«Молитва из сточной канавы»

Ханрахан Гарет

Молитва из сточной канавы

Для Хелен,

которая велела мне написать книгу,

но, скорее всего, имела в виду не эту…

Ты стоишь на скальном пригорке, изрытом туннелями, как все здешние всхолмья, и с высоты смотришь на Гвердон. Перед тобой сердце старого города – его дворцы, церкви и башни тянутся ввысь, словно руки утопающего, стремятся вырваться из густого лабиринта улочек и обсевших их лачуг. Гвердон всегда был не в ладах сам с собою. Город строился поверх своих предшествующих воплощений, при этом отвергая их, силясь спрятать ошибки прошлого и явить миру новый лик. В усеянной шхерами гавани, которую прикрывают две длинные косы, мельтешат суда путешественников и купцов со всего света. Кто-то из них осядет здесь и сольется с извечным, непреложным Гвердоном.

Кто-то приедет сюда, не путешествуя, а спасаясь. Вот ты стоишь сейчас зримым свидетельством свободы, что сулит Гвердон: свободы веры, свободы от угнетения и ненависти. Впрочем, свобода эта условна, непостоянна, в свое время город отдавал власть и тиранам, и фанатикам, и настоящим чудовищам – а ты в этом участвовал, – однако под своим непомерным весом, весом прошлого и мириад жителей, он опять по новой сползал под покров привычной, уютной коррупции, где все дозволено, коли ты при деньгах.

Кто-то прибудет сюда завоевывать и покорять. Тех манит богатство. После одной такой распри родился ты, в честь победителя. Случается, что победители остаются здесь, и городская культура – посеянная и взошедшая – потихоньку в себя их впитывает. А бывает, они собираются с остатками сил и идут дальше, а Гвердон вновь прорастает ввысь из щебенки и пепла, вживляя в плоть свою паутину новых шрамов.

Тебе все это известно, как и много другого, что невозможно высказать вслух. Например, что два сальника сейчас на дежурном обходе, к западу от тебя, и двигаются они с неземной быстротой и изяществом, присущим их роду. Пламя, пляшущее внутри их голов, высвечивает на твоем боку барельеф – камень обессмертил лица покойных судей и государственных мужей, хотя тела их давно сгинули в трупных шахтах. Сальники вертятся туда-сюда, затем поворачивают направо на улицу Сострадания, минуя твои ворота под колокольней.

Тебе известно и еще об одном патруле – эти пока на подходе, там, сзади.