«Абсолютное бессмертие»

Ксения Голубкова

Абсолютное бессмертие

Хочу записать все по порядку,

так как в противном случае

могут сказать, что я,

Ван Хельсинг, сошел с ума…

Брэм Стокер, «Дракула»

Ей нравится видеть, как время меняет

Что будет, на все то, что было.

Холодное сердце печалью застыло,

И каждое утро ее бесконечно…

Мне хочется спать.

Она жить будет вечно.

Dolphin, «Сахар»

Ритм пульсировал всплесками звука и света, волнами проходя по задымленному воздуху, вибрируя, отзываясь дрожью во всем вокруг. Ритм завораживал, обжигал, порабощал, погружая извивающихся в агонии людей в багровую солоноватую музыку с привкусом металла.

Она стояла в самой гуще этого месива цвета, звука, запаха и человеческих тел. Разноцветные отблески гуляли по бледной коже, преломлялись в больших зеленых с голубым ободком глазах, скользили по точеному лицу, изгибам бровей и черным волосам, в которых ярко выделялась ярко-красная прядь. Ее не замечали. Не хотели замечать. И не смогли бы, если бы захотели.

Ей было вполне достаточно солоноватого вкуса на языке, чтобы выйти на след.

Добыча была рядом — только протяни руку…

Тонкие белые пальцы, выпустив когти, полоснули сигаретный дым. Добыча, взяв под руку совсем юную девочку с легкомысленным голубым мелированием в коротких волосах, проскользнула на улицу. Кроваво-красные губы черноволосой женщины насмешливо скривились — все равно она уже взяла след. Можно было уходить, убегать, прятаться… это уже не имело значения. У добычи не было шансов.

Раз, два, три, четыре, пять… я иду искать.

Страшно? Нет? Зря…

Дверь черного хода распахнулась, и на задворки ночного клуба прокралась, принюхиваясь, гибкая тень. Сделала нерешительный шаг. Еще принюхалась. Недовольно вздохнула и вышла на свет.

За мусорным баком с шипением заканчивало распад то, что должно было быть ее добычей.

Черт побери, ее добычей!