«Горькие слезы гор»

Рене Маори

Горькие слезы гор

Память детства не исчезает. Первые впечатления формируют личность и остаются с нами до конца жизни. Звуки, образы и, наконец, запахи — стоит их только представить, как ассоциативно мы тут же попадаем в самые сокровенные свои воспоминания. Особенно сильна память запахов, потому что отстоит отдельно от других «якорей», являясь по сути физиологической и животной. Воспоминания о родном доме — запах пирожков с капустой? Мамины духи «Красная Москва»? Почти неуловимый таинственный аромат, исходящих от клавиш старинного пианино? Или же все сразу?

Мой дом пахнул фотохимикатами, горячими снимками из глянцевателя и мумие. Когда отец уезжал в командировку, химические запахи ослабевали и только мумие продолжало пропитывать собой все, вплоть до самых глухих уголков квартиры. Повсюду на книжных полках, на журнальном столике, в моей комнате на письменном столе лежали куски горных пород с черными натеками. И вот эта тонкая черная пленка источала горький «нефтяной» аромат, напоминающий дым от сожженных осенних листьев. Я люблю осень и люблю этот запах.

Мумие называют слезами гор, потому что сочится оно из узких расщелин, с потолков пещер и по руслам горных рек. Не верьте тому, кто утверждает, что это сгнившие остатки помета животных. Или покажите мне такое животное, которое сможет пролезть в узкую трещину в камне или нагадить на потолок. Нет, вещество рождается внутри скалы и от давления или температурных перепадов выдавливается наружу. Все эти камни, прижившиеся в нашей квартире, были привезены с западного Тянь-Шаня, а именно, с Чаткальского хребта. Именно туда ездил мой отец «охотиться» на мумие. Он был журналистом и никогда не занимался альпинизмом. Его спутники тоже альпинистами не были, и все их снаряжение состояло из каната и ледоруба. Тогда, в начале семидесятых, было полно таких охотников. Думаю, что их появление было связано со вторым рождением чудесного бальзама, известного с древних времен, но почему-то подзабытого.