«Поэзия народов СССР IV-XVIII веков»

Поэзия народов СССР IV–XVIII веков

Пятнадцать веков поэзии народов СССР

Все стихии вселенной слово мое — не сотрут,

Не раздавит его колесо вероломной судьбы.

Пятнадцать веков. Полтора тысячелетия, с IV по XVIII век, видевшие рождение и гибель великих мировых держав, возникновение и исчезновение целых народов, подъем, расцвет и упадок культур, десятки поколений, которые прошли по земле, сменяя друг друга. Вся эта безбрежная историческая жизнь, судьбы народов и государств, чаяния классов и отдельных людей надежнее, чем в наскальных надписях царей и культовых постройках, запечатлены в стихах, которые тогда были если не единственной, то преобладающей формой литературного творчества, потому что, как это ни может показаться странным, литература сначала научилась разговаривать языком поэзии, а не прозы. Бессмертные строки армянина Нарекаци и грузина Руставели, азербайджанца Низами и узбека Навои, великих ирано-таджикских поэтов и автора «Слова о полку Игореве» стали вечными спутниками человечества, неиссякаемым источником житейской мудрости и нравственного совершенствования, гражданской добродетели и личной морали. Столетиями они передавались из уст в уста, формировали социальные, этические, эстетические идеалы и представления.

Как уместить этот океан поэзии в одну книгу? Как рассказать о писателях, разделенных многими веками и тысячами километров, разгороженных языками, религиями, традициями, историческим типом культур, неодинаковых даже по своему этническому облику? В самом деле, одни из них представляют народ с историей, восходящей к древнейшему царству Урарту (Армянское нагорье), другие хранят память о Колхиде, Иберии, Албании — легендарных землях Кавказа и Закавказья, третьи принадлежат к племенам, которые еще в V веке образовали в районе Алтая и Семиречья «Тюркский каганат», распространившийся затем на территорию Средней Азии, в Междуречье Сырдарьи и Амударьи, четвертые ведут летосчисление с незапамятных времен иранской древности, пятые — прямые наследники славянских племен, начавших в IV веке продвижение в сторону Балкан, в южную половину Восточной и Центральной Европы, наконец, представители финно-угорской, балтийской, маньчжуро-тунгусской, многих-многих групп, племен и народностей.

Народы нашей страны и их культуры разнятся как по этническому корню, так и по характеру, темпам, «стажу» исторического развития. Одни издавна жили на самых оживленных перекрестках мировой цивилизации, другие сравнительно недавно вступили на путь общей истории. У одних за плечами была многовековая культура, тесно общавшаяся с греческой античностью, искусством «римского круга земель», китайской и арабской цивилизациями, другие получили письменность только при Советской власти. Об иранских народах Гете сказал, что «они назвали великими пять поэтов, тогда как среди прочих, забракованных ими, многие будут почище меня», а кочевники-степняки в это же самое время не знали авторской литературы и создавали только произведения фольклора.

Несоответствия уровней культур, различия между ними столь очевидны, что, казалось бы, во всем этом нет и не может быть никакого единства, общности, соизмеримости. Историку культуры остается исследовать художественное развитие отдельных народов или, в лучшем случае, изучать регионы близких и родственных литератур. Такой вывод был бы, однако, поспешным и неосновательным, потому что существует реальное понятие общности человеческой культуры, которая в своем развитии проходит соизмеримые стадии, переживает соотносимые между собой этапы.

Марксизму, давшему научное объяснение истории, принадлежит также заслуга открытия общих закономерностей развития всемирной культуры. Она осмысляется теперь как часть целостного исторического процесса, а ее развитие рассматривается с точки зрения смены социально-исторических формаций. Яркая, целостная оценка средних веков дана академиком Н. И. Конрадом в его известной книге «Запад и Восток».

Громадный период времени, который охватывает этот том, характеризуется утверждением феодальных отношений. Они знаменовали собою один из самых решительных поворотов в жизни человеческого общества, коренным образом изменили хозяйственный уклад, мировоззрение, идеологию и культуру.

Третий — пятый века отмечены крушением рабовладельческого строя. Падение Римской империи означало для народов Европы, а Парфянского и Кушанского царств — для народов Среднего Востока, что на смену древнему миру идет средневековое общество. Пусть феодализм в разных странах утверждался разновременно, различны были условия его становления и отдельные черты его развития, пусть он достиг неодинакового уровня у разных народов, но сущность его едина, социально-экономическая природа одна и та же, что обусловило сходные черты развития средневекового мира и его культуры.

Меняется структура населения земного шара, так как на арену выходят новые народы, которые совсем недавно относились к «варварам» или были вовсе неизвестны, а теперь сами стали определять пути мировой истории, «положили начало образованию в дальнейшем современных наций».

Мир, как показано академиком Н. И. Конрадом, приобретает не только новые этнографические, но также идеологические координаты. Всеобъемлющую роль в жизни народов начинают играть мировые религии — буддизм, ислам, христианство, выступившие в роли надстроек феодального экономического базиса, пронизавшие своим воздействием всю духовную жизнь средневековья. Они несли в себе не только оправдание существующего социального положения вещей, но были для своего времени и вместилищами культурных и духовных ценностей, накопленных человечеством за громадный исторический период. Так, армянская и грузинская культура этого периода, опираясь на христианскую религию, самым непосредственным образом могла входить в соприкосновение с византийским и романо-германским миром.

Сама концепция единства мира и ценности человека стала возможна именно на базе мировых религиозных учений.

Наконец, совершенно иной характер сравнительно с древним миром получает и классовая борьба. На смену восстаниям рабов приходят крестьянские движения и войны, равных которым история не знала. Они неизменно кончались поражением восставших — иначе и быть не могло, — но эти движения колебали и расшатывали средневековую иерархию, служили могучими ускорителями исторического прогресса, оказывали первостепенное влияние на идеологию и культуру своего времени.

Таковы, говоря суммарно и очень бегло, новые условия существования человечества в эпоху феодализма, к которой относится поэзия, представленная в настоящем томе. Однако было бы большой ошибкой подходить к литературе средних веков с нашими современными понятиями, не учитывая качественного различия в характере художественного развития человека той и нынешней поры.

Средние века были временем формирования и развития народностей, эта эпоха, — подчеркивает Н. И. Конрад, — не знала столь резко очерченных границ между литературами, как эпоха наций, что и позволяет говорить, например, об общности средневековых литератур народов Средней Азии, Ирана и Северо-Западной Индии.

Значительно более подвижны были также этнические и языковые преграды. Более того, в этот период существовали международные языки: древнеславянский, персидский, арабский, которые зачастую служили литературам разных народов и несли в себе серьезные возможности для культурного и духовного обмена. Так, например, общность литературного языка грандиозного мусульманского мира, простиравшегося от Кордовы и Севильи до Бухары, Самарканда, Герата и Дели, позволяла людям искусства и науки быть на высоте передовой культуры, усваивать духовные и научные идеи прошлого и настоящего.

Самые древние памятники средневековой литературы на территории нашей родины — армянского и ирано-таджикского происхождения. Они относятся к IV–IX векам и составляют первый раздел этой антологии.

Пятый век в истории армянской литературы, представленный такими именами, как Месроп Маштоц, Иоанн Мандакуни, отличающийся богатством и разносторонностью поэтического творчества, общим подъмом культуры, принято называть «Золотым веком». Именно в то время создавались произведения, которые стали образцами для позднейших авторов.

Армянская литература на первых порах своего развития носила церковно-религиозный характер, она находилась в руках духовенства и процветала в монастырях. Достаточно сказать, что поэты Иоанн Мандакуни и Комитас были католикосами Армении, великий историограф Мовсес Хоренаци — епископом. Но даже в тех случаях, когда к литературному творчеству стали причастны выходцы из мирян, они были преисполнены тем же религиозным чувством, отстаивали те же духовные ценности, создавали произведения в тех же канонических жанрах общехристианской литературы.

Религиозная по форме, литература Армении служила мощным фактором в идеологической борьбе против иноплеменных завоевателей, помогала сохранению целостности народа, который подвергался постоянной экспансии, была рождена потребностями своей бурной эпохи и связана с реальными условиями жизни.

Кроме духовной письменной литературы, существовала и светская изустная поэзия, связанная с традициями народной песни. Однако, подвергаясь в течение долгих веков гонению со стороны духовенства, она почти не сохранилась, хотя наложила свой отпечаток на письменную литературу, давала себя знать в историографии и других жанрах.

Доказательством того, что поэзия не ограничивалась только духовными стихами, но обращалась также к светским темам, к реальным событиям современности, может служить «Плач на смерть великого князя Джаваншнра» поэта VII века Давтака Кертога — произведение, отличающееся глубоким, искренним чувством, напряженным лирическим переживанием.

Средневековая таджикская поэзия начинается с VIII–IX веков, когда сложилось независимое феодальное государство Саманидов. Стихи создавались тогда на разговорном языке фарси и, частично, арабском, который был международным языком науки и культуры.

Творчество наиболее ранних представителей таджикской поэзии — Ханзалы Бодгиси, Фируза Машрики, Абусалика Гургани — несло на себе отпечаток фольклорной традиции, отражало существенные стороны жизни средневекового мусульманского общества.

Вместе с тем произведения первых поэтов Армении и Таджикистана готовили почву для творчества гениальных художников Нарекаци и Рудаки, которым суждено было проложить новые пути искусства, стать предвозвестниками восточного Ренессанса.

Период X–XIV веков в истории народов Кавказа, Передней и Средней Азии все чаще и со все большим основанием рассматривают как ренессансную эпоху в их культурном развитии. Действительно, общие экономические, мировоззренческие, художественные процессы, у одних раньше, у других позже, с большей или меньшей степенью интенсивности коснулись стран Средиземноморья, Кавказа, Средней и Передней Азии. Но в данном случае не столь уж существенны точные хронологические рамки ренессансных периодов в каждой культуре, степень их первоначальности по отношению к своим соседям. Исходя из структуры этой антологии, мы вправе рассматривать сходные явления в нескольких региональных культурах, растянувшиеся с X по XIV век, в их суммарной форме.

Десятый — четырнадцатый века для Грузии и Армении и для народов Средней Азии характерны становлением развитого феодализма и торгового капитала, ростом ремесел, искусств, международного обмена.

Именно территории Кавказа и Средней Азии стали в это время местом пересечения великих торговых путей между Востоком и Западом, Китаем, Индией, Константинополем и италийскими торговыми республиками. На этих коммуникациях мирового обмена росли города, создавались царства, усваивались материальные и духовные богатства тогдашнего мира. На этих путях звучали рядом не только языки всех народов Кавказа, Востока и романо-германского мира, но и возникали разнообразнейшие культурные и художественные влияния.

«Ближний Восток передал в X–XIII веках Западной Европе не только переводы с греческого, не только комментарии к Аристотелю, Птолемею, Галену, но и оригинальные научные труды арабских и арабо-еврейских ученых. В Багдаде при дворе Абассидов, в Кордове Омейядов и Альмовидов процветали в VII–XII веках замечательные школы ученых, связанные с математиками и мыслителями мусульманской Средней Азии. Таким образом, от Самарканда до Толедо (перешедшего со всеми арабскими библиотеками в руки христиан при начале «реконкисты») тянулась одна линия культурного развития. Европа до самого XII века была лишь периферийной областью греко-арабской науки, с которой могла соперничать одна лишь Византия»[1].

Роль науки, «знания» была в это время очень велика на Востоке. Блестящее развитие математики и астрономии в Самарканде и Герате, обсерватория Улугбека, как и расцвет искусства в Средней Азии, были связаны с великой арабской научной традицией, ставшей посредницей между Востоком и Западом, хранительницей эллинистической культуры.

Грузинские и армянские монастыри, как на Кавказе, так и разбросанные по всей Передней Азии и Средиземноморью, служили также посредниками между греко-византийским и восточным миром, были средоточиями культуры и науки.

Этот высокий научно-культурный опыт, в том числе и особенно в области астрономии, географии, космогонии, истории, богословия, философии, находит своеобразное отражение в поэзии, которая не только воспевала человека и природу, но и стремилась познать мир, объяснить суть вещей, представить движение истории. Ссылки на Платона и Ибн Сину, на Аверроэса и Аристотеля, на космогонические и философские учения, как и историко-мифологические параллели, весьма характерны для культуры этой эпохи. Поэзия Руставели, Низами, Джами, Навои, Физули в этом смысле есть не только энциклопедия духа и чувствований тогдашнего человека, но и свод его знаний.

Расцвет культуры был связан с интересом к традициям античности. Армения и Грузия обладали собственной древней культурой, входившей на равных правах в эллинистический мир. Переводятся Аристотель. Платон, многие сочинения и труды их современников и последователей, развиваются самостоятельные научные школы — философы Ефрем Мцире, Иоанэ Петрици. Арсен Икалтоели в Грузии, математик Ширакаци, философ Давид Непобедимый в Армении и т. д. В X–XIII веках интерес к античному наследию возрастает, традиции развиваются далее. Так, в XI веке на армянский язык с греческого переводятся «Начала» Евклида, в то время как латинский перевод, осуществленный на Западе столетием позже, делается с арабского.

По старой привычке Восток до сих пор рассматривается некоторыми как нечто косное и недвижное, однако это мнение справедливо лишь по отношению к позднейшему периоду его истории. Действительно, начиная с XVI века в силу ряда причин наступает «консервация» феодализма во многих странах Востока. Однако в эпоху раннего и высокого средневековья Восток по отношению к Западу, напротив, стоял на гораздо более высоких ступенях материально-технического, научного и культурного развития. Поэтому не лишне напомнить, что те признаки Ренессанса, которые мы обычно связываем с фактами итальянского Возрождения как классического образца, не только существовали раньше в странах Востока, но и в процессе общения в той или иной форме предопределили сходные явления на Западе, прежде всего в Средиземноморье.

Развитие городов, ремесел и торговли меняло прежнее миросозерцание, а это имело уже непосредственное отношение к культуре. Из раннефеодальной системы зависимостей, ограниченной связью феодала и крестьянина, вычленяется город как самостоятельная единица. Продукция свободных горожан-ремесленников идет на рынок, который становится символом обмена, движения, взаимосвязей. Ренессансные эпохи, особенно по сравнению с ранним средневековьем, отличаются динамизмом человеческих связей и общений. Идея движения получала реальное воплощение — люди путешествовали, ездили, передвигались, воочию познавая мир, другие народы, сравнивая их жизнь со своим привычным бытом и т. д.

Такие города Кавказа и Средней Азии, как Ани, Двин, Карс, Гори, Тебриз, Шуша, Самарканд, Бухара, были не только центрами ремесел и торговли, но и центрами новой культуры, которая разрушала прежний — статичный, самодовлеющий, замкнутый в себе — принцип миросозерцания и постигала идею разнообразия, связи и единства мира, где человек мог и стремился стать автономной единицей по отношению к догмам церковной и феодальной власти. Не случайно, характеризуя эпоху Возрождения в Италии, Ф. Энгельс говорил, что именно тогда стало «укореняться перешедшее от арабов и питавшееся новооткрытой греческой философией жизнерадостное свободомыслие»[2].

Конечно, ремесленник только выделывал шелка и калил булат, а купец торговал, но их деятельность развивала мысль и инициативу, и потому именно город стал той почвой и тем двигателем новой культуры, которую мы знаем по высочайшим образцам художественности во всех видах искусств, основанных прежде всего на новой концепции личности.

Мир феодального человека был всецело или в большей части подчинен универсалиям церкви, которая давала ему миросозерцание по образу и подобию земного подчиненного общественного устроения, но опрокинутого и сферу божественного, в котором личность, казалось, обретала гармонию и компенсацию за земное унижение. Подчиняя себя целому как земной человек на земле, он — человек — приобретал себя как духовную единичность перед богом, но по ту сторону жизни.

Новый гуманизм стремился преобразить эту закономерность на противоположных началах. Человек хотел быть самим собой, как самостоятельная индивидуальность, прежде всего на этой «грешной» и «плотской» земле. Минуя церковь, он общался самостоятельно с богом, который переставал быть всецело организующим его земную жизнь началом.

«Раскрепощение плоти» много значило для поэзии и искусства, и эта антология дает тому блестящие примеры, — лирика Рудаки, Руми, Физули, Кучака, Бабура, воспевающая природу и любовь, — как бы первоначальная, хотя и постоянная тема ренессансного мироощущения. Ведь и любовная лирика идет вслед за «раскрепощенным духом», она утверждает жизненную реальность лишь постольку, поскольку ее направляет раскрепощенное сознание, освобожденное от оков догматизма и аскетизма.

Теологи христианства и мусульманства старались доказать преимущества своих религий. Во всяком случае, европейские религиозные идеологи считали, что они убедили человечество в большей духовности христианства. Однако поэзия как мусульманских, так и христианских народов показывает: общность духовных поисков, общность анализа глубочайших тайн человеческого сердца, разума, человеческого существования в целом. И протест против религиозных догматов, и поиск гармонии в мире, и констатация ее невозможности, и порыв в сферу идеала, и драматическое ощущение несоответствия между идеальной и реальной сторонами души, и обожествление человека языком мистического вольнодумства — все это является завоеваниями человеческого сознания и духа, а не религий.

Раннеренессансное мироощущение не порывает с идеей бога, напротив, оно стремится понять ее как непосредственное общение души с всевышним, минуя, однако, церковь. Даже грандиозные крестьянские войны и движения средневековья, в том числе многочисленнейшие ереси — манихейство, павликианство, тондракийство, суфизм, — проходили под флагом религии, были исполнены идеей ее усовершенствования, ее «очеловечивания» и «оземления».

Вспомним, что и германская реформация совершалась на религиозной почве (Лютер, Кальвин, Томас Мюнцер). Во всех этих случаях задача заключалась в секуляризации религии, речь шла об отделении церковной власти от светской, о признании последней равноправной с первой.

Восстание против всеобъемлющей власти церкви было в эпоху средневековья одним из самых существенных моментов развития человеческого сознания, оно означало автономизацию человека в духовном плане. Но было бы упрощением думать, что передовые люди того времени были атеистами. В противном случае нельзя будет понять поэзию этого периода, которая, как правило, исходила из идеи бога, хотя и желала примирить ее с идеей природы (пантеизм) или обожествления человеческой личности (суфизм).

В том-то и состоит великое значение искусства этой эпохи, что, не уходя от идеи общей связи, оно вместе с тем и параллельно с ней раскрывало идею природы и человека, как не только равные, но и равновеликие божественному абсолюту; но именно этот «параллелизм» рождает драматические, а подчас и трагические духовные коллизии, которые и до сих пор потрясают своей человеческой подлинностью, стремлением к духовной гармонии и осознанием ее невозможности.

Григор Нарекаци расчленяет бытие и человеческое сознание на составные, противоположные, несовместимые части, тем самым лишая их божественного предопределения и заранее предуказанного порядка.

Европейская мысль синтезировала, вернее, стремилась объединить эти части в целое идеей индивидуализма, и, действительно, эпоха Возрождения и ранние стадии буржуазного развития показывают нам не только преимущества, но и относительную гармонию такого синтеза.

Нарекаци, будучи религиозным поэтом, стремится эти «распадающиеся» части бытия объединить идеей бога, заключенной в душе человека. То был громадный шаг в сторону от средневековой схоластики к гуманизму, но путь, ведущий в трагическое состояние человеческой души, поскольку, лишив себя сознания божественного предопределения, но не став на путь индивидуалистического мировосприятия, она, вместив в самое себя высокую идею божественного нравственного идеала, осталась один на один с несовершенствами и противоречиями мира и человеческой природы.

Дело не в том, что такие поэты не могли объяснить противоречия мира и человека, а в том, что они не могли объединить их ни в одной из тогда известных универсалий — ни в идее всемогущей державной церкви, ни в идее индивидуализма, ни даже в идее природы, хотя она, как правило, оказывалась последним убежищем смятенного сознания. Но именно в этой драматической коллизии несоответствия крылись предпосылки для возникновения высокого поэтического искусства, поскольку само расчленение сущего предполагало гуманистический, земной характер восприятия мира и человеческих задач, стремящегося к гармонической идеальности, но и констатирующего невозможность ее воплощения:

(Нарекаци)

Но осознание невозможности воплощения идеала, в ту пору могущего быть только религиозным, и есть, если вдуматься, глубоко земное чувствование, ибо церковная догматика видела в аскетическом каноне как раз преимущество и доказательство божественного порядка, допускающего достижение идеальности лишь по ту сторону земного существования.

Нарекаци хочет поднять земного человека до божественного идеала. Уже в этом заключена та свобода по отношению к регламентированной универсальности средневекового бога, которая создает почву для неоплатонизма. Эта свобода рождает самоуглубленность в живую природу, познание противоречивой сущности человека и вещей, с которой божественная универсальность не в состоянии справиться, ибо она уже не в состоянии ни объять, ни объяснить личность. В результате происходит обожествление человека, а не очеловечивание бога. Но не только. Хотя поэт и стремится к божественному идеалу, однако на пути к нему он раскрывает в человеке такое противоречивое многообразие чисто земных, «плотских», природных качеств и состояний, которые, будучи «греховными», тем не менее начинают играть самодовлеющую роль и значение и в повествовании и в познании мира. В результате, хотя «Книга скорбных песнопений» Нарекаци посвящена всецело богу, хотя каждая глава начинается и кончается «Словом к богу, идущим из глубин сердца», сама реальная панорама человеческого духа и смятенного сознания, созданная поэтом, такова, что получает самостоятельное от него значение; произведение, обращенное к познанию и утверждению идеи божества, есть прежде всего поэма о человеке, о природе его трагического, сомневающегося, ищущего истины духа.

Осознать природу земного человеческого существования армянскому епископу X века помог не только его высокий поэтический дар, но и его способность проникнуть в народную душу, минуя концепции официальной церкви, а в то время это было подвигом.

Грузинские поэты, в противоположность армянским, были больше связаны не с церковью, а с царским двором как центром национально-государственной жизни. Великий Руставели в своем бессмертном «Витязе в тигровой шкуре» воспевает царицу Тамар. Но помимо того, что для патриота XII века она, естественно, представлялась средоточием государственной власти и мудрости, которые, кстати, царица Тамар, как и ее дед и прадед, оправдывали личными достоинствами, само творение Руставели представляет собой прежде всего универсальный целостный свод и кодекс национальной мысли, философии, морали, нравственности, которые сопутствуют грузинскому народу до сих пор. Диалогично этому и воспевания царей и полководцев в поэмах «Тамариани» Чахрухадзе и «Абдул-Мессия» Шавтели являются, по существу, поэтическими историями страны в героический период ее расцвета. Царь, как герой произведения, персонифицирует, в силу своего официального государственного статута, историческую народную сущность.

Христианский пантеизм Нарекаци, основанный на еретическом учении тондракийцев, которое стремилось освободить человека от власти церкви, неоплатонизм Руставели находятся в русле многообразнейших форм пантеизма того времени, в том числе и чисто художественных. Весьма знаменательно, что и суфизм, выступающий как философско-эстетическая ересь по отношению к догматам магометанства, также пришел к идеям пантеизма.

Почвой суфизма была не только философия мистицизма, но и философия неоплатонизма, а главное — народных поисков неофициального, бездогматического общения с богом. Суфизм был направлен против канонических догматов, ограничивающих человеческий поиск истины. И даже если иметь в виду, что европейский рационализм, основывающийся на примате разума в формулировании истины, оказался путем более перспективным в общих судьбах человечества, мы не вправе отбрасывать как несущественный иной поиск познания сущности природы и человека, тем более в применении к искусству духовного познания, каковым является поэзия. Напротив, суфизм, особенно в его недогматической, оппозиционной форме, надо воспринимать как одно из проявлений раскрепощающегося человеческого духа.

И судьбы многих поэтов, например, Саади, и само время способствовали вызреванию идеи развития, в которую включена — как часть в целое — и человеческая жизнь, в этом случае лишающаяся прямолинейной законченности, завершенности, предопределенности, что всегда настойчиво утверждала церковь, беря под опеку свою паству. Пессимизм и мистицизм в этом случае становятся аналогом свободного духа, а нравы дервишского братства — попыткой освободиться от социальных связей неправедного общества и мира.

Разностороннее развитие личности сказывалось не только в художественном познанни мира, но и в познании «знания». Научное знание также ведет к суфийской идее эмансипации творческой личности. Великий Джами был историком, грамматиком, философом, математиком, астрономом. Чрезвычайно характерно, что он отказался от служебной карьеры, вступил в суфийско-дервишский орден, основная заповедь которого заключалась в служении ближнему.

Не только Саади, Джами, но и такие поэты, как Санаи, Аттар, Руми и многие другие, были связаны с идеями суфизма. В их творчестве явно ощутимо осуждение тирании и социальной несправедливости, часты мотивы служения ближнему и отрицания мирских благ.

Сама этимология понятий «суфизм», «суфийствование», «суфий» имеет, как утверждают ученые, двойную природу. Это слово означает и «облаченный в суф» — то есть во власяницу, и «софия» — мудрость; здесь обозначена взаимосвязь идей самоусовершенствования и мирского опрощения человека и мистического, мудрого воссоединения с божественным абсолютом.

Суфизм в начале своего возникновения был формой мусульманского аскетизма, противопоставленного общественному неравенству, самой официальной религии, не оправдавшей надежд на установление социальной гармонии.

Корни суфизма восходят к манихейству, к буддийским и индуистским системам, и особенно к неоплатонизму. Разновидности суфизма включают в себя как догматы ислама, так и идеи пантеизма, которые доходили до границ богохульского вольнодумства и атеизма.

Для суфизма характерен метафорический тип познания мира и человека, поэзия суфизма поэтому строится на интуиции, символе, метафоре, аллегории, откровении.

Поскольку суфизм исходит не столько из идеи рационального постижения божества, сколько из мистического слияния с ним, его главным символом становится идея любви, то есть не покорного подчинения божеству, а личной влюбленности в него, сублимирующей чувственность в высшие духовные ценности.

Может быть, поэтому лирическое искусство этого ряда, сочетающее жизненную конкретность и гуманистическую идеальность, достигло высочайших вершин искусства.

Суфистская поэтическая символика — «возлюбленная» и «друг», «вино» и «кабачок» — заключает в себе идею божества. Но переключенные в поэтическую сферу, эти символы зачастую лишались мистической абстрактности. Сами аллегории, в которых поэзия пыталась уяснить себе взаимоотношения человека и природы, человека и бога, жизни и смерти и т. д., воспринимались в их реальной жизненной оболочке и сущности. И не будет преувеличением утверждать, что суфийская поэзия, изощренная, мистическая, философская, часто скептическая, пессимистическая, не только идеологически основывалась на народном недовольстве засильем религиозной и феодальной власти, на стремлении преодолеть схоластику и догматизм, но и воспринималась не абстрагированно, а как жизненная конкретность высокого поэтического искусства.

Пантеизм, то есть обожествление природы и, следовательно, человека, неоплатонизм и суфизм были формами противопоставления свободной мысли официальной церковной догматике. Пантеизм и суфизм, правда, не разделяли идею индивидуализма, но в них был чрезвычайно развит гуманистический взгляд на природу вещей и человека. Пантеистическая, как и любовная лирика народов мусульманского и христианского Востока, была формой выражения гуманистических идей.

В любовной лирике, в воспевании природы, в мудром познании человеческого сердца восточная поэзия действительно достигла удивительных результатов.

Нужно прямо сказать, что членение средневековой поэзии народов Кавказа и Средней Азии — как лирического искусства — по проблемно-тематическим хронологическим этапам, которые столь отчетливы в новейшей литературе, если и возможно, то весьма условно. Конечно, чисто субъективная лирика рождается на рубеже XIV века, до этого поэзия была слишком связана с идеей бога, с разрешением религиозных противоречий, с мифологической образностью. С XIV века поэзия стремится к простоте, к жизненной конкретности, к большей социальной определенности и т. д. Это утверждение будет справедливым, однако, лишь в самой общей форме. В том и состоит особенность предлагаемой антологии, что, представив хронологически развитие многих литератур вне замкнутых в себе национальных рамок как единый процесс, она позволяет обнаружить общность и целостность лирического искусства на протяжении веков.

Конечно, поэт X века Нарекаци более погружен в трагические борения своего алчущего истины, смятенного противоречиями духа, но ведь именно ему принадлежат пленительные в своей непосредственности лирические строки, посвященные богоматери-женщине. И эта — одновременно и графическая и живописная, цветовая — картина природы:

Конечно, поэзия позднего средневековья менее отвлеченна, более конкретна и проста. Вот, например, с каким внутренним сдержанным юмором передает ответ непреклонной возлюбленной поэт XIV века Худжанди: «И сказала: «Ресницами ты мой порог обмети, // Увлажни его влагой из глаз». — «Повинуюсь», — сказал». Здесь «жестокость» возлюбленной передана через конкретный и простой образ. Но вот еще зарисовка:

Трудно вообразить, что эти стихи — искрящиеся не только страстью и жизнью, но и юмором — написаны в X веке великим Рудаки.

Связь между двумя стихотворениями очевидна, несмотря на расстояния веков и — главное — первоначальность, первозданность поэтического искусства Рудаки. Правда, можно заметить, что у Худжанди говорит сама возлюбленная, в то время как Рудаки передает ее слова. Видимо, в этом и заключен момент развития поэтической образности. Но само это развитие может быть определено, если не впадать в схематичность, в самой общей форме, что не исключает констатации движения поэзии.

Ведь и поэты одной эпохи могут если не различно смотреть на одни и то же явления, то, во всяком случае, делать из них противоположные выводы. Рудаки заключает:

У Нарекаци, погруженного в созерцание внутреннего мира более, чем и созерцание мира внешнего, вывод более драматичен: «Грядущее — темно, былое — ложно. // Я хуже всех, моя греховна суть».

Вполне можно допустить, что мировосприятие, отразившееся в этих стихотворениях, связано и со спецификой религиозных представлений христианства и ислама. Последний, видимо, более жизнелюбив, в то время как христианство более связано с драматической идеей духовной гармонии и свободы человеческой личности.

Но если рассматривать идеи и факты в поэтическом ряду, то нельзя не заметить здесь «сходства противоположностей». В самом деле, когда Нарекаци заклинает, обращаясь к богу:

то, с точки зрения художественного познания, он призывает снять с человека все «отрицательные» оковы Но, сняв с этих конструкций трагические заклинания «не», «не дай», мы получим в итоге, как это и показало дальнейшее развитие средневековой поэзии, «формулу» Рудаки:

Наконец, если христианский поэт X века сосредоточивает все противоречия мира в себе самом, пытаясь их решить пред ликом духовного абсолюта, то мусульманские поэты этого же времени гораздо более свободно членят мир на «составные» части, каждая из которых имеет свою «природу» в общей взаимосвязи целого. Поэтому «знание», «мудрость» у них если и не противопоставлены человеческой «плотско-духовной» природе, то и не совпадают с последней. «Мудрость» становится спасительным берегом в «океане жизни», к которому свободно — и зная предопределенность бытия — плывет «челнок» «бренного человека».

Нарекаци воспринимает мир в себе, в своей духовной единичности («О господи, я сын — преступный твой»), Абу Али ибн Сина — вовне. Ибн Сипа — ученый, мудрец, поэт; такого рода фигура весьма характерна для восточной культуры. Знание, казалось бы, постигает мир, оно спасает человека от бездн противоречий и сомнений:

Таким образом, и на этом частном примере мы обнаруживаем, что, с точки зрения искусства, «крайности сходятся». Ибн Сина приходит — через всесильное, всемогущее «знание» — к драматической мысли о непостижимости человека: «О, если бы познать, кто я!» Мир человеческого духа не так-то просто, оказывается, объяснить логическим «знанием», и поэзия удостоверяет это. С другой стороны, и Нарекаци, подчиняясь, не растворяется в духовном господстве христианского бога: «Я грешен, я упрям в грехе своем!» Упрямый в гордыне, в грехе, в жизнелюбии, в познании!

