«Служанка его сиятельства (СИ)»

Служанка его сиятельства (СИ) (fb2) - Служанка его сиятельства (СИ) 1244K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Лидия Милеш

Лидия Милеш СЛУЖАНКА ЕГО СИЯТЕЛЬСТВА

Глава 1 Торговец

Со стороны леса медленно двигалась груженая повозка. Скрип ее колес разносился по всей округе, постепенно утопая в завывании осеннего ветра. Это был звук непривычный для здешних мест: редкий, сулящий одни неприятности. Он заставил людей несколько минут смотреть в сторону дороги, пытаясь разглядеть, кто же сегодня пожаловал на окраину герцогства.

Купец? Заезжий граф? Сам герцог, или вовсе — король? Нет, те повозки скрипеть не будут.

Конечно, жители окраины никогда не видели, как выглядят королевские повозки, могли только гадать, сколько их обычно едет, кем сопровождаются и что внутри. Но точно знали одно: те повозки не скрипят. Да и больше их должно быть. Много больше.

Интерес быстро стих. Окна небольших домов плотно закрылись, а жители занялись своими делами — незваных гостей лучше всего было просто не замечать. Хорошо, если торговец будет, а то ведь и театр может приехать, а от балагана всегда жди неприятностей. Сначала веселье, а потом жены мужей недосчитываются, парни девок теряют, а вот детишек иногда, наоборот, прибавляется — все знают, что в стенах женского монастыря разместился приют для сирот, вот и тянет недалеких. То из балаганов, то с торговцами, кто под покровом ночи детеныша принесет. Хорошо, если на порог приюта положат, а бывает и у входа в селение на сто домов оставят. Утром — найдут, а если к ночи, то все, считай, пропал ребенок.

Младенцев мужского пола отправляли в столицу или другое герцогство, а девочек матушки из монастыря брали под свою опеку, стараясь дать им родительское тепло и заботу, сделать из девочек сестер. Они день и ночь трудились, чтобы вырастить благородных леди, пусть не по крови, но по духу.

За время существования приюта, через него прошло больше сотни воспитанниц. Многие из них удачно вышли замуж — матушки позаботились. Другим нашли работу у баронов, и лишь четверо за сорок лет остались в этих стенах служить всевидящим богам.

Полудохлая кляча еле плелась под тяжестью своего груза. Возница не торопился, а целая гора вещей за его спиной мерно покачивалась, то и дело грозясь упасть. На вязкой дороге оставались следы от колес и копыт, лошадь утопала в грязи, а сам кучер ехал, сильно опустив голову, из-за чего казалось, что его шапка торчала прямо из темного плаща.

Вероятно, мужчина просто задремал — ближайший постоялый двор был в двух днях пути, и без хорошей кровати и нормальной крыши над головой осенью не выспишься.

— Торговец, — подумала Эниинг.

Она облегченно вздохнула и отошла от окна небольшой комнаты в имении матушек.

Обычный торговец не предвещал беды. Продать он здесь ничего не сможет — некому. Может, выменяет что, может, так и уедет с пустыми руками. Хоть лошадь накормит, а то бедное животное из сил выбивается, глядишь, завтра дохлой лежать будет где-нибудь на полдороги к алмазному городу Таршаин.

Вот только что ждет торговца в самом городе? Разве найдет он там, чем поживиться?

Эниинг знала, жителями там правит страх, и у этого страха есть собственное имя — герцог Натан Виару. Говорят, он сумасшедший изверг, который в порыве гнева убил половину ни в чем не повинных слуг. Ходили слухи, что он выменял у какого-то торговца магический порошок, позволяющий колдовать, и теперь может превращаться в любое животное, чтобы бегать по округе. Эни слышала, что у него есть гигантские крылья, с рождения вросшие в спину, его повозки везут дикие фантомы, а не лошади, рабы под пытками рассказывают ему все тайны колдовства. Ходили слухи, что его верные слуги — черные маги, а братья — безжалостные убийцы, которые никогда не познают смерти.

Да здесь и придумывать ничего не надо. Многие своими глазами видели, как герцог доставал магические камни, расплачиваясь в таверне, или как накладывал заговор на одного беднягу. Видели даже, как по его дому гуляли странные существа — грозные звери со светящимися глазами, демоны, охраняющие покой своего господина. И если он не скрывает этого, не боится гнева короля и восстания в городе, остается только гадать, что же спрятано от посторонних глаз в подземельях его черного замка.

«Смерть» — так прозвали этого монстра за его жестокость, жажду крови и колдовство.

И к общему ужасу воспитанниц приюта, именно герцог был здесь покровителем. Настоятельницы почитали Натана Виару как мецената и благодарили за все, что он сделал монастырю. Но герцог никогда не был здесь долгожданным гостем и никогда не будет. Эниинг казалось, что владелец земель сам это понимал, поэтому за все семнадцать лет, которые она прожила в монастыре, она только раз видела, как колдун посетил приют. Тогда, десять лет назад, и состоялась их первая встреча.

Он появился на пороге монастыря осенней ночью, под проливным дождем. Эни помнила, что было темно, в домах селения уже не горел свет, а единственный фонарь, освещавший вход в монастырь, сильно раскачивался от ветра и грозился погаснуть. Еще она помнила жуткий холод из-за нехватки дров. Эни тогда было семь, а герцогу… он точно был стариком. Сколько же ему лет сейчас?

— О, нет! — раздался от двери радостный голос соседки, выдернув Эни из размышлений. — Ты так и просидишь весь свободный день в комнате?!

Вид Тарии просто кричал о невероятном событии где-то во дворе. Ее белые, обычно аккуратно забранные волосы, теперь были взъерошены, в кудрях виднелось несколько тоненьких веточек кустарника, подол простого серого платья испачкался в грязи, руки оказались вымазаны в саже. Зато лицо озаряла улыбка, а в глазах играли лукавые искорки.

Девушка подбежала к своей кровати, увлекая подругу за собой. Они откинули одеяло. Отодвинули матрас. Ловкими движениями достали из темного угла большую шкатулку, где прятали самые ценные вещи.

— Давай же ключ! — протараторила Тария. — Сейчас матушка придет, не успеем.

— Подожди ты, — ответила Эни, копошась в карманах юбки.

В большие карманы было удобно класть яблоки или груши, но не маленький ключик. Правда, только здесь он был под надежной защитой от настоятельницы, матушек и других воспитанниц монастыря. Эни нащупала теплое металлическое кольцо и как из волшебной шляпы достала ключ под звонкое «та-дам!». Девушки рассмеялись.

— Все, тише, Тари, сейчас все сбегутся. Ты где была?

— У забора. На дорогу смотрела, — заговорщицки прошептала Тария. — Высматривала, кто по дороге едет.

— Так это торговец?

— Как? — удивилась Тария такой осведомленности подруги. — Аааа неважно. Он самый. Ты воз видела? У него там точно найдется что-нибудь интересное.

Поддавшись небольшому усилию, замок щелкнул, и подруги с восторгом заглянули в шкатулку, рассматривая единственные, принадлежащие только им, вещи.

Без сомнения, здесь найдется что-нибудь для обмена!

Добра было мало, впрочем, как и у всех в приюте. И каждая из этих вещей обладала своей ценностью, но, увы, не ценой. Хотя все-таки было несколько вещей, о ценности которых воспитанницы даже не подозревали. Так, сверху шкатулки лежал черный гребень с изящными завитками и четырьмя тонкими зубцами, готовый украсить прическу любой барышни. Он идеально подходил к каштановым волосам Эниинг, однако носить его девушка не решалась — то было единственное напоминание о семье. Такое же напоминание нашлось и у Тари в виде бус из зеленого камня, который идеально шел под цвет ее глаз.

Гребень и бусы они осторожно отложили в сторону и продолжили перебирать свое богатство.

Несколько старинных монет, найденные во дворе монастыря, несколько кулонов, оставленные заезжими парами, желающими выбрать себе девчушку на воспитание. Смышленей, красивей и обязательно маленькую…

С этим ни Тарии, ни Эниинг не везло с самого начала. Оставленные почти сразу после рождения в монастыре, но с разницей ровно в один год, девочки поначалу были слишком худыми и бледными для достойного семейства. И если Тарию за белый цвет волос еще рассматривали в качестве возможной кандидатуры, то темные волосы Эниинг выдавали в ней оставленную дочь какой-нибудь колдуньи одного из театров. У многих благородных были темные волосы, но одного взгляда на исхудавшую девчушку было достаточно, чтобы понять, что в ней нет ни капли той крови. Да и матушка Гарита не упускала возможности сообщить об этом при каждом удобном случае.

Только к десяти годам неприметность подруг начала превращаться в красоту. Волосы Тарии стали виться, и теперь она больше походила на милого ангела, чем на серую мышь. Внешность Эниинг стала яркой, глаза изумрудно-зелеными, да и сама девочка немного округлилась, убрав болезненную худобу. Но этот возраст уже не подходил богатым семействам.

Правда, один раз Эни уже готовы были отправить из монастыря по приказу какого-то господина, то ли ему в жены, то ли в управляющие его поместьем, но все быстро отменилось.

Оставалось сидеть на каменных ступенях монастыря, прячась за фигурными балясинами балюстрады, и наблюдать, как из года в год очередная сестра покидает приют, не успевший стать ей домом. С момента первых смотров прошло слишком много времени. Так что воспитанниц уже давно перестали раздражать постоянные отказы, и стало безразлично мнение приезжих гостей. К тому же девушки больше не назывались сестрами — они стали ими. Сколько раз выручали друг друга от гнева настоятельницы, каким количеством секретов поделились. Этого сейчас уже никто и посчитать не сможет. Всю жизнь они прожили бок о бок, разделяя одну комнату, и уже представить не могли, что кто-то способен их разлучить.

Часто бывало и такое, что от семей приезжали экономки, управляющие поместьем или кухарки, подыскивая себе работниц в помощь. К таким гостям служительницы относились настороженно, показывали только взрослых, и желая выручить за них большие деньги. Эниинг показывали три раза, Тарию — восемь. Но для работы они оказались слишком худыми и слабыми. Не подействовали даже слова настоятельниц, что воспитанницы обладают недюжинной выносливостью для своих лет.

— Может, кольцо от Иварки? — спросила Тария, беря в руку тоненькое колечко из коричневого металла.

Она повертела им для наглядности, делая вид, что оценивает.

— Нет, — покачала головой Эни. — Слишком простое. Что нам за него предложат? Платок?

— Платков у меня целая гора. Сама могу поменять.

— Использованные, — засмеялась Эни.

Тария отложила кольцо и достала несколько переливающихся стеклышек. Ограненные умелыми руками сирот, они сверкали на солнце.

— Тогда их, — заявила она. — Точно, мы что, зря их столько времени делали?

Эни присмотрелась к каждому. Провела рукой. Пересчитала.

— Десять. Было же больше?

— Не было.

— Было, Тари, точно тебе говорю. Ты пять сделала, я — не меньше семи. Десять никак не получается.

Девушки переглянулись.

— Марика! — сказали они в один голос.

— Вот гадина, — выругалась Эни. — Я надеру ей уши! Пусть еще хоть раз попросит у меня второе одеяло. Не дам!

— А я ей ужа в кровать подложу! Будет знать, как вещи воровать!

— Что вы здесь делаете? — раздался грозный голос матери-настоятельницы.

Сестры в одну секунду выпрямились, повернувшись к Гарите лицом и опустив головы, как нашкодившие дети.

Эни едва заметно подтолкнула шкатулку назад под кровать, а Тари крепко сжала в кулаке камни, стараясь спрятать их подальше от пристального взгляда настоятельницы.

Монахиня осталась стоять в проходе, но с суровым лицом смотрела на своих воспитанниц. Ее волосы были аккуратно спрятаны под длинным платком, да так, что даже волоска не было видно. Скромное серое платье в пол было идеально выглажено. Руки и лицо — идеально вымыты. И это при том что матушка Гарита с восхода солнца занималась делами монастыря.

Настоятельница следила за всем приютом. Она называла его на городской манер «пансион для девочек» и очень гордилась тем, что каждая воспитанница была запугана лично ею. Гарите было далеко за пятьдесят — старуха, по меркам многих живущих здесь. Вот только матушка считала иначе, показывала всем чудеса выносливости, трезвость рассудка и скромность во всем. Ходили слухи, что в молодости она даже носила вериги, и оттого не гнушалась телесным наказаниям. Правда, за семнадцать лет матушка еще никого не ударила, но девушки не сомневались, если бы она узнала, что те тайком бегают к торговцам или общаются с жителями из села, то все были бы выпороты. Один ее голос заставлял дрожать в страхе. Один только звук ее шагов заставлял чувствовать себя благородной леди. От одного постукивания ее четок мысли сами становились высоко духовными и возвышенными.

— Вы что-то прячете от меня? — недоверчиво спросила Гарита.

— Что вы, матушка, — со всем уважением ответила Эни. — Мы бы не посмели…

— Девочки мои, — перебила ее настоятельница, не сдвинувшись с места. — Вы старшие в нашем пансионе. Вы должны служить примером вашим младшим сестрам. Когда вы выйдете из этих стен, а выйдете вы только тогда, когда я найду для вас мужа или достойную работу, вы должны будете служить образцом честности и добропорядочности. А что делаете вы?

— Но мы…

— Замолчи, Тари! — повысила голос настоятельница. — Вы бегаете по двору, как мальчишки. Вышиваете без должного усердия. Пропускаете уроки и сводите счеты с младшими. И это лишь часть из всего, что вы натворили за годы пребывания здесь. Эниинг, Тария, должна сказать, что совсем скоро перед вами встанет выбор, может, самый сложный во всей вашей жизни. Так что придите к выбору этому достойно. Вы поняли меня?

— Да, матушка, — хором ответили воспитанницы.

Гарита улыбнулась и уже собиралась выйти за дверь, чем несказанно обрадовала своих учениц, как вдруг остановилась, что-то вспомнив.

— Ах да, — невзначай произнесла она. — Память моя совсем плоха стала. По дороге едет торговец. Надеюсь, вы не думали обменять у него что-нибудь? Или купить?

— Конечно нет, матушка, — спешно ответила Тари и сильнее сжала стекляшки.

Гарита внимательно посмотрела на девушек, задержала взгляд на руках Тарии, но только кивнула и вышла, закрыв за собой дверь.

Еще несколько минут подруги стояли как вкопанные, прислушиваясь к шагам и каждому шороху.

Вот настоятельница идет по длинному коридору в сторону лестницы. Кажется, останавливается возле другой комнаты. Скрип двери. Несколько секунд молчания. Дверь закрывается. Снова шаги, новый скрип, новый хлопок, еще шаги… Видимо, они не единственные, кто в свободный день решил остаться у себя и не выходить на улицу. Но с этим Гарита ничего не могла сделать. «Свободный день» — это ее правило. Без сомнения, настоятельница думала, что в этот день воспитанницы полностью отдадут себя духовному воспитанию. Вот только мало кто из учениц готов был проводить этот день за чтением молитв и вышиванием. Откуда-то доставались самые красивые куклы, где-то находились запрещенные книги, слышны были смех и разговоры.

Послышались удаляющиеся шаги на лестнице к кухне первого этажа, за ними скрип самой большой и толстой двери пансиона.

— Фух, кажется, не заметила, — выдохнула Тари. — И как теперь выйти?

Эниинг посмотрела по сторонам. Побег через окно точно не удастся — от второго этажа пансиона до земли как минимум метров семь. Если только простыни связать, так день же, кто-нибудь обязательно увидит.

— Надо разделиться, чтобы не привлекать внимания, — заключила Эни. — Встретимся у лаза во дворе. Через минут пятнадцать. Ты, как всегда, иди к скамейке под дубом, а я пойду к качелям. Дождемся, пока матушки смотреть перестанут, и выйдем.

— Уверена, даже самые лучшие шпионы колдуна-герцога не смогли бы придумать что-нибудь подобное! — засмеялась Тария.

Объяснять план несколько раз не пришлось. Подруги уже сбегали так из приюта и гуляли по деревне и полю. И пусть это было только ночью, когда настоятельницы спят, пусть в деревне их никто не мог заметить, кроме собак, бросающихся на любого прохожего, но ведь получалось же. Без сомнения, должно получиться и в этот раз.

Тария спешно схватила сумку и накидку, скрутив ее в тонкую трубочку — потом наденет, когда из монастыря выйдут, — в карман положила стекляшки и выбежала за дверь. Через пять минут Эни проделала все то же самое, но на всякий случай взяла все монеты из сундука и зачем-то гребень. Она сама не могла объяснить зачем. Просто схватила. Повертела в руках. Присмотрелась к камням. Провела пальцами по тонким зубчикам и положила в сумку. Будто гребень сам этого хотел.

В этот раз повезло — во дворе монастыря не было ни души, и никто из матушек не мог заметить побега. Только когда Эни бежала к качелям по газону с темной травой и разноцветными осенними листьями, несколько воспитанниц подошли к окнам, наблюдая за происходящим. Но все они были слишком маленькими, чтобы бежать докладывать настоятельнице. Все, кроме одной. Эни даже остановилась на секунду, желая точно рассмотреть, кто стоит в окне музыкального зала пансиона. Марика!

«Вот ведьма», — подумала Эниинг, еле сдерживая желание показать язык противной одногодке и крикнуть на всю округу, что они с Тарией идут к торговцу.

Хотя, Марика, наверное, и так все поняла. Расскажет? Не расскажет? Настоятельница — их общий враг. Значит, не должна. Да и если бы хотела, то уже бы бежала к матушкам, указывая пальцем сторону нарушителей. А она сидит в своей комнате и, насупившись, смотрит. Не удивительно, что с ней никто не дружит.

Эни еще раз посмотрела на окна приюта, затем по сторонам, убедиться, что настоятельницы нет рядом, и быстро скрылась за длинным кустарником, ведущим прямо к месту встречи.

К радости Эниинг, Тария уже была здесь. Она пыталась достать из стены шатающиеся камни, но это плохо получалось. От дождя булыжники стали мокрыми и тонкие пальцы соскальзывали, не найдя за что можно схватиться.

— Тебя никто не заметил? — Эни кинулась помогать подруге.

— Я вообще ни одной матушки не видела. Они как пропали. А ты?

А ведь действительно, в попытке подавить искушение сделать гадость Марике, Эни не придала значения тому, что настоятельниц нигде не было видно. Даже подола юбки не мелькнуло во дворе монастыря, и у колодца никого не оказалось.

— Может, обедать пошли? — предположила Эни.

Тария с недоверием посмотрела на подругу.

— Да ладно тебе, Тари, — усмехнулась Эни. — У них могут быть свои дела. Может, придумывают, как нам взбучку очередную устроить, может, сидят, вышивают или готовят. А, может, просто сплетничают где-нибудь в комнате настоятельницы. Кто их знает.

Эни отвернулась и принялась с безразличным видом вытаскивать камни из стены. Но если подругу она смогла успокоить, то внутри нее самой рождались странные и неприятные чувства. Эни кинула короткий взгляд в сторону Тари, та безмятежно улыбалась, словно и забыла о настоятельницах. Вот только права была соседка, все двадцать служительниц монастыря не могли собраться в одном месте и праздно проводить свое время — они усердно трудились каждый день. И даже если устраивали себе короткий отдых, то продолжали пристально следить за воспитанницами. А тут все словно исчезли.

В памяти всплыли слова Гариты: «Совсем скоро перед вами встанет выбор, может, самый сложный во всей вашей жизни». Эни попыталась понять, о каком же выборе говорила настоятельница. Может, именно к этому выбору все служительницы и готовятся? Интересно, что там происходит? Может быть, наконец, объявили о потерянной наследнице главы Святой Канцелярии и теперь все будут больше поклоняться богине, а не мужчинам богам?

Она хотела поделиться своими мыслями с подругой, даже наклонилась, чтобы начать говорить, как вдруг за стеной послышался шорох.

Кто-то шел перед каменной кладкой, сминая траву и хрустя ветками. Этот кто-то явно не скрывался. Напротив, он простукивал стену, что-то искал и подходил все ближе к лазу.

Девушки отодвинулись. Присели по обе стороны прохода, затаив дыхание, и с ужасом смотря друг на друга.

