«Живое ущелье»

1.РАДИОГРАММА АССИРИЙСКОГО ЦАРЯ

Бензина нет, пробиваю» облака, иду па посадку — объявил пилот.

Внизу только скалистые горы, — осторожно заметил штурман.

Предложи пассажирам парашюты.

Нагнувшись, чтобы не задеть за притолоку двери, штурман вышел н заднюю кабину. Пассажиров было двое: профессор-археолог

Ефимов и молодая девушка Зоя Констанцева, зоолог. научный сотрудник Московского университета.

Штурман сел подле лежавшего на бортовой скамье профессора. Некоторое время он молчал, не решаясь сразу приступить к разговору.

_ — Парашюты вы, разумеется, научали, товарищи?—как бы между прочим спросил он своим низким и МЯГКИМ голосом.

Профессор, забыв про качку, от которой страдал, быстро поднялся. Рядом с штурманом он казался очень маленьким и старым.

Почему интересуетесь, позвольте узнать? — скороговоркой спросил он.

Девушка вздрогнула. Была она худенькая и нежная. Подруги прозвали её Стебельком, и её широкополая шляпа подчёркивала это сравнение.

Видите ли, — замялся штурман, — кончился  нас бензин.

Как? А разве до Москвы ешё далеко? Ведь судя по времени...

Не приняли нас ни на Московском аэродроме, ни в Харькове, ни в Ростове. ни в Одессе. Циклон повсюду. Пришлось повернуть обратно.

Обратно?! — ужаснулся профессор. -- Значит, мы опоздаем к началу археологической конференции?

Полетели к Батуми,— продолжал штурман, - но по всему Черноморскому побережью шторм и. разумеется, с полным отсутствием видимости у земли. Вот только на Каспии хорошая погода.

Где же мы сейчас? — робко спросила дедушка.

Над Кавказским хребтом... и без бензина, а посадочных площадок здесь нет. — И штурман. сказав самое страшное, замолчал с видимым облегчением.

Я- я не сумею прыгнуть,—еле выговорила Зоя а даже отодвинулась от штурмана.

А вы, профессор?

Я? Гм... Ну какой я прыгун! — махнул рукой археолог. — Но позвольте- Знаете ли вы, что я расшифровал часть надписи на крышке саркофага, который мы везём?

Значит, не прыгаете?! — раздумчиво произнёс штурман. — Разумеется, я лам радиограмму о бедствии, но...

Постойте! Ведь погибнет расшифровка рукописи! А она не ’ может пропасть для науки!

Штурман безнадёжно пожал плечами и поднялся. Профессор торопливо рылся в портфеле.