«Мой жених из другого мира?»

Мой жених из другого мира? Марина Комарова

Глава 1. Не виноватая я, он сам пришёл!

Когда Арне написал мне на сайте знакомств, это впечатлило. Рост: метр девяносто, спортивное телосложение, ух, какой разворот плеч, мускулистые руки и кубики на прессе. Каштановые коротко подстриженные волосы, янтарно-карие глаза и неотразимая улыбка. Орёл, одним словом.

То есть, всё прекрасно, но… очень подозрительно. Обычно на сайтах такие красавчики не сидят. И тут два варианта: либо чужие фотографии, либо альфонс, который ищет барышню побогаче.

В общем, типичный скепсис девицы за двадцать семь не дал мне даже помечтать. Изначально я подумала, что он попросту промазал мимо миниатюрной блондинки, фото которой всё время выпадало рядом с моим. Однако, каково же было удивление, когда Арне вдруг начал писать на русском и почти без ошибок. Кривовато строил фразы, но понять было можно. Учитывая, что в графе «Откуда» стоял Кристианссан, Норвегия, я мужика даже зауважала.

Настолько, что передумала дать щелбан Вике, моей младшей сестрице, которая на сайт меня и затянула. Ибо было:

— Полинка, давай со мной! Одной как-то страшновато, вдруг там извращенцы? — тараторила она, ковыряя пальчиком угол стола. — А так хоть какая-то поддержка. Да и если что, скажу маме, что это ты меня затянула, юную и неопытную.

— У вас разница всего пять лет, — заметил наш брат Лёшка, сидевший рядом и вовсю лопавший кашу с котлетами. — Вика, если ты юна, то и Полинка не особо старуха.

— Молчи, очкарик, — пафосно сказала сестра.

Я выключила чайник и, повернувшись, посмотрела на обоих. Лёшка, будучи младше Полины на три года и меня на восемь всегда поражал своими рассуждениями. Меня уважал больше Вики, считал умной и сдержанной, как он выражался: «В отличие от некоторых». В итоге в доме постоянно царили перепалки младших, философское отношение старших и я. А! Ещё у нас есть Бонапарт, в смысле Боня, сенбернар в самом расцвете лет, пике активности и с замашками настоящего императора. То есть, соскучиться в семье Пожидаевых практически нереально. Мифическое «практически» испаряется, когда приезжает бабуля. Так, но я что-то отвлеклась.

На мониторе высветился голубой конвертик, и прозвучал тихий звоночек. Я села в позу лотоса на кровати, глянула в окно, где уже было темно-темно, и глубоко вдохнула. Так, спокойно. Арне сегодня что-то больно романтично настроен. Общаемся уже пару недель, но сейчас какое-то ощущение, что он спешит. А меня почему-то бросает то в жар, то холод. С одной стороны, страшно, если вдруг заявит, что хочет приехать. С другой… С другой я всё же женщина, хоть и не слишком влюбчивая. Хотя… метр девяносто, мускулистые руки, кубики на пре… в смысле, глаза красивые! И свой дом возле озера. И машина. И лодка. Всё, уговорили, я влюбчивая и практичная! Что? Некоторые морщат носы, что думаю не только про чувства? Ну… да. Любовь любовью, а детей чем-то кормить надо.

Поэтому взяв волю в кулак, я открыла сообщение.

Arne: Полина, как ты смотришь на то, чтобы я приехал в июне?

Polina: в июне?

Arne: Да. У меня будет отпуск. Ты согласна?

Подождите, но июнь же завтра? Завтра.

Так, гормоны, стоп! Он же не назвал дату, а имеет в виду месяц в целом.

Пальцы замерли над клавиатурой, сердце пропустило пару ударов. Захотелось встать и походить по комнате туда-сюда. Вдруг придёт умная мысль.

Дверь со стуком распахнулась, я вздрогнула:

— Полинка! — заорала Вика. — Мне сейчас такой швед написал!

Но, увидев моё лицо, тут же замолкла и быстро уселась рядом, сунув любопытный нос в переписку.

— О… ого! — только и смогла она выдать, а потом с радостным визгом кинулась меня обнимать.

— Поля! Поля! Он приехать хочет! Это же серьёзные намерения! Ура!

— Серьёзные — это если доехал, женился и не сбежал через двадцать лет, — заметила я.

Потом осторожно отцепила от себя сестру и сосредоточенно посмотрела на выскочивших несколько беспокойных смайликов от Арне.

Arne: Снежинка, почему ты молчишь?

После того, как увидел фотографию, где я в свитере со снежинками возле мастерской папы, всё время так называет. А мне даже нравится. Это мило.

Сложный выбор. Слишком мало мы друг друга знаем. Но с другой стороны, те, кто как раз собирается жениться, а не просто лясы точить по интернету, не будут тянуть.

— И мама с папой будут дома, так что снимет твой красавчик номер, если побоится вдруг оказаться среди будущей родни и провести тут несколько ночей.

— Да, обычно это добром не заканчивается, — согласилась я.

Мама у меня модный фотограф, человек искусства и ценитель необычных лиц. Она любит нас с Викой и Лёшкой такими, как мы есть, и благосклонно реагирует на любые наши выкрутасы.

Папа же… Папа будет согласен, главное, чтобы мы были сыты и довольны.

— Ну, что тут думать! — ёрзала рядом Вика, едва ли не кусая локти. — Ты обо мне-то подумала? Вдруг у него есть такой троюродный брат по линии двоюродной тёти прабабушки?

— А как же швед? — съехидничала я.

— Швед далеко, — очень серьёзно сказала Вика, заправив выбившуюся из хвоста русую прядь за ухо. — А этот сам готов шагнуть в пасть Бонапарту! Ну, Поля, смелость надо поощрять!

Какой хороший аргумент. Я хмыкнула и отправила Арне всего одно:

Polina: Приезжай =)

И сама не поняла, что сделала. Нет, то есть, Вика радостно прыгала на кровати и вопила, какая у неё замечательная сестра, что к ней хочет приехать такой классный парень, но я словно погрузилась в какой-то транс. Только сейчас пришло осознание, что поступила я несколько опрометчиво. Правда… я же не замуж за него собралась, а только встретиться. А там, если не понравится, посажу дорогого гостя на самолёт, помашу ручкой и пойду дальше заниматься своими стульями. У нас с папой такой заказ — это что-то. Сложность, конечно, повышенная, но зато как интересно!

Вечер прошёл исключительно в девичьих занятиях. Мы с Викой смотрели фотографии Арне. Глаз, безусловно, радовало. Вот он на фоне дома, белого такого, чистенького, с аккуратным крыльцом и дорожкой, выложенной плиткой. Вот сидит в лодке, в руках несколько рыбин, сверкающих серебром на солнце. Вот смеется, прищурившись, и держит на руках полосатого котищу размером с откормленную рысь. А здесь сидит за столом, за спиной графики, шкафы с папками, и какой-то макет.

— Он архитектор, да? — спросила Вика, забавно сморщив нос.

— Да, — кивнула я. — Господин Арне Ольсен — архитектор. Не только красивый, но и умный. И даже на русском почти без ошибок пишет. Учитывая, что далеко не все наши соотечественники так могут, внушает уважение.

— Прямо всем хорош и пригож, — задумчиво протянула сестра.

— Вполне может, что вреден безмерно, самовлюблён и предпочитает здоровое питание, — мрачно сказала я.

— Нет-нет-нет, только не здоровое питание! — в ужасе воскликнула Вика, глядя на меня округлившимися глазами. — Это же плюс сто к занудности и минут пятьсот к спокойствию в семейной жизни.

— Это плюс тысяча, что я останусь дома, — хмыкнула я. — Если выбирать между борщом и принцем, я выберу борщ.

— А ты точно женского пола? — подозрительно поинтересовалась Вика.

— Двадцать семь лет была, во всяком случае.

В общем, пока то да это, легли мы поздно. С утра должна приехать мама, поедем встречать. Это мы с сестрой засиделись, Лёшка там, наверно, моделирует что-то. Хочет пойти на инженера, семейное дело его как-то не очень привлекает. Папа уже давно спит, он единственный в семье, кто не любит засиживаться в ночь. Рождённый жаворонком — сов отстреливает на подлёте. Поэтому нам троим приходится сидеть тихо-тихо, дабы не оказаться на прицеле батюшкиного гнева.

Уже когда Вика ушла к себе, я ещё раз полистала фотографии Арне, вздохнула и выключила ноутбук. И хоть внутри щекотало предательское: «А Полина Ольсен звучит не так и плохо».

Я обняла подушку и прикрыла глаза, предаваясь чисто женским мыслям о новом доме, прекрасном муже, большой собаке… и сама не заметила, как провалилась в сон.

…Большой светлый дом. Огромные окна, сквозь которые лился солнечный свет. Просторная кухня, отделанная деревом. Круглый стол, на котором стояли тарелки и подставка с вилками и ножами. Смешные солонка и перечница в виде объевшихся троллей.

На сковородке скворчала яичница, а в тостере поджаривался хлеб. Невероятный, крепкий и головокружительный аромат кофе, за который не стыдно продать душу и всё, что к ней прилагается.

Возле плиты стоял мужчины в одних светло-голубых джинсах. Сама не понимая, что делаю, я беззвучно приблизилась к нему. Положила ладони на крепкие плечи, он едва ощутимо выдохнул, чуть повернул голову. Улыбнулся. Какая у него горячая кожа. Так касаешься, и будто живой огонь перетекает от него в меня. Даже дышать немного сложно, и сердце замирает.

Мои ладони скользнули к лопаткам, кончики пальцев пробежали по позвоночнику. Уловив ещё один ещё слышный вдох, я улыбнулась, огладив поясницу, и подцепила кожаный пояс.

Провела носом по шее, вдыхая запах чистого мужского тела и едва ощутимый аромат миндаля. Его гель для душа и туалетная вода. И ещё совсем чуть-чуть — табак. Курит редко, но я не ругаюсь. Каждый имеет право на слабости.

— Полина, — чуть хрипловато произнес он, — ты знаешь, что отвлекаешь меня от приготовления завтрака?

Я обхватила его талию руками, прижимаясь к спине грудью. Сквозь тонкую ткань шелковой маечки жар кожи казался ещё сильнее. Пришлось даже стать на носочки, чтобы чуть потереться щекой о плечо.

— Безобразница, — констатировал он. — Придется посадить тебя на диету.

— Ах, мой большой белый господин, не сажай меня на диету, я стану слаба и немощна, кто тогда будет убирать твой дом и готовить тебе еду? — притворно испугалась я, но положения так и не поменяла.

— Дом мы убираем вместе, а готовлю сейчас я, — добродушно рассмеялся он.

— Это сейчас, — не растерялась я.

На душе было спокойно и как-то невероятно светло. Я невольно прижалась крепче и чуть потерлась всем телом.

— Полина, не хулигань, — хрипло выдохнул он, резко выключая огонь. — Ты сейчас доиграешься.

— Может, этого и добиваюсь? — промурлыкала я довольной кошкой.

Он медленно повернулся, давая обвить его шею руками, сжал в объятиях. Но тут же моё сердце пропустило удар, а в горле резко пересохло. Он медленно склонился ко мне, на красивых губах появилась улыбка:

— Что такое, Полина?

Голос не слушался. Я во все глаза смотрела на него и понимала, что первый раз в жизни вижу этого мужчину.

Проанализировать сон толком не получилось. Потому что приехала мама вместе с Жоржем и срочно пришлось накрывать на стол. Жорж — досконально метросексуальный ассистент мамы, без которого она не выезжала ни на один серьёзный заказ. Стройный мулат с удивительно красивым лицом, грациозными движениями и внимательным, несколько отстранённым взглядом. Французские предки и правда неплохо наследили в родословной Жоржа, подарив тёмную кожу, чудный голос и непривычное для нашего слуха имя. Также где-то там в Лионе жили его дальние родственники, к которым он пару раз ездил, но на этом общение с прекрасной родиной и ограничивалось. Всё время жил Жорж здесь, вместе с отцом и тёткой, работал с Вероникой Пожидаевой и прекрасно себя чувствовал.

Они вошли в дом, шумно обсуждая манерную, но, в целом приятную клиентку, которая хотела, чтобы её непременно изобразили как девушку из романов Ирины Успенской. И неважно, что клиентка уже не совсем девушка, а изображать пришлось с огромными усилиями. Желание клиента — закон.

— Что ни проект, то у вас приключения, — заметила я, ставя перед ними тарелки с омлетом с колбасой.

Жорж взял вилку, изящно покрутил её на свету, рассматривая витиеватый узор на ручке.

— О да. Но мы никогда не скучаем. Как говорит Вероника, люди — те же стулья. Главное — переставить в нужное место и настроить свет.

Это она всегда так, намекая на нашу мастерскую. Частный предприниматель Пожидаев превратил гараж и сарай в рабочее место, подключив к делу и меня. Что? Столярничать — не женское дело? Хотите, поговорим об этом?

Мама сделала глоток кофе и чуть поморщилась. Потом поправила очки, чуть сползшие с кончика носа, и пригладила светлые кудряшки, вечно норовившие стать в разные стороны.

— Молока добавлю, — сказала она, вставая и подходя к шкафу.

— И мне, — тут же оживился Жорж.

— В общем, вижу, вы оба довольны, — улыбнулась я, присаживаясь рядом с Лёшкой, который принципиально ел по утрам только овсянку.

— Угу, — согласился Жорж.

— Мам, к нам тут один парень приезжает, — невинно сказала я, размешивая сахар в чае. — Из Норвегии.

— Дитя моё, ты предупредила, что ему придётся жить в угловой комнате, с окном, выходящим на реку? Там порой сыровато, пусть возьмёт что-то теплое, — невозмутимо сказала она, возвращаясь за стол.

— Он должен быть закалённый, — задумчиво протянула я, — не южанин, в конце концов же.

— Хорошо, главное, чтобы папа не удивился.

Вот так всегда. В любой ситуации — «главное, чтобы папа не удивился». Мама разрешала нам с Викой и Лёшкой разное сумасбродство, но при этом всегда опиралась на поддержку папы. Хочешь велосипед? Пожалуйста. Хочешь в горы кататься на лыжах? Не вопрос. Погулять с ребятами на выходных? Хорошо. Но помни, ровно в двенадцать… Тьфу, папа не должен удивляться. Ибо обычно, если он удивлялся, то ничего хорошего из этого не выходило. При всей либеральности стоять на голове нам не позволяли, хоть и могли побаловать.

— А он не побоится тут оставаться на ночь? — поинтересовался Жорж.

Вика незаметно для всех толкнула его локтем в бок. Ну… почти незаметно.

— И вообще, думаю, мы отправим его в гостиницу, — честно призналась я. — Так и ему комфортнее, и…

— Нам грустнее, — закончил Лёшка и получил от меня подзатыльник.

Гости в нашем доме — явление редкое. Из-за постоянной занятости вечно всё не складывается, можем встретиться с родными-близкими и друзьями где-то на выезде. Исключение: бабуля. Она всегда приезжает без предупреждения, строит всю семью и, как истинная госпожа, получает огромное удовольствие. Фамилия такая — Госпожа, только ударение на вторую «о». Досталась от второго мужа и неожиданно пришлась по вкусу. Бабулю все в доме обожают, поэтому каждый приезд как праздник.

В результате Арне Ольсену могло достаться. Вика любит новых парней, Лёшка новых людей, мама — новые лица, а папа и я… терпим всё это. Нет, мы, конечно, весьма общительны, но куда меньше остальных.

— Тебе нужно платье! — заявила Вика. — Кто встречает молодого человека в джинсах и мастерке? Да ещё и без украшений!

— Могу взять штангенциркуль и отвес, — невинно захлопала я ресницами. — Спорим, его так ещё никто не встречал?

Кстати, Арне не особо-то и удивился, услышав, кем я работаю. Отнесся с уважением, но не ахал в восторге. И то верно, у них там все же женщины работают и в так называемых мужских отраслях, поэтому норвежские ребята привычно и не к такому.

— Полина! Нельзя так! Мам, ну скажи ей! — заупрямилась Вика. — Она хочет, чтобы норвежец до нас даже не доехал — удрал прямо с вокзала!

— Это будет не так просто, учитывая, что он прилетает на самолёте, — заметил Лёшка.

Дверь открылась и, напевая весёлый мотивчик, на кухню зашёл папа. Подозрительно посмотрел на нас, всё почему-то как-то синхронно примолкли. Видимо, задумались о бедном норвежце и бедах, которые скоро упадут на его голову.

Но папа это расценил по-своему. Прежде чем сесть за стол, взял с плиты сковородку с оставшимся омлетом и бодро поинтересовался:

— Итак, чему я должен удивиться на этот раз?

Нормальная девушка не садится на мотоцикл, не надевает косуху и шлем, не устраивает отца в коляске, чтобы… выбрать платье.

Но то нормальные, а это я. К тому же мама считает, что у неё «переизбыток художественного вкуса», поэтому её присутствие только навредит. На самом деле, она с искренним интересом будет смотреть на меняющиеся наряды на клиенте и предлагать варианты, но вот в обычной жизни к одежде весьма равнодушна. Поэтому шопинг в семье никогда никому не успевал надоесть. Мне от неё передалось равнодушие к платьям, брючкам, блузочкам и умение скупиться за час, при этом не истрепав нервы ни себе, ни окружающим. А папа просто решил отдохнуть и проехаться. К тому же ему нравится смотреть на нас с Викой, как мы преображаемся и хулиганистых девчонок в настоящих леди.

Но в любимом магазине ждала засада. Ассортимент состоял из: «дорого», «не нравится», «дорого» и «боже, да ни за что!», что серьёзно осложняло мне задачу. Учитывая, что мы договорились в восемь вечера поговорить с Арне по скайпу, я начала нервничать. Надеялась, что за полтора часа справлюсь.

— Ну, чего ты? — попытался приободрить папа, скользя взглядом по развешанным на плечиках платьям. — Вот это сиреневое очень даже ничего.

— Оно неприличное, — буркнула я. — Я в нем не смогу сесть.

— Здесь есть вот миленькое бирюзовое с серебром, — внес он предложение, указывая на платье. — И вообще, при встрече с молодым человеком необязательно прям так сразу раз — и села. Или ты думаешь, он будет настолько отличаться от того, что на фотографии?

— Если настолько, то у вас с собой будет что-нибудь мягкое, дабы подстелить под падающее дитя, — мрачно отозвалась я.

О таком варианте я думала и не один раз. Но не будет же он подсовывать специально красавца, чтобы тот говорил со мной перед камерой! Хотя… в наше время может быть всё.

Заметив мой хмурый вид, папа вдруг сунул мне в руки бирюзовое платье, расшитое мелкими белыми звёздочками, больше походившими на снежинки.

— На, примерь это, — серьёзно сказал папа, окинув задумчивым взглядом мою фигуру. — Должно подойти.

Я уже хотела было мотнуть головой, но узор снежинок привлек внимание. И через несколько минут уже скрылась в примерочной.

Правда, у зеркала все же замерла, держа тонкую ткань в руках. Да уж, хороша девица на выданье. Без косметики, с короткой толстой тёмно-русой косой, несколько прядей выбилось, обрамляя лицо. Серые глаза, правильные черты лица, родинка над уголком рта, губы… хм, улыбаются. И щечки ничего такие, миленькие.

Ладони узкие, пальцы длинные, а вот ногти — нет. Попробуйте с когтями поработать с инструментом!

Рост — гордые метр шестьдесят три. Зато если задрать нос и посмотреть сверху вниз, то у собеседника может развиться чувство, что пора сматываться.

Встряхнув головой, я быстро сняла собственную одежду и облачилась в платье. Так, а ничего. И грудь подчеркивает, и поясок белый прилагается на талию, и снежинки по подолу очень милые, длина вполне корректная — два пальца от колена. Не то чтобы я была дикой скромницей и боялась показать ноги, но… одно дело их показывать своему парню, другое — толпе парней в не предназначенных для этого местах. Вика всё время меня обзывала занудой, но я не смущалась. Пусть следит за своим курносым носом.

Когда я вышла из примерочной, мило беседовавшие отец и продавщица умолкли. Минута, две, три… Я занервничала. Дело в том, что примерка — это не моя. В смысле, как я девочка я… не очень. Если первое платье меряю с осторожностью, второе с интересом, третью в напряжении, то четвертое… Не бывает четвёртого, собственного. Весь шопинг в плане одежды всегда заканчивается на волшебной цифре три.

— Ну, чего вы? — чуть хрипловато спросила я, переводя взгляд с одного на другую. — Идет или лучше снять.

— Снять всегда успеешь, — авторитетно заявил папа. — А покрутись-ка, мне надо рассмотреть!

Неуверенно потоптавшись на месте, я всё же сделала, что просили.

— Берём, — удовлетворённо кивнул он. — Всё хорошо. Кроме одного.

— Чего? — насторожилась я, уже почти двинувшись переодеваться.

Он закатил глаза:

— Разве не ясно? Какой-то нахал с загорелым торсом собрался увезти мою дочь в холодную далекую страну!

Продавщица тут же сделала вид, что её совершенно не интересует наш разговор, однако любопытство буквально сгустилось возле неё плотной стеной.

— Страна может быть не такой холодной, если уметь правильно греться, — подмигнула я и скрылась в примерочной.

Ну… а что? Пусть следит за эмоциями и вообще! Не надо так откроено хотеть всё знать!

Когда мы оказались на улицу, папа отобрал пакет с покупкой и заметил:

— Вот я думаю…

— Что? — спросила я, натягивая шлем и поправляя застёжки.

— То ли не стоило тебе говорить последнюю фразу, то ли надо было ещё остаться и посмотреть сумочку и босоножки, — сказал он с самым невинным видом.

Я потеряла дар речи и уставилась на него:

— То есть, не одной мне хотелось…

Мой мобильный разразился громкой трелью. Похлопав по карманам, я достала телефон и приняла вызов.

— Полинка, вы там всё? — затараторила Вика. — Давайте быстрее, у нас тут… ой, такое! Словами не передать! Ждем вас!

Глава 2. На севере диком…

Норге, г. Кристианнсанд

Утром я ещё раз проверил почту и обнаружил непрочитанное письмо от Полины. На губах сама по себе появилась теплая улыбка. Полуночничает. Прислала несколько фотографий своего пса, важного такого и большого.

Я покосился на развалившегося на компьютерном столе Яссе. Троллиный кот — это хорошо для таких, как я. А вот собаки могут его не одобрить. Впрочем, Яссе вообще считает себя венцом творения, поэтому вполне может даже не обратить внимания на появление собаки в доме.

Выключив компьютер, я сложил руки за спиной и нетерпеливо шаркнул ногой, глядя на гаснущий экран. Когда Полина сюда переедет, придется достроить кое-что, переоборудовать комнаты, вряд ли такая хозяйственная девушка оценит столь безалаберное гнездо. К тому же о детях надо позаботиться. Разгрести второй этаж: там всегда светло и тепло, надо только немного привести в порядок. Когда живёшь один, а потом с младшим братом, которому этот самый порядок ещё менее важен, чем тебе самому, это никак не приведёт жилище в идеальный вид.

До сих пор, кстати, не верится, что Полина согласилась. Обычно начинается: давай ещё попереписываемся, поговорим побольше, узнаем получше, полюбуется друг на друга в эту клоунскую камеру скайпа и… Нет, я могу понять. У них там, кажется, и правда беда с этими знакомствами по сети. Частенько норовят обмануть, вывесив чужие фотографии и показав не свой дом.

Для меня, честно говоря, это загадка. Зачем врать, если правда выплывет наружу? То ли я не понимаю чего-то возвышенного, то ли у нас, оборотней, как-то в этом плане всё честнее и четче. Всё сложно, в общем.

Дверь скрипнула, заглянул Йонне. Встрепанный со сна, со щетиной, в одних штанах и всё равно невероятно нахальной физиономией. Если я видел его именно так, то девушки почему-то находили безумно обворожительным. И не волосы-солома, а белокурые пряди, и не бессовестные болотные глаза, а нефритовые и таинственные, и не морда-кирпич, а очень мужественные черты лица… Короче, тьфу. Я никогда не пойму женщин.

Йонне бросил взгляд на потухший монитор и хмыкнул:

— Принцесса ещё тебя не послала?

— Следи за своими пассиями, — любезно посоветовал я и едва не наступил на спрыгнувшего со стола Яссе.

— Уру-ру-ру, — сообщил тот, намекая, что пора бы позавтракать.

Подхватив его на руки, я мягко потрепал усатую морду, заглянул в огромные желтющие глаза и подсадил кота на плечо. Наши восточные соседи из Сверге почему-то называют их бьерами, порой причисляя к зверькам, похожим на кроликов, но… как по мне, кот и есть кот, как ты его ни назови.

Йонне уже гремел посудой, а кухню заполнил бодрящий аромат горных трав. Каким бы он ни был разгильдяем, на самом деле я безумно благодарен, что он рядом. Наплевав на все традиции. Никто не ждал, что Йонне Ольсен поддержит опального старшего брата, оставив наследство и перспективы, которые готовил ему отец. О поступке родителей до сих пор вспоминать больно. Я нахмурился, задвигая неприятные воспоминания в самый дальний угол сознания. Сейчас не до этого. Тут наконец-то удалось отыскать девушку, к которой тянет со всеми ярчайшими признаками пары, и у меня сейчас есть занятия поважнее, чем перемалывать старее обиды.

— В холодильнике осталась только рыба, — оповестил Йонне, — поэтому у нас на завтрак будет рыба. А потом кто-то усадит свою бесхвостую морду в машину и привезет продуктов.

— Если ты намекаешь на меня, — хмыкнул я, усаживаясь за стол и наливая себе свежезаваренного кофе, — то отсутствие хвоста на морде дает надежду, что я не останусь куковать в одиночестве до конца своей жизни. Видишь ли, не все женщины любят такую экстремальную внешность.

Йонне только фыркнул, подхватил свою чашку с травами. Пожалуй, он единственный из всех, кого приходилось знать, любит именно их, а не кофе, без которого не представляет жизни ни один житель Норге.

Рыба, поджаренный хлеб и овощи. Хоть сегодня не надо облетать границы, но всё равно лучше нормально поесть. Мало ли что может произойти. Даже в выходной день.

— А ты уже придумал, как ей всё будешь объяснять? — с интересом спросил брат, разламывая пополам кусок хлеба с золотистой корочкой.

— Главное, чтобы в шверг села, — пробормотал я, делая вид, что увлечён рыбой.

На самом деле это серьёзно. Полина считает меня иностранцем, но никак не иномирцем. И хоть в Норге она будет не первой девушкой с Земли, но… ведь это будет моя девушка. А разъяснять момент переноса в другой мир мне пока ещё не приходилось. Хвостом и прочими частями тела я чувствовал грядущие весомые проблемы.

Но, вспомнив милую улыбку Полины и совершенно невероятную лёгкость в общении, понял, что всё это мелочи.

— Что ж, тогда придётся мне её заманивать внутрь, — невозмутимо сказал Йонне. — Хочешь, я надену что-нибудь красненькое? Или в блестках? Клюв даю, она не устоит.

Я закатил глаза. Кажется, он всерьёз считает, что Полину такое может заинтересовать. Вот же… деревенщина.

И уже было собрался сказать, что думаю, но раздался резкий вой сирены, заставив подпрыгнуть прямо на местах.

— Граница, твою налево! — выругался Йонне.

— За мной! — бросил я на бегу к оружейной.

Йонне ещё раз ругнулся и помчался за мной.

…Через двадцать минут полностью экипированные мы неслись над землей на афлае. Серебристая летательная машина словно заждалась дуновения ветра и воздушных облаков. С укоризной сверкнула крылом, когда я открыл дверь ангара. На мгновение даже почувствовал укол совести, но тут же отбросил в сторону все чувства. Сейчас не до этого.

Йонне выскочил из дома вслед за мной, но в афлай уже забирался, когда я выезжал на взлётную площадку.

— Что ж это такое? — проворчал он, недобро глядя в сторону леса и окутанных туманом гор. — Две недели назад только ставили барьеры — и снова здрасте.

— Происходит что-то очень нехорошее, — мрачно сказал я, прищуриваясь и закладывая крутой вираж.

Йонне еле слышно охнул и вцепился в сидение. Хоть и крылатый, но на афлае мне равных нет. Поэтому брат никогда не садится за штурвал, если рядом я. Афлай словно живая птица, верная и влюблённая, и слушается только одного. Конкретно — меня.

И хоть я мог пролететь этот путь с закрытыми глазами, всё равно впивался в штурвал так, будто боялся хоть на чуть-чуть сбиться с пути.

— Оутти становятся сильнее, — хрипло прошептал Йонне.

Стоило бы переспросить, но я и так прекрасно понимал, о чём речь. Линия, где небо сливалось с горами, была мертвенно-белой. Багровые молнии прорезали ослепительными всполохами то там, то тут, кидая кроваво-красные тени на вершины.

Оутти… Самые мерзкие создания, с которыми когда-либо приходилось иметь дело. У них нет конкретной формы, они могут принимать любое обличие. Проклятые метаморфы, неизвестно откуда рвущиеся в наши миры. Сколько тысячелетий насчитывает история Норге, столько мы боремся с оутти. Сущности, способные пожирать материю и с завидным упорством тянущиеся к нам.

Сколько времени уже прошло, но мы до сих понятия не имеем, как их истребить. Научились только противостоять, накрывая обездвиживающим полем и укрепляя Границу. Сумели развить у многих оборотней способности чуять так называемые провалы в Границе, истонченные места, через которые оутти проникнуть очень легко. За поколения и в результате генетических экспериментов появились Стражи, способные в любой момент, семь дней в неделю и двадцать четыре часа в сутки противостоять оутти. Такие… как мы.

— Ворг прибыл со своим подразделением, — сказал Йонне. — Уже расставили установки.

Я увидел пляшущие в воздухе фиолетовые искры, которые с каждой секундой становились всё больше и ярче. Снова заложил вираж. Видар Ворг, плечистый и высокий мужчина, поднял голову и посмотрел на наш афлай. Чуть прищурился, огладил короткую бороду, кивнул, будто давая добро на манёвр.

Я чуть улыбнулся уголками губ. Резкий рывок — машина пошла вниз, прямо в сияющий вихрь живых искр. Йонне за спиной сдавленно охнул. Хорошо было бы, конечно, озаботиться не только страхующим за спиной, но и внизу, но мы знаем, что делаем. А если затянуть, то провалы станут…

Я нахмурился, во рту пересохло. Даже думать не хотелось, что будет, если стая оутти рванет сюда. Останется только безжизненное пространство, которое никогда… То есть совсем никогда не станет прежним. Поэтому лучше погибнуть, латая Границу, чем потом отбиваться от этих тварей.

Фиолетовые искры поля окутали наш афлай, проникли внутрь. Руки, лица, шлемы и комбинезоны — всё засияло аметистовым светом. Даже стало немного прохладнее. Йонне сделал глубокий вдох, я услышал едва различимый скрип. Отлично, он готов.

— Поднимаемся, — напряжённо произнёс Йонне.

Я не обернулся, но прекрасно знал, что на лбу брата выступили бисеринки пота, а зелёные глаза полны отчаянной решимости. Он держит поле, не дает даже мельчайшей частице вернуться на землю. И всё потому, что пока ему помочь некому.

Я нажал рычаг, стремительно поднимая афлай. Машина задрожала, по моим рукам словно пробежал удар тока. Стиснув зубы, развернул нас к самой яркой багровой молнии. Ну, боги Норге, помогите нам.

Афлай с разгона понесся к Границе. Фиолетовый полог метнулся, аметистовым пламенем выплёскиваясь на зловещие багровые всполохи. Раздался грохот, наш афлай вздрогнул. Уши заложило, перед глазами пошла рябь. Я что есть силы вцепился в штурвал.

Йонне застонал, тихо ругнулся. Появилось беспокойство, не взял ли он в этот раз на себя слишком много?

Участок, где прошло аметистовое пламя, превратился в глыбу серого льда с металлическим отблеском, зависшую прямо в воздухе. Я уже настроился и начал медленно опускать афлай, но вдруг донесся мерзкий треск. Глыба в мгновение ока раскололась на две гигантские части, и сумасшедшая ударная волна снесла нас в сторону.

Задохнувшись от ужаса, я спешно нажал кнопку выброса индивидуальной защиты. Внезапно раздался громкий сигнал, резанувший по нервам… и ничего не произошло. Моторы подозрительно глухо зарычали, а потом начали захлёбываться, предупреждая, что надо поскорее выбираться.

— Йонне! На вылет! Быстро! — крикнул я, быстро отщёлкивая ремень безопасности и поворачиваясь к брату.

Сердце упало. Он был изжелта-бледный и без сознания.

Но я тут же взял себя в руки, рывком перегнулся через кресло, чувствуя, как жесткая спинка впивается в ключицу. Протянул руку и расстегнул его ремень.

В кабине афлая запахло горелым. Я поморщился, ухватил Йонне за плечи и вцепился что есть силы. А потом закрыл глаза и задержал дыхание. Секунду… нет, целых две секунды ничего не происходило. А потом по коже пробежали мурашки, горячая и живая плоть будто превратилась в жидкость. Медленно, будто густая смола потекла вниз, оставляя тягучий и влажный след. Воздух исчез из лёгких, на мгновение голову словно сдавило стальным обручем; перед глазами вспыхнул ослепительный свет, на коже выступила испарина. Но я даже не подумал отпустить Йонне. Только сильнее сжал, чувствуя, что ногти вытягиваются, проникая в его плоть, а мотор издает уже предсмертное сипение.

Нас ещё разок тряхнуло, в ушах загудело… и вдруг ветер воздушной волной приласкал тело, а из моего горла вырвался нечеловеческий клёкот. Металл слился с плотью, облёк тонкой и невесомой оболочкой каждое перо, делая меня неуязвимым для повреждений.

Я сильнее перехватил повисшего в моих когтях Йонне, недобро щелкнул клювом и покосился на прорываемую Границу. Наш удар сбил основной провал, а снизу тем временем уже поднималась стена фиолетовых искр, чтобы подхватить всё с земли.

Опускаться пришлось быстро, но очень осторожно. Лапы уже затекли, на крылья шло серьёзное напряжение. Но я не мог рисковать братом, ему и так потом лечить плечи после моих ласковых объятий. Правда, это всё равно не исключит хорошенькую трепку. Следить надо за энергией, когда пускаешь её в расход, и себе оставлять запас, иначе отключка неизбежна. А тут ещё такая ударная волна. Хорошо хоть всего одна. Иначе неведомо, смог бы я его вытащить так быстро.

На земле уже нас ждали. Подъехал серебристо-белый фургон с синей эмблемой врачей.

Йонне приняли огромные ручищи Ворга. Глаза последнего до сих пор светились янтарно-желтым цветом, а клыки были длиннее обычного. Тоже еле сдержал вторую форму. Впрочем, его ничего не портило. Ворг с его фигурой, силой и пронизывающим до костей взглядом мог любого заставить считаться с собой. Один из сильнейших Стражей, волк-одиночка, нереально крутой силовик, держит защитное поле и при этом способен погрузить жертву в стазис на внушительный срок. Ну, или оторвать голову. Это как пойдёт.

Ворг сгреб Йонне и понёс к машине. Я ещё разок расправил крылья, нетерпеливо взмахнул ими, взмывая ввысь, и камнем понесся к земле. На этот раз неприятных ощущений не было. Только немного закружилась голова, и к горлу на несколько мгновений подступила дурнота. Но, надо ей отдать должное, тут же всё прошло, стоило мне лбом въехать в кучу листьев. Вот тут совсем не рассчитал траекторию полета, человеческое тело тяжелее и… падает быстрее.

Однако даже полежать и прийти в себя не дали. Меня поставили на ноги.

— Отдыхать будешь у врачей, — хмыкнул Ворг. — Нашел время. И посмотри-ка туда.

Он указал в сторону подъехавшей черной машины с затемнёнными стёклами. Я скривился так, будто Яссе притащил мне в кровать дохлую мышь и попытался предложить ею позавтракать. Ворг басовито рассмеялся.

— Не печалься, выволочка будет всем.

— Ты грубый и неотёсанный лесоруб, — мрачно заметил я, растирая руку, за которую он меня поднимал с земли.

Ворг засмеялся ещё громче. Впрочем, так и есть. Настоящий лесоруб с его этой бородой, татуировками на спине и руках и своеобразным юмором. При этом весьма странно, что до сих пор без пары. Неужто так и не отыскал ту единственную и неповторимую? Обычно ведь чем ты сильнее, тем больше шанс найти возлюбленную.

Впрочем, всё неуместные мысли пришлось прогнать, не до этого сейчас. Кое-кому из ребят Ворга тоже прилетело. Да и оборудованию досталось. Оутти в этот раз словно подготовились. Печально. Они не дураки, как бы мы ни хотели думать обратное.

Я почти сразу направился к врачам. Раз нас пока не торопятся бить ногами и истязать словами, можно расслабиться. Он может и просидеть всё время, глядя на происходящее из своей черной машины и делая вид, что его нет. Особенно если уже никому и ничего не грозит.

Мне разрешили сесть рядом с Йонне. Братец всё так же неважно выглядел. Но ему уже успели ввести лекарство, поэтому опасаться нечего. Вообще-то энергетическое истощение не так уж страшно для нас, но всё же с ним лучше отлежаться и набраться сил.

Дежурный врач посмотрел на меня, всё же умудрился впихнуть пару пилюль и, довольный своей работой, ушёл к водителю.

Мы плавно тронулись и направились к Дому Стражей. За что стоит уважать и восхищаться нашими механиками, так точно за эти прекрасные машины. Для врачей специально был разработан транспорт, чтобы при движении не трясло и не укачивало. Путь в больницу должен сокращать время страданий больного, а не увеличивать.

Я глянул в окно — черная машина бесшумно двинулась за нами. На мгновение стало немножко не по себе. Всё же… Нет, всё обязательно будет хорошо. Даже не стоит думать иначе.

Но тут же невольно позавидовал Йонне. Он хотя бы этого не услышит.

После того как я удостоверился, что с братом всё будет в порядке, пришлось набрать воздуха в грудь и четким шагом направиться в кабинет начальника.

Там уже с откровенно скучающим видом сидел Ворг и ещё несколько человек, возглавляющих подразделения. Мой приход неожиданно спугнул повисшую тишину, потому что все повернули головы в мою сторону. В том числе и стоявший до этого спиной ко всем человек в черном костюме. Со сцепленными за спиной руками, чуть заметным наклоном головы к левому плечу и… леденящей аурой, которая стелилась по полу кабинета, словно туман ранним утром в лесу на окраине Норге.

От пронизывающего взгляда тёмно-карих, практически черных глаз я почувствовал себя нашкодившим школьником, который и знает о своих шалостях, но покаяться не может.

— Арне, ты опоздаешь и на собственные похороны, — сказал человек хриплым голосом. Вроде бы обычный баритон, а через слово появляются необъяснимые интонации, похожие на воронье карканье. И от этого по спине идёт неприятный холодок.

— Если это будут именно мои, то можно будет и подождать виновника торжества, — всё же нашёлся я, хоть и несколько оробел. Хоть и работаю тут уже… очень долго.

Ворг искривил уголок рта в улыбке. Остальные сделали вид, что не думали смеяться и очень увлечены кофе, который любезно готовит для всех Янника, секретарша самого Гуннара Брёнхе, главы Дома Стражей.

Под его пристальным взглядом я аккуратно пробрался к своему месту за длинными прямоугольным столом и как ни в чем не бывало устроился, приняв невозмутимый вид.

Гуннар ещё раз посмотрел на всех, потом оперся ладонями о гладкую поверхность стола и мягко произнес:

— А теперь повторю свой вопрос: кто первый решил, что провалы надо закрывать, наплевав на составление плана?

Вопрос повис в воздухе. Я краем глаза рассматривал Гуннара. Всё же вот нехарактерный он для своего рода-племени, вот совсем. Не слишком высок, ниже меня на полголовы, в то время как все в его гнезде такие, что приходится задирать голову, когда разговариваешь. И это при том, что на рост я не жалуюсь.

У него светло-каштановые волосы, всегда идеально уложенные, словно он только что вышел из парикмахерской. При этом даже если и производит впечатление щёголя, то очень умеренного и знающего себе цену. Высокий лоб, крупный нос, чем-то напоминающий клюв, узкие губы. Морщинки вокруг рта, взгляд, будто видит насквозь, и… ногти. Длинные ногти, какие мужчины не носят. Темнее, чем у всех нас, невольно заставляющие переключать внимание только на них, когда он жестикулирует.

— Все, — мрачно сказал Ворг.

Ответ честный. Никто в команде не задумывался, все кинулись на уничтожение оутти.

Гуннар постучал ногтями по столу. Звук, который при этом получился, заставил всех вздрогнуть.

— На будущее подобное исключить. Как показали данные вчерашнего исследования, оутти теперь не кидаются через провалы. Они посылают этаких разведчиков, которые отвлекают наше внимание.

— Что за вчерашние исследования? — встрепенулся я.

— Если бы после сигнала о повреждениях на Границе кто-то из вас сообщил бы в Дом Стражей о групповом вылете на место, этот вопрос сейчас был бы не актуален, — холодно отозвался Гуннар.

Я уставился на запылённые носки своих ботинок. Все угрюмо молчали, потому что промах был серьёзным. Сработало, что всех много, кто-то да сообщит. Такого ещё ни разу не было. Поэтому можно было понять Гуннара, готового сейчас клюнуть любого, кто осмелится подойти. И… правильно сделает. Против его опыта и возможностей что-то поднимать глупо, а спорить с очевидным будет только идиот.

— Как Йонне и Альберт? — резко перевёл он тему, глянув на меня и Ворга.

— Нормально, — почти одновременно ответили мы и переглянулись.

— Хоть это радует, — Гуннар взял со стола прозрачный планшет и набрал какую-то комбинацию. — Что ж, теперь переходим к делу. Все получат информацию в полном виде, а сейчас проработаем основные вопросы. После этого — отчитаетесь о выполненной работе.

Совещание пошло по накатанной. Некоторые результаты исследований то и дело заставляли сжимать под столом кулаки и делать глубокий вдох. Наш противник развивается не по дням, а по часам. Оутти научились делать обманки. Хуже всего то, что сразу не различить, где действительно сущность, а где всего лишь призрак. Энергетический фон при появлении у Границы сразу одинаковый. Поэтому теперь, прежде чем кидать все силы на устранение противника, надо будет сначала определять, кто именно прорывается в Норге.

Уже когда все покинули кабинет, я задержался у выхода. Гуннар подозрительно посмотрел на меня. Интуиция у него дай боги. Мыслей ещё не читает, но кто знает, что будет через сто лет?

— Что такое, Арне? — отрывисто спросил он.

— Мне нужен будет отпуск, — сказал я, — на неделю.

В карих глазах вспыхнула заинтересованность:

— А детальнее? — вкрадчиво спросил он.

— У меня билет на шверг, — невозмутимо ответил я.

Брови Гуннара медленно поползли вверх, а на лице отразилось недоумение.

Ну конечно. С таким же успехом я мог заявить, что завтра женюсь.

Глава 3. А в этом вся суть!

Украина, г. Херсон

Вы любите сюрпризы? Я — нет. Просто терпеть не могу. Даже в этом слове «сю-ю-юрприз» есть нечто мерзкое. Как вообще можно какое-то приятное явление обозвать словом, начинающимся на «сю»?

Папа целиком и полностью разделял моё мнение. Ведь стоило заехать во двор, как мы увидели машину Игоря. Красную, спортивную, такую, что и не подойдёшь в потёртых джинсах и растянутой футболке, ибо она зашипит рассерженной кошкой и навсегда отлучит от тела… то есть кузова.

— А этот что тут делает? — мрачно поинтересовался папа, выбираясь из коляски. — Ты его звала?

Да, конечно, обычно я приглашаю бывших парней на ужин домой. Особенно после полугода расставания. Особенно когда познакомилась с красивым норвежцем. И вот просто особеннее некуда!

В общем, мысли путались, а в душе закипал гнев. Я терпеть не могу незваных гостей. Не спорю, вероятно, когда-нибудь появятся исключения, но на данный момент их нет.

Я медленно сняла шлем и очень нехорошо посмотрела на входную дверь.

От папы не ускользнуло выражение моего лица, поэтому он деликатно подхватил меня под ручку и невинно посоветовал:

— Держи себя в руках, дитя моё. За убийство влюблённого мужчины тебя могут посадить на больше, чем он весит.

— Это потому что правосудие так сентиментально?

— Это потому что его мама — прокурор.

Не согласиться нельзя. Айше Кабычинская, урождённая турчанка, которая по стечению обстоятельств оказалась в наших краях, была очень прилежной девочкой, с отличием окончила школу, отучилась на юриста и теперь слывёт грозой всех правонарушителей. С прокурором Кабычинской старались не связываться, потому что, казалось, сама Фемида во время процессов приспускала повязку с глаза и любовалась своей фавориткой. Пока Айше делала карьеру, она успела выйти замуж за Анатолия Кабычинского, талантливого пианиста, и родить сына — Игоря. Сынок статью удался в отца, почти двухметрового амбала, а внешностью — в красавицу Айше. При этом при светло-зелёных глазах обладал волнистыми черным волосами, смуглой кожей и даже неким особым демоническим флёром. Короче, девы падают пачками к его ногам.

Я не то чтобы упала, но шаталась словно при сильнейшем шторме. Мы почти даже дошли до решения жить вместе, я гордо собрала чемодан и выставила его в прихожей. Ну, чтобы мои привыкли к мысли, что я могу жить где-то вне дома. Но… потом всё пошло не так.

Игорь сделал стратегическую ошибку, решив, что приватизировал меня совсем и полностью. Это повлекло желание контролировать каждый мой шаг, заявлять, что я не могу иметь друзей мужского пола (это при моей-то работе), и вообще нечего куда-то ходить кроме дома, женщина должна, обязана и… иди-ка ты бегать, дорогой!

Учитывая, что он пошёл по стопам отца, постоянные гастроли и концерты, где были поклонницы, никак не убедили меня, что стоит ограничить круг общения и жить тесным мирком из двух человек. К тому же Игорь считает, что само собой разуется, когда ему пишут, звонят, передают подарки и пытаются всячески соблазнить барышни от восемнадцати до пятидесяти. Одна даже прислала мне угрозу, что не заслуживаю такого талантливого и красивого, и вообще моё место в… Ладно, это нецензурно.

Всё бы ничего, но в Кабычинском проявились худшие черты, которые бывают у восточных мужчин. При этом, видимо, пошло всё от родителей Айше, потому как несколько встреч с отцом Анатолия дали понять, что он человек весьма либеральных взглядов.

Короче, не сложилось. Даже с таким талантливым, красивым и… После всего мастерская стала мне милее всех мужчин. Родные деликатно не лезли, а когда уже стало назревать расставание, Вика целиком перешла на мою сторону, всячески ругая «недорезанного феодала». Лёшка был поспокойнее, но между сестрой и мужской солидарностью с чужим пианистом выбрал сестру. За что я ему до сих пор очень благодарна.

Однако воспитанные люди на то и воспитанные. Поэтому Кабычинский сюда явился вежливо и обаятельно (а он мог, сволочь), наплёл какой-то ерунды, что приехал по срочному делу, и… его завели в дом. Ну не могут его вытолкать пинком под зад, когда человек ведёт себя прилично. Невежливо вроде как получается.

— Как думаешь, чего он явился?

— Моя б воля, выставила бы за порог без лишних вопросов, — вздохнула я. — А ведь так хорошо начиналось, даже платье купили, но…

— Ну, не кисни, не кисни, — улыбнулся папа, мягко похлопав меня по плечу, и коротко поцеловал в висок. — К нам прибыл рыцарь, но принцесса живет в гнезде драконов, поэтому он не сунется.

— Почему принцесса? Тоже хочу быть драконом!

— Ты драконья принцесса, — не смутился папа, — просто в оборочках. А это очень важное дело.

— Ну хорошо, — я невольно улыбнулась. Вот умеет же с негатива переключить на что-то приятное. — Иди. Я загоню байк в гараж и приду.

— Приходи, дитя моё, — важно кивнул папа, поднимаясь по ступенькам к входной двери. — Но не задерживайся слишком долго, иначе мы будем жарить твоего рыцаря без тебя!

Конечно, позволить семье издеваться над жертвой, которую я приманила в дом, без меня просто непозволительно. Настроение и правда с каждой секундой становилось всё лучше.

Управившись с мотоциклом, я закрыла гараж и на секунду задумалась. Немного преобразиться или явиться такой, какая есть, дабы убедить Игоря, что нечего тут пытаться вспоминать прошлое и вообще. Кушай, что дают, милый. Тьфу! В смысле, смотри на меня, естественную и прекрасную, в привычной среде обитания!

К слову, Игорь не одобрял мой подчас пацанский стиль, байкерские шмотки ему не нравились и вообще: «Девушка должна быть женственной, и точка». Поэтому я поставила точку на наших отношениях, решив, что прекрасно справлюсь и сама… Без лишних раздражителей. Не то чтобы я против женственных нарядов… Точнее, никогда не была против! Но когда меня насильственно пытаются заставить что-то делать, начинаю злиться. Игорь этого явно не понимал, считая, что я должна выполнять каждое его указание и смотреть большими невинными глазами. Индейское жилище фигвам, дорогой Игорь Анатольевич! Ищите себе покорную и трепетную где-то вне пределов деревни Пожидаево!

Разумеется, ни о какой деревне речь не шла, просто так папа называет наш дом.

Поэтому, весело насвистывая, я направилась в дом. Там оказался накрытый стол, вежливые улыбки моих драконов, то есть родственников, и Кабычинский возле окна, с неповторимым выражением лица вещающий что-то умное, но неинтересное. Лёшка задумчиво хрустел красным болгарским перцем, Вика переписывалась с кем-то по вайберу, мама поверх очков смотрела на Игоря, а папа с удовольствием наворачивал мясной рулет.

— Полина, садись, — тут же велела мама, — как раз всё ещё горячее.

— Угу, — отозвалась я, отметив снисходительную улыбку Игоря… точнее, она вообще-то должна быть призывной, но что-то пошло не так.

Через некоторое время я села за стол, стратегически расположившись между Викой и мамой. Бывшего это явно не обрадовало, но я драконья принцесса в оборках или где? Пусть смотрит и скрипит зубами… Р-р-рыцарь.

Некоторое время я не могла понять, чем вызван приезд Игоря. Он заливался о погоде, об успехах, даже про торт, который любезно привез. Как по мне, можно было бы торт оставить, а Игоря услать. Тогда были бы все счастливы. Но мама всё же противник таких жёстких мер, поэтому приходится терпеть. К тому же все были страшно заинтригованы: что нужно Кабычинскому?

Ответ на этот вопрос прозвучал ближе к окончанию трапезы. Игорь на меня внимательно посмотрел, попытавшись использовать прежнее демоническое очарование. Но колбасная нарезка явно победила, и Кабычинский перестал играть на публику.

— Я через месяц уезжаю во Францию, — заявил он, глядя прямо мне в глаза. — И хотел бы, чтобы Полина поехала со мной.

Мы с Лёшкой и Викой синхронно подавились. Папа и мама, как более опытные и повидавшие на своём веку, только переглянулись. Потом папа, очень деликатно наколов оливку на вилку и осмотрев со всех сторон, уточнил:

— С какой же целью?

Я мысленно потёрла руки. Чудесно! Если что — не могу с тобою миловаться, меня папа не пускает! И мама целоваться не велит! А муженек-мясник ждет дома!

Последний тут же представился крепко сбитым и с сияющей лысиной… заплывшим глазом и забрызганном кровью переднике на голую грудь. У Кабычинского случился бы приступ эстетического инфаркта, и он больше никогда не приблизился бы к нашему дому.

Кабычинский заметил мечтательную улыбку у меня на лице и, кажется, заподозрил что-то нехорошее. Улыбка осталась прежней, но пришлось про себя всё же несколько расстроиться, ибо такого раскрасавца-мясника нет даже в проекте. Конечно, можно было попросить кого-то из друзей-байкеров, однако многих из них Кабычинский знает, поэтому театр не прошёл бы. А жаль.

Поэтому до конца обеда пришлось молча ковыряться в своей тарелке и слушать разговор, который умело поддерживали мама и папа. Положение было… занятным. Получалось, что он добился ещё большего успеха, теперь едет работать во Францию, его пригласили в солидный коллектив и…

Мы с Викой переглянулись. Честно говоря, мне ничего не говорит название самого коллектива. Ну хорошо. Спишем это на мою необразованность и всё такое. Классическую музыку я слушаю, но на этом как-то дальше не складывается. Может, я такая женщина непросвещённая, а может, сам Игорь настолько надоел, что отбил всяческую охоту изучать прекрасное.

Но всё это лирика. Меня больше интересует, зачем ему понадобилась я? Понял, что влюблён и жить без меня не может? Глупости. Уж я скорее поверю, что Арне влюбился в меня с первого взгляда по той элегантно кособокой фотографии на сайте знакомств, чем в то, что Кабычинский решил променять батальон своих баб на одну Полину Пожидаеву. Плавали, знаем.

Но Игорь продолжал вдохновенно вещать, что понимает, как нам было тяжело, но теперь он всё осознал и обязательно изменит к лучшему. Кого именно, меня или обстоятельства, я так и не поняла. Настрой вот как-то совсем мимо кассы, надо будет зажать его у стеночки гаража и вытрясти правду.

— Нам с Полиной будет просто чудесно в Париже, — тем временем заливался Игорь, — представляете, какие перспективы?

— Откроет свой столярный цех? — невинно поинтересовался папа.

Игорь тут же как-то помрачнел. Так, всё ясно. Мало того, что ему не нравится моя профессия, так и ещё он говорил о себе любимом. Перспективы явно не для меня.

— Цех бы не помешал, — невозмутимо добавила я. — Ведь мсье Дюваль готов с нами сотрудничать на постоянной основе. Он всегда говорил, что нам надо расширяться. Во Франции и впрямь можно развернуться, там к малому бизнесу несколько иное отношение, чем у нас. Правда же, папочка?

Игорь еле сдерживался, чтобы не отпустить какой-то едкий комментарий. Но папа важно покивал.

— Ты права, дорогая. Нам будет это только в плюс. Надо будет поговорить с Пьером прямо сегодня вечером.

Пьер Дюваль — один из дальних родственников Жоржа. Он и правда видел нашу мебель… на фотографиях. Отозвался весьма благосклонно, но исключительно как обыватель. Но ведь… Кабычинскому это знать необязательно, не так ли?

К тому же всего лишь один взгляд на бывшего, и… мне стало хорошо. Прямо вот приятно на душе делается, когда кто-то так бесится.

Жаль, что ужин не может длиться бесконечно. Нам всё же пришлось покинуть дома. Точнее, Игорь напустил на себя таинственный вид и попросил меня выйти и поговорить с ним наедине. При этом пришлось пнуть под столом Вику и Лёшку, которые с трудом кусали губы, стараясь не расхохотаться.

— Да, конечно, — проворковала я, хлопнув ресницами. — Пошли, сделаем это наконец-то.

Кабычинский если и занервничал, то виду не подал, а грациозно поднялся из-за стола. Мама и папа проводили нас с каменными лицами. Я даже им позавидовала. Опыт всё-таки! Нам всем учиться и учиться до такого владения собой и эмоциями!

Впрочем, мама — фотограф, она вообще привыкла видеть странное и не поддающееся объяснению. Особенно когда из него надо сделать что-то красивое и чтобы все говорили: «Ах, как прекрасно!»

— Дорогая, — ровно сказал папа, накладывая себе… э, третью порцию, — та большая бита с замечательной ручкой, заказанная мною из Америки, лежит на столе в гараже, в фисташково-бежевом чехольчике.

Я невозмутимо кивнула и спешно заверила:

— Поняла, чехольчик не запачкаю.

— Я знал, что на тебя можно положиться, дитя моё.

И вот действительно тот случай, когда благодаришь бога и всех, кто там живет в высших сферах, что у тебя такая замечательная семья. Главное — понимающая!

