«Либерти»

Катрин Корр Либерти

Козлина. Мерзопакостное насекомое, которому самое место на грязной подошве какого-нибудь вонючего бомжа! Всем им там самое место!

– Ника, зайдешь ко мне до начала занятия? – обращается ко мне Настя, проходя мимо раздевалки.

– Конечно.

Натягиваю черные лосины, а джинсы небрежно зашвыриваю на самую верхнюю полку своего шкафчика. Это происходит совершенно неосознанно и теперь я вынуждена злиться ещё больше, ибо каким образом через полтора часа я буду их доставать оттуда?

– О, Ник, привет! Как тебе погодка? Если бы не моя новенькая «Тойота», то я бы сейчас как и ты промокла до нитки, дожидаясь маршрутку.

Меня сейчас даже не задевает привычное для Светы высокомерие. Нет, эта крашеная блондинка с вставными сиськами всё равно подбешивает, но сегодня вся моя ненависть раскаленной лавой устремилась в совершенно другую сторону. Туда, где находится один из многочисленных ублюдков, трахающий каждую, черт возьми, короткую юбку!

– Эй, у тебя что-то случилось? – интересуется Света, заглядывая в мое лицо. И почему такие, как она – девушки с ненатуральной физиономией и половиной тела, пахнут одинаково? От этой тошнотворной ванили все мозги набекрень. – О-о-о, малышка… Мне так жаль. Знаешь, я когда узнала об этом, сразу о тебе подумала. Вчера вот лежала в своей огромной ванной, пила красное вино и мысленно надеялась, что всё обойдется, но, видимо, увы. Жаль, конечно. Ты мне нравилась.

– О чем ты? – хмурюсь я, совершенно не понимая её.

– Настя уже поговорила с тобой, да? – с глупой улыбкой спрашивает она.

– Упс! Кажется, я сболтнула лишнего. Тогда скорее найди её, иначе на своем последнем уроке не сможешь расслабиться, а группа это будет чувствовать и в конечном итоге никто не получит удовольствия.

Громко захлопнув дверцу своего шкафчика, я хватаю сотовый и полотенце, что лежат на скамье. После занятия пойду в душ для клиентов, чтобы только не видеть и не слышать эту стерву, что уже несказанно достала выпендриваться передо мной своей «прекрасной, удачной, счастливой, безоблачной, зажиточной, жизнью».

В небольшом кабинете Насти, моей тридцати пятилетней начальницы, всегда много цветов. Какие-то папоротники, кактусы, трава и даже невысокая пальма. Сколько бы раз я не старалась обзавестись хотя бы какой-нибудь зеленью, через неделю совместной жизни со мной всё засыхало и незамедлительно погибало. Может, у меня поэтому с мужиками не клеится? Что, если сначала мне нужно найти общий язык с каким-нибудь несчастным кустиком? Подружиться, облагородить и превратить в красивейшее дерево с плодами. А потом уже и за личную жизнь браться. То ли дело Настя: несмотря на современный дизайн кабинета её растения совершенно не портят всеобщий антураж, поскольку все размещаются в одинаковых черно-белых горшках квадратной формы. А ещё через пять месяцев она собирается выйти замуж за владельца известной сети фитнес-центров. Точнее, за его сына, но ведь не суть важно! Главное, что она дружит с растениями и её личная жизнь бьет ключом.

– Ты меня звала? – заглядываю я через приоткрытую стеклянную дверь.

– Да, входи, Ник! Одну минутку только, никак не могу найти бумаги, которые вчера для тебя распечатала…

– Ты меня что, увольняешь? – со смешком спрашиваю я и сажусь в светлое кресло. Но тут вдруг наши с Настей взгляды встречаются и мое поганое настроение становится ещё омерзительнее. – Я вообще-то пошутила.

– Ник, тут такое дело…

– О, господи, ты серьезно?! – подскакиваю я на ноги. – Погоди, так это не шутка? Я уже давно перестала придавать какое-либо значение словам Светы, но сейчас… Она что, реально знает, что ты собираешься уволить меня?

– Ник, послушай. Я прикрывала тебя, как только могла, но решения принимаются на высшем уровне. Ты нравишься не только мне – вся группа просто без ума от тебя и я понятия не имею, как наши клиенты отнесутся к твоему уходу… Я предупредила начальство, что вероятнее всего мы потеряем большую их часть, а это – немалая прибыль.

– Начальство – это твой будущий свекр?

– Пойми, эти люди нацелены на класс люкс. «Корсика» и без того элитная сеть фитнес-центров, но нужно идти в ногу со временем. Вокруг всё больше миллионеров, их женам нечего делать дома и они покупают за баснословные деньги абонементы во всякие центры, только чтобы хоть чем-то занять себя и выглядеть деловой.

– Это я знаю. Но, при чем здесь я?

– Ник, ты в курсе. Когда у меня была своя маленькая студия и ты просто ходила ко мне на занятия, я сразу увидела в тебе эту легкость, с которой и должен работать инструктор по йоге. Я дала тебе возможность показать себя и у тебя спустя всего пару недель набралась своя группа из двадцати пяти человек! Ты внушаешь спокойствие и доверие к себе, а твои полтора часа – успокоение для тех, кто в нем катастрофически нуждается. И мне было совершенно не важно, есть ли у тебя должное образование в виде разноцветных корочек. Я сама научила тебя основам и доверила тебе людей. О чем никогда не жалела, поверь! И здесь я прикрывала отсутствие у тебя этих подтверждающих документов, как только могла, но теперь… В «Корсике» работают исключительно профессионалы, прошедшие обучение в европейских школах. Нет, не так… В «Корсике» работают профессионалы, прошедшие обучение исключительно в европейских школах. Твоего екатеринбургского сертификата о курсах инструктора йоги начальной ступени недостаточно для такой…работы. – Настя замолкает и виновато смотрит на меня. Такое чувство, что я вся побитая, ей-богу! – Мне очень жаль, Ник, но сегодня твое последнее занятие в «Корсике». Если бы я могла, то…

– Не надо, – стараюсь улыбнуться. – Я верю и знаю. Спасибо тебе, Насть. Всё хорошо.

– Скажи группе, что переезжаешь в другую страну и, поэтому, вы больше не увидитесь.

– В другую страну – чтобы они не стали искать меня в центрах, которые являются вашими конкурентами?

Настя сдержанно смотрит на меня и я понимаю, что ей чрезвычайно неловко за эту свою просьбу.

– Просто посоветуй им Свету. Я тут для тебя рекомендацию написала, – сообщает Настя надтреснутым голосом. – После занятия зайди в отдел кадров, подпиши документы на увольнение по собственному и получи выплату за месяц.

– Конечно, – киваю я с полуулыбкой.

– Ник? – окликает она меня, когда я уже почти выхожу из её кабинета. – Прости меня… Я могу помочь тебе найти место в…

– Не надо, – перебиваю я, крепко держась за дверную ручку. – Я благодарна тебе за всё, честно.

И я ничуть не лукавлю. Благодаря Насте я нашла себя и свое призвание, которое не могу документально подтвердить только лишь потому, что для этого у меня недостаточно денег. Аренда квартиры сжирает половину зарплаты, а другая часть уходит на прочие нужды. Короче говоря, скопить кругленькую сумму на учебу пока не получается и теперь вообще навряд ли получится, ведь завтра я буду безработной! Одинокой и безработной!

Надо же, пока слушала Настю, напрочь позабыла об этом гнилом куске сморщенного чернослива, что ещё утром был моим парнем, а теперь занимает почетное место «урода» в нескончаемых рядах ублюдков, трахающих на стороне телок с огромными задницами и сиськами, которые «боже-боже, были даны им самой природой». Самое время поплакать, ибо всё дерьмо этого дня вывалилось на меня как манная каша моей тетушки, что постоянно отличалась наличием огромных комочков. Но нет, надо ещё провести мое последнее занятие в «Корсике» и сквозь улыбку посоветовать моей группе инструктора Светлану, которую я на дух не переношу.

– Доминика, а куда вы уходите? Я не хочу к другому инструктору, только к вам!

– В другую студию, да? – предполагает другая моя клиентка. – Назовите адрес и мы все уйдем вместе с вами!

– Я так благодарна вам, девушки, но боюсь, что я не смогу больше заниматься с вами ни здесь, ни вдругом месте. Я переезжаю в другую страну, так что…

– Вы шутите? – ахает Наталья, смахивая пот со лба.

– Доминика, вы выходите замуж за иностранца? – с коварной улыбкой интересуется Лена с разноцветными косичками до самой попы. – И переезжаете к нему?

Мне остается лишь вздохнуть и опустить глаза от стыда. Если бы они только знали, как я не хочу уходить отсюда! Как не хочу и боюсь лишаться работы, что стала для меня по-настоящему любимой. Разве это не прекрасно, когда она приносит счастье и спокойствие? Когда заходишь в просторный зал и расслабляешь каждую клеточку тела под приятную музыку и полное отсутствие каких-либо мыслей. И за это ещё и платят!

– Мы, конечно, очень расстроены, что теперь не сможем заниматься с вами.

– Но, непременно, рады за вас, Доминика!

– Спасибо, – говорю я, с трудом скрывая глубокую грусть. – Мне тоже очень тяжело расставаться со всеми вами, но, увы, так нужно.

Мы дружно аплодируем друг другу и желаем успехов. На мои плечи садится отчаяние, ведь, что делать дальше – я понятия не имею. Мой единственный сертификат навряд ли поможет мне получить место в какой-нибудь даже самой убогой студии, потому что сейчас таких мест уже давно нет. Все они либо закрылись, либо превратились в целые центры и отдельные клубы любителей йоги, куда вход, таким, как мне, будет открыт только в качестве клиентки.

Я решаю немного подождать в коридоре, когда большая часть моей группы покинет душевую. Вообще, персоналу запрещено заходить в раздевалку и душевую с сауной для клиентов, чтобы не нарушать мнимую дистанцию между «учителем» и «учеником», но сегодня я решаю наплевать на это глупое правило. Что мне за это будет, если я уже уволена? Единственное, чего мне не хочется – разговоров, а судя по некоторым из моей группы, они очень любят потрещать. Поэтому я, пожалуй, немного подожду, пока большая часть девушек не переместится в раздевалку.

Через десять минут из другого зала выходит группа Светы и все пятнадцать человек направляются в душевую. Я смешиваюсь с толпой и, опустив голову, захожу в самую дальнюю кабинку, освещенную теплым светом точечных светильников. Кладу сотовый на деревянную полочку, полотенце вешаю на крючок, а сама начинаю лениво стягивать с себя форму, с ужасом подумав о том, что сегодня мне предстоит очень скорый переезд в…неизвестно куда! Мой друг Леша, который не так давно устроился работать парикмахером в пока ещё малоизвестный салон красоты, предупреждал меня, что съезжаться с Игорем, спустя три месяца отношений, очень опрометчиво. И теперь, когда он узнает, что эта козлина вытворила, будет как обычно кривить свои торчащие, как у утки, губы и причитать, мол, а я же говорил!

После душа я нагло облачаюсь в фирменный красный халат для клиентов, что лежит на самой верхней полочке, до которой мне сложно дотянуться. Мне вообще кажется, что тот, кто занимался дизайном этого центра сам был под два метра ростом и делал всё под себя! Помню, Настя как-то пожаловалась, что в месяц бесследно пропадает около двадцати халатов и если так будет продолжаться, то придется вообще избавиться от них. И, что самое странное, чаще всего бесследно исчезают именно мужские!

Мой телефон издает громкую мелодию. Я тут же хватаю гаджет и убавляю громкость, прислушиваясь к шорохам и глухим разговорам за дверью.

– Ты уже закончила? – спрашивает меня Леша без приветствий. Судя по его звонкому голосу, у него прекрасное настроение. – Я тут подумал немного отравить себя гамбургером из «Макдональдса»! Давай вместе, а?

– Отличная мысль, только у меня есть ещё предложение.

– Давай ты возьмешь нам вредной пищи два пакета, а я привезу две…нет, три бутылки самого дешевого вина, чтобы голова начинала пьянеть и болеть уже после первого бокала, и приеду к тебе? Ну, и захвачу с собой два чемодана своих вещей, не против?

– Умоляю, не заставляй повторять всё это во второй раз.

– Ты что, ко мне переезжаешь?

– Если ты не против, конечно. А я знаю, что ты не против, потому что идти мне больше некуда. У тебя просто нет выбора.

– А что случилось, можешь сказать в двух словах?

Я сажусь на мягкий коричневый пуфик и упираюсь затылком о глянцевую светлую стену.

– Сегодня утром я вернулась с пробежки на двадцать минут раньше обычного…

– Да! Представь себе, этот козел трахал жопастую соседку каждый день, пока я бегала по кварталу, а потом любезно приносила кофе из «Старбакс» на завтрак!

– НЕТ! Не может быть!

– О, друг мой, ещё как может! Теперь мне нужно вернуться в логово этого кретина за своими вещами. И я буду выглядеть, как побитая собака, которой некуда податься. Черт! – не выдерживаю я. Как обычно, в двух словах у меня не вышло.

– Твой Игорь мне никогда не нравился. Уже то, что он берет у тебя деньги за аренду квартиры, является неоспоримым доказательством его жадности и тупизны.

– Мы оба за неё платим, ровно по половине.

– Он жадный козел!

– Началось! Ладно, оставь это для слезливой и пьяной ночи, идет? Я пока чертовски зла и потеряна, поэтому… Ещё меня уволили.

– Насыщенный день, не так ли? – с грустной усмешкой бормочу я. – Что делать теперь… Я совершенно потеряна.

– Ладно, не отчаивайся! Мы что-нибудь обязательно придумаем! Тебе нужна помощь с вещами?

– Нет. Я сама справлюсь.

– Ты уверена, Ник? Вдруг этот ганд…начнет прощение просить и ты потечешь, как растаявший лед?

– Не потеку, будь уверен. Часа через два-три жди меня.

– Окей! Куплю тебе ведро мороженого и колу.

Оптимизм Леши всегда действует на меня положительно. Если йога успокаивает и помогает достичь гармонии, то вечно бодрое настроение моего друга заряжает, как батарейка. Но только, когда он рядом.

Высушив волосы и сунув свою одежду под мышку, я выхожу из кабинки и тут же натыкаюсь на взрослую светловолосую женщину в модном спортивном костюме цвета хаки и кожаной сумкой известного европейского бренда. Она из моей группы. Упс… Из моей бывшей группы. Из всех женщин эта блондинка самая загорелая. Её кожа светится натуральной бронзой, далекой от искусственного «кирпичного» загара, а маникюр неизменно сливочного цвета. К собственному стыду за эти два месяца, что она посещает мои занятия, я так и не узнала её имени, хотя живой и по-настоящему заинтересованный взгляд всегда приковывал мое внимание. Её возраст сложно определить, ведь над лицом уж точно поработал умелый хирург и косметолог, однако мудрость и женскую прозорливость из синих глаз никуда не денешь.

Когда я неловко улыбаюсь ей и закрываю за собой дверь кабинки, женщина поправляет на руке белоснежный ремешок Apple Watch и с нескрываемым интересом смотрит в мои глаза, точно ждет, когда же я сама начну разговор.

– Вы что-то хотели? – интересуюсь я.

Её губы тут же растягиваются в довольной улыбке, обнажая ровные и белоснежные зубы.

– Скорее да, чем нет. – Она таинственно опускает глаза и тихонько набирает воздух ртом. А потом её взгляд ловит всех, кто находится вблизи нас и вновь устремляется ко мне. – Доминика, мы можем найти место не такое многолюдное?

– Конечно. Внизу есть бар, – пожимаю я плечами. – Но если у вас просто какой-то вопрос, то мы можем выйти в коридор?

– Нет, бар подойдет, – с улыбкой отвечает она. – К тому же, у меня к вам не один вопрос, а целый разговор, так что, коридором не отделаться.

– Мне очень стыдно… Вы столько ходили ко мне, а я даже не знаю вашего имени…

– Ва́лери. Это ничего страшного, – отмахивается она.

– Ва́лери, – повторяю я тихонько. – У вас очень красивое имя. Тогда, вы, Ва́лери, располагайтесь в баре, а я переоденусь и найду вас там.

– Отлично. Жду вас, Доминика!

Я с интересом гляжу ей вслед, совершенно не понимая, о чем конкретно эта улыбчивая и поцелованная солнцем женщина хочет со мной поговорить. Единственное, что меня волнует сейчас – финансы. Где брать деньги, когда мои скудные сбережения иссякнут?

Я нахожу Валери за столиком у панорамного окна. Она говорит по телефону и, чтобы не отвлекать её, я прошу нашего бармена Славу сделать мне две чашки зеленого чая.

– О, Ника, ты ещё здесь! – вдруг раздается ненавистный мной голос Светы. – Решила зайти на прощание в наш бар?

Поворачиваю к ней голову и как ни в чем не бывало улыбаюсь.

– Я решила выпить чай.

– Ну, напоследок? – не унимается стерва. – Тебя ведь уволили, да?

– Серьезно? – удивляется Слава. – Это правда?

– Да, – отвечает за меня Света. – Наша Ника попала под сокращение, очень жаль, конечно. У тебя ведь есть план и всё такое? Куда идти и что делать?

– Хочу отправиться в путешествие. Ещё не решила куда. Свободного времени много, так что…

– Поездки заграницу сейчас подорожали, Ник. Не уверена, что это правильное решение, учитывая твою финансовую нестабильность.

– Думаешь, я ухожу в никуда? – самоуверенно усмехаюсь я. Замечаю, как взгляд Светы тут же в панике заметался по моему лицу.

– Тебя же уволили.

Берусь за чашки, что ставит передо мной Слава, и шепотом говорю:

– Правда о моем уходе, как и о том, где я и что со мной – так и останется для тебя тайной. Конечно, ты могла бы узнавать новости обо мне из моего «Инстаграм», но… Я ведь в жизни не одобрю твою заявку. И, кстати, откуда у тебя такая подробнейшая информация насчет меня? Должно быть, даешь уроки руководству? Спасибо за чай, Слав.

Как же я её ненавижу. Только подумать, своей группе я настоятельно рекомендовала эту мерзавку, что во время занятия не может увести глаз от своего отражения в зеркале. Иду к столику и яростно думаю только о том, как невыносимо несправедлив этот чертов мир по отношению ко мне! Боже, да я же как герой Джима Керри из «Брюса всемогущего»! Меня подстерегают сплошные неудачи!

– Очень мило с вашей стороны, Доминика, – улыбается мне Валери и забирает свою кружку. – Я даже не подумала о том, чтобы сделать заказ.

– Надеюсь, вы пьете зеленый чай?

– Ещё как, спасибо. Заговорилась по телефону о делах…

– Не беспокойтесь. – Делаю небольшой глоток, и сразу спрашиваю: – Вы, наверное, хотели поговорить со мной о занятиях?

Валери с улыбкой вздыхает и складывает руки на столе.

– Я случайно услышала ваш телефонный разговор.

– Ах, это…

– Прошу вас, Доминика, не подумайте ничего дурного. Я не собираюсь лезть в вашу жизнь и вынуждать вас делиться со мной своими переживаниями, учитывая, что мы с вами совершенно чужие друг другу люди. Однако, я была бы рада и даже счастлива…помочь вам.

– С чего вы взяли, что я нуждаюсь в чьей-либо помощи? Особенно в вашей?

– Вам изменил парень или жених – не знаю точно, и теперь вы вынуждены собрать свои вещи и переехать, по всей видимости, к другу. А ещё вас уволили пока по неизвестной мне причине, но почему-то я больше чем уверена, что руководство вскоре очень пожалеет об этом.

– У вас хороший слух.

Валери загадочно улыбается и опускает взгляд на свои руки.

– Я хочу, чтобы вы, Доминика, были моим личным инструктором по йоге. Буду платить вам в двое выше той зарплаты, что вы получали здесь.

Я часто моргаю, не веря своим ушам.

– Как вам мое предложение?

– Вызывает недоверие.

Валери смеется и, наконец, пробует чай. Обращаю внимание на её кольцо с огромным бриллиантом и гадаю, чем эта женщина зарабатывает себе на жизнь? Хотя… Вполне возможно, что она просто жена какого-нибудь бизнесмена, который вечно в делах и без продыху колесит по всему миру, а видятся они раз в пятилетку.

– Резонно. Наверное, будь я на вашем месте, то так же с сомнением отнеслась к подобному предложению. Однако, вам абсолютно не о чем беспокоиться. Если вдруг лично я вызываю недоверие, то вы можете прочитать обо мне в Интернете. Я совершенно безобидна.

– Предложение очень заманчивое, но вы обратились не по адресу. Меня уволили отсюда, потому что я не проходила обучение в какой-нибудь европейской школе. У меня есть просто несчастный сертификат, который в наше время нигде не котируется. Я практикую йогу для начинающих. Мне самой этого вполне хватает, чтобы тело расслабить и от мыслей дурных избавиться.

– А почему же вы думаете, что я нуждаюсь в чем-то большем? – улыбается Валери. – Признаюсь, я раньше вообще ничего хорошего не видела в этом занятии. О пользе я вообще молчу! Но по рекомендации моего врача решила попробовать. Пока два месяцев жила в Германии, потом столько же в Москве, обошла несколько студий и нигде мне не понравилось так, как у вас, Доминика. У вас очень своеобразный подход. Вы такая легкая и гармоничная… Я не хочу снова заниматься поисками идеального инструктора по йоге, потому что времени у меня в обрез и никто другой мне попросту не нужен. На эти бумажки, сертификаты и дипломы мне абсолютно наплевать. Я своими глазами видела, как женщины доверяют вам себя, как следуют за вами и едва сдерживают слезы, понимая, что больше они этого делать не смогут. Вы помогаете всем нам почувствовать себя свободными телом и духом. И я не хочу отпускать вас. – Валери снова улыбается и внимательно заглядывает в мои глаза. – Ну, так что? Вы согласны, Доминика?

– Вы мне такие дифирамбы спели, что у меня голова от самолюбия закружилась.

– Я говорю правду без каких-либо преувеличений. Уверена, если вы примете мое предложение, оно пойдет вам исключительно на пользу. И не только в финансовом плане. Смените обстановку, расширите кругозор, заведете новые знакомства и по-настоящему окунетесь в нескучную жизнь с тайнами и интригами, как в каких-нибудь сериалах! – смеется она. – Забудете об этой серой городской жизни раз и навсегда, не говоря уже о болване-бывшем. Какие бы вы чувства всё ещё не питали к нему, он всё равно болван, уж извините.

– Вы живете в Москве? – интересуюсь я, решив не обсуждать мою личную жизнь, которой нет и никогда не было.

– У меня там квартира. Останавливаюсь раз в год, когда выезжаю в мир.

– А здесь, в Екатеринбурге, у вас бизнес?

– Он у меня по всему миру, – отвечает Валери и делает глоток чая. – Сеть адвокатских контор для крупного и мелкого бизнеса. Кстати, этот фитнес-центр моя фирма обслуживает.

– И вы поэтому выбрали «Корсику»?

– Не так давно мой рейс из Москвы был вынужден совершить здесь экстренную посадку. Учитывая, что я человек, который обращает внимание на знаки, посланные судьбой, решила – если так случилось, значит мне нужно здесь по какой-то причине задержаться. Я поселилась вон в том отеле, – кивает она в сторону знаменитой стеклянной высотки «Стар», где размещается, пожалуй, один из самых дорогих отелей нашего города. – Потом пришла сюда, попала в вашу группу и вот – мы с вами, Доминика, сидим здесь и пьем чай.

– Так, и… Где же вы живете, если не в Москве или здесь? В Германии?

Валери вздыхает, а потом усаживается поудобнее и забрасывает ногу за ногу.

– К счастью, я живу далеко от этого суетного мира. Доминика, боюсь, что мы с вами тратим драгоценное время на разговоры, которые могли бы скрасить наши с вами вечера в будущем. Лучше ответьте мне, у вас есть загранпаспорт?

– Извините, я…

– Доминика, успокойтесь. Я не лесбиянка, если вдруг вас посетила эта мысль. И я не занимаюсь продажей человеческих органов.

Мои глаза лезут на лоб.

– Меня зовут Валери Кинетик, посмотрите в Интернете информацию обо мне! – заговорила она живее. – Просто вы с таким ужасом смотрите на меня, словно я опасная преступница. Я живу на острове в Индийском океане и пару раз в год выбираюсь в этот мир по делам. И сейчас я хочу, чтобы вы поехали туда вместе со мной.

– Да, вы, Доминика.

– В качестве инструктора по йоге?

– Да, всё верно.

– В страну, где полным-полно знаменитых йога-студий? – усмехаюсь я собственным словам. – Вы живете в самом сердце этих практик и хотите, чтобы… Вы меня разыгрываете?

– Ничуть, Доминика… Я понимаю, что для вас это смешно и, наверное, в чем-то вы правы. Однако, для меня слишком утомительны переезды, даже на не слишком далекие расстояния. И больше я не собираюсь возвращаться сюда… Дело в том, что я живу на частном острове. Это искусственный остров, где живут около шестисот человек и плюс личный персонал. До соседних островов добираются либо на вертолете, либо на катерах. Но, как бы сильно я не хотела заниматься йогой с местными профессионалами, мне ни за что не заставить себя мотаться несколько раз в неделю с одного острова на другой. Я уже слишком стара для переездов и ленива, как ленивец.

– Так, пусть они сами к вам приезжают, – говорю я и оборонительно складываю руки на груди. – Не думаю, что для вас это затратно.

– И здесь вы правы, – вздыхает Валери и допивает свой чай. Она с заметной усталостью в глазах оглядывает просторное помещение, а потом вновь со вздохом говорит: – Но я бы очень хотела, чтобы со мной поехали именно вы. Вот, взгляните!

Она достает свой сотовый из сумки и начинает показывать мне фотографии. Огромный дом с витражными окнами, бассейн, пальмы, лазурный берег…

– Это мои подруги, – рассказывает она мне, – Дина, Лорен и Саша. Они американки. Но все там, знаете, уже по-русски только так говорят! – смеется она. – Это мы на вечеринке у Нелли. В конце каждого месяца она устраивает тематические вечеринки и приглашает в свои хоромы половину острова! А вот этот красавец…

– Постойте, – перебиваю я, искренне не понимая, что она сейчас делает. – Для чего вы говорите мне всё это? Мы с вами знакомы всего несколько минут, но вы уже заочно знакомите меня со своими подругами. Это, мягко говоря, странно.

– Наверное, чтобы понять мои помыслы, вам не хватит и недели. Но уверяю вас, я делаю это исключительно с добрыми намерениями. Я услышала ваш голос за дверью и… Мне показалось, что вам нужно немного помочь. Вы такая молодая, красивая и добрая девушка. Вам просто нужно сбежать из этого мира на какое-то время, чтобы набраться сил и впечатлений. Вы так не считаете?

– Подрабатываете доброй феей? – сощуриваюсь я.

– Хочу украсть из этого суетного мира кусочек красоты. Прошу вас, соглашайтесь, Доминика. Я улетаю завтра в половину шестого утра и очень надеюсь, что у вас есть загранпаспорт.

– Он у меня есть, однако я не думаю, что успею…

– Бумажную волокиту предоставьте мне, – перебивает она меня уверенным голосом. – У меня достаточно связей, чтобы решить эти нюансы за считанные часы.

Не верю в происходящее. Вновь смотрю на чужие фотографии в телефоне, перелистывая пальцем одну за другой. Еще полчаса назад я не знала, как быть, а теперь у меня появился сказочный вариант… Вот именно, сказочный. Нереальный и чертовски фантастический.

– Что вас так рассмешило? – спрашивает меня Валери, с интересом заглядывая в мои глаза. – Мистер Уэлш? О, этот старикашка тот ещё ловелас! Эти его красные облегающие шорты – самые любимые!

Гляжу на сутулого старичка в желтой панамке и красных… Боги, если меня не подводит зрение, то у этого мужичка лет семидесяти очень внушительное…э-э-э…

– Поверьте, вы ни на секунду не пожалеете об этой поездке, – приятным голосом повторяет Валери. – У нас там такие страсти творятся, что любой сериал позавидует! Такой райской и занимательной жизни нет нигде, уверяю вас. Жить вы будете в моем доме, он у меня очень просторный и красивый. В вашем распоряжении будет всё: бассейн, сауна, джакузи, бар… До пляжа рукой подать! Мы с вами составим расписание занятий и… – Мне кажется, она понимает, насколько её нескончаемые убеждения звучат странно для меня. И, тем не менее, интригующе. – Извините, Доминика, я, должно быть, кажусь вам сумасшедшей. Что, впрочем, не так далеко от истины, – усмехается Валери и опускает взгляд. – Нет и нет, я не буду настаивать. Просто хотела помочь вам, потому что вы мне очень близки по духу и симпатичны.

– Я не… – прикусываю губу и протяжно вздыхаю. – Я не говорю, что нет, просто… Это как с бесплатным сыром в мышеловке, понимаете?

– Понимаю. Но тут уж вам решать: отказаться по причине полного недоверия, или пойти на риск. Хотя, в сущности, риска никакого нет, потому что я честна с вами. Решайте сами, Доминика.

Увожу взгляд в сторону барной стойки, у которой по-прежнему крутится Света и то и дело поглядывает в мою сторону. Даже отсюда я вижу, как в её глазах играют злые насмешки надо мной. До сих пор не понимаю, по какой причине эта слепленная из пластилина девица питает ненависть ко мне. Может, из-за того, что я моложе её на пять лет? Или по той простой причине, что моя группа была в два раза больше её?

– Если я соглашусь, то на какой период времени буду нужна вам?

Валери пожимает плечами.

– Минимальный срок – три месяца, но если вы будете не против продолжать заниматься со мной, то время не ограничено.

Её синие глаза пронзительно, но очень по-доброму смотрят в мои. В какую-то секунду мне даже кажется, что Валери искренне надеется на самый продолжительный период моего пребывания на…неведомом острове.

– Это глупый вопрос, но, – усмехаюсь собственной наивности, – я могу доверять вашим словам? Что мне ничто не угрожает и… Ну, вы поняли.

– Я полностью честна с вами, Доминика. Но, чтобы до конца удостовериться в этом, вам нужно увидеть жизнь «Либерти» своими глазами.

– «Либерти»?

– Так называется остров, на котором живут самые разные люди. Но всех их объединяет одно: они богаты и по-своему несчастны. – Валери смотри на часы, а потом достает из бокового кармана под молнией белую визитку и протягивает её мне. – Здесь указан мой личный номер. У вас есть пару часов на принятие решения. Если согласитесь, то незамедлительно отправьте мне фотографию своего загранпаспорта, а дальше я дам вам инструкции, куда, когда и во сколько, идет?

Я молча киваю, забирая матовую визитку.

– Мне пора. Я должна ещё кое-что сделать перед отъездом… Буду очень ждать звонка от вас, Доминика. Даже, если не согласитесь, просто скажите мне об этом, хорошо?

– Конечно.

Валери покидает бар, унося с собой приятную легкую вуаль из ландыша и мягкой розы. Ввожу в поисковике её имя и фамилию, хотя внутренне уже чувствую непреодолимое доверие к ней. Конечно, меня всё ещё не покидает мысль о бесплатном сыре, но… Может, эта женщина – мой реальный шанс изменить собственную жизнь? Ну, или хотя бы немного её разнообразить.

– Почему вы грустите, Доминика? – спрашивает меня Валери через проход. Она спокойно лежит в широком и до ужаса удобном кресле, которое буквально проглатывает тело и вынуждает каждую клеточку позабыть о напряжении. – Надеюсь, не сожалеете о своем решении?

– Я всё ещё пребываю в некотором…недоумении. Надеюсь, вы не собираетесь продать меня в рабство.

Она снова смеется и нажимает на кнопку вызова стюардессы. Женщина с привлекательной арабской внешностью тут же останавливается между нами и с улыбкой принимает заказ Валери.

– Люблю арабские авиалинии, – говорит она мне, когда стюардесса уходит к бару… Черт возьми, настоящему бару на борту самолета! – Бортпроводники всегда очень вежливы и внимательны. Собственно, они везде такие, но здесь всё как-то иначе. Не знаю, – улыбается она, – мне так кажется по крайней мере.

– А мне кажется, что я сплю.

Темноволосая девушка вновь возвращается к нам и на сей раз в её руках небольшой прозрачный поднос с двумя фужерами шампанского и небольшой коробочкой с шоколадных конфет.

Благодарю её на английском и принимаю угощение.

– Давайте выпьем за начало нашей дружбы? – предлагает Валери. – Я уверена, что впереди нас ждет масса всего интересного и хорошего.

Я лишь с улыбкой киваю и мы, отсалютовав бокалами, пробуем шампанское. Думаю о Леше, который, кажется, до сих пор не понял, что произошло. Наспех собирая свои вещи в квартире Игоря, я вкратце объясняла ему по телефону свои планы на ближайшие несколько месяцев и слышала в ответ только бесконечное «ага». Надеюсь, через пару дней он всё же осознает, что именно я пыталась ему объяснить и почему так и не приехала к нему с тремя бутылками дешевого вина, как и обещала.

Мы встретились с Валери через несколько часов в аэропорту Екатеринбурга и полетели в Москву бизнес-классом, а оттуда, спустя пару часов – в Дубай. Теперь мы сидим на борту роскошного самолета арабских авиалиний, пьем шампанское и устало думаем о своем. Не знаю, как Валери, а вот я до сих пор пребываю в шоке от себя. Я думаю, что будь на её месте какой-нибудь мужик, типа красавчика Кристиана Грея из книги, то я уж точно не согласилась бы на его заманчивое предложение. Вот зуб даю, не согласилась бы!

– Вы сейчас какую-то задачку решаете? – усмехается Валери, глядя на меня.

– Я думаю, что будь вы Кристианом Греем, то я ни за что не согласилась бы на ваше предложение. Хотя, по сути, вы – он и есть, только женщина.

– Значит, мужчинам вы не доверяете, да?

– Господи, а как им доверять, если они такие лживые и бессовестные создания?

– Любили его?

– Кого? – хмурюсь я.

– Ну, вашего бывшего. Конечно, если не желаете говорить об этом, не надо!

– Много чести ему будет, – усмехаюсь я. А потом вспоминаю, как Игорь с довольной улыбкой каждое утро провожал меня на пробежку, и во мне тут же просыпается неутомимая жажда промыть этому козлу каждую косточку. – Я думала, что у нас всё серьезно. Глупая, наивная и совершенно неопытная в этом плане, – пожимаю я плечами. – Теперь буду умнее. Просто было очень приятно, что о тебе кто-то заботится, внимание уделяет, дарит цветы… Дура дурой.

– Ну, почему же вы сразу так категоричны к себе? Вам двадцать два года, вы молоды и красивы, а любые отношения и знакомства – только лишь опыт, который в дальнейшем приведет к настоящим и крепким чувствам.

– Книжек начитались?

– Было дело, – улыбается Валери, потягивая шампанское.

– В любом случае, в следующий раз я буду очень подозрительной. Нужно свою доверчивость спрятать глубоко в зад… – прочищаю горло. – Вы замужем?

– Вдова. Мы прожили с мужем прекрасную жизнь. Хотя у нас и не было детей, мы всё равно были по-своему счастливы. Он изменял мне направо и налево, я делала то же самое, а потом, когда нам обоим осточертели эти нескончаемые связи, мы решили, что пора и друг для друга пожить. Ладно, это я лукавлю, – смеется Валери. – Как-то раз очередная любовница моего благоверного нанесла ему травму интимного характера. Короче говоря, скакала с такой силой, что надломила ему стручок. Больше полугода он не мог вести полноценный образ жизни и тут вдруг его стали задевать мои поклонники. Он пообещал, что больше никогда не будет изменять мне, потому что осознал насколько это гадко и больно, и что я – его единственная до самого конца! Мы перебрались на остров, а спустя пять лет, когда он в очередной раз выехал на пару месяцев в мир, у него внезапно остановилось сердце. Догадываешься, почему?

– Стручок заработал? – предполагаю я.

– В яблочко! Бедняга так старался удовлетворить молоденькую девицу, жаждущую прославиться за счет какого-нибудь скандала, что моторчик не справился с нагрузкой. Так я и осталась одна. До сорок пятой годовщины нашей свадьбы мы так и не дотянули. Она, кстати, через пять с половиной месяцев была бы.

– Так говорите, словно вы и впрямь одна.

– Сейчас меня окружают только хорошие люди. Мы не связаны кровными узами, но каждый из них мне по-своему дорог. У меня нет ни братьев, ни сестер, ни тетушек, ни дядюшек. Бизнесмены-родители инвестировали меня в проект «Выгодный муж», и наши с Германом семьи действительно обогатились на этом союзе, где два человека совершенно не хотели быть друг с другом. А потом они постепенно уходили из этого мира, чуть позже к ним присоединился Герман и вот – я одна, – улыбается Валери с заметной грустью. – И каждый день я благодарю всевышнего, что давным-давно мы с мужем заинтересовались идеей возведения искусственного острова посреди Индийского океана и вложились в этот проект. Думаю, я бы не долго протянула в мегаполисе с этими газами, рекламами, злостью и алчностью людей. Вы, Доминика, даже представить себе не можете, какое счастье я испытываю всякий раз, когда возвращаюсь на «Либерти». Этот пусть и искусственный, но всё же кусочек земли, как будто полностью лишен зла.

– Расскажите мне об этом острове, – прошу я, усевшись поудобнее. – Какие люди там живут, чем занимаются, есть ли там магазины?

– «Либерти» начали отсыпать двадцать с лишним лет назад. Его создавали для беззаботной жизни взрослых людей, которые к своим пятидесяти годам устанут от жизни в каменных джунглях и будут стремиться к спокойствию и уединению с природой. Подальше от мира, так сказать. Конечно, позволить себе такую жизнь мог и может не каждый, поэтому, сами понимаете, что жители острова – очень обеспеченные люди.

– Как вы, – вставляю я. – Оказалось, что вы занимаете шестое место в списке самых богатых женщин мира.

– Читали обо мне, – улыбается Валери и опускает бокал на выдвижной глянцевый столик. – Ну, так вот, – продолжает она, не обратив внимание на мои слова. Как будто значиться в таком рейтинге для неё особого значения не имеет. – Жить на этом острове могут только те, у кого там есть недвижимость, а так же наемные работники. В большинстве своем у каждой семьи есть свои горничные. Некоторые живут с хозяевами, а другие приезжают из соседних островов на несколько часов пару раз в неделю. Туристам запрещено посещать наш остров, потому что он частный.

– Что насчет полиции?

– На острове есть вышка, там размещается спасательный пункт. Если вдруг потребуется помощь полиции, то сотрудники прилетят к нам на вертолете.

– А медицина? – не унимаюсь я.

– Безусловно, есть и медицинский пункт, и аптека. Но если вдруг требуется неотложная помощь…

– Прилетает вертолет с медиками, – предполагаю я и допиваю свое шампанское. – Значит, вот как живут богачи.

– Всякие люди есть, – продолжительно кивает Валери и снимает с себя кашемировый кардиган цвета кофе с молоком. – Бывает люди на другом конце острова слышат крик миссис Джонс, которая вечно недовольна работой несчастного садовника. То он ей розы не так подрезал, то газон сделал короче на несколько миллиметров. Она меняет их как перчатки и очень скоро к ней с её паршивым характером никто не будет приезжать. А добрейшая старушка Салли-Малли никогда ни с кем не конфликтует. Живет в свое удовольствие и молодится.

– Салли-Малли? – по-доброму усмехаюсь я.

– Она очень похожа на ту актрису, что играла взрослую Розу в «Титанике», помнишь? Прям один в один, только загорелая, – смеется Валери. – Ей нравится, когда её называют Салли-Малли. Не знаю, почему.

– И она знает русский?

– Все его знают! Некоторые, конечно, с акцентом говорят, но говорят! Можно услышать и английскую речь, и немецкую, и американскую. Я уже даже внимания не обращаю, если вдруг кто-то начинает трещать на своем родном языке. Со временем начинаешь понимать абсолютно всё.

Валери рассказывает мне о теплой, но переменчивой погоде, о причудливом цвете воды в океане и о том, как прекрасно лежать в тени раскидистых кистей огромной пальмы и вдыхать воздух свободы и спокойствия. Я никогда не была там, но как будто точно знаю, какого это. Может, когда-то в своих самых фантастических снах, о которых на утро напрочь забываешь, я нежилась под теплым солнцем на берегу Индийского океана, а мягкий песок прилипал к моей влажной и загорелой коже? Может, я когда-то видела такую беззаботную жизнь в каком-нибудь зарубежном фильме?

Мистер Уэлш.

Салли-Малли.

Миссис Джонс.

Если вся эта сказка на словах окажется наглой ложью, я очень расстроюсь и разочаруюсь в себе и в собственном предчувствии.

Невероятный вид.

Фантастический!

Мы подлетаем к острову «Либерти» на вертолете и там, внизу – разноцветные крыши домов прячутся в зелени пальм и деревьев. Я вижу, как узкие светлые дорожки переплетаются одна с другой, как маленькие человечки купаются в собственных бассейнах и играют в настольный теннис на заднем дворе. Во мне просыпается маленькая девочка, что пытается скрыть свой рвущийся наружу восторг. Ей-богу, я как будто в Диснейленд попала!

Валери показывает мне жестом, что мы идем на посадку. Она сидит напротив меня и я вижу, как в её уставших от слишком долгой дороги глазах томится усталость. Вместе с нами летят ещё три человека: два парня и молодая девушка. Эти люди местные, и, как объяснила мне Валери, два раза в неделю осуществляют доставку продуктов тем жителям острова, от которых получили заказ по Интернету. Кстати, они очень улыбчивые. Сразу видно, что счастливые и добрые люди.

Делаю несколько фотографий на телефон, чтобы потом отправить их Леше. Интересно, он уже осознал, что я улетела за тридевять земель? А Игорь? Этот кретин уже обнаружил полное отсутствие моих вещей в его квартире?

Боже мой, с какой стати я вообще позволяю себе думать о нем, когда вокруг меня такая необычайная красота?

Когда вертолет совершает посадку, я, как и все пассажиры, начинаю избавляться от ремней безопасности и огромных наушников. Загорелый парень любезно помогает мне выбраться из вертолета, при этом он с улыбкой говорит что-то на индонезийском, а потом вдруг с забавным акцентом выдает:

– Пелвый лаз?

– А! Да! – радостно отвечаю я, сообразив, наконец, что он имел в виду. – Я здесь впервые! Спасибо за помощь!

И тут вдруг Валери говорит ему на английском, что я её племянница. Я, конечно, не полиглот и всё такое, но английский язык в школе и университете давался мне достаточно легко. И я точно помню, как именно произносится слово «племянница». Она замечает мой непонимающий взгляд, а потом благодарит мужчину в шортах и футболке цвета хаки, который занимается транспортировкой нашего багажа из вертолета в небольшую белую машинку с открытым верхом и полным отсутствием дверей. Кажется, я видела такие в кино, когда герои играли в гольф.

– Помнишь, я говорила тебе, что здесь могут жить только те, кому принадлежит недвижимость или персонал?

– Да. Разве, я не попадаю во вторую категорию?

– Да, но нам потребовались бы специальные пропуска и медицинская справка. А гостям и родственникам можно прилетать на остров без каких-либо документов. Поэтому, – заключает Валери, жестом приглашая меня в маленький автомобильчик, – теперь ты – моя племянница, согласившаяся, наконец, погостить у своей тетушки.

– Вы же говорили, что у вас нет ни братьев, ни сестер? Откуда тогда я взялась?

– А ты дочь двоюродной сестры моего скончавшегося мужа, – как будто на ходу придумывает она. – Мой Герман тоже был единственным ребенком в семье, но до этого никому нет никакого дела, поверь мне. Кстати, я даже не заметила, как стала обращаться к тебе на «ты»…

– Ну так, я ведь ваша «племянница», – изображаю я кавычки и залажу в причудливое авто. – Всё в порядке, мне так намного проще. Я ещё до «вы» не доросла.

Валери смеется и усаживается рядом. Наш водитель, тот, который помогал с вещами, заводит машинку на маленьких, как будто игрушечных колесиках, и плавно направляет её по узкой дороге, вдоль которой тянутся ряды с пальмами и разноцветными кустиками.

Я с интересом изучаю эту райскую и пахнущую ненавязчивым цитрусом местность. Дома вокруг совершенно разные по формам, размерам и цвету фасадов, но есть то, что непременно их объединяет и очень бросается в глаза – полное отсутствие заборов. Оградительную функцию выполняют всё те же пальмы разной высоты и пушистые зеленые кусты. Но даже сквозь них видно, как дети играют в теннис, как взрослая парочка обнимается на собственной террасе и как старенький мужичок в синих плавках чешет у себя между ног, а потом осторожно спускается в свой небольшой круглый бассейн с огромным фонтаном по центру в виде писающего ангела.

Пытаюсь не засмеяться, но мое веселье замечает улыбчивая Валери.

– Тот самый мистер Уэлш, – объясняет она и устремляет свой усталый взгляд вперед. – Мой дом находится чуть дальше, в глубине острова. Можно сказать, что в самом центре «Либерти».

Машина замедляет ход, хотя мы и без того плетемся, как черепахи. Видимо, здесь не принято куда-то торопиться, да и этот игрушечный транспорт навряд ли потянет больше тридцати километров. Мой взгляд привлекает женщина в желтой раскидистой шляпе, что едет навстречу нам на велосипеде с плетеной корзиной на руле. И в тот момент, когда наш автомобиль плавно сворачивает направо, а мое детское любопытство никак не может отклеиться от разноцветного велосипеда, проезжающего мимо, боковым зрением я замечаю, как что-то очень похожее на мой красный телефон начинает плавно съезжать в сторону по скользкому и белоснежному сиденью. Опускаю взгляд в тот момент, когда мой гаджет уже подбирается к самому краю и необдуманно бросаюсь ему на помощь, однако тот, как будто нарочно, совершает продолжительный полет в воздухе, а я… А я просто вываливаюсь из игрушечной машинки, в которой отсутствуют дверцы!

– Доминика! – слышу я испуганный голос Валери. – Доминика!

Едва я успеваю понять, что со мной произошло и почему мои ладони коснулись раскаленной ребристой поверхности, как в меня врезается огромный… Черт возьми, вот это колёсище!

– Откуда ты здесь взялась? – спрашивает меня мужской голос. – Почему расселась на дороге?

– Я… Я вовсе не расселась, а просто упала!

– Упала откуда? С неба?

