«Мой нежный враг»

Мой нежный враг Юлия Николаева

— Екатерина Михайловна, добрый день.

Я подняла глаза, не донеся ложку с десертом до рта.

— Какой же он добрый, Эдик, если ты тут? — задала вопрос. Мужчина лучезарно улыбнулся.

— Георгий Олегович просит вас составить ему компанию, — ответил, проигнорировав мои слова.

— Передайте Георгию Олеговичу, чтобы он шел в… — договорить я не успела, потому что Эдик улыбнулся еще шире, сказав:

— Екатерина Михайловна, давайте не будем тратить время.

Я со звоном откинула ложку на стол и встала. Эдик вроде бы расслабился, а зря. Положив деньги, я перекинула сумку через плечо и направилась к выходу из кофейни.

— Нам сюда, — ухватил меня Эдик за локоть, когда я направилась влево. Руку я выдернула.

— Не нам, а вам. А что передать Георигию Олеговичу, я уже сказала.

И потопала на выход. Эдику, слава богу, хватило ума не тащить меня через весь торговый центр за локоть. Понимает, что я могу и разораться. Скандалы Матвееву ни к чему, и Эдик об этом знает.

Ну вот, а так вроде неплохо день начинался. Да и вообще казалось, жизнь наладилась за последний месяц. И тут снова здорово.

Я направилась в сторону остановки, а через пару минут возле меня тормознул черный «Мерседес». Стекло заднего окна опустилось, и я услышала знакомый голос:

— Хоть бы раз послушалась.

Я шла, глядя вперед и делая вид, что это вообще не про меня.

— Катя, — позвал Матвеев, но реакции не получил. — Да сядь в машину, мать твою! — выругался он. Я резко развернулась, останавливаясь.

— Слушайте, Георгий Олегович, мне казалось, мы с вами все выяснили?

— Кать, давай не будем привлекать внимание, сядь в машину.

Сзади уже сигналили, но Матвееву, конечно, было плевать, машина не сдвинулась с места ни на миллиметр.

Я повторила, куда ему идти, и потопала дальше, услышав в ответ ругательство.

Через пару мгновений мой локоть оказался в цепкой хватке мужчины.

— Авдеева, — процедил Георгий Олегович, — ты можешь себя хоть раз нормально повести?

— А вы? — уставилась я на него. — Обязательно Эдика высылать, чтобы он тащил меня через весь торговый центр?

Матвеев закатил глаза, поджимая губы.

— Ладно, извини, был неправ. Теперь мы можем пообедать?

На этот раз глаза закатила я.

— Георгий Олегович, ну в самом деле, что вам от меня надо? Мне казалось, мы расставили все точки над и несколько месяцев назад? Выяснили, что я продажная шлюха, готовая переспать с кем угодно ради денег. Что недостойна даже рядом находиться с вашей семьей, а прикасаться ко мне с вашей стороны просто глупость. Вдруг не отмоетесь от такого позора?

Пока я все это говорила, Матвеев только крепче сжимал зубы. Но надо отдать должное, выслушал до конца, потом руку отпустил, сел в машину и укатил.

— Представление окончено, — я поклонилась, разводя руками в стороны. Зеваки спешно стали расходиться.

Настроение упало, ну вот на кой черт Матвеев объявился? Не было слышно-видно, а тут нате вам. И внутри стало немного тревожно. От этого события или оттого, что мужчина своим появлением напомнил о прошлом?.. Хотя какое там напомнил, кто бы мне дал о нем забыть?

Дома я подошла к вопросу о мыслях ответственно: выкинула их из головы и занялась работой. Мне повезло, я могу работать не выходя из дома. Художественная школа, образование искусствоведа, дизайнерские курсы и неплохие способности от природы. В общем, я фрилансер, зарабатываю вполне нормально, на жизнь хватает.

До того, как уйти на вольные хлеба, работала в местном музее, зарабатывала гораздо меньше, но связями успела обзавестись нормальными. Ими и воспользовалась, когда раскручивала свой фриланс.

Звонок на мобильный раздался в первом часу ночи, в такое время все приличные люди давно спят, а если не спят, то имеют совесть не звонить другим. Я как раз шла из кухни с чашкой чая и звонку не порадовалась. Ну кто тут у нас? «Костя клуб Остин» — светилось на экране. Я устало вздохнула. Что за день такой?

— Да, Костя, — ответила все же.

— Кать, привет. Тут это, твой опять никакой.

— А я при чем? Он уже несколько месяцев не мой, и кто его тело будет перевозить, меня мало интересует.

— Ну может, хоть подскажешь, куда такси с ним отправить?

Я почесала глаз, устало вздыхая.

— Ладно, — сказала нехотя, — скоро буду.

Отставив чашку, быстро натянула джинсы и легкую кофту с рукавом. Весна в этом году порадовала, начало мая — а уже тепло. Может, и с летом повезет?

Клуб находился в сорока минутах ходьбы от моего дома. И вполне вероятно, если бы Данила не напился до бесчувственного состояния, то я могла бы наблюдать его под своими окнами. Так что все еще не так плохо. Я отправилась, само собой, на машине. Костя встретил меня на входе и повел в служебное помещение. Там, в небольшой комнатушке с диваном и столом, на котором стоял ноутбук, находился Даня. Спал сидя, свесив вниз голову. Алкоголем разило так, что я поморщилась.

— Может, вам его вообще не пускать в клуб? — спросила Костю, стоя на пороге и разглядывая бесчувственное тело.

— Как же его не пустишь? — усмехнулся парень. — А утром клуб закроют к чертовой матери из-за этого мажора.

— Больно вы кому нужны, — фыркнула я. — Поможешь погрузить?

— Конечно.

Костя лихо подхватил Даню и под недовольное невнятное бормотание того перекинул его через плечо. Надеюсь, Даню не вырвет, а то будет неловко.

Костя погрузил парня на заднее сиденье. Поблагодарив, я села на водительское и тронулась, кинув взгляд назад. Вот как надо надраться, чтобы даже не очухаться, когда тебя таскают, как мешок с картошкой?

Я выехала на дорогу и задумалась. А куда, собственно, мне его везти? К себе? Нет уж, увольте. Только утренней сцены не хватало для полного счастья. Пусть его папаша сам с ним разбирается.

Я тронулась в сторону центра. Даня жил с отцом в самом, что называется, сердце города: между центральной улицей и площадью с церковью возле парка. Тихая улочка, с одной стороны библиотека и детский сад, с другой огороженная территория с комплексом домов на несколько семей. Жилье там стоит столько, что лучше не представлять. Оттого и живут в этом месте только самые достопочтенные лица города.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Движение тут только одностороннее, но задумавшись, я забыла об этом и въехала не с той стороны. И уже подъезжая к дому, чертыхнулась. Ладно, может, проскочу на той стороне? Разворачиваться здесь просто негде. Тормознув у решетки рядом с въездом, я вдруг оробела. Звонить в квартиру совершенно не хотелось. Может, стоило, отвезти парня к себе? Да уже поздно об этом думать. Хотя…

Тут снова зазвонил мобильный, я, вздрогнув от неожиданности, уставилась на экран и вздохнула. Немного подождав, ответила:

— Так и будешь стоять под воротами? — поинтересовался Матвеев насмешливо. Я коротко выдохнула.

— Какие ворота, Георгий Олегович? Я вам уже везде мерещусь?

— Хочешь сказать, это не ты?

— Не я, не я.

— Надеюсь, у тебя совести хватит не выкинуть моего сына на улицу и уехать? И кстати, тут одностороннее движение.

А то я не знаю. Вот бесит это превосходство в голосе.

— Я открываю ворота, заезжай.

Вздохнув, я бросила телефон на соседнее сиденье и въехала во двор. Остановилась у нужного подъезда, дверь тут же открылась, и показался Матвеев в домашних штанах и футболке. Окинув его взглядом, я отвернулась, открывая заднюю дверцу.

— Вот он, забирайте.

Мужчина легко вытащил Даню и погрузил на плечо под очередное мычание тела.

— Кать, — обратился ко мне, я перевела на него взгляд. — Зайди, поговорим.

— Наговорилась уже, — усмехнулась, складывая на груди руки, — все встречи теперь только в общественных местах. А лучше вообще без встреч.

И стала усаживаться за руль. Матвеев, ухватив ручку дверцы, наклонился ко мне.

— Завтра в семь в «Короне». Я буду ждать.

Ну вот, вроде и предлагает, а все равно прозвучало как приказ. Матвеев просить не умеет априори. Не той породы. Отвечать я ничего не стала, впрочем, он и не ждал ответа. Ехала домой по ночному городу, невольно вспоминая события прошлого. Хотя вроде зарекалась, что не буду. Но когда живешь в маленьком городе вроде нашего, волей-неволей прошлое настигает тебя само.

С Данькой мы познакомились самым банальным образом. Хотя и в этой банальности кое-кто в последствии умудрился рассмотреть подтекст. Это случилось чуть больше года назад. Был конец зимы, но вот ни в жизнь было не поверить, что конец. Холод стоял страшенный. Так что из дома выходить вовсе не хотелось. Но тогда же возле моего дома открыли кофейню. Кофе в нем был изумительный, и мой организм ответственно каждое утро заявлял, что нуждается именно в этом кофе. А еще атмосфера там классная. В общем, ничего удивительного, что я стала приходить туда вместе с ноутбуком и работать за чашкой кофе. Кофейня была небольшая, но пользовалась большим спросом, поэтому почти всегда была битком.

Я садилась за маленький столик в углу и погружалась в рабочий процесс, изредка поглядывая на посетителей. Данька появился в кофейне где-то через неделю. И стал приходить каждый день примерно в одно и то же время. Обычно брал на вынос, но в тот день вдруг решил посидеть. Свободных мест не было, и он присел за мой столик. Я подвинулась вместе с ноутбуком, дежурно улыбнувшись на его улыбку. Он сидел молча, пил кофе и поглядывал. Ушел, так и не сказав ни слова. Но на следующий день опять пришел и завязал разговор.

Я поддержала, что мне, жалко, что ли? Данька был таким обычным парнем. Не красавец, не урод. Фигура средняя. Ум средний, чувство юмора тоже. Разве что шмотки дорогие и тачка. Но именно последнее меня мало интересовало. Я отчетливо понимала, куда метит Данька, и сразу объяснила, что он не в моем вкусе. Но вот надо сказать, тут он проявил совсем не среднее упорство. Я предложила дружбу, он согласился. Находился все время рядом, и волей-неволей я к нему привыкла. Других мужчин в моей жизни все равно не наблюдалось, и я совершила ошибку: стала встречаться с Данькой. Встречаться с кем-то, не испытывая к нему влечения, ментального и физического, на самом деле так себе затея.

Очень скоро я поняла, как сглупила. Потому что дружить с Данькой мне в принципе нравилось. Уж точно куда больше, чем встречаться. Однако бросить его рука не поднималась, он смотрел на меня таким щенячьим взглядом, что мне невольно становилось его жаль. И я скрепя сердце продолжала наши отношения. Любовником он тоже оказался весьма средним, и все, что мне оставалось, это делать упор на то, что у нас получалось лучше всего: дружить.

Наступила осень, и вот тогда-то все изменилось. Стояло бабье лето, было тепло, и только вечером опускалась легкая прохлада. Данька только-только отзвонился и сказал, что не сможет приехать, пришлось задержаться на работе, и я решила поужинать без него. Успела сделать заказ, как за столик напротив сел мужчина. Бросив на него взгляд, я невольно засмотрелась. Он был очень хорош собой. На вид лет сорока пяти, но возраст его совсем не портил. Подтянутый, мужественный, с правильными чертами лица, но не слащавый. Взгляд серьезный и пронизывающий.

Я сама не поняла, как так вышло, что сидела и пялилась на него. Он мой взгляд поймал, дернув бровью, ответил тем же, то есть принялся рассматривать. На мне был только легкий сарафан, и скользящий взгляд мужчины отдался внутри странным волнением. Откинув рукой волосы, я отвернулась, выдыхая. Но взгляды все равно кидала, и почти уверена, мужчина тоже на меня смотрел. Я сама себя не понимала. Во-первых, не замечала за собой пристрастия к взрослым мужчинам. Во-вторых, ну у меня же был Даня. И хоть я не испытывала к нему сильных чувств, все-таки мое поведение казалось неправильным.

Но какое, к черту, правильное-неправильное, когда я то и дело чувствовала обжигающие взгляды?

Ела я впопыхах, запихивая в себя ужин безо всякого удовольствия. И только оказавшись на воздухе, почувствовала облегчение. Вот что это было сейчас? Ну что-что, красивый мужик на меня пялился, а мне это нравилось. В принципе, ситуация нормальная, почему нет. Хотя сложно представить, что я могу понравиться такому, как он. Не потому что я уродина, вовсе нет, по-моему очень симпатичная даже, и фигурка неплохая, просто… Ну не того я круга, и это чувствуется за километр. А такие мужики вроде как подбирают дам под стать себе, даже если это дамы для краткосрочных отношений.

В общем, было понятно, что это просто странная случайность, да и через пару дней я уже почти забыла о мужчине. Погода стояла хорошая, золотая осень манила пейзажами, и я отправилась к озеру, решив порисовать. Это было мое большое увлечение еще с детства, так что ничего удивительного в том, что я отправилась в Москву получать образование искусствоведа, конечно, нет. А вообще, я даже родом не из этого города, перебралась сюда после института, как раз компромисс между Москвой и моей малой родиной, где остались родители и старший брат с семьей.

Я-то планировала, конечно, покорить столицу, но то ли таланта не хватило, то ли природная лень возобладала, но я осела в этом небольшом городе, и так мне тут понравилось, что вроде как и прижилась. Даже вон музей нашелся для меня такой образованной, работай, не хочу. Ну я-то по итогу и не захотела. Но вот рисование так и осталось моим пристрастием, некоторые поговаривали, что у меня настоящий талант, к чему я относилась с прохладцей. Ну где я, а где талант, так, пишу понемногу на досуге, ничего серьезного. Хотя слышать было, конечно, приятно.

В общем, когда через пару часов я поднялась от озера на дорогу, увидела припаркованный на обочине автомобиль. Не успела даже ни о чем подумать, как открылась задняя дверца, и вылез тот самый мужчина из ресторана. Я малость струхнула, потому что никак такого не ожидала. Он улыбнулся, делая шаг в мою сторону.

— Добрый день, Катя, — сказал мне, я вздернула в удивлении брови.

— Разве мы знакомы? — задала вопрос. Мужчина качнул головой.

— Нет. Но увидев вас несколько дней назад в кафе… В общем, не могу вас забыть. Меня зовут Георгий.

Он протянул руку, я пожала, разглядывая его с интересом. Ну надо же, так со мной точно еще никто не знакомился.

— Вы что, следили за мной? — улыбнулась все-таки. Георгий рассмеялся в ответ.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Вроде того. Самую малость. Просто узнал, как вас зовут и где вы живете. Выпьем кофе? — предложил, меняя тему. Я пожала плечами. Ну это же просто кофе, правда? Не приравнивается измене?

— Здесь недалеко есть кофейня, — сказала ему, он кивнул, а потом потянул руку к моему лицу. Я застыла.

— У вас тут краска, — заметил он, провел большим пальцем по скуле.

Его прикосновение было чувствовать необычно, но приятно. Я нервно сглотнула, затаив дыхание. Слишком интимный жест для первого разговора. А Георгий, кажется, дольше приличного держал свою ладонь возле моего лица. Мы так и стояли, глядя друг на друга. Я растерянно, он внимательно. А потом, словно опомнившись, отдернул руку.

— Идемте? — сказал мне, отводя взгляд.

Я неловко кивнула. Куда с большим удовольствием я бы теперь сбежала, но это было бы уже совсем неприлично. Что он обо мне подумает? Идиотка, которая превращается в статую от невинных жестов, а потом бежит, задрав над головой тубус.

В кофейне напряжение немного упало, у нас завязался разговор. И я сама не заметила, как увлеклась. Что-то болтала, жестикулируя, даже в спор ввязалась. И только поймав легкую улыбку мужчины, притормозила, подумав, что дала маху.

— Извините, — сказала, смутившись.

— Ничего, — Георгий продолжал улыбаться. — Мне нравится, что вы так ярко на все реагируете.

И мы снова посмотрели друг на друга, словно почуяв в этих слов очередной подтекст. Наверное, его не было, просто мне так казалось. Георгий вдруг опустил взгляд на мои губы, а я сжала их, выдыхая через нос. Нужно было что-то срочно сказать, чтобы изменить направление моих мыслей и его взглядов, потому что вся эта импровизированная вечеринка начинала катиться совсем не туда. Георгий сам спас положение.

— Покажете, что вы рисовали? — спросил меня. Я невольно поморщилась, но не отказала, вытащила из тубуса ватман, на маленьком столе он мог бы занять все место, потому просто растянула его в руках. Георгий удивился. Вот прямо так отчетливо, словно я перед ним развернула оригинал картины Клода Моне.

— Это вы сейчас нарисовали? — уточнил зачем-то. Я кивнула, скоренько сворачивая ватман и убирая. Взгляд Георгия стал задумчивым и заинтересованным.

— Катя, да у вас талант, — высказался наконец мужчина. Я криво улыбнулась. Так себе способ подкатить, прямо скажем. Но Георгий не утихал, начал сыпать разными искуствоведческими терминами, чем сумел удивить, оказывается, он неплохо разбирается в искусстве.

— Вам нужно заняться этим серьезно, — подытожил в итоге, и на меня сразу напала тоска. Серьезно это же значит со всей ответственностью, а я этого так не люблю. Вот если бы кто взял да и сделал за меня… Но не Георгию же это предлагать. В общем, я заулыбалась и замяла тему, а вскоре и вовсе стала собираться домой.

Георгий только кивнул, подозвав официанта. До машины мы шли молча. Так же молча ехали с его водителем до моего дома. И уже при расставании, когда я, поблагодарив мужчину за кофе, стала вылезать из машины, он вдруг схватил меня за руку. Я обернулась, а Георгий сказал:

— Спасибо вам, Катя. Мне очень понравилось с вами общаться.

Я кивнула, пряча глаза, и ушла. А дома просто места себе не находила. Что же теперь будет? Захочет он еще со мной встретиться или нет? Позвонит? А как, номер телефона ведь не просил… Ну если адрес узнал, то и телефон узнать не проблема.

И что мне-то делать? Весь вечер я маялась этим вопросом, а потом пришла к решению: если позвонит — встречусь с ним, а с Даней серьезно поговорю и расстанусь. А нет… Ну с Даней тоже расстаться не помешает, конечно.

Георгий позвонил на следующий день, позвал на ужин, и я, окрыленная, понеслась. Мужчина привез меня в маленький джаз-бар, где играла живая музыка. Здесь была нереально крутая атмосфера, мы сидели за маленьким столиком, то и дело касаясь друг друга, и я чувствовала одновременно неловкость и приятное волнение. Пили шампанское, слышали музыку и болтали. Сама не знаю, почему мне было с ним так легко. Казалось, мы родственные души. Потом он позвал меня танцевать.

Мы медленно кружились в узком пространстве, я смеялась, Георгий что-то рассказывал мне на ухо. А потом отстранился, глядя в глаза и… поцеловал. Я знала, что поступаю скверно, но не отстранилась. Ответила ему, сначала осторожно, потом более откровенно, наплевав на окружающих. Георгий разорвал поцелуй первым. Смотрел на меня затуманенным взглядом, уткнувшись мне в лоб. А я уже все решила: с Даней покончено. Те эмоции, что я ловлю рядом с этим мужчиной, прозрачно намекают, что терять его не стоит.

В тот вечер он отвез меня домой, а потом мы еще долго целовались у подъезда, как подростки. И я почти была готова позвать его к себе, но все же сдержалась. Хотя его желание чувствовала отчетливо.

Утро началось для меня со звонка. Звонил Данька, грустно поведал, что уже в пути в Москву, отправили в срочную командировку аж на неделю. Я лежала в кровати, думая, слишком ли грубо будет расстаться по телефону? И вздохнув, не стала этого делать. Подожду до его возвращения.

Но мысленно я уже рассталась с ним и, хотя испытывала легкое чувство стыда, все же не могла отказать себе во встрече с Георгием. Всю эту неделю мы встречались каждый день. Сходили в кино, в театр, просто гуляли по городу… И я все больше убеждалась, что встретила если не единственного и неповторимого, то по крайней мере мужчину, который мне интересен.

Георгий не спешил уложить меня в постель, и я планировала повременить с этим до окончательного разрыва с Даней, но все сложилось иначе.

Днем я опять ходила рисовать, а на обратной дороге зашла за продуктами, короче, к дому подходила груженная по полной. А во дворе стояла машина Георгия. Он сам задумчиво смотрел перед собой.

— Ну куда ты столько набрала, — усмехнулся, забрав пакеты. Я неловко пожала плечами.

— А ты чего здесь?

— Был недалеко, — улыбнулся Георгий, — думал кофе выпить с тобой, а ты трубку не брала.

— Не слышала в магазине, наверное.

Он кивнул.

— Давай помогу донести пакеты.

Мы молча поднимались по лестнице, и с каждой секундой у меня в груди нарастало волнение. Мы идем ко мне в квартиру. Ко мне. В квартиру. Вдвоем. И к волнению примешивалось предвкушение.

— Проходи, — я зашла первая, разуваясь, начала нервно частить. — У меня не прибрано, не обращай внимания.

И замерла, поймав его взгляд. А потом пакеты из его рук грохнулись на пол, а мы оказались в объятиях друг друга прямо в лучших традициях любовных романов.

Я даже не поняла, как очутилась на кровати, прижатая сильным мужским телом, при этом успев в пути потерять кофту и футболку. Джинсы тоже улетели куда-то в сторону, а я простонала, почувствовав гладящие меня руки мужчины. В висках стучало, в горле пересохло, и не было ничего, кроме желания отдаться ему. В принципе учитывая, как давно у меня не было нормального секса, это неудивительно. Только вот в следующее мгновение все кончилось. Открыв глаза, я увидела Георгия стоящим возле кровати и разглядывающим меня.

— Что случилось? — я приподнялась на локтях, глядя на него.

Георгий прикрыл ладонью глаза, потирая виски. Я ждала в полном непонимании. Вроде я ничего такого ужасного не сделала. Проблем у него точно нет… Но он посмотрел на меня таким взглядом, что захотелось поскорее одеться и спрятаться в шкаф.

— Прости, — выдал со вздохом. — Прости, Кать, я не могу.

И быстро вышел из комнаты. Я недоуменно хлопала глазами. Это что сейчас было? Через мгновение закрылась входная дверь. Я таки поднялась, подойдя к окну, наблюдала, как Георгий быстро садится в машину, и та тут же выезжает со двора.

Какое-то время поглазев на улицу, вышла в прихожую и посмотрела на себя в зеркало. Не могло же его отпугнуть мое тело? Выгляжу я вроде хорошо. Мне всего двадцать семь, и за собой я слежу. Так что тут ко мне претензий никаких. Но почему он сбежал?

Еще немного подумав, я решила ему позвонить, но набрав номер, так и не нажала на зеленую трубку. В итоге написала смс, одно, другое, третье. И ничего не отправила. Потому что просто не знала, что спросить. В конце концов, измаявшись, я пришла к выводу, что это, вероятно, что-то личное, не связанное со мной.

А вдруг он женат, накрыло новой мыслью, когда я уже лежала в постели вечером. Даже села от этой мысли. Но потом снова легла. Тогда бы он не остановился. Ведь женатый мужик как раз ради секса девушку бы и завел. А разговоры под джаз, это так… для антуража.

Следующую день я ждала звонка, то и дело глядя на экран телефона, но заветного так и не дождалась. Я дала Георгию шанс до утра, а утром набрала сама. В конце концов, я имею право знать, что произошло. Бросил полуголую девушку, когда она была готова на все… Так и моральную травму можно получить.

Но в ответ были только короткие гудки. Набрав несколько раз в течение дня, я догадалась, что нахожусь в черном списке. А вот это уже ни в какие ворота. Что за фигня? Тоже мне, взрослый мужик, а ведет себя хуже подростка.

В общем, я то злилась, то грустила, но сделать ничего не могла. А через день вернулся Даня. Он приехал ко мне вечером. Я пребывала совсем не в радужном настроении, потому что вдруг поняла: с Георгием мне понравилось. Это осознание очень мешало радоваться жизни.

Потому я не стала особенно церемониться, а сходу выдала Даньке, что мы расстаемся. У него было такое обиженное выражение лица, что даже забавно смотрелось, особенно выпяченная нижняя губа.

— Как это расстаемся? — начал он, и дальше вылил на меня поток банальностей, слушать которые не было никакого желания.

Пропустив большую часть мимо ушей, я выдала:

— Я встретила другого мужчину.

Даня захлопал глазами и опять спросил:

— Как это?

Видимо, в его голову не приходила мысль, что мне может повстречаться другой. Я пожала плечами.

— И кто он? — спросил Даня.

А я вдруг разревелась, утыкаясь ему в плечо, и все рассказала. Какой он замечательный, и что у нас столько общего, и что он меня бросил.

— То есть пропал несколько дней назад и молчит? — уточнил Даня, поглаживая меня по спине.

Я закивала, продолжая орошать его футболку слезами.

— И между вами ничего не было?

Я, отстранившись, уставилась на него, шмыгнув красным носом. Мне хотелось сказать, что между нами было столько всего за эту неделю, что Дане и не снилось. Что у нас с Даней столько за эти месяцы даже близко не было, но он уточнил свой вопрос:

— Я имею в виду, до постели не дошло?

Я покачала головой, хмурясь и пытаясь понять, куда он клонит.

Даня растянул губы в улыбке и сказал:

— Ну и забудь о нем, Кать.

И снова обнял.

— Что значит забудь? — отстранилась я с подозрением.

— Мужик спасовал. Пропал. Просто вычеркни его из жизни. Сделаем вид, что ничего не было.

— Сделаем? — уточнила я.

Даня кивнул и великодушно сообщил:

— Я прощаю тебя, Кать.

Я тяжело выдохнула. Вот такого поворота точно не ожидала.

— Дань, — сказала ему, — дело не в том, что я встретила другого. То есть я хочу сказать… Мы с тобой в любом случае должны расстаться. Я тебя не люблю.

— Кать, — он снова обиженно сморщил лоб. — Дай мне шанс. Мы ведь не чужие люди… Я понимаю, тебе нужно время, а я готов подождать. Я люблю тебя, Кать. И не хочу без тебя жить.

Впервые мне стало так сильно жаль Даньку и противно от себя. Ну вот что я за человек такой? Ни себе, ни людям…

В итоге, мы с Данькой застыли в неопределенных отношениях. Вроде бы были парой, даже за руку ходили, но вот ничего личного не было. Даже поцелуев. Он делал вид, что его это устраивает. А меня… Меня это и правда устраивало. Потому что Данька стал моей жилеткой в истории с Георгием. А тот так и не объявился.

Месяц я ждала, хватаясь за телефон при каждом звонке. А потом немного успокоилась. Погрузилась в работу, ходила с Данькой гулять и в кино, болтала ни о чем. Появилось ощущение, что пережить можно все, даже когда тебя бросает такой мужчина, как Георгий.

Перед новым годом Даня пригласил меня к себе в гости. То есть в его квартире я и раньше бывала, но только когда отца не было дома. А тут меня решили официально представить семье. Семья правда состояла только из одного члена: родители Даньки развелись, когда ему было десять. Мать жила в Москве, вышла второй раз замуж. А вот отец остался тут, неудивительно, судя по всему в нашему городке он добился неплохого положения.

Вопрос денег меня никогда особо не интересовал, хотя безусловно с Даней было комфортно. Напрягал, конечно, факт, что деньги эти отчасти отцовы. Данька в свои двадцать четыре работал на папу, а жил не только на зарплату, охотно запуская лапу в отцовские доходы. Пару раз я заводила с ним разговор на тему, что родители не вечны, и надо бы научиться самому себя обеспечивать, но он только махал рукой, и я в итоге забила.

Вечер предстоял тихий, семейный, я не стала выпендриваться. Надела скромное платье с рукавами и под горло, длиной почти до колена. Немного волновалась, конечно, по большей части из-за того, что какая из нас с Даней пара? Мы так и остались влюбленными только с виду, а к телу я его не подпускала. Честно ждала, когда терпение у парня кончится, но, как я уже говорила, упорства ему было не занимать.

По какой-то причине Даня решил, что я та единственная, с которой он должен провести жизнь. И был уверен, что рано или поздно я сдамся. Честно сказать, я уже и сама подумывала об этом. И даже решила: на новый год предложу ему съехаться. Чего уж, все равно больше никого в моей жизни не наблюдается. А Данька меня любит.

— Отец тебе понравится, — заметил он, когда мы уже поднимались по лестнице. — Он классный. Бабы по нему с ума сходят.

Я на такое определение только брови вздернула, но сказать ничего не успела, потому что Даня открыл дверь в квартиру.

— Пап, мы пришли, — позвал он, подмигивая мне и помогая снять куртку.

Я вылезла из рукавов, развернулась и замерла с открытым ртом. Слава богу, Данька был занят одеждой и ничто не мешало стоять с изумленно-дебильным выражением лица. Потому что напротив меня стоял Георгий, облаченный в джинсы и легкий пуловер. И выглядел сокрушительно, прав был Даня.

— Знакомьтесь, — парень положил руку мне на плечи. — Пап, это моя Катя. А это мой отец, Георгий Олегович.

— Очень приятно, — мужчина, сложив на груди руки, сверлил меня взглядом. Облизав вмиг пересохшие губы, я кивнула в ответ.

— Мне тоже, — прошептала, не уверенная в том, что меня услышали.

— Ну проходите, — сказал Георгий и, развернувшись, двинул в сторону гостиной, соединенной с кухней.

Само собой, на званый ужин никто не рассчитывал. Данька суетливо вытащил из холодильника торт, стал разрезать, пока Георгий, усевшись за стол, не сводил с меня взгляда.

Сейчас он был другим: и мужчина, и взгляд. Не было теплоты, доброго внимания, про страсть я вообще молчу. Взгляд у него был холодный и резкий, так что я даже поежилась, присаживаясь за стол напротив него. Данька что-то болтал, рассказывал обо мне, нашем знакомстве, одновременно заваривая чай. А я ничего не слышала толком, сидела, затаив дыхание, и не могла глаз отвести от Георгия. Несмотря на ситуацию, такую двусмысленную и очевидно мало приятную, мне все равно хотелось спросить: почему ты ушел тогда? Почему не позвонил больше?

Чай мы пили под болтовню Дани, который словно не замечал царящего напряжения. У меня язык словно прилип к гортани, все, что я могла: изредка улыбаться, кидая взгляды то на отца, то на сына. Понемногу стало доходить, что я чуть не переспала с Даниным папой! Встречаясь в это время с самим Даней.

Меня прошиб холодный пот. Георгий наверняка знает, сколько мы встречаемся с его сыном, то есть он понимает, что я по сути Дане изменяла. О Божечки! Он же может решить, что я не созналась в этом, что просто сделала вид, что ничего не было. Что я совершенно лишена каких бы то ни было моральных принципов…

Но Георгий решил, что все еще хуже. Дане позвонили, и он, извинившись, ушел в комнату. Естественно, мы сразу сцепились взглядами, а потом мужчина сказал, откинувшись на спинку стула и сложив на груди руки:

— Забавная ты девушка, Катя.

— Георгий…

— Олегович, — добавил он грубо, я только выдохнула. Ясно, субординация полная и бесповоротная.

— Георгий Олегович, — выдала против воли язвительно, — не знаю, что вы там успели надумать, но…

— А я ничего не успел, Кать. Я надумал уже давно.

— В смысле? — уставилась я непонимающе.

— Наша встреча не была случайностью. Мне донесли, что Данька встречается с девчонкой, которая старше его и довольно бедна. Намекнули, что ты охотница за деньгами. И я решил проверить, так ли это.

— Что? — выдала я шепотом в изумлении. — То есть все эти ухаживания…

— Точно, бутафория. А ты очень быстро сообразила, что я перспективнее Данилы, да? И решила сосредоточиться на мне. Сын к тому же так удачно уехал в командировку.

— Это вы его отправили? — настигло меня озарение.

— Я. Чтобы тебя ничего не смущало. Спать с подругой сына, сама понимаешь, я не собирался. Просто проверил свою теорию. А ты молодец, поняла, что рвать с Данилой необязательно. Если один сорвался с крючка, можно продолжать стричь влюбленного в тебя дурачка.

Я слушала, не веря своим ушам. Он это серьезно? Думает, я играла? Завлекала его, надеясь раскрутить удачный вариант? И когда не вышло, вернулась к старому? Он настолько не понял, с кем имеет дело? Не увидел, что я запала на него, как последняя идиотка?

Сказать я ничего не успела, вернулся Данька. Сел рядом, опять что-то начал болтать. А я находилась в таком состоянии, что просто не соображала, что происходит. До конца вечера больше ни слова не произнесла, а когда мы покинули квартиру, поняла, что злюсь. Ужасно, дико злюсь.

Вот он какой, Георгий… Олегович! Наглый, продуманный, бесчувственный чурбан! Считает, это нормально — влюбить в себя девушку и бросить, бросить прямо в постели! Да еще потом такое высказывать. Да, я не очень хорошо поступила с Даней, но я ему не врала, я все рассказала. А проверять меня таким образом, просто потому что у меня в кармане нет карты с миллионами на ней — так это вообще за пределами добра и зла. И этот человек еще что-то о нравственности говорит!

Злость зрела внутри меня, росла все больше и больше, потому я просто выставила Даню за дверь, путанно объяснив, что устала. Весь вечер металась по квартире, чуть ли не рыча от злости. Бросалась к телефону с намерением позвонить Дане и через него высказать все, что думаю о его отце. Сама не знаю, как сдержалась. А с утра меня разбудил звонок. По инерции взяла телефон, но оказалось, звонят в дверь.

Кинула взгляд на часы, сонно потирая глаза. Десять утра. Кого только принесло? Дверь я распахнула, не глядя. Привыкла, наверное, что посторонних в моей жизни нет. А там стоял Георгий. Я захлопала глазами, глядя на него. А он окинул меня с головы до ног таким взглядом, словно я стояла перед ним голая. Ну маленькая пижама так себе, конечно, прикрытие, но все же не голая, да?

Если вчера я была растерянна, то сейчас вмиг вернулась злость, напавшая вечером.

Сложив руки на груди, я поинтересовалась язвительно:

— Георгий Олегович, какими судьбами?

Он только нахмурился, но спросил:

— Войти можно?

— Можно, вы только предупредите, когда будете сбегать. Я вас провожу.

Он одарил меня мрачным взглядом, но в прихожую вошел. Я протопала в кухню, щелкнула кнопкой чайника. Мужчина, появившись следом, осмотрелся и вполне себе вежливо поинтересовался:

— Присяду?

— Ну если не боитесь прикасаться к такой нищете…

Еще один мрачный взгляд, но теперь меня было им не сломить. Я смотрела в ответ ясно и открыто. Да, я повела себя неправильно, но и Георгий, будем откровенны, оказался не рыцарем в белых доспехах.

— Ты должна расстаться с моим сыном, — заметил мужчина тем временем. Я вздернула в удивлении брови.

— С чего вдруг?

— С того, что такой, как ты, не место в нашей семье.

— Такой, как я, это какой? — невинно уточнила у него.

Мужчина раздул ноздри. Очевидно, он злился не меньше моего.

— Ты была готова прыгнуть в мою постель, встречаясь при этом с моим сыном.

— Справедливости ради замечу, я не знала, что он ваш сын.

— Это ничего не меняет, — хмыкнул он. — Ты просто повелась на мои деньги, вот и решила заарканить богатого мужика. А с Данилой на всякий случай не расставалась. Вдруг не выгорит. И когда не выгорело, осталась с ним.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Считаете, я продажная шлюха? — спросила насмешливо.

Он промолчал, но ответ был очевиден. Кивнув, я сделала шаг в сторону мужчины, и он тут же напрягся, следя за мной цепким взглядом.

— Вы что, боитесь меня, Георгий Олегович? — я сделала еще пару шагов и оказалась возле него. Наклонилась, опираясь руками на спинку его стула и заглядывая в глаза. — Или может, боитесь себя? Потому что хотите переспать с продажной шлюхой и ничего не можете с этим поделать?

Я склонилась к нему близко-близко, последние слова говорила, уже почти касаясь его губ своими. Смотрела в красивые глаза, темные от злости и желания, которое разливалось между нами, вышибая воздух из легких, не оставляя его в нескольких милиметрах, разделяющих наши лица.

Он сдался первым, стал целовать, обхватив рукой за затылок, притянул к себе, усаживая на колени. А я печально подумала: может, я правда шлюха? Потому что даже сейчас мне хотелось отдаться этим рукам и губам. Да нет, это просто физиология, красивый мужик, длительное воздержание… И все же с трудом, но я преодолела себя, отстранившись, с улыбкой встала, отходя задом к гарнитуру. Дыхание было ни к черту, сердце колотилось, как сумасшедшее.

— Ну что, Георгий Олегович? — спросила его. Он сжал зубы. Даже желваки заходили.

— Ты расстанешься с моим сыном, — мужчина поднялся, стараясь на меня не смотреть. — А иначе я тебе жизни не дам, поняла, Авдеева? Места себе не найдешь ни здесь, ни в любом другом городе.

И ушел, хлопнув дверью.

Я смотрела в стену перед собой. Было почему-то себя жаль. И даже немного его. Но больше всех Даню.

Потому что я действительно с ним порвала. Не из страха оказаться на обочине жизни, хотя он тоже имел место. Точнее, я не понимала, зачем лишать себя всего ради парня, которого я не люблю?

А Даньке будет лучше без меня. Помается, погорюет и найдет себе девицу, с которой у него все будет хорошо. И по крайней мере будет секс.

Данька так не считал. Сначала не верил, потом умолял, ползал чуть ли не в слезах на коленях. Но я стояла на своем твердо.

Он наконец ушел. Я думала, навсегда. Оказалось, на два дня. Появился у моего дома пьяный ночью и орал под окнами, что любит только меня. Такие концерты продолжались регулярно в течение месяца. Я уже думала съехать, уверенная, что меня попросят отсюда. Но потом вроде прекратилось. То есть пить Даня не перестал, перестал приходить ко мне под окна. Однако то и дело мне звонил Костя, управляющий местного клуба, с просьбой забрать Данькино тело. С Костей мы были немного знакомы, так что я могла не беспокоиться, что Даньку просто вышвырнут на улицу, где его, чего доброго, побьют или обчистят.

Только радости оттого, что мне приходится таскать его бренное тело, я тоже не испытывала. Возила его к себе домой. Но по утрам приходилось неизменно выслушивать пламенные речи о том, что совершаю ошибку. Слава богу, последний месяц было затишье, то есть Данька в моей жизни никак не проявлялся.

И тут снова здорово. Вот зачем повезла его к нему домой? Надо было потерпеть похмельные разговоры и отправить восвояси. А теперь у меня вроде как встреча на завтра запланирована. Впрочем, если Георгию что-то от меня надо, он и так найдет способ встретиться. Пусть будет «Корона», ладно уж. Послушаем, что ему на этот раз от меня надо.

И все-таки днем я маялась. Даже работа не помогала отвлечься. Что Георгий задумал? Зачем ищет со мной встречи?

И мыслишка закрадывалась, а вдруг он решил на все наплевать и быть со мной? Я прислушивалась к себе, но, честно сказать, душевного трепета не ощущала. То ли времени прошло достаточно, чтобы флер развеялся, то ли вся эта ситуация отшибла напрочь желание быть с этим мужчиной. Нет, он меня безусловно привлекал, но вот прежнего волнения уже не наблюдалось. Оно и к лучшему.

А вдруг он мне предложит вернуться к Даньке? Я аж похолодела. Парень явно до сих пор страдает. Вдруг отец решил, что как-нибудь переживет мою меркантильную сущность, главное, чтобы сын был счастлив. Пригрозит опять, что без штанов оставит, если откажусь. Ну уж нет. Возвращаться к Даньке у меня не было вообще никакого желания. Только расставшись с ним, я поняла, что наши отношения вовсе не надо было начинать. Вроде все так мило, ненавязчиво, а груз ответственности никуда не девается. Все равно кому-то что-то да должен. И ладно бы чувства были, без них это вообще дорога в никуда.

В общем, я была рада, что с дороги этой сошла, и возвращаться на нее не собиралась. Пусть отправит Даню в лечебницу забугорную, только вот не ко мне.

Короче, работа не клеилась, и я, в конце концов забила.

Часов в пять занялась сборами. Я бы отправилась в обычном платье, но «Корона» — престижный ресторан, так что вряд ли меня в нем вообще бы пустили на порог. Надела платье поприличней, сделала легкий макияж, волосы распустила. А, сойдет. Это же Матвеев искал со мной встречи, так что пусть терпит, какая есть.

В «Корону» я приехала на своем старом «Форде», который на фоне дорогих автомобилей выглядел, скорее, развалюхой, а не раритетом, как я себя убеждала. Швейцар смерил меня совершенно невозмутимым взглядом, пропустил внутрь.

— Я Екатерина Авдеева, — произнесла девушке-метрдотелю, которая окинула меня немного удивленным взглядом.

Видать, платье на мне было неподходящей ценовой категории. Но зато имя и фамилия что надо, потому что меня тут же повели аж в отдельный кабинет.

Постучав и услышав «да», девушка заглянула внутрь, где как раз в это время официант выставлял на стол заказ.

Я просочилась следом за метрдотелем, которая в это время сказала:

— Ваша гостья, Георгий Олегович.

Мужчина кивнул, а девушка вместе с официантом покинули кабинет.

— Да вы тут прямо король, — хихикнула я, подходя ближе.

— Я заказал для тебя, надеюсь, ты не сочтешь это наглостью?

— Что вы, что вы, — я даже руку к груди приложила, присаживаясь напротив него. — Только за честь приму.

— Не ерничай, — поморщился он.

Я взяла вилку и грустно усмехнулась. Надо же, помнит, что я люблю. Даже не знаю, мило это или как? Я стала с аппетитом есть. Когда еще в таком дорогущем месте окажусь? А готовят тут вкусно. Матвеев сидел, наблюдая за мной.

Когда я разделалась с рыбой и сделала глоток воды, Георгий Олегович вздохнул, кладя локти на стол.

— Кать, — сказал серьезно, я сразу напряглась. — Я понимаю, что у нас вышла некрасивая история. И я виноват в этом не меньше, чем ты.

Ну вот, я опять в чем-то виновата. Ладно, я сейчас сыта и мне не до споров.

— Но… Данила не может без тебя. Я думал, пройдет время, он успокоится. А с каждым месяцем становится только хуже.

— Вы к чему ведете? — все же спросила его, хотя уже догадывалась.

— Предлагаю заключить мировую.

Усмехнувшись, я откинулась на спинку стула, складывая на груди руки.

— Хотите, чтобы я к Даньке вернулась? — задала вопрос. Матвеев кивнул. Я отрицательно покачала головой.

Мужчина нахмурился.

— Кать, не надо упрямиться из принципа.

— Да нет никакого принципа, Георгий Олегович, — я принялась кромсать салфетку, откидывая на белоснежную скатерть маленькие кусочки. — Просто я не люблю вашего сына и никогда не любила.

Матвеев сжал челюсть, мотнув головой. Наверное, в который раз обвел жирную галочку напротив определения «продажная шлюха». Только объясняться у меня не было никакого желания.

— Ты же была с ним почти год… — начал говорить, я кивнула, перебивая.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ага, и даже чуть с вами не переспала в этот же год. Забыли?

И невинно глазками захлопала. Вот как он меня не пришиб, не знаю. Выдержка у мужика железная.

— Короче, — отрезал он, — Данила просил меня о помощи. Поговорить с тобой, убедить вернуться к нему.

— Ну скажите, что у вас ничего не вышло.

— Я ему уже сказал, что ты к нему возвращаешься.

Тут я изумленно захлопала глазами. Все-таки сумел выбить из колеи, а.

— Смею вас огорчить, Георгий Олегович, но этого не будет. Даже если вы меня по миру пустите, я к вашему сыну не вернусь.

— Вернешься, — спокойно заявил он, я только зло вздохнула.

Упертый баран. В голове закрутилось много слов, но все какие-то неподобающие. Потому, громко отодвинув стул, я встала.

— Я отойду на пару минут.

Матвеев молча кивнул.

Я шла по коридору, ища туалет и бормоча сквозь зубы все те ругательства, что крутились на языке. Ну какое он имеет право распоряжаться чужими жизнями? Вот так захотел, разлучил, захотел, снова свел. Я что, марионетка на ниточках? Может, Даньке нравится прыгать через кольцо по приказу отца, но я вот точно не собираюсь.

В туалете похлопала по щекам ладонями, смоченными водой.

— Ненавижу тебя, Матвеев, — выругалась-таки вслух.

Промокнув лицо салфеткой, выбросила ее в урну. Из кабинки выскочила официантка и проскользнула мимо меня, пока я продолжала ловить дзен. Нужно быть спокойной и непробиваемой. Вернуться и прямо сказать, что он не имеет никакого права вмешиваться в мою жизнь и тем более к чему-то принуждать. Потом спокойно и с достоинством удалиться. Вот и все. Просто и ясно.

Покинув туалет, я побрела обратно по коридору. Он никак не пересекался с общим залом, за туалетом лестница на второй этаж и тупик. А так все один бесконечный коридор, и я чувствовала себя, как в каком-то особняке. Вот только привидения не хватало. Завернув в ту часть, где располагались кабинеты, увидела спину официанта, заходящего за угол в конце коридора. Странно, я думала, там стена.

Из любопытства дошла до конца. Оказалось, запасный выход. Только с чего он вдруг открыт? Может, персонал курить бегает? Дернув ручку, отворила дверь. В лицо подул свежий приятный ветерок. Я оказалась позади ресторана, отсюда до парковки рукой подать. Может, плюнуть на все и уехать? Ну а что? Это даже лучше, чем что-то там ему с достоинством отвечать. Он же начнет меня ломать, угрожать, подкупать… Ох, как мне не хочется все это слушать.

И я таки смалодушничала. Выскользнула через дверь и потопала к парковке. Уже видела свою старушку, когда вдруг меня схватили за локоть. Сильно так, я даже вскрикнула.

Обернувшись, увидела Эдика.

— Ты в своем уме? — почти крикнул он.

— В смысле? — я постаралась вырвать локоть, но не преуспела. — Ты что делаешь? Отпусти.

Эдик только ошарашенно качал головой.

— Тебя же посадят, — выдал он, а я только рот открыла.

Ну так далеко Матвеев вряд ли зайдет. Да и чего Эдик радеет обо мне?

— Слушай, не нагнетай, — выдернула зло руку.

— Ты вообще поняла, что сделала? — крикнул Эдик. — Он мертв!

— К-кто? — уставилась я на него.

— Георгий Олегович, кто же еще.

А я только открыла рот. Что еще за фигня?

— Я правильно понимаю, что между вами и погибшим был конфликт на почве личных отношений? — поинтересовался следователь по фамилии Артюшкин, круглолицый коренастый мужчина с седой головой, хотя на вид ему было не больше пятидесяти.

Я вздохнула. Врать, конечно, не имеет смысла. Но блин, ситуация просто ужас.

Я осознала случившееся только минут через пятнадцать. Сначала шла за Эдиком, ничего не соображая. В ушах стояли его слова, а я никак не могла соотнести их с реальностью. Что значит, Матвеев умер? Разве такое возможно? Мы же только что с ним говорили.

В кабинет меня, само собой, не пустили, да я бы и не пошла, смотреть на умершего человека не было никакого желания.

Сначала сидела, толком не понимая, что вокруг творится, и только потом наконец додумалась спросить Эдика:

— А почему ты сказал, что я с ума сошла? — посмотрела на мужчину, он только грозно нахмурился. Да и вообще, посматривали на меня все как-то странно.

Эдик вдруг быстро подошел, нависая над моим стулом, спросил:

— Сознайся, Катя, ты его?

Я немного похлопала глазами, не сразу вникнув в суть вопроса. А когда поняла, чуть не заорала:

— Да ты что, чокнулся, что ли?

Вскочила, но Эдик, надавив мне на плечо, усадил обратно.

— Следователь разберется, — ответил хмуро, — и лучше не дрыгайся. Я с тобой не буду церемониться, не Георгий Олегович…

Вот так и оказалось, что все вокруг меня подозревают. Я сидела, глядя в стену перед собой и ловила все тот же дзен. Поймать его было сложно, в частности потому, что в голову лезли не самые приятные мысли. Мы с Матвеевым всегда были в напряженных отношениях… Еще ситуация с ним и его сыном, о которой несложно узнать… Вчера я ругалась с ним на улице… К тому же, черт дернул меня удрать через открытую дверь запасного выхода…

Матерь божья, но не решат же они, что это я?

— Как его убили? — задала вопрос, посмотрев на Эдика, который, кажется, занимался тем, что сторожил меня.

— Ножом в сердце.

Я живо представила эту картину, аж передернуло.

Тут появился следователь, и дело пошло живее. Первыми опросили меня и Эдика, который обнаружил Матвеева. Тот вызвал его, чтобы о чем-то попросить, но о чем, останется теперь неизвестным.

Потом следователь Артюшкин Леонид Константинович опросил всех и вся, и снова вернулся ко мне. Я это время сидела в комнате в ожидании… Сама не знаю, чего. Единственное случившееся развлечение — взяли отпечатки пальцев.

И вот следователь принялся меня опрашивать второй раз. Поначалу он не особенно вникал в подробности, спрашивал о произошедшем, а вот теперь взялся всерьез.

Вздохнув еще раз, я поведала без прикрас всю историю. Хотя, конечно, постаралась донести до Артюшкина мысль, что я все-таки не двуличная стерва и на самом деле хотела расстаться с Даней, чтобы быть с Георгием.

Не скажу, что мне это удалось, хотя выражение лица мужчины вообще не отражало никаких эмоций, так что я не могла сообразить, как он относится к происходящему.

Артюшкин вспомнил и про вчерашний конфликт, Эдик, зараза, сдал поди.

— Зачем вы встречались сегодня? — задал вопрос.

— Он хотел, чтобы я вернулась к его сыну.

Артюшкин все-таки удивился, вздернул вверх брови. Да, вот такие мы все тут забавные… Были.

— Вы же утверждали, что Матвеев хотел, чтобы вы расстались.

— Хотел. Но осознал, что его сын без меня жить не может.

— А я могу. В плане, жить без Данилы. И возвращаться к нему не хотела. Это я и сказала его отцу. Потом ушла в туалет, а когда возвращалась, увидела официанта, сворачивающего за угол.

Теперь-то я уже сомневалась, что это был просто официант. Вдруг я видела убийцу? Ведь на улице я никого не обнаружила. Жаль только, даже рассмотреть не успела. Помню только, что среднего роста и светловолосый.

Об этом я, конечно, сразу следователю рассказала. Но он не проникся. Конечно, официанта можно и придумать, особенно когда его никто кроме меня не видел. Хотя Артюшкин все же выспросил все, что мог, но я его и тут не порадовала, как можно заметить. Но я тогда все равно не особенно паниковала. Мне казалось, все мы тут понимаем, что я, Катя Авдеева, и убийство ну никак не ходят под руку друг с другом.

— Правда ли, что зайдя в туалет, вы сказали, что ненавидите Матвеева?

Я мысленно прорычала, ну вот как так? Все против меня.

— Это была фигура речи, — ответила все же. — Конечно, я не испытываю к нему теплых чувств, но в этом ведь нет ничего удивительного, как считаете?

Артюшкин только плечами пожал. Видимо, не положено иметь мнение в таких вопросах.

— Вы в курсе, что его убили ножом, который лежал возле вашей тарелки? — выдал вдруг, а я снова глаза расширила, представив на мгновенье всю картину.

— Выходит, кто-то вошел, взял мой нож и того? — сказала в итоге. Артюшкин поставил локти на стол, складывая руки в замок. Поймав его взгляд, я таки уточнила. — Вы же не думаете, что это сделала я? Как вы себе это представляете?

— Когда вы вышли в туалет, Матвеев был жив, — кивнул следователь, — он позвонил своему водителю, попросив зайти. И тут вернулись вы. Начался новый спор, в запале вы схватили нож и ткнули его в грудь. Выбежав, стали метаться по коридору, нашли открытый запасной выход и решили сбежать.

— И куда, интересно, я думала сбежать? — все же хмыкнула я, складывая на груди руки. — Понимая, что только что убила человека и что меня заподозрят и будут искать?

Артюшкин снова пожал плечами.

— Возможно, вы действовали импульсивно, находясь в состоянии шока.

Я громко и протяжно выдохнула. Маразм какой-то.

— Мне не было никакого смысла убивать Матвеева, — сказала твердо. — Я в принципе не способна на убийство, понимаете? Тем более, никакого серьезного конфликта между нами не было.

— Разберемся, — кивнул Артюшкин, а мне захотелось его стукнуть. Ну что за человек такой?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Короче, когда я выходила из ресторана после подписания бумаг с показаниями и условием не покидать город, часы показывали десять вечера. Усевшись в свой «Форд», я устало выдохнула, откидываясь на сиденье. Вот это денек! Тронулась с места и, выехав на дорогу, пялилась вперед, чувствуя, как внутри зависает усталость. Все произошедшее осознавалось словно со стороны.

И только подъезжая к дому, я задалась впервые вопросом, который должен был возникнуть в моей голове сразу: а за что, собственно, убили Матвеева?

И тут поняла, что ничего толком не знаю о его делах. Наверняка же это бизнес, что еще? Хотя опять же следует признать: о его личной жизни мне тоже мало известно.

Я тормознула возле дома, выйдя из машины, направилась к подъезду, когда из темноты выскочила темная фигура. Вскрикнув, я тут же выругалась, узнав в ней Даню.

— Совсем головой поехал? — прикрикнула на него, пока сердце стучало где-то в горле.

Даня схватил меня за руку, притягивая к себе.

— Ты его убила? — спросил, глядя в глаза так, что я даже немного испугалась.

— Спятил? — пробормотала наконец, не отрывая взгляда.

Даня, сощурившись, всмотрелся в мои глаза. А я выдернула руку, тут же направившись к подъезду. Он пошел следом, растерянно запустив руку в волосы.

— Поверить не могу, — прошептал, глядя куда-то в пространство.

— Кто тебе сообщил? — задала вопрос, когда мы уже поднимались по лестнице.

— Эдуард позвонил. Сказал, отца зарезали в ресторане… — Данька перевел на меня отупевший взгляд. — Сказал, это могла быть ты. Следователь тебя подозревает?

— Я не знаю, — соврала на всякий случай.

Хотя и дураку понятно: еще как подозревает. Открыв дверь, впустила парня в квартиру. Пройдя в комнату, он рухнул на диван, все так же глядя в пространство. Кажется, у него шок.

— Расскажи, — попросил меня, подняв наконец глаза.

Я, поморщившись, коротко передала события, не вдаваясь в детали.

— Зачем вы с ним встречались? — спросил Данька. Я вздохнула.

— Он беспокоился за тебя. Твой моральный облик ему не нравился. Хотел, чтобы я к тебе вернулась.

Мы сцепились взглядами.

— Вернулась ко мне… — прошептал он, отводя взгляд и кивая. Усмехнувшись, снова на меня посмотрел. — Это ведь отец заставил тебя со мной порвать, так? Он тебе угрожал?

Я устало запрокинула голову, глядя в потолок.

— Дань, — все же сказала ему. — Это не имеет значения. На самом деле, расстаться было верным решением.

— Ну да, ты ведь меня никогда не любила, — кивнул он, горько усмехнувшись.

Я только вздохнула.

— Значит, ты его не убивала… — протянул Даня, я была благодарна тому, что он внял моим словам сразу.

А то мог начать сомневаться и тоже придумывать. Ну не знаю, большую любовь нашу с ним, ради которой я пошла на преступление. Чувств подобного рода я в принципе испытывать не могу, и он это, слава богу, понимает. Сев ближе, я осторожно спросила:

— Ты не догадываешься, кто это мог быть?

— Я? — уставился Данька на меня в изумлении.

— Ну он все-таки твой отец. К тому же ты на него работаешь. Может, это конкуренты?

— Кать, я работал у него директором в одном из ресторанов. И в курс дел он меня не особо вводил. Отец говорит… Говорил, — все-таки поправился он, запнувшись, — что пока мне рано занимать его место, а значит, и лезть выше положенной должности ни к чему.

— У него ведь сеть кафе? — поинтересовалась я. Даня кивнул.

— Конкурентов особо нет. Ну мне так кажется… Но вдруг там у них свои договоренности, как знать?

— За которые могут убить?

Даня вжал голову в плечи, я закусила губу.

— Я не знаю. Не могу себе представить… Даже если бы он что-то напортачил, зажал деньги… С мёртвого их уже не взять.

— Теперь ты, получается, станешь во главе? — задала я вопрос. Даня, тяжело вздохнув, потер лицо руками.

— Если честно, я вообще пока ни о чем таком не думал. Просто пытаюсь осознать…

Я почесала голову, глядя на него с сочувствием. Потом обняла, положив его голову себе на плечо, и погладила.

— Хочешь, оставайся у меня? — спросила его. — Я тебе на кресле постелю.

Даня, выпрямившись, посмотрел на меня, а потом тихо сказал:

— Спасибо.

Ну а что, все-таки мы с ним не чужие люди. И надо сказать, пока не вляпались в отношения, были неплохими друзьями.

Утром меня разбудил звонок по телефону. Матерь божья, девять утра, ну кто это может быть? Учитывая, что легла я по итогу только около трех ночи, сидела, пялясь в компьютер, пыталась работать, но думала только о произошедшем. Что будет дальше?

Если Матвеева убили из-за бизнеса, то кто-то в скором времени непременно объявится у Даньки, потому что он наследник. А если это личное, то я вовсе не знаю, о чем думать. С другой стороны, если я права, и кто-то проник в ресторан под видом официанта…

Убил первым попавшимся под руку ножом, лежащим на столе. Не очень то похоже на киллера. Я, конечно, смутно представляю, как должен действовать последний, но как-то не так явно. Но если человек пришел под видом официанта — значит, и впрямь готовился. Короче, все было как-то так мутно, что выводов я не могла сделать никаких. И засыпая, надеялась, что следователю в этом плане больше повезет, чем мне.

Поискав на ощупь телефон на тумбочке, я в итоге его уронила и, чертыхнувшись, потянулась рукой вниз с кровати. Не удержавшись, рухнула вниз, запутавшись в одеяле. Снова выругавшись, наконец сняла трубку. Номер был неизвестный.

— Екатерина Михайловна, доброе утро, — вежливый голос Артюшкина я узнала сразу. — Не сильно беспокою? Спите?

Сдув с лица прядь, я сказала:

— Да нет, что вы, как я могу.

Получила в ответ смешок, потом следователь заметил:

— Я бы хотел еще разок с вами побеседовать. Сможете подъехать в отделение?

— В принципе да, — нахмурилась я. — А что случилось?

— Объясню при встрече. Записывайте адрес.

— Я приеду часа через два, — сказала честно, на том мы и распрощались. Даня сидел в кресле, глядя на меня хмуро.

— Кто там? — поинтересовался, когда я выбралась из одеяла и кинула его на кровать.

— Следователь вызывает. Тебя, наверное, тоже захотят видеть.

Я как в воду глядела, потому что в этот момент зазвонил телефон Данилы. Увидев номер, усмехнулась и пошла в ванную. Когда вышла, Данька уже приготовил кофе и пожарил яичницу. В плане хозяйственности он был куда дисциплинированнее меня.

— Вызвал? — задала вопрос, садясь за стол. Он кивнул.

— Может, подкинешь меня?

— А ты что, без машины?

— Когда узнал о случившемся… — Данька сжал ручку чашки. — Не смог за руль сесть. Боялся. Я сначала как выпал из реальности. Не мог поверить. Шел по улице куда глаза глядят. Потом уже сел в такси и к тебе приехал. Господи, Кать, как же я теперь буду жить?

И он посмотрел на меня так беспомощно, что даже сердце екнуло. С одной стороны, мне было его жаль. С другой… Я что, теперь должна заниматься всеми его делами? Похоронами, квартирой, бизнесом? За ручку его водить и по плечу гладить? Следовало признать, Данька вырос на удивление несамостоятельным.

Только вот ему придется взять себя в руки, потому что сейчас на него столько всего навалится… Внутренний голос въедливо шепнул: и ты бросишь его в такой момент?

Я устало вздохнула. Наверное, нет, не брошу. Только вот этому не суждено было исполниться, потому что у судьбы на меня были свои планы. И не скажу, что они мне понравились.

Артюшкин вышел из отдела, когда мы с Даней вылезали из машины. Увидев нас, усмехнулся.

— Даниил Матвеев? — задал вопрос, дождавшись, когда мы приблизимся. Тот неуверенно кивнул.

— Я хотел отойти, но ладно, потом, идемте.

Мужчина провел нас в кабинет по узкому коридору. Кабинет был небольшой, в него втиснули старый кожаный диван с потрескавшейся и потертой обивкой, два стеллажа, забитых бумагами и узкий письменный стол с обычным стулом возле него.

— Присаживайтесь, — сказал Артюшкин, мы с Данькой осторожно сели на диван. — Вы, значит, скооперировались? — задал вопрос, глядя на нас.

— Вроде того, — ответила я.

— Ну-ну. Вы ночевали у Авдеевой? — повернулся он к Дане, я только глаза закатила.

— Да, — неуверенно заметил парень, Артюшкин кивнул, а я заметила:

— Если вам интересно, то между нами ничего не было.

— Боже упаси, лезть в вашу личную жизнь, — следователь даже руки выставил, но голос звучал насмешливо. — Катерина Михайловна, не против, если я побеседую с Даниилом Георгиевичем наедине?

Растянув губы в улыбке, я вышла из кабинета, примостившись на неудобном металлическом стуле возле. Ну вот, теперь Артюшкин еще чего надумает, и все явно не в мою пользу. Ну зачем я согласилась подвезти Даньку? Надо было хотя бы высадить его за квартал, ногами бы дошел.

Следователь пытал Даньку минут тридцать, и когда тот вышел, я могла смело сказать, что именно пытал. Парень явно был обеспокоенным, даже бледноватым.

— Все нормально? — задала я вопрос, он перевел на меня взгляд, но тут появился Артюшкин.

— Проходите, Екатерина Михайловна.

Я разместилась на теплом месте, где сидел Данька, и уставилась на следователя. Он, немного поглазев, сказал:

— На ноже, которым был убит Матвеев, отпечатки пальцев только ваши и официанта, который обслуживал ваш столик.

— Ну радости по этому поводу я не испытываю, — заметила ему. А какой он собственно ожидал реакции? И тут же спросила: — Официанта, которого я видела, не нашли?

— Пока нет. Никто его больше не видел. Камер в этом отсеке, к сожалению, нет, по причине того, что многоуважаемые личности нашего города не стремятся запечатлевать свои встречи.

— Выходит, он открыл ту дверь, возможно, и заранее, зная, что камер нет…

— Нашел костюм официанта, — поддакнул Артюшкин, — прошел незамеченным, убил Матвеева и скрылся.

— Именно, — недоверчиво подтвердила я. — Но вы в это, кажется, не очень верите.

— Пока я не получил доказательств существования этого человека — не очень. Но со счетов не сбрасываю. Слабо верится, что человек, потратив столько сил, чтобы проникнуть в ресторан незамеченным, не позаботился об орудии убийства, как считаете?

