«Волк в овчарне»

МАРЧИН ВОЛЬСКИЙ

ВОЛК В ОВЧАРНЕ

Marcin Wolski

Wilk w owczarni

Том III цикла "Пес в колодце"

Zysk I S-ka, 2010

Перевод: Марченко Владимир Борисович, 2020

Так что же такое время? Река без возврата, текущая от источника к своему предназначению? Или же время, будто свет, распространяется во всех направлениях, в любое мгновение, творя новые миры, в которых происходит все то, что в нашем не произошло? И эти альтернативные бытия проникают один в другое, словно нож, рассекающий воду, а иногда даже соединяются одно с другим, только мы, чаще всего, об этом не знаем. Словно осужденные на смерть мчимся мы в одной лодке, без кормчего, без весел или паруса, прямиком в кипень бури, в то время как рядом имеются спокойные воды, на которых наш более счастливый вариант радуется отдыху и безопасным наслаждениям. В какой-то раз, будучи безголовым бараном, в иной версии мы всего лишь черная овечка, а в какой-то еще – волком в овчарне…

Текст анонимного автора начала XVII столетия, открытый с помощью рентгеновского сканера под поверхностью картины, изображающей Рай, кисти неизвестного художника итальянской школы.

Хотя клинику доктора Мейсона я покидал с ярлыком полностью излеченного пациента, у моей любимой Моники не было ни малейшего намерения разрешить мне вернуться к давней активности. Впрочем, признаться честно, душа моя тоже совершенно к ней не лежала. Бизнес корпорации шел достаточно нормально, чтобы я мог удовлетворяться только лишь просмотром финансовых отчетов, а для этого хватало телеконференций и Интернета. Слава Богу, Альдо Гурбиани и его моральная перемена давно уже перестали возбуждать интерес папарацци или желтой прессы, так что сейчас никому я не был нужен, как никому не был нужен Неуловимый Джо из анекдота.

К сожалению, хотя сам я себя считал здоровым, жена моя опасалась возвращения болезни и с огромным беспокойством реагировала на мои видения, сны или же галлюцинации. Например, такие, как инцидент во время выписки из госпиталя. Я был уверен, что видел в лифте говорящего кота размером с человека; Моника стояла на том, что это был всего лишь албанский уборщик, что правда – с усами, зато ведь без хвоста.