Антон Секисов

Кровь и почва

«Я ухожу от вас. Увольняюсь», — Гортов бросил на стол заявление, и оно пролетело мимо стола.

«Почерк как у дегенерата», — хладнокровно подумал босс, расписываясь.

С этого дня Гортов стал свободен.

Про Гортова пошли слухи, что он то ли сошел с ума, то ли стал очень верующим — так его бывшая довела его: выпила за полгода всю кровь, а потом трахнула на его же глазах его друга.

Гортов перестал выходить из дома и отвечать на звонки, а скоро вовсе сбежал из города. В валдайских лесах гнил брошенный деревянный дом его семьи, и Гортов убедил мать, что ему надо ехать туда, чтобы привести в порядок и дом, и свою голову.

***

Гортов уехал из просторной и пыльной, как старый шкаф, Москвы с возвышенными намерениями. Он думал если не о просветлении, то о каком-то рывке души, который, по его мнению, зрел в нем, как чертополох, на удобрении из сгнившего сердца.

Но когда он вселился в дом, то все больше лежал на печи, вяло обдумывая существование. Смотрел на закат — то лежа, то стоя, то сидя. Гортов сделал полезное наблюдение о закатах. Оказалось, если московский закат был похож на нежную девичью ранку на бледной коже, то валдайский — на волчью мокрую пасть, лязгавшую.

По утрам он ходил в сарай и до обеда рубил трухлявые пни. Такая была отдушина.