«Любовь и точка»

Любовь и точка

Ксения Эшли

Оглавление

В преддверие Рождества в Лондоне кипят нешуточные страсти. Два кандидата в мэры города, а в прошлом пылкие любовники, теперь строят друг другу козни, чтобы получить заветную должность; юная студентка вместо подготовки к экзаменам мечтает о друге своего дяди; владелица салонов красоты и мужчина, потерявший по ее вине память в аварии, пытаются ужиться в одной квартире; молодая эмигрантка из России страдает из-за развода с мужем; а простой журналист из-за всех сил старается убедить свою возлюбленную, что хочет встречаться с ней не из-за денег ее отца. И так или иначе все эти люди по странным стечениям обстоятельств связаны друг с другом.

   Семь романтических историй.

За месяц до основных событий

   - Книгу? Я не ослышался? - Эрик даже не заметил, как его голос сменил несколько тонов и сейчас больше напоминал женский писк.

   Его вечно прищуренные глаза теперь были широко распахнуты и устремлены на собеседника. Дик Ларкин, человек, которого некогда он считал своим другом, и для которого сам этим другом стать так и не смог, лишь еле заметно пожал плечами.

   - Повтори! - потребовал Эрик, все ещё не веря своим ушам.

   - Не ослышался, - спокойно ответил Ларкин, окидывая его цепким профессиональным взглядом видавшего виды журналиста.

   Он внимательно следил за Эриком, с той минуты как тот появился на пороге его кабинета, на минуточку, главного редактора одного из крупнейших издательств Лондона.

   - Сколько мы не виделись? – спросил он тогда, приветствуя старого приятеля, хотя сам знал ответ.

   Шесть лет. Неплохой срок. Для чего? Чтобы все забыть? Чтобы измениться? Если дело касалось Эрика Смита, Дик сильно сомневался в этом. Прошедшие годы не добавили ему ни седин в висках, ни морщин вокруг глаз, не изменили они и его сути. Перед ним стоял все тот же амбициозный, самоуверенный и до апофеоза циничный человек, который шесть лет назад бежал из Британии на другой конец света, как нерадивый жених из-под венца в поисках лучшей доли.

   Сколько лет ему было тогда? Двадцать семь? А он все ещё был по-детски наивен. Хотя считал себя невероятно умным и уже усталым. Думал, что прекрасно знает жизнь и умеет ею управлять, все делает правильно и не ошибается, как большинство других смертных.