«Антанты. Последний источник»

Антанты. Последний источник (fb2) - Антанты. Последний источник [=Невеста последнего стража] 496K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Светлана Богдановна Шёпот

Светлана Шёпот Антанты. Последний источник

Глава 1. Селена и полумесяц

Я не помню, как тут оказалась. Просто проснулась и поняла, что не дома. Понимание пришло даже раньше, чем я открыла глаза. Сама не знаю, что было не так. Может быть, запахи или отсутствие привычных звуков.

Конечно, первой мыслью было то, что мне показалось спросонья. Я даже хотела снова уснуть, но привыкшая доверять себе, решила всё-таки оглядеться.

Не буду врать — я испугалась. Окружающая обстановка была мало того незнакомой, да ещё такой необычной, что руки затряслись от волнения. Изначальным желанием было выскочить из дома и кого-нибудь срочно найти, чтобы всё объяснили, но я задавила в себе этот импульс и осторожно села обратно на кровать.

Я решила пока что никуда не выходить. Сначала надо хоть немного разобраться в том, что происходит. Принялась методично осматривать небольшой дом, в котором неизвестным образом оказалась. Первым делом перетряхнула найденный грубо сколоченный сундук в надежде, что наткнусь на какие-нибудь бумаги или документы. Ничего подобного найдено не было. Собственно, не только сундук тут грубо сделан. Всё остальное тоже не могло похвастаться изяществом.

Стены дома завешены всевозможными шкурами и тряпками. А под ними серые камни. На полу тоже шкуры. Конечно, я посмотрела, что они скрывают. Какое-то растение, похожее на тростник, и всё. Дальше голая земля. Посуда глиняная, даже на вид ручной работы. Стол и пара стульев деревянные, почерневшие от времени, немного кособокие. Печка похожая чем-то отдаленно на нашу русскую, но в тоже время совершенно не такая, незнакомая.

Одежда, найденная в сундуке, оказалась грубой, с крупными стежками, явно сделана вручную. Штаны из шерсти, пара длинных в пол юбок, коричневого цвета, что-то вроде свитеров и светло-коричневая кожаная безрукавка. Нашелся еще лёгкий тулуп с мехом и сапожки. Повторюсь, от всего этого даже не пахло цивилизацией. Да и не было в доме ничего современного.

Словно… словно я оказалась где-то в прошлом.

Самым последним, что я осмотрела — была я сама. Всё дело в том, что у меня ничего не болело. В моём возрасте это нереально. С утра обычно болела либо спина, которую приходилось постоянно мазать всякими мазями. Либо голова, так как пока ещё слабые мигрени стали моими постоянными спутниками. Либо плечо, когда-то давно повреждённое и начавшееся давать о себе знать. Не скажу, что я старуха, но мне давно уже не тридцать.

Я бы, наверное, и не обратила внимания, но когда перебирала вещи, взглядом наткнулась на свои руки. Длинные, тонкие пальцы с красивыми ногтями, конечно, без какого-либо маникюра, явно не могли принадлежать мне. Все знают, что красота женщины начинает уходить первым делом из рук и шеи. Кожа на них дряхлеет быстрее всего. У меня тоже были красивые руки, с тонкими, изящными кистями и длинными, ровными пальцами, но всё-таки они были руками взрослой женщины. Эти же принадлежали явно молодой девушке.

Это тело не было моим. Зеркало я не нашла, так что пришлось довольствоваться тем, что могла увидеть. Не скажу о росте, но по моим ощущениям примерно метр семьдесят, плюс минус. Крепкие, длинные ноги с хорошо выраженными мышцами. Плоский живот, с тонкой талией. Немного узковатые бедра и небольшая, упругая грудь, размера второго. Тело явно принадлежало девушке, которая занималась каким-то физическим трудом. Волосы опускались чуть ниже лопаток и были необычного цвета. То ли седые, то ли какие-то пепельные. Я бы подумала, что она красилась, вот только это не вписывалось в общую картину. Кожа горячая, гладкая, лишённая загара совершенно.

Не буду говорить, что я не впала в панику, но могу сказать, что справилась с ней довольно быстро.

После того, как всё было осмотрено, решила, что пора поглядеть, где именно стоит этот домик. Подняв голову, оглядела небольшие узкие окна, находящиеся почти под самым потолком. Именно оттуда лился тусклый сероватый свет. Забравшись на стул, поглядела в своеобразное окно-бойницу. Конечно, через нечто, натянутое на окно, улица совершенно не проглядывалась. Напрягать память даже не нужно. Кажется, в древности на окна натягивались бычьи пузыри. Тонкостей, я, понятное дело, не знала, но, судя по всему, тут тоже нечто такое же.

Спустившись вниз, подошла к низкой двери, обитой серыми и немного потрёпанными шкурами. Взявшись за ручку, потянула на себя. Когда дверь не открылась, толкнула её. Поддалась. Я немного приоткрыла её и выглянула наружу одним глазком, осматриваясь.

Серые булыжники, низкие кустарники, пологий холм, покрытый темной травой и припорошенный снегом. Ни людей, ни домов, ни животных.

Открыла дверь чуть сильнее, делая шаг наружу. Налетевший ветер растрепал несколько выбившихся из косы волос, заставляя зажмуриться.

Выйдя полностью наружу, замерла. С одной стороны виднелись не сильно высокие горы, переходящие в зеленые холмы, на которых и стоял дом. А с другой стороны я увидела небольшую деревню. Располагалась она ниже по склону. Дальше за деревней тоже были холмы, а местами можно было увидеть небольшие озера. Пейзаж чем-то напоминал предгорье Шотландии.

Небо серело в вышине. Изредка дул прохладный ветер. Погода явно давала понять, что сейчас совсем не лето.

Обойдя дом, буквально вросший в холм, с любопытством осмотрела покрытые кое-где мхом стены. Сразу видно, что строили его не сегодня и даже не вчера.

Честно говоря, при других обстоятельствах я согласилась бы отдохнуть тут. Природа завораживала. А какой тут воздух! Сплошное наслаждение.

Вот только я никак не могла быть здесь, да и тело… Так что, внимательно оглядевшись, стала рассматривать деревню внизу. Никакой четкой схемы расположения домов не было. Казалось, их просто наляпали как захотелось, и только. Около каждого дома виднелся небольшой огород, огороженный колышками. Деревня, на первый взгляд, казалась безмолвной, но если присмотреться, то можно было увидеть, как по улице бродят какие-то домашние животные.

Посмотрев чуть дальше, заметила светлое пятно, двигающееся в сторону деревни. Нахмурилась, прищуриваясь. Зрение, будто скакнуло и перед самым моим носом я увидела морду овцы.

Вскрикнула от неожиданности и взмахнула руками, отскакивая назад. Споткнулась обо что-то, упала, закрывая руками лицо. Сердце от испуга колотилось где-то в горле. От волнения затошнило, закружилась голова.

Что это было?

Медленно убрав руки, приоткрыла один глаз. Вроде ничего. Встала, отряхнулась, с волнением оглядываясь. Никакой овцы поблизости не было. Вокруг по-прежнему стояла относительная тишина.

Показалось?

Вздохнула, унимая нервную дрожь в руках.

Происходящее всё больше пугало меня. Я всегда была вполне спокойной, уравновешенной, но и в такие странные ситуации я еще не попадала. Нужны были ответы. Только кому задавать вопросы, чтобы не вызвать никаких подозрений?

Понятное дело, что я каким-то образом заняла тело совершенно другого человека. Как это случилось и почему, мне совершенно не понятно. Ладно бы я родилась заново, можно было списать на перерождение, в которое я слабо, но всё-таки верила. Но это тело было взрослым.

Всё это больше походило на какой-то захват. Конечно, я смотрела разные фильмы и читала книги. Может быть, девушка проводила какой-то ритуал, и по случайности призвала мою… душу? Сознание? В общем, меня. Пусть это и звучит слишком уж фантастически, но я не собиралась отрицать очевидного. То, что я тут уже выходит за рамки обыденности. Явно имеет место быть что-то мистическое. Да и меня могут посчитать кем-то вроде демона, который захватил душу бедной девушки.

Поежилась. Гореть на костре мне совершенно не хотелось. Да и скакнувшее недавно зрение тоже наводит на всякие нехорошие мысли.

Закусила губу, обхватывая себя руками. На мгновение растерялась, испугавшись. Первой мыслью было уйти отсюда немедленно. Уйти туда, где эту девушку никто не знает. Там я могла бы быть самой собой, не боясь, что сделаю и скажу что-то не то. Я даже начала продумывать, что с собой захватить и в какую сторону идти.

Вот только додумать мне не дали. Я увидела, как от деревни в мою сторону кто-то идет. Заволновалась, подавляя желание юркнуть в дом и запереться, чтобы никто меня не достал.

От волнения немного снова замутило, поэтому принялась, прикрыв глаза, глубже дышать, успокаивая себя. Просто буду молчать и слушать. Если спросят что-нибудь, сделаю вид, что в плохом настроении. Может же быть у девушки быть плохое настроение? Конечно, особенно в определенные дни.

Человек, между тем всё приближался. Уже видно было, что облачён он во что-то длинное и чёрное. Снова стало плохо. Небось, какой-нибудь священник или монах. Эти товарищи враз обзовут какой-нибудь ведьмой или одержимой.

Уже было видно, что мужчина опирался на длинный посох, а по-прежнему стояла и не двигалась.

Мужчина был в возрасте. Я видела его седые волосы, бороду, заплетенную в косу, в которую были вплетены какие-то странные шаманские украшения. На шее висели явно сделанные вручную амулеты или обереги. Чем ближе он подходил, тем больше я понимала, что это точно не священник, скорее уж шаман какой-то.

Ветер, подувшись с его стороны, донёс до меня звук колокольчиков. Пригляделась, едва удерживая себя на месте. Зрение снова на мгновение увеличило картинку. Наверху у посоха были приделаны грубо сделанные бубенцы, которые и звенели.

Я продолжала стоять, даже не думая двигаться с места. Мне нужны ответы. Пусть это опасно, но поделать ничего нельзя. Убежать я уже не смогу. Мало ли, кто там еще живёт в этой деревне. Вдруг у них и лошади есть — вмиг догонят.

Да и куда сейчас бежать? Я не знаю толком, где я. Что это за место? Какой сейчас год? Земля ли это, вообще? Может, я умерла и попала в загробный мир? А может, и вовсе просто сошла с ума?

Подняв взгляд, пристально проследила за громадной птицей, кружащей в высоте. Орел? Или же тут какие-то свои местные птицы? Даже этого не знаю.

Мужчина между тем приблизился и остановился. Сейчас он был буквально в десяти метрах от меня, и я могла его рассмотреть лучше. На вид, лет шестьдесят. Как я уже говорила, бородатый. Крупный нос, морщины около глаз, кустистые брови. Вместо тулупа, длинный до самой земли плащ, явно из шерсти. Чёрной. Странные украшения, не менее странный, какой-то корявый и кривой посох.

Но самым, пожалуй, примечательным, были глаза. Они сверкали черными агатами, будто прожигая насквозь, и вовсе не выглядели глазами старика.

— Вернулась, Селена? — проскрипел он, заставляя меня отступить на шаг от неожиданности.

Когда вспыхнул фитилек у толстой, почти сгоревшей свечи, я невольно вздрогнула. Замерев, смотрела на подрагивающий огонёк, пытаясь найти логический ответ. Его, к сожалению, не было.

— Магия? — спросила, медленно присаживаясь на один из своих стульев.

На второй сел пришедший мужчина. В комнате уже было темновато, вот, видимо, он и решил, что нужен свет. Честно говоря, я даже толком и не обратила внимания на эту свечу, пока она сама по себе не загорелась.

— Колдовство, — поправил меня, наверное, шаман. Или лучше назвать его колдуном?

— А в чём разница?

Я чувствовала себя несколько неуютно. Не совсем понятно, зачем пришёл этот человек. Было ли имя, которое он назвал, именем девушки, чье место я заняла? Или же это была своеобразная проверка? Он же колдун, мало ли, вдруг чует, что сейчас и здесь уже я, а не она.

Чёрные глаза слишком жутковато блеснули в свете свечи, отчего мне захотелось отодвинуться подальше и поёжиться. Всё-таки странный дед. Хотя, немудрено, учитывая, что он умеет силой мысли поджигать огонь. Уверена, с такими способностями, в моём прошлом мире он стал бы весьма богатым человеком. Или не стал. Разобрали бы по частям точно, чтобы найти отличия от обычного человека. Люди они такие.

— Уверена, что именно это ты сейчас хочешь обсудить? — спросил колдун, пристально осматривая меня. На мгновение мне показалось, что он чем-то весьма доволен. Стало еще неуютней. Мало ли, что тут за мир.

— Я, — начала, запнувшись. Совершенно не хотелось доверять первому встречному, вот только кто знает, когда я смогу встретить человека, у которого смогу узнать всё, что меня интересует. А учитывая мою природную недоверчивость, времени может пройти уйма. — Моё имя Селена? Откуда вы знаете? Понимаете, сегодня я проснулась и ничего о себе не вспомнила, — конечно, я врала, но колдуну незачем знать о том, что всё было не совсем так.

— Имя, единственное, что было у тебя с собой, когда тебя к нам принесли, — охотно ответил колдун, улыбаясь и явно делая вид, что поверил мне. — Кстати, моё имя Лазарус. Ты можешь звать меня по имени. Сейчас, когда твоя душа вернулась в тело, то ты можешь делать это.

— Вернулась в тело? — ухватилась я за слова. — То есть, раньше моей души в теле не было?

— Не было. Уже в ту ночь, когда наёмники принесли тебя к нашему порогу, тебя в твоём теле не было. Я говорил им, что душа вернётся, когда придёт время, но от меня лишь отмахнулись.

— Постойте, — я вскинула руку, пытаясь хоть что-то понять. — Когда наёмники принесли меня?

— Пятнадцать зим назад. Тело твоё тогда было крошечным. Зим пять — шесть не больше, — охотно ответил на вопрос Лазарус.

Я же положила на горячий лоб прохладную ладонь, пытаясь успокоиться. По-прежнему ничего понятно не было, но хотя бы этот колдун отвечал. Конечно, звучало всё как бред сумасшедшего, но куда мне деваться, если у меня пока что только один источник информации.

— Я не понимаю, — тихо прошептала. — Разве тело без души не то же самое, что труп? Получается, что пятнадцать лет назад вам принесли бездушное тело, но вместо того, чтобы похоронить мёртвого ребенка, вы оставили его. И это, по сути, мёртвое тело, всё это время росло. Да еще и как росло. Судя по всему, оно двигалось и работало. Опять магия?

Колдун покачал головой, оглядывая стол, на котором стояли всякие горшочки. Я тоже рассеянно поглядела, а потом пожала плечами. Пусть и негостеприимно, но я понятия не имею, что во всех этих горшках. Сначала надо разобраться, а уже потом чаи гонять. Или что тут пьют?

Кажется, Лазарус отлично понял меня, так как притворно вздохнул, но настаивать не стал.

— Конечно, полностью душа не покинула тело, но большая её часть была в каком другом месте. В каком именно месте? Думаю, тебе лучше знать. Той же частицы хватало для того, чтобы тело жило, двигалось, даже немного разговаривало. Полноценным человеком твоё тело не было, но и хоронить его я не позволил. Всегда был шанс, что душа всё-таки вернётся в тело. Что, собственно, и произошло.

Я задумалась. Если верить колдуну, то я по какой-то причине покинула своё тело, прожила почти целую жизнь в другом мире и снова же, не понятно почему, вернулась обратно. Отчего именно сейчас, а не год назад, не спустя еще десяток лет?

— Почему я понимаю вас? — задала новый вопрос, осознавая, что язык на слух был и привычен и непривычен одновременно. Это явно не русский.

— Благодаря той крохотной частице, которая оставалась в теле, служа для тебя ориентиром. Уверен, что тебе нужно дать своей душе полностью слиться и тогда ты многое вспомнишь. Прошло слишком мало времени. Я ощутил всплеск утром, но дал тебе время прийти в себя для разговора.

Кажется, на улице совсем стемнело, так как свет от свечи едва разгонял тьму в доме. Остро ощутила голод. Глянула мельком на колдуна, но тот сидел, изображая из себя добродушного старичка, и явно никуда не собирался уходить.

Встав, сунула нос в котелки, пытаясь найти хоть что-нибудь съестное. Нашла что-то вроде каши. Холодной, клейкой, но кажется, вполне съедобной.

Вспыхнул огонь в печи, принимаясь потрескивать. Прищурилась. Чего это там горит? Осторожно открыла дверцу, замечая, что горят какие-то камни. Покосилась на колдуна. Лазарус сидел и вроде как с любопытством осматривал дом.

Подумав немного, поставила горшок на припечик, снова принимаясь выискивать то, что тут было вместо чайника. В общем, пока я соображала нам нехитрый и весьма скудный ужин, мы молчали. Чая не нашла, зато отыскались душистые травы. Растертые и упакованные в мешочек. Немного подумав, решила заварить их. Не думаю, что это отрава, да и колдун сказал бы.

Кашу поделили пополам. Отыскала даже черствые лепешки и небольшой горшочек масла. Молча поужинали, а потом запили это всё горьковатым, но душистым отваром.

Говорить не хотелось. Резко навалилась усталость и сонливость, но и отпускать колдуна я тоже не хотела. Мне нужно узнать, как можно больше. Одно хорошо — сжигать на костре, как захватчицу, вроде как не собираются.

— Почему меня оставили здесь? И почему я решила покинуть тело пусть и на время? И кто я вообще такая? Они не говорили? — спросила, всё еще толком не веря во всё это. Ну, ерунда же, право слово. В некоторые вещи всё-таки было сложно поверить. И пусть я уже увидела колдовство, но червячок сомнения всё-таки упрямо нашёптывал, что всё это бред старого сумасшедшего мужика.

— Увы, — Лазарус пожал плечами. — Мне не ведомо отчего ты не захотела быть в своём теле. Я даже не знал, что ты вернёшься, хотя и верил. А вот кто ты и откуда у меня несколько мыслей по этому поводу есть. Судя по твоей внешности, близкие твои из северных альваров. Конечно, я могу и ошибаться, но вероятность этого мала. Хотя, этот народ давно уже стал легендой. Когда-то давно отсюда до земель альваров была тропа. Вот только я был уверен, что она давно заросла. Нашу долину с куском гор окружил Хаос, отделяя от остального мира. Никто не будет искать в этом месте. Уверен, во внешнем мире люди думают, что здесь нет никого живого. Вот только те наёмники смогли как-то отыскать почти заросшую дорогу, которая когда-то давно соединяла эту долину с землями альваров. Почему они так рисковали? Смогли ли выбраться из Хаоса обратно? Этого я тоже не знаю, так как сам давно уже не покидал пределов долины.

Колдун замолчал, я же нахмурилась. Информации было и много, и мало. Первое, родичи мои или же этого тела какие-то, видимо, загадочные северные альвары. Надо узнать, чем прославились предки и чем мне это грозит. Второе, отсюда была дорога во внешний мир, но заросла. Правда, некоторым ушлым товарищам это не помешало пробраться сюда, значит, пройти всё-таки можно. Узнать, где эта дорога. Проверить её. А так же узнать, что за Хаос такой? Чем он страшен и стоит ли его опасаться? Судя по названию, ничем хорошим это быть не могло.

Хорошо бы узнать, откуда меня принесли наёмники и что сделали с ребенком такого, что душа решила «немного прогуляться» лишь бы не оставаться в теле.

От пришедших мыслей, по коже побежали мурашки. Оставалось надеяться, что это всего лишь мои фантазии и нечаянные мысли.

— Расскажите мне про альваров, — попросила я, решив, что нужно начать хоть с чего-нибудь. Колдун сказал, что память этого тела ко мне может вернуться, если я посплю, значит, надо немного потерпеть, вдруг и правда что-нибудь вспомню.

Колдун пожевал недолго губы и кивнул.

— Северные или как еще их иногда называют снежные альвары, как ты понимаешь, всегда жили на севере, среди льдов и снегов. Высокие, светловолосые с голубыми и холодными, будто сами северные льды глазами, они в те далекие времена были лакомой добычей. И пусть альвары зарекомендовали себя как великие воины и прекрасные колдуны, но людей это не останавливало. Говорили, что красота альваров проклята. Увидев единожды, потеряешь покой, желая смотреть на них вечно. Красота альваров могла сравнится только с их гордостью. Плененный альвар или альвара очень быстро погибали. Увы, но даже это не останавливало людей, пока в один момент никого из снежного народа не осталось. Говорили, что их полностью истребили, но находились те, кто верил, что прекрасный народ попросту ушёл еще дальше, полностью теряясь среди белоснежных снегов. Я тоже так думал, а потом принесли тебя.

Я нахмурилась. Роковой красоткой я себя не ощущала, но я и не видела своего лица.

— И? Неужели я так красива? — спросила, всё больше холодея. А ведь это тело принесли сюда наёмники. Что они делали со мной по пути? — Как же я оказалась у наёмников? И… со мной всё было нормально в тот момент? Ну, с моим телом?

— Единственное, что в тебе тогда было ненормальным, это отсутствующая душа. Тело было вполне целым. Не знаю, почему, но никто из наёмников тебя не тронул. Вероятно, это был наказ того, кто отправил тебя сюда. Правда, я слышал, что волосы у альвар белее снега, а твои словно припорошены пеплом. Может, полукровка? Не знаю. Хотя глаза светло-голубые. Это да.

— Получается, — я задумалась, немного успокаиваясь, — что меня хотели тут спрятать? То есть, если во внешнем мире, как вы говорите, все думают, что тут ничего нет, то и искать в этом направлении не станут.

Колдун покивал, принимаясь наглаживать бороду.

— Я тоже об этом думал. Ладно, время уже много. Ложись, поспи. Память должна немного вернуться, а завтра приходи ко мне.

Колдун почти вышел из дома, но потом, хлопнув себя ладонью по лбу, обернулся. Порывшись за пазухой, он вытащил какую-то цепочку с кулоном.

— Вот, — он протянул её мне. — Отсюда я и узнал твоё имя. Решил держать у себя, пока ты не вернёшься. Возвращаю.

Я взяла цепочку из какого-то светлого металла и принялась рассматривать кулон в виде полумесяца. На одной стороне у него были выгравировано слово Селена, а на другой Орайон. Это могли быть и в правду имена, но не исключено, что это что-то совсем другое. Слова в этих завитушках едва угадывались, но всё-таки мне почему-то не составило труда их прочесть.

Зевнув, с удивлением поняла, что колдун давно ушёл. Поднявшись, закрыла хорошо дверь и, не раздеваясь, завалилась спать. Надеюсь, завтра будет больше ответов на вопросы, которые сегодня даже не прозвучали.

Глава 2. Колдун и легенда

Я лежала с открытыми глазами и рассматривала знакомый до последней трещинки потолок. Колдун был прав — во время сна ко мне пришли воспоминания этого тела.

Было кое-что сильно смущающее меня. Лазарус утверждал, что я и есть та самая душа, что когда-то покинула это тело, вот только никакого подтверждения этому я так и не нашла, хотя и вспомнила довольно много.

Конечно, воспоминания о далеком детстве были сильно смазанными, будто бы покрытыми туманом, но кое-что я всё-таки смогла разобрать. Например, я узнала, что действительно принадлежу к народу альваров. В моём воспоминании вокруг меня было много высоких — хотя это и понятно, всё-таки это тело тогда было совсем ребенком — светловолосых и каких-то больно уж нереальных людей.

Я не могу толком вспомнить, что там произошло, просто в какой-то момент воспоминания сменяются дикой скачкой, какими-то криками, вспышками, а после я будто куда-то ныряю. Сильный гул, ощущения упругого воздуха больше похожего на воду. И после этого я вижу лицо сильно встревоженного и немного растерянного Лазаруса.

Это были самые первые воспоминания этого тела, которые достались мне. Не знаю, смогу ли я еще что-то вспомнить, но на данный момент из самого раннего больше ничего не было.

Теперь я знаю, что эта девушка — или лучше говорить о ней, как о себе? — занималась тем, что собирала всевозможные лекарственные травы для Лазаруса. Вроде бы простая работа, вот только травы те порой растут в таких местах, что требуется не только сила, но и ловкость. Селена почти всё своё время проводила в горах, едва не ползая по скалам, доставая самые редкие и оттого очень нужные травы.

Хотя кому они тут нужны, мне лично не очень понятно. Как я поняла, это место давно уже отделено от всего остального мира. Поначалу люди даже обрадовались, но потом стало ясно, что в такой изоляции ничего хорошего нет. Когда-то большая деревня попросту выродилась. Сейчас в ней живёт немного стариков, которые доживают свой век. Самыми молодыми из них были Лазарус и тот, кто держал стадо овец. Хотя, как он говорил сам, держит он его больше для развлечения, чем для пользы. Именно поэтому всё в доме буквально занавешено шкурами, включая пол.

Да, в этом месте стареют дольше, но пройдёт еще десяток другой лет и здесь никого не останется.

Раньше Селена не думала, почему всё так, она вообще мало думала и что-то анализировала. Она слушала рассказы Лазаруса, который, кстати, непонятно как оказался в этом месте, доставала травы, бродила по округе, исследовала горы. Она даже видела край Пояса. Правда, так ни разу и не пересекла черту.

Думаю, именно благодаря такой активности тело девушки хорошо развито. Лазить по горам не так-то просто. Пусть они и не особо высокие.

Ещё я знаю кучу рецептов, которые можно изготовить из трав. Знаю теорию колдовства, а ещё как убить черного бортора (тёмная тварь Хаоса) или достать из болота цветущую махилию. В общем, Лазарус любил рассказывать Селене разные истории и не только Лазарус, а Селена любила слушать их. Старики пусть и прожили свою жизнь в этом месте, но у них были отцы и деды, прадеды, так что всяких семейных историй накопилось достаточно. Селену в деревне по-своему любили. Пусть дом у нее на самой окраине, но это только потому, что ей самой так захотелось. И я с ней отчасти согласна. Отсюда действительно хороший вид.

Как бы Лазарус не утверждал, что она и я — это один и тот же человек, но у меня нет его уверенности. Но, наверное, надо всё-таки думать о жизни Селены, как про свою. Просто чтобы не путаться.

Поднявшись, новым взглядом осмотрела комнату, понимая, что теперь она мне не кажется непонятной и чужой. Я точно знаю, что и где лежит и как этим пользоваться.

Вздохнула, отбрасывая одеяло. Найдя небольшой гребень, расплела косу, причесалась, а потом умылась холодной водой. Хоть я и проснулась, но сонливость еще была.

Я так и не поняла, как мне ко всему этому относиться. Честно говоря, немного растерялась. Всё это было таким странным и непонятным, что мне хотелось сесть в угол и заплакать. Привычная жизнь в одно мгновение рухнула, даже, скорее, исчезла, словно и не было ничего. Но я ведь помню! Помню, что звали меня не Селена, а Елена Викторовна.

Зажмурилась на мгновение. Колкий страх, забравшийся в сердце, скрутил внутренности. Что теперь делать? Искать дорогу назад? Зачем? Конечно, у меня были там люди, к которым бы я хотела вернуться. Вот только не ясно, сколько времени займут поиски дороги назад. Стоит ли вообще тратить на это время? А если я просто потрачу время, а выход так и не найду? Совсем не хотелось очнуться под старость лет и понять, что использовала жизнь для того, чтобы найти выход, а в итоге так ни с чем и осталась.

Ладно, буду жить и попутно поглядывать по сторонам. Получится — отлично! А если нет — ничего не поделаешь.

Немного подумав, решила, что нужно идти к колдуну и говорить с ним. Оставаться в этой деревне смысла не было. Со стариками, конечно, уютно и хорошо, но это тело молодое, ему необходима совсем другая жизнь. Мне интересно, что там снаружи. Хотелось бы узнать мир поближе, поглядеть на людей. А ведь, говорят, тут живут не только люди. Да и колдовство. Очень уж оно меня заинтересовало.

Не знаю, существуют ли люди, которым было бы неинтересно иметь какие-нибудь способности. Я уж точно не из их числа. Да, тот скачок зрения меня вчера перепугал, но это только от неожиданности. Надо рассказать колдуну, может он что-то об этом знает.

Решив, что первым делом надо поговорить с колдуном, я натянула тулуп, запахнулась и вышла на улицу.

Да, сейчас тут что-то вроде местной зимы. Пусть мы и находимся близко к горам, но тот холод, что есть сейчас — это максимум. Холоднее бывает очень редко. Обычно можно обойтись и вовсе без верхней одежды. Хотя, надо сказать, что и летом тут не так уж и жарко. По крайней мере, я помню, что и летом в горах я лазила в тех же штанах безрукавке. Правда вместо свитера надевала рубашку. Здесь же в деревне штаны меняла на юбку.

Окинув взглядом окрестности, вдохнула полной грудью. Погода стояла пасмурная. Небо серое, холодное, легкий ветер, едва заметная крошка снега, падающая с неба. Из труб в избах шёл дым. Всё правильно, из всех домов, только десяток осталось жилых, в остальных жить больше некому. Еще немного и этот небольшой карман, укрытый со всех сторон Хаосом, и вовсе обезлюдет. Интересно, колдун уйдёт? Всё-таки для человека, способного к колдовству его возраст небольшой. Он сам говорил, что может прожить еще очень долго.

По моим ощущениям, было не больше минус двух-трех градусов. Постояв еще с минуту, пошагала в стороны дома колдуна. В любом случае, сидеть одной в доме было совершенно скучно. Да и непродуктивно. Нужно что-то делать, узнавать больше, а не сидеть, закрывшись.

Когда я почти дошла до дома, то ощутила, как что-то внутри меня словно дёрнулось. Я остановилась, прислушиваясь к своему телу. Нахмурилась. Ничего подобного я раньше не ощущала. Ни в этом теле, ни в своей прошлой жизни.

Вот опять!

Было похоже на то, будто кто-то подцепил что-то у меня в солнечном сплетении и сейчас аккуратно дергает, будто проверяет. Я даже могла безошибочно указать направление, куда тянулась «леска». И оно было противоположным от гор.

Постояв немного, я выдохнула. Вроде прекратилось. И что это такое было?

Рано я расслабилась.

Стоило мне сделать шаг, как меня так дёрнуло, что показалось, будто из груди выдрали кусок мяса. Под рёбрами что-то то ли взорвалось, то ли вспыхнуло. Я вскрикнула, падая на колени. Дрожащими руками распахнула тулуп, готовая увидеть, как свитер пропитывает кровь. Внутри всё жгло и дёргало, но никакой крови я не нашла.

— Что случилось?

Я подняла голову, встречаясь взглядом с черными и встревоженными глазами колдуна. Сказать я ничего не могла. Мне казалось, стоит открыть рот, как из него хлынет кровь. Я даже ощущала призрачный вкус железа. Готова поклясться, что чувствовала, как рот наполняется кровью.

— Боль… но, — прошептала я, снова с удивлением понимая, что никакой крови во рту нет.

Всё это закончилось так же стремительно, как и началось. Уже спустя пару минут я сидела на земле, глупо хлопая ресницами, и с непониманием смотрела на Лазаруса.

— Прошло… — сказала, ощупывая себя. — Это вы сделали?

— Нет, — колдун выпрямился и покачал головой. Только сейчас заметила, что он без верхней одежды. — Я даже толком не сообразил, отчего тебя лечить. Так что нет, это точно не я. А что с тобой было?

Я поднялась, отряхнулась, принимаясь рассказывать о боли, которая недавно меня терзала. Пока шли к дому колдуна, я прислушивалась к себе, боясь повторения. Боли не было, даже её отголоска, вот только я отчетливо ощущала, как что-то меня всё-таки тянет в ту сторону, где сидит «рыболов». Какое-то неясное и почти незаметное томление во всем теле, едва уловимое желание встать и немедленно куда-то пойти. Впрочем, почему куда-то? Я точно знала направление, куда мне сейчас хотелось идти.

Закусила губу, с тревогой посмотрела в ту сторону. Странное чувство затопило с головой, едва не заставляя заплакать. Такое бывает, когда по кому-то сильно, невыносимо скучаешь. Кого-то ждешь и хочешь немедленно видеть. О ком-то волнуешься или же за кого-то боишься.

Я тут же пересказала свои ощущения Лазарусу. Всё-таки он тут единственный «доктор».

— Проходи. — Колдун открыл дверь, пропуская меня вперед. Сам, войдя следом, скинул сапоги и прошёл к столу. Оглядевшись, я тоже сняла сапожки, понимая, что пачкать шкуры на полу не хочется. — Ешь, — сказал он, ставя передо мной горшочек с чем-то вроде мясного супа.

Я хотела отказаться, сказав, что совсем недавно позавтракала, но замолчала на полуслове, понимая, что действительно хочу есть.

Колдун же, пока я ела горячий, невероятно вкусный суп, водил надо мной ладонями, что-то при этом бормотал и с каждым мгновением становился все более хмурым.

Остановившись, он прошёл к громадному сундуку, откинул крышку и принялся рыться в нём. Я с интересом смотрела, как он достает одну за другой какие-то даже на вид старые книги. Я уверена, что любой музей в моей прошлой жизни с радостью бы взял эти книги себе.

Когда горка книг стала внушительной, Лазарус остановился, задумчиво смотря на книгу в руках. Я тоже с любопытством оглядела ее. По мне, так она ничем не отличалась от любой другой в этой горе.

Колдун же открыл книгу и быстро пролистал её до самой середины, принимаясь вчитываться в написанные строчки.

Вздохнув, Лазарус подошёл к столу. Убрав пустой горшочек, он положил книгу передо мной и пальцем указал на витиеватые строки, явно написанные рукой.

— Читай, — коротко сказал он.

Читать было сложно. Буквы были витиеватые, со всякими завитушками, но понять всё-таки можно. Читать меня учил Лазарус. Собственно, этот колдун был в этой жизни для Селены, а теперь уже и для меня кем-то вроде учителя, хотя сам он себя так не называл, да и я его тоже. Просто учил, видимо, ему тоже скучно.

Поначалу я ничего не поняла из того, что прочитала, так что пришлось перечитывать. А когда и третий раз до меня не до конца дошло, то я подняла тоскливый взгляд на колдуна, всем своим видом показывая, что мне лучше бы своими словами.

Просто язык был ну совсем уж заковыристый, пока продерешься через не совсем понятные слова, всю голову сломаешь.

Лазарус привычно вздохнул, на мгновение поднимая глаза к небу, будто спрашивая у него, за что ему такое наказание. Я хмыкнула. Надо же, кажется, второй день его знаю, а благодаря воспоминаниям этот жест показался мне привычным и давно уже знакомым.

— Хорошо, — сказал колдун и сел на стул с другой стороны стола, серьезно посмотрев на меня. — Помнишь, я всегда говорил, что ты тоже колдунья?

Я кивнула, мимолётно вспоминая, что мы действительно о чём-то таком говорили.

— Это точно? Просто я не ощущаю в себе никаких особенных сил, — сказала, вслушиваясь в свой организм. Вроде всё, как обычно, кроме едва уловимого желания быть где-то совершенно в другом месте с другим человеком. Но это ощущение я быстро затолкала глубже, стараясь не обращать на него внимания. Потом об этом подумаю.

Лазарус на это просто кивнул, словно и не собирался меня убеждать. Я задумалась. А ведь он, правда, раньше часто говорил об этом, постоянно рассказывал о колдовстве, заставляя иногда заучивать всякие ритуалы и заклинания.

Если так подумать, то теоретически я знаю много, но всё это для меня сейчас просто всякая, казалось бы, ерунда. Как бы я не хотела действительно обладать какими-нибудь способностями, но вот относиться серьезно к подобному пока что не могла. Во мне всегда как-то уживалась маленькая девочка, которая верила в волшебство, и скептик, думающий, что ничего подобного попросту не может существовать.

Когда мои подружки в училище бегали гадать на святки, то я лишь качала головой. С одной стороны, мне и самой хотелось, а с другой, я понимала, что это такая ерунда.

Вот и сейчас что-то вроде этого. Боюсь, пока я не попробую и не увижу, что хоть что-то из моих знаний реально работает, так и не поверю.

— Ты помнишь, я тебе рассказывал, что колдун не имеет своей силы, он просто берет её извне и творит колдовство? Из-за этого силы его весьма ограничены, так как нужно много тренироваться, чтобы научиться пропускать через себя как можно больше силы. Все колдуны делают именно так. Все учения построены на этом принципе. Но! В старых писаниях есть упоминания о людях, способных хранить силу внутри себя. Когда-то давно существовали колдуны, внутри которых была своя собственная сила, благодаря чему они могли пропускать через себя громадный объем внешней силы. В тех текстах я часто находил упоминания слова мана. Именно так они называли эту внутреннюю силу. Хотя, я почему-то только сейчас обратил на это внимание. Я сейчас проверил тебя и хочу сказать, что вот здесь, — Лазарус ткнул пальцем мне прямо в солнечное сплетение, — внутри тебя находится подобный огню шар, от которого веет большой силой.

Я нахмурилась. Слово мана мне было знакомо. Принципы местной магии я отлично помню. Как и сказал Лазарус, местные колдуны не способны удерживать в себе силу, они лишь могут ею воспользоваться.

Их тело испещрено мелкими силовыми каналами, с помощью которых они вытягивают силу извне. Чем больше колдун тренируется, тем больше увеличиваются эти каналы и тем большим объемом силы может оперировать колдун.

Втянутая сила, внутри тела колдуна меняется в нужную ему сторону, а затем выпускается. Просто для ритуалов нужна одна сила, для заклинания другая, а для варки колдовских лекарств совершенно иная. Вернее, сила одна и та же, но вот её направленность разная.

Именно поэтому чем старше колдун, тем он сильнее. Ребенок, пусть и наделенный силой колдовать никогда не будет сильнее столетнего старца.

— Что вы еще знаете об этом? — спросила, неосознанно обхватывая себя руками.

Мне это совсем не нравилось. Увы, но я в курсе того, что люди обычно очень не любят тех, кто от них отличается. А если еще вспомнить, кто у меня родственники. Боюсь, что подобное нужно держать в секрете. А может, все альвары, скажем так, немного не такие, как остальные местные колдуны? Да, буду надеяться, что так.

Пока что я не понимаю, в чем может быть плюс моей инаковости. Если только колдовать быстрее научусь. Но тут, опять же, надо будет перебороть своё восприятие. Хотя, об этом пока не стоит.

Лазарус пожал плечами, устало прикрывая глаза.

— Я особо не интересовался подобным. Ничего не стоит на месте, всё меняется. На смену одного приходит другое. Я тогда подумал, что это было, видимо, чем-то неудобно и природа решила всё изменить. Ей виднее. Вот здесь, например, — он снова кинул на книгу, — написано как раз о тех колдунах. Здесь говорится о том, что были среди них те, кто способен был создать настолько много маны, что удержать её в себе было почти невозможно. К сожалению, больше ничего.

Колдун замер, невидящим взглядом глядя перед собой. Такое бывает, когда человек неожиданно вспоминает о чём-то, но до конца не может уложить в голове.

— Что-то не так? — спросила, снова подвигая книгу ближе в желании прочесть более внимательно.

— Да, — колдун кивнул, как-то слишком взволнованно потеребив при этом один из своих амулетов. — Я недавно сказал, что толком не обращал внимания на это все, знал кое-что, но глубже старался не лезть, но сейчас подумал, что такие вот непонятные вставки — а ведь этот абзац неизвестно зачем добавил сюда автор — есть во многих книгах. Ну-ка, поглядим.

Лазарус подскочил и принялся рыться в своих книгах, откладывая одну за другой. Судя по тому, как спешно и сноровисто это делал, то он знал их все наизусть.

Спустя некоторое время, Лазарус устало сел на стул, поглядывая в стороны кучки из десяти книг.

— Только в них? — вкрадчиво поинтересовалась я, протягивая руку к самой верхней. — Есть какая-то система? Ну, то есть, такие вот вставки бывают в определенных местах или же как попало?

— В определенных, — кивнул колдун. — Отсчитай три темы, а четвертой в самом конце будет обязательно.

Лазарус не соврал — в конце четвертой темы точно был небольшой абзац, посвящённый древним колдунам.

— Но если всё так прозрачно, то почему вы раньше не обращали внимания на нечто подобное? — спросила, морщась. Ох уж эти древние писания. Написано так, что ни одну букву толком не разберешь. Наверное, здесь нужна привычка, всё-таки пусть я и помню, как это всё читается, но мой мозг пока что не привык к совершенно чужой письменности.

— Я уверен, что на эти строки было наложено колдовское заклинание.

— Что-то вроде «не обращай внимания, это тебе всё равно не пригодится»? — поинтересовалась, задумчиво поглаживая витиеватые буквы. От фолианта исходил едва уловимый запах старых чернил, кожи и пыли. Надо же, книге столько лет, а запах еще остался.

— Думаю, что-то вроде, — кивнул Лазарус. — Вот послушай. Он глянул на меня, убеждаясь, что я вся во внимании и зачитал короткий отрывок: — «Мана с каждым днём накапливается, и каждый…». Тут несколько слов совершенно непонятные. Ладно, по смыслу похоже на колдуна. Пусть будет пока что так. «Мана с новым днём рождается, и каждый колдун должен делиться ею с… другим колдуном. Этим он усиливает того, кого выбрал, выполняя тем самым древние заветы. Если же нет рядом никого, то можно выплеснуть ману вовне, но не стоит забывать, что такой способ противоестественен и крайне болезнен».

Мы переглянулись. Оставшиеся книги были тщательным образом прочитаны и проверены на такие вот неожиданности. Даже те, что Лазарус не выбрал изначально, мы пролистали, боясь, что-нибудь упустить.

— Что мы имеем в итоге? — устало спросила, наблюдая, как последняя книга прячется в сундуке.

Не удивлюсь, если сейчас глубокая ночь. Всё болело от усталости. И пусть мы всего лишь листали книги, но моё тело требовало больше активности, явно соскучившись по более серьезным физическим упражнениям, нежели сидение на одном месте и листание древних фолиантов.

Лазарус поморщился, потирая лоб. Кажется, он тоже изрядно устал. Неудивительно. Колдун так заинтересовался этим, что ему, кажется, мало тех крохотных вписок, что мы нашли. Удивительно, а ведь раньше его это, казалось, совершенно не интересует.

— Когда-то давно жили колдуны, которые могли создавать силу или как они её называли ману. Она «рождалась» внутри них. Этой самой маной они могли и должны были делиться с другими, пусть будет пока что колдунами. Не совсем ясно с каким-то определенным колдуном или же можно было поделиться с любым. Если поделиться было в силу каких-либо обстоятельств невозможно, то её можно было выплеснуть наружу. Делать это нежелательно, да и больно. Но и удержать в себе переизбыток колдун не мог, так что, так или иначе, но ему необходимо было избавляться от излишков. Еще мы нашли описание тренировки, которая помогала молодым колдунам прошлого увеличивать свой объем маны. Не понимаю, если с ним столько проблем, то зачем они хотели еще больше увеличить их? Хотя, если это делало их сильнее, то потерпеть некоторые неудобства вполне можно. Мы сейчас тоже ограничены. Сила каждого колдуна исчисляется годами и временем, которое он потратит на разработку своих каналов.

Колдун замолчал, я же продолжала думать. Во всем этом было что-то неправильное. Те пару слов, которые мы так и не смогли расшифровать, могли бы дополнить картину, но, ни Лазарус, ни тем более я, не понимали их значения.

По мне так всё было несколько иначе. Некто создавал ману, а потом сливал её кому-то совершенно иному, не колдуну точно. Этим он усиливал этого кого-то. Что имел с этого сам некто, неизвестно, но явно что-то имел. Вероятно, какую-то совершенно иную силу. Просто так в природе ничего не делается.

А еще кроме всего прочего мы нашли небольшой отрывок, смахивающий на кусочек легенды. В нем говорилось, что когда-то давно жили те, кто способен был держать в своих руках величественные воды какой-то там реки. И река эта сильная и полноводная дарила жизнь этому миру. Но потом погибли все те, кто держал реку, и ушла она глубоко под землю. И в тот же момент в мир пришёл Хаос.

Как я понимаю, этот самый Хаос до сих пор властвует над этими землями. Я сама видела границу Пояса.

Закрыла глаза и почти в тот же момент ощутила легкий рывок. Вздохнула. «Леска» тянула куда-то вглубь Пояса. А может быть, даже за его пределы.

По ту сторону Пояса

Пустота.

Сколько он себя помнил, это ощущение всегда было внутри него. Он учился, читал, фехтовал, гулял, а внутри него всё время будто росла чудовищная, поглощая эмоции и краски жизни воронка, в которой он сам боялся однажды потеряться.

Каждую ночь ему снились кошмары, ставшие уже привычными. Он просыпался в мокрой ночной одежде и дышал, дышал, стараясь унять выскакивающее из груди сердце.

Ему всегда словно не хватало… тепла, света, воздуха, ветра. Да чего угодно! Он ощущал себя так, будто его окружает какая-то прозрачная стена, сквозь которую он смотрит на мир. Именно из-за неё он не мог в полной мере ощутить вкус чудесно поджаренного мяса или же азарта псовой охоты.

А ведь его приятели наслаждались этим.

Он видел это по их искрящимся глазам, по задористым выкрикам, улыбкам, смеху. И ему приходилось смеяться вместе со всеми, не показывая, что он не ощущает ни эйфории, ни азарта, ни веселья.

Когда-то давно, в далеком детстве его это растаивало, потом злило, а сейчас он смирился. Он уже не замечал, что сначала внимательно следит за всеми, прощупывая настроение, которое тут же «примеривал» на себя.

Если бы он это не делал, то все давно уже поняли бы, что ему совершенно безразличны люди вокруг. Начиная от собственного отца, заканчивая вертлявой кузиной «лучшего друга».

Нет, наверное, только своего отца он по-настоящему выделял из всех. Граф Тоберон Галахар был единственным человеком, который давно уже всё понял.

— Звал, отец? — спросил он, входя в кабинет.

Быстро пробежавшись по сосредоточенному лицу отца, он тут же натянул на себя маску такой же собранности, внимания и едва уловимой нервозности.

Граф цепко проследил за едва уловимыми изменениями на лице сына и как-то горько усмехнулся. В жаркой Гамелеи есть змея, которая меняет окрас, подстраиваясь под окружающую обстановку. Вот и его сын как та самая змея. Тоберон обязательно бы гордился подобными успехами своего сына, если бы не знал, из-за чего именно сыну пришлось развивать в себе такой талант.

— Звал, Иллиадар, — кивнул Тоберон, оглядывая отпрыска. Сейчас, когда его сын вырос, то граф с уверенностью мог сказать, что от него ему достались лишь волосы. Такие же черные, волнистые и совершенно непослушные. И неважно, что волосы на самом деле были густыми и тяжелыми. А вот во всём остальном, начиная от холодноватых голубых глаз, заканчивая тонкими и упрямыми губами, Иллиадар пошёл в свою мать. У той тоже были низкие скулы и немного тяжеловатый подбородок, который её, как женщину не красил, а вот их сыну придавал мужественности и твердости. — Ты ведь знаешь, что пора выдвигаться. Скоро день Нового Цикла.

Иллиадар поджал губы, буквально прикипая взглядом к лицу отца.

— Нет никакой возможности остаться в замке, отец?

Не сказать, что Иллиадару хотелось упрямиться или же выставлять себя таким непокорным сыном, просто он совершенно не горел желанием снова оказаться в большом количестве людей. Ведь за всеми ними нужно наблюдать. Их желания и эмоции нужно тщательно отслеживать и вовремя реагировать. А все это было очень утомительно. Каждый год, возвращаясь из замка короля, Иллиадар ощущал себя так, будто его выжали, как выжимают тряпку служанки, собравшиеся протереть полы в Большом зале.

Наверное, бал, посвященный Новому Циклу, был весьма интересен для других. Вот только Иллиадар, вынужденный отдавать все свои силы на то, чтобы вести себя, как нормальный и обычный человек, а не походит на безразличную ко всему каменную статую, так не думал.

Это была ежегодная пытка. Ему, как сыну графа Галахара нельзя было не ехать. И он это отлично знал, но всё равно каждый год надеялся, что сможет остаться в их замке.

— Ты ведь и сам знаешь, — Тоберон покачал головой, вздыхая и пробегаясь пальцами по обложке старинной книги.

Тоберон с самого начала понял, что с его сыном что-то не так. Не мог младенец спокойно лежать и совершенно не подавать признаки жизни. Нет, он исправно ел, делал свои дела, но при этом словно бы постоянно прислушивался и подолгу смотрел в одну точку. А по ночам тихо хныкал и тяжело дышал.

Жена Тоберона и мать Иллиадара умерла спустя всего год после рождения сына. Умерла так неожиданно, что никто толком не смог ничего сделать. Утром она ощутила слабость, а под вечер уже отошла. Только после её смерти стало ясно, что в их замок наведалась страшная болезнь. Она прокатилась по королевству и соседним странам, собирая обильную жатву.

Сам Тоберон с сыном не заболели, а вот слуг у них стало вполовину меньше. Болезнь как началась неожиданно, так же неожиданно и затихла.

Когда они немного оклемались, Тоберон начал искать. Он понимал, что поведение сына ни что иное, как следствие воздействия Хаоса. В их жизни всё, что происходило, так или иначе, касалось этого.

Хотя Тоберон проверил всё, что мог. Проклятия, сглазы, наследственные болезни, всевозможные наследия. Он приглашал колдунов, лекарей, монахов, но никто толком ничего не говорил. Конечно, каждый из них пытался лечить виконта, старательно вытягивая из графа как можно больше золотых монет.

Когда-то несколько лет назад один колдун сказал ему, что его сын ничего не чувствует. Что внутри него громадная пустота, которую тот стремится заполнить. Тот колдун посоветовал держаться от сына подальше, сказав, что ни к чему хорошему всё это не приведет.

Оставить сына? Держаться подальше? Для Тоберона это было неприемлемо. Он любил свою жену, и всегда любил своего единственного сына. После смерти супруги Тоберон больше не женился, хотя охочих до его титула и денег было много. Вот только граф не хотел, чтобы у Иллиадара когда-нибудь было проблемы с наследством.

И вот совсем недавно ему в руки попалась книга, которая ответила ему на вопросы. Получил он её случайно у проезжего монаха.

— Если вас интересуют легенды, то я с удовольствием продам вам одну занимательную книгу, — сказал тогда пьяный и от того языкастый монах, придерживая, словно возлюбленное дитя большую бутылку с горячей перцовой.

И вот именно эта книга сейчас лежала у него на столе. Именно в книге, в которой были собраны всевозможные легенды и нашелся ответ на «болезнь» сына.

— Что это, отец? — спросил Иллиадар, с видимым интересом кивая в сторону книги. — Я раньше не видел этого фолианта у нас.

Тоберон, словно очнувшись от короткого сна, встрепенулся, тряхнув головой. Карие глаза сверкнули в оранжевом свете свечей. Показалось, будто в их глубине на мгновение вспыхнул огонь.

— Кажется, я знаю, что с тобой, — начала Тоберон.

— Отец! — слишком сильно возмутился Иллиадар. — Мы ведь с тобой уже говорили об этом. Ты зря спускаешь столько денег. Все эти колдуны, — на этом слове Иллиадар поморщился так, будто зажевал нечто кислое или же попросту отвратительное, — просто мошенники. Давно уже Хаос отнял у людей силу колдовать. Они всего лишь фокусники, способные развлечь скучающий двор его величества. Один их вид чего стоит. Эти цветастые мантии и разрисованные лица. Мы ведь договаривались, что ты больше не станешь обращаться к ним.

Тоберон вздохнул. Сын прав. Когда-то давно колдуны были могущественными людьми, сейчас же они всеми воспринимались не больше, чем шуты, ни на что толком не способные. Ещё несколько столетий назад к ним относились иначе, сейчас же просто не трогают, отдавая дань прошлому. Но Тоберон знал, что пройдет еще немного времени и колдунов и вовсе не останется, а память о них постепенно сотрется.

К сожалению даже лекари почти лишились своих сил. Колдовство медленно, но верно покидало их мир, пожираемое Хаосом.

Может быть, где-то еще и остались настоящие колуны и лекари, но точно не в их королевстве. У соседей тоже нет. Конечно, Тоберон мог и пропустить кого-нибудь. Именно на это он каждый раз и надеялся, узнавая про нового колдуна или «сильного» лекаря.

— Я помню. Никаких больше колдунов, лекарей и монахов. Боюсь, что никто из них нам всё равно не поможет, — Тоберон покачал головой, а потом взял книгу в руки и протянул её сыну.

Иллиадар поднялся и взял фолиант, внимательно осматривая темную обложку.

— Что это? — спросил он, открывая книгу и пробегаясь взглядом по витиеватым строчкам. Буквы сплетались, образуя вполне знакомые ему слова. Читались они привычно, так как Тоберон был любителем книг и собирал всё, до чего мог дотянуться. Их библиотека, наверное, была самой большой в королевстве. Даже в королевском замке и то меньше. Граф поистине гордился своей коллекцией и иногда целыми днями пропадал среди книг, перекладывая их или же читая. Сам Иллиадар тоже книги уважал и любил, так что вполне благосклонно относился к этим тратам. — Легенды?

Он поднял взгляд и вопросительно глянул на отца. В этот момент он неожиданно для себя понял, что его отец сильно постарел. Вокруг глаз появились морщины, а в густых волосах, собранных в низкий волнистый хвост проглядывались седые волосы, которые в черной шевелюре были прекрасно видны. А ведь его отцу чуть больше пятидесяти. Он прожил всего треть жизни.

Иллиадар покачал головой. Надо настоять на том, чтобы отец снова женился. Это должно встряхнуть родителя. Конечно, Иллиадар хорошо знал, каков упрямец его отец и наизусть выучил все его протесты, но нужно всего лишь взяться за отца серьезно.

— Не понимаю, чем могут помочь легенды, — проворчал Иллиадар.

В этот самый момент он дёрнулся и едва не упал со стула.

Граф тут же подскочил, вылетая из-за стола.

— Что такое? — спросил он, хватая сына за плечо.

Иллиадар поднял голову и Тоберон видел, как голубые глаза сына заливает увеличивающийся зрачок, который после этого словно запульсировал. Ноздри Иллиадара затрепетали, а сам он глубоко втянул воздух, будто никогда до этого не дышал. Подняв руку, виконт схватил ткань на груди и захрипел.

— Иллиадар?!

— Отец, — просипел виконт, хватая отца за руку. Книга с легендами с глухим стуком упала на пол, и несколько страниц измялись, но в тот момент никого это не волновало.

Тоберон растерялся. Он всегда этого боялся, еще с того года, когда его любимая жена вот так же заболела и сгорела за один день. Граф не знал, куда бежать и кого звать. Да и сын хватался за его руку так, будто это было последним, что удерживало его связь с миром.

— Что? — спросил Тоберон тревожно, рукой пытаясь разжать пальцы сына. Ему нужно срочно за лекарем.

— Здесь пахнет книгами.

— Что? — снова спросил Тоберон, замирая. Он не совсем понял слова Иллиадара. — Сейчас не до шуток!

— Я не шучу! — вскрикнул виконт, подскакивая со стула. — В твоем кабинете, отец, пахнет пылью, книгами, кожей, чернилами и… выпечкой? — Иллиадар прищурился. — Ты снова спрятал в столе булочки?

Тоберон смутился. Это была его привычка и большой секрет, о которой случайно узнал сын. Ну любил Тоберон по вечерам за чтением книги пожевать булочку. Что тут такого? Вот и был у него постоянный запас в столе.

— Потом, — отмахнулся граф, стараясь увести тему. — Лучше скажи, что случилось с тобой?

Иллиадар снова сел, поднимая книгу и распрямляя смятые страницы. Он уже почти пришёл в себя и с радостью осознал, что до сих пор отчетливо ощущает целую гамму запахов, от которых даже голова начала кружиться.

А еще где-то глубоко в груди будто бы вспыхнула искра, к которой тянулась тонкая, алая нить.

Иллиадар повернулся в сторону окна и внимательно посмотрел на север. Именно туда, по его ощущениям тянулась нить. И тянулась она куда-то за пределы Пояса. Он буквально кожей ощущал, что где-то там, далеко, разгорается обжигающее пламя. И это пламя было ему просто необходимо. Это он тоже знал. Чувствовал.

Глава 3. Незваный гость и Зов

Я подскочила на кровати, ошалело озираясь по сторонам. Сердце в груди колотилось, будто с цепи сорвалось. Мне до сих пор мерещился зовущий голос, от которого волосы на загривке поднимались. Мне одновременно хотелось, чтобы голос замолчал, но в тоже время я всем своим существом желала слушать его постоянно. Было в нём что-то настолько привлекательное и опасное, что колени подгибались, и при этом хотелось зло оскалиться.

Тряхнула головой, хватаясь одной рукой за стену. Сердце постепенно успокаивалось, а дыхание выравнивалось. Ощущения, словно мне приснился кошмар, не было совершенно, скорее уж эротический, но всё-таки несколько опасный сон.

Вздохнула глубоко, прикрывая на мгновение глаза. Через минуту я полностью успокоилась.

В этом новом для меня мире всё было слишком странным и необычным. Хотя, это для меня необычное, мало ли, может, для местных всё в порядке вещей. Не удивлюсь, что и этот сон что-то да значит. Надо потом у Лазаруса спросить.

В груди снова, уже привычно дёрнуло. Поморщилась, непроизвольно поворачиваясь в ту сторону, куда меня так настойчиво звали.

Замерла. Минут через пять встрепенулась, нахмуриваясь. Проанализировала своё поведение и призналась сама себе, что только что я вела себя, словно меня загипнотизировали.

Прикусила губу. Теперь к этим тянущим ощущениями прибавился еще такой настойчивый шёпот во сне. Верно, будто зовёт кто-то, просит, умоляет прийти.

Такая настойчивость настораживала, но почему-то интуиция молчала, словно в этом не было ничего опасного. Хотя, я с этим в корне не согласна. Про Пояс Хаоса Лазарус мне много рассказал. Конечно, даже он всего не знал, так как бывал там не так уж много и недолго, но даже его рассказов хватило, чтобы понять — та местность явно не безобидный парк для отдыха.

Не думаю, что местность, которая имеет в своём названии слово «Хаос» может быть совершенно безопасной. Это исключено. Вряд ли люди придумали это для красиво слова. Но даже так интуиция молчит. Неужели её задавила эта странная и непонятная тяга? Не хотелось бы.

С того момента, как я попала сюда прошло несколько недель. Трудных недель, надо сказать. Во-первых, мне постоянно приходилось бороться с собой, чтобы не бросить всё и не устремиться в сторону, куда меня так настойчиво звали. Во-вторых, мне пришлось вспоминать всё, чему меня учил Лазарус. Понятное дело, что память Селены стала моей, но мне всё равно пришлось её пропустить через себя, как через сито, чтобы можно было беспрепятственно пользоваться знаниями. В-третьих, я пыталась применить свои новые знания на практике. Честно скажу, получалось плохо.

Что было тому причиной, не могу сказать. Почему-то заклинания в моём исполнении не работали совершенно, зато я смогла колдовать как бы интуитивно, что ли. То есть, если колдуну, чтобы согреть воды, надо было читать заклинание, то мне надо было пожелать это.

Наверное, кто-то подумает, что это проще простого. Я тоже поначалу так думала, когда впервые у меня получилось. Вот только просто захотеть было мало. Самое интересное, что стоило мне слишком сильно акцентировать внимание на своём желании, как ничего не выходило. Я могла часами таращиться на чашку с водой, но ничего ровным счетом не происходило. При этом я могла хоть обжелаться нагреть её, толку с этого ноль. Словно бы внутри меня стоял какой-то барьер, не позволяющий работать.

Зато я могла колдовать случайно. Как со зрением в тот самый первый день. Лазарус быстро понял, в чём моя проблема, поэтому посоветовал сильно не напирать. Мол, всё придёт со временем.

