«Эти странные итальянцы»

Нация без самосознания

Итальянцы – не нация, а просто скопище людей. В первую голову они считают себя и друг друга римлянами, миланцами, сицилийцами или флорентийцами, а уж потом итальянцами. Кроме шоссе, железной дороги и католической церкви, такие города, как Турин и Бари, Неаполь и Триест, пожалуй, ничто не связывает.

Области Италии не похожи одна на другую. Глубоко укоренившаяся региональная замкнутость вполне объяснима, ведь как единое государство Италия существует лишь с 1861 года, а прежде Апеннинский полуостров занимали независимые графства, герцогства или коммуны. Процесс объединения обернулся многотрудной геополитической штопкой, причем политики того времени хорошо понимали, какие сложности еще предстоят. Лидер процесса Рисорджименто (национального объединения) Кавур как-то заявил: «Италию мы так или иначе слепили, теперь давайте слепим итальянцев». Будь он жив, и поныне трудился бы над этим.

Время от времени итальянцы пытаются осознать себя единым народом и даже выказывают несколько вымученный национализм – к примеру, когда итальянская футбольная команда завоевывает Кубок Мира или лыжник Альберто Томба ставит шесть рекордов подряд. Но в остальном жители Италии ощущают себя итальянцами только вдали от родины: в кафе-мороженом Мельбурна, в бельгийской шахте или на матче по американскому футболу в Штатах.

С другой стороны, отсутствие национального самосознания – факт положительный, ибо итальянцы не приемлют милитаризма и шовинизма. Они уверены, что все конфликты можно разрешить путем компромиссов либо подкупа, и всеми способами избегают конфронтации. Поэтому любая держава, которая посягнет на Италию, прежде чем приносить в жертву своих солдат, пусть попробует договориться. Не исключено, что итальянцы продадут родину, если цена их устроит.