Средневековые поэты видели изменчивость мира, одни хотели объять его мыслью и мудростью, другие — духовным самоуглублением, но во всех случаях и независимо от религиозной принадлежности поэзия констатирует драматическую невозможность объять бытие в целом, в гармонии.

Хагани как будто создает в некотором смысле классическую формулу примиренного с жизнью миросозерцания: «А сердцу, любящему правду, пусть покровительствует разум». Но эта спокойная созерцательность взрывается изнутри страждущим истины поиском поэта:

Ничто — ни христианский, ни мусульманский религиозный универсализм — не в состоянии ни утолить, ни воплотить эту жажду идеала:

(Бейлакани)

И может быть, потому, что средневековый человек не мог обрести полноту гармонии и истины, поэзия утверждает универсализм — поистине титанический и преисполненный гордыни! — творческой индивидуальности.

При всем пиетете «мудрости» и «знания» в те времена, поэтическое слово, сам творец обладают, кажется, демиургическимн атрибутами. Тот же Бейлакани мог противопоставить «ночи» только душу творца: «Душа моя подобна океану, // Мне жемчуга дарует вдохновенье…» И, с презреньем обращаясь к придворным, от которых он, как и многие поэты тех времен, не мог не зависеть, гордо провозглашал: «Что ж, муравьи, потопом темным хлыньте — // Один мой бейт растопчет вас в мгновенье!» Низами вторит ему: «И перо бежит по миру, словно стяг завоеванья». Идея творческой гордыни рождает раскрепощающее человека ощущение свободы, полноты жизни. Оно касается пока взаимоотношения поэта и его художественного мира, но, поскольку последний является моделью и отражением реального мира, свобода творца становится аналогом свободы и могущества человека, как это видно из поистине царственных строк Асади: «Я царствую, Земля — мой трон, дворец мой — небосвод. // Мои вельможи — сонмы звезд, и месяц их ведет». И эта метафора рождает не только образ поэтического творчества, но и образ созидающего человека вообще: «Я превращаю небо в сад, и звезды в нем цветы».

Идея творчества как аналога созидающего человека была не только поэтической метафорой, не только привилегией художественного мира. Навои был не только гениальнейшим поэтом, но и мудрым правителем, составившим блестящую эпоху средневекового Герата, он был, кроме того, крупным ученым, музыкантом, художником, был личностью великой и всесторонне развитой, находящейся на самом высоком уровне культуры своего времени. Образ Навои неотделим от его государственной и научной деятельности, от культурной среды, которую он создавал в течение многих лет вокруг себя в Герате. Под сенью ею высокой дружбы творили и его учитель — классик таджикско-персидской поэзии Абдуррахман Джами, и «Рафаэль Востока» — живописец Бехзад, и каллиграф Султан Али Мешхеди, и многие другие.

Бабур — сын властителя Ферганы — был не только великий поэт, но и полководец, ученый, государственный деятель, основатель знаменитой империи Великих Моголов в Индии.

Личная универсальность выдающихся творцов обогащала и искусство, и другие избранные ими поприща. В творениях Навои мы явственно ощущаем его философию мира, его представления об идеальном государственном устройстве.

Судьба Бабура накладывает отпечаток на его поэзию. Бесстрашный воин, даже с явными элементами ренессансного авантюризма, он вносит в свое искусство мощную стихию волевого, личностного, императивного начала, подымая поэзию от созерцательности и аллегорического мистицизма до уровня бурных, поистине шекспировских страстей. Его поэзия в этом смысле индивидуалистична, исходит из собственного опыта и направлена на свое «я». Отсюда и новое чувство драматизма, пронизывающее его творчество, драматизма личной судьбы могучей индивидуальности. И даже такой обычный поэтический мотив, как тоска по «родине милой», оставленной ради нового царства, потрясает именно своим субъективным характером, ощущением изгнания — ведь это пишет и чувствует «владыка мира».

Творческая гордость чрезвычайно присуща поэтам средних веков. Поэзия — это служение знанию и искусству, служение правде и народу. Несоответствие этим принципам осмеивалось и отвергалось. «В поэте-рабе нет нужды никому…» — утверждал Анвари. «Коль тебе ради хлеба наниматься пришлось, // Так носи лучше мусор, а поэзию брось!»

Именно в утверждении свободы и ответственности творческой индивидуальности более всего раскрывается гуманистическая природа тогдашних представлений о человеческих возможностях, хотя бы и в логически-философском плане, как это видно у Несими:

Но эта «надмирность» предопределяла, с другой стороны, то, что все идейно-социальные противоречия осмысливались и разрешались как бы не в самой жизни и с ее помощью, а в духовно-философском мире творца, представая реалиями сознания и бытия, а не общественной практики и жизни. Титанический спор с богом, как христианским, так и мусульманским, позднее сменяется констатацией реальных социальных противоречий, которые предстают как противоположности, навсегда данные в своей несовместимости, как извечные свойства человека и мира.

Поэт XI века Носир Хисроу в «Споре с богом» констатирует: «Семя древа искушения в сердца // Сам ты кинул, сотворив людей, — давно». Вывод: «Я пучиною сомнений поглощен» — есть в некотором роде божественное предуказание для ищущего истины духа. Поэты XIII–XIV веков Фрик или Ованес Ерзнкаци констатируют жизненные противоречия уже как статичные данности, с которыми как будто никто не в состоянии совладать — и прежде всего сам бог, на которого раньше были все надежды: «Ты в рыцари выводишь тех, кому б сидеть в хлеву свином, // Без заступа ты роешь ров и рушишь праведника дом». В этой статике не только упрек богу, но и обвинение самой жизни. Но в этом случае бог заменяется понятием судьбы, понятием, ближе стоящим к человеческой земной природе. Именно здесь рождается тот пессимизм относительно возможностей человеческих усилий, который столь часто связывают с восточной поэзией. Контрастное восприятие несовершенств мира кончается мыслью о вечных свойствах природы бытия, не подвластных не только человеку, но уже и самому богу, и в этом нельзя не видеть конечно, шага вперед в художественном осмыслении социальной сущности мира:

(Ованес Ерзнкаци)

Поэзия в средние века отмечена тотальным критицизмом по отношению к общественному жизнеустройству. Он абстрактен с точки зрения социальной, но всеобъемлющ и довольно тонок с точки зрения свойств человеческой природы, которые и в последующие века осознанного общественного существования не раз ставили в тупик апологетов чистого рационализма.

Необходимо, однако, отметить неуклонное движение поэтической мысли к осознанию социальных обусловленностей. Если Закани (XIV в.) видит своего первого врага в невежестве, как в антиподе разума, пред которым последний бессилен, причем к невежественным силам причисляются и владыки земли и неба:

то Физули и Саидо Насафи уже непосредственно социальны.

В философскую лирику Физули проникает острое ощущение неблагополучия мира. И хотя образная система остается как будто прежней, сквозь нее явственно проступает социальная направленность, в ней звучит не общефилософская, а именно общественная коллизия:

У Саидо Насафи социальная направленность конкретна, более того, она диктует и видоизменяет традиционную образность — даже в пейзажной зарисовке чувствуется не только новый демократизм, но и принципиальная политическая заостренность. «Кипарисы на стрелы, пронзившие луг, похожи… // Слушай, Саидо, повсюду стон ищущего правды существа!» — вот главная мысль поэта.

Так истина становится правдой. Отсюда вызывающий демократизм и сарказм поэта: «Простонародье, голытьба великодушнее, чем знать!.. // Нужней небесных эмпирей сей жернов мельничный вертится!» Поэзия превращается в сатиру, идеал утверждается через отрицание, инвективу, столь характерную для поэзии и сознанья средневековья.

И все-таки для восточной поэзии более свойственна не чистая социальность, а всепримиряющий и всевидящий мудрый стоицизм, переходящий в скептицизм. Примером могут служить строки бессмертного Навои:

Поэзия средних веков дает примеры социальных мотивов, но социальность творчества как художественная задача есть продукт более позднего времени, предпосылки для нее возникают в XVIII веке, и закрепляется она вместе с реализмом XIX века. Для средневековой лирики характерна сатира, инвектива или философское постижение противоречий человеческого существования, — ярким примером последнего является творчество Навои, как и многих других поэтов, представленных в этой антологии.

И именно лирика, особенно любовная лирика, сосредоточивает в себе все реальные проблемы средневекового человека как положительная давность, как позитивная — человеческая, земная, плотская, духовная — альтернатива религиозной односторонности.

Средневековая лирика всегда колеблется, во всяком случае у христианских поэтов, между двумя полюсами сознания — религиозным и земным: «Меж двух огней моя свеча, — и тот и этот жжет», «Две воли властвуют во мне, я раб у двух господ», — жалуется Констандин Ерзнкаци.

Но само это противопоставление двух начал возникло в силу того, что человеческие чувства обрели в поэзии жизненную конкретность. Непосредственность реальности у Нарекаци связана с эффектом искусства, с точки зрения сознания поэт здесь постольку реален, поскольку религиозен. Поэтом движет чувство любви к богоматери. Но ее «небесные черты» оказываются, как и у Рафаэля, чертами земной прекрасной женщины — и это результат скорее искусства, чем идеи.

К XIII–XIV векам драматическое ощущение двойственности человеческой природы достигает кульминации. Затем оно постепенно ослабевает, лирика превращается в чисто субъективную поэзию, делая духовной земную сущность человеческих страстей В поэзию входит не только отвлеченное воспевание любви, но и сама свободная, торжествующая любовь, сама женщина-любимая как персонаж произведения.

Драматизм возникает теперь в градациях самого любовного чувства, в неистовствах страсти и ревности, в страхе нелюбви как антитезы человеческой сущности. Но последнее означало, что поэзия для того, чтобы отобразить любовь как человеческий мир, уже не нуждалась в преувеличениях и пышности. Напротив, она стремится к простоте, но в этой простоте таится еще больший заряд эмоций. Стихотворение перестает быть ясно-спокойной фреской богоматери или черно-белым, контрастным, слепящим изображением «греховного» переживания, утверждающим наперекор религиозному сознанию право «плоти» на свое существование, оно становится сюжетным, передающим развитие чувств как объективированных персонифицированных реальностей. Поэты могут передать уже не только «обобщенную» любовь — бурю ревности, стенания «обиженных жалоб», по и «персонифицированную» любовь, — они могут вспомнить картины прошлого, надеяться на будущее, слать проклятия счастливым соперникам и т. д.

Кучак освобождает лирическую поэзию от отвлеченности внешнего изображения, его чувства — земные и простые — передаются как авторско-личные переживания, что вовсе не лишает их страсти или драматизма:

Поэты мусульманских народов, как правило, были лишены любовного дуализма, даже художественный результат суфийской поэзии, переключенный в план жизненной конкретности и свободно воспринимаемый в нем, не несет в себе раздвоения, поскольку подразумевал в итоге именно высокую, но и земную любовь. Напротив, символом бездуховности, посягающим на прекрасную жизнь, становится нелюбовь, а его носителем ханжа, проповедник, служитель культа. Любовь в такой поэзии не только одухотворена, но становится символом и смыслом жизни.

Именно поэтому изображение всех аспектов земной жизни, освобожденное от дуализма духовных сомнений и осеняемое скептицизмом «мудрости знания», ведающее о конечности бренного человеческого существования, получает в восточной поэзии столь всеобъемлющий характер.

Физули взывает: «О душа моя, четок не трогай, на молитвенный коврик колен не склоняй», ибо «…преклоняя главу на молитве, ты уронишь корону свободы своей..». Это не просто антнклерикальность, ведущая к сатирической иронии, а призыв к познанию естественной природы человека и связанного с ней комплекса живых ощущений и впечатлений. «Я свободен во всем!», «Будь собою самим!» — заключает Физули.

Восточная поэзия блистает роскошью красок и созвучий, хитросплетениями изысканных образов, сравнений, уподоблений, передающих красоту мира и человеческих чувств. Но преклонение перед прекрасной природой и прекрасной любовью создает тот внутренний трагический подтекст, который пронизывает это высокое искусство, делая его и для нас, и для последующих поколений неисчерпанным и неисчерпаемым до конца в своей конечной сути. Трагический «подтекст» предстает и как невозможность объять всецело земную красоту, и как невозможность бессмертия, ибо человек бренен и должен покинуть этот прекрасный мир. Причем это драматическое ощущение возникает не в силу декларации, а в силу полного, абсолютного, самозабвенного приятия бытия. Может быть, поэтому здесь соседствуют рядом и восторг перед жизнью, и сомненья, проклятья и презрение к ней. Это не обожествление природы и не идеальность, взывающая к будущему, это жизненная данность, но представленная в столь «концентрированном» воплощении, что она, с одной стороны, рождает впечатление условности, с другой — щемяще-тоскливое чувство печали, вызванное ощущением, что такая реальность — при всем том, что она перед нами, — есть мираж. Восточная поэзия как бы многократно «останавливает прекрасное мгновенье» — отсюда и статичность и трагизм ее. А поскольку она преисполнена «знания» — также фатализм и скептицизм. Оказалось, что, когда человек останавливает прекрасные мгновенья, он остается один на один с вечностью, которую не в состоянии преодолеть, и он это осознает.

Презренье к жизни и к роду человеческому в средневековой поэзии не есть социально или психологически детерминированная величина. Физули признается: «Хламиду безумия я надел, // Мир этот жалкий отчизной своею назвал», — но было бы ошибкой понимать эту скорбную тираду буквально. Средневековый поэт свободен по отношению к жизни не только потому, что он в ней всецело растворен, но и потому, что он связан с идеей целого, с идеей абсолюта. В этом смысле средневековая поэзия контрастна — она или принимает жизнь, или отрицает ее, но и в приятии заключен трагизм бренного человеческого существования, и в отрицании есть признание любви к прекрасной жизни.

Великие поэты средних веков находят синтез земного и абсолютного, и этот синтез человечен, он построен по образу и подобию человеческой природы: «Дай посох! Настало время для посоха и сумы», — просто может сказать старый Рудаки, но в этой простоте таится великое. Навои дает одновременно и трагический и оптимистический образ мира, примиренный в воле, — абсолютом становится человеческая судьба.

В этом смысле внутренний драматизм лирики заключен не столько в утверждении бренности человека и жизни («Вращается мир, забывая ушедших, // Бесстрастно встречая стучащихся в дверь…» — Бейлакани; «Смотрящий видит, ведающий знает — // Бессмертен мир, где смертный умирает» — Юсуф Хас-Хаджиб), сколько во всеобъемлющем приятии радостей бытия, в максимализме которого, как во всякой безмерности, уже заключена идея самоотрицания. И чем внешне «проще» и «безыскуснее» воплощена эта идея, тем больший в ней внутренний драматизм. «Готова молодость твоя откочевать, схвати ее. // Родную кинувший страну, скажи мне: где пути ее?» — горестно спрашивает Низами: здесь драматизм заключен в самой возможности вопросительной интонации. «Наступила весна, и с лица Гюлизар приподнялась завеса теней. // Время терний минуло, в бутонах кусты, и сады с каждым днем зеленей!» — восклицает Несими, но почему в освежающей картине ранней весны есть элемент печали?! Картины природы в средневековой поэзии, кажется, адекватны самой природе, но ее созерцание рождает мысль о конечности человека в ее вечности («И равнодушная природа красою вечною сиять», — как заключил эту идею столетиями позже Пушкин, один из тех немногих поэтов, искусство которого могло соперничать в воссоздании мира с природой). В самом деле, когда мы читаем строки Фаррухи: «Встают облака голубые над синей равниной морской: // Плавучие думы влюбленных, забывшие сон и покой», — то возникает не просто поэтический образ, не просто сравнение, а как бы живая картина океана, рождающая в душе человека мысль о любви и смерти, о вечности и бренности природы и любви.

Может быть, и не следует преувеличивать этих моментов, но что они существуют и определяют образный строй средневековой лирики — несомненно. Иначе трудно почувствовать и объяснить, в чем обаяние и какая-то внутренняя лирическая и драматическая напряженность «обычных» строк, каких тысячи в этой антологии, хотя бы того же Фаррухи: «Звучат среди зелени струны, все поле напевов полно, // И звонко сдвигаются чаши, и кравчие цедят вино», — картины весны у которого заключают в себе нечто большее, чем обозначают реалии природы, ее составляющие.

Поэзия с течением времени становится проще, жизненнее. Конкретиость входит в поэтический образ. «Ты мне душу растрепала, словно прядь своих волос», — может сказать Саккаки. Высокая простота заменяет вычурность. Атаи уже может позволить себе простодушно обратиться к возлюбленной:

Но мы не должны преувеличивать степени простоты и конкретности этой лирики, а, напротив, находить в сложности и отвлеченности ее достоинства, ее, если говорить о восточной поэзии, специфику. Так, Лутфи пишет: «Если в вине заблестят отраженья сияющих рук, // Станет серебряной влагой пурпурное это вино». В этом сложном образе есть не только смысл, не только изощренная завершенность, но и глубокий душевный порыв, искреннее возвышенное чувство; образ можно не только оцепить, но и принять в душу.

Высокая простота, но и изощреннейшая сложность более всего характерна для средневековой лирики, как и мудрость всеведения, и одновременно простодушие, почти детское.

Величайшим мастером предстает перед нами Алишер Навои, вобравший в свое творчество достижения арабо-персидской поэзии, открывший, подобно Данте, возможности национального языка, создав на нем свои нетленные творения.

Его лирике свойственны все те качества, которые характерны для средневековой поэзии в целом, но как бы в «усилении», в двойной «концентрации», рождающей новое качество поэтического искусства. Лирика Навои многозначна, она фиксирует одновременно многие и разные состояния мира и человека и сводит их в единство своею гуманистической позицией. Дисгармония разнонаправленных человеческих чувств, порывов, состояний получает в поэзии Навои гармоническую завершенность, и не как отвлеченный идеал, а как сама жизнь, отраженная в искусстве, но и перевоссозданная им. Эти особенности гения Навои пронизывают все его творчество, вплоть до первоклеточки художественного поэтического образа. Навои, подобно Шекспиру и Пушкину, обрел власть над природой и духом, он «примирил» их в своей поэзии, равновеликой бытию.

Поэзия Навои не знает никаких условностей и ограничений, она воссоздает мир как целостность — противоречивую, многоликую, многошумную, драматическую, — но именно как гармоническую целостность. И поэт в самом течении лирического повествования как бы наглядно демонстрирует и разнонаправленность жизненных и душевных состояний, и их примиряющий художественный синтез. Вот маленькая картинка: «Она ушла, покинув пир, и села на коня, хмельна. // А я ей чашу протянул, с мольбой держась за стремена», — реальная картина, сопрягающая противостояния к единое жизненное целое. Любовные сюжеты Навои построены в некотором смысле по драматургическому принципу, давая картину пластического и духовного движения чувства.

Средневековая поэзия при всем ее «открытом цвете», если использовать терминологию из области живописи, тем не менее способна (хотя и не ставит себе целью) к психологической нюансировке, к волевой императивности, к символическому подтексту, то есть художественным возможностям, которые мы обычно связываем с новейшим периодом развития европейской поэзии.

Так, поэтесса Зебуннисо имеет блестящие образцы психологической лирики. Чего стоит, например, ее признание: «К чему, к чему мои глаза грозу изображали, // Когда в душе моей в тот миг одни мольбы дрожали?» Правда, в отличие от современных нам поэтесс, Зебуннисо заключает стихотворение открытием, связанным с природой художнического переживания: «Страдай, страдай, чтобы для всех стихи твои звучали!» В свое время эта мысль, видимо, объясняла саму возможность вторжения в поэзию непосредственного личного опыта.

Непосредственность личного опыта пронизывает творчество Бабура. Его поэзия поражает именно индивидуально-императивным характером. Это страстный монолог, воззвание, обращение, требующее ответа здесь и сейчас. Бабур не сопрягает, как Навои, противоположности мира в гармонии мудрого примирения, но, констатируя их, пытается «прорвать» их необходимость мощным волевым усилием. Это создает ощущение могучего темперамента, но и трагической невозможности преодолеть жизненные обстоятельства лишь властной силой индивидуализма. Но этот динамизм создает характеры и самого автора, и его оппонентов — неверных возлюбленных, вероломных друзей, жестоких врагов.

На исходе средних веков, более всего в поэзии христианских народов, возникают мотивы символического, духовного мистицизма, не связанного, однако, с идеей религии. В реальную, пленительную картину мира вплетается тревожный, навязчивый зов; он исходит не от бога, а как бы из самого человека, он разрушает гармонию, он зовет, но куда? Поэзия как будто отошла от ортодоксальной идеи бога, она создала прекрасный мир человеческой реальности, но остановилась, но рискуя идти дальше, прислушиваясь к духу, который не позволяет сосредоточиться на одной идее земного благополучия. Эти настроения особенно показательны в «Песне об одном епископе» Григориса Ахтамарци, заставляющей вспомнить мистические видения раннего Блока.

В этом навязчивом мотиве: «И слышу: «Встань, покинь свой сад!» — звучит не только голос бога и смерти, но и голос человеческого рока, голос «очеловеченной души», взыскующей новых духовных ценностей, но уже поверх небесных и земных абсолютов. Поэт IV–V веков Маштоц полностью растворен в идее реальности бога: «Царь мой и бог мой», «Добрый кормчий, ты — оборони меня!» Поэты позднего средневековья полностью растворены в идее земной реальности. «Как хорош Тбилиси в мае, — в розах весь, как небо в звездах! // Склоны скал — в росе небесной, горы — в зелени, как в гроздьях!» — пишет Вахтанг VI. Поиск Ахтамарци связан с идеей духовной природы человека, которая не может ограничиться абсолютами чисто небесного или чисто земного плана. Однако мистический символизм Ахтамарци не получает широкого развития, он замирает вместе с угасанием лирики средних веков, с тем, однако, чтобы зародиться вновь в XX веке.

Отмеченные нами новые моменты в поэзии Бабура, Ахтамарци, Зебуннисо не являются характерными для лирической поэзии всей эпохи в целом, это в каждом случае — а их не так мало — индивидуальные исключения, хотя, конечно, и закономерные.

Осознание бренности человеческого существования в поэзии средневековья, в том числе и перед ликом религиозного абсолюта, хотя и ведет к трагическому приятию и воспеванию реальной жизни, способствует (как в живописи) двухмерному воплощению мира. Миросозерцание остается все-таки мистическим, в нем отсутствует идея индивидуализма и социально-общественного детерминизма. Средневековая поэзия народов Кавказа и Средней Азии развивает гуманистическую сущность человеческого мирочувствования, оставляет незавершенной идею общественной личности, вместо которой развиваются идеи фатализма и мистицизма, поскольку, повторяем, она не довела идею личности до таких пределов индивидуализма, на которых стоит европейское художественное сознание ренессансной эпохи.

Но почему? Тому много причин и оснований. Обладая собственной мудростью и духовным опытом тысячелетий, она, похоже, видела опасность отчуждения личности в индивидуализме и в ее одиночестве, то есть видела конечные, последующие пределы идеи ренессансного человека.

Можно задаться вопросом: почему Гете считал классиков персидской поэзии гораздо выше себя, при всем том, что он вполне осознавал не только величие, но и европейскую (а в те времена, следовательно, и мировую) типичность своего гения? Может быть, потому, что автор «Фауста» хотя и ощущал себя олимпийцем в чисто европейском смысле, не мог не чувствовать, тем более на склоне лет, обдумывая финал своего великого творения, необходимости равновеликой рационализму идеи бренности человеческих усилий. Восточная поэзия не отрицает стремления к идеалу, не отвергает рационалистического начала, ро она — может быть, в силу иного типа отношения человека и мира — менее преисполнена иллюзий по поводу человеческих возможностей, она исходит из идеи конечной, а потому трагической, мистической природы человеческого существования. Да ведь и Гете, хотя и привел своего героя к рациональной формуле гармонии, вынужден был показать и ее неустойчивость — слепой Фауст полагает, что стук лопат означает работу по возведению дамбы, что осуществляется его мечта о счастье созидания и творчества, позволяющая наконец остановить прекрасное мгновенье, в то время как лемуры рыли ему могилу, то есть Гете предвидел и возможность кризиса рационалистического мышления.

В одном из стихотворении «Западно-восточного дивана» Гете есть типичный для средневековой восточной поэзии образ самосожжения мотылька, влюбленного в свечу. Ромен Роллан истолковал призыв поэта «умри и возродись!» не как мистическую идею саморастворения в божестве, а как метафору, выражающую идею бессмертия человека, идущего на гибель во имя идеала. По существу, та же идея движет финалом «Фауста», но нельзя не отметить, что она осуществляет себя как бы перед контроверзами восточной художественной мысли. Последняя исходила все-таки из мистического трагического постулата, который затем мог быть переосмыслен в виде земной сущности свободного и совершенного человеческого духа. Однако величие европейского гения заключается в том, что он все-таки ведет своего героя, пусть и путем логики, к поиску и обретению земного идеала. Восточные поэты трагический финал видят и ставят уже в прологе бытия, — это не отсутствие гуманистической цели, а духовно-мистическое понимание предопределенности человеческого бытия.

Период X–XV веков знаменовал собою интенсивнейшее взаимовлияние религиозных, региональных культур. И именно в процессе этого активного, небывалого до того в истории взаимодействия, позволяющего говорить о культурной общности многих народов, населявших обширнейшие территории тогдашнего мира, именно в этом процессе складывались основы национальной самобытности местных культур, формировались сами национальные литературы, их национально своеобразные черты. Совершенствование и обретение собственной человеческой, как и национальной, сущности происходило, таким образом, в процессе взаимодействия со многими культурными мирами.

Этот процесс протекал, конечно, далеко не равномерно. Общность религии и мощь культурного воздействия арабо-персидской учености и литературы были причиной, например, того, что великий азербайджанский поэт Низами не только писал на языке персо-таджикской литературы, но и определил дальнейшее развитие последней, став одним из преобразователей и новаторов в системе этой великой поэтической цивилизации. Лишь гений Навои три века спустя оформил и дал тюркским народам национальное поэтическое слово на уровне этой цивилизации.

Возражая против деления Востока по религиозному принципу на «христианский Восток» и «мусульманский Восток», исследователь В. К. Чалоян справедливо замечает, что в этом случае в общий религиозный (христианский или мусульманский) мир включается весь Восток, в то время как последний представляет совокупность самобытных национальных культур, на основе которых складывалась всеобщность культуры Востока, независимо от причастности к тому или другому религиозному миру. Последний, конечно, не мог не накладывать своего отпечатка на местные культуры, но и не в силах был, с другой стороны, ни всецело подменить национальную самобытность, ни тем более помешать всеобщности культур народов Востока — как христианских, так и мусульманских. В этой связи нельзя не согласиться с мнением В. К. Чалояна, который пишет: «Всеобщность культуры Востока не отрицает, а, наоборот, предполагает оригинальность и самостоятельность культур отдельных стран, и потому неверно приписывать культурное творчество отдельных народов только арабам, персам или византийцам. Та культурная общность, которая существовала благодаря преемственности культурных начал между различными странами, не дает нам права превратить культуру какого-то отдельного народа в придаток византийской, или арабской, или иранской цивилизации. Мы подчеркиваем мысль о том, что всеобщая культура Востока не только не исключает множества национальных культур, но как раз предполагает его».

Если культуры Армении и Грузии с самого начала развивались как культуры близкие и дружественные, но всегда самостоятельные и самобытные, то народы Средней Азии и Азербайджана, входя в один языковый и религиозный регион, имеют общее наследство, основанное на единстве арабо-персидского культурного мира. Национальные литературы как таковые здесь вычленяются гораздо позже.

Расцвет поэзии народов Кавказа и Средней Азии этого периода связан также с формированием народного литературного языка. Среднеазиатский регион, находившийся в пределах персо-арабской языковой «империи», к XV веку окончательно разрабатывает национальный, то есть тюркский, язык как язык литературный. Навои, подобно Данте или поэтам Плеяды, писал о возможностях и преимуществах своего языка, до того считавшегося, как и итальянский и французский, «варварским» языком, на котором, однако, оказалось возможным передать все оттенки чувств и мыслей в высоком искусстве поэтического слова. Руставели писал на языке, который до сих пор, то есть восемь веков спустя, почитается всеми грузинами мерилом совершенства — ясности, точности, народности. Аналогичные процессы происходили во всех литературах. Так, после Джами «отделяется» от общего ирано-таджикского корня таджикская литература и поэзия. Расцвет Ренессанса связан в Армении с формированием нового литературного народного языка — ашхарабара, заменившего древний грабар.

Эпоха высокого средневековья характерна складыванием классических местных национальных стилей, прежде всего в поэзии. Когда мы называем имена Нарекаци, Руставели, Низами, Навои, Джами, их ближайших соратников, то перед нами возникают не только могучие творческие индивидуальности, создавшие великие художественные миры, но и нечто большое, — они предстают, по существу, как создатели и творцы национальных литератур, классических стилей, наиболее полно воплотивших в слове национальное художественное мышление, определившие на столетия вперед пути развития поэтического искусства, подобно тому как в других странах и литературах это сделали Данте, Сервантес, Шекспир, Рабле, Расин, Гете, Пушкин… И не случайно именно социалистическое возрождение советских наций вновь и по-новому открыло многим национальным литературам их собственное классическое наследие, заставив «работать» его на сегодняшний день.

Эпоха Ренессанса была связана с интересом к народу и народному творчеству, прежде всего к устной поэзии, героическим сказаниям. У одних — например, у армян — сам народ сложил эпос о сасунских богатырях. Причем между взглядами на мир безымянных авторов эпоса и профессиональных поэтов есть идейно-художественная связь. У таджиков гениальный Фирдоуси, используя народные сказания, явился создателем эпоса о систанских богатырях — «Шах-наме». Эти особенности присущи многим культурам данной эпохи.

В этой связи разделение поэзии на «дворцовую» и «народную», разделение, которое особенно часто применяли по отношению к литературам народов Средней Азии, Азербайджана, к ирано-таджикской поэзии, представляется в наше время, и особенно в свете построения этой антологии, явно устаревшим. Некая отрешенность от конкретной жизненной практики и изощренность поэтической формы, погруженность в абстрактные вопросы бытия и одновременно гедонизм действительно свойственны так называемой «дворцовой поэзии». Но в наше время мы воспринимаем некоторую разницу между дворцовой и недворцовой поэзией в единстве противоположностей. Они не противостоят друг другу, а одно дополняет другое. И «дворцовая поэзия» учит «чувству поэзии», «чувству прекрасного», она «возбуждает эстетический восторг и чувство красоты», если использовать мысль Достоевского по поводу фетовской поэзии, которой сперва отказывали в праве представительства в национальном пантеоне поэзии.

Что касается стран Востока, то это разделение тем более условно, ибо собственно народная (фольклорная) поэзия здесь столь совершенна, изощренна и усложненна, что противопоставление по формальному принципу теряет существенный смысл.

С другой стороны, высочайшее поэтическое искусство, связанное с именами Нарекаци, Руставели, Низами, Навои, Саади, Хафиза, Физули народно не только по духу и миропониманию, но во многом и по формальным моментам.

Внутри самой «дворцовой поэзии» были аристократическое и народное направления, которые, конечно, следует различать и отмечать.

Глава газневидской придворной поэзии, автор блестящих касыд Унсури владел титулом «царь поэтов». «Царем поэтов», главой панегирической поэзии считался также и Анвари. Однако эти наименования явно устарели, они сейчас не несут в себе той полноты содержания, которая заключалась в них в свое время, кроме признания того факта, что это были блестящие мастера поэтического искусства, находившиеся, но традиции, при дворцах султанов-покровителей. Недаром азербайджанский поэт Хагани, современник и друг Низами, считавшийся придворным поэтом, как бы в назидание потомству, писал:

Слово «хагани» означает — царский, но Хагани, как и Низами, — родился в семье ремесленника. Поэзия «царя поэтов», даже по традициям своего времени находящегося при дворе царя, может быть только другом народа, его наставником, учителем мудрости, добра и правды.