Правда, Кабычинского к гаражу я не повела. Пока ещё ведет себя прилично, хоть и раздражает сверх меры. Но у меня, как у приличной девушки, есть скамеечка с видом на речку… возле столярной мастерской. Всего в двух шагах скамеечка. Совсем ничего, чтобы в руках появилась ножовочка, буравчик, дрель, шило, рубанок и… много чего. И исключительно от поведения бывшего зависит, что именно из предложенного ассортимента полетит ему в голову.

— Полина, я хочу с тобой серьёзно поговорить, — начал было Игорь, но, увидев, что я нахожусь в опасной близости от мастерской, резко смолк и мудро остановился подальше.

— Да-да? — мило уточнила я. — Буквально чувствую, как ты хочешь рассказать, почему ты явился без предупреждения.

В зелёных глазах промелькнула тень недовольства, но Игорь сумел с ней справиться.

— Всё чистая правда, — резковато сказал он. — Мы сделали глупость, что разошлись. Ты ведь сама прекрасно понимаешь, что я тебе нужен.

Я положила руку на дверь мастерской. На губах всё та уже улыбка, в глазах — внимание и понимание. Мечта, а не девушка! Кажется…

— Не смотри на меня так, — уже раздражённо бросил Игорь. — И подумай хоть раз. Неужели ты когда-нибудь сможешь выбраться из этой дыры в Париж? Даже со своим Дювалем. Разве что как любов…

Он осёкся, понимая, что перегибает палку и совсем выходит из образа обаятельного и раскаявшегося бывшего. А потом всё же плюнул на осторожность, подошёл ко мне и обнял за талию. Я ощутила запах миндаля и сандала — и одновременно потеряла дар речи от такой наглости.

— Полина, не глупи, — проникновенно произнёс Игорь, глядя мне прямо в глаза. — Это шикарный шанс для нас обоих. У меня карьера полетит вверх. У нас будут деньги. Много денег.

«Чтобы покупать тебе шёлковые носки, — пролетела мысль, — которые мне нужно будет круглосуточно стирать. Ведь женщина должна заниматься только женской работой, не так ли, милый?»

— То есть, это ты так делаешь мне предложение?

— Предложение? — моргнул Игорь. — Какое предложение?

— Я во Францию поеду твоей женой? — вкрадчиво поинтересовалась я.

— Ну, тут нельзя так спешно всё решать, нужно время, — лихорадочно начал оправдываться он.

Ага, ясно. Нужна девочка, чтобы не было одиноко, кто-то стирал одежду, готовил еду и всегда раскрывал объятия, когда захочется интима.

— Руки. Убрал, — раздельно сказала я.

— Полина, не будь дурой, — прошипел Игорь. — Только подумай, что ты теряешь…

— Руки, — выразительно повторила я, готовая уже толкнуть дверь в мастерскую.

— Ты такого, как я, больше никогда не встретишь!

— А в этом и вся суть!

— Поля, Поля! — раздался крик вынырнувшего из-за гаража Лёшки. — Смотри, кто-то нашу любимую биту зачем-то оставил на столе. Тебе не надо?

Игорь без слов сделал несколько шагов, а я чуть не расхохоталась.

Разумеется, момент истины все проспали. Точнее, тот день, когда должен был приехать Арне. Мама и Жорж уехали на несколько дней к очередной чудаковатой заказчице, оставив нас на хозяйстве. В итоге Арне Ольсен должен приземлиться через два часа.

Надо ли говорить, что я бегала по квартире, пытаясь одновременно накраситься и подкрутить плойкой волосы, Вика гладила моё платье, а Лёшка старательно мешался под ногами.

— Поля, где моя рубашка? Вика, куда ты убрала мои брюки? Я что, по-вашему, должен предстать перед интуристом как оборванец?

Я все же замерла у зеркала, осторожно выпуская крупный локон из захвата разогретой плойки, и ехидно заметила:

— У меня ощущение, что Арне приехал к тебе, а не ко мне.

— Учитывая свободу взглядов в Норвегии, я не удивлюсь, что могу понравиться ему, — ответил Лёшка с такой невозмутимой миной, что грех было не швырнуть в него подушкой.

Что я и сделала. И даже попала.

— Убива-а-ают! — заголосил он, подбежав к Вике и попытавшись спрятаться за её спиной.

— Лёха, перестань! — взвизгнула она. — Я тебя сейчас утюгом отделаю!

Решив, что угроза весомая, брат перестал дурачиться и отошёл от разъярённой Виктории. Посмотрев на них, я только вздохнула. Да уж, достанется кому-то такое счастье. Впрочем… Глянула на собственное отражение в зеркале. Счастье в моём лице — ещё то удовольствие. Пока женихи толпами не стоят. Ещё неизвестно, через какое время сбежит бедный норвежский парень Арне. Мама настояла, чтобы он жил у нас.

— Ну целая же комната пустует! — прозвучал тогда весомый аргумент. — Ему всё равно, а нам приятно.

— Ты хотела сказать, ему неловко? — уточнил проницательный Лёшка, но вовремя прикусил язык, понимая, что до добра такие разговоры не доведут.

— Всё, готово! — отрапортовала Вика, легонько встряхнув платье и подходя ко мне. — Надевай.

— Поля даже перед собственной свадьбой будет бегать по дому в фате и трусах, — подал голос из кресла застёгивающий рубашку Лёшка.

— А давай его никуда не возьмём? — невинно предложила я. — И потом в сарае закроем.

— А если потом норвежец испугается страшного завывания? — мрачно уточнила Вика. — Что мы ему скажем?

— Что это бывший жених-иностранец, который передумал на мне жениться, — с самым серьёзным выражением лица отозвалась я.

Вика подумала пару секунд и согласна кивнула. Воплей и возмущений Лёшки никто не слушал. Однако вопил он так старательно, что в комнату заглянул папа и сообщил, что если через пятнадцать минут мы не выйдем готовые, то всех впихнет в машину как есть, и не надо потом жаловаться!

Угроза возымела эффект, каждый кинулся завершать свой наряд. В итоге в заданное время все выглядели более, чем прилично. Я, конечно, ярче всех. Новое платье в комплекте с серебристыми босоножками на каблуках делало меня похожей на сказочную фею. Удачно подобрали прическу со свободно лежащими локонами на плечах и тоненьким ободочком в виде мелких цветочков. Не вызывающий макияж, миленькая сумочка под цвет босоножек и ласковая улыбка. Ласковая, я сказала!

— Полина, хватит строить рожи зеркалу, — распорядилась Вика, — папа уже ждёт. Пошли.

— Пошли, — вдохнула я.

Она подошла ко мне и положила руки на плечи, посмотрев в глаза.

— Волнуешься?

Пусть хотелось бы сказать, что не за что и всё такое.

— Всё будет хорошо, ты его очаруешь, — тихо, но твёрдо заверила Вика. — Выше нос, он ещё потом будет благодарить всех своих норвежских богов, что сумел побывать в деревне Пожидаево!

— Всех сразу? — подозрительно уточнила я.

— А почему нет? — донесся бодрый голос папы. — Вы бы ещё громче говорили, а то соседям совсем неслышно. Я ещё долго буду ждать?

Мы на скорости рванули в машину.

До аэропорта ехать вполне прилично. Что давало разложить мысли по полочкам и хоть кое-как выработать стратегию поведения. Что? Нормальная девушка должна была подумать об этом сразу? Наверное. Откуда мне знать, как думают нормальные девушки! У нас вот поступил заказ на чудное креслице, какой тут думать о мужчинах?

Когда мы прибыли в аэропорт, папа начал давать инструкции:

— Так, Вика и Лёша, на первый план не лезть. Бедный парень всё же к Поле. Поэтому имеем совесть и создаем ненавязчивый фон. Возможно, тогда он захочет жениться не только на ней, но и на нас тоже.

— «Бедный» — уже прямо вдохновляет, — буркнула я, не отрывая взгляда от стеклянных дверей, который должны были вот-вот разъехаться, впуская Арне.

— Думаешь, у него есть хоть какие-то шансы сохранить невинность и прежнее расположение духа? — весело поинтересовался папа.

Сердце почему-то стало биться быстро. Я сильнее сцепила пальцы, видя, как приближается тёмная фигура к дверям с той стороны. Высокий, плечистый, идёт так спокойно, уверенность в каждом шаге. И легко так несет чемодан в одной руке.

— Шансов нет однозначно, — заметил за моей спиной Лёшка.

Во рту пересохло. Я невольно закусила нижнюю губу, чувствуя, что паника поднимается к горлу. Вмиг стало как-то душно, а ветер показался непривычно горячим.

Стеклянные двери с тихим шипением разъехались в стороны, и он шагнул навстречу.

Глава 4. Жених летит за невестой

Норге, г. Кристианнсанд

Бывает, что и утро прекрасное и солнечное, и ветерок свежий и ласковый, и выспался, и чувствуешь себя прекрасно, но… Всё равно ты олень, Арне Ольсен, а никакой не орёл. А всё почему? Потому что скачешь по дому, пытаясь спешно собраться, потому что ещё вчера казалось, что времени ещё вагон и целая тележка, но… что-то пошло не так. Точнее, я лёг на диван исключительно чтобы не обходить его и выдернуть шнурок зарядки телефона из розетки, а… проснулся утром.

Йонне с философским видом поглощал свой бульон и с интересом наблюдал за моими метаниями. Яссе решил, что это такая игра, поэтому с задорным мяуканьем путался под ногами и всё время пытался ухватить меня за щиколотки. А, получив весьма внушительного, хоть и не болезненного пинка, сменил тактику, начав прятаться за дверью и выскакивать оттуда с расставленными лапами.

— Если твоя Снежинка так же рассчитывает время, как и ты, то вы идеальная пара, — заметил он, глядя, как я складываю рубашки в чемодан.

Нет, очень быстро складываю рубашки в чемодан! Так, ремень — вот он, галстук? Нужен ли мне будет галстук? Я туда еду прилично или как иностранец? Тьфу, совсем об этом не подумал!

— Это моя Снежинка, — бросил брату через плечо, даже не подумал посмотреть в его сторону. — И всё, что она делает, априори, прекрасно. А если тебе, облезлая пташка, что-то не нравится, что мы тогда просто выставим тебя из нашего милого и уютного гнёздышка.

Йонне издал страдальческий звук.

— Только не говори, что будешь меня кормить овсянкой, суровый победитель оутти! Я не выдержу этого, с меня опадут все перья и останется только лысый розовенький куриный задок, который не привлечёт ни одну мало-мальски приличную самочку. И тогда мне придётся всю жизнь сидеть на вашей шее, смотреть с укором и рассказывать моим многочисленным племянникам, что из-за суровости их отца я не могу похвастаться ни одним яйцом на старости лет.

— Если ты будешь продолжать в том же духе, то до старости лет ты просто не доживешь, — утешил я, закрывая чемодан.

Так, кажется, он защелкнулся как-то странно. И немного деформировался. Ну ладно, у меня уже нет сил открывать его снова и перекладывать всё заново. Что-нибудь придумаю.

Я ухватил чемодан и быстро вышел в коридор, оставляя его у двери.

— Мр-р-р-р! — радостно издал Яссе боевой клич и вскочил мне на плечо.

Покачнувшись под немалой тушей, я легонько дёрнул кота за хвост.

— Р-рмяу! — возмущённо выдал он.

— Сам виноват, — не смутился я.

Интересно, как Полина относится к троллиным котам? У неё есть собачка, она показывала фотографию. Очень такая ничего… собачка. Такой лучше дорогу не переходить, поэтому я заранее порадовался, что имею не только земную форму, а собаки не умеют летать. Нет, ну вдруг Полина обидчивая или что ещё? Надо всегда быть готовым!

Йонне тем временем собрался и тоже вышел в коридор. После энергетического истощения он ещё неважно выглядел и двигался не так бодро, как обычно, но уже шёл на поправку, что не могло не радовать.

— Провожу тебя, — заявил он. — А то вдруг ещё испугаешься и не решишься, а девушка навсегда разуверится в мужских обещаниях и перейдёт на сторону радикального феминизма.

Я фыркнул, но где-то в глубине души был благодарен Йонне за поддержку. Нет, конечно, не шло речи о том, что я сбегу с вокзала, но брат — единственный, кто хотел видеть меня счастливым, как бы при этом не трещал назойливым попугаем.

Дорогу до станции, к сожалению, короткой не назвать. Она находилась на окраине Кристианнсанда. Учитывая, что наш дом располагался на другом конце города, приходилось выехать заранее. Нет, я никоим образом не расстраивался, всё дело в том, что мой дом располагался в необычайно красивом месте, за которое всегда дрались местные. Горы, река и какая-то неописуемая словами сказочная атмосфера, которая любого могла позабыть о бренных делах.

За окном мелькали деревья и аккуратные домики с поросшими травой крышами. Не зря Норге очень похож на расположенную на Земле страну Норвегию. Мне это сходство только на руку. Конечно, потом придётся многое объяснять Полине, но сначала надо её сюда привезти. Возможно, не слишком верный способ завоевать сердце женщины, но сказать: «Эй, детка, я из другого мира, хочешь потрогать мои крылья?» было нельзя. Дело в том, что земляне был свято уверены, что, кроме их собственного, миров больше не существует. Были, конечно, люди с гибким мышлением, но и им требовалась масса доказательств. Поэтому приходилось предпринимать массу обходных действий, чтобы не попасть в неловкую ситуацию.

Полину действительно я чувствовал, как свою истинную пару, даже сквозь линии чужих миров. Поэтому не мог хоть где-то проколоться.

Мы проехали через аккуратный и чистый Кристиансаннд, круглую центральную площадь с фонтанами и свернули на шоссе, ведущее к станции. Последние не зря строили на окраине. Мало ли как шверг ворвется в пространство и какие аномалии может притянуть за собой.

Через двадцать минут показались серебристые шпили станции.

— Надеюсь, сегодня всё рейсы не отменили, — пробормотал рядом Йонне и погладил сидевшего у него на руках Яссе.

Троллиный кот не любил оставаться дома один. В результате можно было по приходу обнаружить лужу в неположенном месте. И насупленного кота, который всячески показывает, что его обидели. Поначалу мы пытались его перевоспитать, но… потом перестали заниматься подобной ерундой. Яссе умудрялся строить нас. Мягко, нежно, ненавязчиво и делая регулярное мур-мур-мур.

— На выход, мальчики, — проворковал Йонне. При этом ласковый тон явно относился не ко мне, а к Яссе.

Но радовало, что последний без проблем дал надеть на него ошейник с управлением и ловко выпрыгнул из машины через окно. Мы вышли. На секунду остановились и переглянулись. Издалека доносился мерный гул — шверги прибывали на станцию.

— Ну, пошли, — хлопнул меня по плечу Йонне. — Назад пути нет. У тебя теперь ответственное дело.

— Это точно, — кивнул я и направился ко входу в бело-синее здание.

И хоть внутри несколько всё сжалось, я тут же прогнал это нелепое ощущение. Напрягаться, переживать и топтаться у входа буду после того, как вернусь с Полиной.

В зале регистрации царила суматоха. Приезжие поднимались с подземного уровня, спускались с верхних этажей, где располагались комнаты отдыха и рестораны. Сотни голосов сливались в единый фон, не давая сосредоточиться на собственных мыслях.

Простояв в очереди минут десять, я получил серебристые прямоугольники. Тоже, конечно, сложности. На прямой шверг все места были куплены, поэтому пришлось брать всего лишь до Киева, а оттуда лететь на самолёте. Зато у Полины не возникнет лишних вопросов, как я без пересадок из Норвегии добрался в её Украину.

Мы вышли на линию прибытия. Снова донесся гул — прибывал мой поезд. Даже издалека было видно сапфирово-синее сияние. Всегда, кстати, идет безумно красивая волна разрядов перед входом шверга из одного пространства в другое. При этом у каждого из них — своего оттенка.

Яссе словно почувствовал, что я скоро уеду, принялся тереться головой о ногу и тихонько мурлыкать. Пришлось присесть и почесать его за ушами.

— Так, — дал распоряжение Йонне, неотрывно глядя приближавшийся шверг, — вести себя хорошо, к девушке сразу не приставать, войти в доверие к её родным, убедить всех, что ты просто зайка.

— Будет сделано, господин главнокомандующий, — хмыкнул я, — всё выполнено до мельчайших деталей.

— Не паясничай, — закатил глаза Йонне, — я всего пытаюсь наладить твою личную жизнь. А так же есть надежда, что периодически у нас будет вполне вменяемая пища, а не то что ты обычно готовишь.

— Я чудесно готовлю, — искренне возмутился я.

Однако шверг уже остановился и с тихим шипением раскрыл двери, приглашая пассажиров войти.

— Пора, — как-то немного грустно сказал Йонне.

На мгновение показалось, что брат и правда не очень хочет меня отпускать. Словно переживает за что-то. Но переживать решительно не за что.

— Ну, бодрее, а то вы сейчас ещё зарыдаете, — отшутился я, крепко обняв брата и потискав Яссе. — Крепись, вам совсем ничего осталось — и я приеду с новой очаровательной хозяйкой нашего гнезда.

— Несколько дней овсянки, яичницы и бутербродов, — уныло протянул Йонне. — Надеюсь, вы не будете столь жестоки, подумаете о нас и приедете побыстрее.

Вот так всегда. Сначала я плохо готовлю, а потом «приезжайте побыстрее». А просто всё дело в том, что мой в общем-то замечательный и толковый во многих отраслях брат, готовит просто… отвратительно.

Заняв своё место, я пристроился у окна, глядя на Йонне, одной рукой державшего Яссе, а второй махавшего мне.

Шверг — воистину достойное изобретение учёных Норге, так что мне есть чем гордиться. Универсальный поезд, способный пронизывать пространство, скользя по линиям миров. Прошло, правда, с десяток лет, прежде проект внедрили в жизнь и сделали доступным для простых жителей, но значительности швергов это всё равно не уменьшило. Энергия, скапливавшаяся между миролиниями давала практически неисчерпаемый запас энергии. Ведь застрять при переходе из одного пространства в другое — это… это совсем не то, что нужно пассажирам шверга. К тому пока что ещё такого ни разу не случалось, поэтому исключительно теоретически выстраивались теории и готовились методы предупреждения столь негативных явлений.

В плане комфорта спроектировали шверг достаточно разумно, отказавшись от сидячих мест, и сделав лежачие полки. Порой приходилось ехать сутками, поэтому дабы пассажиры не желали перебить друг друга уже через несколько часов, всем отводилось по купе. Точнее, минимум, не двоих, меньше не позволяла конструкция шверга.

Через несколько секунд поезд плавно качнулся, и за окном поплыл перрон станции. Йонне чуть скривился — это было вроде как: «Люблю, скучаю, слава богам, что уехал» и помахал активнее.

Я поднял руку в ответ и приложил ладонь к стеклу. Ещё некоторое время мы видели друг друга, а потом станция растаяла в сапфировых всполохах. Так, что пришлось отшатнуться и зажмуриться. В воздухе запахло озоном, голова чуть-чуть закружилась. И шверг на немыслимой скорости рванул в иное пространство.

Ветер северный, ветер суровый, ветер летит на прозрачных крыльях, оставляя за собой дорожку изо льда и камня. Смеется стройная, как липа, Дева-Сванен, смотрит бездонно голубыми глазами прямо на грешную землю. Нет зрачка в её глазах, нет и белка. Только голубая гладь, что бывает в летнюю ясную погоду. Не зря говорят, что при сотворении мира, когда великан Химмелен расколол небосвод на части своим гигантским молотом, попали осколки неба в глаза Девы-Сванен, его младшей дочери. С тех пор видит она больше, чем остальные. Парит выше, может коснуться рукой самого солнца.

Однажды помчалась Дева-Сванен за другом своим, северным ветром. Собрала воедино лёд и камни. Сжала лёд в руке и выбросила — появилась ледяная Сверге, перетёрла камни в руках, там, где ссыпались они, образовалась горная Норге. Пронеслась Дева-Сванен по воздушной дороге вниз, достала из-за пояса еловую веточку, бросила на землю — зелёным ковром расстелилась прекрасная Данмарке. Стряхнула с белых пальцев капельки росы, упавшие с веточки, и превратились они в бесконечно прекрасную озёрную Финде и далёкую, опасную как вулкан, Исле.

Дунула Дева-Сванен на сотворённые её земли, наполнились они жизнью: и людьми, и зверьми и птицами всякими.

Сел к ней на плечо божественный мудрый Ворон-Круммисвар, щелкнул клювом, хрипло закаркал. Нахмурилась Дева-Сванен. А и верно, прав он. Себе она вон сколько всего прекрасно сделала, надо бы и друга не забыть. Махнула рукавом, и появился Остров Зимнего Ворона. Место, куда нога обычного человека не ступит, тень птицы не коснется, вдох зверя не пронесётся.

Довольно каркнул Ворон-Круммисвар, поднялся в воздух, облетел вокруг белокурой головы Девы-Сванен.

— Хор-р-роша, хор-р-роша, — одобрил он. — Землю мне дала, хор-р-роший будет дом.

Улыбнулся Дева-Сванен, даже щеки заалели. Вот она какая, много может! Хотя и радувалась искренне, что смогла угодить.

— За это жениха к тебе пр-р-риведу, — вдруг каркнул Ворон-Круммисвар, сверкнув черным глазом. — Жди!

И улетел в мгновение ока. А Дева-Сванен так и осталась стоять, прижав ладони к щекам и глядя ему вслед. Только сердце билось быстро-быстро, а душе почему-то стало горячо и сладко.

Месяц прошёл, может, и два. Когда зацвели деревья и зажурчали ручьи, освободившись от ледяного плена. И принес ветер северный-ветер суровый шепот листьев и облаков:

— Жених… Жених летит за невестой! Жених летит за невестой!

Я закрыл книгу, прикрыл глаза и сжал пальцами переносицу. Надо бы спать, а сон что-то не идёт. Постучав пальцами по гладкой и твёрдой обложке, решительно захлопнул книгу. Йонне, кстати, надо прибить по возвращению. Я прекрасно помню, что отложил для поездки весёлый детектив про сыщика Дана Арнаутссена и его боевую секретаршу Марит по прозвищу Сова, чтобы отвлечься и немного переключить мозги. Однако… в итоге обнаружил иллюстрированное издание «Мифов и сказаний Норге». И когда откровенно надоело смотреть в окно, где проносились высокие ели, я всё уже принялся листать книгу.

Где именно мы сейчас ехали, ответить было сложновато. Швергу приходится петлять между мирами, сокращая путь. При этом нельзя постоянно скользить по линиям между пространствами, приходить запрыгивать то в один мир, то в другой.

Я вздохнул. Нет, сказания наши, конечно, люблю, но сейчас они тянут в сон. И совсем не хочется думать, что с Полиной всё равно придётся объясняться. Но лучше попозже, чем пораньше. И хоть она будет не в восторге, но, надеюсь, простит этот вынужденный обман. На меня вряд ли посмотрит кто-то из женщин Норге. Во-первых, их мало. Во-вторых, не для меня.

Я нахмурился и мотнул головой. Ладно, хватит страдать. Этого ещё не хватало. Были бы тут рядом Йонне или Видар, тут же стукнули бы за неподобающий настрой перед встречей с невестой и… правильно бы сделали. Просто одиночество, пусть и недолгое, всегда нагоняет на меня тоску и меланхолию. Поэтому и разрыв с родителями я пережил очень тяжело.

Так, пожалуй, надо сходить в ресторан и поесть. Готовят тут замечательно. В швергах нет разделения на классы, все купе одинаково на хорошем уровне. Впрочем, Норге — страна не из бедных, мы можем себе позволить заботиться о своих гражданах.

Двери беззвучно раздвинулись. В купе тут же проник морозный воздух, словно кто-то надумал распахнуть окно во время проезда по заснеженной равнине. Но я прекрасно знал, что это.

Спустя пару мгновений на пороге показался высокий седовласый мужчина в светло-сером костюме и небольшим чемоданом в руке. Белая кожа, чрезвычайно светлые глаза, кажется, что радужка слилась со зрачком, морщины возле носа и уголков рта. Взгляд очень внимательный, цепкий, отмечает каждую деталь. Нельзя сказать только, что думает его обладатель: одобрил или нет?

Морозный воздух стал сильнее, словно вступил в силу, сумел расправить прозрачные крылья. На мгновение воздух словно наэлектризовался, мне даже показалось, что вспыхнули синие искры. Почти такие же, как при входе шверга в другое пространство. Но в ту же секунду незнакомец улыбнулся и произнёс твёрдым, чуть резковатым голосом:

— Добрый вечер.

— Добрый, — поприветствовал я, глядя, как он проходит на своё место, уверенным движением устраивает чемодан в специальном отделении, осторожно защёлкивая нужные замочки.

Потом повернулся ко мне, в уголках губ появилась едва заметная улыбка.

— Биргир Сундстрём, Земля, — представился он и протянул руку.

— Арне Ольсен, Земля, — кивнул я с улыбкой, пожимая руку в ответ.

Крепкая для его возраста. И по коже тут же пробежался холодок. Впрочем, со всеми ледяными так, тут ничего не поделаешь. Жители Сверге, простым языком зовущиеся «ледяные», обладают особой структурой тела и способностями влиять на воду при низких температурах. Проще говоря, могут заморозить какой-то предмет или покрыть собственную кожу коркой льда, при этом ни капли не навредив себе. А ещё неплохо управляются с воздухом, но всё же с водой куда лучше. И тоже все жители Сверге так или иначе подвергались генетическим экспериментам. Только у нас упор делали на оборотническую функцию, а у них — на управление стихией. И мы, и они преследовали одну цель — оборона и уничтожение оутти. Последние так же яро терзают Сверге, как и наш край. Поэтому, порой даже несмотря на весьма прохладные отношения соседями (впрочем, какие они могут быть с теми, кто носит имя «ледяных»?), мы объединялись в борьбе с общим врагом.

Представляться в шверге было обычным делом. Не только в плане вежливости, но и безопасности. Могло случиться что угодно. И не будет лишним, если ваш сосед будет знать ваше имя и точку прибытия.

Сонливость ушла, разговор с Биргиром не дал ей шансов. Оказалось, ледяной едет в Россию, в Волгоград, там у него есть женщина. История чем-то напомнила мою, только общались они куда дольше. Плюс навалившиеся хлопоты и заботы не давали раньше вырваться.

Потом мы спохватились и всё же быстрым шагом направились в ресторан. Обслуживание, конечно, по высшему разряду, но не стоит приходить, когда всё закроется.

— Вы до этого были на Земле? — поинтересовался Биргир, разламывая лепешку.

Почему-то на швергах всегда лепешки. Хлеб другой формы словно не позволяет религия и скорость.

— Был, — кивнул я, набирая в ложку сырный суп, — но исключительно по делам. Дальше Осло и Копенгагена не продвинулся.

— О, — хмыкнул собеседник, — там люди чем-то похожи на нас, не так ощущаешь, что ты из другого мира. А вот с восточными славянами сложнее. Вы же в Украину, да?

Я молча кивнул, сделав неопределённый жест — с наполненным ртом особо не поговоришь.

— Будет весело, — задумчиво сказал Биргир. — Они все… скажем так, эмоциональнее нас. А в гостях вас будут обязательно кормить. При этом никто не поинтересуется, голодны ли вас. Это тоже… такой обычай.

— Какая прелесть, — пробормотал я, — моя младший брат это однозначно оценил бы.

— О да, — хмыкнул Биргир, — у меня тоже есть пара-тройка родственников, которые были бы от этого в восторге. А вообще — очень приятные люди.

— Родственники? — ляпнул я, покосившись на него.

Биргир рассмеялся:

— Родственники — временами, а вот славяне — вроде бы постоянно. Во всяком случае, все те, с кем мне приходилось пересекаться.

Ну, это радовало. Всё же я ехал в надежде хоть как-то сменить обстановку, посмотреть на других, себя показать, познакомиться с невестой и… хоть на какое-то время забыть, что в любую минуту может случиться провал, и оутти хлынут через Границу.

Наверно, те, кто никогда не покидал своего уютного и безопасного мирка, считают, что я сошёл с ума в желании увезти будущую жену в Норге, к опасной Границе и голодным оутти, но… Во-первых, вы точно уверены, что мир безопасен? Во-вторых, не спешите кричать: «Да!», если вы чего-то не видели, то это не значит, что его нет.

Наши ученые сделали вывод, что так или иначе оутти покушаются на целостность границ всех миров. Однако где-то прорываются, а где-то… тоже прорываются, но с трудом. Защищать и препятствовать им надо в любом случае. Просто не везде они выглядят как сгустки энергии, пожирающие материю, как это происходит у нас. Поэтому и методы борьбы разительно разнятся. Так что… наш мир не опаснее остальных. Зато в нём определённо есть преимущество. Воздух чище, природа девственнее, отношение к окружающей среде очень бережное. В воде множество полезных минералов и витамины, которые не просто благотворно влияют на организм землян, но и продлевают жизнь. И это не реклама для туристов — это правда. Вторая жена Гуннара, например, прожила сто сорок лет. При этом замечательно выглядела очень долго.

Мы вернулись в купе, Биргир достал планшет, извинившись, что нужно ответить на чьё-то письмо, я снова взял «Мифы и сказания Норге». Хотя мысли, конечно, были далеки от преданий родины. Ждёт ли меня Полина? Действительно ли я ей понравился? Пройдёт ли всё, как задумано? Сработает ли отеческое ироничное благословение Гуннара, которым он наградил меня перед выходом из кабинета?

Внутри начала подниматься горячая волна, сердце застучало быстрее. Хотя рано, очень рано. И надо бы поспать, а не думать о всяком. Наречённый с кругами под глазами и примятой физиономией вряд ли обрадует такую, как Полина.

Я вздохнул и открыл книгу. Взгляд заскользил по строкам:

— Жених… Жених летит за невестой! Жених летит за невестой!

Глава 5. Деревня Пожидаево

Украина, г. Херсон

Он сделал шаг вперед и остановился. Высокий, мускулистый, замечательно смотрящийся в белой футболке с голубыми косыми полосами, синих джинсах и простых кроссовках. Чемодан держит на удивление легко, будто это игрушка. Впрочем, с такими-то мышцами! Нет, он не выглядит качком, проводящим свободные часы только в спортзале, но будто идёт какая-то волна силы, заставляющая поверить: этот сможет всё! И дом построить, и дерево посадить, и жену на руках от этого дома к дереву носить. Круглосуточно. Пока ей не надоест.

И лицо, такое же мужественное и симпатичное, как на фотографиях. Что хоть и немного удивило, но позволило расслабленно выдохнуть. Подсознательно я опасалась, что приедет кто-то маленький, лысенький и запыхавшийся. Улыбнется во все свои три зуба и скажет, что сидел на сайте с профиля сына. Тогда будет возможность поскорее его спровадить в далекую и снежную Норвегию.

Я отогнала трусливые мысли, улыбнулась и шагнула к Арне. В его янтарно-карих глазах, кажется, до этого тоже промелькнула настороженность. Наверное, бедняга ожидал, что вместо меня приедет бабуля с клюкой. Или же напрягло семейство позади? Но они все стараются делать вид, что оказались тут случайно и даже мимо шли. Ещё бы улыбались не так кровожадно, вообще б хорошо было!

Рукопожатие оказалось крепким. Мне импонировало, что Арне не разыгрывает из себя джентльмена и дамского угодника. После Кабычинского с его кобелиными замашками кого угодно будет настораживать лишний поцелуй и попытка подержать за ручку. Впрочем, Арне оттуда, где феминизм расправил крылья и женщины считаются равными партнёрами. С моей профессией и мировоззрением это как раз то, что надо.

— Добро пожаловать, Арне, — произнесла я — и тут же поняла, что понятия не имею, что делать дальше. — Как добрался?

— Хорошо, — тем не менее ответил он, то ли и правда не заметив моей растерянности, то ли просто вежливо сделав вид, что не видит её. — У вас очень красиво. Правда, рассмотреть удалось совсем чуть-чуть, но я впечатлён.

Хм, мне кажется или он по скайпу говорил с более явным акцентом? Тренировался, что ли?

— У нас есть, чем впечатлиться, — подтвердил оказавшийся рядом папа, протягивающий Арне руку для пожатия. — Константин, отец Полины. А эти двое — её родные брат и сестра, Алексей и Виктория.

— Арне, — улыбнулся бедный норвежец, отвечая на рукопожатие.

Хотя по тому, как он с интересом смотрит на мою родню, а потом переводит взгляд на меня, не сказать, что прямо бедный. Наоборот — ему страшно любопытно.

— Я крайне польщён, что вы меня так встречаете, — сказал он. — Но вижу, что ещё кое-кого не хватает.

— Если ты про Веронику… то есть маму нашего семейства, то она появится попозже. Ей пришлось срочно выехать к клиентке.

— Она же у вас фотограф? — вежливо спросил Арне и покосился на меня. — Полина кое-что рассказывала.

Взгляд получился неожиданно тёплым, что я невольно улыбнулась.

— Значит, остальное ты увидишь собственными глазами, — ни капли не смутился папа. — Ну, идём. А то так и будем стоять, пока нас не сомнет волна прибывших.

Предложение было разумным, поэтому мы поспешили к машине. Чемодан Арне определили в багажник. Я изначально хотела сесть на переднее сидение рядом с папой, однако вовремя вспомнила, что невеста тут я и не стала возражать, когда туда юркнула Вика.

Арне усадили между мной и Лёшкой. Последний хоть какая мужская поддержка Арне и гарантия мне, что жених не выпрыгнет из машины на ходу.

Однако стоит признать, что Арне сбегать не спешит. И вообще весьма благодушно настроен. Поэтому, когда мы сели и тронулись, оказался под обстрелом вопросов Вики, Лёшки и папы. Я иногда тоже вставляла вопросы, но большей частью помалкивала и рассматривала его. Ну, красавец же. И пока ведёт себя очень прилично. Может, это попозже окажется, что в нём спрятан внутренний Кабычинский? Или что ещё? Ведь недаром пугают, что сначала они все милые, а потом показывают и характер, и такое, о чем лучше не думать.

— У вас сейчас холодно? — тем временем спрашивал папа, выруливая на шоссе.

— Я бы не сказал, — рассмеялся Арне. — Лето у нас всегда прекрасное, такое теплое — куртку можно даже не застёгивать.

— У нас о куртках надо вспоминать только осенью, — хмыкнула я. — Для лета больше подходит купальник.

— У нас тоже может подойти, — не растерялся Арне, — но тут или надо выбрать время, или закаляться на протяжении года.

Что ж, с чувством юмора у него однозначно лучше, чем у Кабычинского. Да и неугомонные родственники, кажется, восприняли весьма благодушно.

Дорога домой пролетела незаметно. Однако когда мы подъезжали, то поняли: что-то не так. Ворота почему-то были приоткрыты. Мы все быстро переглянулись. Это ещё что такое?

Арне почувствовал, что произошло что-то из ряда вон выходящее, поэтому тут же поинтересовался:

— Что-то произошло?

— Обычно мы запираем ворота, — ровным тоном ответил папа. — Надо бы сейчас разобраться, что произошло.

Мы притормозили и вышли из машины.

Изначально я пожалела, что с собой нет той биты из Америки, в светлом чехольчике. Однако папа так бодро пошагал, что ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. К тому же нас много. И Арне есть, а он… большой! Ну, больше меня, Вики и Лёшки. Рост внушительный, да и мускулы тоже. На такого посмотришь — и ух! Или убежать, или прильнуть. Зависит от ситуации, конечно.

Стоило нам оказаться во дворе, как… нет, ничего необычного. Только Бонапарт, с громким радостным визгом выскочивший из-за дома и кинувшийся нас встречать.

— Что здесь происходит? — начала было я, но мохнатая сволочь восприняла это как сигнал к действию и рванула ко мне, поднимаясь на задние лапы и намереваясь лизнуть в лицо.

— Фу, Бонапарт! Прекрати! — вскрикнула я, уворачиваясь от пса.

Арне издал какой-то звук, нечто среднее между удивленным смешком и сочувственным вздохом. Зря. Не успела я ничего сказать, как Бонапарт с радостным лаем кинулся на гостя, ни капли не смутившись, что видит его в первый раз.

Вообще-то Боня далеко не глуп. Однако почему-то уверен, что тот, кто пришёл с хозяевами, не может им желать зла. Это не значит, конечно, что он не будет следить за прибывшими и решать: достоин тут находится или пора на выход.

Арне от неожиданности покачнулся, однако на ногах устоял. Боня громко гавкнул и завилял хвостом, глядя прямо в глаза норвежца.

— Ты тоже хорош, парень, — неожиданно сказал Арне, и в янтарно-карих глазах появились теплые золотистые искорки.

Поднял руку и потрепал сенбернара за ухом. Тот гортанно зарычал, но ни капли недовольства я не услышала. Наоборот, словно было одобрение, мол, ну проходи, гость, посиди тут немножко. Посмотрим, какой ты.

Дверь дома распахнулась, и оттуда на скорости выбежал… ёжик. Я только моргнула, потеряв дар речи. Остальные тоже.

— Нет, это какое-то безобразие! — донесся бодрый голос. — Стоило мне приехать, так мало, что никого нет дома, ворота не закрываются, ещё и ежи за мной бегают!

На крыльце показалась маленькая и худенькая пожилая женщина в ярко-красном костюме. Седые волосы уложены в высокую прическу, в одной руке половник, в другой — полотенце.

— О, явились, — изрекла она, внимательно осмотрев нас. — Неужели нельзя было сказать, что вы уедете? Я тащила этот чемодан, а вместо сына и внуков меня встречают ежи! И… снимите уже собачку с мальчика!

Скульптурная группа Арне и Боня сообразили, что речь о них, а потому быстро приняли нейтральные позиции. Арне — руки по швам, Боня — незатейливо развалившись у будки.

— Мама, а ты точно предупреждала, что приедешь? — осторожно уточнил папа, подходя к ней, чтобы обнять.

— Конечно! — ни капли не смутилась она. — Два месяца назад. При этом ещё и Веронике напоминала.

Мы все беспомощно переглянулись. Мама… она человек творческий, может не всё запомнить и особенно сказать. Но и бабушка тоже её стоит. Ну, собственно, это она и есть. Госпожа Леокадия Даниловна. Моя родная бабушка, родительница папы, неугомонная родственница, которая совершенно не чувствует себя на свои шестьдесят восемь и готова хоть в горы, хоть на озеро, хоть в ЖЭК.

— Это моя бабушка, — шепнула я Арне, пока её обнимали Вика и Лёшка. — Очень хорошая, похожа на нас всех, но порой излишне строга.

Арне кивнул с пониманием и с любопытством пронаблюдал, как я стискиваю бабулю в объятиях. На мгновение показалось, что в его взгляде проскользнуло какое-то странное выражение, однако оно тут же исчезло.

— Вы невежливы, дети мои, — строго сказала бабушка. — Познакомьте меня с молодым человеком, который не знает, как так отвернуться, чтобы не смущать и в то же время всё видеть.

Лицо Арне немного вытянулось, а мы с трудом удержались, чтобы не захихикать. Однако он тут же взял себя в руки и представился сам:

— Меня зовут Арне Ольсен, я жених Полины.

Я поперхнулась и закашлялась, а Вика любезно похлопала меня по спине.

— Леокадия Даниловна, — важно представилась бабушка, бросив на меня короткий взгляд, в котором явно читалось, что меня будут пытать. Долго. Со смаком. Вечером, а может, и ночью, когда несчастный иностранец заснет.

— Так, ну не стоим! — распорядилась она. — Я уже начала готовить обед. Давайте быстренько в дом. Костя, а ты посмотри, что с воротами. Иначе бы будем отбиваться не только от ежей, но ещё и бог знает от кого.

— А что именно с воротами? — терпеливо спросил папа.

— Замок, — кратко бросила бабушка и, гордо распрямив плечи, отправилась на кухню. Однако тут же раздался её голос: — И смотрите под ноги! У вас тут полно ежей, не топочите как слоны!

— Может быть, я смогу вам помочь? — пряча улыбку в уголках губ, Арне посмотрел на папу.

Тот только вздохнул:

— Пошли, посмотрим. Раз там ежи…

Арне бросил на меня быстрый взгляд, я смогла только ободряюще улыбнуться. То, что он предложил помощь, было прекрасно. Но в то же время он с дороги, устал и… Пока я соображала, они уже отошли.

— Где бабушка нашла ежа? — изумилась Вика.

— Возможно, это тот, который ходит к нашему гаражу, — заметил Лёшка. — Однако как он попал в дом — загадка.

— Ладно, — мрачно подвела я итог, — идём. А то сейчас сами будем драпать за ним, если не поможем бабушке готовить обед.

Все сочли предложение разумным и последовали за мной в дом.

Бабуля никогда не понимала, как можно питаться бутербродами, полуфабрикатами и овсянкой. Несмотря на то, что она до сих пор была занятой женщиной, ходила на работу и следила за фигурой, еду на скорую руку понять не могла. И с удовольствием могла провозиться за приготовлением обеда и ужина приличное время, при этом ни капли не жалея.

— Меня это успокаивает, — говорила она. — Вот выйду на пенсию, буду вам печь пироги и делать ребрышки под медовым соусом.

— Но ты уже на пенсии, — как-то брякнул Лёшка и тут же съежился под нашими с Викой взглядами.

Однако бабуля ни капли не расстроилась:

— Когда совсем на пенсию, вот тогда!

Учитывая её деятельную натуру, «совсем на пенсию» не наступит никогда. И мы, кстати, этому безумно рады. Энергичная бабуля — образец всего и вся! К тому же она четко обещала, что будет ещё нянчить наших детей, а на это явно потребуются силы.

— Полина, что это за мужчина? — поинтересовалась она, заливая мясо соусом и отставляя в сторону, чтобы как следует промариновалось. — Почему я его вижу в первый раз и даже не знаю, что сказать?

— Всё так плохо? — отшутилась я, на минуту прекращая нарезать огурцы и выглядывая в окно. И тут же неслышно чертыхаясь, потому что практически не рассмотреть, что там делают папа и Арне.

— Может, им перекусить вынести? — поняла меня Вика без слов.

— И кровать постелить, — ехидно добавила бабуля, — перебить аппетит, потом начнет — это не хочу и не буду. Что я, папу вашего не знаю?

— Там не только папа, — напомнил Лёшка, старательно вытирающий сковородку.

Братец при семейном приготовлении обеда всегда был на страже чистой посуды. Его это устраивало, ибо виртуозно готовил он только кашу и яичницу. Не сказать, кстати, что это его как-то смущало. Нас… нас тоже. Ибо мы ещё слишком хотели видеть нашу кухню целой и не покоробившейся от кулинарных экспериментов нашего правильного зануды.

— Ничего плохого я пока не вижу, — сказала бабуля, будто вспомнив, что не ответила на мой вопрос. Открыла крышку кастрюли, где готовился изумительный гуляш, и помешала его ложкой. — Во всяком случае, хоть и симпатичен, не столь смазлив, как твой бывший. Это уже плюс. Но откуда взяла-то его?

Пришлось кратко пересказать историю нашего знакомства.

— Ну, что ж, — под конец задумчиво сказала самая страшная женщина в нашей семье. — Если после детальной экскурсии по деревне Пожидаево и проживания в несколько дней он не сбежит — тебе придется выйти за него замуж.

— А вдруг он не захочет? — настороженно уточнила я.

— Не захочет — отберём паспорт, — ни капли не смутилась бабуля.

Через время я всё же наведалась к папе и Арне. Оказалось, что они уже всё сделали. Да и на самом деле возились с замком не так долго, но почему-то мне казалось, что ушло полдня.

— Просто ты гостеприимная, — сделал вывод Лёшка. — Но практичная, — тут же добавил он. — Отдых — хорошо, а исправный замок — ещё лучше.

Тут же получил от меня подзатыльник и надулся.

В общем, всё шло на удивление хорошо. Арне понравилась его комната. Он немногословен, но по глазам и выражению лица можно всё понять и так. А ещё приятно удивил прекрасным пониманием нашего специфического юмора. И да, как я ни пыталась услышать хоть малейший признак акцента — ничего такого не было. Поэтому совершенно искренне сделала комплимент.

— Я подтягивал язык перед приездом, — улыбнулся Арне. — И очень приятно от тебя слышать такую похвалу.

А я поняла, что смотрю на его улыбку и не в силах отвести взгляд. Что-то есть в ней такое… доброе, теплое, обаятельно-уютное. А ещё рядом с Арне как-то необъяснимо спокойно. Есть странное чувство, что он сможет и уберечь, и защитить.

Он словно почувствовал, что что-то не так. Замолк на полуслове и посмотрел на меня. На мгновение показалось, что воздух сгустился. И ещё немного — сверкнет разряд от необъяснимого напряжения.

— Полина? — тихо спросил Арне.

Его голос развеял появившееся напряжение. Я мотнула головой и махнула рукой:

— Ох, прости, задумалась. Там же бабуля одна не управится. Ванная через дверь от твоей комнаты. Там на корзине для белья мы всё подготовили, гигиенические принадлежности, полотенца. В общем, если ещё что-то понадобится — говори. А я пока помогу с обедом.

После этого я выскочила из его комнаты и с удивлением обнаружила, что сердце колотится сильнее обычного, а мысли почему-то спутались. Это что ещё за гормональный всплеск?

Я расправила плечи и решительно пошла в сторону кухни. И с ужасом осознала, что очень хочется обернуться и посмотреть на дверь Арне. Вдруг он сейчас откроет её и выйдет? И… и…

Почему-то перед глазами появился тот самый сон про завтрак и незнакомца. Сердце снова предательски куда-то ухнуло, а по телу почему-то прошла слабость.

Закусив губу, я толкнула дверь на кухню. Этого ещё не хватало!

— О, Полька явилась! — громко возвестил Лёшка, перемешивая салат большой деревянной ложкой под пристальным наблюдением Вики. — Арне там жив? Вас долго не было. Всё в порядке? Или за это время всё случилось, и тебе придётся выходить за него замуж, чтобы сделать честным мужчиной?

В течение второй половины дня Арне удивлял. Оказалось, он привёз всем подарки, чем неслабо удивил всё семейство. Мне — очень красивый серебряный браслет в виде продолговатых пёрышек, которые безумно красиво смотрелись на запястье. Отцу достался набор норвежский настоек на травах. Название мне незнакомы, однако коробка выглядела очень внушительно. Вопрос: как он умудрился это всё богатство провезти через границу? Лёшке — иллюстрированное издание с техническими статьями о работе двигателей, приведшее его в дикий восторг, маме — огромная книга по фотографии, бабуле и Вике — по набору норвежской косметики. Оставалось только дивиться, как он это всё предусмотрел. Правда, не исключено, что чей-то подарок пришлось поделить на два. Но сам факт и такое внимание радовали безмерно.

— Молодой человек, вы мне нравитесь, — безапелляционно заявила бабуля, крутя в руках элегантный флакончик. — Вот прямо можно сказать, я к вам благосклонна.

Арне покосился на меня. Умница, чувствует, что нельзя прямо вот так сразу верить сказанному. «Вы мне нравитесь» — это совсем не значит, что тебя приняли в семье. Но, конечно, сигнал, что в гуляш мышьяку не подсыплют.

— Это значит «приятного аппетита», — обворожительно улыбнулась я.

— И не обращайте внимания, Арне, — вклинилась мама, которая пришла совсем недавно, но успела к раздаче подарков. — У нас у всех тут немного специфический юмор.

— Я уже понял, — неожиданно совершенно спокойно сказал он, беря кусочек хлеба. — И ещё живут ежи.

— Ежи? — Мама изумлённо посмотрела на нас.

— Ежи, — подтвердила бабуля непередаваемым тоном. — Целая толпа хрюкающих поросят, которые желали позавтракать.

— Не поросят, а ежат, — автоматически поправила я, опасаясь, что Арне придёт в ужас, если решит, что у нас тут ещё и поросята живут.

Однако он держался на удивление стойко. Казалось, даже если бы мы сказали, что сейчас придёт ужинать мамонт, его бы это ни капли не удивило. Потрясающе невозмутимый мужчина!

Правда… нужно отметить, что я понятия не имею, как там он живет у себя дома. Может, там всё куда печальнее, и рассказы о том, что Норвегия — цивилизованная страна, всего лишь сказки?

— Как вам тут все, Арне? — тем временем подключилась Вика.

Он выдержал паузу на несколько секунд, будто подбирая слова. Ещё бы! Сестричка спросила с таким выражением лица, что совершенно ясно: отвечать надо исключительно радостно и позитивно. Иначе можно получить пинка, как тот несчастный ёж, вылетевший из дома.

— Мне нравится, — спокойно сказал Арне.

Все внимательно посмотрели на него, однако не смогли отыскать подвоха. А дальше неожиданно разговор пошёл так, будто мы встретили старого знакомого, с которым не виделись несколько лет, но питали самые хорошие чувства.

Он рассказал несколько историй из своего детства, обронил, что у него есть младший брат-шалопай и большой балованный кот. При словах о брате голубые глаза Вики вспыхнули интересом:

— А сколько ему лет?

— Двадцать четыре, — невозмутимо ответил Арне, — это большой шалопай.

Я незаметно пнула сестру под столом. Она бросила на меня быстрый взгляд, но боевого духа явно не растеряла. Да уж, я никогда не видела этого Йонне, но уже сочувствую ему. Вика умеет добиваться всех, кого считает подходящим на роль парня. Такая целеустремлённость, что прямо завидно. У меня такого в крови нет. Если объект упирается и не хочет соблазняться, то я лучше пойду в мастерскую и сделаю что-то полезное, чем буду осаждать принца в башне. В конце концов, я же принцесса! Драконья. Но это уже детали, папа ерунды не скажет.

— А дедушки у вас случайно нет? — невинно поинтересовалась бабуля, и мы с Арне синхронно подавились.

— Мама, не пугай гостя, — с притворной строгостью велел папа. — Он ехал к Полине, мы не можем его заставить оптом забрать всех свободных женщин с собой.

— Дискриминация по половому признаку, однако! — возвестил Лёшка, взмахнув ложкой.

Соус с неё полетел на салфетницу. Мама с укоризной посмотрела на него. Ложка тут же перекочевала в тарелку, а Лёшка пробурчал:

— Да ладно. Я не собираюсь пока вить гнездо и высиживать птенцов, но не мог же я промолчать.

На фразе о птенцах Арне едва заметно вздрогнул. Я чуть нахмурилась. Нет, кажется, показалось. Вот, снова тепло улыбнулся и отвечает на вопрос Вики.

Внезапно я сообразила, что волнуюсь. Бедняга попал в цепкие лапы жителей деревни Пожидаево. Так каждый растащит по кусочку, а мне ничего и не останется!

— Арне, — мягко начала я, и все резко стихли, уставившись на меня. — Если ты не сильно устал, может быть, прогуляемся вечером?

И наградила одной из обаятельнейших улыбок, на которые только была способна. Это обычно действовало даже на Кабычинского, поэтому должно сработать и здесь.

Арне задержал на мне внимательный взгляд, и сердце вдруг застучало так же быстро, как тогда, когда я объясняла ему, где ванная.

— Нет, Полина, я не устал. И с удовольствием отправлюсь с тобой на прогулку.

Я облегченно выдохнула. В глазах Арне появилось что-то такое, от чего жар прилил к щекам.

— Только не говорите Арне, что это будет катание на мотоцикле и Полька за рулём, а то он резко передумает, — невозмутимо вставил Лёшка. И на этот раз получил подзатыльник от Вики.

Глава 6. Первое свидание и не только

Я не мог сказать что-то определённое. Точнее, определённо-вразумительное. Стоило только перешагнуть линию выхода, оставив за спиной самолёт, как пришло понимание, что спокойная жизнь завершилась.

Полина… Она была прекрасна. Ещё лучше, чем на фотографии. Симпатичная, серьёзная, скромная. Очаровательная в своём платье со снежинками-звёздочками. И пусть сейчас лето, ничего здесь нет от севера, а всё равно она моя… Снежинка.

При первом взгляде на неё сердце замерло. Я понял, что увезу её в Норге при любом раскладе. Уговорю, очарую, завлеку. В крайнем случае, украду и посажу в шверг, который не остановить ни одному человеку.

Где-то я читал, что при виде истинной пары всё меркнет: звуки стихают, образы расплываются, и видно только фигуру твоей истинной, только её… А ещё по телу идёт такой гормональный всплеск, что хочется как можно скорее схватить свою женщину и скрыться с ней в пещере.

Так вот. Вранье чистой воды. Ты просто смотришь на стоящего напротив человека и понимаешь: «Это моё». И всё. Больше никаких признаков временной глухоты, слепоты и проблем с гормональным фоном.

Потом я увидел семейку. Сестрёнка с белыми волосами и цепким взглядом, долговязый братишка-интеллигент в очках и подтянутый отец с проседью на висках. Взгляд у мужчин, кстати, такой же, как у Виктории. Все смотрели на меня с огромным любопытством. Без злобы, настороженности или напряжения, что сразу дало возможность спокойно выдохнуть. От них шла какая-то особенно приятная, мягкая волна интереса и желания как можно скорее посмотреть и потрогать диво дивное — иностранца с сайта знакомств. Но это, пожалуй, было просто самой яркой эмоцией. Вообще-то в плане эмпатии я не силён, особенно после одной из травм, полученных на Границе, но порой случались проблески — как в этот раз.

Удивительно то, что мне всё нравилось. Я даже забыл, что надо нервничать, всё же эти люди видят меня в первый раз. Бабушка Полины привела в чистый восторг. Вот это женщина! Такую бы Гуннар взял в штат, даже несмотря на возраст. Впрочем, насколько я знаю, тут на пенсию идут раньше, поэтому по нашим меркам Леокадия Даниловна не такая уж и старая. Зато какой взгляд, какая подача, какая манера общаться! Если Полина будет такой в старости, то я исключительно за.

На самом деле я, конечно, немного лукавлю. Ничего не имею против, если моя жена будет покладистее и мягче своей бабушки. И пусть в Норге ценятся женщины с характером, но когда она понимающая и умеющая находить компромиссы — это бесценно.

Мать Полины, например, полная противоположность бабушке. Нет, не сказать, что робкая и молчаливая, но спокойная и, кажется, сначала молча оценивающая человека и только потом эту оценку озвучивающая.

Подарки привели всех в восторг, что добавило плюсов в мою карму. Ибо как бы мне ни нравилась семья Поли, работать надо в усиленном режиме, чтобы очаровать абсолютно всех. Пока что легче всего это удалось с сенбернаром Бонапартом, который учуял во мне зверя и принял за своего.

После восхитительного ужина усталость и правда отошла на последний план. В конце концов, я не на Границе пахал, а только лежал в шверге, потом сидел в самолёте. Лететь тут вообще было всего ничего, поэтому много сил и не забрало.

Услышав про мотоцикл, я тут же изъявил желание на него посмотреть. Она, конечно, рассказывала, что водит, но фотографию так и не прислала.

— Покажу, — кивнула Полина, ковыряясь вилкой в тарелке. При всём уважении к стряпне бабушки и её помощников, полные тарелки съесть нереально. Во всяком случае, такой худенькой, как Полина. Да и её сестре тоже. Братец то и дело поправлял очки и с упорством бронетранспортёра подметал всё с тарелки. Родители вели себя более сдержанно. Бабушка, казалось, еда почти не интересует, зато моя персона — очень даже.

— Никакого мотоцикла, — заявила она. — Где это видано, чтобы девушка в платье каталась на мотоцикле?

— Можно без платья, — пробормотал я, и за столом повисла тишина.

Так, кажется, надо избавляться от нашего с Йонне специфического юмора. Пока меня тут бить не начали. Однако стоило мне поднять глаза, как вся настороженность мигом развеялась. Они с трудом сдерживали смех. И только Полина, прищурившись, смотрела на меня.

— А без платья сможешь отбить от ухажёров? — невинно спросила она.

— Легко, — не смутился я. — Но придется тогда брать мой пиджак. — Снова воцарилась тишина, поэтому пришлось пояснить. — Чтобы ты не замёрзла.

— Смело-смело, — прокомментировал её отец. — Что ж, тогда решено, наша леди Годива садится на железного коня, мы едем на машине с камерой, а верный рыцарь бежит рядом и отгоняет подозрительных личностей. И да, тоже обнажённый. Во всём должна быть гармония.

