«Дракон-стриптизёр»

Дракон-стриптизёр

Эмоции человеческих тел сильнее любой логики.

Стефани Майер. Гостья

— Ты вообще представляешь резонанс, если мир узнает о вас?

— Кого ты подразумеваешь под словом «мир»? Все, кому надо, о нас знают, уж поверь.

— Ну, конечно. Только я буду писать роман для широкой аудитории. Может, напишу бестселлер, и тогда о драконах узнают все! Даже те, кому о вас знать не надо.

— Аська, я тебя умоляю. Кто поверит твоему любовному фэнтези про драконов? Стань он хоть трижды бестселлером — никто в здравом уме не кинется нас искать

— Ой, ты недооцениваешь мой писательский талант, Роб. Если я выдам только половину того, что узнала от тебя, и книга разойдется пусть даже миллионным тиражом Эй! Кончай ржать! Я серьезно!

— Про миллионный тираж? Ну-ну.

— Придурок.

— Не нервничай. Давай, я расскажу тебе свою историю под романтическим флёром, тогда никто не усомнится, что всё это голимый вымысел. Вот только имя мне смени?

— Бор? Бро?

— Тимур, Тай. Всегда хотел поносить это имя

1. Ты мне обещала не отмечать на карте Гнёзда!

Драконы, которые контролируют эмоции, демонстрируют чудеса иллюзии.

Голова немного гудела от вчерашней тусы, льющееся через окно весеннее солнце грело, превращая мозги в плавленое золото

— Именно поэтому мы уделяем особое внимание адаптации расы среди людей. Пренебрежение, снисходительность к реакции населения может сказаться не только на вашей жизни, но и на безопасности Гнезда, — занудствовал Борхерт, наставник этого года. — Из истории прошлого года, вам известно, что с древних времен у нас складывались сложные отношения с людьми. И природа этих конфликтов — их страх перед нашим величием. Сейчас мы научились скрывать своё превосходство, легко достигая целей, используя людей и увеличивая поголовье. Но все это возможно только при изощренном обмане, иллюзии! А обмануть человека можно, если изучить его вид, привычки, психотипы.

Я закатил глаза, чувствуя, как проваливаюсь в сонную негу. Так лениво, что даже воздушной гонкой не заманишь

— Ленский? Я тебя не отвлекаю от грёз?

Вздрогнул и заозирался, прекрасно понимая, что Борхерт от меня не отстанет, пока не распнет перед всей группой.

— Я очень внимателен, хотя не понимаю, почему нельзя людей начать изучать с биологического уровня. Все-таки психологический аспект очень сложный. Нам никогда не понять их вид, хотя мы превосходящая раса.

Найдя излюбленную тему наставника, я даже расслабился, откинувшись на спинку стула. Сейчас его понесет о важности психологии, о мудрости расы Драконов и проблеме эмоциональной составляющей.

— Тимур, вы лучше меня осведомлены, что курс биологии перетекает в курс специализации, который является последнем в круге обучения. Вам всем придется сделать выбор, на каком поприще служить нашей расе в мире людей, а для этого лучше внимательнее слушать и запоминать предшествующие курсы. Так что не отвлекайтесь, чтобы не застрять в Гнезде как я, с такими бездарями как вы.

Уел, чего уж. Я даже подобрался, чтобы снова не задремать, пригреваемый лучами перуанского солнца.

Анна скользнула по мне насмешливым взглядом, перекидывая прядь длинных темных волос через плечо и оголяя грудь. Можно подумать, что жест намеренный, чтобы привлечь моё внимание, но нет. Мы, Драконы, находясь в Гнезде, всегда ходим голыми, поэтому привыкли к демонстрации наготы и реакции это не вызывает, не то что на людей.

Для тех мы используем иллюзию, чтобы выглядеть обычно, не выделяться из толпы. Но находясь среди своих — не заморачиваемся. Наверное, даже слишком не заморачиваемся на наготе, потому что способны видеть сквозь иллюзию. В любом, даже самом приличном обществе, если Дракон одет в иллюзию, ты сразу вычленишь его из-за наготы. Но в большой мир мы вылетаем, как правило, в ипостаси человека и с багажом вещей. Как раз для адаптации и лучшей маскировки, кто знает, где иллюзия может дать сбой?

— Я передам вам много полезных сведений о быте людей, принятых нормах и придерживаемых ими моралей. Но как опытный наставник, я считаю, что лучше всего вас научит полное погружение в их мир. Поэтому, планирую пригласить всех вас на массовое празднество в Пуно

— Танцевать? — раздался разочарованный вопль Тони, а парни рядом заржали, успев предложить пару вариантов экзотических танцев после коктейля Мачу-Пикчу или чая из коки и аниса.

Борхерт распустил нас, назначив время слёта в Пуно через день. Анна заловила меня на выходе из лекционной.

— Тай, подожди.

Она как будто оступилась и прилегла на меня, вжавшись упругим телом в моё.

‍​‌‌​- Постой. Тай, мне кажется, ты избегаешь меня.

— Тебе не кажется.

Я отодвинул ее и успел сделать пару шагов вниз по ступенькам.

— Тебе все равно придется сделать выбор, и я лучшая партия!

Ну скажет же!

— Это по каким критериям ты судила?

— Ты знаешь, что наши крылья мечтают объединиться, — елейно замурлыкала Анна, а я понял, что ненавижу эти курлыкающие переливы в голосе. — К тому же ты второй наследник и тебе нужна выгодная пара.

— А ты выгодная?

— Да, Тай, и наше крыло поддержит ваше, когда вы захотите занять места в Совете.

О, то что наш основатель рода давно лелеет надежду перебраться в Гнездо Испании или Португалии, но прочно застрял в Перу, в нашей вотчине Ла-Ринконада, знали все драконы. А вот то, что мне ищут выгодную партию с целью решить чьи-то амбициозные планы, я узнал только сейчас.

— Так чего ты хочешь, Анна? — я вернулся к молодой дракайне и заставил ее прижаться спиной к каменной стене, нависнув над ней.

— Ты знаешь

— Нет, — усмехнулся, опуская взгляд на ее тонкие пальчики, вычерчивающие узоры на моей голой груди.

— Да! Все этого хотят, но мы сразу можем начать по-взрослому.

Нагло притянув меня за шею, она мазнула губами по моим и скользнула языком внутрь.

Но взбесило меня её собственническое движение ладонью по эрогированному члену.

Оттолкнувшись от стены и разомкнув наши губы, я свалил. Передумал спускаться пешком, прыжками поднялся на вершину ледника и перекинулся. Уже в свободном полете развернулся в полную форму и раскинул крылья. Воздушные потоки натянули кожаные перепонки и подкинули ввысь, в переливающееся морозное небо. Бескрайнее, голубое, пронизанное перьями солнечных лучей.

За спиной блеснула чешуя другого дракона. Кто еще не совладал с эмоциями и рискнул взлететь в дневной час?

Развернувшись на пике, я не удивился, обнаружив Анну. Так и будет меня преследовать?

Недовольно рыкнув, ушел вниз и, подрезая ей полёт, взлетел, успевая провести кончиком хвоста по брюху дракайны.

По-взрослому ей захотелось. Только я не готов оплодотворять яйца. Вообще не уверен, что хочу участвовать в гонке на пополнение поголовья рода.

Выпустив кольца дыма из ноздрей, сделал прощальную петлю вокруг Анны, и развернулся по направлению к родовой пещере седьмого крыла. Стоит кое-что обговорить с основателем рода, пока он всех дракониц на меня не спустил.

Необходимость маскироваться под аборигенов имеет ряд неудобств, бессмысленных традиций и правил. Чтобы попасть в пещеру седьмого крыла, пришлось заблаговременно приземлиться на ближайшей вершине над посёлком, и уже в человеческом обличье спуститься к убогим конурам, обшитым оцинкованными листами железа.

Все драконьи лачуги примыкают к горе, скрывая вход в огромную пещеры. Именно в них мы живем, объединенные крыльями.

Мой род относится к седьмому крылу. Тринадцать взрослых особей, один молодой дракон, это я, и три яйца Хотя, когда Милена сделает свою кладку яиц, их ожидаемо станет четыре.

Я не смог сдержаться и поморщился. Лет пятнадцать назад, когда я только-только освоил дыхание пламени и реально почувствовал себя взрослым, Родион, основатель нашего рода, притащил Милену из пятнадцатого крыла. Это точно был не политический союз. Пятнадцатое крыло вымирало, дракайны из других крыльев не принимали предложение мужчин, а из женских особей у них оставалась старая прародительница, вряд ли способная выносить яйцо, и Милена.

Но с чего вдруг именно Родион позарился на нее? Истинная пара? Не верю! Уже несколько столетий перестали требовать связи только между истинными, сообразили, что таким раком вся раса вымрет. А к настоящему времени отсутствие запрета на половые контакты между драконами привело к тому, что в свободное время все только и делали, что спаривались друг с другом, меняя партнеров так же часто, как испачканную одежду.

Хотя весь этот беспредел творился только в человеческой ипостаси. Спаривание в изначальном виде, по-взрослому, с целью завести потомство, до сих пор разрешалось только после одобрения Совета. Основатели родов, заседавшие в Совете, пытались соблюсти чистоту крови и сохранить силу расы.

Так что Милена могла быть решением сверху, но если пятнадцать лет назад их связь с Родионом этим еще можно было объяснить, то какого черта она осталась с ним после кладки, а теперь снова согласилась на двухгодичную изоляцию?

Злило то, что она мне нравилась, по-настоящему нравилась. Я скорее всего сам не против был бы засадить в нее яйцо Но пока этим занимался Родион, а она позволяла. Может, Милена просто бесхарактерна и глупая, а мне нравятся именно такие дракайны? Ну уж точно настырные и слишком активные, вроде Анны, не заводили.

— Где Родион? — окликнул я Миши, старого представителя нашего крыла, постоянно сидящего в сводном зале у камина.

— Поищи в личном проходе.

Уже почти пройдя весь путь извилистых проходов, я остановился из-за характерного шлёпающего звука. Родион явно был не один, а с очередной дракайной. Настроение серьезно поговорить пропало. Уж если основатель рода шпилит всех направо и налево, плевав на Милену, вынашивающую их яйцо, то мои попытки отвертеться от спаривания с Анной потерпят неудачу.

Я вернулся в зал к Миши.

— Может такое случится, что моим родителем был Родион?

Миши почавкал губами, неохотно выплывая из собственных мыслей, и посмотрел на меня пронзительными, цепкими глазами.

— А сколько тебе отроду, мальчик?

— Тридцать шесть лет.

— Юнец совсем Мог. Родион только-только входит в силу, а тридцать шесть лет назад уже был активный возраст по спариванию

— И с кем он мог меня сотворить?

— Зачем тебе? Ты сын крыла, мы не привязываемся к конкретным особям, но чтим род.

— Да-да. Просто, он до сих пор в активном возрасте по спариванию, зачем еще и меня в это втягивать?

Миши, кажется, окончательно проснулся и уже с интересом оглядел меня.

— Мальчик, сейчас все только этим и озабочены. Ты бы другой вопрос задал. Если Родион так старается пополнить род седьмого крыла, то почему сейчас за тридцать шесть лет, в Гнезде только три яйца и один вылупившийся малец?

Я отпрянул. Ведь он прав, как-то нерезультативны старания Родиона по сохранению крыла. Даже с учетом сложностей по оплодотворению, с учетом смертности юных драконов, с учетом замершего развития в яйце — только я и три яйца за последние четыре десятилетия? Сколько уже яйца лежат в Гнезде и вылупятся ли из них драконы? — Оттого он и торопится. Чем старше становится дракон, тем сложнее помогать роду в пополнении. Вся надежда на юных.

— Миши, не прибедняйся, пусть тебе уже три сотни, но Родиона заткнул бы за пояс!

Он засмеялся, пытаясь прикрыть рот, чтобы смех не разлился эхом под сводом.

— Малыш, человеческое тело еще мощно и крепко, но вот эмоции уже не те Нас с младенчества учат контролировать эмоции, слишком мощная сила, если ее не удержать, дракон натворит много непоправимого. Уже бывали случаи.

— Но зачем при спаривании нужны эмоции?

— Ты прогуливал лекции по биологическому строению тела дракона? — Миши сдвинул брови, а я мотнул головой. Не то, чтобы я прогуливал, просто не верил, что мне про мое тело скажут что-то, чего я еще не знаю.

— Если говорить про эмоции в части любви, привязанности, то это точно устарело несколько веков назад. Сейчас спариваются кто с кем захочет, совершенно не испытывая к нему чувств!

— Пацан! — пренебрежительно фыркнул Миши, всем видом показывая, что сворачивает разговор. — Спаривание в человеческом обличие дракайнам не дает потомства! А чтобы оплодотворить яйцо, дракон должен эмоционально быть привязан к дракайне. А вот с возрастом это всё сложнее и сложнее. Вся надежда на вас, на молодость.

Миши отвернулся к огню, не по-мужски жмурясь от удовольствия и прикрываясь шерстяным пледом. Интересно, через две-три сотни лет я тоже буду мерзнуть при небольшом морозце?

В дальнем конце зала раздались гулкие шаги, Родион бодро пересекал просторную пещеру, не обращая на нас внимания. Я молчал, обдумывая разговор с Миши. По любому получается, что независимо от моего желания, меня будут использовать как племенного дракона-производителя. Разве что только настоять на выборе дракайны самому?

Он остановился, с одобрением окинул меня взглядом и кивнул, всем видом излучая хорошее настроение.

— А, Тимур. Как успехи?

— Смотря в чем. С Анной не очень.

Родион нахмурился, сразу сообразив, о какой Анне я говорю.

— Ты даже не пробовал. Меня удивляет твоя пассивность. На твоем месте, я бы уже десять лет как крутился вокруг девушек, а тебе чуть ли не за руку приводишь

— Вот этого не надо, ладно? Я сам выберу, когда созрею.

— Я не могу ждать, когда ты «созреешь». Для производства потомства ты годен, так нечего ждать, прячась по углам и передергивая рукой

Тут я покраснел, понимая, какой позорный случай припоминает мне основатель, хотя это было давно, еще когда Милена только-только пришла в наше крыло, а я, очарованный её красотой, ходил по пятам и однажды застукал их за спариванием

— Начни налаживать связи с дракайнами.

— Налаживать, как ты? — пересилив стыд, мотнул подбородком ему за спину, в сторону только что вышедшей из прохода молодой девушке. Чёрт, с ней я сижу на лекциях через ряд.

— Ну-у-у, до меня ты еще не скоро дорастешь, стоит попробовать сначала с одной.

— С Анной? Скажи честно, она тебя отшила или наоборот умаслила, что вдруг перепала мне?

Родион подобрался, кивнув вслед дракайне, покидающей пещеру, и с самым серьезным видом снова уставился на меня.

— Ты что-то имеешь против Анны или вообще настроен против девушек?

— Что за намёки?

— Хм, они не беспочвенны. За всё это время ты хоть раз спаривался с девушкой? Или только со своим кулаком?

— Да пошёл ты! — я развернулся, чтобы выбежать из зала. Пофиг на запреты, до утра буду в небе. Может, до Новой Зеландии мотнусь, к танцам как раз успею вернуться.

— Стой, Тимур. В субботу у нас официальный прием в Нуэ́стра-Сеньо́ра-де-Ла-Пас, ты летишь со мной.

— Не могу, — бросил через плечо. — У меня с группой танцы в Пуно на этот вечер.

— Вот как? Я надеялся, что первый выход в люди Борхерт организует вам сегодня Но тогда совместим обучение с обязанностью. Устроим тебе выход на более высоком уровне, а танцы как-нибудь в другой раз.

Мне кажется, я слишком сильно заскрежетал зубами.

— Ну что ты, Родион, я не могу пропустить танцы, моя главная миссия присунуть то есть, наладить связи с Анной! А танцы как раз удачный повод.

И больше не задерживаясь метнулся к выходу.

— Уж не думаешь ли ты, что Милена твоя истинная, сопляк? — донеслось вдогонку от Родиона и достигло цели.

Эмоции сорвались с крючка, и я с оглушающим ревом, не сдерживая нечеловеческую силу, рванул вверх по склону, уже в процессе обращения.

Да, могли увидеть свидетели, да, днем, недалеко от жилища людей, наверняка, я попался на глаза, но Алкоголь и постоянное жевание коки уже давно объясняли у людей некоторые формы галлюцинаций. В том числе и появление мифических драконов на склонах Анд.

Ха, мифических! Знали бы люди, что мы размножаемся у них под носом! Причем иногда насильственным путём.

Вот тут я взмыл в небо, наконец-то сделав полный взмах крыльями. Как же я ненавижу Родиона и ту ситуацию, в которую он меня поставил. Но он имел право требовать от драконов крыла исполнение долга, а еще был прав, я слишком зациклился на Милене. Может, если я пригляжусь на танцах к другой дракайне, мне станет проще смириться с требованием о спаривании?

Но как избежать официального приема в Ла-Пас? Это мой первый выход в общество, и надо сказать, немного нервирует.

Как-то так получилось, что я упустил самое главное занятие нашей расы — охоту. При высоком, высокоскоростном даже, метаболизме, жрать хочется постоянно. Мы много спим, а если не спим, то охотимся. Всех альпак, викуни склонов мы истребили много десятилетий назад, так что теперь за пропитанием приходилось улетать на много сотен километров и делать это несколько раз в сутки.

Среди нас еще ходили милые сказки о старом времени, когда завалив одного динозавра, можно было насыщаться целый день Но то время прошло, животные измельчали, особо крупных занесли в красную книгу, так что о свободном времени мы мечтали примерно также, как люди об отпуске

Пролёт до Зеландии и обратно прилично измотал меня, с другой стороны я наелся, как говорится, «от брюха». Возвращался к назначенному часу сразу в Пуно. И насрать я хотел на официальные «пожелания» Родиона.

Юношеский бунт? Пусть как хотят называют. Хоть революцией гормонов. Но меня нереально тошнило от мысли, что я мог родиться от семени нынешнего основателя рода. Не видел я в нас сходства, ни в одной сраной чешуйке!

Может, через пять лет, после сорока, получив достойную специальность, я наконец-то покину вотчину и получу возможность сделать что-то действительно полезное для расы, а не только служить инструментом для размножения.

Определенно меня тянуло в медицину. Многие, если не сказать большинство, выбирали специальность врачей. В этом было два преимущества. Во-первых, всегда вытаскивать собратьев из неприятностей. Если бы человеческие доктора имели доступ к нашему биологическому виду или материалу — давно рассекретили бы наше существование. А когда всю работу делают и контролируют свои, гарантия остаться в подполье высокая. Во-вторых, многие перешли в стадию изучения нашего вида с целью решить проблему вымирания популяции.

За многие годы каких только версий не выдвигалось, какие только опыты не проводились, но проблема так и не разрешилась. А я верил, что если подойти к решению с другой стороны, например с моделированием генов драконов с человеческими, то наша раса получила бы второй шанс.

Не буду скрывать, мезальянсы с человеческим видом у нас существовали давно. Не приветствовались, но встречались, причем довольно часто. Вот только дети от такой связи хоть и были покрепче и более жизнеспособны, как полукровки драконов, но все равно рождались людьми. Чтобы на свет появился истинный дракон, дракайна с момента оплодотворения яйца обязана оставаться в изначальной форме и пробыть дракайной в течение двух лет до кладки. Надо ли говорить, что наши драконицы не в восторге от перспектив вынашивать яйца и сидеть в изоляции, чтобы мир не узнал о нас?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍2. Про интимные особенности обязательно было упоминать?

— Роб, я прочитала про Ла-Риконада Ты уверен, что это вотчина драконов? Судя по написанному, это город отчаявшихся душ, золотодобытчиков, ужасный антисанитарийный уголок планеты и там воняет!

— А вопрос в чем?

— Как вообще там могут жить драконы?

— Обычно. Я же не осуждаю тебя за мойку полную грязной посуды, или за прихожую всю в шерсти твоего лабрадора, или

— Заткнись!

— Вот странная ты. Меня, значит, в Гнездо тыкаешь, а сама по своему носом провести стесняешься? Но всё объяснимо. Мы драконы всегда сидели на золоте, то что добывают шахтеры идет на продажу и содержание Гнезда. Вонь Ну молодежи надо практиковаться в дыхании пламенем — запах сопровождающее обучению.

— А как же люди?

— Ой, теперь ты заткни свой гринпис! Мы их не зовём, они сами приходят и мусорят на нашей территории. Может и в самом деле отчаявшиеся, но тогда их нигде не ждет лучшая доля, чем у нас. Где в нищем Перу можно заработать тысячу баксов в месяц? Скажи? К тому же, еще никто не ушел из вотчины разбогатев. Значит, их все устраивает!

— Публичный дом, рюмочные, листья коки — вот что их устраивает.

— Моралистка хренова. У каждого свое понятие счастья.

Я понимаю человеческие эмоции, но не могу почувствовать их сам.

Дуглас Коупленд. JPod

В Ла-Риконаде гораздо холоднее из-за высоты, Пуно радовал более мягкой погодой, но я как-то не особо озаботился нарядом. Уж если мы ходим обнаженными при минус десяти, то любая плюсовая температура уже как солярий, где создатель повелел ходить нагишом.

Заранее полистав пару журналов с молодежной модой, я выбрал простой прикид для европейца, который мог сойти за туриста. Лёгкая клетчатая рубашка светлых тонов, хлопковые белые шорты. Обычный парень, приехавший на фестиваль в Пуно.

Приземлился на высокой точке за городом, прикидывая, что еще успею добежать до начала фестиваля и найти свою группу. Настроение омрачало только то, что неминуемо придется столкнуться с Анной. Может, засадить ей по-взрослому? В любом случае есть вероятность, что она отстанет: или на два года, пока вынашивает яйцо по-взрослому, или навсегда, если оплодотворения не случится.

Кроме горькой усмешки, ничего выдавить из себя не смог, а пробираясь через кучки горожан, стекающихся на центральную площадь, даже не обратил внимание на их странные взгляды и шепотки. Мне кажется, я подобрал соответствующую иллюзию одежды, чтобы на меня так косились.

В субботний вечер драконов на празднике было много, развлечение искали все, особенно если оно устраивалось поблизости. То тут, то там я выхватывал из толпы обнаженных людей, прекрасно понимая, что это сородичи, иллюзии которых меня не обманывают.

— Эй, красавчик, оделся бы! Тебе не холодно? — окликнула меня дерзкая девица из толпы.

Я только усмехнулся, подумав, что рубашка с коротким рукавом ранней весной, возможно, кажется им слишком лёгкой.

— Оставь его. Когда еще увидишь такого парня как на блюде, Розитта?

Девчонки захихикали, а я подмигнул им и двинулся дальше, заметив свою группу во главе с Борхертом, в противоположной стороне площади.

Уже вовсю играла музыка, раздавались песни, хохот. Местные танцевали кто-то малыми группами, кто-то объединяясь и вовлекая все больше народа. Были те, кто предпочитал танец на двоих, хотя на мой вкус такие танцы проще исполнять в уединении, а не публично в центре площади.

— Хола, брат! — я отсалютовал приятелю, оглядывая собравшихся. Анна отсутствовала. Опаздывает или выбрала приём в Ла-Пас? С чего бы мне так повезло?

— Еще раз повторюсь, для прибывших, — недовольно проворчал Борхерт. — Из-за специфики строения нашего тела, иллюзию одежды продумываем так, чтобы сверху зону паха всех мужчин прикрывала куртка, рубашка или пиджак. Ничего заправленного или привлекающего внимания к вашей эрекции!

Повторять прописные истины, да еще по несколько раз не надоедало только наставнику. То, что орган размножения всегда в готовом состоянии это с одной стороны фишка нашего вида, с другой, палево перед людьми. У тех эрекция наступала при особых обстоятельствах, искусственном стимулировании или биологической фазе определенного времени суток, у нас просто всегда стоял. И если в естественном виде дракона орган защищен клоакой, то в человеческой ипостаси всё на виду и приходилось прятать, иногда не только иллюзией, а защитной накладкой, какими пользуются спортсмены.

— А теперь повеселитесь. Лучше разбейтесь на группы и попробуйте коммуникации с людьми. Будьте доброжелательны. В случае опасности, сигнализируйте и уходите. Никаких увечий местных! Наше Гнездо слишком близко, чтобы вести себя неосмотрительно.

— Тай, ты с нами?

Не успел я кивнуть, как мне в руку вцепилась Анна. Примчалась все же. Черт!

— Он занят на сегодняшний вечер. Встретимся завтра, — я скривился, но кивнул парням, подтверждая, что добровольно остаюсь с этой рептилией.

— Милое платье, — попробовал я прощупать ее настроение.

— Вообще-то я в джинсах и блейзере.

Подумаешь, не угадал. Вообще-то она голая и я тоже, но лучше бы она и в самом деле надела джинсы.

— Идем танцевать?

— Тай, тебя не смущает, что все пялятся на нас?

Я огляделся. Определенно, наша пара привлекала повышенное внимание, одни просто разглядывали меня, другие тыкали пальцем.

— Идем, смешаемся с толпой, — Анна утянула меня в центр, самую толчею подпрыгивающих в такт и трущихся друг о друга тел.

Но затеряться нам не удалось. Я несмело попытался слиться с танцующими, повторяя танцевальные па, но люди отходили, обступались, недоуменно пялились на нас. — О чем они говорят? — прошипел я сквозь зубы, не понимая ни слова сквозь шум праздника.

Анна прижалась ко мне, повиснув на шее, и прижалась щекой к груди.

— Ты точно не забыл про иллюзию?

— По-твоему я записался в нудисты?

— Тай, они возмущены и, мне кажется, не тем, что ты возбужден от меня.

Тут я фыркнул. Да, юмор у нас своеобразный, но уж какой есть.

Мы еще какое-то время постояли в толпе, пока ко мне не подлетели два полисмена и не заломили руки за спину.

— Эй, за что?!

— Ты совсем стыд потерял, салага? Своим петухом размахиваешь перед добропорядочными гражданами! Тащи его в участок.

— Я сейчас позову Борхерта. Мы вытащим тебя!

Униженный и потерянный, я стоял на коленях в большом зале крыла. Понятия не имею, как так получилось, что именно у меня первый выход в люди провалился из-за неумения поддержать простейшую иллюзию. Злило безумно, внутри всё клокотало от эмоций, но еще глубже подо всеми этими чувствами скрывался страх. Страх того, что меня теперь никогда не выпустят из Гнезда. Ни через пять лет, ни через пятнадцать, ни через пятьдесят.

И чем мне здесь заниматься всю свою долгую жизнь?

— Подумать только, единственный молодой парень и дефектный! — раздраженно восклицал Родион, расхаживая передо мной взад-вперед.

— Зачем ты сразу клеймишь дракона? Может это не дефект, а неумение контролировать силу, — миролюбиво вмешался Миши.

Сейчас в зале собрались представители всего седьмого крыла перуанского Гнезда. Кто-то безразлично взирал на меня, другие презрительно, и ни один — сочувственно. Разве что Миши, но он по возрасту всегда был на уровень мудрее всех.

— К сорока годам все уже контролируют элементарные умения.

— Магию, — поправил Миши.

— Мы не пользуемся этим термином. Силу. Он обязан управлять силой, а не щеголять перед аборигенами нагишом.

— Не соглашусь. Мы завели моду на наготу, открыли сотни нудистских пляжей

— Не защищай его, Миши! У меня волосы на голове шевелятся, как представлю, что повел бы его на официальный приём в столице. Он подставил бы меня, основателя рода, отца крыла.

— Очень патетически звучит.

— Что нам делать с ним? — Родион, наконец, перестал метаться и посмотрел на Миши, я тоже перевел взгляд на него.

Неужели сейчас будет решаться моя судьба? Из-за каких-то сельских танцев? Мы же драконы, могущественная раса! А я в буквальном смысле трясусь от неизвестности за небольшую слабость.

— Решать не нам, Родион, а Совету. Основатели Совета, скорее всего, рассмотрят два варианта: заточить в Гнезде и сделать производителем, или

— Что? — не выдержал я, но первый вариант мне уже не нравился.

— Изгнать из Гнезда, Тимур. Предоставить тебя судьбе. Выжить или пропасть.

Я выдохнул. С учетом, что секунду назад сдержал выкрик, что лучше сбегу, чем буду оплодотворять дракайн, такое решение Совета не казалось мне страшным.

— Зря ты радуешься, сопляк, — ехидно пришиб меня Родион, — изгнание означает полный отказ от неба, от крыльев и магии. Ты готов пожертвовать ими? Подумай о стоимости такого наказания.

Об этом я естественно не подумал и теперь, после злых слов Родиона, исход не казался таким радужным.

— Лично я, — заключил Родион, — буду ходатайствовать за заключение в Гнезде.

