«Его Медвежество и прочие неприятности»

Мун Эми

Его Медвежество и прочие неприятности

— Душенька, — сухая, похожая на птичью лапку, рука осторожно коснулась рукава пальто, — а будь милой, купи мне вот этой… швармы.

— Шавермы, — автоматически поправила Валерия Константиновна. Вообще-то, она не подавала попрошайкам, предпочитая обходить их стороной, но невероятно синие глаза старушки, а ещё ее опрятный, хоть и странный, вид подтолкнули сделать исключение.

«Бабка Синюшка (прим. автора — персонаж из „Малахитовой шкатулки“, Бажова). Может линзы? Нет. Ей же только лаптей до полного антуража не хватает», — подумала женщина, но в слух произнесла:

— Какую вам?

— А вот, вот — зеленушечкой, да помидорчиком. И ещё красного этого, ох, вкусного-о-о…

— Его родимого, — старческие, собранные гузкой, губы разъехались в белозубой улыбке.

«Точно — Синюшка» Малахитовую шкатулку Валерия Константиновна любила. Родным чем-то веяло. Исконным. Сама ведь, если пройтись по родословной, из тех краев будет. Великий Урал — горные хребты и заповедные леса…

— Ай, девонька! Ай, спасибо! — старушка ловко выхватила свою добычу из рук продавца.

Валерия грустно усмехнулась. Когда это она девонькой числилась? При советах разве что. Прабабка ее — башкирка — горячая кровь, всем хороша была. Только женщины их рода как рано расцветали, так и увядали тоже неприлично быстро. С десятилетнего возраста гордость Валерии — грудь, пошла в рост. В тринадцать на девушку уже заглядывались взрослые мужчины, путая ее с совершеннолетней. Ну а в семнадцать один из них быстро взял ее в оборот.

Сердце тихонько защемило. Первая любовь, первые сорванные запреты, и первые ошибки. Хороший мужик был Роман. Узнал бы сейчас, если встретил? Женщина вздохнула. Даже с учетом регулярных, не самых дешёвых косметических процедур в свои пятьдесят шесть она выглядела на добрый пяток лет старше. Да, стильная и бодрая. Но ее южно-уральская яркая красота давно сгорела и превратилась в пепел.

— Простите, вы заказ делать будете?