Я чего угодно ожидал, но только не такого подхода. В голубых глазах Константина плясали смешинки. Почему-то вспомнился Биргир Сундстрём, смотрел он так же открыто и прямо. Но в нём был только лёд, а Константин Пожидаев — энергичный человек с очень хорошим чувством юмора. С одной стороны, ему, конечно, следовало стукнуть меня по шее, но… с другой, он это сделал более изящно.

— Я согласна, — быстро сказала Полина.

— Я тоже! — оживилась Вика.

— А у меня нет выхода, — пробурчал Лёша.

— Поэтому мы с Арне удаляемся, чтобы надеть подобающие аксессуары и вернуться к вам, — заявила Полина, вставая из-за стола.

А потом и вовсе браво ухватила меня за руку и утянула с кухни. Заинтригованный, я не сказал ни слова и быстро сбежал с Полиной. И только когда мы оказались возле её комнаты, посмотрели друг на друга и одновременно расхохотались.

— Ты уверен, что согласен узнавать мою безумную семейку дальше? — спросила она, утирая выступившие в уголках глаз слёзы.

— Уверен, — твёрдо сказал я. — Перед трудностями не отступаю.

— Отлично, — улыбнулась Полина. — Тогда я переоденусь и поедем. Ибо платье — дело хорошее, но слишком нарядное.

С этими словами она зашла в свою комнату, а я остался у двери. И губы почему-то сами растянулись в улыбке.

Он остался в коридоре, а я словно ошпаренная остановилась среди комнаты и попыталась сообразить, что делать. У-у-у, стукнуть бы всех за эти шуточки за столом! Сначала даже опасалась, что Арне не поймёт наших шуток. Потом осознала, что он всё понял. И испугалась ещё больше! Потому что если на своём жизненном пути ты встретила мужчину, с которым у вас одинаковое чувство юмора, — это брак, трое детей и большая лохматая собака. Это просто нет шанса сбежать в закат и спрятаться.

В этом плане, кстати, с Кабычинским были проблемы. С юмором он дружил, но предпочитал шутить над другими, а не высмеивать собственные недостатки. А если пошутишь, когда у него нет настроения, то целый день будет ходить чернее тучи.

Сейчас, оглядывая на события прошлого, я недоумевала, как вообще на него повелась. Эх, вот что с наивным девичьим сердцем делают прекрасные зелёные глаза, черные локоны, смуглая, бархатистая кожа, мускулистые руки… Так, что-то меня не туда понесло.

Сделав глубокий вдох, я поняла, что случилось страшное. Арне мне нравится. Пока ещё не до такой степени, чтобы вести его в ЗАГС и делать честным мужчиной, но уже где-то на уровне: «Милый, а в каком районе ты бы хотел жить?».

И тут наступило самое страшное: что надеть и как встретить? Тьфу, выйти.

Сердце колотилось как бешеное. Гордо выставив грудь, я зашагала к шкафу. Не то чтобы шкаф впечатлился моим бюстом всего лишь второго размера, но психологически мне стало легче.

Распахнув дверцы, я уставилась на свой гардероб и… впала в прострацию. Почему-то со всей этой беготней, хлопотами и подготовкой к приезду Арне я как-то совсем не думала, что буду делать после того, как он всё-таки приедет.

Глаз ни за что не цеплялся, в голове было пусто. К горлу начала подступать паника. Так, отставить! Я даже на выпускных экзаменах так не нервничала! Там была комиссия из пяти мужчин. А тут мужчина всего один! К тому же молодой и привлекательный, да ещё и душевно расположенный.

Я ухватила платье за подол и начала стягивать через голову. Дверь в этот момент резко распахнулась, и я так и замерла. Это ещё кого принесло?

— Кр-р-р-расотка, — ядовито прокомментировала Вика. — Вот так и иди, сверкая голым пузом. Почти Годива, а если спляшешь танец живота, то будет вообще прекрасно.

Сестра помогла мне стянуть платье, по ходу выслушала всё, что я про неё думаю, и довольно ухмыльнулась.

— Я тебя тоже люблю, — заявила она. — Но не могла доверить такое серьёзное дело, как охмурение иностранца. Арне твой милый, к тому же совсем не глупый, это очень играет нам на руку.

— Это как же? — ехидно поинтересовалась я, доставая из шкафа чудную шелковую черную тунику с блестящими бабочками и лосины. Волосы завяжу в хвост широкой лентой, какие-нибудь серёжки, браслетик, удобная обувь — и просто звезда. Нельзя же всё время ходить в платье? Так у бедняги случится передоз красоты, и он не сможет меня больше воспринимать.

Так, белье. Нет, ничего экзотического или ещё какого, никакого интима с Арне я не планирую. Сегодня уж точно, ибо это будет экстремальная доступность. Во-первых, первая встреча, а во-вторых, вся семья в сборе! Это ж у замочной скважины будет не протиснуться.

— Слышала, что он сказал про брата? — уперла Вика руки в бока. — Младший, холостой! Это же такой шанс в личной жизни!

— Брата или твоей? — скептически уточнила я, натянув на себя одежду и крутясь возле зеркала.

Да уж, с приездом к Арне я прямо как заправская модница — всё время пялюсь на своё отражение. В любую другую минуту меня бы это начало раздражать. Даже во время жизни с Кабычинским я всегда быстро собиралась на любую вечернику, или просто выходя в город, а тут…

— Обоих, — ни капли не смутилась Вика, подойдя ко мне и осторожно поправив одну из бабочек на тунике. — Нельзя оставлять таких прекрасных парней без присмотра.

— Хм, — протянула я, слегка освежая макияж, — а вдруг брат страшный и толстый?

— Значит, он похудеет и похорошеет, — очаровательно улыбнулась она.

И улыбка такая, что стало ясно: бедняге Йонне лучше оказать мускулистым и красивым. Иначе… всё равно придётся стать красивым и мускулистым. Даже если он сам будет против. Вика — дизайнер, или ещё то горе в семье, как говорит наша соседка Диана, у которой дочь училась с моей сестрой на одном факультете.

И вкус дизайнера — святое. Это не обсуждается и не подвергается сомнениям. Иначе сомневающийся подвергнется пыткам со стороны Вики, всё просто.

— Спроси у неё всё про брата, — тараторила она, выбегая за мной из комнаты. — Это же серьёзный вопрос!

Конечно-конечно. Сначала выдай замуж младшую сестру, потом пристрой бабулю, потом найди красотку Бонапарту и ещё про Лёшку не забудь. А потом, если останется время, можешь из окошка посмотреть на бал, тьфу, на своего парня.

— Вик, ты не заметила, что я вообще-то иду на свидание с Арне? У нас там будут разговоры, романтика, прогулка по набережной, возможно, поцелуи. Я не буду вытрясать из него сведения о брате!

И я поняла, что ей легче дать, чем объяснить, почему не могу этого сделать.

Восхищение в глазах Арне дало понять, что всё будет хорошо. А ещё — что он не зациклен исключительно не женственном образе, и это только добавило очков нашему гостю. После Кабычинского очень не хотелось встретить похожий экземпляр. Но Арне вообще пока только радовал. Где-то внутри зрело, что обязательно будет подвох, но пока всё было чудесно.

Арне, кстати, тоже переоделся в чёрные брюки и рубашку. Красавчик, с таким хоть всех бывших встречай, точно будет не стыдно!

— Какой красивый наряд для мотоцикла, — пошутил он.

— Слишком красивый, — решительно сказала я, — поэтому планы несколько меняются: пешая прогулка и уникальная поездка на херсонской маршрутке с включённой услугой «Мужчина, не наступайте мне на ноги!».

Арне чуть приподнял бровь.

— Ну… — тут же исправилась я, вспомнив, что надо кое-что уточнить: — Ты же не против? — И пару раз для убедительности хлопнула ресницами, мол, я такая милая, такая милая, что беги и прячься, пока не догнала.

Как раз в этот момент услышала приглушённые голоса и поняла, что Лёшка с Викой с огромным интересом наблюдают за нами в окно и шушукаются. Вернусь — прибью обоих.

— Не против, — хмыкнул Арне. — Только тогда покажешь своего железного коня, а то я сгорю от любопытства, на чем рассекает моя будущая невеста.

Последние слова прозвучали как-то непривычно. На мгновение даже где-то внутри шевельнулись смущение и чисто девичья неловкость. Ой, сударь, полно вам будет, смущайте же меня, смущайте ещё!

Тьфу. Наваждение тут же рассеялось, и я повела Арне в гараж. Моя «Хонда Вираго» получила полное одобрение и ласковое поглаживание по баку. У него это получилось так мило, что я даже не заревновала. Странно, конечно, но с другой стороны, мотоцикл — это почти как котик. Его нельзя в чужие руки и кормить чем попало. Иначе быть беде.

После этого мы наконец-то вышли на прогулку.

Вечерний город радовал прохладой. На набережной у Днепра проходил фестиваль еды. Пару раз в год собирались кулинары и из нескольких городов южной части страны и выставляли свою продукцию. Параллельно устраивались спортивные показательные выступления, концерты и всякие чрезвычайно милые мастер-классы для деток. Народу была масса. Все выбрались после жаркого дня к воде и веселью.

— У вас тут так часто? — Арне с интересом смотрел по сторонам.

На удивление мы пока не встретили никого из знакомых.

— Летом повеселее, конечно, — честно ответила я, утягивая его к памятнику корабелам, где поставили сцену. — Но вообще-то спокойный и тихий городок. А как в этом плане в Кристианнсане?

На мгновение он словно задумался, но тут же ответил:

— У нас часто проходят фестивали народного творчества. А ещё по всяким промыслам: охоте, рыболовле… — глянул на меня и вдруг немного смутился. — Понимаю, это больше мужские забавы. Но женщинам там тоже не скучно. Да и дети в восторге. А ещё есть некоторые мероприятия по рукоделию. Там собираются умелицы и умельцы из разных городов. И всё это у нас.

— Да ладно, — отмахнулась я. — Неужто произвожу впечатление девицы, которой будет интересно только женское?

Последние слова, кажется, прозвучали несколько обиженно, потому что Арне тут же встрепенулся:

— Нет-нет, Полина, я совсем не имел это в виду, ты что!

Он ещё что-то говорил, поясняя, что не имел в виду ничего плохого и вообще не считает, что женщина в чем-то хуже мужчины, с его точки зрения даже наоборот, просто мы разные и…

Я поймала себя на том, что просто смотрю на его профиль и вижу, как закатное солнце золотит его кожу и дает красноватый оттенок волосам. А ещё в груди так тепло, будто откуда-то дует ласковый западный ветерок, принося запах неземного уюта. Всё так правильно, так хорошо, и не хочется думать, что надо уже его остановить и сказать «всё в порядке».

Перед внутренним взором почему-то появилась картина: большой дом, снег за окном, ворота, которые с трудом открываешь, но не открывать нельзя, потому что приехали родные. И они грозятся растопить весь снег и устроить климатический кризис на всю Норвегию, если мы не поторопимся. Громче всех возмущается бабушка, потому что она не очень любит мороз и ожидание. При этом я до сих пор не знаю, что больше. Мы с Арне переглядываемся и хватаемся за лопаты и, отчаянно ругая снегопад, расчищаем дорогу. Но едва мы немного продвинемся в этом деле, как распахнутся двери, выскочат два белокурых мальчишки и помчатся к нам. Разумеется, раздетые. Я брошу лопату и кинусь к ним, чтобы вовремя ухватить за шиворот и спешно затянуть в дом, надеть курточки и шапки. Близнецы будут вертеться, я торопиться, Арне наконец-то разгребется со снегом, и с оглушительными криками: «А вот и мы!» въедет вся семья.

Я встрепенулась, понимая, что фантазии и правда слишком… нереальные. Однако тут сделала то, что впоследствии не могла никак объяснить: подалась вперед, чуть приподнялась на цыпочки и поцеловала Арне.

Внутри словно вспыхнула сверхновая звезда, земля исчезла из-под ног, а по венам пронесся живой огонь. Голова закружилась, дышать стало невероятно легко и тяжело одновременно.

И тут сильные руки Арне обняли меня. И с каждой секундой объятия всё крепче, меня прижимают к широкой груди так, что не шевельнуться. А поцелуй всё глубже и горячее.

И тут спину будто обожгло. Говорят, можно почувствовать чужой взгляд. Я раньше в это не верила, но вот сейчас поняла, что это не просто фигура речи. На несколько мгновений чувство притупилось, снова окатило с ног до головы волной жара. Я с трудом оторвалась от Арне. Посмотрела в его глаза, увидела там янтарный пожар. Столько страсти и какого-то хищного желания, что сердце заколотилось чуть ли не в горле. И захотелось как можно скорее сбежать с набережной, затащить его в тёмную комнату, рвануть рубашку так, чтобы разлетелись пуговицы и…

Я сделала глубокий вдох и бросила взгляд через плечо. И встретилась взглядом с прозрачными зелёными глазами, в которых полыхал гнев. Обладай этот взгляд физической силой, я бы уже вылетела через перила прямо в Днепр, а Арне на другой конец набережной. Это же надо было так… Почему-то захотелось зарычать. Именно в этот вечер наткнуться на оскорблённого Кабычинского! Вот могли же встретить кого угодно: соседку, заказчицу, парикмахера мамы, преподавателя Лёшки… Но нет, именно Игорь, будь он неладен! И вон как смотрит, с такой изысканной ненавистью, что даже забыл тискать блондинку в красном мини-платье за нижнюю округлость. Блондинка, кстати, старовата. И макияжа перебор, и волосы пергидролем измучены. Ну ничего, утешить всё равно может.

Не изменившись в лице, я снова повернулась к Арне.

— Пошли пройдёмся в парк? Там будет меньше народу, а ещё я покажу дуб, которому более столетия, и…

— Полина, кто это такой? — совсем рядом прозвучал голос Игоря.

Хм, я почему-то не рассчитала, что он так быстро подойдёт. И кралю свою оставил, вон, стоит возле столика с фруктовыми настойками в миниатюрных бутылочках и смотрит так злобно, что на душе делается хорошо.

Арне бросил на меня вопросительный взгляд. Но одновременно встал так, чтобы Игорь не смог приблизиться, ещё и положил руку мне на талию. Не вызывающе, но очень… определённо. Чтобы некоторые даже не сомневались, что за такой тон может прилететь.

Брови Игоря сошлись на переносице. Ничего хорошего этот взгляд не обещал. В такие моменты в Кабычинском просыпалась горячая кровь предков по материнской линии, которые воровали девиц, запирали их в гаремах и рубили головы мужчинам, посмевшим туда пробраться. Но Арне явно таким не напугать. А во мне почему-то проснулось то древнее чувство — смесь азарта, интереса и лёгкого страха, когда вдруг теряешь активную позицию и становишься своеобразным призом. В крови даже забурлил адреналин. Нет, разумеется, я никуда не пойду с Кабычинским, но мне интересно, что будет делать Арне.

— Арне Ольсен, парень Полины, — сказал он таким голосом, что почудилось, будто мы встречаемся этак с полгода и вообще скоро поженимся. — А что?

— Значит, парень, — прошипел Кабычинский, сверкнув глазами. — А мне ты почему-то об этом никогда не рассказывала.

— Полина? — мягко позвал Арне.

— Это мой бывший молодой человек, Игорь, с которым мы расстались несколько месяцев назад, — ровно произнесла я.

Я оценила, что Арне не стал хмуриться и щурить глаза. А для начала спросил меня.

— Только совсем недавно обедали за одним столом со всей семьей, — неотразимо улыбнулся Кабычинский, — и обсуждали переезд в Париж.

Бровь Арне приподнялась. Немой вопрос, пока ещё ледяное спокойствие. Но я чувствовала, что может произойти нечто не очень хорошее. А ещё его рука сжалась у меня на талии, так что дышать немного трудновато. Но это мелочь. Кабычинский бесил. Хотелось ухватить со столика рядом миску с горячими мидиями и швырнуть ему в рожу.

— Конечно, только не обедали, а ужинали. И обязательно с семьей, — прошипела я, — мы же это любим делать у всех на виду, прямо на столе. Без свидетелей у тебя просто не получается. Что на работе, что в других местах.

Ибо как же Кабычинский будет сверкать всеми гранями своего таланта и никто не увидит? Да ни за что!

Я ухватила Арне за руку и крепко сжала. К моему удивлению, он не стал выяснять, что именно делалось при свидетелях, а успокаивающе привлек меня к себе. И пока я, потеряв дар речи, переваривала это, — очень спокойно, но голосом, не предвещающим ничего хорошего, сказал:

— В дальнейшем, Игорь, забудьте адрес и телефон Полины. Забудьте, как она выглядит. Уберите из головы все мысли о ней, не говоря уже о попытках сказать что-то тоном, который я сейчас слышал.

Кабычинский прищурился. Открыл уже было рот что-то сказать, но вдруг в воздухе словно проскочил разряд молнии, а в глазах Арне вспыхнул нечеловеческий жёлтый огонь. И стало как-то холодно и неуютно. Игорь невольно отшатнулся, вмиг побледнел, вся напыщенность мигом слетела. Правда, злость не исчезла.

Во рту пересохло. Я, потеряв дар речи, смотрела на Арне. Может, показалось?

— Надеюсь, вы поняли. Иначе…

Он ничего не сказал, но почему-то стало страшно. По коже пробежал мороз.

— Пошли, Полина, — сказал Арне и, крепко сжав мою руку, потянул прочь.

Глава 7. О птицах и волках

Норге, г. Кристианнсанд

Йонне всегда знал, что холостяцкая жизнь — это прекрасно. Особенно если дома никого нет. Можно выспаться, поваляться в кровати, глядя в потолок и находя это просто великолепным занятием. Конечно, такое себе он мог позволить только тогда, когда надо было отлежаться от энергетического истощения. Ну, или от другой болячки. Организм, правда, радовал отменным здоровьем, поэтому такие ленивые деньки выпадали редко.

На кровать впрыгнул Яссе и, деловито прошагав к одному из любимых хозяев, сел рядом и уставился огромными жёлтыми глазищами.

— Вставать сейчас не буду, — невозмутимо сказал Йонне, прикрыв глаза. — Ты половину ночи кричал и искал приключения на свою пушистую задницу. А когда они не нашлись, понял, что тебе надо срочно поесть. Но это самое поесть — в холодильнике. И снова надо было начать орать.

Яссе слушал, не проронив ни звука, потом мягкие лапки коснулись бедра Йонне и принялись увлечённо мять.

— Не подлизывайся, — хмыкнул тот, даже не думая открывать глаза, пусть до ужаса хотелось посмотреть на котяру. Ибо он прекрасно понимал человеческие слова, хоть и делал вид, что знает, только: «кушать», «Яссе хороший» и «иди сюда, тебе новая игрушечка».

Йонне до сих пор удивлялся, как подобранный братом возле озера бедный троллиный котёночек с перебитой лапкой вымахал до такого размера, отрастил себе шикарный мех и чувство собственного величия. Арне сам выходил бедолагу, за что последний платил ему преданной любовью и немного мерзким характером. Впрочем, бьеры, как называли их соседи из Сверге, никогда покладистыми и не были. С простыми людьми вообще уживались отвратительно, а с оборотнями уже другое дело. Словно чувствовали родную душу и… морду.

— Ур-р-р-р, — подал голос Яссе, довольно натаптывая лапами уже живот Йонне и всячески намекая, что котеньку надо погладить.

— Наглая морда, — вздохнул он, затягивая Яссе на грудь и начиная чесать за ушами. Троллиный кот отозвался громким урчанием. — Ты ведь только подумай, Арне привезёт красотку в наше гнездо. Будет серьёзный и важный, весь женатый мужчина и всё такое. А там уж и до птенцов не так далеко.

— Мр-р-рь, — согласился Яссе.

Йонне, конечно, пока слабо представлял, как всё это будет. И прекрасно понимал, что придётся приложить немалые усилия, чтобы девушка спокойно приняла переезд в другой мир. И тут надо будет стараться не только Арне, но и Йонне тоже. Вряд ли она будет в восторге от того, что придётся делить жилище не только с мужем, но и его братом. Правда… теплилась надежда, что она любит большие семьи. Дом у Арне большой, если что, можно сделать пристройку. Даже для троих тут полно места. Яссе не в счет, он считает себя полноценным хозяином дома, двора, гаража, ангара с афлаем и катера.

Кстати, катер… Наверное, надо будет продавать, чтобы купить яхту. Иначе плакали все морские путешествия семьей.

Вздохнув, он осторожно пересадил Яссе на кровать и поднялся, нашаривая тапки. О сценарии, где ему придется искать другой дом, думать не хотелось. После того как Арне попал в аварию и получил отречение от родителей, Йонне разругался с ними в щепки, забрал свои вещи и ушёл к брату. Сама мысль о том, что всё, что готовилось для старшего брата: и наследство, и звание, и уровень жизни — отдадут младшему, взрывала от несправедливости. И только потому, что семейство Ольсен не терпит ущербных пташек в гнезде. Не должно быть изъянов. Ведь иначе можно оказать вне круга избранных, куда принимают семьи, в которых самые сильные, самые выносливые и самые удачливые.

В Йонне тогда кипел такой гнев, что он едва не спалил всё вокруг. И пусть он не обладал пирокинезом, но бушевавшая в теле энергия, казалось, в любую минуту вырвется на волю. Хорошо, что Арне тогда не дал обратиться в орла. Иначе неведомо, что бы стало чужеродным элементом в его облике. Может, и гигантский дом Ольсенов; может, вершина Эр-Салег, у подножия которой находилось родное гнездо.

Уход младшего сына был полной неожиданностью. Но Йонне не собирался больше оставаться ни секунды там, где всю любовь и родственную привязанность можно перечеркнуть одной аварией и потерей способностей.

С тех пор отец делал не одну попытку вразумить младшего сына, однако ничего не получалось. А после перехода последнего под крыло Гуннара утерял всякое влияние. Стражи — особая каста, на них нельзя давить и указывать, что делать. Эта первая линия обороны мира от оутти и прорывов. Они подчиняются только Дому Стражей.

Холодный душ взбодрил, желудок сообщил, что пора бы поесть.

Уже когда на сковородке задорно скворчала яичница, а кофеварка заваривала чудесный кофе, раздался звонок виддера. Йонне, увидев знакомый код, хмыкнул и принял вызов. На плоском экране появилась нахальная морда Видара Ворга.

Яссе радостно мяукнул и запрыгнул на стол, чтобы Видар его увидел. Несмотря на то, что обращался тот в волка и ничего общего с кошачьим родом не имел, Яссе его обожал. Видар рассмеялся и помахал рукой обоим:

— Привет, бездельники! — пророкотал он басом, довольно ухмыльнувшись. — Как на счет того, чтобы помочь в одном деле? Мне очень нужны крылья.

Яссе вопросительно мяукнул и посмотрел на Йонне. Видара он любил, но считал себя исключительно занятым существом, поэтому решил уточнить у хозяина: это оскорбление или же можно простить грубоватому волку его выражения?

Йонне выключил газ и, подойдя к троллиному коту, погладил его по спине.

— Привет, грубиян. Что случилось? Неужели авиалинии Норге больше не функционируют? Или ты просто достал их до такой степени, что тебя даже не пускают на борт самолётов?

— Очень смешно, — мрачно прокомментировал Видар. — Когда приедешь ко мне, напомнишь, чтобы я как следует ощипал тебя?

— И насадил на вертел? — невинно предложил Йонне.

— Обязательно, раз тебе так хочется.

С трудом удержавшись, чтобы не расхохотаться, всё же пришлось перестать дурачиться и уточнить:

— Так что там у тебя?

— Посмотреть надо участок над лесом возле моего дома, — сказал Видар, сложив руки на мощной груди. — Я чую, там что-то происходит, но сам, понимаешь же, вовек не допрыгну, а снизу ничего не разглядеть. Только чувствую, что с защитным полем что-то не так. Но на прорывы не похоже.

Это интересно. Йонне несколько секунд помолчал, прикидывая варианты, но тут же спохватился и кивнул.

— Хорошо, я тут немного приду в себя и приеду. Что-то купить для Ригге?

— Ты его раскормишь, — фыркнул Видар, но махнул рукой, прекрасно зная, что всё равно его огромному волкодаву с королевским именем что-то привезут.

Братья Ольсены просто обожали его, за что Ригге платил им той же монетой. Троллиного кота он, кстати, тоже искренне любил. Исключительная дружба, где совершенно не действовала присказка: «как кошка с собакой».

Быстро позавтракав и уже практически собравшись, Йонне вдруг сообразил, что как-то слышал о таком. Только вот память отказывалась проясняться. Кто же с таким сталкивался и к чему это всё привело? А ведь точно привело!

Должно быть, результат не был плохим, иначе этот случай был бы описан специалистами дома Стражей и внесен в картотеку. И, соответственно, изучен всеми работниками, Гуннар бы не позволил себе такой халатности. Однако тут… М-да, надо что-то делать с памятью.

«Ничего, — взбодрился Йонне, быстро натягивая джинсы и рубашку, — посмотрю, что там у волка, может быть соображу на месте».

Яссе только коротко муркнул, когда его посадили в переноску. Попытался до этого повертеться возле ног, однако Йонне был категоричен:

— Нет, дорогой, в этот раз только так. Мне надо будет зайти в магазин. Сам знаешь, как строго на парковках.

Яссе только дёрнул ухом и отвернулся. Йонне уже было протянул руку, чтобы его примирительно погладить, однако тут донесся звон колокольчиков, и сексуальный женский голос сообщил:

— Автомобиль икс-ар-двести-шесть возле ворот приближается к дому.

Йонне так и замер. Этого ещё не хватало. Кажется, придется немного задержаться, но Видар поймет. Хотя… можно сказать, что занят. Тогда визит нежданного гостя можно сократить.

— Спасибо, дорогая, — пробормотал он, вдруг осознав, что Полина может не одобрить такой тембр и придется менять на нечто нейтральное.

Правда, теплилась надежда, что невестка окажется девушкой умной, с хорошим чувством юмора и умением закрывать глаза на мелкие мужские слабости.

— Мечты-мечты, — пробормотал он, подхватывая переноску и выходя из дома.

Возможно, именно такая заставит гостя понять, что его тут… не ждали. Хотя и далеко не факт.

Он стоял возле машины, сложив руки на груди. Смотрел пронзительным взглядом тёмно-карих глаз прямо на Йонне. Седина в тёмных волосах, морщины в уголках глаз, сжатые губы. Как всегда, дорогой костюм прекрасного цвета мокрого асфальта. Изумительно подходит к коже и настроению. И ещё словно холод стелется по земле от ног мужчины и тянется прямо к кроссовкам Йонне.

Всё бы ничего, если бы это был житель Сверге. Плохо, что это оборотень. Отвратительно, что это родной отец. Хальд Ольсен собственной персоной, владелец нефтедобывающей компании и самый сильный из орлов-оборотней во всей Норге.

Молчание затягивалось, ни один из взглядов — ни отца, ни сына, — не обещал ничего хорошего.

— Далеко? Надолго? — поинтересовался Ольсен-старший.

— И тебе не хворать, — отозвался Йонне, не собираясь ставить переноску на землю, как и отвечать на вопрос. — Чем обязан такому визиту? Или ты специально следил, когда уедет Арне?

Внутри снова поднималась злоба. Он до сих не понимал… просто не мог понять, как ради престижа и дурацких правил этого круга избранных можно было так просто отказаться от своего ребёнка.

— Ты не ответил.

— В кругосветное путешествие. Обычно туда я всегда еду с котиком и без вещей.

— Не юродствуй, — ледяным тоном отчеканил Хальд. — Я приехал не для того, чтобы выслушивать это.

— А зачем же? — Йонне попытался придать себе заинтересованный вид, чтобы хоть как-то немного скрыть сочащийся из каждого слова яд.

— Рад, что ты поинтересовался. — Взгляд карих глаз обжёг смесью презрения и неприятия. — Я знаю, что Арне поехал за невестой.

— Какая осведомлённость! — язвительно восхитился Йонне.

— Представь себе, — Хальд посмотрел на дорогие часы, а потом снова перевёл взгляд на младшего сына. — Ты должен сделать так, чтобы свадьба не состоялась.

Нет. Наверное, просто показалось. Такого не могло прозвучать. Вообще и никак, просто не могло. Однако по выражению лица Хальда Йонне понял, что со слухом проблем нет. И только и смог, что перехватить удобнее переноску с Яссе и ровным, совершенно бесстрастным тоном переспросить:

— Тебе надо показаться доктору Петерсену, — заметил Ольсен-старший. — Вероятно, ты вообще забыл, что такое регулярный медицинский осмотр, и не показываешься врачу, имея перед глазами не лучший пример.

Тонкий намёк на Арне заставил вспыхнуть злостью, однако Йонне чудом сдержал рвущиеся с языка слова.

— Ну что ты, — невинно произнес он, не отводя взгляда от отцовских глаз, — Арне вовсе не болеет, видишь ли, ему некогда заниматься этим неблагодарным делом. А вот я уже дня три как вышел из больницы. Чувствую себя пока плоховато, но это ничего, это пройдёт. — И улыбнулся так, что даже Хальд вздрогнул.

Так тебе и надо. Сами заслужили. Не бывает неуязвимых и никогда не было. Реальность надо принимать такой, какая она есть, а не возводить воздушных замков.

— Так что там со свадьбой? — прищурился Йонне. — Вы так не хотите приходить, что готовы расстроить все? Если так, можно просто проигнорировать. Поверь, мы уже привыкли, хотя Арне…

— Не прикидывайся идиотом, — откликнулся Хальд таким тоном, что слова почему-то иссякли. — Ты прекрасно знаешь, что в Норге женатый мужчина статусом выше холостяка. И это правило едино как для бедняков, так и для круга избранных. Тогда он получит полное право претендовать на наследство, и ты останешься ни с чем. Может, это хоть немного заставит твои мозги шевелиться? А ещё нам не нужны ущербные внуки.

Если на словах о наследстве Йонне просто скрипел зубами, то последние… По телу прокатилась жаркая волна, перед глазами всё зарябило. Раздался электрический треск, по коже пробежали голубоватые искры. Хальд невольно отшатнулся.

— Ущербные, говоришь, — едва ли не прошипел Йонне. — Надеюсь, они родятся крепкими, здоровыми и не возьмут ни грамма ваших генов. Лучше не быть сильными оборотнями, но остаться теми, кто не меняет своих детей на признание общества.

В мгновение ока Йонне сел в свою машину, хлопнул дверцей и рванул с места, оставляя за спиной мерзкий разговор и человека, которого ещё два года назад считал самым родным на свете.

Яссе некоторое время сидел молча. Но потом завозился, показывая, что пора его выпустить на волю. Одной рукой ведя машину, Йонне отстегнул дверцу, выпуская троллиного кота.

— Ур-р-р, — сообщил тот и ткнулся головой в его локоть, а потом оглушительно замурлыкал.

— Ты прав, приятель, — мрачно заметил Йонне, проносясь мимо магазинов и аккуратных белых и светло-серых домов. — Если обращать внимание на каждую неприятность, можно и свихнуться.

Но на душе было гадко. Тем не менее Йонне радовался, что Арне этого всего не слышал. Это же надо так, так… Он даже не мог подобрать слов. И вдруг с удивлением осознал, что руки немного подрагивают.

Шумно выдохнув, он свернул к лавке Нильса, который прекрасно знал братьев Ольсен и всегда имел в запасе что-то приятное.

— Посиди немного сам, — сказал Йонне, потрепав Яссе за ушами, и выскочил из машины.

Нильса не оказалось на месте, но его милая дочка Эва, кругленькая и миленькая, словно булочка с сахарной глазурью, справилась не хуже отца. В итоге он вышел с упаковкой костей для Ригге, мясом-гриль, картофельным салатом, чаем и аквавитом. Если что, машина постоит в гараже Ворга, сейчас одной минералкой не обойтись.

К дому Видара добираться ещё минут двадцать. Йонне включил музыку и надавил на педаль газа. Дорога была пустынной, выходной всё же. А жители Норге в основном домоседы, если только нет мероприятий городского масштаба. Тогда, конечно, выходят полным семейством, чтобы пройтись по улицам города, полюбоваться прекрасными пейзажами, встретиться с друзьями, пропустить по стаканчику, попробовать национальных вкусностей, послушать музыку и потом разойтись.

Яссе с любопытством смотрел на проносящийся за стеклом пейзаж. Ворг жил на окраине Кристианнсанда, возле самого леса.

— Не слишком люблю людей, — всегда пояснял он и чуть прищуривался. У собеседника, кстати, сразу отпадали все лишние вопросы: и от взгляда, и от тона.

Одинокий волк, что поделать. Хоть и до сих пор загадка, почему он один. Никаких проблем ни со старшим поколением, ни с работой, ни с желанием отыскать свою пару у него было. Но… годы шли, а Ворг один.

Оказавшись у ворот с двумя волками в верхней части, Йонне просигналил. Яссе дёрнул ухом и укоризненно посмотрел на хозяина.

— Прости, дорогой, — пробормотал он, — знаю, что у него такой же автоматический оповеститель, как и у нас. Но как не нажать на кнопочку? Иначе зачем она тут…

Через несколько секунд ворота медленно раскрылись, и Йонне въехал во двор.

— У-у-у, ты по дороге, что ли, медведя сбил? — поинтересовался Видар. — Вид такой радостный, что хоть прыгай с крыши с разбегу.

— Остроумно, — хмыкнул Йонне, сгружая покупки тому в руки. — Но в чем-то ты прав, конечно.

Яссе, едва открылась дверца машины, пулей выскочил и понесся к Ригге. Раздались заливистый собачий лай и громкое мяуканье.

— И как им удается мириться столько времени, — покачал Видар головой и осмотрел весь набор. — Мы сегодня пьем? — иронично поинтересовался он, приподняв бровь и посмотрев на Йонне.

— Нет, смотреть будем, — буркнул тот и, запрокидывая голову, чтобы рассмотреть, что там происходит над вершинами гигантских елей. И правда, часть неба казалась будто темнее и как-то… не так отражался свет, что ли…

Чуть нахмурившись, Йонне задумчиво потер подбородок. Так-так, это уже интересно.

— Отец приезжал? — словно топором разрубили тишину слова Видара.

Вся сосредоточенность мигом слетела, и Йонне только вздохнул:

— Какой ты сообразительный малый. Прямо проницательно-гениальный.

— Я такой, — ни капли не смутился Видар. — А за малого получишь.

Йонне хмыкнул, сделав вид, что сильно испугался большого и страшного волка. Потом снова посмотрел на небо.

— Сразу глянешь? — спросил Видар, уже подходя к двери дома.

— Да, — кивнул Йонне, — чего тянуть. А потом спокойно обсудим. Ты заодно сварганишь обед.

— Обжора, — миролюбиво отозвался тот, — такая маленькая птичка, а столько жрет.

Йонне еле сдержался, чтобы не швырнуть во вредного волка чем-то тяжёлым, но вовремя одумался. Готовит Ворг даже лучше Арне. Поэтому неразумно с ним ссориться.

Сделав глубокий вдох, он быстро направился за дом. Там обернуться будет удобнее. Да и не будет риска притянуть на себя какую-то полезную вещь.

При первой же тёплой волне энергии, пробежавшей по телу, Йонне почувствовал дурноту и слабость. Мотнул головой — ну хватит уже. И так провалялся в тишине и покое три дня, не говоря уже про больницу.

Миг — в ушах засвистел ветер, упругие потоки воздуха подхватили под крылья, а в ноздри ударил запах хвои и дерева. Секундное головокружение осталось позади, и Йонне, взмахнув крыльями, начал подниматься.

В этот раз удалось обратиться без приключений, перья окутало всего лишь воздушной подушкой и частично еловыми иголками. Видимо, не хватило сил, чтобы перетянуть на себя древесное покрытие.

Йонне сделал круг над домом, посмотрел на него с высоты. Большой всё-таки, если Видар так и не найдет себе пару, придется что-то делать с жилищем. Ибо, старея, никто не хочет жить в одиночестве. Даже дикий волк с голодным взглядом.

Оказавшись ещё выше, Йонне сообразил, что потемневшая часть неба будто укутана искрящими серебристыми всполохами. При подлете к ним становилось намного холоднее. Йонне попытался сообразить, есть ли нечто подобное рядом, но небо было чистым. Вершины елей не выглядели как-то пострадавшими от происходившего.

«Дребедень какая-то, — хмуро подумал он, — надо посмотреть с другой стороны».

Он полетел к озеру, зная, что порой места прорывов можно определить только с нескольких точек. Главное — обнаружить изумрудные вспышки, которые то и дело прореживают голубое или серое небо.

Однако с озера виделось то же самое. Ни малейшего намека на оутти. В какой-то момент Йонне ощутил, что силы покидают его, и резко пошёл на снижение. Рухнуть камнем не хотелось. Правда, обращение всё равно случилось раньше приземления, поэтому пришлось отплёвываться от песка, а так же костерить Видара и его любовь к природе.

Добравшись до дома, Йонне почувствовал безумно вкусный запах жарящегося мяса и сглотнул. Как же хорошо, что боги придумали людей, которые умеют готовить!

— Чем порадуешь? — спросил Видар, не отрываясь от готовки.

Рослый Ворг на кухне выглядел… своеобразно. Почему-то приходили мысли тихонько поснимать на камеру и выставить на сайте знакомств. Тогда не будет отбоя от поклонниц. Станут прибегать через лес и переплывать озеро. Не спасут ни забор, ни Ригге.

Опустившись на стул и ухватив стакан минералки с лимоном, Йонне кратко изложил всё, что увидел. Новости Видара явно не порадовали. Некоторое время оба молчали, обдумывая варианты.

На подоконник тем временем запрыгнул Яссе, а Ригге пристроился рядом, уложив морду возле лап троллиного кота. Так случалось каждый раз, когда на кухне творилось священнодействие обеда. Оба заглядывали в окно с такой невозмутимостью, что Йонне расхохотался:

— Кажется, обедом придется делиться.

— Ты хоть секунду в этом сомневался? — приподнял бровь Видар. — Кстати, как там Арне? Когда уже приедет?

— Взял отпуск на неделю. Ещё, считай, дня четыре будет на Земле. А потом придут великие перемены.

— Надеюсь, приятные?

— Очень на это надеюсь, — пробормотал Йонне. — Иначе мне придется жить в будке Ригге.

— Ну, спроси у него, если согласится, — хмыкнул Видар, а потом шумно вздохнул. — Да уж, придется подавать запрос Гуннару. Мне не нравится эта ерунда в небе.

Йонне невольно поёжился. Намёков на оутти нет, но кто его знает, что там. Игнорировать точно не стоит.

— Ну, а у тебя что? Зачем приезжал Ольсен-старший? — поинтересовался Видар.

— Он хотел, чтобы я расстроил свадьбу Арне и Полины.

Нож чуть не выпал из рук Ворга. Он резко повернулся к Йонне.

Глава 8. Очень неожиданные происшествия

Украина, г. Херсон

Нож с глухим стуком отбивал ритмичную дробь, измельчая огурцы. Летний салат — это всегда нечто огуречное, пусть даже многие захотят возразить. Весьма сложно противостоять огурцам, если они растут у тебя в огороде и «надо же кушать!». Однажды папа было заикнулся, что неплохо бы прикупить ещё дачу, но, услышав в ответ слаженный рык всех домочадцев, тут же сообщил, что это не очень удачная идея.

Нас не назвать лентяями, но и с маленьким огородом, виноградом и парой здоровенных абрикос хлопот выше крыши. Таланта к садоводству ни у кого нет. Даже бабуля не слишком жалует это дело, хотя храбрится больше всех, мол, да что там страшного, нормальные же овощи, не укусят! Или… а что вы так загадочно переглядываетесь? У вас на грядках, что ли, полито каким-то мутантином, что огурцы и помидоры бегают за тем, кто попытается их собрать?

Собственно, на этом вся жажда «растить своё» как-то сходила на нет. И мы поддерживали исключительно то, что обладало страшной жаждой к жизни и росло, несмотря на наши пугающие попытки ухаживать.

— Поля, ты сейчас в пюре всё истолчёшь, — заметил Лёшка, сидящий рядом за столом и чистящий салатный перец.

— Ничего страшного, — буркнула я, — меньше жевать придётся.

Арне вызвался помочь отцу с закупкой продуктов, и оба чуть свет уехали на рынок. Бабуля сразу порывалась с ними, но потом передумала. Решила, что мужчины должны хоть чем-то заниматься, а то расслабятся и зачахнут.

Я ссыпала нарезанное в миску. Вообще-то Арне ведёт себя так, словно он… мой муж. Не жених, не знакомый парень, не гость, а именно муж. И со странным смешанным чувством я понимала, что мне это нравится. Возможно, потому что никогда не была сильно романтичной барышней, поэтому ухаживания должны быть недолгим. Встретились, присмотрелись, поговорили о большом штангенциркуле — и в ЗАГС! Ибо затянутые сроки — это плохо для любых договорных отношений!

Та ночь, когда мы вернулись с прогулки, всё никак не выходила из головы. Честно говоря, я побаивалась, что Арне надумает что-то, не дай бог заревнует к этому представителю рогатого племени, то бишь Кабычинскому-Козлочинскому, и задаст несколько неприятных вопросов.

Ответы у меня, конечно, есть на всё. И ничего такого, что могло бы кинуть тень на репутацию, не имелось. Но всё равно оставался неприятный осадок. Ведь Кабычинского просто уело, что я его послала, а не побежала, роняя тапки, варить, стирать и сдувать пылинки с могучего плеча. А тут ещё и с парнем! Почти измена! И плевать, что расстались полгода назад, и я вообще могу сделать вид, что никогда не была знакома с Игорем Кабычинским.

Но Арне… Он несказанно удивил и заставил проникнуться к нему уважением ещё больше. По дороге домой он спокойно расспросил, что собой представляет «этот неуравновешенный стручок», кем мне является и правда ли, что мы обедали вместе. Пришлось пояснять, что явился Кабычинский без приглашения, не на обед, а на ужин, и…

Неожиданно для себя я выложила всё, что думаю про Игоря. А вместе с этим и кое-что о прошлом. И в ужасе умолкла, когда поняла, что Арне такого говорить не стоит. Кто вообще в своём уме рассказывает настоящему парню о бывшем?

Однако вдруг сообразила, что Арне внимательно слушает. И есть странное ощущение, что ему интересно обо мне абсолютно всё.

И стало как-то невероятно легко и спокойно. Будто лопнула натянутая нить. И в душе появилось тепло. Арне взял меня руку и потом, откровенно наплевав на всё, что происходит вокруг, мы снова целовались, полностью поглощённые друг другом. Неважно было, что кто-то нас обходил, кто-то качал головами, а в нескольких метрах, как будто случайно, на черепашьей скорости крался наш синий «форд», из окон которого выглядывали Вика и Лёшка, делавшие вид, что меня они вовсе не знают.

А потом мы пешком шли домой. В свете фонарей, под стрекотание сверчков и лёгкий ветерок, несущий ночную прохладу. Арне много рассказывал про Кристианнсанд, правда, порой казалось, что название города звучит как Кристианнсанд. Но это я сочла просто акцентом. Про их фестивали и ярмарки, длинные дороги, по бокам которых находятся дома с крышами, поросшими травой. Про маленькие лавчонки, где хозяин наперечет знает всех своих покупателей, и круглую площадь в центре, на которой в выходные обязательно встретишь кого-то из знакомых. Про то, как возле дороги стоят прилавки с фруктами и овощами, но продавца не найти: ты должен сам взять товар и положить деньги в специальную коробочку. Никто не следит, потому что обманывать тут не принято.

А ещё говорил про роскошный лес рядом, и горы, и озеро, и… В общем, через пару часов я поняла, что во что бы то ни стало должна посетить Кристианнсанд. Даже если придется нелегально перебираться через границу в чемодане Арне.

Слишком… зачаровывал его рассказ. Об этом я даже думала ночью, когда лежала и смотрела в потолок, не в состоянии уснуть. И поэтому даже не сразу сообразила, что дверь в комнату открылась, а кровать вдруг прогнулась под чьей-то тяжестью.

В воздухе поплыл аромат мороза и ледяной воды, срывающейся дикой рекой с обрыва. Голова пошла кругом.

Засыпаю… Надо же как похолодало, будто Арне привез север с собой.

Ещё промелькнула мысль, что по-хорошему надо бы встать и закрыть окно, а то рискую завтра совсем неромантично встать в соплях и слезах, как просто Мария. Вряд ли такая красота впечатлит Арне, поэтому надо…

Горячая ладонь обожгла бедро. Сердце бешено застучало, кровь побежала по венам быстрее. С губ сорвался шумный выдох, я чуть повернула голову и встретилась со взглядом сидящего рядом Арне. Янтарь… пронзительный, прозрачно-жёлтый, полыхающий такой страстью, что внутри сворачивается горячая спираль желания. Хочется думать только о том, как прикоснуться к его губам, провести пальцами по сильным плечам, спустившись к локтям, и немного сжать. А потом снова подняться, скользя по упругой коже, коснуться ключиц, чуть царапнуть грудь, заставив судорожно выдохнуть, задеть соски и ниже — к кубикам пресса, которые хочет потрогать каждая девушка. Потому что это так же сексуально, как изумительная мужская задница. А вы можете продолжать говорить: глаза да глаза у него красивые! Хотя глаза тоже, но любовь должна быть всеобъемлющей, а не только к глазам!

Он словно чувствовал мои не случившиеся прикосновения. Потому что жар в глазах становился все неистовее, а его ладонь поднималась от моего бедра к груди, медленно, но уверенно.

В кровь будто плеснули хмельного вина, сладкого, с привкусом абрикоса. Вроде бы не пьяна, а так легко-легко на душе, и согласна на любое сумасбродство. Как, например, оказаться в его объятиях и ощутить вкус страстных и немного сумасшедших поцелуев. Вплести пальцы в каштановые волосы, потерять возможность дышать и сопротивляться под властью его рук и губ.

По телу пронеслась жаркая волна, тонкая ночная рубашка оказалась смята и отброшена в сторону. В глазах Арне появилось восхищение, которое даже немного смутило, словно он никогда не видел женщины прекраснее меня. Но это было где-то на краю сознания, желание стало куда более сильным, не хотелось думать и что-то осознавать, а…

Арне навис сверху, целуя, лаская, не оставляя без внимания ни один участочек тела. А потом, когда стало невмоготу кусать губы, чтобы не застонать, он оказался внутри. И в этот момент мир вокруг исчез, оставив только янтарный взгляд, запах его кожи, жадные и жаркие ласки и сводящий с ума ритм, в котором двигались наши тела.

Это было долго и быстро, сказочно и правдиво, во сне и наяву. Или всё же только во сне?

Я не понимала, где нахожусь, и что со мной происходит. Но казалось чрезвычайно, до ненормальности правильным, что я вот так лежу, устроив голову у него на груди, а он перебирает мои волосы, пропуская пряди между пальцев. И хочется что-то спросить, но сон сковывает так, что не получается сопротивляться его ласковым тёмным объятиям. Удается только пошевелиться и вздохнуть. И услышать:

— Спи, спи, любовь моя. Теперь у нас всё будет хорошо.

И от этих слов на душе стало спокойно и уютно, будто теперь ни одна невзгода не сможет нам чем-то навредить.

…Я вздохнула и задумчиво посмотрела в окно. Последовавшее после этого утро было полным разочарованием. Проснулась я одна, никаких признаков того, что мы провели ночь с Арне, не было.

Он поздоровался с тёплой улыбкой, коснулся губами моей щеки, даже мягко приобнял. Но при этом не вёл себя так, будто ночью что-то было. Уже потом, сидя за завтраком, пришлось срочно переключать мысли, ибо мучительное: «Сделали мы это или не сделали?» привело к тому, что я чуть не перевернула тарелку на Арне.

Он с беспокойством посмотрел на меня.

— Ты плохо спала? — поинтересовался на удивление тихо и деликатно, даже мои внимательные домочадцы не заметили.

Я даже немного благодарна. Конечно, подмывало спросить что-то неприличное, но сейчас это неразумно. Иначе завтрак превратился бы в публичные чтения эротических снов Полины Пожидаевой.

— Немного не выспалась, — пробормотала я, отводя взгляд.

Почему-то теперь смотреть на Арне было настоящей пыткой. Перед глазами тут же вспыхивали события ночи, а он сам виделся ну в очень неприличном виде.

— Полинка у нас временами любит сделать вид, что не любит людей и медитирует, — влез в разговор Лёшка, который явно истолковал всё по-своему. — Но ты не печалься: длится это недолго, готовит в это время она норм, болтает мало и голова не болит.

И подмигнул нам, весело так, задорно, даже не прикинув, что всё это может грозить шишкой от ложки, которую я очень трепетно сжимала в руках.

Но пока я соображала, что ответить, Арне не растерялся и невинно поинтересовался:

— А ты откуда знаешь? Ты же брат.

Лёшка на секунду задумался, а потом поправил очки и серьёзно заявил:

— Я блюдю, тьфу, блюду её аморальный облик с самого рождения.

Поперхнувшись, я угрожающе постучала ложкой по столу, давая понять, что сейчас она полетит в чей-то лоб.

Однако Лёшку это ни капли не смутило, потому что он хмыкнул и тут же добавил:

— И теперь, Арне, буду блюсти и твой. А то когда ещё выдастся возможность съездить в Норвегию.

Вот так всё и происходило. Все готовы подставить плечо и любую другую часть тела, лишь бы тебя поддержать. Другой вопрос, что это будет не та часть, на которую ты рассчитывала.

Я села на табуретку, задумчиво уставившись в окно. Бонапарт заметил мой скучающий взгляд и, завиляв хвостом, подбежал к окну. Уселся и начал преданно смотреть в глаза, искренне надеясь, будто я понятия не имею, что его кормили завтраком.

— Я хочу его взять с собой, — вдруг брякнула я и тут же поразилась, что сказала это вслух.

— Кого? — насторожился Лёшка, поправив очки на носу.

— Боню, — сказала я, как нечто само собой разумеющееся. — В Норвегии он мне будет очень нужен.

— Хм, думаешь, придётся отгонять ухажёров в таком количестве, что Арне не справится? Кстати, ты же фотки показывала, у него там котяра живет. И если это не фотошоп, то он размером почти как Бонапарт. Если закрыть глаза, то на ощупь то же самое, только пахнет поприятнее.

— Вот так ты любишь нашего питомца, — фыркнула я.

Хотя, конечно, поспорить сложно. Кошечки в этом плане более… чистоплотны. У нас просто сейчас такой период, без котика. Но просто так получилось. Поверьте, люди, которые спокойно реагируют на шныряющих по двору ежей, никогда не будут против кота.

На кухню вошла бабуля, поправляя яркий фиолетово-жёлтый платок, закрученный на голове элегантной чалмой. Стиль «косыночка обыкновенная» её никогда не привлекал, поэтому бедным платкам всегда доставалось.

— Доброе утро, наследники, — поздоровалась она, направляясь к кофеварке. — Что с утра такие задумчивые? Куда делись Вика и Вероника?

— А также Арне и папа, — добавил Лёшка для полноты картины. Хотя так же прекрасно, как и я, был в курсе.

— Мужчины поехали за продуктами, Вика и мама — забрать наши путевки, — ответила я, поднимаясь, чтобы поставить перед бабулей завтрак.

Вообще-то мы планировали в августе всей семьёй грандиозно заехать в отпуск на Закарпатье. Конечно, для последнего это испытание ещё то, но отдыхать по одному — это явно не для нас. Не зря же выбрали место покрепче — горы, горы и ещё раз горы!

Очень надеюсь, что к этому времени на маму не свалится какой-то мегасрочный заказ, Вика успеет удовлетворить всех заказчиков, но повременит с постоянной работой, а Лёшку не нагрузят какой-то отработкой.

Касаемо нас с папой я уверена. Пожалуй, это единственные люди в деревне Пожидаево, которые властны над своим досугом и рабочим временем. Нет, у нас тоже заказы, но всё же как-то план расписан заранее, не приходится работать с таким творческими и внезапными натурами, как маме и Жоржу.

— Я тут подумала, — вдруг начала бабуля и внимательно посмотрела на меня.

И взгляд зелёных глаз был настолько пронизывающий, что невольно захотелось обернуться, хоть и знала, что за спиной никого нет. В воздухе повисло едва ощутимое напряжение. Лёшка безмолвно сел. За стол, не отводя взгляда от бабули. Несмотря на его острый язык и неумеренную болтливость, он всегда знал, когда стоит помолчать и подумать.

— Да? — осторожно уточнила я, позабыв, что надо ещё добавить порции себе и брату.

— Тебе этот норвежец нравится? — без обиняков спросила она, беря вилку.

— Ну-у… — протянула я, уставившись на носки своих тапочек с медвежатками.

Вот терпеть не могу эти душевные разговоры! Как-то мне с рождения забыли встроить функцию романтики и «Ах, какой мужчина!» То есть это не значит, что я не могу очароваться и влюбиться, но всё это происходит быстро и четко, без лишних сантиментов. И надо сказать, всегда спасало от душевного расстройства. Иначе бы я страдала по Кабычинскому и парочке других мелких уродцев, с которыми в своё время разорвала отношения.

И тут такое. Беда в том, что признаваться оказалось неожиданно… неловко. Редко у меня такое бывает, но всё же порой я превращаюсь в нормальную женщину. Ну или хотя бы такую, какую принято считать нормальной.

Лёшка деликатно молчал, чем заставлял ещё больше нервничать. Сказал бы что-то не в тему и с подколом, мигом бы переключилась, вернула остроту и немного выдохнула. Но нет, мироздание жестоко. Время шло, собеседники начинали скучать и строить доводы, а я…

— Нравится, — наконец-то ответила без всякого выражения.

— Не ощущаю радости, — ехидно прокомментировал Лёшка.

— Мал ещё, чтобы ощущать, — неожиданно резко сказала бабуля, и от неожиданности брат примолк. Потом она вернулась ко мне: — Нравится — это хорошо. Мне он тоже понравился. Конечно, сложно судить за несколько дней о человеке, надо бы разобраться. Только если будем сидеть без движения, то ничего не выйдет.

— А какие предложения? — поинтересовалась я.

— Надо ехать в гости, — пожала плечами бабуля. — И смотреть на всё на месте. Заключать брак пока не спеши, ибо у них там можно на всякое нарваться.

— Ну, нарваться можно везде. Правда, я в любом случае не собираюсь отдавать свои документы, деньги и оставлять дома любимую биту.

— Плакал беленький чехольчик, — пробормотал Лёшка.

Я недобро зыркнула на брата и поставила перед ним тарелку, давая понять, что лучше жевать, а не говорить… иначе жевать будет нечем. Он, понимая, что я дважды предупреждать не приучена, быстро взялся за еду.

Однако с бабулей такой прокатить не могло. Поэтому, пронаблюдав картину наших милых отношений, она сделала глоточек кофе и только хмыкнула.

Но тут до меня кое-что дошло — видимо, мозг наконец-то заработал в нормальном режиме.

— А почему ты про брак сказала?

— Так сегодня слышала, как Арне рано-рано просил у твоего отца твоей руки, — невинно ответила она.

Лёшка подавился салатом и закашлялся. Пришлось оказать посильную помощь и стукнуть его спине. Кажется, перестаралась, потому что его очки чуть не слетели на стол

Сказанное не сразу уложилось в голове. Пока Лёшка всё воспринял и осознал глубину беды, я ещё пребывала в блаженном непонимании. То есть со слухом всё нормально, прекрасно понимаю и всё такое, но организм, дабы защитить свою хозяйку от потрясений и нервных срывов, словно выставил стеклянную стену, о которую со звоном ударялись разные невероятные новости.

Поэтому некоторое время помолчав, я сделала глубокий вдох и сообщила:

— Мне надо подышать. Буду, когда вернусь.

С этими словами я вышла из дома. Потом отвязала Бонапарта, нацепила ошейник с поводком.

— Малыш, мы идём гулять.

«Малыш» малость обалдел от такого обращения, но, заметив моё состояние, покорно потрусил рядом.