— Слушайте, — разозлилась я, — подозревая меня, вы теряете время. Я его не убивала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Может, и так. Вы верно заметили, как удачно можно открыть запасной выход и пройти незамеченным. Хотя, конечно, пособник, который будет стоять на стреме, не помешал бы. Как считаете?

Я похлопала глазами, соединяя нити повествования.

— Вы считаете, я замыслила убийство? — ахнула в итоге. — Нашла кого-то, и мы с ним на пару?.. — тут меня осенила еще одна догадка. — Надеюсь, вы не решили, что это мы с Данькой надумали избавиться от его отца и зажить припеваючи на его денежки?

— Хорошо звучит, правда? — усмехнулся Артюшкин, откидываясь на стуле. — Особенно, если учесть, что алиби у парня на время убийства под вопросом. Убить человека таким ножом очень сложно, нужна большая физическая сила, которой у вас нет.

Я не знала, то ли смеяться, то ли плакать.

— А у Даньки, по-вашему, она есть? Вы его видели вообще?

— Внешность может быть обманчивой.

Тут я даже разозлилась.

— Хорошо, но по-вашему, мы настолько дураки, чтобы сразу после преступления сходиться?

— А вы сошлись? — невинно поинтересовался следователь, я скрипнула зубами.

— Я не в том плане. В том, что… — я помахала руками, вызывая на помощь свое красноречие, но так и не смогла выстроить мысль, чем вызвала очередную улыбку.

Нет, чего он лыбится? Пытается повесить преступление на невиновных, и рад этому. Конечно, ему бы только дело закрыть. А тут прямо как по классике.

— Я правильно понял, что о вашем романе с Матвеевым, его сын не знал?

Я бросила на него взгляд, отметив прошедшее время. Черт, ну вот, посыпалось на Даньку, как я и предполагала.

— Спасибо, что просветили его, — не удержалась в ответ. Артюшкин только руками развел.

— Екатерина Михайловна, — он вдруг как будто посерьезнел. Внешне это не выразилось, но я почувствовала это и напряглась. — Вы считаете, Матвеев хотел с вами поговорить о воссоединении с его сыном, и только? Не могло быть других причин?

Я непонимающе похлопала глазами.

— А какие еще могут быть причины? — спросила его. — Да он и сам сразу завел разговор о сыне.

— Вы ничего не знаете о его бизнесе? Может он вам что-то рассказывал? Знакомил с кем-то?

— Шутите? — усмехнулась я. — За ту неделю, что мы общались, меньше всего мы говорили о делах. А после и вовсе виделись дважды. Один раз у него дома, второй у меня, когда Георгий Олегович настоятельно советовал мне порвать с Даней.

Следователь задумчиво кивал, глядя в поверхность своего стола. Поводил пальцем по царапине на нем, потом поднял на меня глаза.

— Вы можете быть свободны. Из города по-прежнему не уезжайте. Если что, можете звонить мне лично, мобильный у вас теперь есть.

Я встала, неуверенно на него поглядывая. Если честно, когда он издевался и смотрел насмешливо, то мне было куда спокойней, чем вот от такого серьезного взгляда.

— Всего доброго, — сказала ему, в два шага оказавшись у двери.

— До свидания, и будьте осторожны.

Я на мгновенье замерла, положив руку на дверную ручку, а потом вышла.

Данька ждал у машины, наматывая вокруг нее круги.

— Поехали, — кивнула ему, хмурясь. Как только мы сели в машину, он спросил:

— Это правда? У тебя был роман с моим отцом?

Я поморщилась, заводя двигатель.

— Ну я бы не стала это так позиционировать. Я же тебе рассказывала, помнишь? Когда хотела расстаться.

Даня откинул назад голову, потирая лицо руками.

— Это какой-то кошмар, — проговорил, не опуская рук. — Значит, ты влюбилась в моего отца?

И посмотрел на меня, выпрямившись.

— Да не влюбилась я в него, — хмуро ответила ему, — был интерес, да, но не более того. И вообще, он все это затеял специально.

На непонимающий взгляд Дани я рассказала, как обстояли дела. Он только хлопал глазами, а потом вдруг рассмеялся.

— Ну отец… Сам себя обхитрил.

— То есть? — нахмурилась я.

— Да ведь он запал на тебя, Кать. Но совесть не позволила увести девушку своего сына.

Я не стала это комментировать. Только романтично настроенному Даньке такое могло прийти в голову. Да и к чему все это теперь? Матвеев погиб, все, конец истории.

Осознание этого приходило как-то медленно. Оно словно стояло рядом, за плечом и иногда выглядывало, накрывая с головой. И снова пряталось, освобождая место для других мыслей и эмоций.

— Надо заняться похоронами, — заметила Даньке, он посмотрел на меня чуть ли не с ужасом.

— Кать, я не могу, — пролепетал, побледнев.

— Придется, — вздохнула я.

До дома от отделения мы добрались быстро и вскоре уже входили в квартиру. Данька осматривался с таким видом, словно ожидал, что его отец сейчас как ни в чем не бывало выйдет из комнаты. Если честно, где-то на уровне подсознания я еще не приняла мысль о смерти Матвеева и ждала примерно того же. Хотя и понимала, что этого не будет.

— Чаю хочешь? — спросила Данька, проходя в кухню. — Или поесть?

— Давай поесть, — кивнула я, — а потом найдем похоронную фирму.

Даньку от этих слов передернуло. Он залез в холодильник, стал греметь кастрюлями. Я прошлась по квартире, свернула в коридор, где располагалась спальня и кабинет Матвеева. Сама я тут не была, но Данька говорил. Покусав губу, все же опустила ручку и прошла в комнату.

Тут наблюдалась приверженность к минимализму. Кровать, тумба, шкаф, кресло с журнальным столиком и торшер. На стене пара абстрактных картин. Никаких фотографий.

И вряд ли здесь есть хоть какая-то подсказка, кто мог отправить мужчину на тот свет. Выйдя обратно, посетила кабинет. Села за большой письменный стол, крутанулась в кресле, задумчиво глядя перед собой. Все как-то нереально. Нет, ну правда, кто мог убить Матвеева и за что? Тем более так нелепо? На столе лежала записная книжка, я взяла ее в руки, тут раздались шаги, удивленный Данька заглянул в кабинет.

— А я думаю, где ты… Что ты тут делаешь?

Я пожала плечами.

— Думаю, может, здесь есть какая-то подсказка…

Парень усмехнулся, проходя внутрь.

— Ждешь озарения, глядя в потолок? Надо тогда ящики проверить, что ли.

И тут раздался звонок в домофон. Мы с Даней переглянулись и, не сговариваясь, двинули на выход. Записную книжку я сунулу в сумку, стощую на выходе, даже не думая, зачем это делаю.

— Да? — снял он трубку, я хмуро стояла рядом. По лицу парня скользнула растерянность, потом он все же сказал:

— Хорошо, проходите, — и нажал кнопку.

— Кто там? — спросила я.

— Какой-то мужик. Говорит, они с отцом были деловыми партнерами и хорошо общались. Хочет поговорить.

Ну вот, началось. Пошли какие-то неизвестные типы.

— Не болтай лишнего, — насупилась я, — мало ли что.

Данька, кивнув, нахмурился, а я прошла в гостиную. Вскоре раздался звонок в дверь, я услышала приглушенный мужской голос. Через полминуты Данька показался на пороге гостиной с мужчиной. А я чуть не присвистнула. Нет, правда, пройти мимо такого экземпляра без эмоций просто невозможно.

На вид ему было около сорока пяти, среднего роста, широкоплечий, подтянутый, я бы даже сказала, матерый. Светлые волосы, красивое породистое лицо: тонкий прямой нос, красивые глаза, а улыбка такая, что просто закачаться. Особенно ямочки на щеках. Только…

Только я сама не знаю, почему не спешила улыбаться в ответ и радоваться встрече. Что-то в нем неуловимо настораживало, но я пока не поняла, что. Мужчина остановил свой взгляд на мне, снова улыбнувшись, обратился к Дане:

— Я не помешал?

— Нет, нет, — засуетился тот, бросив на меня взгляд, — это моя… подруга. Катя. Она пришла помочь мне договориться о похоронах.

— Кстати, я хотел взять все на себя. Вам сейчас явно не до этой волокиты. Я все сделаю.

— А вы кто? — поинтересовалась я у странного благотворителя. Мужчина снова растянул губы в улыбке.

— Меня зовут Ярослав Александрович Петренко. Я, как и погибший, крупный предприниматель в нашем городе, мы часто общались с Георгием.

Ну да, хорошо хоть не стал заливать, что были лучшими друзьями. По глазам вижу: дружить они точно не могли. Два льва в одной клетке, не иначе. Только с этим лучше не зарываться, сожрет и не заметит.

Черт знает, почему у меня вдруг сложилось такое мнение, ибо сам Ярослав Александрович Петренко вполне дружелюбно улыбался и мог бы показаться милейшим человеком на свете. Я была уверена, Данька знать не знает, кто это, впрочем, вряд ли он что-то толком знает о друзьях своего отца в принципе, и тем более о коллегах по бизнесу.

В общем, радоваться появлению благодетеля я не спешила, но вот все обязанности по проведению похорон перевесила на него с удовольствием. Пусть старается, хоть какая-то польза.

— Можем мы с вами поговорить, Данила? — задал вопрос мужчина, напрочь игнорируя меня.

— Да, конечно, — Данька засуетился, не зная, куда лучше пригласить столь нежданного гостя.

— Если возможно, наедине, — Ярослав все же кинул на меня быстрый взгляд.

Надеюсь, Даньке не придет в голову сказать, что у него нет от меня секретов. Короче, я решила откланяться сама, шепнув на прощание своему другу:

— Перезвони, как он уйдет.

Данька немного нервно кивнул, он наверняка не отказался бы, чтобы я присутствовала и держала его за руку, но пора привыкать — взрослая жизнь пришла к нему резко и поблажек делать не будет.

Перезвонил Данька через сорок минут, я успела добраться до своего района, зайти в ближайший магазин, а дома приготовить и съесть яичницу.

— Ну что? — поинтересовалась, завалившись на диван. — Что этот тип хотел?

— Да вообще он вроде ничего, — неуверенно заметил Даня. — Сказал, что очень обеспокоен случившимся, хочет сам заняться расследованием, потому что неизвестно, насколько хорошо с этим справится полиция.

Я только глаза закатила. Ага, прямо поэтому. Скорее всего, у этого Петренко есть свой личный интерес в этой истории, который он не хочет озвучивать. Так что ухо стоит держать в остро, не зря же следователь что-то говорил об опасности.

— Ты об этом Петренко когда-нибудь слышал от отца?

— Вопросы какие задавал?

— Расспрашивал об убийстве, что я знаю о делах отца.

— Обо мне?

— Нет, — я даже как будто увидела, как Данька мотает головой. — Только уточнил, с тобой ли отец обедал.

Неужто Петренко этот еще не разнюхал все? Ну один разговор со следователем, и будет знать. Ладно, посмотрим, как дело будет идти, может, я просто нагнетаю, и все будет хорошо?

Эту мысль перебил звонок в дверь. Я немного похлопала глазами, поднимаясь.

— Ладно, Дань, осмотри кабинет отца, если что интересное найдешь, звони, договорились?

— Угу, — ответил он явно без энтузиазма.

Повесив трубку, я подошла к двери и посмотрела в глазок. Опа, на пороге стоял не кто иной, как тот самый Ярослав Александрович.

Оторвавшись от глазка, я помедитировала, закусив губу. В принципе логично поговорить со мной, почему нет? В конце концов, я была на месте преступления, одна из подозреваемых. Оправив футболку, открыла дверь, Петренко улыбнулся, демонстрируя эти свои ямочки, я вздернула бровь.

— Чем обязана? — поинтересовалась, складывая на груди руки.

— Хочу с вами поговорить, Катя, — он немного склонил голову набок, изучая меня с насмешливым любопытством, я сделала шаг назад, пропуская его в прихожую.

— На кухню проходите, — кинула, не оборачиваясь, Петренко последовал за мной, оглядевшись, сел на табуретку, я прислонилась к кухонному гарнитуру, снова складывая руки на груди.

— Значит, вы приятель Георгия? — задала вопрос. Ярослав охотно кивнул.

— Честно сказать, узнав о случившемся, был обескуражен. Георгий не простой человек в нашем городе, и это убийство должно быть раскрыто.

Я тоже кивнула, так же охотно и неправдоподобно.

— Значит, будете вести свое расследование? И поэтому поводу имеете, что у меня спросить?

— Точно, — он снова улыбнулся, положив руку на стол, постучал пальцами, я перевела на них взгляд.

Красивая рука, сильная, такой, наверное, легко задушить. И с чего такие мысли? Вернув взгляд мужчине, тоже улыбнулась. Вот ведь два клоуна, а.

— Кофе хотите? — спросила мирно, все равно же придется говорить, а я бы от кофе, например, не отказалась.

— С удовольствием.

Достав турку, я принялась варить кофе.

— Задавайте ваши вопросы, — кинула ему, не оборачиваясь.

Вот вроде бы не смотрю на него, а все равно чувствую взгляд, изучающий такой, цепкий.

— Расскажите мне о случившемся, — попросил он.

Ну как попросил. Так попросил, что и не откажешь. Я кратко передала суть, опустив пока подоплеку нашего треугольника. Впрочем, Ярослава куда больше интересовал момент моего отсутствия, в который произошло убийство, и официант, которого видела только я.

— Вы уверены, что это был костюм официанта? — спросил Петренко. — Если я не ошибаюсь, они носят черные брюки и бежевые рубашки, со спины можно решить, что это был официант…

— На нем был передник, — перебила я, — А в остальном не знаю, может, это и не была фирменная одежда, просто передник нацепил, чтобы слиться с антуражем.

— И вы видели его только со спины?

— Да, и то, считанные секунды. Буквально сразу он свернул за угол, где была дверь.

— И когда вы оказались там, его не было? Куда он мог скрыться?

Я задумалась. По идее, на парковку идти небезопасно, слишком открытая зона, его могли заметить.

— Возможно, обогнул ресторан и смылся через забор, — пожала я плечами.

Петренко задумчиво кивнул. Переведя на меня взгляд, стал рассматривать. Опустился с лица на грудь, потом к ногам. Я почувствовала себя прямо выставочным манекеном.

— А вы всегда себя так беспардонно ведете? — усмехнулась, когда его взгляд вновь вернулся к моим глазам. Ярослав усмехнулся в ответ.

— Только с красивыми женщинами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я закатила глаза, отворачиваясь к плите. Пенка как раз поднялась и теперь пыхтела, по краям скапливались первые пузырьки.

— Давайте обойдемся без ваших сексуальных побед, — все же сказала, выключая газ.

— Тогда, может, поговорим о ваших? — услышала вопрос в спину. — Вам кто больше понравился в постели: отец или сын?

Я замерла, глядя в стену перед собой. Так, ясно. Глупо было предполагать, что он не в курсе. Такой сначала узнает все, что можно. Хотелось ударить его туркой по голове, ну или хотя бы просто выставить вон, но здравый смысл преобладал: если этот человек взялся расследовать смерть Матвеева, лучше рассказать ему все, как есть. Чтобы не надумал чего-то лишнего. Поверит он мне или нет, вопрос, но моя совесть будет чиста. Повернувшись, столкнулась с насмешливым взглядом.

— Если вам интересно, — улыбнулась мужчине, — с отцом я не спала, но уверена, он бы мне понравился больше.

Петренко, дернув бровью, посмеялся. Снова склонил голову набок.

— Интересная вы девушка, Катя.

— Не думаю.

Разлив кофе, села напротив мужчины и рассказала всю историю. Он слушал внимательно, периодически щурясь. Когда я замолчала, спросил:

— Вы что-нибудь знаете о его бизнесе?

Я почесала нос.

— Ну у него сеть ресторанов по области. На этом все.

— Не густо, — усмехнулся Петренко, сделав глоток кофе. — Курить можно?

— Пожалуйста, — пожала плечами, встав, поставила перед ним блюдце и открыла дверь балкона.

Ярослав, вытащив сигареты, сунул одну в рот и, прикурив, откинулся назад, прислонившись спиной к стене. Выдохнул в потолок, разглядывая его и думая о своем.

— Ты недавно выиграла какой-то конкурс? — задал ни с того, ни с сего вопрос, переходя на ты. Да он подготовился к нашей встрече куда тщательней, чем можно вообще представить.

— Ну не то что конкурс, — заметила, нахмурившись.

— Расскажи подробней.

Поведя глазами, я пожала плечами.

— Бывало, кидала в сеть некоторые свои картины. На стоки тоже. Объявился какой-то мужик из Вены, сказал, что очень заинтересован, предложил хорошие деньги. Я быстренько оформила визу и сгоняла туда. Картину он купил, оформили, я вернулась. Вот и все.

Петренко покивал, продолжая курить. Затушив окурок, перевел на меня взгляд.

— А с чего вам стали интересны мои картины? — поинтересовалась я с подозрением. Он растянул губы в улыбке, поднимаясь.

— Подумываю вложиться в искусство, — заявил в ответ, я только скривилась, даже не пытаясь скрыть скептицизм по этому поводу.

Проводив мужчину, вышла на балкон, через минуту Ярослав появился во дворе, направился к серебристому "Мерседесу", стоящему неподалеку. Возле машины поднял голову, уставившись на меня, и сделал знак рукой, прощаясь. Я помахала в ответ, ну надо же было как-то ответить? Петренко, усмехнувшись, сел в машину и укатил, а я в задумчивости вернулась в комнату. Ну и как это понимать?

Ясно одно: смерть Матвеева явно вызвала вопросы в определенных кругах общества нашего города. И тот факт, что я была на месте преступления и вообще мелькала в жизни Георгия, тоже не остался без интереса. Возможно, они и сами не знают, как меня приплести, но точно думают в этом направлении.

Если честно, стало немного боязно. Ну как они там себе надумают, а потом запрут меня в подвале и будут пытать паяльной лампой. Ну или чем там пытают в лучших традициях криминала 90-х? Ответа на этот вопрос не было, потому как сей мир для меня был загадкой. И вообще, этот Петренко вроде приличный мужик. Бизнесмен…

Я потянулась за телефоном и через полчаса сидения в интернете стало ясно: бизнесмен бизнесмену рознь. И хотя о Ярославе большинство статей были сплошь положительными (он и благотворительностью занимается, и город наш развивает, рейтинги ему поднимает, да и вообще, мужчина хоть куда), но вскользь можно было прочитать, что это только настоящее у него столь безупречное, а вот прошлое вполне себе туманное.

Вылез Петренко как раз из пресловутых девяностых, и вылез так удачно, что сейчас занимает одно из ведущих мест среди бизнесменов нашего города. Еще попалась статья о том, что он завидный жених, однако пока никому не удалось украсть его сердце (фу, ну что за сленг).

Среди множества ничего не значащих женщин автор выделил только одну, ниже было несколько фотографий, на которых Петренко был запечатлен с красивой блондинкой примерно моего возраста. Некоторые фото были даже провокационными, но подробностей не приводилось. В общем, с ним все понятно. Меняет баб, как перчатки. Независимый, наглый, опасный. Однозначно, опасный.

Поломав голову и так и эдак, я пришла к странному решению: пока меня не замели в тюрьму за убийство, которого я не совершала, или не впутали в бандитские игры (еще вопрос, что хуже), нужно заняться самой расследованием смерти Георгия. Конечно, я не питала иллюзий, да и выдающихся способностей в сыске за собой не замечала, но попробовать-то стоило? Не сидеть же без дела, когда, возможно, кто-то уже решает мою судьбу?

Тут снова объявился Данька, сообщить о проведенном осмотре отцовских вещей.

— И что? — поинтересовалась я.

— Ничего интересного. Ноутбук запаролен, код я не подобрал, а в остальном полный голяк.

Ну кто бы сомневался.

— Ладно, — вздохнула я, — будем на связи.

— Кать, — позвал Данька, и я сразу напряглась, не ожидая ничего хорошего. Немного помолчав, он продолжил: — Это… Можно я у тебя переночую?

— Чего? — открыла я рот в изумлении.

— Ты представляешь, каково мне одному в этой квартире? Мне и сейчас-то неуютно, она такая большая, а я совсем один.

Один, совсем один, — представила я дрожащего на диване Даньку, обнимающего подушку. Вдохнула.

— Дань, ну ты же понимаешь…

— Кать, пожалуйста. Это только на первое время. Мне так нужна поддержка. У меня никого нет ближе тебя. Теперь.

Даже всхлипнул, кажется. Я закатила глаза к потолку. Сосчитала до пяти.

— Ладно, — сдалась в итоге, — только сейчас не надо приезжать. Жду не раньше десяти вечера, понятно?

— Хорошо. Спасибо, Кать, ты лучшая.

Настроение неуловимо испортилось. Я четко осознавала, что избавиться от Даньки будет не просто. И это его "только на первое время"… Что за время такое? За ним непременно последует и второе, и третье, а мне бы хотелось, чтобы все осталось в прошедшем. Я поплелась в кухню и только тут вспомнила: я ведь прихватила с собой записную книжку Матвеева!

Вялость как ветром сдуло. Через минуту я уже сидела на диване, изучая ее. Надо сказать, Матвеев немало писал в книжке, видимо, работал из дома так же активно, как и в офисе. Правда, никаких четких данных или зацепок я не видела. Дат было много, дел, с ними связанных тоже. Обозначались они коротко, понятными Матвееву знаками.

И даже мое упоминание было. Правда, вряд ли это как-то поможет. В одном углу было написано Авдеева и подчеркнуто несколько раз, а ниже: Катя, Катя, что мне с тобой делать? На лирику его потянуло, что ли? Написано сие было после нашего неудавшегося союза, но до новогоднего знакомства. Других упоминаний не нашлось.

Короче, для меня записная книжка оказалась абсолютно бесполезной. Зато пришла в голову другая мысль: раз Данька у нас наследник, мы можем на вполне законных основаниях наведаться в офис и порыться там. Вдруг что найдем?

Эту мысль я и донесла до него, когда он появился. Данька растерянно моргал глазами, наблюдая за моей чрезмерной активностью.

— Я не понял, — протянул наконец, — а зачем? Есть полиция, есть этот Петренко вот, пусть они занимаются поисками.

Я нахмурилась, осудительно так, чтобы Данька занервничал. Это было обязательное условие. Потому что объективных причин у меня и впрямь не было, и Данька мог отказаться во всем этом копаться. Но когда я хмурилась или злилась, он всегда нервничал и соглашался на любой кипеш, который я предложу. Главное, чтобы следователь этого не узнал, а то он и так на нас думает.

— Между прочим, ты тоже под подозрением, — ткнула в его сторону пальцем. — Ты знаешь, следователь считает, мы могли с тобой вдвоем все это затеять.

Данька побледнел, а я подумала, что перестаралась. Плюхнувшись рядом, сказала мирно:

— Я просто не хочу оказаться крайней, понимаешь? Мы с тобой уязвимы, на нас могут просто повесить дело и закрыть, если кому-то вроде этого Петренко будет сие выгодно. Поэтому мы должны опережать их.

Короче, Данька пал, и на следующий день мы приехали в бизнес-центр, где находился главный офис Матвеева.

— Ты тут хоть бывал? — спросила я Даньку, когда мы подошли к дверям.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Да, конечно. Хотя персонал не знаю.

— Ничего, самое время познакомиться.

На этаже царила давящая тишина, мы дошли до приемной Матвеева и обнаружили в ней секретаря, она сидела в кресле, пялясь в пространство перед собой.

— Даниил Георгиевич, — вскочила, увидев нас, я не к месту поняла, что одета совсем неподходяще: джинсовая жилетка поверх летнего платья, вязаная сумка через плечо. Ну да ладно, не на светский же прием мы пришли. — Что же теперь будет? — спросила девушка с надеждой, глядя на Даньку так, словно у него есть ответы на все вопросы.

Он кашлянул, растерявшись, я спросила:

— Кабинет открыт?

— Нет, но есть ключ, — теперь растерялась девушка. Я ткнула парня в бок, он сказал:

— Давайте откроем.

Пока я рылась в ящиках, Данька напряженно стоял рядом. Бумаг было море, вот прямо маленькое бумажное море, честное слово. Записная книжка тоже нашлась, я оставила ее на потом. А еще обнаружился сейф. Секретарь заявила, что код знал только Георгий Олегович. Данька немного посидел над ним, а потом вздохнул.

— Его, наверное, менты заберут и вскроют, — заметила я, просматривая записную книжку.

Он кивнул, но через некоторое время снова вернулся к своим попыткам. А я вот читала записи Матвеева, подозревая, что скоро буду разбираться в этом бизнесе лучше Даньки.

— Кстати, — заметила, оторвавшись, — а тебе на работу не надо?

— Да какая теперь работа, — пробурчал он.

Я только плечами пожала, вот начнут таять отцовские капиталы, тогда поговорим. Записную книжку я прочитала от корки до корки, и надо сказать, изрядно утомилась. Однако кое-что меня заинтересовало. Незадолго до начала не исписанных листов была надпись: “Авдеева, Вена, И.К.” — и это было подчеркнуто несколько раз.

Я задумчиво уставилась на запись. Матвеев знал, что я летала в Вену? И это его как-то заинтересовало? И Петренко заинтересовало. И это вдруг напрягло. А вдруг я не параноик, вдруг действительно что-то закручивается вокруг меня? Но при чем здесь моя поездка в Вену? И что значат эти “И.К.”? Ясно было одно: нужно покопаться в этой поездке и в интересе к моей картине. Хотя вот каким образом это могло бы приблизить к смерти Матвеева…

— Слушай, — я спустила ноги со стола, закрывая книжку, — наверняка у твоего отца есть зам.

— Наверняка, — кивнул Данька, по-прежнему стоя у сейфа.

— Давай попробуем с ним поговорить?

— Попробуй, а я тут еще поколдую, — он ввел очередную комбинацию и вздохнул, когда сейф волшебным образом не открылся.

Зам действительно имелся, был на месте, звали Алексей Михайлович. Ушлый такой мужичок лет сорока пяти, полноватый, с опухшим лицом и вторым подбородком. Ну ладно, может, он человек хороший. Я наговорила всякого, в основном о том, что Даня так переживает, что практически не способен вести беседу.

— А что вы хотите узнать? — непонимающе посмотрел он на меня.

— Вы как считаете, могла его смерть быть связана с ресторанным бизнесом?

Алексей Михайлович так не считал, более того, сама мысль казалась ему абсурдной. Он уверял меня, что бизнес Матвеев вел чисто, никаких там незаконных непотребностей. Ну может, по мелочи и было, но за такое точно не убивают ножом в сердце. Короче, не срасталось. Я снова заглянула в кабинет директора. Данька по-прежнему мучил сейф.

— А ты тут собираешься долго еще сидеть? — поинтересовалась у него.

— Ты иди, Кать, я останусь, — отмахнулся Данька, — заодно познакомлюсь с сотрудниками.

Я молча удалилась, не став уточнять, что сотрудники начали дружно сваливать на обед. В лифт я вошла с шумной компанией мужчин, забилась на всякий случай в угол, хотя вряд ли я им буду интересна. Этажом ниже лифт, звякнув, остановился, открывая двери. Сейчас набьемся, как сельди в бочке, вот им всем, наверное, жарко в официозе.

Тут мысли меня покинули, потому что за открытыми дверями стоял Петренко, облаченный в брюки и белую рубашку. Он только вздернул бровь, увидев меня, сделал шаг внутрь, остальное доделала толпа сзади. А именно практически впечатала мужчину в меня. Петренко поставил ладонь возле моей головы, а сам стал рассматривать своим насмешливым взглядом. Встал, кстати, вплотную, и сложно сказать, так ли уж его припирали люди сзади.

— Добрый день, Катерина Михайловна, — улыбнулся мне, — не ожидал встретить. Офис Матвеева посещала?

— Даньку подвезла, — сказала неохотно. Он кивнул.

— Вы, значит, воссоединились?

— Вас это не касается.

Мы еще немного поглазели друг на друга. Что такое, лифт едет просто неприлично медленно, а этот мужчина находится неприлично близко. И пахнет неприлично притягательно. А смотрит…. Смотрит просто неприлично.

Ярослав наклонился к моему лицу, а я почувствовала волнение, да еще и совершенно не к месту томление внизу живота. Что за чертовщина такая со мной творится? Сначала Матвеев, но тот мне нравился, и вообще, хоть и оказался порядочным козлом, у нас было много сближающих факторов. А этот Петренко…

Нет, он очень привлекательный, не только внешне, чувствуется в нем что-то такое внутри дерзкое, сильное, запретное… Эти мысли вот вообще не способствовали успокоению.

Чересчур громко выдохнув, я произнесла:

— Вы нарушаете мою зону комфорта.

Ярослав усмехнулся.

— Пообедать не хочешь? — задал вдруг вопрос.

Я немного похлопала глазами, а потом согласилась. Не стоит упускать такой шанс, вдруг мужчина расскажет что-то интересное о Матвееве? Теперь-то я смогу задать вопросы. Это вчера он меня врасплох застал.

— Почему бы и нет, — ответила, улыбнувшись, тут и лифт наконец приехал на первый этаж. Мы вышли на улицу вместе с толпой менеджеров.

— Тут рядом есть хорошее кафе, — Петренко кивнул вправо, и мы двинули не спеша в ту сторону.

— А вы тоже в этом бизнес-центре работаете?

— Нет, заезжал переговорить с одним человеком.

Кафе оказалось за углом, до него мы дошли молча. Большинство столиков были заняты, все же час пик, для нас нашелся маленький на двоих. Я уселась, Петренко устроился не напротив, а сбоку, отчего наши колени тут же оказались в опасной близости, как и локти. Впрочем, я его понимаю, сидеть в проходе вряд ли приятно.

— Не очень вам по статусу подобное заведение, — заметила с легким ехидством.

— Зато здесь готовят вкусно, — усмехнулся он, не поднимая глаз от меню.

Сейчас проверим. Я заказала салат, суп и кусок торта с чаем, Петренко обошелся мясом и свежевыжатым соком. Блюдет фигуру, не иначе.

— Ну и что нарыла в офисе Матвеева? — задал вопрос Ярослав, когда официант ушел. Я пожала плечами.

— Ничего, — ответила и только потом сообразила, что я вообще-то сказала, что Даньку подвозила.

Петренко широко улыбнулся, до этих своих умилительных ямочек, я только глаза сузила.

— Ну это же неудивительно, что я хочу разобраться, — заметила ему, — меня, между прочим, подозревают в убийстве.

— Понимаю, — кивнул Ярослав, — значит, ничего интересного в офисе нет.

— Есть сейф, но он закрыт. Наверное, его заберет следователь, тогда станет ясно, что там. А сотрудники вот божатся, что убивать Матвеева из-за бизнеса — вещь невозможная. Вы как считаете?

— Если честно, так же, — ответил Петренко, официант поставил перед нами два стакана воды и сок.

— И совсем-совсем никого не подозреваете? — не поверила я. Сделав глоток воды, Петренко сказал:

— Нет. Пока нет. Обдумав ситуацию, я пришел к следующему выводу: убийство или совершено под горячую руку, то есть спонтанно, или оно планировалось, но убийца далеко не профессионал в этом деле.

— То есть мотивы стоит искать в личной жизни Матвеева? — нахмурилась я. Петренко пожал плечами.

Вскоре передо мной выставили заказ за исключением десерта, мужчина получил свое мясо. Заправски управляясь ножом и вилкой, начал есть, я последовала его примеру, то есть быстро умяла салат. Вообще, мне вот совсем не присущи все эти повадки. Петренко даже в этом маленьком кафе, набитом менеджерами среднего звена, умудрялся выглядеть чуть ли не львом — царем зверей. Хорошо, я не заказала что-нибудь такое, сидела бы сейчас, кромсала бедное мясо. В общем, я начала расправляться с супом, когда поймала изучающий взгляд мужчины. Еще немного поев, заметила:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Знаете, не очень приятно есть, когда на тебя пялятся.

Он усмехнулся.

— Может, мы уже перейдем на ты?

Отставив тарелку в сторону, я заметила:

— Что-то я побаиваюсь.

Петренко посмеялся.

— Я такой страшный? Хочешь, выпьем на брудершафт для начала?

Сказал и опустил взгляд на мои губы. Я их облизнула, совершенно машинально. Подалась вперед, опираясь на локти:

— Ярослав Александрович, вы меня что, провоцируете? — задала вопрос с улыбкой. Он тоже наклонился вперед, как и я, отчего наши лица оказались слишком близко.

— Скорее, соблазняю, — ответил тоже с улыбкой.

— Не думаю, что у вас получится.

— Почему же, в лифте ты возбудилась.

Я никак не ожидала этих слов, краска ударила в лицо, а живот прострелило импульсом. Вот вообще на ровном месте! Авдеева, соберись. Я сжала колени, но так как мы сидели близко, Петренко точно это почувствовал. Смотрел с этой своей насмешкой, так и хотелось врезать ему чем-нибудь. Самовлюбленный наглец.

— Может, лучше еще поделитесь своими догадками? Если это не бизнес, то кто мог его убить? Какая-нибудь бывшая? — перевела я тему.

— А что я за это получу?

— А что вы хотите? — вздернула брови.

— Поцелуй, — Ярослав растянул губы в улыбке, а я открыла рот от возмущения.

На мое счастье официант принес десерт, что позволило плавно слиться с этой темы. Ярослав, откинувшись на стуле, принялся пить кофе, а я сказала, не глядя на него:

— Так что там с мотивами?

Петренко, слава богу, не стал провоцировать. Немного подумав, заметил:

— С женщинами вопрос сложный. Их у него, конечно, было немало, но все на один раз. Будешь удивлена, но за последний год ваши с ним недоотношения — это самая его продолжительная связь.

Удивлена я не была, скорее, расстроена. То, что я то и дело мелькаю в жизни и смерти Матвеева, не приносило радости.

— Он, значит, не из тех, кто стремится обзавестись семьей, — выдала в итоге. — Ну хорошо, а эти его однодневки? Могла же найтись такая, что решила бы отомстить за опороченную честь?

— Какие выражения, — хмыкнул Петренко, отставляя чашку и прося официанта знаком принести счет.

— Просто если не любовницы, то кто? Больше и некому.

— Часто убивают те, на кого и не подумаешь.

— Вам виднее, — съязвила, не удержавшись. Петренко вздернул бровью.

— Наводила обо мне справки? — поинтересовался весело. Я фыркнула.

— Справки, ага. Окей, гугл, кто такой Ярослав Петренко.

— Надеюсь, тебе понравилось.

— Судя по статьям из интернета, вы крайне положительный персонаж.

— Но тебе в это, кончено, не верится, — усмехнулся он, кладя купюру в принесенную официантом книжечку. Я пожала плечами.

— Значит, ты собираешься заниматься расследованием? — задал вопрос.

— Собираюсь. Есть еще что рассказать?

Он немного поглазел насмешливо. Интересно, Петренко вообще без этой насмешки что-нибудь делает? Хотя нет, не уверена, что мне понравится его серьезный вид. Обычно, когда вечно смеющиеся перестают смеяться, тем, кто вокруг, становится страшно. Пусть лучше скалится.

— Пока нет, — он вытащил свою визитку и положил передо мной на стол. — Но я непременно с тобой поделюсь данными. Ты, кстати, тоже звони, не стесняйся.

Ага, как же, поделится он.

— Ну что, — мужчина снова оперся на локти, — заслужил я поцелуй?

— Лучше ягодку съешьте, — я взяла лежащую на куске торта клубнику за зеленый хвостик и протянула ему с улыбкой.

Петренко, усмехнувшись, только головой покачал. Пожав плечами, я съела ее сама под его пристальным взглядом. Еще через пять минут мы вышли на улицу.

— Подвезти тебя? — спросил он, я мотнула головой.

— Прогуляюсь. Спасибо за обед и информацию. До свидания.

Я сделала шаг в сторону, а Петренко, вдруг схватив меня за запястье, притянул к себе и поцеловал. Коротко, но однозначно.

Пока я в обалдении моргала, Ярослав шепнул:

— Обещания надо выполнять, Катя. До встречи.

И потопал через дорогу, оставив меня отходить.

Несколько секунд я смотрела ему вслед, провожая мужественную фигуру, а потом, чертыхнувшись, развернулась и быстрым шагом направилась в сторону бизнес-центра. Нет, вот ведь невозможный человек! Он что, всерьез думает, что я на это куплюсь? Растекусь лужицей оттого, что он меня поцеловал? Оттого, что намеки всякие делал? Да конечно, сейчас!

Я потрогала губы, их ещё словно покалывало. Ну да, было приятно, чего скрывать… Но!

Я же прекрасно понимаю, что за всем этим стоит. Ярослав точно преследует свои личные цели, и нет проще способа держать на поводке девицу, чем соблазнить ее, задурить голову. Именно эту цель он и преследует. Только вот вопрос: зачем? Что или кто стоит за смертью Матвеева, и как я связана с этим?

И снова вспомнились его расспросы о моей проданной картине и запись в книжке Матвеева. Я погрузилась в недавние воспоминания.

Картины на сайты продаж я скидывала в принципе регулярно, но они редко уходили по большой цене. Да мне бы большую и в голову не пришло поставить. Вот через один сайт со мной и связался любитель современного искусства из Вены. Слава богу, он оказался русским, а то я со своим гугл-переводчиком вряд ли бы добилась успеха в переговорах.

Короче, мужчина возжелал получить мою картину, притом сам предложил сумму такую, что я даже забеспокоилась, вдруг приеду, а меня схватят и сдадут в сексуальное рабство. Однако он убедил меня в том, что все будет оформлено грамотно, предоставил контакты, предложил связаться с фирмой-посредником, которая будет составлять договор. В общем, я согласилась.

Сделала визу и спустя две недели мотнулась на несколько дней в Вену. Мужчина оказался вполне приятным. Переехал за границу из России в начале двухтысячных, раскрутил бизнес, увлекается искусством, классическим и современным. Уверял, что моя картина практически шедевр. И даже обещал как-то посодействовать в продвижении. Я только слушала, то приходя в восторг, то ища подвох. Но когда все бумаги были оформлены и деньги получены, уверовала: кто-то свыше решил проявить ко мне лояльность за пережитое в последний год.

Теперь возникли сомнения, а не мог ли этим кем-то быть Матвеев. С другой стороны, зачем ему это все, непонятно. Или это было вроде козыря в его разговоре? Вот мол я твою картину двинул за большие деньги, будешь умницей и вернешься к Даньке — приобщу к великим художникам. Ну а что, в современном искусстве зачастую главное не талант, а связи.

Тут я остановилась на месте, потому что поняла, что мужчину из Вены зовут Илья Касьянов. Тот самый “И.К.”, что значится в книжке? Похоже на то, очень похоже.

Я так задумалась на эту тему, что прошла мимо бизнес-центра и остановилась уже у машины. Подумав, решила оставить Даньку, раз уж его потянуло на великие офисные свершения. Сам объявится, куда ему деваться.

Дома первым делом перерыла бумаги и нашла визитку мужчины из Вены. Касьянов Илья Леонидович. Он говорил, у него автомобильный бизнес, а картины — это так, для души. Ну и как мне его привязать к случившемуся с Матвеевым? Для начала неплохо бы узнать, а могли ли они быть знакомы. Что, если Матвеев попросил своего знакомого об одолжении? Касьянов ведь русский, вдруг их где-то свела судьба.

Эта мысль мне понравилась, по крайней мере, воодушевила. Немного подумав, я начала бороздить просторы интернета в поисках информации на Касьянова. Кроме брошенной страницы в фейсбуке ничего толкового не нашлось. Я немного погрызла ноготь, выходило, что расследование захлебнулось, так и не начавшись. Нет уж, так просто я не сдамся.

Открыла почту и, найдя письмо от Касьянова, написала ему. Поинтересовалась, не надумал ли он купить еще мою картину. Ну а что, он не исключал такой возможности, имею право спросить.

Я не ждала быстрого ответа, однако спустя сорок минут пришло письмо.

Касьянов вежливо так сказал, что пока не надумал, но попросил прислать фотографии картин, чтобы они у него были на всякий случай.

Я их отослала, так и не надумав, что сказать еще. И тут же получила ответ, который меня удивил до глубины души. Касьянов написал, что, возможно, в скором времени посетит Россию, и мы могли бы встретиться и поговорить насчет моего творчества и его дальнейшего продвижения. Это было так к месту, что невольно вызывало подозрения. А не из-за кончины ли Матвеева несет мужчину в Россию? В общем, я написала, что буду очень рада увидеться и поинтересовалась датой приезда. Определенного ответа не получила, зато было сказано, что он непременно со мной свяжется.

Отложив ноутбук, я задумчиво уставилась в стену. Все чудесатее и чудесатее, как говорится. Ладно, оставим пока этого любителя искусства. Вернемся к месту преступления. Я позвонила Даньке, он оказался в кафе недалеко от офиса.

— Я тебя заберу, жди там, — сказала ему.

Кафе оказалось тем самым, где мы сидели с Петренко, я невольно даже покосилась на пустующий сейчас столик.

— Я уже счет оплатил, — заметил Данька, — но можем еще посидеть, если хочешь.

Я мотнула головой.

— Поедем в “Корону”, - сказала ему, когда мы вышли. Данька аж остановился.

— Тебе они не смогут отказать, хочу посмотреть видеозапись с камер наблюдения. У твоего отца там нет кабинета, случайно?

— Есть, — кивнул Данька, — на втором этаже.

— И туда заглянем.

Среди персонала тоже царила растерянность. Работа шла, но все были какие-то пришибленные. Народу было мало. То ли из-за случившегося, то ли время такое. Здоровенный амбал из службы охраны и впрямь не отказал нам в просьбе. Я уселась в его кресло, Данька рядом на стуле, а он сам разместился позади, уплетая здоровенный гамбургер.

— Следаки ничего интересного не обнаружили, — сказал нам, активно жуя. — По крайней мере, довольными не были.

Прежде чем вступать в дискуссию, я решила ознакомиться с записью. Охранник попался болтливый, комментировал все происходящее. Ну хоть ещё разъяснял, кто куда мог пойти, когда человек исчезал из кадра.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— В тот коридор, — рассказывал он, — из зала незамеченным не пройдешь, там стойка официантов с компьютером и чуть дальше дверь в служебные помещения. Постоянно кто-то ходит, чтобы вот так подгадать, надо очень постараться. Да и по камерам видно, что никто туда не ходил в это время.

— А как же туалет? — поинтересовалась у мужчины.

— Тот, что в коридоре возле лестницы, он отдельный от того, что для посетителей зала, их в другой стороне вообще. Вот, по камерам видно, что никто в тот коридор не шел. Первый за полчаса охранник Матвеева, или водила, кто он там, я не знаю. Вот он выбегает, к выходу помчал. Скоро вернется уже с вами, — кивнул мне. Я тоже кивнула, поджимая губы. Надо бы с Эдиком переговорить, вот что. Все у меня как-то через пень-колоду. Сразу видно, сыщик я так себе.

— Выходит, кто-то открыл заднюю дверь, так? — спросила охранника. — У кого есть такая возможность?

— У охраны есть ключи, и у управляющего. Еще у уборщицы, — охотно сказал мужчина, видимо, я задаю те же вопросы, что и следователь.

Поистине великий человек — уборщица, у нее есть ключи от всех дверей.

— А управляющий здесь?

— Да вроде бы.

— Выходит, кто-то открыл заднюю дверь, — задумчиво говорила я Даньке, когда мы шли в сторону управляющего. — То есть мог быть в сговоре с тем официантом, что я видела.

— Может, это все же был просто официант? — буркнул Данька.

— Тогда куда он делся? — задала я резонный вопрос.

Ответа на него не нашлось. Управляющим оказался мужчина лет тридцати пяти, высокий, спортивный, симпатичный. Он был явно взволнован и расстроен случившимся.

— Это просто ужас, — качал головой, — до сих пор не можем поверить…

— Так что с задней дверью? — вернула я его к вопросу.

— Ах да, ну так я ее открыл. Я ее постоянно с утра открываю, потому что официанты курить ходят. Обычно инцидентов не было, начальство на это закрывало глаза. Теперь, конечно, дверь закрыли, а толку, если все уже случилось.

Мужчина расстроенно развел руками.

— А официанты, что работали в тот день, что они говорят?

— Да ничего. То есть все, как обычно, никто ничего не видел. Нас всех следователь опросил, как так вышло, что в большом здании, набитом людьми, кто-то шастает совершенно безнаказанно?

Вопрос этот я бы расценила, как риторический, потому что ответа на него у меня не было. Самое ужасное, что не просто шастают — еще и убивают людей. Мы с Данькой прошлись по коридору, осматриваясь, точнее, осматривалась я, а он просто недовольно сопел.

— Кать, ты дурью страдаешь, — сказал наконец, — ну ведь следователь занимается этим делом, если бы что-то было…

— Он бы мне, конечно, рассказал, — хмыкнула в ответ.

Мы прошли до туалета, этого особенного, куда ходят посетители отдельных кабинетов и периодически, видимо, официанты. По крайней мере, та девчонка, что услышала мои чувства относительно Матвеева.

— А лестница куда ведет? — спросила Даньку.

— Там кабинет отца, — буркнул он, я притормозила.

— Зайти туда сможем? У кого-то ключи есть?

Данька пожал плечами.

— Наверное, у уборщицы, — пошутил невесело, но я все равно посмеялась.

Кабинет нам открыли, хотя и с недовольством, и я сразу поняла, что тут точно нечего искать. Диван, журнальный столик и компьютерный стол с креслом — вот и все убранство. Ящики стола оказались пусты, совсем. Как выяснилось позже, все бумаги оттуда унес следователь. Я немного посидела в кресле, раскачиваясь из стороны в сторону и пялясь в стену, Данька смотрел в окно.

— А похороны когда? — догадалась спросить.

— Завтра, — отозвался он, — Ярослав Александрович все организовал, спасибо ему.

При упоминании этого имени сердце подозрительно екнуло.

— Не нравится мне этот Петренко, — заметила Даньке, он обернулся, глядя с удивлением, — вот откуда он такой выискался дружок? Ты ведь знать его не знал?

— Не знал, — согласился он. — Я из папиных друзей только дядю Гену знаю.

— Это кто?

— Ну… Геннадий Самсонов, в думе у нас заседает, не слышала ни разу?

Я напрягла память, политика, даже местного разлива, для меня дремучий лес — и соваться в него, если честно, нет никакого желания. Однако тот факт, что в друзьях у Матвеева числятся такие люди, уже настораживает.

— И что же этот дядя Гена не помог с похоронами?

— Он звонил, в Вене он. Должен вернуться сегодня, он мне предложил прислать кого-нибудь, но я отказался. Потому что Петренко уже все организовал.

Я почесала нос. Вот ведь Петренко… Наш пострел везде поспел, как говорится.

— И во сколько похороны?

— В десять утра.

— Ладно, — вздохнув, я поднялась. — Погнали отсюда.

Когда мы вырулили из коридора в фойе, то наткнулись на компанию из четырех человек: два мужчины, и две женщины. Они как раз расходились, и мы с Данькой почти вывалились на них. Грудастая блондинка как раз положила руку на плечо мужчине и сказала:

— Ну что, ко мне?

Мы с Данькой замерли, а я еще и разозлилась, потому что мужчиной был не кто иной, как Петренко, будь он неладен. За столько лет ни разу его не встречала, а тут по несколько раз за день. Ответ Ярослава Александровича мы не услышали, потому что он увидел нас с Данькой, и женщина, проследив за его взглядом, немного отстранилась. Данька на удивление обрадовался Петренко, как родному.

— Добрый день, Ярослав Александрович, — пожал ему руку, — еще раз спасибо вам за помощь.

— Не стоит, Данила, — сказал он, переводя взгляд на меня, — Катя, — улыбнулся, вроде как здороваясь, я ответила совершенно неправдоподобной улыбкой.

Впрочем, сделала это специально. Пусть не думает, что я буду перед ним пресмыкаться и ножкой шаркать. Мне он, в конце концов, не особенно помогает. У блондинки зазвонил телефон, извинившись, она отошла в сторону, а Данька озабоченно захлопал руками по карманам.

— Я телефон забыл в кабинете, кажется, Кать, подожди, скоро вернусь.

— Я в машине буду, — ответила ему, Данька быстро двинул обратно, а я направилась к выходу, когда Ярослав вдруг схватил меня за руку.

— Избавься от своего Данилы на сегодняшний вечер, — сказал негромко.

— Это еще зачем?

— Хочу в гости заехать.

Вот уж действительно наглец. Вырвав руку, я язвительно поинтересовалась:

— Сразу после блондинки? Обойдусь без гостей, Ярослав Александрович.

И пошла к дверям. Вот ведь каков, а. На что он вообще рассчитывает?

— Я приеду, Кать, — услышала в спину его голос, не оборачиваясь, показала средний палец. Надеюсь, он правильно расценит мой ответ.

Злость во мне прямо бурлила. Даже слов не было, чтобы описать свои эмоции. Вот ведь ловелас недоделанный! Всерьез считает, что может переспать с этой блондинкой, потом приехать ко мне, и это нормально? Да даже без блондинки, какого черта решил, что я с радостью его приму?

Из окна машины я видела, как Петренко со своей спутницей уселись в его “Мерседес” и отчалили, почти сразу появился Данька. Плюхнулся на сиденье, я завела двигатель.

— Нашел? — спросила его, выруливая с парковки.

— Ага. Слушай, Кать, можешь меня домой закинуть?

— Зачем? — нахмурилась я.

— Мама сегодня приезжает вечерним поездом, надо ее встретить, я дома переночую. Ты же на кладбище пойдешь?

В душу закралось желание смалодушничать и не прийти, но потом я подумала, что там могут оказаться люди, с которыми было бы неплохо пообщаться. Например, дядя Гена, который в Вену ездил. Что вот он там забыл? Эта Вена не давала мне покоя. Точнее, мысль о том, что каким-то образом я могла быть впутана в дела Матвеева, сама того не ведая. Запись в ежедневнике, друг, отправившийся в Вену…

Я погрузилась в воспоминания той поездки, пытаясь выявить какие-то подозрительные моменты. Но ничего не находилось, кроме разве что очень дружелюбного отношения ко мне Касьянова. Но это же не преступление, в Европе они все такие улыбчивые и спешат на помощь.

Мы и общались то не по делу всего ничего, пообедали в одном из венских кафе, где говорили в основном об искусстве. Потом Касьянов свозил меня посмотреть работы Хундертвассера, а после добросил до гостиницы. Вот и все.

После Вены тоже ничего такого не происходило, сразу из нее я уехала к родителям, погостила недельку и вернулась домой. Еще неделя прошла в полном спокойствии, и тут объявился Матвеев. Очень все это подозрительно. Неужели все-таки моя поездка в Вену связана с ним? Может, он хотел таким образом меня задобрить? Типа смотри, Катя, какие перспективы, только вернись к моему сыну… Тогда он изначально выбрал неправильный тон на нашем обеде в ресторане. Впрочем, я бы все равно отказалась.

За всеми этими мыслями не заметила, как мы доехали до дома Даньки.

— Ну до завтра, — улыбнулся он мне, вылезая, и только в этот момент я поняла, как это выглядит со стороны.

Словно я избавилась от Даньки, потому что Петренко мне сказал. Вот черт, хоть беги за парнем, забрасывай в багажник и к себе вези.

Ладно, не стоит бушевать, вряд ли Петренко приедет после моей реакции. А даже если ему придет подобное в голову, ему же хуже. С лестницы спущу.

Вот с таким воинственным настроем я вылезала из машины. Оглядевшись, быстро поднялась в квартиру, умывшись, прошла в комнату и села на диван. Уставилась в стену. Состояние было дурацкое. Словно я ждала. Это злило, бесило даже. Может, душ принять?

Я встала и направилась в ванную, когда раздался звонок в дверь. Застыла, глядя на нее, сердце в предвкушении екнуло. Приблизившись, заглянула в глазок: Петренко. Отскочив на пару шагов, выдохнула. Невозможный мужик, просто невозможный. Прет, как танк. И тут мне пришла в голову другая мысль: а с чего я взяла, что он приедет, покусившись на мое тело? Мало ли какие цели преследует? Может, хочет что-то рассказать или наоборот выпытать?

Короче, я растерялась, еще раз выдохнув, попыталась как-то собраться с мыслями, а потом резко открыла дверь. Мы встретились взглядами, его как обычно был насмешливым.

— Войти можно? — задал вопрос, я распахнула шире дверь, делая шаг назад. Остановилась у стены, наблюдая, как он заходит и закрывает дверь.

— Одна? — он скорее констатировал факт, чем спрашивал, я скривилась.

— Не раскатывайте губу, у Даньки просто дела. Давайте ближе к делу, вы зачем приехали?

Петренко сделал два шага, тут же оказавшись ко мне почти вплотную.

— Сама не догадываешься? — задал вопрос, я нервно выдохнула.

— Душ хоть приняли после блондинки? — спросила язвительно в ответ. Он рассмеялся.

— Не по-джентельменски высадил ее у подъезда и уехал.

— Зря вы так, могли бы получить удовольствие, тем более, вам так явно предлагали.

Петренко молчал, разглядывая меня, и это нервировало куда больше наших перепалок. Вот что он сейчас думает? Что скажет?

Он ничего не сказал, просто прижал меня к стене и начал целовать.

Поначалу я немного обалдела, а потом ответила. Ну черт возьми, он умеет целоваться, делает это так, что у меня сразу начинает голова кружиться. У него такие крепкие горячие руки, и такой одуряющих запах тела, смешанный с туалетной водой. Желание появилось мгновенно, не оставляя шансов на спасение. И все же, когда рука Петренко скользнула вниз по моей спине, я оторвалась от мужчины, и, тяжело дыша, поинтересовалась, глядя в глаза:

— То есть вы к блондинке после меня поедете?

Ярослав вздернул бровь, а потом усмехнулся, качая головой.

— Ну что ты за женщина, Катя, — высказался в итоге.

— Совершенно вам не подходящая, — закивала я, выскальзывая из его рук и делая шаг в сторону. — Так что лучше вам удалиться.

— Кофе угостишь? — поинтересовался он.

— Да вроде пили уже сегодня, в вашем возрасте это уже злоупотребление.

Ярослав снова дернул бровью.

— Раз я такой взрослый дяденька, может, сам решу?

Я только глаза закатила.

— Ладно, идемте.

Развернувшись, двинула в кухню, Ярослав прошел следом, уселся за стол. Все то время, что возилась, пока не поставила турку на огонь, чувствовала на себе взгляд. Да уж, происходящее между нами ну очень уж странно. Я, конечно, вполне допускаю, что Петренко не прочь провести со мной ночь, но и прекрасно понимаю, что мне одноразовый секс ни к чему, а то, что он именно такой — сомнений не вызывает.

Повернувшись и тут же поймав мужской взгляд, спросила, поставив ладони на столешницу позади себя:

— Может, прямо скажете, что вы от меня хотите?

— Для начала, чтобы ты перестала мне выкать, — усмехнулся он, доставая сигареты.

— А как же уважение к старшему поколению? — съязвила, не удержавшись.

— Когда Матвеев тебя в постель укладывал, ты ему тоже выкала?

Я вздернула бровь.

— Разве я что-то подобное говорила?

— То, что вы не переспали, не значит, что до этого не дошло. Какая проверка без полной измены? Уверен, он считал так же.

Вот ведь умный какой. А я почти уверена, что в тот момент Георгий меньше всего думал о проверках. Говорить об этом, конечно, не стала. Не собираюсь я этому наглецу вообще ничего доказывать.

Отвернувшись, достала чашки. Кофе мы пили молча, переглядываясь. Точнее, Петренко все рассматривал меня своим насмешливым взглядом, а я только глаза закатывала, правда, мысленно. Когда кофе был выпит, поинтересовалась:

— Теперь вы полностью удовлетворены?

— До этого еще далеко, — хмыкнул Ярослав, вставая, — поехали, прокатимся в одно место.

Он демонстративно вздохнул.

— Ты вообще можешь что-нибудь делать без препирательств?

Теперь я все же закатила глаза, пройдя в комнату, взяла кофту с рукавом и сунула в сумку, которую перекинула через плечо.

— Хорошо, идемте.

Уже в машине Ярослав поинтересовался:

— Как расследование?

— С обеда особо ничего не изменилось. Такое ощущение, что у Матвеева кабинеты по всему городу, только ничего полезного я в них не нашла.

Петренко кивнул с таким видом, словно и не сомневался.

— Вы, конечно, смотрели записи с камер в ресторане и общались с персоналом? — спросила с долей язвительности.

Даже не знаю, почему рядом с ним она неизменно появлялась в моем голосе.

— Сам нет, но мои люди занимаются этим делом. В ресторане никаких зацепок не обнаружено, если ты к этому спрашиваешь. Но кое-что интересное мне все же удалось узнать.

— Что? — я выпрямилась, разворачиваясь к нему так резко, что ремень безопасности неприятно сдавил грудь. Ярослав посмеялся.

— Это касается твоего официанта. Кажется, он таки был.

— Что значит, кажется? — возмутилась я.

— Ну следователь, например, сомневается в этом.

— Просто он пытается повесить убийство на меня с Данькой, типа мы избавились от его отца, чтобы нам не мешали счастливо сливаться в экстазе.

— А вы сливаетесь? — бросил на меня искоса взгляд Ярослав. Я поморщилась.

— Вас это не касается.

— Очень даже касается. Я планирую увести тебя у этого парня.

Я фыркнула.

— Даже не рассчитывайте. Будем объективны, вы привыкли добиваться своих целей и не любите, когда этого не происходит. Переспите со мной, и поминай, как звали. А я, может, страдать буду, с горя ударюсь в пьянство, а потом покончу с собой от большой любви.

Ярослав весело рассмеялся.

— Да, Катя, с тобой не соскучишься.

— Так что давайте придерживаться деловых отношений. Что там насчет официанта?

— Кроме центрального въезда, есть еще калитка, в основном как раз для персонала. Выходит на улицу позади ресторана, в доме напротив почтовое отделение. Так вот, достопочтенный дяденька-почтальон как раз видел официанта с папкой для бумаг в руках. Запомнил, потому что на велосипеде выезжал на дорогу, а паренек чуть на него не налетел.

— Он его описал?

— Ну… Как тебе сказать. Среднего роста блондин, тип лица, что называется, обычный, ничем не примечательный. Правда, дяденька утверждал, что при встрече его узнает, но тоже вилами по воде. На вид лет двадцать пять, и парень был явно взволнован, что, впрочем, объяснимо, если предположить, что он только что совершил убийство.

— Вопрос, кто это мог быть и за что убивать Матвеева, — напомнила Ярославу, он кивнул, сворачивая с широкого проспекта на одну из улочек.

С одной стороны располагался старый парк, заросший деревьями, с асфальтированной дорожкой сквозь него и множеством протоптанных троп среди деревьев. С другой разместились какие-то цеха. Длинное здание красного кирпича, я даже не уверена была, что рабочее, но в некоторых окнах горел свет. А в некоторых зияли выбитые окна.

— Может, все же скажете, куда вы меня везете? — поинтересовалась настороженно. — А то я начинаю бояться.

Ярослав усмехнулся, сворачивая к пяточку возле горящего фонаря, в окнах бельэтажа горел приглушенный мерцающий огнями свет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Пойдем, тебе понравится. Только звук на телефоне отключи.

Сомнительное утверждение.

Я все-таки потопала следом за Ярославом. Он потянул на себя тяжелую дверь, пропуская вперед. Аккуратно заглянув внутрь, я стала спускаться вниз по ступенькам. Вскоре мы входили в просторное помещение, состоящее из двух проходных комнат. Стены были увешаны картинами. Табличка на двери, кстати, гласила: Арт-Музей.

— Странно, что ты не слышала об этом месте, — заметил Ярослав, шествуя рядом со мной, пока я осматривалась.

— Да я вообще мало где бываю, — сказала честно. — Вот так вышла в прошлом году на плэнер, а в итоге встряла в историю с Матвеевым. Так что лучше дома посидеть.

Ярослав снова посмеялся, направляя меня в сторону второго зала. Ладно, потом посмотрим картины, он же явно меня зачем-то сюда привез. Народу, кстати, было прилично, в основном молодежь, и многие пришибленного вида, как под наркотой. Впрочем, почему как, творцы искусства же. Они это любят.

Тут я встала, как вкопанная, в изумлении моргая. Прямо напротив на стене висело три моих картины. Я быстро вспомнила, как с полгода назад продала их на стоке какому-то мутному пареньку. Деньги он, кстати, предложил хорошие, но я никак не думала, что мои картины будут висеть в каком-то арт-музее.

— Удивлена? — усмехнулся Ярослав, подталкивая меня ближе к картинам.

Под ними были приписки: инициалы художника, то есть меня, и названия картин.

— Офигеть, — пришлось мне признать, — я, оказывается, звезда.

— А знаешь, кто у нас руководит всем этим музеем?

— Точнее руководил. Матвеев Георгий Олегович.

Я перевела на Ярослава изумленный взгляд. Наверное, выглядела забавно, но он только улыбнулся, вздергивая брови, что, видимо, означало: да, вот так.

— Офигеть, — высказалась я снова.

— Вижу, ты потеряла дар речи.

— Не знала, что Матвеев увлекается искусством.

— Серьезно? А он, знаешь ли, очень даже. Угадай, какая у него кличка была в местных кругах?

— У него еще и кличка была? Что у вас там за круги такие?

Петренко усмехнулся.

— Присоединяйся, расскажу.

— Да я лучше в сторонке постою. Ну и какая у Матвеева была кличка?

— Ван Гог.

— Смешно, — оценила я юмор, — потому что он типа Гога?

— Вроде того. Гога, и любит Ван Гога.

Я хмыкнула, хотя сама задумалась. Еще одна ниточка, протянувшаяся вдруг между мной и Матвеевым, настораживала. Все больше казалось, что мои нелепые поначалу мысли о Вене в реальности и впрямь что-то под собой имеют. Только вот что? И при чем тут собственно я? Я ведь толком ничего и не знаю.

Интересно, а Ярослав расспрашивал меня о моей поездке в Вену, тоже заметив эту странную связь? Я подозрительно на него покосилась. Он может знать, куда больше, чем говорит. И наверняка знает. Только вот выпытать из него точно ничего не получится, не тот тип человека.

— Что ты так на меня смотришь? — вздернул бровь Петренко, я махнула рукой.

Немного пройдясь по музею, мы вышли на улицу, я направилась к машине, а Ярослав схватил меня за руку.

Положил ее себе на локоть, с улыбкой сказав:

— Давай-ка прогуляемся.

Я осмотрелась с недоумением.

— Ну вы и место выбрали для променада, Ярослав Александрович.

— Вы, Катерина Михайловна, любое место делаете прекрасным.

Я только снова закатила глаза. Мы перешли дорогу по пешеходному переходу и направились в глубь парка по асфальтированной дорожке. В такое время тут никого не наблюдалось, ну и тем более с этой заводской стороны. Может, с другой народ и есть. Кроны деревьев сразу окутали нас полутьмой, а по сторонам и вовсе было черно, только темные силуэты стволов проступали.

— Сознайтесь, вы маньяк? — хихикнула я немного нервно.

— Еще какой, — согласился он.

— Ого, а вы меня сначала изнасилуете, а потом придушите? Или наоборот?

Петренко хмыкнул.

— А тебе какой вариант больше нравится?

Ответить я не успела, потому что в следующее мгновение мужчина дернул меня вправо и резко потащил между деревьев. Тут я запаниковала по-настоящему. В конце концов, то, что он с виду нормальный мужик и важный член нашего общества, ничего не значит. Извращенцем, по крайней мере, это ему быть не мешает. Петренко так уверенно и быстро тащил меня, что я только охала, натыкаясь на ветки лицом и пытаясь прикрыться от них рукой.