Умник на велосипеде с колесами, как у грузовика, помогает мне подняться. Я чувствую боль в плече и машинально дотрагиваюсь до него другой рукой.

– Доминика! – подбегает к нам Валери, крича так, словно случилась какая-то катастрофа. – Господи, милая, ты… Ты ничего не сломала?

– Не думаю…

– Как это вышло? Я… Я только оглянулась, как ты уже…

– Валери, со мной всё хорошо, прошу вас, успокойтесь. Мой телефон вывалился из кармана и покатился вниз, а я думала, что успею схватить его и…

– И так ты вывалилась на дорогу? – перебивает меня мужской голос с явной насмешкой.

И тут я резко набираю в рот воздух, дабы ответить этому умнику, который не смотрит, куда едет.

Расправляю плечи.

Решительно произношу половину слова, которое плавно превращается в какой-то странный звук и уныло замолкаю, как музыкальная игрушка, в которой села батарейка. У меня моментально пересыхает во рту, а к больному плечу как будто прикасается огромный кусок льда. Я ещё в жизни не видела такого холодного оттенка стали в глазах, что так внимательно смотрят в мои. И я не могу понять их настроение, ведь… Господи, до чего же они яркие и привлекательно опасные!

– Милая, ты не ударилась головой?

– …Нет, я… – перевожу растерянный взгляд на испуганную Валери и пытаюсь изобразить улыбку, да вот только всё внутри меня съеживается не то от страха, не то от стыда. – В порядке. Я в полном порядке.

– Смотри, а на нем ни царапины, – говорит мне незнакомец и протягивает мой сотовый. Я забираю гаджет, начиная постепенно осознавать, какой дурой сейчас выгляжу. Ещё и джинсы на коленке порвала. – Извини, что врезался в тебя.

– Спасибо, – буркаю в ответ и отчего-то совершенно не хочу встречаться с его гипнотизирующими глазами. – Ничего страшного.

Ещё и лохматая.

– С возвращением домой, Валери, – говорит он явно с улыбкой. – Без вас здесь было очень тоскливо.

– Спасибо, Эрик… Доминика, ты точно в порядке? Я всё ещё вижу, как ты летишь на дорогу…

– Да, я в порядке. Можем ехать дальше?

Я чувствую, как по спине бежит струйка пота. Моей «удаче» можно только позавидовать. Вывалиться из машины и угодить под колеса завораживающего красавца – господи, ну до чего же нелепо! И это в первые же двадцать минут моего пребывания на острове мечты!

Оставшуюся часть дороги Валери не перестает вздыхать и спрашивать, не кружится ли у меня голова. Вообще-то, меня действительно слегка подташнивает, а бесконечные пальмы в моих глазах шевелятся как будто вовсе не от легкого ветерка.

Ну, надо же, какие у него глаза! И это определенно не линзы, а самый настоящий цвет, данный ему природой. Этот Эрик определенно мне кого-то напоминает… Может, какого-нибудь актера? Или футболиста? Такой заманчивый смелый взгляд с примесью скрываемой дерзости.

Роскошный двухэтажный дом Валери похож на растянутую букву «п». Как и у большинства тех, что мне довелось увидеть, здесь тоже чрезвычайно огромные окна, а двери на улицу – сплошь из прозрачного и чуть затемненного стекла. Первое о чем я думаю, так это об излишней видимости в вечернее время, когда повсюду загорается свет. Тем, кто живет рядом, становится видна жизнь соседей, как на ладони.

– Очень скоро ты поймешь, что наблюдать невзначай за соседями очень даже занимательно, – усмехается моим словам Валери, проводя для меня небольшую экскурсию по дому. Мы заходим на светлую кухню невероятных размеров. – Ева такая заботливая, – с улыбкой говорит Валери, заглядывая в холодильник, – столько вкусностей приготовила. Небось полдня вчера у плиты стояла.

– Это ваша горничная?

– Повар, горничная, поставщик местных сплетен. Она приходит ко мне два-три раза в неделю, а сама живет и работает у Матвеевых.

– У вас чудесный дом, Валери. Очень роскошный и…

Поворачиваюсь к хозяйке и вижу, как она хватается за глянцевый край белоснежной столешницы и пытается устоять на ногах. Я пулей подлетаю к ней и хватаюсь за её плечи.

– Валери? Что с вами?

– О, милая, ничего… – с улыбкой вздыхает она. – Я просто очень устала от этой дороги. Очень утомительна она для меня.

– Понимаю. Давайте, я помогу вам прилечь? Где ваша спальня?

– Доминика, не беспокойся. Мне просто нужно выпить воды и…немного поспать. Пойдем, я покажу твою спальню?

– Сначала вы выпьете стакан холодной воды, – говорю я, усадив её на стул. Достаю высокий ярко-синий стакан из стеклянного шкафа и наполняю его водой из графина. Надеюсь, она свежая. – Держите.

– Спасибо тебе, Доминика. Извини, что я раскисла…

– Раскисли? – усмехаюсь я. – Десять минут назад я вывалилась из игрушечной машинки и меня едва не переехал мужик на велосипеде. Уж кто раскис, так это я! А вы просто утомились, ведь дорога сюда и впрямь долгая и выматывающая.

– Ох, я такая дура! – с улыбкой вздыхает Валери после нескольких глотков воды. – Я ведь даже не додумалась познакомить тебя с Эриком.

Не знаю почему, но тут мой интерес начинает игриво шевелить хвостиком.

– Он местный, да?

– Да. Переехал года три назад, – сообщает Валери, прикладывая стакан ко лбу. – И с тех пор здешние дамы ни днем ни ночью покоя не видят. И это я не только одиноких имею в виду.

– Откуда он? Просто, – улыбаюсь я, стараясь не вызвать никаких подозрений своим излишним любопытством, – мне ещё не доводилось видеть собственными глазами мужчину, по имени Эрик. Или старичка Уэлша… Кажется, в сказке про Спящую Красавицу был принц и его звали Эрик.

– Он из Англии. Его мама была русской балериной, а отец – британским дипломатом.

– Почему были?

– Они пропали без вести, когда отправились в путешествие по Японии. Там как раз землятресение случилось…

– Ого… Надо же.

– Да. Ему тогда лет семь было. Его воспитывал родной дядя, один из известных английских бизнесменов. Чуть позже Эрик основал свою компанию по производству умной техники для дома.

– Вы обо всех так много знаете? – улыбаюсь я.

– Приходится, – пожимает она плечами. – То один что-то расскажет, то другой. Хотя, если честно, люди здесь не любят рассказывать о прошлом. О той жизни, что была или есть за пределами «Либерти».

Валери загадочно опускает глаза и неспешно крутит на столе полупустой стакан.

– Здесь можно не только начать новую жизнь, но и хорошенько спрятаться от старой. Убежать и никогда не возвращаться. Здесь куда не ткни – бизнесмены, миллионеры, миллиардеры. Они настроили свой бизнес и ведут дела так, дистанционно. Суета, злость, зависть и жадность городов пожирает людей. О таких, как мы, СМИ пишут самое разное, но ни один материал или даже интервью не могут показать людям насколько мы другие. Не такие, какими нас делает блудливое и испорченное молодое поколение. «Золотая молодежь»! Напьются, покалечат людей, похвастаются яхтами и золотыми унитазами в своем «Инстаграм», а потом мы – взрослые люди в глазах человечества выглядим точно такими же. Если кто-то и напишет о благотворительности, в которой участвует известный человек, то тут же другие станут подозревать его в каких-то неведомых финансовых махинациях, отказываясь видеть в этом искренние и добрые побуждения. Мегаполисы портят. Мегаполисы уничтожают, убивают и лишают человека человечности. А здесь можно спрятаться. Сбежать. Укрыться. И просто жить. Все мы сбежали сюда, чтобы забыть свое прошлое. Только у всех оно слишком разное и неоднозначное.

Моя спальня с панорамным окном до самого пола располагается на втором этаже. Забота и доброта Валери вызывает у меня очень много вопросов, но я решаю поговорить с ней об этом чуточку позже, когда мы обе придем в себя и немного отдохнем с дороги. Я вижу, что она очень устала. Мне даже кажется, что ей с трудом удается дышать и стоять на ногах. Когда она отправляется в свою спальню, я несколько секунд стою на месте, всё ещё слабо веря в происходящее, а потом почему-то на цыпочках подхожу к темной стеклянной двери рядом с глянцевым комодом и… Замираю в самой довольной и счастливой своей улыбке.

Ванная комната в собственной спальне.

Не сплю ли я?

Решаю незамедлительно принять теплый душ, хотя тело требует долгого и продолжительного лежания в горячей воде. Но я отказываюсь от этой идеи, ведь становится как-то неудобно перед Валери. Не хочу, чтобы она посчитала меня за дикарку, которая тут же позволяет себе развалиться в огромной круглой ванне и необдуманно потратить слишком много воды. Чтобы набрать такую посудину, в которой могут смело поместиться три человека, её нужно чрезвычайно много!

После душа, завернувшись в полотенце, я подхожу к окну, а если быть точнее – двум стеклянным стенам, разделенным разве что очень тонкой и почти невидимой глазу перегородкой.

Надо же, как здесь солнечно! Оглядывая новую и без сомнений совершенную местность вокруг, мне всё сильнее кажется, что это просто мой самый прекрасный и сказочный сон. Не может такого быть, чтобы на земле существовало место идеальное во всем! Чтобы всегда светило солнце, а кисти пальм плавно колыхались от теплого ветерка. Чтобы загорелая старушка в ярко-красном купальнике лежала на шезлонге и попивала коктейль с книжкой в руках, а вокруг неё цвели… Что это? Розы? Пионы? Или хризантемы?

В противоположной стороне женщина очень крупная и упитанная, стоит у самого края круглого бассейна и, сложив руки на груди, следит за человеком, подстригающим зеленый газон. Чуть дальше от её одноэтажного дома располагается двухэтажный и там мужчина в милой желтой панамке, кажется, жарит мясо на решетке под полупрозрачным навесом.

Господи, до чего же здесь удивительно. Никогда бы не смогла и представить, что своими глазами увижу такую беззаботную жизнь людей… Очень богатых людей. Валери говорила, что все они очень хорошие и приветливые. Конечно, а разве можно вообще отыскать и поддаться негативу, если вокруг столько солнца, тепла и гармонии?

– Чертов идиот! Негодяй! Руки бы тебе в задницу засунуть и через рот вытянуть!

Я просыпаюсь от женского крика, что доносится с улицы. Сползаю с кровати и протираю слипшиеся глаза, медленно бредя к окну.

– Пошел вон отсюда, изюм несчастный! Снова всё испортили! Снова все мои труды коту под хвост! Уйди с глаз долой!

Габаритная женщина с короткими черными волосами, что внимательно и спокойно следила за работой садовника, теперь выглядит настоящей фурией. Она хватает с земли клочок скошенной травы и швыряет его в бедного худого человека, который отвечает ей что-то на незнакомом мне языке. Я ещё раз протираю глаза и, когда открываю их вновь, эти двое начинают кричать друг на друга так громко, что кажется, будто они прямо под моим окном отношения выясняют. Женщина снова хватает что-то с земли, мне даже кажется, что это декоративный камешек, и швыряет его в несчастного мужчину.

Не та ли это женщина, от которой бегут все садовники?

Надеваю ситцевый короткий сарафан карамельного цвета и тихонько спускаюсь на первый этаж, разглядывая по пути фотографии и картины на стенах. Надеюсь, что Валери ещё отдыхает, однако, услышав женские голоса и смех из кухни, понимаю, что хозяйка дома уже давно на ногах.

Сколько я спала? Часа три наверное…

– Доминика! – радостно встречает меня Валери, держа в руке деревянную лопатку. – Извини, дорогая, мы тебя, наверное, разбудили своим громким смехом?

Мне становится очень неловко от того, что четыре взрослые женщины, три из которых мне абсолютно незнакомы, с интересом и любопытными улыбками таращатся на меня. Они сидят на высоких стульях с изящными хромированными ножками за высокой и выпирающей частью кухонного островка, а Валери стоит напротив и, по всей видимости, что-то готовит.

– Думаю, что не мы, а злыдня Дона Джонс, – предполагает та, что в полосатом длинном сарафане. – Я Дина.

– А я Лорен! – подключается женщина с длинными и кучерявыми волосами цвета смолы.

– Меня зовут Саша, – представляется третья. Эта темнокожая женщина с пушистой и воздушной прической очень хорошо говорит по-русски!

– Очень приятно, – улыбаюсь я и подхожу поближе. – Я Доминика. Но, можно просто Ника.

– Не стоит обрезать такое красивое имя! – улыбается мне Лорен. – Кстати, вы не против, если мы будем заниматься йогой вместе с вами?

– Это мои самые близкие подруги, Доминика, – тут же объясняет мне Валери, перевернув поджаристый блин на другую сторону. – Они знают, что я тебе не тетя.

– Но другим здесь не вздумай сказать этого, – со смехом предупреждает меня Саша. – Иначе начнется! Кстати, Дина права? Тебя крик Доны Джонс разбудил?

– Почему она такая злая? – интересуюсь я, присаживаясь на свободный стул. Валери тут же ставит передо мной огромный высокий стакан и наливает в него бледно-розовую жидкость из стеклянного графина.

– Дона Джонс редко когда бывает в хорошем настроении, – фыркает Дина и поднимает свой стакан. – За знакомство!

Мы салютуем и улыбаемся друг другу. Отчетливо чувствую в коктейле водку и клубничный сироп.

– Блинчики с начинкой скоро будут готовы, – подмигивает мне Валери. – Ты, должно быть, очень проголодалась.

– Немного. Так и почему эта Дона такая злыдня?

– Потому что её муж крутит шашни с кем-то из местных, – усмехается Лорен, тряхнув своей густой шевелюрой.

– Это, конечно, слухи, порожденные фантазиями одиноких домохозяек вроде нас, однако, я лично уверена, что у Генри Джонса есть любовница! Иначе, – хмыкает она, – как можно жить с такой нервной бабой и оставаться при этом милейшим дедулей, а?

– Дедулей? – смеется Дина. – Он ведь старше нас всего-то на десять лет! К тому же, Генри Джонс очень даже ничего.

– Не думаю, что ты в его вкусе. Я больше, чем уверена, что его любовнице, о которой наверняка подозревает Дона, лет тридцать. А может и меньше.

– Меньше? И кто это может быть? – смеется Валери. – Чья-то внучка, что приезжает к бабушке с дедушкой?

– Не исключено, – задумчиво кивает Лорен. – Взять хотя бы Алексис! Ей тридцать пять, конечно, но выглядит она очень молодо и сексуально.

– Алексис и старик Джонс? Семидесяти пятилетний Генри Джонс? – усмехается Саша. – Нет! Девочка живет с горячим испанцем Рикардо, – объясняет она мне, – он старше её на двадцать один год, но поверь, разница в возрасте вообще не заметна. Рикардо у нас один из самых горячих мужчин на острове. Он похож на красное очень выдержанное вино, которое хочется пить только ночью…

– Ты ушла от сути! – восклицает Дина.

– Точно. Ну, так вот, я это к тому, что у Алексис личная жизнь и так бьет ключом. На кой черт ей сдался старик Джонс?

– Они с Рикардо постоянно ругаются, – вставляет Лорен. – Половина острова слышит их испано-американские крики.

– А спустя несколько минут эта же половина острова слышит страстные охи и ахи, – тут же отвечает ей Саша и допивает свой коктейль. – Мы, наверное, слишком утомили тебя, да?

– Ничуть! – улыбаюсь я, расслабленная алкогольным коктейлем на голодный желудок. – Слушать вас одно удовольствие! Так и о местных жителях узнаю много интересного.

Лорен обнимает меня за плечи с такой легкостью, словно мы с ней очень давние подруги. Я, например, так не умею. Мне было бы слишком неловко.

– Да тут и недели не хватит, чтобы рассказать о каждом жителе «Либерти». Кстати, а что это у тебя на плече?

Вот же зараза! Когда принимала душ, не видела этот красный в крапинку след на коже.

– Это я с машины вывалилась.

– А потом угодила под колеса Эрику, – добавляет Саша, весело играя бровями. – Валери рассказала нам о том, что случилось. И знаешь, Терри Баскет съела бы тебя на раз-два!

– Ой, Саша! Перестань, – смеется Лорен и завязывает волосы на затылке широкой ярко-синей резинкой. – Терри Баскет безобидная девочка.

Саша тут же оглядывает подругу с верху до низу и делает вид, будто у той поехала крыша.

– У неё что-то не так с кукушкой!

– Да с чего ты взяла?

– У неё безумный взгляд! Она как Эрика видит то всё, беспощадно испепеляет даже Соню Сергеевну, а той, – выставляет она указательный палец, – девяносто один год!

– Самая взрослая на нашем острове, – улыбается Валери.

– Ты преувеличиваешь! – не соглашается с ней Лорен. – Тут каждая девочка, девушка, женщина и бабуля сохнет по Эрику. Просто у бедняжки Терри уже как третий год не получается сконнектиться с ним.

– И поэтому она никому и не дает такой возможности! – не унимается Саша. – Вспомни Юлиану, что приезжала пол года назад в гости к Матвеевым. Они с Эриком лишь один раз выбрались на свидание, а на следующий день бедняжка Юлиана ломает ногу, необъяснимым образом свалившись в неведомую яму у дороги!

– И при чем здесь Терри?

– А при том, что это она её обнаружила там! Первая!

– Конечно, первая, – закатывает глаза Лорен. – Яма была недалеко от её дома.

– И как, по-твоему, она оказалась там?

– Ладно вам, девочки! – разнимает их Дина. – Я вообще считаю, что красавчику Эрику глубоко всё равно на наших местных одиноких девушек. У него же прям на лице написано, что отношения ему не нужны. Он приятный, вежливый и чертовски соблазнительный, но есть в нем что-то такое очень… Мм…

Мы все смотрим на Дину с выпученными глазами, ожидая её заключения.

– Таинственное и пугающее.

– Ты боишься Эрика? – усмехается Лорен.

– Я не говорю, что боюсь, – фыркает Дина и помогает Валери раздать нам тарелки для блинчиков. – Он же как… Знаете, в фильмах обычно такие, как он, являются киллерами или маньяками.

– Эрик – киллер?

– Господи, Валери, этой даме больше не наливать! – буркает Дина. – Я не говорю, что он киллер. Я имею в виду, что мужчины с привлекательной внешностью и тайной в глазах, очень часто оказываются не теми, за кого себя выдают! Может, он какой-нибудь психопат, сбежавший из психбольницы! Или заключенный, который тайком вырыл себе туннель и переплыл половину океана!

– И купил на нашем острове дом за пятнадцать миллионов долларов?

– Пятнадцать миллионов?! – вырывается у меня. Я тут же закрываю рот рукой и чувствую, что краснею от стыда. Прочищаю горло и стараюсь говорить как ни в чем не бывало. – А вообще, я согласна с вами, Дина. Я увидела его всего лишь разок, но подумала о том же, о чем вы только что сказали.

– Вот видите, – подмигивает она мне.

– Вы ошибаетесь, – отмахивается Лорен. – Я нашла его страницу в «Инстаграм».

И тут Дина начинается весело смеяться.

– Лорен… О, господи, Лорен, ты и впрямь…Ты и впрямь считаешь, что страница в «Инстаграм» расскажет тебе о человеке правду-матку?

– У него больше тысячи публикаций!

– И это говорит мне женщина, которая зарегистрирована в «Инстаграм» под вымышленным именем Мерсе́дес Поршес и добавляет фотографии золотого песка, пальм, океана, рыбок и всего того, где нет её лично. Если бы ты вела страницу от себя такой, какая ты есть на самом деле, то мы бы все видели твои бесконечные рецепты алкогольных коктейлей, твои блестящие от масла загорелые ноги на фоне бассейна и отзывы на твои многочисленные секс-игрушки для одинокой женщины.

Мы начинаем смеяться, а Лорен с фальшивой обидой складывает руки на груди и громко цокает языком.

– Все мы тут девочки, – закатывает глаза Дина. – У каждой есть палочка-выручалочка!

Вообще-то, у меня не было и нет никакой палочки-выручалочки, но я решаю промолчать, поскольку не хочу, чтобы моя личная интимная жизнь стала предметом обсуждения этих веселых женщин. Наконец, посмеявшись и посплетничав от души, мы приступаем к еде. Фаршированные сыром и ветчиной блинчики Валери съедаются незаметно. Особенно под ненавязчивые вопросы моих новых знакомых о наших будущих занятиях. Когда мы переходим к десерту в виде вкуснейших песочных тарталеток с ягодной начинкой и нежнейшим сливочным кремом, Лорен спрыгивает со стула, держа в руке свою порцию, и подлетает к распахнутым стеклянным дверям.

– А вот и старик Джонс. Глядите, Дона сейчас будет кричать «какого черта его не было дома так долго»!

– Где тебя носило?! Этот кретин, которого ты нанял испортил наш газон! – доносится женский крик с улицы.

– Надо же, – поражаюсь я. – Вы всё знаете.

– А то! Теперь Генри обведет померкшим взглядом газон, который по сути остался таким же, каким и был, и молча, понурив плечи, скроется в доме, а неугомонная Дона пойдет следом за ним, продолжая выкрикивать ругательства.

И надо же – всё происходит точь-в-точь, как говорит Лорен!

– Не подумай, что я постоянно верчусь в доме Валери, – усмехается она мне, когда я останавливаюсь с ней рядом. – Мой вон там, чуть правее.

– Не забудь сказать, что у тебя ещё бинокль есть! – смеется Валери. – И что во время бессонницы ты следишь за соседями.

Лорен отмахивается и шепотом мне говорит:

– Я вовсе не слежу за соседями, а просто приглядываю. И крайне редко, между прочим. Иногда становится очень одиноко и тоскливо. И чтобы уж совсем не зачахнуть, я беру бинокль и…смотрю то туда, то сюда. А на утро просыпаюсь, лежа на подоконнике, потому что как ни крути, а ничего интересного и насыщенного событиями на нашем острове не происходит! Кроме жарких постельных утех в некоторых домах. Кстати, вон в том доме с красной крышей, видишь?

Киваю, глядя на дом, что располагается между домом семьи Джонс и той старушки, что сегодня лежала на шезлонге и читала книжку.

– Так вот, там живет красавчик Эрик. Со второго этажа видно, как он бегает по дорожке в своем личном тренажерном зале, а потом выходит на улицу и ныряет в бассейн… – со вздохом рассказывает она. – Вон те огромные пальмы всегда мешают мне в полной мере разглядеть его крепкое тело.

Лорен кусает тарталетку и белый сливочный крем остается на её верхней губе. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не засмеяться, ведь есть что-то очень забавное в том, что взрослая чуть пьяненькая женщина со вздохами поедает сладкий десерт и мечтательно глядит туда, где живет привлекательный молодой мужчина, сводящий с ума местных жительниц. И она с таким явным и наивным трепетом глядит в сторону дома с красной крышей, словно ждет, что вот-вот её рыцарь в сияющих доспехах появится на горизонте…

– Гляди! Гляди! – вдруг щипает она меня за руку и указывает взглядом вперед. – Сегодня Эрик решил поплавать позже обычного.

– Господи боже! – протягивает Дина и присоединяется к нам. – Ты уже и график его знаешь.

– Не сложно запомнить, учитывая, что мы живем вблизи друг от друга, – отвечает ей Лорен. – Где мои двадцать лет? Я бы сейчас ни минуты зря не теряла! – смеется она, доедая свой десерт. – Вышла бы, раздалась и бескомпромиссным тоном заявила, что жду его в спальне!

– У тебя что, вибратор сломался? – подшучивает Дина.

Лорен отмахивается и отвечает с набитым ртом:

– Чертенок на последнем издыхании! Мой любимец.

– Понимаю, знакомая история.

– Я заметила, что здесь практически все на виду друг у друга. Нет никаких заборов, ограждений… Вам так уютно?

Дина пожимает плечами.

– Здесь изначально никто не собирался огораживаться друг от друга. К тому же, остров и без того небольшой, чтобы воровать у него место для этих бессмысленных заборов, – объясняет она. – Тебе здесь не уютно, да?

– Ещё не поняла, – честно отвечаю я, не сводя глаз с плавающего в бассейне Эрика. Пушистые кусты мешают мне в полной мере разглядеть его загорелое тело, что даже на таком расстоянии светится благородной бронзой. – Просто очень непривычно. Обычно люди прячутся и огораживают себя от остального мира, считая, что так они будут в большей безопасности.

Валери присоединяется к нам, встав рядом с Лорен. Она медленно потягивает коктейль из стакана и задумчиво отвечает:

– В какой-то степени мы и так отгородились от остального мира, построив этот сказочный остров.

– А что насчет безопасности, – восклицает Саша, все ещё сидя за столом, – так здесь ничего страшного никогда не случается! Не считая, конечно, случая с Юлианой, – добавляет она с усмешкой.

Лорен тут же поворачивается к ней и складывает руки на груди.

– Терри Баскет абсолютно не при чем!

– Ну, конечно! Яма недалеко от её дома появилась чисто случайно.

– Может её какой-нибудь зверек вырыл?

– На нашем острове, кроме домашних кошечек и собачек, нет никаких диких животных, Лорен. И хватит уже защищать эту Терри Баскет! Она тебе что, платит что ли?

Лорен недовольно фыркает и снова устремляет взгляд на красавчика Эрика, который за эту минуту незаметно для нас исчезает с поля зрения.

– Саша права, Доминика, – кивает Дина, поправляя полупрозрачную занавеску, которую легкий порыв вечернего ветерка сдувает в сторону, – наш остров – самое безопасное и добрейшее место на земле. Здесь никогда не случается ничего из ряда вон выходящего. Поэтому, наслаждайся и спи спокойно.

Я просыпаюсь от короткого, но громкого стука за окном. Поначалу не понимаю, где нахожусь и почему воздух в комнате такой свежий и влажный. Но, когда память распахивает перед моим сонным сознанием свои искрящиеся двери, я глубоко вздыхаю, осознав, где я и что со мной.

Веселые подруги.

Пальмы и океан.

«Либерти».

Сердце колотится в груди так громко, что больно ушам. Сбрасываю с себя тонкую белоснежную простынь и блаженно растягиваюсь на мягкой кровати, как вдруг короткий грохот повторяется. Любопытство берет верх над ленью и я поднимаюсь на ноги, чтобы взглянуть в панорамное окно, открытое настежь. От слабого ветерка занавески плавно танцуют под холодным светом огромной луны – такой яркой и живой, что кажется, будто «Либерти» и впрямь единственное место на земле.

Снова стук, но на сей раз приглушенный. Все дома, что так или иначе видны мне, тихонько спят. В окнах не горит свет, лужайки не освещаются маленькими фонариками, хотя до десяти часов каждый участок светился теплым и нежным светом. Даже бассейны не светятся. Валери говорит, что после десяти вечера уличное освещение «Либерти» отключается автоматически. На другом конце острова установлены солнечные батареи, благодаря которым в домах и есть электричество.

Гляжу на участок, где еще днем на шезлонге читала книжку милая старушка. Кстати, Валери сообщила мне, что это та самая Салли-Малли, что похожа на актрису из «Титаника». Потом ненароком устремляю взгляд вперед, где располагается дом того Эрика, по которому сохнут местные женщины, и со стыдом вспоминаю наше сегодняшнее столкновение.

Мне не послышалось?

Мои глаза бегают из стороны в сторону, пытаясь поймать источник этого шиканья, но ничего кроме темных теней от пальм и кустов не вижу. Хотя… Вот одна и она шевелится. Стоит на месте и шевелится не так, как всё остальное, обдуваемое ветерком.

Пень какой-то? Или низенький человечек?

Пока я пытаюсь приглядеться к неизвестному «пню», там, где живет Эрик, внезапно и очень быстро появляется яркая полоска стального света. Как будто какой-то гладкой поверхности коснулся холод луны.

И вот снова мой взгляд опускается к…

Надо же! Пень-человек двинулся вдоль дома семьи Джонс! Но, когда перед ним расстилается пустой газон, освещенный лунной, точно прожектором, человек останавливается. Думаю, он решает, как ему остаться незамеченным, учитывая, что теперь он не сможет спрятаться за очередным кустом.

Как жаль, что у меня нет бинокля Лорен. Сейчас он бы очень мне пригодился.

Этот шепот явно принадлежит женщине, которую я никак не могу отыскать. Где она прячется?

– Мои створки горят, жаркий мой перчик!

Створки? Какие ещё «створки»?

Тру глаза, а потом несколько раз надавливаю на уши ладошками, чтобы лишние шумы рассеялись.

– Ну же, мой гладиатор! Я надела твои любимые прозрачные трусики и они уже мокрые, хоть выжимай!

Матерь божья!

Я таращусь на низенького человека, что после этих слов буквально перелетает открытую часть газона и теряется в пушистых кустах. Несколько секунд я смотрю в одну точку, отчего всё вокруг начинает стремительно погружаться в расплывающуюся темноту, а потом снова моргаю и устремляю взгляд туда, где живет Эрик. Надо бы найти его страницу в «Инстаграм» да посмотреть, что он из себя представляет.

Гладиатор?

Мокрые трусики?

Надо ложиться спать иначе я так и с ума сойду. Мне требуется срочно восстановить силы и энергию после длительной дороги.

За поздним завтраком мы с Валери обсуждаем планы на день. Сидим на террасе и пьем свежий кофе, а солнце приятно согревает наши обнаженные ноги. Сегодня я в джинсовых шортах и белой рубашке, а на Валери легкий оранжевый халат с узким поясом. Выглядит она очень элегантно и дорого.

– Я позвоню Джорджу, узнаю, поплывет ли он сегодня на остров «Лав». У него свой катер и он часто выплывает в центр. Конечно, он не один такой, но с ним у меня очень теплые и дружеские отношения.

– Поклонник?

– Нет, что ты! – смеется она. – Он слишком молод для меня, к тому же, предпочитает далеко не женщин.

– Кстати, у Эрика в бухте тоже свой катер имеется, только он редко куда выплывает на нем. Разве что на рыбалку где-то недалеко от острова. Кстати, а вот и он, – кивает Валери. – Тоже любит завтракать на улице.

– Покажите мне человека, который откажется завтракать на улице в столь чудную погоду? – усмехаюсь я.

– Эрик! – вдруг громко восклицает Валери. – Доброе утро!

– Доброе утро, Валери! – кричит он ей в ответ. На нем белая футболка и домашние серые штаны. И ещё, он босиком.

– Присоединяйся к нам, дорогой!

– С удовольствием.

И вот этот самый Эрик направляется к нам с собственной кружкой в руках. С каждым его шагом меня всё сильнее придавливает неведомая сила. Он без труда перешагивает несколько пушистых кустов и ступает на узкую каменистую дорожку, что расстилается во владениях старушки Салли-Малли.

– Присаживайся, – предлагает ему Валери, указывая на плетеное кресло.

– Благодарю. – Эрик садится, ставит свою кружку на столик, а сам же откровенно пялится на мои ноги. А потом, когда его бесстыжие глаза останавливаются на моем лице, он с кривой улыбкой говорит: – Девчонка на дороге.

Какая ещё «девчонка на дороге»?

– Эрик, это Доминика, моя племянница.

– Доминика, – повторяет он всё с той же улыбкой. – Добро пожаловать на «Либерти», Доминика.

– Спасибо, – сухо отвечаю я.

– Эрик, милый, ты сегодня не собираешься выплывать в город? – интересуется Валери.

Насмешливый взгляд мужчины тут же обретает должную почтительность и серьезность.

– Я был там как раз вчера. Но через пару часов собираюсь выплыть на рыбалку с Матвеевым. Мы поплывем чуть дальше от обычного места и могли бы высадить вас на острове. Через четыре часа забрали бы вас обратно.

– Правда? Доминика, тебе хватит четырех часов, чтобы купить всё, что нужно?

– Не знаю, я… – НЕ ХОЧУ ПЛЫТЬ НА ОСТРОВ С ЭТИМ ЧЕЛОВЕКОМ! – Пожалуй, я отложу покупки на завтра.

– Завтра я тоже выплываю на рыбалку, – пожимает плечам Эрик. – Так, значит завтра поплывешь со мной?

– Завтра ведь суббота и местный рынок не работает, – вспоминает Валери. – К тому же, большая часть магазинов закрыта.

– Значит, сегодня, – улыбается Эрик. – Надолго к нам?

– Месяца на три, – отвечаю я всё так же сухо.

Не понимаю, почему этот хитрющий и шибко уверенный в себе змей вызывает во мне такое резкое отторжение? То есть… Это даже не отторжение вовсе, а прям какое-то непринятие! Я вижу его второй раз в жизни, а уже чувствую себя маленькой подопытной мышью, загнанной в угол опасным и ненормальным на всю голову экспериментатором. Ну да, симпатичным и довольно-таки сексуальным экспериментатором, однако привлекательная внешность вовсе не показатель доброты человеческой души. А его, чувствуется мне, какая-то темная.

– Как прошла ваша поездка? – спрашивает он Валери.

– Лучше, чем ожидала, спасибо, Эрик. Вижу, ты облагораживаешь участок? Столько разноцветных кустов у дома…

– Да. Решил податься в садовники, – усмехается он.

– Похвально! Теперь у бассейна не так пусто, как раньше. О, доброе утро, Генри! – здоровается Валери с седоволосым мужчиной в клетчатом халате. Тот машет ей рукой и ставит на стеклянный столик поднос с напитками. – Какой коктейль на этот раз?

– Огурцы, корень сельдерея и петрушка, – без особого энтузиазма отвечает усатый мужчина. – С возвращением!

Валери благодарит его, а потом тише поясняет:

– Его Дона помешана на правильном питании и заставляет беднягу каждое утро пить овощные коктейли.

Генри Джонс поднимает один стакан с зеленой жидкостью и направляется к нам. Валери знакомит нас, а после предлагает присесть в свободное плетеное кресло.

– Не могу, – шепотом отвечает Генри на приглашение. – Сейчас Дона спустится. Будем рисовать с ней проект обновленного ландшафта. Садовники всё испортили. Только поглядите!

– Ну да, ну да, – сдержанно проговаривает Валери, остановив на мне продолжительный взгляд. – Вам очень сложно угодить, Генри. Вот Эрик сам занимается своим участком. Может, вам последовать его примеру?

– Кстати, Эрик, – обращается к нему мужчина, – что за шум у тебя был вчера ночью?

Самоуверенность Эрика поражает меня. Он, как ни в чем не бывало, забрасывает ногу на ногу таким образом, что правая стопа буквально лежит на левом колене, неспешно поднимает свою кружку и подносит к губам. При этом взгляд его таит в себе что-то очень пугающее… Сейчас Дина бы точно согласилась со мной!

– Ночью я сплю, Генри, – с холодным спокойствием отвечает ему Эрик и, наконец, делает глоток кофе. – Тебе, должно быть, приснилось. Если, конечно, ты не страдаешь бессонницей.

Огромные глаза Генри Джонса живо бегают из стороны в сторону.

– Сплю. Сплю, конечно! – буркает он. – Но вчера на твоем участке определенно была какая-то возня. Может, опять дурная собака Джозефа сбежала? Она нам с Доной весь газон изгадила!

– Пёс не забегает на нашу часть острова, Генри.

– Значит, на «Либерти» появилось ещё одно бестолковое животное! Ладно, я пойду. Дона вот-вот выйдет.

– Не хочешь со мной на рыбалку, Генри? – с усмешкой предлагает Эрик, глянув ему вслед. – Новое место. Говорят, от рыбы отбоя нет.

Мужчина останавливается и призадумывается. Этот Генри напоминает мне какого-нибудь старого преподавателя в университете, который, читая лекции, всё время смотрит в свои записи, игнорируя насмешки студентов.

– Генри! – раздается громкий голос его крупногабаритной Доны. Женщина ставит руки в боки и недовольно притопывает ногой. – Куда ты запропастился? У нас много дел!

Несчастный Генри снова смотрит на нас и тихонько говорит:

– В другой раз, Эрик. Спасибо за приглашение.

– Заметано.

Когда Генри, точно послушный маленький собачонка, воссоединяется со своей нетерпеливой супругой, Валери протяжно вздыхает, а Эрик поднимается с места.

– Спасибо за компанию, девушки, – говорит он с улыбкой и поспешно оглядывает нас. – Пойду покопаюсь в земле, пока солнце не такое жаркое, да буду готовиться к отплытию. Встретимся у пирса в двенадцать?

– Хорошего тебе дня, Эрик.

Подмигнув Валери, мужчина возвращается к своему дому, а я же не могу оторвать глаз от его крепкой задницы.

– Уже забыла своего бывшего?

– А? – часто моргаю я.

Валери улыбается и кивает в сторону Эрика.

– Эрик ничего такой.

– Не знаю, не в моем вкусе. – отвечаю я, пожав плечами.

– А-а-а, ну-ну.

Я недовольно закатываю глаза и протяжно вздыхаю.

– Ладно тебе! – забавляется она. – Нет ничего предосудительного в том, что тебе понравился этот атлет.

– С чего вы это взяли?

Валери смеется и пожимает плечами. Решаю, что сейчас самое время отрезвить её серьезным разговором.

– Скажите мне, Валери, почему вы такая добрая?

– Интересный вопрос.

– Я имею в виду по отношению ко мне – человеку, совершенно вам незнакомому. Разве это нормально, привозить к себе домой незнакомку, представлять её друзьям и выделять для неё роскошную спальню?

– Тебя беспокоят мои решения?

– Есть немного. Я их не понимаю.

Задумчивый взгляд Валери устремляется вперед, а уголки губ едва-едва приподнимаются. Нет, она совершенно не похожа на обманщицу или злую ведьму в обличие милой женщины, но в её синих глазах прячется что-то очень волнительное. Я чувствую, что чего-то она мне не договаривает и просто не хочу проснуться однажды утром в чужой стране без документов и средств к существованию.

– Ты мне просто понравилась очень, – с улыбкой пожимает она плечами, – твоя живость, энергия, то, как ты помогаешь женщинам достигнуть спокойствия и гармонии. Я подумала, что было бы замечательно заниматься йогой под твоим руководством здесь, на берегу океана, под теплым и таким ярким солнцем. Вот и всё, – разводит она руками.

– Не думаю, что…

– Валери? Я слышу твой голос! – перебивает меня низенький мужчина в ярко-красных облегающих шортах. – Ничего, что я без приглашения?

– Мистер Уэлш! Присаживайтесь! Познакомьтесь, это Доминика. Моя племянница.

От слабого дуновения ветерка редкие и жиденькие волосенки мужчины встают дыбом, открывая блестящую загорелую лысину. Он с интересом разглядывает мое лицо, интересуется моими делами, говорит комплименты, а я с трудом подавляю в себе смех.

Красные облегающие шорты.

Красные, облегающие худенькие ножки и плоскость, где должна быть задница человека, шорты на стареньком дедуле. Стоит ли говорить о том, что они прекрасно демонстрируют его внушительное хозяйство?

Короче говоря, как и вчерашний ужин, сегодняшний завтрак проходит в нескончаемых знакомствах и болтовне о том о сем.

– Девчонка с дороги. Я думал, ты не придешь.

– Хватит называть меня так, – отвечаю я, гордо задрав подбородок. – Можно на борт?

Эрик указывает на узкую деревянную доску, соединяющую его небольшой белый катер и пирс. Валери любезно одолжила мне одну из своих многочисленных шляпок с широкими полями, поэтому, когда я обхожу хозяина этой сверкающей на солнце посудине, что сидя на раздвижном стульчике складывает в специальную коробку снасти и другие рыбацкие приспособления, я, незаметно для него самого, успеваю разглядеть обнаженные бронзовые плечи и мускулистые руки. Его светлая клетчатая рубашка лежит рядом, возле открытой банки с колой. Порыв теплого ветра толкает жестянку и та с легкостью опрокидывается, потому что уже пустая.

– Не знал, что у Валери есть племянница, – говорит мне Эрик спустя несколько минут молчания. Оказавшись на судне, он поворачивается к кучке мужчин, занимающихся приготовлением своих удочек к рыбалке, и машет рукой. – Олег?

– Две минуты! – отвечает мужчина в ярко-красной футболке и синих шортах.

Я выбрала для себя место в самом углу и всё это время, что Эрик собирался на пирсе, тихонько сижу здесь. Теперь же, когда мужчина возвышается надо мной, как гора, и, кажется, продолжает смотреть на меня (из-за полей шляпы мне видны только его волосатые ноги в кожаных шлепанцах), я чувствую себя крайне неловко. Уже даже жалею, что не настояла на том гее Джордже, у которого тоже есть катер.

– Почему же ты раньше не приезжала к тете? – не унимается Эрик.

Кладу ладонь на затылок и задираю голову, чтобы взглянуть на него.

– Занята была.

– А сейчас свободна?

– Что-то типа того. До острова долго плыть? – решаю я сменить тему.

– Не дольше двадцати минут. Разве у Валери есть братья или сестры?

– Тебе есть до этого дело? – бросаю я, стиснув зубы.

Эрик с откровенным весельем оглядывает меня, а потом просто пожимает плечами и отходит к месту у лакированного руля. Когда он заводит катер, на борт поднимается тот самый Олег с тремя удочками. Он улыбчивый, знакомится со мной и говорит, что рад возвращению моей тетушки Валери. А ещё он вручает мне спасательный жилет и почти всю дорогу рассказывает о своей шестимесячной дочурке, которую пытался заделать больше двадцати лет.

Когда мы подплываем к пирсу острова «Лав», наш капитан, что всю дорогу не снимал свои модные черные очки, наконец, поворачивается ко мне и с хитрющей улыбкой сообщает:

– Через три часа мы пришвартуемся к этому же месту.

– Отлично.

И тут он вдруг игриво опускает свой дорогущий аксессуар на переносицу и внимательно оглядывает меня, как будто сомневается в моей адекватности.

– Не потеряйся.

– Я не страдаю топографическим кретинизмом.

– Здесь очень много народу, – не унимается он, – следи за сумкой и кошельком.

– Он прав, Доминика, – кивает Олег, вскрывая банку с пивом, – у тебя ещё очень бледная кожа и сразу ясно, что ты совсем недавно здесь.

– Свежее мясо, – усмехается Эрик и снова поворачивается к штурвалу.

Идиот. Какого черта он позволяет себе быть со мной таким дерзким? Стараюсь не обращать на него внимания, но мои глаза всё равно то и дело устремляются к его крепкой и высокой фигуре. Вот почему все богатеи такие привлекательные? Этому Олегу уже под полтинник, но он тоже ещё ох как ничего для своего возраста. А Эрику сколько? Не больше тридцати, я уверена! Усатый мистер Джонс наверняка в свои молодые годы был хоть куда, как и модник мистер Уэлш, у которого взгляд добряка-развратника! Он милый и забавный старичок, но всё то время, что мы непринужденно общались за завтраком, буквально раздевал меня своими глазенками! А на прощание и вовсе прижал к себе так, словно хотел, чтобы я ощутила своими ногами его огромный мешок между ног. Фу, гадость какая.

– Можно попросить тебя? – спрашивает меня Эрик.

Прежде, чем кивнуть, я почему-то долго таращусь на его гладкое загорелое лицо и жду, когда появятся привлекательные ямочки на щеках.

– Если увидишь на рынке хозяйственные перчатки, возьми мне десять пар? Деньги верну.

Как будто я могу отказать, учитывая, что он «любезно» доставил меня на другой остров.

– И хочется тебе в земле копаться, – усмехается Олег, глядя в бинокль. А потом убирает его в сторону и улыбается мне. – Ненавижу всё, что связано с огородами, лужайками и садами. Смотреть люблю, а вот копаться там – увольте.

– А мне нравится, – спокойно говорит Эрик и сбавляет ход катера. – Успокаивает.

– Ты у себя уже весь участок перерыл! Одни ямы, да пыль. У Доны Джонс наверняка крыша едет от твоей затеи, – смеется Олег. – Если не успеешь закончить до начала дождей, то твой участок погрязнет в грязи и тогда громогласная Дона сожрет тебя.

– Я успею.

– А когда начнутся дожди? – интересуюсь я, стараясь не смотреть в сторону Эрика.

– Через месяц, – отвечает мне Олег, попивая пиво. – Они длятся не больше недели, но сопровождаются порой очень сильными ветрами. Поднимается волна, а небо искрит молниями. Красота неимоверная. Порой, даже страшно становится.

– И как же вы добираетесь до этого острова за продуктами?

– Никак. Просто закупаем всё необходимое и сидим в своих домах, как мышки. Есть в этом своя особая романтика.

– Пугающая какая-то романтика, – тихонько бурчу я себе под нос и тут же встречаюсь с самодовольной улыбкой Эрика.

– Боишься ураганов? – спрашивает он, а потом поворачивает голову в сторону пирса, к которому мы стремительно приближаемся. – Или ты в принципе всего на свете боишься?

Не собираюсь отвечать на этот вопрос. Думаю, ответ и так очевиден. Не вижу свое отражение в зеркале, но уверена, что моя напуганная физиономия говорит красноречивее любых слов: я чертовски обеспокоена тем, что со мной происходит. Бескрайний океан, чистый воздух, элитный поселок на отдельном острове, пальмы, фрукты, солнце… Мне до сих пор не верится, что всё это происходит именно со мной. С девчонкой, сбежавшей семь лет назад в большой город в надежде изменить свою жизнь.

– Приплыли, – оповещает нас Эрик.

Олег поднимается на нос катера и привязывает канат к деревянному столбу, чтобы я могла сойти. Я стягиваю с себя спасательный жилет и аккуратно кладу его на мягкое сиденье, а потом беру свою сумку и поднимаю глаза на Эрика.

– Спасибо.

– Не за что, – пожимает он плечами. – Через три часа здесь, запомнила?

– Да, – киваю я и поднимаюсь на нос судна.

– Доминика?

Я оборачиваюсь и смотрю вниз на Эрика, который стоит прямо возле моих ног и улыбается так широко, что солнечные лучи отражаются от его белоснежных зубов.

– Про перчатки не забудь.

– Не забуду, – делано улыбаюсь я и схожу на берег.

Чего на местном рынке только нет: экзотические фрукты, овощи, рыба, креветки, кальмары, зелень, специи, мясо… Хозяин небольшого бара с тремя столиками и дырявыми выгоревшими зонтами всё пытался угостить меня какой-то выпивкой в пластмассовом стаканчике. И хотя его морщинистое темное лицо искрилось добротой и радостью, что чувствуется во всех здешних жителях, я всё время вежливо отказывалась от его сомнительного угощения.