Неужели настоятельницы специально скрылись из виду, чтобы вот так неожиданно застать двух воспитанниц за попыткой бежать? Эни даже подумала, что это Марика все-таки побежала жаловаться на своих сестер. Тогда одним ужом в постели она точно не отделается!

Шаги приближались. Человек за стеной постучал по кладке напротив лица Тарии, та от страха прикрыла рот рукой. Стук раздался немного дальше. У самого лаза. Постучали еще раз. Затем еще. Человек за стеной точно нашел проход. В этом не было никакого сомнения! Теперь он бил сильнее, стараясь выбить камни.

Стоило бы убежать, но Эни и Тари не могли сдвинуться с места, видя, как будут выпороты прямо перед всеми сестрами.

Камни стены полетели вниз.

— Всем привет! — раздался такой знакомый голос с другой стороны, а в проходе показалась белобрысая голова подмастерья местного кузнеца.

— Карос! — вскрикнула Тария и бросилась на парня с кулаками.

Эни встала с колен и недовольно посмотрела на возлюбленного подруги. Проклятый Карос всегда оказывался не в то время и не в том месте, — была у него такая странная особенность. Если где-то должно было произойти что-то плохое, то жди там подмастерья.

И вот теперь он стоял прямо за стеной, пытаясь в шутку увернуться от кулаков Тарии. При этом глупо ухмыляясь.

— Ты дурак, Карос, — спокойно сказала Эни, отряхивая подол платья от грязи. — Мы чуть с ума не сошли от страха, а ты смеешься.

— Ну, девушки, девушки, — игриво проговорил он, обняв любимую. — Не мог же я отпустить вас одних к торговцу. Там с ним еще какая-то колдунья прибыла.

— Ведьма? — удивленно подняла голову Тари, дыша прямо в подбородок юноши.

— Глупая, какая тебе ведьма? Говорю ж, колдунья. Эта… как ее… забыл название…

— Гадалка, — недовольно подсказала Эни.

— Во! Она самая. Небось, с лампой какой-нибудь и шаром огромным.

— А лампа зачем? — удивилась Эниинг.

— Чтобы свет правильный был, — важно заключил подмастерье.

Эниинг недоверчиво посмотрела на Кароса. Что ж, ему виднее, он точно гадалок видел, в отличие от воспитанниц монастыря. Но главным было не то, какие лампы у гадалки, а как она сюда попала. Провидицы обычно появлялись с балаганами, а не торговцами. Эта, видимо, осталась где-то на время, и теперь пытается догнать своих, или же торговец ей родственник.

В любом случае Эни стало до ужаса интересно, как выглядит настоящая гадалка. Она о таких только читала, но даже в театрах не видела. А тут сама приехала. Не зря все-таки Эни взяла еще монет, может, хоть за них пророчица согласится открыть немного будущего.

— Пойдем же, хватит вам обниматься, а то нас точно матушка словит!

Тари засмеялась, представив в этой ситуации лицо настоятельницы, и быстро перескочила несколько оставшихся в проходе камней, отделяющих монастырь от свободного мира. Ждать Эни не пришлось, она управилась без помощи Кароса, лишь немного приподняв подол и перепрыгнув препятствие. К своему стыду, она как ребенок с нетерпением ожидала встречи с предсказательницей. Это казалось ей таким глупым, но отчего-то таким желанным.

Селение расположилось под холмом, где стоял монастырь. Каждый приезжий отмечал, как оно удачно спряталось в тени старинного каменного особняка, и прикрылось густым лесом с другой стороны.

Единственная дорога проходила прямо по центру села, а через день езды по ней, обрастала поворотами и развилками и шла многими путями к городу. Но мало кто из жителей этого места ездил в ту сторону — им были милее поле, лес и другая дорога к ближайшему герцогству. Там они всегда могли быстро и выгодно продать урожай и мясо скота, купив себе новые вещи к зиме.

Близость другого герцогства, возможность купить все, что необходимо по низкой цене, давно заставили людей не обращать внимания на прибывших в село торговцев. К ним обращались, только если была срочная нужда или дети уж больно хотели себе новую игрушку.

Этот раз не стал исключением. Никто не спешил посетить приезжего. Только несколько ребят бежали по дороге, и Эни не сомневалась, в их кулаках зажаты всего лишь пятаки, а за такие деньги мало что купишь.

Да и судя по месту, где остановился торговец, он сам понимал, что ничего здесь не заработает. Карос сказал, что повозка стала в небольшом овраге рядом с селом. Летом это было излюбленным местом для игр ребятни, а осенью — идеальным для постоя. Видно торговец частенько проезжал их края, а, может, и сам был из этих мест, раз выбрал тот овраг.

До оврага рукой подать, однако друзьям пришлось постараться незаметно спуститься с холма монастыря, минуя главную лестницу. Тари несколько раз спотыкалась и падала, Карос смеялся и ловил ее, Эни крепко держала свою сумку, стараясь не обронить единственные ценные вещи, которые у них есть. Но кустарники так и норовили вырвать из рук поклажу. А ветки под ногами предательски хрустели, и казалось, что этот хруст был слышен даже на кухне пансиона, где постоянно гремят кастрюли.

Лишь спустившись с холма, все трое остановились отдышаться, девушки накинули плащи и перестали оглядываться, поверив, что никакой погони за ними нет, и не будет. Скорее всего, матушки решат, что девочки задремали в своей комнате.

— Пойдем через деревню.

Тон Кароса был настолько уверенным, что Эни начала сомневаться в этой затее. С Тарией все понятно, она поддержит своего любимого, даже если тот предложит ей пройти через огонь. При этом она будет полностью уверена в правильности и логичности этого выбора. Но Эниинг не разделяла чувств подруги. Подмастерье был ей давно знаком, и, к сожалению, видела она в нем не только хорошие стороны: порой слишком безответственный, порой слишком безрассудный — многие выходки Кароса, которые так веселили Тари, вводили Эниинг в настоящий ужас.

— Может, обойдем? — она попыталась образумить друга.

— Зачем, на вас же плащи? Кто вас узнает?

— Карос, такие плащи есть только у наших из приюта, — недовольно ответила Эни.

— Ой, да какая разница, — Тария снова встала на сторону подмастерья. — Ты думаешь, кому-то здесь есть до нас дело? Или кто-то узнает нас в лицо и побежит докладывать настоятельнице?

Эни вынуждена была согласиться. Жители села редко заходили в монастырь, а если и заходили, то только по делу: один родился, один умер, заболел кто-то или, наоборот, выздоравливает, урожай хороший нужен, солнца меньше, дождя больше — причин попросить матушек помолиться всегда находилось очень много. Порой Эниинг считала такие просьбы слишком эгоистичными, порой просто глупыми и редко когда понимала.

Она посмотрела на тропинку, по которой нужно идти не менее пятнадцати минут, и на дорогу через село.

— Пойдем по дороге, — сдалась Эни и решительно двинулась вперед.

К удивлению, Карос оказался прав. Люди в домах их словно не замечали. Видимо думали, что настоятельница отправила своих учениц купить что-то для монастыря, или просто никому не было дела до идущих мимо домов местных жителей. Кто-то даже поздоровался, на что Эни скромно буркнула «Здрасьте!» и ускорила шаг.

До повозки они добрались за несколько минут, прямо за ребятней. Как и думала Эни, на всех у них была всего пара пятаков, за которые они купили один тяжелый матерчатый мяч, явно успевший побывать в какой-то луже. Но ребят это не смущало, и, довольные покупкой, они побежали в село, едва не сбив с ног засмотревшуюся на повозку Тарию.

А смотреть было на что.

Это была не просто повозка, а старая, облезлая, но невероятно огромная карета. Дырявая крыша была накрыта тканями, неестественно большие колеса едва держались на тонких деревянных спицах — не менее сотни в каждом, — под дверью можно было заметить выдвигающуюся подножку, а на самой двери — странный облезлый узор желтого цвета. Единственным, что сохранилось здесь в идеальном состоянии, была резная ручка тончайшей работы.

— Нравится? — к ним приблизился тучный торговец, и по-доброму улыбнулся.

Он оказался на две головы выше каждого здесь и в ширину был просто необъемным. Но огромные плечи, отсутствие четырех передних зубов, закатанные рукава рваной рубашки и грязные штаны явно не по размеру, не вызывали желания быстрее сбежать от этого человека. Наоборот, он был мил настолько, насколько может быть милым глупый добряк, помогающий всем и каждому. Даже странно, что такой человек смог стать торговцем.

— Мы хотели посмотреть, — вышел вперед Карос и замолчал, пытаясь вспомнить, зачем они сюда пришли.

— У нас есть несколько красивых вещей, — нашлась Тария. — Если вы готовы нам что-нибудь предложить в обмен, мы были бы рады.

Торговец еще шире улыбнулся, совершенно не стесняясь беззубого рта, и протянул руку. Тари спешно вложила в его ладонь десять стеклянных камней и с замиранием сердца принялась ждать вердикта. Эни показалось, что подруга сейчас упадет в обморок от страха или еще хуже — просто сбежит, оставив камни торговцу.

— Хекх, — мужчина задумался, неуклюже почесывая затылок. Было видно, что он хотел найти взамен подходящую вещь, но на ум ничего не приходило. — Даже не знаю, что тебе предложить, девочка.

— Я знаю, — раздался нежный голос из кареты, и резная дверца распахнулась.

Внутри этой красоты сидела хрупкая женщина. Она была такая тонкая и маленькая, что казалось, сейчас же сломится пополам. Но женщина аккуратно поставила ногу на выдвинувшуюся ступеньку, крепко взялась за поручень и вышла из своего укрытия.

Только когда она встала в полный рост рядом с каретой и посмотрела в сторону ребят, стало понятно, ее глаза ничего не видят. Они, покрытые пеленой, смотрели сквозь человека, даже не представляя, кто там находится.

— Аша, — засуетился торговец. — Не надо этого. Они дети еще… совсем. Не надо.

— Все так, как должно быть, отец. Я увидела, — сказала она, будто пела тихую песню.

Эниинг не могла отвести взгляда от этой женщины. Перед ней предстал ангел в ярко-синем платье и с кожей из белого мрамора, которая смотрелась странно, оттеняемая темными волосами женщины, заплетенными в тугую косу до пояса. Хоть глаза этого существа и не видели, но, без сомнения, видела ее душа.

— Вы та самая колдунья? — нахмурившись, пробасил Карос.

Его вопрос испортил всю картину, Эни посмотрела недовольно на кавалера своей подруги и скривилась, Тария засмущалась, торговец недовольно хмыкнул, и только женщина из кареты рассмеялась. Да так естественно, будто это — не оскорбление вовсе, а комплимент.

— Нет, мальчик, я пророчица, видящая, — отсмеявшись, произнесла она.

— Мы с дочерью едем в город по делам, — начал зачем-то оправдываться торговец. — Из другого герцогства. Говорили, там есть хороший лекарь, готовый избавить ее от… кхм… недуга.

— Но пока не избавили, — перебила его Аша, — я продолжаю видеть. Мне не всегда это нравится, но сегодня мой счастливый день.

— Что вы видите? — Тари подбежала к ней с нетерпением, желая поскорее узнать свою судьбу. — У меня есть только эти стекляшки, возьмите их, скажите!

Аша повернула голову в сторону Эниинг, будто на самом деле знала, кто еще стоит рядом. Однако Эни даже виду не подала, что ее расстроило, насколько быстро Тария о ней забыла.

— У вас есть кое-что намного дороже, — тихо произнесла женщина.

— Что? Что? — не унималась Тари.

— Гребень, — неожиданно поняла Эни. — Вы хотите, чтобы я отдала гребень моей матери за какое-то предсказание?

Это предложение было крайне странным. Если пророчица смогла увидеть гребень в закрытой со всех сторон сумке, то точно знает, как ценен он своей хозяйке. Но если женщине и все равно, то Эниинг уж точно не поддастся и не отдаст самое дорогое, что у нее есть ради нелепого фокуса.

— Думаешь, я прошу за себя? — тихо спросила женщина, словно прочитав мысли хозяйки гребня. — Нет, не за себя, милая. Гребень, который тебе достался, дороже всех вещей, что есть в вашем пансионе.

— Я знаю это.

— Ты не понимаешь, я говорю о его цене.

Эни насторожилась, сильнее сжав сумку. Неужели рядом с ней столько лет лежало такое богатство? А она голодала, ходила в обносках, жила в монастыре? Если эта женщина права, то сколько всего теперь можно сделать, сколько всего купить. Но готова ли она обменять гребень на что-то ценное? Нет. Пусть все будет так, зато с надеждой найти родных, чем в богатстве и без подобной памяти.

— Отдай гребень своей сестре.

Одной фразой Аша перечеркнула все прекрасные помыслы и желания, разбила мечты о будущем. И Эни удивленно посмотрела на Тарию, ожидая помощи, отказа, хоть чего-нибудь. Но подруга молчала, глядя непонимающим взглядом на пророчицу. Молчал и Карос, опустив голову. Эниинг еще сильнее сжала сумку, чувствуя, как наворачиваются слезы. Еще и холод от осеннего ветра начал пробираться сквозь накидку, а со стороны монастыря пошел приятный запах готовящегося ужина. Вернуться бы… Забыть бы…

— Зачем? — только и смогла спросить она.

Аша мило улыбнулась. Как бы ни старалась Эни заметить на лице провидицы подлые помыслы, перед ней продолжал стоять тот самый ангел, который вышел из кареты в самом начале разговора. Уж лучше бы не предсказывала ничего!

— Аша, прекрати, это не твое дело. Ты, вообще, что делаешь? Какой гребень? Зачем ты предлагаешь этой девочке что-то отдать?

Торговец пришел в себя первым и попытался усадить дочь в карету, но женщина сделала шаг в сторону, не желая отступать.

— Теперь понимаете, почему нам надо в город? — снова попытался оправдаться он. — Выбирайте вещь, любую, и уходите, куда вы там…

— Хорошо! — уверенно произнесла Эни.

Ее громкое согласие заставило торговца вздрогнуть и замолчать.

— Нет, я не возьму, — попыталась остановить подругу Тария, все оборачиваясь на подмастерья и ожидая от него помощи.

— Подожди, Тари, — продолжала стоять на своем Эниинг. — Я готова отдать гребень, пусть только скажет зачем.

Предсказательница снова улыбнулась.

— Все очень просто, милая. Ты свое счастье еще найдешь. А если твоя подруга не сбежит сегодня, то уже никогда не сможет жить нормально.

— Сбежит? — хором удивились девушки.

— Да, — спокойно продолжила Аша. — Она. И ее любимый. Ведь я права, юноша? Ты все пытался найти деньги, чтобы вам сбежать? И даже готов был сделать это сегодня?

Торговец вздохнул и опустил голову. Эни и Тари повернулись в сторону Кароса.

— Да хотел, — уверенно заявил тот и выпрямился, явно гордый таким поступком. — Я украл у мастера кошель с золотыми и хотел тебя увезти. Тари, ваша настоятельница никогда бы не разрешила мне этого сделать. Я не мог по-другому!

— А так можно? — разозлилась Эниинг. — Сколько золотых там было?

— Семь, — смутился Карос.

Торговец сплюнул.

— Дурак, ты бы и месяца на них не прожил, — проворчал мужчина.

— Я бы нашел, где заработать, — попытался оправдаться подмастерье.

— Выбор за тобой, девочка, — сказала Аша, дотронувшись до плеча воспитанницы. — Отдашь гребень — спасешь от казни за воровство своего друга, подругу — от ужасного будущего, да и многих других от смерти. Но запомни, запомните обе. Есть только один шанс и очень много разных дорог от него.

Эниинг еще раз посмотрела на Тарию и Кароса, затем кинула быстрый взгляд в сторону торговца, который только качал головой. Все молчали. Тогда она достала гребень и протянула его сестре.

— Я не могу, — глаза Тарии округлились.

— Бери.

— Эни, но ты…

— Все будет хорошо, бери, тебе сказано! Или я сама пойду к мастеру, и его точно казнят, а потом расскажу матушке Гарите о побеге!

Тария, не веря в происходящее, протянула руку и осторожно взяла гребень. Все это время он казался самой обычной безделушкой, лежащей среди прочих в шкатулке. Но, оказывается, мать Эниинг позаботилась о своей дочери, оставив той целое состояние. Теперь даже камни заблестели по-другому, и камень показался таким теплым и тяжелым. Будто совсем новая вещь, которую Тари увидела впервые в жизни. Восхитительная, необычная, искусно выполненная, настоящая драгоценность.

— Спасибо, — тихо произнесла она, не отрывая взгляда от подарка и почувствовав на своих плечах руки Кароса.

— Теперь вы можете отправляться в путь, — голос Аши оставался спокойным и нежным, а движения рук — плавными и манящими. — Хорошей дороги.

Эниинг улыбнулась и подошла обнять сестру. Странное было ощущение, вот так расставаться. Неожиданно, быстро, без возможности попрощаться и поговорить. Было страшно, что они больше не встретятся, не смогут рассказать истории, которые с ними приключились. Больше не будет посиделок в комнате, обсуждений, планов.

— Я буду скучать, — сказала Тари, утирая слезы.

— Я тоже, — ответила ей Эни и быстро отошла, понимая, что разревется в голос. — Я могу узнать, что ждет меня? — обратилась она к Аше, шмыгнув носом.

Женщина улыбнулась и повернула голову в сторону отца. Торговец снова тяжело вздохнул, видно, предсказания дочери давались ему с особым трудом.

— Через три дня ты начнешь подготовку к свадьбе, — вынесла приговор пророчица.

Все опешили. Тари перестала реветь и теперь, глупо улыбаясь, смотрела на подругу.

— Как? Я? Но почему я?

Эни отчаянно завертела головой, пытаясь найти поддержку среди присутствующих. Она и мужчин не знала, только Кароса, но подмастерье никогда не привлекал ее. А тут всего три дня. Этого слишком мало, чтобы встретить кого-то, а тем более полюбить. Оставался только один вариант, о котором подруги с ужасом подумали, переглянувшись, — настоятельница все-таки найдет ей мужа. Не будет большой любви или счастья. Будет супруг, которого ей представят. Может, он даже не захочет с ней общаться.

Эни сковал страх. Она хотела молить забрать ее с собой, самой сбежать из приюта, куда глаза глядят, просить Ашу наколдовать ей что-нибудь. Да что угодно! Она на коленях ползать будет, лишь бы не это!

— Отец, я устала, помоги, — тихо сказала женщина, стараясь вернуться в карету.

Торговец принялся помогать дочери, делая вид, будто ничего не произошло.

— Аша! — Эни кинулась к дверце. — Я не хочу! Я не хочу! Что мне сделать?!

— Это судьба, Эниинг. Ты сама делаешь выбор. Но подожди, не торопись, не принимай решение сразу. Это все, что я могу тебе сказать.

Аша замолчала, закрыла за собой дверцу и задернула обтрепанные бархатные занавески.

— Подождите, но как же…

Эни попыталась остановить торговца, но тот лишь глупо улыбнулся, попросил его извинить и пошел в сторону лошадей, которые паслись в нескольких десятках шагов от кареты.

— Вот и сходили обменять камешки на что-нибудь интересное, — в сердцах бросила Эниинг.

Она вытерла с лица слезы, плотно закрыла сумку и, накинув капюшон, пошла в сторону дороги, желая быстрее оказаться в стенах монастыря.

— Подожди!

Тари побежала вперед, стараясь схватить Эни за рукав, но та одернула руку, ускорив шаг.

— Стой! Ты можешь поехать с нами, — вмешался Карос.

Эниинг остановилась. Среди всей глупости, иногда подмастерье мог предложить хорошую идею. Но увы, не в этот раз. Что она будет делать в чужой семье? Все-таки нужно было думать, о чем начнут судачить люди, что начнут говорить соседи, кем будут видеть ее, и кем ей придется представляться. Уж лучше замуж, чем такой позор.

— Я не могу, Карос. Ты сам это знаешь.

— Но мы можем…

Неожиданно подмастерье застыл как вкопанный, смотря вдаль дороги и указывая в ту сторону пальцем.

— Что это? — с недоверием произнес он, заставив Эни обернуться.

