«Они придут завтра»

Они придут завтра

ТАЕЖНЫЕ УНИВЕРСИТЕТЫ

Отец Дмитрий пришел в себя на рассвете. Дышалось тяжело, голова болела. Слабость во всем теле была такая, что даже потную подушку не хотелось перевернуть сухой стороной. И все же он дотянулся до полотенца и вытер мокрый лоб.

Где же доктор? Умаялся, спит и, наверное, еще не скоро покажется в палате. Забавный старик. Все шутит, утешая, а сам еле передвигает ноги. Однако какие у него холодные, совсем ледяные пальцы. С трудом нащупав пульс, он спрашивал санитара:

— Откуда больной?

— Из Орши… Инспектор кооперации…

— Это теперь инспектор, а прежде, до революции кем был?

— Военным священником 20-го Сибирского стрелкового полка. Вот документы. При высокой температуре, бредит. Звал какого-то Сережу… Метался, вскакивал, чуть не убежал…

— Может и в окно выпрыгнуть… Положите подальше от окон и лестницы…

«Звал Сережу…» — отец Дмитрий застонал. За какие прегрешения болезнь свалила его в Гомеле, а не в Могилеве? Там родственники жены, навещали бы его, рассказали бы о последних днях царя в Ставке. Там своя, семейная могилка на кладбище…

Как нескладно все получилось. Вот метался, искал, бегал от судьбы, а пришел-то туда же. Тишина-то какая! Да-да, все это началось с того дня… Девять лет безутешно оплакивал он безвременно ушедшую в «тот мир» жену, истязал себя и сердце, и душу, пока в отчаянии не решился навсегда покинуть Могилев и уехать в какую-то Кяхту, затерянную бог знает где в песках Монголии.

Столь странное решение пришло ему в голову сразу же после тех ужасных дней и ночей, когда в тяжких муках, от заражения крови, умерла красавица жена, оставив ему Колю, Сережу, Нину, Женю и Веру. В тот год отцу Дмитрию было все равно куда ехать, Лишь бы подальше от родни, измучившей его своими причитаниями и вздохами, подальше от стен и вещей, напоминавших ему о том, что жены нет, подальше от могилы, из которой она уже никогда не встанет и не придет к нему. Он мог бы попроситься в любое другое место, но Кяхта, кажется, была дальше всех, куда и поезда-то не ходят. Все материнские заботы о детях, как крест господний, взвалила на себя сестра Елена, решившая поехать с братом в далекое добровольное изгнание.