«Исступление»

Огромный, просто невероятно большой дом с техникой, о которой раньше и не мечтала, новой экологической мебелью и панорамными окнами. Свежий воздух, бассейн в огороженном высоким забором дворе. А ещё небольшой садик с уже спелыми яблоками и смородиной. С одной стороны лес, а с другой цивилизация - больница, супермаркет и парк.

Зашла сюда впервые и заплакала. Я даже представить не могла, что когда-нибудь буду жить в таком доме. Мой сын получит всё, что получают дети из обеспеченных семей, а я, наконец, смогу воплотить в жизнь свою давнюю мечту.

Марат сдержал своё обещание. Только… Отчего же мне было так больно? Почему? Разве не этого я хотела и ждала?

Ответ прост. Я, как и всякий человек, имеющий душу и сердце, просто не могла принять то, что с ним случилось. Как изувечена его жизнь, какую жуткую боль он испытывал. И я сочувствовала ему. Знаю, каково это, терять своего ребёнка. И если в моём случае всё решилось, то в его… Нет, это вообще несравнимо.

Теперь я понимала, почему Марат стал тем, кем является на данный момент. Откуда взялся Варвар, где источник его ярости и неконтролируемого гнева.

Пожалуй, даже хорошо, что он отпустил нас… Его раны мне не залечить, а мой малыш мог только усугубить… Марату безумно больно видеть ребёнка. До сих пор перед глазами страшная картинка, где он бил кулаками стену. И этот отвратительный хруст костей… Как же ужасно.

- Что-нибудь ещё? - Али нарушил тишину, и я вздрогнула.

- Я говорю, вы в чём-нибудь нуждаетесь, кроме продуктов?

Растерянно осмотрела новые чемоданы, битком набитые дорогими вещами для меня и Виталика, мотнула головой.

- Нет, нет. Да и за продуктами мы сами сходим. Я неподалёку заметила магазин…

- Это исключено. Я буду наведываться раз в неделю и привозить всё необходимое, пока вы ни освоитесь на новом месте и ни научитесь водить машину. Это приказ Марата Саидовича.

Что? Машину?

- Но у меня нет машины…

- Теперь есть. Завтра привезу инструктора.

Али был скуп на информацию, и мне приходилось буквально вырывать её из него силой.

- Так, а чего ещё я не знаю? Марат… Он тоже будет наведываться? - эти слова я должна была произнести дрожащим голосом и с ужасом во взгляде, но на самом деле получилось с надеждой и затаенным волнением.

Кажется, я просто «подсела» на секс с Хаджиевым. Надо признать, это как наркотик. От одной мысли о нём трусики становились влажными, и голова начинала кружиться.

- Нет. Марат Саидович попросил не говорить ему о вашем местонахождении. Он так решил.

Сколько раз я слышала это… Он так решил.

- Хорошо. Но зачем машина? Из меня водитель, знаете ли… Не очень.

Али вдруг по-доброму улыбнулся мне, подошёл ближе, аккуратно переступив уже разбросанные игрушки Виталика.

- Снежана Александровна, Марат Саидович очень щедрый человек и он не принимает свои подарки обратно. Вы просто скажите мне слова благодарности, а я ему передам.

Вот как… Щедрый, значит? И как много было таких, как я? Кого ещё он благодарил столь великодушно? Озвучить это не решилась. Кто я такая, в конце концов? Всего лишь временная постельная утеха. Время истекло, и теперь я просто мама-одиночка. С таким домом и суммой на карте, которую мне вручил Али, это не сложно.

- Скажите ему, что я благодарна за всё. В особенности за сына.

- Хорошо, - Али кивнул и, потрепав за волосы Виталика, занятого пожарной игрушечной машинкой, пошёл к двери.

- Али! - позвала в последний момент и тут же пожалела. Вот глупая…

- Скажите Марату… Нет, ничего. Не нужно. Просто передайте спасибо.

Али как-то загадочно усмехнулся, кивнул.

- Как скажете. Но знайте, что я передам всё, о чём бы вы ни попросили. Как тогда передал. Про деньги и то, куда Марат Саидович должен их засунуть.

Ещё удар, и противник падает, давясь собственной кровью, а на его месте появляется другой. Только у него уже нет той уверенности во взгляде, что у предыдущего. Он видел, чем закончился бой, и ему не хочется оказаться на месте своего предшественника. А придётся.

Кроша зубы, ломая челюсти и кости, вспоминает её и звереет ещё больше. Никак эта училка не выходила из головы. Засела там, дрянь, и не исчезала! Он ведь должен был забыть о ней ещё вчера. Должен был.

Спускал пар, перестреляв добрую часть дичи в заповеднике. Спускает пар сейчас, молотя кулаками чьи-то морды. Но зверь внутри не утихает. Он воет, скребёт по внутренностям когтями и требует, чтобы его выпустили. И Марат выпускает.

Снова и снова бросается на противника и, оглушив его, добивает, пока того буквально не выдёргивают из его рук.

- Ещё! - рычит, схватив рефери за грудки, а тот, дрожа и заикаясь, мотает головой.

- Нет больше никого, Марат Саидович… Никто не хочет…

- Я Варвар! Варвар, сука, слышишь меня?! Варвар! - замахивается, но какой-то смертник вдруг выдёргивает из его рук жертву.

- Остановись, брат! Хватит! Да угомонись ты! - кто-то хватает его сзади, и Марат с диким рыком поворачивается, занося кулак для удара. - Ну что? Меня ударишь? Серьёзно?

Настигает разочарование и неудовлетворённость.

- Я сейчас немного занят, Архан.

- Вижу я, как ты занят. Давай лучше поговорим. Оставь этих калек.

Медленно выдохнул, загоняя зверюгу поглубже, столкнул со стула какого-то мужика и свалился на него сам.

- Говори, - смахнув со стола бокал с коньяком, сделал знак перепуганной официантке. - Воды принеси!

Та мгновенно бросилась исполнять, а Марат перевёл взгляд на друга.

- Брат, ты меня пугаешь. Что с тобой происходит? Ты же держал себя в руках. В чём дело? Это из-за той женщины? - Монгол откинулся на спинку стула, явно в ожидании ответа.

- Извини, брат, но тебя это не касается. Я не ребёнок. И ходить за мной не нужно, - забрал стакан прямо из подноса, а официантка тут же бросилась бежать. Мало кому сейчас хотелось бы находиться рядом с Варваром.

Пожалуй, желающие заканчивались на Архане.

- Хорошо. Твоё дело. Тогда о делах поговорим. Помнишь нашего подопечного, как же его, блядь… Лебедев? Квартиру который на нас переписал?

Хаджиев аж оскалился. Ещё бы он не помнил бывшего муженька Снежаны.

- Сморчок по-пьяни под каждым забором базар гнилой разводит. Думаю, его пора грохнуть.

- Нет, - Марат осушил стакан, с грохотом поставил его на стол. - Сморчок должен оставаться в живых. Смерть - слишком просто для него.

- Он много говорит.

- А его язык представляет для нас опасность?

Монгол вздохнул, поморщился.

- Ты же знаешь, я люблю порядок. Дело не в том, что он может нам навредить. Дело в том, что он открыл пасть.

Хаджиев хрустнул костяшками сбитых пальцев, отбросил на стол окровавленные бинты.

- Я сам заткну его. Позже. А пока пусть ползает среди бомжей.

- Доброе утро, - Тая поставила на стол пирог, источающий нежный ванильный запах. Почти как она пахнет. Сладко. Слишком сладко. - Яблочный. И кофе твой готов.

Присел за стол и, приобняв её за талию, притянул к себе. Девушка испуганно охнула, ударила Али по рукам.

- Отпусти!

- Может, сегодня сходим куда-нибудь? - прошептал ей на ушко, чуть касаясь губами нежной кожи и сдерживаясь, чтобы не напасть на девчонку, как больной маньяк.

Тая тут же напряглась, вытянулась, как струна, а по пальцам Али прошёл ток. Сколько раз по ночам останавливал себя, когда хотелось ворваться к ней в спальню и сделать её, наконец, своей.

- Да куда ты захочешь. Ресторан, кино… Честно говоря, я не хожу на свидания, не знаю, куда водят девушек. Ты могла бы мне помочь в этом, мм? Что скажешь? - как бы невзначай провёл рукой по плоскому животу, и даже через одежду кожу обожгло от этого касания.

- На свидания ходят парами, - взяв его за запястье, отвела руку. - А мы не пара, - отскочила, как ошпаренная. - К тому же, ты сам говорил, что моя еда лучше ресторанной. Вот, пирог, ешь.

- Спасибо, Тая, - не глядя на неё, отпил из чашки, отодвинул от себя тарелку. - Я не голоден.

Она замерла у плиты.

- Что-то не так? - поинтересовалась прохладным тоном.

Что-то? Всё не так. Всё! Он, как идиот, спит на диване, сдав ей свою кровать, ждёт по два часа, пока она освободит душ, день и ночь думает о ней и заботится о её комфорте. И в благодарность получает лишь ледяное равнодушие.

- Нет, просто не голоден, - отодвинул чашку. - И кофе ты готовить не умеешь.

- Но тебе же нравился всегда… - прошептала, глядя на спину уходящего Али. - Да плевать.

- Ну же, сынок. Скажи. Давай. Ма-ма, - растягивая гласные, кривлялась перед сыном на манер обезьянки из его любимого мультика, но сын наотрез отказывался разговаривать. - Ну же, малыш.

Сын лишь радостно улыбался, играя любимой машинкой, и тихо жужжал, имитируя звук двигателя.

- Вот же упрямый, - резко поднялась на ноги и, схватившись за спинку дивана, сползла по ней обратно. Снова это головокружение… Нет, мне точно нужно отдохнуть. Слишком много всего навалилось в последнее время. А частое головокружение - первый признак подорванного иммунитета.

Взглянула на большие настенные часы. Уже скоро должен приехать Али и отвезти нас в город. Пока Виталик будет у доктора, я смогу прогуляться, зайти в аптеку. В идеале, конечно, неплохо бы и самой навестить доктора, но сначала я должна помочь сынуле заговорить, а потом уже и о себе можно подумать.

Али прибыл минута в минуту, за что была ему благодарна. Чувствовала себя всё хуже, и дошло до того, что не смогла даже поесть. К головокружению подключилась тошнота, а перед глазами всё плыло - то ли от голода, то ли от недосыпа.

Воспользовалась моментом, когда сын зашёл в кабинет доктора, а меня попросили подождать за дверью, пошла к выходу, но тут же дорогу мне преградил Али.

- Вас проводить куда-нибудь? - спрашивал настойчиво, так, что складывалось впечатление - отказаться от помощи я не могу.

- Нет, спасибо, Али. Мне нужно кое-куда зайти, скоро вернусь. Побудьте лучше здесь на случай, если Виталика отпустят раньше.

Но мужчина не сдвинулся ни на миллиметр, продолжая сканировать меня взглядом.

- Я мог бы проводить вас. Сегодня футбольный матч, на улице полно пьяных.

- Али, - протянула предупреждающим тоном, но он всё также оставался на месте.

- Я к тому, что Марату Саидовичу не понравится, если с вами что-то случится. Вы, кстати, очень бледная. Всё нормально?

Глубоко вдохнула, чувствуя, как к горлу снова подступает тошнота. Благо, рвать больше нечем.

- Со мной всё хорошо, спасибо. Так это Марат велел следить за каждым моим шагом? - Не знаю, чего больше хотела услышать: «да» или же «нет», но сердце зашлось в приступе тахикардии при одном упоминании имени Хаджиева.

- Нет. Он велел заботиться о вас, как я заботился бы о своей сестре.

Стало вдруг приятно и тепло. Правда, не настолько, чтобы я согласилась изливать свои проблемы совершенно чужому человеку.

- Спасибо за беспокойство, - улыбнулась ему вполне искренне. - Но… Вы же не стали бы идти со своей сестрой в аптеку?

- Вы болеете? - он тут же напрягся, словно я действительно приходилась ему родственницей.

- Не сказала бы… Это ежемесячное недомогание, - кстати, может, именно из-за задержки мне стало так плохо? Нервы ведь прежде всего сказываются на женском здоровье.

- Недомогание? Ежемесячное… - сдерживалась, чтобы не засмеяться, наблюдала, как до Али понемногу доходит.

Он вдруг поперхнулся, опустил взгляд в пол и отошёл в сторону.

- Прошу, Снежана Александровна.

- Здравствуйте, - склонилась к окошку, нашла взглядом женщину в белом халате. - Будьте добры… Что-нибудь от головокружения.

- С чем связано?

- Простите?

Женщина покачала головой, возвела взгляд к потолку.

- Головокружение - это, девушка, симптом. Так с какой болезнью он связан? Вы были у врача?

- Это просто от усталости. Нервничаю ещё много. Ну и вот… И от тошноты что-нибудь. Может, какой-нибудь комплекс витаминов?

- От тошноты? - изумлённо взглянула на меня из-под очков. - Хм… Это точно не от нервов. Вот, держи, - протянула мне розовую упаковку.

- Это… Тест на беременность?

- Он самый, - женщина кивнула, а у меня заныло в груди от тупой боли.

- Я не могу иметь детей. Поэтому, будьте так любезны, дайте витамины.

Женщина улыбнулась, склонилась к окошку, опираясь локтями о стойку.

- Я, моя хорошая, пятнадцать лет проработала в роддоме и очень хорошо знаю, как выглядят беременные. И бесплодных таких я там сотнями перевидала. Роды у них принимала. Так что бери тест и с тебя шоколадка, если я права. А я права.

- Вот! - положила шоколадку на стойку, а женщина подняла на меня растерянный взгляд. Узнав меня, засмеялась.

- Я же говорила тебе, что беременна, а то бесплодная, бесплодная… У тети Веры глаз на это дело намётан. Ещё устанешь рожать.

Не в силах выдавить из себя ни слова, тихо плакала, закрыв лицо руками. Я ведь была уверена, что родить самой мне не светит. Я даже не сомневалась в вердикте врачей, просто приняла на веру всё, что мне сказали.

Грудь разрывало от счастья и боли одновременно, а тело трясло от шока. Я не поверила первому тесту. Я перевела их десять штук, прежде чем осознала - это правда.

Скрипнула дверь, и женщина взяла меня за руку.

- Пойдём-ка, милая. Я как раз чай пью с ромашкой. Тебе тоже не помешает, - завела меня в подсобку, усадила на стул. - Успокойся. Нельзя нервничать. Тебе теперь нужно думать о малыше.

О малыше… У меня будет ещё один ребёнок. Мой ребёнок. Тот, которого выношу под сердцем.

- Спасибо, - благодарно улыбнулась женщине, принимая чашку с ароматным напитком.

- Папаша-то знает? И почему сейчас у меня рыдаешь, а не с ним делишься?

Подняв взгляд на добрую женщину, затаила дыхание. Марат… Это ведь его ребёнок. Как я скажу ему об этом? Я ведь убедила его, что не могу иметь детей… Да я и сама была уверена. А теперь… Что я ему скажу? Да и стоит ли? Что, если он заберет у меня малыша? Ведь он может! Он забрал Виталика у родного отца, и, кто знает, как ему это удалось. Ведь меня он вряд ли захочет видеть в роли матери своего ребёнка. Не нужно забывать о том, как именно мы познакомились, и что за отношения у нас были… Да и была бы я ему дорога, едва ли отпустил бы так просто. А учитывая, что одного ребёнка Хаджиев уже потерял… Нет, он совершенно точно отберёт у меня малыша.

Внутренности скрутило колючим жгутом страха, и по коже поползли мурашки.

- Добрый день, Марат Саидович, - Али вошёл без стука, задел дверь, а та ударилась о стену. - Извините…

- Что с тобой, Бали? Пьян? - Марат прищурился.

- Нет-нет, что вы. Я не пью, вы же знаете.

- Тогда в чём дело? Почему врываешься ко мне, как к себе домой?

Али потёр глаза, а Хаджиев заметил неестественную усталость, осевшую на его лице.

- Простите. Что-то я не выспался сегодня.

Марат даже знал причину этого недосыпа. И почти завидовал, как последний неудачник.

- Я рад, что твоя личная жизнь наладилась, и теперь у тебя есть женщина. Тая очень красивая девушка, сложно перед такой устоять. Но я бы хотел, чтобы ты не раскисал, Али. Мне нужен в помощниках мужик, а не то, на что ты сейчас похож.

- Я понял, Марат Саидович, больше не повторится.

Отчего-то Али не выглядел счастливым, и Марат его искренне понимал. Не всегда притяжение к женщине - есть хорошо. Очень часто совсем наоборот. Сам Хаджиев сбивал кулаки до костей и гонял себя до седьмого пота, лишь бы выкинуть Снежану из головы. И всё зря. Не исчезал её запах, хоть и велел отмыть весь дом, убрать любые следы её пребывания. Не забывали пальцы прикосновений к её светлым волосам и белой коже. И член всё время стоял, не расслабляясь ни на минуту, так хотел её. Снова ощутить вкус её тела, войти в неё и как следует оттрахать. Чтобы кричала и повторяла его имя. Чтобы зверь, наконец, успокоился.

- Что там Снежана? - голос прозвучал равнодушно, холодно. Только внутри снова пламя вспыхнуло. Как в котле адском.

- У них всё хорошо, Марат Саидович. Снежана Александровна передала вам благодарность за дом и удобства.

Скрипнув зубами, открыл ноутбук, делая вид, что занят, а о ней спрашивает как бы между делом.

- Что-то ещё говорила?

- Попросила меня приезжать пореже. Только для того, чтобы отвезти мальчика к доктору.

Марат сверкнул злым взглядом на Али.

- Хорошо. Делай, как она скажет, - слова давались с трудом, застревали в глотке, и никак их не протолкнуть.

Но он дал слово. Он отпустил её. А значит, больше не имеет права приказывать.

- Вы уверены?

- Да, - пальцы непроизвольно сжались в кулаки. - Привези мне шлюху. Блондинку.

- Как скажете, конечно, но… Не проще передать Снежане Александровне, что вы хотели бы её видеть?

Марат стиснул челюсти до хруста, закрыл глаза.

- Никогда больше не говори о ней. Если только что-то сверхважное. Это ясно?

- Жду девку.

- Привет… - Тая, что удивительно, встречала его у порога. Али напрягся. Обычно она пряталась к его приходу в комнате и усиленно делала вид, что спит.

- Что-то случилось? - растерянно скользнул взглядом по её наряду, где-то на задворках сознания послышался собственный скулеж. Красивая. Очень красивая. И платье ей так идёт. Короткое, правда… Али не видел её раньше в такой одежде.

В доме Хаджиева девушке было запрещено так одеваться, а Али не имел права что-либо ей запрещать. Да и не хотелось, честно говоря.

- Нет, - улыбнулась. - Ты же меня приглашал куда-то? Вот. Я готова.

Даже дара речи лишился. Неужели она шагнула ему навстречу?

- Ты серьёзно?

- Да… Ты же вроде обещал ресторан?

Али растерянно кивнул.

- Обещал. Поехали тогда?

Тая задорно засмеялась, взяла его под руку.

- Я люблю сухое вино.

- Не вопрос…

Да он и звезду с неба достал бы, лишь бы эта улыбка не сходила с её лица.

- Я больше не могу… Пожалуйста… - девица стонала и елозила задницей, пытаясь то ли помочь Марату кончить, то ли выбраться из-под него.

- Заткнись! - прорычал и, приподнявшись, закинул ноги девки себе на плечи. Продолжая озверело долбить шлюху, мысленно ускользал к Снежане. Так приятнее. Так чище.

Привыкшему брать чистую женщину, сложно снова возвращаться к шлюхам.

Девка взвыла, когда засадил ей до отказа, и тихо заревела. Это уже вторая. Первая лежала рядом, с ужасом наблюдая за Варваром, а тот никак не мог получить долгожданную разрядку, словно они резиновые. Ничего не чувствовал. Абсолютно. Нет, член, конечно, стоял колом, но вряд ли это их заслуга.

Равнодушные кукольные лица, нарисованные с помощью тонны косметики. А Марат даже представить боялся, что там под всей этой штукатуркой. Ноги мастерски, конечно, раздвигают, подмахивают, как надо… Но от этого только хуже. Нет, он кончает. Не быстро, но кончает. И всё равно зверь внутри воет, требует выхода. Нет настоящего расслабления. Он хотел к Снежане. Вцепиться в её белую кожу зубами и трахать… Трахать так долго, пока она не попросит остановиться.

Скатился с девки, стащил презерватив и, схватив вторую за патлы, склонил к своему паху. Та беспрекословно открыла рот и, вобрав его плоть до половины, закашлялась. Удержав её за затылок, Марат толкнулся глубже и буквально вогнал член ей в горло.

- Давай, сука, заглатывай!

Та, плача и давясь, безропотно отрабатывала деньги, а вторая сползла ниже, пристроилась рядом с подружкой и медленно провела языком по яйцам. По телу прошла предоргазменная волна, и Хаджиев, запрокинув голову, закрыл глаза.

Кончая, видел её лицо. Улыбалась. Кусала губы и закрывала глаза, а ему хотелось, чтобы смотрела. Чтобы не отводила от него взгляда…

А потом исчезла. Осталось только ощущение гребаной пустоты и звуки причмокивания, исходящие от девок, что облизывали его хер, как леденец.

- Свободны.

Молча поднялись, похватали свои вещи и бросились к двери, а Марат сел на кровати, схватился за голову. В сознании всё ещё пролетали картинки, которые видеть совсем не хотелось. Так только хуже. Больнее.

В коридоре встретил Ахмеда, который, проводив шлюх, ждал дальнейших указаний.

- Ты свободен на сегодня. Можешь ехать домой.

- Спасибо. А вам время ужинать, Марат Саидович. Уже всё накрыто.

- Я не голоден.

Ахмед не спеша следовал за ним, и Хаджиев начал раздражаться.

- У вас же режим, Марат…

- Я сказал, не голоден, блядь! - заорал, поворачиваясь и хватая парня за глотку. - Ты меня не слышал?!

- Я понял, Марат Саидович… Понял, - захрипел тот и отскочил в сторону, когда Хаджиев разжал пальцы.

- Проваливай!

Проходя мимо её комнаты, замедлил шаг, а после замер у двери. Рука сама потянулась к ручке, и её запах, едва уловимый тут же заставил рецепторы среагировать.

Здесь он почему-то запретил убираться. Наверное, знал, что однажды зайдёт сюда, захочет почувствовать её.

Хреново это. Очень. Так Марат около месяца ходил на то самое место в саду, пока дождь не смыл кровь. Он до сих пор заставлял себя жить в этом проклятом доме. Теперь вот ещё одна комната-призрак появилась.

Закрыл за собой дверь, прошёл к кровати. На подушке всё ещё оставалась вмятина, где лежала Снежана, и он не смог удержаться. Прилёг рядом. Внимание привлекла какая-то тряпка на покрывале. Видимо, выпала, когда собирали вещи.

Взял её, и грудная клетка вздрогнула от нервного смеха. До боли знакомые белые трусы. Скромные, не такие, как носят шлюхи.

- Белоснежка… - намотав их на пальцы, крепко сжал кулак. - Дрянь. Какая же ты дрянь, Белоснежка, - и, приспустив штаны, взялся за член.

По телу прошли судороги удовольствия, почти как тогда… Когда он снимал с неё эти трусы. Движение взад-вперед, и яйца свело от предвкушения ещё не забытого кайфа.

- Твою мать…

Звонок с засекреченного номера поступил уже после полуночи. Быстро выбежала из детской, чтобы не разбудить Виталика, и уставилась на экран. Кто бы это мог быть? Мой номер имелся только у Али и… Нет, Марат не позвонит.

- Алло, - ответила несмело, отчего-то ощущая тревогу.

А в ответ тишина… Странная тишина, пугающая.

- Я слушаю, - повторила чуть громче, но звонивший продолжал молчать. - Марат… Это ты?

Из динамика донёсся какой-то шорох, и звонок завершился. И что это было? Вернее, кто? Хаджиев не стал бы. Или всё же… Нет, скорее всего, просто ошиблись номером. В конце концов, у Марата и без меня полно дел. Да и незачем ему мне звонить.

Но всё-таки задумалась. Что было бы, позвони он? Смогла бы сказать о беременности? Нет. Ни за что. Это мой малыш, я выстрадала его. И никому отдавать не собиралась. Даже Марату. Возможно, это эгоистично и подло… Да, так и есть. Но я так хотела этого кроху… Он ведь мой. Я его выношу, я рожу, а значит, только я имела на него право.

Но в душе шевельнулся тихий протест. Еле ощутимый, но всё же… На минуту представила улыбку Марата, ту самую, искреннюю… Интересно, каким отцом он был бы?

- Осторожнее, - толкнув дверь ногой, Али осторожно занёс свою ношу.

- Ой, а мы что, дома уже, да? - девушка пьяно икнула, прикрыла рот ладошкой, и захихикала.

Не удержался, сам улыбнулся.

- Пойдём, уложу тебя спать, маленькая пьяница.

Он с удовольствием сейчас уложил бы её на свой диван и преподал бы урок, что нельзя быть такой пьяной и в то же время красивой на руках мужчины. Нельзя быть такой доступной, когда у мужика крышу рвёт…

Но снова сдержался. Лишь уложив её на кровать, провёл рукой по обнажённому бедру и сглотнул, смачивая пересохшее горло.

- Красивая… Ты очень красивая, Тая. Если бы ты знала, как я тебя хочу, - прошептал в полумраке и выпрямился, чтобы уйти, но девушка вдруг схватила его за руку.

- Подожди… Не уходи. Останься со мной… - прошептала тихо.

- Мне очень одиноко.

Рванув пуговицы на рубашке, откинул одеяло, которым она хотела прикрыться, и тут же набросился на её губы. Влажный, сладкий поцелуй походил на секс. Такой же горячий, от которого всего его скручивало. Впервые ощутив вкус её губ, понял, что больше не будет спать один. Ни за что.

С трудом нашёл в себе силы, чтобы оторваться от неё, навис сверху.

- Ты уверена? Потом не смогу остановиться, - и он не лгал. Не сможет.

Тая лишь сверкнула в полутьме своими кошачьими глазами и притянула его за шею к себе.

Её тело извивалось под ним, а каждое касание било током. Казалось, вот-вот искры полетят. Быстро стаскивал с неё тесное, ставшее ненавистным платье, и опасался, что девушка передумает. Он бы не выдержал.

Но она не оттолкнула его, не испугалась. Лишь тихо ахнула, когда своей плотью коснулся её лона, и выгнулась, когда начал протискиваться в неё.

Маленькие соски на упругих, небольших грудях скукожились от возбуждения и касались его кожи, вызывая внутри такую бурю, что кружилась голова. Каждое её движение сводило с ума и лишало остатков разума, а эрекция, что уже давно не оставляла в покое, достигла пика, стала каменной.

- Я согласна… - прошептала его имя, раздвигая ножки шире, приглашая в себя. - Только не делай мне больно.

- Расслабься. Я не причиню тебе вреда, - приподняв её за ягодицы, надавил и протолкнулся внутрь. Выпил крик, накрыв своими губами её губы, и застонал от её тепла и упругости. - Моя теперь. Моя Тая...

Наблюдая за пробуждением Таи, Али медленно перебирал её волосы, что черным снегом рассыпались по его груди. Что-то новое в нём проснулось. Что-то, чего раньше в себе не обнаруживал. Дикое и необузданное. Алчное и ревнивое. Оно пожирало остатки разума и завладевало им полностью. Это не страсть, не симпатия, не то, что было тогда… Когда он нёс избитую девочку на руках и ненавидел ублюдочных тварей, сотворивших это с ней. Не жалость к тощей, несчастной девчонке. Это что-то большее.

Тая заворочалась, что-то сонно проворчала и распахнула глаза, которые тут же округлились, как показалось Али, от ужаса. Не такой реакции он ожидал. Совсем не такой.

- Доброе утро, - улыбнулся ей, потянулся за поцелуем, но девушка резко вскочила и с криком свалилась с кровати.

- Тая! - бросился к ней, но она выставила вперёд руки, словно пытаясь оттолкнуть. - Ты что, Тай? Испугалась? Приснилось что-то?

Схватив сброшенное на пол в порыве страсти покрывало, потянула его на себя, поднялась на ноги.

- Ты ушиблась? - попытался приобнять её, но девушка дёрнулась, как от удара.

- Нет… Всё нормально… Я пойду, приготовлю завтрак.

- Да какой завтрак, ты что? Иди сюда, малышка, - попытался поймать за руку, но она увернулась и побежала к двери. - Тая!

Проходя между рядов с одеждой, одну за одной снимала вешалки. Рядом тихо, но неотрывно шагала консультант, настороженно поглядывая на ворох брендовых вещей в моих руках.

Я и сама чувствовала себя жутко странно… Впервые в жизни позволила себе такие вещи и от этого становилось не по себе. Но я должна… Просто обязана переступить свою прошлую жизнь неудачницы и шагать дальше. Ради моих детей, ради нашего счастья.

Я собиралась начать новую жизнь, и больше никто мог встать на пути к моей мечте.

- Простите, девушка… Я могу вам чем-то помочь? - консультант всё же не удержалась, подошла ближе. – Может, вы хотите что-то конкретное? - окинула меня пристальным взглядом. - У нас большой выбор брючных костюмов. Как раз ваш фасон. Только… - отчего-то замялась. - У нас цены высокие…

Вот оно что. Ну, конечно же, как я сразу-то не догадалась? Вряд ли у них часто скупают одежду такими объёмами.

- Не беспокойтесь, у меня есть деньги. Но брючные костюмы в прошлом. Иногда нужно что-то менять в своей жизни.

Девушка понимающе кивнула, улыбнулась.

- А как насчёт белья? У нас новая коллекция, - прошептала заговорщицки, и покупатели вздрогнули от моего смеха.

Раньше я, наверное, сжалась бы в комочек и слилась с ближайшей стеной, лишь бы на меня не смотрели, но после того, как я ощутила себя настоящей женщиной, всё изменилось. Что-то щёлкнуло внутри.

- Как вам эти? А вот ещё красные кружева, - девушка предлагала трусики, а я почему-то представляла реакцию Марата на такое откровенное белье. Понравилось бы ему? Скорее всего…

Он набросился бы на меня озверело, дико, как мог только Варвар и…

- Простите? Вам нехорошо? - девушка встревожено заглянула мне в глаза, а я, густо краснея, осознала, что застонала в голос.

Какой ужас…

- Нет, я… Всё хорошо, - только трусики промокли насквозь, а я вся дрожала от желания оказаться под Хаджиевым.

Сложно будет от него отвыкнуть… И совсем не хотелось.

- Эти красные уберите. Я возьму нежно-розовый комплект и вот тот, с голубыми вставками.

- У вас безупречный вкус.

Али выглядел, как побитый пёс. Отказать хозяину не мог, но и большой радости по поводу моего шоппинга не испытывал. Угрюмо таскался за мной из бутика в бутик, стыдливо отводил взгляд у женских магазинов, но когда я вышла с очередной порцией ярких пакетов, остановился.

- Снежана Александровна, могу я вас попросить кое о чём? - взял из моих рук пакеты, неловко потоптался. Даже смешно наблюдать за огромным шкафом, который вдруг застеснялся.

- Конечно, Али. Что-то случилось?

Он вздохнул, задумался, словно в чём-то сомневался.

- Смелее, - подбодрила его улыбкой.

- Я хочу сделать подарок… Девушке. Вы же знаете размер Таи? Хотя бы примерно…

Ах, вот оно что. Кто бы мог подумать… На мгновение порадовалась за несчастную девочку. Всё-таки судьба к ней неравнодушна. Оставалось надеяться, что у Али это серьёзно, и малышка, наконец, обретёт с ним счастье. Или хотя бы спокойствие. Но лучше, конечно, любовь.

- Я помогу вам, Али. Но взамен вы сходите со мной ещё в магазин тканей, а после в ателье. Договорились?

Марат щедро вознаградил меня. Дом, машина, деньги… Но главное, подарил то чудо, что находилось под сердцем и в которое я до сих пор не могла поверить. Мой подарок немного поскромнее… Надеялась, Господь простит за то, что я собиралась отобрать ребёнка у отца. По-другому поступить просто не могла. Я не выдержала бы, если бы лишилась самого дорогого.

А вот в мастерской мне явно были не рады. Сначала пожилая женщина долго рассматривала материал, потом долго думала и в итоге отказала.