Остановившись возле широкого дуба, Ярослав прижал меня к нему спиной, а сам прижался ко мне, закрывая ладонью мой рот.

— Я уберу ладонь, — прошептал мне на ухо, обдавая шею горячим дыханием, — а ты не вздумай орать. Поняла?

Я на всякий случай кивнула. Ладонь он и правда, убрал, а я тут же прошептала:

— Вы какого черта творите?

— Хочу кое-что проверить, — и приложил палец к моему рту, как бы призывая к молчанию.

Я замолчала, но палец он не убрал, провел им по моей нижней губе, я, тяжело выдохнув, сглотнула, губы разомкнулись как будто сами собой, а внизу живота тут же начал скручиваться узел. Чертова извращенка ты, Авдеева.

И тут я совершенно четко услышала шаги, в тишине парка они доносились до нас даже с асфальтированной дорожки. Я расширила глаза, пытаясь понять, что происходит, и услышала тихий мужской голос с дороги:

— Ты видел, куда они делись?

— Нет, — ответил второй, — шли по дороге, а потом раз, и нет. Видел только, что вправо ушли.

Первый выругался.

— Что будем делать? — задал после вопрос.

Ответить ему не успели, я услышала еще приближающиеся шаги, а потом и вовсе кто-то сорвался на бег.

— Что происходит? — спросила тихо.

— Показалось, за нами топают какие-то ребятишки, хочу проверить, — ответил Ярослав все так же мне на ухо.

— Заманили их в ловушку, используя меня как наживку? — проявила я сообразительность.

— Точно, — прошептал он, а потом легонько прикусил меня за мочку.

В то же мгновенье мне стало не до отморозков, и вообще не до ситуации, потому что такого я не ожидала. Вцепилась пальцами в его рубашку в районе плеч и нашла в себе силы прошептать:

— Это против правил.

— А я вообще весь такой, неправильный, — хмыкнул он, — но девочкам такие ведь нравятся, правда?

— Я вышла из нежного девичьего возраста, Ярослав Александрович, — прошептала в ответ.

— Знаешь, мне уже даже нравится, когда ты зовешь меня по имени-отчеству. Из твоих губ это звучит возбуждающе.

Я усмехнулась.

— Я вроде бы уже говорила: не на что рассчитывать.

Ярослав вдруг резко схватил меня за бедро и поднял ногу, вжимаясь в мое тело. Я охнула, сильнее цепляясь за его плечи. Ну как охнула… Скорее, простонала.

— Девушки переменчивые создания, — усмехнулся он мне в шею, отчего по коже побежали мурашки.

Так, кажется, мое тело отказывается меня слушаться. По крайней мере, нижняя его часть. Пока верхняя еще что-то соображает, надо прекратить это безобразие.

— Как там наши преследователи? — поинтересовалась, максимально отстраняясь, то есть вжимаясь в ствол дерева позади.

Жесткая кора неприятно царапнула кожу под платьем, зато Петренко оказался по крайней мере на расстоянии больше двух сантиметров. Поглазев пару секунд, сделал шаг назад, а я сразу задышала спасительным воздухом, которого была лишена, будучи прижатой к телу мужчины.

— Пойдем посмотрим, — нашел мою руку и потащил обратно к дорожке, на ходу вытаскивая телефон. А я вдруг подумала: не за тем ли он попросил перед музеем выключить звук, что уже тогда подумал об этой ловле? Ох, не прост он, далеко не прост.

Мы выбрались обратно на асфальтированную дорожку, тут Ярославу ответили:

— Вы где? — задал он вопрос, выслушав собеседника, коротко ответил: — Сейчас будем. — Отпустив мою руку, убрал телефон и закурил, двигая обратно в сторону машины. — Они рядом с музеем.

До машины, вставшей рядом с “Мерседесом” Ярослава, мы шли молча. Я все думала, как правильно относиться к происходящим событиям, а главное, к этому мужчине, которого в короткий промежуток времени стало в моей жизни слишком много. А главное, я не понимаю, чего он хочет. То есть то, что совместить приятное с полезным — понимаю. Только вот саму выгоду не вижу, и это напрягает больше всего.

Как только мы приблизились, из машины вышел вполне себе такой здоровяк.

— Ну что там? — спросил Ярослав.

— Поймали обоих, пацанва вообще зеленая.

Ярослав, кивнув, сделал мне знак занять соседнее с водительским место, а сам сел за руль. На заднем сиденье сидела парочка молодых ребят угрюмого вида, рядом с ними мужчина около тридцати. Выглядел расслабленным, но уверена, дернись кто, тут же пожалеет.

— Ну рассказывайте, — Ярослав включил режим "обаяние", но вряд ли кого этим обманул. Парнишки только напряглись еще больше, один даже носом шмыгнул, обиженно так. — Только давайте не будем ходить вокруг да около. Вы мне не интересны, выкладывайте информацию, кто надоумил за девушкой приглядеть и с какой целью?

Они переглянулись, потом один из них вздохнул.

— У нас вообще-то контора.

Ярослав вздернул бровь в недоумении, паренек пояснил:

— Ну образование юридическое, вот и решили открыть свое дело. Опыта нет, так что и клиентов тоже. Ну перебиваемся, как можем.

— В том числе и бандитизмом, — хмыкнул Петренко, чем оскорбил ребят до глубины души.

— Не было никакого бандитизма. Нас вполне официально наняли.

Они переглянулись.

— Частное лицо, — нехотя сказал второй, — написал в социальной сети, мол, есть заказ. Волнуется за девушку, связалась с плохими парнями. Просили узнать о ее передвижениях и по возможности защитить.

— Это как же вы меня защищать собирались? — не удержалась я, они еще больше насупились.

— Ну ментов-то можем вызвать, в случае чего, — заметил первый. — Деньги перевели на карту, отчет просили высылать каждый день на этот же аккаунт.

— Когда поступил заказ? — перебил его Петренко.

— Сегодня около полудня.

Ярослав немного подумал.

— А вы оперативно собрались, — заметил им.

— Так это он, скорее. Деньги перевел, просил не медлить.

— Ясно, — кивнул Петренко, — все данные по аккаунту и переводу передадите этому парню, — он указал на того самого третьего, мужчина только едва заметно кивнул, мол, информацию понял.

— А нам что теперь делать? — влез второй паренек. — Какой отчет давать?

— Об этом инциденте можете не упоминать, — усмехнулся Петренко, — иначе придется возвращать деньги, а они вам сейчас нужны. Да и лишним не будет, если вы за девушкой потаскаетесь. Пусть народ нервничает.

— Какой еще народ? — нахмурилась я, но Ярослав не стал пояснять, кивнув мне, полез из машины. Мы пересели в его "Мерседес", и я тут же поинтересовалась:

— Что за народ они будут пугать? Считаешь, кроме этих пареньков за мной еще кто-то присматривает?

— Пока нет, по крайней мере, никто не болтается явно. Но интерес ты наверняка вызываешь.

— Это еще с чего?

— Хотя бы с того, что Матвеев был убит во время его обеда с тобой, ножом, который лежал возле твоей тарелки, а алиби у тебя вроде как и нет. Скорее, наоборот. Все против тебя.

— Вот ведь утешение.

— Это я могу, — хмыкнул он, — впрочем, на тебя лично вряд ли думают, силёнок бы не хватило грудную клетку пробить, но что ты можешь иметь к смерти Матвеева прямое отношение — вот это вполне. Эти ребята тебе точно вреда не доставят. А заказчика попробуем вычислить, если судить по фактам, он не особо профессионал в подобных вопросах.

— А вдруг он суперхакер, просто вы еще не поняли, — хмыкнула я.

— Сомневаюсь. Иначе бы нанял кого-то получше и замел следы. Не удивлюсь, если он деньги переводил из ближайшего к дому отделения банка.

— Надеюсь, информацией вы со мной поделитесь, когда узнаете?

— Безусловно, — он так лучезарно улыбнулся, что стало ясно: ни черта я не узнаю правду, если она будет ему невыгодна. Вот Змий! — Кофе хочешь выпить где-нибудь?

— Если я не прекращу его хлестать литрами, у меня скоро глаз дергаться начнет.

Ярослав посмеялся, закуривая. До моего дома мы доехали за малозначительными разговорами и привычными уже препирательствами. Когда остановились в моем дворе, я с легкой опаской взглянула на окна. Вдруг меня там кто-нибудь тоже поджидает? От Даньки, конечно, помощи никакой, но все равно было бы спокойней.

— Если боишься оставаться одна, можешь переночевать у меня, — я перевела на Петренко уничижающий взгляд, мужчина привычно скалился.

— Нет уж, спасибо. Я лучше домой, — и взялась за ручку.

— Помаши мне из окошка, чтобы я был спокоен.

— Думаете, мне может угрожать опасность? — нахмурилась я. Ярослав пожал плечами.

— Всякое бывает.

Вот ведь успокоил. Расстояние до подъезда я преодолела почти бегом, свет внутри горел, что радовало, быстренько поднявшись на этаж, открыла дверь. Зайдя в темную прихожую, немного послушала тишину. Потом прошлась по квартире, зажигая везде свет. Пусто. Вот так люди и становятся параноиками.

Подойдя к окну, махнула рукой, машина Петренко плавно двинулась с места. Проводив ее взглядом, я вздохнула. Да уж, что-то время идет, а яснее не становится. Одно понятно точно: интерес ко мне есть, только я ничем помочь не могу. Не убивала я его, не убивала. Если бы все эти люди, о которых упоминал Ярослав, приняли данную версию за основу, им самим стало бы проще — переключили бы внимание на другие варианты, а так все сходится на мне…

А что, если кому-то это и было выгодно? Если кто-то, кто убил Матвеева, не просто так перевел на меня стрелки? То есть я хочу сказать, именно на меня. И снова подумала о Вене и о чудесной продаже моих картин. Нет, слишком путано. Слишком. Ждать удобного случая, когда я встречусь с Матвеевым…. Да еще такого, чтобы на меня убийство свалить. А еще его совершить надо ведь…

Короче, голова пухла, а идей не было никаких. Полночи я вертелась в постели и так, и эдак, прислушиваясь к тишине вокруг, сна не было. Наконец под утро уснула, а проснулась от звонка будильника, который определенно задался целью уничтожить мою голову, так остро звонок ввинчивался в висок. Я на ощупь будильник отключила, рассчитывая, что тот зазвонит через десять минут, но он не зазвонил! Сволочь!

Короче, когда я вскочила, немытая, нечесаная и голодная, то уже опаздывала. Чертыхаясь, поставила вариться кофе, а сама побежала в ванную. Быстрый душ, выскочила прямо к убегающему кофе, ничего, сойдет. Вырубив газ, понеслась к гардеробу, и вот тут впала в ступор. У меня не было чёрных вещей. Априори. Никогда не любила темные цвета, не любила и не покупала.

Зарычав, стала рыться в ящике, выкидывая содержимое на пол, потом соберу. Нашла черную блузку с коротким рукавом на пуговицах и старые серые брюки. На улице правда обещали жару, ну да ладно, потерплю. Нацепив одежду, поспешила в кухню, заплетая волосы в косу, мыть и сушить голову уже некогда. Налив кофе и разбавив молоком, сделала глоток и вздохнула, закрывая глаза. Ладно, немного опоздаю, ничего страшного.

Телефон на столе издал громкую вибрацию, от неожиданности я резко вздрогнула, подскакивая на месте, кофе выплеснулся из чашки и залил брючину. Я нецензурно выругалась, отставляя чашку и пытаясь стянуть брюки. Да что за утро такое?!

— Так, ладно, — вернулась к шкафу, — что-то еще должно быть непременно.

Единственное темное — короткая клешеная юбка до середины бедра. Застегнув пояс на талии, заправила внутрь блузку и осмотрела себя в зеркало. Совершенно не то.

— Да и черт бы с вами, — схватив телефон и сумку, понеслась по лестнице вниз. Смс было от Дани, интересовался, приеду ли я.

— Да еду, еду, — буркнула, отбрасывая телефон на соседнее сиденье.

Мест возле кладбища, конечно, не оказалось. Сделав круг, я бросила машину на другой стороне и в прямом смысле слова побежала к ограде. Не то чтобы я так горела желанием попрощаться с Матвеевым, он уже умер, и вряд ли мое присутствие ему вообще сыграет какую-то роль, но если я приеду совсем к концу, то будет неприлично. Лучше бы тогда вовсе не появлялась. Да и Данька вон нервничает.

Еще несколько минут я бестолково топталась по дорожкам, пока добрый дяденька из работников не показал, куда двигать. Свернув на очередной дорожке увидела чуть впереди внушительную толпу народа, а поодаль прямо на моем пути стоял Петренко, закуривая. Убрал зажигалку, одновременно поднимая голову, да так и застыл, даже сигарету не вынул изо рта. Окинул меня взглядом с головы до ног и уже явно приготовился отпустить очередную шуточку, но я была не в том настроении.

— Даже не начинай, — кинула хмуро, проходя мимо него и цепляя на глаза солнцезащитные очки.

Даньку я увидела сразу, они с женщиной на вид около сорока стояли возле самой могилы, в которую как раз опускали гроб. Так, прощание я пропустила, ну и хорошо. Не представляю, как это подойти к мертвому человеку, что-то ему говорить, а то еще и целовать в лоб. Ужас какой. То есть, наверное, когда тебе человек был дорог, то это нормально, но не в моей ситуации точно. Большинство были как и я в темных очках, так что сложно сказать, кто тут скорбит, а кто пришел из вежливости. Вот Петренко точно не скорбит, смылся покурить, не мог дождаться окончания?

К Даньке я решила не пробиваться, только народ взбаломучу, пристроилась позади всех в сторонке, пытаясь прийти в себя после утреннего забега.

Осмотрелась по сторонам, стараясь делать это не очевидно. Рядом никого не узнала, да впрочем, и кого? Эдика только, так он бугай здоровый, отсюда вижу его голову в первых рядах. Надо бы с ним поговорить сегодня.

— Ты выглядишь так, словно из стрип-клуба прибежала, — услышала слова на ухо и вздрогнула.

Петренко умеет удивительно тихо подкрадываться. Правда теперь я ощущала его близость всем телом, хотя он и не касался меня, но стоял в считанных сантиметрах.

Повернув голову, приподняла очки, взглядом демонстрируя, как я отношусь к его словам. И добавила, возвращая их на место:

— И не надо прижиматься, тут вроде много места.

В следующее мгновение мне на талию легли сильные мужские руки, а голос так же на ухо проговорил:

— Я еще не прижимался.

Я нервно огляделась по сторонам, быстро освобождаясь от объятий. Повернувшись, прошептала:

— У тебя совесть вообще есть? Мы на похоронах.

— Рад, что мы все же перешли на ты.

Что? Перешли? Точно, я даже и не заметила. А, и черт с ним.

Качнув головой, развернулась и сделала шаг в сторону, надеясь, что вся эта сцена не стала достоянием общественности. Некрасиво все-таки. А совести у него точно нет, можно было и не спрашивать.

Наконец все закончилось, толпа нестройно потянулась к дорожке на выход, я пробралась к Даньке.

— Привет, — обняла его, — извини, что опоздала. Ты как?

Он пожал плечами, резко стерев скатившуюся из-под темных очков слезинку.

— Пока не понял. Все странно как-то. Спасибо, что приехала, Кать. А, познакомься, это моя мама, Анна Николаевна. А это Катя, я тебе про нее рассказывал.

Ну вот, я так и решила, что она мать. Хотя на свой возраст точно не тянет, вон какая стройняшка и ухоженная вся. Меня окинула быстрым взглядом, выдавив улыбку. Я ответила тем же.

— Кать, подвезешь нас до кафе? — спросил Данька.

— А где твоя машина?

— Не смог сесть за руль, нервничал очень. На такси приехали. Ты же останешься на поминки?

И даже за руку взял. Я в принципе и так собиралась, но тут прямо точно не отказать было бы.

— Конечно, подвезу, идемте.

Мы замыкали шествие, чуть впереди я увидела Эдика.

— Я сейчас, — сказала Даньке, — машина, если что, за углом, негде было припарковаться. Вот ключи, — вложила ему в руку ключ и быстренько дернула вперед, пока он не начал задавать вопросов.

Эдик в темной футболке и джинсах выглядел немного странно, до того я привыкла к строгому его виду.

— Привет, — сказала, поравнявшись, он бросил хмурый взгляд. — Можем мы с тобой переговорить?

— О чем? — мужчина усмехнулся.

— О Матвееве, конечно, — поймав его очередной хмурый взгляд, поинтересовалась: — Ты же не считаешь до сих пор, что это я его убила?

До сих пор. Как будто не три дня прошло, а три года. Эдик многозначительно пожал плечами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты на поминки едешь? — спросила его, мужчина покачал головой, выворачивая на центральную дорогу.

Я придержала его, уводя в сторону, позволяя основному потоку людей пройти мимо. Он не стал сопротивляться, хотя и не выглядел довольным.

— Ну что еще? — задал вопрос, когда мы тихо двинули последними чуть поодаль.

— Ты ведь его водитель, Эдик. Вы столько лет вместе… Просто поверь, что я ни при чем. И хочу найти убийцу, настоящего, понимаешь? Возможно, ты что-то слышал, что-то знаешь?

— Сама будешь искать? — хмыкнул мужчина, вроде бы не поверив.

— Ну попытаюсь, по крайней мере. То, что следователь думает на меня, понятно. Плохо, что он больше ни на кого не думает, по ходу.

Эдик тормознул, разглядывая меня все так же хмуро.

— Я просто водитель. Не надо мне приписывать ничего другого. Конечно, Георгий Олегович часто говорил при мне по телефону, но я не особенно вслушивался. И вместе мы не столько лет, а всего чуть больше года.

— Так я же не прошу мне передать дословно, я имею в виду, может, он был в последнее время каким-то другим? С кем-то встречался новым, кого ты раньше не видел? Ну не знаю, хоть что-то, что могло бы помочь…

Эдик вздохнул, вздергивая брови и глядя перед собой.

— Ну последние дни он был раздражительным, это точно. Но тут понятно: из-за тебя.

— В смысле? — нахмурилась я.

— Ну хотел с тобой поговорить, а ты не хотела, вот он и бесился.

— А кроме меня он последнюю неделю еще с кем-то встречался?

— Да много с кем, — пожал плечами Эдик, — в этом плане ничего выдающегося. Разве что с Самсоновым они чаще обычного виделись, это друг его, в думе сидит. На похоронах его только не было что-то. Хотя они вообще не просто вместе бизнесом занимаются, реально дружат. Вот с ним они эту неделю что-то терли, Георгий Олегович все время после этих встреч был… не раздражительным, но задумчивым, что ли. А еще он два раза с этим встречался, который тебя у могилы обжимал.

Боже, стыд пополз по моему лицу красными пятнами. И сколько ещё окружающих видели, что он меня обжимал? Эдик вообще впереди стоял. Ладно, сейчас речь не об этом.

— Они с Матвеевым тоже вроде дела ведут? — задала вопрос. Эдик пожал плечами.

— Если честно, не припомню его особо. Может, и виделись где в ресторанах, а так, чтобы в офисе встречаться… Нет, не помню его.

— А ты у него в офисе сидишь?

— Ага, у меня там комнатушка с диваном, выходит в коридор как раз. Я часто с открытой дверью сижу, а то душно там очень.

— И видел этого, ну который… — я не знала, как сформулировать, Эдик хмыкнул.

— Видел. Первый раз его секретарша провожала до самого лифта и ворковала так, что я внимание обратил. А второй раз они вместе с Георгием Олеговичем уходили, и я с ними шел соответственно. Вот, кстати, после этой встречи он точно сразу Самсонову позвонил.

— И что говорил?

— Не знаю, врать не буду. Особо не слушал, не вспомню. Но был хмурый, он потом весь день хмурый был. А через день вот как раз с тобой встретился.

— Зачем Матвееву вообще нужен был водитель?

— Так у него же мигрени были.

— Чего? — уставилась я на Эдика.

— Мигрени. Сильные головные боли, могли ударить в голову в любой момент, и хоть волком вой. Ну это он так говорил. Он вроде обследовался, но причин не обнаружил. Да я толком не знаю. Мы с ним не были друзьями, хотя и неплохо общались. Из-за этих мигреней он водителя и нанял себе, на всякий случай, и чтобы глаза не перегружать за рулём.

Так, кажется, не мешало бы поговорить с Данькой, вон тут столько всего, уж он точно должен знать больше. Сыщик из меня даже хуже, чем я могла бы подумать. Топчусь, топчусь на месте, и не додумалась поговорить с самым близким Матвееву человеком.

Больше ничего толкового Эдик вспомнить не мог, когда мы вышли с территории кладбища, большинства машин уже не было, Ярослава, кстати, тоже. Это даже к лучшему, мне нужно хорошенько обдумать полученную информацию.

Правда, удалось это сделать не сразу. Как только я рухнула на водительское место, тут же поймала в зеркале заднего вида недовольное лицо матери Даньки. Они сюда, наверное, на машине экстра-класса приехали, а тут я со своим раритетом. Данька сидел на переднем сиденье и смотрел перед собой, хотя мне слабо улыбнулся.

— Извините, что так долго, — бодро отрапортовала я, заводя машину. — Где будет проходить… адрес кафе, в общем, — сказала в итоге, потому что чуть не ляпнула "празднество".

Получив данные, тронулась с места, рассчитывая на то, что все погружены в свои личные мысли и переживания, но Анна Николаевна тут же спросила:

— Вы, значит, подруга Даниила?

Посмотрев сначала на нее через зеркало, а потом на Даньку, который выпрямился и нахмурился, ответила осторожно:

— Вроде того.

Анна Николаевна кивнула.

— Это ведь с вами он жил последние несколько месяцев?

В этом вопросе и во взгляде женщины явно читалось продолжение: я бросила ее бедного мальчика, отчего он так страдал, что чуть не спился.

— Мам, я же просил, — выдал Данька, но успеха не возымел. В отличие от парня у этой женщины были стальные яйца.

— Я просто общаюсь, сынок, — улыбнулась она ему, снова переключая внимание на меня. — И что, вы теперь вместе?

— Вовсе нет, — я сделала Даньке знак глазами, чтобы он как-то прояснил ситуацию, но он только суетливо теребил руками ремень безопасности.

— Но он ведь ночевал у вас последние дни?

Я заскрежетала зубами, надо было отказать этой даме, и ехала бы на такси. Так и хочется в какой-нибудь столб впечататься.

— Даня ночевал у меня, потому что ему было страшно оставаться одному из-за случившегося, — пояснила терпеливо, — отношений между нами нет.

— Мой бывший муж хотел, чтобы вы вернулись к нему? Для этого он вызвал вас на тот ужин?

— Мам, я же все тебе объяснял, — снова влез Данька, женщина отмахнулась от него, как от назойливой мухи.

— Тебя там не было, — ответила все же, — я просто пытаюсь разобраться.

— В том, не я ли прирезала вашего бывшего мужа ножом? — я елейно улыбнулась, глядя в зеркало заднего вида. Так достала меня эта сцена. Женщину аж перекосило от моих слов. Ну а что она думала, я не Данька, церемониться не буду. — Нет, это не я, Анна Николаевна.

Еще и глазками похлопала для трогательности, женщина только отвернулась к окну. Наконец воцарилась долгожданная тишина, и я смогла подумать.

По-любому в последнюю неделю что-то творилось. И это как-то связано с неведомым Самсоновым и… Петренко? Вполне возможно. Хоть последний и представлялся другом, вызвал сомнения. Друг-то у нас Самсонов, его Данька сразу назвал, а Петренко в глаза не видел до того дня. Как и Эдик. Выходит, Ярослав появился в жизни или, вернее, бизнесе Матвеева совсем недавно, и это появление Георгию не то чтобы и нравилось. Надо спросить его зама, знаком ли он с Петренко, хотя я сильно сомневаюсь, что да. И что вообще все эти дела связаны с ресторанами Матвеева.

Куда вероятней, было что-то еще, о чем мне пока неизвестно, какое-то дело, интерес, который объединил этих людей. Ведь Ярослав сказал, что Матвеев занимался искусством, почему бы ему не заниматься чем-то еще, особенно не светя данный факт. Чем-то незаконным? И в какой-то момент интересы Матвеева и Петренко пересеклись, и первый вскоре погиб?

Я даже слегка вспотела от этой мысли. Способен ли такой, как Ярослав, на убийство? Не сам, конечно, а в принципе допустить сие. Заказать человека? Скорее всего, да, несмотря на всю добропорядочность, о которой трубят газеты.

Он о чем-то хотел договориться с Матвеевым, но не смог, а потому пошел на радикальные меры? Черт, мне надо срочно поговорить с этим другом семейства Самсоновым. Он наверняка прояснит ситуацию.

Покосившись на маменьку, задала вопрос, стараясь, чтобы он прозвучал нейтрально:

— А этот твой дядя Гена, о котором ты говорил, он приехал?

— Нет, — мотнул головой Данька. — Какие-то проблемы в командировке.

— Он мне звонил утром, — влезла Анна Николаевна, обращаясь к сыну, — сказал, что вылетает сегодня днем сто процентов. Вот так бывает, умер человек, а лучшего друга не то что не было рядом, так еще и на похороны не приехал. Нет, я все понимаю, тут ничего не поделаешь. Хорошо хоть, кто-то занялся похоронами и всем соответствующим.

Сама бы и могла заняться, подумалось мне, но вслух я этого не сказала, конечно. И так между нами все не просто.

Через пару минут мы тормознули на парковке кафе, здесь мест было полно, что порадовало. Приткнувшись, я вылезла из машины, наблюдая, как царственная особа оправляет свое платье, не глядя на меня. Взяв сына под руку, направилась ко входу, я пошла следом, размышляя, как бы понять вообще, с кем можно переговорить о Матвееве. Данька наверняка толком никого не знает.

На входе мы почти столкнулись с Петренко, точнее, Анна Николаевна. Он с невозможной учтивостью выразил соболезнования и попросил разрешения проводить их к столику. Я топала следом, чувствуя себя здесь ни к селу, ни к городу. Столики были круглые, небольшие, на четырех человек. Почему-то я совсем не удивилась, когда оказалось, что с нашей троицей разместился Ярослав.

Сел по левую руку от меня, Данька по правую, мадам напротив. Правда, вскоре оказалось, что она уже не мадам, а второй год как мадемуазель, развелась с мужем, каким-то московским банкиром, и теперь завидная невеста. Сама себе завидует, наверное.

Хорошо, что мы с Данькой разошлись, вряд ли отношения со свекровью вышли бы радужными.

Все это об Анне Николаевне я узнала благодаря Петренко, который блистал своей улыбкой, заваливая женщину комплиментами и вопросами, так что еще чуть-чуть, и она оказалась бы под ними погребена.

Я вяло кромсала мясо, по непонятной причине злясь. На меня внимания никто не обращал, даже взгляда ни одного не кинули. Да и зачем, когда тут такая компашка, можно поливать друг друга сиропом восхвалений. Анна Николаевна рассыпалась в благодарностях за то, что Ярослав помог в такую трудную минуту, когда рядом с Даней никого не оказалось. Ага, я же не в счет.

Короче, в какой-то момент мне это надоело и, извинившись, я сказала, что отойду. Вышла на улицу, день выдался душный, так что здесь было хуже, чем в зале, где работали кондиционеры. Может, слинять по тихой? Все равно я вряд ли смогу с кем-то поговорить и что-то узнать? Я почти решилась, когда дверь распахнулась, и на улице показался Петренко с сигаретой в зубах.

Улыбнувшись, закурил, медленно осматривая меня с ног до головы.

— Завязывай пялиться, — сказала я, он усмехнулся.

— Если не хотела, чтобы на тебя пялились, не надо было надевать такой наряд. Но многие мужчины тебе благодарны: твои ножки отвлекли их от мрачных дум о смерти.

Я фыркнула.

— Вот и хорошо, пусть лучше о жизни думают. А чего сбежал от чудесной Анны Николаевны? У вас вроде полный контакт, я почти поверила, что через полгода ты станешь её третьим мужем.

Ярослав весело рассмеялся, опустив голову.

— Ох, Катя, Катя, — сказал потом, — ты в курсе, что у тебя язык без костей? Ты хоть иногда думаешь прежде чем сказать?

Вот даже не знаю — обидеться или признать правду?

— Ладно, все это очень увлекательно, но мне пора.

— Уже? — он явно удивился. — Я думал, ты приехала сюда расследовать смерть Матвеева.

— Ага, как мне это сделать, когда я даже не знаю, что там за люди собрались? И с чего им со мной разговаривать?

— Так давай я тебя познакомлю.

Я посмотрела на него недоверчиво. Чую подвох, чую.

— А тебе это зачем?

— Так я же обещался тебе помогать по мере сил, разве нет?

Я еще немного поглазела.

— Ладно, — сказала в итоге, — идем.

А дальше началось веселье. В том плане, что Ярослав таскал меня по присутствующим, знакомил, а сам при этом то за талию обхватит, то на поясницу руку положит, то по спине вдоль позвоночника пальцами проведет. Это у него такой особый способ издевательства, видимо.

А вообще многие смотрели на меня с любопытством. То есть я понимала, конечно, что не вписываюсь в эту компанию высшего общества, да еще прикид у меня такой, да и убили Матвеева при мне… Короче, многие общались с охотой. Было, видимо, интересно, что я из себя представляю.

Только вот ничего путного узнать не удалось, хотя я и набила свою сумочку визитками. Голова под конец распухла. Я сбежала от Петренко и закрылась в кабинке туалета, если можно кабинкой назвать эту чуть ли не комнату. Немного посидела с закрытыми глазами, потом полистала инстаграмм, и немного пришла в себя. Так, я все еще Катя Авдеева, это уже неплохо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Встала, чтобы выйти, когда услышала трель мобильного из соседней кабинки, и решила выждать.

— Да, Оля, привет, — услышала женский голос, — я на поминках Матвеева, я же тебе говорила… Ну что может быть интересного на поминках? Все гадают, кто его убил и за что… Представляешь, подружка его сына, ну та, что была с Гошей, когда его убили, судя по всему, спит с Петренко.

Я только рот открыла, это еще по какому по всему она судит?

— Сынок Гоши или не замечает очевидного, или делает вид, хотя всем вокруг все понятно. Девица оделась, как проститука, и щеголяет под руку с Петренко. На что она надеется только, неясно. Была бы поумней, захомутала сына и все его деньги, но, видимо, решила, что Ярослав интересней… Конечно, он ей не по зубам, что за глупости, всем известно, что бабы у Петренко не задерживаются долго, вот я и говорю…

Продолжение разговора осталось для меня загадкой, хотя основную мысль я успела уловить. И разозлилась. Ну что за день такой, а, вот точно не мой.

Зайдя в зал и увидев Петренко с каким-то мужчиной, уверенным шагом прошла к ним. Теперь мне почему-то казалось, что на нас все время пялятся. Ну и пусть, пошли они все вообще.

— Можно я у вас его украду? — спросила, улыбнувшись во все зубы и не дожидаясь ответа, потянула Ярослава к выходу.

— Что случилось? — поинтересовался он, когда мы вышли из зала. Я молча вышла на улицу и, отойдя на пару метров вдоль здания, остановилась.

— Ты в курсе, что все считают, будто мы любовники? — поинтересовалась у него. Ярослав вздернул бровь.

— Откуда такая информация?

— Пока была в туалете, на меня снизошел туалетный бог и рассказал. Телефонный разговор услышала, — добавила в итоге. Он усмехнулся.

— Да и забей, Кать. Этим бабам лишь бы повод потрепаться найти. Тем более, если они видят молодую красивую женщину. Это просто зависть.

— Да ты что, — съязвила я, — чему же они завидуют? Тому, что ты попользуешься мной пару неделей и выставишь за порог?

— Я смотрю, разговор был длинный, — хмыкнул Ярослав, доставая сигареты.

— Ага. Ты ведь специально таскал меня по залу, привлекая внимание, так? И хотел, чтобы все подумали, будто мы любовники. Только не пойму, зачем тебе это надо? У тебя какие-то личные счеты с Матвеевым? Ты пытаешься унизить его сына даже после смерти отца?

— Глупостей не говори, Кать, — он убрал зажигалку и выдохнул дым, — делать мне больше нечего, играть в мексиканский сериал.

— Тогда что?

Петренко немного на меня поглазел, куря. Я терпеливо ждала. Наконец, затушив окурок, он сказал:

— Я ведь упоминал, тобой интересуются многие. И не все из них могут быть лояльны. Наша так называемая связь немного, но все же даст тебе защиту от возможных нападок.

Я часто заморгала, переваривая информацию. Я сейчас не ослышалась? Он типа пытается меня защитить? Нет, это, конечно, мило и приятно, и… Но черт возьми, не верится в такое!

— Ищешь подвох? — хмыкнул он, разглядывая меня.

— А ты сомневаешься в этом?

— Нет. Убеждать тебя в своих чистых намерениях я не собираюсь. И вообще, делаю это ради собственного спокойствия.

Я только головой покачала.

— Знаешь, пожалуй, мне лучше поехать. Я очень устала от всех этих знакомств.

— Валяй, — кивнул он, соглашаясь. — Если что, звони.

Так и хотелось спросить, что если что, но я не стала, опять начнет тут свои шуточки отвешивать. Попрощавшись, двинула в сторону машины и всю дорогу до дома глазела в зеркало заднего вида, пытаясь не пойми кого высмотреть. Петренко, гад такой, все же сумел запугать. Хотя и сама недавно думала о том, что меня запрут и будут пытать, но то как-то не всерьез… А вот когда слышишь подобное от человека вроде Ярослава… Неосознанно подбираешься и начинаешь внимательно следить за обстановкой.

Хотя он мог сказать это специально, чтобы я напряглась. А то шатаюсь тут по всему городу, путаюсь под ногами, пока он ведет свое расследование. Боится, что я могу узнать что-то важное, вот и нагоняет страху.

В общем, на подъездах к дому я немного сумела себя успокоить. Поднявшись на этаж, сунула ключ в замочную скважину и замерла. Он не прокручивался. У меня тут же вспотели ладони, а сердце застучало где-то в горле. Я опустила ручку и потянула на себя дверь: открыта. Вот же черт! Могла я в спешке не закрыть ее? Сомнительно. Такие вещи я делаю обычно на автомате.

Распахнув дверь, сделала шаг назад на лестничной клетке, прислушалась. Тихо. Только вот отсюда видно, что в комнате бардак. И это не из-за меня, хотя я тоже с утра постаралась. Вся комната просто вверх дном, по крайней мере, тот участок, что виден с прохода. Тумбочка в прихожей тоже выворочена, содержимое валяется на полу. Очевидно, кто-то был в квартире в мое отсутствие. Немного постояв, я вытащила телефон и набрала Артюшкина. Он отозвался довольно скоро. Вкратце описала происходящее, на что получила ответ:

— Ничего в квартире не трогайте, скоро буду.

Ну хоть в этот раз никакого скептицизма. Еще минут пять я постояла на лестничной клетке, а потом решилась зайти внутрь, не закрывая двери. Квартира представляла собой жалкое зрелище. Перевернуто все: вещи выкинуты из шкафа, содержимое компьютерного стола на полу, одинокий кактус, единственный из цветов, что прижился у меня, выворчен из горшка. Земля вокруг него рассыпана горкой. Компьютера нет, просто исчез. Кухня выглядела не лучше, все крупы рассыпаны, как и кофе, чай, посуда на полу, даже часть продуктов из холодильника и то распотрошили.

— Что за хрень? — покачала я головой, прислонившись спиной к стене.

Может, я и не сильно умна в сыщицких делах, но кажется, в моей квартрие что-то искали. И это что-то им очень нужно, раз они так тщательно тут все изуродовали. Хорошо, что меня дома не было, что-то мои мыслишки про пытки из девяностых теперь не кажутся шуточными.

Артюшкин прибыл с двумя мужчинами, они осмотрели квартиру, потом следователь уселся на стул, приглашая меня последовать его примеру. Я еще раз передала, как вернулась домой и обнаружила открытую квартиру. Артюшкин только кивал.

— Считаете, это связано со смертью Матвеева? — не удержалась я в конце, так как он делится информацией вроде бы не планировал. Следователь пожал плечами.

— Пока сложно сказать, Екатерина Михайловна. Но это первое, что приходит на ум, так ведь?

— Но я не вижу причин…

— Они что-то искали, — перебил Артюшкин задумчиво. — И судя по всему что-то небольшое, раз рылись в горшке с цветком и пакетах с крупами. Унесли компьютер… Полагали, на нем может быть какая-то информация?

— Они думают, у меня есть какие-то бумаги Матвеева? — предположила я. Артюшкин снова пожал плечами.

— Возможно. Только почему у вас, Екатерина Михайловна? Ведь вы сами утверждали, что никак не соприкасались с Матвеевым?

И снова под ложечкой засосало. Так-то да, никак, но Вена эта… И картины мои в музее… Я тяжело выдохнула.

— Но ведь эти люди могли не знать об этом. Почему-то решили, что у меня может быть то, что им надо…

Цепочка оборвалась.

— Вот и я говорю, — кивнул Артюшкин. — Что-то не складывается. Или вы не договариваете, Екатерина Михайловна, или мы чего-то не знаем, или… — он замолк, жуя губы, я напряглась.

— Или… — поторопила его, мужчина перевел на меня взгляд.

— А может, кто-то просто вас провоцирует? Хочет запугать и таким образом заставить действовать?

Я снова захлопала глазами, в который раз за этот бесконечный день.

— Как действовать? — закачала головой. Артюшкин устало вздохнул.

— Сам не знаю. Боюсь, в этом деле все очень не просто. Кроме вас и сына просто нет заинтересованных в его смерти.

— А бизнес? Возможно, есть что-то еще кроме ресторанов? Он же не простой человек.

— Возможно, — кивнул Артюшкин. — Смущает только, что его убили так… нелепо. Да и в бизнесе мы пока не нашли зацепок.

Он встал, вздыхая, я поднялась следом.

— В общем, Екатерина Михайловна, будьте начеку. И если что — звоните.

Как же мне надоело это "если что"…

Заперев дверь на щеколду, которая теперь уже не казалась надежной, я уселась на край кресла, глядя перед собой. Что-то ситуация нравится мне всё меньше: быть просто подозреваемой как-то приятней, чем вот это все, что происходит вокруг. С моей первой мысли о том, что на самом деле я втянута в какую-то историю, прошло совсем немного времени, а она подтвердилась уже более чем. И самое дурацкое, что игра эта наверняка опасная, а я даже не понимаю, что происходит.

Определенно, мне нужно узнать о жизни и делах Матвеева как можно больше, найти любые зацепки, которые могли бы помочь. Я набрала Даньку, он ответил, когда я уже хотела повесить трубку.

— Ты чего уехала и не попрощалась? — спросил меня.

— Прости, Дань, так вышло. Вы еще в кафе?

— Нет, приехали домой вот, сейчас дядя Гена подъедет, он только вернулся.

— Самсонов? — встрепенулась я. — Дань, а можно я тоже приду?

— Зачем? — не понял он.

— Хочу немного поговорить с ним о Матвееве.

— Ты все еще со своим расследованием носишься? — уверена, он покачал головой. — Ладно, приезжай.

Как хорошо, что он никогда не умел мне отказывать.

Через полчаса я уже входила на территорию дома, почему-то немного волнуясь. То, что Самсонов должен что-то знать — бесспорно. Но захочет ли рассказать? Совсем не факт. Но сейчас я готова выбить из него информацию в прямом смысле этого слова. Матвеев общался с Петренко, а потом недовольный и злой звонил Самсонову. Со своим другом и бизнесменом последнюю неделю они виделись чаще обычного.

Зачем Самсонов летал в Вену и что за дела такие, что не смог вернуться даже на похороны лучшего друга? А мог ли он быть сам замешан в его смерти? В конце концов, когда в игру вступает бизнес, дружеские чувства порой отходят на второй план. Зато алиби у него стопроцентное, не подкопаешься.

За этими мыслями я доскакала до квартиры и только когда передо мной открылась дверь, чуть ли не поморщилась. Как я могла забыть об Анне Николаевне?

Улыбнувшись, спросила:

— Можно зайти?

Она отошла в сторону, пропуская меня. Данька вышел из гостиной почти сразу.

— Проходи, дядя Гена уже подъезжает.

— Скажите, Катя, — влезла тут же матушка, — вы серьезно пытаетесь сами расследовать смерть Гоши?

Я послала Даньке уничижительный взгляд, он смутился, но ничего не сказал.

— Да, пытаюсь, — ответила, проходя в гостиную за парнем. — А что вам не нравится?

— Мне не нравится то, что вы впутываете в это моего сына, — женщина уселась в кресло, положив руку на подлокотник, уставилась на меня. — Может, вам в жизни не хватает эмоций и вы ищете их разными способами, но подумайте о том, что подвергаете опасности других людей. В частности, Данилу.

— Ну мам, — начал было сам Данила, но она только привычно махнула в его сторону рукой.

Тут раздался звонок в дверь, Данька смылся в прихожую, а Анна Николаевна, резко подавшись вперед, негромко заговорила:

— Не знаю, на что вы надеетесь, Катя, только учтите, сына моего вы не получите. Я хочу, чтобы вы перестали вообще появляться в его жизни, ясно вам? Вы и так опозорили его сегодня в ресторане, когда так бесцеремонно вели себя с Ярославом Александровичем.

Я только рот открыла. Я бесцеремонно себя вела? Ну ничего себе! Ладно, Катя, наберись терпения, глотни побольше воздуха и ответь спокойно.

— Знаете, Анна Николаевна, я не планировала появляться в жизни вашего сына. Это он сам не давал мне прохода все эти месяцы, и его отец тоже, когда хотел силой заставить меня сойтись с Даней. И когда Георгий погиб, я Даню к себе не звала, понятно? Это он без меня не может, он без меня, а не я без него. И если вам так хочется, чтобы меня не было в его жизни — поговорите об этом с ним.

Я замолкла и, услышав сзади движение, обернулась. Данька стоял на пороге, глядя на меня печальными глазами. Слышал, значит. Ну отлично. А эта грымза видела его и не остановила меня. Впрочем, может, так даже лучше, сколько уже можно питать иллюзии?

Неловкую сцену нарушил появившийся в гостиной мужчина лет сорока пяти, высокий, полноватый, шумно дышащий. Мне он почему-то не понравился. Сложно сказать, почему, смотрел на всех вполне дружелюбно. С Анной Николаевной обнялся, мне пожал руку, коротко сказав:

— Геннадий.

— Катя Авдеева, — ответила я, он кивнул, не выявив никаких эмоций. Знал, что я это я? В том, что не в курсе моей причастности к произошедшему, сомневаюсь. Ну раз с Матвеевым они были большие друзья, мог и о той истории знать. Ладно, поговорим — увидим.

— Ужас какой-то, — присел Самсонов в кресло, шумно выдохнув, — я как в тумане. Командировка эта дурацкая еще, никак было не успеть. Дань, молодец, что все организовал.

— Это не он, — влезла матушка.

— Ярослав Петренко, — ответил

Данька, — сказал, он папин партнер по бизнесу.

Лицо Самсонова надо было видеть. На нем одновременно появилось удивление, задумчивость и недовольство. Не заметить это было сложно, потому Анна Николаевна аккуратно спросила:

— Гена, ты его знаешь?

— Знаю, — ответил Самсонов, глядя в стену и о чем-то размышляя. Такая реакция мне не нравилась от слова совсем. Посмотрев на Даньку, мужчина спросил: — А как вы вообще с ним связались?

— Так он сам пришел, — пожал тот плечами. — Сказал, возьмет всю организацию на себя. Да мы не знакомы так-то.

— Зато вот Катерина с ним близко знакома, — не удержалась Анна Николаевна, Самсонов перевел на меня внимательный взгляд. Я только глаза закатила.

— Очень близко, — съязвила в ответ, — целых два раза виделась.

Слукавила, конечно, немного, но да ладно.

— А вы всем мужчинам позволяете себя обжимать при второй встрече?

Да, эта дамочка не из тех, кто сдается. Посмотрев на Самсонова, я сказала:

— Нет у меня ничего с Петренко и не было. — Данька на этих словах заметно оживился, я мысленно вздохнула. Очередные ложные надежды. И чего он в меня вцепился? — Вы можете уже объяснить, чем он вам не угодил?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Да, Гена, — влезла матушка, куда же без нее. — Кто он нам? Друг?

— Друг? — усмехнулся Самсонов. — Это вряд ли. Скорее уж, враг.

Я на этих словах опустила глаза, уставилась на руки, пытаясь как-то осмыслить информацию. Враг. Он враг. Ну ведь я и сама думала, что появление Петренко было неспроста, что он преследует личные цели? Тогда какого черта внутри сейчас такое неприятное ощущение?

Я подняла на Самсонова хмурый взгляд, мужчина, кажется, все это время меня разглядывал.

— Можем мы поговорить наедине? — спросила его, наблюдая недовольство на лице Анны Николаевны, Данька сидел в растерянности.

— Конечно, — бодро согласился Самсонов, тут же поднимаясь. — Пойдемте в Гошин кабинет. Вы же не против? — спросил у остальных, ему никто возражать не стал.

— Сам хотел с вами поговорить, — сказал Геннадий, когда мы разместились в кабинете на диване. — Вы ведь были там в момент смерти?

— Там меня не было, я была в туалете, — все же уточнила я.

— Расскажете?

Пожав плечами, я поведала вкратце произошедшее. Самсонов слушал, задумчиво жуя губы. И хотя определено ему тут были рады и доверяли, мне почему-то он упорно не нравился.

— А Петренко? — задал вопрос Геннадий, когда я замолкла. Я пожала плечами.

— Он приехал сюда, мы были с Данькой, потом он приехал ко мне задать вопросы о случившемся. Вот и все.

— А то, что Аня говорила…

— Ничего такого не было, я просто попросила его познакомить меня с теми, кто был на поминках. Я нахожусь в подозреваемых, и хотела узнать хоть что-то, нащупать след…

— Вы серьезно? — Самсонов отчетливо удивился. — Не думаю, что лезть в это — разумная идея, Катя. Мы даже не знаем, кто его убил и за что, вы сами себя подвергаете опасности.

Я вздохнула, кивая головой, как бы соглашаясь. И вдруг подумала: все это говорят, кто слышит мои слова о расследовании. Все, кроме Петренко. Он не только спокойно отнесся, но еще и как будто сам предположил раньше меня, что я буду лезть в это дело. И вроде как ничего удивительного не увидел в этом. Занятно.

— Вы можете объяснить, что не так с этим Петренко? — перевела тему. — Если он враг, то зачем тогда объявился?

Самсонов задумчиво пожевал губу.

— Ярослав очень непростой человек, Катя. В нашем городе он личность не просто известная, одна из значимых. Не преувеличу, если скажу, что наш город во многом держится на нем.

Я вздернула брови в удивлении. ничего себе, даже так. Нет, я, конечно, подозревала, что он не прост, но чтобы настолько…

— Что значит держится? — спросила мужчину. Он вздохнул.

— В другой ситуации я не стал бы особо распространяться, потому что все это ни к чему молодой красивой женщине… — я только дернула бровью на данный комплимент. — Но обстоятельства складываются таким образом… Уверен, Петренко появился не просто так.

— И что ему надо от Даньки? — задала я логичный вопрос. Ведь именно он наследник дела Матвеева, значит, и спрос с него. Самсонов взглянул на меня с сомнением. — Я имею в виду, он хочет забрать бизнес Георгия?

— Не думаю, что Петренко нужны рестораны Гоши…

— Тогда что? — вкрадчиво спросила я, глядя на Самсонова неотрывно. Он явно почувствовал себя не в своей тарелке. Тоже мне политик, вьется, как уж на сковородке. — Он же ваш друг, должны у вас быть хоть какие-то мысли, за что его могли убить? Мог это сделать Петренко? — спросила я прямо. Самсонов вздохнул.

— Мог, — сказал в итоге, я чуть не выругалась, отворачиваясь.

— И вы знаете, за что? — уставилась на мужчину исподлобья, оперевшись локтями на колени.

— Я уже говорил, Катя, не думаю, что вам стоит в это лезть.

— Я тоже так не думала, но кажется, мне особенно не дают права выбора.

— То есть? — теперь Самсонов напрягся.

— Георгия убивают во время обеда со мной, тут же появляется Петренко с расспросами, за мной следят какие-то непонятные субъекты, мою квартиру перевернули вверх дном. И если вы мне сейчас опять скажете, что это никак не связано с убийством Георгия — я рассмеюсь вам в лицо.

Самсонов устало вздохнул, закрывая глаза. Немного так посидев, выпрямился, устремляя на меня взгляд.

— Он был моим другом, Катя, — сказал мне. — Но я, честно, мало знаю о том, что он затевал.

— Затевал?

— Гоша хотел податься в политику. Я обещал посодействовать в этом вопросе, но ему было мало подобного движения по лестнице. Он хотел всего и сразу, такой тип человека.

— И? — нахмурилась я.

— Он что-то задумал. Я не знаю, что, правда, не знаю. Гоша говорил последнее время полунамеками, обещал рассказать, когда дело выгорит. Он был уверен в успехе. Сказал, что раскопал золотую жилу, которая позволит ему сразу выдвинуться вперед и занять высокое место в нашем городе, да и, возможно, не только в нашем. Я пытался выпытать подробности, но Гоша молчал, боялся спугнуть удачу, так он говорил. А примерно за неделю до смерти вдруг настроение его изменилось. Сказал, появились некоторые трудности, кое-какие люди могут начать вставлять палки в колеса, надо подготовиться к встрече с ними. Я спросил, какие, но он не стал вдаваться в подробности. Через пару дней вдруг ни с того ни с сего Гоша позвонил и попросил о встрече, стал выспрашивать подробности о Петренко. Конечно, что-то и сам знал, я уже говорил, Ярослав в нашем городе личность известная. Единственное, что я мог предположить, что Гоша каким-то образом задел интересы Петренко. И я сказал ему: не лезь к этому человеку, он тебя сметет и не заметит. А Гоша ответил: еще посмотрим, кто кого. И все, больше я ничего не смог из него выпытать. Понял только, что они могли сцепиться на почве общих интересов.

— И Петренко велел от него избавиться, — закончила я, Самсонов вздохнул. — Вам не кажется странным с его стороны выбрать такой способ убийства? Не особенно надежный, скажем так. Проще нанять киллера, нет?

Самсонов усмехнулся.

— Вы, Катя, рассуждаете прямо как боевая подруга Джеймса Бонда. Хотя да, в случае Петренко, наверное, проще, только…

Мужчина снова замолчал, погружаясь в раздумья.

— Только что, — поторопила я его. Он поднял на меня глаза.

— Только в случае Петренко нельзя быть заранее уверенным ни в чем. Говорят, он большой затейник, и может так все закрутить, что ты даже не заметишь, как давно пляшешь под его дудку.

От Даньки я выходила в растерянности. Уселась в машину и уставилась перед собой. Мысли упорно разбегались. Вот ты значит какой, Ярослав Петренко, очень умный хитрый тип, привыкший играть чужими судьбами. И я — часть этой игры? Самсонов утверждал, что Георгий не упоминал обо мне в связи с последними событиями и своими планами в политике. Как друг Геннадий знал о той истории, когда Матвеев охмурил меня, чтобы проверить чувства к его сыну, но был уверен, что после моего с Данькой расставания история полностью закончилась. Только вот, судя по всему, Георгий не спешил делиться с другом всей информацией.

Но я чувствовала: каким-то образом он вплел меня в свою жизнь. Не знаю, связано ли это с политикой и его грандиозной идеей покорения мира, но что-то определенно есть. Следователь предположил, в моей квартире что-то искали, то есть некто тоже нащупал эту связь между мной и Георгием. Нащупал настолько, что решил: Матвеев мог мне что-то дать на хранение?

Или все-таки и это только игра? Очередной ход в моем запугивании, попытка создать иллюзию того, что я нахожусь под пристальным наблюдением многих глаз, так ведь сказал Петренко? И ребятки, следившие за мной, и разгром — может быть, это всего лишь часть игры Ярослава. Игры, финала которой я, к сожалению, не вижу.

Мотнув головой, я достала телефон. Как бы там ни было, а поговорить с Петренко не помешает.

Набрала его номер, разглядывая данную мне визитку, он ответил почти сразу. И голос такой вкрадчивый, низкий, аж завораживает. Наверное, долго тренировался.

— Привет, это Катя Авдеева. Мы можем встретиться? Есть разговор, — я постаралась придерживаться нейтрального тона.

— Конечно, я сейчас в ресторане, приезжай, — он назвал адрес.

Знаю я этот ресторан, в центре, жутко дорогущий и пафосный. Самое место для Петренко.

— Я буду минут через десять, — сказала в ответ, мы распрощались.

Отложив телефон, глубоко вздохнула. Ладно, один разговор, и на этом на сегодня закончим изыскания, нужно все хорошенько обдумать, прежде чем действовать дальше. Впрочем, как действовать, я все равно не представляла.

Швейцар на входе улыбнулся мне очень даже дружелюбно и дверь открыл, чем вызывал приятные эмоции, я ведь явно выгляжу не особенно подходяще для данного заведения. Метрдотелю я сразу сказала, что меня должен ждать Петренко.

— Сейчас уточню, — вежливо ответила девушка и отошла в сторону звонить.

Я стала бродить по холлу, рассматривая висящие на стене картины. Так увлеклась, что прозевала момент появления Ярослава. Он как обычно незаметно оказался за спиной и сказал на ухо:

— Нравится?

Вздрогнув от неожиданности, я закрыла глаза, выдыхая. Ну что за человек. Открыв глаза, ответила:

— Да, вполне ничего.

— Хочешь, твою повешу тоже?

Я только фыркнула, поворачиваясь и делая сразу шаг назад, чтобы избежать близости. Ярослав, оглядев меня быстрым взглядом, спросил:

— О чем хотела поговорить?

Я сделала неопределенный жест рукой.

— Понятно, — усмехнулся он, — ну пошли.

Развернувшись, двинул в сторону коридора, уходящего в сторону от прохода в зал. Может, так типа випки, как в “Короне”? Я пошла следом, разглядывая широкие плечи и сильные руки мужчины. Ярослав успел переодеться и теперь был в джинсах и легкой светлой рубашке. Мы прошли к двери, он отворил ее и сделал приглашающий жест.

Я зашла внутрь, осматриваясь.

— И чей это кабинет? — задала вопрос, обозревая большой рабочий стол, стеллаж в углу, диван и два кресла вокруг низкого столика.

— Мой. И ресторан тоже.

— Ничего себе, — присвистнула в ответ, проходя к столу и рассматривая бумаги, лежащие на нем.

Какие-то счета, с такого расстояния толком не разглядеть, да и вряд ли бы он разложил тут что-то секретное. Пока я размышляла об этом, по сторонами от меня на стол легли мужские ладони, и все тот же вкрадчивый голос прошептал на ухо:

— Ты зачем пришла, Кать?

От этого вопроса по телу почему-то побежали мурашки. А может, от дыхания Ярослава на моей шее. Я развернулась в его захвате, оказавшись лицом к лицу, поинтересовалась:

— Когда ты перестанешь нарушать мою личную зону?

— Когда ты перестанешь носить такие провоцирующие юбки, — он улыбнулся уголками губ.

Я усмехнулась. Мы сцепились взглядами, Петренко смотрел спокойно и внимательно, с привычной насмешкой. Я просто смотрела, потому что пытаться понять, что у него в голове, не представлялось возможным. Взгляд Ярослава в какое-то мгновенье изменился, он сузил глаза.

— Так зачем ты пришла, Кать? — спросил он как-то чересчур низко, не отводя взгляда. Я нервно сглотнула.

— Поговорить, — сказала в ответ, вышло неожиданно хрипло.

Кашлянула. Взгляды мы так и не расцепляли, а вот лица становились все ближе. Он что?… Он собрался?..

Додумать я не успела, потому что через мгновенье Петренко подхватил меня под бедра и усадил на стол, а следом начал целовать. Каюсь, в первое мгновение я растерялась, но только в первое, а потом… Потом вцепилась в его плечи и ответила, причем с большой охотой.

Поцелуй был жадный, напористый, какой-то даже ненасытный, он будоражил, уводил разум куда-то далеко. Очень далеко, потому что к тому моменту, когда я оторвалась от Ярослава, тяжело дыша, у меня уже была расстегнута блузка, а я сама тянула из пряжки конец ремня на джинсах Петренко.

"Ты что творишь, ненормальная?" — мелькнуло в уме, но Ярослав начал снова целовать, запуская руки под мою юбку, и остатки мыслей покинули меня окончательно, а я сама отдалась окутывающей меня страсти. Ярослав не был нежен, и вообще все происходящее было так пошло, что заводило еще больше. Стол в кабинете, задранная юбка, случайный секс с притягательным мужчиной… которого я знаю, блин, три дня!

Вот это падение, Авдеева, такого за тобой еще не водилось. Даже с Матвеевым было дольше, а там хотя бы у нас было много общих тем для разговоров. А тут что… Ничего, кроме невероятной тяги и желания, которому я отдалась, рвалась навстречу этому мужчине, стонала, сжимая его сильные плечи, и уносилась куда-то далеко, чувствуя, как он двигается в унисон со мной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А потом все предсказуемо кончилось. Я сидела на столе с дрожащими ногами, пустой головой и невозможно приятной слабостью в теле, пытаясь как-то вернуться в реальность. Ярослав, сделав пару шагов назад, стал одеваться, я последовала его примеру, взявшись за блузку непослушными пальцами. И на черта придумали пуговицы, насколько проще было бы застегнуть молнию.

Слезла со стола, оправив юбку, подняла глаза, Петренко стоял напротив, сложив на груди руки и рассматривая меня. Коса, наверное, изрядно растрепалась, да и плевать. Что-то надо сказать, наверное? Что в таких ситуациях говорят? У Петренко явно больше опыта, пусть сам и говорит.

— Пойдем поужинаем, — сказал Ярослав, словно прочитав мои мысли.

Кивнув, я последовала за ним, думая, о чем буду говорить. У меня особенно плана-то не было, а случившееся в кабинете совсем выбило из колеи. Самое дурацкое — мне понравилось. То есть так понравилось, что слов нет. Только очевидно, что с моей стороны это большая ошибка. Пока я удерживала между нами некую грань, было как-то проще, а теперь… Ой, Авдеева, да успокойся ты уже. Подумаешь, переспала с мужиком, ну и что такого? Для него это просто секс, который ничего не значит, ты тоже не маленькая девочка, так что нечего тут… Ну переспала с малознакомым мужчиной, с кем не бывает.

Да уж, так себе наставления.

Мы вышли в холл, когда я услышала, как Ярослава окликнули. Мы синхронно обернулись и увидели парочку: девушку и молодого мужчину. Ее я сразу узнала, та самая блондинка, с которой Петренко светился в газетах больше других. Мужчине было лет тридцать с небольшим, и очевидно, что если Петренко и светился, то больше ему уже не светит: между этими двумя явно любовь, видно невооруженным глазом.

Парочка приблизилась к нам, мужчины пожали руки, причем вновь прибывший, кинув на меня быстрый взгляд, усмехнулся.

— Я в машине, Ань, — сказал девушке и удалился.

Она тоже смущенно на меня посмотрела, но потом перенесла внимание на Ярослава.

— Как поживаешь? — поинтересовался он, девушка улыбнулась.

— Хорошо, — вытащив из сумочки небольшую открытку, протянула ему. — Вот, это тебе.

Ярослав открыл открытку и усмехнулся.

— Я уже был на его свадьбе, мне не понравилось, хотя было довольно весело.

— Очень смешно, — укоризненно взглянула на него девушка, хотя и улыбнулась. — Приглашение, если что, на двоих.

И покосилась на меня. Я тут же опустила взгляд и мысленно чертыхнулась. Пуговицы на блузке были застегнуты через одну. Я начала стремительно краснеть, отвернувшись, принялась правильно застегиваться. Боже, какой стыд, они конечно, поняли, чем мы занимались в кабинете… Растрепанная девица с плохо застегнутой блузкой. Ну вообще прекрасно!

Пока я возилась с пуговицами, они успели распрощаться.

— Идем, — кивнул мне Петренко, мазнув взглядом по груди, усмехнулся. Вот ведь гад!

— Ты что, не мог про блузку сказать? — прошипела я, когда мы сели за стол. Ярослав широко улыбнулся.

— Я решил, так и задумано.

Ответить, что я думаю по этому поводу, не успела, потому что нам подали меню. Я тут же почувствовала зверский голод, потому заказала жаркое и салат.

Когда официант удалился, Ярослав откинулся в кресле и принялся закатывать рукава рубашки, наблюдая за мной. После секса смотреть ему в глаза почему-то стало сложнее. Я принялась оглядывать зал.

— Мне кажется, или на нас косятся? — все же задала вопрос. Ярослав неопределенно качнул головой.

— Все может быть.

Так, ладно, меньше лирики. Посмотрев в глаза Ярославу, сказала:

— Мою квартиру обыскали.

Он не особенно бурно отреагировал, но мне все же показалось, что напрягся. Нахмурившись, сказал:

— Подробности.

Я рассказала, как вернулась домой и что там обнаружила, наблюдая за мужчиной. Он слушал внимательно, отведя взгляд в сторону, и явно о чем-то размышлял. Вообще, было похоже, что полученная информация ему не особенно приглянулась.

Когда я замолчала, как раз пришел официант с напитками. Сделав глоток воды, Ярослав отставил стакан на стол и сказал:

— Заедем к тебе после ужина.

— Хочу взглянуть на твой разгром.

Я пожала плечами, Петренко вновь погрузился в думы. Ели мы молча, правда, к концу ужина я не удержалась и спросила:

— Чем тебя так напряг этот разгром?

Ярослав бросил на меня быстрый взгляд.

— Не могу придумать, кто бы это мог сделать, — сказал все-таки. Я дернула бровью.

— А варианты есть? Хотелось бы их услышать.

— Услышишь, когда будут, — коротко ответил он и поднялся.

В квартире молча прошелся по комнатам, осмотрел бардак, а потом задумчиво уселся на край кресла. Я почесала шею.

— Следователь считает, что-то искали, — высказала мысль. Петренко кивнул, но не уверена, что услышал. Поднявшись, сказал:

— Переночуешь сегодня у меня.

Я захлопала глазами.

— Не думаю, что это хорошая идея, — заметила ему.

— Кать, давай без препирательств. Если ты права, и кто-то что-то ищет, он может прийти к тебе непосредственно. И не факт, что будет добрым.

Я немного просверлила его взглядом. Внутри крутилось много мыслей. Первая, самая дурацкая: он за меня переживает. Вторая, куда более разумная: не хочет упустить рыбку, которая может приплыть на живца, то есть меня. Третья, еще более неприятная: все это устроено Петренко, и домой к себе он меня везет специально, чтобы я была под его присмотром, и таким образом ему было бы проще продолжать вести свою игру.

Нет, Самсонов определенно запудрил мне мозги этими своими россказнями о великом и ужасном Ярославе.

— Хорошо, — сказала в итоге, так и не решив, правильно я поступаю или нет. С другой стороны, если мне и впрямь угрожает опасность, то перестраховаться не помешает. — Вещи только соберу.

Сунув пару шмоток и зубную щетку в рюкзак, я переоделась в платье и сверху надела легкую длинную кофту с рукавом. Петренко, когда я вышла из ванной, окинув меня быстрым взглядом, кивнул в сторону выхода.

Мы молча спустились вниз, и только когда проехали в машине минут пять, я все же не удержалась и спросила:

— У тебя есть мысли, кто и что может у меня искать? Это ведь наверняка как-то связано с убийством Георгия?