А его, времени, как раз и не было. Я буквально всем своим существом ощущала, что вокруг меня затягивается петля. Я подсознательно понимала, что мне не позволят остаться на месте. Также мне не позволять пойти никуда, только в ту сторону, куда меня так настойчиво звали.

Конечно, я могла сопротивляться, но вряд ли долго. Я могла беситься и злиться, вот только это только трепало мне самой нервы, и только.

Иногда я смотрела в ту сторону и тоскливо размышляла, что меня там ждет. Почему-то в голову ничего хорошего не приходило. Я всегда отрицательно относилась к любому принуждению, а тут оно на лицо во всей красе. Если я даже каким-то чудом смогу пройти через Хаос (а ведь Пояс мог быть бесконечным, кто знает, может, этот кусочек земли всё, что осталось от целого мира), то не факт, что тот, кто зовёт, делает это из-за любви и сильного желания видеть.

За это время я успела заново перезнакомиться со всеми жителями небольшой деревни. Приняли меня спокойно, порадовались. Лазарус еще с самого начала им нашёптывал, что я просто лишилась части своей души, а сейчас просто сказал, что душа вернулась в тело. Честно, я до сих пор сомневаюсь, что всё было именно так. Я больше, чем уверена, что Селена просто болела какой-то душевной болезнью, которую тут приняли за отсутствие души. А ведь все старики как один рассказывали мне, что я якобы не взрослела, что в пять, что в пятнадцать была дитя дитем малолетним.

Конечно, переубеждать я никого не стала. Хотят верить, пусть вверят во что угодно, главное на костер не потащили, и то хлеб.

Передёрнула плечами. В доме было прохладно. Пока одевалась, согрелась. Оказалось, что вовсе не потому, что очень активно одевалась, а потому что моё колдовство снова чудило — в печи сам по себе горел огонь, которому даже огненные камни не нужны были. Причём горел так, что дом очень быстро прогревался.

Покосилась на печь. Главное себя вот так не спалить бы.

Когда стало совсем жарко, попробовала потушить огонь. Как я только не выплясывала перед той печью, ноль эмоций. Осталось только в бубен побить, да какие-нибудь заунывные песни попеть.

Представив себе это, хмыкнула, устало падая на стул. Огонь, будто издеваясь, тут же потух. Прищурилась, смотря на открытую печь так, будто она была моим персональным врагом. Я понимала, что всё дело во мне, но колдовство вело себя, словно я к этому всему и вовсе причастна не была.

Посидев так еще немного, махнула на все рукой и принялась сооружать себе завтрак.

В груди снова ощутимо дёрнуло. С тоской подумала, что надолго остаться мне здесь не дадут. А я бы хотела хотя бы колдовством овладеть на уровне, достаточном, чтобы суметь защитить свою жизнь, если вдруг что. Вот только не думаю, что одного или двух дней будет достаточно для этого. Мне бы хотя бы год или два.

В груди на этих мыслях, будто расцвел огненный шар. Казалось, что мои недавние мысли не остались незамеченными. Видимо, год или два слишком много для того или тех, кто так настойчиво желает меня лицезреть.

Я уже всю голову сломала, пытаясь понять, что это такое и кому я там так сдалась. Понятное дело, что ни к чему конкретному не пришла. Единственная мысль была связана с моим попаданием сюда. То есть, попаданием Селены в это место. Возможно, меня тут отчего-то спрятали, а сейчас пришло время показаться на глаза своим родственникам. Или же всё наоборот — на меня наложил какую-нибудь колдовскую метку враг. В общем, я могла лишь фантазировать, но понимала, что мои фантазии, скорее всего, далеки от реальности.

Поставив на стол горшочек с местным овощем, напоминающим картофель, я села за стол, собираясь позавтракать, а потом пойти к Лазарусу. И пусть его книги мы уже все перечитали, но мало ли, вдруг еще что-нибудь интересное вспомнит колдун.

Делать здесь больше было нечего. Оставались только разговоры. Бродить по округе, как делала раньше Селена, я не собиралась. Это было уже ни к чему, учитывая, что я сама скоро отсюда уйду. А из разговоров старых, проживших долгую жизнь людей, всегда можно было выловить что-нибудь весьма полезное.

Стоило мне только поднести ложку ко рту, как в дверь заскреблись. На грани слышимости.

Я насторожилась. Лазарус обычно просто стучался, а потом входил, не таясь. Остальные старики не приходили ко мне. Не потому что боялись или не хотели, просто идти до моего дома далеко, да еще и в гору, так что желающих прогуляться ко мне не было. Ну, кроме колдуна, но тому, как мне кажется, всё равно было — в гору, под гору. С виду, пожилой мужчина, а бегает, как молодой. Колдун, что с него взять.

Вот именно поэтому я и насторожилась. С памятью Селены мне передались знания, что это место полностью окружено Хаосом. Не понятно, какой тропой меня сюда принесли много лет назад, но я точно знаю, что сейчас нет щелей и тропок, по которым можно пройти сквозь Пояс.

Медленно поднявшись, подошла к двери и замерла. Прислонившись ухом, прислушалась. Минута, другая — тишина. Вздохнула, подумав, что просто померещилось, но стоило сделать шаг, как звук повторился, отчего я едва не подпрыгнула.

— Кто там? — спросила, взглядом выискивая чего бы применить вместо оружия. Ничего, как назло, не попадалось. Если только взять небольшой горшок? А что? Если им ударить в лицо, то можно дезориентировать противника, а самой проскользнуть наружу. А там бежать до самого дома колуна. Если, конечно, раньше не поймают. Или же связать налетчика. А если не один?

Вздохнула. Что за напасть? Когда я стала такой подозрительной? Впрочем, попасть в такие условия и остаться прежней я себе позволить не могла.

Немного подышав (дыхательная гимнастика для успокоения), я приоткрыла осторожно дверь и выглянула наружу. Никого? Нахмурилась, открывая дверь шире и выходя из дома. Никого!

Обошла весь дом по кругу, заглянула за рядом валяющиеся валуны, поглядела на крышу. Никого не было.

Прежде чем войти домой, огляделась. Картина за эти недели вполне привычная. Серое, зимнее небо. Резкий, холодный ветер. Промерзшая земля, местами укрытая зернистым снегом. Тишина и спокойствие. Такая погода мне не очень нравилась, всё-таки я больше люблю, когда тепло. И мне совершенно неважно, что родственники этого тела северные или снежные альвары, я сидеть всю жизнь в снегах точно не хочу. Конечно, на джунгли я тоже не согласна, по мне так что-нибудь с умеренным климатом самое оно.

Хотя, тут еще неизвестно, как все получится. Может, и мира тут больше нет никого. Лазарус говорит, что Хаос всё поглощает, а потом переделывает, как ему вздумается. А главное, колдовская сила мира медленно, но верно исчезает. Лазарус не знает, что будет, если в мире не останется ничего, кроме Хаоса, но он уверен, что ничего хорошего точно.

Я конечно, еще толком не осознала всю опасность, но была склонна доверять более опытному человеку.

Вздохнув глубже морозный и свежий воздух, еще раз огляделась, а потом вошла обратно в дом, решив всё-таки поесть. Время еще было.

Войдя внутрь, поежилась. Закрыла дверь плотнее, а потом повернулась к столу, скидывая с ног сапожки. И когда успела обуться? Не заметила даже.

Подняв голову, замерла, удивлённо смотря на стол. Вернее, не на стол, а на того, кто на нём сидел и внаглую умывался, посматривая изредка в мою сторону хитрыми, ярко-желтыми глазами.

— Эй, ты откуда здесь взялся? — спросила, рассматривая черное животное, которое очень сильно смахивало на кота. Размер, правда, больше, да и мордочка слишком вытянута. Не так сильно, как у собаки, но больше, чем у среднестатистического кота. Шерсть гладкая, блестящая. Лапки явно кошачьи. Длинные усы тоже есть. Уши настоящие локаторы — большие и тонкие, почти просвечиваются. Но больше всего меня поражал взгляд — слишком умный, и какой-то ехидный, что ли, насмешливый. — Я тебя не приглашала?

— А мне и не нужно твоё приглашение.

Я вздрогнула, отступая назад. Я бы подумала, что это кот со мной заговорил, вот только пасть он не открывал. Да и на мысленную речь это совершенно не походило.

Стараясь не шевелиться, огляделась — мало ли, вдруг кроме кота еще кто в дом прошмыгнул. В это я больше поверю, чем в то, что со мной заговорило животное. Так можно и до сумасшествия додуматься. До своего, естественно. Хотя, это ведь другой мир, вдруг тут говорящие коты в порядке вещей. Честно говоря, в деревне я его раньше не видела, да и в горах не встречала.

На краю сознания что-то колыхнулось. Ухватилась за почти ускользнувшую мысль. Надо же, столько лет прошло, а сейчас вспомнила. В прошлой жизни когда-то смотрела сериал про какую-то там ведьму, сейчас уже и не вспомню ни лица, ни имени, ни название сериала. Зато вот вспомнила, что у нее был черный говорящий кот. Когда он не говорил, это был просто обычный черный кот, зато, когда ему нужно было что-то сказать, он превращался то ли в нелепую игрушку, то ли в страшно сделанное чучело. Выглядело это так нелепо и нереалистично, что вызывало во мне только смех. Ну, дети любили смотреть, наверное, верили, что кот и чучело это одно и то же существо.

На чучело или же на мягкую игрушку мой незваный гость совсем не походил. На обычного кота немного смахивал, но чем дольше я на него смотрела, тем больше находила мелких различий.

Оторвавшись от двери, осторожно прошлась по дому, заглядывая в каждый угол — всё ещё не верила, что до этого со мной заговорило животное.

Может быть, какой-нибудь человек — невидимка? Не хотелось бы. Даже не знаю, что хуже.

Не доходя до стола, на котором по-прежнему сидело странное существо пару шагов, сложила руки на груди.

— Ты говоришь, — сказала, немного покраснев. Идиотизм какой — стою тут как дурочка и пытаюсь поговорить с животным.

— Меткое замечание. Я думал, успею тут состариться, пока до тебя дойдёт такое простое и логическое умозаключение.

Я снова вздрогнула. Голос был мужским, довольно мягкий, бархатный, совершенно негрубый. Принадлежал явно не мальчику, да и не старику. До сих пор не понятно было, как «гость» это делает.

Нахмурилась и прищурилась, вглядываясь в насмешливые глаза.

— Будешь грубить, выгоню, — предупредила, хотя понимала, что мне слишком интересно, чтобы вот так запросто выгнать котяру и не разузнать, что он такое и как умудряется говорить.

— Не стоит пытаться. Запугивание явно не твой конек. Впрочем, я не удивлен. Не только это тебе не удается.

Я встрепенулась. Этот кошак меня явно оскорбляет и пытается на что-то спровоцировать.

— Эй! — возмутилась я. — Ты в моём доме, будь вежливее.

— А толку? — притворно вздохнуло это… чудовище. — Я пришёл. Заметь, шёл я долго, устал, намаялся, чуть не погиб. И что в ответ? Мне даже поесть не предлагают. И это гостеприимство? Я голоден, а когда я голоден у меня портится настроение.

— Но я тебя не звала! Можешь не давить на жалость, я не куплюсь. Я знать тебя не знаю, и вижу впервые в жизни.

— Я и говорю, что нынешние люди стали слишком глупыми. Еще совсем недавно, при нашем появлении люди благодарили богов, а что сейчас? Даже куска мяса не предлагают.

Я замерла.

— Так, давай сначала. Что-то мы с тобой ни с того начали. Ты кто? Как тебя зовут?

— Сначала еда, — ответило чудовище, отчетливо фыркнув и отвернувшись от меня.

Пришлось кормить, причем в процессе выслушать о себе много нелестного. И готовить я не умею, и глупа, раз не догадалась запастись свежим мясом, и руки у меня ни с того места растут. За то время, что кот провел в доме, я перестала его опасаться, зато ощутила, как изнутри поднимается желание придушить наглеца.

— Ну, — сказала, садясь за стол и пододвигая к себе горшочек с кашей. Из-за стресса захотелось есть. — Кто ты?

Чудовище, даже не думающее слезть со стола, приоткрыло один глаз и на показ зевнуло. Я скрипнула зубами. Руки прямо чесались придушить.

— Проводник, — ответил кот, махнув длинным хвостом, и улёгся прямо там, где сидел.

— Подробнее.

Я принялась рассматривать своего гостя, замечая, что тот на самом деле очень худой. И пусть шкурка у него ухоженная, но вот ребра всё-таки проступают. Явно не жировал в последнее время.

— Проводник для источника.

— Очень развернуто, — вздохнула. — Ты можешь без выкрутасов рассказать?

— Эх, у людей такой скудный умишко, что всё приходится разжевывать. А ведь всё туда же, считают себя венцом эволюции. С такими мозгами? Не смешно. И ведь даже не пытаются хоть как-то изменить свою ущербность.

— Я уже поняла, что люди тебе не нравятся, и я не вызываю у тебя теплых чувств, но может, мы опустим это? Просто скажи, кто или что ты такое? — спросила, решив, что начинать спорить снова не хочу. Ну, нравится коту обзывать людей, пусть обзывает. Мне безразлично на его мнение. Сразу понятно, что характер у моего незваного гостя примерзкий.

— Я же сказал — проводник, — ответил он и замолчал, но увидев, что мне от его ответа ни холодно, ни жарко, как-то слишком уж тяжело вздохнул. Я буквально могла прочесть на его морде: «Боже, и за что мне все это?» Или: «И с кем я связался? Где были мои глаза в тот момент? А мозги?».

— Ты — источник. Я — проводник. Я должен проследить, чтобы ты в целости добралась до стража, который после будет тебя охранять. Теперь понятно?

Я прокрутила в голове ответ существа, понимая, что вопросов стало еще больше. Представив, сколько на меня выльется негатива, пока я все это узнаю, едва не застонала от обреченности.

— Как твоё имя? — решила я начать с самого безобидного и простого.

— Можешь звать меня Монту. Моё полное имя человеческий язык не выговорит, а мозг не воспримет, — кот фыркнул, но не стал снова распространяться о людском скудоумии. Явно решил, что часто повторяться не стоит. — Даже странно, как вы до сих пор не вымерли, — всё же не удержался он.

Странно, но если в самом начале всё это меня раздражало, то сейчас показалось забавным. Интересно, что такого сделали люди Монту, что он стал вредным на язык?

— Меня Селена, — представила я, решив, что немного вежливости для дальнейшего налаживания контакта не помешает. — Откуда ты пришел?

— С юга, — Монту снова зевнул, после удобно устраивая голову на передних лапах. Одну заднюю и хвост он свесил со стола, но неудобства при этом явно не испытывал. Когда не язвил, выглядел вполне милым, даже погладить захотелось. — Как ощутил всплеск источника, так сразу и выдвинулся.

— Всплеск? — спросила, ощущая, что снова стало холодно. Колдовство тут же отреагировало на это — огонь в печи вспыхнул, принимаясь задорно трещать.

Монту заметил это, но ничего не сказал, лишь прищурил открытый глаз, и всё.

— Не знаешь? В который раз убеждаюсь, что наличие ума не зависит от размера мозга, но видеть это каждый раз так прискорбно, — снова завел свою пластинку Монту, а я решила ему не мешать. Мне даже интересно стало, когда ему надоесть прохаживаться по любимой теме. Забегая вперед, скажу, что этому чудовищу не надоест никогда. — Всплеск — пробуждение источника. У каждого источника есть свой проводник. Когда источник пробуждается, то проводник, как бы далеко он не был, чувствует это и стремится оказаться как можно скорее рядом.

— Судя по тому, что ты все это знаешь, источники в этом мире не редкость? Расскажи мне о них. Ты очень умный, как я заметила, много знаешь, а я вот до недавнего времени ничего вообще не знала. А про источник так и вовсе услышала от тебя.

Я решила немного подмазаться. Мало ли, вдруг Монту польстит такое к нему отношение.

— Неудивительно, — Монту поднялся, зевнул, потягиваясь. Да, размером он явно был больше среднестатистического кота. В прошлом моём мире коты, называемые мейн-кунами, были крупнейшей породой кошек. Так вот, Монту был, на мой взгляд, даже больше. — Последний всплеск, память о котором сохранилась в моей крови, был так давно, что о нём позабыли почти все проводники. Твоё появление стало неожиданностью. И тебе повезло, что моя кровь сильна и чиста настолько, что мне не составило труда вспомнить. Всплеск — пробуждение источника.

Кажется, моя стратегия сработала. Понятия не имею, насколько слова кота правдивы, но можно послушать. Правда, приходится идти на хитрости, но лучше так, чем ничего.

— И почему же ты решил подработать проводником? Насколько я поняла, люди тебе не очень нравятся, — поинтересовалась, отсаживаясь подальше от печи. В комнате становилось заметно теплее, а около печи так и вовсе было уже жарко.

— Ради маны, конечно же. Это ведь так просто. Неужели нельзя подумать хоть немного самой? Понятное дело, что просто так я никогда бы не пошёл ни к какому источнику. Мне и в лесу было отлично жить.

— То есть, — начала я, уже привычно отмахиваясь от колкостей в свой адрес, — проводник помогает куда-то добраться источнику, за что получает плату маной. Судя по всему, сама я дойти не смогу, хотя и чувствую, куда именно нужно идти. И чем же ты мне можешь помочь, раз направление я и без тебя знаю?

— Я уже даже жалею, что моя кровь оказалась так сильна, что я вспомнил, — явно притворно вздохнул Монту, при этом весь его вид так и выражал крайнюю степень обреченности. Вот противный кот! Но забавный. — Пока прошло мало времени. Если ты так и продолжишь сидеть здесь, игнорируя Зов стража, то попросту откинешь лапы. Твоей маны с каждым днём становится всё больше, так что в один далеко не прекрасный день тебя попросту разорвет от слишком большого количества силы. Чаще всего источник и страж рождаются далеко друг от друга. Говорю сразу, раз ты ощущаешь Зов, значит, твой страж уже почувствовал тебя и, если он хотя бы немного умнее тебя, сейчас направляется в нашу сторону. Иногда источнику и стражу нужно много времени, чтобы встретиться. Источник не может ждать месяцы или же и вовсе годы, поэтому ему необходим проводник, который будет забирать излишки маны во время пути, тем самым спасая источник от смерти. Я надеюсь, мои объяснения достаточно понятны для тебя? Не надо разжевывать еще сильнее?

Я хотела еще что-то спросить, но в этот момент ощутила, как в груди уже знакомо начал разгораться огненный шар. Подняв руку, потерла горло — дышать в такие моменты было затруднительно.

Монту при этом прищурился, а потом, соскочив со стола, запрыгнул мне на колени. Тяжелый!

Я хотела возмутиться, но тут же попала во власть желтых, каких-то гипнотических глаз. Тонкий, вытянутый зрачок пульсировал. Комнату наполнило гулкое мурчание. Огонь внутри стал стихать.

Через минуту Монту облизнулся, будто налакался сметаны и, спрыгнув с колен, потянулся.

— Ну, пусть и придется идти куда-то с тобой, но хотя бы выгоду свою я с этого буду иметь. А теперь, я хочу спать.

На этих словах чудовище запрыгнуло на мою кровать, потопталось там и совершенно бесцеремонно завалилось спать, свернувшись в клубок. Наглость первостатейная!

Покачав головой, вздохнула. Ладно, пусть спит. Как бы там ни было, но я всё-таки до сих пор опасалась Монту, поэтому даже не подумала лезть к нему и будить. Оцарапает еще, а учитывая его размер, царапины явно будут болезненными.

Посидев несколько минут неподвижно, взяла тулуп и вышла на улицу. Схожу к колдуну, расспросить кота всегда успею. Тем более, как я поняла, он от меня никуда в ближайшее время не денется.

Хотя в общении с язвительным и вредным существом приятного мало, зато можно узнать еще что-нибудь интересное. Главное, чтобы не соврал, остальное не так важно. Да и порой его ворчание выглядит даже забавно. Хотя, чаще его хочется попросту придушить. Интересно, и в кого он такой?

Глава 4. Хаос и первая тварь

Бросив на землю хворост, начала готовить место под костер. Гореть тут особо нечему, просто расчистила место, сделала небольшой круг из камней, да сложила мелкие ветки, сунув под низ надерганное неподалеку растение, внешним видом напоминающее сухой мох. Росло оно тут везде, начиная от гор и заканчивая долиной.

— У вас тут на севере слишком холодно, — буркнул Монту, зарываясь в шкуры, которые он меня буквально заставил взять. — Неудивительно, что мозги у тебя плохо работают — замерзают.

Монту оказался тем еще мерзлякой. Конечно, шкуры я и так бы взяла, но из-за худосочного Монту брать их пришлось в два раза больше.

Всё верно, неделю назад мы покинули деревню, а всё потому, что терпеть Зов стало попросту невыносимо. К боли теперь примешивалось сексуальное желание. Особенно было плохо по ночам, когда приходилось просыпаться почти каждый час и пытаться хоть как-то справиться с тем, что всё тело выкручивало и потряхивало от едва сдерживаемого желания.

Я долго упрямилась, а Монту лишь смешливо поглядывал на меня, каждый раз проходясь по моим умственным способностям, которых, по его словам, нет совершенно. Так что мне пришлось сдаться. Хотя изначально я хотела дождаться весны, чтобы не бродить по холодам.

Лазарус с нами не пошёл. Я даже удивилась в тот момент, ведь поначалу мне показалось, что его очень сильно заинтересовало это всё, но в какой-то момент колдуна словно подменили.

Он стал общаться со мной намного прохладнее, да и на порог пускал в такой явной неохотой, что мне и самой вскоре перехотелось приходить в гости. Да и остальные жители заметно охладели ко мне. В мгновение ока я стала человеком, на которого толком никто не обращал внимания.

Поначалу я не понимала, что произошло, но потом, когда мы с Монту уже покинули деревню, догадалась, что всё дело в коте. Не знаю, что он там им всем наговорил, но эти люди постарались сделать всё возможное, чтобы я ушла скорее.

Было обидно. Я поняла, что они все просто переживали за меня, но мне хотелось хотя попрощаться всё-таки нормально.

С Монту я тогда не разговаривала целый день, показывая тем самым, что я думаю по поводу его поведения. Кота такой бойкот не впечатлил, о чём он мне всю дорогу и выговаривал.

Пока костер разгорался, поглядела в сторону Пояса. Да, сегодня мы до него дошли. Раньше, в прошлой жизни, при упоминании слова Хаос я всегда думала о нём, как о чем-то фиолетовом. Не знаю даже почему, но Хаос у меня всегда ассоциировался именно этим цветом.

Здесь же он был серым с черными и белыми линиями. Да и не совсем понятно, почему именно Пояс, если на самом деле я видела перед собой самую натуральную стену. Она возвышалась до самого неба, сливаясь с таким же серым небом. В месте стыка видны были молнии, и до нас долетал едва уловимый грохот. Было похоже на то, будто где-то вдали катится по рельсам поезд.

Опустив голову вниз, стала более пристально рассматривать Пояс. Черные и белые полосы медленно перемещались, смешиваясь. Было очень похоже на то, как ведет себя мыльный пузырь. Только пузырь обычно цветной, а здесь он монохромный, плюс серый цвет.

От стены веяло чем-то таким, отчего у меня подрагивали руки.

— Скажи, Монту, а как ты прошёл Хаос? Там, где ты жил, он тоже есть? — спросила, вытаскивая осторожно из костра горшочек с моим ужином.

Монту высунул морду наружу и, прищурившись, осмотрел находящуюся неподалеку стену. После этого он зевнул во всю пасть, а затем, накрыл лапой нос, поглядывая при этом в мою сторону.

— Это есть везде. Для меня оно неопасно, так как моркоты и сами порождения Хаоса. Конечно, нехорошо, что чистая стихия всё больше и больше проникает в этот мир. Впрочем, люди сами виноваты, что Хаос проник в этот мир, — Монту фыркнул, прикрывая глаза. — Я же говорю, что вам для начала надо научиться пользоваться тем, что у вас внутри головы, а уж потом что-то делать. Вы же обычно сначала делаете, а потом, изредка, правда, пытаетесь думать. Получается это у вас скверно. Взять хотя бы тебя. Я же говорил, Зову сопротивляться бесполезно. Нет, пока в обморок падать не стала, с места не сдвинулась. И зачем тот, кто создал вас, наделил мозгами, если вы ими всё равно пренебрегаете?

Я молча слушала. У Монту тема ума у людей была любимой. Он мог часами рассказывать, что думает о нас. Было даже забавно. Иногда мне казалось, что он на самом деле даже любит людей, просто любовь свою вот так вот показывает. Ну, бывают же такие характеры.

Зато я узнала, что он хоть и ворчит, но безумно любит, когда его гладят за ушами. Он даже затыкается в тот момент. Чем я иногда и пользовалась, когда мне надоедало слушать его брюзжание. Как старый дед, в самом деле.

— А что там внутри? — спросила, перебивая кота. Он, оседлав конек, мог и не заткнуться, если не сбить его с мысли.

Монту глянул на стену, и снова зевнул. Вечер медленно перетекал в ночь. Стало холоднее.

— Лес там, измененный Хаосом. Твари всякие разные. Если не будешь слушать меня и держаться поблизости, точно быстро пересечешь пределы. А еще реки, горы, долины. И всё это изменено.

— Что? Совсем?

— Что значит, совсем? — Монту фыркнул, со значением поглядывая в сторону моей сумки.

Я тут же вытащила вяленое мясо для него. Хотя знаю точно, что ночами он иногда бродит по округе, охотится, но в дополнительной еде я ему никогда не отказывала — уж больно он поначалу худым и измотанным выглядел. Сейчас вроде поправился немного, но холод по-прежнему совершенно не любит.

— Ну, как там выглядят деревья, например? — спросила и принялась ужинать, посматривая то на Монту, то по сторонам.

— Как деревья и выглядят, только некоторые вполне могут тобою закусить, если ты будешь вести себя так, словно твои предки давно оставили мозги за пределами дома. Навсегда оставили, — ответил кот, морщась. Ему не очень нравилось такое мясо, но ворчал он только первые дни, сейчас, кажется, уже смирился.

— Плотоядные деревья? И много там таких?

— На тебя хватит, — отозвался Монту, поблескивая какими-то совершенно неестественно желтыми глазами, в которых отражался свет костра.

— А звери?

— Тебе и деревьев хватит, — кот вздохнул, посмотрев на полоску мяса в своих лапах, как на личного врага. — Хотя тварей там полно. И среди них нет ни одной, что любит траву жевать.

Поежилась, с опаской глядя на Пояс. Идти туда мне совершенно не хотелось. Вот ни капли. Вот только пульсирующий свет в груди не оставлял другого выбора. Я с ума сойду, если не пойду. Что и говорить, перед тем, как мы выдвинулись, я даже спать уже не могла толком. Зато проспала всю ночь, стоило нам только начать путь. Будто то, что зовёт меня, добившись от меня действий, немного успокоилось. Конечно, не до конца, но, по крайней мере, такого, как в деревне уже не было.

— Расскажи мне об источниках, проводниках и стражах, — попросила я, убирая горшочек и укладываясь недалеко от Монту. Я отлично знала, что стоит мне уснуть, как этот несносный кот заберется ко мне под шкуры, греясь.

— Ты уверена, что в твоей голове нет дыры? Я ведь уже рассказывал, — вскинулся Монту, шевеля при этом ушами. Явно сегодня ночью снова пойдёт на охоту.

Я хмыкнула. На самом деле из этого кошака было нереально что-то вытянуть. Мне приходилось каждый день его спрашивать, надеясь, что он выболтает что-нибудь еще. Иногда мне казалось, что он на самом деле и сам не знает толком ничего, но в следующий раз он говорил что-то новенькое, будто… будто и сам вспоминал постепенно.

— И всё же, Монту, — попросила я вкрадчиво, немного приподнимая угол своего одеяла. Сделано оно было из нескольких сшитых между собой шкур.

Кот тут же вскинулся, но еще минут пять делал вид, что не обращает внимания на призывно приподнятую шкуру. Я говорю, он терпеть не мог холод и все время мёрз, особенно по ночам, когда приходилось долго лежать неподвижно. Ещё днём, куда ни шло. Там он носился вокруг, согреваясь, а вот ночью приходилось либо терпеть, либо ложиться рядом со мной. И я точно знаю, что, как бы он не фыркал, но валяться рядом со мной ему нравилось. Да и у меня ночи стали спокойнее. Видимо, во сне Монту забирал ману, да и Зов стихал.

Не утерпев, Монту юркнул под мою шкуру, тут же высовывая морду наружу около моего лица. Я улыбнулась, постаравшись спрятать улыбку, и укрыла его. Вдвоем всё-таки теплее. Пусть я и дитя северных альваров, но холод мне тоже не очень нравился.

— Ладно, — Монту сделал такое выражение, будто он делает мне просто громадное одолжение, — спрашивай.

— Ты говорил, что источники давно не рождались. Как думаешь, почему? — спросила, первое, что пришло в голову. На самом деле таких вопросов у меня было много, но не на все Монту мог вот так сразу ответить. Я уже поняла, что его проснувшаяся кровь сделал это не до конца. Процесс еще не окончен.

— Кто знает. — Я буквально видела, как кот пожал воображаемыми плечами. — Раньше вы были обычным явлением, а стаи моркотов были намного больше. В проводники шли те, у кого кровь была самой чистой и сильной. Это было почетно. Потом не осталось ни источников, ни стражей, моркоты ушли в леса, затерялись. Многие позабыли своё предназначение, смешались, марая кровь. Правда были и такие, как мои сородичи, хранившие чистоту крови. Сейчас я знаю, что на самом деле все уже и забыли, зачем именно это нужно, но некоторые стаи инстинктивно придерживались старой линии поведения. Память просыпается только тогда, когда рождается источник. И то только у одного моркота. В этот раз это был я. Надеюсь, ты понимаешь, что радости мне это не приносло совершенно? — Монту пристально посмотрел на меня, причём его мордочка была такой серьезной, что я едва сдержалась, чтобы не засмеяться.

— Конечно, — кивнула серьезно, задерживая дыхание.

Монту с подозрением меня осмотрел, будто искал опровержение моему слову, но промолчал, что случалось с ним крайне редко.

— Думаю, — начал он после минутной тишины, — что это воздействие Хаоса. Люди слабы к нему. Я видел, как твои сородичи гибнут, стоит им пересечь черту Пояса. Сейчас я ощущаю, что Хаоса в этом мире слишком много. А еще я помню войны. Конечно, я не смогу пересказать подробно, но когда-то давно люди сами убивали свои источники и их стражей. Не знаю, что было первым — увеличение Хаоса или же истребление источников. Память пробуждается до сих пор, и я вижу, что в одно время умирало мучительной смертью много проводников. Я, конечно, знаю, что люди глупы, но постарайся запомнить. Когда погибает источник, погибает и его страж. А также и его проводник. Я еще слишком молод, чтобы умирать.

Сказав это, Монту вылез наружу и потянулся.

— Поохочусь. Не уходи никуда, — сказал он и растворился в окружающей наш крохотный лагерь темноте.

Переход из обычного мира в Пояс не занял много времени. Оказалось, что Пояс от остального мира отделяла тончайшая стена, похожая на вертикально текущую воду. Правда, она была бесшумной и тонкой настолько, что могла сравняться толщиной с волосом. Снова подумала о мыльном пузыре.

Если Монту не ощущал никакого воздействия Хаоса, то о себе я такого сказать не могла. Едва я сделала первый шаг, как голова закружилась, а желудок подпрыгнул до самого горла, стремясь избавить от ужина и скудного завтрака.

Зажав рот рукой, села прямо на землю, опасаясь идти дальше. Я помнила, о чём рассказывал Монту. Мало ли, вдруг тут не только деревья плотоядные, но еще и кусты.

Перед глазами плавали цветные круги, но я всё равно всматривалась в окружающую меня обстановку, пытаясь понять — насколько опасно вот так тут сидеть.

Монту крутился рядом, при этом молчал, хотя я ощущала, как по моему лицу скользит пушистый кончик едва уловимо дрожащего хвоста. Волнуется? Ну, наверное, если бы от кого-то другого зависела моя смерть, то я тоже волновалась бы об этом человеке или же существе.

— Стой, — остановила я его, положив руку на спину. — Не мельтеши, и так всё кругом идёт.

Вопреки моим ожиданиям Монту не разразился длинной речью, в которой просвещал бы меня о моих умственных способностях. Значит, волнуется. Несмотря на то, что его волнение было, скорее всего, приправлено эгоистическими нотками, становилось приятно.

Как бы я не храбрилась и не старалась держать себя в руках, но до сих пор, просыпаясь по утрам, надеялась, что мне всё это приснилось. Я не скажу, что мне сильно не нравилось в этом мире. Да, тут были свои трудности, но где их нет? Но всё-таки мой прошлый мир был мне знаком, если не до мелочей, то очень хорошо. Здесь же всё было чужим и пугающим. Даже тот же Монту. Я вроде смирилась, но всё равно непроизвольно вздрагивала иногда, когда смотрела в его совершенно нереальные глаза.

Если перерождение существует, в чём я теперь не сомневаюсь, то я понимаю, почему память о прошлой жизни стирают. Если бы я родилась в этом мире, да еще и не знала бы себя прежней, то именно этот мир стал для меня родным, так как другого бы я и не знала.

Конечно, в том, что моя память, а значит, личность при мне, куча плюсов, но, боюсь, этот мир еще долго будет для меня чужим.

Монту при звуках моего голоса замер, как мне кажется, испуганно смотря на меня.

— Ты как? — спросил он, отмирая и заглядывая мне в глаза.

Я же выдохнула сквозь сжатые зубы и подняла голову вверх, с удивлением понимая, что мы сейчас действительно в лесу. В вышине покачивались чернеющие кроны, сквозь которые было видно ртутное небо. И нет, не серое, не дымчатое, а именно ртутное. Казалось, серебристая жидкость перетекает, бликуя. Местами небо на мгновение становилось белым, а потом, будто перетекало в серебристый цвет, и становилось ненадолго черным. Но не глубоким, не бархатным черным, а глянцевым, похожим на натуральный камень гематит. А затем все снова повторялось. Честно говоря, зрелище завораживало. Никогда не видела такого неба.

У меня даже тошнота прошла, да и реальность перестала вертеться так, будто хотела поменять небо и землю местами.

Сглотнув, опустила глаза на встревоженного Монту.

— Вроде проходит, — ответила, сглатывая и вытирая капельки пота со лба.

Двигаться вперед я пока что не стала, решив, что нужно дать организму стабилизироваться. Тут явно совершенно другая атмосфера, раз мои внутренности внезапно решили покинуть назначенные им самой природой места.

К тому же…

— Жарко тут как-то, — сказала, стаскивая с плеч тулуп и не забывая пристально осматриваться.

Вот не зря я ассоциировала Хаос с фиолетовым цветом. Если стволы деревьев, которые, кстати, вели себя так, как им и подобает и не торопились схарчить меня, были черными, то листья на них явно не знали, что должны иметь зеленый цвет. Конечно, это был не привычный мне фиолетовый, но что-то вроде. А еще был пурпурный, бордовый, сиреневый. А нет, зеленый тоже был.

Вроде много цветного, но на самом деле не так. В основном преобладал черный и серый. Например, кусты, окружающие нас, имели совершенно серный цвет, в который гармонично вплеталась нотка пурпурного. И так во всём. Вообще, довольно красиво.

Было ощущение, словно попала в какую-то экзотическую страну и совсем скоро из-за кустов вынырнет гид, залепечет что-то на незнакомом птичьем языке, беспрестанно улыбаясь и кланяясь. А потом мне покажут колонию громадных бабочек, или же пригревшихся на толстых стволах не менее толстых змей.

Вздохнув, тряхнула головой. Мир качнулся. Яркие краски схлынули, показывая, что всё вокруг не такое уж безобидное и яркое.

— Или нет? — спросила у Монту, сомневаясь в своих чувствах.

Нахмурилась. В этом месте нужно держать себя в руках. Чувствую себя Алисой. Еще немного и вокруг начнут расти гигантские грибы и на одном из них я точно встречу злоупотребляющую курением гусеницу.

Да что такое?!

Еще раз тряхнула головой, прикусывая щеку изнутри. Мир встал на место. Глупые мысли тотчас испарились.

— Хаос обманчив. Он будет показывать тебе то, что ты хочешь увидеть, — Монту вздохнул так, будто сбились его самые худшие опасения. — Здесь тепло.

— А тебя он, значит, не обманывает? — спросила, снова ощущая, как что-то в окружении меня меняется. Ущипнула себя за руку. Больно! — И что теперь делать? Я ощущаю себя, как наркоманка какая-то.

— Не знаю, кто это, но уверен, что малоприятная особа. Нам нужно пройти чуть дальше и немного подождать. Нельзя остаться прежним, побывав в Хаосе.

— Хочешь сказать, что у меня вырастут рога и крылья? — непроизвольно хихикнула, замечая краем глаза сбоку что-то яркое. Повернулась, застывая. Надо же, меня и в правду решили превратить в бабочку.

— Не обязательно, — Монту хмуро оглядел меня, фыркая. — И на что я надеялся? Ясно было с самого начала, что с таким уровнем ума тебе не справиться с давлением Хаоса.

— Эй! — я обиженно дернула Монту за хвост, отчего он подпрыгнул на месте, зашипел и развернулся ко мне лицом, недоверчиво вглядываясь в моё лицо. — Почему ты постоянно оскорбляешь меня? Я вот тоже могу постоянно проходиться по… по… Проводник мог быть и более внушительным, — сказала, оглядывая придирчиво кота.

Я думала, Монту обидится, но тот просто фыркнул, а потом скрылся в ближайших кустах.

Тряхнув головой, стараясь вернуть реальности привычную четкость, подхватила вещи и поднялась, устремляясь за Монту.

— Ты обиделся, что ли?! — крикнула, оглядываясь по сторонам.

Мне не нравилось здесь, но еще больше меня злило моё состояние. Ощущения действительно были похожи на то, будто я пьяна. Причём, стоило мне встряхнуть головой, как опьянение моментально пропадало, но спустя несколько минут дурман снова наползал на сознание. Не самое приятное чувство.

— Идём, — сказал Монту, вынырнув из кустов прямо перед моим носом и тем самым напугав меня до икоты. Ну, блеск, только икоты до полной картины и не хватало.

Шли мы недолго, пока не вывались на небольшую поляну, на краю которой росло громадное дерево с не менее громадными корнями, торчащими из земли.

— О, — выдохнула я, снова по-глупому засмеявшись. Тут же одернула себя. Оставалось надеяться, что такое состояние продлится недолго. Увы, если я буду такой постоянно, то, боюсь, далеко я не уйду. — Мы встаем лагерем?

— Да, — Монту юркнул в широкую нору, а потом вылез обратно, отряхиваясь от налипшего на шерстку мелкого мусора и паутины. — Подождем пока Хаос полностью пропитает твоё тело. В таком состоянии ты не можешь идти дальше. Не знаю, сколько это займет времени.

Я слушала проводника и видела, что тот на самом деле волнуется. Он говорил, а сам неуверенно на меня поглядывал. В короткие промежутки просветления, я тоскливо размышляла над тем, что Монту и сам ведь, наверное, толком ничего не знает. Ну, откуда ему знать такие подробности? Да, у него просыпается память, но она ведь в себя включает определенные знания, в которых, я уверена, нет ни слова о том, как Хаос должен влиять на человеческое тело.

— Глупо спрашивать, сколько это займёт? — поинтересовалась, вставая на колени и заглядывая в нору. Я хорошо помнила, что здесь водятся всякие почему-то темные твари. А почему, собственно, тёмные? Не логичнее было бы назвать их тварями Хаоса? Или как-нибудь одним словом, например, хаоситы? Хм, знакомое слово. Не помню, что означает. Те, кто поклоняются Хаосу? Нет, не помню. Ну и ладно, будут просто тварями. Что я голову себе забиваю ерундой? Главное, не нарваться на них. Что-то мне подсказывает, что милыми и пушистыми они точно не будут.

Так вот о норе. Тут явно кто-то давно жил. Об этом говорили мелкие косточки и клочки выдранного меха. Размер норы впечатлял. Даже я могла спокойно поместиться. Правда, для начала надо убрать мусор и паутину. Против такого своеобразного убежища я была не против. В обычном то лесу страшно, а в таком галлюциногенном так и подавно.

— Я пару раз видел, как твои лишенные всякого инстинкта самосохранения и мозгов сородичи оставались в Хаосе. К сожалению, я ни разу не видел, справлялись ли они с Хаосом или нет, так как их к тому моменты поедали.

Я серьезно посмотрела на Монту, пытаясь сфокусировать плывущий взгляд на мерцающих желтых глазах. Проводник был встревожен, но что-то сделать или как-то его успокоить я не могла. А ведь он в самом начале сказал, что Хаос должен меня изменить. Сейчас же говорит, что не знает, что было с теми людьми. Хочет скрыть от меня?

— Всё так плохо? — спросила, раскатывая шкуры и укладывая их в нору. Не лежать же на земле, в самом деле. Забравшись внутрь, затащила вещи, укладывая их так, чтобы освободить место для Монту. — И кем они стали? — поинтересовалась, чувствуя, как меня утягивает в сон.

Монту молчал долго. Я даже подумала, что ответа не будет и почти уснула, когда услышала тихое:

— Тварями.

Проснулась я ночью от того, что Монту тихо и утробно шипел.

— Что? — прошептала, замирая.

Снаружи кто-то был. Кто-то явно большой. Оно фыркало и обнюхивало землю где-то совсем рядом. Монту явно не старался привлечь внимание, просто не мог сдержать едва уловимое шипение. Незваный гость всё приближался, при этом было слышно, как он начал радостно то ли повизгивать, то ли пофыркивать

— Не смей выходить, — прошипел мне Монту и буквально змеей выскользнул наружу.

Сразу после этого ночную тишину разорвали крики. Я вжалась в стену, зажмуриваясь. Снаружи явно началась борьба. Визг, шипение, рычание, какие-то хлюпающие и клацающие звуки. А еще казалось, что вокруг валят лес. Шелестели листья и ломались ветки.

Сглотнула. А если Монту погибнет, что мне тогда делать? Поначалу слишком грубый, язвительный, он всё меньше и меньше проезжался по моим умственным способностям. Да и я уже привыкла к нему, почти не воспринимая обычным котом.

К тому же, я признавалась сама себе, что без знаний и некоего опыта Монту мне будет заметно труднее пройти Пояс. И еще оставался вопрос с маной. Что будет, если никто не будет забирать её излишки?

Пока я судорожно соображала, чем я могу помочь, округу оглушила тишина. А когда у входа сверкнули желтые глаза, я непроизвольно вскрикнула, а потом с облегчением выдохнула. В ту ночь я впервые подумала, что очень рада, что Монту со мной.

По ту сторону Пояса

Иллиадар поднялся с кровати, тут же подходя к окну. Прикрыв глаза, он с удовольствием втянул наполненный разными запахами воздух. С того дня прошло достаточно времени, но его чуткое обоняние не пропало, лишь стало чувствительнее. А ведь Иллиадар поначалу боялся, что всё прекратится так же внезапно, как и началось, но дни сменялись днями, а обоняние было с ним.

В первые дни он будто новорожденный везде совал нос, вдыхал запахи, носился по замку и прилегающей территории. И всё время нюхал. Ему даже не нужно было вытаскивать на свет или же изображать восторженность и любопытство, казалось, на некоторое время все его чувства, дарованные кем-то свыше человеку, обострились. Мир, до этого бывший совершенно тусклым, вмиг преобразился. И пусть перед Иллиадаром открылась только одна его грань, уже этого для его глухого и закрытого мира было достаточно, чтобы он боялся это потерять.

Дураком виконт не был, и сразу понял, чему именно он обязан внезапно проснувшемуся чувству. С самого первого дня он постоянно проверял тонкую нить, которая связывала его с кем-то или с чем-то далёким, но явно ему необходимым.

Если «виновник» может проделать с ним такое на расстоянии, то, что будет, если Иллиадар приблизится настолько, что сможет прикоснуться? Этот вопрос терзал его всё время, пока он не принял решение проверить.

В тот день ему пришлось выдержать сложный разговор с отцом. Он не стал ничего скрывать от Тоберона, сразу же признавшись в том, что нужное ему находить где-то в Поясе Хаоса или же и вовсе за его пределами.

Конечно, граф Галахар не был в восторге от такой новости. Все знали, что Хаос впускает в себя, но никого не выпускает обратно. Что случается с людьми, которые по неосторожности или по глупости, а может, от безысходности оказывались в Хаосе, не знал никто. Рассказать было некому.

— Отец, но ведь оно движется! — горячо заверял графа Иллиадар. — Я отчетливо ощущаю колебания нити. А если это так, то оно, чем бы это ни было, живое. Значит, и я смогу выжить в Хаосе.

— А если это за пределами Хаоса? — возражал Тоберон. Ему совершенно не хотелось отпускать сына в неизвестность. Если уж говорить честно, то он эгоистично хотел. Чтобы сын остался. Пусть тот и дальше ничего не чувствует, зато рядом и живой! За такие мысли он сама себя ненавидел, но ничего поделать не мог. Тоберону лишь приходилось вздыхать, вспоминая слова своего отца, который всегда считал его слишком мягкотелым и привязчивым. Как можно не привязаться к своему сыну, Тоберон не знал. Ему оставалось лишь слишком сильно не давить на него. — Мы не знаем, есть ли там что-нибудь. Пояс Хаоса ведь не просто так называется. А если Хаос это всего лишь длинная полоса, а за его пределами обычный мир и то, что тебя так влечет находиться за его пределами?

Иллиадар пожал плечами. Получилось это безразлично. Виконт даже не стал скрывать, что ему совершенно всё равно на это.

— Я всё равно пойду, отец. За всю свою жизнь я ни в чём не был так уверен, как в этом. То, что по ту сторону необходимо мне так же, как остальным людям воздух. Я просто прошу тебя, верить мне.

Конечно, на этом всё не закончилось. Сын с отцом еще долго спорили, но Иллиадар настоял на своём, впервые в жизни проявив просто непрошибаемое упрямство.

Тоберон мог посадить его под замок, но понимал, что даже его бесчувственный сын после такого возненавидит его. Ради того, чтобы сын остался жив, Тоберон мог бы даже пойти на это, согласившись на ненависть со стороны любимого сына, но он видел по глазам, что тот не успокоится. Вывернется, подловит момент, но сбежит. Когда нужно Иллиадар мог настоять на своём, а держать сына на привязи всю жизнь было немыслимо.

Сейчас, стоя в предрассветной тьме, Иллиадар ощущал, как внутренняя пустота внутри него пульсирует. Что-то громадное, будто черное тягучее море, медленно тянулась в ту сторону, откуда тянулась нить.

Виконт сглотнул вязкую слюну, задерживая дыхание. Пустота внутри теперь ощущал жадным, голодным чудовищем, которое толкает его, заставляет действовать и бояться того, что тоненькая нить угаснет.

В замке короля в этом году они не остались. Заехали по пути, одарили монарха подарками в честь Нового Цикла, извинились, выслушали длинную речь о том, что король ими не доволен, и двинулись дальше. Кажется, своими действиями они многих заинтриговали, так как по пути они с отцом уже не единожды замечали, что за ними плетутся наблюдатели. Иллиадара они не волновали, как, впрочем, и всё остальное в этом мире. Тоберон же хмурился, раздражаясь. Он не любил, когда в его дела лезут. И ладно еще король, тому можно и, вообще, положено, но все остальные то, куда лезут?

Виконт каждый раз с восторгом воспринимал новые колебания нити. А когда понял, что существо с той стороны движется навстречу, так и вовсе едва не задохнулся от восторга. Честно говоря, он сам от себя не ожидал таких сильных эмоций.

А недавно, когда они прибыли в последний город, стоящий почти у Пояса, Иллиадар мог ощутить вкус. Это было так же незабываемо, как и с запахами. Конечно, виконт старался держать себя в руках, но ощущал, что с каждым новым шагом, приближающим его к цели, мир, будто наливался красками, а стена, окружающая его с самого рождения истончается.

Ему казалось, что всё его тело словно просыпается после долгой, затяжной спячки. Да и чувства внутри него постепенно набирали силу. Когда он впервые разозлился, то растерялся настолько, что злость вмиг рассеялась.

Было тяжело, но он был согласен на всё, лишь бы снова не лишиться всего этого.

Он не знал, правдива ли та легенда, на которую указал ему отец, но ничего другого ему в голову не приходило. Всё вроде бы сходилось. В первое мгновение, когда Иллиадар прочел легенду, то очень глубоко внутри себя разозлился. Из всех людей именно ему выпала «честь» стать вот таким. И дело даже не меняло то, что поделать с этим ничего нельзя. И даже винить того, кто с той стороны нити тоже нельзя. Иллиадар был уверен, что того бедолагу тоже не особо спрашивали. Когда виконт смирился с тем, что его сделали таким без его на то желания, как отец указал ему на одну небольшую деталь в легенде.

«… отдавая силу свою, источник будет усиливать защитника своего. И нет на свете колдунов сильнее и могущественнее, чем стражи назначенные».

— Хочешь сказать, я буду колдуном? — спросил тогда Иллиадар, скривившись. Ему совершенно не улыбалось рядиться в смехотворные халаты, разрисовывать лицо разноцветными красками и танцевать при дворе его величества, делая вид, что он так колдует.

— Раньше колдуны были другими, — напомнил ему в тот момент спокойный Тоберон, потягивая вино из кубка. — И не делай такое лицо, ты об этом хорошо знаешь. Говорят, они могли поворачивать реки вспять или же выращивать лес на пустыре за день.

Иллиадар тогда вздохнул, недоверчиво посматривая на отца. Сам виконт, конечно же, читал всякие старые свитки, да фолианты, но никогда им толком не верил. Он с детства видел, что из себя представляют колдуны и считал, что все эти старые книги написали такие же шарлатаны, желая ввести в заблуждение далеких потомков.

А если всё это и правда, то он не ощущал в себе никаких колдовских сил.

— Там поглядим, — сказал тогда Иллиадар, размышляя над тем, что до того момента ему еще нужно дожить. Не зря ведь из Хаоса никто не возвращался, значит, что-то или кто-то их там удерживал. Оставалось надеяться, что не смерть, с остальным можно было работать.

Когда стало светлее, Иллиадар принялся одеваться. Именно сегодня он пересечет черту и узнает, что там, внутри Пояса. В груди всё слегка подрагивало, и Иллиадар, пока что толком не научившийся сразу определять свои чувства, толком не понимал, что ощущает. То ли это был страх, то ли нетерпение, а может и вовсе возбуждение или облегчение. Хотелось пойти немедленно, прямо так, босиком, побежать и не останавливаться. Но приходилось медленно одеваться, проверяя, не забыл ли чего.

Когда Иллиадар спустился вниз, то сразу же увидел за столом отца. Граф выглядел больным и разбитым, но стоило ему увидеть сына, как Тоберон встряхнулся, стряхивая с лица тревогу.

Стоило виконту сесть за стол, как к ним тут же подскочил хозяин гостиницы.

— Завтрак? — спросил он, угодливо заглядывая в глаза графу и Иллиадару. — Сегодня у нас запеченная птица и жареные овощи.

Тоберон коротко кивнул, а виконт попытался не дать нетерпению вылезти наружу. Прислушавшись к нити, он с облечением и восторгом заметил, что с той стороны тоже началось движение. Если легенда не врет, то его источник тоже стремится к нему. Он не знал, кто это или что это, но надеялся, что тому ничего не угрожает.

— Ты уверен? — в который раз спросил Тоберон, всматриваясь в глаза сыну. Кто бы знал, как на самом деле графу не хотелось отпускать сына. — Это ведь Хаос. Ты осознаешь, насколько это опасно?

Иллиадар вздохнул. К столу подлетел хозяин гостиницы, радующийся тому, что такие люди выбрали именно его заведения для остановки. Теперь можно будет всем говорить, что его гостиницей не брезгуют даже аристократы. Это было просто отлично.

— Конечно, отец, — кивнул Иллиадар, принимаясь за свой плотный завтрак. Кто знает, что его ждёт с той стороны. Умирать, так хотя бы не голодным. Тем более сейчас, когда у него проснулся вкус. — Говорить об этом бесполезно. Я всё равно пойду. Если твоя легенда не врет, то мне в любом случае нужно найти этот источник. Ты ведь помнишь, там написано, что при его смерти, погибает и страж, коим, насколько я понял, я и являюсь. Еще какой-то проводник. Надеюсь, он сейчас там, — задумчиво пробормотал Иллиадар, а потом замер на пару секунд и после фыркнул. — «Надо же, похоже я уже принял это версию», — подумал он, уплетая горячий и плотный завтрак.

Тоберону пришлось отступиться.

— Я буду ждать здесь до лета, — сказал он сыну, вставая. Иллиадар отметил про себя, что отец даже не прикоснулся к своей еде. — Надеюсь, ты вернешься.

— Обязательно, — кивнул виконт, откладывая приборы. — Поспешим.

Через пару часов они стояли около стены. Так близко никто из них еще не приближался к Хаосу. Воины и слуги с удивлением посматривали на своих господ, не понимая, зачем они пришли сюда.

Спешившись, Иллиадар передал вожжи тут же подлетевшему служке и посмотрел на отца, который даже не пытался уже скрыть своего отчаяния и расстройства.

Постояв несколько секунд неподвижно, Иллиадар шагнул к отцу, порывисто обнял его, прижимая к себе. В этот момент он ощутил, что ему и самому расставаться не хотелось. Что-то теплое и щемящее всколыхнулось в груди, но это незнакомое чувство было быстро перекрыто тревожно зазвеневшей нитью.

Сделав шаг назад, виконт отпустил отца, стараясь не смотреть ему в глаза. Подхватив давно уже подготовленную сумку, закинул её на плечо и приблизился к стене Хаоса. А перед тем как шагнуть, обернулся.

— Я вернусь, отец, — сказал он, всматриваясь в постаревшее еще на десяток лет лицо.

— Я буду ждать тебя здесь, — пообещал Тоберон, сжимая губы в тонкую нить. — Иди.

Иллиадар кивнул и отвернулся. Вдохнув глубже, он облизнул пересохшие губы и сделал шаг вперед.

Глава 5. Мыши и их хозяин

Стоило мне выбраться из норы, как я отчетливо услышала вздох облегчения, который донесся от Монту. Я бы уделила этому больше внимания, но в этот момент мне на глаза попалась чернеющая с другой стороны небольшой поляны туша.

Так как Монту мне не запрещал, то я медленно двинулась вперед, чувствуя, как в груди от страха и волнения колотится сердце. И пусть опасность вроде как миновала, но часто бывает, что во время происшествия человек толком не осознает, что чувствует, зато после…

Не доходя до туши пару метров, остановилась, с сомнением поглядывая на Монту. Честно говоря, я не могла понять, как существо размеров Монту могло убить кого-то, кто был его в десятки раз больше. Что бы было понятнее, нужно представить крупного кота и рядом с ним, например, лошадь. Существенная разница в размерах, не правда ли? Я да не представляла, чем Монту мог навредить кому-то столь крупному.

Опустив взгляд, вопросительно посмотрела на кота. Монту, почувствовав направленное на него внимание, поднял голову.

— Что? — спросил он, плюхаясь на задницу и принимаясь намывать лапой морду. Почему-то мне показалось, что он отчего-то засмущался. — Моркоты ядовиты, если ты не в курсе. Хотя, о чём это я, конечно, ты не в курсе.

— То есть, ты хочешь сказать, что твой яд такой силы, что смог так быстро убить нечто столь крупное? — спросив, я начала обходить тушу, морщась и удивляясь.

Тварь была страшной. Ничего подобного раньше я точно не видела. Даже в различных фэнтези фильмах. Про размер я уже сказала, надо бы добавить, что передние лапы у твари были крохотными, зато задние — мощные, сильные с громадными когтями. Если сильно не присматриваться, то можно было принять это за динозавра. Ну, который был самым среди них хищником. Почему-то в голове всплывает имя Рекс. По-моему, они назывались тираннозаврами. Понятное дело, что сходство было далеким. Наверное, только полная зубов пасть, короткие передние лапы и мощные задние наводили на мысль о сходстве. Кроме этого существо было покрыто густой. Нестерпимо воняющей шерстью, грязно коричневого цвета. А, еще у него были уши, кстати, весьма симпатичные, собачьи, с кисточками наверху. В общем, я мысленно дала этому существу имя Рекс. Судя по зубам, травой Рекс точно не питался, так что сожаления о его скорой кончине я не испытывала.

— Как видишь, — ответил между тем на мой вопрос Монту. — Обычно мы не вырабатываем яд, только в случае смертельной опасности.

— Клыками? — поинтересовалась, по-новому рассматривая своего проводника. Надо же, а поначалу казался хоть и вредным, но вполне безобидным.

— И клыки и когти. Небольшой царапины хватит. Так что, надеюсь, у тебя хватит ума не злить меня.

Я хмыкнула. Сам ведь только что сказал, что яд он вырабатывает только в случае смертельной опасности. Я же из ума еще не выжила, чтобы лезть к Монту с такими намерениями. К чему мне его убивать?

— Кстати, я чувствую себя заметно лучше, — сказала, а сама быстро собирала вещи. Что-то мне подсказывает, что нам лучше убраться от этого места, как можно дальше. Крови, которая могла бы привлечь сюда других хищников, конечно, нет, но лучше перестраховаться. Вполне может быть, что запах Рекса, наоборот, отпугивает других любителей полакомиться мясом, но проверять как-то совершенно не хочется.

Монту снова пристально меня оглядел.

— Внешне никаких изменений не вижу, — поделился он и тут же принялся принюхиваться и осматриваться.

Я же привычно уже прислушалась к своей связи и уверенно пошла в ту сторону, куда меня так тянуло.

Будто только этого и дожидаясь, Монту юркнул в кусты, оставляя меня ненадолго в одиночестве. Меня немного напрягало то, что приходилось идти одной. Минут через пять вернулся Монту. Пристроившись рядом, он шёл рядом, причём так близко, что касался меня чуть дрожащим хвостом. Улыбнулась. Такое своеобразное проявление привязанности от вредного кота выглядело милым.

— Это же хорошо, что изменений во мне никаких нет? — спросила шепотом, посматривая по сторонам. Сейчас, когда напряжение немного спало, ощутила голод, но останавливаться не стала.

— Я же говорил, что тут люди становятся тварями. Но неудивительно, что ты осталась собой. Ты ведь и не человек, в прямом смысле слова, — Монту остановился, заставив и меня замереть. Снова юркнул в кусты, но в этот раз вернулся через минуту и пошёл дальше, будто ничего не было.

Я задумалась над его словами.

— Если не люди, — начала я, — то кто?

Монту молчал минут пять. Я же не мешала ему думать. Похоже у него проснулась новая порция информации. Не исключено, что связано это с недавним боем. Всё-таки стрессовая ситуация.

— Ну, если смотреть только внешне, то ты, конечно, простой человек. Но твоя оболочка не значит ровным счётом ничего. Главное, что ты источник. Это сложно объяснить. Представь себе большое скопление чего-нибудь. Например, море. Оно никогда не кончается. И вот от этого моря тянется небольшой канал. С одного конца канала это самое море, а с другого конца ты.

— Но зачем? Разве я не сама генерирую ману. И почему вдруг магия, а не мана?

Монту тяжело вздохнул, коротко глянув на меня. Было видно, что он и сам на все вопросы ответов пока не знает, но ведь можно поговорить. Пока говорим, до чего-нибудь и сами додумаемся.

— Очевидно, что для этого есть причины. И если ты своим скудным умом до них не доходишь, это не значит…

— Монту, — сказала тихо, хмуро глядя на проводника. Он тут же замолчал, отводя взгляд.

— Я пока не знаю, — фыркнул он, махнув хвостом, и снова растворился в ближайших кустах.

Честно говоря, идти по лесу было сложновато. Никаких тропинок или дорог тут не было. Я бы опасалась начать ходить кругами, если бы связь не вела меня настолько чётко в одну сторону.