— А я попрошу Совет отпустить его в мир, повзрослеть, набраться опыта и дать возможность вернуться в Гнездо, если парнишка полностью овладеет силой.

— Он быстрее наберется опыта в Гнезде, чем среди людей, — вмешался Родион.

— У мальчишки проблемы с контролем над эмоциями.

— Скажем прямо — он их не контролирует.

Миши медленно помотал головой.

— Можно научить контролировать эмоции, если их испытываешь. А если нет, то и контролировать нечего. А разве мы, драконы, можем научить мальчишку чувствовать?

Миши оглядел собравшихся, но все промолчали. Что тут скажешь, все они были взрослее меня и соответственно, эмоционально отжигал здесь только я. По мнению Миши, слабовато как-то отжигал, недостаточно, чтобы испытать эмоции в полной мере.

— Он слабый. Если попадет в мир людей, они сотрут его сущность

— Либо зажгут искру Не надо недооценивать человеческие эмоции, они всегда служили отличным катализатором для драконов.

— Пусть решает Совет.

— Совершенно согласен, пусть решает.

До созыва Совета я почти не выходил из естественного облика. Если меня лишат права быть драконом, подниматься в небо, пикировать вниз, смогу ли я вытерпеть изгнание?

Мир там, за границей озера Титикака, сейчас ощущался враждебным, диким и совершенно неприспособленным для выживания драконов. Не зря же мы изолируем Гнёзда, чтобы людям труднее было приникнуть в наши убежища?

Но это во мне говорил страх от неизвестности. Разум твердил, что большинство сородичей живут среди людей, адаптируются и приносят пользу всем нам. Сам я рвался покинуть Гнездо, планировал жизнь с работой по специальности, рвался ухватить больше знаний, хотя наставники весьма дозировано вкладывали их в нас. За тридцать шесть лет по человеческим меркам они давно могли бы обучить нас всему, в том числе дать три-четыре профессии.

А сейчас, я не уверен, что смогу устроиться в мире людей, и тем более не смогу быть полезен нашей расе.

Известность пугала еще больше. Пару раз я сталкивался в небе с Анной. Почему она до сих пор не отлипнула от «дефектного» дракона? Ведь велика вероятность, что потомство от меня тоже будет дефектным.

Но Анна упорно добивалась моего внимания.

Как-то вечером, находясь в общем зале, на меня опять наехал Родион:

— Ты мог бы уже сейчас повлиять на решение Совета.

— Вместо того, чтобы убегать от дракайны, сойдись с ней

Я фыркнул, не собираясь дослушивать основателя, но тот разозлился моей реакции.

— Дурак! Даже подумать не хочешь! Если Совет увидит в тебе потенциал для рода, они благосклоннее отнесутся к твоему будущему. Более того, крыло Анны в упадке. Своим вниманием ты уже набьёшь себе очки уважения.

Я только презрительно сплюнул, а Родион дёрнул плечом и вышел из пещеры.

— Тимур, подойди-ка ко мне.

Миши сидел у камина и, безусловно, слышал наш разговор с Родионом.

— А ведь ты зря не прислушиваешься. Ему конечно хочется оставить тебя в гнезде и снять с себя обязанность спариваться с каждой выразившей согласие дракайной Хотя бы частично. У меня есть ощущение, что Родион истощен и эмоционально опустошен, а значит, почти все попытки проходят в холостую. Взрослеет.

Миши за своим монологом провалился в размышления, и я выдернул его вопросом:

— И ты полагаешь, что место племенного дракона стоит занять мне, чтобы облегчить долю Родиона?

— А? Нет, это его обязанность Тебе я советую прислушаться к его словам. Если сейчас докажешь полезность — изгнание не будет вечным. И за тобой оставят право быть драконом.

— Мне кажется, вы слишком концентрируетесь на спаривании, — разозлился я. — Родион использует связь с Анной мне во вред, только подчеркнет, что меня лучше оставить в Гнезде и спаривать со всеми половозрелыми дракайнами.

— Зря кривишься, молодой дракон. На Совете буду еще я. Там я вполне могу настоять на временном изгнании, скажем всего на год. За это время мы проверим, насколько успешна ваша связь с Анной, ты не потеряешь свою истинную сущность и за год немного познакомишься с людьми. Они презанятные. Очень живые. Тебе может понравиться.

— Есть их нельзя?

Миши захихикал. Ну, у нас своеобразный юмор

На следующий день я никуда не убегал, сидел на дальней вершине, сложив крылья, и ждал Анну. Она возвращалась со стороны океана, наверное, с охоты. Сделав надо мной круг, приземлилась, взметнув колючий наст.

Мысленного общения у нас не получилось, я не слышал ее потока, и скорее всего не мог донести свой. Но нужно ли при спаривании разговаривать?

Я обошел ее с хвоста и увидел, как она нагнулась, вытянув шею, и приподняла крылья, буквально нахохлившись, как большая курица. Чёрт, даже представить не мог, что связь по-взрослому такая такая возбуждающая.

Чешуйки по хребту приподнялись, а мелкие мышцы завибрировали от предвкушения. В нос ударил резкий запах её желания, и я поплыл.

Очнулся, уже сделав дело, от её утробного урчания. Слез с дракайны, попробовал стряхнуть странную заторможенность и расслабленность, но ощущение, что я только что потерял половину силы, не проходило. Могло ли быть такое, что при спаривании в изначальном виде, я действительно делюсь своей силой?

Анна, в отличие от меня, вдруг стала активной и не в меру игривой, подпрыгивала возле меня и тёрлась о шею. Я рыкнул, но она проигнорировала, теснее оплетая меня и устраиваясь у меня под брюхом.

Нет, к такому сближению я явно не готов! Меня вполне устроят отношения, каких придерживается Родион — спарились и разошлись. И я бы улетел, но чертова приятная слабость и лёгкое дрожание мышц никак не проходили. Я совершенно не был в себе уверен, что крылья меня не подведут и удержат.

Два часа вынуждено пришлось провести с Анной на вершине, свернувшись с ней в тесный клубок, в узел даже. И при этом она невыносимо урчала и не хотела заткнуться.

Перед Советом я стоял возле Миши и делился своими переживаниями в отношении спаривания.

— Хм, мой мальчик, это как раз объяснимо. Естественно ты отдал ей часть силы, любой дракайне она нужна, чтобы сплести яйцо и сформировать сердцевину. У вас всё прошло как по учебнику.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Ха, по спариванию драконов еще и учебники пишут?

Миши сердито взглянул на меня и покачал головой:

— Какой ты еще зеленый. Как выкрутишься среди людей? Конечно, пишут! У нас готовят специалистов-акушеров для драконов и сиделок по яйцам до их вылупления.

— Ах, точно.

— «Точ-но», — передразнил Миши и тут же переключился на насущное: — А Родион в курсе вашей связи?

— Я ему не говорил.

— То-то будет его удивление! — удовлетворенно хмыкнул Миши, и я впервые почувствовал, что между ним и Родионом не все так мирно, как мне казалось раньше.

Но основатель, давая показания на Совете, не только не удивился, но и вывел Анну, светящуюся изнутри, как доказательство моих перспектив в воспроизводстве потомства.

— Вот чертяка, — проворчал Миши. — Она сразу к нему побежала докладывать, не успела перекинуться в человека.

— И что теперь? — взволновано спросил я.

— Будем выкручиваться, но Родион отлично выстелил. Поставит тебя на производство, а сам останется основателем рода, потому как молод ты и дефектный. Даже если сотню яиц за пятилетку оплодотворишь. Вот хитрец.

Конец фразы Миши прошипел уже на ультразвуке.

Анна прошла мимо меня, задев плечом и скользнув рукой по паху. Я заворчал. Вряд ли наше совокупление дает ей право так нагло лезть ко мне. Заловлю и разъясню, гусыне, раз сама не понимает.

Нас с Миши пригласили в центр зала третьего крыла, где заседал Совет.

В течение часы мы повторяли события вечера танцев, делали предположения случившегося конфуза, пока не настал момент Миши вступиться за меня.

Он подчеркнул то, что уже было известно из показаний Родиона о моей связи с Анной, но вывернул факты так, что приговаривать меня сейчас к воспроизводству рода до того, как у Анны проявится результат, весьма недальновидно для драконов.

И слово за словом мудрый Миши склонил Совет к моему изгнанию на короткий срок, чтобы избавиться от «страха перед людьми», адаптироваться в их среде и получить дополнительные навыки, которые пригодятся драконам.

— За год-два, Тимур не пропустит важного учебного материала, возьмет свои эмоции под контроль, а уж если окажется потенциальным производителем, наше Гнездо только выиграет от назначенного наказания, — заключил Миши.

— Но он может сгинуть у людей! — не выдержал Родион и выкрикнул с места. — Вспомните все эти разбирательства, скандалы с драконами не умеющими держать силу под контролем. Если изгоняем пацана, то с запретом на изначальный облик.

— Ты слишком суров, Родион. Обречь мальчишку на год без крыльев слишком жестокое наказание за юношескую горячность, — спокойно парировал Миши. — Изгнание без запретов только закалит Тимура. Конечно, усложнит испытание, но ведь нам надо укрепить его характер и научить контролю над эмоциями.

Совет долго переговаривался. Я изошел на пот, дожидаясь решения. Сейчас боялся любого наказания. Остаться здесь и стать беспомощной тряпкой после каждого совокупления — да от меня за три года ничего не останется. Уйти в большой мир без знания о людях, их повадках и привычках — страшно до колик в печенках. Уже не знаю, чтобы я предпочел.

Вот в этом, наверное, и есть суть наказания — что бы ни решил Совет, мои испытания только начнутся. На выживание.

— Мы решили изгнать Тимура из седьмого крыла на непродолжительный срок в мир людей, с правом принимать изначальную форму под личную ответственность. Над ним назначается куратор, который определит степень адаптации и владение силой. Выдать Тимуру из седьмого крыла первоначальный денежный резерв в стандартном размере. Вам, Миши из седьмого крыла, поручается организовать Тимуру из седьмого крыла перелет. Местом твоего изгнания выбрана Россия, покидать ее пределы запрещено до окончания наказания.

Зал загудел, а я нагнулся к Миши:

— Россия — это где? Что это за место?

— О, это прародина, мальчик Самая дикая и эмоциональная страна. Наших там мало, зато медведей много. И люди весьма суеверны. Тебе должно понравиться.

— Вылетаем из Эль-Альто с пересадкой в Мадриде и в Будапеште. Приземлимся во Внуково через два дня.

— Что-о-о? — я отказывался принять то, что Миши заставит лететь меня на самолете!

— Хм, а багаж ты как прихватить собираешься? В зубах понесёшь? — приводил доводы Миши.

— А хоть бы и в зубах. Я точно также долечу за двое суток, через южную Африку. Приземлюсь в пригороде и там переоденусь.

— Ох, как мало ты знаешь про современный мир, — покачал головой старый дракон, хлопая меня по спине. — Во-первых, лететь придется только в темное время, чтобы не засветиться на снимках со спутников. Во-вторых, будем постоянно излучать антилокатор, чтобы человеческие ПВО нас не засекли. А это дополнительный расход силы.

Но у меня был антиаргумент!

— Зато я сэкономлю значительное количество средств из скромного резерва.

Размером выделенных средств я остался недоволен. Долетев до ближайшего города с сотовыми вышками, двенадцать часов просидел в интернете, изучая место ссылки. Позже мы просидели с Миши, составляя план адаптации в России.

— Снимешь жильё, потом найдешь работу. Первыми решай проблемы питания и содержания. Без пищи — сдохнешь, без денег э-э-э, тоже сдохнешь.

— А если я вообще пару лет просижу в тайге? Спрячусь от людей, поохочусь. От голода не умру

— А как же адаптация и владение силой?

— Помедитирую.

— А куратор?

Я неопределенно пожал плечами:

— Пересплю!

— Очень смешно.

— Ну, меня же рассматривают на роль дракона-производителя?

Звонкая оплеуха стала мне ответом, после чего мы с Миши отправились в город, приобретать первый мой в жизни человеческий гардероб.

Никогда не думал, что человеческие штаны так натирают швами в самых неожиданных местах!

— Миши, а если я заявлю себя нудистом?

— Дай вспомню В России сейчас не весна, а осень, она в северном полушарии. Так что будет странновато ходить по снегу голышом. Вдобавок в каждой стране свои законы. Где-то не приемлют обнажение в общественных местах.

— Какой варварский край!

— И не говори. Главное, пожалуй, выживи, парень.

3. Если честно, МакДональдс произвел на меня большее впечатление, чем девушки…

— Про медведей меня надули. Первого и единственного я встретил в цирке на Цветном!

— А ты рассчитывал, что они реально по улицам ходят?

— Вообще, я гуглил.

— В ю-тубе, раздел «Приколы»?

Девушки обожают в парнях эмоции.

Дождь, грязь, промозглый ветер — вау, если бы я мог вернуть сюда вотчину, так бы и сделал. И своё крыло основал бы на подходе к МакДональдсу.

Душа пела, закованная в кандалы тесной и натирающей одежды, а нюх тянул ближе к вакханалии запахов! Такого оглушительного аромата я еще нигде не встречал.

— Эй, парень, ты чего здесь лазишь? Это служебный помещения, вход с другой стороны.

— Да? К вам можно зайти?

— Дебил, — сплюнул хамоватый мужик и захлопнул железную дверь, отсекая пьянящий аромат.

Как-то так получилось, что деньги я уже просадил. После перелёта неимоверно хотелось жрать, а питание при отеле, где я остановился на некоторое время, оказалось неимоверно дорогим. Так что сегодня был мой первый настоящий день: без жилья, с рюкзаком за спиной с человеческими одеждами, на охоте, ведомый чутьём. И мой нюх привел меня на задворки МакДональдса. Этот запах я мог учуять с другой стороны большого города!

Внутри оказалось много людей, недорогой еды и удобных диванчиков. Странно, почему я сразу не поселился в этом удобном месте?

Бесплатный интернет, чистые уборные, круглосуточное питание Но скоро недружелюбный мужчина объяснил мне, что в «пунктах общественного питания» ночлег не предоставляют. Странно, а я гуглил, что где-то такое есть, но, наверное, не в России.

Нос был плотно забит жаренными бургерами и картошкой и только минут через тридцать, в парке, я продышался и стал улавливать другие запахи. И тут у меня закружилась голова — такого аромата в своей жизни я еще не встречал.

Девушка, одетая в синее пальто с огромным шарфом вокруг тоненькой шеи, обогнала меня только что, а внутри встревожено поднял голову дракон.

Что это? Такое дикое нетерпение меня не охватывало даже во время охоты! А ведь это самое азартное времяпрепровождение у драконов.

Ведомый чутьём, я пошел за ней, практически приклеиваясь к её спине.

— Отойдите от меня.

— Не могу, — прохрипел я, чувствуя, что от непривычного чувства пересохло горло.

Она побежала, я за ней и налетел на хрупкую фигурку, когда она внезапно остановилась, что-то вытащив из объемной сумки.

— Пошел отсюда, извращенец! Я не шучу!

— Ты так обалденно пахнешь, круче, чем гамбургер, — искренне признался я, намереваясь сграбастать ее руками и прижаться носом к шее под шарфом.

— Людоед! — взвизгнула она на приятных частотах и в нос ударила едкая разъедающая струя.

Я скрючился, пытаясь стереть с лица эту гадость, но щипало еще сильнее, выворачивая из глаз слёзы и опаляя нос, глаза и рот.

Взревел, плевав на осторожность, и чувствуя опасность жизни, побежал прочь, не разбирая дороги, на ходу перекидываясь в дракона, теряя расползающуюся по швам одежду. Но сейчас важнее было остаться в живых и желательно не лишиться зрения и обоняния.

Кто бы мог подумать, что человеческие самки такие агрессивные!

Я лежал на стылой земле возле заболотившегося пруда в парке.

Голый. Это имеет значение? Мне нужно уточнять это каждый раз?

Видимо, да.

Если прошлый вечер и ночь всем было все равно на мой вид и мое присутствие на берегу пруда, никого не озаботила судьба одинокого ссыльного дракона с вывернутыми глазами и ноздрями от той гадости, что мне брызнули в лицо, то сейчас, в пять часов незабываемого утра, надо мной нарисовалась старая самка и потрясая полотняной котомкой причитала, взывала к милости бога и натравливала на меня мелкую шавку, жавшуюся к ее ногам.

У шавки умишка явно было больше, чем у старой женщины. Мелкая псина даже на тявкала в мою сторону, а уважительно косилась всем видом извиняясь за хозяйку.

— Ушла отсюда, — раздраженно отмахнулся я от женщины, когда в ушах неприятно засвистело от ее криков.

— Я те уйду, паразит окаянный! Я те уйду до милиции, ирод проклятый! Ишь тут — ходют, мудями трясут. Стыда на вас нет!

— Я нудист, — все же вставил ремарку на случай, если придется иметь дело с властями, хотя слово «милиция» так и не преодолел мой языковой барьер, как и муди. Черт, чем я тряс и что именно она назвала мудями?

— Ты садист! Глаза б мои такой позор не видели. Кровью плакать остается с такими мудотрясами

— Так шли бы вы отсюда, не смотрели на меня, глаза поберегли!

— Да как же я пойду? А если еще кто на тебя, ирод окаянный, наткнется?! Стыдобища расхаживать с с

— Утренним стояком? — вдруг подсказал противной старой женщине мелодичный голосок, от которого все мое тело встрепенулось.

Она что, вернулась добить меня?!

В мгновение ока я вскочил с земли и бросился на середину пруда. Я знал, что люди в принципе плавать умеют, но судя по пустующему водоему, это явно на любителя. Очень рассчитываю, что девчонка плавать не любит. А лучше не умеет вовсе!

Уже стоя по шейку в воде, оглянулся на женщин. Старая зло зыркала на молодую, видимо, собираясь переключиться на её муди. А вот молодая, вчерашняя агрессивная самка, держала в вытянутой руке мой потерянный рюкзак и кривилась.

— Спектакль закончен. Вы идите, пуделя своего выгуливайте, а с маньяком я сама разберусь

— Уууу, развратница! Понаехали тут, в хороший город, понавезли свои распущенные нравы!

Потрясая руками, она наконец-то ушла и утащила за собой смышленого пса.

— Так и будешь там сидеть, пока яйца не отморозишь, неудавшийся насильник?

— Меня зовут Тимур.

— Мне фиолетово. Держи свои вещи.

Она кинула рюкзак ближе к берегу, развернулась и пошла прочь.

— Ну что опять? Снова хочешь напасть? Получишь еще перцовки в лицо.

— Нет, я не не за этим.

Убедившись, что она не уходит, и стараясь изо всех сил игнорировать её пьянящий запах, я погрёб к берегу.

— Э-э! Притормози! Ты сейчас выйти из воды собираешься? Я, знаешь ли, не любительница поглазеть на голых мужиков. У меня на работе этого добра по горло, тошнит уже.

— Так отвернись, — буркнул я.

— Ну сейчас! Отвернусь, ты мне двинешь по башке и адьёс, Алёна.

Я остановился, искренне отказываясь воспринимать ее логику. Может, она говорит разумные вещи, но мой собственный мозг, одурманенный ее запахом и голосом, сходит с ума.

— Ты уж определись, или смотришь, или отворачиваешься, но после вчерашнего, ты просто обязана меня выслушать.

Она фыркнула, чуть зависла взглядом где-то в районе моего пупка, пока кромка воды не стала опускаться ниже с каждым шагом к берегу, и демонстративно отвернулась, показывая баллончик с той самой перцовкой наготове.

Ну драконьевы ясли, ей-богу!

Итак, последние отсыревшие джинсы и последняя футболка И выпотрошенный кошелек.

— А где деньги?

— Что-о? — девушка развернулась, мило округлив губки. — Ты сейчас мне предъявляешь, что ли?

— Я тебя не понимаю. Только спросил, где деньги? Это были последние.

— Поздравляю! Нефиг разбрасывать вещи по парку.

Вот теперь она решительно развернулась и зашагала прочь. Я криво усмехнулся, в два шага оттолкнулся от земли и прыгнул ей на спину, сбивая с ног и укладывая на спину, в последний момент смягчая удар, чтобы не выбить из нее дух раньше, чем смогу поговорить.

— Когда я нападаю, у жертвы нет ни единого шанса, самка. Поняла?

В нос ударил запах адреналина, «жертва» широко распахнула свои охрененные глаза, и я в буквальном смысле стал тонуть в них.

— И вот зачем, спрашивается, я пожалела тебя и пошла разыскивать? — скривились ее дрожащие губы, она завозилась подо мной, а потом я взревел от боли, почувствовав точечный удар в пах острой коленкой.

Твою ж змеиную семью!

Выползти из-под меня она не смогла, как и спихнуть. Пока я приходил в себя, завалился на нее всем весом, точнее просто придавил, чтобы не сбежала, и пытался отдышаться.

Вот что за мелкая вредительница такая? У меня всё нутро трепещет от встречи с ней, но каждый раз я получаю по яйцам, как в прямом, так и в фигуральном смысле. Говорить? О чем с ней говорить? Вряд ли она знает ответ на сакраментальный вопрос, почему моё сердце начинает неровно биться, а разум плывёт от одного ее запаха.

Херня какая-то. Проще отпустить и больше не пересекаться, чем после встречи проверять глаза и яйца на целостность и жизнеспособность.

— Пусти, — пропыхтела она подо мной.

— Ответь только на один вопрос — зачем ты вернулась?

— Не могу Пусти!

Я сполз с нее, продолжая придерживать рукой.

— Знала бы, ни за что не пошла. Просто увидела твой рюкзак, удивилась, что не вернулся и не подобрал, а потом услышала крики бабки Я даже не искала тебя, просто стечение обстоятельств. Теперь всё?

Я кивнул, окончательно убирая руки и приходя к мысли разойтись с этим недоразумением насовсем.

— А ты так и будешь лежать на земле?

— Тебя это не должно заботить.

— Ну как знаешь.

И она ушла

Я успел сполоснуться в том же пруду, успел проголодаться, прежде чем попытать счастье с работой в МакДональдсе.

По твердому раскладу выходило, что там работать очень выгодно: вкусная еда, много еды, приятные ароматы, бесплатный интернет Правда, в этот момент я понял, что телефон свой профукал. Вот черт, всё из-за этой Адьёс-Алёны!

Менеджер скептически окинул меня взглядом, спросил про трудовую, опыт работы, в каком учебном заведении обучаюсь, медицинскую книжку. Я на всё неопределенно пожал плечами, потому что от молодых людей, зашедших сюда утром со служебного входа, знал, что «наберут с улицы всяких, учи их потом».

Вот под определение «всякий с улицы» я точно подходил. Работа у меня в кармане.

— Знаешь что, парень, шел бы ты отсюда. Мы нариков не берем. Медкомиссия тебя все равно не пропустит.

— Нарики? Я не нарик, — вряд ли это подпольное название драконов.

— Все вы так говорите. Но я вас нутром чую — глаза красные, воспаленные, ночуешь в подъезде? В парке?

— Вот! Наверняка, еще и вшивый. Иди уже. Я не возьму тебя на работу.

Он сморщился, как будто это от меня пахло несвежими носками, но все же выпроводил меня за дверь, предупредив охранника больше не впускать.

От запаха еды жестоко подводило желудок, но я еще не настолько отчаялся, чтобы сваливать в тайгу в поисках свежего мяса Сочного Мягкого Арррр! Нет, пожалуй, я в отчаянии.

В долгом путешествии из Перу в Россию, мы с Миши уже выяснили, что помимо иллюзии антилокация у меня тоже не работает. Миши успокаивал, что это корень одной проблемы — контроля эмоций, которых не существует. Однако, весь полет мы проделали под его прикрытием.

Какие у меня есть шансы не быть сбитым противовоздушной ракетой? Например, лететь на низкой высоте, но тогда есть шанс попасть на глаза и видеокамеры очевидцев.

И снова, черт!

Придется ждать темноты, чтобы выбраться из города, и найти высокую точку, чтобы перекинуться.

Ноги сами привели меня в тот же парк, где я занял скамейку и, мучимый голодом, отрубился.

— Глазам своим не верю! Ты?

Я встрепенулся, приподнимая голову и вглядываясь в милое видение. Девчонка в синем пальто с большим шарфом стояла в паре шагов от моей скамейки, сердито сдвинув брови. И даже тогда была прекрасна Вот с ней по-взрослому я бы хотел Только человеческие самки не обращаются в драконов, а я в их облике не испытываю тех чувств, которые могу испытывать драконом. Дилемма.

— Иди, куда шла. Я безработный, бездомный нарик, возможно, вшивый, — фыркнул, откидываясь обратно на скамью и прикрывая глаза, пытаясь отвлечься от запаха улётной девчонки.

Черт, у меня даже слюноотделение на нее начинается. А ведь раньше драконы ели людей? Может меня так колбасит от нее, потому что она вкусная, а я голодный? И это не сексуальный голод, а самый настоящий по мясу?

— Ты вшивый насильник! — хохотнула аппетитная девчонка, что я не удержался и облизнулся, чтобы подобрать слюни. — Два раза и всё безуспешно.

Я застонал. Она определенно провоцировала, но зная, как заканчиваются столкновения с ней, вызов я принять не рискнул.

— У тебя здесь маршрут проложен? Ты предупреди, я парк сменю. Вдруг в другом МакДональдсе мне повезет и меня не примут за нарика из-за красных глаз.

— Э-э, тебя турнули с работы? Из-за перцовки?

— А еще вытащили деньги и я посеял телефон.

— Жизнь — дно.

Я не стал комментировать очевидное. Она вдруг подошла, подвинула меня и села рядом.

— Пойти вообще не к кому?

— Ну родственникам позвони, пусть денег вышлют. Телефон я дам.

— Они в Перу. И там нет связи.

— Вот ты попал

Мы молча посидели.

— Знаешь, пойдем со мной? Я работаю в клубе, тут недалеко, за ночь может что-нибудь придумаем?

Я мысленно застонал, раздираемый двумя желаниями: пойти с вкусно пахнущей девочкой или полететь на охоту. Или это одно желание? Зубы непроизвольно лязгнули.

— Э-э, ты, наверное, еще и проголодался? Найду, чем покормить тебя заодно.

О, драгоценные яйца! Теперь я готов пойти за ней на край света!

— Знакомый досирак? — удовлетворенно кивнул я, придвигая лоток с размякшей лапшой.

— Что? — скривилась Алёна, усмехаясь одним уголком рта. — Обычная бпшка.

Привычно пожал плечами и всосал полпорции, помогая себе вилкой.

— Одной мало будет, так понимаю?

— А есть еще?

Алёна снова вышла из своей мастерской, а я воспользовался её отлучкой и огляделся.

По запаху сразу чувствовалось, что это ее нора, здесь бывают мужчины, разные, хм, много, и женщины. И все же преобладающий запах принадлежал Алёне.

Несколько передвижных вешалок с одеждой, яркой, эстрадной даже, часть с тематической. Например, я разглядел костюм доктора и рядом платье и крылья феи и хвост русалки.

Может, она обшивает театр?

То, что она портниха, стало очевидным сразу, как я попал в её нору. Один угол был полностью оборудован для портного: большой раскройный стол с разбросанными лекалами и мелками, метры свисающие отовсюду, Яркие светильники и безусловно огромная, явно профессиональная, швейная машинка. Я видел подобные у нас в Гнезде, хотя и не понимал увлечения одеждой, которую мы не носили!

Разглядеть само здание не успел, Алёна сразу завела меня за угол к служебному входу с торца. Бросила тихое «этот со мной» огромному парню в униформе полицейского, и сразу завела меня в эту комнату.

Кроме голода, меня мало что волновало и интересовало, но сейчас, осушив лоток и дожидаясь второй порции, я уже крутил в голове с десяток вопросов, которые хотелось выплеснуть на девчонку.

— Я чайник забрала и сразу штук пять бпшек. Не съешь сейчас — возьмешь с собой.

— Съем, — уверил я ее, и сразу залил три упаковки, больше просто не убралось в тарелку.

— Ну ты и жра-ать

— У меня быстрый метаболизм!

Вопросы пришлось отложить, но выслушать планы на ночь. Алёна предложила «перекантоваться» ночь здесь на диване, а с утра, когда она пойдет домой, валить на «все четыре стороны».

— Сейчас отдохнешь, сходишь в душ, когда наш владелец свалит, и с утра пытай счастья в поисках работы. Думаю, тебе повезёт. С такими мускулами на железной дороге в грузчики точно возьмут!

— Угум, — жевал я и поддакивал её милой звенящей болтовне. Смысл не особо улавливался, но слушать ее было приятно.

Уже через минуту она застрочила машинкой и полностью погрузилась в работу. Настолько погрузилась, что когда грузный мужчина ворвался в комнату, не сразу его заметила, а вот я дёрнулся.