По селу неслось несколько всадников на черных лошадях. Прямо за ними еще четыре лошади везли карету, похожую на ту, в которой сидела Аша. Только в отличие от старой рухляди, эта карета восхитительно сверкала на солнце. Но не золото переливалось на ней, а черное дерево, что было совсем невероятно.

Уже второй раз за день их смогли застать врасплох. И второй раз за день никто не понимал, что происходит.

— Они едут к монастырю? — не веря своим глазам, спросила Тария.

— Кажется, да, — ответил Карос.

— Я должна бежать!

Сердце Эни забилось сильнее. Так вот почему матушек не было во дворе и за работой — они готовились к приезду кого-то очень значимого. И тут не имело значения, дремали воспитанницы или сидели за книгами. Будили всех, выводили всех, пересчитывали и представляли всех.

— Эни, я не могу! Мы должны уйти.

Тария попятилась назад, стараясь увести за собой возлюбленного.

— Так бегите! Чего ты встала? Другого шанса уже точно не будет! Уходите.

Тари в слезах кинулась последний раз обнять соседку, чувствуя и ее слезы.

— Прощай!

— Я благодарен тебе… Мы благодарны тебе!

— Бегите, я люблю вас!

Тария схватила за руку Кароса и вместе с любимым побежала в сторону леса. Туда, где их никто не сможет найти.

Эни оставалось смотреть им вслед, вытирать слезы, и улыбаться, надеясь, что сестра будет счастлива, и они все-таки смогут снова встретиться.

Небольшой холм, на котором стоял монастырь, теперь казался самой настоящей горой, и до ее пика невозможно было быстро добраться. Лестница к главным воротам вилась как змея и насчитывала тысячу ступеней. Слишком давно никто не пользовался этим старым путем, лишь несколько раз воспитанниц наказывали, заставляя носить воду из деревни, пройдя по всем ступенькам. Для всех других случаев давно были вытоптаны тропинки, а повозкам проложена дорога.

По этой дороге, обрамленной редкими кустарниками, прошли черные лошади визитеров, везя своих всадников и такую необычную карету.

Тария и Карос скрылись в лесу. Было видно, как две серые фигуры минули небольшое поле, перебежали на тропинку и нырнули прямо в темноту деревьев. В один момент пропали, словно и не было вовсе. Как ни старалась Эни успокоить себя мыслью, что побег был необходим, слезы все равно лились ручьем. Но была и другая проблема — гости, которые уже подъезжали к монастырю.

Эниинг побежала по холму что было сил. Все равно говорить о побеге сестры, а значит, и о собственном бегстве с территории монастыря. И кто знает, какое Гарита придумает наказание на этот раз. Если не высечет при гостях, то хорошо. А если и высечет, то какая теперь разница. Может, хоть так пройдет боль и обида.

Эни поймала себя на мысли, что все же обижена на Тарию. Но сразу попыталась отвлечься и начала считать шаги. Матушка всегда говорила, что счет заставляет выветриваться все ненужные мысли. Вот только сейчас счет не помогал.

Всадники доехали до главных ворот монастыря. Вошли во двор.

— Я так точно не успею, — в сердцах кинула Эни и ускорила шаг.

До лаза оставалось всего несколько метров, а во дворе уже слышались разговоры, приветствие матушек, низкий мужской голос.

«Не к добру этот визит, точно не к добру», — подумала Эни и спешно юркнула в открытый проход, порвав подол платья. О том, чтобы заделать стену, она даже не задумалась, но сразу кинулась к качелям, от которых незаметно сможет добраться до боковой двери, ведущей в пансион.

Лошади стали у главного входа, разбивая копытами выровненную землю. Пятеро мужчин и еще одна женщина, которая все это время находилась внутри кареты, поднимались по лестнице. Сопровождали их настоятельницы монастыря. Они о чем-то весело беседовали. Однако Эни могла слышать лишь шум голосов, не разбирая фраз и даже слов.

— Эниинг, — раздался голос матушки Гариты, как только воспитанница коснулась ручки двери.

Настоятельница стояла прямо за спиной.

«Как кошка подкралась», — подумала Эни и повернулась, опустив взгляд к земле. Посмотреть в этот момент на служительницу монастыря не давали страх и совесть. Все-таки матушка сделала многое для своих воспитанниц, а те отплатили ей побегом.

— Позвольте поинтересоваться, юная леди, где ваша сестра?

Гарита стояла, как каменная статуя, не шелохнувшись. Эни даже на миг подняла взгляд, желая убедиться, что это реальность.

— Что вы сделали?

В голосе матушки послышались нотки волнения. Она подошла ближе, будто боялась не расслышать ответ или хотела схватить свою воспитанницу. Но ее лицо продолжало быть каменной маской, ладони были сложены в замок, а платье и платок оставались такими же неестественно аккуратными. Эни стало жутко от подобного спокойствия, но она снова подняла взгляд, готовая принять любое наказание.

— Тария ушла вместе с Каросом, матушка.

Настоятельница переменилась в лице. Эниинг казалось, что женщина сейчас начнет кричать на нее, ударит, заставит сделать что-то немыслимое. Но вместо этого Гарита расцепила ладони, сделала несколько шагов, вплотную приблизившись к воспитаннице, и крепко ее обняла. Эни больше не могла сдерживаться и разрыдалась.

— Перестань, перестань, милая. Я отправлю за твоей сестрой. Бедная моя.

Не веря в происходящее, Эниинг оттолкнула настоятельницу.

— Бедная? Да как вы можете?! Мы ослушались вас! Мы сбежали к торговцу! Говорили с колдуньей! Гадали! Она забрала мой гребень и заставила Кароса и Тарию сбежать!

— Гребень, — задумчиво произнесла Грата. — Видимо, действительно так все и должно случиться.

— О чем вы? Вы должны меня наказать! Отхлестать прутом при других сестрах! Запереть в комнате, а не обнимать! Вы лживая, вас все боялись! Да как вы можете!

Матушка снова сложила ладони в замок, и в одно мгновение превратилась в безразличную каменную статую.

— Ты сама себя наказала, Эниинг. Иди в свою комнату. Поплачь от разлуки с сестрой и от потери своей ценности. А затем умойся, переоденься и через половину часа ты должна быть в моем кабинете. Мы хотели, чтобы Тария получила это место. Но раз ее нет, то придется тебе. И ты можешь называть меня как угодно, можешь ненавидеть меня и считать лгуньей. Но пока ты должна делать то, что я говорю. А я требую, чтобы больше никто и никогда не видел тебя такой. Ты поняла?

— Простите, матушка. Я не знаю, как так получилось…

— Я знаю, — сурово сказала женщина. — Этого достаточно. А теперь выполняй то, что я тебя сказала. И не вздумай опаздывать. Такой шанс выпадает только раз в жизни, сами боги решили, что так должно быть, и я не дам тебе его упустить.

Не дождавшись ответа, Гарита развернулась и пошла в сторону главного входа в монастырь. Там, возле лестницы, остался стоять один возничий, дожидаясь своих хозяев.

Эни еще раз посмотрела на качели, забор, за которым виднелись лес и часть оврага. Где-то там должна стоять повозка торговца и провидицы. На секунду закрыв глаза в попытке забыть эти образы, Эни одним резким толчком открыла дверь и побежала в свою комнату. Еще раз подводить настоятельницу в ее планы точно не входило.

Через четверть часа Эниинг была полностью готова, чтобы спуститься в кабинет Гариты. Как и требовала матушка, она переоделась, умылась, даже сделала себе прическу, закрутив косу и заколов ее несколькими шпильками. Но она так и не притронулась к постели Тарии и шкатулке, стоявшей под кроватью соседки. Воспитанница старалась даже не смотреть в ту сторону, чтобы снова не разреветься.

Десять минут понадобилось, чтобы пройти по широким коридорам монастыря и спуститься к настоятельнице. Эниинг слишком хорошо знала дверь в кабинет Гариты, возможно, даже лучше других воспитанниц. Только раньше она была здесь за провинности Тарии или вместе с ней, теперь же — одна. Не догадываясь, что ее ожидает.

«Набраться храбрости и постучать, набраться храбрости и постучать», — уговаривала себя Эни, стоя с занесенной рукой прямо напротив входа. Двинуться не получалось, как бы она ни старалась.

Однако стучать Эни не пришлось — дверь открылась сама, а из прохода на ученицу налетела матушка-настоятельница.

— Вот ты где, — недовольно сказала она и втянула Эниинг в кабинет. — Господа, вот воспитанница, о которой я говорила.

Гарита отошла к своему столу, сев на место, а ученица осмотрела такой знакомый кабинет. Обычно матушка принимала своих девочек одна, теперь же здесь сидели еще двое мужчин и одна женщина. И этих людей Эниинг никогда раньше не видела.

Визитеры расположились в гостевых креслах, пили вино, держали в руках документы и в целом выглядели так, будто все здесь принадлежит им. Мужчины быстро посмотрели на Эни и продолжили чтение.

Они казались братьями, были одеты, как любые всадники, и Эни не придала значения их вещам, если бы ни ткани, из которых те были пошиты. Черный цвет материи переливался и менял оттенки. Особенно хорошо это было заметно при взгляде на плащи, лежащие на спинках кресел. Прозрачные и плотные, темные и ярко-черные в один и тот же миг. Это была самая изящная магия, которую только можно было представить.

А вот женщина, сидевшая по другую сторону, напротив, не отличалась необычностью наряда. Сама она была стара, морщины покрыли все лицо, шею и руки, фигура давно потеряла стройность, а кремовое платье наглухо закрывало все ее тело, как чехол, оставив лишь немного пространства для тоненького белого воротничка. К сожалению, именно эта женщина обратила внимание на Эни, разглядывая ее с недовольством.

— Опоздала, — сквозь зубы прошипела старуха. — Вы говорили, что она будет хороша.

Эни подавила желание уйти из кабинета, громко хлопнув дверью, и продолжила стоять, приветливо глядя на гостей. «Опоздала? Как же… Две минуты прошло, а эта уже недовольна».

— Госпожа Змера, — улыбнулась настоятельница. В сравнении с гостьей, матушка казалась самой настоящей принцессой. — Мои воспитанницы никогда не опаздывают. Я сказала ей, по дороге зайти на кухню и попросить приготовить нам самый лучший чай.

То, что настоятельница соврала, да еще так умело, точно не сулило ничего хорошего. И Эни насторожилась, ожидая продолжения.

Старуха еще раз осмотрела воспитанницу, будто примеряясь, после чего снова недовольно скривилась.

— И что она умеет?

— Все, что необходимо, госпожа Змера, — улыбнулась настоятельница. — Мои девочки кропотливо выполняют любую работу, знают счет, ведут учет всех вещей в монастыре, общаются с гостями, следят за порядком, умеют писать, говорить на нескольких языках, музицировать…

Старуха подняла руку, прекращая поток слов Гариты.

— Все, все. Я поняла. Они у вас все прекрасны.

Она еще раз внимательно осмотрела Эни и кинула недовольный взгляд в сторону двух мужчин. Те продолжали читать документы, явно не интересуюсь разговорами в комнате.

— Хорошо, — уверенно сказала женщина, ловко встав с кресла.

Что удивительно, мужчины при этом остались сидеть. Даже матушка вскочила, а эти словно не заметили. Значит, несмотря на то, что настоятельница называла женщину «госпожа», в полном смысле этого слова она госпожой не являлась.

— Тебе повезло, — сказала старуха, на этот раз обратившись к Эниинг. — Герцог Виару выбирает себе жену. И нам было приказано забрать лучшую девушку этого приюта.

— Как? — испугалась Эни, вспомнив слова пророчицы. — Нет! Я никогда не выйду замуж за герцога!

— Замуж? — старуха оскорблено схватилась за сердце.

Настоятельница смутилась, а двое мужчин отложили свои документы. Один, который сидел ближе и казался немного моложе, даже засмеялся, что было совсем неуместно в подобной обстановке.

— Змера, — второй встал в полный рост. — Не надо так на все реагировать.

Он был на голову выше Эни и намного больше Кароса, хоть и не таким огромным, как тот торговец. Большое количество поясов и завязок на жилете делали его шире, а распущенные черные волосы, лежащие на плечах — намного старше своего возраста. Эни бы беспрекословно послушалась любого приказа этого человека, но старуха продолжала строить из себя оскорбленную даму.

— Эниинг, — обратился он к воспитаннице. — Я правильно произношу имя?

— Да, — подтвердила она.

— А мое имя Марк. Я кузен герцога, а это мой брат Леран, — он кивнул в сторону смеявшегося мужчины. — К радости всех, ты бы не смогла стать женой герцога, даже если бы захотела этого. Согласитесь Змера, хорошо, что она не хочет. Невесты прибудут через три дня и нам необходима помощница для госпожи управляющей.

Так глупо Эни себя почувствовала впервые. Даже когда перепутала приезжего монаха с матушкой, побежав ему жаловаться на Марику, которая снова копалась в личных вещах, было не так стыдно, как теперь. Всего несколько часов назад она готова была умолять пророчицу не выходить замуж, а теперь поняла всю ничтожность предсказания. И теперь ей придется отправиться в ужасный замок мерзкого герцога вместо Тарии. Не зря она только утром вспоминала этого старика.

В голове рождались странные мысли. Что если он будет пытать ее, как остальных слуг? Что если решит убить? Или ей придется работать в дымящихся подземельях, откуда герцог добывает свои магические кристаллы? Лучше смерть, лучше бы сбежала вместе с Каросом и Тари, и какая разница, что будут говорить соседи.

— Обычно у нас не бывает такого количества гостей за один раз, — продолжил мужчина. — Поэтому нам была необходима образованная ученица лучшего из пансионов, — он посмотрел на Гариту, улыбнулся и вновь обратился к Эни. — Тебе будет нужно помогать управляющей работать со слугами и следить, чтобы все семь невест были довольны.

— Семь? — искренне удивилась воспитанница.

Она слышала про выборы невесты, сватовство и знакомства. Но чтобы сразу семь девушек прибыли в дом к возможному мужу… Да такого даже в королевских летописях не встречалось, что уже говорить о герцоге. Это, как минимум, унизит каждую из присутствующих, а отказ в подобной ситуации может оскорбить всю семью.

Настоящий отбор среди девушек в очередной раз показывал беспринципность и безнравственность хозяина этих земель. Эниинг даже покраснела от стыда за старого герцога Виару.

— Ты не ослышалась, семь, — неохотно сказал первый мужчина — Леран, брат Марка. Они были похожи внешне, но все же этот человек казался намного страшнее. Он явно не брился несколько дней, что делало лицо мужчины острым и суровым. Его черные, как крыло ворона, волосы были собраны в тугой и длинный хвост. Синие глаза блестели. В левом ухе можно было заметить серьгу в виде небольшого паука. На мизинце правой руки он носил тонкое кольцо. Так что в целом он больше походил на вора и разбойника, а не на младшего кузена герцога. Леран поднялся с кресла, обращаясь к Гарите. — С документами все в порядке. Гарс уже должен был забрать груз, так что нам необходимо ехать.

— Конечно, лорды. А что с моей воспитанницей?

Эни ожидала приговора. Одно слово, и ей больше никогда не выпутаться из этой истории. И хорошо, если выбор невесты пройдет нормально, а если все сорвется? Так и головы лишиться можно.

— Как скажет госпожа Змера, — ответил Леран. — Марк?

— Я согласен. Змера?

Змера под гробовое молчание еще раз осмотрела девушку. Эни казалось, что в этот момент ее сердце выпрыгнет из груди, отпляшет чечетку у ног управляющей и замрет камнем на полу приюта. «Нет» было бы единственным счастливым вариантом.

— Согласна, — недовольно ответила управляющая. — Пусть собирает вещи. Да быстро. Я буду ждать в карете.

Глава 2 Пятнадцать правил замка Виару

Последние лучи солнца затухали под наступлением неизбежной темноты. Быстро двигалась карета. Она не подпрыгивала на кочках и не проваливалась в ямы, доставляя неудобства пассажирам, а плавно и тихо шла по широкой дороге. Будто специально для путников от пансиона до города расстелили идеально ровное и мягкое полотно.

Монастырь уже давно скрылся из виду, затем исчез густой лес, за ним скрылось поле. Они проехали еще несколько селений и снова окунулись в густоту лесного массива. Змера сидела на своем месте, не шелохнувшись, и читала книгу, бросая короткие взгляды в сторону подопечной Гариты. Безродная, необразованная, ничего не умеющая. Если бы ни приказ герцога и его какое-то нелепое желание помочь, если бы герцог не был должен монастырю за ту небольшую услугу, которую настоятельницы оказали ему десять лет назад, никто бы и не приехал в эту глушь. Если бы нужна была помощница, то отправились бы за ней в специальное училище. Змера всегда знала, что в монастыре готовят праздных жен для мелких баронов, а если хочешь найти действительно толковую работницу, то искать ее следует только в училище. Там девушки десять лет учат все необходимое, чтобы работать в подобных домах, сами строят свою жизнь и свое будущее, а не готовятся сидеть до старости за вышиванием подушек мужу. Да и девушка там была бы постарше, смышленей и не такая языкастая.

Госпожа Змера не любила, когда те, кому нечего сказать, начинают высказываться по любому поводу, да еще и имеют собственное мнение, считая, что все обязаны его выслушать. Особенно не выносила, когда дело касалось герцога и его замка. На самом деле мало кто мог понять, что там происходит. Порой слуг приходилось высылать, потому что они узнавали то, что им не положено было знать. А теперь в замке появится какая-то помощница прямиком из монастыря.

«Придется постоянно следить за этой мышью, — подумала Змера и еще раз посмотрела на Эниинг. — Эта хоть к герцогу в постель не полезет, как прошлые. И на том спасибо. Дохлая какая-то, будто сейчас расплачется».

— Тебе дадут небольшую комнату, — впервые за всю дорогу заговорила управляющая, чем сильно удивила Эни. — Там будет только постель и окно. Все, как у вас в… монастыре. Утром и вечером сможешь молиться.

Змера отметила, что воспитанница широко раскрыла глаза и вся напряглась. «Поблагодарить, что ли, хочет? Да не знает как?»

— Можешь не благодарить, — спасла она ситуацию. — Я все-таки человек, понимаю, что тебя от дома оторвали. Да и мне несложно было.

Эни скромно улыбнулась и сильнее сжала кулаки. Не нравилась ей эта госпожа, такая за любую провинность будет вычитывать, пока каждый не станет делать то, что она хочет.

— Простите, — Эни попыталась начать фразу, но суровый вид управляющей заставлял слова застревать в горле. — Я хотела узнать немного больше о своих обязанностях. Если это возможно, конечно.

«Если она и дальше будет так разговаривать, то придется самой ее куда-нибудь девать, — подумала Змера, проклиная монастырь. — Скорее бы до дома добраться».

— Завтра. Когда приедем. Тогда тебе все покажут и расскажут.

Все замолчали. Солнце уже село и даже сквозь идеально ровное стекло кареты было сложно разобрать место, которое они проезжают. Только редкие огни говорили об очередной деревне, постоялом дворе или трактире. Лошади замедлили шаг, по крайней мере, теперь их копыта не отбивали бешеные ритмы. Несколько раз возница пытался свернуть с дороги, но, видимо, вовремя просыпался, и снова крепко хватался за поводья. А вокруг, как ни прислушивалась Эни, не было слышно даже шороха.

Эмоции переполняли. Их было так много, что ей захотелось просто лечь и уснуть. И пусть при чужом человеке, которого она видит впервые в жизни, главное, хоть на несколько часов забыть обо всем.

Эни показалось, что она всего на минутку прикрыла глаза. И в этот же момент раздался крик кучера.

Карета остановилась.

Из-за туч и надвигающего дождя было сложно понять, сколько прошло времени с рассвета, но не было никакого сомнения, что он наступил. За окном кареты виднелся лес, который они проезжали ночью и небольшой постоялый двор всего в нескольких десятках метров от дороги. Змера тоже только проснулась и пристально посмотрела в окно, вглядываясь в единственное старое дерево, стоящее возле двора.

Но то, что случилось дальше, показалось Эни ненормальным. Один из всадников, кажется, это был Леран — в окно кареты сложно различить, кто из двух братьев спешился, — быстро подошел к дереву с облетевшей листвой и засунул руку в его дупло.

