«Центурион»

Посвящается брату

Не дано увидеть те силы, которые позволено только ощущать.

Апулей

Пролог

Легкий северный ветерок отпел свое еще ночью, так и не сумев разогнать плотный туман. Белесые жгуты и космы оплели гигантский монолитный обломок, сотни лет назад застрявший между скал, сами скалы, крошево мелкого камня и маленький бункер, прилепившийся к монолиту.

Покой. Сырость. Неподатливый, тяжелый камень. Белая мгла. Молчание.

Тот, кого называли – Второй, повернул штурвал, отворил стальную дверь, выглянул наружу, вдохнул влажный воздух. Молочная пелена скрыла горизонт – камень-основание словно завис в мутной, желеобразной пустоте. Человек постоял немного, справляясь с привычной неловкостью: за месяцы жизни в горах он так и не сумел поверить в надежность висячего камня. В молочном месиве чернел шест мачты. Второй подошел поближе, личным жетоном открыл крышку в массивном основании, склонился над осветившимися шкалами приборов.

– Ох, Разум…

Результат обескуражил. Человек повторил бессмысленный жест, рудимент прошлого – он постучал ногтем по корпусу индикатора. Светящаяся полоса – бесплотный заменитель стрелки – не дрогнула. Призывно пискнул уником.

– Слушаю, Первый.

– Проблемы?

– Да как сказать. Тебе не снились сегодня кошмары? У нас тут зашкалила фоновая пси-активность.

– Индикатор сломался?

– Нет.

– Так не стой там – возвращайся.

– Сейчас…

Второй сделал шаг к бункеру и остановился. “Я забыл закрыть крышку” – понял он. Человек повернулся, прикрыл мягко мерцающий индикатор стальным щитком, убрал жетон из щели. “Теперь все”.

Второй преодолел половину короткого пути к бункеру, беспокойство почему-то не отпускало. Он оглянулся – стальной щиток крышки так и остался открытым, полыхал рубином аварийный индикатор, в щели сиротливо торчала забытый жетон. “Туман, будь он проклят. Я сам не свой от тумана и этого повисшего над миром камня…”.