«Один против всех»

Уильям Питер Макгиверн

Один против всех

В восемь часов вечера зазвонил телефон. Один из мужчин снял трубку: «Уголовная комиссия. Говорит Нейл». Потом слушал, не прерывая и не задавая вопросов, только морщил лоб.

— Понятно, — сказал он в конце, — сейчас я кого-нибудь пришлю.

Взял в руки карандаш, записал фамилию и адрес. Кроме него в ярко освещенной комнате находилось еще три сотрудника. Двое играли в карты, устроившись за столом, стоящим перед шкафами с документами, а третий — видный, крупный, с резко очерченным умным лицом ходил по комнате, заложив руки за спину. На скамейке у деревянного шкафа сидел полицейский и доставленный им негр, молодой и на вид очень сильный, но сейчас он был насмерть напуган и с мольбой глядел то в одну, то в другую сторону.

Игроки отложили карты и внимательно наблюдали за Нейлом, который все еще писал; лицо его посуровело и сделалось, наконец, серым. Один из них, Кармоди, пригладил свои и без того прекрасно лежащие волосы и устало поглядел за окно, в которое хлестал дождь.

— Так я и знал, что в такую погоду без дела мы не останемся.

Его партнер, Кейс, чье широкое лицо и сплющенный нос говорили о боксерском прошлом, пожал плечами.

— Да я ничего другого от этого вечера и не ждал, — у него был на редкость мягкий голос, что совершенно не вязалось с его внешностью.

А третий, все еще меривший комнату своими длинными ногами, улыбнулся:

— Ну, а у меня уже есть дело, — он кивнул в сторону негра, — а то я с удовольствием побегал бы с вами под дождем.

— Да, Бурке, ты у нас везучий, — заметил Кармоди.

Нейл, низкий, рыжеволосый мужчина с лицом терьера, положил трубку и взглянул на часы, висящие над шкафом.

— Бэньйон не говорил, когда он собирался вернуться?

Все невольно взглянули на часы. Бурке произнес:

— Около восьми. Он звонил из девятнадцатого отделения и передал, что еще зайдет.

Была одна минута девятого. Нейл нервно барабанил пальцами по столу, морщины на лбу не пропадали.

— Что случилось? — спросил Бурке.

— Звонила жена Тома Дири. Сказала, что ее муж покончил жизнь самоубийством. Застрелился.

— Боже мой! — пробормотал Кармоди.

— Еще сегодня он был наверху, у инспектора, правда? — на этот вопрос Бурке никто не ответил.