«Один континент»

Один континент

Евгения Мэйз

Раньше нас было очень много.

Люди жили на последних трех этажах, все комнаты и квартиры которых были забиты под

завязку. Одно время мы даже переживали за то, где будем устраивать новых выживших, но

больше всего людей волновало другое: что мы будем есть? Едаков ведь прибавилось. 

Но в этом никто открыто не признавался.

Вода и еда быстро заканчивались. Тогда мы еще не умели добывать себе пищу, обшаривая полки

магазинов. Мы привыкли приобретать, ждать, когда нам пробьют чеки и отдадут покупки,

вручив пакеты прямо в руки, пожелав при этом удачного дня.

Мы ждали помощи и отчаянно верили в то, что нас спасут. Мы ждали президента, военных,

армию спасения, Господа Бога и даже русских. О нас не вспомнили ни через неделю, ни через

месяц, два или три.

Прошло уже полгода, как мы предоставлены сами себе. Нас никто не спасет. Прежнего мира,

увы, больше не существует!

Я бросила полупустой рюкзак в угол лестничной площадки, наклонила голову, потянувшись ухом

сначала к одному, а потом к другому плечу.

Я не сижу в офисе, я постоянно на ногах, в движении. Но мышцы шеи и затылка все равно

трещат, как будто они и не заняты у меня никогда.

Я посмотрела на красное пятно рюкзака. Он так мне надоел за весь этот день! Этот горб, это

полупустое напоминание, молчаливое предупреждение о том, что произойдет этим вечером.

Видавший куда лучшие времена рюкзак громко приземлился на пол, загремел шахматными

фигурами в сложенной деревянной доске, разнообразными батарейками, неслышно прошуршал

батончиками с химическим вкусом сахара и яблока, порционным пакетом каши быстрого

приготовления и несколькими пакетиками быстрорастворимого кофе, без сливок и без сахара.

Все остальное было безделицей, которой я набила сумку лишь бы только не возвращаться

полупустой.

Не густо. Но это мой ужин на сегодня.

Я посмотрела на рюкзак, а потом на дверь, прислушиваясь к тому что творится за ней. Вроде

тихо. Неужели я первая? Неужели мне удастся избежать нотаций и укоризненных взглядов?

Радость была недолгой.