«Голод»

Голод

Любовь Попова

Всех приветствую в  романе ГОЛОД. История Макара и Василисы из Секс - тренажера по соседству. А также... Данилы. (читается все отдельно) 

Прошу обратить внимание, что будут присутствовать элементы Слеша (мужской любви) Если для вас это неприемлимо, вы можете либо пропускать эти главы, либо не читать совсем. Спасибо за понимание) 

Аннотация 1. 

- Вы же понимаете, что у меня нет и не может быть такой суммы.

-Зато у тебя есть  ротик, - скалит зубы, словно волк на кусок мяса.

- При чем здесь мой рот, я не голодна, - недоумеваю и невольно стискиваю бедра, от того как этот прожигающий взгляд постоянно скользит по телу, проникая под неприметную одежду. Для него  мой камуфляж не имеет значения.

- Зато голоден я.

Аннотация 2. 

- Держись от меня подальше, пидр!  И если ты кому-то скажешь, я убью тебя, отрежу твой огромный хер и скормлю собакам, -- рычит Данила, прямо в ухмыляющееся лицо Паши. Он бесит его, словно всегда, всегда знает все тайны этого порочного мира. Его порочную тайну.

- Без проблем, -- неожиданно разворачивается Паша и идет в сторону остановки. -- Найду себе другого любовника. Менее истеричного и более активного.

- Да, стой ты!  - кричит Данила после небольшой паузы и прямо таки жаждет оторвать себе язык. -- Давай подвезу. Мне по пути.

Глава 1. Василиса

Мне здесь не место. Громкие басы клубной музыкой бьют по мозгам, а сигаретный дым в сочетании с алкогольными парами раздражают слизистую глаза. Что я здесь вообще делаю? Зачем стою и осматриваю это огромное помещение, заполненные людьми, еле различимыми в мигающем свете и кальянных, разноцветных парах.

Но даже все это не имеет такого сильного значения, как смрад и лица людей, смеющихся и скалящихся, как грешников.

Мне кажется, я попала в настоящую преисподнюю. Единственное  желание, клокочущее в горле -  выбраться отсюда на свежий воздух. А лучше вернуться в свою кровать в общежитии при медицинском институте и укрыться с головой одеялом. Забыться сном, забыть похоть в глаза этих людей, которые кроме как выпить, потрахаться и ширнуться не знают другого веселья.