«Наша Империя Добра, или Письмо самодержцу российскому»

Сергей Хелемендик

Наша Империя Добра, или Письмо самодержцу российскому

Пролог

Я не мистик, но и мне иногда приходится встречаться с мистическими совпадениями. Вот одно из них. В сентябре 1990 года я привез домой трехнедельного щенка ротвейлера, которому мы дали чисто литературное имя Луис в честь главного героя первого написанного мной романа. Щенок был трогателен, походил на плюшевую игрушку, несмотря на свой младенческий возраст был бесстрашен и бесконечно кусался.

Когда щенок прижился и подрос, младшая дочь вдруг ни с того ни с сего дала ему новое имя – свое. И назвала щенка Путинька. Почему Путинька, наша шестилетняя дочь объяснила просто и убедительно – потому что имя красивое. Это второе имя тоже прижилось, ротвейлера Луиса мы ласково называли Путинькой все двенадцать лет его долгой жизни.

Так в нашем мире появился Путинька. Шел 1990 год, Владимир Путин в это время, кажется, еще служил в Германии, в нескольких сотнях километров от нашей братиславской квартиры, и, похоже, не знал, что станет президентом России. Между тем Путинька превратился в огромного пса, бесстрашие и отвага которого равнялись его силе. Луис-Путинька стал живым тотемом нашей семьи – в смутные 90-е годы в незнакомой тогда еще для нас стране это грозное для чужих существо сделало нашу жизнь более надежной и счастливой.

Потом в телевизоре появился Путин – мы шутили на эту тему. Потом Путин стал президентом, но Путинькой мы его никогда не называли. Не называем и сейчас, для нас Путинькой навсегда остался ротвейлер Луис.

Как жить после империи

В России снова никто не знает, что делать. Притом все что-то делают или хотя бы притворяются, что заняты делом, но что делать, никто не знает.

Казалось бы, еще совсем недавно было по-другому – знали, что надо делать, и делали. И хорошо получалось. Совершали путчи, из танков стреляли по парламенту, чем укрепляли демократию с гражданским обществом заодно, приватизировали, богатели изо всех сил и становились олигархами, искали замену пьяному Ельцину, нашли, безответно любили янки, террористов на унитазах мочить собирались. И почти замочили.