«Все свои»

Дарья Зарубина

Все свои

Майское солнце било в глаза. Ослепшая Марина едва не налетела на створку серых железных ворот. Посыпалась хлопьями из-под пальцев краска. Но грозная на вид дверь легко поддалась, и девушка протиснулась в узкий проход между желтой стеной и нестругаными досками забора, отделявшего закуток от соседнего дворика. Подсвеченная солнцем желтизна стены отражалась в ошалевших от света зрачках болотной зеленью.

Внезапно узкий проулок вывел Марину на широкий внутренний двор. Под запыленными липами сохло белье, а на квадратной трансформаторной будке, дерзко выставившей из кустов синий бок, белело несколько надписей. К стандартному «Тр-р 1» какой-то местный шутник криво приписал краской через черточку еще одну «р». Ниже крупным детским почерком другой весельчак добавил: «Поехали!»

«Он сказал: „Поехали“ — и махнул рукой», — подумала Марина, скользнув взглядом по надписи и выискивая в душной пустоте двора кого-нибудь из жильцов.

На привычном месте возле двери углового подъезда стояла скамейка. С одной стороны вместо ножки был подставлен толстый спил липы. Скамейка сильно осела на более тонкие, первоначально предназначенные ей ноги, зато подставная, липовая нога держала хорошо. Вдоль этой липовой ноги тянулась почти до самого асфальта тонкая белая полоска. Полоска заканчивалась широкой щиколоткой и большой синей клетчатой гамашей. Присмотревшись, Марина разглядела выше белой полоски еще одну. Стало понятно, что белые струйки принадлежат бежевым, под цвет выцветших каменных стен дома, тренировочным штанам. Белоснежные лампасы тонкими ручейками устремлялись вверх и впадали в обширное море застиранной светлой футболки. Выше располагалось неприветливое лицо хозяина футболки.

Лицо было некрасивым, даже бандитским на вид. Сразу под покатым дикарским лбом зияли черными стеклами солнцезащитные очки. Марина растерянно оглянулась по сторонам, определяя пути отступления, потом вымученно улыбнулась и махнула рукой. Но мужчина даже не повернул головы, чтобы разглядеть пришедшую. Видимо, спал.

Сидящему на скамейке было около сорока. На худощавой шее поблескивала цепочка, а сквозь тонкую ткань футболки здесь и там темнели на теле пятна — Маринка с ужасом поняла, что это татуировки.