«Интервью с заключенным смертной камеры Бронсо Иксианским»

(В)опрос, (О)твет

В: Что привело вас к вашему особому подходу к истории Муад’Диба?

О: Почему я должен отвечать на твои вопросы?

В: Потому что я сохраню твои слова.

О: А! Очень заманчиво для историка.

В: Теперь ты будешь сотрудничать?

О: Почему бы и нет? Но вы никогда не поймете, что вдохновило меня на создание «Анализа Истории». Никогда. Вы, священники слишком многое...

В: Попробуй рассказать мне.

О: Тебе? Ну чтож....почему бы и нет. Я был поражен мелочностью общего взгляда на эту планету, который возникает из-за ее распространенного названия: Дюна. Заметьте, не Арракис, а Дюна. История захвачена Дюной как пустынной планетой, как родиной фрименов. Такая история фокусируется на обычаях, которые возникли из-за дефицита воды и факта, что фримены вели полукочевой образ жизни в дистикомбах, возвращающих большую часть их влаги.

В: Разве все это не верно?

О: Это все поверхностно. Также игнорируйте то, что лежит под поверхностью, как...это как попытка понять мой родной мир, Икс, без вникание в то, как он получил свое название из-за факта, что является девятой планетой своего солнца. Нет...нет. Недостаточно смотреть на Дюну, как на место свирепых бурь. Недостаточно говорить об угрозе, исходящей от гиганстких песчанных червей.

В: Но эти факты являются ключевыми для сути Арракиса.

О: Ключевыми? Конечно. Но они порождают однобокий взгляд на планету также, как и Дюна является планетой одного вещества, потому что она единственный и исключительный источник пряности, меланжи.

В: Да. Давай мы послушаем, что ты можешь рассказать о священной пряности.

О: Священной! Как и все священные вещи, она одной рукой дает, и забирает другой. Она увеличивает срок жизни и позволяет тем, кто ее принимает прозревать будущее, но она вызывает жесткое привыкание и помечает их глаза, также как помечены и твои: полностью голубые без пятнышка белого. Твои глаза, твои органы зрения стали одной вещью без всякого контраста, у тебя единый взгляд.