— Скорее всего, — коротко ответил Ярослав и закурил.

Кажется, развивать эту тему он не собирался. А я не собиралась сдаваться.

— Какие дела у тебя были с Матвеевым? — задала новый вопрос.

Петренко, бросив на меня быстрый взгляд, выдохнул дым в приоткрытое окно.

— Ничего серьезного, — сказал все же. — Матвеев собирался податься в политику, а я пытался объяснить ему, что сейчас не лучшее время.

Ого, даже так. Сказать честно, я никак не ожидала подобного ответа, того, что Ярослав вдруг хоть немного, но вскроет карты.

— И почему время было не лучшее? — задала вопрос.

— Потому что в нашем городе новые политики не нужны. Старых за глаза.

— А почему эту ответственную миссию поручили тебе? Ты же вроде простой бизнесмен.

Ярослав, усмехнувшись, качнул головой и затушил окурок. Посмотрев на меня в очередной раз, заметил:

— А я вроде политической тамады, где надо поболтать, везде меня посылают.

— Смешно, — скривилась я. — Если они отправили тебя, значит, были уверены, что ты сможешь убедить Георгия, так? Не расскажешь, как ты его убеждал?

Петренко даже развеселился от моего вопроса. Улыбнулся, как умеет, сокрушительно и сказал:

— Не расскажу.

Ну вот даже ничего и не ответишь на такое.

— Потому что методы были не особенно законные? — меня, кажется, уже понесло.

— Ага, связал его и капал на темечко водой.

— Изощренно.

— Классика.

— Ты думаешь, Георгия убили из-за политики? — резко перевела я тему. Петренко вот нисколько не удивился, только нахмурился.

— Думаю, что нет.

— И ты не имеешь к его смерти никакого отношения, — добавила я скептически. Ярослав, усмехнувшись, покосился в мою сторону.

— С Самсоновым говорила? — спросил так же неожиданно, как я пыталась сделать это полминуты назад, только вот мне невозмутимость сохранить не удалось. Мгновенье я все же была растеряна. Впрочем, как оказалось, мой ответ ему и не был нужен. — Знаю, что говорила, у Матвеева-младшего на квартире.

— Ты что, следишь за мной? — сложила я на груди руки.

— Присматриваю. Как и пара ребятишек непутевых, если ты забыла.

— Кстати, что там с заказчиком?

— Как только откопаем, я тебе сразу сообщу.

— Звучит как-то устрашающе.

Ярослав усмехнулся, сворачивая на тихую улочку частных домов. Через пару минут мы тормознули возле одного, открылись ворота, и "Мерседес" въехал внутрь.

— Неплохо бизнесмены живут, — усмехнулась я, вылезая из машины и осматривая шикарный дом.

Ярослав, появившись следом, кинул мне ключи, я поймала, глядя на него с недоумением.

— Иди в дом, машину загоню в гараж, — заметил мне, я неуверенно потопала в сторону крыльца. Интересные у нас, конечно, взаимоотношения.

Подобрав нужный ключ, я открыла дверь, зайдя внутрь, поискала рукой выключатель, зажгла свет в просторном холле. Прошла дальше в гостиную, также зажигая свет. Да, дорого-богато, ну и стильно, со вкусом. Интересно, дизайнер постарался? Наверняка, вряд ли Ярослав сидел над журналами. Сам мужчина появился со стороны кухни, я даже вздрогнула, увидев его темный силуэт.

— Что за привычка подкрадываться, — буркнула, кладя ключи на столик, Петренко усмехнулся.

— Кофе хочешь?

Мы прошли в кухню, здесь был большой обеденный стол, усмехнувшись, я села на стул, интересуясь:

— Ты живешь один?

— Да, — ответил Ярослав, не оборачиваясь, колдуя у кофемашины.

— Зачем одному такой большой дом?

— Я люблю пространство.

— Ясно. Сидишь в огромной кухне за огромным столом и созерцаешь вид в окно, — не удержалась я. Ярослав поставил передо мной чашку капучино.

— Зато на большом столе удобно заниматься сексом, — сказал, оперевшись локтями на столешницу и разглядывая меня.

Я, конечно, покраснела. Ну и дура. Нет бы остаться невозмутимой. Придвинув к себе чашку, буркнула:

— Мне и на небольшом нормально.

Ярослав рассмеялся, выпрямляясь и возвращаясь к кофемашине. Вскоре мы сидели за столом, попивая кофе и разглядывая друг друга.

— Расскажи мне больше о ваших с Матвеевым делах, — попросила я.

Петренко вздохнул, откидываясь на спинку стула и доставая сигареты.

— Да нечего там рассказывать. Что тебе напел Самсонов, что ты так вцепилась в эту тему?

Я задумчиво на него поглазела.

— Сказал, что с Матвеевым вы не ладили, что ты большой человек в городе и был против его устремлений податься в политику, вставлял палки в колеса, так сказать.

— Вот это я злодей, — посмеиваясь, покачал головой Петренко. Вот что он веселого во всем происходящем находит? — Еще что-то?

— Нет. Он сказал, что сам толком не в курсе дел.

Ярослав кивнул, выдыхая дым.

— Самсонов первый и пришел замолвить словечко за Матвеева. Ну ему культурно объяснили, что лучше в эту область не соваться. Причем лучше для самого Матвеева, ногти обломает и без зубов останется. Про амбиции я вообще молчу. Предложили, конечно, небольшую должность в думе, не жалко. Но твой Матвеев не внял и все равно полез.

— И ты говоришь, его убили не из-за этого? — удивилась я. — По-моему, все очевидно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Если из-за этого, то я бы хотел знать, кто еще в игре. Потому что с нашей стороны точно не было таких стремлений. Если тебе интересно, Матвеев был нужен нам живым.

— Кому это нам?

— Надо мной тоже есть люди. И как верно ты заметила, я только бизнесмен. Был приказ договориться с Матвеевым, и я пытался это сделать. Пока он скоропостижно не скончался.

Я кивнула, делая глоток и погружаясь в мысли. Все вроде ясно, только вот остается ощущение недосказанности. Зачем договариваться, если можно просто избавиться от ненужного элемента, который вылез и стал мешать? Самсонов намекнул, что Матвеев говорил, будто у него есть на руках козырь, который ему поможет пролезть даже после того, как ему было отказано.

А не в этом ли козыре все дело? Не он ли стал тем самым аргументом против смерти Матвеева? Козырь, который оказался позарез нужен Петренко с этими его людьми сверху. И именно поэтому Ярослав крутится сейчас вокруг Даньки и меня, считая, что мы можем знать, где этот козырь? Глупость, конечно, Георгий отлично понимал, что Даньке такое лучше не доверять, а я ему вообще никто. Однако мою квартиру обыскали, за мной кто-то следит…

И кто-то убил Матвеева. И если это действительно не Петренко, значит, в игре есть кто-то еще, кто хочет также получить этот пресловутый козырь. Только что он из себя представляет? Какая-то информация? Бумаги? Фотографии? Что?

Сделав последний глоток, я отставила чашку. Ярослав уже докурил, сидел, наблюдая за мной.

— Если честно, я бы отдохнула. Покажешь мне, где можно остановиться?

Он кивнул, я двинула в сторону гостиной и уже на пороге поймала в спину его слова:

— Я тебя хочу, Кать.

Я замерла, чувствуя, как тело моментально среагировало, разлив внизу живота желание. Что за реакции, блин?

Повернувшись, встретилась с внимательным взглядом голубых глаз.

— Ярослав, давай договоримся, — сказала ему, надеясь, что мой голос звучит твердо. — То, что случилось, уже случилось, но на этом все. Меня данный вопрос не интересует. Уверена, ты найдешь, с кем заняться сексом.

Он только криво усмехнулся, продолжая меня разглядывать. Поднялся, а я предательски отступила, когда Петренко оказался рядом. Но все-таки нашла силы посмотреть ему в глаза.

— Ох, Катя, Катя, — сказал Ярослав, — идем, выделю тебе комнату.

Ладно, кажется, с этим вопросом разобрались. Вот и хорошо. Хорошо же?

Мы поднялись на второй этаж по широкой лестнице, вскоре Петренко открыл одну из дверей и пригласил меня внутрь. Зажег свет, я снова присвистнула.

— Да я так себя коронованной особой почувствую скоро, — пошутила все-таки.

Он только усмехнулся и покинул комнату. Я присела на край широкой кровати, застеленной атласным постельным бельем, поверх которого лежало покрывало с красивой вышивкой. Мебель выполнена в классическом стиле. Вот любят некоторые люди выпендриться. Мне к такому столу и прикасаться страшно, не то что…

Ну да, я подумала не про есть, живо вспомнив кабинет в ресторане и чем мы там занимались. Мотнув головой, направилась в ванную, она, конечно, не уступала комнате. На полке нашлось несколько больших чистых полотенец. Отлично, помыться — это то, что надо.

Я долго принимала душ, с наслаждением подставляя тело под струи воды, и думала над происходящими событиями. Самсонов утверждал, что Петренко враг, и наверное, для Герогия так оно и было. Но все же мог ли Ярослав дать команду на убийство? Он утверждает, что нет, хотя причин к такому ответу я тоже не вижу. Опять же странно, почему Матвеев не доверился своему другу, почему не рассказал, в чем заключается его план по завоеванию политической арены? Или на самом деле Самсонов просто рассказал мне не все, а только то, что посчитал нужным? Я потерла лицо, глядя в зеркало. Я запуталась. Окончательно и бесповоротно. Не знаю, кому верить и что делать. Кажется, стоит поспать, сегодня слишком длинный день.

Закутавшись в полотенце, вышла из ванной и застыла, сердце пропустило ход: на моей кровати лежал Ярослав, облаченный в одни домашние штаны, и что-то читал в телефоне.

— Какими судьбами? — поинтересовалась я, повесив свои вещи на спинку стула. — Забыл, где твоя комната? Заблудился в огромных хоромах?

Петренко отложил телефон на тумбочку возле кровати и осмотрел меня долгим взглядом.

— Брось, Кать, — сказал, когда наконец вернулся к моему лицу, — мы же оба понимаем, что это случится.

Я усмехнулась, демонстрируя удивление. Сложив на груди руки, сказала:

— Свали по-хорошему, а.

Он еще попялился, потом все же встал, я по инерции сделала шаг назад, чтобы быть подальше.

А он дернул меня за руку, притягивая к себе, вторую руку положил сзади на шею и стал целовать. Я уперлась ладонями в его голую грудь, чувствуя под пальцами горячую кожу, мысли в голове разбежались. Так не должно быть, не должно. Я знаю его три дня, даже не знаю толком, он, возможно, враг, который использует меня. Какого черта меня так тянет к этому мужчине? Его руки заскользили по моему телу, достигли края полотенца и коснулись бедер. Я вцепилась в его твердые плечи, а потом прижалась еще ближе, зарываясь руками в волосы, чувствуя даже, как быстро бьется его сердце. Полотенце полетело на пол. Предсказуемо. А через мгновенье мы оказались на кровати.

И снова это было безумие, ненормальное, но такое желанное. А когда все кончилось, я лежала, приходя в себя, выравнивая сбитое дыхание. Ярослав ушел в ванную, я, подхватив полотенце, укуталась в него. Посмотрела на себя в большое зеркало на стене, ну и видок: растрепанный и подозрительно довольный. Показала себе язык. Эх, Авдеева, как просто тебя оказалось уделать — всего-то хорошенько отыметь.

Дверь ванной отворилась, и появился Петренко, абсолютно голый. Я подхватила с пола его штаны и кинула, он поймал, правда, из карманов высыпалось несколько презервативов. Подняв три штуки, я хмыкнула:

— Смотрю, у тебя были большие планы на эту ночь.

— Они и сейчас есть, — штаны он отбросил, а я сделала шаг назад.

— Слушай, я завтра ходить не смогу, — попыталась отшутиться.

Петренко посмеялся, но в охапку меня сграбастал и на кровать повалил.

— А куда тебе ходить? — поинтересовался напоследок, а потом снова переключил внимание на физическую сторону нашего контакта.

А я подумала: да чего уже отнекиваться? Дело сделано, так надо получать удовольствие.

Утром я проснулась ожидаемо одна. Когда вырубилась на кровати, Ярослав был рядом, но скорее всего, почти сразу и ушел. Полежала немного, пялясь потолок. Хорошо, тело приятно расслаблено, настроение отличное. Взяла телефон и присвистнула: половина двенадцатого. Нормально так я поспала.

Быстро приняв душ, спустилась вниз, по ходу Ярослава нет. В кухне на столе обнаружилась записка: "В час дня придет домработница с охранником. Если что, ключи на тумбочке".

Милота какая. Заглянув в холодильник, я сделала себе бутерброд, поедая его, прошлась по дому. На первом этаже обнаружилась запертая дверь, на втором все были открыты, но, кроме комнаты хозяина, выглядели нежилыми. Еще одна была переделана под мини-спортзал. Ну да, такую форму, как у Петренко, надо поддерживать.

Комната Ярослава мало что мне о нем поведала: дорого, со вкусом, чувствуется приверженность к порядку.

В общем, я спустилась вниз и подумала, что сидеть тут точно не буду, сейчас еще появятся какие-то люди, будут на меня коситься… Раз уж ключи оставили, то ими и воспользуюсь. Осталось только придумать, куда двинуть. Я вообще-то планировала вчера вечером в постели обдумать положение дел, а вместо этого… Короче, ничего не обдумала. Вот сейчас отправлюсь в кафе, усядусь и займусь этим самым осмыслением.

Разобравшись с замком на воротах, я огляделась, так, если не ошибаюсь, до центра отсюда рукой подать, еще одна тихая улочка, которую облюбовали наши богатеи. Только тут явно народ повыше уровнем, чем Матвеев. Вон домины какие. И тачки. Мимо меня как раз ехала красная "Ауди", тормознула рядом, я нахмурилась, наблюдая, как опускается стекло. За рулем сидела та девушка, что мы вчера встретили в ресторане. Мне она улыбнулась, я улыбнулась в ответ — не жалко.

— Подвезти? — спросила, разглядывая.

Я бы, наверное, отказалась, но было жутко любопытно, что же за отношения у них с Ярославом. Ясное дело, девушка мне не расскажет, да и спрашивать я не буду, но…

Короче, я согласилась, села на пассажирское сиденье рядом с ней.

— Меня зовут Аня, — улыбнулась девушка, я подумала: красивая. На такую точно можно запасть.

— Катя, — ответила ей, и мы тронулись с места.

Пока я думала, что можно спросить, девушка сама продолжила. Подозреваю, ей было не менее любопытно пообщаться со мной.

— Ярослава дома нет? — спросила Аня, я покачала головой. Она кивнула. — У вас отношения?

Я усмехнулась. Ага, конечно, отношения. Чудесные трехдневные отношения.

— Не то чтобы, — ответила ей, девушка бросила еще один заинтересованный взгляд и вернула внимание к дороге.

— А вы его подруга? — решила я тоже спросить. Аня усмехнулась.

— Вроде того. По крайней мере, мне бы хотелось так думать, — она снова улыбнулась, покосившись на меня, я кивнула в ответ, хотя не совсем поняла, что имелось в виду. Ну не пытать же ее вопросами.

Мы вывернули на Советскую и почти сразу сзади пристроился автомобиль, мигая фарами. "Мерседес" Петренко я узнала без труда. Откуда вот только он тут взялся и чего хочет?

Аня свернула на обочину, "Мерседес" встал чуть позади. Пока Ярослав шел к машине, девушка опустила стекло.

— Привет, — Петренко наклонился, кладя руки на машину, но договорить не успел, потому что увидел меня.

Поймав его взгляд, я отвернулась.

— Привет, — услышала Анин ответ, — что-то случилось?

— Кофе хотел с тобой выпить, — хмыкнул Ярослав.

— Давай. Давайте вместе? Катя, ты не торопишься?

Я повернула голову, взглянув на Аню, перевела взгляд на Петренко. Он был непроницаем. Наверное, лучше отказаться? Я пожала плечами, а Аня бодро продолжила:

— Давай в кафе с торца кинотеатра, я запаркуюсь и мы придем туда.

— Хорошо, — кивнул Ярослав и отправился к своей машине.

Такое ощущение, что меня он даже не заметил. Почему-то это неприятно царапнуло. А, и черт с ним. Еще не хватало расстраиваться из-за этого…

Когда мы зашли в кафе, Ярослав был уже там, Аня села на диван напротив него, потоптавшись, я все же устроилась рядом с мужчиной, его-то я хотя бы знаю. Ярослав, обведя меня быстрым взглядом, отвернулся, говоря:

— Я заказал на всех.

— Спасибо, — Аня улыбалась, то и дело переводя взгляд с Ярослава на меня.

Я чувствовала себя неловко. Определенно, надо было отказаться, теперь буду мешать им беседовать.

— Платье свадебное купила? — поинтересовался Ярослав у девушки, она послала ему укоризненный взгляд.

— Свадьба только через два месяца. Успею еще.

— А как дорогой отец отнесся к вашему союзу на небесах?

Она пожала плечами.

— Он по-прежнему делает вид, что между нами нет никакой вражды, и я просто женщина его сына, — сказала все же. — Кстати, делает это хорошо, я почти готова поверить.

— Хорошо, что только почти, — усмехнулся Петренко.

Перед нами поставили чашки, я принялась пить, глядя в свой кофе. Ладно, посижу тихонько, и никакой неловкости.

— Женя говорит, отец ввязался в какой-то строительный объект, не слышал об этом? — спросила Аня.

— Слухи долетали, — кивнул Ярослав.

— Что думаешь о нем? Женя узнавал и не пришёл в восторг. Считает, что могут устроить долгострой в центре города и смыться с деньгами, в итоге ничего не построят. Компания какая-то непроверенная. Непонятно, зачем Станислав Игоревич туда лезет.

— Я думаю, Миронов большой мальчик и отлично знает, куда лезет и зачем.

Аня только на мгновенье нахмурилась и кивнула, тут же взглянв на меня, спросила:

— А вы, Катя, чем занимаетесь?

Вот ведь молодец, перевела тему. Я устремила на неё взгляд, чувствуя, что Ярослав повернул голову в мою сторону. Облизнув пенку с губ, сказала:

— Я дизайнер.

— Катя художница, — добавил Ярослав, я бросила в его сторону взгляд, усмехаясь и качая головой.

— Серьезно? — удивилась Аня. — Это здорово.

— Художница я так себе, пишу по случаю, ничего эдакого, — поспешила разуверить девушку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ярослав не стал уточнять, Аня продолжала рассматривать меня с любопытством. Очень странные они, честное слово. Тут у нее зазвонил телефон, бросив взгляд, девушка поднялась, говоря:

— Извините.

— Возлюбленный? — хмыкнул Ярослав, за что получил еще один укоризненный, но добрый взгляд.

Как только Аня оказалась на расстоянии, я повернулась к Петренко, интересуясь:

— Что у вас с ней?

Ярослав перевел на меня непонимающий взгляд, я пояснила:

— Ну, у вас был роман?

Усмехнувшись, он вернулся к кофе, коротко сказав:

— Но она тебе нравится? Я имею в виду как женщина?

— Она красивая, — сделав глоток, Ярослав отставил чашку, снова поворачиваясь ко мне, в глазах плескалась насмешливость. — Где вы успели встретиться?

— Возле твоего дома, я выходила, она ехала мимо, предложила подвезти.

— Ну понятно, — кивнул он.

— Так она тебе нравится? Просто у вас какие-то странные отношения. Вы вроде бы и друзья, а вроде бы и нет.

— Какая наблюдательность. Я же сказал, она красивая женщина, но между нами ничего не было и нет.

— Тебя это огорчает?

Ярослав весело рассмеялся.

— Кажется, что я скорблю по этому поводу? — поинтересовался, я нахмурилась. Вот чего мне не молчится, а? — Скажу честно, ты очень облегчила мои страдания сегодня ночью.

Я закатила глаза, отворачиваясь, а Петренко вдруг положил ладонь мне на колено, по телу сразу побежал разряд. Ненормальная реакция какая-то, неадекватная.

— Убери руку, — шикнула я, Петренко и не подумал слушаться, вместо этого повел выше, под платье, я схватила его руку, сжимая колени, чувствуя, как тяжелеет дыхание, а низ живота наполняется истомой.

— Ярослав, — выдохнула просяще.

Должен же он понимать, что мы в общественном месте, в конце концов!

Петренко смотрел темным взглядом, с легкой улыбкой на губах. Весело ему, ага.

И тут вернулась Аня, села за стол, посмотрев на нас, отвела взгляд в окно, прикрывая чашкой улыбку. Петренко не спеша вернул свою руку на стол, я снова уткнулась в чашку. Капец какой-то, этот мужчина постоянно заставляет меня смущаться. Когда такое вообще было?

— Слышал об убийстве? — спросила вдруг Аня, я замерла, не поднимая глаза. — Какого-то мужчину зарезали в ресторане.

— А тебе какая печаль? — усмехнулся Ярослав. Аня пожала плечами.

— Я всегда переживаю, когда что-то случается в нашем городе.

Петренко снова хмыкнул, сделав глоток.

— С вероятностью девяносто процентов, тебя это не касается.

— А остальные десять?

— Ну это если ты вдруг влезешь, куда не просят…

Девушка, послав ему очередной взгляд, все же улыбнулась, качая головой.

— По своей воле нет.

— Точно, свадьба скоро, не стоит портить такое торжественное событие.

Аня скроила забавную рожицу. Интересно, однако, что сие значит? Расскажет Петренко, если я спрошу? Фиг его знает.

Вскоре было решено расходиться. Мы вышли на улицу и стали прощаться.

— Была рада знакомству, — сказала мне Аня.

— Взаимно.

Она первая пошла к своей машине, Ярослав проводил ее взглядом. Качнув головой, заметил:

— Надумает теперь.

— Ты о чем? — не поняла я его слов. Бросив на меня взгляд, мужчина отмахнулся, мол, не бери в голову, вместо этого спросил:

— Какие у тебя планы?

Я пожала плечами.

— Мне же не обязательно дома сидеть? — спросила его.

— Заставить я тебя не могу, хотя мне, безусловно, было бы спокойней.

Я фыркнула.

— Не дождешься.

— Я так и понял. Тогда будь осторожна, и если что, сразу звони.

Возникла небольшая пауза, я неловко сказала:

— Ну я пойду.

И даже сделала шаг в сторону, как Ярослав притянул меня за руку и коротко поцеловал. Этого ему, видимо, показалось мало, потому что он притянул меня ближе, и прижав к себе, поцеловал нормально, продолжительно так и по-взрослому. Когда его руки скользнули с моей талии ниже, я отстранилась, выдыхая, и прошептала:

— Мы все еще в общественном месте.

— Так меня же это не смущает, — ответил он с улыбкой, но все же отпустил из объятий.

Снова возникла неловкость, какие-то у нас дурацкие отношения стали, честное слово, надо с этим заканчивать.

— Ну пока, — улыбнулась напоследок и отправилась в сторону торгового центра у станции.

Честно сказать, направилась просто так, потому что надо было куда-то уйти, а то в голове уже роились всякие мысли, которые мешали думать рационально. Они все больше были в горизонтальной плоскости, хотя и в вертикальной тоже можно… ой, все.

В общем, в торговом центре я снова уселась в кафе и заказала нормальный завтрак, потому что толком не поела. Попыталась направить мысли в нужное русло, но перед лицом так и маячил нахальный Петренко, вот ведь гад. Как ловко он меня: уложил в постель и увел мысли в другую сторону. Еще вчера я всерьез размышляла на тему того, что он враг, а сегодня уже растеклась лужицей. Нет, так не должно быть. Надо собраться, собраться и все хорошенько обдумать.

Для начала я позавтракала, и уже сидя с чашкой чая наконец разложила все по полочкам.

Итак, что мы имеем. Матвеев собирается податься в политику и утверждает, что у него есть что-то, что ему поможет. В его жизни появляется Петренко, и через неделю Георгия убивают ножом в сердце. Самый близкий друг оказывается в этот момент в командировке, из которой по непонятной причине не может выбраться даже на похороны. Зато Ярослав тут как тут, и организовал все, и в доверие втерся… Хотя очевидно, что он персонаж в этой истории никому не известный.

Данька на его удачу не брякнул Самсонову о том, что в наших кругах новое лицо, и Петренко несколько дней беспрепятственно… И вот тут случился ступор. А чем он собственно занимался? Большую часть времени крутился возле меня. Я откинулась на спинку стула, устремляя взгляд в стену. Тут вопрос: зачем? И сразу всплывают мысли о моей причастности к смерти Георгия. Только я по-прежнему не знаю каким образом, но ясно одно: Ярославу что-то от меня нужно. И он, как и я, сам не знает, что и почему именно я. Это единственное объяснение, почему в моем отношении не была применена сила.

А вот возможно, что есть еще кто-то, кто пока тоже не решается выйти в открытую. Приставил ко мне непонятных ребят, перерыл квартиру. Что, что они ищут? И почему через меня?

Главный вопрос, только ответа на него по-прежнему нет.

Я набрала Даньку, он оказался в главном офисе отца, кстати, вместе с Самсоновым. На мой вопрос, можно ли подъехать, даже как будто обрадовался. Ну и хорошо. Попытаюсь еще раз переговорить с ними обоими.

Звонок от Петренко раздался в тот момент, когда я шла по коридору в сторону кабинета Матвеева. Нахмурившись, сняла трубку, гадая, что ему надо сейчас.

— Тебе еще интересно, кто нанял за тобой ребят топать? — поинтересовался сходу.

— Конечно, — я взялась за ручку и оказалась в пустой приемной. — Ты раскопал заказчика?

— Ага. Это твой несравненный Данила.

Я замерла, хлопая глазами.

— Чего? — переспросила, не веря. — Данька приставил за мной двух недоумков?

— Ну учитывая его большую любовь и данные им указания, вполне возможно, что он просто волновался. Хотя переговорить с ним не мешает.

— Я поговорю, я сейчас у него.

— Вот и хорошо, отзвонись потом, расскажи.

И повесил трубку. Пару секунд на нее поглазев, я перевела взгляд на дверь кабинета. Она как по заказу распахнулась, и оттуда появились Данька с Самсоновым.

— Кать, ты чего? — тут же подскочил ко мне парень. — Случилось что?

Я качнула головой неопределенно. Почему Петренко сообщил мне про Даньку именно сейчас? Он ведь говорил, что присматривает за мной… Знал, что я буду тут. Не видит в нем опасности, решил переключить мое внимание? Я готова была зарычать, голову рвет уже, а, я подозреваю этого мужчину в каждом его поступке.

— Я, наверное, откланяюсь, — начал было Самсонов, но я тут же повернулась к нему.

— Можем мы поговорить наедине? — задала вопрос, Самсонов пожал плечами, поглядывая на меня с вниманием. — Можно мы в кабинет, Дань? — повернулась к парню, он кивнул, усаживаясь на диван в приемной. — Спасибо.

Через полминуты я сидела на стуле, а Самсонов вольготно разместился в кресле Матвеева.

— О чем хотели поговорить, Катя? — задал вопрос, я хмуро вздохнула.

— Расскажите мне о Петренко. — Мужчина вздернул в удивлении брови. — Я помню, мы о нем вчера говорили, но все же… Я хочу больше информации. Можете вы рассказать все, что знаете?

— Осмелюсь спросить, с чего такой интерес? — Геннадий рассматривал меня еще внимательней.

— Интерес есть у него, — ответила честно. — Мне не нравится, что он крутится возле Даньки и меня. Что-то вынюхивает. Хочу знать, с кем имею дело. Интернет в этом плане не особенно эффективен.

Мы немного поглазели друг на друга. В общем-то, я была честна. Действительно хотела знать, кто такой Петренко. Только вот мотивы были не совсем те, что назвала. Точнее, не только те. Наконец, вздохнув, Геннадий откинулся на спинку стула и заговорил:

— Не знаю, правильно ли поступаю. Я уже говорил, что вам не стоит лезть в это все. Это серьезные люди, Катя, и…

— И они лезут в мою жизнь, — закончила я.

Самсонов снова вздохнул. И как его такого мнительного в политику взяли, а.

— Ярослав Петренко вылез из девяностых, — наконец заговорил мужчина по делу, и я вся обратилась в слух. — Бывший бандит, который шел по головам, делая свою так называемую карьеру. Не преувеличивая, скажу, что он выбил себе место в этом городе, пролив немало крови. Сейчас, конечно, он добропорядочный бизнесмен, известная личность, жертвует на благотворительность… У него влиятельные друзья в Москве, и сдвинуть Петренко с места невозможно. Я это и Гоше говорил, но он не слушал… Многие пытались, в том числе и не простые люди. К политике Петренко вроде как не имеет отношения официально, однако все вопросы решаются через него и его друзей. По факту, мы здесь все под колпаком. Был один еще, они с Петренко тут вдвоем были, так Ярослав и его умудрился прижать.

— Неужели Георгий, зная это, решил все равно потягаться? — удивилась я. — Он же умный мужчина… был. Не мог не понимать…

— Да, он понимал. И даже вначале вроде как отступил, а потом… В общем, он что-то нашел. — Я вздернула брови в непонимании. — Я не знаю что, я уже говорил. Но Гоша очень воодушевился и сказал, что у него есть способ найти с Петренко общий язык. Если честно, я не особенно вдохновился тогда, был уверен, что ничего у него не выйдет. Но конечно, что он вдруг погибнет, я точно не ожидал…

— Что вы делали в Вене? — задала я вопрос. Самсонов явно растерялся.

— Это-то тут при чем?

— Просто странно, что у вас за командировка такая в Вену?

Самсонов вздернул брови.

— В Вену я ездил на пару дней отдохнуть, а после должен был прилететь в Москву, там были важные встречи, которые отменить было никак нельзя, так сказать, указ свыше. Как только разделался со всеми вопросами, сразу вернулся. Вы что, Катя, и меня в чем-то подозреваете уже?

Я вздохнула. Кажется, я начинаю подозревать всех. Как сегодня пошутил Петренко: верить никому нельзя.

— Вы считаете, его убили из-за политики? — все же задала вопрос.

Геннадий задумчиво покрутил в руках ручку, лежащую на столе. Я перевела на нее взгляд и почему-то зацепилась за логотип: слово "миранда", а рядом нарисована бабочка. Что это за поставщик такой был у Матвеева, интересно?

— Я не знаю, Катя, — отвлек меня Самсонов, — если бы не способ убийства, я бы точно сказал, что да… Но даже сейчас не исключаю такой возможности. У Гоши не было врагов в бизнесе или личной жизни. Это я знаю точно. Не было до Петренко.

Я осталась в кабинете, Геннадий, попрощавшись, ушел, но тут же появился Данька, заглянув, робко спросил:

Как будто я тут директор. Откинувшись на спинку стула, сказала:

Данька устроился в директорском кресле с куда большей скромностью, чем Самсонов.

— О чем говорили? — поинтересовался у меня.

— Дань, ты зачем за мной людей приставил? — перевела я на него взгляд.

Он как-то вмиг побледнел, заморгал часто, рот открыл, но ничего не сказал, только пальцы в замок сцепил.

— Откуда ты знаешь? — выдал наконец.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Случайно засекла, поговорила с ними, попросила знакомого программиста, он порылся и до тебя докопался.

Данька явственно расстроился. Не знаю, из-за чего конкретно: что я узнала или что до него оказалось легко добраться, несмотря на всю его секретность.

— Я за тебя волнуюсь, — сказал с легкой обидой. — Это твое расследование… Теперь вот дядя Гена сказал, что Петренко был папе врагом, а что ему надо тогда? Да и вообще, кто-то же ведь убил отца…

— Я тебе благодарна, конечно, — улыбнулась в ответ, — но твои ребята далеко не профи, если даже я их засекла.

Приврала немного, да ничего страшного.

— Хочешь, чтобы я их убрал? — он посмотрел исподлобья.

— А они что-то интересное тебе доносили? — полюбопытствовала я.

Данька внезапно смутился, схватил все ту же несчастную ручку и тоже стал крутить в руках.

— Ты ночевала у этого Петренко, — наконец выдал почти обвинение. Я вздохнула.

— Дань, мы расстались, — напомнила ему, он кивнул.

— Ты же слышала, что сказал дядя Гена — он опасен.

— Именно поэтому лучше, если будет на виду.

— То есть? — теперь он нахмурился.

— То и есть. У меня всю квартиру перевернули вверх дном, Дань. Петренко озаботился, что это может быть связано со смертью твоего отца, поэтому я ночевала в его доме.

— Могла бы и ко мне приехать, — обиженно заметил парень, а я вдруг подумала: ведь и правда могла.

Но согласилась поехать к Ярославу, быстро так согласилась, потому что положа руку на сердце он был прав, говоря вчера: мы оба знали, что одним разом у нас не ограничится. Черт, нехорошо как, а.

— Дань, речь не об этом, — напустила в голос суровости. — Твои ребята топали за мной несколько дней, что-то интересное докладывали?

— Топали за мной… Где ты таких слов нахваталась только, — пробурчал он, тут же продолжив. — Ничего они не видели.

— Вообще ничего примечательного? — удивилась я. Если Петренко за мной присматривает, значит, его люди тоже отираются рядом с этими ребятами и остались незамеченными. — Снимай их, Дань, я серьезно.

Он, поджав губы и помолчав, неохотно кивнул.

— Хорошо, сегодня откажусь от их услуг. О чем ты с дядей Геной говорила?

— О твоем отце, о его убийстве.

— Ты все еще думаешь, что сможешь сама раскрыть это дело?

— Нет, но пустить на самотек тоже не могу. А вы с ним чего здесь?

Данька махнул рукой.

— Он меня наставляет, мол, я должен встать во главе фирмы вместо отца, вот с утра приезжали, разбирались тут понемногу.

— Он прав, кто-то же должен этим заниматься. Пустишь на самотек, останешься без денег очень быстро.

— Какой из меня директор, Кать? Даже отец не верил, что я справлюсь.

— Верил-не верил, а делать что-то надо. В крайнем случае найми себе зама, пусть пока рулит тут.

— Вот и дядя Гена так же говорит, — кажется, парню все это не по душе.

Ну да, предпринимательской жилки в нем не наблюдается, но как только деньги начнут уплывать, встрепенется и начнет действовать, никуда не денется. Тем более, есть кому помочь.

— Пообедать не хочешь? — спросил меня, я качнула головой.

— Поеду, — сказала, вставая. — И не забудь снять ребят.

Данька поднялся следом и первый пошел к двери, а я, замешкавшись, снова посмотрела на ручку, а потом сунула ее себе в сумку.

Разместилась я на скамейке в небольшом садике неподалеку. Вот значит кто у нас Ярослав. Беспринципный, идущий по головам, жестокий, способный на убийство. Кошмар какой-то, девчонка художница и криминальный авторитет. Просто сюжет для книги.

Только вот я не в книге, и никаких гарантий, что у меня все будет хорошо, нет. Я должна найти причину, по которой Петренко рядом со мной, найти то, что Георгий считал оружием против Ярослава.

Я вытащила из сумки ручку, еще раз осмотрела. Под словом Миранда было мелко напечатано: мужской выбор. Занятно.

Открыла интернет и сразу нашла то, что нужно. Стрип-клуб "Миранда" с логотипом бабочкой. Как оригинально, блин. То, что Матвеев посещал мужские клубы, для меня не стало откровением. Ярослав ведь говорил, постоянной женщины у него не было, а сбрасывать напряжение как-то надо было. И все же за неимением других зацепок, я решила посетить это заведение. Вдруг что-нибудь нарою, кто знает? Не у всех вон уверенность в том, что Георгия убили из-за политики. А это вполне себе личная жизнь, какая-никакая. Клуб работал с девяти вечера до трех ночи. Насчет входа только для мужчин ничего не значилось, но в любом случае я там буду смотреться, как бельмо на глазу, это понятно.

Теперь не помешало бы найти фотографию Матвеева, у меня само собой ее не имелось. Похоронная же должна быть у Даньки? Но с этим я не стала спешить, открыла интернет. Матвеева не нашлось, Данькин инстаграм порос пылью, но в контакте фотографии были, в том числе и со мной. Одна даже с утра в постели, я обнимаю подушку и показываю язык, а Данька валяется рядом со мной. Это самое начало наших любовных отношений, если их можно таковыми вообще назвать. Эх, такую дружбу испортили, а теперь вот вообще не пойми что вышло…

Фото с Матвеевым тоже нашлось. Вот же блин, если бы я чаще заглядывала на страницу своего парня, гораздо быстрее бы сообразила, что у меня был роман с его отцом…

Фото было опубликовано позапрошлым летом, они стояли на горе, положив руки на плечи друг другу. Вот совершенно же не похожи, Данька весь в мать, да и вообще довольно такой щупленький. Тяжело ему, наверное, на фоне отца. Было…

Ладно, это фото лучше, чем ничего, попробую вечером послоняться по заведению и поспрашивать, вдруг кто что расскажет. А как мне туда одеться? Да в принципе, я нормально выгляжу, можно вместо балеток надеть легкие ботфорты, накраситься и волосы распустить. Только вот обувь у меня дома, съездить за ней или опасно? Ну если учесть, что Петренко за мной вроде как присматривает… А если нет? Напрямую он не дал ответ, что за мной кто-то ходит. Да к тому же неизвестно, кто и с какой целью.

Я даже немного пожалела, что отменила эту Данькину парочку, они-то точно ходили с добрыми намерениями. Интересно, а Петренко не потому ли меня отправил к Даньке, что знал, что я так и поступлю?

О боже, паранойя по имени Ярослав. Это все рассказы о его уме и хитрости. Да пофиг, пусть делает, что хочет, я буду делать, что могу, а там уже посмотрим на результат. Если все время думать, что он руководит каждым моим шагом, можно сойти с ума.

До девяти было далеко, я решила еще раз списаться с Касьяновым. Сейчас он был по сути единственной ниточкой, которой я могла связать себя с Георгием, и то из-за дурацкой записи в его ежедневнике. Возможно, он только и сделал, что способствовал продаже моей картины, а я напридумывала тут…

Накатала Касьянову еще одно письмо, спросила, как дела и когда он собирается в Россию. Какой город планирует посетить? Короче, всякую чушь, просто чтобы что-то написать, что требует от него ответа. Я уже даже решила, как только он напишет, прямо спрошу, не знаком ли он с Матвеевым? Ну а что, в конце концов?

Посидев минут пятнадцать и не получив ответа, я решила отправиться обратно к Петренко, по пути заглянув в торговый центр. На новые ботфорты пришлось раскошелиться, хорошо хоть, косметичку я с собой захватила.

Петренко дома не обнаружилось, интересно, он во сколько появляется обычно? Неплохо было бы уйти до его приезда, а то еще начнет вопросы задавать, на которые у меня нет ответов. Или вовсе не отпустит. Хотя кто он мне, чтобы не отпускать.

Все-таки я ему позвонила, ненавязчиво так поинтересовалась, он заявил, что будет поздно, ну и хорошо.

— Поговорила с Данилой? — спросил Ярослав.

— Ага, — ответила я вяло.

— Я был прав, он проявлял заботу?

— Ага, — снова ответила я. Ярослав хмыкнул.

— Ты попросила его убрать парней?

— И откуда ты все знаешь, — съязвила я в ответ.

— Предполагаю. Ну посмотрим, послушается ли он тебя.

— В смысле? Данька обещал убрать слежку.

— Ага, — хмыкнул в моей манере Петренко, чем только еще больше насторожил.

— Думаешь, он этого не сделает?

— Я же сказал, посмотрим. Пока парни ходят за тобой.

— Вместе с твоими? — снова не удержалась я.

— Мои держатся особняком, стараясь оставаться в тени, а эти смотрятся, как парочка в черных костюмах на общественном пляже.

— Больше за мной никто не присматривает? — поинтересовалась я, качая головой.

— Из приметных никто, будем надеяться, что действительно больше никого.

— Ты всерьез считаешь, что мне угрожает опасность? — спросила все же. Петренко немного помолчал.

— Я не исключаю такой возможности, но в любом случае сейчас открыто никто не действует. Так что думаю, ближайшее время ты в относительной безопасности. Опять же, присмотр за тобой есть.

На этой ноте мы распрощались, я уставилась на картину на стене. Вздохнула. Вот вообще не легче. Кажется, мне нужно всерьез пообщаться не с кем-то, а с Ярославом. Только как выпытать из него нужную информацию, вот вопрос.

К клубу я подъехала около десяти, заведение было явно пафосное, так что этот поход может влететь мне в копеечку, а я, кстати, не работаю уже несколько дней, и за квартиру платить надо… Ой ладно, не время сейчас об этом думать.

Оправив на талии платье, я направилась ко входу в заведение. Улыбнулась охраннику, он окинул меня цепким непроницаемым взглядом, и на мгновенье даже возникла мысль: не пустит, — но все же повезло.

Оказавшись внутри, я для начала огляделась. Да уж, мужской выбор, иначе и не скажешь. На сцене вертелись полуобнаженные девушки, официантки тоже не могли похвастать длиной юбок, а пуговицы на рубашках можно было точно застегнуть на два ряда выше как минимум. Женщин не наблюдалось, ну да, а что им тут делать, собственно?

Я двинула в сторону барной стойки, здесь было свободно, пара мужчин восседала с одного угла, о чем-то беседуя. Сцену было почти не видно, так что есть шанс, что большинство представителей мужского пола так и останется в той части клуба. Бармен оказался парнем лет двадцати пяти, чему я мысленно порадовалась, разговорить женщину было бы наверянка сложнее. Я попросила кофе, улыбнувшись, он ответил тем же, демонстрируя белизну зубов.

— Девушки у нас тут явление нечастое, — заметил мне. — Хотя бывают любительницы поглазеть на красивое женское тело.

Я фыркнула, принимая чашку.

— Я не из таких. Если честно, ищу одного своего… знакомого, — на мгновенье я запнулась, но парень внимания не обратил.

— Если вы его тут найдете, полагаю, мало ему не покажется, — рассмеялся в ответ. Я улыбнулась, делая глоток.

— На самом деле, я довольно спокойно отношусь к стриптизу.

— Ого, да ему тогда повезло.

— Может, вы мне подскажете, видели его тут? — я быстро октрыла фотографию, специально обрезала ее, но пришлось оставить обоих мужчин в кадре по пояс, иначе бы совсем было неузнаваемо.

Парень глянул с любопытством, а потом кивнул:

— Да, видел не раз, он у нас постоянный клиент, если так можно сказать.

Ух ты, даже так. Я вздернула брови.

— И что, он приходит, смотрит стриптиз и уходит? — поинтересовалась я бестолково. Парень покачал головой неопредленно.

— Честно сказать, стриптиз ему как-то побоку, обычно он бухает за барной стойкой.

Я и вовсе захлопала глазами от удивления. Представить Матвеева надирающимся в стрип-клубе за стойкой я просто не могла. А тут он, видите ли, делал это регулярно.

— Мы точно про того человека говорим? — спросила, снова показывая фото. Бармен глянул на этот раз с равнодушием.

— Ну да. Его вроде Данила зовут, если не ошибаюсь.

Я открыла рот и замерла. Данила… Данила, блин! Это его ручка, а не Матвеева! Вот же черт, как я так ошиблась, а! Хотя таких подробностей о Даньке я не ожидала узнать. Ходить напиваться в стрип-клуб? Очень мило.

— И что, он просто пьет? — спросила все же. Не укладывалось как-то в голове. Бармен пожал плечами.

— Ну да. Но пьет так, с душой. У него то радость, то горе, вот все и заливает… Хотя последнее время все больше горе, не припоминаю, чтобы он особо радовался.

Ну это понятно, мы расстались, и Данька начал заливать горе, только почему в таком месте?

— Он один был обычно? — снова начала расспрашивать. Понимала, что могу поговорить с Данькой, но не могла успокоиться.

— Обычно да. Иногда телку снимал, извините уж за подробности.

— Что значит снимал? — нахмурилась я. — Здесь же нет девушек, одни стриптизерши.

— А они что, не девушки? — рассмеялся парень. — После выступления они часто в зале отираются, так что свести знакомство вполне возможно.

— Ясно, — я почесала шею. Да уж, Данька жжет, конечно.

— Он последнее время вроде с одной и той же тусил девчонкой, — парень посмотрел сочувственно, я попыталась изобразить печаль. — Она, кстати, сейчас выступает, Ди зовут.

Он кивнул в сторону зала, а я из интереса прошла в сторону, чтобы увидеть лучше сцену. Ого, да Данька у нас должно быть жеребец, раз заарканил такую телочку. Невысокая, зато формы закачаешься, грудь не меньше третьего размера, тонкая талия, красивые ножки и отменная задница. Мне такую не отрастить, даже если на одни булки сяду.

Вернувшись к бармену, расплатилась и перебралась с чашкой в зал. Свободных столиков не было, я приткнулась в темном углу, продолжая созерцать блондинку на сцене. Она быстро и красиво потеряла свою одежду, выдала несколько пируэтов, собрала овации и деньги, после чего удалилась.

По идее мне тоже можно было уходить, но я решила немного задержаться, уж больно любопытно было посмотреть на девушку поближе. Надеюсь, она появится в зале. Как так, у Даньки, оказывается, есть постоянная подруга, вот на нее бы и направлял свое внимание, на нее, а не на меня. Представляю, как обрадовадась бы его матушка, узнав, с кем Данька проводит время. Даже вот захотелось, чтобы она узнала, только парня жалко, конечно.

Тут из коридора недалеко от сцены наметилось движение, я непроизвольно перевела туда взгляд, да так и замерла: в зал вошла компания мужчин, и среди них Петренко. Перед выходом я ему звонила, но абонент был вне зоны действия, смс, что он в сети, не приходило, так что вполне возможно, ему не доложили, что я нахожусь в этом клубе. По крайней мере, он никого не высматривает, шагает себе расслабленно, беседуя с каким-то мужчиной.

Компания расселась за одним из столов недалеко от сцены, до этого на нем стояла табличка "Занято". Тут же выпорхнули официантки, принимая заказ. А еще через пару минут появилась та самая Ди вместе с высокой грудастой блондинкой. Они уверенным шагом направились к этой компании, я нахмурилась. Девушки расселись на диванах между мужчинами, Ди оказалась рядом с Ярославом. Я продолжала наблюдать.

Через пару минут рука Ди легла на бедро Ярослава и начала поглаживать, я же следила за реакцией Петренко. Тот разговаривал с мужчиной, сидящим рядом, и на девушку не смотрел. Только вот почти сразу положил руку на ее и снял со своей ноги, даже не повернув головы в сторону девушки. Самое дурацкое, что я в этот момент почувствовала злорадное ликование. Хотя с какой стати, непонятно. Может, эта девица просто не в его вкусе, или ему нужно что-то важное обсудить, а уж потом он переключит внимание на женские прелести вокруг. Но вообще-то нашли тоже место — стрип-клуб.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Их стол быстро наполнился выпивкой и закуской, на сцену вышла новая девушка и начала свой зажигательный танец. Ди с подружкой не менее зажигательно клеились к мужчинам на диване. Те, впрочем, относились к этому благосклонно. Ярослав на сцену особенно не смотрел, полез в карман за телефоном и уткнулся в него. Минут через пять поднял глаза и хмуро обвел взглядом зал. Я зачем-то вжалась в стену, но Ярослав и так не приметил меня в темном углу. Поднявшись, что-то сказал своим собеседникам и пошел в сторону бара.

Звонок на мобильный раздался буквально через минуту. Заглянув в сумочку и увидев имя Петренко, я задумчиво пожевала губы, решая, ответить или нет. И решила пока не отвечать. Вскоре он вернулся в зал и разместился на диване, о чем-то размышляя. Ди вдруг поднялась и, отчаянно виляя бедрами, двинула в сторону бара. Я шмыгнула следом, увидев, что она берет у бармена сигарету и зажигалку, вышла на улицу. Не представляю, о чем с ней говорить, да и зачем мне это?

Ди появилась следом почти сразу, завернула за угол и закурила, прислонившись к стене. Поколебавшись, я приблизилась к ней.

— Привет, — сказала, улыбнувшись, она окинула меня хмурым взглядом. Вблизи девушка оказалась вполне милой и совсем молоденькой, лет двадцати трех. На мое приветствие не ответила, но продолжения ждала. — Можно пару вопросов?

— На тему? — вот теперь напряглась. Я быстро достала телефон и показала фотографию.

— Вы же встречались с этим парнем?

Она приблизила лицо, разглядывая фото с недоумением, потом усмехнулась, посмотрев на меня с удивлением.

— Встречалась — это сильно сказано. Просто периодически занимались сексом.

— Ну… — я немного смутилась. — Он вам нравится?

Девица снова воззрилась с удивлением.

— А ты кто вообще?

Интересный вопрос.

— Я его сестра. Понимаете, он страдает из-за неразделенной любви…

— Ко мне? — она весело рассмеялась. — Ты меня перепутала с другой. Вот по ней он точно страдает, все уши мне прожужал, какая она хорошая и как жаль, что его не любит. А со мной он так, утолить позывы плоти.

Я немного похлопала глазами.

— Так а вы зачем с ним?

Ди снова рассмеялась.

— Забавная ты, ну платит он мне, а я с ним сплю. Не слышала, что так бывает? — кажется, мое изумленное лицо развеселило ее еще больше.

— Так вы что же… — начала было, но тут же заткнулась, еще не хватало девушку проституткой обозвать.

Может, Данька ей не за каждый раз платит, а так, денег подкидывает, ну и вообще… Хотя какое вообще, когда она только что наглаживала бедро Петренко? Интересно, она с ним тоже спала? Забавно вышло бы, мы спим с одними и теми же мужчинами… Очень забавно, блин!

— Ладно, оставляю тебя, — хмыкнула Ди, туша окурок, — если хочешь найти большую любовь Данилы, тебе точно не по этому адресу. Да и вообще, спасать его надо от другого, — сказала она тише, уже отходя, я нахмурилась, хватая ее за руку.

— В каком смысле?

Девушка окинула меня взглядом, ясно говорящим, что я ей надоела. Руку убрала, но все же ответила:

— Бабы Даньку не интересуют, в отличие от азартных игр. Вот уж что жизнь портит сильнее любой неразделенной любви.

— Азартные игры? — я хлопала глазами во все большем недоумении. Так и хотелось, как в случае с барменом, снова достать фотографию и спросить, об одном ли мы человеке говорим?

— Ага. Не знала? Странная ты сестра, — она сложила руки на груди, а я закусила губу.

— Он умеет скрывать свои пороки, — сказала честно.

— Возможно. Ну папашка его точно знал, Данька рассказывал по-пьяни, как тот его разнес за какой-то карточный долг.

— Ты у него прямо как жилетка, — не удержалась я.

— Точно, — хмыкнула Ди. — Ну мне не жалко, Данька парень не жадный, всегда отблагодарит, подарки дарит, так что могу и выслушать, и к груди прижать. Ладно, мне работать надо, бывай.

Я пошла обратно с ней.

— Данька не рассказывал об этих своих карточных долгах?

— Подробно нет. Не уверена, что он с утра вообще помнил, что рассказывал. Обычно пьяный был, говорю же.

— А когда он рассказывал о том, что его отец разнес?

Девушка что-то прикинула в уме.

— Да недели две-три назад, точно не помню. Напился и давай плакаться, что отец такой плохой, не хочет его долг закрыть. Типа раньше Данила сам выкручивался, а тут, видать, сумма большая, пришлось сознаться. Вот и получил по самое не балуй. Ну Данила не о том больше плакался, не знал, где денег достать, отдавать-то надо.

Я нахмурилась. Что-то мне вся эта история не нравится.

— А после этого он появлялся?

— Был еще раз через пару дней, — кивнула она, тяня на себя тяжелую входную дверь. — А потом все, больше не было. Ну я не особо переживаю, у меня и без него есть, чем заняться.

Кивнув мне, Ди направилась в сторону собственно тех, кем занималась, а я сдуру зашла в зал и в тот же момент столкнулась взглядом с Петренко. Он быстро взглянул на Ди, потом снова на меня, что-то сказав мужчине рядом, поднялся и двинул в мою сторону. Я только тяжело вздохнула, наблюдая за его приближением. Этот город стал слишком маленьким, ну правда.

Ярослав, не останавливаясь, указал мне в сторону бара, я развернулась и потопала туда. Сейчас тут и вовсе никого не было. Бармен, покосившись в нашу сторону, начал протирать стаканы.

— Ты здесь какими судьбами? — поинтересовался Петренко тихо.

— За тобой слежу, — не удержалась я, он вздернул бровь. — Может, мне нравится женский стриптиз, не думал?

— Нет. Общалась с девчонкой-стриптизершей?

— С чего ты взял?

— Мне так показалось.

— Катя, — в голосе появились нотки раздражения. А кто обещал, что будет легко?

— Я просто пришла в клуб, что тут такого? — даже глазками похлопала для убедительности. Петренко, еще немного поглазев, кивнул.

— Домой поедешь? Или останешься? — спросил вдруг, я на мгновенье растерялась.

— Поеду, — сказала все же. Он снова кивнул, вытащил из кармана ключи.

— Машина на стоянке перед клубом. Подожди меня там.

Мне ничего не оставалось, как топать искать его "Мерседес". Разместившись на переднем сиденье, я оглядела салон, от нечего делать открыла бардачок. Страховка на машину, пара накладных, упаковка презервативов. Закрыв крышку, откинулась на сиденье и прикрыла глаза. Ярослав появился через пару минут, усевшись за руль, завел двигатель и тронулся с места.

— Может, все же поведаешь, что ты забыла в клубе?

Я даже глаза открывать не стала, правда, ответила:

— А ты расскажешь, чем занимался там?

— Встречался с партнёрами.

— Странный выбор места. Мне казалось, сложно обсуждать дела, когда твои ноги наглаживают полуголые девицы.

Петренко хмыкнул.

— Дела мы обсудили до, в отдельном кабинете. Стриптиз это вроде заключительной развлекательной части.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Только стриптиз? — я все же посмотрела на него.

— У кого как, — пожал он плечами.

— А у тебя как?

— А я еду домой совсем как примерный семьянин.

— Ха-ха-ха.

Ярослав кинул на меня насмешливый взгляд.

— Зачем мне спать со стриптизершами, когда есть ты?

— Сомнительный комплимент. Боялся, что на двух девушек за вечер сил не хватит?

Он усмехнулся, качая головой. Вытянув из пачки губами сигарету, прикурил. Выдохнув дым, поинтересовался:

— Так что ты делала в клубе?

Кинув на него взгляд, ответила:

— Нашла в кабинете Матвеева ручку с логотипом клуба, думала, он развлекался, оказалось, это Данькина ручка.

— Негусто, — усмехнулся Ярослав.

— Ты тоже не радуешь информацией, несмотря на то, что у тебя явно больше возможностей.

— Матвеев-старший был не любитель платить за секс. Предпочитал снимать в баре доступных девчонок.

— А ты откуда знаешь?

— Я же рассказывал, что интересовался его личной жизнью. Проблем найти девчонку на ночь у него не было, а большего ему и не надо было. Так что в этой области вряд ли есть смысл искать.

— Так скоро никаких областей не останется.

Ярослав только пожал плечами, туша окурок. Через пару минут мы уже свернули на его улицу. Все-таки удобно жить в центре — все рядом.

Пока Ярослав парковался, я открывала дверь. Ну прямо идиллия. Ждать Петренко не стала, пошла в свою комнату. В принципе уже можно лечь спать, правда, я встала поздно. А вообще, не мешало бы поработать, или хотя бы переговорить с заказчиками, у меня же висяки там уже… Ноутбука все равно больше нет, так что работать не получится. Так что остается только слоняться по городу, раз уж это не возбраняется. И все же интересно, насколько это опасно?

В общем, я решила уточнить этот вопрос у Петренко, потому и пошла к его комнате. Потоптавшись пару секунд у двери, постучала и тут же услышала "да".

Заглянув в комнату, увидела Ярослава, стоящего ко мне спиной, он как раз клал часы на прикроватную тумбочку. Повернувшись в мою сторону, послал вопросительный взгляд, принявшись расстегивать рубашку. Так, пожалуй, вопросы нужно задавать быстрее.

— Я просто хотела узнать: ты говорил, что присматриваешь за мной. Присматриваешь в плане, что кто-то доносит тебе информацию, или в плане, если на меня нападут, то твои ребята отобьют?

Петренко вскинул бровь, расстёгивая рукава. Я старалась не пялиться на него.

— Конечно, они тебе помогут. Если успеют, — добавил совершенно не оптимистично. — А ты к чему спрашиваешь?

Я пожала плечами.

— Хотела домой съездить, надо с работой немного разобраться, да и вообще… Перебираться обратно мне еще рано?

— Я бы был благодарен, если бы ты еще задержалась.

Я кивнула, а он скинул с себя рубашку и бросил на кровать.

— Ладно, спасибо. Я пойду, — быстро развернулась, а Ярослав спросил:

— Не хочешь душ со мной принять?

Слова ударили прямо вот куда надо. Даже прислушиваться не стоит к себе, чтобы понять: да, хочу. Повернувшись, поймала взгляд Ярослава и усмехнулась. Ладно, Катя, не строй из себя недотрогу и не увиливай: ты хочешь этого мужчину. И если не планируешь с ним спать, то лучше точно сбежать подальше, потому что стена между комнатами и две двери — не самый надежный способ защиты от своих желаний.

Ярослав расстегнул ремень и брюки, через мгновенье они упали к его ногам бесформенной грудой. Я стояла и молча его разглядывала. Вроде бы видела вчера его тело, а все равно взгляд жадно скользил по плечам вниз к подтянутому животу, и еще ниже…

— Идешь? — поинтересовался Петренко, я еще раз выдохнула, а потом закрыла дверь позади себя и сделала несколько шагов ему навстречу.

Как только мы оказались друг напротив друга, Ярослав притянул меня к себе и начал целовать. Руки скользнули по моим плечам, стягивая жилетку, потом вниз, взялись за подол. Он отстранился, я подняла руки, позволяя стянуть с себя платье. А потом мы пошли в ванную комнату.

Раздевшись до конца, залезли внутрь, Ярослав отвернулся, включая воду, я рассматривала его спину. Под левой лопаткой был небольшой шрам неправильной округлой формы. Я нахмурилась, закусывая губу. То, что у него все тело покрыто то там, то тут мелкими шрамами, я успела заметить еще вчера, а вот со спины увидела близко только сейчас. Что это? След от пули? Откуда все эти шрамы? И снова всплыли в голове слова Самсонова о том, что Ярослав прокладывал себе путь кровью. Не только других, но и своей, по всей видимости. Мозг лихорадочно выдал очевидное: он опасен, очень опасен.

Куда разумнее было бы собрать свои пожитки и бежать подальше, но вместо этого я уткнулась носом в спину мужчины, обняв, положила руки на упругий живот. Втянув запах тела, провела носом по коже, чувствуя, как Ярослав напрягся. Слишком нежно, слишком интимно? Наверное, но мне почему-то захотелось сделать именно это. Мужчина повернулся в моих объятиях, я подняла на него глаза, струйки воды мочили его волосы, скатываясь на лицо и убегая дальше вниз. Взгляд Ярослава был почти испытующим.

— Расслабься, — усмехнулась все же, — я отлично понимаю, что это просто секс и что он ненадолго.

Ярослав только молча сощурился, продолжая внимательно на меня смотреть. Я запустила руки в его мокрые волосы, одновременно надавливая, заставляя его опустить лицо ближе к моему. А через мгновенье мы начали целоваться, и все отошло на второй план: сомнения, страхи, разумные доводы. Мне было просто хорошо, нет, мне было нереально здорово, настолько, что не хотелось, чтобы это заканчивалось.

Но оно, конечно, закончилось. Ярослав ушел из ванной первым, я еще некоторое время стояла под струями воды, приходя в обычное состояние. Следовало признать, если Петренко поставил перед собой цель вышибить из моей головы разумные мысли и сделать так, чтобы я не путалась у него под ногами — он преуспел. Вот сейчас мне точно ничего не хочется: ни думать, ни тем более действовать. Лягу спать, а уж завтра… Который день я это повторяю?

Выйдя из ванной в полотенце, я принялась собирать вещи. Ярослав лежал на кровати в домашних штанах и курил. Когда я двинула на выход, он позвал:

Вот почему у меня мурашки просто от того, как он зовет меня по имени? Обернувшись, посмотрела на него, а Ярослав вдруг сказал:

— Оставайся со мной на ночь.

Я растерялась, отчетливо так, это явно отразилось на моем лице. Неожиданное приглашение, честно сказать. А впрочем, что я там говорила сама себе: завтра подумаю? Вот и правильно. Отбросив вещи в кресло, приблизилась к кровати. Ярослав, затушив окурок, рассматривал меня. Через мгновенье я залезла на него сверху. Он хоть и не ожидал такого, но не растерялся. Положил руки мне на бедра, продолжая рассматривать.

Я склонилась к его лицу, опершись ладонями на грудь, прошептала:

— А у вас сил на всю ночь хватит, Ярослав Александрович?

Он прикрыл глаза, посмеиваясь. А через мгновение я уже была прижата к кровати его телом.

— Провоцируешь? — поинтересовался он, стягивая с меня полотенце.

— Еще как, — ответила, притягивая его за шею и начиная целовать.

Проснулась я одна, что неудивительно. Часы на стене показывали половину одиннадцатого, а уснули мы черт знает во сколько. Я так вообще просто вырубилась в какой-то момент. Откуда вот у него силы, чтобы еще заниматься делами? Я бы с удовольствием провалялась весь день в кровати. Оглядела комнату Петренко, странно, конечно, находиться тут.

Поднявшись, нашла полотенце, валяющееся неподалеку, и, закутавшись в него, собрала вещи и отправилась в свою комнату. Приняв душ, рассмотрела свое отражение в зеркале. Подозрительное умиротворение. А должно быть как? Ну уж точно не так, учитывая, в какой я ситуации в целом.

Спустившись вниз, сделала себе кофе и просмотрела новости в соцсетях, потом залезла в почту и увидела письмо от Касьянова. Открыв, быстро прочитала и замерла. Взгляд хаотично заметался по столу, дыхание как-то резко кончилось. Я снова перевела взгляд на текст. Скопировав его, сунула в переводчик, посчитав, что что-то не так поняла. Однако нет, все было именно так. Ответил мне не Касьянов, кто-то за него. Сообщили о том, что мужчина два дня назад попал в автомобильную аварию и сейчас находится в больнице в тяжелом состоянии.

Подробностей не было, а я бы не отказалась, потому что это все… показалось мне очень подозрительным. Сначала погиб Матвеев, теперь Касьянов попал в аварию. А связаны ли они между собой? Большой вопрос. Я придумала, что связаны, но это не имеет под собой фактов. Так, определенно нужно больше информации.

Выдохнув, быстро набрала текст на русском и сунула в переводчик. Причесав, отправила. Конечно, понимала, что это не мое дело, но все же, вдруг мне расскажут подробности? Поисковик, конечно, не выдал никакой информации на эту тему. Я откинулась на спинку стула, пытаясь собрать мысли в кучу.

Если авария Касьянова окажется не случайной, они станут проверять его переписку и найдут там меня. Но тут уж у меня стопроцентное алиби, он в Вене, я в России, да и переписка обычная. Никак со мной не связать… О боже, вся эта история сделала меня чересчур паникующей. С чего полиции вообще связывать меня с Касьяновым, даже если это не случайность? Но то полиция.

А если я права, и между Касьяновым и Матвеевым была связь, то выходит, я у них как связующее звено. Мне нужно узнать, были ли они знакомы, только вот кого спросить о таком?

