В такие времена побег – единственное средство, чтобы выжить и по-прежнему мечтать.
Анри Лабори
К вам я пришел, о друзья, с достославной войны,
Что затеял дурак-рогоносец...
Лайош Мештерхази
ДИОМЕДОВЫ ОСТРОВА[1]
(Кеосский ном)[2]
Я понял – прощаться незачем.
Я уже попрощался.
Белая птица села на протянутую ладонь, укоризненно поглядела в глаза. Да, конечно, я не простился с тобой. Извини, птица! Извини – и прощай.
Хайре!
Почему-то в последние дни – в мои последние дни – я перестал видеть во сне людей. Только море, скалы, леса, пустыню – все, что довелось пройти. Винноцветные волны, бьющие в черный борт корабля, желтую степь по дороге в Хаттусу, заросшие кедром склоны Антиливана, песок у Аскалонских стен, окровавленную траву Фимбрийской равнины, зеленые рощи Лация...
Но чаще всего снился Океан – серое безвидное небо, туман над седой водой, вечный несмолкаемый гул равнодушных волн. Даже сейчас, сквозь неверную пелену летнего рассвета, я чувствовал его равнодушное дыхание. И только совсем недавно понял – это не зря.
Пора?
...Серый камень надгробия, еле заметные критские значки, идущие справа налево...
«Времени много создал Уранид[3], только много не значит – бессчетно.
Жизни положен предел. И Время подходит к концу.»
Комментарии к книге «Диомед, сын Тидея. Книга 2. Вернусь не я», Андрей Валентинов
Всего 0 комментариев