- Вы знаете, к нам впервые обращаются с подобной просьбой… Даже не знаю. Очень сложный эскиз, дорогая ткань… А если испортим? Это же не брюки подшить или молнию поменять. Нет, не возьмём такой заказ, извините, девушка, - женщина поджала губы, подвинула мне ткань.

Да, я на её месте тоже не стала бы рисковать. Но и отказываться от своей задумки я не планировала.

- Тогда предоставьте мне свою мастерскую, я сама сошью.

Она захлопала глазами, сняла очки.

- Это исключено.

- Послушайте… Мне очень нужно, понимаете? Это подарок очень… важному в моей жизни человеку. Это единственное, что я могу для него сделать. Прошу вас, - кажется, мои глаза наполнились слезами, потому что во второй раз женщина отказать не смогла.

- Ох уж, мне эта молодёжь, - постучала длинными ногтями по столешнице, вздохнула.

- Я хорошо заплачу, - прошептала, склонившись к ней.

- Ой, да причём тут твоё «заплачу»? - буркнула невольно, хлопнула ладонью по рулонам ткани. - Ладно! Сейчас пустить тебя не могу, а вот вечерком заходи. Где-то после девяти. За две ночи успеешь?

Честно говоря, я не была уверена, что успею и за месяц. Всё же это не детский костюмчик или пододеяльник… Да и опыта у меня недоставало.

- Хотя бы пару недель дайте, - умоляюще улыбнулась, а женщина покачала головой.

- Неделю, не больше! Я и так рискую. И имей в виду, я буду наблюдать. Если что-нибудь сломаешь - купишь, поняла?

- Как дела, Али? - Марат сжал в кулаке заколку Снежаны, сунул её в карман. Грёбаный маньяк, дрочащий на бельё бывшей любовницы и хранящий всё, что осталось от неё в доме.

- Всё отлично, Марат Саидович.

- Снежана как?

- Конкретнее. Чем занимались сегодня?

- Но вы же просили не говорить о ней. Если только в экстренных…

- Али! - рявкнул, опустив на стол кулак, так, что подпрыгнула чашка с кофе.

- Что это, Марат Саидович, кофе? С каких пор вы пьёте кофе? - Али оставался невозмутимым, и это бесило. Всё бесило. Бессонные ночи и мысли о ней, что лезли в голову, отравляя остатки разума. Остатки её вещей и запах, которым пропитана даже его постель. А может, аромат её волос просто пробрался ему под кожу.

- Разве я обязан перед тобой отчитываться? - зло глянул на Али, но тот и бровью не повёл. - Не охренел? Откуда это бесстрашие, Бали?

- Я беспокоюсь о вас, Марат Саидович. Вы для меня не только шеф. Вы брат мой.

Марат закрыл глаза, прогоняя раздражение.

- Расскажи мне о ней. Хочу знать всё. Каждый взгляд и улыбку.

Али присел напротив, сложил руки на стол. Рассказывал всё с аптечной точностью: каждое её движение, каждое слово. Марат же сжимал в кармане заколку, не открывая глаз. Видел её, занимался с ней любовью. Просто трогал её белую кожу.

- Скажи адрес, - перебил он Али, уставился на него требовательно, яростно.

Теперь Бали понял, шутки закончились. Сейчас и убить может. Поднялся, сложил руки в замок. Разумеется, он не станет драться с Хаджиевым, хотя самому Марату этого хотелось бы.

- Простите, но вы же знаете, что я не могу сказать её адрес. Я выполняю ваш приказ.

Марат оскалился, подался вперёд.

- Не зли меня. Говори адрес.

- Нет. Вы предупреждали, что станете требовать. И велели не говорить.

Хаджиев хмыкнул, достал свой мобильник и швырнул его Али.

- Тогда пробей мне её по номеру. Чтобы адрес через минуту был у меня!

Виталик бегал по зелёной лужайке, гоняя ленивого голубя, а я наблюдала за ним, подставляя лицо предвечерним лучикам солнца. В сердце поселилась тихая радость, и я то и дело поглаживала животик. Казалось, уже чувствовала жизнь внутри себя. Маленький комочек самого огромного в мире счастья, подаренный мне Господом.

Сердце заходилось, когда представляла его, каким он родится, каким будет через год, два. А я буду самой счастливой мамой. Вот только Виталик заговорит, я рожу…

И тут же сердце пронзило болью. Для того, чтобы спокойно родить, не опасаясь, что Марат заберёт ребёнка, я должна уехать. Но как? Как всё оставить? Нет, я не дом имела в виду, не эту детскую площадку, так полюбившуюся сынуле. И даже не наш маленький, благоухающий сад. Я о Марате. Что будет с ним? Как долго он ещё будет вариться в своей жуткой боли? А вдруг наш малыш мог бы её развеять или хотя бы ослабить?

- Добрый день. Хотя уже, скорее, вечер, - совсем рядом послышался мужской голос, и я вскочила от неожиданности. - Сидите, сидите! Простите, что напугал. Я Юрий, ваш сосед. Во-о-о-н там живу, - указал рукой на дом напротив, улыбнулся. Каждый вечер вижу, как вы здесь грустите, вот решил познакомиться. Это ваш сын?

Мужчина присел на лавочку, а я беспомощно замычала, пытаясь что-нибудь произнести. Растерялась. Со мной уже давно никто не знакомился. А тут… Наверное, виной всему новое платье и причёска.

- Извините, если навязываюсь… - Юрий по-своему определил моё замешательство и тоже смутился.

- Очень приятно, я Снежана, - улыбнулась, протянула ему руку.

- Привет, - Али заглянул в спальню, встретился взглядом с Таей.

Девушка тихо буркнула слова приветствия и уткнулась в книгу. Судя по всему, ему не были рады.

- Что читаешь? - шагнул через порог, отмечая, как напряглась её спина.

- Учебник, - ответила резковато, даже грубо.

Выдохнув сквозь плотно сжатые зубы, подошёл ближе.

- А это что? - в углу комнаты заметил её чемодан. Похоже, набит вещами. Отодвинул дверцу шкафа и убедился, что так и есть. - Куда ты собралась, Тая? - повернулся к девушке, сунул руки в карманы, лишь бы чем-нибудь их занять. Лишь бы не схватить её, глупую, за волосы и не оттаскать.

Тая поджала губы, отложила учебник.

- Я уеду завтра… Спасибо за гостеприимство, но…

- Что «но»? - внутри понемногу просыпалась злость на эту дуру. - Мм? Что не так?

- Я не могу с тобой жить. Всё, что между нами произошло… Это ошибка, понимаешь?

Прислонившись к стене, запрокинул голову, уставился в потолок.

- Ошибка то, что ты внушила себе любовь к человеку, которому она не нужна. Вот это ошибка. А то, что произошло между нами - не ошибка. Это моя любовь. Настоящая, искренняя. Ты можешь собирать вещи, строить из себя недотрогу, пожалуйста. Но ни шагу за порог моего дома не сделаешь. Я не отпускаю тебя.

Оттолкнувшись от стены, бросил подарок на постель и ушёл, хлопнув дверью.

Смотрел на неё неотрывно, даже не моргая. Сердце заглохло в груди и больше не билось, а Марат понимал, что уйти отсюда ему будет не под силу. В коротком джинсовом сарафане, с распущенными волосами, она что-то читала сыну, улыбаясь и поигрывая ногой, а Хаджиев исходил слюнями, наблюдая за ней, как больной психопат, через окно.

Хотелось ворваться в дом, схватить её в охапку и утащить к себе. В проклятый дом, где даже стены давили на подсознание. Держался. Нельзя. Марат Хаджиев не нарушает своих обещаний. Марат Хаджиев всегда держит своё слово.

Замахнулся кулаком на стену, но бить не стал. Не хотел пугать их. С тем бы и ушёл, да ноги не шли. Смотрел бы на неё день и ночь. Дурак… Когда же успел влюбиться в училку?

Она активно жестикулировала, показывая сыну какую-то сцену из книги, а тот внимательно наблюдал за ней, разинув рот.

Звонок мобильного отвлёк его, пришлось ответить, а когда снова повернулся к окну, встретился взглядом со Снежаной. Она стояла напротив, кусала губы и смотрела прямо на него.

- Здравствуй, Белоснежка, - звукоизоляция вряд ли позволила ей услышать, но Снежана прочла по губам. Он видел, знал.

- Марат! - кутаясь в плед, выскочила к нему, но за окном никого не было. Уже никого не было.

Остановилась посреди двора в полной растерянности. Зачем он приходил? Почему стоял за окном? Или, быть может, мне показалось? С ума сошла?

Повернулась, чтобы пойти к крыльцу, и вскрикнула, налетев на кого-то в темноте.

- Тихо, Белоснежка, не кричи, - улыбки Хаджиева не видела, но чётко уловила её в его голосе. - Это всего лишь я.

- Что ты здесь делаешь? - прищурилась, пытаясь разглядеть выражение его лица, а когда он склонился ко мне, задохнулась от странного чувства. Столько боли в его глазах, столько отчаяния… И я стояла, опустив руки, не зная, что сказать.

- Хотел увидеть свою Белоснежку, - усмехается невесело, а руки легли на мою талию.

- Зачем? - шепчу ему в губы и понимаю, что соскучилась невыносимо. И так захотелось услышать, что он тоже…

- Хотел убедиться, что у тебя всё хорошо, - опускает своими словами на землю, словно бьёт наотмашь.

- Убедился?

- А разве Али тебе не докладывает обо всём?

Марат притягивает меня к себе вплотную, скользит губами по щеке, но не целует, лишь дразнит, а я встаю на носочки, неосознанно тянусь к нему, словно умоляя не останавливаться. Так и есть. Мысленно кричу и хочу его, как ополоумевшая.

- Докладывает. Но я хотел увидеть своими глазами, что ты счастлива в новой жизни.

Внезапно в душе огнём вспыхивает злоба. Наивная девочка внутри меня обижена и оскорблена. Она хотела услышать совсем другие слова…

- И как? Увидел? Может, какие-то доказательства нужны, чтобы ты, наконец, успокоился и жил дальше с чистой совестью?

Хаджиев склоняет голову набок, скользит по мне загадочным взглядом черных глаз и проводит по щеке своей огромной ладонью.

- Моя дерзкая училка, - склоняется к моему уху, щекочет его своим дыханием. - Ты трогаешь себя по ночам? Представляешь, как я трахаю тебя?

Дыхание сбивается, а щёки заливаются краской. Потому что он угадал. Я действительно трогала себя… Мастурбировала, представляя его в себе, на себе, и разбавляя тишину своими бесстыдными стонами.

Он затыкает мне рот поцелуем, подхватывает за ягодицы и с голодным рыком насаживает на себя. Цепляюсь трусиками за массивную пряжку его ремня, чувствую, что теряю последние крупицы здравомыслия и снова падаю в черную бездну его взгляда. Меня засасывает, не могу дышать… И так хочется плакать.

- Не уходи… Останься. Ненадолго хотя бы…

- Нет, - кусает мои губы, зализывает языком и пальцами сжимает ягодицы, сильно, больно, жадно. - Я только попрощаться… Только ещё раз попробовать тебя на вкус, - проводит языком по шее, слизывая мой пот и перехватывает мой вздох своими губами.

По моим щекам текут слёзы, а он собирает их губами и шепчет что-то на чеченском. Так горячо, так страстно, что кружится голова, и хочется обнимать его крепко, сильно, чтобы не оторвал.

- Я должна сказать тебе кое-что…

Он коснулся моих волос, намотал прядь на палец и поднёс к своему лицу. А у меня почему-то запершило в горле. Уйти хочет… Торопится. Только зачем пришёл? И стоит ли говорить о ребёнке? Получится, что я удерживаю его беременностью… Да и нужен ли такой отец моему ребёнку? Я ведь не знаю ничего о нём. Ну, кроме того, что дети - его кровоточащая рана. Так стоит ли?..

- Я… Мне нужно к Виталику, он там один. Зайдёшь?

Марат отрицательно покачал головой, прижал меня к своей груди и поцеловал в макушку.

- Мне пора. Рад был повидать тебя, Белоснежка, - резко отпустил, отстранился.

Так тому и быть.

Ещё долгих пять минут я с грустью смотрела в темноту и обнимала себя, чтобы унять дрожь. Сердце разрывалось от тоски, а я не понимала, отчего вдруг испытываю эти непонятные чувства. Ещё совсем недавно я всё отдала бы, лишь бы Хаджиев оставил меня в покое, а теперь печалилась. Наверное, это всё беременность.

Он не вернулся, а я, склонив голову, пошла в дом. Теперь, когда обрела свободу, она почему-то не была мне мила. Всё чаще я вспоминала ночи, проведённые в крепких Варварских объятиях, и понимала, что мне катастрофически их не хватает.

- Ну что, сынок, пойдём спать? - подняла малыша на руки, а он сонно потёр свои глазки и обнял меня за шею. - Давай-ка, милый, мама уложит тебя спать и пойдёт по делам.

Оставлять Виталика одного не хотелось, потому вызвала няню. Вряд ли сын проснётся посреди ночи, но всё же… Я собиралась сшить костюм за рекордные сроки, а потом исчезнуть из города навсегда. Раз моя беременность осталась втайне, значит, так было нужно. Но если Марат узнает, что я утаила от него ребёнка… Ничем хорошим это не закончится.

И снова внутри шевельнулось что-то похожее на сожаление. Ведь мы могли бы попробовать…

Несколько дней спустя:

- Ну вот, закончила. Надо же, а я бы так не смогла… Ты где училась, Снеж? - Влада Викторовна аккуратно смахивала с пиджака невидимые пылинки, а я, обхватив чашку с горячим чаем, мысленно вручала Марату его новый костюм.

Самой лично, конечно, вручить не получилось бы, но надеялась, что Али в подробностях опишет его реакцию. А потом… Потом мы больше никогда не встретимся. Хоть я и испытывала по этому поводу грусть, словно какой-то невидимый камень лежал на душе, несмотря ни на что всё же должна была выкинуть из головы всякие девчачьи глупости ради своих детей. В этом городе нас ничего не держало.

- А? Что? - дёрнулась, расплескала чай. - Ой, извините… Задумалась что-то.

Моя новая знакомая загадочно усмехнулась, поправила воротник пиджака и одарила меня хитрым взглядом.

- Хотелось бы мне увидеть того счастливчика, о ком ты всё время думаешь да костюмчики такие шьёшь. Что широкоплечий красавец, это я уже поняла. А вообще кто он? Муж, парень? Ни разу не видела тебя с мужчиной. Это он папашка твоих малышей?

Влада Викторовна расспрашивала без умысла, а только ради интереса. Весёлая, немного ветреная женщина бальзаковского возраста, она очень мне нравилась. Правда, наши взгляды на жизнь немного отличались.

- Он… Ну, он бывший, можно сказать… - слово «любовник» застряло где-то в горле.

- Бывший? - Влада фыркнула. - Ты меня, конечно, извини, Снежка, но бывшим такие костюмы не шьют.

Пожала плечами, уткнулась в чашку. Что тут скажешь?

- Ну ладно, не смущайся. Давай-ка лучше отметим, а? Так и быть, ты угощаешь! - Влада Викторовна захохотала, театрально запрокинув голову.

- Ой, вы знаете, у меня сын там дома с няней, а она уйти пораньше собиралась… Может, лучше я вам денег дам, а вы уже сами, как-то…

Женщина медленно подошла ко мне, уперла руки в бока.

- Так, значит, соскочить решила? Как пиджачок хахалю сшить, так к Владе бежим, а как отметить, так Влада сама?

Да, действительно, некрасиво как-то получалось.

- Ну хорошо, хорошо. Только не обижайтесь.

А большего Викторовне и не требовалось. Схватив меня под руку, потащила к двери, на ходу стаскивая с вешалки свой шарфик.

В единственном круглосуточном баре района было людно и для меня, привыкшей к тишине, чересчур шумно. Невольно поёжилась, поймав на себе взгляд какого-то пьяного байкера, который ухмыльнулся беззубым ртом и тут же забыл обо мне - спасибо официантке, принесшей ему очередную порцию пива.

- Знаете, Влада Викторовна, когда я была в таком месте в последний раз…

- Никаких Викторовн мне тут! - зашипела на меня портниха, подталкивая к барной стойке. - Здесь я для тебя просто подруга Влада, поняла? - Да уж как тут не понять. Вон сколько женихов завидных. Взять того же байкера… - Так что там у тебя в прошлый раз?

- Да так… Ничего.

Спорить с ней и объяснять, почему не люблю подобные места, не имело смысла. За те дни, что шила костюм, я успела узнать шебутную Викторовну. Проще согласиться, отсидеть положенные полчаса за чашкой чая и сбежать под каким-нибудь важным предлогом, прихватив костюм. А до того придётся потерпеть.

- Стакан сока и бутылку шампанского, пожалуйста! - Или не полчаса…

Хотела было объяснить Владе, что до утра здесь не останусь, но так и застыла с открытым ртом, когда на плечо легла тяжёлая рука.

Марат… Это ведь он? Он пришёл зачем-то? Но здравый смысл подсказывал, что Хаджиеву тут делать нечего. А вот тот беззубый байкер вполне мог допить своё пиво и пойти «по бабам».

Медленно повернулась к мужчине и облегчённо выдохнула, когда встретилась с искрящимся улыбкой взглядом моего соседа.

Сидя в кромешной темноте, играл с её заколкой, то и дело прокалывая пальцы острым концом. Боли не чувствовал. Она поселилась где-то в груди ещё с той ночи и больше не хотела уходить. Никакая другая боль не могла её затмить.

А Снежана не уходила из мыслей. Прочно засела. Как та боль.

Он с трудом нашёл в себе силы уйти тогда от неё, понимая, что ещё одно такое свидание и всё… Не сдержится. Вернёт Белоснежку себе. Продолжит эгоистично мучить её и с усердием мазохиста истязать себя.

- Да, Ахмед?

- Там девушек привели. Троих. Будете смотреть или сразу в комнату?

Вздохнул, откинувшись на спинку кресла.

- Отправь их обратно. Не хочу.

- Но вы же сами…

- Отправь, блядь, их обратно! Что не ясно?! - рявкнул, поднимаясь с кресла, и Ахмед тут же испарился.

Ударил кулаком в стену и взревел от ярости, разрывающей нутро. К ней нужно. Сейчас. Просто увидеть. Просто ощутить её запах.

Нёсся по пустынной дороге под двести, выруливая одной рукой, а второй сжимая израненной рукой заколку. Всё. Не сможет больше без неё. И хрен с ним, с тем словом Марата Хаджиева. Он его дал, он же и заберёт.

- Ты кто такая? - сжал горло женщины, а та испуганно запищала и повисла на его руке. - Кто такая, спрашиваю?! Снежана где?!

- Няня… Я няня… Снежана меня наняла… - и закашлялась, когда отпустил её.

- Она где? - в голову закрались хреновые догадки, но как-то странно это - с тихой, домашней училкой они не сочетались.

- Я не знаю, - женщина испуганно попятилась к двери, нащупала ручку. – Я, правда, няня я…

- Понял. Куда ушла Снежана? - перебил её, закрывая приоткрытую дверь, тем самым показывая няньке, что её никто не отпускал.

- Не знаю… Она каждый вечер уходит, а приходит только под утро. Работает, наверное… Я только за ребёнком наблюдаю, вдруг он проснётся…

Перед глазами всё побагровело от ярости. Ещё мгновение и планка упадёт окончательно. На миг закрыл глаза, чтобы не раскрошить этот долбанный дом в пыль.

- Сколько тебе должна Снежана?

- Нисколько. Она заплатила. Прошу вас, можно я уйду? Я ничего не сделала…

Марат скривился от злобы, разрывающей внутренности. Сука! Вместо того, чтобы сидеть со своим ребёнком, оставила его на тётку, которая готова оставить мелкого наедине с незнакомым мужиком, а сама где-то хуевертит. Отчаянно не хотелось верить, что он прав, и Снежана нашла себе мужика. А, может, с бывшим муженьком опять снюхалась? Хотя это вряд ли, конечно. Слишком глупо и бесперспективно.

- Пошла вон, - распахнул дверь, и нянька вылетела на улицу пулей.

Не глядя, отбросил пиджак в сторону, прошёл в дом. Окинул помещение внимательным взглядом, выругался. Как давно она не ночует дома? И какого хрена он не приставил за ней наблюдение?

За спиной послышался шорох, и Хаджиев резко повернулся. Замер, встретившись взглядом с ребёнком. Тот стоял в синей пижаме с медведями, сонно потирал глаза и, зевая, разглядывал ночного гостя.

- Привет, - Марат присел, протянул ему руку, а мелкий подошёл ближе. - Давай, как мужики поздороваемся, - подбодрил парня, и тот шагнул уже смелее. В детских глазах промелькнуло узнавание, и мальчик протянул руку. - Вот так, молодец, - сердце заколотилось о рёбра с бешеной скоростью и сжалось в спазме боли, когда пожал пальцами маленькую руку. - Твоя мама скоро придёт, - пусть только попробует не прийти! - Есть хочешь? - пацан отрицательно мотнул головой. - Пить? - снова нет. - Тогда пойдём… Где там твоя комната?

Идти в детскую категорически не хотелось. Внутри всё адски этому противилось, и память снова била ножом под рёбра, показывая картинки из прошлого. Как будто не его прошлого. Когда-то он также укладывал своего сына спать, а тот смеялся и капризничал, чтобы отец не уходил, побыл с ним ещё немного.

Захрустели челюсти, так сжал зубы, когда мелкий взял его за руку, чтобы отвести в свою комнату. Блядь, как же больно. Как выворачивает всего.

- Ладно. Пойдём.

В детской спальне горел ночник, разбрасывая по стене с синими обоями загадочных зверушек, и Марат, выдохнув, больше не смог вдохнуть. Точно такие же обои были в спальне его сына. Он сам ткнул в них пальцем, когда Залина показывала ему варианты. Сам следил, чтобы рабочие сделали всё в срок, и сам занёс сына в его комнату впервые. Теперь та комната похожа на склеп. Игрушки лежат на своих местах, как было при жизни сына, только нет в них больше радости. Всё мертвое давно, как и душа Марата Хаджиева. Лишь Варвар держит его на этом свете. Своей яростью глушит боль и заставляет просыпаться по утрам, чтобы враги боялись, а память его семьи жила.

Мелкий сам забрался в постель, а Марат так и остался стоять у двери, не в силах шагнуть вперёд. Выдохнул, закрыл глаза. Сконцентрировался на Снежане, но помогло мало. Теперь, кроме боли, проснулся ещё и гнев.

Парень уснул за считанные минуты, и Марат, наконец, заставил себя отлипнуть от стены, в которую, кажется, врос. В эти проклятые синие обои…

Отчего-то мне было не по себе. Так, словно должно что-то произойти. Что-то нехорошее… Глупо было бы отказываться от помощи Юрия, но сейчас я почему-то жалела, что села к нему в машину. Нужно было брать такси.

- Ты какая-то грустная. Обычно люди из бара возвращаются домой в добром настроении, - сосед бросил на меня короткий взгляд и снова вернул своё внимание дороге.

Мне же захотелось пересесть на заднее сидение.

- Я не пью, - ответила коротко, растянув губы в искусственной улыбке.

- Ну, я тоже вроде бы не алкоголик, но иногда можно расслабиться, - пожал плечами.

- Поэтому не сделал и глотка?

- Я пообещал отвезти тебя домой. К тому же, нужно было кому-то следить за твоей весёлой подругой.

- Так ты пытался её обезвредить, когда подливал шампанского?

- Ну, я люблю ухаживать за дамами. Ведь вы созданы для этого.

Какая галантность. А я зачем-то попыталась представить реакцию Марата. Он был бы недоволен. Его отношение к алкоголю абсолютно полярное. И мне оно импонировало.

- Понятно, - пожалуй, не очень-то вежливо так прекращать разговор, но сейчас трепаться не было ни малейшего желания. Хотелось поскорее добраться домой.

- Ну вот, приехали, - как-то грустно вздохнул Юрий и, заглушив мотор, открыл дверь автомобиля. - Я тебя провожу до дома, - и бросился на улицу, к моей двери. Распахнул, подал руку. Джентльмен, да…

Только мне всего этого не нужно. Забрать бы с заднего сидения костюм Марата и поскорее оказаться с сынулей.

- Это лишнее, Юр. Спасибо тебе огромное, но…

- Отчего же, пусть проводит. Заодно расскажете, как погуляли, - отчётливо расслышала голос Марата из темноты и, выпучив глаза, застыла. Нет, это галлюцинации… Не может быть. Он ведь тогда попрощаться приходил… - В дом, Снежана.

Марат больше не был Маратом. На свободу вырвался Варвар и на мирное расставание с новоявленным женишком настроен не был. Хотелось крови и хруста костей этого ублюдочного педика, что посмел трогать её своими руками. И ему же во благо, если только руками.

Снежана испуганно хлопала ресницами, то открывая рот, то закрывая его, не в силах что-то произнести. Попалась.

- Ты меня слышала? - его голос не выдавал того адового вертепа, что роем гудел внутри, переворачивая с ног на голову последние здравые мысли.

- Марат? - она, наконец, повернулась, и Хаджиев усмехнулся, прочитав в её глазах испуг. Она знала, что сейчас будет. - Что ты здесь делаешь? - её тон приобрёл капризные нотки, что окончательно вывело Варвара из себя.

- Я сейчас приду, Белоснежка, и всё тебе расскажу, - подступал к ним, на ходу закатывая рукава рубашки. - А ты пока сделай мне чай.

- Снежа, а это кто? - подал голос будущий инвалид, и внимание Марата мгновенно переключилось на него.

- Нет, прошу тебя! - уперлась ладонями в его грудь, встав на пути. - Не надо, Марат!

- Какие-то проблемы? - позади неё всё ещё хорохорился педик, а Хаджиев вдруг оскалился, представив, как будут хрустеть зубы этого недоноска на его кулаках.

- Да, мудак. У тебя очень большие проблемы. А ты в дом пошла, быстро! - отодвинув Снежану в сторону, одним ударом сшиб «Казанову» и, отодрав его от земли, поднял в воздух. - Любишь чужих женщин, да? Ты не в тот дом зашёл, - и, впечатав кулак в его лицо, наконец, услышал волшебную для ушей Варвара музыку. - Это передние зубы. Их вылечат быстро. А вот эти, - ещё один удар, и хлюпик виснет на его руке. - Эти сложнее будет… - и замер, услышав её плач позади.

Красный туман ярости понемногу рассеивался, бешеная пульсация перестала его оглушать. Бросив педика на землю, повернулся к ней.

- Иди в дом, - одного взгляда на неё, заплаканную и дрожащую от страха, хватило, чтобы прийти в себя.

- Это не то, что ты подумал. Там, на заднем сидении… Глянь, - её колотило, и лицо побледнело до неузнаваемости. - Пожалуйста…

Марат дёрнул за ручку, открыл дверь машины и, достав оттуда костюм в чехле, повернулся к ней.

- Помнишь, ты хотел себе пиджак, который я нарисовала? Это он. Посмотри, твой размер. Я сама сшила. А Юрий просто подвез меня… - и снова обратила взгляд на корчащегося на земле и харкающего кровью дружка. - Зачем ты так? Он ни в чём не виноват… - ринулась было к нему, но на полпути остановилась, поймав на себе нехороший взгляд Хаджиева. - Позволь хотя бы вызвать ему скорую. Так же нельзя!

Марат оценил комплекцию педика. Костюм намного больше. Не соврала, значит.

- А что насчет твоей одежды, красавица? - кивнул на её платье, что не доходило даже до колен. - Это ты к нему так нарядилась? - шагнул к ней.

Снежана попятилась, что резануло по и так напряжённым до предела нервам.

- Позволь вызвать ему скорую, и мы поговорим, - говорила осторожно, словно опасалась сказать что-то, что ему не понравится. Умно, Белоснежка.

- А, может, я сверну ему шею, и мы потрахаемся, мм? - наступал на неё, подавляя девушку своей мощью, и она чувствовала волны бешенства, которыми он захлёбывался. - Я напомню тебе, каково это, быть оттраханной Варваром.

- Прекрати, я прошу тебя, - отступать было некуда, упёрлась спиной в перила лестницы, ведущей к дому. - Там мой сын… Он испугается. Ты же знаешь, ему нельзя…

- Вот оно что… - протянул задумчиво, склонился к её уху и, с наслаждением втянув в себя ее запах, чуть коснулся губами кожи. - А что же ты о сыне не думала, когда каталась с этим педиком? Насколько я помню, у тебя есть своя машина. А ещё в городе полно такси. Но ты почему-то выбрала этого… Как его?

- Юрий. И он сосед. Нам было по пути и…

- Тш-ш-ш-ш, - приложив палец к её губам, обвил рукой талию и, оторвав Снежану от земли, приблизил своё лицо к её. - Ты, наверное, подумала, что можешь гулять с другими мужчинами, да? Я разочарую тебя, Белоснежка. Я передумал тебя отпускать, - про себя отметил, как распахнулись её глаза. - А теперь пошла в дом. Я сейчас кое-что растолкую твоему ухажеру и приду. Костюм не помни.

Малодушно сбежала. Так, словно и правда была в чём-то виновата. Оставила зверски избитого Юрия и сбежала…

Оставалось лишь надеяться, что гнев Марата уже угас, и он не станет причинять несчастному ещё большей боли.

И слова его… Что он передумал меня отпускать. Что за бред? У нас ведь был уговор! Я собиралась уехать. А теперь… Что теперь?

Тяжело выдохнула и осела прямо на пол, обнимая злосчастный костюм. Позади тихо закрылась дверь, и я напряглась, слушая его тяжёлые шаги. Ступал отрывисто, раскованно. Нас разделяла стена, но он точно знал, куда идти, словно чувствовал меня.

Обошёл акцентную стену, нашёл меня взглядом.

- Об женишке не беспокойся, он доковыляет на своих двух. Всё равно завтра ему придётся съехать, - Марат сжал кулаки так, что хрустнули костяшки пальцев. - А ты, я вижу, время зря не теряла? Гардероб обновила, - он двинулся на меня, а я встала с пола. Припала спиной к стене и подняла на него взгляд.

- Я объяснила тебе, как всё было, хотя, если честно, не понимаю, почему должна оправдываться. Насколько я помню, ты сам меня отпустил. Ты так решил, помнишь? А теперь приходишь, избиваешь моего знакомого только за то, что он подвез меня. И что, позволь узнать, не так с моей одеждой? - придав голосу твёрдости, приготовилась отстаивать то, что осталось от моих прав на личную жизнь.

Хаджиев усмехнулся, опустил голову и тут же её вскинул. А в глазах злости столько, что становилось дурно лишь от одного его взгляда.

- Ну что ты, Белоснежка, мне очень нравится твоя одежда. Услаждает взор, я бы сказал, - а в следующее мгновение выкинул руку и, схватив меня за предплечье, дёрнул на себя. - Но мне, блядь, очень не нравится, когда то, что предназначено только для меня, дарят другим! - яростно прорычал мне в лицо и, сжав мою талию, впился злым поцелуем в губы.

Языком скользил по губам, жадно, голодно глотал мои вздохи, а пальцы его вонзались в кожу так, как будто он хотел раствориться во мне. Или наоборот… Растворить меня в себе. Что самое странное, моё тело с радостью откликалось на его грубые, собственнические ласки, и внизу живота уже всколыхнулось такое знакомое, до боли желанное чувство.

- Мне нужно проверить Виталика, подожди… - боролась больше с собой, чем с ним, понимая, что не могу и не хочу его прогонять. И вряд ли смогла бы, даже если бы хотела.

- Я проверил, - надавил на затылок, принуждая отвечать на поцелуй. - Он спит, - и, подхватив меня на руки, куда-то направился уверенным шагом.

- Подожди! Мне нужно кое-что тебе сказать…

- Потом скажешь, - оборвал, толкая дверь моей спальни ногой.

Швырнув на кровать, упёрся коленом в постель и одним резким движением разорвал мой сарафанчик пополам.

- Вот так лучше, - глаза его стали ещё темнее, ещё насыщеннее, показалось, что моё тело пожирает безумным взглядом не человек. Зверь, что в нём живёт…

Рвано выдохнула, когда трусики постигла та же участь, что и сарафан, а Марат взял меня за бёдра и потянул на себя. Точным движением заполнил собой и, запрокинув голову, толкнулся вперёд.

- Дааа! Да, мать твою! - трахал её быстро, жёстко, как с цепи сорвался. Так и было. Он, наконец, дорвался до тела Белоснежки, как оголодалый хищник, и теперь не мог остановиться, так хотелось долбиться в ней, пока не лишится сил. Судя по тому, как переворачивалось нутро от её стонов, случиться это должно было не скоро.

Снежана же отдавалась ему с такой страстью, словно скучала не меньше, чем он. И это пробуждало всех внутренних демонов Варвара. Одно осознание, что она хочет его так же, как он, лишало разума и самообладания.

Впервые кончил довольно быстро и сразу же пошёл на второй заход, перевернув её на живот и навалившись сверху. Вошёл мягко, легко, хрипло застонал от кайфа, что волной прошёлся по телу.

Ни одна шлюха не заменит ему эту чистую и в то же время порочную училку, что заполнила собой каждую вену, каждый миллиметр тела. Она текла в нём вместо крови, она управляла его разумом.

- Будешь моей женой, - прошептал ей на ухо и, не дав переварить информацию, задвигался в бешеном ритме, вырывая из горла Белоснежки тихие всхлипы.

- Доброе утро, - проговорила бесцветным тоном, поставила перед Али чашку с кофе.

Всё, как обычно. Ни единой эмоции на её лице. Как робот.

- Спасибо, Тая, - впрочем, он тоже не собирался сдаваться. Девочка решила поиграть в игру? Пусть.

- Яичница или каша?

- На твой вкус, - пригубил кофе, откинулся на спинку стула, наблюдая, как девушка копошится в холодильнике.

- Закончился сыр.

- Хорошо, куплю.

Она вдруг хлопнула дверью, оперлась на кухонную панель, опустив голову.

- Сколько ещё это будет продолжаться? Долго ты собираешься меня держать здесь силой?

Али пожал плечами, отпил кофе.

- Это ты мне скажи. Ведь именно ты решила, что наши отношения должны быть такими.

- Я просто хочу уйти, Али. Я не люблю тебя, понимаешь?

Он невесело усмехнулся, поднялся на ноги.

- Полюбишь.

«Будешь моей женой»…

«Будешь моей женой»…

«Будешь моей женой», - его слова звучали в голове постоянно, не давая думать ни о чём другом.

Марат не спрашивал, не делал предложение. Он просто вдалбливал меня в кровать и повторял эти слова. Он уже всё решил. Как всегда.

В его объятиях было тепло и уютно, а ещё очень нравилось его ровное дыхание, согревающее мою макушку. На улице уже рассвело, но я не торопилась вставать. Хотелось лежать вот так, как можно дольше. Хотелось чувствовать себя слабой, беззащитной и очень желанной женщиной. Баловство, знаю. Но если однажды попадёшь в объятия к такому мужчине, выбраться из них будет сложно… А что самое грустное - не захочется.

Но если вспомнить, как он избил несчастного, ни в чём не повинного Юрия, становится страшно. Вчера, глядя в его глаза, я боялась его. Казалось, он одержим. Это был не тот Варвар, которого я знала и даже могла успокоить. Это был зверь в чистом виде.

А если бы драку увидел Виталик? Его и так с трудом отучили шарахаться от людей. Детская психика слишком сложная и ранимая, а такая травма могла и здорового ребёнка покалечить.

Ночью, когда было так хорошо в руках Хаджиева, я не думала об этом. Просто выключила все мысли. Но сейчас, когда страсть схлынула, всё встало на свои места. И я не была готова к тому, что приготовил для меня Марат.

Одна его рука чуть сжала мою грудь, а вторая поползла по животу и ниже. Тело тут же радостно откликнулось на знакомые прикосновения, и дыхание сбилось.

- Доброе утро, хазниг. Иди сюда, - уложил меня на спину и лёг сверху, тут же зарываясь в волосы и целуя шею. - Вкусная. Моя вкусная училка, - дальше что-то бормотал на чеченском, а я вслушивалась в слова, пытаясь понять их значение. Было приятно. Очень. Но всё ещё трепыхалась в затуманенной похотью голове мысль, что я должна с ним поговорить.

- Подожди, Марат. Пожалуйста, - с трудом оторвалась от него, а Хаджиев недовольно свёл брови в кучу.

- В чём дело?

- Нам нужно поговорить.

Он шумно вздохнул, завалился на спину, подложив руки под голову.

- Слушаю тебя.

Я укуталась в одеяло, прильнула к нему, что Марату явно пришлось по душе, судя по крепким объятиям, в которые меня заключили, как в кокон.

- Ночью ты сказал…

- Я помню, что я говорил. Да, ты станешь моей женой. Что-то ещё? - вот так вот, без всяких там глупостей, типа поинтересоваться мнением на сей счёт невесты. Очень похоже на Варвара.

Вздохнула, выигрывая время. И, тем не менее, сказать придётся.

- А ты… Ты хотел бы детей?

Его пальцы, поглаживающие моё плечо, застыли без движения.

- Твоего пацана я не обижу, если ты об этом.

- Нет, не об этом, - сердце пропустило пару ударов и замерло в ожидании ответа.

- Нет? - он, конечно же, понял, о чём идёт речь.

- Если ты о своих детях, то нет. Ни в коем случае. Можешь не волноваться, ты никогда не услышишь от меня ни единого упрека. Я не хочу детей. Более того, если бы ты могла забеременеть, я бы не допустил этого.

Сердце начало биться. Только как-то уныло, словно ударилось о стену разочарования.

- И что? - растянула губы в улыбке, чтобы не вызвать подозрений кислой миной. - Заставил бы аборт сделать?

Он задумался. Задумался! Да разве можно о таком думать вообще?!

- Вполне возможно, - скрипнул зубами, отвёл взгляд. - Давай не будем об этом. Лучше завари мне чай.

Страсть улетучилась, и он встал с кровати.

- Хорошо, - прошептала ему в спину, и скупая слеза скатилась по щеке.

На что я надеялась? Неужели думала, что он захочет от меня детей? Глупая, наивная училка. В одном я была уверена на сто процентов. Я не позволю причинить вред своему малышу. Ни за что. Ради него я пожертвую всем, что имею. Даже Маратом.

Али не мог не смотреть на неё. Как наркотик эта девочка. И хорошенькая такая… До безумия хотелось стиснуть её в своих объятиях и овладеть. Пусть даже насильно.

Держится. Уже столько дней бьёт себя по рукам, запрещая внутренним демонам даже думать об этом. Но соблазн так велик… Хотел наказать Таю, принуждая каждый вечер засыпать с ним в кровати, а наказал себя.

Медленно стащил с неё одеяло, оголяя худенькие плечи. Красивая. Очень. Соски настолько твёрдые, что даже сейчас, когда она спала, выделялись под ночной рубашкой. Осторожно коснулся упругой груди рукой, сжал челюсти от накатившего возбуждения. Отбросив мешающее одеяло назад, прошёлся по её животу и вниз, туда, где от заветного счастья его отделяло лишь бельё.

Сглотнул, когда девочка заворочалась и, прерывисто выдохнув, раздвинула ноги, словно приглашая его.

Удержаться не в силах. Так и хотелось смять её своими руками, прижать к себе и, обездвижив, взять.

Тая резко распахнула глаза, испуганно дёрнулась и тут же зло прищурилась, но Али перехватил её руку прежде, чем та встретилась с его лицом.

- Не надо так делать, девочка. Я не потерплю подобного, - строго, так, чтобы даже не думала вырываться. - Посмотри на меня, - подминая под себя, фиксируя её руки над головой. - Что со мной не так? Я омерзителен? Урод? Трахаю плохо? - её щеки вспыхнули, отвела взгляд. - Скажи мне! Зачем завела, соблазнила? А? Почему позволила себя попробовать, а теперь отталкиваешь? Думаешь, я железный, Тая? Ты ложишься спать в одной рубашке, всё время надеваешь эти шорты, майки… Да я от эрекции скоро двинусь. Я шлюху снял на днях. Не смог с ней, понимаешь? После тебя никого не хочу! А ты мучаешь! - свободной рукой полез под проклятую рубашку, сжал её бедро.

- Так не мучайся. Просто отпусти меня. В чём проблема? - задышала чаще, широко распахнула глаза, когда пробрался пальцами под трусы. - Али… Не надо, - а губы приоткрыты, жадно воздух ловят.

Али вдруг осознал, что она влажная. Там, внизу. Мокрая как тогда, в первую ночь.

- Обманщица. Ты же хочешь!

Девушка закрыла глаза, замотала головой.

- Нет! Не хочу тебя! Не хочу!

- Расскажешь это кому-нибудь другому, - вжав её в постель своим весом, поймал губы девочки. - Я не отпущу тебя, Тая.

Марат прошёл на кухню, молча сел за стол. Подмигнул Виталику, а тот улыбнулся с молочными усами. Да уж… Почти идиллия. А я вот маялась. Места себе не находила. Как быть? Как защитить своего малыша, что под сердцем? Только один выход… Я об этом всё утро думала. И ничего не лезло в голову, кроме побега. Знаю, что подло это по отношению к нему, к себе и в первую очередь к ребёнку. Знаю. Но он не нужен отцу. Хаджиев чётко выразился, а я научилась понимать его с первого раза.

Был, конечно, ещё один вариант. Скрывать беременность до того срока, когда уже будет поздно делать аборт. Но опять же, дело ведь не только в страхе аборта. Марату не нужен этот ребёнок от слова «совсем». Так какое я имела право вешать на него эту ответственность? Обрекать на то, к чему он не готов. Его погибший сын был желанным, от любимой супруги. А я… Я просто удобна ему. И завожу в постели. Этого слишком мало. От любимых хотят детей, а я, видимо, не настолько любима.

- Тебе, наверное, пора? - поставила перед ним чашку травяного чая. - Яичница сейчас будет готова. Подождёшь?

Он перевёл внимание с Виталика на меня, нахмурился. Брови сошлись на переносице, и меня наградили строгим взглядом.

- Разумеется. А что, уже прогоняешь, красавица?

Стало неловко. Ну вот. Конспиратор из меня никудышный. Как только сбежать от него собралась.

- Нет, что ты. Просто… - панически перебирала в голове варианты этого «просто». -  Ты всегда рано уходил.

Хмыкнул, откинулся на спинку кресла.

- Я не на заводе работаю, могу задержаться.

Да. Не на заводе. Вот ещё одна причина, почему я боялась становиться его женой. Однажды работа «не на заводе» уже сыграла с ним страшную шутку, забрав семью. Мне с моими детьми не хотелось бы стать очередными жертвами. В мире криминала не живут, а выживают. Не нужно быть женой бандита, чтобы это понимать. Вряд ли его бывший, неживой друг стал бы творить то, что сотворил, если бы был простым механиком или сантехником.

- Костюм хочу надеть. Ты же для меня его сшила,  - проговорил так, словно ещё сомневался.

- Ты видел его размер? На кого, по-твоему, я могла его сшить?

- Не знаю, хазниг, не знаю. Быть может, на этого парня? - кивнул на Виталика, а тот, не обращая внимания на нашу болтовню, затолкал в рот печенюшку.

- Да, я хотела бы, чтобы он вырос сильным, - и замолчала, чуть не ляпнув «как ты».

- Это правильно. Пацана нужно мужиком вырастить. Когда закончите свои сеансы у доктора, запишу его в секцию.

А у меня сердце вдруг вниз рухнуло. Как же это… Как же так? Почему я должна выбирать между ребёнком и мужчиной, с которым мне было бы хорошо? Проглотив эту вязкую, склизкую, как змея, обиду, повернулась к плите, чтобы Марат не заметил моих слёз. Боже, я влюбилась. Как дурочка. Как школьница.

Костюм сел на него, как влитой. Я не прогадала с размером, хотя эскиз делала на глаз. Надо же, как удачно получилось. А главное, Хаджиеву невероятно шёл этот фасон. По-мужски стильный, немного дерзкий, излучающий, как и его хозяин, уверенность и силу.

Поймав мой взгляд в зеркале, усмехнулся.

- Мне нравится. Действительно сама шила?

- Да. Я представляла тебя в нём…

Марат поправил воротник, повернулся ко мне и сделал шаг навстречу.

- А без него не представляла, когда трогала себя, ложась в постель?

- Марат… - потупила взгляд. Наверное, никогда не смогу привыкнуть к его откровенности.

Он быстро преодолел разделяющее нас расстояние, буквально налетел на меня.

- Что «Марат»? А? - приподнял лицо за подбородок. - Замуж за меня не хочешь, да? Вижу, что не хочешь, - взгляд тут же злым стал. - Но придётся захотеть. Потому что я не намерен тебя отпускать.

Если бы ты знал… Если бы знал, как я не хочу расставаться. Может, конечно, кто-то посчитает это блажью, но я так мечтала о полноценной, любящей семье. Ещё с детского дома. Я жила этой мечтой. Грезила ею. И почему-то мне казалось, что Марат был бы замечательным отцом. И мужем.

Если бы захотел. Но и осуждать я его не могла. Не имела права. Пережив такое, не каждый сможет сам выжить, что уже говорить о второй попытке. Страх повторения этой жуткой боли не давал ему идти дальше, и я принимала его выбор.

- У нас ничего не выйдет, - обречённо вздохнула, положив свою руку на его запястье, а пальцы Марата на моём подбородке сжались крепче, почти до боли. - Ты сам видишь, мы слишком разные. Я не могу стать твоей женой, - режу свою душу по живому, и нос начинает предательски пощипывать.

Нет, только не сейчас. Нельзя плакать, нельзя.

- Можешь. И станешь, - резко отпускает, упирается руками по обе стороны от моей головы и склоняется к губам. - Мы ведь это уже проходили, Белоснежка. Не заставляй меня повторять всё сначала, - в его голосе засквозила ничем не прикрытая угроза, и я уже знала, за кем будет победа.

- Ты всегда делаешь то, что тебе хочется. Но сам подумай… Какие из нас супруги? Смех же да и только. Мы любовники и в этом плане идеально подходим друг другу, но в остальном… - не хватило духу сказать «ты мне не подходишь». Не потому, что боялась разбудить Варвара, а потому, что ложь.

- Вечером я приеду. А ты будешь меня ждать, Снежана.

Разворачивается и твёрдым шагом идёт к двери. Всё как обычно. Он так решил.

- Спасибо за костюм, красавица!

- Что это значит, Марат? Я снова твоя пленница? Серьёзно? - искоса зыркнула на охранника, что даже не сдвинулся с места.

- Ты всегда моя пленница, - в голосе его уловила шаловливые нотки и еле сдержалась, чтобы не улыбнуться.

- Я серьёзно.

- А с чего ты взяла, что я шучу?

- Если ты об Ахмеде, то он останется с тобой. Али сейчас в отпуске, - из динамика телефона послышался какой-то шум, словно он где-то на стройке.

- Да мне всё равно, кто из твоих подчинённых будет ходить за мной по пятам. Сам факт. Ты мне не доверяешь? - и вдруг подумала, что прав он, если так…

Я ведь скрывала от него ребёнка. Его ребёнка. И сбежать собиралась. Да… Гадко.

- Нет, тебе доверяю. Не доверяю всем остальным.

- И что теперь? Он будет везде таскаться за мной? - зашептала в трубку, чтобы Ахмед не услышал. Он просто выполняет свои обязанности.

- Да. У тебя всё? Я немного занят.

Ну, кто бы сомневался. Барин сказал своё веское слово, крестьяне свободны.

- А в туалет за мной он тоже будет заходить? - отчего-то вспыхнула тупая злость. Не такая, чтобы ругаться, но и сдаваться я не собиралась.

- Если я скажу, то, да, будет. До вечера, Снежана, - припечатал жёстко и сбросил вызов. Просто отключился.

В принципе, чего ещё ожидать от Хаджиева. Уверенного в себе, бескомпромиссного хозяина жизни.

- Ладно, - буркнула Ахмеду, накинула на Виталика куртку. - Поедем в больницу. Надеюсь, вы не будете заходить за мной в кабинет врача? - всё-таки не удержалась. Хотела ещё предложить соседнее гинекологическое кресло, но нашла в себе силы промолчать.

- Марат Саидович пока не дал по этому поводу никаких указаний. Позвоню ему по дороге. В какую больницу поедем? - на лице Ахмеда ни единой эмоции. Вообще. Робот какой-то.

Исполнительный, значит. Плохо. Мне это не на руку. С Али, конечно, я бы тоже не договорилась, но его хотя бы обмануть можно, к совести воззвать. А этому, как с гуся вода. Непоколебимый.

Уже в клинике, наконец, избавилась от него, оставив у входа в детское отделение. Спасибо пожилой медсестре, она воспротивилась тому, чтобы здоровый, бородатый мужлан заходил к малышам в своих грязных башмаках. В этом я её поддержала. Рядом стоял контейнер с бахилами, но Ахмед, видимо, этих тонкостей не знал, а медсестра решила промолчать.

Я специально выбрала именно ту старую клинику, в которую водила Виталика ещё до знакомства с Маратом. Медперсонал здесь не особо вежливый, а коридоры похожи на лабиринт. Когда-то меня это сильно раздражало, а вот сейчас пригодилось.

У доктора, что занимался Виталиком, как раз не оказалось очереди, и мы быстренько прошмыгнули в кабинет.

- Здравствуйте, - улыбнулась Аркадию Ефимовичу, а старичок наморщил лоб, пытаясь нас вспомнить.

- Ну, здравствуй, парень! - воскликнул врач, делая вид, что всё же узнал. - Ну-ка, иди сюда, посмотрю, как ты подрос.

А сынок, который раньше не шёл к нему, и сейчас реагировать не собирался, считая, по всей видимости, старого Айболита не более, чем мебелью.

- Аркадий Ефимович, а вы мне не поможете? - улыбнувшись, подтолкнула своего упрямца к старичку. - Мне очень нужно на пару минут сбегать в женскую консультацию. Вот прям минуточку! - показала ему двумя пальцами, насколько ничтожно мало времени мне потребуется. Хотя тут я немного лукавила, но ведь главное - уболтать доброго доктора.

- Ой, милая, я не знаю… Если только очень быстро. У меня обед через пятнадцать минут, - он явно растерялся, а я, нагло воспользовавшись ситуацией, бросилась к двери.

- Спасибо!

Незаметно прошмыгнула из детского отделения в женскую консультацию и, бесцеремонно минуя очередь, с серьёзным видом забежала в кабинет гинеколога. Кто-то запоздало спохватился, бросился к двери, но я тут же её захлопнула…

- Ну, что я могу сказать. Плод хорошо развивается, никаких отклонений от нормы не вижу. Говорите, это первенец?

Я кивнула, не в силах оторвать взгляд от экрана аппарата УЗИ. Там билось крохотное сердечко. Такое маленькое, что практически незаметное. Но для меня его стук был громче грома в грозу.

- Мой маленький…

Врач улыбнулась.

- Сто лет не видела, чтобы так радовались. Наверное, очень ждали?

- Даже не ждала уже…

По пути в детское отделение кто-то схватил меня за руку, и я ахнула от испуга. Первой мыслью было - Марат. Хотя, конечно, бред.

- Снежана! - встретилась взглядом с Эльвирой Геннадьевной, и по спине отчего-то пополз неприятный такой холодок. - Здравствуйте, дорогая! Как вы поживаете? Как Виталик?

Вот так встреча.

- Здравствуйте… - протянула настороженно и перевела взгляд на её руку, что всё ещё сжимала моё запястье.

Нянька поспешила отстраниться, улыбнулась.

- Эльвира Геннадьевна, - напомнила, считая, видимо, что я забыла её имя.

- Я помню. А что вы здесь… - осеклась. Что люди могут делать в больнице? Неловко.

- Да я вот к окулисту записалась, но в этой клинике пока что-то найдёшь, ослепнуть можно. Вы хорошо ориентируетесь здесь? Не проводите меня в сто первый? А как Виталик? Что у вас нового? К специалисту ходите? - женщина, судя по всему, была очень рада меня видеть, чего я не могла сказать о себе.

Ахмед почтительно кивнул Марату, открыл багажник, достал пакеты с моими покупками и что-то сказал на чеченском языке.

Хаджиев коротко ответил ему, кивнув на дом и тем самым указывая Ахмеду, чтобы тот отнёс пакеты. Затем повернулся к нам с Виталиком. Малыш сладко спал у меня на руках, тихонько причмокивая пальчиком.

Несколько мгновений просто молчали. Он смотрел на нас задумчивым взглядом, а я разглядывала его. По-мужски красивого, широкоплечего, такого сильного. В моём костюме… Значит, действительно понравился? Приятно. Даже очень.

- Давай, - протянул руки, забрал Виталика и развернулся к дому. - Пойдём.

Держать мелкого на руках как-то странно. Сто лет ребёнка на руки не брал. Уже и забыл, как оно.

Снежана молча шагала за ним, и Марат улавливал напряжение, которое исходило от неё волнами. Ахмед забыл о чём-то доложить?

Придержала дверь, пропуская их, снова направилась за ним, не издав ни звука. Хаджиев нахмурился. Не рада видеть? Ждала кого-то другого? Соседа? Нет больше соседа, Белоснежка. Есть только Варвар. И будет только он.

Передав ей ребёнка у детской, не стал входить. Не было сил смотреть на те обои дурацкие. Ждал её в гостиной, сидя на диване и, откинув голову на спинку, смотрел в потолок.

- Ну, рассказывай, как дела? - всё так же, глядя вверх.

- Да вроде бы ничего, - уверен, сейчас она пожала плечами.

Присела рядом, и Хаджиев жадно втянул в себя запах Белоснежки.

- Почему ты ездила в старую больницу? - подняв голову, посмотрел ей в глаза, а Снежана почему-то отвела взгляд.

- Да так… Там доктор знакомый, хотела посоветоваться…

- Насчёт чего?

- Это допрос? - выровняла спину, напряглась.

- Да. Отвечай.

Марат видел, как вспыхнула в её глазах непокорность. Вот-вот вырвется наружу. И он уже готов был тут же подавить бунт.

- Я хотела поговорить с опытным врачом насчёт диеты Виталика.

- И поэтому поехала не к специалистам, у которых лечится твой сын, а к какому-то бюджетнику?

Хотела подняться, но Хаджиев её удержал, притянул к себе и захватом руки обнял за шею.

- Не торопись. Мы не договорили. Итак, начнём сначала. Зачем ты ездила в старую больницу?

Она нервничала. Заметно волновалась, хоть и пыталась всеми силами этого не показывать.

- Говори, Снежана, - напомнил о себе, взяв её за лицо. - И не вздумай мне соврать.

- Какое ты имеешь право?

- Какое ты имеешь право, Марат? Вот так вот контролировать мою жизнь? Каждый шаг! - она повысила голос, оттолкнула его руку, и Хаджиев позволил ей подняться. - То ты отворачиваешься от меня, прогоняешь! То снова возвращаешься! И вот, я уже твоя невеста, хотя моего мнения на этот счёт ты не спрашивал! Да я даже не могу навестить старых знакомых без твоего разрешения! Твоего прихвостня, следующего за мной попятам мало? Я теперь из дома не могу выходить, да? Ты серьёзно? Хочешь вернуться назад? Зачем, Марат?

Раскинув руки на спинке дивана, молча наблюдал за её крайне неудачной защитой и понимал, что-то тут не то. Снежана редко ему перечила. А в таком тоне - вообще никогда.

- Что ты молчишь? Может, сам будешь ходить за мной? Зачем же посылать Ахмеда и Али, когда можно самому следить? А-а-а, ты, наверное, занят, да? У тебя ведь могут быть свои дела, в отличие от меня?

Было забавно за ней наблюдать. Если бы чёрная как грязь ревность, не распирала изнутри до посинения.

- Так, значит, старый знакомый, - усмехнулся. Судя по тому, как Снежана резко замолчала, нехорошо усмехнулся.

- Да. Прежний доктор Виталика.

- Вот как? - поднялся, медленно подошёл вплотную. - А сосед твой бывший что там делал? - прошептал ей на ухо, склонившись, тут же заглянул в лицо, чтобы видеть выражение её лица.

Значит, угадал. У него была.

- Что? - свела брови в кучу, непонимающе пожала плечами. - Какой ещё сосед?

Хорошо играет. Умница.

- Так ты у меня лгунья, да, Белоснежка? - чуть сжал её шею, отметил, как вздрогнула. - Только ты, наверное, забыла, кого обмануть пытаешься, - пальцы сжались крепче, а Снежана схватила его за запястье. - Я узнал, где поправляет своё здоровье наш новый-старый знакомый. И знаешь, мне не понравилось, что ты ходила к нему.

Он ожидал, что Снежана начнёт оправдываться и изворачиваться, но девушка лишь погладила его руку, принуждая полностью ослабить и без того не сильную хватку.

- Перестань. Да, я навестила его. В конце концов, это моя вина. Он пострадал из-за меня. Откуда же парню было знать, что у меня есть ревнивый Варвар, - улыбнулась так ласково, что у Марата сердце перестало биться. Просто заглохло. - Не злись, - продолжала гладить его руки своими тёплыми и до безумия нежными ладонями. Даже зверь внутри замурлыкал, как домашний кот. - Я не могла тебе сказать, потому что примерно представляла твою реакцию. Меня к нему даже не пустили, просто дала денег медсестре и всё.

Впервые в жизни Хаджиев убеждал себя поверить, хоть и скребло внутри что-то. Какие-то противоречия, доводы. И ревность горьким осадком в крови.

Никогда не ревновал. Залину он забрал у строгого отца, когда той исполнилось восемнадцать, и сразу же на ней женился. Из дома она не выходила, ни с кем, кроме прислуги, не общалась. Не было повода для ревности. Да и не было такого помешательства. Да, он любил жену. Любил, как мать своего сына, чистую, невинную девушку. Любил за то, что она безумно любила его и была покорной, преданной. Она была идеальной. Но такого помутнения - нет. Не было.

Снежана же на него действовала, как спусковой механизм. И сейчас вот, стояла, улыбалась, касаясь его еле ощутимо и дико приятно. Но даже не подозревала, что держит на поводке зверя. Одно её слово, и он сорвётся. Сожрёт всех. Обглодает кости и выплюнет. Но только не её.

Глядя в её большие, охуенно красивые глаза, пытался сообразить, как и когда так попал. В какой момент эта ведьма пробралась под кожу? Как ей удалось выдержать натиск Варвара и не сломаться? Откуда она взялась, такая правильная и цепляющая?

Достойная женщина. Достойная его.

- Ещё раз я увижу или узнаю, что рядом с тобой был мужик, и он не работает на меня - грохну его. Будь-то хоть сосед, хоть главнокомандующий полигона.

Она облизнула пересохшие губы, кивнула.

- Я поняла.

Очень вовремя он сказал про Юрия. Я почти поверила в свою ложь…

Знаю, подло и гадко так поступать. А ещё очень страшно. До трясучки. Если Марат узнал бы о моей лжи, то, наверное, просто убил бы.

Я, правда, пыталась сказать ему. Набрала в лёгкие побольше воздуха и… Он взял меня за горло. И всё. В этот момент я поняла, что осталась для Марата всё той же девочкой для развлечений, что и была раньше. Ничего не изменилось, кроме возникшей в моей душе симпатии к нему и его одержимости. Он просто хотел владеть мной. Безраздельно. Словно я какая-нибудь дорогая вещь. Но это точно не любовь.

Я не была уверена, на сто процентов, что Марат потащит меня на аборт и убьет своего ребёнка. Более того, я сильно сомневалась в этом. Такого не совершит даже Варвар. Но я сама не готова была жить с помешанным собственником. Он окончательно сойдёт с ума и сведёт с ума меня. А я должна была думать не о том, как случайно не прогневить Хаджиева. Совсем не о том.

Он долго о чём-то раздумывал, словно прикидывал, можно ли мне верить. А потом взял за руку, повёл за собой. Уже в спальне сбросил пиджак и, швырнув его на кресло, подтолкнул меня к стене. Молча, без единого звука, припечатал массой своего тела, рванул пуговицу на джинсах. В тишине комнаты были слышны лишь шуршание одежды и моё частое дыхание.

Когда Марат насадил меня на себя, тихо вскрикнула, обхватывая его ногами. Движения были плавными, ровными, но сильными и, если раньше мне это очень даже нравилось, то сейчас в голове всё время стучала мысль, что я должна думать о малыше. Гинеколог не запретила секс, но велела быть осторожной. А когда Варвар внутри тебя, быть осторожной не получается.

- Подожди, - упёрлась ладонями в его плечи, попыталась подняться выше, но он продолжал вдалбливаться, словно не слышал. И, заглянув в его глаза, я поняла: так и есть. Он не слышит. Он не здесь. Он во мне. Полностью. Не только определённой частью тела. - Марат! Ай! - вскрикнула, когда насадил меня, словно на вертел, и даже почувствовала незначительную боль. Раньше она мне нравилась, а теперь тотчас повергла в панику. - Перестань! - закричала и истерично заревела, отталкивая его от себя. - Нет!

Хаджиев вышел из оцепенения, остановился, но не отпустил. Дождался, пока я прекращу сбивать о его каменные мышцы кулаки, склонился к моему лицу.

- В чём дело?

- Отпусти… Прошу… Я не хочу, - уже рыдала вовсю, а Марат заскрипел зубами.

- Я сделал тебе больно?

- Да, - вскрикнула, когда он  опустил меня на пол, оттащил от стены и, развернув спиной к себе, наклонил.

Опять же молча. Но так я хотя бы не чувствовала боли. Опираясь о стену ладонями, тихо плакала, стараясь не издавать ни звука. Нет, мне не было плохо. С ним всегда хорошо, страстно, незабываемо. Но моим эмоциям вперемешку с гормонами срочно понадобилось выйти наружу, облачаясь в слёзы. И ничего не поделать.

Марат сжимал мои груди, грубовато сминал их и входил сзади поршнем. Громкие шлепки его паха о мои ягодицы учащались, а меня снова накрывал страх. Только бы с ребёночком ничего не случилось. Только бы не навредить.

Кончить так и не смогла. Просто упёрлась лбом в стену, не в силах скинуть с себя напряжение, что придавило валуном.

Марат шумно выдохнул, кончая в меня и, притянув к себе, прижал к взмокшей груди.

- Аж яйца сводит с тобой. Белоснежка-а-а… Ты даже не представляешь, насколько охуенно тебя трахать, - прорычал, уткнувшись в мои волосы, и замер, по-видимому, отдыхая.

- Я беременна, Марат.

Я сказала это. Сказала!

Он отпустил меня. Убрал руки медленно, плавно. Аккуратно даже. Но я дёрнулась, словно от удара.

Зачем я открыла рот? Зачем?! Глупая…

И повернуться нет сил. Просто стояла и дрожала, как осиновый листочек, не в силах посмотреть в его глаза. Кажется, не дышала даже. Лишь пот по спине градом катится.

Марат не уходит, ничего не говорил, даже не шевелился. И от этого сделалось ещё страшнее. Ужас проник в каждую клеточку тела, и силы резко меня покинули. Даже не сбежать. Да и куда сбежишь от Варвара? А в том, что за моей спиной сейчас стоял именно он, не было никаких сомнений.

Его неимоверно тяжелая, горячая рука ложится на моё плечо, пальцы сжимаются, впиваясь в кожу. Медленно, но уверенно поворачивает меня к себе, и рука скользит вдоль шеи, зарывается во влажные от пота волосы.

- Ты пошутила сейчас?

Нет, не пошутила. И он видит это по моим глазам.

- Ты же говорила, что не можешь иметь детей, - склонился ко мне так низко, что я ощутила на своих губах его дыхание. Голос спокоен, но там, в глубине души, уже пробуждается ярость. Я это чувствую.

- Я так думала, - глядя на него, пытаясь прочесть мысли по выражению лица, но оно нечитабельное. Словно из самого твёрдого камня высечено. Только в глазах горит чёрное пламя. - Но…

- Думала, значит?

- Да… Я была уверена. Мне сказали врачи, - свой голос не узнаю совершенно. Словно вместо меня говорит кто-то другой.

- Вот как? А что сейчас врачи говорят? - пальцы в волосах замерли, надавили на затылок, приближая меня к Марату. Я сама не заметила, как начала пятиться назад.

- Говорят… - опустила взгляд на его грудь. Она вздрагивала от сильных ударов сердца. Казалось, я даже слышу их. - Говорят, что так бывает. С мужем у нас была несовместимость, а смена партнёра поспособствовала…

- Где снимки?

- Что? - Снимки… Ах, да. Снимки.

-  Снимки. Ты ведь была у врача? Я хочу видеть ребёнка, - заметно невооружённым взглядом, что он еле сдерживается. Надеялась, это не порыв свернуть мне шею.

Но если быть честной, как долго я смогла бы скрывать свою беременность? И удалось ли бы мне сбежать? Он должен был узнать. Это неизбежно.

- В сумке.

- Давай сюда, - резко убрал руку, и я почувствовала неприятный холод в затылке.

Застегнул штаны, поправил рубашку. При этом не прекратил буравить меня тяжёлым взглядом.

- Сумка там… В гостиной. Можно я схожу за ней?

Сейчас мне казалось благоразумным - не злить его ещё больше. Не вывести из себя каким-нибудь неосторожным движением. Это как в клетке со зверем. Ты видишь его, чувствуешь его ярость и понимаешь, что одна ошибка может стоить жизни. Ещё полчаса назад я была уверена, что он не причинит мне вреда, а теперь тонула в чёрной пустоте его глаз и безумно боялась её.

- Я сам схожу. Сядь, - минуя меня, пошёл к двери. Резко распахнув её, буквально вылетел из комнаты, словно ему здесь нечем стало дышать. Точно такое же чувство испытывала и я.

Внизу всё вибрировало от жёсткого секса, и я вдруг ощутила какую-то неприятную пульсацию в животе. Тут же резкая боль заставила вскрикнуть и рухнуть на дрожащие колени. Вспышка, за ней ещё одна, и вот я уже скрючиваюсь в позе эмбриона.

- Нет… Только не это… Пожалуйста, нет! - шептала в пустоту, прижимая вспотевшие ладони к животу и тихо выла от осознания, что я теряю своего малыша. Если маленький комочек счастья во мне погаснет, то и меня не станет. Я не перенесу этого.

Я падала на пол безумно долго. Так, словно летела в бездну. Бездну глаз Варвара.

Отыскав сумку Снежаны, открыл её, бездумно уставился на содержимое. Помады, кошелёк, детские игрушки, какие-то нитки. Полная сумка всякой бесполезной хуйни.

В глаза бросилась погремушка для младенцев и где-то в грудине провернули кол. Начался жёсткий откат. И осознание.

Марат верил ей. Знал, что лгать о беременности ей нет резона. Вопрос: врала ли она раньше? Судя по записям в её медицинской карте, Снежана действительно длительное время пила гормональные препараты, и ей поставили диагноз «первичное бесплодие». Что оно такое Марат не знал и особо на этом не заострял своё внимание. Тогда и мысли не было, что в один прекрасный день он решит жениться на ней.

Вздохнув, перевернул содержимое сумки на стол, взял белый конверт, повертел его пальцами. Рука дрогнула.

Нет. Он не готов. Ни хрена не готов! И никогда не будет.

Перед глазами возник тот день, когда он забирал из роддома бледную, слабую Залину с маленьким свёртком в руках. Мелкий пошёл в отца, жена еле выносила его. Марат мечтал о том, как вырастит настоящего мужчину. Даст ему то, что не получил от своего отца. Даст ему всё. Впервые взяв на руки сына, он понял, что жизнь не будет прежней. Захотелось дышать полной грудью и орать на весь мир, что он отец.

И тут же триггером в сознание впилась страшная картина, что до сих пор мучила его в кошмарах.

Сын в саду. Огромные ледяные капли дождя размывают его кровь, забирая с собой в землю. И даже птицы не поют. Мрак и безысходность, поглощающие его душу, возрождающие зверя.

Взревев, опустил кулак на стол и тот разлетелся пополам. Схватившись за голову, заорал, пнул стул, запустив его в стену.

- Я не готов. Не готов. Не готов, - упёрся кулаками в стену, прислонился к ней лбом. - Твою мать. Я не готов!

Дёрнулся, когда за штанину его схватила маленькая рука.

- Ты чего не спишь? - строго зыркнул на пацана, а тот, упираясь ногами, пытался его куда-то тащить. - Чего?

- Мама… - прошептал мелкий, указывая пальцем в сторону спальни Снежаны.

- Ему нужен врач! Вызовите врача! - пошатываясь, словно пьяный, он нёс бездыханного сына на руках, а перед ним расступалась толпа.

Марат не узнавал этих людей, хотя долгие годы они работали на него. Сейчас все были безликими. Он видел только бледное лицо своего сына, и из глотки рвался беспомощный хрип. Агония - вот что испытывал Марат. Чёрная ледяная лава пронеслась по венам и застыла там, как смола.

И безысходность.

Он мог купить полмира. Мог развязать войну. Мог убить любого. А сына вернуть не мог.

- Не всё подвластно людям. Даже таким непростым, как ты, - кто-то говорил ему эти слова, и он отчаянно пытался вспомнить, кто. Пока нёс своего сына к машине, чтобы отвезти его в больницу.

Уже в клинике пришло осознание, и мертвого ребёнка не смогли забрать из рук Марата. Он обещал убить каждого, кто прикоснётся к сыну. С ним на руках и провёл больше суток. А когда всё же передал сына Али, смола снова заструилась по венам. Закипела, превратилась в огонь.

- Ребёнок выживет?

- Я не знаю, - врач беспомощно развёл руками. - Мы сделали всё возможное и теперь…

Марат не дал ему договорить долбанную, заученную фразу, схватив светилу за шиворот и оторвав его от пола.

- Не нужно кормить меня своими дебильными отговорками, врач. Ты не должен болтать, ты должен действовать. Сохрани этого ребёнка, и больше работать тебе не придётся. Я заплачу тебе столько, что унести не сможешь. А не сохранишь - отрублю тебе руки. Ты хочешь остаться без рук? - в широко распахнутых глазах доктора увидел своё отражение. Сам зверь смотрел на него оттуда.

- Нне-ет… То есть, - запнулся, затрясся. - Я сделаю всё, что смогу!

Марат оскалился, притянув доктора ближе.

- Ты сделаешь возможное и невозможное.

- Да! Я сделаю!

Наверное, не следовало так запугивать врача, но хороший стимул ему явно пригодится.

А потом Хаджиев перестал существовать на то время, пока решалась судьба его нерождённого ребёнка. И пусть он не был готов снова становиться отцом, пусть хотелось порвать пасть тому докторишке, что поставил диагноз Снежане, но терять ребёнка не хотел. Только не снова.

Невероятно долгие часы до рассвета, и чувства обострены до предела. Казалось, слышал каждый звук, даже сердцебиение из палаты, где по подушке разбросаны белые кудри. Обоняние улавливало тошнотворный запах медикаментов, который въедался в одежду, в кожу, в лёгкие. Всё на грани.

Марат знал: случись непоправимое, Снежану это убьёт. Он видел, чувствовал её материнскую нерастраченную энергию. Понимал, что значит для неё ребёнок, появления которого никогда не ждала. Хотя, вполне возможно, что ждала. Только какая нахуй разница теперь, когда не ясно, выживет ли мелкий.

Болью по грудине полоснула жуткая мысль, что первого сына убил его друг, а второго - он сам. Рвано выдохнув, долбанулся затылком о стену, взревел зверем и глухо застонал.

Нет. Не умрёт сын. Он родится. Родится, несмотря ни на что.

- Пожалуйста, пусть он родится, - прошептал в темноту ночного коридора и, услышав в ответ лишь эхо чьих-то отдалённых шагов, закрыл глаза.

Может, врачам были дороги руки, может, осознали, что домик на берегу моря и отличная прибавка к пенсии - достойный вариант встретить старость, а, может, просто выполняли свой долг, но ребёнок выжил.

В горле пересохло, словно я не пила несколько дней, а самочувствие - будто с креста сняли. Так паршиво ещё никогда себя не чувствовала.

Машинально схватилась за живот. Маленький… Что с ним? Боли не было. Может, её и не должно быть? Или… Попыталась встать, но чья-то рука меня удержала. Марат.

- Ребёнок жив. Ляг и не поднимайся, пока тебе не позволит врач.

И разом, вместе с облегчением накатила слабость. Я упала обратно на подушку, повернулась к Хаджиеву.

Он был мрачен. Глядел на меня так тяжело, что невольно съежилась.

- Замолчи, - оборвал меня на полуслове, вскочил со стула. Только сейчас обратила внимание, как сильно он злится. Об этом говорили как сжатые кулаки, так и нехороший взгляд, которым он время от времени награждал меня, шагая по комнате. - Чем ты думала? Почему не сказала мне раньше? - остановился рядом, упёрся рукой в спинку кровати и склонился к моему лицу. - По-твоему, я не должен знать о том, что ты носишь моего ребёнка?

- Прости, - прошептала, глядя в его тёмные глаза, зрачки которых заволокло пеленой гнева.

Я понимала Марата. И будь я на его месте, наверное, тоже злилась бы.

- Ты понимаешь, что я чуть не убил своего ребёнка?!

Не в силах отвести взгляд от бездонной чёрной пропасти, кусала губы и тихо плакала.

- Я не знала, как тебе сказать… Твои слова тем утром, когда я заговорила о детях, помнишь? Я боялась. Боялась тебе рассказывать.

Он рыкнул, выровнялся.

- Глупая женщина! Ты в своём уме?! Я сказал это, потому что был уверен - ты не можешь иметь детей! Чтобы не заморачивалась! Какая же ты глупая! По-твоему, я конченный ублюдок, уничтожающий младенцев?! Я собрался на тебе жениться, блядь! Нахуя мне убивать ребёнка?! - кулаком в стену до крови, чтобы хоть немного успокоиться. - Значит так, - выдохнул, закрыл глаза, загоняя зверя поглубже. - С сегодняшнего дня ты под моим присмотром. Это значит: из дома ни ногой без моего разрешения, наблюдаться будешь в клинике, которую я сам выберу. И не вздумай мне врать, Снежана. Никогда больше. Свадьба состоится сразу же, как только на это даст добро твой врач. Всё ясно?

Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут же его захлопнула. Правильно, Белоснежка. Самое время помолчать.

Только сейчас его отпустило. Но пришёл откат. Танком по нему проехался. Голова, казалось, вот-вот надвое расколется.

- Я приеду вечером. Отдохни.

- Марат! - она крикнула вслед, и он остановился у двери.

- Подожди… Побудь со мной немножко. Пожалуйста. Ты ведь не на заводе работаешь, можешь себе позволить, - уловил в её голосе улыбку, внутри сжалась пружина.

- Тебе нужно поспать. А у меня дела.

Врал. Нет у него никаких дел. И не будет теперь. Только одно. Беречь своего ребёнка.

- Никаких «но»! Выполняй предписания врачей, а завтра я тебя заберу, - открыв дверь, обернулся. - Что-то ещё?

Она, видимо, почувствовала холод в его голосе, опустила взгляд.

- Как Виталик?

- С ним всё в порядке. Ты и так это знаешь.

Марат был молчалив, чем-то серьёзно загружен. Иногда бросал на нас короткий, задумчивый взгляд и снова возвращал его к окну, за которым весь вечер лил дождь.

- Скажи, малыш, давай. Ну же? - я битый час уговаривала Виталика сказать хотя бы одно слово, но он был непреклонен. Упрямо молчал, на что-то обидевшись.

А мне так хотелось услышать из его уст слово «мама».

- Он устал. Оставь мелкого в покое. Завтра разговоришь, - подал голос Марат, и Виталик тут же среагировал. С интересом уставился на Хаджиева. В глазах сына я видела восхищение, уважение, готовность слушать и слушаться. И это было приятно. Марат действительно будет хорошим отцом, ведь даже чужой ему ребёнок проникся.

- Хорошо. Пойдём, уложу тебя, - взяла малыша за руку, а тот вдруг накуксился, ткнул пальцем в Марата.

- Папа тоже идёт?

Услышав голос своего сына, я со стоном выдохнула, снова рухнула на диван, потому что подкосились ноги. Он говорил так, словно, как и все дети, болтает сутками напролёт без умолку. Он говорил! Причём все до единой буквы произнёс правильно.

Марат обернулся на нас, строго взглянул на меня и поманил Виталика движением руки, а тот радостно бросился к нему. Я же только и могла, что немо открывать и закрывать рот, как рыба.

- Ты сейчас поцелуешь маму и пойдёшь к себе. Ляжешь под одеяло и будешь ждать. Хорошо?

Сын кивнул, зашагал ко мне, а я не удержалась, схватила его за плечики и крепко сжала в объятиях.

- Мой сынок. Малыш мой. Наконец-то ты заговорил! Как же я счастлива! - зацеловывала его маленькую мордашку, сын обнимал меня в ответ. Ластился, как котёнок, а Марат не сводил с нас напряжённого взгляда.

- Ну всё, беги в кроватку. Я скоро приду, - шепнула крохе на ушко, и тот вприпрыжку побежал в свою комнату.

Мы не говорили с Маратом с момента приезда из больницы. Я не решалась начать разговор, а он всё время о чём-то раздумывал. Хотелось бы мне знать, о чём именно, и связано ли как-то это со мной.

Скрипя своими блестящими кожаными туфлями, прошёл по паркету, остановился прямо напротив. Взяв моё лицо за подбородок, приподнял вверх.

- Не нужно волноваться, тебе нельзя.

- Я просто радуюсь. Я уже и не надеялась…

Марат вздохнул и, погладив меня по щеке, убрал руку.

- Ты, наверное, меня не поняла, женщина. Я повторю. Ты будешь выполнять предписания врачей в полной мере. Или я отправлю тебя на сохранение. Я прекрасно понимаю твои эмоции, но сейчас ты должна думать о том ребёнке, которого носишь. О парне я сам позабочусь.

Моя улыбка незаметно испарилась и осталась лишь горечь от его слов. Отчитывал меня, как маленькую девочку.

- Я думаю.

- Думаешь? Правда? - он присел, поравнялся со мной. - А вчера ты думала?

- Иди к сыну. Я приду чуть позже.

Резко встал, схватил свой пиджак. В каждом движении злость, агрессия, раздражение.

- Куда ты?

- У меня дела. Буду поздно. Ложись без меня.

Марат боялся. Так боялся, что от перенапряжения тряслись руки. Любое её неосторожное движение, и у него в голове взрывается атомная бомба. Почти психоз.

Монгол закрыл глаза, смакуя свою излюбленную отраву, а Марат вдруг подумал, что и сам бы не прочь выпить. Никогда не уважал алкоголь и лекарством его не считал. Но сейчас хотелось успокоиться. Выбросить всё дерьмо из головы и начать, наконец, жить.

- Знаешь, брат, на тебя страшно смотреть. Что-то случилось? Ну, кроме того, что ты безнадёжно влюблён в скромницу-училку?

Хаджиев тяжело вздохнул, вновь открыл приложение с видеотрансляцией из дома Снежаны. Она что-то читала мелкому, лёжа рядом с ним, а пацан уже спал крепким сном.

- Моя скромница беременна, - не отрывая взгляда от экрана.

- Чего? Нихрена ж себе новость! И ты молчал! - Архан аж подскочил на месте. Вот уж кто детьми грезит.

- Я только узнал.

Монгол похлопал друга по плечу, поднял рюмку.

- Поздравляю, братишка! Как говорит мой старик, да будет это во благо!

Марат кивнул, снова взглянул на Снежану. Она расчесывала волосы у зеркала, уже в своей спальне, и рот тут же наполнился слюной. Уже скучал по ней, по красавице своей. Но домой не торопился. Боялся, что снова не сдержится, обидит, а этого хотелось меньше всего.

Пацан ещё этот… Папой назвал. Его, Марата. Какой он нахрен отец? И ведь не скажешь так ребёнку. Не объяснишь, что его родной папаша продал мальца вместе с мамой. А он... Он просто злой мужик, пожелавший себе маму пацана. Сам мелкий шёл бонусом.

Ждала его до полуночи, ворочаясь под одеялом, и не могла сомкнуть глаз. Прислушивалась к любому шороху, и каждый раз разочарование впивалось под кожу острыми иглами.

Не придёт.

Не хочет меня видеть. Только причину я так и не поняла. Ведь было всё хорошо… До известия о моей беременности. Или просто я себе напридумывала лишнего.

Внедорожник Марата заехал во двор уже под утро. Я спала беспокойно, то и дело просыпаясь, а потому отчётливо слышала его шаги. Правда, бросаться на шею Хаджиеву не стала, хоть и было такое желание. Сдержала дурацкий порыв.

В полной уверенности, что я крепко сплю, он присел рядом, коснулся губами моего лба и, что-то сказав на своём языке, провёл большим пальцем по губам.

Прикусив язык, усердно делала вид, что ничего не слышу, но тело тут же откликнулось на его прикосновения. Соски напряглись, болезненно заныли, а трусики стали мокрыми, как случается всегда, когда Варвар рядом. Хотя, скорее всего, сейчас был рядом Марат. Его запах я улавливала. Это, наверное, странно, но, да, этот мужчина даже пахнет по-разному. От Варвара веет опасностью с нотками мускуса, а от Марата исходит сила с ароматом пряностей и дорогого парфюма. Но как бы там ни было, мне всегда нравится его запах.

Неспешно сняв одежду, он откинул одеяло, властно сгрёб меня в свои сильные объятия и, уткнувшись носом в мои волосы, что-то прошептал. А мне вдруг стало так тепло, уютно, невыносимо хорошо. До слёз. До немого крика.

- Я люблю тебя…

Он не ответил. Да и не нужны были слова. Всё уже сказано. И хоть я не знаю чеченский язык, уверена, это было признание. Возможно, не слово в слово, но исходящий от него жар, что окутывал меня невидимым, жутко приятным на ощупь облаком, доказывал это. Я не безразлична Марату.

И мне не было стыдно или страшно за свои слова. Ничуть. Я хотела их сказать. Они просились наружу. А Марат должен был их от меня услышать. Вот и вся истина.

Вместо ответа его рука поползла вниз, погладила мой живот и вернулась к груди. Бретелька майки сползла с плеча, а когда я поняла, что он раздевает меня зубами, мелкая дрожь пронзила всё тело. Острое желание прошило с головы до ног, и я тихо всхлипнула, потираясь ягодицами о его эрекцию.

Хаджиев перевернул меня на спину, возвысился скалой, и я в темноте увидела горящие чёрным пламенем глаза.

- Доктор сказала, чтобы очень аккуратно… А лучше первое время потерпеть, - напомнила ему на всякий случай, пока на свободу не вырвался Варвар.

- Не бойся, я не буду тебя брать, - улыбнулся мне в губы, провёл по ним языком.

А я ощутила разочарование. Так сильно хотелось почувствовать его в себе, что даже голова закружилась.

- Не буду брать, как обычно. Возьму по-другому, - и снова улыбка проскользнула. Порочная и такая манящая.

- И как же? - прошептала, вонзая ногти в его плечи, притягивая к себе.

Но Хаджиев зацокал языком, словно пытаясь меня пристыдить и, стянув майку вниз, аж до пояса, голодно провёл языком по груди. Довольно рыкнул, когда соски затвердели и, встав на колени, освободил свой налитый член.

- Иди ко мне, красавица, - запустив руку в мои волосы, сжал их у корней. - Давай, Белоснежка. Открой рот.

Я покорно разомкнула губы, впустила в глубину своего рта горячую упругую плоть и, уже будучи в курсе его предпочтений, провела языком вдоль основания. Твёрдый ствол дёрнулся, а Марат хрипло застонал, запрокидывая голову.

Мне нравится смотреть на него в такие моменты. Когда он владеет мной так по-варварски, так грязно, но в то же время чувственно. Когда его мощная грудь вздымается от тяжёлого дыхания, а сильные руки с играющими под кожей стальными мускулами не дают отстраниться, показывая мне, кому я принадлежу.

И это жутко заводит. Так, что хочется кричать и требовать разрядки. Насадиться на его большой, влажный от моей слюны член и отдать себя всю.

Ох, как же я это выдержу?

Но минетом дело не закончилось. Марат позволил мне ласкать себя всего несколько минут, а потом вытащил член и потерся головкой о мои губы.

- Ложись на живот, - приказал коротко, убирая подушку из-под моей головы.

Затаив дыхание, легла и тихо ахнула, когда моя майка с треском разошлась по швам. Трусики постигла та же участь и я была благодарна Марату, что он освободил меня от насквозь промокшего белья. Оно только мешало.

Когда его член упёрся в ложбинку между ягодиц, испуганно вскочила, но Марат надавил мне на спину, принуждая лечь обратно.

- Не бойся.

Сунув руку под меня, сжал пальцами клитор и, устроившись сверху, толкнулся. Волна облегчения прошла по телу, когда я поняла, что он задумал, а за ней и первая судорога наслаждения.

Устроив член между моих ягодиц, Хаджиев двигался плавно, аккуратно, а его пальцы не останавливались ни на секунду, то ныряя в меня, то поглаживая напрягшийся, влажный бугорок.

- Я буду брать тебя по-разному. Всегда. Моя во всех смыслах, во всех местах, - жарко шептал мне на ухо, явно наслаждаясь процессом, как и я. - Мне даже не нужно входить в твои дырочки, чтобы иметь тебя, Белоснежка. Каждая твоя складочка подарит мне кайф. Да, блять… Дааа, - толкался между половинок, набирая обороты, а мои конечности свело в преддверии оргазма. - Кончай! Давай! Мне на пальцы! - рыкнул, прикусывая кожу на шее, и я сильно содрогнулась от накрывшей разрядки.

Марат громко выдохнул, когда я стиснула его своими мышцами и на поясницу полилась обжигающе горячая сперма.

- Охуенно, Белоснежка, - чтобы не придавить меня, завалился на спину рядом, притянул к себе и ладонью размазал по моей спине своё семя. - Вот так. Моя.

Сумасшедший… Он помечал меня. Как зверь свою самку. Сначала покрывает, а потом пропитывает своим запахом.

И мне это нравилось. Даже не пошла в душ, когда он уснул. Просто легла на его грудь и счастливо улыбнулась.

Снежана светилась. Она, как луч солнца, грела его обугленную душу, и уже не верилось, что он смог бы жить без этой девушки. Как любит говорить Монгол: всё случайное неслучайно. Наверное, Марату суждено было встретить Белоснежку. Чтобы окончательно не сгорел. Кто-то свыше подарил ему второй шанс, и лучше теперь глотку самому себе вскрыть, чем потерять эту женщину.

- Ты будешь тост?

Поднял на неё задумчивый взгляд, кивнул.

- Из твоих рук, красавица, хоть яду.

Она засмущалась, игриво поправила волосы, а Марат пожалел, что так рано выпустил её из кровати.

- Поджарить посильнее?

Снова кивнул, перевёл взгляд на пацана, что усердно жевал свою кашу.

- А ты собирайся. Отвезу тебя к доктору.

Снежана прикусила губу. Приятно ей, видать.

- Ты нас отвезёшь, правда? Сам?

- Я отвезу только его. Ты останешься дома.

Она нахмурилась, но спорить не стала. Присела рядом.

- Ладно. Да… Возможно, так будет лучше. Только ты расскажи доктору, что Виталик заговорил. А я поеду в ателье. Хочу сшить кое-что.

Вот. Вот оно то, от чего у Хаджиева начинает крошиться челюсть.

- Нет, Снежана. Ты останешься дома, - наградив её строгим взглядом, поднялся из-за стола. - И это не обсуждается.

Она вскочила за ним, но, видимо, не нашла, что сказать. И правильно, красавица. Не стоит.

По пути в клинику наблюдал за мелким, что играл на заднем сидении. Смешной малый. Возможно даже, Марат однажды смог бы назвать его сыном. Хотя вряд ли, конечно.

Сам же пацан почему-то безоговорочно ему доверяет. Странно, но лезть в это не хотелось. Пусть психологи разбираются. Хаджиев пацану ничего не должен. Кроме комфорта и нормальных условий для жизни. Он мог бы отправить его в больницу с Ахмедом или кем-то из парней, но пожалел Снежану. Она мелкого только Али может доверить. Или Марату.

Когда парень зашёл в кабинет своего врача, Марат включил трансляцию и скрипнул зубами. Глупая женщина решила устроить уборку. Не сидится ей, блядь, спокойно.

Набрав её номер, покосился на молодую медсестру, которая, будто не замечая его присутствия, усердно заталкивала огромные сиськи в вырез тесного халата.

- Алло? - в динамике зазвучал нежный голос Белоснежки, и член болезненно дёрнулся. Пришлось поправить ширинку, что не скрылось от внимания медсестры. Глаза округлились, а ярко-красная помада, которой она обильно мазала пухлые губы, застыла у рта.

- Слезай со стула, Снежана. Для протирания люстр я вызову уборщицу.

- Хорошо… - она на какое-то мгновение растерялась, замолчала. - Подожди… А откуда ты знаешь, что я протираю люстру? - и снова тишина. - Это что? Камера? Ты поставил в моём доме камеру? Зачем, Марат?

- За тем, что я так решил. Слезай со стула.

- Ты серьёзно? Следишь за каждым моим шагом? А в туалете ты тоже повесил камеру? Где ещё? Я теперь твоя узница? - ненадолго же её хватило. - И как это понимать? Я не собираюсь так жить! Как муравей под стеклом!

- Снежана! - грубо оборвал поток её возмущений, вскочил со скамьи. - Мы поговорим об этом вечером. А сейчас успокойся и веди себя так, как велел врач. Всё ясно?

- Нет, не ясно! - рявкнула в ответ и сбросила звонок.

- Снежана! - прорычал в трубку, но связи уже не было.

- Простите, у вас всё хорошо? Я могу вам чем-то помочь? - рядом вдруг возникла медсестра. - Не желаете кофе? - пропела приторным, услужливым голосом.

Марат окинул её безразличным взглядом, снова набрал номер, что уже давно заучен наизусть, но отвечать ему, судя по всему, никто не собирался.

- А, может, трахни меня? - улыбнулась девка, и Хаджиев ошалело уставился на неё.

- Я говорю, вафли у нас очень вкусные. И кофе. Вам чёрный или с молоком?

Секундное оцепенение нарушил своим появлением Ахмед.

- Еле нашёл вас, шеф! Там ребята клич пустили. Говорят, беда у Архана Аслановича.

- Что случилось? - Марат тут же напрягся.

Монгол один их тех, чьи проблемы и боль Хаджиев воспринимал, как свои собственные.

- Парни сказали, что девушку у него похитили. И дом взорвали. Сам ранен, но собирается войну развязать с Шатуном. Не смогли его удержать. Вас все ищут. Только вы можете его успокоить. Сами понимаете, нет доказательств - не по понятиям.

Вздохнув, Марат закрыл глаза, устало провёл ладонями по лицу. Шатун после своего возвращения в город только и ждал повода, чтобы отомстить за гибель брата. И нанёс свой удар прямо по самому больному. По семье. Вполне вероятно, что его шавки прискачут и за Снежаной.

Рядом закашляла девка, о которой он уже забыл.

- Простите… Так кофе в силе?

Выбесила сука. Одним своим голосом блядским выбесила.

- Кофе, говоришь? - усмехнулся злобно, но девка, кажется, восприняла его заинтересованность за чистую монету. – Ну, пойдём. Угостишь.

Глаза сучки заблестели похотью, хотя Марат больше поверил бы в жажду бабла.

- Я тогда жду вас вооон в той комнатке, - шкура расплылась в белозубой, акульей улыбке, явно не ожидая подвоха. - Я пошла?

Марат кивнул, дождался, пока девка исчезнет за дверью, взглянул на часы.

- Бабу хочешь?

Ахмед замялся, бросил взгляд в сторону комнаты, где своего звёздного часа ожидала шлюшка.

- В общем, у тебя есть полчаса. Потом забери мелкого и отвези к Снежане. Я сейчас вызову к её дому парней, оцепите дом и, чтобы ни одна муха мимо вас не пролетела, понял?

Как же всё не вовремя, блядь. Монгол не из тех, кто спустит на тормозах похищение своей женщины. А если войне быть, то зацепит и Марата. В таком случае придётся желательно спрятать Снежану с детьми в другом городе.

Снова взглянул на дисплей телефона, где обиженная Белоснежка вертелась перед зеркалом, примеряя какое-то платье.

- А куда это ты собралась?

Наверное, не стоило игнорировать его звонки, но обида вперемешку с гормонами - гремучая смесь. Она бурлила во мне, требовала выхода, и я боялась сорваться, навредить малышу. Да и нет смысла доказывать Хаджиеву, что я не хрустальная и не идиотка. Он, видимо, считает иначе.

Нарушив своё обещание сидеть дома, надела самое красивое платье и, поправив волосы, вышла из дома, бросив напоследок лишь взгляд в объектив маленькой видеокамеры под потолком.

Наверное, в тот момент во мне взыграла стерва, а может, просто обиженная женщина, которую лишили права голоса и свободы выбора. Мне, как трудному подростку, вдруг захотелось бунтовать. Доказать свою значимость, показать Хаджиеву, что он не может игнорировать меня, как личность. Потому что я уже не просто девушка для времяпровождения. Не какая-то продажная училка и не текущая при виде желанного самца самка. Хотя, с последним я бы поспорила… Я теперь мать его ребёнка. Я не просто его женщина, я его будущая жена. Правда, даже на сей счёт моего мнения никто не спрашивал.

Бродить по зелёному парку одной, без принудительного сопровождения, когда ощущаешь себя собачкой на поводке, настолько замечательно, что даже поднялось настроение. Я уже и забыла как оно - быть свободной. Без обязательств перед кем-то. Просто быть собой. И принадлежать самой себе. Нет, в объятиях Марата я не чувствую себя невольницей. С ним уютно, тепло, даже горячо… Но всё это ночью. А днём он становится совершенно другим человеком. Тираном. Но разве я полюбила кого-то другого? Нет. Я полюбила именно этого мужчину. Властного, сильного, приказывающего. Не терпящего возражений и прогибающего под себя. Он не притворялся паинькой, как делал это мой бывший муж. Не лгал мне. Так чего же еще я хотела? Изменить его? Это неправильно и нереально. Он состоявшийся, уверенный в себе мужчина. Закостеневшая личность. Это как гнуть коленку в обратную сторону. Кроме боли ничего не добиться.

Из раздумий меня выдернул смех. Не обычный смех, которым смеются люди. Он был настолько заразительный, настолько цепляющий, что я застыла на месте, разглядывая огромного лысого мужчину, всего в татуировках, бегающего по парку с двумя близнецами на плечах. Он, судя по всему, был «лошадкой», а малыши наездниками. Забавно. Душераздирающе… Нереально. Не то чтобы я не верила в Хаджиева, нет. Он будет замечательным отцом. Но в своём строгом стиле. А чтобы вот так вот по парку… Вряд ли. Этот разрисованный мужчина смотрится куда реальней.

Кто-то тронул меня за плечо, и я дёрнулась от испуга.

Эльвира Геннадьевна. Опять. Это уже начинало казаться странным. По телу прошёл неприятный холодок.

- Здравствуйте, милая Снежаночка! - она обняла меня, как старую подругу, чмокнула в щеку. - Я так рада вас видеть!

- Здравствуйте, - буркнула, нахмурившись. - Вы меня преследуете? - знаю, грубо. Но эта женщина начинала меня раздражать. И пугать.

- Ох, нет, что вы, Снежаночка! Совсем нет! Я сама удивлена, как часто мы встречаемся. Наверное, просто живём рядом. Я вот, наконец, в новый дом переехала. Тот район мне очень не нравился, да и квартира была съёмная. А здесь хорошо и спокойно. Накопила, наконец, на старости лет. Мой дом вон там, ближе к лесным угодьям, - ткнула пальцем в направлении заповедников, а я удивлённо проследила взглядом за её жестом.

Надо же… Мой дом тоже там. Выходит, мы просто соседи, и я зря набросилась на женщину?

- Простите… Я что-то нервничаю в последнее время много. Чудится всякое. Извините меня, - улыбнулась Эльвире, и та кивнула.

- Понимаю. Виталик часто болеет, а тут ещё один малыш…

- Что? Откуда вы знаете? - снова насторожилась, но Геннадьевна замахала руками.

- Я вас умоляю, не пугайтесь! Просто по вам видно. Лицо круглее стало, усталость появилась. Токсикоз, наверное, замучил, да? Я такая же была. Ох, не знаю, кому там беременность самым прекрасным периодом кажется, мне вот так не показалось, - засмеялась, разряжая обстановку, и мне действительно стало легче. - А давайте прогуляемся, поболтаем? У меня только кот дома, и тот, как вы понимаете, не особо любит беседовать. Я ещё на пенсию ушла, скоро от скуки тронусь умом.

Да, действительно, незавидная старость… Да нормальная она женщина. Просто одинокая. А я, глупая, понапридумывала себе сразу.

- А ваши дети? Вы же говорили… - и замолчала, почувствовав себя неловко. Какое мне дело вообще?

Эльвира взяла меня под руку, потянула за собой.

- У меня есть дочь. Просто она… - задумалась, поджав губы и уставившись куда-то в небо. - Она не со мной. Себя ищет. Всё никак не найдёт. Я, честно говоря, даже уже не рассчитываю её увидеть когда-нибудь.

Вдвойне прискорбно. Имея ребенка, остаться на склоне лет одной. Врагу не пожелаешь такой судьбы.

- Простите, я не должна была говорить об этом.

- Ну что вы, Снежаночка. Всё хорошо. Я смирилась. Ну, а вы как? Как Виталик? Надеюсь, он не болеет?

И меня понесло. Наверное, просто надо было выговориться кому-то. И даже не важно, кому. Просто поговорить по-человечески, не ожидая услышать в ответ строгий приказ или окрик. Хотелось поговорить с женщиной.

Марат звонил мне несколько раз, а потом звонки прекратились, и я подумала, что сегодня, пожалуй, не самый лучший день для разговоров с ним. Не хотелось снова биться о стену, выяснять отношения. Я даже проводила до дома Эльвиру и убедилась, что она действительно живёт рядом. Что ж, этому я была даже рада. Теперь хоть кто-то нашелся, с кем могу просто погулять и перекинуться парой слов.

А на обратном пути остановилась у ворот соседа. Того самого, что пострадал из-за меня от рук Марата. Моего сумасшедшего, ненормального Варвара.

- Юра? - он нехотя повернулся ко мне.

- Здравствуй, Снежана.

Я бы обрадовалась этой встрече, если бы не его лицо. Вернее, его вид, отнюдь не располагающий к улыбке. Это же сплошное месиво. Страшное, жуткое зрелище. Крови и открытых ран, конечно, уже не было, но и живого места там не отыскать.

Прикусив губу, не знала, что сказать. Мне жаль? А ему от этого станет легче? Или, может, попросить прощения? Глупо. Я должна была ещё тогда предупредить его, а в идеале и вовсе не заводить знакомств.

- Мне очень жаль, Юр… Это ужасно.

Он усмехнулся уголками припухших губ, кивнул.

- Извинения приняты. Только ты не виновата ни в чём. Ты сама в лапах чудовища. Мне очень жаль, что я не могу тебе помочь вырваться от него. Но… Если когда-нибудь предоставится такой шанс - беги. Беги от него, Снежана. Он моральный урод. Он замучает тебя. А теперь извини, мне пора собираться, - кивнул на огромные чемоданы, которые тащил до машины. - Съезжаю.

- Это правильно, что съезжаешь. Только как-то долго, тебе не кажется, сосед? - прямо над головой раздался голос Марата, а моё сердце рухнуло вниз. - Я тебе целые сутки давал, а ты до сих пор здесь.

До крошева зубов эта её дурацкая привычка всем сочувствовать. И вроде не виновата ни в чём, но как же хочется выпороть ремнём. Прям по упругой, нежной заднице. А потом впиться в неё зубами и вгрызться ими в белую кожу. Чтобы кричала и билась под ним, кончая, как вчера, сладко и громко. Чтобы до головокружения и хрипа, когда сорвёт голос.

- Иди домой, - проворчал угрюмо, а Снежана тихо вздохнула, её плечи отчего-то вздрогнули. От этого ещё больше захотелось наорать на неё.

Повернулась, прищурилась.

- Не приказывай мне, - поговорила тихо, но с упрямством. - И где мой сын? - а голос ледяной у стервы, как будто не она вчера о любви ему шептала.

Да, блядь, очень вовремя очередной бунт назрел. Ему как раз этого не хватало.

- Твой сын давно дома. Играет с Ахмедом. Ты тоже идёшь  домой. Сейчас же, - приказал негромко, чтобы не пугать её, взял за руку. - А ты, сосед, сворачивайся активнее, не то придам ускорения.

Мужик его услышал. Подхватил коробку и бросился к машине, обходя Снежану стороной и даже не глядя на неё. Советчик, блядь, херов. Вырвать бы ему кадык за длинный язык, да не стоит этот лох Белоснежкиных переживаний.

Снежана попыталась сбросить с себя руку Марата, правда, быстро сдалась и всё же пошла следом. Уже в доме отошла от него, поманила к себе мелкого, который с интересом выглядывал из-за угла.

- Иди к маме, мой хороший. Ну, как дела? - присела рядом с ним, обняла. - Скучал? Прости мамочку, я немножко задержалась… - в голосе её уловил сожаление и стыд, и это взбесило ещё больше.

То есть, перед этим пацаном она извиняется, а на того, что в утробе носит насрать? Иначе, как объяснить всю эту херню?

- Иди в свою комнату, готовься ко сну.

Мелкий уловил напряжение в тоне Хаджиева и тут же сбежал, вырвавшись из объятий матери, а та взвилась змеёй, аж глаза блеснули яростью. Да, Белоснежка. Давно твой мужчина тебя не воспитывал. От рук отбилась.

- Что ты себе позволяешь, Хаджиев? Не смей приказывать моему сыну! И мне не смей! Я не твоя игрушка! И требую уважения к себе! И убери эти камеры, я в собственном доме чувствую себя какой-то преступницей. Или это больше не мой дом? - смело подступая к нему, дерзила с презрением в голосе, а Марата понемногу срывало.

Это когда он позволил этой женщине схватить его за яйца и управлять, как марионеткой?

- Молчать! - прорычал сквозь зубы, вперившись в неё потемневшим взглядом, на что Снежана воинственно вздёрнула подбородок.

- А что ты сделаешь? Снова начнёшь меня запугивать? Шантажировать сыном? Что? Может, приставишь ко мне Ахмеда? Так мы всё это уже проходили, Марат. Я больше не боюсь. И тебе придётся считаться со мной. Потому что я больше не купленная на несколько ночей девка. Я ношу под сердцем твоего ребёнка. Ты хочешь, чтобы я стала твоей женой… Так относись ко мне, как к равной, - в её глазах заблестели слёзы, и гнев Хаджиева тёмным, горьким осадком пополз вниз. - А эта куча твоих охранников? Что они здесь делают? Почему окружили дом?

- Мы поговорим об этом позже, Снежана. Сейчас у меня нет времени на это, извини, - сжав кулак до хруста, переборол адское желание въебать им в стену. - Ночью не приду. Тебе из дома запрещаю выходить. С тобой останется охрана.

- Марат! Ты что, совсем меня не слышишь? - впервые за всё время она схватила его за грудки, как будто и правда собиралась драться. Забавная Белоснежка.

Легко оторвал от себя её руки, мягко отстранил в сторону.

- Для начала ты, женщина, научись слышать и слушать своего мужчину. Мне пора, - дёрнулся идти, но она схватила его за руку, заглянула в лицо, встав на носочки.

- Что-то не так… Ты в футболке… Ты никогда не носишь футболку и джинсы днём. В клуб идёшь? На ринг?  Нет. Что-то произошло. Поэтому у нас полон двор вооружённых охранников?

Марат молчал. Попросту нечего сказать. Да и не поймёт она. Чистая, невинная училка. Не рассказывать же ей, что сегодня он, возможно, будет убивать за своего брата.

- Скажи мне, - потребовала настойчиво, чем вызвала у него рассеянную улыбку. И когда она успела так сильно измениться? Гормоны так влияют, что ли?

- Я с другом еду за город. На охоту. Нет причины для беспокойства, - и, уловив в её взгляде сомнение, притянул к себе. - Я хочу, чтобы ты берегла себя и моего сына, слышишь, красавица? - коснулся её губ пальцем, внутренне вздрогнул от мгновенно нахлынувшего возбуждения. - А утром я буду рядом, хорошо?

Снежана опустила взгляд, обняла его, припав щекой к груди.

- Прости… Я, наверное, схожу с ума.

- Знаешь, ты мог бы начать мне доверять, - Тая игриво наматывала длинный, тёмный локон на палец, искоса посматривала своими кошачьими, безумными глазами.

Какая же красивая. И хитрая. Лиса.

- Я тебе доверяю, - сделал вид, что не понимает, на что она намекает.

- Доверяешь, но из квартиры не выпускаешь, - наигранно надула губы, но тут же улыбнулась.

Знает ведь, тигрица, что творит с его душой одним своим взглядом.

- Я думаю, тебе пока не нужно выходить из дома.

Улыбка девушки медленно сползла с губ, а аккуратные брови сошлись на переносице. Сейчас начнётся. Даже смешно. Как хорошо он её знает. Любую реакцию, каждый поворот головы и взмах ресниц может предсказать. Но оставить открытой дверь не может. Духу не хватает. Вдруг сбежит? А он уже жизни без неё не представляет.

- Почему? Ты так до старости будешь меня здесь держать? - нахохлилась, метнула в него гневный взгляд и вскочила на ноги. - Мне это надоело! Я не вещь и не твоя рабыня. Ты не имеешь права, в конце концов!

Али вздохнул, молча отставил чашку с кофе в сторону и, резко выбросив руку, схватил девчонку за талию. Мгновение и она уже брыкается у него на коленях.

- Отпусти!

- Мы же уже говорили об этом. Если хочешь куда-нибудь сходить, просто скажи, - насильно поймал её губы, прижался к ним своими. - Не могу я тебя одну отпускать. Это опасно. Ты вон какая красивая у меня. Любому мужику крышу снесёт. Ещё украдут, - пригладил её всколоченные в неравной схватке волосы, царапнул нежную кожу её щеки своей жесткой щетиной. - Посмотри на меня, Таисия. Скажи, разве со мной тебе плохо? Чего-то не хватает?

Девушка вздохнула, отвела взгляд.

- Дело не в том, что меня украдёт какой-нибудь мифический маньяк. А в том, что ты не доверяешь мне. Думаешь, что я всё та же дурочка, влюбившаяся в своего спасителя, да? - и взглядом своим обожгла. - Можешь не отвечать. Знаю, что так. Ты думаешь, что я побегу к Марату Саидовичу. Только я не глупая. Понимаю, что не нужна ему, иначе не отдал бы тебе. И вообще… Ты мне, может, нравишься больше теперь…

Всё-таки сразила. Наповал. Словно пулей в голову.

- Пожалуйста! Вот увидишь, я не обману! - схватила его за лицо своими горячими ладошками. - Пожалуйста, Али! Мне необходимо твоё доверие! И свобода… Хотя бы немножко.

Вздохнув, приподнял её, достал из кармана ключи и, задумавшись на пару секунд, протянул их Тае.

- Хорошо. Вот тебе моё доверие.

Девушка выхватила ключи, захлопала в ладоши, обвила тонкими руками его мощную шею и запищала от радости. Как знать, может, и правда стоит дать ей свободу. Не могла же она всё это время притворяться и врать. Не тот характер у девчонки.

- Ой, у тебя телефон там вибрирует, - протянула ему мобильный, встала на ноги. Я пойду, в магазинчик один забегу. И нет, я пойду сама! У меня сюрприз для тебя.

Нахмурившись, вскочил за ней, но звонок снова повторился, и Али озадаченно уставился на дисплей.

- Марат Саидович?

- Твой отпуск закончен, Али. У нас появились срочные дела. Сейчас скину адрес, приезжай.

То, как он меня поцеловал перед своим уходом… Очень странно. Никогда так не целовал. Нежно и совсем по-иному. Обычно Марат берёт всё, что пожелает без малейших колебаний. Дерзко, цепко, жадно. А тут, словно спрашивал разрешения.

Быть может, это из-за беременности? Или всё же нет?

Какая-то неясная тревога поселилась в груди и никак не хотела уходить. Я прогоняла её, выталкивала из себя, но она возвращалась. Даже усилилась, когда Марат не приехал на ночь. Может, зря я так вспылила и выложила всё, что вертелось на языке? Это могло ударить по его самолюбию.

Когда уснуть так и не удалось, заварила ромашковый чай и села на подоконник. В последнее время я слишком много времени здесь проводила. От одиночества хотелось выть… Хотя, вполне возможно, что я влюбилась. И теперь, не находя отклика у Марата, впадала в уныние.

Глупая училка! Мне ведь всегда нравились интеллигентные, спокойные мужчины. Как же угораздило влюбиться в Варвара?

Кругом сновали охранники. Мне казалось, или их стало ещё больше? Около пятнадцати человек только в одной части двора, а ведь они полностью дом окружили. У Марата проблемы? Поэтому до сих пор не вернулся?

Вздохнув, слезла с подоконника, щёлкнула пультом, чтобы хоть как-нибудь скоротать время. Привлёк внимание монотонный голос диктора, рассказывающего о том, как какому-то бизнесмену подорвали дом.

Увидев фото бизнесмена, я медленно осела на диван, чтобы не свалиться.

Я хорошо запомнила этого человека со шрамами и раскосыми, пугающими глазами. Он был на дне рождения Марата. Монгол, кажется.

Так вот оно что…

Похоже, у авторитетов разборки. И я со своими малышами прямо в эпицентре этого кошмара наяву.

Рука сама потянулась за телефоном, и я набрала номер дрожащими пальцами. Хаджиев ответил не сразу, а когда рявкнул в динамик своё хриплое «да!», облегчённо выдохнула. Он дышал часто и шумно, как после тренировки или драки. О другом думать не хотелось.

- Ты… Ты придёшь?

Слышала, как выдохнул, кому-то что-то сказал на своём языке.

- Да, Снежан, я приду, - серьёзен, даже злой. Чувствовала его на расстоянии. Оглушал мощными волнами бешеной энергетики. - Но не сейчас. Утром буду. А ты почему до сих пор не спишь? Разве я не говорил, чтобы вела себя хорошо, мм? - начинает заводиться.

Слышу чей-то стон, и земля уходит из-под ног.

- Я занят. Всё, отправляйся спать!

Но я не даю ему в очередной раз сбросить звонок, наградив меня парой строгих приказов. Девчонку нашёл.

- Где ты, Марат?! - повышаю голос, и он замолкает. - Я хочу знать! Я имею право знать!

Короткий вздох раздражения, и его голос становится ледяным.

- Снова бунт? Не слишком ли часто, красавица? Я спишу твой тон на гормоны, но ты за это будешь наказана. Я у друга. Ещё вопросы?

- Да! У какого друга? У Монгола? Это связано со взрывом? - пропустив мимо ушей его угрозы, допытываюсь. - Он жив, а его семья?

- Блядь, - снова вздыхает, и я слышу стон. Только на этот раз стонет сам Марат. - Ничего не бойся. Тебя обидеть могу только я один.

- Марат… Ты ранен? Да? Скажи мне! - уже сквозь слёзы, а он рычит в трубку, что-то пинает.

- Всё нормально, сказал! Немедленно в постель! И никаких слёз! Думай о моём сыне! Если твои глаза будут красными утром, накажу!

Говорил с ней, пока штопали спину, куда напоследок прилетела пуля. Злился на себя, что не мог быть рядом с ней. Злился на неё, что начала бунтовать в такое и без того неспокойное время. Злился на всё и всех, хотя осознавал, что виноват во всём сам. Заигрался, отключил голову. Расслабился.

- Как ты? - повернулся к Али, всё ещё лежащему на кушетке.

- Терпимо, Марат Саидович. Сейчас отдохну, и всё нормально будет.

- Нет. Ты сейчас отправишься домой и, пока рана не заживёт, не скачи, - поморщился, поднимаясь на ноги. - А я к Архану загляну. Ему весь бок нафаршировали.

- Я не оставлю вас! - дернулся встать, но от боли снова упал.

- Оставишь. Это приказ. И будь осторожен.

Сжимая телефон у уха до хруста, Али мчал по ночной дороге, что есть сил вдавливая педаль газа в пол. Тая не отвечала.

Ударив кулаком по рулю, рыкнул от боли в плече и на бешеной скорости влетел во двор своего дома.

Какой же дурак! Зачем он дал ей ключи? Зачем?! Она ведь сбежала, глупая девочка. Сомнений не было. Но всё же теплилась внутри слабая надежда, что она просто уснула или потеряла телефон. Он бы всё за это отдал.

Дверь квартиры была не заперта, и сердце пропустило пару ударов.

Обошёл всю квартиру, но девушку не нашёл. Опираясь о стену, застонал. Сбежала. Маленькая дурочка.

Телефон в руке завибрировал, и Али нервно выдохнул, увидев на экране её имя.

- Где ты?! - закричал в трубку и осёкся, услышав её всхлип.

- Али! Мне страшно! Пожалуйста, забери меня отсюда! Прошу!

- Где ты?! Тая! Скажи, где ты?!

Послышался крик. Судя по всему, кто-то вырвал из её рук телефон.

- Здравствуй, Али. Правда, мы с тобой сегодня уже виделись, припоминаешь? Кстати, как твоё плечо? Не болит?

Шатун. Урод добрался до Таи.

- Верни мою женщину, Тимур! Или я вырву твою печень ещё раньше, чем это сделает Монгол! - его рык утонул в хохоте урода, и снова вскрикнула Тая. - Убери от неё свои поганые руки!

- Слушай меня внимательно, дружок Али! Ты теперь моя сучка. Захочу, выебу тебя в очко, захочу в рот дам, понял? Ты будешь делать всё, что я скажу, а иначе, с твоей шлюхой сделаю то же, что сделал с девкой Монгола. Только твою ещё и в жопу поимею. Ты уже распечатал её упругую задницу? Нет? Думаю, нет. Я буду первым, - шакал потешался над ним, а Али только и мог, что бессильно сжимать кулаки. - Так что не дёргайся, красавчик, и твоя тёлка вернётся к тебе с целой задницей. А рыпнешься, я её сам выебу, потом ещё ребятам своим дам. Они на тебя обижены, Али. Ты сегодня многих положил. Твоя девка живой из-под них не выберется.

- Чего ты хочешь, трусливый шакал?! - ударил раненым плечом в стену, чтобы боль притупила бешенство, расползающееся по венам, словно яд.

- Ничего запредельного, Али. Ты будешь должен предать своего хозяина. Ты верный пёс, я знаю. Тем слаще будет моя победа. И ты предашь. Потому что бабу свою любишь. Это я тоже знаю.

Закрыв глаза, сел на пол, стукнулся затылком о стену.

- И помни, дружок Али, одно неверное движение, вроде попытки найти меня, и твоей тёлке пиздец.

Крик Таи до сих пор звучал в голове жутким эхом. Лучше бы он оглох.

Она сидела у окна. Марат заметил Снежану ещё на въезде во двор и в какое-то мгновение даже улыбнулся. Ждёт его Белоснежка. Скучает. Как тут не закайфовать? Но тот факт, что она всё видит… Не хватало ещё, чтобы испугалась, случись что. Или, что ещё хуже, снайпер. Марат сам тогда подохнет.

Вылез из машины, повернулся к ней. Снежана улыбнулась, помахала рукой.

Кивнул Ахмеду и пошёл за угол, на ходу закатывая рукава.

- Что-то случилось, шеф? - тот поспешил за ним и сходу получил в челюсть, отчего буквально впечатался в стену.

- За что, шеф?! - схватился за щеку, ошарашено выпучил глаза.

- Какого хрена она у окна сидит? А если снайпера пришлют по мою душу? Вы что, блядь, совсем дебилы?!

Ахмед сплюнул выбитый зуб, виновато опустил голову.

- Я просил её отойти от окна. Но ваша женщина никого не слушает. Я же не могу её заставить. Вы мне тогда позвоночник сломаете.

Хаджиев хмыкнул. Дерзкая Белоснежка. Его царица.

- Естественно, сломаю. Даже за один косой взгляд на неё прирежу. Нужно Али вызывать, нихера вы не можете.

Вошёл в дом и тут же попал в объятия Снежаны. Сдержал улыбку, приподнял её, схватив за упругие ягодицы, и даже боль в спине показалась мелочью по сравнению с тем, как всё нутро сжалось. Зверь завилял хвостом и, заскулив, упал перед своей царицей ниц.

Опутала его своими тонкими, тёплыми руками, уткнулась лицом в грудь.

- Наконец-то, - прошептала, прижимаясь по-кошачьи ласково. - Я думала, ты ранен.

А вот это херово. Опять будет волноваться.

- Ну, здравствуй, непослушная красавица. Ты в курсе, что Ахмед скоро из-за тебя без головы останется?

Подняла на него невинный взгляд, захлопала ресницами.

- А что я сделала?

- Он говорил тебе у окон не шастать? Мм?

Хитро улыбнулась, в глазах зажглась искорка, а у Марата всё колом. Куда только подевалась усталость.

- А я только Варвара слушаюсь, - и губу кусает.

Дрянь… Какая же ты дрянь, красавица. Неужели осознала, что может верёвки из него вить? Как поёт, ведьма. Как душу выворачивает своими глазами.

- Это правильно. Только обманывать меня не надо, - собрался с духом, приподнял её лицо за подбородок. - Ты не спала ночью.

Она вздохнула, отстранилась, но Марат снова притянул к себе.

- Я боялась… Знаешь, я… - поджала губы.

- Смелее. За меня боялась или без меня?

- И то, и другое. Мне плохо без тебя, Марат. Я без тебя замерзаю, - подняла на него взгляд, и Хаджиев пропал. Блядская пропасть, что затягивает его с головой. Даже зверю из неё не выбраться.

- Малец спит?

Она кивнула.

- Пойдём, - подхватив Снежану на руки, широким шагом поспешил в спальню. - Отогрею тебя.

Марат склонился надо мной, жадно терзая соски, что мгновенно затвердели от желания. Каждое его прикосновение, как разряд тока, до самого сердца. И страсть бешеная, необузданная. Обжигает изнутри, как глоток крепкого алкоголя.

Запрокинула голову, хватая ртом воздух и впиваясь пальцами в его крепкие плечи.

Марат застонал, аккуратно убрал мои руки.

- Потише, красавица.

- Что? Я тебя поцарапала?

Но Хаджиев снова вернулся к своим сумасшедшим ласкам, и я прикусила губу, чтобы не закричать от удовольствия.

Спускаясь всё ниже, он остановился у пупка, обвёл его языком и дёрнул трусики вниз.

Вспыхнув от смущения, попыталась отползти назад, но Марат зафиксировал меня, впившись пальцами в кожу бёдер. Немного больно. И по-мазохистски приятно.

- Ты меня слушаешься, забыла? - строгим тоном, не терпящим никаких возражений.

Да разве я смогу воспротивиться? Никогда не могла. Любому бы отказала, только не ему. Вполне возможно, что и в ночь нашего знакомства я бы не устояла. Даже без наркотика. Он сам наркотик, после одной дозы которого наступает мгновенное привыкание. И не излечиться уже…

А потом я ощутила его жаркое дыхание у меня между ног. Прямо там…

Опасливо дёрнулась, но Хаджиев угрожающе рыкнул, голодно лизнул меня, чуть коснулся зубами клитора. Опешив от такого действа, заскулила и засучила ногами, за что отхватила шлепок по ягодице.

- Тихо мне, сказал! - и снова набросился.

С бывшим мужем у нас никогда не было ничего подобного. Минет и кунилингус были чем-то из разряда извращений. Я никогда не знала подобных ласк и спросить у кого-нибудь, разумеется, никогда бы не решилась. Пару раз тайком смотрела эротические фильмы. Тогда мне показалось, что куни - это нежно, ласково, чутко. Но то, что сейчас творил со мной Марат, мало походило на нежность. Он пожирал меня. Неистово, алчно. Словно зверь вылизывает свою самку.

- Пожалуйста… Ооохх, - вздрогнув, выгнулась в его руках и вскрикнула, когда судорога оргазма пронеслась по телу, поглощая каждую клеточку. Внутри разлилась нега, невесомая, согревающая. Закрыв глаза, я расслабилась, но, как оказалось, рано.

- Ведьма. Ты ведьма, Белоснежка, - Хаджиев навалился сверху, упёрся в моё влажное лоно упругим членом, чуть толкнулся.

- Марат! - испуганно подскочила, но освободиться не смогла.

Он обездвижил меня, заключив в плен своих рук, буквально впечатал моё тело в своё, но боли не причинил.

- Не бойся. Я осторожно, - прошептал на ушко и вошёл только головкой. - Вот так. Аккуратно.

Меня затрясло от нахлынувшего возбуждения и до безумия остро захотелось секса. Именно секса. Бешеного, дикого, отчаянного. Секса с Варваром. Но Марат сдерживался. Медленно растягивал эту муку, двигаясь, как и обещал аккуратно. Только больше распалял меня и сводил с ума. Второй оргазм не был таким парализующим и лишающим разума. Обычный оргазм. Без фейерверков и головокружения. И я поняла, что, то, что испытывал сам Марат - страшная пытка. Он кончил, как и я, но без привычного рычания и хриплого стона. Просто разрядился, что ударило по моему самолюбию и заставило почувствовать вину, будто и правда совершила какое-то преступление. Всё просто. Мне нравилось доставлять своему мужчине удовольствие.

Только под утро смогла уснуть и то, сон был беспокойным, тяжелым. Мне чудилось что-то жуткое, оно давило на грудь, лишая возможности дышать и шевелиться. Иногда перед взором проплывало лицо смеющегося окровавленными губами Варвара, иногда рыдающего Петра и тут же картинка менялась, появлялась Анька со своим фирменным змеиным взглядом, которая потом долго хохотала, обнимая моего мужа.

Вскинулась, когда хлопнула дверь. Сынок всё еще спал, посасывая большой пальчик, а я оглянулась на дверь.

К нам приближался Марат с каким-то задумчивым, внимательным взглядом, а в руках держал бумажные большие пакеты.

- Доброе утро, са хазниг*, - поприветствовал незнакомым словом, бросил пакеты на пол и сунул руки в карманы идеально наглаженных брюк. - Я, видимо, рано пришёл. Что ж, давай позавтракаем, пока мальчик проснётся. Сходи в душ и переоденься для начала, а то ты до сих пор пахнешь сексом, могу не сдержаться, - говорил вполголоса, слегка улыбаясь, а я вспыхнула от стыда и вскочила на ноги.

- Не говори об этом, когда мой сын здесь! - зашипела на него, но тут же осеклась. - Пожалуйста...

- Да, ты права. У нас не те отношения, когда ребенок может находиться рядом. Поэтому его заберут Бали с нянькой, а мы пока пообщаемся. Надеюсь, ты созрела для разговора?

- Не надо. Не надо нянек. Он боится чужих людей, нельзя этого делать, - уже жалела, что посмела так с ним говорить, но было поздно. - Прошу тебя.

- Нянька не с улицы. Она специалист, Снежана. И очень хорошо знает свою работу. Не стоит беспокоиться.

- Нет, я не согласна!

- А разве я спрашивал твоего разрешения? - его взгляд опустился на мои губы, вспыхнул странным огнём. - Давай, Снежана, шевелись. Я не собираюсь с тобой пререкаться.

__________________________________________________________________

Са хазниг*(чеченский) - моя красавица.

Марат погорячился, когда подумал, что будет достаточно трахать её раз в два-три дня. Недостаточно. Эта девушка действовала на него, как лошадиная доза возбудителя. Никогда ещё Марат не мчался к женщине ни свет, ни заря, даже не позавтракав. Отменил все срочные дела, лишь бы на неё посмотреть. Бред.

Хотя, конечно, пора уже решить этот вопрос раз и навсегда. Надоело бегать за девкой, как будто жениться на ней собирается.

Снежана посматривала на него, кусая губы, и не решаясь начать разговор. Нервничала и дрожала, словно он сейчас набросится на неё и сожрёт. Хотя, чего скрывать, и набросился бы, и сожрал бы. Да только ребёнок уже проснулся и теперь сидит, разглядывает Марата, словно решает, можно маму этому мужику отдать или нет. Смешной пацан.

- Ешь, сынок, ну же, - Снежана злилась и пыталась затолкать в пацана кашу, а тот упорно отворачивался, не сводя изучающего взгляда с гостя.

- Может, ему просто не нравится каша? Честно говоря, выглядит она не очень, - отрезал кусок сочного стейка, отправил его в рот, а пацан внимательно проследил за этим движением. - Видишь, как смотрит? Дай ему мясо. Он же мужик будущий. Если, конечно, в папашу не пойдёт.

Снежана нахмурилась, стиснула зубы.

- А ты постоянно ешь мясо? Оно, кстати говоря, не особо полезное в таких количествах. И позволь, я сама буду решать, чем мне кормить моего сына.

Непослушная. Дерзкая.

Надо бы уже заняться её воспитанием.

- Не стоит так нервничать, Белоснежка, - одной рукой потянулся за мальчиком и пересадил его в свободное кресло. - Лучше сама поешь, - не мог не заметить, как Снежана напряглась всем телом, стоило ему коснуться пацана. - Не бойся, я не питаюсь детьми.

Поставил перед ним тарелку с кашей и протянул ложку.

Ребёнок осторожно протянул руку, взял ложку.

- Ешь, - кивнул на тарелку, и мальчик робко потянулся за кашей.

Снежана даже охнула.

- Он никогда сам не ел!

- Теперь будет. Ты тоже ешь.

Она опустила взгляд на свой рыбный стейк, вздохнула.

- Я не голодна, спасибо.

- Тогда переоденься. Тебе очень идёт гостиничный халат, но я привёз и другие вещи.

Ожидал, что снова начнёт капризничать, но Снежана молча поднялась, открыла один из пакетов и, вытащив оттуда первую попавшуюся одежду, скрылась в ванной.

Марат оглянулся на дверь, отрезал небольшой кусок мяса и положил его мелкому.

- Маме своей только не говори.

Пацан радостно схватил мясо, с наслаждением откусил. Уже через несколько секунд проглотил последний кусок, и Марат добавил ещё.

Хаджиеву никогда не приходилось нянчиться с детьми. Со своим не успел, а других не подвернулось. Да и нянька из Варвара - так себе. Но этот ребёнок забавный. Как зверушка.

Однако Марата интересовала больше его мама, а значит, парня надо бы отдать няньке и желательно поскорее, пока Снежана снова не начала скандалить. Он мог бы, разумеется, пресечь эти попытки, но при ребёнке воспитывать его мать… Как-то слишком уже. Даже для Хаджиева.

Схваченной впопыхах одеждой оказался брючный костюм. Бежевый, нежный, он так мне шёл, что не налюбоваться. И по размеру самое то. Такое ощущение, что с меня снимали мерки, пока спала. Но тут же вспомнила, как огромные ручищи Варвара сжимали мою талию, мяли грудь и ягодицы, исследовали каждый миллиметр, и сердце зашлось в приступе тахикардии.

Пытаясь унять нервную дрожь, вышла из ванной и, столкнувшись взглядом с Хаджиевым, застыла.

Поигрывая скулами, он рассматривал меня так, словно вот-вот собирался наброситься. Взгляд, и без того тёмный, в свете утреннего солнца казался ещё более мрачным, устрашающим.

- Тебе идёт этот цвет, - улыбнулся своей хищной ухмылкой так, что сковало всё тело. Почему он так действовал на меня? Когда же пройдёт этот мандраж… - Белоснежка, - от последнего слова задрожали коленки, и я поспешила подойти к сыну.

- Ты наелся малыш?

На щеках Виталика остались жирные следы от мяса, но я сделала вид, что ничего не заметила. Мне сейчас нельзя было скандалить с Варваром. Нужно найти какой-то компромисс. Попытаться наладить с ним отношения, если то, что между нами происходит можно вообще назвать отношениями. Впрочем, я уже мало что понимала. Просто хваталась за каждую веточку, чтобы не утонуть. Для меня лишь сын и его благополучие имеют значение, а значит, я всё сделаю для его блага.

В дверь постучали, а я перевела настороженный взгляд на Марата.

- Войдите, - повысил голос, отбрасывая от себя смятую салфетку.

На пороге возник Али, а с ним какая-то женщина в очках, деловом костюме и с мягкой, доброй улыбкой. Няня та самая, видимо.

- Доброе утро, Марат Саидович, - прихвостень только не поклонился.

Под ложечкой засосало от страха. Пусть хоть трижды они все специалисты, но как отдать чужому человеку своего ребёнка? А с другой стороны… Петру-то сын явно не нужен. Вон, с какой легкостью отдал его бандитам. Трус.

- Здравствуйте, - женщина прошла вперед, по-доброму улыбнулась, протянула мне руку для знакомства. - Меня зовут Эльвира Геннадьевна. Для вас - просто Эльвира, - пожав мою трясущуюся руку, вложила в неё какую-то папку. - Можете изучить мои документы. Здесь всё необходимое.

- Очень приятно, Эльвира Геннадьевна, - не видя практически ничего, всё же пробежалась напряжённым взглядом по каким-то грамотам, аттестатам и тому подобное. - Скажите, вы уже имели опыт общения с… особенными детьми? Понимаете, мой Виталик боится чужих людей и шума…

- Снежана Александровна, - Эльвира мягко коснулась моего плеча. - Я уже изучила историю болезни Виталика и просмотрела все медицинские заключения. Уверяю вас, всё не так страшно, как вам кажется. Будьте уверены, скоро ваш малыш заговорит. Да так, что будете умолять, чтобы помолчал, - её приятная улыбка и успокаивающий голос сделали свое дело, и я немного расслабилась.

- В таком случае, приступайте, Эльвира Геннадьевна, - подал голос Хаджиев, и внутренности снова опалило злобой. Сдержалась, промолчала. Когда-нибудь наступит день, когда я, наконец, избавлюсь от этого человека. А пока потерплю. Ради сына я еще и не на то пойду.

- Малыш, иди ко мне, - поманила Виталика, но тот, надув губы, зажался в уголке, пытаясь слиться со стеной. Сколько раз я видела эту картину… Особенно страшно моему малышу оставаться с чужими людьми наедине. Однажды врач попросил меня выйти из кабинета и в ту же минуту пожалел. Виталик поднял такой крик, что на ноги вскочила вся клиника.

Мне же наблюдать за тем, как страдает ребёнок, в разы больнее. Словно сердце из груди вырывают.

- Подождите, - Эльвира аккуратно отстранила меня и не спеша направилась к Виталику.

- Привет, я тетя Эля. Давай познакомимся? - присела рядом с ним и протянула руку, как пару минут назад мне. - Ты же Виталик, да? Твоя мама очень устала, ей нужно отдохнуть. Пойдём, погуляем? Ты мороженое любишь?

Сынок нервно топтался на месте, ковыряя пальчиком угол стола, и настороженно поглядывал на женщину. Она что-то говорила монотонным, ласкающим слух голосом, а Виталик всё больше прислушивался к её словам. В итоге он просто протянул ей руку, и Эльвира обернулась с победной улыбкой.

- Вот видите, переживать не нужно. Мы подружимся.

Правда, радовалась она рано. Как только сын понял, что его хотят увести отсюда без меня, поднял крик и, спрятавшись за меня, наотрез отказался продолжать знакомство с тётей Элей. Что ж, профессионализма всегда мало, когда речь идёт об индивидуальной личности, пусть даже такой маленькой. Но неожиданно на помощь пришёл Али, от которого я ее ожидала меньше всего.

Он достал из кармана ключи от машины и показал их Виталику.

- Хочешь прокатиться на большой машине?

Сынок, конечно, не побежал за ним сразу же, но детский интерес, подогретый обещанием показать игрушку, всё же принёс результаты, и общими усилиями Виталика всё же увели. Напоследок он всхлипнул, а я стиснула челюсти до хруста, чтобы не зареветь во весь голос.

- Всё хорошо. Не стоит так нервничать и бояться. С мальчиком всё будет в порядке, - вздрогнула, когда горячие руки Марата обвили мою талию и притянули к крепкому телу. - Давай лучше обсудим наши дела?

- Я согласна! - выпалила разом, потому что потом боялась не решиться.

- На что ты согласна? - в его голосе проскользнула улыбка, и горячий шёпот обжег кожу шеи.

- На всё. Ты получишь всё, что хочешь. Всё, что я смогу дать… Но у меня есть условия.

- Ну давай, Белоснежка, расскажи мне, чего желаешь. Я сегодня очень добрый, - Марат откровенно забавлялся.

Чистый кайф это, её трепыхание. И страх. Заводит похлеще покорности. Хоть и подбешивает, когда ставит свои условия. В другое время и с другой девицей, он как следует оторвался бы, показав ей её место. Но сейчас будет проще пойти на некоторые уступки. Границы, разумеется, он наметит сам.

- Мы можем нормально поговорить? Не так…  - дёрнулась, чтобы освободиться, но Марат удержал смутьянку с помощью крепкого захвата.

Сдавив её шею, прижал девушку к стене и чуть не кончил, когда она возмущённо ахнула.

- Нет, - было ей ответом, и рука, освободив тонкую шею, сжала грудь красавицы.

- Перестань, мы же хотели поговорить, - прошептала, дрожа всем телом и явно возбуждаясь от его грубоватых касаний.

- Ты не надела бельё, которое я тебе купил? Вот это сюрприз… - оскалился, сминая по очереди тяжёлые, упругие груди. - Побрезговала, да? Или гордая? Ну и кому ты хуже сделала, Белоснежка? - рванул тонкую блузку двумя руками, и она расползлась на лоскуты.

Снежана всхлипнула, попыталась прикрыться руками, но Хаджиев лишь беззвучно рассмеялся и стащил с неё остатки одежды. Прижав её лицом к стене, дёрнул пуговицу на брюках и расстегнул молнию, удерживая девушку свободной рукой за растрепавшиеся во время неравной схватки волосы.

- Ты больной! Ненормальный! - выдохнула, когда оттащил её от стены и, наклонив вперед, пробрался рукой под трусы. А там уже влажно и горячо. Его только не хватает.

- Лгунья. Ты лгунья, Белоснежка! - намотав её локоны на свой кулак, оттянул голову назад, всё так же прогибая в спине. - За это и будешь наказана. За свою ложь.

Девушка тихо вскрикнула, когда, содрав с неё бельё, приподнял за талию, отрывая от пола, и вторгся в пылающее лоно, просящее ласки и грубости одновременно.

- Ну что, ты всё также не хочешь меня, а? - первый толчок был таким сильным, что Снежана вскрикнула и подалась вперёд, желая избавиться от таранящего её члена. За ним второй, третий. - Стой спокойно! - рыкнул на неё, и девушка вдруг расслабилась, покорилась.

Уперлась руками в стену и тихо застонала, словно боялась показывать свою страсть.

- Вот так, моя красавица. Вот так, - грубо сминая её белую кожу, оставлял на ней красные следы и продолжал остервенело врезаться в неё пахом. - Решила мне условия поставить, да? Что ж, я слушаю тебя.

Жадно хватая воздух, она вздрагивала от каждого его движения внутри и что-то тихо шептала.

- Громче, Снежана! - каждый его выпад, как пытка для неё, болезненная, мучительная, но сладкая. Её влага обволакивает его там, внутри, обжигает своим жаром и возбуждает ещё сильнее. До предела. До помутнения рассудка. - Громче! Скажи мне, чего ты хочешь, Снежана? - потянул за волосы назад, так, что девушка изогнулась дугой и, откинув голову ему на грудь, захныкала.

- Хочу… Чтобы ты помог мне и моему сыну.

- Конкретнее? - на мгновение остановился, чтобы в следующую секунду совершить сокрушительный толчок в ней, заставляя девушку вскрикнуть. - Чего конкретно ты хочешь?

- Свой дом… Опекунство над сыном… Ах! - задрожала от накатывающего оргазма, но Марат замер в ней, не дав девушке кончить. - И деньги на его лечение…

- Что ещё? - прошептал ей на ухо, легонько его прикусил и жадно провёл языком вдоль шеи. - Говори.

- Работу… Любую.

Усмехнулся, медленно покидая её лоно, но тут же, сомкнув зубы на её плече, вошёл так резко и глубоко, что Снежана не устояла на носочках и повисла на его руке, обвивающей её талию, тряпичной куклой.

- Считай, что работа у тебя уже есть. Твоя обязанность - доставлять мне удовольствие. И, Снежана, - повернул её лицо к себе, впиваясь пальцами в щёки. - Не вздумай меня обманывать. Если это какая-то твоя хитрость, я тебя накажу. Накажу так, что пожалеешь обо всём на свете. Поняла? - рыкнул ей в губы, тут же набрасываясь на них озверелым поцелуем. - Не слышу!

- Поняла, - шепчет сквозь слёзы и неловко ёрзает, потираясь ягодицами о его пах.

Её мышцы плотно сжимают его член изнутри, и перед глазами всё плывёт от бешеного желания, адской похоти, что врезается в мозг и простреливает всё тело. Последний яростный толчок, и Снежана содрогается в конвульсиях разрядки, стонет и вонзается ногтями в его запястье. Извергаясь в неё, сжал тонкий стан и зарычал, словно зверь.

Нет, определённо месяца ему будет мало. Очень мало.

По внутренним сторонам бедер стекала его сперма, а самочувствие, словно по мне проехал танк. Между ног саднит от зверского напора этого мужчины, и идея стать постельной игрушкой Варвара уже не кажется такой заманчивой. Он ненасытен. Ещё несколько раз так проедется по мне, и ходить точно не смогу.

Костюм был изорван в клочья, как будто меня бросили в вольер к диким животным, а волосы превратились в воронье гнездо. Пришлось снова копаться в пакетах с вещами в поиске подходящей одежды.

- Там есть похожий костюм, только серый. Надень его. Мне нравится твой стиль, - отдал короткое распоряжение, застёгивая свои брюки. - И о белье не забудь, развратная Белоснежка, - нахально ухмыльнулся, а я почувствовала, как щеки начинают пылать от стыда.

- Так что ты решил? - про себя молилась, чтобы он не заставил всё повторить. Для меня это адская пытка. Торговаться, как на базаре, пытаясь повыгоднее продать своё тело.

- Я принимаю твои условия. Но это значит, что и ты должна будешь придерживаться моих правил. Всё ясно?

- Пока не особо…

- Ладно. Присядь, - кивнул на кресло и сам развалился в соседнем.

Я накинула на себя халат, присела. Опустила взгляд в пол, чтобы не видеть его черных, прожигающих душу и тело глаз.

- Сегодня ты переезжаешь ко мне. Я не люблю, когда приходится тащиться через весь город, чтобы потрахаться. Ребенок пока поживет со своим отцом. Ты будешь его видеть так часто, насколько это возможно. Но на ночь мальчик должен оставаться дома. Это на тот случай, если ты попытаешься меня обмануть. Будешь жить у меня столько, сколько понадобится. Когда решу, что ты можешь быть свободна, куплю тебе новое жильё. Тогда же получишь и сына. Тебя устроит квартира или всё же дом?

Открывала и закрывала рот, словно рыба, не зная, что ответить. Не этого я ожидала… Да и жильё имела в виду съемное.

- Но речь ведь шла о месяце изначально?

- Изначально, да. Но теперь я передумал. Мне нравится проводить с тобой время. Итак, ты хочешь дом или квартиру?

Кусая губы, вглядывалась в его равнодушное лицо и не верила, что могла так влипнуть. Но разве это не к лучшему? Даже когда надоем ему, и он решит выкинуть меня, оставив ни с чем, Виталика уже посмотрят специалисты, и я буду знать, что делать дальше. Да и если месяца Марату мало, то у меня будет время помочь сыну.

- Дом, - усмехнулась холодно, а Варвар прищурился.

- Я предупредил тебя, Снежана.

- Я же сказала, что на всё согласна.

Боль всё ещё жила во мне, но сейчас она затаилась, прячась за стеной злости и раздражения. Я рассказывала громко, размахивая руками и ругаясь матом, отчего у Юльки глаза стали ещё больше. Да, я сама себя с трудом узнавала. Больше не было спокойной Ниночки. Она ушла в мир боли и там захлебнулась разочарованием. Вместо неё пришла злая сука, которая ненавидела мужа всей душой. Правда, даже она не могла назвать его «бывшим»... Ещё нет.

- И что ты будешь теперь делать?

Я хмыкнула. Вопрос на миллион, конечно... Только я не знала, что мне делать и как жить дальше. Потому что никогда не думала, что однажды останусь одна. Я не готовилась к этому и меня не готовили. Мой любящий муж давал мне железную веру в то, что никогда в моей жизни не случится нечто подобное. А потом сам же её и отобрал. Растоптал на моих глазах и уничтожил. А я из последних сил пытаюсь собрать её кусочки, моей веры... Но уже понимаю, что она умерла.

- Не знаю. А что делают в таких случаях? - глотнула вина и почувствовала, как затошнило.

Когда я ела в последний раз? Наверное, в тот день, когда Слава ушёл.

- Не знаю, мать, - протянула подруга, играя бокалом. - Я, к примеру, купила боксёрскую грушу, назвала именем своего бывшего и лупила её сутками, пока немного не отпустило. Ленка вон пьёт до сих пор да мужиков меняет, как перчатки. У кого как. Главное, чтобы абсистентный синдром не затянулся, а то потом трудно выбираться из этого дерьма.

А мой абсистентный синдром сколько будет длиться? Закончится ли он вообще? Или мне придётся с ним жить годами? Отчего-то казалось, что мне уже не выздороветь. Не прекратится эта ломка. Не заживут эти раны, потому что они очень глубокие, до самого сердца. И кровоточат, кровоточат...

- Предлагаешь купить грушу, напиться и трахнуть первого попавшегося мужика? - я горько усмехнулась и, судя по Юлькиному сочувствующему взгляду, очень жалко.

- Как минимум, - подруга ободряюще улыбнулась и хлопнула в ладоши. - Так, всё! Решено! Тебе нужна работа! И у меня даже есть один хороший-прехороший вариантик.

Раньше, когда Юлька говорила таким предвкушающим тоном, а её глаза начинали блестеть, я пугалась и старалась тут же выйти из её дальновидных, но сумасшедших планов. Сейчас же стало всё равно. Абсолютно. Ведь хуже уже быть не может.

Лиана потихоньку зашла в кабинет, на цыпочках прошла к столу, поставила кофе. Взглянула на него с надеждой и встала у стола.

Варламов попытался её игнорировать, но девушка явно не собиралась никуда уходить. И не надоело ей? Каждый день таскается к нему в кабинет и заглядывает в лицо верной собакой.

- Что? - не выдержал её пристального взгляда.

- Я кофе принесла... - и так каждый раз. Ей самой не надоело?

- Я вижу, Лиана. Спасибо, конечно, только это не твоя работа. Это работа моего секретаря, - уже подумывал о том, чтобы отправить её к хренам собачьим в Саратов, пусть там своему шефу кофе носит.

Но понимал, что не она виновата в его ситуации с Ниной. Не она раздражитель. Он сам. И сколько бы не искал крайнего, в глубине души хорошо понимал, что сам всё сотворил.

И это бесило. До зубовного скрежета хотелось нажраться, разбить кому-нибудь морду и заявиться к жене с цветами и извинениями. И она бы простила, он знал. Только что это даст? Если их чувства охладели и больше нет той тяги, что раньше. Стоит ли вообще будить то, что давно умерло в них обоих?

- Я не уйду. Прошу, не гони меня снова, - Лиана обошла стол, подошла к нему вплотную и, встав на колени, сложила руки на подлокотники его кресла. - Я не могу больше так. Всё время вспоминаю, как мы с тобой...

- Не нужно этого вспоминать! Кажется, я понятным языком тебе объяснил, нет? - оторвал её руки. - Вставай!

- Нет! - обняла его за ноги и так осталась сидеть на полу.

Больная, блядь.

- Всё! Меня это достало! Ты завтра же едешь обратно в Саратов! Хватит с меня этих шекспировских страстей! - попытался встать, но Лиана так и не отпустила его ноги. - Бля... Мне что, силу применять?

- Если хочешь, применяй. Я на всё согласна, только не отправляй меня назад. Я всё равно не уеду. Там... Там мне плохо. Здесь, с тобой рядом - хорошо.

Вячеслав приподнял брови, не веря своим глазам. Как ребёнок, честное слово. Ни разу ещё такой женщины не видел. Даже его Нина не такая наивная.

- Слушай, либо ты сейчас же уймёшься, либо в офис больше не зайдёшь. Ты поняла меня? - рявкнул на девушку, схватил её за шиворот и отшвырнул от себя.

Лиана с криком приземлилась на пол и заплакала, глядя на него, как на чудовище. А он им и стал. Скоро колотить женщин войдёт в привычку.

- Уйди! - резко поднялся и широким шагом направился к двери. Распахнул её, повернулся к Лиане. - Вон пошла!

Она всхлипнула, поднялась и пробежала мимо него. Хлопнул дверью так, что посыпалась штукатурка.

Нет, это уже край. Пора что-то делать с этой ненормальной. Вот никогда не связывался ни с кем, нахрена было начинать? Да ещё и на работе. Сам же запрещал любые отношения в офисе и вот, пожалуйста! Сунул член не туда и куча проблем.

- Тааак... Дай-ка, я на тебя посмотрю, - Юлька повернула моё лицо к себе. Аккуратно поправила волосы и начала подтирать помаду.

- Юль, хватит! Ты что меня на панель, что ли, пристраиваешь? - час ожидания и мои нервы уже сдают. - Я вообще не понимаю, зачем мне было наряжаться, делать укладку и краситься, как проститутка? Я на работу пришла устраиваться или шашни крутить с твоим этим «хорошим знакомым»?

А ещё я не понимала, почему этот самый знакомый назначил нам встречу в ресторане. Как-то не совсем по-деловому.

Впрочем, это не единственная причина, почему я нервничала. Тот, кого Юлька пророчила мне в начальники сильно опаздывал, а я с каждой минутой всё больше расклеивалась, теряла уверенность, которая мне придавала злости на Славку.

Я и пошла на эту встречу только для того, чтобы доказать Варламову, что обойдусь без него, не сломаюсь и не упаду. Чтобы себе доказать, что могу жить без него. Только всё равно боль возвращается через какое-то время и снова начинает выдирать внутренности.

А я понимаю, что не справлюсь. Накатывает паника, становится тошно от осознания собственной жалости и бессилия.

Я ведь не работала никогда. Ни разу в жизни. Даже не представляю, каково это, утром уходить из дома и приходить поздно вечером. Страшно даже представить... Я и вне дома. Никогда не задумывалась, что рано или поздно мне придётся выбраться из своей уютной раковины и выйти в свет. И теперь я боялась.

Как-то раз я попыталась намекнуть Варламову, что не мешало бы и мне поработать. На что он меня высмеял и, снисходительно чмокнув в лоб, велел выбросить эти глупости из головы. И я выбросила. Всегда делала всё, как он укажет.

Ведь он муж, глава семьи, а я его опора. Та, что тыл защищает, очаг хранит... Дура несчастная. Наивная идиотка. Тылом я была давно, когда он ещё ничего не имел за душой. А теперь стала лишним балластом, который он сбросил при первом же удобном случае. Как ненужную вещь, без капли сочувствия или сожаления.

- Нет, не на панель. Но женщина всегда должна выглядеть дорого. Чтобы слюни у любого мужика текли при виде тебя. И тогда весь мир будет у твоих ног, - Юля глотнула шампанского, а я уткнулась в чашку с чаем.

А вообще, в чём-то она права. Несмотря на Юлькину отнюдь не идеальную фигуру и манеру одеваться, как малолетка, броско, ярко и даже немного безвкусно, мужики у неё не переводились. Как только исчезал один, тут же появлялся второй. Она пользовала их и выбрасывала за ненадобностью. Один купил машину, второй оплатил кредит, третий шубку купил. И все вылетели в трубу. Истинная мужененавистница. Хотя, чаще всего, мне казалось, что она лишь играет такую роль. Маска на ней. На самом же деле, у Юли глубоко романтичная натура, просто она не нашла ещё своего человека. А может я преувеличиваю и подруга просто мстит всем мужчинам из-за бывшего.

В любом случае, опыт в любовных делах у неё побольше моего будет. Однако, я бы не стала доверять Юле свою личную жизнь, ибо через мою постель столько мужиков не пройдёт. Хоть я уже почти не жена, но всё ещё мать. И не хотела бы однажды краснеть перед своими детьми. Им и отца загулявшего достаточно.

- О, идёт! Не прошло и года! - недовольно буркнула подруга, глядя куда-то мимо меня. - Так, ну ты только не нервничай. Сейчас мы быстренько тебя устроим.

Я хотела обернуться, чтобы посмотреть на будущего шефа (если, конечно, это вообще случится), но подумала, что будет некрасиво. Расправила спину, медленно вдохнула.

Главное не нервничать.

Главное не сдаваться.

Главное...

Мужчина поздоровался с Юлькой, извинился за опоздание, а я подумала, что у него очень знакомый голос. Он присел на стул рядом, а я повернулась и обомлела.

Какого лешего тут происходит?!

Вложив в свой взгляд всю ярость и негодование, посмотрела на подругу, что, поджав губы, ждала моей реакции. Ну не зараза, а?

- Добрый день, Нина. Признаюсь честно, я ждал нашей встречи, как мальчишка. А когда мне позвонила Юля и сказала, что тебе нужна помощь, чуть по пробкам пешком не побежал. Надеюсь, вы не сильно скучали? - судя по всему обращался он ко мне, а я всё так же сверлила взглядом негодяйку.

Ну, Юлька! Ну зараза!

- Что происходит, Юля? Ты совсем, что ли, рехнулась? Зачем ты притащила его сюда?! - я повысила на подругу голос и посетители ресторана все как один повернулись к нам. - Я должна была догадаться, что ты отчебучишь что-нибудь в своём репертуаре, но этот... Почему он, Юля?! Ты же знаешь, что было в прошлый раз! А теперь опять за своё!

Она пожала плечами, поправила волосы.

- А чего ты так орёшь? Ну да, я тебе не сказала, потому что точно знаю, ты бы отказалась с ним встречаться. Но ведь тебе нужна работа! Или что, будешь сидеть на алиментах от бывшего муженька? Как брошенка станешь ловить подачки? А Артур в прошлую нашу встречу сказал, что ищет управляющего в свой ресторан, в котором, кстати говоря, мы и находимся. А что такого? Ты посмотри, как тут...

- Во-первых, Юля! Запомни раз и навсегда! За меня не нужно принимать решения! Никогда! Во-вторых, Варламов пока ещё не бывший, - добавила уже тише, заметив, что Артур вышел из уборной и направляется к нам.

- Знала бы ты, как жалко это прозвучало, - молвила абсолютно спокойно и сделала знак официанту. - Ещё бутылочку шампанского, пожалуйста.

Нет, её не исправить.

И мне бы встать да уйти, но как-то нехорошо получится. И даже не из-за Юли, а из-за Артура. Человек отложил все свои дела, перелся по пробкам в час пик, чтобы помочь мне, а я поступлю, как последняя сволочь? Да и работа, честно говоря, мне нужна была позарез. На подачки Варламова жить не хотелось, это выше моих сил, а устроиться на нормальную работу с моим нулевым опытом шансов мало. Вот единственный вариант на данный момент...

- Что-то случилось? - Артур окинул нас недоумевающим взглядом, а Юлька томно улыбнулась.

- Ничего. Просто Нина очень волнуется. Боится, что не справится.

Ну стерва... Какая же она стерва!

- Ну что ты, Нин? Не нужно так волноваться. Я сам тебе во всём помогу. Работа не пыльная, максимум пять часов день. Будет время и детей из школы забрать и отдохнуть.

Что? Откуда он знает про детей? Хотя, стоит только бросить взгляд на мою подругу, как всё тут же становится понятно.

- У меня есть время подумать? - не то, чтобы я не хотела хорошую, а главное удобную работу, но всё же как-то не была уверена в своих силах.

А ещё, очень смущали и настораживали пристальные, почти ласкающие взгляды Артура. Нет, он, конечно, мужчина видный, солидный... Но мне бы не хотелось обращать на себя мужское внимание. В моей жизни был только один мужчина и я не смогу забыть его так быстро. Если вообще смогу.

Снова тупой болью отдались воспоминания о Славке и я сжала кулаки, чтобы позорно не зареветь.

- Конечно, - как-то растерянно кивнул Артур, видимо, ожидавший совершенно иной реакции.

Впрочем, это он пусть с Юлькой разбирается. Она кашу заварила, пусть сама и объясняет, почему я не бросаюсь ему на шею с радостными криками.

Подруга на это только обречённо покачала головой и пригубила шампанское.

Тем же вечером:

Тихо прошла в кабинет, аккуратно прикрыла дверь. Офис после семи вечера полупустой, только пара уборщиц, охранники внизу и сам Варламов на первом этаже в качалке. Отлично изучив его привычки и манипуляции, которые Слава проводит с завидной педантичностью ежедневно, поняла, что никаких сложностей не возникнет. Главное, действовать осторожно и не провалиться на мелочи.

Подошла к креслу, достала из кармана пиджака его мобильник. Усмехнулась.

- Какой же ты предсказуемый, милый.

Разблокировала экран, вспомнив, как это делал Слава.

- И пароли не меняешь.

Нашла нужный номер, быстро переписала его в свой телефон и бросила гаджет Варламова обратно в карман.

Воспользовавшись тем, что Слава каждый вечер проводит в тренажерном зале, прошвырнулась по ящикам стола. Не нашла ничего из того, что могло бы ей помочь, но наткнулась взглядом на какую-то фотографию в белой рамке. Слабое освещение не давало в полной мере разглядеть людей на фото и Лиана поднесла фото ближе к глазам.

- Ничего себе...

Это же та же самая кошёлка, которая налетела на Лиану около недели назад. Девушка тогда ещё удивилась, что такая растрёпанная курица могла делать в офисе престижной компании.

- Так вот ты какая... Сука.

На снимке также были и двое детей, в которых разглядела до боли знакомые черты их отца. Провела пальцами по лицу мальчика и закрыла глаза. В сознании всплыли милые сердцу картины, где они вчетвером. Лиана, Слава и двое детей, имена которых пока не знала. А она беременна третьим... Улыбнулась, бережно коснулась плоского живота ладонью.

За дверью послышались шаги и девушка спохватилась. Быстро закинула фотографию в стол, по пути сообразила подхватить с журнального столика поднос с чашкой из-под кофе и ринулась к двери. Распахнула её и налетела на секретаршу Варламова. А та удивлённо вскинула брови.

- Ирина Давыдовна? А я тут... вот, - показала ей чашку, на что старая дура благодарно улыбнулась.

- Вот я бестолковая! Забыла о ней совершенно. Спасибо тебе, дорогая, в который раз меня выручаешь. Он ужасно злится, когда в кабинете остаётся грязная посуда.

- Ой, как я вас понимаю. Мой шеф такой же. Только соринку заметит, сразу ор поднимает. Хоть отдохну тут у вас.

Женщина покачала головой.

- Какая же ты хорошая! Вот куда смотрят мужики, а? И красавица неописуемая, и добрая, и на помощь всегда придёшь! Был бы у меня сын, я бы его на тебе женила!

Лиана прошла вперёд, закатила глаза.

- Ну что вы, я как-то о мужчинах не думаю...

- Вот! Ещё и скромница! А я тебе так скажу, мужиков нужно брать за рога, а иначе, они до пенсии будут размышлять. Я вот своего, знаешь...

Секретарша продолжала что-то рассказывать, а Лиана, мило ей улыбаясь, делала вид, что история Ирины Давыдовны о том, как та «захомутала» своего бывшего мужа - необычайно интересная. Сама же посматривала по сторонам, не осталось ли свидетелей, кроме старой клячи.

- Ирина Давыдовна, вы извините, мне бежать уже пора, я и так у вас тут постоянно задерживаюсь, а мне ещё отчёт для своего шефа писать нужно. Я побегу? - бесцеремонно перебила женщину, но та была настолько очарована девушкой, что даже ничего не заметила.

- Конечно, милая, конечно. Беги. Ты только больше в кабинет Варламова в его отсутствие не ходи, а то узнает, обе получим.

Лиана еле удержалась, чтобы не засмеяться старой в лицо.

- Конечно, Ирина Давыдовна. Я же просто, чтобы вам помочь.

Вечером раздался звонок в дверь и я подумала, что это пожаловала Юлька, чтобы извиниться. Случается у неё такое. Сначала делает, потом думает.

Открыла дверь и налетела на Варламова, что стоял, прислонившись плечом к стене.

- Привет, - и глядит на меня так... Странно. - Я к детям, можно?

Я бы сказала, что нельзя, да не могу. Не имею права отбирать у детей отца. Они и так как пришибленные ходят с того самого дня, когда Славка объявил им о своём решении уйти. Я не хотела лишать их последней радости.

Вот только что делать с моей болью? С той раной, которая тут же открывается и начинает кровоточить, стоит мне увидеть мужа? Как вынести это?

- Проходи. Они у Яны, - сухо, холодно.

Только хочется не так вот, как дальние родственники... Не прятать глаза и кусать губы до привкуса крови во рту. А прижаться к нему. Обнять, спрятать лицо на его груди и спросить:"Что мы творим?! Почему?!». А потом плакать долго. Кричать и биться в истерике. Рассказать, как мне холодно засыпать одной и как больно представлять его с другой. Как тяжело мне...

Но он не услышит. Он давно меня не слышит и не замечает. Я стала для Варламова чем-то, вроде стола в его офисе. Вроде бы вещь нужная, но если случится пожар, то спасать не станет.

Слава прошёл в квартиру, разулся, снял пальто. На меня почти не смотрит, словно не жена тут стоит, а столб, который можно обойти без лишней болтовни. А я заметила, что воротник у него несвежий, потерял белизну. Видимо, не первый день в одной и той же рубашке ходит. Эта сука смогла увести чужого мужа, но не может постирать его одежду?! Да и вообще, помятый какой-то, небритый, словно всю неделю в притоне каком-то валялся. Неужели ты этого добивался, Варламов?

Обошёл, направился к Яне в комнату, откуда тут же донеслись радостные детские визги, а я впилась ногтями в собственные ладони, заскулила от тоски, как брошенная, старая собака, что отслужив хозяевам верой и правдой много лет, оказалась на помойке. И снова ненависть во мне проснулась. Чёрная, обжигающая душу.

Так ему и надо. Пусть почувствует разницу между женой и любовницей. Если первая стерпит всё и не только в постели, то вторая, кроме этой самой постели больше ни на что не способна.

Но тут же догадка, слабая, пока что ничем не подтверждённая. А может один он? Вдруг нет её, любовницы? Что, если и правда он ушёл не к кому-то, а от меня? Но разве от этого не больнее? Разве не рушится последняя стена самоуважения? Это же насколько нужно достать мужика, чтобы он предпочёл жить один...

И действительно, я не знала, что же лучше. Знать, что у него другая или понять, что просто я настолько омерзительна.

Из детской доносился весёлый смех Кирюши и радостное щебетание дочери. Что ж, пусть хотя бы им будет хорошо. А я потерплю. Рано или поздно отпустит, полегчает. Боль притупится, а может и вовсе уйдёт. Во всяком случае, я на это очень надеюсь. Иначе сгорю и пепла не останется.

Нет больше сил подслушивать у двери детской, украдкой ловить его голос, угадывать нотки, которые такими родными казались... Сейчас я не узнавала Варламова. Он чужой стал. Не тот, радость или злость которого могла почувствовать даже на расстоянии, просто разговаривая с ним по телефону. Не мой.

Ушла на кухню, прикрыла за собой дверь. Открыла форточку, дрожащей рукой вытащила из пачки сигарету, но прикурить не успела. В кармане завибрировал телефон, оповещая о входящем звонке.

Номер не определился, что почему-то насторожило. Не помню, чтобы раньше мне названивал кто-то, кроме Славки, Юли и детей. Отчего-то неприятно засосало под ложечкой. В последнее время слишком много неприятных сюрпризов и этот, как подсказывала интуиция, такой же.

Тишина, только слышно чьё-то дыхание.

- Я слушаю.

И снова молчание, от которого по коже пробежались мурашки.

- Вас неслышно, перезвоните, - сбросила вызов, но тревога уже проникла в сердце.

Заварив себе ромашковый чай и капнув в него грамм пятьдесят коньяка, присела за стол. Просто нужно успокоиться и жить дальше. Да, муж ушёл и это больно, но ведь не я первая, не я последняя. Это может случиться с кем угодно. Люди вообще по природе своей эгоисты. Они предают, бросают, идут туда, где им лучше. Так было, есть и будет. Но у меня есть дети, которые никогда не откажутся от своей матери, пусть отцу она хоть трижды не нужна. Они будут любить искренне всю жизнь и ради них я должна снова подняться на ноги.

Выдохнула, набрала номер Артура. Была не была.

- Артур, добрый вечер... Извини, что так поздно звоню. В общем, я согласна.

- О, это замечательная новость, Нина! Я безумно рад! - послышался бодрый голос будущего начальника, а я усмехнулась.

Врёт он всё. Плевать ему на самом деле, кто придёт работать в ресторан. Толковых работников сейчас полно и уж точно есть более подходящие на эту должность, чем я. У Артура же какой-то азарт охотничий в отношении меня, не более.

Вдруг дверь открылась, а в проёме показался Варламов.

Не знаю, что сподвигло меня к дальнейшим действиям. Похоже, тронулась умом.

- Ну, пока, Артур. Целую, - сказала и нажала на клавишу отбоя.

- О, как! - Варламов криво усмехнулся, прошёл к столу и бросил на него пухлый конверт. - Вижу, у тебя всё хорошо?

- А ты думал, я стану убиваться и вскрывать себе вены? Я тебя умоляю, - фыркнула ему в лицо и широко улыбнулась.

Кто бы знал, чего мне это стоило. Когда изнутри разрывает острыми когтями адовых мук и от безысходности хочется содрать с себя кожу. Когда рыдания в горле застряли и не можешь вдохнуть.

- Да нет. Не думал. И я рад, что не ошибся, - сунул руки в карманы.

- Что это? - кивнула на конверт, мысленно погибая от догадки, что это могут быть документы на развод.

Выдохнула.

- Мне не нужны твои подачки.

- А это не тебе. Это детям. Тебя пусть любовник содержит.

Я хотела ответить колкостью на его упрёк, но не успела. Варламов грохнул кулаком по столу, так, что подпрыгнула посуда и расплескался чай.

- Сука ты!

А потом выровнялся, повернулся и ушёл широким шагом.

Истерически захохотала ему вслед и взвыла, когда хлопнула входная дверь.

- Ну как тебе кабинет? Нравится? - Артур буквально сиял от счастья, хотя я, честно говоря, не разделяла его радости от слова «совсем».

Согласитесь, как-то странно это, когда обычному управляющему предоставляют кабинет, чересчур завышенный оклад и всё это приправлено шуточками, открыванием двери, подаванием руки... Хоть мне и не приходилось раньше работать, но я была уверена, что так не бывает. Слишком всё сахарно да ванильно. Словно меня не на работу принимают, а замуж берут.

Разумеется, я не настолько глупа, чтобы не догадаться, чего от меня хочет Артур. Он явно имел на меня виды и это пугало. Потому что по понятным причинам я не могла ответить ему взаимностью, а шанс уже якобы дала своим согласием... Тут ещё и Юлька постаралась. Я прям представляла, как она нашёптывает Артуру о том, что мне нужна помощь и я почти на краю пропасти. Любит она утрировать. Хотя я это называю враньём. Но я была уверена, что подруга хочет мне помочь. Да. она делает это по-своему беспардонно, но кто идеален?

И если посмотреть с другой стороны, то вырисовывается совершенно иная картина. Мне просто нужна работа. А личное с рабочим я путать не стану. И, наверное, стоило ему сказать об этом сразу, да только я всё не решалась. Как-то смущалась, что ли.

А ещё, до сих пор краснела из-за вчерашней своей выходки. Чтобы позлить Варламова ляпнула, не подумав, а теперь попробуй объясни. Правда, объяснений с меня никто не требовал и я даже немного расслабилась. Может не расслышал, а может просто не придал значения. И напоминать в таком случае не стоит.

После определения моих обязанностей познакомилась с персоналом. Десять поваров, четыре официанта, две уборщицы и два бармена. Для меня очень непривычно и я даже не представляла, как справлюсь с этими людьми. По словам Артура с ними нужно построже, а то «вылезут на голову и ножки свесят», а я не умею построже. Я даже одного мужа удержать не смогла, что уж говорить о целом коллективе.

Но пришла к выводу, что проблемы буду решать по мере их поступления, а потому не стала заранее убиваться. Кто знает, может я зря паникую и всё окажется гораздо проще, чем представлялось.

Вячеслав вышел из душа, накинул халат, щёлкнул пультом от телевизора и присел в кресло, стирая капли воды с лица. Рука потянулась к телефону, отчего-то хотелось позвонить Нине. Только что он станет ей говорить? Спросит как дети? Дети спят уже. Да и Нина, скорее всего, тоже. Это он по ночам лежит, пялится в потолок, думает... Размышляет правильно ли он поступил. А с Ниной всё в порядке. Она вон хахаля себе завела и хер на мужа положила.

Если бы хоть что-нибудь к нему ещё чувствовала, хотя бы раз позвонила. Спросила, как он, где он. Предложила бы начать всё сначала. Да только плевать ей. Она там кого-то «целует»! И хорошо, если только по телефону. Правда, на последнее надежды маловато. Она ещё при нём, при рогоносце своём, гулять ездила с мужиками. Сейчас и вовсе руки развязаны у неё, делай что хочешь.

В дверь постучали и мужчина, будучи уверен, что пришла горничная с чистыми полотенцами, открыл дверь.

- Привет, - за пороге номера стояла Лиана с продолговатым пакетом в руке. - Я принесла твой любимый коньяк.

- Что ты здесь делаешь? - недовольно нахмурился, но девушка, казалось, не замечает того, что он не особо рад её приходу.

- Мне сегодня как-то одиноко... А я узнала, что ты в гостинице сейчас живёшь. С женой поругался, да? Слушай, мне так жаль, - расстроенной она не выглядела.

Наоборот, глаза девушки нездорово блестели и она явно на что-то рассчитывала.

- От кого ты узнала, что я живу в гостинице? - если это его секретарь треплется, вышвырнет завтра же.

- Ну какая разница? Узнала, пришла. Войти-то можно или нет? - усмехнулась и шагнула к нему. - А я тебя утешу, - встала на носочки, потянулась, чтобы поцеловать, но Варламов отпрянул.

- Нет. Я не жду гостей. А тому, кто много болтает, передай, я предупреждать не стану. Ещё раз и вылетит с работы, как пробка. Спокойной ночи, Лиана.

Отстранил девушку от себя и захлопнул дверь прямо перед её носом.

Сделав с детьми уроки, уложила их спать, а сама засела на кухне, включила на ноутбуке какой-то сопливо-романтичный русский фильм, пытаясь хоть как-то отвлечься от дурных мыслей.

О сне речи даже не шло. Засыпать без Варламова, как оказалось, очень даже непросто, а потому приходилось пить чай с ромашкой и коньяком, пока не начинала отключаться прямо за столом.

В кармане халата завибрировал мобильный и по спине пробежался табун мурашек. Снова этот неизвестный номер... За сегодня он звонил два раза и оба раза, как и вчера вечером, из динамика доносилось лишь частое дыхание.

Уже стало понятно, что со связью всё нормально и номером не ошиблись. Кто-то намеренно пугал меня на манер маньяков.

- Что вам нужно? Зачем вы мне названиваете?! - рявкнула в трубку, но оттуда не донеслось ни единого звука. - Если вы не прекратите свои игры, я буду вынуждена обратиться в полицию!

Звонок сбросили, а я швырнула телефон на стол. Из приоткрытого окна подул ветер, поёжилась от холода. Встала, чтобы закрыть окно, но за окном кто-то пошевелился и я вскрикнула.

Тень тут же исчезла, а я приложив ладони к стеклу, посмотрела на улицу, но там уже никого не было. Мужчина (а судя по огромной тени это был именно мужчина), сбежал, но я была уверена, что не ошиблась. За мной следили. Вот только кто и зачем?

А может я слишком устала и мне уже мерещится? Да и это вполне мог быть сосед. Ведь мог же?

Окно кухни выходило на парковку, очень даже вероятно, что кто-то просто поставил машину и пошёл вдоль стены дома, а я тут себе надумала...

- Всё! Спать! - захлопнула крышку ноутбука, пока от недосыпа у меня не случился удар и побрела в пустую спальню, где меня уже никто не ждёт.

- Сегодня ты обязательно должен сделать фотографии. Только смотри, чтобы всё выглядело натурально. Никакого фотошопа. Подбери ракурс или что там фотографы подбирают.

- Ну это понятно. А бабло когда будет? - этот хренов гопник ужасно раздражал девушку и она бесилась от того, что приходится иметь дело с таким быдлом.

Однако, тем, чем он занимается, не промышляют нормальные люди, вот и вынуждена водиться с уголовщиной.

- Деньги будут, как только сделаешь дело! И не забудь выполнить то, о чём мы договаривались в прошлый раз, - кивнула ему на дверь, но мужчина даже не подумал уйти.

Придвинулся к ней ближе и нахально ухмыльнулся.

- А может это... Ну, натурой половину отдашь, а? - в лицо Лианы пахнуло вонью дешёвых сигарет и скрутило желудок от отвращения.

- Ну-ка, вышел на хрен отсюда! - приставила к его горлу нож, а глаза мужчины округлились от удивления.

- Э-э-э! Ты чё, соска?! - испуганно отпрянул от неё. - Совсем ебанутая, что ли?! - но дожидаться ответа не стал, нащупал ручку двери и быстро выбрался наружу. - В больничку сходи, истеричка! И чтоб бабки мои через неделю были, а то я...

Девушка молча захлопнула дверь и ударила по газам, напоследок обдав горе-помощника дымом покрышек и выхлопными газами.

Вцепившись в руль так сильно, что побелели костяшки пальцев, закричала. Как же она ненавидит всех этих тупых людишек. Начиная с клуши-жёнужки Славы и заканчивая этим уголовником недоношенным.

- Не смотри на меня так! Она сама виновата! Отпустила бы Славу, я бы и думать о ней забыла! - шипела глядя на своё отражение в зеркале заднего вида. - Она не отпускает его, понимаешь?! А он мой! Только мой, поняла?!

И она не включит заднюю. Если потребуется доберётся даже до детей! Ей не привыкать.

Первый рабочий день был напряжённым и как-то всё нескладно получалось. Вместо того, чтобы заниматься делом и осваиваться на новом месте, я всё время мыслями возвращалась домой и пыталась вспомнить, всё ли там в порядке оставила. Сначала казалось, что забыла выключить утюг, потом перебирала в памяти все электроприборы на кухне. В общем, первые трудовые часы как тот блин, комом. В принципе, я не ожидала ничего другого. Но рано или поздно все через это проходят, вот и мне пришлось.

Ближе к обеду пожаловал Артур, отчего разнервничалась ещё сильнее. Не знаю, что служило тому виной - его повышенное внимание ко мне или просто присутствие, как начальника. И то, и другое смущало, заставляло ёжиться и прятать взгляд. Ещё один минус жизни с Варламовым. Он воспитал меня так, любое мужское внимание - табу. Когда-то мне нравилось быть красивой и ловить на себе восхищённые взгляды. Сейчас же я их всячески пыталась избежать.

- Ну как ты здесь? Не сошла ещё с ума от скуки? - дружелюбно улыбнулся и присел за стол напротив. - Я там заказ сделал, пообедаем вместе?

Ну вот. Началось. Сначала пообедаем, потом домой подвезёт, а затем на чай станет напрашиваться. Не оригинально и не цепляет, хоть и видный мужчина. Да только у меня в мыслях другой и каким бы предателем он ни был, так скоро не выкинуть его из головы.

- Я... - в кармане зазвонил телефон, чем и спас меня от объяснений, почему я не хочу обедать со своим шефом. - Извини.

Звонила классная руководительница Яны и мне стало нехорошо от плохого предчувствия. Марина Леонидовна - мечта любого родителя. Она никогда не звонит по пустякам. Но от этого и беспокойно.

- Нина Ивановна?

- Да. Что-то случилось, Марина Леонидовна?

Учительница тяжело вздохнула и устало произнесла:

- Рада, что вы меня узнали. Значит, дорогу до школы ещё помните? Приезжайте. Ваша Яна устроила пожар и мне бы хотелось для начала поговорить с вами, а потом уже... С полицией.

От услышанного меня бросило в холодный пот. Моя Яна?! Пожар?! Полиция?! Что за бред! Да мои дети даже дорогу в неположенном месте никогда не перебегают!

Но немного грубоватая интонация Марины Леонидовны не располагала к сомнениям. В любом случае я сейчас же поеду в школу и разберусь со всем. Скорее всего, произошло какое-то досадное недоразумение, в чём я была уверена на все сто.

- Что-то случилось? - Артур обеспокоенно склонился, заглядывая мне в лицо, а я обнаружила, что до сих пор сижу с мобильным у уха и смотрю в одну точку.

- Да... Случилось. Мне в школу срочно нужно.

Ожидала, что он начнёт возмущаться, но вместо этого Артур добродушно кивнул.

- Конечно. Думаю, сегодня справятся без тебя. Может подвезти? Или ты на машине?

А мою машину как раз перед тем, как уйти, отвёз в ремонт Варламов. Так по сей день я не знаю, где она. Ехать в час пик на общественном транспорте как-то не хотелось и я благодарно улыбнулась шефу.

- Если тебя не затруднит...

Его не затрудняло. Более того, по дороге в школу, заметив мою растерянность, попытался узнать, что произошло и предложил свою помощь.

И это абсолютно чужой человек.

Хотелось бы знать, где в это время шляется родной отец Яны? Хотя, в принципе, долго думать не надо. И так всё понятно.

Но я ошибалась. Машину Варламова увидела сразу же, как только подъехали к воротам школы. Последняя, кстати, всё так же стояла на своём месте и никаких следов пожара не было. Это успокаивало. Значит, убытки не слишком огромные.

- Если хочешь, могу пойти с тобой.

- А? Что? Ой, нет, что ты. Спасибо, что подвёз, но дальше я сама. Там... Мой муж.

Мужчина понимающе кивнул и мне показалось тяжело вздохнул.

Меньше всего сейчас хотелось встречаться лицом к лицу с Варламовым, но это лучше, чем если бы он застал меня с Артуром. Не то чтобы я переживала из-за его ревности, но слышать снова в свой адрес оскорбления, как-то не прельщало. Мне и так слишком больно видеть его, говорить и слышать этого предателя. Достаточно унижений.

Но и тут мне не повезло. Как только вышла из машины тут же встретилась взглядом со Славкой. Он стоял у ворот с сигаретой в зубах, сунув руки в карманы.

Артур, как назло, всё не уезжал, а Варламов, выбросив сигарету в сторону, стал приближаться ко мне. Ещё больше испугалась, когда поняла, что он идёт не ко мне, а к водителю того автомобиля, на котором я приехала. Только этого сейчас не хватало.

- Слав! - я окликнула мужа, но тот не отреагировал.

С видом серийного убийцы подошёл к водительской двери, рванул её на себя и, схватив Артура за грудки, вытащил из машины. Мой новоиспечённый начальник не успел отреагировать, за что и получил кулаком по лицу, влетел спиной в свою машину.

- Слава! Не надо! - бросилась к ним, а Артур уже отошёл от первого шока и дал Варламову сдачи.

Последний пошатнулся, но не упал, тут же ударил снова.

От испуга бегала вокруг них, пытаясь схватить хоть одного за руки, но они с ужасной жестокостью продолжали избивать друг друга. Ненормальные.

- Прекратите немедленно! - раздался строгий голос и мужчины вдруг остановились.

Ещё бы. Эта женщина проработала директором школы больше двадцати пяти лет. Иногда мне казалось, Что если бы Надежду Альбертовну отправили конвоировать заключённых, она справилась бы получше десятка надзирателей.

- Что вы себе позволяете?! Взрослые мужчины устроили у ворот школы драку! Какой позор! И это вы, Вячеслав? Вот уж не ожидала... - осуждающе покачала головой и перевела взгляд на Артура. - А вы вообще кто и что здесь забыли? Мне охрану вызвать?

Варламов вытер разбитый нос рукой и на меня смотрит, пронзительно так, с болью невероятной. Наверное, так выглядела я, когда он объявил о своём уходе. Сердце зашлось в бешеном ритме. Вспомнила, как в школе так же подрался за меня. Только тогда мне это невероятно понравилось, ибо глупая да зелёная была. Считала себя принцессой. Сейчас же это выглядело глупо. Два взрослых мужика дерутся, как пацаны пубертатного периода. И если в случае Артура это вполне объяснимо, ибо он защищался, то Варламов меня просто в очередной раз разочаровал. Хоть я и считала, что больше уже просто некуда.

Артур, похоже, понял, кто на него напал, шагнул ко мне, подмигнул подбитым глазом.

- Всё нормально, красавица, не расстраивайся так.

- Артур...

- Всё хорошо, говорю. Я бы на его месте вообще убил бы за такую, как ты. Надеюсь, этот мудак тебя не обидит?

Я сглотнула огромный ком, что застрял в горле, мотнула головой.

- Поезжай. Он меня не тронет.

- Уверена?

Всё это время за нами пристально наблюдал Варламов и я не могла думать ни о чём другом.

- Артур, прошу тебя. Сейчас не время для разговоров.

Он молча кивнул, направился к машине.

- До завтра, красавица, - произнёс так, чтобы Славка слышал, а того аж передёрнуло от бешенства.

- Теперь я понимаю, что происходит с вашей дочерью. Жду вас в своём кабинете! - директриса напомнила о своём присутствии, по-военному резко повернулась и чётким шагом пошла к зданию. А у крыльца школы стояла Яна, взирая на меня с такой ненавистью, что стало дурно от этого взгляда. Когда на тебя ТАК смотрит твой ребёнок, невольно начинаешь признавать, что ты наихудшая мать из всех возможных. - Варламова, за мной! - приказала ей Надежда Альбертовна и моя малышка, склонив голову, потопала за ней.

Теперь мне предстоял серьёзный разговор не только с директрисой, на которую в данный момент было по большому счёту наплевать, но ещё и с дочерью, что важнее всего. Мне нужно будет объяснить ей то, чего на самом деле нет. Замечательно просто.

Бросила злой взгляд в сторону Варламова и пошла к калитке, но он меня нагнал и, больно схватив за плечо, развернул к себе.

- Серьёзно, блядь?! Он лучше меня?! Как давно ты с ним трахаешься, а?!

Осмотревшись по сторонам, толкнула его. Из окон виднелись детские лица и, возможно даже, учителя там тоже присутствовали. Какой кошмар...

- Оставь меня в покое Варламов! Моя личная жизнь не касается тебя с тех самых пор, как ты решил уйти! Мне не о чём с тобой говорить, тем более здесь, у порога школы, где, если помнишь ещё, учатся наши дети! Не позорься и меня не позорь!

Славка сильнее сжал пальцы и приблизил своё лицо к моему так, что ощутила запах коньяка. Он ещё и пьян! Припёрся в школу в таком состоянии. Отлично просто. Вот детям нашим повезло. Вся школа смотрит на отца-алкаша и мать-проститутку!

- Это я тебя позорю?! То есть, приезжать к детям в школу с ёбарем - это нормально! А я, наверное, должен был пожать ему руку, да?!

Сгорая от стыда, с ужасом представляла, что кроме Яны всё это видел ещё и Кирюша. А остальные дети? Это же какой стыд для моих маленьких...

- Я прошу тебя, Варламов. Не сейчас. На нас смотрят все, - простонала ему в лицо и выдохнула.

Нужно собраться. Только бы не разреветься. Я сейчас нужна своей доченьке, на остальное плевать.

Он отпустил меня и быстро зашагал в здание, я же, опустив голову, поплелась за ним.

Яна сидела на стуле чуть поодаль стола директрисы. Последняя смерила нас неприязненным взглядом, кивнула на стулья напротив.

- Что ж, я рада, что вы, наконец, разобрались со своими... делами и теперь можете уделить мне своё драгоценное внимание, - она говорила холодным, неприятным тоном, а я изо всех сил пыталась не смотреть на Яну, перед которой чувствовала себя последней дрянью. - Как вы знаете, у нас элитная школа и...

-... и я в курсе об этом, потому что ежегодно перечисляю вам крупную сумму на поддержание этой самой элитной школы. А ещё, мне стоит сказать всего два слова мэру и ваша школа из элитной превратится в отстойник для малолетних уголовников. Так что, во-первых - разговаривайте со мной и моей женой повежливее. Во-вторых - ближе к сути.

Ну хоть тут Варламов не подкачал и поставил Надежду Альбертовну на место. От её уничижительного тона ощущала себя какой-то падшей женщиной и нет смысла объяснять ситуацию, всё равно ей не понять.

Директриса проглотила обиду и продолжила более ровным голосом:

- Яна сегодня подожгла стул учителя математики. По словам вашей дочери, она сделала это, чтобы отомстить Инессе Максимовне за плохие оценки. Что вы на это скажете?

Я даже рот открыла от шока. Варламов даже глазом не моргнул, хоть явно был удивлён не меньше моего. Взглянула на дочь, но та упрямо смотрела в пол.

- Что за бред? У Яны отличные оценки по математике! - и я это точно знаю, потому как занимаюсь с ней ежедневно.

- А это послужило ещё одним поводом для конфликта. Как оказалось, ваша дочь вела два дневника. Один с хорошими оценками, которые проставляла сама, другой с плохими. Как давно вы, Нина Ивановна, заглядывали в электронный дневник Яны на нашем сайте?

Удар ниже пояса. Я ведь доверяю своим детям. Даже предположить не могла, что они станут меня обманывать.

- Яна, это правда? - Слава повернулся к дочери, а та всхлипнула.

- Она специально ставит мне плохие оценки! Она меня ненавидит! Мы всегда делаем с мамой уроки, а Инесса Максимовна говорит, что это не я делала и что неправильно там всё!

И это правда. По крайней мере, что касается домашнего задания. Я всегда проверяю у детей основные предметы. Могу пропустить историю или географию, но математику - никогда.

- Тогда давайте для полноты картины позовём вашу Инессу Максимовну, - Варламов расслабленно откинулся на спинку стула. - И если мне покажется, что сказанное моей дочерью правда, я вашу школу с землей сровняю, а на её месте уже через несколько месяцев будет стоять торговый центр.

Директриса испуганно выпучила на нас глаза, потянулась к телефону.

- Инна Максимовна? Зайдите ко мне! И побыстрее!

Через пару минут в кабинет постучались и вошли... Молодая девушка (никогда бы не подумала, что это учительница математики) смерила нас надменным взглядом и деловито прошагала к столу.

- Инесса Максимовна, тут родители Яны Варламовой пришли... - начала было директриса, но её беспардонно перебила эта самая Инесса.

- Да, я вижу. Вы сказали им, что их дочь будет исключена из школы? - деловито закинула ногу на ногу, демонстрируя своё чёрное бельё, а я от такого хамства даже рот открыла.

Ничего себе... Учитель математики! Сейчас что, набирают в педагоги прямо с панели?

- Инна Максимовна, этот вопрос ещё не решён, - с нажимом, вполголоса проговорила ей Надежда Альбертовна, видимо, дав этим самым понять, что то, о чём они совещались ранее вдвоём не стоит озвучивать при родителях ученицы.

Я же подумала, что сейчас, пожалуй, последует шантаж. О такой практике я неоднократно слышала от возмущённых матерей одноклассников Яны и Кирюши. Мол, если ребёнок отчебучивает что-то серьезное, требующее наказания, его не исключают, но родители за это отсчитывают кругленькую сумму. Все, конечно, возмущались, но вот жаловаться никто не смел. Одной из немногих элитных школ в городе можно простить такую шалость. В конце концов, все хотят кушать и учителя не исключение.

И я не ошиблась.

- Мы, конечно, можем закрыть глаза на случившееся, но Яне придётся извиниться перед Инессой Максимовной, а также, вам придётся помочь нам с ремонтом спортзала. Вы ведь у нас великий строитель, вон как город расцвёл, благодаря вам, - директриса доброжелательно улыбнулась Варламову, а тот лишь продолжая лениво сидеть на стуле, наблюдал за двумя змеями, что смеют называть себя учителями.

- Я не буду извиняться перед ней! - Яна, наконец, подала голос.

Вся в отца. Такая же гордая...

- Помолчи, - неприязненно шикнула на неё Инесса, а у меня окончательно сдали нервы.

- Что вы себе позволяете?! Это что такое происходит?! - я резко поднялась со стула и оперевшись руками о стол директрисы, склонилась к ней. - Во-первых, скажите своей, так называемой учительнице, чтобы она не смела разговаривать с моим ребёнком в подобном тоне! Во-вторых... Вы хоть знаете, какой вам светит срок за вымогательство?!

Варламов осторожно взял меня на руку, легонько дернул на себя и так же осторожно усадил обратно на стул. Я очень хорошо знала эту ленивую, почти сонную реакцию. Он злился, но тщательно это скрывал.

Выдохнув, предоставила Славе самому решать этот вопрос, но от осознания того, как обращаются в школе с детьми меня начало колотить. Чему могут научить такие педагоги?! Особенно эта... Инесса Максимовна. Вульгарная и невоспитанная дрянь. Да её саму нужно учить манерам.

- Значит так, - после продолжительной паузы, Варламов, наконец, заговорил. - Для начала мы разберёмся с тем, почему моя дочь подожгла стул. Ведь она сделала это не просто так. Разберёмся также и с оценками. Затем, мы заберём своих детей из вашей шарашкиной конторки и переведём их в другую школу. А я позабочусь о том, чтобы здесь прошла проверка и в первую очередь пусть проверят ваши доходы.

Медленно выдохнула расслабилась. Ну наконец-то. Хоть в этом я могу положиться на него.

Домой ехали в полной тишине, угнетающей и тяжёлой. Отвернувшись к окну, я смотрела на пробегающие здания с яркими вывесками и тихо плакала от тяжести обид и застывших надежд, что лежали на сердце камнем и давили, давили...

В последнее время столько всего навалилось, что я даже не заметила, как у моей дочери появились неприятности, что уж говорить об их устранении. Мы с Варламовым бросились друг от друга в разные стороны, оставив своих детей на попечение абсолютно чужих им людей, которым в принципе наплевать на них.

И от этого было больно.

А ещё от того, что Яна теперь не хотела даже говорить со мной. Демонстративно села на переднее пассажирское сидение, чтобы быть рядом с отцом и подальше от меня. Лишь Кирюша тихонько прижимался сбоку, обняв меня за талию. Мой маленький сынок... Он, как и я, ничего не понимал, лишь настороженно поглядывал то на Славку, то на меня.

От двухчасовых разбирательств в кабинете директрисы, в ходе которых слова дочери подтвердились полностью, раскалывалась голова и к горлу подступала тошнота.

Учитель математики действительно придиралась к Яне, всячески её принижая. Нет, на это не было какой-то особой причины. Просто моя строптивая малышка не стала прогибаться и молча сносить унижения недоучителя, а последняя, как могла, гнобила мою девочку. Подумать только! Взрослая женщина шпыняла ребёнка! Педагог!

А где в это время были родители? В «Санта Барбару» играли. Причём, ещё и перед другими детьми опозорили.

Впервые в жизни чувствовала себя такой эгоистичной дрянью. Мужик от меня, видите ли, ушёл! Да и пусть бы катился, кобелина. Не я первая, не я последняя. Каждый день кто-то от кого-то уходит, кто-то кому-то изменяет. Так нет же, я целую трагедию из этого раздула. Оставила детей и утопилась в своём горе.

На смену обиде за детей пришла злость. Колючая, ядовитая. Она захлестнула меня горячей волной и, казалось, пропитала каждую клеточку пламенем ярости. Снова ком подступил к горлу, но я быстро его проглотила и взяла Кирюшу за руку.

- Останови здесь, нам в магазин надо! - почти рявкнула на Варламова, а тот быстро глянул на меня в зеркало и аккуратно свернул на парковку супермаркета.

- Яна, Кир, идём, - скомандовала стальным тоном, чтобы дочь от обиды сейчас не встала на дыбы.

Мне срочно нужно уйти подальше от Варламова... Иначе не выдержу. Просто в лицо ему вцеплюсь. А снова устраивать скандал при детях совершенно не хотелось. Правда, сдерживалась уже с трудом.

Как всегда он решил всё сам. Сам пришёл к выводу, что детей нужно переводить в другую школу, сам всё устроил... И хоть в этом случае он поступал правильно, но тот факт, что моего мнения даже не спросил, слишком напрягал. Ведь я мать, я должна принимать участие в жизни своих детей. И то, что мы теперь не вместе, не даёт ему права вышвыривать меня на обочину, так, словно я теперь никто. Я не безмолвная тень, мать его трижды!

Всё это кипело во мне, бурлило, требовало выхода. Мне хотелось высказать ему всё, что думаю, но очень боялась реакции на это Яны и Кира. Если сын ещё хотя бы попытается меня понять, то дочь явно не настроена на примирение. Сейчас будет достаточно всего одной искорки, чтобы вспыхнуло пламя, которое не потушить.

Вышли из машины и направились к зданию, что, несомненно, понравилось сыну. Он аж в ладоши захлопал.

- Мам, а мороженку купишь?!

- Куплю, - улыбнулась Кирюше и повернулась к Яне.

Немного обалдела, когда увидела, что она идёт за руку с Варламовым. Никогда он не ездил со мной по магазинам. Да и когда ездить-то было, если его никогда не было дома. Интересно, что изменилось сейчас?

- Ян, ты мороженое будешь?

Дочь опустила взгляд вниз и сделала вид, что я разговариваю со стеной.

Замечательно просто.

- Мы сами всё купим и вызовем такси. Ты можешь ехать... По своим делам, - на этот раз обратилась к Варламову. - И реши вопрос со школой побыстрее, у них сейчас сложная программа и я не хочу, чтобы слишком отстали.

- Решу. Но в магазин и из магазина я буду возить своих детей сам, - ответил явно с намёком и прошёл с дочерью мимо. - Кирюх, ты какое мороженое будешь?

Сын отпустил мою руку и бросился вслед за отцом.

- С шоколадом и орешками хочу!

Я тихо выругалась, но снова прикусила язык. Только не при детях.

Близился вечер, а Варламов всё не уходил. Мы не говорили с ним больше, хотя я довольно часто ловила на себе его тяжёлые взгляды. Смотрел с гневом, как на предательницу. Как будто это я нашла себе любовника и объявила мужу о том, что хочу расстаться.

Мерзко и подло так поступать. Ещё более гадко вмешивать в войну с бывшими своих детей, чем сейчас и занимался Варламов. Да, он всегда был заботливым и хорошим отцом. Тут его упрекнуть не в чем. Но то, что произошло у школы... Это жутко. И он даже не попытался всё объяснить Яне. Он делал вид, будто так и есть - мать предательница и гулёна. С видом оскорблённого верного супруга он делал с дочерью уроки, а меня словно не существовало.

Я представляла, каково сейчас Яне и понимала её, как никто другой. Знала, что такой сильный стресс не пройдёт даром и где-то на подкорке сознания всё это отложится у детей. Они будут считать, что виновна я и у меня не получится доказать им обратное, потому что ни за что не опущусь до уровня Варламова.

Кирюша пока ничего не понял, чему была очень рада. Пусть хоть он волчонком на меня не смотрит.

Было больно. От того, что бросил меня, предал, а потом ещё и сделал крайней во всём. Разве я заслужила? Чем? Тем, что заботилась о своей семье, как чокнутая наседка? Тем что посвятила им каждую свободную минутку? Любовью своей я это всё заслужила?

Дочь со мной не разговаривала и не реагировала на мои вопросы. Полный игнор. Словно в один день я стала ей врагом номер один. Я попыталась пару раз заговорить с ней, но вскоре поняла, что бесполезно. Она не слышала и не желала услышать. Оставалось только ждать, когда дочь остынет (а судя по отцовскому характеру, это случится не скоро).

Стол к ужину накрыла на троих - для детей и Варламова. Сначала, конечно, хотелось послать его есть к той, ради которой оставил свою семью, но приглядевшись, заметила, как он осунулся, похудел. Сердце в груди больно сжалось от его вида и я не смогла...

Сама ужинать не стала, просто позвала их к столу и молча вышла из кухни. Заперлась в ванной и, включив воду, заревела, зажав рот руками, чтобы не услышали.

Так яростно терзает эта боль, что хочется выть и царапать ногтями стены моей темницы, в которой я заперта и не могу дышать. Мне хочется вырваться из замкнутого круга, в котором оказалась по собственной воле, но не могу... Я всё ещё люблю этого предателя. Так люблю, что каждый взгляд его, каждое слово до трясучки, до искажающей сознание боли где-то под рёбрами.

И мне никогда не выбросить его из головы, просто заперев за ним дверь. Ведь он отец моих детей, он часть моей жизни. Болезненная рана, которая никогда не заживёт и станет легче только когда истеку кровью или захлебнусь своими рыданиями.

В кармане халата зазвонил мобильный и я застонала, увидев на экране имя свекрови. Только её сейчас не хватало. С Валерией Николаевной у меня всегда были напряжённые отношения. Напряжённые до невозможности.

Она ненавидела меня с первого взгляда и не стеснялась это демонстрировать, а я не отвечала ей взаимностью, но и в дочери не набивалась. Просто старалась минимизировать наше общение и долгие годы мне это удавалось.

- Здравствуйте, Валерия Николаевна, - вымученно проговорила в трубку, приготовившись к нотациям, потому как свекровь звонила мне исключительно по этому поводу. Когда её игнорировал не только муж, но даже кот, она вспоминала обо мне и отрывалась всласть.

- Здравствуй. Где Славик? - странный вопрос, конечно.

- Он с детьми, но телефон при нём, насколько я знаю. Если хотите поговорить со Славой, позвоните на его номер.

Свекровь неопределенно хмыкнула.

- А я с тобой поговорить хочу. Может расскажешь мне, почему мой сын ночует в гостинице, а с детьми видится только в определённые часы? Как ты посмела выгнать его? Кто ты вообще такая? Ты же ни разу в жизни не работала! Всё на шее у Славика сидишь, ножки свесила! А он с утра до ночи...

Дальше я слушать не стала. Просто сбросила звонок и, отложив телефон на край ванны, сняла халат.

Плевать на них. На всех. На Варламова, на мамашу его, пришибленную. Не хочу их слышать, видеть и вспоминать о них.

Залезла в горячую воду, подложила силиконовую подушку под голову и попыталась расслабиться. Мне нельзя сейчас сходить с ума. Нельзя. У меня дети. Мои бедные крохи, которым так нужна моя поддержка. А всё остальное пусть катится куда подальше.

Только немного успокоилась, как снова зазвонил мобильный. По спине от страха побежали мурашки.

Снова этот «скрытый» номер...

Решила не отвечать. Отключила звук, отложила телефон в сторону. Но экран то и дело моргал, а звонки не прекращались. Один за другим и снова по десятому кругу.

- Что вам нужно?! Я обратилась в полицию и написала на вас заявление, слышите? Рано или поздно они вас вычислят и...

- Закрой пасть, шалава, и слушай меня внимательно! - динамик затрещал мужским, грубым голосом, а я вздрогнула, села в ванне, обняв одной рукой собственные коленки. - Ты будешь делать всё, что я тебе прикажу, а если посмеешь хоть кому-то вякнуть, расплачиваться будут твои дети, поняла, сука? Повтори!

Ледяным ужасом сковало всё тело, но я малодушно надеялась, что кто-то просто дурачится. Однако, проверять правдивость его слов совершенно не хотелось.

- Я... Поняла. Поняла. Прошу вас, давайте поговорим спокойно. Объясните мне, что вам нужно?

- Задание первое. Слушай очень внимательно и запоминай...

На кухню вошла, покачиваясь, словно пьяная. Кружилась голова и становилось дурно от осознания того, что моим детям может кто-то навредить. И этот кто-то, судя по нашему разговору, очень хорошо знает, где я живу.

Яна что-то весело рассказывала Варламову, а как только тот повернулся в мою сторону, замолчала. Ну вот, уже и секреты от матери появились. Скоро вместе начнут дружить против меня, как в школе. Правда, сейчас было не до того.

- Вы поели? - и даже голос свой не узнала. Никакой. Как у дикторов новостей - совершенно безразличный, безэмоциональный.

- Да, спасибо, мам! - ответил только Кирюша, за что благодарно ему улыбнулась.

- Тогда идите по комнатам.

- Ну маааа! Ещё же даже десяти нет! - засопротивлялся сын, с надеждой взирая на отца.

Да, конечно. Только этого мне сейчас не хватало. Папочка у нас хороший будет, а мать стервь падшая. Замечательно просто.

- Я сказала, по комнатам! - рявкнула от злости и беспомощности, рвано выдохнула.

Что я творю? Ведь они не виноваты ни в чём. Они же дети.

Варламов, спасибо ему, не стал играть в доброго папашу, а дети по очереди его чмокнули и прошли мимо меня с надутыми моськами.

- А мать никто целовать не собирается? - грозно прикрикнул Славка. - Вернулись!

Вот этого я от него не ожидала. С одной стороны, конечно, приятно, что у него пока не отшибло память. А с другой страшно. Это он сегодня велит меня целовать, а что взбредёт в голову завтра? Вдруг однажды скажет, что мать плохая, а они поверят...

Дети послушно развернулись, подошли. Кирюша обнял меня, пожелал спокойной ночи, а Яна лишь сухо клюнула в щеку и тут же молча ушла. Маленькая зараза! И ведь как смотрит. Словно я не мать ей, а какая-то тётка чужая. Где-то внутри всколыхнулась обида на дочь, но я одёрнула себя. Любой ребёнок вёл бы себя странно, увидев, как отец дерётся за мать с каким-то дядькой. Доказывать что-то бесполезно, пока не остынет, спасибо папиным генам.

Варламов тоже поднялся, но уходить, похоже, пока не планировал. Подошёл ко мне, за руку втянул на кухню и захлопнул дверь.

Я молча прошла, присела на стул. Нам действительно нужно поговорить. И разговор этот будет, как никогда, тяжёлым. Хотя Варламову, вполне возможно, принесёт облегчение и ему не придётся напрягаться, чтобы донести до меня то же самое. А вот мне будет адски трудно произнести эти слова. Но с другой стороны, я понимаю, что дело не только в загадочном бандите, что преследует меня. И не в том, что он мне приказал так... А в том, что мой муж дал для этого повод. Завёл себе какую-то больную бабу и теперь мне и моим детям угрожают жестокой расправой. И рисковать мне незачем. Я не стану жаловаться на бандита, тем самым подставляя детей под удар. Проще отпустить то, что уже мне не принадлежит. Да и вряд ли когда-либо принадлежало. Я была удобна Варламову. А это не равнозначно с любимой. Теперь удобна та, другая, какая-то психопатка, не побрезговавшая нанять преступника, чтобы устранить меня. По крайней мере, я была уверена в этом. Сам бандит ничего не сказал по этому поводу, но догадаться нетрудно. Едва ли какого-то мужика беспокоит брак другого мужика. Это ещё раз подтверждает, что Варламов ушёл не от меня, как он сказал, а к другой.

- Что ты планируешь делать дальше? - он облокотился плечом о стену, скрестив руки на груди.

- В каком смысле? - на секунду предположила, что он хочет предложить мне то, что и я ему. Стало больно.

- Со своим ебарьком, - и снова острая игла обиды впивается в сердце. - Ты же не думала, что я позволю таскать его на потрахушки в наш дом? М? Или думала? Как ты вообще себе представляешь встречи с любовником? Я не позволю, чтобы дети это видели, - говорит спокойно, но зло, с презрением.

Это он меня должен презирать?! Тот, что оставил свою семью ради другой? Тот, из-за которого угрожают нашим детям?

- Я не знаю, что ты там себе придумал... Наверное, тебе проще поверить в то, что я шлюха, чем признать свою вину, - стараюсь произносить эти ядовитые слова спокойно и размеренно, но они обжигают мне горло и хочется кричать. Выплюнуть ему всё лицо, чтобы прочувствовал, сволочь, каково мне сейчас. - В любом случае, я не собираюсь ни в чём тебя разубеждать. Живи с этим. А мне дай развод.

Я сказала это. Сказала... Как же плохо мне! Как страшно от собственных слов!

Но я не моргнула даже. Держала лицо до последнего, чтобы потом, когда уйдёт, утонуть в безмолвной истерике.

Варламов же дёрнулся, как от удара, подошёл вплотную ко мне и, схватив меня всей пятернёй за лицо, заставил посмотреть в его глаза.

- Повтори, что ты сказала?

- Я хочу развод. Слышишь? Развод хочу, - выговорила по слогам и нашла в себе силы, оттолкнуть его.

- Уверена? - голос его дрогнул, а глаза яростью налились.

- Уверена.

Варламов медленно выдохнул сквозь зубы.

- Ну смотри. Ты сама так решила, - от угрозы в его голосе снова стало дурно.

Сколько раз за сегодня меня пугали? И сколько ещё мне держать эту оборону?

Славка не стал задерживаться. Молча оделся и ушёл, хлопнув дверью. Я же поспешила запереть её на все существующие замки, после чего осела на пол, закрывая лицо руками.

Вздрагивая от рыданий, не издала ни звука, чтобы не услышали дети, но когда меня по голове погладила маленькая, тёплая ручка, не сдержалась и заорала во весь голос.

- Не плачь, мамочка. Я тебя люблю очень-очень! - сынок крепко меня обнял и так остался стоять рядом. - Я никогда тебя не брошу, мамочка.

- Ты сама виновата! - прозвучало рядом и я вдруг замолчала.

Подняла голову, посмотрела на дочь сквозь слёзы.

- Что ты сказала?

- Ты сама виновата в том, что папа ушёл. Ты изменяла ему, - упрямо повторила Яна, а я не поверила своим ушам.

Это мне говорит моя дочь? Моя маленькая девочка? Перевела взгляд на сына, что застыл рядом и, вытирая слёзы, поднялась на ноги. С огромным трудом, надо сказать, поднялась. Почти не чувствуя своё тело.

- Идите спать.

Дети всё так же стояли без движения, а я, наконец, смогла набрать в лёгкие воздуха.

- Я сказала, спать! - рявкнула так, что заболело горло, словно его изнутри острыми когтями поцарапали.

Кирилл бросился к Яне, а та, взяв его за руку, горделиво зашагала в свою комнату. Дрянь маленькая! Как посмела только со мной говорить так! Словно имеет на это право. Словно моя вина в том, что её отец кобель, не умеющий держать член в штанах!

Но, конечно же, я не скажу этого дочери. Что бы она не говорила мне, как бы не винила в том, чего я не совершала, обвинять Варламова перед детьми я не стану. Не опущусь до того, чтобы впутывать в наши разборки Яну с Кириллом.

Однако, поговорить с дочерью было необходимо. Я и так варюсь в своём аду изо дня в день, не хватало ещё чтобы родные дети меня презирали. Варламов же пусть думает, что хочет. Ему удобно считать меня шлюхой, раздвигающей ноги перед каждым встречным. Так ему легче оправдывать себя и свои поступки. Однажды он поймёт, насколько ошибался... Но это уже будет не моя беда.

Свекровь сказала, что он ночует в гостинице, отчего сердце радостно трепыхнулось. Правда, уже в следующий миг замерло и снова покрылось льдом, ибо это не имеет никакого значения. На то, что он не живёт со своей пассией, может быть множество причин, вникать в которые я не собиралась.

К Яне зашла через час, когда Кирюша уснул. Я была уверена, что она будет ждать меня и не ошиблась.

Дочь сидела на кровати, скрестив ноги, и что-то набирая в телефоне.

- Почему ты так поступила с нами, мама? - спросила сходу, как только я вошла.

Такой взрослый вопрос. Такой правильный. Вернее, он был бы правильным и логичным, если бы я действительно предала свою семью, как это сделал Варламов.

- Всё совершенно не так, как ты думаешь, Яна, - я присела на край кровати, а дочь нервно отодвинулась, что полоснуло ножом по материнскому сердцу. - Тот мужчина, которого ты сегодня видела... Он не мой любовник. Он мой начальник. Когда мне позвонила твоя классная руководительница он просто предложил меня подвезти. Ты же знаешь, моя машина до сих пор в ремонте. А твой отец... Он... Просто неправильно всё понял. Как и ты вот.

- Какой ещё начальник? - Яна прищурилась. - Ты что на работу устроилась?

Я кивнула, а дочь вдруг всхлипнула и заплакала.

- Ты что, Ян? Девочка моя! Ну чего ты? - схватила её в свои объятия, прижала к груди. - Не плачь, малышка моя!

- Раз... Раз ты пошла на работу... Значит, папа к нам не вернётся? - сквозь всхлипы и икоту.

А я вдруг поняла, насколько умная у меня дочурка. Она поняла то, в чём сомневалась даже я. Вернее, не хотела об этом думать. Мне легче прятаться в своём коконе, в котором прожила много лет. Слепой и глухой, не замечающей ничего, что происходит за стенами моей крепости. Да и крепость, в принципе, шаткой оказалась. Развалюха, скорее.

- Понимаешь, котён, - гладила её по голове, целуя в макушку. - Не всё в жизни бывает так, как мы того хотим. Нам с папой сейчас нужно пожить отдельно. Отдохнуть друг от друга... - а некоторым ещё и на стороне погулять... - Это не связано с тем, что кто-то кому-то изменяет. Просто иногда люди устают друг от друга...

Дочь подняла голову, смешно шмыгнула носом.

- От семьи не устают. Нельзя устать от своих родных.

Мне бы, малышка, твою уверенность. Да только практика показывает обратное.

- Доброе утро, Вячеслав Николаевич, - секретарь встречала Варламова с чашкой кофе и дежурной улыбкой. - Как прошли ваши выходные?

- Они, Ирина Давыдовна, прошли бы замечательно, если бы вы не давали всем подряд адрес гостиницы, в которой я нахожусь. Я вам дал его не для того, чтобы вы ко мне гостей присылали, - проворчал, просматривая электронную почту в мобильном и не глядя на женщину.

- Простите, но я никому...

- Да что вы? - поднял на неё грозный взгляд и Ирина Давыдовна стушевалась.

- Ну если только Лиане... Она хотела завезти вам какие-то документы и я решила...

- А кто вы такая, чтобы решать что-то? - Варламов подошёл к секретарше вплотную, отчего та попятилась, споткнулась и чуть не упала, в последний момент схватившись за стойку ресепшена. - Или я, быть может, вам слишком много плачу и вы возомнили себя моим директором, а?

- Простите, я больше никому... Никому, обещаю!

- Почта для меня есть?

Секретарь тут же закивала, достала пачку писем.

Варламов выхватил у неё конверты и направился в свой кабинет, а Ирина Давыдовна засеменила следом.

- Вячеслав Николаевич, но вы ведь не уволите меня? Я ведь столько лет вам верой и правдой! Вячеслав Николаевич!

Но он лишь молча захлопнул дверь перед её носом и зло плюхнулся в кресло. Нутро всё ещё кипело праведным гневом, когда думал о Нине и её предложении развестись. Думал постоянно и каждую минуту её слова звучали у него в голове. Потом вспоминал об её хахале и всей душой желал вырвать тому кадык, хоть и понимал, что смысла в том нет. Как гласит народная мудрость, сучка не захочет, кобель не вскочит.

А сучка, судя по всему, уже всё для себя решила. И даже приговор их браку вынесла.

Чтобы хоть немного отвлечься открыл первый конверт, вытащил оттуда бумаги. Быстро просмотрел, бросил на стол. Взял следующий пакет и, достав из него фотографии, замер.

Один снимок, второй, третий... Просматривал их, не веря своим глаза, иногда их закрывая в надежде, что видение исчезнет.

На фотографиях был сам Варламов. Он и Лиана в разных позах и ракурсах, словно во время секса их снимали с разных сторон.

- Какого хера?.. - вопросил у тишины и рвано выдохнул, когда увидел приписку, нацарапанную корявым почерком.

«В полночь оставишь сто тысяч мелкими купюрами под *** мостом. Или твоя жена получит такой же конверт», - и дурацкий смайлик с улыбкой на всю рожу.

Прошло несколько часов с тех пор, как зарёванную Лиану вывели из его кабинета, а Вячеслав за это время даже ни разу не пошевелился.

Конечно, поймать и удавить сраного шантажиста было бы самым лучшим вариантом, да вот только марать руки об такую падаль не было желания. Хотя, чего лукавить, желание тоже было. Но сесть в тюрягу из-за подобной мрази и оставить своих детей чужому мужику... Чересчур даже для него.

Напуганная Лиана клялась и уверяла, что не знала о понатыканных в её квартире камерах, во что не верилось от слова «совсем».

- Думаешь, я настолько идиот, а? - тряхнул её так сильно, что девица задрожала. - Что тебе нужно от меня?! Зачем ты приехала сюда?!

- Я же говорила... Меня шеф послал... Послал присматривать за нашей сделкой и немного подучиться... - всхлипывая, закрывалась от него руками, но Варламова это мало волновало.

- Подучиться?! Как мужиков на бабло разводить, подучиться, да?! - схватил девушку за волосы, не помня себя от ярости, и ткнул ей в лицо снимками. - Этому, блядь, подучиться?! Говори, что твоему шефу от меня нужно?! С каким он заданием тебя сюда прислал?!

Дверь его кабинета была приоткрыта, а за ней столпилась куча народа.

- Вячеслав Николае...

- Вон отсюда! - заорал на секретаря и та унеслась со скоростью света, захлопнув за собой дверь. - Ты будешь говорить или нет?! - вновь рявкнул на Лиану, приземляя кулак на стол прямо перед её лицом.

- Я сказала уже! Нечего больше говорить! - девушка снова плакала, а он снова запугивал её, но так ничего и не добился.

Допрос с пристрастием длился целый час, но ничего нового не обнаружилось. Девка упорно твердила одно и то же, а его терпению подходил конец.

Велел охраннику выкинуть дрянь из офиса и больше не впускать, сам же решил пойти на встречу с шантажистом, если таковой имеется и это не выдумка больной сучки.

На всякий случай вытащил из сейфа пистолет, проверил его боеготовность. Кто знает, как там дело пойдёт...

После обеда позвонила Нина, а он, увидев её фото на дисплее, нервно поправил галстук. Может всё-таки стоит с ней поговорить? Объяснить как-то... Но как, блядь, объяснить измену?! Разве она поймёт? Да он сам не понял. Даже не попытался её понять. И никогда не примет этого.

Но в то же время от мысли, что она обо всём узнает, становилось страшно. Он представлял выражение лица жены, когда она будет просматривать эти снимки и внутри всё в комок сжималось. Да, когда она сказала о разводе, Варламову хотелось причинить ей боль. Лютую, нестерпимую.

Но узнать об измене чересчур больно. Так больно, что глаза слепнут и ноги подкашиваются. Хотя, вполне возможно, что она этого не ощутит. Ведь не любит его больше. И как давно не известно. Может у неё вообще эти отношения давно, а он, придурок, жил и не догадывался.

Но в любом случае, он должен сделать всё возможное, чтобы Нина не увидела эти фотографии. Она мать его детей и этого не изменит ничто.

- Да? - ответил, когда звонок повторился.

- Здравствуй, - поздоровалась бесцветным тоном, а Варламову показалось, что она заболела. - Мы были в новой школе, детям очень понравилось. Волнуются, правда, немного, но в целом всё очень даже хорошо. Спасибо, что сделал всё так быстро...

- Они мои дети, Нина.

- Да, я знаю...

- Ты сама как? - почему-то вдруг захотелось, чтобы она сказала, что без него плохо и попросила приехать.

И он бы помчался. Вот прямо сейчас всё бросил бы и к ней... Осёл наивный.

- Мне завтра нужно на работу... Я и так первый день прогуляла. Ты не мог бы забрать детей из школы и побыть с ними, пока я не вернусь?

Скрипнули чьи-то зубы, наверное, его. Размечтался, как же! Она вон бизнеследи заделалась, какое дело ей до него.

- Заберу. Но сделай так, чтобы Яна с Кириллом не знали о твоей, так называемой работе. Будь хорошей мамой, навешай им лапши, как ты там трудишься в поте лица, - и швырнул телефон в стену, отчего тот разлетелся на мелкие кусочки. - Сука!

Дождавшись указанного шантажистом времени, сунул пистолет за пояс брюк, сложил пачки денег в чёрный пакет и тяжёлым шагом пошёл к выходу.

Он решит эту грёбаную проблему раз и навсегда. Его не будут водить за яйца, как дойную корову за вымя. Пусть даже придётся кого-нибудь пристрелить. В том, что Лиана работала не одна был уверен практически на сто процентов. Хитрая дрянь специально его обработала, чтобы поиметь денег.

В полночь был на месте. Оставив двигатель заведённым, а фары машины включёнными, шагнул к лестнице, ведущей под мост.

На улице сыро и мерзко, а настроение хоть волком вой. Где-то вдали завыла собака. Очень атмосферно, мать его.

Пакет положил на бетонный выступ и, оглядевшись вокруг, направился к машине. Отъехав на некоторое расстояние, заглушил мотор, выключил фары и аккуратно пошёл обратно.

Достав пистолет, ступал осторожно и тихо. Усмехнулся. Надо же, а армейская муштра до сих пор не забылась.

Впереди, в свете луны промелькнула тень и кто-то быстро спустился под мост. Отлично. Сейчас он поймает сукиного сына и, наконец, разузнает, что тут к чему и кто посмел играть с ним в эти игры.

Почти спустился по лестнице, но на последней ступеньке зацепил какой-то камень, тот загремел и Варламов тихо выругался. Бросился туда, где оставил деньги, но их там не оказалось, а сзади послышался шорох и сильный удар по голове на какое-то мгновение оглушил Вячеслава. Оглушил, но не вырубил.

Тряхнув головой, попытался развернуться, чтобы вмазать ублюдку по роже, но настиг второй удар.

- Ни хрена ты здоровый, сука! - послышалось уже откуда-то издалека и после третьего удара, Варламов рухнул на влажный, холодный бетон.

Спустя неделю я всё ещё плохо себя чувствовала и становилось всё хуже. Обычно меня тошнит при высокой температуре, но её не было. Даже банальной простуды не ощущала.

Сначала подумала, что это всё от нервов, но когда меня стошнило во время завтрака, поняла, что что-то не так. Взглянула на календарь, который Яна с Кирюшей сделали мне из разноцветной бумаги и в ужасе замерла. Только сейчас поняла, что у меня задержка уже более двух недель, а я и внимания не обратила за всей этой кутерьмой.

- Не может быть. Не может же! - сидя на крышке унитаза, гипнотизировала тест на беременность и казалось, что время остановилось.

Судорожно сминала в руке пустую упаковку и силилась вспомнить, когда же это могло произойти. В последний раз мы с Варламовым занимались сексом примерно три недели назад...

- Нет, нет... - взялась за голову, попыталась сосредоточиться и вспомнить, предохранялись ли мы.

Он тогда поймал меня у двери ванной комнаты и сразу же потащил в спальню... А потом было страстно, долго и горячо, как обычно в постели с Варламовым. И я не помню, чем всё закончилось. Ничего кроме оглушительного, дробящего рассудок и разум оргазма не помню.

- Так всё! Ничего нет! Всё нормаль... - договорить так и не смогла, взяв тест в руку и взглянув на инструкцию.

Ещё раз перечитала её, чтобы удостовериться, что понимаю всё правильно.

Две полоски.

Как?! Как такое может быть, скажите мне, кто-нибудь?! Ведь я была уверена, что больше детей у меня не будет. Правда, врачи такого диагноза не ставили и Слава пару лет назад намекал, что можно бы ещё одного малыша... Но я была против. Слишком тяжело мне далась предыдущая беременность и я была просто не готова морально.

А потом как-то подзабылось и...

- Мам! Ты скоро? Мы в школу опаздываем! - издалека послышался голос дочери, стук в дверь.

Возвращаясь в реальность, снова взглянула на две красные отметины. Ребёнок... А как же его рожать-то теперь, когда Славка ушёл? Может он вообще его не признает? Скажет, допустим, что я нагуляла или ещё чего придумает. Он ведь бросил семью только потому что я такая-растакая шлюха, а не потому, что другая появилась.

Было бы смешно, если бы не было так горько.

К детям вышла спустя минуту, бросив тест в мусорную корзину.

- Ну что, мои хорошие, готовы? Да? Ну тогда пойдём, я вас провожу на автобус и поеду на работу. А саму всю скручивает от вновь подступающей тошноты и паники, что начинает шевелиться пока ещё где-то очень глубоко, но стремительно рвётся наружу.

Нельзя. Нельзя раскисать. Я должна всё тщательно обдумать для начала, а потом принять решение.

- Мам, с тобой всё хорошо? - моя умная девочка, как обычно, всё читает по глазам. - Ты очень бледная, - ну или не только по глазам.

Я вообще в последнее время стала похожа на тень. Синяки вокруг впавших глаз, бледность, опять же. Наверное, так выглядят люди после нескольких месяцев комы. Правда, я в коме пробыла четырнадцать лет.

- Да, зайка, всё нормально. Волнуюсь просто. Сама понимаешь, первый рабочий день... Ну, он-то, конечно, вчера был, но...

- Мам, - дочь неожиданно бросила сумку на пол и крепко меня обняла. - Прости. Мне очень стыдно за то, что я натворила и за то, что наговорила тебе. Ты ни в чём не виновата. Ты самая лучшая мама на свете. Это я дура. Прости.

А у меня дыхание перехватило, забыла даже о токсикозе. Моя девочка хорошая, моё солнышко. Нет, всё-таки не всё у неё Варламовское, моё тоже есть.

Прижала Яну к себе, чмокнула в лоб.

- Я всё понимаю, зайка. Но ты только больше не буянь, хорошо? Постарайтесь прижиться в новой школе. Ваш папа приложил много усилий, чтобы вас туда взяли.

- Обещаем, мамуль! - сын тоже прижался ко мне, обнял ручками за шею.

- Ну всё. Пора. Я в вас верю, слышите? - отстранила детей от себя и заглянула им в глаза. - И я, и папа. Мы оба в вас верим и знаем, что вы самые умные, самые замечательные дети. Немножечко только потерпите и всё у нас наладится, - сама-то верю в то, что говорю? Нет. - Сегодня после школы вас заберет папа, а я... Мне нужно подготовиться к работе, изучить некоторые материалы. Можно сказать, я тоже буду заниматься, - улыбнулась, но Яна не разделяла моего напускного веселья.

- Зачем тебе эта работа, мам? Папа ведь даёт нам деньги. Если мало, попроси ещё. Или ты стесняешься? А хочешь, мы с Киром попросим? Нам он даст.

Закрыла глаза, усмехнулась. Почему? Почему именно я должна им всё это объяснять? Почему не Варламов? Ну, конечно... Проще всего ведь состроить хорошую мину при плохой игре и сделать во всём виноватой меня. Ведь он папочка. Он просто не может быть плохим. Сволочь.

- Ян... Ваш папа никогда не жалел для нас денег. И сейчас ничего не изменилось. Просто сейчас я хочу стать немного... Уф-ф-ф... Как бы вам это объяснить? Я тоже хочу зарабатывать для нас деньги. Да и не могу больше дома одна, понимаешь?

Вряд ли, конечно, они меня понимали. Тут не каждому взрослому втолкуешь, что уж о детях говорить.

- Ладно, мам. Иди на свою работу, - сын великодушно дал позволение. - Но только не садись больше в машину к тому дяде, - и вид такой важный, взгляд строгий. Ну вылитый папаша.

У меня дар речи пропал. Укоризненно взглянула на Яну, но та лишь потупилась в пол.

Маленькая болтушка!

Правда, если взглянуть с другой стороны, мне нравилось, что дети всё рассказывают друг другу, делятся своими проблемами и совещаются. Вот бы ещё нам с их отцом так бы суметь хоть раз...

- Я вам обещаю, что не стану садиться ни в какие машины к чужим дядям и не буду делать ничего из того, чем вы можете быть недовольны. Вы же сейчас накинете курточки и в школу. Договорились?

Мои солнышки дружно закивали и потопали к двери, а я, наконец, выдохнула.

Из почтовой ячейки выглядывал большой белый конверт и, вытащив его, я подумала, что это прислали какие-то документы для Славы. Хотела было отложить до вечера, но на поле адресата увидела своё имя. Закинув конверт в сумку, поспешила за детьми, изо всех сил пытаясь подавить тошноту.

Артура в ресторане не оказалось, чему была безмерно рада. И так тошно, без его взглядов загадочных. Одна из официанток предложила кофе, а я, вспомнив, как провела утро над унитазом, мужественно отказалась. В голове стоял туман от недосыпа и мрачных мыслей, что атакуют мозг с завидной регулярностью. Море мыслей и ни одной обнадёживающей.

Я не представляла, как скажу Варламову о беременности. «Привет, я знаю, что ты ушёл от меня и тебе нет до этого дела, но я беременна», - так, что ли? Чушь.

А стоило ли вообще говорить ему? С тех пор, как он бросил свою семью, едва ли вообще имеет право хоть что-нибудь знать обо мне. Но с другой стороны... Ведь это его ребёнок...

Об аборте, разумеется, речи даже не шло. Ни за что не стану убивать своего малыша. Даже если он будет отвергнут отцом, я ни за что не откажусь от своей кровинушки.

Ближе к полудню мне стало намного легче и даже получилось съесть салат. Зверски хотелось курить, но все вредные привычки придётся забыть надолго.

Что ж, возможно, эта неожиданная беременность даже к лучшему. А почему бы, собственно, и нет? Пока поработаю в ресторане, а потом займусь фрилансом. Раньше у меня неплохо получалось, правда, делала я это со скуки больше. Заработка там не много, но для мамочки в декрете самое оно. Понятно, что раньше я ни в чём не нуждалась, поэтому и не задумывалась о таких вещах, но сейчас, кажется, пришло время. Уверена, Яну с Кирюшей Варламов обеспечит. А кроху я и сама как-нибудь прокормлю. Живут же как-то матери-одиночки. И детей своих на ноги ставят без мужей. А я чем хуже?

После обеда выслушала жалобы небольшого коллектива друг на друга, на старую проводку на кухне и кучу всего того, что мне знать вовсе не нужно. Пообещала решить с Артуром самые важные вопросы в кратчайшее время и со спокойной душой решила позвонить детям, справиться об их успехах. Но как только достала из кармана мобильник, он зазвонил, а на экране высветился неизвестный номер.

Сердце пару раз бухнуло в груди и замерло в тревожном ожидании. Только не это...

Я уже и позабыла о том мерзком типе, что доставал меня звонками и требовал нашего с Варламовым развода. Что ещё нужно этому подонку?!

Пока раздумывала звонок прекратился и на экране всплыло новое сообщение.

«Ну как тебе фото?», - а в конце идиотский хихикающий смайлик.

- Что ещё за фото? - нахмурилась, пытаясь понять смысл сего послания, но так ни до чего и не додумалась.

«Оставьте меня в покое! Я выполнила ваши требования, больше не беспокойте меня! Достаточно!», - отправила ответ и выдохнула. Может стоит всё-таки поговорить с Варламовым? Пусть, в конце концов, приструнит свою девицу и её дружков.

Пообещала себе подумать об этом чуть позже и снова взяла в руку мобильный, чтобы позвонить детям. Но меня снова прервали. На этот раз номер не был скрыт, но тоже не определился.

- Да что вам от меня нужно? Не надоело ещё?!

- Нина Ивановна? - прозвучал приятный мужской голос, совсем не похожий на тот мерзкий и прокуренный.

- Да... Это я. Кто вы?

- Вас беспокоит оперуполномоченный уголовного розыска Нефёдов Илья Сергеевич...

- Кто? - что-то внутри оборвалось от напряжения и какого-то необъяснимого страха.

- Уголовный розыск, Нина Ивановна. Дело в том, что вашего мужа... - в динамике что-то затрещало и дальше я ничего не поняла, но того, что успела услышать хватило, чтобы снова закружилась голова.

- Так, подождите! Вы что-то путаете. Или это такая идиотская шутка? Мой муж сейчас должен находиться в офисе своей компании. Я буквально вчера с ним говорила и было всё нормально.

- Варламов Вячеслав Николаевич?

Закрыв рот ладонью, зажмурилась, тряхнула головой. Нет. Это всё мне чудится. Он же не хочет сказать, что Славу...

- Да... - выдохнула в трубку, находясь уже в полуобморочном состоянии. - Скажите мне, что с ним всё хорошо, прошу...

- К сожалению, этого я не могу утверждать, - сочувствующий тон полицейского заставил вздрогнуть. - Но он жив. Пока.

Из груди вырвался протяжный стон и я вскочила со стула.

- Говорите адрес!

Полную версию книги можно прочитать на сайте Литнет.