Дожидаясь возвращения проводника, я скинула сумку и села, доставая кусок лепешки и горшочек с маслом. Медленно жуя свой не слишком шикарный завтрак, поглядывала по сторонам. Лес был вполне обычным. Сегодня у меня не было тех галлюциногенных видений. Конечно, яркие цвета были, но всё в меру. Временами я замечала какие-то плавающие пятна, похожие на большие капли прозрачной воды, но близко они ко мне не подлетали, поэтому я хоть и косилась на них, но сильно не переживала. Ещё я замечала, что некоторые кусты ведут себя подозрительно. Со звуками здесь было странно. Лес то затихал, становясь совершенно безмолвным, то начинал то ли шипеть, то ли шелестеть.

— Минут через пятнадцать надо будет свернуть и обойти одно место, — сказал Монту, вынырнув из кустов, чем напугал меня. Я едва удержала почти доеденную лепешку. — Там собралось слишком много тварей. Пусть они и мелкие, но лучше не рисковать.

Я согласно кивнула, предложив Монту позавтракать. Отказываться моркот не стал. После мы продолжили путь, на этот раз молча, по просьбе Монту.

Я продолжила свой осмотр, начавшийся еще на привале. Лес хоть и казался мне поначалу нормальным, таким явно не был. За каких-то несколько часов он успел пару раз поменяться. Поначалу он явно был обычным, хвойным с небольшой примесью лиственного. Затем стал тропическим. Причём переход был таким стремительным и в то же время незаметным, что я заметила изменения лишь тогда, когда едва не наступила на громадный цветок, который попытался меня сожрать. Только тогда я осмотрелась внимательнее, с удивлением понимая, что лес совершенно другой.

Это было так странно, что я тут же поделилась своими мыслями с Монту.

— Это Хаос, тут всё постоянно меняется. Конечно, есть некие точки стабильности, как то дерево, под корнями которого мы ночевали. Но в основном, тут постоянно идут изменения. Посмотри сама.

Монту остановился и головой указал мне на мой собственный след, оставшийся в чуть влажной земле. Под моим удивлённым взглядом след минут через пять исчез, а на его месте вырос какой-то папоротник. А еще минут через десять папоротник изменился, медленно вырастая в дерево. Надо сказать в обычное, хвойное дерево. Посреди тропического леса, да.

Оглядевшись, я поняла, что моркот прав. Лес вокруг меняется. Стало так странно. Пока Монту мне не сказал, я и не замечала, а ведь на том привале сидела довольно долго, но не видела.

— На том привале тоже была стабильная точка? — спросила, вспомнив, что сидела там довольно долго, но никаких стремительных изменений не заметила.

— Верно, — кивнул Монту. — Моркоты чувствуют такие места. Думаю, всё твари Хаоса ощущают их. Оставаться вне них надолго нельзя, иначе Хаос изменит тебя, посчитав частью себя.

— А ничего, что мы идём? Мы ведь, по сути, сейчас не в стабильных точках.

— Ничего, — Монту фыркнул, махнув хвостом. — Главное, не оставаться надолго на одном месте. Кроме стабильных точек.

Ту опасную поляну мы обошли стороной. Мне не очень понравилось, что пришлось отклониться от курса. Честно говоря, это было довольно болезненно. Что-то внутри меня буквально силой заставляло вернуться на прежний курс. Пришлось терпеть.

Монту молчал. Хотя и поглядывал на меня мельком через каждую минуту, словно боялся, что я не справлюсь и кинусь прямиком, не обращая внимания на опасность.

Мы шли до самой ночи, не останавливаясь. Было понятно, что Монту ищет подходящую точку. Я понимала, что остаться на ночь просто так в лесу нельзя. Пусть Монту и сказал, что меня Хаос вроде как не должен изменить, но рисковать ни он, ни я не хотели. Мало ли, что может произойти. Если даже сами твари Хаоса не рискуют подолгу оставаться на одном месте, то и мне не стоит быть слишком самоуверенной.

До места под ночлег мы дошли почти ночью. То еще удовольствие бродить по лесу ночью, я вам скажу. Мне в обычных-то лесах страшно всегда было, а уж в таком и подавно. Храбрецом я никогда не была, чего уж там.

Это оказались какие-то руины, плотно заросшие плющом и всякими кустами и небольшими деревьями. Похоже, когда-то давно здесь был либо какой-то дом, либо замок. А может, и не так уж и давно. Хотя, это ведь стабильная точка, значит, это не порождение Хаоса, а нечто существующее когда-то. Не знаю, я пока толком не разобралась со всем этим, так что могу ошибаться.

Пока Монту ходил на разведку, я присела на один из булыжников, морщась от боли в ногах. Шутка ли идти почти весь день без передышек. Тело молодое, но и его силы не безграничны.

Сбоку что-то шелохнулось. Я вздрогнула и покосилась, осторожно поворачивая голову в сторону шороха. Мимо что-то пролетело, мазнув меня по щеке чем-то твердым и острым. Было больно. Подавила вскрик, хотя и отшатнулась. Потрогала щеку, чувствуя под пальцами влагу.

Испуганно огляделась. Из-за темноты ничего видно не было. Медленно встала, прикусывая губу. Страх липкими нитями стал сжимать сердце. До смерти захотелось увидеть, так как в темноте я чувствовала себя совершенно беспомощной.

Словно повинуясь моему желанию, тьма рассеялась. Я моргнула, ошарашено смотря по сторонам. Всё вокруг было серым, будто потеряло свои яркие дневные краски.

Но это меня волновало сейчас в последнюю очередь. Просто я увидела тех, кто смотрел на меня со всех сторон. Летучие мыши. Они окружили меня, но не спешили нападать. Я понимала, что в этом месте даже летучие мыши должны быть ненормальными, и мне заранее становилось страшно. Что будет, если они все разом нападут на меня? Наверное, выпьют всю кровь, а может, и сожрут, кто их знает. Одно знаю точно, ничего хорошего в их появлении точно быть не может.

Откуда-то из темноты вынырнул Монту, чем еще сильнее напугал меня. Тревожно взглянула на него, хмурясь. Казалось, из спины кота растут словно бы призрачные крылья. Хотя, они походили даже не на крылья, а на рваный дым, который кое-как держал приблизительные очертания.

Моргнула удивленно. Ничего подобного я раньше у Монту не наблюдала. Хотя стоит признаться, что по ночам я и не пыталась его слишком сильно разглядывать. К тому же, могло сказаться то, как я сейчас вижу. То, что это спонтанное колдовство мне и так было понятно.

Оторвав взгляд от Монту, медленно осмотрелась. Моё зрение выглядело так, словно я сейчас смотрела через прибор ночного видения. Сразу вспомнились документальные фильмы, в которых рассказывали о жизни животных. Вот там были эпизоды, заснятые с помощью такой камеры по ночам. Например, у некоторых мышей слишком зловеще сверкали глаза. Кажется, они должны быть слепыми? Или не совсем слепыми, но что-то вроде. Или нет? Да какая сейчас разница?! Нашла о чем думать.

— Не двигайся, — прошипел Монту, не поворачиваясь.

«Даже не собиралась», — хотелось сказать мне, но я промолчала, подумав, что сейчас не время огрызаться.

Раз Монту встревожен, значит, на то есть причины. В отличие от меня он знает эти леса.

— Если эти здесь, то их хозяин поблизости. Нехорошо как, — проворчал моркот. Мне даже показалось, что он покачал едва уловимо головой. — И почему я заранее не почувствовал, что здесь его логово. Хотя мог бы догадаться, что он будет прятаться именно в развалинах.

Сбоку послышался треск ветки. Монту вздрогнул и пропал, а спустя секунду я уже летела в кусты, судорожно пытаясь понять, что произошло.

Мыши пронзительно запищали. Послышался многочисленный шорох крыльев. От этих звуков хотелось поморщиться. Было такое ощущение, словно мне под кожу сунули тысячи мелких мушек и они сейчас решили все разом выбраться. Боли они не причиняли, но ощущение было отвратительным. Захотелось скинуть одежду и чесаться до тех пор, пока мерзкое чувство не пройдет.

Я попятилась назад, пытаясь спрятаться глубже в кустах. Ветки то и дело трещали, так как застревали в моей одежде, отчего некоторые из них ломались. На одну такую я едва не напоролась глазом, оставив чуть ниже жгучую царапину, правда толком и не обратила внимания, всматриваясь в происходящее.

Монту стоял на том самом камне, на котором совсем недавно я сидела и отдыхала после длинного дня. Собственно, он еще не закончился. Так вот, моркот стоял на камне и настороженно наблюдал за существом, которое сейчас замерло напротив него.

Меня передернуло. Даже предыдущий Рекс не вызывал у меня желания немедленно отвернуться. На первый взгляд, если посмотреть мельком, не приглядываясь, то фигура была человекоподобной. Вроде как две ноги, две руки, голова, всё, как и положено. Но вот если остановить взгляд, то будет видно, что это существо, кто угодно, но не человек, хотя общие черты и совпадают. Начать надо с того, что существо было полностью обнажено. Сгорбленное, с тонкими ногами, корявыми и скрюченными руками, с сильно выпирающим пузом, оно походило на генетического уродца. Бледная кожа кое-где собиралась в складки, большое количество которых было под мышками. Хотели сделать тварь летучей? Не получилось? Хотя, мало ли, вдруг это летает, кто его знает.

Отдельно нужно сказать о лице. Понятное дело, что никаких волос на голове не было. Череп чуть вытянутый, обтянут всё той же кожей. Ушей я не заметила. Нос чуть приплюснут, а рот слишком большой. Это скорее пасть, в которой целая куча мелких, острых как иглы зубов, а не рот.

Что это вообще такое? Если вспомнить о летучих мышах, то можно подумать о вампире. Правда, я думала у них не столько зубов, да и внешностью…

С такими зубами не кровь пить, а мясо поедать. Не думаю, что это любит по выходным пожевать сочной травки.

Хотя, что я могу знать о настоящих вампирах? Вживую я их не видела. Может, они должны быть вот именно такими, остальное просто людская фантазия.

Пока я размышляла, Монту принялся как-то утробно урчать. Я видела, как его спина выгибается, а дымчатые крылья трепещут, распахиваясь. Интересно, это у меня снова галлюцинации? Если бы не стоящий напротив уродец, то выглядело бы красиво. А пролетающие временами мимо мыши добавляли в картину антуража.

Уродец наклонился вперед, открыл пасть, и мне пришлось закрыть уши. Мало помогало. Казалось, ко мне в мозг забрались червяки и принялись там возиться. Я открыла рот, но из него не вырвалось ни звука. Мгновение, и все неприятные ощущения пропали.

Я судорожно вздохнула, открывая глаза. Всхлипнув, опустила чуть дрожащие руки, с удивлением замечая вокруг них легкое свечение. Интересовало оно меня всего секунду. Я тут же вскинулась, наблюдая, как моркот медленно отходит ко мне, подтаскивая зубами мою сумку.

Уходим?

Я облизнула пересохшие губы. Лучше уйти, чем ночевать рядом с чем-то подобным. Боюсь, уснуть я все равно с таким соседом не смогу.

Медленно выбравшись из своего убежища, подползла к Монту и осторожно забрала у него сумку, не отрывая взгляда от уродца. Он тоже повернулся в мою сторону. Вздрогнула. Вокруг рта нет никаких губ. А еще у него нет зрачков. Просто белые глаза, круглые какие-то, немигающие. Боже, это будет мне в кошмарах являться, если мы отсюда благополучно слиняем!

— Идём отсюда, — прошипел Монту, пятясь задом. Казалось, он не желает разрывать со странным существом зрительного контакта. Хотя и не понятно было, куда именно смотрит уродец.

Долго уговаривать меня не нужно было. Я медленно забросила сумку на плечо и осторожно скрылась за ближайшими кустами, останавливаясь и дожидаясь моркота.

— А теперь идём скорее, — бросил он, устремляясь большими скачками вперед.

Я не заставила себя ждать, бегом следуя за ним. Скажу честно, мне хотелось обернуться, так как было ощущение, что сейчас то существо бежит следом и вот-вот схватит меня. От таких мыслей хотелось взвизгнуть и ускориться. Голос свой я сдерживала, а вот бежать стала быстрее. Удивительно, но я даже ни разу не споткнулась. Казалось, что мои ноги даже не касаются земли, настолько быстро я бежала.

— Здесь, — остановил меня Монту. Я по инерции пробежала еще с десяток шагов, прежде чем остановилась.

Только тогда я поняла, что всё моё тело работало в каком-то сумасшедшем режиме. Грудь ходила ходуном, сердце колотилось так, что разрывало грудную клетку. Дыхания не хватало, а ноги дрожали и подкашивались. Голова кружилась, а перед глазами всё плыло.

Со стоном повалилась на землю, забывая, что делать этого не следовало. Нужно походить, медленно успокаивая разошедшийся организм. Вот только сил, чтобы ходить у меня нет совершенно.

Монту поглядел на меня как-то странно, а потом сел рядом, поставив обе передние лапы на грудь и заглянув в глаза.

— Как ты? — спросил он. — Нам надо было уйти как можно дальше и как можно скорее. Слепцы не отличаются терпением, так что нам еще повезло, что встретили такого старого и умного.

— Слепцы? — прохрипела я, ощущая, как всё тело покрылось потом. Отвратительное состояние. Хорошо хоть сердце постепенно успокаивалось. Правда, я не уверена, что в ближайший час смогу подняться с этого места.

— Да, — Монту убрал лапы с меня, явно удовлетворившись моим состоянием. — Они разумны, так же как и моркоты. Не терпят свет, живут глубоко под землей, в пещерах. Охотятся по ночам. Совершено слепы, зато у них великолепный слух. Ориентируются с помощью своего голоса. Не спрашивай меня, как именно, я не знаю. Едят всё, что могут поймать. Очень быстры и выносливы. Ревностно охраняют свою территорию. Жаль, что не метят, иначе я бы никогда не подошел даже близко к месту, где обитает слепец. Там, где слепцы, всегда можно встретить этих мелких тварей. Лучше им тоже не попадаться. Не буду говорить, как они обычно разбираются со своими жертвами, ни к чему, скажу только, что рот при них лучше держать закрытым.

Я представила, меня передернуло.

— Ты сказал, что слепцы разумны? — спросила, поднимаясь. Руки мелко подрагивали, но пить хотелось ужасно.

— Верно. Они не безмозглые твари, вот только мышление у них несколько своеобразное. Сразу скажу, что обычно слепцы предпочитают убивать тех, кто попался им.

— А тебя он смог бы убить? — спросила. Утолив жажду, я снова повалилась на траву, вздыхая. Мне даже не хотелось знать, стабильная ли эта точка или нет. Просто хотелось немного полежать. Боюсь, что уснуть я пока что не смогу, слишком взбудоражена.

— Почему нет? Шансы у нас были равны. Моркоты бывает, сталкиваются со слепцами. Они быстрые очень, зато у них кожа тонкая, почти как у людей, и у них нет стойкости к нашему яду. Так что тут кому больше повезет.

Вздохнула. Всё-таки этот мир меня пугает.

— Это место…

— Безопасно. Относительно, конечно, — Монту лег рядом со мной, привалившись к моему боку спиной. — Тут небольшой пяточек стабильности. Правда, укрыться негде, но это лучше, чем быть вне его. Хотя, спать я не буду. А вот ты, попробуй уснуть.

— Легко сказать, — буркнула я, поднимаясь, чем потревожила моркота. — Надо постелить, не на голой же земле спать.

Да, тело я перегрузила. Вроде успокоилась, но руки и ноги до сих пор подрагивали. Немного подташнивало, и голова слегка кружилась. Долго копошиться не стала, раскатала шкуру, завалилась на нее, укрываясь. Монту тут же подобрался ближе, явно не желая отходить от меня далеко. Мне и правду, так было спокойнее.

Уснуть сразу я не смогла. Стоило закрыть глаза, как снова видела уродца. Надо же такое создать. Хотя, тут же Хаос, мало ли как оно такое собралось.

Проснулась я резко, а ведь не помнила, как заснула. Прислушавшись, медленно села, оглядываясь. С удивлением поняла, что никакого леса вокруг нет. Он виднелся вдалеке, чернея на горизонте. Не поняла. Правда вокруг меня торчали какие-то кусты, и за спиной росло одно единственное дерево, чем-то смахивающее на старую, покореженную березу.

— Всё изменилось. — Я вздрогнула, оборачиваясь. Рядом сидел Монту, осматриваясь. На мой вопросительный взгляд, моркот лишь фыркнул. — Хаос. Привыкай.

Я со стоном повалилась на землю, прикрывая глаза рукой. Этот мир с ума сведет, точно говорю. Уснуть в лесу, а проснуться посреди поля. Сумасшествие какое-то.

Именно в этот момент в груди загорелся пожар. Я вздрогнула, распахивая глаза. Монту тут же подскочил ко мне, едва не забираясь на меня сверху. Я же прикусила губу, хватаясь рукой за ткань на груди. Шар внутри пульсировал. От силы Зова я едва не оглохла. Конечно, не в прямом смысле.

— Отпусти, — рычал Монту. — Ему надо. Отпускай!

Отпустить? Что он имеет в виду?

Я не знала, что делать, просто интуитивно, задышала глубже. Ему надо? Кому?

«Стражу! Стражу надо!» — Пришла внезапная мысль.

Захотелось нестерпимо отдать всё, что просят. Облизнула губы и резко выдохнула, представляя мысленно, как я позволяю всей накопившейся мане покинуть моё тело.

Кажется, я сделала что-то не так, потому что спустя минуту потеряла сознание. Я даже испугаться не смогла. Просто не успела.

Глава 6. Замок и Страж

Когда я была маленькой, то утром во время праздников просыпалась рано. И не потому, что мне не хотелось спать, просто чувство, что сегодня будет какой-то невероятный, волшебный день, будоражило меня, заставляя вскакивать раньше обычного. Некое предвкушение, которое можно было покатать на кончике языка или же отчетливо ощутить в области груди подхватывало меня, стоило только солнцу взойти и выбрасывало из постели.

Столько лет прошло, а всё ещё помню те чувства. Конечно, с годами они притупились, и праздники не вызывали ни восторга, ни предвкушающего ожидания. Честно говоря, они стали утомительными.

Не знаю, как у кого, но у меня с годами появилась стойкое желание быть как можно дальше от людей. Не скажу, что они меня раздражали или же надоедали. Просто я стала замечать за собой большую тягу посидеть в тишине. Почитать или посмотреть фильм, например, не тревожась и не отвлекаясь на тех, кто рядом.

Так вот про праздники. Я думала, что больше никогда не испытаю ничего подобного. Всё-таки хоть тело у меня снова молодое, но сознание, душа по-прежнему та же, что и была.

И вот сегодня я очнулась со стойким ощущением — скоро что-то произойдёт. К горлу подкатилось предвкушение, которое буквально угнездилось под языком, заставляя постоянно сглатывать и давить чуть счастливую, и совершенно точно неуместную улыбку. Я заметила, что меня слегка трясёт, а в груди то и дело сжимается что-то сладкое, тревожащие, отчего хотелось немедленно вскочить и начать озираться по сторонам.

Конечно, вскакивать я не стала, просто приподнялась и медленно огляделась. Вокруг снова шумел лес. Нахмурилась, вспоминая, что еще недавно тут ничего не было.

— Проснулась?

Я невольно вздрогнула, резко повернув голову вбок. Недалеко под кустом лежал Монту и он явно завтракал. Причём завтрак его, как мне кажется, совсем недавно еще бегал неподалёку.

— Долго я спала? — спросила, поглядывая наверх, пытаясь тем самым определить хотя бы приблизительное время. Смысла в этом не было никакого. За всё время, что мы здесь, я не видела светила на небе.

— Сутки, — ответил Монту, не отвлекаясь от своего занятия.

Неожиданно ощутила, что и сама хочу есть. Конечно, не то, что там так аппетитно уплетает кот, но что-нибудь в себя нужно впихнуть. Долго тянуть не стала, и так столько времени провалялась. Привела себя в относительный порядок и позавтракала. Всё это время мы с Монту практически не разговаривали. Он лишь изредка поглядывал на меня.

— Что это было? — спросила, когда мы выдвинулись дальше. Эпизод со слепцом как-то забылся за последними событиями, так что ни я, ни Монту о нём и не вспомнили.

При моём вопросе, Монту закатил глаза и покачал головой. Я уже готова была услышать от него очередную колкость, но кот, открыв рот, захлопнул его, странно глянув на меня снизу вверх.

— Прислушайся к себе, — сказал он чрез минуту, сам же в это время явно принюхивался и вглядывался в ежеминутно меняющуюся обстановку. Я не представляю, как он во всём этом ориентируется. Хорошо хоть деревья растут пусть и быстро, но недостаточно, чтобы они возникали перед лицом неожиданно.

Как оказалось, мне даже прислушиваться толком не надо было. Я ощущала это всем своим существом. Связь вибрировала. Она, будто натянутая струна, звенела, переливаясь и тревожно вспыхивая. А еще тот, кто по ту сторону явно стремительно приближался. Он и раньше двигался, как мне кажется в мою сторону, но раньше это хоть и ощущалось, но не так явно. Сейчас же, я могла поклясться, что расстояние между нами уменьшается с поразительной скоростью.

Я округлила глаза и вопросительно посмотрела на Монту. Кот на мой взгляд ничего не ответил и сделал такое лицо, словно и сам не в курсе. Хотя кое-что он всё-таки сказал.

— Стражи всегда рождаются людьми. Я знаю, что люди в Хаосе становятся тварями, но я не знаю, что станет со стражем, если он сунется в Хаос.

Я прикусила губу, тревожно сжимая веревки от сумки. Я пока что толком не знала, как ко всему этому относиться. Прошло слишком мало время, чтобы я могла всё толком осознать. Да что говорить, еще недавно я жила в совершенно другом мире и мне не надо было беспокоиться о том, чтобы не наступить случайно на стремительно растущее дерево, о которое можно пораниться. И уж точно мне не надо было мчаться по странному, хаотичному лесу, боясь, что меня сожрёт ужасное существо, от одного вида которого можно было долго потом не спать по ночам. Пусть мой прошлый мир не был совершенно безопасным и я, больше чем уверена, даже толком не знала всех его опасностей, но он всё-таки казался знакомым и более стабильным.

Я до сих пор не знаю, кто я и что я такое. Источник? Что это и для чего? Судя по рассказам Монту, это что-то вроде проводника магии в этот мир. Но так ли это? А страж? Почему мне так сильно необходимо его присутствие? Так сильно, что я готова сунуться в такое место, которое при других обстоятельствах обходила десятой дорогой.

Источник — вырабатывает ману, то есть магию. Хотя, как вспомнил позднее Монту, магию я не вырабатываю, а просто позволяю заполнять моё тело. Сама же магия приходит откуда-то извне. Страж же забирает эту магию себе, чем, как я думаю, весьма усиливает себя. Возможно, что именно он выпускает магию в мир, насыщая его тем самым. К чему придумана такая сложная система, я пока что не разобралась. Не проще ли было, чтобы сам источник выпускал магию? Всё это похоже на какое-то наказание. Хотя, почему и нет? Женщины тоже страдают каждый месяц почти всю свою жизнь. Казалось бы, почему бы не сократить такие неприятные моменты до одного раза в год? Думаю, с учетом того, что женщина всё равно носит ребенка девять месяцев, это было бы более нормально. Но нет, зачем-то наш организм устроен именно так и не иначе. Тоже смахивает на наказание. Так и здесь.

Вроде бы, почему бы не пойти по более легкому пути? Ан-нет, мучайтесь, господа хорошие и не только. Стремитесь, бегите, ищите. Вроде, чем тяжелее дается, тем больше ценим? Не знаю, да и боюсь, что ответа на этот вопрос мне точно никто не даст. Нас создали именно такими, и нам, как обычно, остается лишь принять это, раз изменить всё равно не в силе. Можно пойти против правил, вот только бороться с собственным организмом весьма сложно.

— Что будем делать? — спросила, хмуро отбрасывая мысли в сторону. Я еще успею подумать над всем этим. Надеюсь, когда-нибудь у меня будет больше информации, сейчас же я могу строить лишь догадки.

— Пока тут не было леса, я заметил недалеко большую стабильность. Остановимся там ненадолго. Если, конечно, территория не будет занята, — ответил Монту, безошибочно пробираясь вперёд. — Развалины на нашем пути, и нам повезёт, если они не заняты. Но надо будет проверить. Я не сильно стремлюсь снова наткнуться на слепца или кого-нибудь подобного.

— И мне тут таких, как этот слепец? — сглотнув, спросила, поглядывая на Монту.

— Достаточно, — кот кивнул, спрыгнув с ветки, которая тут же начала усыхать и рассыпаться, как и всё дерево. Через минуту на том месте уже ничего не было. Даже труха пропала, а на её месте начали проклёвываться какие-то растения.

— Никогда к этому не привыкну, — сказал, оглядываясь. — Как будто в этом месте время ускорено во много раз. Ты знаешь что-нибудь о Хаосе? — поинтересовалась, надеясь пополнить свои знания.

Монту замер на месте, будто вслушиваясь во что-то. Я насторожилась, останавливаясь. Правда, очень скоро мне пришлось отойти от того места, так как прямо под моими ногами что-то начало стремительно расти.

— На самом деле, — заговорил Монту, как ни в чём не бывало, двинувшись дальше, — Пояс Хаоса — это не сам Хаос в первозданном его виде. Боюсь, в чистом Хаосе ни ты, ни я не смогли бы выжить. Здесь Хаос лишь просачивается в мир небольшим количеством. Хаос — первостихия. Он породил Свет и Тьму. Жизнь и Смерть. И всё прочее. Но даже так, он всё равно разрушителен.

Я задумалась. Честно говоря, раньше я особо не размышляла на тему того, кто и что создал. В школе нам рассказывали о теории большого взрыва, может ли быть, что это был именно Хаос? Почему нет? Всё равно сейчас точно никто не скажет толком ничего. Не думаю, что память Монту сможет выдать нам что-то настолько далёкое. Уже то, что он помнил и знал, довольно много.

Ближе к вечеру мы, когда я уже выбилась из сил, мы вышли к строению.

— Мы к нему шли? — спросила, с опаской поглядывая на старый замок.

Предыдущая встреча, состоявшаяся около простых развалин, не внушала мне доверия к этому строению. Если уж там завелось нечто ужасное, то уж точно должен сидеть сам граф Дракула не меньше.

Замок был не просто большим, а громадным. Он стоял на возвышении, устремляясь пиками многочисленных башен прямо в ртутное небо. Черные провалы окон глядели на нас зловеще, отчего по коже бежали мурашки. Старые камни словно предупреждали, что ничего хорошего нас здесь ждать не может. Нет, не думаю, что такой образчик мистической красоты мог остаться незаметным для разных тварей. Тех же слепцов, например.

Монту резко остановился. Причём выглядело это так, что он и сам не ожидал, что мы так скоро выйдем к этому месту. Бросив на меня настороженный и быстрый взгляд, кот сделал пару шагов, но тут же остановился, оборачиваясь.

— Ощущается, как стабильность, — тихо пробормотал он. — Но мы не должны были… Слишком быстро. Уходим, — сказал он, поворачиваясь.

Я не стала спорить с ним, понимая, что он полностью прав. Конечно, мои ноги устали, но лучше я прошагаю всю ночь, чем снова столкнусь с какой-нибудь тварью. Впрочем, далеко уходить не пришлось. Буквально через пару часов мы натолкнулись на громадное, поваленное дерево, в дупле которого и заночевали.

Утром я видела, что Монту хочет разведать тот замок, но и оставлять меня без присмотра надолго ему тоже не хотелось. Недолго посовещавшись, мы решили всё-таки поглядеть замок. Я не могу сказать, почему мы стремились поскорее найти какое-нибудь крепкое убежище, если, по идее, должны стремиться вперёд. Единственное объяснение, и я и Монту ощущали приближение стража.

Мне пришлось остаться на самой границы стабильности. Монту же пошёл внутрь, велев, если что кричать как можно сильнее. Заверила его, что проделаю это со всей тщательностью, если вдруг на меня натолкнётся какой-нибудь местный житель.

Как бы удивительно это ни было, но громадный замок оказался совершенно пуст. О чём мне и рассказал вернувшийся через пару часов Монту.

— Останемся тут? — спросила, тревожно поглядывая почему-то на небо. Связь вибрировала сильнее. У меня сжималось горло от неясного предвкушения.

— Лучше всего. Замок странный, но неопасный. Даже странно, что тут никто до сих пор не поселился.

Мы постояли еще минут пять, а потом я подхватила сумку и медленно двинулась в сторону нашего нового убежища. Монту шёл рядом, всё еще насторожено и недоверчиво поглядывая в темные глазницы-окна. Я его хорошо понимала — у самой волосы на затылке шевелятся. Хотя, несмотря на это, опасности я не ощущала.

Поднявшись на крыльцо, мы с Монту переглянулись. Покусав немного нижнюю губу, подняла руку и попыталась толкнуть дверь, так как никакой ручки я не увидела. Мне показалось, что на короткое мгновение ладонь словно обожгло. Шикнув, резко отдернула руку, тут же тревожно всматриваясь в неё. Ничего. Для надежности потрогала, даже понюхала.

— Что такое? — спросил Монту, подходя ближе к двери и принимаясь обнюхивать её. — Я двери не трогал, воспользовался окнами, но не думаю, что ты со своими габаритами сможешь последовать моему примеру.

Я прищурилась. И пусть Монту в последнее время всё меньше и меньше старался меня поддеть и оскорбить, но иногда он либо не мог удержаться, либо просто не понимал, что говорит гадости.

— Не думаю, что это хорошая идея, — тихо сказала, осматривая двери внимательнее. Доверия у меня к ним не было совершенно, слишком отчётливо я ощутила жжение. И пусть никаких следов нет, своим ощущениям я пока что доверяю.

Потоптавшись еще немного, всё-таки толкнула дверь повторно, едва не обмирая от страха, когда послышался слишком уж зловещий скрип. Хорошо хоть дверь поддавалась, открываясь. Причём, чем дальше, тем легче она шла. Казалось, только в самом начале что-то её сдерживало.

Внутри замок производил удручающее впечатление. Нет, всё было весьма красиво и богато… Когда-то давно было. Сейчас же, на полу валялось столько мусора, что до того пола было не достать. Громадная двухсторонняя лестница в одном месте по непонятной причине обрушилась, а посередине зала лежала непонятная куча, которую мы с Монту приняли за давно рухнувшую люстру. Правда, сейчас от нее осталась лишь почти сгнивший хлам. Здесь всё выглядело так, что становилось понятно — замок давно заброшен. Хотя это и неудивительно, учитывая, что это место попало в Пояс, а он в этом месте не менее пары тысяч лет точно. Точную цифру не скажу.

Весь замок осмотреть сразу не удалось по причине его большого размера. Исследовав одно его крыло, мне пришлось признаться, что ничего интересного и главное целого тут не осталось. Мебель и ткани давно сгнили. Конечно, попадались всякие металлические подсвечники, тарелки, кубки, но выглядели они так, будто им давно пора на свалку. Всё это было хаотично разбросано, словно кто-то в те далекие времени в панике разбрасывал вещи, да так всё и оставил. Не исключаю, что весь этот бардак образовался сам по себе. Мало ли, землетрясения или еще что-нибудь в этом рода. Всё-таки тут кругом Хаос.

Иногда я ощущала что-то вроде пристального взгляда, от которого по спине бежали мурашки. Нет, тут не было вроде бы ничего мистического, но всё равно время от времени что-то такое на грани подсознания царапало, заставляя пристальнее всматриваться в темные камни и грязные комнаты.

— Странный замок, — буркнула, глянув на Монту, который обнюхивал разросшийся в одной из комнат прямо на сгнившем хламе то ли мох, то ли какое-то просто похожее растение.

— Да, — Монту чихнул, потер лапой нос и отошёл ко мне. — Я тоже ощущаю короткие моменты пристального внимания, но оно какое-то непонятное. Исходит будто не от живого создания. Не могу объяснить, — вздохнул он, прыгнув на булыжник в коридоре — одно из окон было сильно повреждено, и часть стены сейчас валялась внутри замка.

— А живых ты тут ощущаешь? — поинтересовалась, раздумывая над тем, что к ночи нужно выбрать одну из комнат, желательно без окна и хорошо в ней забаррикадироваться. Насколько это хорошая идея я не представляла. А вдруг снаружи кто-нибудь придёт, сядет к нам под дверью и будет выжидать, пока мы не выйдём? Наверное, лучше найти открытое место, из которого можно быстро убежать.

Монту встал, перепрыгнул с одного камня на другой, чуть принюхался, прислушался и фыркнул, недобро покосившись в сторону комнаты с так раздражающим его растением.

— Нет, никого не ощущаю, — Монту выгнулся, потягиваясь и зевая. В этот момент он как никогда напоминал мне обычного кота. — Хотя, и не скажу, что тут точно никого нет. Я уже по-быстрому пробежался по замку, вроде никого, да и сейчас не чую. Но мало ли, кто тут может прятаться. Я ведь не всех тварей Хаоса знаю. Тем более, что часто возникают новые. Ну, и что будем делать? Останемся тут или пойдём дальше?

Вздохнула. Сбросив сумку, села прямо на пол, притулившись к одному из булыжников. Оглядев себя, поняла, что вся моя одежда очень грязная, а местами так и вовсе потрепанная, кое-где даже рваная. Всё-таки бродить по лесу, то еще удовольствие. А бегать так вообще.

— По-хорошему нам бы остановиться на пару дней. Если бы тут была вода, то вообще прекрасно. Я бы помылась, одежду постирала, — заговорила я, не обращая внимания на негромкое бурчание Монту. — Да и ты сам ведь чувствуешь.

— Стража? — спросил Монту, спрыгивая с камня и садясь рядом со мной. — Стражи ведь обычные люди, но его скорость… А если он уже не человек?

Я вздрогнула.

— Даже если так, ты ведь понимаешь, что мы не сможем убежать? — спросила и тут же поняла, что это так. Страж приближался немыслимо быстро. Даже, если бы мы прямо сейчас стали повернули обратно, то не смогли далеко уйти.

— Всё верно, — Монту кивнул. — Он всё равно догонит нас. Если бы я был один, то вполне смог убежать, правда, постоянно бежать всё равно не дело. Вот только до меня ему нет никакого дела. Ему нужен источник. А если ты еще помнишь, то источник это ты.

— Монту, — сказала, подумав, что я очень редко называю кота по имени. Кажется, он тоже это заметил, так как вздрогнул и посмотрел на меня чуть удивлённо.

— Да, Селена? — сказал он так ехидно, что мне захотелось ему треснуть, но я сдержалась, лишь криво улыбнувшись, больше показывая зубы.

— А если он стал тварью, что нам тогда делать? Может, нам его тогда… убить? — спросила и сразу же сглотнула, ощутив, как в груди всё заледенело. Почему-то произнесенные слова об убийстве стража жгли губы. Тряхнув головой, чтобы избавиться от отвратительных мыслей, посмотрела на Монту.

Кот глядел на меня серьезно и, как мне показалось, печально.

— Если умирает источник, то страж и проводник следуют за ним. Это я знаю отлично. Но я сомневаюсь, что ты выживешь без стража. Я могу принимать и перенаправлять твою ману только некоторое время. Увы, её слишком много. Со временем её станет только больше, и в один далеко не прекрасный момент я просто сгорю, а потом, думаю, твоё тело тоже не выдержит такого напора. Страж нам необходим.

— А как же раньше? — спросила, раздумывая над словами Монту. — Ведь бывали же случаи, когда страж погибал? Мало ли, война там, междоусобица какая-нибудь. Что тогда случалось с источником?

Пока спрашивала, достала из сумки почти засохшую лепешку, есть которую мне совершенно не хотелось. Интересно, а тут можно кого-нибудь поймать и пожарить на костре? Не хотелось мне есть тварей Хаоса, но еще немного и еды совсем не останется.

Монту немного заинтересованно глянул на лепешку в моих руках — пришлось делиться. Хоть он и морщился, пока жевал, но сильно привередничать не стал.

— Не знаю, — ответил он, когда закончил со своей порцией. — Об этом у меня пока ничего нет. Если так подумать, то такое вполне могло быть. Может, в те времена на всякий случай рождалось несколько стражей? Просто один из них до поры до времени ни о чём не догадывался.

Встрепенулась.

— А почему бы сейчас такому не быть?

— Хочешь проверить? — покосившись на меня, спросил Монту. Выглядел он при этом так скептически, что даже я подумала, что мысль не очень хорошая.

— Да, ты прав. — Я вздохнула, откинув голову на камень. Время стремительно приближалось к ночи, а мы так и не решили, что делать. А еще этот замок. Как таковой опасности я не ощущала, просто было не по себе от него. Такое чувство иногда бывает на старых кладбищах. Вроде знаешь, что никто из могил не полезет, а всё равно как-то неуютно, а по ночам так вообще. — Он уже близко. Предлагаю забаррикадироваться и поглядеть, что будет дальше. Оставаться на открытом пространстве опасно. Если от других тварей мы могли бы убежать, то от него вряд ли. Наша связь укажет ему дорогу. Да и смысл бегать? Если всё будет очень плохо, то я за то, чтобы попытаться убить его. Вдруг, твои мысли — это просто не до конца пробудившиеся воспоминания и после смерти одного стража, пробуждается другой?

— А если нет?

Я пожала плечами, грустно глядя на Монту.

— Тогда мы просто проживём столько, сколько сможем. Умереть всегда можно. Всякое в жизни бывает. Сегодня ты почти на смертном одре, а завтра на коне, — я улыбнулась.

Честно говоря, даже при всём при этом я не ощущала себя несчастной. Близкой смерти я не чувствовала, скорее где-то глубоко внутри вскипало предвкушение. Конечно, некоторые опасения оставались, но они не относились к чувствам.

Монту, немного подумав, согласился со мной. Оставшееся время до ночи мы выбирали место для сна. Найти комнату без окон и с одним входом оказалось весьма сложно, особенно в наземных этажах замка. Пришлось спуститься ниже. В итоге подходящую коморку отыскать удалось. Правда, деревянная дверь давно сгнила и осыпалась. Я сразу вспомнила входную дверь. А ведь она пусть и старая, но целая, да внутри замка иногда попадались помещения с вполне нормальными дверями.

Немного подумав, мы решили, что без двери как-то совсем не так. Поиски были продолжены. В итоге подходящее место мы нашли, правда к этому времени устали так, что даже убираться толком не стали. Заперлись, перекусили, да завалились спать.

А с утра нас разбудил грохот, от которого мы оба подскочили.

В комнате было темно, отчего я сначала запаниковала, позабыв, кто я вообще, где я и что происходит. Когда вскакивала, наступила Монту на хвост, отчего он заорал едва не матом (хотя, может тот набор слов, который я так и не поняла и был самый натуральный мат).

А когда откуда-то сверху послышался оглушающий рёв, я и вовсе начала икать, ощущая, что еще немного и у меня начнётся истерика от страха.

— Что за ерунда?! — крикнула, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть. В комнате была совершенная темнота. Неудивительно, тут не было окон, а единственная дверь плотно заперта.

— Так, успокаиваемся, — послышался рядом голос Монту, отчего я вздрогнула. Сразу же всё вспомнилось. Да еще и связь… — Это страж, — сказал Монту так, будто выплюнул слова. Кажется, моему проводнику совершенно не понравился такой способ побудки.

Я тут же прислушалась к связи, почти сразу захлебнувшись от накативших откуда-то извне сильнейших эмоций. Причём источник этих эмоций явно был очень близко.

— Ты уверен? — спросила шепотом, совсем не желая, чтобы тот, кто так орал был моим стражем. Почему-то сейчас всё мысли о том, чтобы прибить его казались мне такой откровенной чушью.

Снаружи снова заорали, причем явно не человеческим голосом, а с потолка посыпался мусор.

— Абсолютно, — фыркнул Монту. — Надо идти смотреть.

— Плохая мысль, — сказала, дрожащей рукой отыскивая местный аналог свечи и поджигая ей.

Сверху послышался грохот.

— Другой нет, — ответил кот и поспешил к двери. — Открой. Я посмотрю.

Я встала и осторожно отперла дверь, выпуская Монту.

— Только быстро, — попросила я его и, пожелав стремительно убегающему Монту удачи, заперлась. — Вот и дождались, — буркнула я, опираясь на стену и сползая по ней вниз. Кажется, встреча будет очень бурной. Выжить бы, а то мало ли мой страж свихнулся из-за влияния Хаоса.

Сверху снова что-то загрохотало, отчего я вздрогнула и прикусила губу. М-да, не было печали.

По ту сторону. Изменения и инстинкт

Если в первое мгновение Иллиадар, прошедший сквозь тончайшую стену, замер, оглядываясь, то уже в скором времени поспешил вперёд, точно ориентируясь по звенящей связи. На всевозможные странности вокруг себя виконт старался обращать минимум внимания, лишь оценивая их по шкале опасности, которую они могли ему принести.

Из-под земли проклюнулся росток и стал стремительно расти? Прямо сейчас он не представляет опасности? Значит, можно не переживать.

Где-то вдали закричало какое-то животное? Расстояние неблизкое? значит, можно не опасаться.

Подозрительные кусты как-то больно резво потянули свои ветви в его сторону при приближении? Нужно обойти.

Небо выглядит совершенно незнакомо и непривычно? Небо высоко, и пока оно не извергает молний или еще что-нибудь, то не стоит и волноваться. А его цвет? Ну, Иллиадар знал, куда идёт, так что понимал — здесь может быть что угодно. Или не быть. Никто ведь отсюда раньше обратно не выбирался, так что рассказать некому. А если и выбирался, то по какой-то причине предпочел не распространяться об этом.

И так со всем, что попадалось на пути Иллиадара. Он понимал, что таким практичным подходом и безразличным отношением к происходящему обязан своей почти полной нечувствительности. Сейчас, как никогда ранее, это казалось ему весьма полезным.

Но даже так, Иллиадар признавался самому себе, что всё время был напряжён до предела. Даже с его отношением и неспособностью «оценить» по достоинству всё окружающее, виконт чувствовал, что Пояс нечто ужасно странное, нелогичное и пугающее место. Если бы не связь, то Иллиадар никогда не стал бы лезть сюда без должной на то надобности. Сейчас же ему оставалось только сосредоточиться на своей связи, пытаясь не думать ни о чём плохом.

Ближе к ночи он нашел небольшую поляну, за которой некоторое время понаблюдал, подмечая, что на ней вроде как никаких изменений не происходит. Он не знал, надолго ли поляна останется в своем неизменно виде, так как пока что не разобрался во всем, ведь вполне может быть, что одно место меняется с большей скоростью, чем другое. Например, дерево на краю поляны могло вырасти и сгнить менее чем за час, а куст рядом с тем же деревом обращался в булыжник и обратно за каких-то пятнадцать минут. Вполне может быть, что поляна через пару часов окажется чем-нибудь совершенно иным, или же пройдёт чуть больше времени. Или меньше.

Подумав, что к ночи он всё равно не успеет найти ничего более стабильного в сплошном хаосе, Иллиадар решил, что поляна подойдёт.

Честно говоря, разводить костер в таком месте была та еще задача. Собранный по округе хворост уже через минуту мог оказаться чем угодно. В итоге Иллиадару пришлось понаблюдать за окружающей средой еще немного, правда, из-за почти опустившейся темноты делать это было не очень удобно. Впрочем, еще через час костер всё-таки весело потрескивал, освещая небольшое пространство вокруг.

Вытаскивая из сумки небольшой мешочек с крупой, Иллиадар обратил внимание, что кожа на руке как-то подозрительно сверкнула. Нахмурившись, он провел второй рукой по коже, ощущая некоторую странность.

Аккуратно положив мешочек обратно, виконт приблизил руку к огню и закатал рукав сильнее, пристально рассматривая свою кожу. То, что он увидел, могло быть чем угодно только не человеческой кожей. Скорее это напоминало смесь змеиной кожи и рыбьей чешуи.

Опустив рукав, Иллиадар прикрыл глаза, вздыхая.

— Что ж, я ведь не думал, что всё будет хорошо? — пробормотал он, открывая глаза и поднимаясь.

Раздевшись, виконт внимательно осмотрел себя со всех сторон, понимая, что почти вся его кожа изменилась. Его немного беспокоило, что он ничего при этом не ощутил, но так как внутри по-прежнему гулко пульсировала голодная пустота, а эмоции лишь временами вспыхивали ярче, то он просто оделся обратно, решив, подумать после ужина.

Через некоторое время Иллиадар понял, что изменения в нём всё-таки были. Движения стали более плавными, тягучими, а кожу чуть покалывало. Правда, если не обращать на это внимания, то и не заметишь.

Ещё через некоторое время, как раз в тот момент, когда он подносил ложку, полную каши, Иллиадар заметил, что ногти его изменились, превратившись в самые натуральные когти. Они не сильно увеличились, зато стали более толстыми, крепкими и изменили цвет, став темно-коричневыми.

Иллиадар вздохнул, рассматривая руку. Он не представлял, что могло измениться с его лицом. Как бы безразлично он не относился к своим изменениям, он лишь надеялся, что слишком безобразным не станет. Конечно, он не знал, кем или чем является источник, но ему подсознательно хотелось выглядеть более привлекательно. Так, на всякий случай.

Наверное, для людей вполне нормально желание произвести на других хорошее впечатление, виконт же ощущал это неосознанно, толком не понимая своего желания.

После ужина, с его телом произошли новые изменения. Волосы загрубели, слиплись и стали топорщиться, будто шипы. Если с кожей виконт еще мог как-то смириться, то с такими волосами, увы, уже нет. Змеиная кожа могла сойти за экзотику, а вот шипы на голове вряд ли смотрелись хотя бы красиво.

Вздохнув, Иллиадар, осторожно потрогал будто бы каменные, но в тоже время довольно легкие шипы. Его волосы всегда доставляли ему неудобства, но сейчас превзошли сами себя!

Да, сейчас, как никогда виконт признавался сам себе, что его малая чувствительность ему только на руку. Изменения тела его не тревожили эмоционально, хотя мозгами он понимал, что хорошего во всем этом мало.

Он не знал, что будет дальше. Никакие планы не выдерживали натиска реальности. В голове с каждым часов скапливалось всё больше вопросов, ответы на которые он не знал. Ему оставалось лишь ждать и стараться быть спокойным. Хотя, с последним никаких проблем не было.

Изменения тела он приписал Хаосу. Иллиадар понимал, что в таком месте нереально было остаться самим собой. Тут ведь всё постоянно меняется! Ну, почти всё. Поляна, на которой он ночевал, пока что оставалась неизменной.

Посидев еще немного, прислушиваясь с каким-то несвойственным ему упоением к тихо поющей связи, Иллиадар решил, что пора ложиться спать. Конечно, делать просто так это было опасно, но и не спать он не мог.

А ночью его ждал кошмар, который он запомнил на всю свою жизнь. Кошмар, не отпускающий его ни на секунду. Ломающий его, разрывающий на части и будто бы складывающие обратно.

В бреду, он ухватывал лишь короткие мгновения, когда его сознание всплывало на поверхность. Он помнил, как ломались кости по всему телу, как выворачивались лопатки на спине, горела кожа, а внутренности разрывало на части.

Из-за невероятно сильной, иступляющей боли, он даже не пытался понять, что происходит. Его мысли просто не складывались ни во что разумное и понятное. Кроме боли он помнил лишь то, что не хочет передавать ее по связи источнику. Почему-то это было даже более важным, чем собственная жизнь.

Иллиадар не помнил, сколько прошло времени. Всё его внимание было сосредоточенно лишь на новой боли. Иногда он даже не понимал, что именно болит, ломается, горит, выворачивается — он просто хрипел, кажется, сорвав голос еще в самом начале.

Ещё почему-то где-то в глубине билась мысль, что он должен вытерпеть, что ему нельзя умирать, как бы ни хотелось это сделать. Правда, иногда сквозь эту уверенность просачивалась мысль, что он не справится, так как было невыносимо, но спустя секунду он лишь погружался в новую разрывающую боль, выбрасывая малодушные мысли из головы. Вернее, они просто испарялись под весом более насущных проблем.

Когда всё закончилось, Иллиадар тоже не помнил. Просто в какой-то момент по телу прошлась судорожная дрожь, а от боли остались лишь далекие отголоски, заставляющие его непроизвольно вздрагивать.

Он тряхнул головой, пытаясь сбросить непонятный морок. Мысли текли вяло, будто подернутые серебристым туманом. Не успел он толком о чем-нибудь подумать и решить, как провалился в сон. Вернее, это было больше похоже на обморок, но Иллиадар об этом не знал.

В следующий раз он очнулся днём. В теле до сих пор гуляли отголоски былой боли, но это была такая ерунда, не стоившая внимания, что Иллиадар даже толком не обратил на это внимание.

Открыв глаза, он моргнул, не сразу понимая, что видит как-то иначе. Вроде бы всё казалось нормальным, но Иллиадар понимал, что это не так. Мир изменился. Например, он видел, что в метрах ста от него в норе копошится какой-то мелкий грызун. Причём видел он его красным пятном, словно «ощущая» глазами горячее тело грызуна. И так всё вокруг. Цвета были совершенно непривычными. И если можно было подумать, что красный — это признак жизни, то почему тогда точно таким же светился небольшой булыжник на самом краю поляны? Уже после виконт знал, что этот самый булыжник вполне себе живое существо, чем-то напоминающее лягушку.

Вдохнув глубже, Иллиадар попробовал подняться, но с первой попытки ему это не удалось. Опустив голову вниз, виконт покачал головой, только сейчас замечая, что у него слишком длинный нос. Скосив глаза, он внимательно оглядел своё новое приобретение, не совсем понимая, как это всё устроено, но через минуту разобрался, что «нос» не совсем нос, а скорее длинная пасть.

В этот момент Иллиадар даже поблагодарил судьбу за то, что толком ничего не чувствует. Он был уверен, что любой другой человек на его месте сейчас бы впал в панику, испугался, начал бы метаться, а то и вовсе скончался бы от испуга. Иллиадару это всё не грозило, хотя мысленно он и понимал, что обратно вернуться в таком виде ему теперь «не грозит». Стало понятно, почему люди не возвращаются обратно. Виконт догадывался, что при таких изменениях обратной дороги у него нет.

Опустив голову, он принялся осматривать себя внимательнее, стараясь понять, во что превратился. Конечно, полностью себя разглядеть не удалось, но и того, что он увидел, было вполне достаточно, чтобы понять — ничего подобного он раньше не видел.

Первое, что бросалось в глаза, это тонкое, змееподобное тело с небольшим брюхом. Всё тело было покрыто его новой кожей. Затем его внимание привлек длинный хвост, очень гибкий, и как ему казалось, просто обязательно сильный. На руках и ногах — теперь уже лапах — видны были массивные когти, которые с легкостью можно было применять в бою. Что-то подсказывало Иллиадару, что бои в таком месте вполне обычное дело. Лапы были одинаковой длины и пусть были, на его взгляд, довольно тонкими, но внушительности им придавали шипы, которыми тоже можно было ранить. А еще у него оказалась длинная и гибкая шея, с помощью которой он мог оглядеть себя со спины. Вот тут его ждал самый настоящий сюрприз. Тонкие, едва не просвечивающиеся крылья. Они походили на крылья летучих мышей, которые водились в пещере недалеко от их замка. Самое интересное, если лапы были тонкими, то места, к которым крепились крылья, оказались довольно массивными и внушающими доверие. Вдоль позвоночника виконт обнаружил уже немного привычные шипы.

В общем, он оказался каким-то змееподобным, существом, а судя по тому, сколько места он занимал на поляне, то существом немаленьким. Ему совершенно не было понятно, откуда взялось столько плоти на строительство чего-то подобного. Пусть он и был человеком довольно высоким и крепким, но его веса всё равно не должно было хватить на непонятное существо длиной не явно больше десяти метров.

Тряхнув головой, Иллиадар задумался над тем, что ему делать дальше. Захочет ли источник видеть его в таком виде. При этом мысли, виконт потянулся к связи. Стоило ему только мысленно ощутить её, как внутри всё взорвалось от громадного количества непонятных эмоций, сметая человеческое сознание и оставляя лишь голые инстинкты.

Рыкнув, он, больше не владея собой, подскочил, шумно вбирая воздух. Связь, заполнившая его до краёв, звала, требовала, чтобы он немедленно оказался рядом с источником. Подняв голову вверх, Иллиадар заревел, а потом, взмахнув несколько раз крыльями, осторожно взлетел. Гибкое и юркое тело буквально распласталось по воздуху, помогая с каждой секундой набирать всё большую скорость. От этого внутри всё запело от радости и нетерпения.

От чувства, что расстояние между ними с каждой минутой уменьшается, Иллиадар едва не урчал. Инстинкт звал его вперед, и он ему полностью подчинился, оставшись просто наблюдателем.

Глава 7. Змей и связь

Через пару минут снаружи стало тихо. Я едва дышала, вслушиваясь в то, что происходило снаружи. Шум быстро прекратился. Всё затихло. Сглотнула, поднимаясь на чуть подрагивающих ногах. Надеюсь, Монту там не съели? Было бы очень плохо.

Придерживаясь одной рукой стены, я медленно подошла к двери и выглянула наружу. И что делать? Оставаться на месте и ждать непонятно чего или пойти и глянуть?

В этот момент позади меня что-то рухнуло. Хотя, звук больше походил на треск. От неожиданности, я подпрыгнула, едва сумев задавить рвавшийся наружу писк.

Нервы и так напряжены, а тут еще и это! Оглянувшись, сжала кулаки. В комнате было темно, но я буквально затылком ощутила, что в ней кто-то есть. А ведь я только что там сидела и ничего подобного не ощущала.

В груди начал разворачиваться страх. Он рождался где-то в солнечном сплетении и буквально заставлял всё органы работать быстрее, при этом сдавливая внутренности так, что мне даже дышать было сложно.

Шагнув наружу, я медленно закрыла дверь, будто опасалась, что слишком резкое движение может спровоцировать непонятное нечто на атаку. Хотя, я не представляла, что там, в комнате было и откуда оно взялось. И было ли оно вообще. Вполне может быть, что это просто нервы и расшалившееся воображение.

Отойдя от двери на несколько шагов, привалилась к стене, прислушиваясь. В замке стояла оглушающая тишина.

Стало совершенно неуютно, будто что-то или кто-то хотел, чтобы я немедленно ушла отсюда. Не из замка, а именно из того места, где я была.

К тому же связь со стражем буквально звенела. Я физически ощущала, как она напряжена. Связь вибрировала. Прислушавшись к себе. Еще недавний страх начал исчезать, но зато вместо него я стала отчетливо ощущать уже знакомое мне чувство переполнения.

А вот теперь точно страшно. Если Монту в скором времени не придёт и не заберет излишки маны, который, как я подозреваю, увеличились из-за происходящего, то будет очень плохо. Я даже боюсь представить, что со мной может произойти.

Поняв, что стоять дальше, смысла нет, медленно пошла к выходу. Конечно, шла я медленно, буквально кралась, вот только чем дальше, тем хуже мне становилось. Словно сошедшая с ума связь облегчения не приносила. Сейчас я ощущала ее так, будто у меня из груди торчал раскаленный канат, за который, кстати, время от времени с той стороны дергали. Малоприятно, я вам скажу.

Выбравшись наверх, остановилась. Дышать стало невыносимо трудно. Я задыхалась, ноги и руки дрожали, а сама я вся тряслась. Хотелось позвать Монту, чтобы он забрал ману, но вместо голоса из горла вырывался только хрип.

Остановившись, привалилась спиной к стене и прикрыла глаза. Казалось, сердце колотиться где-то в голове. Хотелось пить. Облизнула губы, хрипло выдыхая. Он совсем рядом, но почему-то больше не бушует. Что-то случилось? Хотя, о чём это я? Конечно, случилось.

Осторожно выглянув из-за угла, застыла, позабыв, как дышать. Непонятное нечто лежало прямо посреди одного из громадных залов, смотря прямо на меня. Я быстро окинула взглядом зал, пытаясь понять, как такая громадина попала сюда. В глаза бросилось одно из развороченных окон.

Снова вернулась к существу, которое в этот момент начало подниматься. Я же от волнения едва не задохнулась. Что это такое? Летучая змея? Ну, очень большая летучая змея. Впрочем, у змей не бывает лап, у этой же с этим всё в порядке. Да и бывают ли летучие змеи? Сомневаюсь, а у этой на спине два громадных полупрозрачных крыла. Да и морда… Будто бы длинный узкий, немного согнутый вниз клюв, почти как у орла, правда цветом как и всё остальное тело зеленовато-голубого цвета. Я бы подумала, что это дракон, вот только я представляла драконов несколько иначе. Хотя, что я могу знать о всяких фантастических тварях? Да и мало ли, что придумали люди в моем прошлом мире, здесь могут водиться какие-нибудь свои. Вот взять хотя бы эту летучую змею, у которой есть лапы и почти птичий клюв.

И это мой страж? Хотя, чего это я? Проводник у меня вон разговаривающий кот, у которого иногда можно увидеть дымчатые крылья. Так что, почему бы в стражах не числится летучей змее.

Пробежавшись взглядом по комнате, увидела сидящего на одном из валунов Монту. Разозлилась. Я тут места себе не нахожу, а он сидит спокойно так, умывается!

Отовравшись от своего занятия, Монту поднял голову и глянул в мою сторону. Так, если змея не съела Монту, значит ли это, что и мне можно подойти ближе? Боюсь, ещё минут пять и меня разорвёт от маны. Мне кажется, она у меня уже из ушей льется.

— Эй, — прошептала, тут же заметив, как змей дёрнулся. — Ты же меня не съешь? Монту! Я больше не могу, забери её.

В этот же момент змей утробно зарычал, пригнув голову так, словно собирался кинуться на меня. Всё-таки сошел с ума из-за изменения? Выходить я не осмеливалась, а Монту так и продолжал сидеть на камне, молчаливо поглядывая на меня. Вся эта ситуация начала меня нервировать. Минуты через три я не выдержала — давление стала просто невыносимо.

Сглотнув, вышла из-за угла, сделав по направлению к змею несколько шагов. Что-то мелькнуло в голубых глазах стража, но что именно я не разобрала, так как у меня уже всё плыло перед глазами, а голова готова была расколоться, как перезрелый арбуз.

Я видела, как все тело змея напряглось, а уже спустя секунду, я оказалась окружённой его длинным, гибким телом, а прямо перед моим лицом зависла большая голова стража.

Испуганно икнула, зажмуриваясь. Если змей издалека казался большим, то сейчас, когда я увидела его морду прямо перед собой, то я поняла, что он на самом деле громадный. Я думала, меня прямо сейчас съедят, но даже спустя минуту ничего не произошло, поэтому осторожно открыла один глаз, выдыхая. Морда змея по-прежнему была прямо перед моим лицом. Кажется, он меня разглядывал. Выдохнула, прислушиваясь к связи. Почему мана не уходит к стражу? Вот же он, рядом, пусть и такой… необычный. Маны во мне столько, что ещё немного, и она меня разорвёт, но почему-то заполнять его не спешит. А ведь с проводником таких проблем не было. Пусть он забирал понемногу, но происходило это всегда, когда он приближался ко мне достаточно близко.

Может, со стражем нужен телесный контакт? Честно говоря, касаться его мне не хотелось. Безобидным змей не выглядел точно. Стоит только поглядеть на его когти, да на шипы, украшающие тело.

Ладно, делать нечего. Если не коснусь, то не узнаю. Медленно подняв руку, осторожно положила ладонь прямо на чуть изогнутый клюв. Конечно, клювом это не было, но буду называть так, из-за небольшого внешнего сходства.

Ничего! Мана в груди колыхнулась, но так и осталась внутри меня.

— Почему? — прошептала, чувствуя, как начинаю оседать. — Ты же страж? Забери, забери её! Ты слышишь меня?!

Я почувствовала, что еще немного и потеряю сознание. Всё тело болело. Грудь разрывало от пульсирующего внутри огня. Неужели мне суждено умереть?

