«Последний коммунист»

I. Вот мы какие!

1

Самолет свалился на голову - беззвучно выпал из низких немых облаков, растопырив, как кошка лапы, колеса шасси. Грузно ударившись о мокрый бетон, он взревел, жалуясь и страдая, но скоро замолк, помертвев, став просто железом.

Незамедлительно к его толстому боку прилепились два трапа, и по заднему стали спускаться немолодые, но стройные, хорошо одетые, с мягким загаром на лицах, улыбающиеся господа, которых дожидался внизу длинный аэропортовский автобус; передний трап оставался пустым. Тому, кто должен был выйти из открытой двери первого салона, предназначался стоящий прямо у трапа розовый "роллс-ройс", изящный и церемонный.

Но почему-то из первого салона никто не выходил...

За "роллс-ройсом" стоял огромный, черный, с тонированными стеклами, несколько зловещий "шевроле-субурбан". Рядом прохаживались и недружелюбно поглядывали по сторонам широкоплечие парни со стрижеными затылками и устрашающе мощными шеями, все в черных двубортных костюмах. Поставив ногу на подножку "субурбана", что-то кричал в трубку мобильного их начальник, пожилой, седой, пунцоволицый. Он кричал и от крика еще больше пунцовел лицом.

А из первого салона так никто и не выходил...

Седой кричал, парни нервничали, напряжение росло. Только господа из второго салона ничего не чувствовали, а, продолжая улыбаться, смотрели на пустой трап, на парней, на "роллс-ройс". Иностранцы, они улыбались даже тогда, когда седой вдруг громко и хлестко выматерился...

И одновременно в темном овальном проеме появился тот, кого все ждали. Это был мальчик... И это ему предназначался розовый "роллс-ройс", и это его собирались охранять бравые секьюрити, и это к нему бежал седой с огромным букетом цветов в руках...

Выходил он как-то странно, боком, словно не желая этого делать, его буквально выдавливал сзади здоровенный охранник с коротким ежиком рыжих волос, в маленьких черных очках.