«Ракетная рапсодия»

Семен Лопато

Ракетная рапсодия

1

В мире понемногу начинала восстанавливаться справедливость — наступала весна. «Похоже, — подумал Сергей, — и в этот раз она пролетит за одно мгновение и я снова не успею ничего почувствовать». Он вдруг вспомнил, как несколько лет назад, почти в эти же дни в конце апреля, но только вечером, он возвращался из Университета марксизма-ленинизма вместе с девчонкой, с которой сидел там за одной партой, и тогда, проходя по черным от недавнего дождя улицам, он сказал ей: «Из года в год повторяется одна и та же история. Пока зима, я думаю о том, как замечательно будет весной просто пройтись по улице — без всякой цели, просто чтобы почувствовать весенний ветер, солнце, синее небо над домами. А потом весна приходит, и ты все время занят, хотя кажется, что времени еще вагон, и вот уже июнь, и опять ничего не получилось. Как-то из года в год так и не удается зафиксироваться в весне, поймать это мгновение». Девчонка, с которой он шел, жизнерадостная, стремительная блондинка, заводившаяся с пол-оборота, тут же пробежала тогда несколько шагов вперед и, обернувшись и выставив ладонь, радостно скомандовала ему: «Стой!» Он остановился, и она, словно радуясь за него, сказала ему: «Все. Вот этот момент. Фиксируйся. Ты посмотри вокруг — вот она, весна». Он улыбнулся: «Сейчас вечер. А впрочем, может, ты и права». Мимо с шумом проносились машины. Они пошли дальше, и она, смеясь, теребила его, чуть ли не заглядывая ему в лицо: «Вот же! Вдыхай! Какой воздух! Ну как, получилось?» Пожалуй, это был единственный случай. Канул в прошлое вместе с марксизмом. А сейчас… Впрочем, возможна и другая точка обзора. Стоя на открытом балконе восьмого этажа высотной башни института, Сергей посмотрел вниз. Как-то незаметно прокрался мимо тот день, когда вспыхнули зеленью деревья. Бетонная трехметровая ограда институтского двора с колючей проволокой наверху ближе всего в этом месте прижималась к стенам, а сразу за ней был пустырь и деревья на нем. За пустырем — приземистые, выцветшего кирпича постройки какого-то завода, кажется заброшенные, деревянные заборы, рухнувшие сараи и огромные пустые барабаны из-под кабеля, а еще дальше приподнимались над кирпичными развалинами колокольня и купол неотреставрированной церкви постройки архитектора Казакова. Блестели на солнце обтекавшие купол листы кровельного цинка, и впечатывались вровень в плоское синее небо два высоких черных креста. Навалившись на мощную ограду балкона, Сергей опустил голову на скрещенные руки, ощущая локтям