«Язычник»

Стефан Жеромский

«Язычник»

Stefan Żeromski

«Poganin» (1895)

После нескольких дней нескончаемого дождя наступил пусть тихий и тёплый, но всё ещё ненастный день. Мягкий западный ветер рвал монолитные своды бурых туч на отдельные титанические плиты, а потом выкладывал одну на другую слоями, выстраивая из их граней как бы поваленную лестницу — от самого горизонта вплоть до бесформенно-голубого омута неба.

Я шёл полевыми тропками и вдоль межей, направление и очертания которых я видел во снах с самого детства. Столько раз мне уже грезилось одно и то же: та же чахлая равнина, заросшая кустами и мелкими деревьями, чуть покорёженная во многих местах плоскими вдавлинами полянок и округлыми холмами, те же трухлявые изгороди с обвалившимися жердями, те же ракиты, приболотные ивняк и ситник, далёкие дюны серых песков и лазурный Западный Буг[1].

В течение нескольких последних лет я совсем не выезжал из Варшавы, жил её жизнью и был «болен москалями» — эдакая странная хворь, не поддающаяся описанию, но, вне всякого сомнения, истощающая душевные силы тысяч людей. Она вырабатывает в человеке своего рода меланхолию, отвращает его от всего, что бы он ни предпринимал и одновременно взращивает в нём какую-то нездоровую и бессильную сверхчувствительность к людским невзгодам, преследующим несчастных ежечасно, ежедневно, повсюду; такую душевную болезнь можно ещё сравнить с карциномой или с мукой от непрерывного вытягивания жил. Подобный недуг вовсе не сентиментализм или шовинизм, не ненависть и не любовь, а скорее, глухое и немое отчаяние сознания. Он показывает тебе всю тщетность: систем мышления, идей, предметов любви, работ в поте лица, самоотречения, оскорблений и наветов, загадочной самоотверженности, героических поступков, вершённых тайно, будто злодейства; такая «болезнь» учит лишь одной, поистине безошибочной аксиоме, — тому, что результатом любых притязаний всегда будет фраза: «Пожалуйте в жандармскую»…