«Академия драконов для попаданки»

— Аморин Ксанор де Нэвариус, не смей отворачиваться от магического шара, когда я с тобой разговариваю! — требовательно произнес мужчина с синими глазами из зеленоватой сферы на стойке у самого окна.

Аморин поморщился, но вынужденно вновь повернулся к папаше, в чьих глазах играют всполохи, выдавая в нем дракона. Тот завел новую привычку связываться с ним в дикую рань, пока вся академия Шэон спит.

И он в том числе.

Сейчас Аморину пришлось склониться над шаром пониже, чтобы заслонить своим полуголым торсом кровать, на которой свернувшись калачиками, посапывают две девушки. Как их… Хотя, ладно. После праздника весеннего разлива они сами не вспомнят, что творилось.

Он откинул серебряную прядь со лба и, сунув пальцы подмышки (из окно неприятно поддувает), произнес:

— Я просил не связываться без предупреждения.

— Я твой отец, — отозвался из магической сферы Гатир де Нэвариус, — я оплачиваю твое обучение в академии Шэон, и буду связываться, когда захочу. Ясно?

Он требовательно посмотрел на сына синими, как два куска льда, глазами, в которых полыхает пламя. Холодное пламя драконов ледяного побережья.

Аморин нехотя кивнул — родитель прав, все счета за его обучение и гулянки оплачиваются из семейной казны. Но это цветочки, по сравнению с азартными играми папани и братца Лазурита, которые продули уже половину активов.

Аморин искренне надеялся, что однажды завещание деда вступит в силу, и он возьмет в руки управление золотыми запасам семьи де Нэвариус. Сам бы он справился с этой задачей куда более эффективно.

Отец словно прочел его мысли — губы искривились в довольной и какой-то победной улыбке.

Он проговорил:

— Сегодня, наконец, открыли шкатулку с завещанием твоего деда Ксанора, в честь которого, если вдруг забыл, тебя назвали. Семейный поверенный подтвердил твое право вступления в наследство…

— Слава огненной Илире, — выдохнул Аморин, ощутив, как с плеч прямо гора сваливается.

Даже не верилось, что он, наконец, выскользнет из этой жуткой и невыносимой опеки, тотального контроля отца, который почему-то уверен — сын без его участия ну вот ни за что не сможет распоряжаться своим образованием, финансами и вообще — жизнью. Может из-за старшего брата, Лазурита де Нэвариуса, рядом с которым он для отца всегда не достаточно ледяной, не достаточно пламенный, и вообще — не достаточно.

И теперь все — оковы падут. Он возьмет управление жизнью и деньгами в свои руки и лапы. Уже давно пытается сделать это, даже распределяет траты сам — вон, его переговорный шар создан самим Шарусом Вормином, гениальным виверном и ученым.

Только снисходительная улыбка ненаглядного родителя в гладкой поверхности шара как-то совсем не вдохновляла.

— Я знал, что ты обрадуешься, — проговорил Гатир де Нэвариус, как-то нарочно растягивая слова, — как и пункту в завещании о твоей женитьбе.

Аморин вытаращился в магический шар и вцепился в его стойку пальцами.

— Женитьбе? — оторопело выпалил он.

— Именно, — довольно отозвался его родитель. — В завещании ясно сказано, что оба внука Ксанора де Нэвариуса получают доступ ко своей доле наследства только после того, как обзаведутся официальными женами и будут уверены, что род де Нэвариусов на них не прервется.

Аморин ушам не верил.

Да как так?

Опять его папаша умудрился вывернуться так, что никак не получается уйти от его неусыпного и удушающего контроля. Какая свадьба? Он дракон! И имеет право, во-первых, на законную ветреность (это закреплено в декларации драконов еще со времен первых Агариносов!), а, во-вторых, если уж ему приспичит жениться, то сделает это по своей воле, а не потому, что родителю приспичило.

Ах, да. У родителя ведь свои планы на его часть наследства.

Нет уж, дорогой папаша, не выйдет.

— А Лазуриту ты уже сообщил эту расчудесную новость? — выдавил Аморин сквозь зубы. Кто бы мог подумать, что такая обалденная ночь превратиться в такое кошмарное утро.

Губы Гатира в магическом шаре растянулись в сухой улыбке.

— Лазурит в курсе, — сообщил он. — И, если ты не знал, у него на примете уже давно есть подходящая особь… особа.

Особь. Конечно, громкоговорящая оговорочка.

— А для тебя я уже подобрал девушку и она едет в академию Шэон для знакомства, — закончил Гатир.

Вот этого Аморин выносить уже не собирался. Папаня не просто давит на него — он решил устроить всю его жизнь, а потом (ну а как иначе?) запустить когтистые лапы в дедову казну, которую тот собирал не одну сотню лет.

— Хорошего дня, отец, — выдавил он сквозь зубы и сделал быстрый пас над магическим шаром.

Изображение в нем тут же потухло, а Аморин, на бегу натягивая блестящую рубашку и брюки, выскочил из комнаты. Знакомиться с какой-то непонятной подсадной уткой, которую папаня наверняка вынудил согласиться на эту аферу — еще полбеды.

Но еще больше Аморину не хотелось подыгрывать, сдаваться перед родителем, который всю его жизнь почему-то не доволен младшим сыном-драконом.

Куда он пойдет?

Да Илира его знает…

Может подальше? Переместиться в замок троюродной тетки и оттуда наблюдать за бешенством папани, когда подставная невеста приедет в Шэон и не обнаружит его в академии?

Карина быстро обмоталась полотенцем и вылезла из ванной, рискуя в темноте поскользнуться на мокром кафеле.

Ну, чудесно. Теперь у нее еще и электричество отключили. И никого не волнует, что пришлось уволиться с работы (коллектив невыносимый), задолженность по кредиту растет, а помочь, вообще-то, некому.

От холода кожа моментально покрылась мурашками. Она прошлепала мимо зеркала в коридоре к кладовке, покосилась на отражение. Черные волосы облепили плечи и спину до самого пояса, на бедрах пупырышки — конец сентября, отопление еще не дали (хотя бы, не перекрыли за неуплату).

Ничего, сейчас она запустит мини-генератор — хватит ненадолго.

Но, распахнув дверь в кладовку, Карина едва не уронила полотенце от испуга.

— Какого хре… — вырвался перехваченный страхом возглас и застрял в горле.

Прямо перед ней, в её личной кладовке уперся плечом в стену парень. В темно-красных брюках на бедрах, рубашка какая-то серебристо-блестящая, как у поп-звезд, и расстегнута на груди. Впечатляющей такой мужской груди, накаченной, на животе кубики пресса, весь такой атлетический. Волосы белые, точнее даже серебряные (как такое может из человека расти?!). Сам он выше нее на голову и смотрит как-то задумчиво пронзительно-голубыми, аж страшно, глазами.

На Карину накатила такая оторопь, что на секунду забыла, где находится. Но когда он чуть наклонил голову, почему-то улыбнувшись и продолжая её разглядывать, резко пришла в себя.

— А ну стоять! — заорала она не своим голосом и ухватила первое, что попалось под руку в полумраке кладовки.

Этим оказалась бейсбольная бита, она замахнулась. Брови парня приподнялись, губы чуть дрогнули в еще большей улыбке, а Карина запоздало поняла — полотенце больше ничего не держит, и оно благополучно валяется в ногах.

— Черт! — выкрикнула она, спешно подбирая полотенце и пытаясь прикрыться, одновременно продолжая замахиваться битой.

Но полотенце одной рукой никак обматываться не хотело, биту в таком положении тоже оказалось держать трудно — тяжелая, зараза.

В груди ухнула паника — она голая перед каким-то парнем, который непонятным образом проник в её квартиру! Надо вызывать полицию! Что ему здесь надо? Да что у нее за тупые вопросы?! Это вор! Или…

Картинки одна другой страшнее пронеслись в голове Карины с такой скоростью, что её качнуло. Едва удержалась на ногах, продолжая неловко прикрываться спереди полотенцем.

Парень с довольной ухмылкой все еще изучал её, нисколько не смущаясь ни вида Карины, ни биты.

— Может, положишь дубину? — вдруг предложил он бархатистым, каким-то обволакивающим голосом, и Карина опять на секунду растерялась. — Двумя руками с полотенцем полегче.

Он ей еще советовать будет? В её квартире?!

Видимо, возмущение и страх помогли вернуть ей голос, правда дрожащий и охрипший.

— Да, конечно! — выпалила Карина, трясясь. — Ворюга! Я вызываю полицию! Попробуй только с места сдвинуться!

Карина задрожала еще сильней — похоже, нарочно показная ярость незнакомца вообще не впечатляет. Он скрестил руки на груди, поигрывая красивыми грудными, и уперся плечом в стену.

— Вот кем-кем, а ворюгой меня еще не называли, — отозвался он сквозь усмешку.

Больше этого выносить она не могла.

Ужас какой-то.

Быстро отпрыгнув назад, Карина с силой захлопнула дверь и задвинула щеколду, прижавшись спиной к двери и тяжело дыша. Пускай только попробует сбежать, ворюга!

Мысли забегали, как перепуганные букашки — надо звонить в полицию. Вызывать… кого там положено вызывать, когда в кладовке обнаруживается незнакомый парень модельной внешности?

Но даже в такой патовой и безумной ситуации, не заметить его шикарной фигуры, идеальных черт лица, красивых мышц она не могла. Откуда такие вообще берутся? И сколько денег он тратит на то, чтобы так выглядеть? Наверняка сутками сидит в тренажерном зале, тренируется по программе, следит за сочетанием БЖУ. И эффект на лицо. Красивый, аж скулы сводит…

Стоп. Что у нее вообще в голове?!

С трудом отлепившись от двери, спотыкаясь о пуфик и журнальный столик, Карина сбегала в кухню и вернулась уже с мобильным телефоном.

— Я вызываю полицию! — крикнула она больше подбадривая себя, потому что этого вора-красавчика угрозы, похоже, вообще не волнуют.

Но вызвать полицию не вышло — телефон разрядился, а электричества у нет. И даже наличие генератора не облегчает ситуацию — во-первых, надо дождаться, пока батарея хватанет заряда, а, во-вторых, генератор в кладовке, а там — он!

Она нервно закусила губу, от страха дыхание участилось, сердце застучало быстро, будто только что стометровку пробежала, в голове зазвенело.

Страшно-то как!

Что делать? У нее в кладовке невероятно красивый незнакомец, вызвать никого не выходит, стоит тут полуголая посреди квартиры… Черт, она же до сих пор полотенцем прикрывается!

Отшвырнув бесполезный телефон, Карина спешно натянула домашние «треники», валявшиеся на диване и белую футболку. Так себе наряд для отпугивания незнакомцев — сквозь белое всё просвечивается. Блииин!

Из-за двери кладовки послышался приглушенный голос:

— У тебя отличная фигура, зря стесняешься.

— А ну замолчи! — прежде, чем успела подумать, выкрикнула она.

Будет ей еще какой-то «форточник» комплименты сыпать (хотя все равно приятно). Или нет, в форточку он точно залезть не мог — квартира на десятом этаже. Не альпинист же он, в конце концов. Тогда как? Как он сюда попал?

Карина тревожно покосилась на входную дверь — заперта. Ключи на крючке.

«Магия какая-то прям. Все страннее и страннее. И почему он в кладовке? Вряд ли его интересует старый пылесос и генератор.»

Вопросы лезли один за другим, как грибы после дождя, и происходящее все сильнее казалось странным, не логичным, каким-то… сюрреалистичным.

Решила выяснять. Полицию ведь все равно не вызвать. Прочистив горло, крикнула, стараясь, чтобы голос звучал уверенно и крепко:

— Ты кто? И почему у меня в кладовке?

— Может откроешь дверь сначала? — донеслось с той стороны.

Карина нервно усмехнулась — нашел дуру.

— Да сейчас, конечно, — отозвалась она. — Отвечай быстро.

— Ну ладно, — как-то безразлично отозвался парень из кладовки, — я Аморин де Нэвариус, второй сын Гатира де Нэвариуса, дракона северных лесов и владельца трех замков в этих землях. Могу еще поклон церемониальный сделать. Только тебе дверь придется открыть, чтобы посмотреть. Как тебя зовут, красавица?

Ну да, конечно.

Карина прослушала этот бред без особого энтузиазма. Только разозлилась больше. Думает, сможет провести её, вынудить отпереть замок своими байками. Как же! Она знает, что такое компьютерные игры, сама играла, пока двадцать не стукнуло. И вот уже полгода вообще никакие игры не интересуют. Да и какой там! С работой не пойми — что, кредитов куча (не стоило доверять «подруге», в итоге она с новым телефоном последней модели и стиральной машинкой, а она, Карина, — с кредитами).

Не до игр.

— Что ты несешь? — выпалила она. — Имя! По паспорту!

За дверью послышалось задумчивое мычание.

— М… не знаю, что такое «по паспорту», — проговорил парень, нарочно растягивая слова, — но при рождении меня нарекли именно так. А, ну еще второе имя есть. От деда. Но я им не пользуюсь. Только если документы подписать.

Карина скрипнула зубами — да нет, он форменно издевается. Несет околесицу, явно хочет с толку сбить, задобрить. А как только она откроет дверь, так и…

Воображение не смогло конкретно определить, что именно он может сделать, если она его выпустит. Зато перед глазами очень не вовремя всплыли его шикарный пресс и грудные мышцы. И эти пронзительно-голубые глаза. Прямо в самое нутро смотрели.

Делать-то что?

— Так, — настойчиво и твердо проговорила Карина. — Либо ты признаешься, зачем залез в мою кладовку, либо…

Она сама себе покривилась. Стоило придумать какую-нибудь основательную угрозу — он ведь, кажется, совсем не боится ни ее, ни полиции, ни даже биты, которая сейчас валяется под дверью.

Но ничего стоящего в голову не шло.

Она выпалила первое, что показалось годным:

— …либо я шарахну электрошокер! У меня он вот прямо тут!

Для виду Карина сделала паузу, будто берет электрошокер, которого у неё отродясь не было, и, на всякий случай, вновь цапнула телефон. Ну а что?

— Послушай, красавица, — донеслось из-за двери, и у Карины почему-то пробежали щекотливые мурашки по спине от того, как он опять произнес «красавица», — я обещаю всё объяснить, если откроешь дверь. Честное слово, я не причиню вреда. Самому не очень по душе здесь находиться.

Она хмыкнула напряженно — свежо предание, да верится с трудом.

Но пришлось признать — вариантов не так чтобы много. Телефон разряжен, электричества нет, она на десятом этаже, а с соседями не общается. Значит, если и выбегать на улицу в поисках ближайшего пункта полиции, он тут такого шороха наведет…

И страшно, и, вроде, если по-честному, не очень-то он и похож на воришку. Да и вопрос с его попаданием в кладовку очень уж интересный.

Карина тяжко вздохнула и покрепче ухватила одной рукой биту, а другой телефон (который будто шокер), и приблизилась к двери.

— Эй, — предупредительно крикнула она. — Ты там?

— Угу. Никуда не ушел, — усмехнулся незнакомец.

— Пошути мне еще, — хмуро отозвалась Карина. — Я сейчас открою дверь. И только пробуй что-нибудь выкинуть. У меня бита и шокер. Понял?

С той стороны двери раздался смешок.

— Ничего не понял. Открывай.

Такой ответ ее, конечно, не порадовал. Но что делать?

Осторожно, как в фильме ужасов, Карина отодвинула щеколду и толкнула дверь. Та отворилась нарочно медленно, еще больше придавая моменту какой-то мистичности что ли.

И вот, этот неописуемый красавчик в распахнутой рубашке снова смотрит на нее своими голубыми глазами.

Карина хотела замахнуться, чтобы как-то убедить в серьезности своих намерений защищать квартиру и личное имущество (шутка ли — ипотека на двадцать лет!), но не успела даже моргнуть — из кладовки вылетел прохладный вихрь, свалил с ног, а в следующий момент она ощутила себя на диване, придавленная горячим мужским телом.

Брыкалась Карина, конечно, на славу. Билась, дрыгалась, пыталась пнуть коленом в пах и вопила:

— Пусти! Гад! Полиция!

Но незнакомца ее трепыхания, похоже, только забавляли — придавил ей кисти к бархатной обивке и нависает ослепительной улыбкой (стоматолог у него, видать, дорогущий. Зачем тогда полез в чужую квартиру если свои деньги водятся?)

Сердце Карины тарабанило, в ушах звон, паника и страх буквально сдавили тисками со всех сторон. При этом ощущение мощного и горячего тела сверху вызывало дико не уместные и невероятные ощущения.

Кошмар какой…

— Да погоди ты, — наконец проговорил парень, явно наслаждаясь ее попытками укусить его за руку. — Не ори.

— Буду орать! По-ли-ци-я!!!

— Если не замолчишь, я тебя поцелую, — совершенно серьезно произнес незнакомец и на Карину это почему-то подействовало отрезвляюще.

Она замерла, вытаращившись прямо в его голубые глаза. Серьезно? Он это серьезно сказал? Вдруг он…

Парень, пользуясь моментом как-то бесстыдно скользнул взглядом по её лицу, затем чуть ниже, к ключицам, и она поблагодарила себя за предусмотрительность — дальше-то футболка. Пусть и не самая плотная, но хоть немного прикрывает.

И все же, под ней ничего нет, а белый материал не слишком помогает. Блин, вот попала-то…

От взгляда незнакомца стало как-то не по себе.

Карина закусила губу — и с какого-то перепугу так жарко? Вот чего-чего она от себя не ожидала — так этого. Какая нормальная девушка будет испытывать такое, когда к ней в квартиру ввалился какой-то парень? Пусть и красивый, аж дар речи пропадает.

Он смотрел на нее изучающе, долго, с таким выражением, будто пытается проникнуть в голову, что-то просканировать. Рентген у него в глазах что ли… На долю секунды Карина даже забыла, что лежит на диване, придавленная им, и толком не может шевельнуться.

Гипноз какой-то.

Довольный полученным эффектом, он, наконец, проговорил, продолжая как-то игриво улыбаться:

— Я сейчас тебя отпущу, а ты не станешь орать и кидаться на меня с дубиной. Да?

Карина промолчала. Вот этого обещать точно не могла. Хотелось почувствовать себя в безопасности, а бита этому очень способствовала. Да только под его взглядом Карина будто размякла. Он что, как этот из передачи про гипнотизеров — посмотрел и все, прощай воля?

Ну нет уж. Её ему точно не обдурить.

Она собралась и дальше игнорировать его (хотя как-то не очень получается, особенно когда во всем теле какие-то мурашки, а в районе груди растекается непонятное тепло).

Но незнакомец потребовал чуть более напористо и немного наклонился, будто и впрямь собирается поцеловать:

— Кивни, если поняла.

Матушки-батюшки…

По спине Карины прокатился жар, в голове все как-то перепуталось, она сама не поняла, почему так странно реагирует на происходящее. Или все дело в его обалденной внешности? Что ж, тогда он не правильно выбрал профессию — с такими данными ему на подиум, а не по квартирам лазать.

Он приблизился к ней еще сильнее, кожу обдало теплым дыханием, и голова от чего-то закружилась, Карина спешно закивала (не хватало еще сознание потерять. Мало ли, что взбредет в голову этому «аполлону»).

— Д-да… я не буду орать.

Парень выдохнул даже с какой-то досадой, но отстранился.

— Вот уж не думал, что могу напугать поцелуем, — отозвался он, пальцы на запястьях Карины разжались, а парень откатился в сторону и сел на диване, подобрав под себя одну ногу и упершись на подлокотник.

Что же это за дичь сейчас происходит такая? Самое время бояться. Ну… она и боится. Да только вот эти странные ощущения…

Ерундень какая-то.

Пульс отдает в уши, внутри все потряхивает, во рту пересохло…

Карине самой очень хотелось бы знать, что сейчас случилось и что вообще происходит. Язык перестал слушаться, а тело подчиняться, она еле отодвинулась к другому краю дивана и подтянула колени к груди, испуганно уставившись на незнакомца.

И зачем только она открыла эту дурацкую дверь в кладовку?

Парень, который назвал себя Аморином де Нэвариусом, или как-то так, продолжал пытливо скользить по ней взглядом, и почему-то казалось, что её скромная одежда ему вот совсем не мешает. Затем потер подбородок и проговорил:

— Как тебя зовут?

Знакомиться Карине не хотелось, но пришлось ответить, а то вдруг буянить начнет:

— К-карина…

— К-арина? — переспросил парень, как-то странно ворочая языком, будто на вкус пробует. — Буду звать тебя Кари.

— Это почему вдруг? — изумилась она, даже про страх на секунду забыла — никто прежде против ее имени ничего не имел.

— Потому, — пояснил Аморин, — что мне его так легче произносить. Кари. Так вот, тебе не надо меня бояться, Кари.

— Да уж, конечно, — буркнула она, удивляясь, как вообще может разговаривать, особенно после того, как её переименовали в специи.

— Серьезно, — заверил он, и даже брови приподнял для убедительности. Тоже мне, мастер невербальной коммуникации. — Если честно, мне нужна твоя помощь.

«Ну класс. Сейчас точно денег начнет просить. А их у меня не то что бы есть. А когда узнает об этом, захочет чем-нибудь другим получить эту самую «помощь». Хотя, блин. Трудно поверить, что такой красавчик может нуждаться в именно такой «помощи».

— Дело в том, — продолжил парень, — что мне нужно вернуться в мой мир. Слегка переборщил, и вместо другого замка, попал в другой мир. Да, не смотри на меня так своими зелеными глазками. Миров куда больше, чем тебе кажется. Но об этом не сейчас. Так что? Поможешь?

Карина действительно таращилась на него во все глаза.

Вот в чем подвох.

Он — чокнутый.

Вырядился в эту необычную одежду (что это вообще за материал такой?), каким-то чудом пролез к ней на десятый этаж и возомнил себя Леголасом. Как обидно — а ведь такой красивый.

— Ой, — постаралась она его торопливо успокоить (вдруг буйный), — ты только не переживай. Все будет хорошо. Ты, может, выпустишь меня, а я ну… позову кого надо?

Снова стало не по себе.

Полоумных ей только не хватало к её ипотекам, кредитам и неладами с работой. И все же действительно жалко — с таким лицом и телом и псих. Но… псих, не псих, а все равно от его присутствия как-то все внутри закипает. Да что это такое?

Взгляд парня стал снисходительным и каким-то покровительственным, он усмехнулся, красиво искривив губы.

— Представляю, Кари, что сейчас думаешь, — произнес он, откинув серебряную прядь со лба, — но я действительно тот, кем назвался. В трезвом уме и твердом рассудке. И мне действительно нужно вернуться. Согласись, драконам в твоем мире будут не рады.

Карина вымученно улыбнулась — ну, так-то он прав. Да только если бы это было правдой. Но ведь это не возможно!

И все же, она спросила, превозмогая дрожь и страх, голос прозвучал хрипло и жалко:

— Чем докажешь?

Аморин придирчиво оглядел комнату.

— Хочешь, чтобы я прямо здесь принял истинный облик? — поинтересовался он.

Так, теперь ему еще и её квартира не нравится. Ну вообще классно. Она вообще-то ее сама купила, пусть и в ипотеку, пусть и со скрипом.

Разумеется, в его бредни о драконах и других мирах Карина не поверила. Но вдруг он реально возомнит, что действительно превратился в гигантскую ящерицу и начнет крушить её маленькую квартирку?

— Нет, — уверенно сказала Карина. — Обращаться не надо. Какие еще есть варианты?

Пока у нее получается тянуть время — глядишь, и придумает, как выпутываться из ситуации.

Аморин снова усмехнулся, а Карина в который раз смутилась собственным ощущениям от его присутствия и взглядов. Блин… даже если этот парень полный псих, он нереально привлекательный. Или это какая-то отличительная черта всех психов?

— Ладно, — проговорил он. — Покажу кое-что. Обещай не испугаться.

Матушки-батюшки…

Ей даже представлять не хотелось, что он там себе понапридумал и как собрался доказывать свою «драконистость». Только не бы не начал буйствовать. Да только что ей остается?

Карина покосилась на биту, которая смиренно валяется на полу возле журнального столика и прикинула, как быстро успеет ее схватить в случае чего. Потом кивнула.

— Чудненько. Смотри.

А потом произошло то, чего Карина никак не ожидала и попросту застыла, не представляя, как реагировать.

Его глаза, и без того голубые, как небеса, засветились аквамариновым сиянием, волосы приподнялись, как если бы он был в воде, заискрились мерцающим серебром. А его кожа…

Шикарные грудные мышцы, кубики пресса, шея и даже невероятной красоты лицо покрылось настоящей серебристой чешуей, заиграла переливами, светом и какими-то искорками. От него пахнуло теплом, а все внутри Карины как-то странно откликнулось на это тепло, закипело, в груди ухнуло и забилось быстрее, низ живота от чего-то затомился. Она даже не успела понять, как быстро все произошло. И почему?..

— Как это… — только и смогла выдавить она, — не в силах оторвать взгляда от невероятного зрелища.

Ей же сейчас не мерещится? Она ведь действительно видит, как этот красавчик, вторгшийся в её кладовку, покрылся серебряной чешуей и светит глазами? Это… обалдеть…

Карина смотрела и смотрела, уже забыв и о вторжении, и о страхе, который превратился во что-то совсем не соответствующее ситуации, а пульсация в низу живота как-то ну вообще смущала. Но поделать с ней почему-то ничего не выходит. Ее будто заворожила, загипнотизировала эта красота… Вот блин… Хочется смотреть на него, хочется коснуться этих мерцающих и таких зовущих чешуек…

— Думаю, достаточно, — ворвался в странные грезы Карины его бархатный голос.

Парень быстро вернулся в нормальный, человеческий вид, а её еще несколько минут не отпускало — тянуло к нему, пульсировало и как-то слишком уж томилось во всем теле.

Нет, это точно какие-то глюки. Не может же она, приличная, современная девушка видеть все это.

Или может?

И если может, значит, это все — правда?

Ну вообще!

Он терпеливо ждал, пока она собиралась с мыслями, которые рассыпались, как песчинки на пляже и собираться не хотели. Когда кое-как пришла в себя, Карина проговорила сбивчиво, еле ворочая пересохшим языком:

— Это… что? Как ты это… сделал?

Аморин (теперь Карине уже пришлось поверить, что его действительно так зовут), терпеливо выдохнул и произнес:

— Как уже говорил, я дракон. И мне нужно вернуться домой. Для этого нужна твоя помощь. Небольшая. Обещаю, больно не будет, и ты ни коим образом не пострадаешь.

Да как она может ему помочь?

Если он действительно дракон (причем в её квартире!), то как она, обычная девушка двадцати лет, может хоть как-то быть ему полезна? Он ведь не собирается её сожрать? Хотя, вроде сам сказал, что не пострадает.

Тогда что?

В голове Карины царил хаос, а в чувствах смятение. Особенно после того, как она поняла, какие неуместные и слишком уж горячие эмоции вспыхнули рядом с этим красавцем. Или это все из-за его «драконистости»?

Вот блин же…

День перестал быть скучным окончательно.

Карина нервно сглотнула и произнесла:

— Э… Но… чем я могу… В смысле… как… Я хочу сказать, как я могу помочь тебе вернуться? Я же вообще… ну, не…

Он прервал её блеяния, усмехнувшись.

— Я уже все проверил. Ты подходишь.

— Проверил? — не поняла она, (когда это он успел что-то проверить. Или ей не показалось, что у него рентгеновский взгляд?).

Аморин кивнул.

— Когда лежал на тебе.

От формулировки щеки Карины вспыхнули, по телу уже во второй раз прокатился жар. Она даже отвернулась к окну — может облачка в небе как — то отвлекут, настроят на нужный лад. Но, как только вновь перевела взгляд на Аморина в вальяжно-дерзкой позе на диване, все повторилось — и жар, и смущение, и какое-то ну вот вообще не уместное тепло внизу живота.

Капец какой-то.

Нет, надо как-то собраться. Хотя бы попытаться.

Выдохнув, Карина постаралась взять себя в руки. Ведь все не так страшно — он оказался не вором, а… всего лишь драконом из другого мира. Чего тут такого. Драконы же каждый день к ней в кладовку залетают. Ага.

— Так… — протянула она, — и что мне делать нужно?

В следующую секунду этот невероятный дракон-Аморин придвинулся к ней и оказался так близко, что Карина охнула и отклонилась. Но далеко отстраниться не вышло — сзади подлокотник дивана, и она просто прогнулась в пояснице.

Положение снова получилось какое-то двусмысленное, а от тепла его тела её мелко затрясло. Нет, это что-то ненормальное. Похоже, действительно какое-то влияние дракона.

— Тебе делать почти ничего не нужно, — проговорил он, переходя на шепот. — Я увидел. Ты девственница. Этого достаточно. Мне просто нужна капля твоей крови.

Карина вспыхнула.

Как у него вообще язык повернулся об этом заговорить?! Она и с подругами не разговаривает на эту тему (мало кто в двадцать лет остается девственницей в современном мире. Её не поддерживали, считая, что она дура, если ждет принца на белом «ягуаре». А она не принца ждет, а просто достойного парня). А он вот так запросто и в лоб!

Что там ему еще надо?!

— К-крови? — запинаясь, переспросила Карина.

— Не бойся, Кари, — успокоил Аморин, беря её за запястье, и поднес ладонь к своему лицу. — Нужна лишь капелька.

Голова Карины снова закружилась. Он так близко, что его пьянящий, терпковатый и слегка мятный запах — дразнит, уже только от него теряется контроль, мысли разбегаются, а воля становится какой-то слабой, мягкой. Эти глаза, эти два аквамарина смотрят в самую душу, она видит собственное отражение…

— Капелька? — сбивчиво повторила Карина.

Он продолжал пристально и как-то загадочно смотреть ей в глаза, Карина ощутила себя кроликом перед удавом, но все системы организма, которые отвечают за опасность, почему-то молчат. Почему они молчат?!

Карина так увлеклась своим состоянием, что не заметила, как парень откуда-то достал маленькую золотую иглу и только успела ойкнуть, когда он быстро уколол ей палец.

Она ведь ему позволила это сделать!

Прежде, чем успела возмутиться, он поднес её палец ко рту и обхватил губами, зализывая место укола.

От прикосновения языка Карину окатило какой-то тугой волной, только спустя несколько секунд до нее со стыдом дошло, что это волна желания. Томительная, сладкая, она зовуще отдается пульсацией во всем теле.

Матушки-батюшки… Стыдно как.

Что же она творит…

Он продолжал скользить языком по её пальцу, а у Карины даже не было сил вырвать руку из его вообще-то мягкой хватки. Её будто окутала какая-то дымка, дрема, закружила в водовороте, легкие и мягкие прикосновения Аморина околдовывали.

Время исчезло, пространство тоже.

Она даже не заметила, что в какой-то момент, его ладонь оказалась на её талии, что подул ветер, и дракон прижал её к себе, продолжая дразнящими движениями ласкать палец. Кто бы мог подумать, что это может быть таким эротичным, таким заводящим.

Что же это за наваждение?..

Казалось, в воздухе гудит чей-то голос, какие-то заклинания, в которых Карина смогла разобрать только:

— Не бойся…

Почему-то в эту секунду она совсем не боялась. Стало так хорошо, что хотелось, чтобы это сладкое состояние, эта удивительная невесомость и пьянящие объятия дракона никогда не заканчивались.

Но едва додумала эту мысль, как в стопы что-то ударило.

Карина едва не грохнулась на пол — крепкая рука Аморина удержала на ногах. Сладкая дымка быстро рассеялась, голова закружилась, а жуткий холод вокруг опалил, будто очутилась в морозильнике.

Что случилось?

Сдавив виски, она шатаясь, отшагнула, высвободившись из его магнетических объятий, и повертела головой.

А потом пришла паника.

Тугая, мощная, как удар под дых.

Потому, что вокруг каменные стены какого-то подвала, из окна под потолком доносится цокот копыт, какой-то шум, время от времени мелькают сапоги и подолы платьев.

Платьев! Пышных, а совсем не коктейльных, какие носят нормальные люди!

Карина вытаращила глаза и повернулась к Аморину, горло сдавило, но она смогла выговорить:

Его озадаченный и удивленный вид, перепугал еще больше. Он хмыкнул и произнес, откидывая со лба прядь:

— В Шэоне. Но…

— Что «но»? Что «НО»?! — завопила Карина, вдруг обретя голос.

Осознание, что произошло что-то «из ряда вон», свалилось мощно и сильно, её аж повело, пришлось упереться ладонью в стену, холодную и сухую.

В Шэоне? Что значить в Шэоне? Что это вообще за место такое?

От холода, страха и паники Карину затрясло. И даже присутствие этого потрясающе красивого и обворожительного Аморина сейчас не внушало надежды, а его озадаченный вид только подлил масла в огонь.

Что происходит? Что?! Где она?!

Несколько секунд он молчал, потом поковырял языком в зубе, не размыкая губ, и произнес:

— Странно. Ты не должна была переместиться.

Аморин смотрел на зеленоглазую брюнетку, в чьей кладовке оказался по собственной невнимательности и из-за собственной же самоуверенности, и не мог понять, как вообще вышло, что она переместилась обратно в Шэон вместе с ним.

А девочка, надо сказать, весьма и очень себе. Полна грудь просвечивается сквозь эту бесформенную одежду, в подвале прохладно и ее соски встали. М… прямо маленькие вишенки. Будь они знакомы чуть дольше, или может, если бы она сама согласилась…

Так, стоп.

О чем он думает?

Дракон тряхнул головой, возвращая мыслям трезвость.

Сейчас вообще-то произошло вопиющее — он мало того, что каким-то непонятным образом вместо замка дорогой тетушки смотался в другой мир, так еще и с собой местную девушку притащил.

За это его главный магистр академии Шэон по голове точно не погладит. Без разрешения иномирян перемещать запрещено.

Девушка продолжала смотреть на него широко распахнутыми зелеными глазами и подрагивать от сырости. Блин, почему их в подвал-то переместило… Хотя, нет, лучше уж в подвал, не хватало еще, чтобы ее у видели в этом наряде — сразу поймут, что она не местная.

— Что значит «не должна была переместиться»? — выдохнула она, обхватив себя за плечи. — Куда? Почему… Что вообще случилось? Почему это все…

— Подожди, — проговорил Аморин, сам спешно соображая, как выкручиваться из ситуации. — Не вопи, как новорожденная виверна. Дай подумать.

— Подумать?! — закричала Карина. — Раньше надо было думать! Ты понимаешь вообще, что сделал? Ты!.. ты…

Девушка задохнулась от эмоций и отступила к стене, будто ища там защиты, но уперлась спиной в холодный камень и тут же шагнула обратно. На него посмотрела яростно и растеряно.

Вот дрянной вепрь…

Красотка-то права.

Если он сейчас притащит ее к магистру — поднимется скандал. Исключить его вряд ли исключат, но… рисковать не стоит. Тогда что?

Идея возникла внезапно и ярко.

Как он сразу не догадался. Сама судьба подкинула ему возможность поиграть на отцовских нервах. Что ж раз не удалось сбежать к дорогой тётушке, так он устроит веселье прямо в академии.

Только девочку надо успокоить. И себя, а то при одном только взгляде на нее, хочется немедленно стащить эту отвратительный белый балахон, сжать пальцами грудь, погладить дерзко вздернутые соски…

Аморин снова дернул головой — держи себя в руках, ледяной дракон, тут наклюнулось хорошее дело.

Он сделал шаг к девушке, вскинув ладони, мол, эй, я безоружен и не собираюсь вредить.

— Послушай… — начал он, — Кари. Я понимаю твое состояние…

— Понимаешь? — выпалила она, трясясь все сильнее — у девушки-то нет драконьей крови, которая не дает замерзать даже при минусовых температурах. — Да нифигашечки ты не понимаешь! Ты же дома! А я — непонятно где!

— Я уже говорил, — поспешил успокоить ее Аморин, — ты в Шэоне.

— Это прям все сразу объяснило, — фыркнула Кари и ее глазах заблестела влага.

Пользуясь моментом, он сделал еще шаг, затем еще, а когда она позволила приобнять себя за плечи (все-таки стресс делает с девушками всякое), проговорил терпеливо:

— Шэон — закрытая академия драконов, драконид, драунио и всех, кто хоть как-то связан со взаимодействием с драконами. Мы здесь учимся владению своими талантами, магическим и не магическим наукам.

Кари всхлипнула, подняв на него зеленые блюдца глаз, и запоздало высвободилась из его рук.

— То есть, я в логове зубастых хищников? — уточнила она дрогнувшим голосом.

В такой близи Аморин успел разглядеть желтоватые прожилки в ее радужке, крошечные ямочки на щеках, полные и чувственные губы, которые будто сами просят, чтобы их поцеловали.

Блин, он еще там, в кладовке оценил ее шикарное тело. О, да… тело у нее что надо. Тонкая талия, аппетитные бедра, и эта дразнящая грудь… Помоги ему огненная Илира, чтобы прямо сейчас не прикоснуться к ней. А девочка даже прикрыться не пытается, как там, в кладовке. Не ужели не понимает, на сколько заводит?

Что там она говорила?..

Логово? Хищники? Пожалуй, он сейчас самый опасный для нее хищник, и хочет он ее совсем не съесть, ох, не съесть.

— Ну, нет, — проговорил он, чуть охрипшим голосом и стараясь не выдавать возбуждения, которое шевельнулось в плотных штанах. — Драконы, конечно, зубастые, но совсем не чудовища.

Судя по взгляду, девушка не поверила, Аморин продолжил:

— Слушай, у меня есть идея одна. Для начала предлагаю покинуть этот жуткий подвал. Как тебе?

Покинуть это жуткое место Карине хотелось прям очень. И вообще в идеале было бы оказаться дома, под теплым одеялом, а все это чтобы оказалось просто сном. Обычным сном после перебора с фантастическими фильмами.

Но она уже несколько раз незаметно ущипнула себя за плечо — проснуться все никак не удавалось. Значит, она реально попала в другой мир! Реально!

Ну вообще трындец…

Холод и сырость подвала проникли уже будто до самых внутренностей (все-таки этот красавчик прав — выбраться куда-то в тепло надо), она спросила опасливо:

— И куда пойдем?

А действительно — куда? Куда поведет ее парень, который дракон, да еще с такой сногсшибательной внешностью?

Он поднял руку, видимо, хотел снова приобнять (да уж, конечно, прям сейчас она станет обниматься с первым встречным. Тот раз не считается — она была напугана. Да и сейчас, если честно, тоже. Но хотя бы мозги заработали), но Карина отшагнула и так посмотрела на парня, что тот сразу убрал руку за спину.

— Послушай, — проговорил он, пропуская ее вперед собой и пристроившись рядом чуть впереди, когда они двинулись по широкому и мрачному коридору, — я не сделаю тебе ничего плохого. Ну серьезно, чего так напрягаешься?

— Совсем не соображаешь, да? — огрызнулась Карина, понемногу обретая контроль над собой. — Повторить? Ты. Утащил. Меня. В другой. Мир!

Она рассчитывала, что ее слова как-то устыдят, ну или, на крайний случай, отрезвят этого «дэнди», но Аморин только пожал плечами, пригибаясь в полумраке под лепниной в форме драконьей головы

— Ну мир, ну другой, — протянул он скучающим тоном. — Прям, какое событие.

— Если для тебя это как за хлебом сходить, — с еще большим нажимом произнесла Карина, засовывая озябшие пальцы подмышки, — то для нормальных людей все немного странно. Ну вот совсем немного. Ага?

Она нарочно язвила и утрировала, надеясь хоть так донести до этого «аполлона» весь свой стресс. Но красавчик опять не прореагировал, только как-то снисходительно улыбнулся и немного ускорился.

Вот зараза!

Мало того, что ввалился в ее квартиру, смутил до красных щек, потом, по сути, похитил, а теперь еще и делает вид, что ничего не случилось. И ведет себя так, будто это она такая недалекая и неотесанная.

Ну вообще!

Ах, так? Ну ничего, она тоже может делать вот такую же надменную физиономию. Что, думает, если выглядит, как принц с обложки журнала, так и вести себя нужно так же? Да сейчас.

Она задрала подбородок и демонстративно уставилась вперед в полумрак (вообще-то не такая плохая мысль — в коридоре видимость на пятерочку по шкале от одного до десяти).

Так они и шли молча до самого выхода. Карина недовольно сопела, так скрывая свой до икоты глубокий испуг, дракон вышагивал рядом, прямой и благородный. И только когда впереди засияла арка выхода, он придержал ее за локоть и проговорил:

— Пусти меня вперед, проверю, все ли чисто.

— А что, — поинтересовалась сердито Карина, хотя внутри напряглась, — может быть «грязно»?

Красавчик Аморин только кивнул и шмыгнул вперед. Карина прям ощутила себя героиней приключенческого фильма. Вон, дракон осторожно пробрался к арке, выглядывает, в свете его профиль выглядит еще благороднее и привлекательнее. И эта блестящая рубашка ему идет, а сзади штаны очень классно обтягивают ягодицы…

Ой, матушки-батюшки… О чем она? Опять повело не в ту сторону? Надо не забывать — этот Аморин — гад и зараза, это из-за него она попала сюда, в совершенно чужое место и теперь понятия не имеет, как быть.

Пока она стыдливо разглядывала мощную и слишком уж притягательную фигуру дракона, тот успел вернуться. Карина вздрогнула, когда он заговорил совсем рядом (как он так незаметно подошел? Или это она со своими мыслями так упорхала?).

— Вроде никого, — сказал он. — Мы со стороны северного фойе. Сейчас обед, все либо на занятиях, либо еще где. Тут народ только между парами.

— Ой, ну и прекрасно, — отозвалась Карина, хотя точно сказать, что именно прекрасно не могла. Просто жутко бесила эта непринужденная манера дракона — он что, действительно считает, что все нормально?

Блин, похоже — да.

— Я выведу тебя через это крыло, — сказал Аморин, глядя на нее своими лазурными глазами, от которых по спине в который раз пробежал жар, а в низу живота как-то совсем не кстати разлилось тепло.

Карина сначала испугалась, а потом разозлилась на себя за такую странную и дикую реакцию на этого Аморина-дракона. Нет, ну может он и дракон, ну ладно, очень красивый дракон (хотя других она пока не видела), но вот это вот тепло… и пульсация… Вообще не в тему.

Чтобы отогнать непрошенные ощущения она сложила руки под грудью и поинтересовалась, как можно более сухим голосом:

— И куда ты меня собрался вести если не секрет?

Аморин поманил её за собой в фойе со словами:

— Ну, пока к себе в комнату, а там…

— Что-о-о? — выдохнула Карина. Вот такой неприкрыто наглости она точно не ожидала и запальчиво добавила: — И что мы там будем…

Но закончить не успела — они вышли из темноты коридора, и Карина буквально налетела на широкую и костлявую грудь в фиолетовом балахоне. Со стороны Аморина послышалось напряженное цыканье, а когда она подняла взгляд, над ней нависло сухое, строго и похожее на орлиное лицо мужчины лет пятидесяти.

Он смотрел строго и испытующе черными, как угольки, глазами, и Карина невольно вжала голову в плечи. Ну вот блин, куда еще она встряла с утра?

Мужчина и впрямь внушает уважение и, если честно, страх. Высокий, с заметной проседью в черных до плеч волосах. На груди золотой медальон в виде драконьей головы на цепи толщиной в палец.

— Потрудитесь объяснить, — заговорил этот внушительный тип, — почему адептка Шэона разгуливает по академии в таком непристойном виде? И напомните ваше имя, из-за вашего вопиющего наряда вас невозможно узнать.

Карина только и смогла, что раскрыть рот. Наряд-то у нее действительно — матушки-батюшки. Белая футболка, спортивные треники для дома, и даже лифчик не пододет. Волосы полусырые (после ванны еще не высохли), а на ногах домашние тапки.

Да уж, та еще, путешественница по другим мирам.

Только она собралась ответить этому «фиолетовому», что оказалась тут случайно и что во всем виноват вот этот вот ослепительный красавчик, но Аморин ее опередил.