Некоторое время мы шли, и даже никого не встретили. Потом стали появляться соседи, машущие рукой и умильно поглядывающие на Боню. Бонапарт может быть милым, если того хочет. Это очень сильно помогает ему проникнуть в душу нового знакомого, получить лакомство и внести посильный вклад в дело всепланетного обожания сенбернаров.

Солнышко пригревало, уже сейчас было ясно, что день будет жарким. Даже дующий с реки ветерок, доносящий запах воды и травы, не сможет уберечь от зноя.

Может, и правда стоит съездить в гости? Гости — это не женитьба. Посмотрю, приценюсь. Не понравится — мой любимый токарный станок у меня никто не отбирает. Тьфу, то есть спокойно смогу вернуться, забыть красавца и заняться делом. К тому же у нас отпуск через полтора месяца.

И тут же мелькнула неожиданная мысль: не забуду. В груди словно расплескалось что-то горячее и горькое. Будто только мысль о том, что Арне может уехать и не вернуться, причиняла невыносимую боль. Это было чем-то новым… и непонятно.

Сердце почему-то забилось чаще. К щекам прилил жар. Да что ж это такое? Заболела чем?

Бонапарт сочувственно на меня посмотрел, а потом тем же печально-возвышенным взором указал на магазин через дорогу. Мол, а там есть чудные сырные булочки… И если вы, о хозяйка, любезно согласитесь туда зайти и купить бедному пёсе одну из них, то вас ждут всяческие прекрасности не только в раю после смерти, но и в жизни земной. Если проще: don’t make stradashki — make jrat’.

И в его собачьей логике есть нечто прекрасное, согласитесь. Конечно, можно возмутиться, что в нашем доме так часто думают о еде, но о чем ещё думать проглотам?

Поэтому пришлось удовлетворить собачье желание, купить парочку вкусняшек и сесть на скамейку. Ни одной умной мысли в голову почему-то не приходило. Ещё и ночь… Если мне такие сны снятся, что наутро не разобрать, правда или всего лишь сладкие грёзы, то надо что-то делать. А то так дойдёт, что я бедного Арне зажму где-то в тёмном углу у тёплой стенки и как…

Я посмотрела на серебряный браслет, обвивающий моё запястье. Вообще-то браслеты я не слишком люблю, больше серьги и кулоны. Ибо руками вечно работаю, непременно куда-то влезешь и испортишь украшение. Но тут пришлось по душе. Я его даже не снимала. Сначала из уважения к гостю, а потом как-то само… Браслет практически не ощущался, ни капли не мешал, что бы я ни делала. Да и приятно видеть в глазах Арне радость от того, что угодил подарком.

Это странно. Мне вообще хотелось, чтобы он чаще улыбался. Интересно, это у нас что? Влюблённость или просто гормоны устроили айнанэ в крови? Сложно. Надо разбираться.

Вдалеке, спускаясь по дороге, показалась наша машина. Сразу появилась трусливая мысль спрятаться за каким-нибудь столбом, ведь вряд ли меня не заметят в моей малиновой майке и с сенбернаром под мышкой, но потом разум взял верх. Поэтому я гордо осталась на скамейке, а Бонапарт только покосился на меня, будто чувствуя, что сейчас будет что-то интересное.

Машина остановилось возле нас. Я уже решила, что нам скажут садиться, однако Арне вышел из неё, а папа бессовестно двинулся дальше. Пока я искренне возмущалась подобному поведению, Арне оказался возле меня.

— Далеко вы забрели, — сказал он и мягко улыбнулся.

— Пешие прогулки полезны для здоровья, — честно ответила я. — Да и Боне надо разминаться, иначе мы рискуем быть загнаны в угол очень резвым сенбернаром.

— Он хороший, — рассмеялся Арне, и пёс явно остался доволен похвалой, но потом посмотрел на меня, словно намекая, что неплохо бы дать ему вторую булочку.

— Полина, — вдруг начал Арне, и что-то в его тоне мне показалось настораживающим.

Я медленно подняла взгляд и встретилась с его, таким янтарным, неповторимым, невозможным. Он коснулся моей руки, мягко сжал; по венам пронесся живой огонь, не давая сделать и вдоха, не то что отвести глаза.

На безымянный палец что-то скользнуло. Из груди вырвался судорожный выдох. Нет, этого не может быть. Просто не может быть. Это может происходить с другими девушками, но не со мной.

Арне коснулся моей щеки, а потом тихо, но уверенно и спокойно спросил:

— Ты выйдешь за меня замуж?

Глава 9. Ени, снежная принцесса

Норге, г. Кристианнсанд

Дни шли, приезд Арне неумолимо приближался. Йонне удалось связаться с братом и рассказать про «пожелание» отца. Надо ли говорить, что обрадовать оно никак не могло?

Йонне вздохнул и оперся ладонями о подоконник. Да уж, Арне пришлось действовать очень быстро. Дай боги, чтобы Полина не заподозрила что-то плохое. Ведь девушки — создания особенные, мозг у них работает совсем не так, как у парней. А логика… не родился ещё тот бог, который сумел бы объяснить законы действия женской логики.

С затянутого тучами неба моросил противный дождь. Яссе лениво перекатился на левый бок, отворачиваясь от печального вида за стеклом. Лужи, мокрая земля и струи дождя его явно не радовали.

— Да уж, приятель, — философски заметил Йонне, почесывая кота за ухом, — это наше лето. Посмотри, какая прелесть: не обгоришь и на крем для загара не надо тратиться! А потом обливаться не будешь, переживая за запах, и…

Яссе довольно мурлыкнул, подставляясь под руку хозяина.

— Правда, — тут же заметил Йонне, продолжая поглаживать бесконечно наглое создание, — не знаю, любит ли Полина надевать шерстяные носки под босоножки. Как думаешь, если я ей подарю резиновые сапоги и дождевик, не обидится?

— Мр-р-р! — возмутился Яссе.

— А если сапоги в цветочек?

На цветочек пушистый обормот был согласен. Хотя не слишком и не сразу. Правда, Йонне сейчас было откровенно не до этого. А вот мысль, что будущей невестке надо купить подарок, показалась дельной. Правда, он понятия не имел, что любит Снежинка Арне.

«Ладно, что-нибудь придумаю, у меня ещё целый день в запасе», — решил он, садясь за компьютер.

Работа не ждёт, Дом Стражей — не только организация, где добросовестные граждане разрабатывают схемы противостояния оутти, внедряют их в жизнь и проводят разные эксперименты, но и… работают на благо Норге. Арне, например, имеет вполне гражданскую специальность архитектора. Другой вопрос, что занимался он проектами зданий, где размещались ответвления Дома Стражей с их лабораториями, площадками для экспериментов и полигонами для аннигиляции оутти. Не жизнь, а сказка!

Сам Йонне — биолог. Последний его проект был связан с разработкой био-имплантов, которые помогали бы отражать пагубное воздействие оутти на живой организм. Остановить или уничтожить пока было нельзя. Но вот поработать именно с отражением — вполне реально.

Йонне установился на схему, присланную Лейфом Кёттуром, инженером, работающим с ним в паре и отвечающим за техническую часть проекта.

В голову, правда, ничего разумного не шло. Почему-то мысли постоянно возвращались к мерзкому заявлению отца. На душе становилось гадко, и хотелось как можно скорее оказаться под струями дождя, чтобы смыло все это внутри, очистив от той мерзости, что в данном случае звалась «родственные отношения».

Даже думать не хотелось о том, что ими обоими когда-то очень гордились. Ведь Арне подавал огромные надежды, его дипломный проект сразу забрали в Дом Стражей, и его тут же пригласили на работу. Йонне не добился таких успехов, однако тоже держался среди отличников и не раз зарабатывал награды своему университету.

Вообще-то, если быть откровенным, Арне родители любили больше. Первый сын, лучший во всём, надежда рода и всё такое. Младшего в сторону не отставляли, конечно, но смотрели с каким-то немного умилительным всепрощением. Мол, маленький, что с него взять?

Тогда это раздражало. Но когда с Арне случилось несчастье, а родительский взор обратился к Йонне, никакой радости это не принесло.

Хотелось быть любимым сыном просто так, а не потому что срочно потребовалось заменить старшего. К тому же с Арне у них всегда было взаимопонимание.

Едва погрузившись в работу, Йонне вздрогнул: на мобильный пришло сообщение от Видара.

«Поехал сдаваться в Дом Стражей. Если по возвращении эта странная штука сожрет мой дом, мы с Ригге будем жить у вас».

Пожелав удачи и заверив, что ради такого дела даже сделает пристройку на крыше, Йонне хмыкнул. И хоть тревога никуда не уходила, стало немного спокойнее. В доме Стражей специалисты. В крайнем случае, действительно переселят Видара, а подозрительный участок окружат защитными завесами.

Ворг, конечно, широкой души человек, но характер же… Взрывной, резкий, однако, слава богам, быстро остывает. Может же упереться и не захотеть переезжать. Тогда придется обращаться в орла и метко тюкнуть в темечко, чтобы спокойно транспортировать тело. А потом очень быстро удрать от злющего волка.

Хмыкнув, Йонне только покачал головой и снова попытался вникнуть в текст отчета.

В дверь неожиданно позвонили. Озадаченно посмотрев на время, а потом на погоду, он медленно встал и направился к выходу. Гостей он не ждал, обычно тут предупреждают.

Яссе спрыгнул с подоконника и с громким мурчанием помчался по коридору к двери. Видимо, решил, что пришёл Арне. Но брат звонит немного не так. Да и не мог он приехать так быстро. Нет, явно что-то не так!

Открыв дверь, Йонне потерял дар речи.

На пороге стояла девушка. Настолько худая, что свободная серая одежда висела на ней мешком. Длинные белые волосы ниже лопаток, ровные-ровные, будто струны музыкального инструмента. Очень светлая кожа, сейчас даже с пугающим голубоватым оттенком. Светлые брови, каштановые ресницы, огромные светло-серые глаза, будто зимнее небо в пасмурную, но не снежную погоду. Прямой нос, тонкий бледные губы, высокие скулы. Кожа настолько светлая, что, кажется, можно разглядеть тонкий рисунок вен.

И всё бы ничего, но взгляд словно у загнанной лани. Будто бежала через лес от стаи оутти и тут наконец-то увидела дом, где можно укрыться и переждать. Вроде бы и не дрожит от страха, но есть что-то такое, что невольно заставляет приблизиться к ней, взять за руку и утянуть в дом, чтобы спрятать за надёжной дверью и замком.

«Откуда она такая взялась?» — озадаченно подумал Йонне, спешно перебирая в памяти всех молодых женщин, с которыми знаком, но ни одна не была похожа на ту, что сейчас стояла перед ним.

— Добрый день, фрёкен, — как можно мягче начал он. — Что произошло? Я чем-то могу вам помочь?

— Да, — сказала она странным голосом, будто звон ледяного хрусталя. — Я… Вы…

Она вдруг сделал глубокий вдох и, пошатнувшись, стала сползать вниз. Йонне успел подхватить на руки потерявшую сознание девушку, тихонько ругнуться и внести её в дом. Всё складывалось совсем не так, как он представлял. Последний день больничного, когда хотел подтянуть часть дел, явно будет потрачен на другое. Точнее, другую.

Уложив незнакомку на диван, он подивился, насколько она худая и измождённая. Бедная девочка, что ей пришлось пережить? Одежда на ней, кстати, не по размеру. Да и на запястьях и предплечьях синяки да ссадины.

Йонне нахмурился. Какая сволочь так себя вела с ней? Будучи бабником и ценителем женской души (и тела), он не воспринимал мужчин, которые смели поднять руку на женщину. Это просто… не мужчины.

Быстро проверив пульс и дыхание, Йонне по возможности расслабил ворот одеяния девушки. Потом метнулся в ванную и прихватил нашатырный спирт. Вата как назло оказалась боги знают где, пришлось схватить первый попавшийся под руку платок.

Нашатырь сделал своё дело, гостья даже чихнула и пришла в себя. Перевела немного расфокусированный взгляд на Йонне.

— Всё хорошо, — попытался сказать он как можно убедительнее, накрывая её ладонь своей. — Вы в безопасности. Здесь вам ничего не грозит. Как вы себя чувствуете?

Ей удалось немного прийти в себя, взгляд серых глаз скользнул по их рукам. Йонне на мгновение ощутил себя неловко. И тут же разозлился сам на себя — такого никогда не было. Он не робел перед женщинами.

— Сносно. Спасибо вам, — ответила она всё тем же звенящим голосом. — Спасибо за помощь.

— Вы это уже сказали, — улыбнулся Йонне. — Может, принести воды? Или хочется есть? И как вас зовут?

— Как много вопросов, — обстоятельно заметила она, но в уголках губ дрогнула улыбка. — Ени. Меня зовут Ени.

— Йонне Ольсен, — представился он, мысленно облегчённо выдохнув. Говорит нормально — уже что-то. Значит, можно надеяться, что получишь внятную информацию обо всем, что интересует.

— Я ела… — Она явно попыталась вспомнить когда, но с налёта не вышло.

— Я понял, — кивнул Йонне. — Тогда действуем так: я иду на кухню и что-нибудь соображу. Ванная — первая по коридору, такая белая дверь с серебристой ручкой. Если надо — могу провести. А потом вы всё расскажете. Идти в состоянии?

И снова тот взгляд, от которого делалось немного не по себе. Он не мог понять, что именно не так. Вот смотрит на тебя симпатичная девушка. Пусть сейчас выглядит не очень, но всё равно это не оутти, а внутри… неуютно.

— Попробую, — тем временем сказала Ени и, опираясь на руку Йонне, медленно поднялась с дивана.

— Если не торопиться, то выходит очень ничего, — подбодрил он.

Когда за Ени закрылась дверь, Йонне шмыгнул на кухню. Итак, всё же паника в миниатюре. Почему тут нет Арне? Если готовит последний, то есть большой процент вероятности, что после его стряпни гость останется жив. У Йонне это всё куда запущеннее.

«Арне вернется, обязательно попрошу научить готовить что-то лёгкое», — пронеслась заполошная мысль.

В этом время он спешно ставил кастрюлю с водой, разрывал пачку со спагетти и пытался достать из морозилки креветки, но потом сообразил, что надо бы соблюдать очередность. После осознания этого простого факта дело пошло на лад.

Пока вода закипала, а Йонне доставал тарелки, звякнул виддер. Он быстро принял вызов от Ворга, едва не споткнувшегося через мурчащего и путающегося под ногами Яссе.

— Я сдался Гуннару с потрохами, — мрачно начал Видар, даже не поздоровавшись. — Как-то меня не порадовал энтузиазм, с которым они ухватились за эту фиговину. Чую, там какая-то гадость, придется перебираться куда-то.

— Подожди сразу о плохом, — попытался утешить Йонне. — Разберутся, поставят завесу какую, всё будет хорошо. Никуда ты не поедешь, не начинай сразу паниковать и…

Он резко умолк, сообразив, что Видар не пытается огрызнуться после первого слова и вообще как-то подозрительно молчит. Взглянув на экран виддера, увидел, что друг смотрит куда-то за его спину, потеряв дар речи.

Йонне медленно обернулся, и едва не выронил тарелки из рук.

Ени стояла в дверном проёме совершенно обнажённая.

Повисла пауза, окутанная такой непроницаемой тишиной, что не расслышать даже дождя за окном, простого постороннего звука, который вроде за зоной дома. Потому что дом резко стал каким-то чужим и… странным.

— Я… — начал было Видар, и Ени перевела на него взгляд ледяных серых глаз.

Йонне уже занервничал, что два откровенно пялящихся мужика — это совсем не то, что нужно девушке, которая ещё не совсем пришла в себя, однако реакция Ени его поразила. Она не вскрикнула, не попыталась прикрыться, не юркнула назад… Прямо и холодно она смотрела на Ворга, в серых глазах нельзя было ничего прочесть. Казалось, Ени пытается что-то проанализировать и сопоставить, пустым взгляд точно не был.

— Я перезвоню, — всё же нашёл силы Йонне и тихонько выключил виддер.

Ени посмотрела на него, провела ладонью по волосам.

«Красивая, — подумал он, — но холодная. Прекрасна фарфорово-снежной красотой. Как фигура Девы-Сванен, высеченная из глыбы льда».

— Там не было халата, — вдруг невозмутимо сказала Ени.

Йонне почувствовал себя полным идиотом, пробормотал, чтобы она чуть подождала, и метнулся в комнату.

При этом на краю сознания мелькнула мысль, что можно было бы и в полотенце закутаться, но… Вот странное какое-то ощущение, что собственная нагота девушку ни капли не смущала. И про халат она сказала только потому, что увидела реакцию мужчин.

Йонне спешно вытащил из шкафа свой синий халат. Он, конечно, велик, но одежда Арне — вообще не вариант. Девушка утонет и в этом, но хоть совесть не будет мучить, что ухватил не своё.

«А ещё этот странный взгляд на Ворга, — мелькнула мысль. — Будто она пыталась понять: знает его или нет… И всё такое же холодноватое и безэмоциональное разглядывание, будто какого-то объекта, а не живого оборотня, такое ледяное…»

Халат чуть не выпал из рук. Боги, да она же не из Норге! Ени — ледяная. Поэтому и спокойно разгуливает обнажённой, ни разу не вздрогнув от потока воздуха. Ведь после горячего душа хочешь не хочешь, а ощущения ещё те.

Хоть кое-что прояснив, Йонне быстро вернулся на кухню, про себя отмечая, что вот так девушек из ледяных он ещё не принимал никогда.

Ени всё так же и стояла, совершенно безучастная к происходящему. При этом не потеряно-безучастной, а скорее просто будучи выше всего этого. Он набросил халат ей на плечи. Тонкая рука с полупрозрачными пальцами ухватила махровую ткань и поправила.

— Спасибо, — спокойно поблагодарила она.

И снова ничего. Йонне снова почувствовал себя не в своем тарелке. Обычно барышни расцветали при его появлении. С его чувством юмора и умением обаять любую красотку, общение с женщинами всегда складывалось легко и непосредственно. Здесь же изначально всё пошло не так. Было ощущение, что от нормальной женщины в стоящей рядом гостье нет… ничего. И это не давало определиться, как себя вести.

Может, после еды Ени немного оживет и расскажет о себе?

Часть ожиданий действительно оправдалась. Во-первых, у гостьи оказалось потрясающее чувство такта — она похвалила спешно собранный обед. Йонне никогда не питал иллюзий касаемо собственных кулинарных способностей, поэтому был польщён.

Заваренные горные травы тоже оказали чудесное действие. На бледных щеках Ени даже появилось подобие румянца.

— Я знаю, что у тебя много вопросов, — произнесла она, и Йонне невольно вздрогнул — до этого всё проходило в тишине.

— Да, — тем не менее согласился он, — и если ты прольёшь хоть немного света, то буду рад. Хоть кое-что уже и понял.

— Что именно? — в уголках губ Ени появилась улыбка, а тонкие пальцы обхватили стеклянную чашку, на которой была нарисована заснеженная вершина Эр-Салег.

Йонне посмотрел на неё, задумчиво покрутив в руках вилку.

— Ты из Сверге, верно?

Ени кивнула.

— Ты прав.

— И ледяная, — продолжил он, окрылённый успехом, пусть и таким незначительным.

Она усмехнулась, отламывая кусочек от лепешки.

— Всё верно говоришь. И я очень рада, что первым мне попался именно твой дом. Потому что, честно говоря, я не помню, сколько брела по лесу, пока не оказалась тут.

Йонне приподнял бровь. Брела? Это что-то новенькое.

— Почему лес, Ени? — спросил он ровно и спокойно, при этом неотрывно глядя ей прямо в глаза. — Чтобы добраться до Кристианнсанда есть множество путей: от такси до афлаев и скоростных стрел по воде.

Происходящее принимало всё более странный оборот. Ени наколола на вилку креветку, делая вид, что ничего более важного сейчас нет.

— Есть, конечно, — сказала она немного глухо, будто находясь где-то не здесь. — Но меня бы очень быстро вычислили. И я бы никогда не смогла оказаться в Норге. Впрочем, вряд ли бы я вообще сумела где-то оказаться.

Йонне стало немного не по себе, однако он не собирался подавать виду. А только протянул руку и коснулся пальцами ладони Ени, лежащей на столе. Она не отреагировала, но сделала протяжный выдох.

Внутри почему-то всё сжалось. От предчувствия чего-то… невообразимого. Но Йонне не собирался отступать и тихо сказал:

— Расскажи, что с тобой произошло.

Ени перевела на него взгляд и произнесла без малейшего намёка на страх или разочарование:

— У тебя будут неприятности.

Йонне на мгновение потерял дар речи. Вот это поворот. Чего только не бывает. Заявление серьёзное, однако на губах Ени неожиданно появилась улыбка. И совсем не та, что была до этого: безразличная и скупая. А наоборот — мягкая и даже тёплая.

— Я должна была предупредить. Во всяком случае, тот, кто помог мне, должен понимать, чем ему это может вылиться.

— Ты умеешь утешить, — пробормотал Йонне, сам не заметив, что перешёл на «ты».

Ени вздохнула, качнула головой и убрала за ухо белокурую прядь.

— Понимаю, что прозвучит в чём-то нелепо, но это чистая правда. Меня зовут Ени Нистрём, уроженка Сверге, тридцать девять лет.

Йонне чуть не поперхнулся отваром из трав. Тридцать девять? Ничего себе! Да ей вовек столько не дашь! Ну, за двадцать — да, но тридцать девять? Она хмыкнула.

— Холод творит чудеса. Или ты не знал, что ледяные и живут дольше, и выглядят моложе?

— Знал, конечно, — кивнул Йонне, чуть нахмурившись, — но ты, пожалуй, первая, кто столь хорошо выглядит.

— Спасибо, — снова улыбнулась Ени, — как женщине мне крайне приятно слышать твой комплимент.

— Как мужчине мне хотелось бы услышать больше деталей, — буркнул Йонне, отчего-то смутившись.

— Хорошо. Пока я, к сожалению, не могу рассказать всё, но как Страж ты должен понять.

Йонне покосился на неё. Определила, что Страж? Неплохо, на лбу же не написано. Правда, знающий человек мог заметить устройство, сигнализирующее о провалах. Тогда всё объясняется.

— Я… — Она помолчала, словно собираясь с мыслями. — Я работала в одной из лабораторий при Доме Стражей, у нас в Карлсунде. Мы занимались изучением явления… провалов. Только не тех, что являются с оутти, а… других.

— Других? — чуть нахмурился Йонне.

Ени упрямо сжала губы и нахмурилась. Кажется, ей совсем не хотелось говорить, но было что-то, что заставляло это сделать.

— Боги, как же это трудно, — выдохнула она и вдруг резко поднялась из-за стола.

Преспокойно спавший до этого Яссе подпрыгнул на месте и чуть не зашипел.

— Прости, маленькая бьера, — очаровывающее низким голосом сказала Ени и, подойдя к троллиному коту, положила руку на его голову.

«Фигассе, маленькая!» — буквально отразилось на морде Яссе, и он вопросительно посмотрел на Йонне, который в свою очередь потерял дар речи. Ну и фамильярность!

— Йонне, мы можем поехать в Дом Стражей? — вдруг спросила Ени. — Прямо сейчас.

— Пожалуйста. Пока во мне решимость ещё никуда не делась. Ибо чем больше проходит времени, тем…

В её серых глазах было нечто такое, что заставило быстро встать. Когда на тебя так смотрит женщина, нельзя сидеть безучастно. К тому же провалы… и этот странный взгляд на Видара. Если Ени знает что-то секретное, неудивительно, что не хочет говорить только одному человеку. К тому же Дом Стражей обычно гарантирует невыдачу беглеца на родину, если тому что-то угрожает.

— Хорошо, сейчас поедем, — сказал он. Потом осмотрел её с ног до головы, понимая, что опять встал дурацкий вопрос с одеждой — всё же в Дом Стражей в халате не явишься.

Ени, кажется, поняла, в чем дело, но мудро промолчала. И даже когда Йонне вынес рубашку и джинсы, тихо поблагодарила и переоделась. Выглядело это, конечно, совсем не так, как положено нормальной одежде на худенькой девушке (называть женщиной всё равно язык не поворачивался), но хоть как-то прикрывало тело.

— У тебя сохранились хоть какие-то документы? — поинтересовался он, выезжая со двора и одновременно посылая запрос Гуннару Брёнхе, чтобы их приняли как можно скорее.

Ени покачала головой. Сейчас, спрятав кисти в рукавах большой для неё клетчатой рубахи, она казалась совсем девочкой. Будто одна из многочисленных внучек Девы-Сванен вдруг оказалась на земле, навсегда оставив снежные и небесные покои.

«Она неведомо, что пережила, — тут же напомнил Йонне себе, — по лесу не идут ради спортивного развлечения. Особенно по нашему, где можно наткнуться на провал».

— Приемная Гуннара Брёнхе, — донесся мелодичный голос Янники.

— Привет, дорогая, — сказал Йонне, поворачивая к центральной площади, — скажи, Гуннар на месте? У меня срочное известие.

— Йонне, ты интригуешь, — заметила Янника, послышались щелчки, потом вздох: — Погоди, сейчас он занят. Но сегодня встреч нет, я прорвусь.

— Нам бы поскорее, потому что вот уже открываются ворота в Дом Стражей, — невинно сказал он, наблюдая, как расходятся серебристо-серые створки ворот.

— Вам? — уточнила она, и снова раздался щелчок.

Янника — потрясающий секретарь, никогда не будет просто болтать и при этом ничего не делать. Минимум два дела одновременно — профессионал. А ещё такие ножки, и талия, и гру… Так, мысли не туда пошли!

— Нам, — подтвердил Йонне, нажимая на тормоз и бросая мимолётный взгляд на Ени.

Та с интересом слушала его разговор с Янникой и едва заметно кивнула, давая понять, что готова к разговору с Гуннаром.

— Хорошо, — донесся голос Янники, — я сейчас предупрежу шефа.

— Умница, — улыбнулся Йонне, услышал смешок и отключился.

Стоило им выбраться из машины, как оба невольно вздрогнули от удивлённого восклицания:

— Йонне! Госпожа Нистрём! Боги, какими судьбами?

Глава 10. На новом месте приснись… Спать отменяется!

Я прекрасно понимала, что в Кристаннсане будет всё не так. Другая страна, другие нравы, другая история. Моё отвратительное знание норвежского языка и привычка жестикулировать при разговоре. Где-то я читала, что скандинавы не очень любят всю эту эмоциональность, поэтому руки лучше держать при себе и голос не повышать. А то ещё сочтут бескультурщиной.

В теории я это, конечно, помнила. Но на практике оказалось куда сложнее соответствовать идеалу норвежской леди. К тому же когда я нервничаю, пусть даже самую малость, начинаю говорить не только словами, пытаюсь донести до собеседника информацию мимикой и жестами.

Арне-то реагировал нормально, но, по-моему, он какой-то неправильный норвежец. Потому что так спокойно воспринимать меня, мою семью и делать сходу предложение, ну… Как-то очень шустро и вполне вменяемо, что для меня очень и очень странно.

— Здесь я живу, — сказал он, когда такси притормозило возле высоких серых ворот с голубоватым отливом.

Оказавшись на улице, я невольно подняла ворот рубахи. Да, тут всё же ощущается разница в климате. Хотя сейчас у них тоже лето.

— Замёрзла? — обеспокоенно посмотрел на меня Арне, подходя ближе и удобнее перехватывая сумки.

Я, кстати, сразу порывалась нести одну из них, но Арне не захотел об этом даже слышать. Мне осталось довольствовать маленьким рюкзачком с исключительно женскими принадлежностями. Впрочем, глядя на Арне, я прекрасно понимала, что для него это не тяжесть — с такой легкостью он справлялся со всеми вещами.

Вообще на протяжении всего пути с ним было удивительно легко. Такое впечатление, будто мы знаем друг друга несколько лет, нет никаких преград в общении. Правда, был момент, что поезд мне показался… странным. Во-первых, я и подумать не могла, что существуют прямые рейсы из Киева в Кристианнсан. Кристианнсанд, точнее. Именно так называют город местные жители. Да и сам поезд был такой… современный, невероятный, словно из будущего. Видимо, наши решили заняться модернизацией и внедрением нового и хорошего. Ну, хотелось в это верить.

Потом я проспала практически всю дорогу, даже сама не могла подумать, что так устану. Поэтому толком не удалось даже посмотреть в окно.

А ещё не отпускало странное чувство: я не там, куда направлялась.

Но тут же приходилось себя одёргивать, потому что такие мысли казались бредовыми.

— Немного, — честно ответила я.

Арне мягко приобнял меня за талию, едва ощутимо коснувшись губами виска.

— Идём, сейчас согреемся. В доме с температурой всегда порядок.

Дом… дом оказался большим. На два этажа, на… ой, десять комнат. При этом Арне оживлённо рассказывал, что часть крыши можно превратить в комфортабельную летнюю площадку, есть хороший подвал, куда можно поместить кучу вещей и толпу нежданных гостей.

Пока он говорил, я задрала голову и внимательнее посмотрела на крышу. Хм, и правда есть какая-то площадка. Отсюда толком и не рассмотреть. Интересно, это её надо будет переделывать?

Этот же вопрос задала и Арне, уточнив при этом, нет ли у него случайно вертолёта.

— В каком-то смысле есть, — неожиданно рассмеялся он.

«Непременно выяснить о вертолете», — сделала я себе мысленную пометку и шагнула вслед за Арне внутрь.

Первое, что бросилось в глаза — хайтек. Тут явно нет сторонников домашнего уюта. Хотя и холодный офис дом не напоминает. Зато чистенько. В таких апартаментах в грязи жить нельзя, иначе сразу всё видно.

— Мы тут с братом вдвоём живём, — чуть смутившись, напомнил Арне, — поэтому, пожалуйста, не обращай внимания на холостяцкий беспорядок.

— Ваш беспорядок очень даже ничего, — искренне заверила я, сняв обувь и переобувшись в тапочки.

Но не успела я сделать и шагу, как возле ног появилось что-то большое, мохнатое и громко урчащее. Оно с силой толкнуло меня, и, зашатавшись, я чуть не упала. Хорошо, Арне подхватил за талию.

— Яссе! Ах, ты ж бандит! К нам приехала такая гостья, а ты хулиганишь! — возмутился он. — Прекрати безобразничать и веди себя прилично!

— Ур-р-р! — тут же донесся ответ.

Спустя секунду до меня дошло, что это всего-навсего огромный котяра, который нахально трется о мои ноги и просит… нет, требует ласки. При этом ещё старательно топчется на моих тапочках.

Я ловко высвободилась из объятий Арне и присела возле кота. По размеру и правда рысь. И глаза такие жёлтые-жёлтые, будто прозрачный янтарь, напоенный солнечным цветом.

— Привет, Яссе, — тихо сказала я, глядя прямо в эти глаза. — А я Полина. Будем дружить?

Сначала дала ему понюхать свою ладонь. Зверь одобрил и ткнулся огромной лобастой башкой, однозначно давая понять: гладь! Я тихо рассмеялась и начала почёсывать его за ухом. Тут же раздалось раскатистое урчание.

— Ну вот, — тем временем вздохнул Арне, успевший занести сумки в комнату и вернуться. — Только приехали — и всё! — отбил мою женщину. Конкурировать дальше бессмысленно.

Конечно, это всего лишь театральное притворство, но я не имею ничего против мужчины, который словами легко осадит мерзкого бывшего, но не посмеет перечить котику.

Яссе только согласно мурлыкнул и снова ткнулся в мою руку. Так, ну в принципе ничего страшного. Если ты понравился котику или собаке человека, с которым по идее собрался жить, то это уже половина дела. Поэтому я даже приободрилась. Правда, на этом пока всё. Так как я не дала Арне четкого ответа, мягко отмазавшись извечным женским «мне надо подумать». Ну и… серьёзно. Я его знаю всего ничего, надо осмотреться на месте. Однако, как ни странно, Арне не расстроился и отнесся с пониманием. И тут уже несколько растерялась я. Неужели настолько вменяемый и понимающий человек? Такие бывают, да?

— Куда это, интересно, делся этот обалдуй… — пробормотал рядом Арне.

— Это ты про брата? — сообразила я, всё же с сожалением вставая и оставляя Яссе, который тут же насупился, что его перестали ласкать.

— Про него, — кивнул Арне, — так, смотри, ванная комната здесь, кухня дальше, комнаты все — в противоположную сторону. Погоди парочку минут, я попробую до него дозвониться.

Он немного хмурился. Отчасти я его понимала. Когда едешь и знаешь, что тебя ждут, а приехал — и никого… это обеспокоит. К тому же, насколько помню, было сказано, что Йонне на больничном.

Я немного переживала. С братом тоже придется общаться, и я вполне могу ему не понравиться. Однако если он такой же как Яссе, то вопрос решим быстро.

Арне ушёл на кухню, звонить брату, а я решила не терять времени. Даже хорошо, что сейчас мы тут одни. Не в плане романтики и распутства, а в плане свободного душа и дивана. Поэтому, быстренько вытащив нужные вещи, я шмыгнула в ванную. Зашла, невольно присвистнула, осматриваясь по сторонам. А ничего себе так обычный норвежский архитектор живет. Тут тебе и душевая кабина, и ванна… Не удивлюсь, если есть джакузи и прочие заморочки, которые больше подходят для пошлейших киногероинь, а не обычных людей.

И всё сделано в таких приятных сине-голубых оттенках, с морском тематикой, что прямо загляденье. Интересно, сами оформляли или нанимали кого-то?

Горячая вода придала бодрости, смыв усталость и хорошенько освежив. Я провела ладонью по запотевшему зеркалу и задумчиво посмотрела на своё отражение.

— Что, Полина Константиновна, — пробормотала я, — хочешь тут остаться и жить царицей в большом доме возле заботливого и симпатичного мужчины? И… и… его котика.

Внутри пока была тишина. Однако я прекрасно понимала, что предательское девичье сердце не устоит, если тут будет тепло, сытно, уютно, сухо и комфортно. В конце концов, мы все в этой бесконечной дороге жизни ищем местечко, где будет хорошо. Бабочки в животе — это хорошо, но я за более конкретные бонусы в отношениях.

Улыбнувшись, я быстро надела джинсы и простенькую футболку с забавным грифоном, только вылупившимся из яйца. Переплела волосы в короткую косу и вышла в коридор.

И тут же замерла, не понимая, что произошло. Стало ощутимо прохладнее. Всё та же обстановка, те же картины на стенах, тот же серебристый тонкий провод, который идёт прямо под потолком. Сама не знаю, почему обратила на него внимание. Однотонная тёмно-серая дорожка.

Я невольно обхватила себя за плечи и провела аж до локтей. Видимо, распарилась сильно, надо было воду делать холоднее.

— Арне! — позвала я, однако никто не ответил.

Наверное, говорит с братом и не слышит меня. Я направилась на кухню.

Тут было просторно. Можно и готовить, и есть. И поместится значительно больше народу, чем у нас. Мебель, плита, духовой шкаф, микроволновка. Так, а что тут? Ага, полка со всевозможными приспособлениями: от кофемолки и миксера до йогуртницы. Или тут кто-то неплохо управляется с кулинарией, или Арне основательно готовится к появлению в доме женщины.

За окном шёл дождь. Он был и когда мы ехали сюда, лишь на какое-то короткое время прекратился, как раз когда мы прошмыгнули в дом.

— А погодка-то не радует, — вздохнула я и снова позвала, на этот раз погромче: — Арне! Где ты?

Я быстро прошла в гостиную. Хм, тоже никого. Не мог же он уйти, в конце концов. Или у них тут звукоизоляция такая, что могу во всё горло распевать песни Dzidzio, а мне только улыбнутся и скажут: «Какая ты талантливая!»

Я уже думала выскочить на улицу, но накрапывающий дождь разубедил. Поэтому быстро поднялась по деревянным ступенькам на второй этаж. Так, тут вроде бы четыре комнаты. Дверь одной выглядит вполне прилично, наверное, младший брат живёт. А вот в конец коридора лучше не ходить, ибо там… окно кирпичом заложено, куча каких-то ящиков, да и с потолком определённые проблемы. Ремонт, в общем, нужен.

Но Пожидаеву бедламом не испугать, и я всё же решила подойти ближе. Любопытство — мой порок, но если оно почти любознательность, то сразу не порок, а интересное качество.

— Да уж, ребятки, захламили, — пробормотала я под нос. — Это же надо было так. Будто не часть этого дома вовсе.

Так, вроде бы ничего особенного, надо спускаться.

Неожиданно мне на плечо опустилась чья-то рука и до боли сжала. Шею и спину обдало ледяным воздухом, и я почти закричала от резко накатившего липкого ужаса.

Время превратилось в прозрачный мёд, густой и безвкусный. Только сковывающий все движения и мысли. Я вмиг ощутила себя маленькой и совершенно одинокой. Девочкой, которая забрела в тёмный и жуткий подвал, и не смеет обернуться, потому что за спиной стоит чудовище из её самых страшных снов.

— Полина, — выдохнуло оно.

И вдруг я осознала, что в голове нет ни шипения, ни хрипения, ни жуткого скрипа… ничего такого, что должно вводить в дрожь и буквально валить впечатлительную девушку с ног. А вспомнив про свою любовь к штангенциркулю, бите и мотоциклам, тут же взбодрилась и смело обернулась.

И тут же во рту пересохло. Передо мной стоял незнакомец. Высокий, широкоплечий, в белой рубахе и светлых брюках. Его кожа была бледнее моей. Если бы кто-то там, наверху, решил создать людей из снега и света, то именно так выглядели бы снежные творения. Правильные черты лица, ни малейшего изъяна, будто не живое существо, а мраморная скульптура. Глаза… ох, арктический лёд такого глубокого синего оттенка, что смотришь — и голова идёт кругом. Прямой нос, губы плотно сжаты, словно он не привык улыбаться. Волосы тоже не уступают снегу — белые-белые, даже с каким-то серебристым отливом. Стильная стрижка, кстати, с выбритыми висками, более длинными прядями, аккуратно зачесанными назад. И взгляд… смотрит так, будто нашёл самое дорогое сокровище на свете. При этом одновременно не может решить: спрятать это самое сокровище немедленно или чуть-чуть попозже.

— Вы кто? — осторожно поинтересовалась я.

Мужчина протянул руку и коснулся моего подбородка. По телу словно пронеслась ледяная молния. Но через секунду стало непереносимо жарко. В синих глазах вдруг вспыхнуло такое пламя страсти, что из головы исчезли все приличные мысли.

Широкие ладони мужчины легли на мои бёдра, скользнул вверх, сминая футболку. Кровь забурлила в венах, дышать стало невозможно.

«Бежать, скорее! — мелькнула паническая мысль. — Прямо сейчас!»

Но додумать не удалось, не говоря о том, чтобы осуществить. Незнакомец склонился надо мной и прижался к губам в таком страстном поцелуе, что голова пошла кругом, а сердце заколотилось как бешеное.

А потом вдруг перестало хватать воздуха, и я упала в обморок.

…Рядом звучали голоса, меня пытались привести в чувство, но подлое сознание ускользало танцующей походкой в туман, давая понять, что не собирается сейчас возвращаться на место.

Я ему мысленно даже погрозила кулаком, однако сознание мерзенько захихикало и скрылось в тумане. После этого небытие накрыло тягучей черной волной, утягивая в какой-то нереальный… до ужаса неприятный водоворот.

Даже нормально сознание не могу потерять!

— И пока не надо, — вдруг прозвучал высокий женский голос совсем рядом.

Я вздрогнула и завертела головой по сторонам, с удивлением осознав, что вполне себе стою на ногах, а не лежу. Только вот непроницаемая тьма колыхалась огромным куполом, не давая ничего разглядеть вокруг.

— Вы кто? — робко повторила я вопрос, который ещё совсем недавно задавала поцеловавшему меня мужчине.

При воспоминании о поцелуе снова бросило в жар, а фантазия вдруг обрела размах невиданной доселе широты. Хм, кто бы мог подумать, что я так хорошо помню эти тридцать последних страниц Камасутры!

— Долго объяснять, — хмыкнула женщина. — Зови меня Сванен. Так, что это за безобразие?

Тьма вдруг развеялась в мгновение ока, и я невольно зажмурилась от хлынувшего со всех сторон яркого света. Несколько секунд я моргала несчастной совой, которую вдруг вытряхнули из ночного леса, и пыталась прийти в себя. А когда пришла, поняла, что сделала это зря.

Кругом была пронизывающая синева, а под ногами нечто, напоминающее белое облако. Ноги по щиколотки утопали в облачном тумане. И было так… довольно ощутимо.

Рядом будто из ниоткуда появилась светящаяся фигура. С трудом можно было угадать в ней женскую.

«Спасибо, кэп», — хмыкнул разум, напоминая, что до этого я слышала именно женский голос.

Она медленно приблизилась ко мне. Лица разглядеть не получалось, однако почему-то показалось, что она молода. Но при этом держится как наследная королева. И от этого немножко не по себе. Есть даже немножко сумасшедшее желание опустить взор и преклонить колени.

— Послушай, Полина, — тем временем сказала она, — то, что ты сейчас видишь и слышишь, происходит с тобой на самом деле. Но ты вроде девочка умная, не станешь ахать и падать в обморок.

На некоторое время потеряв дар речи, я недоумённо смотрела на собеседницу. При этом все чувства подтвердили — она говорит правду. И каким бы фантастичным ни казалось окружение — это всё здесь и сейчас.

— Да, слушаю, — наконец-то смогла я выговорить. — Хоть пока соображаю туго. Поэтому не удивляйтесь, пожалуйста.

Сванен довольно рассмеялась:

— Ты с чувством юмора. Мне это нравится. Значит, дело в том, Полина, что ты совсем недавно покинула свой мир и приехала сюда. Вернуться домой можно, но сейчас с этим большие проблемы. Поэтому для начала подумай, какую комнату в этом доме ты хочешь сделать своей. И поскорее переспи с Арне, а то ещё решит, что ты сюда исключительно в шахматы играть приехала.

На мгновение я потеряла дар речи. Но при этом в мозгу весьма активно обрабатывалась информация, спешно раскладываясь по полочкам. Другой мир? Не поеду домой? Переспать с шахматами? Тьфу, что-то в голове всё перемешалось. Надо бы поскорее закруглить разговор. И поесть. И поспать. И выгнать перед этим из дома всяких левых блондинистых мужиков, а потом ухватить Арне и устроиться под боком. И аргументировать всё тем, что одной спится плохо, холодно и неуютно.

— Продолжайте.

Это было единственное, что я смогла выдавить.

Сванен взмахнула рукой, от которой в разные стороны полетели яркие искры.

— Сейчас я тебя верну. Прямо в Кристианнсанд, на окраине Норге. Это мир, где живут оборотни и ледяные, сама скоро столкнешься. Особо не удивляйся… то есть вообще ничему не удивляйся. Тут всё немного не так, как у вас. Знай только одно — с умом у тебя всё в порядке, с ума не сошла.

— Вам не кажется, что вы изъясняетесь несколько путано? — осторожно уточнила я.

Да, понимаю, что передо мной кто-то… непростой. И надо бы проявить уважение и всё такое, но манера общения складывалась двадцать семь лет, а тут ещё непривычные обстоятельства. Вот… брякаю что ни попади, прости господи.

— Возможно, — не стала возражать Сванен, — знаешь ли, нам, богам, вообще свойственно метафорическое изла… изло… Тьфу! Слушай, короче, и не перебивай! Ты истинная пара Арне. Но может всякое произойти, и ты окажешься парой не только Арне. Детали рассказывать не буду — мальчики сами справятся.

По моему лицу, кажется, было сложно что-либо понять, потому как Сванен только вздохнула.

— В общем, не теряй духа, если что — иди в мой храм, Деву-Сванен или Лебедушку все знают. Не пропадёшь, я помогу, если что.

— А вам-то это зачем? — снова не слишком подобострастно спросила я, мысленно отмечая, что делаю что-то не так.

— Это мой мир, детка, — проворчала Сванен. — Тут глаз да глаз нужен. И чтобы население росло, а не уменьшалось. У тебя по программе тут несколько детей. Поэтому лучше подумай, как их поскорее завести. У меня всё. Не кашляй.

С этими словами перед глазами всё закрутилось. Опора под ногами исчезла, ветер задул с невероятной силой, а я с визгом понеслась вниз.

— Полина! Полина! — тут же над ухом зазвучал перепуганный голос Арне.

Висок пронзила боль, я охнула, зажмурившись, и махнула рукой. Тут же повисло оторопевшее молчание. Видимо, Арне ожидал, что я начну стонать и просить помощи, а не махать на него в извечном и очень тонком жесте, намекая: «Заткнись, а?»

Потом разлепила глаза. Хм, и правда обеспокоен. Вон как побледнел, бедный. Даже собственное состояние отошло на задний план. Впрочем, когда Арне положил ладонь на мой лоб, и правда стало легче. Будто через неё потекла какая-то целительная сила.

— Я почти жива, почти здорова и имею дофига вопросов, — честно сказала я, глядя прямо в его карие глаза.

Ожидала, что нахмурится или попытается отвести взгляд. Однако ничего подобного. И беспокойство стало даже сильнее.

— У меня тоже вопрос: куда ты делась, я обыскал весь дом, — быстро сказал он. — Но сначала давай твои.

— Какой джентльмен, — проворчала я, протягивая ему руки. — Помоги сесть.

Беспрекословно помог, только почему-то затащил меня на колени. Видимо, так помощь засчитывается на более глобальном уровне.

— Да? — сказал Арне, глядя на меня и аккуратно переплетая пальцы с моими.

— Где ты меня нашёл?

— На втором этаже, в бессознательном состоянии, — ответил он.

Так, если судить по выражению лица, — чистая правда. Хорошо, едем дальше. Надо проверить, что мне такого примерещилось и что с этим делать дальше.

— У тебя тут случайно нет никаких аномальных зон?

— Здесь? — искренне изумился Арне.

Черт, кажется, всё же были галлюцинации. Я нахмурилась и потеребила кончик косы. Арне заметил этот жест, но ничего не сказал. Терпеливо ждал, когда я соберусь с мыслями. Вообще это очень хорошее мужское качество — терпеть и молчать, когда женщина собирается говорить. Много.

— Скажи… — начала я. — Кажется, я всё время неправильно кое-что понимала. Как ты оказался на сайте знакомств?

Боже мой, что я несу? Я ведь хотела спросить совсем не это!

— Не поверишь, затянул младший брат, — вдруг с теплой улыбкой сказал Арне, и я сама невольно улыбнулась.

— У меня с Викой такая же история, — зачем-то призналась ему и качнула головой.

Его рука скользнула по пояснице. Мысли вмиг перенастроились из детективного русла в физиологическое. Тут же воображение услужливо подкинуло картину затемнённой комнаты, разбросанную по полу одежду и…

— А что? — чуть нетерпеливо уточнил Арне, проводя ладонью по спине, заставляя электрический ток пронестись вдоль позвоночника.

— Видишь ли, — начала я, неотрывно смотря в его глаза, чувствуя, что во рту пересыхает.

Сейчас совсем не хочется расспрашивать его про город, мир и какие миры. А только склониться ближе, коснуться таких манящих губ, вовлекая в жаркий, безумный поцелуй.

— Арне, скажи, пожалуйста, — хрипло начала я.

— Да? — выдохнул он, осторожно вплетая пальцы в мои волосы и обжигая дыханием.

И тут в дверь позвонили.

Глава 11. Ворон — ворону

Тёмные ногти, больше похожие на птичьи когти, звонко постучали по крышке стола. Глуховатый звук, кажется, разлетелся по всему кабинету, да ещё и забрался в самые укромные уголки. Даже туда, где, спрятанный от чужих глаз, находился амулет, пропитанный темной мощью Острова Зимнего Ворона.

Гуннар задумчиво смотрел в окно. Запах свежесваренного кофе с каплей коньяка дурманил ароматом. Перед мысленным взором до сих пор был Йонне, обеспокоенный и немного растерянный. Внимательно слушавший Ени и… с каждой минутой становившийся всё более растерянным. Да уж, фрёкен Нистрём не могла порадовать чем-то лёгким и позитивным. Правда, такой размах…

Гуннар покачал головой и взял за маленькую ручку фарфоровую чашку. Надо будет попросить Яннику купить приличные чашки. Ибо из этих орудий пыток пить невозможно. Они и остались-то тут по странной случайности.

Мысли снова вернулись к Йонне. При мыслях о братьях Ольсенах на душе становилось как-то тоскливо. Мальчишек было жалко. Оба талантливые, поэтому Гуннар ухватился за обоих, тайно радуясь, что под его крыло пришли такие специалисты. Только вот причина была… Хальда он совершенно не понимал. Гуннар сам был средним сыном. Не слишком сильным, не слишком любимым, не слишком… всё. Родители закрывали на многое глаза, так же, как и он сам. И всегда находили компромисс, умея прощать недостатки друг другу.

Гуннар прощал им холод и недостаток внимания. Впрочем, он был не один такой. Черноокая Рангхильд, самая младшая в вороньем гнезде. Самая бесшабашная и наглая. Сумевшая своей непосредственностью и силой духа объединить всех детей четы Брёнхе.

Её любили все без исключения. За иссиня-черные волосы, за пронзительный взгляд, за белую кожу и немного нервные, резковатые движения. За хриплый голос и презрение к стереотипам. За острое и неудобное имя, будто осколки камней, по которым несется ледяная вода с вершины Эр-Салег. За бесконечно открытую душу и готовность броситься на помощь в любое мгновение.

Именно она взяла Гуннара за руку и отвезла на Остров Зимнего Ворона. К человеку, которому было страшновато смотреть в глаза. Когда-то они были серыми, но потом словно выцвели, не выдержав лучей солнца и яркого света. Высокий, выше Гуннара на голову, но хоть и смотрит сверху вниз, не возникает ощущения, что ты ничтожен рядом с ним.

Говорил он низким голосом, от которого, казалось, могли задрожать стены, но в то же время в душу входил странный покой. И Гуннар понимал, почему беловолосые молчаливые близнецы, не воспринимавшие окружающих, смотрели на своего отца с такой любовью.

Дагур Рёйсе кое-что умел. То, что нельзя измерить высокоточными приборами и подержать в руках. То, о чем предпочитали не говорить в холодном мире Норге, мире технических достижений и научных исследований. Но всё же он кое-что мог… Именно после знакомства с Дагуром Гуннар понял, что нужно делать. И после этого медленно, но верно начал подниматься по карьерной лестнице. Он не делал ничего запрещённого и не переходил дорогу кому-то из коллег. Просто обрел ту необходимую внутреннюю силу и отправную точку, которые дали возможность развиваться.

Спустя некоторое время Гуннар стал главой Дома Стражей. Кое-чем пришлось заплатить. Но в жизни, так или иначе, за всё приходится платить. Вопрос только в цене.

Гуннар сделал ещё глоток. Сейчас он был несколько растерян. Появление Ени Нистрём над некоторыми вещами пролило свет. Пока что нельзя выпускать её в Сверге. Ведь обязательно появятся желающие водворить беглянку назад.

Йонне… Гуннар покачал головой. Мальчик храбро вызвался приютить Ени. Однако через время всё же придется её переселить. Граница близко, а соседи вряд ли будут в восторге, когда обнаружат, что одна из участниц эксперимента сбежала прямо у них из-под носа.

Тишина в кабинете нарушил тихий щелчок.

— Герр Брёнхе, вам звонит герр Ольсен-старший. Соединить? — донесся мелодичный голос Янники.

— Этого ещё не хватало, — еле слышно проворчал под нос Гуннар, понимая, что ничего хорошего ждать не стоит. Но при этом только тяжело вздохнул и сказал: — Соединяй.

Виддер в кабинете вспыхнул аквамариновыми искрами, и на экране появилось изображение Хальда. Тот находился в своем кабинете и явно намеревался ругаться.

Увидев его, Гуннар даже пожалел, что в руках держит всего лишь чашку кофе, а не, например, стакан виски. Одно дело доводить собеседника с кофе, другое — с виски. Большая разница и немного удовольствия!

— Гуннар, у меня к тебе серьёзный разговор, — мрачно начал Хальд.

— И тебе доброго дня, — спокойно ответствовал Гуннар, чуть склоняя голову к плечу и внимательно разглядывая собеседника… При этом прекрасно зная, что собеседника такое разглядывания не просто раздражает, а откровенно бесит. Но уж ничего не мог с собой поделать.

Горькая насмешка судьбы. В своё время они оба ухаживали за прекрасной Хильмой Хейберг, но она предпочла Хальда. Тогда принять это было сложно. Но с годами Гуннар понял, что выбор Хильмы был правильным. Главный человек в Доме Стражей больше занят Границей и своими подчинёнными, чем женой. К тому же такой, как Гуннар. Он прекрасно знал, что не подарок. Хальд дал ей статус и обеспеченную безбедную жизнь. А Хильма всегда была статусной девушкой. И пусть сам Гуннар был не последним человеком в Норге, всё равно имел иную сферу влияния, нежели Хальд.

Но насмешка… Да, Гуннар куда лучше относится к сыновьям Хальда и Хильмы, чем они сами.

И это странно. Пусть в его вороньей семье не относились к детям, как к черным бриллиантам, но всё равно такого не было. Поэтому… весьма показательно.

— Перестань на меня так смотреть, — проворчал Хальд, переводя взгляд на лежащие у него на столе бумаги.

Гуннар и бровью не повёл. Только удобнее устроился в кресле.

— Ну, давай. Я весь в предвкушении, — мягко произнёс он.

Но мягкость была обманчива, и Хальд это знал. Потому ощутимо нервничал, хоть и пытался это спрятать под непроницаемым фасадом раздражения.

Гуннара это забавляло. Даже доставляло своеобразное удовольствие. И если бы настроение омрачили новости от Ени Нистрём, то он и вовсе позволил бы себе шалость: потретировать беднягу так, что в следующий раз хорошенько подумает и не будет сюда звонить.

— Я хочу, чтобы ты отправил в отставку Арне и Йонне, — резко сказала Хальд, подняв голову и посмотрев прямо в глаза Гуннара.

— Прости, я только что ослышался? — спросил тот, ни капли не изменившись в лице.

Только по тому, как изменилось лицо Хальда, можно было догадаться, что глава Дома Стражей не в восторге от его слов. Чего только стоила черная молния, пробежавшая по тёмным ногтям.

— У вас врачи в Доме Стражей вроде бы не отказывались тебя лечить, — всё же продолжил разговор Хальд. — Или что-то изменилось?

— Льстит, что ты заботишься о моём здоровье, — ледяным тоном проговорил Гуннар, — но всё же вернемся к предмету разговора. И очень советую одуматься и больше не говорить подобных вещей. Никогда, Хальд. Иначе есть риск, что ты познакомишься с моим дурным нравом во всей красе.

Ольсен-старший закатил глаза:

— Нашёл чем напугать. Давай откровенно: парни уже достаточно полетали на свободе, пора браться за голову.

— Если дело Стража — это свобода, то у меня для тебя плохие новости, Хальд, — сказал Гуннар, допивая резко остывший кофе.

На самом деле он пребывал в смешанных чувствах: послать наглеца так, чтобы позабыл вообще, что у него есть два орлёнка, или всё же выслушать? Сердце подсказывало поскорее сделать первое, но разум, поддавшись флёру любопытства, уговаривал немного подождать.

— Пора всё расставить по местам, — тем временем продолжал Хальд. — Мне самое время готовить наследника. У Йонне уже подходящий возраст. К тому же ему необходимо жениться побыстрее.

— Дай угадаю: и невеста уже есть? — иронично изогнув губы, уточнил Гуннар. — Такая… из хорошей семьи, с прекрасными способностями, без изъянов, смазливенькая, только пустая и скучная до ужаса.

— Только не надо завидовать, — хмыкнул Хальд. — Но не мне тебе объяснять, что такой высший круг и почему ему надо соответствовать.

Неприятно резануло по живому, но Гуннар остался с непроницаемым лицом.

«Ощипаю, сволочь», — подумал он, прикидывая, каким извращённым пыткам предать Ольсена-старшего, как только тот потеряет ориентацию в пространстве.

— Именно, — Гуннар заставил себя улыбнуться, с искренним удовольствием глядя, как самодовольство медленно сходит с лица Хальда. Кажется, он ожидал другой реакции. — Поэтому пока предупреждаю: увижу хоть кого-то с гербом Ольсенов возле Арне и Йонне — будут проблемы.