И вдруг в голову пришла другая мысль: Самсонов был в Вене, и почти сразу Касьянов попал в аварию. Нет, это уже маразм. Наверное…

Так, ясно одно: нужна информация, а добыть ее не могу. Но попытаться же стоит.

Я позвонила Даньке, он не ответил. На меня же напало взбудораженное состояние. Нужно было делать хоть что-то, и я отправилась в офис Матвеева, сама не знаю, зачем. Данька обнаружился там, орал на секретаршу, я даже и не думала, что он так умеет. Увидев меня, осекся и замолчал, но все равно видно было — зол.

— Я тебе звонила, ты не ответил, — сказала, разглядывая парня с любопытством.

— Заходи, — буркнул Данька, разворачиваясь и уходя в кабинет. Бедная девушка смотрела на него, чуть не плача.

— В тебе проснулся страшный зверь? — поинтересовалась, наблюдая, как он упал в кресло за столом. Данька посмотрел на меня мрачно.

— Ты зачем к Диане ходила? — спросил вдруг.

Я уставилась непонимающе, не сразу сообразив, о ком речь.

— Она тебе рассказала? — задала наконец вопрос. Данька неопределенно мотнул головой, а меня осенило:

— Ты убрал ребят? — спросила грозно. Он снова посмотрел исподлобья.

— Нет, не убрал. Если ты не хочешь заботиться о своей безопасности…

— Это каким образом я не хочу? — сложила я руки на груди.

— Ты целовалась с Петренко, — сказал Данька почти с обидой в голосе. — Скажешь, между вами ничего нет?

Устало вздохнув, я села на диван.

— Ну ты со совей Дианой тоже не чай пьешь, — не удержалась все же.

Я то наивно думала, что Данька сидит на сухом пайке, пока встречается со мной, а он, оказывается, вполне утолял свои потребности на стороне. Мне в такую большую любовь слабо верится что-то. Оно и к лучшему, значит, есть отличные шансы, что он все-таки более-менее спокойно переживет наше расставание.

— Она для меня ничего не значит, — поморщился Данька, — это просто секс.

— Можешь передо мной не оправдываться. Мы же расстались, — напомнила ему. Он вздохнул.

— Ты что, влюбилась в него? — Я уставилась непонимающе. — В Петренко.

— Глупости не говори, — фыркнула я. — Ничего серьезного между нами нет.

Данька воспрял духом, я подумала, что надо было признаться в большой и светлой. А то у парня какая-то маниакальная страсть ко мне.

— Значит, твоя слежка донесла, что я целовалась с Петренко и была в стрип-клубе, где виделась с Дианой?

— И что ты опять ночевала у Петренко, — не без язвительности добавил Данька и почти сразу просительно продолжил: — Кать, переезжай ко мне, а? Мы друг друга знаем, в такое время надо быть рядом. А Петренко — точно не подходящая фигура для этого. Дядя Гена настоятельно советовал держаться от него как можно дальше. Выспрашивал, насколько у тебя с ним близкие отношения. С чего он вообще это взял?

— Может, потому что твоя матушка на это прозрачно намекала? — не удержалась я.

А может, потому что я сама себя сдала постоянными расспросами. Данька вздохнул.

— Она уехала вчера вечером. Я теперь совсем один.

И опять этот взгляд щенячий, ну что ж такое. Нет, больше я на него не куплюсь.

— Дань, нужно как-то жить дальше. Тебе всего двадцать пять, ты еще слишком молод, чтобы вот так сидеть и страдать в бездействии. Займись отцовскими делами, дисциплинируй себя, в конце концов. Кстати, вы с ним часто ругались?

Я перевела тему неожиданно даже для самой себя, вспомнив слова Дианы. Данька явственно растерялся, я бы даже сказала, испугался. Сжал в руках ручку, я перевела на нее взгляд. Другая, конечно, не из клуба, обычная. Ту-то я забрала.

— С чего эти вопросы? — спросил нервно. Я пожала плечами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Просто интересно, какие у вас были отношения.

— Нормальные… То есть я хочу сказать, бывало, мы ругались, но ничего серьезного… Ну если не брать во внимание случай с тобой. — На мой вопросительный взгляд продолжил: — Отец долго пытался мне доказать, что ты неподходящая пара.

— И никаких противоречий, разногласий? Вряд ли он был доволен тем, что ты не стремишься перенять фамильный бизнес.

— Ну… — Данька продолжал смотреть с легким подозрением. — Конечно, он не был рад. Иногда даже грозился, что если я не возьмусь за ум… Я пытался ему объяснить, что у меня нет способностей к управлению большой компанией… Но он само собой хотел вырастить из меня себя… Как и по жизни все время.

Я зацепилась за эти слова.

— Отец считал, что ты не дотягиваешь? — поинтересовалась у Даньки. Он, отбросив ручку, нахмурился.

— Кать, ты что, меня подозреваешь?

— Вовсе нет, — невозмутимо ответила я. — Просто копаюсь в жизни твоего отца, пытаясь найти что-нибудь интересное. Знаешь, порой не обращаешь внимания на какие-то мелочи, а потом это может оказаться важным аргументом в деле.

Данька продолжал хмуриться.

— Диана тебе что-то наплела, да? — спросил наконец. — И поэтому ты задаешь странные вопросы.

— Если тебе нечего скрывать, расскажи о ваших с отцом отношениях, — парировала я в ответ.

Воевать со мной Данька никогда не умел. Вздохнув, подумал с минуту и стал рассказывать:

— Ну они с матерью развелись, когда мне было десять. До этого моим воспитанием занималась она, если это можно назвать воспитанием… В Москву брать меня не захотела, потому что ей надо было личную жизнь устроить, а я в этом ей только бы помешал. Я остался с отцом… Мы никогда особо не общались, он пропадал на работе, я по его меркам был уже достаточно взрослым, чтобы самому управляться по дому. Ничего удивительного, что у нас не вышло доверительных отношений. Он никогда нормально со мной не общался, чтобы зайти вечером, сесть и просто поболтать за жизнь, спросить, как у меня дела в школе или на личном… Единственное, что он умел — это требовать. У него в голове был свой какой-то список того, что я по его мнению должен иметь и уметь к определенному возрасту… Ну а потому его ждало разочарование, когда он попытался приобщить меня к своим делам и понял, что я не тяну. Ну не тяну, да и не больно-то хотелось. Пусть этим занимается тот, кому интересно, а мне достаточно одного рестика, которым я управляю…

— И на этом фоне у вас были конфликты? — я поняла, что впервые слышу такие откровения о семье Даньки, обычно он обходил эту тему стороной.

— Вначале были, потом он, кажется, махнул на меня рукой. Перестал вообще интересоваться, где я и чем живу. Только ты вот вызвала у него стойкое неприятие… Ну или не знаю… Учитывая, что между вами было… Короче, ты не оставила его равнодушной.

Мило как. Только это неравнодушие обошлось дорого всем нам. Я немного посмотрела на Даньку. Вроде бы абсолютно честен, в глаза смотрит открыто, но про какие-то карточные долги, о которых Диана говорила, молчит. Не хочет выставлять свои пороки? Или все же за этим кроется что-то более серьезное?

Я сейчас что, думаю о том, что Данька мог совершить убийство? Прийти и зарезать собственного отца в кабинете ресторана? Истинный абсурд. Но как там говорил Петренко: иногда убийства совершают люди, на которых и вовсе не подумаешь… И все же Данька… Нет, ну не мог он, не мог.

— Твои ребята имеют возможность накопать информацию на одного человека? — спросила о другом, так что Данька растерялся, а потом совершенно явно выдохнул с облегчением.

Я сделала вид, что этого не заметила, хотя на самом деле все это мне не нравилось, ой, как не нравилось…

— На кого? — спрсоил Данька. — На Петренко?

Много они на него раскопают, подумалось мне. Скорее всего, ничего толкового.

Подойдя к столу, взяла ручку и написала все, что знала о Касьянове.

— Это кто? — нахмурился Данька.

— Дядечка один, покупал у меня картины в Вене. Интересует любая информация.

— А зачем он тебе?

Я пожала плечами.

— Боюсь, он хочет меня кинуть с покупкой, — соврала ему.

Возможно, Данька узнает об аварии, но это неважно. Авария и авария, я-то тут при чём?

— Ладно, попрошу узнать, — кивнул Данька, убирая листок в ящик стола. — Может, пообедаем?

— Давай, — пожала я плечами.

Обедали мы в немного напряженной обстановке, Данька все же периодически кидал на меня пытливые взгляды, я делала вид, что их не замечаю. Но в душе разрасталось неприятное чувство, что я что-то такое упускаю, что лежит на виду. И Данькино поведение этому было почему-то подтверждением.

Расставшись с парнем, я бестолково прошлась по улице, а потом решила: нужно начать сначала. И отправилась в ресторан. Точнее, не в сам ресторан, а на почту — искать того почтальона, что видел убегающего официанта. Ведь он точно был — не померещилось же мне, да и Ярослав его наличие подтвердил. И наверняка официант связан со смертью Матвеева тем или иным образом. Иначе бы уже объявился сам в связи с событиями.

На почте царила суета, по крайней мере в том отделе, куда меня отправили из царства очередей. Он находился на другой стороне здания и выходил как раз в сторону ресторана. Между ними пролегала небольшая улочка, по которой однако можно было проехать на машине. Движение одностороннее, и если бросать тачку, то выходит, дальше по дороге, около почты или ресторана. Второе явно не особенно безопасно. Впрочем, можно и вообще без машины обойтись, а просто дать деру дворами.

Почтальонов в отделении оказалось два, один работал в утреннюю смену, второй в обеденную. Так как первым оказалась женщина, я сосредоточила внимание на втором. На мою удачу он как раз должен был приехать сдать смену. Мужчина появился через двадцать минут, на вид ему было под шестьдесят, невысокий, сухопарый и очень угрюмый на вид.

— А я к вам, — улыбнулась ему, когда он вышел из здания и подошел к своему велосипеду. — Добрый день.

— Вы кто? — окинул он меня взглядом.

— Меня зовут Катя. Вы, наверное, слышали, что несколько дней назад в ресторане убили человека? Вас ведь расспрашивали по поводу официанта?

— Ну было дело, — коротко ответил он, продолжая смотреть угрюмо.

— Я помощник следователя, — приврала я, надеясь, что никто не будет у меня просить документы. — Хотела бы еще раз об этом парне поговорить.

— Да чего о нем говорить… — мужчина все же махнул рукой в сторону скамейки. — Парнишка молодой, лет двадцати пяти. Вылетел из калитки ресторана и чуть под мой велосипед не попал. Испуганный был.

— С папкой в руках? — уточнила я.

— Ага, ну не то что папка, тонкая такая, гнущаяся.

— И одет он был в форму официанта?

Мужик пожал плечами.

— Ну рубашка светлая была и передник. Я по крайней мере решил, что он официант.

А потом я сделала то, чего сама от себя не ожидала. Достала телефон и открыла фотографию. Мужчина смотрел на нее, склонив голову, я ждала, замерев.

— Похож, — сказал тот, и у меня серце ухнуло. — Похож очень, но точно утверждать не стану, сами понимаете… Я так и тем ребятам сказал…

— Спасибо, — кивнула я, глядя перед собой. А потом резко перевела на него взгляд. — Каким ребятам?

— Нуу… Приходили, спрашивали же… Тоже фотографию показали этого парня. Только другую.

Я отвела взгляд, сердце забилось часто-часто. Вспомнила, как Ярослав рассказал мне об официанте. Он уже знал тогда, что это Данька? Или это были не его люди? Тогда кто? В любом случае, кто-то кроме меня сообразил подумать на Даньку. А если Ярослав, почему не рассказал? Что хотел добиться молчанием? И следователь, выходит, не в курсе?

— Думаете, это он убил? — спросил с любопытством мужчина. Я только пожала плечами.

Думаю? Нет. Нет. Не знаю.

— Следователь с вами говорил? — задала вопрос, начисто забыв, что представилась его помощницей.

— Нет. Какие-то парни приходили с вопросами и с фото, теперь вот вы, а больше никто. Сам я тоже соваться не стал, не моё это дело, как говорится. Влезешь по собственной инициативе и огребешь ещё по полной.

— Спасибо за помощь, — кивнула я, вставая, он медленно поднялся за мной.

Я шла по улице, не зная, что и думать. Данька. Данька был в ресторане под видом официанта? Что за папка была у него в руках? Почему он решил проникнуть внутрь таким образом? Почему хотел, чтобы о его присуствии не узнали? Что он искал? Где? Папка была у Матвеева с собой, и Данька убил отца, чтобы забрать ее? Что в ней? И связано ли это с той ссорой из-за карточного долга, о которой говорила Диана?

Если Данька играет, он же должен куда-то ходить? Казино запрещены, выходит, подпольное заведение? Отдельная комната в очередном мужском клубе?

Или в том же стрип-клубе?

Я почему-то вспомнила Петренко с его так называемыми партнерами. Может быть в стрип-клубе игровая комната? Вполне. Особенно если учесть, что девушки, работающие там, явно не прочь прыгнуть в постель за деньги, то есть по факту занимаются противозаконной деятельностью. Вряд ли об этом не знают, скорее, закрывают глаза. Могут и на остальные моменты закрывать. А Петренко мог как-то узнать о Даньке, о долге? Не знаю, не знаю…

Я прижала пальцы к вискам, у меня сейчас, кажется, голова лопнет от всех этих мыслей. Что делать-то? Поговорить с Данькой? Прижать его к стенке, рассказав, что почтальон его узнал? А что, это способ.

Только я не могла представить, как конкретно ввалюсь к Даньке, прижму его, и окажется, что это он… Что мне делать-то тогда? Я не смогу сдать его, просто не смогу…

Нахмурившись, я набрала парня, Данька ответил сразу.

— А где ты был в то время, когда твоего оцта убили? — спросила без прелюдий. А, теперь уже все равно. Данька замешкался с ответом.

— Гулял, — сказал наконец. — Ушел с работы и решил пешком пройтись.

А ведь Данька управляет рестораном, взять оттуда передник официанта так, что никто и не заметит — раз плюнуть. Господи, неужели и правда он?..

— Кать, твои расспросы меня пугают, — немного нервно выдал он в трубку. — Я ответственно заявляю, что все эти намеки… Они не имеют под собой основы… Неужели ты всерьез можешь такое обо мне подумать?

Я молчала, это Даньку только еще больше разволновало.

— Катя… Я не убивал отца! Клянусь тебе! Да я бы никогда в жизни не смог… Тем более таким ужасным способом, подойти к живому человеку и вонзить в него нож…

— Я перезвоню, — я повесила трубку и, поставив беззвучный режим, убрала телефон в сумку.

Все дело в том, что я и в прямь не готова в такое поверить… Но тогда пусть объяснит про карточный долг… А если он не захочет? Скажет, что Диана наплела ерунды, что не так поняла… Ведь он не поведал мне о нем, значит, и не хотел, чтобы я знала. Но тогда над ним не довлело чувство, что его подозревают… А если я скажу, что его узнал почтальон…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Но вместо того, чтобы ехать к Даньке, я отправилась домой, не переставая думать об этом. Если Данька что-то искал и вышел с папкой — значит, нашел? Тогда кто устроил беспорядок в моем доме? И учитывая, что у меня разрыли даже несчастный кактус, искали что-то небольшое, точно не папку. Выходит, это все же разные люди? Или Данька кого-то нанял, и тот так постарался, от души… Только вот с чего Даньке считать, что его отец что-то оставит мне?

Голова готова была взорваться, так что дома я решила заняться уборкой. Не глобально, конечно, разгребать тут надо очень долго, но элементарно вымести рассыпанные крупы и сунуть шмотки в шкаф можно.

Ладно, на самом деле я, конечно, просто тянула с неизбежным. Не хотелось мне Даньку подозревать, а уж идти с обвинениями тем более. Все-таки, как ни крути, мы с ним не чужие люди.

А потом услышала вибрирующий в сумке телефон. Почему-то была уверена, что Данька, но оказалось — Ярослав. Покусав губу, я сняла трубку.

— Ты дома? — услышала его впорос.

— Ага. У себя. — Можно, наверно, было не добавлять, раз уж его ребята дежурят возле меня.

— Я заеду минут через пятнадцать.

Эти пятнадцать минут я убиралась. Ну то есть пыталась. Напала нервозность. Почему он решил заехать? Почему сейчас, когда я вычислила Даньку? Ему наверняка доложили, что я говорила с почтальоном… Что за игру он ведет? И какая у меня в этой игре роль?

Звонок в дверь заставил вздрогнуть от неожиданности. С бьющимся сердцем я припала к глазку и увидела Петренко. Ладно, он здесь, пускай. Я имею право знать ответы на вопросы. Почему не сейчас? Смысла тянуть нет. Я отворила дверь, Ярослав, окинув меня быстрым взглядом, склонил голову набок. Я отстранилась, пропуская его.

— Что-то ты бледновата, — заметил он, проходя в комнату.

Усевшись в кресло, закинул ногу на ногу. Я рассматривала его, прищурившись. Как его понять, понять, что им движет? Чего он хочет?

— Слушай, а тот стрип, где ты был вчера… Ты случайно не знаешь его владельца?

Ярослав снова голову набок склонил, никак не выражая больше эмоций.

— Знаю. Он сидит перед тобой.

Сердце неприятно екнуло. Нехорошо. Не знаю, почему, но не хорошо.

— Ты владелец? — позволила себе удивиться. — А ты в курсе, что твои стриптизерши подрабатывают известным местом?

— Если бы я был не в курсе такого, я бы был плохим владельцем, — усмехнулся он, продолжая меня разглядывать.

Я кивнула. Сделала шаг в его сторону.

— Может, у тебя в клубе еще что интересное есть? Например, можно перекинуться в картишки за деньги?

Мы поглазели друг на друга секунд пять, потом Ярослав ответил:

Усмехнувшись, я кивнула. В два шага оказалась перед креслом и нагнулась, опираясь ладнями на перила.

— Ты подозреваешь Даньку в убийстве отца?

Петренко не удивился. От слова совсем. Даже сыграть удивление не посчитал необходимым.

— Скорее нет, чем да.

— Ты ведь знал, что тот официант, которого я видела — это он?

— Знал, — кивнул Ярослав спокойно.

— Тогда почему не рассказал мне?

— Хотел, чтобы ты сама до этого дошла.

Я только глазами захлопала, выпрямляясь.

— А если он убийца? Если бы он и меня… Или ты этого и хотел? — я смотрела одновременно растерянно и подозрительно.

— Не думаю, что твой Данька на такое способен, — пожал плечами Ярослав.

— Он в твоем стрипе проигрался? — задала я вопрос, запуская руку в волосы. Мужчина кивнул.

— Он проигрался очень крупно, но его долг выкупил отец. Расписка перешла к нему, возможно, именно ее и искал парень в тот вечер. Если верить почтальону, у него в руках была папка-файл.

— Ты думаешь… — до меня стало доходить. — Думаешь, он был в кабинете отца, когда того убили внизу?

Яросав снова пожал плечами.

— Это моя версия. Я не проверял ее, решив подождать, пока ты докопаешься.

Я только голвой качала.

— Если бы ты сразу сказал…

— Ты бы мне не поверила. Или заподозрила какую-то игру… К тому же я уже сказал, что сильно сомневаюсь в его причастности.

Я смотрела на него, снова пытаясь понять, чего он добивается. Косит под дурачка, на самом деле и не собирается мне ничего объяснять. Ему нужно было, чтобы я сама рылась в этом и вышла на Даньку. Но почему? И зачем, если он так уверен, что тот ни при чем? Можно было закрыть этот гештальт и копать дальше… А есть ли куда копать? Или…

Я снова подошла и склонилась перед мужчиной, ставя руки на подлокотники.

— А может, ты сомневаешься в его причастности, потому что знаешь, кто его на самом деле убил?

Неужели я это вслух сказала? Петренко только выгнул бровь, глядя на меня. Выпрямился, оказавшись со мной лицом к лицу.

— Считаешь, я избавился от Матвеева? — спросил прямо.

И взгляд такой октрытый, ясный… Я вдруг растерялась. Очень сильно. Потому что я не знала. Ничего не знала и не понимала. Запуталась в происходящем, в том, кто мне друг, кто враг. Я выпрямилась, делая несколько шагов назад.

Помолчала, глядя перед собой, а потом спросила:

— Что тебе от меня надо? Такие, как ты, не помогают просто так.

Он усмехнулся.

— То, что хотел, я уже получаю.

Пару секунд растерянно поморгав, я поняла: речь о сексе. Нет, я не питала иллюзий о чувствах, прекрасно понимаю, такие, как Ярослав Петренко, холодные, умные, расчётливые, не влюбляются, только используют.

Даже сейчас, говоря это. Потому что я уверена: на самом деле он надеется заполучить через меня что-то для него важное. Я не знаю что, не знаю, почему именно я оказалась под прицелом. Но ясно одно: когда получит то, что ищет, он переступит через меня, в этом плане, судя по рассказам, Петренко привычный. Только вот что будет со мной?

Ох, Матвеев, что за игру ты затеял, зачем впутал меня? Как, как впутал? И как мне теперь выпутаться? Я должна разобраться в происходящем. Должна найти то, из-за чего весь сыр-бор. И возможно, если у меня получится, я смогу обезопасить таким образом себя.

— Кать, — позвал Ярослав, я вздрогнула, поворачиваясь к нему, обхватила себя руками за плечи.

Он смотрел странно, как будто понимающе, что ли.

Поднявшись, подошел и вдруг обнял. Я уткнулась носом ему в грудь, а следом судорожно вцепилась пальцами в рубашку. Его спокойные руки мягко легли на мою спину. Погладили, оставляя после себя тепло, укутывая, успокаивая. Мне хотелось плакать, плакать оттого, что меня утешает тот, кому я не могу верить. Этот мужчина как снег для обессиленного, упавшего в него — создает иллюзию тепла, и ты поддаешься ей. Поддаешься и погибаешь.

Я отстранилась, поднимая на Ярослава взгляд. Нет эмоций. Нет совсем, не пробиться, не увидеть.

— Кать, я не убивал Матвеева, — сказал он. — Поверь, мне это было ни к чему.

Усмехнувшись, я отстранилась, проходя к кровати. Села на край. Сегодня прямо день уверений. Никто не убивал, выходит… Может, это я? А что, обезумела, ткнула его ножом и убежала, а потом мозг заблокировал эту информацию.

Ладно, это все шуточки. Мне нужно просто подумать и начать действовать… Только вот с подумать уже большие проблемы.

— Кать, поехали домой, — сказал Ярослав, я подняла на него глаза.

— А мне зачем ехать? Твои ребята все равно меня охраняют.

— Мне так будет спокойней.

— А Данька как же?

— Никуда он не денется. Пусть поволнуется вечерок, завтра с ним поговоришь.

Я усмехнулась, поднимаясь. Где-то на задворках голос шептал: не соглашайся, пусть уходит, останься тут. Но что-то другое внутри меня толкало вперед, желало оказаться рядом с этим мужчиной, даже если это неправильно.

В машине мы ехали молча, я пыталась сначала сосредоточиться, собрать мысли в кучу, а в итоге просто махнула на все рукой. Закрыла глаза и отпустила все мысли. Когда мы въехали во двор Ярослава, мне стало легче, эта дурацкая растерянность, забравшая силы, ушла.

— Мне надо еще отъехать по делам, — заметил мужчина, когда я посмотрела на него.

— Хочешь, чтобы я куковала у тебя в доме под надежной защитой и никуда не лезла? — хмыкнула я на это. Нет уж, я тогда все-таки поговорю с Данькой.

— Можешь поехать со мной, — вдруг сказал он, а я растерянно заморгала.

— На деловую встречу? — спросила бестолково.

— Не совсем деловую, будет небольшой фуршет, мне надо обсудить кое-что с одним человеком, а потом можно отбыть.

— Вряд ли мое платье подходит для такого случая.

— Ничего, переживут.

Я только бровь вздернула в удивлении. По большому счету делать мне там было нечего, но…

— Хорошо, поехали, — пожала плечами.

Внутри меня кто-то противно засмеялся. Не падай в снег, Катя, не падай.

Да не падаю я, глупости какие. Я не собираюсь влюбляться в этого мужчину — это самое беполезное, что можно сделать. Мы же только что это с ним обсуждали. Ему нужен секс, да и о каких отношениях вообще может идти речь? Я сама не создана для такого. Просто короткий ни к чему не обязывающий роман.

"С человеком, который может избавиться от тебя в любой момент", — снова вступил внутренний голос. Но я просто отмахнулась от него. Ну а что, тоже способ. Разве нет?

Ехать было недалеко, ресторан располагался в мансарде бизнес-центра и имел выход на открытую террасу на крыше. Дорого, пафосно, но надо признать, красиво. Ярослав положил мою руку себе на локоть и пошел в зал уверенной походкой. Я все же чувствовала себя неуютно, народу было прилично, дамы в красивых платьях и с прическами, а я… Ну вот вообще не катируюсь. На нас то и дело поглядывали, кто-то даже переговаривался. Может, мне, конечно, показалось из-за излишней подозрительности последних дней.

Петренко вручил мне бокал шампанкого.

— Расслабься, Кать, — сказал с легкой насмешкой. Я сделала глоток, поморщившись, кивнула.

— Тебя не смущает, что я не вписываюсь?

Он вздернул брови.

— Мне вообще плевать кто что подумает. И не только касательно этого вопроса.

— Ого, позитивная психология, уровень бог, — пошутила я, Ярослав рассмеялся, качая головой. Положил руку мне на талию, притянул к себе.

— Собираешься мне показательно поцеловать? — улыбнулась я, а внутри все предательски замерло от предвкушения. Перевела взгляд на его губы, потом снова вернулась к глазам.

— Собираюсь, — он продолжал улыбаться с этими своим ямочками. Я усмехнулась, качая головой.

— Не думала, что ты позер.

— Еще какой, — он притворно нахмурился, а потом притянул ближе и поцеловал.

Увлекаться не стал, но все равно поцелуй вышел интимный. Когда мы оторвались друг от друга, Ярослав снова улыбнулся краем губ.

— Предлагаю быстро покончить с делами и поехать домой.

Я только головой покачала. Почувствовав движение сбоку, повернулась, отстраняясь, и увидела уже знакомую мне девушку Аню. Я смотрю, она в высшем обществе прямо свой человек.

— А ты здесь какими судьбами? — удивился Ярослав.

— Отец попросил Женю прийти, а тот взял меня за компанию. Добрый вечер, Катя, — улыбнулась она мне, я поздоровалась в ответ. Внимание на моей персоне в этот раз девушка не задержала, снова повернулась к Петренко.

— Мы можем с тобой поговорить?

— Сейчас? — он посмотрел вопросительно, Аня огляделась, словно ища кого-то.

— Лучше нет. Давай завтра?

— Хорошо. А что вдруг за спешность?

Она снова помялась.

— Это касается того проекта, в который ввязался отец Жени. И… ещё кое-чего.

— Вижу, на месте тебе не сидится, — Ярослав перевёл взгляд на кого-то в толпе, потом снова повернулся к Ане. — Я позвоню завтра. Мне надо переговорить с одним человеком сейчас. Оставляю Катю тебе, смотри, чтобы ее тут не растерзали, — добавил насмешливо. — Я скоро, — это уже мне.

Я проводила его взглядом, Ярослав поздоровался с каким-то мужчиной, встав в уголке, они принялись что-то обсуждать. Я решила выпить еще шампанского. О чем говорить с Аней, категорически не знала. Да она и сама особенно не стремилась к разговору, погружённая в свои мысли. Точно растеряна, задумчиво кусает губу. Чем-то ее напрягает ситуация с будущим свекром и его проектом, а Петренко по всей видимости как обычно знает больше, чем говорит.

Я кинула еще один взгляд в сторону Ярослава, он стоял лицом ко мне, кивая, и в этот момент посмотрел в мою сторону. Поймав мой взгляд, усмехнулся, снова переключая внимание на собеседника. Я отвернулась, оглядывая зал. Да уж, сейчас идея прийти сюда казалась совсем неудачной.

Минут двадцать мы с Аней говорили ни о чем, потом к нам приблизились двое мужчин, одного я узнала: он был с девушкой в тот вечер в ресторане. Второму было лет пятьдесят, высокий, сухопарый, с хищным взглядом. Между мужчинами было сходство, и я сразу подумала, что это отец и сын.

— Ты чего здесь? — спросил тот, что моложе, обняв Аню и переведя на меня взгляд.

— Это Катя, подруга Ярослава, — быстро сказала девушка, он улыбнулся, не проявив особого интереса. Зато отец посмотрел с явным любопытством.

— Разрешите представиться, Катя, — протянул мне руку, — Станислав Игоревич Миронов.

— Очень приятно, — улыбнулась я из вежливости.

— Заберу тебя на минутку, — Анин спутник потащил ее в сторону, мне стало еще более неловко, девушку я хотя бы немного знала.

— Ярослав как обычно выбирает самых красивых женщин, — усмехнулся вдруг Миронов, я взглянула на него.

— И часто он их выбирает? — поинтересовалась у мужчины.

— Простите, не хотел вас обидеть.

— Да бросьте, ничего страшного, — я сложила на груди руки. — Отлично понимаю, что постоянство ему не свойственно.

Я бросила взгляд туда, где стоял Ярослав, он все еще говорил с мужчиной, но теперь смотрел в мою сторону внимательным взглядом. Словно ему не нравилась моя компания.

— А вы с Ярославом партнеры по бизнесу? — спросила мужчину, потому как он продолжал находиться возле меня.

— Вроде того. Я занимаюсь политикой.

Я непроизвольно резко уставилась на него. Сердце почему-то екнуло. Выдавила улыбку. Ладно, наверняка много человек занимается политикой, чего я сразу во всем ищу подвох?

— А вы чем занимаетесь, Катя?

— Я… художница.

— Даже так? — он удивленно вздернул брови. — Это очень интересно. Люблю современную живопись. Выставляетесь где-то?

— Нет. Продаю картины в интернете.

Мужчина достал визитку и протянул мне.

— Позвоните, поговорим. Мне было бы интересно взглянуть на ваши картины.

Визитку я взяла, но внутри поселилось странное чувство. С чего это все так интересуются моей мазней? Никогда не было интереса, а тут нате вам, то один, то другой…

— Спасибо, — кивнула мужчине все же. Краем глаза увидела, что Ярослав двигался в нашу сторону, но почти в середине зала его остановила женщина. Блондинка лет тридцати пяти, красивая, ухоженная, уверенная в себе.

Начала что-то щебетать, Ярослав отвечал с улыбкой. И смотрел так… Я нахмурилась. По взглядам, по тому, как она периодически касалась его, как проводила рукой по плечу — я пришла к выводу, что между ними что-то было. Они так мило ворковали, что поневоле стало неприятно. Я же только что сама говорила о его непостоянстве, чего же меня так клинит?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Станислав Игоревич перехватил мой взгляд, обернувшись, посмотрел в ту же сторону. Резко развернувшись, я схватила бокал с шампанским, кажется, уже третий за вечер? Сделала приличный глоток, улыбаясь вновь глядящему на меня мужчине.

— Это Ольга Савина, — зачем-то сказал он. — Богатая вдова, занимается благотворительностью, как и Ярослав.

Я выдавила улыбку, глотнула еще. Ну отлично, пусть и занимаются вместе… благотворительностью.

Дама наконец оставила Петренко в покое, на прощание скользнув губами по его щеке и что-то прошептав на ухо. Он двинул в нашу сторону. Допив шампанское, я отставила бокал.

— Не помешал? — Ярослав встал рядом со мной, пожав руку Миронову.

— Нет, — улыбнулся мужчина. — Немного поболтали с твоей женщиной.

Миронов выделил слово "твоей", а я почему-то смутилась. Как будто наговорила тут не пойми чего мужчине.

— Уверен, она тебе понравилась, — хмыкнул Ярослав, — а сейчас мы откланяемся, если не против.

Они снова пожали руки, а потом Ярослав сжал мою ладонь и неспешно двинул в сторону выхода.

— Помаду сотри, — буркнула я, не поворачиваясь в его сторону.

Он быстро провел тыльной стороной ладони по щеке, точно в том месте, где было немного красного. Блондинистая стерва. А, и пошла она к черту.

Домой мы ехали в молчании, я смотрела в окно, Ярослав курил. Уже по привычке пошла открывать дверь, пока он заезжал в гараж. Зайдя в темный холл, подошла к окну, стояла, смотрела на сад, не зажигая свет. Нужно просто отпустить ситуацию. Все ситуации, дать им время уложиться.

Вот ведь начала я разматывать ниточку с официантом, и тут же появился Данька. И с остальным должно быть так же. Если я права, и Матвеев чего-то от меня хотел, он должен был оставить хоть какой-то знак.

— Ты чего без света? — услышала за спиной голос и вздрогнула.

Как же Ярослав тихо передвигается, я совсем не слышу его шагов.

— Задумалась, — я обернулась, оказавшись с ним лицом к лицу.

Натянула улыбку и двинула в сторону, к выключателю.

Ярослав схватил меня за руку и притянул к себе. Провел носом от ключицы вверх по шее к скуле. Я закрыла глаза, тяжело вздохнув, схватилась за его плечи. Основная проблема в том — что я хочу этого мужчину, не смотря ни на какие доводы разума.

И сейчас, когда он меня целует, сначала медленно, потом более напористо, страстно, когда мы двигаемся в темноте гостиной, когда понимаем, что дальше дивана не уйдем и оказываемся на нем — все это время я четко осознаю, что делаю. Что занимаюсь сексом с человеком, который, возможно, мой враг. Который специально окрутил меня и уложил в постель, чтобы я перестала логично соображать рядом с ним.

А я и перестала, кричала, стонала, царапала его спину. И чувствовала себя до болезненного охренительно, находясь в сильных мужских руках.

Уже после сидела, пытаясь отдышаться, слышала, как Ярослав закурил: щелчок зажигалки, и тонкий едкий запах сигаретного дыма поплыл в нос. Надо встать и пойти в комнату. Сейчас, только ноги дрожать перестанут.

Наконец, поднявшись, подхватила с пола платье, натянула его, решив, что белье отыщу позже. В полумраке гостиной двигался только оранжевый огонек сигареты и дымок расползался по темноте рваными причудливыми формами.

— Погоди, Кать, — сказал Ярослав, — докурю и вместе пойдем.

И опять внутри что-то екнуло. Черт, это уже зависимость какая-то. Может, лечиться надо от такого?

Ну с лечением, прямо скажем, не задалось. Не знаю, сколько времени мы провели в постели, но когда я начала кутаться в простыню, была уже точно ночь.

— Ты куда? — спросил Петренко, лежа на кровати.

— Не знаю, как ты, а я жрать хочу. Именно жрать, а не есть.

Он усмехнулся.

— В простыне неудобно будет.

— Я пока не готова расхаживать голой по твоему дому. А платье потеряла где-то в пути. Найду его и надену.

В кухню мы пошли вместе. Платье я не нашла, зато на диване валялась рубашка Ярослава.

— Надень вот, — кинул он мне её в руки и пошел на кухню. Я немного застопорилась, черт знает, почему. Носить одежду мужчины — это как-то слишком лично, что ли. Увидев, что я так и стою с ней в руках, Петренко пояснил: — Она свежая, я ее надел перед тем, как ехать из офиса к тебе домой.

Натянув улыбку, я нацепила рубашку, неровно закатав рукава, застегнула пуговицы. Было странно. Она пахла Ярославом. Не только его туалетной водой, а неповторимым каким-то личным запахом, от которого у меня походу крыша едет. Так что носить его вещи — точно не самое разумное решение. Вряд ли, конечно, сам мужчина думал о чем-то подобном, давая мне рубашку. И это, кстати, ещё один звоночек. Для меня.

Петренко уселся за стойку, я залезла в холодильник и вытащила оттуда больше блюдо.

— Картошка, запеченная с индейкой, — заметила, снимая фольгу. Желудок одобрительно заурчал. — А кто тебе готовит?

— Домработница.

— Ясно, — есть хотелось так, что я взяла руками холодную картошку и откусила. Петренко насмешливо вздернул бровь, разглядывая меня.

— Ну да, я и этикет рядом не валялись, — прокомментировала его взгляд. — Извини уж, — и откусила ещё. Вкусно необыкновенно.

— Думаешь, я с рождения пользуюсь ножом и вилкой? — хмыкнул Ярослав.

— Ну глядя на некоторых, можно и так подумать.

— Например, на Матвеева?

Я вмиг посерьезнела, переводя на Ярослава взгляд. Облизнула пальцы.

— Почему ты вспомнил именно о нем?

Петренко пожал плечами.

— Он тебе нравился?

— Нравился, — кивнула я коротко. — Ну пока не стал вести себя, как козел. Тогда он мне сразу как-то разонравился.

Ярослав посмеялся.

— Лучше попробуй картошку, — подошла я и поднесла руку к его рту. — И не говори, что не голоден, быть такого не может после стольких потраченных сил.

Он снова посмеялся, съел картошку, но руку я убрать не успела, мужчина взял меня за запястье и облизал пальцы, внутри сразу начались волнительные процессы.

— Ох, Катя, — покачал головой Ярослав, — что ты со мной делаешь.

Спросить что, я не успела, потому что он слез с высокого барного стула и подхватив меня, перенес к обеденному столу. Усадив на него, начал целовать.

— Как порочно, — хмыкнула я сквозь поцелуй, — тебе потом за этим столом есть.

— Буду вспоминать и есть с большим аппетитом, — усмехнулся он, а потом стало не до разговоров.

Ели мы спустя какое-то время в молчании, потому что ели с аппетитом. Наконец, я все же спросила:

— Слушай, а у тебя вообще выходные бывают? Как ты в таком режиме?

Петренко даже задумался.

— Не можешь вспомнить, когда последний раз был выходной? — усмехнулась я на это. Он тоже усмехнулся. — Иногда надо отдыхать, а то в какой-то момент силы кончатся, и все, каюк.

— Упаду замертво?

— Только не на мне, пожалуйста.

Петренко посмеялся, вставая.

— В чем-то ты права, надо ложиться.

Кивнув, я вымыла руки и не спеша двинула за Ярославом, мучаясь вопросом, куда мне идти — к себе или к нему? Одно дело, когда я просто засыпала в его комнате, другое вот так. Лучше, наверное, тогда к себе.

Но мои мытарства разрешились сами собой. Ярослав открыл свою дверь, замер, пропуская меня вперёд. Внутри против воли екнуло в который раз, приятно так.

Я легла прямо в его рубашке, было почему-то неловко. Наблюдала, как он прошел следом, щелкнув выключателем, погрузив комнату в темноту. Через мгновенье оказался рядом и притянул к себе, поворачивая меня спиной, обнимая и прижимая к своему телу. Я закрыла глаза и мгновенно провалилась в сон. Не знаю, как Петренко завтра встанет, я-то точно буду дрыхнуть до обеда.

Проснулась с утра я, конечно, одна. Потянулась, положив руки поверх простыни, которой укрывалась, некоторое время смотрела в потолок. Внутри царило совершенно неуместное умиротворение, через которое начинали пробиваться ростки волнения. Пока еще далеко, конечно, но ясное дело, к тому моменту, как я приму душ и спущусь пить кофе, уже успею опять себя накрутить.

Поднявшись, вышла из комнаты и уже сделала пару шагов в сторону своей, как услышала внизу шум. Сердце ухнуло и учащенно забилось. Домработницы не должно быть, Ярослав точно уже уехал. Я спустилась по ступенькам, выйдя в пустую гостиную, пошла в сторону кухни. Сейчас тут было тихо, но в ноздри начал пробиваться запах сигаретного дыма. Я ступила на порог кухни и застыла, прислонившись к косяку, удивлённо вздернула брови. Ярослав сидел спиной ко мне на краю стола в одних домашних штанах, поставив ноги на стул, курил и что-то смотрел в телефоне.

— Ты рано проснулась, — сказал, не поворачивая головы, я невольно вздрогнула, вот как он меня услышал, я же передвигалась, как мышка.

— А ты почему не на работе? — спросила, проходя ближе, села за стол, разглядывая его широкую мускулистую спину. Он повернул голову, сделав затяжку, затушил окурок в стоящей рядом пепельнице. Выдохнув дым вверх, сказал:

— Решил устроить себе выходной.

Наверняка я удивилась слишком явно, потому что Ярослав усмехнулся, спрыгивая со стола. Телефон в его руках зазвонил, он ответил, подойдя к кофемашине и начав над ней колдовать.

— Они сами тебе позвонят, — сказал кому-то, — думаю, около двух. Да, потом перезвони, скажи, что как… Они будут давить на снижение, я тебе говорил… Если что, посылай, — выслушав ответ, усмехнулся. — Можешь и ко мне, да, но лучше просто посылай. Давай. — Он повернулся ко мне со своей фирменной улыбкой. — Капучино?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Давай, — кивнула я, разглядывая его с интересом. Он устроил себе выходной. После моих слов. — И как ты планируешь провести этот день? — спросила с любопытством. Ярослав поставил передо мной чашку, сам сел на стул возле и положил ладони мне на колени, склоняясь вперед.

— Я планировал провести его с тобой.

Я вздернула брови.

— Не вылезая из постели? Тогда завтра меня придется отправить в больницу, такого марафона я не выдержу. Ты, возможно, тоже.

— Ну и отлично, положат нас в одну палату, будем есть апельсины и заниматься сексом.

— Очень смешно, — покачала я головой с улыбкой. Сделав глоток кофе, снова повернулась к Ярославу. — Ну а если серьезно?

— Не знаю. Ты у нас массовик-затейник. Но кое-какая идея есть.

— Я даже знаю, какая. Кофе допить можно?

— Валяй, — он поднялся, — я пока душ приму.

Я проводила мужчину взглядом. У меня помутнение рассудка? Я еще не проснулась? Или Ярослав Петренко дйствительно забил на работу ради меня? Мне что теперь с этим делать? Как это расценивать? Какой-то хитрый ход, чтобы усыпить мою бдительность? Не дать ничего делать хотя бы день? Да я вроде ничего толкового и не делаю… С Данькой вот поговорить хотела, а больше-то и ничего… Остальное все на уровне раздумий.

Кофе я допила, а когда зашла в комнату Ярослава, он как раз вышел из ванной в одном полотенце. И тут же стало ясно, что бы ни хотел Петренко, я готова дать отсрочку всем своим делам.

На улицу мы все же выбрались, правда, ближе к обеду. Как оказалось, Ярославу и впрямь все равно, куда ехать, и мы отправились загород к озеру. В будний день с той стороны, с которой мы решили зайти, народу не бывает. Да и погода пока особо не располагает к купанию. Оставив машину недалеко от дороги, вошли в густой пролесок и двинули не спеша в сторону озера. Внутри царило странное умиротворение, наверное, потому что вокруг было тихо и уединенно. Мы шли молча, наслаждаясь видом вокруг. По крайней мере, я наслаждалась точно.

Когда вышли на пустой пляж, Ярослав с улыбкой спросил:

— Искупаемся?

Я воззрилась на него, вздёрнув брови. Конечно, последние дни тепло, но не настолько, чтобы вода успела прогреться. Стянув балетку, сунула ногу в воду — холодная.

— Слабо? — Ярослав продолжал смотреть с насмешкой.

— Да мы же замёрзнем капец как.

— Я знаю хороший способ согреться.

— Да ты неутомим, — рассмеялась я, Петренко прижал меня к себе, разглядывая с улыбкой.

Правда, я почти сразу почувствовала себя неловко, потому что взгляд у него, несмотря на улыбку, был внимательный, цепкий.

— Что? — все же спросила его, Ярослав убрал мне за ухо прядь волос, а потом провёл пальцами от скулы к губам.

— Ты очень красивая, Кать.

Я выдавила улыбку, потому что сейчас мужчина казался серьёзным как никогда.

— Спасибо, — сказала, чтобы заполнить паузу.

На его губах скользнула быстрая улыбка, и тут же исчезла. Он поцеловал меня быстро, почти невесомо, и от этого моё сердце, кажется, замерло на некоторое время.

Отстранившись через мгновенье, Ярослав предложил:

— Посидим немного?

И сам потянул меня вниз, усадив между своих ног, прижал спиной к своему телу, обнимая. Я чувствовала его дыхание на своей шее и по-дурацки кайфовала. Вместо того, чтобы любоваться природой, закрыла глаза, наслаждаясь близостью мужчины. Рядом с ним было комфортно даже в молчании. Оно не давило, умиротворяло, как и все вокруг.

— Камешки умеешь по воде пускать? — вдруг спросил на ухо Ярослав.

Усмехнувшись, я повернулась к нему, не разрывая объятий.

— Какое-то неподходящее занятие для взрослого мужчины.

— Ты не устаёшь вспоминать о моем возрасте, — хмыкнул Петренко, собирая камни вокруг, — ещё немного, и добьёшься своего: начну считать себя дряхлым старцем.

— Вот уж не поверю, — улыбнулась ему, взяв камень, поднялась и подошла к воде. Ловко запустила, он запрыгал, оставляя на водной глади круги.

— Да ты мастер, — усмехнулся Ярослав, запустив свой камень, у него вышло не хуже моего.

Некоторое время мы пускали камешки, смеясь и шуточно переговариваясь.

— Да уж, — сказал Ярослав, когда мы двинули дальше вдоль берега, — давно я не проводил время таким образом.

— Бесполезным? — съязвила я. Он улыбнулся, глядя вдаль.

— Скорее, безмятежным.

Мы встретились взглядами, и я вдруг спросила, сама от себя не ожидая:

— Расскажи мне о себе.

Ярослав вздернул бровь, кинув быстрый взгляд.

— Думаю, ты и так много узнала. — Я промолчала, а он остановился, я тоже замерла под его внимательным взглядом. — Я прав?

Я вздохнула. Пожав плечами, ответила:

Ярослав тоже кивнул, а потом вдруг спросил:

— Тогда почему ты ещё рядом, Кать?

Я растерялась, так сильно, что только рот открыла, но слов не нашла. Качнула головой, продолжая смотреть на Ярослава. Внутри вдруг скользнул предательский страх, сродни тому, что вот после таких слов обычно убивают. Быстро нахмурившись, мотнула головой.

Ярослав все-таки усмехнулся. Положив руки мне на плечи, притянул, утыкаясь лбом в мой лоб, зарываясь пальцами в волосы. И смотрел так, что я испугалась ещё больше. Смотрела расширенными глазами в ответ, ожидая его слов.

— Я плохой человек, Кать. Не верь романтическим бредням о бандитах. На самом деле там по большей части грязно, мерзко и жестоко. И я часть этого мира, Кать. Не стоит меня идеализировать.

Я грустно усмехнулась.

— Я и не пыталась, — ответила тихо.

Наоборот, с самого начала только и делаю, что ищу в нем отрицательные стороны. Так ведь? Вроде и так. Но тогда и правда, почему ещё не сбежала?

Отстранившись, Ярослав усмехнулся, взяв меня за руку, двинул дальше.

— Ох, Катя, Катя, — сказал только, а я не стала допытываться, что значат эти слова, не уверена, что хочу знать. Слишком на грани было даже случившееся только что.

Через какое-то время мы вышли к машине, и Ярослав предложил поужинать где-нибудь. Я ответила согласием.

Данька позвонил, когда мы ехали в машине. Увидев, я скинула звонок, отписалась, что не могу говорить и спросила, что он хотел. Данька ответил быстро:

"Нарыли информацию о том мужике, что ты просила, надо еще?"

"Конечно. Скинь мне на почту, спасибо большое", — я написала адрес.

Убрав телефон, нахмурилась. Мне ведь еще предстоит разговор с Данькой. Это тоже не так просто, как хотелось бы.

Ярослав взгляд на меня кинул, но ни о чем не спросил. И когда мы вышли у ресторана, я начала чувствовать странную маету. Словно не вижу чего-то очевидного, и целый день потратила в угоду своим желаниям, променяв нужные дела на мужчину.

Другая мысль неприятно царапнула: я не чувствую угрызений совести за это. Я чувствую себя подозрительно счастливой, оттого что провела весь день толком ничего не делая, просто находясь с Петренко. И вот в этом на самом деле нет ничего хорошего.

— Ты чего зависла, Кать? — Ярослав взял меня за руку и потащил в ресторан, а я вдруг вспомнила тот разговор на поминках, когда Петренко сказал, что светит меня рядом с собой, чтобы никому не пришло в голову действовать против меня.

Что, если все это только продолжение той игры? Ему надо, чтобы ко мне не приближались, только возможно, дело вовсе не в боязни за меня, а в том, что эти люди могут дать мне какую-то информацию…

— Я в туалет отойду, — улыбнулась ему, когда мы пришли к столику. — Закажи мне сам что-нибудь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я уверена: Петренко проводил меня взглядом, потому как спину жгло совершенно отчетливо. В туалете я аккуратно умылась, глядя на свое отражение. Ну что со мной происходит?

Достала телефон, открыла почту, сообщение от Даньки пришло. На удивление, информация была, все-таки что-то эти ребята могут.

Касьянов Илья Леонидович, сорок четыре года, родом из Рязани, там родился, учился, потом отслужил в армии, официально работал на охранном предприятии "Вектор", потом числился частным бизнесменом, занимался автомобилями. В начале двухтысячных уехал за границу, где открыл в итоге сеть автосервисов.

Разведен, бывшая жена и ребенок живут в Рязани.

Вот и вся информация. Я нахмурилась. Нет, конечно, и среди автослесарей встречаются любители живописи, но как-то все странно.

В письме была приписка от Даньки срочно ему позвонить, как только смогу. Я набрала номер.

— Прочитала? — спросил он сразу.

— Прочитала. Спасибо. Не знаю, правда, пригодится мне это или нет…

— Кать, тут такое дело… — Данька на мгновенье замялся, а я напряглась. — В общем, я попросил этих ребят поискать информацию на Петренко.

— И что? — не думаю, что они нарыли что-то существенное.

— Он в нашем городе царь и бог, Кать. Форменный бандит, который пробил себе дорогу с низов в бизнесмены.

— Я знаю, Дань.

В трубке возникла пауза. Он меня типа спасать решил? Предупредить хотел о том, с кем я связалась? Все гораздо хуже, Дань — я знаю, кто этот человек, и все равно рядом.

— И тебя не пугает, что он… — начал было парень, но сам себя перебил. — Ладно, я хотел сказать другое. Там в информации есть общие данные о нем, ну как об этом Касьянове. Кать, они воевали в одно время в одном месте.

Я сжала трубку, почувствовав, как воздух в легких стремительно кончается. Еще не поняла, как их связать, но то, что связь есть — несомненно. Даже странно, что я так отреагировала, потому что вроде как сама себе сто раз говорила, что Петренко рядом не просто так. Вот оно — не просто так. А размазало тогда чего так сильно?

— Пришли мне данные на Петренко, пожалуйста, — попросила Даньку, — я тебе перезвоню.

И трубку повесила. Уставилась на свое отражение — ну и ну, побледнела-то как.

Так, надо собраться с силами, потому что я долго отсутствую, нужно идти за столик. А думать об этом всем буду потом.

И тем не менее не думать не получалось. Старалась улыбаться естественно, но выходило так себе. Петренко наверняка это заметил, но вопросов не задавал, стал серьезным, собрался как будто. Впрочем, он, кажется, вссегда одноверменно собран и при этом насмешлив.

Он как радар, чувствует мое настроение, а может я просто не очень хорошая актриса, и все у меня по лицу видно. В любом случае, Ярослав понял, что что-то изменилось.

А изменилось все. Цепочка Матвеев-Касьянов дополнилась еще одним звеном — Петренко. Если они служили в одном месте, то наверняка были знакомы. Могли поддерживать отношения после армии? Связаны бизнесом?

Матвеева с Каьяновым я связала через себя, хотя это тоже весьма условно. А теперь и вовсе не узнать, наверное, раз Касьнов в больнице в тяжелом состоянии. И тем не менее, что-то за всем этим стоит. Мне нужно нащупать между Матвеевым и Касьяновым более толстую нить, и тогда станет яснее, как все это может быть связано с Петренко.

На обратной дороге мы молчали. Я смотрела в окно, Ярослав курил, не отвлекая меня от мыслей. Мы по привычке разошлись — я открывать дверь, он загонять машину. Как так вышло, что за пару дней это стало таким… привычным?

Бросив ключ на тумбочке, я прошла в гостиную, погруженную во тьму, снова встала у окна, смотрела на сад, на небо. Потом закрыла глаза, уткнувшись лбом в прохладное стекло. Вздрогнула, когда услышала за спиной:

— Чего опять в темноте стоишь?

Как обычно, он подошел так тихо, что я не услышала. Открыв глаза, повернулась, разглядывая его силуэт. Пожала плечами.

Прошла к выключателю, комнату залил свет. Мы уставились друг на друга, немного щурясь.

— Я устала, пойду к себе, — направилась мимо него, но Ярослав схватил меня за руку.

Я замерла, опершись на стол позади. Мужчина поставил руки по сторонам от моего тела, оказавшись лицом к лицу. Немного поглазел, а потом спросил:

— Что случилось, Кать? Кто тебе звонил?

Я сглотнула. Вот черт.

— Данька, — сказала честно, если уж припрет, он ведь может и проверить.

— И что он тебе такое сказал?

Я пожала плечами, отвернувшись.

— Да ничего такого. Просто… — я резко повернула голову, снова сцепившись с мужчиной взглядом. — Просто для меня вся эта ситуация не слишком радостная. Мы с Данькой не чужие люди, я все-таки с ним встречалась, и вообще… Он не теряет надежды, и все это навалилось…

Я смотрела, надеясь, что Ярослав проглотит сказанное. Отчасти так оно и было, конечно, и наверное, мне бы следовало так переживать именно из-за этого, а не из-за открывшейся информации…

Петренко смотрел, не отрываясь, взгляд его, такой внимательный, пронизывающий, пробирался куда-то очень глубоко. Мужчина не отвечал, не приближался, словно просто застыл. А мне так хотелось…

— Поцелуй меня, — прошептала я.

Его взгляд неуловимо изменился, словно вспыхнул, а потом стал напряженным. И все-таки он приблизился и поцеловал. Нежно, аккуратно, ласково. Я обхватила его за шею руками, прижимаясь, отвечая.

А потом Ярослав отстранился и снова посмотрел мне в глаза.

— Не привыкай ко мне, Кать, — выдохнул тихо, а у меня сердце словно остановилось.

Надо было как-то отреагировать, но первые секунды было просто не до того, нужно было справиться с тем снежным комом эмоций, который вдруг резко рухнул мне на голову. Жаль, только пришиб, а не свернул шею.

Усмехнувшись, я все же выдала:

— Какие привыкай, мы знакомы меньше недели. — Но поймав его взгляд, посерьезнела и, сглотнув, сказала. — Хорошо, не буду.

Он кивнул, продолжая серьезно на меня смотреть, а потом опять начал целовать, прижал к себе так крепко, что впору было задохнуться. Подхватив под попу, понес наверх. В этот раз все было как-то не так, нежнее, острее, чувственнее. Только вот каждое движение в унисон отдавалась в моей голове словами, сказанными в гостиной.

Не. Привыкай. Ко. Мне. Не. Привыкай. Ко. Мне. Не. Привыкай.

Такие, как Ярослав, всегда держат чувства под контролем, просто потому, что чувства мешают мыслить рационально, делают уязвимыми. А для Петренко — это невозможная роскошь. Нет, даже не так. Не невозможная. Не нужная. И я ему не нужна. Приглянулась, затащил в постель, почему нет. Сколько таких Кать встречалось на его пути. Не стоит строить иллюзий — не зря я все время повторяю себе эти слова.

Ночевать я ушла к себе в комнату. Слилась вроде как грамотно, но отлично знаю: он понял, что я просто хотела уйти. Ну и ладно, так, между прочим, проще не привыкать. Вот ведь меня зацепили эти слова. Да пошел он к черту, ну правда. Тоже мне, нашел себе девочку для постели. Нет уж, спасибо, Ярослав Александрович, умеете вы вовремя поставить человека на место. На самом деле то, что надо. А то что-то у меня последние пару дней мозги совсем поплыли. Видимо, это стало слишком заметно.

Я лежала в постели и смотрела в темный потолок. Сна не было ни в одном глазу. Вертелась из стороны в сторону, подушку даже обняла, чего за мной давно не водилось, а результат нулевой.

В итоге достала телефон и открыла почту, новое сообщение от Даньки с данными на Ярослава. Родом он из этого города, деятельность его началась после возвращения из армии. Ну как деятельность, в отчете значилось, что у него было частное предприятие, занимающееся установкой систем безопасности. Потом он открыл ООО, квалифицировавшееся типа на том же. Забавляла приписка: есть вероятность ведения незаконной деятельности, за счет которой Петренко увеличил свои капиталы. Мило так, обтекаемо, но все понятно.

Дальше вся деятельность описана как бизнесмена. О политике, кстати, ни слова, никуда не лез в этом направлении. Явно не лез, но если вспомнить наш разговор — он решает там не малые вопросы.

Выключив телефон, я снова уставилась в темный потолок. И все-таки что мог противопоставить Матвеев такому человеку, как Ярослав? Предложить ему что-то, что могло настолько его заинтерсовать, что тот согласился бы двинуть мужчину в политики? Или наоборот — запугать чем-то… Учитывая деятельность Петренко, наверняка можно найти что-то компрометирующее. Столько лет прошло, любые сроки бумаг истекут…

Но если верить тем, кто говорит, что Петренко шел по головам… Видеозаписи, которые могут его уничтожить? Я прикрыла лицо рукой, морщась, словно от боли. Мне одновременно было ясно, что Ярослав мог в прошлом убивать людей, но при этом совершенно не хотелось в это верить.

Что, если у Касьянова что-то было на Петренко? А Матвеев как-то об этом узнал и решил достать компромат?.. Мне нужно подтвердить связь между Матвеевым и Касьяновым, потому что она построена на одной единственной записи в записной книжке.

Самсонов должен знать — подумалось мне. Он друг Матвеева, партнер по делам, не мог он не знать, ну не мог. И он улетел в Вену на несколько дней, за которые умер Георгий, а после и Касьянов попал в аварию. Как же мне поговорить с ним, чтобы хоть что-то узнать?

В любом случае не мешает еще раз встретиться, а там посмотрим, что из этого всего выйдет…

Тут в голову пришла простая мысль: а почему, собственно, я тут рассуждаю, что и как, но ни разу в голову не пришло обратиться с разговором к Ярославу? Попросить его объяснить… Выходит, подсознательно я всегда была уверена, что он мне враг? Вот и причина такого поведения? А какого черта ты тогда, Катя Авдеева, к нему в постель залезла? Да еще и оскорбилась в лучших чувствах. Чем я лучше-то по факту? Ну кроме того, что никогда никого не убивала?

Не знаю, во сколько я заснула, но это утро оказалось обычным — Ярослава не было. Быстро собравшись, я тоже покинула дом. Пока шла в сторону центра, позвонила Даньке, пора наконец расставить все точки над и. Он был уже в офисе отца, видать, все-таки решился взяться за ум. По крайней мере, попробовать.

Ехала я на маршрутке, надо бы машину свою забрать, чего толкаться в общественном транспорте? Секретарь в приемной имела зашуганный вид, неужели Данька так на нее влияет?

— У себя? — задала я вопрос.

Она кивнула, но не успела больше ничего сказать, я, стукнув, толкнула дверь.

— Заходи, — кинул Данька, подняв на мгновенье глаза от бумаг и снова в них углубившись.

— Чем занимаешься? — спросила я, проходя и приглядываясь к нему.

Данька был в рубашке, что само по себе событие. Волосы зачесал назад, а я подумала, как я могла его не узнать тогда, в ресторане, сейчас это даже казалось странным. Наверное, не могла саму мысль допустить, что там был Данька.

— Бумаги разгребаю, — вздохнул он, откинув документ на стол. — Когда только жить, работать с утра до ночи в этих бумагах.

— А тебе бы хотелось, как раньше? — поинтересовалась я, садясь на диван. — Ничего не делать и проигрывать папины деньги в карты?

Данька окаменел. Почти в прямом смысле этого слова. Еще и бледный такой стал, я даже на мгновенье испугалась, что в обморок грохнется, но обошлось. Сжал руки в замок, несколько секунд поглазел в пространство перед собой, а потом снова уставился на меня.

— Это тебе Диана наболтала что-то, да? Не верь ей, Кать, она…

— Ты был в ресторане в момент убийства отца, — отчеканила я, Данька побледнел еще больше, даже затрясся слегка. — Ты пробрался туда в костюме официанта. Только вот вопрос — зачем? Что за папка была у тебя в руках? С распиской о карточном долге? — я подалась вперед, а Данька откинулся в кресле, словно силы его покинули. Закрыл лицо руками. Я ждала. Наконец, он выдохнул тяжело и руки убрал. Выглядел уже куда спокойней.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Откуда ты знаешь? — спросил тихо.

— Поговорила с владельцем клуба. — Данька вскинул на меня удивленный взгляд, я пояснила: — С Петренко.

— Вот черт, — он закрыл глаза, а потом резко подскочил, я даже вздрогнула.

— Кать, если ты думаешь, что я отца… Я не убивал. Я даже не знал, что он там… Он мне сказал, у него важная встреча, но я не знал, что в ресторане… Я просто оказался в ненужное время в ненужном месте, — говоря все это, Данька успел приблизиться и даже бухнулся на колени.

Умоляюще заглядывая в глаза, спросил:

— Ты мне веришь, Кать, веришь?

— Верю, — ответила я, Данька облегченно выдохнул. — Но хочу знать подробности.

Кивнув, он вскочил, усевшись рядом, пригладил волосы, одернул рукава рубашки. Волновался, собирался с мыслями.

— Да, я действительно играл в карты, — начал наконец, не глядя мне в глаза. — В клубе есть специальное помещение под это.

— А как ты туда попал?

Он неловко потер пальцами ладонь.

— Диана в клубе не так давно, до нее работала одна девушка, и…

— И ты с ней спал, — подсказала я ему. Данька обреченно кивнул.

— Думаю, они там присматривают среди посетителей… В общем, она предложила, а я согласился. Стал играть, сначала немного, но потом… Оказалось, я азартен. Долгое время удавалось как-то перекрутиться, и отец никогда не жадничал… А потом я проигрался очень крупно. Сумма была такая, что мне сразу не достать. Я написал расписку под проценты, стал искать деньги…

— Кредит бы взял, — не удержалась я, Данька грустно усмехнулся.

— Да я и так уже… Короче, не мог взять на такую сумму. В итоге что делать — пошел к отцу, во всем сознался, думал, он поможет… — Данька замолчал, сжав губы, словно обиженный ребенок. — Но он не дал денег. Обложил меня со всех сторон, что я непутевый, что и так сижу у него на шее, что это уже слишком… В итоге сказал, чтобы я выкручивался сам.

Вот оно как. Не сразу Матвеев сдался, видимо.

— Я расстроился, напился, остался тогда у Дианы как раз. — Продолжал Данька. — С отцом не разговаривал, дома появлялся только переночевать. А потом мне эти клубные сказали, что отец выкупил расписку. Я пришел к нему, хотел поблагодарить, ну все-таки он не бросил меня одного с этой проблемой, а он… Он… — Данька всхлипнул, нервно сглотнув. — Он сказал, что я теперь его должник. Что я должен ему вернуть все до копейки. Я просто обалдел, не поверил, думал, он остынет, но он все эти мысли на корню обрубил… Составил, блин, график выплат, я ему должен был отдавать треть зарплаты, а он мне больше ничего не будет подкидывать на жизнь… Вообще, нормально?

Я вздохнула. Ну в целом, жестоко, конечно, для такого, как Данька. Но возможно, это единственный способ научить парня самостоятельности. Моего ответа Даньке, к счастью, не требовалось. Шмыгнув носом, он продолжил:

— Ну а еще… Еще он сказал, что если я за ум возьмусь, то он сделает так, что ты ко мне вернешься.