Эни, сама того не замечая, вдавилась в стекло, стараясь рассмотреть все в мельчайших подробностях.

В дупле что-то загорелось. Всадник снова засунул руку, несколько секунд постоял в такой позе. А как только что-то внутри дерева опять засветилось, быстро побежал назад.

Эни попыталась понять, чему именно она только что стала свидетелем, но на ум не приходило ни одной нормальной мысли. Да и как можно объяснить, что старое, загнивающее и ничем не примечательное дерево вдруг начинает светиться, когда в его дупло суют что-нибудь? Не поджечь же он его пытался?

Всему этому было только одно объяснение — всадник сотворил незаконное в королевстве магическое действие. Будь он в других землях, из постоялого двора бы кто-нибудь выбежал и начал грозить ему скорой расправой или звать соседей, на худой конец. Но здесь правил колдун, а значит, и его слуги могут заниматься магией. Одно дело быть знахаркой, разыгрывать людей в балагане или гадать — все безобидно. Правда, в безобидности гаданий воспитанница начала сомневаться. Но любая другая магия несла зло. Это все знали.

Леран уже подбегал к карете, кутаясь в плащ от неприятного дождя, и Эни быстро вернулась на свое место, надеясь, что мужчина не заметил ее любопытства.

Он, может, и не заметил, зато заметила госпожа Змера, которая теперь недовольно разглядывала свою помощницу.

— Что-то произошло? Мы остановились.

Эни попыталась оправдать свое поведение, мысленно коря себя за подобную глупую выходку.

— Ничего, — ответила управляющая, но продолжила так же смотреть. — Леран передал сообщение в замок, что мы подъезжаем.

— Передал сообщение? — вырвалось у Эни.

Змера тяжело вздохнула и стряхнула с платья невидимые крошки.

— Да. Передал сообщение. Надеюсь, у тебя нет проблем со слухом?

— Нет, мадам.

— Тогда послушай меня, девочка, раз случилось так, что ты станешь мне помогать. У нас есть определенные правила. И они касаются всех жителей замка… И бывших тоже, — зачем-то добавила управляющая. — Есть вещи, которые никогда нельзя делать. Будешь записывать?

— Я запомню, мадам.

Змера снова скривилась, а с ее морщинами было похоже, что она съела что-то уж больно кислое. Кожа на ее длинном носе сморщилась, а глаза стали еще уже. Казалось, управляющая сейчас выплюнет собственную челюсть, вместо того чтобы начать говорить правила.

Но карета тронулась, Змера немного пошатнулась и переменилась в лице.

— Запоминай, — все-таки продолжила она. — Первое и самое важное, дела герцога тебя не касаются. Они закрыты для тебя раз и навсегда. Второе, разговаривать с герцогом ты тоже не можешь. Если тебе что-то надо, то найди меня, если что-то непонятно, то найди меня, а если нужно найти меня, то обратись к кому-нибудь из слуг, которые умеют выполнять свою работу. Ответить герцогу ты можешь только в том случае, если он сам задал тебе вопрос. Поняла?

— Да, мадам.

— Надеюсь. — Змера положила книгу в сумку, и это было явным знаком, что беседа окажется долгой. — Третье правило, ты никому не должна говорить о том, что видела в замке. Даже если тебе показалось что-то необычным, странным или магическим, молчи об этом до гроба.

Эни поперхнулась от упоминания смерти в таком контексте.

— Четвертое правило, по замку тебе придется ходить, но никогда, слышишь, никогда не заходи в зал восточного крыла. Слугам запрещено знать, что там. Он большой, там семь дверей другого цвета, так что сразу поймешь. Эти двери открывать запрещено.

— А что там?

Змера замолчала, сверля глазами помощницу.

— Простите, госпожа.

— Напомни, чтобы с тебя сняли мерки, когда мы приедем.

— Для гроба? — ужаснулась Эниинг.

— Какого гроба? — Змера на секунду задумалась, а потом тяжело вздохнула. — Для платья. В этих обносках в замке ходить нельзя. Надеюсь, настоятельница соврала только насчет твоего пытливого ума. И попадется же такое несчастье. Ладно, пятое правило, и пока с тебя будет достаточно. Башня северного крыла — рабочее место герцога. Там же находится его спальня и кабинеты. И там живет один престарелый господин, — глаза управляющей забегали, и она незаметно сложила ладони в замок. Эни сделала вид, что ничего не увидела, но стало понятно, с господином, про которого говорит Змера, явно было что-то не так. — К нему тоже не заходи и слуг убирать не пускай. Он сам все делает. А я одна за всеми уследить не могу.

Управляющая тяжело вздохнула и пересела ближе к окну. Несмотря на то что Эни до ужаса хотелось узнать больше о своем новом доме, спросить что-либо еще у Змеры она так и не решилась. Оставалось только ждать прибытия во дворец к герцогу и увидеть там все собственными глазами.

Карета проезжала новые места, все дальше увозя воспитанницу от родного пансиона. Несколько раз ей казалось, что они уже въехали в город, за которым должен показаться герцогский дом, но каждый раз город заканчивался новым полем или лесом, а ближе к вечеру это стало сильно надоедать.

И когда надежды добраться до замка, хоть при последних солнечных лучах, улетучились, Эни заметила вдалеке непонятное сияние. Среди темнеющей природы этот свет был настолько неестественным, что сложно было отвезти глаз.

— Таршаин, — крикнул кучер.

Задремавшая Змера вздрогнула, резко открыла глаза и принялась поправлять свою прическу, будто от того, как выглядит управляющая, зависела судьба всего Таршаина.

Эни не верила своим глазам. Город раскинулся во все стороны до самого горизонта. Дома, в три и пять этажей, стояли настолько плотно, что даже ребенок с трудом смог бы протиснуться в тонкую улочку между ними. Вывески над узкими, едва заметными дверьми, раскачивались от ветра. Люди кричали, общались, ходили, ездили, бегали. Их одежда мало чем отличалась от одежды остальных жителей герцогства, но, то там, то тут, в толпе мелькала замысловатая шляпка в тон пышного платья ее обладательницы, на многих прохожих мужчинах были перчатки из блестящей кожи — такие Эни видела всего раз, десять лет назад, и точно никогда не забудет.

Людей здесь было слишком много. Эни даже подумала, что кони едва смогут пройти среди этого потока. Но кучер лишь немного приостановился, а горожане сами начали быстро уступать дорогу, бросая короткие взгляды в сторону кареты.

Воспитанница с удивлением разглядывала каждого человека, встречавшегося на пути. Сквозь небольшое окно это было непросто сделать, особенно в тот момент, когда госпожа Змера так недовольно смотрела, сверкая глазами. Но город оказался настолько необычным, что не рассматривать его было бы преступлением.

В приюте и в селе все только и говорили, насколько запуганы жители Таршаина, как они боятся выходить из своих домов из-за могущественного колдуна, как по улицам ходят одни нищие и просят милостыню у проезжающих мимо баронов. Эни не знала, откуда пошла подобная молва, но принимала ее. Теперь, видя алмазный город, ее начинали одолевать сомнения. А вместе с ними, родился вопрос: почему Таршаин называют алмазным?

Улицы города не были устланы драгоценными камнями, в лавках, которые мелькали по пути, не было видно большого количества драгоценностей, да и на богатых дамах, которые встречались по дороге, не сверкали алмазы.

Ответ пришел неожиданно. Сильный ветер разогнал тучи над городом, и в свете заходящего солнца тот загорелся. Да так ярко, что Эни пришлось зажмурить глаза.

Змера, напротив, нисколько не удивилась произошедшему. Она впервые за всю дорогу усмехнулась — это была радость от приезда домой, — и сказала:

— Открывай. К этим вспышкам надо просто привыкнуть.

Эни вдохнула, желая спросить, что она увидит, но, передумав, открыла глаза.

Тот случай с Лераном и деревом мерк, в сравнении с открывшейся картиной. Покатые крыши домов нельзя было полностью рассмотреть из окна кареты, но это они светились нежно-желтым светом. Не все, конечно, всего с десяток крыш на весь город, но они переливались так, будто были украшены алмазами от водосточного желоба до самого конька.

— Как? Почему они светятся? — восхищенно спросила Эни.

— Из-за специального порошка, — неохотно выдавила из себя управляющая. — Герцог много путешествует и часто привозит из своих поездок разные… — она задумалась, пытаясь найти слово, которое сможет лучше обозначить покупки герцога, но на ум ничего не приходило. — Разные вещи, которые делают наш город особенным. Но ты не испугалась, — добавила она после небольшой паузы.

— Это восхитительно, госпожа Змера, — не отрываясь от вида в окне кареты, ответила Эни. — Теперь я понимаю, почему ваш город называют колдовским…

Она осеклась и посмотрела на управляющую. Вдруг Змера будет против подобного названия, в конце концов, колдовство вне закона в королевстве, а здесь им окутан весь город.

— Никому не говори, — холодно ответила та. — Каждый, кто въезжает в Таршаин, получает для этого специальное разрешение и обязан молчать обо всем, что увидит. Ты не исключение.

— Конечно, мадам, я и не думала кому-то говорить о подобном. Да и кому я теперь могу… Но… Что это?

Над городом появилась тень. Она двигалась быстро, разрезая свет от башен, и неминуемо приближалась. Огромная птица, которых не могло быть в природе, с крыльями как у драконов в легендах, парила высоко в небе. Или это и был дракон.

Воспитанница испуганно смотрела, как тучи снова закрывают солнце, крыши гаснут, а огромная птица пролетает высоко над ними, кружась словно хищник, выискивающий добычу. Эни с ужасом вглядывалась в темно-фиолетовое небо, молясь богам, чтобы птица пролетела мимо.

К удивлению, только одна Эни со страхом смотрела вверх — прохожие даже не замечали, что творится прямо над их головами.

Змера безразлично посмотрела в окно, поправила платье и со скрипом произнесла:

— Это герцог, милочка. Всего лишь герцог. Ему не нужно молиться.

Если бы управляющая рассказала про огромного огнедышащего дракона, который живет где-нибудь на востоке герцогства, Эни не было бы так жутко, как сейчас. Она не могла понять, что страшит ее больше: сам хозяин земель, колдующий и летающий над городом, или полное безразличие ко всем правилам и законом, установленным в королевстве.

С первым еще можно было свыкнуться — не станет же он трогать слуг, которые верно выполняют свою работу. Взять хотя бы Змеру. Управляющая уже давно перешла барьер от женщины до дамы преклонных лет, но все еще работает у герцога и даже имеет какую-то власть в принятии решений. А вот безразличие к правилам никого не доводило до добра. И если он способен открыто нарушить все запреты, то что говорить о вещах скрытых, известных только малому кругу людей — вещах, творящихся в его доме.

Погрузившись в неприятные мысли, Эни не заметила, как карета подъехала к окраине Таршаина. А когда вновь посмотрела в окно, то увидела великолепную аллею и прекрасный парк с идеально ровными деревьями, фигурно подстриженными кустарниками и множеством спелых груш и яблок, лежащих на земле.

Вдалеке можно было заметить людей, собирающих плоды и подрезающих деревья. Они работали неспешно, но явно со знанием своего дела, потому что парк был просто в идеальном состоянии. По другой дороге, параллельной той по которой они ехали, двигались две повозки, везя сухую листву и обрезанные ветки. Увидев их, Эни почувствовала, как внутри все задрожало и напряглось. Повозки ехали сами по себе. Их не везли лошади, ими не управлял кучер, они просто двигались, подгоняемые невидимой силой.

«Фантомы!» — завертелось в голове Эниинг. Какой бы она ни казалась себе бесстрашной и спокойной, смотреть на то, как призраки управляют телегами, было выше ее сил. Она не выдержала и отвернулась, надеясь, что Змера не заметила ее страха.

— Пррррр, — через двадцать минут закричал кучер и остановил лошадей. — Приехали, госпожа!

Он спрыгнул с козел и спешно открыл дверцу, но сразу остановился. К карете шел какой-то господин. Его рост был высоким, плечи — широкими, а идеально подстриженные волосы — необычного для этих мест серебристого цвета. Этот человек только что явно занимался тяжелым трудом, потому что теперь он выглядел растрепанным и даже в такой холодный вечер не накинул плащ, а оставался в сорочке, местами прилипшей к телу.

Когда он подошел ближе, Эни смогла рассмотреть лицо незнакомца. Было в этом лице что-то, что она уже видела раньше. Может, темные практически черные глаза господина или его крючковатый нос, или сами черты лица, которые выдавали в нем аристократа.

Незнакомец спросил о чем-то кучера.

На вид ему нельзя было дать больше тридцати лет, а, значит, Эни бы точно запомнила этого человека, если бы встретила его в монастыре среди приезжих пар или гостей. Да и в деревне он не показывался.

Эниинг посмотрела на Змеру. Та дремала. Видимо, долгая поездка по парку ее окончательно утомила. Господин тем временем закончил разговор, подошел к дверце и распахнул ее.

— Добрый вечер, — улыбнулась Эни, желая произвести хорошее впечатление.

Змера встрепенулась, открыла глаза и чуть не вскочила, вовремя вспомнив, что она все-таки находится в карете, а не в собственной комнате. А вот незнакомец отреагировал весьма странно на обычное приветствие. Он удивленно посмотрел на Эни, после чего обратился к управляющей ледяным тоном:

— Вы привезли?

— Конечно, ваше сиятельство, — проскрипела Змера, не до конца проснувшись. — Все у Лерана… А он… Он…

Она завертела головой, пытаясь найти всадника, но тот словно сквозь землю провалился. И Эни захотелось проследовать за ним, но вместо этого пришлось сидеть и тихо умирать от стыда. Хотя откуда она могла знать, что этот мужчина и есть тот самый старик-колдун. Когда она видела его в приюте десять лет назад, то он точно был стариком… А может, это ей просто казалось. В конце концов, когда она пряталась, подсматривая за приезжим гостем, ей было всего семь лет.

Отрывки той ночи мелькали в ее памяти, все не желая складываться в одну картину. Они встретились всего раз, да и встречей нельзя было назвать то, что произошло. Семилетняя воспитанница незаметно подглядывала, прячась в тени статуи богини, стараясь рассмотреть, кто приехал в такое время в монастырь. Приезжий поговорил с настоятельницей и вручил ей какой-то запечатанный и намокший пакет. После чего матушка пригласила его в кабинет.

Тогда Эниинг показалось, что герцог заметил ее, открывая дверь Гарите. Она, как сейчас, помнила, что ее сердце замерло от страха, ноги отказывались держать тело, а руки задрожали. А он скользнул взглядом и пошел дальше, все-таки не заметив. Тогда он был чем-то расстроен, но из-за плаща и надвинутого капюшона сложно было рассмотреть лицо этого человека.

— Думаю, он уже пошел к отцу, — ледяным тоном ответил герцог. — А это ваша новая помощница Тария?

Змера сложила руки в замок и вытянулась.

— Нет, герцог, это Эниинг. Тарию по каким-то причинам не пожелали нам показывать. Но Гарита уверяла, что эта девочка будет прекрасной помощницей.

Герцог снова посмотрел на воспитанницу. Несмотря на холодный тон, в его взгляде можно было заметить заинтересованность, а лицо не было столь суровым.

— Что ж, если она так решила… Эниинг, вы одна из первых жителей монастыря, кто перебрался ко мне в город, — холодно произнес он. — Так что у меня есть только одно требование — не создавать дурную славу вашим сестрам и братьям и не пытаться здесь всех исправить. Вам будет выдано все, что необходимо, будут освобождены часы для молитв и даже куплены все необходимые предметы. Но, запомните, такое отношение — это только дань уважения вашей настоятельнице. Так что, если я замечу, что вы оскорбляете моих людей, пытаетесь их переделать, внушить им что-то или настроить друг против друга, то в эту же минуту вы будете изгнаны из цивилизованного общества. Надеюсь, вы поняли.

— Да, ваше сиятельство, — выдавила в страхе Эниинг.

— Хорошо. Я ценю в людях ум, но мне нет дела, чем их разум занят в свободное время. Надеюсь, вам тоже. Змера, — он повернул голову в сторону управляющей. — Я знаю, что вы против, но Монтиферу плохо в такую погоду, так что ему придется какое-то время пожить в вашем крыле.

Глаза управляющей округлились, она схватилась за сердце и, недовольно кряхтя, с помощью герцога вылезла из кареты. Эни последовала за ней, не зная, все ли правильно делает.

— Монтиферу… — слезно произнесла Змера. — Да как так, герцог? Он же мне все испортит, он же все растерзает. А гостьи? Они же с ума сойдут!

— С гостьями что-нибудь придумаете, — ответил тот. — У меня нет времени это обсуждать. Если будут еще какие-то вопросы, то я в башне.

Змера не переставала кряхтеть, даже когда герцог дошел до входа в дом и скрылся за самой огромной дверью, которую Эни когда-либо видела. Правда, домом или даже поместьем это здание назвать можно было с большим трудом. В приюте она представляла, что именно так выглядят дворцы королей, разбросанные по всему миру. Они с Тарией могли только мечтать, укутавшись зимним вечером в одеяло, что когда-нибудь смогут оказаться в таком доме. А теперь он был настолько близко, что даже не верилось в действительность происходящего.

«А куда делись крылья?» — словно громом ударило Эни и она начала вспоминать, как выглядел герцог со спины. Обычная спина обычного вельможи, только одет слишком легко в такую погоду, да и на сорочке не было видно никаких разрезов или разрывов. Словно новая. Но тогда куда он спрятал крылья? Те, что она видела, не спрячешь даже за широким плащом.

— И долго будешь смотреть? — проворчала Змера. — Идем, по дороге расскажу, где будешь жить.

Они двинулись в сторону входа, куда только что вошел герцог. Не было похоже, что это центральный вход с подъездом для карет, скорее всего, просто запасной для слуг или выход в сад.

— Мы все живем на нижних этажах восточного крыла, — управляющая говорила быстро, это выдавало, что она не в первый раз рассказывает об устройстве замка. — Это двор, обычно все гости заходят с другой стороны. Там мы их и будем встречать. Главное, что бы ни случилось, и что бы ты ни увидела, не кричи — перепугаешь всех, потом только хуже будет… Я бы вообще тебя не брала. Да только, что ему скажешь… Эх… Жена ему нужна. Нормальная… — Змера немного отвлеклась, но сразу взяла себя в руки. — Так вот. Не кричать… ах да… Там. — Она указала рукой в сторону леса недалеко от поместья. — Там мы держим животных, и туда тебе лучше не ходить. С гостями, если придется, можешь. Но будешь сильно удивляться, будешь наказана.

— Значит, удивляться нельзя.

Эни посчитала это замечание абсурдным. Как можно контролировать свое удивление?

— Когда с гостями, то да, нельзя. Еще ты не можешь выходить в город без разрешения, первое время я буду смотреть все твои письма, а если влюбишься в кого-то… — она немного помолчала, словно не знала, что сказать. — Если соберешься с кем-то быть вместе, то только с моего разрешения.

За разговором они вошли в дом и теперь следовали по длинному коридору, пол которого был устлан широким и мягким ковром, а на стенах висело несколько десятков подсвечников. Здесь же была кухня, которую Эни заметила только мельком, за одной из дверей — просторная комната, где сидела прислуга и весело что-то обсуждала, а дальше множество комнат поменьше, видимо, жилье для слуг замка.

— Это правило не сильно отличается от правила матушки, — улыбнулась Эни, выслушав Змеру. — Да я и не собиралась…

— Собиралась, не собиралась. Все не собираются, а потом мне новых людей искать приходится. Слушай дальше. В лесу есть колодец из него пить нельзя, даже не вздумай попробовать, на месте умрешь.

Эни напряглась, пытаясь представить, что такое ужасное может быть в колодце, что сразу ее убьет, но вариантов оказалось слишком много. А Змера между тем продолжала:

— В лесу есть большой дом с округлой крышей. Туда ты тоже никогда не должна входить. И еще ты не должна пытаться стать любовницей герцога.

Эни поперхнулась. Управляющая сказала эту фразу так, будто не было никакой разницы в попытке войти в один из домов герцога и в попытке разделить с ним постель. Она о таком даже думать не была готова.

— Твоя комната, — Змера открыла дверь в новое жилье Эниинг.

