«Дитя Ноктурны»

Нина Линдт

ДИТЯ НОКТУРНЫ

Это абсурд, вранье:

череп, скелет, коса.

«Смерть придет, у нее

будут твои глаза».

Человек в легком сером пальто взирал на Барселону с горы Тибидабо. Сильный ураганный ветер, нагнавший туч на город, порывами орошал все вокруг холодным, не по-весеннему колючим дождем. Опавшие цветы покрывали смотровую площадку фиолетовым ковром. А полы его сухого пальто не шевелились от ветра, да и сам он, казалось, не замечал бури вокруг.

Тот самый парень, что отдал кулон Избранной Насте, приблизился почтительно сзади, встал рядом так, чтобы его присутствие стало заметно.

— Габриэль наказан, — доложил парень.

— Что он натворил? — раздался тихий ровный голос.

— То же, что и большинство. — Парень опустил голову. — Он старался «сохранять дистанцию» и «не вмешиваться». В результате проявил халатность и допустил появление Ноктурны.

— Не казни его слишком, Рафаэль.

Парень дернулся.

— Я не казнил… ну, самую малость.

— Что ты придумал? — с любопытством спросил его собеседник.

— Забрал его память и оставил ему ровно столько, сколько необходимо, чтобы найти Избранную.

— Хорошо. Нашел?

— Пока нет, он рядом, но еще ничего не понял.

— А поймет? — Собеседник глянул на парня, и тот уловил в мимолетном взгляде смех.

Парень пожал плечами.

— Что ж, мы сделали достаточно, Рафаэль, — мягко успокоил его собеседник. — Теперь понаблюдаем.

Рафаэль некоторое время стоял молча, но потом не выдержал:

— Можно ли мне спросить?

Его собеседник улыбнулся уголком рта, так, чтобы архангел этого не увидел.

— Ты уже спрашиваешь.

— Почему Ты любишь его?

Он не называл имени. Но они оба знали, что речь не о Габриэле.

— Он тот, кого все ненавидят. Кроме тех, кто понимает его. А я понимаю его как никто другой.

— Но ты наказал его вместе с остальными. Отказался от него, свергнул. Не понимаю… Какая разница между ним и остальными?

— Иногда, чтобы научить ребенка плавать, любящие родители бросают его в воду. Когда-нибудь ты все поймешь, Рафаэль.

— Мне его не хватает. — Архангел с грустью посмотрел на город.

— Так кто тебе мешает?