Я вздернула брови, ну и Матвеев, вершитель судеб, блин.

— И ты согласился? — насупилась я. — И не подумал, какими способами твой отец будет меня возвращать? Что я могу быть не рада этому?

— Я отказался, — выдал он. — Сказал, что сам верну тебя. И долг ему закрою. Короче, мира не получилось, я опять ушел, хлопнув дверью…

— И ничего лучше не придумал, как украсть расписку? — уставилась я на него.

Данька вздохнул, потерев лицо руками.

— Я просто психанул. Сам не знаю, что хотел и кому доказать. Мол, нет расписки, значит, и долга нет. Глупость, конечно… Я в ресторан сунулся в первую очередь, потому что это проще всего.

— Почему проще? — удивилась я.

— Потому что форму можно взять в моем ресторане. Задняя дверь открыта, это я знаю, потому что сам начинал там. И у меня ключ был от отцовского кабинета.

— И как так вышло?

— Я ключи потерял, когда работал, — Данька так грустно вздохнул, что я поняла — влетело ему за это знатно. — Ну и полный комплект делал, там и от кабинета был. А когда другому управляющему дела передавал, вспомнил про ключ и снял с общей связки. Он у меня долго валялся, когда все это случилось, я и вспомнил про него… Ну и решил кабинет проверить.

— И тебе повезло? — хмыкнула я.

— Повезло, — Данька вздохнул. — Я, знаешь как боялся, что у отца копия где-то или ещё что-то, что может на меня указать… Потому и пытался сейф открыть… Ты вообще представляешь, если бы я не забрал расписку? Следователь бы точно на меня убийство повесил, вот и причина, пожалуйста. Денег должен, плюс вся эта история с тобой и отцом. Долго бы он думать не стал.

Я только снова вздохнула. Доля правды в словах парня была. И все равно — ощущение было какое-то мерзкое. Конечно, я подозревала, что отец и сын не особо ладили, но чтобы настолько… И Данька тут тоже далеко не молодец. Впрочем, они друг друга стоили, да и я недалеко ушла так-то.

— Кать, — позвал меня Данька, так как я погрузилась в свои мысли. Я перевела на него взгляд. — Ты ведь не расскажешь об этом следователю?

Я вздохнула, прикрывая глаза. Открыв, ответила:

— Нет, не расскажу. Но учти, тебя запомнил почтальон. Ты налетел на него, когда выскочил сзади ресторана. И он узнал тебя на фотографии. Так что вполне возможно, правда все равно вскроется, и довольно скоро. Подумай, может, лучше самому все рассказать, тем более, ты его не убивал.

Данька вздохнул.

— А если следователь решит…

— Если бы он хотел, он бы уже давно решил, притянул все улики и закрыл дело, засадив тебя за решетку. Он наверняка подозревает тебя, спорить не буду, а меня как твою пособницу. И все-таки он вроде нормальный мужик и на самом деле пытается найти убийцу. И между прочим потратит время на твою историю зря, если будет искать официанта, считая его возможным убийцей.

Данька снова вздохнул. Почти уверена, мои слова действия не возымели — никуда он не пойдет.

— Ладно, мне пора, — я встала, Данька вскочил следом, смотрел с расстерянностью.

— Кать, — позвал несмело. — А что насчет Петренко?.. Ты ведь с ним, да? Ты не думаешь, что он замешан в смерти отца? Что он использует тебя?

Я сглотнула, выдыхая. Думаю, Дань, еще как думаю, только вот никак не придумаю, как.

— Я работаю над этим, — сказала, чтобы только что-то сказать. Данька захлопал глазами.

— Так ты с ним… Ты с ним, чтобы что-то вызнать? — открыл он рот, я только глаза вылупила.

Вот это он по-своему расценил мое поведение. И вдруг внутри екнуло: а если Петренко думает так же? Что я нахожусь рядом с ним именно потому, что считаю опасным? Как там в поговорке: держи друзей близко, а врагов еще ближе? Ближе уже просто некуда.

— Между нами ничего серьезного, — ответила, потому что Данька все еще ждал каких-то слов. — И я не настолько извращённая, чтобы с кем-то спать ради каких-то целей.

— Значит, он тебе нравится, — кивнул Данька, обиженно отворачиваясь. Я только глаза воздела к потолку.

— Дань, мы расстались. Расстались и не сойдемся. Смирись с этим и живи дальше. Возьмись за ум, как советовал отец, встань во главе фирмы, и уверена, ты встретишь себе подходящую девушку, с которой сможешь построить нормальные отношения.

Что, правда, уверена? Ой, все, не хочу об этом думать, и не хочу больше играть в мамочку.

— Увидимся, — буркнула и быстро пошла к выходу, остановить меня он не пытался. Хоть так. Секретарь проводила долгим взглядом.

Легче от разговора не стало. Я шла, сама не зная куда, брела по дороге, собирая разрозненные мысли. Ладно, Даньку и соответственно того самого официанта можно исключить из списка подозреваемых. Кто у нас остается? Кто-то из персонала, кто знал, что задняя дверь открыта и там нет камер? Хотя если Матвеев часто бывал в ресторане, и убийца решил от него избавиться именно там, он мог подготовиться…

Я опять оказалась в тупике. Было ясно, что надо искать зацепки через кого-то. И решила еще раз встретиться с Самсоновым, все-таки они с Георгием были друзьями. Достать его номер можно было только через Даньку, я написала ему смс и сразу получила ответ, даже вопросов задавать не стал. Ну хотя бы вообще ответил.

Набрав мужчину, я принялась слушать гудки. Самсонов ответил на восьмом.

— Добрый день, Геннадий, — бодро начала я, — это Катя Авдеева, можем мы с вами встретиться?

Я слышала его напряженное тяжелое дыхание, видимо, раздумывал, какого черта я его достаю.

— В принципе, да, — сказал в итоге. — Это срочно?

— Хотелось бы в ближайшие дни.

— Давайте вечером, часов в семь.

— Хорошо, где?

Он назвал ресторан. Ресторан Петренко. Ну вот, враги врагами, а обед по расписанию в лучших заведениях города.

— Ладно, — сказала в итоге, — буду там. Спасибо вам.

Положив трубку, задумчиво постучала телефоном по губам. Надо до вечера продумать как-то вопросы, а то буду опять ляпать невпопад…

Я уселась на скамейке, глядя перед собой. Что же выходит — Матвеев умер, его окружение мало что знает, Петренко мне вряд ли удастся разговорить. Но есть еще Касьянов. Точнее, его родные. Бывшая жена и ребенок в Рязани и кто-то наверняка найдется в Вене.

Только вот основная проблема в том, что в Вену мне не вылететь, да и в Рязань вообще-то тоже не добраться. Ну если действовать по закону… С другой стороны, ну как Артюшкин узнает, где я была, если я сгоняю, например, на машине туда-обратно одним днем. Запалит, значит, заплачу штраф, что делать. Все равно у меня компьютера нет, от заказов я отказалась, так что только и занимайся расследованием. И вот тут я вспомнила про Мишку.

Одно время мы с Мишкой вместе работали в музее, он занимался техническим сопровождением выставок. Веселый, необременительный, симпатичный балагур. Все бабы по нему сохли, а мы с ним… ну вроде как дружили. Вроде как, потому что время от времени помогали коротать друг другу одинокие вечера. Проще говоря, периодически оказывались в постели. Но оба считали, что отношения нам ни к чему, потому продолжали просто общаться, как раньше.

Из музея он ушел немного раньше меня, и с тех пор мы виделись пару раз еще до появления в моей жизни Даньки. Потом уже было все время не до того. Но вообще, вспомнила я о нем из-за другого.

Мишка был родом как раз из Рязани, учился в Коломенском педе на отделении журналистики и несколько лет оттарабанил в рязанской газете, если я не ошибаюсь, то писал как раз о политике. Помню, еще весьма удивилась, когда он это мне сказал, его веселый образ никак не сочетался у меня с такой серьезной темой.

Конечно, Касьянов жил в Рязани давно, Мишка тогда еще был пацаном, но может, у него найдутся какие-то знакомые, кто мог бы поведать что-то интересное… Вилами по воде, да? Но в моей ситуации будешь хвататься даже за вилы.

Я набрала Мишкин номер, он ответил почти сразу.

— Кого я слышу, — пропел в трубку. — Авдеева, ты ли это?

Против воли улыбнулась. Вот ведь у человека всегда хорошее настроение.

— Точно я, в обморок только не падай от счастья.

— Да я уже, но как подумал, что ты трубку повесишь, сразу очухался.

Я посмеялась, но потом посерьезнела.

— Миш, у меня к тебе дело есть. Можем встретиться?

— Не вопрос, Кать. Чем смогу… Я в принципе сейчас свободен.

— Отлично, я в центре.

— Давай у кинотеатра через двадцать минут, нормально?

— Да, спасибо, Миш.

Я не спеша пошла в сторону кинотеатра. День был жаркий, я купила мороженое и традиционно извозилась в нем вся. Усевшись на скамейку, начала облизывать пальцы, когда рядом со мной упал Мишка. Разглядывал меня, посмеиваясь.

— Два года прошло, а ты все такая же свинья.

Я скроила рожу, протягивая ему сумку.

— Достань там влажные салфетки.

Он вытащил упаковку и, достав салфетку, стал вытирать мне лицо.

— Да я сама могу, — фыркнула я.

— Сиди смирно, Авдеева, — посмеиваясь, вытирал он мне губы.

Я закрыла глаза, делая смиренное выражение лица. Когда он закончил, глаза открыла, Мишка рассматривал меня с прищуром и явным интересом. Да и вообще, сидел как-то непозволительно близко.

— Слушай, Авдеева, а у тебя сейчас с личной жизнью как? А то может…

Договорить он не успел, потому что над нами нависла тень, я повернула голову и увидела Ярослава. Он стоял, сунув руки в карманы брюк и злился. То есть явно так, что сложно было бы не заметить.

— Ярослав… — я встала в расстерянности. — Ты что здесь делаешь?

— Поехали, — кивнул он мне, я только молчала, моргая в недоумении.

Тогда он схватил меня за руку и потащил. Я решила пока не спорить, обернувшись к опешевшему не меньше меня Мишке, шепнула:

— Я перезвоню.

Мы прошли мимо стоящей неподалеку Ани, которая смотрела на происходящее, пряча улыбку.

— Я позвоню, — кинул ей Ярослав, я только выдавила улыбку типа в качестве приветствия.

Она быстро махнула мне в ответ. Машина Петренко стояла за торговым центром по соседству с кинотеатром.

Возле нее я все же спросила:

— Какого черта сейчас произошло?

Ярослав замер у открытой двери водителя. Обернулся через пару секунд, поставил руки на машину по сторонам от меня и уставился в глаза. Стало немного не по себе. Что такого я сделала, или он решил, что я сделала, раз так злится? Откопал какие-то новые данные, о которых я не знаю?

— Я не люблю, когда меня водят за нос, — сказал спокойно, я нахмурилась.

— Когда я… Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что если ты живешь в моем доме и спишь в моей постели, то не стоит провоцировать других мужчин.

Я вздернула в изумлении брови, даже готова была его попросить повторить, но не стала. Он так злится из-за… Миши? Что за…

Я выставила вперед подбородок.

— Может, и ты тогда не будешь на всяких вечерах обжиматься с блондинками?

Мы замерли, разглядывая друг друга. А я вдруг подумала: это ни черта ни на что не похоже. Мы что, выясняем отношения? Он меня приревновал и потому так разозлился? Да быть не может. А я-то тоже хороша, взяла и предъявила в ответ… Надо как-то срочно сгладить этот конфликт.

Ну я взяла, встала на цыпочки и, обвив его шею, принялась целовать. Ярослав этого не ожидал, даже на пару секунд замешкался, но потом вжал меня в машину и начала целовать в ответ, совершенно без нежности, наоборот, словно пытался всю злость показать этим поцелуем. А меня… Меня это почему-то жутко завело.

Когда Ярослав оторвался, я не сразу даже в реальность смогла вернуться.

— Поехали, — кинул, садясь в машину, а я, закусив губу, в последний момент ухватила закрывающуюся дверцу с его стороны.

Он посмотрел вопросительно, я, недолго думая, взяла и села на него, умудрившись удивить второй раз за последние пять минут.

— Ты сумасшедшая, — качнул он головой, я коротко его поцеловала, потом шепнула на ухо:

— Дверь закрой.

Он выполнил, а потом стало не до разговоров. Наверное, я и правда сумасшедшая, но он сам виноват, нет, ну правда. Я стала инициатором секса в машине почти в центре города. Да, народу здесь обычно немного, но все же бывает. А мне реально было плевать, когда оказалась в его объятиях, отвечала на поцелуи, вдыхала запах. Чувствовала, как сильные руки сжимают, и как этот мужчина уводит меня куда-то за границу чувственного.

Когда мы выезжали с парковки, я уже была в абсолютно расслабленном состоянии, и, как оказалось, зря.

— Кто тот парень? — спросил вдруг Ярослав.

Я посмотрела на него, не сразу поняв, о ком речь, потом спешно добавила:

— Так, один знакомый. Мы работали вместе.

— Ты с ним спала, — уточнил он, не спрашивая, а именно утверждая. Я только глаза закатила.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ну ты же не думал, что я досталась тебе девственницей? Я и с Данькой спала, представляешь? Это тебя не смущает?

Петренко, открыв окно, закурил. Я додумалась спросить:

— А куда ты меня везешь?

— Ладно, куда тебя отвезти?

Я немного подумала.

— Подкинь до моего дома. Я бы забрала свою машину.

Ярослав ничего не ответил, дорога до моего дома прошла в молчании. Надо сказать, что мы с ним, кажется, лучше всего находим язык только во время секса, а вот в остальном… Я почему-то вспомнила вчерашний выходной. Ну до того момента, как мы поехали в ресторан и Данька выплеснул на меня поток новой информации. И да, мне было хорошо. Даже осознавая, какой Ярослав серьезный и опасный. Когда мы просто общались, дурачились, занимались сексом… Ну то были просто мы. Без всего этого шлейфа истории со смертью Матвеева.

Пусть он просил не привыкать к нему, но вот сегодня взял и приревновал, если я, конечно, не выдумываю сейчас. Ну а как еще его поведение объяснить? Как бы там ни было, у меня появилось дурацкое ощущение, что все это больше, чем просто секс. Такая странная, необъяснимая тяга, и мне почему-то кажется, что она не односторонняя, и что Ярослав…

Мы тормознули возле моего дома, я мотнула головой, выныривая из мыслей. Повернула голову в сторону Петренко. Сказать что-то? Или просто поцеловать? Ну а что, я ведь этого хочу, почему нет? Я уже почти была готова сделать это, когда Ярослав вдруг произнес:

— Думаю, Кать, ты можешь вернуться к себе домой. Мои люди за тобой присматривают, а наглость теперь вряд ли кто-то будет проявлять.

Он сунул в рот сигарету, закурив, отвернулся, выдыхая в открытое окно, а я сидела, словно громом пораженная. Моргала растерянно, силясь найти слова. После всего того, что я крутила сейчас в голове, его монолог просто припечатал меня сверху каменной плитой.

Поймав мой взгляд, Ярослав добавил:

— Если хочешь, конечно. Хочешь, можешь остаться пока у меня.

Я быстро нахмурилась, выдохнув, выдавила улыбку. Давай, давай, Катя, соберись, скажи что угодно, просто закончи этот разговор и уйди.

— Дома мне будет комфортней, — кивнула в ответ, сглотнув, снова выдавила улыбку. — Вещи потом как-нибудь заберу, там ничего существенного. Спасибо, что подвез.

Я открыла дверцу и уже выставила ногу, когда услышала:

На мгновение закрыла глаза. Как он меня зовет, просто по имени, а звучит все время по-особенному. Ох, Авдеева, завязывай ты с этим, тебе вроде уже и на место твое указали, а ты все за что-то цепляешься. Страдать что ли, нравится?

Я все же обернулась, вздернула брови, ожидая продолжения.

— Звони, если что, — сказал он коротко.

Сказал то, что и должен был сказать. Я снова кивнула и тогда уже вылезла. Аккуратно закрыв дверцу, пошла в сторону подъезда, слыша, как "Мерседес" за моей спиной уезжает. Не обернулась. Что я, совсем что ли, оборачиваться? Уходя уходи.

И все же в первом пролете посмотрела в окно. Пусто. Усмехнувшись сама себе, пошла дальше, глядя под ноги. В груди появилась предательская тяжесть, дышать стало труднее, а на глаза так и норовили навернуться слезы. Ну что за ерунда, блин! Давай, Авдеева, ты же всегда ко всему относилась легко, переступи и через это.

Сунула ключ в замочную скважину, открыв дверь, прошла внутрь и застыла в изумлении. Квартира была убрана, я бы даже сказала, сияла чистотой. Закрыв дверь и разувшись, я медленно зашла в комнату — на столе стоял новый ноутбук, коробка от него лежала на полу. Кухонные шкафы и холодильник оказались забиты продуктами. Я просто не знала, как на это реагировать. Понятно, кто постарался — Петренко. Наверное, стоило сказать ему спасибо? Только внутри закипала злость и обида. Вот это все — это типа мне спасибо за хорошо проведенное время? Он тут все в порядок привел, подготовил к моему приезду.

А я-то напридумывала, идиотка несчастная… Больше, чем просто секс… Я даже засмеялась, стоя посреди кухни, наверное, вышло истерично. Так, что я тут видела в столе — бутылка вина, кажется? Я достала ее и осмотрела, дорогое на вид. Напиться и забыться. А потом и забыть. Вычеркнуть нафиг этого мужчину из жизни. У меня и помимо него есть чем заняться. Куда более важного. Но это все завтра. Сегодня — вино.

Хотя какое мне вино, если в семь вечера я должна быть на встрече в ресторане? И все-таки я выпила пару бокалов, организм сразу среагировал, чувства притупились, в итоге после третьего бокала я провалилась в сон. А проснувшись, поняла, что времени только и осталось собраться и ехать в ресторан. Наскоро помывшись и высушив волосы, я надела платье, решив не заморачиваться на тему, подходит оно или нет.

В ресторан поехала на такси, в фойе сразу сказала, что у меня заказан столик на имя Самсонова. Мужчины ещё не было, меня проводил метрдотель, тут же подошла официантка с меню.

— Можно мне вина, — широко улыбаясь в ответ, назвала ту же марку, что обнаружила дома.

— Отличный выбор, — кивнула девушка, удаляясь, я только хмыкнула. Отличный, не спорю.

Передо мной как раз поставили бокал, когда я увидела идущего по залу Самсонова вместе с другим мужчиной, Мироновым. Как тесен мир общества этого города, однако.

Они подошли вместе, я поднялась, здороваясь с Самсоновым, Миронов же пожал мне руку с улыбкой.

— Здравствуйте, Катя, — и на удивленный взгляд Самсонова пояснил. — Мы познакомились на днях.

Ответить Геннадий не успел, у него зазвонил телефон, извинившись, он отошел сторону.

— Не возражаете, я составлю вам компанию, это ненадолго, — сказал Миронов, — у меня тоже встреча скоро.

Пожав плечами, я села, он устроился напротив меня. Черт, как же его зовут, совсем вылетело из головы.

— Вы не позвонили мне насчёт картин, — улыбнулся тем временем мужчина. Я улыбнулась в ответ. Сделав хороший глоток вина, заметила:

— Ну прошло не так много времени. Лучше скажите, что вам надо на самом деле? — на вопросительный взгляд мужчины пояснила, с улыбкой опираясь на локти и подаваясь вперёд. — Мне слабо верится, что вы настолько влюблены в современное искусство, что переживаете о том, что я не позвонила. И сомневаюсь, что влюбились без памяти и ищете способ подкатить. Не тот тип мужчины. Тогда что вас интересует, Станислав Игоревич? — все-таки вспомнила я имя.

Он усмехнулся в ответ.

— Теперь понимаю, почему Ярослав вами увлёкся, — ответил мне, я нахмурилась, отстраняясь. — Действительно, я бы хотел с вами поговорить, Катя.

Теперь вперёд склонился он:

— О нашем общем знакомом.

— О Петренко? — вздёрнула я бровь. — Не думаю, что этот разговор имеет смысл. Во-первых, я ничего о нем не знаю, во-вторых, мы с ним больше не встречаемся.

— Точно вам говорю.

Миронов прищурился, глядя, как я допиваю вино.

— В любом случае, Катя, дам вам совет: не спешите доверять этому человеку. Я неплохо его знаю, он держит рядом с собой только тех, кто ему выгоден. А когда человек перестаёт быть выгодным, Ярослав без переживаний от него избавляется.

— А вы мне это из человеколюбия говорите? — все же усмехнулась я, присматриваясь к мужчине. Миронов тоже усмехнулся.

— Знаю, что не похож на доброго самаритянина…

— Значит, преследуете личные цели? — сощурилась я.

Ответить он не успел, потому что к нам подошёл Самсонов. Громко отодвинув стул, сел, шумно выдыхая.

— Прошу прощения, вы уже заказали что-нибудь?

— Я вас покину, — Миронов поднялся, — был рад увидеться, — добавил, посмотрев многозначительно, и удалился, пожав руку Самсонову. Его столик отсюда видно не было, и я решила пока не заморачиваться на тему нашего разговора. Обдумаю все потом, дома.

Сделав заказ официанту (я попросила ещё вина), Геннадий уставился на меня.

— О чем вы хотели поговорить, Катя?

Я посмотрела на него в ответ, пытаясь сосредоточиться. И вправду, о чем? Была у меня какая-то странная решительность, когда я ему звонила, мол, увижу, прижму к стенке и выбью всю правду. Сейчас я даже не представляла, как собиралась делать это.

Ладно, начнём с другого.

— Хотела спросить насчёт Даньки. Вы поможете ему освоиться на новом месте? Он и так не особо силён в управлении, а тут ещё такие обстоятельства…

Самсонов явно ожидал других вопросов. Но все же тему поддержал охотно.

— Конечно, помогу, об этом можете не переживать. Данька мне как сын, с малых лет его помню… Сейчас там работает человек со стороны, я подыскал его, он будет помогать Даниле, хороший управленец. А там уж все зависит только от Дани. Будем надеяться, что у него хватит сил. В том числе и физических.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— В смысле? — вскинула я непонимающий взгляд. Геннадий пожал плечами.

— Ну мало ли… Начались же у Гоши непонятные мигрени. Кто знает, что это было…

Я нахмурилась, потирая лоб.

— Они что, были настолько ужасные, эти боли? — задала вопрос.

— Поначалу нет. Гоша говорил, резко давало в виски, а потом постепенно расползалось к переносице и давило так, что невозможно было терпеть. Сначала такие эпизоды были редкими, и он не придавал им значения, потом промежуток между приступами стал меньше…

— Он не обследовался?

— Один раз, примерно полгода назад, когда приступы участились. Врачи ничего не обнаружили. Сказали, мигрень, пейте обезболивающие, пересмотрите свой график, больше отдыхайте. Короче, ничего эдакого.

— Так может, и хорошо? Мигрень, насколько я знаю, не до конца изучена, но она лучше, чем например, если бы рак обнаружили.

— Так-то оно так… — Геннадий замялся, словно хотел ещё что-то сказать, но потом резко перевёл тему: — Ну будем надеяться, что Данилу такое не коснётся, он соберется и возглавит в итоге дело Гоши. А вы… вы с ним снова вместе?

Я мотнула головой.

— Нет. Но это не мешает мне за него переживать.

Геннадий понимающе улыбнулся. Так, если спрашивать ещё что-то, то лучше и нет момента, кажется, мужчина в благодушном настроении.

Я начала прикидывать вопросы, но тут замерла, прирастая к месту. В зал вошёл Ярослав, ведя под руку ту самую блондинку, которая к нему прижималась на благотворительном ужине. Сейчас она, кстати, тоже прижималась, сверкая белозубой улыбкой, явно полученной у стоматолога.

Я сама не знаю, почему меня это так поразило. Пялилась на них с чувством дебильной тоски, расползающейся внутри. Ещё этого только не хватало. Я резко отвернулась, устремляя взгляд в другую сторону. Так, просто собраться и сохранять спокойствие. Его люди следят за мной, докладывают о моих передвижениях, значит, он наверняка знает, что я здесь. И не считает нужным скрывать факт, что пришёл с какой-то бабой. Ну а вообще, пришёл и что? Может, это деловой ужин? Давай, Авдеева, так себя обманывать просто нелепо.

— Кать, — позвал Самсонов, я перевела на него взгляд. — Вы в порядке? Как будто побледнели…

— Все хорошо, — ответила поспешно, опрокинув до дна бокал с вином. — Скажите, вы говорили, Георгий что-то мог найти, что могло бы ему дать возможность договориться с Петренко. Вы не пытались найти это что-то, я имею в виду сейчас, после его смерти?

Геннадий напрягся, этого нельзя было не заметить. И я сразу поняла: искал, точно искал.

Мужчина, кажется, и сам сообразил, что прокололся. Вздохнув, отбросил салфетку, откидываясь на спинку стула. Потёр виски.

— Ладно, не буду увиливать, — усмехнулся в итоге. — Конечно, искал. Основная проблема в том, что я не знаю, что искать.

— Какие-то документы? — предположила я. Самсонов кивнул.

— Да, это первое, что приходит в голову. В любом случае, я ничего не нашёл. По крайней мере такого, что я мог бы посчитать интересным для Петренко.

Я задумчиво кивнула, а потом посмотрела в сторону. Хотя когда допивала вино, дала себе слово, что не буду туда смотреть. Ярослав с женщиной сидели друг напротив друга, она лицом ко мне, он спиной. Я этому порадовалась, видеть сейчас его не хотелось. Взгляд женщины был направлен на Ярослава и только на него, горел почти восторгом, и она явно флиртовала. Ну что ж, имеет все шансы оказаться сегодня в его постели. Только надолго ли?

Мрачно усмехнувшись, я снова перевела взгляд на Геннадия, пытаясь сосредочиться на предмете разговора.

— А с Петренко вы общались после смерти Георгия?

— Да. Он убеждал меня, что ни при чем, и понятия не имеет, кто убил Гошу и за что. Когда я спросил об их делах, он удивился и заметил, что никаких дел не было, только пара разговоров, которые по большому счету ничего не значили.

— Тогда с какого рожна он бросился помогать с похоронами?

— Сказал, что его заинтересовала Гошина смерть. Что это ненормально, когда среди белого дня убивают бизнесменов, и с этим надо разобраться. Ну а помочь с похоронами ему не составило труда.

— Какая галантность и добропорядочность, — хмыкнула я, не удержавшись.

Самсонов только руками развёл.

— К сожалению, по факту предъявить ему нечего. На одних Гошинах словах далеко не уедешь…

— Ну хорошо, положим, Георгий что-то нашёл, какие-то бумаги, но как он это сделал? Возможно, были какие-то люди? У вас же есть возможность отследить его звонки, почту…

По взгляду мужчины я поняла, что все это он уже сделал, и результат был нулевой.

Кажется, он всерьёз расстроен своим поражением в этих поисках. Не знаю, из-за того, что это ведёт к раскрытию смерти Матвеева, или просто Самсонов не отказался бы стать владельцем того, что может воздействовать на ужасного и великого Петренко.

Голову потянуло повернуться вправо, я проявила упорство и не стала поддаваться этому желанию.

— Что ж, спасибо вам за разговор, — кивнула, — если не возражаете, я пойду.

Я потянулась за кошельком, но Самсонов только рукой махнул, мол, не надо. Ну не надо, так не надо.

Попрощавшись, я направилась в сторону выхода. Миновала столик, за которым сидела смеющаяся блондинка, и тут же почувствовала жгущий спину взгляд. Придумываю, наверное, нужно ему прямо на меня смотреть, когда рядом так зазывно смеются. Заставила себя не обернуться даже на выходе из зала. Да уж, дожила, Авдеева.

Дома я в итоге допила вино, сидела, залипала в интернете, чтобы ни о чем не думать. Вино меня разморило, стало клонить в сон. Я сама не заметила, как начала засыпать. А потом телефон зазвонил в руках, вздрогнув, я подскочила, сонно потирая глаза. Всего-то девять вечера, а ты уже в нулищу, Авдеева.

Звонил, кстати, Мишка.

— Алло, — сняла я трубку.

— Ну слава богу, а то я тебе пишу-пишу в месенджер, а ты молчишь. Думал уже, этот твой тебя в кладовке запер, что ли?

Я хмыкнула. А что, он мог бы при желании.

— Не, я в норме.

— Судя по голосу, ты уже надралась. Надеюсь, не из-за случившегося?

— Больно надо. У меня, может, праздник.

— Какой? День взятия Бастилии?

— А он сегодня?

— Почему бы и нет. Хочешь, я приеду, отметим вместе.

Я задумчиво попялилась перед собой. А правда, почему собственно и нет?

— Валяй, — ответила, вставая, — только учти, вина больше нет.

— Ну это не проблема.

К Мишкиному приезду я успела принять душ и выпить кофе, так что вполне себе взбодрилась.

— Ну вот, а я надеялся, ты тут пьяная и развратная, — улыбнулся, протягивая мне пакет. Заглянув туда, я присвистнула.

— Ты как никогда близок к тому, чтобы это увидеть. А потом ещё блюющую Авдееву. Волосы будешь мне держать?

— Непременно, но лучше завяжи хвост.

Короче, мы напились. По крайней мере, я. На старые дрожжи и голодный желудок легло очень даже хорошо. Не помню, о чем мы говорили, в какой-то момент я просто вырубилась, и все.

Утро началось с телефонного звонка. Он трезвонил где-то в квартире, очень мешая жить. Реальность не радовала, особенно в физическом плане. Открыв один глаз, я посмотрела перед собой. Ну и где искать этот телефон? Он вдруг замолк, а следом я услышала голос:

— Да, я помню, вечером. Ага, давай.

Мишка. Я воззвала к памяти, ну вроде ничего неприличного не было. На всякий случай заглянула под одеяло. Вот, я даже в пижаме, надеюсь, сама переоделась. Ох, как голова болит. В ноздри начал пробиваться дразнящий аромат кофе. О да, это то, что надо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Привет, соня, — улыбнулся появившийся на пороге Миша, — уже почти одиннадцать, если ты все-таки хочешь о чем-то поговорить, давай вставай.

— Так точно, капитан, — я села, потирая лицо. — И зачем я так напилась?

Мишка хмыкнул.

— Это, конечно, риторический вопрос? Вообще, я даже удивлён, не припомню, чтобы видел тебя такой пьяной.

Я все-таки показала ему язык и пошла в душ. Когда вышла, Мишка уже сварганил яичницу. Золото.

Усевшись за стол, я вздохнула.

— Ну так что? — спросил он. — Что там у тебя случилось?

— Я вчера ничего не говорила?

— Конкретно нет. Только твердила, что тебя впутали в какую-то историю, и что это опасно, и ты запуталась. Ну и ещё, что мужики козлы.

Я скривилась, Мишка вдруг посерьёзнел.

— Это как-то связано с убийством бизнесмена в ресторане?

— Я это говорила?

— Нет. Но я слежу за новостями. Только не пойму, чем могу быть полезен.

Я вздохнула.

— На самом деле, мне нужна информация об одном мужчине из Рязани. Вполне возможно, он бывший бандит, у тебя же есть какие-то знакомые, кто мог бы покопаться в биографии?

Мишка подумал, прикидывая.

— Ну попробуем. Есть там дядьки, которые копались в этом всем. Данные дашь на человека?

— Касьянов Илья Леонидович. Он уже много лет живёт в Вене. И на днях попал в аварию.

Миша жевал, хмуро меня разглядывая.

— И что тебя интересует? Есть что-то конкретное?

— Хотелось бы больше узнать о его деятельности, желательно незаконной, если таковая имеет место быть. В этом я не могу быть твёрдо уверена. И ещё интересует связь с двумя людьми: с погибшим бизнесменом и ещё одним… Живым.

На эти слова я хмыкнула. Так, не думать, не думать, ничего личного, теперь уж точно.

— Имена я тебе сейчас все запишу, — добавила в итоге.

— Валяй. Ну ты прямо детективную деятельность развела. Это опасно, Кать?

— Не знаю, но вполне возможно, — ответила четно, — так что если откажешься, я пойму.

Мишка поморщился.

— Я не в том плане… Помогу, чем смогу. Просто буду теперь за тебя переживать.

Я усмехнулась.

— Не переживай, у меня вроде как охрана есть.

— Вроде как? — вздёрнул он брови. Я пожала плечами.

— Заявлены как защитники, на деле пока не проверяла.

— Очень смешно. Ладно, напиши мне имена, я буду собираться. Если что — звони.

Я снова усмехнулась, вставая. Скоро слова “если что — звони” станут девизом жизни.

Как только я закрыла за Мишкой дверь и осталась одна, накатили совершенно непрошеные мысли. Первая: интересно, был он с той блондинкой или нет? Вторая: что делает сейчас. Третья: перестань быть идиоткой и возьми себя в руки, Авдеева!

Вот она самая разумная, пожалуй, так и сделаю. Я задумчиво покусала губу. Кажется, надо собраться с духом и осмыслить все имеющиеся данные. Надо было Самсонова расспросить, что за человек этот Миронов, чтобы хоть как-то оценивать вчерашние слова.

Я залезла в интернет и стала читать о данном субъекте. Мама моя, да что ж такое… Заседает в думе, баллотировался в мэры, но сам снял свою кандидатуру в последний момент, когда, казалось, успех был на его стороне. Мутно как-то… прошлое, как и у Петренко, туманно. Очередные намёки на бандитизм, захват предприятий, что позволило мужчине занять весомое место в нашем городе.

А ещё наткнулась на статью, где этот Миронов рядом с Аниным мужчиной: как я и предполагала, Евгений — сын Станислава Игоревича. И вспомнился короткий диалог между Аней и Ярославом за кофе. Девушка явно с будущим свекром не ладит, притом там что-то серьезное. И Ярослав в курсе этого. Он вообще, наверное, в курсе многого из жизни этого Миронова, потому как тот явно личность в городе немаловажная.

И кто они с Петренко — друзья или враги? Зачем Миронову предупреждать меня об опасности, исходящей от Ярослава? Есть ли у него своя выгода, и если да, то связана ли она со смертью Георгия?

Мои размышления были прерваны телефонным звонком от Мишки.

— Что такое? — удивилась я.

— Позвонил одному журналисту нашему, рязанскому. Он был немало удивлен таким интересом, особенно именам, которые звучали. Короче, там по ходу много любопытной информации. Но самый прикол в чем — он сейчас как раз едет из Москвы, сказал, может, заглянуть к нам, поболтать, так сказать, лично. Сможешь ты часа через два встретиться?

— Конечно, — я даже вскочила, сама не знаю, зачем.

Сердце в груди заколотилось. И все-таки я сразу потянула за правильную ничтоку, так выходит? Только куда она меня приведет и какой клубок размотает?

Оставшееся время я не находила себе места, слонялась по квартире из угла в угол, кусая губы, с трудом дождавшись нужного времени, поспешила к машине.

Когда приехала в кафе, Мишка уже был там, вместе с ним сидел невысокий плотный мужчина, седовласый, бородатый, и за версту чувстуется — интиллигент. Черт знает, почему. Звали мужчину Ветров Андрей Дмитриевич, на вид ему было к шестидесяти, но дядька явно бодрый. А еще он очень забавно и мило картавил, вызывая улыбку. Впрочем, улыбки мои быстро сошли на нет, когда мы завели разговор об интересующих меня людях.

— Честно сказать, когда Миша мне позвонил, я изрядно удивился, — сказал Ветров, когда мы были представлены друг другу. — Сочетание вместе этих двух имён я не слышал уже очень много лет.

— Которых? — нахмурилась я.

— Петренко-Касьянов, конечно.

— И что, раньше оно слышалось часто?

Ветров внимательно на меня посмотрел.

— Миша вкратце передал мне события, которые привели вас к заинтересованности этими людьми, хотя не знаю, как вы пришли конкретно к ним… В любом случае, история там более чем любопытная. Касьянов всегда был шпаной, наверное, это и способствовало тому, что они с Петренко сошлись в интересах. Познакомились они, насколько я понимаю, в армии. А после Петренко подался к нам в Рязань, что называется, набивать руку. Времена были лихие, и он соответствовал им сполна. Передел у нас пошёл полным ходом, поговаривают, именно благодаря ему, но сам он не остался, вернулся сюда, в свой город, где тоже активно ворвался в бандитский произвол. Но сейчас не о нем, так? Вместо него в Рязани остался Касьянов. Таких подельников у Петренко было немало, все они потом мирно и не очень почили, все, кроме Касьянова, что, безусловно, вызывало любопытство.

Я только хмурилась и вздыхала, воспринимать то, что Ветров говорил, как естественное я не могла. Представить Ярослава чинящим кровавые разборки было сложно. Двадцатилетний мальчишка, который никого не жалеет. Даже тех, с кем идет рука об руку.

— И вы раскопали причины этой милости? — спросила Ветрова.

Он пожал плечами.

— Утверждать на сто процентов не возьмусь, но кое-что узнать удалось. На службе в армии они были в горячей точке, Петренко был серьёзно ранен. Если бы не Касьянов, то скорее всего, не выжил бы. Это я говорил с одним из их сослуживцев. Касьянов, рискуя жизнью, дотащил Петренко на базу.

— Вы полагаете, что Петренко не избавился от Касьянова, потому что был ему благодарен? — наверное, я очень сильно удивилась, Ветров усмехнулся. Миша молча слушал, не влезая.

— Ну он все-таки человек, — улыбнулся Андрей Дмитриевич, — опять же, это лишь мои догадки. Утверждать об истинных причинах я не могу. В начале двухтысячных Касьянов заделался в бизнесмены и уехал за границу, продав свои активы. С тех пор о нем я не слышал, по крайней мере в нашем городе. А вот Петренко, как вы, должно быть, знаете, остался здесь и достиг отличного статуса. Известный бизнесмен…

— Чист, аки бриллиант, — усмехнулась я, беря салфетку и начиная рвать на кусочки. — Ну а Матвеев? Этот человек никак не пересекается ни с кем в этой истории?

Ветров покачал головой.

— Я с ним не знаком. Честно сказать, даже не слышал о таком человеке. Но после разговора с Мишей позвонил одному знакомому журналисту. В целом, ничего эдакого он мне не поведал. В бандитизме Матвеев не замечен, начал своё дело после девяностых, медленно и упорно шёл вверх, ну и достиг неплохого результата. Правда, кое-что любопытное все же есть. Поговаривают, Матвеев занимался сбытом за границу антиквариата и предметов искусства. — Я непроизвольно уставилась на Ветрова слишком резко. — Он вообще вроде как любитель искусства, поддерживает современных художников. В общем, тот факт, что в этой отрасли он занялся подобным, неудивителен. Мало кто остаётся в бизнесе кристально чистым. Каким образом Матвеев мог контактировать с Петренко и Касьяновым, честно, не удалось нащупать.

— Понимаю, — вздохнула я, отбрасывая остаток салфетки. — А тот период, пока Касьянов заправлял у вас, они с Петренко общались?

— Дела вели однозначно, а за дружбу не скажу, со свечкой не стоял. Кстати, если интересно, часть активов была продана потом как раз Петренко. И на сколько я могу знать, что-то до сих пор принадлежит ему.

Я кивнула, откидываясь на спинку стула, хмуро уставилась в окно. И почему-то перед глазами всплыл тот шрам на спине в области сердца.

Серьезное ранение, человек, который спас его от смерти? И Ярослав был настолько ему благодарен, уверен в нем, что продолжал вести дела, пока Касьянов не уехал за границу? Только вот если я права, по итогу доверял зря, потому что компромат тот, выходит, собирал и хранил все эти годы? А может, вовсе не дружба, а как раз эти бумаги и заставили Петренко оставить бывшего сослуживца в живых? Касьянов пригрозил их раскрыть, если с ним, например, что-нибудь случится? Петренко не стал рисковать, оставил его в покое…

Я мысленно усмехнулась. Неужели я куда охотнее готова поверить в это, чем в то, что он просто был благодарен тому, кто спас его жизнь? И я ещё что-то там себе надумала о чувствах.

Да уж, легче мне, конечно, не стало. А ещё авария… Случайна ли она, или возможно, Ярослав имеет к ней прямое отношение? Ну а что, если именно Касьянов должен был передать Матвееву компромат, то ничего удивительного, что Петренко в итоге от него избавился.

А Матвеев у нас, значит, реально искусствовед, и сбытом за границу занимался… не через того же Касьянова ли? Все же при нашей встрече тот вполне прилично поддержал беседу об искусстве, какие-то познания у него есть…

Так неужели вот она прямая цепочка: Петренко-Касьянов-Матвеев?

Я потёрла лицо руками, возвращаясь в реальность. Миша рассматривал меня с сомнением, Ветров с любопытством.

— Что ж, — сказал в итоге, взглянув на часы, — надеюсь, я помог. Если вопросов больше нет, я пожалуй поеду, чтобы не попасть в пробки.

— Большое спасибо вам, — кивнула я.

Мишка вышел проводить мужчину, когда вернулся, нашёл меня примерно в том же состоянии: подпирающей голову кулаком и смотрящей в стену.

— Если я правильно понял, Петренко — это тот мужик, что вчера тебя утащил? — задал он вопрос, падая на стул напротив. Медленно кивнула, не глядя на него.

— Порыскал в сети?

— Ага, стало любопытно, что за люди. Вляпалась ты по ходу, Авдеева, по самое не балуй.

Я все-таки перевела на него взгляд.

— Думаешь? — скривилась, он пожал плечами.

— Кать, я могу чем-то помочь? Ну реально только, а не абстрактно.

— Если бы я сама знала, — я вздохнула, начиная собираться. — Ладно, мне пожалуй пора. И да, — улыбнулась ему, — если что, я позвоню.

До машины шла, обдумывая услышанное, и все больше приходила к выводу, что только больше запутываюсь. Мне нужен кто-то, кто разложит все по полочкам и скажет, что делать. А лучше сам все сделает, а я вернусь к своей жизни — спокойной и неприметной. Только вот тот, кто мог бы мне помочь, вряд ли захочет это сделать.

Более того, он ведь действительно может оказаться мне самым настоящим врагом, как предупреждал меня Самсонов и внезапно Миронов. Вопрос только: есть ли у меня в этой истории друзья? Даже вон Данька оказался со своим прибабахом. И все-таки он не убивал отца.

А кто тогда убил? Неужели и впрямь заказали из-за этого компромата? Или не заказали, действовали по обстоятельствам? Вдруг в тот день у Матвеева был с собой компромат, и кто-то отобрал его и избавился от мужчины? Может, не было такого плана, просто так сложилось. А что, это версия.

Но тогда выходит, что компромат в руках у кого-то. А заинтересованных лиц у нас может быть много. Кроме Петренко тот же Миронов, Самсонов. А что, сам свинтил в командировку, дабы избежать нападок в свой адрес, а в этом время нанятый им человек все и осуществил.

Я села на лавку. Сложно, очень сложно. Судя по напряженной обстановке вокруг, компромат все же не нашли. И кажется, многие считают, что Матвеев каким-то образом использовал меня, чтобы его… получить? Переправил через меня из Вены в Россию? А не проще ли было отправить по электронке? Ладно, положим, это ненадежно, можно отследить.

Если Матвеев и впрямь так запарился, значит, на тот момент уже вызывал интерес у других лиц. Надеялся, на меня не обратят внимания? Очень наивно с его стороны так думать. Хотя не погибни он, может, и впрямь бы все прошло гладко. Заставил бы меня сойтись с Данькой, и никто бы не думал о моей связи с компроматом. Да какой связи, блин? Нет никакой связи. Никаких разговоров со мной Касьянов не вёл, ничего не передавал…

Я застыла на мгновение, вдруг вспомнив небольшой эпизод в Вене.

Мы с Касьяновым тогда гуляли по городу и уже собирались расходиться, когда он закурил, я обратила внимание на зажигалку, она была обычная, но красиво обклеенная, как раз по фэн-шую, картиной Мане.

— Забавно, — усмехнулась я тогда. Касьянов улыбнулся в ответ, а потом протянул мне зажигалку.

— Считайте местным сувениром от меня, — заметил на мои вздернутые брови. Зажигалку я все же взяла, положила в сумку. — Только не выбрасывайте, она принесёт вам удачу.

Я тогда подумала: какая странная сентиментальность. Но зажигалку и впрямь не выбросила. Оставила ее папе.

Я подняла глаза, глядя по сторонам невидящим взглядом. Неужели?.. Неужели это возможно? Да что можно передать в зажигалке? Флэшку? Её же надо туда засунуть как-то… ну наверное, это не проблема, если задаться целью. А эти мужчины могли задаться, считая что игра стоит свеч.

У меня даже руки задрожали от предчувствия. Я вскочила, зачем-то оглядываясь по сторонам. Так, надо успокоиться. За мной следят, не стоит выдавать себя такими бессмысленными жестами.

Быстрым шагом дошла до машины, усевшись в неё, немного поглазела перед собой. Не выдумываешь ли ты, Катя Авдеева? Компромат в зажигалке, прямо шпионский детектив, Джеймс Бонд на выезде в маленький российский городок.

Но если я права? Если Матвеев хотел встретиться со мной именно из-за компромата, а Данька был всего лишь предлогом для этой встречи, чтобы общественность не подумала чего не того.

И что теперь делать? Насколько подозрительным будет выглядеть мой отъезд, особенно в свете того, что я вроде как не имею на это права по закону? Вряд ли кто-то поверит, что я сильно соскучилась по родителям. Ещё только их под удар поставлю… А что делать? Почтой тоже не рискну слать, мало ли, перехватят… Вот они бы удивились, если там просто зажигалка, а я на самом деле все придумала.

Даже усмехнулась, заводя двигатель. Ладно, что-нибудь придумаю, сейчас надо добраться до дома и все хорошенько обдумать. Информации я получила с избытком, нужно теперь с ней что-то делать.

Дома я намотала немыслимое количество кругов, так и не придя ни к какому решению. В любом случае, за мной следят, они узнают, что я еду к родителям. А если найду бумаги, по дороге их кто-нибудь у меня заберёт? А что я вообще собралась с ними делать?

Этот вопрос так меня обескуражил, что я рухнула в кресло. Ну положим, я права, и Матвеев переправил через меня компромат, сам погиб, а бумаги остались у меня.

Что мне делать? Я грустно усмехнулась. На самом деле, вариантов немного. То есть по факту вообще нет, потому что одно я осознаю точно: сдать Ярослава таким образом не готова.

Я засмеялась, прикрыв глаза. Вот так Катя, действительно вляпалась. Умудрилась влюбиться в совершенно неподходящего мужика, бывшего бандита, жестокого типа, который не гнушается ничем ради своих целей.

А он ведь знал — подумалось мне. Сразу догадывался насчёт компромата, потому и кружил вокруг меня, потому и соблазнял, а я наивно полагала, что ему противостою. Допротивостоялась. Он вышвырнул меня из своей жизни, а я не могу даже подумать о том, чтобы выступить против него.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Не на это ли он рассчитывал, когда начинал играть со мной? Вполне вероятно.

И даже осознание данного факта не возбуждало злость. Только усталость. Так и сидела в кресле, пока за окном не стали сгущаться сумерки, а потом решилась. Набрала номер, уже спускаясь по лестнице.

— Да, Кать, — ответил Данька.

— Можно я к тебе приеду? — задала вопрос.

— Конечно, — он явно растерялся. — Я как раз домой пришёл.

— Через двадцать минут буду.

И все же, как ни прискорбно это понимать, Данька оказался единственным человеком, который никогда мне не отказывал.

Он открыл мне облаченный в одни шорты, волосы мокрые, я окинула его взглядом, некстати вспомнив сильное мускулистое тело Петренко. Данька рядом с ним совсем подросток на вид.

— Ну как у тебя дела? — поинтересовалась, проходя в гостиную.

— Да ничего… в основном торчу на работе. Осваиваюсь, так сказать. Дядя Гена мужика прислал, типа управленца… есть хочешь? — перебил он сам себя, доставая из холодильника сковороду.

— Не откажусь, — я поняла, что не помню, когда ела. Данька стал греть ужин, я следила за его движениями.

— Ну вот, отцовский зам быстро его ввёл в курс дел. Толковый мужик на самом деле, управленец этот. Думаю, с ним дела будут на плаву.

— Ты решил-таки заняться этим бизнесом?

— А что делать, — он развёл руками, поворачиваясь ко мне. — Денег больше становиться не будет, кто-то же должен этим всем заниматься.

Дядя Гена, смотрю, быстро все ему объяснил. Ну и хорошо, это Даньке только на пользу будет. Жаль, конечно, что такой ценой, но что поделать.

— Ты как будто даже приободрился, — заметила ему, Данька тут же опустил плечи. Поставив тарелки на стол, сел напротив и начал есть.

— Просто стараюсь не думать о случившемся, — сказал в итоге, я кивнула, он перевёл тему. — Ну а ты чего вдруг решила приехать?

Я вздохнула, откладывая вилку.

— Можно я у тебя переночую, Дань?

Он посмотрел на меня, часто моргая. Явно в недоумении.

— Конечно, можно, — сказал в итоге. — А что такое? Ты… Я хочу сказать, ты же… — он замялся, я закончила за него.

— Ты же знаешь, что у Петренко я уже не живу.

Данька смущенно кивнул, отводя взгляд, крепче сжал вилку.

— Ты с ним… — он поднял глаза. — Вы в машине…

До меня только в этот момент дошло, что наш секс в автомобиле наблюдало несколько пар глаз. В тот момент даже в голову не пришло о таком подумать. Вот стыд-то… Ну Петренко не лучше, он-то наверняка помнил, и его это не остановило.

Вздохнув, я потерла лоб.

— Ладно, я не претендую, — вдруг заметил Данька. — Просто думал, у вас все на мази.

Я грустно усмехнулась. Только Даньке такое и может прийти в голову. На мази…

— Глупости не говори, это ничего не значит.

Данька посмотрел с недоверием.

— Значит, вы не вместе?

— Нет. Но это не значит, что между мной и тобой что-то может быть, — предупредила на всякий случай. — Просто мне тяжело находиться одной.

В какой-то степени это была правда. Я пришла к выводу, что у Даньки в квартире будет спокойней, все-таки тут и закрытый двор, и охрана, и сигнализация в квартире. А в мою, кажется, можно попасть, если поковырять в замке палкой. Впрочем, я понимаю, что было бы желание, и сюда проникнут. Но… но все же спокойней.

Данька ничего спрашивать не стал, и ужин мы закончили спокойно. Удивительно в нем все же сочетаются доставучесть и тактичность.

— Ты можешь лечь в моей комнате, а я тут на диване, — сказал, когда мы переместились в гостиную.

— Спасибо, — я кивнула. Очевидно, что в отцовской комнате ночевать не захочется ни ему, ни мне.

— Как продвигается твоё расследование? — поинтересовался Данька. Я пожала плечами.

— Не особенно продуктивно.

Рассказывать ему правду не собиралась. Судя по всему, он тут ни при чем, спокойней будет, если и ввязываться не станет. Меньше знаешь, крепче спишь. Тем более у Даньки своих проблем хватает.

— Ты следователю про расписку и долги не говорил?

Он покачал головой.

— Зря, если раскопает…

Данька только рукой махнул.

— Он меня и так постоянно вызывает. Расспрашивает об отце. Ищет, за что ухватиться. Рестораны, личная жизнь, увлечение искусством, друзья, болезни, — замучил уже.

Я только отметила, что Артюшкин и впрямь всерьёз к вопросу подошёл. Все сферы охватил, и многие, кстати, верно. Может, и нарыл чего? Тогда почему молчит?

— Что у твоего отца за мигрени такие были? — задала вопрос. Данька нахмурился.

— А ты откуда знаешь?

— Самсонов говорил.

Данька немного помолчал, думая о своём.

— Ну они начались где-то год назад. Он не жаловался, не говорил мне даже, просто мог заметить, голова болит, и все.

— Но водителя нанял, — заметила я, Данька кивнул.

— Наверное, они были сильнее, чем он говорил. Он так всегда, не любил признавать свои слабые места. Я так понимаю, они возникали периодически, а потом резко усилились. — Данька потёр ладони, глядя на них. — Он обследовался, но ничего не обнаружил. Врачи сказали, мигрень, пересмотрите свой график жизни.

— Он не послушался?

— Куда там, — усмехнулся Данька. — Он радовался, что не рак или что-то такое, остальное типа ерунда, пережить можно.

— Ну в принципе согласна, — пожала я плечами. Данька усмехнулся, поднимая на меня глаза.

— По-моему, он сам не понимал, насколько все серьезно, — мы встретились взглядами. По спине у меня побежали мурашки, черт знает почему. — Кроме мигреней, у него начинали случаться… сдвиги.

— Сдвиги? — нахмурилась я.

— Один раз я застал его ночью в гостиной. Он вышел попить воды, а потом его сложило. Он ходил по комнате и не мог найти коридор, держался за голову, часто жмурясь. По всей видимости, было очень фигово.

— Жесть… — прошептала я.

— Ну такое случалось всего пару раз, один ещё был при дяде Гене, он, конечно, обалдел. Он тоже не думал, что это так серьёзно.

— И твой отец не обследовался снова?

— Собирался. Но не успел.

Я кивнула, поджав губы. Да уж, сложно даже представить такого мужчину, как Георгий, блуждающим по собственному дому в поисках коридора. Кошмар какой-то. Ведь это все реально могло вылиться во что-то более серьёзное.

— В итоге Артюшкин ничего интересного не надумал? Он все ещё считает нас с тобой причастными?

— Мне кажется, нет. Но о тебе он тоже много спрашивает.

— О чем именно?

— Ну… о твоём творчестве, о картинах, не выставлялась ли, продаёшь ли…

— А почему он меня об этом не спросит? — удивилась я. Да уж, Артюшкин там и о моей жизни скоро сможет книгу написать.

Данька только плечами пожал, я напряглась. Не вызывает — вовсе не значит, что не интересуется. Просто делает это не напрямую. Что тоже создаёт вопросы.

В общем, я подумала и решила наведаться завтра к Артюшкину, выставит так выставит, а вдруг нет, что интересное расскажет?

Позвонила ему утром, проводив Даньку на работу. Он сообщил, что я могу жить тут сколько хочу и чувствовать себя, как дома. Выделил комплект ключей и отбыл трудиться в офис.

Артюшкин моему звонку удивился.

— Случилось что-то? — спросил, когда я изъявила желание встретиться. Я промычала в ответ нечто неопределённое. — Ладно, приезжайте, — смилостивился в итоге.

К тому моменту, когда я прибыла, Артюшкин собрался пообедать. Я думала переждать, но он позвал меня с собой. Вот честно, самый странный следователь, которого только можно представить.

— Ну что вас ко мне привело, Катерина Михайловна? — спросил он, сделав заказ. Я вздохнула.

— Сдвиги есть в поисках убийцы?

Артюшкин даже посмеялся.

— Не думаете же вы, что я вам буду рассказывать подробности? Это тайна следствия, между прочим.

— А зачем вы обо мне выспрашиваете? О работе, о творчестве?

— Матвеев-младший рассказал? — прищурился Артюшкин.

Он вздохнул.

— Я просто ищу зацепки, вы же сами допускали мысль, что с Матвеевым связаны, и потому кто-то что-то у вас искал.

— И вы решил покопаться в моей жизни?

— Ну в жизни погибшего я тоже копаюсь, не переживайте, вы не одна меня интересуете.

— И что, зацепки есть? Это вы можете сказать? Я же не прошу подробностей.

Артюшкин смерил меня внимательным взглядом. Некоторое время молча ел, размышляя. Потом, промокнув рот салфеткой, сказал:

— Кое-что есть. Но как связать это с его смертью, пока вопрос. Кстати, — он придвинул к себе тарелку со вторым, — при вас Матвеев когда-нибудь принимал лекарства?

— В смысле? — нахмурилась я.

— Ну возможно, пил таблетки?

Я только головой покачала.

— Вы это из-за его мигреней спрашиваете? — задала вопрос. Арташкин неопределённо покачал головой.

— Анализ крови показал, что в его крови было приличное содержание химического препарата.

— Чего? — уставилась я на следователя, открывая рот. Он развёл руками, продолжая.

— В квартире, офисе и личных вещах не было обнаружено никаких таблеток.

— Так… А что за препарат?

— Если коротко, то его можно отнести к группе наркотических препаратов-эйфоритиков. Доза небольшая, при употреблении вызывает всплеск эмоций, воодушевление, желание действовать. Мир ощущается ярче, сил кажется больше.

— Вы хотите сказать, что Георгий употреблял наркотики? — в это поверить было ну просто невозможно. Артюшкин скорчил неопределённое выражение лица.

— Я ничего не хочу сказать, кроме того, что этот препарат был обнаружен в крови погибшего. Его сын и окружение утверждают, что это невозможно. И тем не менее, факт остаётся фактом. А головные боли и странные провалы в памяти — вполне возможные последствия между приемами препарата. Если говорить по-простому — ломка.

Я смотрела на Артюшкина широко распахнутыми глазами. Открывала и закрывала рот, но так и не могла найти подходящих слов. Конечно, я не настолько хорошо его знала, чтобы говорить уверенно, но Матвеев-наркоман — это что-то вообще за границей моего понимания.

— Вы серьёзно думаете, что успешный взрослый мужчина стал бы принимать наркотики, при этом прятать этот факт ото всех настолько, что после его смерти ничего даже не смогли обнаружить? — выпалила в итоге.

— Мысль кажется абсурдной, да? — усмехнулся Артюшкин.

— Да, — честно созналась я. — А что на это сказал Данька?

— Странно, что он вам не рассказывал. Хотя, может, стеснялся признать подобный факт. Он сказал, что это невозможно. Что его отец не из таких, что это ошибка, даже выдвинул мысль о фальсификации данных. Ну это, я сразу вам скажу, глупость. А главное, никак нас не приближает к разгадке его смерти.

— Ну да, — хмыкнула я, — вряд ли можно представить, что его пырнули ножом дружки-наркоманы или что он задолжал дилеру. В любом случае, это даже звучит абсурдно.

— Вот именно. Но если он и впрямь принимал эйфоритики, это тоже определённая нить.

Я потёрла виски. Вот так многогранная личность у нас Матвеев Георгий Олегович.

— Что ж, Екатерина Михайловна, — Артюшкин поднялся, я встала следом, оставив чашку недопитого чая. — Если вам больше нечего рассказать, я, пожалуй, откланяюсь.

Мне на мгновение стало стыдно, потому как я в принципе могла бы поделиться некоторыми данными, но решила придержать их при себе. Пока, по крайней мере.

Возле отдела мы расстались, я загрузилась в машину, уткнувшись лбом в руль, закрыла глаза. Что же это такое творится вокруг? Чем дальше в лес, как говорится… теперь вот Георгий оказался наркоманом. Не в этом ли причина его отказов обследоваться? Он понимал, что вызывает его головные боли. И выходит, стал чаще принимать наркотики? Или больше, оттого промежутки стали заполняться более сильными болями и даже потерей ориентации на местности? Дичь какая-то.

Эта новость на время отвлекла меня от задуманных дел. Мне так не терпелось поговорить об этом с Данькой, что я направилась прямиком в офис Матвеева. Зашла в приёмную, секретаря не обнаружилось. Заглянуть в кабинет? Тут дверь сама открылась, и появился собственно Данька с секретарем.

— Позвоните этому поставщику и попросите прислать новый договор на этот год, — говорил он, хмуро глядя на девушку. — И вызовите мне Алексея Михалыча, скажите, пусть прихватит отчёт от транспортников.

Я выгнула бровь. Ну ничего себе, оказывается, может, если хочет.

— Катя, — Данька, увидев меня, заулыбался. — Ты чего здесь?

— Поговорить хотела.

— Что-то срочное? Могли бы дома поговорить.

Секретарь только потупила взгляд. Вот так и рождаются ложные слухи из случайно оброненных слов.

— Документы из бухгалтерии, Ольга, — хмуро сказал Данька, стирая с лица улыбку. Девушка, поджав губы, вышла из приемной.

— Чем она тебе не нравится? — все же спросила его. Он только поморщился.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ну я не отец, это он к ней почему-то особенно относился. А я ей сразу не понравился, с первой встречи, как и она мне, но раньше-то мы не часто пересекались. А тут приходится терпеть.

— И в чем причина ее нелюбви?

— Понятия не имею.

— Так уволил бы, если так не нравится.

— Уволю, — хмыкнул Данька, — только позже, когда освоюсь. Сейчас ещё несведущего секретаря мне только и не хватало. Так, — спохватился он, — мне надо позвонить срочно.

— Ты очень занят? — вздохнула я.

— Минут через тридцать буду свободен. Подождёшь?

— Давай, позвони тогда.

Я спускалась в лифте и вспомнила, как встретила Петренко. Как он меня провоцировал тут и потом в кафе. Уже тогда соблазнял, вводил в игру? Скорее всего.

А я дура, просто конченная, потому что в итоге приперлась в это кафе и села за тот столик. И даже зачем-то на дверь поглядывала, словно и впрямь верила, что он сюда примчится.

Выходит, он получил от меня то, что хотел? Только вот что? Почему дал от ворот поворот именно в тот момент? На что рассчитывал? Что другие активизируются и начнут на меня воздействовать? Что я стану приманкой? Что искать компромат мне будет проще, если его не будет рядом? Проще — не то слово. Я готова чем угодно заниматься, лишь бы не думать об этом.

Вздохнув, я заказала поесть, настроение упало окончательно. Почему он мне не позвонит? Не спросит насмешливо что-нибудь, что угодно? Не приедет, не вздернет бровь, не улыбнётся до этих своих ямочек? Не будет курить, задумчиво глядя перед собой? Не будет беспардонно прижимать меня, целовать, раздевать, любить?..

Я грустно усмехнулась. Любить… Да уж, это точно не про этого мужчину. У него все просто — использовал, выбросил, вежливо так, но по факту бескомпромиссно. И мне надо поступить так же. Выбросить его из своей жизни и забыть. Который раз я это себе повторяю? Мазохистка несчастная, приперлась в кафе страдать о былом.

Я снова усмехнулась, зазвонил телефон, это был Данька. В кафе он появился через десять минут. Вошёл уверенной походкой, плечи расправлены, спина прямая, в брюках и рубашке он выглядел очень даже себе. Ещё несколько лет, и может стать успешным и привлекательным мужчиной, пользующимся успехом у противоположного пола. Эта мысль показалась вдруг странной. Наверное, потому что я всегда воспринимала Даньку как друга, даже брата что ли, который нуждается в тебе, зависит от тебя, и вообще, весь такой угловатый, забавный и милый. Ну когда не капает на мозг, конечно.

А так-то он вот очень симпатичный, наберется уверенности в себе, и вперёд, покорять женский пол. Даже уже, кажется, двигается увереннее, глаза вон блестят, взгляд пронзительный.

— Ты чего? — уставился он на меня подозрительно, я поняла, что парень успел сесть, а я все ещё пялюсь на него. Покачала головой. Данька сделал заказ и посмотрел на меня.

— Ну что случилось?

Я вздохнула.

— С Артюшкиным поговорила, он мне рассказал, что в крови твоего отца обнаружили наркотики.

Вся уверенность с Даньки тут же слетела. На мгновение сверкнув взглядом, он суетливо покрутил головой, глядя по сторонам.

— Вот зачем? — спросил вдруг. — Зачем говорить это тебе?

— Он спрашивал, не принимал ли Георгий при мне лекарства.