— Это ты говоришь мне? — хрипло уточнил Хальд, в голубых глазах сверкнул гнев.

Ой-ой-ой, даже побледнел, хотя, казалось бы, куда уже больше. И клювом… то есть зубами едва ли не скрежещет. Какое же прекрасное зрелище!

— Тут вроде бы больше никого нет, — очаровательно улыбнулся Гуннар, — поэтому… — Он резко наклонился вперед. И пусть они были за километры друг от друга, но Хальд невольно вжался в спинку своего кожаного кресла. — Я очень прошу, Хальд. Руководи там, где тебе это позволено. Пусть сверкающий мир высшего круга принимает тебя и позволяет с ним делать всё, что пожелаешь. А сюда не суйся. И мальчиков не тронь. — Гуннар не отдавал себе отчета, упустив момент, когда его голос превратился в скрипучий хрип, который проникал в каждый уголок кабинета и заставлял бледнеть собеседника. — Вообще. Забудь про них. Если не можешь договориться по-человечески, то иные способы даже не пробуй. И да, заметь, я пока ещё прошу.

Хальд поджал губы. Голубые глаза горели неистовым пламенем. В этот момент он словно сбросил пару десятков лет, показывая своё истинное лицо — опасного и ещё очень сильного противника. Ровно такого же, каким был, когда они в первый раз встретились и Хальд однозначно заявил свои права на Хильму.

Но сейчас всё было иначе. Гуннар сумел принять поражение и отступить, уважая выбор любимой женщины. Но за это время тоже кое-чему научился. И никто не знал, что победит: сила орла или хитрость ворона. Поэтому они предпочитали держаться друг от друга подальше. Ведь рано или поздно скрытое под семью замками соперничество до добра не доведёт…

— Мы ещё поговорим, Гуннар, — пообещал Хальд таким тоном, что по коже пробежал холодок. — Обещаю.

Синие искры окутали виддер, стирая собеседника.

Сильный порыв ветра громко стукнул створкой, смел со стола несколько бумаг. Гуннар даже не подумал шевельнуться, молча глядя на затянутое тучами небо. Но потом отставил чашку и набрал код того, кто был сейчас жизненно необходим.

Небо плотно затянуло серыми тучами, не было и малейшей надежды, что пробьется хоть маленький лучик света. Погода не радовала. Впрочем, лето Норге — это почти всегда нечто пасмурное, немного прохладное и умеренно спокойное. Жары тут точно не будет.

Гуннар быстро подошёл к полуночно-чёрному афлаю без опознавательных знаков. Только едва заметная золотистая полоса у хвоста давала понять, что машина всё же не правительственная и не силовиков, а находится в частном владении.

— Прогуляемся под дождём, — пробормотал он, глядя, как с тихим шелестом отъезжает стеклянный купол афлая.

Затемнять его сейчас не хотелось, дорога до Острова Зимнего Ворона была очаровательна в своей суровой красоте. Нужно было пролететь над фьордами, оставить за спиной вершину Эр-Салег и пересечь громадное озеро Викке. И тогда, в тумане и неверной дымке, покажется он — Остров, находящийся на границе Норге и ледяной Исле. Места, куда стекаются все, кто хоть как-то и во что-то верит. Верит, что нельзя измерить душу высокоточными приборами, и что есть ещё что-то, кроме науки, материи и оутти.

Гуннар летел вперед. Он прекрасно знал темный дом с поросшей травой крышей, где жили Дагур и его близнецы. Знал место за домом, где древние люди преклонялись не менее древним сейдам, прося у них защиты и покровительства. Знал, что некоторые до сих пор приходят туда, чтобы услышать голоса умерших много веков назад. Прикладывают ухо к земле, слушают шаги мертвецов и хриплый шепот предсказателей, чьи губы после смерти зашивали, дабы не навлечь проклятий на мир живых.

Гуннар резко свернул к острову, не желая пролетать над домом Ольсенов. Настроение было отвратительным. После разговора с Хальдом казалось, что мир полон именно таких сволочей, которых прекрасная Дева-Сванен создала для того, чтобы жизнь не казалась мёдом. И аквавитом, и раковыми шейками в соусе, и даже простенькой гренкой с золотистой корочкой.

Вздохнув, он настроил автопилот и откинулся на спинку кресла. Прикрыл глаза, вслушиваясь в шум мотора. Впрочем, шумом это назвать не получалось. Афлаи фирмы «Микка Ртуте и сыновья» были одними из лучших.

Мысли, ворочающиеся словно камни, радости не приносили. Со стороны Гуннар с удовольствием посмеялся бы над своим поступком: услышав про запрещённые эксперименты, рвануть не в министерство, а к другу-колдуну. Да… Дагуру нравилось это слово, хотя колдовать он не умел. Уж скорее прикрывал красивым и загадочным словом свой диплом психолога. Впрочем, что бы там ни было, дело он своё знал. И лучше совета Дагура Рёйсе, пожалуй, ничего не было.

Стоило приблизиться к острову, как из плотного тумана вынырнул юркий серебристый афлай и пронесся мимо машины Гуннара, приветственно мигнув зеленым светом.

Гуннар тут же подал ответный сигнал и, увеличив скорость, полетел за афлаем, гадая, кого же из двух отпрысков Дагур выслал навстречу гостю.

Свейн и Сюрла были копиями друг друга. Беловолосые, среброглазые и молчаливые. Их мать погибла в автокатастрофе много лет назад. С тех пор оба недолюбливали наземный транспорт, отдав сердце небу. Оба постоянно занимали призовые места на гонках афлаев и входили в состав сборной Норге.

Посадочная площадка для афлаев у семьи Рёйсе была сделана по последнему слову техники. Её накрывал купол с искусственной травой, и сразу было не разглядеть, есть ли вообще что-то современное возле дома так называемого колдуна. Но стоило афлаю подать запрос на посадку, как купол медленно отъезжал, открывая взору сверкающую металлом площадку.

Тонкая фигура в белом комбинезоне выскочила из афлая. И стоило только Гуннару ступить на землю, как снежный ураган по имени Сюрла повис у него на шее.

— Забыл ты нас совсем, — сказала она приятным низким голосом и чмокнула его в щеку.

По телу пробежала теплая волна, стало как-то спокойно и хорошо. Словно долго-долго был в дороге и теперь наконец-то вернулся домой.

— Было много работы, — улыбнулся Гуннар, легонько сжав её в объятиях и тут же выпустив.

Сюрла ухватила его за руку и потянула в дом.

— Пошли, тут холодно. Да и дождь опять собирается, будешь промокшей пташкой.

— Имей хоть какое-то уважение к моему возрасту, — притворно возмутился он, впрочем, даже не думая забирать руку из хватки девушки.

— Возраст — это не то, что написано в твоём паспорте, Гуннар, — улыбнулась она. — Пошли же, Свейн сегодня обещал сделать пюре со сливочно-луковой подливкой и поджарить домашних колбасок. А я привезла из Ислафьятлы шикарную мятную настойку.

— Оу, даже так… — рассмеялся он.

Настойки из Ислафьятлы, крепкие и дурманные, славились на всю ледяную Исле. Поэтому пир намечался знатный. И от этого на душе делалось ещё теплее. А стоило только оказаться в большом деревянном доме, как донесся низкий и вибрирующий, будто огромный колокол старой часовни, знакомый голос:

— Ну здравствуй, ворон. Давно ты к нам не залетал, совсем уж забыл нас.

Тяжёлой поступью, но при этом словно освещая всё вокруг, к ним приблизился Дагур Рёйсе, колдун с Острова Зимнего Ворона.

…Спустя некоторое время, пока дети ещё готовили ужин, Дагур предложил прогуляться к сейдам.

— Любишь ты эти каменюки, — пробурчал Гуннар, впрочем, не пытаясь отказаться.

— Люблю, — глухо ответил Дагур, снимая с крючка куртку. — И тебе советую полюбить их тоже.

— Гад, — вздохнул Гуннар.

— Тако-о-й, — довольно протянул тот. — Пошли.

Некоторое время оба шли молча, вдыхая прохладный воздух, льдисто-хвойный, кружащий голову похлеще самого сладкого вина. Под ногами похрустывали опавшие веточки. Через несколько минут показались угрюмые серые камни, которые будто манили к себе, обещая разгадать все тайны и загадки.

Молчание стало глубоким, будто зеленоватые воды озера Викке. Но оно не вызывало желания замкнуться в себе, наоборот — давало почву для долгого и обстоятельного разговора.

— В Сверге дела всё хуже. Удручающе малое количество ледяных может найти себе истинную пару, — начал Гуннар, внимательно глядя под ноги. — Причины подобного неизвестны, но их ученые склоняются к версии, что пошли какие-то генные мутации. Активно развивается способность управлять климатическими показателями, но при этом будто происходит в организмах замена способности реагировать на пару.

— Можно жить и без пары, — заметил Дагур, останавливаясь возле одного из сейдов, темного и изогнутого, по форме отдалённо напоминавшего птичий череп.

— Всё. Людям так вообще хорошо в этом смысле.

Дагур только хмыкнул. Вот уж и правда — человек. Поэтому страдания оборотней и ледяных ему не слишком близки.

— Ты сам знаешь, что такие союзы недолговечны. Есть, конечно, исключения, но… — Заканчивать предложение он не стал. Слишком мало было этих исключений, так что и говорить толком не о чем. — В Сверге решили поработать над вопросом радикально и занялись искусственным выведением истинных пар.

— Звучит крайне неприятно, — отозвался Дагур, устремляя взгляд куда-то вдаль, где стоял самый жуткий сейд, издали очертаниями напоминающий драугра из древних сказаний, — словно речь о животных на убой.

— Сейчас как-то так и есть, — невесело усмехнулся Гуннар и, подняв голову, посмотрел на друга. — Потому что подобные эксперименты вряд ли приведут к чему-то хорошему.

— Ну почему же? Если кого-то это поможет избавить от страданий, то вполне вероятно…

— Энергетическое поле возле границы очень чутко реагирует на любые наши действия, — мрачно сказал Гуннар, подходя к сейду ближе и касаясь пальцами шероховатой прохладной поверхности. — Поэтому даже такое благое дело может завести в ад. К тому же первые отклики уже пошли. Если верить словам Ени Нистрём, у свергийцев хорошие установки, перенаправляющие все нежелательные эффекты в сторону. Сам понимаешь, прежде всего это Норге.

— А что так слабо? — криво ухмыльнулся Дагур. — Слабо на самую Границу направить?

— Есть немного ума, — Гуннар сделал глубокий вдох, поднимая голову и глядя в бесконечно серое небо. На лицо упали первые капли дождя.

Права была Сюрла в своих прогнозах: пожалуй, дальше заходить не стоит.

— Ени — умная девочка. Поэтому я понимаю, почему сейчас ты здесь.

Гуннар пожал плечами. Ещё бы не понимал. Фрёкен Нистрём сотрудничала с Лейфом Кёттуром из Дома Стражей, нынешним напарником Йонне. Поэтому от Кёттура Гуннар прекрасно знал, чем занимается похожая на снежную принцессу Ени. И про её награды в области науки, и про находчивость, и… про отчаянное одиночество. Которое и толкнуло стать одной из участниц эксперимента с истинными парами. А ещё не давал покоя страх, заставивший её бежать из лаборатории. Ени прекрасно понимала, что добром их дело не кончится. А наживать врагов в лице соседей — последнее дело. Но были там и те, кто считал иначе.

— Что будем делать? — чуть рассеянно поинтересовался он, прекрасно зная, что прямо сейчас ответа не будет.

— Решать проблемы по мере их поступления, — как ни в чем не бывало ответил Дагур и провел ладонью по коротко остриженным светло-русым с проседью волосам. — Ты сейчас идёшь в дом. Присмотришь, чтобы дети всё не слопали без нас, с них станется. Ждёшь меня. Идёшь не оборачиваясь.

В груди что-то кольнуло: маленькая радость и надежда, что есть способ всё разрешить. Гуннар кивнул и направился назад тем же путём, по которому они пришли.

Тяжёлые капли стали срываться чаще, падали на волосы, лицо, впитывались в ткань пиджака. Но он не ускорял шаг. Знал, что если друг остался у сейдов, значит, обязательно будет решение. Какое именно — неважно. Но будет ориентир, маленький маячок, что укажет верный путь.

Преодолев нужный путь, Гуннар замер возле входной двери. Обернуться хотелось до ужаса. Но это был какой-то необъяснимый ритуал: никто не должен смотреть на колдуна с Острова Зимнего Ворона. Пусть он и не совсем настоящий колдун.

Дверь распахнулась, в подсвечённом желтым мягким светом бра коридоре стояла Сюрла и приглашала войти.

Вдруг на плечо легла тяжёлая ладонь, по спине будто пролетела раскалённая молния. Гуннар остановился, сердце ухнуло куда-то вниз.

— Я должен поговорить с этой женщиной с Земли, Полиной, — будто сквозь века и немыслимые преграды донёсся усталый, совершенно бесцветный голос Дагура. — И с начальником волков, твоим подчинённым, Видаром Воргом.

Глава 12. Чисто женское

Что делают приличные девушки, приехав в гости к парням, которые сделали им предложение? Готовят вкусные блюда, помогают по дому, кормят его котика? Или же гуляют по окрестностям, примеряют новые наряды и предаются необузданному сексу?

Что-то подсказывало, что оба варианта имеют право на жизнь. Правда… не в моём исполнении. Ибо даже наше весьма романтическое уединение с Арне не было долгим.

Сначала пришёл его брат. С женщиной. Йонне оказался весьма симпатичным молодым человеком, который скорее вызывал желание накормить, чем соблазнить. Хотя зуб даю, что многие девицы сходят от него с ума. Этакий вечно юный и чертовски обаятельный раздолбай, который умеет зачаровать и обворожить любую. Но у меня после Кабычинского как-то иммунитет против усиленного мужского обаяния. И чем больше я находилась в Норге, тем милее мне становился Арне. Внимательный, заботливый, и о господи — не бесящий. Вот ничем. Просто берёшь человека, ставишь рядом и тебе прямо нормально. Вот можно сказать, даже хорошо! Запомните, девочки, если ощущаете что-то подобное, то человека надо брать Безоговорочно и бесповоротно, пока ему не стукнула в голову блажь отыскать себе кого-то другого.

На этом мысли про Арне плавно перетекали в мысли про Ени. Она была… странной. Но при этом мне понравилась. Возьмите статую изо льда, дайте живое сердце, залейте чего-нибудь горячего в кровь и отсыпьте язвительности и циничности — вуаля! Во-первых, возраст. Если женщина в тридцать девять выглядит не хуже моей Вики, то есть чему поучиться у этой женщины. Во-вторых, если она хорошо держит в руках молоток, то, кажется, я нашла напарницу для моих непристойных и очень столярных забавах. Ибо… Стоило нам всем перезнакомиться, немного поболтать и разделить весьма недурственную трапезу, моя жажда деятельности завозилась всеми лапами, давая понять, что пора действовать!

Пришлось уговорить её потерпеть до утра. Она, конечно, поворчала, но вынуждена была согласиться.

А ночи я ждала, затаив дыхание. Хоть тут и были Йонне и Ени, но почему-то по первому впечатлению я сделала вывод, что они не будут подслушивать всякое у двери нашей спальни. Однако всё пошло… не так. Потому что мне на глаза случайно попала книга «Сказания и мифы Норге». Стоило открыть первую страницу, как на глаза попалась легенда про Деву-Сванен…

Вмиг были позабыты все развратные планы. Внутри стало как-то холодно и неуютно.

«Так, — четко решила я, — спокойно, действуем по обстоятельствам. В обморок не падаем, волосы на нём, тьфу, на себе не рвём. В общем…»

Пролистав книгу, я составила кое-какое представление о верованиях местных. А потом, стило Арне вернуться, приступила к пыткам. Практически состоявшийся жених мужественно рассказывал мне полночи про Деву-Сванен, про великана Химмелена, черного вестника-ворона… В общем, первая наша почти брачная ночь прошла совсем не так, как мечтают юные девы и горячие мачо.

Зато уснули мы вполне удовлетворённые и счастливые. Я, потому что кое в чем разобралась и теперь буду готова к новой встрече с Девой-Сванен, а он — потому что Полиночка угомонилась.

Правда, я стрясла с него обещать поехать в один из храмов Девы-Сванен. Арне, конечно, подозрительно покосился, но пока что оставил все вопросы при себе, что меня устраивало. Интуиция подсказывала, что надо всё же посмотреть на это всё своими глазами. И если появление Сванен повторится, то придется тогда всё рассказать Арне и попросить талончик к психиатру.

Вот такие воспоминания бродили у меня в голове во время активного приколачивания полки к стене.

— Невозможно больше жить в таком свинарнике, — грозно сказала я, уперев руки в бока и посмотрев на братьев. — Ваш второй этаж — это нечто невыносимое.

Повисла тишина. Потом Арне и Йонне переглянулись. По их взглядам мало что было можно понять. Однако мне всё же показалось, что в зелёных глазах Йонне мелькнул весёлый огонёк, а во взгляде Арне — понимание и одобрение.

— Я буду помогать, — вдруг подала молчавшая до этого Ени.

— Хорошо, — согласился Арне, — если все тут одобряют бесплатный физический труд, то мы только за.

— Очень толковый подход, — одобрила я, мысленно пометив, что надо бы посмотреть генеалогическое древо Арне.

А то странное ощущение, что там были не только ребятки и параллельной Норвегии и прочей скандинавской местности.

И вот, третий час мы возились на втором этаже. Арне поначалу категорически не одобрял молоток в моих руках и всё пытался отобрать. Был настолько нагл и самоуверен, что пришлось поцеловать, обескуражив, и отправить в соседнюю комнату.

Ени смотрела на нас с едва заметной улыбкой. В такие моменты казалось, что эта Снегурочка оттаивала и превращалась в нормальную женщину. Ибо всё остальное время чувствовалось какое-то напряжение.

Полка упорно не хотела вешаться. Я шумно выдохнула и сдула упавшую на лицо прядь. Ну, ничего, я тебя всё равно приколочу! Наши девушки не сдаются! Да и упорства мне не занимать. Поэтому, уже отыскав другое место, сделала глубокий вдох. Так, сейчас я её ка-а-ак…

— Полина, — вдруг донесся звонкий голос Ени.

— Да? — обернулась я, удобнее перехватывая молоток.

— А ты рада, что являешься истинной парой оборотня? — спросила она, глядя прямо мне в глаза.

Молоток выпал из моих рук. Хорошо, что не на ногу, но грохот всё равно получился знатный. Я такое уже слышала, от Сванен. Но тогда не сразу восприняла всю информацию. А теперь…

Сделав шумный вдох, я было хотела наклониться за орудием, но передумала. Кто знает, что мне тут ещё скажут, так что лучше всё тяжелое и опасное оставить на полу.

— Сложный вопрос, — подбирая слова, медленно ответила я. — К тому же…

К тому же что? Ни про каких оборотней не слышала? Книжки и фильмы не в счет. Может быть, тут просто такая фигура речи. Но почему-то вспоминался странный янтарный блеск в глазах Арне, когда он смотрел на Кабычинского. Вроде бы ничего особенного, просто свет так упал, но сердце подсказывало, что дело далеко не в этом. Про «истинную пару» воспринималось не так страшно, как про оборотня. Мало ли как тут принято в любви признаваться. Надо зажать Арне в уголке и вытрясти всю правду. Так хоть молотки ронять не буду, и есть вероятность, что не пострадают ни я, ни окружающие.

— Сложно сказать, — честно ответила я. — Но ничего против не имею. А что?

Изначально показалось, что Ени спрашивает так, будто ей чрезвычайно важен мой ответ. И я не ошибалась — по глазам всё видно. Но вот говорить Ени явно не спешила, а смотрела в окно. И почему-то стало очень неуютно и как-то… неправильно. Будто бы я могла что-то очень хорошее, как-то порадовать эту женщину, но конкретно упустила даже малейшую возможность.

— Всегда хотела узнать, как это… — еле слышно сказала она, не отводя взора от окна. — У нас всё больше и больше рождается тех, кто не способен стать парой и никогда не отыщет свою половинку. Чем дальше идёт время, тем всё хуже в Сверге с созданием семей.

— Половинки у таблеток, персиков и… — Я резко прикусила язык, понимая, что афоризм прекрасной Фаины Раневской сейчас не особо уместен.

Чуть нахмурившись, Ени посмотрела на меня.

— Что ты имеешь в виду?

— Нет никаких половинок, — буркнула я, — все мы изначально целые. А про половинки какая-то несусветная романтическая чушь.

— Ну, не скажи, — вдруг усмехнулась Ени, — если говорить про эксперименты над сиамскими близнецами…

Я резко выставила руки и замотала головой:

— Даже не начинай, ничего не желаю слышать!

Она тихо рассмеялась и вдруг предложила:

— Слушай, как ты смотришь на то, чтобы вечерком прогуляться?

— Хорошая идея, — одобрила я, — надеюсь, мальчики не слишком обидятся.

Ени задумалась. Кажется, вариант: девушка приехала в гости к парню и ушла гулять с другой девушкой — несколько не то, что нужно для построения крепкой семьи.

— Тогда послезавтра, — внесла она предложение, — далеко отходить не будем, я тут тоже мало что знаю. Но любопытно же.

— Ты ранее не бывала в Норге? — поинтересовалась я.

— Бывала, — тут же последовал ответ, — но в больших городах, а в Кристианнсанде проездом или приземлялись на афлае у Дома Стражей, решали вопросы и быстро улетали назад.

В комнату вдруг заглянул Арне. Немного встрёпанный, с перемазанной известью щекой, но при этом невероятно милый.

— У вас тут всё в порядке? Я слышал какой-то грохот. И чего вы так улыбаетесь?

Ени кусала губы, чтобы не рассмеяться, а я с самой невозмутимой миной подошла к Арне и вытерла измазанную щеку. Он чуть приподнял брови, а потом тихо рассмеялся.

— Да уж, про это я не подумал. Но, девочки, даже не думайте приближаться к месту, где Йонне что-то ремонтирует, рискуете быть выпачканными с ног до головы.

— А если мне кто-то поможет на кухне, — донесся крик Йонне с первого этажа, — то можете надеяться не помереть с голода!

— Какой хороший слух, — проворчала я.

Ени только хмыкнула и, обойдя нас, направилась к бедному кулинару.

— У него все хорошее, — заметил Арне, проводив её взглядом. А потом посмотрел на меня, и тут же внутри словно полыхнуло пламя. — Но знаешь, Полина… — Его пальцы коснулись моего запястья, скользнули вверх к локтю, оставляя теплые линии. — Я ещё лучше.

И в карих глазах словно горел огонь, заливая золотистым сиянием всю радужку. Показалось, что из-за туч резко вышло солнце, и свет лучей заполнил всю комнату. Стало так жарко, что даже воздух напитался каким-то сладким и тягучим зноем.

Я невольно сделала шаг к Арне, чувствуя его дыхание на губах. А ещё — как кровь бежит быстрее по венам. И сама эта близость кажется невероятно правильной и желанной. Потому что моё место именно здесь, с этим мужчиной. Может быть, это и есть та самая истинность пары?

— Верю, что… лучше, — шепнула я, — и даже намного.

Он прильнул к моим губам, увлекая в горячий поцелуй. Прижал к стене, скользнув ладонями по талии и задерживая их на бёдрах. Я рвано выдохнула, провела по сильной спине, легко царапая ногтями через ткань. Вмиг перестало всё существовать, остался только он и невообразимое, сжигающее огнем, желание. И стало совершенно всё равно, что сейчас надо заниматься совсем другими вещами.

— Нет, вы посмотрите на них! — возмутился заглянувший в проем Йонне. — Пока мы готовим обед для всех, они тут развратничают!

Арне, не выпуская меня из объятий и не разрывая поцелуя, с силой захлопнул ногой дверь, за которой тут же послышался возмущённый вопль.

Что такое мужчина с женской точки зрения?

Это кто-то… скажем, создание, которое способно обеспечить себя, вас и ещё немножко детей. Принято говорить всякое про построить дом, посадить дерево и родить сына. Честно говоря, формулировка последнего меня всегда озадачивала. Сам родить или всё же попросить кого-то подсобить? Женщину, например.

В этих философских раздумьях я собиралась на пикник возле озера. Арне предложил пока оставить ремонт в сторону, брата и Ени в комнаты, а самим отправиться на природу подальше от чужих глаз. И самим отдохнуть, и красоты посмотреть, и… полезным заняться. Уж не знаю, что там под полезным подразумевал Арне, но у меня был целый список дел.

Поэтому, уложила последние бутерброды, бутылку вина, сок, сладости… и выгнала кота. Оказывается, это чудовище надо выгуливать, иначе оно начинает страдать. На страдающего Яссе никак не тянул, однако кто его знает, какие тут особенности местных пород. Я пообещала, что мы его возьмём в следующий раз, и зверь перестал дуться и вроде как меня простил.

Мы быстро добрались до места на лодке. Оказалось, что в огромное озере Викке есть масса чудных островков, где можно в уединении провести время и полюбоваться прекрасными видами.

На улице было свежо. Даже очень, так что пришлось натянуть джинсовую куртку, отказаться от идеи нарядиться в лёгкое платье и захватить дождевик. Хоть солнце и разгоняло тучи, всё равно погода как-то настораживала.

— Вообще-то у нас тут не так дождливо, — попытался оправдать климатические условия Арне, направляя лодку к уже видевшемуся на горизонте острову. — Но просто есть период, когда вот так…

— Главное, чтобы горизонтальный дождь не шёл, — тихонько проворчала я, вспомнив рассказ знакомых, которые работали в Норвегии и рассказывали про особенности местного климата.

Арне покосился на меня:

— Нет, Снежинка, такого не бывает.

Я хмыкнула. Когда он называет меня так, тут же появляется ощущение, что хочет успокоить, будто защитить от чего-то. Сказать по правде, это довольно приятно. Ощущаешь уверенность и спокойствие. А для брака это куда важнее, чем страсть и клокочущие в крови гормоны.

На лицо полетели капли воды — слишком резкий получился поворот. Но я с трудом удержалась, чтобы не взвизгнуть от восторга. Надо будет непременно так покататься с Викой, она обожает воду и водный транспорт.

Посмотрев на стоящее над вершинами елей и гор солнце, я вдруг осознала, что очень соскучилась по своим родным. Как они там? Тут-то прошло всего ничего, а уже без них как-то… неуютно. Хотя Арне молодец, он старается сделать так, чтобы грустить было некогда. И вообще пока что в нем сложно найти недостатки. Разве что…

«Наверно надо выходить за него замуж, — подумала я, задумчиво глядя на его красивый профиль. — Очередь не стоит, а мужчина очень даже ничего. А другой мир… Ой, я вас умоляю, возьмите и к ночи пройдитесь у нас по Суворова! Вот где другой мир!»

Теперь вставала серьёзная задача, как ему об этом сказать. Резко нельзя, ещё бедный, забудет, куда плыли. Ага, а вот и берег. Мы причалили и, забрав корзинки с провизией и пледы, направились вдоль берега. А, найдя подходящее место, устроились со всеми удобствами.

Некоторое время мы болтали о всякой ерунде, ели вкуснешие бутерброды с тающим во рту сыром и филе красной рыбы, пробовали вино и хохотали над каждой шуткой.

— У тебя потрясающая семья, — вдруг сказал Арне, глядя на меня с теплой улыбкой. — Поначалу я не совсем понимал, где оказался и как себя вести. Но потом вдруг понял, что именно таких родственников и хочу.

— Шумных, неугомонных и сующих свой нос в твои дела? — невинно поинтересовалась я, глядя солнце сквозь на рубиновое вино в бокале.

— Внимательных, заботливых и небезразличных, — с блеском парировал он. — Не наговаривай.

— Я не наговариваю, — хмыкнула, — просто живу с ними с самого рождения. Впрочем, спустя время сам всё поймёшь. Особенно, когда придётся искать женихов Вике и бабушке.

Арне подавился, пришлось любезно похлопать его по спине с самым ласковым на свете взглядом и непередаваемым выражением лица. Да, милый. Конечно, милый. А ты как думал, милый? У меня в семье две женщины на выданье, а я сделаю вид, что никак не собираюсь помочь им устроить свою судьбу?

— Ну, допустим, у меня есть Йонне, — немного неуверенно сказал Арне, откашлявшись и сделав глубокий вдох. — Однако сама подумай: надо ли кому-то такое сокровище?

— Сокровищу главное подобрать хорошего дракона, который его будет сторожить, — многозначительно произнесла я. — А у нас это, можно сказать, специализация.

Ага, специализация: «Папкины принцессы идут косить рыцарей».

— Ну, хорошо, — неожиданно покладисто согласился Арне, — если сумеешь получить согласие от Вики, то я буду держать братца, пока его будут… женить.

Про бабушку он явно задумался, но пока не мог сказать ничего конкретно. Но это ничего, такой вопрос я тоже просто так не оставлю.

— А что твоя семья? — поинтересовалась я, протягивая руку за булочкой с шоколадным кремом. — Кроме Йонне кто-то есть? Родители?

И через секунду поняла, что повисла какая-то нехорошая тишина. Я повернула голову и посмотрела на Арне. Его лицо было непроницаемо. Глаза словно остекленели. Потом он вздохнул и будто неживым голосом произнёс:

— Не хотят меня знать родители, Полина.

Я всё же взяла булочку, но сунула её в руки Арне. В общем, решила вопрос, как красноармейцы в «Свадьбе в Малиновке», сунув плачущей Яринке в качестве успокоительного тараньку.

— Продолжай, — тем временем велела я.

Арне явно не хотел говорить и рассматривал булочку, словно она была инопланетянином. Однако, поняв по моему взгляду, что не отвертится, вздохнул:

— Моя семья, Полина, далеко не бедная. В нашем владении одна из крупнейших нефтедобывающих компаний. Отец — её владелец. Когда-нибудь мы с Йонне унаследовали бы его дело. Однако… видишь ли, наше семья на свою беду входит в так называемый высший круг. Это не организация, но некое сообщество очень сильных оборотней, которые до ужаса гордятся своей силой, выносливостью и богатством. И что самое жуткое… — В глазах Арне будто потух тот самый янтарный огонь, который мог согреть в любую погоду. — Отсутствием изъянов.

Я чуть нахмурилась. Пока звучит, как какой-то бред, честное слово. Что значит — без изъянов? Они просто моей бабушки не знают, та наденет горшок с рагу на голову любому, кто посмеет хоть бы на миг заподозрить в не безупречности.

Арне тем временем продолжал:

— Да, со стороны может звучать странно. Но отец слишком гордился, что у него прекрасный бизнес, жена — самая красивая женщина Кристианнсанда, прекрасные сыновья с великолепными генами, отличными баллами и очень внушительными способностями. Но потом…

Он умолк, и я занервничала. Почему-то даже стало слышно, как ветер шелестит листвой деревьев и как волны накатывают на берег. Мне очень не нравится выражение лица Арне. Кажется, не стоило прямо так в лоб лезть с расспросами о его семье. Но… ёлки, вот реально не подумала, что может быть что-то неблагополучно.

— Мы с Йонне оказались возле Границы. Очень неудачно, потому что один из провалов образовался нереально близко. Настолько, что нас едва не сожрали оутти.

И пусть я пока не совсем понимала, как надо бояться оутти, только на словах, от тона Арне по спине пробежали мурашки, а внизу живота заворочался клубок ледяного ужаса.

— Я успел отшвырнуть Йонне, — сказал Арне, осторожно откладывая помятую булочку на место. Надо же, я даже не заметила, что он так сжимает пальцы. — Да и сам вовремя удрал. Точнее, сразу все так подумали. А потом стала появляться нестабильность.

Почему-то захотелось отодвинуться и на всякий случай прикрыться пледом. Мало ли.

Он поднял голову и посмотрел мне в глаза. От сердца отлегло, ничего такого, что могло бы напугать. Что-то я стала сама какая-то… нестабильная. Начинаю сразу думать о каких-то гадостях, до конца не выслушав человека. Ай-ай-ай, Полина, как нехорошо.

Арне сообразил отчего такая реакция, его лицо потемнело.

— Полина, — хрипло начал он, — только не говори, что ты меня испугалась.

— Ну, я… — попыталась найти подходящее объяснение. — Это самое…

Арне стал ещё мрачнее, его голос стал низким и жутковато хриплым:

— Полина, ты серьёзно считаешь, что я смог бы причинить тебе вред?

Со стороны деревьев донесся странный и неприятный звук: будто включили под землёй огромную гудящую установку и примешали визг свёрл. Мы в мгновение ока вскочили на ноги. Воздух где-то на расстоянии трёх метров замерцал и начал переливаться изумрудным цветом. Я, потеряв дар речи, уставилась на происходящее.

— Полина! В лодку! — рявкнул Арне, выводя меня из состояния ступора.

«Да, разумно, очень разумно», — тут же появилась мысль, и я резвой белкой понеслась к воде.

На бегу бросила взгляд через плечо. Всполохи зелёного сияния стали ярче и длительнее, будто где-то, невидимый нашему глазу, разгорался огромный зелёный костёр. И звуки становились все ниже и отвратительнее, давя на слух и сознание.

Я запрыгнула в лодку, заводя мотор. Что бы это ни было, оно мне не нравится.

Арне отступал за мной, однако при этом старался не выпускать всполохи из поля зрения. С одной сторону, грело сердце, что меня пытаются защитить, с другой — дорогой, пора сваливать!

— Арне! — крикнула я.

— Вперёд! — рыкнул он. — Я догоню!

Я уже почти открыла рот, чтобы спросить, как, но… Резко стало не до разговоров. Арне кинулся к воде, по его телу будто прокатилась перламутровая волна. Ноги уменьшились и потемнели, тело стало вытянутым, руки потеряли свою форму, мгновенно расплющиваясь, становясь плоскими и широкими. Череп словно стал мягким, изменяя форму.

Взметнулся веер водяных брызг, обдавая его с ног до головы. Я забыла, как дышать. Надо мной воспарил гигантский орёл, по крыльям которого текли тонкие ручейки и срывались тяжёлыми каплями в озеро. Тело казалось нечетким и переливающимся неверным светом, такое бывает, когда смотришь на что-то сквозь водную гладь. Но янтарные глаза, в которых больше не было ничего человеческого, я всё же узнала. И один-единственный призыв: «Полина, беги!».

Лодка помчалась по прозрачным волнам, оставляя позади не гостеприимный остров и возможность молиться всем богам.

Арне издал пронзительный звук и рванул к полыхающему огненным изумрудом провалу.

И впервые за всё время нахождения в Норге мне стало страшно.

Глава 13. Загадочное происшествие

С тех пор как Арне и Полина уехали, Йонне было неспокойно. Он сам не мог понять, отчего нервничает и не находит себе места. Вроде бы всё в порядке, погода нормальная, провалы уже некоторое время не беспокоят — ни разу после того случая перед отъездом Арне оутти не прорывались в Норге.

Ени пошла за продуктами, мотивировав тем, что в городе спокойно, а запасы заканчиваются. Изначально Йонне хотел поехать с ней, но потом понял, что спокойная и немного отрешённая Ени хочет побыть одна. Удивительно, но у неё получалось довольно корректно и мягко дать понять человеку, что именно сейчас она не может поддерживать диалог. Но это не потому, что человек плохой, а потому что сейчас она просто… не может ни с кем говорить.

Допив кофе, Йонне набрал по виддеру Лейфа Кёттура. Одиночная работа того подходила к концу, не мешало узнать, с какой фазы можно приступать к своей части.

Напарник, красавец и надежда всея Дома Стражей, высокий брюнет с небесно-голубыми глазами, всегда холёный и выглядящий так, будто сошёл со страниц модного журнала, в этот раз был сонным и… В общем, очень сонным. И настроение явно было далёким от благожелательного.

Йонне стало немного стыдно. Кажется, Лейф ночью сидел с проектом и только лёг.

Но взгляд того обрёл условную внимательность.

— Я тебе припомню это, Ольсен, — хрипло сказал он, — захочешь ты выспаться, а я буду звонить.

— Виддер можно и отключить, — невинно предложил Йонне, задумчиво глядя на напарника.

— Можно, но не нужно, — буркнул Лейф, — иначе ко мне прилетит один ворон и выдолбает всё темечко, очень наглядно разъясняя, что не стоит отключаться от внешнего мира, иначе может быть беда.

Возразить было нечего. Гуннар имел дурацкую привычку держать всех сотрудников в узде и очень не любил, когда те исчезали с радаров. Нет, в отпуск и на выходные — пожалуйста, но с провалами не забалуешь, поэтому мало ли что.

— Я могу тебя поздравить? — деликатно спросил он, решив больше не задевать тему сна и связи.

— Ага, — зевнул Лейф, прикрывая рот рукой, — пришлось повозиться, но пару часов назад я отправил все начальнику лаборатории. Надеюсь, у меня будет время отдохнуть хотя бы до обеда.

«Ага, значит, сразу после обеда надо ехать в Дом Стражей», — отметил про себя Йонне.

Лейф провел ладонями по лицу, пропустил сквозь пальцы черные волосы с едва намечающимся серебром седины. Сейчас, в домашнем и сонном виде, он даже выглядел моложе.

«А ведь тоже до сих пор без пары, — будто из ниоткуда появилась мысль. — Кажется, бич с этим не только у ледяных. Но и у нас начинаются проблемы. Ведь что сильный Видар, что шикарный и умный Лейф, что… Даже Гуннар сейчас одинок. Правда, у него была бурная молодость, но всё же детей нет».

— Слушай, — осторожно начал Йонне, решив переключиться с неприятной темы, — а что ты можешь сказать про Ени Нистрём? Только не надо мне перечислять её достижения в сфере науки. Это я уже понял. Что за человек?

Лейф удивленно приподнял бровь. Кажется, он не ожидал такого вопроса. Но Йонне слишком хорошо помнил его возглас, когда они с Ени первый раз приехали в Дом Стражей. Достаточно… эмоционально, но при этом на расстоянии.

— Как тебе сказать? Мы близко не общались, исключительно работа. Знаешь ли, Ени не из тех людей, которые будут впускать в своё пространство чужаков. Исключительно вежливая, но при этом может посмотреть так, что вмиг перехочешь задавать какие-то вопросы. Она всегда говорила только по делу, но знаешь…

Лейф на время умолк, и Йонне насторожился.

— Вот постоянно было такое ощущение, что она очень одинока. Вроде бы говорит с тобой, даже может улыбнуться, а вокруг себя будто стены возвела. И прикоснёшься к стене — шибанет током.

— Ледяные, — пробормотал Йонне.

— И да, и нет, — вдруг хмыкнул Лейф, — они все разные. Если верить моему деду, то раньше были такие ледяные, что оборотни отставали в плане веселья и компанейства. А тут… Вот и правда ощущение, что у неё очень что-то не ладится в личном.

— Ну, от хорошей жизни участвовать в экспериментах по созданию истинных пар не будешь.

— Это точно, а ещё… — начал было Лейф, но резкий вой сигнальной сирены оборвал его фразу.

Оба переглянулись, и Йонне вскочил на ноги.

— Провал, — отрывисто бросил он, — на озере.

Лейф кинулся подавать сигнал находящимся рядом стражам. Йонне уже спешно одевался, ругаясь самыми неприличными словами и пытаясь на одной ноге перепрыгнуть через Яссе, считающего своим святым долгом бегать рядом. И при этом будто ощущающего беспокойство хозяина.

Вылетев к афлаю, Йонне на невероятной скорости запрыгнул в машину, едва успел отодвинуться стеклянный купол.

«Не зря, не зря было это мерзкое предчувствие, что случится что-то нехорошее», — билась бабочкой о стекло запоздалая мысль.

Горло будто сжимало стальной рукой, а нервы звенели от напряжения.

Сделав разгоночный круг над домом, Йонне направил машину к озеру. И пусть он пытался убедить себя, что будет всё хорошо, что Арне и Полина не могут пострадать, всё же сердце ухнуло куда-то вниз, когда на берегу он увидел окровавленное тело и едва держащуюся на волнах лодку.

Снизившись, Йонне покинул афлай и кинулся к пострадавшему. Впрочем, он узнал Арне сразу. Пришлось резко задвинуть весь ужас куда-то поглубже и быстро действовать.

На секунду, правда, вырвалось сдавленное «ох», когда он увидел лицо и руки брата в крови. Одежда местами была прожжена, виднелись рваные раны. Боги… с кем же он встретился? Что напало на оборотня, превратив в такое? И где Полина?

Стиснув зубы, Йонне осторожно перенес бессознательного брата в афлай. И тут же набрал код предупреждения медиков из Дома Стражей. Едва вызов пошёл, виддер почему-то погас. Йонне выругался, переключил на запасной режим и послал запрос тем, кто окажется поблизости, чтобы передали о случившемся в Дом Стражей. Ибо мало ли, что тут происходит, предупредить надо всех.

Первым, как ни странно, отозвался Ворг. Янтарные глаза расширились, только заметив Арне.

— Кто его так? — отрывисто бросил он.

— Хотел бы я знать, — мрачно отозвался Йонне, выходя на курс к Дому Стражей. — Сообщи Гуннару. Встретимся у него.

Ворг кивнул и отключился.

Внутри стало холодно и неуютно. Йонне мотнул головой, отгоняя плохие мысли, и сильнее сжал гладкий руль.

— Всё будет хорошо, — хрипло прошептал он. — Всё обязательно будет хорошо.

Когда они спустились на посадочную площадку на крыше Дома Стражей, навстречу выбежали трое медиков в белых костюмах. Они не задавали лишних вопросов, делали всё быстро и слаженно. Ни единого лишнего движения, ни одного неуместного слова. Словно живой механизм. Йонне толком не успел и сообразить, как Арне оказался на носилках, и его уже унесли с площадки.

— Иногда мне кажется, что над ними проводят эксперименты похлеще, — прозвучал совсем рядом голос Видара, и Йонне невольно вздрогнул.

Потом быстро повернул голову и немного растерянно посмотрел на волка. Мысли почему-то отказывались выстраиваться в стройный ряд и вести себя прилично. Волнение и страх за Арне, беспокойство за исчезнувшую Полину — пожалуй, вполне достаточно, чтобы потерять привычную уравновешенность.

— Ты как тут оказался? — спросил Йонне каким-то чужим голосом.

Видар чуть нахмурился, потом ухватил его под руку и потянул за собой.

— Ты меня пугаешь, крылатый. Давай-ка приходи в себя. Арне сейчас подлатают, а где его девочка?

— Не знаю… — эхом отозвался Йонне.

То же самое он повторили в кабинете Гуннара, который уже успел направить на остров поисковые афлаи. Йонне не нравилось, что бездушные машины прочесывают местность, однако Гуннар был неумолим.

— Сначала они, — глухо сказал он, прищурившись, глядя на Йонне и Видара. — Если там какая-то дрянь, не стоит бросаться в неё с распахнутыми объятиями. Может быть так, что она распахнет объятия в ответ. И далеко не факт, что затрещат её кости, а не ваши.

Выхода не было. Начальник прав. И пусть на самом деле хотелось мчаться на остров, чтобы самому исследовать каждый уголок земли, но приходилось сидеть в кресле, до мельчайших подробностей пересказывать всё, что видел, и пить кофе. Янника, увидев лицо Йонне, только охнула и побежала сразу делать успокоительное. Ассортимент был невелик, но Янника была профессионалом и могла преподнести обычный кофе как эликсир здоровья и долголетия.

— Но Полина пропала, — мрачно заметил Йонне, отводя взгляд.

Глава в глаза с Гуннаром — пока ещё рановато пробовать свои силы. Всё равно ничего хорошего из этого не выйдет.

— Плохо, что Арне без сознания, — тем временем заметил Видар, — что-то же на него напало.

— На островах не водится диких зверей, — задумчиво сказал Гуннар, — да и не похоже на нападение оутти. Иначе бы были не только физические повреждения. А тут действительно, будто огромный хищник, неутомимый и голодный.

Прозвенел виддер. Все кинулись к экрану, где появилось озабоченное и хмурое лицо Густава Гринберга, главного врача Дома Стражей.

— Состояние Арне Ольсена стабильное, беспокоиться не о чем. Мы сейчас проводим анализы, надеюсь, к вечеру сможем сказать что-то конкретное. Пока ничего не понятно, и это меня бесит.

— Тебя почти всё бесит, у тебя предки — черные ведьмы с Острова Зимнего Ворона.

Густав скривился так, словно у него отобрали любимый ужин.

— Очень остроумно. А…

— Когда можно будет увидеть брата? — встрял Йонне.

— К Арне не пущу, — отрезал Густав, — пока не буду уверен в его состоянии. А вы лучше слетайте на остров, где он получил увечья.

— Спасибо, герр Гринберг, что указали, что мне делать, — скривился Гуннар.

— Всегда пожалуйста, — ни капли не смутился тот и отключился.

Несколько секунд все молчали. Но потом Гуннар хлопнул в ладоши.

— Так, чего стоим? Кого ждём? Или слова доброго доктора для вас недостаточно авторитетны?

Йонне и Видару ничего не оставалось, кроме как быстро покинуть кабинет и направиться к афлаю.

— Добрый доктор, — проворчал Видар. — Патологоанатом прекрасный, не спорю. Но вот доктор… однажды я попал к нему на прием.

Йонне невольно улыбнулся. Настроение немного, но поднялось.

— Кстати, — вдруг вспомнил он, — а что с твоей аномалией? Нашли какое-то решение?

Видар прорычал нечто невразумительное, причем таким тоном, что стало ясно: задавать лишние вопросы сейчас не стоит. Но так как сейчас это было единственной возможностью отвлечься от печальных мыслей, Йонне не собирался отступать.

— Ну, так что?

Молчание ещё тянулось несколько минут. Ворг был сосредоточен и хмур, явно решал: стоит ли стукнуть чрезмерно любопытного орлёнка или всё же рассказать. Даже уступил место за рулём, хотя обычно был известен дурной привычкой выгонять хозяина афлая с законного места и брать управление на себя.

— Гуннар не обрадовался, — произнес он, едва они сели и стеклянный купол с тихим шипением закрылся. — Мой дом превратился в боги знают что, честно говоря, даже Ригге обалдел от такого.

Йонне невольно хмыкнул, сжимая рычаг и плавно поднимая афлай в небо. Ригге — это серьёзно. Обычно его не смутить ни гостями, ни карнавалом, ни даже землетрясением.

— Ребятки явно перестарались.

— Ты бы видел как, — мрачно отозвался Видар, — я свой дом не узнаю. Но знаешь…

Он умолк, глядя на проносящийся за стеклом пейзаж: горы и высокие деревья, дорогие и милые домики Кристиансаннда. Но Йонне каким-то образом чувствовал, что сейчас последует продолжение, а молчание — всего лишь пауза. И оказался прав.

— Спецы Дома Стражей говорят, сюда что-то прорывается. Отчаянно и сильно. Но это и отдалённо не похоже на оутти.

Йонне только приподнял брови, выражая немой вопрос. Однако Видар продолжил:

— Нечто из других миров, по своей структуре не отличающее от нашего.

— Неужто кто-то решил нам организовать бесперебойные поставки питания? — отшутился Йонне.

— Очень смешно, — закатил глаза Видар.

Дальнейший путь прошёл в тишине. Болтать как-то не было настроения. Да и… есть о чем поразмыслить.

Остров показался на горизонте, Йонне увеличил скорость. Молчание угнетало, хотелось быстрее добраться до места. Возможно, там хоть что-то удастся прояснить.

Видар, прищурившись, смотрел вниз.

— И какого их понесло сюда? Остались бы на берегу с другой стороны, и порядок.

Йонне ничего не ответил и плавно пошёл на посадку, хоть мысленно и был согласен с Видаром. Но в то же время и прекрасно понимал Арне: когда рядом с тобой красивая и милая девушка, не хочется делить её внимание со всеми подряд. Была такая черта у всех Ольсенов, несколько архаичная и не совсем приемлемая в Норге. Увидел самку, сказал: «Моё» и сконцентрировал на себе всё её внимание. Даже отец не зря увёз мать сразу после свадьбы подальше от бывшего ухажёра, в дом возле Эр-Салег. Конечно, Хильма никогда не выделялась робким нравом или покорностью, знала себе цену и была достойной дочерью рода Хейберг. Однако при этом не перечила Хальду, когда тот забрал её с собой. Говорят, природное обаяние и сила Ольсенов. Было в них что-то такое, что заставляло женское сердце дрогнуть.

«Интересно, на Полину это подействовало?» — рассеянно подумал Йонне, поняв, что совершенно не знает, как работает логика девушек с Земли. С одной стороны, должна быть очень похожей на логику женщин Норге, с другой… Когда речь идёт о женщинах, вообще ни за что нельзя поручиться!

Едва они сели, виддер тут же зазвенел, сообщая, что на острове находятся ещё стражи.

— Пойдем к ним потом, — сказал Видар, — сначала посмотрим.

Йонне кивнул и выбрался из машины. Если бы тут была опасность, уже бы накинули защитную завесу и никого не пускали. Но поскольку можно свободно кружить и садиться, значит, ничего не нашли. А жаль.

Обойдя часть острова, оба пришли к крайне неутешительному выводу: никаких бросающихся в глаза отклонений нет. Даже не ощущалось присутствия провалов, вообще ничего.

— Я предполагал, что будет плохо, — проворчал Видар, шагая рядом, — но что настолько…

Йонне молчал. Вернулись беспокойные мысли. Как там Арне?

«Братец, приди в себя, ты тут очень нужен. И Полине, и всем нам».

Арне мог бы пролить хоть какой-то свет на произошедшее. Может, надо сейчас не изучать остров вдоль и поперек, а куда-то мчаться, обгоняя ветер, чтобы её спасти? Только вот куда… И всё же была надежда, что девушка не пострадала.

— Какие люди! — донесся голос вышедшего им навстречу Лейфа Кёттура. — Идите сюда.

— А ты тут какими судьбами? — подозрительно поинтересовался Йонне, сомневаясь, что специализация Лейфа могла тут чем-то помочь.

— Я оказался свободен и недалеко — летал к престарелой родственнице, — невинно ответил тот.

Видар выразительно хмыкнул. Про престарелых родственниц был наслышан весь Дом Стражей. И родственницы не такие уж и престарелые, зато очень любят, чтобы к ним летали. Особенно с цветами и шампанским. Исключительно для профилактики пошатнувшегося за годы здоровья, ничего более.

Лейф был знаменитым ловеласом, и все сотрудники, затаив дыхание, наблюдали за похождениями. Женщины делали ставки, к кому он подкатит следующей, а мужчины — какая из этих следующих отошьёт.

Но надо ему отдать должное: очаровывал и крутил романы он на высшем уровне, умудряясь оставаться со всеми своими пассиями в тёплых отношениях.

— Пошли, — махнул рукой Лейф, — мы нашли кое-что интересное.

Видар и Йонне озадаченно переглянулись и последовали за коллегой.

— Смотрите, какие образования, — сказал старший в группе, седовласый сухощавый мужчина, которого Йонне знал только наглядно, сталкивались на совещаниях или в коридоре.

Если он не ошибался, то вроде один из ведущих специалистов в отделе техноклиматологии, на очень хорошем счету у Гуннара.

Пришлось подойти ближе, чтобы рассмотреть выбоины в земле, покрытые твёрдой белесой субстанцией. Присмотревшись, Йонне сообразил, что это твёрдое вещество, чем-то отдалённо напоминающее лёд.

— И есть какие-то предположения? — хмуро поинтересовался Ворг, присевший возле выбоины. Хотел было коснуться вещества, но вовремя одумался.

— Предположений хоть отбавляй, а вот анализы показывают отдалённое сходство со льдом. Собственно, это вы и сами видите, тут получилось определить только поверхностно, остальное уже запаковали и сейчас повезём в лабораторию.

— Очень странный лёд, — пробормотал Йонне, скользя взглядом по выбоине.

Интересно, что тут было такое, немилосердно раскурочившее землю? В голову почему-то не шло ни одной приличной версии. Судя по лицу Видара, тот пребывал в аналогичном состоянии.

Некоторое время они провели на острове с группой исследователей, но приблизиться к разгадке не удалось. Зато появились головная боль, раздражение на собственную глупость и желание поскорее оказаться дома.

Йонне хотелось ругать себя последними словами. Надо было это сделать ещё из кабинета Гуннара, а не страдать глупостями!

Поэтому, ещё покрутившись возле ребят, он распрощался с Лейфом и Видаром и помчался к афлаю.

«Проверить лишним не будет, — думал он, направляя машину по самой короткой дороге, над крышами жилого квартала, сворачивая к лесу, — вдруг я прав?»

Конечно, хотелось бы, чтобы эта версия не подтвердилась. Руки невольно сжались на рычагах управления. Йонне шумно выдохнул. Нельзя так быстро привязываться к людям. Надо всегда быть настороженным зверем, но разве… можно так жить?

В дом он вошёл быстро, ловко перепрыгнул развалившегося на пороге Яссе и направился в комнату Ени. Кот обалдел от такого отношения, вскочил на все четыре лапы и с громким мявом понёсся за ним.

— Ени! — крикнул Йонне, распахивая дверь.

Комната встретила одиноким молчанием.

«Неужели опоздал?» — мелькнула заполошная мысль.

Однако взгляд выхватил аккуратно развешенные на спинке стула вещи, и на душе стало спокойнее. Ени дома, просто куда-то отлучилась. Ведь именно в этой рубашке и джинсах она сегодня вышла из дома.

— Йонне, что случилось? — донесся её обеспокоенный голос из коридора. — Почему ты кричал? Что-то произошло? Я убирала во дворе.

И правда — домашняя куртка, ботинки и немного растрепанные волосы. И мерзавец Яссе, мурлычущий возле её ног.

— Да, случилось, — медленно проговорил Йонне, присаживаясь на край стола. — Арне в больнице, Полина пропала, на острове в озере нашли странное вещество, напоминающее лёд.

Серые глаза Ени расширились. Она прикрыла рот рукой, словно не давая сорваться ни единому звуку. Но потом всё же собралась:

— Пока не пришёл в себя, — резче, чем хотелось бы, ответил Йонне. — Поэтому у меня к тебе вопрос. Чем ещё занимались ваши экспериментаторы? Согласись, лёд — это признак Сверге. Можно сказать, что слишком очевидно, но почему-то интуиция мне говорит иное.

Ени закусила губу, словно взвешивая варианты за и против. Потом мотнула головой и посмотрела ему прямо в глаза.

— Всё сложно, Йонне. Я, к сожалению, знаю далеко не всё. Однако, пожалуй, кое-что смогу рассказать ещё… Есть человек, который занимался исследованием влияния низких температур на… — Она запнулась, подбирая слова. — Я могу выразиться неверно, Биргир пытался соединить воедино металл и лёд, стараясь сохранить простейшие свойства обоих. Довольно безобидное дело, эта находка должна была служить строительным материалов для ледяных, которые не умеют управлять своими способностями. Оно бы сдерживало и давало возможность научиться себя контролировать.

— И? — осторожно уточнил Йонне, соображая на бешеной скорости, как это может быть связано с веществом на острове.

— То, что ты описал, чем-то похоже, — призналась она и тут же подколола: — Ведь ваши бы сумели определить: видят обычный лёд или нет?

— Очень остроумно, — буркнул он.

— К тому же псевдолёд не растаял, хотя на улице лето, верно? — мягко уточнила Ени.

Ничего не оставалось, кроме как кивнуть. Он открыл было рот, чтобы задать следующий вопрос, но в дверь вдруг позвонили. Йонне и Ени переглянулись.

— Кого это принесло… — нахмурился он, поднимаясь и направляясь к двери.

Так просто к двери мог подойти кто-то близкий Ольсенам. Остальные вынуждены были давать сигнал и ждать, пока откроют ворота.

«Может, Полина?» — мелькнула радостная мысль.

Однако стоило открыть, как Йонне оказался лицом к лицу с высоким спортивным мужчиной. Уже перешагнувшим сорокалетний рубеж, но точнее определить было трудно. Выдавали лишь серебряные нити седины в русых волосах и морщинки возле серых глаз. Кажется, он жизнелюбив и смеется чаще, чем грустит. Одет просто, руки явно не неженки, занимается какой-то мужской работой.