— Лорд магистр, — произнес он с коротким, но учтивым поклоном, — вы все неверно поняли.

— Так потрудитесь объяснить, адепт де Нэвариус.

Магистр перевел строгий взгляд на Аморина, и Карина испытала почти физическое облегчение. Как же он вглядывается — бррр… Просто жуть берет. Или у них тут у всех в глазах рентгены? Хотя… нет. Если у этого тоже он был, заметил бы, что не в порядке у нее не только одежда.

Аморин, тем временем, выпрямился и проговорил:

— Мы с адепткой Кари проводим эксперимент по воздействию холода на обделенные слои населения, у которых нет возможности обзавестись теплой одеждой.

Соврал и даже бровью не повел!

И о чем? Об одежде? Это выходит, она обделенный слой населения? Ну вообще замечательно.

Но магистру такой ответ показался куда интересней, чем ей. Он приподнял бровь и заложил за спину руки, выпрямившись еще сильнее (Карина сама невольно чуть не встала по стойке «смирно»).

— Решили заняться наукой, как уважаемый Шарус Вормин? — поинтересовался он.

— Совсем немного, — покривился Аморин.

— И что же? Каковы результаты?

Аморин пожал плечами и произнес уверенно (вот же! Врет и не краснеет!):

— Выяснилось, что без поддержки обеспеченных людей и главное — драконов, такие группы населения практически беспомощны и не способны к самостоятельному выживанию.

Карина буквально закипела, едва сдержалась, чтобы не выпалить ему все, что думает о нем, об этой неведомой академии и вообще — обо всем этом. Но сдержалась — если Аморин так выкручивается, значит, магистру действительно не следует знать, что она из другого мира.

Лицо магистра, тем временем, как-то поскучнело, он резюмировал:

— Значит, ничего нового.

Аморин только руками развел, мол, кто ж знал, магистр добавил:

— Если ваш эксперимент завершен, потрудитесь переодеть вашу помощницу в надлежащую одежду. Недопустимо, чтобы адепты увидели ее в таком облачении.

Охотно закивав, этот дракон-красавчик цапнул Карину за локоть (от чего под кожей опять не к стати разбежались щекочущие мурашки) и потянул за собой, спешно соглашаясь с магистром:

— Да, разумеется, лорд Радэус. Конечно же мы потрудимся. Честное слово, магистр.

Он торопливо потащил Карину через фойе, даже не дав толком сказать магистру «до свидания», хотя, если честно, встречаться с ним она особо желанием не горела. Но, что-то подсказывает, встретиться с ним все же придется.

Когда страшный и суровый магистр остался позади, Карина, наконец, смогла выдернуть локоть из его цепких и каких-то обжигающих пальцев.

— Обделенный слой? — прошептала она гневно. — Между прочим, я сама ту квартиру купила! В ипотеку, если хочешь знать.

— А что я должен был сказать? — отозвался Аморин. — Что ты полуголая девчонка из другого мира, которую я случайно сюда притащил?

Карина аж задохнулась от негодования. Это он во всем виноват, а говорит так, будто это она навязалась на его безвинную голову. Совсем охамел этот красавчик!

— А может и должен, — резко бросила она.

Дракон не ответил, только нахмурил свои идеальные брови, между которыми пролегла недовольная морщинка.

Надо же, какие мы нежные. Кто бы мог подумать, что такой самодовольный, ослепительный дракон может на нее… Обидится? Ну, это, наверное, слишком громко сказано, но Аморину явно не нравится, что она ему пеняет. А что? Вообще-то она только правду по этому поводу говорит.

— Ты мог бы хотя бы объяснить ему, что сам во всем виноват, — не выдержала Карина после пяти минут молчания, когда они через пару анфилад вышли во внутренний двор. И тут же раскрыла рот, на секунду забыв обо всем и восторженно выдохнув: — Обалдеть… Красота какая…

А восторгаться, определенно, есть чем.

Большая, утопающая в зелени площадь, в середине фонтан с десятком струй, которые каким-то чудом закручиваются в похожие на спирали круги. За площадью корпус с башенками, между которыми курсируют огромные прозрачные шары. Прямо в воздухе! И, кажется, внутри этих шаров… Люди?

Карина так оторопела, что даже дар речи потеряла:

— Ого… — только и смогла поднять брови она.

Аморин, развернулся к ней со строгим и очень недовольным лицом (видимо, хотел наехать или еще как-то съязвить), но, похоже передумал, проследив за ее взглядом.

— Нравится? — спросил он.

Карина оторопело закивала.

Нравится ли ей?

Конечно нравится! Где еще такое увидеть? Даже в ее мире, вообще-то очень современном и технологичном, вот так в шарах никто не летает. А этот фонтан — вообще что-то улетное.

— Это спальные корпуса, — пояснил красавчик-дракон, кивая на башенки, — вон в той живу я. А во-он та, самая большая с черной крышей. Принадлежит магистру Радэусу.

— Это вы что… — завороженно глядя на студентов, мирно плывущих между башенками в прозрачных сферах, — каждый день вот так… летаете?

Дракон пожал плечами.

— Ну, у некоторых и свои крылья есть.

Едва закончил фразу, мимо пронесся такой вихрь, что Карину буквально снесло и с силой швырнуло в объятия Аморина, тот успел поймать, и Карину в который раз прошибло током от его прикосновения. Да что за наваждение такое! Ее вообще когда-нибудь так прошибало от близости с парнем?

Хотя, о чем она?

Парня у нее как-то в общем-то и не было.

Руки дракона сильные, горячие, бережно придерживают ее под спину и за талию, она даже слышит его глубокое и ровное сердцебиение. Блин, они так близко, его лицо нависает сверху, глаза прямо на нее, и его губы…

Ох, матушки-батюшки…

— Не ушиблась? — вкрадчивым шепотом спросил он, и от него у Карины едва колени не подкосились. Нет, надо с этим что-то делать. Разве может нормальная девушка так реагировать на незнакомого (они, по сути, не знакомы толком) дракона?

И все же реагировала.

Она покачала головой.

— Вроде нет.

Дракон поднял взгляд и прокричал грозно вслед вихрю:

— Смотреть надо, куда летишь!

— …извини де Нэвариус, — донеслось из далека глухое, — не рассчитал…

Карина так и не смогла понять, кому принадлежит голос, и кто только что ее едва не снес, но одно знала точно — ей почему-то, по какой-то непонятной причине вдруг стало так уютно и комфортно в руках дракона, что сама испугалась.

Так ведь не должно быть? Правда?

А он снова перевел на нее взгляд своих голубых, глубоких, как ледяные озера, глаз, и смотрит. Смотрит так, что она уже даже не злится почему-то, и академия Шэон уже не кажется такой страшной, и вот это тепло по всему телу, и пульсация внизу живота…

Почему так приятно? Что за наваждение?

Это потому, что он — дракон?

Карина не знала, сколько они вот так простояли, и очнулась лишь, когда рядом кто-то жеманно и предупредительно покашлял. Аморин нехотя отпустил ее, они оба развернулись к фонтану, возле которого сложив пальцы на передней части дико пышного платья застыла рыжая девица.

Глаза сверкают, как ягоды рябины (да-да, они оранжевые!), губы сжаты в тонкую полоску, а сама она бледная и покрытая красными пятнами (очень злится, видимо).

— И почему ты обнимаешь какую-то полуголую девку? — выдохнула девица, вскинув подбородок. — Потрудись объяснить, Аморин.

Когда Аморин увидел Ильмию возле фонтана — едва сдержался, чтобы не скривиться.

Раскопыть их всех виверна…

Серьезно? Ильмия Рафаон? Папаня решил подогнать ему в невесты Ильмию? Знал Аморин ее, конечно, с детства, и, конечно, она, как и остальные три сестры из семейства Рафаон, была в него влюблена. Причем не то, что бы тайно. Три сестры со временем одумались (у любой нормальной девушки, в конце концов, появляется чувство уважения к себе, и она прекращает бегать за тем, кто не отвечает ей взаимностью), но с Ильмией это не прокатило. Ильмия вбила себе в голову, что она его судьба и они непременно должны быть вместе.

Блин… Папаня вообще нормальный? Неужели никого другого не было? А братцу Лазуриту он тоже сам выбрал невесту или позволил своему любимцу проявить самостоятельность?

— И тебе привет, Ильмия, — проговорили Аморин, нехотя отпуская Кари, такую мягкую, тёплую в его руках. Твою ж за ногу… Она ведь действительно очень приятна на ощупь.

Девушка возле фонтана, рыжая и с тыквенно-оранжевыми глазами, скрипнула зубами и произнесла, воинственно шагнув вперед:

— Я еще раз спрашиваю, какого аспида та обжимаешься с какой-то девкой, когда приехала я, твоя законная невеста?

Аморин терпеть не мог, когда его принуждают к чему-либо, а к браку — тем более. Кто бы мог подумать, что для обретения самостоятельности ему придется жениться. Причем посреди учебного процесса. Ну конечно, папаня не в курсе, что в Шэоне как раз сейчас самый разгар обучения и все со всей силы готовятся к конвенту интеграции драконовых видов. Ему всегда было плевать на его интересы. Старый змей только и ждал момента, когда сможет запустить лапу в дедову казну, и вот — назначенная дата пришла. И папаню ждал не очень приятный сюрприз. И он, естественно, придумал новый план.

Да только у Аморина свои взгляды на жизнь. А вырваться из алчных лап дорогого папани хочется до зуда в крыльях.

Невесту он ему прислал. Ха!

Ничего, он ему устроит сюрприз.

Он покосился на Кари — та переводит оторопелый взгляд с него на Ильмию и обратно. Еще бы, Ильмия из рода василисков, сама магического дара не унаследовала, но кровь рода в ней говорит сполна: суховатая, тонкая, с густыми рыжими волосами и большими миндалевидными глазами цвета осенней рябины. В целом вполне себе ничего (будь он таким же хитро… умным, как Лазурит, согласился бы и на это. Только он — не Лазурит), хотя грудь могла бы быть побольше. Но Ильмия достала его своим вниманием еще в детстве. Связывать с ней жизнь Аморин точно не собирался.

Ухватив пытающуюся смыться Кари за локоть, он дёрнул ее обратно к себе и прижал так крепко, что сам испугался — не сломал ли что. Блин… она такая тёплая, зовущая, и пахнет приятно. Ильмия рядом с ней вообще не вызывает… ничего.

Или это все из-за тонкой одежды, сквозь которую ему отчётливо видны аппетитные формы этой Кари? Вот же они, приподнявшиеся вишенки сосков, их так и тянет погладить пальцами… Это от прохладного воздуха или все-таки она рада его видеть? С таким успехом ему скоро кое-что в штанах начнёт мешать ходить…

О, блин… о чем он?

— Понимаешь, Ильмия, — начал он, выгоняя грезы из головы и сильнее придавливая к себе Кари, которая настырно и незаметно пытается вырваться из его крепких объятий, — тут все не так просто.

Рыженькая вскинула подбородок и потребовала:

— Может уже объяснишь? И перестанешь ее тискать?

— Не перестану, — с почти злорадным упоением произнес Аморин, ловя себя на том, что едва сдерживается, чтобы не скользнуть ладонью ниже по спине этой Кари и не сжать вздернутую задницу.

— Что-о-? — выдохнула Ильмия.

Аморин пожал плечами произнёс, с упоением предчувствуя реакцию рыженькой:

— Видимо накладка вышла. Дело в том, что я уже нашёл невесту.

— Нашел? — ошарашенно выдохнула рыженькая.

— И кто же она? — фыркнула, все еще не веря Ильмия. — Какая-нибудь дурочка с факультета?

Аморин повернул голову к Кари, скользнул взглядом по ее пухлым губам (блин, она ведь действительно хороша) и сказал, почти не скрывая злорадной улыбки:

— Вот она.

Карина в его руках так оторопела от неожиданности и раскрыла рот, что Аморин чуть не зарычал — дрянной вепрь! Он что, действительно ей не нравится?

Не нравится?!

Да когда такое было? Чтобы он не нравился женщине? Никогда!

Или он теряет сноровку?

Ильмию ошарашило еще больше — она выдохнула (была бы драконом — точно столб огня выпустила бы), и отшагнула, присев на край фонтана. В оранжевых глазах застыло недоумение.

— Вот эта?! Но как… — спустя пару секунд выдавила она. — Твой отец сказал…

— Он сам не в курсе пока, — поспешил пояснить Аморин. Рассусоливать с Ильмией сейчас ему точно не хотелось.

Рыженькая как-то осела на бортике фонтана и пару секунд молчала, а потом подняла на него полыхающие, полные бешеного огня глаза.

— Это унизительно, — замеиным шёпотом выдавила она.

Аморин не хотел обижать ее, но выбирая между своим счастьем и чужим выбрал первое. К тому же ему с детства не нравились девушки, которые вешались на него, видя в нем кого угодно — сына семейства ледяных драконов де Нэвариус, красавчика, успешного адепта академии Шэон. Но ни одна, ни одна из всех его девушек (а их было немало) не видела в нем его.

И Ильмия входит в их число.

— Ничего личного, Ильмия, — отозвался он. — Все вопросы к папане.

После чего развернулся и повёл упирающуюся Кари через внутренний двор в сторону спальных корпусов.

Сказать, что Карина обалдела — это ничего не сказать. Она даже не смогла толком сопротивляться, пока этот красавчик-дракон тащил ее через площадь мимо фонтана к какому-то агрегату, похожему на огромную паровую машину, из которой вылезают здоровенные воздушные пузыри. Туда время от времени заходят люди и… поднимаются в воздух. Прямо в шарах!

Он что, ведет ее к ним?!

Карину затрясло.

— Ты что устроил?! — выпалила она, наконец вырвав локоть из его горячих, цепких пальцев. — Какая невеста? Совсем спятил?!

— Успокойся ты, — шикнул на нее дракон и снова схватил за локоть. На этот раз она не смогла высвободиться.

Да что он себе позволяет в конце концов?!

— Пусти меня! — потребовала Карина. — Ты меня к шарам тащишь? Я туда не полезу! Ни за что!

Она снова задергалась, демонстративно намекая, что вообще не намерена никого слушать и вести себя, как покорная дуреха. Нет, ну в самом деле. То, что она попала в другой мир еще не значит, что ею можно помыкать и указывать что делать.

А тут вообще — невеста! Совсем обнаглел красавчик.

— Будешь продолжать дергаться, — на секунду остановившись и наклонившись над ней, произнес Аморин, — закину на плечо и понесу. Поняла?

Карина на секунду застыла, буквально утонув в холодных озерах его глаз. Черт, все же он до дрожи в коленях красивый. Так нельзя, так не бывает. Слишком. Он слишком хорош. Но наглый, как танк. А наглость она терпеть не собирается. Пусть даже от парня с такой внешностью.

Что там он говорит?.. Закинет на плечо? Да пусть с начала догонит!

Карина сделала самое смиренное лицо, на какое оказалась способна в эту секунду, и опустила взгляд.

— Поняла, — кротко произнесла она.

Это возымело эффект, хватка на локте ослабла.

Дальше Карина не мешкала (будут еще всякие драконы диктовать ей, как себя вести и что делать). Резко дернувшись, она рванула в сторону и бросилась влево по брусчатке, подальше от этой жуткой машины с шарами и самодовольного дракона-красавца.

В след только услышала:

Но Карина не слушала. Она усиленно работала ногами и руками, скользя в домашних тапках по гладким, отполированным камням мощеной площади. Вон там, вдали между каким-то домиком и стеной башни узкий проход, туда она и прошмыгнет.

Правильно ли делает, что удирает? Ей нужно подумать, обмозговать все, прийти в себя, в конце концов. И вот это определенно правильно. Ладно еще, что перенесли в магический мир (это как-то интересно даже).

Но замуж?!

Нет уж, дорогой дракон. Так предложения не делают.

Она слышала за спиной стремительно приближающийся топот, но попытки заниматься пробежками сделали свое дело — в проем между домами Карина шмыгнуть успела.

Только оказалось, направление выбрала совсем неудачное — едва влетела в этот проем, стопы заскользили и взлетели в воздух, а она больно шлепнулась на спину. Вскрикнула. Но на этом не кончилось — ее понесло куда-то вниз, как на водяной горке, закручивая, ударяя о стены и подкидывая на небольших трамплинчиках.

— По-мо-ги-те! — выкрикнула она сдавленно, в очередной раз взлетев на полметра.

Какого черта ее понесло в этот проход…

Карина неслась, казалось, вечность, пыталась растопырить руки и ноги, чтобы хоть как-то затормозить, старалась упереться пятками, но все без толку — поверхность скользкая, склон крутой, а она несется, как болид в неизвестном направлении по этим русским горкам.

А потом ее вышвырнуло, как пулю, с резко обрывающегося трамплина. Карина даже на секунду ощутила невесомость, а потом пришло осознание — летать-то она не умеет! Но поняла Карина это уже в тот момент, когда полетела с чудовищной высоты в пропасть.

Внутри успело перевернуться всё, в голове пронеслась жизнь, начиная от деревни, где бабушка в одиночестве воспитывала ее, заканчивая вот этим самым моментом, когда она, растопырив руки и вопя, летит в бездну.

Шапки деревьев внизу, похожие на брокколи, стремительно приближаются, совсем рядом мелькает вертикальный скальник. Матушки-батюшки… Она сейчас разобьется…

Тело болит от стремительного спуска и ударов о стены. И даже зарыдать не выходит — воздух заливается в легкие и срывает слезы с глаз.

Карина зажмурилась. Лучше уж не видеть этой приближающейся поверхности, не видеть, как быстро сокращается срок ее жизни…

Она уже приготовилась к страшной боли, подготовилась к неизбежному концу — ничего ведь не поделать. Какая ирония, хотела сбежать от дракона, а сорвалась в пропасть. Глупо как.

Затем случился толчок. Сильный, но мягкий. По ушибленному телу прокатилась волна тупой боли, и Карина не сразу сообразила, что она не похожа на то, чего ожидала — думала всё, конец ей пришел. Лишь, когда ветер перестал разрывать рот и пытаться содрать одежду, поняла — что-не так.

Или про смерть все врут, и она вот такая, приятная и невесомая?

Через несколько секунд до нее дошло, что ей почему-то тепло и растерянно раскрыла глаза.

Огромные синие лапы с когтями размером с собаку бережно держат ее на манер колыбели. Прямо над головой такое же темно синее брюхо с переливающимися чешуйками, а внизу, на сколько хватает глаз, огромный зеленый ковер, уходящий в горы, где оранжевый шар солнца плавно ползет к закату.

— Обалдеть… — только и смогла выдохнуть Карина, неосознанно вцепившись в коготь и привстав на коленях.

Она летит… Летит на такой головокружительной высоте, в лапах… Матушки-батюшки! В лапах дракона! Стоп. Красота красотой. Но куда он ее несет? И это… это ведь Аморин? Других драконов она не знает. Блин! Настоящий дракон! Несет! Её!

Во рту пересохло, сердце, которое до этого от ужаса вообще, кажется биться перестало, сейчас бухнуло и пустилось вскачь.

Снова стало страшно до жути.

Она закричала первое, что пришло в голову:

— Отпусти меня!

Дракон повернул огромную, голову, чешуя на морде заиграла голубыми переливами в солнечном свете, а лазурные глаза сверкнули гневом.

— Уверенна? — пронеслось непонятно откуда в голове.

Карина сжалась в комочек — кажется, она разозлила дракона.

Теперь Карине хотелось вообще испариться, исчезнуть, закопаться в землю, подальше от этого гневно сопящего огромного зверя, в чьих лапах она сидит. Да вот беда — земля далеко. Очень далеко.

Что он собрался делать? Куда несет? Аморин (мамочки, хоть бы это оказался Аморин, а не какой-то другой дракон. Кто знает, сколько здесь таких?! С Аморином она хотя бы знакома) явно не светится от радости. Вон, как поглядывает, выворачивает длинную чешуйчатую шею.

Ну, точно сожрет…

— Куда ты меня несешь? — спросила Карина, потирая ушибленные бока и все еще надеясь, что этот громила ответит. И блин, даже в таком виде он почему-то вызывает какой-то странный трепет в теле. От прикосновения теплых чешуек по коже мурашки.

— Ты ведь Аморин?

Дракон снова вывернул голову прямо в полете и фыркнул, из ноздрей вывалились клубы голубого пара, в воздухе заискрились снежинки. Потом он накренился и пошел по дуге в разворот, плавно взмахивая крыльями. Карина восприняла это как «угу, Аморин».

Да уж, когда бы она еще с драконом полетала.

И все же, несмотря на страх и ужас перед неизвестностью и после стремительного полета по проходу, Карина не могла отделаться от ощущения тепла и пульсации в районе живота. Это странно, дико и жутко будоражит. Вперемешку с болью от ушибов — вообще дурь какая-то.

Какого ляда вообще это происходит? Нет, ну в конце концов еще можно понять, когда млеешь от красавчика-парня перед собой где-нибудь в кафе или… ну ладно, даже в кладовке. Но от настоящего дракона?!

С каких пор, точнее почему вообще она это все испытывает? Почему так пульсирует низ живота, почему хочется прижаться к этим огромным пальцам, почему по телу разливается жар?..

Ох, нет. Держи себя в руках, Карина. Бред какой-то.

Она даже не знает, куда он ее несет и что собирается делать, а тут мысли полезли вот совсем не вовремя.

Она попыталась сосредоточиться на ситуации. В конце концов, нужно как-то охладить голову, заставить себя рассуждать трезво, а не поддаваться непонятным диким инстинктам.

Значит что? Она в лапах дракона летит на одурительной высоте. Теперь летит, кажется, обратно к академии, как её… Шэон.

Вообще-то красивое название. И выглядит с этого ракурса невероятно.

Оказывается, Академия выстроена на утесе (с которого она и сорвалась). Ну у кого хватило ума построить академию на такой скале?! Тут же высоты километр точно! Но красиво, ничего не скажешь. Крыши спальных башен серебрятся коричневой черепицей, а на самой большой башне (как сказал Аморин, башне магистра Радэуса) черепица, как дегтем обмазана — чернючая. Сама академия на скале шикарно контрастирует с лазурным небом и оранжевыми облаками. Можно было бы наслаждаться красотой, если бы она не боялась.

Дракон не отвечает — то ли не умеет говорить в этом облике, то ли не хочет. Ну классно вообще.

Монолит академии Шэон плавно приближается, она уже даже начала привыкать к мерному покачиванию в теплых лапах. Когда дракона тряхнуло, а сам он зарычал, как ощетинившийся пес.

— Дрянной вепрь… — пронеслось в голове во второй раз, и Карина не сразу поняла, что это все-таки не ее мысли.

Так, минуточку.

Тогда чьи?

Значит он все же разговаривает в этом облике?

— Эй, — позвала она осторожно, боясь разозлить создание, которое несет ее на головокружительной высоте, а значит злить его — самое последнее дело. — Все нормально?

— Относительно, — раздраженно прорычал в голове голос.

— А поточнее?

— Сама посмотри, — беззвучно отозвался дракон и кивнул вперед, а Карина сделала мысленную заметку уточнить, как вообще у них сейчас получается разговаривать.

Она старательно вглядывалась вдаль, но ничего, кроме академии не видела. Уже решила, что Аморин попросту издевается, когда из-за крыши вылетела громадная туша еще одного дракона — синего, как бесконечные воды океана.

Карина впечатленно охнула. Даже с такого расстояния заметно — синий дракон немного больше Аморина, и гребень, вон, на голове шипастый, и крылья пошире. И летит он очень целенаправленно в их сторону.

Ее накрыла паника.

Тут с одним драконом попробуй справиться! А еще второй объявился. Нет, к такому ее жизнь не готовила.

Карина вцепилась в коготь красавчика-дракона и выпалила, как на духу:

— Кто это? Он опасен? Он сожрать меня хочет? Блин! Здоровый какой! Ты можешь сбежать? Улететь? Что делать? А? Что?

Дракон-Аморин как-то многозначительно фыркнул, раздувая бока, Карина услышала утробное рокотание в его груди, будто там зарождается камнепад.

— Не сожрет он никого, — произнес Аморин безмолвно.

— Да? Уверен? А чего тогда летит?

Её просто трясло от паники.

— А сейчас узнаем, — отозвался дракон. — Это Лазурит. Мой братец.

Карина вздрогнула.

Еще братца драконьего ей не хватало.

Драконы тем временем сближались, Карина наблюдала за этим, вцепившись в коготь Аморина до белых костяшек. Чего она боится? Она ведь родственники. Должны быть рады встрече. Хотя… Родственники тоже разные бывают. У нее их вообще нет. Не осталось в смысле. А, судя по тому, как отзывается Аморин о своем брате, встречаться с ним желанием он не горит.

Вот попала так попала.

Когда между драконами осталось метров пятьсот, они резко зависли в воздухе, Карину от толчка колыхнуло, хорошо, что держалась за коготь, иначе стукнулась бы подбородком.

— Ты опять ослушался отца! — отчетливо услышала Карина голос в голове, похожий на Аморина, но более дерзкий и взвинченный.

— И тебе привет, — отозвался ее дракон-красавчик (её?! Когда это она начала так думать?)

Синий дракон покосился огромный сапфировым глазом с вертикальным зрачком на Карину, и ей показалось, что морда скривилась.

— Хочешь сказать, это она? — брезгливо отозвался синий. — Девка, которую ты выбрал себе в невесты? Вот эта голодранка?

Карина вспыхнула.

Ну вот это уже ни в какие ворота не лезет! Сначала ее, можно сказать, похищают, потом тащат в академию, выдают за адептку, потом тащат замуж, а теперь еще и голодранкой обзывают!

— Я бы попросила! — огрызнулась она, обалдевая от собственной смелости, которая вообще не понятно откуда взялась.

Синий дракон даже надбровные дуги поднял (не понятно, как вообще это можно сделать — там же щетинки и чешуя), морда оскалилась, Карина невольно отпрянула, от двух рядов острых, сверкающих зубов.

— Она понимает дракозаль? — бросил он, презрительно ощериваясь.

— В Шэоне многие неплохо владеют дракозаль, — отозвался Аморин, а Карина сдвинула брови, пытаясь сообразить, о чем конкретно речь и что такого она понимает. Но решила уточнить это попозже. Сейчас не до этого.

Драконы плавно поплыли по кругу, оставаясь друг к другу мордами, не смотря на теплоту лап Аморина, Карина начала подмерзать — все-таки на такой высоте холодно, да и ветер не слабый.

Синий брат Аморина снова произнес дерзко:

— Так ты подтверждаешь, что это твоя невеста?

— Подтверждаю, — резко огрызнулся Аморин, и Карина сейчас не решилась перечить. Лучше потом выскажет ему все, что думает по этому поводу.

— И готов предъявить доказательства? — с явной ухмылкой оскалился Лазурит.

— Тебе прямо сейчас их предъявить?

Синий дракон хмыкнул.

— Ну, можешь не сейчас. Но ты же понимаешь, Ильмию пригласили в Шэон, она приехала. И просто так не оставит этого. Ты ее оскорбил.

— Можешь забирать Ильмию себе, — покачивая крыльями безмолвно произнес Аморин. — Мне эта рыжая прилипала, как дракону третье крыло.

— Я бы на твоем месте не торопился, братец. Ильмия не так плоха, если смотреть практично. Возможность породниться с василисками, опять же, — рассудительно проговорил синий дракон. — Не пори горячку. Ну, поразвлекался с девчонкой, ну дай ей денег и пускай идет на все четыре стороны. Не будешь же брать в жены безродную.

Карину во второй раз прошибло жаром. Вот так. Теперь она еще и безродная. Голодранка. Супер вообще. Но пришлось промолчать — бесить двух драконов, да еще и в воздухе — плохая мысль.

Аморин вывернулся, со свистом ударив хвостом по воздуху, Карина услышала в голове его слова:

— Вот не надо делать вид, что заботишься обо мне. Скажи прямо — хотите с папаней запустить лапы в мою долю наследства, а через Ильмию это будет делать гораздо проще. Вы же обещали ей долю, да? Я по-вашему идиот и не понимаю ничего?

— Аморин, ты все утрируешь… — попытался переубедить его синий дракон, но Аморин не дал закончить.

— Еще раз повторяю — это моя невеста. И передайте Ильмии, чтобы не пыталась лезть. И ты не лезь. Я скоро обрету собственную мощь и ни ты, ни папаня не сможете мне мешать.

После чего он с силой ударил крыльями, разворачиваясь, и стремительно полетел в сторону академии. Карине осталось только прижаться к когтям, морщась от помятых боков.

Да уж, интересную беседу она сейчас услышала. Вот только вопрос — что за доказательства хотел видеть его брат?

Его все раздражало.

Раздражал папаня, который снова вздумал устраивать его жизнь, причем исключительно ради собственной выгоды, раздражал Лазурит, братец, который всегда за одно с папаней и пытается урвать кусок побольше от наследства деда Ксанора де Нэвариуса.

Аморин захрипел и выпустил из ноздрей клубы ледяного пара — хрена с два они получат его долю. Транжирят состояние, проигрываются в драконьих клубах. Тупые вепри, неужели до сих пор не поняли, что азарт — не их тема?

Но нет. Им все мало. Им хочется просадить наследство деда. И его утянуть на дно.

Но больше всего раздражала девушка в его лапах.

Такая хрупкая, теплая, он чувствует, как Кари трепетно прижимается к его когтям, как дрожит. Долбанный аспид, здесь же высоко и холодно. Не дай Илира околеет, а ему потом огребать.

И вместе с тем, он буквально нутром ощущает, ее взбудораженное состояние, ноздри трепещут от дразнящего запаха ее тела. Даже здесь, даже на такой высоте, он улавливает частицы этого сладкого аромата. Да уж, девочка и впрямь привлекательна. Даже не понятно, чего это он вдруг сам так на нее реагирует.

Хотя… Почему не понятно? Перед ним девушка в полупрозрачной одежде, с шикарной грудью, тонкой талией и аппетитными бедрами. Любой нормальный дракон захочет разложить ее под первым же кустом. А он еще держится.

Еще и кашу заварил с этими невестами.

Точнее, заварил не он, а папаня. А он — расхлебывает.

Аморин несколько раз мощно ударил крыльями и пошел на снижение в сторону одной из башен Шэона. Как раз там его комната и туда самое время поместить Кари, пока она не выкинула еще какой-нибудь дури и никуда не вляпалась.

Какая же глупышка. Куда она собралась бежать? От него? От дракона?

— Ты как? — спросил он мысленно и впервые озадачился — Кари действительно понимает дракозаль. Но откуда его знает, если не только не училась в академии, но и вообще не отсюда?

Из его аккуратно собранных драконьих лапа донесся слабый писк:

— Замерзла. И тело болит.

— А не чего было в ливневый водоотвод нырять, — огрызнулся он и уже мягче добавил: — Потерпи. Почти на месте.

Ему пришлось перехватить Кари в одну лапу, пока она взвизгивала и цеплялась за его когти (да ну серьезно? Она что, правда считает, что он может ее уронить?), а другой уцепиться за широкий подоконник, сделанный специально для драконов, которые любят полетать.

В комнату Аморин уже запрыгнул в человеческом облике и с Кари на руках.

Девушка перепугано сжалась в комочек и, зажмурившись, уткнулась ему в грудь. Такая хрупкая, нежная и, вместе с тем, зовущая. Интересно, она понимает, насколько желанна вот такая — беззащитная и горячая. А она горячая, он чувствует это всей кожей. И этот сладковатый, слегка мятный запах…

Раскопыть…

Блин, давно его так не заводили незнакомые девушки.

— Эй, — осторожно позвал он, наклонившись и разглядывая аккуратное личико Кари, — все нормально. Можешь открыть глаза.

И она открыла.

Открыла робко и так же робко повернулась к нему, уставившись своими зелеными глазищами.

Ох ты ж блин… Ну как тут держаться, когда у тебя в руках такое сочное и волнующее тело. Так близко, такая теплая, он даже слышит стук ее сердца, и вот я мочка на шее пульсирует. Он бы с удовольствием поцеловал эту ямочку…

Уф… Стоп-стоп. Успокойся, Аморин. Еще надо кучу вопросов решить, один другого хлеще.

— Пусти меня! — выпалила девушка, неожиданно задрыгав ногами, и Аморин даже как-то растерялся. Но опустил на пол.

Кари тут же отпрыгнула и вытаращилась на него, как дикая кошка, которую изловили и заперли в загоне, но она готова со всей силы сражаться. Стройная, гибкая, со своими вздернутыми сосочками под светлой тканью… Блин… Она только заводит своим поведением. Не понимает? Ох, девочка, с горячим льдом играешь.

Дрянной вепрь… Куда его мысли уползают? Надо разгребать ситуации — он же притащил в академию Шэон иномирянку, пошел против папаши, заявил, что женится на другой, дал отворот Ильмии Рафаон… И с этим всем надо разобраться.

Непонятно как, но он справится. Постепенно. Да еще и братец потребовал доказательства того, что Кари его невеста. Блин, а девочка согласится дать их? Надо быть терпеливым, очень терпеливым. Иначе вся его затея со свержением отцовского гнета рассыплется прахом.

Да только в штанах твердеет — как бы ему самому все не испортить.

Карину охватила паника. Точнее откат от нее. Так бывает, когда испугаешься, но не даешь страху вырваться на свободу, а потом, когда опасность проходит — начинает трясти, и слезы, и полный комплект.

И вот сейчас у нее именно такой откат — потряхивает и хочется плакать. А особо не поплачешь, когда перед тобой сногсшибательный парень в одних только штанах (куда, интересно, делась блескучая рубашка, и как не порвались эти самые штаны при превращении в дракона и обратно? Магия), с рельефным прессом сложил руки на груди и поигрывает бицепсами. Матушки-батюшки, как же он смотрит, сейчас колени подкосятся.

Или это все от страха?

Блин, куда же ей деваться от все этого?

— Что это все значит? — выпалила она, пытаясь хоть как-то разобраться.

— Что именно? — спокойно и с какой-то снисходительной улыбкой поинтересовался Аморин.

Он еще спрашивает? Или просто издевается?

— Как что? — возмутилась Карина. — Ты зачем меня невестой назвал?

— А ты зачем побежала в ливневый водоотвод? — парировал дракон.

Карина терпеть не могла, когда отвечают вопросом на вопрос, и еще больше разозлилась, даже страх немного улегся.

— Да от тебя подальше! — крикнула она. Блин, как же тяжело-то злиться, глядя на такое тело.

— То есть, сорваться в пропасть тебе приятней, чем находиться со мной? — приподняв бровь, поинтересовался Аморин. — Даже не думал, что я могу быть так не приятен.

Черт, да он издевается? Или на комплимент нарочно напрашивается. Знает ведь, что красив. Знает, зараза. Или ждет, чтобы она это ему сказала? Да ни за что!

Запыхиваясь от нервного гнева, Карина повертела головой в поисках пути отступления и едва не охнула. А комната крутая. Широкая кровать с покрывалом из темно-синего бархата, черный мраморный пол, серебряные канделябры на стенах, а над ними вместо ламп парят голубоватые шары и льют мягкий свет.

Все обставлено сдержанно, но в этой сдержанности роскошь — только состоятельные и уважающие себя могут позволить не выпячивать достаток. Так делает только беднота, которой удалось выбиться в свет.

И окно огромное, как раз для драконов.

— Да причем тут это! — отозвалась Карина, так и не найдя пути к отступлению (нашлось лишь две двери — но на пути к одой Аморин, а вторая слишком маленькая, чтобы быть выходом. Да и, если честно, куда ей бежать? Уже попробовала — едва не разбилась). — Куда ты меня втянул, вот что объясни!

Дракон сверкнул аквамариновыми глазами и резко шагнул к ней, Карина даже отступить не успела. Его терпковатый, будоражащий запах защекотал ноздри, в груди как-то само по себе ухнуло, а мысли разбежались — остался голый инстинкт, и этот инстинкт совсем не про бегство. Почему рядом с ним внутри нее все так чувственно отзывается, во рту пересыхает, в животе теплеет? Бред какой… Безумно сладкий, дурной бред…

— Послушай, — проговорил дракон-Аморин приглушенно, и от звука его голоса у Карины даже дыхание участилось, — я перенес тебя в Шэон случайно. Честно сказать, сам не знаю, как это вышло. И вернуть тебя обратно у меня нет возможности. Это первое. Второе — да, ты попала в замес между мной и моими родственничками, тут уж прости.

— Вот так просто? — не удержалась Карина, с трудом подбирая слова, потому, что близость дракона будоражит чувства и совсем не помогает думать. — Прости? И все?

— Но, есть и хорошая новость, — приближаясь еще сильнее, произнес дракон, Карина замерла, ощутив тепло его мускулистого и молодого тела. (Блин, что с ней такое…), — я смогу подтасовать документы, и ты станешь адепткой Шэона.

Карина выпучила глаза.

— А если я не хочу?! Если я хочу домой?!

Дракон склонился над ней так близко, что она ощутила его горячее дыхание на своем лице, смогла разглядеть синие прожилки в небесно-голубых глазах, и даже морщинку между бровями, какие бывают от частой задумчивости.

- Смирись, красавица, — произнес он приглушенно. — Только магистр в состоянии организовать твое отправление в другой мир. Но если он узнает о том, что произошло, достанется всем.

Карина ушам не верила. Выходит, тот суховатый мужчина с цепким взглядом — единственный, кто может помочь, но он не должен знать о том, что она иномирянка? Ну класс вообще.

Она нервно сглотнула — и что теперь делать? Реально, смириться? Приспособиться? Да как тут приспособишься, если на каждом шагу драконы и магия? Хотя… какая девушка не мечтает попасть в волшебный мир, где живут красавцы-мужчины. Но она ведь попала по-настоящему, а не в мечтах!

И еще эта странная, дурная тяга к этому Аморину-дракону, эта слабость в коленях, этот его манящий запах. Ей же не кажется? Он действительно классно пахнет?

— И что мне делать? — растерянно выдавила она (сложно думать, когда он вот так нависает, весь такой шикарный и мужественный).

— Доверься мне, Кари, — произнес он склонившись совсем близко, Карина застыла, чувствуя, что он вот-вот поцелует ее. Её! Почти незнакомый парень!

В голове все перепуталось, думать не получалось, тело заныло, задрожало, буквально моля о прикосновении Аморина, захотелось податься ему на встречу, ощутить на себе его ладони, пальцы… Да что да бред безумный… Что на нее нашло… Надо собраться. Надо хоть немного собраться. Сейчас не время и не место…

— А что за история с доказательством? — слабо соображая спросила она.

Аморин будто знал, как воздействует на нее, как зачаровывает своим присутствием, своей близостью, как ей хочется быть к нему еще ближе. Эти губы, они совсем рядом, и его мощный торс, блин, хочется провести пальцем по его кубикам пресса до самой пряжки ремня…

— Небольшая мелочь, — отозвался Аморин шепотом, приблизившись губами к ее уху. — Тебе просто нужно дать мне слепок твоей йони.

До Карины не сразу дошел смысл слов. К тому же значение слова она не до конца поняла.

— Слепок чего? — переспросила она.

Внезапно пальцы дракона оказались у нее прямо между ног, у самого сокровенного и чувствительного места. Карина охнула в попытке отстраниться, но другая ладонь дракона, прижалась к спине и не дала шевельнуться. По телу прокатилась волна жара, вперемешку со смущением, страхом, гневом и… желанием.

Даже сквозь спортивные штаны и трусики она ощутила жар его пальцев, ноги подкосились, низ живота томительно сократился, а между ног как-то стразу стало мокро и горячо.

— Какого… — только и смогла сдавленно выдохнуть она, а дракон проговорил хрипло и поглаживая пальцами сквозь ткань ее чувствительный и быстро набухающий бугорок.

— Слепок вот этого.

Внутри нее все вспыхнуло от такого дерзкого, дразнящего и обжигающего прикосновения, глаза закрылись, все стало каким-то несущественным. Все, кроме его касаний. Аморин попросту вторгся в ее личное пространство, не спрашивая разрешения, не пытаясь даже узнать, чего она хочет. А чего она хочет? Ох, мамочки… как приятно…

Его палец стал легонько гладить чувствительное место сквозь ткань, Карина на секунду забылась. Как невероятное, он там… все такое чувствительное, такое… о…о…о…

Он ведь говорил с ней. Что он говорил? Что говорил?

Но мысли никак не собирались воедино, а горячая волна желания стала подниматься совсем не вовремя и растекаться по всему телу, заставляя пульсировать низ живота.

— Ты такая чувственная, Кари… — прошептал он ей на ухо, продолжая гладить по выступающему и набухающему местечку.

Карина как-то слишком быстро теряла связь с реальностью. Хорошо… почему ей так хорошо? Эти пальцы, эти его умелые пальцы… Наверное, Аморин много практиковался, чтобы так ловко заводить девушек с пол оборота.

Она еле выдохнула:

— Не надо…

— Уверена? — вкрадчивым шепотом и обдавая теплым дыханием спросил дракон возле самого виска.

Она даже ответить в этот раз не смогла — горло пересохло, возбуждение затопило ее, потекло по венам, заставляя вспыхивать низ живота. Как же сладко… Почему ей так сладко? Все дело в его сноровке? Ну конечно же, наверняка у этого дракона в постели побывали десятки девушек. А может… сотни? М… его палец, почему не получается противиться? Она не должна… не должна…

О чем же он говорил… Слепок?

Какой слепок…

А потом ее прошибло током, и сквозь волну стыдливого наслаждения прорвалась трезвая мысль — слепок чего?!

Резко открыв глаза, Карина с силой толкнула Аморина в грудь, да так, что сам не удержалась — замахала руками и грохнулась на кровать (хорошо, что она близко оказалась).

Аморин явно изумился, брови взлетели на лоб, глаза округлились. Что, не ожидал, что отпор даст? Ха! Да конечно!

На самом деле, ее всю трясло. От страха, который никуда не делся, от страсти и желания, которые тоже покидать пока не собирались, и от возмущения.

— Слепок?! — выдохнула она, с ногами забираясь на кровать, будто так можно защититься от абсурда, который только что услышала. — Слепок того, что у меня между ног?!

Дракон отступать явно не собирался. Он приблизился к кровати и уперся ладонью на изножье, все такое же невыносимо красивый и притягательный. Блин, может если на него не смотреть, легче будет?

Карина отвернулась, но только досадно выдохнула — взгляд сам упал на зеркало, где Аморин отражается полубоком, и с этого ракурса открывается вид на его классную задницу и идеальный профиль.

— Кари, послушай… — начал он вкрадчиво.

— Послушать?! — выпалила она оторопело. — Да ты сам понимаешь, что говоришь? Слепок?! Ты с ним что делать собрался? На шею повесить?!

— Ну, — протянул Аморин, слегка усмехаясь, — не совсем. Хотя некоторые действительно так и делают. Но я более консервативен в этом вопросе — предпочитаю хранить слепок йони невесты в сапфировой шкатулке.

Карина окончательно обалдела. Он сейчас не шутит? Серьезно? Кто-то носит э… слепок «междуножья» невесты на шее? Матушки-батюшки…

— Я не собираюсь в этом участвовать! — отрезала она. — Отправь меня немедленно обратно, сделай что-нибудь, разберись со всем этим в конце концов! Это ведь ты все заварил! Я требую, чтобы…

Она не закончила, потому что Аморин вдруг резко оказался рядом и навалился на нее всей массой, придавил, опалил жаром горячего мужского тела. Карина задохнулась — это же невыносимо, когда такой парень совсем рядом, прикасается, трогает между ног, а тело (предательски!) реагирует и требует продолжения. Тогда как она сама должна трезво соображать.

Да только как соображать, если тут такое?

— Да подожди вопить, — оборвал её Аморин, склонившись над самым лицом, и Карина невольно замерла, зачарованная его голубыми глазами. — Тебе же лучше будет.

— Л-лучше? — выдавила Карина, все еще погружаясь в его холодные озера. — Что-то не верится.

