«Сердобольная. Первый Спас»

Людмила Шелгунова

СЕРДОБОЛЬНАЯ

Историческая повесть времен Иоанна Грозного

Георгий Северцев-Полилов

ПЕРВЫЙ СПАС

Исторический рассказ

СЕРДОБОЛЬНАЯ

Историческая повесть

Василий Шибанов

На одной из улиц Белого города в Москве стоял красивый бревенчатый дом. На улицу он выходил двумя окнами, разделявшимися небольшою перекладинкою. Хотя дом был и новый и украшенный резьбою, но вместо стекол в окнах была вставлена слюда. Большой двор был обнесен досчатым забором, с дубовыми воротами и калиткою.

У окна, выходившего на улицу, сидел красивый мужчина, лет двадцати с небольшим, с окладистою русою бородкою и с добрыми, голубыми глазами. Он тревожно смотрел в окно на улицу.

— Да ты, Петруша, может-быть, напрасно тревожишься? — сказала молодая женщина, стоявшая посреди избы, — когда же мог приехать Василий?

— Не напрасно, Ириша! — отвечал Петр, — в лавку приходили ко мне бояре и сказывали, что Василий схвачен и что плохо ему, я уже сбегал к Федьке и просил его придти сюда. Он стрелец во дворце, может-быть, кое-что и слышал.

Молодая женщина, с большими черными глазами, была в красном волоснике, крепко связанном на лбу и совершенно закрывавшем волосы; поверх красной рубахи был надет синий, суконный летник, застегнутый под самое горло и с длинными, широкими рукавами, висевшими позади. Летник этот, сшитый как мешок, походил на сарафан. Длинные золотые серьги, с блестящими камнями, показывали, что эти люди были не из бедных.

Петр Шибанов считался в детстве рабом князя Курбского, но потом был отпущен, расторговался и стал зажиточным купцом. Жена его, Ирина Ивановна, тоже была из зажиточной семьи, любя вышла замуж, и жили они спокойно, припеваючи, пока над новым домом их не показались грозные тучи.

— Ну, вот и Федька идет! — проговорил Шибанов.

Кольцо в калитке звякнуло и по снегу заскрипели шаги высокого, красивого стрельца. В сенях стрелец стряхнулся, обтер ноги и, отворив низенькую дверь, вошел в горницу; прежде всего перекрестился перед иконами, занимавшими не только угол, но чуть что не половину стены из чисто выскобленных бревен и затем, поздоровавшись, опустился на широкую лавку, тянувшуюся вдоль всей горницы.

— Ну, Федя, ты знаешь, зачем я звал тебя? — сказал Шибанов.