— Добрый день, — вежливо поздоровался Йонне, — вы кого-то ищете?

— Да, — ответил тот и глянул на бумажку с адресом, — я на месте. Меня тут обещали встречать как родного!

— А вы кто?

— Меня зовут Константин Пожидаев.

Глава 14. Неожиданная подсказка

Гуннар был раздражён. Планы летели куда-то туда, откуда их не достать даже такому умному человеку, как Дагур Рёйсе. Происходило боги знают что. Сначала он переволновался за Арне, пустив личную приязнь вперед, отодвинув безопасность общества. Безусловно, пока рановато было бегать по Кристианнсанду и кричать: «Помогите!», однако нечто, явившееся среди дня и превратившее одного из его лучших парней в то, что привез Йонне, совсем не радовало.

Он ходил по кабинету, сцепив руки за спиной. Отросшие когти легонько царапали ладони, но сейчас было не до этого. Внутри бурлили гнев и недовольство. Что тут происходит вообще? В один миг полезло! То у Видара, то Арне…

Гуннар остановился и мрачно посмотрел в окно. Неудивительно будет, если окажется, что всё это результат одного и того же явления. Хотя… если у него не природное происхождение и нет связи с оутти, то всё не так страшно. Правда, куда более неприятно.

После разговора с Ени Нистрём он никак не мог успокоиться. На краю сознания не исчезала мысль, что эксперименты над истинными парами — не единственное, чем занимаются в Карлсунде. К тому же сама Ени попросила убежища в Норге. Понятно, что такой ценный специалист просто так не был бы выпущен из Сверге. Но и то, как она добралась до Кристианнсанда, говорило о многом. Времени на побег толком не было, она воспользовалась моментом.

При этом… Он щелкнул пальцами и поморщился. Упущение, нормально разговорить женщину не удалось. Надо её ещё раз вызвать в Дом Стражей и не выпускать до тех пор, пока вся нужная информация не окажется у него на столе.

Вызов виддера заставил вздрогнуть и отвлечься от мрачных мыслей. Гуннар подошёл к нему и нажал кнопку приема. На экране показалось задумчивое лицо начальника исследовательской группы, занимающейся явлением возле дома Ворга.

— У меня есть новости, — начал он без приветствий. — Одна хорошая, вторая — плохая, и она случится в будущем.

«А плохая в будущем — это условно хорошая в настоящем?» — промелькнула философская мысль, однако сейчас было не до ехидных замечаний.

— Вот так и излагай, — хмуро сказал Гуннар.

— Хорошая заключается в том, что мы определили природу явления. Она не имеет ничего общего с провалами и оутти. Ни малейшего намека на поглощение материи и агрессивные разрывы, которые всегда есть при проникновении оутти в наш мир. Здесь… как бы это сказать, энергетическая стабильность в том же виде, что и была до проявления визуального, скажем так, ориентира.

— Красиво сказал, — Гуннар щелкнул пальцами и заметил, что собеседник невольно проследил за его руками. Тёмные когти всегда производили потрясающий эффект, и неважно, с кем говоришь. Всегда одно и то же: зачарованный взгляд и сложность посмотреть на что-то другое. — То есть это всего лишь побочка от переходов миров? Ведь только при этом сохраняется энергостабильность, не так ли?

— Именно, — кивнул тот, — очень похоже на туннель швергов. Просто будто что-то прошло один мир и стремится оказаться в нашем.

— Чудно, — прокомментировал Гуннар, нахмурив брови.

Конечно, это сулило проблемы. Но вселяло надежду, что оттуда необязательно может появиться что-то плохое. Процент невероятно мал, но всё же… А вдруг?

— Но плохая новость в том, что мы понятия не имеем, что может сюда свалиться. Хорошее ли оно, или придётся делать ноги и просить убежища у оутти, — закончил собеседник.

Ситуация складывалась не из лучших. Собственные мысли только что подтвердили. Гуннару оставалось только кивнуть и, коротко попрощавшись, отключить виддер. Да уж, опять жди сюрприза. При этом стоит готовиться к лучшему, чем расслабиться. Последнее до добра не доводит. Кстати, надо сегодня всё закончить и достать Дагура. События развиваются с такой скоростью, что тянуть нельзя.

Но сейчас…

Гуннар вышел из кабинета, дверь с едва уловимым щелчком закрылась за ним. Янника сидела за компьютером. Подняв взгляд, посмотрела на него поверх узеньких очков с золотистой оправой. Да уж, завидная невеста. Будь он помоложе, возможно, закрутил бы и роман, только Янника из той породы дам, которые не рассматривают отношения «начальник-подчинённая» ни при каких условиях. Это Гуннар понял при первом взгляде. И, честно говоря, даже порадовался. Соблазны, конечно, прекрасно, особенно когда ты сам не железный викинг, но если отшивают красиво и необидно, то какое же удовольствие насладиться мастерством!

— Надолго? — отрывисто спросила она, прекрасно понимая, что шеф собрался в поход.

Гуннар глянул на часы.

— Надеюсь, за час справлюсь. Предупреди, пожалуйста, медиков, чтобы постелили красную дорожку, а не захлопывали перед носом дверь.

Янника хмыкнула, кивнула и начала набирать код медицинского отдела.

Насвистывая милую песенку про отца, который ужасно хотел познакомиться с приличной девушкой, и кучу его непоседливых детей, которые, как оказалось, уже давно выбрали себе маму, Гуннар направился на первый этаж.

Теперь главная цель — Гринберг.

Пожалуй, самое невыносимое существо, которое вообще можно повстречать на своём жизненном пути. Король колб и пробирок, властелин клеток, хозяин лаборатории, повелитель язвительности и циничности. Имея два высших образования, как биохимик и хирург (Гуннар только поражался такому комплекту, однако, поближе узнав Густава, понял, что ничего удивительного нет), он умудрялся мечтать о специализации патологоанатома и большом-большом холодильнике. При этом обладал потрясающе проницательным умом, сумасшедшей и немного извращённой логикой, которая далеко не всегда была понятна остальным, и уникальной памятью. Помнит всё без исключения, но при этом активно прикрывается забывчивостью, если речь идёт о том, чего он не хочет делать.

Гуннар вошёл в лабораторию. Кругом было прохладно и тихо, большинство сотрудников ушло домой. Только горел свет в кабинете Гринберга, откуда слышалось неразборчивое бормотание.

Подойдя к двери, Гуннар собрался уже постучать в дверь, однако услышал ворчливое:

— Можешь не делать вид, что только подошёл. Или топай тише, или заходи сразу.

Хмыкнув, он ступил внутрь кабинета. Здесь в отличие от лаборатории, было как-то странно уютно и тепло. Желтый свет лампы падал на распечатки на столе, над которыми склонился Гринберг. Запустив пальцы в светло-каштановые волосы и взлохматив их, он не отрывал взора от строк.

— Кофе в кофейнике, если ты пришёл сюда пить. Стул возле стола, и я — на стуле, если у тебя вопросы ко мне.

— Нет, конечно, — невозмутимо ответил Гуннар, беря кофейник и заливая в него воду.

Гринберг — невероятный зануда и тут. Предпочитает отставлять все дела в сторону, делать кофе исключительно старомодным способом… И наблюдать, как мучаются гости, при этом с такой… очень уже невинной физиономией. Поначалу Гуннару было безумно интересно: запустил ли кто-то кофейником в голову радушному хозяину? На что Гринберг неожиданно перестал улыбаться и признался, что прецеденты были.

— Я не заметил отчета у меня на столе, — невинно заметил Гуннар, наблюдая за кофейником. — Чем порадуешь?

— Порадовать и правда есть чем, — неожиданно без подначек и возмущений ответил Гринберг и перевел взгляд на гостя. — В крови Арне нашли неизвестное нам вещество. — Он показал на пачку листов. — Пришлось хорошенько повозиться, чтобы разобраться с тем, что накопали наши спецы. Первоначально мозг отказывался воспринимать информацию так, как нужно.

Гуннар не перебивал, прекрасно зная, что театральных пауз и попыток произвести впечатление не будет. Излагал Гринберг всегда по делу, ему не надо было чувствовать себя в центре внимания — он и так не покидал этот центр.

— Я бы сказал, что по характеристикам оно напоминает лёд, основа — вода. Но в то же время есть что-то, над чем мы сейчас бьёмся, но не можем определить.

— Совсем? — немного рассеянно спросил Гуннар, наливая кофе в чашку.

— Даже не догадываемся, поэтому достанем вчерашнюю газету и будем гадать по вырезкам при свечах, — тут же язвительно отозвался Гринберг, словно вспомнив, что немного выпал из образа.

— Учитывая, что там массово писали про открытие нового зоопарка, боюсь представить, каким будет результат. Дальше?

— Дальше — более чем любопытно. Арне эта штука не повредила. Честно говоря, ощущение, что он боролся с чем-то, покрытым этим веществом. И попало он в кровь чисто механическим путём, ничего иного. Но из-за характера ран осталось.

— И не вступило в реакцию? — приподнял бровь Гуннар.

Гринберг помотал головой.

— В том-то и дело! И это чрезвычайно интересно. Я бы отдал ползарплаты, чтобы получить в свою власть того, кто знает, что это такое.

— Что-то не очень-то ценишь жизнь своего будущего раба, которому придётся не только выдавать знания, но и готовить тебе еду. И да, кому бы ты отдал ползарплаты? Уж не престарелой фру Гринберг, матушке и солнышку всея жизни скромного патологоанатома?

— Матушка — святое, ей как раз нужно починить забор, а это — затраты, — ни капли не смутился тот.

— Так, какие ещё вести? — вернул Гуннар тему разговора к результатам анализов.

Гринберг поднялся, прошёлся по кабинету почти так же, как до этого сам Гуннар. Подошёл, отобрал чашку, сделал глоток, поморщился, прокомментировав: «Без сахара!» и вернулся на своё место.

— Видишь ли, есть ещё такая вещь. Это не подтверждено официальными данными, но всё же может как-то нам пригоди…

Его прервал вой сигнализации из левого крыла, где находились палаты с больными Стражами.

Гуннару стало не по себе, кофе во рту растекся неприятной горечью.

Оба переглянулись и в ту же секунду рванули к выходу. Преодолели расстояние до палат на невероятной скорости, едва не врезавшись в дежурных врачей и охранников.

В палате Арне никого из персонала не было. Раненый медленно приоткрыл дрогнувшие веки и затуманенным взором посмотрел на Гуннара.

— Где… Полина? — еле слышно спросил он.

Некоторое время до входа в палату Гуннара Брёнхе

Было холодно. Я не мог согреться, хотя уже давно не находился на улице и лежал в палате Дома Стражей. Сознание плавало в тумане, во рту стоял мерзкий кисловатый привкус. Хотелось пить. Пока не так критично, но скоро придётся делать усилие и нажимать кнопку вызова медсестры. Слава богам, тут придумали, как раненому быстро связаться с медперсоналом.

Однако руки и ноги казались ватными, не хотелось даже думать о том, чтобы поднять, чтобы пошевелиться.

Я поморщился и шумно выдохнул. И тут же порадовался, что практически не чувствую боли; разве что ноет под рёбрами и все мышцы, но это можно терпеть. В Доме Стражей замечательные медики, которые прекрасно знают своё дело. А если меня распределили к подчинёнными Густава Гринберга, тогда есть все шансы пойти на поправку очень быстро. Я искренне обожал эту зануду и язву, которая могла достать даже самого Брёнхе.

Сознания начало расползаться старым полотном, утягивая в бесконечную тьму забытья. Нельзя! Полина!

Её имя заставило резко распахнуть глаза. Всё, нельзя терять над собой контроль. Перед взором снова появилось искаженное жуткой гримасой лицо ледяного, который наносил мне удар за ударом.

Я зажмурился. Боги, это даже словами не описать. По виду человек, однако сила и желание уничтожить соперника настолько велики, что… Сердце быстро застучало.

Пришлось снова сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться. Подступившее отчаяние удалось загнать подальше. Как бы ледяной ни кидался на меня, Полину он не тронул и пальцем. И даже поле, которым он её окутал, было предназначено только для переноса. Приходилось такое видеть и у наших ребят. Максимально безопасное и без негативного воздействия на организм. Да и от меня не ускользнули взгляды, которые он неё бросал. Лишним там был только я. По его мнению, конечно.

Это давало надежду, что Полине не причинят вреда хотя бы первое время. Она девушка не робкая, знает, с какой стороны схватиться за молоток, но и мне тут лежать нельзя.

Я был искренне благодарен влитым в меня лекарствам, которые всё ещё держали мозг в полубредовом состоянии и гасили эмоции, не давая метаться раненым львом по комнате. Всё бы ничего, но лёжа на кровати это сделать весьма непросто.

Поэтому пришлось тут же отставить неподходящие мысли. А вот к кнопке…

Дверь в палату бесшумно приоткрылась. Появилась тёмная щель, сквозь которую потянулся синеватый дымок. Я замер, практически не дыша. В палате стало прохладно, будто кто открыл окно и впустил морозный воздух.

Через секунду порог перешагнул высокий человек в белом халате. Достаточно было всего одного взгляда, чтобы понять, что это не наш Страж.

— Доброго дня, Арне. Надеюсь, ты не очень пострадал.

Он сделал несколько шагов и оказался возле кровати. Сосредоточенный, без единой эмоции на лице и, кажется, постаревший на несколько лет, хотя мы виделись меньше месяца назад.

— Что вы тут делаете? — только и смог спросить я, не сумев придумать более подходящего вопроса.

— Долго объяснять, — кратко бросил он, коснувшись моего плеча, которое тут же сильно кольнуло.

Я слабо охнул, по телу пронеслась горячая волна. Перед глазами потемнело, голова пошла кругом, воздух в лёгких превратился в нечто холодное и неприятное.

— Прости, я, кажется, немного не рассчитал, как это подействует на оборотня, — тем временем торопливо пояснил гость, склонившись над моим лицом и внимательно глядя в глаза. — Но эффект тем не менее должен быть хорошим.

Сухая широкая ладонь легла мне на лоб, светлые-светлые глаза, такие, что край радужки терялся в белке, смотрели очень внимательно. Я впился пальцами в больничный матрас, с губ сорвался стон. Воздуха не хватало, хотелось выть и выгибаться диким зверем. Внутри будто кипел сумасшедший огонь, сжигая всё дотла. В ушах гудело, я практически не понимал, где верх, а где низ.

— Слушай меня, — донесся сквозь гул спокойный голос, — времени не так много. Сыворотка будет действовать не больше трёх дней, ты должен успеть. Препарат тоже экспериментальный, поэтому до конца не понятны все возможности. В почте тебя будет ждать адрес, где сейчас находится твоя невеста. Поедешь и заберешь её. Постараешься не попасться на глаза тому, кто тебя так отделал. Но даже если попадёшься, какое-то время выдержишь — мой препарат делает устойчивым к холоду и некоторым способностям ледяных.

Он ещё говорил, я с трудом удерживался на грани сознания. А потом в один миг вдруг отпустило, и всё погрузилось в непроглядную тьму. Словно со стороны я услышал собственный голос:

— Зачем ты это делаешь?

И пусть я уже ничего не видел, но буквально почувствовал, что посетитель остановился у выхода. Даже обернулся, чтобы посмотреть на меня.

— У меня больше нет детей, Арне. Пусть я не самый лучший отец, но хочу сохранить то, что есть.

Меня словно окутал лёд со всех сторон, а сердце само превратилось в безжизненный камень. Давно уже не было в палате никого кроме меня, но в ушах по-прежнему стояли последние слова Биргира Сундстрёма, случайного соседа в шверге и внезапного гостя здесь, в Доме Стражей, возле моей постели.

…Когда зашёл Гуннар, я даже не сразу понял, что снова отключился. В голове было кристально чисто, ничего не болело. Разве что голос пока плохо слушался, да и вряд ли удастся вскочить на ноги по первому желанию.

Про Полину спросил машинально. В мозгах всё смешалось, но сейчас прояснилось, и я понял, что у него попросту не может быть ответа на это вопрос. Надо срочно добраться до своего смартфона.

— Примят, но жив, — констатировал кто-то, стоявший рядом с Гуннаром. — Сейчас возьмём записи с камер, я уже послал запрос на считывание информации. Что с тобой сделал тот, кто здесь был?

Гринберг! Надо же, какая удача… Хотя, с другой стороны, это удача, когда он издевается над кем-то другим, а не над тобой. Ну ладно, переживём. Если что — буду защищаться подушкой.

— Примят я не внезапным гостем, — проворчал я, переводя взгляд на медика.

Улыбается, зараза. И смотрит очень невинно, будто выполнил годовую повинность по уборке всего Кристианнсанда.

Я протянул чуть дрогнувшую руку к Гуннару.

— Мне срочно надо войти в свою почту.

Тот ни слова не сказал и протянул мне телефон, однако при этом наградил таким взглядом, что пришлось всё выложить на огромной скорости. Даже сам поразился, насколько у меня прокачан скилл делать доклад начальству в предельно сжатые сроки.

Немного поругавшись на непривычный интерфейс гуннаровского аппарата, я всё же зашёл в свою почту. Ещё ничего нет. От досады скрипнул зубами. Биргир, давай быстрее.

Гуннар и Гринберг тем временем тихо переговаривались. А потом медик и вовсе рванул куда-то из палаты.

— Анализы хочет взять, — пояснил Гуннар с такой милой улыбкой, что мне стало не по себе. — Мы должны выяснить, что ввёл в тебя Сундстрём.

— Дело хорошее, — согласился я, — только просьба: не угробьте при этом меня. Мне…

— …невесту ещё спасать. Замётано. Можешь не переживать, спасёшь — и сразу сюда, на опыты.

Я фыркнул, потер глаза. Состояние всё же было премерзкое.

— Расскажи, что случилось, — потребовал Гуннар.

Рассказывать особо нечего. Пришлось изложить, что видел, сухо и максимально информативно.

— Сначала появилось нечто похожее на провал, даже полетели изумрудные искры, как при появлении оутти. Я крикнул Полине, чтобы она бежала к лодке и уплывала. Сам принял орлиный облик.

— В человеческом был не уверен?

Я скривился и мотнул головой.

— Я всё же думал, что это оутти. Сам знаешь, в человеческом мы более уязвимы.

Гуннар молча кивнул. В это время зашёл Гринберг со стеклянным ящиком, в котором покоились нужные инструменты.

— Полина практически уже отчалила, когда я увидел его, — продолжил я, стараясь не смотреть на медика, любовно вынимающего шприц и одноразовую колбу. — Это был ледяной с безумным взглядом. Его окружал какой-то странный туман, сквозь который невозможно было нанести удар. Я только получал сам и пытался потом увернуться. При этом вся атака была направлена только на меня. Создалось впечатление, что этот псих выбрал целью только меня.

Гуннар нахмурился, обдумывая мои слова. Гринберг ввёл игру в руку, заставив поморщиться и зашипеть.

— Ничего личного, дорогуша, — проворковал он, — всё ради дела.

— У тебя и трупы ради дела, — буркнул я.

— Перестаньте оба, — резко оборвал нас Гуннар. Только и осталось, что переглянуться и снова зашипеть, когда Гринберг вытянул из меня нужную порцию крови и аккуратненько слил её в колбу. — То есть «псих» — сын Биргира Сундстрёма?

— Это единственное объяснение. Сейчас, конечно, сложно вспомнить, что и как, но вроде в шверге он не упоминал про многодетность. А псих…

Слова застряли в горле, стоило только вспомнить его взгляд. Всё же этот ледяной — ненормальный. И ему зачем-то понадобилась Полина. Теряя сознание, я успел только смутно сообразить, что снова вспыхнул изумрудной зеленью псевдопровал, и Полина с психом исчезли в нем.

— Займемся, — буркнул Гуннар, тут же набирая номер. — Алло, Ворг, ты мне срочно нужен здесь. Собираем данные, будет вылет и нагрузка в виде недовыздоровевшего Арне. Сообщи ребятам, как только данные будут у меня, всё должно быть готово.

Ему что-то ответили, однако я так и не понял что. Гринберг тем временем уже собрал все вещи и направился к выходу.

— Сколько человек будет со мной? — нетерпеливо спросил я.

Неважно, какой адрес пришлёт Биргир, одного меня туда точно не пустят. И в этом есть логика.

— Пять или шесть, — прикинул Гуннар, — возможно, пилот.

— Я и сам могу вести афлай и…

— Исключено, — отрезал он.

Я собрался возразить, но зазвонил телефон, и Гуннар схватил трубку.

— Да, Видар, да… Что? — в его голосе появились изумлённые нотки. — Ты уверен? Именно оттуда?

Некоторое время он молча слушал, а потом присвистнул.

Едва он нажал отбой, донесся короткий мелодичный звук входящего сообщения. Я чуть не подпрыгнул на месте и напряжённо замер, глядя на начальника. Гринберг так и не покинул палату, только занес ногу над порогом.

— У меня две новости, — сообщил Гуннар. — Первая: вот он адрес, где твоя Полина. Вторая: Видар, кажется, попал.

Глава 15. Украденная невеста

Шёл мой второй день в снежном лесу на окраине Карлсунда. Да-да, в снежном, вы не ослышались. Специальная зона, искусственно созданная для ледяных, которые не в состоянии управлять своими способностями. По сути, я тут на правах пленницы со всеми удобствами. Не обижают, не трогают, кормят и даже скрашивают досуг. Но при этом не позволяли взять и поехать домой, привести Арне и завести котика. Это меня удручало.

Я посмотрела в окно, на бесшумно падающий снег, вздохнула и отложила вязание. Да-да, я и вязание. Звучит дико. Нет, это не значит, что совсем не умею держать в руках спицы, но все же мой вязальный навык весьма поверхностен. Поэтому олени на свитере выходят кособокие, но душевные.

Так уж сложилось, что с детства активнее шевелить мозгами мне помогала работа руками. Мозг словно программировал организм на конкретное задание, сбрасывал всё лишнее, и мог заняться конкретной проблемой.

А проблема есть.

В голове проносились воспоминания о вчерашнем дне и ночи.

Мужчина, появившийся в доме Арне и так страстно меня целовавший, украл меня с острова, перед этим серьёзно потрепав моего жениха. Что никак не могло радовать. Поначалу я сопротивлялась, даже залепила пощёчину, и очень жалела, что рядом не было молотка (ничего не поделать, столярский рефлекс). Эйдль — так звали моего похитителя — достаточно терпеливо и доходчиво разъяснил, что бежать отсюда неразумно: лес — владения семьи Сундстрём, и без разрешения кого-то из них при пересечении границы можно просто погибнуть.

А ещё замерзнуть, потому что здесь всегда зима. Учитывая, что на мне не было даже куртки, я основательно замерзла и смотрела на Эйдля очень и очень нехорошо. В жизни, пожалуй, он ещё красивее, чем в кратковременных видениях. Такая холодная и опасная красота, даже порез на щеке, окрасивший алым белую щеку, не портил его.

Однако в серебристых глазах было нечто, заставляющее сжиматься от страха. Да и взгляд такой тяжёлый и пронизывающий. Обхватив себя руками за плечи, я четко осознала, что милее Арне никого нет, и все остальные дружно идут лесом.

Эйдль тем временем неотразимо улыбнулся, обнял меня, укутав в свой плащ, и шагнул в еще один провал, ослепивший на секунду огненно-зелёными искрами. Захотелось вырваться, однако пришлось загасить этот порыв на корню. Во-первых, Эйдль намного сильнее. Во-вторых, становиться сосулькой в мои планы не входит, как и сбегать с отмороженным носом и в тонкой рубашке. В-третьих… надо разобраться, где я нахожусь и как помочь Арне.

За него я волновалась в первую очередь. Поэтому, только мы оказались в тёплом доме, тут же вывернулась из объятий Эйдля и в лоб спросила:

— Что ты сделал с моим женихом?

Вопрос ему не понравился. Чего только стоили надменно изогнутые губы и сверкнувшее сапфировой молнией презрение в глазах.

— Ничего твоему оборотню не будет. Им вообще ничего не бывает. Соберет косточки и прихромает на берег. Не переживай. И лучше не спрашивай о нем, потому что теперь твой жених — я.

Внутри всё сжалось, но не собираюсь спускать ему такое хамство. Тоже мне, жених взялся!

— Женихи так не поступают, — всё же заявила я. — Сначала приезжают, знакомятся и производят благоприятное впечатление.

— Я и произвел, — ни капли не смутился он, мягко, но достаточно крепко схватив меня за руку. — Пошли, тебя надо согреть.

Я насторожилась, почему-то в мыслях сказанное трансформировалось в совершенно неприличные действия, и мне это очень не понравилось.

Слава богу, паскудный сценарий остался глупой выдумкой. Эйдль притащил меня на кухню, где уже накрыт стол. Горячая еда и глинтвейн. Всё красиво и очень цивильно. Но вот при взгляде на все это богатство почему-то… ощущается холод. Будто всё ненастоящее и какое-то неправильное.

Я бросила на Эйдля быстрый взгляд. Всё так и есть. Арне легко мог встать к плите, чтобы приготовить ужин, сделать ремонт, и был каким-то настоящим. Тут же… вряд ли такой опасный красавчик будет сам готовить еду невесте, украденной у другого.

Но отказываться неразумно, во всяком случае, согреться надо. Ибо замерзнуть я всё же успела. Да и вид жующей меня по идее должен отвлечь его от всего остального. Или хотя немного распылить внимание.

— Значит, мой жених… — я уселась и взяла в руки стеклянную чашку с глинтвейном. — А меня разве не стоило спросить?

— Хочешь, спрошу прямо сейчас? — невинно поинтересовался он, устраиваясь напротив и глядя прямо в глаза. На красивых губах появилась едва заметная улыбка.

— Да уж, — пробормотала я, сделав глоток и чувствуя, как по пищеводу в желудок спустилось приятное тепло, — главное — вовремя. Но вообще-то нормальные женихи ведут невест жениться, а не в заснеженный лес.

— Жениться — можно, — кивнул Эйдль и задумчиво посмотрел на меня. — Только тогда через спальню.

Чашка чуть не выпала у меня из рук, дар речи пропал. И только через некоторое время, обретя способность ясно выражаться, я уточнила:

— Через спальню?

Он обворожительно улыбнулся.

— Разумеется, Полина. Став моей, ты не сможешь сбежать.

Вдохновил на радужное будущее, ничего не скажешь. От греха подальше я отставила глинтвейн. Спасибо, уже не холодно.

— Тебе не кажется, что как-то рановато? — на всякий случай уточнила я. — Мы друг друга не знаем, может, я тебе вообще не подхожу?

— Подходишь, — совершенно спокойно сказал Эйдль, наливая себе горячий кофе. — Едва я увидел твою фотографию на сайте, как понял, что ты моя истинная пара.

Здорово тут, конечно, у них. Увидел, определился, притащил в берлогу. По идее всё бы ничего, но я не сторонница таких отношений. Каменный век давно прошёл, наступили другие времена. Властные самцы, не интересующиеся мнением женщины, конечно, вызывают желание. Желание дать по голове и надругаться. После Кабычинского как-то иных и не возникает, честное слово.

— Я влюбился, — вдруг сказал он. — И не знал даже, как написать. Не поверишь, — на губах Эйдля появилась странная улыбка, — ходил несколько дней, опасаясь, что с первых строк получу отказ.

Я подозрительно посмотрела на него. Да ну, такая страшная, что ли? То есть написать мы боимся, а дать по морде тому, кто невесту доставил практически под бок, и украсть её — это пожалуйста.

— Неужто так плохо выгляжу? — притворно удивилась я, попытавшись добавить в голос кокетливых ноток.

Эйдль неодобрительно посмотрел на меня, и сразу стало ясно, что кокетство — это не моё. Да уж, вот совсем не моё.

— Полина-а-а, — с укоризной протянул он.

— Я давно Полина, — не смутилась я. — Но всё же хочу понимать, где оказалась и какие варианты.

Эйдль медленно поднялся из-за стола.

— Пошли, покажу твою комнату. Собственно, этот дом теперь тоже твой, Полина.

Он протянул руку, однако я заколебалась. Ибо прикасаться к нему совершенно не хотелось. Но Эйдль проигнорировал мои желания и, всё же ухватив за запястье, потянул за собой.

— Тебе понравится, — невозмутимо сказал он. — Здесь всё по последнему слову техники, я старался, дорогая.

«Дорогая» — это он зря. Вообще-то приятное слово, если только мужчина не намекает, во сколько ты ему обошлась. На меня Эйдль не потратил ни копейки, поэтому и называть так не стоило.

Дом и правда оказался хороший. Просторный, светлый, с добротной мебелью и уточенным интерьером. В комнатах уютно, на кухне нужная техника и милый декор, спальня… очень широкая кровать и огромная стеклянная стена, открывающая вид на заснеженный лес. Очень оригинально, конечно, но бр-р-р. И пусть тут везде тепло, но как-то сразу становится не по себе.

Отпустите меня домой, а? Я буду себя хорошо вести, никогда не пересеку границу Сверге и буду, не поднимая глаз, копаться в огороде Арне. Что? У него нет огорода? Будет!

— Как тебе? — шепнул на ухо Эйдль, проводя ладонью по боку и спускаясь к бедру.

Горячая, даже сквозь ткань рубашки обжигает. Наверное, и дыхание перехватило, только я этого не осознала. Наоборот — напряглась и начала судорожно соображать, как отодвинуться подальше.

— Не надо меня бояться, Полина, — с лёгким укором велел Эйдль, практически касаясь губами моей щеки. — Всё равно у тебя нет выхода. Отсюда ты выйдешь моей женой. Или… не выйдешь. Подумай, Полина.

Почти жалящий поцелуй обжёг шею, я только стиснула зубы.

— Если что-то понадобиться, я к твоим услугам, дорогая, — тихо рассмеялся он, ласково убирая с шеи мои волосы. — Пойду поработаю. Заскучаешь — зови.

И ушёл, оставив меня в роскошной, но такой холодной и пустой спальне.

Некоторое время я стояла и не двигалась, бездумно уставившись в одну точку. Годные мысли упорно не хотели приходить. Пожалуй, как нормальной девушке стоило сесть в уголок и порыдать для перезагрузки психики. Однако рыдать не тянуло. Я вообще это мокрое дело не люблю. Хоть и могу, если режу лук, например, или смотрю жалостливую киношку про щеночков и котиков.

Тут же… Рыдать буду потом, когда окажусь в безопасности, подальше от этой ледышки и такого красивого, но такого неправильного дома.

Вздохнув, я побрела в комнату, которую назвали «моей». И там, собственно, провела весь вечер. В шкафчике нашлась одежда, рукоделие, книги, но… ни виддера, ни какого другого аппарата связи. Пленница в хайтековом замке. Сиди себе, носки вяжи да готовься обжениться по-быстрому. Тьфу, какая гадость. И нет, это я не про носки.

Ночью не спалось. В какой-то момент я резко вскочила на кровати и прислушалась. За дверью кто-то был. Стоял, прислушивался, но не решался зайти. Быстро кинув взгляд на тумбочку и шкафы, поняла: если что, придётся защищаться подушкой. Даже вязальные спицы тупые и из какого-то легкого материала, ими не отмашешься. Сердце стучало как бешеное, липкий страх заставил подобраться и вцепиться в собственные колени.

«По команде “Три!” прячемся под кровать!» — вспыхнула в мозгу фраза Вики, это мы в детстве играли в шпионов.

Вряд ли выйдет что-то толковое, но тоже вариант. Ни одной приличной мысли в голову не приходило, больше всего на свете хотелось выпрыгнуть в окно. Но вряд ли это помогло бы делу.

Белая дверная ручка начала медленно поворачиваться, и я похолодела.

Кажется, прошла целая вечность. Сердце даже пропустило удар, словно не слишком уверенное, что стоит биться. Когда такое происходит от близости красивого мужчины (например, Арне) и в ожидании приятного сюрприза — это божественно, однако ни того, ни другого не предвидится. Кем бы там себя ни считал Эйдль, я его точки зрения не разделяю. Особенно сейчас. Арне…

Дверь бесшумно открылась, но вопреки ожиданиям на пороге стоял не хозяин дома, а молодая женщина с точёной фигуркой и длинными белыми волосам чуть ли не до талии. На лбу они перехвачены белой лентой под цвет свободного платья, спускающегося до щиколоток. На шее висел большой круглый кулон с невероятно красивым камнем небесно-голубого цвета.

Её глаза вдруг вспыхнули сапфировой синевой, заставившей меня замереть на месте и вцепиться в ближайшую подушку.

— Бу! — сказала она и вдруг тепло улыбнулась, словно старая подруга.

А потом прикрыла дверь и подошла ко мне.

— Не признала, трусишка?

До меня наконец-то дошло. Сванен!

Я в мгновение ока слетела с кровати и кинулась к ней, однако Сванен приложила палец к губам и указала на дверь. Потом вернулась к ней, вскинула руки, провела ладонями по поверхности. Металлические браслеты на её запястьях засверкали ослепительно-белым, а в воздухе появился запах озона.

— Не сказать, что это лучшая защита, но уж что есть. У меня в этих побрякушках маловато заряда. А нам с тобой надо ещё прогуляться.

— Прогуляться? — настороженно уточнила я, подходя ближе и глядя на дверь.

Сейчас она словно находилась за огромным куском мутного стекла. Я кинула на Сванен вопросительный взгляд и поднесла руку к стеклу. Даже так ощущалось, что от него идет слабое тепло. Но не как от нагревательного элемента — как от пенопласта, полежавшего на солнце.

— Можно-можно, — хмыкнула она, — хорошая штука. Идеальная звукоизоляция, да видимость искривляет. Умные ребята зовут его «бугдахейттис», что расшифровывается, как «кривой теплый лёд».

Я положила ладонь на барьер, отрезавший дверь и с изумлением отметила, что и правда — тепло.

— А умные — это кто? — поинтересовалась я, даже позабыв, где нахожусь и что надо бы делать ноги. Или хотя бы узнать детали: раздобыть карту, одежду, лыжи и мешок провизии.

— Учёные Исле, — пожала плечами Сванен. — Очень башковитые парни. Знаешь, если бы ты попала к ним, тоже бы жила припеваючи. Но и в Норге неплохо, скажу тебе. Оборотни хорошие, сильные и практичные.

— И только в Сверге безумцы, — пробормотала я, заметив, как по её браслетам будто пробежала серебристая молния.

— Ну, не стоит по одному судить весь народ, — здраво заметила Сванен, сняла с себя кулон и надела мне на шею. А потом взяла за руку и потянула за собой… к окну.

— Э… куда это мы? — хрипло изумилась я. — Я не настолько морозоустойчива!

— Ох ты ж… — Сванен закатила глаза. — Милая, ты точно из прогрессивного и технически развитого мира? Может, что-то перепутали, когда тебя везли сюда?

Но, поняв по моему лицу, что всё равно ничего непонятно, она только вздохнула и указала на кулон.

— Это — темпер, он регулирует температуру вокруг твоего тела, локально создавая комфортные условия. Ты не замерзнешь зимой и не будешь страдать от жары летом. Раньше был какой-то ужас, эти штуки были большие и неповоротливые. А теперь — красота же! Пошли, не сидеть же тут!

— А вдруг придёт Эйдль? — всё же спросила я, невольно сжимая в руки круглые темпер. На ощупь будто обычный металлический кулон. — Он что-то настроен не очень миролюбиво.

— Эйдль может пойти в… — очень четко определила Сванен, и я тут же согласилась. Грубо, но зато как искренне.

После этого мы всё же выбрались через окно. Я сделала глубокий вдох, морозный воздух показался невероятно вкусным. Захотелось даже раскинуть руки и покружиться на месте. Хотя я прекрасно понимаю, что дело не в воздухе, а в глотке свободы, которой меня лишили, пусть и на короткий срок.

Что удивительно, холода я совсем не ощущаю. И правда, будто вышла прогуляться прохладным летним вечером. И только снег вокруг и обледеневшие дорожки указывали на то, что лета не было и нет.

— Эйдль уверен в собственном всемогуществе, — хмыкнула Сванен, откидывая за спину белую прядь. — И не верит в меня, наивно полагает, что я сюда не приду. А зря.

Я покосилась на неё. Сванен поймала мой взгляд и подмигнула, а потом потянула прямо к лесу. Вот и правда странное ощущение — босиком идти по снегу, утопая по щиколотку, и при этом ощущать себя будто на пляже. Странно. Дико… Здорово!

— Значит, вот что тебе скажу: долго тебе тут сидеть не придется. Оборотни не из тех, кто оставит свою пару в лапах соперника. Эйдль, если бы побеспокоился, мог бы тоже стать твоим женихом, но тут кто первый стал, того и тапки.

— Так меня ещё не называли, — хмыкнула я, внутри разгорается ярким пламенем надежда. Несмотря на всю абсурдность ситуации, Сванен мне нравится. — Но, боюсь, я не пришла бы в восторг от психа.

— Он талантливый ученый, продолжает дело своего отца, — пояснила она, останавливаясь возле огромной ели, настолько гигантской, что я ощутила себя лилипутом перед Гулливером. — Но проблемный, конечно. Он ни разу не встретил ту, кого почувствовал бы своей парой. Именно почувствовал. И тут ты. Вся такая красивая и, главное, доступная.

— Доступная? — оторопела я от формулировки.

— Уже в этом мире, почти согласна остаться и кое-что узнала о мире. Да ещё и не тронута оборотнем! Моральная сторона его не особо волнует, в желании обладать тобой он пойдёт до конца, поверь.

— Ну… — неуверенно протянула я, и Сванен, вскинув голову, посмотрела мне в глаза.

— Что ну? У вас уже с Арне что-то было? Когда? Расскажи!

Я несколько растерялась от подобной настойчивости.

— Может, стоило зарисовать? — тут же ехидно уточнила, но потом вздохнула, успокаиваясь и повторяя себе, что не стоит спорить с богиней, даже если не веришь в богинь. — Ну… собственно, именно здесь в Кристианнсанде ничего такого не было. Как бы это смешно ни звучало, но то нам не давали остаться одним, а то мы урабатывались по дому так, что ночью падали без ног. Но в общем и целом отношения у нас полны симпатии и взаимоуважения. Со стороны можно спокойно решить, что мы пару лет живем вместе.

— Всё настолько по-бытовому мило? — поморщилась Сванен. — А как страсть, взрыв, безумства?

Она уставилась на меня во все глаза. Ну, что такое? Не все любят этот период ухаживаний! Особенно когда и так всё ясно.

Да, надо будет сказать Арне, что я согласна выйти за него замуж. И тут же накрыло осознание, что всё это время он на удивление терпеливо ждал моего ответа, не подгоняя и не принуждая.

Больно уж яркий контраст с этим Эйдлем. Интересно, почему ему так с парой не везло? Может, дело не только в природном явлении, а банально в поведении? В Норге я не заметила, чтобы мужчины покушались на свободу женщины. Целиком уважительные отношения и равные права. При этом никто не забывает про учтивость, и к дамам относятся очень хорошо. А тут…

Сванен посмотрела на скачущую по ветвям елки шуструю белку, огненно-рыжую среди ослепительно-белого снега.

— Почему мне кажется, что ты что-то недоговариваешь? — невинно вопросила она.

Я поколебалась пару минут, а потом всё же выложила про странную ночь с Арне ещё у нас дома. Заговорить об этом всё никак не получалось.

Сванен молча выслушала, а потом подошла ко мне и положила руки на плечи.

— Я подозревала подобное, — сказала серьёзно и спокойно, неожиданно без извечного ехидства и попытки подколоть. — Что ж, тогда могу только поздравить. И слушай: Арне — очень честный и благородный паразит, как бы мне ни хотелось его оттаскать за хвост. С тобой он поступил как и полагается тому, кто рассчитывает на долгие и полные доверия отношения. Среди ночи в спальню к тебе не проникал и не пытался соблазнить в первые дни знакомства. Просто вы настолько подходите друг к другу, что бывает… Ну, как тебе сказать, в Норге это достаточно распространённое явление. Называется «сон истинной пары». Настолько открыты друг другу душой и разумом, что почти всё можно ощутить физически.

— А он? Он тоже всё это видел?

— Можешь быть уверена, именно так. Скорее всего, поэтому и поторопился сделать тебе предложение, пока вы оба были под впечатлением от сна пары.

— Для меня это было не сном пары, а просто эротическим, — проворчала я, чувствуя, что невольно смущаюсь. Ибо на самом деле сон был очень ярким и запоминающимся. Даже сейчас я не могу сказать, что это было не наяву.

— Ну, неважно, как ты это называешь, — хмыкнула Сванен, отходя от ели и шагая по утоптанной тропинке.

Я последовала за ней в надежде, что услышу много чего полезного.

— Вам теперь надо как можно скорее закрепить результат в реальности, пожениться, родить орлёнка и жить не тужить.

— Закрепить — это то, что я подумала? — скептически поинтересовалась я. На моей памяти ещё никто так банальное «переспать» не называл.

— Совершенно верно, — кивнула Сванен, приподнимая юбку и переступая лежавший на дороге камень. — Только Эйдля всё равно к себе не подпускай. Мало ли что он там может начудить. Лучше особо вообще не отсвечивай, ему нужна покорная. Чтобы было наготовлено, настирано, убрано, голова не болела, в любую секунду твои объятия были раскрытыми для ледяного господина.

— Мне нужен молоток, — четко определилась я в своих желаниях. — Желательно прямо сейчас.

Мы остановились возле покрытой льдом узкой речушки. Из-за деревьев на другом берегу показались невозмутимые оленьи морды. Звери ни капли не испугались нас, с огромным интересом изучали двух неожиданных гостий.

— Я бы с удовольствием принесла, но тогда, боюсь, будет не свадьба, а тюрьма. А бедному Арне придется таскать тебе передачи, а не завтраки в постель.

Я только вздохнула, крайне расстраиваясь и понимая, насколько несовершенен этот мир.

— Ещё вот что: пусть для тебя «истинная пара» — пока слова достаточно общие, но это… очень полезная штука. Смотри, ты же прекрасно понимаешь местный язык, не особо поражаешься новостям про оборотней, ледяных, богов и… вообще прекрасно себя чувствуешь.

Я изумлённо уставилась на неё. И правда… То есть частично. Хотя стоп, язык!

— Мы говорим на английском! Или плохом норвежском…

Сванен улыбнулась. И отчего-то мне не очень понравилась эта улыбка.

— Вернёшься к Арне, удели больше внимания это делу, дорогая моя, — невинно посоветовала она. — Разумеется, как только вы уладите другие, более важные дела. Там вы будете говорить языком страсти.

Я закатила глаза. Кажется, богиню надо срочно отправить замуж. Ну или хотя бы хахаля найти, пардон за простонародное выражение. Кстати, богиня… Я нахмурилась, неотрывно глядя на неё. Появляется, конечно, неожиданно и эффектно. Но в то же время пользуется достижениями смертных учёных и порой ведет себя и изъясняется так, словно ни разу не небожительница.

— Полина, что-то случилось? — спросила она, заметив моё колебание.

— Сванен, кто ты на самом деле?

Глава 16. Пожидаевы и сюрпризы всегда рядом

Дальше всё было как в безумном фильме. Сообщение от Биргира пришло, вызвав неописуемое удивление. Однако переваривать информацию, спокойно сидя за чашечкой кофе, банально не было времени. Меня отправили домой, Лейф Кёттур, как раз находящийся на своей смене, вызвался отвезти, согласившись с Гуннаром, что так будет быстрее.

Сам Гуннар насчет ситуации в доме Видара выругался столь витиевато, что я аж заслушался. Но при этом выяснить, что именно там произошло, оказалось достаточно сложно.

— Где Гринберг? — выдохнул сквозь сжатые зубы Гуннар, быстро разворачиваясь и направляясь к выходу из палаты.

— А что случилось? — только успел крикнуть я.

— Полная задница! — донесся всеобъемлющий ответ из коридора.

Мы с Лейфом переглянулись.

— Кажется, шефа лучше сейчас не трогать, — разумно заметил он.

— Надеюсь, все живы и здоровы, — вздохнул я, медленно садясь на кровати.

— Да, — кивнул Лейф, — иначе бы он звал не Гринберга, а команду из морга.

На этом лирическая минутка была закончена. Потому что через двадцать минут мы уже мчались ко мне. Нужно взять наш афлай, прихватить парочку ампул со стабилизатором, аптечку и что-то съедобное. Голоден я как Ригге, который вдруг оказался на овощной диете. Просто одна из бывших пассий Ворга (очень бывших) решила, что собачке надо сделать разгрузку желудка. Собачка офонарела от такого поворота и тут же устроила такой концерт, что Видар теперь не приводит в дом непроверенных дам — Ригге очень злопамятен. Особенно если пытаться посадить его на силос.

И хоть у меня у самого проблем по горло, я всё же беспокоился о волке. Что там у него такого произошло, если Гуннар так разозлился? Ведь голову даю на отсечение — это из-за той аномалии!

— О, у вас гости? — искренне удивился Лейф, заходя на посадку.

Служебный афлай немного тряхнуло, и он чуть виновато улыбнулся. Да, как инженер, Кёттур прекрасен, но пилот из него не очень. Впрочем, сейчас не до его профессиональных навыков.

Возле нашего дома стояла машина. Синяя такая, смутно знакомая.

Я нахмурился, пытаясь вспомнить, кому она принадлежит. В голове мелькнула догадка, но я тут же отмел её, как невероятную.

Ну нет, этого не может быть. В Норге из других миров могут заявиться в гости только при условии приглашения местного жителя… или приехать с местным, как Полина. В остальном это просто нереально.

И всё же… Слишком уж похоже на машину семейства Пожидаевых, прямо один в один.

Едва мы опустились на площадку для афлаев, я как можно скорее выбрался на улицу и быстро зашагал к машине.

Лейф последовал за мной.

— Нужно же мне знать, каких гостей встречает мой любимый напарник, — пояснил он. — Ну и тебя поддержать, вдруг не выдержишь и грохнешься в обморок от радости.

— Главное, чтобы от радости, — отозвался я, останавливаясь возле машины и понимая, что случилось непоправимое.

Поэтому в дом я влетел на такой скорости, что едва не сорвал дверь с петель. Позабыл про слабость, недавние затрещины от ледяного и дрыснувшего из коридора Яссе, явно решившего, что хозяин сошёл с ума и лучше с ним не связываться. Лейф остановился в дверях.

В гостиной наблюдались все. То есть совсем все. Йонне, Ени, Вика, Лёша, родители Полины и… даже озорно покачивающая поблёскивавшим сувенирным мечом, который подарил мне Йонне, бабушка, уважаемая Леокадия Даниловна.

Я застыл истуканом, с трудом сглотнув ком в горле. Нет, и так было ясно, что всё плохо. Но что всё будет настолько плохо, даже вообразить не мог. Приехала вся семья. Именно тогда, когда пропала Полина и…

Я встретился глазами с Константином. Спокойствие, только спокойствие. Пока, по крайней мере, он не собирается меня убивать. Даже не сжимает кулаки, уже хорошо.

Вероника поднялась и, подойдя ко мне, вдруг крепко обняла.

— Здравствуй, мы рады, что ты цел.

— Я… — уставившись во все глаза на серьёзную и спокойную, будто королева, тёщу, понял, что совсем не понимаю психологию землян. Но, опомнившись, обнял в ответ. — Спасибо. Не знаю, как вам всё объяснить и…

Эти слова будто стали сигналом: через мгновение ко мне кинулись все Пожидаевы и, насколько это было возможно, стиснули в объятиях. Горло снова перехватило, на этот раз от подступивших незваных слез. Потому что эти люди относились как к родному, и это так не похоже на моих родителей.

Все одновременно заговорили, но Константин поднял руку:

— Так, не накидываемся. Действуем по плану. — И, внимательно посмотрев на меня, уточнил: — Какой у нас план, Арне?

— Сверге, — коротко сказал я, — сейчас за сборами всё расскажу.

— Отлично. Деревня Пожидаево, готовимся к захвату вражеских территорий и вызволению старшей драконьей принцессы.

— А рыцаря можно будет бить? — тут же оживилась Вика, которая, как оказалось, умудрилась стиснуть мою талию.

— Даже нужно, — одобрил я и тут же спешно задал вопрос, быстро глянув на Йонне: — Но как вы тут оказались?

— Нам выслали приглашение, — ответил Лёшка, пытаясь осторожно отцепить от меня Викторию.

— Но кто? — в один голос с оказавшимся за моей спиной Лейфом.

— Он назвался, как Торгнир Ольсен, — подала голос со своего места Леокадия Даниловна, любовно поглаживая острие меча.

Только сейчас я заметил, что она единственная не кинулась меня обнимать. И даже в чем-то благодарен: ещё и бабушку я бы просто не выдержал!

— Тор… гнир? — еле слышно выдохнул Йонне, и это имя прозвучало в гостиной словно удар молота древнего бога-кузнеца, всегда шагавшего рядом с великаном Химмеленом.

Мы с братом уставились друг на друга, даже позабыв, что находимся здесь не одни.

Нет, этого просто не может быть! Да… не может, точно говорю! Иначе всё и правда превращается в какой-то дурдом…

— Торгнир Ольсен? — тихо повторил Лейф, сумевший протиснуться мимо меня и оказавшийся под пристальным вниманием Вики. — Это ваш пропавший много лет назад дед?

Повисла тишина, все только и могли, что переглядываться. Я сделал глубокий вдох и внимательно посмотрел на Леокадию Даниловну.

— Расскажите, пожалуйста, как всё произошло? Что именно вам пришло?

— Не что, а кто, — поправила она, наконец-то отведя взор от меча. — Два дня назад раздался звонок в дверь, бедняга Бонапарт настолько удивился, что даже не лаял. В дом зашёл очень привлекательный мужчина в годах, с таким же бесстыжим взглядом, как у твоего младшего брата.

Йонне закашлялся, и Ени почти ласково постучала его по спине. Леокадия Даниловна хмыкнула и царственно продолжила:

— Представился, сообщил, что приходится вам дедом. Не самым лучшим, по его словам, но всё же родственником. Рассказал, что на самом деле Полина поехала не в Норвегию, и что ты, Арне, навешал нам лапши на уши.

Я почувствовал себя нашкодившим школьником. Для убедительности образа даже шаркнул ногой, а потом, по максимуму вложив виноватой умильности во взгляд, посмотрел на бабулю Полины.

— Вот-вот, нечто подобное я и ожидала. Потом Торгнир сказал, что Полина в беде и нам нужно сюда приехать, чтобы помочь. При этом намекнул, что не хотел бы слышать отказа.

— Много он там понимает, — буркнул рядом Лёшка. — Чтобы Пожидаевы и оставили в беде кого-то из своих! Сумасшедший!

Вероника и Вика тут же на него шикнули и покосились на меня. Однако младший братец даже не подумал смутиться:

— Нет, а что? Вы сами-то подумайте!

Я положил руку на его плечо, и Лёшка невольно вздрогнул — всё же рука у меня тяжеловата.

— Он и правда немного… сумасшедший. Не в плохом смысле слова, разумеется. Но всё же немного не такой, какими должны быть Ольсены. Во всяком случае, по мнению наших с Йонне родителей.

— Дед всегда исследовал разные древности, — подключился Йонне. — После смерти бабушки и вовсе плюнул на все и стал заниматься исключительно любимым делом. Благо в это время компанией управлял отец, поэтому дед позволил себе расслабиться. А потом… — Он вздохнул, уставившись куда-то в стену, будто там находился сказочно красивый пейзаж. — Десять лет назад он пришёл к нам и сказал, что отправляется в очень долгое странствие и не знает, вернется ли вообще. При этом попросил нас не писать и не звонить ему. А потом ушёл и… как сквозь землю провалился. Не смотрите на нас так, мы искали его. Но только Торгнир Ольсен из тех оборотней, которые всё делают хорошо. Если не хотят, чтобы нашли, то, поверьте, не найдут…

А теперь сам явился! Да не просто так, а в дом Полины! Да ещё и всю семью сюда привез! В голове совершенно не укладывается, но обдумывать будем потом. Сейчас важно другое — Полина.

Собирался я быстро, всё по ускоренной программе. Параллельно успевал отвечать на вопросы Пожидаевых и Йонне. Только Ени подобно снежной королеве сидела в кресле и молча смотрела в окно. Отвечала на вопросы, если их задавали, но при этом не спешила что-то делать или подсказывать.

Меня царапнуло такое отношение, ведь благодаря её соотечественнику мы попали в такую ситуацию, однако говорить ничего не стал. Пожидаевы стали громко переругиваться, так как все хотели лететь со мной в Сверге, чтобы помочь Полине.

Представив такую ораву, я даже посочувствовал бедному похитителю. В итоге уже на улице решили, что отправимся я, Лейф и Константин. Йонне и Лёшка возьмут второй афлай, более лёгкий и маневренный, будут нас страховать, если что. Женщин пришлось убедить остаться дома. Я не сомневался, конечно, что они боевые, но всё же не хотел ими рисковать.

Из головы совершенно вылетело, что Гуннар предполагал совершенно иную раскладку. Поэтому, когда в небе вспыхнули живым серебром два гоночных афлая, не сразу сообразил, что к чему.

Сделав невероятные пируэты, от которых буквально захватило дух, оба афлая приземлились прямо возле нас, проигнорировав площадку. Чтобы так сделать, и правда нужно мастерство.

А потом бесшумно отъехали стеклянные купола, и перед нами стали двое, похожих словно две капли воды, платиновых близнецов с одинаковым, леденяще-пронзительным взглядом.

Потом они как-то неуловимо сделали шаг нам навстречу, и я осознал: тот, что справа — девушка. Просто длинные волосы убраны назад, а у её брата черты лица такие же тонкие и изящные. Сразу и не разберёшь, кто есть кто. Серебряные, будто нечеловеческие глаза смотрели на нас. Спокойно так, пронзительно. Мне даже показалось, что стало холоднее. Но при этом холод… не такой, как от взгляда ледяных. Стоящие перед нами парень и девушка всё же обычные люди. Не зря говорили, что в жилах их матери текла кровь коренных жителей Исле.

— Не может быть, — пробормотал Йонне, во все глаза уставившись на гостей.

Пришлось ткнуть его в бок, чтобы вёл себя приличнее. Я, конечно, понимаю, что не каждый день видишь перед собой чемпионов Гонок афлаев, но всё же надо держать себя в руках.

Свейн и Сюрла Рёйсе. Хорошо известные среди пилотов и крайне уважаемые молодые люди. Частенько, глядя на их полёты, я понимал, что сам Ворон-Круммисвар взял их под своё крыло, благословив лётным талантом.

— Ну, посмотрели и хватит! — раздался голос выпрыгнувшего из афлая Гуннара, которого я сразу не заприметил. — А то прям диво дивное. Близнецы, прекратите изображать из себя божеств, быстро.

Свейн и Сюрла переглянулись и, синхронно вздохнув, пожали плечами. При этом оба не изменились в лице, и я откровенно позавидовал их умению владеть собой. С Гуннаром они не спорили, в серебристых глазах не отразилось никаких эмоций. Хотя каким-то образом я почувствовал, что оба относятся к нему с уважением.

Планы пришлось менять. Поначалу Гуннар был против появления Пожидаевых в Сверге.

— Я не знаю, какие там будут сюрпризы, — резковато сказал он. — При всём уважении к вам, на опасную территорию не пущу. Чтобы моим ребятам не пришлось спасать ещё и вас.

Константин и Лёшка были полны негодования, однако Гуннар на уговоры не поддался.

— А если родная кровь? — неожиданно подал голос Свейн. Все невольно вздрогнули и посмотрели на близнецов.

Я невольно отметил, что они держатся за руки.

— Что ты имеешь в виду? — тут же нахмурился Гуннар.

— Ну… — Свейн на секунду задумался, словно подбирая подходящие слова: — Это, конечно, не научный подход, но отец говорит, что эта штука работает. Если кто-то в беде, то кровный родственник сумеет его… скажем, вытянуть на себя. Конечно, одного присутствия недостаточно, но… Ведь вы и не будете просто присутствовать, верно?

