«Эликсир памяти, или Последние из Арконы»

Дмитрий Гаврилов

Эликсир памяти, или Последние из Арконы

«Я по лестнице шаткой поднялся. И дверь заскрипела.

Задержалось дыханье, а ноги налились свинцом.

Предо мною на горле стропила петлею висело

Полотенце, которым мне мать утирала лицо».

А. Градский, «Баллада о чердаке»

Глава первая

— Встретимся у Священного Дуба! — говорил вольным лесным стрелкам прославленный их предводитель, отправляясь на очередную операцию. «Кто там смеет драться под святым деревом!» — порицал Робин Гул веселого отшельника Тука. Таким же традиционным и неповторимым местом сбора нашей компании были «Большие качели». По воле случая оно находилось точно на перекрестке всех путей «из варяг в греки», и хорошо просматривалось из окон близлежащих, заполонивших Черемушки девятиэтажек. Здесь когда-то жили мои друзья.

Почему «большие»? Просто, другие казались меньше.

Девятилетним пацаном я бродил по этой детской площадке, свысока поглядывая на крепышей, возившихся в песочнице со своими ведерками и формочками. Куличики мне были давно уже не интересны. Я проглотил «Три мушкетера»:

— Не идут! Куда же они запропастились? Покачаться, что ли? — и блестящая карета с тремя королевскими лилиями увозила героя в средневековый Париж. Вот за деревьями улицы Феру мелькнул знакомый силуэт Атоса, вскоре наша троица была в полном составе. Арамис спешил поведать своим друзьям о кознях злобного кардинала. Ничего, что стебли полыни с плантаций извечных пустырей заменяли грозные шпаги. Воображение достраивало все недостающее.

Смазывая зеленкой царапины и содранные в кровь колени, мать потихоньку ругала мушкетера: «Чего ты по лесу шатаешься? В кино бы лучше сходил!» И получив на руки по десять копеек, мы мчались в кино, где к тому времени неизменный и любимый всеми мальчишками «Корабль-призрак» сменили ослепительный «Зорро» с Аленом Делоном и романтические фильмы Жана Маре. А дома были танкисты с их собакой и Штирлиц с уставшими глазами.

От компьютера меня оторвал довольно поздний звонок Станислава.