«В Институте Времени идет расследование»

ВАЛЯ ТЕМИН ВЫСКАЗЫВАЕТСЯ О ХРОНОФИЗИКЕ

Прочитав телефонограмму, Линьков тяжело вздохнул и аккуратно положил листок на стол.

— А при чем тут я? — вяло запротестовал он, ни на что, впрочем, не надеясь. — Лабутин дежурит, он пускай и пойдет.

— Так ведь его вызвали на Пушкинскую, там старушка газом отравилась!

— Самоубийство? — машинально поинтересовался. Линьков, собирая бумаги со стола.

— А кто его знает, может, и самоубийство, — жизнерадостно улыбаясь, ответил Валентин Темин.

— Веселый ты человек, Валька, — мрачно сказал Линьков. — И суждена тебе долгая жизнь и долгая молодость, поскольку ничего ты близко к сердцу принимать не желаешь.

— Ну, это как когда! — уточнил Темин. — А ты-то чего такой кислый? Отпускные настроения одолели?

— А что ты думаешь? — сочувственно отозвался Савченко, глядя в окно на промытую утренним дождем майскую зелень. — Мне лично уже за неделю до отпуска работать становится ну просто невмоготу. Полнейшая, понимаешь, психологическая невозможность наступает.

— Ну, и как же ты выходишь из положения? — поинтересовался Темин. — Бюллетень, что ли, тебе дают по случаю этой самой невозможности?

— Какой там бюллетень! — вздохнул Савченко. — Так просто, кручусь на холостых оборотах помаленьку…

— Тем более, что это для тебя наиболее естественная форма существования, — хмуро отметил Линьков.

— Да ты чего! — искренне изумился Савченко, тараща круглые карие глаза.

— Я тебе от души, можно сказать, сочувствую, а ты…

— Сочувствуешь ты, как же! Небось не хватило твоего сочувствия, чтобы сказать Ивану Михайловичу: мол, Линьков через три дня в отпуск уходит, давайте это дело мне…

— А он бы меня и слушать не стал! Он же сразу сказал: в Институт Времени пошлем Линькова, он у нас физик!

— «Физик»! Это было давно и неправда. А в этом Институте Времени сам Эйнштейн ногу сломит…

— Ну, ты слишком-то не переживай, — посоветовал Савченко. — Подумаешь, Институт Времени! У них своя специфика, у нас — своя, все и дела.