С одной стороны, можно сказать, что это всё глупость. Нельзя полагаться на интуицию и непроверенные данные. С другой… достаточно посмотреть на них с Сюрлой. Тут даже сомневаться не приходилось: если пропадет один, то второй найдет любой ценой.

В итоге Гуннара всё же убедили разрешить хотя бы Константину лететь с нами. Начальник, кстати, заколебался сразу после слов Свейна. Было видно, что он не хочет упустить малейшую возможность спасти Полину.

Поэтому я и Константин сели в афлай Сюрлы, а Йонне и Лейф — к Свейну. Гуннар сообщил, что те, кто должен нас страховать, уже движутся в нужном направлении.

Перед тем, как сесть, я осторожно дёрнул его за рукав и уточнил:

— Ворг временно выбыл из игры, — Гуннар покачал головой. — У него там что-то дико странное, возле самого дома вроде как образовался провал. Но вместо оутти вдруг прямо во дворе оказался человек.

— Человек? — не поверил я собственным ушам.

— Да, — кивнул он, хмурясь и кусая губу. — Молодой мальчик, лет семнадцать-девятнадцать. Светлокожий, темноволосый, по виду действительно человек, к оборотням или ледяным отношения не имеет. Выглядел отвратительно, такое впечатление, будто он очень долго брёл по безлюдным местам, а у дома Ворга обессилено свалился. Но самое интересное не это…

— А что? — насторожился я, обдумывая услышанное и пытаясь хоть как-то понять.

— Видар, конечно, вызвал медиков, хотел перенести парня в дом. Но, едва попробовал его коснуться, как получил какой-то странный удар, по словам самого Видара, похоже на разряд электрического тока, и свалился рядом. Когда прибыл Гринберг со своими ребятами, пришлось грузить два тела.

— Но, получается, Ворг уже приходил в себя? — задал я последний вопрос, чувствуя, что за друга начинаю переживать сильнее, чем раньше.

— Не в отключке же он со мной общался, — буркнул Гуннар. — Ладно, разберемся. Я сейчас в Дом Стражей. И всё время на связи. Удачи.

— Спасибо.

Сейчас самое важное — Полина. Всё остальное — потом. И всё же, когда мы взмыли в воздух, почему-то не мог не бросить быстрого взгляда по направлению к дому Видара. Кто этот обессилевший незнакомец? И чем ударило самого волка? Не к добру, наверное…

Отогнав плохие мысли, я сжал кулаки и уставился в окно.

— Долго лететь? — отрывисто спросил у Сюрлы.

— Нет, — коротко ответила она. — Гуннар специально дал задание своим спецам рассчитать максимально короткий путь.

— А собственно, куда именно мы летим? — поинтересовался Константин, с интересом разглядывая внутреннее насыщение афлая. Ах да, он же раньше подобного не видел.

— Туда, где среди лета вечная зима, — мрачно сказал я.

К Дому Стражей Гуннар мчался на машине. Все афлаи благополучно растащили подчинённые, поэтому пришлось вылавливать ближайшего сотрудника и использовать его транспорт.

Внутри скреблось крайне неприятное чувство. Конечно, будучи главным среди Стражей и постоянно работая с какими-то необъяснимыми вещами и явлениями, он не был выбит из колеи, однако был изрядно раздражён и нервничал. Да, Гуннар Брёнхе нервничал, хоть и не показывал этого своим подчинённым. В конце концов, он живой человек, пусть и оборотень, и…

Гуннар вздохнул и стиснул зубы. Одна пропала, второй без сознаний, третий вообще неизвестно откуда взялся. Соседи с их дурацкими экспериментами, аномалии идиотские, Гринберг голодный…

Пришлось тихо ругнуться. Последнее было не из этой серии, но явно носило очень яркий и негативный оттенок. Стоило только машине остановиться, как Гуннар выскочил, коротко поблагодарив вынужденного побыть его водителем Стража, и быстро пошёл в здание. По пути столкнулся с начальниками аналитического отдела и химической лаборатории, с трудом перенес встречу с ними на следующий день и почти бегом помчался к медикам.

И надо же было едва не врезаться в Гринберга, который невозмутимо пережёвывал бутерброд с семгой и сыром.

Оценив в пару мгновений довольную физиономию медика и размер закуски, Гуннар понял, что всё не так плохо. Ибо оторвать от работы коллегу нереально, особенно если есть угроза для жизни его пациентов.

— Как Ворг? — кратко бросил он.

— Немного пришиблен, но вполне себе жив и даже здоров, — ответил Гринберг, вытягивая зубами кусочек рыбы с бутерброда. — Природа полученного удара чем-то и правда сродни электрическому току. Однако очень условно, вреда организму не причинило. Любопытно только, что состояние Видара можно классифицировать как эмоциональный шок. Как если бы… возьмём влюблённость или родительские чувства. То, что ты испытываешь при виде любимого создания, только увеличенное в несколько раз. Когда разум отключается, уступая место бушующим чувствам.

Всё это он выдал, ни разу не прервавшись на паузу и продолжая деловито осматривать бутерброд.

Гуннар понял, что окончательно потерял нить повествования.

— Ты хочешь сказать, что этим может ударить? — осторожно поинтересовался он, пытаясь сложить одно к другому.

Нет, чисто теоретически, конечно, не стоит недооценивать силу эмоций и ощущений. Они действительно имеют огромную силу: психологически себя можно довести так, что и некоторые физические раны отдыхают.

— Уж не знаю, что ударило, — вдруг показался из палаты мрачный Видар, — но сидеть тут я не собираюсь.

— Сколько надо будет, столько и просидишь, — занудно сообщил Гринберг. — А то и приковать могу.

Видар закатил глаза, а потом почти умоляюще посмотрел на начальника. Мол, хоть ты ему скажи!

Гуннар и рад был бы какое-то время подержать буйного волка здесь, чтобы удостовериться, что с ним всё в порядке, но мало ли что там сейчас происходит возле его дома. Видар словно понял, о чем речь.

— Мне передали, что аномалия исчезла, словно никогда и не было. Ни малейшего намека на нарушения. Только слабая нестабильность, как бывает во время входа шверга в пространство, но уже всё затягивается.

— Чудно-чудно, — кивнул Гуннар, сцепляя руки в замок. — Покажите мне теперь парня.

Видар и Гринберг почему-то переглянулись. Первый нахмурился, второй только чуть пожал плечами. А потом поманил Гуннара за собой.

Гуннар, честно говоря, не знал, кого ожидал увидеть. Поэтому и не знал, как реагировать, когда обнаружил в палате обычного паренька. Ему переслали снимки с места событий, но там нормально было не разглядеть. И правда, очень молодой. Худенький что тростинка. Бледный, на этом фоне очень сильно выделяются темные брови и ресницы. Чёрные пряди упали на высокий лоб, и почему-то захотелось протянуть руку и убрать их.

В юноше было нечто решительное и одновременно трогательное. Словно ему пришлось немало пережить, но ещё чуть-чуть — и он бы сломался.

— Он спит, — тихо сказал стоящий за плечом Гринберг. — Здоровью ничего не угрожает. Ссадины и синяки, конечно, сойдут не сразу, но это уже мелочь. Надо дождаться, когда придет в себя, и обо всём расспросить.

Гуннар медленно кивнул, потом обернулся. Увидел, что в дверях стоит Видар и хмуро смотрит на парня. Не подходит, но и будто не хочет уходить. И взгляд какой-то такой… будто усиленно намеревается вспомнить что-то важное, в чём лежащий на кровати парень играл важную роль.

— Тебе он точно не встречался ранее? — тихо спросил Гуннар.

Видар перевел на него немного рассеянный взгляд, потом отрицательно покачал головой.

— Нет, точно нет. Но при этом мне кажется, что я его откуда-то знаю.

— Ладно, на выход, — шикнул на обоих Гринберг. — Устроили тут «Угадай незнакомца». Очнется — сам всё расскажет.

Пришлось согласиться, хотя тон медика оставлял желать лучшего. Никакого уважения к начальству!

И только покинув крыло врачей и их пациентов, шагая рядом с молчаливым Видаром, Гуннар сообразил: мальчик похож на волка. Не внешне, а будто у них один внутренний стержень. Нечто такое, что объединяет совершенно разных людей. Но что?

Пока ответа не было. И как там Арне, выдрать ему все перья из хвоста?

Глава 17. У логова врага

Мои мысли нельзя было назвать радостными, однако всё ненужное беспокойство отошло на задний план. Я уже четко знал, как буду действовать. После свалившегося на голову приезда семьи Полины удалось взять себя в руки и спокойно поразмыслить. Изначально, конечно, я ёрзал на сидении и беспокойно смотрел в окно, так, что даже Сюрла не выдержала и шикнула на меня. Пришлось успокоиться. И даже невольно восхититься Константином, который внешне никак не проявлял своего волнения. Конечно, назвать его беззаботным никак нельзя, однако держался отец Полины очень хорошо.

Когда под нами заблестели в солнечных лучах воды озера Викке, появилось странное ощущение, что исход всего уже предрешён. Необъяснимое спокойствие и уверенность: всё будет хорошо. Это и радовало, и немного пугало. Ведь такое может как придать сил, так и привести к излишней самонадеянности.

Неожиданно тихо звякнул вмонтированный в панель управления виддер. Сюрла чуть нахмурилась. Правой рукой прижала наушник, будто связь оставляла желать лучшего. Над озером вечно проблемы в этом плане.

— Полетим через Остров Зимнего Ворона, — отрывисто сказала она. — Отец сообщил Свейну, что резко возросла активность провалов.

С этими словами она быстро повернула афлай. Сделала это на удивление мягко и аккуратно, мы с Константином даже не почувствовали никакого дискомфорта. Пожидаев только бросил вопросительный взгляд.

— Лучше перестраховаться, — коротко ответил я.

Однако внутри почему-то странное ощущение, что дело не только в провалах. Сам не могу объяснить почему. Остров… странное место. Вроде бы там нет ничего сверхнеобычного, но всё же на нем расположены древние сейды — гигантские камни, поставленные сюда руками древних, прежних жителей этих мест. Пока что наши археологи до сих пор не разгадали загадку, кто же именно жил тут, поклонялся этим камням. Но было возле них что-то… непривычное. Пусть я, дитя технического прогресса и неверия в мистицизм, никогда не трепетал перед неизведанным, но тут несколько терялся.

А, насколько мне известно, близнецы и их отец Дагур Рёйсе, в прошлом блестящий психолог, работавший в Доме Стражей, живут возле сейдов очень давно. И кое-что о них знают. Во всяком случае, куда больше нас, обычных оборотней и людей из Кристианнсанда.

— Арне, а у вас бить людей можно? — неожиданно подал голос Константин.

В первое мгновение я не сообразил, о чем речь, но потом дошло.

— Хороших нельзя, а плохих — нужно. Иначе вторые начинают вести себя отвратительно. Только сразу уговор: как будущему мужу, мне бить первому.

Константин хмыкнул.

— Как отцу мне можно одновременно… — он внимательно посмотрел на меня и уточнил: — А что, уже согласилась? Раз муж, не жених, не парень, не…

— Мы работаем над этим, — поспешно сказал я, прерывая перечисление вариантов. Ещё не хватало, чтобы хахалем обозвал.

Хотя внутри и царапнуло. Полина была мила и отзывчива, но про замужество ещё ни слова не сказала. С одной стороны, мы были заняты, но с другой… Я даже не мог представить, что будет, если она откажет. Особенно после похищения.

Константин будто понял моё состояние и легонько сжал плечо. Мол, не переживай, парень, всё сложится хорошо. И от этого простого жеста на душе стало немного теплее. Пожидаевым я явно нравлюсь. Куда больше, чем собственным родителям…

Внизу показался Остров Зимнего Ворона.

— Держитесь, — коротко бросила Сюрла, — я увеличу скорость, мы и так сделали крюк.

Я невольно впился пальцами в подлокотники, Константин сдавленно охнул. Голова немного закружилась, а горло словно кто-то сжал мертвой хваткой. Но сама Сюрла осталась невозмутимой, будто не её руки управляли афлаем, разрезающим облака.

В какой-то момент показалось, что по корпусу летательного аппарата пошла вибрация. А потом — раз! — и афлай понёсся через бескрайние воды озера Викке.

— Девочка, а парашюты тут есть? — слабым голосом поинтересовался Константин.

Сюрла бросила на него озорной, совершенно девчоночий взгляд.

— Уже утешение, — пробормотал он, явно считая, что «бывают» — это лучше, чем «нет».

Вскоре я увидел полосы леса. Не слишком хорошее место, чаща тут дай боги. Но самое главное, что народу здесь мало, нетореными тропами ходить никто не любит. Значит, нам… на руку.

Сюрла максимально спустила афлай, практически к верхушкам деревьев.

— Так меньше вероятность, что нас запеленгует Сверге, — пояснила она Константину.

Всё так. Границы между Норге и Сверге условные. Всё же мы живем достаточно дружно. Ничего противозаконного мы не делаем. Но мало ли какие связи у Сундстрёма, вдруг ему что-то сообщат?

За нами мчался второй афлай, которым умело управлял Свейн.

Мы миновали лес и оказались в небе над небольшим и очень уютным городком Карлсунд.

Сюрла прошипела какое-то ругательство. Потом ещё раз и стукнула рукой по рулю.

— Эта дрянь поставила отражатель. Мы пролетели нужное место, возвращаемся, будем прощупывать так.

После этого послала короткое сообщение брату и, развернув афлай, резко рванула назад, заставив нас снова вцепиться в подлокотники.

Кружить над лесом долго не пришлось. Сюрла и Свейн включили на афлаях датчики холода, которые помогли отыскать ориентировочное местонахождение лаборатории Сундстрёма. Дальше дело техники — всего лишь сверить с координатами, которые прислал Биргир. В плане проникновения это, конечно, задачи не упростило, но мы хотя бы поняли, где именно находится Полина.

После того, как мы ступили на твёрдую землю, пришлось немало повозиться. Отражатель — очень грамотное изобретение, искривляющее лучи и влияющее на зрение того, кто на него смотрит. Позволяет даже крупным объектам вроде многоэтажных зданий сливаться с окружающей средой. При этом ещё воздействует психологически на наблюдателя. Ты просто не зацикливаешься на этом месте, будучи уверен, что там ничего нет. Лес — значит, лес. Озеро — значит, озеро. Я слышал, что разрабатывают такую штуку и для городов, чтобы прятать нужное среди обыденного пейзажа, состоящего из домов и проулков, однако пока ещё не провели все нужные испытания.

В лесу прохладно и влажно. Земля под ногами будто дышала. Сразу ощущалось, что здесь что-то не так.

— Холодно, — кратко заметил Константин, и был абсолютно прав.

Лаборатория и территория вечной зимы были созданы искусственно. И пусть тут наставили отражателей и климатических преобразователей, на окружающую среду это всё равно влияло.

— Идём, — велел я и на миг задержал взгляд на Сюрле и Свейне.

Близнецы были в нерешительности. Они явно хотели пойти с нами. Но в то же время прекрасно понимали, что когда мы будем мчаться назад, надо, чтобы афлаи взмыли в воздух как можно скорее.

Варианта, что кто-то пострадает, я даже не допускал. Всё пройдёт благополучно. Обязательно. Иного варианта быть не может.

Мы переглянулись с Йонне. В зелёных глазах проскользнули те же уверенность и упрямство, что и в моих. Всё. Будет. Благополучно.

— Остаётесь здесь, — тихо и по возможности мягко сказал я Свейну и Сюрле. — Если будет туго, я подам сигнал на виддер. Полетите или спасать нас, или за подмогой.

Оба серьёзно кивнули. Однако в глазах Сюрлы заплясали бесенята. Свейн мягко сжал её руку и покосился на близняшку.

— Следи за сестрёнкой, — неожиданно буркнул Лейф и двинулся вперед.

Озадаченный таким поведением всегда обольстительного и обходительного с женщинами Кёттура, который вдруг так странно себя повёл, я промолчал. Йонне тоже ничего не понял, но вместе с Константином поспешил за мной.

— Ты чего? — тихо спросил я хмурого Лейфа, который бодро шагал по усыпанной хвойными иголками и ветками земле.

— Имел неосторожность поухаживать за чемпионкой афлайских гонок, — буркнул он.

— И? — осторожно уточнил я, в целом понимая, что такая, как Сюрла, даст от ворот поворот легко и непринуждённо.

— И… Похоже, брата она любит больше всех мужчин на свете, — фыркнул Лейф. — Ну или просто я ей настолько не понравился.

За спиной раздался смешок Константина.

— Женщины, они такие.

Почему-то простой комментарий разрядил обстановку, хоть Лейф и немного насупился. Благо долго хмуриться он не умел, поэтому спустя несколько секунд тоже рассмеялся.

Я шагнул вперед, лица коснулся ледяной воздух. Замер и резко поднял руку. Остальные тоже остановились. Лейф тут же выбросил из головы амурные переживания и чуть прищурился.

— Здесь, — резко охрипшим голосом подтвердил он. — Подождите, сейчас найдём вход.

Как инженеру, я доверял ему больше. Хотя сам насторожился и напряг все чувства, пытаясь ощутить всё как можно острее. Обернуться бы сейчас, только можно привлечь на себя частицы поля отражателя, и тогда ещё неизвестно, чем это обернётся.

Лейф, умудряясь двигаться бесшумно, пошёл вдоль прозрачной стены. Прелесть любого отражателя в том, что в него можно войти без специального оборудования. Ибо никто не знаешь, от чего тебе придется бежать и будет ли нужное оборудование. Но минус, конечно, незваные гости. Правда, только те, кто знает, как сюда войти. Случайных проникновений на территорию за отражателями практически не бывает.

Со стороны казалось, что Лейф просто стоит и смотрит на лесную дорогу. Дорогу, которой на самом деле нет…

— А как сюда проник сам этот Сундстрём? — услышал я шепот Константина.

— Если на афлае, то он просто вбил координаты, — тихо ответил Йонне. — Пешком сложнее, учитывая, что он был не один.

— Сомневаюсь, что там был афлай, — сказал я, не отводя взгляда от спины Лейфа. — Слишком быстро и ловко. На острове он появился без всякой техники. Во всяком случае, я ничего такого не рассмотрел.

— Тебе было не до этого, — возразил Йонне.

— Не… — начал было я и резко умолк.

Рука Лейфа вдруг по локоть пропала, словно её никогда и не было. При этом в лице он ни капли не изменился. Чуть дёрнул локтем, будто пытаясь что-то нащупать. Губы беззвучно шевельнулись. Передвинул ногу, и тут от ступни до колена она будто растаяла.

— Здесь, — хрипло сказал он. — Идите сюда и держитесь.

Я ухватил его за рукав, Йонне и Константин проделали то же самое. И, затаив дыхание, все шагнули в неизвестность.

Несколько секунд ничего не происходило. А потом по глазам резко ударила тьма, дыхание замерло в лёгких. Тело словно окутала какая-то вязкая субстанция, голова закружилась, а ноги отказались повиноваться.

Внутри плеснул мгновенный приступ паники.

«Неужто ловушка?» — промелькнула горячечная мысль.

Однако через миг все неприятные ощущения исчезли, и лицо обожгло морозом.

Я чуть не захлебнулся первым вдохом и тут же закашлялся. Слишком резкая смена климата. Спутникам тоже не сказать чтобы было комфортно. Константин витиевато выругался, Йонне повторил его слова, и только Лейф не издал ни звука, лишь обхватил себя руками за плечи и угрюмо смотрел вперед. Слава всем богам, что оделись мы не слишком легко (у ледяных на территории раздеваться — вообще несусветная глупость), но все же несколько прогадали.

Кругом простиралась земля, усыпанная снегом. Свежим таким, хрустящим, словно он только-только падал с серых небес. За спиной возвышались деревья. Впереди, если спуститься с крутого холма и пройти минут двадцать по извилистой дорожке, находился дом. Нехилый такой дом, с площадкой для афлаев и крышей, уставленной антеннами и передатчиками. Ворота скорее декоративные, нежели для защиты дома. Хм, так неосторожно? Хотя это место надежно защитили отражателями, а правительственных секретов тут не хранят. Вполне реально, что посчитали лишним замуровываться.

— Идёмте. Стоять тут бессмысленно.

— И очень холодно, — заметил Константин, передёрнув плечами. — Но давайте ещё раз уточним план.

— Заходим внахалку и… — невинно начал Йонне.

— И без самодеятельности, — хмуро перебил я и автоматически проверил оружие во внутреннем кармане. Не сказать, что я с ним не расстаюсь, ведь не полицейский и не страж порядка, но опыт всё равно есть.

— Делаем проще — разделимся. Двое, самые наглые, подойдут со стороны ворот. Остальные, то есть с подозрительными лицами, с черного хода.

Йонне хмыкнул и посмотрел на Константина.

— Уважаемый тесть, идёмте. На нас смотрит родина.

Лейф фыркнул, выражая отношение к разговору. Через несколько секунд мы начали спускаться, осторожно ступая по замерзшей земле. Пару раз поскользнулся, но удержал равновесие.

Йонне вот умудрился чуть не грохнуться, и я серьёзно задумался, не предложить ли ему обратиться орлом. Но благоразумно передумал. Ноги вдруг словно примерзли к земле. Тело сковало жутким холодом, а по коже будто провели ледяным лезвием. Ещё не оставляя порезов, но серьёзно угрожая.

Лейф шумно выдохнул, замирая рядом. Йонне невольно охнул, Константин издал какой-то маловразумительный вдох.

— Это что ещё за дрянь? — еле слышно прошептал Лейф.

Тварь! Поставил какую-то ледяную защиту. А я, полный дурак и идиот, с чего-то взял, что всё будет просто. По щеке Лейфа потекла кровь. Я собрал все силы и рывком двинулся вперед. Неожиданно тело послушалось, в меня словно впились сотни иголок.

— Арне… — донесся слабый голос Константина.

Боль пронеслась горячей волной вдоль позвоночника и… исчезла. Покачнувшись, я вдохнул морозный воздух и хрипло сказал:

— Назад. Все идите к воротам и попытайтесь отвлечь тех, кто в доме.

— Но как же, — попытался запротестовать Йонне.

— Никак. Вы не пройдёте. А мне Биргир что-то ввел — и, как видите, не зря. Поэтому не рискуйте, — с нажимом произнес я.

Справлюсь ли один? Кто его знает. Но выхода нет. Поэтому должен, а рисковать здоровьем спутников не стану.

После некоторого времени препирания всё же поступили так, как я сказал. Учитывая, что с каждым шагом я отходил всё дальше, а кричать было неразумно, спор быстро сошёл на нет.

Решили, что втроём они подойдут к воротам и вызовут хозяина дома. Да, место спрятано за отражателями, но Константин — с Земли. А с иномирянами могут происходить разные казусы. Поэтому легенда строилась на том, что он случайно здесь оказался, а находившиеся с ним друзья не оставили одного и последовали сюда.

План так себе, но чтобы отвлечь — вполне годится.

Тем временем идти стало легче. Хозяин дома не потрудился защитить черный ход чем-то, кроме ледяной атаки. Она, кстати, сработала бы, не помоги мне Биргир. А Эйдль — да, именно это имя было указано рядом с адресом в сообщении — не мог заподозрить, что собственный отец поможет его сопернику.

Мои спутники тем временем уже вовсю звонили и топтались возле ворот. При этом очень тщательно исполняли свои роли, громко переговариваясь и изображая святую простоту. Лучше всех получалось у Константина, вот уж где талант. Ему не в столяра, а в актёры надо было идти.

Я перевёл взгляд на дом. Окна высокие, в какой же комнате Полина? Дверь… Дверь закрыта, наверное. Но у меня с собой лазер, можно вырезать замок. Однако если хозяин выйдет за ворота, то можно скользнуть в дом и через обычный ход.

Дверь открылась. Я затаил дыхание, прижавшись боком к холодной твёрдой стене. Послышалось поскрипывание снега, и показался высокий крепкий мужчина в черной одежде. Даже со спины я признал того, кто напал на нас на острове. Кулаки невольно сжались, а внутри появилось острое желание догнать и оторвать голову.

Не сейчас. Сначала вывести Полину.

Эйдль подошёл к воротам, и те медленно открылись…

С ухода мужчин прошло два часа.

Ени быстро глянула в окно, поправила перчатки и прислушалась к царящей в доме тишине. Снадобье действовало прекрасно. Все Пожидаевы заснули крепким сном.

Она быстро вымыла чашки, вытерла и поставила их полку. Вряд ли Йонне или Арне будут делать анализ, но лучше себя обезопасить. В том, что они благополучно вернутся и привезут Полину, она не сомневалась. Биргир даст поиграть в войну, но вовремя появится и всё прекратит.

Думать, что что-то может пойти не так, Ени не хотела. Нет, всё обойдётся. Эйдль хоть и не в ладах с разумом, но при этом не пойдёт до конца в тяжбе за девушку. Жизнь он любит больше.

Пальцы хрустнули, и она поняла, что стоит и нервно сжимает и разжимает руки. Так, нечего терять время — надо ехать.

Взяв спортивную сумку с минимумом полезных вещей, она тихо вышла из дома. Такси подъехало через десять минут. Бросив последний взгляд на приютивший её дом, Ени чуть улыбнулась. Она искренне благодарна Йонне за помощь. И женщины через время проснутся, здоровые и бодрые, и будут встречать своих мужчин. Её препарат совершенно безопасен, не повредит ни одной из них.

Ени села в машину. Объясняться она была не готова. Поэтому, пока все спасали Полину, сами боги велели усыпить остальных и уехать. Норге был приютом, всего лишь первым из всей вереницы последующих за ним. Она бежала, оставляя позади лабораторию, провалившиеся эксперименты и прекрасного безумца, который вошёл в её кровь и душу, но не был способен полюбить.

Ени и Эйдль были первой парой, согласившейся на искусственное пробуждение истинности. Только вот с ней всё прошло хорошо, а с ним…

Ени бездумно смотрела в окно, на проносящиеся деревья и дорогу. Её не найдут. Она всё сделает так, что Ени Нистрём исчезнет, потеряется, а её место займёт…

— Фрекен, это кто-то из ваших знакомых? — вдруг спросил водитель, бросая быстрый взгляд зеркало заднего вида. — Это серая машина едет за нами уже минут пятнадцать.

Ени нахмурилась и обернулась. Сердце неприятно кольнуло. Нет, машина была незнакома, но интуиция подсказывала, что ничего хорошего не будет.

— Нет, — ровно ответила она. — Возможно, нас просто не могут обогнать.

— Не стремятся, я бы сказал, — заметил водитель. — Едет четко за нами, поворот за поворотом.

Ени невольно сжала жесткие ручки лежащей на коленях сумки и закусила нижнюю губу. Кто бы это мог быть? Коллеги из Карлсунда? Биргир решил отыскать её? Не Эйдль точно, ему наплевать на безответно влюблённую доктора Нистрём. Но что такое? Зачем она могла понадобиться? Не хотят, чтобы в Норге узнали секреты? Это, конечно, вариант. Но скоро Арне сам всё узнает и передаст Гуннару Брёнхе. Глава Дома Стражей ей импонировал, она даже жалела, что у неё самой никогда не было таких начальников. И была бы далеко не против поработать под его началом. Однако… совсем уже предавать своих и переходить на сторону норгийцев Ени не собиралась.

Серая машина вдруг вырвалась вперед, круто обгоняя их. А потом вдруг развернулась, перекрывая дорогу.

— Боги… — хрипло выдохнул водитель, резко вжимая педаль тормоза.

Ени от страха покрылась холодным потом. Они же так могли разбиться! Правда, расстояние было немалым, но всё равно.

Водитель уже выскочил из машины и, костеря на все лады полоумного шофера серой машины, понесся к нему.

— Вы что творите? Вы в своём уме? Я сообщу в полицию! Мы могли погибнуть! Что вы вытворяете на дороге? Знайте, я молчать не буду, у нас хороший союз, за безопасность ратуют. От меня будет жалоба куда надо!

Дверца серой машины медленно открылась. Ени затаила дыхание, пристально вглядываясь в того, кто её вёл. Сначала показалась черная трость с массивным серебряным набалдашником в виде птичьего черепа. Потом кожаные черные… очень дорогие туфли. Выглаженные брюки, подогнанный пиджак и белоснежная рубашка. На пальцах правой руки — массивные серебряные перстни. Шляпа с черной лентой. В ухе — серьга в виде орлиной головы. Смуглая кожа, снежно-белые волосы и борода. Глаза — светлый янтарь, холодный, невероятный, без изъяна. Морщины в уголках глаз и рта, но даже через лобовое стекло такси ощущается дикая сила и уверенность, исходящая от этого человека.

Водитель почему-то резко смолк, уставившись на него во все глаза. Кажется, думал, что за рулем сопляк. Никак не ожидал, что…

— Жалоба так жалоба, — сказал незнакомец в шляпе. — Ты прав, сынок.

И снова посмотрел на Ени. Дыхание застряло в горло, грудь резко приподнялась, но воздух не желал проникать в лёгкие.

— Иди сюда, девочка, — велел мужчина с янтарными глазами хищника. — Нам есть о чем поговорить.

Оставив купюру на водительском сиденье, Ени медленно вышла из машины. Сама не понимая, почему подчиняется, словно под гипнозом, направилась к незнакомцу.

— Фрекен, вы уверены? — донесся голос водителя такси.

Не оборачиваясь, Ени кивнула. А потом услышала рык мотора, и через пару минут они остались на дороге одни.

Глава 18. Спасение?

Никогда и ни от чего не зарекайтесь.

Ни от дружбы с богами, ни от замужества за иностранцем, ни от вкусненького тортика после шести вечера. Ведь не угадаешь, как повернется судьба. Да-да, не повернет, а именно повернется. И какой частью своего тела — тоже очень важный вопрос.

После того как Сванен помогла мне вернуться в комнату и сделать вид, что я провела там всё время, воюя со свитером с оленями, мне было о чем подумать. Даже хорошо подумать.

Эйдль пришёл утром. Посмотрел пронзительно и внимательно, будто не на девушку, которую собрался брать в жёны, а на племенную кобылу. Пожелал доброго утра, поинтересовался, как я спала. А потом и вовсе ухватил за запястье, притянул к себе и впился в губы.

Пощёчина получилась хлёсткой и звонкой. Рука нещадно заныла. В его глазах только на секунду вспыхнул гнев, но тут же сменился интересом и каким-то странным одобрением.

— Так даже интереснее, — произнес Эйдль, глядя прямо мне в глаза. — Я люблю покорных, Полина, но покорять — тоже ничего. Поэтому ты всё равно подчинишься.

«А не пошёл бы ты на хутор бабочек ловить?» — мелькнула злобная и крайне шаблонная мысль.

Но на этом всё и ограничилось, ибо язвить и доводить его до белого каления в мои планы никак не входило. С психически неуравновешенными людьми спорить неразумно, ведь никогда не знаешь, в какой руке у него нож.

Эйдля явно разочаровало моё молчание. Но и целоваться больше не лез.

— Завтрак на столе, Полина, — холодно сообщил он. — Спускайся. Голодом морить я тебя не собираюсь.

С этими словами он резко развернулся и вышел, хлопнув дверью.

Я шумно выдохнула, призывая на помощь всё самообладание и спокойствие. Так, Полина, соберись, ты можешь. Сванен дала надежду, что всё это скоро закончится.

«Чем больше веришь, тем быстрее сбывается», — загадочно произнесла она перед тем, как исчезнуть.

Некоторое время я ещё пробыла в комнате, но желудок дал понять, что еда прежде всего. А потом можно подумать и о возвышенном. Ну, или низком, как душа пожелает.

По пути на кухню я решила, что Эйдль целует весьма недурственно. И будь он нормальным парнем, а не всё вот это вот, то вполне вероятно, что отбоя от девиц не было бы. И хорош внешне, и талантлив как учёный, и не беден, и охочий к интиму… Тьфу, какие глупые мысли с утра.

За завтраком мне повезло. Стол был накрыт, но самого хозяина не было. Поэтому риск поперхнуться кофе или подавиться поджаренным хлебом с сыром креветками отсутствует.

Еда закончилась быстро, в одиночестве я как-то не привыкла растягивать удовольствие. Другое дело — в приятной компании. В голове снова закрутились мысли о словах Сванен.

Мир сложный, и то, что сразу может показаться, потом вдруг станет чем-то таким, что и… догадаться не мог. Я встала из-за стола, быстро убрала посуду. Ну а что? Привычка с детства, мама с папой приучили всех сразу убирать за собой тарелки. Поэтому рефлекс сработал даже в гостях… у психа-похитителя.

Возникла мысль побродить по дому. К тому же Эйдль не сказал, что я должна безвылазно сидеть в своей комнате. А значит, можно посмотреть жилище. Возможно, найду что-то интересное.

Однако спустя некоторое время блуждания по дому я поняла, что ничего интересного не найти. А очевидное Эйдль и так показал. Разве что черный ход. Он не заперт. Видимо, хозяин дома настолько уверен, что сюда никто не сунется, что не позаботился о закрытии двери. Хм, это надо учесть.

В итоге, не получив никакого морального удовлетворения, я промаялась ещё пару часов. Олени надоели, комната подбешивала, откровенно хотелось к папе в мастерскую или хотя бы на захламлённый второй этаж дома Арне. Согласна белить, красить, мести… В общем, что угодно!

Эйдль будто позабыл про меня. Наверное, для кого-то очень удобный вариант был бы. Она себе, он себе. Но меня такое не устраивало. И хоть Эйдля как супруга я не рассматривала даже теоретически, всё равно такое положение дело раздражало. Как и вынужденное безделье. Ещё чуть-чуть, и начнется непоправимое. И он будет не рад, что привез меня сюда, да ещё и без спросу.

Звонок в ворота пронзил тишину и заставил невольно вздрогнуть. Я тут же кинулась к окну. Кто это? Что за гости?

Как я ни пыталась вытянуть шею и рассмотреть, что же там, ничего не удавалось. Ворота слишком высокие и находятся далековато от дома. Даже прыгнула от расстройства. Но нет… ничего.

Через пару секунд показался Эйдль, который быстро шагал к воротам, не оборачиваясь и не глядя по сторонам. Ой-ой-ой, какие мы самоуверенные, герр Пафос.

Я быстрым взглядом окинула комнату. Может, взять что-то, если придется обороняться? Но чертов Эйдль благоразумно убрал все колюще-режущие предметы. Скрипнув зубами от разочарования, я снова глянула в окно. Ворота медленно открывались. Кажется, прибывших двое… нет, трое! Хм, кто это может быть?

— Полина! — вдруг раздался с первого этажа голос Арне. — Полина, где ты?

Сердце ёкнуло, тело будто окутала теплая волна, а в душе разлилось облегчение. Сорвавшись с места, я вылетела из комнаты и через несколько минут оказалась в крепких и надёжных объятиях своего мужчины.

Сделав резкий вдох, прикрыла глаза и почувствовала, что земля коварно уходит из-под ног. Однако Арне ловко удержал меня, подцепил пальцами за подбородок, поднимая лицо, и заглянул в глаза. И произнес всего лишь одно слово:

В бездонных янтарных глазах было беспокойство за меня. И это было невероятно приятно. Конечно, хотелось вот так и стоять, любоваться и чувствовать себя самой нужной на свете, но… сейчас не до этого.

— Всё нормально, — заверила я. — Меня никто не тронул. Ты-то как?

Параллельно пришлось скользнуть ладонями по бокам, давая понять, что я имею в виду последствия драки с Эйдлем. Учитывая, что меня обнимали, иначе показать было никак.

— Жив, немного поцарапан, но об этом потом, — ответил Арне, чуть улыбнувшись. Ему тоже была приятна забота. — Всё, теперь надо уходить.

С этими словами он живо накинул на меня куртку. Уже было взял за руку и повел к выходу, но я вовремя дернула его назад.

— Черный ход, там открыто.

Арне только на миг замешкался, но тут же последовал за мной.

— Тогда так. Сейчас я выведу тебя через проход в отражателе и дам сигнал нашим спутникам.

— А кто с тобой?

Арне кратко рассказал, и я едва не споткнулась о ступеньку, услышав о приезде своей семьи. И особенно то, что и отец здесь.

— А он-то ещё зачем… — я откровенно занервничала.

Ладно, Арне и Йонне, они местные, многое знают и умеют. Но папа же на территории Норге такой же неумелый котик, как и я!

— Не переживай, он чудесно справляется, — заверил Арне.

Мы оказались на улице. Я невольно охнула, холод пробрался под одежду, изо рта вылетело облачко пара. Арне хотел было приобнять меня, но я помотала головой. Ничего, справлюсь, в сосульку не превращусь.

Со стороны ворот вдруг донеслись громкие голоса. Арне тихо выругался. Что-то явно пошло не так. Потом бросил на меня взгляд, закусил нижнюю губу, соображая, как быть лучше. Он явно переживал и не мог определиться: вывести меня за зону или же помочь боевым товарищам.

— Иди, — тихо велела я, — всё равно без них мы не уйдём.

Он резко выдохнул, кивнул.

— Хорошо. Во внутреннем кармане моей куртки — оружие. Принцип действия как у обычного пистолета. Это на крайний случай. Справишься?

И тут же умолк, сообразив, что я могла никогда в жизни не стрелять и понятия не иметь, с какой стороны держать пистолет.

— Справлюсь, — тем не менее спокойно ответила я. Опыт в тире какой-никакой есть, разберёмся. Если что — кидай пистолет в голову врагу. Дезориентирует точно!

— Тогда спрячься подальше и не высовывайся, — чуть улыбнулся он и быстро поцеловал меня в щеку. — Мы быстро.

Хорошее обещание. Будем ждать. Глядя, как он старается бесшумно подойти к Эйдлю, поняла, что мое сердце почти не бьется, а горло сдавило от волнения. Наблюдать из-за стены дома — это не совсем то, что нужно, но я понимала: мужчинам буду только мешаться. Пусть я не падаю в обморок при виде крови и буду сразу верещать от ужаса, но боец из меня слабенький.

— Но вы не имеете права! — донесся даже сюда возмущённый голос Йонне.

Хорош братец орать, ничего не скажешь, мысленно ухмыльнулась я.

И тут же поразилась: братец? Даже подумать получилось с интонациями Арне. Да уж, кажется, нахальный младший орёл мне тоже стал близким.

— Имею, — послышался самоуверенный голос Эйдля.

Арне подкрадывался к Эйдлю, Йонне умудрился практически протиснуться во двор, едва не оттеснив хозяина плечом. Встрепанный, наивный, весь такой потерянный и непонимающий. Он жестикулировал, однако Эйдль с силой ухватил его за плечо и практически вытолкал назад.

— Не обижайтесь на него, — услышала я голос отца и вздрогнула. — Он у нас… младшенький. Примите извинения от заблудившихся путников.

Одно слово, а какая интонация! Сразу ясно, что не просто младшенький, но ещё тупенький, недалёкенький, печальненький и недоросленький.

— Мне плевать, — четко и холодно отрезал Эйдль. — Убирайтесь отсюда немедленно.

Под ногой Арне слишком громко заскрипел снег. Эйдль резко обернулся. Арне бросился на него, оба сцепились. Отец, Йонне и ещё кто-то попытались кинуться на помощь, однако тут все сдавленно охнули. Перед глазами зарябило, кругом плясали аквамариново-голубые искры, постоянно вспыхивая и угасая, нещадно давя на зрение.

Температура воздуха резко понизилась. Дышать стало трудно, ноги превратились в два ледяных столба. По воздуху пронеслось нечто, напоминающее инеистый узор на стёклах. В ушах загудело, на голову что-то начало давить, будто хотело уничтожить её. Я зажала уши и зажмурилась.

Колени ослабли, и я рухнула на снег. Гудение стало сильнее, сквозь него пробивались какие-то звуки, однако разобрать не получалось. Вмиг я ослабела до такой степени, что даже не могла пошевелиться.

Сделав глубокий вдох, обжегший лёгкие морозным воздухом, с усилием подняла голову. Успела увидеть, как Арне с размаху припечатывает Эйдля в челюсть, а остальные ничком лежат на земле, даже не шевелясь.

А потом в руках Эйдля появилось что-то искрящееся сапфировым пламенем и метнулось к Арне.

Он оказался проворнее, чем я мог подумать. И от удара в голове аж зазвенело. Но он пришёлся вскользь, я сделал подсечку, и Эйдль чуть не рухнул на снег. Только зашипел, словно рассерженный кот, и посмотрел на меня с такой ненавистью, словно это я у него украл невесту, а не он у меня. Хотя… в каком смысле так и было.

Но на этом все связные мысли исчезли, он снова бросился на меня. Сдержать удалось, даже смачно шарахнуть в ответ. Раздался сдавленный стон, сменившийся приглушённый рычанием.

Стало холоднее, в воздухе засверкали синие искры. Кожа закололо, на глаза начало давить. Следующий удар пришёлся почти вслепую. Эйдль перехватил мою руку и попытался вывернуть, но я уже сориентировался и сумел опрокинуть его на снег.

В голове образовалась звенящая пустота. Холод не давал нормально двигаться. Но если бы не препарат Биргира, то лежал бы я сейчас так же, как мои спутники. И… Полина! Ей тоже досталось. Но обернуться и проверить я не мог. Во-первых, не давал возможности противник, во-вторых, не стоило Эйдлю даже намекать, что она вне дома.

Он, кстати, снова оказался на ногах. Какая физически неистощимая сволочь, однако. У меня уже саднили костяшки пальцев, однако желание дать ему по морде стало только сильнее.

— Вижу, в моем стане появились предатели, — хрипло и часто дыша, сказал он, глядя прямо на меня. А потом резко вытер кровь с разбитой губы. Мелочь, а приятно. Ещё бы для симметрии синяк под глазом и нос расквасить. Тогда вообще будет замечательно.

Он явно понял, кто мне помог, но я сдавать Биргира не собирался. Пусть разбираются сами. Я ему искренне благодарен.

Эйдль умудрился пропустить мой апперкот и снова рухнул на снег. Ругнулся, ухватил меня за ноги и с силой дёрнул. Я пребольно стукнулся затылком, перед глазами пошли круги, во рту привкус крови.

Он навалился сверху, врезал мне по скуле, но тут же получил коленом в пах. С воем откатился. Пошатываясь, я поднялся на ноги.

— Мужик, не хотел, но ты меня достал, — честно признался я. — К моей семье лезть не стоит.

— Она не твоя, — криво ухмыльнулся Эйдль.

Внутри неприятно кольнуло. Он явно не про родителей, а про Полину, и что мы не… Да не твоё дело!

Обозлённый, я кинулся к нему, однако упустил момент, когда Эйдль вскочил, а в его руках появилось нечто, вспыхнувшее ярким синим светом. Словно все искры собрались в одном месте и сконцентрировались в плоское силовое лезвие.

— Боги… — хрипло выдохнул я, пытаясь как можно скорее убраться с пути Эйдля, ибо вот прямо так, да ещё на таком мизерном расстоянии, с силовыми изобретениями не шутят. И меня куда реальнее порубить на бутерброд, чем оставить в живых. Только эта штука запрещена. У Эйдля будут очень большие проблемы… Если, конечно, я выживу.

Тело почему-то показалось каменным, все движения — медленными и невероятно сложными. Я отпрыгнул в сторону, но казалось, что просто ползу, как гусеница. Лезвие, ослепительно сверкнув, полетело в мою сторону. А потом в воздухе что-то вспыхнуло, адская боль пронеслась по всему телу, вырвав хриплый вскрик. Грудную клетку будто зажало в тисках — ни продохнуть и ни выдохнуть. Перед глазами потемнело, сознание ускользнуло…

Не знаю, сколько времени я провел в таком состоянии. Пришёл в себя резко, будто внутри переключили какой-то тумблер. Рук замерзли, ноги почти окоченели, челюсть горит огнем — удар у этой сволочи всё же поставлен хорошо. Я попытался сесть, голова закружилась, к горлу подступила дурнота. Но серьёзных ран вроде бы нет, значит, разберемся потом.

Сделав несколько глубоких вдохов, одержал победу над желудком. Перевёл затуманенный взгляд на лежащих в снегу спутников. Константин издал слабый стон, Лейф пошевелился, Йонне лежал неподвижно.

Быстро глянул в сторону дома. Услышал какие-то странные звуки. Поднялся, спотыкаясь и чуть пошатываясь, побежал туда.

— Арне! — крикнул Лейф.

— Полина за домом! — ответил на ходу. — Я за ледяным!

Они смогут её вывести, к тому же нельзя упускать Эйдля. Если он опять готовит какой-то сюрприз, не стоит расслабляться. Только бы разобраться, какой именно…

Я влетел в дом. Осмотрелся по сторонам — никого. А звуки идут откуда-то сверху. Неужели у него есть какой-то скрытый ангар для летательных аппаратов, который мы не заметили? Для афлаев развернуться негде. Но не может же он никак не передвигаться!

Ругнувшись, я помчался по лестнице на второй этаж, а оттуда — к двери, ведущей на крышу. Даже боль в теле будто утихла, не до неё.

Стоило мне только выскочить на прекрасно оборудованную площадку, как маленький спортивный аппарат поднялся в воздух. Маневренный, удобный, но исключительно на одного. В такую крошку двоих не посадишь, значит, Полину не тронул. Но и уйти ему нельзя.

Сообразив, что теряю драгоценные секунды, я быстро глянул вниз. Обнаружил своих кое-как держащихся на ногах товарищей и Полину, которая усиленно трясла Йонне. Так, это что ещё такое!

Быстро покинув дом, я помчался к ним.

Но разобраться не удалось, ибо стоило только приблизиться, как невеста издала радостный вскрик и повисла у меня на шее, прижавшись к губам.

Вмиг на задний план отошли все неприятности и даже боль. По телу пронеслась огненная волна, я крепко сжал Полину, целуя страстно и немного отчаянно, будто поняв, что бы могло произойти, если бы она решила остаться с Эйдлем.

— Ты как? — шепнул я в губы, понимая, что, к сожалению, сейчас надо её выпустить и уничтожить ледяного, чтобы он больше нам не угрожал.

— Целая, но голова побаливает, — призналась она.

— Ещё замуж не вышла, а уже голова болит, — хмыкнул довольный Йонне, который был ужасно бледен, но стоял на своих ногах.

— Ты чего его так трясла, кстати? — спросил я, крепко беря Полину за руку и давая знак остальным следовать за нами.

— Требовала ответа, как они могли пустить тебя драться с этим психом одного, — фыркнула она, и я проникся к своей невесте ещё большей любовью.

Дальше на разговоры не было времени, вся энергия уходила на бег. А так как все мы были несколько примяты, энергию надо беречь.

Выход нашли достаточно быстро: то ли везение, то ли интуиция. В лесу смогли вздохнуть спокойнее, и тут же пришлось сбросить часть вещей. Правда, не мне, ибо куртка была приватизирована Полиной на очень долгое время.

— Я ещё не отогрелась после «гостей» у ледяного, — отмахнулась она и плотнее закуталась в куртку.

Нас встретили изнервничавшиеся Свейн и Сюрла. И сразу кинулись к нам, будто уже и не ждали.

— Мы видели гоночный аппарат, — заговорили оба почти сразу. — Думали уже вызывать помощь и…

— Куда он полетел? — устало спросил я, проклиная себя за нерасторопность.

Свейн махнул рукой на север. Увидев моё лицо, хмыкнул:

— Не переживай, мы успели включить поле захвата.

Мы с Лейфом озадаченно переглянулись.

— Но как… — начал было он, однако я уже не слушал и метнулся к афлаю Свейна.

— Эй, стой! — кинулся за мной тот, однако не успел на долю секунды — стеклянный купол отгородил меня от внешнего мира. Прости, брат, потом рассчитаемся. На разговоры времени нет!

Так и взмыл в воздух, успев увидеть потрясённые выражения лиц обоих близнецов. Внутри появилось почти мальчишеское озорство. Знай орлов, ребятки! Уж если вы каким-то образом сумели пользоваться полем захвата — одной из свежайших разработок Дома Стражей, мне уж сами боги велели. Как только её раздобыли — загадка. Но Лейф сейчас всю правду вытрясет, он участвовал в этом проекте.

Долго лететь не пришлось. Вскоре показались скалы Лунд-фьор-Скугал — самый опасный горный хребет Сверге, куда не стоило соваться из-за постоянных обвалов и частых провалов. Аппарат Эйдля несся на огромной скорости. Сверкал в лучах летнего солнца, словно стальной огонь. Мои руки невольно сжались на штурвале. Догоню. Во что бы то ни стало — догоню.

Эйдль заметил преследователя и резко бросил аппарат вниз, уходя прямо к опасным скалам. Нет, не уйдёшь. Думаешь, я тут прогуляться вышел?

От скорости стало немного не по себе, заложило уши и перед глазами всё закружилось. Побрал бы кто это аномальную зону рядом с провалами! Я мотнул головой, всё тут же пропало, аппарат Эйдля был всё ближе. Миг — и он нырнул в еловый ковер, пытаясь спрятаться между гигантскими стволами и развесистыми ветвями. Я мысленно поблагодарил богов и всех на свете, что сейчас мчусь на афлае Свейна, который маневреннее и быстрее моего.

Ныряя под ветви, я шумно выдохнул, стараясь не упустить из поля зрения сияющий аппарат Эйдля. Что эта сволочь задумала? Скалы совсем рядом, хочет разбиться? Или думает, что я не совладаю с управлением и врежусь?

И правда — перед глазами резко возникла тёмно-серая скала, рядом с которой мерцали изумрудные искры — вечные спутники провалов. В местах, где провалы образовывались постоянно, эта зелень практически не исчезала. Хочет, чтобы меня сожрали оутти? Как мило, я тронут.

Эйдль мгновенно взмыл в воздух, развернув аппарат параллельно скале. Я рванул за ним. Зря это он. Я с рождения летаю, и не только на афлае, но и на собственных крыльях. Поэтому не стоит тут играть в превосходство.

Но Эйдль тоже кое-что понимал в воздушных гонках и, сделав обманный разворот, нырнул в горный тоннель. Я со злости чуть не шарахнул по панели управления и, потеряв время, помчался за ним.

В тоннеле было темно и жутко, спасал только собственный свет, сразу включившийся в темноте. Свейн и об этом позаботился. Эйдль, кажется, уже гнал на максимальной скорости. Долго на такой не полетаешь. Идиот.

— Стой, придурок, — хрипло прошептал я, сворачивая за ним в узкий коридор.

Появилась предательская мысль оставить погоню и хотя бы вернуться в открытое пространство. Но тогда я его просто упущу!

Внутри ёкнуло, когда впереди показалась сплошная стена. Я рванул на себя рычаг экстренной остановки, однако афлай дёрнулся и даже не сбавил скорость. Ужас сковал всё тело, руки онемели.

Эйдль влетел в стену, аппарат полыхнул оранжевым пламенем. Невыносимый жар хлынул на меня, не давая сделать ни вдоха, ни выдоха, вливая в тело дикую боль. Пламя полностью охватило афлай. За миг до провала в спасительную тьму перед глазами появилось улыбающееся лицо Полины.

— Прости, — хрипло шепнул я, закрывая глаза.

Глава 19. Смертельный сейд

— Этого не может быть, — хрипло произнес Ворг, уставившись на бумагу перед собой.

Гуннар стоял у окна и смотрел на улицу. Руки сложены за спиной, когти практически царапают ладони. Ничего не сказать о сложившейся ситуации. Прекрасно, что на исследования происходящего угрохали время и силы лучшие специалисты Дома Стражей, поэтому процент вероятности ошибки… минимальный.

— Может, — глухо ответил он, не поворачиваясь к волку.

Тот шумно втянул воздух. Послышался малоприятный скрип, будто кто-то зло царапал крышку стола.

— Не порть мебель, — поморщился Гуннар, представив, сколько придется заплатить за восстановление. Ну ничего доверить нельзя! Ведет себя как капризный мальчишка!

Пришлось всё же обернуться и посмотреть с укором. Видар виновато глянул на свои когти, опустил светящиеся янтарным светом глаза.

— Это не смертельно, — Гуннар снова повернулся к окну.

— Я бы на тебя посмотрел в такой ситуации, — огрызнулся Видар.

Да… ситуация, конечно, та ещё. Но слишком страдать и убиваться не стоит. В конце концов, всегда есть возможность найти общий язык.

— Посмотрел бы ты на меня лет двадцать назад — увидел бы много интересного.

— Что мне теперь с ним делать? — угрюмо осведомился Видар.

Гуннар подошёл к шкафу с папками, в которых лежали документы, скользнул пальцами по жестким корешкам. Честно говоря, он сам пока не представлял, как быть дальше. Но всё же сказал:

— Не обижать его.

Видар фыркнул, но подозрительно быстро смолк. Характер у него всегда оставлял желать лучшего. Взрывной, непредсказуемый, в момент гнева сметающий всё на своем пути. Потом, правда, быстро остывает, но всё же за то время, пока бушует, причиняет столько боли, что попавший под горячую руку может очень долго приходить в себя.

Волк угрюмо молчал, снова уставившись в документы. Само собой, уже ничего не читал, просто не хотел смотреть на Гуннара.

— Мальчик не виноват, что здесь оказался, — заметил тот. — Поэтому убедительная просьба вести себя прилично. К тому же мы не знаем, какого мнения об этом всём он сам. Состояние у Алика пока не ах.

Видар еле заметно вздрогнул. Имя… да. Мальчик уже пришёл в себя, удалось узнать, что зовут его Алик Воскресенский, девятнадцать лет, учится на дизайнера, родом из Волгограда. О том, как здесь оказался, толком сказать ничего не может. Вспомнил, что была студенческая вечеринка, он поздно вышел из кафе и шел домой. Потом наткнулся на какой-то камень, споткнулся и упал. Тут же стало плохо, и сознание ускользнуло. Больше он ничего не помнил, пришёл в себя только здесь, ослабленный и не понимающий, что происходит.

— Хорошо, Гуннар, — как-то обреченно начал Видар, медленно поднимаясь со стула. — Что слышно от Арне?

Показалось, что закололо сердце. Всего на секундуСделав глубокий вдох, Гуннар медленно направился к двери, понимая, что не хочет больше оставаться один в кабинете. Иначе того и гляди сделает что-нибудь нехорошее.

— Ничего, — мрачно сказал он, — поиски продолжаются.

Да, поиски. Прошёл целый день с тех пор, как Арне, идиот пернатый, помчался на афлае Свейна за проклятым ледяным. Полина себе не находила места, Йонне замкнулся, шумная семья Пожидаевых — и та притихла. Отличился только вернувшийся из своих дальних экспедиций Торгнир Ольсен, устроив знатный скандал сыну и невестке. Хоть Гуннар и не любил это дело, но тут чувствовал искреннее удовлетворение. Торгнира никогда не интересовало какое-то высшее общество. Он считал, что всё надо зарабатывать своими мозгами и трудом, без глупых предрассудков. Поступок сына выбил у него почву из-под ног. Поэтому и огребли Хальд с Хильмой по самое не балуйся. Гуннар ни капли, кстати, не удивится, если Торгнир сумеет отсудить часть семейного дела и передать Арне.

Видар оказался рядом, провел широкой ладонью по волосам.

— Я могу вылетать к ним? — спросил немного отсутствующим тоном.

Что угодно, только не к Алику. Что ж…

— Лети, — кивнул Гуннар, — но будь на связи. Сейчас каждая крупица информации на вес золота.

Волк кивнул и покинул кабинет главы Дома Стражей.

Гуннар вышел в приемную и только посмотрел ему вслед. Почувствовал, что Янника вопросительно на него глядит.

— Я к медикам, — бросил он. — Скоро вернусь.

В палате Алик был не один. Рядом сидел Гринберг, который вопреки образу циничного зануды, что вечно ест, сейчас был больше похож на заботливую наседку. Ну, конечно, такой экземпляр! Миловидный, большеглазый, так восхитительно непонимающий, что происходит.

Глаза у парня оказались голубыми, изумительное сочетание с черными волосами. От девочек, наверно, отбоя не было. Хотя… Есть что-то в его взгляде такое, что невольно заставляет сердце сжиматься. И тут же понимаешь, что не было никаких девочек. И постоянный спутник — одиночество, от которого хочется выть и лезть на стену.