Остров «Лав» далек от того идеала, которым может похвастаться «Либерти». Дороги здесь лишь местами асфальтированные, а всё остальное либо плотный утрамбованный песок, либо короткая трава, усыпанная разноцветными камешками. Люди здесь очень приветливые и улыбчивые, и пока мне совершенно не понятно, как они могут оказаться ловкими воришками, о которых предупреждали меня Олег и Эрик.

Огромный рынок, где яблоку негде упасть, окружают маленькие магазинчики с выцветшими вывесками. Их хозяева тихонько сидят на улице возле двери и с нетерпением ждут покупателей, завлекая кто как может. Мужчина, где я беру десять пар хозяйственных перчаток, подзывает меня веником и лопатой, а пухленькая женщина в спортивном ларьке, вертит в руках теннисные мячики и забавно лепечет что-то на своем родном языке. У неё я покупаю пять ковриков для йоги и в качестве бонуса получаю бесплатную паковку игральных карт.

Спустя пару часов у меня начинает бурчать живот, но как бы сильно я не хотела есть, позволить себе перекус в местных забегаловках не могу. Здесь очень жарко, а ветерок, что был на пирсе, напрочь отсутствует. Люди одеты по минимуму, но с них всё равно стекает блестящий пот и я, почему-то, постоянно думаю о том, что эти выделения обязательно попадают на пищу, которую местные готовят для своих посетителей.

Короче говоря, за два с половиной часа я трачу денег больше, чем рассчитывала. Зато, теперь у меня есть несколько новеньких легких сарафанов и маек с шортами, да и в холодильник мне теперь будет значительно проще наведываться, поскольку я набрала и фрукты, и овощи, и сливочные сыры в упаковках, которые отыскала в местном супермаркете. Кстати, именно там я покупаю себе упаковку печенья и бутылку персикового сока. Когда я с трудом возвращаюсь на пирс с огромной кучей пакетов и присаживаюсь на пустую лавочку, с удовольствием поглощаю одно сладкое печенье за другим.

Солнце здесь очень горячее. Спустя сорок минут ожидания я понимаю, что у меня обгорели плечи даже сквозь светлую ткань рубашки. А о ногах я вообще молчу. Достаю из пакета новый сарафан и накрываю им свои порозовевшие конечности.

Судя по моим часам Эрик должен был приплыть к этому месту двадцать минут назад. Решаю не паниковать, ведь это всего лишь двадцать минут. Быть может они с Олегом увлеклись рыбалкой и не замечают, как быстро летит время? Спустя ещё полчаса ко мне подходит низенький молодой человек, чье лицо мне (надо же!) кажется знакомым.

– Лететь вчера, – говорит он мне с улыбкой и показывает рукой на небо.

– А-а! Мы с вами вчера летели на остров! – вспоминаю я его и молоденькую девушку. – Точно!

– Вы ждать? – указывает он на океан.

– Да, я жду Эрика… Мм, человека. Он приплывет за мной, а потом мы вернемся на «Либерти». Он рыбачит, – пытаюсь я показать удочку и крутящуюся катушку.

– Долго ждать!

– Да, я уже вся сгорела…

– Плыть с нами? – спрашивает он меня и указывает на небольшую моторную лодку. – Мы плыть «Либерти». Везти еда. Мазуд. Я – Мазуд, – представляется он.

– Мазуд, – повторяю я. – Меня зовут Ника.

– Ника! Плыть с нами?

Растерявшись, я снова бросаю взгляд на часы. Эрика нет уже больше часа. Может что-то случилось? Не мог же он просто взять и забыть обо мне?

– Я знать Эрик! – говорит мне Мазуд. – Он приплыть сюда, Рави сказать, Ника возвращаться «Либерти». Рави! – указывает он на старенького мужичка в одних серых шортах по колено. – Здесь всегда и всех знать! Он сказать Эрик!

– Да-да, я поняла, – улыбаюсь. – Рави скажет Эрику, что я уплыла с вами. Что ж… – снова бросаю взгляд на океан. Почему-то мне очень хочется увидеть катер Эрика. – Поплыли, Мазуд.

Очень надеюсь, что с Эриком ничего не случилось.

Мазуд подвозит меня к дому Валери и помогает занести пакеты. Я очень благодарна ему за помощь и подкрепляю свои искренние слова несколькими купюрами.

– Нет! – отказывается он, даже не взглянув на деньги. – Друг. Ника – друг.

– Мазуд, пожалуйста, это…

– Нет! Я получать деньги за доставка еда.

– Ладно, тогда… Можно, я просто обниму тебя?

Парень округляет глаза, а потом, когда я наклоняюсь к нему и острожно обнимаю, он начинает смеяться и тоже кладет свои руки на мои плечи.

– Ника гореть.

– О, да, – кривлюсь я от неприятной боли. – Ещё как!

– Господи боже, что с твоей кожей?! – ахает Валери, застав нас с Мазудом в прихожей. – Ника, ты же сгорела!

– Да. На пирсе совершенно нет тенька, так что я немного обгорела. Если бы не Мазуд, я бы, наверное, до сих пор сидела под солнцем.

Ещё раз благодарю своего нового друга и машу ему на прощание. Объясняю Валери, как так случилось, что уезжала я белая, а вернулась красная, как помидор.

– Очень надеюсь, что с ними ничего не приключилось, – говорит она, готовя для меня какую-то лечебную мазь в блендере. – Не думаю, что Эрик забыл про тебя… Ох, Доминика, будешь сегодня страдать всю ночь.

– Видимо так.

– Тебе не стоило покупать все эти продукты, милая… Ева забила нам холодильник и шкафы.

– Мне очень хотелось этого, Валери. Я живу с вами под одной крышей.

– Вы знаете. Кстати, – решаю я сменить тему, – Олег Матвеев рассказал мне, что через несколько недель сюда придут дожди и ветер. Это так?

– К сожалению, да. Вообще, я очень люблю дождь, он умиротворяет как-то. Но здесь, это просто сплошная стена воды. Благо длится не больше недели.

– Ветер очень сильный?

– Бывает. Почему-то, больше всего достается противоположной стороне острова. Оттуда одно новости приходят, что кому-то кровлю сорвало, у других окна выбило.

– Даже так!

– Тебя это беспокоит, да? – спрашивает она с улыбкой и подает мне большой пластмассовый контейнер с густой темно-зеленой смесью. – Намажь этим всё тело и походи около часа. Запах не из приятных, но поверь, уже завтра кожа скажет тебе спасибо.

– Целый час! – ахаю я. – Никуда не присесть, не прилечь.

– Почему же? – смеется Валери. – Ты можешь прилечь на травку, там как раз тенек. Возьми какую-нибудь книжку из моей библиотеки.

– Настроение не для чтения, но спасибо. Я лучше позвоню другу по видео и напугаю его.

– Доминика? – окликает меня Валери, когда я уже направляюсь к выходу. – У тебя есть семья?

– Бабушка умерла, когда мне восемнадцать было, а дедушка чуть раньше. Папу никогда не видела, а маму очень редко, – пожимаю плечами. – Она давно в Америку переехала и у неё своя семья. Есть тетя, я с ней жила какое-то время. Тоже созваниваемся изредка.

– А с мамой вы не общаетесь?

– По видеосвязи, – усмехаюсь я. – Но очень редко.

Валери смотрит на меня с такой грустью, что кажется, будто вот-вот и расплачется!

– А почему же она не взяла тебя с собой?

Я лишь улыбаюсь и пожимаю плечами. Этот вопрос давно перестал волновать меня. Собственно, как и беззаботная жизнь моей матери, что укатила в другую страну с обещанием обязательно за мной вернуться.

– Я скоро! – заявляю с улыбкой и покидаю кухню.

Очень надеюсь, что эта тема не станет хоть как-то угнетать Валери, потому что уж мне до неё глубоко фиолетово. В ванной я обнаруживаю, что даже мой живот, спрятанный под рубашкой, заметно покраснел. Надеваю раздельный купальник и принимаюсь покрывать свое тело зеленой и очень скользкой субстанцией, похожей на сметану, только с очень неприятным запахом. Я даже внимания не обратила на продукты, которые Валери измельчала блендером. Неужели среди них было что-то рыбное?

Стараясь не запачкать стены и пол, я на носочках и крайне осторожно выбираюсь на задний двор. Валери тем временем разговаривает с кем-то по телефону в гостиной. Выбираю для себя место в углу, напротив огромного окна кабинета, или, как говорит Валери, библиотеки. Даже если кто-то из соседей вздумает таращиться из окон в эту сторону, то меня уж точно не увидит, потому что напротив высокие зеленые кусты и огромная пальма, скрывающая меня от солнца и любопытных глаз.

Звоню Леше по FaceTime, но он не берет трубку. В сообщении прошу его позвонить мне, как только у него появится возможность, и кладу сотовый рядом на пушистую травку. Я лежу с закрытыми глазами и насыщаю легкие чистейшим воздухом, прикидывая в уме, во сколько и где мы с подругами Валери могли бы заниматься. Кстати, сегодня в одном из магазинов я заметила яркий плакат, рекламирующий курсы по йоге с местным инструктором. Думаю, если бы на нем не было русского текста, я бы точно прошла мимо. Надо бы почитать в Интернете об этом клубе. Если он мне понравится, а цена за обучение будет приемлемой – почему бы и не походить? Это же намного круче, чем какие-то европейские школы.

– Ждешь своего Шрека?

Я буквально подрыгиваю на месте от испуга.

– Какого… – Часто моргаю, стараясь избавиться от красных пятен в глазах. – Эрик?

Просто замечательно! Я лежу на траве в купальнике, а все мое тело покрыто вонючей жижей из блендера, а рядом со мной сидит красивый парень и смотрит на меня, даже не пытаясь скрыть свое веселье.

– И давно ты здесь?

– Уже и ноги затекли сидеть, – отвечает он мне. – И как тебя угораздило так обгореть?

– Меня как угораздило?! Я ждала тебя на пирсе больше часа!

Эрик поджимает губы и обводит виноватым взглядом пространство вокруг себя. Но когда его глаза возвращаются ко мне, я замечаю в них прежнее веселье.

– Извини. Мы с Олегом немного увлеклись и не заметили, как бежит время. А когда спохватились, было уже поздно: ты уплыла домой с другими ребятами.

– Я боялась, что с вами что-то случилось, – говорю я необдуманно, о чем тут же жалею. Эрик криво улыбается, как будто доволен услышанным. – Ладно, проехали.

– Беспокоилась обо мне? – усмехается он, сев на траву.

– Ты пришел извиниться? – бросаю я, не желая обсуждать мои переживания.

– Молодец! – перебиваю я. – Извинения приняты. Можешь спать спокойно.

– Я не могу спать спокойно, учитывая твой болезненный внешний вид. Если бы я не увлекся рыбой, которую едва успевал снимать с крючка, ты бы не поджарилась на солнце, как маленький кусочек стейка на открытом и бесконтрольном огне.

– Ты назвал меня стейком? – хлопаю я глазами, возмущенная услышанным.

– Завтра ты будешь в хрустящей корочке, а пока просто под зеленым соусом с весьма интенсивным ароматом… – он делано принюхивается и чуть подается вперед. – Рыбы?

Стараюсь делать вид, что меня его слова никоим образом не задевают. Да и с чего бы это? Знать его не знаю!

– Хочешь, я поделюсь с тобой? Сейчас только контейнер захвачу и сниму ложкой вот отсюда, – указываю я взглядом на изгиб руки. – Или может с коленки?

– Ты очень любезна, однако я не употребляю в пищу такую гадость. Я пришел, чтобы извиниться и забрать свои перчатки, если, конечно, ты не забыла о моей просьбе и купила их.

Его глаза с подозрительной хитростью глядят в мои, а уголки губ едва заметно вздрагивают, точно Эрик изо всех сил старается не засмеяться. Я никак не могу сообразить, кого он мне напоминает… И когда чувствую, что уже вот-вот близка к разгадке, где-то в стороне недалеко от нас раздается знакомый женский голосок. Ролики в моей голове начинают вращаться, и я уверенно поднимаюсь на ноги, чтобы взглянуть на источник женского щебетания.

– О, Терри, не благодари! Я рада, что мои цветы прижились на твоем участке. Да, да. Ага, – смеется. – Конечно, забегай, когда будет время!

Я определенно уже слышала этот голос.

– Да, милая. Эти любят влагу, поэтому поливай их чаще!

«Я надела твои любимые прозрачные трусики и они мокрые, хоть выжимай!»

– Ого! – ахаю я шепотом, наблюдая из-за угла за старушкой Салли-Малли, что всё в том же красном купальнике нарезает круги вокруг своего бассейна и говорит по телефону. – Значит, мне не приснилось?

– Что именно? – спрашивает меня Эрик за спиной.

Я оборачиваюсь и стараюсь изобразить недовольство, мол нечего подкрадываться ко мне да ещё и сзади. Однако, загорелое лицо Эрика тут же кривится и он, зажав нос пальцами, делает несколько шагов назад, подальше от меня.

– Ну и вонь, – веселится он, глядя на меня вытаращенными глазами. – Неужели ты и впрямь думаешь, что эта невыносимая блевота поможет твоей коже? Лучше возьми обыкновенную сметану. По крайней мере, сможешь отмыться от неё.

– В советчиках не нуждаюсь, – ехидничаю я. – Сейчас принесу твои перчатки. Очень постараюсь не испачкать их.

Странно, но насмешки Эрика не вызывают раздражения, а скорее наоборот – лишь усиливают мое любопытство относительно его жизни. Чем он занимается помимо рыбалки и облагораживания своего участка? Не скучно ли ему жить здесь? Почему у него нет подружки? Хотя… С чего я взяла, что её нет? Лорен ведь не всевидящая, чтобы точно знать, с кем встречается и спит её красавчик-сосед.

Перчатки, что я купила Эрику, лежат в целлофановом мешочке на столике в прихожей, поэтому буквально через минуту я возвращаюсь на лужайку и невольно становлюсь свидетелем странной картины… Господи, прошло то ведь не больше одной минуты!

Старушка Салли-Малли, которой (на секундочку!) семьдесят пять, в облегающем её обвисшее тело ярко-красном купальнике, уже стоит рядом с Эриком и игриво поглаживает его спину, просунув руку под белую футболку. Сам Эрик, кажется, совсем не против этих далеко не дружеских прикосновений и просто стоит на месте, завороженно слушая приглушенный женский лепет. По правде говоря, я всегда была уверена, что могу без труда определить мужчину, которому льстит внимание очень взрослых женщин. Такие сразу же вызывают недоверие к себе и мой мозг автоматически помещает их в категорию «альфонс». Проработав в «Корсике» полтора года, я навидалась всякого: молоденькие парни за ручку со статными и взрослыми женщинами, молоденькие девочки в обнимку с мужчинами, годящимися им в отцы… Но вот сейчас я никак не могла подумать, что Эрик, который с виду показался мне шибко самоуверенным, но непременно мужественным, – человек, которому нравятся…бабульки?

И почему я сейчас чертовски расстроилась? Эрик ведь так похож на одного из моих любимых актеров. Того самого, что играл короля Артура в фильме Гая Ричи…

Точно! Вот кого он напоминает мне!

Я невольно выдаю свое существование восторженным вздохом, и эта «парочка» поворачивает ко мне свои головы.

– Ох! Ты, должно быть, племянница Валери! – восклицает Салли-Малли, совершенно не обращая внимания на мой ужасный и дурно пахнущий внешний вид. – Сегодня она рассказала мне о тебе! Надо бы нам как-нибудь выпить с тобой по бокальчику игристого да поболтать, как девочки, а?

– …Да, с радостью. – Мой взгляд врезается в самоуверенный взгляд Эрика, который смотрит на меня так, словно понимает, о чем я сейчас думаю и эти мои мысли до крайности идиотские. – У вас…шикарный купальник.

Какой к черту купальник? Что я несу?

Однако мой необдуманный комплимент вызывает у старушки довольную улыбку. Она несколько раз крутится на месте, демонстрируя мне свое загорелое, но истасканное временем тело. Если честно, я совершенно обескуражена, ведь то, что я только что видела и то, что слышала ночью, может означать только одно: Эрик и есть её гладиатор, которого она звала под луной.

Серьезно?!

Я вновь гляжу на Эрика, только теперь моя уверенность в себе куда-то испарилась. И я не понимаю, почему? Только лишь чувствую какое-то глупое разочарование.

– Твои перчатки.

– Благодарю, – улыбается он и забирает мешочек. На секунду мне кажется, что его очень веселит моя замкнутость. – Сколько я тебе должен?

– Я не помню.

Он усмехается и достает из кармана шортов несколько купюр.

– Здесь больше, чем нужно.

– Компенсация за твои грядущие ночные страдания, – говорит он тихо, обведя сочувствующим взглядом мои плечи. – Больше такого не повторится, уверяю тебя.

– Конечно не повторится. Я больше никуда с тобой не поплыву.

Эрик ухмыляется и тихонько цокает языком.

– Очень сомневаюсь.

– Будь уверен.

Ему что, прям так нужно оставить последнее слово за собой, и пускай оно даже будет нелепым?

– Эрик, милый, поможешь мне с лестницей, да? – окликает его Салли-Малли. – Для такого сильного и крепкого мужчины это не составит большого труда.

– Иду, – отвечает он, не глядя на старушку. Эрик по-прежнему смотрит в мои глаза и как будто пытается узнать, о чем я сейчас думаю.

А думаю я о том, что мне невообразимо горестно признавать тот факт, что…

– Эрик – альфонс? – переспрашивает меня Лорен, когда двумя часами позже я делюсь с ней и Валери своим предположением. – Да ну! Не может быть.

– Дорогая, – обращается ко мне Валери, нарезая салат, – Эрик – самодостаточный мужчина. У него собственный дом на «Либерти», значит зарабатывает он прилично. Поверь, ему нравятся молодые девушки, а не тетки, вроде нас и уж тем более старушки Салли-Малли.

– Будь у этих двоих роман, уж кто-кто, а я бы точно знала! – кивает мне Лорен. – Да и подобные сплетни быстро по острову разносятся.

– Салли-Малли у нас очень забавная старушка. Молодится, старается выглядеть лет на двадцать, а то и тридцать младше, – смеется Валери. – Родственников у нее нет, мужа и детей тоже. Она много работала, чтобы заработать большие деньги и позволить себе жить здесь. Вот теперь и кайфует на полную.

– И крутит шашни с молодым мужчиной, – добавляю я. – Который очень даже не против.

– Доминика, я «присматриваю» за соседями уже несколько лет и ещё ни разу не видела, чтобы к Салли-Малли приходил мужчина. Да ещё и такой молодой, как Эрик! То, что ты слышала… Дорогая, ты же вчера с дороги долгой была… Усталость, переутомление – всякое может послышаться и почудиться.

– Ещё утром я была уверена, что мне приснилось то, что я рассказала вам. Но, когда я услышала этот тоненький голосок Салли-Малли – поняла, что это был далеко не сон. Я своими ушами слышала, как она называла своего ночного гостя «гладиатором», который пожелал остаться инкогнито, между прочим. И я уверена, что это Эрик. Процентов на семьдесят точно.

Валери таинственно ухмыляется и смотрит на меня.

– Ты разочарована, не так ли?

– Кто? Я? – усмехаюсь. – Мне всё равно! Просто я поражена тем, что женщина в таком…очень взрослом возрасте ведет активную…интимную жизнь.

– Половую, – со смехом поправляет меня Лорен. – У нашей Салли-Малли активная половая жизнь? Доминика! Рассмешила!

Спустя двадцать минут к нам присоединяются Саша и Дина. Они приносят с собой ребрышки в медовом соусе и запеченный картофель. За ужином мы продолжаем обсуждать Салли-Малли и её таинственного гостя, который, как считают Лорен, Саша и Валери, лишь плод моего богатого и уставшего воображения. Они весело подшучивают то надо мной, то над хитрой старушкой, а самого Эрика восхваляют до небес, утверждая, что его уж точно не станет тянуть к старушенциям, от которых несет едким дорогим парфюмом с легкой примесью нафталина, от которого как ни крути никуда не деться. И только Дина по-прежнему поддерживает меня, считая, что за привлекательной внешностью Эрика может скрываться какой-нибудь дурной бзик. Например, сексуальное влечение к очень взрослым женщинам…

Фу, господи! Какой ужас.

Эрик и старушка Салли-Малли в одной постели? Неужели, она нарядилась в его любимое бельишко и…

И почему я говорю одно, но верю в совершенно противоположное? По крайней мере, очень надеюсь.

Такое чувство, что моя кожа на ногах вот-вот лопнет и кровь мигом зальет весь этот пушистый ковер. Никогда бы не подумала, что можно обгореть так сильно, даже, если на тебе есть хоть какая-то одежда! Плечи… Господи, я ведь была в рубашке! Интересно, почему на пирсе отсутствуют хоть какие-нибудь самодельные навесы из старинных и дырявых тряпок, не говоря уже о специальных зонтах? Или местные настолько привыкли к палящему солнцу, что теперь совершенно не замечают его опаснейшего воздействия на их кожу?

Выключаю телевизор. Надеюсь уснуть или хотя бы вздремнуть, чтобы на короткое мгновение позабыть о горящей коже. Я бы с удовольствием набрала для себя ванну и уснула бы в ней, наслаждаясь прохладным эффектом от воды. Но боюсь, что так я точно заболею.

Имей я возможность ворочаться в постели, то несомненно перекатывалась бы с одного бока на другой, пока в конечном итоге не уснула. Однако, учитывая мое состояние, я просто лежу на спине и таращусь в потолок уже сколько? Часа два или три? Голова раскалывается от воздействия солнца. Кажется, будто всё мое тело горит огнем, но сам очаг находится здесь, в черепушке. Не удивлюсь, если у меня поднялась температура.

Короткая переписка с Лешей немного отвлекает от бесконечного анализирования своего паршивого состояния. Поэтому, когда мой друг желает мне спокойной ночи, я вновь устремляю свой уставший взгляд в потолок, вдыхая уже надоевший запах мяты и алое, которым пропитано мое тело. Лорен любезно поделилась со мной увлажняющим лосьоном, назвав его «спасительным средством» от солнечных ожогов. Что ж, по крайней мере, от меня пахнет не той блевотой, которую сделала для меня Валери.

Кстати, Лорен! Эта дама не поленилась и после ужина сбегала к себе домой за биноклем. Отказываясь верить моим словам о вчерашней ночи и том, что я слышала из окна спальни, она поделилась со мной этой огромной штуковиной с множеством кнопок и крутилок.

– Я сегодня собираюсь принять снотворное и хорошенько выспаться, так что мой друг в полном твоем распоряжении. Всё равно без дела лежать будет, – сказала она мне.

Дина тут же перевела её слова в шутку об очередном вибраторе, однако мне, по правде говоря, сделалось очень неспокойно. Я не хочу, чтобы мое предположение оказалось правдой, ведь Эрик… Он такой загадочный.

И симпатичный.

И мужественный.

С своеобразным чувством юмора.

Конечно, я вовсе не собираюсь и даже не подумываю о том, чтобы даже на чуть-чуть сблизиться с ним и узнать его получше, просто… Старушки? Серьезно? Его интересуют старушки?

Вообще во всяких детективах существует эдакий привлекательный персонаж, внушающий доверие и спокойствие, однако стоит главной героине только взглянуть на такого, как тут же в ней зародится сомнение на его счет. И чаще всего, если не всегда, оно оказывается правильным!

Учитывая мой собственный опыт, могу с уверенностью заявить, что молодые мужчины (если, конечно, они традиционной ориентации!), так или иначе интересуются молоденькими девушками. Да, некоторые предпочитают состоявшихся женщин, но… Старушек?!

Мои размышления ни о чем начинают не на шутку раздражать. Да какое мне вообще дело, кто с кем тайно встречается и по какой причине?! У каждого своя жизнь и свои секреты. Меньше знаешь, крепче спишь, как говорится. Может, в свои семьдесят пять я буду бегать за двадцатилетними атлетами! И мне не очень то и хотелось бы, чтобы об этом люди судачили.

Господи, боже. Какой кошмар.

Повторяя про себя известную поговорку, я всё же, превозмогая неприятную боль, подхожу к окну и смотрю в бинокль, который любезно одолжила мне Лорен.

Надо же, здесь ночное наблюдение! Как в кино, всё зеленое.

Что там у тебя происходит, красавчик Эрик? Темнота, темнота, темнота. Конечно, небось видит двадцатый пятый сон.

Ладно. А что там у вас, громкоголосая Дона Джонс и тихоня Генри? Темнота, темнота, темнота.

Скукотища. И что тут Лорен высматривает каждую ночь, если ни у кого в доме даже свет не горит? Старушку Салли-Малли вообще можно не смотреть, та уж точно своим храпом стены сотрясает. Хотя…

Темнота, темнота, темнота.

Жаль, что больше мне ничего не видно. Остальные дома прячутся за пальмами.

Решаю снова лечь в постель, но вдруг вижу, как в доме Салли-Малли включается свет, а спустя пару секунд гаснет. Смотрю в бинокль и замечаю неспешное движение темной фигуры у бассейна. Некто осторожно подходит к окну, прячется, а потом присаживается на корточки и потихоньку заглядывает.

Нет… Точно нет. Фигура не его. Этот неизвестный слишком худощав. Хотя, такой же высокий и крепкий.

Интересно, что он там пытается высмотреть? Валери говорила, что «Либерти» – безопасное место, однако, как объяснить действия вот этого чудика? И что это он делает? Залазит с окно?! Господи, им ведь может оказаться вор!

Мое сердце, заряженное адреналином, начинает разносить грудную клетку. Я набрасываю на плечи легкий длинный халат, уже не чувствуя никакого дискомфорта от соприкосновения пострадавшей кожи с тканью, и выбегаю из спальни. На носочках бегу к комнате Валери, однако у самой двери останавливаюсь и растерянно озираюсь по сторонам.

Что, если я поняла всё не так, как есть на самом деле? Что, если мне показалось, а я уже готова вырвать из крепкого сна женщину, приютившую меня в своем чудесном доме?

Тихонько спускаюсь на первый этаж, завязывая по пути пояс халата. Меня не покидает мысль, что вполне возможно именно сейчас бедную несчастную старушку пытаются задушить подушкой, на которой она крепко спала… Черт! Быть хозяйкой богатого воображения порой очень опасно!

Вынув из подставки нож, я бесшумно выхожу на улицу. Очень надеюсь, что мне не придется воспользоваться им. Хотя, даже и представить не могу, что я способна проткнуть им чьё-то тело! Пригнувшись, я бегу босиком к дому Салли-Малли, а моя рука, крепко сжимающая широкую рукоятку, дрожит от страха. Вообще, я даже самой себе не могу объяснить собственное поведение, основаное разве что на дурацком любопытстве.

Перепрыгнув пахучие кусты, я замедляю шаг и крадусь к тому самому окну, в которое пролез неизвестный. Оно, кстати, уже закрыто. Ночную тишину нарушают волшебные звуки, что издают светлячки. Этот забавный треск напоминает мне о детстве, хотя с этими светящимися чудиками я познакомилась лишь однажды. Но сейчас… Такое чувство, что каждое свое беззаботное лето я проводила в месте, где воздух такой же чистый и свежий, а повсюду полным-полно самых разнообразных жителей, от крошечных насекомых, до больших и мохнатых животных.

Боже, в доме Салли-Малли что-то происходит!

Мое сердце вырывается из груди, а ноги несут меня вдоль кирпичной стены. Я понимаю, что дверь в дом заперта на ночь, но, возможно, какое-нибудь большое окно будет открыто настежь? Почему-то, мне очень страшно пролазить в то, через которое проник этот тип. Вдруг, решит ретироваться этим же путем?

Грохот в доме снова нарушает ночную тишину. Черт, что же мне делать?

Я заглядываю в двойные стеклянные двери и прислушиваюсь.

– У меня ничего нет! Не трогайте меня! Что же вы делаете?

Боже мой! Я машинально хватаюсь за длинную ручку и вдруг что-то с силой толкает меня в сторону. Я падаю на влажную траву, а нож глупым образом выпадает из моей руки, как в каком-нибудь дурацком кино. Мои глаза в панике следят за темной фигурой, что вот-вот набросится на меня, а рука беспорядочно рыщет по траве…

– Не трогайте меня! – кричу я шепотом. От страха голос пропал.

И в тот момент, когда моя рука, наконец, обнаруживает холодную сталь, незнакомец резко наклоняется ко мне. Я успеваю взмахнуть ножом в воздухе, напугав не только себя, но и этого негодяя.

– Ты чокнулась?! Откуда у тебя нож?! Что ты творишь?! – шепотом орет на меня мужик.

Его голос кажется мне знакомым. Пока я пытаюсь понять, кто передо мной, самое дальнее окно издает громкий треск и на улицу вываливается чье-то тело. Человек, которого я ранила, хватает меня за подмышки и, точно сдутую резиновую куклу, затаскивает в высокие и густые растения с колючими листьями.

– Боже, как больно! – воплю я тихо. – Моя кожа!

Негодяй ловко заходит за мою спину и закрывает ладонью рот. Я начинаю брыкаться, совершенно не понимая, какого черта здесь происходит, а потом вижу, как прямо перед нами, пробегает высокая темная фигура, а спустя пару минут за ним спешит ещё одна, только какая-то скрюченная. Первый скрывается за углом дома, а второй спешит по узкой каменистой дорожке и вскоре пропадает из виду. Проходит целая вечность, прежде, чем незнакомец позади меня решает ослабить хватку.

– А теперь объясни мне, какого черта ты здесь делаешь?

– Эрик? – ахаю я, не веря своим ушам и глазам. – Что ты здесь забыл?

– У тебя я спрашиваю то же самое, – рычит он. – Какого черта ты рыскаешь ночью в чужом дворе да ещё и с ножом в руке?

– Я увидела в бинокль человека, который крутился у дома Салли-Малли. Не думаю, что в такой поздний час он пришел к ней с благими намерениями, – резко отвечаю я.

– И ты собиралась зарезать его?

– Я не собиралась ничего делать, но если бы пришлось защищать себя, то вполне возможно.

– Ты что, подсматриваешь за соседями через бинокль?

Черт. Надо же было ляпнуть!

– Это вышло совершенно случайно.

– И давно увлекаешься этим? – со смешком уточняет Эрик.

– Ничем я не увлекаюсь! Лучше ты объясни, что делал здесь?

– Я услышал шум и решил проверить, всё ли в порядке. А потом наткнулся на тебя. Мне показалось, что ты пыталась проникнуть в дом.

– Я действительно пыталась проникнуть в дом, потому что внутри него кто-то был! – шепотом объясняю я. – Помимо Салли-Малли. Этот человек пролез вон в то окно, из которого и вылез обратно несколько минут назад. Думаю, нужно узнать, всё ли у неё в порядке.

– В половину третьего ночи? – с сарказмом уточняет Эрик. – Постучаться в дом старушки и спросить, как она?

– Тебе это кажется смешным?! – раздражаюсь я. – Ты своими глазами видел, как кто-то вылез из окна её дома! Может, это грабитель или убийца какой-нибудь!

– Доминика, мы живем в самом спокойном и безопасном месте на земле. Здесь никогда и ничего не случается, и уж тем более убийств. Я думаю, что таким образом развлекаются подростки с другого конца острова. Завтра же поговорю с полицией, чтобы провели профилактические мероприятия. Дом Салли-Малли не единственный, куда ночью ради забавы проникают неизвестные люди.

– Проникают неизвестные люди?! Вы все это знаете и так спокойно относитесь к этому?!

– Это знают не все, – снова рычит Эрик, – поэтому советую тебе держать язык за зубами, чтобы панику не поднимать. Салли-Малли не должна знать, что сегодня ночью к ней в дом кто-то проник, поняла? Стоит одной напуганной женщине поделиться своими страхами с другой, как об этом будет знать весь остров.

– Я вообще-то тоже напугана.

– Ну, судя по тому, что ты собиралась ворваться в чужой дом с кухонным ножом – черта с два. И вообще, возвращайся домой и прекращай шататься ночью где попало.

Я часто моргаю и таращусь на темную фигуру перед собой, что несет какой-то странный и невообразимый бред. Мне плевать, подростки это были или нет, факт остается фактом – двое неизвестных проникли в дом старой женщины, а потом поспешно покинули его. Такое чувство, что Эрик держит меня за дуру, у которой вместо мозгов воздушные шарики с азотом.

– Куда ты пошла?! – кричит он шепотом, когда я уверенно выхожу на каменистую дорожку, ведущую к дому Салли-Малли. – Доминика?!

Эрик хватает меня за кисть и притягивает к себе.

– Что ты, черт возьми, удумала?!

– Я слышала, как эта женщина жалобным голосом молила не трогать её. Если это и были безбашенные подростки, то они явно напугали бедную женщину. И возможно сейчас ей нужна помощь.

– Тебе явно послышалось.

– Ей-богу, если ты ещё раз скажешь этот бред, я решу, что это всё твоих рук дело! – не выдерживаю я и вырываюсь из его хватки. А потом вдруг замечаю то, на что совершенно не обратила внимания… – Почему на тебе перчатки?

Голова Эрика плавно склоняется на бок.

– Я работал в саду, Доминика.

– В половину третьего ночи? – прыскаю я со смеху, а потом вдруг резко замолкаю. Что-то пугающее вновь поселяется во мне, блокируя всякую уверенность в себе. И продолжительное молчание Эрика лишь усиливает это неприятное чувство. – По-моему, так говорят люди, замешанные в чем-то очень нехорошем.

– Кто здесь, черт возьми, шатается?!

Громкий и тяжелый, словно удары молота, голос Доны Джонс в пугающей тьме заставляет нас с Эриком замереть. Секунды две мы как будто и не дышим, а потом он вновь хватает меня за руку и тащит за собой в то колючее растение.

– Что ты делаешь? – шепчу я, корчась от боли. – Я так без кожи останусь!

– Тихо, – властно и так же грозно отвечает мне Эрик.

Внушительная фигура Доны Джонс неминуемо движется в нашу сторону и сказать, что я напугана – ничего не сказать. Такое чувство, что я совершила нечто ужасное и теперь эта страшная с виду женщина готова размолотить меня в щепки при помощи… Бог мой! У неё в руке что-то вроде биты! Моя рука невольно сжимает ладонь Эрика.

Почему он в рабочих перчатках в половину третьего ночи?

– Дона, хватит! – останавливает её нерешительный голос Генри. – Мы выглядим, как идиоты.

– Идиот – это ты, Генри, – огрызается женщина, беспорядочно вертя головой в разные стороны и всё ближе приближаясь к нам с Эриком. – Я непременно разрисую твоей шлюшке всю физиономию, как только доберусь до неё!

– Дона, умоляю, хватит! Если Салли-Малли увидит нас здесь, то решит, что мы хотим украсть у неё что-то!

– Эта старуха храпит на весь остров! – огрызается его жена и. слава богу, останавливается. – Слышишь?

Господи, я сейчас слышу только грохот собственного сердца.

– Прошу, Дона, любимая. Вернемся домой? Я приготовлю тебе успокаивающий чай и сделаю массаж ног.

– Ты точно был в туалете, Генри? – рычит Дона.

– Конечно, дорогая! А где же ещё! Потом я спустился на кухню, чтобы чаю заварить. Знаешь, в горле что-то…

– Заткнись, Генри!

– Молчу-молчу, любимая.

Когда я выберусь отсюда и окажусь на безопасном расстоянии от всех участников этих сумасшедших двадцати минут, то непременно задумаюсь, какого черта я здесь вообще делаю?!

– Если ты где-то здесь, рогатка кривоногая, – пугающим голосом обращается женщина неизвестно к кому, – будь уверена, я тебе все волосы повыдираю! Только появись и на тебе живого места не останется, шлюха!

И почему у меня такое чувство, что эти гадкие слова Дона Джонс выплюнула именно мне в лицо?

– Любимая, успокойся, – без умолку причитает Генри, взяв под руку свою широкоплечую супругу. – Я ведь так тебя люблю, ты же знаешь. Мне никто не нужен, кроме тебя. Пойдем, радость моя ненаглядная…

Когда они уходят, я разжимаю руку и, насколько позволяют колючие растения, отстраняюсь от Эрика.

– Что за чертовщина тут творится?

– Дона Джонс в очередной раз пытается отыскать любовницу своего мужа, – шепотом отвечает он. – Это не ты ли, случаем?

Я лишь фыркаю от раздражения. Ушла бы, да вот только боюсь встретиться с разгневанной и ревнивой женщиной, которая готова наброситься на любого, кого заметит в этот поздний час.

– Минуты через две можешь спокойно возвращаться домой. Только советую тебе идти вдоль этих кустов. Так, тебя Дона из окна не увидит.

– А почему ты прячешься от Доны Джонс?

– Я оказался здесь только потому, что увидел тебя – рыскающую у чужого дома. Если Дона увидит меня здесь, то подумает черт знает что.

– Например, почему ты шатаешься у дома старушки да ещё и в перчатках?

– Я копался в земле, Доминика. Бывает, мне плохо спится по ночам. А теперь иди, пожалуйста, домой, – настойчивым тоном говорит мне Эрик. – И постарайся впредь не совать свой милый носик в чужую жизнь. И дом тоже.

– Сегодня утром ты говорил, что крепко спишь ночью, а теперь у тебя бессонница?

– Ты приехала и я влюбился. Сна теперь не вижу, – фыркает он с раздражением.

– Не забудь свой нож.

– Не забуду.

Когда Эрик уходит и бесследно исчезает в ночной тьме, я осторожно касаюсь пальцами своих губ. Наверное, если бы он копался в земле, то сейчас я бы отчетливо ощущала её своеобразный запах. Но моя кожа чистая и свежая, пахнет кремом для лица, а значит, его перчатки абсолютно чистые.

Лорен глубоко вдыхает и медленно закрывает глаза. Обвожу внимательным взглядом остальных и медленно поднимаю руки над головой. Я прячусь от солнечных лучей в тени, что создает козырек дома, а моя скромная группа из четырех очень разговорчивых и веселых женщин размещается на травке.

– Итак, наша разминка подошла к концу и теперь мы можем приступить к медитации, – сообщаю я тихим и умиротворенным голосом. – Ставим ноги на ширине плеч и начиная с самой макушки медленно опускаем корпус тела к земле. Плавно голова, шея… Подключаем плечи, чувствуем грудную клетку, живот… Опускаем ладони на коврик и так же, не торопясь, движемся к противоположному краю коврика. Наша попа должна стать острым углом. Напрягаем ножки, держим их ровно и стоим на носочках. Дина, если ладони скользят, возьмитесь за края коврика. А теперь прогибаем спинку и стоим на ладонях. Подбородок вперед. Набирая воздух, представьте, что он наполняет не только вашу грудь. Он приникает в живот, насыщает ваши мышцы, питает их…

– Доброе утро! Доброе утро! – врывается в наш спокойный мир писклявый женский голос. – Ой, простите, простите!

Обвожу неторопливым взглядом низенькую темноволосую женщину в хлопковых темно-синих бриджах и белой рубашке с узорами. В её ушах большие белые серьги-кольца, как будто из пластмассы, а на голове желтый козырек на широкой резинке. Никогда не понимала, в чем смысл такого головного убора.

– Теперь снова медленно поднимаем попу, при этом ладони остаются на месте. Спокойно дышим и вытягиваем позвоночник от кобчика до шеи…

– Я вас отвлекаю, извините, – всё причитает незнакомая мне женщина. – Я подожду, конечно. Не обращайте на меня внимания!

– Снова опускаем таз, держим его над ковриком, тянемся подбородком вперед.

– Ох, я не могу, не могу ждать так долго! – пищит женщина и подбегает к Валери. – Вы слышали? Вы слышали?

– Ева, пожалуйста, не сейчас. У нас занятие, – очень тихо и медленно отвечает ей Валери, удерживая свое тело на ладонях. – И ты приходишь ко мне завтра, так что возвращайся к Матвеевым.

– Я знаю, что сегодня не работаю у вас, – шепчет неугомонная болтушка, – просто случилось такое! Я своими ушами слышала, да-да!

– Поднимаем попу к небу, ладони на месте…

– Минут пять назад на остров прилетела скорая с полицией! Вашу соседку Салли-Малли обнаружили мертвой!

У меня тут же сгибаются коленки и я падаю на свой коврик.

– Что?! – ахает Саша.

– Как это?! – хлопает глазами Лорен. – Салли-Малли умерла?!

Валери опускает ладонь на грудь и надтреснутым голосом просит домработницу Еву рассказать всё с самого начала.

– Я услышала, как хозяин говорил по телефону с кем-то, всё время повторяя «как же так». Потом он поднялся наверх, к жене, а я следом. Я же как мышка хожу…

– Господи, Ева! – в нетерпении перебивает её Дина. – К сути!

Женщина хмурит бровки и снова переключает внимание на Валери.

– Он сказал, что на остров летит полиция и медики, потому что старушка Салли-Малли скончалась. Хозяйка громко ахнула, а потом поинтересовалась, откуда он это узнал? Хозяин ответил, что ему позвонил ваш сосед, Эрик, а тому в дом постучался напуганный мистер Уэлш. Сегодня утром они с Салли-Малли должны были отправиться в центр на катере вашего друга, Джорджа. Мистер Уэлш стучал в дверь, стучал, а потом зашел в дом и…

– Почему же он к нам не зашел, – задумчиво говорит Валери, уставившись в одну точку. – Как же так… Ева, – хлопает она глазами, – ты действительно ничего не путаешь?

– Хозяйка, вы за кого меня держите? Я вам всю правду говорю. Как видела и слышала.

– Должно быть, мистер Уэлш был очень напуган и решил, что такую новость не следует пока сообщать впечатлительным женщинам, – предполагает взволнованная Лорен. – Господи, я ведь ещё вчера видела её!

– Доминика, – обращается ко мне Валери, – ты не против, если на сегодня мы закончим? Такое дело… Думаю, нужна помощь и вообще…

– О чем речь! – понимающе киваю я. – Конечно… Не до занятий сейчас.

– Ева, а что стало причиной смерти? – интересуется Саша, когда я на ватных ногах начинаю скручивать свой коврик.

– Откуда мне знать, хозяйка? Всё, что услышала – вам рассказала. Сейчас полиция приедет, вот у них и спросите, а я возвращаюсь! До завтра!

– Да, – кивает ей Валери, пребывая в глубокой задумчивости. – До завтра, Ева.

– Вот так новость с утра! – вздыхает Дина. – Очень надеюсь, что Салли-Малли умерла во сне, не испытывая при этом никакой боли.

– Это очень странно, – говорит Саша. – Она всегда казалась мне такой живой и здоровой старушкой, у которой энергии хоть отбавляй! И она никогда ни на что не жаловалась. Даже на головную боль. Интересно, что же случилось?

– В любом случае, очень надеюсь, что ничего криминального, – шепчет Дина и оглядывает нас всех. – Кажется, это первая смерть на «Либерти». И пусть она случилась по естественным причинам.

Час от часу не легче. Мои нервы накалены настолько, что если ко мне прикоснуться, то я могу невольно убить мощнейшим разрядом электрического тока.

Уже несколько часов я молчаливо наблюдаю за тем, как к дому скончавшейся Салли-Малли то и дело приходят люди и со скорбными лицами кружат вокруг, переговариваясь друг с другом. Потом они замечают Валери и нас с Лорен, Сашей и Диной. Мы сидим на террасе и пьем чай со льдом, а те, кто решает присоединиться на несколько минуток, сообщают нам одно и то же: Салли-Малли скоропостижно скончалась в своей постели сегодня ночью и, предположительно, у неё просто остановилось сердце.

– А во сколько это случилось, неизвестно? – как бы невзначай интересуюсь я.

– Нет, да и какая разница! – отмахивается Олег Матвеев. – Главное, что старушка не мучилась. Такая хорошая и живая женщина была.

– Вот именно, живая! – говорит Лорен. – Сколько энергии! Действительно, хоть бы не мучилась.

– Ну, да, – киваю я. – Это точно.

– Значит, пришел её час, – понуро говорит Матвеев. – Ладно, дамы, пойду я домой. Нужно будет организовать день памяти нашей Салли-Малли. Кроме нас – жителей острова, у неё никого не было.

– Это точно! – соглашается с ним Саша. – Обязательно что-нибудь придумаем.

Когда он уходит, Дина вдруг резко подпрыгивает с места и глядит на появившегося человека в песочной форме полицейского. У него в руках планшет и ручка, темные очки на переносице и белые кроссовки.

– Если это Лукас, то нам, девочки, повезло. Мы сможем узнать все подробности.

С этими словами она направляется к молоденькому парню, а мы молчаливо глядим ей вслед. Если все вокруг глубоко огорчены смертью добрейшей старушки, то я…

Я в полном шоке!

Я обескуражена!

Я на грани того, чтобы во всеуслышание завить о том, что ОЧЕНЬ СОМНЕВАЮСЬ в естественной кончине улыбчивой старушки!

Да потому, что глубокой ночью какой-то тип залез в её дом через окно, довел старушку до инфаркта и сбежал! А ещё там был другой неизвестный… И Эрик в чистых перчатках, как какой-нибудь киллер!

Мои мысли так спутались-запутались, что когда спустя несколько минут Дина возвращается обратно и начинает рассказывать то, что ей удалось выведать у молоденького полицейского, сестре которого (как оказалось!) она помогла с работой на острове, у меня потихоньку начинает темнеть в глазах.

– Лукас говорит, что Салли-Малли умерла от остановки сердца. Да, девочки, слава богу, что бедняжка не мучилась и не испытывала боли. Она просто спала. Однако… – Дина наклоняется к столику и оглядывает нас круглыми глазами, – на её теле очень много синяков…

– …Что? – задыхаюсь я. – Ка… Каких синяков? Её что, били?

– Не думаю. Лукас уверенно сказал, что смерть была естественной. Однако, состояние её тела вызывает несколько вопросов. Кстати, он скоро подойдет к нам. Хочет спросить, может кто-то что-то видел? Может, слышал?

Через десять минут случается то, о чем нас и предупредила Дина: темнокожий парень Лукас здоровается с нами и задает один и тот же вопрос, на который все дают один и тот же ответ, пока очередь не подходит ко мне.

– А вы… Доминика?

– Угу, – киваю я.

– Что-нибудь видели? Может, слышали?

И вот я открываю рот, чтобы ответить, как вдруг в поле зрения появляется мужчина, чей предостерегающий взгляд можно заметить за несколько сотен метров! Сунув руки в карманы спортивных штанов, Эрик стремительно приближается к нам, напоминая мне какой-то неведомый и беспредельно опаснейший ураган, что готов смести всё на своем пути. А «всё» в данном случае – я.

– Добрый день, дамы, – здоровается со всеми Эрик. А потом обменивается с Лукасом рукопожатиями, как будто давая мне понять, что они в хороших и дружеских отношениях.

Как будто…

«Если вздумаешь ляпнуть что-то лишнее, этот парень поможет мне и с тобой разделаться».

– Так и что, вы слышали что-нибудь? – повторяет свой вопрос полицейский.

– Мм… Нет.

– Уверены?

– Угу. Я спала и ничего не слышала.

– Простите, а что бы мы могли услышать? – интересуется Лорен. – Салли-Малли ведь не убили? Она ведь умерла во сне, верно?

– Не беспокойтесь, – успокаивает полицейский, делая какие-то записи. – Я обязан задавать подобные вопросы.

Моя ложь тяжелым грузом садится на мои плечи. Хотя, возможно это и не ложь вовсе, а лишь небольшая недосказанность? Господи, да какая уж недосказанность, когда я своими глазами видела, как кто-то проник в дом старой женщины, потом в спешке покинул его, а до этого несчастная старушка молила пощадить её! Не говоря уже о том, что этот местный любимчик так же шатался вокруг её дома в чистых перчатках, как будто боялся оставить свои отпечатки.

И почему я должна прикрывать его зад, черт возьми? Если экспертиза покажет, что Салли-Малли покинула этот мир далеко не по естественным причинам, тогда полиция начнет копать. Если сейчас Дона Джонс умалчивает об их с мужем ночной вылазке, то потом от страха за свое будущее заявит, что видела, как кто-то кружил около дома соседки… И тогда начнут копать, выяснять, а тут вдруг я – не местная, вызываю подозрения, да и Эрик полагаю с удовольствием станет намекать на меня…

Черт! Я совершенно запуталась и нуждаюсь хотя бы в какой-нибудь моральной поддержке. Мне срочно нужен совет, но его я смогу получить только, если поделюсь с кем-то ночными событиями.

– Эрик, как мистер Уэлш? – интересуется Валери. – Я слышала, что он первый обнаружил Салли-Малли.

– Надеюсь, с ним всё в порядке. Старик очень переживает.

– Ещё бы! Они с Салли-Малли были так дружны! Надо бы зайти к нему сегодня, проведать.

– Офицер? – вдруг раздается уже такой знакомый голос Доны Джонс. В ярко-желтом летнем сарафане на широких лямках, она в пугающей спешке бежит в нашу сторону. – Офицер, подождите!

Наши с Эриком взгляды на долю секунды встречаются, но даже этого короткого мгновения достаточно, чтобы понять его истинные чувства. Да-да, мужчина, чья легенда ночных похождений кажется мне несусветным бредом – насторожился и выпустил иголки, как ёж, почуявший опасность.

– Да, миссис Джонс? Что-то случилось?

Запыхавшись, словно пробежала не короткую лужайку, а футбольное поле, Дона, с самым высокомерным видом, заявляет:

– Вчера ночью кто-то таскался вокруг нашего с мужем дома!

– Вашего? – уточняет полицейский.

– Да, офицер! Предполагаю, что… Нет! Я уверена, что это какая-то девица, которая страдает не только бессонницей, но и страшным зудом между ног!

Справа от меня раздается тихий смешок. Это Дина, не сумевшая утаить веселье.

– Хорошо, миссис Джонс, я понял. Давайте, мы поговорим с вами минут через пять, когда я закончу опрашивать этих милых дам?

Пугающее нетерпение Доны вселяет в меня странный ужас. Если Дине её откровенная ревность кажется забавной, то мне – человеку абсолютно чужому и ни к чему не причастному (уж тем более к её мужу Генри!), поведение Доны видится не более чем сумасшедшим.

– Мы не знакомы? – спрашивает она меня, глядя так пронзительно, словно в её глазах рентген.

– Дона, это моя племянница, Доминика, – спешит на помощь Валери, явно заметив в нервозности соседки затаенную опасность.

– Очень приятно познакомиться с вами, Дона, – говорю я как можно более естественно.

– Да, – протягивает она, оглядывая меня. – Генри говорил мне вчера, что к тебе приехала родственница. Только он не упомянул, что девушка молода и привлекательна. Кстати, Эрик, не хочешь поработать у меня садовником? Ты свой участок в рекордно короткие сроки привел в надлежащий вид. Я хочу того же, но ни одна скотина в этом богом забытом месте не умеет ухаживать за растениями!

– Миссис Джонс, слышать от вас похвалу – высшая награда, – отвечает ей Эрик с кривой улыбкой. – Однако, вынужден отказать. Мне мои нервы и спокойствие дороже вашей лужайки, которая и без того чудесно ухожена.

Фыркнув что-то под нос, Дона возвращается на свою территорию.

– Господи, что это с ней? – тихонько задается вопросом Саша.

– Видимо, Генри опять дал повод к ревности, – предполагает Дина. – Ох, Генри. Ох, ловелас! Мне одной кажется, что обозленная на весь мир Дона придумает что угодно, лишь бы выяснить, с кем спит её муж?

Замечаю уставший взгляд полицейского. Такое чувство, что ему страшно не хочется беседовать с Доной, что пребывает не в самом лучшем расположении духа. Но что поделать, если это его работа? Если честно, я ему вообще не завидую.

– Ни с кем он не спит! – шепчет Лорен. – У Доны просто немного крыша едет.

– С этим не поспоришь, – кивает Дина. – Но я уверена, что ночью вокруг её дома никто не шатался, потому что всем известно, какой у этой женщины характер. Не удивлюсь, если она с пистолетом спит или какой-нибудь битой в обнимку!

Мои глаза машинально врезаются в такие спокойные и до ужаса холодные глаза Эрика, что к горлу подкатывает тошнота. Он просто смотрит на меня, а я уже от необъяснимого страха не могу и кончиком пальца пошевелить! Дона ведь и правда вчера с битой ходила!

– Что ж, дамы, спасибо за помощь, – благодарит нас полицейский. – И тебе, Эрик. Берегите себя.

– До свидания, офицер!

Они с Эриком вновь обмениваются рукопожатиями и офицер Лукас неспешно бредет в сторону дома семьи Джонс.

– Бедняга, – говорит Дина. – Сейчас Дона высосет из него все силы. И придумала же историю! Кто-кто, а эта женщина уж точно ночами не спит. Как цербер, своего благоверного пасет. Кстати, Эрик, а твоя лужайка и впрямь преобразилась! И когда ты только успел?

– Иногда и мне не спится, Дина, – с улыбкой отвечает он ей, а потом медленно переводит на меня свои стальные глаза. – Тихонько роюсь себе в земле под белоснежным светом луны.

Эрик определенно что-то скрывает. И к событиям вчерашней ночи этот красавчик (с виду!) имеет прямое отношение.

Валери нездоровится. После обеда я застаю её на кухне у глянцевого островка. Опустив голову, она держится за край столешницы и как будто старается справиться с сильнейшей головной болью.

– Валери? Что с вами?

Она медленно поднимает голову и улыбается мне так, словно хочет развеять мое беспокойство.

– Голова закружилась. Не волнуйся, такое бывает, когда я немного перенервничаю или утомлюсь. События сегодняшнего утра сказались, как видишь.

– Вы были дружны с Салли-Малли?

Валери по-доброму усмехается.

– На острове не было ни одного человека, с которым бы эта веселая старушка конфликтовала. Мне всегда казалось, что именно я была намного старше неё, а не наоборот. Энергии в ней вагон и маленькая тележка! То на велосипеде ездит, то делится впечатлениями от погружения под воду, то на вечеринках за молодыми мужчинами приударит, – смеется Валери. – Удивительная была женщина.

– Неужели у неё действительно никого нет? Дети, внуки…

– Нет, – уверенно отвечает мне Валери и наливает холодную воду в стакан. – Помню, она как-то рассказывала о муже, которого спустя сколько-то лет посадили в тюрьму за воровство. Кажется, это ещё по молодости было. А потом она поняла, что жизнь, не обремененная семьей и хозяйством, намного прекраснее, чем обязательства и ответственность.

– А чем она зарабатывала на жизнь, если могла позволить себе жить здесь?

Валери призадумывается и делает несколько глотков воды.

– Кажется, её родители были коллекционерами антиквариата. Мне сложно вспомнить… – усмехается Валери. – Я ведь уже говорила тебе, что люди здесь не очень любят рассказывать о себе. Но помнится, что Салли-Малли несколько раз упоминала какие-то галереи в Европе. Думаю, что она посвятила себя искусству, скупая и продавая по всему миру известные и дорогостоящие произведения и вещицы. Наверное, моя бабушка подружилась бы с ней.

– Ваша бабушка тоже интересовалась искусством?

– Ну, не то, чтобы интересовалась, но она свято ценила стремление людей к хранению и сохранению семейных драгоценностей. Помню, на её столике всегда лежало старое зеркальце в массивной оправе из темного дуба, а на обратной стороне сверкал благородный настоящий рубин. Иногда она позволяла мне повертеть эту вещицу в руках и всё время говорила, что с каждым днем растет не только цена этого зеркальца, но и его ценность. Его подарил ей дедушка, а спустя несколько месяцев он погиб на войне. Мне всегда казалось, что когда она смотрела в него, то видела не свое отражение, а лицо любимого мужа. Она очень любила его.

Не отрывая от неё глаз, я залажу на высокий стул и подпираю рукой подбородок.

– И потом это зеркальце досталось вашей маме?

– Если бы оно досталось моей маме, то незамедлительно ушло бы с молотка! – смеется Валери. – Она считала безделушками всё, что блестело, сверкало и имело хоть какую-то ценность для человеческой души. Если вещь чего-то стоила, то её непременно нужно было продать.

– Как грустно такое слышать… А что же стало с тем зеркальцем?

Валери вздыхает и достает из холодильника фруктовую нарезку.

– Это зеркальце было самым дешевым из того многообразия украшений, которыми владела моя бабушка. Это была просто вещица, которая делалась дорогой только лишь потому, что на обратной его стороне был огромный рубин. Особняк, в котором жила моя семья, обчистила неуловимая банда воров, что охотилась исключительно за антиквариатом. Я была очень маленькой, когда это случилось, но помню, что больше всего бабушка горевала по этому зеркальцу и бриллиантовому ожерелью с огромным изумрудным кулоном. Какой же он был тяжелый! Мне казалось, что этот камень не помещался в моих крошечных ладошках, – смеется Валери, вспоминая детство. – Были похищены не только украшения, но и картины, старинные часы и много-много всякого, что годами собирала моя семья.

– Я что-то такое читала об этом, когда искала о вас информацию в Интернете. Но, по правде говоря, через строчку. Не думала, что трагедия вашей семьи настолько…увлекательна, уж извините.

– Брось извиняться! История, конечно, интересная. После того, как моя семья лишилась большей части своих богатств, – с сарказмом добавляет Валери, – родители с трудом удержали свои позиции в высшем обществе. И когда мне исполнилось шестнадцать, они с нетерпением стали ждать моего совершеннолетия, чтобы выдать меня замуж за респектабельного и перспективного юношу, за душой которого были богатые родители и полезные связи.

– Древность прям какая-то. Вы хоть немного любили в своей жизни? По-настоящему?

– Мужчину?

– Угу. С такой историей, мне кажется, что вы просто не успели это сделать. Рано вышли замуж, а до этого вам явно все уши прожужжали будущим избранником. А потом семейная жизнь, измены… Извините…

– Знаешь, как бы трудно мне не было с Германом, как бы противно не было от того, что он изменял мне… Я его по-своему любила. И когда мы перебрались на этот остров, у нас как будто жизнь заново началась. Здесь он был только моим мужчиной. Пока не съездил в мир и не помер от сердечного приступа, доказывая молоденькой девице свои былые навыки в постели! – бросает она с веселым смешком.

– Да уж, – улыбаюсь я, не зная, как комментировать такое. – Так и драгоценности те, что украли, так и не нашли?

Валери протяжно фыркает.

– Они разбрелись по всему белому свету! Кто-то тайно покупает, потом перепродает – там целая система. Не думаю, что в этой жизни мне доведется ещё раз подержать в руках бабушкино зеркальце. Хотя, я бы многое за это отдала.

Валери говорит, что не хочет ужинать, ссылаясь на усталость. Если честно, я очень беспокоюсь за неё. Решаю приготовить легкий овощной салат с отварным картофелем, и если чуть позже она не пожелает спуститься, то я отнесу ей свою стряпню в спальню. Мне очень хочется рассказать ей о вчерашней встрече с Эриком и поделиться своими подозрениями. Однако, я опасаюсь сделать Валери своей соучастницей в сокрытии информации. Я ведь уже, как-никак, солгала следствию… И есть ли вообще это следствие, учитывая, что Салли-Малли умерла во сне?

Короче говоря, как бы прискорбно это не было, но сначала мне нужно разобраться во всем самой, прежде чем делиться этой историей с кем-либо.

На следующий день, когда мы с Валери завтракаем крепким кофе и ароматными булочками из хлебопечки, к нам присоединяется Генри Джонс. Держа в руке большую белую кружку, он, не дожидаясь приглашения, садится в свободное кресло и с небывалой для него радостью в глазах и голосе сообщает, что его Дона вчера вечером улетела в мир по срочным делам, связанным с работой. Я хоть и совсем немного знаю Генри, но уже вижу, насколько сильно он оперился. Стоило его жесткой жене покинуть их дом, как в нем тут же проснулась уверенность и бесстрашие.

– А как ваши дела, милые дамы? Как настроение? Не правда ли, денек просто волшебный?

Мы с Валери переглядываемся.

– Это так… Правда событие вчерашнего дня ещё долго будет в памяти.

Слова Валери хоть немного притупляют неуместное веселье мистера Джонса, и мужчина тут же виновато опускает глаза в свою кружку.

– Надолго Дона уехала?

– Пока не разберется с возникшими проблемами… Пару недель её точно не будет.

– Ого. Заскучаешь! – говорит ему Валери, скрывая улыбку. – Как ваши с Доной успехи в поиске садовника?

Генри Джонс закатывает глаза и с неохотой оглядывается, окинув свою лужайку взглядом человека, которому уже слишком осточертела эта тема.

– Никак. Все только и говорят об этом на острове! Дона слишком придирчива! С её характером от нас отказались все садовники.

– А я думала, что это вы их выгнали.

– Ну, сначала мы их, а теперь они нас шпыняют! С нами теперь никто не хочет иметь дело и всё благодаря моей Доне! Это ей не нравится, то!

– Быть может, в таком случае тебе самому заняться своим участком? Ты ведь знаешь всё о предпочтениях своей жены.

Он обводит Валери неспешным взглядом, да ещё с такой кривой улыбкой, будто только что ему дали самый идиотский совет в жизни.

– Вчера ваша жена сделала комплимент Эрику, который облагородил свой участок самостоятельно и даже предложила ему заняться вашим, – сообщаю я, искоса поглядывая на мистера Джонса. – Как вам такая идея?

– Ну, если моя Дона вздумала разругаться ещё и с соседом… – смеется он, а потом резко замолкает. – Чертовски ужасная идея, – шепотом отвечает Генри. – Думаю, Эрик и сам это понимает. Надеюсь, он отказался?

– Весьма деликатно и осторожно, – подмигивает ему Валери. – А вообще, Эрик молодец. Ему и впрямь удалось в рекордно короткие сроки преобразить свой двор.

Мистер Джонс снова оглядывается, чтобы взглянуть на тот небольшой кусочек лужайки Эрика, что едва виден отсюда.

– И когда он успел? Я всего пару раз видел, как он копался в земле, а тут уже и деревца, и пальмочки… Кстати, очень забавные. Это какие-то карликовые, да?

– Он говорит, что иногда работает по ночам, – сообщаю я, игнорируя вопрос о разновидности пальм. – Не замечали?

Подумав с пару секунд, мужчина отрицательно качает головой.

– Не припоминаю. К тому же, не в потемках ведь он будет землю рыть! Если у Эрика загорается ночной уличный свет, то он светит прямо в окна нашей с Доной спальни. А я ничего подобного не припоминаю.

– А если бы горел свет, он бы мешал вам спать? – уточняю я.

– Думаю, что да. Но тогда бы мы просто опустили плотные жалюзи.

– И вы, наверное, слышали бы, как он работал, да? Как лопата вонзается в землю, как ведро какое-нибудь упадет и всё такое?

Пока мистер Джонс размышляет, заинтересованный взгляд Валери не сходит с моего лица. Пребывая в сказочной эйфории от внезапного отъезда жены, старик Джонс не замечает никакой подозрительности и странности в моем любопытстве.

– Думаю, что да. Но ничего такого не было. У меня очень чуткий сон, поверьте, дорогуша. Если, конечно, Эрик не обладает грацией какой-нибудь пантеры, которая способна бесшумно передвигаться! – смеется он. – Я планирую в центр съездить на велосипеде, в аптеку нужно. Вам ничего не надо прикупить?

– Нет, Генри, спасибо, – улыбается ему Валери, а сама же не сводит с меня глаз. – Кстати, моя Доминика с завтрашнего дня начинает вести занятия по йоге, не хочешь присоединиться к нам?

– Правда? – оживился Генри. – А вас много?

– Мы с Сашей, Диной и Лорен. Вообще-то, первое занятие у нас было вчера, но оно сорвалось из-за случившегося с Салли-Малли…

– Ну, да… А я не сломаюсь?

– Что вы, мистер Джонс! – смеюсь я. – Уверяю, вам очень понравится и всё с вами будет хорошо.

– Что ж, я с радостью. Коврик позаимствую у Рикардо, у него их очень много. Качается без конца, скоро кожа от стальных мышц полопается!

Стоит только мистеру Джонсу задвинуть за собой кресло и сделать пару шагов в сторону своего дома, как Валери тут же принимается расспрашивать меня об Эрике и моем подозрительном любопытстве относительно его лужайки. В сущности, мне нет никакого дела до красоты его кустиков, пальмочек и деревьев, меня интересует совершенно другое.

– И ты думаешь, что он занимался чем-то другим той ночью?

– Я в этом уверена, – отвечаю я, поделившись с Валери своими мыслями. – Вы не помните, его лужайка в то утро была уже в том состоянии, каком находится сейчас? Без вырытых ям и кучек земли?

– Затрудняюсь ответить… Я как-то не приглядывалась. Но, к чему ты клонишь?

– К тому, что если в то утро, перед кончиной Салли-Малли, его участок был таким идеальным, как сейчас, значит ночью у него просто не могло там быть никаких дел, как он меня уверял.

– Тогда, что же он делал в перчатках ночью?

– Это я и пытаюсь понять. Но в земле он точно не рылся.

– А что насчет тех двоих, что пробежали мимо вас? Ты точно не видела их лиц?

– Нет, Валери. Было очень темно, да и огромная ручища Эрика мне половину лица закрыла! – фыркаю я. – И я точно слышала, как Салли-Малли просила кого-то не трогать её.

– Ничего не понимаю… Неужели ты думаешь, что её… Ты думаешь, что это сделал Эрик?!

– Валери, я уже не знаю, что и думать! Он подозрительный и ещё эти перчатки… Хотя, – я призадумываюсь, стараясь детально вспомнить ту ночь. – Эрик не мог причинить ей вред в тот момент, когда Салли-Малли звала на помощь, потому что спустя пару секунд сбил меня с ног и потащил в те ужасные кусты! Рядом с ней был кто-то другой.

– Но это не значит, что он не мог сделать чего-то похожего, после того, как вы разошлись, – задумывается Валери.

– Я об этом не подумала…

И тут она начинает весело хохотать, вводя меня в ступор.

– Вам смешно?

– Конечно! – заливается она. – Доминика, я ведь это предположение в шутку сказала! Эрик очень хороший и порядочный молодой человек, уверяю тебя.

– Откуда вам знать?

– Милая, он живет здесь уже третий год. Поселился незадолго до смерти моего Германа.

– Вот так аргументы!

С терпеливой улыбкой Валери вздыхает.

– Они вместе чуть ли не каждый день на рыбалку выезжали, он оставался ужинать у нас, да и вообще – Эрик и мухи не обидит. Я уверена, что заметив тебя той ночью у дома Салли-Малли, он просто вышел, чтобы узнать, какого лешего ты там делаешь.

– Ага, и в кусты меня затащил просто так, а перед этим решил надеть чистые рабочие перчатки!

– Возможно, он и впрямь занимался какой-то не сильно грязной работой по дому. А в кусты… Ну, может, ты понравилась ему?

– Да, Доминика? – веселится она.

– Я ведь на полном серьезе пытаюсь говорить с вами. В дом Салли-Малли проник какой-то человек, я своими глазами видела! В бинокль, который мне любезно одолжила Лорен. Я не знаю, был ли там тот другой, который потом побежал, но вот первый…

– А ещё Дона и Генри Джонс, – перебивает меня Валери с улыбкой. – Послушай, Доминика, офицер Лукас сказал, что Салли-Малли умерла во сне. У неё просто остановилось сердце, так бывает. А всё то, что случилось той ночью – лишь совокупность необъяснимых обстоятельств и причин, о которых нам никогда не узнать. Лучше присмотрись к Эрику с иной стороны, – подмигивает она игриво, – мне кажется, что из вас получилась бы прекрасная пара.

Ну, конечно.

Обязательно.

Я к этому лжецу так присмотрюсь, что весь остров потом будет охать и ахать от шока, ведь, кем бы на самом деле не оказался этот красавчик, он непременно поразит всех своим истинным лицом.

Со дня таинственной кончины Салли-Малли проходит два дня. И хотя загадочность этого прискорбного события вижу одна только я, многие из нашей немногочисленной группы по йоге придерживаются задумчивого молчания, стоит мне только хотя бы коротко намекнуть на связь Эрика со всеми любимой старушкой. То, что Валери поделилась со своими подругами моими подозрениями, ничуть меня не смущает, поскольку этим четверым, связанным крепкой дружбой женщинам, я доверяю. Возможно, что единственным человеком, хотя бы чуточку поддерживающим мое мнение, по-прежнему является Дина. Она, конечно, тоже помалкивает, но я вижу в её глазах закравшееся сомнение насчет порядочности и непревзойденности Эрика.

– Мистер Джонс, выше голову. Тянемся подбородком к солнцу.

Кстати, этот дедуля тоже вызывает подозрение. Не могу понять, что именно настораживает меня, но этот усатый мужичок тот ещё кабель! Я уже второй день наблюдаю за тем, как его глаза не отрываются от пышной попы Саши, что занимается прямо напротив него.

– Мистер Джонс, – снова обращаюсь я к нему мелодичным голосом, – закройте глаза, чтобы вас ничего не отвлекало.

Только подумать! Стоило его жене уехать, как он тут же принялся визуально блудить. Помню, каким несчастным он был в ту ночь, когда разъяренная Дона с битой в руках надвигалась в нашу с Эриком сторону. У бедняги даже голосок вздрагивал. А тут поглядите, каков павлин!

Когда занятие подходит к концу, я хлопаю в ладоши и благодарю каждого за это чудесное утро. Все принимаются собирать свои коврики, протирать полотенцами влажные от пота лица. И только Генри Джонс в своих облегающих голубых лосинах (где он только такие взял?!) делает вид, что скручивает коврик, а на самом деле сидит на траве и пялится на задницу Саши.

– Девочки и Генри, – обращается ко всем Валери, – что скажете, если сегодня на прощальном вечере, который устраивает Нелли, я приглашу мистера Уэлша в нашу группу?

– Отличная идея! – поддерживает её Дина. – Бедняга замкнулся в себе. Страшно переживает кончину Салли-Малли.

– Конечно, Валери! – соглашаюсь я. – Наши занятия отвлекут его от неприятных мыслей и пойдут ему только на пользу.

– Тогда, поговорим с ним сегодня вместе, хорошо? Вчера Нелли заходила к нему днем и говорит, что он совсем поник. Если бы вечер не был посвящен Салли-Малли, он бы не согласился прийти.

– Здорово! – восторженно заявляет Лорен. – Теперь нас будет на одного человека больше! Теперь будем обращаться друг к другу «девочки и мальчики», а не «девочки и Генри».

– Не уверен, что старик Уэлш согласится, – со смешком бросает Генри. – Возраст у него не тот, чтобы ноги задирать.

– Кажется, ты, Генри, младше его всего-то на четыре года, – усмехается Саша, наконец, повернувшись к нему.

– Я крепче и выносливее. А он, прямо говоря, переваренная сосиска в этом плане. Если пополам согнуть, то в середке треснет.

– Боже, какие сравнения! Раз уж ты заговорил о сосиске… Если мистер Уэлш наденет обтягивающее белье на занятие, а я почему-то уверена, что так и будет, учитывая его страсть ко всему облегающему, – забавляется Саша, – то мы все в очередной раз поразимся размерам его выпирающей сосиски.

– Которая, между прочим, готова ринуться в бой! – поддерживает её Дина. – Видела я как-то раз, как эта сосиска увеличиваться стала, когда мы на пляже в прошлом году эстафету устраивали!

– Точно-точно! – смеется Лорен. – Я ещё тогда подумала, а мистер Уэлш очень даже ничего!

– Фу, господи, хватит! – фыркает Генри Джонс, не в силах терпеть женскую болтовню. – Уэлш – беспомощный старикан, а вы тут удумали сказки напевать.

– Какие сказки, Генри? – продолжает забавляться Дина, изображая серьезность. – Слышала я краем уха, как однажды из его дома доносились женские стоны… Николас Уэлш – завидный любовник, так что перестань нести чепуху про его беспомощность! Лучше скажи, когда твоя Дона вернется? Может, она с нами будет заниматься?

Стоило только упомянуть имя его «любимой» жены вслух, как Генри Джонс тут же испарился.

– Боже, и куда настоящие мужики подевались? – бормочет себе под нос Дина, когда мы дружно смотрим на удаляющегося Генри.

– Может, такие властные и опасные женщины, как Дона, убивают в них всю мужественность? – предполагает романтичная Лорен.

– Ну, да, эта бой-баба держит его в ежовых рукавицах, – соглашаюсь я. – С битой ночью шастает в поиске его любовницы, которой нет и не может быть.

– Почему не может?

– Потому что это чертовски опасно! Она же всё время начеку. Да и трусливый Генри не способен пойти на риск.

– Типа тайком ночью выползти из-под тяжеленной руки Доны, чтобы пять минуток поразвлечься со своей любовницей в кустах? Кстати, – забавляется Саша, – это не ты ли, случаем, та самая…как же…

Я уже понимаю, что она хочет сказать и помогаю:

– Рогатка кривоногая.

– Точно! Не ты ли та самая рогатка кривоногая, с которой Генри изменяет своей Доне?

– Очень смешно. Я чуть в штаны не навалила, когда она с битой к кустам подбиралась. Уверяю вас, Генри ни за что не осмелился бы завести кого-то на стороне с такой мегерой. Этой Доне просто не чем заняться, кроме как мужа своего дрессировать и людей пугать.

– Не думаю, что в тот момент ты боялась так сильно, как пытаешься нам показать, – воркует Лорен. – Рядом с тобой был настоящий мужчина, который ни за что не позволил бы кому-то причинить тебе вред. Только поглядите на эти мышцы…

И вот мы снова вчетвером таращимся на подошедшего к своему бассейну Эрика. Даже отсюда я вижу, как солнце играет с его крепкими мышцами, как загорелая кожа светится от влаги… Он ныряет в прозрачную голубую воду и кажется, будто эти продолжительные секунды, что его нет, никто из нас не дышит, предвкушая его фееричное появление на каменистом бортике.

– Сказочный, – протягивает Саша.

– Обольстительный, – воркует Лорен.

– Мужественный, – шепчет Валери.

– Сексуальный, – вздыхает Дина.

– Лжец, – добавляю я и все тут же поворачивают ко мне головы. – Что? Я не отрицаю, что он сказочный, обольстительный, мужественный и сексуальный лжец.

– Кое-кто просто втрескался по уши и не желает этого признавать, – смеется Лорен. – Мой тебе совет, развлекайся, пока развлекается. И трахайся, пока трахается!

– Отличный совет, – хмыкаю я. – Но для этого я, пожалуй, выберу кого-нибудь другого.

– Только поглядите, какое тело…

– А вас не смущает, что здесь делает человек, который мог бы плавать на собственной яхте по всему земному шару и быть лицом какого-нибудь известного бренда? – спрашиваю я. – Он что, решил прожить на этом острове всю свою жизнь?

– Этот парень многое пережил, – говорит Валери. – Что странного в том, что ему хочется жить в спокойствии?

Наверное, ничего. Я бы и сама с радостью обосновалась на «Либерти» до конца своих дней. Но у меня, к сожалению, кошелек не забит зелеными бумажками.

– Ладно, – вздыхает Дина. – Нужно расходиться по домам. Через несколько часов половина острова соберется на пляже, а потом у Нелли.

Все расходятся и только я остаюсь на лужайке, решив проверить мессенджер и ленту в «Инстаграм». Уже который раз хочу спросить у Лорен контакты Эрика, но либо забываю, либо не решаюсь. Не хочу, чтобы мое любопытство расценивалось, как личный интерес… Безусловно, он присутствует, но знать об этом никому не обязательно!

– У тебя здоровый вид. Я имею в виду, твою кожу.

Задираю голову и у меня во рту тут же пересыхает. Наверное, Эрик только что вышел из бассейна и не пожелал протереть лицо и тело…полотенцем. Вода стекает с его потемневших волос и бесконечные дорожки расползаются по загорелой груди, теряясь в коротких волосках.

– И пахнешь намного лучше.

– Благодарю. Ты к Валери?

– Нет. Я к тебе.

Часто моргаю.

Эрик хмыкает.

– Просто спросить, как твои дела?

– С чего вдруг этот интерес?

– Почему ты такая колючая, как ёжик?

– Ты знаешь, почему.

Уголки его губ слегка вздрагивают, а взгляд, полный опасной таинственности, ускользает от меня в сторону.

– Я хочу пригласить тебя на пляж. Прогуляешься со мной?

– Сегодня?

– Если ты хочешь, чтобы во время нашего свидания близкие друзья Салли-Малли развеивали её прах над океаном, а потом зажигали небесные фонарики в память о ней… Окей. Это, конечно, странно, но…

– Свидание? – перебиваю я и поднимаюсь на ноги. – Не кажется ли тебе, что мы с тобой недостаточно знакомы, чтобы сразу переходить к свиданиям?

Эрик улыбается и проводит ладонью по мокрым волосам от лба к затылку.

– Одно свидание, – уточняет он так, словно последующие абсолютно невозможны, – просто чтобы узнать друг друга получше. Мы ведь соседи.

– Ты со всеми соседями на свидания ходишь?

– Нет, только с теми, кого хочу узнать получше, – повторяет Эрик. – Ну, так что, прогуляемся? Уверяю, это будет просто встреча двух малознакомых людей, решивших прогуляться вечерком по чудесному берегу Индийского океана. Мм?

Я не хочу ему отказывать, потому что мне до чертиков любопытна его жизнь. А ещё, всего за несколько дней моего пребывания на «Либерти», этот красавчик успел засеять мою голову бесконечными сомнениями на свой счет.

«Эрик хороший».

«Эрик замечательный».

«Эрик – мечта!»

Может и так, вот только в этих стальных глазах столько тайн и хитрости, что становится не по себе. И мне непременно хочется узнать, что скрывается внутри столь соблазнительной обертки.

– Хорошо. В субботу.

– То есть, завтра, – улыбается Эрик.

Окинув меня удовлетворенным взглядом, Эрик разворачивается на пятках и делает несколько шагов в сторону своего дома. А потом вдруг оборачивается, словно чувствуя на себе мой истекающий слюной взгляд.

– В семь! Встретимся на пирсе.

Я молча киваю и хватаю свой коврик. Так бесит, когда тело не подчиняется воле здравого смысла.

Я и подумать не могла, что на пляже соберется так много людей. Здесь же человек сто пятьдесят не меньше!

– Хотите сказать, что потом все эти люди пойдут в дом вашей подруги Нелли? – тихонько спрашиваю я Лорен.

– У Нелли самый большой дом и участок на всем острове, – усмехается она. Мы медленно движемся в центре толпы, что направляется к небольшой деревянной площадке у самого берега. Оттуда и планируется зажечь фонарики, который каждый принес с собой, и запустить их в вечернее небо. – И прислуги! Эта женщина никогда и ничего не делает сама, разве что спит, ест и душ принимает.

– Зазнайка?

– Нет, что ты! Она добрая женщина, просто лентяйка, – смеется Лорен.

Те, кому не хватает места на площадке, остаются стоять за её пределами – на песке. Я решила не надевать сандалии, чтобы потом не вытряхивать вездесущие песчинки, а выбрала к белоснежному сарафану легкие такие же светлые кроссовки. К слову, здесь не принято облачаться в черное. Все, кто решил почтить память Салли-Малли, надели рубашки, джинсы, шорты, майки, сарафаны, платья – исключительно белого цвета.

Неловко как-то, ведь момент совершенно неуместный, но я не могу не перестать думать об Эрике. Мое отношение к нему разделилось на два совершенно враждующих друг с другом лагеря. С одной стороны, он неумолимо привлекает меня своей яркой и заманчивой внешностью, имеющей невероятную схожесть с тем невыносимо притягательным королем Артуром в исполнении Чарли Ханнэма. Я уже несколько раз представила его с огромным мечом в руках и (боги!) всё внутри меня сжалось, как у какой-нибудь сумасшедшей фанатки. Но с другой стороны… Я чувствую, что под этой красивой оберткой скрывается личность очень неоднозначная, возможно даже и крайне опасная! Вот уже который раз глаза Эрика как будто оцарапывают мою кожу. Такое чувство, что он следит за мной, боясь упустить из виду. Он прекрасно понимает, что я не доверяю ему и потому веду себя слишком резко и возможно даже глупо. И хотя, иной раз, мне и самой становится стыдно за свои дурацкие домысли и предположения, но я всё равно чувствую какую-то недосказанность, что обволакивает его, точно прозрачное облако.

Хотелось бы мне, чтобы Эрик оказался простым парнем, не таящим в себе никакой опасности и чего-то дурного. Просто парнем с кучей денег, который может позволить себе жить на этом сказочном острове и не тужить. В которого я могла бы влюбиться, не боясь, что он прикончит меня собственными руками в рабочих перчатках как-нибудь глубокой ночью…

Несколько человек, среди которых мистер Уэлш и Валери, поднимаются на площадку и по очереди говорят теплые слова о Салли-Малли, которой всем нам будет очень не хватать. Женщина с длинными светлыми волосами держит урну с прахом, а низенький мужчина рядом с ней огромный букет с разноцветными цветами. Когда они объявляют минуту молчания, кажется, будто весь пляж замирает и даже слабый ветерок не осмеливается нарушить непоколебимость этого мгновения. А потом прах Салли-Малли развеивают над океаном и все мы запускаем в вечернее с розовыми прожилками небо светящиеся белоснежные фонарики.

Когда Лорен присоединяется к другим своим знакомым, сказав мне уверенно следовать за людьми, что направляются к дому лентяйки Нелли, я замечаю впереди мистера Уэлша. Старик согнулся и бредет с таким трудом, словно у него отнимаются ноги.

– Мистер Уэлш! – зову я его и он с неохотой оборачивается. – Подождите меня!

– О, Доминика! – через силу улыбается мужчина. – Рад, что ты здесь.

– Мистер Уэлш, примите мои соболезнования. Валери говорила, что вы с Салли-Малли были очень дружны.

– И даже больше, – тихонько говорит он с грустной улыбкой. – Спасибо, дорогая Доминика.

– Вы не против, если я составлю вам компанию по пути к дому женщины, с которой я незнакома? – спрашиваю я нарочно с легкими нотками флирта. Мне хочется хоть немного поддержать этого милого дедулю. – Кроме вас и подруг Валери я никого не знаю… А одной идти очень неловко.

– Конечно, дорогая! – Мистер Уэлш отводит локоть в сторону, и я любезно беру его под руку. – Какой прекрасный вечер, не так ли?

– Чудесный! Только взгляните на небо, какое оно красивое! И столько огней…

– В память о моей нимфе…

– Я не ошибусь, если скажу, что вы очень любили Салли-Малли? Не как друга, а…женщину?

Старик шмыгает носом и с трудом достает носовой платочек из кармана узких белых брюк. Неужели, он и впрямь питает страсть к чересчур обтягивающей одежде?

– Нет, Доминика, не ошибешься. Салли-Малли была и есть главной женщиной в моем сердце. Я почувствовал это сразу же, как только увидел её, – улыбается мистер Уэлш, мысленно возвращаясь в прошлое. – Миниатюрная, яркая и такая живая, что её энергии позавидовала бы любая двадцатилетняя особа!

– Вы познакомились здесь, на острове?

– Да. Я уже как второй год являлся жителем «Либерти», а она только-только въехала в свой уютный дом. Я пришел к ней вместе с другими на новоселье и принес в качестве презента маленькую статуэтку в виде изящной кошечки. А она посмеялась, сказав, что это просто дешевая безделушка! – смеется он.

– Так и сказала?

– Представляешь! Конечно, куда мне до её невообразимых знаний в мире искусства! Эта женщина знала всё о картинах, статуях и даже о крошечных вещичках, которые когда-то принадлежали каким-то королям, а теперь стоят баснословные деньги. Ты не была в её доме?

– Нет. Мы то и познакомились с ней накануне…её кончины.

– Очень жаль. Она бы с радостью рассказала тебе о своей коллекции картин и всякой всячине, что для меня, в сущности, не имела никакого значения, в отличие от нее. Об этих безделушках она могла говорить часами. Мне кажется, она так и не поняла, что я совершенно не понимал и не воспринимал её слова, потому что просто любовался ею самой.

– Вы говорили, что любите её?

Мужчина протяжно вздыхает и опускает голову, замедлив шаг.

– Однажды. Но Салли-Малли была из тех женщин, что ценят свободу…

– Я думала, такое бывает, когда человек ещё молод.

Мужчина смеется и несколько раз хлопает теплой ладошкой по моей руке.

– В паспорте Салли-Малли может и была кругленькая цифра, а вот в жизни… В жизни эта женщина ощущала себя молодой девушкой, которой все горы по колено.

– Да, об энергичности Салли-Малли я уже наслышана. Так значит, она не ответила вам взаимностью?

Мистер Уэлш молчаливо и с тяжелой тоской в глазах взглянул на меня.

– Извините, что я интересуюсь… Это не мое дело.

– Что ты, – слабо улыбается он, – я просто… Лишь один человек на острове знает о моих переживаниях и чувствах. Я и не думал, что захочу поделиться этим с кем-то ещё. Ты очень хорошая, Доминика.

– Мне всегда было интересно, что значит этот комплимент?

– Вызываешь доверие к себе, – с улыбкой объясняет мужчина, – твои глаза отражают доброту души. Тебе это часто говорят, да?

– Ну, мой бывший парень, в тот момент, когда я застукала его в постели с нашей соседкой, успокаивал меня, говоря, что я очень хорошая и не заслужила того, что он сделал.

– Как же так?! – ахает мистер Уэлш. – Изменил тебе?

– Ага. Так вот я и думаю, быть «хорошей» – хорошо? Или «хорошим» постоянно будут изменять, врать и ездить на их добросердечности?

– Мы с тобой понимаем это слово иначе, чем тот кретин, который удумал променять тебя на какую-то подстилку! Надеюсь, ты давно пережила это?

– Прошла целая неделя!

– Вот как! – смеется он. – Что ж, надеюсь, ты и впрямь чувствуешь себя хорошо, ведь темных кругом под глазами я не вижу, да и вид у тебя здоровый…

Я смеюсь и часто киваю.

– Всё хорошо. Если честно, мне лень вспоминать о нем, так что…

– Иногда лень бывает полезной! Мне бы в голове она не помешала. Кстати, присмотрись к местным ухажерам, – подмигивает мне мужчина. – Здесь есть прекрасные и достойные варианты.

– Лорен уже посоветовала мне развлекаться и…всё такое, пока я молода и привлекательна.

Мистер Уэлш смеется, явно поняв, о чем именно я не пожелала говорить вслух.

– Ну, в этом она права, дорогая моя. Насчет привлекательности несогласен, ведь женщина всегда прекрасна. Неважно, сколько ей лет. Просто, не все мужчины способны увидеть красоту женской души. Да, их лица покрываются сеткой глубоких морщин, а грудь уже не такая упругая, не говоря о пятой точке! Однако, если любишь женщину всем сердцем и делаешься счастливым от того, что она просто позволяет тебе находиться рядом, то увядшая красота как будто вновь расцветает. И она становится для тебя самой прекрасной женщиной во всем мире.

– Так было с Салли-Малли, верно?

– Да. Но я никак не мог побороть в ней это неизменное желание принадлежать только самой себе. И я надеялся, что раз уж мы не можем жить вместе, как муж и жена, то будем честны друг с другом хотя бы вот так…наведываясь друг к другу…

– Мистер Уэлш, – обращаюсь я осторожно, – так, у вас был роман или нет?

– Между нами было черт знает что. Наверное, ты права, сказав, что на добросердечности «хороших» ездят вдоль и поперек. Нам лгут, нам изменяют, нам что-то обещают, а потом ссылаются на провалы в памяти…

– У Салли-Малли был кто-то еще? – спрашиваю я таким голосом, словно сама не верю в то, что говорю.

Вообще-то так и есть. Учитывая возраст старушки мне крайне сложно представить, что у неё могла быть хоть какая-то интимная жизнь. Хотя…То, что она говорила посреди ночи про гладиатора и трусики…

– О, да! – с грустной улыбкой отвечает мистер Уэлш. – Я давно подозревал, но… Ослепшему от любви человеку сложно поверить в такое.

– И вы знаете, кто это?

– Нет. Сначала я подумывал, что это какой-нибудь садовник или рабочий, что приезжает на остров. А потом понял, что те перчатки принадлежат кому-то из местных. Я где-то видел их раньше, но никак вспомнить не могу, где и у кого именно.

Меня как будто лавиной смело, снегом придавило, волна захлестнула… Опять эти чертовы перчатки?!

– …Какие перчатки?

– Как-то раз я пришел к Салли-Малли, мы пили коктейль в доме после… В общем, лежа в её постели. А потом я стал одеваться и, извини уж за подробности, наклонился к ножке кровати за своим бельем, как вдруг вижу, что на ковре лежит что-то странное. Заглядываю, а под кроватью рабочие перчатки. Огромные такие, синие в красную полоску. Я спросил, что это, а Салли-Малли только отмахнулась, так ничего и не сказав мне. Она не любила объясняться.

– Так и… Так и с чего вы решили, что они могут принадлежать кому-то из местных? Вполне возможно, что это и впрямь какой-нибудь садовник, ведь, насколько мне известно, мистер и миссис Джонс меняют тех как перча… Вы поняли, короче.

– Дорогая, так ведь я так же сначала подумал. Несмотря на свой возраст, Салли-Малли могла с легкостью соблазнить даже юнца! Ей-богу, иногда мне казалось, что в молодости она была… – Мистер Уэлш замолкает и шепотом добавляет: – Профессиональной проституткой! Царство ей небесное! Я не удивлюсь, если в её постели и садовники, и курьеры побывали. А вот перчатки те синие… Я видел их ещё задолго до того, как наши с ней отношения стали более близкими. Я уверен, что они принадлежат не садовнику, потому что те работают в простых серых.

– Ну, может когда-то они работали в синих, – с нервным смешком вставляю я.

– Нет-нет! Точно тебе говорю, что… Да и ладно, неважно это! Что сейчас выяснять, когда её уже нет рядом. А даже если бы и была, то я навряд ли смог бы говорить об этом. Наверное, я очень утомил тебя своими разговорами.

– Что вы! – стараюсь улыбнуться. – Ничуть. Просто… Не поймите меня неправильно, но мне сложно поверить в то, что женщина в таком возрасте может быть такой…активной в постели.

– Что было то было, Доминика. Салли-Малли очень любила секс.

– О боже… Ой, извините, – смеюсь я. – Это очень глупо и некрасиво с моей стороны, так реагировать.

– Не смущайся, всё хорошо.

Несколько минут мы идем в стороне от других в полном молчании. Каждый из нас думает о своем. Я вспоминаю, как Эрик попросил меня купить ему рабочие перчатки, потому что все его куда-то подевались. Интересно, а в эти «все» входили те самые синие в красную полоску?

Господи, не может быть, чтобы Эрик спал с Салли-Малли! Я уже вижу, как он работает на своем участке в одних шортах, а пот соблазнительно стекает по его обнаженному торсу… Тут его подзывает к себе старушка и просит помочь передвинуть шкаф в спальне. Эрик заходит в дом, а после… Женщина набрасывается на него и просит отделать её по полной программе! Эрик срывает перчатки, те падают на пол…

– Милая, на тебе лица нет! – с беспокойством заглядывает в мои глаза мистер Уэлш. – О чем ты думаешь? Только не говори, что своими разговорами я вынудил таки тебя вспомнить о том негодяе, твоем бывшем!

– Нет… Я просто… – прочищаю горло и как-то машинально увожу взгляд в сторону Эрика. Он идет справа от нас и мило беседует с какой-то рыжеволосой девушкой. И тут вдруг неожиданно для меня его глаза резко врезаются в мои. – Прекрасный вечер.

– Ещё какой, – загадочно протягивает мужчина, нарочно поддев меня плечом. – Эрик – отличная кандидатура.

– Я вижу, как ты смотришь на него. И он, кстати, то и дело поглядывает в твою сторону.

– Подрабатываете свахой?

– Просто хочу, чтобы два красивых и хороших человека наслаждались жизнью.

– Я серьезно, присмотрись к нему.

Изображаю улыбку, хотя настроение чрезвычайно поганое.

– Давно знаете Эрика?

– Года три, наверное. Ну, с тех самых пор, как он поселился здесь.

– Хороший парень?

– Очень! И делом поможет, и советом. Кстати, именно он в курсе того, что было между нами с Салли-Малли. Ну, теперь и ты. Видишь, вы оба связаны одной маленькой тайной. И ею связал вас я!

– Угу… А чем он занимается?

– Насколько мне известно, ему принадлежит компания по производству техники для дома. Ещё я знаю, что Терри Баскет сходит по нему с ума. Думаю, весь остров в курсе.

– Слышала.

– Ну, ей с тобой не сравниться. К тому же, будь она интересна Эрику, он бы уже давно закрутил с ней роман.

– Он вообще встречался с кем-нибудь на этом острове?

– Насколько мне известно – нет. Но опять же, каждый имеет право на свою личную жизнь и если желает скрывать её от посторонних – его дело.

Ну, да. Вполне возможно, что как раз твою любимую Салли-Малли потрахивал именно Эрик.

Фу, господи! Зачем эти мысли лезут в мою голову?!

Синие перчатки в красную полоску.

Как бы так узнать у Эрика, были ли такие у него когда-то?

Дом Нелли действительно очень большой и просторный внутри. Большую часть времени я провожу на огромной террасе, сидя в мягком креслице цвета насыщенного мандарина. Приятным клубничным коктейлем меня обеспечивает мистер Уэлш, а после его внезапного исчезновения эту функцию выполняет тот самый Джордж, друг Валери.

Если бы я не знала, что он нетрадиционной ориентации, то ни за что бы не подумала об этом, ведь внешне этот высокий и загорелый брюнет ничем не отличается от других мужчин. Я бы даже сказала, что мистер Уэлш с его тягой ко всему облегающему намного больше похож на гея, чем Джордж.

– Валери сказала, что вы занимаетесь йогой по утрам. Возьмете меня к себе?

– С радостью! – улыбаюсь я. – Мы начинаем в половину восьмого утра.

– Коврик у меня есть. Запрыгну на велосипед и к вам. Но только через недельку. Кстати, тебе удалось уговорить мистера Уэлша? Мы видели, как вы вместе под ручку всю дорогу к дому Нелли шли.

– Да! Он будет заниматься с нами. Мне даже особо и уговаривать не пришлось.

– Это хорошо. Ему сейчас нужно отвлечься как никогда. – Джордж отпивает виски из широкого стакана и с кривой улыбкой наблюдает за кем-то в стороне. – Только погляди. Бедняжка Терри Баскет из кожи вон лезет, только чтобы Эрик обратил на неё внимание. И как он только не устал от её назойливости.

– Вас послушать, так она ему и днем и ночью прохода не дает.

– Так и есть! Как-то раз мы с Эриком выплыли на рыбалку, а тут и Терри увязалась. Она собиралась на соседний остров по магазинам пройтись, ну и попросила закинуть её. И что ты думаешь? Плывем мы к «Лав», как она с самой глупой улыбкой заявляет, что пошутила и никакие магазины ей на самом деле не нужны. Ей просто хотелось хотя бы разок побывать на рыбалке. Делать было нечего, пришлось оставить её, хотя поверь, безумно хотелось скинуть эту девицу за борт. Она трещала без перерыва, потом начала раздеваться, под предлогом «хочу позагорать». Я в жизни так не уставал от женской болтовни, как в тот день.

– А что Эрик?

– У него есть особенность одна, – усмехается Джордж. – Эрик ловко умеет абстрагироваться от внешней среды и спрятаться в своих мыслях. Даже сейчас, гляди на него, – кивает он острым подбородком в сторону улыбчивого Эрика, – Терри трещит, поддевает его плечом, а он витает в своих мыслях. Если сейчас подойти и спросить, о чем ему говорила Терри, он не ответит.

– Неужели сложно намекнуть девушке, что она его не интересует?

– Так он говорил. А Терри, видимо, считает, что способна изменить его мнение.

– Она здесь одна живет?

– Здесь живут её родители. Но они приезжают раз в год на три-четыре месяца, а все остальное время дочь «присматривает» за их владениями. Терри когда-то выиграла конкурс красоты и теперь мнит себя первой красавицей на острове.

– С такими мыслями и уверенностью в себе она могла бы построить хорошую модельную карьеру. Интересно, почему она выбрала тихую и спокойную жизнь на острове?

– Кто знает, хотя я частенько тоже задумывался об этом. Она не плохая девчонка, но иной раз её бывает слишком много.

Перед тем, как Джордж собирается покинуть меня, я ещё раз напоминаю ему, что буду с нетерпением ждать его на занятиях. За последующие полчаса мне удается познакомиться с женой Олега Матвеева и горячей парочкой Риккардо и Алексис. Почему-то всё это время я глупо надеюсь, что Эрик подойдет ко мне, однако рыжеволосая Терри Баскет действительно не желает отпускать его, бегая за ним, точно маленькая собачонка. И тут вдруг, наблюдая за их бесконечными перемещениям, мою голову посещает одна очень заманчивая идея.

Нереальная.

Но чертовски сумасшедшая и вполне себе осуществимая!

Пока Эрик вынужден ходить туда-сюда и перебрасываться несколькими словами со своими знакомыми, у меня есть прекрасная возможность проникнуть в его…

Тихонько пройтись по комнатам, посмотреть, чем живет этот человек и возможно найти те самые синие перчатки…

Нет, идея ужасная!

Еще и за решетку угодить могу.

Хотя… Какая к черту решетка, я же сделаю всё незаметно и быстро. Я ведь не собираюсь обчистить его, а всего лишь посмотреть… Присмотреться… Может, мне удастся найти что-то такое, что либо опровергнет все мои страшные домыслы на его счет либо докажет обратное, чего я очень не хочу.

Мне очень хочется верить, что Эрик не причастен к смерти Салли-Малли, что он не является каким-нибудь киллером, что предпочитает молодых девушек и с Салли-Малли никогда не спал! Черт, если бы я приехала на «Либерти», например, сегодня, то, встретившись с Эриком, могла бы безбоязненно влюбиться в него, совершенно не подозревая обо всех этих связях, о которых знаю сейчас. Моя голова не болела бы от всяких догадок и подозрений и я бы просто бегала на свидания с ним и с радостью кувыркалась в постели.

Идти или не идти?

Алкоголь вселяет бесстрашие.

Идти или не идти?

Эрик ведет оживленную беседу с двумя мужчинами, а бедняжка Терри не сводит с него глаз, стоя чуть в стороне. Мне нужно всего-то минут пять-десять, чтобы доказать самой себе, что Эрик хороший и добрый человек без всяких там грязных помыслов…

Идти или не идти?

Я сошла с ума. Хотя нет, я сойду с ума в том случае, если не смогу доказать самой себе, что Эрик нормальный парень, а не какой-нибудь маньяк или тайный обожатель старушек, у которых, несмотря на возраст, есть ещё порох в…

Сейчас я тайком проберусь в его дом, всего лишь аккуратно пройдусь по комнатам и, основываясь на внешности его жилища, сделаю вывод, что Эрик – нормальный парень, а то, что случилось несколько дней назад, спишу на необъяснимые и не достойные внимания обстоятельства. Кажется, как-то так обозначила всё это Валери.

Достаточно быстро я добираюсь до поворота на нашу улочку. Конечно, мне бы удалось сократить это время вдвое, если бы я позволила себе бежать через чужие дворы, но такого я сделать не могу. Конечно… Зато я с торжественными аплодисментами разрешаю себе пролезть в чужой дом, поскольку мое неугомонное любопытство никак не желает покурить в сторонке.

Вообще, я тут подумала, что на такие «подвиги» меня навряд ли сподвигло бы одно только бабское любопытство, ведь по сути я никогда не занималась ничем подобным, даже, когда мне было чертовски интересно выяснить детали некоторых обстоятельств. Однако в этом случае… Мне всё чаще кажется, что я попала в какой-то телевизионный сериал, по типу «Отчаянных домохозяек», где каждый что-то скрывает и красиво лжет. И безусловно, в этом сериале существует непревзойденный красавчик с таинственным прошлым или настоящим, и эта его загадочность вынуждает главную героиню тонуть в самых немыслимых подозрениях.

Сколько я выпила этого чудного сладкого коктейля?

Ступив на территорию Салли-Малли (пусть земля ей будет пухом), я тихонько, согнувшись пополам, приближаюсь к участку Эрика. Всякий раз, заслышав ночные шорохи, прячусь за карликовыми пальмами, напоминающие ананасы.

Дом Эрика похож на все остальные: стеклянные двери, большие окна в пол и облицовка с использованием декоративного камня. Обогнув бассейн, я прижимаюсь спиной к прохладной стене и осторожно заглядываю в окно, хотя прекрасно знаю, что внутри никого нет. Собственно, как и соседей вокруг, ведь все сейчас находятся в гостях у Нелли.

Удача на моей стороне: стеклянные двери-купе не заблокированы. Они совершенно бесшумно разъезжаются передо мной и я на цыпочках в своих кроссовках тихонько захожу в дом.

Мне нравится, как пахнет внутри. Смесь геля для душа, пены для бритья, ноток резкого парфюма и слабой дымки, что источает мужская кожа. Загорелая, упругая, покрытая темными волосками… Хотелось бы мне побывать в постели точной копии короля Артура! Точнее, актера… О чем это я?! Не могу удержаться и начинаю посмеиваться над своими мыслишками.

Что это за коктейль такой был?! Честное слово, у меня в глазах как будто предметы удваиваются!

Вместо того, чтобы сразу подняться в спальню Эрика, где он может хранить какие-нибудь сундучки в шкафах со всяким оружием (боже, откуда такие мысли и что было в коктейле помимо клубничного сиропа и водки?!), меня тянет на кухню. Свет луны, льющийся из окон, служит мне единственным источником хоть какого-нибудь света, поэтому я не сразу понимаю, что это такое огромное распласталось на стеклянном обеденном столе…

Ох, ты! Какая чудная ваза необычной формы. А внутри мягкое печенье, как будто домашнее. Меня тут же накрывает смех, объяснить который я не в силах. Неужели Эрик напяливает на себя фартук с изображением мускулистого мужского тела, и месит тесто для домашней выпечки, сексуально перепачкавшись мукой? Вот же че-е-е-ерт…. Я бы отдалась ему прямо на этом столе!

Ника, приди в себя!

Я машу головой, стараясь выбить эти странные мысли. В какую-то секунду меня пронзает необъяснимый страх за свое неадекватное поведение, и я громко падаю на стул. Его деревянные ножки издают неприятный скрежет по кафельному полу и этот звук резко отрезвляет меня.

Я подскакиваю на ватные ноги и что есть сил бегу к винтовой лестнице. Такое чувство, что я в каком-то своем собственном сне: тороплюсь изо всех сил, а на деле получается слишком медленно и неуклюже.

Спальня. Где ты?

Три двери на втором этаже. Какая приведет меня туда, где Эрик расслабляется в собственной кровати? После душа, мокрый и пахнущий, он ложится на прохладные простыни и ждет, когда же я присоединюсь к нему…

Доминика, хватит!

Мой живот сводит болезненный и в тоже время очень приятный спазм… Упираюсь ладонью о стену и часто моргаю, пытаясь хоть как-нибудь прийти в себя и понять, какого черта творится сейчас в моей голове и почему я так резко…

Боже, опять спазм.

Почему я возбуждена? Почему этот мужской запах в доме так приятно щекочет ноздри и пробуждает зверский аппетит между моих ног?

Ничего не понимаю. Откуда это? Стоны? Я слышу стоны в своей голове!

– Проснись! Проснись! – шепчу я себе.

Плавно набираю воздух и так же неспешно выдыхаю. Со мной определенно творится какая-то чертовщина, но с этим я обязательно разберусь после того, как проникну в спальню Эрика и удостоверюсь, что никаких загадочных сундучков в его шкафах нет!

Выбираю самую дальнюю в узком коридоре дверь и… Вуаля! Спальня! Большая кровать, плазма на стене, тумбы, комод и ещё одна дверь. Наверное, ванная комната.

Черт, какая соблазнительная и манящая кровать… Было бы чудесно, если бы Эрик пришел сейчас сюда и беспрекословно велел подчиниться ему. Ох, я бы и не посмела противиться и с радостью воплотила в реальность все его фантазии.

– Ммм! Да что же это?! – ворчу я.

Шлепаю ладошкой себя по лицу и тут же вновь возникающие в ушах стоны наслаждения (чьи они вообще?!) исчезают в один миг. Осторожно выдвигаю ящики комода: белье, одежда, носки. В двух узких ящиках прикроватных тумбочек лежат какие-то таблетки, крем, ключ и… презервативы. Господи, эта вселенная так и хочет, чтобы я разделась здесь догола и стала ждать возвращения Эрика!

Фу, фу, фу! Стоп секс! Стоп мысли о сексе!

– Король Артур, поджарьте меня как следует, ибо я очень плохо себя вела!

Я снова начинаю смеяться и ничего с этим не могу поделать. Где-то в глубине себя здравомыслящей знаю, что нужно остановиться и то, что происходит со мной сейчас – абсолютно ненормально. Но что-то необъяснимое топчет эти порывы и я, продолжая хохотать (возможно, что даже во всё горло), распахиваю дверь у кровати и попадаю в небольшую гардеробную. Хлопаю по выключателю на стене и в комнатке загорается свет.

Полки, полки, полки… Рубашки на вешалках, стопкой сложенные джинсы, кроссовки, кеды, спортивная сумка.

– Какой же ты скучный, Эрик, – хмыкаю я, проводя пальцами по его одежде. – Где же ножи, плетки какие-нибудь и перчатки, которыми ты умело душишь старушек? С которыми трахаешься, – добавляю и тут же заливаюсь смехом.

Опускаюсь на корточки и вытягиваю из нижней ниши прозрачный чехол с теннисными ракетками.

– Ох, да вы, мачо-шмачо, ещё и в теннис играть умеете?

Широкий ремешок, зацепившийся за что-то в глубине, не позволяет мне полностью вытащить чехол. Я склоняюсь и просовываю руки вглубь, продолжая посмеиваться своим шальным мыслишкам.

– Что это у нас? Небось таинственная коробочка с секс-игрушками? – забавляюсь я, вытянув черную коробку из-под обуви. – Или ножи, перчатки и…

Часто моргаю, стараясь избавиться от мутной пелены в глазах, а мои пальцы уже касаются твердых корешков самых разных…паспортов. Я вытягиваю один и очень медленно, как в том самом сне, раскрываю.

На фото Эрик. Только волосы взлохмаченные, до самых плеч.

«Саймон Рудс».

В другом паспорте Эрик почти лысый!

«Александр Кельн».

Бородатый…

«Оливер Грин».

– Божечки! – ахаю я, когда мои глаза, наконец, замечают то, что не заметить крайне сложно. – Это же…

Пистолет. Самый настоящий пистолет, накрытый бархатными черными перчатками. Я чувствую, как тошнота стремительно поднимается к горлу и со шлепком накрываю свой рот ладонями.

Эрик – киллер!

Черт… Черт…

Нужно собрать здесь всё и сматываться! Мои руки дрожат, но я складываю паспорта так, как они и лежали в этой коробке. Возможно, не по порядку, но ведь не суть важно! Сунув её в нишу и прикрыв огромным чехлом с ракетками, я с немыслимым трудом стараюсь подняться на ноги, которые…

– Что это ещё такое, черт возьми?!

Они не просто ватные, а как будто без костей! Я не чувствую собственные конечности!

– Помогите! – в панике вскрикиваю я, пытаясь подняться. – Что же… Что же это…

Я парализована! Господи, меня парализовало и я сейчас умру!

Ползу к двери, что есть сил, и рыдаю, как дитя. Мои руки горят, а всё, что ниже живота кажется непомерно тяжелым. Мне нужно убираться отсюда! Я не хочу, чтобы мое тело нашли в чужом доме и уж в особенности в доме настоящего киллера! Господи, да у него же весь набор в гардеробной имеется: паспорта на разные имена, пистолет и перчатки! Если честно, он хреновый профессионал. Любой другой наверняка спрятал бы всё под половицу или за невидимой дверцей в стене, но уж точно не в коробке из-под обуви, что валяется на полу!

Я замираю прямо у лестницы.

Эти отдаленные чужие голоса мне чудятся, или кто-то действительно возвращается в свои дома, пока я торчу здесь на полу, как несчастная русалка?!

Бью руками по ногам со всей силы, но чувствую лишь слабую щекотку. Паника во мне от непонимания происходящего не расползается только лишь потому, что на данную минуту есть проблема поважнее: мне нужно как можно скорее слинять из этого дома, пока его хозяин не обнаружил меня здесь и не прикончил, как старушку Салли-Малли!

– Я думаю, тебе стоит согласиться на это предложение.

Черт возьми, это голос Эрика внизу?!

В лицо моментально ударяет ярое пламя. Сумасшедший адреналин запускает мое тело, и вот, я уже на середине лестницы, ползу на руках, чувствуя себя каким-то несчастным червяком!

– А ты собираешься хоть когда-нибудь выбраться из этой дыры, Эрик?

Отлично. Он пригласил к себе домой девушку, с которой они непременно поднимутся наверх в его спальню, чтобы заняться сексом. Наверное, будет забавно, когда эти двое столкнуться с никчемным созданием вроде меня, что пытается бесшумно спуститься на первый этаж и, точно запуганная змеюшка, выползти на улицу.

– Мы с тобой так молоды, чтобы сидеть здесь, – смеется женский голос. Возможно, что они находятся на кухне или в гостиной. – Почему ты не хочешь уехать отсюда? Не навсегда, а хотя бы на несколько лет? В мире столько мест, куда бы мы могли поехать с тобой вместе.

– Терри, я уже насмотрелся всего, – отвечает ей Эрик.

– Тогда просто сменить обстановку! Поехали со мной?

Боже, ну какая же прилипала то! Я до крайней степени возмущена её назойливостью!

– Я хочу тебя, Эрик, – говорит женский голос. – Давай просто узнаем друг друга поближе и я уверена, что ты изменишь свое мнение обо мне и нашем возможном совместном будущем.

Совместное будущее? Боже! И почему мне так смешно? Меня жутко раздражает эта девица уже тем, что просто стоит рядом с Эриком в его собственном доме и надеется на секс!

– Терри, у нас не может быть никакого совместного будущего. Я ведь много раз говорил тебе об этом и сейчас ничего не поменялось.

– Я не понимаю, Эрик! Ты что, гей?

Из меня невольно вырывается смешок. Я уже подползла к самому полу.

– Что это? – вдруг говорит Эрик, перебив свою гостью.

Я тут же увеличиваю скорость и ползу к стеклянной двери, выходящей на задний двор. Неужели он услышал мой смех? Боги! Если Эрик узнает, что я была здесь, то непременно прикончит меня.

– Эрик! – вдруг громко зовет его девушка. – Ответь мне?!

– Что ты хочешь от меня, Терри? – с пугающей в голосе терпеливостью отвечает ей Эрик. И почему мне кажется, что он что-то заподозрил? – То, что я не хочу никаких отношений с тобой вовсе не означает, что я гей. Ты красивая девушка, привлекательная и у тебя толпы поклонников на нашем острове, но ты почему-то зациклилась на мне, как будто я единственный здесь.

– Так и есть! Ты единственный, кто очень нравится мне и которому я отдала бы свое сердце!

– О, Терри, не начинай! – протягивает Эрик. Я слышу твердые шаги и от страха неожиданно замираю посреди коридора.

– Я люблю тебя, Эрик! – кричит девушка.

Её слова, по всей видимости, вынуждают Эрика остановиться.

– Эрик! Это правда! Я бегаю за тобой уже больше двух лет, а ты никак не желаешь ответить мне взаимностью!

Она и впрямь чертовски назойлива! И почему Эрик просто не пошлет эту девицу восвояси? Хотя, может, для такого как он, проще просто «устранить» проблему?

И почему я снова прыскаю со смеху?

– Какого черта… – ругается Эрик.

Черт, я опять не могу взять под контроль свои эмоции, которые выдают меня с потрохами!

– Эрик, подожди!

– Господи, Терри! – взрывается Эрик. – Каким образом я могу ответить тебе взаимностью, если ты не вызываешь во мне ничего, кроме раздражения? Мне очень жаль, но ничего у нас с тобой не выйдет! Мы можем дружить, общаться по-приятельски, но ничего больше, пойми же ты уже наконец это! Пожалуйста.

Я уже не чувствую рук. Дверь едва поддается моей силе и медленно отъезжает в сторону.

– Ты негодяй, Эрик!

Божечки! Эта ненормальная ударила его по лицу?

– Я торчу на этом куске земли только потому, что по уши влюблена в тебя! У тебя что, кто-то есть? У тебя всё это время кто-то был?

– Это не твое дело, Терри. Пожалуйста, постарайся, чтобы твой язык работал медленнее твоего мозга, иначе завтра ты будешь очень жалеть о том, что в порыве эмоций позволила себе сказать.

– Я тебя что, не привлекаю? Мое тело тебе не нравится? Ты не хочешь переспать со мной? Я что, не вызываю у тебя даже такого животного желания?

– Я видела, как сегодня ты глазел на ту девицу! – громко закричала Терри. Я как раз вылезла на улицу, но её слова вынуждают меня снова остановиться. Да и дрожащим рукам не помешает передышка. – Это тебя такие привлекают, да? Вы что, уже переспали?

– Терри, успокойся. Думаю, тебе пора уходить.

– Эта новенькая живет рядом с тобой!

– Пожалуйста, уходи.

– Ты для неё слишком хорош, Эрик! И ты её совсем не знаешь! А мы с тобой…

– Терри, бога ради, замолчи и возвращайся домой! – решительным голосом заявляет Эрик. – Провожать меня было плохой идеей, и сейчас я чертовски сожалею, что позволил тебе сделать это!

– Эрик… – заикаясь, произносит девица.

– Хватит! – Перебивает он громко. Судя по всему, Эрик и впрямь разозлился. – Тебя слишком много в моей жизни и я устал, Терри. Очень тебя прошу, согласись на то предложение и поезжай в Италию. Уверен, тебя ждет успех в модельном бизнесе.

– Хочешь, чтобы я уехала? – всхлипывает ненормальная.

– Я хочу, чтобы у тебя всё было хорошо и ты была счастлива. А это будет только, когда ты покинешь «Либерти». Этот остров пока ещё не для тебя. Ты слишком молода для него.

– А ты что, уже всё? Будешь торчать здесь до конца своих дней? Ты старше меня всего-то на два года!

– Терри… Я нуждаюсь в спокойствии и плавном течении жизни. И «Либерти» мне подходит.

– Ты ведь мужик, тебе нужна женщина, тебе нужен секс, в конце концов!

– А с этим я как-нибудь разберусь сам, – спокойно отвечает ей Эрик. – С кем жить и с кем спать.

И почему его слова отдаются во мне приятной и щекочущей кожу теплотой? Особенно его потребность в спокойной жизни…

– Ты ещё очень пожалеешь, что вышвырнул меня из своей жизни, Эрик! – истерит девица.

Ей-богу, да у этой Терри Баскет с кукушкой не всё в порядке. Я, конечно, многого не знаю и возможно когда-то Эрик и сам дал повод приударить за ним, но то, что говорил Джордж и подруги Валери, вынуждают всё-таки считать её немножечко ненормальной.

Я снова напрягаю руки, чтобы продолжить свое бегство, как вдруг понимаю, что уже хорошо чувствую свою правую ногу. С моим телом происходит какая-то чертовщина, объяснить которую я пока затрудняюсь. Выползаю на прохладную травку, как покалеченный таракан, помогая себе одной ногой, и вдруг вижу, как свет в коридоре, где я только что была, загорается. Яркое свечение из открытой двери стремительно поглощает надвигающаяся тень Эрика. И в тот момент, когда мое сердце едва не останавливается в груди от страха, потому что ползу я задом, не в силах оторвать глаз от огромной мужской фигуры, неожиданно проваливаюсь под воду.

Я не сразу понимаю, что по собственной глупости угодила в бассейн Эрика, ведь даже в этой непроглядной темноте вижу маленьких золотых рыбок с огромными серыми глазищами. Их так много и они все переливаются! Пытаюсь поймать одну из них, но они ловко проскальзывают между моими пальцами, как будто играют.

«Эй, куда же вы?» – хочется сказать мне им.

Мне даже кажется, что эти забавные создания улыбаются и подмигивают мне.

«Доминика»! – говорят они со мной.

«Доминика, плыви за нами!»

И я плыву туда, где только что царствовала непроглядная тьма, а теперь вдруг стало так светло! Я тру глаза и смотрю на теплый свет крошечных фонариков на дне бассейна. А потом чувствую как что-то с силой обхватывает мое туловище и тащит куда-то за собой.

– Что ты здесь делаешь?

– Рыбки! Там было столько рыбок!

– Какие к черту рыбки? Решила искупаться на ночь глядя в чужом бассейне?

И вот мой волшебный мир в миг перестает существовать, ибо свежий воздух и запах мужчины рядом беспощадно возвращает меня в реальность…

Где пальмы, теплая ночь и…

Мокрое тело, крепкие руки, опасные глаза. И так близко!

Эрик внимательно оглядывает мое лицо, а потом с особой тщательностью изучает мои глаза.

– Ты что, курнула?

Я лишь моргаю, наслаждаясь его компанией.

– Доминика? – усмехается он. – Я и понятия не имел, что ты балуешься подобным.

Боги, он же просто Аполлон!

– Травкой. Или ты приняла что-то другое?

Красивый, сексуальный, мужественный…

Киллер, у которого в шкафу есть таинственная коробочка с пистолетом, паспортами и перчатками.

– Эй, ты что? – разводит он руки в стороны, когда я пытаюсь вырваться. – Доминика, что с тобой?

– Я в полном порядке! Мне просто нужно… Нужно найти выход и я уйду! Обещаю, что я ничего и никому не расскажу. Где тут выход? Где дверь?

– В бассейне нет дверей.

– Что ж, тогда нужно её сделать, иначе как отсюда можно выйти?

Я говорю что-то не то.

Накрываю ладонями лицо, чувствуя слабое головокружение.

– Что же это за…

– Доминика, что ты приняла?

– Я ничего… О, боже, я ведь на ногах стою! – Моему счастью нет предела. – Я снова чувствую свои ноги! Я думала, что меня парализовало, но я… О, спасибо! Ура!

– Я очень рад, что…с твоими ногам всё в порядке. Может, ты позволишь мне помочь тебе покинуть бассейн?

– Господи, как много слов ты сказал. Что ты хочешь?

– Я хочу взять тебя на руки и вытащить из бассейна.

– Мм… – протягиваю я. – А что потом?

– А потом я бы заварил тебе крепкий чай, чтобы ты пришла в себя.

– Может, в твоей программе есть что-то поинтереснее?

Эрик смотрит в мои глаза и вдруг начинает смеяться.

– Ты очень забавная, Доминика. Так и ты позволишь мне взять тебя на руки?

– Я так устала, Эрик. Делай со мной, что пожелаешь! – взмахиваю я рукой. – Я вся твоя!

– Даже так? – усмехается он. – Что ж, ладно.

Раз – и я парю над землей. Меня уносит в далекие дали теплое течение.

Два – и я пролетаю воздушным облачком над сказочным островом «Либерти», где так много хороших людей.

Три… Что-то мне не хорошо. Кругом тучи, мрак и сухость. Где здесь вода? Мне срочно нужна вода!

– Доброе утро.

Я часто моргаю, надеясь, что говорящий Эрик передо мной исчезнет.

– Держи, это теплый зеленый чай с лимоном, мятой и чабрецом. Он очень крепкий и насыщенный.

Беру из его рук высокий стакан с мутной жидкостью и плавающими внутри травками. Делаю маленький глоток и неотрывно гляжу в стальные глаза.

– Как ты себя чувствуешь?

– …Не знаю. – Обвожу медленным взглядом большую комнату, похожую на гостиную, и снова в ужасе таращусь на Эрика. – Почему я здесь?

– А ты не помнишь?

Он протяжно вздыхает и закатывает глаза.

– Ты вчера такое начудила…

– Чт… Что?

– Теперь даже не знаю, как дальше жить после всего этого.

Меня сейчас вырвет.

– Я же не… Я ничего не делала…

– Ты искала рыбок в бассейне, как полоумная прыгала на этом диване, крича, что чувствуешь свои ноги, и умоляла меня заняться с тобой сексом, потому что ты уже вся горишь, а потушить пожар между твоих ног способен только я.

– Каких рыбок? Какие ноги? Какой секс?! Эрик! – вскакиваю я с постели и поздно замечаю, что на мне только трусики и лифчик. Тут же хватаю простынь и накрываюсь ею. – Какого черта я голая?!

– Прости, но для такой милой и миниатюрной девочки ты оказалась очень сильной и крепкой. Мне не удалось уговорить тебя не раздеваться.

– Что за ерунду ты несешь?! Почему я здесь, почему я голая и… О, боже!

Я ведь сама пришла сюда.

Залезла в дом Эрика, пока он был у Нелли.

Нашла его пистолет.

Ползла по лестнице, слыша его разговор с Терри.

Провалилась в бассейн.

А потом просила его отнести меня в свою постель и оттрахать по полной программе, ведь мне так хочется почувствовать его внутри себя.

– Господи, – шепчу я, со стыдом закрыв лицо ладонями. – Почему это всё случилось? Я сплю. Это сон…

– Вижу, ты вспомнила свои приключения. Так и что? Курнула?

Оглядываю Эрика самым возмущенным взглядом.

– Что ты говоришь! Я никогда не употребляла и не употребляю никакие наркотики!

– У тебя были галлюцинации, – с улыбкой настаивает Эрик. – Ты видела каких-то рыбок в моем бассейне и…

– Точно! Да! Я помню! – перебиваю я. – И ноги… Эрик, я не чувствовала своих ног и долго ползла по… – Тут я замолкаю. – По траве.

Вообще-то, я бесконечно долго ползла по твоему дому, пока ты внизу разбирался со своей настырной поклонницей. Господи, я ведь на одних руках преодолела его винтовую лестницу!

– Ты точно сама ничего не употребляла?

– Нет! Я только съела два мини-бутерброда с икрой и выпила несколько клубничных коктейлей.

– Коктейли сама забирала из бара?

– Нет, меня ими мистер Уэлш угощал без конца, пока внезапно не исчез куда-то.

Я вздыхаю, хмурясь от внезапной боли в висках, а потом медленно поднимаю глаза на Эрика, который уже с веселой улыбкой наблюдает за моей реакцией.

– Да, – смеется он.

– Этот… Этот старик накачал меня наркотой?!

Эрик продолжает забавляться и разводит руки в стороны.

– Зачем?! Нет… Он не мог… Зачем, черт возьми?!

– Насколько я знаю, ему частенько привозят всякие травы с других островов. Он заваривает для себя чудодейственные эликсиры и любезно делится ими с друзьями. Помню, как-то раз он угостил меня пузырьком подозрительного цвета, но я так и не решился пробовать эту дрянь.

– Вот же… Я его весь вечер развлекала, а он такую свинью мне подсунул! Я же умереть могла!

– Не думаю, – улыбается Эрик. – Разве что от страшного перевозбуждения. Полагаю, в твою порцию он добавил какую-то особую траву, вызывающую у женщин страшную потребность в близости. Хотя… В твоем случае, это была не просто потребность, а…

– Замолчи, – краснею я. – Как только увижу его – прикончу на месте! Который час?

– Шесть утра.

– Через полтора часа у нас занятие и этот…дедуля выхватит у меня по полной!

Внезапно Эрик подходит ко мне совсем близко и обхватывает пальцами мою руку, что продолжает держать стакан с чаем.

– Выпей его, чтобы я был спокоен.

Мои пальцы пылают.

– А мистера Уэлша сильно не ругай, – соблазнительно улыбается Эрик. – Если бы не его забава, я бы просто лег спать, вместо того, чтобы несколько часов веселиться и заботиться о тебе.

– Значит, ты веселился.

– Всю ночь напролет.

– И всё время поправлял простынь, когда ты её сбрасывала с себя.

– Здорово.

– Поил этим чаем из трубочки.

– Великолепно.

– И с трудом сдерживался, чтобы не поддаться на твои соблазнительные уговоры.

Так, в его спальне лежит пистолет, куча паспортов и перчатки.

Пистолет, паспорта и перчатки.

Боюсь ли я его?

Хочу ли я его?

– Наше свидание на пляже всё ещё в силе? – спрашивает меня Эрик, склонив на бок голову.

– Да, – без промедлений отвечаю я шепотом.

Собственно, это мой ответ и на все другие вопросы.

– Какого черта вы это сделали со мной?! – кричу я на мистера Уэлша шепотом, когда он приходит на наше первое занятие. – Я чуть не сдохла! У меня отнялись ноги, я видела и слышала то, чего не могла видеть и слышать, а в придачу ко всему, умоляла незнакомого мужчину объездить меня вдоль и поперек! Вы чем думали, когда затевали эту хрень?!

– И кто же был этим счастливчиком, с которым ты веселилась всю ночь напролет?

– Мистер Уэлш! – ахаю я. – Вы в своем уме?!

– Дорогая, зельеварением я занимаюсь уже лет пятнадцать не меньше. Я бы не позволил тебе умереть.

– У меня могла быть аллергия на что-то из этих ваших… Что вы там добавляли в свою эту гадость?

– Гадость? После ночи страсти ты смеешь так обзывать мое волшебное зелье? – забавляется старик.

– Какая к черту ночь страсти? – фыркаю я, помогая ему расстелить коврик. – Вы даже и представить себе не можете, что я вытворила!

– Я вижу, как ты напряжена и нуждаешься в выбросе негативной энергии. Конечно, йога это всё очень хорошо и полезно, уверен, но ничто не сравнится с бурным сексом, я прав?

– Знаете, вчера мне было страшно неудобно обсуждать с вами эту тему, но теперь я без какого-либо смущения говорю – сексом я буду заниматься тогда, когда САМА захочу, а не потому, что один нехороший человек подсыпал мне отраву в напиток! Не смейте больше подвергать риску мое здоровье и психическое состояние!

– Ладно-ладно, я понял, – закатывает глаза старик. – Ты лучше расскажи мне, кто этот счастливчик, с которым ты этой ночью развлекалась?

Выпрямляюсь и возмущенно ставлю руки в боки.

– Ни с кем я не спала! И хватит об этом.

– Как же? Я добавил листья мелиссы и аниса! Они активизируют…

– Мистер Уэлш! – рявкаю я, устав от этой темы. – Я незаконно проникла в дом чужого человека, у меня отнялись ноги в тот момент, когда я пыталась незаметно покинуть его, при всём при том, что вдруг нежданно-негаданно нагрянул хозяин! И в придачу ко всему, я чувствовала страшное возбуждение и хотела… Ой, да ну вас!

Мистер Уэлш заливается смехом, а я долго и молча смотрю то на него, то в сторону дома, в котором провела сегодняшнюю ночь. Надо признать, Эрик оказался настоящим джентельменом. Не воспользовался ситуацией и моим невменяемым состоянием. Я же готова была на всё! А он просто отпаивал меня всю ночь чайком. Будь я на его месте…

– Хоть скажи, по секрету, в чей дом ты пробралась?

– Мистер Уэлш, приступайте к разминке!

Вот ещё. Если он делится своими сердечными переживаниями с Эриком, то уж точно не сможет удержаться от того, чтобы не проболтаться, как шаталась в его доме.

К самому началу занятия поспевает Генри Джонс. Сегодня он улыбается шире и счастливее вчерашнего. Единственное, что как мне кажется, подпортило ему настроение, так это место, которое занял мистер Уэлш: позади Саши. Теперь Генри Джонс вынужден таращиться на костлявую попу Дины, вместо тех пышных и соблазнительных форм, которыми завораживала его её темнокожая подруга.

В конце занятия мы, как обычно, аплодируем друг другу и желаем хорошего дня. Когда на лужайке снова начинается легкая суматоха, Генри Джонс подходит ко мне и шепотом спрашивает:

– Доминика, извини уж, но сегодняшнее занятие прошло не так хорошо, как предыдущее.

– Правда? Я не уделила вам должного внимания? – озадачено интересуюсь я. – У вас что-то не получалось, а я даже не заметила?

– Нет. Я не это имею в виду. – Он наклоняется ко мне ещё ближе и шепотом говорит. – Что здесь делает старикашка Уэлш?

– Мистер Джонс, помнится мне, что вчера вы обсуждали вместе со всеми его возможное участие.

– Да, я помню, но я и подумать не мог, что этот старик согласится!

– А в чем, собственно, проблема? – хмурюсь я. Какую бы дичь мистер Уэлш не сотворил, он всё равно мне очень симпатичен. Конечно, я всё ещё зла на него, но он хороший человек. – На мои занятия могут приходит все, кто пожелает, и мне совершенно не важно, какие между людьми отношения, кто кого ненавидит, а кто кому нравится.

– Ты в курсе, что он наркоманит?

– Вы про его волшебные зелья? – стараюсь я улыбнуться.

– Что, если Салли-Малли от них померла? Они же постоянно попивали эту дрянь!

– Это не мое дело, мистер Джонс. Я просто веду занятия и всё.

– Ох, Доминика, занятие просто волшебное! Я чувствую себя пушинкой и телом и духом! Эй, Генри, что надутый такой, как бука? – игриво поддевает его плечом Лорен. – Неужто потянул мышцу какую-нибудь и теперь не сможешь как следует отметить приезд своей любимой Доны? В постели, я имею в виду.

Она и Дина начинают смеяться, а мистер Джонс тут же округляет напуганные глаза.

– Вы что-то знаете? Она вам звонила? Говорила, когда вернется?

– Успокойся, Генри! – хлопает его по плечу Дина. – Мы просто веселимся. Неужели ты не поддерживаешь связь со своей женой по телефону?

Мужчина отмахивается и, подхватив коврик, уходит к своему дому. Я передаю его слова подругам, когда мистер Уэлш тоже возвращается домой.

– На самом деле, Генри Джонс тот ещё козел! – смеется Дина. – Когда Дона рядом, он и рта раскрыть не смеет, а когда её нет, то тут же начинает нести какую-то ахинею. Вчера у Нелли этот старик открыто флиртовал с Надин!

– Ой, да, я видела! – подхватывает Саша.

– Она, кстати, не против была пококетничать с ним, – усмехается Лорен. – Неужели не боится получить в глаз от Доны? Кстати, Доминика, ты не хочешь сегодня присоединиться к нам девочкам? Нелли собирает подруг на дегустацию нового вина? Ей частенько присылают огромные посылки с бутылочками.

– Мм… Спасибо за предложение, но вынуждена отказать. У меня уже есть планы на этот вечер.

И тут словно ураган, четыре женщины с ковриками в руках окружают меня со всех сторон.

– У тебя что, свидание?

– Познакомилась вчера с кем-то?

– Наверное, это Том Хант? – округляет глаза Лорен. – Боже, очередная загадка нашего острова!

– Брутальный самец с крепкими руками и татуировками! – протягивает Дина. – Я видела его всего разок, но боже… Том Харди! Вылитый Том Харди!

– Я обожаю этого котика! – хлопает в ладоши Саша.

– Какой там котик! – отмахивается Дина. – Том Харди – настоящий лев!

– Девочки, погодите, – останавливает их Валери с тяжелым вздохом. – Если вы будете продолжать в том же духе, мы никогда не узнаем, с кем сегодня встречается Доминика. Милая, это действительно Том Хант?

– Я даже не знаю, кто это.

– И правда, этого мачо вчера не было у Нелли, – вставляет Дина.

– Тогда, с кем же ты встречаешься?

– А я и не говорила, что собираюсь с кем-то встретиться! Просто… У меня планы и всё.

– Ой, да брось! – улыбается мне Лорен. – По тебе же видно, что ты собралась на свидание!

Бросаю коврик на траву и скрещиваю руки на груди. Сейчас я скажу, с кем собираюсь встретиться и они будут подтрунивать надо мной, мол, как так, сначала обвиняла Эрика чуть ли не во всех смертных грехах, а теперь бежишь на свидание с ним.

– Только прошу вас, не стоит делать поспешных выводов, идет? Я согласилась на эту встречу только потому, что хочу кое-что выяснить и всё. Ничего больше.

– Мы всего лишь прогуляемся по пляжу с Эриком.

– А я была уверена, что это всё-таки Том Хант, – говорит Дина.

– Тебя Эрик пригласил? – интересуется Лорен, у которой в глазах лопаются сердечки.

– Ну, не я же его позвала!

– Разве ты не считаешь Эрика опасным типом? – улыбается Саша.

– Считаю. И поэтому хочу пообщаться с ним, чтобы понять…

– А что ты наденешь?

Кажется, этой новости радуется только Лорен.

– Я думала, ты стараешься держаться от него подальше.

– Он тебе понравился, да?

– У меня есть классные серьги с крошечной россыпью бриллиантов! Уверена, тебе они будут к лицу!

– Постойте! – взмахиваю я руками, не в силах больше выносить их бесконечные переговоры. – Лорен, спасибо, но мне не нужны никакие серьги и надену я шорты и рубашку. Я по-прежнему считаю и уверена, что Эрик не тот, за кого себя выдает и он как-то связан со смертью Салли-Малли.

– Бога ради, Доминика! – вздыхает Валери. – Ты обвиняешь человека на пустом месте и…

– У него в шкафу хранится пистолет, куча паспортов с разными именами и черные замшевые перчатки! – не выдерживаю я.

Наконец-то, бабский треп сошел на нет.

– Откуда ты это знаешь? – шепотом спрашивает меня Дина.

Я вздыхаю. Мне приходится рассказать им, как мистер Уэлш решил повеселиться за мой счет, и как благодаря его таинственному зелью я решилась на то, что в здравом уме и свежей памяти никогда не сделала бы.

– И это всё случилось вчера? – ахает Лорен.

– Господи, вот это скорость!

– А ты уверена, что это были не галлюцинации?

– Нет. У Эрика действительно имеется набор киллера.

– Я, конечно, всё ещё сомневаюсь, но… – Валери замолкает и медленно оглядывает нас. – Паспорта…

– Что, если Эрик и впрямь убийца? – шепчет Лорен.

– Господи боже, хватит нести чушь! Насмотрелись сериалов! – фыркает Дина.

– А не ты ли считала Эрика странным? – буркает Лорен.

– Да, я и считаю его странным. Но он точно не киллер! Пистолет может и игрушечным оказаться. Послушайте, Дона вообще с битой вон ночью шастает по дворам, и что? У каждого свои тараканы.

– Извини, но тут уж таракан так таракан, Дина! Пистолет! Мне очень нравится Эрик, но… – Лорен поднимает на меня взволнованные глаза. – Нельзя отправлять Доминику одну! Мы должны подстраховать её.

– Матерь божья! – взывает Дина к небесам. – Оставь девочку в покое!

– Мы должны быть рядом, но оставаться незаметными.

– Какие фильмы ты смотришь на ночь?

– Лорен, не нужно ничего делать. Мы просто прогуляемся по пляжу и вернемся домой.

– Если бы он хотел причинить ей вред, то сделал бы это ночью, когда Доминика мало что понимала, – соглашается Валери. – Да и я знаю Эрика…

– Если так подумать, то у каждого здесь есть прошлое, девочки! – подключается Саша. – И если вы всё ещё не заметили, то никто из жителей не спешит делиться им со всеми. Эрик приятный парень и если у Доминики есть какие-то подозрения, то я уверена, что их сегодняшнее общение поможет ей что-то понять для себя.

– Спасибо, Саша.

– А мне не спокойно на душе, – шепчет Лорен. – Я не хочу отправлять девочку одну. Нужно присмотреть за ней…

– Лорен, всё в полном порядке, – вкрадчивым тоном говорю я ей. – Пожалуйста, собирайтесь на дегустацию вина к Нелли. А завтра, я расскажу вам всё в мельчайших подробностях.

– У меня есть баллончик! – ахает Лорен. – Я принесу тебе его!

– Боги… – тянет Дина. – Этой женщине надо отключить кабельное.

Надо признать, что я действительно ощущаю легкую тревогу, собираясь на прогулку с Эриком. И меня совершенно не пугает, что я, возможно, подвергаю опасности собственную жизнь, не говоря о паникерше Лорен, которая действительно принесла мне маленький газовый баллончик. Теперь я боюсь, что во время разговора с Эриком, мне всё же удастся что-то понять о его жизни и это «что-то» может стать неоспоримым доказательством его темной и нехорошей стороны. А вообще, взяв во внимание его трепетное отношение ко мне и теплую заботу, я не могу больше думать о нем так резко, как делала это последние несколько дней. Чудовищная выходка мистера Уэлша с этим его убийственным зельем лишний раз доказала мою тайную заинтересованность Эриком, которую я старательно прячу очень глубоко в себе.

Ну, во-первых, ещё и месяца не прошло, как закончились мои отношения с Игорем. И хотя благодаря Валери и её заманчивому предложению спрятаться здесь на «Либерти» я совершенно позабыла по-девичьи пострадать (хотя бы поплакать немного, что со мной так гнусно поступил этот козел!), я всё же до сих пор ощущаю неприятный осадок в душе, который новыми отношения никак не сотрешь. А, во-вторых, Эрик – та ещё темная лошадка! Несмотря на то, что мое тело непреодолимо тянет к нему, да и мысли всё больше и больше вертятся вокруг него, я не могу вступать в какие бы то ни было отношения с мужчиной, которому не доверяю.

А Эрику я не доверяю.

Шорты, красная льняная рубашка с завязками по бокам, сандалии – я готова! Волосы распускаю, чтобы они обрамляли мое лицо и делали его визуально у́же, чем есть на самом деле. На ресницах тушь, на скулах – легкий румянец. Мои загорелые ноги светятся от легкого лосьона с частицами перламутровой крошки, а губы пропитаны клубничным бальзамом с легким розоватым оттенком.

– Отлично выглядишь, дорогая! – говорит мне Валери, когда я спускаюсь на первый этаж. – Не забудь баллончик! Он на полке в прихожей.

– И вы туда же! Ничего я брать не буду.

– Дорогая, я, конечно, не думаю, что Эрик… – Валери замолкает и с заметной неловкостью кусает щеку. – Послушай, мне кажется, что я знаю Эрика. И он хороший. Но после того, что ты рассказала… Что в его доме хранится оружие и паспорта… Пожалуйста, возьми баллончик. Так, на всякий случай. Я уверена, что он не понадобится тебе, ведь это же «Либерти»! – смеется она. – Но… На всякий случай.

– Ладно. – Подхожу к деревянной полке и засовываю баллончик в задний карман. Хорошо, что он узкий и короткий, иначе моя попа в джинсовых шортах смотрелась бы не так соблазнительно. – А вы почему не собираетесь к Нелли? Или решили не идти?

– У меня голова болит, я лучше полежу у бассейна и посмотрю на звезды, – слабо улыбается мне Валери. – Возьму с собой плед. Если вдруг ты обнаружишь меня на лежанке спящей – не буди, пожалуйста. Мне так нравится просыпаться рано утром и понимать, что я уснула на свежем воздухе.

– У вас часто болит голова, да?

На этой неделе Валери слишком часто жаловалась на головную боль. Я несколько раз видела, как она принимала несколько таблеток за один раз, но для чего они – спросить постеснялась.

– Случается, – отмахивается она. – Кстати, я тут после нашего с тобой разговора о моей бабушке, полезла в коробку со старыми фотографиями и пересмотрела их все. У меня из головы не выходило то зеркальце с рубином… Я совершенно забыла, какой формы оно было, представляешь? – Валери смеется с заметной грустью в сверкающих глазах. И отчего-то мне становится неспокойно на душе. – Оказалось, что круглое. Я почему-то думала, что квадратное. Иногда так хочется вспомнить всё из детства… Но, увы, не получается.

– Когда я вернусь, покажете мне фотографии?

– А ты хочешь?

– Конечно. Интересно посмотреть на старинное зеркало с рубином, – загадочно улыбаюсь я. – Ну, и на вас, разумеется, маленькую девчушку.

Валери смеется и провожает меня до двери.

– Будь осторожна, хорошо?

– И почему я сейчас чувствую себя шестнадцатилетней девочкой, которую мама не хочет отпускать на свидание со старшеклассником?

– Как это мама не хочет?! Беги, дитя мое, наслаждайся жизнью, танцуй, целуйся, веселись! Но не забывай, что нужно предохраняться! Как в постели, так и вне её.

– Ладно тебе! – веселится она, буквально повиснув на двери. – Просто, будь осторожна и если что – кричи!

– Ага. Спасибо. Всё, пока! – машу я на прощание.

– Надеюсь, что будешь только от наслаждения!

Господи боже, опять одно и то же.

Когда я подхожу к пирсу, Эрик пожимает руку какому-то мужчине на прощание и расслабленной походкой движется в мою сторону. На нем темные легкие штаны и свободная футболка с изображением Микки Мауса. Я в который раз поражаюсь удивительному сходству с известным киноактером и думаю, что раз на острове имеется свой Том Харди, то какой-нибудь двойник Леонардо Ди Каприо уже не вызовет у меня такого удивления.

– Веселая футболка! – кричу я ему.

Эрик растягивается в довольной улыбке и здоровается со мной, когда мы останавливаемся друг на против друга.

– Не на свидание же собирался, чтобы при параде быть, – пожимает он плечами.

– Мне нравится.

– Мой внешний вид или то, что у нас не свидание?

– Твоя футболка, – уточняю я с улыбкой. – Ну, и второе, разумеется.

– Разумеется! – со смешком повторяет он и оглядывается.

– Так и что дальше? Куда идем?

– Пойдем вдоль пляжа, – сообщает Эрик и медленно разворачивается на пятках. – Через сорок минут станет темно и мы как раз придем к Эрни.

– Небольшой и единственный на острове ресторанчик с вкуснейшими морепродуктами. Это не свидание, просто я очень голоден, – усмехается он.

– Почему же ты не поужинал дома?

– Так меня дома и не было. Первую половину дня я провел на «Лав», закупался продуктами на следующую неделю. Судя по прогнозу, дожди придут чуть раньше. А потом отправился на рыбалку.

– Любимое занятие?

– Одно из.

– А что же ещё?

Эрик поворачивает ко мне голову и я чувствую, как мои щеки моментально становятся пунцовыми. То ли присутствие мужской энергии рядом, то ли свежий вечерний воздух и прекрасный вид на расстилающийся спокойный океан так действуют на меня, что даже ноги как будто заплетаются, точно я пропустила пару бокальчиков вина.

– Мне нравится готовить.

– Так, ты кулинар?

Вспоминаю домашнее печенье, что вчера так вкусно пахло в его доме.

Эрик улыбается и пожимает плечами.

– Просто нравится готовить. Если вдруг нам всё же понадобится устроить свидание, то я непременно приготовлю что-нибудь интересное.

– Не думаю, что это когда-нибудь произойдет.

– Я правильно понимаю, что все твои занятия здесь заключаются в рыбалке, готовке и облагораживании своей придомовой территории?

– Доминика, мы ещё не так близко знакомы, чтобы я мог поделиться с тобой всеми своими увлечениями.

– Они что, какие-то ужасные? – стараюсь я улыбнуться.

Но Эрик игнорирует мою типа-шутку и резко переключается на другую тему:

– Почему у тебя такое экзотическое имя? Ты ведь из России.

– Тебя это веселит?

– Ни в коем случае. Просто у меня много знакомых из России и я как-то привык к Катям, Ленам, Ольгам и Ирам.

– Они все были твоими девушками?

Эрик смеется, а потом снова поворачивает ко мне голову, ожидая ответ.

– Моя мама с самого детства грезила о жизни в Европе или Америке и ей, видимо, претили простые имена. Не знаю. Во всяком случае, так моя тетя говорила. Меня редко называют полным именем. Чаще просто Ника.

– Доминика мне нравится больше.

– А мне как-то всё равно. Главное, чтобы людям комфортно было.

– Так… Твоя мама осуществила свою мечту?

– Да, она уже несколько лет живет в Америке. Благополучно вышла замуж.

– Вы с ней не близки, верно?

Теперь я смотрю на Эрика и демонстративно сощуриваю глаза.

– С чего ты взял?

– Ты говоришь о ней коротко и отстраненно, словно больше и не знаешь что сказать.

– Так и есть. Когда мы жили вместе, она постоянно где-то пропадала и большую часть своего детства я провела в доме тети. Мама только прибегала, приносила мне какую-нибудь игрушку и тут же махала рукой, обещая, что скоро вернется. А потом она улетела к своей мечте и больше не возвращалась к нам. Мы редко общаемся по FaceTime, а если и случается, то разговор длится не дольше пяти минут, ведь мы совершенное не знаем, о чем говорить друг с другом.

– Тебя это огорчает?

Так, кажется у меня была совершенно иная цель. Не я должна была рассказывать о себе, а исключительно Эрик!

– Почему ты здесь? – спрашиваю я. Надеюсь, ему понятно без лишних объяснений, что больше о наших с мамой взаимоотношениях я говорить не хочу.

– На «Либерти»?

Эрик усмехается.

– А почему бы мне не быть здесь?

– Земля огромная и мест, куда можно отправиться уйма. Но ты здесь. Почему?

– А тебя что-то смущает?

Его вопрос на вопрос начинает меня подбешивать.

– Мне просто интересно, – сквозь зубы отвечаю я.

– Оглянись, Доминика, – с улыбкой говорит Эрик, – вокруг настоящая сказка. Нет машин, нет суеты, нет никакой причины беспокоиться о чем-либо. Просто живешь и наслаждаешься каждым днем.

– Раньше у тебя было много причин для беспокойства?

– Не мало. Как и у всех.

– Если мужчина в столь молодом возрасте переезжает на остров, отказываясь от всех благ цивилизации, значит на то есть очень весомая причина, – комментирую я с легкой улыбкой.

– Благ цивилизации? Это каких таких?

– Роскошные машины, собственное жилье в самых разных странах мира, широкий ассортимент красивых женщин…

– Ого! – смеется Эрик. – Ассортимент значит.

– Ну, а как ещё!

– Ладно, я понял.

– На «Либерти», кроме роскошного жилья и этой дорогостоящей уединенности, нет ничего из того, к чему стремится большая часть людей. Тебе чуть за тридцать, а не пятьдесят, когда уже осточертело стоять в пробках, мириться с изменами любимого человека и жить в мире, где каждый пытается обогнать друг друга и в чем-то преуспеть. Люди бегут сюда за покоем и тишиной, – заканчиваю я, понизив голос. Наши глаза встречаются. – Разве нет?

– Ты очень наблюдательна.

– Это не ответ.

– Мне нечего добавить к твоим словам. Разве, что об ассортименте женщин.

– Хоть что-то, – буркаю я.

– Почему ты думаешь, что мои «чуть за тридцать» не позволяют мне хотеть находиться в этом, как ты сказала, дорогостоящем уединении?

– Потому что люди сейчас другие. Большинство стремится к популярности, к богатству, к возможности быть выше и умнее других. Современные технологии позволяют прославиться в считанные секунды, а информационным поводом может стать какая-нибудь малолетняя девица, заявившая на камеру, что её якобы изнасиловал одноклассник. Из этой, казалось бы, ужасной и болезненной истории раздувают многочасовые телешоу, каналы предлагают главным её участникам большие деньги только за то, чтобы они появились в их студии. И в итоге выясняется, что девочка оклеветала мальчика, что на самом деле её поведение оставляет желать лучшего, а спустя пару лет появляется информация о том, что жертва вымышленного насилия стала одной из самых молодых и успешных дизайнеров страны и очень скоро выйдет замуж за какого-то пузатого чиновника, ибо это любовь с первого взгляда.

– Ничего себе ты завернула!

– Это я ещё тему с ДНК пропустила.

– Вот и скажи, зачем жить в мире, где люди лгут ради дешевой славы и готовы родную мать продать за мешок зеленых бумажек, если есть возможность сбежать из него?

– Значит, именно поэтому ты здесь?

Взгляд Эрика ускользает от меня. Он глядит себе под ноги, потом легонько пинает песок и золотистая дымка поднимается в воздухе.

– На «Либерти» я начал новую жизнь. Мне повезло иметь финансовую возможность для этого. Я вовсе не говорю, что на острове живут люди с безупречной репутацией и без единой поганой мыслишки в голове, но здесь спокойнее, потому что каждый начинает всё с чистого листа, а следовательно и меняется сам. Избавляется от мусора, что усложнял жизнь в прошлом и просто совершенствуется во благо самому себе.

Мне не хватает смелости озвучить свои мысли и я просто устремляю взгляд на океан, что почти сливается с темной синевой вечернего неба. Я понимаю, что Эрик говорит не только о других жителях «Либерти» – он подразумевает себя самого. Вот только мне очень нужны подробности, а сейчас, по всей видимости, он не слишком готов откровенничать со мной.

– Почему ты приехала сюда? – спрашивает он меня после продолжительного молчания. – Решила сбежать из суеты мегаполиса?

Когда мимо нас проходит пожилая пара, Эрик приветливо улыбается им, и я слышу, как после взаимных приветствий женщина тихонько говорит своему спутнику, что «этот парень – чрезвычайно мил». Её слова вынуждают меня вновь взглянуть на Эрика, что спокойно идет вперед и глядит то себе под ноги, то на вечернее небо, то на меня. И тем и другим он как будто наслаждается.

– Всё спонтанно и неожиданно случилось. Валери пригласила меня, а я…не могла отказать.

– Она ведь не твоя тетя, да?

Наши взгляды встречаются.

– Это так очевидно? – усмехаюсь я.

– Ну, во-первых, когда Герман был жив, я частенько бывал у них в гостях и за всё то время ни разу не слышал о родственниках Валери. Я знаю, что их уже давно нет в живых и на тот момент единственным близким ей человеком был её муж.

– А, во-вторых?

Эрик замедляет шаг и внимательно смотрит на меня. Мне приходится практически остановиться.

– А, во-вторых, ты общаешься со своей группой так, словно уже много времени проводишь эти занятия по йоге. Каждому уделишь внимание, каждому поможешь. Я думаю, что ты приехала сюда в качестве личного инструктора Валери. Но, чтобы не заморачиваться с документами и разрешениями, она сказала, что ты её родственница. Будь у вас больше времени для оформления документов, то всё было бы иначе. Но ты подтвердила мои догадки: поездка спонтанная, а значит, время у вас было ограничено. Так ведь?

– Твоя прозорливость пугает меня…

Эрик улыбается и возобновляет наше движение вдоль берега.

– Тебя это не должно напрягать и уж тем более пугать. Я просто наблюдательный. Что есть – то есть.

– Мм… Значит, ты прекрасно знаешь, кем был тот человек, который проник ночью в дом Салли-Малли? – с улыбкой интересуюсь я. – Ты ведь очень наблюдательный.

– Не настолько.

– Уж не знаю, из окна ли своего дома или из близлежащих кустов, ты заметил, с какой внимательностью я отношусь к каждому в своей группе, а проследить за подозрительной фигурой, шатающейся поздно ночью около соседнего дома – ты не в состоянии?

На расслабленном лице Эрика появляется та самая гримаса, которая обычно возникает, когда человек устает от разговоров. Ленивая улыбка, ленивый взгляд и желание как можно скорее закрыть тему, которая уже осточертела.

– Меня же ты заметил.

– Тебя сложно не заметить, Доминика.

– Как и того человека, который, возможно, виновен в смерти Салли-Малли.

– Эта женщина умерла во сне. Пришел её час и это случилось.

– Но ты же видел, как из её дома вылазил какой-то неизвестный! – не выдерживаю я. – А потом за ним кто-то побежал! Я слышала, как она просила не трогать её и…

– Тогда почему ты не сообщила об этом полицейскому? – перебивает меня Эрик и резко останавливается.

– Потому, что тогда стали бы спрашивать, какого черта Я там крутилась в столь поздний час.

– А что в этом такого пугающего? Тебе не спалось, ты услышала подозрительные звуки, увидела, как кто-то проникает в дом старушки и, схватив нож, побежала её спасать. А потом спряталась в кустах, потому, что испугалась, увидела какого-то типа, потом ещё одного. А потом тебя напугала семейка Джонс, которой, кстати, тоже в ту ночь не особо спалось и они тоже могли что-то видеть и слышать. Что тебе помешало сообщить об этом?

Я смотрю в его уверенные и совершенно непоколебимые глаза.

– Ты, – отвечаю я тихо. Будь я проклята, если за фальшивым спокойствием этого человека не скрывается что-то пугающее! – Ты и сам ничего не рассказал полицейскому, значит, на то есть причины. В тот момент, когда он задал мне вопрос о том, что я могла видеть и слышать, ты так посмотрел на меня… Я подумала, что если скажу правду, то в скором времени так же не проснусь утром, как и Салли-Малли.

И нет, чтобы сказать мне что-то успокаивающее, обнадеживающее! Эрик просто смотрит в мои глаза и как будто ехидно выжидает какой-нибудь обман с моей стороны, который непременно должен отразиться в глазах.

Я теряюсь. Ещё минуту назад наш разговор был окутан приятельской легкостью, а теперь мы прячемся каждый в своем непробиваемом скафандре. Вспоминаю про баллончик в своем кармане. Если Эрик вздумает что-то предпринять… Господи, да я даже пальцем пошевелить не успею, не говоря уже о том, чтобы залезть в карман, достать баллончик и прыснуть ядовитой жидкостью ему в лицо! Он ведь такой высокий и мощный… А я такая…

– Пойдем дальше? – предлагает Эрик так, словно я уже не уверена, что хочу продолжать этот вечер.

Не ответив, я просто продолжаю идти вдоль берега и надеяться, что до тех фонарей в дали смогу добраться в целости и сохранности. И только сейчас мне вдруг приходит в голову, что имя Эрик, возможно, не настоящее.

– Тебе здесь нравится?

– Иначе и быть не может.

– Ты боишься меня? – вдруг спрашивает Эрик, сосредоточенно глядя себе под ноги.

– Может быть.

– Это бессмысленно, ты ведь должна понимать.

– Я пойму это только когда узнаю, что ты делал в ту ночь возле дома Салли-Малли.

– Доминика, – вздыхает Эрик. – Я пошел туда, потому что увидел тебя.

– Тогда зачем затащил меня в кусты, как будто прятался от кого-то?

– Я слышал, как ругалась Дона и знал, что она непременно пойдет на поиски любовницы своего любимого Генри! Если бы она заметила тебя, то непременно случилась бы беда.

– Не сходится, Эрик. Сначала ты затащил меня в кусты и закрыл рукой рот. Спустя несколько минут мимо нас пробежали двое неизвестных и ими были уж точно не крупногабаритная Дона и сухарик Генри. Потом, я вышла из кустов, а ты следом за мной. И ты был спокоен, пока до нас не донесся голос Доны. Тогда ты снова потянул меня обратно. Полагаю, ты находился на территории Салли-Малли задолго до того, как там появилась я и тот человек, что залез в её дом. А о ссоре Доны с Генри ты знать не знал, пока они оба не появились. Так и что же ты делал там, Эрик, и почему не сказал об этом полицейскому?

– Если ты намекаешь на то, что я каким-то образом причастен к смерти старушки – ты глубоко заблуждаешься, Доминика. Я работал на своем участке, – говорит он твердо, после нескольких секунд молчания. – Слушал ругню Доны и Генри. Увидел тебя. В кусты потащил, потому что ты намеревалась проникнуть в чужой дом с кухонным ножом в руке. Я, конечно, плохо знаю тебя, но ты мне очень симпатична и я не хотел, чтобы у тебя были проблемы. А насчет тех двоих – я и сам удивился, когда увидел их. Полиции не сказал, потому что, как ты уже могла заметить, сплетни на острове распространяются с неимоверной скоростью и каждый значительно преувеличивает действительность. Я не хочу, чтобы на «Либерти» людям стало боязно жить и поэтому, мы сами вычислим кто по ночам лазит в чужих домах, пока хозяева мирно спят.

– Но Салли-Малли не спала мирно в ту ночь, Эрик.

Он вздыхает.

– Я слышала, как она говорила…

– Доминика, – отрезает он и снова останавливается. Только на сей раз Эрик хватает меня за плечи и наклоняется к самому лицу. – Пожалуйста, хватит. Эта женщина… Она умерла во сне. Над ней никто не издевался, она просто умерла и всё. Возможно, тогда ты слышала голос Доны. И я прошу тебя, не обсуждать эту тему с кем-либо, потому что люди здесь лишатся спокойствия.

Мне остается лишь молча кивнуть, хотя я точно знаю, что тот тоненький голосок принадлежал Салли-Малли, а никак не взрывной и громкой Доне Джонс. Эрик опускает свои руки и мне, несмотря на этот наш спор и недоверие к нему, становится даже грустно.

Несколько минут мы идем вперед в полном молчании и единственное, что нарушает тишину между нами, так это частый обмен приветствиями с другими жителями, которые так же вышли прогуляться по вечернему пляжу.

– У тебя есть семья? – спрашиваю я, устав от тишины.

– Родители погибли, а других родственников я не знаю. Точнее, знаю, что они есть, но мы никогда с ними не общались.

Интересно, а как же богатый дядя, о котором рассказывала Валери?

– Что с ними случилось?

– Пропали без вести, когда в Японии случилось землятресение, – резко отвечает Эрик. Я понимаю, что больше об этом он говорить не будет. – Ты здесь надолго?

– Мы договорились с Валери, на три месяца. Думаю, очень скоро она устанет от моего общества.

– Она хорошая женщина. А насчет последнего ты глубоко заблуждаешься. Ты ей очень нравишься.

– Это ты определил благодаря своей исключительной наблюдательности?

Эрик поворачивает ко мне голову и оглядывает так, словно мой внешний вид и я сама доставляют ему удовольствие.

– Ты не можешь не понравиться.

Моё лицо в миг вспыхивает и я увожу взгляд в сторону трех девушек, что весело хохочут и фотографируются с пальмами-коротышками. И среди них я замечаю знакомое лицо…

Терри Баскет.

Длинные рыжие волосы, яркая помада на пухлых губах, короткий красный сарафанчик и… Боги! Сверкающие босоножки на высокой платформе, как у стриптизерш!

– Мне подержать твою челюсть?

– Что? – Смотрю на веселящегося Эрика и мысленно ударяю себя по лбу. Видимо, я слишком удивилась вызывающему внешнему виду его настырной поклонницы. – Я просто… – Хмыкаю. – Ничего.

– Ты смущена? – забавляется Эрик.

– Я в шоке.

– Я вижу, – смеется он.

– Надеюсь, ты объяснил Терри Баскет, что у нас не свидание?

– А зачем мне делать это?

– Я наслышана о ней. Точнее, о её характере и заинтересованности в тебе. И видела, кстати.

– Терри безобидна, уверяю тебя. Ей просто скучно здесь.

– И от скуки она по уши влюбилась в тебя и не дает шагу ступить? Если вдруг со мной что-то случится и я, скажем, провалюсь в какую-нибудь яму и сломаю ногу, то буду точно знать, кого винить в этом.

– Привет, Эрик! – вдруг раздаются громкие девичьи голоса. – Идем к нам? Мы собираемся на вечеринку к Эшли! Будут горячие танцы и море всего интересного!

Эрик здоровается улыбкой и кивком.

– Спасибо за приглашение, но у меня другие планы на вечер.

Господи, эта Терри Баскет рубит меня на части своим убийственным взглядом! Она же на ведьму похожа!

– А ты в курсе, что наша Терри собирается уехать на несколько месяцев?

– Да, я знаю. И желаю ей успехов!

И почему я сейчас чувствую себя третьим сапогом с дыркой? Мое существование игнорируют все участники этого разговора на расстоянии нескольких метров.

– Кстати, вы знакомы с Доминикой? – вдруг говорит Эрик и берет меня за руку. – Она племянница Валери.

– Привет, Доминика! – кричат мне две незнакомки с пьяными улыбками. – Идем к нам!

– Привет. Спасибо за приглашение, может быть, в другой раз?

– Обещаешь?

– Конечно.

И вот мы уже проходим эту веселую компанию, как вдруг раздается писклявый голос Терри:

А Эрик, кстати, продолжает держать меня за руку. Хоть меня и подбешивает, что делает он это только ради того, чтобы продемонстрировать что-то Терри, я не спешу распрощаться с теплотой и приятной шершавостью его ладони.

Когда он оборачивается, продолжая двигаться вперед, Терри снова говорит:

– Мы можем поговорить?

– В другой раз. – Он крепче сжимает мою руку и поворачивает ко мне голову. – Всё хорошо?

– Конечно! – нервно бросаю я. – Ты держишь меня за руку только для того, чтобы отрезвить настойчивую Терри Баскет, которая уже мысленно придумывает для меня наказание за то, что я посмела идти рядом с её неприкосновенностью. Для этого пригласил меня на прогулку?

Эрик настойчиво сцепляет наши пальцы и смотрит в мои глаза.

– Я пригласил тебя, потому что хочу узнать поближе. Если бы ты не занималась анализированием черт знает чего, то давно бы заметила, что нравишься мне.

Приятно слышать.

Чертовски приятно слышать.

«Пожалуйста, скажи, что те паспорта в твоем шкафу – просто шутка, а пистолет действительно детский. Ты просто насмотрелся всяких боевиков и решил повеселиться».

– Я, конечно, был бы рад услышать хоть что-то в ответ, но и молчание сойдёт, – усмехается Эрик.

– Давай поиграем?

– Не думал, что ты готова будешь перейти к совместным играм так быстро, – смеётся он.

– Игра в вопросы, не требующих огромных и развёрнутых ответов, – объясняю я. – Спрашиваем друг друга о чем угодно и даём короткий, но честный ответ.

Несколько секунд Эрик молчит, а потом заметно нехотя кивает.

– Предоставляю тебе право первым спросить меня о чем-нибудь, – игриво подмигиваю. Очень надеюсь, что эта моя фальшивая милость лишит его бдительности. – Только не забывай, что ответы должны быть честными.

Эрик вздыхает, как будто эта моя идея чертовски глупая, но деваться ему некуда и приходится согласиться.

– Какое вино любишь?

– Красное полусладкое. Последний фильм, который ты посмотрел?

Эрик задумывается.

– «Легенда» с Томом Харди. Давно занимаешься йогой?

– Четыре года. Ты ведь знаешь, что очень похож на английского актера Чарли Ханнэма?

– Не понимаю, что общего, но слышу неоднократно. Ты была замужем?

– Нет. Ты когда-нибудь обманывал?

– Да. У тебя есть парень, который ждет твоего возвращения на родину?

– Нет. Ты с кем-нибудь встречался из местных?

Сексуальность его хитрой улыбки зашкаливает.

– Было дело. – Наши взгляды встречаются. – Той ночью, когда мистер Уэлш решил повеселиться над тобой, ты действительно хотела переспать со мной или это желание было вызвано исключительно «волшебными травками»?

– Затрудняюсь ответить. Учитывая то мое состояние, и в том и в другом случае ответ будет необъективным.

Эрик усмехается и продолжительно кивает. Я не солгала, но и правду не сказала.

– Ты встречался с Терри Баскет?

– Нет. Ты сбежала на «Либерти» от проблем?

– Да. Ты прячешься на «Либерти»?

Эрик молчит, а я старательно делаю вид, что под этим своим вопросом ничего такого не подразумеваю, просто вопрос и всё.

– Может быть. У тебя много друзей?

– Не очень. В основном знакомые, а друг один. Почему ты не женат?

– Потому что у меня не было и пока нет желания вступать с женщиной в законный брак. Как ты оказалась в моем бассейне?

– Увидела рыбок в нем и нырнула. Ты когда-нибудь причинял другим людям боль?

– В какой-то степени да. Ты свалилась в мой бассейн спиной, я видел это. И находилась ты не со стороны дома Валери, а в мое внутреннем дворе, Доминика. Кто-то говорила́ о честности ответов, а сама лукавит. Как ты оказалась в моем бассейне? – повторяет Эрик, глядя себе под ноги. Меня пугает его спокойствие, что как будто покрывается коркой льда.

– Я увидела рыбок. Понятия не имею, с какой стороны и каким образом оказалась в нем. Помню только, что у меня отнялись ноги. Ты когда-нибудь убивал людей?

Эрик поворачивает ко мне голову и, глядя в глаза, отвечает:

– Нет. Ты когда-нибудь проникала в чужое жилище?

– Нет, – отвечаю я, не моргнув и глазом. – Ты когда-нибудь делал что-то нехорошее, ради собственной выгоды?

– Может быть. Ты когда-нибудь рылась в чужих вещах?

– …Нет. Я действительно нравлюсь тебе?

Я поняла его тактику: чем настойчивее я интересуюсь тем, о чем Эрик не может и не хочет говорить, тем сильнее он давит на меня событиями той ночи, ожидая заметить во мне хоть толику растерянности.

– Да, действительно. Считаешь меня убийцей?

Кажется, Эрик точно знает, что кто-то в ту ночь проник в его дом и обнаружил «набор киллера» в гардеробной. Если он два раза спросил про то, как я оказалась в бассейне, значит не уверен, что именно я и была в доме… Догадывается, но не уверен на все сто.

– Может быть. Почему ты не воспользовался моим состоянием и не сделал то, о чем я просила тебя?

– С чего ты взяла, что я совсем им не воспользовался? Чуть-чуть, но всё же, – с улыбкой пожимает он плечами. Мы останавливаемся напротив небольшого заведения с крышей из соломы и желтыми фонариками повсюду. Внутри играет тихая музыка. – Предлагаю закончить с игрой, хотя, мы затронули очень интересную тему, и поужинать. Согласна?

Молча киваю и следую за ним. Если я солгала ему несколько раз, то что мешало ему сделать то же самое?

Крабы в остром соусе до сих пор стоят перед глазами. Эрик в шутку предложил мне взять их с собой, видя, насколько мне хреново.

– Если честно, я приятно удивлен, что ты с таким аппетитом поглотила столько штук!

– Я съела слишком много и теперь едва могу идти. Если ты задумал избавиться от меня, то я даже не стану сопротивляться. Просто не смогу.

Мы ступаем на узкую тропинку, по обе стороны которой пальмы самых разных размеров. Одна выше другой, другая шире предыдущей, а предыдущая пушистее следующей. Тропинку едва освещает тусклый желтый свет.

– Только посмотри, какие звезды, – говорит Эрик за моей спиной.

Я останавливаюсь и поднимаю глаза. Небо и впрямь как будто темное полотно с миллиардами маленьких и больших белых огней.

– Удивительно, – шепчу я. – Эрик?

– Тогда на пляже, ты сказал, что «мы» сами вычислим тех, кто ночью тайком залазит в чужие дома. А кто эти «мы»?

Темная фигура Эрика медленно и устрашающе приближается ко мне. Я слышу его дыхание. Оно напоминает мне слабое рычание притаившегося хищника.

– Какая же ты такая упрямая, – констатирует Эрик пугающим шепотом. Он останавливается рядом со мной и медленно наклоняет ко мне голову. – И почему я надеялся, что ты успокоилась и забыла об этой ерунде! Давай, ты закроешь эту тему без лишних проблем? Или, в ином случае, мне придется сделать что-то такое, от чего их у тебя станет очень много.

Я нервно сглатываю и таращусь на него во все глаза.

– Сделаешь мне больно?

– Я не хочу, но придется, – шепчет Эрик. Я не понимаю, шутит он или говорит правду.

– Например?

– Случайно проговорюсь кому-нибудь, что ты вовсе не племянница Валери, которую здесь все любят и уважают. Поднимется шум, ведь людям здесь очень не нравится, когда нарушают правила. Пострадает репутация Валери, а тебя выпрут с острова, потому что ты работаешь здесь незаконно. Но этого не случится, если ты угомонишь свое любопытство и перестанешь совать нос туда, куда не следует. Ну, так что? Может хватит уже?

Господи, а ведь он на полном серьезе! То есть, полтора часа мы мило улыбались друг другу, отвечали на вопросы под предлогом «узнать друг друга поближе», даже посмеялись над какой-то тупой шуткой бармена и выпили по бокальчику красного вина, а теперь он решил показать мне ДЛЯ ЧЕГО всё это нужно было? Только чтобы я заткнула свой рот и не мешала ему… Точно! А ведь я определенно мешаю ему! Ведь я единственная, кто не верит в эту его фальшивую добропорядочность! Все тут только и делают, что охают и ахают при виде Эрике, но только не я. И он это знает. И он опасается, что мое недоверие распространится и на других жителей.

– Договорились? – уточняет он тоном, которому страшно пойти наперекор.

– И всё? – бросаю я самоуверенно.

Вообще-то, я до чертиков напугана и злюсь на свою чрезмерную болтливость. Там на пляже Эрик притворился милашкой, которому я тут же раскрыла свои карты. Но теперь… Теперь всё будет иначе. У меня получится…

– Что «и всё»? – рычит он.

– Думаешь, мне причинит боль твой пустой треп обо мне?

– Солнышко, я видел, как ты ведешь себя с Валери. Ты благодарна ей, – шепчет он прямо в мое лицо. – Ты ведь очень добрая девочка и меньше всего на свете хочешь навредить доброй женщине, которая помогла тебе сбежать сюда от повседневных проблем. Чтобы понять это, не нужно отличаться чрезмерной наблюдательностью. Ты просто очень открытая и предсказуемая. Тебя можно прочесть от корки до корки и при этом, пару раз вздремнуть от скуки. Не обманывай себя.

Что эта козлина сейчас сказала?! То есть я – открытая книга? Да настолько скучная и предсказуемая, что в сон клонит?!

Нет, я, конечно, знала, что мужики те ещё засранцы! Они изменяют, лгут, но чтобы вот так… Вот так дерзко… Да ещё и со злой насмешкой!

Мне едва хватает сил, чтобы не свалиться на землю и биться в конвульсиях от нехватки воздуха. Черт! Я просто…

Я в бешенстве!

Господи, кто бы знал, насколько это адский труд – улыбаться и делать вид, что тебя вообще не колышет чье-то мнение.

– Ты серьезно? Угрожаешь мне какой-то жалкой сплетней? Будь ты пожестче, я бы, возможно, и купилась на этот трюк, но… – нарочно качаю головой, будто оцениваю его видок. – Я и впрямь была дурой, раз купилась на эту твою напускную опасность. Жаль, очень жаль, Эрик. Ты меня разочаровал.

– Интересно, а чего ты ожидала? Что я стану избивать тебя что ли?

– Нет, но хотя бы чуть-чуть продемонстрируешь свою силу. Например, заведешь руки мне за спину и этим своим рычащим шепотом припугнешь, что мол, так и так, Ника, ты ведешь себя очень плохо. И если ты не перестанешь подозревать меня во всех смертных грехах, то я проберусь незаметно в твою спальню, – говорю я всё тише и медленнее, нарочно дыша ртом, чтобы горячий воздух щекотал его шею, – поглажу твои волосы, а потом применю особый трюк и задушу тебя. Все будут думать, что ты умерла во сне, и даже самый опытный судмедэксперт не определит истинную причину. Как и в случае с Салли-Малли. И я буду дальше жить себе поживать на этом острове, улыбаться и убивать женщин, которые мне не нравятся.

Эрик тихонько дышит и не шевелится. Согласна, произносить последние слова было очень рискованно, но я уже держу наготове баллончик за спиной. Если он только вздумает причинить мне вред, я незамедлительно выпущу струю едкой жидкости ему в лицо.

– Значит, ты действительно обвиняешь меня во всех смертных грехах?

– Может не во всех, но в самых страшных точно.

Эрик усмехается и склоняет голову на бок. И пока я злюсь на это его злое веселье, он резко хватает меня за кисть и разворачивает к себе спиной, а баллончик… Будь он проклят! Со стуком падает о плитку.

– Надо же, – усмехается он злостно прямо мне в шею, а потом толкает ногой баллончик и тот летит на траву, – ты и впрямь с приветом! Ещё и перцовый баллончик с собой притащила. – Эрик крепко сжимает мои кисти и легонько касается губами моего уха. Я чувствую, как мое тело задрожало, как предательское тепло внутри стало стекать жидким мёдом к ногам. – Доминика, поверь, мне ничего не стоит, сделать так, чтобы тебя вышвырнули. Мне очень нравится Валери, но мое спокойствие и моя жизнь куда дороже. Поэтому, либо кончай с этими своими играми в детектива, либо собирай вещи и жди, когда к тебе нагрянет полиция и обозленный остров.

Я не верю, что Эрик способен так поступить, но и верю одновременно. Мне сложно сказать, блефует он или говорит правду, ведь я совершенно не знаю его. Он с самой первой встречи показался мне странным, а всё то время, что мне удавалось хоть немного понаблюдать за ним, я боролась с самыми противоречивыми мнениями и эмоциями, которые он же и порождал. И сейчас, продемонстрировав мне свое напыщенное хладнокровие, Эрик лишь подкрепил веру в свою нечестность.

– Мне больно, – шепчу я, сделав вид, что очень хочу освободиться, но у меня совершенно нет на это сил. – Отпусти меня, пожалуйста.

– Пообещай мне, что теперь ты будешь вести себя, как очень хорошая девочка? – рычит Эрик.

Господи, я – идиотка. Только сейчас я понимаю, насколько это возбуждающе: прижиматься к мужчине спиной и понимать, что не сможешь быть сильнее.

– Я и так очень хорошая девочка, – шепчу я. – Мне очень больно, Эрик.

– Ты же хотела, чтобы я сделал это, – самоуверенно бросает он. – Наслаждайся, солнышко.

Слава богу, его дурацкое веселье отрезвляет меня. Мне всё ещё кажется, что эта его холодность – напускная. А может быть, я просто надеюсь, что тогда на пляже Эрик хоть немного был со мной честен. На самом деле, мне этого действительно хочется.

Набираю в легкие теплый воздух и внезапно какая-то мошка проникает в мой нос. Я начинаю брыкаться, потому что нос ужасно чешется и прошу Эрика отпустить меня, а он лишь крепче сжимает мои руки.

– Давай, давай! – забавляется он. – Ты же этого хотела, чтобы я…

– Эрик, пожалуйста! – молю я, чувствуя, что вот-вот начну чихать, потому что эта мелкая тварь невыносимо щекочет внутренности моего носа. Я всхлипываю и резко выдыхаю носом, стараясь избавиться этой проклятой гадости. – Хватит!

И Эрик вдруг отпускает мои руки. Я накрываю лицо, прижимая пальцы к крыльям носа и дышу так громко, словно мне заблокировали дыхание на несколько минут.

– Доминика! Доминика, прости меня, я не хотел…

Чертова букашка! Лишила меня возможности быть рядом с мужчиной, от которого веет сексуальной му…

– Прошу тебя, успокойся… – говорит и говорит Эрик, пытаясь удержать меня на месте осторожным прикосновением к плечам.

Я замираю, а потом нарочно всхлипываю. Просто, чтобы убедиться.

– Прости меня, я не думал, что держу тебя крепко… Доминика?

Матерь божья, да он же чертовски мил! Я была права! Черт возьми, я права! Эрик лишь демонстрирует свою холодность, на самом деле он не такой говнюк, каким хочет казаться. Мне, по крайней мере.

– Взгляни на меня?

Я медленно опускаю руки и ещё раз для виду всхлипываю. Эрик тяжело вздыхает и виновато опускает голову.

– Извини, пожалуйста. Сильно болит? – Он осторожно касается пальцами моих запястий.

– Есть немного.

Эрик снова вздыхает и бережно берет меня за руки. Я снова чувствую, как пьянею от его теплых прикосновений.

– У тебя такая нежная кожа, – шепотом говорит он. – Пожалуйста, не плачь, Доминика.

Всхлипываю.

А потом вновь поддаюсь чарам его волнующего голоса и силе мужской энергетики.

– Всё нормально. Просто… Не делай так больше. Меня задели твои слова, насчет моей открытости и предсказуемости, что я стала нести какую-то ерунду.

– Не буду. – Эрик, вздыхает. А потом, точно по щелчку, возвращает себе пугающий рычащий шепот и напыщенную самоуверенность. – Но лишь в том случае, если ты перестанешь играть в детектива, Доминика. Мы можем дружить, можем даже стать ближе, – усмехается он. – Но если ты вздумаешь продолжать, я буду действовать, как и говорил. Поняла меня?

– Какой же ты…

– Поняла меня? – жестко повторяет он, сжав мои кисти.

Опять надул.

Боже, Доминика, хватит верить его актерской игре! Я заставляю себя покорно согласиться с его словами, но гордость, что вдруг потеряла всякий страх, не позволяет мне даже кивнуть в ответ. Вместо этого, во мне расползается раздражение и желание уделать его точно так же: неожиданно и дерзко! Чтобы в следующий раз хорошенько задумался насчет моей предсказуемости!

Когда воздух сотрясает очередная волна недовольного рычания, я тянусь вперед и легонько касаюсь его колючего подбородка губами. Напряжение Эрика в ту же секунду спадает и он, явно поразившись такому повороту событий, тихонько вздыхает.

– Пожалуйста, – шепчу я, покрывая осторожными поцелуями нижнюю часть его лица, – не будь таким грубым со мной.

– Я вовсе не груб, Доминика, – тихо отвечает мне Эрик. Он дышит приглушенно и прерывисто, а его руки медленно разжимают мои кисти.

Я тоже умею играть и притворяться. Не на ту напал, киллер!

– Зачем ты делаешь это? – спрашивает он.

– Делаю что?

– От того, что я безумно хочу тебя, суть не меняется. Ты должна…

– Тсс… – шепчу я, намеренно коснувшись его губ своими. – Здесь так тихо и мы так близко друг к другу. Пожалуйста, скажи мне что-нибудь другое. Давай, забудем о том, что ты очень плохой и опасный парень, который может совершить много всего нехорошего. Просто побудь здесь со мной.

Эрик отпускает мои кисти. Я тут же провожу пальцами по его твердому торсу и завожу руку за спину.

– Ты пытаешься соблазнить меня? – хмыкает Эрик коротко.

Я чувствую, что его тело неподвластно голосу разума. Наверное, ему ужасно хочется вновь гаркнуть на меня, но взрывоопасные процессы в организме чертовски мешают. Собственно, как и мне, но я стараюсь держать ситуацию под своим контролем. Помню, одна героиня бразильского сериала, который без конца смотрела моя тетя, всё повторяла, что оставить мужчину безоружным может женщина, завладевшая его телом. Иногда нужно быть хитрой и шепчущей на ушко змеей, чтобы добиться желаемого.

– Соблазнить? Что ты. Я просто повинуюсь голосу своего тела.

– И чего оно хочет?

Теперь я по-настоящему целую Эрика, чувствуя, как его ладони сжимают мою талию. Можно, конечно, предположить, что своими активными действиями я подтолкну его к более смелым шагам, но его настороженность никак не желает исчезать. Эрик как будто сам удерживает себя и я пока не знаю, хочу ли, чтобы эти воображаемые цепи на его руках разорвались.

– Доминика…

– Эрик, пожалуйста, – шепчу я. – Хотя бы на несколько минут побудь другим… Я не хочу бояться тебя хотя бы это короткое мгновение.

Господи, как же вкусно он целуется! Я тут играю ранимую скромницу, запуганную девочку, которую нужно немного пожалеть, а он так чертовски соблазнительно целует меня!

Я нарочно отстраняюсь и не поднимаю голову. Эрик пытается заглянуть в мое лицо, а потом нежно касается пальцами подбородка и вынуждает посмотреть на себя.

– Ты сейчас не шутишь? Ты действительно боишься меня?

Молчаливо киваю и увожу взгляд в сторону. Хотя, возможно он и не видит моих глаз.

– Напрасно. Я же простой парень, Доминика. Я не обижу тебя и не сделаю ничего плохого. И я не понимаю, почему ты думаешь обо мне всякую ерунду.

– Ты угрожаешь мне, Эрик. Собираешься испортить жизнь Валери.

Он вздыхает.

– Я просто не знаю, как ещё заставить тебя остановиться.

– Я тебе мешаю, да?

Эрик долго молчит.

– Мне просто не нужны неприятности.

– Неужели, я могу создать их тебе?

Прижимаюсь к его груди, слыша как стучит мужское сердце. Эрик обнимает меня.

– Просто ответь мне, ты киллер?

– Доминика, никакой я не киллер.

– Да с чего ты взяла это?

Завожу руку под его футболку и медленно поглаживаю спину.

– У тебя тяжелый взгляд. Ты очень наблюдательный. А ещё, ты умеешь бесшумно передвигаться. И на тебе были перчатки, когда ты поймал меня у дома Салли-Малли. Кто по ночам носит перчатки?

– Тот, кто вместо ночного сна проводит время в своем саду.

– Перчатки были чистые, – вздыхаю я и цепляюсь пальцами за края джинсов. А потом веду пальцы к животу, слыша, как дыхание Эрика вновь становится прерывистым. – Ты мне очень нравишься, но мне сложно доверять тебе. Если ты плохой человек и сделал что-то нехорошее – просто скажи мне об этом.

– Я не плохой человек. Просто поверь моим словам и всё.

И, кажется, я верю. Эрик осторожно целует меня в макушку и отстраняется. Он берет мою руку в свою ладонь и вновь ведет за собой.

– У тебя соблазнительные губы, – говорит Эрик тихо. – И ты очень хитрая. Не думал, что с тобой будет столько забот.

– А что ты вообще думал?

– Мне казалось, что всё проще некуда: приглашу тебя на прогулку, потом на свидание, потом мы поцелуемся, переспим и, возможно, у нас что-то получится, ведь ты мне понравилась с первого взгляда. Но вместо этого я вынужден убеждать тебя в том, что я неплохой парень! Ведь ты накрутила в своей голове бог знает что.

– Что, прям с первого взгляда? Когда наехал на меня огромным колесом своего велосипеда?

Эрик смеется.

– Забавное знакомство. Если бы Салли-Малли знала, что её кончина станет препятствием к нашему общению с тобой, то, наверняка, выбрала бы для этого другое время.

Я вздыхаю и вынуждаю Эрика снова сделать остановку. Он поворачивается ко мне и крепче сжимает мою руку.

– У тебя есть предположение… – начинаю я тихонько, а потом замолкаю, потому что теплые губы Эрика накрывают мои. Мне нравятся его поцелуи и ловкие движения скользкого языка, но с каждой минутой нашего с ним странного «не свидания» я, кажется, путаюсь всё больше и больше. – Я забыла, что хотела спросить.

Эрик усмехается.

– На это я и рассчитывал. Вообще, я и не надеялся, что мы с тобой так быстро перейдем к самому интересному.

– У тебя есть предположения, кто мог быть тем человеком, который проник в дом Салли-Малли?

– Ты неисправима!

– Пожалуйста, ответь мне! Если ты хочешь, чтобы я верила тебе, тогда научись быть честным…со мной. Если, конечно, тебе нужно, чтобы мы… Чтобы у нас… Если ты хочешь и для тебя важно, чтобы между нами были отношения, – говорю я быстро. – Если нет, тогда ты прав, не стоит заморачиваться.

Я нарочно опускаю руку и медленно движусь вперед, очень надеясь что Эрик всё же пойдет за мной и даст хотя бы короткий ответ на мой вопрос. Но я иду, иду и иду, а его шагов позади себя не слышу.

– Эрик? – говорю я в темноту. – Ты здесь?

Но в ответ лишь пугающая тишина.

Отлично. Просто отлично. Какой-то дурацкий детский сад.

Разворачиваюсь, чтобы быстро миновать этот уже не освещаемый участок, как вдруг высокая фигура с запахом Эрика возникает на моем пути. Я буквально врезаюсь в него!

– Какого черта ты делаешь?! – громко ругаюсь я. – Как ты здесь оказался?!

– Решил проверить, надолго ли тебя хватит. Ровно через сорок секунд ты стала звать меня. Испугалась темноты?

Разозлившись, я пихаю его в грудь и обхожу.

– Идиот. Ты и впрямь с приветом.

– Про тебя могу сказать то же самое, – забавляется Эрик позади меня. – Постой!

– Отстань!

Эрик догоняет меня и хватает за руку.

– Остановись же ты!

– Что?! – бросаю я, смерив его темную фигуру пылающим от злости взглядом. – Ты притащил меня сюда только ради того, чтобы удостовериться, помню ли я ещё о той ночи, когда случилось столько странностей! И вот, ты узнал, что помню. Потом ты решил припугнуть меня, но ничего не вышло, ведь я точно знаю, что ты не поступишь так мерзко с Валери, как говоришь. Мне хочется тебе верить, но ничего не получается. Извини. Ты отказываешься идти мне навстречу.

– А ты не подумала о том, что быть может я тоже не доверяю тебе? – вдруг спрашивает Эрик совершенно спокойным и даже несколько уязвимым голосом. – Возможно, мне есть, что сказать тебе, но я не уверен, что ты воспримешь информацию правильно…

– Нет, об этом я не думала! Но если так, то…

– То? У тебя есть предложения по решению данной проблемы?

– Ты сейчас правду говоришь? Ты действительно не доверяешь мне и именно поэтому мы уже битый час занимаемся выяснением черт знает чего? А раньше сказать нельзя было?! – недоумеваю я.

– Я просто хотел прощупать тебя.

– Ах! Вот оно что! Ну? И как? Прощупал?

– Ещё не до конца.

Эрик прикасается ладонью к моей щеке и нежно поглаживает кожу большим пальцем.

– Почему у тебя нет парня?

Я нервно усмехаюсь.

– Всё? Тему закрыли, да? – Но Эрик молчит, никак не реагируя на моё недовольство. Со вздохом полным усталости отвечаю: – Я бросила его как раз перед поездкой сюда. А почему у тебя нет девушки? Здесь, как я поглажу, кандидаток много.

Эрик усмехается и с наигранным вздохом отвечает:

– Наверное, я слишком сложный, чтобы со мной можно было построить хоть какие-то отношения.

– Мм? И всё?

– Терри Баскет почему-то твои мнимые сложности не останавливают. Просто скажи, что тебе никто здесь не нравится и ты ждал меня.

Эрик начинает смеяться, как вдруг резкий шорох недалеко от нас привлекает его внимание.

– Пойдем, – говорит он мне и подталкивает в спину. – Я бы, конечно, не отказался от продолжения, но думаю, что на сегодня достаточно информации.

– Её так же мало, как обезьян на этом острове.

– Их здесь вообще нет.

– Об этом я и говорю, черт возьми.

Надеюсь, наше «не свидание» завершится страстным поцелуем. Ну, или хотя бы просто поцелуем. Не сомневаюсь, Эрик хранит много тайн, но почему-то теперь я на девяносто процентов уверена, что ничего страшного и злого в них нет. Ни с какими ужасами, что выдумало мое богатое воображение, Эрик никак не связан. Точно-точно.

Проходим мимо чужого дома, откуда доносится приятная музыка, а на освещенной террасе в обнимку танцуют взрослые мужчина и женщина.

– Мило. Танцуют себе, счастливые.

– Иногда мне кажется, что это единственные люди на всем острове, которые по-настоящему и искренне любят друг друга. Джефферсоны.

– А что остальные? – спрашиваю я Эрика. – Притворяются?

– Типа того. Изображают счастье и любовь, а на деле терпеть друг друга не могут.

– И даже твой друг? Олег Матвеев, у которого не так давно малыш родился?

– У меня нет друзей, Доминика. Только соседи, знакомые и приятели. Чтобы стать чьим-то другом, нужно вместе пройти огонь и воду, а в нынешних условиях, – усмехается он, – это невозможно.

– Ну, а до жизни на «Либерти» у тебя же были друзья? То есть, остались ведь, так?

– Как так?

– А ты что, считаешь, что без друзей невозможно прожить?

– Ну, хотя бы со школы есть?

– А я только подумала, что ты нормальный парень, как вдруг снова наступаю на те же грабли!

Эрик собирается мне что-то ответить, но его отвлекает чей-то женский голос, стремительно настигающий нас из темноты.

– Эрик, постой! Эрик? – без конца повторяет кто-то. – Секунду!

Спустя несколько секунд, запыхавшись, перед нами останавливается одна из тех девушек, что мы встретили на пляже. Она сгибается пополам, стараясь отдышаться, а потом, часто дыша, говорит:

– Извините, что я отвлекаю вас… Но там сумасшедший пес Джозефа сбежал! Эрик, ты же знаешь, он дурной на всю голову!

– А я то что могу сделать?

– Матвеев и мистер Эль пытаются его поймать, но ты же прекрасно понимаешь, что последнему в его почтенном возрасте носиться да ещё и ночью по чужим дворам – крайне небезопасно. Олегу нужна помощь!

Эрик оглядывает меня, потом, сощурившись, озирается по сторонам и низким голосом говорит:

– Думаю, будет лучше, если ты сейчас же поспешишь к дому, Доминика. Питбуль Джозефа Гринча тот ещё пес. Здесь идти не дольше минуты.

– Конечно… Будь осторожен, – добавляю я тихо, представляя себе злую собаку размером с двухэтажный дом. – Тогда, пока.

– До завтра, – с заметной нежностью в голосе говорит мне Эрик и вдруг берет мою ладонь в свою руку. – Прекрасный вечер.

Я молча киваю и чертовски злюсь на непослушную собаку какого-то Джозефа, из-за которой мое свидание накрылось медным тазом. А точнее – его завершение.

До дома Валери действительно остается не больше минуты. Поскольку Эрик и та запыхавшаяся девушка ушли в противоположном направлении, я не тороплюсь, как мне было рекомендовано. Думаю, Эрик точно знает, где этого паршивого пса черти носят и если бы он околачивался здесь, то уж точно я не возвращалась бы к дому одна.

В воздухе запахло цветами. С каждой секундой легкий аромат становится всё насыщеннее, словно прямо перед моим носом вот-вот возникнет огромный куст с пушистыми бутонами. В какой-то момент мне становится даже смешно от того, что я могу ненароком свалиться, а завтра буду во всех красках рассказывать о своем конфузе Эрику. Вот только когда я и правда проваливаюсь в пугающую неизвестность, а мой дух как будто вылетает из горла вместе с жутким криком, веселью приходит конец.

– Эй? ЭЙ?! – кричу я одно и то же в течении нескольких минут. – Неужели меня никто не слышит?! Помогите мне! Эй?!

Счастье, что мои конечности остались в целости и сохранности. Наверняка, на моем теле есть царапины и ушибы, но это не суть важно, ведь я жива…

– Пожалуйста, помогите! – ору я. – Кто-нибудь! Пожа…

– Доминика? – слышу я пораженный голос мистера Джонса. – Это ты?

– О, господи, да! Мистер Джонс, осторожнее, здесь яма!

– Откуда она тут взялась, черт возьми? Ты в порядке, девочка?!

– Да… Кажется, да. Пожалуйста, вытащите меня отсюда!

Серьезно, я едва сдерживаю слезы. Вечер закончился катастрофически неправильно.

– Господи боже! И рядом с нашими домами! – ахает мужчина. – Погоди, милая, я позову на помощь Эрика!

– Нет, мистер Джонс, его нет дома! Прошу, спустите мне лестницу… У вас же наверняка есть. Пожалуйста, поторопитесь! Мне очень страшно, – шепотом добавляю я.

– Конечно, дорогая! Конечно! Одну минуту! Оставайся на месте!

– Очень смешно, мистер Джонс.

По правде говоря, я готовила себя к худшему: старик будет долго искать лестницу, потом побежит за помощью к соседям и на всё про всё уйдет так много времени, что мои ноги заледенеют в этой луже. Однако мистер Джонс возвращается очень скоро и, вооружившись фонариком, с громкими кряхтеньями спускает для меня лестницу.

– Мистер Джонс, спасибо вам огромное! Не знаю, что бы я делала без вас! – благодарю я, поднимаясь наверх. – Господи, это просто ужасно…

– Откуда здесь взялась эта яма? – недоумевает он.

– Понятия не имею, но тот, кто вырыл её – настоящее чудовище! – огрызаюсь я. – А если дети угодят сюда? А если на моем месте оказалась бы старушка какая-нибудь?

– Костей бы не собрали! – согласно кивает мужчина.

Выбравшись наружу, я тяжело дышу и обнимаю своего спасителя, совершенно не боясь испачкать его.

– Ещё раз, спасибо вам, мистер Джонс, я так испугалась… – и тут я замолкаю, почувствовав кое-что очень меня пугающее.

Старик тоже обнимает меня и вместе с тем его бедра (какого-то хрена!) всё теснее и теснее прижимаются к моим. Матерь божья, я отчетливо ощущаю его эрекцию!

– Мистер Джонс! – отталкиваю я его. – Что вы делаете?!

– Ох, дорогая, прости меня, – шепчет он, тихонько посмеиваясь над собой, – но мое тело очень остро реагирует на женские прелести и уж тем более прикосновения. Лучше бы тебе держаться от меня подальше, иначе…

Я не успеваю даже поразиться его словам и веселому настроению, ведь кто-то неожиданно направляет на наши лица мощный и яркий поток белого света. Ничего не вижу, я как будто ослепла!

– Что это такое, черт возьми! – громко злится мистер Джонс. – Уберите свой фонарик сейчас же!

– Вот ты и попался, кретин бестолковый! Я тебя кастрирую, Генри, как и обещала! – орет знакомый голос Доны Джонс. – Будь ты проклят, кабель недоделанный!

– Дона?! – ахает он в полном ужасе. Я часто моргаю, стараясь привыкнуть к свету, но все равно мало, что вижу и понимаю. – Дона, это ты?! Ты же уехала…

– Ничтожество! – кричит женщина и влепляет собственному мужу громкую пощечину. – Я с тебя шкуру сдеру, Генри! Сдеру и повешу вместо занавесок в доме!

– Дона, милая, ты всё неправильно поняла! Я…

– Что я не так поняла, Генри?! – хватает она его за грудки. – Ты обжимаешься посреди ночи с этой шлюшкой, а в твоих штанах стояк!

– Миссис Джонс, как вы смеете говорить обо мне в таком тоне?! – не выдерживаю я. – Я не позволю…

– А ты, – перебивает меня женщина с налившимися кровью глазами, – заткнись! С тобой я разделаюсь иначе! Я закопаю тебя живьем в этой яме и ты больше света белого не увидишь, поганая девка! Будешь знать, как спать с чужими мужьями! Я сразу тебя раскусила: молоденькая вертихвостка, падкая на чужих мужчин! Я тебе твою рогатку цементом залеплю!

– Дона, умоляю, прекрати!

– Пошел ты к черту! – кричит женщина и толкает собственного мужа в яму, куда я случайно угодила. А потом, эта массивная тетка наклоняется к земле и поднимает биту, с которой шаталась в ту самую ночь у дома Салли-Малли. – Я знала, что вы спите, – опасным шепотом рычит она, надвигаясь на меня. – Трахаетесь у меня под боком. Я слышала, как ты визжишь, как мой муж елозит тебя!

– Господи боже, очнитесь! Вы сумасшедшая!

– От него всегда пахло твоей нежной кожей! И вот, наконец, ты попалась!

– Я здесь всего несколько дней! – кричу я громко, чтобы эта ненормальная хоть немного пришла в себя. – Ваш муж сейчас в яме и возможно ему нужна помощь, а вы тут занимаетесь черт знает чем!

– О, Дона! – доносится слабый голос мистера Джонса. – Дона, помоги мне!

– Конечно, дорогой! – хохочет она, как в каком-нибудь фильме ужасов. – Вот только сначала разделаюсь с твоей подстилкой. Иди сюда, шлюшка, будем делать из тебя «красавицу»!

Ей-богу, она, должно быть, «Ходячих мертвецов» пересмотрела, где жуткий персонаж Ниган с огромной битой молотил всех, кого не лень. Дона Джонс бросает фонарик на землю и замахивается. Но позади неё откуда не возьмись появляется Эрик и ловко лишает сумасшедшую женщину её оружия.

– Эта чокнутая хочет меня убить! – говорю я ему. – Эрик, вызови полицию, пожалуйста!

– Она спит с моим Генри! – кричит та, вертя головой в разные стороны. – Она спит с моим Генри!

– Дона! Дона! Помогите! – взывает её муж из ямы.

Через двадцать минут у этой самой ямы собирается человек сорок. Все они в пижамах и домашних халатах в ужасе наблюдают за истерикой Доны Джонс, которая всё это время пряталась где-то на острове и пасла своего супруга. На «Либерти» прилетели полицейские и медперсонал. И пока они все пытаются совладать с буйным поведением обозленной на всех и всё женщины, Валери, что стоит справа от меня, говорит:

– До чего же странная и жуткая ночь. Я никогда бы не подумала, что Дона способна на такое… У меня прям мурашки по коже!

– Ей явно потребуется помощь психиатра, – добавляет Лорен.

– А мистер Джонс теперь не скоро вернется к нашим занятиям, – говорю я. – У бедняги перелом ноги и ушибы.

Вижу, как Эрик пожимает руку одному из полицейских и медленно пятится назад. Я наблюдаю за ним уже несколько минут и всё жду, когда же он, наконец, соберется домой.

– Пойду поблагодарю своего спасителя, – говорю я быстро и направляюсь к Эрику.

Слышу за спиной ахи и охи Лорен, которая явно восхищается героическим поступком Эрика. Собственно, как и им самим.

– Эрик, погоди!

Он останавливается и кладет свою руку на мое плечо.

– Ты точно в порядке, грязнуля?

С улыбкой фыркаю и оглядываю свою испачканную одежду.

– Да, благодаря тебе. Спасибо, Эрик.

– Если бы я не оставил тебя и проводил до дома, то ничего этого не случилось бы.

– Ну да! Тогда, мы бы оба провалились в эту жуткую яму, которую выкопала эта…ненормальная женщина.

– Не буду спорить, – улыбается мне Эрик. – Рад, что с тобой всё хорошо.

– Удалось поймать того пса? – интересуюсь я, не желая расставаться с ним.

– Как и всегда.

Мы молчим. Я понимаю, что выгляжу хуже некуда, но почему-то собственный внешний вид волнует меня сейчас меньше всего. Сначала собака, потом падение в яму и под конец – истерика Доны… Нет! Эта ночь обязана завершиться иначе! Я столько всего натерпелась!

– Ты устала, – говорит мне Эрик. – Пойдем, я, наконец-таки, проведу тебя! Чтобы ты ещё куда-нибудь не провалилась. Кстати, хочу поинтересоваться…

Посылаю ему вопросительный взгляд и медленно направляюсь к дому Валери.

– Ты и Генри Джонс точно не…

– Очень смешно, – буркаю я.

Эрик смеется и ободряюще хлопает по моему плечу.

– Ладно тебе, я всего лишь шучу.

– Его сумасшедшая жена чуть не убила меня, а тебе весело.

– Она просто охраняет свое, как цербер. Любви там уже давно нет, просто Генри её и всё тут. Властная женщина.

– Тебе такие нравятся?

– Мне нравятся женственные и нежные. Но непременно с остренькой дерзинкой.

– А, так ты про меня говоришь? Тогда, добавь ещё «страстную»!

– «Подозрительную».

– «Осторожную», – поднимаю я бровь.

– «Неугомонную».

– «Справедливую»!

– «Вредную», – говорит Эрик и останавливается. Мы смотрим друг другу в глаза и я понимаю, что вот-вот эта долгая ночь, наконец, завершится так, как и должна. Поцелуем!

– Поужинаем завтра?

– Поплывем на соседний остров в ресторан? – предполагаю я.

– Ты же говорила, что больше в жизни со мной никуда не поплывешь!

– Так и есть. Просто, если предложение прозвучит именно так, то я откажусь.

Эрик деланно задумывается.

– Тогда, поужинаем у меня? Я люблю готовить и уверен, что тебе понравится.

– Ещё никто не жаловался? – улыбаюсь я.

Но мой намек на свидания с другими девушками, которым Эрик мог демонстрировать свои кулинарные способности, он нарочно не замечает. И, наконец, делает то, чего я, черт возьми, жду целую ночь и несомненно заслужила.

– Какие у тебя мягкие губы, – напевает он тихо-тихо спустя несколько секунд. – Как губки для мытья посуды.

– С ума сойти как романтично. Тогда твои, словно скрипучий пенопласт.

– До чего же ты добра. Мы идеально подходим друг другу, не находишь?

– Я ещё не поняла, – пожимаю плечами и мы снова целуемся. А потом, в моей голове вновь всплывает одна очень неприятная мысль, что как противное жужжащее насекомое раздражает слух и мешает ночью заснуть. – Эрик?

– Мм? – мычит он, целуя мои губы.

– То, что ты пока не можешь рассказать мне, никак не связано с криминалом?

– Доминика…

– Пожалуйста, просто ответь мне.

Эрик вздыхает и заглядывает в мои глаза так, что мне сложно не поверить ему.

– Нет. Ничего страшного и дурного.

Мне снились прекрасные сны, несмотря на кошмарные события прошлой ночи, связанные с нервнобольной Доной Джонс. В них мы с Эриком обнимались, пили вино и много смеялись, при чем в постели. Очень надеюсь, что на самом деле нас будут веселить иные вещи и в совершенно других условиях, но только не под одеялом. Я считаю, что наш роман закрутился уж слишком быстро: сначала Эрик вызывал во мне опасения, я подозревала его в самом страшном, а теперь не могу определиться, какое же нижнее белье выбрать для сегодняшнего свидания с ним. Хотя, может так и должно быть? Если раньше мои романы отличались занудной медлительностью и непременно разваливались, то, возможно, сейчас, развиваясь стремительно, он перерастет в самое большее, что может быть между двумя людьми?

После нашего занятия подруги Валери решают расположиться на террасе и выпить прохладный лимонад собственного производства Лорен. Потянув бледно-желтую жидкость из трубочки, я отчетливо ощущаю вкус рома. Первые несколько минут четыре взрослые женщины заваливают меня вопросами о подробностях вчерашней ночи. Жуткой ситуации с Доной Джонс они касаются лишь чуть-чуть, а вот Эрика…

– Значит, ты изменила свое мнение о нем, – улыбается мне Саша. – Что ж, я очень рада. Вы прекрасно смотритесь вместе.

– А он объяснил тебе, что за паспорта в его шкафу? – хмурится Дина.

– Я не спрашивала… То есть, я не хочу, чтобы он знал, что я проникла в его дом тогда и лазила в вещах.

– Ты же была под кайфом!

– Это не оправдание! – ахаю я. – К тому же… К тому же я уверена, что очень скоро он поделится со мной своими секретами.

– Которые могут оказаться не такими уж и безвредными, – продолжает настаивать на своем Дина. – В любом случае, будь осторожна. И пусть огромный агрегат в его штанах не лишит тебя бдительности!

– Спасибо, – сухо бросаю я.

– О, глядите! Ева к нам спешит! – сообщает Валери с улыбкой. Сегодня она вновь чувствует себя неважно и большую часть занятия просто пролежала на коврике, дыша свежим воздухом. – Наверное, есть какие-то новости.

– Доброе утро, – здоровается с нами женщина и ставит на стол корзину с ароматной выпечкой. – Угощайтесь, здесь печенье с клубничным джемом и кунжутом.

– Спасибо, дорогая наша Ева!

– Мои бока растут с каждым днем, но, черт возьми, как же это вкусно! – уплетает угощение Лорен. – Есть какие-нибудь новости?

Темные глаза Евы шкодливо забегали из стороны в сторону. Она осторожно присаживается на край свободного кресла и, наклонившись над столом, тихонько говорит:

– У вашей соседки Салли-Малли, пусть земля ей будет пухом, – вздыхает она, – на теле были синяки.

Дина фыркает:

– Так, об этом мы уже слышали! Только никто так и не объяснил откуда и как, поэтому лично я подумала, что это фейк.

– А я вообще забыла, – округляет глаза Лорен.

– Я тоже запамятовала, – кивает Валери. – И что? Есть какие-то подробности?

– Говорят, у неё и…

– И? – торопит неуверенную Еву Дина. – Что дальше то?

– У неё была…

– Господи, что же?!

– Трахалась она активно! – бросает Ева и тут же накрывает рот рукой, словно сказала какую-то гадость.

– Что?! – ахает Саша, а вместе с ней и все мы. – В её то возрасте? Кто говорит об этом?

– Это на нашем «Лав» судачат. Только я вам ничего не говорила, хорошо?!

– Конечно, Ева, – успокаивает её Валери и предлагает «веселый» лимонад. – Ты же знаешь, что мы никогда не выносим всё то, что ты сообщаешь нам. Так и… Значит, у нашей умершей соседки был роман? Мужчина?

– О! Судя по экспертизе их было несколько!

– Что?! – ахаем мы все.

– То есть, как это?

Ева вздыхает:

– Я передаю вам слова двух полицейских, что обедали на рынке в кафе у старика Яви. Вы же знаете, Валери, я подрабатываю у него уборщицей. Они говорили, что старушку хорошенько…потрахивали и судя по экспертизе, – какой, сказать не могу, поскольку я не знаю, – у неё было как минимум три любовника.

– У Салли-Малли?! – всё ещё не верит Дина.

– Так, погоди-погоди, Ева, – встреваю я, – а при чем здесь синяки на теле? Её что, били?

– Те двое сказали, что следы схожи с такими… Ну, знаете, когда мужчина и женщина играют в постели.

– Ролевые игры? Матерь божья, Салли-Малли увлекалась ролевыми играми! – визжит Дина. – И почему моя жизнь настолько скучна?!

– Говорят, что в её доме полным-полно всяких этих штучек, – шепотом добавляет Ева. Даже её карие глаза как будто краснеют от неловкости.

Хочется не задумываться и не углубляться в скользкий поток не самых радужных мыслей, но…

Три любовника у старушки?

И это ещё минимум?!

– Ну, мы ведь знали, что у Салли-Малли был роман с мистером Уэлшом, – напоминаю я всем, хотя по большому счету пытаюсь только себя успокоить. – Он мне сам говорил.

– Мы в курсе, – кивает с коварной улыбкой Дина. – А вот, кто те двое – загадка!

В ту ночь в дом Салли-Малли пробрался человек, а потом он же в спешке покинул его. Её любовник? Затем кто-то побежал следом… Любовник – номер два?

Кто же третий?

Третьим, кто был в ту ночь там, и запудрил мне мозги…

Нет. Нет, нет и нет! Это не Эрик.

А в мысли тут же врезается тот момент, когда покойная Салли-Малли поглаживала Эрика по спине и ворковала, как голубка.

Боже, нет!

– Знаете, я, пожалуй, пойду полежу, – говорю я всем, – утомилась немного.

– Конечно-конечно! – говорит мне Валери. – Я тоже скоро поднимусь к себе, голова раскалывается. Кстати, Доминика, я отобрала фотографии, о которых мы говорили с тобой не так давно. Если будет желание, можем за обедом посмотреть их.

– С радостью. Хорошего дня, девушки.

Перед тем, как зайти в дом, мои глаза невольно останавливаются на коричневом шезлонге у бассейна Эрика. На нем лежит светлое полотенце и какая-то книжка, а хозяин… Тот, в черных шортах и с голым торсом, пропускает вперед свою неугомонную и влюбившуюся в него по уши гостью в коротком белом сарафане. Терри Баскет, по всей видимости, никак не желает останавливаться.

Бабушка Валери была настоящей красавицей с аристократическими чертами лица. И хотя черно-белые фотографии ещё больше заостряют их, она несомненно обладала той холодной красотой, которую не способны создать никакие пластические хирурги. Думаю, в Валери тоже была эта изюминка, пока её не стерли подобные процедуры.

– А вот здесь, видишь? – указывает Валери на снимок, где её грациозная бабушка в компании других женщин, стоит у огромной винтовой лестницы и держит в руках маленький квадратный клатч. – На её шее.

Я присматриваюсь.

– То колье, о котором вы говорили, да?

– Угу. Бриллианты и тяжелая изумрудная подвеска, – улыбается Валери, глядя на бабушку. – Я мечтала, что когда-нибудь надену его и все на свете будут мне завидовать. Бабушка всегда говорила, что все её драгоценности станут моими, а потом – моей дочки и так из поколения в поколение. Но, увы, – с печалью улыбается она. – Моими им стать не суждено было, да и детей у меня нет. Побрякушки остались только в моей памяти. Кстати, вот то самое зеркало в рубином.

Смотрю на очередной черно-белый снимок, а потом поднимаю глаза на Валери и меня тут же охватывает тревога.

– Что с вами? Снова болит голова?

Несколько секунд подержав пальцы на висках, Валери открывает глаза и улыбается мне.

– Ничего страшного, так бывает.

– Валери, вы очень часто жалуетесь на головную боль и… Я не первый раз замечаю, как вы бывает замираете на месте и как будто пытаетесь побороть головокружение, держась то за стену, то за стол. Что с вами?

– Милая, ничего, – продолжает она улыбаться. – Просто старость потихоньку крадется, вот и всё. Кстати, ты прекрасно выглядишь. Эрику будет стоить неимоверных усилий, чтобы не затащить тебя в спальню.

– Я рада, что ты оставила в прошлом свои сомнения и подозрения на его счет. Он хороший человек.

– Угу. – Снова опускаю глаза на фото в руках. Не хочу говорить об Эрике, потому что пока сама не знаю, что именно тут можно обсуждать. У меня в сотый раз из-за него голова набекрень! – Вы никогда не искали эти драгоценности?

– Лично я – нет. Мои родители, помню, нанимали каких-то людей, которые как раз занимались поиском старинных вещей, украденных и исчезнувших драгоценностей, но эти поиски так ни к чему и не привели. Те, кто обокрали наш дом, смогли хорошенько запрятать всё, что вынесли в ту ночь. Что ж, спасибо, Доминика. Пока тебе рассказывала и показывала всё это, сама с удовольствием окунулась в прошлое. Хорошие были времена тогда.

Валери вновь задерживает дыхание и закрывает глаза. Я молча поднимаюсь и наполняю стакан прохладной водой.

– Выпейте. Может, принести какое-нибудь болеутоляющее?

– Спасибо, дорогая. Я поднимусь к себе, – с улыбкой отвечает она. – У меня там есть своя аптечка, что-нибудь да найду. Желаю тебе приятного вечера.

– Спасибо… Валери?

– Да? – оборачивается она.

– Если вам что-то понадобится, что угодно… Пожалуйста, скажите мне, хорошо?

Её взгляд на долю секунды становится таким ранимым и беспомощным, что у меня сердце обрушивается в самые пятки. А потом так же быстро синие глаза наполняются фальшивым и слишком ярким блеском.

– Конечно, Доминика. А теперь поспеши к Эрику. На свидание опоздать можно, но совсем на чуть-чуть.

– Ты постарался! – говорю я, оглядев стол. – Ребрышки, картошка, овощи… Решил закормить меня?

– Не хочу, чтобы ты осталась голодная.

– Тут останешься, как же!

Эрик ставит на стол бутылку вина и снова возвращается к кухне.

– Интересно, и когда ты успел всё это приготовить, учитывая, что сегодня у тебя были гости?

Эрик оглядывается и криво улыбается.

– Мм, ты уже следишь за мной. Что ж, наш роман развивается очень стремительно.

– Я тоже об этом думала. Гляди и на следующей неделе свадьбу сыграем!

– Мне нравится твое чувство юмора, – кивает Эрик и снова возвращается к столу с двумя бокалами. – Если женщина умеет шутить, значит с ней будет очень легко и весело.

– Кажется, ты как-то назвал меня чертовски трудной.

– Это было ещё в те времена, когда ты подозревала меня черт знает в чем.

– А ты что, думаешь, со вчера что-то изменилось?

Наши взгляды встречаются. Несколько секунд мы молча глядим друг на друга, а потом, не желая комментировать мои слова, Эрик откупоривает бутылку и начинает разливать вино в бокалы.

– Как думаешь, что будет с домом Салли-Малли?

– Хочешь купить? – усмехается Эрик.

– Конечно, я же похожа на дочь какого-нибудь Рокфеллера! Просто интересно, что станет с её домом и вообще… У неё же никого не было, как я слышала.

– Без понятия. Да и меня особо это не интересует. – Эрик накладывает в мою тарелку картошку с ребрышками, а мне с трудом удается держать язык за зубами. – Налетай! Надеюсь, понравится.

Он поднимает свой бокал, и мы выпиваем за прекрасный вечер.

– Очень вкусно! – говорю я спустя несколько минут. – Ты серьезно сам приготовил всё это?

– А что? – усмехается Эрик. – Думаешь, я позаимствовал у Матвеевых их непревзойденную Еву и это её рук дело?

– Я об этом даже не подумала, – улыбаюсь я. – Кстати, сегодня к Валери забегала чья-то горничная… Не знаю, как её зовут. Она говорит, что слышала, как полицейские шептались о Салли-Малли…

– Доминика…

– Что?! – ахаю я наиграно. – Я же ничего не имею в виду, просто делюсь с тобой… Но, раз уж тебе это не интересно, хотя там такое!

– Можешь себе представить, у Салли-Малли было как минимум три любовника!

– Ты шутишь? Ей сколько лет!

– Не знаю, не узнавал.

– И говорят, что она была любительницей ролевых игр, – продолжаю я намеренно.

– Всякие бывают увлечения.

– Секс в её возрасте чреват получением различного рода травм!

– Тебе то откуда знать? И вообще, почему мы обсуждаем сексуальную жизнь умершей женщины на свидании? Нам что, больше поговорить не о чем?

– Я знаю, что у них с мистером Уэлшем был роман. Я, конечно, мало поверила его словам, когда он говорил о каком-то другом её таинственном кавалере, но теперь… Если второй был такого же почтенного возраста, что и мистер Уэлш, то третий может оказаться вполне себе молодым и крепким парнем.

Эрик медленно опускает вилку на стол и с трудом проглатывает жареные овощи.

– Правильно понимаю, что ты сейчас хочешь сказать, будто этот третий – я?

– Я? Ты? – удивляюсь. – Ничуть. Ну, может, чуть-чуть предположила.

– С чего вдруг?

– В ту ночь первый любовник пробрался в её окно и потом, спустя время, вылез обратно. За ним последовал второй, а третий… Я его не видела, но в тот момент откуда не возьмись появился ты, Эрик. Эта горничная сказала, что провели какую-то экспертизу и выяснили, что в ту ночь у Салли-Малли было три…посетителя. Уж не знаю, какие они там анализы делали, но…

– Я с ума с тобой сойду.

– Так и что?

– Что? – рычит Эрик.

– Ничего не хочешь мне сказать?

– Разве что, ты беспредельно глупа и невыносима. Сначала ты обвиняла меня в убийстве, а теперь в связях с умершей старухой! Отлично, Доминика. Просто слов нет.

Я, конечно, не горжусь тем, что порчу наше свидание копанием в чужом белье, но уж такая я – пока не узнаю правду, которая так или иначе касается меня, ни за что не успокоюсь.

– Мне сложно забыть об этом всём, потому что я знаю, что ты скрываешь что-то!

– И почему я надеялся на спокойный и приятный вечер с тобой! Ты хотя бы на одну долбаную ночь можешь остановиться и не говорить о Салли-Малли и её последних часах жизни, черт возьми?! У нас свидание, Доминика! Вкусный ужин, вино и, возможно, секс!

– Отлично! Я только за! Но давай ты хотя бы немного приоткроешь для меня двери в свою загадочную жизнь, а потом будем кувыркаться всю ночь на пролет?!

Эрик поднимается с места и обхватывает руками голову:

– Я не знаю, какие проблемы были у тебя с прошлым твоим парнем, но, кажется, уже начинаю понимать его! Ты же просто невыносима! От тебя кто угодно убежит! Просто замолчи и наслаждайся жизнью, и перестань копаться там, где уже давно всё зарыто!

– Да как ты… – ахаю я и подскакиваю на ноги. – Какой же ты бессовестный!

– На себя посмотри! Сама тактичность.

Швыряю салфетку на стол и мчусь к входной двери, точно взбешенная фурия. Да как он только посмел сказать мне такое?!

– Доминика, подожди!

– И не подумаю!

Вылетаю в коридор и хватаю свои босоножки. А потом с силой опускаю дверную ручку и вдруг замираю на месте.

На деревянной полочке под прямоугольным зеркалом лежат синие перчатки. Они помятые и уже старые, но я отчетливо вижу те самые красные полоски, о которых говорил мистер Уэлш.

«А потом я стал одеваться и, извини уж за подробности, наклонился к ножке кровати за своим бельем, как вдруг вижу, что на ковре лежит что-то странное. Заглядываю, а под кроватью рабочие перчатки. Огромные такие, синие в красную полоску».

– Доминика, прости, я не хотел, чтобы так… – говорит Эрик, а потом вдруг затихает, увидев, как я держу пальцами одну перчатку. – Что ты делаешь?

– Это перчатка, Эрик, – говорю я тихо, не отрывая от него глаз.

– Хорошо, – кивает он и смотрит так, словно я ненормальная. – А это, – оттопыривает он свою рубашку-поло, – рубашка, Доминика. Здесь вот джинсы.

– Замолчи! – повышаю я голос и швыряю перчатку на пол к его ногам. – Они твои?

– Перчатки, Эрик! Черт возьми, эти гребаные перчатки!

– Да, Доминика, это мои перчатки!

– И что, сложно было сказать, что ты спал с Салли-Малли?!

Эрик чертыхается и обхватывает руками голову.

– Ты в своем уме?! При чем здесь перчатки и…моя бывшая соседка?!

– А при том, что эти самые синие перчатки в красную полоску валялись у Салли-Малли под кроватью! А поскольку, эта старушка обожала ролевые игры, полагаю, ты частенько был её садовником, который после тяжелого рабочего дня ещё и «хозяйку» свою потрахивал!

– Твое гребаное воображение не знает границ. Да, это мои перчатки. Но я никогда не был чьим-то садовником, Доминика, и уж тем более не «потрахивал» тетку, которая годится мне в бабушки! Что ты несешь?!

– Мистер Уэлш сказал, что однажды увидел эти самые перчатки под кроватью Салли-Малли. Он давно подозревал её в измене, но никак не мог вспомнить, у кого видел эти перчатки.

– И что? Эти перчатки сегодня утром вернул мне Матвеев. Таких у меня куча была, но все растерялись. Давай, обойдем каждый дом на «Либерти» и те, у кого обнаружатся синие перчатки в красную полоску, автоматически и без обсуждений попадут в огромнейший список тайных любовников скончавшейся старушки, которых ты станешь обвинять во всех смертных грехах, черт тебя дери! – Эрик опускает голову и ставит руки в боки. – Я просто хотел поужинать с тобой, Доминика. Просто пообщаться, а не заниматься выяснением этой не интересующей и не касающейся меня ерунды.

И снова звучит всё гладко. Да настолько, что я теперь чувствую себя виноватой до самой макушки.

– Ладно, – говорю я так, словно это меня обидели, а не я, и бросаю босоножки на пол. – Пойдем ужинать. Наверное, остыло уже всё.

– Ей-богу, ты меня с ума сведешь. Неужели так сложно просто извиниться за свою чрезмерную вредность и вернуться к столу?

– Если бы ты был с самого начала честен со мной, то ничего этого не случилось бы. – Сажусь на свое место и вновь кладу на ноги салфетку.

– Я честен с тобой, Доминика. Просто ты этого никак не хочет признавать.

Спустя десять минут нашего непоколебимого молчания и пережевывания, у Эрика звонит сотовый. Пока он идет к столешнице, где лежит гаджет, я с внезапным вожделением гляжу на его плечи и спину, и чувствую себя идиоткой. Хотя, наверное, я и впрямь идиотка.

– Да, Олег? Опять? Этого пса нужно срочно перевоспитывать. Джозеф уже слишком стар и ему совершенно всё равно на беднягу. Неужели никого другого нет? Поймайте его и приводите ко мне. Заберу его. Сейчас не самое удачное время для… Ладно. Буду через пять минут! – твердым голосом говорит Эрик и кладет трубку. – Мне нужно отлучиться.

– Я уже поняла. Снова пес убежал?

– Этот балбес – хороший, просто Джозеф им не занимается и пёс предоставлен самому себе. Вчера, когда мы вернули его, этот старик сказал, что если он ещё раз убежит, то он избавится от него. Я пса себе заберу.

– Здорово… Так и всё?

– Извини меня, пожалуйста. Прошу, только не уходи, хорошо? Я постараюсь быстро, Ральф не убегает далеко. Приведу его сюда и мы продолжим ужин, идет?

– Конечно. Может, я могу помочь чем-нибудь?

Эрик улыбается и целует меня в макушку.

– Этот пес больше тебя. Просто подожди меня и не спали дом.

– Ха-ха. Иди уже.

Эрик спешит к выходу и, когда я слышу, как за ним захлопывается дверь, с грустью вздыхаю, сетуя на свой невыносимый характер и непослушные мысли. Эрик – мечта любой женщины. Прекрасно готовит, внимателен к деталям, богат, добр и кажется, будто его руки могут сделать всё, что душе угодно. Вот он приготовил превосходный ужин, если, конечно, это действительно не дело рук Евы, и несомненно ожидал хотя бы какой-нибудь похвалы от меня, а по итогу получил очередную порцию обвинений. Хотя, нет. Я вовсе не обвиняла его в связи с Салли-Малли. Я лишь хотела узнать правду и только…

Боже, какая я идиотка. У меня остался последний шанс доказать ему, что я – совершенно нормальная и со мной можно построить отношения. Если что, свое настроение и эти порывы спишу на ПМС, которого у меня никогда в жизни не было. Я вообще не понимаю, что это такое и не верю в существование этого синдрома, но сегодня, пожалуй, воспользуюсь им в качестве оправдания.

Ладно. Нужно просто успокоиться и довериться ему. У каждого человека есть тайны, даже у меня. Например, однажды, я не заплатила в магазине за плитку шоколада, которая невероятным образом прилипла к стенке тележки. Ни я, ни кассирша её просто не заметили. Ещё, я никогда не говорила маме, что люблю её и скучаю и хочу, чтобы она вернулась. Эти мысли и желания преследовали меня всё детство, но я никогда не позволяла себе озвучить их кому-либо, поскольку была очень обижена. А ещё на выпускном вечере в школе я напилась так сильно, что до сих пор помню из этого дня только вручение аттестатов в актовом зале и больше ничего.

Да, у всех есть маленькие тайны.

Сколько я уже так хожу взад-вперед перед окном и потягиваю вино? Может, поразить Эрика окончательно? Раздеться догола и как Джулия Робертс в «Красотке» ждать его в кресле?

Движение за окном привлекает мой взгляд. Я приглядываюсь и вижу, как огромный черный пес с широкой мордой носится по заднему двору Эрика. Матерь божья, он и впрямь больше меня! Жду, когда здесь появится сам Эрик, но уже минут пять эта громадина разносит клумбы с цветами и роет газон.

– Эй! Фу! – кричу я ему сквозь приоткрытую стеклянную дверь. – Ральф, или как там тебя! Фу, нельзя!

Но пес не слышит меня и упорно роет землю. Клочки зеленой травы летят в разные стороны, а его квадратная голова с каждой минутой всё глубже прячется в увеличивающейся яме.

– ЭЙ! Фу! Перестань сейчас же!

В спешке оглядываюсь и хватаю черный зонт с тяжелой глянцевой рукояткой. Он меня, конечно, от этого чудовища навряд ли спасет, но, возможно, хотя бы его чуть-чуть испугает. Осторожно и бесшумно открываю дверь и делаю несколько шагов вперед.

– А ну быстро пошел вон отсюда! – кричу я и машу зонтом перед собой. Пес тут же отпрыгивает назад. – Фу! Фу! Фу!

Поскакав на месте, четвероногий подбегает к карликовой пальме и начинает рыть землю и там.

– Господи, что же ты творишь?! Фу! Фу!

Но подойти к нему я очень боюсь, ведь в случае нападения просто не успею добежать до дома и скрыться за стеклянной дверью.

– Эрик? – кричу я шепотом. – Эрик поспеши, пожалуйста! Иначе этот пес все твои труды уничтожит! Ральф! Ральф?! Ну, что же ты делаешь?!

Опускаю руку с зонтом и устало гляжу в глубокую яму. Я совершенно бессильна перед этим псом-ураганом. С ума сойти, он за считанные минуты уничтожил клумбу! Цветки разбросаны в разные стороны, клочки земли с травой, какие-то мешочки, разноцветные кирпичики – всё валяется! Для Эрика будет настоящим сюрпризом весь этот бардак.

Что это за мешочки? Быть может Эрик сложил их где-то, а пес разнес по всему участку?

Поглядывая на Райльфа, я быстро хватаю испачканные землей темные мешочки с чем-то тяжелым внутри и бегу в дом. Только подумать! Уже второй раз это животное нагло вклинивается в мою личную жизнь! Вчера из-за него я осталась без кавалера и угодила в яму, а сегодня пытаюсь спасти от него же владения парня, который мне очень нравится.

С ужасом наблюдая за переполохом, что устраивает незваный гость, я осторожно кладу замшевые мешочки на пол и слышу, как внутри что-то глухо брякает. Осторожно тяну за широкую веревку, плотный узел постепенно развязывается и я с интересом заглядываю внутрь.

Что-то блестит. И завернуто в прозрачную, но плотную пленку. Убедившись, что Эрика нет поблизости, достаю содержимое замшевого мешочка и тихонько ахаю. В пленке завернут широкий сверкающий браслет, полностью усыпанный огромными красными камнями. Я кручу его в руках, любуясь роскошью алых кристаллов, потом развязываю другой мешочек и достаю тяжелое колье с белыми камнями и зеленой подвеской… У меня бы не хватило сил носить подобные украшения.

– Боже… Неужели, это бриллианты? – бурчу я себе под нос.

Если так, то почему они хранятся в мешочках да ещё и разбросаны по участку?!

Постойте-ка! Я часто моргаю и внимательно разглядываю камень за камнем тяжелого колье. Я ведь уже видела его! Точно-точно! На фотографиях, что показывала мне Валери!

– Не может быть…

Я судорожно потрошу другие мешочки и вынимаю из них кольца с камнями невероятных размеров, серьги, золотые заколки, брошки… Матерь божья, Эрик прячет на своем участке старинные украшения, принадлежавшие семье Валери! Его соседки!

Черт возьми, его соседки!

– Доминика? – раздается голос Эрика из коридора. – Очень надеюсь, что ты не ушла, потому что я потратил на поиски Ральфа гораздо больше времени, чем рассчитывал… – говорит он и тут же замолкает, когда заходит в комнату и обнаруживает меня со всем этим добром в руках. Несколько секунд он молчит, в холодном ступоре оглядывая драгоценности, а потом медленно поднимает на меня глаза и без эмоционально говорит: – Я оставил тебя всего лишь на двадцать минут, а ты уже управилась.

– То есть, ты хотел сказать «перерыла мой участок»?

– Положи, пожалуйста, всё это.

– Всё это?! – ахаю я. – Эрик, откуда у тебя эти драгоценности? И почему они разбросаны по всему заднему двору?

Его напряженный взгляд цепляется за кого-то позади меня и Эрик тут же вылетает на улицу. Я молча наблюдаю за тем, как он ловит Ральфа и вырывает из его пасти такой же темный мешочек, только побольше всех этих, а потом закрывает пса в своем небольшом сарайчике, откуда, помнится мне, он как-то доставал свой велосипед.

Когда Эрик снова возвращается в дом, темный как туча, и принимается собирать грязные упаковки, я снова спрашиваю:

– Эрик, откуда у тебя всё это?

Но он начинает нервно смеяться, осторожно заворачивая драгоценности в прозрачную пленку.

– Ума не приложу, – посмеивается он, – всё шло как по маслу несколько лет, но тут стоило появиться тебе, как… – Эрик замирает и опускает голову. Потом его резкий взгляд врезается в меня, точно острый дротик в цель. – Почему ты постоянно суешь свой нос туда, куда не надо? Я ведь просто хотел поужинать с тобой! Черт! Я же понимал, что от тебя одни только беды, но не мог устоять и пригласил сюда… Черт!

– Ты пригласил меня к себе домой, потому что очень надеялся, что этот вечер закончится бурным сексом в твоей постели.

– Спасибо, что напомнила.

– Не за что. А теперь объясни мне, что эти драгоценности делают в твоем дворе? Откуда они у тебя и почему ты закопал их? Ты мог держать всё это в сейфе, а не прятать так бесчеловечно, как будто украл их… О боже мой! Эрик! Ты же украл их!

– Ты серьезно?! – кричу я шепотом. – Ты их украл, часть продал и спрятался здесь на острове?

– Доминика, ты опять не в ту сторону мыслишь!

– Серьезно? А куда и как надо тогда? Ты же говорил мне, что… Что ты ничего не делал! Что не замешан в чем-то криминальном!

– Так и есть! Я ничего плохого не делал и не сделаю!

– Откуда тогда у тебя эти старинные украшения, которые принадлежат семье Валери?!

Эрик часто моргает, словно не верит собственным ушам.

– Откуда ты знаешь, что это её драгоценности?

– Она сама рассказывала мне о своей семье. Что очень давно, когда она была ещё маленькой девочкой, их дом обчистила какая-то банда и похитила украшения… Вот то колье с белыми камнями в форме вытянутых ромбов точно принадлежало её бабушке. Я своими глазами видела его на фотографии! Причем, сегодня!

– И это всё? Всё, что ты можешь сказать мне?

Эрик таращится куда-то сквозь меня и явно пребывает на другой планете.

– Отлично, – фыркаю я. – Уже который раз… Черт возьми, в который раз я позволяю себе поверить тебе, как меня идиотку снова ударяет по роже прискорбная действительность, которую ты так тщательно скрываешь!

– Ты – киллер, так? Убиваешь людей ради этих побрякушек. Продаешь их на черном рынке, богатеешь и прячешься от правосудия на острове, куда может сунуться только очень богатый человек.

– У очередной твоей глупой теории снова нет крепких ног: ты сама сказала, что эти украшения принадлежат семье Валери, а она – моя соседка. Как так вышло?

– Откуда мне знать? Может, это чертово совпадение! Возможно, ты убил так много людей, что теперь соседство с законной владелицей этих богатств приведет тебя к неминуемой расплате!

– И как же, позволь узнать?

Он что, смеется надо мной?

– Ты смеешься надо мной? Тебе весело?

– Ничуть. Просто хочется послушать Шерлока в юбке.

– Ты ответишь за свои преступления перед законом.

– А-а, – вздыхает Эрик и залпом выпивает вино в своем бокале. – Ужин хоть понравился?

– Будь добр, объясни мне всё это! – верещу я от злости.

– Почему я должен делать это? – спокойно спрашивает он. – Я расскажу тебе свою историю, а ты, как очень правильная девочка, побежишь в полицию и сдашь меня с потрохами. Ты не доверяешь мне, а я не доверяю тебе.

– Ей-богу, у меня сейчас голова лопнет. Я сплю, я сплю, я сплю!

– Ты хочешь услышать правду?

– Да, Эрик, – отвечаю я после некоторого молчания. – Я хочу знать правду о тебе и… О тебе.

– Я тоже хочу тебе доверять, Доминика.

– Господи боже! – развожу я руки в стороны. – Я никого не убивала, не воровала и вообще не вела монашеский образ жизни! Ну, почти.

– Ладно. Раздевайся.

– Чего делать? – округляю я глаза.

– Раздевайся! – повторяет Эрик и снимает с себя рубашку. – Голая ты, голый я. Полное доверие.

– Ты шутишь?! – ахаю я и смеюсь, наблюдая за тем, как он стягивает с себя джинсы. – Я не буду этого делать!

Но Эрик уже стягивает с себя трусы-боксеры и я успеваю заметить его внушительный…

– Господи, остановись! – отворачиваюсь я. – Перестань! Хватит!

– Что не так? Мы бы всё равно переспали друг с другом, в чём проблема?

– Раздевайся! – командует он, держа в руках свой хозяйство. – Иначе никак, Доминика.

– Поверить не могу…

– Поверь, когда ты услышишь меня, ты поймешь, почему нам пришлось раздеться.

