«То, о чем не говорят»

Люси Тейлор

«То, о чем не говорят»

Lucy Taylor

«Things of Which We Do Not Speak» (1994)

— Ударь меня, — сказала Элейн.

Я подумал, что ослышался.

— Ударь меня, — повторила она. Я замер, едва войдя.

С тем же успехом она могла бы сказать, что простыни под нами загорелись. Мой член выскользнул из нее, как побитая змея.

Скатившись с нее, я смотрел на потрескавшуюся штукатурку и гадал, почему потолок не был, как обычно, украшен какой-нибудь пробуждающей чресла росписью — «Похищением сабинянок» Делакруа или приятным японским порно XIX века. Тем, что поможет изнуренным или преждевременно вялым самцам сосредоточиться на чем-то, кроме своего несвоевременного нестояка.

— Почему ты это сказала?

— Это Малышка Элейн.

— Боже, только не надо этого дерьма про внутреннего ребенка.

Я перекатился на бок, убеждая себя ничего больше не говорить. Да, я любил эту женщину. Хоть я и знал ее всего несколько месяцев, но любил ее страсть и энергию, то, как она жаждала секса, словно охочая до члена наркоманка, но иногда ее неумолчный психотреп, поп-психология, «Анонимные пережившие дерьмовое детство» и прочая дрянь, которой теперь кормились мозгоправы из списка бестселлеров, — все это доставало.

Как-никак, ничье детство не было идеальным, так? Но ты вырастаешь и забываешь о велике, который не получил на Рождество, и о собаке, которую сбила машина. Ты переходишь ко взрослым делам и оставляешь детство позади.

Я украдкой глянул на Элейн. Она, похоже, медитировала на точку меж своих бровей.

— Я попросила ударить меня.

— Меня это не заводит. Я берегу тебя. Я хочу целовать и ласкать тебя.

— Ты не понимаешь, да?

— Видимо, нет. Просветишь?

— Я не хочу, чтоб ты делал мне больно. В грубости во время секса нет ничего сексистского или злостного. Это просто подстегивает, как на вершине американских горок. Мой терапевт говорит, что это Малышка Элейн — она хочет быть отшлепанной. Она росла среди криков, воплей и ударов. И подсела на хаос.

— Ты представляешь, как тупо звучит, когда ты говоришь о себе в третьем лице? Мне кажется, что у нас тройничок, причем один из нас — несовершеннолетний.

— Пошел ты, Мэтью. Ведешь себя как мудак, потому что стояк потерял.

Она откинула простыни и выскочила из кровати.