— Ну конечно, — Данька хмыкнул, оттянув ворот рубашки, словно ему стало нечем дышать. — Я прекрасно понимаю, чего он хочет добиться этими разговорами.

— И чего? — уставилась на него я.

— Они просто ищут способ закрыть дело, Кать. Мой отец наркоман? Что за абсурдная мысль?

— Но ведь анализ…

— Ой, не смеши меня, — фыркнув, он откинулся на спинку стула, складывая на груди руки. — Как эти анализы делают? Кровь берут в одном месте, потом везут в лабораторию? Купить лаборанта труда не составит.

— А зачем? — я непонимающе пожала плечами.

— Затем, — он снова перегнулся вперёд, понижая голос, — что кому-то выгодно это дело замять. Тот, кто убил отца, не заинтересован в том, чтобы на него вышли, вот он и подсовывает следователю новую версию. Узнал про головные боли, раз, и в крови отца наркотики. Ага, конечно.

— И кого же ты выдвигаешь на роль главного злодея? — поинтересовалась у Даньки, он на мгновенье стушевался, пряча глаза. Я догадалась сама.

— Петренко, — выдохнула, усмехаясь. Данька посмотрел хмуро.

— Я все понимаю, Кать, — сказал вдруг, — помню, как ты страдала по отцу, когда он тебя бортанул. И по Петренко страдаешь, я же вижу. Ты просто не можешь адекватно оценивать его сейчас.

Я внезапно почувствовала себя совсем дерьмово. Неужто по мне настолько заметно отношение к Ярославу? И неужели оно правда такое?

Подняла на Даньку глаза, он смотрел как будто виновато. Я усмехнулась. Ну а в чем его вина? Если я умудрилась за несколько дней так запасть на мужика? Видимо, взрослые подлецы — это моё слабое место, жаль, я об этом раньше не догадалась.

— А зачем ему это надо, не подскажешь? — все же поинтересовалась у Даньки. Он пожал плечами.

— Дядя Гена говорит, у отца с Петренко не было никаких дел, что Петренко как раз был против того, чтобы папа шёл в политику. А отец хотел добиться своего любой ценой.

— И Петренко устранил его? — хмыкнула я.

— Согласись, что он мог это сделать? У него есть возможность нанять человека, а главное, желание избавиться от моего отца. Дядя Гена говорит, Петренко очень хитер, и он вполне мог обставить убийство таким образом, чтобы оно выглядело нелепо и непреднамеренно. Кто на него тогда будет думать? Никто.

— Ну в итоге на него думают все, — не удержалась я.

— Доказать это невозможно. Я почти уверен, что смерть отца или останется нераскрытой, или они найдут на кого повесить убийство. Надеюсь, это буду не я.

Разговор с Данькой оставил тягостное впечатление. Я ехала к нему домой, размышляя об услышанном.

Как ни крути, все сводится к Ярославу. И он наверняка это понимает. А самое главное, он вполне мог все это провернуть. И все же остаётся вопрос — какая роль отведена мне? И тут в голову пришла новая мысль. Что, если все проще? Он продержал меня рядом несколько дней, прощупал почву, поискал компромат, а потом решил, что я пустышка, и выставил прочь за ненадобностью?

Вот это вообще дерьмо. Я ясно поняла, что готова принять любой расклад, кроме того, что изначально была ему равнодушна. Хотя по ходу этот вариант и есть самый верный.

У Даньки я прошлась по квартире, повинуясь первой мысли, зачем-то обыскала кабинет и спальню Георгия, естественно, никаких таблеток не нашла. Кто бы сомневался. Приняв душ, уселась на диване и уставилась в стену. Так себе занятие, конечно. Набрала маму. Все эти дни я ограничивалась с ней короткими разговорами, ссылаясь на то, что занята. Впрочем, так оно и было на самом деле.

О том, что я стала свидетельницей и подозреваемой в преступлении, я не сообщала, зачем лишний раз их волновать? Говорила, что завалена работой, несколько срочных заказов, по которым горят сроки. О работе, кстати, не мешало бы подумать. За следующий месяц надо платить аренду, в конце концов.

— Привет, — услышала бодрый мамин голос в трубке, — ну наконец-то. Разделалась со своими проектами?

— Разделалась, мам, — улыбнулась в ответ. — Так разделалась, что решила к вам на пару дней приехать. Что скажешь?

— О, конечно, приезжай, мы только рады! Когда ждать?

— Завтра думаю выехать с утра. Так что к вечеру ждите.

— Отлично, я тебе голубцов наделаю. А то худющая поди опять, будем откармливать.

Эх, мама, если бы моя главная проблема была в худобе…

Ещё немного поболтав, мы распрощались, я уставилась перед собой. Ну и чем теперь заниматься, чтобы ненужные мысли не бродили в голове? Впрочем, главная мысль начинала вытеснять остальные: права ли я касательно компромата, и что делать, если действительно найду бумаги?

Идти к Ярославу, просить защиты за эту информацию? Чтобы он избавил меня от возможных разборок, в которые я могу оказаться втянута? А надо ли ему это? Он не хуже меня понимает, что труда не составит забрать компромат. Вполне может сообразить, что и к родителям я еду не просто так. Я закусила губу. Как же мне себя обезопасить, когда вокруг люди, которые ни перед чем не останавливаются ради достижения своих целей?

Риторический вопрос.

Немного повалявшись, я зашла в Данькину комнату и включила ноутбук. Пока он грузился, сидела, постукивая пальцами по столу. Автоматически выдвинула верхний ящик стола. Какие-то бумаги, явно рабочие, вперемешку с чистыми листами.

Во втором ящике обнаружилось несколько набросков, которые я делала, находясь в отношениях с Данькой, а ещё несколько распечатанных наших фотографий.

Я вздохнула. Иногда всерьёз не понимаю, почему именно я стала его зазнобой, а ещё не могу оценить степень его привязанности ко мне. Вот спит же он с другими бабами, и сей факт его не коробит, однако уверяет меня в своих чувствах.

Вытащила одну из фотографий, улыбнулась криво, рассматривая Данькино довольное лицо. Сунув фотку обратно, нагнулась и дернула нижний ящик. Наверное, слишком сильно, потому что он выскочил из петель. Ящик оказался пустым. Присев на корточки, я вытащила его и стала вставлять обратно.

— Да что такое, — буркнула после третьей попытки.

Отставив ящик, нагнулась, заглядывая внутрь, и замерла. На нижней стенке второго ящика было что-то приклеено. Сердце почему-то неприятно заныло. Протянув руку, я нащупала скотч, отклеив его, вытащила на свет пакетик, набитый мелкими белыми таблетками.

Смотрела на него, растерянно моргая. Что за… мысль сразу скакнула в сторону разговора со следователем. Таблетки, спрятанные в комнате… но почему Даньки? Это как-то совсем нелепо. Если только… от пришедшей в голову мысли я вспотела. Если только это не Данькины таблетки. Я мотнула головой. Тогда я совсем ничего не понимаю. Если таблетки принимает он, то почему их обнаружили в крови Георгия?

Так, стоп. Я не могу делать категоричных выводов и быть уверенной, что эти таблетки наркотические. Тогда зачем Даньке их прятать?

— О боже мой, — прошептала, тяжело выдыхая. — Кончится это все когда-нибудь?

А если все-таки это наркотики? Те самые таблеточки? Ну чисто гипотетически могли же отец и сын принимать их отдельно друг от друга. Такие вещи обычно не афишируют. Наверное…

Я встала, держа пакетик в руках. И что мне теперь делать? Наехать на Даньку, вот что. Против меня он не сможет противостоять. Надеюсь. Потому что чем дальше, тем больше я сомневаюсь в том, что знаю этого человека. Он всегда казался мне простым милым парнем, а тут вам проститутки, азартные игры, наркотики… Такими темпами я начну сомневаться в том, что он не мог убить своего отца.

Данька пришёл около семи. Хлопнув дверью, крикнул:

— Кать, ты дома?

Я вышла из его комнаты, держа руку с пакетиком за спиной.

— Как день прошёл? — спросила его, присматриваясь, пытаясь обнаружить что-то в его лице, что могло выдать состояние наркотического прихода.

Начиталась в интернете я прилично. Зрачки вроде нормального размера, движения тоже обычные.

— Ты чего? — замер он, глядя на меня.

Я вытащила руку с пакетиком, демонстрируя его Даньке. Он застыл, побледнел, взгляд забегал.

— Откуда?.. Ты рылась в моих вещах?

— Я нашла его случайно.

Данька хмыкнул, проходя ближе, я отступила на два шага.

— Случайно вытащила ящик стола и нашла приклеенный пакет?

Данька посверлил меня взглядом, потом прошёл мимо в гостиную. Устало рухнул в кресло, прикрыв лицо рукой, вздохнул.

— Когда же это все кончится… — услышала я его бормотание, не одна я терзаюсь этим вопросом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Это наркотики? — задала вопрос. Он поднял на меня взгляд. — Ты их принимаешь?

— Да, — ответил нехотя. — Нечасто.

Я вздёрнула бровь.

— Твой отец тоже их принимал?

— Кать… — Данька подался вперёд, я инстинктивно сделала несколько шагов в сторону. Он замер. — Ты что, боишься меня? Кать, я никогда тебя не обижу…

— Я хочу знать, связано ли наличие у тебя таблеток с тем, что в крови твоего отца обнаружены наркотики?

Данька закрыл глаза, тяжело вздыхая. Несколько секунд посидев так, посмотрел на меня. Его взгляд был настолько красноречив, что внутри все сжалось. Упав на диван, я выдохнула:

— Зачем, Дань? Он ведь твой отец.

Он усмехнулся, потирая пальцами ладонь.

— Отец… Отец, который меня терпеть не мог, считал слабовольным недоумком, ни на что не способным.

— Не надо, Кать, я достаточно взрослый для того, чтобы осознавать очевидные вещи. Он бы с удовольствием отправил меня к матери, только той я был нужен ещё меньше. У неё там личная жизнь, мужа надо найти богатого, тусовка столичная… Ей сын не нужен был. И сейчас не нужен. А кто виноват, что я такой? Кто? Если он постоянно давил на меня? Можно подумать, я хотел быть экономистом? Я вообще-то мечтал архитектором стать, но отец посчитал, что я недостаточно талантлив и упорен. Сунул меня на экономический. И так всю жизнь было, Кать. Они все за меня решали, а потом удивляются, что я вырос таким… Я все терпел, честно терпел, не дурак, понимал, что без отцовских денег мне будет не очень. Только ради чего все было в итоге? К делам он меня не подпустил, ни во что не ставил…

— И ты решил травить его наркотиками? — не выдержала я. Данька кинул на меня быстрый взгляд.

— Нет, я не думал об этом всерьёз… Пока не узнал, что он сделал. Замутил с тобой, чтобы показать мне, что ты лживая охотница за деньгами.

Я часто заморгала.

— Ты знал?

— Я случайно услышал, как он рассказывал об этом дяде Гене. Вот тогда моё терпение лопнуло. Какое он имел право лезть в мою личную жизнь? К моей женщине, которую я люблю? Соблазнять её? Да ещё так ошибиться в тебе, я ведь знаю, ты не такая, тебе мои деньги по боку… Мне хотелось хоть как-то ему отомстить. Но в голову ничего не приходило.

— И ты напичкал его наркотой?

Данька поморщился.

— Да не пичкал я, доза была маленькая… Не знаю, мне показалось это забавным. У отца выявилась высокая чувствительность, отходняк он переживал тяжело.

— И ты стал подкидывать ему таблетки регулярно?

— Да. Нечасто, когда он меня особенно выбешивал. Знаю, это мелочно. Да и вообще-то приход ему нравился. Сил много становилось, и мир вокруг красивый, яркий… Но потом шарахало в голову…

— А полгода назад?.. — спросила я. Даня снова на меня посмотрел.

— Он, конечно, считал меня дураком, но я прекрасно понимал, что ты рассталась со мной из-за него. Что он надавил на тебя и заставил.

— И ты увеличил дозу? — догадалась я.

— Нет, уменьшил промежутки. Подкидывал ему постоянно. Он стал реально от них зависим, через пару дней готов был о стенку биться, ломало его жестко.

— Господи, — я запустила руки в волосы, опуская голову. Это как-то уж слишком жестоко. — И тебе не было жаль его? Когда он вот в таком невменяемом состоянии бродил по квартире?

Взгляд Даньки ожесточился.

— Он меня никогда не жалел, Кать. Я не о такой жизни мечтал, а он ломал все на корню, как только я начинал чем-то увлекаться. Я все проглатывал. Но ты, Кать, тебя я ему простить не мог.

Я устало потёрла лицо. Таких откровений я точно не ожидала услышать. И что теперь с этим всем делать? Что? А главное, как теперь относиться к Даньке? Раньше я была уверена, что могу ему доверять, теперь же… Теперь я уже ни в чем не могла быть уверенной.

— Тебе надо поговорить со следователем, — сказала наконец, Данька посмотрел протестующе. — Он копает во всех направлениях, и лучше сознайся сам, чем тебя, и правда, подставят. Где ты покупал таблетки? В том же клубе? — Он молча кивнул. — Ты же понимаешь, Петренко прекрасно знает о твоих долгах и… увлечениях. И с легкостью может сыграть против тебя, если такое придёт ему в голову. На момент убийства ты был в ресторане.

— Значит, ты тоже считаешь, что Петренко может так сделать? — спросил вдруг Данька. Я на мгновенье смешалась, а он продолжил. — Ты влюбилась в него да, Кать?

Я растерялась ещё больше. Ну вот таких разговоров точно мне вести не хотелось.

— Дань, все это не имеет значения, — сказала в итоге. Он усмехнулся.

— Знаешь, ты ведь совсем не умеешь врать. Даже не пытаешься, просто от темы уходишь, и все. Кать, — он вдруг подался вперёд, садясь на пол, взял мои руки в свои. Я вздрогнула от неожиданности. — Я сейчас скажу, а ты ничего не отвечай, ладно? Я не дурак, прекрасно знаю, что ты меня не любишь, и что влюбилась в другого, тоже вижу. Но… Дай нам шанс. Я клянусь, я исправлюсь, — сказал тут же на мой изумлённый взгляд, — никаких карт, наркотиков, на сторону даже не посмотрю, мне никто кроме тебя не нужен, Кать.

Он сжимал мои руки, а я и правда молчала, не зная, что сказать. Как я могу быть с ним, зная все то, что знаю? А если он и меня будет чем-нибудь тайком пичкать, чтобы я никуда не ушла, вдруг мне такое в голову придёт? Он, словно прочитав мои мысли, быстро заговорил снова:

— Я никогда не причиню тебе зла, Кать. Никогда. Ты для меня стала как глоток свежего воздуха. Ты такая… живая, настоящая, эмоциональная. Если бы я видел, что ты счастлива, я бы не вмешивался, отступил. Но ведь это не так… Позволь мне просто быть рядом, Кать.

Снова воцарилась тишина. Я силилась отыскать слова, но их почему-то не находилось. По-моему, ясно, что идея совершенно неперспективная и ничем хорошим кончиться не может. Тем более принять такого Даньку в свою жизнь ещё надо постараться, не уверена, что я на подобное способна.

— Дань, — сказала в итоге, — я даже не знаю, как сказать… Мы уже пробовали ведь разные варианты, и ничего хорошего из этого не вышло. Я не люблю тебя, и это существенно мешает быть с тобой.

— Я понимаю. Ну оставайся хотя бы сейчас. Я не буду торопить тебя. Но… вдвоём все равно легче, чем одному в такой ситуации.

Он встал, отходя в сторону, словно тут же подтверждая свои слова поступком. Сел в кресло, мы немного посидели в молчании, наконец я поднялась.

— Если не против, я прогуляюсь.

— Конечно, — он суетливо поднялся следом. Пакетик я сунула ему в руки, мне он точно ни к чему. — Ты же вернёшься, Кать? — спросил, когда я уже была на выходе из гостиной.

— Да, — ответила коротко.

На улице вдохнула вечерний воздух, тёплый уже по-летнему. Пошла в строну центра, не глядя по сторонам. Мысли неслись в голове скопом, налетали друг на друга, не давая сосредоточиться на чем-то одном. Данька… Данька смог меня удивить. К сожалению, неприятно. Это надо же придумать такую месть — пичкать собственного отца наркотой. Я застыла на месте, пальцы похолодели.

Что я там читала об этих наркотиках? При длительном употреблении возможно появление суицидальных наклонностей? Да, совершенно точно, что Даньке никогда не хватило бы смелости убить отца, но довести до самоубийства, планомерно подмешивая таблетку в утренний кофе… я потёрла лицо руками. Боже, да он сам псих тот ещё, если додумался до такого. И оставаться с ним в одной квартире, возможно, опаснее, чем в своей, ожидая, что в неё нагрянут плохие дяденьки.

Пожалуй, лучше сегодня мне переночевать у себя. И не только сегодня… Вообще, стоит держаться подальше от него вместе с его маниакальной любовью ко мне. Чем дальше я буду, тем быстрее он меня забудет. А эти его “просто быть рядом” ни к чему хорошему не приведут, знаем, плавали.

Тут я остановилась, как вкопанная, потому что чуть впереди на стоянке возле торгового центра увидела машину Петренко. И самого его, вылезающего из этой машины. Я испытала глупое желание спрятаться за стоящую рядом скамейку. А потом подумала: сейчас вечер, я стою довольно далеко, чтобы он меня заметил, если только специально посмотрит в эту сторону.

Но он смотреть не собирался, его внимание было отдано подошедшей к нему Ане. Он быстро поцеловал ее в щеку, они начали разговор. А я вдруг подумала: он ведь и правда вычеркнул меня из жизни. Не знаю, что уж послужило тому причиной, но Ярослав явно не из тех, кто тянет резину. И нет смысла пытаться его оправдывать, чем где-то в глубине души я и занималась. Мол, важные дела, сложная ситуация… Для благотворительной блондинки и для Ани у него нашлось время. Как находится оно тогда, когда ему это нужно. Даже вот целый выходной мне выделил. Только зачем? Зачем было так пудрить мне мозги? Или я сама себе их запудрила, навыдумывала то, чего нет? А Петренко просто совмещал приятное с полезным.

Сглотнув внезапно образовавшийся в горле ком, я резко развернулась и пошла в обратную сторону. Не оборачиваться, не оборачиваться, ни за что на свете не оборачиваться. Пнула попавшийся под ногу камешек, втягивая громко воздух носом. Ну ещё давай разревись, идиотка несчастная.

Нет уж, не дождётся он от меня.

Моя машина стояла рядом с Данькиным домом, но я убрела куда-то совсем далеко от него и возвращаться не было никакого желания. Навалилась тупая апатия, я шла, шла, пока не пришла к своему дому. Посмотрев на темные окна, открыла подъездную дверь, зачем-то прислушалась. Тихо, на всех этаж свет горит. Никому ты не нужна, Катя Авдеева, кроме немного спятившего парня.

Даньке я отписалась, что переночую у себя, ответ не получила, хотя сообщение он прочитал сразу. Приняв душ, легла спать и долго смотрела в тёмный потолок, прогоняя все приходящие мысли. Наконец, измаявшись, уснула, а в девять утра уже выезжала из города. Удивительно, но я даже не волновалась, думая о том, что могу найти то, из-за чего тут весь сыр-бор образовался, из-за чего могли убить Матвеева… Наверное, не верила до конца в такую возможность.

В родной город въезжала около пяти, удивительным образом уже давно ничего внутри не екало и никакая ностальгия не нападала. Родным городом считала тот, в котором живу сейчас, а этот… ну просто вот я тут выросла, тут семья, родственники. Но не моя жизнь, даже в прошлом. Странно, конечно, но и такое бывает.

Папа как раз приехал с работы и ужинал борщом, когда я ввалилась к ним в квартиру.

Тут же начались привычные поцелуи, осматривания, охи и ахи, как будто я тут год не была, месяца же ещё не прошло, а. Меня накормили борщом, потом попытались запихать голубцы, от которых я решительно отказалась. Папа двинул в сторону балкона, вытащив пачку с сигаретами.

— Па, — тут же спросила я, — помнишь, я тебе зажигалку подарила, из Вены которую привезла?

— Ой, она сразу сломалась, — хмыкнул папа, у меня упало сердце. Ну все, трындец. — Тоже мне европейцы, простую зажигалку не могут нормально сделать.

Папа у меня категоричен к западу, черт знает, почему.

— Выкинул? — спросила с тоской. Он почесал голову.

— Да на даче валяется, наверное. Мы после твоего отъезда туда поехали, я пытался ей печь разжечь, а она того… А зачем она тебе?

— Она у меня вроде талисмана, — хмыкнула я. Папа тоже хмыкнул, но ничего не сказал, ушёл курить. Впрочем, я все по его взгляду прочитала: талисман-зажигалка — та ещё дурь у дочки в голове.

На дачу потянуло, кстати, со страшной силой, она совсем рядом тут, минут десять на машине. Сославшись на то, что иду в магазин, я быстро свинтила туда, незаметно стянув ключи из тумбы.

Посёлок, где располагалась дача, был вполне себе жилым, многие жили здесь постоянно, правда, народу на улицах не было, но в любом случае, на мой крик в случае чего точно сбегутся.

Я загнала машину во двор, закрыв калитку, прошла к дому. Открыв дверь, оказалась на просторной веранде. Включив свет, сразу потянулась к большой жестяной банке, стоящей на подоконнике рядом с пепельницей, в ней лежала гора зажигалок вперемешку со спичками. Высыпав на стол содержимое, пробежалась взглядом, и вытащила из горки ее. Зачем-то чиркнула — работает. Ну вот, зря, оказывается, папа так о европейцах.

Подцепив край, стала сдирать наклейку, под ней был прозрачный желтый корпус, и очень быстро стало понятно: зажигалка это только наполовину. В нижней части корпуса была маленькая флешка.

Я выдохнула, глядя на неё. Вот так, значит, все-таки правда?

Зажигалки я собрала обратно, коробочку вернула на место, если сюда влезут, лучше не давать лишних намеков. Флешка была прикреплена к нижней стенке зажигалки, которая вынималась, если ее подцепить. Здорово, конечно, придумано. Вернув на место все, включая верхнюю наклейку, я убрала зажигалку в карман.

До дома доехала быстро, всю дорогу кусая губы и думая, что будет дальше.

Мне нужно выбраться из этой истории без потерь. И не подставить ненароком Ярослава. Как бы там ни было, мне не хотелось, чтобы у него были проблемы, а судя по тому, какой ажиотаж начинается из-за компромата, проблем ему желают многие.

Ночью я спала плохо, крутилась, пялясь то в потолок, то в стену, смотрела, как жёлтые полосы от фар машин разрезают темноту. И крутила в голове один и тот же вопрос: Что же мне делать с компроматом?

Впрочем, ответ-то у меня уже был: отдать Петренко. Отдать и попросить защиты в этой истории, если таковая мне понадобится. Не откажет же он мне в такой малости, для него это явно раз плюнуть.

Ну я надеюсь. Конечно, Миронов пытался намекнуть, что не все так просто, что мне, вполне возможно, приготовлена незавидная участь все от того же Ярослава, но… Ну давай, признайся себе, что глупое сердце отказывается верить в такой вариант развития событий. На это Ярослав и рассчитывал, когда укладывал тебя в постель, дурочка Катя. Что влюбишься и принесёшь в случае чего компромат на блюдечке с голубой каемочкой. И даже мысли не возникнет поступить как-то иначе.

И ведь оказался прав: не возникает.

За компьютер я засела, когда родители уже улеглись. Немного дрожащей рукой вставила флешку в слот, тут же выскочило окно о новой папке. Немного погипнотизировав взглядом курсор, щелкнула, открывая её.

Внутри была ещё одна папка, в ней обнаружились документы, накладные на сделки неизвестных мне компаний, несколько фотографий, на которых был Ярослав с какими-то мужчинами. Фотографии были разных лет, одно даже лет пятнадцать назад, я невольно засмотрелась на Петренко, тут он примерно мой ровесник. Матёрый, стриженный почти под ноль, взгляд серьезный, исподлобья. И внутри что-то предательски сжалось просто оттого, что я смотрю его фотографии. Как же я так попала-то? Кошмар какой-то.

Залипаю на его фото уже минут десять, и никакие бумаги разбирать не стремлюсь.

Наконец я вернулась к документам, но стало понятно: если в них что-то и есть, понять это может только какой-нибудь ушлый аудитор. Но что-то в них точно есть. Закрыла документ и уставилась на папку. Появилось желание удалить все к чёртовой матери. Но я понимала: это не выход. Во-первых, почти все можно восстановить, во-вторых, я ещё не знаю, как бумаги можно использовать. Вдруг их отсутствие для меня хуже, чем наличие?

Утром я свинтила рано, как только проводили папу на работу. Мама категорически отказывалась это понимать. Пришлось отговариваться срочным заказом, который свалился на меня вчера на ночь глядя. Мамуля в этих делах не сильна, но работу мою уважает, так что в итоге благословила на отъезд, предварительно накормив сырниками с кофе. Ещё с собой целый контейнер наложила. Ну я в принципе не против, когда я сама ещё сырники нажарю?

Только оказавшись в машине и выехав со двора, почувствовала нервозность.

Зажигалка лежала в сумке, в конце концов, никто не знает, что искать, а на виду прятать порой лучше, чем куда-то далеко. Например, под подкладку.

Преследователей не наблюдалось, но внутри разрасталось нездоровое волнение. Почему-то я была уверена: моя поездка к родителям стала вроде отмашки к действиям. Не знаю, откуда такая уверенность, но мне казалось, что теперь тянуть не выйдет. И если решаться на что-то, то чем раньше, тем лучше.

В итоге я набрала номер Ярослава, не успев покинуть пределы города. Сердце забилось в два раза быстрее, ладони вспотели, и вовсе не оттого, что я стала обладательницей суперважных бумаг.

— Слушаю, — ответил Ярослав, и просто от его голоса по спине побежали мурашки. Тряхнув головой, я сказала:

— Привет. Нам надо поговорить. Это очень важно.

— Хорошо, через сколько ты сможешь? — вот так коротко и по-деловому. Не задавая лишних вопросов. Я выдохнула.

— Думаю, буду в городе около трех.

— Приезжай в мой ресторан.

— Договорились. И ещё… — я немного помолчала. — Вполне возможно, мне угрожает опасность.

Он тоже помолчал.

— С чего ты так решила? — спросил в итоге.

— Ты ведь знаешь, где я была?

— У родителей.

Я кивнула, хотя он и не мог этого видеть. Ну давай, Катя, решила, так говори.

— У меня с собой флешка, на ней документы, которые, наверное, могут тебе навредить.

И снова тишина. Хотелось бы мне сейчас увидеть его лицо, понять, о чем он думает.

— Я передам моим людям, чтобы они усилили охрану. Будь осторожна, Катя.

— Хорошо. Спасибо.

— До встречи.

Он первым повесил трубку. Ощущение от разговора осталось двойственное. Словно бы все правильно, но где-то что-то я упустила. Главное, чтобы это не вышло мне потом боком.

На въезде в город меня остановили гаишники. Вот уж событие из ряда вон выходящее, даже не могу припомнить, когда мой старый “Форд” последний раз останавливали. Неужто не понимают, что с такого ловить нечего? Впрочем, у меня с документами проблем нет, езжу пристегнутой, так что хочется им время тратить — пожалуйста.

А им хотелось. Очень хотелось. Сначала документы проверили, потом попросили выйти из машины, открыть багажник, потом собрались в салон.

— Какого чёрта? — поинтересовалась я, наконец не выдержав.

— Извините, инструкция, — монотонно ответил молодой парень лет двадцати пяти. — Поступила информация, что возможна перевозка наркотиков, ваша машина подходит под описание. Разрешите осмотреть салон?

Нет, он всерьёз что ли? Ну я, конечно, разрешила, а они подошли к делу со всей ответственностью. Поначалу я только раздраженно вышагивала возле, а потом… Замерла, как вкопанная, почувствовав ползущий по спине холодок. Они ищут флешку. Вчера я сорвалась к родителям, целенаправленно уехала на дачу, которую покинула после пятнадцати минут пребывания, а утром поехала обратно. Те, кто следит за мной, решили: я нашла искомое, свела ниточки воедино, и поняла, где находится компромат.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

У меня, наверное, было слишком ошарашенное выражение, потому что один из гаишников спросил:

— Все в порядке?

— Да, — кашлянула я. — Просто подумала, что забыла выключить утюг.

— Бывает, — сказал он флегматично, — разрешите вас обыскать и сумку вашу?

Я продолжала смотреть на них почти в изумлении, парни даже переглянулись. Господи, что делать? Рвануть куда-то? Но тогда они точно поймут, что искомое в сумке, а смогу ли я убежать — ещё большой вопрос.

Я развела руки в разные стороны, осмотр хоть и был тщательный, много времени не занял.

— А сигаретой не угостите? — спросила, когда меня отпустили.

Они снова переглянулись. Один достал пачку, кивнув, я вытащила сигарету, из сумки достала зажигалку. Парни следили за каждым моим движением. Сунув сумку в руки второму парню, отошла на пару шагов, прикуривая. Конечно, было дело, и я грешила сим, но это было давно. И хотя к сигаретному дыму я относилась нормально, едкий, горький в моем рту он вызвал легкую тошноту.

Стараясь сохранить невозмутимое лицо, я отошла ещё чуть в сторону и отвернулась, выдыхая дым. Ну и что теперь? Остаётся надеяться только, что появится моя усиленная охрана и заберёт из лап этих гаишников. Или что они не догадаются о зажигалке и отпустят с миром.

Как ни парадоксально, меня отпустили, пожелав хорошего дня и извинившись за доставленные неудобства.

Не скажу, что мне стало легче. С того, кто их сюда вызвал, станется сунуться и к моим родителям, хорошо, если их не будет дома в этот момент.

Дачу, скорее всего, уже осмотрели.

Зато можно сказать, что игра все ещё идёт исподтишка, и для меня это безусловный плюс, боюсь, когда маски будут сорваны, церемониться со мной уже никто не будет.

К ресторану Петренко я неслась, периодически нарушая правила, только, как оказалось, не сильно мне это помогло. Сначала случилось вот что: в какой-то момент позади меня одна из машин ушла наперерез другой, и произошла авария. Я было тормознула, а потом прибавила газу. В голове зароились тревожные мысли: что, если это кто-то из моих преследователей? Одни подрезали других. Но кто кого? Если ребята Петренко пытаются устранить чужих, это одно дело, а вот если наоборот…

Додумать я не успела, потому что сбоку вылетел старый “Фольксваген”, чуть не прижав меня к обочине. Я резко вильнула, уходя в сторону, чуть не столкнувшись с машиной на встречке. Сердце упало в пятки, я вывернула обратно и рванула вперёд. “Фольксваген” висел на хвосте. Черт, я даже не могу позвонить, телефон в сумке, а при такой гонке мне его не достать. Остаётся только надеяться, что все обойдётся. Не обошлось.

На тихой улице недалеко от центра, где я хотела срезать путь к ресторану, не пойми откуда вылетела неприметная серая “Шкода”, преградив мне дорогу. Я снова вильнула, но с другой стороны появился уже знакомый “Фольксваген”. Чертыхнувшись, я сдала назад, чтобы развернуться, но “Фольксваген” рванул вперёд, таким образом зажав меня между собой и “Шкодой”. Все, приехали.

Наблюдала за тем, как из машин вылезают здоровенные ребята, с каким-то даже спокойствием. Может, это обречённость? Зажигалка лежала в кармане, думаю, мою машину осмотрят снова и куда тщательней. Как и меня саму. Дождалась, пока один из парней открыл дверь. Усмехнувшись, сказал:

— Ну вылезай, красотка. Хорошо убегала, хоть и недолго.

Бросив на него мрачный взгляд, я вылезла на дорогу. Меня потащили к “Шкоде”. Надежда на спасение таяла на глазах. Черт, что же делать? Это точно не люди Ярослава, по ходу именно их подрезали на дороге, чтобы убрать от меня. И теперь меня повезут… куда?

— А куда мы едем? — поинтересовалась, когда машина покинула тихую улицу и двинула в сторону, обратную от центра. Ответить на вопрос мне не пожелали, но тот, что говорил у машины, хмыкнул:

— Не переживай, Птичка, будешь себя хорошо вести, никто зла не причинит.

Ну так себе утешение. Просто не факт, что я буду вести себя хорошо. Ибо я решила, что постараюсь сделать так, чтобы флешка не попала в руки тому, кто хочет её получить.

Приехали мы за город, недалеко, в коттеджный посёлок, явно дорогой. Даже интересно, может, и впрямь обойдётся? Ну а что, люди все цивилизованные. Да уж, ещё бы самой поверить в это.

Меня вполне цивильно провели в дом, богато и стильно обставленный. Из гостиной провели в коридор, а потом, предварительно постучав, и в кабинет. Я сделала шаг внутрь и замерла, передо мной на диване сидел не кто иной, как Миронов Станислав Игоревич.

— Вижу, удивлены, Катя, — усмехнулся он, сделав парням знак. Те удалились, прикрыв за собой дверь. — Проходите, поговорим.

Мужчина указал на кресло напротив, я, покопавшись, прошла и села.

— Думаю, понимаете, зачем вы здесь?

Я усмехнулась.

— Гаишники ваша работа?

— Моя. Впрочем, не сильно удивлён, что они ничего не нашли. Не сомневался, что вы хорошо спрячете компромат.

Я сощурилась, Миронов же смотрел спокойно.

— А вы так уверены, что я его нашла?

— Да. Не зря же вы подались вчера в родительский дом, а, Катя? Только не врите насчёт тоски по родине. И вообще, вы умная девушка, давайте не будем разводить личшних речей. Я хочу получить компромат.

Я немного помолчала.

— А что за это получу я? — задала наконец вопрос. На его вздернутые брови продолжила: — Думаете, Ярослав будет благодарен мне за подобный поступок? Скорее всего, нет.

— Хотите защиты? — кажется, Миронов был удивлён тому, как по-деловому я подошла к вопросу.

Не то чтобы я собиралась соглашаться. Просто тянула время, надеясь, что Петренко поймёт, откуда ноги растут, и как-то вмешается в ситуацию.

— Хочу. Я не знаю, зачем Матвеев все это затеял и почему решил использовать меня, зато знаю, что мне бы хотелось выйти из этой истории без потерь, моральных и физических.

Мужчина немного помолчал, размышляя.

— Положим, я гарантирую вам и вашей семье охрану.

Положим — это конечно, забавно. Ну с другой стороны он же понимает, что выбора у меня особенно нет. Мог бы уже пригрозить, надавить. Ан нет, ведёт разговоры. Все они такие что ли в этом мире, как там говорил Ярослав? Жесткие, мерзкие и грязные? А вот с виду нипочём не скажешь.

Миронов вдруг подался вперёд, я инстинктивно отпрянула.

— Где компромат, Катя? — спросил Станислав Игоревич вкрадчиво.

— С собой у меня его нет. Вы же сами сказали, что я должна была хорошо его спрятать.

— Где он? — с лица мужчины слетела благожелательность, а голос стал холодным, как и взгляд, посланный мне. Я нервно сглотнула. Шутки кончились, да?

И все же перегнулась вперёд и сказала:

— Я все уничтожила, Станислав Игоревич, нет больше никаких документов. Ничего нет.

Миронов сжал зубы, а потом сделал резкий выпад, хватая меня за волосы. Я дёрнулась, вскрикнув от боли, он произнёс мне в лицо:

— Не советую играть со мной, девочка. Я умею выбивать из людей информацию далеко не приятными для них способами. Хочешь попробовать или договоримся полюбовно?

Я нервно сглотнула. На глазах выступили слезы от боли, потому что мужчина держал сильно.

— Нет. Больше. Компромата. — Сказала, разделяя слова. Через мгновенье Миронов отпихнул меня в кресло, я схватилась за голову.

— Это твой выбор, — кинул он мне, вставая. Подошёл к двери, я следила за каждым его шагом. Открыв, поманил кого-то рукой, тут же появились двое парней.

Я похолодела. Не знаю, чего боялась больше: что будут бить или измываться.

Миронов, кажется, уловил мой страх, потому что снова посмотрел на меня.

— Ну что, Катя?

Я молчала.

— Работайте, — кивнул он ребятам, те с угрюмым видом двинули в мою сторону, а Станислав Игоревич вышел из кабинета.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я вскочила в панике, пыталась сопротивляться, но кто бы меня слушал? Тягаться с ними силами не вышло. Подхватив под руки, парни потащили меня на выход. Действительно, не в хозяйском же кабинете такими непотребствами заниматься?

Потащили куда-то по коридору, я по-прежнему пыталась брыкаться. Мы спустились вниз по лестнице, видимо, в подвал, и уже когда открылась дверь в погружённую в темноту комнату, услышала торопливые шаги, а следом узнала голос того парня, что был в “Шкоде”:

— Стоп, ребята, велено Птичку не трогать, просто запереть.

Я отчетливо облегченно выдохнула, маленькая подвальная комната без окон уже не так пугала. Клаустрофобии у меня нет, темноты тоже не боюсь. Они допустили одну оплошность — не обыскали меня, иначе бы компромат уже был у Миронова. Все-таки повезло с гаишниками, значит. Надеюсь, за то время, что я буду тут сидеть, Ярослав что-нибудь придумает.

По моим ощущениям замок заскрежетал часа через два. К этому времени я успела измаяться, попереживать, даже отчаяться, а потом словить дзен. Жаль, посидеть было негде, но периодически я пристраивалась к стене на корточках, и в последний раз даже умудрилась задремать, видимо, сказывались усталость и напряжение.

Вот тогда и открылась дверь.

— Пошли, Птичка, — услышала я уже знакомый голос. Поднявшись, двинула на выход.

Привели меня в кабинет, Миронов сидел на диване с телефоном в руках.

Протянул вперёд трубку, подойдя, я взяла.

— Отдай ему флешку, Кать, — услышала голос Ярослава. Сглотнула.

— Просто отдай, — сказал жестко, а потом добавил мягче: — Я знаю, что делаю. Все будет хорошо. Дай телефон Миронову.

Не знаю, что сказал ему Ярослав, Миронов только коротко ответил “хорошо” и повесил трубку. Посмотрел требовательно. Я вытащила из кармана зажигалку и аккуратно положила на столик.

— Флешка в ней, — сказала мужчине. Усмехнувшись недоверчиво, Станислав Игоревич взял её, оторвав наклейку, усмехнулся ещё раз, осмотрел конструкцию. Вытащил флешку и направился к компьютеру.

Я терпеливо ждала. Миронов просматривал содержимое и хмурился все больше, а потом поднял на меня злой взгляд.

— Продолжаешь играть? — он встал, а я отступила на шаг, не понимая, что происходит. — Это не компромат, а какая-то ерунда.

Я не знаю, отчего так сильно испугалась. Скорее всего, оттого, что картинка, так гладко складывающаяся в моей голове до сих пор, вдруг рассыпалась на части от одной фразы Миронова. Я растерянно заморгала, пытаясь осмыслить услышанное.

— То есть как ерунда? — пролепетала в итоге.

Неужели кто-то успел подменить данные? Нет, бред, этого быть не могло, флешка все время была при мне, спрятанная в зажигалке. А если это случилось раньше? Пальцы вмиг похолодели. Что, если на даче я забрала флешку с заведомо не значимой информацией? Но тогда выходит, кто-то пронюхал раньше меня о ней, подменил данные и оставил там? Зачем? Чтобы именно я нашла ее? И опять же, зачем?

Но вывод напрашивался сам по себе: Ярослав вполне мог проделать такое. У него наверняка есть возможности, он мог даже Касьянова на больничную койку уложить, чтобы показать серьёзность своих намерений. Только вот какова цель?

Звонок на мобильный показался таким резким, что я вздрогнула. Миронов, нехорошо так посмотрев на экран, ответил и стал слушать, на глазах мрачнея.

Я не знала, чего дальше ждать. Но когда разговор был окончен, а от Миронова прозвучало только одно слово “понял”, встала.

Мужчина, смерив меня быстрым взглядом, кинул:

— Свободна.

Мгновенье я осмысляла слова, потом сделала шаг к двери, открыв её, впечаталась в грудь все того же парня из “Шкоды”.

— Куда собралась, Птичка? — хмыкнул он, переводя взгляд на своего босса.

— Проводи её, — резанул тот, и парень сразу прикрыл дверь. Взяв меня под локоть, потащил по коридору.

— Какая ты а, Птичка, — сказал насмешливо, — окрутила шефа, да? Смотри, больше не попадайся у него на пути, он не забывает обид.

Отлично. Если уж заводить врагов, то, конечно, серьёзных, опасных и которые не забывают обид.

Парень проводил меня до самых ворот, а за ними чуть в стороне я увидела темно-синюю “Вольво”.

— Это за тобой, — усмехнулся мой новый знакомец, закрывая ворота с той стороны. Я затопталась на месте. За мной. А кто?

Из машины вылез мужчина, сделав в мою сторону несколько шагов, сказал:

— Я от Ярослава Александровича. Садитесь.

Сопротивляться я не стала. Села на заднее сиденье, машина плавно тронулась с места. Я ехала, глядя в окно, понемногу осмысляя произошедшее. Очевидно, Ярослав сыграл в произошедшем не последнюю роль, а учитывая тот факт, что он знал о том, что я везу компромат, и не проявил к этому должного внимания, он… знал и о том, что компромат на самом деле ничего из себя не представляет.

Только вот откуда и каким образом он использовал данный факт? А что использовал — это точно, Миронов не выглядел довольным, но тем не менее пошёл на уступки и отпустил меня.

Наверное, сейчас я узнаю правду? Наверное. Только вот не уверена, что она сделает меня счастливее.

Приехали мы в дом Ярослава, парни со мной не пошли, но проследили, чтобы я закрыла за собой калитку изнутри. Дверь в дом была открыта, Ярослав сидел на диване в гостиной и курил. Причём такое ощущение, что сидел так уже давно, пепельница была полна окурков, и даже распахнутое окно не спасало.

На моё появление Ярослав поднялся, несколько секунд мы молча друг друга разглядывали.

— Проходи, — кивнул мужчина.

Я села в кресло, избегая смотреть на него долго. Тишина давила. Долго он молчать собирается?

— Спасибо за помощь, — натянула я улыбку, нужно же с чего-то начинать. Он криво и как будто грустно усмехнулся. — Ты ведь знал о компромате и раньше, да? Точнее, о том, что ничего существенного на флешке нет?

Ярослав кивнул. Я тоже кивнула, в горле встал ком.

— Расскажешь, зачем все это было нужно?

Мужчина откинулся на спинку дивана, тяжело выдыхая, закрыл глаза на пару секунд. Потом потянулся за очередной сигаретой, прикурив, затянулся и выдохнул в сторону дым.

— Кофе будешь? — Я мотнула головой. Он вздохнул. — Ну что ж, хочешь слушать, слушай. Есть такой непростой человек, Миронов Станислав Игоревич. В девяностых он подмял под себя весь город, потом, так уж вышло, часть влияния перешла ко мне.

Я невольно усмехнулась. Так уж вышло — хорошее обозначение его незаконной деятельности.

— Пару лет назад в городе по стечению некоторых обстоятельств всплыл на него компромат и в итоге осел в руках одного человека, — немного помедлив, добавил. — Человека, который, как я мог надеяться, хорошо ко мне относится.

Меня осенило внезапно:

— Это Аня?

Ярослав поймал мой взгляд, чуть подержав, усмехнулся.

— Да, она. С Мироновым у них очень сложные отношения, и компромат был для неё определённой защитой от его возможных нападок. Но сейчас, когда она собралась замуж за его сына, компромат перестал быть актуальным. В любом случае бумажек там много, и часть осталась у неё… Короче, — перебил он сам себя, — я знаю Аню, она сама никогда бы не выступила против Миронова, и компромат бы не отдала. Но если бы возникла ситуация, благодаря которой этот компромат мог помочь кому-то другому…

— И ты создал такую ситуацию, — закончила я, глядя, как он тушит окурок в пепельнице.

— Матвеев пришёл ко мне после Миронова, — продолжил Ярослав, никак не ответив на мои слова, — тот не особенно заинтересовался новым выдвиженцем, своих девать некуда. Да и запросы у Матвеева были ого-го какие, это не Самсонов, который за тёплое незначительное местечко готов был выслуживаться. Матвееву надо было все и сразу. Я смог предложить ему то, что его заинтересовало: политическую карьеру в Москве, — на мой непонимающий взгляд добавил. — Конечно, не за просто так. Мне было нужно, чтобы в городе прошёл слух о компромате на меня, причём слух конкретный. Я подкинул Матвееву цепочку: Касьянов, через которого уважаемый Георгий Олегович толкал за границу антиквариат, был моим армейским другом. Нужно было просто дать намёк, что скоро Матвеев получит компромат, и сделать так, чтобы ниточка вывела к Касьянову. Матвеев сказал, что все устроит. Почему-то он вспомнил именно о тебе. Организовал покупку картин Касьяновым, а тот подарил тебе зажигалку с флешкой внутри.

— То есть он тоже был в курсе? — вздернула я брови, качая головой.

— Точно, помог по старой дружбе. Аварии, кстати, никакой не было, мы решили, что лучше его временно вывести из игры и обезопасить от различных возможных нападок. Самсонов ведь поперся в Вену, не знаю, на что надеясь.

Я потёрла виски. Да уж, как-то все путано пока.

— Самсонов, как я уже говорил, выслуживался перед Мироновым, потому Матвееву было достаточно только намекнуть на компромат, как новость тут же доползла до Станислав Игоревича. Установить связь с Касьяновым не составило труда, и Самсонова тут же отправили туда. Но результата не получили. И только когда Матвеев вдруг стал выказывать к тебе интерес, ты попала в круг подозреваемых. А потом все пошло наперекосяк, потому что Матвеева внезапно убили.

— Так ты не знаешь, кто убийца? — нахмурилась я, Ярослав качнул головой.

— Единственное, в чем я уверен по-прежнему, что убийство произошло спонтанно. Мои люди копались в его смерти, но ничего существенного не нашли.

— Выходит, его смерть никак не соотносится со всеми этими событиями? — я была почти изумлена. — А Миронов, не мог он?..

— Только не в тот момент. С возможностью потерять компромат на меня? Нет, Миронов не стал бы так рисковать.

Мы немного помолчали, я крутила в голове услышанное. А ещё вспоминала все наши встречи с Ярославом, начиная с того момента, как увидела его в Данькиной квартире, и заканчивая тем, как он выпихнул меня из своей жизни парой брошенных слов. Сердце сжалось, стало больно. Я сцепила пальцы в замок. Держись, Катя, держись.

— Значит, по вашей легенде, — сказала, глотнув, — Матвеев якобы должен был стать через меня владельцем компромата, и что было бы дальше?

— До Ани дошёл бы слух о компромате, и она пришла бы ко мне на выручку, отдав часть бумаг.

Я усмехнулась.

— И когда Георгий погиб, ты специально стал крутиться рядом со мной, так? Чтобы подтвердить интерес к моей персоне и возможному компромату? А чего же сразу наводку не дал, где искать?

— Это было бы слишком подозрительно. Я же вроде как и сам ничего не знал, действовал наугад. Прежде чем направить тебя на поиски компромата, нужно было зафиксировать мой интерес, дать остальным додуматься до мысли, что бумаги могли переправить через тебя. Мои люди устроили разгром в твоей квартире, я забрал тебя к себе. Миронов, все это время приглядывающий за тобой, должен был клюнуть на приманку.

Приманка… Миленько звучит. И все-таки разгром дело рук Ярослава, а как хорошо он разыгрывал удивление, а.

— Так ты поэтому так обрадовался, что я стала копаться в смерти Георгия? — не удержалась я. — Тебе нужно было, чтобы я чем-то занималась, мелькая на виду, пока ты выжидал время? А когда она пришло, пустил в свободное плавание, потому что понимал: я тебе не доверяю и рядом с тобой мне в общем-то не до поисков чего-либо?

Ярослав смотрел внимательным взглядом и молчал. А что тут, собственно, скажешь? Он рассказывает, как было, и теперь многие вещи и моменты в новых реалиях приобретают иные смыслы. Куда более логичные, чем когда я пыталась сама что-то себе придумать.

— А если бы я не нашла эту флешку? — спросила все же. — Если бы выкинула её, например? Или тот же папа выкинул? — я осеклась под его взглядом. А потом закачала головой. — Только не говори, что твои люди успели слазить на дачу и подсунуть туда новую зажигалку. Поэтому она работала, — я продолжала качать головой, наверное, это выглядело уже чересчур нервно.

— Я не мог допустить осечки, — заметил Ярослав. — Если бы был жив Матвеев, можно было вообще забыть про эту зажигалку, все бы додумали и без неё, а нужными документами я бы его снабдил. Но теперь ты должна была найти что-то осязаемое, ну и я сделал так, чтобы это случилось. А старой зажигалки, кстати, на даче не было, наверное, все же выбросили.

Я зажмурилась, потирая лоб, тяжело вдыхая и выдыхая. Надо же, а я ведь до конца не верила, когда мне говорили, что Ярослав великий путаник, такой, что будешь играть под его дудку и не понимать этого до самого конца.

А я ведь играла. Играла даже под угрозой членовредительства, не сдавая компромат.

— За то время, что я сидела в подвале, ты сумел добыть нужные тебе бумаги на Миронова? — усмехнулась в итоге. Ярослав немного помедлил с ответом.

— Да. Аня и так уже заводила разговоры о слухах, донести до неё информацию, что компромат у Миронова в руках, труда не составило.

— И она решила тебе помочь, — нервно сглотнула я. — И конечно, не знает, как все было на самом деле?

Мужчина качнул головой.

— По факту станет лучше всем. Аню я не дам в обиду, а Миронова давно пора потеснить. Помнишь, Аня рассказывала о проекте в центре? Его рук дело в принципе, планировал устроить долгострой с отмыванием бабла, потом обанкротить все это, а землю в тихую использовать для чего-то ещё.

— Ты, конечно, не мог такого позволить, — усмехнулась я, вставая. Ярослав тут же поднялся следом. Приблизиться не пытался, но смотрел неотрывно.

Я хотела уйти. Честно хотела. Мне это даже было просто физически необходимо. Но где-то далеко внутри стучала мысль: если уйду, то, скорее всего, навсегда. Да точно навсегда. И точно уйду. Но те секунды, что Ярослав медлил, ничего не говоря и не делая, я могла впитывать в себя нашу последнюю близость с ним. Вот такую нелепую, как и мои чувства к этому мужчине.

— Кать, — позвал Ярослав, а я тут же выставила вперёд руку.

— Не надо, пожалуйста. Дай мне просто уйти, ладно?

И уже не глядя, быстро пошла к двери. Открыла ее, а потом сказала, не оборачиваясь:

— Я как-то спросила Аню, кто вы друг другу. Она сказала: хочется надеяться, что друзья. Я тогда не очень поняла смысл этой фразы. Но зато теперь понимаю отлично.

Шла быстро, размашисто в сторону центра, до ближайшей маршрутки или такси, неважно, лишь бы подальше.

Мне повезло, через пять минут я рухнула в машину, которая покатила в сторону моего дома. Внутри было пусто, так подозрительно пусто, что становилось ясно: специально вычищены, заперты все эмоции. А я и впрямь не позволяла себе думать, странно, что это получалось. Только вот хватило меня ненадолго. Оказавшись дома, упала на кровать, и накрыло. Слезы полились как-то сами собой. Наверное, нервное напряжение последних дней и последних часов дало о себе знать. Не знаю, сколько времени я рыдала в подушку, но в какой-то момент полегчало. По крайней мере стало получаться думать хоть как-то.

Странно все-таки, как хорошо умеет человек себя обманывать. Вот сколько я себя накручивала против Ярослава, сколько доводов приводила, сколько раз на дню повторяла, что он ведёт свою игру, в которой мне просто отведена роль. А когда это оказалось правдой — все равно стало нестерпимо больно. Никакая соломка от падения не уберегла. Да, он говорил, что не идеальный, что часть жёсткого и грязного мира. А мне, видимо, все во что-то верилось. Не иначе как розовые единороги по голове настучали, мимо пролетая.

В ванной увидела своё бледное отражение и даже выругалась. Вашу мать, восставший из ада. Кстати, примерно так я себя и чувствую.

Приняв душ, наплевала на все и легла спать. Усталость взяла своё, я провалилась в беспокойный сон до раннего утра. А когда проснулась, твердо решила: переступить и забыть. Я же Катя Авдеева, сильная, самодостаточная, я все могу.

Нужно просто не мелочиться: разом выпихнуть из жизни все, что заставляет мои голову и сердце взрываться. Больше никакого Петренко, никаких компроматов, музеев, продаж картин, и никакого Матвеева и Даньки. Вычеркнуть все прошлое, меня оно не касается. Ну убил кто-то Матвеева, это его личное дело, у меня физически бы сил не хвалило, а значит, я вне подозрений. Пусть Артюшкин землю носом роет, а я больше не буду. В этой земле, оказывается, столько дерьма, что захлебнуться можно. Я вот почти. Причём по собственному желанию. Нет уж, больше в моей жизни этому всему нет места.

Только привычный быт и работа — отличный способ закрыться от мира и забыться хотя бы на время. Душевное спокойствие беречь надо, а человек инстинктивно действует в этом направлении, потому я не стала противиться позывам и заперлась дома. Работала, как сумасшедшая, закрыла старые заказы, набрала новых. Не отвечала на звонки, к дверям, слава богу, никто не приходил.

Спустя неделю даже подумалось: выкарабкаюсь, а потом напало вдохновение, и я писала, захламив и без того небольшое пространство своей квартирки бумагой и красками.

Действительно стала как не от мира сего. Данька первое время пытался окуппировать меня, но я кратко и довольно жестко дала понять, что между нами все кончено. Под окнами он не орал, видимо, понимая, что теперь за такое я могу его сдать в полицию: слишком много знаю.

Ярослав, конечно, не звонил. Никоим образом не тревожил больше моего существования. Я делала вид, что это то, о чем я и мечтала. Обманывать себя — что может быть лучше?

Спокойствие кончилось внезапно вместе с телефонным звонком. Точнее, пятью телефонными звонками сразу. Звонил Данька, я в это время мирно спала, потому что ложилась последнее время очень поздно. Первые два пропустила, даже толком не услышав. Третий и четвёртый скинула, на пятом подумала занести Даньку в черный список, а потом от него пришло смс:

“Возьми трубку, меня забрали в СИЗО по обвинению в убийстве!”

Сон как рукой сняло. Набрать Даньку не успела, он сам позвонил — в шестой раз.

— Что происходит? — спросила я бестолково.

— Меня забрали! Обвиняют в том, что я убил отца! Кать, ты же знаешь, я не убивал! — Данька почти рыдал, мои мысли беспорядочно метались между “а я говорила” и “ну вообще-то не знаю”.

— Где ты сейчас?

— В СИЗО. Я успел дяде Гене позвонить, он вызвал адвоката. Будут ходатайствовать о залоге…

— А с чего вдруг сейчас тебя взяли?

Данька судорожно выдохнул в трубку.

— Ну следователь там что-то копал, копал, и вот… накопал… там целый список, и почтальона нашли, и официантку, с которой я общался в ресторане перед случившемся. Пришлось рассказать про карточный долг. Кать, если они все узнают, мне конец. Я не знаю, что делать!..

— Для начала успокойся. С тобой там нормально обращаются?

— Да… Да, все нормально. Обращаются вежливо, ничего такого… Думаю, дядя Гена постарался.

— Приехать к тебе нельзя?

— Нет. Надеюсь, меня выпустят под залог. Извини, что так тебя огорошил, я помню, ты просила, чтобы я не доставал, просто такая ситуация…

— Все нормально, Дань. Держи меня в курсе дел, если что понадобится, звони.

— Спасибо, спасибо, Кать. Для меня это много значит.

Мы распрощались, я бестолково посидела несколько минут, глядя перед собой. Нет, ну что сказать, исход логичный, хотя я и не верю, что Данька убийца, даже зная все то, что знаю. Особенно зная. Надо бы выведать подробности, может, позвонить Самсонову, мой интерес он должен понять. Другое дело, если адвоката ещё не было в СИЗО, то и подробностей он не знает.

В общем, для начала я приняла душ, а потом все же набрала Геннадия.

Он в отличие от Даньки был спокоен, говорил со мной суховато. Не сразу я подумала, что после случившегося с Мироновым Самсонов вряд ли испытывает ко мне добрые чувства. Может, даже считает, я все время играла на стороне Петренко, помогая устроить ловушку для Станислава Игоревича. Впрочем, плевать, пусть думает, что хочет, сейчас меня интересует Данька. И хотя настроения говорить со мной у Геннадия не было, основную информацию я все-таки узнала.

Даньку забрали из офиса в самом начале рабочего дня. Он особо не сопротивлялся, но вину признавать отказывался, как и не сделал этого до сих пор. Однако признался в карточном долге и расписке, которую в момент гибели отца забирал из его кабинета.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Как оказалось, почтальон все-таки выдался сознательный, хотя и не хотел влезать сначала, но пошёл и рассказал о выходившем официанте с папкой и о визите к нему меня и каких-то парней. Показанную Данькину фотку подтвердил. После чего начался новый опрос персонала, и вот тут выяснилось, что за несколько дней до случившегося Данька приходил в ресторан и болтал со знакомой официанткой по старой памяти, девушка заметила, что парень был немного нервный и встревоженный.

Короче, все складывалось не в пользу Даньки. И все-таки я была уверена: он не убивал. Правда, ответа, кто это сделал, тоже не было. Я вдруг подумала: как хорошо и спокойно было то время, в которое я сумела выбросить все из головы. А теперь мысли сами начали роиться, не давая покоя.

И вскоре стало ясно: нужно ехать в ресторан и в офис, чтобы узнать подробности.

Я решила начать с офиса, в нем, если и шёл рабочий процесс, то вялотекуще, хотя само по себе оживление в массах присутствовало. Ещё бы, такое событие: сын убил отца. Надеюсь, никому не пришло в голову, что из-за меня.

Секретарь сидела за своим рабочим столом и беспорядочно перебирала вещи. Увидев меня, вскочила, поздоровалась и замолкла, не зная, что ещё сказать. Смотрела напряжённо.

— Даньку при вас арестовали? — спросила я, девушка кивнула. — Расскажите, пожалуйста. Как вас зовут?

— Ольга. А вас Катя, я знаю.

Я села на диван, девушка опустилась обратно за свой стол.

— Ну я в общем-то не знаю, что сказать, — растерянно заметила Ольга. — Они просто зашли, спросили, на месте ли Даниил Георгиевич, и сразу прошли, а через пять минут вышли вместе с ним. Он сказал, что по всем вопросам теперь обращаться к его заму, это наш новый который, Вадим Дмитриевич.

— И как народ отнёсся к происшедшему?

Ольга пожала плечами.

— Ну никто такого не ожидал. Но вообще, говорили о том, что отец и сын часто ссорились… и когда Даниил Георгиевич сюда приходил, они ругались, по крайней мере последнее время.

— То есть домыслы о том, что Данька мог убить, были, — хмуро кивнула я.

— Открыто не говорили, но… если честно, особо никто не удивился. По большей части.

По офису я прошлась, люди на меня смотрели с любопытством, но в диалог не спешили вступать. В итоге я нашла нового зама, нанятого Самсоновым. Им оказался молодой мужчина чуть за тридцать, холёный уверенный в себе красавчик.

— Видимо, что-то существенное откопали, раз забрали, — кивнул на мой вопрос, располагаясь удобно в своём кресле за столом, я примостилась на стул напротив. — В офисе много болтают об этом, ну за спиной Даниила, конечно.

— Кроме ссор с отцом есть что-то интересное?

— Да не особо. То, что он безответственный мажор, который просаживал отцовские деньги, ну и задавались вопросом, выплывет ли бизнес в итоге или потонет.

— А вы к слухам прислушиваетесь, я смотрю, — усмехнулась я, Вадим сощурился.

— Прислушиваюсь, но не поощряю. Просто хочу понять, с чем и кем имею дело, слухи в этом вопросе весьма помогают. Вот о вас разные ходят, — он снова усмехнулся, подаваясь вперёд. — Поговаривают, вы крутили роман одновременно и с сыном, и с отцом.

— Я и с вами могу заодно, — широко улыбнулась я. — Если не боитесь.

Мужчина весело рассмеялся.

— Я пас, хотя не скрою, девушка вы привлекательная.

— Ну ладно, выяснили, с кем я спала, может, ещё интересные интимные подробности?

Вадим снова сощурился.

— Да тут кто только с кем не спит.

— Меня больше руководство интересует.

— Ну… Даниил не успел засветиться. А вот его отец, поговаривают, не брезговал служебными связями. Попросту говоря, спал с кем попало.

Я вздернула брови. Даже так. Я думала, уж бизнес и личное он отделять умеет.

— Удивлены? — усмехнулся Вадим.

— Да, — не стала врать. — А потом он их увольнял, или как?

— Зачем? Всегда можно откупиться. Премия там, повышение, или родственника какого пристроить на тёплое местечко.

Я задумалась: откупиться дело, конечно, хорошее, только вот где гарантия, что кто-то не затаит обиду?

Однако, как оказалось, подробностей Вадим не знал. Сказал, что ему было обозначено сие как “проще сказать, с кем он не спал”.

На эту тему беседовать как-то никто не спешил, а я не могла придумать, как вежливо к ней подвести. В итоге отправилась в ресторан.

Тут было не до меня, народу много, официанты бегают. Однако повезло, сумела выцепить официантку, которая общалась с Данькой за несколько дней до смерти Матвеева.

Мы вышли на улицу через главный выход, видимо, та дверь теперь всегда на замке.

Девушку звали Кристина, и она была расстроена тем, что её слова сыграли против Дани.

— Не верю, что он мог убить, — сказала мне, — следователь, конечно, по уликам смотрит, но… Данила не такой. Может, я ошибаюсь в людях… Просто он же мягкий, спокойный, голос редко чтобы повышал, я имею в виду, когда у нас работал. Мне, например, было очень жаль, что он ушёл.

Девушка говорила таким тоном, что я невольно заподозрила её в чувствах.

— Он вам нравится? — поинтересовалась у нее, она смутилась, краснея.

— Не подумайте, я не потому его защищаю, между нами ничего не было, хотя я была бы не против.

Эх, милая, даже не знаешь, с кем ты хочешь связаться. Хотя Данька, безусловно, может быть милым, когда захочет. Даже я вот сорвалась из дома, чтобы попытаться ему помочь.

— С отцом они не ладили, в ресторане пытались держать лицо, но это было видно, знаете, такое напряжение между ними было… А потом Данила сказал, что уходит, будет управлять другим рестораном. На самом деле странно, этот из сети ведь самый крупный, непонятно, почему Данилу, можно сказать, понизили. Мы спрашивали у него, но он ничего толком не ответил. Вроде как новый управляющий знакомый Георгия Олеговича. Разве может быть сын ближе даже хорошего знакомого? Странно, правда?

Ну как, если ты сына ни во что не ставишь, то ничего странного. Со стороны Матвеева вот так сначала не взять Даньку в свой бизнес, а сделать управляющим ресторана, уже ну такое… А уж перевести в меньший… На что только Матвеев надеялся, справшивается? Что Данила больше его будет любить? Вот ведь Георгий, вроде умный мужик, с хваткой, а в семейных делах что-то совсем не алло. Как и в делах чувств.

— Скажите, — кашлянула я, — а Георгий Олегович ни с кем тут не крутил романы?

Кристина, не ожидавшая такого вопроса, покраснела. Ну понятно.

