Если, желая узнать, кто был спавший господин по вещам, находившимся вокруг него, кто-нибудь взглянул бы на его ложе, то внимание любопытного сосредоточилось бы на необыкновенно длинном, сильно потертом посредине посохе на трех узлах, и в особенности на старинном кожаном свертке с широкими ремнями и почерневшими серебряными пряжками. Этот сверток, по-видимому, был чрезвычайно драгоценный, так как спавший держал его правой рукой, но в нем не могло быть ни монет, ни объемистой вещи, а, по всей вероятности, он содержал документы.
Спустя полчаса господин поднял голову, взглянул на своих рабов, на кормчего и на все судно, потом он присел и ощупал лежавший подле него кожаный сверток. Суровые черты его лица смягчились. Все обстояло благополучно.
Медленно отстегнув пряжки у свертка, он, прежде чем открыть свое сокровище, задумчиво устремил глаза на морскую синеву. При виде его лица в эту минуту легко было заключить, что он ни дипломат, ни государственный деятель, ни деловой человек. То, о чем он думал, очевидно, не касалось ни политических интриг, ни государственных дел, по его взгляду ясно было, что мысли его о другом. Так отец смотрит на своего ребенка, а муж на любимую жену — мягко, нежно, беспокойно.
Комментарии к книге «Падение Царьграда. Последние дни Иерусалима», Льюис Уоллес
Всего 0 комментариев