— Лена! Ле-ена! ЛЕНКА, мать твою!!!

В моем мозгу призыв был обращен не к Алёне, высунувшей язычок от сосредоточения и увлеченно следящей за строчкой на ткани, а к Ми-ле-не Это же галлюцинация? Хотя я листья коки с собой не брал, Миши вытащил пучок из рюкзака перед отбытием.

И тут она словно очнулась. Стрекот иглы прекратился, Алёна подскочила и странно сжала руки в кулачки на груди. Она боится этого мужика?

— Ой. Геннадий. Я вас не сразу заметила

— Заметил. Что там с костюмами для кордебалета? Успеваешь?

— Почти закончила. Последняя примерка и подгон.

— В пятницу премьера.

— Да, я помню, Геннадий.

— А это кто?

Тут я отвлекся от созерцания растерянной Алёны и переключился на грузного Геннадия.

— Да так, парень один. Работу ищет Я шла через парк, когда на меня напал маньяк, а Тим помог

— Тим, значит? Работу ищешь? Хм Фактура у тебя что надо. За мной, Тим.

— Тай, вообще-то.

— Похрен совершенно. За мной.

— Геннадий, он здесь не за этим

Но тот даже слушать не стал Алёну-Лену и устремился по коридору к большому залу с оглушающей музыкой.

— Значит, смотри, Тим или Тай. Вот сцена, — он обвел рукой полукруг в зале выделенный каким-то специальным мягким настилом. — Вот зал. А вот шест. Можешь изобразить танец?

Да легко! Я, конечно, не спец по танцам, зато у меня цепкая память. Я кое-что успел увидеть и запомнить из танцев в Пуно.

Немного потоптавшись и покрутившись перед Геннадием, поймал себя на мысли «что я делаю», и остановился.

— К шесту.

— Прежде чем дам тебе работу, хочу посмотреть сможешь ли ты также вертеть попкой у шеста, Тай или Кай.

И тут у меня картинка встала в паззлы.

— Работу? Вы берете меня на работу?

— Пока еще провожу отбор, Кай. Но если ты не перестанешь трепать языком, то сейчас же закончу. Хочешь работу — ступай к шесту.

Работу я хотел. Пусть здесь пахло не как в МакДональдсе, зато здесь по ночам сидела в норе Алёна. Пусть странный мужик пугал её и называл меня «Каем», но по ходу он вообще с именами не дружит, Алёну же тоже Леной называет.

Пару раз подтянувшись по шесту к потолку и спустившись, я подошел к нему.

— Ну, нормально всё с тобой, тело-сила. Сойдет. Парни паре трюков научат. Но у меня к тебе предложение, Кай. Обдумай серьезно.

— Так вот, танцор из тебя тот еще, на хорошие бабки рассчитывать вряд ли придется. На клубные танцы тебя не поставлю, только на стриптиз, сечешь?

Если честно, не очень. Но ответить не успел, как Геннадий пояснил:

— Так что если ты хочешь приличную работу и хорошие деньги, то надо снять штаны.

Наконец-то я в России встретил нормального мужика, не зашоренного общественным мнением и нормально относящегося к наготе!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Да легко, — усмехнулся я, собираясь скинуть доставшие меня джинсы.

— Эй, не сейчас, Кай. Вот будет стриптиз — там и снимешь. Агрегат у тебя что надо, бабам понравится. Не снимай, через джинсы вижу. Пойдем оформляться, Кай.

— Будешь Кай — сценическое имя.

И тут я согласился. Мне пофиг каким именем будет звать меня этот мужик, если собирается платить большие деньги и разрешит ходить без штанов. Глядишь, в иллюзии потренируюсь.

А жизнь то налаживается!

— Сегодня оставайся в Клубе, присмотрись, как тут чего. Завтра придешь пораньше, тебя наш тренер-постановщик погоняет. А пока время есть, зайдем к Ленке, пусть сценический костюм подберет и что-нибудь для тренировки.

Мы вернулись к Алёне, где Геннадий, похлопывая меня по плечу, пробасил:

— Подбери-ка парню образ для соло. Думаю, дня через два выйдет с номером. Обмеряй, ушивай и что там еще надо?.. Короче, сделай из него конфетку, чтоб у самой слюни текли.

Геннадий ушел, а Алёна фыркнула, сдувая челку.

— Обойдешься, понял? Еще слюни я из-за тебя не развешивала.

— Снимай штаны.

Ого! Я только-только нашел работу, и Алёна тут же решила, что я ей нравлюсь?

4. Человечество тоже озабочено воспроизводством!

— Роб, я запуталась А как ты умудряешься жить в России и говорить по-человечески?

— По-русски?..

— Ой Да. По-русски. В Перу же основной язык испанский?

— Знаешь, просто драконы легкообучаемы, умны, обладают хорошей сноровкой. К тому же мы плагиаты.

— Что?.. Полиглоты, что ли?

— Ой! Ну да, полиглоты и эрудиты, и

— А то, что с собаками говорите — это ты пошутил?

— Э-э, нет. Ментальное считывание. Телепатия. А рык и без знания языка все понимают.

Если вы в состоянии управлять своими эмоциями, велика вероятность, что их у вас немного.

Алёна подошла, встала на колени, взяв меня за бёдра и повернув так, что её лицо оказалось как раз напротив моего очень неравнодушного к ней органа.

— Что ты делаешь? — просипел я, потеряв голос и оглохнув от удара пульса в ушах.

— Собираюсь тебя обмерить, — деловито сообщила Алёна, стаскивая с шеи ленточку метра. — Штаны снимай, или ждешь, когда я сделаю?

С трудом протолкнув комок в горле, я отстегнул ремень и спустил молнию на ширинке.

Так, теперь уже ее сердце грохотало в моих ушах. Вот уж не думал, что пролетев полмира, меня и здесь будут домогаться. Но в отличие от попыток дракониц, я был не против уступить Алёне.

— Ты нижнее бельё в принципе не признаешь, или специально для меня не носишь?

Черт, я запутался.

— А какая разница?

Её положение было крайне провокационное, особенно когда она посмотрела на меня снизу вверх. Мою реакцию не затушили даже сердито сдвинутые брови.

— То, что ты теперь работаешь здесь, не дает тебе права приставать ко мне!

— Я думал, это ты приставать будешь.

Алёна резко подскочила, а меня прострелило от того, как крепко при этом она вцепилась мне в бёдра, поднимаясь. Фух, сознание отключалось под давлением инстинктов!

— Вот, надень плавки, — она метнула в меня яркий кусок тряпки, и я рефлекторно перехватил его в воздухе, даже не взглянув. — Как наденешь, продолжим.

Она стояла ко мне спиной, пока я нервно сжимал в кулаке плавки и пытался удержаться на грани сознания.

Нет-нет-нет! Терять голову из-за человеческой самки, сейчас, когда я только-только нашел работу и у меня стала получаться адаптация среди местных аборигенов, никак нельзя. Но при этом не терять её не получалось. Лёгкие сжимались от сладкого соблазнительного запаха, ноздри трепетали, улавливая ее возбуждение. Тело напоминало натянутую струну, чуть тронь и лопнет от перенапряжения

— У нас ничего не выйдет, — процедил я сквозь сжатые зубы, понимая, что придется уйти, убежать, чтобы не сорваться. — Ты мне не подходишь.

Алёна Лена, милая, лёгкая, хрупкая Лена, повернулась вполоборота, удивленно распахнув свои глазищи.

— До этого я тебе, значит, подходила и вдруг перестала? — усмехнулась она. — Ты ненормальный.

— Я нормальный, но не для человека.

Признание прозвучало неожиданно даже для меня. Позвоночник прошиб леденящий страх от собственной болтливости. Потом я пришел в ужас, что придется избавиться от Лены, а если этого не сделаю я, то за мной подчистит куратор.

Что я наделал?!

— Точно, для маньяка ты нормальный. Надевай плавки. Скоро шоу, надо успеть снять мерки.

Хотел уточнить, какие еще мерки снимать, если на мне только джинсы и футболка, но промолчал от облегчения, что она мои слова не приняла серьезно.

Облегчение снова сменилось диким напряжением, когда Алёна с тяжелым вздохом опустилась передо мной.

— Да расслабься ты.

— Не могу, — пропыхтел, осознавая, как тяжело контролировать учащенное дыхание.

— Ладно, давай не будем обращать внимание на твое состояние, только не тычь мне этим в лицо.

— Не могу.

— Постарайся! — огрызнулась она и ловко обмотала меня метром, что-то отметила в блокноте, потом поочередно обхватывала талию, бедра, руки, измеряла длину и каждое её прикосновение дрожью разбегалось по коже.

— Что? А. Нет, это Да, замерз.

— Ну точно ненормальный, — покачала она головой. — Ты немного перекачен в плечах и у тебя слишком мощная шея. Но если не застёгивать горловину, то что-нибудь подберем. В талии ушью. Что еще Костюм. У тебя нестандартные размеры, придется либо классику от разных костюмов соединять, либо шить индивидуальный.

— Хорошо, — согласился я, ни слова не понимая из ее болтовни.

— Ничего хорошего, Тай. У меня еще кордебалет не обшит, а тут ты нарисовался. Ладно, держи вот это и это. Плавки оставь. Иди в зал, а после шоу загляни ко мне на примерку.

Я быстро натянул простые мягкие штаны и майку с длинными рукавами.

— Тебе бы в холодный душ, чтобы сегодня не выделяться, — насмешливо произнесла Лена.

— Не поможет.

— Тогда страдай, ковбой, — захихикала она, а я окончательно растаял от звука ее смеха.

Вечер произвел на меня неизгладимое впечатление Это вам не Пуно!

Зал гремел и мигал, и только одно ярко освещенное пятно — сцена, безумствовало движением. Пара парней лихо накручивали вокруг шеста, что от удивления у меня рот открылся.

Я впитывал все происходящее как губка. Запоминал движения и трюки, считал приемы и обалдевал от их взаимодействия с залом. Оглох от девчачьего крика, когда одним движением парни сорвали с себя штаны и остались в плавках, примерно таких, какие были сейчас на мне.

Зал вопил и визжал, требуя продолжения. Ого, а среди людей есть ценители натуралистичности! Настроение наладилось и я уже представлял, как дня через два точно так же закручусь вокруг шеста и соберу овации всего зала, лишь скинув тряпки.

Не работа, а мечта!

— Не пугает? — прокричал мне в ухо, чуть не оглушив, подошедший Геннадий.

— Нет, очень нравится! — прокричал я в ответ, делая скидку на слабый слух людей, заодно поднял два пальца верх, полностью одобряя увиденное.

— Ну и ладненько! Завтра паспорт принеси, надеюсь, тебе есть восемнадцать?

— Мне тридцать шесть! — прокричал я.

Все же слух у драконов в разы лучше, иначе люди не врубали бы музыку так оглушительно громко, что даже слов не разобрать за грохотом динамиков.

— Шутник, да? Юмор я люблю, но не перегибай! И к Ленке не подкатывай, понял? Я не шучу!

Я кивнул, не понимая, как мы от моего трудоустройства переключились вдруг на Лену? Хотя краем сознания почувствовал некую агрессию. Может и Лена её чувствует, потому и боится Геннадия?

Наверное, именно эти мысли заставили меня тащится за Леной после работы через весь парк, еще два квартала, до многоэтажного серого здания.

— Зачем ты меня преследуешь?

Эх, заметила все же.

— Просто проводил.

— Ну, спасибо. Я все ждала, когда же нападешь, недоманьяк.

— Я завязал, — не смог сдержать усмешку, и понимая, что не знаю куда деть руки, они вдруг стали неуклюжими и лишними.

— Тогда до завтра?

— М? Да, до завтра.

Лена всё не уходила, переминаясь с ноги на ногу.

— А тебе в одной футболке не холодно?

Я даже фыркнул. Сейчас по ощущения больше десяти градусов тепла — мне жарко!

— Нет, нормально, жаль, что к вечеру опять отсыреет. Хотя, наверное, я могу поспать здесь, а не в парке? Мне кажется, здесь не так сыро, как у пруда.

— Ты серьезно собираешься отсыпаться на лавочке? Ах Ну да, у тебя же нет денег И я обещала тебе душ и совершенно забыла! — Лена хлопнула себя ладонью по лбу и махнула мне рукой, зазывая за собой. — Поспишь сегодня у меня, а потом сам решай свои проблемы. Клянись, что не нападешь на меня?

— Как я могу? Я же буду на твоей территории, в гостях?

— У-у! Да ты у нас с понятиями? Ну заходи, может я даже завтраком тебя накормлю.

— Досирак?

— Вот ты прожорливый!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Вот в этой норе пахло только ей, без всяких примесей. Я с удовольствием водил носом, пока Лена раздевалась, снимала ботинки. Потом махнула мне в одну сторону, как-то неопределенно сказав «там кухня», а сама скрылась в другой комнате и плотно закрыла дверь. Язык закрытых дверей я понимал отлично, потому пошел на кухню, обнаружил там холодильник и плиту, а заодно решил, что завтраком накормлю себя сам. Зачем утруждать добрую хозяйку?

Яичница уже скворчала на самой большой сковороде которую удалось разыскать, когда вошла Лена в уютном коротеньком халате и охнула:

— Ты весь десяток жаришь?

— Угум, больше не было.

— Черт! Десяток яиц!

— Я поделюсь, чего ты? Тут и тебе хватит.

— А тебе хватит? — что это в ее голосе — скепсис?

— Я еще замороженные фабрикаты нашел, если что их пожарю.

Лена молча закатила глаза под лоб и достала тарелки. Мы довольно быстро расправились с яичницей, потом я докидывал сухари с чаем, пока Лена ушла в душ.

За окном уже светлело. Солнце поднималось из-за частокола серых домов, на улицах все больше появлялось прохожих, и у них начинался рабочий день, в то время как у нас только закончился. Насколько удобно работать по ночам, а днем отсыпаться и отдыхать? Мне пожалуй все равно, но вот о Лене я беспокоился.

Тем вечером она шла через парк на работу и на счастье наткнулась на меня, а ведь могла попасть в руки настоящему маньяку! Или сегодня, когда мы возвращались из клуба, было всего пять утра, еще не рассвело, а она опять безбоязненно шла через парк, хотя я по своему опыту знал, что в это время там уже шастают сумасшедшие бабульки с сообразительными пуделями.

Видимо, мне придется приглядывать за этой девчонкой, не каждого остановит ее перцовка.

Допив чай, с интересом исследовал нору, в которой помимо кухни, была только одна полупустая комната. Там я обнаружил небольшой шкаф с одеждой, один не складывающийся из-за старости диван, еще странный мешок-кресло и, конечно, старая швейная машинка, куча тряпья, метры, лекала, мелки, ножницы.

Да она помешана на работе. Мало ей ночами строчить, она и в дом тащит костюмы.

— Иди в душ, полотенце там. Мыло, шампунь — на бортике. Что еще? А. Постелю тебе у шкафа, к дивану не приближайся. Понял?

Я усмехнулся, в очередной раз восхищаясь ее доверчивостью.

— Сунь перцовый баллончик под подушку для успокоения.

— Суну, не сомневайся.

Но когда я вышел из душа, Алёнка уже спала, трогательно сопя и приоткрыв рот Хорошо, что последние два дня я недоедаю и немного ослаблен, иначе не смог бы уснуть рядом с этим искушением.

Проснулся от неделикатного пинка Лены под бок.

— Вообще-то в гостях голыми не спят.

— Не знал, — пробурчал я, заматывая вокруг бедер покрывало, которое она оставила мне на подстилке.

— Идем кофе попьём, и я тебе обалденный сон расскажу. Тай, мне так редко снятся сны, а тут цветной, яркий! Настоящий, я как будто сама летала!

— Летала? — я с трудом поднялся на ноги, придерживая сползающее покрывало и оглядываясь в поисках полотенца. Кажется, в нем я вышел из душа

— Да, летала. Я была драконом! Прикинь?!

Драконом?!

Я застыл от ее слов, а гребаное покрывало все же сползло с меня как раз в тот момент, когда Лена обернулась.

— Черт, ты мог бы уже надеть шта А что это у тебя?

— Стой, не прикрывайся, что я там у тебя еще не видела?

— Ну, я не знаю, что ты там пытаешься разглядеть.

Лена выпрямилась и посмотрела мне в глаза. И снова меня затопила непонятная реакция на ее близость.

— Тай, утренним стояком меня не удивишь. Обрезанных тоже видела.

— Об-брезанных?

— У тебя же было обрезание? Так что, вот этой показушной скромности не надо, ладно? Теперь убери руки.

И она снова присела перед мной, пытаясь разглядеть то, что требовала прятать в плавки.

— Что там за болячка?

— Фигня, натёр, сама подсохнет.

— Лена, встань, ты меня — что ей сказать, что провоцирует взять ее, прям тут, сейчас же? — Эм, смущаешь. А как же кофе? И про сон?

— Ах, да! Мой сон! И не смей звать меня Леной, не люблю.

Как хорошо, что она быстро переключается, а вот я нет.

— Мне нравится Лена, напоминает имя одной красивой девушки.

Лена недовольно скривилась.

— Все равно не люблю. Иди пока, одень джинсы, а я чайник поставлю.

В дэше пришлось задержаться. Если бы я вышел к этой взъерошенной девчонке, то мы точно бы занялись не разговорами. Откуда у меня такое маниакальное желание овладеть ею? Причем, меня совсем не интересовало потомство, а больше хотелось попробовать ее на вкус, зарыться носом в сладкие складочки, провести языком по нежной коже

— Ты скоро там?

— Да Да-да-да-аа

— Эй, чем ты там занимаешься?

Черт! Тяжело дыша, я прислонился лбом к холодному кафелю и застонал. Она нарывается, определенно нарывается.

— Сейчас выйду.

Мне всего-то потребовалась пара минут, и осталась легкая дрожь в руках и ногах от испытанного перенапряжения. Эта слабость не шла ни в какое сравнение с той, когда я соединился с дракайной, но было так унизительно для дракона! Очень рассчитываю, что никто не узнает, чем я занимался в дэше.

Мы пили кофе, и Лена восторженно пересказывала свой сон.

— Я была о-очень большая и тяжелая. Даже земля дрожала, когда я запрыгивала по склону высо-окой горы. Но мне так хотелось в небо А крылья слишком большие, знаешь, если их расправить над землей, то взмах сделать невозможно.

— Знаю, — буркнул я, в шоке, что девчонка пересказывает мне мой сон как свой. Как такое может быть?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Ой, ты даже представить не можешь, какие чувства меня захлёстывали, когда я спрыгнула со скалы и расправила крылья, а они наполнились ветром и подкинули меня высоко! И я чувствовала силу в каждом пальчике, в каждой мышце — какая я сильная, большая, самая-самая могучая

Лена закатила глаза, блаженно улыбаясь.

— Ты была птицей?

— Нет, драконом!

— Ты уверена? Драконов не существует. Или у тебя во сне было еще волшебное зеркало?

— Не смейся. Просто крылья кожаные, без перьев, и я уверена, что была драконом

— Дракайной, — автоматически поправил её.

— Девушек называют дракайнами.

— Тай, драконов не существует! Хотя, если бы они были, я бы хотела полетать на таком. Ладно, я одеваться, и пойдем в клуб.

Она закрыла дверь, оставив меня растерянным на кухне. То есть она не против покататься на драконе? Может, мы не такие уж неподходящие друг другу.

Кажется, изгнание мне начинает нравиться.

________________________

Помню, обещала вам анекдот для взрослых)

Прошлый раз, когда мы нечаянно на 8е марта решили поехать в Иваново (город невест) (это примерно 500 км в одну сторону) (просто посидели с девочками и захотелось куда-нибудь скататься)(не за невестой, а за текстилем)))), так и в этот — выходные плотно заняты активными передвижениями — очень напоминает анекдот про ворону.

Собралась стая гусей на зимовку, на юг. К ним ворона:

— Ребята, я с вами.

— Ворона, ты что? Мы птицы перелетные, привычные. А ты ведь

не долетишь — далеко же!

— Не! Я птица большая, я птица сильная, я долечу.

Первый перелет — тренировочный, один день. Гуси прилетают

на место, ворона за ними приземляется — уставшая, язык на плечо.

— Ворона, оставайся! Ты уже надрываешься!

— Не! Я птица большая, я птица сильная, я долечу.

Второй перелет — до моря, три дня. Гуси долетают нормально,

ворона приземляется через шесть часов полумертвая.

— Ворона, ну, куда ты полетишь? Оставайся, пока жива, следующий

перелет над морем, потонешь ведь, сесть будет некуда…

— Я птица большая, я птица сильная, я долечу…

Третий перелет над морем — семь дней. В первый же день ворона

безнадежно отстает. В срок гуси приземляются за морем. Вороны,

понятное дело, нет. Подождали ее пару дней, помянули бедняжку

добрым словом, только собрались лететь на место, видят: над

горизонтом точка. Ворона. Летит буквой "зю", вслепую, не разбирая

ни дороги, ни направления, почти касаясь воды, выпустив "шасси"… Еле-еле дотягивает последние сантиметры до суши и падает пластом. Гуси подбегают к ней и радуются:

— Ворона! Ты молодец! Ты большая! Ты сильная! Ты крутая! Ты

Ворона поднимает голову:

— Да, я долетела… Да, я большая… Да, я сильная… НО ЕБАНУТАЯЯЯЯЯЯ…

Лена сослалась на примерки кордебалета, последний день и дошив. А мне просто было приятно, что она рядом. Пусть это «рядом» через три стены, на расстоянии коридора в двенадцать метров, но я, находясь в зале на сцене, слышал каждый хлопок ее двери в нору. А хлопала она довольно часто, похоже в кордебалете участвовало не менее сотни человек.

— Сосредоточься, парень, — руководил мной тренер. — Руку сюда, обводишь пресс, как подчеркиваешь, заостряешь внимание зрителей на нем. Теперь присел, развел бёдра Улыбайся, соблазняй! Что ты, как деревянный?!

Тренер начал меня раздражать. Я старался, повторял за ним тупые движения, но он все требовал более чувственно, более соблазнительно, как самка в течке.

— Я думал, что мне просто надо покрутиться как тем парням на шесте.

— Парень, тебе бы сначала элементарные трюки выучить, прежде чем профессионально крутиться.

— Но я бы лучше так, чем гладил себя по яйцам, — сердито оборвал его смешок.

— А валяй! Покажи на что способен.

Это был вызов и я, как мужчина, не мог его не принять.

Зажигательная музыка продолжала играть, я восстановил в памяти выкрутасы парней на шестах и повторил пару трюков. Потом понял, что могу разнообразить их, ведь главное, как можно дольше удержаться под потолком и как можно дальше откидываться от шеста, увеличивая амплитуду. Настолько вошел во вкус, что вспомнил о зрителе, когда он раздельно и громко несколько раз хлопнул в ладоши.

— Как тебя звать? Кай?

— Тай, вообще-то.

— Ладно, Тай, я впечатлен. Так что нафиг кошачьи ласки, давай лучше твою акробатику подладим под музыку. С твоим талантом я даже готов эту музыку всю ночь подбирать, чтобы только она сама вошла в темп с твоими движениями.

С этого момента в клубе у меня появился надёжный друг и сообщник, Тёмыч.

Он гонял меня до самого вечернего открытия. Потом показал Геннадию, владельцу клуба «На LabuteНАХ», то удовлетворенно похлопал меня по плечу и велел поставить в программу на завтра.

— Пусть разогреет нам дамочек перед кордебалетом. А после шоу познакомится со всеми на вечеринке.

Меня отпустили, и я тем же моментом припустил к Лене, чтобы успеть проводить.

Лена уже ушла из клуба, оставив меня одного

5. Как же тяжело соблазнять женщин…

В том, что касается эмоций, женщины, следует признать, умеют писать картину маслом, причём полноценной палитрой.

Мы же, мужчины, обычно ограничиваемся скупыми штрихами восковых мелков.

Хэнк Муди «Бог ненавидит нас всех»

Я спал в ее норе. Сначала слопал завалявшиеся пару штук досирака, пообещал себе уже завтра свалить из города и нажраться до отвала, завалить медведя, нет — двух! Вот под эти сладкие мысли я заснул.

Невыносимый жар выгнал меня из помещения, я отстранил Анну, пытающуюся преградить мне дорогу, и выскочил под палящее солнце. На вершинах искрились снежные шапки, но здесь, в Ла-Ринконаде, было невыносимо жарко. Всё, что осталось внутри — мысль поскорее взобраться как можно выше и зарыться в снег.

И я побежал, нечеловечески сильно отталкиваясь от земли и перескакивая через хибары золотодобытчиков.

— Тай, остановись! Родион обещал взять меня под крыло, если у нас получится яйцо. Пожалуйста?!

Я только побежал быстрее, стараясь сдержать рвущееся наружу обращение. Уже знал, что стоит мне в форме дракона наткнуться на Анну, ничто уже не остановит от соития.

И только на вершине остановился как вкопанный. Там, разломав наст, зарывшись в снегу лежала постанывающая Лена, и судя по пылающему лицу, её съедала та же горячка, что и меня.

— Подвинься, — прохрипел я, закапываясь рядом и издавая блаженный стон облегчения.

— Почему ты здесь? И почему голый?

— Здесь я всегда голый, а вот ты почему?

Она непонимающе посмотрела на свою обнаженную грудь и, коротко пикнув, прикрыла руками. Но сейчас, когда мы неожиданно оказались на моей территории, так близко, я не хотел упускать возможность.

И тут мне показалось, что любые слова будут лишние. Я просто притянул ее к себе и прижался к губам. От запаха плавящей снег девушки, каменела шея, а позвоночник словно выгибало в обратную сторону. Хотелось прижаться бедрами к ее горячему телу, а голову откинуть и заорать! Хрен знает, что бы я орал. Рык завоевателя или вопль нетерпения. Но дикое напряжение становилось болезненным, и одного прикосновения губ стало мало.

Но я не понимал, что делать дальше. Если бы она могла обратиться в драконицу!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Но я не понимал, что делать дальше. Если бы она могла обратиться в драконицу!

— Такой странный сон, — выдохнула Лена мне в губы, и я поймал это дыхание, чувствуя, как к напряжению в тело вливается странная лёгкость, почти восторг, как от полёта, когда не нужно уметь летать, или знать законы неба, нужно просто довериться крыльям и ветру.

И в этот момент я перестал задумываться, что делаю.

Притянул ее к себе и положил сверху, на выдохе вбирая её губы и сходя с ума от их мягкости. Втянул их в себя, чтобы распробовать сладость, и от ее стона испугался, что могу сломать, смять ее и не почувствовать границу боли.

Но в следующий миг Ленка просунула между наших губ свой язык, мазнула по моим губам и провела острым кончиком по нёбу Тогда застонал я, понимая, что с болью эти стоны никак не связаны.

Не знаю с чем сравнить нашу игру языками. Я словно открыл микромир, в котором не было разделения на драконов и людей, не нужны были соития и яйца, сейчас сила перетекала с кончика моего языка в её, от нее ко мне, кружила, связывала, закручивала Мы танцевали языками, ни на миг не разрывая связи.

— Я хочу тебя.

Слова вырвались из меня совершенно не подкрепленные мыслями. Я не хотел думать, принимая нас, как в полёте, где ты просто доверяешься небу. Сжав её бёдра, я теснее прижал к себе. Но Алёна отпрянула, замутненные глаза вдруг стали кристально чистыми, возмущенными, и перед тем как она растаяла в моих руках — гневными.

— Да что за фигня? — взвыл я, чувствую тяжесть в паху и дикое одиночество, окруженное безмолвными снежными вершинами

— Почему ты здесь?

Снова-здорово! Я лежал на животе, прижав пульсирующий орган телом к дивану.

— А где мне еще быть?

— И опять голый!

Молча закатил глаза, понимая, что Ленка не в духе. Может палец уколола?

Подтащил джинсы, поморщился, понимая, что сейчас придется запихивать непослушного дружка в тесные штаны и заранее готовясь к болезненным ощущениям.

— Можешь носить мягкие треники, пока не выходишь из клуба, — друг сообщила Лена, так и не повернув ко мне головы.

— Чего вчера не дождалась?

— Я бы проводил, мне не трудно.

— Нет уж. Знаю я, как ты провожаешь. У меня с последних провожалок яйца закончились.

Желудок громко заурчал, как только я представил яичницу.

— Кстати о яйцах Черт, двусмысленно прозвучало. Но я о куриных.

— Да все равно.

— Не могла бы ты сходить со мной в магазин? Мне нужно что-то купить, я голоден.

Теперь Лена повернулась и, оглядев меня в трениках и футболке, закатила глаза.

