«Одна ночь открытий»

Одна ночь: открытий

Уильям Андерсон сидел в своем «лексусе» на углу знакомой улицы больше часа. Целый чертов час, а он все еще не находил в себе сил выбраться из машины. Каждую болезненную секунду его взгляд был прикован к старой викторианской террасе. Он избегал этой части города более двадцати лет, за исключением одного раза. Чтобы вернуть ее домой.

Однако теперь ему пришлось столкнуться со своим прошлым лицом к лицу. Ему пришлось выйти из машины. Ему пришлось постучать в эту дверь. И он этого боялся.

Других вариантов для него не оставалось, и, мальчик, он все время искал в своем напряженном уме, чтобы выйти. Ничего. «Пора столкнуться с музыкой, Уилл, — выдохнул он про себя, вылезая из машины. Мягко захлопнув дверь, он направился к дому, раздраженный тем, что не может успокоить свое бьющееся сердце. Он вибрировал в груди, эхом отдавался в ушах. С каждым его шагом ее лицо становилось все яснее и яснее, пока он не зажмурился от боли.

— Черт побери, женщина, — пробормотал он, дрожа.

Он оказался у дома гораздо раньше, чем хотел, глядя на входную дверь. В его бедном уме было слишком много плохих воспоминаний, с которыми он не мог справиться. Он чувствовал себя слабым. Уильям Андерсон не часто испытывал такое чувство, потому что он в этом убедился. После нее он чертовски убедился в этом.

Опустив голову на плечи и ненадолго закрыв глаза, он сделал самый длинный глоток воздуха в своей жизни. Затем он поднял дрожащую руку и постучал в дверь. Его пульс участился, когда он услышал шаги, и он почти перестал дышать, когда дверь распахнулась.

Она ничуть не изменилась, но, должно быть, изменилась сейчас… что? Восьмидесятые? Неужели это было так долго? Она не выглядела шокированной, и он не знал, хорошо это или плохо. Он отложит осуждение, пока не уйдет отсюда. Было о чем поговорить.

Ее теперь уже седые брови хладнокровно приподнялись, и когда она начала слегка качать головой, Уильям слегка улыбнулся. Это была нервная улыбка. Он начал дрожать в сапогах.

«Ну, посмотри, что притащил кот», — вздохнула она.

Здесь идеально. Но было бы еще лучше, если бы мой разум не был переполнен беспокойством, страхом и замешательством.