Глава 3 Обитель колдуна

Невысокий пожилой мужчина сидел в широком кресле библиотеки. Его голова была седой уже несколько десятков лет, лет семь назад глаза перестали верно служить, а недавно затряслись руки. Но каждый день он продолжал приходить в библиотеку и работать с документами герцогства. Это была его вотчина на протяжении шестидесяти лет, и будет оставаться такой до самой смерти. А когда он умрет, все документы перейдут одному из двух сыновей — Лерану или Марку. Кому из них старик не решил, но надеялся, что еще успеет сделать правильный выбор.

Теперь же он с грустью смотрел на вышагивающего по библиотеке Натана — герцога этих земель — и все пытался понять, как можно уговорить своего несговорчивого племянника отказаться сразу от двух идей: приема невест и введения новой должности помощницы управляющей. Несмотря на то что Натан всегда прислушивался к Эльдевиру не только как к своему дяде, но и как к верному советнику, в этот раз герцог наотрез отказывался сделать правильный выбор. И вчера Эльдевир бы его поддержал и даже сам был рад принять воспитанницу в качестве помощницы. То сейчас все нужно было срочно менять. Пришло письмо. А после сообщения, что лично герцога Натана Виару обвиняют в колдовстве, собираются казнить и передать все земли Святой Канцелярии, мало кто способен продолжать жить, словно ничего не случилось.

Но если Эльдевир обдумывал речь, чтобы вразумить племянника, то его сын Леран, сидящий в кресле напротив, нисколько не стеснялся выказывать свое недовольство. Даже долгая и утомительная дорога не заставила его отправиться в свои покои. В руках он держал раскрытый конверт с золотистой печатью Святой Терионской Канцелярии и, только что прочитав письмо, не мог молчать:

— Как можно было такое допустить? — недовольство проскальзывало в каждом слове Лерана. — Ты хочешь нажить себе еще больше врагов? Ты вообще читал письмо храмовников? Все, Натан. Мы все завершаем, невест разворачиваем домой, а эту… воспитанницу — в монастырь. Я распоряжусь…

— Нет. — Герцог одним глотком осушил бокал вина, сразу наполнив новый. — Этого не будет!

Леран посмотрел на отца, надеясь хоть там найти поддержку. Но Эльдевир молчал, продолжая внимательно наблюдать за каждым движением Натана.

— Отец, хоть ты скажи ему, — повысил голос Леран. — Это самое настоящее безумие! Мало того что устроил эти, проклятые всеми, смотрины, так еще и притащил в дом монашку! И это вместе с письмом!

Герцог с силой ударил по столу.

— Она воспитанница!

— Да пусть хоть сама королева! Она выросла в монастыре, она кожей впитала все, что там происходит. У нее в крови проклинать нас! Ты действительно думаешь, что она будет здесь спокойно жить, не желая донести на тебя каждый день? Если Канцелярия доберется до нее…

— Я знаю, что будет, — ответил Натан. — Показания служительницы монастыря против меня будут считаться доказательствами, которые не требуют тщательной проверки. Так же как и показания благородных особ, которые прибудут ко мне. Ты это хотел сказать?

— Натан…

— Не утруждай себя, я все это прекрасно знаю.

Леран откинул волосы и громко вдохнул. Порой он не мог остановиться, и сейчас был один из тех моментов. Он слишком долго ехал и копил в себе злость, но, к сожалению, не мог отказать Гарите взять ее воспитанницу служить герцогу, хотя она здесь подавно никому не была нужна. Будь его воля, он бы никогда не показался в монастыре. А теперь, когда пришло письмо, его худшие опасения подтвердились.

— А, действительно, зачем? — Леран махнул рукой и откинулся на спинку кресла, но его всего трясло от ярости. — Я позабочусь о твоей безопасности. Мы все позаботимся… Не дадим святой инквизиции поджарить колбаски на костре с тобою вместо дров. А она, да, пусть живет — тебе же надо отдавать долги.

— Не нужно так, — неожиданно начал Эльдевир и его низкий голос в тишине библиотеки был подобен грому. В отличие от своего сына, он не кричал и не пытался обвинить герцога. Он хотел лишь в первый раз за столько лет сказать о том, о чем все молчали. — Гариту можно понять, ей нужно как-то устроить своих старших воспитанниц, а хороших домов у нас на всех точно не хватит. За то, что она помогла герцогу бежать, могла просить намного больше. Да и воспитанница была бы нам кстати…

— Я считаю так же, дядя.

— Вчера. Натан, я редко поддерживаю Лерана, только теперь я согласен с ним… Мальчик мой, надеюсь, ты помнишь, что произошло десять лет назад? Надеюсь, ты не забыл, как твоего отца заваливали камнями на площади перед канцелярией из-за колдовства… Не забыл, что обвинение в колдовстве уничтожило не только твою семью, но и целый город? Не надо так смотреть… Я был там и видел все то, что видел ты… Даже больше. Я слышал крики людей и видел, как все герцогство грабят эти… варвары — выплюнул старик. — А Таршаин? — его подбородок затрясся, а глаза начали слезиться. — Они вырезали город. Но нам удалось подняться с колен, хотя нам всем больно вспоминать об этом…

— Так не вспоминайте, Эльдевир, — тихо произнес герцог. — В этом нет нужды.

— Есть, мой мальчик… Наша память дана нам, чтобы защитить в будущем. Ты вырос на моих глазах и мне больно думать, что то, что произошло с твоим отцом, может произойти с тобой. Мне больно думать, что мы снова потеряем Виар, и на этот раз не будет того, кто сможет его восстановить. Я столько времени возвращал тебя на это место не для того, чтобы все потерять. Нам сейчас не нужна война, нам нужны договоренности, а достигнуть их таким путем после письма у нас не будет времени.

Натан отвернулся от дяди и брата. Иногда он чувствовал именно себя виновным в той трагедии и это как раз был такой момент.

— Я все продумал, — тихо ответил он.

— Да, — вздохнул Эльдевир. — Пока не пришло письмо. На этот раз они открыто обвиняют в колдовстве. Уже тебя. Все как в прошлый раз. Они снова издадут указ и начнут охотиться на нас как на… скот.

— Для этого я и хочу жениться, — холодно ответил Натан.

— Я не думаю, что теперь твой брак позволит заручиться поддержкой других герцогств. Одного — да, но этого мало. И этот прием не сможет открыть глаза остальным. Да и воспитанница может…

— А знаете, что я помню? — Герцог перебил его речь и подошел к столу. — Я помню, как жители Таршаина прятали меня в своих домах, рискуя собственной жизнью. Или как мэр этого города сам вывозил меня ночью к границе. Помню, как только в одном месте меня пожелали принять и помогли переправить, сохранив все мои притязания на герцогство до этого дня — в том самом монастыре. Гарита поклялась поддержать меня. И, раз так совпало, что настоятельница решила попросить пристроить именно эту воспитанницу в тот момент, когда вы приехали за конвертом, то так тому и быть. Я думал, вы согласны с этим, дядя.

— Но мы говорили о другой. Не об этой, — встрял Леран. — Я, вообще, против любой. Но такая замена прямо перед нашим приездом. Она явно не спроста!

— Я доверяю Гарите.

Леран приподнялся в кресле, будто хотел наброситься на Натана и выбить из него все эти мысли.

— Успокойтесь, — тихо сказал Эльдевир. — Натан, мой мальчик, боги с ней, с воспитанницей, вернемся к невестам. Твое желание вывести нас так быстро из тени, может нам слишком дорого стоить… Твой отец…

— У моего отца не было того, что есть у меня. Он мог только мечтать о подобной силе и даже в мыслях не мог допустить, что когда-нибудь под знаменем семьи Виару объединятся несколько земель. Поверь мне, дядя, — Натан перешел на шепот. Любой другой мог бы подумать, что герцог сошел с ума, так сверкали его глаза, а на лице была видна хладнокровная улыбка. — Я сделаю то, что не могли сделать остальные из нашей семьи. Просто потому, что в этот раз мы не пытаемся завоевать чужие земли. Мы боремся за собственные жизни. А другие герцогства… Там должны понять расстановку сил. И вы сами говорили, что им придется встать на мою сторону. Поэтому я не желаю ничего слышать. А теперь, если мой советник выдал мне все свои советы, я должен отправиться к мэру. А ты, Леран, если ты так этого желаешь, присмотри за воспитанницей. Но сделай так, чтобы она не сильно нас боялась.

— Да ты же сам ей не доверяешь, — расслабился Леран.

— Я не настолько глуп, чтобы доверять воспитаннице, — усмехнулся Натан. — Я верю Гарите, но это еще ничего не значит. Пусть просто работает. Нет ничего хуже, чем человек, обиженный своей ненужностью. Тем более, если это воспитанница монастыря.

* * *

Солнце ярко светило в чистое окно маленькой комнаты. Однако «комнатой» в привычном понимании это помещение было трудно назвать. Больше похоже, что здесь когда-то хранили ненужные вещи, не поместившиеся в кладовую.

Вот на стене остались маленькие дырочки ровно как след от грабель, а с другой стороны выцветшая серая стена обрамляла след от огромного зеркала в человеческий рост. Судя по контуру темно-серых линий, оно было украшено тонкими узорами, может, из дерева, а может, и из металла. Теперь оставалось только гадать. Вместо тех вещей в комнату поставили новенькую, но жесткую кровать, небольшой шкаф и один маленький столик, на котором лежали книги, и стояла хрупкая ваза с цветами.

Эни посмотрела на названия книг. «Храмовая история», «Молитвы для послушниц», «Жизнь настоятеля Ивафия»… Змера не соврала, в этой комнате действительно собрали все, что могло бы пригодиться монахине, даже серый цвет стен заставлял чувствовать себя холодно и неуютно. Эни поежилась и посмотрела в окно, благо хоть оно было чистым и пропускало осенние солнечные лучи.

Вчера она лишь мельком видела слуг, но сегодня они вовсю бегали по двору между восточным и западным крылом, а затем к флигелям и даже в сторону леса. Некоторые из них быстро шли по проходу, обрамляющему маленький внутренний дворик, от кухни к главному залу замка. Они несли много подносов, а вкуснейший аромат поджаренного мяса пробивался сквозь стекло и заставлял желудок скручиваться и недовольно ворчать.

Эни постаралась не думать о еде, а обратить все свое внимание на слуг. Их там было несколько десятков человек. И как только Змера со всеми справляется?

Несколько строений возле леса отражали свет точно так, как в городе. При этом они явно не были жилыми домами, скорее птичниками или конюшнями, но все равно светились, усыпанные алмазами… «Нет, натерты каким-то порошком», — подумала Эни и пожалела, что рядом нет того, кто мог бы рассказать, зачем нужно это украшение на крыше подобных зданий. В городе она еще могла понять, там создают крыши, привлекающие внимание путников, но вот для чего они прямо возле леса, где их видят только слуги и герцог — загадка.

Дверь распахнулась, громко ударив ручкой о стену. На пороге появилась молодая рыжеволосая девушка в переднике, накинутом на разноцветное платье. Перед собой она держала целый ящик только что выловленной рыбы, с которого капало прямо на пол. Однако незваную гостью это нисколько не смущало.

— Ты встала? Хорошо!

— Здравствуй, я Эниинг.

— Знаю, а я Санна, — весело ответила та. — Чего ты так долго спала, у нас уже завтрак был, ты все пропустила!

Если бы хоть кто-нибудь сказал Эни, когда будет завтрак и куда нужно для этого идти, то она бы непременно успела. Вот только Змера показала ей комнату и, жутко уставшая от дороги, отправилась к себе отдыхать. Да и Эни как никогда раньше хотелось выспаться на настоящей постели. Может, герцогские кареты и были самыми удобными и роскошными, но для сна они явно не подходили. Так что вчера она упала на жесткую кровать, успела немного поразмышлять о том, как же переживают такие переезды благородные дамы, отправляясь сразу на бал, и провалилась в безмятежный сон. А половину утра нового дня провела в своей комнате, ожидая, что Змера придет и скажет, что нужно делать. Но видимо, управляющая совершенно забыла о своей новой помощнице.

— К сожалению, я не знала, в какое время едят слуги, — скромно ответила Эни.

— Это ничего, — еще шире заулыбалась Санна. — Я тебе… это… принесу пару булок, у нас осталось.

— Я потерплю…

— Ой, да мне несложно. Иди покорми кота вместо меня, а я сбегаю к повару.

Санна протянула ящик с рыбой. Эни сразу подбежала помочь, быстро ощутив тяжесть груза. Да этим ящиком любой кот мог бы насытиться на несколько недель вперед.

— А не много ли?

— В самый раз! Да ты не переживай, быстро управишься, мы и поесть успеем… пока Змера не заметила, — Санна подмигнула и скрылась за дверью.

Только взяв удобнее тяжелый ящик, Эни поняла, что так и не узнала главного. Она выбежала за Санной, но та уже шла по длинному проходу в сторону кухни. А умирающая рыба еще пыталась барахтаться, больно ударив Эни по руке.

— Ой! — След от большого хвоста остался красной отметиной на тыльной стороне ладони. — Подожди! А куда нести?

Санна остановилась возле выхода из спален слуг. Резная деревянная дверь отделяла этот проход от остальных и вела прямо к коридору в сторону царства приятных ароматов и вкусной еды. Сегодня она была прикрыта, а в солнечном свете, льющимся из нескольких высоких окон, можно было рассмотреть шикарные узоры.

— А ты не знаешь? — засмущалась Санна и указала на дверь с другой стороны прохода. — Туда. Самая большая комната восточного крыла — боковая. Там одна дверь, не пропустишь, — снова засмеялась девушка и быстро юркнула за дверь.

Когда Эни добралась до конца коридора, ее лицо покраснело, а в ладони больно врезалось дерево ящика. В этот момент воспитаннице пансиона казалось, что руки сейчас оторвутся, восточное крыло невозможно обойти за день, а каждая из его бесчисленных комнат хранит жуткие секреты — даже звука не было слышно за плотно закрытыми дверьми.

Сам замок представлял собой трехэтажное здание. На высоких потолках первого этажа можно было заметить уже давно выцветшие фрески, на окнах — старинные узоры, а на стенах — гербы известных родов. И если это есть в восточном крыле, куда, как решила Эни, перенесли все для слуг и работы, то как же выглядит западное или центральное?

Радовало только то, что в самом конце восточного крыла была лишь одна дверь в боковую комнату. Эни решила, что эта и есть та самая комната, про которую говорила Санна. Другая дверь, поодаль, явно вела в сторону центральной части замка, скрывая от посторонних глаз великолепные помещения. А в том, что они должны быть великолепны, Эни не сомневалась ни секунды.

Уже совсем скоро она увидит, как открывается главный вход, через портал входит прекрасная наследница какого-нибудь рода, возможно, будущая герцогиня Виару. Не стоило врать самой себе, в приюте Эни хотела бы тоже когда-нибудь так войти… Но не в это место. Не к колдуну. Нет.

Она откинула все мысли о невестах и герцоге и попыталась ящиком подцепить ручку двери — ставить его на пол, а затем снова поднимать, казалось в этот момент бессмысленным. Ручка опустилась не сразу. Сперва дерево несколько раз соскользнуло и только с третьего раза все-таки получилось.

— Кис-кис-кис…

Эни вошла в просторную комнату. На полу был разложен мягкий ковер, на окнах висели занавески, софа у стены явно была мягче ее кровати, резной столик рядом — намного надежнее ее качающегося стола, а в огромных креслах, стоящих возле камина, можно было утонуть. В сравнении с этой комнатой ее каморка казалась клеткой.

— И здесь живет кот, — усмехнулась Эни подобной несправедливости. — Иди сюда везунчик, я тебе еду принесла. Где твоя миска? Кис-кис-кис…

Она прошла немного вперед, выискивая взглядом животное.

Дверь захлопнулась. Эни вздрогнула. Повернулась. Ящик выпал из рук и с громким треском сломался.

Прямо перед ней, преграждая выход, стоял самый настоящий демон. Именно таких описывают в талмудах, именно о таких монстрах сочиняют легенды. «Не зря Змера подготовила книги», — единственное, что смогла подумать Эни. Все остальные мысли просто утонули в страхе перед чудовищем.

Его глаза блестели зеленым цветом, шерсть на четырех огромных лапах и спине встала дыбом, острые уши будто вытянулись, и по ним прошел странный и ужасающий свет, невероятных размеров хвост мотался из стороны в сторону, а само чудище, ростом с теленка, скалилось, раскрывая ряды острых зубов.

Эни забыла, как дышать и только желание не быть съеденной не давало упасть в обморок в эту же секунду. А демон все приближался. Он подкрадывался, ступая мягкими лапами, бесшумно и легко, будто был соткан из воздуха. И только блеск в его глазах, громкое дыхание, больше похожее на рык, и отблески солнца на острых зубах говорили, что он реален.

«Не кричать… — думала Эни, вспоминая правила. Выбирая между смертью от лап хищника и смертью от рук герцога, она бы выбрала второе. — Не кричать…»

— Ааааааааа, — не выдержала она и закричала на весь замок.

Демону крик явно не понравился. Он сморщил свою усатую морду и фыркнул, но через несколько секунд вновь продолжил идти в сторону своей жертвы.

На еще один крик у Эни сил точно не хватило бы.

— Т-т-ты хочешь рыбы?

Она попыталась забыть о страхе. Рыба все равно ближе к демону. Может, когда он будет есть, кто-нибудь прибежит на помощь. Но пока за дверью не было слышно даже отдаленных шагов.

Эни аккуратно нагнулась, взяла за хвост одну большую рыбину и кинула демону, стараясь не попасть в чудовище и не разозлить его еще больше.

— На. Вот. Ешь!

Тот набросился на свою добычу с рыком и, терзая когтями палас, проглотил ее в два укуса.

— Вот! Вот еще, — в демона полетела вторая рыба.

А за ней третья, четвертая, пятая, пока ящик окончательно не опустел. Но тому было мало, он явно желал продолжения, поэтому снова направился в сторону девушки так не вовремя оказавшейся с ним в одной комнате.

— П-п-прошу… не надо.

Демон подошел совсем близко. От страха Эни упала на пол и постаралась отползти к окну. Но что может девушка, пусть и воспитанница монастыря, против настоящего демона? Тот не дал и шанса. Он в один миг положил свою огромную лапу ей на ноги, а его морда полезла к руке. Он почти лег на свою добычу.

Эни закрыла глаза, не желая видеть, как ее тело начнут раздирать на куски. И монстр начал грызть, заурчав при этом, как самый настоящий домашний кот.

Дыхание Эни сбилось, она не почувствовала боли. Только страх. А в спину что-то впилось.

— Палка? — открыв глаза, она не смогла сдержать удивления.

Демон продолжал лежать. Но вместо того чтобы пожирать плоть воспитанницы, он пытался достать из-под ее спины огромную, уже немного погрызенную, дубину. При этом он зажмуривался, храпел, хрюкал, урчал и бил хвостом по полу, а по его ушам еще быстрее забегали маленькие огоньки.

Странно, но черная шерсть была гладкой, теплой и невероятно красивой. И Эни аккуратно дотронулась до его спины, боясь, что в любую минуту его настроение может полностью перемениться.

Теплое. Можно почувствовать, как внутри бьется сердце. Зверь сильнее зажмурился и еще громче заурчал.

Эни показалось, что такого демона она с легкостью сможет понять. У нее редко появлялась четкая вера во что-то хорошее, но именно в этот момент она чувствовала не только тепло от тела животного, но странную радость от того, что встретила его. Все спокойнее она дотрагивалась до спины живого существа. И постепенно он начал поддаваться настроению своей гостьи, повернувшись как самый обычный домашний кот.

Дверь распахнулась. В комнату вбежал Леран и застыл в недоумении.

— Монтифер! — прокричал он. — Брысь!

Животное, недовольно рыкнуло. Вскочило на лапы и, больно ударив хвостом по руке Эни, скрылось в другой комнате. Будто и не было вовсе.

— Я знаю, он может напугать, — подал руку Леран. Он видел, что с лица воспитанницы сошла вся краска, а в глазах стояли слезы. — Но я уверяю тебя, он совершенно неопасен. Монтифер вообще не очень любит людей и старается держаться от них подальше.

