«Последняя ступень (Исповедь вашего современника)»

Владимир Cолоухин

Последняя ступень

(Исповедь вашего современника)

ОТ АВТОРА

Эта книга написана - страшно сказать - в 1976 году, то есть в то время, которое потом назвали "застойным". Можно сказать и по-другому: это было мертво-стабильное время, никаких перемен, никаких даже шевелений в сторону перемен не предвиделось и даже не предчувствовалось. Конечно, все понимали, что быстро стареющий Брежнев рано или поздно уйдет, но он был окружен такой сплоченной группой соратников (сообщников), что даль не проглядывалась даже на две-три фигуры вперед. Ну, уйдет Брежнев, но ведь рядом с ним Андропов, Черненко, Суслов, Гришин, Громыко, Устинов, Щелоков... Непробиваемая толща кадров, готовых занять место Генсека и удерживать существующую стабильность, то есть застой. И потом эти взаимные аэродромные чмокания-целования с Живковым, Чаушеску, Кадаром, Гереком... Надеяться было не на что. А я в начале шестидесятых годов начал прозревать или, точнее сказать, прозрел. Как и почему это получилось - об этом и книга. Прозрение процесс необратимый. В слепых можно ходить хоть сто лет, но, раз увидев, нарочно уже не ослепнешь. Разве что зажмуриваться, да и то от увиденного не уйдешь. И вот я стал писать книгу о том, как я прозрел, о том, что я увидел и понял. Тут совпало несколько дополнительных обстоятельств, которые тоже сыграли свою роль. Анна Ахматова, услышав у Марины Цветаевой в стихах что-то о смерти, воскликнула: "Ты с ума сошла! В стихах все сбывается!" А я как раз написал одно стихотворение. Где-то вычитал, что Страдивари потому делал такие драгоценные скрипки, что брал для этого дерево, в которое ударила молния. Скорее всего - легенда. Но, во всяком случае, легенда красивая. И вот стихотворение у меня заканчивалось: Вот что дереву нужно, чтоб начало петь, Редкий жребий, Чтоб горний огонь снизошел, Чтобы вдоль по волокнам тугим До корней прокатилась гроза, Опалив, закалив, Словно воина сердце в бою. ....................................................... Я созрел, я готов, я открыто стою. О, ударьте в меня, небеса! Ну, вот небеса и бабахнули. В 1973 году, в возрасте сорока девяти лет - операция в онкологическом институте им. Герцена (при желании читайте об этом подробнее в повести "Приговор"). Врачи думают, что больные ничего не слышат, не знают. А шушуканье за спиной трудно было не слышать: три месяца, от силы шесть. Потоки метастазы, легочная температура, как бы вялая пневмония - картина известная... Когда же прошел год и пошел второй, я сказал себе: вот. ты хотел, чтобы небеса ударили в тебя, они и