«Записки военнопленного»

Дмитрий Бобров

Записки военнопленного

Тюремные воспоминания лидера организации «Шульц-88»

Настоящая литература может быть только там, где ее делают не исполнительные и благодушные чиновники, а безумцы, отшельники, еретики, мечтатели, бунтари, скептики.

Евгений Замятин

Арест

Меня арестовали 24 октября 2003 года в том здании на Исаакиевской площади, где Казимир Малевич написал знаменитую картину «Чёрный Квадрат», а сейчас располагается городская прокуратура Санкт-Петербурга. Всемирно известное полотно художника сильно занимает моё воображение, будучи, как мне кажется, симптоматичным явлением для хода развития всей западной культуры. Абсолютное отсутствие формы и содержания предоставляет здесь ничем не ограниченный простор для концептуальных толкований изображения. Размышляя о «Чёрном Квадрате» Малевича я часто задумываюсь о космических объектах известных как чёрные дыры. По мнению астрофизиков, они обладают настолько колоссальной силой притяжения, что ни один предмет не может покинуть их поверхности единожды её достигнув. Даже свет не способен преодолеть чудовищное тяготение чёрной дыры и потому-то они, и называются чёрными: там царит кромешная тьма и остаётся только догадываться о происходящих внутри процессах. Помимо вселенских чёрных дыр существуют и на нашей Земле не столь отдалённые места способные навечно заключить в свой концентрационный плен человека однажды попавшего в круг их притяжения. Речь идёт об учреждениях пенитенциарной системы поглотивших меня, начиная с октября 2003 года на долгие шесть лет.

24-го числа я должен был явиться в горпрокуратуру для очередного допроса и предъявления официального обвинения. Об этом за два дня до того было сообщено старшим следователем Управления по расследованию особо важных дел Тихомировым. Последние три месяца я был подозреваемым в совершении преступления по статье 213 уголовного кодекса — за совершение хулиганства. Преступление состояло в следующем: 29 марта около часа дня на подземной платформе станции метро «Пушкинская» группа молодых людей напала на студента одного из питерских Вузов гражданина Армении Арама Гаспаряна и жестоко избила его. Хотя на месте никого не задержали, уже через два месяца все участники нападения стали известны милиции, а первым напавшего на армянина Алексея Мадюдина заключили под стражу. Обо мне было известно, что я находился на «Пушкинской», но в избиении не участвовал. Именно поэтому спустя полгода я всё ещё был на свободе и мало беспокоился о ходе дела. Тем временем расследование, начатое следственным отделом УВД метрополитена, передали в Главный следственный отдел ГУВД, а ближе к осени в городскую прокуратуру. И вот следователь Тихомиров, к которому, в конце концов, попало уголовное дело о нападении на Гаспаряна, решил предъявить мне официальное обвинение, т. е. говоря юридическим языком — перевести из статуса подозреваемого в обвиняемые. Подобное изменение юридического статуса всегда влечёт за собой постановку следователем вопроса об избрании меры пресечения. По некоторым признакам можно было понять, что обвинение не ограничится статьёй за совершение хулиганства и будет более тяжелым. А это означало, что на горизонте моей свободной жизни появилась реальная перспектива ареста, суда и обвинительного приговора. Я знал, что в МВД меня считают одним из лидеров действующих в Петербурге неформальных молодёжных объединений экстремистской направленности. Враждебные вихри уже давно веяли надо мной: я ни во что не ставил государственную власть, и она платила мне той же монетой. Теперь передо мной стояла дилемма: ехать на допрос с высокой вероятностью быть арестованным или игнорировать вызов следователя, что фактически было бы переходом на нелегальное положение. Каждое из возможных решений неминуемо вело к множеству вполне предсказуемых последствий. Арест — это социальная смерть, изоляция от привычной среды, психологическая боль и физические страдания в неволе, но также вероятность оправдательного приговора и возможность возвращения гражданских прав и реабилитация в будущем. С