«Прости, и я прощу»

Туринская Татьяна

Прости, и я прощу

Вот и не верь во всю эту чертовщину. Пятница, 13. Наверное, этот день стоило бы объявить выходным. Или Днем Национальной Скорби По Несбывшимся Мечтам.

С самого утра все пошло наперекосяк. То, что Катя опаздывала, не удивляло даже ее саму: как бы ни пыталась проснуться пораньше, или перевести часы минут на пять-десять вперед — никакие ухищрения не помогали, она вечно не успевала везде и всюду. В этот же день, казалось, даже силы небесные сговорились против нее: все буквально валилось из рук, ни умыться толком, ни позавтракать. Из крана текла желтоватая вода, чайник, ее безотказный в течение четырех лет трудяга-помощник, сгорел, не позволив взбодриться привычной чашечкой растворимого кофе. Так и выскочила из дому, на ходу запив дежурный бутерброд минералкой.

На удивление, трамвая почти не довелось ждать. Но едва проехали пару остановок, тот крепко тормознулся: на рельсах стояла бесхозная машина. На пятачке-отстойнике у рынка, на конечной остановке маршруток, не оказалось свободного места и "мудрый" водитель не нашел ничего более оригинального, как поставить "бусик" в аккурат на трамвайных путях. Сам же с чистой совестью отправился то ли в диспетчерскую, то ли еще по каким личным нуждам.

Громко возмущаясь, пассажиры потянулись к выходу. До метро оставалось четыре короткие остановки. Идти пешком по гололеду ужасно не хотелось, и Катя осталась в салоне. Уже не раз бывало, что трамваи в самый напряженный час пик вытягивались друг за дружкой в длинную вереницу, и она, пристроившись к многочисленным друзьям по несчастью, проклиная на чем свет стоит такой ненадежный вид транспорта, шагала к метро. И не однажды убеждалась в неосмотрительности — когда до конечной цели оставалась пара сотен метров, пробка рассасывалась и трамваи двигались с места. А немногие оставшиеся в них пассажиры прибывали к метро даже раньше отважных пешеходов.