«Семь дней, в которые был ограблен мир»

1

Трехмачтовая яхта «Фламинго», распустив снежно-белые прямые марселя, косые гроты и трепетные треугольники кливеров, медленно прошла вдоль мола, повернулась, полоща парусами, – приняла ветер и скользнула, полетела в голубые поля Тихого океана.

В журнале начальника порта отметили: «Яхта „Фламинго“, владелец Игнатий Руф, восемнадцать человек команды, вышла в 16,30 в направлении юго-запад».

Несколько зевак равнодушно проводили стройные паруса «Фламинго» утонувшие за горизонтом. Да еще два сероглазых парня-грузчика, сопя трубками за столиком кофейни, на набережной, сказали друг другу:

– Билль, если бы «Фламинго» пошла на увеселительную прогулку, то были бы дамы на борту.

– Я тоже так думаю, Джо.

– Билль, а ведь недаром целая шайка репортеров вертелась с утра около яхты.

– Я такого же мнения, – недаром.

– А знаешь, вокруг чего они больше всего вертелись?

– Ну-ка, скажи.

– Вокруг этих длинных ящиков, которые мы грузили на «Фламинго».

– Это было шампанское.

– Я начинаю убеждаться, что ты глуп, как пустой бочонок, Билль.

– Не нужно, чтобы я обижался, Джо. Ну-ка, по-твоему, что же было в длинных ящиках?

– Если репортеры не могли разнюхать, что было в ящиках, значит никто этого не знает. А, кроме того, «Фламинго» взяла воды на три недели.

– Тогда, значит, Игнатий Руф что-то задумал. Не такой он человек, чтобы даром выкинуть за борт три недели.

Так поговорив, оба парня отхлебнули пива и, упираясь голыми локтями о столик, продолжали сосать пенковые трубки.

«Фламинго» под всеми парусами, слегка накренясь, летела наискосок сине-зеленым волнам. Матросы в широких холщевых штанах, в белых фуфайках и белых колпачках с кисточками лежали на полированной палубе, поблескивающей медью, поглядывали на поскрипывающие реи, на тугие, как струны, ванты, на прохладные волны, разлетающиеся под узким носом яхты на две пены.