«С падением Константинополя связан упадок феодального мира, — пишет исследователь В. К. Чалоян, — системы его производственных отношений, достигших в своем развитии первоначального накопления, распад системы внешних отношений и связей между странами Востока и Запада. Рушилось единство мира, Восток в результате турецких завоеваний был оторван от Запада и подвергнут насильственной деградации. Запад в силу тех же причин пережил экономический кризис, он, будучи оторван от Востока, также пережил экономическую деградацию. В результате и Восток и Запад оказались вне столбовой дороги исторического развития. Получилось так, что на первом плане исторического развития выступили новые страны: вначале Нидерланды, Англия, затем Франция, позднее Германия. На базе капиталистических отношений возникла новая система единства мира, новые связи и общения во всеобщем движении и развитии».

Общий кризис феодальных отношений дает себя знать повсюду в XVIII веке — при всем громадном разнообразии исторических условий и неравномерности развития народов. В истории России этот период обычно определяется как начало разложения феодально-крепостнического строя, существенно ослабленного крестьянской войной под руководством Пугачева, в которой наряду с русскими принимали активное участие представители других народностей нашей страны.

Иными путями шел процесс у народов Средней Азии, характеризуемый застоявшимися формами феодализма, экономической отсталостью, политической децентрализацией, обострением междоусобной борьбы. Разрозненность племен, вечные тяжбы ханов ослабляли братские народы, делали их добычей иноземных захватчиков.

По-прежнему томились под властью чужеземцев народы Закавказья. Иранские и турецкие правители стремились рассматривать небольшие страны Кавказа как свои провинции. Политику ассимиляции проводили, в свою очередь, немецкие бароны и пасторы среди коренных жителей Прибалтики, делая ставку на то, чтобы вытравить у них всякую самостоятельность и национальную память.

В этих условиях литература становится активной общественной силой, она осознает свою национальную самобытность как идейно-художественную необходимость, развиваясь на путях реализма и гражданственности, порывая со старыми традициями.

«Давид Гурамишвили… освободил грузинскую поэзию от налета восточной экзотики и книжной вычурности… Смелый новатор, Гурамишвили черпал вдохновляющие идеи непосредственно из народных недр, причем не только родных ему грузинских, но и русских и украинских. С именем Гурамишвили связана демократизация грузинской поэзии. Особое значение Давида Гурамишвили состоит в том, что он реалистически изображает исторические события родной страны и социальный быт», — читаем мы на страницах книги А. Барамидзе и Д. Гамезардашвили «Грузинская литература».

Прямо перекликаются с ними литературоведы Азербайджана, отмечая, что для национального художественного творчества XVIII века характерно значительное укрепление и расширение произведений, близких народу, ориентированных на поэтику фольклора. В частности, с творчеством Видади и Вагифа связывается новое течение поэзии, родственное жизни и ее реальным потребностям…

О новом направлении поэзии XVIII века, «во многом отличной от поэзии прошлых веков», пишут и туркменские исследователи С. Каррыев и X. Кор-оглы, которые обоснованно считают самым крупным его представителем Махтумкули.

М. Рыльский отмечает в творчестве «странствующего» философа и поэта Григория Сковороды такие черты, как борьба с официальной церковью и богословской ортодоксией, отчетливые начатки материалистического познания мира, гуманизм и демократизм, позволяющие говорить о нем как о первом украинском поэте нового времени.

Литовский исследователь Л. Гинейтис, анализируя «Времена года» К. Донелайтиса, в свою очередь, приходит к выводу, что «живая, реальная действительность не укладывалась в заранее установленные рамки нравоучения и не могла быть изображена иллюстративно. Талант поэта повел Донелайтиса по пути реалистического изображения действительности… Жизнь со своей правдой и логикой врывается в поэму».

Творчество всех этих художников знаменует крупный шаг в сторону реальной действительности, несет чувства личного достоинства и духовной независимости общественного человека. Нужно было чувствовать себя личностью и гражданином, чтобы, подобно Д. Гурамишвили, поставить собственные злоключения в один ряд с горестями родной страны, чтобы писать стихи, опираясь на увиденное и пережитое, чтобы превратить их «в дневник своей души», как сделал Вагиф, чтобы уделять пристальное внимание оттенкам индивидуальных чувств и общественных переживаний, которые определяют строй поэзии Бесики.

Утверждение прав и достоинства общественного человека — существенные черты поэзии XVIII века, которые проявляют себя и в народной ашугской поэзии, что с наибольшей наглядностью проявилось в творчестве Саят-Новы, который, по словам В. Брюсова, «мощью своего гения превратил ремесло народного певца в высокое призвание поэта».

Судьба Саят-Новы зависела от царя и церкви, поэт постригся в монахи, провел в монастыре значительную часть жизни. Эти биографические приметы как будто целиком относятся к феодальной эпохе. Но за внешне традиционной драмой, которую пришлось пережить также многим предшественникам Саят-Новы, стоял характер исторически новый, остроконфликтный, трагический смысл которого целиком принадлежал новому времени.

Статичность изображения чувств, олеографическая неподвижность переживаний взорваны, декларативность однолинейной страсти преодолена раскрытием внутреннего мира человека. Недаром В. Брюсов в восхищении писал: «Поистине Саят-Нову можно назвать «поэтом оттенков».

Песни Саят-Новы, сложенные на армянском, азербайджанском, грузинском языках, повсюду распевались вольным людом: на тифлисских майданах и дорогах, ведущих в Шушу, Баку, Тебриз, за скудной крестьянской трапезой в Араратской долине и в мастерских ремесленников, в духанах, кабачках и караван-сараях всего Кавказа. В этих песнях был сосредоточен духовный мир крестьян и ремесленников, их чаяния и надежды, обиды и скорби, раскрыты, опоэтизированы такие стороны личности, которые подрывали мертвенный покой подчинения, оказывались абсолютно несовместимыми с феодальной и религиозной властью.

Гуманизм лирики Саят-Новы не просто возвеличивал человека, но и утверждал общественный характер личности, осознавшей свою независимость по отношению ко всей системе средневековых регламентаций, почувствовавшей свое высокое назначение в мире.

Все его творчество направлено против феодального деспотизма. И полно глубокого смысла, что именно народный ашуг, певец городского демоса, завершил великое течение Ренессанса, зародившееся еще в глухую ночь средневековой схоластики, и поднял поэзию на новую высоту, определил ее развитие надолго вперед.

С творчеством Саят-Новы связан, в частности, рост авторитета ашугской поэзии, усиление воздействия народного творчества на классическую литературу, которая все больше сближается со стихией родного языка, очищается от чужих влияний, укореняется на почве собственной национальной жизни.

Туркмен Махтумкули (Фраги) — поэт иного географического региона; тем значительнее, что в его произведениях намечаются сходные процессы, свидетельствующие об общем кризисе средневековой поэзии, о демократизации художественного творчества и его сближении с реальной жизнью народа, понимаемой как общественное, гражданское бытие.

Махтумкули, как и его современники, сохраняет верность назидательной традиции, остается в кругу привычных тем и мотивов, однако внутри этой художественной системы он производит решительную перестройку образности и стиля, открывшую дорогу современной поэзии.

Исследователи туркменской литературы С. Каррыев и X. Кор-оглы отмечают, что Махтумкули всегда был чужд аскетизма, отрешенного от земли и устремленного в «потусторонний мир», что его творчеству ближе направление суфизма, связанное с мистическим пантеизмом. Но даже в мистических стихах поэта сквозь условные мотивы фатальной обреченности бытия и экстаза опьянения вином и любовью проступают живые чувства, реальные переживания. «Дервиш озаренный», как Махтумкули называл себя в стихах, на может удовлетвориться «образом дивных строений», «обителью чудных видений». Он вновь и вновь возвращается на грешную землю с ее межплеменной враждой и захватническими походами иноземцев, радостями и страданиями, вторгается в жизнь современников патриотическими призывами, вдохновенными гражданскими стихами, едкими сатирическими инвективами.

Социальная активность произведений Махтумкули была так велика, а их политическая направленность столь очевидна, что мусульманское духовенство запрещало вплоть до революции чтение его стихов в туркменских мектебах, в то время как народ слагал многочисленные легенды о любимом поэте. Строки Махтумкули прочно вошли в репертуар народных невцов-бахши и до сих пор повсеместно исполняются в республике.

Если Махтумкули взрывает изжившую себя художественную традицию изнутри, то поэзия таджикского ткача Саидо Насафи связана с миром ремесленников, с демократической литературой города, которая противопоставляла себя дворцовой. Насафи подчеркнуто посвящает касыды не царям и вельможам, а простым ремесленникам. В его аллегорической поэме «Слово о тварях» самым ловким, умелым и смекалистым оказывается муравей, ибо муравьи, объединившись, одолевают и льва.

Близок Насафи по характеру творчества узбек Турды. Его поэзия насквозь пронизана антидеспотическим пафосом, сочувствием к тяжелой доле тружеников:

С творчеством поэтов XVIII века обычно связывают начатки просветительского реализма, который получил мощное развитие в XIX веке, просуществовав вплоть до Великой Октябрьской социалистической революции.

Критика феодальных установлений всегда и всюду велась просветителями с позиций разума, опиралась на естественное чувство, раскрепощающееся ог средневековых догм. Становление просветительских идей в литературах нашей страны этого периода неотделимо также и от подъема патриотических настроений, потому что освобождение человека было невозможно без объединения родного народа, избавления от гнета чужеземных захватчиков, выхода нации на просторы новой истории.

Причем чрезвычайно существенно, что в творчестве наиболее крупных художников понятие патриотизма не разграничивает, а сближает народы, предполагая дружбу и расширяющееся сотрудничество между ними. Не будет преувеличением утверждать, что художественный мир Д. Гурамишвили, в котором своеобразно побратались Грузия, Россия и Украина, или Саят-Новы, равно близкий всем народам Закавказья, моделирует, пользуясь языком современной науки, реальную дружбу народов, которая становилась и стала могучей движущей силой истории.

Патриотический и гражданский акценты творчества были, пожалуй, манными в XVIII веке. Махтумкули неустанно призывал к объединению туркменских племен «в один поток». Турды напоминал:

Патриотизм Гурамишвили и Вагифа — это основной пафос их творчества, объединяющий всю сложную гамму человеческих чувств и переживаний в художественное единство.

Вся поэзия XVIII века кипит политическими страстями, активно участвует в борьбе за единство и свободу своих народов.

Поэты XVIII века, как правило, были политиками и воинами, дипломатами и государственными деятелями, неизменно стояли в самом центре событий своего времени, стремясь практически реализовать собственные общественные и патриотические идеалы.

Вместе с братьями совсем еще юный Махтумкули бился против иранцев, попал в плен, а вырвавшись на волю, предпринимал героические попытки сплочения родного народа. Турды был в рядах повстанцев против кровавого Субханкули-хана. Бесики состоял при имеретинском царе Соломоне и вел внешнеполитические дела его государства. Легендой стала в памяти народной жизнь Вагифа — поэта и государственного деятеля.

Сын крестьянина, Вагиф не только перенял искусство народных певцов-ашугов, но сумел также получить всестороннее образование. За его ученость к имени поэта Панах народ прибавил почтительное — Молла, что значит учитель. И действительно, он отличался поразительной одаренностью во многих областях. Став визирем карабахского государя, Вагиф взял в свои руки все дела государства, стремился сплотить народы Кавказа в оборонительный союз против Ирана. Он же был инициатором переговоров с Россией, имевших целью заручиться ее поддержкой. Жизнь его, как и многих современных ему поэтов, оборвалась трагически. Вместе с сыном, тоже поэтом, он пал жертвой междоусобной вражды, был казнен по повелению нового правителя Карабаха.

Совершенно естественно, что бурная жизнь Вагифа, полная опасностей, величественных раздумий, общественных страстей, не могла не отразиться в стихах. Здесь и мухаммасы, написанные во время поездки в Тбилиси, пронизанные дружелюбием к братскому грузинскому народу, и вдохновенные лирические газели, и философские гимны.

Слитность творчества с биографией писателя — черта художественного творчества нового времени, когда автор почувствовал себя личностью, эстетически осознал право на самовыражение и значительность индивидуального опыта. Даже по сравнению со стихами великого Физули произведения Вагифа отличаются более отчетливым личностным началом, заметной индивидуализацией характеров.

Восемнадцатый век характеризуется укреплением связи России с соседними народами, знаменует начало процесса их воссоединения в едином государстве, что было исторически и неизбежным и прогрессивным.

В. И. Ленин, который на протяжении всей своей жизни был неизменно внимателен к национальному вопросу, постоянно призывал «учиться у уроков истории, не прятаться от ответственности за них, не отмахиваться от них…»[3].

Один из главных уроков истории нашей страны состоит в том, что народы, ее населяющие, объединились вокруг России в силу действия объективных законов, коренных потребностей собственной национальной жизни. И естественно, что литература — зеркало жизни народов — не могла не обратить свои взоры в сторону России, понимая, что без ее помощи невозможно одолеть иноземных захватчиков, избавиться от междоусобиц, восстановить единство племен и народов.

«Спасение мыслимо лишь в том случае, если русское правительство протянет Грузии руку помощи против врагов, которых еще много», — заявили грузинские послы в Петербурге, и слова эти стали пророческими для многих народов.

Как уже отмечалось, активную роль в этих событиях играли поэты: Вагиф, Бесики, возглавивший посольство царя Соломона в Россию, наконец, Давид Гурамишвили, вся жизнь которого тесно связана с Россией и Украиной.

После смерти своего высокого покровителя Гурамишвили перешел в русское подданство, принимал участие в нескольких европейских походах, был пленен пруссаками во время Семилетней войны, заключен в Магдебургскую крепость, а освободившись из плена, поселился в Миргороде.

Судьба поэта, в которой тесно переплелись судьбы трех братских народов, символична. Полно глубокого смысла и его творчество, которое благодаря высокой простоте и народности, напряженному драматизму и музыкальности оставило неизгладимый след в грузинской литературе, повлияло на многих поэтов XIX и XX веков, в том числе таких, как Н. Бараташвили, Важа Пшавела, С. Чиковани.

Наследие Д. Гурамишвили известно под названием «Давитиани», что значит «Давидово». Оно состоит из поэм «Бедствия Грузии» и «Пастух Кацвия», а также включает в себя лирические стихи, написанные в манере грузинских народных романсов, русских и украинских песен.

Наиболее значительное из произведений Д. Гурамишвили — поэма «Бедствия Грузии», своеобразная панорама трагической истории страны в первой половине XVIII века, наполненная описаниями опустошительных нашествий персов и османов, феодальных междоусобиц. Если патриотизм его младшего современника Бесики утверждался славой грузинского оружия, находил опору в победах над врагом, и в частности в победоносной битве с турками под Аспиндзой, которая дала материал для знаменитой одической поэмы «Аспиндза», то патриотическое чувство Д. Гурамишвили мужало и закалялось горечью неудач и поражений: родная земля — в огне, разбиты надежды молодости, окончательно разложилась феодальная знать, некогда грозная врагу.

Слово для Гурамишвили, как и для остальных просветителей, было серьезным делом, способным переформировывать человеческие души и менять ход истории. Поэт освобождает его от классицистической нормативности, придает большую жизненную емкость и разнообразие. События истории эстетически уравнены в слове с переживаниями человека, народные чаяния — с чувствами поэта. Оно открыто навстречу реальной жизни, которая сама осмыслена на уровне героического свершения.

Еще поэт-царь Арчил II противопоставлял «сказочности» и «надуманности» «былевое», реалистическое, пользуясь современным языком, повествование. С наибольшей полнотой и последовательностью этот принцип осуществлен в творчестве Д. Гурамишвили — поэта, для которого носителем нравственных основ бытия был простой народ, крестьяне, романтически изображенные в поэме «Пастух Кацвия».

Автор «Давитиани» был здесь не одинок, так как рост национального самосознания обострял внимание к народной жизни. С нею связывалась ценность в бессмертии родного народа, способного выдержать любые исторические испытания, надежды на будущее.

Знаменательно, что литературы, позже других вступавшие в круг всемирной литературы, как правило, начинались эпическими произведениями о народе. Именно такова поэма Кристионаса Донелайтиса «Времена года», знаменующая новое летосчисление литовской поэзии.

Классик литовской литературы Майронис утверждал, что его народ может «смело гордиться перед всеми просвещенными народами Европы поэмой Донелайтиса».

Традиция «сельских поэм», — справедливо замечает Л. Гинейтис, — берет начало у Вергилия и получает особое распространение в эпоху сентиментализма. Ученый-пастор К. Донелайтис не проходит мимо этой традиции, но художественную мощь и смысл его поэмы составляет широкая панорама народной жизни, жизни крепостного крестьянства, трудов и дней литовских хлебопашцев.

Крестьянский мир Донелайтиса далек от пасторальной идилличности. Острые общественные противоречия, социальная несправедливость, постоянное угнетение, нужда — вечные спутники «бедняков-горемык», которым, однако, «писатель ничего не может посоветовать, кроме христианского смирения». Но поэма близка нам не этими нравоучениями, отошедшими в прошлое и ставшими достоянием истории. Ее значительность в том, что «Времена года» — подлинная энциклопедия жизни литовского крестьянства, пронизанная сочувствием к народу, просветительской убежденностью в естественном равенстве всех людей.

Самое значительное произведение зачинателя, «батька» украинской литературы И. Котляревского тоже восходит к Вергилию, но в его «Энеиде» совсем иной колорит и тональность, чем в эпическом творении Донелайтиса. За различиями в данном случае стоит не только несходство творческих индивидуальностей, но и нечто большее — различие национальных эстетических вкусов и представлений двух народов.

Героическая поэма древнеримского классика «травестирована» Котляревским, события ее переиначены на современно-иронический лад. В украинской «Энеиде», по проницательному наблюдению академика А. Белецкого, бушует неудержная стихия смеха, родственная той, что запечатлена в картине И. Репина «Запорожцы, пишущие письмо турецкому султану». Смеха, веселого и жизнерадостного, грубоватого и озорного — целая симфония смеха, которая помогает утвердить значимость, полнокровность, весомость материального мира, стихию народной жизни.

Герои Котляревского выступают под диковинными латинскими именами, путешествуют по мифологическим странам, но все это дюжие украинские парубки, и автор не очень озабочен тем, чтобы маски, взятые напрокат у Вергилия, надежно прикрывали их лица.

«Энеида» Котляровского стала памятником украинской вольности и культуры, который, с одной стороны, завершал традицию старинной поэзии, а с другой — служил прологом новой демократической литературы XIX века.

Если говорить суммарно, то XVIII век во многих литературах народов СССР открывает новые идейно-эстетические принципы отношения искусства к действительности, которые получат развернутое и полное осуществление в литературе следующего столетия, станут известны под названием реалистических. Особое положение XVIII века в истории культур народов СССР позволяет завершить им изложение пятнадцативекового процесса развития литературы, связанной со становлением, расцветом и упадком феодально-средневекового общества.

Это великое художественное наследие было в полной мере открыто и освоено, став частью духовной жизни многомиллионных масс и многих народов и наций лишь в советское время.

Это великое наследие, будучи живой частью современных национальных культур, в то же время способствует взаимопониманию и взаимопознанию, став достоянием всех народов.

Оно само создавалось в процессе широкого, дружеского духовного обмена и взаимодействия, и сейчас, открытое и доступное, особенно через посредство русских переводов, способствует делу гуманистического, нравственного, эстетического воспитания, делу воспитания интернационализма братской солидарности.

Это великое наследие, став общенародной, общенациональной культурной традицией, будет теперь сопровождать нас всегда.

О постепенном постижении этого великого наследия, этой «великой книги», раскрытой для нас социалистическим культурным возрождением, хорошо написал еще в 1947 году Илья Сельвинский:

Л. АРУТЮНОВ и В. ТАНЕЕВ

IV–IX века

Месроп Маштоц Армянский поэт 361—440

Неизвестный армянский поэт V век

Неизвестный армянский поэт V век

Мовсес Хоренаци Армянский историк ок. 410—493

Рождение Ваагна

О царе Арташесе Отрывки

О построении Вардгеса

Иоанн Мандакуни Армянский поэт V век

Комитас Армянский поэт VII век

Давтак Кертог Армянский поэт VII век

Плач на смерть великого князя Джаваншира

Степанос Сюнеци Армянский поэт VII–VIII века

Саакдухт Сюнеци Армянская поэтесса VIII век

Пресвятая Мария

Ханзала Бодгиси Таджикский поэт ? — ум. ок. 836

Фируз Машрики Таджикский поэт ? —895

Абусалик Гургани Таджикский поэт IX век

X–XIII века

Григор Нарекаци Армянский поэт 951—1003

Алмазная роза

Песнь на воскресение Христово

Книга скорбных песнопений Отрывки

Слово к Богу, идущее из глубин сердца (Гл. 1)

Слово к Богу, идущее из глубин сердца (Гл. 2)

Слово к Богу, идущее из глубин сердца (Гл. 3)

Слово к Богу, идущее из глубин сердца (Гл. 9)

Слово к Богу, идущее из глубин сердца (Гл. 21)

Слово к Богу, идущее из глубин сердца (Гл. 23)

Слово к Богоматери, идущее из глубин сердца (Гл. 26)

Слово к Богу, идущее из глубин сердца (Гл. 30)

Слово к Богу, идущее из глубин сердца (Гл. 39)

Слово к Богу, идущее из глубин сердца (Из гл. 51)

Слово к Богу, идущее из глубин сердца (Из гл. 54)

Слово к Богу, идущее из глубин сердца (Гл. 55)

Слово к Богу, идущее из глубин сердца (Гл. 56)

Слово к Богу, идущее из глубин сердца (Гл. 71)

Слово к Богоматери, идущее из глубин сердца (Гл. 80)

Слово к Богу, идущее из глубин сердца (Гл. 82)

Слово к Богу, идущее из глубин сердца (Гл. 95)

Шахид Балхи Таджикский поэт ?—936

Абу Шакур Балхи Таджикский поэт 915—?

Абу Мансур Дакики Таджикский поэт ?-977/981

Имаро Хорасани Таджикский поэт Ок. X века

Хаким Хаббаз Нишапури и его сын Таджикские поэты X век

Абу-ль-Хасан Кисаи Таджикский поэт 953 — ок. 1002

Абу-ль-Касим Унсури Таджикский поэт 961—1039

Отрывки из касыд

Абу Али ибн Сина Таджикский поэт Ок. 980—1037

Абу-ль-Хасан Фаррухи Таджикский поэт ?—1038

Отрывки из касыд

Абунаджм Манучехри Таджикский поэт ? — 1041

Отрывки из касыд

Абу Мансур Асади Таджикский поэт Начало XI века — конец 80-х годов XI века

Спор дня и ночи

Носир Хисроу Таджикский поэт 1004 —после 1072 г

Спор с богом

Фахр ад-дин Асад Гургани Таджикский поэт XI век

Вис и Рамин Отрывок

Мубад сватается к Шахру,

и та заключает договор с Мубадом

Ма'суд Саад Сальман Таджикский поэт Ок. 1046 — ок. 1121

Отрывок из «Тюремной касыды»

Катран Тебризи Азербайджанский поэт 1010–1080

Касыда о тавризском землетрясении

Юсуф Хас-Хаджиб Узбекский поэт XI век

Из книги «Наука быть счастливым»

Глава говорит о раскаянии по поводу дурно проведенной жизни

Глава говорит о свойствах речи

Ахмад Яссави Узбекский поэт Ок. 1105—1166

Ахмад Югнаки Узбекский поэт XII век

Из поэмы «Подарок истин»

О том, как беречь язык

Ованес Саркаваг Имастасер Армянский поэт Середина XI века — 1129

Мудрая беседа, которую вел в час прогулки философ Ованес Саркаваг с птицей, именуемой «Пересмешник»

Ответ птицы, именуемой «Пересмешник»

Философ оправдывает ответы птицы, именуемой «Пересмешник», и проявляет к ней снисходительность

Философу, обвиняя, отвечает птица, именуемая «Пересмешник»

Сопоставление двух речей и признание философом своего поражения

Нерсес Шнорали Армянский поэт 1102–1173

На распятие господне

На ночь Великого Пятка{115}

Всем усопшим

При восходе солнца

Солнце истины

Чахрухадзе Грузинский поэт XII век

Ода вторая

Ода двенадцатая

Иоанн Шавтели Грузинский поэт XII век

Абдул-мессия Фрагменты

Мехсети Гянджеви Азербайджанская поэтесса XII век

Муджиреддин Бейлакани Азербайджанский поэт XII век

Эфзеледдин Хагани Азербайджанский поэт Ок. 1120—1199

Развалины города Медаин

Жалоба на свое положение

Низами Гянджеви Азербайджанский поэт 1138/1148—1209

Сабир Термези Таджикский поэт ? — убит в 1151 г

Абу-ль-Маджд Санаи Таджикский поэт 1070 —ок. 1140

Притчи из поэмы «Сады истин»

Авхададдин Анвари Таджикский поэт ?—1191

Ответ шаху на его приглашение явиться ко двору

Фарид-ад-дин Аттар Таджикский поэт Ок. 1119-?

Отрывок из поэмы «Язык птиц»

Отрывки из «Божественной книги»

Асир-ад-дин Ахсикати Таджикский поэт 1108/10—1196/98

Сайфи Исфаранги Таджикский поэт Конец XII — начало XIII века

Сайфи Фаргони ТАДЖИКСКИЙ ПОЭТ XIII век

Гали Татарский поэт Конец XII — начало XIII века

Юсуф и Зулейха Отрывок из поэмы

Ответ Зулейхи женщинам Египта

Ованес Ерзнкаци Плуз Армянский поэт Ок. 1230—1203

Четверостишия

Ованес и Аша

Фрик Армянский поэт XIII — начало XIV века

Колесо судьбы

Сердце мое, отчего ты забилось?

Цветок любви

XIV–XVII века

Констандин Ерзнкаци Армянский поэт Ок. 1250 —начало XIV века

Борьба плоти и духа

Слово на час печали, написанное о братьях, обидевших меня

Песня чистой любви

Я — твой пленник, сжалься надо мной!

Песня любви

Поучение, нужное и полезное простым людям

Слово о злом товарище и о тех, кто верит врагам доброты

Хачатур Кечареци Армянский поэт XIII — начало XIV века

Бренное тело корила душа

Господь словам моим свидетель

Я, смертный, сотворен из праха

Жизнь на земле подобна морю

Я потерянный агнец

Изеддин Гасаноглы Азербайджанский поэт Конец XIII — начало XIV века

Авхеди Мерагаи Азербайджанский поэт 1275–1338

Отрывки из поэмы «Джами-джем»

Хаджу Кирмани Таджикский поэт 1281/82—1352

Из поэмы «Гуль и Новруз»

Убайд Закани Таджикский поэт 1270–1370

Камал Худжанди Таджикский поэт ? — между 1390-1405

Прикажи отречься

Сначала посеять зерно

Будь осмотрителен

Что за дар обольщенья сердец

Отшельникам нас не понять

Носир Бухорои Таджикский поэт XIV век

Бурханэддин Сиваси Туркменский поэт 1344–1398

Несими Азербайджанский поэт Ок. 1369—1417

Ассар Тебризи Азербайджанский поэт ?—1390

Отрывок из поэмы «Мехр и Муштари»

Обращение Муштари к освещающему мир солнцу

Рабгузи Узбекский поэт Конец XIII — начало XIV века

Четверостишие

Хорезми Узбекский поэт XIV век

Из «Книги любви»

Первое письмо

Второе письмо

Третье письмо

Дурбек Узбекский поэт Конец XIV — начало XV века

Из поэмы «Юсуф и Зулейха»

Ованес Тлкуранци Армянский поэт XIV–XV века

Песня любви

Не убей меня любовью

Лик твой — солнце

Встретил я красавицу нежданно

Коль не было б мужей…

Мкртич Нагаш Армянский поэт 1393—70-е годы XV века

Суета мира

О жадности

Плач об умерших

Аракел Багишеци Армянский поэт XIV–XV века

Песня о розе и соловье

Аракел Сюнеци Армянский поэт Ок. 1350—1425

Из «Адамовой книги» Об убранстве прародителей и рая (Из гл. II)

Плач о неизбежной кончине, о пути души и борьбе ее со злыми духами (Из гл. V)

Хакики Джаханшах Кара-Коюнлу Туркменский поэт XV век

Саккаки Узбекский поэт Первая половина XV века

Атаи Узбекский поэт Первая половина XV века

Лутфи Узбекский поэт 1366/67—1465/66

Алишер Навои Узбекский поэт 1441–1501

Чудеса детства

Редкости юности

Совершенства среднего возраста

Полезные советы старости

Тарджибанд

Захиреддин Мухаммад Бабур Узбекский поэт 1483–1530

Мухаммад Салих Узбекский поэт 1445–1506

Из поэмы «Шейбани-наме»

Маджлиси Узбекский поэт XVI век

Повесть о Сайфульмулюке О шахе Асыме

Исмати Бухорои Таджикский поэт ? — 1426

Бадраддин Хилали Таджикский поэт ? — казнен в 1529 г

Абдурахман Мушфики Таджикский поэт Ок. 1538—1588

Шах-Исмаил Хатаи Азербайджанский поэт 1485–1524

Бахария Отрывок из поэмы «Дех-наме»

Хабиби Азербайджанский поэт Конец XV — начало XVI века

Физули Азербайджанский поэт 1498–1556

Тарджибанд

Мухамедъяр Татарский поэт Середина XVI века

Судьба девушки

Беседа поэта со своим сердцем Из поэмы «Подарок джигитов»

Лучи души Отрывки из поэмы

О щедрости

Справедливость и язык

Ованес Армянский поэт XV–XVI века

Песня любви

Григорис Ахтамарци Армянский поэт Конец XV–XVI век

Песнь о розе и соловье

Песня о желанной

Песня Борьба духа и плоти

Песнь об одном епископе

Наапет Кучак Армянский поэт XVI век

Айрены любви

Айрены странствий и печали

Неизвестный армянский поэт XVI век

Неизвестный армянский поэт XVI век

Песня о четырех элементах

Неизвестный армянский поэт XVI век

Неизвестный армянский поэт XVI век

Неизвестный армянский поэт XVI век

Овасап Себастаци Армянский поэт XVI век

Любовь монаха

Давид Саладзорци Армянский поэт XVI–XVII века

Восхваление цветов

Степаннос Армянский поэт XVII век

Песня любви

Иеремия Кемурджян Армянский поэт 1637–1695

Песня любви

Нерсес Мокаци Армянский поэт XVI–XVII века

Спор неба и земли

Теймураз I Грузинский поэт 1589–1663

Маджама Отрывки из поэмы

Спор вина с устами

Красота твоя прелестна

Жалоба на жизнь

Гарсеван Чолокашвили Грузинский поэт Середина XVII века

Восхваление плодов

Иосиф Тбилели Грузинский поэт ? — погиб в 1688 г

Дидмоуравиани Отрывки из поэмы

Глава третья

Глава четвертая

Глава одиннадцатая

Арчил II Грузинский поэт 1647–1713

Спор Теймураза с Руставели

Вахтанг VI Грузинский поэт 1675–1737

О, горькая смерть!

Ковси Тебризи Азербайджанский поэт XVII век

Саиб Тебризи Азербайджанский поэт 1601–1677

Нишат Ширвани Азербайджанский поэт Конец XVII века

Мехджур Ширвани Азербайджанский поэт XVII век

Восхваление

Турды Узбекский поэт ? — ок. 1700 г

Машраб Бабарахим Узбекский поэт 1657–1711

Мэвла Колый Татарский поэт Вторая половина XVII века

О самом поэте и его творчестве

О земледелии

О бродягах

О любви, страсти и нравственности

Байрам-хан Туркменский поэт Конец XVI — начало XVII века

О, если б!