— Я сейчас поделюсь с тобой ужином, а в магазин сходим после шоу вместе. Кстати, сегодня вечеринка в честь премьеры кордебалета, там наши организуют фуршет.

Хм, идея как следует подкрепиться на фуршете мне зашла, настроение сразу поднялось, а Ленкина скованность разом вылетела из головы. К чему эта скромность — сама же признавалась, что ее тошнит от голых мужиков?

Нервность дебюта шоу как-то передалась и мне. Не знаю, почему я начал дергаться из-за предстоящего выступления. Тёмыч раз десять напомнил, что если что-то пойдет не так, то я могу переключиться на легкий танец без акробатики. Он так и не понял, что мне проще делать трюки на шесте, чем крутить задницей под музыку.

Лена закрепила мне на шее галстук-бабочку, заправила манишку, которая под пиджаком походила на полноценную рубашку, еще раз показала, как срывать с себя брюки одним жестом, и пожелала удачи, странно скользнув взглядом по губам.

Тут же вспомнился сон и улётные ощущения от прикосновения. Я не удержался, резко наклонился и прижался к ее губам. Мимолетный порыв, под каким-то наваждением. Уверен, что услышал её удивленный вздох, почувствовал знакомое, уже испытанное ощущение спаривания напряжения и дурной лёгкости и

Очнулся от жгучего удара по щеке.

— Ты что делаешь?!

— Еще раз сунешь свой язык мне в рот — откушу, чертов маньяк!

— Я тебе не Лена. Вали из мастерской!

И все-таки она не поделилась ужином, а я злился, что и с магазином облом, и с едой, и на свое первое выступление пойду с урчащим животом, который к концу ночи переварит сам себя и меня в придачу.

Заиграла моя музыка и Тёмыч безжалостно вытолкнул меня в полный зал. В глаза светили софиты и всё немного отличалось от обычной репетиции.

— Эй, красавчик, жги!

— Снимай штаны, покажи свой шланг.

— Раздевайся.

И только со спины отрезвляющий крик тренера:

— К шесту и на счет три начинай.

Я как деревянный, оглушенный пошлыми выкриками в мой адрес, давящей музыкой, ослепленный софитами, подошел к шесту и понял, что забыл всё, что вчера показывал тренеру и разучивал с ним.

— Эй, вали со сцены

— Двигай жопой, парень!

— Дайте ребят повеселей!

Я взобрался вверх по шесту и крутнулся, чтобы просто скинуть с себя заторможенность. Девушки, облепившие сцену, продолжали выкрикивать ругательства и требования раздеться. Круг за кругом я отрабатывал трюки, хотя чувствовал, что слил весь танец, Тёмыч выскажет свое недовольство.

— Да снимай штаны уж-же, покаж своего красаф-фчика.

К черту, весь день наперекосяк, начиная с долбанного сна! Спустился с шеста, заученным движением сорвал манишку, скинул пиджак, краем глаза замечая, как Тёмыч бьет себя ладонью по лбу и проводит вниз до подбородка. Я выучил этот жест, он означал одно: «Не сексуально!» Но сейчас мне было все равно, я не хотел быть сексуальным для этих подвыпивших девиц, пожирающих глазами мой торс.

Вложив руки в карманы брюк, выдержал паузу, слушая завывания зрительниц и нетерпеливые крики снять последнее препятствие. Я оглядывал тех, для кого нанялся исполнять стриптиз, за деньги. Все они как помешанные сверлили глазами район моей ширинки, где очень четко очерчивался стояк. Но меня вся эта ситуация не заводила, наоборот, накатывала знакомая апатия и отторжение от настойчивости самок. И в данном случае было пофиг — дракайны это или женщины. Пошло, грязно и отвратительно.

Тогда чего я жду от отношений с женщиной? Каких эмоций, если все сводится к соитию, воспроизводству, членопоклонению?

Нахрен, номер я все равно запорол, хуже уже не будет. Но когда я развернулся, рядом с Тёмычем стояла Лена.

Тоже пришла посмотреть на мой член? Или на мой провал?

И я рванул брюки, оставаясь полностью обнаженным на освещенной сцене, в одном галстуке-бабочке, под крики возбужденной толпы.

Я никому ничего не должен. Я пария. Изгнанный, униженный, отвергнутый.

Наверное, меня должно раздавить случившееся, когда со спины из зала подлетела зрительница, прижалась ко мне и сунула купюру под удавку галстука. Но как ни странно, на щедрую сотню баксов я нажрался до отвала в МакДональдсе и сейчас сидел на лавке в парке, осмысливая неудавшийся вечер.

Я сбежал. Как только поклонницы стали срываться с мест и брать меня штурмом, местные охранники резво оттаскивали девиц, лапающих мое тело, а я понёсся мимо Тёмыча и Ленки, не разбирая, схватил первые попавшиеся вещи в раздевалке и свалил.

На мое счастье МакДональдс работал даже ночью, а застрявшие за галстуком сто баксов скрасили вечер. Но сейчас весь произошедший позор навалился с новой силой.

Дракон я или нет? Разве я бежал из Гнезда не для того, чтобы меня не использовали как производителя? Ладно, фактически меня выгнали из Гнезда, но по сути я избежал участи племенного дракона.

Однако в человеческом мире снова оказался в месте, где выживаю благодаря тому, что нравлюсь самкам. И они тянут ко мне руки, готовы платить за то, чтобы увидеть и потрогать. В этом мире не только драконы одержимы сексом, люди тоже. И мне придется идти на сделку с совестью, чтобы принять свою роль в мире.

С другой стороны, для меня все закончится через пару сотен лет — пусть тело так и останется привлекательным для человеческих самок, но для дракайн я перестану быть завидным самцом.

Получается, мне всего-то нужно потерпеть женское общество пару сотен лет? Может именно это хотел донести до меня Миши? Надо засунуть гордость подальше, выполнить социальную программу по разведению драконов, а потом найти себе девушку, с которой захочешь провести всю жизнь Такую, как Лена, например Хотя, её жизнь короткая, слишком. Драконы никогда не выбирают людей в спутницы.

Я закрыл глаза, воскрешая в памяти момент поцелуя, вспоминая её вкус и запах, мягкость и податливость. Всё было настолько осязаемо, словно я держал Лену в руках и дышал с ней одним воздухом.

— Ну и чего ты сбежал?

Вот, даже голос её слышу

— Эй, не спи! Взял в привычку ночевать на лавочках.

Открыл глаза и увидел перед собой Лену. Воображение так разыгралось или

— Типун тебе на язык! Алёна!

— Ах, да А ты чего здесь? — спросил и сразу сообразил, что она просто идет с работы домой. — Все закончилось? Шоу, фуршет?

— Да. Странно, что ты свалил! Гена и Тёмыч весь вечер надрывались, что ты новая звезда клуба, что теперь На лабутенах будут аншлаги. Грации бы тебе только побольше.

— В смысле?

— Пластики не хватает. Тёмыч так рычал, когда ты тупо срывал одежду, даже не пытаясь подразнить дамочек.

— Я не умею.

Лена закатила глаза.

— Тебе восемнадцать то есть?

— Мне тридцать шесть

— Сколько?! Знаешь, даже если бы я поверила, то Нет, не могу. В тридцать шесть такими наивными уже не остаются.

Она замолчала, а я не мешал, просто любуясь ее фигуркой в неизменном синем пальто.

— Так и будешь здесь сидеть?

Я пожал плечами.

— Посижу, потом вернусь в клуб, посплю до вечера.

Она снова замолчала, но я почувствовал какую-то нервность и неуверенность. Что еще с ней?

— Тогда, пока?

— Я пошла?

Она отошла на два шага и обернулась.

— Не проводишь? Вдруг маньяк, а я иду одна через тёмный парк

Не сдержался и захохотал, откровенно жалея такого неосторожного маньяка, который налетит на мою Ленку.

— Конечно, провожу.

Мы медленно шли к ее дому под куполом светлеющего неба. Я закидывал голову и разглядывал тускнеющие звезды, ловил первые лучи рассветного солнца и улыбался. Рядом с ней вдруг стало все легко и просто. Тридцать шесть лет я просто жил: спал, ел, учился летать и извергать пламя. Но не научился ничему, что помогло бы разобраться в поступках драконов и людей.

Моя ссылка должна научить меня общаться, понимать, чувствовать. Так зачем мне отгораживаться от эмоций? Я отпущу Лену и побегу за город. Буду летать до самой ночи, потом вернусь в клуб и снова станцую. Двести лет — это ерунда за возможность стать свободным от обязательств! Я смогу. Научусь. Потерплю, в конце концов.

— Зайдёшь?

Я очнулся от мыслей, не переставая улыбаться в предвкушении полёта.

— Нет, у меня планы.

— Я с фуршета набрала еды. Для тебя.

Думал, шире улыбаться невозможно.

— Спасибо, Алён, но я перекусил в МакДональдсе.

— Еще пару вещей тебе сшила. Нужно примерить.

— Костюмы? На вступление?

— Н-нет, — тут она покраснела, я почувствовал её смущение. — Домашнее, скорее. Но если у тебя планы?..

— Да, прости, сегодня занят.

— Тогда, до вечера? — неуверенно улыбнулась она, я даже удивился, никогда не думал, что Ленка может быть в чем-то неуверенной!

— До вечера, — пообещал, и как только за ней закрылась дверь подъезда, помчался быстрее ветра, чтобы всё еще раз обдумать в драконьей шкуре.

Почти утро следующего дня. Меня посадили перед Тёмычем и Геннадием. Оба раздражены и я знаю причину.

— Что такое стриптиз? Ты не путаешь его с раздеванием перед тем, как принять душ, а?

Я тянул паузу, не вполне понимая за что? Публика визжала как недорезанная, когда я вышел и скинул с себя костюм. В этот вечер я даже на шест не полез — зачем? Все они собрались просто поглазеть на мой член, пусть смотрят, а я сэкономлю уйму энергии без трюков на шесте.

— Что ну?! Ты мой клуб с баней попутал, парень?

— Но им же понравилось! Мне сунули много денег. Всё же хорошо! — Во дебил! — треснул по столу Геннадий и встал, нервно заметался по своему кабинету. — Если каждый будет выходить в зал на полторы минуты, чтобы только скинуть штаны и выставить свой писюн, на что я вас содержать стану, дебилы? Бабам нужна сказка и обещание, их нужно уметь заводить и дразнить, а не подносить всё на блюдечке. Объясни ему!

Тут подключился Тёмыч.

— Значит, смотри. Вас в клубе девять парней. Один номер примерно занимает от четырех до пятнадцати минут. У каждого есть соло и групповые номера. Вот пока вы тянете время, в бар идут заказы, девчонки расслабляются, пьют текилу, пьянеют, становятся щедрыми на чаевые. Сечешь?

— Не очень.

— У-ууу, дебил! — снова вставил Геннадий, а мне нестерпимо захотелось съездить ему по морде.

— Ну как же, Кай? Просто посчитай. Если вас девять и каждый выйдет на сцену только чтобы спустить штанцы, то всё шоу закончится минут через десять. Девчонки ни выпить не успеют, ни расщедриться. Понял?

— Могу два или три раза выйти, — предложил я.

— Да кому интересно смотреть на твой агрегат в повторе? А? Я чо тебе про сказку сказал? Вызов, тайна, интрига?

— Могу в другом костюме, супергероя, например?

— У-уууу. Твою мать! Ты тренер — отрабатывай, нафиг, свою зарплату. Сделай ему номер, или я прибью к нему штаны гвоздями. Теперь пошли оба отсюда.

Тёмыч с энтузиазмом подошел к приказу босса, спать меня не отпустил, а загнал на шест. Потом полчаса заставлял повторять за собой сексуальные движения. Под конец сел передо мной на стул и потребовал прогнать весь набор трюков перед ним.

— Представь, что я посетительница клуба. Вот сделай номер так, чтобы у меня встало.

— Что-о? — из разговоров местных я уже знал про особые однополые отношения, но на Тёмыча даже подумать не мог!

— Я фигурально. Кстати, самого не беспокоит, что у тебя постоянно торчит? Не? Ну как знаешь. Хотя на твоем месте я бы с виагрой завязал. Оно конечно выигрышно на шоу со стояком, но ты похоже вообще с колёс не слезаешь

Не успел вставить слово, как Тёмыч глянул на часы и быстро закруглился без прогона.

— Слушай, до смены всего четыре часа осталось. Давай спать, перед шоу сделаем еще заход, главное смотри на баб, словно каждую отыметь хочешь. Ну всё, до вечера, убежал.

Я тут же ушел в нору Лены и развалился на диване. За двое суток без сна даже спал без сновидений. А проснулся от брошенного на грудь шуршащего пакета.

— Одежда. Я тебе приготовила.

— Спасибо.

Пока я продирал глаза, Лена разделась, переобулась и теперь с интересом разглядывала меня из-за швейной машинки.

— Что сегодня будешь исполнять? Дай угадаю — скоростное скидывание штанов пожарного?

— И ты туда же?

— Куда же?

Я скривился, взял полотенце, намереваясь сходить в душ и хоть немного взбодриться.

— У меня не получается. Я ничего не понимаю в соблазнении женщин. Довольна? Скоро меня уволят, и я перестану протирать твой диван. Встретимся в парке.

Ничего прогнать перед выступлением мы с Тёмычем не успели. Он дал глотнуть чего-то из бутылки взятой в баре, чтобы я расслабился, и напутствовал не слезать с шеста, пока длится музыкальная композиция.

— А потом?

— А потом по своей программе. Слезаешь, выпрыгиваешь из одежды, считаешь до десяти и сваливаешь со сцены.

— Геннадий нас убьет

— Не нас — тебя. Но в твоем случае, пока член нравится девочкам, задержишься.

И он вытолкнул меня в зал.

Геннадий кинул меня на неразогретую публику. Вечер только начинался, полупустой зал и скучающие, еще трезвые компании. Даже я со своим куцым опытом понимал, что мне обеспечен провал. Теперь окончательный. Геннадия увидел сидящего у барной стойки и внимательно следящего за сценой и за мной.

Внутри неприятно заурчало. Странное чувство

Как только заиграла музыка, я обхватил шест и подтянулся. Ни визгов, ни выкриков не последовало. На середине номера девчонки не стали азартнее, страстные вопли не сопровождали мои трюки, а от волнения к горлу подступала непонятная тошнота.

Взобрался по шесту повыше, чтобы перекувыркнуться на перекладине, и тут из горла вырвалась отрыжка, сопровождаемая выбросом воспламеняющейся жидкости драконьего пламени, и всё это с громким хлопком полыхнуло.

Кто-то взвизгнул, кто-то зааплодировал, но однозначно, внимание публики я только что приковал к сцене и к себе. Провернуть выброс огня еще раз?

Теперь я не торопился. Медленно стягивая верх комбинезона и внимательно оглядывал зрительниц, они не сводили с меня глаз, ждали. Интересно, что перевесит их любопытство: огонь или обнаженный орган?

Медленно расстегивая молнию, я напряг горло, готовясь одновременно со штанами спустить еще и пламя. И в тот момент, как с меня спал костюм, я выпустил драконий огонь небольшим язычком, только чтобы привлечь внимание.

И снова оглушительные овации. Определенно, сказку я посетительницам сегодня организовал и все время композиции разогревал их как мог.

А за сценой меня уже ждал Геннадий и Тёмыч.

— Отличная находка. С пожарными и СЭС фаер-шоу не пройдет, но будем запускать его в конце. Вообще будет бомба. Значит, не выпускай его, пока не научится стриптизу. А мы подготовим акцию по новому номеру: факир и фаер-шоу. Офигенно! Такого еще ни в одном клубе не было. А «На LabuteНАХ» будет!

Геннадий ушел, а я повернулся к Тёмычу.

— Что значит «научиться стриптизу»? Разве я еще не умею?

— Значит, что девки при виде тебя должны из трусов выпрыгивать. Вот как будут в тебя кидать своими трусами — тогда считай, что научился стриптизу.

Меня вывели из программы, и Тёмыч отвел в комнату для репетиций.

— Ничего нового я тебе не скажу. Отрабатывай пластику.

Я слышал музыку из зала и свою не включал, пытаясь найти эту загадочную пластику в своем теле, пока не проголодался. Вот тогда я вспомнил о Лене и отложенных для меня запасов с фуршета.

Я распахнул дверь, вваливаясь в ее нору.

— Лена, ты вчера обещала меня накор

Слова застряли в глотке, когда я увидел Геннадия, зажимающего Ленку в углу. Та сопротивлялась, пытаясь оттолкнуть его своими тонкими руками, отворачивалась от его вытянутых губ, скользящих по лицу. И всё это молча, со стиснутыми зубами и слезами в глазах.

Мой зверь внутри взревел так, что пришлось сосчитать до десяти, чтобы унять обращение. И как только я взял над собой контроль, в два шага очутился рядом, оттащил за шиворот Геннадия и закрыл собой Ленку.

— Чо ты творишь? — пыхтел Геннадий, поправляя рубашку и галстук, впившиеся в его толстую шею. — Иди в зал!

Лена прижалась сзади ко мне, вцепившись в футболку и выглядывая из-за плеча.

— Не могу. Я за ней. У меня э-ээ, примерка и эта репетиция. А в зале вас ищут, Геннадий. Там проверка какая-то.

— Какая, на, проверка? Черт!

Он поспешно выскочил за дверь. И тут Лена сползла на пол, и я услышал за спиной всхлипы.

— Эй, ты чего? — напугался я. — Все нормально, он ушел!

— Он вернется, не оставит меня

— А где твой перец для маньяков? А чего коленом по яйцам не залепила?

— Н-не могу-у

— Мне смогла

— Сравнил, — сквозь слёзы фыркнула она, — он — босс.

— Господи, Тай, ты такой наивный! Как тебя вообще в стриптиз занесло? Ты же ни одной девчонки соблазнить не можешь!

— Ну, похоже, как занесло, так и вынесет, — улыбнулся. — Я действительно не могу соблазнить одну девчонку.

— Хочешь, помогу?

— Ладно, идем к шесту.

6. Признания как исповедь — сначала больно, потом легко

— Сколько примерно живут драконы?

— Хм Семьсот-восемьсот лет. Но на самом деле, есть долгожители, а многие уходят раньше. Несчастные случаи никто не отменял.

Я не знаю, каково это, иметь сыновей, но уверен — от дочерей

положительных эмоций больше

(не говоря уж о том, что ими можно просто любоваться).

Стивен Кинг. Дьюма-Ки

Лена оседлала стул и махнула рукой, предлагая исполнить номер. Сейчас, когда передо мной сидела она, а не разношерстная публика из зала, всё вдруг стало казаться другим, более интимным что ли.

— Как чувствуешь, так и танцуй, — подбодряла меня Лена, но я застыл, как истукан.

Просто скинуть одежду? Не смешно, она, черт возьми, уже всё видела и не впечатлилась. Залезть на шест, покрутиться? Но я знаю вердикт — в трюках нет ничего соблазнительного, нет пластики и грации.

— Не знаю, что тебе показать, — сдался я, махнув рукой на шест.

— Возбуди меня, — вдруг произнесла Лена низким сдавленным голосом и посмотрела на тяжелым взглядом. — Сделай так, чтобы я тебя захотела.

Вот если бы она могла меня поставить в более неловкое положение, то именно так! Твою мать, я не могу, не умею! Но я хочу Хочу, чтобы она меня захотела.

Не осознавая до конца, чего творю, я стал медленно повторять движения Тёмыча, наглаживая себя и постепенно расстегиваясь и оголяясь.

Настроение моей единственной зрительницы менялось, и в ней копилось отнюдь не возбуждение, а

Тут она громко засмеялась, откинувшись назад, забыв, что спинка стула развернута ко мне, и я остановился.

— Всё так плохо?

— Всё ужасно! Садись, Тай. Нет, поверни стул как полагается. Теперь я буду тебя соблазнять.

Подвоха я от нее не ожидал.

Лена не торопилась. Включила музыку, какую-то не стриптизную, а медленную и тягучую. Потом освободила волосы из-под заколки, и они красивым пахучим шлейфом окутали ее плечи.

А затем начался танец. Когда она прижималась к шесту, касаясь его только затылком и попой, я офигевал от изгибов женской фигурки, от тонкой талии и хрупких запястий. Лена извивалась, противопоставляя свои мягкие линии слишком прямолинейному шесту. Она взлетала вверх и переворачивалась вниз головой, что у меня сердце ухало в живот от страха, что своими тонкими руками она просто не удержится и слетит вниз.

Это стриптиз? Нет, это издевательство! И если бы в моем возрасте можно было поседеть — я бы уже поседел.

— Слушай, может, хватит? Я всё равно так не

И тут меня передернуло, когда она своим пальчиком дотронулась до нижней губы, зашипела на меня и подмигнула. Сердце? Его нет дома, оно только что переехало куда-то ниже пояса и теперь стучало там, заставляя пульсировать и наливаться еще больше предательский мужской орган.

Теперь Ленкин танец я смотрел не глазами, а всем долбанным телом. Напряжение сковало не только руки и ноги, парализовало язык и мысли. Сейчас я видел только зовущее желанное тело самки, которую хотел сделать свой. Сейчас. Её. Себе.

Все переменилось, запах стал слишком насыщенным, воздух между нами — слишком тугим, возбуждение — слишком осязаемым.

Я вздохнул и заметил, как она закатила глаза, совсем не от усмешки, а от сдерживаемого желания. Если мой разум можно обмануть, но инстинкт зверя — нет. Я, блин, чувствовал, что она хочет меня. Ведь кроме меня здесь рядом никого нет!

От понимания этого, в груди стало нарастать желание ускорить событие. Между нами всего пару шагов, протянуть руку, схватить за край платья и прижать к себе

А что потом?

Лена медленно приближалась, тело еще больше напрягалось, в ушах звенело от гонимой под давлением крови, а в мягких штанах неприлично раздулась область паха.

— Лучше остановись, — прохрипел я.

— Нет, я не показала тебе главного, — прошелестела Лена и положила руки мне на плечи.

Позвоночник прошил разряд, что я дернулся и застонал, еле сдерживаясь, чтобы не схватить наглую девчонку и не подмять под себя. Пофиг, что я соединялся только с дракайной. Уверен, что и с человеческой девушкой разберусь. Найду то место по запаху. У меня уже сейчас от него кружится голова и хочется рычать, присвоить девчонку себе, пометить, забрать, спрятать только для себя. Моя.

— Поцелуй меня? — шепчет мне в губы и я с готовностью касаюсь их, обхватывая, втягивая, посасывая. А потом проникаю языком ей в рот и вот теперь посылаю к чертям всю предосторожность.

Мои руки обхватывают ее тонкую талию, слишком тонкую (она недоедает?), так что пальцы рук сходятся. Стискиваю до горлового стона мне в рот, прижимаю к себе и надавливаю вниз, впечатывая Ленку в самое напряженное и пульсирующее место.

И в отместку мне, она разрывает поцелуй, откидывает голову и издает протяжный выдох-всхлип, а это как взрыв для моих ушей. Это лучше музыки, это сногсшибательнее свиста в ушах от свободного падения. Я хочу умирать под ее стон!

И больше не могу ждать, притягиваю её обратно и впиваюсь в губы, сминая и заглушая звуки, все еще рвущиеся из нее. Всё делится на два: губы живут своей сладкой нежной пыткой, дразнятся, втягивают в игру языки, растягиваются и обмениваются шепотом, а руки руки сначала осторожно, а потом все настойчивее исследуют подарок, что сидит верхом на мне, сдавливая пульсирующий член.

Я удивляюсь хрупкости и гибкости ее тела, насколько она мягкая и податливая сейчас в моих руках, как льнет к груди и послушно отзывается на каждое движение. Когда я обхватываю ладонями ее грудь и чуть прохожусь пальцами по торчащим соскам, в поцелуй тут же вплетается ее удивленный порывистый вздох. А если я руками стискиваю Ленкину попку, она прогибается в спине, теснее впечатываясь в мой напряженный член. А мне уже хочется насадить ее на себя и бешено вбиваться, чтобы до ушей доносились только ее вскрики!

Но я с упоением ловлю губами другой ее выдох, более протяжный и хриплый, с тем сладким чмокающим всхлипом. Почти как плачь, только дико возбуждающий, от которого реально хочется выпрыгнуть из одежды и свернуть горы. Но после секса

— Блин, Алён Я так не могу Пожалуйста!

— Что, Тай?

Я смотрю в её мутные, опьяненные глаза и не знаю, что сказать.

— Пожалуйста? — глупо повторяю, теснее вжимаясь в нее стянутым тканью членом, и поддавая бёдрами свое неозвученное желание.

— Нет, только стриптиз и возбуждение. Чтобы ты понял.

— Что? — что я должен понять? Что хочу ее, что теперь не смогу смотреть на нее и не представлять, что хочу сделать? Да, это я не только понял, но еще и ей показал.

Но всё мое возмущение снова потонуло в долгом дерзком поцелуе, когда её язык перехватил инициативу и вторгся в меня.

Черт, это еще одна пытка для маньяка?! Тогда не знаю что лучше, может перцовый баллончик.

По телу прокатывала крупная дрожь, бёдра ритмично поддавались вверх, чтобы потереться о ее тело. Она крепче обхватывала меня ногами и стоны теперь, не переставая, глушились моими глубокими поцелуями.

Ладно, с ними я разобрался. Девочкам нравится проникновение в рот Но я еще хочу проникнуть туда, откуда идет резкий, сводящий с ума запах. Черт, я хочу туда проникнуть языком и выпить эту влагу всю до капли!

Но пока Лена расслабилась и лежит на моей груди, я осторожно просовываю руку между ее ног и надавливаю, охреневая от влажности трусиков. Лена дёргается, на мгновение широко открывая глаза, тут же со стоном закрывает их и я улыбаюсь, обнимая дрожащее тело.

Ей нравится, я могу потрогать еще. И не торможу себя, только прикусываю губы, от нетерпения скинуть всю одежду с нее и с себя. Но после её «нет» очень боюсь еще одного отказа. Лучше так — не торопить, приручить, чтобы она сама попросила

Гладить её там приятно из-за получаемой реакции, приятно сжимать ее дрожащую, чем дрожать самому. Моё нетерпение частично гасится её нетерпением. Но всё меняется, когда она хватает меня за волосы на затылке и бесстыдно начинает тереться о мой пах, насаживаясь на пальцы, скользкие от её же влаги. Нереально трудно сдерживать себя. А её сдерживать не хочу. Я вижу, как в ее взгляде что-то меняется, внутри загорается огонь, дыхание частое и тяжелое, словно она пытается остудить жар внутри, но у нее это плохо выходит.

И вдруг она выгибается и кричит. Я все еще держу ее в руках, не давая вырваться, все еще прижимаю к себе, сходя с ума от всего происходящего, и загибаясь от потребности излиться, пока не лопнула налившаяся головка.

Не понимаю, сколько продолжается эта сладкая пытка, но не хочу отпускать отстраняющуюся от меня Лену.

— Тай, пусти.

— Не могу, — хриплю я. — Прости, не могу. Мне Я

— Это ты прости, я не собиралась доводить до такого.

Не сдержался и хохотнул. Со мной ничего восхитительнее еще не происходило! И я уверен, что это не стриптиз. Наблюдал я за нашими парнями и зрительницами. Да, жарко, да, бесстыдно, но ни разу не волшебно, совершенно не так, как сейчас с ней.

— Тебе больно?

Теперь рассмеялась она:

— Мне? Нет, конечно! Мне здорово!.. А ты тебе?..

Ага, кажется, она догадалась. Да, мне чертовски больно и неудобно и не думал, что буду хотеть этого, но мне бы взорваться к чертям! Я хочу трахаться. Мне пофиг на гордость и принципы. Голова вообще не может включиться, а тело требует только одного — соединиться и вылить все накопленное напряжение.

Я долбанный дракон- осеменитель!

— Может в душ?

— Не поможет.

— Виагра, да? Гена вас всех пичкает без дозировки?

Лена обняла меня за шею и приблизила губы к уху:

— Никакого секса, понял? Я тебе помогу, но не рассчитывай, что потом тебе всё можно. Усёк?

Нихрена не понял, от уха по телу побежали мурашки, я уже искал губами ее губы, а руки снова обнимали и прижимали её теснее к груди.

Маленькая, сладкая Черт, надо осторожнее, слишком хрупкая

И тут её пальцы обхватили член и сжали. Вот примерно этого мне не хватало, чтобы слететь с катушек! Я зарычал, пытаясь скинуть ее с колен и уложить на пол, подмять, овладеть. Но маленькая зараза, снова обхватила пальцами мой пульт управления и провела по всей длине прямо через ткань треников. Зараза!