Аморин скользнул взглядом по ее лицу, губам, опустился ниже к шее и еще дальше, где полупрозрачная футболка. Блин, от его взгляда в груди прямо вспыхивает…

— Да пойми, — проговорил он приглушенно, — статус невесты упростит твое пребывание в Шэоне. Я, конечно, постараюсь разобраться с документами, и хорошо, что магистр Радэус не помнит поименно всех адептов. Но я бы не рисковал. Тем более, мы оба не знаем, как именно ты переместилась вместе со мной.

Карина сглотнула и ответила, еле соображая от близости его волнующего тела:

— Да? А чего ты тогда про мою… д… девственность расспрашивал?

— Ну это любой адепт знает, — шепнул Аморин, — девственная кровь — мощный заряд для перемещений. Пока портал не зарос, я мог вернуться. Только утаскивать тебя за собой в мои планы не входило, сама понимаешь. Но раз так вышло, надо приспосабливаться, красавица.

Приспосабливаться?

Карина с трудом могла думать, а он о приспосабливаться… И все же, выходит, он действительно случайно ее перенес в академию Шэон. И действительно не знает, как ее вернуть. Значит, она и правда тут застряла.

И что? Придется выходить за него замуж?

Нет, конечно, он привлекательный настолько, что ум соображать прекращает. Она даже не может контролировать себя — так хочется, чтобы он продолжал давить на нее своим горячим телом (блин, как нереально классно чувствовать на себе мощного мужчину). Но брак по расчету? Вот так запросто? Когда только попала на новое место?

Судя по тому, как Аморин на нее смотрит, он привык получать, что хочет, привык, что девушки растекаются перед ним в лужу. Значит, ни о каких взаимных чувствах речи быть не может — чистая формальность для обеспечения благополучия обоих.

И это, если честно, даже немного обидно.

С другой стороны — какой у нее выбор?

Она видела магистра, видела девицу, которая жаждет занять место невесты, и даже брата Аморина тоже видела (он, между прочим, дракон). И в одиночку ей в Шэоне не прижиться. Так что придется смириться, а пока будет тянуть время, может как-то получится найти способ вернуться домой и не устроить мировой переворот в… как называется эта страна?

— И что? — выдавила Карина. — Как делать этот… слепок?

— То есть, — уточнил дракон, — ты согласна? Согласна на сделку? Ты становишься моей невестой, о том, что это расчет знаем только мы. А я обеспечиваю тебе защиту.

В груди неприятно кольнуло — значит все-таки расчет. Эх… А ведь где-то в глубине души, совсем далеко, тлела надежда, что дракону она хоть немного показалась привлекательной.

Что ж, придется довольствоваться тем, что есть.

Карина кивнула.

— Согласна.

— Тогда доверься мне, — произнес дракон-Аморин и отстранился.

А Карина только охнула, когда он ловким движением подсунул ей под бедра подушку и стал стягивать с нее штаны вместе с трусиками.

— Что ты… — задохнулась она, хватаясь за штаны и пытаясь натянуть их обратно, но ничего не выходило — Аморин с пугающей сноровкой, освободил ее от нижней части одежды.

Теперь она лежит перед ним полуголая, с чуть расставленными ногами, и, сгорая от стыда, пытается сжать колени, чтобы хоть как-то сохранить конфиденциальность.

Его теплые ладони накрыли колени, он поднял на нее глаза и проговорил:

— Я же сказал, доверься. Я не сделаю ничего плохого.

— Л-легко сказать, — выдавила Карина.

— Просто расслабься, — попросил дракон.

Карина не представляла, как можно расслабиться в такой момент, особенно, когда между ног завис парень. ТАКОЙ парень! И все же деваться некуда. Даже затуманенными мозгами она понимает — дракон прав, без его помощи в этом мире ей придется трудно. Но неужели нельзя как-то иначе?

В этот момент он чуть наклонился и подул на ее горячую сердцевинку. Внутри все всколыхнулось, запульсировало, Карина задохнулась, закусила губу. Видимо — нельзя.

— Лежи так, — приказал Аморин, затем поднялся и куда-то отошел.

Но тут же вернулся с какой-то стойкой, на которой крутится и сияет голубоватый шар. Он похож на плазму, какие раньше модно было использовать вместо ночников.

— Что это? — опасливо спросила она.

— Материя, — отозвался дракон, и повел над шаром ладонью. Тот всколыхнулся, как свежее желе. — Из нее будет формироваться слепок твоей йони.

Карина сглотнула пересохшим языком — она ведь все еще лежит перед ним с раздвинутыми ногами! Мать честная… Стыдоба… блин…

Захотелось прикрыться, спрятаться. Она интуитивно попыталась сжать колени, но дракон предупредительно покачал головой. Пришлось так и застыть… Капец какой…

Хуже всего, что эта ситуация ее почему-то заводит.

— И как она будет… формироваться?

Аморин опустился на колени перед кроватью, так что его голова оказалась прямо перед ее раскрывшимися ногами, Карина вновь попыталась закрыться — он ведь смотрит! Прямо туда! Но не успела — пальцы дракона оказались на ее бедрах, горячие и уверенные. Во взгляде заплясали чертенята, а губы чуть тронула лукавая улыбка.

— По мере моего изучения, — сказал он загадочно.

— В каком смыс…

Карина не закончила — горло перехватило, в груди полыхнуло, а низ живота отозвался сладкой пульсацией потому, что Аморин коснулся подушечкой пальца заветного бугорка.

Аморин еще никогда так не хотел девушку. Самое странное, эта Кари не то, что бы самая неописуемая красотка, каких встречал. Нет, конечно, сиськи у нее такие, что в штанах все колом встает, а задницу так и хочется шлепнуть, сдавить, смять… Но объективно, в Шэоне есть настоящие драконицы, шикарные, ухоженные. Только почему-то от них у него крышу так не сносит.

Вот она, лежит перед ним, разложенная, с раздвинутыми ногами, ее запах будоражит и волнует. Эта блестящая от влаги дырочка… Она вообще понимает, что сама завелась? Маленькая развратница.

Так. Ему бы самому собраться. Ведь слепок действительно нужно сделать. Магическая материя настроена на него и будет создавать все в точности, как он увидит. Какие аккуратные складочки… долбанный вепрь, они так и просят, чтобы их приласкали.

Вообще-то материя будет создавать слепок просто от его созерцания. Совсем не обязательно прикасаться.

Но… Как тут устоять?

Он облизал палец и снова коснулся ее вершинки, Кари вздрогнула, попыталась отползти, но он крепко держит ее за бедро.

— Что ты делаешь… — выдохнула она. — Не надо…

— Успокойся, — предательски охрипшим голосом отозвался он, — я не сделаю ничего плохого.

Он, конечно, не уверен ни в чем. Во всяком случае, в том, что сможет утерпеть, сдержаться, не наброситься на такую горячую и готовую девочку. Но она, похоже, сама не понимает, насколько притягательна и сексуальна. И все же, отказать себе в ласке этой сочащейся малышки он не мог.

Его влажный палец заскользил по вершинке вверх-вниз, заставляя Карину дышать чаще. Она растерянно кусала губы, распахивала глаза. «Что, малышка? Не знаешь, как реагировать? Не сопротивляйся, доверься своему телу.»

Когда он легонько надавил, Кари глухо застонала и выгнулась в пояснице

— М… Что это…

— Приятно? — хрипло спросил Аморин. Сейчас ему почему-то стало очень важно, чтобы ей было приятно.

— Ответь, — потребовал он, продолжая надавливать и ласкать возбужденную и набухшую вершинку.

Она еще сильнее прогнулась, разводя ноги и подаваясь ему на встречу, такая горячая, сочащаяся, со сбившимся дыханием и растерянная от собственного желания. «Да, малышка, вот так».

— Ответь, — повторил Аморин и погрузил самый кончик пальца внутрь.

Карина вскрикнула, вцепившись в покрывало, ее голова запрокинулась, их глотки вырвался хрип.

— Да! Приятно! Очень… мне очень приятно… что… ты… делаешь…

Аморина все больше заводила эта дерзкая игра. Член в штанах поднялся и настойчиво упирается в шов. «Блин, малышка, да ты горячая, как лава».

Он продолжал ее гладить, ласкать, наблюдая, как извивается, дрожит ее упругое тело, и в голове все больше растекался туман желания. Да, похоже он сам уже плохо соображает. Какая она податливая, открытая. Кто бы мог подумать, что девушка, да еще и попавшая в другой мир, может вот так раскрыться перед вообще-то очень привлекательным (он действительно знает, что хорош), но совершенно незнакомым парнем.

С другой стороны, он не шутил, когда сказал, что ей нужна защита. Да только сейчас он очень и весьма превышает уровень необходимого для этой самой защиты. Можно было просто осмотреть ее горячую и сочащуюся…

— О… м… — стонала Кари под его опытными касаниями.

Долбанный аспид… Да как тут удержаться?

Он гладил ее у самого входа, дразнил бугорок, с удовольствием наблюдая, как Кари разметалась на его кровати, как подтягивает колени, как ее тело буквально умоляет, чтобы он сделать то, что должен делать любой нормальный мужчина с такой женщиной. Это лишало разума, но Аморин каким-то чудом умудрялся держаться. В конце концов, Кари не давала повода считать, что доверит ему свою девственность. Одно дело — его драконье обаяние, из-за которого она скорее всего и поддалась на его ласки. И совсем другое — принуждение. Такого уважающие себя драконы позволить не могли.

Но блин, какая же она манящая.

Он ведь может позволить себе еще немного?..

Не додумал.

Просто припал губами к ее пульсирующему бугорку, сквозь шум крови в ушах слыша, как застонала Карина.

Ее кружило пламя. Ледяное пламя, которое не обжигает, а греет, будоражит, возбуждает так, что теряется связь с реальностью. Кто эта девушка, которая прямо сейчас стонет и извивается от ласк незнакомого парня (дракона!)? Это она? Карина?

Кто бы мог подумать…

Как она позволила ему? Как допустила, чтобы в этой бесконечной интриге, в которую он ее втянул, они зашли так далеко? И почему все ее тело так неистово отзывается на все его прикосновения?

Ей хотелось, хотелось его, как не хотелось ни одного мужчину прежде. Хотелось, чтобы он не прекращал. Его горячие пальцы дразнили, ласкали, находили самые чувствительные точки, ее раз за разом прошибали маленькие молнии, норовя окончательно лишить разума.

Но когда его губы сомкнулись на ее самой чувствительной вершинке, Карина не выдержала напряжения.

— О боже!.. — закричала она, чувствуя, как по телу буквально пронесся разряд. — Что ты делаешь! Что… А…

Язык Аморина затрепетал вокруг ее набухшего бугорка, затанцевал так неистово, что Карина действительно потеряла связь с реальностью. Его ласки обжигали, как может только лед, и вместе с тем, все в ней откликалось на его призыв, на требование сильного и мощного мужчины отдаться, подчиниться.

Как хорошо, как ей невыносимо хорошо. Этот трепещущий кончик языка, эти пальцы, они все еще глядят ее, о… он проникает совсем не много, дразнит, возбуждает, не дает передышки…

— Аморин… — вырвалось у нее сдавленное.

— Да… — произнес он хрипло, на секунду оторвавшись от нее, — называй мое имя…

И тут же вновь сомкнул губы на ее бугорке, стал посасывать, лизать, то мягче, то напористей, самым неожиданным образом. Карина горела. Горела вся, будто в венах вместо крови расплавленный лед, хотелось большего. Но разве она может позволить… Нет… не должна… она не должна.

Даже сейчас, на грани какого-то первобытного, животного безумия частичка сознания все еще тлеет в ней, и она говорит — не стоит отдаваться первому встречному дракону, который доставляет столько удовольствия.

Но мысль не додумала — Аморин сжал губы так, что в низу живота что-то произошло. Вспышка, яркая и острая, взорвалась, как сверхновая, все сладко сократилось в какой-то одуряющей истоме, а по телу потекло тепло, густое и расслабляющее.

Она ощутила, будто стала легкой, как пушинка, и эта пушинка летит через мир, плавно опускаясь на что-то мягкое и уютное. Никогда прежде Канина не испытывала ничего подобного и даже не могла сравнить ни с чем.

Мысли стали вялыми и размеренными, потекли спокойной рекой куда-то в розовую негу.

Что с ней? Она сейчас реально уснет? Разве можно спать после такого, или…

— Что ты со мной сделал… — пробормотала она, закрыв глаза и удивляясь, как хрипло и слабо звучит ее голос.

Карина ощутила, как рядом на постель опускается Аморин — теплый и все с тем же обнаженным торсом. Сразу захотелось к нему прильнуть, но она удержалась — слишком много всего произошло сейчас и за последний день. Еще не хватало устраивать романтику с драконом и питать глупые иллюзии.

Тем более, она сама не разбирается в происходящем.

— Только не говори, что раньше не делала такого? — прошептал дракон ей на ухо.

Карину обдало мурашками. Делала ли она такое? Да с кем?! Она же невинность для подходящего парня хранила. И вообще-то до сих пор хранит. Но ведь то, что произошло — не считается? Да?

И все же нельзя отрицать — ей дико приятно лежать сейчас на этом бархатном покрывале, чувствовать тепло дракона и ощущать, как по всему телу разливаются отголоски той невероятной вспышки. Оргазм? Это ведь был он? Ее первый оргазм?

— Ну? — подбодрил Аморин, и Карина ощутила легкое прикосновение к подбородку. — Ты что, смущаешься?

Что за дурацкие вопросы?!

— А ты как думаешь? — спросила она, не размыкая век.

— Думаю, — отозвался дракон, — что тебе сейчас нереально хорошо. И ты должна сказать «спасибо».

Вот теперь Карина действительно открыла глаза (нет, он реально издевается). Дракон оказался совсем близко, она смогла разглядеть его широкие грудные мышцы, волевой подбородок, правильные черты. Ёжкин дрын, он слишком хорош, чтобы быть реальностью.

— Ты обалдел? — спросила Карина все еще хриплым от непрошедшего возбуждения голосом. — Спасибо? За что я должна тебе говорить спасибо?!

Аморин смотрел на нее игриво, в глазах искры, на губах улыбка. Явно упивается своей властью, но ничего. Это тоже дело временное. Она как-нибудь справится с интервенцией в ее личные права.

— Хм, дай-ка подумать, — произнес он, потирая подбородок. — То есть, благодарить за удовольствие нужным не считаешь?

Карина вспыхнула и, наконец, села, спешно ища, чем бы прикрыть оголенные части. Сейчас они стали смущать ее особо сильно.

Капец какой-то. Что сейчас произошло? Ну правда. Она разложилась перед ним, позволила такое… такое… Нет, об этом лучше не думать. Забыть поскорее. Это было нужно для дела. Во всяком случае, он каким-то чудом умудрился ее убедить в этом.

И это, однозначно, его влияние. Она сама ни в жизни не позволила бы ему… Ох, ё…

— Не считаю! — резко заявила она и цапнула свои штаны с трусиками, которые валялись на подушке.

Спрыгнув на пол и едва не свалившись на подкосившихся коленях (а от удовольствия-то слабеешь оказывается!), она стала спешно одеваться. Пока натягивая одежду, чувствовала на спине его обжигающий взгляд.

Вот гад, еще и на задницу ее пялится!

— Прекрати! — потребовала она, наконец, справившись со штанами.

— Что прекратить? — нарочно невинным тоном спросил дракон.

— Глазеть!

— Почему не поглазеть, если есть на что?

Карина задохнулась, не зная, как реагировать — вроде и комплимент, но какой-то очень уж скользкий, а дракон-Аморин добавил:

— Ну и если не хочешь сказать «спасибо» за удовольствие, то можешь за это.

Он кивнул на стойку, Карина обернулась и охнула, чувствуя, как жар смущения заливает щеки, шею и грудь.

Над стойкой, где прежде вертелась голубая и желеподобная материя, завис небольшой предмет вытянутой формы, голубоватый, со светящейся серединкой. И в нем четко угадываются формы самого сокровенного места. Её места!

— Это… — только и выдавила она, не представляя, что говорить, как себя вести, видя такое. Одно дело говорить, и совсем другое, когда она вот… тут в воздухе светится!

— Твоя йони, — закончил Аморин, поднимаясь с постели. — И доказательство того, что ты моя невеста.

— И как мне доказывать? — оторопело спросила Карина. — Перед лицом у всех ею махать?

— Зачем махать? Я ее в сапфировую шкатулку, а нам по силовому браслету, в качестве связи.

Дракон соскочил с кровати и бережно подхватил йони на ладонь, та засияла еще сильнее, как маленькая звезда. Мазнув по ней, он каким-то образом отделил два светящихся голубых колечка, одно надел себе на запястье (удивительно, как его крупная ладонь пролезла в такое небольшое отверстие, ведь на руку браслет сел плотно), а потом взял Карину за пальцы.

— Что ты делать собрался? — оторопела она.

— Да не съем я тебя, — раздраженно отозвался дракон. — Неужели все еще не доверяешь?

Карина помотала головой.

— Ни капли.

— Как досадно, — наигранно скривился Аморин. — А я думал, мой язык у тебя между ног нас сблизил. Но не переживай, это лишь формальность.

От такой беспардонности Карина даже дар речи потеряла, и пока искала слова, он настойчиво нацепил браслет ей на запястье. По руке сразу прошелестело тепло, мягкое и ласковое, даже странно, что такой холодный цвет может дарить столько уюта. И это что, браслет со слепка ее…

И все же слова о формальности задели. Выходит, для него делать вот такое с девушками — как воды попить? Формальность?

— И что теперь? — спросила она.

— Теперь приведи себя в порядок и ложись спать. День тот еще выдался.

Надо же, какой резвый. Не успел браслетик на руку нацепить, уже давай командовать.

— А чего ты мне приказываешь? — поинтересовалась Карина, приподняв бровь.

Он окинул ее с ног до головы каким-то задумчиво-оценивающим взглядом, губы чуть скривились. Показалось, он еле сдерживается, чтобы не сказать какую-нибудь колкость.

— Расценивай это, как заботу, красавица, — отозвался он.

Отлично. Теперь под видом заботы ее свободу будет узурпировать этот мачо, и самое глупое — она сама согласилась на это. Точнее как, вынуждена была согласиться. Ведь, по-хорошему, выбор у нее невелик. Сбежать она попробовала, да только тут же влипла и едва не разбилась.

Придется как-то мириться. Но, блин, неужели обязательно прогибаться? Ей?

— А ты что будешь делать? — решила не отступать Карина. Если уж он ведет себя по-свойски, ей тоже не стоит отставать.

— Это тебя не касается, — отозвался Аморин.

Прежде, чем Карина успела ответить на это хамство, дракон развернулся и подхватив откуда-то свою блестящую рубашку, накинул и вышел из комнаты. Только замок чиркнул.

То есть, он ее еще и запер?!

Ее попадание в новый мир все запутанней и запутанней.

Аморин почти бежал по коридору академии Шэон, стараясь не выглядеть, как торопящийся. Хотя это очень непросто. Особенно, когда тебе время от времени другие адепты машут и улыбаются, приглашая подойти. Нарочно они что ли повылезали…

Вечер ведь, давно бы по комнатам разошлись. Нет же, именно сегодня и именно сейчас, когда начало темнеть, адепты решили рассесться на лавочках и диванчиках в фойе и коридорах.

— Аморин, давай к нам, внучек де Тенебриса привез три бутыли рибейского сухого, — окликивали его откуда-то с диванов у окон.

— Да-да, потом, — отзывался Аморин.

— Де Нэвариус, ты чего такой сосредоточенный? — доносилось с другой стороны.

— Дела, дела… — приходилось отмахиваться ему.

— Может к нам? — кричали две худенькие виверны с каштановыми волосами.

— Позже, позже…

Аморин еле выбрался из этой толчеи адептов, которым почему-то срочно приспичило от него что-то хотеть. Очень не вовремя. Свернув в коридор к корпусу архивариусов, он и правда перешел на бег. Хорошо хоть здесь пусто, и никто не видит, как блистательный Аморин де Нэвариус несется куда-то на ночь глядя.

Нужно срочно найти документы для Кари.

Конечно, статус невесты немного облегчает ее пребывание в академии. Если бы не появление Ильмии, можно было бы обойтись тем представлением, что они разыграли перед магистром. Но эта рыженькая василиска ведь наверняка начнет разнюхивать, кто такая Кари. И лучше, чтобы у архивариуса были все необходимые свитки на нее. Иначе всплывут и другие вопросы, например, кто она и как сюда попала. А ему это вообще не надо.

Вот влип же.

А она, и правда, очень приятна. Приятна на вкус. Эта его фикция с невестой может оказаться забавным развлечением, пока свергает тиранию папани и возвращает себе законное право на наследство.

Когда преодолев коридор и один из внутренних дворов он добрался до корпуса архивариусов, уже стемнело.

Что делать, Аморин примерно представлял — нужно просто взять пустой бланк свитка и вписать туда данные Кари. С подписью магистра придется повозиться, но, в конце концов, разве он не Аморин де Нэвариус, если не сможет подделать его закорючку?

Да, магии лорда Радэуса там не будет, но если не придираться, кто на это взглянет?

Зал архива давно опустел (кто в такое время будет тут задерживаться?), только дежурный архивариус дремлет в кресле, клюя носом в фолиант.

Аморин на всякий случай его потыкал носком в ботинок — спит. Хорошо, что в архивариусы Шэона берут только возрастных троллей — сон у них что надо.

Проскользнув мимо спящего в бесконечные коридоры со стеллажами, он без труда нашел полки с пустыми бланками. Вписать данные кари оказалось легко, а вот на то, чтобы поставить «магистерскую» подпись пришлось потратить немало усилий — графа оказалась защищена магическим барьером. К счастью, слабым — Аморин спустя минут десять борьбы с ним, смог проморозить пергамент, и барьер спал.

Потом старательно вывел подпись магистра и еще несколько минут искал соответствующий отсек в алфавитном и факультетном ряду.

Кто бы знал, что он будет тратить столько времени, чтобы устроить, причем нелегально, в Шэон девчонку, которую знает всего день. Конечно, он в первую очередь заботится о себе, своем положении (это ведь он накриволапил с перемещением и попал вместо замка тетки в другой мир, утащив Кари за собой), и наследстве. Но, все же, девочка действительно не виновата, что он во все это её втянул. И будет последним ящером, если снимет с себя ответственность.

К тому же, ее будоражащий запах, упругие формы… м… эта грудь, эта задница.

Представляя ее, раскинутую перед ним на его постели, Аморин невольно ощутил, как член в штанах с готовностью шевельнулся. Серьезно? Она так его возбуждает? Интересно даже. У него была бурная ночь, должен быть «сыт», но эта малышка умудряется заводить его, даже не находясь рядом.

Неужели все дело в ее полупрозрачной распашонке?

И да, надо заглянуть к местной швейке, может у нее что-то есть подходящего для Кари. Она не может разгуливать по академии в таком виде. Но не сейчас, уже поздно, никакая швейка его на порог не пустит в такое время. Слава драконов бежит впереди них, а швейка, как он помнит, молоденькая человеческая голубоглазка. Будет бдить целомудрие и честь.

Аморин усмехнулся, выходя во внутренний дворик, вполне удовлетворенный сделанным. Будто ему нужны честь и целомудрие всех девушек в округе.

Хотя, чего кривить душой, какой дракон не любит женщин?

Но сейчас ему самому любопытно, чего вдруг ему Кари показалась такой привлекательной? Он ведь действительно мог обойтись простым осмотром ее интимного местечка. Какой аспид толкнул его устроить ей феерию?

Аморин так погрузился в мыли, что не заметил, как перед ним возникла тонкая фигура в пышном золотистом платье, от которого даже в полумраке и бледном свете вечерних сфер зарябило в глазах.

Дракон поморщился.

— Ильмия? Ты что тут забыла в такое время?

— То же самое могу спросить у тебя, — отозвалась она и решительно шагнула к нему. — Ты так толком мне ничего и не объяснил. Кто та непонятная девка?

Тон Ильмии Аморину не понравился.

— Я уже говорил, — отозвался он резко. — Моя невеста.

— Да ну ты что, серьезно? — деланно усмехнулась василиска. — Низа что не поверю, что это правда. Ну скажи, что ты просто решил позлить меня.

— Скорее уж, если бы хотел злить, то злил бы папаню, — произнес Аморин, — но она и правда моя невеста.

Девушка скривилась и сложила руки под грудью, пытаясь приподнять ее, но там явно не хватает.

— Еще скажи, что она позволила сделать слепок йони, — усмехнулась она.

— Ну вообще-то… — протянул Аморин и подтянул рукав, где мягким светом сияет голубоватый браслет.

Он с явным удовольствием наблюдал, как округлились оранжевые глаза Ильмии. Вот уж чего-чего, так этого она точно не ожидала — по лицу видно.

— Так ты что… — задохнулась она, сжав пальцы у себя на плечах так, что аж побелели костяшки, — серьезно собрался на ней жениться?

Аморин пожал плечами, Ильмия взвизгнула, топнув ножкой, аж камешки в стороны полетели:

— Да кто она вообще такая?! Откуда ты ее взял?!

— Откуда взял, там больше нет, — отозвался Аморин, закрывая браслет рукавом (нечего всем подряд глазеть. Когда спросят, тогда и покажет). — Слушай, я устал, просто жуть. Хорошего вечера, я пошел.

Он сделала шаг, чтобы обойти девушку, но та перегородила ему путь. Решительная, с горящими, как два закатных солнца глазами, даже рыжие волосы, показалось, засветились. Да и вообще вся она на фоне темно-синего неба и тенистых стен академии выглядит, как сплошной оранжево-желтый фонарь.

— Ты что, вот так бросишь девушку? Вечером? Даже не проводишь?

— Девушка же как-то добралась сюда, — заметил Аморин, его вся эта ситуация начала раздражать. К тому же действительно хотелось принять горизонталь, особенно в своей постели, где сейчас теплая и зовущая Кари. — Доберется и обратно.

Он вновь собрался обойти ее, но Ильмия метнулась к нему. В следующую секунду повисла у него на шее, а еще через мгновение он ощутил горячие губы на своих губах.

Ее язык ловко скользнул ему в рот, удивительно, как невинная василиска может быть такой сноровистой. Аморин даже на секунду растерялся — что-то не припомнил он, чтобы василиски настолько вольно себя вели. Нет, они, конечно, перед ниш в штабеля укладывались, только в путь, но вешаться на шею ни одна не станет — слишком это унизительно, хоть для василиски, хоть для виверны, хоть для человека.

Ильмия целовала его горячо, с отдачей, явно надеясь, что он потеряет голову. И, надо отдать ей должное, самец дракона в нем зашевелился, по венам потекло тепло, руки сами обвили Ильмию за талию. Тонкую, даже тощую. Она все сильнее к нему прижималась, постанывая и лаская губами его губы.

Ему показалось, что его собственные действия как-то расходятся с мнением об Ильмии и это насторожило. Она ведь совсем не заводит его ка женщина, с чего вдруг он сжимает ее худосочные бока?

Что-то не так.

Что-то явно не так.

Он попытался отстраниться от нее, но Ильмия только крепче вцепилась в него, начала тереться бедрами о его пах, и член предательски зашевелился в штанах. Нет, он конечно, нормальный дракон и реагирует на женщин соответственно, но Ильмия?

Пока Аморин соображал, как дальше себя вести с девицей, которая сама упала в руки и готова, похоже, на все, та заманила его в какую-то нишу под балкончиком. Ее пальцы скользнули по его животу к штанам и мягко сжались снизу. По Аморину помимо воли прокатилась волна, черт… а эта Ильмия знает, что делает. Откуда только?

— Аморин… — прошептала она, наконец, оторвавшись от его губ, — не отталкивай меня. Прошу. Я все для тебя сделаю…

Он хотел сказать, что не желает ее обижать, но ее причастность к папашиному делу все перечеркивает, да и в целом она не в его вкусе, пусть даже трижды василиска, но не успел — дыхание перехватило от удовольствия, потому что ее пальцы скользнули в штаны и сжались на его затвердевшем члене.

— Ильмия, ты пожалеешь, — прохрипел Аморин, и он не шутил, ведь что бы она не сделала, его решение не изменится.

— Ты передумаешь, — уверенно сказала она и стала гладить его ствол.

Черт, приятно. Как у нее умело получается. Ее пальцы прям знают толк. Неужели она не понимает, что это заметно?

Она ловко расстегнула его пояс и высвободила готовый к бою член, ее пальцы продолжали гладить ствол, скользить подушечкой по головке, она сама льнет к нему всем телом, оранжевые глаза блестят, как у мартовской кошки.

Аморин все не решался ее оттолкнуть — слишком уж много кайфа, слишком уж она умела и знает, где погладить, куда нажать. И надо бы ее послать ко всем аспидам, но еще немного, вот чуть-чуть. Твою ж виверну…

Смотрит на него так призывно, с готовностью выполнять любые его прихоти и рабской покорностью. Это в женщинах его никогда не привлекало, но сейчас она сама вызвалась, сама виновата в том, что случится дальше. Она ведь понимает, что нельзя возбудить дракона и оставить его в таком состоянии — он просто не позволит.

Но Аморин не ожидал, что Ильмия пойдет еще дальше.

Она вдруг опустилась перед ним на колени и сомкнула губы на его члене. Мягкий язык скользнул вокруг головки, она плавно насаживалась на него, сдавливая губами и вызывая кайф, который может давать только знающая в этом толк девушка.

Аморин натужно выдохнул, чтобы сдержать стон, Ильмия задвигала головой скользя по стволу, лаская его языком и руками, при этом продолжая заискивающе и покорно смотреть на него снизу вверх.

Проклятье, как тут держаться? Как он вообще позволил себя затащить в эту нишу? Ох, Ильмия, какой у тебя горячий язычок…

— М… — постанывала она, причмокивая.

Да она даже понимает, как себя вести, чтобы еще больше заводить его. Его ладонь сама легла ей на затылок, пальцы запутались в огненных волосах. Давай, детка, раз начала, заканчивай…

Ему не хотелось вообще никак проявлять удовольствие, которое ее язык доставляет ему — было в этом кайфе что-то не то, будто он сам не свой, что-то подлое, нечестное. Но остановиться уже нельзя. Вот она усердно облизывает его член, насаживается ртом, сдавливает губами, черт… Классно… Давай, Ильмия, если решила сделать ему минет, делай с усердием…

Хотя, о чем он?

Она и так очень старается, причем так, что не понятно, откуда столько сноровки. Их глава семейства, вроде, всегда следил за благочестием дочерей. Или не уследил?

Он снова шумно выдохнул — Ильмия как-то очень ловко приласкала головку. Долбанные аспиды…

— Быстрее, — скомандовал он шепотом, глядя на нее сверху, такую покорную, что даже жалко, и стал ритмично надавливать ей на затылок, все быстрее и сильнее насаживая ее рот на член.

Ильмия только охотней задвигалась, сжала пальцами его бедро, стала гладить себя по груди сквозь платье. Она все постанывала и причмокивала, довольно и томно закатывая глаза, при этом похотливый взгляд всегда возвращался к нему.

Движения все ускорялись, он ритмично задвигал бедрами, спеша поскорее закончить этот нелепый возбуждающий фарс. Он трахал Ильмию в рот, все больше ощущая себя какой-то марионеткой, словно это не он, а какая-то кукла, которая наблюдает за собой со стороны, пока кукловод дергает за ниточки.

Самые примитивные и животные ниточки его души.

Напряжение внизу живота росло, он уже не обращал внимания на Ильмию и ее ощущения, только слышал сквозь шум крови в ушах, как она часто дышит, постанывает и мычит. Все его сознание утекло вниз, сконцентрировалось там, готовое вырваться густым и тугим потоком.

Он не контролировал себя. Сквозь дымку похоти и какой-то неуемной страсти, капля сознания сигналила — он не властен над собой. Что-то случилось. Он не сразу это понял, но в момент, когда губы Ильмии соприкоснулись с его, что-то произошло. Черт… Нужно выяснить… Кода это закончится, он все выяснит… Надо только… О… блин…

Сдавленный стон все же прорвался сквозь зубы:

Потом вспышка, всплеск…

Он обильно кончил ей в рот. Сильно и мощно, будто у него месяц не было женщины. А ведь только утром отправил двоих адепток из своей постели. Низ сокращался, выталкивая остатки потока, а Ильмия умелыми движениями помогала им излиться (нет, такие детали известны вообще не многим женщинам), при этом продолжая держать его член у себя во рту.

Когда, наконец, он ощутил, что пуст, его расслабило. Захотелось отвалиться на диван, которого здесь, к счастью нет. Иначе точно вырубился бы.

И это вообще дичь какая-то.

Потому что драконы после секса не испытывают слабости и желания захрапеть. Он читал, что человеческие мужчины этому подвержены. Но он — дракон! Что за дрянь?

Тряхнув головой, он все-таки смог оттолкнуть Ильмию и кое-как натянуть штаны.

— Тебе понравилось? — заискивающе спросила она, сидя на полу. — Скажи, что понравилось. Я же знаю, это так.

Теперь Аморин явственно ощущал, что василиска что-то с ним сделала. Он бы сам не пошел на это, сам бы не стал заниматься этим с Ильмией, не его формат. Вообще не его. А учитывая предысторию и сопутствующие факторы — вообще категорическое нет. И это дурное состояние. Почему у него до сих пор каша в голове? Будто выпил ящик рибейского полусладкого.

Он резко развернулся к перилам ниши, упершись в них ладонями. Свежий ночной воздух немного отрезвил (прекрасно, пока он тут развлекался с Ильмией, стемнело окончательно), Аморин скользнул рассеянным взглядом по внутреннему двору, где журчит фонтан. Немного подышал, приходя в себя.

Воздух помог, сознание немного прояснилось.

— Что ты со мной сделала? — хрипло спросил Аморин, не оборачиваясь.

Зашелестело платье Ильмия встала и приблизилась.

— Тебе было приятно? Ведь было, не отрицай, — сказала она и положила прохладную ладонь ему на плечо.

Но Аморин резко скинул, василиска больше прикасаться не решилась.

— Я тебя спрашиваю, — чувствуя, как на смену кайфу и расслабленности приходит гнев, — что ты сделала?

— Я бы не стал с тобой этого делать по своей воле, — рявкнул он, — не хуже меня знаешь.

В нем в се больше закипала ярость. Нет, конечно, девчонка дело свое знает, и это отдельная тема для разговора. Кайф он свой получил, но какого аспида?

Ильмия попыталась снова приблизиться, видимо, хотела поцеловать, но Аморин отклонился и скривился так, будто она не девушка (в целом ничего и на любителя), а бородавчатая жаба, которую просят поцеловать.

Видимо, выражение его лица оказалось слишком говорящим — Ильмия отшатнулась, будто от пощечины, глаза полыхнули огнем. Из покладистой кошечки она мигом превратилась в фурию, готовую драться и кусаться.

— Как ты смеешь, — прошипела она, лицо моментально исказилось, черты заострились, теперь она по-настоящему похожа на василиску, хищную и едкую. — Ты должен у меня в ногах валяться за то, что я для тебя сейчас сделала!

— Я должен валяться у тебя в ногах за минет, которого не просил? — прорычал Аморин и резко шагнул к ней, схватив за горло, пальцы сама сжались. Так захотелось сдавить, чтобы услышать, как хрустнут позвонки — она ведь явно что-то применила. Попыталась превратить его в безвольную игрушку, в куклу. Такое Аморин де Нэвариус не спустит никому.

Оранжевые глаза Ильмии выпучились, она уцепилась за его руку, пытаясь высвободиться, но Аморин держал крепко.

— Что ты сделала? — с расстановкой снова спросил он.

— Мне повторить?

— Мой отец тебя убьет…

Аморин хищно скривился.

— А что он скажет, когда узнает, что его дочь профессионалка минета? И поинтересуется, где она этому научилась?

Ильмия вновь попыталась вырваться, даже пнула, метясь в пах, но промахнулась. Затем зарычала, хрипло и едко, как делают все василиски, ядовитые и хитрые существа. Аморин продолжал держать. Он знал — если ее не дожать, Ильмия так и уползет, как змея, не рассказав, что применила.

Так они сражались, пока лицо василиски не стало синеть, тогда она все же выдавила:

— Теукриум…

— Что? — не поверил Аморин.

— Теукриум… — повторила Ильмия, безвольно повиснув в его руках, только глаза все еще мечут бешенные молнии. — Снадобье из теукриума на магических волосках фей… Смазала им губы…

Аморин аж скривился. Она целовала его губами, брала ими его член… Губами, на которых магические волоски фей… Дико захотелось помыться, смыться с себя напоминание об этой гадости.

— Ты нанесла это на губы? — переспросил он брезгливо. — Волоски фей растут на их пятках.

— И тебе не противно? — содрогнулся Аморин, все же разжимая пальцы на шее Ильмии.

Та покачнувшись, отшагнула от него, потирая шею, на которой остались две едва заметные красные полоски. Ничего, на василиске быстро заживет.

— Они закрепляют возбуждающее действие теукриума… — прохрипела она.

Аморин смотрел на Ильмию и не знал, что испытывает больше — жалость или брезгливость. Девушка, причем василиска, вроде должно быть хоть какое-то самоуважение, пошла на такое, чтобы что? Соблазнить его? Дурь какая. Он, конечно хорош, чего тут спорить. Но даже его обаяния не достаточно, чтобы девушка добровольно измазала губы такой гадостной настойкой. Нет, тут должно крыться что-то другое. И почему-то кажется, папаня к этому имеет прямое отношение.

— Что тебе обещали? — спросил он прямо.

Ильмия подняла на него оранжевые, полыхающие ядом глаза. От стычки и минета она уже отошла. Быстро однако. Что тоже намекает, ох, как намекает.

Она процедила сквозь зубы:

— Не понимаю, о чем ты.

— Прекрасно понимаешь, — огрызнулся Аморин и шагнул к выходу из ниши, — и я выясню, в чем дело.

Не оглядываясь, он широкими шагами направился по тропинке, которая сейчас освещается одними лишь магическими сферами.

В след донеслось угрожающее шипение:

— Я тебе не прощу этого, Аморин. Мы окружим тебя. Слышишь? Аморин!

Ее слова бесили. Оказавшись внутри и двигаясь по изгибам коридоров Шэона, Аморин злился, чувствуя, как ярость колючими потоками струится по венам.

Окружат? Что она имеет ввиду? Что ему нельзя никому доверять? Так он особо не перед кем никогда не выворачивал душу. Или имеется ввиду еще кто-то?

Аморин шел злой и взбешенный. Обычно, после секса он был в приподнятом настроении, но сейчас вся ситуация просто выводила. Ильмия прибегла к снадобью, да еще какому, одному из самых гадких. Волоски фей… Дрянь какая…

И все для того, чтобы его захомутать. Надо же. Определенно, папаня к этому приложил свою когтистую лапу. Алчный аспид, ума нет, а жадности и изворотливости — целый вагон. И все для чего? Чтобы отцапать себе его долю наследства.

Да конечно. Он прям летит, аж крылья путаются. Неужели не понимают, что он не поведется на их провокации?

Ильмия. Маленькая дрянь. Ничего, он теперь нарочно женится на этой сочной и аппетитной, как спелая вишня, Кари из другого мира. Кари, у которой нет ни статуса, ни связей, ни магического дара. И все это обеспечит ему возможность самому распоряжаться своим имуществом и жизнью. Карина ведь не знакома с его родственничками, не считая той встречи с Лазуритом.

Или что там имела ввиду Ильмия, когда сказала, что они «окружат» его?

Что Кари тоже в их гнилой шайке?

От этой мысли Аморин буквально вскипел — не хватало еще, чтобы эта девочка оказалась предательницей.

Маловероятно, но проверить стоит.

И еще взять в гардеробе одежду для нее. В этом белом балахоне и штанах ей расхаживать строго запрещено. Да и он едва сдерживается, видя, как сквозь тонкую ткань просвечиваются е соски.

Оставшись одна, Карина, наконец смогла кое-как обдумать случившееся. С трудом передвигаясь все еще ватные ноги (ласки Аморина расслабили конкретно), она прошла к небольшой дверце, надеясь, что это ванна.

Не ошиблась. Действительно ванная. В три раза больше, чем в ее маленькой квартирке. Стены и пол из темно- серого мрамора, сама ванна тоже, по углам на потолке голубые сияющие камни. Все очень сдержанно, но почему-то ощущение, что за этой сдержанности скрываются приличные деньги (или чем тут расплачиваются в этом мире). Хотя может это стандартная комната студента, точнее, адепта в этом Шэоне.

Карина подошла к раковине и взглянула в зеркало над ней. Из отражения выглянула растрёпанная брюнетка с осоловелыми зелёными глазами и каким-то покрасневшими губами.

Блин. Это все Аморин.

Попала она, конечно, знатно. Это надо обладать каким-то особым даром, чтобы из огня да в полымя: дома-то остались ипотека, кредиты и отсутствие работы. Не очень интересная, если честно, мотивация для возвращения. С другой стороны — здесь она вообще ничегошеньки не знает. Драконы, магия, какое-то замужество, академия…

Хотя, конечно, интересней, чем платить ипотеку.

Аморин, прав — надо освежиться, может тогда мозги заработают лучше.

Поозиравшись на всякий случай (мало ли, тут магические камеры висят), она стянула одежду и залезла в ванную. Пришлось потратить минут пять, пока дошло, что вода включается, если проводить ладонью над шаром на одном из бортов.

Она сидела в ванне, чувствуя, как тёплая вода поднимается все выше и понемногу расслаблялась. Все же верно говорят — вода исцеляет.

Мышцы размякали, в голове полегчало, Карина блаженно откликнулась на бортик и закрыла глаза. Хоть немного релакса в этом безумие. Но если уж попала, глупо не пользоваться бонусами этого мира (когда она еще понежится в магической ванне?).

Значит, она попала в некоторую кабалу к Аморину. Точнее, он называет это помощью. Но если так, зачем запер? Боится, что сбежит?

Сейчас, пожалуй, нет. Куда бежать-то?

Придется, как-то приспосабливаться. Может, она и найдёт способ вернуться, но еще надо подумать — а куда, собственно, возвращаться?

И еще сам дракон. Она же ему чуть не отдалась! Как так?! Неужели незнакомец с шикарной внешностью способен очаровать ее так, что она теряет контроль над собой? Нет, бред какой-то, она ведь не такая. Совсем не такая.

Тогда точно, все дело в его "драконистости".

В груди неприятно кольнуло. По сути, ее просто используют ради своих целей. И ему, наверняка, доставляет махровое удовольствие будить в ней все эти чувства, доводить до такого состояния, когда она теряет ум.

Да и она хороша — могла бы дать ему по лбу, чтобы руки не распускал. Но не дала. Что, поддалась обольстительной улыбке? Дурында.

Он сам сказал — все фиктивно. Так что нечего ей губы раскатывать.

Погруженная в размышления о своей судьбе, Карина даже задремала. Тёплая вода так разморила, что даже показалось, она где-то в невесомости парит в космосе. Сквозь эту красоту до слуха доносится плеск, похожий на небольшой водопад. Прям как в походе, когда однажды на природу от университета ездила. Откуда здесь водопады? Или тоже магия?

Требовательный выкрик вырвал ее из неги, в груди бухнуло от неожиданности, она распахнула глаза и подпрыгнула на месте.

В ванной Аморин. Он подскочил к шару на борту, замахал над ним руками. Через сами борта водопадами на пол льётся вода, теми самыми, которые Карине пригрезились.

Вот тебе и грёзы.

Она только спустя пару секунд поняла, что опять голая перед драконом и попыталась прикрываться. Но ему, похоже, сейчас вообще все равно, как она выглядит.

— Какого аспида, Кари? — выругался Аморин раздражённо оглядываясь и поднимая ноги.

Вся ванна залита равномерным слоем воды, можно кораблики пускать. Блин, а вдруг они кого-то затопили? Она-то не знает, как устроена планировка в этих корпусах.

— Я не специально… — пробормотала она, спешно ища взглядом полотенце.

Аморин словно прочел ее мыли — не глядя цапнул его откуда-то со стены и бросил ей. Карина едва поймать успела.

Кутаясь в махровое и пушистое полотно, она наблюдала, как дракон-Аморин ругаясь какими-то непонятными словами носится по ванной нажимает на какие-то кристаллы на стенах, те мерцают, но, по всей видимости, не работают, как надо — дракон еще сильнее ругается и напоминает огромного змея.