— Кто этот демон? — спросила Эни больше по привычке.

Боль в руке начала немного отступать, а ноги переставали трястись. И теперь она уверенно стояла напротив Лерана, размышляя о том, кого здесь стоит бояться больше: человека или животного. Краем глаза она могла видеть дверь в другую комнату, где так спешно скрылся испуганный Монтифер.

— Это кот, — недовольно произнес Леран и переменился в лице. Похоже, что такое короткое общение с помощницей стало его раздражать. — Не демон, дорогуша, — он схватил ее за руку, голубые глаза потемнели, а паук-серьга пошевелил своей лапкой. — Кот. Я не знаю, чему тебя учили в твоем пансионе. Но здесь нет матушки, которая сможет тебя защитить, так что прекрати жеманничать и начни вести себя как принято у нас, а не в вашем ущербном…

Хрясь! Хлесткая пощечина обожгла щеку Лерана. Он отпустил руку и удивленно посмотрел на Эни. А та стояла и тяжело дышала. Горячей волной кровь зацепила ее щеки и разлилась по всему лицу.

— Ты же воспитанница пансиона, — вырвалось у него.

— Да, — Эни ответила со всей уверенностью, с которой только могла. В другой раз она бы раскаивалась, сожалела, да и просто не смогла бы этого сделать. Но сегодня утром произошло слишком много потрясений, чтобы еще чему-то удивляться. — И только поэтому я сделала это с глубоким уважением к вам, господин Леран. А сейчас прошу простить, мне необходимо найти госпожу Змеру и попросить у нее задание. И да, кот он… или демон… но он накормлен и до вашего появления был счастлив.

В комнате воцарилось молчание, прерываемое звуком мягких лап, ступающих по полу. И Эни быстро скрылась за дверью, пока Леран оставался стоять с ошеломленным видом.

Сердце бешено стучало, слезы наворачивались на глаза, а мозг отказывался думать. В этом замке кругом оказались враги. Ладно, пусть не враги, но люди, которым точно нельзя доверять. Как Змера могла о ней забыть? Как Санна, такая улыбчивая и веселая девушка, могла с ней так поступить? Почему Леран набросился из-за одного слова. И в этом мире ей теперь придется жить. В мире, где каждый может подставить подножку, а потом смеяться над твоим падением, где всем безразлична судьба другого. В монастыре было совсем иначе.

Не разбирая дороги, Эни шла по единственному маршруту, который знала, желая лишь быстрее оказаться на улице и вдохнуть в себя свежий воздух. Хотя даже воздух казался здесь совершенно иным — он был пропитан странным ароматом печеных яблок, смешанным с запахом плесени и гнили.

Она выбежала во двор. Еще немного в этом замке и ее бы вырвало на идеально чистый пол восточного крыла. Но даже на улице сложно было отдышаться. Живот скрутило, голова сильно заболела, руки затряслись, Эни согнулась возле бочки с водой, стараясь не привлекать к себе внимания слуг.

Казалось, ей это удалось, пока со стороны конюшни не начал приближаться молодой конюх. Когда он только перебегал двор, еще можно было подумать, что он направляется ко входу в замок, но через минуту все сомнения ушли — он шел к новой помощнице управляющей.

— С тобой все хорошо? — спросил он, подойдя ближе.

В его голосе слышалась первая настоящая забота. Эни еще раз вздохнула. Что можно рассказать чужому человеку, которого сегодня увидела в первый раз? Не станет же она говорить про Санну, кота и Лерана. Хотя так хотелось.

— Да, я ищу госпожу Змеру. Ты не видел ее?

Конюх медленно задвигал головой из стороны в сторону и странно заулыбался.

— Нет. Хвала небесам.

— Все равно спасибо.

— Но я знаю, где она, — неожиданно сказал он.

— И где же?

— Так все просто. Они, когда все спали, поехали карету встречать.

— Какую карету? — удивилась Эни.

— Так… эту… с невестой. Там одна раньше всех приехала, а их еще ночью до… этого… моста того… перед городом остановили. Хорошо хоть герцог всю ночь у мэра был. Он того… послал за мной, коней готовить. Вот они и поехали.

— Герцог и Змера? — не поняла Эни.

— Нет же. Куда герцог поедет? Ему что, заняться нечем, чем за женщинами ездить? Смешная ты, они к нему сами приходят…

Эни поперхнулась от такой прямоты конюха.

— Ну, то есть я хотел сказать. Что не надо ему это. Змера и Марк поехали. Скоро должны прибыть. Так что все готовятся. Постой! — вдруг опомнился он. — А ты же эта… новенькая. Помощница?

— Да, — подтвердила Эни.

— Так ты должна встречать гостей. Чего же ты стоишь?

Он посмотрел на испуганные глаза своей собеседницы и все понял без объяснения:

— Что? Не сказали? Так ты это… найди господина Лерана. Он же встретит их вместе с герцогом и господином Эльдевиром. Вот он тебе и скажет, что сделать.

«Найди господина Лерана» — грубая усмешка судьбы. Конечно, все так просто. Нет, где сейчас находится господин Леран, она прекрасно знала, или догадывалась. Так что найти его это не самая большая проблема, а как теперь заговорить с господином, которого только что ударила его же служанка? Эни бы предпочла прятаться от Лерана несколько дней, пока его гнев не стихнет, и только потом показаться на глаза. Мельком. Быстро. Чтобы он только заметил, но не успел ничего предпринять.

— Скажи, а господин Леран, — она пыталась подобрать нужное слово, чтобы не оскорбить важного человека. — Господин Леран… Он злой?

Конюх рассмеялся так искренне, словно это была самая лучшая шутка, которую ему когда-либо доводилось слышать. Глядя на него, Эни тоже улыбнулась.

— Злой? Неееет, — протянул он, — господин Леран просто зверь, стоит его рассердить. Видела бы ты, как он гнал солдат викария со двора два года назад. Они быстрее лошадей бежали из города. А мои лошади самые быстрые!

Улыбка Эни пропала. Если так досталось викариям и их солдатам, то страшно даже думать, что ждет простую служанку за пощечину. Она вспомнила, сколько раз Гарита хотела наказать своих воспитанниц, грозилась палками, розгами, да и вообще всем, чем только могла. Но страх перед настоятельницей мерк в сравнении со страхом перед Лераном.

Не успела Эни и глазом моргнуть, как конюх куда-то исчез. Казалось бы, только что стоял рядом и звонко смеялся, а тут пропал. Она оглянулась. Так и есть, юноша бежал в сторону конюшни, откуда доносились крики. Видимо, гости должны совсем скоро прибыть, и нужно было подготовить стойла для лошадей. А ей придется идти искать Лерана. Собрать волю в кулак и найти человека, который намного хуже зверя.

* * *

Гости должны были вот-вот прибыть. Во дворе слышались крики. Стоя в портале между восточным и центральным крылом, Леран видел, как герцог спустился к парадному входу, а через минуту подошел Эльдевир. Они остановились возле статуи в холле и перекинулись парой фраз, едва заметно кивая, пробегающим мимо слугам. Судя по тому, что герцог был облачен во все черное, большой радости от приезда первой гостьи он не испытывал.

Леран почувствовал облегчение — не все главе охраны переживать о возможных последствиях, пора и герцогу задуматься. А ему самому тем временем следует решить одно важное и неотложное дело. Он быстро развернулся и направился к комнатам слуг.

Щеку все еще саднило. Видимо, девчонка умудрилась не только ударить, но и чем-то оцарапать. Честно признаться, он не ожидал такой наглости от монашки. Да и от себя не ожидал. Набросится на беззащитную девчонку, говоря гадости о ее доме? Увидь он такое среди слуг, зачинщик был бы жестоко наказан.

Но не это главное. Санна — вот первая проблема. Монтифер ничего не мог сделать монашке. Зато монашка могла наброситься на бедного кота, убить его, сбежать из замка в ближайший монастырь и наслать инквизицию. И это в лучшем случае. Могла просто замертво упасть от разрыва сердца. А мертвая служанка из монастыря сегодня меньше всего нужна в доме. Но если к монашке он еще будет присматриваться, то Санну он уже давно и хорошо знал, и ожидать такой глупости от верной служанки не приходилось. Без приказа посмела решать судьбу людей герцога. Такое кого угодно повергнет в бешенство.

Леран распахнул дверь в комнату слуг. Здесь собирались женщины замка, обсуждая последние новости, и это утро не стало исключением. За длинным столом сидели восемь служанок: одни штопали, другие чистили обувь, вырезали, шили, но все они вели воодушевленные беседы, а больше всех говорила Санна. Однако стоило Лерану появиться в проходе, как гомон голосов быстро стих.

— Все вон. Мне нужна Санна.

Все как одна побросали свои дела и выбежали в коридор. Одна лишь Санна осталась стоять, покорно опустив голову.

Леран закрыл дверь. Его глаза блестели, как у зверя, острые черты лица в этот момент стали еще четче и выразительнее, губы скривились в презрительной усмешке. Санна никогда не видела Лерана таким и больше никогда не желала бы увидеть.

А он подошел ближе. Не владелец, но хозяин. Его земли были к северу от герцогства, но уже год он жил у кузена, помогая ему и своему отцу восстанавливать Виар. Нет, не владелец. Но он мог управлять здесь всем. Ему дали право делать все, что он пожелает. Ему доверили все, не как родственнику, а как единственному, кому можно доверять. Он мог бы убить ее и герцог не потребовал бы отчета, решив, что на то была причина. Санна не шелохнулась, затаила дыхание и лишь ждала, что предпримет Леран.

— Это ты отправила монашку к коту, — то ли спросил, то ли сообщил он.

Леран был настолько близко, что Санна могла слышать его дыхание. Ровное, спокойное, тихое.

— Не бойся, милая, я даже рад, что так получилось. Теперь я знаю, что наша новая девочка все-таки может показать зубы.

— Мне нужна была помощь…

— Знаю я, что тебе было нужно. — Ладонь Лерана коснулась шеи Санны. — Но зачем же так топорно, так нелепо. Я даже представить не мог, что ты на такое способна. Решила, что можешь сама решать, кто должен жить в этом доме, а кто нет?

— Раньше вы не беспокоились о слугах.

— Раньше у нас не было таких слуг. Это не просто девочка, с которой ты можешь делать все, что захочешь, — прошептал он. — И не тебе решать. Она под моим покровительством, а если этого тебе мало, то под покровительством самого герцога. Так что не смей даже думать о том, чтобы ей навредить.

— Я хотела…

— Тссс.

Он провел рукой по лицу Санны, крепко сжал ее челюсть, но сразу отпустил и отошел в сторону.

— Вы накажете меня?

Служанка впервые подняла взгляд и посмотрела прямо в глаза Лерана. Она живо вообразила, как тот будет издеваться над ней или даже убьет. И все из-за кого? Из-за какой-то монашки? Обида и досада выжигали изнутри. Представить, что какая-то девчонка из приюта вдруг станет важнее тех, кто был в этом доме и верно служил столько лет, казалось невозможным. Да что там служил. Во всем замке она обращалась к нему, как к лорду, графу Виару, но только не в его комнатах. И это было обиднее всего. Но все невозможное в один момент может превратиться в реальность.

— Накажу ли я? — удивился Леран. Его тон не передавал никаких эмоций кроме удивления. Не было ни злости, ни ненависти, ничего, что могло бы подтолкнуть Санну к правильному ответу. — Конечно, накажу, — он присел на стол и улыбнулся. — Ты почему-то решила устанавливать свои порядки в нашем доме. Ты действительно считаешь, что если делишь со мной постель, то можешь диктовать свои условия? Или ты настолько глупа и решила, что здесь на особом положении?

— Вы сами знаете, что это не так.

— Ты права. Знаю. И лишь поэтому твое наказание будет достойно твоего поступка, — он встал и подошел к выходу. — Скоро приедут гости, так что я должен идти. А ты… Я знаю причины твоей злой шутки. Но я не потерплю вражды в замке — нам хватает ее и за этими стенами. Ты теперь будешь помогать Эниинг во всем. Змера не станет ею заниматься, у нее и без монашки будет слишком много забот. А ты станешь для нее лучшей подругой, любимой сестрой…

— Нет! — грозно ответила Санна. — Этого никогда не будет!

— Все будет только так, как я скажу. А если тебе не нравится, то сегодня же я могу отправить тебя к мэру и мы расстанемся раз и навсегда.

— Леран…

— Господин. Сегодня я для тебя господин Виару.

Казалось, этому гневу не будет конца. Леран вышел из комнаты, пока еще мог держать себя в руках. Да за эту выходку он хотел растерзать Санну на месте. Когда шел к слугам, еще верил, что служанка сделала это из глупости или ей действительно нужна была помощь. Но стоило только увидеть лицо девушки, как все сомнения отпали. Она точно знала, что хотела и чего добивалась. И это было ужаснее всего. За кем еще придется следить? Кому еще угрожать? С Санной, по крайней мере, все было просто — она провела с ним несколько ночей и действительно жила намного лучше других слуг. Нужно было давно перевести ее на лучшую работу, только Змера все противилась. И Лерану приходилось постоянно отступать — управляющая при желании могла приструнить даже герцога, так что женщине отдали слуг, и теперь только ее мнение было решающим при их переводе.

«До этого момента, — подумал Леран. — И как Натану вообще удалось уговорить ее взять помощницу?» Он решил, что надо обязательно узнать у брата, какие уговоры действуют на управляющую — может, потом самому пригодится.

Глава 4 Прекрасная Ванола

Все утро Эни было не до хорошего настроения. И в таком состоянии теперь ей придется встречать гостей: с притворной улыбкой на лице и диким желанием поесть. Пока она шла по восточному крылу, отчаянно не желая встретить Лерана и в это же время, надеясь, что сможет его найти до приезда гостей, слуги уже разошлись по своим местам, а кто-то нашел минутку, чтобы отдохнуть в комнате.

— Вы все еще здесь? — послышался знакомый мужской голос со стороны комнаты слуг, заставив Эни остановиться.

В проходе, скрываясь в темноте между двух окон, стоял не кто иной, как герцог. Эни боялась увидеть грозное лицо Лерана, но сейчас оно казалось спасением от гнева колдуна. Удивительно, что герцог лично пришел в это крыло. Не для того ли, чтобы забрать ее с собой встретить претендентку?

— Я уже думал, что мне придется искать вас по всему замку.

— П-простите, ваше сиятельство, — тихо проговорила Эни.

Ее испуганный взгляд нисколько не трогал сердце Натана. Наоборот, он продолжал стоять, прислонившись к стене, и сложив руки на груди, с совершенным безразличием рассматривал новую помощницу. Он словно ждал кого-то, и в тот же миг Эни поняла кого.

— Натан?

Из комнаты слуг вышел Леран, и он был удивлен не меньше Эни. Настолько, что даже забыл отпустить ручку двери, которую с другой стороны кто-то упорно поворачивал.

Эни ожидала, что сейчас громом прогремит ругательство. Или Леран бросится рассказывать герцогу о том, что произошло. Но тот молчал. Лишь бросал странные взгляды в сторону новой помощницы управляющей.

— Она скоро прибудет, — обратился герцог сразу к обоим. — И мне необходимо, чтобы мои люди были рядом со мной. Неужели это трудно сделать вовремя. И во что ты одета?

Эни огорошено посмотрела на подол своего платья. Того самого, в котором ее привезли из приюта — второе на замену было таким же, — и покраснела. Если бы она знала, во что можно переодеться, то непременно бы это сделала, вот только хозяину замка не скажешь, что она так ничего и не спросила ни у слуг, ни у Змеры. За такое обычно сильно достается. Матушка всегда говорила: «Узнать и сделать — это твоя обязанность. Рассказать и объяснить — это привилегия».

— Понятно, — произнес герцог, и устало потер глаза. Этот жест казался таким простым и человечным, что Эни забыла о флере таинственности, который окутывал этого мужчину, и даже посмотрела на него без страха. Всего на несколько секунд. — Она хоть что-нибудь ела? — обратился Натан к своему брату.

— Я думаю, нам пора встречать гостей, — быстро произнес Леран, вместо ответа.

— Действительно, пора, — выдохнул герцог. — Тария, ты идешь с нами, надо же кому-то помочь Змере, когда приедет герцогиня. Но я надеюсь, что вижу тебя в таком виде в последний раз.

— Я Эниинг, ваше сиятельство, — уверенно произнесла воспитанница и подняла голову, будто это было ее личным званием, которым следовало гордиться.

— Ах да, — усмехнулся герцог. — Замена. Я помню, прости. И, Леран, — он кинул взгляд в сторону комнаты слуг. — Выпусти, в конце концов, эту бедную пташку. А то, боюсь, она выпрыгнет в окно, а нам потом придется с этим разбираться.

Леран посмотрел на застывшую ручку. Скорее всего, Санна подслушивала разговор и стоит ему только открыть дверь, как служанка попадет в весьма неловкое положение.

— Идите, я вас догоню, — кинул Леран.

— Только быстро, у нас и так осталось совсем мало времени, — ответил герцог. — И, надеюсь, ты не забыл, что должен сделать? Идем, — обратился он к Эни, — поесть теперь сможешь только вечером.

Следом за герцогом Эни вошла в великолепный зал центрального крыла. Невероятно длинный холл с десятком люстр и подсвечников на стенах. С другой его стороны можно рассмотреть целую анфиладу парадных залов. Но даже один этот заставлял замирать от восхищения.

Более десятка окон холла были обрамлены тончайшими золотыми линиями, переливающимися на солнце, напротив окон были установлены зеркала от пола до потолка, отражая лучи и освещая каждый уголок помещения. Четыре человека, забравшись друг другу на плечи, с трудом достали бы до верхней балки центральной двери. А сколько здесь было скульптур… Эни посмотрела под ноги: белый камень пола оказался настолько чистым, что приходилось ступать по нему, боясь оставить след от обуви.

— Ты еще не видела такого? — усмехнулся герцог, наблюдая за смущением служанки.

Они подошли к входу. Здесь уже стояли десять лакеев и один седовласый старик в темно-зеленом камзоле. Он недоверчиво оглядел Эни с ног до головы и сразу отвернулся, продолжив смотреть вдаль в ожидании гостей.

— Нет, господин, — ответила Эни, тщетно пытаясь не смотреть на великолепие холла.

Неожиданно ее взгляд наткнулся на отражение в зеркале напротив первого окна. Вышколенные слуги, великолепный герцог, достойный старик и среди этих людей неприметная девушка в сером платье. Она явно казалась лишней — чем-то чужеродным среди всего этого богатства. Ее место было там, у второго входа, у конюшни, рядом с юношей конюхом. Но точно не здесь.

— Один ваш холл, — она отвернулась от зеркала, не желая больше наблюдать эту картину. — В один ваш холл можно поместить всех жителей нашей деревни, да еще останется место.

Герцог засмеялся. Эни подумала, он что-то ответит, но вместо Натана говорить начал старик:

— Возможно, я мог поспешить со своими выводами, — произнес тот, снова посмотрев в сторону Эни.

— Вы хотите сказать, что одобряете происходящее? — обратился к Эльдевиру герцог.

— Я лишь хочу сказать, что монахиня здесь точно не будет лишней.

— Едут! — раздался громкий крик со стороны дороги.

— Да помогут нам всем боги, — тихо произнес Эльдевир и первым начал спускаться по ступенькам.

На площадь въехало несколько шикарных карет. Их везли лошади с бархатными попонами, рядом с каждой ехали два всадника, а как только кареты приблизились к замку, по парадным ступенькам сбежали трое слуг, чтобы открыть дверцы путникам.

Эни выглядывала из-за дверного косяка, и все не могла нормально рассмотреть гостей. А те уже поднимались по ступеням. Но вот она отчетливо увидела, как из одной кареты вышла шикарная девушка в самом великолепном бордовом платье, которое только могло быть пошито. О таких платьях в приюте можно было только мечтать. Да что там о платье! Мечтать о том, чтобы хоть раз увидеть такую красоту. Не прикоснуться, нет, только увидеть. Его корсаж был усыпан драгоценными камнями, но при этом он идеально подчеркивал грудь своей обладательницы. Верхняя юбка отличалась множеством складок, сборок и дорогим атласом. Широкий пояс просто кричал о стройности фигуры этой знатной особы, а бархатная накидка, закрывающая плечи и руки — о ее великолепном положении.