Весь мой мир сосредоточился на ее пальчиках, то мягко сжимающих член, то скользящих к кончику. Эта грань блаженства и недостаточности. Край между взрывом и все еще скручивающимся напряжением. Пытка. Удовольствие. Безумие и похмелье

Не знаю, может я стонал, может, заговаривался, но ни на миг не закрывал глаза, впитывая её лицо, её эмоции, когда она водила рукой у меня в штанах, дотрагиваясь до обнаженного члена.

Если именно это и есть соитие с человеком, то я совсем не против соединяться с ней каждый день. Чтобы держать в руках её дрожащее тело, чтобы дрожать самому в ее руках. И вот так взорваться, подкинув её на бёдрах, поймать, прижать и не отпускать. Оглохнуть от стука сердца в ушах, ослепнуть от фейерверка в глазах, дышать только ее воздухом и принадлежать ей до последней капли

— Бомбически, — выдохнул я, чуть отдышавшись.

Странно, но сейчас я себя чувствовал полным сил, совершенно не таким слабым, как после соития с дракайной. А все потому, что Лене не нужно оплодотворять яйцо, поэтому она не забирает мою силу. Но такое ощущение, что вливает свою.

Такой восторг! Как бы уговорить ее делать это почаще.

— Что бомбически? Секс? Так говоришь, будто у тебя первый раз это.

— Ну, вообще-то первый

— Да, ладно!.. Ты гонишь?..

Мы сбежали из клуба. Ни ей, ни мне не хотелось сталкиваться сегодня с Геннадием и нарушать это волшебное чувство внутри. Ну, по крайней мере, мне не хотелось, а что чувствовала она — не знаю.

Парк пробивал промозглой сыростью и пусть я не ощущал холода, но Ленка съеживалась в своем пальто и постоянно куталась в яркий шарфик.

— Идем, провожу до дома.

Шли, не нарушая тишину. В моей голове роились мысли, одна другой глупее. Вопросов было больше, чем ответов, и все упиралось в сакраментальное — я просто вырос и во мне проснулись гормоны. Но как только переводил взгляд на Лену, также задумчиво идущую рядом, и наваливалась умиротворенность, правильность происходящего, когда дело не в возрасте, а в человеке, не в гормонах, а в том, кто рядом.

— Уже пять, — проговорила Лена, вглядываясь в экран смартфона.

— Спать в клуб пойдешь?

— Нет! Пока оттуда не свалит Геннадий — я туда ни ногой, иначе мне влетит за враньё про проверку.

Лена вздохнула, устало ухмыляясь, и распахнула дверь подъезда.

— Заходи уж, бомж.

— Хм, не маньяк?

— Недоманьяк, скорее. Будешь вести себя хорошо, еще и покормлю.

Теперь ухмылялся я, предвкушая подкрепиться как следует.

Когда рассвело, Лена плотно задернула шторы и легла на диван, расстелив мне постель у шкафа. Отойти от произошедшего с нами никак не получалось, но больше беспокоил нездоровый интерес Геннадия к Лене.

— Давно он к тебе подкатывает?

— Кто?.. А, Гена? Почти с самого начала. Но тогда у меня был парень, потом у него ревнивая любовница, поэтому руки не распускал. А тут как сорвался. Не знаю, еще раз такое будет — уйду. Завтра же предупрежу, пусть ищет дизайнера, где хочет.

— У тебя был парень? — зацепился я за то, что неприятно царапнуло.

— Был, да сплыл. А вот как так получилось, что в твои, предположим, сорок лет, не случилось ни одной девушки?

— Тридцать шесть.

— Это уточнение мало что меняет. Серьезно, Тай? Как можно быть таким красавчиком и не завести ни одной девчонки?

Сложно будет ей объяснить, что в моем возрасте связи еще рано заводить, или толкают только на отношения с дракайнами, а не девушками.

— Твоя проблема посерьезнее. Ты осознаешь, что если бы у тебя был парень, проблема с Геннадием решилась?

По тяжелому вздоху Лены, понял, что ей такое решение приходило в голову.

— Как можно быть такой красивой и не подцепить ни одного парня? — поддел я её.

— Много ты понимаешь! — фыркнула она в ответ. — Мне патологически не везет в отношениях и я решила завязать.

Я даже присвистнул и перевернулся на живот, чтобы видеть её.

— Ты должна мне объяснить, потому что я не верю. И не понимаю, как у тебя может не получаться?

То, что любопытство порок, я понял почти сразу, но остановить исповедь Ленки не мог, хотя меня всего трясло от её воспоминаний.

— Только между нами, понял? Я никогда не считала себя красивой Ну, знаешь — глаза узкие, нос картошкой, худая и длинная, как жердь. В общем, что во мне красивого? Поэтому даже не смотрела на парней, жутко стеснялась, пряталась в мешковатую одежду А потом всё вдруг изменилось Это в старшем классе, когда мы поехали в лагерь по отработке. И два парня заловили меня в подсобке и Не знаю, зачем я тебе это рассказываю. Они тоже твердили, что я красивая.

— Двое парней что? Они?..

— Приставали. Ничего такого, но было мерзко, если бы их не спугнули, — невесело усмехнулась Лена. — Но лучше не стало. В институте навязчивое внимание парней быстро перетекало в горизонтальные отношения и тотальную ревность. Я устала от этого. А один мне как-то признался, что я такая красивая, что он все равно трахнет меня, даже если я не хочу с ним встречаться.

Я нахмурился.

— Без твоего согласия? Но это насилие?

— Да, Тай, но ему было все равно. И он просто подкараулил, когда я одна осталась в общаге и Фу, не хочу вспоминать. Проехали.

Я сцепил зубы, что они заскрежетали. Найду его и проглочу. От злости даже скулы стало сводить.

— А знаешь, почему я выбрала специализацию дизайнера? Чтобы даже в работе по минимуму сталкиваться с мужчинами. Когда-нибудь я стану модельером и выпущу свою линию одежды

— Это странно, Лена, если бы ты хотела изолироваться от мужчин, то не пошла в стриптиз-клуб.

— Ой, да там мало мужчин, на самом деле, в модельном и шоу-бизнесе практически нет натуралов! А в клубе оставшиеся натуралы до тошноты наелись женского внимания. Уж поверь, я знаю о чем говорю. Если бы не Гена

— Подожди, а как же я?

— А что ты?

— Ты пустила меня в дом и ну-у стриптиз?

— Пф! Тай, я сначала приняла тебя за гея. Потому что нельзя быть таким красивым и наивным! А стриптиз ну считай, что это просто проверка.

— Зачем ты так?

— Как? Это же не секс, не отношения, просто потискались. Так что забудь и спи.

Внутри собиралась неприятная горечь. Как она может так легко относится к соитию? Это ненормально и ее не оправдывает печальная история прежних взаимоотношений. Нельзя же все пускать на самотёк?

— А если нам притвориться, что я твой парень, а ты моя девушка?

— Зачем это?

— Чтобы отвалил Геннадий.

— А. Прикольно. Подумаем об этом завтра, ладно?

По размеренному сопению, я понял, что она уснула, а вот мне не спалось. Может же такое произойти, что встретив подходящую девушку, я не могу рассчитывать на отношения, потому что она в них разочаровалась. Это как-то плохо вписывалось в мой мир, где дракайны сами меня добивались в прямом смысле слова.

Утром Лена одобрила мой план, напомнив про непосягательство на её тело и в компенсацию разрешив пожить у нее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Пару раз поцелуемся, чтобы Гена увидел, и будем вместе приходить и уходить из Клуба. Даже объяснять ничего не придется. Мне нравится этот план.

— Угу, — кисло подтвердил я, чувствуя, что двинулся в неправильном направлении. Но не имея опыта отношений с девушками, решил, что смогу изменить её настрой, если буду постоянно рядом с ней.

Вечером в клубе нас сразу разделили, Тёмыч потащил меня в подсобку.

— Смотри. Пойдет?

Я оглядел штабеля пластиковых упаковок, забитых бутылками с прозрачной жидкостью.

— Что это?

— Спирт. Не очень чистый, но Геныч сказал на фаер-шоу сгодится. Ты только не глотай его. Я погуглил — достаточно взять в рот, а потом выплюнуть и поджечь.

— А! — не понял я, тоже мечтая погуглить, что такое фаер-шоу и что от меня хотят.

— Тогда тренируйся в заднем дворе, чтоб не спалить всю контору. Как начнет получаться — зови. Планирую в пятницу кинуть тебя на публику.

Тёмыч ушел, а я сразу же вернулся к Лене, выпросил телефон и уединился в тренажерке, чтобы не только полазить по интернету, но и связаться с Миши. Что-то адаптация у меня стала сбоить. Может я что-то неправильно делаю?

— Ты хочешь совета, парень?

— Стал бы я звонить, чтоб просто поболтать!

— Тогда мне нравится, что у тебя появилась девушка, но остерегайся френд-зоны. Попадешь в нее и уже не выскочишь. По фаер-шоу, помни

И тут звонок оборвался. Последующие попытки связаться с Миши заканчивались предложением пополнить счёт.

Черт, и что теперь с фаер-шоу?

Притащив во двор ящик со спиртом, я быстро сообразил, что если воспользуюсь спиртом, то спалю клуб на первом же выступлении. А если не воспользуюсь, у всех возникнут вопросы, как я делаю огонь без спирта.

На этом фоне предупреждение Миши про френд-зону как-то замылилось, но всплыло, когда из клуба выскочила Ленка и неожиданно повисла на моей шее, сразу прижимаясь губами для поцелуя.

Захлестнуло? Ну, конечно! Я освободил руки и тут же обхватил ее за талию, предвкушая вчерашнее удовольствие, которое мы сейчас повторим. Но хриплое покашливание за спиной отрезвило.

Я вовремя оглянулся, успев увидеть удаляющуюся спину Геннадия.

Лена сразу отстранилась, поправила задранный подол, вытерла губы и облегченно вздохнула.

— Ну как? У тебя получается?

— Не очень, — признался я, начиная понимать, что в отношениях меня будут использовать без какой-либо компенсации. Хотя нет, она же обещала пустить пожить и я согласился. Френд-зона? Вот влип

Но всё оказалось еще хуже. Во двор вышел Тёмыч и предупредил, что если я сегодня не взорву зал, то уже утром окажусь на улице.

— Геныч рвёт и мечет. Обозлился на тебя и даже слышать не хочет о срыве акции. Чего это с ним?

Я догадывался, хотя сам никогда не испытывал ревность, но знаю как выглядит взгляд соперника.

— Значит, взорвать зал? Это я могу. Иди, Тёмыч, готовь свои тушилки, на всякий случай.

— Огнетушители? Слу-ушай! Мне тут до кучи мысль пришла — после твоего фаер-шоу залить всё пеной и устроить пенную вечеринку! А? Будет бомба!

— Однозначно будет, — пообещал я, откручивая пробку от бутылки и вливая в себя спирт.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍7. За тебя когда-нибудь соперничали две девушки? Нет? Тебе повезло!

Наши эмоции — мощная сила. Если их не контролировать,

они становятся самореализующимися пророчествами.

Роберт Кийосаки

Видимо, ночь получилась феерической. Я так слабо помнил, что там произошло, но днем, обнимая унитаз все в том же клубе, воспоминания рваными отрывками терзали мою трещащую голову.

Кажется, меня мотало и я держался за шест. Да, точно. И Алёна сидела передо мной на стуле — сам ее туда посадил, убеждая, что моя девушка должна сидеть на первых рядах при моем дебюте

Вот деби-ил

Я весь номер не сводил с нее глаз, медленно раздеваясь, точно зная, что в последний момент она от меня ничего не получит. Кажется, в планах было именно так. Совершенно не запомнил реакцию публики, но не забуду, как в расширенных зрачках Алёны отразился выпушенное в потолок драконье пламя. После этого Тёмыч, как и хотел, спустил на всех пузыри воздушной пены, а я упал в толпу девушек, запутавшись в брюках на щиколотках. Но ведь я их не снимал? Только выдернул ремень, расстегнул пуговицу и многозначительно поиграл молнией.

Всё. Больше ничего не помню. Тёмыч навестил меня перед уходом из клуба, заверив, что мое место за мной, Геныч просто не посмеет выкинуть меня из клуба.

Новость ободряла, но проведя десять часов в туалете, я не уверен, что вечером смогу повторить номер. Мне никакого драконьего здоровья не хватит!

Перед открытием Ленка накормила меня какой-то молочной кашей, внушая мне трезвенный образ и осуждая за облико-морале.

— Тебя не предупредили, что спирт глотать нельзя? О чем ты думал, Тай?

Уууу, о чем я только не думал.

— А в целом как выступление?

— Знаешь, зажигательно. Надо признать комбинация фаер-шоу с пенной вечеринкой просто находка. Но пока у тебя есть время, иди потренируйся поджигать спирт не заглатывая в себя. А я подготовлю костюмы, мне в голову пришла идея!

И я снова уединился во дворе, решив доиграть начатый ящик спирта. Снова все выходило неконтролируемо. Наверное, при приеме внутрь контроля тоже никакого не было, но сам механизм отрыжки дозировал выброс воспламеняющейся жидкости.

Вот тогда я и решил по-настоящему освоить искусство факира, а для этого сначала выдуть всё драконье пламя из себя. Оно вернется, но на восполнение уйдет два-три дня, за это время я побуду простым факиром-стриптизёром. Почему бы нет?

Напрягая шею, я по максимуму выпрыснул жидкость и пламя, создав небольшой купол, метнулось в забор, подкоптив рифленое железо. Так, в человеческом обличье мне десять заходов сделать придется, чтобы выдуть всё пламя. Не думал, что это так долго и неудобно.

Вот где-то на четвертом выдохе пламени, когда я потерял бдительность, меня и поймала Алёна.

— Как ты, нафиг, это делаешь? Кто ты?

— Как ты, нафиг, это делаешь? Кто ты?

Что тут было сказать? Если неделю назад я боялся, что своим признанием поставлю её жизнь под удар, то теперь, признав ее парой, сообщив об этом Миши, у меня появилось право признаться ей.

— Наверное, я должен был раньше сказать тебе, но не мог.

— Мне ты можешь сказать абсолютно всё.

— Я — дракон, — выпалил я на одном выдохе, не спуская с неё внимательного взгляда.

Что от нее ждать? Завизжит? Помчится сдавать меня властям? Рассмеется?

— Ну и кто меня сдал? — спокойно переспросила она, уперев руки в бока и постукивая носком ноги.

— В смысле?

— Черт, Тай, я готовила сюрприз! Мы с Тёмычем вчера, когда ты был немного в неадеквате, придумали тебе легенду. Факир — это слишком затёрто, что ли. А вот шоу Дракона — звучит, да? Ну круто же быть драконом, а не затёртым факиром, Тай? Меня Тёмыч слил? Я первая хотела тебе сказать, сегодня, на примерке костюма.

Я стоял, боясь пошевелиться. Только что сделал самое серьезное признание в жизни, а она не услышала, не поняла. И теперь сложно решить — настоять на том, чтобы сказать правду, или позволить Ленке и дальше заблуждаться?

— Просто в голову пришло. Сравнение, — все же струсил я. Наверное, потом, когда мы станем ближе, будем больше доверять друг другу

— Тогда пошли примерим?

— Нет, Лен, ты иди, мне закончить надо. Через час, хорошо?

— Давай через час, но прекрати уже звать меня Леной!

Когда Ленка злится — она прелесть.

На трезвую голову шоу воспринималось иначе. В переполненном клубе «На LabuteНАХ» в этот пятничный вечер яблоку некуда было упасть. Все парни были на взводе, Тёмыч носился за сценой, проверяя готовность финальной пенной вечеринки. Геннадий подошел, поинтересовался самочувствием, пусть не разжимая губ и не скрывая раздражения, но последующее обещание снабдить меня качественным спиртным, смахивало на подписание пожизненного контракта.

Лена с вдохновлением дорисовывала на мне чешуйки красками, видимо, именно так в ее представлении выглядели драконы. Я поправил блестящие штаны расшитые пайетками, подумал, что не сделаешь ради любимой девушки. И посмотрел в зеркало перед выходом в зал. На маске я все же настоял. Она не только добавляла таинственности образу, но еще исключала узнавание на улице и защищала лицо от огня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​Своим я владел виртуозно, дракон все же. А вот выплёвывать спирт у меня пока плоховато получалось. Фишка же всего шоу состояла в том, что я для поджигания не пользовался открытым огнем, как факиры, а пользовался своим природным даром.

— Давай, Кай, зажги нам девочек, сегодня все пришли ради тебя, — взбодрил меня Тёмыч, привычно провожая на сцену толчком.

Много незнакомых девушек, с разными запахами и эмоциями, облепили сцену. Вся шоу-программа уже позади и теперь осталось только мое выступление — я на десерт публике. Внутри вместо волнения и неуверенности разрасталось прохладное спокойствие. Мне тяжело держать эмоции в узде там, где дело касается Ленки, но сейчас, считывая эмоции незнакомых мне девушек, я в каждой чувствую возбуждение, нетерпение, желание.

Каждая из них хотела оказаться у меня на коленях и прижаться к губам, как это делала Лена, но сейчас я мог им предложить только представление и фантазии. Почему нет?

Музыка из плавного вступления перешла в резкий темп, я метнулся к краю сцены, проскользив на коленях к первым рядам зрительниц, и затормозил в миллиметре от губ пышной и пьяненькой блондинки. Весь мир замер, оставив нас в вакууме друг друга: её удивленный вздох, моя усмешка, её решение поцеловать и моё клацанье зубами, прежде чем отпрянуть.

И снова мир включается, музыка грохочет, зал ревёт в одобрительном ажиотаже, а блондинка всё еще находится в той реальности, из которой я уже выскочил.

Взлетел на шест и тут же повис вниз головой, точно знаю, что грёбанные штаны с пайетками оттянулись, демонтрируя, что под ними нижнего белья я не надел. И снова восторги девчонок. Что, так просто?

Пара трюков, где я не пытаюсь продемонстрировать чудеса акробатики, а просто выпячиваю накаченные мускулы, напрягаю пресс и очень напрягаю блестящие штаны. Если порвутся, Ленка, конечно, расстроится, но я испытаю необыкновенное облегчение!

На сцену выходят парни с огнетушителями на плечах. Это знак для начала фаер-шоу. Пока я спускаюсь с шеста и беру припрятанную бутылку со спиртом, зрительницы пускают слюни на пожарных.

Надо отметить, что парни в красных комбинезонах со спущенной с одного плеча подтяжкой, выглядят куда приличнее и сексуальнее, чем я в пайетках, но после первого выброса огня, всё внимание снова переключается на дракона. На меня!

Теперь всё моё шоу сводится к таящейся походке по краю сцены и заигрыванию с девочками. Они гладят меня по икрам, суют купюры за ремень дурацких штанов и оттягивают их вниз. На такое дерзкое заигрывание я выпускаю огонь. Набираю в рот спирт, распрыскиваю и поджигаю. Девчонки визжат, потом хохочут и всё повторяется, пока в бутылке что-то плещется.

И тут я разворачиваюсь и иду на выход. Что такое? В зале разочарованные крики?

Да, потому что я ухожу всё ещё в штанах. Ленка, прости, но это пайеточное безобразие должно гореть в адовом пламени. Уж на одни штаны у меня точно горючее накопилось!

Всё еще стоя к залу спиной, я вижу за кулисами Ленку и Тёмыча. Накатывает странное дежа-вю, когда я не свожу взгляда с Алёны и одним резким движением срываю штаны. Зал орёт, пока я медленно поворачиваюсь, подбрасываю штаны и выпускаю драконье пламя. Хлопок, яркая вспышка и горстка пепла на головы взволнованных зрительниц, а я уже ухожу в нору, утаскивая за собой упирающуюся Ленку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Стой, там же деньги!

— Тёмыч соберет и отдаст потом.

— Зря ты на него надеешься, он тебе и половины не отдаст, — проворчала Лена, но зато и сопротивляться перестала.

— Давай на завтра подберем мне что-нибудь приличное, а не этот карнавальный кошмар.

— Почему же кошмар? Пайетки — это символ драконьих чешуек.

Лена стояла передо мной, оперевшись бедром на край раскроечного стола, и упрямо сложила руки на груди. Но именно в этот момент, когда решила окинуть меня снисходительным взглядом и опустила глаза, покраснела, уткнувшись в гвоздь шоу-программы.

— Видимо, ты ни разу в жизни не видела драконов, — усмехнулся я, принимая поспешно протянутые ею треники.

— Ну что ты, я живу с одним, — съязвила она, а я напрягся, поправляя резинку штанов. — В диване от тебя прячу.

— Дракона, дурачок!

Я замер, чувствуя, что сейчас самый лучший момент, чтобы признаться. Или все же стоит подождать?

Но она мне не поверит, кто в наше время верит в драконов? Мы так давно себя «вымерли», что превратили в былинных персонажей. Возможно, к лучшему, что она никогда не узнает обо мне правду. Тем более, жизнь людей такая короткая, зачем травмировать её психику лишней информацией?

С того вечера моя жизнь резко изменилась. Хотя бы то, что еженощно на одних чаевых от девчонок я зарабатывал треть своей зарплаты. Делился, конечно, с Тёмычем, с ребятами, и все это под угрюмые косые взгляды Геннадия. Но мне было плевать на его мысли, ему я зарабатывал намного больше.

Если раньше поставка в бар проходила всего раз в неделю и нас, парней, просили помогать разгружать ящики, то теперь мы выгружали пойло через день. Каждый вечер неизменный аншлаг, каждую неделю изматывающие проверки. Но при этом стабильные заработки, хороший спирт, который мы к концу уже первого месяца с Тёмычем загоняли леваком и делили деньги. И мне везло, что ему даже в голову не приходили сомнения, как я без спиртяги устраиваю ежевечерние шоу!

Лена-Алёна плотно влезла мне под шкуру. Чертов месяц близости ближе нас не сделал. Я делал попытки, постоянно наталкиваясь на отказ. Ленку устраивало, что Гена к ней не лез, что по вечерам и ночам через парк она ходит в сопровождении. Новый фаер-шоу вдохновил её на создание не только костюмов для наших микро-постановок на сцене, но и на первую линию собственной одежды. Теперь я еще и засыпал под стрекот швейной машинки, был первой моделью для ее образцов, причем она даже женские модели умудрялась на меня напяливать.

Я все терпел и ждал. Ждал, ждал Но как только сокращал дистанцию, так она сразу сжималась и пряталась в свой кокон. И ладно бы молчала! Нет, начинала сочиться язвительностью и сарказмом.

Когда я сделал вид, что замерз спать на полу и в полдень, в самый разгар сна, перебрался к ней на диван, меня расплющило от нежности, с которой Ленка прильнула к моей груди, засунув бедро между ног и потершись с томлением о то самое место, которое мечтало, чтобы о него тёрлись не переставая. Но стоило перехватить инициативу, приобнять ее и скользнуть языком в рот, как маленькая язва тут же раскрыла глаза, звонко шлёпнула по щеке и выгнала с дивана.

Неизменным счастьем между мной и Ленкой оставался холодильник и походы в магазин с целью набить его до отказа.

— Ты растолстеешь и тебя выгонят из стриптиза, — ворчала на меня Ленка, пока я сметал с полок мясные консервы.

— Угу, но сначала исполню твою тайную мечту.

— Это какую еще? — скептически уточнила она.

— Сшить эротичный костюм колобка!

Но потолстеть мне не грозило, более того, ежедневно испытывая физические нагрузки в обращенном теле, я тратил слишком много энергии, которую пищей пополнить не получалось.

— Скажи, если я захочу улететь на пару дней, как бы мне это провернуть?

— Улететь?

Черт, ну оговорился, с кем не бывает!

— Уехать. Отдохнуть. Свалить из города. Просто не ходить в клуб, — тут же утопил я оговорку потоком слов.

— А Гена тебе вообще не дает выходных?

— Выходные? Нет, говорит, что пока шоу не отработает хотя бы пару месяцев, я не могу срывать выступления

— Он тебя просто имеет, Тай. Подойди к нему и скажи, что со вторника берешь три выходных.

Лена снова склонилась над машинкой, а я растянулся на ее диване, планируя свой вылет. Позвоночник изогнулся в предвкушении полёта, я прикрыл глаза, чувствуя фантомы раскрытых крыльев, и впервые осознавая вторую подоплёку изгнания. В Гнезде мы обращаемся довольно часто, может такое произойти, что большую часть суток мы проводили в естественной форме. А в изгнании словно заперты в клетке человеческого тела и это значительно подтачивает силы.

Может, вырождение расы связано с адаптацией? Не приходилось бы нам скрываться под человеческой формой, мы были бы сильнее и неуязвимее?

Вечером Геннадий орал на меня с час, не переставая. Ходил за мной по пятам и орал, что я срываю не просто программу клуба, а разоряю его бизнес! Никакие увещевания группы и Тёмыча не помогали. Лена робко намекнула, что я на грани нервного истощения, а я воспользовался ситуацией и проникновенно засосал её, распластав на своем теле. Это же для дела, чтобы Геннадий видел, какая у нас крепкая и слаженная пара! Но Геннадий только еще больше разозлился, буркнув, что если меня на сексотряски хватает, то без выходных еще месяц как-нибудь выживу.

— Ты дебил! — оттолкнула меня Лена, обхватывая себя трясущимися руками. — Не мог сдержаться?

— Нет. Знаешь, нам надо еще раз обговорить наши отношения.

— Какие еще отношения? Тай, ты просто прикрываешь меня перед Геной, за это получаешь место для сна в моей квартире. Какие еще отношения?!

— А ты не думала, что мне, молодому здоровому парню, нужно немного больше?! — её категоричность в вопросе секса раздражала, особенно яростно сегодня, когда мне обломали вылет, о котором я грезил!

— Больше, чем полный холодильник?

Её язвительность уже не казалось милой, эти подколы и попытки уязвить, теперь попадали в цель.

— Представь себе — да! Разыгрывать из себя твоего парня и спать на подстилке у шкафа — такому даже холодильник не позавидует.

Развернулся и ушел. Но череда подстав для меня только-только началась. Геннадий увлёк Тёмыча новой идеей открыть шоу женского стриптиза, как пояснили нам, чтобы не зависеть от одного зарвавшегося огонь-парня. То есть, выходные мне одобрили, но с каким-то странным смещением акцентов.

Это я понял, когда сидел после шоу в душевой с парнями и один из них включил на телефоне видео, под ржач других комментируя, как теперь могут выглядеть наши шоу на сцене.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍По телефону крутилась откровенная порнушка, но для моих напряженных нервов этого хватило, чтобы убежать из клуба и не вернуться в квартиру к Ленке. Я же просто порву её, черт!

Почему мне не приходило в голову купить новый телефон? У меня же полно денег, их каждый день столько, что даже зарплату я просто складываю в рюкзак. Ленка посмеялась, что впервые видит рюкзак-копилку.

Просидев в парке до десяти утра, под падающий снежок, пошел в салон и выбрал навороченный смартфон, но симку мне по перуанскому паспорту продавать отказались. Я до трех просидел в МакДональдсе на бесплатном вай-фае, а потом, плюнув на время отдыха, написал Тёмычу, что мне нужна симка с роумингом и выходом в интернет. То что у меня нет паспорта, Тёмыч знал. Я вообще в клубе работал нелегально, что Геннадия раздражало дополнительно, зато пока приносил деньги, никто сильно не возражал. Но рано или поздно проблему придется решать.

До начала шоу я завис в тренажерке, сначала позвонил Миши, поделился с ним последними новостями и спросил совет, куда можно направить свои умения, если все же с клубом дело прикроется. Миши обещал подумать и похвалил за находчивость. Расспросил о Лене, но я не стал рассказывать, как у нас все непросто, наврал с три короба, что мы счастливы и я чувствую с ней связь.

Оставшееся время я смотрел порно. Оказывается я много что упускал из отношений между мужчиной и женщиной, а с Леной у нас их даже не было, она не врала. Тот стриптиз, единственный, который сбил меня с толку, действительно не был сексом, а только прелюдией к нему. А теперь я, заведенный увиденными роликами, возбужденный до предела и злой, что Ленка так долго держала меня за наивного бычка, пошел в подсобку, раскупорил бутылку с приличным спиртом и высосал, наверное, половину.

Да, я хотел, чтобы мне стало плохо, потому что не верил, что может быть еще хуже, чем есть!

Шоу в этот вечер было зажигательным. Уж я постарался!

Сегодня штаны полетели в толпу еще до начала моего выступления на шесте. Чего я добивался? Чтобы стряхнуть с себя всю детскую шелуху об отношениях, чувствах, истинных избранных. Я забыл, где мое место, забыл кто я. А ведь мне еще в Гнезде определили роль и смеялись, изгоняя в мир людей. Они, Совет драконов, знали, что розовая пелена спадет с глаз, я увижу и пойму, что в этом мире все строится на сексе, на здоровой роли производителя. Что все мы, и люди и драконы, заложники одной программы — воспроизводства себе подобных.