— Долбаные вепри! — выпалил он, остановившись по середине ванной, по щиколотку утопая в воде. — Система магического контроля быта не отвечает! Что ты сделала, что вывела ее из строя?!

— Э… — протянула Карина, все еще стоя в ванной, но уже закутанная в полотенце. — Ничего. Я ничего не делала.

Она ведь действительно ничего такого не сделала, просто помахала руками над шаром, который включил воду и легла. Это ведь не возбраняется.

— Ты же сам отправил в душ, — добавила она.

— Я отправил в душ привести себя в порядок, а не затопить всю ванну! — огрызнулся дракон. — Блин! Кари, как тебя знакомить с этим миром, если ты помыться нормально не можешь?

Она открыла рот, чтобы ответить, мол, она не просила ее перемещать, и вообще не несет ответственности за все, во что он ее втянул, но не успела — дракон быстро приблизился и подхватив, на руки вынес в комнату. Там поставил на коврик возле кровати и кивнул на одеяло.

— Вон, разбирай.

Затем метнулся к окну, где на медной стойке переливается какой-то зеленоватый шар. Карина покосилась на кровать — там небольшая стопка одежды. Надо же, какой заботливый, вещей ей принес. Откуда только взял…

Дракон тем временем поводил ладонями над шаром, его блестящая поверхность пошла волнами, через секунду в нем появилось лицо сухощавое, бесстрастное и с моноклем на глазу.

— Отделение магбыта академии Шэон, — проговорил мужчина монотонно в шаре. — Что у вас случилось?

Карина даже об одежде на секунду забыла — это у них тут магический интернет? А за электричество они как платят? Хотя какое электричество, тут же все на магии. Как удобно.

Аморин проговорил хмуро:

— Залило ванную.

Мужчина в шаре все так же бесстрастно поинтересовался:

— Причина?

— Да аспид его знает, — отозвался Аморин. — Что-то не сработало. Вся ванная в воде.

— Ясно. В какую комнату высылать мастера?

— Корпус три, восьмой ярус, окна на пропасть Шэон, — сообщил дракон. — Комната триста сорок. Аморин де Нэвариус.

— Заявка принята. Ждите мастера, — проговорил мужчина, и шар потух.

Аморин развернулся, недовольный и мрачный, как ночное небо за окном. Серебристая прядь упала на лоб, в глазах какой-то холодный блеск. Карина сжалась — неужели это на так его взбесила этой ванной? Она же не нарочно, он же сам ее оставил тут, даже инструкций не дал.

— Извини, — только и смогла выдавить Карина.

— Оденься… во что-нибудь, — проигнорировав ее извинения, бросил дракон.

— А ты? — быстро спросила она, хватая стопку с одеждой.

Он зыркнул хмуро своими аквамариновыми глазами.

— Ну… выйдешь? Мне же переодеться…

— Думаешь, увижу что-то новое? — резко отозвался дракон, и Карина аж вздрогнула. Даже обидно, она вроде ничего действительно страшного не сделала. — Или ты пока меня не было, превратилась в какую-нибудь василиску и теперь тщательно скрываешь чешую?

Она даже рот раскрыла от изумления, такого предъявления точно не ожидала. Или у него совсем от собственной неотразимости башню снесло? Так она быстро ее на место поставит.

— Обалдел? — теряя прежнюю смущенность, сказала она. — Какая василиска еще?

— Да какая угодно, — бросил Аморин, откинув прядь на затылок и начав двигаться к ней. — Да, лучше убедиться.

— В каком смысле? — не поняла Карина, чувствуя неладное.

— Прежде чем оденется, лучше посмотреть, — пробормотал он, словно не ей, а самому себе.

В следующий момент он оказался рядом, она даже пискнуть не успела, когда он мощным рывком сорвал с нее полотенце и вцепился в плечи, заскользил ладонями по коже, как радарами. Ее буквально ошпарило от внезапного страха — он ведь во много раз сильнее ее, и если чего-то захочет, сопротивляться будет почти не возможно. И ведь он может это делать совсем не мягко, как со слепком.

— Аморин! — выкрикнула она, вновь пытаясь прикрыться. — Прекрати! Ты с ума сошел!

— Нет уж подожди, — глухо выдохнул он ей в лицо, все еще сверкая глазами, в которых полыхает синее пламя. — Теперь мне точно надо удостовериться.

— Да в чем! — закричала Карина и попыталась вырваться из его больших, горячих пальцев. — Пусти!

Его прикосновения все еще будоражили, хотя в данный момент больше пугали и наводили ужас. Что на него вдруг нашло? Сначала ласковый, как кот, потом на руках носит, а теперь накинулся, будто дикий зверь. И за что? За что?

Она все еще сопротивлялась, пыталась пнуть его, но Аморину ее попытки не опасней, чем слону дробина, он ухватил ее за кисти и повалил на кровать, дрыгающуюся и брыкающуюся.

Когда его горячее тело накрыло ее, Карина ощутила себя по настоящему беспомощной. По-настоящему не способной противостоять звериной силе, она продолжала дергаться, но дракон держал крепко.

— Отпусти! Я не василиска!

— Лежи, не дергайся, — приказал дракон и Карина, дрожа от холода и страха, застыла.

Не разжимая пальцев на ее запястьях, Аморин заскользил взглядом по ее лицу, шее, ключицам, груди… От этого ее пронзил жар, дрожь и какой-то животный страх, вперемешку с… да ну серьезно? Желанием? Это вообще какой-то бред патологический. Не может нормальная девушка в такой ситуации испытывать его. Только не желание. Страх, ужас, ненависть в конце концов. Но желание? С ней точно что-то не то.

Она во в третий раз за сегодня лежит под этим почти незнакомым парнем и испытывает то, чего не должна.

— Пусти меня… — едва слышно прошептала Карина. — Мне страшно.

Эти слова почему-то возымели эффект — давление на кистях ослабло, Аморин разжал пальцы и медленно, словно ему не хочется этого делать, отлип от нее и поднялся. Но взгляд все еще прикован к ее телу. Причем взгляд какой-то не понятный — то ли сожрать хочет, то ли еще чего.

— Не хотел напугать, — сухо сказал он. — Надо было проверить. Одевайся, Кари.

Затем развернулся и пошел в ванную.

Дрожа и дыша, как перепуганная мышка, Карина несколько секунд лежала и прислушивалась к шлепанью из ванной. Видимо, дракон пытается собственными усилиями ликвидировать последствия ее купания.

Потом, убедившись, что он не собирается выскакивать оттуда с очередным приступом агрессии, она все же поднялась и трясущимися руками стала ковыряться в стопке одежды.

Там оказалось несколько комплектов: сорочка, платья, видимо повседневные, туфельки на небольшом каблуке, даже белье, увидев которое она невольно залилась жаром (дракон подбирал ей белье!). В общем, здесь есть все, что нужно. Во всяком случае, на первое время.

Она вытащила из этой стопки ночнушку, критично оглядела. Нуда, какую ночнуху мог еще принести дракон. Короткая, белая, из тонкого шелка, с кружевами по вырезу и на подоле.

Но особо выбирать не приходится.

Еще раз опасливо покосившись на дверь ванной, откуда все еще доносится шлепанье, она быстро натянула на себя рубашку и, переложив остальную стопку на прикроватную тумбочку, юркнула под одеяло.

Только сейчас, оказавшись в постели, Карина поняла, как устала. Это был действительно очень… нет. ОЧЕНЬ долгий день. Если прикинуть, событий хватило бы на всю жизнь. Но что-то ей подсказывает, это только начало и в этом мире ее ждет еще немало сюрпризов.

Сквозь дрему она слышала, как пришел мастер, как он говорит какие-то заклинания (обалдеть, кто бы мог подумать, что здесь магические сантехники), как журчит вода, видимо, наконец океан, который она налила, куда-то слился.

Потом все затихло, и она с изумлением ощутила, как рядом прогнулась кровать. Даже дрема слетела.

Карина резко развернулась.

— Ты что делаешь? — оторопело спросила она, таращась на Аморина, который разлегся на спине рядом и закинул руки за голову. Глаза прикрыты, серебристая рубашка распахнута, даже в расслабленном состоянии сложно не оценить его мощные кубики на животе.

- А на что это похоже? — спросил дракон, не открывая глаз. — Ложусь спать.

— Здесь?! — выдохнула Карина. Он что, серьезно собирается спать с ней в одной кровати?!

— Ну, — протянул Аморин лениво и спокойно, будто не он совсем недавно в каком-то диком запале накинулся на нее, подозревая во всех грехах. — Формально это моя кровать. И я имею полное право на ней спать. Моя невеста тоже. Так что расслабься и не мешай мне.

Карина даже растерялась от такой безапелляционной самонадеянности. Нет, оно понятно, что после всего, что между ними произошло, скромности и стыда остается все меньше, но блин, имеет она право хотя бы во сне на личное пространство?

— Может я тогда на софу лягу? — предложила Карина, прекрасно понимая, что на софе возле окна мало того что не удобно (коротковата она), так еще и холодно будет — из окна тянет слишком свежим ночным воздухом.

Но едва она зашевелилась, чтобы слезть с постели, за руку ухватили горячие и крепкие пальцы.

— Нет, — твердо сказал Аморин. — Мы должны спать в одной кровати.

Это уже возмущало до предела.

— И почему? — едко поинтересовалась Карина. Надо же, этот красавчик-дракон решил, что имеет на нее какие-то права. Совсем обалдел. Она же не ваза какая-нибудь или тумбочка.

Дракон ответил, все так же не размыкая век и не отпуская ее:

— Потому, что сейчас слишком много созданий из моей родни интересуются нашей помолвкой. И лучше, если они будут видеть, что даже наедине мы делаем то, о чем говорим.

Карина даже отшатнулась, даже не успев понять, что больше ужаснуло — то, что ее могут видеть, или слова о том «что они должны делать». Хотя, конечно, рядом с ним делать хочется только одно… Но. В груди что-то тревожно ёкает, и это совсем не радует.

— И как они… э… увидят?

— Драконы умеют летать, — безразлично отозвался Аморин, — а окна в Шэоне большие.

Карина испуганно покосилась на окна. Они действительно внушительные, как раз такие, чтобы вместить дракона. Да о чем она говорит — Аморин сам влетел вон в то с ней на руках. И что? Вокруг их комнаты теперь будут летать драконы и подглядывать? Ну вообще класс. А она еще и должна чем-то… заниматься под этим наблюдением?! Ну нет!

Аморин будто прочитал ее мысли.

— Мы совершенно не обязаны заниматься сексом, если тебя это пугает. Я помню, что наш договор фиктивен и принуждать тебя ни к чему не буду. Просто выполняй свои обязанности, а я обещаю выполнять свои. А сейчас лучше подвинься ко мне и изобрази ласковую и покорную малышку.

Когда она неохотно и робко придвинулась к нему, позволив обнять себя, Аморин едва не застонал в голос. Пришлось вместо этого сурово выдохнуть, делая вид, что он очень сердит. Вообще-то, он действительно сердит, правда не на нее, а на Ильмию. Настолько, что даже позволил недоверию и ярости на секунду затмить его разум — накинулся на бедняжку Кари в попытке уличить в предательстве. Совсем его достали эти папашины интриги.

Нет, Кари не замешана ни в чем. Во всяком случае, сейчас. Вот она, лежит, теплая, какая-то маленькая, сжалась калачиком. Явно боится, что его опять перемкнет. Нет, надо бы держать себя в руках. Хотя… Подержишь тут, когда она так пахнет. Совсем не чета Ильмии, которая чтобы привлечь внимание даже пошла на такую низость, как снадобье с теукриумом и волосками… фу.

Надо как-то успокоить девушку что ли, а то еще станет считать его тираном каким-нибудь.

Он мягко положил ладонь ей на волосы, Кари сперва вздрогнула, но он стал аккуратно и ласково гладить ее по голове, больше не предпринимая ничего.

Спустя некоторое время Аморин ощутил, как ее тело расслабилось, дыхание стало ровным.

Наконец-то.

И ему тоже не мешает. Правда сперва выгонит яростные мысли о папане и его шайке, и сладкие грезы о той, что мерно посапывает в его руках.

Утро застало Карину в пустой постели, когда солнце во всю светило ей в глаза.

Разлепив веки, она потянулась. Сперва не поняла, где находится, но потом недавние события тугой волной накатили со всей силы, и она подскочила в постели.

Покои Аморина, тишина, из окна дует свежий утренний ветерок, по небу медленно плывут белоснежные барашки, и в покоях действительно никого нет.

Аморин оставил ее и ушел спать куда-то в другое место?

Но размышлять ей долго не дали — дверь распахнулась, на пороге показался Аморин, бодрый, все в тех же красных штанах и блескучей рубашке.

— Доброе! — бодро скорее скомандовал, чем сказал он.

— Сколько я спала? — хриплым от сна голосом спросила Карина, натягивая одеяло на грудь.

Аморин прошел к тумбочке с графином и налил в стакан воды.

— Достаточно, чтобы выспаться и быстрее вливаться в новую жизнь, — произнес он, шумно отпив.

— Вливаться?

— Одевайся, — проигнорировав вопрос, отозвался он.

Перечить не было смысла. Карина уже поняла, что спорить с ним не так просто (хотя она каким-то образом умудряется, правда огребает потом. Но все же). Быстро сбегав в ванную, принялась за одежду.

Справиться с платьем, у которого куча застежек, причем сзади, оказалось непросто. Пришлось привлечь Аморина. Тот быстро, с какой-то намекающей ловкостью, застегнул все застежки, расправил все, что нужно расправить.

Теперь Карина выглядела, как настоящая уроженка этого мира. В зеленоватом строгом платье ниже колен, причем эта строгость не делала ее скромной, а скорее наоборот — какой-то вызывающей. Обтянутая фигура, подчеркнутая грудь, даже рукава в три четверти и сетки — всё добавляет изюминки. Туфли оказались тоже по размеру (надо же, какой внимательный), волосы просто расчесала, теперь лежат ровными темными локонами.

— Неплохо, — оценил Аморин, быстро скользнув по ней взглядом.

— Какой ты щедрый на комплименты, — хмуро отозвалась Карина. Ей-то действительно понравился ее новый образ.

Хотя с чего этот дракон-красавчик будет ее любезностями обсыпать? Сам не перестает повторять — у них договор, их взаимодействие фиктивное. И все в таком духе.

Еще совсем не кстати заурчало в животе (так-то она со вчерашнего дня ничего не ела, даже спать на голодную легла). От смущения Карина отвернулась, а Аморин сказал деловым тоном:

— Пойдем, сперва накормим тебя.

— А потом?

— А потом на лекцию пойдешь, — сообщил Аморин. — Имей ввиду, теперь тебя зовут Кари де Алиум. Не забудь, вдруг спросят. А тебя спросят.

От такого заявления Карина опешила и когда Аморин, минуту спустя вел ее по коридорам Шэона, пыталась выяснить, с какой стати он решил, что может вот так запросто менять ей имя, и что вообще значит эта странная фамилия. У нее, между, прочит, есть своя. Но это, похоже, Аморина интересует в последнюю. Очередь.

Когда из очередной арки стал доноситься шум и голоса, дракон остановил ее и, развернув к себе, посмотрел в глаза.

— Кари, ты в другом мире, — сказал он, обдав теплым дыханием так, что Карина на секунду забылась. — Думаешь, какие-нибудь василиски потерпят рядом с собой простую девушку без магии, без… вообще без всего? Так что нужно делать все, чтобы смешаться с толпой. Приставка «де» означает принадлежность к драконьему рода, а…

В груди будто кувалдой ударили, Карина выпалила:

— С ума сошел?! Они же сразу поймут, что я самозванка! Фамилия есть, а «драконства» нет!

Аморин терпеливо выдохнул.

— Если бы не перебивала, — сказал он, — услышала бы, что женщины в роду драконов не всегда драконы. Они могут быть просто носителями этой магии, но не уметь превращаться и вообще никак не проявлять принадлежности к этому роду, ну кроме долгожительства. Только кровь имеет значение. Но ее у тебя проверять, думаю, никто не будет. Закон не запрещает таким женщинам учиться в драконьих академиях. Вообще-то и людям тоже не запрещает. Но их недолюбливают. Так что если кто спросит, ты Кари де Алиум, дара нет. Но тут уж ничего не поделать. А то, что учиться в академии захотела — этим вообще никого не удивишь.

— И почему? — растерянная от услышанного спросила Карина (не каждый день тебя приписывают к драконьему роду).

Аморин хмыкнул.

— Сама поймешь. Пойдем.

А потом они вышли в столовую.

Да, такой столовой Карина не увидела бы нигде. Большая вся под старину и в коричнево-золотистых оттенках. Все столики — раздельные, круглые, с винтажными ножками, стулья — им под стать. Огромные викторианские окна со светящимися шарами в самом верху. Эти сферы под потолком тоже парят, разливая мягкий свет (будто дневного не достаточно). Вообще в столовой довольно светло.

Разномастный народ сидит за столиками, ходит туда-сюда.

Когда они вошли, многие оглянулись, и Карина сразу поняла — Аморин в Шэоне не самый последний адепт.

— Чего они уставились? — шепотом спросила она, поглядывая на двух брюнеток за дальним столом, которые ее рассматривают с неприкрытым недовольством.

— Пытаются понять, кто ты и почему рядом со мной, — просто ответил дракон.

— По-твоему, так я буду незаметной? — фыркнула Карина.

— Твоя задача не быть незаметной, а плавно влиться, чтобы никто не догадался ни о чем, — поправил Аморин. — Пойдем, вон свободный столик.

Под изучающими взглядами (в основном женскими), они прошли в угол, когда Карина села, скромно спрятав руки под стол, Аморин сказал:

— Жди здесь.

— Будто я могу куда-то деться, — буркнула она.

Аморин заметил:

— Судя по тому, как ты улепетывала к водоотводу между домами — можешь.

Когда он ушел к столу раздачи (кстати, довольно большому, напоминающему «шведский стол», за которым две улыбчивые женщины раскладывают еду на блюда), Карина еще некоторое время пялилась ему вслед.

Нет, конечно он безусловно, красивый. Глупо отрицать. Настолько, что она со стыдом обнаружила в себе какое-то притяжение к нему. И дело не в том, что он умудрился прикоснуться к ее сокровенным местам (хотя это тоже сыграло некоторую роль). Но здесь есть еще что-то. В конце концов, она встречала красавчиков, они ей нравились, иногда взаимно, хоть до постели дело никогда и не доходило. Но никогда они не вызывали такого странного, гипнотического ощущения.

Может потому и не доходило до постели.

— И что за лялечку себе нашел наш Аморин?

Жеманный голос справа встряхнул Карину, она резко выпала из размышлений, а повернувшись, обнаружила тех самых брюнеток, причем обеих, которые с таким упорством ее разглядывали.

Обе смотрят на нее сверху вниз, глаза у одной серые, у другой голубые, одеты в строгие костюмы, разве что пуговки на рубашках расстегнуты слишком глубоко — все видно. И она им явно не нравится.

— Не беспокойся, — скользнув по ней презрительным взглядом, произнесла голубоглазая, — это не на долго. Скоро он вновь будет полностью наш.

Сероглазая закивала даже с каким-то снисхождением и жалостью.

— Пожалуй. Тут ничего не поделать, милочка. Уж прости.

Она пожала плечами, мол, ты, деточка рожей не вышла и в этом никто не виноват, но знай свое место. Карину это буквально взбесило — по венам прокатилась лава, в груди бухнуло кувалдой. Вот еще презрения и жалости она не получала от каких-то… Кто они вообще? Местные «двавалки», судя по поведению?

Нельзя давать себя в обиду и с ходу позволять вытирать об себя ноги. Но чем им ответить?

Ах да, есть кое-что.

Плавно, как бы невзначай, Карина откинулась на спинку стула и медленно заправила локон за ухо. Она старалась делать это нарочно размеренно, чтобы эти две пираньи смогли рассмотреть ее всю в деталях. И какое удовольствие потекло по телу, когда увидела, как округляются глаза обеих.

Голубоглазая выдавила, спустя пару мгновений:

— Браслет…

— Не может… — подхватила оторопело вторая. — Это же… символ слепка…

Карина торжествовала.

Прежде ей особо не удавалось затыкать других такими неоспоримыми аргументами — попросту не хватало статуса, чтобы спорить с выше стоящими. И пусть сейчас эти браслеты тоже часть легенды, никто ведь об этом не знает.

Голубоглазая шумно сглотнула и проговорила растерянно:

— Погоди, ты же не хочешь сказать, что второй браслет у…

Карина закончила вместо нее:

— Аморина? Да, он сейчас на столе раздачи.

Девушки ошарашенно переглянулись. Недоумение на их лицах сменялось полной оторопью. Вот так-то, будут знать, как сходу наезжать.

Пока они переглядывались, вернулся Аморин. Карине стало любопытно даже, как он поведет себя — ведь тут, по факту, сейчас его официальная невеста, и две девицы с которыми он явно развлекался, причем, видимо, совсем не давно.

— Привет, — ровно и бесстрастно произнес он, ставя на стол перед Кариной поднос с тарелками ароматной каши, круасанами и маленькими пиалами с джемом. Каким-то чудом на подносе уместились еще и два стакана сока.

Он сел, намеренно близко подвинув стул к Карине (теперь он будет всем демонстрировать их «отношения»?) и, как ни в чем не бывало принялся за кашу.

Девушки окончательно обалдели, Карина уже даже не скрывала своего любопытства относительно происходящего.

В конце концов, спустя несколько секунд одна голубоглазая (видимо она посмелее), прокашлялась и спросила:

— Аморин, ты серьезно… женишься?

Дракон не отрываясь от завтрака, кивнул.

— Серьезней не куда.

— На… ней? — уточнила сероглазая, указывая взглядом на Карину.

Аморин промокнул губы салфеткой, отпил из стакана, и так быстро поцеловал Карину в губы, что она даже среагировать не успела. Затем сказал:

— Именно. Или у вас какие-то другие сведения?

Девушки переглянулись, голубоглазая проговорила нехотя:

— Не то, чтобы… просто слух прошел…

— Какой? — приподняв бровь поинтересовался Аморин, и Карина ощутила, как он напрягся. Все-таки ему дико не хочется, чтобы им кто-то руководил и указывал, что делать. Впрочем, какому человеку это понравится? А уж дракону — тем более.

Вид у него при этом стал мрачный и какой-то угрожающий, девушки даже отступили немного.

— Ну, мы думали немного побыть с тобой… еще, — осторожно произнесла голубоглазая. — Прежде чем… Ну ты понял. Но Лазурит сказал, что твоя невеста уже прибыла и что она из рода Рафаон…

Глаза Аморин потемнели, как океан в непогоду, пальцы сжались в кулаки, он весь стал как натянутая струна, готовая распрямиться в любой момент. Но ответил на удивление ровно и сдержанно:

— Мой брат что-то напутал. Ильмия Рафаон действительно приехала в Шэон. Но моя невеста в данный момент сидит с права от меня и никак не может начать завтрак потому, что ее напрягают какими-то безумными разговорами. Да, малышка?

Он развернулся к Карине и вопросительно посмотрел на нее. Не подыграть в такой момент нельзя (особенно, когда он впивается своими аквамариновыми глазами, такой обаятельный и красивый), и Карина скромно улыбнувшись, кивнула.

— Вот видите, — обличающе произнес Аморин. — Я говорил? Так что пожалуйста, девочки, не мешайте больше. Я понятно объясняю?

Обе одновременно кивнули, а когда ушли, Аморин зло процедил:

— Долбаный вепрь. Лазурит везде спешит свой язык подложить. Всё хотят с папашей подобраться к тому, что им не принадлежит.

Он с такой силой сжал ложку, что та погнулась. Карина даже испытала сочувствие к нему — когда у тебя пытаются что-то отнять, как тут спокойным останешься.

Робко положив ему на плечо ладонь, она проговорила:

— Ну, не все так плохо. Пока ведь у них ничего не вышло.

Аморин жест оценил — положил ладонь поверх ее пальцев и нежно сжал.

— Это пока, — произнес он напряженно. — Не думаю, что они вот так просто отступят.

После завтрака они направились в библиотеку, где Аморин настоял, чтобы она взяла себе небольшую сумочку с канцелярскими мелочами.

Когда Карина поинтересовалась, почему именно это, а не учебники, Аморин заявил:

— Девушки в Шэоне очень редко носят в с собой учебники. Ты ведь не должна привлекать лишнего внимания, так?

— Ну, предположим, — согласилась Карина. — Но как это с учебниками связано?

Аморин хмыкнул.

— Увидишь.

Потом он водил ее по коридорам, пытаясь объяснить, что и где находится.

Задача это оказалась не из легких.

Как успела выяснить Карина, Шэон — довольно большая академия драконов (ну а как еще, они ведь в таких огромных созданий превращаются). Запомнить где и что располагается с первого раза она даже не пыталась. Но искренне восторгалась красотой и архитектурой.

Те, кто строил Шэон постарались на славу. Широкие коридоры с высоченными арочными потолками, под которыми парят световые голубоватые шары, статуи (причем из серебра и золота. В ее прежнем мире их точно по-тихому распилили бы на части) на постаментах. Возле некоторых она даже задерживалась, читала надписи на витиеватом, но понятном языке, Аморин ругался, говорил, что еще успеет наглазеться на фигуры, и тащил дальше.

Окна везде тоже широкие и до самого пола, видимо, рассчитано на то, что в любой момент в него может влететь дракон.

Потом они шли по просто нереально галерее — все картина на стенах, как живые. Причем в прямом смысле, потому что пока они шествовали по коридору, портреты с любопытством поворачивали головы вслед.

Это как вообще?

Хотя в ее прежнем мире есть «ожившие фото» на смартфонах. Но там просто динамическая картинка, а здесь портреты и впрямь живые. Переговариваются друг с другом, меняют позы. На пейзажных картинах вообще ходят, куда-то едут. Прям кино.

— Как это вообще возможно? — оторопело спросила Карина, кивая на одну из картин.

Аморин покосился и пожал плечами.

— Живые картины? — уточнил он. — Да ничего особенного. Просто некоторые умершие не желают ни перерождаться, ни отправляться к богам. Цепляются за старую жизнь. Для таких существует заклинание динамического стазиса. Конечно, не любой маг может с ним совладать. Только самые сильные. Например, вот эти картины, — Аморин кивнул на ряд справа в серебряных рамках, — заклинал лорд Гадар Дартион из очень далекой академии Диамант де Грин. Видишь, они в основном в темных тонах, потому что сам маг владел магией тьмы.

— Ух ты, — честно впечатлилась Карина.

Она и подумать не могла, что, оказывается, почти всё в Шэоне имеет смысл. Прежде казалось, что это лишь способ украсить интерьер.

Одна из статуй привлекала внимания больше, чем остальные. Во-первых, стоит особняком, во-вторых даже постамент из золота, в отличие от других, которые стоят на белом мраморе. На табличке внизу все той же витиеватой клинописью сказано:

«Великому реформатору и правителю Ансару Агариносу»

Карина спросила:

— А кто этот Агаринос?

Аморин покосился на нее с непониманием.

— Как ты поняла, что это Агаринос?

Она озадачено нахмурилась и произнесла:

— Ну, тут написано.

На лице Аморина появилась печать еще большей озабоченности, он окинул подозрительным взглядом Карину, потом вновь покосился на табличку.

- Написано-то, написано, — сказал он. — Но это дракозаль.

Произнес он это так, будто после его слов все должно стать ясно. Но Карине ничего не ясно, и она вопросительно уставилась на него, мол, ну, и?

Но Аморин отвечать не торопился. В молчании они вышли к балкону, напрочь лишенному перил. У Карины дыхание перехватило от высоты — оказывается все это время они бродили по каким-то верхотурным этажам, а сейчас, видимо, Аморин намеревается спускаться. Причем на пузырях, которые она видела вчера и которые плавно летают между корпусами.

— Я туда не полезу, — категорично заявила Карина, когда он подошел к самому краю. Она и в прошлый раз желанием это делать не горела.

Лицо Аморина все такое же хмурое и задумчивое, он ответил как-то рассеяно:

— Полезешь, дорогая.

— Ты оглох? — возмутилась Карина. — Я сказала…

Договорить ей, конечно же не дали (уже пора привыкнуть, что здесь все время перебивают), дракон попросту ухватил за руку и дернул к себе. В следующую секунду она уже лежала в его руках, будто вообще ничего не весит, а Аморин, даже не гладя, шагнул с балкона.

Карина завизжала и зажмурилась.

Чокнутый! Они же сейчас разобьются!

Но вместо того, чтобы стремительно помчаться к мостовой и размазаться на ней в лепешку, они вдруг мягко поплыли по воздуху над одним из двориков Шэона.

Карина даже не поняла, когда и как именно они оказались в магическом пузыре. Его стены мягко переливаются прозрачными радужными полосами, и сам он действительно кажется мыльным. И только факт того, что на нижней части пузыря стоит Аморин с ней на руках (а это вообще-то вес) намекает — стены сферы достаточно крепкие.

— Всё? — спросил Аморин, обдав висок горячим дыханием. — Истерика кончилась?

Карина заерзала. Сидение у него на руках почему-то вызывает мурашки и жар в теле, а мысли уползают в какие-то совсем неприличные грезы.

— Отпусти меня, — попросила она.

— Да я разве против? — фыркнул Аморин и поставил ее.

Пузырь плавно качнулся, но даже не думал лопаться. Карина опасливо посмотрела вниз, где мерно проплывают кусты и деревья какого-то садика.

Ну что, в целом не так страшно, если не думать о том, насколько тонкий этот пузырь. И все же отпускать рукав Аморина она не решилась.

— И у меня не было истерики, — как бы оправдываясь сама перед собой, проговорила она.

Дракон усмехнулся.

— Ну да, а рукав мне тогда оторвать зачем пытаешься?

Карина резко отняла руку — вот хам. Не мог промолчать, зараза.

Аморин еще шире улыбнулся, и Карина успела отметить, что улыбка ему очень идет — сразу становится каким-то легким, даже добрым что ли, а то зыркает своими ледяными глазами, будто опалить хочет. И всегда такой дерзкий, самодовольный, хоть в модели отправляй. Там на глянцевых обложках именно такие лица.

— Да ладно, — проговорил Аморин, когда сфера плавно и уверенно поплыла к балкону другого корпуса, — наслаждайся. Не будешь же спорить, что тут некрасиво.

Спорить действительно глупо — такой вид она вряд ли где-нибудь бы еще увидела.

— Не буду, — согласилась она хмуро.

— Радуйся, что не пришлось ходить кругами по лестницам и переходам, — заметил дракон. — На сферах в три раза быстрее.

Когда шар «причалил» к балкону, не без помощи Аморина Карина выбралась из него, пузырь тут же растворился в воздухе, и она даже думать себе запретила, что было бы, случись это в во время полета.

Аморин будто прочел ее мысли.

— Во время перевозки пассажиров шары не исчезают. Только по прибытии.

— Какое облегчение, — заметила Карина, но на всякий случай решила сделать мысленную заметку — не летать в них в одиночестве.

Когда они вышли с балкона и оказались в огромном шумном холле, где такое столпотворение, что Карине показалось, будто она на деревенском базаре в самый разгар, Аморин сказал:

— Ну вот, добро пожаловать в центральный холл академии драконов Шэон.

Не то, чтобы Карина не была рада выйти из четырех стен, но сейчас ее накрыла паника — тут столько созданий, и все, по всей видимости, драконы, василиски и кто тут еще бывает. А она? Она просто девчонка, которую угораздило попасть в этот мир, да еще и стать невестой одного из драконов.

Матушки-батюшки…

Сквозь улыбку Карина чувствовала, что Аморин чем-то озадачен — это выдает крохотная морщинка между его бровей. Ей очень хотелось узнать, в чем дело, и стоит ли ей волноваться, но он опередил.

— Мне нужно отлучиться по делам, — сказал он, глядя на одну из огромных дверей, к которой стекаются адепты в самых разных нарядах (вообще Карине показалось, что тут собрались не на лекцию, а на званный ужин и надели лучшие наряды).

Карина искренне оторопела.

— В каком смысле? Ты меня одну тут оставишь?!

— Ну должна же ты как-то адаптироваться, — сообщил он отстраненно. — Главное помни: особо не высовывайся. Старайся просто влиться в общую массу, чтобы тебя принимали естественно и за свою. Без выпендрежа и показухи. Ну ты понимаешь. Надеюсь, понимаешь?

— И куда я, по-твоему, должна идти? — спросила Карина оторопело.

Аморин приподнял бровь и ответил касаясь на неё так, будто впрямь ерунду сболтнула:

— Как куда? На занятия?

А потом подтолкнул к дверям аудитории, куда разномастным потоком текут адепты. Карина даже засопротивляться не успела — толпа буквально внесла ее в аудиторию.

Внутри помещение мало отличалось от аудитории в ее прежнем ВУЗе — тоже амфитеатр по кругу. Стой лишь разницей, что отделка здесь вся под старину, золотистое дерево, рельеф. В середине массивный дубовый стол с какими-то склянками.

А еще здесь нет крыши.

Карина охнула от удивления и налетела на кого-то впереди.

— Ой, простите, — спешно извинилась она. Хватило же ума Аморину отправить ее на лекцию одну. Она же ничего тут не знает, сейчас как встрянет в неприятности, будет знать.

Налетела она на эффектную блондинку в обтягивающем фиолетовом платье под горло и в пол. Руки тоже закрыты по самые кисти, и сама в перчатках.

Блондинка развернулась, свернув фиалковыми глазами.

— Под ноги смотри, — строго, но, вроде беззлобно сказала она.

Карина извиняюще улыбнулась.

— Постараюсь. На потолок засмотрелась.

Блондинка непонимающе покосилась вверх.

— А что с потолком? — спросила она.

— Ну… — протянула Карина, — его нет.

Фиалковые глаза блондинки округлились, пухлые губы раскрылись, она выдохнула:

— В каком смысле нет?

Теперь уже Карина почувствовала себя неловко. Говорила же она, рано ее отпускать на лекции одну. Еще ничего не началось, а она уже вызывает подозрения. Блин, Аморин, что за игру ты затеял?

Надо срочно выкручиваться из ситуации, иначе ее заподозрят, поймут, что она иномирянка, и тогда, если верить дракону, у неё будут проблемы. Так, ладно. Значит, блондинка считает, что потолок есть. Тогда почему она видит небо и облачка? Причем они вполне себе плывут.

— Я имею ввиду, — начала Карина осторожно, — что красиво очень. Натурально.

Лицо блондинки моментально разгладилось, плечи расслабились. Отринув платиновый локонам с плеча, она произнесла:

— А, ну да. Ты с другого факультета перевелись что ли?

Карине ничего не оставалось как кивнуть. Ну а что еще делать?

— А с какого? — поинтересовалась блонди, и бросила быстрый взгляд на свободные места в середине амфитеатра, где лавочки стремительно заполняются.

Карина запаниковала, даже спина взмокла. С какого факультета? Да она понятия не имеет, какие тут вообще есть факультеты. Но что-то ответить надо.

Сказала первое, что пришло на ум.

— Ну тот, который… — поговорила она и покрутила пальцем у виска.

К удивлению и облегчению — сработало.

— Ментальные превращения? — понимающего закивала блонди. — Как тебя туда занесло? Там одни заучки, а ты вроде симпатичная. Хорошо, что перевелась. Давай быстрее, пока места не заняли. А то не кайф потом передо носом препода сидеть.

Она цапнула Карину за руку и потащила вверх по ступенькам между рядами. Карина не сопротивлялась — кроме Аморина неплохо бы еще с кем-то познакомиться. Желательно, чтобы этот кто-то не желал выцарапать ей глаза, как, например, Ильмия.

— Лавария, садись к нам, крошка, — раздались откуда-то справа.

В следующий миг Карина только успела увидеть, как мимо пронесся фиолетовый светящийся сгусток, пролетел над головами пригнувшихся и врезался в стену. На ней растеклось обугленное темно-лиловое пятно, но через несколько мгновений стало бледнеть, будто впитывается в покрытие.

— Язык придержи, виверн, — огрызнулась блонди, которая, по всей видимости и есть Лавария.

Из-под парты высунулась голова, затем другая, на секунду Карине показалось, это один и тот же человек, только с двумя головами, но потом дошло — они просто очень близко.

— Вот стерва, — отозвался один.

Второй кивнул.

— Все драконихи цацы, на дареном аспиде не подъедешь.

Карина опасливо покосилась на новоявленную знакомую — значит, она дракониха? Понять бы, хорошо это для неё или нет.

Та тем временем протащила ее в середину ряда и указала на место.

— Молодые виверны вообще себя вести не умеют, — сказала она садясь и расправляя платиновые волосы за спиной. — То ли дело зрелые драконы, ну или ладно, виверны. Даже василиски. Главное, чтоб постарше.

Карина послушно села. А что еще остаётся? Надо только на ус мотать и слушать в оба уха, а то чуть не влипла с этим потолком. Только сейчас, присмотревшись, заметила — потолок на месте, просто какой-то магией создана иллюзия неба, по которому плывут облака. Очень правдоподобно.

— Ты кого себе подбираешь? — спросила Лавария таинственно улыбаясь, пока не пришёл препод.

— В смысле? — не поняла Карина.

Лавария посмотрела на нее искоса, мол, дала дно заливать, все мы знаем, что там у тебя в голове творится. Но Карина действительно не поняла, в чем ее подозревают. Лавария нетерпеливо выдохнула.

— Да ну ладно тебе. Все девушки поступают в академии, чтобы найти парня и удачно выйти замуж. Ну разве кроме тех, кто на факультет ментальных превращений идет. Там действительно учиться надо. Но ты перевелась. Значит, не очень-то горит тебе изучать ассигнатуры ментальных заклинаний.

Карина покривилась, вскинув брови — это вообще как выговорить?

— Ассигнатуры чего?

Лавария закивала.

— Вот и я говорю, — сказала она. — Невыносимо же. Я как-то ошиблась аудиторией и попала к ментальникам. Думала, чокнусь. Они ж там как на каварканском языке говорят — вроде рты открываются, звуки вылетают, а смысла нет. Не знаю, как ты еще там продержаться смогла. Молодец, что перевелась. У нас на факультете драконопрактики как-то повеселее. И парней много. Вон смотри.

Лавария указала взглядом на широкоплечего брюнета на другом краю амфитеатра на три ряда ниже. Сидит, весь такой уверенный, откинулся на спинку лавки. Красивый, да. Но Карина интуитивно терпеть не могла таких «мачо». Они только внешне привлекательны, а копнешь — и поговорить не о чем.

Мелькнула мысль, что Аморин ведь тоже красавчик, но в нем Карина чувствовала что-то такое, что ну просто не позволяло назвать его глупым. О, нет. Аморин не глуп. Совсем наоборот. А в сочетании со внешностью — вообще опасный коктейль. И она вляпалась в историю с ним по самые помидоры.

Зато до нее стало доходить, что имел ввиду Аморин, когда сказал, мол, учебники ей на лекции таскать не стоит. Вот, значит, в чем дело — девушки в академию ходят не учиться, а искать парней. Ну, логика в этом, наверное, какая-то имеется. Пусть и немного унизительная. Есть в этом что-то дискриминирующее и шовинистическое что ли…

— Это Себастиан де Садерис, — не заметив отвлеченности Карины, продолжила рассказывать Лавария. — Для долгих отношений не рекомендую, а вот поразвлекаться — самое то. А вот там, — она кивнула в другую сторону на поджарого парня с коротким рыжим ёжиком на голове, — Пирос де Гарис. Не дракон, но заклинатель драконьего пламени. В совершенстве владеет дракозаль, а в постели говорят творит такое, что у…

Лавария для убедительности закивала, мол сама не пробовала, но слухи не лгут и вообще если соберешься попробовать — пробуй.

Карину особо парни сейчас не интересовали. Тут с одним бы разобраться, с тем, который свалился на нее, как снег на голову. Хотя конечно спорить нельзя — парни здесь, как на подбор, красавчики. На любой вкус и цвет — рыжие, брюнеты, блондины, даже с золотыми (реально золотыми!) волосами. Все с правильными чертами лица, будто их генетически отбирали. Девушки тоже красотки, одеты как на парад — в коктейльных платьях, с прическами и украшениями. Как не на учебу пришли, а на показ. Хотя, о чем она? Они ведь действительно не учиться сюда поступают, а чтобы выйти замуж. Тогда да, не удивительно, что каждая изо всех сил старается поддерживать товарный вид.

И она на их фоне, как серая мышка, хотя Аморин и подобрал по ее мнению слишком броское платье.

— Мне как-то не до парней сейчас, — проговорила Карина озадачено и положила правую руку (как раз ту, на которой браслет) на парту.

Взгляд Лаварии скользнул вниз, брови тут же взлетели на лоб.

— Так ты невеста! — выдохнула она почему-то радостно. — Обалдеть. А я тебе про парней талдычу. Расскажешь, кто он? Ой, препод. Вставай.

В аудитории разом стало как-то тихо, адепты молча поднялись, зашелестев кто юбками, кто штанами, а внизу на середину амфитеатра вышел мужчина в сиреневой мантии и с черными с проседью волосами, в котором Карина узнала магистра.

Это почему-то не обрадовало.

И если теоретически Аморин утверждал, что все должно пойти гладко, главное усиленно мимикрировать под местных, то сама Карина его уверенности не испытывала.

— Садитесь, адепты, — проговорил магистр знакомым сухим голосом. — Кто готов рассказать о сочетаемости драконовых видов в иерархической системе браков?

Карина отпрянула даже. Это шутка? Ее и на лекциях браками будут доставать или у нее карма такая?

На другой стороне аудитории какая-то коротко постриженная и сухая девушка с раскосыми оранжевыми глазами подняла руку. Магистр Радэус произнес, кивая:

— Василиска Бантор, прошу.

Девушка поднялась, скользнув по аудитории взглядом, полным превосходства, и начала несколько надменно и нараспев:

— Сочетаемости драконовых видов в социальной иерархии поменялись со времен первых Агариносов. Их династия впервые узаконила межвидовые браки, где драконы, виверны, василиски и другие драконовые могут беспрепятственно вступать в брак. В наше время считается расизмом осуждать такие действия. Разрешение распространяется и на людей так же лишенных какого-либо магического дара. Однако некоторые семьи все еще негативно относятся к магическим и не магическим смешениям. Принято считать…

Лавария наклонилась к Карине и зашептала, отвлекая ее от прослушивания вообще-то дельной информации (Аморин-то не особо торопится посвящать ее в местные традиции):

— Вот лебезила. Это Сальвия Бантор. Василиска, если не заметила. Я как бы не расист, просто Сальвия реально ядовитая. В смысле даже не про яд василисков, а именно, ну… в общении. И всегда заискивает перед преподами.

Карина покосилась на отвечающую. Да уж, с девушками-василисками она уже встречалась. Ильмия ясно дала понять, что хорошего отношения не жди. Да и откуда ему взяться? По факту, Карина увела у нее парня. Причем из-под венца (пусть и не нарочно).

— Она опасна? — спросила Карина, не решившись спросить про всех василисков, иначе это будет слишком подозрительно.

Лавария покривилась.

— Ну как. Как и все василиски. Ядовита для людей, безвредна для драконовых. Не бери в голову. Слушай, а кто твой, ну… жених?

Карина сделала мысленную зарубку — не давать василискам себя кусать, а то мало ли, что там эта Ильмия задумает. Вдруг она как галапагосский варан — кусает, а потом ходит за жертвой и ждет, пока та помрет от яда. Нет, спасибо, ей такого не надо.

— Мой… жених? — растерянно переспросила Карина, она вот совсем не привыкла пока к этой мысли.

Но ответить не успела, магистр вдруг прервал Сальвию и громким сухим тоном обратился к ним:

— Очень интересно узнать ваше мнение, адептки, о декларации межвидовых браков. Вы ведь именно ее сейчас обсуждаете, пока адептка Бантор старательно рассказывает об этом всей аудитории?

Лавария прикусила губы и вжала голову в плечи. Карине захотелось сделать то же самое, но не вышло — магистр смотрит прямо на нее.