Если я недостоин тебя

Салым Туркмен Туркменский поэт XVII век

Из поэмы «Юсуф и Зулейха»

Варлаам Молдавский поэт Ок. 1590—1657

Стихи к гербу Молдавского княжества

Дософтей Молдавский поэт 1624–1693

Мирон Костин Молдавский поэт 1633–1691

Жизнь мира Суета сует и все суета

Шавкат Бухорои Таджикский поэт XVII век

Зебуниссо Таджикская поэтесса 1638–1702

Суд сердца

Этой ночью

Тропа любви

Идолопоклонница

Памятник любви

Пальма мысли

Сгорели стоны

Саидо Насафи Таджикский поэт ? — между 1707–1711 гг

Пятистишия

Касыда живописцу

Касыда хлебопеку

Бедиль Таджикский поэт 1644–1721

Четверостишия

Из поэмы «Ирфон»

Восхваление пахарей

Против поэтов, восхваляющих шахов

Мирзо Содик Мунши Таджикский поэт 1753/58—1819

Мунис Узбекский поэт 1778–1829

Утыз-Имэни Татарский поэт 1756–1836

Что значит быть джигитом

Что значит быть ученым?

Изложение дружбы

Как стать благовоспитанным?

Изложение о богачах

Салават Юлаев Башкирский поэт 1752—?

Родная страна

Юноше-воину

Гаиби Туркменский поэт Конец XVIII века

Моя Аннасолтан

Плачущий о розе

Над чашей светильника

Лужайки оживил

Что, святоши, с вас возьмешь?

Азади Довлетмамед Туркменский поэт 1700–1760

Притчи о шахах

Махтумкули Туркменский поэт Ок. 1733—80-е годы XVIII века

Будь спокойным

Не пристало

Несокрушимое

Вдали от родины

Возвращение на родину

Горы в тумане

Ищу спасенья

Светлое время

Тоска по родине

На себя взгляни

Дай исцеленье мне

Желание странствий

Откровение

Пятидесятилетие

1. Раскаяние

2. В Мазандеран

3. Среди друзей

Смерть отца

3. Странствие

4. Якуб, ищущий Юсупа

Не могу отличить

Влюбленный скиталец

Глаза Менгли

Ожидание Менгли

Поклонение

Из лучших лучший

Не вечен ты

Безвременье

Добро и зло

Дождя, дождя, мой султан!

Изменило мне счастье…

Называйся Фраги отныне

Наставление

Не зная зависти…

Несправедливость

Предостережение

Андалиб Нурмухамед-Гариб Туркменский поэт Ок. 1712—1780

Лейли и Меджнун Отрывки из дастана

Родители Лейли, чтоб отдалить ее от Меджнуна, запрещают дочери посещать школу, где учится Меджнун. Лейли с утренним ветерком посылает привет школьным подругам, рассказывая о своем горе:

Так же тоскует и Меджнун, разлученный с Лейли:

Он изливает свое горе другу Зенду:

Безумный Меджнун бродит по горам.

Эхо вторит его стонам.

Он обращается к горам:

Лейли просит друга Меджнуна — Зенда — сообщить ей о любимом:

Узнав о том, что родители собираются выдать ее за купца Ибн-Салама, Лейли молит бога спасти ее от злой участи:

Лейли пишет Меджнуну о том, что ее выдают замуж против ее воли и что она по-прежнему любит его:

Мимо тайного приюта Меджнуна в песках проходит караван Лейли. Меджнун не знает, во сне иль наяву показалась она:

Лейли не выносит разлуки. Умирая от любви, она последний вздох посылает Меджнуну:

Лейли умоляет мать не обижать без нее Меджнуна:

После смерти Лейли к могиле ее приходит Меджнун, чтобы навсегда окончить здесь свой жизненный путь. Мать Лейли, выполняя завещание дочери, рассказывает Меджнуну о ее последних минутах:

Магрупи Туркменский поэт XVIII век

Довлетъяр Песни из дастана

Шабенде Туркменский поэт Ок. 1720—1800

Гюль и Бильбиль Отрывки из дастана

Сын туркменского хана Бильбиль влюбляется в иранскую царевну Гюль. Вместе со своими друзьями Зелили и Сала-беком и своим школьным учителем, веселым Каландар-молла, он отправляется на поиски любимой. В пути друзья преодолевают многочисленные препятствия. В конце концов Бильбиль остается один. Его друг Зелили женился на дочери дракона, волшебнице Айслу, веселый Каландар стал зятем шаха Стамбула, а Сала-бек избрал женой царицу страны Талус — Гунчаби, которую он защитил от дракона.

Бильбиль находит Гюль, но отец красавицы обрекает на казнь дерзкого юношу. Бильбиль мужественно готовится к смерти и этим вызывает сочувствие шаха. Гюль и Бильбиль соединяются.

Слово Шабенде о любви Гюль и Бильбнля:

Бильбиль рассказывает друзьям о своей любви к Гюль:

Учитель Бильбиля, веселый Каландар-молла, одобряет своего юного друга:

Разыскивая Гюль, Бильбиль и его друзья вступают в битву с шахом Стамбула, также влюбленным в Гюль. Шах убит. У шаха — прекрасная дочь Ай-Джемаль, на которой женится Каландар-молла. Бильбиль продолжает путь, вдохновляя себя и спутников песнью:

Бильбиль доходит до реки Нил. Здесь он еще раз дает клятву, что найдет свою Гюль любой ценой:

Бильбиль находит Гюль и проводит с ней несколько дней. Отец девушки шах Алиджан, повелевает казнить Бильбиля. Бильбиль готов умереть за свою Гюль.

Шах помиловал храброго Бильбиля. Прощенный просит отпустить его на родину:

Бильбиль возвращается домой и счастливо живет с прекрасной Гюль.

Шейдаи Туркменский поэт Вторая половина XVIII века

Пришел Новруз

Прощание с сыном

Моей любимой не видал ли?

Бухар-Жырау Казахский поэт 1693–1787

Обращение поэта Бухара к хану Аблаю

Хан Аблай, отправляясь в поход, собрал батыров на совет и празднества и сказал им какие-то обидные слова, был с ними высокомерен. Певец из простолюдинов, Бухар-Жырау произнес свое

Слово к хану Аблаю

Жиен-Жырау Каракалпакский поэт XVIII век

Разоренный народ Из поэмы

Ага Масих Ширвани Азербайджанский поэт XVIII век

Пятистишия

Заклинание

Вагиф Молла-Панах Азербайджанский поэт 1717–1797

Видади Молла Вели Азербайджанский поэт 1709–1809

Первое письмо Вагифу

Багдасар Дпир Армянский поэт 1683–1768?

Не плачь, соловей

Песня весны

Свет очей моих

Петрос Капанци Армянский поэт Конец XVII века — 1784

Народу моему любимому

Не осыпай, о роза, лепестки

Григор Ошаканци Армянский поэт 1757–1799

Песня любви

Плач о городе Ани

Нагаш Овнатан Армянский поэт 1661–1722

Песня любви

Нет покоя мне

Милая, сжалься!

Моя возлюбленная

Жестокий друг

Песнь о грузинских красавицах

Песня весны и радости

Саят-Нова Армянский поэт 1712–1795

Манана Грузинская поэтесса XVIII век

Разговор Мананы с лихорадкой

Лихорадка сказала:

Манана сказала:

Лихорадка сказала:

Манана сказала:

Лихорадка сказала:

Манана сказала:

Лихорадка сказала:

Манана сказала:

Снова Манана сказала:

Лихорадка сказала:

Манана сказала:

Лихорадка сказала:

Манана сказала:

Лихорадка сказала:

Бесики Грузинский поэт 1750–1791

О царевне Анне

Сад грусти

Мне твои прегрешенья известны

С плачем летит соловей

Стройный стан

Неодолимые думы

Я думаю о тебе

Черные дрозды

Предутренний воздух прохладный…

Давид Гурамишвили Грузинский поэт 1705–1792

Давитиани Отрывки из поэмы

Имя и прозвище того, кто написал эту книгу.

Бедствия Грузии Отрывки из поэмы

Турки занимают Картли Карталинский царь уезжает в Россию

Побег Давида из плена

Выход из плена в Россию

Зубовка На мотив русской песни «Казак — душа правдивая»

Завещание Давида Гурамишвили

Анхил Марин Аварская поэтесса Конец XVIII века

Чтоб тебя поразила стрела

Приди, ясноокий

Патимат из Кумуха Лакская поэтесса Вторая половина XVIII века

Саид из Кочхюра Лезгинский поэт 1767–1812

Проклятье Мурсал-хану

Черна судьба

Григорий Сковорода Украинский поэт 1722–1794

De libertate

Иван Котляревский Украинский поэт 1769–1838

Энеида Отрывки

Часть первая

Кристионас Донелайтис Литовский поэт 1714–1780

Времена года Отрывки из поэмы

Блага осени

Пиршество лисицы и аиста

Рыжка на ярмарке

Пес-голован

Волк-судья

Иллюстрации

Портрет Григора Нарекаци. 1173 г.

Матенадаран. Институт древних рукописей имени Месропа Мештоца при Совете Министров Армянской ССР.

Фрагмент рукописи X в. (Реплика Эчмиадзинского Евангелия)

Матенадаран. Институт древних рукописей имени Месропа Маштоца при Совете Министров Армянской ССР.

«Иона, сбрасываемый в пасть кита». «Чаштоц» («Праздничная минея»), 1286 г

Матенадаран. Институт древних рукописей имени Месропа Маштоца при Совете Министров Армянской ССР.

«Лейли навещает Меджнуна». Рукопись «Меджнун ва Лайли».

Государственная Публичная библиотека имени М. Е. Салтыкова-Щедрина.

«Пир». Назим Харави. «Юсуф и Зулейха». Дарваз. 1797–1798 гг.

Государственный Эрмитаж.

«Юсуф и Зулейха едут в сады». Назим Харави. «Юсуф и Зулейха». Дарваз. 1797–1798 гг.

Государственный Эрмитаж.

«Старый борец побеждает своего ученика». Бухара. XVI–XVIII вв.

Государственная Публичная библиотека имени М. Е. Салтыкова-Щедрина.

«Полет черепахи». «Тухафат ал-Ахрар». 60-е годы XVI в. Каллиграф Мир Хусайн ал-Хусайн Мир Кулянги-ходжа. Бухарский стиль. Дорн—425, л. 46а

Государственная Публичная библиотека имени М. Е. Салтыкова-Щедрина.

«Св. Мама верхом на льве» («Аллегория весны»). Творения Григория Богослова. XII в.

Институт рукописей имени К. С. Кекелидзе АН Грузинской ССР.

«Архангел Михаил берет Аввакума в львиный ров Даниила». Псалтирь. XV в.

Институт рукописей имени К. С. Кекелидзе АН Грузинской ССР.

Лист рукописи. Гулани из Канчаети. 1674 г

Институт рукописей имени К. С. Кекелидзе АН Грузинской ССР.

«Игра в човган». Миниатюра неизвестного художника школы Султана Мухаммеда. Из рукописи «Гуй у човган». 1524 г. Тебриз. Дорн — 441, л. 26 об.

Государственная Публичная библиотека имени М. Е. Салтыкова-Щедрина.

«Юноша с книгой у дерева». Миниатюра из муракка. Султан Мухаммед. Тебриз. Первая половина XVI века. Дорн — 489.

Государственная Публичная библиотека имени М. Е. Салтыкова-Щедрина.

«Группа в челне». Фрагмент иконы «Мария Египетская» Вторая половина XVII в.

Село Лисковате на Лемковщине.

На суперобложке:

Григор Нарекаци. «Книга скорбных песнопений». Портрет Григора Нарекаци. Художник Григор Мличеци. 1173 г. Матенадаран. Институт древних рукописей имени Месропа Маштоца при Совете Министров Армянской ССР.

«Старый борец побеждает своего ученика». Бухара. XVI–XVIII вв. Государственная Публичная библиотека имени М. Е. Салтыкова-Щедрина.

«Юноша с книгой у дерева». Миниатюра из муракка. Султан Мухаммед. Тебриз. Первая половина XVI в. Дорн-489. Государственная Публичная библиотека имени М. Е. Салтыкова-Щедрина.

Лист рукописи. Гулани из Канчаети. 1674 г. Институт рукописей имени К. С. Кекелидзе АН Грузинской ССР.

«Казак-бандурист». XVIII в. Днепропетровский исторический музей.

Юсуф и Зулейха едут в сады». Назим Харави. «Юсуф и «Зулейха». Дарвал. 1797–1798 гг. Государственный Эрмитаж.

Л. Арутюнов и В. Танеев. Пятнадцать веков поэзии народов СССР 5

IV–IX ВЕКА

МЕСРОП МАШТОЦ

«Море жизни всегда обуревает меня..» Перевод В. Брюсова 45

«Рано утром предстану пред тобой.» Перевод В. Брюсова 45

«Надежда моих младенческих дней…» Перевод А. Сендыка 45

«Вседержитель, греховность мою сокруши.» Перевод А. Сендыка 46

НЕИЗВЕСТНЫЙ АРМЯНСКИЙ ПОЭТ

Шаракан («Отец милосердный, заботливый.») Перевод А. Сендыка 46

НЕИЗВЕСТНЫЙ АРМЯНСКИЙ ПОЭТ

Шаракан («Свет, и света создатель, и первый светоч…») Перевод А. Сендыка

МОВСЕС ХОРЕНАЦИ

Рождение Ваагна. Перевод В. Брюсова 48

О царе Арташесе. Отрывки

«Храбрый царь Арташес на вороного сел…» Перевод В. Брюсова 48

«К тебе обращаюсь, прославленный царь Арташес…» Перевод А. Сендыка 48

«Кто возвратит мне дым моего очага…» Перевод А. Сендыка 49

«Когда поскачешь ты на охоту…» Перевод А. Сендыка 49

О построении Вардгеса. Перевод В. Брюсова 49

ИОАНН МАНДАКУНИ

«Преображеньем твоим на горе…» Перевод В. Брюсова. 49

«Жены, славны страной и народом своим…» Перевод С. Шервинского 50

ДАВТАК КЕРТОГ

Плач на смерть великого князя Джаваншира. Перевод Н. Гребнева 51

СТЕПАННОС СЮНЕЦИ

«Неувядаемый цветок, высот свободных светлый крин…»

Перевод К. Липскерова 55

СААКДУХТ СЮНЕЦИ

Пресвятая Мария. Перевод А. Сендыка 56

ХАНЗАЛА БОДГИСИ Перевод В. Левика

«Быть может, первенство и слава сокрыты…» 57

«Милая в костер бросала руту на закате дня…» 58

ФИРУЗ МАШРИКИ

«Злее птицы кровожадной эта хищная стрела…» Перевод В. Левика 58

АБУСАЛИК ГУРГАНИ Перевод В. Левика

«Мой совет: в неравной битве лучше кровь свою пролей…» 58

«Ты сердце унесла своим единым взглядом…» 58

X–XIII ВЕКА

ГРИГОР НАРЕКАЦИ

Алмазная роза. Перевод В. Брюсова 61

Песнь на воскресение Христово. Перевод В. Брюсова … 62

Книга скорбных песнопении. Отрывки. Перевод Н. Гребнева 63

ШАХИД БАЛХИ Перевод В. Левика

«О знанье мудрое, жемчужина жемчужин!..» 109

«Видно, знанье и богатство — то же, что нарцисс и роза…» 109

«Когда бы дым валил от горя, как от костра лесного…». 110

«Бродил я меж развалин Туса, среди обломков и травы…» 110

«Льет слезы туча, как влюбленный…» 110

«Есть два ремесленника в мире, у каждого своя забота…» 110

АБУ ШАКУР БАЛХИ Перевод В. Левика

«Врагу пощады не давай, мой брат…» 110

«Кто посвящает жизнь свою ученью и добру…» 111

«В познаньях я достиг уже того…» 111

«Заблуждается, кто жемчуг выше всех искусств считает…» 111

«Томим разлукою с тобой, палим безмерною тоской…». 111

АБУ МАНСУР ДАКИКИ Перевод В. Левика

«Есть два властителя — цари земных широт…» Ill

«Как ты изменчив, мир, — ты суетой зачат!..» 112

«Облекая мир в праздничный наряд…». 112

«Ничтожен стал я в бытии застойном…» 113

«Когда бы все переменилось, и в мире вдруг ночей не стило. 113

ИМАРО ХОРАСАНИ Перевод В. Левика

«Я спрячусь тайно в эти строки, едва прочтешь мой звонкий стих…» 114

«В руке у пери среброликой сверкает чаша — посмотри!" 114

«Мир серебристым был от снега, и вдруг — какая перемена!..» 114

ХАКИМ ХАББАЗ НИШАПУРИ И ЕГО СЫН Перевод В. Левика

Отец … 114

АБУ-ЛЬ-ХАСАН КИСАИ Перевод В. Левика

«Роза — дар прекрасный рая, людям посланный на благо!..» 115

«Трехсотсороковой к концу. Свершился дней круговорот.» 115

АБУ-ЛЬ-КАСИМ УНСУРИ Перевод И. Гуровой

Отрывки из касыд 110

АБУ АЛИ ИБН СИНА

Рубаи. Перевод С. Липкина 118

АБУ-ЛЬ-ХАСАН ФАРРУХИ

Отрывки из касыд

«Встают облака голубые…» Перевод А. Кочеткова … 120

«Так свежа земля родная…» Перевод А. Кочеткова. . 121

«Когда в переливы атласа…» Перевод А. Кочеткова … 122

«Я сказал: «Только три поцелуя…» Перевод А. Кочеткова. 123

«Я видел блеск Самарканда…» Перевод И. Гуровой. 124

АБУНАДЖМ МАНУЧЕХРИ

Отрывки из касыд. Перевод И. Гуровой 125

АБУ МАНСУР АСАДИ

Спор дня и ночи, Перевод В. Левика 127

НОСИР ХИСРОУ Перевод А. Адалис

Спор с богом 130

«Вот взмыл орел с высоких скал. Он, но обычаю орла…» 134

ФАХР АД-ДИН АСАД ГУРГАНИ

Вис и Рамин. Отрывок. Перевод С. Липкина 131

МА'СУД СААД САЛЬМАН

Отрывок из «Тюремной касыды». Перевод Н. Заболоцкого 138

КАТРАН ТЕБРИЗИ

Касыда о тавризском землетрясении. Перевод П. Антокольского 139

Газель. Перевод С. Гаврина 140

Рубан. Перевод С. Гаврина 140

ЮСУФ ХАС-ХАДЖИБ

Из книги «Наука быть счастливым». Перевод Н. Гребнеса 141.

АХМАД ЯССАВИ Перевод А. Адалис

«Прежней щедрости в народе нашем нет…» 147

«Некто был к власти приучен…» 147

АХМАД ЮГНАКИ

Из поэмы «Подарок истин». Перевод А. Адалис 148

ОВАНЕС САРКАВАГ ИМАСТАСЕР

Мудрая беседа, которую вел в час прогулки философ Ованес Саркаваг

с птицей, именуемой «пересмешник». Перевод Н. Гребнева 150

НЕРСЕС ШНОРАЛИ

На распятие господне. Перевод В. Брюсова 154

На ночь великого пятка. Перевод В. Брюсова 155

Всем усопшим. Перевод В. Брюсова 156

При восходе солнца. Перевод В. Брюсова 156

Небо. Перевод Н. Гребнева 156

Солнце истины. Перевод Н. Гребнева 157

ЧАХРУХАДЗЕ Тамариани

Ода вторая. Перевод К. Бальмонта 158

Ода пятая. Перевод С. Липкина. 159

Ода двенадцатая. Перевод С. Липкина 161

ИОАНН ШАВТЕЛИ

Абдул-мессия. Фрагменты. Перевод С. Липкина 163

МЕХСЕТИ ГЯНДЖЕВИ

Рубаи. Перевод В. Бугаевского 170

МУДЖИРЕДДИ НБЕЙЛАКАНИ Перевод Дм. Голубкова

ЭФЗЕЛЕДДИН ХАГАНИ

Развалины города Медапи. Перевод П. Антокольского. 173

Жалоба на свое положение. Перевод В. Державина. . 175

Газели. Перевод В. Державина 177

Кыта. Перевод В. Державина 178

Рубаи. Перевод К. Симонова 179

НИЗАМИ ГЯНДЖЕВИ

«Готова молодость твоя откочевать…» Перевод К. Липскерова 180

«О кумир! Мне знак призывный…» Перевод К. Липскерова 181

«Мне ночь не в ночь…» Перевод К. Липскерова 181

«Спустилась ночь…» Перевод П. Антокольского 181

«В ночи я знаю: сердце мне…» Перевод А. Тарковского. 182

«Мир покаянья моего разрушен…» Перевод С. Шервинского 182

«Спеши, о, спеши, без тебя умираю!.» Перевод Ив. Вруни 183

«Расступился черный мускус…» Перевод А. Тарковского. 183

«Ты видишь: я твой давний друг…» Перевод А. Тарковского 184

«Лик покажи свой…» Перевод О. Румера 184

«Счастье пьяное мое в ум придет когда-нибудь…» Перевод Ив. Бруни. 185

«Другим знавала ты меня…» Перевод Вс. Рождественского 185

«О Луна, скажи…» Перевод Ив. Вруни. 186

«Месяц неполный прошел…» Перевод К. Липскерова. . 186

«Так роза на щеках вина смеется…» Перевод И. Асанова 186

«Ты рукой мне сжала сердце…» Перевод Ив. Вруни. 186

«Друг, утешься…» Перевод С. Абрамова 187

«Жить в заботе и невзгодах…» Перевод Ив. Вруни. 187

«Где путь в кумирню? Где в мечеть пройти?..» Перевод А. Жарова 188

Рубаи. Перевод О. Румера 188

«Царь царей в слаганье слов я…» Перевод Е. Долматовского 189

«Увы, на этой лужайке, где согнут страстью я…» Перевод А. Кочеткова190

САБИР ТЕРМЕЗИ Перевод М. Замаховской

«Лишь в странствиях себя мы познаем…». 195

«Ты к мыслям злым не обращай лица…» 195

АБУ-ЛЬ-МАДЖД САНАИ Перевод А. Кочеткова

Притчи из поэмы «Сады истин» 196

АВХАДАДДИН АНВАРИ Перевод А. Кочеткова

«О придворных поэтах речь мою разумей…» 2(J1

«Влюбленный спросил меня: «Пишешь газели, как прежде писал?» 201

Ответ шаху на его приглашение явиться ко двору … 202

«Четыре есть приметы у доблестных людей» 203

ФАРИД-АД-ДИН АТТАР Перевод П. Гуровой

Отрывок из поэмы «Язык птиц» 204

Отрывки из «Божественной книги» 200

АСИР АД-ДИН АХСИКАТИ Перевод Д. Самойлова

«Шиву в разладе с милой, — о, аллах!..» 210

«Привык я на пути своем добро из горя извлекать…». 210

«Прекрасно с миром в мире быть по милости творца…». 211

«Зачем врачи, когда у них лекарства не найти?..» …. 211

«С тех пор, о господи, как мир ты справедливости учил…» 212

САЙФИ ИСФАРАНГИ Перевод Д. Самойлова

«Нынче к ночи — вода от запруды иной…» 213

«Нет любимых, и в мире сближения нет…» 213

«Мир не трогай — свершенья из мира ушли…» 214

«Сад любви — в нем святыни цветка не найти…» ….215

«Я сгорел на огне устремлений своих…» 210

«Пью я воду живую из моря стихов…» 217

«Я в союзе с любовью, всегда молодой…» 218

«С духом праведных не было б речи одной…» 218

САЙФИ ФАРГОНИ Перевод Д. Самойлова

«Сахар пользы в солонке тщеты не найдем…» 219

Касыда 220

Юсуф и Зулейха. Отрывок из поэмы. Перевод Р. Морана. 222

ОВЛНЕС ЕРЗНКАЦИ ПЛУЗ

Четверостишия. 1–4 перевод В. Брюсова, 5–6 О. Румера 224

Ованес и Агиа. Перевод Н. Гребнева 225

Колесо судьбы. Перевод В. Брюсова 228

Сердце мое, отчего ты забилось? Перевод Н. Гребнева. 229

Цветок любви. Перевод Н. Гребнева 229

К богатым. Перевод Н. Гребнева 230

XIV–XVII ВЕКА

КОНСТАНДИН ЕРЗНКАЦИ

Отрывок. Перевод В. Брюсова 237

Весна. Перевод В. Брюсова 2-38

Борьба плоти и духа. Перевод М. Лозинского 239

Слово на час печали, написанное о братьях, обидевших

меня. Перевод М. Лозинского 240

Песня чистой любви. Перевод Н. Гребнева 241

Я — твой пленник, сжалься надо мной. Перевод Н. Гребнева 242

Песня любви. Перевод Н. Гребнева 244

Поучение, нужное и полезное простым людям. Перевод А. Сендыка 245

Слово о злом товарище и о тех, кто верит врагам доброты. Перевод А. Сендыка

ХАЧАТУР КЕЧАРЕЦИ

Бренное тело корила душа. Перевод Н. Гребнева …. 249

Господь словам моим свидетель. Перевод Н. Гребнева.. 250

Я смертный, сотворен из праха. Перевод Н. Гребнева. 250

Жизнь на земле подобна морю. Перевод Н. Гребнева … 251

Я потерянный агнец. Перевод А. Сендыка 252

ИЗЕДДИН ГАСАНОГЛЫ

«Ты душу выпила мою…» Перевод П. Антокольского. . 254

АВХЕДИ МЕРАГАИ

Отрывки из поэмы «Джами-джем». Перевод Г. Асанина. 255

«Кувшин с вином — мой верный друг…» Перевод Д. Самойлова 250

«Сердцу нечем дышать…» Перевод Д. Самойлова …. 257

«Гиацинта цветенье…» Перевод Д. Самойлова 257

«В сердце милой отыскивать…» Перевод Д. Самойлова. 258

«Если вдруг говорящий…» Перевод Д. Самойлова …. 258

«Увяданью всегда…» Перевод Д. Самойлова 259

«О любимый мой враг…» Перевод Д. Самойлова …. 259

«Мое сердце любовью полно…» Перевод Д. Самойлова. 200

ХАДЖУ КИРМАНИ Перевод С. Шервинского

Из поэмы «Гуль и Новруз» 200

«Когда под сенью райских кущ собой украсила айвам…» 264

УБАЙД ЗАКАНИ Перевод В. Звягинцевой

«Спасенья на земле нам от страданья нет…» 264

«Встречать зарю в кругу друзей с фиалом хорошо…». 265

«Время настало, и снова мы пьем, как хотим…» ….266

«У моря скорби берегов не видно…» 266

КАМАЛ ХУДЖАНДИ

Сказал. Перевод В. Потаповой 267

Прикажи отречься. Перевод В. Потаповой 267

Сначала посеять зерно. Перевод в. Потаповой 268

Будь осмотрителен. Перевод П. Потаповой 268

«Тропою мужества, друзья.» Перевод А. Адалис …. 260

«Эта шумная улица…» Перевод И. Сельвинского …. 260

«Где солнце дневное проходит..» Перевод.4. Адалис. . 270

Что за дар обольщенья сердец. Перевод В. Потаповой.. 270

«Я спросил: человек или ангел ты?.» Перевод П. Звягинцевой 271

«О, беспокойство снова и снова!..» Перевод Л. Адалис.. 271

«Слезой кровавой плачу…» Перевод А. Адалис 272

«До чего противна мысль о монахе изувере!.» Перевод В. Потаповой 272

Отшельникам нас не понять. Перевод П. Потаповой.. 273

НОСИР БУХОРОИ Перевод В. Звягинцевой

«Беседа с другом на пиру — вот радостная цель…». 273

«И малого врага ничтожным не считай…» 274

«Храни достоинство свое повсюду, человек!..» 274

БУРХАНЭДДИН СИВАСИ

Рубаи. Перевод А. Кафанова 274

Перевод К. Симонова

Вахария. 275

Газели 277

АССАР ТЕБРИЗИ

Отрывок из поэмы «Мехр и Муштари». Перевод С. Гаврина

Перевод С. Сомовой

Четверостишие, 283

Из «Книги любви». Перевод В. Державина 284

Из поэмы «Юсуф и Зулейха». Перевод В. Державина.. 289

OBAHEC ТЛКУРАНЦИ

Песня любви. Перевод В. Брюсова 291

Не убей меня любовью. Перевод С. Спасского 291

К смерти. Перевод В. Брюсова 293

Лик твой — солнце. Перевод Н. Гребнева. 293

Встретил я красавицу нежданно. Перевод Н. Гребнева. 294

«Земля подобна раю стала…» Перевод Н. Гребнева …. 295

Коль не было б мужей… Перевод Н. Гребнева 297

МКРТИЧ НАГАШ

Суета мира. Перевод В. Брюсова 298

О жадности. Перевод П. Панченко 299

Странник. Перевод Н. Г ребнева 300

Плач об умерших. Перевод А. Сендыка 301

АРАКЕЛ БАГИШЕЦИ

Песня о розе и соловье. Перевод В. Брюсова 304

АРАКЕЛ СЮНЕЦИ

Молитва. Перевод М. Кузмина 306

Из «Адамовой книги». Перевод Н. Гребнева 310

ХАКИКИ ДЖАХАНШАХ КАРА-КОЮНЛУ Перевод А. Кафанова

«Ей. что сердце мне разбила равнодушьем…» 312

«Милость, явленная богом, красоте всегда важна…». 313

«Стройней твоего кипарисного стана не видел…» …. 311

Газели. Перевод М. Зенкевича

Газели. Перевод А. Кочеткова

«Что же станет с душой…» Перевод Т. Спендиаровой.

«Птица души устремилась туда, где она…» Перевод Л. Гумилева

«Нежные! Взглядами нас…» Перевод П. Державина.

«Сердце мое, виночерпий…» Перевод П. Заболоцкого.

«Скажи моей деве, что скоро я жить перестану, скажи!..»

Перевод Н. Заболоцкого

«Где моя розоликая…» Перевод В. Державина

«Ты словно кипарис высокий…» Перевод В. Державина

«Когда кокетка на меня…» Перевод Т. Спендиаровой.

«Ах, поведай, девам рая…» Перевод Т. Спендиаровой.

«Если б свет лица ее погас…» Перевод Л. Гумилева.

«Что равно твоим кудрям…» Перевод С. Липкина.

«Доколь я луноликой буду мучим…» Перевод Л. Гумилева

«Красота твоя — светильник…» Перевод С. Липкина.

«Твой стан, твои уста увидев…» Перевод С. Липкина.

«О красавица, напрасно…» Перевод Т. Стрешневой.

«В сеть волос меня поймала…» Перевод Т. Стрешневой.

«Моей любимой тонкий стан…» Перевод Т. Стрешневой.

АЛИШЕР НАВОИ

Чудеса детства

«Чаша, солнце отражая…» Перевод Вс. Рождественского

«В разлуке с любимой…» Перевод В. Державина ….

«Этот град опостылел в разлуке…» Перевод В. Державина

«В гневе ты — любой поступок…» Перевод Г. Ярославцева

«Коль пользы от людей все нет…» Перевод Г. Ярославцева

«С холодным вздохом…» Перевод Т. Спендиаровой.

«Весна без тебя — палача жгут…» Перевод К. Симонова.

«Пользы мира ты не жаждай…» Перевод А. Голембы.