Но я не хотел мириться, что та, кого хочу я, отказывает мне. Значит, нужно найти двух, пятерых, десятерых тех, кто согласится.

Я обнимал разгоряченные тела девушек, позволял гладить и целовать мое тело, вливал в рот спиртное и угощал тянущихся ко мне блондинок, шатенок, брюнеток. Они смеялись, слизывая с губ алкоголь, и снова тянулись к моим губам за добавкой.

Из возбужденной толпы самок меня вытаскивали парни-пожарные под руководством Тёмыча.

— Ты взбесился, Кай?! Какого черта сейчас там происходило? А?

Я пьяно улыбался и прикладывался к бутылке, пока он не отобрал ее у меня. Но тут взглядом зацепился за стоящую у стены Ленку. Губы поджаты, руки сложены под грудью. И вся она невообразимо аппетитная, сексуальная и колючая.

У меня не получилось считать ее настроение, но сейчас я слушал только свое тело, отодвинул Тёмыча и двинулся к Ленке. Она даже положение не изменила, когда я навис над ней, упираясь рукой в стену, а членом ей в живот. И, какая ирония, теперь я знал, что могу делать этим членом с её телом!

— А как тебе шоу? Хочешь присоединиться? — прохрипел я, наклоняясь к ее рту.

— Язык сначала вымой с мылом, — процедила она, сменив положение и грубо оттолкнув от себя.

Я не удержал равновесия и врезался в противоположную стену, сползая по ней и глухо смеясь. Что это — ревность? Она не видела во мне мужчину, а теперь его стало вдруг слишком много?

Не знаю, что заставило ее тащить меня через весь парк домой, в тот момент я двигался уже на автомате, мечтая только поскорее оказаться в горизонтальном положении и не выплывать из вязкой, неприятной дурноты.

Чтобы я еще хоть раз глотнул спирт? Нет, больше ни за что!

В лифте сон почти поглотил меня, но Ленка снова мужественно взвалила на плечо, и шаг за шагом мы дошли до квартиры. Привалив меня к стене, она одной рукой удерживала меня в вертикальном положении, а другой открывала замки. Тут я не сдержался и глупо захихикал.

Я осознавал, что и выгляжу и веду себя глупо, но никак не мог остановиться. Снимая надоевшую, доводящую кожу до зуда, одежду, я всё не мог остановиться. Забираясь голым под одеяло Ленки на диван, все еще хихикал, наверное, представляя, как она, недовольно поджав губы, устроится спать на моей подстилке.

А потом меня вырубило.

Пьяные девушки лапали меня, залезая руками в самые неподходящие для этого места, громко хохотали и тянулись к моим губам. Я пытался отодвинуться, отвернуться, урезонить не в меру распоясавшихся красавиц, но изо рта то и дело вырывался язык драконьего пламени, вместо слов.

Сколько их здесь? Ведь я не в клубе. Где я?

В парке. Вон поодаль стоит вредная бабка с умным пуделем и грозится вызвать милицию. Но я усмехаюсь — бабка так давно никуда не жаловалась, что даже не в курсе, что милицию давно переименовали в полицию.

Снова уклоняюсь от пухлых губ какой-то брюнетки и оттаскиваю из подмышки чью-то руку, которой там точно не место. Эти длинные бесчисленные женские руки начинают напоминать мне змей, гибких, жадных, похотливых. Они обвивают моё тело, залезая во все места, не стесняясь проводить по напряженным мышцам, по напряженным органам, по всей длине. И мне приятно и противно одновременно.

Бабка натравливает на меня пуделя, чтобы прекратить разврат, но я рычу и скалюсь в сторону пса, он прячется за бабкой. Я снова предпринимаю попытку выбраться из рук девушек, чувствуя себя в центре какой-то бездушной порносцены, и тут натыкаюсь на осуждающий взгляд Лены. — Как ты мог?

Что опять не так? Ты же сама отказалась от меня, я не нужен тебе.

Но вместо крика с губ срывается нечленораздельное урчание. Черт, я что, перекидываюсь? Да, кажется, дракон устал сидеть стиснутым внутри. Я вытягиваюсь и увеличиваюсь, напрочь утрачивая человеческое.

Лена разевает рот в немом крике и смотрит на меня расширенными от ужаса глазами.

«Теперь ты сможешь принять меня?» — издеваюсь я, обращаясь к ней ментально. — «Парень-красавчик тебе не понравился, а как насчет настоящего дракона?»

Херню несу, кто бы спорил, но мне так нравится наблюдать за её растерянным лицом, что я не даю себе и минуты на раздумье, подхватывая её челюстью, ухмыляясь от оглушительного крика, и закидываю себе за спину.

«Держись».

— Господи, за что тут держаться?! — истерически вопит Ленка. — У тебя есть поводья, шпоры? Ну, хоть что-то, за что можно держаться?

Мне снова смешно, но в истинном обличии фиг посмеешься.

«А ты поищи пайетки — символ чешуи дракона», — усмехаюсь я и отталкиваюсь от земли, делая широкие шаги и раскрывая крылья.

Нет, в парке нет высокой точки, чтобы я мог взлететь, зато в городе полно небоскрёбов. И я цепляюсь за выступы, ползу вверх, наслаждаясь воем ужаса девчонки, цепляющейся мне в шею.

И вот оно сладкое падение, когда я на секунду забываю о наезднице, и расправляю крылья только за пять метров до удара об землю. Воздушные потоки тут же подхватывают, подкидывают вверх, и я делаю первый взмах сильными крыльями.

Визг и хохот со спины разделяют со мной восторг полёта. Влажный туман оседает на коже и крыльях, напоминая о предрассветном времени. Самый тихий час, когда город замер перед тем как проснуться и зажить полной шумной жизнью.

Но всё моё звериное существо сосредоточено на наезднице, ее раскинутых ногах, сильно сжимающих шею у основания Черт, этот возбуждающий, дразнящий запах я не перепутаю ни с одним другим. И ни о чем другом думать не в состоянии.

Я лечу по направлению к дому, но уже в следующий момент оказываюсь на диване, в человеческом обличии, сжимающий в объятиях часто дышащую Ленку.

И этот умопомрачительный запах желания Уууууу!..

Мне безумно вставляет, что Лена такая податливая, отзывчивая к ласкам. Я провожу руками по ее телу и избавляюсь от футболки, в которой она обычно спит. Прижимаюсь носом между грудей и с наслаждением вдыхаю ее аромат.

Черт, крышу сносит от запахов и звуков. Ленкины стоны, как дьявольская музыка — заставляет кровь вскипать и с жадностью впиваться в нее губами. Рука сама тянется к её волосам, гладит, обхватывает затылок и притягивает ближе. Учащённое дыхание Лены на моих губах и я уже со стоном захватываю её поцелуем.

Она обвивает меня ногами, и я упираюсь ей между ног в трусики, влажные, горячие и остро пахнущие, как приправа страсти. И это куда пьяняще, чем представлять, чем смотреть на откровенные ролики. Это офи-ген-но!

Лёгкий всхлип в ответ на движение бёдрами, и Лена прижимается ко мне ближе, притягивая за шею к себе. Вот сейчас точно в топку прелюдии, я хочу её. Всю. Без остатка.

В такой момент уже нет преград. Трусики сдвигаю пальцем в сторону и погружаюсь в нее, охреневая от нахлынувших ощущений. От простреливающих позвоночник молний, от мелкой дрожи, пробегающей по всей поверхности кожи, то несдержанного рыка на ее вырвавшийся хрип. Все в одну секунду — жизнь и смерть, агония и наслаждение.

А ведь это только начало!

Я качнулся, плотнее вжимаясь в нее и принимая протяжный стон в рот. Ну, пожалуй, на сегодня диалогов достаточно. Углубив поцелуй, я начинаю двигаться резко, не сдерживаясь, вбиваюсь в извивающуюся подо мной Алёну, перехватываю вскинутые руки и удерживаю их над головой.

Сейчас ничего не может быть в полсилы. Дракон во мне рычит и мечется, но никогда еще мой контроль над ним не был так силен. Сейчас желание обладать моей самкой гораздо сильнее бешенства изначальной формы.

Она подо мной сдается и теперь я чувствую, как ее бедра поднимаются мне навстречу, раскрываются шире, что я проникаю еще глубже и чувствую ее влажность и жар.

Как эти два чувства могут сочетаться в одном месте? Либо жар, либо влажность — по-другому не бывает. Но почему в ней противоположности сходятся вместе и сводят меня с ума?

Я оторвался от её губ, запрокинул голову, понимая, что еще пара выпадов, и я взорвусь. Но она вздрогнула раньше, выгнулась и сжала меня внутри, крепче зажимая бедрами. Вот тут я не удержал контроль, зарычал, вбиваясь в нее в последний раз, и вцепился зубами в шею.

Слишком долго приходил в себя, пытаясь отдышаться, но стоило Лене завозиться, как внутри снова завибрировала ненасытность и даже жадность, из гортани непроизвольно вырвался урчащий звук и я пригвоздил её к дивану.

— Пусти, — Лена уперлась кулаками мне в грудь.

— Давай пока без разговоров. Так лучше получается договориться, — проворчал я, привычно затыкая ей рот поцелуем.

Снова внутри нее происходит неуловимая внутренняя борьба, и Алёна сдается, становясь послушной и покорной подо мной. Но я теперь хочу опробовать новые штучки. Зря что ли смотрел те порноролики?

Страстная, горячая, стоящая на коленях, попкой кверху, повернутой ко мне. Но у меня в голове стучит только одно чувство — охренительный голод!

Я столько раз мечтал вылизать её, а сейчас Алёна как сервированное блюдо для дракона. И он хочет её. Безумно хочет

Она вырубилась после третьего захода, хотя я только-только вошел во вкус. Но Алёна просто взяла и отключилась, уютно свернувшись у меня под боком. А я не мог остановиться, глупо улыбаясь, обнюхивал её, гладил, дотрагивался до вершинок идеальных грудей, целовал И никак не мог насытиться.

Черт, я был абсолютно счастлив. А ведь мог стать счастливым на месяц раньше! Но даже сейчас мне невероятно, космически хорошо.

И тут в голову пришла пугающая мысль: вдруг я сплю? Ведь не мог я летать с ней в ипостаси дракона? Не мог чудесным образом оказаться с ней на одном диване. Моё место на подстилке у шкафа!

Господи, я в тебя нихрена не верю, но пожалуйста, сделай так, чтобы это был не сон? Я не смогу пережить облом, если проснусь и выясню, что ничего между нами не было, что все мне только приснилось.

Или сделай, Господи, чтобы я никогда не просыпался. Хочу остаться в этом пьянящем сне, где Алёна моя, со мной, принимает меня.

— Ущипни меня, это же не сон? — пробормотал я в макушку Лены.

— Лучше по шее врежу, чтобы держал при себе свои органы.

— Проснулась? С добрым утром, — ее ворчание не в силах было лишить меня улыбки.

Я до сих пор не понимал, как из бредового сна влез в исполнение своей мечты, но прекраснее утра у меня еще не было.

— Ладно, у каждого бывают минуты слабости, спишем утренний секс на эту слабость.

Лена выбралась из постели, натянула футболку и пошла в ванную, на ходу заканчивая мысль.

— Давай забудем, сделаем вид, что ничего не было.

— А если я не согласен?

— Тогда собирай рюкзак и ищи новое место ночевки, — она скрылась в ванной, а я выругался от души!

Ведь все было невероятно! Что опять не так? Что с ней не так?

Тяжело вздохнув, встал и подошел к двери в ванную. Слышал, как Алёна плещется под душем, понимал, что сейчас могу зачеркнуть все заслуженное доверие. Но разве она не делает то же самое?

Я открыл створки душевой, на секунду потеряв решимость перечеркивать отношения с Алёной, но когда она вздрогнула, развернулась ко мне, прикрыв руками груди, я понял, что решение правильное!

— Понимаю, что ты привыкла всё решать сама, но в этот раз придётся считаться со мной.

Я развел её руки и притянул к себе, встав рядом под струи душа.

— Но я сразу же предупредила — никаких серьезных отношений между нами!

— И сегодня сама же нарушила свое условие.

— Тай Я уже объяснила. Просто слабость Иногда девочкам надо заниматься сексом. Для здоровья.

— Для здоровья? — прищурился я.

— С кем угодно?

— Отлично, значит, ты выбрала меня. И я так затрахаю тебя, что будешь самым здоровым долгожителем.

— Тай! Нет, ты не так всё понял

— Научись уже принимать то, что дает тебе твой мужчина.

Вчерашний вечер, ночь и незабываемое утро привели меня к одному интересному выводу. Иногда не стоит спрашивать мнение женщины, нужно просто брать и делать. Моя девочка уже сделала выбор, пусть неосознанно, пусть интуитивно, но ее слова совершенно расходились с этим выбором. И чтобы Алёна не запуталась еще больше, проще прекратить разговоры и дать ей то, что она действительно хочет.

Недолгое сопротивление поцелую, и Алёна обхватила меня бедрами за талию, раскрываясь и доверяясь вторжению. И теперь, сознательно принимая новые отношения, снимая слой за слоем её колючесть, мою наивность, её агрессивность, мою неопытность, всё вдруг стало намного пронзительнее в восприятии.

Через сорок минут Алёна взмолилась.

— Чувствуешь себя достаточно здоровой? — усмехнулся я.

— Выжатой. Скажи, у тебя хоть иногда опускается?

— Нет. У нас несколько иное сложение тела.

Но, кажется, Алёна и правда несколько утомилась, потому не настаивала на ответе, задавая следующий вопрос:

— А как же ты ходишь в туалет по-маленькому?

— Как это «по-маленькому»?

— Ну-ууу Как ты отливаешь?

— Хочешь помочь? — засмеялся я, предвкушая сколько интимных откровений ждет нас впереди.

— Вот еще! Если мы тут закончили, то пойдем пообедаем?

Желудок требовательно заурчал, а я только благодарно шлепнул Ленку под попу, посылая впереди себя на кухню.

По дороге в клуб случился первый скандал. Я не подозревал, что выяснения отношений начинаются так скоро.

— Это так просто! Запомни эти правила и всё!

— Лен Э-эээ, Алёна, я не понимаю твоих страхов, зато вижу как ты из-за них заранее не доверяешь мне и пытаешься надеть ошейник.

— Люди ошейники не носят.

— Много ты знаешь про людей!

— Тай, я серьезно.

— Я тоже. Хорошо. Давай еще раз проговорим, что ты боишься

— Я ничего не боюсь.

— Помолчи. Теперь говорю я — ты слушаешь, — дождался её кивка и продолжил. — Зачем мне «кобелить»? Ты моя женщина, я с ума схожу, когда ты рядом. Мне кажется кощунственной мысль тратить время на какую-то другую, если у меня есть ты!

— А что насчет шоу? Ты у каждой блондинки собираешься измерять глубину глотки?

— Что?! Алёна, это работа! И конечно я буду сдержаннее, но мне было бы спокойнее, если бы ты не смотрела моё шоу, — смутился я, зная, что не всегда происходящее на сцене зависит от меня.

— И ты честно скажешь мне, когда решишь уйти?

— Маразм! Я не уйду от тебя.

— Все так говорят, а потом я отряхнуться не могу от грязи, которую выливают на меня бывшие.

— Мне неприятно слушать про твоих бывших.

— Но это не вычеркнуть. И я и ты состоим из прошлых связей!

— У меня никого не было до тебя. Давай просто оставим твой опыт в прошлом и построим нашу счастливую историю. Не сравнивай меня с бывшими, потому что ты для меня единственная.

Алёна тяжело вздохнула, сделала шаг ко мне и обняла за шею, тесно прижимаясь хрупким телом к моему.

— Если ты меня обманешь, кинешь — я не переживу! Просто знай, что твое предательство станет для меня последней каплей.

— Ты перегибаешь

— Нет! Дай сказать. Я чувствую, что с тобой у меня по-другому. Но невозможно постоянно отползать от очередных неудачных отношений, зализывать раны и, как ни в чем не бывало, снова искать свою пару. Вот теперь у меня ощущение, что я нашла свою пару, — Алёна подняла лицо от моей шеи и заглянула в глаза, а моё сердце ухнуло вниз живота от ее признания. — Нашла тебя. И если ты, вопреки моей интуиции, окажешься таким же подонком, которому просто зачесалось потрахать красивую девчонку и свалить, знай, ты станешь последним мужчиной в моей жизни.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Черт, знала бы она, что последний мужчина у нее был передо мной, а теперь с ней до конца дней будет дракон, но чувствовал, что с признаниями лучше повременить. Все же на первый день отношений и так слишком много потрясений.

Тренировка прошла как обычно, если не считать загадочно улыбающегося Тёмыча. А удар случился перед вечерним шоу, которое внезапно отменили и весь персонал созвали в зал.

Геннадий, довольно потирая руки, расхаживал перед нами по сцене и вкратце рассказывал о перспективах клуба.

— Мы закрыты на неделю. За это время зал будет поделен на две зоны, отстроим второй бар и еще одну сцену. За неделю вы, ребятки, поставите новую программу, а Елена, — тут он сделал паузу, облапывая мою Алёну липким взглядом, — приготовит вам новые образы и сценические костюмы. А теперь спросите меня, с чем связаны изменения?!

Естественно, все промолчали, но нашему владельцу ответы и не требовались. Королевским жестом он махнул нашему ди-джею, зазвучала динамичная музыка, Геннадий сошел со сцены и из-за кулис показались точеные, изящные девушки. Раскрепощенные, сексуальные кошечки, на которых натуральная часть нашего мужского коллектива тут же распустила слюни. А я только обернулся на Алёну и подмигнул ей, кожей чувствуя, как она занервничала.

— Ну и звезда женского стриптиза, — громогласно, перекрывая музыку, прокричал Геннадий, — встречайте!

Я все еще смотрел на Алёну, когда почувствовал изменившуюся атмосферу в зале. Кажется, вышла не звезда, а бомба. Медленно повернул голову, и сердце остановилось, прежде чем забиться пулеметной очередью в грудь.

— Привет, Тай. А я то гадала, что за огнедышащий дракон работает в этом клубе? Очень рада, что нашла тебя, любимый.

Что она здесь делает, твою мать?!

— Знакомьтесь, Анна!

8. До секса после ссоры еще надо дожить

Выражение, которое вы носите на лице, куда важнее одежд,

которые вы надеваете на себя.

Дейл Карнеги

Затылок сковало льдом, я боялся оглянуться на Алёну, зная, что увижу в ее взгляде. А между тем, Геннадий всех распустил обдумать новости, познакомится с новой творческой группой. Анна продолжала сверлить меня глазами, а Алёна сорвалась с места, отпихнула мою руку, когда я попытался задержать её, и скрылась в своей норе.

— Какого черта ты здесь делаешь?

— Я думала, ты соскучился, как и я.

— Даже не вспоминал о тебе.

Анна показательно надула губы. Странно, что теперь я начал обращать на это внимание: на мимику, на интонации, на ужимки и двойной смысл слов. Раньше все эти эмоции ускользали от меня.

— Значит, эта та самая пара

Анна задумчиво смотрела вслед упорхнувшей Алёны, втягивая воздух носом. Ну да, Алёна теперь пахла мной, дракайна совершенно точно уловила в шлейфе запаха мою метку.

— Не поторопился ли ты, Тай?

Я молчал. В конце концов, я в изгнании, мне всего тридцать шесть лет, метка стоит на девушке, которая может со мной быть не больше срока своей короткой жизни. Тороплюсь? Пожалуй, да. Я хочу успеть почувствовать с ней всё, что только Алёна может мне дать.

— Если ты всё выяснила, можешь отправляться назад и не создавать мне проблем.

— Не могу, Тай, — Анна ласково улыбнулась, что мне челюсть свело от оскомины. — Чтобы узнать твое место ссылки, пришлось напроситься на кураторство. Я теперь твой надсмотрщик. Забавно, не находишь? И пока я здесь, попробую убедить тебя, что ты выбрал не ту.

— Если тронешь ее хоть пальцем

— То — что, Тай? Что ты мне сделаешь? Мы же оба знаем, что я защищена законом Совета основателей.

Я щелкнул челюстью от злости и бессилия и рванул за Алёной, оставив смеющуюся Анну за спиной.

— Значит, до меня у тебя никого не было?

Ух, она стояла ко мне спиной, но эмоции ярости сносили с ног.

— Я всё объясню!

— Лучше просто отвали.

— Алёна! Ты даже имени моего запомнить не можешь! — она горько усмехнулась и снова отвернулась от меня.

— Черт, прости, но только за то, что для меня Лена звучит также прекрасно, как Алёна. А в отношении Анны мне не за что извиняться. У нас ничего не было. Это просто знакомая из прошлой жизни.

Мне пришлось подойти вплотную, чтобы обнять ее, пресекая попытки вырваться, развернуть лицом к себе и заставить посмотреть в глаза.

— Не знаю, кто тебя превратил в колючку, но сейчас ты сама отталкиваешь меня недоверием. Почему слова случайной девчонки для тебя важнее моих слов и чувств?

— Я не знаа-ааю Я боюсь. Тай, я так боюсь поверить, что у меня тоже может быть маленькое счастье. Поверю, а потом ты, или она, или Гена, любой — возьмут и снова разобьют мое доверие в дребезги. А это больно, понимаешь? Лучше не верить, тогда и разбивать нечего.

— Девочка моя, — я прижал ее к груди, обнимая вздрагивающие плечи и глуша всхлипы.

Алёна выплакалась за полчаса, потом я принес горячего чая и ирисок. Мы обговорили новое расписание, так как ночи нам освободили, но днем необходимо было являться в клуб с программой и костюмами.

Тёмыч дал расписание, разделив тренировки парней и девушек. Получалось, чтобы не оставлять Алёну одну в клубе, мне пришлось сопровождать ее ежедневно.

Анна больше не отсвечивала, но я зря успокоился на ее счет. Она заловила меня на заднем дворе, когда я помогал парням выносить декорации.

— Тай, мне бы хотелось, чтобы ты прекратил цепляться за портниху. Я присмотрелась, она тебе совершенно не подходит.

— Серьезно? Ты спец по отношениям?

— Не спец, но в конкретном случае, лучше, если ты сам с ней порвешь.

— С чего бы? Меня всё устраивает, а тебя никто не спрашивает.

Анна закусила нижнюю губу, невольно привлекая к ней внимание.

— Я оплодотворена

— Поздравляю.

Еще не осознав сказанное, я вздрогнул от эха моего же вопроса, прозвучавшего за спиной Ленкиным голосом:

Лена просто закрыла дверь своей норы у меня перед носом. Ни крики, ни требования открыть на нее не действовали, а Анна, сделав свое грязное дело, словно растворилась.

Я ушел в парк, чтобы набрать Миши, но разница во времени лишила меня возможности переговорить с ним об Анне, кураторстве и прочих свалившихся на голову неприятностей.

Если бы Анна оплодотворила яйцо, ей бы не позволили улететь из Гнезда, более того, ей нельзя принимать человеческую форму, иначе она может потерять зародыш.

С другой стороны, я не настолько хорошо знал биологию драконов, чтобы утверждать это наверняка, вдруг на ранней стадии дракайны ни в чем не ограничены? Я мог судить только по Милене. После спаривания Родион запрещал ей принимать человеческую ипостась и она практически безвылазно сидела в дальней пещере, пока оплодотворение не подтверждалось.

Черт, что теперь делать, если Анна все же с яйцом? Ведь на меня это не накладывает ровно никаких обязательств, кроме, разве что, насильного возвращения в Гнездо и соития со всеми готовыми к оплодотворению дракайнами.

Но я хочу остаться в изгнании, хочу быть с Алёной. Но как вернуть ее доверие? Почему я не могу заставить ее доверять мне, или быть со мной? Как было бы просто.

Я подкараулил Алёну у клуба, перехватил ее по дороге в парк и шел до самого дома, выслушивая резкие фразы о своём вранье.

‍​‌‌​​‌‌‌​​- «Никого не было» и вдруг появляется Анна! «Ничего с ней не было» и тут она оказывается беременная! Зачем ты идешь за мной? Я не пущу тебя домой.

— И всё? Больше нечего сказать?

— Мммм У меня есть ощущение, что бы я не сказал — ты не поверишь.

— Не поверю.

— Тогда я помолчу.

— Тогда не ходи за мной!

— Заберу рюкзак и уйду.

— Чёрт, Лена! Ну нельзя же так! Ты хочешь, чтобы я остался?

— Хочешь, чтобы ушел?

— Нет. Тай, мы даже неделю не продержались, мне уже хреново. Уходи, да. Иди к своей оплодотворенной Анне.

— Проблема в том, что совсем уйти я не смогу Мы связаны.

— Ой, оставь эти сказки другим доверчивым дурочкам, а я как-нибудь переживу.

— Хорошо. Попробуй.

Я забрал рюкзак и вернулся в клуб, в нору на диван. Если я все правильно помнил о связи, то Алёне моя близость также необходима как и мне. Обожаю эту хрень, она здорово успокаивает, как людей штамп в паспорте. Только метка еще надежнее, для нее развода не существует.

Утром проснулся от ощущения, что на меня кто-то смотрит. Анна сидела рядом на диване и водила пальцем по коже.

— Ты давно не перекидывался?

— Давно. Зачем ты здесь? Я не верю, что с одного раза у нас сразу получилось оплодотворение.

— Нет, конечно, — усмехнулась Анна, — но мне стало любопытно, почему ты не сдержался и выделил какую-то человеческую самку.

— Откуда ты узнала?

— Подслушала твой разговор с Миши.

Да, вспомнил, как я воодушевленно врал Миши про Алёну в последний телефонный разговор. Кажется, с враньем придется завязывать, оно возвращается нехилыми такими проблемами.

— Теперь ты все выяснила? Алёна моя пара, поэтому я ее выделил. Можешь улетать обратно.

— Не могу, Тай Значит, ты давно не перекидывался? А вот я, когда летела к тебе, прочувствовала связь всеми внутренностями

— О, не-е-ет! — простонал я, чувствуя, что на большее меня просто не хватит.

— Да. Я твоя пара в истинном обличье! На мне твоя метка.

Это какой-то дурной сон У меня что-то оборвалось внутри от мысли, что Анна может оказаться моей парой, я даже проверять не хотел! Сейчас, прикидывая свое место в этом мире, я понимал, что готов отказаться от истинной формы, чем потерять Алёну.

Помешательство? Зацикленность? Да назовите как захочется, с ней моё существование обретало смысл, внутри рождались мечты, хотелось жить дальше и дольше, чтобы только каждую следующую минуту открывать Алёну для себя и самому открываться ей А вот в сочетании с Анной всё отмирало и я тонул в апатии.

Сбежав из норы подальше от Анны, я весь день пытался занять себя чем-нибудь, лишь бы выбросить дурные мысли из головы.

Что я знал об истинной паре? Прискорбно мало. Оно вообще происходило нечасто, запечатление, потому драконы и отказались. Можно было прождать все пятьсот лет так и не повстречать истинную, хотя Гнёзд осталось не так много и раз в двадцать лет организовывали слёты, чтобы драконы и дракайны могли увидеть друг друга и запечатлиться. Но нет.

Теперь истинные пары ушли в историю, но наставники продолжали учить, что встретить истинную чуть ли не карт-бланш в Совет основателей, потому что только у этой пары проблем с потомством не бывает.

Другое дело — метка. Это, конечно, намного более слабая связь, но достаточная, чтобы обеспечить Гнездо потомством. Вот только метка действует всего лет пятьдесят, а после двухсотлетия дракона вообще теряет силу.

Разве могло оказаться, что Родион не просто так подсунул под меня Анну? Предположим, она моя истинная, после соития случилось запечатление, но я его не почувствовал, потому что практически сразу был изгнан и перекинулся в человеческую форму. Но вот она то оставалась дракайной и ждала оплодотворения, на нее запечатление сказалось сильнее. И тогда всё сходится. Если мы с Анной запечатлены, но я по своему возрасту не могу войти в Совет, то вместо меня туда отправляется Родион. А ведь это его маниакальная цель — пробраться в Совет основателей и поменять Гнездо. Он давно метит переехать в Европу из Перу.

Голова раскалывалась от тягостных мыслей, когда тревожным чувством в меня ударили эмоции Алёны. И они были направлены против меня. Ну что еще?

Я вернулся в зал клуба, нашел глазами Анну, занимающуюся с Тёмычем у шеста. Немного подвис, понимая, что она своей программой затмит любую девушку, и Геннадий будет дураком, если не раскошелится на охрану, а будет рассчитывать на парней. Мы, конечно, растащим любую драку, но нюхом чую, это будет срывать наши выступления.

