«Мефодий Буслаев. Светлые крылья для темного стража»

Дмитрий Емец

Мефодий Буслаев. Светлые крылья для темного стража

Глава 1.

ТРИНАДЦАТЫЙ ЛИШНИЙ

Кушай-кушай, Федора Егоровна!

К.И. Чуковский

Случаются вечера сонные, спокойные, которые мягко, без всплеска, без сопротивления, как перезрелый плод, падают в ночь. Бывают и другие вечера - буйные, напористые, когда даже тихие люди без повода срываются па крик, а в каждой третьей квартире всхлипывают форточки и грохают двери. И сложно сказать, в чем тут дело - в полнолунии, в атмосферном давлении, в положении звезд или в чем-то более глобальном, темпом, что, скромно прячась за кулисами, пытается управлять всеми и вся.

Наконец выдаются вечера и третьего рода - внешне меланхоличные, тягучие, но скрыто напряженные, балансирующие па грани безумия. В такие вечера прыгают с балконов, рыдают в голос, перерезают вены, кусают подушки, делают предложение о вступлении в брак или пишут поэмы.

Вечер, в который возобновляется наш рассказ, был именно такого третьего рода.

Некий ранее не упоминавшийся суккуб русского отдела мрака Маракаратма, в облике стервозной шатенки с психологического факультета МГУ умыкнувший свой первый в жизни эйдос, на радостях гулял всю ночь. Он плакал, смеялся, глушил бокалами эйфорию, лез целоваться к сотрудникам правоохранительных органов, передразнивал Лигула и под утро был унесен в Тартар специально присланным за ним стражем. Больше о Суккубе Маракаратме в Верхнем Мире никто не слышал.

Тухломон, за день принесший мраку четыре эйдоса, буднично зевнул, прилепил отклеившееся ухо и скромно улегся спать в выхлопной трубе автомобиля. Он надеялся, что за те две секунды, что он позволит себе отдохнуть, автомобиль не успеет завестись и уехать. И надежды его оправдались.

Улита сидела в резиденции мрака, за столом, который днем был завален бумагами и заляпан капавшей с печати кровью, и пожирала холодную курятину. Глаза ее светились в темноте, как у кошки. Что творилось у ведьмы внутри и о чем она думала, науке неизвестно, но курицу Улита раздирала решительно, почти с ненавистью.