Редкости юности

«Лик твой зеркалом сверкая…» Перевод Вс. Рождественского

«Твоей неверностью…» Перевод Г. Ярославцева

«Двух резвых своих газелей…» Перевод Вс. Рождественского 332

«Осрамился я — но пьяный сок…» Перевод С. Шервинского 333

«Как меня б ты ни терзала…» Перевод И. Ушакова. . 333

«Оттого, когда я в горе…» Перевод А. Кронгауза 334

«Весной страшна разлука…» Перевод Г. Ярославцева.. 334

«Двух зубов мне не хватает…» Перевод П. Ушакова. . 335

«Огнем объяты небеса…» Перевод Е. Аксельрод 335

«Недруги меня чернят…» Перевод П. Ушакова 336

«Во сне глаза из-за любви…» Перевод Вс. Рождественского 336

«Я хочу, чтоб был счастливым…» Перевод И. Ушакова. 337

Совершенства среднего возраста

«В огонь — зеленый кипарис!..» Перевод Л. Пеньковского 337

«Когда в тоске заговорю…» Перевод П. Лебедева …. 338

«Всегда он в обуви грубой…» Перевод С. Иванова …. 338

«Занемог я…» Перевод В. Звягинцевой 339

«Странно мне: без нее…» Перевод В. Звягинцевой …. 339

«Отраду приносит роза…» Перевод Вс. Рождественского.. 340

«Кто дорог — мной не дорожит…» Перевод Ю. Нейман.. 340

«Сердце, столь злое со мной…» Перевод Ю. Нейман. . 341

«Почему на лик прекрасный…» Перевод Вс. Рождественского 342

«Если нам сердце и разум…» Перевод В. Потаповой. 342

«О друзья, явите милость!..» Перевод Ю. Нейман … 343

«Прилетел из сада ветер…» Перевод П. Железнова …. 343

«Кругом враги…» Перевод А. Иванова 344

«Друзьям, наперсникам случайным…» Перевод А. Голембы 344

«Красотой твоей, как солнцем…» Перевод Ю. Нейман. 345

«Только солнце помянув..» Перевод Г. Ярославцева.. 345

«Меджнунам пылким каждый миг…» Перевод Г. Ярославцева 346

«Друзей, что нас утешат в горе…» Перевод Г. Ярославцева 346

«Тебя увндя в цветнике…» Перевод 'Г. Стрешневой. 347

«В разлуке телом я ослаб…» Перевод Т. Стрешневой. 347

«Пери, сжалься надо мною…» Перевод Т. Стрешневой. 348

«Связь с городами я порвал…» Перевод Т. Стрешневой. 348

«Я тыщу раз горел огнем…» Перевод Т. Стрешневой. 349

«О розе нежной и живой…» Перевод Т. Стрешневой. 349

«Не удивляйся…» Перевод Т. Стрешневой 350

«С кипарисом тонкостенным…» Перевод Т. Стрешневой. 350

Полезные советы старости

«Она ушла, покинув пир…» Перевод С. Иванова 351

«В мой дом, разгорячась…» Перевод В. Звягинцевой. 352

«Только ты взяла с улыбкой…» Перевод Вс. Рождественского 352

«Здоровым меня оставить…» Перевод А. Сендыка …. 353

«Я желтухой болен, кравчий…» Перевод С. Шервинского 353

«Улыбки всем расточая.» Перевод А. Сендыка ….354

«От неверной сто горьких бед…» Перевод С. Иванова. 354

«Злее, чем измены мрак…» Перевод С. Иванова З54

«Кипарис розоволикий…» Перевод П. Железнова …. 355

Тарджибаид

«О, почему с тобой я не дружу, вино?..» Перевод Л. Пеньковского 350

«Я пью. Недуг любви меня скрутил опять…» Перевод Н. Лебедева 357

Кыта. Перевод С. Иванова 357

Рубаи. Перевод Л. Пепьковского 359

Туюги. Перевод С. Иванова. 359

Фарды. Перевод С. Северцева 391

ЗАХИРЕДДИН МУХАММАД БАБУР Перевод Л. Пеньковского

Газели …. 365

Письмо 368

МУХАММАД САЛИХ

Из поэмы «Шейбани-наме». Перевод В. Державина.. 373

Повесть о Сайфульмулюке. Перевод В. Соловьева …. 379

ИСМАТИ БУХОРОИ Перевод В. Потаповой

«Если душа от рожденья не терпит насилья и зла" 384

«Разум спросил я: «О мудрый, деяний творец..». 385

БАДРАДДИН ХИЛАЛИ Перевод К. Липскерова

«Лишь приподнимешься, блестя, ты в ранний час на ложе…" 385

«Все, влюбленные в красавиц, к ним стремлением полны..» 386

«Когда моя любимая в мой бедный дом приходит…». 386

«Как недуг любви осилить? Где целительные травы?..». 387

«О луна! Сегодня праздник, — всем открыта взглядам ты…» 387

«Ах, дружна, моя подруга, ты с другим! Увы, увы!..». 388

АБДУРАХМАН МУШФИКИ

«Кравчий-утро, наполнив свой кубок..» Перевод А. Кочеткова. 388

«Кататься вздумала осень…» Перевод А. Кочеткова.. 389

«Сестра, отец наш опочил…» Перевод Т. Стрешневой. 390

ШАХ-ИСМАИЛ ХАТА И

Бахария. Отр ывок из поэмы "Дех-наме». Перевод В. Державина 390

«До сотворения мира началом начал был я…»

Перевод В. Лебедева, Л. Кацнельсона 393

«Говорит: уходи!..» Перевод Дм. Голубкова 394

«Душа моя, жизнь моя…» Перевод Дм. Голубкова. . 394

«Я ныне властитель державы любви!..» Перевод Дм. Голубкова 395

Мусаддас. Перевод Б. Лебедева, Л. Кацнельсона ….. 395

«Богиня! Если для тебя…» Перевод П. Антокольского. . 396

«Утренний зефир мечтает…» Перевод К. Симонова. . 397

«Падишах золотой земли…» Перевод В. Луговского. . 397

«О мой друг, если из-за тебя..» Перевод А. Старостина.. 398

«Бессилен друг, коварно время…» Перевод П. Антокольского 399

«Я горем сам горел…» Перевод Е. Долматовского …. 399

«Велишь мне ненавидеть жизнь…» Перевод П. Антокольского 400

«О душа моя, четок не трогай…» Перевод В. Державина. 400

«Печалью сердце сожжено…» Перевод П. Антокольского. 401

«Я жизнью жертвовал не раз..» Перевод П. Антокольского 402

«Я скован, я пленен…» Перевод Е. Долматовского. 402

Тарджибанд. Перевод А. Старостина 403

Мухаммас. Перевод В. Луговского 405

Рубаи. Перевод 1–4 А. Старостина, 5—$ А. Адалис. 405

МУХ АМЕДЪЯР

Судьба девушки. Перевод Р. Морана 407

О доброте. Перевод Р. Морана 411

Беседа поэта со своим сердцем. Из поэмы «Подарок джигитов».

Перевод С. Липкина 411

Лучи души. Отрывки из поэмы

О щедрости. Перевод Р. Морана 413

Справедливость и язык. Перевод Л. Пеньковского. 414

Песня любви. Перевод В. Брюсова 415

ГРИГОРИС АХТАМАРЦИ

Песня. Перевод В. Брюсова

Песнь о розе и соловье. Перевод В. Брюсова

Песня о желанной. Перевод С. Спасского

Песня. Перевод С. Спасского

Песнь об одном епископе. Перевод В. Брюсова

НААПЕТ КУЧАК

Айрены любви

«Твоих грудей шамамы…» Перевод В. Брюсова.427

«О ночь, продлись!..» Перевод В. Брюсова 427

«Идя близ церкви…» Перевод В. Брюсова 427

«Когда умру я от любви…» Перевод В. Брюсова 427

«Ко дверям возлюбленной…» Перевод А. Адалис 427

«С той поры, как рожден на свет…» Перевод А. Адалис 427

«Но нужна ты мне, не нужна…» Перевод Н. Гребнева. .428

«Пред тобою я, мой желанный…» Перевод Н. Гребнева.

«Ах, случилась нрорушка одна…» Перевод Н. Гребнева.

«Ты смеешься, ты все не со мною…» Перевод Н. Гребнева.

«Милый мой, мне принесший зло…» Перевод Н. Гребнева.

«Я люблю, я огнем объята..» Перевод Н. Гребнева.

«Я, как всякая птица, дика…» Перевод Н. Гребнева.

«Я опился, но не вином…» Перевод Н. Гребнева.

«Ловчий сокол я с красным кольцом…» Перевод Н. Гребнева

«Мы пылали с тобой огнем…» Перевод Н. Гребнева.

«Эх, глаза, мне бы выжечь вас…» Перевод Н. Г ребнева.

«О, как много в тебе, вино…» Перевод Н. Гребнева.

«Где была ты, откуда пришла?..» Перевод Н. Гребнева.

«Я тебе надоел, ну что же!..» Перевод Н. Гребнева.

Черноброва ты, тонкостанна..» Перевод Н. Гребнева.

«Мне б рубашкою стать льняною…» Перевод Н. Гребнева.

«Совершая обычный свой путь…» Перевод Н. Гребнева.

«Образумься, побойся бога.» Перевод Н. Гребнева.

«Вот красавица с грудью белой…» Перевод Н. Гребнева.

«Ты не яблоко ли румяное…» Перевод Н. Гребнева.

«Я в вечерний час, в час туманный…» Перевод Н. Гребнева

«Ты приди ко мне в час заката…» Перевод Н. Гребнева.

«Если в сад я твой попаду…» Перевод Н. Гребнева.

«Твое ложе — мой храм и мой дом…» Перевод Н. Гребнева

«Видишь, яблоня на пригорке…» Перевод Н. Г ребнева.

«Там старушка живет у нас…» Перевод Н. Гребнева.

«Целовал я красавиц мало…» Перевод Н. Г ребнева.

«Тонок стаи твой, грудь высока…» Перевод Н. Гребнева.

Айрены странствий и печали. Перевод Н. Гребнева 431

Гнома. Перевод С. Шервинского 437

НЕИЗВЕСТНЫЙ АРМЯНСКИЙ ПОЭТ

«О злая! С черной красотой!..» Перевод В. Брюсова. 437

НЕИЗВЕСТНЫЙ АРМЯНСКИЙ ПОЭТ

Песня о четырех элементах. Перевод В. Брюсова …. 438

НЕИЗВЕСТНЫЙ АРМЯНСКИЙ ПОЭТ

Ноктюрн. Перевод В. Брюсова 439

НЕИЗВЕСТНЫЙ АРМЯНСКИЙ ПОЭТ

«Как вам не завидовать…» Перевод В. Брюсова 440

НЕИЗВЕСТНЫЙ АРМЯНСКИЙ ПОЭТ

Крунк. Перевод В. Брюсова 440

ОВАСАП СЕБАСТАЦИ

Любовь монаха. Перевод Вс. Рождественского 442

«Сегодня в саду мне явилась она…» Перевод А. Сендыка 444

«Вся она как зацветший гранат…» Перевод А. Сендыка.. 445

ДАВИД САЛАДЗОРЦИ

Восхваление цветов. Перевод С. Шервинского 446

Песня любви. Перевод В. Брюсова. 449

ИЕРЕМИЯ КЕМУРДЖЯН

Песня любви. Перевод В. Брюсова 451

НЕРСЕС МОКАЦИ

Спор неба и земли. Перевод Н. Гребнева 452

ТЕЙМУРАЗ I

Маджама. Отрывки из поэмы

Спор вина с устами. Перевод Л. Пеньковского 454

Красота твоя прелестна. Перевод И. Гуровой …. 45.

Жалоба на жизнь. Перевод И. Г уровой 457

ГАРСЕВАН ЧОЛОКАШВИЛИ

Восхваление плодов. Перевод С. Шервинского 460

ИОСИФ ТБИЛЕЛИ

Дидмоуравиани. Отрывки из поэмы. Перевод Г. Цагарели 464

Спор Теймураза с Руставели. Перевод К. Липскерова. 470

ВАХТАНГ VI Перевод А. Кочеткова

Тбилиси 474

О, горькая смерть! 475

КОВСИ ТЕБРИЗИ

Газели. Перевод П. Антокольского 476

САИБ ТЕБРИЗИ

Газель. Перевод Г. Асанина 478

НИШАТ ШИРВАНИ

Мурабба. Перевод П. Антокольского 479

МЕХДЖУР ШИРВАНИ

Восхваление. Перевод Д. Самойлова 479

Мухаммас. Перевод Т. Стрешневой 481

Газели. Перевод Т. Стрешневой 484

МАШРАБ БАБАРАХИМ

Газели. Перевод В. Державина 486

«К порогу любимой…» Перевод Т. Спендиаровой …. 487

«В любви признаюсь…» Перевод Т. Спендиаровой … 487

«В горе я дни…» Перевод П. Державина 488

«Ждал всю ночь я…» Перевод В. Державина …… 489

«Я, рожденный для страданья…» Перевод В. Державина. 489

МЭВЛА КОЛЫЙ

Хикметы. Перевод Р. Морана 400

БАЙРАМ-ХАН Перевод А. Кафанова

Сгорит 493

Рубаи <93

О, если б! 494

Если я недостоин тебя 494

САЛЫМ ТУРКМЕН Перевод А. Кафанова

Из поэмы «Юсуф и Зулейха» 495

Стихи к гербу Молдавского княжества. Перевод Ю. Кожевникова 496

«Строя миром крепость мира…» Перевод Ю. Кожевникова 497

МИРОН КОСТИН

Жизнь мира. Суета сует и все суета. Перевод Ю. Кожевникова 498

ШАВКАТ БУХОРОИ Перевод Д. Самойлова

Касыда 499

«Уходишь ты — и без тебя с вином враждует кубок мой…» 501

«В твоих глазах кувшин с вином и пьющий соединены…» 502

«К дверям кумиров я пришел, в оковы верности одет…». 502

«От зависти к твоим губам пить перестал росу бутон…» 503

«Тот, кто находит вкус в крови, тому убийство нипочем…» 503

«Когда рубины губ твоих…» Перевод Н. Познанской. . 507

«К чему, к чему мои глаза…» Перевод И. Сельвинского. 507

Мое имя. Перевод Т. Стрешневой 508

Суд сердца. Перевод Т. Стрешневой 508

Пламя. Перевод Т. Стрешневой 509

«От вздохов пламенных моих…» Перевод Т. Стрешневой. 509

Этой ночью. Перевод Т. Стрешневой 509

«Что значит жизнь? Среди цветов…» Перевод Т. Стрешневой 510

Тропа любви. Перевод Т. Стрешневой 510

«Летя на пламенный огоиь…» Перевод Т. Стрешневой. 511

Идолопоклонница. Перевод Т. Стрешневой 511

«Аллах мой! Этот светлый луч…» Перевод Т. Стрешневой 512

«Мою единственную страсть…» Перевод Т. Стрешневой.. 513

Памятник любви. Перевод Т. Стрешневой 513

Плачу. Перевод Т. Стрешневой 513

«Как Тигр-река из глаз моих…» Перевод Т. Стрешневой 514

«Забудет розу соловей…» Перевод Т. Стрешневой …. 514

Пальма мысли. Перевод Т. Стрешневой 515

Сгорели стоны. Перевод Т. Стрешневой 515

САИДО НАСАФИ

«Небеса вдалеке на горбатого, друг…» Перевод И. Селъвинского 516

Пятистишия. Перевод А. Адалис 510

«Я запятнан, как мака цветок…» Перевод А. Адалис.. 517

«Мне шапка странника родней…» Перевод А. Адалис. 518

«Я птицу бескрылую видел и вспомнил…» Перевод А. Адалис 518

«Скорей, виночерпий, вина!..» Перевод А. Адалис. 519

«Если сменишь гнев на милость…» Перевод А. Адалис. 519

«Сдвигались брови, — и казалось…» Перевод А. Адалис.. 520

«Если бедность пришла…» Перевод А. Адалис 520

Касыда живописцу. Перевод А. Адалис 521

Касыда хлебопеку. Перевод А. Адалис 523

Четверостишия. Перевод Я. Козловского 525

Из поэмы «Ирфон»

Восхваление пахарей. Перевод Л. Озерова 531

Против поэтов, восхваляющих шахов. Перевод И. Гуровой 533

Рубаи. Перевод И. Гуровой. 533

МИРЗО СОДИК МУНШИ Перевод Д. Самойлова

«Мою скорбную душу объяли огня языки…» 534

«Ароматен твой лик, он отмечен дыханьем красы…». 534

«Если тем, кто не спит, ветерка не подарит восход…». 535

Слово. Перевод В. Липко 535

Поэты. Перевод В. Липко 536

«Великим шахом царства дум я Низами зову…» Перевод

С. Сомовой 537

«Тоскою по тебе мой каждый вздох взметен…» Перевод

С. Сомовой 537

«Ужели к хижине смиренной…» Перевод В. Звягинцевой 538

УТЫЗ-ИМЭНИ

Изложения. Перевод В. Журавлева 5:59

САЛАВАТ ЮЛАЕВ Перевод Б. Турганова

Родная страна 543

Мой Урал. 544

Стрела 545

Юноше воину 546

Соловей 546

Мой кош … 546

Зюлейха 547

Перевод А. Кафанова

Моя Аннасолтан 547

Плачущий о розе 548

Над чашей светильника 540

Лужайки оживил. 549

Что, святоши, с вас возьмешь? 550

АЗАДИ ДОВЛЕТМАМЕД

Притчи о шахах. Перевод Г. Веселкова 551

МАХТУМКУЛИ

Будь спокойным. Перевод Ю. Валича 554

Не пристало. Перевод Ю. Валича 554

Глядите. Перевод Ю. Гордиенко 555

Не будь! Перевод А. Кронгауза 556

Несокрушимое. Перевод Н. Тихонова 557

Вдали от родины. Перевод А. Тарковского 558

Возвращение на родину. Перевод А. Тарковского 558

Горы в тумане. Перевод А. Тарковского 560

Желание Перевод А. Тарковского 560

Изгнанник. Перевод А. Тарковского 561

Ищу спасенья. Перевод А. Тарковского 562

Лебеди. Перевод А. Тарковского 563

Начала. Перевод А. Тарковского 564

Нашествие. Перевод А. Тарковского 565

Призыв. Перевод А. Тарковского 565

Светлое время. Перевод А. Тарковского 566

Тоска по родине. Перевод А. Тарковского 567

Гурген. Перевод Г. Шенгели 568

На себя взгляни. Перевод Г. Шенгели. 569

Пощади! Перевод Г. Шенгели 569

Различия. Перевод Г. Шенгели 570

Растопчет. Перевод Г. Шенгели 570

Дай исцеленье мне. Перевод Т. Стрешневой 571

Пришлось. Перевод Т. Стрешневой. 572

Беда. Перевод А. Тарковского …. 573

Дни. Перевод А. Тарковского 573

Желание странствий. Перевод Л. Тарковского 574

Откровение. Перевод А. Тарковского 575

Плач. Перевод А. Тарковского …. 577

Путь. Перевод А. Тарковского 577

Пятидесятилетие. Перевод А. Тарковского 578

Смерть отца. Перевод А. Тарковского 580

Старость. Перевод А. Тарковского. 582

Сын. Перевод А. Тарковского 582

Не знаю. Перевод М Тарловского …. 586

Душа моя. Перевод Г. Шенгели 586

Не могу отличить. Перевод 10. Валича. 587

Владычица. Перевод А. Тарковского 588

Влюбленный скиталец. Перевод А. Тарковского. 589

Глаза Менгли. Перевод А. Тарковского …. 591

Луна. Перевод А Тарковского …. 591

Мольба. Перевод А. Тарковского 592

Ожидание Менгли. Перевод А. Тарковского 592

Певец. Перевод А. Тарковского 593

Поклонение. Перевод А. Тарковского 595

Сердцу. Перевод А Тарковского …. 596

Из лучших лучший. Перевод Ю Нейман 598

lie вечен ты. Перевод Т. Стрешневой 599

Безвременье. Перевод А. Тарковского. 599

Добро и зло. Перевод А. Тарковского. …..601

Дождя, дождя, мой султан! Перевод А. Тарковского. 601

Изменило мне счастье… Перевод А. Тарковского. 602

Мгновенье. Перевод А. Тарковского. 603

Молва. Перевод А. Тарковского … 604

Называйся Фраги отныне Перевод А. Тарковского 605

Наставление Перевод А. Тарковского. 606

Не зная зависти… Перевод А. Тарковского 608

Несправедливость. Перевод А. Тарковского. 609

Предостережение. Перевод А. Тарковского 610

Рука мира. Перевод А. Тарковского 611

АНДАЛИБ НУРМУХАМЕД-ГАРИБ

Лейли и Меджнун. Отрывки из дастана. Перевод А. Кочеткова 612

Что нужно. Перевод С. Липкина 621

Довлетъяр. Песни из дастана. Перевод Н. Вольпина. 621

Гюль и Енльбиль. Отрывки из дастана. Перевод А. Кочеткова 624

Перевод В. Пермякова

Пришел Новруз 630

Прощание с сыном 631

Моей любимой не видал ли? 632

БУХАР-ЖЫРАУ

Обращение поэта Бухара к хану Аблаю. Перевод Д. Самойлова 632

ЖИЕН-ЖЫРАУ

Разоренный народ. Из поэмы. Перевод В. Державина. 634

АГА МАСИХ ШИРВАНИ

Мухаммасы. Перевод П. Антокольского 638

Газели. Перевод Д. Самойлова 640

Пятистишия. Перевод Д. Самойлова 641

Заклинание. Перевод Д. Самойлова 641'

ВАГИФ МОЛЛА ПАНАХ

«Душистые, нежные кудри твои…» Перевод Т. Стрешневой 642

«Женщина, что сердцем хороша…» Перевод М. Петровых. 642

«Чужими друг другу мы стали давно…» Перевод Т. Спендиаровой 643

«Темноглазая гонит меня в сердцах…» Перевод М. Петровых 644

«О Сафия, пою, — и голос тих…» Перевод М. Петровых. 644

«О ты, что так же зла, как хороша…» Перевод Т. Спендиаровой 645

«На свадьбу, на веселый той…» Перевод Т. Стрешневой. 645

«Задержите в полете удар крыла…» Перевод В. Луговского 646

«Ты Кааба, Кербела, Мекка, Медина моя!..» Перевод В. Луговского 646

«Наступил байрам. Как нам быть теперь?..» Перевод Т. Спендиаровой 647

«Забыл я бога, верой пренебрег…» Перевод Т. Стрешневой

«Если милая приходит…» Перевод Т. Стрешневой.

«Ты нежнее всех красавиц…» Перевод Т. Стрешневой.

«Ты моешь волосы. От них…» Перевод Т. Стрешневой.

«Кто заболеет любовью…» Перевод В. Державина.

«Своей весенней красотой…» Перевод В. Державина.

«Увидев лик твой…» Перевод М. Замаховской

«Кто в Джеваншире сочинит…» Перевод Т. Спендиаровой.

«Головой к груди прижаться..» Перевод Т. Стрешневой.

«Всю ночь мечтая о тебе…» Перевод В. Потаповой.

«Нанесла ты мне много мучительных ран.» Перевод В. Потаповой

«Я правду искал, но правды снова и снова нет…» Перевод К. Симонова

ВИДАДИ МОЛЛА ВЕЛИ

«Ряд за рядом, поднявшись…» Перевод В. Луговского.

«Там, где любви напрасно сердце ждет…» Перевод К. Симонова

«О друг души моей! Жду не дождусь…» Перевод П. Антокольского

Газели. Перевод К. Симонова

Первое письмо Вагифу. Перевод П. Симонова

Мусаддас. Перевод К. Симонова

БАГДАСАР ДПИР

«Беги с очей, царевнин сон!..» Перевод С Шервинского

«Пришла весна, и меж ветвей — тихоней. Перевод С. Шервинского

К Мамоне. Перевод Н. Гребнева

Не плачь, соловей. Перевод Н. Гребнева

Песня весны. Перевод Н. Гребнева.

Свет очей моих. Перевод Н. Гребнева

ПЕТРОС КАПАНЦИ Перевод Н. Гребнева

Народу моему любимому

Не осыпай, о роза, лепестки

ГРИГОР ОШАКАНЦИ Перевод Н. Гребнева

Песня любви 609

Плач о городе Ани 670

НАГАШ ОВНАТАН

Песня любви. Перевод В. Брюсова 671

Нет покоя мне. Перевод В. Брюсова 672

Милая, сжалься! Перевод В. Брюсова …… 673

Моя возлюбленная. Перевод С. Спасского 674

Жестокий друг. Перевод Вс. Рождественского 675

Песнь о грузинских красавицах. Перевод П. Панченко. 677

Песня весны и радости. Перевод С. Спасского 678

«Ты. безумное сердце! Мне внемли…» Перевод В. Брюсова 680

«Твой волос — смоченный рейхан…» Перевод С. Шервинского 680

«Жив доколь я, джан…» Перевод С. Шервинского …. 681

«Ах, почему мой влажен глаз…» Перевод В. Брюсова.. 682

«Чужбина — мука соловья…» Перевод В. Брюсова …. 682

«Я был в Абаше, я весь мир прошел…» Перевод М. Лозинского 683

«Угодливо, народный раб!..» Перевод В. Брюсова …. 684

Каманча. Перевод В Брюсова 684

«Меня и милую мою година та ж родила, знай…» Перевод В. Брюсова 685

«Я — на чужбине соловей…» Перевод В. Брюсова …. 685

«Отраден голос твой, и речь приятна… Перевод М. Лозинского 686

«Я в жизни вздоха не издам..» Перевод В. Брюсова. 687

«О царь, люби закон и суд…» Перевод С. Гайсаръяна. 687

«То, что бархат я, что шелк я…» Перевод К. Липскерова 688

«Твоему суду сердце будет радо…» Перевод А. Тарковского 689

«Гы — пенная Кура…» Перевод В. Потаповой 689

«Златые пуговки…» Перевод В. Потаповой 690

«Пусть попугай поет…» Перевод В. Потаповой 691

«Питомица розы…» Перевод В. Потаповой. …. 691

«Полуночная звезда…» Перевод В. Потаповой 692

«Разве голоден был…» Перевод В. Потаповой 693

«Мало радости…» Перевод В. Потаповой 693

«Оставь меня!..» Перевод В. Потаповой 694

«Благословен строитель, возведший мост!..» Перевод А. Тарковского 694

«Невыносимым стал мне песенный мой дар…» Перевод В. Звягинцевой 695

«Смерть придет ко мне незванно…» Перевод К. Липскерова 695

«Яр, мук терпеть не стану, нету силы…» Перевод В. Звягинцевой.

«В морях любви на дне есть жемчуг…» Перевод В. Звягинцевой 697

«В когтях тоски забыта жизнь моя…» Перевод В. Звягинцевой 698

«Мир — ничто», — мне кто-то шепчет…» Перевод К. Липскерова 698

«Из-за тебя, красавица.» Перевод А. Тарковского. 699

«Да будут смертному слова мои ясны.» Перевод В. Звягинцевой 699

«Я лишь слуга ашугов искушенных…» Перевод К. Липскерова 700

«Весь этот мир — лишь суета.» Перевод К. Липскерова 700

«Твоих грудей гранат — что меч!..» Перевод В. Брюсова 701

«Наш мир — раскрытое окно.» Перевод М. Лозинского.. 702

Разговор Мананы с лихорадкой. Перевод В. Звягинцевой 702

О царевне Анне. Перевод К. Липскерова 700

Сад грусти Перевод М. Петровых 708

Мне твои прегрешенья известны. Перевод М. Петровых.. 709

С плачем летит соловей. Перевод М. Петровых 710

Стройный стан. Перевод М. Петровых 711

Неодолимые думы. Перевод М. Петровых 712

Я думаю о тебе. Перевод М. Петровых ………..713

Черные дрозды. Перевод М. Петровых … 714

Предутренний воздух прохладный… Перевод М. Петровых 714

ДАВИД ГУРАМИШВИЛИ Перевод Н. Заболоцкого

Давитиани. Отрывки из поэмы 715

Бедствия Грузии. Отрывки из поэмы. 719

Зубовка 728

«Одна красотка, встретившись со мною…». 730

Завещание Давида Гурамишвили ….. 730

АНХИЛ МАРИН Перевод Я. Козловского

Чтоб тебя поразила стрела. 732

Приди, ясноокий… 733

ПАТИМАТ ИЗ КУМУХА

«За что меня винишь ты…» Перевод Я. Муратова..734

САИД ИЗ КОЧХЮРА Перевод Н. Гребнева

Проклятье Мурсал-хану 735

Черна судьба 736

ГРИГОРИЙ СКОВОРОДА

«Ах, поля, поля зелены..» 737

«Всякому городу нрав и права…» 737

«Ой ты, птичко желтобоко…» 739

Dе libertate 739

ИВАН КОТЛЯРЕВСКИЙ

Энеида. Отрывки. Перевод В. Потаповой 740

КРИСТИОНАС ДОНЕЛАЙТИС Перевод Д. Бродского

Времена года. Отрывки из поэмы 757

Пиршество лисицы и аиста 780

Рыжка на ярмарке 782

Пес-голован 783

Волк-судья 784

Примечания П. Катинайте 789

Примечания

И. Н. Голеиищев-Кутузов, Данте и предвозрождение. — В кн.: «Литература эпохи Возрождения и всемирная литература», «Наука», М. 1067, стр. 60.

К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 20, стр. 346.

В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 35, стр. 419.

Сокращенный перевод.

Сокращенный перевод.

Сокращенный перевод.

О свободе (лат.).

Комментарии

Этот том является первой и у нас в стране, и за рубежом попыткой синтетически представить поэзию народов СССР с IV по XVIII век, дать своеобразную антологию поэзии эпохи феодализма. Как легко догадаться, вся поэзия столь обширного исторического периода не уместится и в десяток самых объемистых фолиантов. Поэтому составители отбирали наиболее значительные и характерные с их точки зрения произведения, ориентируясь в основном на лирику и помещая отрывки из эпических поэм лишь в виде исключения. Материал расположен в хронологическом порядке, а внутри веков — по этнографическим или историко-культурным регионам. К этому следует прибавить, что поэзии средневековья в серии «Библиотека всемирной литературы» посвящен также целый ряд томов: Фирдоуси «Шах-наме», Ш. Руставели «Витязь в тигровой шкуре», Низами «Пять поэм», А. Навои «Поэмы», «Ирано-таджикская поэзия», которые в совокупности дают общее представление о художественном гении народов СССР, сокровищах поэзии, которые были выработаны народами на протяжении веков и с которыми они вступали в новое время.

Месроп Маштоц (361–440) — ученый-просветитель. Родился в селе Ханекац (провинция Тарон, турецкая Армения) в семье свободного крестьянина. Был секретарем в царской канцелярии. Принял монашество и стал проповедником среди армян-язычников. Месроп Маштоц — создатель армянского алфавита и основатель новой национальной литературы. Вместе со своими учениками перевел Библию на армянский язык. Последователями Месропа Маштоца были такие известные философы и историки, как Езник, Мовсес Хоренаци, Египте. Могила Месропа Маштоца и поныне находится и ризнице под алтарем Ошаканской церкви и известна в народе как святыня под названием «Могила Переводчика».

Стр. 46. Шаракан — духовная песня, вошедшая в сборник религиозных песнопений, официально принятых армянской церковью.

Мовсес Хоренаци (ок. 410–493) — ученик Месропа Маштоца, прозванный «отцом армянской истории». Родился в деревне Хорен. Учился в Александрии. Свой известный труд «История Армении» начал с легендарного прародителя армянского народа — Айка — и довел до периода падения Аршакидов (428 г.). Мовсес Хоренаци использовал всю известную ему эллинистическую историографию, а также предания и эпос армянского народа. Как отметил В. Я. Брюсов, на «Истории Армении» местами сказалось влияние Гомера.

Стр. 48. Ваагн — древнеармянский языческий бог солнца и грома.

Арташес — царь Древпей Армении, основатель династии Арташесидов, живший во II в. до н. э.

Аланы — народность, заселявшая районы Северного Кавказа и низовья Дона.

Стр. 49. Навасард — в языческой Армении первый месяц года, начинавшегося 11 августа.

Масис — армянское название горы Арарат.

О построении Вардгеса. — Эта поэтическая выдержка взята из текста «Истории Армении» Мовсеса Хоренаци, в которой говорится о том, что после смерти царя Тиграна на престол вступил его сын Вагарш, построивший большое селение на месте своего рождения на дороге, где у его матери, отправлявшейся зимовать в Айрарат, неожиданно начались роды и она разрешилась от бремени. Вагарш, согласно преданию, обвел стеною селение Вардгеса, расположенное на реке Касах. Ныне на его месте находится город Эчмиадзин.

Иоанн Мандакуни (V в.) — один из видных представителей просветительского движения в Армении, переводчик и автор многочисленных духовных песен. Сведений о его жизни не сохранилось. Известно лишь, что он был католикосом во время восстания Ваана Мамиконяна против персидского ига (481–485).