В тот момент, когда у меня перед глазами уже всё плыло, я увидела, как что-то резко изменилось. Меня обдало горячим воздухом, а потом кто-то подхватил меня, не давая упасть.

— Что делать?

Услышала я чуть хрипловатый, глубокий мужской голос. Сознание продолжало уплывать, хотя я и пыталась удержать его.

— Связь нужно подтвердить.

Это Монту? Почему он не отвечал мне? С кем он говорит? Я моргнула, выхватывая плывущий образ человека, который и удерживал меня от падения, прижимая к себе. Горячий. Я почти не соображала, но одно помнила точно.

— Забери её, прошу, — прошептала, из последних сил поднимая руки и обхватывая человека за шею.

Мне казалось, что огненная пульсация распространилась по всему телу. Казалось, я вся превратилась в сердце, состоящее из огня. Я почти ничего не видела. Перед глазами всё плыло. Мысли путались, отдавая сюрреалистичным бредом. Страж? Какой страж? Разве только что рядом со мной не была громадная змея? А сейчас кто это? Это ведь человек? Мужчина. Да, руки на спине обжигают, несмотря на то, что я сама вся словно состою из огня.

— Что делать?

Снова прозвучал голос рядом. В нём слышалась тревога.

— Ты должен овладеть телом источника. Прислушайся к себе. Она не может насильно отдать, ты должен сам взять. Ты не берешь, хотя она и переполнена. — Монту.

— Не понимаю. — Голос был растерянным, встревоженным. — Ладно, надеюсь, я всё правильно понял.

В следующее мгновение я ощутила, как меня осторожно целуют. Легкий, почти невесомый поцелуй был приятен. Мана внутри колыхнулась. Я застонала от этого ощущения. Это было похоже на то, словно громадное море, на короткий миг притянутое луной, колыхнулось всей своей массой в одну сторону, но стоило поцелую закончиться, как море вернулось на место, недовольно при этом вспенившись.

— Этого мало, — прошептала, снова требуя поцелуя. Облизнув онемевшие губы, едва не захныкала, когда меня отстранили.

— Она меня убьет потом, — прозвучало как-то обреченно.

— Если этого не сделать сейчас, то вскоре мана убьет её. Она поймёт, — ответил Монту. — Надеюсь, что поймёт.

— Хорошо, — выдохнул человек. — Есть тут где-нибудь место более…

— Иди за мной, — сказал Монту.

А в следующую секунду мир качнулся, заставив непроизвольно застонать. Кажется, меня подхватили на руки.

Где-то на краю сознания билась тревожная мысль, что сейчас произойдёт что-то важное, и я немедленно должна прийти в себя, вот только огненная пульсация никак не хотела отпускать меня, заставляя мир вокруг пылать и искажаться.

Сколько длилась эта агония, я не знаю, помню лишь, что никак не могла вырваться из пламенного бреда. Моё сознание то становилось на короткое мгновение четким, то вновь подергивалось огненной стеной, в которой я плавилась и медленно сгорала.

Я не помню, дышала ли я, плакала, просила ли о чём-нибудь. Или же молча умирала, так как из-за клокотавшего в горле огня не могла произнести ни слова.

Честно говоря, в какой-то момент я перестала помнить, кто я и что со мной происходит. Лишь ощущение человека рядом не давало мне полностью раствориться в этой агонии, отдавшись ей полностью.

Очнулась я резко. Огонь схлынул, будто громадная волна, оставляя после себя странную уже непривычную прохладу и боль где-то внизу. Закашляв, я задергалась, чувствуя, как мана из меня вытекает, увлекаемая той самой волной. Я не могу описать это чувство с точностью, могу лишь сказать, что испытала ни с чем ни сравнимое облегчение. Даже разрывающая боль и тяжесть сверху казались мне сейчас такой ерундой, не стоящей внимания, что я лишь облегченно улыбнулась, выдыхая.

Облизнув губы, пошевелилась, тут же нахмуриваясь. Сейчас, когда я немного пришла в себя, то, что лежало на мне сверху начало беспокоить. Прислушалась, не торопясь открывать глаза. Да, это ощущение я не спутаю ни с чем. Всё-таки в прошлой жизни я прожила достаточно много, чтобы запомнить его навсегда. Да и боль внизу была смутно знакомой.

Вздохнув, медленно открыла глаза. Да, всё так, как я и подумала.

— Ты как? — спросил меня мужчина, который сейчас лежал между моих разведенных в сторону ног. При этом он немного опирался на локти, видимо, не желая сильно на меня давить телом.

Ситуация и поза была однозначной. Боль и чувство наполненности между ног не давали мне надежды на то, что этот человек просто решил голышом полежать сверху.

Нахмурилась, разглядывая напряжённое лицо. Светло-голубые глаза, длинные пушистые ресницы, чувственные губы, недельная щетина. Взгляд напряжённый, губы чуть подрагивают, словно он не знает, то ли ему улыбнуться, то ли не стоит. На лице испарина, а темные волосы растрепаны.

Опустила взгляд ниже, понимая, что он полностью обнажён. Правда, я отсюда могла видеть только широкие плечи и сильные жилистые руки.

Попыталась вспомнить, как такое могло случиться и кто это такой? Стоило мне только подумать об этом, как воспоминания кувалдой ударили по темечку. Прикусила губу, боясь застонать. Правда, слезы я не удержала.

Мужчина сверху тут же весь встрепенулся, напрягаясь.

— Ну, что ты? Больно? Прости, — прошептала он, склоняясь и мягко сцеловывая слезы с глаз. — Так надо было, прости, что так.

— Страж? — спросила я, всхлипывая.

Что дальше делать, я не знала. Надо ли продолжать или мне стоит возмутиться и скинуть с себя мужчину. Я понимала, что всё это не правильно, вот только стоило мне подумать о том, чтобы отстраниться, как в груди где-то глубоко снова запульсировал жар.

— Кажется, да, — прошептала он. — Ты позволишь продолжить? Вроде еще не всё.

Подняв руки, я обхватила стража за шею, обнимая его и притягивая к себе. Он резко выдохнул мне прямо в ухо, прихватывая зубами мочку.

— Да, — шепнула, зажмуриваясь.

Он тут же отпустил одну руку вниз, подхватил меня за ягодицу, чуть приподнимая, и толкнулся плавно внутрь, заставляя меня еще сильнее раздвинуть ноги. Короткая боль мгновенная смешалась с хорошо знакомым чувством наполненности и едва уловимым удовольствием.

Резко выдохнула, а потом обхватила его талию ногами, давая больший доступ.

Страж тут же вышел из меня, снова резко толкаясь, входя до самого упора. Прикусила губу. Это тело до недавнего времени было девственным, так что пока еще больновато.

Повернула голову немного вбок, отчего мою шею тут же атаковали горячие поцелуи, от которых мурашки побежали по коже. Страж что-то шептал, хрипло выдыхая и изредка прикусывая кожу на шее.

Я пока еще слишком было растеряна от всего происходящего, так что толком ни о чём не думала, позволяя обстоятельствам нести меня туда, куда необходимо. Вот только я не могла отрицать, что с каждым толчком из меня будто что-то уходит, освобождая. И это добавляло удовольствия, из-за чего я сама не заметив, начала стонать, подаваясь навстречу.

В какой-то момент страж ускорился, буквально вколачиваясь в меня, при этом он хрипло дышал и довольно больно кусался. Войдя до упора, он застыл, содрогаясь, а через некоторое время выдохнул через сжатые зубы.

— Ты нет? — спросил он, приподнимаясь и заглядывая мне в глаза. Я не совсем его поняла, поэтому посмотрела вопросительно. Пробежавшись по моему лицу всё еще затуманенным взглядом, страж кивнул и осторожно высвободился из моих объятий. — Сейчас, моя маленькая, — шепнул он.

Коротко поцеловав растерянную меня в губы, он опустился вниз, выцеловывая сначала живот. В тот момент, когда горячие мягкие губы прикоснулись ко мне между ног, а влажный язык коротко лизнул, я вскрикнула, забываясь в прошившем позвоночник наслаждении.

Очнулась я лишь тогда, когда всё тело сотряс оргазм, а до этого мо сознание словно окунулось в страсть, сгорая от наслаждения.

Отдышавшись, облизнулась. Похлопав ресницами, привстала на локти, наблюдая за стражем, который между моих разведенных ног и разглядывал меня с таким интересом, словно ничего более странного он в жизни не видел.

— Что? — спросила, слыша свой хриплый голос, будто откуда-то издалека. Тут же незамедлительно вспыхнуло стеснение.

Быстро оглядевшись, я притянула к себе свою юбку и укрылась ею, замечая, что лежу на своих же шкурах, которые мы с Монту прихватили с собой.

— Я никогда не видел таких девушек как ты, — тут же пояснил страж, совершенно не стесняясь своей наготы. Вполне возможно, что он о ней вообще забыл. — То есть, с такой необычной внешностью.

Я тут же неловко провела рукой по волосам, подумав, что видок у меня, наверное, тот еще.

— Мне сказали, что мои родственники северные альвары.

При этих словах глаза стража удивлённо распахнулись. Он быстро пробежался по моему лицу взглядом, словно искал чему-то подтверждение.

— Сказали? — спросил он, только сейчас замечая, что он до сих пор обнажён. — Сейчас.

Поднявшись, он легкой походкой вышел из комнаты. Я же успела быстро окинуть взглядом его фигуру, выдыхая. Высокий, жилистый, с узкими бедрами и длинными ногами. Широкой спиной и ладными ягодицами, которые так и просились, чтобы их потрогали.

Отмерев, вскочила, принимаясь одеваться. Заметила свою сумку неподалеку, лежащую около одного из окон.

Стоило мне встать, как из меня потекло. Испуганно выдохнув, бросилась к двери.

— Ты подожди немного, мне одеться надо. Я позову, — крикнула, бросаясь к сумке.

Надо быстро помыться, убрать сперму и пожевать кое-какой травки, которую я прихватила с собой по настоянию колдуна. Она помогает избежать нежелательной беременности. Как бы я не любила детей, но сейчас совершенно не то время, чтобы поступать столь опрометчиво.

Сунув в рот засушенный пучок, выдохнула, принимаясь уже спокойнее одеваться. Хорошо, что Лазарус настоял на том, чтобы я взяла эту траву. Интересно, как он там?

Одевшись, сглотнула и поморщилась. Трава была горькой, напоминающей чем-то полынь. Проверив, всё ли со мной в порядке, причесалась, заплетая волосы в косу.

Сев на шкуру, прислушалась к себе. Связь едва уловимо пульсировала, а по ней тонким ручейком непрерывно утекала мана. Впрочем, это меня совершенно не ослабляло, наоборот, я ощущала себя намного лучше.

Что ж, стражем оказался вполне симпатичный мужчина, который каким-то образом мог превращаться в летающую змею громадных размеров. Надо будет у него спросить, как это у него вышло. Может, он кто-то вроде оборотня? Ну, сегодня так, а в лунную ночь бегает с товарищами по лесу за зайцами. Хотя, такому змею вряд ли будет хватать простых зайцев.

Тряхнув головой, отбрасывая немного панические мысли, поднялась и подошла к дверям. Выглянув наружу, едва не вскрикнула от неожиданности.

Страж стоял неподалеку, опираясь на стену. Был он при этом одет, а рядом, коло ног лежала сумка, мне не знакомая. Неподалеку сидел Монту.

— Я всё, — сказала тихо, снова с любопытством оглядывая стража.

Мужчина тут же оглянулся, отталкиваясь от стены. Наклонившись, он подхватил сумку и пошёл в мою сторону.

— Понятия не имею, когда я успел её с собой взять, — сказал он, кивая в сторону сумки в своих руках. — В тот момент я толком не думал, но, видимо, подсознательно прихватил. Совершенно не помню.

Я отошла в сторону, давая ему место. Рядом проскользнул Монту, непривычно молчаливый и сосредоточенный. Пройдя в комнату, снова уселась на свою шкуру, принимаясь доставать еду. Страж поглядел на мои действия, и принялся рыться в своей сумке, тоже доставая походную пищу.

Ели молча, изредка бросая друг на друга взгляды. Не скажу, что было неловко, просто как-то странно.

— Так что там с альварами? — спросил страж, с аппетитом откусывая от лепешки.

— М-м-м. Может, для начала познакомимся? — поинтересовалась, подумав, что прозвучало это немного смешно. Я еще никогда не спрашивала имя после того, как секс уже был. Обычно это происходит после знакомства. — Моё имя Селена.

Страж кивнул, проглатывая еду.

— Просто Селена, и всё?

Я пожала плечами.

— Я росла без семьи, так что не знаю её имени.

Страж кивнул понимающе, принимая такой ответ.

— Виконт Иллиадар Галахар, старший и единственный сын графа Тоберона Галахара.

Я тоже кивнула, мысленно прикидывая, что в стражи мне попался не простой трудяга, а аристократ. Хотя, по его внешнему виду это вполне видно.

— Как тебя только отец отпустил в Пояс? — спросила, облизывая губы и запивая еду водой. — Единственный сын аристократа. Да еще и графа. Если бы не связь, я бы ни за что не пошла в Хаос.

— Ты ответила на свой же вопрос. Если бы не связь, то я тоже никогда бы не вошёл в Хаос. По-другому я просто не мог. Отец это понял и принял, — сказал Иллиадар. — Когда я её ощутил, то просто не мог сидеть на месте. Хоть я и знал, что из Хаоса еще никто не возвращался, но в тот момент мне было всё равно на это. Теперь я знаю, почему никто не возвращается.

Я с интересом поглядела на него.

— Это из-за твоего немного необычного вида? — осторожно поинтересовалась, вглядываясь в лицо Иллиадара.

— Немного? — спросил он смешливо и удивлённо, а потом и вовсе рассмеялся негромким, но приятным смехом. — Да уж, самую капельку. Хочу сказать, — начал он, отсмеявшись, — что до попадания в Хаос я был обычным человеком. Для меня моя недавняя форма стала полной неожиданностью. Даже интересно, смогу ли я еще раз превратиться в то летающее существо. Кстати, ты не познакомишь меня с твоим проводником?

Я глянула на необычно тихого кота. Надо же, кажется, мой страж знает о том, кто такой Монту. Интересно, а еще что-нибудь он обо всем этом знает? Надо расспросить.

— Иллиадар, познакомься, это мой проводник — Монту.

Глава 8. Камень и бегство

После знакомства, мы сидели молча. Почему-то резко стало неловко. Мы толком друг друга не знали, да и вряд ли бы познакомились, если бы не связь, так что вот так резко стать друзьями было сложно.

— Расскажи, откуда ты, — попросила я, поднимаясь. — Может, поглядим, что тут и как? мы с Монту немного осмотрели замок, но не весь.

— Да, конечно, — Иллиадар подскочил на ноги, внимательно глядя на меня. — Сумки тут оставим?

Я кивнула.

— Вроде тут никого нет. Хотя, — я запнулась, вспомнив, что ощущала чужое присутствие в той комнате, да и там точно что-то то ли упало, то ли треснуло. — Давай прихватим на всякий случай, вдруг уходить быстро придётся.

Свою сумку я Иллиадару не отдала, сказав, что, если вдруг что, ему будет неудобно с двумя.

— Я из королевства Эирланд. Оно граничит с Поясом, так что мало у кого в последние столетия вызывает интерес.

— Почему? — спросила, осторожно переступая через какую-то рухлядь. Сейчас, при свете дня замок больше не казался чем-то опасным и загадочным. Светивший в окна тусклый свет разгонял притаившихся по углам воображаемых монстров. Или всё дело в том, что я больше не одна? Конечно, раньше рядом со мной был Монту, но всё-таки когда рядом другой человек более спокойно, что ли.

— Пояс с каждым годом увеличивается, поглощая все больше и больше земли. Не удивлюсь, если этот замок когда-то давно принадлежал нашему королевству.

Иллиадар с любопытством оглядывался, но я заметила, что его взгляд всё равно постоянно возвращался ко мне, будто его привязали.

— И быстро увеличивается Пояс? — поинтересовалась, заглядывая в одну из комнат. Пока что нам не удалось найти ничего интересного. Везде царило запустение и разруха. Просто старый, давно заброшенный замок.

— Довольно быстро. Если ничего не предпринять, что через пару веков от королевства ничего не останется, — ответил Иллиадар, придерживая меня под локоть, когда я споткнулась обо что-то и чуть не пропахала носом.

— Спасибо — поблагодарила, аккуратно отходя на шаг от стража. — И что, неужели никто ничего не делает? Если так пойдёт и дальше, то скоро весь мир будет захвачен Хаосом.

Мне на самом деле было интересно. Должны же у них быть какие-нибудь организации, которые занимаются вопросом Хаоса.

— Наш нынешний… король, — Иллиадар поморщился, — не особо любит задумываться о проблемах. Ему больше по душе балы, праздники, охота и прочие развлечения.

— О, — я кивнула, прекрасно понимая, что хочет сказать Иллиадар. — А кроме него никого нет? Ну, не знаю… Может, орден какой-нибудь? Что думает церковь? У вас есть церковь? Религия? Как у вас относятся к колдунам?

— Подожди, — страж натянуто улыбнулся, поднимая руку, чтобы остановить поток моих вопросов. — Не так сразу. Давай я расскажу всё, что знаю о том, кто и как пытается бороться с Хаосом. А потом отвечу на остальные твои вопросы.

— Отлично, — я улыбнулась, входя в комнату, которую тут же распознала, как кухню. — Начинай, если что, я спрошу.

Иллиадар вздохнул. Я глянула на него, пытаясь понять, что именно ему не нравится. Моя болтливость? Так это естественно. Я ведь толком и не знаю этого мира. Или тут что-то другое?

— На самом деле есть группа людей, которые совместными усилиями пытаются понять, что такое Хаос вообще и как его остановить. Но, на мой взгляд, они там занимаются тем же самым, что и король. То есть, проводят вечера, балы, сплетничают, делая вид, что заняты важным делом.

— То есть, изучение Хаоса лишь красивая причина, которая придает некий шарм подобным вечерам? Я думаю, тут раньше была библиотека, — сказала, поднимая небольшой металлический уголок. Такими тут украшали книги. Оглядевшись, с сожалением поняла, что здесь вряд ли что-то уцелело. Я даже не представляю, сколько должно пройти времени, чтобы всё так сгнило.

— Верно, — кивнул Иллиадар, носком ботинка подпихивая какой-то осколок. — Они пьют дорогие вина, танцуют, разбредаются по парам и… беседуют.

— И всё-таки мне кажется, что обязательно должны быть люди, которых на самом деле волнует Хаос, — я покачала головой, подозревая, что если такие люди и есть, то они, скорее всего, скрываются. Хотя, кто их там знает.

— Может и есть, — Иллиадар задумчиво обвёл взглядом помещение.

Глянула на него. Чего это он? Не хочет рассказывать? Или что?

— Ладно, — вздохнула, направившись к двери в стене, которую только что заметила. В этом замке мало чего осталось целым, а целых дверей вообще почти нет. — Расскажи мне о ваших колдунах? У вас же есть колдовство? — спросила и резко замолчала. Мало ли, вдруг у них там ведьм на кострах жгут или еще какая пакость.

Иллиадар усмехнулся, отодвигая меня в сторону. Толкнув дверь, он осторожно глянул внутрь.

— Есть у нас колдуны, а вот колдовства давно уже нет, — сказал он, отходя чуть в сторону. — Смотри.

Я подошла ближе.

— Темно. Кажется, лестница вниз, — пробормотала, раздумывая над тем, куда я сунула тот кусок свечи, который у меня был. — Что значит, что колдуны есть, а колдовства нет?

— Думаю, можно соорудить факел. Постой. — Иллиадар снял с плеча сумку, порылся в ней, вытащил кусок тряпки и небольшой плотно закрытый кувшин. Потом огляделся, откопал из ближайшей кучи едва не рассыпающуюся в руках деревяшку. Я так поняла, что в кувшине было что-то вроде масла, с помощью которого Иллиадар быстро сварганил факел. Позже, когда я просила про тот кувшин, он сказал, что там действительно специальное масло. Он брал его на всякий случай. — То и значит. Колдуны наши ничего не могут. Так, фокусы всякие. Одни шарлатаны. Ещё несколько сотен лет назад на самом деле существовали колдуны, а сейчас от них ничего не осталось. Магия почти ушла из мира. Полагаю, что виной этому Хаос. Вот, готово.

Закончив с факелом, Иллиадар поднялся и поджёг его, тут же направляясь в сторону лестницы.

Я поторопилась за ним. Слова стража меня удивили. Я думала, тут процветает колдовство, а оказалось, что не всё так гладко. Хотя, если вспомнить Лазаруса, то надо признаться, что ничего слишком шокирующего в его исполнении я не видела. Правда, я помню много всяких заклинаний, но сейчас думаю, что это мелочи. Ну, подумаешь, может колдун нагреть воду с помощью колдовства. Вдруг еще недавно она могли горы сворачивать, кто знает.

— А что они могут? — решила я всё-таки узнать силу колдунов королевства.

Положив руку на стену, испуганно отдернула её. Мне на мгновение показалось, что по ней словно прошлась рябь.

— Ничего толком, — вперед идущий Иллиадар пожал плечами. — Мыльные пузыри наколдовать, ветерок крошечный вызвать, заставить стул танцевать. В общем, баловство одно.

Я задумалась. Ну, на мой неискушённый взгляд даже такое уже было колдовством. Вот, например, сейчас я буквально печенкой чуяло, что тут что-то не то.

— А церковь? Религия де есть у вас? — спросила, нервно оглядывая стены. Вздрогнула. Я могла поклясться, что по ним прошлась рябь, будто по воде, в которую бросили камень. Оглянулась, выискивая Монту. Кот оказался рядом. Он посмотрел на меня в ответ, кивнув. — Иллиадар, — шепнула я, хватаясь рукой за ткань на спине стража, — тут что-то не так. Ты ощущаешь? Стены, будто живые. И я ощущаю чье-то дыхание.

Страж остановился, оглянувшись. Стоило мне только поймать его взгляд, как я поняла, что он всё отлично знает и чувствует.

— Ты можешь подняться, — сказал он тихо. — Я знаю, что тут что-то есть, но оно точно не опасно.

— Да? — спросила скептически, оглядываясь. — Нет, я пойду с тобой.

Тряхнула головой, поджимая губы. Наверху мне будет еще страшнее, хотя, лично я предпочла бы отсюда просто уйти.

Иллиадар коротко улыбнулся, правда, получилось у него это совершенно не подбодряющее, а потом отвернулся и продолжил спуск. Кстати, лестница была винтовой, и, судя по тому, сколько мы уже прошли, подвал (или что там будет?) находился больно уж глубоко.

— Церковь у нас есть. Как не быть? А верят у нас во Вседержителя и его Великостража, — сказал Иллиадар и запнулся. — Как думаешь, а мог быть вседержитель источником?

— С чего такие мысли? — спросила удивлённо. — А, ты из-за Великостража? Всё может быть, кто знает, что там было. Не удивлюсь, что когда-нибудь давно жил сильный источник со своим стражем, потом чего-нибудь произошло, его возвеличили. Шли года, нашелся какой-нибудь умник, который принялся возводить на пьедестал давно почившего человека, вероятно, приписывая ему какие-нибудь нереальные чудеса. Потом нашлись те, кто ему стал потакать. И пожалуйста, через тысячелетия появился новый бог. А может, и не было никого. Вполне может быть, что когда-то давно для каких-нибудь целей был выдуман персонаж, которого сейчас почитают как бога, но который на самом деле никогда не существовал. Так что церковь думает по поводу Хаоса?

— Ничего. Они считают, что Хаос дан нам в наказание за грехи наши. И мы должны смиренно принять участь нашу, — Иллиадар хмыкнул. — Наконец-то.

Я осторожно выглянула из-за его плеча, заметив еще одну сохранившуюся дверь. Иллиадар спустился прямо к ней и, чуть помедлив, осторожно открыл, замирая. Я вся обратилась в слух, на всякий случай еще и принюхиваясь. Вроде ничего. От волнения сердце в груди колотилось чуть быстрее, а ладони вспотели. Сглотнув, вытерла их об одежду, сжимая и разжимая несколько раз пальцы.

Иллиадар глянул на меня, а потом толкнул дверь, осторожно входя внутрь. Приподняв факел повыше, он остановился в нескольких шагах от входа, принимаясь оглядываться. Я тоже вошла в комнату, тут же разглядывая всё, что освещал огонь.

Комната была довольно большой и… пустой. Самым странным было то, что в ней не оказалось ни пыли, ни грязи, ни какой-либо рухляди. Просто почти пустая комната, посередине которой возвышался каменный столб, будто одинокий сталагмит причудливой формы. Сверху он раскрывался подобно какому-то странному цветку.

Подойдя ближе, заглянула в своеобразную чашу, замечая, что там что-то лежит. Иллиадар тоже приблизился, поднося факел, чтобы лучше было видеть.

Ничего необычного. Просто камень, покрытый зеленоватой плесенью, небольшой, размером с мой кулак. Хотя каменная чаша, в которой он лежал, могла бы вместить парочку крупных арбузов.

В неё тут же вскочил Монту, который приблизился к камню и понюхал его. Отстранившись, он потрогал осторожно камень лапой, и я могла поклясться, что в некоторых местах камень будто бы сверкнул. Хмуро глянув на Иллиадара, протянула руку к камню и осторожно погладила его пальцами. Было такое ощущение, что я прикасаюсь к чему-то живому и нежному. Немного подумав, аккуратно приподняла камень, желая рассмотреть его ближе.

В этот момент пол под ногами задрожал, а сверху посыпалась каменная пыль. Буквально рядом с нами в полу появилась трещина, послышался грохот. Попятилась, испуганно вздрагивая, когда ощутила позади себя теплое тело.

— Уходим, — сказал Иллиадар и, схватив меня за руку, потащил в сторону выхода.

Противиться не стала, мгновенно понимая, чем нам может грозить нахождение в подземелье в момент землетрясения. А что еще это может быть? Мне, например, в голову пришло только это. Да, я не ощутила никаких подземных толчков, хотя, когда мы выбегали из комнаты, пол под нами качнулся. Правда, ощущалось это так, будто он просто решил резко уйти в сторону.

Как мы выбрались наверх, совершенно не помню. Четкими остались лишь ощущение падающей сверху каменной пыли и крошки, звуков трескавшихся стен и не только. Один раз приходилось перепрыгивать через трещину в ступеньках шириной не меньше полуметра. Что там внизу, я не смотрела, так как в тот момент была увлечена несколько иными делами. Хотя, признаюсь, что взгляд зацепился за пугающую темноту в трещине.

— Стоять! — крикнул Иллиадар в тот момент, когда мы выскочили наружу. Я по инерции сделала шаг вперед, но меня тут же резко дернули к себе, отчего я едва не упала на стража. Прямо перед нами рухнул булыжник размером с прикроватную тумбочку. — Я думал, наверху будет спокойнее.

Я огляделась, понимая, что Иллиадар прав — наверху всё так же разваливалось.

— Надо уходить. И как можно скорее, — послышалось снизу от Монту. — Не думаю, что эта рухлядь устоит.

Не знаю, как Иллиадар, но я с котом была совершенно солидарна, правда, говорить это не стала. По-моему, это очевидно.

И как назло, вход в подземелье был в таком неудобном месте, что даже до ближайшего окна надо было пробежать немало. Думать было совершенно некогда. С каждой секундой с потолка падали всё более крупные камни. Ещё немного и замок попросту рухнет, погребая нас под завалами.

Вперед мы с Иллиадаром двинулись вместе, будто прочли мысли друг друга. Приходилось прикрывать голову. Получить по темечку камней размером с яблоко мало приятного.

В какой-то момент послышался оглушающий треск, а затем Иллиадар резко остановился, дернув меня за руку. Я мимолётно глянула на него, краем глаза замечая, как на нас падает не просто большой, а громадный кусок потолка.

Первой мыслью было бежать, но мозг уже зафиксировал, что на нас падает едва ли не весь потолок этого коридора. Сердце в груди подпрыгнуло к горлу. Было такое чувство, словно у меня резко убрали почву из-под ног. В глазах потемнело. Мысль, что это конец, так и не успела сформироваться.

Мгновение и нас окутало какое-то яркое золотистое сияние. Поначалу такое яркое, что глазам стало больно, но я почему-то упорно смотрела наверх. Мыслей в голове не было совершенно. Пусто.

Благодаря тому, что я так и не опустила взгляд и не зажмурилась, то я увидела, как потолок, соприкоснувшись с сиянием, затормозил, словно наткнувшись на преграду. А потом в том месте и вовсе начал плавиться.

Камень расплавлялся, будто шоколад, в который ткнули раскаленной ложкой. Он пенился, стекая по сиянию вниз.

Я испуганно икнула, зачарованно наблюдая за происходящим. И пусть я совершенно не в состоянии была сейчас думать, но не заметить руку Иллиадара, которую он поднял вверх, словно бы пытался задержать тем самым потолок, не увидеть я не могла. Сложить одно с другим было в данный момент сложно, так как из-за сильного стресса, все в голове перемешалось, отказываясь выстраиваться в связные мысли.

Хотя одну всё-таки я смогла выловить. «Иллиадар — колдун».

А что еще я могла подумать, когда передо мной происходило нечто подобное?

Немного успокоившись, принялась оглядываться, прижимаясь при этом к Иллиадару чуть сильнее. Монту!

Взглянула вниз, тут же облегченно выдыхая. Кот стоял рядом, в свою очередь, прижимаясь ко мне. По взгляду Монту было понятно, что в происходящем ничего удивительного он не видит. Надо будет его расспросить об этом.

Я понимая, что всё происходило очень быстро, но от мне показалось, что недостаточно. Страх того, что пол под нами сейчас точно так же рухнет, как потолок совсем недавно, заставлял меня дрожать.

Вокруг становилось с каждой секундой всё темнее, пока мы полностью не скрылись в своеобразном каменном коконе. Когда сверху блеснул свет, потолок рухнул, а мы так и остались стоять в расплавленной дыре. Сияние исчезло.

Иллиадар тут же запрыгнул на камни, рывком помогая и мне забраться. Монту же запрыгнул самостоятельно. Перед этим я успела потрогать оплавленные камни. Холодные!

Подумать об этом мне не дали, снова утаскивая вперёд. Конечно, до входной двери бежать мы не собирались, только до первого попавшегося окна.

Если меня спросить, как мы оказались на улице, то я вряд ли смогу ответить внятно. Просто в какой-то момент я поняла, что мы уже снаружи.

Отбежав подальше от замка, мы остановились, оглядываясь. Я тяжело дышала, чувствуя, как перед глазами всё плывет. Со стороны замка был слышен треск. Прислушавшись, поняла, что никакого землетрясения нет.

— Отойдём еще немного, — сказал Иллиадар, хмуро наблюдая за тем, как одна из стен замка просто осыпалась.

— Да, согласна, — пробормотала, еще раз проверяя, рядом ли Монту.

Кот сидёл на ближайшем булыжнике. Я уже заметила, что он почему-то совершенно не любит просто сидеть на полу или земле. Ему обязательно надо на что-то забраться. Камень, стул, стол, просто сундуку или сумка, неважно, главное, что не на земле и не на полу.

Мы почти вошли в лес, но уходить не спешили, зачарованно наблюдая, как рушиться старый замок.

— И чего он вдруг? — спросила, подумав, что хорошо он не начал разваливаться ночью, когда мы спали.

— Неудивительно, — прозвучало от Монту. — Мы забрали его сердце.

— Сердце? — переспросила, вздрагивая. Центральная часть замка полностью рухнула. Послышался грохот, а пыль даже до нас долетела. Почти сразу за этим рухнула левая часть замка, а следом и правая.

— Камень, который ты взяла в руки там, в подвале, — пояснил кот, когда пыль немного улеглась, а мы перестали кашлять и отмахиваться от нее.

Я подняла взгляд, но замок был до сих пор окутан серой взвесью, так что пока что ничего увидеть не удавалось.

— Камень? — я моргнула, а потом сунула руку за пазуху, вытаскивая то, что я забрала из подвала. Честно говоря, я даже не помню, как сунула его сюда. Я ведь его выбросила. Или нет? Не помню. Ну, судя по тому, что он здесь, значит, мне просто показалось, что я его выбросила.

— Ты так и будешь переспрашивать? — Монту раздражённо дёрнул хвостом. Я подняла руки вверх. В последнее время он перестал смешивать мои умственные способности с грязью, но иногда, когда ему казалось, что я веду себя глупо, сильно раздражался и мог наговорить гадостей. Увидев мой жест, Монту как-то обреченно выдохнул и покачал головой. — Я сам вспомнил об этом только в тот момент, когда мы убегали. Полагаю, именно сердце не давало строму замку разрушиться полностью, да и вероятно Хаос близко не подпускало.

Монту кивнул головой в сторону. Мы с Иллиадаром оглянулись по сторонам. Я с удивлением заметила, как лес, почти окружил нас, подбираясь всё ближе и ближе к замку. Ещё немного и развалины скроются за зеленой стеной. А вот вокруг нас была словно «зона отчуждения».

— Ладно, — я вздохнула, спрятала камень обратно. — Думаю, нам надо остановить где-нибудь, всё обсудить, поделиться своими мыслями.

— Почему не тут? — спросил Иллиадар, оглядываясь. — Судя по всему, Хаос и не думает приближаться. А место не лучше, но и не хуже остальных.

— Грохот мог привлечь тварей Хаоса, — сказал Монту. — Я тоже за то, чтобы покинуть это место, и отойти немного дальше.

Этого было достаточно, так что мы тут же выдвинулись на поиски новой стабильности. Повезло нам ближе к вечеру. В новом месте ничего необычного не было, просто невысокий холм, на котором ровно посередине торчал каменный столб. Я его внимательно осмотрела, замечая кое-где почти стертые рисунки. Явно не простой столбик.

— Кто начнёт? — спросила, протягивая руки к огню. Мы уже поели, так что сейчас просто решили поговорить.

— Давай я расскажу, что знаю о камне, — сказал Монту. Я тут же снова достала предмет нашего разговора. Я невольно вздрогнула, когда ощутила, как по камню прошлась легкая вибрация. Я видела, как камень на короткий миг покрылся мелкими трещинками, которые слегка расширились, показывая, что внутри камень далеко не серый, а какой-то красные, будто огненный. Но спустя мгновение всё исчезло. И повторилось чуть позже. Это напоминало… биение.

— Рассказывай, — попросила, облизнув губы. Почему-то мне вдруг стало очень волнительно.

— Надеюсь, понятно, что сердце не просто камень? Такие вот замки, как тот, из которого нам пришлось уносить ноги, обычно очень древние строения. Для того, чтобы родилось сердце замка, в нём должны жить и умирать многие поколения одной семьи. Я не могу объяснить, как именно рождается сердце, и сколько должно пройти лет, но могу сказать, что раньше во многих замках, принадлежащих древним семьям, оно было. Благодаря сердцу замок становился почти живым и разумным существом.

— А его внешний вид? Он такой и должен быть? — я поглядела на Монту.

— Не знаю. — Кот будто пожал плечами. — Я их в глаза не видел, рассказал, что вспомнил. Ещё могу сказать, что замок с сердцем мог восстановиться, даже если его разрушить под корень. Полагаю, что этот стоял почти целым только благодаря сердцу. Вот только стоило тебе его забрать, как связь с замком оборвалась, и он начал разрушаться. Думаю, и так понятно, что именно оно сдерживало Хаос и не позволяло всяким тварям селиться в нём.

Я тут же вспомнила, что кого-то ощущала в той комнате. Хотя, сразу же в голову пришли воспоминания, как по камню шли волны, когда мы спускались в подземелье. Надо же, живой замок! Чего на свете только не бывает. А я думала, что после говорящего кота меня ничем не удивить. Ошибалась.

— И куда его теперь деть? — я снова глянула на камень в своей руке. — Он не… умрет? Ну, я же его забрала оттуда, вдруг ему нужно было быть именно там?

— Сомневаюсь, — Монту подошёл ближе и присмотрелся. — Полагаю, если бы он не хотел покинуть то место, то не дался бы тебе в руки.

Я опустила взгляд, потом погладила пальцем камень и решительно сунула его себе за пазуху.

— Надеюсь, он ничем мне не навредит, — прошептала, ощущая неожиданное тепло. Казалось, будто вместо камня я положила маленького котенка, который весь продрог, потому и прижимается сильнее, стараясь согреться. — Ладно, с этим более — менее понятно. Иллиадар, — сказала я, резко оборачиваясь к молчаливому стражу, — ты не хочешь нам рассказать что-нибудь? Например, о том, что ты колдун. И почему скрывал это?

Иллиадар хмыкнул, посмотрев на меня.

— Может, я молчал, потому что колдуном я никогда не был?

— Но я ведь видела, что ты сотворил с потолком.

— Поверь, — Иллиадар снова хмыкнул, и я буквально ощутила его растерянность. — Для меня самого это оказалось полной неожиданностью.

Глава 9. Иллиадар и полет

Если говорить начистоту, то Иллиадар ожидал увидеть на месте своего источника что угодно и кого угодно, поэтому то, что им окажется такая красивая девушка как Селена его несказанно обрадовало.

Сейчас он сидел около костра и с интересом рассматривал девушку. Среднего роста, стройная, с невероятного цвета волосами и притягательными глазами и губами. Взгляд то и дело сам по себе опускался на ее немного пухлые губы. В голове то и дело проносились совсем недавние события. Честно говоря, Иллиадар сам от себя не ожидал, что настолько сильно кого-то может желать. Это было… невероятно.

После закрепления связи он понял, что на самом деле до этого момента совершенно не жил. Справиться со всеми хлынувшими, будто через прорванный барьер чувствами и ощущениями было невероятно сложно. Иногда ему казалось, что еще немного и его попросту разорвёт от того, что и как он чувствует.

Иллиадар восхитился остальными людьми, ведь они боролись со всеми этими эмоциями всю жизнь. Конечно, он понимал, что именно это все делало их людьми, но теперь он лучше понимал поступки, которые раньше казались ему странными и нелогичными. Сейчас Иллиадар приходил к пониманию, что поступки, совершенные под эмоциями часто не имеют под собой логической основы, но, несмотря на это, не лишены своей собственной логики.

Например, сейчас он сидел и любовался бликами огня в светло-голубых глазах Селены. А еще ему казалось забавным, как он постоянно убирает за ухо выбившуюся из косы прядь волос. Эта прядь явно не желала там находиться и каждые пару минут снова выскальзывала на свободу, принимаясь щекотать губы. Из-за этого Селена их то и дело облизывала, едва уловимо морща небольшой аккуратный нос.

Иллиадар отдавал себе отчет в том, что никогда в своей жизни не встречал более привлекательную девушку. Даже сейчас, в довольно грубой одежде, без краски на лице, без прически и украшений Селена походила на какое-то неземное существо, которое по какой-то невероятной причине спустилось на землю, и обратила свой взор на него. Иллиадару казалось, что она даже немного светится серебристым, будто бы лунным светом. Он не был холодным, но, несомненно, завораживал его так, что Иллиадар порой не мог оторвать глаз.

Ему хотелось повторить ту близость, на этот раз медленнее, чтобы прочувствовать всё до конца, увидеть, попробовать. В тот раз он был слишком занят тем, чтобы закрепить их связь, поэтому всё вышло несколько сумбурно. Это его никаким боком не устраивало. Он хотел бы раздеть её, осмотреть каждый сантиметр сияющей кожи, поцеловать, попробовать на вкус, оставить свои следы. От таких мыслей в штанах становилось тесно, но Иллиадар даже не думал отворачиваться.

В какой-то момент Иллиадар подумал, что это всё из-за связи, что это она заставляет его видеть его источник в таком свете, но чуть позже вынужден был признаться самому себе — это не так. Каким бы бесчувственным он не был раньше, но он не был слепым. И сейчас он отчетливо видел, что сидящая по ту сторону костра девушка невероятно красива. Начиная от длинных, чувственных пальцев на руках, заканчивая аккуратными ушками, которые так и хотелось немного покусать.

Пока Селена о чём-то разговаривала с Монту, Иллиадар мысленно представлял, как вернётся домой. Он будто воочию видел, что им тут же придётся посетить замок короля, ведь тот явно уже в курсе, куда направился сын одного из его графов. И король точно захочет знать из первых уст о том, что же тут в этом самом Хаосе. Иллиадар понимал, что ему придётся показать Селену. Он даже сейчас видел, как все будут смотреть на нее, как многие захотят познакомиться поближе. Будут стараться прикоснуться. От этих мыслей захотелось в прямом смысле слова зарычать. А еще лучше спрятать Селену в замке и никому никогда не показывать.

Это чувство было таким сильным, что Иллиадар даже слегка опешил. Он еще не до конца освоился с тем, что ему теперь доступны все краски жизни, поэтому иногда всё это выбивало его из колеи. Моргнув пару раз, он нахмурился и отвернулся от девушки, стараясь взять себя в руки. Не хватало еще показать остальным своё состояние, которое его никоим образом не радовало. Да, он понимал, что не все чувства и эмоции светлые, но пока что не до конца со всем этим освоился. Именно поэтому он решил продолжать вести себя, как обычно, стараясь не слишком показывать то, что происходит у него внутри.

— Ладно, с этим более — менее понятно. Иллиадар, — обратилась к виконту Селена, резко оборачиваясь к нему, — ты не хочешь нам рассказать что-нибудь? Например, о том, что ты колдун. И почему скрывал это?

Иллиадар не сразу понял, что обращаются к нему, он лишь хмыкнул, отбрасывая в сторону различные мысли и хмыкнул, поворачиваясь обратно к Селене.

— Может, я молчал, потому что колдуном я никогда не был?

Иллиадар внутренне нахмурился. Раньше он недолюбливал колдунов, считая их шарлатанами и попрошайками. Но сейчас не мог не признаться, что в тот момент, когда понял, что им не уйти, в нём будто что-то вспыхнуло, поднимаясь громадной волной и выливаясь наружу. Это было странное, совершенно ни на что не похожее чувство, испытанное им, как и все остальные впервые за эти дни.

Он и сейчас ощущал эту самую силу, которая клубилась где-то в глубине. Там, где раньше было гложущая его бездна пустоты. Иллиадар мог поклясться, что стоит ему захотеть, и она немедленно отзовётся, будто только этого и ждёт. А еще он отлично ощущал, что именно от Селены тянется тонкий ручеек, который даже сейчас продолжал заполнять его.

— Но я ведь видела, что ты сотворил с потолком, — сказала Селена так, что даже самому глупому стало бы ясно, что отвертеться не получится. Собственно, юлить и врать Иллиадар не стал бы, только не ей. Не сказать, что он влюбился без памяти и готов прямо сейчас пасть к её ногам, но и не отрицал, что при взгляде на Селену всё внутри него буквально тянется к этой девушке. Даже если бы он захотел, то никогда не смог бы сделать ей больно осознанно. Впрочем, Иллиадар был уверен, что не захочет никогда.

— Поверь, — он снова хмыкнул, правда, от последних мыслей вышло это как-то немного растерянно. Просто Иллиадар совсем не ожидал от себя того, что он будет готов на что угодно, лишь бы сидящая напротив девушка никогда не узнала боли и страданий. — Для меня самого это оказалось полной неожиданностью, — закончил он, вздохнув.

— Полагаю, это из-за нашей связи, — задумчиво произнесла Селена. — Ты можешь сейчас что-нибудь осознанно сделать? — попросила она, при этом смотрела с таким неприкрытым детским любопытством, что её глаза засияли ярче, а рот немного приоткрылся в нетерпении.

Иллиадар пожал плечами и посмотрел на свою руку. Он даже себе бы не признался в том, что ему вот прямо сейчас, немедленно захотелось произвести впечатление на девушку. Поймав себя на таких несвойственных ему мыслях и желаниях, Иллиадар едва уловимо покачал головой, упрекая себя в легкомыслии.

Вздохнув, он постарался выбросить из головы чуть влажные губы и сияющие глаза и сосредоточился на том, что ощущал внутри.

Как он и предполагал, сила внутри него сразу же отозвалась, качнувшись в одном слитном едином порыве. Поморщившись, Иллиадар осторожно отделил небольшой ее кусочек и направил мысленно в руку.

Толком не зная, что именно ему изобразить, он попробовал сотворить шар света. Это первое, что пришло ему в голову. Следуя мысленно за комком силы, виконт старался не выпустить его. Вот он поднялся до плеча, преодолел запястье, опалил жаром ладонь, при этом кончики пальцев будто бы онемели на короткий миг. А потом всё прошло. Иллиадар даже подумал, что ничего не вышло, но спустя мгновение поляну осветил громадный шар, отчего сам же виконт покачнулся, упав на землю от неожиданности. Со стороны Селены послышался короткий вскрик, затем какая-то возня.

— Ты в порядке? — заволновался он, слепо моргая. Кажется, его глаза не были готовы к такому яркому свету. Хорошо хоть шар почти сразу погас. То ли из-за того, что Иллиадар потерял концентрацию, то ли попросту закончился заряд силы.

— Предупреждать надо, — послышалось недовольное ворчание Селены. Почему-то это показалось Иллиадару милым, но он тут же подумал, что своими действиями мог причинить вред девушке.

Пелена перед глазами тут же пропала. Он подскочил на ноги и кинулся к Селене, сразу же помогая ей подняться.

— Точно всё нормально? — спросил он тревожно, всматриваясь в глаза, на которых застыли слезы. Селена до сих пор часто моргала, видимо, пытаясь вернуть своим глазам зрение.

— Да, — ответила она, как-то совершенно естественно опираясь на него. — Просто не ожидала такого. С глазами тоже всё хорошо, почти прошло.

— Я думал, хоть у стража будет чуть больше мозгов, — заворчал неподалеку Монту. — Ох, мои глаза.

Иллиадар покосился на еще одного члена их небольшой команды. Конечно, его удивило говорящее животное. Таких существ он никогда не видел. Вот только все его мысли в эти недолгие часы занимала Селена, связь, собственные пробудившееся чувства, так что тратить эмоции еще и на этого Монту не было ни желания, ни сил. Проводник? Отлично, значит проводник. А всё остальное не так уж и важно.

— Не рассчитал силы. Вроде взял самую малость, — всё-таки сказал Иллиадар, решив, что сориться с Монту не стоит. Всё же это существо знает, как он понял, довольно много. Да и он помнил, что в той книге, которую ему показал не так уж давно отец, было упоминание о проводниках.

Монту глянул на него тяжелым взглядом и покачал головой. Иллиадар проводил взглядом Монту до тех пор, пока он снова не забрался на небольшую корягу. Виконту показалось, что недовольство существа и его ворчание всего лишь показная демонстрация. Что на самом деле чувствует и думает Монту, Иллиадар не знал, но подозревал, видя довольно прищуренные желтые глаза, что тот вполне доволен всем.

— Это было, — Селена в его руках зашевелилась, отстраняясь, отчего Иллиадар ощутил разочарование буквально на физическом уровне, — сильно. Полагаю, раз раньше у тебя таких способностей не было, то одно из двух. Либо на тебя так повлиял Хаос, либо это из-за нашей связи. И я склонна ко второй версии.

— Я тоже, — Иллиадар нехотя отпустил девушку, но отойти от неё было сейчас выше его сил, поэтому он сел рядом, всеми силами делая вид, что так и надо. — От Хаоса мне досталось нечто иное. — Он буквально кожей ощутил, как Селена рядом с ним вся встрепенулась.

— Это ты о той своей второй форме? Расскажи об этом подробнее. Я так поняла, что до Хаоса у тебя такой… внушительной второй ипостаси не было? Правильно?

Иллиадар кивнул, пытаясь вспомнить всё, что он ощущал в тот момент, когда превратился в крылатого змея.

Я старалась сильно не разглядывать Иллиадара, правда, взгляд сам то и дело падал на него, словно приклеенный. Это было странно. Не скажу, что я никогда не любила или мне никто не нравился, но обычно я весьма холодно относилась к внешности людей, окружающих меня. Например, когда мои одноклассницы визжали, капая слюной на очередного красавчика-певца или актера, я только недоумевала этому.

Модели в журналах воспринимались мной как обычные картинки. Я хорошо понимала, что естественной красоты там самый мизер, остальное дело рук профессионалов. Согласитесь, умирать от любви к простому искусственно созданному образу несколько странно. По крайней мере, для меня точно. Тоже касалось и прочих знаменитостей. А в последние годы, когда стал популярен всевозможный фотошоп фотографий, так и вовсе пропал всякий смысл рассматривать рисованные лица и подправленные тела.

Но и внешность реальных людей меня не особо волновала. Кажется, за всю свою жизнь я ни об одном человеке не подумала, что он красивый. У каждого были недостатки, которые я отчетливо видела. Даже у тех, в кого я влюблялась. Впрочем, если так подумать, все мои влюблённости слишком быстро заканчивались, будто мне всегда чего-то не хватало в людях.

Где-то в глубине души я понимала, что «той самой» любви я так и не встретила. Я старалась не врать самой себе, поэтому иногда мне становилось горько, от того, что я не могу как все — просто любить.

Я признавалась иногда, что завидовала своей пылкой подруге, которая могла влюбиться жарко, отдавая всю себя любви. Даже когда она расставалась, ей не было горько. Впрочем, возможно, что и её любовь была просто поверхностна.

Мне могли понравиться глаза или взгляд мужчины, я могла в них влюбиться, но я не оставалась слепа ко всему остальному. И со временем влюблённость проходила, и оставалось «всё остальное».

Я всегда была холодной и немного безразличной к людям. С другой стороны я никогда не могла смотреть на страдания других, чутко реагируя на чужое горе или увечья. Например, в сети были популярны ролики, где люди падают, калечась, причём выставлено это вроде бы как смешно. Мне никогда не было смешно. Каждый раз сердце болезненно замирало, а в голове появлялись мысли о том, как, наверное, этому человеку было больно. Иногда меня даже передёргивало, словно я чувствовала эту фантомную боль. Я ненавидела насилие и старалась оградить себя от этого, так как понимала, что иначе я просто не смогу спать спокойно.

И вот сейчас я сидела, смотрела на Иллиадара и понимала, что никогда в своей жизни не видела человека красивее. Хотя, надо признаться, что на самом деле ничего особенного в нём вроде как и не было.

Сердце в груди сжалось. Я прикусила губу, зажмуриваясь. Неужели нужно было попасть в другой мир, чтобы найти того, на кого захочется смотреть просто так, не отрываясь?

На мгновение тело бросило в жар, а дыхание сбилось. Это было так странно и неожиданно, что мне на короткий миг нечем стало дышать. Нахмурилась, старясь сбросить наваждение. Это не любовь, это просто звенящая на краю сознания связь, которая заставляет моё тело так реагировать.

Хорошо хоть сам Иллиадар вроде как ничего такого не ощущает. По крайней мере, по нему не скажешь. Хотя, почему бы и нет? Что я теряю? Чувства будут навязаны связью и не будут настоящими? Взять и обмануться? Думаю, один раз в жизни можно себе это позволить.

Несмотря на внутренне смятение и различные мысли, я продолжала поддерживать беседу, внимательно наблюдая за стражем.

— Это ты о той своей второй форме? — спросила я, вспоминая крылатого змея. Честно говоря, у меня пока что толком в голове не укладывалось, как человек может превратиться в нечто подобное, а потом точно так же вернуть свою обычную форму. Как это вообще происходит? — Расскажи об этом подробнее. Я так поняла, что до Хаоса у тебя такой… внушительной второй ипостаси не было? Правильно?

Иллиадар кивнул и на короткий миг задумался, смотря на огонь. Я тут же подметила, что у него очень длинные и пушистые ресницы, придающие его взгляду некую трогательность. Хотя от взгляда голубых глаз немного пробирало. Почему-то хотелось узнать, какой у Иллиадара характер. На первых взгляд, он казался спокойным, несколько отстранённым и даже безразличным.

— Всё верно, — начал Иллиадар. Я прислушалась, понимая, что от его голоса в груди всё приятно вибрирует, словно всё моё существо откликается на него. Так действует связь? Всё может быть, но от этого менее приятным это не становилось. — Я никогда не был колдуном. Обычный человек. Когда я ощутил тебя, то сразу понял, что мне придётся пойти в Хаос. Думаю, ты понимаешь, что меня это не могло остановить. И это не бахвальство, просто сопротивляться связи сложно. Впрочем, ты это и сама знаешь, — Иллиадар пожал плечами, подбрасывая в огонь несколько веток. — В Хаосе всё было нормально до ночи, а потом меня начало ломать. Очнулся я уже измененным.

— И как происходит изменение? — спросила, с интересом поглядывая в его сторону. — А когда ты был… змеем, ты себя контролировал?

— Изменения начались неосознанно, и было несколько больно, — Иллиадар хмыкнул, будто говорил о чем-то веселом. Правда, глаз эта ухмылка не затронула. — Всё окружающее воспринимается несколько иначе, но я вполне себе контролировал. По крайней мере, до того момента, как уловил связь. Тогда мною руководили инстинкты. Впрочем, стоило мне тебя увидеть, как сознании снова прояснилось.

Я кивнула, бессмысленным и немного затуманенным из-за роившихся мыслей взглядом осматриваясь вокруг.

— Как ты думаешь, ты мог бы сам измениться? — поинтересовалась, мысленно прикидывая насколько это плохая идея.

— Не знаю, надо пробовать. А что? — Иллиадар глянул на меня цепким, изучающим взглядом. — Надоел Хаос?

Я улыбнулась, почему-то радуясь такой догадливости.

— Не думаю, что тебе самому тут нравится. Если бы ты смог снова измениться, то вынес бы нас на своих крыльях. По-моему, твоя вторая форма весьма внушительна.

Благодаря тому, что я смотрела в этот момент на стража, то заметила, как у него слишком уж довольно блеснули глаза. А может это просто отблеск от костра? Не знаю. Но мне кажется, что ему понравился такой комплимент.

Отвернувшись, Иллиадар поднял небольшую палочку и начал её вертеть в руках.

— Можно попробовать. Не знаю, смогу ли я поднять кого-нибудь в воздух, кроме себя. Всё-таки полетами я раньше не занимался. Но ты права, что так будет быстрее.

— Главное, с пути не сбиться. Это Пояс, само название как бы намекает, что это место должно быть узким и длинным, — сказала я, прикрывая рот ладонью, чтобы скрыть зевок. Сонливость как-то уж больно резко накатила. Оглянувшись, заметила, что и Монту подозрительно тихо лежит. Неужели спит? Словно прочитав мои мысли, тот открыл свой желтый немного светящийся глаз, а потом во всю пасть зевнул, потягиваясь. — Думаю, пора ложиться.

Иллиадар тоже посмотрел в сторону Монту и кивнул, тут же поднимаясь.

Укладывались мы в молчании. Вроде и поговорить еще хотелось, лучше узнать друг друга, и в то же время почему-то было немного неловко. Я с удивлением поняла, что пытаюсь не сутулиться, да и веду себя несколько сдержанней, чем обычно. Надо же, мне хочется понравиться. Когда такое было в последний раз? Я уже и не помню. Вздохнула, выкидывая из головы глупости.

Уложились мы быстро, не сговариваясь, расположив свои походные «постели» рядом. В целях безопасности, конечно же. Мало ли, кто набредёт на нашу стоянку. В обычном то лесу страшновато, да звери всякие бродят, а в этом так и подавно. С удивлением поняла, что в присутствии Иллиадара мне не так страшно, как было без него. Хотя, стоит признаться, желание быть ближе продиктовано не только страхом.

— Спокойно ночи, — буркнула, накрываясь одной из своих шкур. Монту тут же юркнул ко мне, укладываясь сбоку и прижимаясь ко мне своим пушистым телом. Рассеянно погладила его по голове, немного потрепав по мягким ушам. Монту недовольно фыркнул, но убирать голову не стал.

— Спокойной, — ответил Иллиадар, тут же замолчав.

Я же замерла. Вот жеж! Пять минут назад спать хотела, а сейчас сна ни в одном глазу. Высунув наружу нос, открыла глаза, прислушиваясь к шуму в лесу.

Надо сказать, что только сейчас обратила внимания на то, что шумят там отменно. Правда, всякие крики, рыки да визги доносятся до нас издалека. Впрочем, это не значит, что сейчас где-нибудь в ближайших кустах не сидит какой-нибудь упырь, дожидаясь пока мы уснём.

Нервно поёжилась, вглядываясь в окружающую тьму, которая спустя несколько минут как-то странно засияла. Я приподнялась на локте, всматриваясь. Нашу полянку будто бы накрыл золотистый купол. Создавалось ощущение, что откуда-то сверху сыплется золотая светящаяся пыльца.

— Я подумал, что если я теперь колдун, то можно попробовать озаботиться защитой. Окружающий лес меня как-то не вдохновляет на спокойный сон, — сказал тихо Иллиадар, будто боялся напугать меня.

— Ещё бы он вдохновлял, — фыркнула я, снова укладываясь. — Я сама только что думала, как бы нас кто не съел, пока мы спим.

— Было бы обидно и… неприятно, — отозвался страж. По голосу было слышно, что он тоже улыбается.

— Соглашусь с тобой, — откликнулась, подтягивая шкуру выше, пряча чуть замерзший нос. Не сказать, что было холодно, но прохладно точно. — На что это похоже?

— Что именно?

— Ну, колдовство? У меня выходило несколько раз спонтанно колдовать, но когда я пробовала осознанно, ничего толком не получалось.

— Не знаю. Я просто подумал, что хочу защитить нас и представил в голове такой вот барьер. Он и появился. Кстати, у меня с собой есть одна книга. Думаю, тебе будет интересно почитать. Но это уже завтра. А лучше, когда выберемся из Хаоса.

Я мысленно согласилась с Иллиадаром. Отвечать ничего не стала, решив, что мы так и будет болтать, а ведь надо еще выспаться. В итоге я сама не заметила, как уснула. А вот, когда проснулась, сразу и не поняла где я.

Зевнув и потянувшись, села, оглядываясь.

— Доброе утро, вроде как, — сказала я, всматриваясь в стража, который с чего-то принял свой второй облик и смотрел на меня слишком уж пристально, но стоило мне пожелать доброго утра, как он поднял голову и что-то там прорычал.

Интересно, он сам перекинулся или у него это вышло неосознанно? Надо будет потом узнать.

Встав, огляделась. Видимо, он перекинулся всё-таки осознанно, так как его вещи были собраны в сумку. Подумав немного, быстро умылась, а потом достала перекусить. Не хотелось лететь на голодный желудок.

Всё это время я поглядывала в сторону стража, невольно вздрагивая от каждого шороха. Змей же в свою очередь просто лежал и наблюдал за мной, даже не думая отворачиваться.

В какой-то момент, жуя черствую донельзя лепешку, я и сама засмотрелась. А что, если не пугаться, то можно заметить насколько необычным был змей, начиная от цвета, заканчивая словно бы нереально тонкими, будто бы воздушными крыльями. Если присмотреться, то можно было увидеть в них черные ниточки, словно прожилки в листьях. Это я еще молчу о глазах. Надо признаться, завораживающее зрелище.

Когда я почти доела, из кустов выскочил Монту. Сев рядом со мной, он принялся намываться.

— Охотился? — спросила. Проводник, после появления Иллиадар стал молчаливым, чем меня даже немного удивлял.

— Я бы посоветовал закутаться в шкуры. Наверху будет холоднее, — сказал он, не ответив на мой вопрос. Хотя, и так было видно по морде, что Монту только что кем-то закусил.

— Полетишь с нами?

— Нет.

— А как же…

— Не волнуйся, я не отстану, — ответил он на незаданный вопрос, поглядывая в сторону леса.

Я нахмурилась. Честно говоря, я даже привязалась к Монту, так что расставаться как-то не хотелось. Вдруг он обманывает? А что? До стража он меня довёл, вроде бы его обязанности на этом заканчиваются. Или нет?