Гринберг увидел его раньше Алика:

— Смотри, какие к нам гости. Немного вредные, но вообще хорошие!

Гуннар закатил глаза, однако, увидев теплую и чуть смущённую улыбку Алика, понял, что его действительно рады видеть. И сам улыбнулся в ответ, шагнув в палату.

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — отозвался Алик немного неуверенно, что вполне понятно. «Хорошо» в больничной палате — понятие растяжимое. Однако парень держался бодрячком и явно не принадлежал к касте нытиков и страдальцев, что уже радовало.

А волку именно такой человек и нужен. Тот, кто сумеет зарядить позитивом и сказать, что всё будет хорошо. И сможет сдерживать его вспышки гнева.

Сложность только одна. Как сказать мальчику, что он — пара Видара Ворга?

Сигнал виддера застал и тут. Гринберг кинул на него неодобрительный взгляд:

— Тебя уже вызывают.

А потом щелкнул кнопку принятия звонка. На мониторе тут же появилось обеспокоенное лицо Янники.

— Герр Брёнхе, вам пытаются дозвониться сразу два человека. И оба очень настойчивы.

— Кто? — коротко бросил Гуннар, чувствуя, как внутри все холодеет от нехороших предчувствий.

— Видар Ворг и Дагур Рёйсе.

Чудесное сочетание. Вряд ли только в этом есть что-то хорошее. Ни один из них просто так не позвонит. Ни хмурый волк, ни молчаливый колдун… то есть психолог.

Палату Гуннар покинул почти бегом. Сообщил Яннике, что его не будет некоторое время, и тут же направился в ангар. Каким-то образом интуиция подсказала, что оба звонят по одному и тому же вопросу.

С Воргом он связался уже будучи в кабине.

— Мы нашли его, — кратко сообщил тот, хмурясь и внимательно смотря куда-то в сторону. — Мы нашли Арне.

— Жив? — бросил Гуннар, поднимаясь в воздух и сразу включая скорость и направляя афлай в сторону Острова Зимнего Ворона.

Видар поднял глаза, и у Гуннара заныло под сердцем. Сколько бы и чего ни случалось с твоими подчинёнными, привыкнуть к их смерти невозможно. Стиснув зубы, он рвано выдохнул.

— Мне звонил Дагур Рёйсе, — растерянно добавил волк. — Сказал, везти Арне на Остров…

— Вези, — отрезал Гуннар, чувствуя, что стиснувшая горло железная рука медленно отпускает. — Немедленно.

И даже не подумал задержаться хоть на секунду. Пусть покажется странным, что бывший сотрудник Дома Стражей дает распоряжения его сотрудникам. Однако Гуннар слишком хорошо знал Дагура, поэтому ни секунды не сомневался в его словах. Если говорит — значит, так надо.

Спустя несколько секунд, когда уже показался Остров Зимнего Ворона, он только послал краткое сообщение: «Готовь площадку».

Посадка вышла жестче, чем хотелось бы, однако сейчас было не до этого.

Дагур встречал его. Стоял далеко от дома, на тропинке, ведущей к сейдам.

— Тебя только за смертью посылать, — сказал он, когда Гуннар подошёл ближе.

— Не смешно. И вообще что происходит?

Дагур молча поманил его за собой. Несколько раздражённый Гуннар последовал за ним.

— Весь вчерашний вечер я провёл у сейдов, — низким голосом проговорил Дагур. — Пытался дозваться хоть кого-то из… них.

Имена богов он не любил называть, особенно если речь шла о чем-то серьёзном.

Ноги Гуннара чуть утопали во влажной земле и покрытой каплями воды траве — недавно на острове был дождь.

— Заговорил Смертный сейд. Я много лет изучал его феномен. Наши предки не зря оставляли возле него больных младенцев и умирающих стариков.

Гуннар только приподнял бровь, не совсем понимая, куда клонит Дагур.

— И кровь. Кровь тех, кто любит оставленных. После ночи, проведенной у сейда, они возвращались. Многие — живые и полные сил.

— Многие? — эхом отозвался Гуннар, чуть не споткнувшись о лежащий на дороге камень.

Дагур успел подхватить его под руку.

— Многие. Никакой гарантии нет. Но надо попробовать. К тому же ночью мне снился сон, тревожный и тёмный, но потом… потом я увидел рассвет на вершине Эр-Салег.

Гуннар судорожно соображал. Эр-Салег, гора, где находится дом Арне. Здесь есть его невеста. Здесь… Да, сложно поверить в то, что это может сработать, однако… Это странный мир. Здесь случаются прорывы сквозь Границу, уничтожается материя, составные окружающей среды легко вплавляются в тела своих жителей, а боги ходят среди смертных. Здесь не верят в колдовство, но его не отрицают. Здесь…

Слева, среди обломков других камней, показался Смертный сейд. По коже Гуннара прошёл холодок. Громадный и почти черный камень стоит на трёх опорах, поросших мхом. По форме отдалённо напоминает травмированное птичье крыло. И стоишь вот рядом с ним, а на душе делается как-то больно и отчаянно тоскливо.

— Попробуем? — еле слышно спросил Дагур, впрочем, и так зная ответ.

— Попробуем, — хрипло отозвался Гуннар. — Ворг уже сюда направляется.

— Хорошо, что Арне взял афлай Свейна. Он защищён куда серьёзнее его собственного. Поэтому его опалило, но всё же тело осталось.

Говорить об этом — страшно. Но ещё страшнее — рассказать Полине. Ведь теперь без неё не справиться, как бы Гуннар ни хотел её оградить от потрясений.

Его мысли прервал звук появившегося в небе афлая. Задрав голову, он нахмурился, разглядывая тёмный силуэт летательного аппарата.

— Не Ворг, — выдохнул еле слышно. Но кто тогда?!

— Я попросил Торгнира привезти Полину сюда, — тихо сообщил Дагур. — Чем больше будет времени на подготовку, тем лучше.

— Быстрый…

Но Гуннар был рад, что так сложились обстоятельства. Говорить с близкими погибших — уж лучше нарваться на взбешенного волка, чем это всё.

— А ещё у него есть ценная информация от Ени Нистрём, — вдруг добавил друг. — Нечто совершенно запредельное. Торгнир сумел выяснить просто потрясающие вещи. Например, то, что теперь свергийцы смогут призывать своих пары из других миров. При этом мнением пары не интересуясь вообще…

Сказанное не обрадовало, однако выслушать это будет необходимо. Позже.

Афлай Торгнира, тоже производителя «Микка Ртуте и сыновья», опустился на площадку. Из него вышли высокий плечистый старик в шляпе и с тростью и бледная русоволосая девушка.

Я не спала целую ночь. Всё смешалось, нервы были на пределе. Из Карлсунда меня сразу отправили домой. Во время полета я всё рассказала Гуннару Брёнхе, начальнику Арне и Йонне. Серьёзный и сосредоточенный, он выслушал весь мой немного сбивчивый рассказ, уточнил, не пострадала ли я, и велел отправляться домой и никуда не ходить. Я не сопротивлялась. Волнение за Арне и слабость после побега от ледяного давали о себе знать. Единственной мечтой было отключиться и позабыть обо всем. Но Арне… там, погнался за этим психом. Поэтому ни о каком сне не может быть и речи.

К тому же Йонне, Лейф, отец и беловолосый молодой человек по имени Свейн остались в Карлсунде. А меня повезла похожая на Снегурочку девушка по имени Сюрла. При этом, высадив возле дома, тут же помчалась назад.

Дома нас ждал сюрприз — вся семья! Но не успела я расцеловаться с родными, как прибыли ещё гости: Ени и статный седой мужчина, который оказался Торгниром Ольсеном — дедом моего Арне.

Там я узнала, что именно он дал вызов моей семье в Норге. Именно он пришёл в неистовство, когда узнал, что Арне буквально вышвырнули из семьи. Я слышала его разговор с моими теоретическими свекром и свекровью и… э-э-э, скажу я вам, не хотелось бы мне оказаться на их месте.

— Очень достойный мужчина, — тем временем заявила бабуля, и я чуть не поперхнулась соком.

Она тут же сделала вид, что ничего не говорила, но в глазах плясали бесенята. Ай да бабуля! Того и гляди, достойному мужчине Торгниру Ольсену придется… обороняться от её чар.

Правда, весь игривый настрой исчез, когда я услышала историю Ени. Оказалось, она усыпила моих родственниц и попыталась сбежать. Извинившись и заверив, что никакого вреда снотворное никому не причинит, она… всё рассказала.

— Это был эксперимент по искусственному созданию истинных пар, — говорила Ени, глядя куда-то в одну точку. — Впрочем, многие это слышали. Добровольцев было несколько. Одни из них: я и Эйдль Сундстрём. Талантливые учёные, отдававшие всё своё время работе, но за долгое время так и не сумевшие найти пару.

Она чуть криво усмехнулась.

— С моей стороны всё удалось. Я в него влюбилась. Была идеальным подопытным. Но Эйдль — никак. Поначалу мы не могли понять, что происходит, а потом выяснилось, что он сходит с ума, и эксперимент только всё усугубляет. При этом параллельно наши ученые работали ещё над…

Ени смолкла, но под пристальным взглядом Торгнира вынуждена была продолжить. От меня не укрылось, что она не хочет говорить, однако нет другого выхода. Хм, а когда это бравый дед успел устроиться рядом с бабулей? Глаз да глаз за ними надо!

— Мы прощупывали территорию рядом с провалами. Искали слабые точки, пытались привлечь из других миров сюда тех, кто смог бы стать парой нашим людям. Но пока успеха не достигли.

— Своих не надо в ледышки превращать, — проворчал Лёшка, поправляя очки на переносице.

Никто ничего не сказал. Говорить нечего. Хотела бы я посмотреть, каково бы им было, если б жители других миров выдернули свергийца из привычной среды и резко перенесли в другое место. Впрочем… по отношению Эйдля я уже поняла, что ледяные не склонны к сантиментам. Украл, закрыл, поимел, не выпустил — вся философия. При этом, кажется, и у женщин такая, просто они выступают тоже в роли доминанта.

К тому же в это время никто понятия не имел, что результат эксперимента уже есть.

— Почему ты сбежала? — хмуро спросил Торгнир.

— Я поняла, что у меня с Эйдлем ничего не получится, — сказала Ени, смело посмотрев ему в глаза. — Поняла, что, если слишком затяну, могу сойти с ума. Ну и прекрасно понимала, что меня могут попросту не выпустить. У нас не любят смотреть на участников провалившихся экспериментов. Особенно если этот смотрящий — сумасшедший.

— И как только его допустили вообще к эксперименту, — невольно вырвалось у меня.

— Это были его разработки, — пожала плечами Ени, — к тому же его отец — не последний человек в Карлсунде. Он сам этим занимался, но потом сумел отыскать себе женщину из вашего мира. И не сразу определил, что с Эйдлем что-то не так.

Некоторое время все молчали, понимая, что слова излишни.

Время неумолимо шло, за окном смеркалось.

Меня не оставляли мысли об Арне. Уже даже появилась мысль связаться с Гуннаром, чтобы узнать хоть что-то, когда раздался звон виддера. Сердце застучало быстрее. Мы с Торгниром одновременно метнулись к нему, но дед оказался проворнее.

На мониторе показалось лицо незнакомого мне мужчины. Не молод, но и не стар. Глаза спокойные, серые как осеннее небо. И смотрит так, будто видит твою душу. А ещё кого-то неуловимо так напоминает.

— Хорошо, что вы тут все вместе, — без приветствия произнёс он. — Долго объяснять, Торгнир, возьми афлай. Ты нужен здесь, на Острове Зимнего Ворона. — Потом он перевёл взгляд на меня: — Полина, вы тоже очень нужны. Речь идёт о жизни и смерти Арне. Объяснять времени нет. Чем быстрее вы будете здесь, тем лучше.

На остров мы прилетели быстро. За это время Дагур рассказал очень неутешительные вещи. Арне… погиб. То есть не совсем. Вроде имеется возможность вернуть его к жизни. Но очень слабая, призрачная.

Он всё говорил и говорил, а я будто погрузилась в пустоту и не понимала, что происходит. Мозг отказывался обрабатывать информацию. Арне умер… Эйдль тоже. Но этот меня не интересует. Арне…

Горло перехватило, я сглотнула. Слёз не было, просто невозможность осознать.

Торгнир с беспокойством взглянул на меня.

— Я держу себя в руках, — хрипло выдохнула я, уставившись на панель управления.

Держу… что мне ещё остается делать. Только пальцы впились в серебряный браслет, который подарил Арне. Провела пальцами по прохладному металлу, упрямо сжала губы. Не время плакать, не время. Сначала сделаем всё, что возможно, потом — думать и страдать.

Дагур в реальности оказался ещё внушительнее, чем на экране виддера. Скала, утес, камень. Но при первом взгляде почему-то стало как-то спокойнее. Будто дремавшая где-то в уголке надежда подняла голову и загорелась лучом надежды.

Рядом стоял Гуннар Брёнхе. Оба кратко изложили, что можно сделать для спасения Арне. Вернее, возврата к жизни. Это звучало дико и странно, но я была согласна на всё.

— Нам потребуется твоя кровь, Полина.

Я только кивнула. Кровь, да… хорошо. Арне не пожалел ради меня своей жизни, а это всего лишь кровь.

— Идём в дом, — произнес Гуннар. — Надо дождаться темноты.

Только зайдя туда и увидев в комнате фотографию Дагура, рядом с которым, склонив белокурые головы ему на плечи, стояли Сюрла и Свейн, я поняла, что он их отец. Вот откуда сходство.

Когда на небе показался афлай, на котором было тело Арне, меня… не выпустили из дома.

— Тебе лучше его не видеть, Полина, — отрешённо сказал Дагур, в глазах которого будто появился серый лёд. — Перед внутренним взором держи его живым. Таким, каким помнишь и любишь. Это поможет.

Легко сказать — сложнее сидеть без движения. Про Арне сейчас все мои мысли, однако мозг вскипал от того, что я не могу ничего сделать. Я осталась одна, мужчины ушли на улицу.

Неожиданно в доме погас свет. По позвоночнику пробежал холодок, я невольно сжала кулаки и осторожно подошла к окну. Тоже темно. Только вдалеке горит странный огонёк, свет от него исходит холодный такой, голубоватого оттенка. Смотришь — и кажется, что сам медленно окутываешься инеем.

Дверь в комнату открылась. Я резко обернулась, сердце заколотилось в горле.

— Полина, не бойся, это я, — успокоил Дагур.

В мгновение ока он оказался рядом. Сухие пальцы коснулись моего запястья.

— Готова? — чуть хрипловато спросил он.

— Готова, — эхом отозвалась я.

Ледяное лезвие прижалось к коже. Боль вспыхнула огнем, пробежала от ступней до макушки, будто резали вовсе не руку. Дагур положил ладонь мне на плечо.

— Все хорошо, — снова прозвучали его слова, только от них словно зазвенел в голове огромный колокол. — Сядь.

Не знаю, каким образом нашла кресло и практически упала в него. Перед глазами, будто в ускоренной перемотке, проносились кадры с Арне. Вот он, смешно поморщившись, разгребает завалы на втором этаже. Вот готовит нам ужин, рассказывая про случай, когда они с Йонне оказались в лодке посреди озера, а вёсла потеряли. Вот очень тепло и немного смущённо улыбается мне, щурясь от жаркого херсонского солнца, и стоит возле дверей аэропорта.

Я сделала глубокий рваный вдох. Порезанное запястье ныло и горело, но не было сил встать и обработать рану. Пальцы здоровой руки снова потянулись к браслету на запястье и сжали его.

Сванен, если ты меня слышишь и можешь хоть что-то сделать — помоги. Пожалуйста. Он хотел сделать этот мир лучше. И защищал, а не нападал. Пожалуйста…

На глазах вдруг выступили слёзы. Я прикусила нижнюю губу, мотнула головой. Только не реветь, только не это.

А потом, сама не понимая, что делаю, поднялась из кресла и походкой сомнамбулы направилась к выходу. На улице было свежо и сыро, тропинка от дома к сейдам размокла от прошедшего дождя.

Ноги сами вели вперёд, казалось, что кто-то ухватил меня за руку и вёл. Прямо туда, к горящему ледяным голубым пламенем свету. Кровь, кажется, капала на землю, но я этого не осознавала.

Откуда-то справа доносился монотонный низкий голос и ритмичные удары в барабан.

Силуэт сейда на фоне ночной тьмы заставил содрогнуться. Слишком черный, слишком… страшный. Между камнем и землей лился свет. Как раз там, где должно было быть тело Арне.

Я замерла в нерешительности, не зная, что делать дальше. Порез запульсировал, меня бросило в жар. Последней спасительной ниточкой вспыхнула мысль: «Сванен, помоги!» А потом, ничего не видя и не слыша, пошла прямо к камню.

И в следующий миг услышала слабое и еле различимое:

Имя, произнесённое голосом, который я хотела услышать больше всего на свете.

— Да, Арне, — сдавленно прошептала, чувствуя, как по щекам текут слёзы. — Я здесь. С тобой. Я… люблю тебя.

Глава 20. Судьба знает лучше

— Полина, мы опаздываем, — сказала Вика, нервно глянув на часы. — Ты бы хоть платье надела!

— Надеваю уже, — буркнула я, сосредоточенно сопя и пытаясь попасть в рукав бледно-голубого атласного платья, расшитого красивыми кристаллами под аквамарин и фианиты.

Я наотрез отказалась надевать белое платье и фату. Это для принцесс или моделей, или красоток, или… ещё не знаю кого. А мне, простой девушке-столяру, лучше что попроще и помилее. Скромное платье, подчеркивавшее фигуру, длиной до колена. Волосы, заплетённые в прическу-венок и украшенные мелкими цветами. Ну и украшения. Торгнир подарил красивое серьги из белого золота с сапфирами, Йонне — такой же браслет, а Арне преподнёс обручальное кольцо. Тоже с металлическими пёрышками, изумительно подходящими к тому украшению, которое я больше не снимала.

— А туфли-то! — вскрикнула сестра и помчалась в комнату к бабуле.

Ну да, туфли искали долго. Поэтому вчера, уставшие, но довольные, перемерившие кучу тряпок и обуви, оставили вчера все обновки у самой старшей женщины в семье. Чтобы точно ничего не забыть.

Одежду пришлось покупать в последний момент. Всё было не до этого. А долгие приготовления в Норге не приняты. К тому же Арне сказал, что не готов поседеть и известись, если со мной опять что-то случится.

Я, конечно, никуда влипать не собиралась, а он… он поседел и так. После того как Арне открыл глаза под Смертельный сейдом и сумел выбраться ближе к свету, я поняла, что прежней внешности у него больше не будет. В волосах появились белые нити, коже побелела, в уголках глаз появилась паутинка морщин. Тёплый янтарь исчез из карих глаз, уступив место льдистому серебру. И сам взгляд стал жестче, суровее. Правда, когда Арне смотрел на меня, то никакой разницы с ним прежним не было. А ещё не выпускал меня из объятий, едва сумел нормально стоять.

И всё же он изменился. Но… кто бы остался прежним после смерти?

Это всё равно мой Арне, внимательный и заботливый, родной и любящий. Поэтому пришлось прямо так у камня сказать, что я согласна стать его женой. Гуннар, конечно, закатил глаза — нашли время, — однако через несколько секунд я оказалась слишком занята, чтобы обращать внимание на ворчливых начальников своего почти мужа.

— Вот, нашла! — крикнула Вика, влетая ко мне и ставя на пол изящные туфли на каблуках. — Наряжайся, золушка, и поедем. Даже бабуля уже готова.

— Я всегда готова, — донесся бодрый голос последней, и она заглянула в дверной проем.

Что ж, белоснежный костюм, шляпа с вуалькой, прекрасный макияж. Бабуля выглядит, по-моему, лучше меня. Правда, ей можно. Младшенькая в семье не должна затмевать старшую. Учитывая, что свадьба не только у меня.

— Сколько вас уже можно ждать? — возмутилась бабуля. — В кого только такие уродилась? Всё уже там, кроме нас!

Ну… да. Даже мама, потому что вызвалась быть нашим фотографом. Поэтому куда раньше поехала в милую светлую часовенку на окраине Кристианнсанда, чтобы установить аппаратуру. Папа с Лёшкой тоже поехали помогать.

Мы не планировали масштабного торжества. Скромно, спокойно и по-семейному. Но потом… потом бабушка неожиданно объявила, что Торгнир Ольсен сделал ей предложение, и она не может так просто взять и не выйти за него замуж.

Аргумент был серьёзным, в итоге мы праздновали парную свадьбу. А ещё от меня не ускользало, что Йонне и Вика всё чаще и чаще пытались остаться наедине. То на прогулку смоются, то вместе продукты покупать, то телевизор смотреть, то в гости… В общем, не удивлюсь, если сестрица уже всё просчитала и готовит сети для ловли орла.

Стоило нам подняться на площадку для афлаев, как мы поняли, что безнадёжно опаздываем. Сюрла была уже там. На роскошной летательной машине, куда больше и вместительнее её гоночного афлая.

— Ну вы даете, — хмыкнула она, помахав нам. — Женихи там изведутся.

— У них работа такая, жениховая, — ни капли не смутилась бабуля, полезая в афлай, — пусть ждут.

Мы с Викой ничего не сказали, только переглянулись и вздохнули. Бабуля знает, у неё опыт и… прошлые браки.

— Я бы не отказалась от того портала, которым пользовался Эйдль, — тихонько сказала Вика, забираясь за мной.

Что ж, портал и правда был хороший. Ведь благодаря ему ледяной оказался сначала в доме, а потом на острове. Но прекрасное достижение науки и техники осталось там, в доме Эйдля. И попользоваться, разумеется, никто не даст — собственность Сверге.

— Ты нервничаешь? — вдруг спросила Вика, смотрясь в зеркальце от пудреницы и поправляя макияж.

— Нет, — честно сказала я. — Это же моя свадьба, а не сдача заказа клиенту, в конце концов. И не экзамен, и не…

— Ой, всё! И в каком только месте ты женщина?

Я выразительно посмотрела на свой бюст. Это, по крайней мере, видно невооружённым глазом. Сестра только презрительно фыркнула. Сюрла на переднем сиденье тихонько хихикнула.

— Девочки, не ссорьтесь, — подала голос бабуля. — Всё будет хорошо.

А вот после этих слов я действительно занервничала. Как и после её вроде бы доброй и невинной улыбки. Вроде бы и всё хорошо, но что-то… есть какой-то сюрприз. Ох, говорила я, не люблю сюрпризы!

— А вот и часовня, — почти промурлыкала довольной кошкой Сюрла. — И смотрите, сколько людей — вас ждут!

Я занервничала ещё больше. Однако стоило увидеть Арне, как стало лучше. Ничего, разберемся. Это всего лишь свадьба, да.

Сюрла мягко опустила афлай на украшенную лентами площадку. Арне тут же оказался у афлая, подал мне руку и помог спуститься. Комплиментов не говорил, но я видела чистый восторг в его глазах. Да и мягкое касание губ к щеке наполнило каким-то щекочущим теплом и радостным предвкушением. Несмотря ни на что, этот шикарный мужчина совсем скоро станет моим мужем.

Мы взялись за руки и направились в часовенку с белыми стенами, золотистой крышей и стрельчатыми окнами. Невероятную и сказочную, будто сошедшую со страниц древних сказаний Норге. Стоп, сказаний?

Я на секунду замерла, вглядываясь в лик девушки, высеченный над входом. Хм, я её знаю!

— Дева-Сванен благословит ваш брак, — прозвучал рядом низкий голос Дагура, и я чуть повернула голову.

Тут же встретилась с внимательным взглядом серых глаз и чуть лукавой улыбкой. Хотя… после той ночи у Смертельного сейда его правый глаза стал светлее. На мой вопрос, связано ли это как-то с воскрешением Арне, Дагур только пожал плечами и сказал, что деяния богов смертные объяснить не могут.

— Надеюсь, на всю дальнейшую жизнь, — улыбнулась я.

Арне сжал мою руку, и мы вошли в часовню.

Внутри было так же светло, как снаружи. Несколько скамеек, алтарь, на стене безумно красивая мозаика в сине-белых тонах. Бездонное небо над бескрайним морем. Великан в сверкающих доспехах стоит на облаках и протягивает руку сидящей на волнах девушке-лебедю. Над её головой кружит древний мудрый ворон. Три основных божества: Дева-Сванен, великан Химмелен и мудрый ворон Круммисвар, без которых так или иначе не обходится ни одна сказка.

А рядом с этим изображением — огромное окно, через которое виднеются воды озера Викке, и небо, и солнце…

Ритуал был простым, а брачная клятва понятна и искренна. В этот момент я поняла, что значит выражение «Сердце поет от счастья». Я действительно счастлива. И когда губы Арне накрыли мои, то весь мир на какое-то время исчез.

— Я люблю тебя, — шепнул он в мои губы.

— Я тебя тоже, — улыбнулась я.

Несколько секунд царила тишина. Казалось, гости боялись даже дышать. А потом взорвалась радостными криками и пожеланиями долгой счастливой жизни.

К нам тут же кинулись, чтобы поздравить, потискать и оглушить: «Желаю счастья и орлят!» Последнее для меня звучало немного дико, однако, немного не соображая, что вокруг происходит, я могла только кивать.

Потом такой же обряд провели с бабушкой и Торгниром, и Йонне гордо возвести:

— Ольсенов становится больше!

Вика на него шикнула и дёрнула за рукав, однако он не смутился и звонко поцеловал её в щеку. Сестра растерялась, а Йонне ухватил её за руку и потянул к выходу.

По выходу из часовни нас ожидал сюрприз — черный афлай, напоминающий крылатого хищника, который ни за что не упустит свою добычу.

Арне нахмурился, переглянулся с Йонне. Тот тоже был не в восторге. Торгнир же наоборот выглядел как кот, дорвавшийся до сливок в чулане. Правда, становиться на пути у этого не стоило — когти как у тигра.

— Это кто? — шепнула я, сильнее сжимая руку теперь уже своего мужа.

— Мои родители, — мрачно ответил он.

Все Пожидаевы затаили дыхание. Ольсены, впрочем, тоже. Гуннар Брёнхе недобро щурился, близнецы Рёйсе смотрели откровенно презрительно. Лицо Дагура ничего не выражало, однако я чувствовала, что он на нашей стороне. Да и ребята с работы Арне не пылали радостью при виде его родителей. Даже мрачный Видар, который хоть и опоздал, но всё же явился, посмотрел на чету Ольсенов так, будто вдруг нашёл восхитительную закуску.

Они… красивые. Одеты словно с иголочки, но тот жизненный огонь, который горел в Торгнире, Арне и Йонне, здесь словно закрыт от чужих глаз. Не было ни надежности Арне, ни бесшабашности Йонне, ни обаятельной эксцентричности Торгнира.

Отец сделал шаг навстречу нам первым. Некоторое время они с Арне молча смотрели друг на друга. Потом Хальд всё же произнес:

— Мы были неправы и совершили глупость, Арне. Прости нас.

Хильма стояла за его плечом. Я заметила, как она бросила быстрый взгляд на Гуннара, словно хотела что-то понять, но тот не изменился в лице.

— Надеюсь, ты сможешь когда-нибудь нас простить, — мягко сказала она, глядя на Арне.

Он побледнел, не шевельнулся даже. Но зато так стиснул мою руку, что я едва не охнула. Однако я понимала: так легко взять и простить… А ведь пришли, значит, уж не совсем каменные сердца.

Хальд перевёл на меня взгляд:

— Поздравляю вас. И желаю счастья. Мы всё понимаем и готовы ждать. Знайте только, что отныне вам всегда рады в доме у склона Эр-Салег.

Вдруг показалось, что стало холоднее. И холод идёт от Арне. Переведя на мужа недоуменный взгляд, потеряла дар речи. Его глаза сияли ледяным серебром. От одного только взгляда можно превратиться в ледышку. Он едва сдерживался, чтобы не сделать… Сделать что?

Йонне словно всё понял, подошёл к нам и положил руки мне и Арне на плечи.

— Дайте нам время, — практически озвучил он мои мысли.

…с исчезновением черного афлая сразу стало теплее. Я торопливо принялась растирать руки Арне. Он удивлённо моргнул и посмотрел на меня.

— Муж-холодильник — это, конечно, очень здорово, но мне ты всё же нужен живой и горячий, — проникновенно сказала я, радуясь, что серебро из взгляда исчезло.

— Какая у меня практичная жена, — хмыкнул Арне, на мгновение вдруг став похожим на… Эйдля. Но тут же всё прошло. — Но в вопросе горячего она, несомненно, права!

С этими словами он подхватил меня на руки, заставив вскрикнуть от неожиданности, и прижался к губам, целуя так, что кровь живым огнем пронеслась по венам, вытесняя все мысли о холоде и льде.

— Вот это правильно, — чудом услышала я голос Торгнира, — вот так и должно быть! А то прилетают тут и свадьбу превращают в вечер всепрощения. Безобразие… И вообще, Леокадия, дорогая, брось ты этого общипанного ворона! Плевать, что она глава Дома Стражей. Иди, тебя поцелует твой орёл!

Йонне насвистывал весёлую песенку и рулил к дому Видара. Яссе невозмутимо выбрался из своей переноски и деловито тыкался носом в сложенные на заднем сиденье пакеты с едой и напитками.

— Только не надкусывай, я тебя прошу, — на всякий случай взмолился Йонне, прекрасно зная, что эта пушистая зараза, когда хочет, отлично понимает человеческую речь.

— Мур-р-р, — важно сообщил Яссе и продолжил своё увлекательное занятие.

Йонне только покачал головой и свернул у леса, выходя уже на прямую дорогу к дому Ворга.

Кто бы ещё совсем недавно сказал, что в доме будет пополнение, он бы рассмеялся. И даже не в плане племянников, которые непременно будут, но попозже, а в плане… родни.

Арне женился. Дед вернулся. Родители попросили прощения. Просто о-бал-деть. Всё закрутилось в один миг, не давая разложить происходящее по полочкам. О том, что Арне погиб, а потом… вернулся, вообще не получалось думать. Мысли путались, и голова начинала раскалываться.

А ещё младшая сестра Полины. Она красивая и с характером. А ещё не зануда, умеет веселиться и развеселить окружающих. Это в девушках Йонне очень ценил. Со спокойным и сдержанным человеком ему было бы куда сложнее. А тут… Но пары в Вике он не чувствовал, и это несколько расстраивало.

Йонне мотнул головой, выгоняя глупые мысли. Вот этого точно не надо. Если всё сложится, жить можно и без пары. Уж лучше просто уважение и взаимопонимание в семье, чем проблемы, которые зачастую с парой и связаны.

Едва он въехал во двор, как Ригге с радостным лаем кинулся навстречу. То, что Видар открыл ворота из дому и не вышел встречать, было не очень хорошим знаком. Ибо…

Йонне только вздохнул, легко потрепав пса за ухом. У Видара действительно проблема. Даже на свадьбу Арне и Полины он пришёл один, хотя многие вообще не надеялись его там увидеть.

Видар словно отстранился ото всех. Конечно, случай из ряда вон выходящий. Но тут куда жальче Алика, который оказался в чужом мире не по своей воле. Его даже попытались посадить на шверг, однако… случилось то, чего никто не ожидал. Парень не смог даже войти в него. Словно поезд между мирами обрёл собственный разум, и не пускал Алика внутрь.

Была проведена тщательнейшая проверка, на одном шверге даже переписали программу. Однако успеха не добились. Шверги попросту не видели его, отрезая единственный путь домой.

Алик, конечно, храбрился, пытался относиться с юмором к из ряда вон выходящей ситуации, но было видно, что он… отчаянно испуган. Ещё бы. Оказаться неведомо где, среди людей, которые могут принимать звериный облик, и… не слишком-то желанным гостем.

Ригге ткнулся лобастой башкой в ногу Йонне, намекая, что хватит уже стоять, пёсика пора угощать. Яссе демонстративно принялся вылизывать лапу, будто готовясь ко второму завтраку. Обжора.

— Видар! Алик! — крикнул Йонне, быстро раздавая зверям угощение.

Через несколько минут входная дверь открылась, и показался Алик. Бледный, в растянутом свитере Ворга — последние дни знатно похолодало. Пока ему приходилось жить у Видара, но Гуннар уже дал задание отыскать жилище для парня. В конце концов, он не виноват, что всё так. И не обязан терпеть угрюмого Ворга, который сейчас пребывал в крайне нехорошем расположении духа.

— Привет, — чуть улыбнулся Алик, — Видар уехал в Дом Стражей. Ты к нему?

— К вам, — невозмутимо ответил Йонне, тут же сунув все свои покупки Алику.

Ригге тут же бросил еду и кинулся к ним. На этот раз уже крутился возле парня, не отходя ни на секунду. В отличие от Ворга, он сразу принял его, будто почувствовал нечто родное и правильно. А может, просто чувствовал, что Алик остро нуждается в любви и дружбе. И если этим другом будет пёс — ничего страшного.

Алик с теплой улыбкой глянул на Ригге, но занятые руки не дали возможности погладить и потискать нахального зверя.

— Идём-идём, — улыбнулся Йонне, легонько подталкивая немного растерявшего Алика в дом.

Оказавшись в коридоре, правда, несколько озадачился. Всё было как всегда, но при этом появился какой-то… уют, что ли. Будто встали на место кусочки паззла, являя взору приятную картину.

— Как настроение? — спросил он Алика после того, как оба оказались на кухне.

Тот на секунду замешкался, не зная, что сказать. Потом пожал плечами. Но тут же попытался улыбнуться. Зря. Йонне пришлось подойти и положить руку на плечо. Алик невольно вздрогнул.

— Норге — хорошая страна. Конечно, придется приноровиться. Зато не надо учить язык, видишь, никаких сложностей.

С Аликом вышло, как и с Полиной. «Приглашение» в мир автоматически дает возможность заговорить на местном языке в максимально краткий срок. Такое было даже у родни Полины, правда, не на такой скорости, поэтому приходилось пользоваться английским, который жители Норге из-за необходимости часто посещать Землю знали весьма неплохо.

— Да, — немного неуверенно сказал Алик. — Надо найти работу, а потом думать, как доучиться. Я ведь всего успел один курс проучиться в университете.

— Гуннар поможет с обучением, — твёрдо уверил Йонне, зная, что тот в беде не оставит.

Дверь на кухню открылась, и в проёме появился Видар. И почему-то вспыхнувший янтарём взгляд заставил Йонне медленно убрать руку с плеча Алика.

Видар словно сообразил, что произошло, и уставился в пол. Потом передёрнул плечами как огромная собака, попавшая под дождь, и шагнул вперед.

— Привет, орлёнок. Сбежал из гнезда, не мешая влюблённым ворковать? — спросил как ни в чем не бывало. Посмотрел на продукты, присвистнул: — Кормилец!

— Взрослые волки едят много, — ни капли не смутился Йонне, уже деловито шаря по навесным шкафчикам. Неловкую паузу надо было чем-то заполнить, а наглость — второе счастье. К тому же Алик явно растерялся и не знает, что делать и говорить.

— У нас не только волки, — поколебавшись, наконец-то сказал Видар.

— Тем более, — не смутился Йонне.

Во дворе вдруг залился лаем Ригге. Видар хмуро глянул в окно.

— Я посмотрю, чего он там, — подхватился Алик и быстро вышел из кухни.

Волк молча проводил его взглядом. Йонне тем временем поставил чайник и принялся варить кофе.<a name="_GoBack"></a>

— Что планируешь делать? — спросил в лоб, пользуясь отсутствием Алика.

Видар тяжело вздохнул и сел на табурет. Сложил свои ручищи на столе и посмотрел невидящим взглядом на переплетённые пальцы.

— Я бы уничтожил всю эту лабораторию за дурацкие эксперименты. Ибо так нельзя…

— Сделать гадость они умудрились многим, — согласился Йонне, следя за напитком. — Но получили по заслугам.

— Не все, — буркнул Видар.

— Конечно. Но всё равно никто не уйдёт.

Хотя… Среди свергийцев тоже далеко не все сволочи. Каждый преследовал свою цель. Ту же Ени Нистрём было даже жалко. Самой пришлось убегать от своих же соратников, когда сообразила, что ничего толкового из их экспериментов не выйдет. И сейчас, находясь в чужой стране и среди чужих людей, понятия не имела, что делать дальше и как выпутываться из сложившейся ситуации.

— Но я всё же не об этом, — мягко вернул разговор в прежнее русло Йонне, выключая огонь и разливая кофе по чашкам.

— Никак, — пожал плечами Видар. — Ты себе вообще это представляешь? Меня с парнем?

— Это ты почему-то зациклился именно на таком варианте событий, — заметил Йонне, ставя чашки на стол и садясь напротив. — Помнишь, наши же говорили, что это просто возведённое в приличную степень чувство привязанности. И это не обязательно любовник, Видар! Брат, сын, друг… Конечно, между любовниками связь куда сильнее, но это не единственный вариант.

Ворг молчал, хоть было видно, что в целом-то он согласен. Но есть что-то, что серьёзно стопорит.

— Я не знаю, как это описать, — наконец-то сказал он. — Я подобного ранее не испытывал. Дикая смесь желания защищать, обладать, оградить от всех бед, никого не подпускать…

— Гипертрофированное чувство собственности, — с важным видом сказал Йонне и тут же получил подзатыльник. — Ай! — он потер затылок. — Ты хоть помни, что лапы у тебя дай боги…

Видар довольно ухмыльнулся и хотел было что-то сказать, но сигнал, зазвеневший в каждом уголке дома, заставил обоих подпрыгнуть.

— Провал, — почти одновременно выдохнули они и рванули на выход.

— Алик! — крикнул Видар. — Ригге!

Ни пса, ни парня во дворе не оказалось.

— Надеюсь, они не пошли к лесу, — пробормотал Йонне, запрыгивая в машину. — Волк, давай сюда!

На афлай не было времени, к тому же Стражи всё равно слетятся, недостатка в технике не будет.

Видар не заставил себя ждать. И оказался в машине в мгновение ока. Йонне надавил на педаль газа и рванул прочь со двора, прямо к лесу. Не нужно было иметь сверхспособности, чтобы понять, что провал именно там.

Через некоторое время на дорогу выскочил Ригге и отчаянно залаял.

Йонне остановился машину, и оба выскочили, подбегая к псу.

— Тише, мальчик, тише, — успокоил Видар, — где он?

Ригге ещё раз гавкнул и помчался прочь от дороги. Пришлось набрать немалую скорость, чтобы не потерять его из виду.

Йонне уже прекрасно понимал, что произошло. Хулиган Ригге помчался к лесу, а Алик его догонял. Оба не знали, что рядом может быть опасно именно в этот момент.

Парня нашли сразу. Он лежал ничком возле поваленного дерева, часть лица была залита кровью. Вдалеке слабо мерцало изумрудное сияние.

«Здесь только отголосок провала», — мысленно выдохнул Йонне, понимая, что Алик пострадал не от оутти, а от удара.

Видар уже кинулся к нему, осторожно поднял на руки, быстро оглядывая рану.

— Упал, когда отбегал от дерева, — хрипло сказал он. — Немедленно к медикам.

Ригге снова залился лаем, будто подгоняя всех. Несмотря на то что Ворг шёл с ношей, Йонне едва успевал за ним.

Когда тронулись в путь, он кинул быстрый взгляд на заднее сидение. Видар был бледен до невозможности. Нервничал… нет, куда больше, чем просто нервничал, — боялся за Алика.

Йонне увеличил скорость, выворачивая к ближайшей больнице. Видар на первое место поставил Алика, а не провалы. Значит, рано или поздно всё у них наладится. Обязательно.

Глава 21. Беседа на холмах

— Вроде бы взяли всё, — сказал Дагур, задумчиво посмотрев на корзину с провизией.

— Ты уверен, что это хорошая идея? — на всякий случай уточнил Гуннар.

— Оставить Гринберга в столовой — вот это хорошая идея. А в остальном быть уверен я просто не могу. Бери.

Поворчав что-то про ленивых колдунов-психологов, Гуннар глянул на заходящее солнце. На Острове Зимнего Ворона безумно красивый закат. Солнечные лучи окрашивают багрянцем и золотом небо, отбрасывают причудливый свет на стоящие вдалеке сейды. Свет отражается от гладкой поверхности каким-то нереально причудливым образом, вырисовывая узоры на камнях.

А ещё тут царило умиротворение. Просто хотелось отложить все дела, отодвинуть заботы и забыть своё имя. Сесть с чашкой травяного настоя прямо на землю и смотреть на солнце. Просто, спокойно, не думая о чем-то другом.

Возможно, когда-нибудь в старости именно так всё и будет. Но не сейчас.

— Вы собрались?!

Гуннар и Дагур обернулись на голос выскочившей из дома Рангхильд. Невысокая, худая, черноволосая. На запястья масса браслетов, ногти выкрашены черным цветом, ибо так же, как и у Гуннара, они больше похожи на птичьи когти. Джинсы, футболка и… босиком. Рангхильд такая, какая есть. Не стремится кому-то угождать. Особенно здесь, среди друзей и родни.

— Собрались, — невольно улыбнулся Гуннар.

— Хорошо, думаю, разберетесь.

Тонкие гибкие пальцы нарисовали невидимую руну сначала на его плече, потом на мощной груди Дагура.

— Я не дотягиваюсь, — пояснила она под хмыканье Рейсе.

И то верно, по сравнению с этим великаном Рангхильд — крошка. Но крошка боевая, со злым языком, острыми когтями и незаурядным разумом.

— Ведите себя прилично, — дала она указание. — Чтобы мне потом краснеть не пришлось.

— Ты ничего не путаешь? — мягко спросил Дагур. — Ты тут не одна можешь…

Рангхильд отбросила за спину черную прядь.

— Так, как я, не может никто. Даже не спорь. Поэтому не упирайтесь и… идите. Там ждать не любят.

— Не шалите тут, — всё же не смог смолчать Гуннар.

— Обещаю, что остров останется на месте, — очень серьёзно пообещала Рангхильд. — Немедленно велю близнецам разминировать его.

Все рассмеялись и, перекинувшись ещё парой слов, разошлись в разные стороны. Точнее, Рангхильд — обратно в теплый и уютный дом, где близнецы ждали за столом, а Дагур и Гуннар — к сейдам.

Вокруг царила тишина. Временами её нарушил шелест листвы деревьев, шепот ветра и редкие крики птиц.

— Хорошо тут, — чуть отрешенно сказал Гуннар. — Хоть рефлекс-зону делай.

— На свою территорию не пущу, — тут же отрезал Дагур. — Напачкают тут, близнецам душеньку растревожат. Мне твоей сестры хватает.

— Ты сам на ней хотел жениться несколько лет назад, — хмыкнул тот.

— Людям свойственно ошибаться, — поспешил восстановить своё доброе имя Дагур.

Оба остановились возле двух сейдов высотой в три человеческих роста. Гуннар начал нервничать. Всё же не каждый день ходишь в гости… к ним. Тем, которые часто заглядывают в этот мир, но в то же время остаются далеко.

— Как Арне и Полина? — вдруг спросил Дагур, касаясь пальцами выщербленного камня.

— Несмотря на изменения Арне — хорошо, — медленно ответил Гуннар, зачарованно наблюдая, как между камнями появляется алое сияние.

— Что ни делается, всё к лучшему.

— Что не делается, то не делается, — пробурчал Гуннар и едва слышно охнул — сильные пальцы Дагура ухватили его за запястье и потянули. — А-а-а…

Оба рухнули в бездонную тьму. Земля выскользнула из-под ног, голова закружилась, внутри всё содрогнулось. Тьма казалась живой, понимающей… разумной. По коже пробежал холодок. Гуннар успел обозвать себя последними словами за то, что ввязался в эту авантюру.

Он попытался позвать Дагура, однако губы не слушались.

Тьма вокруг вспыхнула миллионами ярких точек. Замерцала, словно звездное небо в южную ночь, раскинувшееся над бескрайним морем.

— Корзинку-то дер-р-ржи, — совсем рядом раздался каркающий голос.

Гуннар неожиданно сообразил, что её-то как раз не только не выпустил из рук, но ещё и крепко прижимает к груди.

«Набрался манер у Гринберга», — мелькнула странная мысль.

— Ну, полно уже тебе, — хрипло рассмеялись. — Ставь её, будем сейчас смотреть.

Тьма вдруг свернулась лентой, дрогнула. Гуннар с изумлением сообразил, что это не ночь вокруг, а всего лишь ворон. Да, ворон, который только приземлился на холм и заинтересованно поглядывает на корзинку.

Гуннар покрутил головой по сторонам. Снова сейды… очень много сейдов. И поросшие травой холмы, на которых так удобно расположиться, чтобы провести уютный вечер в кругу друзей.

Его плеча коснулись холодные пальцы. Обернувшись, Гуннар увидел стройную девушку в белом простом платье и с волосами до талии. Дар речи пропал. Сванен!

Та улыбнулась, кинула шаловливый взгляд на Дагура.

— Добро пожаловать, колдун и ворон. Мы рады вас видеть и готовы ответить на все вопросы.

Услышав последнее слово, Гуннар кивнул. Вот уж что важно, так именно это.

На полянке расположились быстро. Боги или нет, а покрывало принесли и вино тоже. Однако чем больше он наблюдал за Сванен, ловко помогающей раскладывать угощение в виде рыбы, хлеба, сыра, салатов и оладий с джемом, тем больше осознавал, что ничего божественного в ней не видно. По крайне мере сейчас.

«В богине нет божественного, — мелькнула шальная мысль. — С ума можно сойти. А ещё Дагур… сволочь. Когда он говорил, что поведёт на ужин к друзьям, не сказал, что это будут боги! Да и Рангхильд хороша. Только загадочно молчала и улыбалась. Неспроста это… Видимо, они решили возобновить отношения. Ибо такое синхронное подкладывание свиньи уже было раньше, когда они встречались».

— Ну, садимся, — объявила Сванен, устраиваясь на покрывале. Потом подняла голову и посмотрела на обоих мужчин. — Что встали? Садитесь!

Ворон сделал круг над их головами и опустился на плечо Дагура. Каркнул и подозрительно посмотрел на Гуннара. Мол, давай, начинай.

— А где Химмелен? — брякнул он невпопад, понимая, что глупее вопрос задать было нельзя.

— Обход делает, — отмахнулась Сванен. — В Сверге помчался, сказал, что там жутко интересный проект разрабатывают.

Гуннар подавился рыбой. Дагур сочувствующе на него посмотрел. Видимо, он к шуткам богов уже привык. Сванен тихо рассмеялась.

— Не будь таким впечатлительным. То, что вы нарекли нас богами, не делает нас всемогущими. Да-да, Гуннар, не смотри так. Мы всего лишь представители другой расы. Более древние, более опытные. Но не боги. Мы с удовольствием помогаем вам и пользуемся благами вашей же цивилизации. Нас осталось мало, далеко не все хотят контактировать с людьми. Но мы не теряем надежды…

— Надежды на что? — хрипло переспросил Гуннар.

— Надежды вернуть как можно больше из наших, — прокаркал рядом Круммисвар.

— Хоть человеческий облик прими, — укорила Сванен.

— Не хочу, — отмахнулся он крылом и поудобнее устроился на плече Дагура. — Мы — раса безумных ученых и экспериментаторов. Вы — наши потомки. И взяли очень много от нас. Поэтому мы не можем вас в чем-то укорять.

— Почему вы исчезли? — немного придя в себя, спросил Гуннар.

В конце концов, они постоянно имеют дело с иномирянами. Так почему бы не пообщаться с другой расой?

— Доигрались с наукой и природой. Возомнили себя богами, — горько вздохнула Сванен. — И кто бы мог подумать, что нас потом так будут звать потомки. Но… — она посмотрела ему в глаза, чуть прищурившись. — Признайся, ты ведь хочешь спросить о своих близких, верно? Вряд ли тебе интересна история богов, которые вовсе не боги.

— Интересна, — мягко ответил за него Дагур. — Но ты права, Сванен.

А потом выразительно посмотрел на Гуннара, давая понять, что лучше не тянуть и спрашивать, пока есть возможность.

— Хорошо. Тогда… как удалось воскресить Арне?

Сванен налила вина в бокал, втянула аромат, пригубила. Некоторое время молчала. Солнце уже практически зашло, но ее словно озарял свет, идущий из невидимого источника.

— Мы тоже кое-что умеем. Причем всё разное. Я обещала Полине помощь. И она позвала меня. Случай был сложный. Пришлось даже мне звать на помощь Химмелена. Она разбирается в живом-мёртвом куда лучше. Но это был потрясающий эксперимент.

При последних словах её глаза загорелись немного фанатичным блеском, и Гуннар еле сдержался, чтобы не отшатнуться.

— Они погибли вместе с Эйдлем, — тем временем продолжила она. — Эйдль был сумасшедший, но прекрасный ученый. Такой мозг. Но сам же себя погубил. Поэтому я не могла допустить, чтобы он остался в небытие. А тут…

Гуннар нахмурился. То есть Арне и Эйдль… нет, не может быть!

— Нам удалось восстановить вашего Арне частично. Точнее, оживить. Вряд ли бы он стал нормальным после всего этого. Поэтому пришлось кое-что взять от Эйдля, — добавил Круммисвар.

Гуннару стало нехорошо.

— Погодите… То есть как — кое-что?

— Частично проявилась внешность, — невозмутимо сказала Сванен, — частично разум, частично возможность управлять холодом. Но не все может проявиться. Поэтому будем смотреть.

— А вообще, — снова встрял Круммисвар, — это всё нормально проявится в их детях.

Приличного ответа в голову не приходило. Нет, это ни в какие рамки… Неудивительно, что их осталось мало. Держаться надо подальше от таких… богов.

С другой стороны, если бы Арне остался инвалидом и превратился в нестабильного… Гуннар вздрогнул. Куда ни глянь — беда.

— А парень из другого мира? — вдруг подал голос Дагур. — Это ведь тоже результат экспериментов свергийцев. Что ему делать?

— Жить, — пожала плечами Сванен. — Поверьте, дома ему было не слишком хорошо. Плюс намечались серьёзные проблемы со здоровьем. Сила пары поможет избежать многих проблем.

— Но как бы… — Гуннар запнулся, не зная, как сформулировать мысль.

— Алик всё-таки не женщина, — негромко произнес Дагур.

— Видар не создан для семьи, — мрачно заявила Сванен, — он не сможет сделать счастливыми ни жену, ни детей. Но даже не в этом дело. Вы почему-то считаете, что пара — непременно вторая половинка. Это не так.

— Термин «пара»… — начал Гуннар.

— Это у вас термин, — щелкнул клювом Круммисвар. — Просто куда легче ощутить это притяжение именно так, через влюблённость, страсть и физическое притяжение. Но есть ещё масса чувств, которые могут преобразоваться в зов пары. Просто до этого так с других миров к вам никого не притягивало.

— Судьба знает лучше, — тихо сказала Сванен. — И надо ценить её подарки, с благодарностью принимать каждый из них. Чем больше у вас близких людей, тем лучше. Пока что в полном одиночестве не научился жить ещё никто из нас. Даже боги.

Ночная тьма окутала землю, яркие звезды вспыхнули искрящимися точками. Терпкое вино немного дурманило, ветер шевелил волосы. Гуннар сильнее сжал бокал и посмотрел вдаль, на разбросанные по поляне древние сейды.

Не может быть такого, чтобы в жизни всё случалось по-твоему. Очень часто желанной цели достигают через боль и разочарования. Однако… они правы. Близкие люди нужны всем. И каждый такой подарок судьбы надо любить и ценить.

А если вы хотите что-то добавить по этому поводу, то садитесь на самый быстрый поезд и мчитесь через пространство и время к границе горной Норге и ледяной Исле. Потом садитесь на афлай и, подгоняемые ветром и нетерпением, мчитесь на Остров Зимнего Ворона. Желательно к закатному часу. Там пройдите по узкой тропинке, мимо дома с поросшей травой крышей, и направляйтесь прямо к древним сейдам.

Позовите Деву-лебедя Сванен… небесного великана Химмелена. Или мудрого ворона Круммисвара, что облетает весь мир за несколько ночей. Только не затягивайте. Сами понимаете, вас ждут.

Афлай — летательный аппарат, созданный для перемещения в воздухе в Норге и близлежащих странах.

Бугдахейттис — защитный материал, по виду напоминающий мутное стекло, расшифровывается как «кривой теплый лёд».

Бьера (троллиный кот) — в поверьях скандинавских народов колдовской кот, заяц или клубок пряжи, фамильяр ведьм. Здесь: домашнее животное Арне Ольсена.

Виддер — переговорное устройство связи с экраном, бывает разных размеров.

Викке — огромное озеро, которое часто упоминается жителями и в книгах, находится между Норге, Сверге и Исле.

Ворон-Круммисвар — огромный мудрый ворон, который всегда рядом со Сванен и Химмеленом, божество. Круммисвар — видоизменённое от «Krummi Svaf Klettagj» фразы из исландской народной песни, которая называется «Воронья песнь».

Граница — энергетическая черта, оберегающая страны от вторжения оутти, которые пожирают материю.

Данмарке — одна из стран, по поверьям созданная богиней Девой-Сванен, альтернативный аналог Дании.

Дева-Сванен (норв. svanen) — по преданиям народа Арне Ольсена — богиня-создательница пяти стран: Норге, Сверге, Данмарке, Финде и Исле. Превращается в лебедя и оберегает людей от всех невзгод.

Дом Стражей — организация Стражей, где проводятся исследования Границы и разрабатываются методы борьбы с оутти.

Исле — загадочная страна, где живут люди, больше склонные к мистицизму, чем к научным догмам. Альтернативный аналог Исландии.

Кристианнсанд — город в Норге, где живет Арне Ольсен.

Карлсунд — город в Сверге, где проводились закрытые эксперименты по искусственному созданию истинных пар.

Ледяные — жители Сверге. Обладают способностями управлять водой и холодом. Могут замораживать живое и не живое, виртуозно управляются с водой, не ощущают мороза. В каком-то смысле соперники оборотней из Норге.

Лунд-фьор-Скугал — самый опасный горный хребет Сверге.

Миролинии — условные линии, по которым передвигается шверг между мирами.

Норге — страна, где живёт Арне Ольсен и непосредственно разворачивается действие романа. Население: люди и оборотни. Альтернативный аналог Норвегии.

Остров Зимнего Ворона — остров в озере Викке, на условной границе между Норге и Исле. Здесь расположено множество древних сейдов, тайну которых не могут раскрыть веками.

Оборотни — люди, которые обращаются в любых северных животных в результате генетических экспериментов. Обладают их силой и звериным чутьем. При обращении «захватывают» часть окружающей среды, будь это вода, металл, дерево — не имеет значения. Соперники ледяных.

Оутти — черные бесформенные сущности, которые прорываются через Границу и пытаются поглотить миры.

Провал — энергетически ослабленное место, через которое в мир врываются оутти.

Сверге — страна, граничащая со Норге, основное население — ледяные. Альтернативный аналог Швеции.

Смертельный сейд — огромный камень, находящийся на Острове Зимнего Ворона, ему приписывают сверхъестественные свойства.

Стражи — жители Норге и соседних стран, способные убирать провалы и противостоять оутти.

Финде — одна из стран, по поверьям созданная богиней Девой-Сванен, альтернативный аналог Финляндии.

Химмелен (норв. himmelen) — великан, который расколол небо огромным молотом, отец Девы-Сванен, бог.

Шверг — поезд, который способен перемещаться между мирами.

Эр-Салег — одна из самых высоких гор в Норге, часто упоминается жителями и в книгах.

Любопытные отсылки в романе к реально существующим людям:!!!

Дан Арнаутссен и его секретарь Марит, герои популярных детективов в Норге — отсылка к соавторскому дуэту автора книги и современной российской писательницы Даны Арнаутовой.

Густав Гринберг, незаурядный медик из Дома Стражей в Норге — отсылка к российской писательнице Александре Гринберг, помогавшей с редактурой текса.

«Микка Ртуте и сыновья», фирма, выпускающая самые лучшие афлаи в Норге — отсылка к современной писательнице Мике Ртуть, поддерживавшей мудрыми советами во время написания романа.