— Черт, — сама же покачала головой. — ну да, он мог… Ну знаете, не то что приказывал, нет, такого не водилось за ним… Но в принципе мог подкатить, позвать на ужин или сходить куда-нибудь… Многие официантки на это покупались, но естественно дальше одной ночи дело не заходило. По-моему, Георгия Олеговича не интересовали отношения.

— А не было каких-то ярких случаев? Я имею в виду, может, кто-то сильно обиделся на него? Был скандал, ссора?

— Да нет, что вы. Все понимают, что сразу вылетят со своего места… — Кристина немного помялась и, понизив голос, добавила. — Но вот была одна история, правда, с год назад, как раз перед Даниным увольнением. Девушка к нам пришла метрдотелем. Ну и Матвеев с ней вроде как того, а она оказалась замужем. Некрасивая какая-то история выходила, и говорят, Матвеев, чтобы дело замять, забрал ее к себе в офис на хороший оклад.

Я нахмурилась, вот это уже интересно.

— А как звали ее, не помните?

Кристина задумалась, стрательно хмурясь.

— Вот не скажу точно, но простое. То ли Оля, то ли Аня. Она даже устроиться не успела, только первые дни отработала, и сразу ушла. А следом за ней и Данила, а на его место нового этого управляющего, хозяйского знакомого. Вот так он и работает. Инцидентов вроде больше и не было… Ну до смерти Георгия Олеговича.

— Ясно, спасибо вам большое, Кристина.

Девушка кивнула, я было собралась уходить, когда она задала вопрос:

— А вы как думаете, Даню оправдают?

Боже, святая невинность. Я ободряюще улыбнулась.

— Надеюсь на это. Уверена, что он ни при чем, просто стечение обстоятельств.

Кристина кивнула и, попрощавшись, пошла обратно в ресторан, а я потопала к своей машине. Забавно выходит, если бы тогда, сразу после смерти Георгия, не появился Ярослав, я бы могла проделать эту же работу значительно раньше.

Само его появление, во-первых, выбило мои мысли из разумного направления, во-вторых, вся эта компроматная афера увела меня совершенно в другую сторону. Хотя по факту, все твердили, что нечего искать в бизнесе, тот, кто убил, сделал это, скорее всего, из личных мотивов. И именно на них надо было обратить внимание сразу. Артюшкин, по всей видимости, тоже немало прокопался, прежде чем начал мыслить тщательней в эту сторону.

Только вот я уверена, что Данька не убивал, а Артюшкин ухватился за череду улик против него, которые Данька сам по дурости и тянул шлейфом вместо того, чтобы пойти и сознаться. Ну в таблетках вряд ли, конечно, но хотя бы в карточном долге. Пусть бы попал под подозрение, но все же, все же…

Управляющий был на месте, но разговора не вышло, был чем-то занят, так что я решила попытать счастья потом. Повзонила в офис Матвеева и попросила соединить с его секретарем.

— Можете вы мне прислать номер водителя Матвеева? — спросила вполне себе вежливо.

Девушка категорчески не понимала, зачем и почему она должна мне его давать, я начинала злиться. Но в итоге смогла ее убедить позвонить ему и попросить связаться со мной. Номер свой оставила и принялась ждать.

Не знаю, то ли секретарь у Матвеева и впрямь вредная, как говорил Данька, то ли Эдик не спешил перезванивать, но я успела дойти до ближайшего недорогого кафе и поесть, когда раздался звонок. Все же Эдик. Ну уже хорошо.

— Чего еще? — поинтересовался он совсем невежливо.

— Поговорить хочу снова. Даньку сегодня арестовали по подозрению в убийстве отца.

— Да ладно? — Эдик явственно удивился.

— Вот так. Сможем встретиться?

Немного подумав, он согласился.

Через полчаса я ждала его на скамейке на входе в парк. Эдик появился в джинсах и футболке, все-таки не могу привыкнуть к такому его образу.

Мы немного прошлись вглубь, а потом устроились на скамейке неподалеку от детских аттракционов.

— Неужели и правда Данила, — хмыкнул Эдик. — Не верится в такое, он же хлюпик.

Я пожала плечами.

— Если тебе интересно мое мнение, то я тоже не верю в это. Но Данька знатно накосячил и теперь против него ворох улик.

— Так а от меня ты чего хочешь? Я же говорил, что ничего не знаю…

— Ну мало ли… Слушай, у Матвеева ведь было много баб?

Эдик усмехнулся.

— Много — это мягко сказано. По-моему, он поставил перед собой цель — переспать с каждой совершеннолетней особью женского пола нашего города.

Вот ведь кобель, а.

— И ты их видел… Я хочу сказать, он же как-то с ними встречался.

— Ну максимум я довозил их до ресторана и уезжал. Георгий Олегович меня отпускал до утра, это значило, что после ужина ехал в отель предаваться любовным утехам.

— И никогда никаких конфликтов не возникало?

— При мне нет. Ты единственная конфликтная баба.

Я только глаза закатила.

— Ты все-таки меня недолюбливаешь… Даже вон в убийстве обвинил, хотя следователь сразу понял, что я физически не могла…

— Да я просто с шока тогда ляпнул… Не ожидал никак, не осознал, как что случилось…

— Расскажи мне, как ты его нашел.

Эдик посмотрел с сомнением.

— Ну он позвонил, попросил зайти.

— Зачем не сказал?

— Таблетки в машине забыл от головной боли. Я пошел через главный вход. Ну меня там в принципе знают, вопросов не задают. Дошел до випа, постучал, никто не ответил, я постучал еще раз, ну и открыл дверь. С прохода сразу все видно было, он сидел, откинув голову назад, а в груди нож. Ну я единственное, что успел подумать, раз он только что звонил, значит, убийца не успел далеко уйти. Про запасный выход знал, потому что бывало выходил поболтать с официантами… Ну и побежал туда, за угол свернул, а там ты топаешь к машине… Вот и подумал…

— У него последнее время не было ни с кем личных конфликтов? — на укоризненный взгляд быстро добавила: — Ну кроме меня.

— Нет… Ты те же вопросы задаешь, что следователь. Ни к чему они не привели, кроме того, что он решил, что убийца Данила.

Мы немного помолчали.

— Тебя ведь Самсонов пристроил к Матвееву? — спросила я наконец. Эдик напрягся и посмотрел внимательно.

— Ну да. Я до этого работал в администрации, на рабочей машине возил народ, когда надо было. Геннадий Николаевич предложил работу, я согласился. А что, деньги хорошие, работа привычная. Проблем с Георгием Олеговичем не было.

— И никаких перепадов настроения?

— Ты про головные боли? — усмехнулся Эдик. Сорвав травинку, сунул ее между зубов. — Черт знает, что это такое было. Не скажу, что они прямо резко налетали. То есть, наверное, резко, но у него за некоторое время до болей начиналось такое состояние… Легкой трясучки, иногда тошнота, ощущение удушья, ну типа жарко ему было… Поначалу он как-то сам терпел эти приступы, потом стал таблетки принимать болеутоляющие. До врача все было некогда дойти. Геннадий Николаевич подозревал, что шеф сидел на наркоте, — заявил без перехода, я только растерянно заморгала. Эдик снова усмехнулся. — Ну я не видел, чтоб шеф что-то принимал или был неадекватным. Взбудораженный да, последнее время слишком взбудораженный, но я это связывал с его делами, он же в политику собирался.

— Не так уж мало ты и знаешь, — заметила я ему.

— Это все знают, — отрезал Эдик. Мы еще помолчали.

— Понимаю, что уже спрашивала, но все равно… Может вспомнишь, с год назад был конфликт в ресторане из-за деушки вроде. Матвеев с ней переспал, а потом ее в офис забрали, чтобы не поднимать шум…

Эдик нахмурился, о чем-то думая.

— Не знаю, вот честно, но, если не ошибаюсь, то его секретарша как раз год назад пришла. Примерно в одно со мной время. Толки еще шли по офису, удивлялись все, потому что Матвеев свою секретаршу перевел в другой отдел, а эту взял. Может, она?

Я задумчиво покусала губу. Может, она… Зовут, кстати, Оля. Только не тяну ли я очередную пустышку? Тем более прошел целый год, с чего бы вдруг кому-то вспомнить эту историю?

И все же она не давала мне покоя. Правда, что можно из этой истории взять — непонятно.

В итоге я отправилась домой. Даньке звонила, он был недоступен. Геннадий сказал, что адвокат ведет переговоры о выпуске под залог, шансы хорошие. Ну посмотрим.

Дома я занялась работой, хотя мысли то и дело уплывали снова к смерти Георгия. К сожалению, как и прежде, копать было особо некуда, и я решила копать то, что есть. Поговорю с секретаршей. Даже если ее история ничего собой не представляет, то может, она что-то интересное расскажет. Все-таки Георгий много времени проводил в офисе. Да и в целом можно ещё поболтать с остальными, вызнать у Вадима, кто главный распространитель сплетен… Вдруг повезёт?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Работала я до одиннадцати и планировала еще несколько часов продолжать, только вот дома закончился чай. Немного подумав, быстро собралась и пошла до ближайшего магазина. Вообще, он был рядом: пройти двор, арку и один дом после нее. И если туда я дошла нормально, то дорога обратно не задалась. Только я вступила в темноту арки, как меня охватило странное чувство, словно там кто-то есть. К сожалению, в такой черноте разглядеть что-либо было невозможно. Постояла, послушала. Тихо. Ну вот, уже сама себя начинаю запугивать. И ступила в темноту арки.

Тут же услышала шаги, черный силуэт двинул мне навстречу, отделившись от стены. Сердце тут же отчаянно застучало. Зачем-то я бросила в сторону силуэта коробку с чаем и, развернувшись, побежала обратно в сторону магазина. Возле него отдышалась, вглядываясь в улицу с редкими прохожими. Немного подумав, я обогнула дом по дуге, вернувшись более длинной дорогой. Вошла в освещенный двор, огляделась. Чуть в стороне на лавочке сидела компания, судя по голосам, подростки.

Оказавшись в подъезде за железной дверью, я прислушалась. Черт, даже по лестнице идти страшно, не то что в квартиру заходить. Хорошо хоть свет везде горит.

В квартире никого не оказалось, хотя я, только войдя, вооружилась железной лопаткой для обуви, стоящей у обувницы. Заперевшись, выдохнула, прислонившись к стене. Вот это что сейчас было?

На меня хотели напасть? Кто, за что? А если это Миронов? Обещал же мне этот его птичник, что такого человека лучше во врагах не иметь? Ну а что, увидел Станислав Игоревич, что никому я не нужна и никто за меня не радеет, ну и решил отомстить. Чтобы другим неповадно было. Мне просто повезло, что сработал внутренний маяк, и я изначально входила в арку с предубеждением, а потому была готова к подобному повороту.

Умывшись, я села на диван. Было уже не до чая и не до работы. И все-таки в Миронова слабо верилось. Во-первых, он бы явно профи заслал, который бы меня не упустил, как минимум. И лежала бы я уже хладным трупиком в подворотне. Во-вторых, а если бы кто-то пошел? Нет, он бы не стал так рисковать, тем более я не сижу в осаде, целый день таскаюсь по городу… Сегодня. А вот до этого как раз и сидела.

И все же утверждать я не могла. Да вообще не могла быть уверенной, что человек был с плохими намерениями. И по мою душу. Может, он кого другого ждал, или вообще решил справить малую нужду, например, а тут я.

С работой больше в тот вечер не задалось. Изрядно себя накрутив, я легла спать, для надежности подперев тумбочкой входную дверь, мало ли что там у некоторых на уме. Вряд ли за мной до сих пор топают соглядатаи-помощники, так что надеяться стоит только на себя.

Однако до утра я спала спокойно, приняв душ и позавтракав, критически оглядела двор в окно, ничего подозрительного не увидела. Ну ладно, попытаем счастья, так сказать.

Идей у меня за ночь особенно не появилось, потому я направилась в офис. Меня там встретили с тем же любопытством, хожу сюда уже, как на работу. Может, сказать им, что я заместитель Даньки? Даже хмыкнула от этой мысли.

Заглянула в приемную: Ольга была на месте, хмурая и явно нервная. На меня посмотрела недовольно.

— Про Даниила ничего не слышно? — спросила ее, девушка только покачала головой.

Я дошла до кабинета Вадима, он был на месте, и на мой вопрос о местных сплетниках только посмеялся.

— К главбуху загляните, — сказал все-таки, — Ирина Максимовна, толстая такая, в общем, сразу узнаете ее. Бухгалтерия в конце коридора.

Кроме Ирины Максимовны, которую я и впрямь сразу узнала, потому что она оказалась не просто толстая, а супер толстая, прямо бомбических размеров, в кабинете еще сидело четыре девушки примерно моего возраста. Да уж, что-то я сомневаюсь, что мне тут будут душу открывать и местные сплетни рассказывать. По крайней мере, так сходу. Впрочем, смотрят с любопытством. Так что попытаем удачу.

— Можно к вам? — я улыбнулась, подойдя к столу главбуха, она кивнула, рассматривая меня с интересом. Как начать-то? Я кашлянула.

— Следователь с вами беседовал? — спросила женщину, она кивнула.

— Ничего интересного не спрашивал, — заметила тут же, голос у дамы был низкий, такой прямо томный. — В основном, о чистоте ведомых дел и все в таком духе. Ну и спрашивал, не было ли у Георгия Олеговича каких конфликтов с сотрудниками.

Я снова кашлянула.

— Вы знаете, я не сомневаюсь в том, что Данила не причастен к гибели своего отца, а потому по мере сил пытаюсь найти что-то важное, что могло бы ему помочь.

Тут я услышала отчетливые смешки и нахмурилась.

— Что? — задала вопрос.

— Ну большинство как раз считает, что это был он, — заметила доверительно Ирина Максимовна. — Говорят, против него неопровержимые улики.

— Это еще неизвестно, — отрезала я несколько грубее, чем хотелось бы. — А что, были у Матвеева с кем-то конфликты?

— Разве что с сыном, — усмехнулась женщина, разглядывая меня. — А с остальными так, по мелочи… Не столько конфликты, сколько рабочие моменты.

— И ничего примечательного в последнее время?

— А что для вас примечательно?

Я пожала печами.

— У Матвеева романы были с кем-то из офиса?

И снова смешки, ну тут понятно, почему. Мысли мои подтвердились. В этом офисе Георгий тоже не был разборчивым.

— И никаких сканадлов?

Ирина Максимовна задумалась.

— Не припомню. Да и кому хочется лишиться хорошей работы? Недовольных никто не держит, незаменимых, как говорится, нет. Но вообще, большинство женщин понимали, на что шли. Может, и надеялись, что станут теми самыми единственными, но когда обламывалось, молчали.

— А с секретарем у Матвеева какие отношения?

Главбух пожала плечами.

— Со свечкой не стояла, не знаю, но вроде бы ничего между ними. Хотя история с ее появлением… Матвеев тогда свою предыдущую секретаршу оприходовал и сплавил к нам в бухгалтерию. Должность, сами понимаете, здесь она получила не такую перспективную, как там. Света, так ее зовут, тогда к нему скандалить ходила, только ничего не добилась, а потом быстро от нас ушла. Матвеев все скоро устроил, на ее место эту Ольгу посадил.

— Она вам чем-то не нравится?

Ирина Максимовна пожала плечами.

— Не скажу, что она плохо работает, нет, но… зазнается. С самого начала. Мол, она такая вся умница и должность такую занимает, хотя все знают, что ее Матвеев тоже не просто так к себе взял.

— А за что? — тут же уцепилась я за эти слова.

Женщина кашлянула, усаживаясь поудобней, переглянулась с девушкой, сидящей за соседним столом.

Понизив голос, заметила:

— Этого я не знаю. Знаю только, что пришла она в ресторан метродотелем, а через несколько дней ее забрали сюда по инициативе Матвеева. Следом сняли Даниила Георгиевича с места управляющего и поставили ее мужа туда. За какие заслуги — не знаю, но то, что протекция от Георгия Олеговича была — несоменнно.

— Управляющий ресторана — ее муж? — я почему-то удивилась. — Он до сих пор там работает?

— Вроде да, Ален, не увольнялся же он? — она обратилась к девушке, что сидела справа от нее.

— Работает, — кивнула та, — Алексей Звягинцев.

Я кивнула в ответ. Интересно, конечно, за что же все-таки этой парочке такие привилегии достались? И могло ли быть так, что Даньку сняли именно потому, что Матвеев решил отдать место мужу Ольги? Поступил с ним так же, как с бывшей своей секретаршей, просто выкинул, и все. Данька наверняка должен был задаться вопросом — за что?

Еще немного поболтав, но ничего интересного не услышав, я покинула бухгалтерию и направилась в сторону выхода, набирая Даньку. Можно было бы задать Ольге вопрос, только вот она точно не захочет со мной откровенничать, не того характера.

Данька не ответил, и я решила чуть позже позвонить Геннадию, а пока отправилась обедать, целенаправленно в другую сторону от того места, где мы сидели с Петренко.

Я уже пила кофе, когда зазвонил телефон. Данька!

— Кать, меня под залог выпускают, — радостно заявил он, — я видел, ты звонила несколько раз, только включил телефон. Думаю, через пару часов буду свободен.

— Отлично, слушай, Дань, год назад тебя перевели из "Короны" в ресторан поменьше, с чем это было связано?

Возникла небольшая заминка, потом Данька сказал:

— Ну… Отец особенно не объяснялся. Сказал, что переводит в другой ресторан на ту же должность.

— И ты не удивился?

— Кать, я уже давно не удивляюсь, да и не стремился достичь какой-то высокой должности, потому что знал, отец все равно мне ее не даст. Один ресторан, другой, какая разница? В плане работы для меня мало что изменилось. Платил он мне столько же.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А этот Алексей, который стал управляющим, ты о нем что-то можешь сказать?

Данька еще помолчал.

— А с чего вопросы, Кать?

Я вздохнула.

— Сама не знаю. Бреду впотьмах, ищу информацию обо всех, кто был в ресторане.

— Ничего не знаю, Кать. Мужик как мужик… Обучаемый, доволен был очень, что его на такую должность взяли. Хотя мы не особо ладили, мне кажется, я ему чем-то не приглянулся.

Ну вот, и этому тоже не приглянулся.

— А ты в курсе, что он муж вашей секретарши Ольги?

— Да ладно? — Данька так явно удивился, что я сразу поверила: не знал. — Вот уж не подумал бы… Я считал, она не замужем, кольцо не носит. Тогда все это, конечно, странно.

— Что странно? — не поняла я, Данька замялся.

— Слушай, ну… Все это не очень красиво…

— Дань, тут куда ни глянь, все не очень красиво. Говори, что имел в виду, — я напустила в голос суровости. Он немного посопел в трубку.

— Я как-то случайно застукал их с отцом в офисе. Рабочий день уже закончился, я хотел у него денег попросить, но не дозвонился. Эдика набрал, тот сказал, что отец его отпустил, сам остался в офисе поработать. Ну я и поехал туда, а он там с Ольгой…

— Хочешь сказать, она была любовницей твоего отца? — я часто заморгала.

— Не знаю, любовницей прямо или нет, Кать, я видел один раз и разговоров на эту тему не вел. Всем известно, что отец был тот еще ходок, так что его личное дело… Он сунул мне деньги и выставил из офиса, велев молчать. Вот и вся история.

— Так, может, Ольга на тебя поэтому косо смотрит? Вряд ли бы она хотела, чтобы кто-то узнал о её романе на стороне.

— Да нет, она всегда так ко мне. Ещё в ресторан когда пришла.

— Так а что конкретно тебе показалось странным в их романе?

— А… Ну я думал, что отец этого Алексея хорошо знал, он так о нем говорил, как будто своего знакомого пристраивал. У знакомых отец как-то не уводил женщин…

Ага, и у сыновей тоже. Наивный, наивный Данька.

— Управляющий был в момент смерти в ресторане?

— Понятия не имею… Вообще, управляющий работает до семи. Хотя… Наверное, был. Когда я шел к ресторану, у него окно открыто было. Кабинет на первом этаже и как раз почти напротив калитки, я потому и посмотрел. Окно было открыто, а когда обратно шел — закрыто.

— И ты прямо это запомнил?

— Ну да… Я же смотрел. Оно еще было полностью открыто, понимаешь, я удивился, зачем открывать окно, когда можно поставить его на откидную? — Тут он запнулся и произнес: — Ты что, Кать, на него думаешь? Да с какой стати?

— А с какой стати кому-то вообще убивать твоего отца, Дань? — вздохнула я.

— Думаешь, он узнал, что она с папой?.. И поэтому?..

Думаю? Не знаю. Сложно сказать как-то.

— Попроси своего адвоката покопаться в этом, — сказала в итоге и распрощалась с Данькой.

Вышла из кафе в некоторой растерянности. Куда идти дальше, что делать? Неужели мы вот так сходу нащупали нить, которую упорно искали раньше? Хотя не так уж упорно, я все больше плутала впотьмах, мало занимаясь непосредственно смертью Матвеева. Да и честно сказать, все происходящее сейчас сложилось как-то само собой, что ли… Стечение обстоятельств, где один сказал одно, другой другое, а в итоге из этого что-то вылилось.

Действительно, почему было открыто окно управляющего? Не потому ли, что он сам покинул свой кабинет через него, убил Матвеева, а потом вернулся обратно и окно закрыл? Успел проскользнуть в тот промежуток времени, когда не было меня, Эдика и Даньки, который тайком пробрался туда в то же время… Но где была гарантия, что все так удачно сложится для него? А если бы я не вышла в туалет? Ведь он не мог этого знать? Даже если знал, что меня нет, ведь мог зайти официант… Или не мог, пока мы его не вызовем. В любом случае, очень и очень рискованно, ведь это убийство!

Я брела, не разбирая дороги, размышляя об этом всем и не приходя к единому решению — верю ли я такому исходу?

Не знаю, сколько кругов намотала по округе, но ничего не надумав, отправилась домой. Не могу я прийти к Ольге и Алексею и вывалить на них свои подозрения, просто не могу, и все. Это не Данька, который тут же бухнется на колени и начнет клясться в невиновности, ну или каяться в грехах… Нужны какие-то более весомые улики, что ли. Только где их взять?

В подъезд я заходила в той же задумчивости, поднималась не спеша, глядя куда-то в пол, потому и просмотрела опасность. В пролете между лестницами у нас небольшие ниши с трубой мусоропровода, вот оттуда на меня кто-то и выскочил, а через мгновенье я почувствовала на своей шее веревку. Следом кто-то резко утащил меня в нишу. Сердце снова отчаянно застучало, я попыталась крикнуть, но смогла только засипеть, отчаянно дрыгая ногами, а руками схватилась за веревку, пытаясь просунуть пальцы под нее.

Перед глазами поплыли красные пятна. Я сделала еще один отчаянный рывок. Безрезультатно, только еще больше разозлила стоявшего сзади. И хотя продолжала бороться, под кожей уже расползался липкий страх, что это все, конец. Что еще чуть-чуть, и меня не станет, не будет больше Кати Авдеевой.

И тут же некстати подумалось: я еще так много всего не успела, а в следующее мгновенье все кончилось. В плане, хватка на моей шее ослабла, я упала на колени, кашляя. Рядом была какая-то возня, но я не сразу смогла понять, что происходит. Тут передо мной возникло встревоженное мужское лицо. Охранник Ярослава — мелькнуло в голове, тот самый, что подвозил меня от дома Миронова.

— Как вы, Екатерина Михайловна? — спросил он с тревогой в голосе.

— Нормально. Наверное, — просипела я.

— Разрешите взглянуть, — он аккуратно коснулся моего подбородка, я задрала голову. Через мгновение мужчина выдохнул.

— Не критично, — сказал мне, я кивнула, даже не особенно вникнув, что он имел в виду. Потому что внимание уже успела перевести на стоящего рядом мужчину. Алексей, управляющий ресторана “Корона”, стоял, удерживаемый вторым охранником. Смотрел на меня недобро.

— Ментов надо вызвать, — заметил тот, что его держал, Алексей дернулся, а потом обмяк в руках мужчины.

Тот, что был рядом, внезапно подхватил меня на руки, я охнула.

— Вот это уровень обслуживания, — все-таки усмехнулась.

— Если бы мы не успели, — заметил он, — даже не представляю, что бы нас ожидало. Так что это меньшее, что могу сделать.

Ох ты, даже так.

В квартире мы разместились в комнате, Алексей уже не рыпался, сел в компьютерное кресло, я в обычное. Мужчины расположились один позади Алексея у стола, второй на краю кровати ближе к дверному проему.

Мы с Алексеем уставились друг на друга.

— Глупо так подставляться, — сказала ему, он только отвёл глаза.

Я достала телефон и позвонила следователю, вкратце рассказав о случившемся и о своих подозрениях касательно Алексея. Артюшкин велел сидеть дома и ждать его приезда. Ну что ж.

— Ты этого не докажешь, — тут же сказал Алексей, — я не сознаюсь в таком, у вас нет улик!

Один из охранников вышел в коридор, краем уха я слышала, что он с кем-то говорит по телефону. Посмотрев на Алексея, заметила:

— Есть свидетель, который видел, как ты вылезал из окна своего кабинета в ресторане. Как раз в подходящее время.

Конечно, я блефовала, но почему нет? Я не следователь, чтобы играть по закону, особенно, когда меня чуть было не придушили.

Алексей сжал зубы, побледнев, но потом выдал:

— Не понимаю, о чем ты.

— Ага, тогда, может, расскажешь, с какого рожна душить меня полез? Мы с тобой вроде вообще не знакомы, и причинам такой немилости взяться неоткуда. В подворотне тоже был ты? Понял, что я вышла на след, так? И решил избавиться под шумок. Только я успела поделиться своими соображениями с адвокатом Данилы, так что даже если бы погибла, ты бы оказался под подозрением.

Он молчал, кажется, вообще решил принять позицию “ничего не вижу, ничего не слышу”.

— Может, его разговорить? — усмехнулся тот, что стоял позади Алексея, и он сразу напрягся.

— Не имеете права… — начал было, но тот, быстро обогнув, врезал ему под дых. Пока Алексей глотал ртом воздух, смешно выпучив глаза, мой спаситель процедил:

— А ты имеешь право, да? Была бы моя воля, ты бы уже плевался собственной кровью, моля, чтобы тебя скорее прикончили. Так что переставай изображать обиженную добродетель. Мне улики не нужны, чтобы размазать тебя по асфальту, а именно так и случится, если ты вдруг по какой-то причине отмажешься от тюрьмы. Так что лучше покайся, парень, пока есть возможность. Ты убил Матвеева?

Я, конечно, не одобряла подобных методов проведения допросов, но как оказалось, один хороший удар может разговорить любого. Ну и несколько красочных эпитетов.

Алексей вдруг затрясся, а я не сразу поняла, что он рыдает. Закрыл лицо руками и форменно рыдает. Посмотрев в растерянности на охранника, поймала жест рукой, мол, все нормально. Ну ладно, если нормально…

— Я его ненавидел, ненавидел, — Алексей внезапно убрал руки от лица, искаженное злобой, оно выглядело некрасивым. — Думает, раз у него есть бабки, то все можно. А то, что его сыночек наркоту жрет прямо на рабочем месте, это типа нормально? Оля его в первый день застукала и нашла в вещах таблетки… Я тогда испугался, все-таки она полезла в чужие вещи… А она сказала, что теперь все устроит. Типа напела Матвееву что-то, и он ее в офис забрал, а меня в ресторан. Я-то был уверен, что она его шантажировала, а она с ним спала… — Алексей сжал челюсть, а потом зло процедил: — Сволочь. Оба сволочи. Он баб менял, как перчатки, а она все равно с ним… И он ведь прекрасно знал, что я ее муж! Ему просто нравилось меня унижать!

— Расслабься, парень, — услышала я голос сзади, это второй из спасителей, он слушал, стоя в проходе. — Скорее всего, Матвеев вовсе не думал о тебе.

Алексей на эти слова дёрнулся, сжал зубы, раздувая ноздри, а я подумала: мужчина наверняка прав. Вряд ли Матвееву было дело до управляющего и его семьи. Он просто, не особо задумываясь, окучил очередную девушку. Все-таки беспорядочные половые связи до добра не доводят.

— Расскажи о самом убийстве.

Алексей немного посидел, свесив голову.

— Он редко появлялся в ресторане, а если появлялся, то я не мог с ним поговорить. Несколько раз пытался с того момента, как узнал о них с Олей, но он только отмахивался. Как его выловить, если он вечно на машине с водителем, живёт в закрытом дворе?

Я не собирался его убивать… увидел, что ты в туалет пошла, и подумал: это шанс с ним поговорить. Я хотел, чтобы он бросил Олю, он ведь все равно бы бросил… Зачем она ему? А я её люблю! Думал пригрозить тем, что сдам его сына. А он даже не слушал меня, виски только тёр, морщась, показывал, как я ему надоел. Не верил, что я могу ему навредить. Я не знаю, что на меня нашло, сам не понял, схватил нож и… все так быстро произошло, мне кажется, он даже ничего не понял… я точно не понял… а потом испугался и сбежал.

— Но отпечатки стереть догадался, — хмыкнул тот, что стоял рядом с Алексеем, — и про окошко заранее подумал. Так что не надо тут заливать, что не хотел. Короче, ясно все с тобой, ждем следователя и пакуем.

Воцарилась тишина, Алексей молчал, разглядывая свои руки. А я думала о том, что Матвеев мог отразить удар. Что он вовсе не пытался в тот момент строить из себя высокомерного типа, который не хочет даже взглянуть на оппонента. Он позвонил Эдику и попросил принести таблетки, держался за виски, морщась… У него начался приступ, и, по всей видимости, Георгий пытался справиться с налетевшей в тот момент болью. Она отвлекла его настолько, что он не понял исходящей от Алексея опасности, не сумел отреагировать.

Вот же дерьмо.

— А от меня зачем избавляться? — все же спросила мужчину. Он бросил быстрый взгляд.

— Испугался. Оля сказала, ты ходишь, вынюхиваешь о ней, в офисе была… и официантка рассказала, о чем вы говорили. Оля не знает, что это я, она ничего не знает. Думает, все прекрасно у нас… — он грустно усмехнулся, и мне на мгновенье стало его жаль. Любовь штука непредсказуемая, иногда она ударяет так, что жить дальше не хочется… И с этим тоже надо что-то делать. Кому-то хватает сил идти дальше, кто-то хватается за нож.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я был уверен, что после ареста Даниила никто не будет больше копаться, — продолжал Алексей, — против него было много явных улик. И вдруг Оля такое говорит… Ты и до этого вынюхивала, и я сразу напрягся. Тем более, когда понял, что всплыла история с моим трудоустройством… Я не знаю, чего хотел добиться… Действовал импульсивно…

— Ага, ты, похоже, всегда так действуешь. Только не учёл, что мы будем, — хмыкнул тот, что в дверях. — Мы тебя сразу засекли, ещё когда ты ездил за ней, приказ был пока не влезать.

— А зачем вы за мной ездите? — спросила я.

— Распоряжение Ярослава Александровича. Мы сначала думали, кто-то из мироновских, хотя босс сказал, что тот не должен выступать против вас. Но потом стало ясно, что нет, мутный чел без навыков.

— А как вы поняли, что мне помощь нужна?

— Вы в пролёте не появлялись долго.

Даже так. То есть следят за мной основательно. За что надо сказать им спасибо.

Так я и сделала.

— Не за что, — усмехнулись они.

— Может, чаю хотите? — спросила я.

— Нет, спасибо.

Я встала, кивнув, прошла в кухню. Мой спаситель прошёл следом.

— Катерина Михайловна, Ярослава Александровича сейчас нет в городе, но он просил показать вас врачу, хотя я объяснил, что это необязательно.

Я резко отвернулась, руки забегали по столу, хватаясь за все подряд. Интересно, у Ярослава понятия такие о долге? Вроде использовал человека, но надо проследить, чтобы с ним все в порядке было? Схватив пустую чашку и покрутив в руках, я все же замерла, выдохнула, закрывая глаза. Чашку оставила и, повернувшись, улыбнулась.

— Спасибо, но я чувствую себя хорошо, так что обойдусь без врача.

Он только кивнул и удалился обратно в комнату.

Я обессилено села на стул. Странным образом мысли об убийстве Георгия, о всей ситуации, о покушении на меня улетучились вмиг. И думать можно было только об одном: Ярослав обо мне заботится. Пусть из каких-то странных побуждений, но все же. И в тот же момент я поняла: на самом деле ничего больше не будет. И его в моей жизни тоже. Потому что если бы он хотел — то появился бы, наплевав на все мои слова.

А потом события закрутились как-то быстро.

Артюшкин, допросы, протоколы, Алексея взяли под арест, он сознался в содеянном, и таким образом обвинение с Даньки было снято. Когда я вышла из отделения, встретила как раз последнего. Он встревоженно нарезал круги по небольшом пятаку парковки, забитому машинами.

— Катя! — воскликнув, обнял меня, крепко прижал, отстранившись, ухватился за плечи, разглядывая. — Я как узнал, сразу сюда, но дальше общего коридора меня не пустили. Вот тут ждал… Боже, Кать, он чуть тебя не убил! Я мог тебя потерять из-за этого урода!

Он снова прижал меня к себе, а я закрыла глаза, пытаясь подавить слезы. И все равно чувствовала, что глаза стали влажными. Понимала умом, что Ярослава не может тут быть, раз он не в городе, и все равно хотела его увидеть. Данька вот переживает, что чуть меня не лишился, а Ярослав?.. Ведь именно в такие моменты люди начинают ценить жизнь, хвататься за упущенные шансы, исправлять ощибки?

Вдруг и он все-таки… приедет?

Данька повёз меня домой, я почти не слушала, что он говорил, правда, когда возникла пауза, сказала:

— Дань, твой отец знал, что ты принимаешь наркотики. Он когда-нибудь говорил с тобой на эту тему?

Данька сжал на мгновение руль. Помолчал.

— Я не знал, Кать, что Ольга меня засекла. Отец ничего не говорил, вообще ничего. Просто перевёл меня в другой ресторан.

— Прикрыл тебя, Дань, — заметила я, — хотя ты его об этом не просил. Прикрыл, как прикрывал все это время, когда давал тебе деньги. Может, он был не лучшим отцом, но он любил тебя. Как мог.

А ты чуть не свёл его с ума — можно было прочитать несказанное мной. И вполне возможно, свёл бы, и до самоубийства довёл.

Данька молчал, насупился, и за оставшуюся дорогу больше не было произнесено ни слова. Когда он тормознул в моем дворе, я сказала:

— Прости меня, Дань. Ты мне не чужой человек, но я действительно не готова сейчас с тобой общаться. Если сможешь, прости и забудь обо мне.

Вышла из машины и пошла к подъезду, чувствуя, как Данька смотрит мне вслед. На душе было тяжело. Я вдруг подумала: Матвеев этого не заслужил. Да, он был порядочным говнюком, и тем не менее. Он ведь не бросил сына, как это сделала мать. Воспитал, как мог. Пусть вышло не очень, и все-таки это не повод медленно сживать его со свету. И если чья-то жена, не удержавшись, ложится с ним в постель, это тоже не повод убивать его ножом в грудь.

По факту, сам того не зная, Георгий был катализатором озлобленности, зависти и как следствие ненависти к себе. От далеких людей до близких. Был ли рядом с ним вообще хоть кто-то, кто на самом деле его любил? Бывшая жена, алчно мечтающая получить его деньги? Сын, подсыпающий в кофе наркотики? Друг, который ради бизнеса готов был подсидеть? Про женщин вообще молчу.

Даже понимаю, почему он не верил мне, почему так яростно не хотел слышать правду. Он просто не мог принять ее, поверить в такой расклад. И почему-то теперь было Георгия остро жаль. Потому что он умер, а все эти вокруг остались жить.

Жизнь потекла своим чередом. Я засела дома, днём работала, ночами рисовала, вдохновение удивительно не покидало меня. Квартира начала превращаться в хаос из красок и картин. А время шло и шло. Не знаю, сколько его прошло, я потеряла счёт, жила в своём коконе, в котором было тихо, спокойно, в котором никто не обижал и ничего не происходило. Но это было то, что надо. По крайней мере, сейчас.

Он появился дней через десять. Без звонка по телефону, сразу в дверь.

Я глупо вскочила, спросонья заметалась по комнате, топча картины, вляпалась в краску, чертыхнулась. Причина была проста: подумала, это Ярослав. Метнулась к двери, заглянула в глазок и… все внутри упало. Сразу вернулось тупое спокойствие, что было со мной все это время. За дверью стоял Мишка.

Я открыла. Он оглядел меня долгим взглядом и выжал:

— Выглядишь так себе.

Хмыкнув, я развернулась и пошла в комнату. Он зашёл, разувшись, заглянул и присвистнул.

— Матерь божья, тебе что, предложили сделать выставку?

— Да кому я нужна.

— Значит, просто отдалась искусству?

— Ага, полностью. Чаю хочешь?

— А ты чего пришёл? — спросила уже в кухне, пытаясь среди горы посуды достать чашку.

— Ты номер сменила? Твой заблокирован, в соцсетях не отвечаешь. Решил узнать, как у тебя дела. Слышал, убийцу того мужика нашли, да?

— А вот все то, что мой товарищ рассказывал, пригодились?

— Не особенно.

Вдаваться в подробности не хотелось. Чайник грелся, Мишка смотрел изучающе.

— Но спасибо за заботу, — добавила я из вежливости. Он рассмеялся.

— Спасибо за заботу, но лучше бы не приходил? — спросил весело. Я фыркнула.

— Такого я не говорила.

— Ладно, я на самом деле ненадолго. Так и понял, что ты не особо интересуешься новостями. Вот, — он выложил на стол синий плотный прямоугольник с надписью “приглашение”.

— Это что?

— К нам в галерею привозят импрессионистов, сегодня первый день, открытие, через знакомого достал приглашение. На двоих. Может, сходим? Развеешься заодно.

Я усмехнулась.

— Типа спасать меня решил?

Мишка вздохнул.

— Кать, я тебя знаю, спасти тебя можно, только если ты сама захочешь. Но развеяться не помешает. Жизнь продолжается, как говорится.

— Все-таки я тебе по-пьяни, видимо, выплакалась, — пробурчала я по-доброму, взяв приглашение. — Ладно, пойдём. Форма одежды?

— Ну пижаму стоит сменить точно. И не только для вечера, а вообще.

Я ударила его приглашением по голове.

Чаю мы выпили, потом Мишка отбыл, вот так тактично. Решил нагружать меня дозировано.

Встретиться мы договорились у галереи, приехала я рано, так что парковочное место удалось занять, уже через двадцать минут с этим стало сложнее. Я все же надела платье, без изысков, обычное чёрное, с длинным рукавом, облегающее и до колена. Демократично и неброско.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А вот остальные гостьи явно придерживались других взглядов: наряды были яркие, красивые, цепляющие глаз. Ну ладно, я в общем-то только посмотреть, без претензий на оригинальность.

Вскоре выставку торжественно открыли, предложив насладиться ею. Ну сегодня только тех, кто смог получить личное приглашение, думаю, люди обеспеченные, так с виду. Мишка встретил какого-то знакомого и зацепился языком, я пошла шататься одна. Вокруг таскались журналисты и фотографы. Да уж, для нашего городка это и впрямь событие.

А потом я увидела его. Ярослав шёл от входа по залу, даже не шёл, шествовал, как царь, перед которым все расступаются. А на локте у него висела та самая благотворительная блондинка, сияя белыми зубами в объективы фотографов.

Мне сразу стало не по себе, в горле встал ком, в пальцах предательская дрожь. Вот ведь идиотка! Мы были вместе всего несколько дней, не были уже несколько недель, а я все равно реагирую неадекватно.

Резко развернувшись, я прошла к столику с шампанским, взяв бокал, двинула куда-то в глубь зала и в итоге замерла у окна. Смотрела на улицу, понимая, что не готова была к этой встрече. Не смогу, просто не смогу. А с чего я вообще взяла, что он ко мне подойдёт? Вполне возможно, я удостоюсь короткого кивка, и на этом все. Я залпом допила шампанское, оно сразу немного расслабило, притупило эмоции. Я прикрыла глаза, медленно вдыхая и выдыхая.

А потом услышала голос сзади:

— Привет, Кать.

Я застыла на вдохе, а потом выдохнула и открыла глаза. В отражении увидела Ярослава. Все так же тихо подходит. Я повернулась, выдавив подобие улыбки.

— Здравствуй.

Мы молча рассматривали друг друга. Не знаю, что хотел увидеть он, а я искала какие-то изменения. Кажется, волосы отросли, не стригся, видимо. Ему идёт.

— Отлично выглядишь, — сказал Ярослав.

— Как обычно не вписываюсь, — усмехнулась я.

— Мне нравится.

Я сжала зубы, снова выдавив улыбку.

— Спасибо за помощь, кстати, — сказала ему, — твои ребята появились очень вовремя.

Он только кивнул, чуть заметно нахмурившись. Так и смотрел на меня, стоя непозволительно близко.

Я бросила взгляд в сторону зала, на нас поглядывали с любопытством. А блондинка, с которой он пришёл, уже двигала в нашу сторону.

— Там твоя подруга, — сказала ему, — наверное, тебе лучше пойти к ней.

Ярослав бросил взгляд через плечо и снова вернулся ко мне. Молчал, смотрел, а у меня внутри все предательски дрожало.

И тут явилась блондинка, уверенно взяла под руку, неестественно мне улыбнувшись.

— Я тебя потеряла, — сказала Ярославу, но он даже не повернул к ней лица, так и смотрел на меня.

— Извините, я отойду, — пробормотала я и быстро ушла. Ноги сами понесли к столику с шампанским, взяв бокал, я довольно быстро с ним разделалась. Следующий зашёл ещё легче.

Мишка оттащил меня от столика, качая головой.

— Ты решила отомстить, что они вместо тебя импрессионистов выставили, и выпить все бесплатное шампанское? — хмыкнул он. Я только глаза закатила. — Это из-за Петренко, да? Видел, он тут.

Я снова закатила глаза.

— Только не начинай операцию спасения, — усмехнулась ему.

Невольно выловила в толпе Ярослава — правда, невольно, кажется, взгляд сам находит его помимо моего желания. Он стоял ко мне спиной: лёгкая рубашка обтягивала широкие плечи, чёрные гладкие брюки, стоит весь такой излучающий энергию, притягивающую к себе женские и не только взгляды. Блондинка почти вцепилась в его локоть, боится, наверное, что в любой момент уведут из-под носа. Не чувствует себя способной удержать его? И не почувствует. Это вообще почувствовать невозможно, мне кажется.

— Кать, ты здесь? — Мишка поводил рукой у меня перед лицом, я сморгнула, переводя на него взгляд.

— Отойду в туалет, — сказала ему и быстро двинула из зала.

К сожалению, пройти мимо Ярослава пришлось. Но он как раз был под прицелом фотокамеры и давал одновременно интервью, так что я проскочила, старательно глядя в другую сторону. Ни в какой туалет не пошла, свалила по тихой, Мишка переживет, у него тут куча знакомых. А мне будет легче.

Скользнула на парковку, огляделась и не спеша пошла в сторону машины. Выпила, конечно, но ладно, немного. Буду ехать аккуратно.

Уже села за руль, когда раздался стук в окно. Повернув голову, увидела все того же охранника, из тех, кто меня спас. Стекло я опустила, посмотрела вопросительно.

— Екатерина Михайловна, — уважительно сказал он, — вы сегодня выпили, давайте мы вас отвезём. Не стоит садиться за руль.

Я изумленно захлопала глазами. Даже слов не нашлось, честно.

— Откуда же вы знаете, что я выпила? Или вам отдельные приглашения выдали на выставку?

— Ярослав Александрович сказал, — терпеливо продолжил он.

А я вот, наоборот, терпения лишилась. Накатила злость. Да какого черта вообще? Он мне кто, чтобы тут решать, что мне делать? Людей приставил, следит, указания раздаёт!

— Знаете что? — улыбнулась обворожительно. — Идите вы все к черту.

Начала закрывать стекло, но этот гад держал его руками. Не останавливаясь, включила зажигание, а потом услышала голос Ярослава:

— Не дури, Кать.

Закрыв глаза, зло выдохнула. Надоело!

Распахнув резко дверь, отчего мой охранник отскочил, ругнувшись, я оказалась лицом к лицу к Ярославу. Бросив на него злой взгляд, двинула в сторону выхода с парковки. Он догнал меня почти сразу.

— Я с твоими ребятами не поеду, — сказала, даже не дав ему начать говорить.

— Я и не сомневался, — усмехнулся он. — Потому и вышел сам. Пойдем, отвезу тебя.

Я резко остановилась, уставилась на него. Взгляд такой родной и такой далекий одновременно… Не поддаваться, не поддаваться.

— Выставка без тебя зачахнет, и блондинка перенервничает.

— Переживут.

Он только снова усмехнулся, взял мою руку и положил себе на локоть. Его близость сразу обескуражила. Он повёл меня куда-то по парковке. Казалось, стало как-то неестественно тихо, и слышны были только наши шаги и стук моего сердца.

“Мерседес” подмигнул фарами на наше приближение. Ярослав открыл мне дверцу с пассажирской стороны. Я медлила, все ещё медлила, но села. Тут же окутало воспоминаниями: запах салона, болтающийся на зеркале заднего вида брелок. Странно, я даже внимания на него не обращала, а сейчас он так резко возник перед глазами, как и все остальное, словно стало ярче, показалось углами.

Ехали мы молча. И только когда остановились в моем дворе, Ярослав сказал:

— Твою машину парни пригонят.

— Спасибо, — кивнула я, берясь за ручку. Вот и все. Короткая встреча, даже без разговоров.

Ярослав не ответил, и я не стала смотреть на него, вышла из машины и побрела к подъездной двери. Не слышала шума, значит, стоит, не уезжает. Как дура, в каждом пролёте смотрела в окошко — стоит. Ждёт, когда я дома окажусь и свет зажгу? А то вдруг опять кто перехватит. Сама себе усмехнулась.

Дома закрылась и, разувшись, пошла в кухню. Зажгла свет и замерла возле выключателя. Ну что, досчитаем до десяти, потом выглянем в окно и никого не обнаружим? Или ещё поиграем в мазохистов — посмотрим, как он уезжает?

Я села на стул, вздохнула. Закрыла глаза, прислоняясь к стене. Раз, два, три, четыре… звонок в дверь раздался на десять, когда я как раз поднялась со стула.

Замерла, внутри тоже все замерло. Сердце и вовсе остановилось.

Дошла до двери, заглянула в глазок. Прислонилась лбом к двери. Глубоко выдохнула. А потом распахнула ее. И мы снова стояли, молчали, рассматривая друг друга.

— Войти можно? — спросил он.

— А зачем, Ярослав? — я сжала косяк пальцами. И снова тишина. Я подыскивала слова, чтобы отказать, и не находила. Смотрела на него, надеясь, что он уйдёт сам. Но он не уходил. Стоял, прожигая своим взглядом. И на мгновение показалось, что он чувствует то же, что и я. Что ему тоже больно, одиноко и не хватает… нас.

— Давай поговорим, Кать, — произнёс Ярослав мягко. Я снова сжала дверной косяк. Захлопнуть дверь, закрыть прошлое раз и навсегда. Один разговор ничего не изменит.

“А раз не изменит, так, может, поговорить?” — что-то внутри меня не было готово разорвать все окончательно.

И я отступила на пару шагов. Дверь захлопнулась, мы остались вдвоём в узком пространстве прихожей.

Ярослав сделал шаг ко мне, а я не успела отступить. А может, просто не смогла.

Его руки легли на мою талию, прижали к себе. Он уткнулся носом мне в волосы, вдохнул, я судорожно сглотнула, закрывая глаза.

Мужчина заправил прядь мне за ухо, чуть отстранившись, заглядывая в глаза.

— Ярослав… — прошептала я, чтобы все это прекратить, потому что это не разговор, который ничего не изменит. Это хуже. Это как ковырять рану, которая ещё даже не зажила. Он ведь уйдёт, непременно уйдёт, а мне что, мне опять заново?..

Внутренне я металась, но внешне стояла, не двигаясь, а Ярослав взял и поцеловал меня.

И все перестало иметь значение. Не надо, не надо, не надо — кричала я внутри. Не мучай меня, отпусти.

А сама вцепилась в плечи мужчины, ответила, наслаждаясь, захлёбываясь этим наслаждением. Словно вчера целовал меня, и словно вечность назад. Мы целовались и целовались, я оказалась у стены, прижатая его телом, в голове уже изрядно помутнело, когда Ярослав оторвался и сказал, тяжело дыша:

— Если ты хочешь, Кать, чтобы я ушёл, давай я сделаю это сейчас. Потому что ещё немного, и я не смогу.

Я смотрела в его глаза и понимала: он даёт мне возможность не ковырять рану. Пока ещё я могу отказаться. Только вот я знала: не могу. Не могу.

И я потянулась навстречу и поцеловала. Знаю, что буду потом жалеть и мучаться, все знаю. Но все это будет потом, я слишком истосковалась по этому мужчине.

Очень скоро мы оказались в постели, и на какое-то время весь мир перестал иметь значение, и снова были только я и он.

А потом мы лежали рядом друг с другом, молчали, глядя в потолок. Сначала я просто не могла думать, потом не знала, что сказать, а потом боялась, что как только скажу — все кончится. Слова упадут между нами глухой стеной, и наступит неловкость, я буду сидеть, обмотанная одеялом, у стены. Смотреть, как он одевается, стоя спиной ко мне. А потом он уйдёт. Навсегда. Потому что я знаю: я не смогу жить в роли любовницы отступая к случаю. И наверное, лучше мне самой все закончить.

— Я останусь на ночь? — услышала его вопрос, когда уже открыла рот. Так удивилась, что приподнялась на локте посмотреть, вправду ли он.

— Ты… серьёзно?

— Похоже, что я шучу? — он повернул ко мне лицо.

Немного помолчав, я села, кутаясь в одеяло.

— Но… зачем? Я хочу сказать… — я то и дело запиналась. — Если бы ты хотел, то мог прийти в любой момент… Тогда почему?..

— Почему сейчас? — усмехнувшись, он притянул меня к себе, уложил на грудь.

Господи, как это все странно, нереально как-то. Я положила ладонь рядом со своим лицом, едва ощутимо провела по его коже пальцами. Лежала, чувствуя, как Ярослав гладит меня по волосам.

— Думаешь, Кать, я планировал идти на выставку? Вот уж нет. Но мне доложили, что ты едешь в галерею, и я, как идиот, подумал, что это шанс увидеть тебя. Вроде бы как случайно. Знал, что Ольга туда идёт, вот и сел ей на хвост.

Я снова села, недоуменно моргая.

— Но зачем? Ты ведь… Почему было просто не прийти?

Ярослав немного помолчал, потом сел, потянувшись к брюкам, достал сигареты и закурил, я протянула ему чашку с тумбочки. Мужчина вздохнул, выдохнув дым, сказал:

— Сначала я хотел дать время тебе, Кать, — сказал он вдруг. — Будем объективны, я зарекомендовал себя далеко не с лучшей стороны. И честно сказать, был уверен, что спустя какое-то время ты сама это поймёшь. Остынешь от эмоций и трезвым взглядом посмотришь на случившееся. Ну а там вывод один: на черта тебе такое счастье.

Ярослав усмехнулся, стряхивая пепел, я сидела, стараясь не выдать своих эмоций.

— А потом оказалось, что не только тебе нужно остыть, — продолжил он. — Мне тоже не мешало выкинуть тебя из головы. Я-то был уверен, что это будет легко, женщина и женщина, сколько их было… Но оказалось, все гораздо сложнее. Я не мог думать ни о чем, кроме тебя. Размышлял: приеду, объясню, что не мог поступить иначе, — он усмехнулся, я пыталась скрыть охватившую тело дрожь. — Что был связан обязательствами перед серьезными людьми. Ты бы поняла, простила… Только вот имел ли я право на это после своего поступка? Потому я на время уехал, чтобы не искушать себя. И чуть с ума не сошёл, когда парни позвонили и рассказали, что случилось.

— Почему ты их не убрал? — спросила я. — Знал, что может пригодиться их помощь?

— Точно не знал. Пакостей от Миронова и его дружков я не ждал, но опять же убийца Матвеева на свободе, и мы не знали, кто это… Да и вообще, мне спокойней, когда я знаю, что за твою безопасность кто-то отвечает.

Я только головой покачала. Ярослав затушил окурок, поставив чашку на пол, повернулся ко мне.

— В тот же день я сорвался сюда, добрался к ночи, приехал к твоему дому… и не поднялся. — Ярослав усмехнулся, а я застыла на вдохе. — Даже не думал, что мне может быть свойственна подобная нерешительность. Знаешь, когда завязывал с тобой роман, я не рассчитывал, что… — он на мгновенье замолк. — Что без тебя будет так хреново. Странное чувство, все вроде по-прежнему, а чего-то не хватает, как будто кусок вырвали.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я разглядывала в полутьме его лицо.

— Не ожидала, что я способен на такие речи? — хмыкнул он. — Я и сам не ожидал.

Я покачала головой. Слышать все это было странно. И больно, и радостно одновременно. Все чувства перепутались, в голове было смятение. Я-то думала, он забыл обо мне, думала, ему все равно, что со мной, и я для него ничто. Я столько времени мучилась из-за того, чего на самом деле не было. И он мучился тобе, уверенный в том, что я не смогу простить его.

Я треснула Ярослава кулаком в плечо. Не сильно, но внушительно.

— Это за что? — только и уточнил он.

— За то, что ты не пришёл, — я ещё раз стукнула, — а это за то, что долго тянул. — Ещё несколько ударов.

— А это за что? — Ярослав только улыбался, не пытаясь защищаться.

— За эту белозубую блондинку. Ты с ней спал?

— Спал. До тебя.

Я только зло выдохнула, качнув головой. Новый вопрос так и крутился на языке, я силилась его не задать. Но Ярослав, видимо, все прочитал по моему лицу.

— И ни с кем после тебя не спал. Как видишь, запущенный случай.

Я все-таки рассмеялась, хотя по щекам текли непрошенные слезы. Ярослав снова потянул меня к себе, но в итоге уложил на спину и сам оказался сверху.

Смотрел серьёзно, проницательно — как обычно. Вытерев пальцами мои слезы, сказал:

— Кать, я не знаю, что из этого выйдет. Я взрослый мужик, который не способен на чувства. Но я хочу, чтобы ты была рядом. И могу сказать точно: будет тяжело.

Я потянулась и поцеловала его, зарываясь руками в волосы, вдыхая запах. Закрыла глаза. Неужели он не понимает?

А потом отстранилась и сказала:

— Без тебя было тяжелее.

Два месяца спустя

Я несколько суетливо оправила платье, тут же поймав взгляд Ярослава, стоящего рядом.

— Опять думаешь, что не вписываешься? — хмыкнул он, я закатила глаза, но не стала отнекиваться.

— Думаю. По-моему, на меня все пялятся.

— Для этого может быть миллион причин кроме платья, которое мне, кстати, нравится. Особенно вот этот вырез.

Ярослав повёл пальцем вверх по голой ноге, я шутливо хлопнула его по руке, оглядываясь. К нам как раз двигала Аня в красивом свадебном платье. Оказалось, свадьба не такая уж пышная и многочисленная, как я думала, человек тридцать в общей сложности. Миронов присутствовал на церемонии, но к Ярославу не подходил и довольно быстро удалился с банкета. Его сыну, наверное, так себе от сложившейся ситуации. Но тут уж ничего не поделать.

— Ну что, поздравляю, — улыбнулся Ане Ярослав, приобняв её аккуратно.

— Я рада, что ты пришёл.

— Как я мог не прийти? Ты же мне почти как дочь, — на Анин дружеский тычок добавил: — Скажешь, нет? Сама подумай, если бы надо было вести тебя к алтарю, кого бы ты попросила?

Аня растерялась, на мгновенье в глазах мелькнула грусть, а потом она усмехнулась.

— Тебя, — сказала ему.

— Вот видишь. Так что пойду проведу работу с зятем.

— Перестань, — рассмеялась Аня, — я, правда, рада вас видеть. — Она снова обняла его и шепнула: — Хорошо, что все обошлось. И… спасибо тебе.

Не то что я подслушивала, просто стояла близко. И когда девушка отошла, спросила:

— За что она тебя благодарила?

— Знаешь поговорку о любопытной Варваре? — он легонько щёлкнул меня по носу.

— Ну серьёзно.

— Я серьезно. А будешь приставать с расспросами, закину тебя на плечо, унесу в туалет и…

Я закрыла ему рот ладошкой, Ярослав притянул меня за талию.

— Ты невозможный, — сказала ему, убирая руку.

— Ещё какой, — улыбнулся он и поцеловал меня.

Ещё семь месяцев спустя

Я вышла из дома и, закрыв ворота, с сомнением посмотрела на дорогу. Март в этом году выдался слякотный, сплошное месиво под ногами. Может, стоило доехать на машине? Махнув рукой, все же решила пойти пешком, до галереи отсюда минут пятнадцать. К тому же увидела неспешно идущую в мою сторону Аню.

— Привет, — улыбнулась ей, она ответила тем же. Я подождала, пока девушка приблизится.

— Гуляешь? — задала вопрос, Аня кивнула, погладив через куртку внушительного вида живот.

— Никого не интересует, что на улице такая погода, — сказала мне, — велено больше ходить.

— Ничего, осталось чуть-чуть.

— Это да. А ты куда?

— В галерею.

— Провожу тебя немного? Если ты не торопишься.

Мы не спеша пошли по дороге. Вообще, за это время мы виделись часто, подругами не стали, но общались нормально. Нас обеих это устраивало.

Немного поболтав о разном, Аня вдруг спросила:

— Как у вас с Ярославом?

Это было необычно, потому что вопрос наших с Ярославом отношений обычно не поднимался. Постепенно удивленные взгляды и перешептывания людей, когда мы куда-то приходили, утихли, и я стала чувствовать себя уверенней.

Аня наблюдала за нами с любопытством, и, как мне казалось, была рада тому, что мы вместе. Но вслух не говорила на эту тему.

Потому я и удивилась сейчас. Подумав, пожала плечами, отвечая:

Она улыбнулась.

— Я рада. Очень рада за вас. Знаешь, я сразу поняла, что ты не очередная подружка… одно то, как он на тебя смотрел…

Девушка смешалась, явно смущенная, а я усмехнулась. Немного помолчав, спросила:

— Тогда на свадьбе ты его поблагодарила. А за что, если не секрет?

— Он не сказал?

Аня немного помолчала.

— У меня очень сложные отношения с отцом мужа. Несколько месяцев назад я помогла Ярославу в одном деле, и он… Ну если коротко, то он договорился со Станиславом Игоревичем, обеспечив мне полную безопасность.

Я закусила губу. Она ведь не знает, что Ярослав её обманул тогда. Не знает и не узнает, я надеюсь. Потому что, несмотря на их странные отношения, я вижу, как они относятся друг к другу. Такая вот дружба, которой вроде бы и не должно было быть. Но она есть, и они оба не знают, как себя вести по этому поводу. А ещё в итоге всем действительно стало лучше, как и сказал тогда Ярослав. Ну кроме Миронова, по всей видимости.

У дороги мы разошлись, Аня повернула обратно, а я двинула в сторону галереи. Нужно было обсудить предстоящую выставку. В ту ночь, когда Ярослав остался у меня, он смог лицезреть заваленную картинами квартиру и решить, что все это должно быть выставлено на обозрение общественности. Я была против, но он меня не спрашивал. Выставка имела успех, моими картинами заинтересовались, стали покупать, чем вызвали лёгкую панику. Это же все всерьёз! Правда, Ярослав быстро меня успокоил, и даже агента нашёл, так что теперь я могу творить, почти не отвлекаясь.

Разговор много времени не занял, вскоре мы вышли из галереи вместе с Антоном, молодым мужчиной, занимающимся выставкой. Не успели разойтись, как я услышала телефонный звонок.

— Да? — сняла трубку.

— Решила сбежать от меня с молоденьким блондином?

Я засмеялась, оглядываясь, увидела машину Ярослава.

Попрощавшись с Антоном, поспешила в ту сторону, Ярослав как раз вылез из неё и ждал возле. Принял меня в объятья, поцеловал с энтузиазмом так, проникновенно.

— Что? — спросил, когда оторвавшись, лицезрел мою улыбку. Я качнула головой. Он дернул бровью. — Пообедаем?

В машине я расстегнула куртку, и Ярослав заметно отвлёкся.

— Ты специально эту кофту надела, чтобы перед блондином покрасоваться? Катерина Михайловна…

Я рассмеялась.

— Ага, ты-то у меня уже не первой свежести.

Он только беззлобно качнул головой, а потом потянул к себе. Усевшись к нему на колени, я уткнулась носом в его шею, целуя и вдыхая запах. Боже, время идёт, а я по-прежнему схожу с ума от этого мужчины. Только рядом с ним становится хорошо, спокойно. Словно и впрямь каждый раз, когда он уходит, отрывают частичку, и только когда он возвращается, чувствуешь, что живёшь. А без него всегда как-то пусто, тревожно. Может, это неправильно, но… Но мне плевать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И да, это все очень не просто. Но разве бывает просто? Думаю, нет. Жизнь вообще штука сложная, все в ней перепутано, и бредёшь порой не зная, куда. И только светящиеся маячки помогают выбрать правильное направление. Любовь, искренность, честность, — то, без чего легко потеряться и оказаться в полной темноте.

Так случилось с Георгием, и он поплатился за это жизнью. Да, сейчас убийца в тюрьме, но вряд ли от этого стало легче тем, кто вокруг. Потому что у каждого свой путь, своя темнота, своя надежда выбраться из неё. Не бывает идеальных людей, но пока горят маячки, всегда есть шанс, что все ещё можно исправить.

Данька вот вполне освоился в фирме, встречается с девушкой. Мы не общаемся, и это лучший исход отношений. Для нас обоих. Остаётся только надеяться, что он завязал со своими пороками и сумеет стать счастливым.

А у меня теперь новая жизнь, временами сложная, но я ни за что не променяю её ни на какую другую.

Иногда я вспоминаю случившееся и понимаю: если бы все не сложилось так, как сложилось — со всеми бедами и потерями, — не было бы того, что есть сейчас.

А значит, все это стоило пережить, чтобы прийти в сегодняшний день, в котором я чувствую, что живу, чувствую себя счастливой, в котором я…

— Я люблю тебя, — прошептала, выдохнула почти губами, не глядя в глаза.

И даже в какой-то момент понадеялась, что Ярослав не услышит. Но он, конечно, услышал. Нет, я уже говорила ему эти слова, и все равно каждый раз они звучат как откровение. Пока только от меня. Но когда-то казалось, что Ярослав и семья понятия несовместимые, и все-таки мы стали семьёй. Так что…

Сжав меня в объятьях, Ярослав приподнял лицо, заставляя посмотреть в глаза. Я закусила губу, а он ответил веселым взглядом. Ну вот что смешного?

— Вы понимаете, на что подписываетесь, Катерина Михайловна? — спросил меня лукаво, я только усмехнулась, качая головой.

Я помню, он сказал, что не способен на чувства. Но это не так. У него свой путь, непростой, жестокий, — на таком пути просто не было места чувствам. Потому что нельзя было быть уязвимым. И он привык. Привык жить таким образом. Но я смею надеяться, что то, что между нами, когда-нибудь растопит лёд, в который он заковал своё сердце по необходимости. Я подожду, главное, чтобы вместе с ним. Потому что вместе — не страшно, вместе мы можем все.

Ярослав коротко поцеловал меня в губы, потом в макушку и тихо проговорил:

— Я тоже люблю тебя, Кать. Я тоже.