— Приветствую, наша дорогая гостья, — улыбнулся Эльдевир и поцеловал изящную ручку первой претендентки. Вышло у него это настолько легко, Эни даже забыла, что встречать гостью вышел старик. — Герцог, — обратился он к Натану. — Позвольте представить вам герцогиню Ванолу Бона.

Натан спустился по ступенькам и так же поцеловал руку гостье, сразу предлагая пройти в замок.

— Рад видеть вас в моей скромной обители, — сказал он. — Ванола, позвольте мне сказать, вы прекрасны.

Эни опустила голову, когда целая делегация прошествовала мимо нее. Но сразу почувствовала, как что-то тянет за рукав, затаскивая в самую толпу.

— Ты что, не знаешь что делать? — прошептала Змера, возникнув из ниоткуда рядом со своей помощницей. — Идем прямо за ними. Герцог скоро должен будет оставить ее, а нам надо гостью разместить. Поняла?

— Да, госпожа.

Эни следовала прямо за прекрасной Ванолой и не могла оторвать взгляда от ее платья, белых волос, собранных в идеальную прическу, восхищалась ее легкими движениями и такой нежностью в голосе. Эта женщина, вне всяких сомнений, была просто великолепна. Да она подходит герцогу как никто другой, а вместе они станут идеальной парой.

— Как прошла ваша поездка? — спросил Натан, как только они прошли под первым порталом.

— Прекрасно, герцог, — усмехнулась Ванола. — Надеюсь, я приехала первой?

— Без сомнения, — улыбнулся он. — Вы приехали на день раньше.

— О, наверное, я вызвала этим неудобства? — лукаво спросила красавица.

— Нисколько, — ответил вместо герцога Эльдевир.

— Что ж, тогда я безумно этому рада. Но все равно, прошу простить меня. Я самая непоседливая из всех, кого знаю. Это просто невероятно, но если мне предстоит что-то сделать, я обязана сделать это сразу…

— Такое часто встречается, — перебил ее Натан, а Эни заметила, как улыбка сходит с его лица.

— Но не в такой степени. Уверяю вас, герцог. Вот недавно мы вывели новую породу собак. А за несколько дней до приезда к вам я начала изучать мертвый язык пеоре.

— Вы любите науку? — поинтересовался Эльдевир.

— Это моя страсть, — улыбчиво ответила гостья. — Я больше всех моих родных люблю науку.

Они прошли еще несколько залов и поднялись по широкой лестнице на второй этаж центрального крыла. Здесь все было так же невероятно как в холле замка. Вот только Эни не смогла насладиться великолепным зрелищем — приходилось идти довольно быстро, чтобы не отстать от герцога и его гостьи. То ли это хозяин замка спешил расстаться с Ванолой, то ли герцогиня летела к своим покоям, желая отдохнуть. Итог в любом случае один — быстро идти приходилось всем, кто сопровождал эту идеальную пару. К тому же стало неслышно, о чем переговариваются влиятельные особы, которые, возможно, в скором времени станут мужем и женой.

Делегация остановилась лишь через несколько минут. Тогда герцог откланялся, еще раз поцеловал руку девушки и направился в другую часть замка. За ним последовали Эльдевир и некоторые из слуг. Остальные же, под чутким руководством Змеры, принялись заносить вещи в комнату герцогини. И вещам, казалось, не будет конца, как и всему этому заселению.

Мимо проходили слуги, проплывали сундуки, мешки, несколько платьев… Такое впечатление, что Ванола твердо решила сюда переселиться. А Эни стало до безумия интересно посмотреть, как выглядит будуар столь важной гостьи. Уж точно ее покои не окажутся каморкой с серыми стенами, столом и кроватью. Она будет есть золотой вилкой с серебряного блюдца и спать на самой роскошной постели, которую даже сложно себе представить.

Стараясь оставаться незамеченной, Эни сделала несколько шагов в сторону комнаты Ванолы, пытаясь хоть глазком посмотреть на это место. Слуги бегали, герцогиня что-то важно рассказывала Змере, из комнаты доносился приятный запах печеных яблок.

Но стоило Эни пройти еще немного, как все это стало неважным. Совсем рядом, буквально в десятке шагов от комнаты герцогини, показалась первая дверь зала восточного крыла. Та самая, выделенная другим цветом. И можно было заметить лучи солнца, которые проходят сквозь небольшую щель.

«Открыто», — пронеслось в мыслях Эниинг, заставив ее сердце сильнее биться.

Она заглянула в комнату Ванолы: Змера разговаривает с герцогиней, значит, еще какое-то время не позовет свою помощницу. А удержаться перед запретным было невозможно. Всего глазком взглянуть на то, что спрятано в зале. Такая удача может в другой раз и не повториться.

И Эни быстро побежала к двери.

Ее дыхание сбилось, руки дрожали, ноги подкашивались. Что будет, если сейчас поймают? Что случится, если Змера позовет ее, но так и не дождется? Мысли не давали покоя, но всего лишь взглянуть…

Она подбежала ближе, еще раз оглянулась в сторону комнаты герцогини. Слуги уже занесли все вещи, теперь должны помочь их разложить. И Эни подошла к двери, заглянув сквозь щель в запретную комнату.

В просторном зале стояло множество необычных металлических и деревянных предметов. Большая часть из них была накрыта материей, другие — в пыли. Вот только среди всех этих вещей не было ни одного даже отдаленно напоминающее то, что она видела раньше. Только странная деревянная бочка, в которой обычно хранят соленья.

Эни сильнее вжалась в стену, желая рассмотреть немного больше. Но сразу с ужасом отпрянула, прикрыв рот, чтобы не закричать — там, в глубине зала, виднелась часть огромного белого крыла. Его перья были размером с руку от плеча до ладони, а само крыло, без сомнения, больше человеческого роста. И что самое жуткое — оно едва заметно двигалось.

Пытаясь сдерживать крик, Эни со всех ног побежала в сторону комнаты герцогини. Она спиной чувствовала, как нечто в том зале заметило или почувствовало ее. В глазах все еще стоял вид пошевелившегося крыла огромной птицы. «Не только герцог летает!» — дикая догадка громом звучала внутри. Тот, кто сейчас в этом зале, не вышел встречать гостей — он спрятался ото всех и ждет своего часа.

Эни прислонилась к стене рядом с комнатой герцогини, стараясь унять сердцебиение и выровнять дыхание.

— Решила отдохнуть, — послышался уставший голос Змеры совсем рядом.

Управляющая аккуратно закрыла за собой дверь и взмахом руки отправила нескольких слуг от комнаты, а прибывших с гостьей дам — помогать своей хозяйке.

— Ты чем-то занята? — проворчала старуха.

— Простите?

— Я не отвлекла тебя? Стоишь, думаешь о чем-то, помогать не спешишь. Может, тебе принести что-нибудь или постель застелись в соседней комнате? Я тебя взяла не для того, чтобы ты у порога ноги мяла. Ты должна была мне в комнате помогать.

Эни опустила голову. Страх становился все сильнее. Но лучше пусть Змера считает, что ее помощница переживает из-за своего проступка, возможно, и не заметит тот ужас, который поселился внутри новой служанки.

— Ступай переоденься. И найди господина Лерана. Он имел наглость, не появиться при встрече.

Не смея отступить от знакомого пути, Эни направилась вниз — в крыло для слуг. О том, что здесь всего несколько минут назад принимали целую толпу гостей, не говорило ровным счетом ничего. Лестница оказалась пустой, холл замка — тоже. Только на улице возле парадного входа еще слышались разговоры. В замке же все словно вымерли.

«Найди господина Лерана, переоденься, — Эни мысленно передразнила управляющую. — Во что переодеться? Где найти господина Лерана?»

Без сомнения, это был самый ужасный первый день на новом месте, который только можно представить. Как же Тарии повезло, что она сбежала, думала Эни, бегала бы сейчас по замку, пытаясь найти хоть кого-то, кто знает, что нужно делать, да еще и старалась бы не попасться под горячую руку местных доброжелателей. Мысли о Тарии заставили с теплотой вспомнить монастырский приют. Все-таки там было многим проще, хотя бы обед подавали по расписанию, а ей теперь до самого вечера придется ждать теплого ужина. Даже кота и того накормили.

Эни сама не заметила, как, погрузившись в мысли, дошла до нужного крыла и уже стояла у комнаты Монтифера. А прямо навстречу по проходу шел господин Леран собственной персоной. Серные волосы лорда были неопрятно забраны в косу, на плече повисла небольшая паутинка, ладони он пытался на ходу оттереть от грязи.

— Уже встретили? — первым спросил он, поравнявшись с помощницей.

Леран будто и забыл о произошедшем. Коридор освещался солнечным светом, а со стороны кухни сюда доходил аромат поджаренной курочки и свежих булок.

— Да, — сглотнув, ответила Эни. — Вас искала госпожа Змера, она сказала что вы…

Тут Эни осеклась, пытаясь решить, стоит ли передавать дословно все, что выразила управляющая, или достаточно будет простого упоминания, что она искала Лерана. Одного взгляда на этого мужчину хватило, чтобы понять — нужно выбрать последнее.

— Спасибо, — Леран направился дальше.

Но только Эни подумала, что все закончилось, как он остановился, повернулся и начал тихим голосом:

— То, что случилось… В общем, Санна наказана за свое поведение. В дальнейшем она будет тебе помогать.

Сперва Эни удивилась, но удивление сразу сменилось возмущением и непониманием.

— Спасибо, но я не нуждаюсь в помощи.

— Не спорь, — перебил Леран. — Она виновата и должна искупить свою вину. Думаю, помощи будет достаточно.

— К сожалению, я думаю иначе, — ответила Эни, побледнев, но стараясь держать себя в руках. — Возможно, вам это и кажется глупой шуткой, но, поверьте, я ничего смешного не увидела. И да, господин Леран, у меня нет желания ссориться с кем-то, но… это не плохое обращение. Лорд, она пыталась меня убить.

— Так вот чему вас учили? — голос, взгляд, выражение лица — все выдавало недовольство Лерана. — Сожалею, что ты в подчинении у Змеры. Будь моя воля, я бы лично вернул тебя Гарите и даже заплатил за доставленные неудобства, лишь бы не видеть. Санна тебе помогает. Точка.

Эни хотела ответить, но он уже развернулся и ушел, а кричать вслед было бы настоящей глупостью. Да и не следует служанке спорить. К тому же ее мутило, и совершенно не хотелось вновь видеть Лерана рассерженным. Хватит и одного раза. И если он забыл пощечину, то ей крупно повезло. В монастыре говорили, что многие господа избивают своих служанок за один косой взгляд в их сторону. Этот же и пальцем не тронул, только смотрит зло и обвиняет в чем-то. Была бы ее воля, она бы и сама уехала назад.

Эни опустила голову: как там сказала пророчица «будет счастье», только что-то даже краешка этого счастья не видно, одно сплошное разочарование.

Леран скрылся из вида, а коридор снова опустел. Эни еще раз посмотрела на комнату Монтифера, затем на потолок, посчитала шаги, вспомнила свой путь. Точно! Запертый зал должен быть как раз над этим местом. Самое простое решение оказалось принято в эту же минуту — она спешно вбежала в комнату к коту и плотно закрыла дверь, чтобы никто не заметил.

Огромный черный кот вальяжно лежал на своей софе и безразлично косил глазом в сторону гостьи. Но молчал, а это уже было большим достижением.

Эни аккуратно подошла к зверю, стараясь не испугать его, и провела рукой по шерсти. Монтифер заурчал, как самый обычный домашний котенок. Только уши ярче засветились, выдавая удовольствие их обладателя.

— Я тут рядом присяду, — прошептала Эни, садясь на пол перед софой, но так и не убрав руки с лапы зверя.

Она и сама не до конца понимала, что надеется узнать. Даже если услышит какой-нибудь шорох наверху, то это ничего не скажет о существе, живущем в зале. Единственное, что может произойти, так это разговор, который хоть как-то подтолкнет к пониманию происходящего. Или она так и просидит в комнате Монтифера, пока не станет совсем поздно возвращаться. И все же Эни надеялась, внимательно вслушиваясь и ловя каждый звук.

Однако первые шаги раздались вовсе не над головой. Когда Эни поняла, что кто-то уверенно приближается к комнате кота, было уже поздно убегать. Дверь распахнулась. В комнату вошел второй господин, забравший ее из приюта. Они были сильно похожи с Лераном, такие же темные волосы, такие же синие глаза, черты лица… Но этот казался более спокойным и расслабленным, а его вид был просто идеальным — начищенные сапоги, аккуратный черный камзол с золотыми нитями, гладковыбритое лицо. Но он, как и Леран, на секунду застыл на пороге, пытаясь понять, действительно ли перед ним новая помощница Змеры. А затем, поверив глазам, улыбнулся.

— Так вот, где вы прячетесь, а я вас ищу, — спокойно сказал он.

— Господин… — попыталась объясниться Эни.

— Лорд. По титулу я граф, а по роду Виару. Так что, намного проще говорить просто лорд. Так, я вижу, вы уже успели познакомиться с любимцем Лерана?

Эни подняла удивленный взгляд. Марк смотрел на помощницу со странным пониманием и даже жалостью. Но при этом был чем-то доволен, и могло создаться впечатление, что утренняя суета обошла его стороной. В полном молчании граф прошел к креслу у камина, отряхнул его от пыли и шерсти Монтифера, немного повернул в сторону комнаты и удобно уселся, откинувшись на мягкой спинке.

Эни не понимала, что делать в подобной ситуации: оставаться стоять, сесть на софу, поблагодарить и уйти?

— Вы искали меня. Я не знала…

— Я обмолвился парой фраз с герцогом. И мы решили, что вам необходимо будет участвовать во встрече всех гостей. При этом не стоит скрывать, что вы из монастыря.

— Но…

— Змера занята последними приготовлениями, а совсем скоро прибудут остальные претендентки. Так что, надеюсь, в этой суматохе вы не потеряетесь и не станете как сейчас прятаться в комнате Монтифера.

Эни покраснела, надеясь, что лорд не поймет ее настоящей цели быть здесь.

— Мой отец — Эльдевир, — продолжил граф, рукой показывая Эни садиться. — Леран — брат. Он не сильно доволен вашим приездом, как и многие в этом замке. Думаю, вы уже могли это понять.

— Да, лорд, — скромно улыбнулась Эни. — Только не могу представить, чем заслужила такое отношение.

Марк помолчал, присматриваясь к новой помощнице, изучая, после чего ответил:

— Именно вы? Ничем. Совершенно ничем. Но я прошу понять, что у нас были довольно сложные времена, которые… как бы это сказать… отпечатались в памяти каждого и забудутся еще очень нескоро. Все понимают, что вы не виноваты, но не все могут с этим смириться.

— А вы? — осмелела Эни.

— Десять лет назад, во время нападений на Таршаин, я был далеко от герцогства, поэтому не видел всего, что здесь происходило. До меня доносились лишь отголоски в виде записей, новостей, посланий, просьб. Потерю я испытал многим позже, и не от руки храмовников или Канцелярии. А вот мои братья… они лишились многого, как и слуги. И лишились от рук епископских солдат. Вы, я думаю, и вовсе ничего не знаете о том, что было. Но, надеюсь, сможете понять. В конце концов, вас же учили смирению и прощению.

— Лорд, я жила не в монастыре, а в приюте, — Эни изумленно посмотрела на этого странного мужчину. И странным в нем было все, начиная от спокойствия и заканчивая его общением. — Я всего лишь помогаю госпоже Змере. И пока только пытаюсь понять не то, что происходит, а что я должна делать. Но, простите мне мою прямоту, я не могу понять, почему вы говорите мне все это. Я просто служанка.

— Поверьте мне, вы способны многое сделать и изменить, — выдохнул Марк. — Лично я бы хотел, чтобы вы поняли, а не вступали в сопротивление и разжигали вражду…

— Я не…

— Со своими людьми герцог разберется сам, но с вами… Вам придется открыться. Скажите, в вас есть вера? Я знаю, есть. Так вот просто верьте в то, что увидите. Каждый раз, когда сотни голосов будут твердить вам, что это невозможно, будет один, который начнет тихо шептать, что все реально и просто. Прислушайтесь к нему. Прислушайтесь, и вы поймете, что нет ничего страшного в том, чего вы не можете понять сразу.

— Я… я не совсем понимаю…

— Я знаю. Потом поймете. Я, точно знаю, что поймете.

— Почему?

Граф ничего не ответил. Он встал со своего места, подошел к софе и потрепал кота за ухо. Монтифер недовольно фыркнул и перевернулся на другой бок.

— Насколько я понял, вы так и не получили свой завтрак и голодны с момента нашего отъезда. Пойдемте со мной, я проведу вас, и в знак поощрения вы сможете выбрать любое блюдо нашего повара. Я сам привез его из Сарина, он лучший.

Глава 5 Толпа невест

Весь следующий день Эни было не до улыбок — напряжение витало в воздухе с самого утра. После приезда Ванолы, Змера лишь вечером смогла посетить свою помощницу, рассказала об обязанностях, распорядке, выдала несколько незначительных поручений и приказала быть в холле замка сразу после завтрака.

А дальше начнется размещение гостей, общение с ними и обязательное присутствие на вечернем приеме. Эни с прискорбием отметила, что управляющая больше не делала замечаний по поводу внешнего вида. Наоборот, она несколько раз подчеркнула, что необходимо будет достать еще парочку таких же серых неприметных нарядов и заполнить ими весь шкаф воспитанницы приюта.

Так что с самого утра, как только солнце показало свои первые лучи, Эни поднялась, умылась, надела простое платье и побежала на кухню, где несколько поварят уже общий завтрак. Три стола были составлены вместе и уставлены мисками с кашей, тарелками с мясом, хлебом, рыбой, графинами с вином и водой.

Эни села у самого края напротив конюха. Юноша за обе щеки уплетал завтрак и запивал его разбавленным сладким сиропом. Рядом с ним присела рыжеволосая Санна, одарив всех лучезарной улыбкой. Всех, кроме Эниинг. Подошли еще несколько слуг, пришли лакеи, сел садовник, прибежали люди со двора, да и сам повар вышел, и уже через несколько минут все места за тремя столами были заняты.

— О, фы фидели эту герцогиню? — дожевывая куриную ножку, спросил конюх.

Его волосы взъерошено торчали в разные стороны, а на лице полосками лежала пыль.

— Я хотела, — раздосадовано ответила Санна. — Но у меня… Не получилось.

— Ефе получится.

— Она вообще ничего не ест, — воскликнул поваренок. — Видать, отравиться боится колдунскими травами.

Под общий смех он получил по шее от садовника и грустно уставился в свою тарелку.

— Эни видела, — слишком быстро сказала Санна.

За столом сразу замолчали и принялись активно жевать.

— Расскажешь? Как тебе герцогиня? Может, она наша будущая хозяйка? — не унималась служанка.

Первым пришел в себя мальчишка-конюх:

— Ну не твоя точно, — засмеялся он. — Все видят, где ты вечера проводишь.

Санна толкнула его локтем и раскраснелась. Остальные сделали вид, что не услышали ехидного замечания.

— Ой! — обиженно воскликнул конюх. — Больно же! Так Эни, расскажи, какая эта Ванола?

Эни обвела взглядом слуг, еще раз посмотрела на Санну и конюха в тщетной попытке понять, не шутят ли они. Одни старались не смотреть в ее сторону, другие глядели так, будто она в эту же секунду расскажет самую страшную тайну приезжей герцогини.

— Красивая, — произнесла Эниинг и снова вернулась к еде.

— И все? Ты же со Змерой ее провожала. Эх, была бы там Санна, она бы нам все рассказала, — сказал конюх, за что сразу получил новый тычок. — Ой! Да хватит тебе! А знаете, что я видел? — не унимался паренек и склонился над столом. — Я видел, как господин Леран подождал, пока карету поставят, и поведут в стойло лошадей, а потом, залез туда…

— Все! — прикрикнул повар, он ударил ладонью по столу так, что посуда зазвенела. — Хватит передавать эти сплетни. Вам будто заняться больше нечем, как сидеть здесь и господ обсуждать. Как старые храмовники, честное слово, — он осекся. — Тебя, девочка, это не касается. Это выражение такое.