Комитас — поэт VII века. Был католикосом в 616–628 годах. Поборник культуры и просвещения. В 618 году построил храм Рипсимэ, который и поныне считается одним из замечательных памятников армянского зодчества. Из творческого наследия Комитаса до нас дошел теологический трактат «Книга веры». Публикуемый стихотворный гимн «Жены, славны страной и народом своим…» посвящен св. Рипсимэ и ее подругам, пожертвовавшим собой во имя христианизации Армении.

Давтак Кертог — поэт VII века. В труде историка X века Мовсеса Каганкатваци «История Агван» есть сведения, что Давтак Кертог был придворным поэтом агванского князя Джаваншира (637–670). В год предательского убийства князя поэт сочинил элегию «Плач на смерть великою князя Джаваншира», написанную армянской стихотворной метрикой.

Стр. 51. Эти беды и горести нашего края, // Может, те, что предрек многомудрый Исайя — Исайя — первый из так называемых «больших» пророков Ветхого завета, будто бы живший во второй половине VIII в. до н. э. По время правления царя Езекии пророк Исайя предупреждал народ об ассирийскои опасности (см.: Библия, Исайя, 5, 28).

Стр. 52. Моавитяне — ханаанейская народность, заселявшая во II–I вв. до н. э. территорию Моава (на юге современной Иордании).

Стр. 53. Пламя Ирода — то есть гнев Ирода. Имеется в виду известное евангельское сказание об избиении младенцев, связанное с царем Иудеи Иродом Великим (ок. 40—4 гг. до н. э.).

Арей. — Здесь великий князь Джаваншир сравнивается поэтом с греческим богом войны Ареем, сыном Зевса и Геры.

Стр. 54. Волны бурные тивериадских глубин. — Имеется в виду Тивериадское озеро.

Степаннос Сюнеци — поэт VII–VIII веков. Принадлежал, как и Комитас, к высшему духовенству.

Как пишет историк Орбелан, Степаннос был «сыном протоиерея великой столицы армянской Двина и воспитывался и развивался в науках в доме патриарха Армении… В 734 году он был рукоположен в епископы Сюника и через год во время сна под открытым небом был убит».

Саакдухт Сюнеци — поэтесса VIII века. Согласно сведениям, сообщаемым историком Орбеланом, она была сестрой Степанноса Сюнеци, «с детства посвятила себя целомудрию, она уединилась в пещере в ущелье Гарни и вела суровую отшельническую жизнь. Была весьма сведуща в музыкальном искусстве…».

Ханзала Бодгиси (? — ок. 836). Никакими данными о его жизни мы не располагаем.

Фируз Машрики (?—895). Сведения о его жизни не сохранились.

Абусалик Гургани — поэт, живший в IX веке. Данных о его жизни нет.

Григор Нарекаци (Нарекский; 951—1003). Родился в семье епископа Хосрова Андзеваци. Учился в монастыре Нарека. Будучи ученым-монахом, до конца жизни преподавал в этом монастыре. Основное произведении Нарекаци — поэма «Книга скорбных песнопений» («Нарек») впервые была издана в Марселе в 1673 году.

Стр. 61. Нунуфар — водяная лилия.

Давид — по Библии, второй израильский царь, правивший приблизительно в 1012—972 гг. до н. э. Ему приписывается авторство псалмов.

Стр. 64. Как стон Иакова в краю глухом… — Согласно библейской легенде Иаков — основатель рода Израилева, обманным путем получивший право первородства.

Правителем греховным Вавилона. — Имеется в виду царь Вавилонии Навуходоносор II (время правления 604–562 гг. до н. э.), покоритель Израиля.

Как дым кадильниц в скинии Силома. — Скиния — шалаш, построенный во время исхода израильтян из Египта их вождем Моисеем и служивший походным храмом во время их скитаний по аравийской пустыне. Часть храма называлась «святая святых», куда мог входить только первосвященник (см.: Библия, Исход, 35, 39). Силом — религиозная столица древнего Израиля.

Кивот, освобожденный от плененья, // Давид поставил там на много дней. — Имеется в виду библейское сказание о переносе Давидом ковчега завета в Иерусалим (см.: Библия, Вторая книга Царств, 6). Кивот — особый ящик для размещения предметов религиозного культового поклонения.

Апостол Павел — один из самых популярных апостолов, которому христианство обязано своим распространением среди греко-римского мира. Пережив тяжелый душевный кризис, он, отрекшись от иудейства, стал фанатиком христианства.

Моисеевы скрижали — по библейскому преданию, две каменные «дощечки», на которых богом были начертаны десять заповедей и которые были вручены Моисею на горе Синай.

Стр. 65. Филистимляне — древний народ, населявший южную часть восточного побережья Средиземного моря. В VIII в. были завоеваны Ассирией.

Едомитяне — от еврейск. «красный». Так был прозван Исав, брат Иакова, и от него получила свое название страна, населенная его потомками — едомитянами. Окончательно сошли с исторической арены после разрушения Иерусалима римлянами в 70-е годы до н. э.

Содом и Гоморра — два города в Древней Палестине, которые, согласно библейскому преданию, за грехи были преданы богом огню.

Ханаан — по Библии, сын Хама, внук Ноя.

Амалик — согласно Библии предок разбойничьего кочевого племени, жившего на юго-западе Древней Палестины. После разгрома амаликитян в эпоху Саула они перестают упоминаться в Библии.

Грех Иудин. — Имеется в виду один из двенадцати учеников Иисуса, по свидетельству Евангелия, предавший своего учителя за тридцать сребреников (см. Евангелие от Матфея, 26).

Стр. 66. Тир — знаменитый финикийский город, один из крупных торговых центров Древнего Востока, разрушенный Александром Македонским в 332 г. до н. э.

Сидон — древний финикийский город, основанный, по предложениям ученых, в III в. до н. э. соперничавший и враждовавший с Тиром и разрушенный персами в середине IV в. до н. э.

Я — тот талант, который был зарыт // Рабом лукавым, как глаголет притча. — Намек на евангельскую притчу о рабе, который, боясь гнева своего господина, зарыл подаренный ему талант (см.: Евангелие от Матфея, 25, 14–30).

Стр. 75. Как та смоковница, по воле бога // Бесплоден я, засохший на корню. — Намек на евангельскую притчу о том, как Иисус, «увидев при дороге одну смоковницу, подошел к ней и, ничего не найдя на ней, кроме одних листьев, говорит ей: да не будет же впредь от тебя плода вовек. И смоковница тотчас засохла» (Евангелие от Матфея, 21, 19).

Стр. 77. Велиар. — Велиар упоминается в Библии как антипод Христа (см.: Библия, Послание к коринфянам, 6, 15).

Стр. 79. Пророк Иеремия говорил, // Что некий древний град падет в бессилье. — Имеется в виду пророчество Иеремии о падении Иерусалима в руки Навуходоносора (см.: Библия, Плач Иеремии, I, 1—12).

Стр. 87. Похожая на книгу тех видений, // Что Иезекииль узрел в свой час. — Иезекииль — третий из так называемых «больших пророков» Ветхого завета, которому, согласно библейскому сказанию, бог передал книжный свиток (см.: Библия, Иезекииль, 1–3).

Стр. 88. И, правда, может, схож я с той блудницей, // О коей у Исайи говорится // Во притче про надменный город Тир. — В Книге пророчеств Исайи сказано, что «забудут Тир на семьдесят лет, в мере дней одного царя. По окончании же семидесяти дет с Тиром будет то же, что поют о блуднице: «Возьми цитру, ходи по городу, забытая блудница! Играй складно, пой много песен, чтобы вспомнили о тебе» (Библия, Исайя, 23, 15—111).

Стр. 92. Смиренный Иов смерть называл покоем. — Имеется в виду Иов, главный персонаж Книги Иова (см.: Библия, Книга Иова).

Стр. 98. Саул — израильский царь, правивший с 1040 по 1012 г. до н. э.

Стр. 99. Авраам — мифический родоначальник еврейских племен. Библейская традиция считает его родиной город Ур и сообщает о его странствиях по Двуречью, Палестине и Египту (Библия, Бытие, 9—25).

Навин. — Имеется в виду преемник Моисея, Иисус Навин, который, по Библии, был вождем израильских племен во время завоевания ими земли Ханаанской.

Ахан — сын иудейского племени Зары, с которым жестоко расправился Иисус Навин (см.: Библия, Иисус Навин, 7, 1—26).

И выдает на гибель царь Давид // Людей безвинных гаваонитянам. — Имеется в виду библейское предание о том, как царь Давид выдал семь невинных человек гаваонитянам, которые «повесили их на горе» (см.: Библия, Вторая книга Царств, 21).

Когда он царь великий, зло тая, // С Навалом сводит счеты, с сумасшедшим. — Намек на библейскую легенду о смерти Навала и женитьбе Давида на его жене Авигее (см.: Библия, Первая книга Царств, 25).

Когда ревнитель божий Илия // Людей палит огнем, из туч сошедшим. — Имеется в виду библейское предание о пророке Илие и его споре с пророками Ваала (см.: Библия, Третья книга Царств, 18).

Апостол Петр людей карает сирых, // Ниспосылая смерть за малый грех Анании с его женой Сапфирой. — Намек на евангельскую притчу о любимом апостоле Иисуса Петре, покаравшем смертью Анания и его жену Сапфиру (см.: Евангелие, Деяния апостолов, 5, I–II).

Когда ведун великий душ людских, // Апостол Павел, столп вероученья, // К благим словам в посланиях своих // Примешивает смрадный запах тленья. — Имеется в виду Второе послание к коринфянам апостола Павла, в котором он упрекает их в том, что они своим невниманием и нелюбовью вынудили его похваляться собственными заслугами (см.: Евангелие, Второе послание к коринфянам, 10–13).

Стр. 100. И, как пророка своего Иону, // От чудищ и от бурь меня спаси! — Имеется в виду библейское сказание о чудесном спасении пророки Ионы (см.: Библия, книга Ионы, 1–3).

Шахид Балхи (? — 936) — уроженец города Балха. Сведений о его жизни не сохранилось. Балх — древний таджикский город, столица Бакт рип; находится на территории нынешнего Северного Афганистана.

Стр. 110. Тус — главный город в Хорасане, в Персии, в районе которого родился знаменитый поэт Фирдоуси. Хорасан — одна из богатейших провинций Ирана.

Абу Шакур Балхи (915—?) — жил в Бухаре. Крупнейшее его произведение — дидактическая поэма «Книга назиданий» сохранилась неполностью.

Абу Мансур Дакики (? — ок. 977/981) — поэт, подвизавшийся при дворе Сасаиидов. Из его литературного наследия сохранились: одна большая касыда, несколько лирических стихотворений, ряд стихотворных отрывков и несколько глав из «Шах-наме», а также отдельные стихи, приводившиеся и качестве иллюстративного материала в персидских толковых словарях. Касыда (от арабск. «целиться») — жанр восточной поэзии; стихотворение, обычно ода, восхваляющее какое-либо влиятельное лицо. Касыда возникла в арабской литературе еще в доисламский период, позднее получила распространение в придворной поэзии на Ближнем и Среднем Востоке, а также в Юго-Восточной Азии.

Стр. 112. Динар — золотая монета. Гурии — прекрасные девы, по магометанскому учению, служащие наградою правоверным в раю.

Стр. 113. Ризы тех, кому вечный пламень свят! — Имеются в виду огнепоклонники.

Мускус — ароматическое вещество черного цвета, продукт выделения желез козули.

Заратуштра (Зороастр) — полумифический основатель религии жителей Древнего Ирана. Никаких безусловных доказательств его реального существования не имеется.

Чанг — музыкальный инструмент.

Имаро Хорасани — поэт, живший около X века. Никаких сведений о нем нет.

Стр. 114. Пери. — В облике пери выступает нечистая сила в виде прекрасных дев. Впоследствии в восточной поэзии пери стали олицетворять собой дев неземного происхождения.

Кашемир (Кашмир) — город в Индии.

Хаким Хаббаз Нишапури и его сын — поэты X века. Сведения о их жизни не сохранились. Известно лишь, что Хаким Хаббаз был пекарем из Нишапура.

Абу-ль-Хасан Кисаи (953—ок. 1002) — поэт-панегирист Саманидского визиря и историка Утби, затем султана Махмуда Газневидского (969/971 — 1030).

Стр. 115. Шавваль. — Так называется десятый месяц мусульманского календаря.

Абу-ль-Касим Унсури (961—1039) — поэт, глава так называемой газневидской придворной поэзии (при дворе Газневидов), носивший титул «царя поэтов», автор блестящих и пышных касыд и ряда лирических стихов. Его перу принадлежат три несохранившиеся поэмы.

Стр. 117. Амбра — ароматическое воскообразное вещество.

Михраб — ниша в мечети, указывающая направление к Каабе, то есть к храму и Мекке, главному святилищу мусульман, куда надлежит обращаться лицом во время молитвы. С полукруглой аркой михраба в восточной поэзии часто сравниваются брови красавиц.

Водой в нем становится пламя, в нем шелк переходит в булат. — Речь идет о мече султана Махмуда.

Абу Али ибн Сина (латинизир. Авиценна, Avicenna; ок. 980— 1037) — поэт, ученый-энциклопедист восточного средневековья. Родился и селе Афшана, близ Бухары. Получил образование и сформировался как ученый в Бухаре. Вскоре после захвата Бухары караханидами и падения государства Саманидов (999 г.) он переехал в Хорезм. Спасаясь от султана Махмуда Газневи, желавшего видеть ученого при своем дворе, Ибн Сина бежал в Хорезм, а затем жил в Горгане, Рее, Казвине, Хамадане, Исфахане. Широко известны его труды по медицине, в частности, «Канон врачебной науки», из философских сочинений «Книга исцеления», «Книга указаний и наставлений», «Книга знания». Самым значительным из сохранившихся поэтических произведений является «Касыда о душе». Ибн Сина выступал и как теоретик литературы, комментировал «Поэтику» Аристотеля.

Стр. 118. Рубаи — особая форма восточной лирической поэзии, состоящая из четверостишия, в котором рифмуются первая, вторая и четвертая строки.

Абу-ль-Хасан Фаррухи (?—1038) — поэт, ученик и современник Унсури. Известен как автор многих касыд, которым предшествуют лирические вступления, приобретшие впоследствии характер самостоятельной стихотворной формы — газели. Газель (газаль) — небольшое лирическое стихотворение, род европейского сонета, обычно содержит семь — одиннадцать бейтов (двустиший), в которых рифмуются две первые и все остальные четные строки.

Стр. 121. Симург — сказочная птица, обитавшая, по преданию, на краю земли на горе Каф. Люди ее не видят, поэтому в поэзии она служит символом невидимого, недостижимого.

Рейхан (рехан) — базилик.

Стр. 122. Иудино древо — иначе козловое дерево, во время цветения покрывающееся багряно-лиловыми цветами.

Стр. 123. Исфандиар — легендарный богатырь, один из персонажей «Шах-наме» Фирдоуси.

Как будто жезлом Моисея ее превратили в змею. — имен на библейское сказание о превращении жезла Моисея в змею (Библия, Исход, 4, 1–4).

Падишах — титул монарха в некоторых странах Ближнего и Среднего Востока.

Стр. 124. Дирхем (драхма) — серебряная монета.

Хоть райских садов было семь… — По представлению мусульман, в раю находится восемь садов.

Ковсар — согласно верованиям магометан, река в раю.

Абунаджм Манучехри (?—1041) — поэт, современник Унсури. Помимо панегирических писал и философские касыды.

Стр. 126. Твоя золотая душа дрожит над твоей головой. — Речь идет к свече.

Стр. 127. Шамбалид — цветок золотисто-желтого цвета. В классической восточной поэзии часто упоминается для сравнения с бледностью лица страдающего влюбленного по контрасту с алыми цветами аргавана.

Диван — в классических литературах Ближнего и Среднего Востока сборник стихов одного поэта. В диван входили: касыды, газели, рубаи и т. д. Стихи в нем обычно располагались в алфавитном порядке.

И «клад, что ветра принесли…» — Имеется в виду случай, когда во время одной из войн Ирана с Византией ветер пригнал к иранцам корабли с казной византийцев. Отсюда и идет это выражение, означающее нечто легко доставшееся.

Абу Мансур Асади (начало XI в. — конец 80-х годов XI в.) — поэт, родился в городе Тус. Наиболее значительное произведение «Гершасп-наме» — эпико-героическая поэма, написанная в стиле «Шах-наме», сюжет которой восходит к древнеиранским сказаниям. Большую научную ценность представляет составленный Асади «Словарь персидского языка», самый древний из всех толковых персидских словарей, какими располагает ныне наука. В этом словаре сохранились отрывки из не дошедших до нас произведений: «Калила и Димна» Рудаки, «Вамик и Азра» Унсури и другие.

Стр. 128. Мухаммад (Магомет) (ок. 570–632) — арабский религиозный и государственный деятель, которого западные буржуазные востоковеды обычно считают основателем ислама и автором Корана, а мусульмане — величайшим пророком, посланником аллаха.

Носир Хисроу (1004—после 1072) — поэт, проповедник исмаилизма — еретического учения, направленного против ортодоксального ислама. Кроме поэтического дивана, ему принадлежат философская поэма «Книга света», философские трактаты «Путевой припас странников», «Лик веры» и другие.

Фахр ад-дин Асад Гургани — поэт XI века. Жил в Горгане (Северо-Восточный Иран). Гургани — автор поэмы «Вис и Рамин», одного из первых памятников так называемого «романтического эпоса». В основе поэмы лежит сюжет не дошедшей до нас парфянской повести о любви царице Вис и царского брата Рамина. Кроме того, в средневековых антологиях сохранились также и стихи Гургани.

Ма'суд Саад Сальман (ок. 1046 — ок. 1121) — поэт, родился в семье выходцев из Хамадана (Иран). Занимал высокие должности при дворе газневидского принца-наместника в Северной Индии. По навету соперничавшего с ним поэта был арестован и около восемнадцати лет провел в заключении. В последние годы был виднейшим панегиристом газневидских султанов.

Катран Тебризи (1010–1080) — поэт, родился в городе Тавризе; в юности приехал в Гянджу, был приглашен во дворец, а впоследствии вернулся на родину, где и умер. В художественном наследии поэта большое место занимают касыды, посвященные правителям и историческим событиям (землетрясение в Тавризе 1043 г. и т. д.). Согласно некоторым источникам, Катран Тебризи создал поэму «Книга о луке» и словарь, которые не сохранились.

Юсуф Хас-Хаджиб — видный ученый и писатель XI века. Родился в городе Баласагуне (ныне Токмак, Киргизской ССР). При дворе Караханидов (ханство Кашгар) занимал должность визиря. Юсуф Хас-Хаджиб известен как автор единственной дошедшей до нас дидактической поэмы «Наука быть счастливым», написанной в 1069 году.

Ахмад Яссави (ок. 1105–1166) — поэт и проповедник. Широким распространением пользовался сборник приписываемых ему духовных стихов, который дошел до нас с большими позднейшими дополнениями. Ценность сборника определяется народными формами вошедших в него стихов.

Стр. 148. Муфтий — духовное лицо, объясняющее правила шариата, религиозного закона мусульман.

Казий — судья, разбирающий дела по мусульманскому религиозному закону.

Имам — мусульманское духовное лицо, владетельный князь.

Ахмад Югнаки — поэт XII века, родом из селения Югнак, близ Самарканда. Его назидательная поэма «Подарок истин» дошла до нас в двух рукописях, написанных двумя шрифтами: арабским и уйгурским.

Ованес Саркаваг Имастасер (середина XI века — 1129) — поэт, философ, астроном. Автор многочисленных речей, хвалебных од, летописей. Прославился своей «Мудрой беседой, которую вел в час прогулки философ Ованес Саркаваг с птицей, именуемой «пересмешник». Саркаваг известен так же как основоположник армянского летосчисления, которое было введено с 1084 года. Саркаваг — дьякон.

Стр. 151. Хоть не была ты в горнице на благовествовании. — Согласно евангельской легенде, апостолы были крещены в горнице святым духом (см.: Евангелие, Деяния апостолов, 2, 3).

Стр. 152. Орфей — мифический фракийский певец, по наиболее распространенному мифу изобретший музыку и стихосложение.

Арион (VII–VI вв. до н. э.) — греческий поэт и музыкант, с именем которого связана легенда о его чудесном спасении дельфином, зачарованным пением музыканта.

Амфион (греч.) — сын Зевса и фиванской царевны Антионы, обладавший божественным даром игры на лире.

Нерсес Шнорали (1102–1173) — поэт и общественный деятель. Родился в Киликии в замке Цовк, области Мараш, получил образование в монастыре Кармир. Был епископом, в 1166 году стал католикосом. Он автор очень популярных духовных песен. Особенно известна «Элегия на взятие Эдессы».

Стр. 154. Самаритянку тот «дай мне испить» просил, // Кто всю вселенную бессмертьем напоил. — Имеется в виду евангельская легенда о самаритянке и Иисусе (см.: Евангелие от Иоанна, 4).

И сотник римских войск желчь с уксусом смешав, // Чрез губку напоил царя небесных слав. Речь идет о страданиях распятого Иисуса, которые описываются в Евангелии от Матфея (см.: Евангелие от Матфея, 27, 34).

«Или, Или», — воззвал и предал дух творцу, — Имеется в виду обращение распятого Иисуса к богу-отцу: «Или, Или! Лама савахфани?» — то есть «Боже мой, боже мой! Для чего ты меня оставил?» (см.: Евангелие от Матфея, 27, 46).

Стр. 155. На ночь великого пятка. — Пяток — пятница страстной недели.

Эдем — рай.

Чахрухадзе — поэт XII века, одописец, автор сборника «Тамариани», включающего в себя оды, написанные в честь царицы Тамар, и два стихотворения.

Стр. 158. Тамар — царица Грузии (ок. середины 60-х годов XII — 1213), дочь царя Георгия III. Продолжала деятельность Давида Строителя, царя Грузии из династии Багратионов, по укреплению и объединению страны. Ее царствование являлось временем экономического, политического культурного подъема феодальной Грузии. В период правления Тамар границы царства простирались от Черного до Каспийского моря.

…ключ, текущий среди эдемовых дубрав. — В Эдеме (см. прим. к стр. 155 (см. коммент. 116 — верстальщик)) по берегам реки жизни растут деревья жизни — эдемовы дубравы.

Стр. 159. Троя тяжело страдает… — Троянская война началась из-за похищения прекрасной Елены, жены спартанского царя Менелая троянским царевичем Парисом.

Почему Иудифью, не Тамарой // Я убит?.. Имеется в виду библейское сказание о Иудифи, убившей ассирийского военачальника Олоферна (см.: Библия, Иудифь).

Голова Самсона безволоса, — Намек на библейскую легенду о Самсоне и Далиле (см.: Библия, Судьи израилевы, 16).

Дебора — мифическая героиня древних евреев, по библейскому преданию, руководившая завоеванием Палестины во времена борьбы с Ханааном (см.: Библия, Судьи израилевы, 4).

Эсфирь (еврейск. «Звезда») — одна из знаменитых библейских женщин послевавилонского периода (см.: Библия, Эсфирь).

«Где ты, Вис?» — рыдал Рамин… — Имеются в виду герои поэмы Гургани «Вис и Рамин».

От любви пылает Саль… — Саль (Заль) — один из героев «Шах-наме» Фирдоуси.

Стр. 160. А Меджнун, сравнив с Лейли… — Меджнун — «одержимый от любви», прозвище, данное арабскому юноше Кайсу за его безумную любовь к прекрасной Лейли. Легенда о Лейли и Меджнуне послужила материалом для многих поэтов-классиков Востока: Низами, Навои, Физули и других. Лейли — по-арабски «ночная».

Стр. 161. «Ты полям подобна Елисейским!» — Элизиум (греч.) — поля блаженства, загробный мир, куда попадают после смерти праведники.

Стр. 162. Мосул — главный город азиатско-турецкого региона, основанный в VI в. на берегу Тигра В период правления Тамар крупный торговый центр Востока.

Рум — Византия.

Стр. 163. Ерзинджан — город Северо-Восточной Турции.

Сигор — по библейскому сказанию, город, избежавший участи Содома и Гоморры.

Иоанн Шавтели — поэт XII века, автор панегирической поэмы «Абдул-мессия» (дословно означает: «Раб Христа»).

Стр. 164. Так возвышен Сим благословенный, // И от Хама ты спасен дурного. — По Библии, Сим и Хам сыновья Ноя, от которых произошли две большие группы рода человеческого — семиты и хамиты (африканские народы).

Стр. 166. Силоам — священный источник (см.: Библия, Евангелие от Иоанна, 9, 7).

Ритор — оратор, с V в. до н. э. учитель красноречия в Древней Греции.

Горгаслан (Вахтанг I;? —502) — грузинский царь, возглавивший освободительное народное движение в Картли против персов и убитый в одном из сражений.

Ростом (Рустам) — главный герой эпопеи Фирдоуси «Шах-наме».

Стр. 167. Нимврод (библ. Нимрод) — библейский персонаж, отличавшийся могучей силой.

Иосиф. — Имеется в виду один из известных персонажей Библии Иосиф Прекрасный.

Самсон. — См. прим. к стр. 159 (см. коммент. 122 — верстальщик).

Стр. 168. Ахитофел — по Библии, советник царя (см.: Библия, Вторая книга Царств, 16, 20–23).

Прокл Диадох (410–485) — греческий философ-идеалист, был главой Афинской школы неоплатоников. Прозван Диадохом, то есть преемником в руководстве Афинской школой.

Эбеллиты — христианская секта, возникшая среди поселенцев Северной Африки и исчезнувшая в V в. Название «эбеллиты» происходит от имени сына Адама Авеля.

Зенон (ок. 336–264 гг. до н. э.) — философ, считается основателем стоической школы в Афинах.

Перипат (греч.) — буквально: «любитель прогулок». Имеется в виду Аристотель (384–322 гг. до и э.). основавший философскую школу в Афинах. Она называлась Перипатетической в связи с тем, что ее основатель имел обыкновение вести занятия во время прогулок в Ликее.

Стр. 169. Кандагар — город на юге Афганистана.

Мехсети Гянджеви — поэтесса XII века, жившая в Гяндже (ныне Кировабад) За свое вольнодумство и любовь к музыке и дерзкие четверостишия подверглась нападкам со стороны реакционного духовенства До нас дошло более двухсот семидесяти ее стихотвореиий — четверостишии, газелей и других.

Муджиреддин Бейлаканн — придворный поэт XII века. Его касыды, газели и рубан пользовались большой популярностью.

Стр. 172. Кыта — короткое монорифмическое стихотворение, состоящее из двух — пяти бейтов, использовалось для выражения сокровенные мыслей и чувств. В отличие от касыды и газели, в кыта первые строки не рифмуются межкду собой.

Стр. 173. Хырман — гумно, ток, где обмолачивают зерно; груда зерни; отсюда переносное — множество, обилие. Здесь: неисчерпаемость творчества Хагани (см. ниже).

Эфзеледдин Хагани (ок. 1120–1199) — поэт; родился в селении Мельгемлю. близ города Шемахи, столицы ширванского государства, в семье плотника. В молодые годы служил при дворе ширваншаха Манучехра II. Писал касыды, посвященные важнейшим событиям, происходящим в стране, воспевал свободу и разум, труд и любовь к науке и поэзии. Когда он тайно покинул родину, его поймали и по приказу шаха Ахситана I бросили в тюрьму. Между 1171–1179 годами получил свободу и совершил вторую поездку по странам Ближнего Востока. В преклонном возрасте покинул Ширван, переселился в Тебриз, где и умер. Похоронен на «Кладбище поэтов» в предместье Сухаб.

Стр. 173. Медаин — арабское название столицы Сасанидов Ктесифона. В эпоху Хагани Медаин представлял собой груду развалин.

Деджла — название реки Тигр. Само слово «деджла» в переводе означает стрела, то есть быстротекущая, стремительная.

Зекят — налог, десятая доля, собираемая в пользу мусульманского духовенства.

Стр. 174. Куфа — город в Месопотамии. Во времена Омейядов (661–750 гг.) Куфа была одним из крупных центров мусульманского Востока. Ныне это небольшая деревня.

Ормузд — имя нескольких персидских царей из династии Сасанидов.

Нуширеван (Ануширван). В истории известен как Хосров I Ануширван (531–579) — один из наиболее видных представителей династии Сасанидов, правившей в Персии в 220–651 гг. В VII в. государство Сасанидов было завоевано арабами.

Кесра (Хосрой) — царь, с именем которого традиция связывает династию (X–XIII вв.) феодальных князей азербайджанской области Ширван, именовавшихся ширваншахами. Двор Кесры был центром средневековой культуры Азербайджана.

Парвиз (Хосров II Парвиз) — один из наиболее видных представителей династии Сасанидов (590–628 гг.), на короткий срок захвативший у Византии Сирию, Палестину и Египет. Легенда о его любви к Ширин была поэтически обработана Фирдоуси, Низами и другими поэтами.

Стр. 176. Новруз — весенний праздник, который по персидскому календарю празднуется в первый день месяца фервердина (21 марта), был установлен, по преданию, мифическим царем Древнего Ирана Джамшидом (Джемшид).

Юсуф — Иосиф (см. прим. к стр. 167) (см. коммент. 140 — верстальщик).

Стр. 170. Див (дев) — злой дух, джинн.

Сулейман — арабская форма имени «Соломон»; библейский царь Соломон почитается в исламе как пророк.

Низами Гянджеви (1138/1148— 1209) — поэт и философ. Сведении о его жизни почти не сохранились. Известно, что в 1173 году он женился на тюркской рабыне, воспетой им в стихах. Низами никогда не был придворным поэтом и довольствовался лишь небольшими пособиями, которые ему назначали феодальные правители за посвященные им поэмы. Возможно, он преподавал в медресе. Основное сочинение Низами — знаменитые пять поэм «Хамса»: «Сокровищница тайн» (между 1173 и 1180 гг.), «Хосров и Ширин» (1181); «Лейли и Меджнун» (1188), «Семь красавиц» (1197) и «Искандар-наме» (ок. 120З г.). Сохранилась также часть лирического дивана. Творчество Низами Гянджеви внесло огромный вклад в сокровищницу мировой культуры.

Стр. 180. Органон — музыкальный струнный инструмент.

Aргаванноe вино — то есть багряное вино.

Стр. 181. Гулам — раб.

Стр. 182. Зухра — планета Венера; одна из богинь иранской домусульманской религии.

Стр. 184. Зуннар — волосяной пояс, который обязаны были носить иноверцы в мусульманских странах.

Гулистан — розарий, цветник; название книги знаменитого нерсндско-таджикского поэта Саади.

Стр. 185. Зульф — локон.

Халил — библейский пророк Авраам (Ибрагим). живший до Мухаммада. Будучи брошен тираном Немрудом в огонь, остался невредимым. Образ Халила в восточной поэзии является символом страдания за веру.

Стр. 187. Хума (Хумай) — легендарная птица, приносящая счастья тому, на кого падает ее тень.

Айары — представители особой организации неимущих слоев городского населения, выполнявшие различные поручения и принимавшие участие в борьбе против притеснителей.

Стр. 189 Кей-Кубад — один из древних иранских царей из династии Кейянидов в «Шах-наме» Фирдоуси.

Йемена светило — звезда Сохейль (Конопус); в нарицательном смысле — «счастливый».

Стр. 192. Надир (арабск.) — точка, противоположная зениту.

Стр 193. Иса — Иисус Христос; в исламе почитается как пророк.

Хызр (Хызыр) — легендарный пророк у мусульман, символ бессмертия и мудрости.

Сабир Термези (? — убит в 1151 г.). Никаких сведений о его жизни не сохранилось.

Абу-ль-Маджд Саиаи (1070—ок. 1140) — сначала был придворным поэтом, потом покинул двор и посвятил себя религиозной и литературной деятельности. Его поэма «Сады истин» является своеобразной энциклопедией суфизма, в которой суфийская теория перемежается притчами, осуждающими тиранию и социальную несправедливость. Им написано также много лирических стихотворений.