— Не стоит напрягать то, что у тебя в голове, — фыркнул Монту. Голос его принял уже хорошо знакомые мне ироничные нотки. — Можно что-нибудь и сломать себе там. Хотя, как по мне, так ломать там особо нечего.

— Монту, — покачала я головой. Я уже заметила, что острословить в последнее время кот начинает только тогда, когда испытывает какие-то сильные эмоции. — Не начинай. Лучше объясни как есть. Почему ты не полетишь с нами?

Монту вздохнул, опуская лапу.

— Это ни к чему. Я тебе говорю, что тебе не о чем волноваться. И не думай, что наше знакомство с тобой на этом окончено. Если хочешь знать, то проводник навсегда остаётся рядом с источником. Так что терпеть мне тебя еще долго, — сказал он, прищурившись. Выглядел Монту так, будто всё это ему крайне не нравится, но я ощущала, что кот лукавит.

Я улыбнулась, а потом протянула руку и потрепала кота по голове, отчего тот принялся фыркать, словно ему это не нравится. Но я то знаю, какой он любитель такой вот ласки.

— Хорошо, как скажешь, — согласилась я. — Я рада, что ты и дальше будешь со мной. Мы будем иногда опускаться, так что показывайся, пожалуйста, иначе мы будем тебя искать.

— Не стоит делать таких глупостей. Летите, как вам хочется, я и так догоню, — Монту глянул на меня вроде как возмущённо, но при этом у него во взгляде мелькнуло нечто, что было очень похоже на радость. Конечно, он никогда в этом не признается. Встав, Монту поднялся и спрыгнул с бревна, отправляясь в сторону леса. Прежде, чем скрыться, он повернулся ко мне и с минуту просто смотрел. — Будьте осторожны, — всё-таки сказал он, юркнул в кусты.

— Обязательно, — пообещала я, вставая.

Стряхнув крошки с одежды, собрала вещи и нерешительно подошла к Иллиадару, который за время пока мы разговаривали с Монту не издал ни одного звука или шороха. Так и лежал неподвижно, словно застывшая статуя.

Потоптавшись на месте, глянула в глаза стража.

— И как? — спросила, не понимая, с какой стороны подступиться.

Тело змея казалось совершенно неудобным для того, чтобы на нем кто-то находился.

Понятное дело, что ответа не было. Страж молчаливо поднялся, отчего я невольно отпрянула. Честно говоря, лежа он казался меньше. Сейчас же его высота была около трех метров. Про длину я вообще молчу, как и о размахе крыльев.

Поглядев на меня с высоты, страж лег обратно, но перед этим аккуратно расправил одно крыло, указывая на него взглядом.

Я приблизилась, недоверчиво посматривая на крыло. Мне казалось, что вставать на нечто подобное ногами слишком кощунственно. Просто на первый взгляд крыло выглядело слишком хрупким.

— Ты уверен? — спросила, дотрагиваясь до места, которое попросту просвечивалось, будто было сделано из немного мутного зелено-голубого стекла.

Страж кивнул, выпрямляя крыло чуть сильнее. Но я всё равно вот так сразу не полезла, решив сначала хорошенько осмотреть. При более тщательном осмотре было выяснено, что крыло, несмотря на свой хрупкий вид, весьма крепкое и прочное. А еще теплое и не бесчувственное.

Не буду рассказывать, как я забиралась, скажу лишь, что выглядела я, наверное, в тот момент весьма неуклюже. В любом случае, забраться мне всё-таки удалось. Оказалось, что в одном месте как раз между крыльями есть небольшое углубление, в котором вполне удобно можно разместиться. Да и шипов, которые шли почти по всей длине позвоночника, в этом месте не было. При первом же взмахе выяснилось, что из-за крыльев слегка неудобно сидеть, так как тело постоянно, то соскальзывало, то приподнималось, но с любого другого места я бы просто свалилась. Правда, спустя некоторое время я настолько привыкла к этому, что даже перестала замечать.

Так вот о том, как мы взлетали. Не скажу, что мне не было страшно. Было. Уже тогда, когда страж поднялся на ноги, раскрывая крылья полностью. От волнения у меня всё пересохло во рту, а еще я почти ничего не слышала из-за грохота крови в ушах. Казалось, еще немного и меня начнёт мутить, хотя, к страху примешивался какой-то нереальный детский восторг. Одно дело летать на самолете, или же прокатиться на каких-нибудь аттракционах, и совсем другое полетать на почти натуральном драконе, пусть и таком змееподобном.

Когда страж первый раз взмахнул крыльями, я подумала, что сейчас свалюсь. Правда, шипы спереди и сзади не дали мне сдвинуться с места, а крылья свалиться вбок. Сама не поняла, как схватилась за шип спереди, обхватывая его двумя руками так, будто он мая последняя надежды.

Пока приноравливалась к движению, совсем пропустила то, что мы уже взлетели. Зато потом, когда поняла, едва удержала себя, чтобы не ругнуться хорошенько.

Лес очень быстро остался снизу. Страж некоторое время висел на одном месте, а потом, будто решив что-то, повернулся в нужную ему сторону и сделал просто чудовищно мощный взмах крыльями. У меня перехватило дыхание, когда в лицо резко подул ветер, а саму меня даже немного сдвинуло назад. Я ненадолго зажмурилась, пережидая слишком сильные эмоции.

Стоило мне открыть глаза и понять, что я не свалюсь, как волнение и страх отпустили, заменяясь сначала робким, а потом просто ошеломляющим восторгом. Я невольно рассмеялась, правда шип так и не отпустила, хотя тело слегка расслабила, чуть вытягиваясь назад, так как мои ноги немного мешали крыльям.

Сверху лес смотрелся не менее странно, чем снизу. Я видела, как он меняется, причём целыми кусками. Казалось, внизу какое-то странное море, которое постоянно находится в движении. Впрочем, небо тоже не выглядело обычным. Оно клубилось, переливалось, будто там сильный ветер, который гоняет ртутные тучи.

А еще, между небом и лесом стояла какая-то непонятная дымка. Снизу ее не было видно, зато отсюда отлично. Правда, эта дымка не было похожа ни на дым, ни на пар. Скорее, на какое-то дымчатое марево, из-за которого словно сам воздух подрагивал и иногда будто искривлялся. Странное явление, никогда такого не видела. Хотя, о чём это я? Это же Хаос, мало ли, что тут может быть. Если уж деревья вырастают за пару минут, то почему бы не быть вот такому.

Временами я видела, что мы пролетали не над лесом, а над равнинами. Иногда попадались какие-то строения, развалины. Один раз даже было нечто, похожее на небольшой город. Останавливаться не стали. Вдруг там какие-нибудь твари обитают. Любопытство любопытством, но осторожность в таком месте — прежде всего. Конечно, мне бы хотелось исследовать те места, вдруг там что-то интересное есть, но порой риск бывает неоправдан.

Надо сказать, что скорость у нас была приличная. В какой-то момент я поняла, что нас будто бы окружает уже знакомый мне золотистый барьер. Я и не заметила сразу, просто ощутила, что ветер перестал трепать волосы, и стало ощутимо теплее. От такой заботы в груди разлилась благодарность. Хотелось погладить стража, но я не стала этого делать. Мало ли, вдруг еще не так поймёт. Да и я не знаю, насколько чувствительна у него шкура.

Спустя несколько часов, когда голод стал ощутимее, мы начали снижение. Посмотрев вниз, заметила, что страж нацелен на поляну. Сразу спускаться он не стал — мы сделали парочку кругов. Видимо, Иллиадар не был уверен, что поляна стабильность. Но даже спустя минут пятнадцать она осталась неизменной, так что мы всё-таки спустились.

Посадка оказалась мягкой, даже не ожидала. Только сейчас подумала, как легко такая большая змея смогла подняться в воздух. Ведь я тогда даже толчка толком не заметила. И вот сейчас, страж опустился на землю так, будто мы и не летали вовсе, а земное притяжение для него пустое слово.

Дождавшись, пока страж ляжет на землю, я аккуратно слезла, тут же принимаясь растирать затекшие ноги. Потянувшись, хрустнула спиной, только сейчас поняв, насколько сильно устало тело. А ведь я вроде и не было напряжена, и всё равно — спина болит, ягодицы ноют, ноги затекли, а плечи просто деревянные.

— Не оборачивайся. — Послышался голос Иллиадара.

— А? — спросила я, не сразу уловив смысл сказанного, так как в этот момент была занята тем, что пыталась разогнать застоявшуюся кровь. Вопреки просьбе, я обернулась, но моментально отвернулась, сделав вид, что ничего не видела. Всё дело в том, что Иллиадар был совершенно голым. Только сейчас я вспомнила, что и в первый раз после того, как он вернулся в своё тело, он был обнажённым.

Непроизвольно облизнув губы, принялась с нарочитым вниманием осматривать поляну.

— Вроде место стабильное, — сказала я чуть громче, чем надо, отчего тут же смутилась, замолкая.

— Поедим и полетим дальше. Ты как? Не устала? — спросил Иллиадар, и я ощутила, что он подошёл ближе.

Я обернулась, готовая в любой момент отвернуться, но тот был уже одет.

— Немного, — ответила, вздохнув. — Думаю, тело отдохнёт за время перекуса. А ты сам как?

Иллиадар пожал плечами, показывая всем своим видом, что ем совершенно безразлично свое состояние.

В этот момент кусты зашуршали. Я напряглась, а Иллиадар встал передо мной, всматриваясь в то место, откуда доносился звук. Фыркнув, я выглянула из-за плеча.

На поляну едва не выкатился Монту, выглядевший так, словно просто прогуливался по лесу. При этом у него в зубах была какая-то зверушка. Подойдя ближе, он опустил её на землю, всем своим видом давая понять, что это он для нас принес.

— Монту? — Честно говоря, я была очень удивлена. Да, он говорил, что догонит нас, но всё равно это было удивительно. И ведь даже не запыхался.

— А ты ждала кого-то другого? — спросил он. — Если что, мясо съедобно, — фыркнул он, потягиваясь.

Мы с Иллиадаром переглянулись и одновременно пожали плечами. В глазах стража я видела точно такое же любопытство, как и у меня. Боюсь, Монту потом придётся ответить на многие вопросы. Впрочем, это может и подождать, а вот желудок, который уже отчётливо напоминал о себе, нет.

Глава 10. Озеро и придание

На ночь мы остановились около большого озера, которое, по-моему, переходило в болото. Точно не скажу, так как мы слишком сильно не рассматривали, что по ту сторону, но судя по виду, похоже на болото. Не знаю, бывает ли так, чтобы озеро плавно переходило в болото, но тут я уже даже отучилась удивляться. Когда камень в любой момент может превратиться в куст и обратно, начинаешь немного по-другому относиться к миру вокруг.

Пока Иллиадар (кстати, он так и не показал мне, как он обращается) разводил костер, я решила побродить по берегу. Хотелось найти место, чтобы искупаться. Всё-таки я не привыкла столько дней не мыться. Конечно, я понимала, что опасно и всё-такое, но вроде озеро и ближайшая территория выглядела стабильной. Перед тем, как приземлиться здесь, мы долго присматривались.

— Далеко не уходи, — попросил Иллиадар, ломая через колено особо толстую деревяшку.

— Я пойду с тобой.

Монту тут же поднялся и пошёл следом, присматриваясь и принюхиваясь.

Мы с Иллиадаром так и не спросили пока что, как Монту удаётся так быстро перемещаться. Это с какой же скоростью нужно бежать, чтобы поспевать за полетом дракона? А может, он использует какой-то особенный вид перемещения? Вдруг он умеет порталы создавать? Ладно, что-то меня не в ту степь понесло.

Глянув на кота, улыбнулась. Потом сам расскажет. Хоть он и не хочет подавать виду, но сразу заметно, что устал. Даже хвост подозрительно подрагивает, словно ему сложно держать его прямо.

Остановившись, принюхалась. Честно говоря, запах был не особо приятный. Поморщилась, подойдя к воде. Присев, зачерпнула в руку воды и понюхала. Вроде не пахнет, да и водорослей не видно.

Тогда чем так воняет?

Оглядевшись, приметила чуть дальше темные пятна на берегу.

— Посмотрим? — спросила, поднимаясь на ноги.

— Не очень хочется подходить ближе к этому. Воняет невыносимо, — пробурчал Монту, поморщившись.

Я на это хмыкнула и всё-таки пошла глянуть. Надо же знать, что тут такое. Оказалось, что воняли мертвые тушки каких-то существ. Присев около одной, пригляделась. С первого взгляда я даже не поняла, что это такое. Собственно, ос второго тоже. Вроде рыба, но какая-то странная. Скорее смесь рыбы с угрём и курицей. Длинное тело, покрытое чешуей. Длинные плавники, отдалённо смахивающие на крылья. Голова очень похожа на куриную, даже клюв есть. Хотя и не совсем понятно, зачем он рыбе. А вот во рту у этого существа были мелкие, тонкие, как иголки зубы. Размером тела различались. Самое крупное примерно с метр, самое мелкое с мою ладонь.

Встав, осмотрела небольшой каменный пляж, нахмуриваясь. Не знаю, что с ними случилось, но тел было достаточно много, и лежали они здесь давно, так как воняли нещадно.

Побродив немного, зажимая при этом себе нос, поискала взглядом место, где можно укрыться. Конечно, учитывая, какие тут водятся милые рыбки, заплыв я отменила, но немного сполоснуться около берега всё-таки можно было. Я так подумала. Правда, глухой всплеск едва не заставил меня передумать, но спина голова не дала долго сомневаться.

Оставив «мертвый» пляж за спиной, укрылась за большим камнем. Оглядевшись по сторонам, вздохнула и начала раздеваться. Конечно, с того места, где остался Иллиадар этот камень видно, но не думаю, что он сможет издалека что-то разобрать. Слишком сильно прятаться я боялась, так как знала, что тут может случиться всякое, но и купаться прямо под носом стража пока готова не была. Да, мы переспали, но это была скорее необходимость.

Скинув одежду, поежилась, но не от холода, а скорее от неожиданной беззащитности, которая вдруг накатила. Всё-таки хоть одежда толком и не защищает, но в ней не чувствуешь такой уязвленности, как без нее. Достав из кармана пучок специальной травы, которая при попадании в воду отлично мылилась. Повертев его в руках, убедилась, что пучок отлично связан и не рассыплется при первой же возможности.

Подойдя к воде, потрогала ногой воду. Терпимо. Войдя по колено, еще раз внимательно осмотрелась. Вроде всё тихо.

— Если что — кричи, — попросила я Монту, зная, что тот снова сидит на камне и даже не думает никуда уходить.

Ответа не было, но, оглянувшись, я увидела, что Монту всё-таки сидит на валуне и внимательно осматривает окрестности.

Не став тянуть дальше, принялась мыться, стараясь не смотреть в сторону нашего лагеря. Почему-то мне казалось, что я буквально каждым сантиметром кожи ощущаю чужой взгляд. Скосив глаза, убедилась, что с такого расстояния вряд ли что-то можно рассмотреть. Да, если Иллиадар и смотрит, то видит, чем я занимаюсь, но без деталей. У него же бинокля нет.

На этих мыслях усмехнулась. Да уж вряд ли здесь у кого-то есть бинокли. Хотя, мало ли, подзорные трубы у нас там вроде бы давно изобрели. В веке так шестнадцатом или семнадцатом.

Правда, я не знаю, на какой стадии развития здешнее общество, но судя по одежде Иллиадара до путешествий по галактики тут еще ой как далеко. В принципе, и каменным веком давно уже не пахло.

К тому же нужно учесть такой фактор, как Хаос. Насколько я знаю, он уже давно разделяет землю. Это значит, что развитие в одной части планеты может разительно отличаться от другой. Впрочем, даже без Хаоса в моем старом мире разные расы развивались по-разному. В одном уголке планеты пользовались телефонами и интернетом, а в другом бегали голышом с копьями по джунглям и саваннам. Интересно, с чем это связанно? Жаль, что раньше этим вопросом не задавалась. Уверена, какие-нибудь британские ученые давно уже изучили этот вопрос всесторонне, и нашли сотни ответов.

Намочив голову, принялась намыливать ей, всё еще посматривая в сторону костра. Всё-таки насколько спокойнее стало мне со стражем. Я бы никогда не решилась на нечто подобное, если бы до сих пор была только с Монту. Нет, он, конечно, тоже защитник, но всё же с человеком спокойнее.

Закрыв глаза, поежилась. Хоть в Поясе было тепло, да и воды вполне терпима, но мурашки по коже отчего-то побежали. Промыв голову, выпрямилась и замерла.

Всплеск? Послышалось?

— Монту, — позвала я кота, отчего тот глянул на меня вопросительно. Я же сразу расслабилась. Раз Монту спокоен, значит, мне показалось.

Правда, спокоен он был всего секунд пять, а потом его взгляд переместился с меня на воду позади, и вся его поза за секунду поменялась, став напряжённой.

— Медленно, — прошипел он, поднимаясь.

Я сглотнула, понимая, что всё идея с купанием была хоть и отличной, но всё же далекой от идеала. Сделав осторожный шаг вперёд, задержала дыхание. А потом мир будто ускорился.

Вот я вижу, как Монту прогибается в спине, вскидывая резко голову вверх, и начинает шипеть. А потом ощущаю, как на меня сверху капает вода. Она почему-то настолько холодная, что мне кажется, будто обжигает мне плечи. Затем в нос ударяет отвратительный запах. Знакомый. Так воняло там, на мертвом пляже. Потом я чувствую боль в коленях и ладонях, понимая, что стою на четвереньках почти у самого берега. А в следующий миг, позади кто-то пронзительно кричит. Я морщусь, приоткрывая рот. Дышать носом невозможно. Вода подо мной окрашивается в красный цвет. Я замираю, пытаясь осознать — моя ли?

— Селена! — кричит кто-то мне прямо в ухо, а горячие руки осторожно помогают встать.

Я моргаю, пытаясь сбросить оцепенение. Оборачиваюсь, тут же утыкаясь носом в Иллиадара, который стоит рядом, придерживая меня за плечи.

— Что? — отчего-то получается только хрипеть. Неужели я настолько испугалась? Да вроде я даже не поняла, чего мне надо бояться.

— Ушиблась? — звучит виновато и расстроено. Иллиадар опускается на колени, прямо в алую от крови воду и прикладывает руки к разбитым об камни коленям. Его руки светятся, отчего мне сначала больно, а потом горячо и приятно. Но меня сейчас волнует не это.

Я поднимаю взгляд, чувствуя, наконец, как сердце начинает испуганно колотиться в груди, будто только сейчас осознает, что могло бы произойти.

Недалеко от нас на поверхности воды плавает разорванная туша твари, очертаниями похожей на тех, кого я видела на берегу. Правда, размер её совсем иной. Одна голова чего стоит. Уверена, она могла бы спокойно откусить мне голову, и не подавилась бы.

Когда пропадает боль в коленях и ладонях, я опускаю взгляд на стража, соображая, что я до сих пор стою обнажённой. Вот только в голове крутиться вопрос: как Иллиадар успел за такой короткий срок преодолеть расстояние от костра до меня?

— Я так и думал, что идея с купанием закончится чем-то подобным, — ворчит Монту позади.

— Как оно так тихо подплыло? — спрашиваю я, правда, не жду ответа на свой вопрос. — Я ничего не слышала. Я… мне…

Иллиадар отводит глаза, кивая в сторону берега.

— Ты не закончила. В этом месте всё равно уже не помыться. Давай, я отведу тебя чуть дальше. И присмотрю.

Киваю, чувствуя, как холодею от нахлынувшего внезапно страха пальцы на руках, а горло на мгновение сдавливает.

Идти по камням больно, но почти сразу страж подхватывает меня на руки, стараясь смотреть при этом только вперед.

— Прости, так будет быстрее. Ты можешь опять пораниться, — говорит чуть торопливо он, подходя к месту, где я оставила одежду.

Я всё еще кошусь в сторону воды. Честно говоря, мыться дальше нет никого желания. Думаю, в воду я сегодня засти больше не смогу.

— На сегодня всё, — говорю и при этом, не вытираясь, натягиваю на себя одежду. Из-за влажного тела получается это плохо, отчего я дергаюсь, шиплю, коротко и тихо ругаясь. — Всё, — выдыхаю, выжимая волосы, — давай вернемся к костру. Боюсь, на сегодня мне хватит купания.

— Как скажешь, — соглашается Иллиадар, коротко кидая на меня взгляд. Убедившись, что я снова одета, смотрит прямо, долго, будто пытается прочесть мои мысли. — Думаю, в следующий раз далеко уходить не надо.

Я послушно киваю, соглашаясь. Если надо я свою стеснительность засуну подальше. Жизнь и здоровье важнее. Конечно, никто не мог знать, что всё так получится, но это событие лишний раз напомнила нам, насколько эти места опасны.

— Идём? — спрашиваю, оставляя волосы в покое.

Как-то неожиданно замечаю, что стало темнее. Вроде только что день был, пусть и как обычно хмурый, а сейчас уже вроде как и вечер. Ещё немного и ночь настанет.

Иллиадар окидывает окрестности тревожным взглядом и кивает, протягивая мне руку.

— Не хочу, чтобы ты упала, — объясняет он мне, крепко сжимая мою руку. — Уже темно, а тут везде камни.

К костру мы возвращаемся молча. Монту плетется рядом, так близко к моим ногам, что мне кажется, еще немного, и я об него споткнусь.

— Я тебе говорил, что у меня есть одна интересная книга, в которой пишут о таких, как мы? — спрашивает Иллиадар после того, как напряжение немного спадает.

Я честно стараюсь вспомнить.

— Что-то такое вроде говорил, но точно не скажу. И что там, в этой книге? — интересуюсь, при этом стараюсь не смотреть в сторону озера, со стороны которого то и дело слышаться всплески, а на поверхности время от времени мелькают гибкие спины и плавники. — Расскажи, — прошу, гипнотизируя огонь в костре. Он меня всегда успокаивал.

Иллиадар еще некоторое время сидит и молчит, разглядывая огонь в костре. Уже давно стемнело, отчего окружающий мир погрузился в темноту.

Если поднять голову, то можно увидеть, как в небо, где-то высоко, так, за облаками, иногда сверкают белые вспышки. Можно было бы подумать, что это молнии, но вот грома не слышно совершенно. И в окружении чернеющего вокруг мира, эти вспышки казались отчего-то зловещими, несущими тайный, опасный знак.

Издалека долетел хриплый, надсадный вой. Казалось, у животного сильно повреждено горло, но боль так сильна, что сдержать крик невозможно.

В вое что-то плюхнуло, недалеко послышались чавкающие звуки и шорох. Казалось, где-то там, в темноте, что-то тащили по камням. Отовсюду доносился шорохи, скрипы, словно чернильный мир был наполнен монстрами, которые сейчас рассматривают их оттуда, из своей воняющей болотом черноты и удивляются. Остро ощущалось, что людям здесь совсем не место.

Передернув плечами, зябко оглянулась.

— Честно говоря, — начала я, невольно притягивая Монту ближе. Собственно, он не сопротивлялся, как ни в чем не бывало, продолжая умываться. Лишь на короткое мгновение прервался, чтобы проследить внимательным взглядом за чем-то там, за пределами светлого круга от костра. А еще его уши постоянно шевелились, улавливая малейшие шорохи, — в лесу мне даже как-то спокойнее было. Не думала, что рядом с озером ночью бывает так жутко.

Иллиадар оглянулся по сторонам, и я буквально кожей почувствовала, что он крайне удивлён. Казалось, будто он только что проснулся или же очнулся от своих мыслей, что, скорее всего, было именно так.

Спустя секунду я увидела, как вокруг нас снова появляется уже знакомый золотистый барьер. Выглядело это так же красиво. Мерцающая золотистым светом пыльца, медленно оседающая на землю, но исчезающая до того, как касалась её, смотрелась завораживающе. На несколько минут я даже забыла о том, где именно мы, наблюдая за проявлением колдовства. Хотя, как по мне, выглядело это скорее, как волшебство, уж больно сказочным был защитный барьер.

— Так что там с книгой? — спросила, заметив, что Иллиадар снова начал погружаться в какие-то свои мысли. Видимо, самого стража звуки за пределами барьера совершенно не смущали. Мне бы такие нервы! Я вот то и дело невольно вздрагивала, стоило какому-нибудь подозрительному шуму прозвучать в настораживающей близости.

Иллиадар вздохнул, а потом кивнул, будто сам себе.

— Её дал мне отец. А к нему она попала от забредшего в наш замок монаха. Честно говоря, я не особо любил всё это. Колдовство мною воспринималось только как шарлатанство. Да, я знаю, что много веков назад магия вроде как была на земле, но с появлением Хаоса, настоящих колдунов рождалось всё меньше, пока не остались простые фокусники, веры которым нет. Когда-то в детстве я еще немного интересовался этим, но потом, поняв, что смысла в этих знаниях нет, вовсе перестал обращать внимание. К той книге я тоже отнесся, скажем так, с неким пренебрежением. Хотя сейчас и понимаю, что многое, в ней написанное, было, вероятно, если не полностью правдой, то по большей части. Эта книга попала мне в руке практически перед тем, как я впервые ощутил связь. В ней писалось о неких людях, называемых стражами, источниками и об их верных проводниках.

Я встрепенулась, заинтересовываясь всё сильнее. Раньше источником информации был только Монту.

— И? Что там было написано? — спросила нетерпеливо, обращаясь в слух.

— Написано, конечно, витиевато, толком не понятно, но общие моменты ясны. Источник — сосуд для магии, с помощью которого она попадет в наш мир. Страж — человек, должный защищать источник всю жизнь с того момента, как проснется связь и до смерти. Проводник — существо, рождённое в Хаосе. Я так понял, что проводник это кто-то вроде фамильяра. Главная его задача, конечно, замещение стража, на время пока он по каким-либо причинам не может быть рядом с источником, но это не всё, что умеет делать проводник. Честно говоря, мне не совсем понятно, зачем существу, рожденному из Хаоса быть на стороне людей, которые одним своим существованием помогают магии проникать в мир. Насколько я понял, если в мире есть магия, то места Хаосу нет. И наоборот.

Иллиадар замолчал, что-то обдумывая. Я и сама погрузилась в мысли.

— Если всё сущее было создано из Хаоса, то нельзя ли считать эту первостихию чем-то или кем-то вроде Бога? Мало ли, вдруг у Хаоса есть некое подобие разума, именно поэтому он и создал проводников. Мы всего лишь люди, и не можем знать всего. Тем более замыслов кого-то столь… — я замолчала, не найдя подходящего слова.

— Вполне может быть, что ты права, — согласился со мной Иллиадар, явно уловив смысл моих слов. Он даже не стал спрашивать ничего о том, откуда я взяла теорию, что всё сущее из Хаоса, вполне вероятно, эта идея давно известна. — Но в той книге было не только это. Так вот, как я и говорил, источник связывался со стражем неразрывной нитью, называемой фило россо. Дословно — красная нить. Еще было название легаме россо — красная связь. Как ты понимаешь, источник наполнялся магией, но по какой-то причине сам не мог ее просто выпускать в мир. Для этого ему необходим страж, который после закрепления связи забирал эту самую магию. Его тело, не способное удерживать магию, испускало её во вне, но при этом у стража появлялась способность управлять некоторым её количеством, колдуя. Полагаю, что сделано это было для того, чтобы страж мог в любой момент защитить источник, — Иллиадар тяжело вздохнул. — Я сразу и не вспомнил обо всем этом. В том замке, когда я спонтанно наколдовал… нечто, что не дало потолку упасть на нас, я и не вспомнил обо всём этом. Так вот, такие пары как мы называли антантами. Что-то вроде идеально совместимые или неразрывно связанные. В той книге написано, что у антантов, кроме того, что они привносили магию в мир, было ещё одно предназначение.

— Какое? — спросила, хмурясь. Многое из того, что сказал Иллиадар, я и так знала от Монту. А о чём-то попросту догадывалась. Не скажу, что мне всё это нравилось, но деваться вроде как некуда, так что смысл сейчас нервничать.

— Они поддерживали нечто под названием Ильгранде лаго. К сожалению, перевода этих слов не было.

Я нахмурилась, вспоминая легенды, которые читала в книгах Лазаруса. Тут же перед глазами вспыхнули буквы, я едва не подскочила на месте.

— Точно! Ильгранде лаго — это Великое озеро. Его еще называли Ильгранде фьюме — Великая река. Или просто Ильгранде. Я так поняла, люди в те времена не могли толком понять, что это — река или всё-таки озеро, поэтому кто как хотел, тот так и называл. Всё верно, — я даже встала, начав ходить около костра, задумчиво покусывая ноготь на указательном пальце. Эта информация была новой, поэтому весьма интересной, а ведь я тоже тогда не особо обратила на эту легенду внимания. — В той легенде, которую я читала, говорилось именно об антантах. Конечно, там было красиво всё написано, но если всё упростить, то выходило, что эти самые антанты удерживают Ильгранде от того, чтобы оно не опустилось слишком низко, оставив этот мир без своего благословения.

— Я так понимаю, что в прошлом подобных нам пар было много и, скорее всего, магический фон был более внушительным.

— Но потом что-то случилось, — подхватила я рассуждения Иллиадара, — и антантов не стало. Из-за этого что-то произошло с этим самым Ильгранде, отчего магия постепенно ушла из мира и…

— Пришёл Хаос, — закончил Иллиадар. — Или же сначала пришёл Хаос, потом исчезли антанты, и не стало этого Ильгранде.

Мы оба замолчали, смотря друг на друга немного ошарашено.

— Думаешь, все это глупости? — спросила я спустя несколько тягучих минут тишины.

— Не исключено, что всё это всего лишь сказки и наши домыслы, — кивнул Иллиадар, вышло это несколько неуверенно. Кажется, он сам толком не знал, во что верить, как и я. — Впрочем, я ведь обращаюсь в нечто летающее, так почему бы не быть чему-то подобному?

— Я тоже так думаю, — проговорила задумчиво, соглашаясь со словами стража. — Этот мир явно не так прост, как может показаться. Да и пока что доказательств того, что наша теория верна, достаточно, — пробормотала я, подходя к барьеру. Протянув руку, я пальцем провела по золотой пыльце. Ощущения были такие, словно я коснулась поверхности воды. — Интересно, такие, как мы еще есть?

Иллиадар, наблюдая, как я трогаю барьер, пожал плечами.

— Всё может быть. Мир большой.

— И что нам делать? — спросила задумчиво, толком и не надеясь на ответ.

— Думаю, для начала выбраться из Хаоса, а потом посмотрим. Нужно больше информации. Просто…

Иллиадар замолчал, явно не зная, как ему лучше сказать.

— Что еще? — поинтересовалась, снова садясь около костра. Отчего-то мне резко стало неуютно и тревожно, будто вот прямо сейчас я узнаю нечто, что мне совершенно не понравится.

— В той книге не было написано, кем или чем является источник, поэтому я особо не переживал. Но сейчас, вспомнив о написанном, я понял одну важную вещь, — Иллиадар замолчал, поглядывая на меня. И было в этом взгляде так много всего, что я даже растерялась. — Связь ведь на всю жизнь. А учитывая способ её закрепления и то, что в дальнейшем такие моменты будут еще не раз повторяться, можно сделать вывод, что мы…

— Женаты, — выдохнула я, прикрывая глаза.

Ну конечно! Как я сама об этом не подумала? Я уже сейчас ощущаю глубоко внутри некое напряжение, которое напоминает то состояние, при котором я была переполнена маной. Я думала, что одного «сеанса» хватит, но, как оказалось, всё не так просто.

Нет, я до сих пор ощущаю, что мана тонкой струйкой вытекает из меня, устремляясь по связи к Иллиадару, но сейчас, я уверена, что вскоре мне понадобиться избавить от излишков, которые медленно, но верно наполняют меня.

— Что-то вроде, — Иллиадар кивнул, подбрасывая в костер хворост. — Ты жалеешь?

Я открыла глаза, смотря на стража с иронией.

— Можно подумать, моя природа оставила мне хоть каплю выбора, — сказала я, хмыкнув. Вопреки ожиданию, я не слишком сильно расстроилась, хотя возмущение внутри всё-таки клокотало, то и дело порыкивая и ворча от досады. — Конечно, я могла бы выбрать смерть, которая потянула бы за собой и вас с Монту. Но такое мне точно не по душе. А вдруг ты в кого-нибудь влюбишься, что нам тогда делать? — спросила, вдруг подумав, что не только мне не оставили выбора.

— Сомневаюсь, — Иллиадар хмыкнул, а я заметила, что он ощутимо расслабился. — Думаю, пора спать. Отвернись, я перекинусь.

Я тут же выполнила просьбу, решив не спрашивать, зачем это надо. Все мои мысли крутились о том, что я сегодня узнала и поняла.

Спустя некоторое время, Иллиадар затушил костер и в облике крылатого змея, свернулся кольцом, оставляя нас с Монту внутри. Положив голову на лапы, он моргнул пару раз и прикрыл глаза, делая вид, что спит.

Я же постелила шкуры и, сграбастав сонного Монту, свернулась клубком. Прижавшись к боку змея, зевнула, замечая, что нас аккуратно накрыли крылом, отчего стало заметно теплее.

Почему-то мыслей о том, что он может нас во сне раздавить у меня так и не появилось. Сейчас, здесь, под крылом моего стража я ощущала, что нет более безопасного места в мире. Подумав, что о нашей странной женитьбе я подумаю потом, я безмятежно уснула, чувствуя, как где-то глубоко внутри меня уже знакомо разгораются огненные цветы, пока еще далёкие, но вполне узнаваемые.

Глава 11. Нападение и лечение

Поправляя одежду, я старательно разглаживала складки, не торопясь обратно к костру. Почему-то с утра мне было немного неловко смотреть на Иллиадар. Я старалась думать о важных вещах, но мысли постоянно скатывались к тому, что мы уже вроде как почти женаты.

— Как здесь всё просто, — пробурчала я, выглядывая из-за валуна. Повернувшись, прильнула к камню и стала наблюдать, как Иллиадар, снова в своей человеческой форме готовит завтрак. Почему-то именно он чаще всего занимался готовкой, хотя я тоже неплохо справлялась. — Переспала раз и сразу замужем.

— А чего усложнять? — Я едва не подпрыгнула от неожиданности, а потом, узнав голос, выдохнула.

— Монту, — прошипела, прищуриваясь. Подняв голову, поглядела на кота, сидевшего, по своему обычаю, на камне. — Ты хочешь, чтобы у меня сердце остановилось?

Монту фыркнул. Получилось это как-то презрительно, что ли.

— Ты же понимаешь, что так просто ты не умрешь? — спросил он, приподнимая одну лапу. Посмотрев на нее почему-то как на врага народа, Монту принялся медленно умываться. Кто-то сегодня с утра явно не в духе. — На твоём месте я бы перестал так переживать из-за ерунды. Ты ведь чувствуешь, что скоро тебе снова понадобится близость стража?

Я неожиданно для самой себя смутилась. Монту прав. Если вчера вечером я ощутила уже знакомое напряжение внутри, то сегодня с утра поняла, что возбуждаюсь даже от мимолетного прикосновения. Честно говоря, это было неприятно. Вернее, телу приятно, но вот в душе царил сумбур. Такое ощущение, что магия пойдёт на всё, лишь бы связать нас со стражем как можно прочнее.

— Да, — ответила тихо. — Почему эта связь сразу воспринимается, как женитьба? Неужели нельзя просто встречаться время от времени, чтобы… сбрасывать напряжение?

Монту поменял лапы и, как-то тяжело вздохнув, принялся намываться с другой стороны.

— Думаю, ты задаешь этот вопрос не потому, что не понимаешь, а просто, чтобы поупрямиться, — пробурчал кот, поблескивая недовольно глазами. Он будто укорял меня за мои слова и мысли. — Связь не позволит вам этого. Очень скоро вы просто полюбите друг друга, и всё. А, насколько я знаю, влюблённые всегда стремятся быть вместе и уж тем более ни один из них не захочет оказаться чем-то настолько незначительным для другого.

— Ты много знаешь о человеческих взаимоотношениях, — сказала чуть растерянно.

— Любить могут не только люди, — фыркнул Монту, начиная вылизывать себя сбоку.

Я нахмурилась. Как-то я о таком и не думала.

— Мне не нравится, что меня даже полюбить заставляют. Это будет как-то… не по-настоящему, что ли, — проговорила, отворачиваясь и опираясь спиной о камень. Оглядев округу, поежилась — днём озеро, болото и лес неподалеку не выглядели такими зловещими, как ночью. Да и звуков никаких подозрительных вроде бы не было. — Словно нас насильно заставили, как будто опоили чем-то, подавив волю.

— Стражем всегда оказывается самый подходящий человек. Магией учитываются все желания источника, даже самые тайные, — ответил Монту как-то равнодушно. Я даже слегка разозлилась, но потом резко остыла. — Если ты покопаешься в себе, что у тебя выходить отлично, то сама поймёшь, что я прав.

Рассеянно толкнув носком ботинка, лежащий под ногами камень, принялась размышлять над словами Монту. Если уже говорить начистоту, то слишком сильно я насчёт всего этого не переживала. Если так подумать, то сама по себе любовь тоже своего рода навязанная эмоция. Только обычно её навязывает не магия, а свое собственное тело. Ведь не зря говорят, что любовь — это всего на всего химия. Один человек просто идеально подходит второму на биологическом уровне. А нужно это для одной единственной цели — здоровое потомство. Природа позаботилась о том, чтобы её творения сами стремились к размножению.

Конечно, обычно люди пытаются поставить себя выше всего остального мира. Собственная природа и инстинкты не исключение. Именно поэтому любовь стала чем-то высоким, воздушным, чистым. Если невозможно сопротивляться, то вполне можно обмануться. Это ведь так просто.

В нашем с Иллиадаром случае за нас решила не только природа, но еще и магия. Она просто нашла идеально подходящего мне по биологическим параметрам человека и сделала его моим стражем. Так сказать — двойной удар.

Не думаю, что смогу сопротивляться чему-то подобному. Даже сейчас, проведя с Иллиадаром, по сути, так мало времени, я уже чувствую, что он мне нравится. А ведь мы толком не знакомы! Да, химия начинает действовать, а магия всячески ей потворствует, подталкивая.

Вздохнув, подняла голову к небу.

Если всё решено, то есть ли смыл трепыхаться? Нет, я, конечно, сразу кидаться в объятия не стану, но надо ли затягивать то, что и так в любом случае произойдёт? Впрочем, химия и магия — это понятно, но чувство собственного достоинства у меня никто не отнимал. Слишком быстро отдаваться в руки не стоит. И ничего страшного, что все уже было, тот первый раз можно и не считать, ведь всё произошло так сумбурно, непонятно и быстро. Я понимаю, что сама связь не позволит думать стражу обо мне плохо, но ведь кроме него есть еще я сама. И порой мы сами для себя худшие судьи и палачи.

— Подумала? — спросил Монту, явно закончивший со своим утренним умыванием.

— Да, — ответила, отталкиваясь от камня и выпрямляясь. — Пойдём, кажется, нас уже ждут.

Монту тут же легко спрыгнул с валуна и пошёл рядом со мной. Всё-таки странное существо. Порой мне казалось, что я разговариваю с человеком.

Я поглядела на кота внимательнее. А вдруг в кошачье тело затолкали дух какого-нибудь человека? А что? Мало ли, на что способна магия. Тем более что я несколько раз читала книги с такой идеей. Конечно, несколько фантастично, но не менее странно, чем моя собственная история.

— Завтрак? — Отвлек меня от размышлений Иллиадар. Он смотрел на меня пристально, словно выискивал что-то на лице.

— А ты? — спросила, усаживаясь на корягу.

— Я перекусил, пока ты отходила, — пояснил он, начиная внимательно рассматривать свои вещи, явно проверяя на целостность.

После того, как я поела, мы быстро затушили костер и собрались. Иллиадар, перекинувшись, помог забраться на него. Полёт в этот раз проходил для меня намного спокойнее, привычнее.

Я уже начала думать, что мы спокойно доберемся до самой границе Пояса, но, как это обычно бывает, стоило только расслабиться, как неприятности не заставили себя ждать.

После обеда, проведенного на земле, мы снова продолжили путь по воздуху. Уже ближе к вечеру, Иллиадар начал выискивать место для нашей будущей ночевки. И именно в этот момент я заметила, как вдалеке над лесом взмылись черные тени, сразу же устремившиеся в нашу сторону.

Предупредить Иллиадара я не успела, так как он сам почти сразу же заметил предполагаемую угрозу. Он тут же начал резко спускаться, отчего я едва не закричала от неожиданности. Просто происходило это так, словно страж попросту начал падать, с каждой секундой увеличивая скорость.

Я поняла, что он не хочет оставаться в воздухе вместе со мной, ведь, если это твари Хаоса, то может начаться бой. Вряд ли я удержусь в таком случае на его спине. Оставалось надеяться, что Иллиадар перекинется, а твари всего лишь летучие существа и не могут охотиться в лесу.

Конечно, не стоило надеяться на удачу, которая часто бывает весьма неверной дамой. Нам тоже не повезло.

Когда мы уже готовы были нырнуть в лес, прямо под нами взлетела еще целая стая тварей, отчего Иллиадар едва успел затормозить и уйти с траектории их полета. Вот только те, первые, уже были около нас.

Я толком не поняла, что происходит, просто вокруг замелькали отвратительные морды непонятных созданий, которые верещали, кидались, стараясь задеть своими когтями. Уугольно-черные, чем-то похожие на птеродактилей, размером с взрослого человека. Они явно всегда охотились стаями, так как нападали толпой, метясь в менее защищенные места — живот, глаза, шею, крылья.

Я пыталась прижаться к стражу так сильно, чтобы не мешать ему и ненароком не свалиться. Иллиадар же вертелся, сбивая существ гибким хвостом, рвал когтями и клыками. Они кричали, падали вниз, но те, кто не пострадал, всё равно бросались вперёд, словно безумные.

Несколько раз страж пытался снова спуститься вниз, но твари, будто понимали и начинали яростно наседать, не давая дороги. В какой-то момент я заметила, что Иллиадар ранен. Его шея в нескольких местах кровоточила, в правое крыло явно подрано. А ведь я помню, насколько крепким оно на самом деле было.

Наверное, так всегда бывает, что о чём-то важном вспоминаешь только тогда, когда всё совсем плохо. И это неудивительно, часто в стрессовой ситуации человек может поступать нелогично, а то и вовсе теряется.

Так и сейчас. Когда я поняла, что одна из тварей явно нацелилась на меня, то жутко испугалась. Я хорошо понимала, что хватит одного укуса и моё тело лишится значительно куска. И хорошо, если это будет не голова.

В тот же момент Иллиадар подо мной как-то подозрительно вздрогнул, а потом и вовсе громко зарычал. Звук этот вибрацией прошёлся по всему телу, а затем всех тварей отбросило от нас одним резким порывом, чему они явно были не рады. Секунду спустя вокруг нас образовался золотистый шар, из уже знакомой пыльцы, преодолеть которую летучиегады не могли, как не старались.

Я хоть и расслабилась немного, но понимала, что так просто они от нас не отстанут. Когда мы начали снижаться, я испугалась. Судя по тварям, отставать они не собирались, по-прежнему бросаясь на барьер.

Увидев внизу поляну, встревожилась — она были слишком маленькой для тела стража в таком виде. Приземление оказалось не самым мягким. Хорошо хоть Иллиадар вовремя успел сложить крылья и не покалечиться еще сильнее.

Скатившись вниз, опасливо покосилась на тварей, которые нас тут же окружили. Ходить по земле, как оказалось, они не могли, но это не мешало им отлично ползать по деревьям, складывая при этом крылья так, что они почти облепляли тонкое, костлявое и уродливое тело.

По телу Иллиадара прошлась дрожь, похожая на короткую волну. А потом его тело принялось меняться. Это было ни на что не похоже. Вроде только что передо мной лежал громадный летучий змей, а в следующую секунду на траве тяжело дышал человек.

Я ужаснулась, заметив, что у него сильно изранена рука, лопатка и шея. Раны были рваными, а кровь толчками вытекала наружу, капая на пожухлую траву.

Я оглянулась, растерявшись. Барьер вместо того, чтобы исчезнуть, только увеличился, уплотняясь. Тряхнув головой, подскочила к Иллиадару, принимаясь осматривать. То, что страж жив, и так понятно, иначе барьер исчез бы, а меня давно бы переваривали в желудках местные летуны. Но легче не становилось. Раны выглядели серьезно. Становилось понятно, что Иллиадар не может одновременно лечить себя и удерживать барьер.

Трясущимися руками выпотрошив сумку, прикрыла на мгновение глаза, пару раз глубоко вдыхая и выдыхая. Слишком сильно успокоиться это мне не помогло, но хотя бы я сама перестала трястись.

Иллиадар хрипло закашлял, попытавшись перевернуться на спину.

— Селена, — прохрипел он. — Как ты?

— Я в порядке, — быстро ответила. — Не стоит шевелиться. Я сейчас попробую чем-нибудь помочь.

Страж выдохнул и, как мне кажется, кивнул. Правда, я толком не обратила внимания, занимаясь тем, что перетряхивала свои мешочки с травами, которые дал мне в дорогу Лазарус. Конечно, лучше бы сварить отвары, но даже в таком виде, они могут быть полезны.

Сунув в рот стража пучок трав, которые должны были хоть немного убрать боль, я начала осторожно вытирать кровь смоченной тряпкой, а потом аккуратно сыпать на раны порошок. Слишком быстро остановить кровь не получиться, но это лучше, чем ничего.

Я не заметила, когда рядом откуда-то появился Монту. Он просто словно соткался из воздуха. В любой другой момент я обязательно удивилась бы и попросила рассказать, что это у него за способ передвижения такой, но не сейчас, когда всё моё внимание отдано совершенно другому делу. Сейчас некогда. Хотя, в памяти я это отложила, мгновенно решив — если все будет нормально, Монту от меня не отделается, пока не расскажет.

Достав чашку, налила в неё воду, мельком подумав, что лучше бы она была теплой. Когда смачивала в ней тряпку, краем сознания заметила, что вода теплая. Именно такая, какая мне нужна. Эту новую странность я тоже отложила на потом.

Стерев кровь, с радостью заметила, что раны перестали кровоточить. И пусть они не затягиваются, но Иллиадару больше не грозит истечь кровью.

И пусть у меня дрожали руки, но работала я быстро, не обращая внимания ни на что другое. Окружающий мир словно растворился, отходя даже не на второй, а на десятый план. Я лишь изредка бездумно бросала взгляд по сторонам, но толком ничего не видела. Перед глазами стояли рваные раны, алая кровь и тяжелый запах, будивший во мне отвратительное чувство страха.

Монту ничего не говорили, просто сидел рядом, не отрывая хмурого взгляда от покалеченного стража.

Я думала, что Иллиадар без сознания. Он молчал, лежал с закрытыми глазами, не шевелился, даже не вздрагивал, когда я слишком сильно, по моему мнению, давила на раны. Именно поэтому то, что он не спит на самом деле меня весьма сильно удивило.

— Тебя ведь не задели? — задал он вопрос, заставив меня вздрогнуть.

Сердце на мгновение кувыркнулось, забившись чуть быстрее.

— Нет, — ответила, продолжая своё дело. — Ты ведь можешь себя залечить? — поинтересовалась, поежившись от вида раны на шее. Она даже выглядела скверно, не представляю, насколько это больно.

— Барьер, — хрипло отозвался Иллиадар, чуть приподнявшись, отчего я тут же зашипела на него, заставляя лечь обратно. Не хватало еще, чтобы раны снова пооткрывались! — Не уходят.

— Долго они сидеть не станут, — подал голос, молчавший до этого Монту. — Они голодны, так еще немного и снимутся всей стаей.

Иллиадар кивнул, снова прикрывая глаза и давая понять, что он будет ждать. Я вздохнула. Нужно хотя бы боль уменьшить. А что она есть можно было заметить по сдвинутым бровям, напряжённому лицу, сжатым и побелевшим губам и тому, как Иллиадар время от времени задерживал дыхание, словно боялся вздохнуть чуть глубже. Конечно, травы отчасти помогали, но лучше бы у меня сейчас был отвар, он намного эффективнее, чем сухие листья.

Достав котелок, ссыпала в него нужные травы, налила воды и оглянулась. К сожалению, барьер не был слишком большим и внутри него не оказалось ни одной деревяшки, которую можно было пустить на костер. Понятное дело, что за пределы барьера выходить я не собиралась.

Нахмурилась, вспоминая, какими из вещей можно пожертвовать. К тому же нужно что-то такое, что будет гореть сильно и долго. Увы, но на ум ничего не приходило, так как ничего горючего я с собой не носила. Я помнила, что у Иллиадара было масло, с помощью которого можно делать факелы, но и оно не сильно подходило.

Расстроившись, не обратила внимания на котелок, занимаясь тем, что устраивала постель Иллиадару. Когда удалось переместить стража на шкуры, не без его помощи, но заметила, что над котелком образовался какой-то подозрительный пар. Укрыв Иллиадар шкурой, опасливо покосилась на котелок.

— Монту, погляди, — почему-то прошептала я, хотя из-за шума, который производили летучие твари, меня толком не было слышно. Кивнув в сторону дымящегося котелка, который стоял чуть кособоко из-за круглого донышка, я подумала, что до сих пор не могу привыкнуть к странностям этого мира. Наверное, так до конца и не привыкну, всё же такие вещи, как магия нужно впитывать с самого детства, только тогда она станет чем-то обыденным и привычным.

Монту мельком глянул на меня. Я буквально видела, как он мысленно называет меня не самыми приятными словами. Подойдя к котелку, он даже не пытался сунуть в него нос, просто бросил взгляд и отошёл.

— Кипит, — сказал он так, будто ничего более обыденного в мире и быть не может.

— Почему? — спросила, глянув на Иллиадар. — Это ведь не он? Иллиадар, это ведь не ты? — поинтересовалась я на всякий случай.

— Что я? — голос стража звучал хрипло и тихо.

— Ты вскипятил воду в котелке? — уточнила я, поднимаясь и подходя к котелку. Отвар в ней действительно булькал, распространяя в воздухе запах трав. Честно говоря, я не могу сказать, что выглядит более странным — барьер или кипящий сам по себе котел.

— Нет, — отозвался Иллиадар. — Всё мое внимание сосредоточено на барьере.

Я кивнула, хотя страж и не видел меня, так как из-за раны на шее лежал в одной позе и не мог повернуть голову в мою сторону.

С секунду поколебавшись, достала ложку и принялась помешивать отвар, наблюдая его цветом. Нельзя переварить или не доварить. Будет светло-зеленым — не подействует. Станет почти коричневым — навредит. Нужен темно-зеленый цвет.

«Достаточно», — подумала я, когда цвет стал именно таким, каким нужно. И отвар, словно только этого и дожидаясь, перестал кипеть. К тому же еще и остыл до нужно температуры почти мгновенно.

— Я могу колдовать, — сказала я тихо, весьма удивлённая происходящим.

Нет, я помнила о нескольких случаях, когда мне удавалось колдовство, но я думала, что с появлением стража оно мне больше не доступно. Не скажу, что это было необидно. Вроде попала в волшебный мир, даже есть мана, но колдовать не могу, лишь быть батарейкой другому человеку. Только в этот момент я поняла, насколько на самом деле я была расстроена этим фактом. А ведь даже толком и не думала.

— Теперь можешь. Конечно, такой барьер создать тебе не по силам, но по мелочи колдовать вполне возможно. К тому же тебе не нужны заклинания, ты вполне способна колдовать просто силой мысли и желания, — сказал Монту, рассматривая меня чуть внимательнее, чем обычно.

— Почему ты мне не сказал? — спросила я, бросив на Монту хмурый взгляд.

— Источники колдуют, как и стражи интуитивно, но эта способность ненадолго «засыпает», когда они встречаются. Обычно для того, чтобы колдовство в источнике снова проснулось необходимо некоторое время, — Монту встал и обошёл меня по кругу, разглядывая. — Твоя способность проснулась очень быстро и, судя по всему, весьма сильна. Обычно почти вся мана уходит к стражу, почти лишая источник возможности колдовать, но у тебя её так много, что хватает и для тебя самой.

Я вздохнула, опуская взгляд на отвар. Честно говоря, я даже толком не знала, что мне делать с этой возможностью. Тем более, как сказал Монту, много делать я не смогу. Впрочем, даже это большое подспорье. Вот, воду вскипятила в нужный момент. Иногда такая мелочь может стоить кому-то жизни.

Решив, что буду думать об этом и исследовать в более спокойных условиях, аккуратно перенесла котелок ближе к Иллиадару. Присев рядом, разбудила стража, напоила его отваром, после этого проверила раны, которые, как оказалось, начали затягиваться.

Я покосилась на барьер, убеждаясь, что он всё еще стоит. А раны понемногу затягиваются. А ведь он сказал, что может делать только что-то одно.

За пределами барьера уже опустилась ночь, а я только сейчас это заметила. Здесь, внутри, отчего-то было светло, словно рядом горел большой костер. Правда, свет не шёл откуда-то из определённого места, а словно светился сам воздух. Я уверена, место стоянки видно издалека.

Сев рядом с задремавшим Иллиадаром, посмотрела на свои чуть дрожащие руки. Я всё еще была напряжена, хотя нервозность начала медленно отступать. Прислушавшись к себе, с удивлением ощутила, как из меня вытекает мана. Это чувство было странным и не особо приятным. Видимо, для поддержания барьера Иллиадару нужно было больше сил, вот он и тянул их из меня сильнее обычного.

— Уходят, — спустя пару часов тихо сказал Монту.

Я тут же вскинулась, стараясь рассмотреть то, что происходит за пределами барьера. До этого я была так увлечена своими ощущениями, что почти забыла о нашем положении.

Видно было плохо, вернее, почти ничего не видно, так как снаружи царствовала глубокая ночь. Ориентируясь на слух, я с удовольствием признала правоту Монту. Твари уходили. То и дело слышались недовольные крики, хлопки крыльев, шорох листьев. Постепенно звуков становилось всё меньше, пока вокруг нас не настала почти стопроцентная тишина.

— Ушли, — коротко бросил Монту, зевнув.

Подойдя к Иллиадару, кот немного потоптался, покрутился на месте и, свернувшись клубочком, лег рядом.

Я замерла на минуту, а затем подошла ближе и тоже легла рядом. С другой стороны. Обнимать я не спешила, помня, что раны пока что тревожить нельзя. И пусть они очень быстро заживают, но покой им всё-таки необходим.

Поначалу сон не шёл. Слишком много всего теснилось в голове, отчего она гудела. Обрывки мыслей, будто мячики от пинг-понга скакали, не давая толком подумать о чём-то определенном.

Как я уснула, не знаю. Просто очнулась от того, что меня мягко целуют, поглаживая при этом прохладными пальцами по щеке. Вроде вот я лежу и пытаюсь то ли уснуть, то ли подумать, и вот меня уже целуют. Целого куска времени как небывало. Всё-таки правильно говорят, что сон — это маленькая смерть.

— Иллиадар, — тихо прошептала я, подумав, что нужно срочно умыться. — Ты как?

Открыв глаза, отстранилась, стараясь не замечать разливающееся по венам возбуждение. Оно пока что еще было небольшим, но, я уверена, если не прекратить, то превратиться в бушующее пламя. Мне даже прислушиваться к себе не нужно было, чтобы ощутить, как в солнечном сплетении взбухает огненный цветок, пульсирующий, словно второе сердце. Уже скоро, но время пока что есть.

— Чувствую себя отлично, но сильно шевелиться не стал, решив, что ты захочешь сначала убедиться, — ответил Иллиадар и с явной неохотой убрал руку.

Я тут же встала, потерла глаза, пригладила волосы и склонилась над спиной стража, откидывая в сторону одеяло. На месте ран можно было увидеть молодую, розоватую кожу. Осторожно потрогав её, убедилась, что кожа хоть и молодая, но уже достаточно крепкая.

— Ничего не болит? — спросила, пальцами ощупывая молодые шрамы. Правда, я была уверена, что очень скоро от них ничего не останется.

Иллиадар пошевелился, поднимаясь. Откинув в сторону одеяло, он покрутил раненной рукой, потрогал шею, потянулся, хрустнув при этом позвонками.

— Всё отлично, — ответил он, поднимая на меня взгляд.

Я же постаралась поскорее отвернуться. Страж был до сих пор обнажен и, судя по утренней бодрости, возбужден.

— Тогда одевайся, будем завтракать, — бросила я, оглядываясь. Барьер до сих пор окружал нас, даже не думая исчезать.

Я ощущала, что Иллиадар смотрит на меня, но оборачиваться не спешила. Спустя пару минут барьер исчез, словно растворяясь в воздухе. Я тут же поспешила в сторону леса, отчего-то полностью уверенная, что страж не снял бы барьера, если бы в лесу было что-то опасное.

Уже возвращаясь обратно из леса, я подумала, что в этом путешествии у нас с каждым новым днём возникает всё больше вопросов. Не скажу, что это всё мне совершенно не нравилось, но иногда я ощущала себя беспомощным несмышленышем, которого кинули в быструю реку, при этом уверенные, что я обязательно научусь плавать и выплыву, оставшись живой. Это вызывало раздражение. Но был еще и странный, совершенно несвойственный мне интерес: а что там, за следующим изгибом этой безумной реки?

Глава 12. Страх и граница

До ночи оставалось еще далеко, а Иллиадар вдруг начал резко спускаться. Я тут же с тревогой принялась оглядываться. С того дня, как на нас в воздухе напали, летали мы с оглядкой, а я так и вовсе при любом непонятном телодвижении стража, напрягалась, боясь повторения той история с летающими птеродактилями этого мира.

Да и внизу спокойствия не было. И пусть мы больше так глупо не попадали, но напряжение росло с каждым днём, отчего я ощущала себя вымотанной и нервной. К тому же я ощущала, что еще немного, и я не смогу сдерживать себя. Это чем-то отдаленно напоминало ожидание. Внутри то и дело как-то замирало, а потом давило, отчего мне иногда казалось, еще немного и я задохнусь.

Это заставляло меня слишком часто посматривать на стража с определенными мыслями. Находиться рядом становилось всё более болезненно, но и удалиться от него я не могла, так как ощущала, что попросту не смогу это сделать.

Мои мысли оборвались в тот момент, когда страж опустился на землю, стараясь не задеть крыльями деревья. Поляна в этот раз была маленькой. Я тут же привычно огляделась. Мне уже знакомы такие стабильности. Обычно на такой вот поляне, что-нибудь лежит, что и не даёт Хаосу полностью овладеть этим местом. Это может быть просто столб или поваленное дерево, да даже простой пенек. Я пока что толком не разобралась, отчего появляются такие области, и Монту признался, что толком объяснить не сможет. Сказал что-то крупицы Порядка, которые неизменно бывают в любом месте Хаоса. Никакой определенной последовательности они не имеют, но обязательно присутствуют. Что-то вроде во всем плохом обязательно есть капля хорошего и, наоборот, во всем хорошем обязательно найдётся хоть капля зла. Своеобразное равновесие, необходимое, чтобы Хаос не смог пойти в разнос.

На этот раз ничего бросающегося в глаза я не увидела. На мой взгляд, совершенно непримечательная поляна, которых и в обычном лесу тысячи.

Спрыгнув вниз, тут же отвернулась, уже зная, что Иллиадар сейчас обернется человеком. В таких случаях он оставался обнажённым, а у меня и так нервы пошаливают.

— Кажется, мы, наконец, достигли стены, — сказал Иллиадар.

Я сначала не поняла, но когда до меня дошло, то я резко обернулась. Правда в тот же момент смутилась и опустила голову. Не скажу, что это сильно помогло — перед глазами до сих пор стоял Иллиадар с обнажённым торсом.

Сделав пару вдохов и выдохов, суетливо принялась искать, из чего бы нам сделать костер.

— Я ничего такого не видела, — максимально безразлично сказала я, выдыхая. Вроде бы голос не дрожит. — С чего ты взял?

— Понятия не имею, но я ощущаю это, — ответила страж немного смешливо, словно все мои манипуляции не остались для него секретом.