— Это ведь вы, гм… напомните ваше имя, адептка, — произнес он, не сводя взгляда.

Черт! Аморин! Какого лешего с ней это все происходит. Это он виноват во всем! Как теперь выкручиваться? Как тут вольешься в академию, если она вообще ничего не знает!?

Чувствуя, как кровь отливает от лица, Карина встала, рядом раздался ободряющий шепот Лаварии, вроде, не дрейфь, справишься.

Карина сглотнула пересохшим языком, судорожно вспоминая, как ее зовут. Карина… Карина… Блин! Какая Карина?! Аморин же ей новое имя выдумал. Блин…

— Кари де Алиум, — представилась она, буквально деревенея от страха.

Магистр кивнул, с таким видом, будто только что вспомнил.

— Ах, да. Адептка Алиум, конечно. Итак, что думаете вы по поводу договора межвидовых браков?

Пульс участился, спина взмокла, тугое платье прилипло и невыносимо захотелось от него освободиться. Да только вот сейчас вообще не вариант. И даже не сбежать. А очень хочется.

Твою ж блин, раскопыть… Что она думает об этом? Да она понятия не имеет, что думает. Во всяком случае, конкретно об этом. И в последние сутки только и пытается приспособиться к стремительно меняющейся реальности.

— Итак, адептка Алиум, мы все ждем, — повторил магистр Радэус.

Ладошки помокрели. Черт… Надо что-то говорить. Ну правда, надо. Соберись, Карина.

— Гхм, — прочистила она горло, надеясь, что голос получится не хриплым, и проговорил: — я думаю, проявления расизма в любом обществе признак его незрелости.

Она сказала первое, что пришло в голову. Во всяком случае, в ее прежнем мире развитые страны пропагандировали именно эту мысль. И, если пораскинуть умом, какая разница, о каких видах идет речь — людских или драконьих.

Магистр приподнял левую бровь.

— Какая интересная формулировка, адептка, — сказал он. — Продолжайте.

Продолжать не хотелось, но пришлось.

— На мой взгляд, — проговорила Карина, почувствовав себя немного уверенней, когда поняла, что разница в общем-то не велика, — люди и… создания имеют право на личную жизнь. И правители диктовать ее не могут никаким образом. Даже если законодательно утвержден запрет на связь с другими э… видами, все равно найдутся те, кто эти запреты будет нарушать. И то, что когда-то во времена э… м…

Карина запаниковала, осознав, что совершенно не помнит, как звали их местного правителя, который прекратил этот палеолитный бред.

Но справа раздался шепот Лаварии:

— Агариносов. Агариносы ввели декларацию.

Карина едва не выдохнула.

— Да, — сказала она. — И то, что во времена Агариносов подписали декларацию и ликвидировали межвидовые различия свидетельствует о социальном росте общества.

Она замолчала, даже боясь представить, что творится в голове магистра после ее слов. Блин. Она же просто переложила все, что слышала по ТВ и смотрела в интернете на этот мир. Насколько это разумно с ее стороны, только небу известно. Но не могла же она промолчать. Это точно вызвало бы подозрения.

Магистр испытующе смотрел на нее, при этом его лицо почти ничего не выражало. Аудитория тоже молчала, все чего-то ждали. А Карина покрывалась сотым слоем пота и кляла это дурацкое тесное платье, в которое нарядил ее Аморин. Или он специально? Кошмар какой, лучше бы костюм выдал, как у тех двух брюнеток, что прицепились к ним в столовой.

Прошла, казалось вечность, прежде, чем магистр заговорил, Карина даже сперва смысла слов не поняла.

— Очень недурно, адептка Алиум. Очень недурно, — произнес он. — Это ваши умозаключения или прочли кого-то из де Тенебрисов?

Карина молчала, заторможено соображая, Лавария сбоку ее легонько толкнула и закивала, косясь на ректора, вроде, ну, давай, говори что-нибудь.

— Эм, — протянула Карина, даже не представляя, о каком еще де Тенебрисе речь. — Нет, эм… магистр. Не читала, это мои мысли.

— Что ж, — строго сказал магистр Радэус, — настоятельно рекомендую ознакомиться с их трудами. Тем более, что они есть в программе. И, раз уж вы проявляете такую склонность к драконовой социологии, спешу вам сообщить, что беру вас на слет конвента по интеграции драконовых видов в современном мире.

Карина оторопело раскрыла рот, не представляя, как реагировать. Вот так и побыла незаметной. Похоже с каждым часом она все больше вляпывается. И что еще скажет по этому поводу Аморин?

А с другой стороны аудитории раздался растерянный выдох.

— Магистр, — обалдело произнесла стриженная василиска, которая Сальвия Бантор, — вы же сказали, что я полечу!

Магистр произнес, не оборачиваясь и глядя в никуда перед собой:

— Вы тоже летите. Отправим от академии Шэон двух представителей. Это не возбраняется. Что ж, адептка Алиум, будьте добры, повторите ваш материал и подготовьтесь. Поздравляю. Вы летите на конвент.

Дальше магистр принялся вещать что-то по новой теме лекции, а Карина, не чувствуя ног опустилась на лавку. Ее потряхивало, язык пересох. В платье стало вообще не выносимо. На конвент? Ее отправляют на конвент? Ну капец. Она имя собственное едва запомнила, а ее на какой-то слет драконов…

Час от часу не легче.

Замужество, академия, теперь еще это.

Она уперлась лбом в ладони, поставив локти на парту и шумно выдохнула. Ёжкин дрын… Надо сказать Аморину. Может и будет орать, но зато скажет, что делать. Не может не сказать.

Зато Лавария рядом ее назначению оказалась дико рада.

— Офигеть! — горячо зашептала она, вцепившись ей в плечо. — Ты вообще поняла, что сделала? Ты заткнула Сальвию Бантор! Ну ты крутая! Я прям рада, что с тобой познакомилась. Едешь на конвент! Выходишь замуж!

Карина слушала ее в пол уха, покачиваясь от тряски (Лавария все еще трясет ее от эмоций). Ей-то хорошо — эта Лавария кто там она, дракониха? Ну так вот ей хорошо. А она, Карина — человек. Куда ей на конвент? Да к тому же заимела еще одного врага в лице Сальвии. Вон она как зыркает.

Остается надеяться только на Аморина. Это ведь он заварил всю кашу.

Аморин очень удивил библиотекарей, когда заявился в главный корпус библиотеки и попросил фолианты по драконоведению и общему языку драконов — дракозаль.

Он вообще-то никогда не был завсегдатаем этого места и в основном тут заседали адепты с факультета ментальных превращений.

Под их удивленными взглядами он пронес внушительную стопку книг и уселся за стол.

Он и сам себя чувствовал не очень уютно в этом тихом, даже каком-то чопорном месте, где слышно только шелест страниц и неспешное дыхание адептов. А зеленоватые световые сферы, плавающие между потолком и полом только добавляют какой-то мрачной торжественности.

Аморин зябко повел плечами — вообще не его атмосфера. Но раз пришёл, надо пользоваться.

Он открыл первый фолиант по драконоведению. Стал листать.

Еще при встрече с Лазуритом заметил, что Кари понимает дракозаль. Но как это возможно? Она точно не дракон, не виверна, не василиска — это бы точно понял. Такое попробуй не пойми.

По виду Кари самая что ни есть обычная девушка, причем из другого мира. Там и магии-то нет.

Откуда тогда она может знать дракозаль? Причем, по всей видимости сама этого не осознает.

Единственная странность — его влечение к ней. Не то, что бы совсем оголтелое, но какое-то постоянное и крепкое. Будто они уже давно знакомы и, что бы ни случилось, как бы ни разворачивались они всё равно останутся связаны.

Он медленно листал страницы, вглядываясь в строки. Так, это драконистическая лингвистика… происхождение звуков "гра" и "гор" в гортанном произношении восточных диалектов…

Этот фолиант явно не о том, что нужно. Углубляться в семантику тоже не надо.

Он отложил книгу и взялся за следующую. "Применение драконьей чешуи в целебных заклинаниях". Это сюда вообще как попало?

Отодвинув этот фолиант он принялся за следующий. Но в каждой книге находил только разочарование — ни одна не отвечала на вопрос: откуда иномирянка может понимать дракозаль. Может она еще оговорить на нем может? Долбаный вепрь, этого он не проверил.

А надо было.

Ладно, придется исходить из того, что есть.

Могла ли Кари быть какой-нибудь очередной уловкой со стороны дорогого папани и Лазурита? В теории — вполне. От них обоих можно ожидать чего угодно. Но тогда на кой ляд присылать Ильмию, если и так все схвачено?

Нет. Не сходится. Да и слишком запутано. Это как надо додуматься, что он, Аморин, каким-то чудом попадёт в другой мир и умыкнет оттуда девушку?

Хотя ее могли завербовать уже после прибытия.

Правда, когда? Она почти все время была рядом с ним. Это сейчас отправилась на лекцию самостоятельно. Но теперь это уже не важно — если завербована, ничего не поделать, а если нет — не завербуют. Слишком уж своенравный характер. Он сам видит — сдерживает Кари этот характер исключительно потому, что боится и не знает ничего о новом мире.

Но это пока.

Он с силой потер лоб, пытаясь разогнать кровь. Блин. Слишком много фактов, которые друг с другом не вяжутся. Он чего-то не знает (терпеть не может чего-то не знать), но никак не поймёт, где брешь.

— Извини, — раздался вкрадчивый, низкий голос над ним.

Аморин от неожиданности чуть не подскочил (не хватало еще, чтобы сокурсники нашли его в библиотеке. Ржать будут месяц).

Но перед ним совершенно незнакомый парень в темно- коричневой мантии.

Факультет ментальных превращений.

— Я случайно заметил, — продолжил парень, — что ты копаешься в фолиантах по дракозаль. Можно узнать, зачем?

Аморин напрягся. Очень не любил, когда лезут в его дела. Тем более совсем незнакомые люди или создания. А этот, судя по запаху, виверн. Вот еще не хватало, чтобы виверны с ментальных превращений к нему в друзья набивались.

— Тебе какое дело? — спросил он довольно агрессивно и давая понять, что расшаркиваться в любезностях с ним не будет.

— Собственно никакого, — произнес парень.

— Ну вот и вали обратно в пещеры, — огрызнулся Аморин и, резко поднявшись, заснул фолианты и направился к выходу.

Хватит с него этих библиотечных исследований. Узнают приятели, стыда не оберется. Тоже мне, заучка.

Когда отошёл метров на пять, из-за спины раздался все тот же вкрадчивый голос.

— Но это не все фолианты.

Ну вот. Он так и знал, хреновый из него исследователь.

Недовольно выдохнув, он остановился и неспешно развернулся.

— И что ты хочешь сказать? — поинтересовался Аморин.

— Всего лишь то, что действительно ценные и закрытые материалы хранятся в секретном отделе в архивах, — пояснил виверн.

Аморин окинул его оценивающим взглядом. Высокий, слегка суховатый, как и все виверны. С зеленовато-желтыми глазами и острыми чертами лица. В сочетании с коричневой мантией он больше похож на мага, чем на адепта Шэона.

— Та-ак, — произнёс Аморин выжидающе, — и зачем ты мне это говоришь?

— За тем, — отозвался виверн, — что я могу тебя провести в этот отдел.

Аморин усмехнулся. Кому, как не ему знать, что такие предложения просто так не поступают, тем более от виверна с факультета ментальных превращений. Эти слишком умные, чтобы упускать возможности и шансы.

— Чудненько, — отозвался Аморин. — И что взамен?

Виверн улыбнулся, мягко и как-то одновременно хищно, так умеют только виверны.

— Познакомишь меня с Лаварией, — коротко сказал парень.

Аморин хмыкнул — а губа у паренька не дура. Что ж, за возможность выяснить, кого он притащил в этот мир и почему на неё такой бешеный стояк, он как-нибудь справится с ролью свахи.

После лекции Карине хотелось побыстрей куда-нибудь смыться. Внимание, которое она привлекла — определенно лишнее. И усугублять ситуацию не хотелось.

Они с Лаварией спустились на этаж, пока новоявленная подруга была в туалете (очень пафосное место, надо сказать. В прежнем мире Карина не видела туалетов, отделанных деревом и белым мрамором с позолоченной лепниной на стенах и потолке), она ждала ее в «предбаннике», не решаясь сама шастать по Шэону.

Уже пробовала — до сих пор бока болят после полета по водостоку.

Таращась на белоснежный мрамор в крапинку на полу, Карина прикидывала, что делать с этим назначением в поездку на конвент. Точнее, магистр сказал — полет. То есть, туда еще и лететь придется?

На чем интересно?

Не на своих же крыльях — их у нее все равно нет.

— Ах ты тварь!

Ядовитое шипение справа выдернуло Карину из размышлений. Она только успела охнуть, когда ее толкнули и прижали к стене. Всего в десяти сантиметрах от лица зависли оранжевые глаза, такие злые, что Карина обомлела. Она не сразу признала в нападающей Сальвию Бантор, думала — это Ильмия. У той тоже глаза оранжевые. Хотя, может это один из признаков василисок.

Пальцы Сальвии вцепились ей в плечи так сильно, что там теперь наверняка останутся синяки. Карина засопротивлялась, попыталась вывернуться. К ее удивлению это удалось.

— Чокнутая… — проговорила она, потирая несчастные плечи.

Сальвия сверкнула на нее оранжевыми глазищами.

— Ты понимаешь, куда лезешь?! — с яростью прошипела она. — На конвент!

Карину конвент совсем не радовал, но уже чисто из соревновательных ощущений уступать этой змее не хотелось.

— А что? Боишься, что тебя подсижу? — буркнула Карина, на всякий случай отходя подальше, мало ли, что еще выкинет это ненормальная.

Лицо василиски исказилось гримасой то ли презрения, то ли ненависти. Она нервно провела ладонью по коротким светлым волосам и скрипнула зубами.

— Я несколько лет шла к тому, чтобы меня взяли на этот конвент, — произнесла она зло. — А ты только появилась и влезла без очереди. С какого ты факультета вообще? Перевелась? Тебя же не было на драконопрактике.

Карина спешно вспомнила, как назвала факультет, с которого она, якобы, перевелась и произнесла:

— Ментальные превращения.

Выражение лица Сальвии стало еще злее.

— Ну вообще класс. Не удивительно, что язык подвешен. Долбанные аспиды! Имей ввиду, — Сальвия вновь резко шагнула к ней и нависла угрожающей массой (она выше Карины на полголовы), — я не позволю тебе разрушить статус Шэона и мой собственный. Ты поняла?

Определенно, разрушать Карина ничего не планировала. Тем более у этой психической. Но и себя запугивать точно никому давать не собиралась.

— Отстань от меня, Сальвия. Я не причем. Магистр сам меня назначил. Ты видела, я не лезла.

— А как называется твое показательное выступление? — едко поинтересовалась адептка Бантор.

— Это называется «не получить по шапке от магистра», — огрызнулась Карина в ответ, прямо взглянув в глаза противнице.

В этот момент из дверей вышла Лавария, с подправленными локонами и обновленной косметикой (это ведь косметика, а не ее естественный облик?).

Увидев Карину и Сальвию друг против друга, её взгляд сразу стал резким, фиалковые глаза заполыхали.

— Что тут такое? — спросила она улыбаясь, но от этой улыбки у Карины по спине пробежал холодок.

Сальвия как-то нехотя, но отшагнула, опалив Лаварию грозным взглядом.

— Ничего, — отозвалась василиска. — Деловой разговор.

Потом развернулась и буквально в несколько шагов пропала в выходе.

Карина только сейчас смогла облегченно выдохнуть — оказывается напряглась она так, что аж в ушах шумит. Правда почему-то не заметила этого. Вот так, наверное, и случаются скачки адреналина, благодаря которым люди через пятиметровые заборы прыгают.

— Василиски, — недовольно проговорила Лавария, подойдя. — Вот уж ядовитые сучки.

— Угу, — согласилась Карина. Она знала пока только двоих, но обе к ней никакой симпатии не испытывают.

— И виверны, — добавила Лавария. — Только драконы самые хорошие и вообще умницы.

Карина про себя хмыкнула. Ну да, конечно. У них тут, похоже, негласное противостояние видов.

Знает она одного дракона. Такой умница, что аж слов нет. Умыкнул ее в другой мир, сделал невестой, а своими ласками вообще чуть с ума не свел.

Едва вспомнила о них, низ живота предательски и сладко заныл, буквально требуя, чтобы его горячие пальцы коснулись там…

Карина спешно тряхнула головой — только сейчас этого не хватало.

Аморина они встретили все в той же столовой, где утром произошла неприятная стычка с брюнетками. Вообще, Карина успела заметить, что стычек у нее после попадания в этот мир как-то сильно много. Хотя… Нельзя сказать, что в прежнем было лучше — начальство, кредиторы, а до этого преподы. Что там нелады, что тут.

— Аморин! — радостно воскликнула Лавария, завидев, что он движется прямиком к ним, и замахала. — Иди сюда, я тебя с такой девочкой познакомлю!

Аморин приблизился, скользнув по драконице оценивающим взглядом. Карина с удивлением обнаружила в груди неприятный укол. С чего бы? Разве они не договорились о простой взаимопомощи? О формальности их помолвки? С чего она вот это вот сейчас испытывает?

Он растянул губы в своей ослепительной улыбке, от которой Карина в который раз ощутила слабость в коленях (нет, с этим точно надо что-то делать), и произнес:

— Да, девочка действительно одна на миллион.

Затем, прежде, чем Карина успела опомниться, ухватил ее за руку и притянул к себе, обняв так крепко, что показалось даже где-то хрустнуло.

Лавария непонимающе захлопала ресницами, переводя взгляд с нее на него и обратно. А Карина тем временем боролась с растекающимся по телу сладкому ощущению, с какой-то густой негой и опустошением в голове, будто она дурочка в розовых очках. Да что ж это за эффект такой? Обаяние дракона? Вот уж, наверное, точно. Нужно будет какие-нибудь книги почитать об этом что ли.

Лавария, наконец, пришла в себя и проговорила спешно:

— Аморин, я понимаю, ты, конечно дракон классный, но Кари помолвлена. Посмотри, у нее на руке браслет со слепка.

Аморин коснулся пальцами подбородка Карины, она с трудом сдержала дрожь, затем развернул к себе и мягко, будто боится спугнуть бабочку, прильнул к ее губам.

Поцелуй оказался мягким, нежным настолько, что Карина не поверила, что дракон-красавчик вообще на такое способен. Она даже не заметила, как отвечает ему, как их языки сплелись, как она закрыла глаза и уже видит какие-то невероятные картины, уносящие ее куда-то совсем далеко.

Сердце забилось чаще, ее всю охватил уже знакомый трепет желания, призывный и требовательный, с которым так невыносимо трудно бороться. Она уже сама мягко придерживала Аморина за подбородок, прижимаясь к его теплому и могучему торсу.

А потом все как-то резко прекратилось. Будто ее вырвали из сладкого сновидения и вернули в спешащий и шумный мир. Карина даже не сразу поняла где находится, почему вокруг какие-то люди, и почему эффектная блондинка перед ними таращится во всю своими фиалковыми глазами.

— Аморин… — задыхаясь, выпалила Лавария. — Ты обалдел? Я же сказала, она помолвле…

Фраза драконицы оборвалась на полуслове, когда Аморин приподнял рукав, где на руке матовым светом сияет второй браслет со слепка.

— Понимаешь? — довольно поинтересовался он.

Лавария несколько мгновений обалдело хлопала ресницами, только когда кто-то за столиком зычно захохотал, пришла в себя.

— Офигеть… — проговорила она, переводя впечатленный взгляд на Карину. — Значит де Нэвариус твой жених? Ну ты, детка, крутая. Ты в курсе, что магистр утвердил ее вторым участником на конвенте по интеграции драконовых видов от Шэона?

Карина замерла. Кто, кто, а она точно знала — в отличие от Лаварии, Аморин этому рад не будет.

И как в воду глядела.

Пальцы дракона на ее талии сжались, весь он напрягся струной. Каким-то внутренним чутьем Карина ощутила, как участился его пульс.

— Вот как? — спросил он сухо, но в этой сухости столько эмоций, что Карина и пошевелиться не решалась.

Лавария принялась бурно и в красках рассказывать, как она, Кари де Алиум, утерла нос василиске Бантор, как впечатлился магистр, и вообще, какая она молодец, что перевелась на факультет драконистики.

Но Карина слушала ее в пол уха, ощущая железные пальцы на своей талии и настроение Аморина, которое с каждой секундой все мрачнее и мрачнее. В конце концов, он прервал бурный поток восторгов Лаварии.

— Спасибо, что не бросила мою девочку, — сказал он почти любезно. — Ей пока надо пообтереться в новом формате. А сейчас прости, нам надо ну… Понимаешь.

Он послал драконице многозначительный взгляд. Та понимающе заулыбалась, закивала, Карине даже неприятно стало — не привыкла она личную жизнь выставлять напоказ, а тут все видят эти браслеты, и даже знают, откуда они взялись. Да еще и как-то сально улыбаются, когда узнают, что они помолвлены.

Дурдом какой.

Аморин долго прощаться с Лаварией не стал, просто увел Карину в какую-то кладовку, и плотно закрыл дверь. Здесь тесно, тепло, стены зачем-то обиты мягким, а под потолком парит светящийся шар.

— Какого аспида ты творишь?! — выругался Аморин, резко разворачиваясь к ней. — Я тебе что сказал?

Карина терпеть необоснованных наездов не собиралась.

— Сказал вливаться, — тем же тоном ответила она. — Я и вливаюсь, как умею. Ты же сам не дал никаких инструкций. Или я как, по-твоему, должна в углу сидеть? Тогда не надо было вообще выпускать из комнаты. И вообще, перемещать меня!

Последнюю фразу она почти выкрикнула. Кровь закипела, все в ней запротестовало против несправедливых обвинений, и давать себя в обиду Карина не собиралась. Смогла же она каким-то чудом отмахаться от Сальвии. Аморин, конечно, посерьезнее василиски (наверное), но ему уступать тоже не станет. Иначе решит, что ею можно помыкать.

Глаза дракона полыхнули синим, он резко приблизился, уперев ладони по бокам в стену, от него повеяло угрозой и чем-то, тем не менее, манящим. Дичь какая-то. Самое время испугаться, но она почему-то смотрит в эти аквамариновые бездны и к пущему стыду зарождается в ней совсем не страх.

— Ты понимаешь, что это очень опасно? — проговорил он хриплым голосом, скользнув взглядом по ее губам. — Понимаешь, что ты ничего не знаешь об этом мире, и любая оплошность, любой прокол выдаст нас обоих с потрохами?

От его близости все гудело, в груди стучало набатом, ее разрывало от противоречивых желаний — оттолкнуть его и поцеловать (что вообще ни в какие ворота не лезет).

— А кто виноват? — выпалила она. — Я что ли? Может меня еще расхотят туда отправлять.

— Кари, — шумно выдохнув проговорил Аморин, не сводя с нее гипнотического взгляда. — Если магистр тебя утвердил, отвертеться не получится. Тебе придется многое выучить, очень много. Долбаный вепрь, даже не знаю, с чего начать. И ты помнишь, у нас еще договор?

Как такое забыть? Карина прекрасно помнила, что у них договор, и этот сногсшибательный дракон возится с ней только для того, чтобы прикрыть собственную, гм, задницу (вообще-то шикарную), и достичь каких-то своих драконьих целей.

И это, к своему стыду и досаде, ужасно обидно.

— Помню, — отозвалась Карина. — Я все прекрасно помню, Аморин. И если мы вляпались в это все по твоей вине, надеюсь с твоей же помощью выберемся.

Аморин смотрел на нее, такую близкую, пахнущую, как весенний луг с легкой ноткой мяты, и не мог понять, хочет ее прибить за такую безалаберность, или отодрать прямо тут. Потому что пахнет от нее так, что голова кругом.

Пухлые губы, приподнятая платьем грудь, ох, эта шикарная грудь…

Когда он подбирал ей платье. Даже не думал, что оно будет на ней сидеть так шикарно. Обтягивает ее формы, талию, эти бедра. М… долбаный аспид, зачем он затащил ее в эту каморку? Это же сплошная провокация.

И смотрит на него своими зелеными глазищами.

Ну разве можно так смотреть на дракона?

И почему его так заводит эта девчонка? Простое плотское желание к иномирянке? Дурь какая-то, вот что это. Но так трудно сопротивляться этой дури.

Поддавшись секундной слабости он подался вперед и прильнул к ее губам. Мягким, теплым, таким невыносимо зовущим. Аморин сам не понял, как его руки обвились вокруг ее талии, как он прижал ее всем телом к стене, как его поцелуй становился каждым мигом все настойчивей.

Причем Кари по какой-то неведомой причине все еще не оттолкнула его, не попыталась вырваться и дать ему по лицу — робко отвечает на поцелуй, очень осторожно, касается его щек пальцами.

Что с ним такое происходит?

Какой-то чокнутый голод. Будто у него до этого не было женщин, будто он не кувыркался вчера утром с аж двумя цыпочками. Ну да, сегодня еще не успелось, но неужели ему уже так сильно надо? Он ведь не ящер-подросток, в конце концов.

— Кари… — прохрипел он, чувствуя, как контроль медленно, но верно ускользает из его рук, и скользнул ладонями вниз по спине.

Пальцы сами сжались на ее вздернутой и упругой заднице. О… огненная Илира… Какая задница… Так и просит, чтобы ее отшлепали.

Они оба на секунду замерли, глядя друг другу в глаза. Ее зеленые, как весенний луг бездны, буквально затягивают в свой омут. Долбаный вепрь… Кари, как ты манишь…

Аморин чувствовал, как член в штанах поднялся в полной боевой готовности и упирается в шов, кровь ледяным огнем утекла вниз, и вся его неудержимая драконья страсть рвется со всей силы наружу. Ему хочется ее, хочется Кари… Так сильно, что мутнится рассудок.

Наваждение? Голод?

Да и она еще и… Нет бы оттолкнуть, завизжать (хотя это как-то глупо после того, как он облизывал ее между ног, а она извивалась и стонала. Но это было вроде как для дела. А сейчас они просто закрылись в кладовке и целуются), но нет — не отталкивает.

Огненная Илира, помоги ему.

— Кари… — вновь повторил он охрипшим голосом, — ты такая красивая…

Она прерывисто выдохнула, когда Аморин стал осыпать ее шею и ключицы горячими поцелуями, его руки скользнули ниже, потянули подол платья верх.

О… какая нежная кожа, какая гладкая…

Аморин стал ласкать ее бедра, медленно переходя на внутреннюю сторону, Карина задрожала, ее ноги сперва сжались, но как только он замедлился, сбавил напор — вновь расслабились, позволив ему скользнуть глубже.

Сантиметр за сантиметром, он скользил пальцами вверх, приближаясь к заветному месту. Кари дышала часто, впившись пальчиками в его плечи. Что же ты вытворяешь, девочка, зачем позволяешь все это? Это ведь просто договор, просто контракт, или тебе тоже сносит крышу? Но почему?

— Аморин… — прошептала Кари сдавленно и откинула голову на стену, подставив гладкую шею для поцелуя. Он тут же оставил влажный след на нежной коже.

Когда его пальцы коснулись трусиков, Кари, закусив губу, сдавленно простонала. Вот он маленький, набухший от возбуждения бугорок. Даже через тонкую ткань он чувствует его пульсацию. Огненная Илира… Как тут горячо, все насквозь промокло…

— Малышка… — одурело прошептал Аморин, впившись губами в ее рот, завладев им, как только дракон может завладеть девушкой.

Их языки сплелись, Кари застонала, когда он принялся сквозь ткань ласкать ее возбужденную вершинку, дразнить, надавливать так, что ее всю затрясло. Кари запуталась пальцами в его волосах, ее глаза закрылись, губы раскрылись, она дышит часто, словно совсем забылась.

— Да… — горячо выдохнул он ей прямо в губы, — да, моя малышка… вот так… тебе хорошо?

— М… — простонала Кари, подаваясь бедрами ему на встречу, — да… что это… о….

Аморин хотел ее неистово и до какого-то одурения. Хотел отодрать ее прямо здесь в этой кладовке, и только помня, что она девственница (как это вообще вышло?), сдерживался изо всех сил. Любая девушка заслуживает того, чтобы ее первый раз был незабываемым, причем в хорошем значении, а не так, как рассказывали ему некоторые любовницы.

Да, сдержаться и не накинуться на нее он все еще мог. Но перестать дразнить ее пальцами не было никаких сил. И он продолжал гладить, надавливать, ласкать ее набухшую вершинку. А когда отодвинул ткань трусиков и коснулся напрямую, Кари застонала и выгнулась.

— Да… Аморин… о…

Он задвигал пальцем, стал совершать круговые движения, скользя по влажной сердцевинке, сжимая, дразня, слегка проникая внутрь, от чего Кари начинала извиваться, еще сильнее прижиматься к нему.

Ему хотелось, чтобы этой зеленоглазке было хорошо. Так хорошо, как никогда прежде. Какая виверна его укусила? Что нашло? Но эта девочка, этот ее запах просто с ума сводит…

Его член горел, требовал, чтобы он прекратил себя мучить и немедленно сунул его в горячую и тугую… А она действительно тугая, Аморин чувствует это пальцами, там ведь прежде никто не бывал.

— Да… вот так… — подбадривал он ее, все ускоряя движения.

Карина рассыпалась на кусочки и собиралась вновь, чтобы опять разлететься огненным взрывом. Прикосновения Аморина доводили до безумия. Она сама не понимала, как это все произошло, как она допустила…

Ведь все начиналось с ругани. Думала, он готов дать ей затрещину. Но в последний момент по какой-то невероятной магии его губы накрыли ее рот, а она… Она ответила на поцелуй!

Почему он поцеловал? Решил, что неплохо бы позабавиться с официальной невестой? Закрепить фиктивный договор делом?

Почему она ответила?

Почему не послала его ко всем чертям?

А сейчас уже поздно. Сейчас она не может остановиться. Эти прикосновения, эти пальцы… Они дарят такое наслаждение… Почему он вызывает в ней такую бурю эмоций? Почему ей так хорошо с ним?

Его пальцы дразнят ее мокрый бугорок, ласкают, вызывая миллионы сладких вспышек во всем теле, низ живота наливается тугой, упругой пружиной, грудь потяжелела. Как хорошо… мамочки…

— Аморин… — простонала она, теряя разум, от того, что его пальцы стали ласкать ее влажный и чувствительный вход, — я не могу… больше… а…

— Да, стони, малышка, — захрипел он ей на ухо, прижав всем телом к стене и продолжая играть с ее заветным бутончиком.

Тело наполнялось истомой, напряжение росло, как снежный ком, все ее существо устремилось вниз, все сильнее сжимая невидимую пружину. Невыносимо, необъяснимо хорошо… Да, Аморин, пожалуйста, не останавливайся. Если он сейчас прекратит, она просто погибнет на месте.

Он словно чувствовал ее, слышал ее мысли, угадывал желания, находил самые чувствительные точки, и в какой-то момент, напряжение достигло такой силы, что Карина не выдержала.

Ее хриплый и гортанный крик заполнил кладовку, тело содрогнулось, а низ живота взорвался мириадами серебряных капель. Ее сократило, мир на мгновение залило белым светом, таким ярким, что показалось, кроме него не существует больше ничего.

Когда пелена света стала медленно спадать, Карина осознала, что тяжело дыша повисла на шее Аморина. Тот бережно держит ее, все еще прижимая к стене, его дыхание тоже надрывное прерывистое, а пальцы до сих пор у нее между ног.

Это почему-то вызвало волну стыда.

И вообще, как только нега и истома отступили, Карина вдруг с ужасом поняла, что произошло и даже придумать не смогла, куда деться и провалиться.

Аморин, видимо, заметил, что она пришла в себя — осторожно и словно как бы нехотя вытащил ладонь из ее трусиков.

Карина пыталась успокоить бешено колотящееся сердце, смотреть на Аморина сейчас оказалось выше ее сил. Слишком велик шанс, что она снова поддастся его чарам и окончательно потеряет способность нормально рассуждать.

— Надо возвращаться, — хрипло проговорила она (матушки-батюшки, неужели у нее от страсти такой голос?!).

— Думаешь, кто-то хватится? — также сдавленно отозвался дракон.

Карина все же взглянула на него. Так вот значит, что? У него тоже башню сносит? Или это просто естественное мужское состояние после… ну такого? Блин, почему она такая неопытная. Нет бы, как все нормальные девушки, интересоваться и пробовать. Так нет, хранила себя для особого случая.

И вот, случай.

А она — ни туда, ни сюда.

Сейчас Карине было все равно, хватятся ее или нет. Просто хотелось поскорее покинуть кладовку, сбежать, спрятаться от этого мучителя, который какие-то странным образом умудрился получить над ней контроль. Пусть и временный (он ведь временный? Когда-нибудь их фиктивный сговор закончится?). И самое дикое, что ей безумно, до дрожи в коленях, до стона нравится все, что он с ней делает.

Не влюбляйся, Карина. Только не влюбляйся. Такие, как он способны сделать очень больно…

— Пусти меня, — попросила она, все больше погружаясь в тяжелые мысли. Ей действительно не стоит увлекаться чувствами, которые, к сожалению, и так возникли в душе.

— И куда ты пойдешь? — спросил Аморин, упершись ладонью в стену и перегораживая ей путь.

Карина подняла на него взгляд, стараясь не смотреть прямо в глаза. Вместо этого сосредоточилась на красиво очерченном подбородке (так хотя бы колени не дрожат).

— Не знаю, — честно ответила она. — На лекцию… наверное.

Аморин фыркнул.

— На одну лекцию ты уже сходила, — произнес он все еще хрипловатым, но уже чуть более сдержанным голосом. — Теперь придется разгребать.

— Это не моя вина, — попыталась оправдаться Карина, но Аморин не дал.

— Слышал уже, — оборвал он. — Значит так. Сейчас находишь Лаварию, смотрю у тебя с ней вроде заладилось. Хоть что-то ты правильно сделала. Не отходи от нее, а я пойду разбираться с твоим назначением на конвент.

Карина окатила его многозначительным взглядом. Пускай разбирается. В конце концов, это все его затея. И перемещение, и браслеты, и все остальное.

Выйдя из кладовки в сопровождении Аморина, Карина едва не вспыхнула от стыда — адепты, то и дело, оглядываются, на губах ухмылочки, будто знают, чем они занимались.

— Почему они так смотрят? — спросила Карина, когда дракон повел ее через один из холлов к какому-то коридору.

— А ты как думаешь?

Карина промолчала. Ей вообще не хотелось озвучивать мыслей, и судя по всему, они верные, от чего стыдно еще больше.

Коридор оказался небольшим и вел в небольшое светлое помещение с диванами, столиками и креслами. Окна такие же огромные, как и во всем Шэоне, стены в серебряной лепнине, на полу такие же серебристые коврики, а под потолком такие же световые шары.

То там, то тут адепты раскинулись в креслах, тихо беседуют, и вообще место очень умиротворяет, в отличии от аудитории и кладовки, в которой ну вообще не до умиротворения.

— И что дальше? — спросила Карина.

Аморин кивнул к окну, где усевшись в кресле, попивает прозрачную жидкость из дорогого бокала Лавария.

— Вон, сиди тут. Жди, — сказал он.

— А я пойду разбираться.

Чтобы не отвлекаться на тех, кто сидит в этой комнате отдыха (или что это за лаунж-зона?), Карина, едва Аморин ушел, целенаправленно двинулась к Лаварии. Но до цели добраться не успела — путь перегородило золотистое платье.

Когда Карина подняла взгляд, поняла — принадлежит это платье Ильмии, той самой, которая крайне недовольна появлением соперницы в обозримом окружении и вообще — на свете.

— Откуда ты взялась? — прошипела василиска и шагнула на нее.

Карина невольно отступила. При всей худосочности Ильмии, василиска несколько выше, да и выглядит угрожающе со своими оранжево-огненными глазами. Так-то она Аморину подходит куда больше. Он — дракон, она — василиска. Отличная вышла бы парочка. Но нет. Аморину приспичило втянуть ее в эти семейные или какие там интриги.

Ей придется с этим разбираться, хочет этого или нет.

— Из далека, — уклончиво ответила Карина и прямо взглянула на василиску. Пусть видит — она не боится ее. Хотя, наверное, стоит.

— Из такой глуши, что даже не знаешь, кто я такая? — с нескрываемой ненавистью произнесла Ильмия.

Ее глаза недобро сверкнули огнем, Карина отошла еще на шаг и, на всякий случай, сжала кулаки.

— А что, ты особа королевских кровей? — парировала она, на свой страх и риск все больше раздражая василиску.

Та вспыхнула и пошла на нее, скалясь, как настоящая василиска, только в человеческом обличии. Карине пришлось еще сильнее пятиться, пока не наткнулась спиной на стену. Тут же тонкие пальцы сжались у нее на горле (кто бы мог подумать, что у такой тощей воблы столько силы).

— Много разговариваешь, дрянь, — прошипела Ильмия ей в лицо, пока Карина тщетно пыталась разжать цепкие пальцы на шее. — Слушай меня. Ты расторгнешь помолвку с Аморином и свалишь с моего пути. Ясно?

Воздух в легкие поступал туго, голова быстро наполнялась каким-то дурным давлением, глаза постепенно наливались, будто собираются выпрыгнуть. Но, вместе со страхом помереть прямо тут в этом драконьем лаунже, в груди закипело бешенство. Яростное, агрессивное, какое моет быть только при прямой угрозе жизни.

Карина захрипела:

— А больше тебе ничего не намазать?

Ильмия непонимающе вытаращилась, а Карина вдруг ощутила странный прилив силы, будто в мышцах, в венах, в каждой жиле проснулась и загудела энергия. Она буквально завибрировала в ней, в голове стал нарастать звон, Карина сама не поняла, что с ней происходит и только и смогла выдохнуть на Ильмию:

И еще больше растерялась, когда василиску буквально оттолкнуло, Карина даже увидела, как по лаунжу прокатилась воздушная волна.

Присутствующие застыли, повернувшись к ним (конечно, когда эта змея пыталась ее придушить, всем дела не было, а теперь смотрят, будто впервые увидели), Ильмия оторопело покачивается, пытается схватиться за воздух. Глаза ошалевшие, будто ее оглушили, дезориентировали.

Карина тоже одурело таращится вокруг и держится за шею (когда Ильмия отскакивала — царапнула когтями). Что на нее нашло? Насмотрелась боевиков и решила, что сейчас устроит рождение героя?

Внутри все еще тлеет остаточное ощущение от чего-то непонятного, необъяснимого, руки и колени трясутся, вместе с тем постепенно начала наваливаться усталость, будто пробежала спринт, причем пришла первой.

— Ты как? — спросила непонятно откуда взявшаяся Лавария и подцепив ее под локоть, потащила к окну. Усадив в кресло, спросила: — Это что было сейчас?

Карина подняла на нее перепуганный взгляд, покосившись на Ильмию, которая, наконец, перестала качаться и поковыляла куда-то к выходу, и проговорила:

— Понятия не имею. Наверное, выброс адреналина.

Судя по всему, ни объяснение, ни само слово Лаварию не впечатлило. Да и сама Карина слабо верила в то, что адреналин способен превратиться в воздушную волну. Что она выкрикнула? Абракадабру какую-то. И почему? Откуда вообще взяла это слово?

Лавария потрогала ее лоб, озадаченно сдвинула идеальные брови.

— Хм, странно.

— Что именно? — не поняла Карина, надеясь, что все-таки получит ответ на загадки, которых все больше и больше.

Лавария пояснила, садясь рядом на подлокотник:

— Обычно после заклинаний у магов кратковременно подпрыгивает температура. Но у тебя лоб холодный.

Карина едва не ляпнула, что она не маг, и вообще не обладает никаким такими способностями потому, что прибыла из мира, где магии попросту не существует, но вовремя осеклась. Вместо этого сказала:

— Мда, странно.

— Хотя, — продолжала Лавария, — у магов со скрытым даром, наверное, может быть по-всякому. Ты когда при поступлении в Шэон тестировалась, алтарь что определил?

Карина запаниковала. Почему Аморин не предупредил, что есть какой-то алтарь, тестирование, что вообще вот такое может произойти? И, самое главное, что отвечать Лаварии, если он так усердно пророчил ее в подруги?

Алтарь, алтарь, алтарь… Что может определить какой-то там алтарь? Магические способности? Наверное. Да только что определять, если их нет. И вообще, она не тестировалась ни на каком алтаре!

Блин! Блин! Блин!

Лавария продолжала вопросительно сверлить Карину взглядом, а ей все сильнее хотелось провалиться сквозь пол до самого подвала, в котором она впервые оказалась в академии Шэон.

— Ну? — подбодрила Лавария.

Карина нервно сглотнула и произнесла, чувствуя, как от лица отливает кровь:

— Я бы не хотела об этом говорить.

Глаза драконицы сперва округлились, пару секунд она недоуменно хлопала ресницами, потом друг лицо разгладилось, и она с пониманием произнесла:

— Не говори. Я бы тоже помалкивала, если бы меня на факультет ментальных превращений определили. Там только заучки. А таким красоткам, как ты, надо что?

— Что? — нервно повторила Карина, косясь на присутствующих, которые вроде уже не пялятся, но нет-нет, да и посмотрят в их сторону.

— Выйти замуж, конечно, дурочка, — засмеялась Лавария. — А у тебя, вроде, один из самых завидных женихов.

— Ну да, — нехотя признала Карина. — Красавчик.

К щекам прилил жар, когда вспомнила, как он, буквально совсем недавно, запускал пальцы ей в трусики, гладил, ласкал с таким упоением, что она сама забыла, где находится. Да, руки у него, что надо. Интересно, а в штанах тоже все так превосходно?

Поймав себя на этой мысли, Карина вспыхнула еще больше, а Лавария ухмыльнулась, видимо, трактовав ее смущение по-своему.

— Представляю, какие звезды он тебе показывает, — хихикнула она. — Красивый, сильный дракон. Классный любовник. Да еще и из уважаемого рода де Нэвариусов. Его дед, храни его огненная Илира, успел сколотить такое состояние, что на несколько поколений хватит. Говорят, у него были копи в Рибейских горах. А они почти все принадлежат де Тенебрисам и де Волиреям.

Это оказалось новостью.

То, что дорогой нареченный жених еще и наследник приличного состояния, Карина как-то упустила. И вообще не могла припомнить, чтобы он об этом упоминал. Впрочем, лично для нее это не имеет никакого смысла — помолвка фиктивная, как и ее обучение в Шэоне. Хотя, если честно, в такой академии она бы училась с удовольствием, не смотря на обилие драконов, виверн и василисков, которые не всегда к ней дружелюбны.

И все же, что-то невообразимо притягательное, даже… близкое (бред какой), есть в этом месте. Как и почему возникло это ощущение, Карина еще не думала. Возможно, все связано с невероятными ощущениями, которые дарит ей Аморин. Ведь женщины очень привязываются к тем, кто делает им приятно.

Хотя, наверное, это очень глупо.

— Ты посиди тут, я тебе попить принесу, — произнесла Лавария. — А то ты то бледная, то красная. Не знаю, что там у тебя за дар, но не хочу, чтобы ты вогорела. Потом в лазарете валяться, восстанавливаться. А там еда ужасная.

Драконица поднялась и, красиво виляя бедрами в своем фиолетов платье в обтяжку, ушла куда-то к столу раздачи.

Карина вновь осталась наедине с мыслями, которые словно муравьи роятся и не дают отдохнуть.

Если за Аморином действительно стоит приличное наследство, не удивительно, что Ильмия так из кожи вон лезет, чтобы занять ее место. Но Аморин упорно не желает смиряться с кандидаткой, которую ему, по всей видимости, организовали. Она ведь слышала его разговор с братом там, в небе, пока сидела в лапах Аморина. У них какие-то нелады, и сам дракон-красавчик говорил, что она попала в из семейный замес.

И что, ей смиренно терпеть, пока ее, как мячик, пинают из стороны в сторону?

Это вообще не в ее правилах.

