Алексей Виноградов
Скрипнула дверь Мавзолея
Скрипнула дверь Мавзолея, но стоящий часовой даже и глазом не моргнул, лишь плотнее вцепился пальцами в прохладную сталь карабина. В его смену это случилось в первый раз.
В одном из окон президентского этажа в Кремле нервно задергалась шторка.
- Опять пошел...
В элитных квартирах на Тверской улице исходили воем перекормленные собаки.
Снег не отпечатывал его следы.
Знакомые щурящиеся глаза скользили по рекламе заморской всячины, и вдруг наткнулись на шагающего по улице мальчика. Детей он не любил, но погладил мальчишку по вставшим дыбом волосам.
С будто вросшим в асфальт мальчиком общаться было трудно, и он махнул на него рукой.
У Елисеевского магазина его остановила пьяная компания и долго уговаривала его сняться с ними на камеру, но он никак не проявлялся на картинке, и ничего не пил, даже когда ему подносили.
Сегодня было не как всегда, одинокие ночные прохожие и раньше его видели, но нынче он впервые заговорил.
- Белые в городе! - и это эхом отозвалась в узких улочках центра Москвы.
В Кремлевской стене с громким треском стали ломаться кирпичи, и вываливаться впрессованные туда урны.
Они поднимались один за другим, в чем их видели в последний раз, и шли в сторону картавого голоса.
- Вся власть Советам! - стыло на январском ветру.
С отдаленных московских кладбищ потянулись к центру города рядовые и низовые командиры революции, путаясь в пулеметных лентах и, бог знает, с откуда взявшимися у них маузерами.
В центре города уже были перегорожены баррикадами все улицы.
- Русский хеллоуин, русский хеллоуин! - кричали ничего непонимающие в этом иностранные туристы и щелкали фотокамерами, - руссишь эстрим, постановка!
Первая же очередь из притащенного из Исторического музея пулемета "Максим" сдула с улиц всех этих иностранных наблюдателей.
- Казаки! - звонко крикнул молодой матросик, и показал рукой в сторону подкативших милицейских машин. В ночной тишине дымным пламенем ахнула граната, затем еще одна.
- Началось, - в Кремле снова зашуршали по ковру модными английскими туфлями, - сегодня он уже там не один.
- Будут распоряжения? - угодливые маршальские погоны склонились над штатской фигурой джентльмена.