— Он прав. — Рядом возник Монту, в который раз словно выныривая из темноты леса. — До стены полчаса пешим ходом.

Я сглотнула, выпуская из ослабевших рук несколько небольших веток, которые успела отыскать. Не скажу, что для меня новость была шоком, но я не ожидала того облегчения, которое тут же охватило меня. Я даже сама не подозревала, насколько я хочу выбраться отсюда.

Сжав зубы сильнее, чтобы ненароком не заплакать, я опустила голову, выискивая глазами ветки в траве.

— Это хорошо, — произнесла я тихо, облизывая пересохшие и немного потрескавшиеся губы. — Надеюсь, по ту сторону нам не придется постоянно спать с барьером, опасаясь, что в любой момент нас могут сожрать всякие монстры.

Иллиадар позади хмыкнул.

— Везде есть свои собственные монстры, — его голос прозвучал немного напряжённо. — И я даже не знаю, какие из них страшнее.

— О чем ты? — спросила, осторожно оборачиваясь. Увидев, что Иллиадар уже одет, выдохнула.

— Люди порой бывают пострашнее любых монстров, — отозвался он спокойно, скидывая на землю посередине поляны пару веток.

— А, — я кивнула, опуская взгляд и поднимая с земли еще одну хворостину, — ты об этом. Полностью согласна с тобой. Но люди как-то привычнее, что ли. Более знакомое зло. Хотя, порой и не знаешь, что от них ожидать.

Когда стало совсем темно, вокруг нас уже привычно взвился золотой купол. Мне кажется, он с каждым днём становится все больше. да и сам Иллиадар каждый раз колдует всё больше и увереннее. И выглядит при этом каждый раз всё равно немного удивленным, словно до сих пор не может поверить, что подобное возможно.

Вот, например, сейчас. В какой-то момент ему, видимо, надоело выискивать хворост и он просто… призвал? Не могу сказать, но в один момент из травы в воздух поднялись все веточки, которые годились для костра, а потом просто собрались в одну кучку посередине поляны и тут же вспыхнули.

— Так быстрее.

Иллиадар пожал плечами, принимаясь ковыряться в своей сумке.

— Безусловно, — ответила я, подойдя к костру и складывая те ветке, что держала в руках, рядом.

После ужина мы не стали сразу ложиться спать, так как в этот раз опустились на землю несколько раньше, чем обычно. И пусть темнота за пределами купола уже властвовала, но в сон еще не тянуло. Оглянувшись, я вздохнула. Кажется, Иллиадар сегодня отчего-то нервничает. Больно он молчалив и тих. Не скажу, что в любое другое время страж прямо таки фонтанирует болтовнёй, но сегодня от него буквально ощущается напряжение.

— Что-то случилось? — спросила, поглядывая на то, как страж срывает кору с первой попавшейся ветки. Понятное дело, что делает это он лишь для того, чтобы занять свои руки и отвлечься.

— Кроме того, что мы скоро выйдем отсюда, нет, — тихо проговорил Иллиадар, задумчиво забрасывая оголённую ветку в костер. Почему-то от этого действия мне стало не по себе. Поежилась, мельком осматривая стража. — С той стороны меня должен ждать отец, — всё-таки сказал он, после продолжительного молчания.

— Это же… хорошо? — осторожно поинтересовалась, вспоминая всё, что Иллиадар мне рассказывал об отце и их взаимоотношениях. Хотя уже то, что родитель ждёт, вроде как, своего сына уже о многом говорит.

— Да, — кивнул Иллиадар. — Несомненно, хорошо.

Он поднял на меня взгляд, а потом резко поднялся и обошёл костер, опускаясь на землю позади меня. Я даже отреагировать никак не успела, а меня уже обняли и притянули спиной к груди.

— Что?..

— Понимаешь, в кругу, к которому принадлежит мой отец и я принято заключать, так сказать, договорные браки.

Иллиадар говорил тихо, уткнувшись носом мне в волосы и прижимал меня одновременно и крепко и нежно, словно боялся двух вещей: сделать больно и отпустить.

— О. Можешь не продолжать, — сказала, кончиками пальцев прикасаясь к рукам стража. От этой крохотной ласки Иллиадар прижался еще сильнее, порывисто целуя меня в шею. — Я… Знаю, что такое аристократия. А у тебя… уже есть невеста?

На этом моменте у меня душа ушла в пятки. А ведь, в самом деле, Иллиадар не мальчик, у него вполне может быть уже невеста. Мало ли, может, он уже с самого детства с кем-нибудь помолвлен. Не думаю, что в его кругах такое редкость.

А вдруг он скажет, что возьмет в жену ту, кого выбрал для него отец, а я останусь для него просто… любовницей? А что? Кто я такая, чтобы строить со мной серьезные отношения? Ни влиятельных родителей, ни наследства, ничего. Магия? Ой, не смешите меня! Даже без официального признания моего статуса мне, так или иначе, придется спать с ним, чтобы не умереть самой. Очень удобно, не правда ли? Отказать я ему не смогу, опасаясь за свою жизнь, и уйти от него не получится.

И как удобно получится для него. Отец, скорее всего, уже подобрал ему невесту, за спиной которой влиятельный род. Она и станет официальной женой. А я буду приятным дополнением к счастливой жизни. И любовница, и батарейка, с помощью которой можно упрочнить свои позиции. Он сам говорил, что колдунов у них нет. Думаю, с помощью магии он сможет много добиться.

Мне даже не обязательно давать свободу. Закрыть где-нибудь в подвале, чтобы никто не узнал, и навещать время от времени, забирая магию.

От таких мыслей у меня всё похолодело. Нет, нет. Тряхнула головой, прогоняя подобные мысли. Он — страж. Он не сможет мне причинить вреда.

«А вреда и не будет. Подумаешь, посидишь в подвале. Тебя же никто бить не станет. Даже кровать мягкой будет».

Я вздрогнула. Мне показалось, что мысли мои не совсем мои. Словно кто-то посторонний нашептал.

«Будет время от времени спускаться к тебе, брать, что и так принадлежит ему, а потом снова забывать до следующего раза. А на что ты еще можешь сгодиться? Ни власти, ни денег, ни титула».

Я зажмурилась, вжимаясь в стража, что есть силы.

— Нет, все не так, — прошептала я, ощущая, как кто-то забрался на колени.

— Что с тобой? — спросил Иллиадар. В его голосе отчетливо слышалась тревога.

«Надо уйти от него, прямо сейчас, пока есть возможность. Уже завтра там будет его отец. От них двоих уйти будет сложнее. Стоит ему только рассказать отцу, кто ты такая, как твоей свободе придет конец. Сейчас, надо уйти немедленно».

Я распахнула глаза, начиная подниматься на ноги, но тут же замерла, увидев Монту. Он смотрел прямо на меня. Его желтые глаза пугающе сияли, словно их с той стороны что-то подсвечивало. Казалось, еще мгновение и желтый свет прольется наружу.

— Монту, — задушено прошептала я.

«Он с ним заодно! Скинь его с колен и уходи! Сейчас! Немедленно!»

— Я… — начала говорить, протягивая дрожащие руки к Монту, желая его осторожно убрать с колен. Сердце колотилось, казалось, в самом горле. Страх навалился со всех сторон. Меня начало колотить.

— Сопротивляйся, — тихо произнёс Монту, передними лапами вставая мне на грудь и заглядывая в глаза.

Я замерла, ощущая, что просто физически не могу сопротивляться взгляду желтых, гипнотических глаз.

Сзади что-то то ли шептал, то ли кричал Иллиадар, обнимая меня при этом так, будто пытался сломать все ребра. А еще, мне кажется, он целовал. И я могла поклясться, что слышу, как хаотично бьется его сердце, словно между моей спиной и им не было никакой преграды.

В голове шумело и трещало. Кажется, кто-то заверещал. Вокруг всё зашелестело, словно мимо пронеслось тысячи летающих мышей. В груди с каждой секундой всё сильнее разгорался пожар, и страж в такой близости совсем не способствовал тому, чтобы хоть немного утихомирить огненный цветок.

— Сопротивляйся, — услышала я хорошо знакомый голос, будто из-под толщи воды. — Стены, представь себе стены.

Стены? Мои мысли вяло шевелились. Складывалось ощущение, что весь мой мир состоит из желтого цвета, который заслонил всё вокруг. Мысли запутались в нем, словно мухи в летнем меду.

Откуда-то из глубины пришли воспоминания о серых высоких домах. Оно выстраивались в самый настоящий лабиринт. Да, именно лабиринт из домов, первые этажи которых были давно и прочно заняты всевозможными магазинами, лавочками, салонами, крохотными барами, булочными и парикмахерскими. Везде висели цветастые вывески, в громадных окнах можно было увидеть товар, который предлагали услужливые продавцы покупателям. Да, лабиринт. Город — это лабиринт из серых высоток. Я часто блуждала в своем родном городе, удивляясь каждый раз, как все они похожи друг на друга и в тоже время такие разные.

Видение города медленно потемнело, а потом и вовсе рухнуло в черноту, словно в гигантскую воронку. И я вместе с ним, краем сознания слыша, как кто-то пронзительно кричит.

Очнувшись, я поморщилась. Когда-то давно меня часто преследовала мигрень. Неприятная вещь, от которой так просто не избавиться. Поначалу достаточно легких таблеток, чтобы затушить головную боль, но чем дальше, тем сложнее с ней бороться. Вот и сейчас мне показалось, что те времена вернулись.

Открыв глаза, тут же прикрыла их рукой, кривясь. Свет сейчас казался мне осколками битого стекла, которые вонзаются в незащищенные глаза.

Хотелось пить, да так, что язык во рту распух и еле шевелился.

Кое-как сев, я приоткрыла один глаз и осмотрелась. Моего плеча тут же коснулась чужая рука, а около губ, словно из воздуха появилась чашка с каким-то отваром. Или это я просто не заметила, вот и показалось, что чашка появилась из воздуха?

Отбросив все мысли подальше, приникла к чашке, едва удерживая, готовый сорваться стон удовольствия. Кто бы знал, как это приятно пить, когда от жажды дерет пересохшее горло.

Напившись, подняла глаза, тут же встречаясь с встревоженным взглядом Иллиадара.

— Что случилось? — прохрипела я, удивляясь, насколько глухо звучит мой голос. Такое ощущение, что я всю ночь горланила песни. Причём так громко, что сорвала себе горла. Или же у меня попросту ангина, из-за которой голос практически пропал, оставив мне возможность лишь сипеть.

— Я не знаю, как называются эти жители Хаоса, но мы зовём им сервы, — сказал Монту, появившийся передо мной. — Их тела огромны, почти неподвижны. Но, несмотря на это они самые настоящие хищники, которые любят полакомиться свежим мясом. Гоняться за своими жертвами они не могут, зато мастерски умет подзывать их к себе достаточно близко. Они ментально воздействую на мозг жертв, заставляя их идти в их сторону.

Я вздохнула, растерянно оглядываясь. На краю поляны что-то лежало. Что-то бесформенное, похожее на серого моржа, весом под пару тонн.

— Но почему я? — спросила всё еще сипло, тревожно поглядывая по сторонам. Сейчас явно было очень раннее утро. Солнца не было, но даже такой тусклый свет до сих пор причинял моим глазам неудобства.

— Насколько я понял, — Монту потоптался на моих коленях и свернулся клубком, прикрывая нос хвостом, — они как-то чувствуют страж и во много раз усиливают его. Ты ведь что-то слышала, не так ли? Что именно?

Я растерянно глянула на Иллиадара. Сейчас вчерашние мысли казались таким бредом, что хотелось побиться головой о ближайшее дерево. Право слово, я ведь отлично знаю, что ничего подобного в отношении меня страж не допустит. Но раз этому существу удалось так раздуть мои невольные мысли, значит, я всё-таки сомневаюсь, пусть и неосознанно.

— Неважно, — отмахнулась я, стараясь не смотреть на встревоженного Иллиадара. Он сегодня явно был намного молчаливее и задумчивее, чем обычно. — А это ничего, что мы до сих пор рядом с телом этого существа? Никто не почует падаль? Он, вообще, мёртв?

— Однозначно, — сказал страж, отходя от меня на пару шагов и присаживаясь прямо на траву.

— Трупы сервов так воняют, что мало кто позарится на них, — ответил Монту. И я даже на слух поняла, что он морщится.

Я осторожно втянула нос, но никакого особенного запаха не ощутила. Хотя после того, как я оказалась здесь, моё обоняние улучшилось намного больше, как и зрение со слухом.

Прикрыв глаза, втянула воздух носом, наконец, замечая, едва уловимый запах. Я бы не сказала, что он отвратительный, но было в нём что-то отталкивающее.

— Ты как, вообще? — спросил страж. — Есть хочешь?

Я открыла глаза и кивнула.

— Но перед этим, — пробормотала, осторожно убирая с колен недовольного Монту, который тут же зарылся в шкуры, прячась там полностью. — Мне надо…

Я кивнула в сторону леса, поднимаясь на ноги. В теле гуляла неприятная слабость, хотя после отвара головная боль начала отступать. Правда, во рту почему-то образовалась горечь, от которой хотелось избавиться.

Иллиадар кивнул, принимаясь не спеша собирать вещи.

Я же устремилась в лес, гонимая естественной нуждой. В голове крутилось множество мыслей. По мере того, как голова проходила, этих мыслей становилось больше и больше.

Надо же, кого только не сотворил Хаос. Наверное, то, что я на мгновение усомнилась в страже, допустила мысль, что он может поступить со мной подобным образом и позволило этому монстру забраться в мою голову.

Я не скажу, что полностью оставила эти мысли. Нет, наоборот, мне до сих пор страшно. От мыслей, что те навеянные образы вполне могут оказаться правдой, меня бросало в дрожь. Хотя, я ведь всегда смогу воспользоваться своей магией. И пусть сейчас я ничего толком не могу, но это ведь не значит, что так будет всегда. Вот только стоит ли об этом знать стражу? Может, лучше держать в секрете такой несомненный плюс.

В конце концов, я знаю этого человека всего ничего, так что откуда взяться безоговорочному доверию. А любовь… А что любовь? Люди бывают разные, так что не удивлюсь, что бывают и такие, кто может перешагнуть свою любовь ради достижения каких-либо целей. Конечно, в нашем случае всё несколько сложнее, но я ведь не знаю, как именно магия влияет на стража.

Нет, пока что не стоит слишком много рассказывать. И пусть у меня в последнее время сводит дыхание от одного его взгляда. Пусть мои колени подгибаются, стоит ему оказаться поблизости, а желание поцеловать заставляет мои губы гореть. Совершенно неважно, что мой взгляд почти неотступно следует за ним, а его запах я, наверное, смогу отличить от тысяч других. И мне все равно, что его глаза кажутся такими глубокими, а губы манящими, про руки я вообще молчу. Это просто навеянное магией притяжение, не более!

Завтрак прошел в молчании. Я косилась на тушу серва, но подойти так и не решилась. Кажется, мне уже достаточно монстров. Хочется оказаться подальше от этого места. Как бы я ни старалась, но могу с уверенностью сказать, что Хаос подавляет.

— Селена, — Иллиадар поймал меня за руку в тот момент, когда мы уже почти собрались идти дальше. Я остановилась, вопросительно глядя на него снизу вверх. — Я не знаю, что тебя вчера так испугало, что ты поддалась этому серву. — Я тут же нахмурилась. И пусть это на самом деле произошло, но я из тех людей, кто не любит, чтобы у их слабостей были свидетели. — Просто хочу сказать тебе. Чтобы не случилось, я не смогу оставить тебя.

Подтянув меня к себе, страж обнял меня одной рукой за талию, а вторую положил на затылок, наклоняясь.

У меня от этого низ живота и между ног буквально опалило. Возбуждение горячей волной прокатилось по позвоночнику, заставляя выгнуться, прильнув к телу стража плотнее. Я едва удержала за зубами стон, невольно удивляясь такой чувствительности. Кажется, время почти пришло.

Во взгляде стража полыхнул такой голод и предвкушение, что я даже на короткий миг испугалась, но потом всё-таки потянулась за поцелуем. Совершенно неосознанно, я вам скажу. Было такое ощущение, что моим телом управляет кто-то другой, дергая за веревочки, будто я всего лишь деревянная кукла-марионетка.

— Сложно сопротивляться, правда? — прошептал он мне в самые губы, опаляя их горячим воздухом. Внутренности от этого шепота свело, а дыхание тут же сбилось.

— Невозможно, — ответила тихо, обхватывая его за шею и делая последний, такой сейчас желанный рывок.

Когда его губы накрыли мои, то я от прокатившегося по телу блаженства, застонала, ощущая, что весь мой мир сосредоточился сейчас на этих самых губах. Мне кажется, ничего более прекрасного я в своей жизни не ощущала. Сейчас я не вспоминала о нашем первом разе, понимая, что он был совершенно непримечательным, механическим и не несущим с собой никаких эмоций.

Что и говорить, даже сейчас, от простого поцелуя я ощущаю больше удовлетворения. И это ведь мы просто соприкоснулись губами.

Будто прочитав мои мысли, Иллиадар шевельнулся и углубил поцелуй, притягивая меня к себе так сильно, словно желал срастись со мной. В мой живот тут же уткнулась его эрекция. А сам он тоже тихо простонал, шумно втянув воздух носом.

Когда горячий язык скользнул ко мне в рот, я ощутила заряд тока, прошивший меня от самой макушки до пят. Я вцепилась пальцами в его волосы, сосредотачиваясь на том, чтобы не упасть.

Кровь с каждой секундой становилась горячее, а желание подталкивало дальше. Я не помню, чтобы когда-то прежде я хотела кого-то настолько сильно.

Это походило на наваждение. Мысли в голове превратились во вспышки. Всё моё существо сосредоточилось на человеке, держащем меня в своих руках.

Когда Иллиадар с недовольным вздохом оторвался от меня, то я увидела, каким темным жаждущим взглядом он смотрит на меня. Зрачок настолько сильно увеличился, что затопил всю радужку, пульсируя. Страж тяжело дышал, то и дело, облизывая чуть покрасневшие губы. Он шарил взглядом по моему лицу, постоянно останавливаясь на моих губах.

С недовольным вздохом, отстранившись, страж выпустил меня из объятий, отчего и мне пришлось опустить руки.

— Нам надо идти, — его голос хрипел. — По ту сторону есть небольшой городок. Там таверна… постель.

Мне показалось, что слова сейчас давались стражу очень сложно. Он с усилием оторвал от меня взгляд, отворачиваясь.

— Ты ведь тоже ощущаешь это? — спросила я, ужасаясь, каким зазывным прозвучал мой голос.

Меня всю перекосило от того, что я неосознанно пыталась завлечь стража. Заставить его немедленно взять меня.

Вздохнув, закрыла глаза. Да, время пришло. Огненный цветок в груди распустился, а громадное море грозится выплеснуться наружу.

Кажется, мне понадобиться еще немного времени, чтобы свыкнуться со своей новой природой. Понять ее и полностью принять.

— Пойдём, — сказала, так и не дождавшись ответа от стража, который, как мне кажется, уже немного взял себя в руки. — Ты сказал, что тут всего полчаса ходьбы? Тогда поспешим. Боюсь, еще немного и оно выплеснется наружу.

Монту рядом душераздирающе зевнул, лениво поглядев на нас, но промолчал. Взмахнув хвостом, он скрылся за первым же попавшимся кустом, полностью растворяясь в лесу.

До самой границы мы шли в полном молчании. Просто сосредоточенно двигались вперед, желая, наконец, выйти из Хаоса. Такое ощущение, что нас что-то подгоняло, толкало в спину.

— Это здесь, — притормозил меня Иллиадар, вытягивая руку в мою сторону, будто опасался, что я пойду вперед без него и хотел удержать от этого. Я остановилась, осматриваясь. Удивлённо вскинув брови, поглядела на стража.

— Но тут ничего нет, — сказала я, осматривая лес. Со всех сторон он был точно таким же, как и везде. Что сзади, что спереди. Никакой стены или чего-то похожего.

— Присмотрись, — Иллиадар кивнул вперед. Я же прищурилась, недоверчиво вглядываясь в лес впереди. Когда в какой-то момент в воздухе появилась едва уловимая рябь, я едва не вскрикнула от напряжения. — Идём?

Я посмотрела на так и не опущенную руку стража, подняла свою и переплела наши пальцы.

— Идём, — сказала, сглотнув. Через несколько шагов мы попали в невидимый водопад. Хаос остался позади, а с той стороны нас ждало ослепительное солнце.

Глава 13. Пробуждение и предложение

Проснувшись, я пару минут лежала с закрытыми глазами, наслаждаясь мягкостью постели. Поначалу я даже толком не поняла, где я. На миг мне показалось, что я снова в своей квартире, но стоило открыть глаза, как эти мысли рассеялись, как дым от костра на ветру.

Зевнув и потерев глаза, я нахмурилась, осматриваясь. Я лежала на широкой кровати, в которой вполне можно было бы уместиться впятером. Над кроватью висел темно-синий балдахин. Это меня еще больше сбило встолку. До сих пор, что я видела в этом мире, говорило о том, что он где-то на уровне средневековья. Но… балдахин?

Отбросив одеяло, с неудовольствием отметила, что на мне безразмерная сорочка, которая сейчас перекрутилась на талии, чем очень сильно мешала. Приподняв ткань, понюхала. Пахнет нормально, чем-то цветочным вроде.

Переместившись к изножью кровати, встала на колени, поправила на себе сорочку, тут же принимаясь осматривать комнату, в которой очнулась.

Прямо напротив кровати стоял массивный комод из темного дерева. Наверху лежали какие-то обтянутые в ткань коробочки, словно для рукоделия. По бокам комода расположились высокие тумбочки, наверху которых уместились явно металлические подсвечники. Нет, наверное, лучше назвать это канделябрами. С одной стороны была дверь, а стену рядом украшали гобелены, полностью завешивая ее. С другой стороны можно было увидеть полки с книгами. Они тянулись от тумбочки до самой стены, от пола и почти до самого потолка. За синими шторами, как я думаю, пряталось окно. Они не были плотно закрыты, и в комнату пробивался свет. На полу же лежали пушистые сероватые шкуры. Видимые места стен явно были обиты какой-то тканью, светлого оттенка.

Несмотря на то, что всё выглядело вполне нормально, но мне, человеку, который бывал в разных местах, становилось понятно, что время в этом мире всё-таки не сильно ушло от средневековья. Если брать аналогию, то думаю век шестнадцатый, может, семнадцатый. И эти шкуры… Почему-то меня не так сильно смущали гобелены или откровенное грубовато сделанный комод, как эти самые шкуры.

Со стороны кровати около стены стоял стол, на котором виднелось какое-то рукоделие. Опять же коробочки и мягкая, не особо симпатичная игрушка.

Около кровати с двух сторон стояли небольшие тумбочки, на которых виднелись подсвечники.

Аккуратно встав, я подошла к окну и осторожно отодвинула штору, выглядывая наружу. С той стороны явно резвилось в самом разгаре лето. Зеленые деревья, трава, тропинка. Судя по ухоженности, моё окно выходило в сад. И если принять во внимание освещенность, то сейчас точно не ночь и даже не вечер.

Вернувшись в кровать, забралась на нее с ногами. Снова укрывшись одеялом, я решила сначала подумать. И только потом выходить наружу и давать кому-нибудь знать, что я проснулась.

Итак. Если мне не изменяет память, то мы с Иллиадаром дошли до границы и пересекли ее. Я еще помню ощущение того, как меня словно окатило водой. Это было последним, что моя память зафиксировала. Потом, как отрезало.

Меня сейчас немного мучает вопрос: я всё еще в том же самом мире или же я тогда умерла и снова попала в какое-нибудь чужое тело?

От этой мысли я едва не подскочила, принимаясь оглядывать своё тело. Ну, вроде то же самое, если суди по родинкам, цвету волос, их длине, и вообще фигуре в целом.

Дальше. Судя по всему, никакого больше перемещение не состоялось. Не сказать, что я вообще думала о чем-то подобном, но если учитывать всё, что со мной уже случалось, такой вариант не стоит отметать сразу.

Если не перемещение, то где я? И как сюда попала? Закономерные вопросы. Думаю, нас кто-то подобрал и перенес в своё жилище. Хорошо хоть не в тюрьмы закинули. Мало ли, что тут бывает с теми, кого находят около барьера с Хаосом.

С этим разобрались. Теперь, где Иллиадар? Надеюсь с ним все нормально.

Подумав об этом, потянулась к нашей связи, почти сразу ощущая ответный отклик. Связь завибрировала, будто бы от радости, заставив меня немного смущенно выдохнуть.

— Проснулась?

Я резко открыла глаза, удивляясь тому, что успела их вообще закрыть. Взгляд почти мгновенно уперся в Монту, который расслабленно сидел на комоде и лениво помахивал хвостом. Хм, а ведь раньше его тут точно не было. Если он, конечно, не прятался от меня.

— Где мы? Как ты? — тут же спросила, протягивая руку.

Монту лениво глянул на меня, на мгновение отвернулся, но потом всё-таки прыгнул на кровать, подставляя голову под мою ладонь. Весь его вид буквально кричал о том, что он мне делает одолжение, раз позволяет себя погладить. Но я ведь знала, что ему на самом деле нравится, просто он выделывается. Кот, что с него взять.

В этот момент с той стороны двери постучали.

— Войдите, — сказала я чуть громче, непроизвольно подтягивая одеяло повыше. Монту же обошёл меня по кругу и с самым независимым видом развалился прямо на подушке.

В комнату тут же просочилась девушка. Я быстро окинула её взглядом. Длинное платье с чуть пышной юбкой до самого пола. Приталенное, с узкими рукавами до локтя. Цвет у платья был песочный, а спереди, словно нашитый белоснежный фартук длиной тоже до самого пола. Горловина закрыта, а на голове розоватый чепец, плотно скрывающий волосы. Что там на ногах, я не видела.

— Проснулись, госпожа? Завтрак?

Девушка ловко отодвинула один гобелен, показывая, что за ним скрывался платяной шкаф. Открыв его, она вытащила длинное пышное платье и совершенно невозмутимо положила его на кровать.

Я же в свою очередь с любопытством рассматривала черты лица девушки. Судя по тем волоскам, что всё-таки выбивались из чепца, можно было сделать вывод, что волосы у нее черные. Вал лица круглый, кожа бледная, щеки чуть розоватые, губы полные, нос немного длинноватый, узкий. Глаза чуть навыкате, такое бывает у людей, у которых проблемы с щитовидной железой. Цвет глаз не разобрать, но вроде как темный.

Не сказать, что некрасивая, но и ничего выдающегося. Лет двадцать пять, невысокая, немного полноватая. Не сильно, но килограмм десять сбросить можно.

Закончив осмотр, бросила взгляд на платье. Никогда не думала, что мне придется носить нечто подобное. Длинное, не сильно пышное, с большим бантом на спине, со шнуровкой, и закрытой горловиной. Цвет какой-то серый, ткань непонятная. Собственно, в тканях я никогда сильна не было. Не бархат точно, и не шёлк.

Девушка, между тем, заметив, что я осталась неподвижна, подняла на меня глаза. На ее лице буквально был написан интерес и вопрос.

— Я бы хотела для начала умыться, а потом… — я замялась, — сходить в туалет, — сказала чуть тише.

Брови девушки взлетели вверх, но она осталась так же молчалива.

— Конечно, сейчас вам принесут таз. Ночной горшок под кроватью, вы всегда можете им воспользоваться, — сказала она и буквально выпорхнула из комнаты.

Вставать я не спешила. Думаю, для начала надо дождаться тех, кто там мне таз принесет, а уж потом делать свои дела. Не хватало еще, чтобы меня застали в не самый удобный момент. Буквально минут через пять в комнату внесли… ванную! Не знаю, почему здоровую лохань назвали просто тазом, но им она точно не была.

Двое парней, которые старались на меня не смотреть, поставили емкость недалеко от окна и пулей вылетели из комнаты. Следом за ними вошли девушки с ведрами и принялись выливать воду в ванную. Они сделали несколько ходок, прежде чем вернулась та, самая первая. Она несла с собой какие-то горшочки и тряпочки на подносе.

— Вам помочь с помывкой, госпожа? — спросила она, оставаясь совершенно спокойной. На её месте я была бы более любопытна.

— Нет, я сама справлюсь, — ответила, отбрасывая одеяло и вставая.

Девушка тут же отвела взгляд, при этом я заметила, что, несмотря на все её хладнокровие, она явно чем-то сильно смущена.

— Что-то не так? — поинтересовалась, подходя к ванной и трогая воду пальцами. Теплая, само то.

— Простите моё неподобающее поведение, госпожа, — девушка тут же наклонила голову, чуть приседая. — Просто ваша внешность столь необычна, что я позволила себе показать своё любопытство.

Я поглядела на нее, хмурясь. Что-то мне подсказывало, что никаким любопытством тут и не пахло. Вернее, не только им. А что тогда?

— Мой спутник… мужчина, что был со мной, где он? — спросила, решив оставить странное поведение девушки на потом. — И да, как тебя зовут?

— Агата, госпожа. Ваш спутник сейчас с моим хозяином. Вы желаете, чтобы я позвала его? — девушка на этих словах приподняла голову и с явным любопытством сверкнула глазами.

Что-то подсказывает мне, что звать сюда Иллиадар не стоит.

— Нет, я позже с ним встречусь, — отозвалась, выдыхая.

Главное, что страж где-то совсем рядом, а это значит, что меня не бросили и можно спокойно разбираться с тем, куда я попала и что мы тут желаем.

Немного поколебавшись, решила, что ничего страшного не будет, если одновременно купаться и слушать рассказ. Мельком глянув на Агату, которая выглядела так, словно в любой момент готова выполнить любой приказ, но в то же время старалась казаться совершенно незаинтересованной в происходящем, я решилась.

Осторожно скинув сорочку, забралась в ванную, тут же расслабляясь. Хорошо как! Кажется, я вечность не мылась. Надо будет хорошо вымыть волосы, а то они и так уже начали висеть жирными сосульками.

— Расскажи мне, Агата, что это за место? Я имею в виду дом. Чей он? А комната?

Вместо ответа я ощутила прикосновение к плечу. Вздрогнула от неожиданности, оборачиваясь.

— Я помогу вам помыться, госпожа, — сказала она, и темно-карие глаза при этом так сверкнули, что я невольно поежилась. Медленно кивнув, постаралась расслабиться. Вот настырная! Сказала же, что сама справлюсь! Может, тут не принято, чтобы гости сами себя мыли? Ладно, не переломлюсь. Не съест же она меня, в самом деле. — Это дом господина Кадма Сперхия. Он глава города Кальяс. Мы недалеко от границы Пояса. К сожалению, до замка барона Селевского далеко. Отец вашего спутника отказался так долго трястись по дорогам. А комната эта раньше принадлежала госпоже Стаматии, дочери господина Кадма.

— Раньше? — спросила, чуть наклоняя голову и позволяя намылить мне плечи. Честно говоря, меня мыли очень давно, еще в детстве, а после этого я вроде как справлялась сама. Это оказалось довольно приятно. — Куда же она делась? Вышла замуж?

Агата потемнела лицом, но это выражение очень быстро испарилось.

— Всё верно. Госпожа Стаматия вышла замуж и уехала жить в дом мужа. В доме есть другие комнаты, но эта более всего подходит для молодой госпожи.

Я метнула взгляд на кровать.

— А платье откуда? — спросила, вставая.

— Отец вашего спутника сразу же, как вы оказались в этом доме, озаботился вашим гардеробом.

Я нахмурилась. Судя по всему, Иллиадар тоже был без сознания, так чего это его отец такой щедрый? Или же Иллиадар всё-таки успел пообщаться с отцом? И как его родитель вообще нас нашёл?

Вздохнув, выбросила пока что из головы вопросы, на которые Агата мне точно ничего не ответит. Позже у Иллиадара спрошу, так что нечего раньше времени голову ломать.

— А ты знаешь, Агата, кто отец моего спутника? — спросила я и, увидев, кивок, дополнила вопрос: — Расскажи мне всё, что знаешь.

После пробуждения я, видимо, была слишком увлечена мыслями о том, где я, так что совершенно не обращала внимания на своё состояние. Зато стоило мне увидеть Иллиадар, как я едва не задохнулась от вспыхнувшего внутри жара.

Слишком туго затянутое платье мешало дышать нормально, потому мне пришлось вдыхать воздух осторожно.

— Селена, — Иллиадар, тут же оказавшись рядом, аккуратно приобнял за талию и подвел к стулу. Я мелком глянула на стража, замечая, что он тоже очень напряжен. — Может, стоило еще немного отдохнуть? — спросил он, когда я села и выдохнула.

Я тут же подняла на него глаза.

— Ты ведь знаешь, что отдых мне не поможет, — сказала тихо, с большим усилием заставляя себя отпустить руку Иллиадара и сесть ровно.

Отвернувшись, я прикрыла глаза и принялась считать, чтобы хотя бы немного успокоить своё взбесившееся тело. Оно, то есть тело, совершенно не хотело успокаиваться, но хотя бы жар слегка схлынул.

Когда Иллиадар отошел от меня, я ощутила это едва не физически. Хотелось встать, обнять и никуда не отпускать. Такое ощущение, что магия дала нам немного времени для того, чтобы прийти в себя, а сейчас обрушилась со всей мощью, подталкивая к определенным действиям.

Поняв, что лучше мне всё равно не станет, я открыла глаза и осмотрелась. Кажется, это была столовая. Ничего необычного, мебель и здесь была немного грубоватой, но смотрелось всё вполне неплохо. Сколько бы я не пыталась определить к какой эпохе принадлежит местное сообщество, но у меня никак не получалось. Казалось, что я сижу в столовой какого-нибудь боярина века этак шестнадцатого или же в деревне у зажиточной бабушки, мать которой была еще из тех, давно сгинувших аристократов.

Конечно, на обстановку я любовалась недолго. Лишь мазнула взглядом, всё своё внимание отдавая людям, находящимся здесь.

Во главе стола сидел мужчина очень напоминающий Иллиадара. Я сначала подумала, что это его отец, но потом засомневалась. Разве во главе стола не должен сидеть хозяин дома? Хотя, может тут принято сажать более высокопоставленных гостей на это место. Всё-таки Тоберон Галахар граф, а хозяин этого дома титула не имеет и является просто главой города.

Я глянула на второго мужчину. Явно невысокого роста, чуть полноватый, с небольшими залысинами. Волосы темные, глаза карие, брови густые, нос небольшой картошиной. Но при всем при этом мужчина выглядел вполне неплохо. Может, все дело в дружелюбной улыбки и сверкающих глазах?

Граф в отличие от главы города выглядел хмуро и строго. Сидел он, выпрямив спину так сильно, что я и сама невольно выпрямилась. Глаза его неотрывно смотрела на меня, отчего была немного неуютно.

— Сын, — сказал граф, не отрывая от меня глаз.

— Да, отец, — Иллиадар коротко мне улыбнулся. — Это Селена. Она, как ты видишь, из северных альваров. Селена, это мой отец — граф Тоберон Галахар. А это уважаемый глава города, который любезно позволил нам воспользоваться его гостеприимством. Кадма Сперхия.

Кажется, то, что я из альваров никого в этой комнате не удивило. Собственно, это вполне нормально, ведь они уже видели меня, пусть и без сознания. Насколько я поняла, моя внешность тут очень редка и бывает только у одного народа.

— Мне очень приятно, — тихо сказала я, чуть наклоняя голову. — Как мне обращаться к вам, граф?

— Можете звать меня милордом, — отозвался граф, нахмурившись.

Иллиадар недовольно сверкнул глазами в сторону отца, но промолчал.

— А меня зовите просто Кадма, моя дорогая, — встрял глава города.

— Не думаю, что это уместно, — тут же осадил его Иллиадар, явно сильно недовольный. — И воздержитесь от своих…

— Сын! — резко осадил Иллиадара граф. Я удивлённо переводила взгляд с одного мужчины на другого, пытаясь понять, что происходит.

— Но отец! Я не позволю обращаться к Селене столь неуважительно. Ведь она моя… — Иллиадар замолчал, глянув на меня встревожено.

— Кто? — спросил требовательно Тоберон. Мне показалось, он даже приподнялся немного.

— Невеста, — спустя минуту ответил страж, буквально впившись упрямым и горящим взглядом в отца. Любому было бы видно, что он будет стоять на своем решении до конца.

Я же, услышав это, разволновалась. Всё-таки так далеко мы не заглядывали. И мне было немного неприятно, что всё решили за меня. А с другой стороны с нашей небольшой проблемой другого выхода вроде как не было. Но мне бы хотелось, чтобы он хотя бы предложении сначала сделал, а не вот так, просто поставил перед фактом.

Вздохнула, на короткий миг прикрывая глаза. Собственно, перед фактом нас давно поставили, сама магия сделала это, так что быть невестой всё-таки лучше, чем просто батарейкой, спрятанной где-нибудь в подвале замка. Мне нужно быть благодарной судьбе, что в стражи мне достался, видимо, благородный человек.

Граф тут же посмотрел на меня. Не знаю, какие мысли бродили у него в голове, но спустя минуту, он коротко кивнул, явно не сильно обрадованный происходящим.

— Погорим после обеда, сын, — произнёс он и принялся за еду, больше не обращая на нас никакого внимания.

Иллиадар же, обернувшись ко мне, улыбнулся, явно пытаясь дать понять, что всё будет хорошо. Я тоже улыбнулась, правда вышло это несколько нервно. Всё мои силы уходили на то, чтобы держать себя в руках.

Мне попеременно хотелось то заплакать, то немедленно обнять Иллиадара, то уйти отсюда, то накричать на кого-нибудь. Ужасное состояние, особенно, когда не можешь сделать ничего из этого.

Всё наслоилось. Моё состояние, непривычное место, незнакомые люди, неожиданное предложение, от которого, кажется, невозможно отказаться. Я занервничала, желая поскорее оказаться в одиночестве или еще лучше с Иллиадаром наедине, чтобы хотя бы с одним разобраться.

Быстро проглотив то, что лежало у меня на тарелках, даже не поняв толком, что именно я ела, поглядела на стража выжидающе. Он в это время разговаривал с главой города, а тот в свою очередь постоянно поглядывал на меня. При этом я видела, как блестят его глаза, словно перед ним горка золотых монет или же еще что-то в этом же роде. Стало неуютно.

— Закончила? — спросил Иллиадар, заметив, что я сижу неподвижно.

Я кивнула, боясь, что голос может меня подвести. Напряжение не спадало, и я нервничала всё сильнее, понимая, что мне срочно нужно покинуть это место.

— Я провожу.

Иллиадар поднялся и обошёл стол, подавая мне руку. При этом я видела, как тревожно он вглядывается в меня, словно ощущает или видит моё состояние.

Подав руку, я прикусила губу. От прикосновения к стражу, меня опалило. Казалось, еще немного и я попросту вспыхну. Держать себя в руках становилось всё сложнее. Я едва понимала, что происходит вокруг меня. Все стали безразличны, кроме одного единственного человека, который держал меня за руку.

Голова закружилась. Я стиснула зубы, медленно выдыхая. В груди горело так, что дышать становилось всё сложнее. Мир вокруг подрагивал, словно состоял из какого-то желе.

С трудом подняв голову, я задержала дыхание. Весь мой мир сузился до голубых глаз, в которых, словно резонируя со мной, разгоралась жажда. С каждой секундой они становились всё темнее и глубже.

Откуда-то из глубины своего сознания, я наблюдала за всем происходящим, расстроено качая головой. Это безумие какое-то! Ничего подобного раньше я не ощущала. Это не любовь, не желание, не притяжение, это нечто совершенно иное. Настолько сильно, что сопротивляться этому нет никакой возможности.

Я никогда бы не хотела настолько сильно зависеть от другого человека. Пусть даже он будет защищать меня, но мне казалось, что я теряю себя в этом сумасшедшем желании.

Кажется, мы шли. Я точно не скажу, так как не помню точно. Вроде мы только что были в столовой, но в следующую минуту я уже ощущала, как горячи губы яростно целуют меня. От этого прикосновения я застонала, выгибаясь в сильных руках.

— Значит… — начала я, подставляя под поцелуи шею. Короткий укус должен был принести боль, но вместо этого по телу прокатилась жаркая волна удовольствия, — невеста?

Спросила, а сама удивилась, как у меня еще хватает сил о чём-то говорить.

Иллиадар на короткий миг замер, а потом принялся расшнуровывать платье.

— Конечно, — отозвался он, прикусывая мочку уха. — Ты ведь не думаешь, что я смогу оставить тебя? Или то, что я смогу взять в жены другую женщину?

— Как благородно, — отозвалась я, старательно пытаясь остаться в сознании. Мне хотелось поговорить, пусть тело и думало сейчас иначе. Конечно, можно и потом, но чем раньше я всё для себя выясню, тем лучше.

— В моём поступке нет ничего благородного, — фыркнул Иллиадар, стягивая с меня платье. Отбросив его в сторону, он нахмурился, когда понял, что под платьем у меня еще и сорочка. — Просто я знаю, что не смогу быть далеко от тебя физически. К тому же, вряд ли найдётся женщина, которую я буду хотеть, так же как и тебя. Да, и ты себе не представляешь, что взять в жены кого-то из твоего народа невероятная удача.

— Но твой отец, — прошептала, зарывая пальцами в непослушные волосы стража.

— Не обращай внимания на него. Он сам понимает всю выгоду и необходимость, просто я его единственный сын, вот он и волнуется, — пробормотал Иллиадар, припав губами к соску. А учитывая, что сорочку он так до сих пор и не снял, ощущения были немного странными, но не менее приятными. — На самом деле, — продолжил он, отрываясь от своего занятия и начиная стягивать с меня последнюю деталь одежды, — я даже рад, что у нас нет другого выхода. Мне стоит поблагодарить судьбу, что именно я твой страж. Боюсь, в ином случае у тебя был бы такой выбор, что ты вряд ли обратила бы на меня внимание.

— Какие глупости ты говоришь, — простонала я, позволяя опустить себя на кровать. В голове мелькнула мысль, что сейчас день и нас могут хватиться, но эта мысль быстро растворилась в голове, не оставив после себя ничего. — Стражем может быть только идеально подходящий человек.

— Да, я понял, — Иллиадар снов поцеловал меня, поглаживая руками бедра. — Вот только без подсказки очень сложно обычно найти этого идеально подходящего человека. Ты так не считаешь?

Откровенно говоря, сейчас мне перехотелось говорить, так как сознание всё сильнее ускользало, а жар внутри уже невозможно было сдерживать.

— Наверное, — ответила, задыхаясь, — ты прав.

— Прости, что мне пришлось поставить тебя перед фактом насчет нашей свадьбы, — прошептал страж, раздвигая мне ноги.

— Ничего, — выдохнула, облизывая нервно губы. Сейчас это было последним, о чём я могла думать. Хотелось немедленно избавить от того, что уже распирало меня. Громадное море давило изнутри, словно желало разорвать меня на части. — Давай, прошу тебя.

— Как скажешь, — срывающимся голосом сказал страж. Затем последовал сильный и резкий толчок.

Последнее, что я запомнила, были сияющие каким-то бешеным желанием голубые глаза стража, а потом я, кажется, потеряла сознание.

Глава 14. Ревность и отбытие

Кажется, я недооценила то, как люди могут реагировать на мою внешность. Первой ласточкой была Агата.

После того, как страж второй раз забрал мою ману, я ощущала себя так, будто могу взлететь, если пожелаю. Ощущение легкости и свободы было таким всеобъемлющим, что я едва не задыхалась от восторга первое время. По-моему, с Иллиадаром было что-то в этом же роде. Я замечала, как он иногда замирал, словно пытаясь что-то запомнить.

Поначалу мы настолько были погружены в свои ощущения, что почти не обращали внимания друг на друга. Хотя нам и не нужно было, так как лично я еще сутки после передачи ощущала Иллиадара так четко, словно он постоянно рядом. И это я не говорю об окружающем мире, на который я обращала внимания меньше, чем следовало бы.

И вот на второй день я заметила, что Агата слишком пристально смотрит на меня. Поначалу я подумала, что это из-за любопытства. Ну, необычная внешность и всё такое. Но когда при переодевании я ощутила, как руки девушки слишком уж долго касаются меня, то напряглась.

Второй ласточкой стал Кадма. Хотя, глава города и до этого слишком уж бурно реагировал на меня. На следующий день он, казалось, не обращал внимания ни на кого кроме меня. Сказать, что это не понравилось Иллиадару, ничего не сказать.

Кроме этих двух остальные люди, с которыми мы сталкивались слишком уж неадекватно, на мой взгляд, вели себя в моем присутствии. Хорошо, что Иллиадар почти всё время был рядом, так что ничего страшного не случилось. Единственный, кто вел себя вроде как нормально, был отец Иллиадара.

— Что происходит? — пробормотала я вполголоса, оказавшись в комнате. Агату я отослала, сказав, что сама в состоянии раздеться.

Сделав пару кругов по комнате, села на кровать.

— Это твоё обаяние.

Я подпрыгнула от неожиданности, разворачиваясь.

— Монту! — схватив себя за ворот платья, выдохнула я, угрожающе нахмурив брови. — Ты меня напугал. Где ты был все это время? Я не видела тебя со вчерашнего дня. И что ты имеешь в виду под обаянием? Прости, но такого просто не может быть.

— Почему? — Монту поднялся и потянулся, оттопыривая вверх хвост.

— Они ведут себя так, будто их опоили чем-то. Никакое обаяние не может дать такой эффект, — ответила я, снова садясь на кровать. Подумав немного, упала на спину, раскинув руки в стороны.

— Ты забываешь об одной мелочи, — мурлыкнул Монту, а я закряхтела, так как этот невозможный кошак улегся мне на живот, сворачиваясь клубком. Учитывая, что он был намного больше любого кота, то весил Монту прилично.

— Какой? — спросила, пытаясь скинуть кота на кровать, но тот не поддавался, лишь шипел рассерженно, бормоча что-то о моих мозгах, вернее, об их отсутствии.

— Ты из белоснежных альваров, — ответил Монту, всё-таки сползая с меня и укладываясь рядом.

— И? Ты хочешь сказать, что у альваров настолько сильное обаяние, что люди вокруг них реагируют так, словно кто-то разлил в воздухе возбудитель? — спросила со смешком, но мой смех очень быстро оборвался, так как я представила себе подобное.

— Верно. Это называется чары. Ты ведь помнишь, отчего альвары спрятались от всего мира? Вы неосознанно распространяете вокруг себя свои чары, благодаря которым неспособные противостоять вам люди испытывают сильную заинтересованность. Вы зачаровывается людей. При этом чары действуют на всех. Неважно, мужчина, женщина, если человек не способен сопротивляться, то он обречен попасть под ваше влияние. Конечно, эффект обычно не так силен, но в твоём случае виновато еще то, что ты носитель магии. Она не хочет, чтобы тебе кто-то из людей навредил, поэтому делает всё, чтобы они испытывали симпатию. Это накладывается на альваровы чары и получается двойной эффект.

Монту зевнул, сверкнув своими невозможными глазами.

Я вздохнула, резко садясь.

— Это что же получается, что теперь всю жизнь вокруг меня будут люди, пускающие при виде меня слюни?

— Разве тебе это не нравится? Ты ведь девушка. Преклонение, обожание, любование. Разве тебе не хочется всего этого? — Монту поднялся и забрался мне на колени, подныривая под руку. Я тут же принялась его неосознанно гладить. А ведь Монту не особо любит, когда его трогаешь.

— Не очень бы хотелось, — буркнула рассеянно. — Конечно, как и любая другая девушка, мне хотелось бы нравиться всем, но не настолько же. С этими… чарами, можно что-то сделать? Как-нибудь их уменьшить. Мне и одной магии бы хватило.

Монту прищурил глаза, подставляя голову под мою ладонь.

— Боюсь, что пока что нет. Ты еще не конца сформировалась, так что придется потерпеть. А вот потом, придется потрудиться, — не слишком разборчиво пробормотал Монту, спрыгивая с ног и растворяясь, будто в воздухе.

Я пару раз моргнула, недоуменно пялясь в то место, где исчез Монту. А ведь он и раньше вот так просто пропадал и появлялся, и я до сих пор так и не узнала, куда он девается.

— Эй! — крикнула, понимая, что меня оставили, не дав узнать все до конца. Да еще подбросили пищу для размышлений. — Что значит, не до конца сформировалась? Со мной еще что-то должно произойти? — пробормотала я в пустоту вопросы, злясь на Монту.

Понятное дело, мне никто не ответил.

Ближе к вечеру пришел Иллиадар. Хмурый, можно даже сказать злой, он пару раз прошёлся по комнате, бросая на меня странные взгляды, а потом со вздохом сел рядом.

— Что такое? — спросила, продолжая заплетать волосы, как ни в чем не бывало.

А что? Скоро ужин, не могу же я пойти туда растрепой, тем более я и так выделяюсь — все женщины, которых я встречала здесь, носят чепцы. Когда Агата заикнулась, что и мне бы такой надеть, я даже померила, тут же ощутив себя донельзя глупо. Сказав, что подумаю, решила, что такая деталь гардероба не для меня. Правда, перед этим узнала, не считается ли женщина без этого дурацкого чепца какой-нибудь легкомысленной и легкодоступной особой. Агата не нашлась с ответом, заверив, что это просто часть гардероба. Вроде как всегда так ходили и ходят. Меня полностью удовлетворил такой ответ.

Иллиадар как-то обреченно вздохнул и порывисто обнял меня, мягко целуя в висок.

— Я просто ревную, — прошептал он, поглаживая меня по спине. Осторожно высвободившись из объятий, я глянула на стража. — Не самое приятное чувство. Я даже сразу не понял, что это.

— С чего бы тебе ревновать? — спросила, рассеянно разглаживая складки на платье. Не скажу, что местная мода мне нравилась. Воротники слишком узкие, юбки длинные, шнуровка тугая. В любом случае, женщинам во все времена приходилось туго. Вспомнить хотя бы туфли на каблуках. У меня с ними всегда были проблемы.

— Все так смотрят, что у меня возникает всего одно желание — спрятать тебя так, чтобы никто не видел. Или же свернуть шеи, чтобы прекратили, — ответил Иллиадар со вздохом. — Я понимаю, что это глупо, но ничего поделать не могу. Все эти… ощущения, для меня в новизну. Иногда я даже не знаю, как мне нужно правильно реагировать.

Я подняла глаза, в который раз рассматривая лицо стража.

— Монту сказал, что это из-за того, что я носитель магии, а еще что у меня есть какие-то альваровские чары, — сказала, подумав, что с таким спутником самой вскоре придется испытывать ревность. Всё-таки внешностью Иллиадара не обделили.

Иллиадар отмахнулся.

— Не знаю, что там за чары и магия, но внешность у тебя такая, что я иногда думаю, что ты не из нашего мира. — У меня от этих слов все внутри сжалось, будто от страха. — Я за всю свою жизнь не встречал никого подобного. Иногда смотришь на тебя и, кажется, что ты вся словно соткана из лунного света. Такая же хрупкая, почти прозрачная, обволакивающая. Твои волосы, кожа, черты лица, фигура. Всё это совершенно иное. Нет, я уверен, что альвары и в самом деле не из нашего мира. Слишком ты другая, будто воздушная.

Я засмеялась, пытаясь скрыть смущение от стольких комплиментов. Не знаю, как другие, но я за собой ничего подобного не замечала.

— По идеи, мои чары, если они и есть, не должны действовать на тебя. А еще, как я поняла, на твоего отца. Он уж точно слюни не пускает, — я поежилась, вспомнив пронизывающий взгляд Тоберона. Мне казалось, что в каждом движении отца Иллиадара можно было увидеть, как он против нашего союза.

— Мой отец всегда любил только мою мать, — Иллиадар улыбнулся. — Кажется, мы с ним похожи, — тихо прошептала он, мягко целуя меня в уголок губ. — Однолюбы.

Сердце испуганно екнуло, застучав где-то в горле. Чтобы не развивать тему дальше, сама подалась вперед, целуя стража. Правда, очень скоро тот перехватил инициативу, настойчиво толкая меня, отчего мне пришлось лечь на спину.

— Тебе не стоит ревновать, — прошептала я, обводя кончиком пальца брови стража. — Магия не даст мне смотреть ни на кого другого. Ты ведь понимаешь это?

Иллиадар на этих словах нахмурился.

— Значит, если бы не магия, то ты…

— О, — я застонала, закрывая на мгновение глаза. — Перестань. Какой сейчас смысл делать предположения, если ничего все равно не изменится? Я — источник. Ты — мой страж. Этого не изменить, даже если бы кто-то из нас этого захотел. И пусть за наши желания и чувства отвечает магия, но разве они от этого стали фальшивее? Ты… — я запнулась, прикусив губу. — Ты хочешь бороться с этим? Если ты хочешь, то мы можем поискать способ как-нибудь изменить все это.

Иллиадар тут же сгреб меня в охапку, прижимая к груди так, что мне даже дышать стало труднее.

— Нет, я не хочу ничего менять. Магия или нет, но я уже никогда не смогу отказаться от тебя. И тебе придется с этим смириться. К тому же, мы уже сказали отцу, что женимся. И если мы вдруг передумаем, боюсь, он снимет с меня шкуру, — Иллиадар глухо рассмеялся, отчего у меня по спине побежали мурашки, так как он в этот момент утыкался носом мне в шею.

— О, ну раз твой отец не приемлет теперь отказа, то кто мы такие, чтобы расстраивать его, правда? — спросила, стараясь понять, что я на самом деле чувствую.

Конечно, мне пока что совершенно не хотелось замуж, так как я все еще ощущала некое давление, а я терпеть не могла, когда меня заставляли что-то сделать.

Но с другой стороны, брак с Иллиадаром казался весьма привлекательным. Если так уж подумать, то он сын графа, местного аристократа. Да, он рассказывал, что они не очень богаты, но иногда богатство значит меньше, чем имя.

А судя по рассказам той же Агаты, имя графа Галахара известно очень хорошо. Это одна из старейших семей королевства. Деньги всегда можно заработать, а вот то, что несет с собой имя старой аристократической семья, часто не купишь не за какие деньги.

К тому ж сам по себе Иллиадар мне нравился. Он не был грубым, резким, или же эгоистичным. Довольно тактичный, порой даже мягкий, но в тоже время всегда мог прийти на помощь, действуя по обстоятельствам быстро и рассудительно. Умный, проницательный, спокойный, а порой и вовсе безэмоциональный, Иллиадар казался иногда слишком идеальным, что меня настораживало.

Но пока что ничего плохого я в нем не усмотрела. Наверное, поэтому меня даже порадовала его ревность. Иногда именно недостатки делают людей людьми. Конечно, плохо, когда человек состоит из одних недостатков, но иногда они просто необходимы.

Вздохнув, я улыбнулась. Подняла руки и обняла Иллиадара за шею, вдыхая его запах. Надо же, даже он мне нравился. Всё-таки странно, что бывают такие люди, которые настолько идеально нам подходят. Наверное, мне надо поблагодарить магию, иначе я бы никогда не смогла встретить этого человека.

Не знаю, по какой причине, но мы задержались в доме главы города еще на один день. Хотя, как мне показалось, отец Иллиадара спешил в столицу. Судя по всему, местный король не любил оставаться в неведении, поэтому Тоберону нужно было как можно скорее представить королю невесту сына. Зачем королю это, я не могу сказать. Вполне может быть, что монарх желает всё держать под своим контролем, даже личную жизнь аристократии.

Прогуливаясь по местному саду, я поглядывала на небо. Там, наверху, бежали тяжелые серые облака, а в воздухе буквально пахло дождем. Небо на востоке было почти черным. Будет гроза. Резкий порыв вера взметнул мелкий мусор. Листва на деревьях тревожно зашумела.

Прошагав вперед еще минут пять, развернулась и пошла в дом. Шагая по коридору, услышала приглушённые голоса в одной из комнат. Сначала не обратила внимания, но потом услышала голос Иллиадара и его отца. Повинуясь любопытству, остановилась. Подслушать? Некрасиво как-то.

Поглядела по сторонам, покусала губу, помяла пальцами ткань платья. Ладно, всего минуту, если тема разговора неинтересная, то пойду дальше.

Сделав пару шагов в сторону комнаты, дверь в которую была приоткрыта, остановилась. Подслушивать плохо? А кто сказал, что я идеальная. Тем более мне всё-таки интересно, почему отец Иллиадара смотрит на меня иногда не совсем с неприязнью, но с чем-то подобным.

— Ты уверен? — Услышала я голос Иллиадара.

— Абсолютно, — ответил Тоберон, а потом почти сразу я услышала звук похожий на то, как в кружку наливают воду.

— Спасибо, — поблагодарил за что-то Иллиадар. Видимо, они там под разговор приговаривают бутылочку чего-нибудь крепкого. Ну, не чай же они пьют. Хотя, кто их знает. — Я бы не хотел так торопиться. Вижу же, что Селене не сильно нравится идея слишком быстрого замужества. Всё-таки вместе мы не так долго.

— Сын, ты ведь понимаешь, что по-другому нельзя. Стоит королю увидеть твою… невесту, как он тут же ужом вывернется, чтобы заполучить её в постель. Я понимаю это почетно…

— Не говори глупости! — прервал отца резко Иллиадар, шумно стукнув чем-то по столу. — Я не могу позволить этого даже королю. И это не почетно, это неприемлемо!

— Ты стал эмоциональным, — Тоберон хмыкнул. — Если бы я не видел, как ты изменился, благодаря этой девушке, то ни за что не позволил вашей связи зайти так далеко.

— Отец, — Иллиадар громко вдохнул, будто он уже не первый раз говорит одно и то же. — Я ведь уже тебе говорил. Даже твоё желание или нежелание ничего не смогло бы изменить. Я просто физически не смогу без нее, как и Селена без меня.

— Да, да, магия и всё такое, — раздражённо проворчал Тоберон.

— Я ведь тебе показывал! И что я такого пропустил, отец, что ты стал таким недоверчивым? Помнится, когда-то ты сам привечал колдунов, а вот когда твой сын стал колдуном, делаешь вид, что ничего не происходит. — Иллиадар явно начал сердиться, так как его голос становился громче и эмоциональнее.

Наступила тишина. Я замерла, почти перестав дышать. Мне постоянно казалось, что меня сейчас заметят. Попыталась хоть немного расслабиться, отпуская закушенную губу. Оглядевшись по сторонам, медленно выдохнула. Еще немного и бешеный стук моего сердца будет слышен всему дому.

— Ты не понимаешь, — начала говорить Тоберон, усталым голосом. — Я просто волнуюсь за тебя. Селена слишком необычна для нашего мира, слишком красива, чтобы король смог пропустить ее. Я даже сомневаюсь, что его остановит ваша свадьба. Ты его так хорошо не знаешь, как я. Он может пойти на что угодно, чтобы заполучить желаемое. Похитить, опоить, запугать, даже убить того, кто ему мешает. Боюсь, сын, что с появлением в нашей жизни Селены, в ней прибавить трудностей. Я просто опасаюсь за твою жизнь.

Наступила тишина. Видимо, каждый обдумывал то, что прозвучало. Я же решила, что услышала достаточно, и мне уже пора.

Стараясь не шуметь, я тихо пошла дальше.

— Ты забываешь о магии, отец.

Услышала я слова Иллиадара. Поначалу хотела еще послушать, но потом передумала. И так чувствовала себя несколько неловко.

Вернувшись в комнату, подошла к окну. Тучи добрались до нас. За окном потемнело так, будто сейчас не день, а поздний вечер. Деревья шумели из-за поднявшегося ветра. Сверкнуло, а спустя некоторое время вдали прогрохотало. Первые капли уже упали на землю.

Да, теперь я лучше понимаю отца Иллиадара. Мне бы тоже не нравился человек, благодаря которому моей семье грозила бы опасность. Если этот самый король на самом деле такой, каким его описывает граф, то нам придется несладко.

В любом случае, Иллиадар прав — мы не сможем друг без друга физически. Не знаю, как он, но я сто процентов не смогу. Меня попросту разорвет от магии.