Что она имеет?

Шикарно красивого дракона, причем потенциального наследника, который пусть и фиктивно, но назначил ее своей невестой. К нему она питает какую-то ненормальную тягу и вообще забывает, как мыслить, когда он к ней прикасается. Надо еще решить, это бонус или наоборот, к тому же не известно — что при этом испытывает сам дракон. Но факт есть факт.

Есть истерическая васлиска, которая жаждет ее подвинуть. И брат, с которым у Аморина явные нелады. Кажется, он упоминал еще об отце, которого недвусмысленно называет «папаней», что тоже как бы намекает.

А сама она со всей силы пытается влиться в академию и умудрилась попасть на конвент, причем уже только этим заимела еще одну соперницу Сальвию Бантор. Тоже василиску.

Но, несмотря на весь этот ком, который, кажется, только растет, Карине почему-то все больше нравилось это место. Да и отдавать Аморина без боя теперь вообще не хотелось. Если не из-за взаимных чувств (как же, где там взаимным взяться), то хотя бы из принципа.

Может она и простая девушка из мира без магии, но тоже не лыком шита. И не позволит всяким василискам себя запугивать, ни ла личном фронте, ни на учебном.

Вернулась Лавария с бокалом пенящейся, голубоватой жидкости и протянула Карине.

— Вот, то, что нужно, — сказала она.

Карина с сомнением посмотрела на бокал.

— Меня от того не вырубит? — поинтересовалась она осторожно.

Лавария даже обиделась.

— Ты чего? Я сто лет упрашивала раздатчика смешать коктейль «голубая звезда». А ты носом вертишь.

На вопросительное молчание Карины, драконица раздраженно проговорила:

— Ну ты что, «голубую звезду» не пробовала? Ну точно из глуши. Это очень хороший коктейль для восстановления сил. Его только по рецепту смешивают. Но я и так грудь выкатывала, и сяк. Раздатчик был неумолим, но я справилась.

Лавария хитро подмигнула, и протянула бокал, мол, пей и не благодари.

Пришлось выпить.

К удивлению, на вкус напиток оказался приятным и похожим на клюквенный компот с мятой. И драконица не обманула — в теле сразу появилась бодрость, мысли очистились, а гул в голове затих.

— Другое дело, — похвалила драконица. — Тебе бы отдохнуть, если честно. Проводить до комнаты? А то еще брякнешься с непривычки.

Карина была не против — если встретить Ильмию снова, лучше уж в сопровождении этой Лаварии, которую, как ей показалось, некоторые побаиваются и уважают.

Из лаунжа вышли под любопытные взгляды драконов, виверн и остальных драконоподобных. Возле балкона с воздушными пузырями Карину в сотый раз перетрясло, но все же решилась вновь залезть в летающую сферу. Болтовня Лаварии немного отвлекала от мыслей, что он может лопнуть в полете, и Карина с облегчением выдохнула, когда стопы вновь ощутили твердый пол.

— Я скажу, что тебе нездоровится после выброса магической энергии, — сообщила Лавария, когда они оказались возле дверей в комнату Аморина.

От Карины не укрылось, как оценивающе скользнула взглядом по дверям драконица, но, в отличие от Ильмии, в глазах Лаварии нет и намека на зависть, злость или что-то из этой оперы. Какие все же разные адепты здесь.

— Спасибо, — искренне сказала Карина.

Лавария чмокнула ее в щеку и грациозно поплыла по коридору, покачивая туго обтянутыми бедрами. Карина пару секунд озадачено хлопала ресницами (значит, Лавария ее впрямь подругой считает?), а потом развернувшись, толкнула дверь и вошла.

И обомлела.

В центре комнаты в кресле сидит парень, очень похожий на Аморина. Такие же четкие и идеальные черты лица, правильный нос, подбородок. Одет в серебристо-голубой костюм, рубашка расстегнута до груди, и видны крепкие мышцы.

Но глаза — темно-синие, как беспокойный океан.

И это точно не Аморин.

— Ты кто? — тревожно спросила Карина.

— Не пугайся, — проговорил парень, картинно откидывая со лба прядь. — Я просто поговорить.

Карина рассматривала его пристально и опасливо, прикидывая, что цапнуть и чем запустить в случае, если все пойдет не по плану. А то все горазды увещевать, мол, поговорить, поговорить… А теперь она невеста и адептка.

— О чем? — все так же кратко поинтересовалась она.

Тут слева возле кофейного столика напольный подсвечник, он точно сойдет в качестве оборонительного оружия.

Парень проследил за ее взглядом, на лице появилась снисходительная улыбка.

— Не думаю, что подсвечник меня остановит, если что, — сообщил он, и Карина поверила.

Не выглядит этот синеглазый, как слабак. Ох, не выглядит.

Тот продолжал пристально рассматривать ее, скользя взглядом по лицу, фигуре, задерживаясь на груди, талии и бедрах. Карина невольно поежилась — слишком уж оценивает. Она не корова на базаре, чтобы так разглядывать. Будто прикидывает, как получить скидку.

— Повторяю, — сказала Карина не выпуская подсвечник из виду, не смотря на предупреждение парня, — ты кто такой и что делаешь в комнате Аморина?

— Так все же это комната Аморина, а не ваша? — уточнил парень, приподнимая бровь и очень неприятно ухмыляясь.

Карина едва не закусила губу от досады. Ёжкин дрын, надо следить за языком и думать над каждым словом. Это не Лавария, которая сама найдет объяснения всему, что видит. Как в том анекдоте про умную жену.

Придется выпутываться.

— Ну разумеется наша, — произнесла Карина твердо и сложила руки под грудью, чем вновь привлекла сальный взгляд парня. — Но в первую очередь, Аморина. Это же я к нему переехала. А не он ко мне. Логично?

Парень хмыкнул, но вынуждено кивнул.

— Пожалуй. Значит, ты действительно его невеста, он сделала слепок твоей йони и вы оба носите браслеты?

Карина вспыхнула, когда он с такой легкостью упомянул о «йони» и браслетах. Если говорит, значит, прекрасно знает, как эти артефакты или как это называется, получаются. В голове тут же всплыли недавние события, образы, в которых она вот на этой самой кровати, рядом с которой сидит незнакомый парень, раскидывала ноги и стонала от ласк Аморина. Очень умелых и сладких…

Прежде, чем ответить, пришлось прочистить горло, что не ускользнуло от внимания незнакомца, он снова хмыкнул, а Карина подняла руку, демонстрируя голубоватый браслет на запястье.

— Такой ответ устроит? — спросила она.

Парень скользнул взглядом по руке, лицо тут же потемнело, прежняя сальная игривость слетела, как листья от дуновения ветерка, брови сдвинулись.

— Вечно с ним проблемы, — сквозь зубы произнес парень, стиснув кулак. — Аморин, идиот.

Карину это все начало бесить. Приперся какой-то парень (тоже красивый кстати, но какой-то очень недружелюбный), качает права, задает бестактные вопросы. Она решила перейти в наступление.

— Так, — сказала Карина, — если ты сейчас не объяснишь, кто такой и какого черта делаешь тут, огрею подсвечником. Если думаешь, что этого не сделаю, то…

— Я Лазурит, — прервал ее смелую тираду парень, — брат Аморина, если еще не поняла.

Карина озадачено похлопала ресницами. Лазурит? Тот самый дракон, которого встретили, возвращаясь по воздуху в Шэон? И что с ним делать? Если она ничего не напутала, у Аморина с братом не самые теплые отношения, значит и ей стоит быть настороже.

— И чем обязана? — спросила она в который раз.

Лазурит поднялся, плавно и чинно, будто позволяет ей, черни неотесанной, насладиться его величественным видом, затем прошелся по комнате. Остановившись возле кофейного столика совсем рядом, налил в бокал воды из графина и поднял, просматривая на свет.

— Видишь ли, как тебя… — начал он, — Кари, кажется? В нашей семье очень непростые отношения. Братья не ладят, Аморин с отцом — тоже. Уверена, что хочешь породниться с такими драконами?

Карина понимала, что ее просто берут на «понт», хотя чувствовала — этот Лазурит сейчас предельно честен. И все же право выбора предпочитает оставлять за собой.

— Я в курсе ваших склок, — сказала Карина хотя в курсе она очень приблизительно. Но не пояснять же ему это.

— Мда? — протянул Лазурит и отпил воды, причмокивая, будто это не вода, а какое-нибудь изысканное вино, которое требует, чтобы им поиграли во рту. Для раскрытия вкуса. — Какая смелая.

— Не жалуюсь.

— Значит, и то, что ему была выбрана другая в невесты, тоже знаешь? — продолжил выспрашивать дракон.

Карину этот разговор напрягал все сильнее, а подсвечник на полу становился все привлекательней.

— Ну допустим, — отозвалась она.

— И тоже не видишь в этом ничего предосудительного? То есть, что ты заняла ее место?

Карина пожала плечами.

— Он взрослый дракон, — сказала она, — имеет право выбирать сам, на ком и когда жениться.

В эту же секунду бокал из ладони Лазурита с силой полетел в стену и со звоном разлетелся на десятки осколков. Карина вздрогнула, но даже пискнуть не успела, как оказалась прижатой к стене горячим и мощным торсом Лазурита.

Его терпкий и дразнящий запах защекотал ноздри, сердце против воли ухнуло и пошло вскачь не то от страха, не то от чего-то еще. А когда его ладони придавили плечи, по телу прокатилась знакомая волна жара.

Да ну? Серьезно? Она и на этого дракона будет так реагировать? Ну в конце концов, это уже не смешно.

Карина прислушалась к себе.

Все же эти ощущения отличаются. Если с Аморином моментально подкашиваются колени и хочется упасть ему в объятия отдаться и забыться, то с Лазуритом из самого нутра поднимается какое-то странное желание бороться. Чем-то похожее на то, что возникло, когда к ней прицепилась Ильмия.

И что это?

Как это объяснить?

Лазурит, тем временем, продолжал прижимать ее, шумно вдыхая ее запах, принюхиваясь к волосам, скользя взглядом по лицу, шее. В глазах полыхало синим, сам он явно с трудом сдерживался от каких-то более однозначных действий.

Наконец, проговорил чуть подхрипшим голосом:

— А ты действительно охрененно пахнешь. Не удивительно, что Аморин повелся.

— Отпусти меня, — сдавленно потребовала Карина, чувствуя, как кожа на плечах под его пальцами начинает гореть. — Когда Аморин узнает, он тебе…

— У знает что? — чуть наклонившись к уху, прошептал Лазурит. — Что его невеста обжимается с его братом, пока он… где он, кстати?

— Делами занимается, — отозвалась Карина и попыталась высвободиться, но, кажется, только раззадорила дракона.

Он склонился к самой шее и шумно вдохнул, пальцы поползли вниз по плечам, оказались на талии, Карина попыталась оттолкнуть его (совсем обалдел!), но тот резким движением прижал ее запястья к стене.

— Огненная Илира… — прохрипел он каким-то затуманенным голосом, — как ты хороша…

В следующую секунду его губы сомкнулись у нее на ключице, стали покрывать поцелуями шею, спускаться ниже к груди. Он прижался к ней так сильно, что Карина ощутила, как его затвердевший ствол уперся ей в бедро.

Какого черта?!

— Пусти меня! — выпалила Карина, усиленно пытаясь отодвинуть его неумолимые прикосновения и поцелуи. И не то, что бы они не приятные, но что-то не то, что-то не так. Это совсем не похоже на Аморина.

Может, все дело в том, что в Аморина она влюбилась?

Да какая разница!

Сейчас ее явно пытаются принудить!

Только не это!

Поцелуи Лазурита становились все настойчивей, он умудрился одной рукой перехватить ее запястья, подняв их над головой, а второй стал гладить ее грудь сквозь платье.

— Долбаные аспиды… — хрипел он, — какая ты сладкая… не удивительно, что Аморин потерял голову…

Его грубые прикосновения и напор пугали до чертиков. Карина попыталась закричать, но Лазурит заглушил ее крик властным, почти жестоким поцелуем, бесцеремонно ворвался языком ей в рот, не давая даже вздохнуть.

Его пальцы продолжали гладить ей грудь, постепенно высвобождая ее из-под платья, а когда ее сосок оказался у него между пальцев, он сдавил так, что Карина вскрикнула ему в рот.

— Да… кричи… — прохрипел он, чуть на секунду оторвавшись. — Никто не подумает, что что-то не так. Это ведь комната помолвленных. Они всегда кричат от страсти.

— Пусти меня! Пусти! — закричала Карина, тщетно дергаясь, и все больше распаляя дракона своей беспомощностью.

Его глаза буквально горели синим огнем, пока смотрел на ее колышущуюся грудь, над вырезом платья.

— О… да… детка, — выдохнул он почти болезненно, и стал сдавливать ее грудь, при этом просунув колено ей между ног. — А там у тебя тоже жарко?

Его ладонь скользнула вниз, Карина с ужасом ощутила, как он быстро задрал ей платье, сжал бедро, вновь заглушив ее крик поцелуем.

Когда его пальцы скользнули во внутреннюю сторону бедер и коснулись трусиков в самом интимном месте, Карина снова сдавленно запищала, ему в губы. Лазурит только довольно захрипел, его пальцы сжали трепетный бугорок.

Никогда прежде она не испытывала такого ужаса и омерзения. Огромный, сильный мужчина пользуется властью, чтобы подчинить женщину, сломать ее. Он думает только о себе, о своих желаниях. И ему плевать, что она в истерике, она не хочет.

Карина в отчаянии забилась, задергалась, пытаясь каким-то чудом его пнуть, достать коленом, но Лазурит держит крепко, а его палец настойчиво давит на заветный бугорок между ног.

Но Карина сейчас не испытывает возбуждения, как тогда, с Аморином.

Только ужас, страх и… гнев.

Ярость, которая медленным комком разбухает где-то в районе солнечного сплетения, растет и ширится, обжигая и пуская по венам горячую смолу.

Сама того не понимая, Карина выгнулась в спине и вывернула шею, на секунду освободившись от гадостного поцелуя Лазурита. Этого хватило, чтобы в каком-то безумном и неосознанном запале, из ее рта вновь вырвался непонятный крик.

— Агаташ!!!

Тугая воздушная волна моментально отшвырнула Лазурита в другую часть комнату, со всей силы шарахнув его о стену. Подсвечники и посуда на столиках задребезжала, воздух наполнился озоном. Карина не удержалась и упала на колени, при этом умудрилась запахнуть платье и поправить грудь.

Сердце колотится, в ушах ревут водопады, во рту пересохло. Что сейчас произошло? Опять? Как там Лавария сказала? Выброс магической энергии?

Да только откуда у нее эта энергия?!

С другой стороны комнаты послышался сдавленный стон, Карина подняла голову. Там, возле прикроватной тумбочки, держась за голову и качаясь поднимается Лазурит. Боясь, что он опять пойдет в наступление, Карина подскочила, ее тут же повело в сторону, но она удержалась и, наконец, схватила подсвечник.

— Какого аспида… — простонал Лазурит.

— Убирайся к шутам! — выкрикнула Карина и угрожающе выставила перед собой подсвечник.

Лазурит, по всей видимости нападать вновь не собирался — лицо помятое, как после попойной ночи, взгляд рассеянный, самого покачивает и вообще вид у него побитый.

— Что ты сделала? — сдавленно проговорил он. — Ты маг?

— Пошел вон! — не отвечая на вопрос выпалила Карина.

Лазурит спорить не стал. Послав ей расфокусированный, но все равно злой взгляд, проковылял к окну и шагнул в него.

Карина охнула, несмотря на то, что не испытывает к нему и капли жалости. Но все-таки не каждый день видишь, как люди в окна шагают. Пусть он и не человек, а дракон.

Подбежав на ватных ногах к краю, увидела темно-синего дракона, вяло машущего крыльями и направляющегося куда-то в сторону заката.

У нее появился еще один враг.

Остаток дня Карина не могла найти себе места, ходила из угла в угол, нервно ела виноград, который нашла на столе. Сидела на кровати, лежала на диване, вздрагивала от каждого шороха, боясь, что братец Аморина вернется и потребует возмездия.

Что ей делать? Откуда в ней это непонятное… э… что это вообще?

Что за абракадабру она кричала? А сейчас даже вспомнить не может.

Лазурит пришел сюда, точно зная, что Аморина нет на месте. Значит, у него был четкий план действий. То есть, он действительно собирался ее, как это тут называется, обесчестить? Изнасиловать, если по-простому.

После этого Аморин бы не смог на ней жениться? Видимо так. Хотя взгляд и лицо Лазурита говорили, что он вообще в тот момент не соображал, что делает. Или это ее личное влияние на братца?

Матушки-батюшки…

Все становится еще более непонятным и запутанным. Лучше дождаться Аморина и все ему рассказать. Он заварил кашу, пускай и разбирается.

Когда солнце коснулось горизонта и стало медленно за ним исчезать, Карина, наконец, выдохнула. Скорее всего, Лазурит сегодня не вернется. Видать, хватило и одной встречи.

Умывшись, она вернулась в комнату и забралась на кровать, поджав колени к груди. Так создается хотя бы иллюзия безопасности.

Аморин чувствовал себя каким-то лазутчиком, который тайно пробрался в Шэон, чтобы выведать какие-то древние знания. Ломится поздно вечером по коридорам в архив, да еще и связался с виверном с факультета ментальных превращений. Пока никто не видел, он успел договориться с ним о встрече и теперь, вот, крадется.

Но дело того стоит. Нужно, очень нужно разобраться с этой ерундой. Особенно после эпизода в кладовке. Он же готов был изнасиловать ее там, такую пахнущую, податливую, а сама Кари — нет бы заорать, отметелить его.

Она стонала и со страстью мартовской кошки готова была отдаваться ему, тянулась на встречу. В какую игру он влез, сам того не понимая?

В тревожных мыслях Аморин вышел в фойе, в котором по кругу высятся массивные колонны. Пусто, адепты давно разбрелись по комнатам или отдыхают где-нибудь в ресторации. Самое время воплотить свой замысел.

Он покрутил головой в поисках виверна, как там его… Долбаный вепрь, он даже имени его не спросил. В желудке неприятно екнуло — вдруг это какой-нибудь хитроумный план по заманиванию его в… аспид знает куда и зачем. Вдруг у папани еще какие-то идеи по захвату наследства возникли.

На всякий случай, Аморин ощетинился, кожа покрылась серебристыми чешуйками, а сам он засветился, готовый в любой момент принять истинный облик (вообще-то не самая хорошая идея, учитывая, что он в помещении. Конечно, залы и фойе Шэона рассчитаны на подобные ситуации, но тогда его точно кто-нибудь обнаружит).

Но вокруг все еще спокойно и тихо, только голубые сферы мерно плывут под потолком, разливая мягкий матовый свет.

— Эй, — донеслось из-за дальней колонны, как раз той, рядом с которой дверь в архив.

Аморин обернулся.

Виверн все в том же коричневом одеянии выглядывает из-за колонны и машет ему.

Ну труба. Теперь это точно происходит — он связался с виверном с металистики.

На всякий случай оглянувшись, Аморин подбежал, на ходу возвращая обычный человеческий вид.

— Ты чего сверкаешь? — поинтересовался виверн. — Внимания мало?

— Перестраховываюсь, — отозвался Аморин хмуро. — Ты долго.

— Я вовремя, — невозмутимо проговорил виверн. — Просто наблюдал, не притащил ли ты кого с собой. Мне знаешь ли, не нужна огласка.

В который раз Аморин насторожился. Не нравились ему всякие интриги и тайные сговоры, особенно если их возглавляет не он. Но сейчас цель, по всей видимости, оправдывает средства. И все же доверяться вот так с ходу какому-то виверну не собирался.

— И почему вдруг испугался огласки? — поинтересовался Аморин, заходя за колонну и прячась в тени.

Виверн сделал знак, чтобы он следовал за ним и направился вдоль стены мимо основной двери в архив. Аморин поставил мысленную заметку, но ничего не сказал. Зато виверн произнес своим вивернячьим вкрадчивым голосом:

— Потому, что ход, которым тебя проведу мало кому известен. И я не хочу, чтобы из-за шума его вдруг закрыли, заложили камнями или вообще магический барьер поставили. Где тогда секретные фолианты изучать?

Идя позади виверна, Аморин закатил глаза — действительно, чего еще может бояться адепт с ментальных превращений.

— Не истери, — буркнул Аморин. — Я, как видишь, один. Никто твои книжки не отнимет.

Они прошли вдоль всей стены и свернули в какой-то очень узкий ход. Аморин в жизни не догадался бы, что там вообще что-то есть. А если бы и наткнулся когда-нибудь, счел бы каким-нибудь водоотводом.

— Зря ты так, — прошептал виверн, протискиваясь боком в этот лаз. — В книгах много пользы.

— Что-то они тебе не помогли с Лаварией познакомиться, — усмехнулся Аморин и последовал за виверном тем же путем.

В отличие от него, дракону пришлось тяжко — он, конечно, стройный и поджарый, как и все драконы, лишнего жира никогда не было и не предвидится, но по комплекции гораздо крупнее любого виверна.

Грудная клетка и спина уперлись в холодный камень, пришлось со всей силы втянуть живот (которого и так нет). Протискиваясь по этому лазу, Аморин вдруг отчетливо понял, почему виверны могут жить во всяких расщелинах, а драконам издревле подавай гигантские пещеры, а потом уже и замки.

Но пыхтели оба.

И это вызывало легкое злорадство — не он один страдает, пробираясь по этому древнему лазу. К тому же тут пахнет сыростью, видимо, все же к водоотводу это место какое-то отношение имеет.

— Вообще-то, — произнес виверн, спустя минут пять протискивания по проходу, — помогли. Они вызвали у тебя потребность, которую я могу помочь удовлетворить.

Аморин не сразу понял, что тот имеет ввиду.

— О чем ты, заучья морда?

— О книгах, — пояснил виверн. — Глупо говорить, что они не помогли мне познакомиться, ведь ты же сам согласился помочь. А значит, именно они сыграли опосредованную роль в моем потенциальном знакомстве с Лаварией. К тому же, тебе самому книги нужнее, чем думаешь. Иначе не просил бы о помощи.

Аморин поморщился.

— Угу. Ты, главное, Лаварии не говори эту чушь.

— Про книги? — насторожился виверн.

— И про книги, — согласился Аморин и хотел кивнуть, но стукнулся лбом о камень. Шикнув, продолжил: — И про опосредованную роль. И про остальное в этом роде.

Судя по сопению, виверн явно озадачился. Аморин прям услышал, как скрипят мозги этого аспида. Пускай поразмышляет, ему полезно о чем-то кроме своих заклинаний и зелий подумать.

— То есть, — спустя несколько мгновений, произнес виверн, — если я начну разговор с огненноликих трацетусов, ну… которые в лаве вулкана Барн обитают…

— Это будет провал, — закончил за него Аморин. Его ужасно злило, что приходится лезть по этому бесконечному лазу, наверняка ободрал рубашку, и вообще уже очень хотелось вдохнуть полной грудью, а не пытаться прорастить жабры.

— М, — протянул виверн задумчиво, — гм… тогда может подскажешь, что говорить?

Аморин даже усмехнулся. Нет, понятно, он дракон, девушки его любят, и он с охотой этим пользуется, но виверны за советом еще не обращались. Даже льстит.

— Ну, — проговорил он, с усилием преодолевая особо тесный участок (кто, блин, вообще строил Шэон?!), — скажи, что она отлично выглядит. Сделай комплимент волосам, глазам. Она же красотка. Вот и говори приятное. Девушки такое любят.

Виверн неуверенно фыркнул.

— А как думаешь? — усмехнулся Аморин. — Тебя как вообще зовут?

Виверн сделал небольшую паузу, будто не очень хочет называть имени (стесняется что ли), потом все же произнес:

— Кайрон Вормин.

— Вормин? — изумился Аморин и уставился на затылок виверна. — Ты сын гения Шаруса Вормина?

— Внук, — поправил его виверн.

Узкий лаз, наконец, кончился, они оказались в темном помещении, где из света лишь сияющие кристаллы в торцах стеллажей. Пахнет бумагой и деревом. И абсолютная, беспрекословная тишина.

— Серьезно? — продолжая удивляться, выдохнул дракон. — У тебя же статус… Зачем тебе мои советы?

— Тише, — прошептал виверн и как-то присел, будто опасается атаки сверху. — Помни, мы не санкционированно проникли в секретный отдел архива.

Пришлось согласиться.

В тишине они преодолели несколько пролетов стеллажей, все таких же мрачных и пыльных. Складывалось впечатление, что сюда вообще редко кто заходит. Ну, разве что этот Кайрон. Очуметь. Вот этот заучка внук Шайруса Вормина, того самого, который пустил магические шары в массовое использование и сделал их переносными. Гениальный виверн, а его внук лазает по каким-то водоотводам и прячется в архивах Шэона.

— У меня не клеится с девушками. Ни с вивернами, ни с василисками, ни уж тем более, с драконицами. А Лавария…

Его тон стал мечтательным, Аморин даже брови приподнял — вот кто бы мог подумать — сын Шаруса Вормина романтик, влюбившийся в драконицу.

— Лавария одна на миллион, — закончил виверн и остановился возле большого черного стеллажа, зачем-то перетянутого цепями. — Вот, тут сведений о дракозаль куда больше.

Он ткнул на конкретную книгу с краю на средней полке, Аморин потянулся за ней, но Кайран предостерег:

— Будь осторожен. Из этого стеллажа никогда книги не доставал. Тут цепи, аспид знает, зачем повесили.

Аморин внутренне с ним согласился, но проявлять слабость или, тем более, страх, вообще не в его правилах.

— Чтобы всякие любопытные не тырили фолианты, — беспечно отозвался он и цапнул книгу.

И тут же об этом пожалел.

Едва книга покинула пределы стеллажа, в архиве поднялся такой ветер, что шкафы задрожали, темноту пронзил яркий световой луч, и принялся метаться по проходам в поисках нарушителей.

В воздухе раздался громогласный голос:

— Немедленно верните фолиант на место и сдайтесь представителю архива.

Аморин только сильнее прижал книгу к груди, радуясь, что сейчас никто не видит этого — еще с книгами он не возился. Голос, судя по всему принадлежит одному из сторожей архива, и он не предвещает ничего приятного.

— Долбаный аспид! — выругался виверн и скомандовал. — Валим!

Потом они бежали, поднимая клубы пыли, петляли между стеллажами и шкафами, прятались от светового луча, жаждущего выхватить их и обличить.

Лаз встретил их, как родной, Аморин даже не думал, что может так радоваться этим холодным стенам и этому тесному проходу, в котором и дышать тяжело. Он лез следом за виверном и клял всю эту затею, надеясь лишь, что она принесет результат.

Знала бы она, на что пошел он, выясняя причину странного притяжения к ней и ее владение дракозаль. Ну или частичного владения. Этого пока не выяснилось. Ох, Кари, он бы с удовольствием оказался сейчас с тобой в его же постели, вместо этого тесного и сырого лаза. Еще и охрана гонится…

Он ведь украл фолиант из секретного отдела архива.

Аморин де Нэвариус крадет книги. Адепт элитного факультета драконистики ведет себя, как неистовый заучка. Еще и с виверном с ментальных превращений связался. С Лаварией познакомить обещал. Хотя ладно, этот не просто адепт, а внук Вормина. Может какой-то толк с него будет.

На другую сторону вывалились неожиданно, Аморин глотнул воздуха, будто вынырнул, а виверн скомандовал:

— Беги со всей силы. Может не догонят.

— И я побегу. В другую сторону. Помни, ты обещал познакомить…

Но Аморин, кивнув, уже несся по темным коридорам Шэона, надеясь, что его несанкционированная вылазка хоть немного прольет свет на ситуацию, в которую он сам, по сути, залез.

Остается надеяться, что в этом фолианте есть ответ на вопрос — откуда Кари понимает дракозаль почему его к ней так тянет. Долбанный вепрь, еще надо подготовить ее к конвенту. Блин, угораздило же ее…

Аморин бежал так, будто за ним гонится целая стая оголтелых дракониц, желающих его внимания (а такое пару раз случалось), пока не удостоверился, что погони нет.

Что ж, этот Кайрон Вормин слово сдержал. Придется держать и свое. Но не сейчас. Сочтутся позже.

Оглядываясь и озираясь, Аморин, сунул книгу за спину, в штаны и прикрыл рубашкой. Не хватает еще, что бы его с таким фолиантом увидели. Хорошо, что уже поздно и в коридорах никого нет, даже в лаунжевых.

Делая вид, что вообще мимо проходил Аморин заскочил в библиотеку и взял книгу по драконистике для Карины. Ей-то как-то нужно готовиться к конвенту. Вот глупая девчонка. Сказал же — не высовываться, вливаться. Видимо, на ее языке это значит что-то другое.

Когда, наконец, добрался до своей комнаты, обнаружил Кари, свернувшуюся клубочком на постели, босую и в платье.

Это показалось таким милым и трогательным, что Аморин не сдержал улыбки. Как бы не злился на нее за беспечность, все равно Кари какая-то… особенная что ли.

Положив драконистику на прикроватную тумбочку, Аморин спрятал фолиант под свою подушку и аккуратно укрыл Кари. Затем лег рядом, обняв ее мягко, но крепко.

Кари даже не проснулась. Только засопела и повернулась к нему лицом, уткнувшись носом в грудь.

«Спи, малышка. Сегодня я охраняю твой сон», — последнее, о чем подумал дракон прежде, чем заснуть.

Утро встретило Карину теплом и мягкими объятиями.

Но, через пару мгновений она поняла, что объятия эти вполне себе реальные — чья-то теплая и сильная рука обнимает ее за талию.

Сон как рукой сняло.

Она подскочила, развернулась.

Рядом на постели лежит Аморин, сонно поглядывая на нее, на губах расслабленная улыбка, рубашка распахнута и эти шикарные, крепкие грудные мышцы так и манят прикоснуться.

— Какого черта? — выдохнула Карина, сползая с кровати.

— Что конкретно? — поинтересовался дракон.

Карина и сама не могла сказать точно, что именно ее возмутило. Ведь между ними и так почти не осталось ничего тайного, Аморин все видел, все трогал… Осталось дело совсем за малым.

От этих мыслей по телу прокатился жар, щеки вспыхнули, она тряхнула головой, нарочно выгоняя непрошенные мысли.

— Ты… ты меня обнимал! — сказала она первое, что пришло в голову.

Аморин лениво сел, откидывая со лба серебристую прядь.

— Конечно обнимал, — согласился он. — Ты ведь моя невеста.

— Фиктивная, — напомнила Карина, чем вызвала тень недовольства на лице дракона (что, не нравится. Вот только не надо изображать, будто тебе не нравится. Ей прекрасно известно, что значит «фиктивно» и он сам несколько раз популярно об этом напоминал).

Дракон нехотя сел, оказался на расстоянии вытянутой руки от Карины и коснулся ее пальцев.

— Фиктивная, — снова согласился он мрачно, — но никто об этом не знает. И не должен знать. Уже говорил, мимо и как бы невзначай может пролетать кто угодно, заглянуть в окно. Не хочу, чтобы возникали вопросы.

Карина вздрогнула. Сейчас она на деле знала, что кто угодно может не только пролетать, но и влететь в окно. Стоит ли об этом говорить Аморину и чем это может грозить?

Смущенная и озадаченная, она удалилась в ванную. Надеялась, что вода как-то освежит, взбодрит, но, видимо не вышло, потому что когда вернулась в комнату, Аморин смотрела на нее вопросительно, будто по лицу читает.

— Что еще не так? — наконец спросил он.

Сказать? Но он его брат. Мало ли какие нелады бывают у родственников, но кровь — не водица. Кто знает, чью сторону Аморин выберет, узнав о вчерашнем вторжении Лазурита и попытке…

При воспоминании о руках и пальцах дракона-брата по телу прокатилась волна неприятных мурашек. Дрянь какая. Ну как так может быть? Почему один брат вызывает трепет и желание, а второй — омерзение и ужас?

Аморин все еще смотрел на нее, ожидая ответа.

Нет. Она пока не настолько хорошо знает этого дракона-красавчика, чтобы перед ним же обличать его собственного брата. Хотя между ними много чего произошло, но, похоже для драконов, в частности, таких, как Аморин — секс, как поесть или сходить в туалет. Просто естественная потребность, которую положено удовлетворять.

Она покачала головой и произнесла:

— Нет, все так.

Судя по лицу Аморина, он не поверил ей ни на грамм. Но настаивать не стал.

Пока он совершал утренние процедуры, Карина обулась, привела в порядок волосы, расправила платье перед зеркалом. Оттуда сейчас на нее смотрит вполне себе адептка академии Шэон, в достойном наряде, с ухоженными, темными волосами, свежей кожей и естественно алыми губами (это местный воздух так влияет?).

Мысль, что она прихорашивается для Аморина, настойчиво отогнала. С какой стати? Он сам только что напомнил — фиктивно. У них все фиктивно.

От этого стало как-то вдвойне досадно и обидно. Но что поделать? Если мужчина не испытывает к тебе чувств, глупо расстилаться перед ним и пытаться добиться хоть капли внимания. Это унизительно. И это не для нее.

Из ванной Аморин вышел бодрый и довольный, вытирая волосы полотенцем.

— Ну что, — сказал он громко, — будем выбираться из твоей канители.

Карина непонимающе подняла брови.

— В каком смысле?

— В смысле готовить тебя к конвенту, — пояснил Аморин. — Ты же ни аспида не знаешь.

А потом началось мучение.

На прикроватной тумбочке оказалась книга, которую Аморин, видимо, откуда-то притащил. Этот учебник по драконистике Карина возненавидела с первой минуты потому, что слова которые там используются не предназначены для нормального человека.

Аморин вещал, как настоящий лектор, расхаживая по комнате от стены к стене, заставлял ее перечитывать абзацы, потом пересказывать. Карина по пятнадцать раз переспрашивала, потому что совершенно не понятно, что значит «наличие в крови и дара обращения по первородности не предполагает умения создания активизировать дар» или «при использовании плазмошара в целях атак огненные драконы испытывают легкий фриссон в области брюха». Что за фриссон и почему они его испытывают, а главное — зачем это знать ей, Карина не понимала.

Но Аморин неумолимо требовал, чтобы она запоминала все подряд.

— Это базовые знания, — вещал он, продолжая изображать из себя магистра, прохаживаясь туда-сюда и заложив руки за спину. — Те, кто родился здесь, это и так знают. А ты — нет.

Приходилось штудировать.

На вопрос, не хватятся ли их из-за того, что оба пропустили занятия и лекции, Аморин отмахнулся, сообщив, что иногда можно и прогулять. Тем более, по Шэону и так расползся слух об их помолвке. Сделают скидку.

Карина только обреченно вздыхала — видимо, действительно придется все это учить.

В зубрежке и штудировании учебника по драконистике прошли четыре последующих дня, в которые Карина все-таки умудрялась ходить на лекции, общаться с Лаварией, которая вроде как взяла ее под крыло, пока Аморина нет рядом. А он действительно иногда куда-то девался.

Пару раз были стычки с Ильмией, которая, похоже, смиряться с поражением не собиралась, с Сальвией Бантор виделись только издалека — василиска даже не попыталась приближаться.

Лазурита не встречала. Но почему-то ощущение, что за ней наблюдают не покидало, даже кода оставалась одна в комнате. Это казалось паранойей, возможно из-за того, что он пытался сделать, но пока избавиться от этого чувства не могла.

Близился день, конвента. Аморин все больше нервничал.

— Ты еще не готова, — напряженно сказал он, барабаня пальцами по столу, когда они встретились в столовой в обеденный перерыв. Он постоянно говорил, что ему нужно кое-что выяснить, но не признавался — что. И злился, потому, что «не хватает времени и его постоянно отвлекают».

Карина пыталась выяснить в чем дело, может она может помочь, но дракон только отмахивался, мол, что ты вообще можешь знать.

— Я никогда не буду готова, если верить тебе, — отозвалась Карина, отпивая из стакана сладкий компот.

— Но твои знания действительно слишком сырые, — покривился дракон. — Для того, чтобы жить здесь, в принципе, терпимо. Но это конвент. Там требуется глубина и творческий подход.

Творческий подход Карине вообще-то нравился всегда. И магистр, похоже, это оценил с первой секунды, не просто же так он ее назначил. Но Аморин так не считал. Что ж, его проблемы. В конце концов, ей все равно придется ехать туда.

Все это время Карина продолжала наблюдать за ним и за своими ощущениями рядом с драконом. К своей досаде чувство тяги и неуемного желание к Аморину только усиливалось. Она надеялась, что учеба, нагрузки как-то ее отвлекут, отрезвят. Но, чем бы она не занималась, мысли все равно уползали в сторону красавчика-дракона с голубыми озерами глаз, серебристой гривой и горячими руками, которыми он каждую ночь продолжал ее обнимать.

Знал бы он, какие муки это ей доставляет. Муки душевные и физические. С одной стороны, до безумия, до крика хотелось, чтобы он всегда держал ее, обнимал, прижимал к себе и дарил то необъяснимое удовольствие, на которое, кажется, способен только он. С другой — осознание, что это все фикция, иллюзия для других с целью выкрутиться из каких-то сложных отношений в семье Аморина и помочь ей самой влиться в мир драконов, взрывалось болезненной вспышкой в районе живота.

Долго она так сможет?

Скрывать, подавлять свои странные, горячие, какие-то необузданно яркие желания в отношении Аморина. Сам же дракон на людях вел себя, как и положено жениху — обнимал, целовал (от чего у Карины каждый раз подкашивались колени и затмевался ум), а наедине проявлял сдержанную вежливость, мягко обнимал перед сном.

Больше никаких поползновений на ее интимные места, никаких ласк, никакой страсти.

Неужели это все действительно фикция?

Вопросы, неудовлетворение, жгучее ощущение в груди терзали Карину каждый раз, когда она думала, что все однажды закончится. Когда-нибудь Аморин завершит все свои задачи и им придется расстаться. Что тогда будет? Как она сможет это пережить? Ведь теперь глупо отрицать — вляпалась она в дракона по самые уши.

Но она ему не скажет.

Нет. Ни за что не скажет.

Слишком ужасно и унизительно признаться кому-то, а в ответ получить неловкие извинения за то, что не могут ответить тем же.

И Карина молчала.

Наступил день конвента, и Аморин буквально не находил себе места. Тревожное предчувствие мучило его все эти дни, а сегодня ночью вообще не спал — обнимал Кари, скользил взглядом по ее умиротворенному лицу, ощущал ее тепло.

Очень не хотелось, чтобы с ней что-то произошло. Его терзало ощущение, что Карина чего-то недоговаривает. Но что? Это может быть связано в папаней и братом? Она замешана в сговоре?

Опасения и осторожность вынуждали его быть очень сдержанным с ней. Хотя инстинкты буквально орали, вопили, чтобы он сжимал, ласкал ее упругое и податливое тело.

И еще он не хотел ее напрягать. Кари ясно дала понять, что его вторжение в ее личное пространство ей совсем не нравится, даже несмотря на то, что удовольствие получает самое настоящее. Огненная Илира, как она извивалась у него в руках, когда делал слепок ее йони. Ее сладкой, пульсирующей и горячей йони…

Аморин едва не стонал, вспоминая ее вкус. Он до сих пор не выяснил, почему Кари так сводит его с ума. Откуда к ней такое необузданное, всепоглощающее притяжение. И вроде, когда он один, где-то занят делами — еще нормально. Даже забывает о ней. Но стоит увидеть — туман на глаза, и в мире существует лишь она, лишь ее одуряющий запах, ее соблазнительное тело, которое он не хочет выпускать из рук ни на миг.

Фолиант, который они вместе с Кайроном Вормином выкрали из архива, оказался с подвохом — страницы справа на вполне читабельном дракозаль, зато слева — будто все буквы перетасованы и написана полная муть.

Причем чем дольше Аморин изучал фолиант, тем больше понимал — самое главное содержится как раз в этой мути, которую он не понимает.

Он надеялся сам разобраться с этим, в конце концов, он де Нэвариус, а не какой-нибудь деревенский дурак, который драконье заклинание сложить не может. Но фолиант не поддавался ни заклинанию огня, ни заклинанию холода, ни даже заклинанию очищения материи. А оно базовое для всех блокированных артефактов.

То, что фолиант блокирован — ясно, как день.

И сейчас, пока Кари спит (все-таки солнце даже не встало), вся такая зовущая и сладкая, девушка, которую он бы вообще не хотел никогда выпускать из рук, он вынужден разыскивать Кайрона, чтобы тот как-то помог с фолиантом.

Стараясь держаться в тени колонн (мало ли, кто увидит, что его занесло в корпус факультета ментальных превращений), Аморин нашел Кайрона в лаунже менталистики, в кресле и, конечно, с книгой на коленях.

Покрутив головой и убедившись, что вокруг никого, Аморин вышел из тени. Кайрон вздрогнул от неожиданности, но тут же расслабился, увидев знакомое лицо.

— Аморин, — вкрадчиво произнес виверн, сверкнув глазами. — Как успехи?

Дракон нехотя присел на перила соседнего кресла.

— Не очень, — признался он.

— А что так? — хмыкнул Кайрон.

Виверн ухмылялся так, словно знает, что у Аморина ничего не выходит, и это бесило невероятно.

— По-моему, тебе известно, — мрачно заметил дракон.

Виверн, довольный произведенным эффектом, отложил книгу и откинулся на спинку кресла. Вот гад, знает, что сейчас он, дракон де Нэвариус зависит от знаний этого мозгляка. И упивается.

— Известно, — коротко согласился Кайрон.

— Что «и»? — наигранно удивился виверн.

Аморин от бешенства скрипнул зубами, но спросил как можно более терпеливо:

— Что тебе известно, Кайрон? Как мне заставить фолиант стать читабельным?

Виверн сверкнул на него глазами, острое лицо в утренних сумерках лаунжа показалось еще более угловатым, внутри Аморина невольно зашевелилась драконья суть, готовая в любую секунду вырваться наружу и принять бой, если потребуется.

Но Кайрон нападать не спешил.

Он просто сложил руки на груди и произнес все так же вкрадчиво, как умеют только виверны:

— Я бы сказал. Но ты до сих пор не выполнил своей части уговора, дракон.

Аморин зарычал, закатив глаза. Блин, он серьезно?

— Ты все еще сохнешь по Лаварии? — спросил он.

— Ты обещал, — напомнил Кайрон неумолимо.

— Твоего ж аспида… — выругался Аморин, дико бесясь от упертости этого змея. — Вставай. Пошли.

Бравада с виверна моментально слетела. Она вытаращился, вцепившись в подлокотники.

— Что, прямо сейчас? — спросил он.

— А чего ждать? — огрызнулся Аморин.

Ему дико, но зуда в пятках хотелось выяснить причины своего умопомрачительного увлечения Кари, а ее понимание дракозаль вообще выбивало почву из-под ног. А тут еще этот герой-любовник…

Он шел по коридорам Шэона, уже даже не скрываясь и не боясь, что его кто-то увидит в корпусе ментальных превращений. Виверн торопился следом, путаясь в широком балахоне, которые носят все адепты этого факультета.

- Что я ей скажу? — нервничал Кайрон. — Если она не захочет? Аморин? Вдруг я недостаточно умен для нее.

Аморин злился и торопился. Последнее, чем хотелось заниматься — это устраивать отношения между вивернами и драконицами. Они бы сами могли как-нибудь обойтись. Хотя, видимо, нет.

— Уверен, — сказал он на ходу, — умный ты для нее достаточно. Это точно. Главное не грузи терминами.

— А вдруг она еще спит?

— Может быть.

— Тогда лучше в следующий раз?

— Нет. Сейчас.

— У меня нет столько времени.

Они остановились возле дверей, на которой приклеен большой фиолетовый цветок. Аморин постучал три раза.

Никто не ответил.

Кайрон нервно проговорил, пытаясь развернуться, чтобы смыться:

— Спит. Давай в другой…

— Стоять, — приказал Аморин и снова постучал, в этот раз более настойчиво.

Спустя несколько мгновений за дверью послышалось шуршание, легкие шаги, потом щелкнул замок, и створка открылась.

