«Я знаю, мы найдем родителей!»

Глава 1. Детдомовское детство

— Эй, уродец! Где твой дружок? — крикнул свирепый мужчина щуплому мальчишке, забившемуся от страха в угол маленькой комнаты, служившей спальней для двенадцати детей.

— Я не знаю, мистер Менинкс, — ответил Питер почти шепотом, боясь на него посмотреть, чтобы не разозлить взбешенного смотрителя еще больше.

— Найди его или сильно получишь!

— проорал мужчина с перекошенным от злости лицом, напоминавшим в данный момент помидор, и пинком вытолкнул черноволосого мальчишку из его убежища.

— Хорошо, — почти прошептал в ответ детдомовец, пулей выскакивая из комнаты.

Питер старался убежать от сердитого смотрителя как можно быстрее: пинок — это самое слабое из того, что тот мог сделать в таком состоянии бешенства, привычном для него из-за необъяснимых вспышек гнева.

Ксавье Менинкс, тучный мужчина лет тридцати с русыми волосами и маленькими грязно-серыми глазами, напоминавший издалека бочку для дегтя из-за своего огромного живота и низкого роста, был последним из людей, которых нужно было принимать на работу главным воспитателем приюта. Для него было привычно, находясь в хорошем расположении духа, давать подзатыльники детям и избивать их веником и ремнем (смотря, что окажется под рукой в этот момент) за маленькие провинности. Перед ним роптали все от мала до велика из-за его неуравновешенного характера, который он часто демонстрировал на нас — детях.

Остальным сотрудникам приюта было все равно, кто нас бьет и почему. Единственное, что было важно для них: у них есть работа и зарплата в этом богом забытом месте, в котором никогда не бывает проверок, и следовательно управляющие творят то, что им вздумается, или то, что им кажется справедливым по отношению к нам.

Единственным, кто никогда не воспринимал эти правила и установки, был я. Меня никогда не тревожило, как меня могли избить, так как я считал себя выше этого и намного умнее самого Менинкса. И я этого не скрывал, поэтому мне приходилось терпеть намного больше других.

Питер — мой лучший друг и собрат по получению наказаний — часто просил меня признать Менинкса главным, перестать убегать и всячески его злить. Но я не мог. Упрямый голос внутри говорил, что я прав. Питер считал это гордостью и повышенным самомнением, которое у меня не получалось сдерживать, но не мог не признать мою правоту.