Можно было бы уйти куда-нибудь, например, в другое королевство, но кто сказал, что там будет лучше.

Покружив по комнате, изредка поглядывая на разбушевавшуюся непогоду за окном, я замерла, задумчиво рассматривая свои руки. Не думала, что красота может стать настолько опасной. Сама я не считала, что это тело настолько красиво, но, судя по всему, я теперь слишком заметна. В моем прошлом мире таких девушек было много, а то и покрасивее.

Кстати, о прошлом мире. Там, мне приходилось прилагать усилия, чтобы казаться лучше, чем я есть на самом деле. То есть, красить волосы, лицо, подбирать специальную одежду, чтобы скрыть недостатки фигуры. Но ведь все это можно проделать и здесь, только с обратным эффектом.

— Конечно, пока рано, и вряд ли получится слишком хорошо, но можно еще попробовать управлять своими чарами.

Я едва не подпрыгнула от неожиданности. Резко обернувшись, нахмурилась. На мгновение у меня даже голова закружилась.

— Монту! — вскрикнула я, эмоционально всплеснув руками. — Ты смерти моей хочешь? Где ты постоянно пропадаешь?

— Гуляю, — лениво отозвался тот. — Я, знаешь ли, большой любитель побродить в одиночестве. Там, в Хаосе, я не мог оставить тебя одну надолго, но тут, среди людей тебе грозит не так много опасностей. К тому же рядом с тобой страж.

Я вздохнула, успокаиваясь. Подойдя к кровати, села.

— Что ты там говорил о чарах? — спросила я. — И, вообще, откуда ты о них знаешь? Мне казалось, что ты проводник, а не специалист по альварам.

Подумав немного, скинула обувь и забралась на кровать с ногами. Снаружи уже начался полноценный ливень, так что погода просто нашептывала поваляться, поболтать в уюте и тепле. Еще бы чашку кофе и вообще сказка!

— Не забывай, что во мне память других поколений моркотов. Ты ведь не думаешь, что в прошлом мы не касались твоего народа? Так что я довольно много знаю о альварах. А чары… Тебе, и правда, пока что рано ими управлять, но раз другого выхода нет, то стоит попробовать хотя бы немного их приглушить.

— А если к этому еще попробовать изменить мою внешность…

— Не будешь же ты всю жизнь после этого скрываться?

— А что делать?

— Думаю, — Монту замолчал на несколько минут. — Я думаю, что не стоит изменять внешность. Нет ничего хуже, чем претворятся всю жизнь.

— Но ведь мы не всегда будем жить в столице, и гостить у короля.

— Откуда ты знаешь? Никто не знает, что может случиться завтра или через год. К тому же, как ты собиралась изменять внешность?

— Ну, — я задумалась. — Перекрасить волосы, надеть какой-нибудь устаревший наряд, помазать кожу, чтобы была темнее.

Монту фыркнул.

— Ты думаешь, что это сделает тебя менее красивой?

— Почему нет?

— Потому что это будет другая, но все равно красота. Ты не можешь изменить черты лица и то, что идет от тебя. Всё твоё тело излучает нечто, что заставляет людей смотреть на тебя.

— Разве это не чары?

— Боюсь, что даже, если ты сможешь заглушить их полностью, люди всё равно будут смотреть на тебя. Это что-то иное, чисто женское.

— Женственность? — спросила, прищурившись. Всё это мне не нравилось. Казалось бы, мне в последние дни столько комплиментов сделали, сколько не делали за всю мою прошлую жизнь, но почему-то радостней от этого не становилось. Наоборот, всё только ухудшалось, и моё настроение тоже.

— Полагаю, что она, — Монту кивнул. — На меня всё это не действует, понятное дело, но я не слепой, — он фыркнул, подбираясь поближе ко мне.

Из-за дождя в комнате царил полумрак. Даже стало немного прохладно, но забираться под одеяло мне не хотелось, как и вставать и зажигать подсвечники. Впрочем, они почти сразу, после этих моих мыслей вспыхнули. Я уже немного привыкла к тому, что могу делать такие вот вещи, так что почти не обратила на это внимание.

— Итак, что мне надо делать? — спросила после недолгой паузы.

— Ну, на самом деле самое сложное, насколько я знаю, это понять принцип, а потом уже всё будет происходить само собой.

— И в чем заключается принцип?

— Тебе нужно уловить тот момент, когда чары начинают работать.

— О, проще простого, — хмыкнула я. — Это почти так же легко, как управлять феромонами.

— А тебе говорил.

— Хорошо, — я вздохнула, приподнимаясь повыше и ложась спиной на подушку. — Как это конкретно сделать? Медитация? Йога? Развитие внутреннее ока?

— Понятия не имею, о чем ты, но в следующий раз, когда рядом будет человек, пол не важен, попытайся обратить внимания на то, как работает твой организм. Конечно, с первого раза уловить разницу не получится, но через какое-то время ты должна понять, что именно меняется. И вот когда поймешь, надо будет попытаться управлять этим.

— Что-то мне подсказывает, что это так же легко, как регулировать своё сердцебиение, — пробормотала я, вздрагивая от вспышки света — молния ударила где-то совсем рядом. Спустя некоторое время, послышался разрывающий небо гром. Поежилась. Пусть я и люблю такую погоду, но иногда она меня пугает. Вот и сейчас, от такого грома у меня все волоски на теле повставали. Или же это просто статическое электричество?

— Что-то вроде, — сказал Монту, прижимаясь ко мне.

— Легче легкого.

— А ты что думала? Я ведь говорил, что придется потрудиться.

В этот момент дверь постучались.

— Это я, — прозвучал с той стороны голос Иллиадара.

— Входи! — крикнула, беглым взглядом окидывая комнату. Мало ли, вдруг чего не так.

— Как ты тут? — спросил Иллиадар, окидывая взглядом нашу с Монту композицию. — Смотрю, отдыхаете с Монту. Если гроза за ночь успокоится, то завтра выезжаем. — Иллиадар подошел к кровати, сел, а потом наклонился и поцеловал меня мягко в губы. — Тебе, наверное, уже надоело тут?

— Немного, — согласилась я. — В город меня не выпускают. Ты постоянно занят. А дом и сад я уже осмотрела, ничего интересного.

— Ну да, это не Хаос, — усмехнулся страж, скидывая обувь и забираясь ко мне на кровать. — Там каждый день что-то новенькое. Часто опасное, но кого это волнует, правда?

— В чем-то ты прав, — я задумалась, пропуская момент, когда меня сгребли в охапку, почти укладывая сверху. Монту рядом недовольно завозился. — Кажется, я отвыкла от такого спокойствия.

— Хм. Не думаю, что оно у нас будет долгим. Ты ведь нас с отцом слышала, — сказал Иллиадар, то ли утверждая, то ли спрашивая.

Я смутилась.

— Откуда ты узнал?

— Ты забываешь, что я чувствую тебя так, будто ты часть меня. Не знаю, как у тебя, но я всегда знаю, где ты.

— Я не хотела… — начала я, понимая, что сглупила.

— Ничего. Я сам хотел, чтобы ты слышала. Я ведь видел, что тебя беспокоит отношение моего отца к тебе. Я догадывался о его мотивах, тем более мы с ним и до этого примерно об этом же уже говорили. Теперь ты знаешь, почему отец не в настроении.

— Понимаю, — вздохнула, задумчиво поглаживая стража по груди. — Мы с Монту поговорили об этом. Я хотела подручными средствами поменять внешность. Ну, знаешь, волосы покрасить в другой цвет, надеть что-нибудь непривлекательное. Но Монту сказал, что толку от этого не будет. Поэтому мы решили, что мне нужно научиться управлять своими чарами. Кажется, это так же легко, как заставить биться сердце в нужном ритме.

— Даже так, — Иллиадар поймал мою руку, а потом принялся целовать задумчиво пальцы. — Думаю, у тебя получится. Время есть.

— Надеюсь, — фыркнула, облизнув губы. Ощущение мягких губ под пальцами было приятным. — Говоришь, завра выезжаем? И сколько до столицы?

— Думаю, — он усмехнулся, — что мы постараемся не торопиться сильно. Ты ведь не против попутешествовать пару месяцев?

— Совершенно нет, — улыбнулась я, понимая, что у меня теперь есть время на обучение. Это была хорошая новость. — А сейчас, поцелуй меня, — попросила я, ощущая, как Монту покидает кровать, бурча что-то недовольно. За окном прогрохотало как раз в тот момент, когда страж притянул меня к себе, накрывая мои губы поцелуем. Застонав от удовольствия, я выгнулась, позволяя Иллиадару поменять нас местами — теперь я лежала спиной на кровати, а он нависал надо мной.

Не знаю, как там будет дальше, но во всем этом определенно есть кое-что весьма приятное. Думаю, теперь моя очередь выложиться на все сто, чтобы в будущем у нас было как можно меньше проблем.

Не знаю, какой там король, но нужно сделать все, чтобы он обратил на меня как можно меньше внимания.

Уехать на следующий день, не вышло. Гроза прекратилась, зато зарядил такой дождь, что проще было его переждать. Конечно, если бы сильно торопились, то поехали бы и так, но мы решили, что несколько дней погоды не сделают.

Мне кажется, что в последние дни вокруг меня не было никого, кроме Иллиадара и его отца. Завтраки, обеды и ужины мы проводили втроем. Слуг в доме я почти не видела, лишь издали. Если мне что-то нужно было, то обращалась я к Иллиадару, так как даже Агата в мою комнату не заходила.

У меня сложилось такое впечатление, будто дом главы опустел. Даже самого Кадма я больше не видела. Вначале я не обратила внимания, но потом это стало так очевидно, что мне пришлось осознать — ко мне никого не подпускают.

— Вдруг они навредят тебе, — ответил Иллиадар на мой вопрос: где все. — Кадма на некоторое время поехал проведать свою дочь, а слугам строго — настрого я запретил приближаться к тебе или же попадаться на глаза. Или они тебе нужны?

— Не особо, — я пожала плечами. — Вот только я бы хотела помыться. Кажется, завтра дождь перестанет, и можно будет выдвигаться. Хотелось бы перед дальней дорогой искупаться. Да и вещи… Какие из них мне можно взять с собой?

— Все, — тут же отозвался Иллиадар. — Все эти платья твои. Завтра я прикажу принести сундук, и пока мы будем обедать, служанка упакует твои платья. То же самое и с ванной. Слуги принесут.

— Ну, хорошо, — согласилась я. И хоть мне было слегка не по себе, от того, что ко мне не пускают людей, будто я прокаженная какая-то, но я понимала Иллиадара. Это только еще больше подталкивало меня к тому, чтобы поскорее овладеть своими чарами.

Не скажу, что за эти дни я добилась какого-то существенного успеха. Нет, ничего подобного. Тем более дело усложнялось тем, что посторонних людей рядом со мной теперь не было.

— И как я должна тренироваться? — спросила я у стража. — Мне нужно брать свои чары под контроль. Но когда рядом со мной ты или твой отец, то они не включаются. Нужны посторонние люди.

— Почему не включаются, когда рядом я или отец? — заинтересовался Иллиадар, которому я все рассказала. Естественно, как я могла умолчать о чем-то подобном. Поначалу я даже на секунду испугалась, что он решит, что я и его очаровала своими силами, но потом отмахнулась от этих мыслей.

— Полагаю, — задумалась я над его вопросом, — с тобой это уже не нужно, ты и так мой. А твой отец… Ну, может из-за кровного родства с тобой? Думаю, подсознательно я понимаю, что мне не нужно очаровывать его.

— А остальных, значит, нужно? — поинтересовался страж, нахмуриваясь в момент.

— Думаешь, я специально, что ли? Я знаю об этом не больше, чем ты. Хотелось бы мне расти среди альваров. Думаю, тогда у меня не было бы проблем со всем этим. Не понимаю, почему они отказались от меня… — пробормотала я задумчиво.

Мы уже разговаривали на тему моей жизни до знакомства, так что Иллиадар знал, где я росла.

— Просто так не отказываются, — страж задумался, так что вспышка уже привычной ревности погасла так, и не разгоревшись. — Думаю, у них была какая-то причина. Больше всего похоже на то, что тебя от кого-то спрятали.

— А может, это такой изощренный способ казни? — спросила, размышляя. — Хотя, чем мог провиниться ребенок?

— Кто знает, что там произошло в те времена. Мы можем только строить догадки, но, боюсь, правду могут приоткрыть только альвары.

— Да, вот только, вряд ли мы когда-нибудь повстречаемся с ними. Всё-таки мой народ живет где-то на севере, среди белых снегов. И чем дальше мы будем идти, тем больше будем отдаляться.

— Жизнь длинная, — отозвался Иллиадар. — Кто знает, что может случиться через пять лет или через десять. А учитывая, что мы теперь не обычные люди, я бы поостерегся загадывать сильно наперед. Нет, если бы я был прежним, то точно знал, что в скором времени меня ждала женитьба, потом дети, управление графством, с редкими вылазками в столицу.

— Но мы ведь тоже собрались жениться, — начала я, но потом всё-таки замолчала. — Прости, — вздохнула я. — Вряд ли со мной все будет так просто и спокойно.

— Что ты, — Иллиадар улыбнулся, обнимая меня и целуя куда-то в макушку. — Ради тебя я готов обменять спокойную, размеренную и скучную жизнь на всё, что угодно. Даже если мне предстоит всю жизнь скитаться по белому свету, я согласен. Главное, чтобы ты была со мной рядом. А теперь поспешим, отец, наверное, уже заждался.

После обеда я вернулась в свою комнату. Вещи, как и сказал Иллиадар, были уже собраны, а посреди комнаты стояла полная горячей воды ванная.

Сбросив платье и нижнюю сорочку, я опустилась в воду, удовлетворенно выдыхая. На мой вопрос о людях, Иллиадар сказал, что у меня еще будет время, так как в одиночестве мы точно ехать не будем.

На следующий день, когда мы вышли из дома, я увидела местное средство передвижения на дальние расстояния. Ну, вроде похоже на карету. То есть, четыре колеса и коробка с дверцей.

— Или ты хочешь на лошади верхом? — спросил Иллиадар.

Тоберон, услышав это, нахмурился.

— Девушкам не пристало разъезжать верхом, — тут же озвучил он своё недовольство. — К тому же, внутри на нее будут меньше смотреть.

Мне пришлось признать правоту отца Иллиадара. Чем меньше людей будет рядом со мной, тем лучше. Но вообще без компании нельзя. Мне же нужен кто-то для тренировки.

Об этом я тут же и сказала стражу.

— Агата захотела поехать с нами, — сказал Иллиадар с такой неохотой, будто это ему совершенно не нравилось.

— Агата? — я удивилась. После первых дней я девушку почти и не видела. — Но почему она решила покинуть этот дом?

— Сказала, что желает прислуживать тебе. Кадма, как ни странно, отпустил её. Мне показалось, что он даже вздохнул свободнее. Ты с ней осторожнее, мало ли, кто она такая, — предупредил Иллиадар, подводя меня к местному аналогу кареты. — Причем, насколько я понял, она испросила у него расчет еще с самого начала. То есть, почти сразу после того, как мы прибыли в этот дом.

Я хмуро кивнула, давая понять, что всё поняла. Конечно, можно было бы отказать Агате, но я вдруг поняла, что мне и самой интересно, зачем ей это.

— О, — выдохнула, когда Иллиадар открыл передо мной дверь. — А тут целое гнездо, — я рассмеялась.

— Прости, — Иллиадар отчего-то смутился. — Просто по себе знаю, насколько жестко ездить в этих каретах. Даже хуже, чем в седле. Мне бы не хотелось, чтобы ты себе все поотбивала. Ехать долго, так что я подумал, так будет лучше.

— Несомненно, — отозвалась я, рассматривая целую гору подушек, которыми была завалена карета изнутри. — Думаю, если закрыть двери и разложить их на полу, то получится очень мягко. Спасибо, — мурлыкнула я, тронутая заботой стража. Оглядевшись по сторонам, быстро клюнула его в губы и в щеку. — Это будет даже забавно.

— Госпожа. — Я обернулась, тут же утыкаясь взглядом в Агату, которая в руках держала небольшой кулек. — Господин граф сказал, что я поеду с вами.

При этом она мельком глянула внутрь кареты, но промолчала. И если количество подушек ее и удивило, то виду девушка не подала.

— Все верно, Агата, — я улыбнулась, осматривая служанку. И что в ней не так? Вроде вполне нормальная девушка. — Забирайся. Только, сапоги сними.

Подождав, пока Агата заберется внутрь, мы отошли немного от кареты.

— Если что, я буду ехать рядом, — прошептал Иллиадар, обнимая меня.

— Ну, все. — Мы развернулись в сторону голоса. — Хватит обниматься так, будто прощаетесь, — сказал Тоберон, ухмыляясь. В этот момент его глаза весело сверкали. — Выдвигаемся. Нам до обеда нужно проехать довольно большое расстояние.

Сказав всё это, граф пришпорил коня и умчался. При этом он направо и налево раздавал указания, выстраивая своих людей в каком-то только ему понятном порядке.

— Пойдем, — шепнул Иллиадар. И когда мы подошли к карете, он последний раз поцеловал меня и помог забраться внутрь. А потом и сам вскочил на коня, который ему подвели. Задержав взгляд на служанке, Иллиадар захлопнул дверцу. Только сейчас я заметила, что на ней есть окошко.

Скинув обувь, я потопталась на месте, прикидывая, как лучше разложить подушки. Хотя, можно было и не стараться сильно, они и так отлично лежали. Можно было садиться куда угодно.

— Я прихватила покушать, госпожа, — тихо сказала Агата, глядя на меня совершенно безразлично. — Я видела, что вы плохо позавтракали сегодня.

Мне хотелось спросить, откуда такая забота, но я не стала, решив, что узнаю все постепенно. В этот момент карета дернулась, а я от неожиданности повалилась на спину. Рассмеявшись, я снова села, пряча ноги под подол платья. В этот момент я заметила, что Агата тоже улыбается. Правда, она почти сразу спрятала свою улыбку, снова став учтивой и внимательной, но вроде как безразличной.

Некоторое время мы ехали молча. Подобравшись ближе к окну, я любовалась природой. Правда, стоило признаться, что тряска была та еще. Даже с таким количеством подушек она ощущалась. Наморщив лоб, постаралась припомнить, как должны выглядеть рессоры. Ничего в голову, кроме пружины в трубке, не приходило. Думаю, даже такое примитивное средство могло бы внести больше комфорта в путешествия.

Иллиадар и правду скакал рядом. И засмотрелась на то, как он управлял своим конец, почти черным красавцем совершенно неизвестной мне породы. Иногда я замечала, что и он бросает на меня взгляд. Но подъезжать он не спешил, разговаривая, то с одним, то с другим человеком. Я так понимаю, что все эти мужчины кто-то вроде охраны графа и его сына. Думаю, в их замке всё-таки должны быть воины. Вот это как раз они.

Я так задумалась, что только спустя некоторое время поняла, что нас трясет заметно меньше. Чуть высунувшись, поглядела на так называемую дорогу. Нет, она по-прежнему ужасна. В этот момент в голову пришла мысль, что я своей магией как-то уменьшила тряску, только совершенно не обратила на это внимания. Вот и отлично!

Повернувшись к молчащей служанке, заметила, что она сидит и смотрит прямо на меня. Это смущало слегка, правда, я не подала виду.

— Говоришь, поесть захватила? — Служанка кивнула. — Ну, вытаскивай.

Агата снова коротко улыбнулась, развязывая свой кулек. В нем нашелся сыр, мясо, лепешки и небольшой бочонок с отваром, совсем небольшой, только чтобы запить.

— И, — я все-таки решила кое-что спросить у нее, когда заела неожиданно появившийся голод. Вроде с утра я ела, правда, и в самом деле совсем немного, — почему ты решила поехать со мной?

— Потому что вы — колдунья, госпожа, — все-таки ответила Агата. Надо признаться, она меня удивила этим ответом. — И господин Иллиадар тоже колдун.

— Та-а-к, давай, рассказывай, — потребовала я, усаживаясь удобнее. — Откуда узнала? С чего взяла? Кто-то рассказал? И какое тебе до этого дело?

Глава 15. Агата и сон

Иллиадар рассказывал мне, что в королевстве есть колдуны и колдуньи, но сила их настолько мала, что он сам считал их всю жизнь обычными шарлатами, которые зарабатывают себе на жизнь фокусами. А еще он говорил, что когда-то давно по земле ходили колдуны большой силы, но чем больше становится Пояс Хаоса, тем меньше магии достается людям.

За всю свою жизнь Иллиадар не встречал кого-то кто мог бы похвастаться настоящей магией. Так, легкий ветерок, небольшой огонек, максимум, что могли сотворить так называемые колдуны.

Но чего Иллиадар мне не рассказывал, а может, не знал сам, так это то, как относятся к таким людям в королевстве. Вернее, не во всем королевстве, а в деревнях.

В большинстве своём на людей, в которых всё еще тлел огонек магии, особо не обращали внимания, так как вреда они вроде как не приносили. В городах, да около замков благородных колдуны считались кем-то вроде людей — альбиносов. Да, необычные, да, посмотреть раз — другой можно, да редко встречаются, но вроде как неопасные и такие же люди, как остальные.

А вот в глубине королевства, в деревнях, оторванных от больших городов, отношение к таким людям было совсем другим. Некая обособленность, отсутствие образования, предрассудки, и пожалуйста! Колдунов боялись. А страх, как обычно, вызывает в большинстве своём агрессию.

Если колдун или колдунья могли своими силами лечить, то таких людей деревенские еще терпели. Отдавали им самую дальнюю избу, охотно лечились, плевались, конечно, судачили, старались не подходить, но не вредили.

А вот тем, у кого не было таланта лекаря, тех ждало одно — изгнание. Вполне может быть, что в других местах и вовсе убивали, если ребенок начинал проявлять нестандартные таланты.

Агате повезло — её ребенком просто выгнали из деревни. Без пиши, одежды, денег. Просто вытолкали взашей в том, в чем она была, велев никогда не возвращаться. Хорошо хоть было лето.

Родителей у Агаты не было. И если до того, как крохи магии в ней пробудились, деревенские жалели сиротку, то с появлением новых способностей, она тут же превратилась в убийцу. То есть, все тут же уверовали, что колдунья высосала жизнь матери еще в утробе, а после и жизнь отца.

Конечно же, ничего подобного не было, но люди были убеждены в ином, так что скоренько избавились от опасного, на их взгляд ребенка.

Так что детство и юность у Агаты были не сахар, но девушка оказалась с характером, так что добилась вполне хорошей работы в доме самого главы города. А сделать это, как она говорит, было не так просто, как звучит.

И жила она с тех пор вполне хорошо, позабыв о давних обидах и тягостях. Пока на пороге дома не появились мы с Иллиадаром.

Агата призналась, что всегда старалась не показывать того, кто она такая, боясь, что её постигнет прежняя судьба — то есть, Кадма, испугавшись, прогонит девушку с хлебного места. Снова скитаться по миру в поисках еды и крыши над головой не хотелось совершенно.

Вот только в тот день, когда приехали мы, Агата случайно спалила полотенце. А ведь до этого дня девушке удавалось жестко контролировать свои силы. Она ни разу не сделала ничего, что могло бы ее выдать, и тут такое.

Она призналась, что в ту ночь проплакала до самого утра. А потом весь день думала, почему так произошло.

После следующего раза, проведенного рядом со мной, Агата неосознанно подняла в воздух тяжелую бочку. И пусть она была пустой, но очень уж мешалась на проходе. Поначалу она испугалась, но потом задумалась.

Все случаи происходили после нашего общения. А еще Агата заметила за собой, что испытывает к гостье господина странные чувства.

На этом моменте я была весьма смущена, так как служанка не особо стесняясь (тяжелое детство и юность совершенно отбило у нее чувство стеснения по этому поводу) рассказала мне, что я вызываю у нее большую симпатию. А ведь до этого момента, как призналась Агата, она за собой ничего подобного не замечала.

Это вызвало у нее любопытство, так что она стала незаметно наблюдать. Вот тогда она и поняла, что стоит ей побыть рядом со мной чуть дольше, как силы её увеличиваются. Не обычные физические силы, а колдовские. И так как она никогда ими не занималась, стараясь подавить, то и управлять не могла. Всё выходило спонтанно. То дрова в печи сами вспыхнут, то вода моментально нагреется, то молоко прокиснет, загустев до состояния сметаны.

Агата снова стала бояться. На нее и так уже начали поглядывать остальные слуги, будто что-то почуяв. Хотя вроде как никто не видел, как она непроизвольно колдовала.

Когда пришло делать выбор, остаться или же попроситься с нами, Агата выбрала второе.

— Я никогда не любила эту свою особенность, — сказала она тихо, сминая чуть подрагивающими руками небольшую тряпочку. Я глядела на нее и удивлялась. Вроде обычно спокойная девушка, сейчас была не похожа сама на себя. Один только румянец на щеках и чуть дрожащие губы многое меняли. — Но в одну ночь, когда была гроза, вдруг поняла, что не могу больше оставлять всё, как есть. Мне дано это свыше, так что скрывать это, будто отрицать часть себя. Не думаю, что там, наверху, кто-то оценит подобное поведение. Зачем-то ведь нам это даровано. А если есть причина, то кто я такая, чтобы идти наперекор. И тогда я подумала, что должна отправиться с вами, госпожа. Рядом с вами будто все совершенно другое. Мир, словно другой. Я… я… не знаю, как объяснить.

Агата замолчала, а я задумалась.

Что же это получается? Не только страж может черпать из меня силу, но и другие колдуны и колдуньи? Нет, не думаю, что это так. Я больше поверю в то, что Иллиадару переходит не всё, что-то рассеивается вокруг меня, а другие колдуны способны эту самую магию подхватывать. Скажем так, вокруг меня более насыщенный магический фон, который они впитывают.

Если сравнить это с водой, то к Иллиадару идет основной потом, будто по трубе, а вокруг меня клубится пар, которого вполне хватает местным слабеньким колдунам.

И что теперь с этим делать? Изменить я это вряд ли смогу, так что пусть. Не думаю, что в этом мире прямо каждый второй колдун, так что волноваться не о чем. Хотя и настораживает, что Агата колдовала неосознанно, так сказать, стихийно. Можно ли направить это в нужное русло? Сразу вспомнились уроки с Лазарусом. Может, те заклинания, что я выучила у него, Агате помогут взять под контроль свою магическую силу? Кстати, чуть позже можно и самой этим заняться, раз я могу хотя бы немного колдовать.

— Я тебя поняла, — вздохнула. — А Иллиадар? Как о нём узнала?

— О! — Агата прямо вскинулась, сверкая глазами. — Если рядом с вами, госпожа, мне хорошо, то от господина мне всегда хотелось держаться подальше. Когда я к нему подходила, у меня было такое чувство, будто я упираюсь в невидимую стену. Воздух рядом такой тугой, плотный, что даже дышать трудно. Поначалу я не понимала, что это, но потом мне пришла мысль, что он тоже колдун, только…

— Только? — подбодрила я девушку, чуть наклоняя голову, так как она опустила глаза.

— Только очень сильный, — сказала она, вскидывая голову. — Мне кажется, господин очень сильный колдун. Такой сильный, что даже воздух рядом с ним меняется.

Я вздохнула. Что тут можно сказать? Конечно, правду я пока что не собиралась ей рассказывать. А может быть, и вовсе никогда не скажу, но и отрицать очевидное, смысла нет.

— И? Как ты видишь наше совместное будущее? — поинтересовалась, подумав, что сейчас как нельзя кстати, я могу попробовать взять свои чары под контроль. Агата посторонний человек, они на нее явно действуют.

— Я… Можно я просто буду рядом. Я никому не скажу! Вы не подумайте. Просто рядом с вами лучше. Это как выпить чистой воды после того, как всю жизнь пила только из грязной вонючей лужи, — последние слова Агата буквально шептала.

Я для вида помолчала немного, делая вид, что раздумываю.

— Хорошо, — сказала я, а Агата от этого выдохнула, несмело улыбаясь. — Будешь пока что прислуживать мне, а там поглядим, что дальше делать. Надеюсь, мне не стоит проговаривать очевидные вещи, вроде: никому ничего не говорить, с другими об этом не болтать?

— Конечно, — закивала Агата, немного нервно облизывая губы.

— Вот и отлично, а сейчас просто помолчи, я утомилась, хочу подремать.

— Я буду сидеть тихо, госпожа. Спасибо вам и…

— Агата.

— Да, госпожа, умолкаю.

Я прикрыла глаза. Так, чары… И как это работает? Что их запускает? Это что-то вроде феромонов? Можно ли как-то остановить их распространение? Монту сказал, прислушаться к себе. И как это сделать?

Попыталась последовать совету, но мысли постоянно соскальзывали, то в сторону разговора с Агатой, то на ощущение от поездки, то в сторону Иллиадара.

Вдохнув пару раз носом, сосредоточилась сильнее, силой воли запрещая себе думать о посторонних вещах. Сложновато, но почти сразу почувствовала чуть пульсирующую связь с Иллиадаром, а еще где-то в глубине словно дышала знакомое мне громадное море. Оно вздымалось, будто собиралось выплеснуться, но потом опускалось, оставаясь в пределах своих берегов.

Ощутила едва заметное покалывание по всему телу. Что это такое? Ток крови? Или же так струится магия, которой я все же заполнена? Сложно сказать, особенно когда начинаешь обращать внимание на шум в ушах и другие посторонние звуки. Тишиной всё это точно не назовешь. Хотя, в любом случае человек не может оставаться в полной тишине без последствий. Насколько я знаю, если нет других звуков, то он начинает обращать внимание на ток крови. Если же тишина абсолютная, то недолго и с ума сойти.

Удивительно, сколько звуков меня окружает. Скрип колес на карете, разговоры людей, фырканье лошадей, пение птиц и шум ветра. А еще тихое дыхание Агаты и едва уловимый шум ткани на платьях. И это только то, что я смогла услышать. А ведь кроме этого вокруг еще полно звуков, на которые мы совершенно не обращаем внимание.

В итоге не знаю, сколько я сидела, но в какой-то момент поняла, что у меня жутко затекли ноги и если я не поменяю положение, то потом попросту не встану. Это тут же сбило мой настрой. Мир, секунду назад вроде такой объемный, наполненный чем-то невероятным, схлопнулся.

Открыв глаза, я с удивлением поняла, что все вокруг словно плоское, тусклое. Странное ощущение, которое прошло через пару минут. Что это было?

Пошевелившись, я потянулась, пытаясь заставить кровь в теле бежать быстрее. Тут же почувствовала, что хочу заглянуть в лесок по небольшому делу.

Агата, как оказалось, тихо спала, привалившись спиной к стене кареты. Надо же. Это сколько же я так сидела? Неужели я научилась медитировать? Не за что не поверю. Я в прошлой жизни пыталась, но так и не смогла ничего добиться. Терпения не хватало. Стоило мне обычно засесть за это дело, как под кожей, словно муравьи начинали бегать. Нервы, наверное, были ни к черту.

— Как вы тут?

Я вздрогнула, как и Агата, которая тут же встрепенулась, испуганно и сонно глядя в сторону окна.

— Иллиадар! — возмутилась я. — Не пугай так. Мы тут заснули.

— Прости, прости, — повинился он, улыбаясь. — Мы сейчас останавливаемся ненадолго. Тебе надо куда?

— Ага, — я кивнула, снова потягиваясь.

Надо же, до самого обеда просидела. Невероятно! Следующей моей мыслью было, что я хочу еще и есть. Почти сразу после этого карета остановилась, а, спрыгнувший на землю Иллиадар, открыл дверь, подавая мне руку. Так, главное не свалиться на землю — ноги все еще немного покалывало от долгого неподвижного сидения.

К вечеру мы добрались до небольшой деревни, самой большой достопримечательностью которой была почти двухэтажная таверна. Она гордо высилась на краю деревни, весело сообщая всем желающим, что название у нее «Резвый кабан». На вывеске приколоченной чуть выше двери кто-то тщательно нарисовал черным, видимо, того самого кабана. Но учитывая, что в него были воткнуты нож и вилка, то в его резвость или веселость как-то верилось с трудом.

И пусть был уже вечер, но на наше прибытие собрались поглазеть, кажется, все жители крохотной деревни. В какой-то мере я их понимала. Мне бы тоже было бы интересно посмотреть на отряд воинов на лошадях, да еще и на карету. Не скажу, что мы выглядели внушительно, но, полагаю, для этих людей воины графа Галахара выглядели небольшим войском.

Судя по их интересу, можно было сделать вывод, что путешественников тут не так много, как могло бы показаться. Неудивительно, если учитывать, что Пояс постоянно расширяется. Думаю, пройдет некоторое время, и эта деревня вместе с таверной погрузятся в Хаос. Конечно, это будет не сегодня и даже не завтра, но уже сейчас люди поняли, что смысла путешествовать в эту сторону нет никакого, раз над этим местом нависла угроза исчезновения. Думаю, таверна осталась с тех времен, когда в пограничный город всё еще стекались торговцы или же просто путешественники, преследующие какие-то только им известные планы.

Может быть, и деревня тогда была больше, сейчас же здесь всего десяток домов.

Не желая светить перед всеми своими волосами, я натянула плащ с глубоким капюшоном. Когда я выбралась из кареты, то по собравшимся людям прокатился шепот. Не уверена, что причиной стала именно я, скорее уж Иллиадар, который помогал мне выбраться наружу — всё-таки в таких длинных платьях свободно двигаться очень сложно. Кроме длины надо еще учитывать его пышность.

Я помню исторические фильмы и картинки, где можно было увидеть моду прошлых веков. Так вот, платья, носимые здесь женщинами, не были столь пышными, как, например, в веке восемнадцатом. Естественно, в моем прошлом мире. Тут не носили специальные каркасы для платьев, обходились только несколькими юбками и сорочками внизу. Еще тут не было корсетов, зато была шнуровка. Полагаю, что тем, у кого талия выбивалась из стандартов, приходилось не сладко. Мне шнуровка не нравилась, но моя талия позволяла не затягивать ее слишком сильно, давая возможность дышать нормально.

— Устала? — спросил Иллиадар, наклоняясь.

Я кивнула, вздыхая. Я бы предпочла путешествовать верхом на страже, как это было в Поясе, чем трястись целый день в жесткой, неудобной карете. Конечно, я не стала об этом говорить, не хватало еще, чтобы нас кто-нибудь подслушал.

Как оказалось, таверна почти не работает. По крайне мере, хозяин прибежал откуда-то из деревни. Нервно погремев ключами, он открыл замок и тут же проскочил внутрь строения.

— Я уже давно не открываю таверну, — начал он рассказ. Я же мельком осмотрела мужчину. Невысокого роста, суетливый, худой, сутулый, тем неожиданным было то, что на лицо мужчина оказался приятным. Даже красивым! Большие, карие глаза, мягкие черные с небольшой сединой волосы, полные губы, ровный нос, высокие скулы. Правда, все портил какой-то бегающий рассеянный взгляд. — Те, кто бывают тут проездом, просто останавливаются в домах жителей. Бывает это так редко, что смысла держать таверну открытой я не видел. Жить тут страшновато, да и зимой отапливать такую громадину — никаких денег не оберешься.

— Вы это уже рассказывали, — прервал словоизлияние мужчины Тоберон. — Мы были тут несколько месяцев назад. Останавливались у вас.

— Да? — мужчина нахмурил брови, словно пытаясь вспомнить. Странно, можно подумать, у него тут каждый день такие большие отряды ездят, раз он не вспомнил сразу, а ведь сам сказал, что путников тут очень мало. Уж воинов графа должен был запомнить. — Конечно, конечно, ваша светлость. Комнаты я держу чистыми, так что можете устраиваться в любых. С ужином сложнее, но попробую что-нибудь раздобыть.

— Пойдем, — шепнул Иллиадар, и мягко подхватив меня за руку, пошел в сторону лестницы на второй этаж. — Вот, эта самая удобная, — сказал он, открывая одну из дверей. — К тому же тут есть крючок, можно закрыться изнутри.

— Ты не будешь ночевать со мной? — спросила, проходя внутрь.

Что могу сказать? Явно не пять звезд, даже до одной этой комнате как отсюда до экватора. Внутри стояла небольшая деревянная кровать, стол, больше похожий на ящик пара стульев. Кровать не была застелена. Собственно, комната была полностью пустой. Ни ковров, ни шкур, ни скатерти, ни занавесок. Впрочем, это понятно — если хозяин держал таверну закрытой, то смысл создавать здесь уют. Еще одним плюсом кроме крючка были ставни, которыми можно было закрыть окно изнутри. Впрочем, оно было и так заколочено снаружи досками, но, в любом случае, прикрыть всё-таки стоило.

— Нет. Пока мы не женаты, спать в одной комнате нам не стоит. Конечно, в пограничье всё более свободно, но чем ближе мы будем к столице, тем пристальнее за нами станут наблюдать посторонние люди.

— Как скажешь, — я пожала плечами, зевнув. Хотелось спать, а еще хотя бы немного перекусить. Я бы еще с удовольствием помылась, но не думаю, что тут есть, где нагреть столько воды. Хотя, надеюсь, на небольшой тазик я могу рассчитывать?

Свой вопрос я адресовала Иллиадару, показывая вошедшей после стука Агате, куда скинуть необходимые для ночевки вещи.

— Я распоряжусь. Есть хочешь? Спустишься вниз или принести сюда?

— Сюда, — отозвалась я, отходя от кровати чуть дальше, чтобы Агата смогла расстелить мне постель. — Устала, сил нет.

— Хорошо, — Иллиадар чуть улыбнулся и подошел ближе. Осторожно приобняв за плечи, он мягко поцеловал меня, не углубляя поцелуй. — Если что, моя комната будет напротив.

— Учту, — я кивнула, замечая, что в коридоре маячит человек с ведром и тазиком. Кажется, Иллиадара кто-то опередил и уже распорядился о воде. Тем лучше.

Несмотря на усталость, засыпала я долго. Снизу доносились голоса, видимо, люди решили немного расслабиться. Потом меня почему-то стала напрягать тишина. Кажется, я уснула только тогда, когда все улеглись.

Проснулась я ночью. Хотя, из-за закрытых окон, понять толком какое сейчас время суток было сложно. Лежа на довольно жесткой кровати, я вслушивалась в тишину таверны, подмечая тихий скрип и едва уловимые шорохи. Это место ощущалось почему-то жутковатым. Вспомнился и странный сон, приснившийся этой ночью.

Я видела озеро. Хотя его величина была такой большой, что можно и ошибиться, решив, что это море, но я отчего-то точно знала, что это озеро. Оно было тихим, неподвижным. Стояла летняя, знойная ночь. Небо, усеянное миллионами ярких звезд, бархатным покрывалом укутывало мир. А еще там, в ночной высоте сияла полная луна. Казалось, она буквально пульсирует, распространяя вокруг себя серебристый свет, который отражался в спокойных водах озера.

Я помню, что мне было жарко, и я пошла к воде, желая окунуться, чтобы хоть немного охладить тело. Вот только я совсем не ожидала, что озеро будет покрыто толстым слоем льда. Это так сильно поразило меня, что я буквально распласталась по нему, пытаясь разобраться — как так вышло, что при такой жаре озеро покрыто льдом?

Мне казалось, что я вижу в черной глубине движение. Отчего-то это напугало меня. Я подскочила на ноги, желая снова оказаться на берегу. Серебристый свет стал сильнее. Я вскинула голову, едва не крича от ужаса — луна сияла прямо перед моим лицом, ослепляя своим холодным светом.

Лед под ногами начал трескаться. Я вскрикнула, закрывая лицо руками, и тут же почувствовала, что падаю. Мне казалось, что я сейчас упаду в воду и утону, но этого не случилось. Зато луна преследовала меня с такой настойчивостью, что я ощущала её холодное прикосновение.

Я падала и не могла остановиться. В какой-то момент распахнула глаза и с ужасом увидела, как луна накрывает меня полностью, будто всасывая внутрь. Я барахталась, пытаясь освободиться, но только еще сильнее погружалась в ртутную поверхность чем-то напоминающую небо в Поясе Хаоса.

А потом в груди все сжалось, защемило. Я помню, как не могла пошевелиться, наблюдая, как теперь уже не я погружаюсь в луну, а она в меня. Серебристый свет тонким ручейком лился мне прямо в солнечное сплетение, отчего я даже вздохнуть не могла.

Я проснулась встревоженная. Тяжело дыша, потерла лицо и просто лежала на кровати, вслушиваясь в тишину. Мне казалось, что это был кошмар, но отчего-то чудилось в этом сне что-то такое, что не давало забыть его полностью, выбросив из головы.

Так я и лежала до того, как в комнату постучалась Агата.

Вроде бы в моем сне не было ничего такого, но все равно время от времени обрывки из него еще вспоминались. К тому же, насколько я поняла чуть позже, сон был навеянным, но он все равно еще долго всплывал в памяти.

— Плохо спала? — спросил Иллиадар, порывисто обнимая меня в коридоре, когда я вышла из комнаты, чтобы спуститься вниз. — Доброе утро, — сказала он, пальцами зарываясь в мои распущенные волосы — почему-то сегодня совершенно не хотелось их заплетать.

— Сон какой-то странный приснился, — ответила честно, поморщившись при воспоминании. Казалось, грудь до сих пор распирает от вливаемого в меня лунного света. Не самое приятное ощущение, честно говоря. Будто кто-то против моей воли надувает тело воздухом, совершенно не заботясь о том, что это может причинить какой-то вред. — Ерунда, в общем, — улыбнулась я, почувствовав легкий голод. — Есть хочу.

Внизу нас ждал не очень шикарный, но сытный завтрак. Я снова прятала лицо и волосы под капюшоном. Ела вместе с Иллиадаром и Тобероном за отдельным столом. Кстати, на первом этаже было что-то вроде местного ресторана со столами и барной стойкой. Конечно, все примитивное, но всё же. Отдельных столов было всего парочку. Стояли они по углам. Остальное же пространство занимали длинные столы с лавками, за которыми и устроились воины. Ели все быстро и молча.

— Не будем задерживаться, — бросил Тоберон, быстро заканчивая с завтраком и поднимаясь.

Я не видела, кто платил за ночевку, так как толком ничего из-за капюшона не видела. Не сказать, что мне было сильно любопытно, но некое неудобство от такого способа сокрытия моей внешности всё-таки было.

И снова карета, полная подушек. Агата юркнула следом за мной, как мне кажется, тут же облегченно выдохнув при этом.

— Что такое? — спросила я, когда Иллиадар явно не очень охотно закрыл за мной дверь.

— Неуютное какое-то место это, госпожа, — тут же поделилась Агата. — Я походила вчера вечером, поспрашивала, говорят, много людей в своё время погибло в этой таверне. То ли драка, то ли нападение какое. Было это еще при старом хозяине. И вроде как люди молвят, что время от времени кто хочет с жизнью распрощаться, так тот идет не куда-то в лес, или на речку, а забирается в таверну и вешается на балке. Место нехорошее, притягивает дурные помыслы.

— Надо же, — произнесла задумчиво, разглядывая в окно здание. — По мне, так вроде ничего особенного. Хотя ночью кошмар приснился.

— Это потому что сильны вы как колдунья, дурная сила не может воздействовать на вас. Я вот всю ночь толком не спала, все чудилось мне, что бродит кто-то по коридору, половицами скрипит, дверями хлопает, зовет, будто ищет меня.

— А что же остальные?

— Вина напились, да спали хмельным сном. Он крепкий самый. Но все равно, видели, сегодня с утра все квелые были? Это место на них так давило.

Я пожала плечами, оторачиваясь от здания. Мы как раз тронулись, так что смысла больше смотреть не было. Не знаю, как там на самом деле, но в этом мире все что угодно может быть. Не удивлюсь, если тут еще и призраки всякие водятся или еще чего похлеще.

Значит, мой сон был навеянным? Что ж, пусть будет так.

Глава 16. Столица и король

Наверное, кому-то могло показаться, что в пути нас ждало много интересного, но это далеко не так. Наш отряд был достаточно большим, чтобы отбить охоту у всевозможных разбойников нападать на нас. Никаких волшебных животных вроде как в королевстве не водилось. Дорога шла далеко от мест, где можно было бы найти какие-нибудь интересные развалины, или заброшенные города, чтобы исследовать их. Никакой войны вроде как не шло, так что нам не нужно было сражаться с отрядами противников.

Мало городов, зато большое количество мелких деревень. Поля, усеянные злаками, глухие леса, в которых, казалось, давно не ступала нога человека. Дорога была ужасна. Иногда она и на дорогу не походила. Сразу становилось понятно, что ею давно уже перестали пользоваться. Конечно, деревенские катались по ней на телегах в другие селения и в города, но бывало это так редко, что никак не могло поправить ситуацию. А власти даже не думали что-то менять. Зачем? Если с той стороны к ним подступает Хаос. Все равно рано или поздно нужно будет покидать эти края, так зачем тратить деньги.

Природа, как я уже говорила, не вызывала никакого интереса. Леса, поля, холмы, ничего интересного. Даже растения казались самыми обыкновенными. Такое чувство, что я попала в среднюю полосу России. Мне иногда даже знакомые дубы и березы мерещились.

Да и наблюдать за всей этой природой я могла лишь из окна своей кареты. И если у меня и было желание погулять по лесу, оказавшись во власти запахов и зелени, то сделать это я не могла.

Меня, будто под конвоем водили из кареты в дом, где я должна была отдыхать, а потом обратно. В короткие перерывы далеко от кареты отходить не рекомендовалось.

С людьми я тоже не общалась. Единственными моими собеседниками стали Агата с Иллиадаром, иногда со мной мог поговорить Тоберон. К воинам меня не подпускали. Они из-за капюшона даже толком не видели меня. Про посторонних людей я вообще молчу. Я могла лишь разглядывать их издалека, отмечая, что моя внешность для этих мест действительно необычна.

Надо начать с того, что я не видела блондинов. Брюнеты, шатены, иногда, очень редко рыжие. Пару раз видела русых, но цвет их был слишком темным, чтобы я могла назвать их блондинами даже с натяжкой.

Но даже не это было главным. Как-то в одной очередной таверне я смогла заполучить в руки почти настоящее зеркало. Обычно все тут смотрелись в сильно натертые металлические пластины. А тут почти зеркало! Так вот, внешность у меня на самом деле была необычной. Я не могу сказать, чем именно я отличалась от других, дело в мелочах. Но разница была заметна с первого взгляда. Это как две разные расы. Более тонкие черты лица. Разрез глаз совершенно иной, отчего они казались намного больше. Губы четче, хотя я не могу сказать, что сильно пухлые, но было в них что-то притягательное. Кожа совершенно другого цвета, будто выбеленная, покрытая шелковой пудрой. И при всем при этом я не выглядела альбиноской, да и мои ресницы с бровями были не белоснежными, а темно-серыми. Я не скажу, что даже при всем при этом я была совершенной красавицей, но некое обаяние такая внешность точно имела. А если еще учесть чары и то, что для местных все это было необычным, то все становилось понятно.

Наше путешествие было таким обычным, что я даже на некоторое время забыла, что это мир магии. Просто ничего такого не происходило. Драконы не летали, монстры не пытались сожрать, деревья вели себя образцово, не меняя цвет и даже не пытаясь расти слишком быстро. Небо самое обыкновенное, люди, если не обращать внимания на несколько старомодные одежды, иногда казались мне участниками какой-нибудь ролевой игры. Как там, в моем прошлом мире называли таких людей? Ролевиками? Вот именно ими.

Хотя мне не стоило забывать о магии. Впрочем, она дала мне всего лишь небольшую передышку. Однажды утром я проснулась от того, что в груди снова начал расти огненный цветок. А это значило, что вскоре мне нужно будет сбросить излишки магии. Хотя, судя по всему время еще было.

Будто почувствовав, Иллиадар стал еще внимательнее ко мне, предупредительнее. Он старался чаще бывать рядом, чаще касаться. Он мог ехать рядом с каретой и долго смотреть на меня, будто хотел что-то сказать, или же услышать. Одно я поняла точно — он чувствует. Это меня даже смутило. Просто время от времени во взгляде стража проскальзывали какие-то хищные искры, будто он все понял и теперь с терпением любого плотоядного ждёт, когда его добыча созреет и сама придет к нему в руки.

В общем, это было самое скучное путешествие из всех, что я помнила. Пару раз небо затягивали тучи, и нам приходилось пережидать дождь, но это разве интересно? Так что самой запоминающейся была та самая таверна и сон, приснившийся мне в ней. Такое чувство, что чем дальше от Пояса, тем обыденней становится мир, будто вся магия из него утекает в Хаос, оставляя после себя всего лишь скучную реальность.

— За этим холмом столица.

Иллиадар подъехал ближе, когда заметил, что я в очередной раз выглянула в окно, устав сидеть. Время плавно приближалось к вечеру, и у меня уже все болело от долгого сидения.

Я и сама уже заметила, что в последние дни дорога стала более популярной, что ли. Просто чаще стали попадаться люди, шедшие в одну сторону, на своих двоих, на телегах, на лошадях, не важно. А еще стало попадаться много деревень. Все это так или иначе говорило о более населенном районе.

— До вечера успеем? — спросила, хмурясь. Как по мне, так холм далековато.

— Нет, придется ночевать под небом. Ворота в город закрываются летом в семь, зимой в пять, так что мы уже не успеем.

Ночевать на улице? Что ж, не в первой.

Как оказалось, мы не одни такие «страдальцы». В месте, где, как пояснил Иллиадар, собирались те, кто не успел до закрытия ворот, было полно народу. Я даже немного растерялась — чего это они все тут делают? Оказалось, что это какая-то местная труппа, вроде цирковая.

— Показать господам пару номеров? — спросил мужчина, с улыбкой глядя на Тоберона, безошибочно определяя, что именно он является аристократом. При этом он быстро окинул взглядом остальных и немного задержался на Иллиадаре. Я и сама более внимательно глянула на стража и его отца. Хм, в самом деле, они слишком заметны. Было в них что-то такое, что сразу выделяло их из толпы, словно все остальные на голову ниже.

— Отчего же нет? — проговорил Тоберон, как-то задумчиво глядя в сторону большого костра.

Я заметила, что граф выглядит устало. Наверное, путешествовать верхом даже сложнее, чем в пусть и неудобной, но всё-таки карете.

Все тут же одобрительно загудели. Со всех сторон послышался смех, какие-то выкрики. Я стояла около Иллиадара, кутаясь в свой плащ. Не знаю, что действовало больше — интерес людей или же мои чары, которые я пока что не приручила, но на меня часто посматривали с нескрываемым интересом.

— Пойдём, — шепнул Иллиадар, приобнимая меня за талию.

Подведя меня к пеньку, изображающего из себя стул, он посадил меня, а сам на несколько минут куда-то ушел. Вернулся он не только с еще одним пеньком, но и Агатой, которая тащила с собой тарелку ароматной каши с куском мяса.

— Сейчас поглядишь на местных колдунов, — снова зашептал страж, губами почти касаясь моего уха. От этого по телу тут же прокатилась дрожь. Цветок внутри запульсировал, разгораясь чуть сильнее, а черное море на доли секунды вздыбилось, словно раздумывая, стоит ли выплескиваться или нет.

— Я помню, ты говорил, они толком ничего не умеют, — сказала я, пробуя кашу. Солнце уже скрылось за горизонтом, так что на землю опустилась темнота, рассеиваемая сейчас оранжевым светом большого костра. — Тут только члены трупы? Хотя, постой, я вижу деревенских.

— Верно, тут не только колдуны, — страж проводил взглядом человека, разряженного слишком пестро. — И они еще хотят, чтобы к ним относились серьезно, — проворчал он сердито.

— Ну, — я тоже глянула на человека, который сейчас зачем то разминал пальцы. Причем делал это так наиграно, театрально, что сразу становилось понятно — играет на публику. — Все мы люди и хотим кушать. Если их способности ничем больше не могут помочь, то почему бы и нет. Знаешь, когда этот твой пусть и небольшой талант, единственный шанс прокормить тебя и твою семью, то ты и сам бы стал хвататься за него. Так что я не вижу ничего зазорного во всем этом. Каждый вертится, как может.

— Дело вовсе не в этом, — отозвался Иллиадар моментально. — Просто они всегда преподносят это, как нечто такое, что выделяет их из толпы, делает их особенными. Будто они не просто люди, а кто-то на ступень выше. И при всем при этом не могут сделать ничего выдающегося.

— Ты все об этом? — Я даже вздрогнула, когда с другой от меня стороны сел Тоберон, предварительно осторожно опустив на землю свой пенек. — Ты с самого детва не любил колдунов.

Я только сейчас подумала, что при мне Иллиадар ни разу не говорил отцу, кто он и кто я. Я не про источник и стража, а про нашу с ним силу. Интересно, Иллиадар рассказал всё графу?

— Я не любил их так же сильно, как ты их привечал, — чуть наклонившись вперед, чтобы видеть отца, сказал Иллиадар, потрясал в воздухе ложкой. Он выглядел немного сердитым, но я ощущала, что это не так.

— Они бывали полезными, — Тоберон вроде как смутился. — К тому же, мне нравились их фокусы.

— Я теперь и сам могу показать эти фокусы. А еще такие, что ты никогда не видел, — проворчал Иллиадар, принимаясь за свой ужин.

Я же видела, как глаза Тоберона вспыхнули любопытством, но он, мельком глянув на меня, тут же сделал вид, что ничего такого не было. Интересно, граф, оказывается, не такой уж суровый человек, каким хочет показаться.

В этот момент один из местных колдунов, тот, что разминал пальцы, рукой «зачерпнул» кусок огня и принялся вертеть им в разные стороны, будто мячиком. Люди вокруг тут же притихли, время от времени восторженно охая и ахая. Колдун, будто ему только это и надо, тут же почерпнул еще один огненный мячик и принялся ими жонглировать.

После он подбрасывал огоньки вверх, заставляя их менять форму. Смотрелось это вполне неплохо. Этакое файер — шоу. Мы, конечно же, похлопали.

— И так умеешь, сын? — якобы совершенно не заинтересованно спросил граф, не отрывая взгляд от огненного колдуна. Я отчетливо слышала в голосе графа скрытую смешинку и интерес.

Иллиадар же прищурился, глядя на отца. Граф усмехнулся, кивая в сторону костра, будто приглашая. Иллиадар ответил такой же ухмылкой. Я поначалу удивлённо переводила взгляд с одного на другого, а потом поняла, что они просто дурачатся. Правда, это не остановило Иллиадара. Он, удостоверившись, что рядом с костром никого поблизости нет, заставил его взмыть столбом вверх метров на пять. Люди от такого поначалу застыли, а потом закричали весело. Я видела, как к обалдевшему огненному колдуну подходят люди. Они улыбались ему, стукали его па плечам, что-то говорили. А мужчина в это время, рассеянно улыбаясь, взглядом скользил по головам других, явно пытаясь понять, кто это сделал.

— Силен, — уважительно покряхтел граф, вытягивая ноги.

— Это — ерунда, отец. На самом деле сила Селены позволяет мне творить более впечатляющие вещи, — отозвался страж, тут же теряя всю насмешливость. — Я даже сам не знаю пределов этой силы.

— Мы это выясним, обязательно, сын, — граф тоже выглядел серьезно. — И защитим твою юную леди.

Встав, граф качнул головой и ушел. В его взгляде я отчетливо увидела искорки тепла, обращенные ко мне.

— Что это было? — спросила я, не совсем понимая, почему граф изменил своё отношение ко мне.

— Мой отец, — Иллиадар пожал плечами, давая понять, что ничего необычного не произошло. — Он очень сложный человек. Не пытайся понять. Если нам повезет, он скажет сам.

Я, чуть подумав, решила последовать совету. Мы еще какое-то время наблюдали представление, а потом ушли отдыхать.

А утром нас ждала столица. И все то, что она скрывала.

Столица и произвела на меня впечатление, и нет. Как человеку, выросшему в большом городе, в котором можно теснились высотки и круглые сутки по дорогам метались машины, мне было интересно поглядеть на нечто подобное. Я думаю, будь я на самом деле молодой девушкой, даже пусть и попавшей в другой мир, то обязательно бы нашла окружающее интересным и занимательным, но либо мой истинный возраст мешал насладиться романтикой средневековья, либо у меня попросту был такой характер.

Так что ничего сверх того, что я ожидала, мы в столице не встретили. Невысокие дома, максимум двухэтажные, узкие улочки, на которых невозможно было проехать на карете, так что нам пришлось оставить ее за пределами города. Улицы, кстати, уже пытались мостить, но пока что выглядело это не очень. Толпы людей, которые с любопытством таращились на наш конный отряд, прижимаясь к домам.

Мне даже показалось, что тот город около Пояса выглядел более… современней, что ли. Столица же напоминала большую деревню. Я бы даже не удивилась, если бы увидела каких-нибудь животных, вроде кур или коз, гуляющих по улицам, но ничего такого вроде бы не было. Часто попадались колодцы, около которых обязательно толклись люди с деревянными ведрами, а иногда и бочками.

Зелени было мало. В основном, просто трава, росшая по краям дороги около домов. Пару раз попадались деревья.

Я все опасалась, что сейчас на нас выльют какие-нибудь помои с верхних этажей, поэтому опасливо поглядывала по сторонам. Запах в городе хоть и был далек от чистого и кристального, но мои опасения вроде как не оправдались. Отходами точно не воняло. Я, немного подумав, все же решила спросить Иллиадара.

— Некоторое время назад под городом проложили керамические трубы. Конечно, к каждому дому их не подвели, но на каждой улице есть специальное месту, куда люди относят… эм… мусор. За право пользоваться этим каждая семья в месяц платит по пять медных монет. Но лучше так, ведь штраф за выливание отходов на улицу составляет целый золотой, так что желающих нет. Конечно, я уверен, что кто-то выливает по ночам на улицу, в силу каких-либо своих причин, но в целом в городе поддерживается чистота.

После этого я немного расслабилась — помои на голову точно не выльют.

— А за лошадьми кто следит? — спросила, подмечая, что уже с утра на камнях можно было увидеть следы, оставленные лошадьми или же кем-то еще достаточно крупным.

Иллиадар проследил за моим взглядом.

— А, ты об этом. В столице есть специальная группа людей, которая за уборку получает деньги. Они каждый вечер проходят по улицам и убирают. А после выводят далеко за пределы города, сваливая все в одну большую яму. Я знаю, что в те ямы скидывают еще травы, потом оставляют на некоторое время, а затем продают людям из деревень. Если смешать то, что получается в этих ямах с усталой землей, то урожай будет лучше.

— Тройная выгода. И людей нашли, чем занять, и город очистили, и удобрение подготовили, — кивнула я. Их король, оказывается, весьма неглупый человек. Хотя, вполне может быть, что придумано это не им и работает уже давно.

Надо сказать, что я сейчас тоже ехала верхом на лошади, на которую меня пересадили, так как карету оставили за городом — слишком уж она была широкой и громоздкой. Агата не отставала от меня, ловко управляя небольшой серой в яблоках кобылой.

— И где мы остановимся? — спросила, стараясь из-под капюшона рассмотреть чуть больше.

— Во дворце, — ответил отец Иллиадара, оказываясь рядом. — Меня уже нашел его посыльный. Его величество в курсе, что мы с сыном вернулись, поэтому он желает видеть нас сегодня вечером на приеме.

Понятное дело, что никто против ничего не сказал.

Дворец оказался скорее замком. Конечно, была в нем своя присущая таким местам красота, но почему-то мне казалось, что тот дом, что мы встретили тогда с Монту в Поясе, ощущался более красивым, что ли, внушительным и загадочным.

Кстати, Монту я давно не видела, но каким-то непостижимым образом чувствовала его постоянно, словно он был рядом со мной невидимый.

— И? Я тоже пойду? — спросила я, поглядывая по сторонам. Полное ощущение, что попадала в глубокое прошлое и оказалась в каком-нибудь европейском городе. Конечно, точно я не знаю, как выглядели города столетия назад в моем прошлом мире, но думаю, приблизительно именно так, а может, и хуже.