К норе Алёны я подходил с гнетущим чувством. Сейчас я не мог успокоить ее счастливым будущем, не мог дать никаких обещаний, потому что из-за признания Анны у самого будущее выглядело очень расплывчатым. Я обязательно проверю, запечатлен ли я с дракайной, но сначала должен узнать насколько сильно метка действует на Алёну, узнать у Миши можно ли ее снять, и наверное, найти аргументы для Алёны, чтобы поселить вместе с нами Анну.

Да, невозможно, но чёрт, я бы сам хотел переродиться и не вляпываться в такие неприятности!

За дверью стояла тишина, но мой нюх и обостренное осязание не подводили, Алёна точно была здесь. Сидела, опустив голову, на диване, под ногами валялся мой рюкзак с рассыпавшимися купюрами и фотографиями

Фотографиями?!

Я тихо подкрался ближе и присмотрелся. На цветных квадратиках, которых было штук двадцать, не меньше, красовалась обнаженная Анна, явно сфотографированная кем-то, кто только что был с ней близок.

И судя по всему фото выпали из моего рюкзака.

— Уходи, — она заметила меня, но даже не повернула голову.

— Просто уйди и забери это

Она носком ноги отодвинула рюкзак так, словно он в любой момент мог её укусить.

— Слушать меня не будешь?

— Ты придумал еще одну ложь?

— Не собираюсь врать, но чувствую, что слушать ты тоже не собираешься.

Алёна покачала головой, и я по её эмоциям понял, что сейчас проще убраться с глаз и дать ей остыть, прежде чем сделать следующую попытку.

И снова тянущийся гнетущий день, нескончаемое время тоски, подпитываемой убитым настроением Алёны. Как я ни старался избегать её, из-за метки мы оба обменивались эмоциями независимо от желания.

Анну я тоже избегал, только пару раз видел ее в тренировочной и позже заметил, как она входила в кабинет Геннадия. Может стоит ее предупредить насчет него? Но нет. После подставы с фотографиями я не желал ей лёгкой доли. Пусть вляпается и выкручивается, как хочет.

Уже в МакДональдсе, когда мы с парнями заканчивали обед, меня прошиб приступ страха и паники. Сначала Алёнкин, а уже потом собственный, когда я стал перебирать в уме, что ее может так напугать.

Не объясняя парням причины, я рванул в клуб, перепрыгивая столы и стулья, огибая прохожих в парке, перелетая скамейки и, срывающихся на лай собак, боялся опоздать, не успеть. Эмоциональный фон Алёны не успокаивался, а только становился более обреченным.

Чёрт, что с ней происходит? Если это Анна, уничтожу, нахрен! И пофиг на закон Совета.

Я отодвигая рабочих на своем пути, почти достиг норы, когда Анна преградила путь.

— Куда спешишь?

— Нет, нам надо поговорить.

— Снова? Не о чем разговаривать, пусти!

Но Анна упорно стояла на пути, вцепившись в толстовку, и не собиралась отступать.

— Ты выслушаешь меня, Тимур, дракон из седьмого перуанского Гнезда.

Я закатил глаза, разрываясь между обязанностью дать слово дракайне, обратившейся по всей форме закона, и чувствами немедленно попасть к Алёне и убедиться в ее безопасности.

— Говори живее, — процедил я, оттесняя Анну к стене.

— Я хочу тебе помочь.

— Да неужели? — не смог сдержать я язвительности.

— Ты потеряешь сто лет, связавшись с девчонкой. Пока ты развлекаешься в изгнании, Родион обставляет Гнездо. Может тебе и наплевать на нас, но твое крыло терроризирует всех и Совет смотрит на выходки Родиона сквозь пальцы.

— О чем ты говоришь? — я дернулся, но Анна снова перехватила меня за одежду, сбиваясь и торопясь сказать как можно больше и быстрее.

— О том, что скоро все дракайны будут сидеть в дальней пещере и выходить на волю, только чтобы Родион снова вдул и отправил ждать оплодотворения! И если у Милены нет выбора и она терпит, я такое терпеть не буду. Лучше подыграю ему: или он свалит из Перу и остановит свой сексуальный террор, или я помогу занять тебе его место

Имя Милены неприятно резануло слух и заставило сконцентрировать внимание на словах Анны. Что еще за террор? Я могу поверить, что Родион слишком навязчиво оказывает знаки внимания некоторым дракайнам. Но не всем же?!

Участи Милены не позавидуешь, даже я, не вникая в отношения Родиона и дракайны, жалел её. С этой стороны мне понятна приставучесть Анны, мало кого соблазнишь судьбой вечной яйценоски.

— Как ты сможешь посадить меня во главу седьмого крыла?

— Мы запечатлены.

— Это вряд ли

— Тай, ты можешь поставить на мне две метки в обоих ипостасях — этой силы хватит, чтобы обмануть Совет! Пятьдесят лет, пока мы молоды, мы можем сойти за запечатленную пару! Ну же, решайся. Не ради меня, ради Гнезда.

— Я не смогу поставить на тебе вторую метку, — прохрипел я, понимая какое адовое решение свалилось мне на плечи. — Я пометил Алёну.

У Анны перекосился рот, словно от брезгливости, и она фыркнула:

— Ерунда, сейчас он снимет с нее твою метку

И в этот момент меня прострелила боль и стыд. Алёна была в пяти метрах от меня, я чувствовал ее шок, как свой собственный. Рванул к ней и налетел на Анну, которая с дракайновой скоростью и силой подрезала меня.

— Ос-становис-сь! — зашипела она. — Дай ей избавитьс-ся от метки! На кону стоит судьба перуанского Гнезда, колыбели драконов, Тай!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Бывают моменты, когда мне глубоко пофигу на гнёзда и колыбели. Например, сейчас, когда в пяти, теперь уже в двух, метрах от меня корчится от боли Алёна.

Я выбил плечом запертую дверь и гнев закипел во мне так, что кровь застилала глаза, делая полуслепым, это с моим-то зрением!

Гена, сучий кобель, заломив Алёне руки за спину, распластал ее на столе, задрал платье, оголив зад, и теперь одной рукой пытался спустить с себя штаны.

Не задумываясь о последствиях, я подскочил к кобелю, схватил за шиворот и швырнул об стену. Звук глухого удара, вскрик и болезненный стон — как зажигательная смесь действовали на меня. Руки дрожали, ноги тяжелели, как перед обращением.

— Как ты? Нормально? — пророкотал я, не узнавая собственного голоса.

Алёна, сползая со стола и поправляя подол платья, неуверенно кивнула.

— Что с твоими глазами? — голос сиплый, сорванный. Черт, она наверное кричала, сопротивлялась, пока я любезничал с Анной.

Вот сучка, еще немного и ее план осуществился!

— А что с моими глазами? — мой рокот стал еще менее разборчивым и совсем не из-за того, что у меня слишком чувствительный слух. Я чтоб обращаюсь? Сейчас? Но не могу!

— Они жёлтые и вытянутые, как у кошки.

Я откинул голову и закатил глаза. Как контролировать собственные эмоции? Я уже чувствую перекатывающую мощность в позвоночнике, которая грозит развернуться, увеличив меня в размерах раз в шесть, расправить крылья и дать волю драконьей ярости.

Сосчитать до десяти? Ха! Если бы

— Тай? — Алёнина тревога вернула меня из внутренних переживаний в реальность, но судя по её смущению, глаза все еще оставались звериными.

Гена поднялся, придерживаясь за стену, и замахнулся кулаком. Как букашка против быка. Я отшвырнул его второй раз и теперь, не поднимаясь, он слал проклятия на мою голову.

— Тебе это просто так не сойдет! Я засажу тебя, урод! Ты баланду хлебать всю оставшуюся жизнь будешь.

Угрозы перемежевались стонами боли, отчего самоконтроль крушился только быстрее.

— Собирай всё, что для тебя нужно. Ты сюда больше не вернешься, — бросил я Алёне, надеясь, что она разберет слова. Подобрал рюкзак и сунул ей в руки.

— Анна! — уже прорычал я, уверенный, что дракайна придет на зов. — Доведи ее до дома и чтобы не один волос не упал с ее головы, иначе откушу твою. Поняла?

Анна сжалась и кивнула, с опаской взирая на меня. Правильно, страх — это лучшее средства, чтобы сделали так, как надо мне! И пусть я боялся оставлять Алёну на дракайну, но другого выхода у меня не было. Чертов дракон уже стал вылезать из меня, меняя форму человеческого тела.

Я быстро, слишком быстро, метнулся к стене и выбросился из окна, выбивая его вместе с рамой. Тело, слишком большое и неповоротливое, неуклюжими движениями двинулось к парку. Сумерки скрывали меня от назойливого внимания, но чем скорее я скроюсь с глаз, тем лучше.

Уже погрузившись в парковый пруд, оставив на поверхности только ноздри, я настроился на чувства Алёны: изумление, неуверенность, нервозность. Ну, вроде это не похоже на нападение. Анне лучше сделать так, как я просил. Лучше так

И тут я вспомнил о запечатлении и драконьей метке. А ведь Анну я не чувствовал. Она соврала мне!

Внутри что-то оборвалось Я сам оставил на нее, лживую самку, самое дорогое, что у меня сейчас есть! О чем я только думал?! Меня успокаивал только фон Алёны. Если она окажется в опасности, то плевал я на закон Совета, пусть хоть шкуру сдерут, но сначала я доберусь до Анны и оторву хвост ей.

Я проторчал в парке до полуночи, всё это время сканируя фон Алёны. Сейчас она должна была спать, но нет, волнение и тревога преобладали. Смогу ли я совладать с эмоциями и вернуть человеческую форму?

Попробовал, не получилось. Дракон во мне требовал полёта, свободы, возможности выкинуть гнев в движении. Хотя, что я валю на сущность? Именно я хотел в небо. Я так устал сдерживать эмоции, а они так бурлили во мне так, что выворачивали наизнанку.

Но решение всю ночь остаться в своей родной ипостаси развязало крылья. Я нашел высокую точку (крышу ближайшей к парку пятиэтажки, которую уже использовал, поднимаясь на нее по пожарным лестницам с торца), взлетел и вовремя подавил рёв, готовый вырваться из пасти от облегчения.

Первый круг я сделал над домом Алёны. Свет в окне и мечущийся силуэт только подтверждали, что она не спит. Приземлился на крышу дома, снеся пару антенн (кто сейчас пользуется антеннами, когда есть спутники и кабели?) и попробовал ментально успокоить её.

Пару попыток прошли впустую.

«Алёна, просто ложись спать. Утром приду», — мысленное общение обычное среди драконов, с людьми мы так общаться не можем и не смеем. У них сразу это маркируется шизофренией.

— Да где тебя, черт, носит?

Что? Я выгнул шею, заглядывая через бордюр крыши в окна квартиры, и сразу отпрянул, поняв, что Алёна стоит у окна и я слышу ее из-за открытой форточки.

«Неужели нельзя успокоить себя тем, что я в клубе, решаю проблемы, а самой лечь спать?»

Я почти уверился, что она топнула ногой и отошла от окна. Её эмоции сквозили решимостью, и я успокоился, ведь главное она перестала беспокоиться.

Второй круг я сделал над клубом, понимая, что я туда больше не вернусь и не пущу Алёну. Внутри снова нарастал ком гнева на Геннадия. На третьем круге я просканировал клуб не нащупав там ни единого живого существа, и развернувшись в полете, спикировал вниз, разевая пасть и поливая чертов вертеп драконовым огнем. Гори оно всё синем пламенем!

Только осушив запасы воспламеняющей жидкости, почувствовал удовлетворение и приземлился недалеко от клуба, заворожено поглядывая на танец пламени.

И тут прозвучал зов дракайны. Все моё существо вздрогнуло и потянулось к ней. Я развернулся, видя освещенную огнем Анну в истинной форме, призывно растопырившую крылья и прогнувшуюся, чтобы принять меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я взвыл. Все мое существо тянулось к дракайне, голова мутнела, сопротивляться чувствам не получалось и я рычал, пытаясь разозлиться и пересилить звериную похоть. Анна призывно закурлыкала, распространяя невероятно притягательный аромат дракайны готовой к соитию.

Мысли спутались, шея вытянулась, а крылья инстинктивно сдвинулись к хребту. Но ведь я рожден размножаться, это моё предназначение, а Анна помечена мной, иначе с чего меня так накрывает от страсти.

Я уже был в шаге от нее, когда в замороченную голову вторглись посторонние эмоции и даже обрывки мыслей. Точно не моих! Последние, с кем я сравнил бы драконов, так это с летающими крокодилами! Или чудовищами. Или мерзкими галлюцинациями. Чьи это мысли лезут в мою голову?

И тут мне в уши вонзился пронзительный крик Алёны.

«Почему ты не в постели?»

— Я сплю, я сплю

Алёна дрожала так, что даже я видел её ужас с расстояния. Анна развернулась, пригнула шею и зашипела, намереваясь напасть на Алёну.

Черт! Сейчас судьба моей меченой зависела только от того, кто из нас двоих быстрее и проворнее. Мы одновременно метнулись к Алёне, которая срывала горло душераздирающими криками.

9. Никогда больше не буду связываться с женщинами

— Никогда не говори никогда! Вставь мою цитату в книгу обо мне.

— Твою цитату? Вообще это из Джеймса Бонда.

— Еще один дракон?

— Ладно, тогда вставь, своим я скажу, что моя. Но улови мысль — я действительно решил больше никогда не связываться с женщинами! От вас столько проблем, столько эмоций. Иногда мне кажется, вы думаете не мозгами, а извилинами.

— Серьезно, Роб? Ты сильно недоучился в своей драконьей школе. Курс анатомии человека тебе закончить не помешало бы.

— Вообще, я врач.

— Не смейся. Я серьезно думаю, что ваши мысли проходят через кишечник, прежде чем выходят через рот.

— То есть, по-твоему, мысли женщины рождаются эээ в заднице?

— Судя по тому, как она обрастает приключениями — именно!

Будто бы физическая близость может

решить проблему эмоциональной отчужденности.

Ирвин Уэлш. Экстази

Если в броске дракайны не было никакой осторожности, только рвение успеть схватить девушку, то в моей голове набатом стучала мысль: «Только не сломать, только не сломать».

И всё-таки Анна успела раньше. Отшвырнув меня крылом, она вытянула шею и клацнула зубами.

Моё сердце остановилось, но я продолжал чувствовать эмоции Алёны. Испуг, граничащий с ужасом и паника в поисках выхода. Девочка моя! Она за секунду до броска Анны, упала на землю, избежав смертельного поцелуя дракайны. И теперь я не церемонился, вцепился в холку Анны и откинул ее подальше. Та сопротивлялась, хлестала меня крыльями, шипела и царапалась, но тут пришлось делать выбор: сдавить шейку дракайны посильнее и утопить в пруду, или подхватить Алёну и свалить, пока Анна не придет в себя от необъяснимой собственнической ревности.

Я рыкнул на дракайну, в два прыжка догнал удирающую Алёну, аккуратно подхватил ее за ворот пальто и помчался к пятиэтажке. Главное добраться быстрее Анны и взлететь, тогда она не догонит.

— Господи, это сон. Это всего лишь сон. Дурной сон. Блять, это пиздец какой кошмар! — причитала моя меченая, болтаясь у меня в зубах под челюстью.

Согласен, прыгающий дракон даже верхом не комфортабелен, а уж если он переносит в пасти, то совсем кошмар. Извинюсь потом, когда обращусь и смогу говорить.

Мы уже были на крыше, когда Анна настигла нас, известив своим криком.

«Сумасшедшая, ты весь город перебудишь!» — не сдержал я ментального окрика.

— И не говори, — тут же подтвердила Алёна в такт моим мыслям. Я от удивления чуть челюсть не разжал.

Нет, мне наверняка показалось! Но я и сам готов повторять, что это сон, такого же не бывает!

«Брось девчонку! Это просто кусок мяса, отбивная. Подумай о Гнезде, о драконах, Тай!»

— Тай? — удивленно воскликнула Алёна, а я фыркнул: сама догадалась или услышала мысли Анны? Нет, так не бывает!

«Анна, улетай! Оставь меня. Я определил своё будущее и сто лет для Гнезда несущественно. Ничего серьезного не произойдет, не изменится».

— Анна? Я сошла с ума

Ну, хоть Алёна пока в сознании и то счастье. Потом ей все объясню.

«Может для тебя несущественно, а для меня — очень. За сто лет я могу пятьдесят яиц снести. Но хочу, чтобы оплодотворил их ты, а не Родион».

— Ты не оборзела, швабра шипящая? — вдруг дернулась у меня в зубах Алёна. — Пусти.

Последнее было сказано мне. Я осторожно опустил ее на крышу и разжал челюсть. И не успела мелкая зараза ровнее встать на ноги, как тут же залепила мне по морде! Нет, не больно, я даже не заметил шлепка, но вот гордости был нанесен значительный удар.

‍​‌‌​- Ты не оборзела, швабра шипящая? — вдруг дернулась у меня в зубах Алёна. — Пусти.

Последнее было сказано мне. Я осторожно опустил ее на крышу и разжал челюсть. И не успела мелкая зараза ровнее встать на ноги, как тут же залепила мне по морде! Нет, не больно, я даже не заметил шлепка, но вот гордости был нанесен значительный удар.

— Ты устроила весь этот цирк вокруг клуба, натравила на меня Гену, только потому, что хотела заполучить яйца Тая себе? Так вот — выкуси! Он мой парень, выдра. Лети к своему Родиону и вылизывай его яйца.

Алёна была раздражена и зла, очень зла, я бы сказал. Будь мы с Анной в человеческой форме, нас не спасло бы преимущество драконов перед моей фурией, она бы впечатала коленом в мои яйца, чтобы те потеряли товарный вид на рынке производителей, а потом выдрала бы волосы Анне, окончательно заваливая шахту ее надежд на меня.

Но сейчас меня так распирала гордость! Алёна всерьез сцепилась с дракайной за меня! Это точно сон, но до чего же бомбический!

«Заткни свою подружку!»

Ого, а Анна тоже стала распаляться. Черт, что теперь ждать от нее? Свой запас драконьего пламени я израсходовал на клуб, а ведь у нее наверняка полная пасть, один раз дыхнет и Алёну уже не спасти.

— А ты не с ним говори, а со мной.

Ой, нарывается!

Я закрыл ее собой, обернув хвостом, чтобы не выбежала в неудачный момент, обратился к Анне.

«Ты сконцентрировалась на моей паре, как на источнике проблем, а сама бежишь от Родиона. Это он тебя пугает, так разбирайся с ним. Не лезь к моей девчонке».

«Я разберусь с ним, а ты мне поможешь! Ты должен».

«Я ничего тебе не должен!»

«Ты должен Гнезду!»

«Совет освободил меня от долгов. Ты сама присутствовала при изгнании, стояла на стороне Родиона, сразу после спаривания помчалась докладывать ему»

— Так ты все же спал с ней? — возмутилась Алёна у меня за спиной, а я закатил глаза, только сильнее обвив брыкающуюся девчонку.

«С момента, как я улетел из Гнезда, я никому ничего не должен! Оставь меня. Ищи другого оплодотворителя. Здесь рядом есть Гнезда с более древними и многочисленными крыльями, которые примут тебя и защитят от Родиона».

«Но, Тай Я люблю тебя».

«Нет, ты надумала, что любишь. Ты запуталась в эмоциях, так же как и я. Но у нас еще много десятилетий впереди, чтобы разобраться в чувствах и научиться их контролировать».

«Обещай мне, что когда она тебе надоест, мы попробуем снова?»

— Что-о-о?! — гневно протянула Алёна.

Я заворчал, уставая от бессмысленного разговора. Но договориться и разойтись по мирному все равно было лучше, чем каждую минуту держать на ментальной привязи Алёну и бояться за нее.

«Ты не любишь меня, Анна. Когда ты действительно полюбишь, то многие вещи даже в голову тебе не придут, не то чтобы совершать необдуманные поступки».

Анна сникла. Я чувствовал ее не так хорошо, как Алёну, но по всему ее виду, по позе, мог судить, что она сдалась.

«Откуда тебе знать?»

«Потому что я люблю её».

— Что? — теперь голос Алёны был растерянным.

Да она точно слышит наш разговор! Надо будет позже со всем этим разобраться и позвонить Миши.

«Знаешь, что-то я сомневаюсь, что девчонка примет тебя, узнав кто ты есть. Если что, буду в Испании, в Кастельфульит-де-ла-Рока».

«Хороший выбор, Анна».

Она развернулась ко мне спиной, признавая поражение, расправила крылья и толкнулась в небо. Я провожал её взглядом очень надеясь, что вижу в последний раз.

— Я замёрзла. Или сожри меня, или отпусти домой, — подала голос Алёна.

Черт, а я было расслабился, на секунду забыв, что впереди меня ждут разборки похуже прежних.

«Ты слышишь, что я тебе говорю?»

— Ну, конечно. Ты просто орешь мне в голову.

«Это странно Так никогда еще не случалось, чтобы человек мог понимать драконов».

Алёна закатила глаза и снова попыталась вырваться из кольца моего хвоста.

«Э-эээ, хочешь полетим домой?»

— Полетим? Я на тебе?

«Почему бы нет? Тут всего пара взмахов крылом, даже не замёрзнешь».

— Почему бы нет? Никогда не летала на драконах.

Я ослабил хватку и Алёна сразу, переступив мой хвост, подошла к пасти.

— У тебя отвратительно воняет изо рта.

«Это издержки анатомии. Драконье пламя всегда так пахнет…»

— Тогда полетели.

И только тут я сообразил, что Алёна ждет, когда я снова прихвачу ее за холку зубами. От этой мысли хребтовые пластины приподнялись, издавая треск, а по брюху прокатилась знакомая волна похоти Черт, зверь всерьез решил спариться с этой малявкой? Да у меня тогда нет никаких шансов договориться!

«Эм Тебе будет удобнее на шее».

Я быстро подсадил её себе за спину к основанию шеи и услышал странный хохот.

— Знаешь, у меня такое чувство, что я уже летала на тебе. Тоже во сне!

Ого, так у нас еще и сны общие? Все началось раньше, чем я даже думал.

«И с этим разберемся, нужно только купить новый телефон и симку. А теперь держись крепче».

— И тогда ты сказал мне тоже са-аа-мо-о-ое!

Я оттолкнулся от крыши и тут же сделал короткий размах. Вот ненавижу города неприспособленные для драконов. Но если мы с Алёной будем выбирать Гнездо, то я предпочту остановиться в Питильяно или в Рокамадуре, но точно не полечу в Испанию. Хватит с меня уже ревнивых дракайн.

— Боже, меня сейчас вырвет!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Ты голый! — первое, в чем обвинила Алёна, освободив желудок от ужина.

Я пожал плечами, потому что одежда на мне лопнула и осталась лежать по дороге к парку еще днем. Вместе с новеньким телефоном.

— И у тебя опять стоит, — закатила глаза Алёна. — У нас такие проблемы, а у тебя опять все мысли о сексе.

— Он у меня всегда стоит. Хотя сейчас я думаю о сексе.

Ноздри раздулись в попытке уловить ответный запах ее желания, но ничего подобного. Видимо, Алёну после сильного потрясения к спариванию не тянуло.

— Маньяк. Нам надо поговорить, но давай уже утром. Меня так трясёт от всего пережитого. Еще и укачало

Кто я такой, чтобы спорить? Меня пёрло изнутри от чувства правильности и своего места, когда я лежал на диване, прижимая к себе сопящую Алёну.

У драконов есть особенность, чем старше мы становимся, тем продолжительнее становятся спячки. Раньше я считал это такой дряхлостью — спать десятилетиями, вместо того, чтобы жить на полную, летать в небе, охотиться в океане! Но впервые подумал, что это так здорово, уснуть с моей девочкой лет на пятьдесят, смотреть одни сны на двоих, копить силу, чтобы потом тряхнуть стариной

Но моя девочка столько не проживет. Она не дракон. И Я подавил в себе гнетущее предчувствие беды. Слишком тороплю события, ведь у нас всё только началось, мы еще будем счастливы много лет.

Я теснее прижал к себе Алёну и зарылся носом в макушку. Спать не хотелось. Есть — да, а спать нет. Вообще не хотел терять ни одной минуты нашей совместной жизни.

Ближе к девяти запиликал ее будильник на сотовом и я потянулся отключить, чтобы не разбудить её, но Алёна распахнула глаза, не глядя вырубила звук и потянула меня за шею.

— Приве-ет, так рада, что ты дома

Её губы легко скользнули по моим и понеслось.

Я торопился, черт ее знает, когда она проснется окончательно, всё вспомнит и потребует объяснений. Пусть это будет после того, как я пару раз подкину её на небо?

Спускался губами по шее, нетерпеливо освобождал Алёну от футболки, вдыхал тёплый солнечный аромат и тащился, как голодная кобелина. Сейчас хотелось целиком завладеть её чувствами и дать почувствовать нашу связь с другой стороны.

Пусть у меня еще не было в этом опыта, но то, что творилось между нами, когда я вжался в нее, она выгнулась и тут же дерзко поцеловала, выбивая из меня дух, воодушевляло.

— Поторопись, надо еще успеть позавтракать, — шлёпнула она меня по плечу, что я не сдержал смешок, но послушно закончил с ласками.

Черт, мне хотелось резких движений не меньше, чем ей. Только сотрясая её тело и получая ответные вскрики, я чувствовал, что она подчиняется, принимает меня. А в последнее время мне этого критически не хватало.

— Да-а, о, черт, да-а-ааа

Она впилась в плечи когтями и выгнулась, принимая меня целиком, так что в глазах потемнело и я по привычки нагнулся и прихватил её шею зубами!

В ответ вырвался рык и эмоции вышли из-под контроля. Я чувствовал, как деформируюсь, местами увеличиваюсь, но это было не критично, к тому же стоны подо мной только участились и стали просто оглушительными.

Она сжималась, теснее обхватывая меня внутри, растекаясь в объятиях, судорожно цепляясь за плечи, бедра, отталкивая и снова прижимаясь.

Ненасытная. Я усмехнулся и сам поцеловал, глубоко, так как давно хотел, вбирая в себя её язычок и не давая лишний раз вздохнуть.

— Твои глаза — прохрипела она в мой рот, а я перевернул ее на четвереньки, чтобы не заметила еще кое-чего и не отвлекалась. — Черт, ты стал больше Ох

Да неужели?

Я усмехнулся и надавил ей на бедра, уже не сдерживаясь в своем желании. Стоны, вскрики как музыка, только подхлестывали. К пьянящему ощущению наэлектризованности добавился коктейль связанных эмоций. Теперь меня накрывало не только от собственных чувств, но и от наслаждения, испытываемого ею.

Из горла вырвался рокот, а хребет, удлинившийся и покрывшийся хитиновыми пластинами, затрещал, запуская новую волну дрожи по телу. Сейчас во мне слились зверь и человек и мы оба проникали в тело и разум выбранной и помеченной.

Алёна билась подо мной и колотила руками по подушкам, но я не мог остановиться, чувствуя приближение взрыва.

И в следующую секунду меня накрыло

Сознание раздвоилось, меня простреливало вспышками удовольствия, расплавляя в её ощущениях, таких же взрывных, как мои собственные. Чувство пьянило, как если бы вместо воды мы напились самбуки, конечности онемели, слабость навалила с такой силой, словно я оплодотворил десяток яиц, не меньше, но Алёна подрагивала и смеялась, заваливаясь набок и обнимая меня за шею.

— Я люблю тебя, Тай. И если ты сможешь повторить нечто подобное, обещаю любить до конца жизни.

В голове мгновенно пронеслось видение, где я укрываю мою девочку крыльям и мы засыпаем на пятьдесят лет вместе.

Алёна вздрогнула, отодвинулась от меня, чтобы взглянуть в лицо, а я благоразумно прикрыл глаза. Фиг его знает, какие они у меня сейчас. Пластины с позвоночника пропали, но вот удлинение в виде хвоста еще мешалось.

— Тай, мне такой сумасшедший сон приснился. Ты не поверишь!

— Э-эээ, — ну что, настало время объясняться? Надеюсь, она не забудет, насколько я хорош в сексе и не убьет, если хочет повторить. — Алён, ты только не нервничай Это не сон.

— Это просто трындец.

— Я понимаю, в такое поверить не просто

— Невозможно! В такое нельзя поверить. Просто трындец!

— Должны же быть доказательства? Обратись в эту в ящерицу.

Я поморщился. Из всех вариантов принижать величие драконов, подбирая несопоставимые варианты, было сравнимо с оскорблением.

— Не ящерица. И не крокодил. Дракон. Хорошо?

Она рассмеялась, нервно хватаясь за чашку с разведенными в ней каплям валерьянки.

— Ладно, дракон. Хочу доказательств. Обратись!

— Не могу. Я в высоту двенадцать метров, здесь потолки ниже трех. При деформации я могу переломать или порвать крылья

— Тай? Ты сейчас серьезно?

