«Дебютант»

Сергей Лебедев

Дебютант

(внутри колбы, обращаясь к Вагнеру)

А, папенька! Я зажил не шутя.

Прижми нежней к груди свое дитя!

Но – бережно, чтоб не разбилась склянка.

Вот неизбежная вещей изнанка:

Природному вселенная тесна,

Искусственному ж замкнутость нужна.

(Обращаясь к Мефистофелю.)

А, кум-хитрец! Ты в нужную минуту

Сюда явился к моему дебюту.

Меня с тобой счастливый случай свел:

Пока я есть, я должен делать что-то,

И руки чешутся начать работу.

Ты б дельное занятье мне нашел.

Вырин уже давно свыкся с тихими затяжными болезнями, сопутствующими близящейся старости. Но летом он ощущал тяготы, муки тела гораздо явственнее, чем в другие сезоны. Они созревали, набирали силу к концу августа, к очередной годовщине побега, терзали суставы, сосуды, зрачки – и легко уходили ранней осенью, когда спадала жара, успокаивался барометр.

“Может быть, так действует смертный приговор, вынесенный in absentia?” – шутил он сам с собой, чувствуя на губах полынный вкус отсроченной смерти.

“Или это тело мстит мне? – думал он. – Мстит за новое лицо, созданное пластическим хирургом? За удаленные лазером памятные шрамы и родинки? Все помнит и нарочно подгадывает месть к дате бегства?”

От контактных линз, изменяющих цвет глаз, постоянно конъюнктивит. Ноги ноют от вставок в ботинках, увеличивающих рост. Волосы стали ломкими, выпадают из-за краски. Быть другим – ежедневный тяжелый труд. А он все никак не привыкнет.

Формально тот прошлый человек больше не существовал. Был другой. Подкидыш, перевертыш, чью биографию сочинили мастера лжи и перевоплощений.

Иной язык. Иные привычки. Даже сны – иные. Иная, как бы наросшая поверх прежней, память.

Однако подаренная личность совмещалась с ним настоящим только как протез; лишь считаные разы Вырин ощущал ее естественной своей частью.