— Конечно, — Иллиадар кивнул, сдвинув брови. Было видно, что ему совершенно не хочется никуда идти. А может, причина дурного настроения была в чем-то другом, кто знает. — Я ведь не собираюсь тебя всю жизнь прятать.

— Думаешь, мне могут причинить вред? — поинтересовалась, рассматривая чумазых пацанов, которые принялись скакать вокруг нас, выпрашивая мелочь.

— Король не упустит своего шанса, — Иллиадар вздохнул. — Да и остальные не образчики благоразумия.

— Не любишь бывать тут?

— Не особо. Для двора нужен особый склад ума, определенный характер. Тут нужно следить за каждым словом, причем часто даже невинные твои высказывания могут вывернуть так, что ты и сам удивишься сказанному. Скажешь, что хорошая погода сегодня, так окажется, что этим ты на самом деле приглашаешь сегодня прогуляться и насладиться этой самой хорошей погодой человека, с которым разговариваешь. К тому же я еще в детстве заметил, что двор необычайно распущен.

— В каком смысле?

— В самом прямом. Тут не особо ценят моральную чистоту. Например, когда я приехал на свой первый прием меня тут же хотели совратить, не посмотрев на то, что я еще ребенок, — Иллиадар усмехнулся. — Это сейчас все это мне кажется далеким и даже немного смешным, а тогда я был в ужасе. Конечно, все это не афишируется, вроде как прячется, но не сильно. Например, возвращаясь с бала в свою комнату можно застать в какой-нибудь нише любовников. И я тебя уверяю, они там не пауков будут изучать.

— Это от скуки, — сказала, занервничав. Я не скажу, что я ханжа, но мне как-то не хочется, чтобы ко мне липли все, кто только захочет. Кроме морального облика есть еще страх за своё тело. Не думаю, что в этом мире нет болезней, передающихся половым путем.

— Да, в какой-то мере ты права. Это мы с отцом бываем в столице раз в год. Пропускать бал, посвященный смене года никак нельзя. Остальные же варятся во всем этом круглый год. Их имениями занимаются управляющие, а они просто тратят деньги и жизнь, якобы занимаясь политикой. Конечно, может быть в перерывах от своих забав они чем-нибудь таким и занимаются, но всё-таки оставаться надолго во дворце короля я бы не хотел. Я бы вообще хотел, чтобы мы поженились до того, как попадем на прием. Конечно, некоторых даже это не убедит оставить мысли, но хотя бы уменьшит охочих.

Сказав это, Иллиадар покосился на меня, будто отслеживая мою реакцию.

— Я не против, — ответила, пожав плечами. — Мы все равно поженимся, так что мне без разницы когда. Если это может помочь, то почему нет? Если ты думаешь, что мне нужна пышная церемония и все такое, то ты ошибаешься. Мне будет достаточно тебя и твоего отца. Ну, еще Монту.

— Тогда я распоряжусь, что ближе к трем мы будем у храма.

Я даже вздрогнула, оборачиваясь. Рядом, чуть сзади ехал Тоберон.

— Отец…

— В чем дело, сын? Ты согласен, она согласна. Что тебе еще нужно? Ты переживаешь из-за поспешности? Иногда бывают такие моменты, когда нужно принимать решение и тут же воплощать его в жизнь. Сейчас именно такой момент. Если ты приведешь Селену на бал незащищенную браком, то ты дашь повод всем этим людям думать, что у них есть шанс. Ты и сам только что сказал, что всех это не остановит, но большинство отступиться. Конечно, флиртовать это им не запретит, но хотя бы отобьет желание действовать более настойчиво.

— А что король? — вмешалась я, немного волнуясь. Свадьба меня не пугала и не нервировала. Даже то, что придется проводить ее в такой поспешности, меня совершенно не волновало. Услышанного мне было достаточно, чтобы согласиться. А остальное… Ну, мы с Иллиадаром все равно связаны, так что в любом случае бы поженились, так чего трепыхаться.

— А вот с королем будет сложнее. То, что вы будете женаты его, конечно, притормозит, но уж точно не отобьет желание.

— А может, все обойдется? Вдруг я вовсе не в его вкусе? Ну, бывает же так, что нравится определенный тип внешности, а на остальные людей даже не смотришь, — поинтересовалась я, пытаясь узнать больше.

— Это вряд ли, — Тоберон усмехнулся. — Я знаю, что такое бывает, но вот наш король таким недугом явно не страдает, насколько я знаю.

— Тогда нам остается только одно — пригрозить, — сказала я, хмурясь. — Если человек не желает принимать запреты, пользуясь своей властью, то единственный шанс дать ему понять, это показать то, что он не бессмертный. Часто такие люди слишком ценят свою жизнь, чтобы рисковать.

— Пригрозить королю? — Тоберон приподнял брови, причем я видела в его глазах смешинки. — Вы смелая девушка, Селена.

Я тут же фыркнула, немного смутившись.

— Вы, наверное, хотели сказать, самонадеянная?

— Отчего де? Нет. Я сказал именно то, что хотел. Не думаю, что много людей осмелилось бы на такие слова или действия. И как вы предлагаете… угрожать?

— Ну, — я замялась, поглядывая на Иллиадара. Без него ничего точно не получится. — Нам надо не только пригрозить, а как бы еще и дать понять, что эта сила может, как и остаться в королевстве, так и…

— Уйти? — Тоберон заглянул мне в глаза, становясь серьезным. — Вы правильно мыслите, Селена. Я не видел полной силы вашего тандема, так что не могу сказать, что это что-то впечатляющее. Согласитесь, раздутый костер, не то, чего можно опасаться. Да, в умелых руках даже это может быть опасно, но один выстрел из арбалета и колдуна нет. Именно поэтому я бы еще хотел знать больше о том, что вы можете.

— Все дело в том, отец, что мы и сами не знаем пределов и возможностей, — вмешался Иллиадар. — Но я точно знаю, что, если задаться целью, то арбалетный болт не будет страшен ни мне, ни Селене.

— Уже хорошо, — Тоберон вздохнул. — Хорошо, я сам поговорю с королем. Попробую обрисовать ему картину так, чтобы ему стало любопытно. А вы подумайте, чем его можно заинтересовать. Да так, чтобы выгода от нашей лояльности к нему и королевству, перевешивала желание завладеть тем, что ему не принадлежит.

Мы с Иллиадаром переглянулись, будто заговорщики. У меня в голове сразу всплыли разные картинки из просмотренных мною фэнтези фильмов. О чем думал Иллиадар, не могу сказать, но выглядел он довольно.

— Значит, сначала в храм? — вроде бы не заинтересованно спросил страж.

— Сначала во дворец. Боюсь, если мы сначала поедем в храм, то его величество будет недоволен. Приедем, расположимся, а потом якобы поедем на прогулку по городу, по пути заедем в храм.

— А он не захочет видеть нас раньше бала? — встревожился Иллиадар.

— Все может быть, — Тоберон пожал плечами. — Я не могу сказать, что у него в голове. Но обычно он так не делает. Дожидается бала.

— Будем надеяться, что и в этот раз нам повезет, — тихо сказала я, но меня услышали оба.

— В любом случае, ничего ужасного не должно произойти, — немного неуверенно произнес Иллиадар.

Я лишь заметила, как граф метнул на сына тревожный взгляд. Кажется, сам Тоберон не был так уж в этом уверен.

Мы как раз подъехали к воротам в замок, так что замолчали, смотря только вперед. Ну, поглядим, что там нас ждет.

Дворец вопреки моим ожидания изнутри оказался вполне себе ухоженным на вид. Подсознательно я все еще ожидала увидеть что-то вроде соломы на полу. Даже не знаю, что еще может говорить о средневековье. Факелы на стенах присутствовали, отчего стены кое-где почернели. На окнах в коридорах не было ни стекол, ни чего-то другого. Впрочем, тех окон попадалось очень мало. Кое-где можно было увидеть стоящие просто так металлические доспехи, скорее всего, выполняющие роль украшений. Картин не заметила, только гобелены. Пол просто каменный, хорошо выметенный, без всяких ковровых дорожек. В общем, слишком аскетично, как по мне.

Акцентировать на этом внимание не стала, решив, что все в пределах нормы.

Впрочем, оказалось, только коридоры были такими. И то только те, которых подходили к внешней стене замка, во внутренних коридорах было вполне уютно и симпатично.

— Ваша комната, госпожа, — служанка, провожающая нас с Агатой до комнаты, поклонилась, открывая дверь в комнату. Нам с Иллиадаром и графом пришлось ненадолго расстаться. Не знаю, специально ли это было сделано или нет, но наши комнаты почему-то находились достаточно далеко друг от друга. Конечно, Иллиадара я все равно ощущала так, словно он находился рядом со мной, тем более что срок уже приближался, но все равно хотелось бы видеть его.

Внутри я тут же осмотрелась, замечая краем глаза, как двое крепких мужчин внесли сундук, в котором, как я знала, были мои вещи.

Что могу сказать о комнате? Не скажу, что синий цвет мне слишком нравится, но смотрелось вполне неплохо. Кажется, местные дизайнеры решили сделать в этой комнате все из синего цвета и его производных. Например, балдахин над кроватью был темно-синего, почти черного цвета, а тяжелые шторы — василькового. Кажется, только тумбочка около кровати, на которой стоял канделябр, не была синей. Конечно, тут не было никаких книг, даже намека на них. Комната ощущалась безликой, но вполне уютной. Здесь я увидела даже нечто вроде трельяжа. Правда, зеркало было отвратительного качества, но смотреться в него вполне можно было.

Отодвинув штору, убедилась, что небольшое окно все-таки застеклено. А в коридоре стекол не было. Вероятно, стекла тут что-то вроде большой роскоши. Хотя у главы города около Пояса окна тоже были застекленными.

Пройдясь по комнате, убедилась, что больше дверей отсюда, кроме входной, нет. Проверила даже за гобеленами, на всякий случай. Конечно, я знаю, что бывают потайные, но не буду же я сейчас обстукивать стены при свидетелях. Еще подумают чего-нибудь не то.

— Если что-то понадобиться, можете звать, госпожа, — служанка еще раз поклонилась и вышла, тихо прикрывая за собой дверь.

Хм, интересно. И где тут можно перекусить? Даже не сказала об этом. И как я могу ее позвать? Мне, что, нужно будет бегать по всему замку, выискивая ее?

Глянув на Агату, которая деловито развешивала мои платья в шкафу, который был спрятан за одним из гобеленов, вздохнула.

— Агата, — позвала я девушку, отчего та сразу же замерла с очередным платьем в руках, устремляя ко мне вопросительный взгляд. — Я хочу помыться и переодеться.

Принюхавшись, поморщилась. Даже небольшая поездка на лошади заставила прилипнуть ко мне не самый приятный запах.

Служанка тут же вскользнула из комнаты. Минут через двадцать внутрь втащили здоровенную ванную. И столько же наполняли ее водой. Я же в это время сидела на кровати, отвернувшись от двери.

— Готово, госпожа, — сказала Агата, продолжая прерванное занятие. — Вам помочь?

— Не стоит, — отозвалась я, скидывая плащ и платье. — Выбери мне другое платье, а это отдашь в стирку. От него пахнет лошадью.

— Слушаюсь, госпожа, — Агата кивнула, отворачиваясь.

Не знаю, то ли мне все-таки удается немного контролировать свой дар, то ли Агата к нему привыкла, но в последнее время она совершенно перестала на меня реагировать. Сразу говорю, что я очень этому рада. Всё-таки такое внимание меня сильно смущало и нервировало.

— Милая комната, — я вздрогнула, глянув в сторону кровати. — Это место не самое приятное в королевстве.

Монту развалился на кровати, свесив вниз одну переднюю лапу. Мне показалось, что в глубине его глаз проскользнула тревога.

— Ты про комнату? — спросила, покосившись на Агату. Но девушка, кажется, и к таким вот резким появлениям моего проводника привыкла, так что никак не отреагировала, продолжая проверять и развешивать платья и остальные вещи.

— Я про замок, — отозвался Монту. — В глубине, в самом низу, есть небольшая трещина, через которую сюда проникает Хаос. Его мало, но вполне хватает, чтобы действовать на людей. Тц, вы мало того, что не слишком умны, так еще слишком восприимчивы к Хаосу.

Я нахмурилась, не обращая внимания, что Монту снова принялся не слишком лестно отзываться о людях. Звучало не очень.

— Откуда взялась эта трещина? — спросила, закусывая губу. Мне бы не хотелось говорить об этом при Агате, но судя по Монту, он ничего против служанки не имел.

— Полагаю, — Монту лениво махнул хвостом, — что в том месте когда-то было сердце замка, но кто-то выдрал его. Замок не разрушился, что странно, но все равно рана осталась. Хаос тут же нашел лазейку, думаю, именно из-за него замок и не рухнул. Хаос стал своего рода заменой, вот только, после этого замок стал не очень хорошо влиять на людей.

— В каком смысле? — спросила, тщательно намыливая голову. В последний раз я так хорошо мылась давно, так что волосы успели запачкаться.

— Он раздувает сексуальное желание жителей. Люди поддаются. Энергия, которую они выбрасывают во время совокуплений, накапливается, устремляясь вниз, к трещине. Этим они как бы расширяются трещину, отчего она становится еще больше. Из-за большего количества энергии Хаоса, влияние на людей возрастает. В общем, замкнутый круг.

Я несколько раз удивленно хлопнула глазами.

— Я думала, Хаос только меняет людей…

— Большое его количество, конечно, меняет. Но трещина небольшая, Хаоса тут мало, но этого достаточно, чтобы влиять. Почему именно это направление выбрала энергия Хаоса, не знаю. Вполне может быть, что этому послужил тот человек, который выдрал сердце замка. Мало ли, вдруг он в тот момент был возбужден или же думал о чем-то таком. Не знаю, не скажу.

— Но если закрыть трещину… Это вообще возможно? — спросила, позволяя Агате смыть пену с головы.

— Вполне, — Монту явственно зевнул, хотя я его и не видела, но зевок отчетливо слышался.

— Но если ее закрыть, то, что станет с замком? Ты ведь сказал, что он держится сейчас только на силе Хаоса. Не развалится ли он от этого?

Я дождалась, пока Агата скрутить мокрые волосы на затылке и закрепит их, чтобы не мешали мыться дальше, и поглядела на Монту. Все хочу спросить у него, как он это делает — исчезает, а потом появляется, словно из воздуха. Причем в последнее время он появляется только тогда, когда мне что-то нужно. Ну, или когда что-то происходит. Вот как сейчас.

— Развалится, конечно, — Монту фыркнул. — Если бы он изначально был просто замком без сердца, то еще можно было бы подумать, что с перекрытием Хаоса, замку ничего не будет. Но он изначально был другим.

— И как тогда? — спросила, замерев. Как-то разрушать замок мне не хотелось, но и оставлять все так, как есть тоже нельзя. Всё-таки Хаос в самом центре королевства — не самое хорошее, что могло бы быть.

Монту глянул на меня так, что я тут же поняла — вопрос отчего-то глупый. Но мне в голову не приходило ничего, разве что…

— Сердце… А ведь у меня есть одно, — проговорила я задумчиво, отслеживая реакцию Монту.

— Правильно, — фыркнул кот, потягиваясь. — Конечно, чужое сердце вот так просто к новому замку не приделаешь, но ведь и ты не просто колдунья.

— И что я должна сделать? — поинтересовалась, размышляя о том, пустит ли нас король в подвалы замка или нет.

— Ты? Как обычно — передать ману стражу. И еще пробить канал к магии. А вот страж уже должен будет перекрыть Хаос и привязать новое сердце к замку, позволив тем самым магии наполнять этот замок.

Я сглотнула, недоверчиво глянув на кота.

— Ты думаешь, что мы сможем это сделать? Что значит — пробить канал?

— Это уж ты сама поймешь, когда придет время. А сейчас заканчивай, скоро придет страж.

Я тут же заторопилась, немного растерянная из-за слов Монту. Он, кстати, снова пропал, видимо, решив, что свою миссию на сегодня выполнил.

Стоило мне выйти из ванной, как по телу, словно прошелся горячий ветерок. Потрогав кожу, поняла, что снова неосознанно колдовала, высушив себя. И не только тело, но и волосы.

Агата глянула на меня и тут же положила на кровать темно-серое платье. Юбка, не была слишком пышной, а талию обхватывал широкий черный пояс. И когда я говорю широкий, то это значит, что он начинался от тазовых косточек и поднимался до самой груди. Собственно, именно на поясе была шнуровка сзади. Серый цвет платья вопреки ожиданию не смотрелся унылым, возможно из-за серебристой вышивки.

Стоило мне одеться и причесаться, как в комнату после стука и разрешения вошел Иллиадар. Оглядевшись, он едва уловимо поморщился. Видимо, синий цвет ему тоже не слишком по душе, по крайней мере, такая его концентрация.

— Пойдём, пообедаем? — спросил Иллиадар, подходя ближе и не обращая внимания на ванну. Я быстро окинула его взглядом, замечая, что он тоже переоделся.

Мне, конечно же, было интересно, где тут можно поесть. Оказалось, все весьма просто. В большом зале стоял длинный стол, на котором постоянно находилась какая-нибудь еда. Как пояснил Иллиадар, это не главный обеденный зал. В главном ели тогда, когда король хотел перекусить в присутствии своих подданных. Тогда всех об этом предупреждали, но были такие моменты, когда король обедал в главном зале просто так. Благодаря пронырливым слугам, жители замка тут же узнавали об этом и собирались именно там. Правда, раз в неделю король обязательно обедал со всеми. Это не считая балов, которые бывали в замке очень часто. В основном тогда, когда того желал король. Ну и в праздники, конечно.

Мне все это казалось не очень удобным, хотя и понятным. Всё-таки люди тут собирались именно для общения друг с другом, а не для того, чтобы сидеть в своих комнатах безвылазно. Собственно, причин, чтобы встречаться всем вместе было вроде как две — еда и балы. Хотя, как сказал Иллиадар, тут были комнаты, которые многие посещали. Что-то вроде клубов по интересам. Конечно, никакого названия такие посиделки не носили. Просто собирались небольшими кучками и общались и интриговали. В общем, развлекались. Мужчины часто выезжали на охоту. А еще в замке были популярны пикники. Тогда замок пустел. Все, включая короля, выезжали на природу и могли не возвращаться несколько недель.

Это все я узнала, пока мы шли в сторону малой столовой. Честно говоря, люди тут хорошо устроились. Если судить по рассказам Иллиадара, тут они тут жили, будто вся их жизнь отдых.

— Так и есть, — Иллиадар кивнул, не выпуская мой локоть и притягивая меня ближе. Я старалась не обращать внимания на окружение, но не заметить то, как все смотрели на нас, было нереально. Многие даже останавливались, провожая нас взглядами. — В замке словно царит вечный праздник. Конечно, если спросить кого-то из них, то они скажут, что прилагают все силы, чтобы сделать жизнь в королевстве лучше, но на деле все не так.

Я поглядела по сторонам, боясь, что нас подслушают. Всё-таки предмет разговора был не для лишних ушей.

— Не волнуйся, нас никто не слышит, — прошептал Иллиадар, улыбаясь, и в этот момент я увидела, что вокруг нас воздух чуть подрагивает, словно заключив в прозрачный кокон. Миг — и все стало как обычно, никакого кокона. Надо же, кажется, Иллиадар продвигается в изучении своих способностей семимильными шагами.

Малая столовая представляла из себя вытянутую комнату с большим столом посередине. Окон тут не было. На потолке заметила не слишком изящную люстру, на которой было расставлено множество свечей. Впрочем, только этим не обошлось. Свечи были и на столе, а кроме них на стенах горели факелы. Всего этого было вполне достаточно, чтобы осветить не такой уж маленький зал.

Не успели мы войти внутрь, как на нас тут же устремилось множество взглядом. Я тут же подумала, что лучше бы мы пообедали в комнате, попросив Агату принести поесть туда.

Иллиадар же, кажется, не обращал на все это никакого внимания. Он уверенно пошагал вперед, правда, совсем скоро остановился, будто натолкнулся на стену.

Я с любопытством глянула на него, проследив за его взглядом. Мне хотелось знать, чего это он остановился.

— Иллиадар, мальчик мой! — Я тут же ощутила, как страж сжал мою руку чуть сильнее. — Тоберон мне все рассказал. Я как знал, что вы придете сюда. Не смог сдержать своего любопытства.

Я с удивлением смотрела, как к нам подходит мужчина, широко раскинув при этом руки в стороны. Не трудно было понять, что этим жестом он показывает, что хочет обнять Иллиадара.

— Он сказал мне, что вы привезли с собой настоящую жемчужину, — взгляд темно-карих глаз тут же прилип ко мне. Я поежилась, задерживая дыхание. Если весь вид мужчины буквально кричал о том, что он весь свой в доску, то вот от взгляда становилось не по себе. — О, да-а-а, теперь я и сам это вижу. Альвары… Как давно вас никто не видел.

Подойдя к нам вплотную, мужчина порывисто обнял Иллиадара, не сводя при этом от меня своего пугающего взгляда. Не знаю, кем именно хотел казаться этот человек, но мне было видно, что он точно не тот, кем кажется.

Стоило мужчине разжать объятия и отойти на шаг, как Иллиадар тут же поклонился.

— Ваше величество, — сказал страж, выпрямляясь. — Я рад снова видеть вас.

Глава 17. Сердце и свадьба

Если описывать короля, то нужно сказать, что самой примечательной, на мой взгляд, чертой его внешности были глаза. Да, насколько я поняла, он вел себя так, словно в мире нет ничего опасного и серьезного, вот только, стоило посмотреть в глаза, как сразу становилось ясно — всё далеко не так.

Правда, это не значило, что король не творил всё, что ему вздумается. Но, не знаю, что ему такое поведал Тоберон, ко мне он старался близко не подходить, хотя я и видела в его взгляде, то и дело загорающиеся искры желания. Был ли тому виной Хаос или же король сам по себе такой вот ходок, не могу сказать.

Король был, как я потом узнала, чуть младше Тоберона. Высокий, крепкий, с темными волосами, длиной примерно до плеч. Кожа смуглая, сразу видно, что много времени проводит на улице. Вообще, если бы не рассказы и не поведение, которое то и дело, словно прорывалось наружу, король выглядел бы в моих глазах вполне серьезным мужчиной, достойным такого высокого звания.

Конечно, в этот день в храм нас не пустили. Иллиадара это не сильно порадовало. Он ходил хмурый, молчал и поджимал недовольно губы. А король отдал приказ готовить бал. Мол, в честь нашей свадьбы. То есть, сначала свадьба, а потом сразу же бал в нашу честь. Мне не очень хотелось привлекать столько внимания, вот только, судя по всему, те, кто еще не знал о нас, скоро узнают. Всё-таки при нашей встречи в малой гостиной были люди. А слухи это дело такое, разлетается хлеще лесного пожара в жаркий день в лесу.

— Как вы относитесь к Хаосу, ваше величество? — спросила я, решив, что нужно действовать быстро. Пусть король вроде как не подкатывал ко мне в прямом смысле слова, но я видела иногда его долгий, странный взгляд, от которого хотелось немедленно скрыться. У меня была надежда, что, если мы сможем перекрыть поступление Хаоса в замок, то местные смогут немного снизить свои сексуальные аппетиты. Самое интересное, что я ничего особенного не ощущала, хотя и чувствовала, что время сброса маны подходит.

Сейчас мы до сих пор стояли в малой гостиной. К тому же к нам присоединился Тоберон. Я замечала, что граф тоже бросает время от времени тревожные взгляды в сторону короля.

До этого мы говорили о всяких глупостях. Как редко в замке бывают новые лица. Как скучны стали балы. Что псы в этом сезоне совсем разжирели. И все тому подобное.

— Хаос? — король явно был удивлен. Во-первых, это был первый заданный мною вопрос. До этого я лишь улыбалась и отвечала на его вопросы, стараясь быть немногословной. Во-вторых, его явно удивила тема. Всё-таки, насколько я поняла, о Хаосе тут не очень любили говорить. Вроде как есть он, но тема не то, чтобы неприличная, но неприятная.

— Как и все, моя дорогая, — король улыбнулся добродушно, вот только я видела, как засверкали интересом его глаза. — Многие из нас сохранили древние книги и знаем, что именно из-за Хаоса из нашего мира медленно, но верно утекает колдовство. Я привечаю колдунов, но мне грустно, что они теперь способны лишь на фокусы. Хотя, их фокусы весьма забавны, да. А к чему такой вопрос?

Я оглянулась на Иллиадара, потом посмотрела на Тоберона. Конечно, мы могли бы со стражем сами пробраться в подземелья замка, но не хотелось бы заиметь от этого потом проблемы. Не думаю, что королю понравится такое самоуправство.

А если он не согласится? Ну, не дурак же он, в самом деле, хоть и старается выглядеть проще, чем есть на самом деле. Если подумать, то королевством вряд ли мог управлять просто гуляка, балагур и бабник, которому ничего кроме новой пассии не надо. Хотя, за такой маской очень удобно скрывать свою истинную сущность. Правда, вот насчет того, что король не бабник на самом деле, я не уверена. Все-таки Хаос в этом месте направлен именно на то, чтобы усиливать сексуальное влечение у людей.

— Думаю, разговор не для этого места, — вклинился Тоберон, заметив, как я оглядываюсь по сторонам.

— М-да? — король тоже осмотрелся, будто только сейчас понимая, что мы до сих пор стоим в гостиной. — О, тогда пойдемте ко мне в кабинет. Поговорим там. Кстати, моя дорогая, меня зовут Аргот Ксай. Это если коротко. А тебя Селена, я знаю. Тоберон мне рассказал. Тебе очень подходит это имя. Я читал одну старую книгу, в ней рассказывалось о дочери луны, которая тоже носила имя Селена.

Я невольно смутилась. Честно говоря, до этого я и не думала об имени короля.

— Я бы не отказалась почитать эту книгу, — сказала, не подумав.

— О, я обязательно тебе ее покажу. Когда захочешь, — тут же откликнулся король, расплываясь в улыбке, интерпретировать которую не составило труда, слишком пошловатой она была. Кажется, я слышала, как скрипнул зубами Иллиадар рядом.

— Не сейчас. Мы ведь заняты, разве нет?

— Конечно, не сейчас, моя дорогая. После свадьбы, естественно, — тут же отозвался Аргот, явно с трудом пряча улыбку.

Мне кажется, или его забавляет все это? Не удивлюсь, если это так. Или мне просто не хочется думать о том, что король на самом деле желает мне показать книгу, причем где-нибудь вдали от посторонних глаз?

— И что там с Хаосом? — спросил Аргот, когда мы дошли до его кабинета.

Я мельком осмотрелась, пытаясь понять, какой на самом деле король человек. Вроде обстановка говорила, что он обязан быть серьезным. Тут были полки с книгами, стол, на котором лежало несколько свитков и каких-то бумаг. Какая-то баночка, с пером в ней. Наверное, чернильница. За спиной короля на стене висел гобелен с королевским гербом. Около стола стояла несколько стульев, а около стены, напротив полок с книгами неплохо смотрелся диван, покрытый пушистыми шкурами.

Когда король задал вопрос, то на меня посмотрел не только он, но и Иллиадар с Тобероном, ведь они тоже не знали, о чем пойдет речь.

— Прежде, чем говорить о нем, — начала я, присаживаясь на диван. Стульев было всего два, поэтому я решила, что мягкий диван предпочтительнее. — Поговорим о сердцах. Не о делах сердечных, — торопливо добавила я, замечая, как губы короля снова расплываются в улыбке, — а о сердцах, которых раньше были в замках. Вы что-нибудь знаете об этом?

Аргот тут же стер так и не родившуюся улыбку и нахмурился. Сев за стол, он сложил руки груди и внимательно осмотрел каждого из нас.

— Немного знаю, — сказал он, спустя минуту. — Я читал книги, в которых описывались такие сердца. Говорилось, что они делают замки почти разумными. Но сколько бы я не искал, так ничего и не нашел. Правда, в нескольких замках находил комнаты, в которых кроме странного столба посередине комнаты не было. Столбы эти были похожи на стволы деревьев, раскрывшиеся сверху, будто чаши, только из камня.

— Это колыбели, — кивнула я. Пусть я и не знала, как правильно назывались эти чаши, но решила, что такое название будет подходящим. — В вашем замке тоже когда-то было сердце, но сейчас его нет. Его кто-то забрал, причем сделал это очень неаккуратно.

— Кто посмел? — король нахмурился, сжимая кулаки. Ему явно не понравилось, что такую важную вещь кто-то забрал.

— Не знаю, — я показала головой. — Это было слишком давно. Вряд ли мы сейчас об этом узнаем. Но я хотела бы поговорить не об этом. Как я уже сказала, когда сердце вашего замка забрали, то сделали это неаккуратно, — я замолчала, пытаясь подобрать слова.

— И? — поторопил меня Аргот.

— Я еще толком не понимаю, как все это работает, но одно могу сказать точно — когда сердце забрали, что-то повредилось и теперь в ваш замок вместо магии поступает Хаос.

Сказала и замолчала, отслеживая реакцию.

Кажется, побледнел не только король, но и все остальные.

— Ты уверена? — спросил Тоберон, тревожно всматриваясь в меня.

— Полностью.

— Но, насколько мне известно, Хаос губителен для людей, — хмуро сказал Аргот. Опустив руку на столешницу, он принялся постукивать по ней пальцами, выбивая какой-то ритм. — Еще никто не возвращался оттуда.

— Ну, это не совсем так, но вы правы, что в Пояс ходить не стоит. Дело в том, что там слишком большая концентрация Хаоса, которая вредна для человека. Здесь его не так много, но, как вы понимаете, без последствий не обходится. Все в этом замке отравлены Хаосом.

— И что делать? — спросил король. Он снова сложил руки на груди, а еще откинулся на спинку стула, словно пытался заставить себя этим расслабиться. — Думаю, ты бы не стала говорить об этом, если бы не знала решения.

— Все верно, ваше величество, — я кивнула, немного нервно разглаживая при этом складки на юбке. Все-таки король заставлял меня нервничать. — У меня есть другое сердце.

— Ты думаешь, оно подойдет? — спросил Иллиадар, явно понявший, о чем именно я говорю.

— Должно, — я пожала плечами. — Мне понадобиться твоя помощь. Надо будет подвести магию к сердцу, иначе оно так и не сможет ожить и оживить замок, убрав из него Хаос.

Король с интересом поглядывал то на меня, то на Иллиадара. Причем Тоберон делал то же самое.

— И где же, позвольте мне узнать, вы отыскали это сердце? — поинтересовался король.

Мы с Иллиадаром переглянулись.

— В Поясе Хаоса, ваше величество, — ответил страж, когда я кивнула ему. Конечно, опасно раскрывать все секреты, то некоторыми можно поделиться, чтобы показать себя с лучшей стороны. В любом случае, такое не утаишь.

— Оттуда не возвращаются, — король явно выглядел очень заинтересованным.

— Верно, — я чуть улыбнулась, выпрямляя спину. — Я никому из людей не советую туда входить. Но не забывайте, ваше величество, кто я.

Аргот прищурился, новым взглядом окидывая меня, а потом мельком Иллиадара, который сидел и смотрел так прямо, будто хотел прожечь в короле дыру.

— Альвары, — король выдохнул, будто все это время не дышал. — Вы затерялись в мире так давно, что впору было уже и забыть о вас, но почему-то все до сих пор помнят, грезя о вашей красоте. А еще с вашим уходом Хаос пришел в этот мир, словно в наказание людям за то, что мы с вами сделали. И почему я не удивлен тому, что вам и Хаос совершенно не страшен?

— Почему не страшен? — я чуть нахмурилась, делая серьезный и чуть наигранный вид. — Уверяю вас, ваше величество, более жуткого места я не встречала.

Король молчал с минуту, а потом рассмеялся, да так заливисто, что на лица сами по себе натянулись улыбки.

— Что-то подсказывает мне, что не просто так, вы вернулись, — отсмеявшись, сказал Аргот.

— Ну, кроме меня пока еще никого нет, — я якобы безразлично пожала плечами, намекая словами на то, что все может и измениться.

— И отчего же зависит ваше возвращение? — король явно заинтересовался.

Я прикусила щеку изнутри. Говорить за целый народ? Впрочем, никто ведь не узнает. К тому же, всегда можно будет сказать, что альвары вернулись, но все-таки предпочитают жить в своих снегах. И пусть ищут, сколько хотят.

— Пока я ничего не могу сказать, ваше величество. Так как? — я все же решила не гнать лошадей. Мало ли как жизнь обернется. — Вы знаете, где в вашем замке раньше было сердце?

— Конечно. Пойдемте, я вам покажу, — сказал он, поднимаясь.

Король явно был не сильно доволен тем, что я умолчала. Хотя, откуда ему было знать, что я вовсе не молчала, а просто не знала ответа на его вопрос. Даже если магия вернется в этот мир, не факт, что альвары захотят снова общаться с людьми.

Понятное дело, что самого сердца у меня с собой не было, так что нам пришлой зайти за ним. Когда король увидел небольшой камень, то ничем не выказал своего скепсиса, только глянул мельком, и все. Я и сама поначалу засомневалась — камень на первый взгляд казался совершенно обычным булыжником. И только, когда я взяла его в руку, то ощутила, что это не так. Конечно, оно не билось, в прямом смысле слова, но явно не было мертвым.

В любом случае, камень выглядел хуже, чем в тот момент, когда мы его забрали из того дома в Хаосе. Честно говоря, я уже и забыла о нем, так что даже не смотрела. Если поначалу биение было ощутимым, то сейчас сердце едва трепыхалось.

— Надо спешить, — сказала, аккуратно прижимая к себе камень.

— Тогда идемте, — кивнул король.

В какой-то момент я заметила, что к нам «прицепились» стражники. Нет, они и до этого были, только всего двое, сейчас же за нами следовало человек десять, не меньше. Неужели король нас опасается? Впрочем, на его месте я бы тоже сильно не доверяла нам.

Замок снаружи выглядел большим, но, как оказалось, изнутри он еще больше. Все дело в подземельях. Тут им уделяли много внимания. Мне показалось, что под землей настоящий лабиринт. Правда, король так уверенно вел нас, что становилось понятно — он тут все знает просто отлично.

Кроме этого мы много раз спускались вниз по длинным винтовым лестницам. Они казались такими старыми, будто им не одно тысячелетие. Впрочем, такое вполне может быть.

Воздух здесь был сухим и пах маслом для факелов и чем-то таким неуловимым, чем обязательно должны пахнуть подземелья. Никакой паутины, влаги, всяких мокриц и тараканов. Я даже крыс не видела, хотя все они, вполне может быть, разбегались еще до того, как их настигал свет от факелов.

В какой-то момент из всего десятков стражников с нами остались всего несколько человек.

— Это тут, — сказал Аргот и достал из запазухи ключ. После щелчка, навесной замок причудливой формы раскрылся. Король снял его и оставил у себя в руках. Толкнув дверь, он забрал один из факелов у стражника и вошел внутрь. — Это то, о чем вы говорили?

Мы шагнули в комнату вслед за ним, тут же принимаясь осматриваться. Если говорить открыто, то комната напоминала обычный каменный мешок. Темная, пугающая, слишком большая для простой комнаты и слишком пустая. Посередине торчал уже знакомый нам с Иллиадаром столб.

Подойдя к нему, прикоснулась кончиками пальцев, потрогав острые края.

— Да, — кивнула, глянув на Иллиадара, — это колыбель.

— Ты знаешь, что делать дальше? — Страж подошел ближе ко мне и встал рядом, незримо поддерживая.

Знаю ли я? Если рассматривать вопрос под таким углом, то однозначно не знаю. Но что-то внутри меня подсказывало, что, даже, несмотря на мое незнание, я все равно смогу пробить канал к магии.

— Просто доверься мне, — сказала уверенно, доставая камень и осторожно укладывая его в середине колыбели. Мне показалось, камень как-то слишком сильно трепыхнулся, будто и в самом деле все осознавал.

Закрыв глаза, я прислушалась к себе, стараясь отыскать ту нить, что всегда связывает меня с черным гигантским морем. Удивительно, но ничего толком и искать не нужно было — стоило мне подумать о нем, как море будто бы радостно качнулось.

Я сглотнула. Если говорить о том, на что похоже это море, то я могу сказать, что больше всего на густую расплавленную смолу. И даже, несмотря на черноту, я уверена, что море ничем мне не навредит, конечно, если не вздумает проникнуть в этот мир силой. Боюсь, тогда меня попросту разорвет. И это я сейчас не фигурально выражаюсь. Сейчас я хорошо понимаю, что это вовсе не я сдерживаю море, а оно самом не торопиться выбраться, видимо, ясно понимая, чем мне это грозит. Почему-то сейчас я была полностью уверена, что море или лучше сказать, магия имеет свой собственный, вероятно отличный от нашего, но все равно разум.

Это очень страшно, если кто-то хочет знать. Нет, не то, что магия имеет разум, а то, насколько она громадна. Я все время говорю море, но это скорее бескрайний океан концентрированной магии.

Мне не нужно было искать никакую нить или канал, я просто мысленно показала сердце, лежащее в колыбели, и положила руку на плечо Иллиадара. Не знаю, нужен ли физический контакт, но я действовала неосознанно.

Я тут же ощутила, как магия устремилась к нам. Через меня проходил такой большой поток, что сразу же закружилась голова. Сквозь шум в ушах я услышала, как удивленно вздохнул Иллиадар рядом.

Я распахнула глаза и явственно увидела, как магия устремилась от меня к Иллиадару, а потом через него к камню, буквально окутывая его в светящийся кокон. Сердце трепыхнулось, а потом натужно стукнуло, словно пробуя силы. Я видела, что на камне в этот момент образовались мелкие трещинки и там внутри, сердце пылало, словно сделано было из огненной лавы.

А еще я видела тонкую трещину на колыбели, из которой сюда попадало ярко-фиолетовая энергия. Ей явно не понравилось новое соседство, так как Хаос, а ничем иным это быть не могло, вытянулся иглой и буквально кинулся на сердце.

— Щит! — вскрикнула я, испугавшись.

Вокруг сердца тут же запылал золотой кокон, похожий на тот щит, который Иллиадар выстраивал вокруг нас в Поясе Хаоса. Естественно, в этот раз щит был небольшим, но я все равно видела золотистую пыльцу, из которой он состоял.

— Трещину нужно закрыть, — сказала, мельком глянув на стража. Монту сказал, что страж мы сами все поймем, но я почему-то вдруг засомневалась.

И зря. Иллиадар положил руку на то место, откуда в мир попадал Хаос, а потом закрыл глаза и сосредоточился. Я тут же ощутила, как поток магии усилился. Не скажу, что это слишком приятно, но что-то особенное во всем этом есть.

Секунды медленно складывались в минуты, и вот, Иллиадар открыл глаза и медленно убрал руку, вытирая ею вспотевший лоб.

— Это легче, чем я думал, — весело хмыкнул он, глянув на меня. — Что теперь?

Я внимательно осмотрела то место, откуда еще недавно вырывался Хаос, но сейчас там больше ничего не было, кроме тонкой золотистой нити, которая с каждой секундой становилась тоньше, пока совсем не пропала.

— А сейчас камень нужно привязать к замку, — сказала, рассматривая оживающее на глазах сердце.

— Хм, — Иллиадар явно задумался, тоже внимательно наблюдая за камнем, который с каждой секундой увеличивался в размерах, явно наполняясь магией. — Что ж, попробуем.

Он снова закрыл глаза. Минут десять ничего не происходило, а потом я увидела, как от сердца во все стороны начали распространяться тонкие золотые нити. Они змеились, будто паутинка, ширились, разрастаясь. Паутинки были похожи на тонкие молнии, которые начали покрывать все вокруг.

Рядом послышались голоса. Я глянула на графа с королем, замечая, как глаза обоих светятся восхищение и неподдельным любопытством. В глазах Тоберона я могла увидеть еще и гордость.

В какой-то момент Иллиадар покачнулся. Я тревожно взглянула на него, придерживая за плечо.

— Кажется, — страж открыл глаза и облизнул пересохшие губы, — все. Дальше оно должно само справиться. Отпускай.

Я прислушалась к себе, всматриваясь в сердце. И правда, в последние минуты поток магии немного ослабел. А сейчас я могла увидеть, как от моря к сердцу протянулась тонкая струйка, через которую к нему поступала магия.

— Да, я тоже так думаю, — сказала, отстраняясь от моря. Убрав руку с плеча Иллиадара, я глубоко вздохнула. Ощущения были странные, будто я часа два парилась в горячей бане. Вроде и хорошо, но в тоже время, кажется, мутит от перегрева.

Сияние вокруг камня немного погасло, но полностью не исчезло. Мы со стражем осмотрелись, понимая, что стены в комнате по-прежнему сияют желтыми молниями. Благодаря этому даже факелы не нужны были.

Само сердце увеличилось раза в четыре. Оно едва уловимо билось, держась за колыбель тонкими отростками. Казалось, словно оно пустило корни. Да и сама колыбель изменилась. На ощупь она стала походить на дерево. К моему изумлению, не только на ощупь.

— Смотри, — прошептала я, показывая Иллиадару на пару свежих веточек, которые выросли на колыбели.

Страж тоже был удивлен.

— Дерево?

— Кажется так, — кивнула. — Что-то подсказывает мне, что скоро тут все будет закрыто ветвями, которые будут прятать сердце от всех в глубине.

— Но деревьям нужен свет.

— Вместо света тут есть магия. Думаю, этого будет больше, чем достаточно, — я улыбнулась. — Вот и все, ваше величество, — обратилась я к королю, поворачиваясь. — Сердце пока еще слабо, но оно вскоре полностью оправится, и станет полноправным сердцем вашего замка. Посмотрите сюда, — я указала на веточки, которые, кажется, стали еще больше. — Колыбель разрастается. Ветви заполнять зал, но рубить их не нужно.

— А Хаос? — спросил король, осторожно прикасаясь к тоненьким веточкам.

— В вашем замке его больше нет, — ответила, улыбнувшись. — Пройдет немного времени, и вы поймете, когда сердце полностью оправится.

— Но зачем это все вам? Какая для вас выгода? — спросил Аргот, прищуриваясь.

Я же вздохнула.

— Пойдемте, мне надо на улицу.

Никто спорить не стал. Я сама удивлялась своим действиям, но потом поняла, что все дело в магии.

Когда мы все вышли на улицу и немного отошли от замка, я подняла голову вверх, тут же улыбаясь.

— Ты это видишь? — прошептала я стражу, стоящему рядом со мной.

Иллиадар смотрел на замок удивленно.

— Вижу, но что это? — спросил он.

— Магия, — ответила, любуясь на то, как весь замок словно окутан прозрачным золотистым туманом. — Пока что сердцу не хватает силы, поэтому он удерживает магию в себе, нов скорее он начнет отпускать ее.

— И магия будет устремляться в наш мир, — прошептал все еще удивленный Иллиадар.

— Кажется, именно для этого мы с тобой те, то мы есть, — сказала тихо. — Конечно, одно сердце ничего не изменить, но что если их будет десятки, сотни?

— Мы не можем объехать весь мир. Ты представляешь, сколько в мире замков? — спросил Иллиадар, явно ужаснувшийся перспективе всю жизнь скитаться по миру, будто неприкаянный.

— Не думаю, что нам придется объезжать все замки. Надо начать, а там посмотрим. Как ты думаешь?

— Так зачем мы тут? — спросил король, про которого я и вовсе забыла. Я даже вздрогнула, поняв, что мы вообще-то не одни. — И что по поводу моего вопроса.

Я нахмурилась, вспоминая, что там у меня спрашивал король, а потом, вспомнив, улыбнулась.

— Магия, ваше величество, она возвращается в наш мир, — сказала, а потом подумала, что вполне могут быть люди, которых такое положение дел может и не устраивать. Я цепко впилась взглядом в короля, пытаясь понять, как он на это отреагирует. По вспыхнувшим глазам можно было сделать вывод, что идея возвращения магии ему по нраву. Выдохнула. Впредь, не стоит быть столь опрометчивой. — Ваш замок сейчас что-то вроде ключа, из которого магия пока что медленно течет в мир.

— Почему пока еще медленно? — тут же поинтересовался король, задумчиво рассматривая замок.

— Как только сердце восстановиться, поток увеличиться. И, ваше величество, — начала я, оглянувшись. Но кроме Иллиадара, короля, и нескольких стражников, которые были вместе с нами около колыбели, вокруг никого больше не было, — вам стоит быть осторожным. Не всем может понравиться идея возвращения магии. Они даже могут позариться на сердце замка, пожелав его уничтожить.

Король задумался, а потом кивнул, давая понять, что он меня услышал.

Я же покачнулась, понимая, что сильно устала.

— Отдыхать? — спросил Иллиадар, подхватывая меня под локоть.

— Да, надо отдохнуть, ведь завтра у нас свадьба.

— Идите, — король махнул рукой, словно отпуская нас. — Я распоряжусь. Завтра мы вас поженим, будьте уверены.

Мы с Иллиадаром поклонились и устремились к замку. Тоберон же остался с королем. О чем они там говорят, меня уже мало волновало, так как меня смертельно клонило в сон. Кажется, к такому мой организм еще не привык.

Я не помню, как мы добрались до кровати. Кажется, я уснула еще в пути, а потом просто очнулась, понимая — настало новое утро.

Поначалу я ни о чем не думала, просто валялась на кровати, вспоминая вчерашние события. Вставать не хотелось, но и лежать дальше не было сил. Я выспалась, и если валяться дальше, то начнут болеть бока. Подумав еще с минуту над вопросом: попробовать еще поспать или же все-таки встать, я нехотя встала.

Потянувшись, зевнула, тут же вздрагивая от стука в дверь.

— Войдите!

В комнату тут же просочилась Агата.

— Доброе утро, госпожа, — поздоровалась она. — Господин сказал мне, что сегодня мы пойдем в храм. Вам нужно совершить омовения и одеться.

— А поесть? — спросила, нахмурившись.

Наверное, я должна была волноваться, трястись, вроде замужество весьма серьезный шаг, но я лишь ощутила некое воодушевление. Всё-таки связь между нами с Иллиадаром что-то поменяла во мне. К тому же, пусть я и старалась не думать, но всё-таки я успела проникнуться теплыми чувствами к этому не самому веселому и открытому, но такому серьезному и надежному человеку. Бывают такие люди, когда они рядом их можно не замечать, но они одним своим присутствием дарят ощущение защиты и спокойствия.

Кто-то спросит: а как же страсть? Я отвечу, что страсть недолговечна. Возможно, я сужу с высоты своих лет, но я могу точно сказать, что страсть не самое важное. К тому же, охлаждение наших чувств мне не страшно — сама магия не даст.

Я не могу описать с точностью, что именно ощущаю к стражу. Это похоже на то, будто во всем мире не сыщется человека роднее и любимее. Любовь часто приносит боль и страдания, даже там, где двое любят друг друга между ними может встать ревность, непонимание, неприятие чего-либо, родственники, общественное мнение. Да мало ли что! Любовь — тяжкий труд. И везет тем, кто может позволить любить друг друга, не оглядываясь ни на что и ни на кого. А еще тем, кто способен не испытывать отрицательные чувства, такие, как ревность.

Кто-то считает, что ревность забавна, специально вызывает её в партнере, чтобы потешить себя тем, что его любят, боятся потерять. И при этом они совершенно забывают, что ревность, как ржавчина поедает чувства изнутри. Она изнуряет, делает человека ранимым. И однажды приходит момент, когда человеку просто не нужна никакая любовь. Он попросту устает.

Что уж говорить о тех, кто ревнует отчаянно, самозабвенно, со смаком, так сказать. Мне иногда кажется, что такие люди ревнуют просто потому, что могут. Им даже особая причина не нужна.

Но сейчас, конечно, не об этом. Не знаю, буду ли я когда-нибудь ревновать Иллиадара. Впрочем, почему нет? Я все-таки человек. Да и он тоже, несмотря на свою вторую форму.

И пусть наша связь не даст нам разойтись в разные стороны, но это не значит, что ему однажды не захочется видеть в постели какую-нибудь другую девушку.

При этих мыслях, нахмурилась. Видите, еще ничего не произошло, а любовь уже колется.

Встряхнувшись, обратила, наконец, внимание, что Агата так и стоит передо мной, с любопытством наблюдая за тем, как я думаю. Оказалось, то поесть мне уже принесли.

Подождав пока я поем, Агата занавесила кровать.

— Вам придется немного подождать, госпожа. Сейчас принесут ванну.

Я пожала плечами, тут же забираясь под одеяло. При закрытой кровати, свет толком не попадал сюда, так что меня моментально начало клонить в сон. Этому способствовал и полный желудок, отчего сонливость навалилась на меня с таким рвением, что я едва могла ей противиться.

— Все готово.

Я встрепенулась, выныривая из сна, в который успела провалиться, пока Агата там возилась.

Я не стала заставлять себя ждать. С видом мученика выползла наружу и, покачиваясь и потягиваясь, поплелась в сторону ванны. На ходу скинув нечто, напоминающее длинную сорочку, подошла к ванне, принюхиваясь.

— Что там? — спросила, трогая горячую воду. Как по мне, так слишком уж горячую, а еще коричневато-зеленую.

— Травы для очищения и расслабления. Это обычный свадебный сбор, не стоит волноваться.

— Да? — принюхавшись еще раз, кивнула. Вроде, правда, ничего такого. Обычные травы. — И долго мне лежать в ней? — спросила, забравшись в ванную. Тут же поморщилась — вода все же слишком горячая.

— По традиции около получаса, — ответила Агата.

Я же только сейчас обратила внимание, что именно она мне готовит для одевания.

— Это что за ночная рубашка? — спросила я, пропуская между пальцев коричневатую воду.

— Это традиционный наряд невесты. В храме жених будет ждать вас у алтаря, а вы в это время босиком, с покрытой головой, придете к нему. Слишком пышные наряды не приветствуются. Когда-то давно, когда были в чести жертвоприношения человеческие, люди любили дарить богам невинных дев. Их после омовения, для очищения грешного тела, наряжали в белоснежные рубашки до пола на голое тело, покрывали голову и вели к алтарю. Кто-то говорит, что после этого с жертвой совокуплялся жрец, который потом закалывал деву прямо на алтаре. Где-то верят, что ничего подобного не было, и девственность девы доставалась богам. Не могу сказать, кто и когда все поменял, но в один момент обряд стал считаться брачным. Конечно, сейчас никто не закалывает девушку, но одежда осталась та же. Считается, что жертва теперь преподносится не богам, а будущему мужу.

— Весело, — я хмыкнула, поежившись. Собственно, в каждом мире, наверное, такое бывает. Я точно помню, что в моем прошлом мире существовала такая мерзость, как людоедство. А ведь раньше целые племена людей не брезговали подобным. А еще помню, что в последние годы в интернете встречалось много людей, которые на полном серьезе считали, что это в порядке вещей. Честно говоря, когда я в первый раз прочла что-то вроде «А что такого? Подумаешь человек. Он ведь тоже из мяса», я подумала, что очень скоро нас ждут трудные времена. В тот момент мне стало страшно.

Вздохнула, расслабившись. Кажется, я все-таки нервничаю, раз в голову лезет всякая ерунда. Ну, да, немудрено.

— Пора, — вырвала меня из раздумий Агата, подходя ближе с чем-то вроде простыни. Сложив ее недалеко, она принялась помогать мне мыть голову, а после просто замотала в эту самую простынь.

Подумав немного, прикрыла глаза, попытавшись высушиться. По телу тут же, словно прошелся теплый ветерок. Агата глянула на меня и кивнула.

— Я до храма прямо так, босиком и пойду? — спросила, просовывая руки в широкие рукава. Кстати, ночная рубашка оказалась весьма симпатичной. Конечно, это была просто белоснежная тряпка, свисающая до самого пола, но на ней я обнаружила изумительную вышивку, сделанную серебряными нитями. Местная фата же оказалась просто куском полупрозрачной ткани, которую накидывали на голову. Кстати, она тоже была искусно украшена вышивкой, а еще мелкими камушками.

— В обычных семьях, да, девушки идут до храма босиком, но вы ведь не обычная горожанка, — Агата улыбнулась. — Вас донесут до храма, а вот войти в него вы должны сами, своими ногами.

— Ну, это я точно смогу, — буркнула я. Мне отчего-то совсем не понравилось это — вас донесут. Нежели меня на руках потащат?

Спустя некоторое время в дверь постучались. Агата тут же вышла, но почти сразу вошла обратно.

— Пора, — сказала она, отходя в сторону.

Я немного с опаской вышла за дверь, тут же натыкаясь взглядом на четверых мужчин, которые с улыбкой держали в руках самый натуральный открытый паланкин. Ну, почти обычный, так как, судя по резьбе, да украшениям, он явно принадлежал королевской семье.

Подойдя, я неуверенно переступила с ноги на ногу. Мужчины, заулыбавшись еще сильнее, тут же опустили паланкин на пол, позволяя мне забраться.

— И чего они такие веселые? — буркнула тихо, но, кажется, Агата, шедшая рядом, меня услышала.

— Это честь для них, конечно же, — ответила она, зорко поглядывая по сторонам.

Хорошо, что я больше никогда не буду выходить замуж. Честно говоря, мне показалось, что весь город собрался поглядеть на невесту. На меня смотрели, ахали, так как полупрозрачная ткань не скрывала толком ни моего лица, ни цвета моих волос. Тыкали в меня пальцем, о чем-то просили, поздравляли, и даже проклинали.

А еще хорошо, что нас сопровождали стражники. Иначе, я боюсь, мы бы так просто не дошли до храма.

От всего этого гула и шума, я даже толком не рассмотрела храм. Поняла только, что он белый и высокий. А еще у него длинная лестница.

Паланкин остановился прямо около этой самой лестницы.

— Обычно невесту ведут родственник, который как бы и жертвуют ее мужу, но так как у вас никого нет, то вы пойдете одна. Граф с виконтом ждут вас внутри.

Агата тут же отошла в сторону, присоединяясь к толпе за спиной. Я оглянулась, если заставив себя не охнуть. Небольшая площадь перед храмом была битком забита любопытными людьми. Стоило мне сделать первый шаг, как вся эта толпа качнулась. Неужели они собрались идти вслед за мной внутрь?

Вздохнув несколько раз глубже, пошагала по ступеням верх, слыша позади шаги сотен людей и шорохи. На самом верху, перед тем как войти внутрь, я еще раз оглянулась — вся лестница была полна людьми, как и площадь. Я усмехнулась. Моих родственников еще поискать надо, но зато вон сколько желающих заменить их и принести в жертву будущему мужу.

Развернувшись, смело пошагала дальше, почти сразу замечая стоящего около алтаря, который изображал из себя большой булыжник искрящего черного цвета, Иллиадара. Что это за камень такой? Напоминает авантюрин. Говорят, он помогает встретить человеку свою пару. Надо же, как символично.

Пока шла, заметила, что и храм внутри полон совершенно незнакомыми мне людьми. Впрочем, неудивительно. В этом мире я пока что толком никого и не знаю.

Около Иллиадара с одной стороны я увидела Тоберона, а с другой Аргота. Король улыбался так, будто это за него я замуж выхожу, чему он безумно раз.

Когда я была близко, страж протянул мне руку и тут же схватил мо ладонь, стоило мне только протянуть ее.

За алтарем тут же нарисовался местный, эм… священник, наверное. Я как-то особо не интересовалась местной религией. И вообще, что это за храм?

— Мы собрались здесь, чтобы быть свидетелями знаменательного события, которое должно скрепить сердца двух любящих сердец, — начал местный служитель.

Меня же больше интересовал алтарь. Не представляю, где они могли взять такой большой кусок авантюрина. И ведь его еще отполировали, сделав поверхность гладкой и ровной. И что-то подсказывает мне, что сегодня без кровопускания все-таки не обойдется. Ну, для чего-то же лежит тут небольшой нож и стоит золотая, покрытая камнями чаша, больше похожая на приплюснутый кубок.

— Протяни свою руку, дитя.

Я тут же вернулась в реальность. Заметив, что от меня чего-то ждут, тут же протянула левую руку служителю. Он тут же мягко улыбнулся мне, будто показывая, что все понимает. Затянув нечто похожее на песню, он взял в руки небольшой кинжал. Я же напряглась. Вроде Агата сказала, что сейчас не режут невест?

— Не волнуйся, — шепнул Иллиадар.

Я же скептически хмыкнула, позволяя порезать себе запястье. Больно!

Под руку тут же сунули ту самую чашу, чем-то уже наполненную.

Зашипев, я едва удержала себя, чтобы не вырвать руку из цепких и сильных пальцев. Они свой нож, что, вообще не точат?!

Повинуясь моему желанию, рана на руке начала стремительно зарастать. Служитель на это метнул взгляд на меня, потом поочередно на Иллиадара и на короля, но промолчал.

— И пусть кровь молодой девы сегодня будет принесена в жертву мужу, — заговорил он странным, грудным голосом. Иллиадар тут же поднял чашу и принялся пить. Сделав ровно три больших глотка, он поставил чашу обратно на алтарь. — И богам, — добавил служитель, когда чаша вернулась на алтарь. Взяв ее в руку, он снова завел какую-то песню, осторожно при этом поливая камень моей кровь, смешанной с чем-то красным. Вино? Вполне может быть.

Я же с удивлением смотрела, как жидкость почти сразу впитывается в камень, словно это и не камень вовсе, а губка.

А потом вокруг нас поднялся такой вихрь, что моя полупрозрачная фата куда-то улетела. Я даже не сообразила толком, что происходит, когда Иллиадар прижал меня к себе, обнимая. Оглянувшись, я с удивлением заметила, что мы окружены сияющим светом, в котором будто вспыхивают и гаснут многочисленные звезды.

— Магия, — сообразила я, поднимая голову.

Иллиадар смотрел на меня, а потом наклонился и поцеловал, прижимая меня к себе так сильно, что я даже испугалась, как бы ребра не переломал.

Левую руку обожгло огнем, отчего я замычала в губы, едва устояв на ногах. В голове все помутилось. Огненный цветок в груди полыхнул, стремительно распускаясь. Я ощутила, как через меня проходит громадный потом магии, из-за которого я чувствовала себя хрупкой тросточкой. А потом все резко прекратилось.

Иллиадар отпустил меня, отступая на шаг. Я, дрожа, оглянулась, понимая, что люди смотрят на нас с непонятными эмоциями.

— Объявляю вас мужем и женой, — вклинился в звенящую тишину голос служителя.

Все тут же посмотрели на него, отчего немного взъерошенный и растерянный мужчина попятился, будто опасаясь, что на него сейчас накинутся.

Все продолжали молчать, пока в той же тишине не прозвучали одинокие хлопки. Я оглянулась, понимая, что хлопает король. Следом за ним захлопал Тоберон. Еще с минуту их поддержка была единственной, пока к ним не стали присоединяться остальные люди.

Я несмело улыбнулась, делая небольшой шаг в сторону стража, а потом меня вдруг всю скрутила боль. Я задохнулась воздухом, ощущая, как мир мгновенно поблек, а потом и вовсе окрасился в черный цвет. Последним, что я ощущала, был короткий вскрик и сильные руки, подхватившие меня, а потом я оказалась в чернильной темноте, тягучей и очень тяжелой.

Конец первой книги

Оглавление

Глава 1. Селена и полумесяц

Глава 2. Колдун и легенда

Глава 3. Незваный гость и Зов

Глава 4. Хаос и первая тварь

Глава 5. Мыши и их хозяин

Глава 6. Замок и Страж

Глава 7. Змей и связь

Глава 8. Камень и бегство

Глава 9. Иллиадар и полет

Глава 10. Озеро и придание

Глава 11. Нападение и лечение

Глава 12. Страх и граница

Глава 13. Пробуждение и предложение

Глава 14. Ревность и отбытие

Глава 15. Агата и сон

Глава 16. Столица и король

Глава 17. Сердце и свадьба Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg