«Литературный быт в позднесоветских декорациях»

Вадим Ковский

ЛИТЕРАТУРНЫЙ БЫТ В ПОЗДНЕСОВЕТСКИХ ДЕКОРАЦИЯХ

Взгляд из-за кулис

Никак не могу вслед за Мандельштамом воскликнуть: «Нет, никогда ничей я не был современник!» Это у него, конечно же, расчет на вечность. У меня, напротив, ощущение, что я не был современником разве что Владимира Ильича Ленина. Сталин помер, когда я заканчивал школу, то есть являл собой тип великовозрастного балбеса. А уж потом кто только не сменялся у меня на глазах, пока я понемногу умнел: Хрущев, Брежнев, Андропов, Черненко, Горбачев, Ельцин, Путин, Медведев и даже, страшно сказать, снова неизбывный Путин, дальше которого, по причине преклонного возраста, теперь уже не имею возможности заглянуть…

Чем меньше приходится ждать от будущего, тем сильнее тяга оглянуться назад. Увы, «лета клонят» не только к ностальгии, но и к депрессии: «Вспомнил этого, того, третьего. Этот умер тогда, этот только что. Их нет! Ряска сошлась. Он этого не видит, не слышит, про него никто почти ничего не вспоминает. Оставшиеся бегут со всех ног — то надо, это надо, у того взять, этого полюбить, с этим выпить. А его уже нет. И завтра то же будет с тобой» (из интервью 2005 года художника Бориса Жутовского).

Вместе с тем, кажется мне, читатель изрядно устал от общеполитических споров о советском «историческом процессе» и нашем то ли славном, то ли решительно не симпатичном прошлом, споров, всегда близких к истерике, и стосковался по истории более очеловеченной, предстающей в частных судьбах и лицах. Истории, которой даже я, скромный человек, родившийся в эпоху Москвошвея в 1935 году, был очевидцем. Для точности стоило бы, вместо напыщенного — «мемуары», называть воспоминания такого рода «оглядками». В академическом Словаре русского языка слово «оглядка» имеет два значения: «оглянуться» (назад. — В. К.) и «устар.» — «запоздалое сожаление, раскаяние». Принимаю оба.