— Ты дракон, мы летали?..

— И твои глаза?.. Боже, что же это такое? — Алёна обхватила голову и закачалась.

Я уже подумывал подлить ей снотворного, когда в дверь позвонили.

— Я открою, — встрепенулась она и помчалась в прихожую.

— Добрый день, следователь по особо важным делам центра специального назначения ФСБ, Лектисов Георгий Иванович. Могу пройти, задать вам пару вопросов?

Уловив серьезное беспокойство Алёны я поспешил к двери и застыл, увидев там дракона в иллюзии официальной служебной формы.

— Ого, — тут же отреагировал он и, не дожидаясь разрешения Алёны, прошел внутрь. — Удачно я заглянул. К вам у меня тоже имеются вопросы.

— А по какому делу? — тут же вмешалась Алёна, обходя сотрудника ФСБ и прижимаясь спиной к моей груди, закрывая от него. Защищает что ли?

По губам расплылась улыбка, а руки сами собой обхватили моё сокровище. Это не осталось незамеченным Георгием.

«Твоя? Меченная?»

Я скривился и кивнул.

— По вопросу поджога клуба «На LabuteНАХ», в котором вы работали.

— Он сгорел? — взвизгнула Алёна и оглянулась на меня.

Я пожал плечами, тихо буркнув:

— Доказательства.

«Значит, ты поджог?» — тут же вмешался в мысли Георгий. — «Какого хрена, парень? На изгнание напрашиваешься?»

«Я уже в изгнании. Седьмое перуанское крыло».

Георгий смерил меня взглядом и перевел его на Алёну. Та на удивление стояла тихо и не пыталась вставить сое вездесущее мнение.

— Да, сгорел, и мы опрашиваем всех работников и свидетелей.

— Не знала, что поджогами занимается ФСБ.

— Обычно не занимается, но задержан Ковальков Геннадий, владелец клуба, с обвинением в контрабанде и незаконном обороте спиртных напитков.

Я присвистнул.

— Не свисти, деньги в доме водиться не будут, — тут же вонзила свой локоть под рёбра Алёна и кивнула нам на кухню. — Проходите, не в прихожей же говорить.

Меня пиздец как смущало нахождение голого самца в одном помещении с моей парой, но чем быстрее мы ответим на вопросы, тем быстрее он свалит. Но Алёну я все же посадил подальше, втиснувшись в пространство между ними.

— Не нальете воды? С утра бегаю по адресам, в глотке пересохло.

Пока Алёна отвернулась, Георгий тут же приступил к моей разделке.

«Теперь вкратце объясни, что произошло и зачем».

Объяснил действительно вкратце, как раз пока Алёна налила воды, а Георгий долго неторопливо «промачивал» горло.

«Кто такая Анна?»

«Мой куратор, назначенный Советом на время моего изгнания».

«У вас там в Перу вообще законов не читают? Куратор я и теперь разгребаю ваши косяки! Где она?»

— Спасибо Елена Викторовна. Присаживайтесь и напишите на листе показания. Когда ушли из клубе, где провели последние сутки, подробнее, желательно перечислите всех с кем контактировали и время, когда.

«Улетела в испанское Гнездо. Очень надеюсь, что безвозвратно».

«Я замну дело, использование смеси драконьего пламени не всплывет, но лучше тебе выбрать другую дислокацию и меньше светиться. Я сам свяжусь с королевским Гнездом, они оповестят Совет Перу об изменении места ссылки».

— Королевское? И такое есть? — мы одновременно повернули головы на Алёну.

«Она нас слышит?»

Я чуть не подавился хохотом, распознавая потрясение в тоне Георгия.

«Сам не знаю, как это происходит».

«Пожалуй, я отправлю вас прямиком в королевское Гнездо».

— Где оно?

— Во Франции, — пояснил Георгий и не удержался, спросил: — Елена Викторовна, а сквозь иллюзию вы способны видеть?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍10. ПМС, гормональный фон и прочее, к чему мужчине лучше подготовиться заранее

Лучший способ скрыть сильные эмоции — это маска.

Самая лучшая маска — фальшивая эмоция.

Пол Экман. Психология лжи

Миши принял наконец-то звонок, но беседы не получилось, он коротко сказал, что будет ждать нас в Гнезде и отключился. Больше абонент был недоступен.

— Мы полетим на самолёте.

— Нет, Алён, не полетим. У меня нет паспорта.

— Пфф Так сделай, ты же дракон!

— Именно, дракон, а не волшебник.

— Ой, Тай, а волшебники тоже существуют?.. Я вот читала Гарри Поттера и не верила, а вдруг

— Нет. У нас не так много времени. Просто давай отправим багаж поездом и часа за четыре долетим до Рокамадура? Только оденься потеплее, чтобы не продуло.

— Я не полечу на тебе — меня укачивает.

— Пропусти ужин и возьми бумажный пакет — подышишь. И вообще не понимаю — чем самолёты лучше драконов?

Она закатила глаза и вытащила последний аргумент.

— А как насчет маскировки? Ты уверен, что нас не собьют?

Вот когда она успела стать такой продвинутой по драконам?

Последние пару недель мы притирались друг к другу в прямом и переносном смысле. Примем притираться к ней в прямом смысле было сногсшибательно и феерично. Такого наплыва эмоций я не получал за все свои тридцать шесть лет!

По другим аспектам мы чуть повздорили насчет будущего. Я точно решил пойти доучиться, чтобы стать врачом и специализироваться не на драконьей расе, а на человеческой.

— Закончу обучение в Германии. Там есть шикарные научные центры с продвинутой медициной

— Тай, я всё равно не смогу прожить столько, сколько живут драконы. Не усложняй нам жизнь? Давай мы просто проживем мой срок вместе, а потом учись сколько тебе влезет.

Я фыркнул и прижал ее к себе, чувствуя, как грудь сдавливает боль, а глаза щиплет от сдерживаемых слёз.

— Если уж мы будем в ссылке во Франции, то я хочу пойти модисткой в Дом моды Пьера Кардена. Вдруг когда-нибудь у меня будет своя коллекция?

— Обязательно будет.

Пока я ждал официальных документов от куратора Георгия, который никогда не забывал вгонять Алёну в краску, каждый раз напоминая, что он одет только в иллюзию, благо, она все же не видела сквозь них, мы несколько раз возвращались разговорами к нашему виду.

— А вампиры бывают?

— А оборотни?

Я раздраженно закатил глаза, думая, как перевести дурацкий разговор в горизонтальную плоскость.

— Что ты мне врешь?! Ты же оборотень!

— Я дракон! И помилуй тебя мироздание, если ты еще какому дракону заявишь, что он оборотень.

— Ящерицами вас не называй, на пресмыкающихся вы обижаетесь. Ах какие чувствительные твари!

Я лязгнул зубами, повалив ее на диван и удобно устраиваясь между ног. Черт, к такому кайфу нельзя привыкнуть и оставаться равнодушным.

— Тай, а когда драконы связываются с женщинами, у них бывают дети?

— Ты хочешь детей?

— Ну, может не сейчас, но когда-нибудь хотелось бы

— Да, и наши дети будут красивыми и одаренными.

— Откуда ты знаешь? Судя по твоей непроходимой наивности в тридцать шесть — дети одарёнными станут только к старости Ой. А сколько они будут жить? И, я надеюсь, подгузники им менять не пятнадцать лет придется?

Я заржал, перекатываясь на спину и укладывая Алёну на себя.

— Нет, от связи с женщиной всегда рождаются маленькие человечки. Мы вкладываем силу только в яйцо, а вы живородящие. Так что не переживай. Наши дети будут нормальными людьми, ну разве что более удачливыми, сильными, ловкими и харизматичными. Знаешь, когда к человеку тянет, от него исходит сила? Это точно потомок дракона. След нашей расы.

Алёна заворожено смотрела на меня и потянулась к губам.

— Я хочу от тебя детей. Много-много маленьких желтоглазых потомков.

Уже перед самым отлётом я тренировался в иллюзии.

— А сейчас?

— В штанах и подтяжках. Секси.

— Хм Тай, а может просто наденешь джинсы и футболку? Можно еще толстовку, чтобы не выделяться среди людей в мороз.

— Нет, малыш. Это важно! Меня сослали за неумение держать иллюзию. Если я альфе покажу, что виртуозно справляюсь с эмоциями, мне могут отменить ссылку.

— И что тогда, Дед Мороз?

— Ага, увидела. Что скажешь на этот вид?

— Смокинг тебе идет, но вот галстук я бы сменила Но ты не ответил на мой вопрос. Что тогда? Вернешься в Ла-Пас?

Я поморщился. Родина вызыала смешанные чувства. С одной стороны, моя колыбель, укромное место для кладки яиц. Вот только моя пара не откладывает яйца и атмосфера для людей там нездоровая. Нет, я не хотел возвращаться в Перу и подвергать Алёну испытаниям.

— Просто мы сможем выбрать любое место для жилья. А можем просто путешествовать по миру. Как захочется. Никто нам не указ.

— Даже ваш альфа-король?

— Даже он Почему ты смеешься?

— Он тоже ходит голый?

— Не голый, а в иллюзии! И поверь, в нем силы столько, что даже драконов пригибает, поэтому он никогда не выходит из замка в мир людей.

— Ух, настоящий альфа!

— Да, Алён, но я не смогу вас познакомить, уж прости.

— А селфи? И подпись: Я и альфа-самец? А?

— Дохихикаешься! Отшлёпаю! Аррр-р-р.

В аэропорт я входил в джинсах и толстовке.

— Слабак. Она прогнула тебя! Ладно, если ее укачивает, и ты не хочешь отпускать ее одну на самолёте. Но, парень, париться в душной кабинке накутанным в одежду — да ты мазохист.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌- Георгий, оставь свои шуточки при себе. Спасибо за документы и удачи в деле.

— Дело уже закрыто. На Геннадия набрали улик, теперь лет на семь будет на государственном довольствие. Так где она, твоя девчонка?

— Сейчас вернется, жор напал, ушла за пирожками. А чего ты так беспокоишься? Она переживет, что ты не попрощался.

— Просто. Классная девчонка. Жаль я в тот клуб раньше не наведался

— Слюни подбери, кобель, пока я тебе их вместе с причиндалами в пасть не затолкал.

— А вот и я Ой, Георгий. Все нормально?

— Все отлично. Ну, не научилась еще глазами срывать с меня одежду.

Я тихо зарычал, настолько меня достала его пошлая шутка. Но тут поблизости взвизгнула тётка, не жалея эпитетов в адрес бравого сотрудника органов:

— Совсем совесть потеряли. Извращенцы обдолбанные.

Я перевел взгляд на покрасневшую Алёну, прячущую глаза и плотнее прижимающуюся ко мне.

— Он сейчас только что скинул иллюзию? — процедил я, отодвигая Алёну себе за спину. — И ты это проворачивал каждый раз в присутствии моей пары?!

Черт, из моих ушей разве что пар не валил от бешенства. Размахнувшись я впечатал кулак между глаз куратора-урода, подхватил сумку с рюкзаком и потащил Алёну к выходу в терминал.

— Почему ты мне ничего не сказала?

— Я привыкла, что все мужики козлы. А разве ты не видел, когда он голый ходил по квартире?

Я зарычал, полчаса рассказывая Алёне подноготную иллюзий и способности драконов, так отличающиеся от человеческих.

— Давай вернемся? — подорвалась Алёна. — Я тоже врежу ему по яйцам.

— Сиди, — пыхтел я, силясь успокоиться. — Что у меня на голове?

— Черт Ты снова оказалась права. Иллюзии ни к черту! Если бы я не надел джинсы с кофтой, то в самолёте сидел бы голый, как тот кобель.

— Привыкай, Тай, я почти всегда оказываюсь права. Хорошо, хоть не все мужчины козлы — один попался дракон. С этим можно жить.

В замок Рокамадур нас не пустили. Мы остановились в отеле и получили от Миши сообщение ждать. Три дня приходили в себя с дороги и гуляли по туристическим маршрутам. Алёне снова стало плохо, я сначала смеялся, что самолёт ее тоже укачал, а потом забеспокоился, но нагуглил, что возможно все дело в акклиматизации.

На четвертый день меня призвали на аудиенцию.

В большом гулком зале громко раздавалось эхо шагов. Альфа сидел в кожаном кресле на небольшом возвышении. Кроме его центральной фигуры я не мог ни на чем сосредоточиться. Он полностью поглотил мое сознание и, кажется, мог запросто манипулировать чувствами.

— Это тот самый пацанчик, Миши?

Я встрепенулся, услышав знакомое имя, и только тогда разглядел свиту альфы драконов.

— Да, Радомир, тот самый.

— Проще простить ему несдержанность и вернуть в Гнездо. После разоблачения Родиона, седьмому крылу понадобится новый основатель.

Миши поклонился, а я взбунтовался. Правда, успел выдавить всего пару фраз, прежде чем меня снова охватило оцепенение от взгляда Радомира.

— Я не могу. Я связан с девушкой.

— Ты не принимаешь прощение? Связи мы не возбраняем, бери свою девушку и отправляйся с ней в Перу.

— Не могу, — протолкал я слова сквозь горло.

Радомир не стал меня слушать и не дал договорить. Только махнул рукой в знак окончания аудиенции и распорядился Миши принять на себя седьмое крыло, пока я не буду готов стать полноценным основателем.

Весь вечер я ходил и скрежетал зубами. Интересно, побег драконы совершали? Или может натворить что-нибудь еще из ряда вон, чтобы меня снова сослали, но не в Перу?

Алёна, чувствуя моё настроение, сидела рядом, поглаживала по руке и периодически подкладывала еду в тарелку. Так и застал нас Миши.

— Ты не можешь не подчиниться, парень. Это приказ короля.

— Срал я на короля и его приказы.

— Тише говори, болван!

«Я не вернусь в Перу! Мало того, что туда может нагрянуть Анна, так еще встанет вопрос о выживании Алёны!»

«Не горячись. Люди живут короткие жизни, от всего ты ее всё равно не убережешь. Сгинет она — заведешь другую».

У меня снова свело челюсть, а по тому, как вцепилась мне в руку Алёна, у нее тоже свело ногти, прямо в мою кожу.

«Не обесценивай нашу связь, Миши. Для меня ее чувства слишком сильны и я не хочу рисковать. Речь не только о жизни, но и размножении. Я не хочу оплодотворять дракайн. Я хреновый основатель рода. От меня не будет ни толку, ни яиц».

«Это все юношеские глупости. Я помог тебе вылететь из Гнезда, чтобы ты быстрее научился жизни, понял, что нет ничего ценнее и долговечнее рода. Именно в него нужно вкладывать время и силы. Только распорядись ими мудрее, чем Родион».

«А с ним что?»

«Карьерист. Решил приблизиться ко двору провернув аферу в сговоре с перуанскими крыльями. Радомир направил меня приглядеть за слишком активным основателем. И не ошибся. Его никогда чутье не подводит».

— А кто такой Радомир?

И второй раз я видел изумление на лице дракона. Только Миши довольно быстро надел привычную маску спокойствия и пофигизма.

«Ты рассказал ей про нашего короля?»

«Тогда откуда она»

— Да вы сами только что сказали, что у вашего Радомира отличное чутье. Так он и есть ваш альфа-самец?

Уточнила Алёна, а я ущипнул её за бедро, что она ойкнула. Ну ведь предупреждал, что лучше вообще не заикаться про короля, а она еще и в присутствии его приближенного!

Миши быстро распрощался и ушел, я так и не понял, получилось ли мне убедить его не ставить основателем нашего крыла. А на следующий день снова пришло приглашение к королю. На этот раз в сопровождении моей Алёны.

Теперь мое чутье тревожно сигнализировало об опасности. Но что альфа может сделать моей девушке? Он никогда не приближает к себе людей, никогда!

Алёна держалась. Её немного пошатывало, капелька пота катилась от виска к губе и дико хотелось обнять ее и облизать губы, вселить уверенность, но Радомир только что полностью лишил меня силы, чтобы я не мешал.

«Значит, ты слышишь наше общение? Что еще ты умеешь?»

Повисла пауза, после которой альфа повернул голову ко мне.

— Она может говорить ментально?

Я отрицательно покачал головой.

Радомир вскинул руку и мы с Алёной одновременно закричали от боли, я скрючиваясь на полу, а она выгибаясь в воздухе, поднятая силой альфы.

— Еще вы разделяете ощущения на двоих Интересно. При спаривании происходит смешение сознаний?

— Да, — прохрипел я. — Отпусти её.

Радомир ослабил хватку, и Алёна рухнула рядом. Я сразу подтащил ее к себе и укрыл в объятиях. Что они хотят от нас? Что вообще происходит? Почему Миши предал меня?

— Мы всего лишь связаны меткой, — зло бросил я, принимая решение бежать сразу же, как нас отпустят.

— Ничего подобного. Метка так не работает. Меченые просто притягиваются друг другу для спаривания. И метка ослабевает сразу же после соития, если не поставить следующую. У вас другая связь. Я бы вспомнил о связи истинных пар, если бы она была дракайной, но она человек!

В зале повисла оглушительная тишина.

— Если она погибнет — погибнешь и ты. Когда она умрет — умрешь и ты. Так происходит с истинными парами. Она — человек с коротким веком, не способная воспроизвести потомство драконов. И она очень рано заберет твою жизнь. Если подтвердиться ваше запечатление, я запрещу драконам связываться с человеческими женщинами.

Я только сильнее прижал к себе дрожащую Алёну.

— И как вы проверите? Убьете её, чтобы проверить сдохну ли я тут же?

— Ты дерзок и глуп, мальчишка, но своего достиг. Вы остаетесь в Рокамадуре под наблюдением. Мне нужно время, чтобы решить, что с вами двумя делать. И не смей бежать — этим только подпишешь смертный приговор себе и ей.

Миши метался по снимаемой нами квартирке и нескончаемо причитал, что вперые видит запечатленных. В нашем мире так давно не было истинных пар, что все забыли основные признаки связи! Радомир, самый старший из драконов сам никогда не был запечатлен, зато был свидетелем, как это происходило с другими. Но драконами! Никогда с людьми!

— Что он хочет от нас?

— Ничего. Просто решает как с вами быть. Отпустить доживать свой короткий век, ввести запрет на связь с людьми, умертвить вас раньше, чтобы другим не вздумалось искать сою истинную среди людей

Алёна вздрогнула и убежала.

— Никак не акклиматизируется, — пояснил я на вопросительно поднятую бровь Миши. — Когда он примет решение?

— Не знаю. У Радомира время течет иначе, не так как у других драконов и даже людей.

Вот в таком подвешенном состоянии мы прожили еще три недели, пока однажды я не проснулся под визг Алёны.

— У меня задержка!

— В смысле?

— В прямом! Я же пила таблетки, ничего не должно было случится.

— Алён?.. Что?..

— Я беременна!

— Че-ерт!..

Ну я пытался вложить в голос требуемое от меня сочувствие и тревогу, но сука, в нем было больше радости и удивления! Хотя куда нам сейчас дети, когда судьба висит на волоске?

Миши лично организовал нам прием у гинеколога-акушера и записал на УЗИ.

— Ваш малыш родится в рубашке, — улыбнулся доктор. — Рубашку я вижу превосходно, а вот малыша удается разглядеть с трудом Возможно, придется делать амниоцентез.

— Это что такое?

— Прокол брюшной стенки. Процедура не опасная, но меня беспокоит оболочка вокруг плода.

Через пару недель мы снова явились к доктору, который не смог прощупать плод, не смог прослушать сердцебиение и при экстренном УЗИ озадачено повернулся ко мне и выдал:

— Если бы это имело научное обоснование, я бы сказал, что в матке вашей супруги зреет яйцо.

— Вы уверены?

— Нет. Это невозможно. Я могу только предположить замершую беременность и рекомендовать извлечение плода и чистку.

После таких новостей Миши срочно направил нас к другим докторам. Специализирующимся на дракайнах и оплодотворении.

— Яйцо, никаких сомнений. Но она живородящая!

Миши странно улыбнулся и добавил:

— Запечатленная. Истинная! Тимур, я думаю, Алёне можно отдохнуть, а нам с тобой пора наведаться к Радомиру.

Сделка предложенная королем пугала! Я понятия не имел как пересказать его предложение Алёне. Так что оставил разговор до завершения кладки Черт! До извлечения яйца. Родить она его бы не смогла, поэтому мы были под постоянным наблюдением врачей-драконов, готовых в любой момент извлечь яйцо путем кесарева сечения.

Прогулки давались теперь с трудом, по лестницам в гору особо не нагуляешься. Полёны нам через полгода запретили. Радомир поселил нас под боком, чтобы не упустить ни малейшего изменения в состоянии Алёны. Миши отбыл в Перу, где занял место основателя седьмого крыла. И все мы ждали.

Сколько зреет яйцо дракона в женщине? Девять месяцев? Год? Два?

Когда прозвучало контрольное слово «пора», прошло одиннадцать месяцев. Алёна держалась из последних сил, подпитываемая моей силой, которую я научился передавать ей через руну. Этот способ, как аванс к сделке, подсказал сам Радомир.

И вот теперь мы сидели перед колыбелью с закутанным в электрогрелку яйцом и ломали голову, когда же произойдет вылупление и кто появится на свет.

— Ты обещал мне детей, — шипела окрепшая и пришедшая в себя Алёна.

— Угу, — удрученно подтвердил я. — Может со следующим получится?

За что получил по башке.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я оттягивал время разговора так долго, как только мог, Радомир ждать не хотел, а Алёна заслуживала того, чтобы подумать и принять решение за нас двоих.

Дождавшись благоприятного настроения моей истинной, угостив ее завтраком в постель, слетав за свежими цветами и трижды доведя ее до оглушительных криков, я, наконец, посвятил ее в предложение сделанное королем.

— Такой ритуал не делали наверное тысячи лет. Но сам Радомир будет проводить его и поделиться силой

— Прервись. Что значит поделится? Мне же не придется с ним эээ… спариваться?

— Нет. Черт! Как тебе вообще в голову такое могло прийти?

— Не отвлекайся. И что мы получим с этого ритуала? Я смогу рожать нормальных детей?

— Н-не знаю Очень надеюсь, что и без ритуала наш малыш нормальный. Но ритуал необходим тебе. Он свяжет наши силовые линии и я смогу постоянно подпитывать тебя своей силой. Это как метка, только куда основательнее, понимаешь?

— Не очень. Можешь проще объяснить?

— Проще? Я могу жить восемьсот лет, а ты восемьдесят. Но если я свяжу с тобой силу, то мы оба проживем пятьсот лет. По-моему круто!

— Э-ээ Тай, я стану драконихой?

— Дракайной.

— Пофиг! Ритуал превратит меня в ящерицу? Но я же не могу летать, меня укачивает!

— Нет, Алён! Ты останешься человеком. Будешь молодой и красивой все пятьсот лет.

Она замолчала. Потом ушла гулять, запретив идти с ней, но я конечно подглядывал и не спускал с нее глаз. И только ближе к ночи, когда город сказочно засиял в подсветке, Алёна очнулась.

— И все пятьсот лет я буду с тобой?

— Да, малыш.

— Тогда я согласна.

Вот возликовать бы! Но я еще не сказал о главном условии, плате за такой подарок.

— Ты козел! — бушевала моя пара, метая в меня дорогие вазы.

— Я дракон!

— Нет, козел! Прежде чем тащить меня на ритуал, ты обязан был сказать, какую плату потребовал от тебя Радомир!

— Малыш, ну подумаешь, пару раз оплодотворить дракайн!

— Козел! — я уклонился от очередной летящей в меня посудины. — Пару раз, как же! Похотливый кобель!

— Пару раз в год, Алён! С тобой же я каждый день, на пятьсот лет, а может и больше, если не пришибешь меня сейчас нечаянно.

— Я тебя прибью преднамеренно! Иди сюда, скотина хвостатая.

— Успокойся. У тебя скоро кормление, тебе нельзя идти к сыну в таком состоянии.

— Я тебя ненавижу, — обреченно и сдаваясь произнесла она, наконец-то прекращая бить посуду.

— Это пройдет, просто послеродовая депрессия.

— Заткнись, Тай!

Я проводил её к сыну, недавно вылупившемуся из своей «рубашки», потрепал за пухлые розовые щёчки и сделал ежедневные замеры.

Радомир не отпустил нас из Гнезда, требуя следить за развитием ребенка и сообщить сможет ли он обратиться в дракона и как скоро. Это стало моей миссией, за которую я получал содержание.

Алёна смогла подстроиться и стрясти с короля инвестиции на открытие собственного дома мод, где вдохновенно работала над своей коллекцией в свободное время.

Жизнь налаживалась, несмотря на то, что над нами все еще висело обязательство дважды в год помогать драконам в процессе воспроизводства.

Но чем дольше шло время, чем основательнее я вникал в выбранную мной профессию, врача-акушера для женщин вынашивающих яйца, тем ближе подходил к решению своей проблемы.

— Радомир, спасибо, что разрешили аудиенцию. У меня к вам коммерческое предложение

— Ну у вас и семейка. Тоже пришел просить инвестиции?

— Эээ, да.

— Открываешь свой дом моды, парень с проблемной иллюзией?

— Н-нет, хочу создать банк спермы.

Жизнь не в том, чтобы жить, а чтобы чувствовать, что живешь.

Василий Ключевский

— И как мы это сделаем?

«Я не знаю, никогда такого не делал, даже не слышал».

— Это не вселяет оптимизма Господи, да в нем три метра!

«Ты мне льстишь, всего-то два-шестьдесят».

— Да он больше меня в два раза!

«У тебя плохо с математикой? Ты метр-пятьдесят восемь, в два раза — это три-шестнадцать, а у меня всего два-шестьдесят».

— Заткнись уже, Тай. Я не уверена, что даже обхватить тебя смогу

«О-о-оуууу Прижмись так еще?»

«О, даааа Мне кажется, у нас все может получиться».

— Тебе кажется. Я не могу дотянуться до кончика.

«А если я тебя к нему подтолкну?»

— Ну попро-о-оуй! Ты обалдел? Я чуть не навернулась!

«Алён, ты любишь горки?»

— Что-то мне не нравится твой ментальный тон, Тай

«Хм Я тут подумал, если ты просто будешь скатываться с меня эм, с моего ну, ты поняла. То всё получится».

— Мне это не нравится, но ради тебя

«Ради нас, малыш!»

— Ну ок, только ради нас, понял?

«Конечно, обхвати и держись покрепче!»

— Вух! Слушай, второй раз не так страшно, три метра оказывается не так высоко.

«Ырр-рах!»

— Стой. Стой!

«Ну что еще?»

— Когда всё закончится — я не утону? Точно?

«Не, там всего пол-литра где-то будет».

— А зачем я тогда взяла трёхлитровую банку?

«Мммм Ну а если нам по второму разу захочется?»

— Да ты издеваешься, дракон!

«Хм Любишь кататься — люби и саночки возить!»

— Ву-ух! Слушай, мне действительно нравится кататься на драконе. И не только на шее, Тай! А давай чуть быстрее?

«Чёрт, Алёна! Какое счастье, что я не съел тебя при первой встрече. Держись крепче Аррр-рыч».

— Невеличка, ты же сказала, что роман будет называться «Любовь к простой девушке»? Что за «Дракон-стриптизёр»?

— Кто будет читать о простой девушке, Роб? Девчонки любят торсы и погорячее.

— Черт, ну пусть так, хотя ты явно передёрнула историю, превратив истинную любовь в грешную страсть.

— Роб, спасибо. Если бы не ты — никакой истории бы не получилось! Но у меня остался один вопрос, никак покоя не дает

— Какой? У меня сегодня отличное настроение, Кай впервые перекинулся. Обосрался, конечно, от страха, но какой красавец! Смотри фоточки покажу.

— Ого! Кай — сын? Сколько ему?

— Пять. В школу пошел. Теперь днями за партой сидит, учится. А по ночам летаем, практикуем сякие драконьи штучки. Учу контролировать эмоции. Знаешь, он очень чувствительный парень. Надеюсь, с Леей будет проще.

— Как ты её уговорил?

— Хм знаешь, противозачаточные против нашего семени не работают! Но она рада. Лея как неземная принцесса! Сам Радомир стал её крестным

— Кста-ати!.. А как ваш альфа-самец, так и не нашел истинную?

— Цыц! Я не шучу, к королю только на вы и низко кланяясь. Нет, не нашел. Возможно она среди людей, но те категорически не переносят его присутствие, слишком сильный. Он довольно много времени проводит с Леей. Нянчится, прикинь?

— А вдруг она его истинная? Хы

— Черт. Черт!!! Твою мать! Как я не подумал?! Мне пора. Давно морду не начищали этому кобелине!

КОНЕЦ.‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