Даже Аморин замер, а Кайрон вообще оцепенело выдохнул.

Лавария предстала перед ними очаровательно заспанная, с пушистыми ресницами, небрежной копной белокурых локонов и в длинном полупрозрачном пеньюаре лилового цвета. Сквозь него все ее формы отлично видны — полная грудь с дразнящими большими сосками, соблазнительная впадинка пупка и гладко выбритый треугольник между ног.

Аморин против воли ощутил, как екнуло в штанах — с Лаварией у него никогда ничего не было, они дружили с первого курса, но отношения сложились скорее братско-сестринские. Больше ничего никогда не возникало. Поэтому сейчас шевеление как появилось, так и исчезло.

Зато Кайрон таращится во все глаза, побледнел, хотя бы в обморок не брякнулся, любовничек.

Лавария потерла кукольные глазки кулачком и проговорила:

— Аморин? Ты совсем… в такую рань? Случилось что?

Он кивнул.

— Да. Вот этот виверн спать не может — все про тебя думает. Я не мог больше смотреть, как он мучается, и привел его к тебе. Любите друг друга, плодитесь и что там еще.

Кайрон рядом охнул, отшагнул оторопело (явно не ожидал такой прямоты), Лавария моментально проснулась, вытаращилась на обоих своими фиалковыми глазами.

— Ты обалдел? — спросила она.

— Ни капли, — честно признался дракон, затем обернулся к бледному, как стена, виверну и продолжил: — Я ничего не нарушил?

Тот нервно сглотнул, не в силах отвести взгляд от аппетитной груди Лаварии, которая даже не пытается прикрыться, и пробормотал:

— Нет, но…

— Вот и класс, — с облегчением произнес Аморин. — Тогда назначаю вам свидание завтра в общем холле. Если кто-то из вас не придет, лично высеку.

Глаза Лаварии стали совсем похожи на два блюдца.

— Аморин, ты пьян?

Он не был уверен. Потому, что состояние действительно похоже на опьянение. Какое-то безумие, помешательство. Ему до такой степени хотелось все выяснить, разобраться, что это граничило с дурью. Но еще и это больше его тянуло к Кари. Безмерно, без объяснений, безусловно. Кажется, даже если он узнает что-то ужасное, все равно не смоет подавить в себе эти чувства. И это пугало.

Вдруг он окажется марионеткой в ее руках? Вдруг он слишком близко подпустит ее к себе, а она причинит ему вред?

Долбаный аспид…

Как сложно. Как в се сложно. Он никогда не заводил себе серьезных отношений и одна из главных причин — не пускать в свою жизнь девушек слишком близко. Они умеют пользоваться этой властью. А ему не хотелось быть чьим-то рабом.

— А теперь, — почти зло проговорил Аморин, цапнув виверна за локоть и оттащив в сторону, — ты мне скажешь, в ем дело и почему я не могу прочесть этот долбаны фолиант.

В глазах виверна мелькнули бешенство вперемешку со страхом. Драконы крупнее виверн и в открытом бою непременно победят, но виверны изворотливы и быстры. Правда Кайрон, похоже не из тех, кто кидается в драку при первой возможности.

— Кровь… — сказал он, все еще косясь на Лаварию, которая стоит в дверях и не понимающе переводит взгляд с одного на другого.

— Что кровь? — переспросил Аморин и угрожающе навис над виверном.

Лавария из дверей встревоженно окликнула их:

— Мальчики, у вас всё в порядке?

В глаза ваиверна полыхнуло, Аморин даже в глубине души порадовался — не такой слюнтяй этот Кайрон. Тот чуть отшагнул, агрессивно наклонив голову — слабее он или нет, но суть аспидов даже в нем не позволит угрожать себе, особенно в присутствии женщины.

— Сейчас будет, — отозвался он, бросив ей двусмысленный взгляд и повторил уже Аморину, выдернув из цепкой хватки локоть. — Кровь. Такие фолианты обычно защищены заклинаниями на крови. Но твоя не подойдет. Слишком просто.

— Чем тебе не угодила моя кровь? — фыркнул Аморин.

— Да ничем, — отозвался виверн, — просто самая эффективная для таких блоков — кровь девственницы. Только где ты ее найдешь в Шэоне?

Кайрон даже усмехнулся, но Аморин точно знал — одна девственница в Шэоне все-таки есть.

Карина в этот раз проснулась одна, могла бы порадоваться — вот она, свобода. Но почему-то ни радости, ни удовлетворения не ощутила. К тому же окно открыто, холодные потоки воздуха неприятно настудили комнату.

Сегодня конвент, а Аморина нет. Ну класс. Придется с нервяком справляться самой.

Она проковыляла в ванную, привела себя в порядок, вернулась обратно. Примерно пол часа ушло, чтобы выбрать наряд.

Что положено надевать на драконов конвент? Деловой костюм? Пышное платье, а-ля Ильмия? Или коктейльное в обтяжку, как у Лаварии?

Остановилась она на зеленом платье фасона между коктейльным и придворным, элегантное, но подчёркивает все, что нужно, при этом не вульгарное.

Облачившись (причем сама, без помощи Аморина. А с это шнуровкой попробуй справиться!), она обула мягкие туфли под него и принялась воевать с волосами.

Волосы не слушались, торчали, не ложились (как здесь живут без средств для укладки — вообще не понятно). Все это время Карина не переставала повторять про себя заученные фразы из учебника по драконистике. Какие виды бывают, в каком году подписали декларацию Агариносов, каковы естественные зоны обитания драконов, виверн, василисков…

Это все клубилось беспорядочным кроем в голове, и в какой-то момент Карине показалось, что она с треском провалит конвент. Прав Аморин — она слишком не подготовлена, слишком мало знает. Но ничего не поделать.

Где же тебя носит, милый сердцу дракон…

Карина тряхнула головой. Нашла время, когда распускать розовые сопли. Соберись.

Едва додумала, как дверь распахнулась и в комнату, словно ураган влетел Аморин.

Попомнишь дракона — вот и он.

Глаза горят голубым, лицо решительно, дышит часто, будто три раза стометровку пробежал. Карина невольно залюбовалась — даже в таком растрёпанном виде он до стона привлекательный. Ну почему у неё всегда колени становятся ватными, когда он на неё смотрит? Почему ей так хочется его… хочется быть с ним…

Безумие какое-то.

Но вслух сказала:

— Ты чего?

Тот не ответил, только метнулся к прикроватной тумбочке и вынул оттуда массивную книгу в кожаном переплете.

Затем в один прыжок оказался рядом, какой-то всклоченный и возбужденный.

Она буквально ощущала на себе его взгляд и все в ней откликалось на него. Каждая клеточка, каждая частица тянулась к нему и, на секунду показалось, что он сам тоже к ней тянется. Не может мужчина, который смотрит на женщину так, быть к ней равно душным.

Тем более, после всего, что было.

Он наклонился к ней, осторожно, будто боится напугать (а в данный момент он действительно немного пугает), Карина ощутила его тёплое дыхание, жар его тела.

— Кари… — как-то болезненно произнес он и едва ощутимо прикоснуться пальцами к ее щеке.

От этого какого-то робкого движения по ее телу понеслись молнии. Да что же это такое…

Надо как-то держаться.

Карина сглотнула пересохшим языком и спросила, не сводя с него взгляда:

— Что-то случилось?

— Нет, — неуверенно ответил Аморин. — То есть да, в смысле нет, не случилось. Просто мне нужна твоя помощь.

Карина чуть не взвыла от досады — снова дела. Снова ему нужна помощь, а совсем не она сама. И что? Она согласится? Да что она себя обманывает…

Но ответить не успела — в дверь постучали. Аморин тревожно зыркнул в сторону.

— Адептка Алиум, — раздался голос магистра, — я прибыл за вам на конвент.

Аморин искренне выругался под нос каким-то дикими словами на корявом языке, но Карина все равно вспыхнула, чувствуя, что словечки там те еще.

— Долбаные аспиды! — прошипел дракон. — Почему сейчас!

Карина осторожно заметила:

— Так сегодня конвент…

— Знаю! Но все так не вовремя!

Он несколько мгновений стоял рядом в опасной и волнующий близости от неё, Карина все больше ощущала, как слабеют колени, как хочется просто отдаться ему и будь, что будет. Но какая-то частичка трезвости все же не давала провалиться в пучину вожделения.

— Надо открыть, — напомнила она чуть охрипшим голосом, спустя некоторое время.

— Да… — рассеяно отозвался Аморин и, наконец, оказался у дверей.

Когда распахнул, магистр Радэус вошёл чинно и важно, как и полагается магистру. Карину окинул оценивающим взглядом и довольно кивнул.

— Вы очень правильно подобрали наряд, — сказал он. — Достаточно торжественно для конверта и в меру сдержанно.

— Надеюсь, — отозвалась Карина, косясь на Аморина, который стоит мрачный возле дверей.

Магистр оглянулся так, будто только что его заметил и произнес:

— О, адепт де Нэвариус, раз вы здесь, тогда вопрос с транспортировкой адептки Алиум решен.

— В каком смысле? — не понял Аморин, все еще хмуро и отрешенно глядя на Карину.

Матушки-батюшки, даже сейчас, напряженный, почему-то злой, нервный, он кажется привлекательным. Карина сама себя не понимала. Наверное, все дело во влюбленности. Когда влюблен — объект кажется идеальным, ему прощаются любые огрехи ошибки. Это потом они начинают раздражать, когда романтика проходит. Но, странное дело, она видит его таким, какой он есть, с недостатками (кто будет спорить, Аморин довольно самолюбивый и местами властный) и достоинствами. Видит довольно четко.

Но все равно принимает.

Может, это что-то отличное от влюбленности? Что-то больше?

Но как это возможно?

Магистр, тем временем, прошелся по комнате и остановился у окна, оценивая его, как драконий инспектор — достаточно ли широкое, хватает ли высоты. Потом удовлетворенно кивнул и сказал:

— Как вы помните, на конвент назначены две участницы. Но адептка Бантор была утверждена давно, а вы, адептка Алиум только неделю назад. Поэтому вопрос с вашей транспортировкой был слегка усложнен. Но потом я вспомнил — вы ведь невеста адепта де Нэвариуса. Следовательно, обязанность за вашу перевозку можно смело переложить на него. Вы ведь не обладаете даром превращения в драконью ипостась, я верно понимаю?

При словах, что Аморину придется везти ее на конвент, дракон, наконец, пришел в себя. Взгляд стал какой-то совсем жгучий, но он так ничего и не сказал. Карина нервно сглотнула и ответила магистру:

— Не обладаю.

— Вот и прекрасно, — удовлетворенно произнес тот. — Жду вас через пол часа у главных небесных ворот. Возьмите все необходимое, но не много. На месте все есть.

После чего так же величественно и важно удалился, оставив дверь открытой.

Аморин явно хотел что-то сказать, спросить. Но сейчас у Карины не было времени. Злить магистра Радэуса она точно не хотела, а полчаса оказалось невыносимо мало, чтобы собрать в дорогу все, что нужно. Особенно когда не знаешь, где что лежит.

Карина металась по комнате, собирая какой-то саквояж, который с барского плеча выдал Аморин, спотыкалась, нервно бубнила заученные из учебника фразы. Вот ее угораздило её вляпаться в это все. Невеста, адептка… Еще и влюбилась.

Аморин в какой-то момент оказался совсем рядом — помогал ей запихнуть какие-то вещи в сумку (Карина сама не понимала, зачем их берет, видимо стресс). Она в который раз ощутила от него волну желания, жгучую, яркую, как сверхновая.

Матушки-батюшки… Что же с ней делается…

Спустя минут двадцать они выбежали из комнаты и бросились по бесконечным коридорам Шэона по только Аморину известному пути. На ее вопрос, почему не прилететь к этим вратам напрямую, дракон сказал, что это неуважение к магистру. Пришлось довольствоваться этим.

Наконец, когда Карина уже задыхалась от беготни (а в этом платье особо-то и не побегаешь. Кто вообще придумал такую одежду. Ах, да, она у же возмущалась по этому поводу), они выскочили к широкой площадке, больше похожей на пасть огромной пещеры изнутри.

Отсюда видно безоблачное небо, вдалеке молчаливо поблескивают снежные верхушки гор. На самой площадке собрался народ — целая толпа. Все разодеты, как на праздник.

Карина проговорила, пытаясь отдышаться и хватаясь за грудь:

— Ого… это чего они тут…

— Вас провожают, — коротко ответил Аморин. — Давай, вон туда.

Прежде, чем Карина успела понять — куда, дракон цапнул ее за руку и потащил через толпу в сторону края.

Идея ей не понравилась, от слова совсем, но на попытки упираться Аморин пригрозил:

— Будешь возмущаться — возьму на руки.

Пришлось смириться. Нет, ей очень хотелось оказаться в его объятиях. Но не здесь, не на глазах у этой разномастной толпы драконов, виверн и василисков, которые и так провожают их многозначительными ухмылочками и взглядами, мол, мы знаем, что вы помолвлены, знаем, чем вы там занимаетесь.

На краю их ожидали магистр Радэус и василиска Сальвия Бантор. Если магистр все в том же фиолетовом одеянии, то василиска в платье нежно-персикового цвета в пол, каком-то странном, будто вообще ничего не весит. В руках небольшой саквояж.

Она окинула Карину сдержанным взглядом, оранжевые глаза сверкнули.

— Доброго утра, — сухо произнесла она.

Карина сдержанно кивнула и попыталась улыбнуться, но в этот момент взгляд упал за край обрыва, и от лица отлило тепло. Как же высоко! Матушки-батюшки! Почему эта академия на такой жуткой верхотуре?!

— И тебе, — наконец выдавила она, когда Аморин незаметно пнул ее в бок, мол, невежливо не отвечать.

Магистр напряжения не заметил или сделал вид, что не замечает. Развернувшись к остальным, принял торжественную позу и, заложив руки за спину произнес громко:

— Адепты академии Шэон! Сегодня праздничный день. Целых два представителя Шэона отправляются на конвент интеграции драконовых видов. Как вы успели заметить, в этом году это девушки, тогда как прежде на конвент допускались только представитель мужского пола. Это значит, что мир не стоит на месте, заветы великого короля Агариноса выполняются. Надеюсь, наши представители достойно проявят себя на конвенте и принесут еще большую славу Шэону. Слава огненной Илире!

Толпа адептов грянула одобрительными аплодисментами и криками. Под которые василиска Сальвия развернулась к краю обрыва. В этот момент Карина поняла, почему платье показалось ей странным.

Она никогда не могла зафиксировать момента превращения из одной ипостаси в другую, а теперь на ее глазах платье то ли впитывалось в тело Сальвии, то ли видоизменялось вместе с телом. Девушка росла, перетекала сама из себя, как волшебная ртуть, обретая новую форму, покрываясь золотистой чешуей. Потом появились крылья, вытянулся хвост, голова чем-то стала напоминать птичью, и в конце концов большая золотистая василиска пробежала на двух когтистых лапах и, оттолкнувшись, в несколько взмахов поднялась в небо.

Карина засмотрелась — все-таки красиво.

Потом Аморин подтолкнул ее к краю.

— Теперь мы, — сказал он и скинул рубашку.

Затем так же стремительно изменил форму. Карина смотрела на него во все глаза — теперь она понимала, что эти штаны в человеческом виде, каким-то магическим способом присоединяются к нему, наверное, чтобы не терялись.

Она уже видела его в драконьем облике. Но сейчас, наконец, смогла насладиться.

Он прекрасен.

Значительно больше василиски, горящая голубым чешуя, острые шипы на голове и спине. И огромные, словно гигантские кожистые паруса, крылья. Он смотрел на нее большим голубым глазом с вертикальным зрачком, а Карина с каким-то жутким стыдом и оторопью ощущала, что желание к нему только усилилось. Сейчас, когда он перед ней в драконьей ипостаси, честный и открытый, ей еще больше хочется к нему прикоснуться…

Ох… Это когда-нибудь кончится?

— Вперед, — скомандовал магистр, делая пригласительный жест и указывая на дракона.

Аморин согнул лапы и опустил крыло, чтобы она могла спокойно забраться.

Карину затрясло. Она думала, что полетит так же, как в тот раз, когда он поймал ее, в надежных и крепких лапах Аморина. Но лететь верхом — это же совсем другое дело! Ей придется держаться, придется… да блин. Это же верхом на драконе!

— Не бойся, — произнес Аморин мысленно, и посмотрел на нее как-то многозначительно своим огромным голубым глазом. — Ты ведь слышишь меня, правда?

— Слышу, — отозвалась Карина, но бояться от этого меньше не стала.

— Я так и думал, — еще более неоднозначно ответил Аморин. — Поднимайся. И повторяю — не бойся. С тобой ничего не случится, пока ты рядом со мной.

И Карина стала подниматься.

Ее трясло, ноги не слушались, казалось, все смотрят на нее и только и ждут, когда она оступится и свалится с крыла, некрасиво задрав ноги. Хотя, вообще-то все действительно смотрят.

Когда она залезла и села верхом, словно на лошади, только огромной, разместившись между двумя широкими гребнями, как в седле, между ног стало совсем горячо. Она же сейчас прижимается самым интимным место к его спине!

Блин… Почему никто не сказал, что ее это будет так заводить…

Аморин захрипел, фыркнул, тряся головой и заставляя магистра спешно отойти.

— Готова? — спросил дракон.

Карина не была готова — все тело буквально заискрилось изнутри, внизу живота росло возбуждение, грудь налилась так, что соски выступили на ткани платья. Ее всю окатывало жаром, дыхание участилось. Черт… Да что с ней… Ей невыносимо хотелось близости с ним, и это не имело никакого рационального объяснения.

Собрав все силы, она все же ответила хрипло:

В тот же момент Аморин совершил прыжок и сиганул в пропасть.

После прыжка Аморин, как и все драконы ушёл сперва вниз (в отличие от василисков и виверн, они самые крупные, а потому тяжёлые. Но и мощнее в несколько раз), крылья распахнулись, когда поток воздуха ударил снизу, его стремительно подбросило вверх и начался набор высоты.

Карина верхом на нем взвизгнула, прижавшись всем телом к переднему шипу.

Он захрипел. Кто бы мог подумать, что ее близость, то, как она сидит на нем, раздвинув ноги, прижимаясь тёплым и самым сокровенным местом будет так будоражить.

Такая близкая, такая мягкая.

Он буквально не соображал, махал крыльями. Ветер привычно обдувает морду, но чувство свободы и полёта, которые обычно бодрят и проветривают голову, сейчас не помогают.

Кари… На нем, сверху. Ее крепкие, стройные ноги сжимаются его шею, он буквально спиной ощущает пульсацию ее тела. Твоего ж аспида… надо как-то соображать, хотя бы не забыть, как махать крыльями.

Аморин нес на себе эту маленькую, необъяснимо и до безумия притягательную девочку и почти не видел, куда летит. Перед глазами всплывал ее образ, воображение рисовал ее в разных позах под ним и на нем, а ее колени по бокам только придавали красок.

Где-то в километре от них, впереди машет крыльями василиска Сальвия, ей хорошо, на ее шее не сидит человек, которого она хочет до сведения скул, до боли в груди.

Долбаные аспиды, Кари, могла бы хотя бы не ерзать, это же чердак сносит.

Он ощущал ее тугую и горячую задницу на себе, хотелось послать к вепрям всю академию, конвент и улететь с ней в какой-нибудь скромный лесок, где он, наконец, покажет, что такое настоящий дракон.

Но Кари, как успел заметить, совсем не горит желанием перед ним расстилаться. Что, вообще-то, только заводит. Но против ее желания тоже пойти не может, дракон он или гад ползучий.

К тому же похищение адептки, причем прямо по пути на конвент, точно никому не понравится.

Кари в очередной раз поерзала, поелозила своими мягкими ягодицами по его чешуе. От этого невинного движения Аморин чуть не взвыл — в теле все навалилось, в районе лёгких, где формируется сгусток ледяного пламени, сладко засаднило. Твою ж…

— Кари, сиди спокойно, — попросил он мысленно.

Девушка, как на зло, еще сильнее прижалась к переднему шипу, обхватив его руками. Ох, блин… он бы показал, что именно стоит обхватить своим тёплым пальчикам.

— Я пытаюсь, — понеслось с его спины. — Но страшно. Я никогда не летала… верхом.

— Сказал же, со мной — не бойся, — все так же беззвучно произнес Аморин.

Хотя вообще-то сам еле держался, чтобы не выкинуть какую-нибудь глупость, из которой придется выпутываться. Снова. Ведь Кари права — если бы он не затащил ее в этот мир, сидела бы она спокойно в… откуда она там.

Может и так.

Но сейчас Аморин уже даже не представлял, что мог бы жить в мире, где нет ее. Глупо, конечно, за такое короткое время нельзя так прикипеть к кому-то. Или можно? А если можно, то не следствие ли это какой-то магии?

Ничего. Он все выяснит. Разберётся и с загадкой Кари, и со своими одуряющими чувствами к ней. Как вообще может так тянуть к женщине? И ведь сейчас ему больше особо никого и не хочется, хотя возможностей, как всегда, хоть отбавляй.

Он не помнил, сколько прошло времени, после того, как вылетели из Шэона. Казалось, Кари вечность трётся задом о его шею. Аморин стискивал челюсть, вспоминал законы Шэона, декларацию Агариносов, лишь бы отогнать мысли, в которых он в разных позах и вариантах раскладывает эту темноволосую зеленоглазку.

А она сидит, и даже не знает, что в нем буквально война происходит.

Когда бесконечный лес под ними кончился, василиска впереди стала забирать влево (ей, видимо, выдали какую-то навигацию). Спустя еще минут пятнадцать в пределах видимости появились три парящие скалы.

Аморин слышал о них, но никогда не думал, что придется к ним лететь, тем более с девушкой верхом.

Скалы все приближались, Кари сверху выкрикнула изумленно:

— Горы! Летают!

— Это парящие скалы, — пояснил Аморин ментально. — Судя по всему, конвент будет там.

Он указал головой на центральную скалу, где высится травяного цвета замок в цвет зелени, в которой утопают скалы.

— Обалдеть… — только и донеслось с его спины.

Василиска пошла на снижение, Аморин сделал небольшую дугу и направился следом.

Когда приземлился, Кари на нем вскрикнула, видимо, тряхнуло сильно. Он пробежал с десяток метров по специально выделенной для посадки площадке, мягкой и поросшей мхом. Василиска уже в стороне, поглядывает на них искоса, словно определяется — сейчас обернуться человеком и бежать дальше, или подождать и войти вместе.

Аморин, наконец, остановился.

— Спустишься? — спросил он мысленно.

— Не знаю, — честно ответила Кари сверху.

Блин, она просто его изводит. Ее бойкость, несговорчивость в сочетании с какой-то открытостью, даже доверием подкупает и просто срывает башню.

Он уже сам не может определить, как к ней относится. Понимает только то, что она ему нужна, как воздух. Это пугает до вздыбленной чешуи.

И все равно отказаться от нее уже не может. Какой-то бред несусветный. Он же ее толком не знает. Откуда тогда эта непреодолимая тяга, которую он довольно умело скрывает, чтобы не казаться навязчивым (итак уже втянул девушку в историю).

Но выяснить, в чем дело все равно надо.

Он не оставит этот вопрос повисшим.

— Я помогу, — произнес он и вывернулся, одновременно трансформируя облик.

Карина снова вскрикнула, пока он буквально подкинул ее в воздух, а поймал уже на руки, будучи в человеческом виде — с обнаженным торсом и в своих привычных красноватых штанах.

Девушка сидела у него в руках, сморщившись и держась за палец.

— Что там? — уже голосом спросил Аморин.

— Не знаю.

— Показывай, — приказал он.

Кари нехотя разжала пальцы. Через две фаланги тянется глубокая, алая царапина, багровая жидкость медленно струится по коже.

Вот и кровь, пронеслось в голове Аморина.

Он все ближе к разгадке его непреодолимого влечения к Кари и ее необъяснимых познаний.

Девушка подняла на него испуганно-растерянный взгляд, а Аморин проговорил, понимая, что другого шанса может и не быть:

— Это где ты так?

— Сама не поняла, — ответила Кари. — Кажется, когда приземлился, слишком сильно пыталась уцепиться за шип.

— Ясно, — коротко отозвался Аморин и, поставив её на землю, достал из кармана платок.

Быстро замотал палец и сказал:

— Пока дойдем до лекаря, это остановит кровь.

Карина на удивление не противилась, вела себя очень покладисто и смиренно. Аморин даже удивился.

Она с молчаливым восторгом глазела на величественные башни замка собраний, на прибывших из других академий, которых оказалась целая толпа. В утопающих в зелени дворах, залах и коридорах воздух гудел от созданий самого разного калибра. Аморин и сам удивился — такой сборной солянки еще не видел. В Шэоне все равно как-то больше учатся те, кто связан с драконами и их магией. А тут даже эльфы. Кто их сюда вообще позвал. Конвент, вроде, посвящен драконовым видам.

Василиска их все же решила дождаться и теперь идет рядом, тоже молчаливая и какая-то отстраненная. Видимо, сосредотачивается перед выступлением.

Потом их догнал какой-то паж в серебряной одежде, стал настаивать, что он из группы сопровождающих, что им нужно непременно следовать за ним. Пришлось потратить минут десять прежде, чем удалось до него донести, что Кари нужна лекарская помощь. В конце концов, паж нехотя согласился проводить в комнату пока только Сальвию, а им с Кари подробно объяснил, как найти лекарский кабинет, а потом их комнату. Когда тот сказал именно «их», Кари покраснела, а Аморин про себя ухмыльнулся — девочка никак не привыкнет, что для остальных они сложившаяся пара. А пары известно, чем занимаются, даже если пока официально не соединились.

Когда удалось отделаться от пажа и выбраться из толпы участников и команд поддержки, Аморин отвел Кари к лекарю, чей кабинет оказался на самом отшибе в отдельном крыле в покоях абсолютно круглой формы, причем с прозрачными стенами.

— Как он тут работает и… живет, — оторопела произнесла Кари, прижимая пораненный палец к груди.

Аморин окинул взглядом помещение, где за стенами открывается живописный вид с красивейшей высоты.

— Привык, — ответил он нейтрально.

Потом появился сам лекарь. Аморин быстро объяснил проблему, тот чему-то покивал, затем снял платок с ее пальца. Аморин сунул его в карман.

Теперь у него действительно есть кровь девственницы, чтобы разобраться с очень важными вопросами.

Полет для Карины прошел, как один сплошной сон, в котором нашлось место и страху высоты, и какому-то странному доверию огромному и прекрасному созданию, которое машет под ней крыльями. Но больше всего ее продолжало изумлять собственное состояние — едва села верхом на Аморин, как желание, тяга к нему стали такими невыносимыми, что она с трудом соображала. Стоило невыразимых усилий держаться за шип и не думать о том, что между ног разгорается настоящий пожар.

Карина чувствовала всем своим средоточием его тепло, его силу, его драконью притягательность и не знала, как с этим бороться. Даже его довольно грубое приземление и ее оцарапанный палец не особо отрезвили. Его близость с каждым днем пьянила все больше.

Лишь, когда пришлось пробираться сквозь толпу участников конвента, стало немого легче.

Понимает ли сам Аморин, как на нее воздействует? Или для него это так привычно, что даже не стоит внимания? Тогда очень правильно, что она старается это никак не проявлять. Тем более, не стоит забывать о фальшивости всей их затеи.

Когда появился лекарь и вернул Аморину платок, дракон как-то скомкано извинился и поспешно ушел, послав Карине такой взгляд, от которого у нее низ живота вспыхнул. Раньше он так не смотрел.

— Итак, адептка, — произнес лекарь, суховатый, невысокий старик в бесформенном балахоне, — позвольте обработать рану.

Карина послушно протянула ему палец.

Тот принялся посыпать его какими-то порошками, ранку щипало, она пузырилась, Карина в ужасе наблюдала все это представление, в тайне боясь, что может стать еще хуже. Но, к великому облегчению, когда лекарь закончил, от раны не осталось и следа.

— Обалдеть, — искренне впечатлилась Карина.

Лекарю похвала явно понравилась, он довольно хмыкнул.

— Порошок из уртикании и многолетний опыт, — гордо сказал он.

Да уж, в ее прежнем мире медицина пока так не может. Но, кто знает, может, когда-нибудь и до них дойдут такие невероятные технологии.

Спустя несколько минут, Карина покинула кабинет лекаря и по памяти пошла искать, куда вообще теперь податься. Вроде паж что-то объяснял, что у них есть своя комната именно с учетом, что она и Аморин помолвлены. Еще, что конвент начинается через три часа, а значит нужно прийти в какой-то Зал торжеств.

Как ни пыталась Карина вспомнить, говорил ли он, как в этот зал добраться, в памяти только толпа народа и почему-то голубые глаза Аморина.

Да уж, хороша участница.

Бродила по коридорам она довольно долго, спрашивала, как добраться до отведенной ей комнаты, тащила свой небольшой, но все же саквояж (до этого-то его таскал Аморин). В конце концов, какой-то совершенно другой паж любезно проводил ее до комнаты.

Там она смогла немного перевести дух. Нет, она конечно сотни раз ездила в метро в час-пик, к людности привыкла. Но в том-то и дело, что к людности. А тут — в основном драконовые. И почему-то от них у нее прям щекотка по венам. Раньше не замечала, а теперь как-то ярче стало, что ли.

Разобрав скромные пожитки, Карина решила немного подремать. Говорят же — перед экзаменом лучше не «забалтывать» материал и не пытаться запихнуть в голову как можно больше. Лучше уж позволить устаканиться тому, что есть.

Дремота, видимо, превратилась во вполне себе сон, потому, что подорвалась она на постели от громкого стука в дверь.

— Кари! Кари де Алиум, раскопыть тех аспидов!

Голос за дверью гневный и женский.

Карина спрыгнула с кровати, на ходу поправляя платье и волосы. Она что, реально вырубилась? Хотя, немудрено после такого стрессового полета.

Открыв дверь обнаружила Сальвию Бантор все в том же кремово-персиковом платье. Короткие волосы аккуратно уложены, руки скрещены на груди, а сама она сурово таращится на нее оранжевыми глазами.

— Э… — протянула Карина, не понимая, как реагировать на этот визит.

— Что «э»? — рявкнула василиска. — Конвент начинается. Нам от Шэона положено вместе прибыть. Шевелись давай.

С этими словами Сальвия развернулась и быстро зашагала куда-то по коридору. Карина секунду пыталась сообразить, почему Сальвия вообще ее зовет. Разве не она готова была голову ей оторвать, когда магистр назначил вторую участницу? Но, так и не найдя ответа, поспешила следом.

Аморина все не было. Где, интересно, носит эту драконью морду в такой ответственный момент?

Но бегать и искать его по совершенно незнакомому замку тоже не было ни времени, ни желания.

С Сальвией первое время шли молча. Карина опасливо косилась на нее — мало ли, что этой василиске может в голову взбрести. А мощной Лаварии или Аморина, чтобы защитить, рядом нет.

Но Сальвия, сосредоточенная и, кажется, на нее внимания обращает не больше, чем на серебряные статуи по бокам коридоров.

Когда впереди показалась массивная дверь с такой вычурной лепниной и золотом, что аж в глаза бьет, Сальвия вдруг проговорила:

— Ты, конечно, полная дура, раз согласилась сюда прилететь без подготовки. Но с магистром не поспоришь. В общем, опасайся вопросов всех, кто восседает с левой стороны ареопага.

Карина даже рот раскрыла. Стоп.

Каких еще вопросов? Ей никто не говорил ни про какие вопросы. Она думала, это что-то вроде фестиваля.

— Э… — протянула она с растерянной тревогой, — вопросов?

Теперь уже Сальвия вытаращилась на нее озадаченно и тревожно.

— Ну ты же готовилась?

Карина готовилась. Но готовилась она исключительно чтобы не сесть в лужу по общим знаниям о драконах и всей это братии. Но, судя по лицу Сальвии (которая вообще-то прежде ей в подруги не набивалась, а сейчас… чего такая если не заботливая, то… ну… не кидается?).

Сальвия, похоже, по ее выражению лица поняла многое. Всплеснув руками, она закатила глаза и произнесла раздраженно:

— Твоего ж аспида… Я так и знала. На кой ляд ты вообще полетела?

— Так против магистра не попрешь, сама сказала, — попыталась оправдаться Карина.

— Могла бы что-то придумать, — рявкнула Сальвия и резко развернулась к двери. — Ладно, может как-то обойдется.

Что именно должно обойтись, василиска не сказала. Зато Карина встревожилась не на шутку. Был бы Аморин, может объяснил бы, что к чему. Хотя, он, скорее всего, сам не в курсе, что за ерунда творится на этом конвенте.

Когда вошли, оказались в амфитеатре, раза в три больше, чем аудитории в Шэоне (а они там совсем не маленькие). Народа оказалось много, все, вероятно, давно собрались и ждут начала, воздух настойчиво гудит от разномастных голосов.

— Они все будут выступать? — спросила Карина, надеясь, что если так, до нее очередь может и не дойти.

Сальвия ответила не оборачиваясь:

— Не все. Выступают только те, кого выбирает ареопаг.

Мда. Легче не на много. Но все же есть надежда, что ее не заметят.

Их встретил паж и повел меж рядов, по ступенькам на места. Карина умудрялась следить, чтобы не оступиться и не загреметь (в платье тут не удобно. Впрочем, как и всегда в платье), и одновременно замечала, как богато и красиво отделан весь амфитеатр — в серебряных и золотых тонах, потолок переливается всеми цветами радуги, внизу и как-то в углублении длинная трибуна, восемь стульев с резными спинками, пока пустые. Но, видимо, именно там должен заседать этот самый ареопаг, о котором предупреждала Сальвия.

Паж довел их до мест в одном из средних рядов и удалился. Едва они разместились, раздался звук гонга, такой гулкий и густой, что у Карины задрожали внутренности.

Какой-то голос сверху объявил:

— Поприветствуем мудрый ареопаг!

Все адепты разом встали, Карина и Сальвия последовали примеру. Через несколько секунд за длинной трибуной внизу стали появляться люди (или не люди), материализуясь прямо из воздуха. Кто-то вспыхивал из огня, кто-то появлялся в ярких искрах, кто-то стекался из волн и всполохов.

Представители ареопага возникали возле резных стульев и рассаживались на свои места. Все в настолько дорогих и блистательных нарядах, что Карина даже засомневалась — настоящие ли эти создания или какая-нибудь еще магическая иллюзия. Хотя стулья двигаются, значит, должны быть реальным.

Она смотрела на них, появляющихся один за другим. Не такие уж и страшные, как пугает Сальвия. Даже две женщины, вон в середине и справа. Их наличие подействовало успокаивающе.

Последним из клуба синеватого пламени появился мужчина лет шестидесяти. И от его вида внутри у Карины все почему-то сжалось, в груди тревожно екнуло.

Высокий, в темно-синем камзоле, с невозможно серебристыми волосами и глазами, синими, как морская пучина. Лицо хмурое, недоброе, и смотрит он почему-то неотрывно на нее.

Аморин оставлять Кари не хотел от слова совсем. Но дело того стоило. Его ненормальная тяга к этой девочке стала беспокоить даже больше, чем ее владение дракозаль. А вдруг он попросту сошел с ума?

Да, он все еще возбуждается при виде других девушек, да, он совсем не против их трахнуть. Но это вообще ничего не значит потому, что главной и единственной остается Кари.

Она — особенная.

Чем — не понятно.

Но даже если она вообще никогда не позволит к себе прикоснуться, он на всегда останется ее верным… Кем?

Аморин не смог сформулировать. Это напугало еще больше. Как и сам факт того, что к Кари он испытывает что-то, гораздо более глубокое и мощное, чем желание.

И нужно срочно выяснить — почему.

Теперь у него есть ее кровь. Дело осталось за малым.

Фолиант, стащенный из архива, Аморин принес с собой и ловко спрятал его под огромным горшком с цветами на площадке приземлений. Теперь оставалось его только забрать.

Путь обратно казался невыносимо долгим — под ноги постоянно попадались пажи, кто-то толкался, в добавок, в голову лезла всякая дрянь. Облегчение он испытал только когда добрался до площадки и вынул из-под горшка фолиант в целости и сохранности.

Возвращаться в комнату не слишком хорошая идея — там может быть Кари. Если он начнет проводить там обряды с кровью, вряд ли ей понравится.

Пришлось искать укромное место. Им стала небольшое подобие то ли сарая, то ли садового склада со статуэтками и поливалками. В середине большой грубый стол.

То, что нужно.

Освободив его от тряпья и опилок, Аморин выложил фолиант, затем накрыл его платком с кровью Кари, придавив так, чтобы багровые частицы максимально соприкоснулись с обложкой.

— Ну давай же… — проговорил он напряженно.

Сперва ничего не происходило. Аморин даже подумал, что Кайрон его обманул, или сам делает что-то не так. Но спустя несколько минут фолиант задрожал.

Кровь с платка стала быстро исчезать, Аморин запоздало понял, что она впитывается в книгу. Когда ткань полностью очистилась, он осторожно открыл фолиант.

И с облегчением выдохнул — текст слева стал читабельным.

Наконец-то.

Как ненормальный Аморин кинулся читать эти левые страницы, сев на стол. И чем больше читал, тем яснее становилась картина. Но сведения не отторгали от него Кари, а наоборот — еще больше притягивали. Еще больше она становилась для него ценной, близкой и родной.

Вот почему…

Вот почему он так сходи от нее с ума. Вот почему все в ней кажется ему родным, близким, безумно возбуждающим. Таким, что мир меркнет, когда она рядом, и хочется оберегать ее, обнимать, целовать, касаться ее горячего тела, этих спелых бутончиков сосков, ласкать маленькую, влажную вершинку между ног, проникать все глубже и глубже…

Долбанные аспиды, Кари… Ты никогда от него не избавишься.

Он читал и ощущал, как в груди все сжимается от какой-то всепоглощающей нежности, перемешанной с необузданным желанием.

«…после раскола первой империи мир пошел по новому пути. Драконы и другие драконовые виды стремительно развивались, они перестали прятаться в пещерах и вышли в мир, все чаще бывая в людях во втором своем облике — человеческом. Но в стародревние времена, когда существовал единый материк, и границы отсутствовали, межвидовые союзы были невозможны. Драконы не могли соединяться с людьми, не убив их при этом своей магией.

Но любовь не знает этих правил.

Горный дракон огня горячо полюбил обычную человеческую девушку. Она отвечала ему взаимностью. Но их семьи и кланы были против настолько, что готовы были уничтожить друг друга, лишь бы не допустить беды.

И все же любовь оказалась на столько сильной, что девушка решила взойти на алтарь, ради объединения двух видов. Прибегнув к огненной магии, они тайно поженились и скрепили союз на магическом камне, который отсрочил гибель девушки. Отсрочил ровно для того, чтобы она смогла выносить дитя, которое станет символом новой жизни и нового мира.

Первое дитя расы драконорожденных».

Аморин читал, и у него волосы шевелились на затылке. Надо быть идиотом, чтобы не понять — Кари, его Кари — драконорожденная! Но Как?!

«Старый мир не принял нового младенца. Чтобы спасти дочь, дракону пришлось отправить ее в другой мир. Шло время, порядки менялись, старые предрассудки рассыпались в прах. Маги и алхимики безуспешно пытались отыскать драконорожденную, а потом и ее потомков. Исследовали по остаткам магических следов и крови ее магию. Они выяснили, что драконорожденные — концентраторы притяжения для драконов.

Они способны управлять драконовыми, должны обладать магией слова и огня. Передача дара наследуется только по женской линии и пробуждается лишь в женских потомках. У всех драконорожденных, без исключения, истинной парой является дракон, который так же чувствует необъяснимое притяжение к драконорожденной. Союз с людьми и другими видами, кроме драконов, им претит, однако влиять могут на любого из представителя драконовых видов.

Драконорожденные обладают сильными магическими словами, из которых базовое — Агаташ — мощь воздуха и звука.».

Аморин поверить не мог. Выходит, Кари потомок той самой девочки, которую тысячелетия назад спасли, отправив из этого мира в тот. Теперь это ясно, как день Илиры. И каким-то чудом судьба распорядилась так что… она его истинная пара?! Или он ее.

Твоего ж аспида!..

Как так вышло?!

Какова была вероятность того, что он, убегая от навязанного брака и попытке забрать свое наследство, отыщет ту, что уготована ему судьбой, причем ту, что потеряна на многие тысячи лет?!

— Охренеть…

Когда-то он слышал легенду о драконорожденной. Но это была лишь легенда! Сейчас даже никто бы не поверил, что кому-то запрещают кого-то любить. Времена междраконьего и межлюдского расизма остались в глубокой древности и считаются позором для обоих видов.

Она ведь действительно — его!

Тогда понятно, откуда она понимает дракозаль. Он попросту у нее в крови, как умение дышать.

Внутри него все сжалось от нежности, перемешанной с неистовым желанием больше никогда не отпускать ее от себя, оберегать, защищать и… Любить, как никто никогда не любил.

Понятно, откуда его невыносимая тяга к ней. И понятно, почему сразу не догадался — кто бы мог подумать, что иномирянка окажется вовсе не иномирянкой, а потерянной в веках представительницей древней расы.

И его единственной.

Он соскочил со стола, подняв в воздух облако пыли — надо ее разыскать. Надо все рассказать. Все.

И особенно то, что секунду назад понял: он любит ее той самой настоящей драконовой любовью.

Первую половину конвента Карина сидела с ровной, как жердь спиной, чувствуя, как по позвоночнику катится липкая струйка. Мужчина, самый восьмой, слева, периодически бросал на нее такие взгляды, что хотелось провалиться. Да только страшно тут проваливаться — скалы парят на той еще высоте.

Члены ареопага в каком-то хаотичном порядке выбирали участников, те поднимались и несли какую-то политическую и социальную муть на драконовую тему. Карина понимала ровно половину, и то союзы и наречия.

В их серединную часть амфитеатра почти не попадали, и она немного расслабилась — может действительно пронесет.

Но едва опустила плечи и выдохнула, как прозвучал голос. Она тут же поняла, что принадлежит он именно тому мужчине, который не сводит с нее глаз.

— Участница из академии Шэон Кари де Алиум, — произнес мужчина с синими глазами и хищным взглядом, глядя прямо на нее. — Мы желаем послушать ваш доклад по вопросу интеграции драконовых видов. Слышали, вы отличились свежестью взглядов на данный вопрос.

Карина с холодком ощутила, как кровь от лица отхлынула, сердце забилось, как у перепуганной мышки. Какой еще к чертям доклад?! Про доклад Аморин ничего не говорил. И магистр тоже. И даже Сальвия! Что у них за бедлам тут вообще? Организации ноль! Как она должна была догадаться, что нужно еще что-то докладывать?!

Сальвия рядом толкнула ее в бок.

— Вставай, — шепнула она и сделала страшные глаза (хотя они у нее и так не подарок).

— Что говорить-то? — растерялась Карина.

— Раньше думать было надо, — простонала Сальвия едва слышно.

Чувствуя, как холодеют руки, а мир немного покачивается, Карина встала. Она терпеть не могла быть в центре внимания, особенно, когда ничего не знаешь. Ощущение, что ты голый на сцене перед многолюдным залом. И сейчас она, похоже не далека от правды.

— Итак, — произнес мужчина, — не томите нас. Блесните эрудицией и остротой мысли. У прошу вас, не скромничайте, можете спокойно говорить на понятном всем дракозаль. Здесь ведь собрались только те, кто владеет им в совершенстве. Вы никого не смутите.

Карину все больше охватывала паника. Мало того, что нужно говорить что-то по драконьей социологии, так еще и на каком-то дракозаль… Матушки батюшки, как же она попала-то…

— Кари, — шепнула Сальвия сбоку каким-то кривым, извернутым, но все же понятным языком. — Не молчи, иначе это посчитают неуважением. У Шэона будут проблемы. Его лишат финансирования…

Твою ж раскопыть. Еще и финансирование

Вот только за это ей еще отвечать не хватало.

— Ты сейчас на… этом дракозаль говоришь? — уточнила Карина нервно.