Ещё никогда в жизни мне не было настолько интересно и неловко одновременно.

Слава богу, что на мне есть хотя бы трусы! Ведомая черт знает чем, я разделась, как мне и было сказано. Ссылаясь на вымышленную прохладу, я прошу Эрика разрешить мне хотя бы накрыться чем-то, ведь ослеплять его своими сосками уж не очень то и хочется. Он приносит мне белоснежный плед, который уж точно только что вытянул из упаковки.

– Валери подарила на новоселье, – объясняет мне Эрик, заметив мой удивленный взгляд. Навряд ли такую женственную и нежную вещицу для дома способен выбрать мужчина.

Я располагаюсь на диване, обернувшись в мягкую ткань, как кусочки рыбы в лист нори. Эрик же приносит большое банное полотенце и садится в кресло, накрыв им свое достоинство.

– Какая-то абсурдная ситуация, – фыркаю я. – Если ты так и будешь продолжать молчать, ей-богу, я начну бить посуду. Откуда у тебя эти драгоценности, Эрик?

Он долго и задумчиво глядит мне в глаза, а потом тихонько вздыхает и уводит взгляд в сторону.

– Я украл их, Доминика.

– Господи! – ахаю я чересчур громко. Прочищаю горло и спрашиваю: – Зачем? То есть… Ясное дело зачем.

– Не думаю, что ты понимаешь.

– А что тут понимать? – хмыкаю я. – Ты крадешь чужие драгоценности, чтобы продавать их на черном рынке и наживаться на чужом горе. Постой-ка! Так ты… Бог мой! У тебя нет никакой огромной компании по производству техники для дома, так?

Эрик снова молчит.

– О! Вот как. Что ж… Круто.

– Я украл эти вещи вовсе не для того, чтобы продать, Доминика. Я их спас.

– Что сделал?

– Моя работа приносит мне неплохие деньги. В какой-то степени я делаю добро, совершая крохотное злодеяние. Я не продаю то, что забираю, а возвращаю это законному владельцу.

– Мне сложно понять это.

– Несколько лет назад муж Валери обратился ко мне за помощью. Он искал старинные драгоценности семьи своей супруги, которая… – Эрик хмурится и на несколько секунд замолкает. – В общем, он хотел сделать ей подарок на годовщину их свадьбы. На поиски у меня было достаточно времени – три года.

– Поиски? – перебиваю я совершенно сбитая с толку. – Ты охотник за сокровищами что ли?!

– У меня достаточно специфическая работа, Доминика. Ты даже не представляешь, сколько в мире людей, которые когда-то лишились или их лишили очень дорогих и ценных вещей. И дорогих не только в финансовом плане, но и в духовном. Побрякушки, картины, старинные монеты, вилки, ложки – всё это, если оно имеет историю, очень сложно втюхать кому-то. И особенно, когда эти вещи не просто потерялись когда-то, а когда их кто-то взял и украл.

– Господи, у меня уже крыша едет. Значит твои клиенты обращаются к тебе, когда им нужно найти какие-то раритетные вещи?

Эрик кивает.

– Которые на законных основаниях принадлежат им, но они понятия не имеют, где те находятся, у кого и как их вернуть обратно. Я не занимаюсь кражей тех вещей, которые были куплены с аукциона. То, что продается легально, имеет свой паспорт и кучу документов.

– А то, что своровано, хранится в тайне?

– Конечно. Всё, что имеет историю, в девяносто процентов случаев невозможно продать, не угодив при этом за решетку. Тот, кто крадет такие вещи, чаще всего и прячет их у себя.

– Зачем тогда делать это, если знаешь, что продать не сможешь?

– Есть люди-сороки. Они создают собственные тайные коллекции всяких всячин, которые для другого человека имеют огромное значение, память, ценность. Им просто нравится жить в дорогущих побрякушках и владеть ими. Это такое хобби.

– Хобби! – нервно усмехаюсь я. – С ума сойти… Но, Эрик, Валери рассказывала мне, что эти драгоценности были похищены очень много лет назад. Нас с тобой даже на свете не было ещё! Откуда ты узнал и… Как ты нашел их?

– В пятидесятые годы в Европе орудовала одна банда, которая умело и, казалось, без особых на то усилий, обчищала дома очень богатых и влиятельных людей. Они забирали всё: вазы, картины, шкатулки с украшениями и даже стулья, если те являлись не просто предметом мебели, а настоящим антиквариатом. Они никогда не оставляли следов после себя, полиция была бессильна, а газетчики прозвали их «Невидимыми». Те, вещи, что значились в огромнейших списках украденного, не всплывали около тридцати лет. А потом, как-то раз некий Ганс Рихтер устроил тайный аукцион, на который пригласил собирателей искусства со всего белого света. Его представительница предупредила гостей, что Рихтер глухонемой, он очень болен и осталось ему всего-то пару месяцев. Выглядит старик неважно, да и с головой уже проблемы, поэтому он не появится, чтобы лично поздравить прибывших с разных концов земли людей с их новыми безделушками. Привлекательная и богатая на эмоции женщина умело рекламировала разного рода вещицы, знакомя гостей с их историей. Некоторые даже приукрашивала. В итоге, Рихтеру удалось продать всю свою коллекцию и заработать баснословные деньги. Когда аукцион подошел к своему завершению, а гости разъехались по домам, ожидая доставки своих многомиллионных покупок, – согласно договору, – они были до крайней степени поражены тем, что получали. Вместо украшений, картин и ваз им привозили белоснежную тарелку в изящной коробке с красным бантом. На лицевой стороне тарелки, кстати, был след от красной помады. Люди, сломя голову, понеслись в полицию, утверждая, что всех их надул старикашка, который вот-вот отдаст концы. Дальше догадаешься, Шерлок?

– Никакого старика Рихтера не было?

– Умница. Женщина с фамилией Массаллис обвела вокруг пальца не один, не два, не пять десятков человек. Она выдумала некоего человека, владеющего очень старинными и дорогими вещицами и, прекрасно ориентируясь в мире искусства, завлекла в свою игру очень богатых людей. Она по-настоящему очаровала их, некоторые даже влюбились в неё за несколько часов, утверждая, что женщина была фантастически красивой. Получив огромные деньги за свои тарелки, Массаллис исчезла. Вместе с подлинными произведениями искусства и драгоценностями. Полиция подняла дела тридцатилетней давности и стало ясно, что она выставила на аукцион большую часть тех вещей, что значатся в списке «украденных».

– И что? Её так и не поймали? Это же значит, что она имела отношение к той банде?

– Эту фантастическую красотку и грозу всех мужчин больше никто и никогда не видел, – усмехается Эрик. – Ясно дело, она сменила внешность и наверняка жила под разными именами. Учитывая, что женщина оказалась такой смекалистой и бесстрашной, детективы пришли к выводу, что именно Массаллис была главной в банде «Невидимых». В одиночку проворачивать такое нереально.

– Тогда, где же её сообщники? Неужели за столько лет ни одного не удалось обнаружить?

Эрик пожимает плечами, а потом смотрит на меня так, словно умолчал о главном и теперь понятия не имеет, можно ли мне вообще доверить эту страшную тайну.

– Ты так много знаешь об этом потому, что изучал где-то, да? В университете? Ты тоже какой-нибудь коллекционер?

– Я – нет.

– А кто тогда?

– Мой дедушка, – тихо отвечает Эрик.

– Мм! Что он собирал? Картины? Постой… Какой дедушка? У тебя же дядя был, или я что-то путаю? – Смотрю на молчаливого Эрика и накрываю рот руками. – Ты это выдумал? Историю с родителями и дядей, который воспитывал тебя?

– Мои родители правда погибли. Но у меня нет и не было никакого богатого дяди. Был только дедушка.

– Ясно, – осторожно говорю я. – Так и что твой дедушка коллекционировал?

– Всё подряд. То, что имело хоть какую-то ценность. Он мало разбирался в искусстве. Если честно, – хмыкает Эрик, – вообще его не понимал. Неореализм, пуантилизм, каприччо – кляксы и кляксы. Главное, что стоят большие деньги, а остальное совершенно неважно и неинтересно.

– Я всегда думала, что те, кто приобретают настоящие произведения искусства, очень хорошо разбираются в нем.

– В том то и дело… Мой дедушка никогда не покупал картины, чаши и часы на каком-нибудь аукционе. Со всей необходимой документацией. И он никогда не продавал ничего из своей коллекции.

– Не покупал? Значит, он…

– Будучи молодым парнем, он влюбился в привлекательную девушку, грезившую создать огромную галлерею, где были бы собраны самые удивительные и недопонятые когда-то произведения искусства. Чтобы весь мир приезжал в Лондон и восторгался невероятной мощью истории. Эта девушка полагала, что сила предмета, как и его материальная ценность, заключалась в его значении для конкретного человека или семьи. Известные всему миру картины, королевские драгоценности, антикварные вещи – всё это хранится в галереях Парижа, Москвы, Амстердаме и Лондоне. О них известно даже детям. Но, когда картины пишут для определенного человека, или создают бриллиантовое ожерелье для любимой – ценность и значимость этой вещи возрастает в стократ. Почему мир зациклен только на работах Да Винчи и Густава Фаберже, когда вокруг столько неизвестных и не менее талантливых создателей прекрасного? Проблема заключалась в том, что никто из людей не хотел расставаться со своими драгоценностями. Никто не желал продавать за копейки фамильные сокровища неизвестному человеку, чтобы тот выставлял их на всеобщее обозрение в такую же неизвестную галлерею. Это выглядело сомнительно и вызывало недоверие. И тогда, поняв, что с главной мечтой своей жизни можно смело распрощаться, девушка стала просто похищать то, что ей было нужно.

– Эрик… Твой дедушка делал это с ней?

– Он говорил, что его Ли обладала удивительной способностью завораживать людей. Не только яркой внешностью, но и разговорами. Её хотелось слушать и слушать и в какой-то момент сделать всё, только чтобы она улыбнулась. Мужчины сходили с ума.

– Если она была такой поразительной, тогда почему не охмурила какого-нибудь богатого мужика и не сделала так, чтобы он построил для неё галлерею и помог с начинкой? Продумывать план по захвату какого-нибудь дома, должно быть, намного сложнее, чем просто запудрить кому-нибудь мозги.

– Эта девушка любила идти на риск. Любила игры и интриги. Она была слишком азартной и просто сидеть и выклянчивать у мужика галлерею для себя – скукота смертная.

– Но она могла угодить в тюрьму!

– Но не угодила же, – улыбается Эрик. – Мой дедушка был инженером и всегда уделял особое внимание даже самым мельчайшим деталям. За эту его скрупулезность она и выбрала его. У другого была отлично развита интуиция. Третий умел добыть информацию даже из грязной лужи, а четвертый просто оставался на стреме, потому что как будто мог видеть в темноте. И всех их красавица Ли кормила обещаниями и фальшивой нежностью.

– Они думали, что она любит их?

– Эта девушка никогда и никому не принадлежала. Она могла спать со всеми сразу и по отдельности, и никто даже обижаться не смел. Все считали, что им несказанно повезло, раз такая обворожительная красавица обратила на них внимание.

– Матерь божья! Что за секта?!

Ушам своим не верю. У этой бабы что, волшебная вагина была, раз она стольких мужиков развела?!

– И что они делали с тем добром, что забирали?

– Украденное хранилось в самых разных ангарах. Что-то сразу же отправлялось в другие города. После вылазки каждому полагались «презенты», которые выбирала сама Ли. У дедушки была отведена для этого целая комнатка в доме.

– Хорошо, – вздыхаю я, с трудом веря его словам. – А что потом? Они обокрали все дома и разъехались в разные стороны? И никто из них ни разу не спалился?

– Ли просто исчезла, – пожимает плечами Эрик. – Куда она отправляла контейнеры со своим добром, никто не знал. Зато все понимали, если хоть кто-то, когда-то и где-то проговорится, то даже одно слово непременно потянет за собой цепочку и приведет её к Ли. Никто из них не хотел, чтобы она угодила за решетку или вообще с ней что-то случилось. Поэтому, все вернулись к обыкновенной жизни, лелея надежду на то, что красавица, возможно, осуществила свою мечту.

– Она же их как псов выдрессировала!

– Похоже на то.

– Это ужасно! Она же просто чудовище.

– Ли была очень умной женщиной. Знала, что нужно делать, чтобы добиться желаемого.

– Фу. Я её не знаю, конечно, но уже ненавижу. Чертовски ненавижу!

– Не сказал бы. Ты ей мило улыбалась, хотя и несколько натужно что ли. Да и она была в восторге от тебя. Мне даже кажется, что вы бы стали очень хорошими подругами.

Я часто моргаю и непонимающе таращусь на Эрика.

– О чем ты?

– Шерлок в юбке до сих пор не поняла главного, – с грустной улыбкой говорит мне Эрик. – Ли Массаллис – это Салли-Малли.

– Не падай в обморок.

– Эрик, ты не шутишь? Эта старушка… Она… Это та самая женщина-огонь, о которой ты рассказывал?

– Представь себе.

– Но ты же сказал, что полиции так и не удалось отыскать эту банду! За столько то лет! И тут вдруг появляешься ты… Как ты узнал?

– Если бы дедушка не рассказывал мне о своих приключениях, я бы никогда не заинтересовался этим делом. Как и искусством.

– Так ты… Ты искусствовед?

Эрик запрокидывает голову назад и начинает хохотать.

– Не такой, каким ты его себе представляешь, Доминика. Я не хожу по выставкам и галереям с умным лицом и не рассказываю об истории того или иного предмета. Я просто занимаюсь поиском таких предметов.

Если честно, меня даже подташнивать начало. Уже и забыла, что в одних трусах сижу.

– Погоди-погоди… Значит, ты охотник за сокровищами?

– Кажется, ты уже говорила это. Называй, как хочешь, но не забывай об одном: я получаю деньги только за то, чтобы найти предметы. Я не продаю их.

Протяжно вздыхаю.

– Тебя это пугает?

– По правде говоря, я в замешательстве. Сначала я слышу сказку про злую и хитрую тетку, сочувствую всем мужчинам, в том числе и твоему дедушке, которого она нагло обманула, а потом выясняется, что это никакая не сказка, и эта женщина жила в нескольких метрах от меня! Она даже разговаривала со мной!

– Тебе удалось познакомиться с настоящей легендой и побывать на её похоронах, Доминика.

– Ты что, веселишься?! Тебя забавляет это? Она же настоящей преступницей была, Эрик! Боже!

– Меня забавляешь ты, Доминика, – улыбается он. – Эта женщина погубила сотни мужских сердец и стольких же лишила памятных вещей. Её интересовали фамильные сокровища, она нагло присваивала их себе.

– А ты вдруг решил стать тем, кто эти памятные вещи вернет их хозяевам?

Эрик пожимает плечами.

– И почему же? Зачем тебе делать это?

– Во-первых, это хорошие деньги. А, во-вторых, мне не сложно заниматься поисками, учитывая, что я владею некоторой информацией благодаря дедушке. Ну, и в-третьих, я всегда думаю о том, что совершаю благое дело. Хоть и занимаюсь воровством.

Я снова протяжно вздыхаю и увожу взгляд в сторону. Только подумать! Всё это время я считала Эрика плохим парнем и даже киллером его называла, а на деле выясняется, что он просто ангел в доспехах!

– Эрик? – снова спохватываюсь я. – В ту ночь, когда Салли-Малли умерла… Ты… Ты был там потому, что работал?

– Я заканчивал. Это было не первое мое проникновение в её дом. За один раз я бы не вынес всё то, что нужно было.

– Не первое? – округляю я глаза.

– Неужели ты думаешь, что я за один раз мог изучить объект, найти слабые места, установить оптимальное для проникновения и побега время, и успеть при этом прихватить с собой то, что значится в моем заказе?

– Бог мой, какие выражения!

– Эта старушка перевезла на «Либерти» большую часть своей коллекции и поместила её в тайной комнате, куда можно попасть только через её гардероб в спальне. А учитывая, что спальня – её любимое место в доме и проводила она там большую часть свободного времени, мне попасть в хранилище было крайне сложно.

– И что? – интересуюсь я после долгого молчания. – Тебе удалось найти абсолютно все сокровища, что принадлежали семье Валери?

– Мне кажется, или я отчетливо слышу в твоем голосе надежду? – забавляется Эрик. – Нет. Я нашел только украшения, которые принадлежали её бабушке. А три картины, настольные часы и мужские запонки с гравировкой, по всей видимости, остались в другом месте.

– Или они просто тайно хранятся у других «невидимых», – буркаю я. – Зачем ты закопал драгоценности?

– Если бы Салли-Малли заметила пропажу, она бы явно вызвала полицию, сказав, что из её дома похитили ювелирные украшения. Мне нужно было просто подождать некоторое время, когда всё уляжется и успокоится и только тогда принести это добро Валери.

– Но старушка умерла…

– Чем очень упростила мою жизнь, хотя, я и без того бы справился. Если честно, мне жаль, что с ней так вышло. Если бы она не была настолько активной, то, возможно, таинственная Ли Массаллис до сих пор была бы жива.

– Что значит «активной»? И почему ты так улыбаешься?

– А что, нельзя?

– По-моему, тема совершенно не для улыбок!

– Ты очень красивая.

– Я это знаю, лучше ответь на мой вопрос уже!

Эрик вздыхает и разминает пальцами шею.

– У неё было очень много любовников. Дошло?

– Значит… Значит у неё действительно было три… Четыре? – гадаю я, глядя на улыбчивого Эрика. – Пять? Десять?

– Одиннадцать, – шепотом поправляет меня Эрик. – И, если тебя всё ещё волнует это, то меня среди этих парней не было.

– ОДИННАДЦАТЬ?! Она же старая, как сморщенная пятка какой-нибудь пятидесятилетней обезьяны! Как она могла вести такую активную половую жизнь?!

– Ты меня спрашиваешь? – смеется Эрик.

– И те двое, что выбегали в ту ночь – её любовники?

– Там всё очень сложно. Из этих одиннадцати человек только один любил её по-настоящему.

– Мистер Уэлш.

– Да. Он знал о существовании других, но не мог ничего поделать, ведь, Салли-Малли могла бы дать ему отворот-поворот. Она слишком свободной была в молодости и такой же осталась до самой старости.

– Я в шоке. Так и кем же были те двое?

– Я не знаю.

– Ты врешь, Эрик! Ты прекрасно это знаешь!

– Какая разница? Старушка умерла.

– Большая! Кто-то из них мог убить её!

– Доминика, Салли-Малли никто не убивал. Поверь, последние минуты своей жизни она кайфовала.

Часто моргаю.

– Женщина отрывалась чуть ли не каждую ночь, устраивая ролевые игры со своими любовниками. Как говорится, остров засыпает и просыпается ненасытная Салли-Малли. Воображаемый муж застает её с садовником, или…

– Господи, остановись! Она что, нимфоманкой была?

– Вероятно, что так.

– Господи… Всё, не говори мне больше ничего. Знать не хочу об этой…странной женщине.

– Отлично. Наконец-то! Теперь ты успокоилась? Доминика? – настаивает Эрик.

– И почему я не удивлен!

– Она что… Ну…

Резко вздыхаю.

– Она затрахалась до смерти что ли?

– Типа того.

– Боже мой…

– Я бы тоже не прочь так помереть, – говорит мне Эрик с хитрой улыбкой. – Лет так через пятьдесят. А пока можно просто заняться сексом. Смотри, даже раздеваться не надо!

– Мы разделись только потому, что ты отказывался говорить со мной!

– Ты действительно так думаешь?

– Эрик? – почти перебиваю я его. – Обещай, что не будешь ругаться?

– Интересно знать, почему я могу это сделать?

– Ладно, обещаю.

Глянув в его серые глаза, я глубоко вздыхаю и говорю:

– Я видела те твои паспорта на разные имена и пистолет! Перчатки я объяснить теперь могу, ты их надеваешь, когда уходишь вещи забирать, но всё остальное…

Взгляд Эрика мгновенно леденеет и по моей спине пробегают мурашки.

– Как ты посмела? Как ты, черт возьми, посмела рыться в моих вещах?! Ты мне так понравилась, но теперь я вынужден сделать это с тобой! Ты слишком много знаешь!

– …Что? Эрик! Что сделать?

Мое сердце разрывает грудную клетку от страха, а он сидит и смеется во все горло.

– Ты идиот?

– Нет, я хороший.

– Я же чуть не умерла от страха, Эрик!

– Ты очень интересная девушка, Доминика. Сначала врываешься в мой дом, роешься в моих вещах, а потом называешь меня идиотом. Разве я не имею права хоть немного позабавиться?

– Ты уже позабавился, Эрик! Я сижу голая перед тобой, потому что купилась на твое нытье.

– Нытье? – с улыбкой удивляется он. – Вот значит как.

– Так вот, – снова перебиваю я, – те паспорта не дают мне покоя. Уж извини меня за то, что я лазила в твоих вещах, но… Зачем они нужны тебе?

Неожиданно для меня Эрик поднимается на ноги и завязывает полотенце на бедрах. Пару шагов и вот он рядом со мной, садится так близко, что его волосатая нога касается моего колена.

– Я хотел избавиться от этих документов, ведь здесь начал новую жизнь. Они нужны мне исключительно для работы, Доминика. Я колесил по разным странам и так было нужно.

– Хорошо, а пистолет?

– На всякий случай, – пожимает он плечами. – Место здесь райское и тихое, но вдруг ни с того ни с сего здесь появится какой-нибудь псих? Нужно быть готовым ко всему.

– Ты действительно так много зарабатываешь, что можешь позволить себе собственный дом на острове?

– Этот дом – плата за мою работу. Я давно мечтал свалить куда-нибудь далеко-далеко, чтобы просыпаться и слышать шум волн, рыбачить, обзавестись собакой…

– Поздравляю, – усмехаюсь, глянув в окно, – у тебя появился друг.

– Сдавший меня с потрохами, – кивает Эрик. – О своей работе я рассказал тебе вкратце, не упоминая о различного рода проблемах и неприятностях, которые тянутся за мной, как длинный хвост. Я знал где прячется Ли и, когда получил заказ от Германа, подумал, что этой мой шанс. Последний раз хорошенько поработать, чтобы потом спрятаться и жить в свое удовольствие, не боясь, что в мою квартиру ввалится полиция и повяжет меня только за то, что я возвращаю дорогостоящие вещи их настоящим хозяевам. Я не стал говорить Герману, что их с Валери соседка – преступница, поставившая на уши половину Европы. Люди не умеют держать языки за зубами. Я просто выставил свою цену за это дело: недвижимость на острове «Либерти». А дальше, полагаю, вмешалась судьба, раз я тоже оказался соседом легендарной женщины.

– Муж Валери заплатил тебе сразу? Ты ведь только-только вынес из дома старушки то, что было нужно, а он умер года три назад?

– У меня было ровно четыре года на то, чтобы выполнить заказ. Когда я показал Герману зеркало с рубином, тот так всполошился от радости, что через пару дней принес мне документы на дом. Он знал, что эта работа требует терпения и что я точно выполню её. Я никогда не заставляю клиентов сомневаться во мне. А потом Герман на радостях улетел и подцепил какую-то девицу в отеле. Очередная измена стала для него роковой – бедняга скончался. Почему ты улыбаешься?

– Зеркало… Валери рассказывала мне о нем и у неё так глаза светились, что… Даже не представляю, как она обрадуется, когда увидит и прикоснется к драгоценностям из своего детства. Когда это случится? Когда ты вернешь ей всё?

– До их с Германом годовщины осталось пять месяцев, – отвечает Эрик с задумчивой улыбкой. – Он хотел сделать подарок.

– Пять месяцев?! Я ведь не выдержу столько, да и навряд ли буду здесь, чтобы собственными глазами увидеть, как она обрадуется!

– Собираешься уезжать? Ты же понимаешь, что после сегодняшней ночи, тебе ни за что не сбежать отсюда?

– Нет, Эрик, я не куплюсь больше на эти твои дурацкие запугивания. Я не знаю, что будет через пять месяцев, но вполне возможно, что ни я ни мои услуги Валери больше не понадобятся. Поэтому, пожалуйста, осчастливь её как можно раньше! Когда она рассказывала мне о своем детстве и упоминала обо всех этих украшениях, её глаза по-настоящему искрились, Эрик. И ещё она сказала, что отдала бы всё на свете, чтобы только один разочек прикоснуться к тому зеркальцу с рубином! У неё точно сердце остановится от счастья!

– Доминика?

Смотрю на Эрика во все глаза.

– Теперь ты доверяешь мне? Я рассеял тот темный и страшный образ в твоей голове?

– Я поражена, Эрик. Тем, что услышала, и тем, что ты решил доверить эту невероятную тайну именно мне. Чем я заслужила это? Я ведь только и делала, что подозревала и обвиняла тебя во всякой чепухе. Даже в дом твой пробралась!

– Считаешь, я поступил опрометчиво?

– Я не понимаю, почему ты сделал это… На твоем месте, я бы уже давно выгнала такую дуру и поискала бы другой вариант.

– Вариант для чего? – смеется он.

– Общения. Тесного общения. Близости…

– А-а! Вот оно что!

– Мне обидно, конечно, что я повелась на эту тему с доверием через раздевание, но всё равно спасибо тебе. Поверь, я никогда и никому не расскажу то, чем ты поделился со мной. Эрик?

– Можно попросить тебя кое о чем?

– Попробуй, – шепчет он, не отрывая глаз от моих губ.

– Может мы…

– Может мы что?

– Ну, уже…

– …Поедим?

– Ах, это! – деланно вздыхает он. – Поедим.

– Я пока тебя слушала, страшно проголодалась.

– Ясно, – кивает Эрик и поджимает губы. – Конечно! Давай есть и болтать. Есть и болтать.

Тихонько посмеиваясь, я поднимаюсь на ноги и держу мягкий плед, скрывающий мое обнаженное тело. Делаю несколько шагов в сторону обеденного стола, а потом резко оборачиваюсь и изображаю недовольство.

– Ты почему не встаешь? Не голоден?

– Я очень голоден, Доминика. Очень. И я уже давно встал, если что.

– Серьезно? Как-то незаметно, – сощуриваюсь я.

– Не заметно? – делано хмурится Эрик. – Правда? Тебе не заметно?

Неожиданно он подскакивает на ноги и одним рывком срывает полотенце с бедер.

– Боже… Ты… Ты реально встал, – шепчу я, с трудом удерживая свой смех. – Что ж… Что ж… Идем есть! Хочешь, я покормлю тебя?

– Хочу, – улыбается Эрик, приближаясь ко мне.

– Тогда иди сюда.

– Ты очень предусмотрительный.

– Что есть то есть.

– Нам даже раздеваться не нужно. Чтобы поесть.

– Не нужно, – шепчет Эрик и стягивает с меня плед. – Приятного аппетита, милая.

Лечу домой, точно бабочка: невесомая, яркая, счастливая. Этим миром уж точно правит любовь и секс, не иначе. Конечно, до первого нам с Эриком ещё далеко, а вот второе… А ещё говорят, что только мужикам это нужно. Сейчас Валери будет задавать кучу вопросов, прибежит Лорен и будет делать то же самое. Я не собираюсь рассказывать им о том, что узнала, поэтому уже выдумываю ответы на вопрос: о чем говорили?

О фильмах.

О готовке.

О собаке, которая во второй раз влезла в наши зарождающиеся отношения.

Перед тем, как зайти в дом, я смотрю на серое небо и почему-то радуюсь приближающемуся дождю. Мне был не хотелось, чтобы на остров обрушился какой-нибудь ураган, но дождю я была бы очень рада.

Через полчаса у нас начнется занятие, поэтому Валери уже должна была подняться. Тихонько заглядываю в гостиную, потом захожу на кухню – пусто и очень тихо. Что ж, если мы не пересечемся с Валери в коридоре, то она и не заметит, что я отсутствовала всю ночь. Разворачиваюсь на носочках, чтобы тихонько убежать наверх в свою спальню, но мой взгляд цепляется за женские пальцы, безмолвно лежащие на полу.

– …В… Валери?

Во рту мгновенно пересыхает.

– Боже! Валери!

Падаю на колени и не могу больше и слова произнести. Хватаю полотенце с края стола и подкладываю под её голову, а потом прощупываю пульс и глубоко выдыхаю, почувствовав тихие толчки под пальцем.

– Так… Так… Валери, что с вами? Боже…

Подскакиваю и хватаю графин с водой. Наливаю немного себе в ладони, а потом осторожно поливаю теплый женский лоб.

– Валери, прошу вас… Пожалуйста, очнитесь… Эрик…

Пулей возвращаюсь к мужчине, которого несколько минут назад страстно поцеловала на прощание, в шутку пообещав, что возможно скоро мы снова увидимся.

– «Скоро» в твоем понимании – через три минуты? – смеется он с порога. А потом его улыбка мгновенно сползает с лица, ведь вид у меня, мягко говоря, очень взволнованный. – Доминика?

– Эрик, Валери без сознания! Я… Я не знаю, что делать… Она лежит на полу и… Господи, я оставила её одну…

К моему удивлению, он не бежит следом за мной, а на несколько секунд исчезает внутри собственного дома, а потом, держа у уха сотовый, несется в дом Валери. Я с трудом поспеваю за ним, слыша, как он говорит кому-то, чтобы отправляли вертолет.

Ничего не говоря мне, Эрик осторожно поднимает Валери с пола и уносит её в гостиную. Я как чумная бегу за ним, потом снова на кухню за графином, совершенно не понимая, что делать.

– Валери? – спокойно, но твердо говорит Эрик, держа её за руку. – Валери, дорогая, вы слышите меня?

– Эрик… В чем дело? – шепотом спрашиваю я, стоя за его спиной. – Что с ней? Нам нужна скорая…

– Они в пути, не переживай. Через несколько минут будут здесь.

– Я не знаю, что делать…

– Доминика, ты сделала правильно, что пришла ко мне, – говорит он, повернув ко мне голову. – Ты молодец. Всё будет хорошо. – А потом он вновь поворачивается к Валери и повторяет для неё: – Всё непременно будет хорошо.

Погода ухудшилась за считанные минуты. Кажется, даже мелкого дождя не было – сразу ливень стеной и подрывающий воздух гром.

Двухэтажная больница на острове «Лав» совсем небольшая, зато сразу заметен свежий ремонт и оснащенность различного рода оборудованием. Светлая стойка регистрации увешана детскими рисунками, а большая часть медперсонала носит яркую и разноцветную форму. Если бы я не знала, что эта больница предназначена для пациентов разных возрастов, то подумала бы, что она детская.

– Через три часа на остров обрушится ураган, – говорит Эрик тихо, разглядывая что-то на своем телефоне. – Если мы не успеем вернуться на «Либерти» через пару часов, то заночуем здесь. А дальше будем ориентироваться по погоде.

– Эрик? Мы сидим здесь уже больше часа, но так ничего и не знаем, – шепчу я. – Точнее, не знаю я, а ты… Уверена, обладаешь какой-то информацией.

Он поворачивается ко мне и прячет сотовый в карман джинсов. По его угнетенному, но твердому взгляду можно понять одно: ничего хорошего он мне не скажет.

– Валери больна, – говорит Эрик и опускает глаза. – Пару раз в год она улетает в Германию на лечение, а потом снова возвращается на «Либерти» в надежде, что болезнь отступит и ей не придется больше покидать остров. Уезжая в этот раз, она сказала, что он последний. Валери запретила говорить нам о болезни, намекать и хоть как-то касаться этой темы.

– О её состоянии знают подруги, мистер Уэлш и я. Мы делаем так, как она хочет.

– Просто не замечаете этого?!

– А ты думаешь, ей будет легче жить, если каждый вопросами о самочувствии закидывать будет? Она впервые вернулась на «Либерти» в таком приподнятом настроении, Доминика. Я даже не понял сначала, в чем дело? Почему она так свежо выглядит после лечения, почему вместо месячной депрессии Валери улыбается, пьет коктейли с подругами и йогой по утрам занимается… Потому что есть ты, Доминика. Это все заметили.

Я даже не знаю, что чувствую сейчас: злость или вселенскую обиду на этот чертов мир.

– Почему…Ладно, Валери, но почему вы не сказали мне? Никто из вас?

– Зачем? Если Валери молчит, то какое мы имеем право говорить о её состоянии? Она просто хочет жить как все нормальные люди и не видеть в глазах близких рвущееся наружу сожаление и жалость.

– Поверить не могу… И я такая дура, даже не заметила этого. Видела ведь, что она таблетки пьет, но даже не поинтересовалась… Эрик, что с ней?

– Опухоль в голове. Несколько лет назад её прооперировали и предложили экспериментальное лечение. Так, два раза в год она покидает остров… Это всё, что мне известно, Доминика. И я не думаю, что она призналась бы тебе в этом, даже если бы ты стала настаивать. Валери очень светлый человек и жить она хочет, как все нормальные люди.

Опускаю голову на колени, не веря в происходящее. Она ведь так часто жаловалась на головную боль, головокружение… Черт, какая же я дура!

– Доминика? – возвращает меня в реальность голос Эрика. Я смотрю на него и мужчину в белом халате. – Врач говорит, что Валери пришла в себя. Она в порядке.

– Слава богу! – поднимаю я руки. – К ней можно? Мне можно зайти к ней?

– Конечно, – кивает врач.

Перед дверью палаты я глубоко вздыхаю, надеясь, что Валери не прогонит меня и не разозлится на Эрика за его разговорчивость. Когда я захожу, женщина, что подарила мне удивительный шанс увидеть и пожить в беззаботном и богатом на странные, но по-своему забавные события мире, спокойно лежит на кушетке и слабо улыбается, увидев меня на пороге.

– Доминика, – говорит она тихо, сложив руки на груди. – Рада видеть тебя.

– Валери, я сейчас очень сильно хочу ругаться, но не могу.

– Ругаться? – с улыбкой удивляется она. – Это ещё почему?

Подхожу ближе и сажусь на стул рядом с кушеткой.

– Почему? То есть… Я прекрасно понимаю, почему вы молчали, но… Черт, я сейчас в самых странных чувствах пребываю! Я хочу и ругаться, и плакать, и снова ругаться и снова плакать навзрыд. Уж извините меня за прямоту. Вам нужно было сказать мне о своем состоянии, Валери! А если бы я пришла намного позже, а вы…там, на полу… – накрываю лицо руками, пряча слезы. – Я не знала, что мне делать. Совершенно не понимала, что происходит и почему вы лежите на полу и не просыпаетесь…

– Милая, успокойся, пожалуйста. Это сложно понять, но так легче жить. Ты такая молодая, живая, свободная! Когда ты появилась здесь, моя жизнь стала такой легкой, понимаешь? Я как будто помолодела, а об этой заразе в моей голове вспоминала только, когда пила таблетки.

– Ладно, – вздыхаю я и протираю мокрое от слез лицо. – Ладно.

– Почему же ты плачешь? Я помирать ещё не собираюсь, милая!

– Господи боже, что вы говорите такое?! Это просто эмоции!

– А я тебе просто говорю, что помирать не собираюсь, – смеется Валери.

– Вам смешно? Хватит уже повторять это жуткое слово!

– «Помирать»?

– Господи, чем вас накачали?

Валери смеется ещё громче, а я же пытаюсь залатать дыру в собственном сердце.

– Вам можно возвращаться домой? Или нужно оставаться здесь, в больнице?

– Ещё чего! Мы непременно вернемся домой! – фыркает Валери. – Сейчас капельница закончится и поедем. Меня ждут сериалы, встречи с подругами и шикарный вид из окна. Ты даже не представляешь, как притягательна и опасна красота сурового неба!

О, да. Я и правда не представляю.

– Слушаю, – с улыбкой отвечает она.

– Я не могу не спросить, вы извините меня за это…

– Не извиняйся. Я понимаю, что событие сегодняшнего утра огорошило тебя.

– Это мягко сказано. – Пытаюсь улыбнуться, но губы не тянутся. Хочу распахнуть взгляд, но вместо этого веки наливаются тяжестью и становятся неподъемными. – Лечение помогает?

– Сначала да. Был прогресс и заметные улучшения, особенно после операции. А потом… Рак, как черная дыра, Доминика. Жрет и неизбежно уничтожает. Это был мой последний раз, когда я выезжала на лечение. Больше не хочу.

– …Что? Вы же…

– Тсс, – мягко тянет она с полуулыбкой. – Я не вынесу больше этих болей. Я хочу забыть их и жить в радость столько, сколько мне останется. Нужные медикаменты у меня есть, но не это главное. Меня лечит любовь и забота друзей, свежий воздух, местные сплетни, – смеется Валери, – интриги в турецких сериалах и моя хорошая, добрая и необычайно веселая подруга, что живет в соседней комнате.

– Но Валери…

– Не надо, Доминика. Если ты хочешь добра для меня, просто забудь обо всём, что сегодня узнала.

– Это сложно.

– А ты постарайся. И расскажи мне уже о вашей с Эриком ночи! Хотя нет, чтобы не пересказывать потом по тысяче раз, лучше сделай это, когда придут девочки! Уж кто-кто, а Лорен нуждается в подробностях.

– О, боже…

Валери снова смеется, а потом смотрит на меня с такой добротой и любовью, что мое сердце вновь разрывается на части.

– Спасибо тебе, Доминика. Спасибо, что ты приехала сюда.

– Сложно было отказаться от полета бизнес-классом.

– Ах, вот оно что!

– До чего же ты гибкая.

– Эрик, перестань.

– А твои волшебные пальчики делают такое…

– Это ты себя так успокаиваешь? Учти, если ты невзначай ляпнешь что-то в этом духе, я тебя придушу.

– Меня чертовски заводят твои угрозы.

Валери выходит на террасу в легком темно-синем платье с широким поясом и от увиденного округляет глаза.

– Мамочки мои! Что это за красота такая? Что за праздник?

– Эрик приготовил для вас сюрприз, – заговорщически отвечаю я и ставлю на стол охлажденную бутылку шампанского.

– А что за праздник?

Эрик отодвигает для неё кресло и помогает расположиться за столом.

– Мы будем втроем? – задает вопросы Валери, а мы с Эриком только молча переглядываемся. – Что происходит?

– Валери, ваш покойный муж очень хотел удивить вас. Но не сегодня, а намного позже, – начинает Эрик. – В годовщину вашей свадьбы.

– До неё ещё пару месяцев.

– Я в курсе. Но так уж вышло, что одна известная нам девушка, – говорит Эрик, окинув меня влюбленным взглядом, – жаждала ускорить это событие.

– Не вашу годовщину с мужем, а вручить вам подарок, который он приготовил, – вмешиваюсь я.

Судя по настороженному взгляду Валери, она сейчас чертовски поражена происходящим.

– Пожалуйста, не нервничайте и не паникуйте, – успокаиваю я её, сев рядом, – всё хорошо.

– Обычно, когда так говорят, то всё чертовски плохо.

– Не говорите ерунду и доверьтесь нам! Эрик, ну же?

– Валери, когда я познакомился с вашим мужем, он мне четко и ясно дал понять, что это «дело» – крайней степени важности.

– Мне уже падать в обморок?

– Эрик! – фыркаю я. – Ты можешь говорить как-то попроще?

– Попроще? Окей: Валери, ваш муж очень любил вас и хотел во что бы то ни стало преподнести вам этот подарок.

– Любил, – смеется она. – И трахал всё, что видел. Ну, да ладно! Что этот любовничек оставил для меня? – шутит Валери.

Эрик улыбается, а потом его взгляд становится по-доброму серьезным.

– Поверьте, Герман приложил очень много усилий, чтобы сегодня к вам вернулось то, что вы давно потеряли.

Я замечаю, как в улыбчивых глазах Валери зарождается волнение. Веки расслабляются, зато заметно напрягаются мышцы лица. Когда Эрик наклоняется к полу и поднимает большую бархатную коробку, Валери замирает и кажется, даже бледнеет.

– Я не думал, что буду делать это вместо Германа. Уверен, он сделал бы это куда более эффектнее, чем я.

– Меньше текста, милый, – шепчу я.

Когда Эрик осторожно поднимает большую крышку, я не отвожу глаз от взволнованной Валери. Как только она видит содержимое коробки, её дрожащие руки начинают метаться от лица к столу, к груди и обратно. Валери улыбается, смотрит то на нас с Эриком, то в коробку, а по щеке неспешно спускается тонкая слеза.

– Поверить не могу… Боже… Это же… Это же…

Её руки дрожат от волнения и радости. Она берет то самое зеркальце с рубином, а я едва сдерживаюсь, чтобы не разрыдаться от счастья.

– Оно моей… Моей бабушки, – всхлипывает она, объясняя нам с Эриком. – Господи, я сплю! Это сон, да? Только поглядите, ожерелье! Кольцо! Я помню его! Пожалуйста, расскажите мне… Как? Откуда?

– Это очень долгая история, Валери, – говорит Эрик.

А я же, смахивая слезы, хватаю бутылку шампанского и протягиваю ему.

– У нас целая ночь впереди! Открывай бутылку и начинай с самого начала.

– Тебе нужно определенно жениться на этой девушке, – смеется Валери сквозь слезы. – Ты больше нигде такую не найдешь!

– Это уж точно.

02:46 (Три недели назад)

– Мой гладиатор! Мой гладиатор! Ещё! Ещё!

У мужчины уже не осталось сил. Он даже разозлился на себя, ведь ему всего-то семьдесят пять! То ли дело старик Уэлш, с трудом таскающий свои ноги, как мешки с овощами. Нет, Генри Джонс уж точно покажет этой ненасытной женщине, на что он способен в постели.

– О, да! – закричала его страстная любовница, распластавшись на кровати. – Ты сделал это! Мой мальчик!

– Ты всех нас так называешь? – спросил мужчина, едва переводя дух. – И меня, и Уэлша, и женатика Матвеева? Интересно, этот болван всё ещё внизу, или убежал к своей разродившейся женушке? Терпеть его не могу.

– Ох, дорогой, не ревнуй, – проворковала женщина. – И как ты можешь так говорить об Олеге? Сам то от своей женушки одно по углам прячешься.

– Дона не дает мне воздуха. Всё время дышит в спину и биту наготове держит. Иногда мне кажется, что она что-то задумала. Ох! Принцесса моя, – протянул мужчина и зарылся в плоские женские груди, – я так мечтаю быть с тобой, иметь тебя каждую секунду!

– Не начинай, Генри, – фыркнула Ли Массаллис и спихнула с себя любовника, – ты же знаешь, мне с тобой интересно, пока ты женат на такой свирепой женщине, как твоя очаровательная Дона.

– Откуда в тебе столько желания ходить по краю?

– По краю? – усмехнулась она, набросив на себя прозрачный красный халат. – Дорогой, это лишь легкая забава по сравнению с тем, что у меня было раньше. И давай не будем обсуждать всех моих мальчиков, иначе твоя принцесса очень расстроится.

– Мальчиков, – буркнул Генри и поднялся с кровати. – Ты с Матвеевым играешь в самые разные игры, а со мной просто трахаешься в кровати две минуты!

– Так ведь ты же на большее не способен!

– Что это было несколько минут назад? Ты с Матвеевым играла в преступника и жертву? Почему мне не позволяешь быть каким-нибудь маньяком или сантехником?

– Генри, я не намерена обсуждать с тобой всех своих мальчиков!

– Хватит называть их так!

Джонс схватил свою пижаму в полосочку и стал быстро натягивать длинные штаны. Ли Массаллис тем временем неспешно наполнила свой высокий фужер холодным шампанским и обула на ноги красные тапочки с каблучком-рюмочкой.

– Успокойся, гладиатор мой. Иначе твоя подозрительная Дона с тебя кожу живьем сдерет, почуяв твою нервозность. А ты мне ещё очень нужен.

– Как тебе это удается? – продолжал фыркать Генри. – Ты половину острова вынуждаешь трахаться с тобой!

– Ты, кстати, тоже входишь в эту половину. И я никого не вынуждаю и ни к чему не принуждаю. Мужчины самых разных возрастов хотят меня.

– Тебе же семьдесят пять! Ладно я, но ты ведь женщина! У вас всё быстрее стареет и плесенью покрывается.

– Лучше закрой свой рот, Генри, – строго приказала ему женщина. – Иначе последствия для тебя будут плачевны.

– И что ты сделаешь, Салли? Лишишь меня своей чудесной вагины? Ты эти угрозы попридержи для лопуха Уэлша. Тот тебя вдоль и поперек готов облизывать и терпеть эти твои причуды.

– Причуды?

– Ты же ненормальная! Тебе от мужиков только секс нужен! Согласен, трахаешься ты на ура, но я без труда могу найти тебе замену, если пожелаю. Такой, как я, не пропадет и один не останется!

– Как ты меня назвал? – зарычала хозяйка дома. – Повтори, Генри!

– С возрастом вы, бабы, становитесь всё ненормальнее! – засмеялся Джонс. – Одна ревнует к каждому столбу и запрещает прикасаться к себе, а другая умоляет отодрать её до смерти всех, кого не лень! Тут, разве что, Эрик остался не у дел. Хоть у него голова на плечах есть, хотя он и раздражает меня.

– Катись отсюда! И больше не возвращайся, Генри! Ты такой смелый только, когда твоей Доны нет рядом. На деле же ты тряпка.

– А ты, милая, далеко не принцесса с упругой и тесной пещеркой между ног. В твоем бездонном колодце и трактор затеряется!

– Катись отсюда! – закричала женщина. – Убирайся сейчас же!

– Боже! Сморщенную принцессу задели мои слова! – засмеялся Джонс. – Сама ещё прибежишь и как тогда, потащишь в свои колючие кусты и встанешь раком, умоляя… Что это? О, мой бог…

Генри Джонс в ужасе уставился в окно и задышал так громко, словно увидел свою смерть.

– Дона проснулась… Бог мой, Дона проснулась!

– Беги! Беги, щенок к своей мамочке! – с пугающим смехом закричала Ли Массаллис. – Сейчас кого-то ждет порка!

Залпом выпив шампанское в бокале, женщина изящно скинула с себя свой халатик и вновь прилегла на кровать. Мысли о непробиваемом соседе Эрике вновь завладели её сознанием и рука невольно потянулась вниз. Перед глазами так и маячило его крепкое молодое тело, которым ей отчаянно хотелось завладеть уже несколько лет.

– Ох, Эрик, как же я хочу тебя, – шептала она без остановки, пока не приблизилась к самому пику своего опаляющего наслаждения.

Женщина часто задышала, вновь распласталась на сырой постели, а после…

Её глаза плавно закрылись, а сердце остановилось, наверняка, устав от нескончаемой работы в бешеном режиме.