Стр. 196. Газна — столица династии Газневидов в XI–XII нв.

Стр 198. Забул (Забулистан) — родина Рустама, героя «Шах-наме» Фирдоуси.

Авхададдин Анвари (?—1191) — поэт, о жизни которого сведения до нас не дошли. Известно лишь, что он находился при дворе султана Санджара (1086–1157).

Стр. 203. Калам — тростниковое перо.

Хырка — рубище дервишей суфиев.

Фарид-ад-дин Аттар (ок. 1119—?) — один из видных представителей суфийской поэзии. Основные его произведения: поэма «Язык птиц» (ок. 1175 г.), а также «Мухтар-наме», «Книга назидания», «Книга восхождения», «Жизнеописание шейхов». Аттару принадлежит также большой лирический диван.

Стр, 207. Айван — галерея, портик, терраса перед домом.

Асир-ад-дин Ахсикати (1108/10— 1196/98) родился в городе Ахсикати Ферганская долина). Покинув родину, отправился в Западный Иран, где прожил около сорока лет. За критику феодально-деспотического режима неоднократно подвергался опале. В его творчестве легко уживаются мистические и чисто земные мотивы. Ахсикати — один из основателей так называемого иракского стиля, для которого характерна усложненность изобразительных средств.

Сайфи Исфаранги — поэт конца XII — начала XIII века. Никаких сведений о его жизни нет. Современники признавали его мастером касыды и подражали ему. Творчество Сайфи Исфаранги отображает передовые мысли и чаяния трудового народа, особенно ярко в его произведениях пучат гуманистические мотивы.

Стр. 215. Заххак — легендарный царь, из тела которого росли змеи.

Попугай — символ красноречия; согласно распространенной на Востоке легенде, попугай раньше не умел летать, но был наделен крыльями в награду за красноречие.

Стр. 217. Утарид — Меркурий.

Стр. 218. Али — зять Магомета, канонизированный шиитами как имам.

Сайфи Фаргони — поэт XIII века. До наших дней дошел только диван его стихотворений. Поэзия Сайфи Фаргони проникнута острой критикой социальной несправедливости.

Стр. 221. Корей (Карун) — по преданиям, богач, обладающий несметными сокровищами. Проклятый за скупость пророком Моисеем (Мусой), он был поглощен землей со всем своим богатством.

Гали — поэт конца XII — начала XIII века, автор известной поэмы «Юсуф и Зулейха», в основу которой положена древняя библейская легенда о Иосифе Прекрасном (см. прим. к стр. 167) (см. коммент. 140 — верстальщик). Поэма Гали — одно из первых любовно-романтических произведений, созданных на татарском языке.

Ованес Ерзнкаци Плуз (ок. 1230–1293) — поэт, ученый, философ, педагог и общественный деятель. Образование получил в городе Ерзнка, имел ученое звание рабунапета (глава учителей). Ованесу Ерзнкаци принадлежат многочисленные сочинения в прозе и в стихах. Большую известность получили его лирико-философские стихи, особенно четверостишия.

Стр. 225. Что же значит яблоко это, // Наземь брошенное тобой?… — По старинному обычаю, яблоками кидают в жениха.

Гяур — неверный.

Кади — См. Казий (прим. к стр. 148) (см. коммент. 103 — верстальщик).

Фрик — поэт XIII — начала XIV века. По предположению ученых, он происходил из неимущих слоев и его неудовлетворенность жизнью нашла отражение в его поэзии.

Стр. 228. Теперь еще труднее нам, когда татарин сел на трон. — Речь идет о завоевании Армении монголами в 1236–1243 гг.

Стр. 230. Как Лазарь, я в бессилье. — Намек на евангельскую притчу о больном бедняке Лазаре (см.: Евангелие от Луки. 16, 19–31).

Стр. 231. Виссон — тонкая пурпурная ткань, которая изготовлялась в Египте.

Константин Ерзнкаци (ок. 1250 — начало XIV века) — поэт, философ. Сведения о его жизни почти не сохранились. Известно лишь, что он учился в одном из монастырей города Ерзнка.

Стр. 246. Добрым будь, как Григор, в ком души не убила темница. — Речь идет о первом католикосе Армении Грнгоре Просветителе (IV в.), которого преследовал армянский царь Тиридат.

Хачатур Кечареци — поэт XIII-начала XIV века. Никаких сведений о его жизни нет.

Изеддин Гасаноглы — поэт конца XIII — начала XIV века. Считается одним из первых поэтов, писавших на азербайджанском языке.

Авхеди Мерагаи (1273—I33S) — поэт, автор дивана, включающего в себя четырнадцать тысяч бейтов и широко известного произведения «Чаша Джемшида». Хафиз считал его своим учителем и подражал ему. Джем (Джемшид) — один из героев «Шахнаме» Фирдоуси, царь мифической династии Древнего Ирана, обладавший, по преданию, волшебной чашей, глядя в которую, он мог видеть все, что происходит в мире.

Хаджу Кирмани (1281/82-1352) автор пяти оригинальных поэм, нескольких диванов газелей.

Стр. 260. Гуль — злой дух, нечистая сила, обитающая якобы в пустынях; роза.

Стр. 261. Хакан — государь; в персидской литературе так называется китайский император.

Мобед — зороастрийский жрец (см. Зороастр, или Заратуштра) (см. прим. к стр. 113) (см. коммент. 65 — верстальщик).

Зенд — комментарии к священной книге зороастрийцев «Авеста.».

Нахид — см. Зухра (см. прим. к стр. 182) (см. коммент. 169 — верстальщик).

Бахрам — планета Марс.

Стр. 262. Дауд — библ. Давид (см. прим. к стр. 61) (см. коммент. 26 — верстальщик).

Стр. 263. Муса — См. Моисей (см. прим. к стр. 64) (см. коммент. 32 — верстальщик).

Рахш — имя сказочного коня богатыря Рустама, одного из героев «Шах-наме» Фирдоуси. Нарицательное значение — «огненный».

Ты аромат рубашки доставил в Ханаан // Ты прочитал Якубу Египта талисман. — Намек на библейскую легенду о Иакове (Якубе) и Иосифе Прекрасном (см. прим. к стр. 167) (см. коммент. 140 — верстальщик).

Стр. 264. Чачван — часть паранджи.

Дастан — эпический жанр в литературах и фольклоре Ближнего и Среднего Востока и Юго-Восточной Азии, чаще всего литературная обработка сказочных сюжетов, легенд и преданий. По форме — поэтический или прозаический сказ, а в тюркоязычных литературах — проза, перемежающаяся со стихами.

Убайд Заканн (1270–1370) — поэт-сатирик, автор известных произведений: «Анекдоты и шутки», аллегорической поэмы «Мышь и кот», народийного «Толкового словаря», сборника занимательных рассказов.

Стр. 265. В Ширазе мудрый нищ, ему признанья нет. — Речь идет о знаменитом поэте Хафизе, уроженце иранского города Шираза.

Рубаб — струнный музыкальный инструмент.

Стр. 266. Шейх — старейшина арабского племени, деревни: глава мусульманской религиозной общины, секты, школы; почетный титул, дававшийся ученым, поэтам.

Рамазан — девятый месяц мусульманского лунного календаря; месяц поста.

Камал Худжанди (? — между 1390–1405) — поэт лирик, автор многочисленных газелей, получивших большую популярность в Средней Азии.

Стр 269. Дастархан — скатерть с угощениями, накрытый стол.

Носир Бухорои — поэт XIV века. Никаких сведений о его жизни нет.

Бурханэддин Сиваси (1344–1398) — поэт-лирик. Впервые в поэзии на туркменском языке употребил метрическую систему аруза, широко применяемую в арабоязычной, персоязычной и тюркоязычной письменной поэзии и основанную на чередовании долгих и кратких слогов. Диван его стихов хранится в Британском музее.

Стр. 275. Hep — верблюд-самец, предводитель каравана.

Несими (настоящее имя — Сейид Имадеддин; ок. 1369–1417). Родился в Шемахе, в молодости жил в среде ремесленников. Изучал логику, математику и астрономию. Странствовал по странам Ближнего Востока, распространяя учение пантеизма. За ересь Несими был подвергнут в Алеппо страшной казни, с него содрали кожу. Сочинения поэта получили широкую известность на Ближнем и Среднем Востоке. Писал Несими на трех языках: азербайджанском, персидском и арабском.

Стр. 275. Бахария — песня весны.

Стр. 278. Хашимиты — известный в арабских странах феодальный род, представители которого с X в. до 1925 г. были шерифами (правителями) Мекки.

Корейшиты — арабское племя так называемого мостерибского, или измаилитского, периода.

Ассар Тебризи (?—1390) — поэт и ученый. Родился в Тавризе. Был учеником тавризского астронома Абдулсамеда. Из его художественных произведений сохранилась романтическая поэма «Мехр и Мугатари», написанная в 1376 году, в которой использованы мотивы народно-героических дастанов.

Стр. 281. Муштари — Юпитер, покровитель четверга.

Рабгузи Бурхан-оглы Казы Насыр — поэт и ученый конца XIII — начала XIV века, автор древнейшего произведения на узбекском языке «Предания о пророках» (1311). Подлинник книги не сохранился, все известные рукописи являются списками новейшего времени.

Стр. 283. Минбар — кафедра для проповедей в мечети.

Хорезми — поэт XIV века. Никаких сведений о его жизни не сохранилось. Как видно из отдельных намеков, имеющихся в сборнике его стихотворений «Книга любви», поэт много путешествовал и побывал в Золотой орде.

Стр. 285. Джан (джанья) — ласкательное обращение: «душа моя», «милый мой».

Стр. 286. Ирем — земной рай.

Стр. 288. Оман — область и государство в восточной части провинции Аравии, которое в VII в. было присоединено к Арабскому халифату, но не утратило независимость. В XI в. Оман освободился от фиктивной власти халифата.

Дурбек — поэт конца XIV — начала XV века. Из его литературного наследия до нас дошла только любовно-романтическая поэма «Юсуф и Зулейха», написанная в осажденном городе Балхе во время междоусобных войн правителей. В основе сюжета поэмы лежит библейская легенда об Иосифе Прекрасном (см. прим. к стр. 167) (см. коммент. 140 — верстальщик) и жене знатного египтянина Пантефрия, известная на Востоке через Коран и литературные обработки персо-таджикских поэтов IX–XI веков.

Ованес Тлкуранци — поэт XIV–XV веков. Родился в Междуречье, в селе Тлкуран (близ Киликии). В основе его наиболее популярного произведения «Песни о храбром Липарите» лежит сказание о борьбе армянского военачальника против египетских мамлюков (1375) и его трагической смерти.

Стр. 291. Ты пел златой ковчег чудес — традиционный образ, символизирующий женскую грудь.

Стр. 292. Шамам — род маленьких ароматических дынь.

Миср — Египет.

Абаш — Абиссиния.

Мкртич Нагаш (1393—70-е годы XV века) — поэт, живший в период распада Киликийского армянского феодального государства в результате татаро-монгольского нашествия. Поэзия Мкртича Нагаша продолжала свободолюбивые традиции поэзии Фрика.

Стр. 298. Нагаш — художник, живописец. Нагаши — поколение художников-миниатюристов средних веков.

Стр. 299. У жадного и бога нет, апостол говорит святой — имеется в виду апостол Павел.

Аракел Багишеци — поэт XIV–XV веков. Родился в городе Багеш (Турецкая Армения). Наиболее известные произведения: «История Овасапа», «История о семи мудрецах», «Взятие Константинополя турками».

Аракел Сюнеци (ок. 1350–1425) — поэт и философ. Воспитанник знаменитой в средневековой Армении школы Татева в Сюникской области. Написал обширное толкование к сочинению известного армянского философа VI века, представителя эллинистического направления в армянской филологии, Давида Анахта «Определенная философия». Автор поэмы «Адамова книга».

Хакики Джаханшах Кара-Коюнлу — поэт XV века. Никаких сведений о его жизни до нас не дошло.

Саккаки — поэт первой половины XV века. Он был родом из Мавераннахра и пользовался на родине большой популярностью. Навои писал о нем: «Сладкозвучные бейты Саккаки славятся в Самарканде».

Атаи — поэт-лирик первой половины XV века. Родился в Балхе в семье шейха Исмаила-ата. Служил при дворах Улугбека и других правителей. Поэтическое наследие Атаи дошло до нас не полностью.

Стр. 315. Суймач — название детской игры.

Стр. 316. Савский удод — по легенде, птица удод служила вестником савской царице Балкис.

Стр. 317. Салсабилъ — ручей в раю.

Чин — Китай.

Мачин — Индокитай. Словосочетание Чин-Мачин обычно означает обширный территориальный комплекс стран Востока древнего мира.

Хотан — некогда знаменитый город в восточном Туркестане.

Стр. 319. …словно жемчуг аденский… — Аден — портовый город в Южной Аравии. В древности славился добывающимися там жемчугами.

Лутфи (1366/67—1465/66) — поэт-лирик. Одно время он состоял на службе у Шахрух-мирзы, затем отправился странствовать в Иран и Азербайджан. Вернувшись на родину, вел образ жизни нищего-дервиша. Из его литературного наследия сохранились диван газелей и касыд и романтическая поэма «Гуль и Новруз». «В персидской и узбекской литературе, — писал Алишер Навои, — не было ему равного».

Стр. 321. Мухтасиб — блюститель нравов в странах мусульманского Востока.

Алишер Навои (1441–1501) — поэт-мыслитель, государственный деятель. Родился в Герате в семье тимуридского чиновника. Учился в Герате. Мешхеде, Самарканде. В 1469 году стал хранителем печати при султане Хусейне Байкаре, который был школьным другом поэта. Через три года был назначен визирем и получил титул эмира. В конце жизни отошел от государственной деятельности Литературное наследие Навои составляет около тридцати сборников стихов, поэм, прозаических трактатов. Свод стихов «Сокровищница Мыслей» состоит из четырех диванов: «Чудеса детства», «Редкости юности», «Совершенства среднего возраста», «Полезные советы старости». Вершина творчества Навои — знаменитая «Пятерица» («Хамса»), включающая в себя пять поэм: «Смятение праведных», «Фархад и Ширин», «Лейли и Меджнун», «Семь планет», «Стена Искандера». «Пятерица» Навои, по устойчивой восточной традиции, явилась поэтическим ответом на «Пятерицу» Низами и индийского поэта Амира Хосрова Дехлеви (1253–1325). Кроме того, широкую известность получили аллегорическая поэма «Язык птиц» и философско-дидактическое сочинение «Возлюбленный сердец», написанная ритмической прозой, перемежающейся стихами.

Стр. 327. С тем вином — Джамшида чашей… — Намек на легенду о волшебной чаше Джамшида (см. прим. к стр. 176) (см. коммент. 161 — верстальщик).

Стр. 331. Ханака — обитель дервишей.

Стр. 335. Кипчак. — Кипчак-орда — территория причерноморских степей между Дунаем и Волгой, место кочевья кипчаков (половцев).

Огар, кият — названия древнетюркских племен.

Стр. 343. Майхана — кабачок.

Стр. 348. Искандар — Александр Македонский (356–323 гг. до н. э.).

Стр. 356. Тарджибанд — стихотворение из нескольких строф, в конце каждой строфы повторяется одна или две строки.

Пир — наставник, учитель.

Стр. 359. Туюги (Туйук) — название четверостишия в узбекской поэзии с омонимическими рифмами и редифом.

Стр. 360. Тун — город в Кухистане, горной области южного Хорасана.

Сари — древняя столица Мазандерана.

Захиреддин Мухаммад Бабур (1483–1530) — поэт, государственный деятель, полководец, основатель империи Великих Моголов в Индии. Главный труд Бабура — его автобиография «Бабур-наме», которая содержит изложение различных исторических событий конца XV–XVI веков и является первым образцом подобного жанра в узбекской литературе.

Стр. 366. Дутар — двухструнный музыкальный инструмент.

Стр. 371. Зиндон (Диндан) — подземелье, темница.

Салам (арабск.) — мир, благоденствие, приветствие.

Стр. 373. Вассалам (арабск.) — ответное приветствие: «И вам мир».

Мухаммад Салих (1445–1506) — сын влиятельного сановника Нурсаид-бека, придворный поэт и сподвижник узбекского хана Шейбани. Автор известной поэмы «Шейбани-наме», посвященной описанию походов хана и ряда лирических стихов, большая часть которых до нас не дошла.

Стр. 374. Муамма — стихотворение-загадка, поэтическая шарада.

Давид-кольчугодел — Имеется в виду Давид, с кораническим образом которого связывается ковка железа и кольчуг.

Стр. 375. Джахангир — завоеватель мира.

Стр. 377. Барлас — древнее узбекское племя.

Маджлиси — поэт XVI века. Жил в Хорезме и Бухаре, Летописец Нисари в «Записке о друзьях» дал высокую оценку газелям и касыдам Маджлиси, которые не сохранились. До нас дошла популярная на Востоке его поэма «Повесть о Сайфульмулюке», об одном из героев сказок «1001 ночи».

Стр. 383. Танбур, мусикар, канун — музыкальные инструменты.

Исмати Бухорои (?—1426) — придворный поэт султана Халила. внука Тимура, диван которого содержит девять тысяч бейтов.

Бадраддин Хилали (? — казнен в 1529 г.) — поэт, автор лирического дивана, который содержит триста шестьдесят газелей, многих кыт и рубаи. Неру Хилали принадлежат также три поэмы.

Абдурахман Мушфики (ок. 1538–1588) — поэт; происходил из бедной семьи; учился в медресе. До 1564 года жил в Бухаре, позднее служил при дворе Султана Саида (1568–1572 гг.) хранителем книг. С 1578 года жил в Бухаре при дворе Абдуллахана, имея титул «царя поэтов». Литературное наследие Мушфики очень обширно: «Сатирический диван», два дивана газелей, касыды, «Поэма о красоте», «Поэма о вине».

Стр. 390. В плен к Скорпиону попал небесный лал. — Имеется в виду солнце.

Шах Исмаил Хатаи (настоящее имя Исмаил Гейдар-оглы; 1485–1524) — поэт, основатель династии Сефевидов, в 1502 году объявил себя шахом. Ликвидировав феодальную раздробленность, образовал огромное государство, столицей которого был Тавриз. Хатаи создал лирический диван, а также ряд других произведений назидательного и философского характера: поэмы «Десять писем» и «Книга нравоучений». Его поэма «Десять писем» — одна из первых, написанных на азербайджанском языке под влиянием народных дастанов.

Стр. 392. Эйлаги — горное пастбище.

Стр. 395. Орел я, парящий над лезвием Кафа. — Каф — по мусульманскому поверью, легендарный горный хребет, окружающий землю.

Хусейн ибн Мансур-ал-Халладж — суфий, казненный в Багдаде в 922 г.

Хабиби — поэт конца XV — начала XVI века. Родился в селении Бергюшад Геокчая. По преданию, в детстве был чабаном. При дворе шаха Исмаила Хатаи получил титул «царя поэтов». В период царствовании турецкого султана Явуза I Хабиби переселился в Турцию, где и умер. Из его поэтического наследия до нас дошла лишь незначительная часть.

Стр. 395. Мусаддас (арабск., букв.: «ушестеренный») — форма лирического стихотворения в классической поэзии Ближнего Востока и Средней Азии. Композиционно состоит из четырех — десяти шестистрочных строф. Мусаддасы могут быть оригинальным произведением одного поэта и компилятивным, состоящим из текста автора и другого поэта.

Физули Мухаммад Сулейман-оглы (1498–1556) родился в иракском городе Кербала, близ Багдада. Физули создал три дивана газелей, касыд, рубаи, ряд поэм и философский трактат «Восход верований». Наибольшую популярность получила его поэма «Лейли и Меджнун». С именем Физули связано окончательное формирование азербайджанского литературного языка. Он является также основоположником азербайджанской прозы («Шикаят-наме», «Книга жалоб»). Физули жил в нищете и бедности и умер в Кербале от холеры.

Стр. 398. Зулмат — царство тьмы.

Стр. 399. Тар (тара) — музыкальный инструмент.

Меджлис — собрание, общество.

Стр. 401. Муэдзин — духовное лицо, возвещающее с минарета мечети о времени молитвы.

Стр. 403. Аят — букв. означает «знак» и преимущественно понимается как знак предостережения с неба, отсюда — «чудо», «знамение». Здесь это слово обозначает стих из Корана, ибо каждый из них, являясь словом аллаха, считается чудом, предостережением.

Ибрагим-хан — один из наместников Багдада, современник Физули, которого поэт часто называет Халилуллахом, то есть другом аллаха.

Стр. 405. Нисар — монеты, драгоценности, цветы, которыми осыпают невесту и жениха в день свадьбы.

Мухамедъяр Махмуд Хаджи-оглы — поэт середины XVI века. Никаких сведений о его жизни нет. Наиболее известны его поэмы «Подарок джигитов» и «Лучи души».

Стр. 412. Ярмухаммед — то есть возлюбленный друг Мухаммеда; яр — «возлюбленный», «друг».

Ованес — поэт XV–XVI веков, о жизни которого никаких сведений нет.

Стр. 415. …чтоб алый сок для ног найти… — На Востоке женщины красят ноги хной.

Григорис Ахтамарци — поэт конца XV–XVI века. Сведения о его жизни почти не сохранились, известно, что он был католикосом в 1512–1544 годах в Ахтамаре (Южная Армения). Григорис Ахтамарци был автором историко-житийных поэм, патриотических и любовных песен, многочисленных четверостишии (кафа).

Стр. 417. Град Катай (Хата, Хута) — см Хотан (прим. к стр. 317) (см. коммент. 266 — верстальщик).

Мирт — вечнозеленый кустарник с красными или белыми цветками.

Гамаспюр — цветок; по народному поверью, тот, кто съест его или натрет им свое тело, приобретает богатые знания и возможность говорить на всех языках.

Наапет Кучак — поэт XVI века. Согласно преданию, он родился в селе Хараконис близ города Вана. О его жизни не сохранилось почти никаких сведений, однако популярность поэта была столь велика, что народ присвоил ему звание варпета — мастера, достигшего высокой степени совершенства, а его могила стала местом паломничества армян. Среди дошедших до нас стихов преобладают любовные и фнлософско-нравоучительные четверостишия-айрены.

Стр. 427. Айрены — монострофа в армянской поэзии, лирическое стихотворение из четырех строк разнообразного содержания.

Стр. 437. Гнома — стихотворение, заключающее в себе оригинальную философскую мысль, выраженную в отточенной лаконической форме. Гномы встречаются чаще в литературах Востока.

Армянский поэт XVI века. Никаких сведений о его жизни нет.

Стр. 440. Крунк — журавль.

Стр. 441. Хариб — человек, живущий на чужбине.

Овасап Себастаци — поэт XVI века, о жизни которого сведения почти не сохранились. Известно лишь, что он родился в Турецкой Армении. Овасап Себастаци — автор многочисленных лирических стихотворений и поэмы «О полководце Мушеге».

Давид Саладзорци — поэт XVI–XVII веков. Родился в Турецкой Армении, кроме этого никаких данных о его жизни нет.

В переводе стихотворения «Восхваление цветов» частично сохранены армянские названия цветов.

Стр. 447. Гран — мера веса, составляющая одну двенадцатую карата золота и одну четвертую карата драгоценных камней.

Унция — мера веса, равная 27,166 г.

Кантар — мера веса, распространенная в Италии, Турции и Египте.

Степаннос — поэт XVII века, о жизни которого никаких достоверных сведений нет.

Иеремия Кемурджян (16,37—1695) — поэт, прозаик, географ, переводчик античных классиков. Родился в Эгине (Турецкая Армения). Никаких иных данных о его жизни нет.

Нерсес Мокаци — поэт XVI–XVII веков. Сведения о его жизни не сохранились. Известно лишь, что он родился в селе Аскиджав, а умер на острове Лим озера Ван.

Теймураз I (1589–1663) — царь Кахетии (с перерывами 1606–1648 гг.), время правления которого отмечено подъемом освободительной борьбы против персо-турецкого господства. Попал в плен к персам и умер в Астрабадской тюрьме. Теймураз I — один из видных поэтов своего времени, он обрабатывал для грузин популярные восточные сюжеты о Лейли и Меджнуне, Юсуфе и Зулейхе и писал оригинальные произведения, среди которых наибольшую известность получила историческая поэма «Кетеваниани».

Стр. 454. Маджама (арабск. «собрание», «альбом», «коллекция») — один из жанров древней грузинской лирической поэзии, сборник лирических стихов, в которых каждая строфа рифмовалась омонимами.

Бадахшанские рубины. — Бадахшан — область на северо-востоке Афганистана.

Стр. 455. Тантал — намек на трагическую участь древнегреческого мифического царя Тантала, который был обречен разгневавшимися богами на вечную муку.

Миджнур — см. Меджнун (прим. к стр. 160) (см. коммент. 127 — верстальщик).

Тариэл — герой поэмы Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре».

Стр. 457. Море Чермное — то есть Красное море.

Стр. 459. Да придет судить мессия, Михаилом возвещенный! — В иудаизме мессия — спаситель, который якобы должен быть послан богом, чтоб уничтожить зло на земле и установить «царство небесное». Михаил — один из семи архангелов, вождь небесного воинства в борьбе с темными силами ада.

Вместо трепетной Рахили он мне Лию в жены дал. — Намек на библейское сказание об обмане Иакова Лаваном, подменившим во время свадьбы его невесту Рахиль Лией (см.: Библия, Бытие, 29).

А ведь бог израильтянам манну ниспослал с дождем. — Имеется в виду библейское сказание о том, как во время исхода евреев из Египта бог послал им «манну небесную», которая «была, как кориандровое семя, белая, вкусом же как лепешка с медом» (см.: Библия, Исход, 16, 14–32).

К старцу Иоакиму, к Анне благодать сходила в дом. — Речь идет о чудесном спасении от казни Сусанны, жены богатого купца Иоакима, пророком Даниилом (см.: Библия, Даниил, 13) и о чудесном рождении Анной будущего царя иудеев Самуила (см.: Библия, Первая книга Царств, I).

Гарсеван Чолокашвили — поэт середины XVII века, упоминаемый в обзоре Арчила I «Древние и новые стихотворцы Грузии». Никаких биографических сведений о нем нет, известно лишь, что он был автором стихотворения «Восхваление плодов».

Иосиф Тбилели (? — погиб в 1688 г.) — тбилисский митрополит, известный политический деятель и поэт. Иосиф Тбилели был внуком (по другим источникам — правнуком) знаменитого полководца Георгия Саакадзе (ок. 1580–1629), которому он посвятил свою панегирическую поэму «Дидмоуравиани («Великий Моурави»). Моурави — административная должность в феодальной Грузии.

Стр. 465. Ниаби — селение в Картли.

Стр. 466. Сардар — полководец.

Татархан — крымский полководец турецкого султана Ахмета, войска которого были разбиты в Ташискарской битве (1609 г.).

Стр. 467. Навуфей погиб безвинно… — Намек на библейское сказание о Навуфее и его безвинной гибели в результате навета жены царя Самарийского Ахава-Иезавель (см.: Библия, Третья книга Царств, 21).

И Рахиль рыдала горько, потеряв своих детей. — Имеется в виду библейское предание о матери Иосифа Прекрасного (см. прим. к стр. 167) (см. коммент. 140 — верстальщик) Рахили, которая долго не могла иметь детей (см.: Библия, Бытие, 30).

Стр. 468. Ностэ — селение в Картли, где родился Георгий Саакадзе.

Стр. 469. Голиаф. — По Библии, филистимлянский великан, которого победил Давид (Библия, Первая книга Царств, 17, 23–54).

Арчил II (1647–1713) — грузинский царь, общественный деятель, писатель, переводчик. После безуспешной борьбы с агрессивной политикой Персии и Турции он по приглашению Петра I эмигрировал в 1699 году в Москву, где основал грузинскую колонию (село Всехсвятское). Похоронен Арчил II в московском Донском монастыре. Как поэт он получил известность, будучи автором сборника стихотворений «Арчилиани» (то есть принадлежащее Арчилу). Кроме того, Арчил II является первым переводчиком полного текста Библии на грузинский язык.

Стр. 471. Аарон — по библейскому сказанию, сын Авраама и Иохаведы, брат и сподвижник Моисея, первый первосвященник у евреев.

Стр. 472. Только Тамар повинуясь, ты обращался к рассказу. — Имеется в виду посвящение поэмы Шога Руставели «Витязь в тигровой шкуре» царице Тамар.

Стр. 473. В говор джавахский впадаешь… — Джавахети — часть Западной Грузии.

Я возражу — по-кизикски. — Кизики — юго-восточная часть Кахетии.

Вахтанг VI (1675–1737) — поэт, историк, государственный деятель. Был наместником, затем царем Картли в 1703–1711 и 1719–1724 годах. По его инициативе была создана грузинская типография, где был впервые отпечатан «Витязь в тигровой шкуре». В 1724 году в связи с осложнениями взаимоотношений с Ираном и Турцией эмигрировал в Россию. Умер в Астрахани.

Ковси Тебризи — поэт XVII века. Родился в Тебризе в семье городского ремесленника-поэта. Образование получил в Тебризе и Исфахане, где общался с известными поэтами и учеными. Сборник его лирических стихотворений сохранился в двух рукописях.

Саиб Тебризи (1601–1677). Поэт, продолжатель традиции Физули. Писал в основном газели, умело используя в своем творчестве богатую сокровищницу народной поэзии.

Нишат Ширваии — поэт конца XVII века. Родился в Шемахе, получил образование в медресе. Из литературного наследия поэта до нас дошло лишь несколько произведений.

Стр. 479 Мурабба — стихотворная форма восточной поэзии, четверостишия.

Мехджур Ширвани — поэт XVII века. Никаких данных о его жизни нет.

Турды (? — ум. ок. 1700 г.) — жил в годы правления Аштарханида Субханкули-хана (1680–1703). Рукопись стихов Турды, содержащая семнадцать стихотворений, найдена лишь в 1924 году. Некоторые стихи поэт подписывал псевдонимом — Фараги.

Стр 482. Бек — правитель округа или города в период феодализма; почетный титул.

Стр. 483. Абдулазиз — хан из династии Аштарханидов, правивший в Бухаре в 1654–1680 гг.

Анашисты — наркоманы; анаша — гашиш (наркотическое средство).

Стр. 484. Уйгур, юз — названия тюркских племен.

Машраб Бабарахим (1657–1711). Происходил из бедной семьи. Учился в Андижане. Изгнанный за вольнодумство, путешествовал по городам Средней Азии и Индии как странствующий дервиш-суфий. В своем творчестве Машраб обличал феодальную знать и мусульманское духовенство, за что правящая верхушка объявила поэта юродивым, и вскоре он был казнен по повелению правителя Балха. Из его литературного наследия сохранились образцы любовной и гражданской лирики, дошедшей до нас в сочинении анонимного автора «Повесть о Машрабе», где собраны полулегендарные сведения о жизни поэта. Книга Машраба «Источник света» содержит назидательные притчи, а также толкования стихов Руми и Бедиля.

Стр. 490. Намаз — мусульманская ритуальная молитва, совершение которой входит в обязанность каждого верующего.

Как Мансур, я был повешен… — См. прим. к стр. 395 (см. коммент. 301 — верстальщик).

Мэвла Колый — поэт второй половины XVII века. Сведения о его жизни почти не сохранились. Впервые отрывки из его произведений были опубликованы в «Вестнике научного общества татароведения» (1927, № 7). Свои стихотворения Мэвла Колый называл хикметами (форма древнего стихотворного изречения) и газелями. Всего из его литературного наследства до нас дошли одна газель и девяносто семь хикметов, в предисловии к которым поэт указал, что эти произведения создавались в 1677 году.

Стр. 490. Хиджра — мусульманское летосчисление. Стихотворение написано в 1088 г. по хиджре, что соответствует 1677 г.