Та поторопила ее, сверкая оранжевыми глазами:

— Ну а на чем еще? Только пожалуйста, хватит молчать, я не могу без разрешения занять твое место.

Царапая языком нёбо, Карина прочистила горло, и сделала глубокий вдох. Затем проговорила, стараясь подражать речи, которую только что услышала от Сальвии:

— Гхм… Прошу прощения за заминку. Как и многие, я очень взволнована, что попала эм… на конвент.

Карина сделала паузу, делая еще один вдох и оглядывая амфитеатр — как реагирует народ. Вроде нормально. Вроде понимают. Даже ареопаг вполне мирно на нее смотрит. Кроме этого мужика. Блин, как же он кого-то ей напоминает…

— Разумеется, — произнес он на таком же языке, Карина запоздало поняла — это и есть тот самый «мифический дракозаль». Ну что, вполне нормальный, похож на диалект ее родного языка, только какой-то другой. — Надеюсь, вы достаточно пришли в себя, чтобы начать доклад?

Карина едва не икнула от страха, но кивнула.

— Р-разумеется, — сказала она.

А потом стала вещать.

Она сама не понимала, откуда из нее льется все это, но краем глаза замечала, с какими открытыми ртами смотрят на нее участники, даже Сальвия рядом вытаращилась и хлопает ресницами. Ареопаг тоже слушал с явным вниманием, а она продолжала. Говорила о равенстве рас (на самом деле полностью перекладывая на драконий мир все, что видела в своем), о необходимости взаимного обмена культурами для более глубоко понимания потребностей и улучшения взаимодействия. О том, что разногласия на культурной почве — пережиток древности, а любые вопросы необходимо решать диалогом, а вовсе не военными действиями, поскольку они всегда будут делить мир на проигравших и победивших. А это никогда не позволит создать гармоничное общество.

Умудрилась даже приплести декларацию Агариносов, которую никогда не читала, но из учебника по драконистике знала, что она буквально изменила драконий мир.

Причем говорила на дракозаль.

Впервые в жизни, Карина говорила на языке, о существовании которого не подозревала, а уж о том, чтобы говорить на нем — тем более. Тем не менее, речь лилась сама, будто всегда умела пользоваться этим диалектом или чем бы он ни был.

Когда закончила, амфитеатр на несколько секунд замер. Карина ненароком решила, что все-таки опозорилась и вместе с собой опозорила Шэон.

Но потом в этой тишине грянули аплодисменты. Хлопали все — участники, Сальвия, ареопаг.

Кроме мужчины с синими глазами.

Когда овации стихли, и Карина, дрожащая, как осиновый лист, села на место, Сальвия наклонилась и шепнула:

— Ты крута. Не хочется признавать, но я бы сама лучше не сказала.

— С-серьезно? — дрожащим голосом и все еще на дракозаль спросила Карина. Ей с трудом верилось, что этот кошмар закончился.

Та впечатленно кивнула.

— Абсолютно.

— Я думала, ты меня не выносишь, — сказала Карина, не понимая такой разительной перемены в отношении Сальвии к ней.

Та ухмыльнулась как-то очень по василисковски, произнесла:

— Честно сказать, не выносила. Пока не провела время с тобой. Не знаю… Но вблизи ты кажешься не такой… В общем я поменяла мнение. А здоровая конкуренция еще никому не мешала.

Остальную часть конвента Карина помнила, как в тумане. Кого-то называли, кто-то отвечал, кому-то аплодировали… Ей же хотелось только одного — оказаться где-нибудь подальше от амфитеатра и глаз этого невыносимого мужчины, который даже сейчас, после выступления прожигает ее взглядом.

Где же Аморин? Он, наверное, и не видел ее выступления. И ладно выступление. Ей просто нужна поддержка, вон, как зыркает этот мужик. Матушки-батюшки, чем она ему так насолила-то?

Когда объявили, что первая часть конвента завершена, Карина поспешила выбраться из амфитеатра. Сальвия пыталась убедить, что лучше держаться вместе, надо поесть, и вообще завести полезные знакомства, но Карина отмахнулась, предоставив маркетинг ей, а сама сказала, что нужно на воздух.

— Дура, заблудишься! — крикнула ей Сальвия, вслед, когда Карина почти бегом направилась сквозь толпу по коридору.

Но она не слушала. Ей до хрипоты хотелось оказаться подальше от амфитеатра и того мужика.

Она сама не поняла, сколько бежала и как нашла выход к террасам на головокружительной высоте и утопающих в зелени. Здесь свежо и свободно. Карина сделала глубокий вдох — наконец-то можно хоть немного расслабиться.

— Вот тут ты нам и попалась, — раздался за спиной знакомый голос.

Карина резко развернулась, но не успела вскрикнуть, как в лицо пыхнуло оранжевым порошком, а через секунду мир исчез.

Очнулась она в каком-то темном и сыром помещении, похожем на подвал. Такой же, в какой она попала, впервые оказавшись в этом мире. Но только в отличие от того раз, сейчас здесь Лазурит собственной персоной, тот мужик с темно-синими глазами и, кто бы мог подумать — Ильмия.

Все они стоят по кругу, а она сидит на стуле, руки связаны на коленях, вокруг какой-то зеленоватый порошок, от него к стулу такие же зеленоватые дорожки.

Карину мигом прошибла паника — какого черта тут творится! Ее похитили!?

— Что вам надо?! — закричала она и попыталась подняться, но ее будто пригвоздило к стулу.

Сердце бешено заколотилось. Как ей выбираться, если никто не знает, где она, никто не придет на помощь?

Лазурит ухмыльнулся, сложив руки на груди.

— Надо нам ровно то же, что и прежде — проговорил он. — По праву положенное нам наследство.

Карина мигом вспомнила всю историю, которую слышала от Аморина, от Лаварии — ото всех, по поводу этого долбанного наследства, и всё внутри обвалилось.

Эти ненормальные точно пойдут на все, чтобы довести дело о конца. Лазурит уж точно. Но что делать ей? Потянуть время, пока придумает, как выкручиваться?

— Меня будут искать, — сказала она, стараясь, чтобы голос не дрожал от страха. — Будет искать Аморин.

Лазурит кивнул.

— Будет, — согласился он, — а найдет перепуганную Ильмию, которую ты едва не убила в приступе ревности. Верно отец?

До Карины, наконец, дошло. Мужик с синими глазами напоминает ей Аморина. Ну конечно. Ну у них и семейка. Сплошные похитители.

Но куда важнее вопрос — почему Аморин найдет перепуганную Ильмию, и причем тут приступ ревности?

— Вы совсем чокнулись, да? Думаете, Аморин такой идиот, что поверит?

Лазурит медленно пошел вокруг, словно хищник, готовящийся к прыжку. Глаза поблескивают синим, лицо тоже стало каким-то заостренным, больше похожим на морду виверны, чем на драконий профиль человека.

Карина понимала, что от этого гада можно ждать чего угодно — он ведь не погнушался тогда припереться к ним в комнату и попытаться ее принудить. Хорошо, что тогда у нее хватило… не понятно чего. Она до сих пор даже не догадывалась, что за сила шарахнула Лазурита и Ильмию от которой их отшвырнуло к стене. Сейчас было бы очень кстати, чтобы она снова откуда-нибудь взялась. Но пока даже ни намека.

Вот так всегда.

Она дернула руками, снова пробуя путы на крепость, но те даже не скрипнули, зато веревки врезались еще больнее. Лазурит засмеялся как-то очень недобро.

— Даже не пытайся, — сказал он, — веревки пропитаны магическим составом, даже тролль не разорвет. Куда тебе, детка.

Произнес он это так, что Карине захотелось вымыться, будто его слова проникали под юбку и сами творили там такое, что брр…

Мужчина, которого Лазурит назвал отцом (а Аморин величал папаней, что, видимо, куда больше соответствовало правде), все это время молча наблюдал, будто оценивал, может ли она быть опасна. Потом, наконец, произнес:

— Не хочу медлить. Что-то в этой девке есть. Я пока не понял, но не нравится она мне. Надо торопиться.

— Да ничего в ней нет, — фыркнула Ильмия, которая тоже до этого молчала. — Смазливая физиономия и дырка между ног. Ничего нового. Выучила какое-то заклинание. Походу, единственное. И кричит его, когда прижимают к стенке.

Несмотря на свое положение, Крина взбесилась. Еще никто не разговаривал с ней с таком тоне, никто не унижал вот так. Она подняла на Ильмию тяжелый взгляд и проговорила:

— Ты бы за себя отвечала.

— Что же ты не кричишь свое заклинание? — едко поинтересовалась Ильмия.

— Жду, когда ты поближе подойдешь, — глухо проговорила Карина, хотя сейчас ей совсем не до бравады.

Ей самой очень хотелось сейчас прокричать ту непонятную абракадабру, которая пару раз пришла на помощь, но она почему-то сейчас никак не вспоминалась и то мощное состояние никак не возникало.

Как не вовремя.

Блин! Блин! Блин!

Василиска вспыхнула, оранжевые глаза загорелись, она сделала шаг вперед, явно готовясь залепить Карине пощечину, но Лазурит остановил.

— Погоди, успеешь еще, — сказал он. — Надо сначала дать ей взбеситься, чтобы Аморин поверил в наш небольшой спектакль. А когда она предстанет перед ним во всей красе, мы ее «обезвредим», как и собирались. А ты займешь ее место рядом с моим братцем. Тогда он, наконец, на тебе женится, и владение наследной частью у вас станет равноценным. Ну а дальше все по договору. Верно?

Лазурит послал василиске угрожающий взгляд, та закивала,

Папаня драконов снова проговорил:

— И все же, я бы не был так опрометчив. Не знаю что, но… Не понятно. На конвенте она говорила такие вещи что… Она не могла их знать, если бы не читала древних свитков. Но к ним доступ только у высших драконов и королевских семей. А она не похожа ни на тех, ни на других.

Лазурит отмахнулся.

— Совпадение.

— Не верю я в такие совпадения, — пробормотал папаня, сверля Карину таким взглядом, от которого снова в пот бросило. Да что этим чокнутым от нее надо? Что, не могла другую игрушку найти! Алчные змеюки!

Аморин, где ты!

Тут твои родственнички пытаются устроить над ней расправу!

— Да и дракозаль её какой-то странный, — продолжал папаня. — Не пойму. То ли акцент, то ли еще что-то. Будто она им давно не пользовалась. Но как так? В Шэоне говорят на нем каждый день. Это уж мне известно.

Теперь Карина испугалась уже не только того, что с ней собираются сделать, но и что узнают о ее иномирском происхождении, а потом и о промахе Аморина. Тогда у него будут проблемы…

Ох, блин. Ее тут казнить пытаются, а она думает, как бы Аморину не досталось. Вот уж женская натура.

Видимо, ее напряжение отразилось на лице, папаня сдвинул брови и проговорил, пристально глядя на нее:

— Смотри, затихла. Я же говорю, тут что-то не чисто.

Лазурит раздражался все больше, глаза сверкнули синим пламенем, ноздри раздулись, будто он решил обратиться в драконий облик прямо тут. Он фыркнул и достал из-за пазухи какой-то мешочек, шагнув в круг.

— Хватит болтать. Только время теряем. Какая разница, если совсем скоро она будет мертва? Ильмия ведь будет вынуждена защищаться, верно? — произнес он, наклонившись к Карине так близко, что она ощутила его дыхание у себя на щеке. — В этот раз ты не сможешь бороться, детка.

Ну вот вообще прекрасно.

Мелькнула мысль, что он снова попытается ее изнасиловать, прямо на глазах у этих двух. Но Лазурит только быстро развязал мешочек и сыпанул ей в лицо что-то зеленое, а затем быстро выскочил из круга.

— Готово, — сказал он. — Остается только ждать.

Карина закашлялась. Вкус и запах у порошка оказались похожи на душистый перец, глаза защипало. А потом что-то стало происходить. Все в ней закипело, кровь будто забурлила, превратилась в бурлящую лаву. Сознание очень быстро стала застилать какая-то красно-желтая пелена, а сама она с ужасом понимала, что теряет контроль над телом и разумом.

— Что вы со мной сделали?! — в отчаянии выкрикнула она.

Уже сквозь какую-то стену услышала насмешливое:

— Всего-лишь пыль гнева.

А потом она куда-то провалилась.

После того, как Аморин побывал в комнате и в амфитеатре, но не нашел Кари, в груди что-то тревожно екнуло. Она не могла далеко уйти — в конце концов, крыльев у нее нет, улететь не могла.

Он оббежал несколько этажей прежде, чем в лаунж-зоне нашел Сальвию. Та любезничала с представителем ареопага — крупным черноволосым драконом, судя по всему, земли.

Чувствуя, как пульсирует каждая частица, Аморин подбежал к ним и торопливо поприветствовал:

— Мое почтение, мастер, — сказал он, плохо скрывая тревогу. — Сальвия, видела Кари?

— Дэ Нэвариус, — возмутилась василиска, сверкнув глазами и сделав такое выражение лица, от которого он должен был рассыпаться в извинениях. Но он не рассыпался. — Где твои манеры? не видишь, я разговариваю с представителем ареопага.

Аморин зарычал, ему вообще сейчас не до манер и любезностей.

— Сальвия, мне некогда, — прохрипел он. — Видела Кари или нет?

Василиска возмущенно раскрыла рот, видимо, чтобы снова отчитать его, но мастер ареопага перебил ее.

— Дэ Нэвариус? — спросил земляной дракон. — Значит, вы сын Гатира дэ Нэвариуса?

— К сожалению, — согласился Аморин. Еще о семейных дрязгах ему сейчас разговаривать не хватало.

Земляной дракон многозначительно хмыкнул и произнес:

— У вас нелады? Хм, тогда не удивительно, что вы не в курсе, что он один из членов ареопага.

От лица Аморина отлило тепло. Какого аспида?! Папаня в ареопаге?! Как он туда вообще пролез?! Да если бы он знал, в жизни не пустил бы Кари на этот долбаный конвент, пусть даже его бы и исключили из Шэона!

Если он здесь, то Кари в опасности. В прямой опасности. Папаня ведь видел списки участников, значит знает, кем Кари приходится ему. А значит…

Долбаные вепри…

Сальвия, видя, что происходит что-то куда более серьезное, чем заискивание перед ареопагом конвента, проговорила осторожно:

— Ну, вообще Кари стало душно. Она вроде на террасы побежала.

Больше Аморин не слушал, потому что бежал со всех ног к этим самым террасам. Он должен сказать ей, должен рассказать все — о ее предках, ее силе, ее настоящем мире. Но больше всего ему хотелось сказать ей о своих чувствах, в которых он сам, наконец, разобрался.

Истинная пара.

Его истинная пара.

Одна на миллиард.

Но когда выскочил на террасы, те оказались пусты. Только утопающие в зелени лавочки и вазоны.

Предчувствие беды сжало внутренности ледяной лапой — что-то случилось. Непременно что-то случилось. Он чувствует запах тревоги в воздухе. Присутствие папани на конвенте — слишком жирное совпадение, чтобы совпадением быть.

А потом он увидел следы оранжевого порошка на брусчатке и едва не застонал — сонная пыль.

Ее похитили.

Он сам не понял, как и по каким следам гнался. Просто чувствовал, просто ощущал едва различимы запах той, что предназначена ему самой жизнью, самой судьбой. Он мчался по переходам и коридорам, натыкался на участников конвента, они что-то кричали ему вслед, но Аморин не слышал. В голове пульсировало только одно — Кари.

Аморин не знал, как долго носился по этим коридорам, но когда какое-то дремавшее доселе чутье привело его в подвал, он попросту замер, не понимая, как реагировать.

Кари стоит в середине широкого и мрачного помещения, голова опущена, темные волосы распущены и свисают до самого пояса. В углу на полу Ильмия прижалась к стена, лицо заплаканное.

Увидев его василиска вскрикнула патетично:

— Аморин! Осторожно! Она обезумела!

Аморин не понял.

Не понял ничего.

Что значит «обезумела»?

— Что тут произошло? — спросил он, делая шаг вперед, но Ильмия вкинула ладонь.

— Не подходи! Она тебя убьет!

— Да с чего ей меня убивать?! — окончательно обалдел дракон.

Он смотрел на Кари, которая все еще неподвижна, и не мог понять, как все это произошло. С ней наверняка что-то сделали, не могла она вот так взять и накинуться на Ильмию. Или могла?

Но почему?

— Ты ее спровоцировала? — резко спросила он.

— Только тем, что появилась на свет, — жалобно проговорила Ильмия. — Я просто приехала на конвент. Шла по террасе. А она меня увидела и… Не знаю, что на нее нашло. Оглушила меня и вот…

Кари все еще молчала, склонив голову. Руки висят плетьми, сама она больше напоминает куклу на веревочках, чем агрессивную ревнивицу. Но в словах Ильмии есть логика — сонная пыль, след, все похоже на правду, кроме того, что он не верит ни слову этой василиски.

Да только как выяснить, в чем дело?

Он стал медленно приближаться к Кари, Ильмия встревоженно проговорила (он успел заметить, как сильно она вдруг запереживала):

— Аморин, не подходи.

— Нут уж, — сказал он. — Если она действительно это сделала, я хочу услышать, почему. От нее.

Ильмия попыталась встать, но он так посмотрел на нее, что не решилась. Зато приблизившись еще немного, заметил круг из зеленого порошка, в центре которого неподвижно замерла Кари.

Сдерживающий круг? Что они тут устроили?

— Это вы с ней сделали? — зло выкрикнул Аморин и кинулся к кругу, с целью его нарушить.

Ильмия снова закричала:

— Не надо! Я с трудом его закрыла! Иначе она бы убила меня!

На правду это тоже было похоже очень мало, и все же что-то внутри заставило Аморина остановиться. Крохотный, совсем незаметный червячок сомнения все же пролез в мысли — а что если правда? Что если Кари действительно его приревновала и устроила вот это все?

Тогда что?

Значит он ей не безразличен и ее отстраненность связана с природной скромностью?

Это вообще-то приятно. Только тогда нет ничего хорошего в том, что ее накрыло безумие — чокнутая драконорожденная слишком опасное создание и для этого, и для того мира. Что ему тогда делать?

А если нет? Если это действительно какая-то уловка?

В любом случае, он не узнает, пока круг цел.

Придется рискнуть. И, похоже, собой.

Аморин решительно шагнул к кругу под истеричный крик Ильмии и сбил носком ботинка порошок с края.

В ту же секунду Кари подняла голову, и Аморин отшатнулся, увидев, какой жгучей зеленью полыхают ее глаза. А затем она с диким шипением кинулась на него.

— Кари! — только и успел выкрикнуть Аморин прежде, чем она налетела на него и сбила с ног.

Он даже не предполагал, что в ней может быть столько мощи, столько силы. Ее горящие зеленью глаза полыхали совершенно бессознательным огнем, она словно превратилась в кого-то другого, безумного и опасного.

— Кари! — снова закричал он. — Это я!

Но Кари словно не видела его. Раскинув руки, она отскочила, но только для того, чтобы выкрикнуть гулкое:

— Агаташ!!!

Воздушная волна ударила Аморину в грудь и отшвырнула к стене. Только благодаря драконьей силе, он не покалечился, будь на его месте человек — переломались бы кости.

Агаташ… Кровный крик силы и защиты драконорожденный. Одно из слов-заклинаний, которые буквально плавают в крови таких, как она. Теперь он это знает, успел прочесть в секретном фолианте.

Она даже не понимает, что эта за мощь. И, похоже, действительно принимает его за кого-то другого.

— Кари… — не уставал повторять он, поднимаясь и уворачиваясь от очередных ударов агаташ. — Кари, это я… Тебе ничего не грозит.

Но Кари не слышала и все яростней нападала.

Он не хотел причинять ей вреда. Да что там — это последнее, чего он хотел бы в жизни. Поэтому позволил ударить себя, раз, другой, и еще…

Удары были сильными и болезненными, словно кувалдой шарахали в грудь, живот, лицо, но он стоически выносил их, судорожно пытаясь придумать, как вывести ее из этого состояния.

Еще бы знать, как она в него вошла.

— Аморин! Защищайся! — закричала Ильмия. — Она же убьет тебя!

Аргумент весомый. Но как защищаться от той, кому вреда причинить не можешь по определению?

Кари тем временем нападала все агрессивнее, метая крик «агаташ», как силовой снаряд. Она словно не видела его. Словно перед ней творилось что-то совсем другое, и она отчаянно боролась с этим «чем-то». Аморин уворачивался, приседал, отступал, уклоняясь от ее тяжеловесных ударов и прыжков.

Этот дикий танец продолжался бесконечно, Ильмия умоляла напасть на Кари в ответ, обезвредить ее, что в устах василиски звучало как «прикончи эту тварь, иначе она всех тут перебьет». Но Аморин все медлил, ища решение.

Ильмия ведь права — если Кари не обезвредить, кто знает, куда выльется это ее состояние и что успеет натворить прежде, чем кто-то ее остановит. А останавливать ее будут уже совсем не мягкими мерами, это уж точно.

Мысль пришла неожиданно. Она оказалась настолько же простой, насколько и безрассудной.

Он просто поддастся ей.

Просто откроется.

Обнажит всю душу полностью и станет совершенно беззащитным перед ней.

Когда в очередной раз Кари помчалась на него, полыхая зелеными травяными глазами, Аморин просто остался на месте и позволил снести с ног, повалить на пол, придавить тяжелой ладонью шею.

Кари нависла над ним, уставившись невидящим взглядом. Лицо даже в таком измененном состоянии прекрасное в своей ярости. Она стала сжимать пальцы на его шее, Аморин чувствовал, как воздуху постепенно становится трудно проникать в легкие, и все же он прошептал:

— Я люблю тебя, Кари…

Она не услышала, но Аморин продолжал шептать, глядя в ее обезумевшие зеленые глаза:

— Я люблю тебя… Я люблю тебя…

Вокруг Карины творилось что-то безумное. После того, как этот гадский Лазурит сыпанул ей в глаза очередную дрянь, её то ли перенесло куда-то, то ли еще что-то случилось.

Но теперь она в лесу и вынуждена отбиваться от каких-то лохматых чудовищ, которые выскакивают из-за деревьев.

Сперва, пока стояла неподвижно, они вроде ее не видели. И казалось она в безопасности. Но потом какая-то тварь появилась из зарослей и пошла прямо на нее. Карина изо всех сил старалась даже не дышать, но тварь все равно приближалась, и когда протянула к ней мохнатую когтистую лапу оставалось только одно — защищаться.

И Карина защищалась изо всех сил, так, как никогда еще не дралась. Она била кулаками, пинала тварь, та уворачивалась, снова нападала, но Карина знала, что если даст хоть каплю слабины — ей конец. Тварь не позволит ей выбраться из схватки живой.

Наконец-то внутри нее снова возникла та самая сила, которая прежде позволяла защищаться. Видимо, порошок, который в нее сыпанули, поднял нужную волну ярости в ней. По венам потекла мощь, похожая на бесконечную лаву.

— Агаташ! — выкрикивала Карина то в одну, то в другую сторону, отшвыривая чудовищ и не позволяя им приближаться. — Агаташ!!!

Но они лезли и лезли, будто муравьи из разоренного муравейника — злые и готовые к атаке.

— Агаташ!!! — только и успевала выкрикивать она, откидывая тварей силовыми волнами.

Но потом откуда-то из тени вылезла тварь, которая никак не желала сдаваться. Она ломилась на нее, сколько бы Карина не пыталась ее откинуть. Будто ее крик мощи и отчаяния не пугали тварь.

Тогда, уловив подходящий момент, она бросила попытки справиться с ним криком и ринулась на чудовище со всей силы и сбила его с ног.

А потом принялась душить.

Она никогда не обладала мощными руками, крепкими бицепсами, и вообще не имела слишком хорошей спортивной формы. Но сейчас, видимо, адреналин делал свое дело — тварь даже не сопротивлялась. Просто лежала под ней, глядя широко распахнутыми глазами, губы шевелились, будто пытается что-то сказать.

Говорящее чудовище?

Что-то новенькое.

Хотя она уже сталкивалась с созданиями, которые могут общаться одними мыслями. Но где? Кто это был?

От пальцев, сжимающих шею твари потекло тепло, что-то трудно объяснимое и непонятное, будто давно забытый запах дома, только в ощущениях. Тварь продолжала что-то шептать, Карина не поняла — что происходит. Ведь чудовище не нападало. Почему перестало сопротивляться. Что оно бормочет? Что за тепло тянется от него к ней?

Она наклонилась ближе, пытаясь разобрать слова. Кто говорил мыслями? Летающие создания? Драконы? Но драконов не бывает. Хотя… вот таких тварей тоже не бывает, но она ведь есть. Или что?

Какие-то нестыковки.

Карина вдруг ощутила какую-то нереальность, иллюзорность происходящего. И в этот же момент картинка поплыла, стала размываться, будто на холст пролили воды, и краски растеклись.

Сквозь иллюзию леса стали проступать стены мрачного подвала, узкие окна под потолком, а до ушей, наконец, донеслась бесконечная цепочка слов:

— Я люблю тебя… Я люблю тебя… Я люблю тебя…

Окончательно Карина пришла в себя, когда Аморин уже закутывал ее в одеяло. В подвале куча народа, какие-то люди в одинаковой форме с жезлами, на которых светящиеся магические набалдашники. Ильмию, Лазурита и папаню Аморина уводят вот эти самые люди, кажется зачитывают что-то вроде прав.

Рядом магистр Радэус, члены ареопага, участники конвента. Карина все это видела, как сквозь дымку и слышала звуки, будто через глухую стену.

Аморин повел ее из подвала, а когда она споткнулась, подхватил на руки и понес, уснула она прямо в его объятиях.

Когда открыла глаза солнце уже основательно клонилось к закату, разливая по комнате теплый, оранжевый свет, который, отражаясь на мраморном полу, заливает все уютом.

Рядом лежит Аморин.

Когда Карина попыталась встать, он тут же открыл глаза и спросил с тревогой:

Карина прислушалась к себе.

На удивление, чувствовала она себя хорошо — сон снял остатки влияния магических порошков.

— В порядке, — призналась она.

— Как ты меня напугала… — с каким-то выдохом произнес Аморин и вдруг заключил ее в объятия.

Карина даже не поняла, как на это реагировать, но поддавшись какому-то глубинному инстинкту, тоже его обняла. По телу тут же прокатились знакомые волны тепла. Ах, да, она ведь по какой-то удивительной причине все еще дико возбуждается от его прикосновений. Даже после таких приключений.

— Аморин, я кажется была не в себе, — призналась она.

Дракон много значительно хмыкнул.

— Еще как была. Но я тебя спас.

— А ты сомневалась?

Карина проговорила, не сумев сдержать улыбку:

— В наших сказках девушек обычно спасают от драконов. Но что б героями были драконы…

— Значит я герой? — тоже улыбаясь спросил Аморин.

Спорить с этим было бы глупо. Похоже. Он действительно вытащил ее из каких-то жутких дебрей, в которые ее отправил его братец. Но как? Он что-то ей говорил. Это ведь был он?

Воспоминание пришло яркой вспышкой — к щекам прилил жар, а сердце пропустило удар. Слишком много событий за последние дни на нее свалилось. Перелет в новый мир, помолвка, конвент, семейка де Нэвариусов…

Но сейчас в памяти звучали единственные слова, которые буквально вытащили ее из кошмара, в который отправил ее Лазурит.

Карина подняла на Аморина взгляд и спросила, боясь услышать ответ:

— Аморин… там в подвале, мне показалось ты говорил…

Она замолчала, не решаясь выговорить это вслух. Ведь если его слова тоже были элементом иллюзии, она сейчас будет выглядеть полной дурой, к тому же станет очень больно, ведь сама она давно поняла, что именно испытывает к этому дракону-красавчику. К тому же он столько раз повторял о фиктивности их помолвки, что глупо надеяться.

Аморин коснулся ее подбородка, приподняв его так, чтобы она смотрела ему только в глаза. Его взгляд стал настолько теплым, что Карина даже вспомнить не смогла, когда видела его таким. Большой палец скользнул по ее нижней губе, мягко и ласково.

Дракон произнес просто:

— Я говорил, что люблю тебя.

Карину буквально током прошибло, слова рассыпались, впервые за долгое время она не знала, что сказать.

— Л-любишь? — наконец, с запинкой выдавила она.

— Да, малышка, — тихо сказал он. — Люблю. Люблю так, как может любить только дракон свою истинную пару, которую судьба подарила ему в фортуне на миллиард вариантов.

В груди Карины разлилось бесконечное и всеобъемлющее тепло. Она ушам не верила, когда он рассказывал все, что узнал о ней, о драконорожденных, о ее внутренней силе. Теперь ей стало понятно, чем именно она тогда откинула Ильмию и Лазурита, какой мощью. И что такое «агаташ». Правда ей предстоит еще крепко обучиться, как управлять и пользоваться ею. Может, если бы она могла это делать раньше, ее не похитили бы.

Когда Аморин закончил, Карина просто сидела с раскрытым ртом и хлопала ресницами.

— Значит, — уточнила она, — я потомок единственной драконорожденной, которую спас отец-дракон?

— Именно, малышка, — согласился Аморин, гладя ее по волосам.

— Так может в моем прежнем мире есть еще, ну, драконорожденные?

Аморин пожал плечами.

— Возможно, — сказал он. — Все сведения переданы магистру Радэусу.

Карина испуганно выдохнула:

— Он все знает?!

Аморин кивнул.

— Не смотри так, — проговори он, улыбаясь и продолжая гладить ее по волосам. — Да, пришлось рассказать ему все. Учитывая ситуацию, он не злился, а даже наоборот, сиял от радости, что именно его академия смогла отыскать редчайшую представительницу расы драконовых, которую считали пропавшей. Даже простил мне подделку его подписи в архиве на твоих документах.

Карине все еще не верилось, что вся эта эпопея с тайнами, секретами и скрытничеством позади.

— Обалдеть… — выдохнула она. — А твои… родственники и Ильмия? Лазурит ведь пытался…

Лицо Аморина моментально помрачнело, в глазах полыхнуло голубое пламя ярости. Дракон обхватил ладонями ее лицо.

— Но он не… — проговорил он и запнулся.

Карина покачала головой. Она и подумать не могла, насколько глубокие чувства испытывает к ней Аморин, и сама себе, наконец, могла признаться — она тоже.

Взгляд дракона приковался к ее глазам, из него сквозит такая решимость и нежность, что у Карины защемило в груди.

— Это я виноват… — прошептал он. — Прости меня.

— Ты не… — попыталась ободрить его Карина. В конце концов все ведь обошлось.

Он не дал ей договорить.

— Я должен был быть рядом. Должен был защищать тебя. Но обещаю, теперь так и будет. Ты веришь? Ты веришь мне, Кари?

Он так посмотрел на нее, с такой преданностью и любовью, что Карина действительно поверила.

Она кивнула.

Дракон выдохнул с каким-то облегчением, будто с него свалилась гора.

— Они все под стражей и приговорены к заключению, — произнес он. — Мое наследство в безопасности. Как и ты, моя милая. Если конечно ты не…

Карина к своему изумлению вдруг увидела, что дракон смутился. И даже больше — он нервничает, причем так, что побелели щеки. Чего он боится? Чего вообще может бояться такой дракон, как он?

— Если я «не» что? — переспросила Карина.

— Если ты, конечно, не захочешь вернуться в тот, другой мир, — с плохо скрываемой болью в голосе наконец выдохнул Аморин.

Карина вытаращилась на него, как умалишенного. Для себя она уже давно решила — там, среди вечных долгов и ипотек, ей ловить нечего. Тем более, здесь есть то, чего в том мире у нее никогда не будет.

Она улыбнулась, коснувшись пальцами его щеки.

— Нет уж, красавчик-дракон, — сказала она, — ты от меня вот так не отделаешься.

Губы дракона невольно расплылись в глупой улыбке, а Карина добавила:

— И да, я тоже тебя люблю.

В этот раз Карина летела верхом на драконе. Впервые потоки ветра свободно обдували ее лицо. Теперь она не боялась. Впервые чувство безграничной свободы наполняло ее и лилось через край.

Где-то далеко внизу медленно плывет зеленый ковер, что значит, они действительно очень высоко. Там, слева три парящие скалы, в одной из них она совсем недавно выступала на конвенте и пережила такое приключение, что и во сне не приснится. Но сейчас это кажется чем-то далеким, даже какой-то грезой. А вот это — полет. И он реален.

Справа алеет небесный шар, плавно погружаясь в горизонт гор. Кто бы мог подумать, что ей понравится это место настолько, что не захочет уходить. Да и зачем, если она в действительности, подходит этому миру куда лучше, чем тому, откуда пришла.

— Куда ты меня несешь? — спросила Карина, чуть нагнувшись к могучей шее с голубоватой чешуе.

— В одно укромное местечко, — отозвался Аморин безмолвно, немного повернув голову в полете и сверкнув огромным голубым глазом с вертикальным зрачком.

Карина дальше спрашивать не стала, предоставляя дракону возможность сделать ей сюрприз.

Они летели еще минут пятнадцать, что в привычном километраже должно быть прилично. Потом Аморин пошел на снижение куда-то в сторону леса, который с этой высоты выглядит как кудрявое поле из брокколи. Солнце к этому моменту скрылось почти на половину, стало оранжевым, и теперь все залито теплым золотистым светом.

Они приземлились прямо в деревья на небольшой поляне. Аморин сломал пару небольших стволов своей массой и перепугал животных.

— Спустишься сама? — спросила он на безмолвном дракозаль.

— А как думаешь? — вопросом на вопрос ответила Карина и ловко соскользнула с его широкой шеи прямо в траву.

Пока она расправляла платье, дракон вернулся в человеческий облик, снова оказавшись в штанах (Карина теперь знала, откуда они берутся).

— Как тебе полет? — спросил он уже вслух.

— Невероятно, — честно ответила Карина.

— Пойдем, — сказал Аморин, — покажу что-то еще более невероятное.

Он нежно взял ее за руку и повел куда-то в самую гущу. Ветки склонились так низко, что касаются травы, из нее местами выглядывают голубые и фиолетовые цветы, тропинки нет, но дракон идет уверенно, что значит — знает дорогу.

Приподнимая ветви, дракон вел ее, искоса поглядывая и следя за ее реакцией, на губах, то и дело, появлялась загадочная улыбка. Наконец, он приостановился и спросил:

Когда Карина кивнула, он приоткрыл очередную завесу веток, и они вышли на потрясающей красоты поляну.

Деревья накрывают ее, словно куполом, создавая таинственный полумрак, вся поляна залита синевато-голубым свечением, которое льется от небольшого пруда в середине. Трава тоже светится голубым, над поляной порхают какие-то сияющие бабочки, оставляя за собой светящиеся следы, цветы на поверхности воды загадочно поблескивают, словно приглашают искупаться.

Затаив дыхание, Карина просто таращилась во все глаза. Она в жизни не могла представить, что на свете бывает такая удивительная, волшебная красота.

— Ну как? — поинтересовался Аморин, и в голосе Карина даже без ее ответа уловила гордость.

— Невероятно, — честно призналась она.

— Я знал, что тебе понравится, — произнес дракон, а в следующий момент привлек ее к себе и накрыл губами е губы.

И в ней моментально все откликнулось, потянулось ему навстречу, знакомая волна жара вспыхнула в районе груди и потекла по всему телу.

Как же ей повезло.

Как ей невероятно повезло…

Аморин целовал долго, протяжно, будто наконец после долгого воздержания дорвался и жаждет насладиться каждой секундой, каждым глотком. Карина отвечала ему так же.

Она чувствовала, как их языки сплетаются в жарком танце, от этого все внутри пронизывают щекотящие искорки.

Удивительно… Как хорошо… Как сладко…

Его мягкие губы ласкали ее рот, чувственно, требовательно, будто он жаждал этого всю жизнь и, наконец, дорвался. Карина чувствовала каждой клеточкой его дрожь нетерпения, и все же Аморин сдерживался изо всех сил, Карина знала — он помнит, что у нее не было мужчин.

— Я буду нежен, малышка, — прошептал он, нехотя оторвавшись от ее губ.

— Я знаю, — шепнула она в ответ.

Ее потряхивало от предвкушения того, что сейчас должно произойти. Кожа покрылась мурашками, от каждого прикосновения дракона в теле проносятся мириады вспышек. Да… Аморин… пожалуйста будь всегда рядом…

Аморин аккуратно положил ее на мягкий ковер травы. В голубоватом свете светлячков и сиянии воды он казался каким-то божеством, возникшем из самой магии. Дракон стоял на коленях рядом с ней и любовался.

— Кари, какая ты красивая… Какая ты невозможно красивая…

А потом вновь припал к ее губам. Ладонь легла на грудь, стала гладить, дразнить соски через ткань, по всему телу Карины прокатилась волна невыразимого удовольствия. Как же это удивительно — быть вместе с тем, кто испытывает к тебе взаимную любовь. Это не сравнимо ни с чем…

— Да… — выдохнула она, чувствуя, как по телу разливается сладкая истома, как волны невыразимого удовольствия накатывают и несут ее куда-то в даль.

— Я так тебя люблю, малышка… — прошептал Аморин, дразня ее соски и оставляя горячие поцелуи на шее, ключицах, сползая ниже, — хочу тебя безумно…

— Я тоже… я… а… — простонала сдавленно Карина, буквально задыхаясь от избытка ощущений и возбуждения.

Он ласкал ее нежно, осторожно, будто боялся напугать, а Карина ощущала, как в о всем теле и внизу живота медленно, но верно нарастает знакомое напряжение, сжимается пружиной, посылает разряды по всему телу.

Дыхание участилось, когда его ладонь скользнула вниз и быстро задрала юбку, а пальцы коснулись внутренней стороны бедер, медленно и дразняще заскользили вверх, Карина закусила губу и простонала:

— М… Аморин…

— Кари, — выдохнул он ей в рот, — здесь можешь не сдерживаться.

А потом коснулся пальцем того самого места, где все давно набухло и только и ждет его нестерпимых ласк. Карина вскрикнула, запрокинув голову, а дракон быстро расшнуровал платье, продолжая легонько касаться ее возбужденного бугорка.

— О! Да… — выкрикнула Карина, постепенно теряя контроль от того, что подушечка его пальца стала медленно и дразняще скользить вверх вниз по ее набухшей вершинке. — Да! Аморин… Не останавливайся, умоляю…

Грудь оказалась на свободе, от прохладного воздуха соски затвердели, и губы Аморина тут же сомкнулись на одном из них. Он принялся дразнить его языком, ласкать, посасывать, не прекращая гладить и надавливать на ее самое чувствительное место между ног.

Там все увлажнилось, Карина постанывала, цепляясь за его широкие и горячие плечи, ноги сами расходились в стороны, подвигаясь на встречу его безумным и горячим ласками.

— Тебе нравится? — жарко шептал Аморин ей на ухо.

Карина хныкала, изнывая от сладкой муки и стонала, выгибаясь под ним и все сильнее раскрываясь.

— Да… да… да… Аморин, не прекращай, только не прекращай…

— Ни за что, — пообещал он.

Дракон осыпал ее поцелуями, ласкал, потом каким-то удивительным образом освободил от платья, оставив ее в одних трусиках, которые тут же были разорваны и отправлены в траву.

— Аморин, они же денег стоят… — в какой-то полубессознательной истоме простонала Карина.

— Я куплю тебе новые, — усмехнулся дракон и оказался сверху между ног.

Она застонала от удовольствия — кто бы мог подумать, что ощущать на себе любимого мужчину может быть так невероятно приятно.

— Я люблю тебя, Кари, — шептал он, осыпая ее горячими, страстными поцелуями.

Карина буквально закипала от них, чувствуя, как все в ней стремится навстречу к этому дракону. К ее дракону.

— Я тебя хотел с первой секунды, малышка… — прошептал он, закидывай ей руки за голову.

От этого грудь поднялась, соски дерзко устремились вверх, Аморин почти болезненно застонал и провел пальцами по одному из них. Карина всхлипнула — все в ней напряглось так сильно, что разум стал меркнуть, да, она помнит, как он расплывается, когда Аморин прикасается к ней. Только бы не прекращал, только бы продолжал эти умопомрачительные ласки.

— М… как жарко… — хныкала она, буквально изнемогая.

— Да, моя маленькая… будет еще жарче…

Дракон словно слышал ее желания, он касался ее ласково и, в тоже время, напористо, едва сдерживая желание.

Она чувствовала, как он хочет ее.

Его твердый ствол уперся ей в бедро, горячий даже сквозь штаны.

Повинуясь какому-то внутреннему инстинкту, Карина скользнула пальцами в них и обхватила его тверды и готовый ко всему член. Аморин закрыл глаза и простонал:

— Кари… что ты… м… малышка… Да…

Освободив его от штанов, Карина продолжала гладить его горячий член, ласкать его пальцами, двигать вверх-вниз, пока прожилки на нем не стали сиять мягким серебряным светом. От этого она сама возбуждалась так, что дрожало тело, низ живота пульсировал, требуя наполненности, желая вобрать в себя то, что принадлежит ей…

— Кари, малышка… я больше не могу…

— Я тоже… — простонала она, буквально закипая от возбуждения и вида его твердого, мерцающего члена, так сильно желающего оказаться внутри нее.

Ее слова стали спусковым крючком.

Аморин со стоном тут же прижал ее к траве, наклонившись к самому ух, и прошептал:

— Хочу тебя, кари, хочу… И всегда буду хотеть…

— Да, Аморин… пожалуйста….

Он снова скользнул пальцами ей между ног и погладил ее, сочащуюся, горячую, Карина, запрокинула голову, хрипло застонала от наслаждения:

В следующий момент, она ощутила твердую пульсирующую головку у самого входа, тело задрожало в предвкушении, она интуитивно подала бедра вперед.

Аморин простонал сдавленно:

— Какая ты горячая, моя девочка…

А потом с силой подался в перед.

Болт не было. Была вспышка, похожая на что-то сладкое, разлившееся из низа живота по всему телу. Аморин на секунду замер, но Карина не могла больше терпеть — все в ней кричало, требовало, чтобы наслаждение продолжалось, чтобы они слились в нечто единое, сладкое и бесконечное. Все тело затрепетало от какой-то невероятной неги и удовольствия наполненности.

Обхватив его руками ногами, она задвигала бедрами, позволяя его члену входить все глубже.

— Мне хорошо, Аморин… о… о мне так хорошо…

Тяжело дыша, дракон впился пальцами в ее бедра.

— Кари, ты сводишь меня с ума…

Он задвигался, сперва медленно, как бы растягивая удовольствие. По телу Карины пронеслись новые волны возбуждения, сладкая пружина истомы с каждым его толчком сжималась все сильнее. Хотелось кричать, и она кричала, чувствуя, как от ее стонов Аморин заводится еще больше.

— Да!.. Да… Аморин… О… не останавливайся…

— Никогда… моя малышка…

Его толчки набирали скорость, они катались по траве, соединенные в едином порыве страсти, Карина никогда не испытывала ничего подобного и теперь знала, что испытать могла это только с ним, с Аморином де Нэвариусом, ледяным драконом, ее истинной парой, предназначенной самой судьбой.

Она цеплялась за его плечи, выкрикивала его имя, стонала и всхлипывала, позволяя ему входить все глубже, заполнять ее всю, она вбирала в себя его мощь, его страсть, его любовь и отдавала ему тоже самое.

Напряжение в них росло, пружина, которая сжималась внутри нее, казалось, сжимается и в Аморине, все сильнее и дальше поднимая их куда-то вверх, его толчки стали совсем яростными, Карина в каком-то полубеспамятстве впилась ноготками ему в спину…

А потом всё взорвалось.

Взорвалось, как никогда не взрывалось.

Бесконечное, всеобъемлющее блаженство затопило всё её сознание, разлилось по телу, потекло за его границы, затапливая весь мир, всю Вселенную. В этот момент не существовало ничего, кроме бесконечного света, который льется через нее, через него, через всё мироздание.

Разум исчез, осталось только ощущение тепла и бесконечной безопасности, потому что теперь их хранит самая главная сила на свете — любовь.