Байрам-хан — поэт конца XVI — начала XVII века. Никаких сведений о его жизни нет.

Салым Туркмен — поэт XVII века. Биографические сведения о нем до нас не дошли.

Варлаам (ок. 1590–1657) — молдавский митрополит, переводчик, основатель книгопечатания. В основанной Варлаамом типографии при Ясском университете были напечатаны книги «Евангелие учительное» — ценный памятник литературного языка того времени, «Уложение» — памятник феодального законодательства.

Стр. 497. Князь наш Василе — господарь (властелин) Молдавии, при котором вышло «Уложение».

Дософтей (1624–1693) — церковный и политический деятель, митрополит Молдавии, зачинатель молдавского стихосложения. Им была переведена Псалтирь и напечатано четыре тома «Житий святых» в свободном изложении.

Мирон Костин (1633–1691) — писатель, летописец и политический деятель. Автор известных работ «Летописи земли Молдавской», «О происхождении молдаван». По мотивам народных легенд им написана «Поэма о молдавской и мунтянской землях», а также философская поэма «Жизнь мира».

Стр. 498. Ксеркс — древнеперсидский царь (486–465 гг. до н. э.) из династии Ахеменидов; был убит в результате дворцового заговора.

Артаксеркс — имя трех царей из династии Ахеменидов.

Август — римский император (27 г. до н. э. — 14 г. н. э.), внучатный племянник Гая Юлия Цезаря.

Помпей Гней (106—48 гг. до н. э.) — римский полководец и государственный деятель.

Кесарь. — Имеется в виду Гай Юлий Цезарь (100—44 гг. до н. э.).

Кир — древнеперсидский царь (ум. в 530 г. до н. э.), основатель династии Ахеменидов.

Шавкат Бухорои — поэт XVII века. Никакие сведения о нем до нас не дошли.

Стр. 500. Кяфир (кафир) — неверный, ииоверец.

Стр. 502. …в страну, где правит лунный свет. — По древнему поверью, лунный свет отбеливает ткани.

Зебуннисо (псевдоним — Махфи; 1638–1702) — поэтесса, дочь императора Индии Аурангзеба Аламгира (1658–1707). Поэтическое наследие ее составляет около четырех тысяч бейтов: газели, семь касыд, пять тарджибандов, один мухаммас. Ей принадлежит также комментарий к Корану «Краса толкований». Зебуннисо (тадж.) — «красота женщины».

Стр. 510. Нух — мусульманский пророк (библейский Ной), по религиозному преданию, живший несколько столетий.

Саидо Насафи (? — между 1707–1711) — родился в Насафе (ныне Карши). Образование получил в Бухаре, где и жил до самой смерти. По профессии ткач, он короткое время был панегиристом Аштарханидов. Из литературного наследия Саидо Насафи до нас дошло семнадцать тысяч стихотворных строк. Особую популярность завоевала его поэма «Слово о тварях».

Стр. 516. Архалук — богатое цветное одеяние.

Стр. 517. Потому что в книге этой… — Имеется в виду «Астрономический свод», противопоставленный Корану.

Хатам — один из предводителей арабского племени Тай (отсюда и его прозвище Хатам Тайский), легендарный бедуин, живший до возникновения ислама и прославившийся своей щедростью.

Бедиль Мирза Абдулкадир (1644–1721) — поэт и мыслитель, родился в Бенгалии. Много странствовал по Индии, с 1685 года и до конца жизни проживал в Дели. Бедиль оставил богатое поэтическое и прозаическое наследие. Основные его произведения: «Талисман изумления», «Четыре элемента», философско-дидактическое сочинение «Познание», в которое включена его поэма «Комде и Модан».

Стр. 531. Ирфон — познание, название поэмы Бедиля.

Стр. 534. Захид — аскет, отшельник, подвижник.

Мирзо Содик Мунши (1753/58—1819) — родился в Бухаре. Состоял на эмирской службе. За смелость суждений подвергся опале и в возрасте шестидесяти трех лет был сослан в далекие горы Дарваза. Им написан диван газелей и сборник поэм. Произведения его не издавались и хранятся в рукописных фондах.

Мунис Шермухаммад (1778–1829) — поэт, историк и мыслитель. Жил в Хиве при дворе хивинского хана Ильтузара (1804–1806 гг.), а затем его брата Мухаммад Рахима (1806–1825 гг.). Имел придворное звание мираба — распределителя воды. Дошедший до нас его диван состоит из девяти тысяч пятисот бейтов; кроме того, получил известность его исторический труд «Сад очищения», являющийся официальной придворной хроникой.

Утыз-Имэни Габдрахим (1756–1836) — учился в селе Каргалы, в Бухаре и других городах Средней Азии. Долгие годы путешествовал по Хорезму и Афганистану. В 1798 году вернулся в родные места в Чистопольский уезд, стал муллой и начал обучать деревенских детей. Утыз-Имэни написал более пятидесяти произведений. В 1870 году был издан сборник его стихотворений «Значительные дела современности».

Салават Юлаев (1752—?) — один из видных руководителей крестьянской войны под руководством Емельяна Пугачева, народный поэт. Песни и стихи Салавата Юлаева в башкирском оригинале до нас не дошли. Сохранилась лишь часть его поэтического наследия в подстрочном переводе на русский язык.

Гаиби — поэт конца XVIII века. Никаких данных о его жизни нет.

Азади Довлетмамед (1700–1760) — поэт и ученый, отец классика туркменской литературы Махтумкули. Азади Довлетмамед родился в семье батрака, был землепашцем, преподавал в мектебе. Основное его произведение — дидактическая поэма «Проповедь Азади».

Стр. 552. Фирман. — приказ.

Махтумкули (псевдоним — Фраги, дословно означающий: «разлученный, отстраненный» (ок. 1733—80-е годы XVIII века). Образование получил в сельской школе, где преподавал его отец, и в медресе Ширгази-хана в Хиве. Работал мастером по серебру, много странствовал, находился в плену у иранцев (см. стихотворение «Вдали от родины»). Из его литературного наследства до нас дошло десять тысяч строк. Махтумкули, один из первых отказавшись от арабо-персидской метрики, заменил ее народной силлабической системой.

Стр. 554. Равен ты Сулейману? Склонись скорей: // Что-то хочет шепнуть тебе муравей! — Намек на кораническую притчу о пророке Сулеймане (см.: Коран, Муравьи, 18–19).

Стр. 556. Дейханин — землевладелец, крестьянин.

Ходжа: 1) духовное лицо; туркмен из племени, представители которого считают себя потомками пророка и халифов; 2) господин, хозяин.

Сеид — потомок пророка Мухаммада; здесь: имя сородича Махтумкули.

Стр. 557. Теке (текинцы), йомуд, языр — туркменские племена.

Гоклен — одно из туркменских племен, выходцем из которого был и сам Махтумкули.

Той — празднество, пир, свадьба.

Стр. 559. Чоудор-хан — военачальник, друг Махтумкули.

Стр. 560. Лукман — легендарный мудрец и врач, упоминаемый в фольклоре и письменной литературе народов Востока.

Стр. 562. Атрек — название реки и района Западной Туркмении.

Брат Абдулла — зеница ока — // Исчез. — Брат Махтумкули пропал без вести, вероятно, он был взят в плен иранцами. Некоторые стихи поэта адресованы к нему.

Мамед-Сапа — второй брат поэта, погибший в бою с иранцами.

Мазар — кладбище, гробница святого.

Стр. 565. Кизылбаши — дословно: «красноголовые». Так назывались тюркские воины династии Сасанидов, которые носили красные шапки с красными лентами в честь двенадцати имамов — мусульманских святых. Позднее это название было перенесено на все население Ирана.

Стр. 566. Сонги-даг — гора в южном Туркменистане, на родине Махтумкули.

Стр. 568. Гурген — название местности и реки в Западном Копет-Даге.

Майя — верблюдица, в туркменской поэзии — образ красавицы.

Стр. 570. Гёр-оглы (Кёр-оглы) — герой одноименного эпоса, известного у многих народов Востока,

Стр. 571. Субхан — одно из имен бога.

Ильяс — библейский Илья, как и Хызр — домусульманскне святые-пророки, по восточным легендам, покровители пустыни и растительного мира.

Зикрия — библейский Захария, отец Иоанна Крестителя, почитается у мусульман как одни из древних пророков.

Коус — мифический покровитель гор и озер.

Умран — но преданию, отец Абу-Талеба, дяди Мухаммада, идолопоклонник.

Ибрагим (Ибрахим) — библейский Авраам. По мусульманским преданиям, пророк, живший до Мухаммада.

Гозли — дословно: «прозревший», эпитет представителей туркменского племени «ата», считавшего себя выходцами из Аравии.

Сельман — друг халифа Али, ближайшего последователя и родственника Мухаммада.

Стр. 572. Пеливан — имя одного из учителей Махтумкули.

Стр. 573. Дехистан (Дахистан) — «Страна духов», область на юге Туркмении.

Стр. 574. Мир-Кулал — известный мусульманский фанатик-мистик.

Арш (арши) — по мусульманским представлениям, высшее небо, где находится престол аллаха.

Стр. 575. Пир-заде — потомок пира, то есть духовный наставник.

Стр. 576. Увейс-Карани — один из ближайших сподвижников Мухаммеда.

Зенги-баба — святой, покровитель коров.

Шахимердан (Али-Шахимердан) — зять Мухаммеда, четвертый мусульманский халиф (656–661 гг.), почитается всеми верующими как храбрый полководец; отсюда эпитет «Шахимердан» — «царь мужей отважных».

Омар — второй мусульманский халиф (634–644 гг.), завоеватель Ирана.

Осман — третий мусульманский халиф (644–656 гг.), при котором, по преданиям, был собран и отредактирован Коран.

Стр. 580. Тахир — герой известной на Ближнем и Среднем Востоке романтической повести «Зохре и Тахир».

Стр. 581. Хум — большой глиняный горшок, по форме напоминающий греческую амфору.

Стр. 582. Неджд (Нежд) — область в Аравни.

Стихотворение «Сын» написано Махтумкули на смерть своего сына. Как видно, сын поэта умер в то время, когда Махтумкули был в Хиве. Автор стихотворения сравнивает себя с Якубом (библейским Иаковом), который, не поверив известию о смерти своего сына Юсупа (Иосифа Прекрасного), продолжал его ждать.

Стр. 585. Кербала (Кербела) — город в Ираке, где в 680 г. произошла битва между потомками Али-Шахимердана (см. прим. к стр. 576) (см. коммент. 441 — верстальщик) и их противниками — омейядами. Мусульмане-шииты почитают Кербалу как святыню и совершают туда паломничество.

Стр. 590. Духан — торговое место, лавка.

Стр. 596. Мары (Мевр) — область и город в Туркменистане; был столицей султана Санджара.

Стр. 597. Сират — по мусульманским поверьям, мост, висящий над адом.

Стр. 601. Хазарские волны — каспийские волны.

Стр. 604. Хазан — осенний ветер, символ беды.

Стр. 606. Чарыки — кустарная обувь из сыромятной кожи.

Стр. 611. …семь поясов земли… — По представлениям восточного средневековья, вся земля делится на семь климатических зон, или поясов. Править семью поясами земли — значит быть владыкой мира.

Андалиб Нурмухамед-Гариб (ок. 1712–1780) — поэт, основоположник жанра дастанского эпоса в туркменской литературе. Используя традиционные литературные и фольклорные сюжеты, он создал ряд известных дастанов — «Лейли и Меджнун», поэмы «Огуз-наме» и «Несими», в последней он рассказал о трагической судьбе азербайджанского поэта XIV века. Многие стихи его дастана «Лейли и Меджнун» стали любимыми народными песнями.

Стр. 612. Ахун (ахунд) — духовное лицо, преподаватель.

Кайс. — См. прим. к стр. 160 (см. коммент. 127 — верстальщик).

Стр. 614. Рагна — название цветка, с которым в восточной поэзии часто сравнивают возлюбленную.

Стр. 618. Яйла — луг, горное пастбище.

Стр. 619. Алиф — первая буква арабского алфавита, представляющая собой вертикальную черту, в поэзии символ стройности.

Дал — восьмая буква арабского алфавита, графически изображаемая в виде прямой линии, согнутой посредине под прямым углом; символ кривизны.

Магрупи (настоящее имя Курбанали) — поэт XVIII века, родом из туркменского племени эмерли. Долгое время жил в Хиве. Магрупи приписывается авторство многочисленных лирических произведений и дастанов, в том числе: литературная обработка сказки о Сайфульмулюке из «1001 ночи», «Довлетъяр», «Юсуп и Ахмед», и другие.

Шабенде (ок. 1720–1800) — поэт, жизнь и творчество которого мало изучены. Ему приписывают ряд дастанов, некоторые из которых носят религиозно-фантастический характер. Наиболее известное произведение Шабенде: «Гюль и Бильбиль».

Стр. 625. Зохре-звезда. — См. прим. к стр. 182 (см. коммент. 169 — верстальщик).

Стр. 626. Пусть, как огню Халил-алла, своей любимой стану люб! — Халил, — См. прим. к стр. 185 (см. коммент. 173 — верстальщик).

Пусть, как Джерджис, исчезну я, — на сто частей разъятый труп! — Джерджис — пророк, по мусульманским преданиям, подвергнутый язычниками страшным мукам.

Стр. 629. Шасенем — имя коня.

Дембермез — легендарный меч.

Я семь иклимов повидал. — См. прим. к стр. 611 (см. коммент. 455 — верстальщик).

Кухи-Салар — гора Салар.

Сеилгах — место праздничного гуляния.

Шейдаи — поэт второй половины XVIII века. Сведений о его жизни нет. До нас дошло лишь несколько стихотворений поэта.

Бухар Жырау Калкаманов (1693–1787) — родился в местности Далба Баян-Аульских гор на северо-востоке Казахстана. Был певцом и советником хана Среднего казахского жуза (орды) Аблая. Произведения Бухар Жырау сохранились лишь в устной народной передаче.

Стр. 634. Каз — гусь, традиционный символ казахских племен.

Жиен-Жырау — поэт XVIII века, автор известной поэмы «Разоренный народ», в основе которой лежат подлинные исторические события, связанные с перекочевкой каракалпаков.

Ага Масих Ширвани — поэт XVIII века, автор не дошедшей до нас поэмы «Шах-наме», множества гошм и газелей, написанных на историческую тему.

Стр. 638. Нигаб — вуаль, закрывающая сверх чадры все лицо женщины.

Вагиф Молла Панах (1717–1797) — поэт и государственный деятель. Роднлся в крестьянской семье в деревне Салахлы (ныне Казахский район Азербайджанской ССР). Учился у лучших ашугов-певцов музыке и пению Был учителем, затем стал визирем — министром иностранных дел карабахского правителя. В 1797 году власть в Карабахе была захвачена племянником Ибрагим-хана Мамед-беком Джеванширом, по повелению которого Вагиф был убит вместе с сыном. Произведения поэта в рукописях не сохранились и были собраны позднее по отдельным записям со слов народных сказителей. Первый сборник его стихов был издан в 1856 году. Вагиф утвердил в азербайджанской поэзии ашугскую форму — гошма, хотя в своих газелях и мухаммасах, написанных в строго классической форме, отдал дань поэтической школе Физули.

Стр 642. Гошма — одна из силлабических форм азербайджанского стихосложения, одиннадцатисложник, которая состоит из трех и больше строф и отличается особым принципом рифмовки.

Стр. 647. Чувал — мешок.

Мотал — кожаный мешок, в котором хранят сыр; отсюда и название сыра.

Стр. 651. К значенью посоха-змеи пера значенье приравнять… — то есть сделать перо чудодейственным. Намек на библейскую притчу о посохе Моисея, который бог пожелал превратить в змею (см. прим. к стр. 123) (см. коммент. 84 — верстальщик).

Стр. 652. Яшмак — повязка, прикрывающая нижнюю часть лица женщины.

Видади Молла Вели (1709–1809) — был писарем, затем учителем в селе Шихлы (ныне Казахский район Азербайджанской ССР). Некоторое время служил у грузинского правителя Ираклия II и по неизвестным причинам был заключен в тюрьму. После освобождения вернулся в Шихли, где и умер. Видади был последователем классической поэзии Физули, однако многие его стихи написаны в форме народной поэзии ашугов.

Багдасар Дпир (1683–1768?) — поэт, литературный деятель, композитор. Жил в Константинополе. Был редактором сочинений Григора Нарекаци, Аракела Сюнеци и других классиков древнеармянской литературы. Багдасар Дпир больше всего известен как поэт. Дпир — псаломщик, дьяк.

Стр. 662. Сего числа, т. с. д. с. — то есть 1727 год.

Мамона (греч.) — бог богатства и сокровищ; обычно обозначение злого божества, олицетворяющего стяжательство и корыстолюбие.

Петрос Капанци (конец XVII века —1784) — поэт, о жизни которого никаких сведений нет.

Григор Ошаканци (1757–1799) — видный церковный и общественный деятель, получивший образование в Эчмиадзине. Из его литературного наследия до нас дошло немногим более двадцати стихотворений.

Стр 670. Ани — столица армянских царей из династии Багратуни, расположенная на реке Ахуриян. С X no XIV в Ани был центром торговли и культуры страны и известен своими памятниками старины.

Гусаны — древние сказители, рапсоды.

Нагаш Овнатан (1661–1722) — поэт песенник и художник-миниатюрист. Жил в Тифлисе как придворный художник и поэт у грузинского царя Вахтанга VI. Нагаш Овнатан — автор более ста сатирических, застольных и назидательных песен, которые были популярны за пределами его родины, в частности, в Грузии.

Стр. 673. Маза — лёгкая закуска.

Стр. 675. Майоран — многолетний полукустарник с мелкими цветками белого или красного цвета, из листьев которого добывают эфирное масли.

Стр. 676. Вахтанг. — Имеется в виду карталинский царь Вахтанг VI.

Стр. 677. Врастан — по-армянски Грузия.

Саят-Нова (настоящее имя — Арутин Саядян; 1712–1795) — видный ашуг. Родился в Тифлисе в семье ремесленника. Был ткачом. Завоевав славу поэта и музыканта, стал придворным поэтом грузинского царя Ираклия II. но скоро из-за дворцовых интриг порвал с феодальной знатью. Стал священником, а затем монахом Ахпатского монастыря и был зверски убит при взятии Тифлиса войсками Ага-Магомет-хана. Песни Саят-Новы, написанные на армянском, грузинском и азербайджанском языках, стали широко известны в народе и сохранили популярность до настоящего времени.

Стр. 681. Залум — безжалостная, злая.

Стр. 683. Каманча — восточный музыкальный смычковый инструмент.

Стр. 686. Араз (Аракс) — название реки, протекающей по территории Армении, Азербайджана и Ирана.

Стр. 687. Пинджан (финджан) — маленький сосуд для питья, чаша.

Пранги-атлас (франги-атлас) — фряжская (франкская, заморская) ткань.

Сусамбар — ароматическое растение.

Стр. 688. Джаваир — драгоценный камень, алмаз, брильянт.

Стр. 692. Сантур — струнный ударный музыкальный инструмент.

Стр. 693. Каламкар — шелковая разрисованная ткань.

Маранд — город в Персии.

Стр. 697. Дошаб — сваренный сок винограда.

Стр. 699. Пшат — южное дерево с пахучей листвой и съедобными плодами.

Манана — поэтесса XVIII века. Предполагается, что она принадлежала либо к роду Зедгенидзе, либо Джавахишвили.

Бесики (настоящее имя — Бесарион Габашвили; 1750–1791) — известный поэт. Родился в семье сановника царя Теймураза II. Получил хорошее для своего времени образование и воспитывался при дворе Ираклия II. В качестве посланца он находился при ставке фельдмаршала Потемкина сначала на Украине, а затем в Молдавии, где умер; похоронен в Яссах. Бесики известен как поэт-лирик и автор патриотических од, среди которых выделяется ода «Аспиндза», посвященная победе грузинских войск в 1770 году у Аспиндзы (Южная Грузия) над вторгшимися турецкими полчищами.

Стр. 706. О царевне Анне, — Анна Карталинская, царевна, сестра Ираклия II. По другим сведениям, Бесики посвятил свои стихи имеретинской царевне Анне.

Давид Гурамишвили (1705–1792) — поэт. Происходил из древнего княжеского рода. Спасаясь от нашествия врагов, семья Гурамишвили укрылась в горном ущелье, где поэт попал в плен. Вскоре Гурамишвили бежал на Северный Кавказ, где ему оказал помощь русский поселенец. В 1730 году он находился в Москве, в свите Вахтаига VI. Приняв русское подданство, Гурамишвили был зачислен в грузинский гусарский полк и получил земли на жительство в Миргороде и в селе Зубовка (Украина). Сохранился сборник автобиографических сочинений Давида Гурамишвили — «Давитиани», состоящий из двух поэм: «Бедствия Грузии» и «Пастух Кацвия» и лирических стихов, написанных в жанре народных романсов.

Стр. 715. Чари — область в восточной части царства Кахетии.

Ритор Шота. — Имеется в виду Шота Руставели, автор «Витязя в тигровой шкуре».

Стр. 719. Турки занимают Картли; Карталинский царь уезжает в Россию. — Речь идет о подлинных исторических событиях, когда в результате захвата турками Картли Вахтаиг VI вынужден был уехать в Россию.

Лицемера Иессея // И царевича Бакара. — Иессей — брат Вахтанга VI, по приказу шаха царствовавший в Картли после отъезда Вахтанга; Бакар (1700–1750) — царевич, сын Вахтанга VI, вместе с отцом эмигрировавший в Россию.

Стр. 720. Сераскир — турецкий военачальник.

Рача — горная область в Западной Грузии, через которую проходил один из путей на Северный Кавказ.

Пшавы и хевсуры — племена, обитающие в горной области Восточной Грузии.

Тваливи — село в Пшаво Хевсуретии.

Стр. 721. Зедавельская долина — местность близ города Гори, между селами Атени и Хидиставаи.

Стр. 727. «Лазарь, дай-ка парню хлеба!» — Эти слова написаны в грузинском оригинале по-русски.

Стр. 728. Виршеплет Джавахишвили — придворный поэт Вахтанга VI, из литературного наследства которого до нас ничего не дошло.

Анхил Марин — поэтесса конца XVIII века. Никаких сведений о ней нет.

Патимат из Кумуха — поэтесса второй половины XVIII века. Известно, что она родилась в знатной ханской семье.

Саид из Кочхюра (1767–1812). В годы юности поэт в поисках заработка ушел из родных курахских нагорий Южного Дагестана в Ширван, где работал на беков и ханов. Сайд часто встречался с азербайджанскими поэтами, сам слагал песни и на родину вернулся прославленным поэтом.

Стр. 735. Мурсал-хан — курахский властелин, от которого жестоко пострадал и сам Сайд: по указанию хана он был ослеплен.

Сковорода Григорий Саввич (1722–1794) — философ, поэт-гуманист, демократ и просветитель. Родился в селе Чернухи на Полтавщине в семье малоземельного казака. Учился в Киево-Могилянской академии, в составе посольской миссии был в Венгрии. Вернувшись на родину, преподавал поэтику в Переяславском коллегиуме. Преследуемый светской и духовной властью, избрал образ жизни странствующего философа, выступая против официальной религии и церковной схоластики, Сковорода известен и как поэт, автор сборника «Сад божественных песен». Его сочинения распространялись глазным образом в рукописях, так как поэт всю жизнь преследовался светской и духовной цензурой. Стихотворения Сковороды печатаются в подлиннике, без перевода.

Стр. 739. Вольности отче, герою Богдане… — Имеется в виду Богдан Хмельницкий (ок. 1595–1657) — гетман Украины в 1648–1657 гг., выдающийся государственный деятель и дипломат.

Котляревский Иван Петрович (1769–1838) — первый классик новой украинской литературы. Родился в семье мелкого чиновника. Учился в духовной семинарии в Полтаве. В 1794 году начал писать поэму «Энеида». В 1796–1808 годах находился на военной службе и участвовал в русско-турецкой войне. В 1798 году «Энеида» была издана в Петербурге без ведома автора, с посвящением «любителям малороссийского слова». Кроме своей знаменитой поэмы, написал две пьесы «Наталка Полтавка» (опубликована в 1838 г.) и «Солдат-чародей» (опубликована в 1841 г.). С 1818 года писатель был близок к декабристским кругам, хотя по своим общественным взглядам и стоял на позициях умеренного просветительства.

Стр. 740. Эней (греч. миф.) — сын Анхиса и Афродиты, горой Троянской войны, главный персонаж «Энеиды» Вергилия.

Юнона (лат.) — богиня, жена Зевса, повелительница туч и бури, молнии и грома, дарует людям урожай, успех и победы.

Парис (греч.) — троянский царевич, второй сын Приама и Гекабы, с помощью богини Афродиты похитивший прекрасную Елену, что и послужило причиной Троянской войны.

Стр. 741. Геба (греч.) — богиня юности, дочь Зевса и Геры.

Павлин — у древних римлян был посвящен Юноне.

Эол (греч.) — повелитель ветров.

Борей, Нот, Зефир, Эвр (греч.) — мифологическое олицетворение ветров: Борей — северного, Нот — южного, Зефир — западного, Эвр восточного.

Стр. 742. Нептун (лат.) — бог морей.

Стр. 743. Шатнулись, как «до ляса» ляхи. — «До лису» — польская идиома, обозначающая бегство. (Ср. с русским «в кусты».) Можно полагать, что Котляревский намекает здесь на бегство польских панов в центр Польши, на Левобережье и в Новороссийскую губернию. Это бегство были вызвано небывалым размахом крестьянского восстания (так называемой колиивщины) на правобережной Украине в 1768 г. Восстание возглавляли Максим Железняк и Иван Гонта.

Лемешка — кушанье из поджаренной гречневой муки, саламата.

Кунтуш — верхняя мужская и женская одежда с разрезными и откидными рукавами или без рукавов. В XVII и в начале XVIII в. на Украине кунтуши носила казацкая старшина и шляхетство.

Люстрин — шерстяная или полушерстяная материя с лоском.

Очипок — головной убор замужней женщины, род чепчика.

Грезет — старинная шерстяная ткань.

Точь-в-точь, как пану хану Крыма. — Намек на ликвидацию Крымского ханства и очага турецкой агрессии в Крыму, который был включен в состав Русского государства 8 апреля 1783 г.

Стр. 744. Дидона — одно из финикийских божеств. По римским сказаниям, у Дидоны после гибели Трои нашел приют Эней.

Попонедельничай… — Понедельничать: 1) старинный обычай женщины на Украине в понедельник быть свободной от обязательного труда, 2) поститься по понедельникам.

Стр. 746. Ратманы — члены магистратов, ратуш и управ благочиния.

Бургомистры — должностные лица магистратов.

Цехмейстеры — старшины ремесленных цехов. Магистраты в России — установленные Петром I выборные городские управления, ведавшие судебно-административными и податными делами города; существовали до судебной реформы 1864 г.

Крутопопы — насмешливое осмысление слова «протопоп» в духе народной этимологии.

Да в гречку с кем-нибудь скакали… — «Скакать в гречку» — украинская идиома, означавшая нарушение супружеской верности.

Стр. 747. Сбитень — старинный горячий напиток на меду с пряностями.

Стр. 748. Там страхолюдную фигуру… — В этой строфе содержится выпад Котляревского против Максима Парпуры, первого издателя «Энеиды», выпустившего книгу в Петербурге без ведома и согласия автора. Исследователи, впрочем, полагают, что Парпура исходил не из коммерческих побуждений, и вменяют издание «Энеиды» ему в заслугу.

Нарушив заповедь восьмую… — Восьмая из так называемых Моисеевых заповедей — «не укради».

Стр. 752. Точь-в-точь как на святой неделе. — Святая неделя — народное название православной пасхи.

Стр. 753. Не те, что с четками в руках. — По цензурным соображениям, в этой строке четки были заменены книгами. Восстанавливаем первоначальную редакцию.

Не те, что рявкают «и паки»… — Имеются в виду дьяконы.

Попали в податной оклад. — Речь идет о воспитанниках сиротских домов, которые, достигнув совершеннолетия, должны были приписаться к определенному сословию и платить налоги.

Стр. 754. Латия — Лациум.

Ардея — город в Лацпуме, столица рутулов, родина их царя Турна.

Мезентий впереди Тирренский. — Мезентий Тирренский — легендарный царь Этрурии (провинции Италии), помогавший рутульцам.

Лубенский — название казачьего полка, получившего это имя от города Лубны.

Стр. 755. Авентий попадьич — незаконный сын жрицы Леи («попадьи»).

Покотиллос и Караспуло — имена близнецов Катилла и Коранта из города Тибурта, упоминаемых Вергилием; подверглись двойной шутливой переделке; из них образованы украинские фамилии — Покотило и Карась, к которым добавлены греческие окончания. Отсюда атаман Покотиллос и есаул Караспуло.

Цекул — сын Вулкана, бога огня и кузнечного ремесла.

Сагайдачный (Конашевич-Сагайдачный;?—1622) — гетман украинского казачества, совершивший ряд успешных походов против турок.

Дорошенко Михаил (?—1628) — гетман реестровых запорожских казаков, участник походов против крымских татар и турок.

Мезап — предводитель ряда этрусских племен.

Стр. 756. Агамемноненко Галес — украинизированное греческое имя. Галес — наследник царя Агамемнона, одного из главных героев легенд о Троянской войне.

Аврунцы, сидицяне, калесцы, ситикуляне — наименования италийских племен.

Тезеевич пан Ипполит (украинизирован.). — Ипполит — сын легендарного царя Тезея, основоположника Афинского государства.

Сиканцы, аргавцы, лабики, сакранцы — древнеиталийские племена.

Камилла — смелая охотница и воительница, по Вергилию, дочь царя Метаба.

Стр. 757. Полкан — герой сказочных повестей.

Донелайтис Кристионас (1714–1780) — зачинатель литовской художественной литературы. Родился в крестьянской семье, учился в школе для бедных в Кенигсберге (ныне Калининград), там же в 1740 году окончил университет. Работал учителем в местечке Сталупенай, в 1743 году был назначен пастором-настоятелем лютеранского прихода в Тольминкемисе, где и оставался до конца своей жизни. Из литературного наследия Донелайтиса сохранились рукописи шести басен, двух фрагментов стихотворных повествований и поэмы «Времена года» (1765–1775).

Стр. 761. Шульц (нем.) — сельский староста.

Стр. 762. Песенку в честь петуха затянули соседки другие. — Речь идет об одной из свадебных песен.

Стр. 763. Слункюс — прозвище (по-литовски означает: «лентяй»).

Пеледа — прозвище (по-литовски означает «сова»).

Стр. 764. Кучу поганых жаб на блюдо вывалил разом. — Речь идет об устрицах.

Стр. 765. Ломбер — карточная игра.

Стр. 766. Ваушкус — прозвище (по-литовски означает: «лоботряс», «бездельник»).

Стр. 767. Шюпинис — гороховая каша.

Стр. 769. Солтыс — сельский староста.

Амтман. — Так в Посточной Пруссии называли управляющих королевскими имениями и арендаторов их.

Стр. 771. Если захочет он лапти сплести из свежего лыка… По королевскому указу, строго запрещалось носить лапти. Крестьян, которые осмеливались показаться в городе в лаптях, секли в наказание розгами.

Одр — телега.

Стр. 774. Михайлов день — 12 октября.

Мартынов день — 24 ноября.

Стр. 775. Доброго пива купив за немалую цену три бочки. — Крестьянам разрешалось варить пиво только во время жатвы и в ограниченном количество (в зависимости от величины их земельных участков). Ослушникам грозили телесные наказания, а пиво у них конфисковывалось. Таким образом, крестьяне были вынуждены покупать пиво в королевских пивоварнях.

Девясил — растение с большими шершавыми листьями и крупными корзинками желтых цветов.

Стр. 776. Клумпы — деревянные башмаки.

Стр. 777. Пайкюс — прозвище (по-литовски означает: «дурак», «самодур»).

П. Катинайте