— Я так и поняла, — натянуто улыбнулась Эни.

«Кернамис, Морим, идите встречать кареты, — загремел голос Змеры. Эни посмотрела по сторонам, пытаясь понять, где же стоит управляющая. На удивление, женщины нигде не оказалось. Но ее голос звучал так громко, что заполнял все помещение. — Эниинг, Санна, вы нужны мне в холле, невесты едут!»

Конюх и мужчина в черном балахоне, сидящий на другом конце стола, вскочили со своих мест. Санна принялась спешно доедать кашу.

Значит, не показалось. Но это… этот голос… это было просто невероятным и до ужаса странным, будто Змера находилась совсем рядом и следила за всеми. Эни даже подумала, что управляющая становится невидимой и может так ходить по замку.

Санна подорвалась со своего места.

— Ты так и будешь изумленно сидеть? — кинула она. — Или все-таки начнешь слушать, что тебе приказывает сделать управляющая.

Слушать-то Эни была готова. Любой приказ. Вот только поверить в то, что слышала, оказалось невероятно сложно. Так и с ума сойти легко — как понять, говорит ли тебе настоящий голос человека или в голове звучит твой собственный, меняясь по желанию. Да и правда ли это? А, может, она проникает в голову и читает мысли?

Но углубляться в эти размышления, не было времени. Санна уже выходила из столовой и недовольно поглядывала в сторону Эниинг.

— Ты идешь? — еще раз спросила она. — Я не желаю получить еще одно наказание из-за того, что ты пытаешься понять, померещилась тебе Змера или нет.

Эни вышла за Санной. Но даже когда они проходили по длинному коридору от столовой к центральному крылу замка, мысли все возвращались к голосу управляющей. Разговаривать с Санной после случившегося, не было никакого желания, да и Санна сама шла, гордо подняв голову. И все-таки Эни не выдержала:

— Так что это было?

Санна кинула удивленный взгляд и встряхнула головой, явно показывая, что глупее вопроса она еще не слышала.

— Магия, — все-таки ответила она, открывая очередную дверь. — Здесь все магия. Мы даже воду из колодца набираем с помощью магии. Вы же так думаете? Госпожа управляющая, — служанка заулыбалась, как маленькая девочка. — Мы успели?

Змера ходила по холлу то в одну сторону, то в другую, поглядывая на центральные ворота и дорогу. На ней, как всегда, была строгая одежда, застегнутая на все пуговицы, а лицо выражало крайнюю озабоченность. Но при этом она не обращала никакого внимания на огромное количество слуг, собравшихся у входа.

— Все хорошо? — поинтересовалась Санна.

Она спросила это настолько искренне и доброжелательно, что не было никакого сомнения — служанка волнуется за управляющую и рада помочь всем, чем сможет. Однако Змера порыва Санны не оценила, или просто привыкла к такому вниманию. Она лишь окинула суровым взглядом своих подопечных, отряхнула платье, удостоверившись, что оно в идеальном состоянии, и подошла к двери. Со стороны западного крыла прибежали еще слуги. Через минуту по центральной лестнице спустился герцог вместе со своими братьями и дядей.

— Едут! — послышался громкий знакомый голос на дороге.

Никому не удалось обменяться даже парой фраз. К центральному крыльцу одна за другой начали подъезжать кареты, на каждой из них стояла охрана, рядом шли лошади, везя наездников в полном военном облачении. Топот копыт заглушал все остальные звуки, и казалось, что в герцогство прибыли не невесты, а захватчики, готовые разнести здесь все по маленьким кусочкам. По крайней мере, именно такое впечатление производил вид суровых всадников, сопровождавших гостей. Эни даже испугалась, зато все остальные были слишком погружены в свои хлопоты, чтобы отмечать, как выглядят те или иные визитеры.

Набежали слуги, как и в прошлый раз с трудом удавалось разглядеть всех, но Эни видела, как первой по лестнице спустилась управляющая, за ней вышел Эльдевир, затем Леран, Марк и, конечно, сам герцог. Некоторые слуги продолжали стоять в холле, а Санна — совсем рядом. Она беспокойно дергалась, стараясь высмотреть невест, то и дело вытягиваясь, становясь на носочки, и совсем не замечала Эниинг.

Дверца кареты открылась и из нее выпорхнула первая гостья.

— Графиня Филия Арцо, — прокричал лакей.

Все слуги подались вперед, чтобы посмотреть на графиню и сильно потеснили Эниинг. Теперь ей приходилось смотреть в небольшие просветы между телами. Санне повезло больше — она оказалась возле входа и могла рассматривать каждую невесту сколько пожелает.

Эни попыталась протиснуться вперед, удивленно вытягивая шею. А Филия Арцо уже поднималась по ступенькам.

К большому удивлению Эниинг, волосы графини были такими же серебристыми, как у герцога, глаза — такими же черными, а рост — таким же высоким. Худобу претендентки подчеркивало ее черное бархатное платье с замысловатым золотым плетением на длинных рукавах, широком вороте, который открывал всем желающим вид ее длинной шеи и узких плеч, а также на поясе, подчеркивающем тонкую талию графини. Россыпь драгоценных камней украшала этот изящный рисунок и если он действительно создан из чистого золота, то продав подобное платье можно было бы накормить любой небольшой городок к югу от Таршаина. Филия была больше похожа на коршуна, выискивающего свою добычу, а присмотревшись, можно было заметить, как она поглаживает свой браслет на левой руке, созданный из самых чудесных драгоценных камней.

Эни досадно вздохнула, понимая, что карету сейчас рассмотреть не удастся. Может, представится шанс, если поговорить с мальчишкой-конюхом, но посмотреть до ужаса хотелось именно в этот момент.

Зато было видно, как Змера позвала Санну и после всех приветствий Лерана, Марка и Натана, отправила служанку разместить графиню. А это значит, что скоро дойдет очередь и до самой Эниинг. Она отметила, что все-таки Ванола поступила очень разумно, приехав на день раньше и обеспечив себе внимание сразу всех в замке, включая герцога, его братьев и дяди.

А тем временем во дворе раздался новый крик:

— Баронесса Ория Кентерийская!

Едва слышный шепот пролетел среди слуг. Понять, кто из гостей был баронессой Кентерийской, оказалось весьма сложной задачей. Изумленный вид хозяев замка говорил, что они сами на несколько секунд пришли в замешательство. Одна только Змера не растерялась и кинулась навстречу спешившейся девушке. Именно так! В отличие от других гостей, эта приехала верхом, в мужской одежде, да еще и с оружием. А весь ее вид просто кричал о том, что задерживаться в замке она не собирается. Темные волосы баронессы были собраны в тугую косу, штаны заправлены в высокие сапоги из мягкой кожи, на сорочку был накинут жилет, а на руках — перчатки. Она улыбалась, будто задумала что-то, и могло показаться, что Ория сразу пытается вызвать как можно больше неловких моментов.

— Только не меня, только не меня, — мысленно молила Эни, когда претендентка поднималась по ступенькам. От такой точно жди неприятностей. А после всего случившегося оставалось только надеяться, что волна неприязни и плохого отношения сойдет и наступит спокойная жизнь и спокойная служба.

Ория улыбнулась и подала герцогу руку в перчатке. Натан посмотрел прямо в глаза баронессе, улыбнулся, медленно склонился, слегка отвернув перчатку, и поцеловал запястье Ории.

— Тиса, — прошептала в этот момент Змера, и к баронессе вышла одна из служанок, любезно приглашая гостью в дом.

«Несчастная», — подумала Эни.

Не успела баронесса Кентерийская скрыться на лестнице, как во дворе раздалось представление новой претендентки:

— Баронесса Диа Вартон! — прокричал лакей.

Из подъехавшей кареты вышла следующая возможная невеста. Правду говорят, когда вокруг слишком много удивительного, оно очень быстро становится обыденным. Поэтому Эни настроилась увидеть очередную богатую прекрасную барышню, уверенно вышагивающую по ступенькам и всем своим видом показывающую, что ее необходимо опасаться.

Вот только баронесса Вартон об ожиданиях слуг ничего не знала. Да и если бы знала, то не стала бы им соответствовать. Из кареты вышла расстроенная юная девушка с белыми волосами, огромными синими глазами и в огромном, пышном платье небесного цвета. Она была похожа на облако, так же медленно подплыла к лестнице, ответила на все приветствия, засмущалась, когда герцог поцеловал ее руку, и растерялась, увидев огромный холл замка.

— Эниинг, — подозвала Змера.

Эни выбежала вперед, поклонившись баронессе.

— Пятая комната южного крыла, — прошептала управляющая и отправила вперед слуг. — Если вам что-то понадобится, баронесса, то вы в любой момент сможете позвать меня или мою помощницу.

За спиной раздавались голоса, лакей называл новое имя, а Эниинг и Диа поднимались в южное крыло по большой центральной лестнице. В отличие от первой гостьи, эта не проявляла никакого желания разговаривать, она даже не смотрела по сторонам и не обращала внимания на роскошь замка. Только поднявшись на второй этаж, Эни смогла услышать голос девушки.

— Я довольна, что мне досталась именно ты, — спокойно сказала баронесса.

— Благодарю, — улыбнулась Эни, гадая, чем именно оказалась довольна Диа. Может, возрастом служанки, полом или…

— Ты монахиня, это хорошо.

Теперь понятно, почему Змера резко сменила свое мнение о нарядах.

— Я воспитанница приюта монастыря. Монахини не служат в домах.

— Так ты не настоящая? — удивилась Диа, но быстро вернулась в свое состояние. — Хотя это не имеет значения. Даже если не настоящая, думаю, у тебя нет желания веселиться на балах и говорить все эти глупости, которые говорят другие слуги. А мне это подходит.

— Вы не желаете веселиться?

— Нет, в этом нет никакого интереса. Я, вообще, не желаю здесь находиться, но мой отец решил, что герцог — выгодная партия.

Подобная честность с первой встречной была настоящей редкостью. Эни решила, что баронесса чего-то добивается. Вот только чего? Может, она надеется, что служанка передаст все ее слова герцогу? Тогда она сильно ошиблась — вмешиваться в личную жизнь господ, Эни точно не собиралась.

— Здесь есть библиотека, — пытаясь сменить тему разговора, сообщила Эни.

— Книги… они заставляют нас верить в невозможное и фантазировать о невероятном. Была бы воля моего отца, он бы все их сжег на огромном костре, — она посмотрела на служанку. — Он считает, что твои братья и сестры были правы, когда делали это.

«Так чего же он отправил тебя сюда, послал бы сразу в монастырь и запер там навечно», — подумала Эни, но вслух сказала:

— А животные? Вы любите животных?

— Нет.

— Тогда, может, вам понравится общение с другими… — Эни хотела сказать «невестами», но решила, что это будет не очень почтительно по отношению к баронессе.

— Думаю, мне и это не будет интересным.

— А герцог?

— Этот отступник? Тем более.

Они подошли к пятой комнате. Эни открыла дверь, пропуская вперед слуг с вещами и Дию.

— Оставьте, я сама, — сказала та, когда слуги начали открывать шкафы.

— Вам что-нибудь нужно? — неуверенно спросила Эниинг.

— Нет, вы можете идти.

Баронесса подошла к окну и замерла, вглядываясь в бескрайний лес на горизонте. Непонятно, увидела ли она там что-то или просто погрузилась в свои мысли, но, без сомнения, то, что происходило «где-то там» было ей намного интереснее замка, слуг, собственной комнаты, своих вещей и герцога. Эни бы стоило последовать примеру остальных и тихо покинуть комнаты Дии, но воспитание в монастыре упорно не давало этого сделать.

— Баронесса, — быстро сказала Эни, выдернув гостью из размышлений.

— А, ты все еще здесь…

— Простите меня, баронесса. Я училась прилежно, но почему же герцог отступник?

— Он колдун, — спокойно ответила Диа.

— Да, — со всем уважением сказала Эни. — Но не отступник. Или вы ориентируетесь на какое-то учение, которое я пропустила? Прошу, просветите меня.

Баронесса внимательно посмотрела на Эни. Если бы взгляд мог прожигать, то в Эни сейчас же образовалась бы огромная дыра.

— Я не читала никаких учений! — уверенно ответила Диа. — Только книгу Святой Канцелярии. Но этого достаточно, чтобы понять, кто отступник, а кто нет.

Эни вспомнила тот крохотный буклетик, где описывалаясь история появления людей и милости богов. Его еще иногда читали детям на ночь.

— О! — воскликнула она. — Тогда у меня есть несколько замечательных книг, которые вам очень понравятся. Это… продолжение.

Баронесса сперва удивилась, но довольно быстро смягчилась и сказала уже милым тоном:

— Неси, только быстро.

На то, чтобы спуститься, взять книги и вернуться к Дие, ушло бы всего пятнадцать минут. Если бы в коридорах замка не царил настоящий хаос и кавардак.

Все невесты прибыли сегодня, и в этом Эни лично убедилась, стоило только ступить за порог комнаты баронессы. Шум, бегающие слуги, недовольные чем-то женщины. Вот, всего в нескольких шагах от Эни возмущалась своими комнатами Ория. Она схватила бедную Тису за платье и вычитывала ее, то ли из-за какого-то сундука, то ли из-за шкатулки. Эни уже хотела подойти, как на помощь кинулась Змера, быстро отведя Тису в сторону, и поинтересовавшись у девушки в мужской одежде, чем та недовольна.

Эни постаралась незаметно обойти их, но стоило пройти еще несколько комнат, как послышался новый скандал.

— Я Гета Фразия! Я первая дочь герцога! Я не собираюсь находиться в хлеву с этими низкородными! — разносился незнакомый голос из комнаты южного крыла. — Что это? Что это я тебя спрашиваю?!

Дверь распахнулась и из комнаты выбежала раскрасневшаяся совсем юная служанка герцогини, чуть не сбив Эни с ног.

— Все хорошо?

— Нет… нет… — давя слезы, ответила та. — Она… Я больше так не могу.

Рыдая на весь коридор, служанка кинулась вниз по лестнице, оставив Эниинг недоуменно смотреть ей вслед. «Гета Фразия… Гета Фразия», — размышляла Эни по дороге. Нет, такого имени при ней не произносилось, значит, Гета прибыла уже после баронессы. Очередное везение — встречаться с такой не было никакого желания.

Из следующей комнаты вышла Санна, расталкивая слуг. Ее взгляд остановился на Эниинг, но она и слова не обронила, а быстро отправилась в сторону восточного крыла.

Очень вовремя. Как только Санна скрылась за поворотом, на центральной лестнице появился Леран с невероятно красивой спутницей. Претендентка, а в том, что это именно возможная невеста сомневаться не приходилось, была в изящном красном платье, в ее черных как беззвездная ночь волосах искрами блестели камни заколок, держащие необычную прическу, алые губы девушки едва тронула улыбка, а зеленые глаза хищно сверкали.

Да и Леран в этот раз не был похож на разбойника, наоборот, он выглядел как самый настоящий вельможа — изысканно и элегантно, и Эни даже удивилась этому неизвестному еще образу. Претендентка улыбалась и пыталась заигрывать. Леран рассказывал ей что-то, но, увидев Эниинг, остановился, пустив вперед слуг с вещами.

— Порта, — лукаво сказал он. — Позвольте представить вам одну из наших обитательниц. Эниинг. Недавно из монастыря и готова помочь с любой проблемой.

Порта оценивающе посмотрела на Эни, немного сдвинула брови, но сразу повернулась к Лерану, нежно улыбнувшись.

Было в ней нечто странное. Очень странное. Эта девушка совершенно не похожа на остальных. Ее движения были слишком плавными, как у кошки перед прыжком, улыбка — неестественной, а глаза выдавали хищную натуру. Как Диа отличалась от других невест своим безразличием, так и Порта — своей необычной таинственностью. Если бы Эни была младше, то посчитала бы претендентку самым настоящим шпионом. По крайней мере, именно так описывались шпионы королей в запрещенных книгах. Эти книги воспитанницы тайно приносили в монастырь. Зато потом были долгие беседы с матушкой, и вот она уже рассказала, что шпионы выглядят совершенно иначе: так, чтобы ты никогда не заметил следящего за тобой человека. Так что Порта не могла быть шпионом — слишком приметная. Но была в ней какая-то загадка, все внутри Эниинг кричало об этом. И такое чувство зародилось впервые.

— Ваша комната, — довольно произнес Леран, провожая девушку в открытую дверь. Воспитанница монастыря больше ни его, ни ее не интересовала.

— Ты не выспалась? Что застыла? — раздался над ухом голос Змеры.

Эни испуганно повернулась, думая, что вновь слышит призрака. Но нет. Змера была прямо за спиной, из плоти и крови и с огромным списком, крепко зажатым в ее трясущихся руках. При этом лицо женщины выражало крайнее недовольство.

— Ты что, не видишь, что здесь происходит? Тебе заняться нечем?

— Эээ, госпожа Змера, — начала оправдываться Эниинг, пытаясь вспомнить, за чем шла. — Я должна принести несколько книг баронессе.

Управляющая недоверчиво хмыкнула.

— Ладно, иди, только быстро. Мы должны еще со всеми слугами разобраться и швей позови по дороге. Возьми эти списки, — она протянула бумаги. — Перепиши, раздай всем, там кто и в какой комнате живет. Списки с едой отдай повару. Составь сколько и кому должны приносить фруктов, овощей, вина. Там дальше на записях будет, кому и какие развлечения, а потом сделай таблицу, по времени, которое они могут с герцогом провести. И запомни, каждый день герцог занят с пяти вечера и до самой ночи, кроме сегодняшнего приема, так что не вздумай поставить кого-то на это время, я лично все буду перепроверять. У повара возьмешь книги с расходами. Распланируй расходы по этим графикам и ни в чем не урезай. Поняла?

— Да, госпожа, — ответила Эни, мысленно повторяя все, что произнесла Змера. — А если они захотят того, чего на нашем рынке не купишь?

— А ты бы что сделала? — недовольно проворчала управляющая и Эни сразу поняла, что здесь есть только один правильный ответ.

— Послала бы помощника повара найти все, что необходимо?

— Ты меня спрашиваешь?

— Нет, — неуверенно ответила Эни. — Я так бы сделала.

— Да ты, видно, издеваться решила. Конечно, пошлешь поваренка, он найдет все что надо. У него и узнаешь, что сколько стоит. Санна поможет с остальным.

— Да я и так знаю, госпожа. Меня этому учили…

Змера закашлялась и замахала руками, давая понять, что разговор закончен.

Глава 6 Торжественный прием

Несколько часов Эни старалась никому не попадаться на глаза. И первое время ей это удавалось. Она сбегала в кабинет, отнесла бумаги, забежала к себе, схватила три книги, которые ей так любезно преподнесли в этом замке, и вернулась к Дие. Но баронесса лишь пробежала взглядом по страницам, тяжело вздохнула и отметила, что ни одна из них не представляет собой ничего интересного. «Не беспокой меня больше», — произнесла девушка, громко захлопнув дверь прямо перед носом помощницы управляющей.

Радовало, что больше никто не загружал Эниинг работой. Да и если бы попытался, она бы не согласилась — слишком много списков, таблиц и записей нужно было составить до приема. Поэтому теперь она тихо сидела в небольшом кабинете возле кухни и разбиралась с целой кипой бумаг.

И вначале эта работа казалась великолепной, в сравнении с утомляющим бездельем первых дней. Но теперь, сидя несколько часов в душном кабинете и продолжая перебирать записи Змеры, работа переросла в невыполнимую.

В коридоре были слышны громкие разговоры, беготня и грохот посуды. Поварята не желали помогать, ссылаясь на сильную занятость. Оно и понятно, прием совсем скоро, и каждой гостье необходимо подать изысканное угощение, да еще подумать, что принести им перед сном, какие чудные заказы выполнить утром…

Вот только то, что заказали герцогини, графини и баронессы даже прочитать нормально не получалось. Многие из этих слов Эни видела впервые в жизни, о существовании большинства указанных блюд и не представляла, а сорта вин, которые хотели пить гостьи, вообще, не могла выговорить.

Ближе к вечеру Эниинг потеряла всякую надежду.

Их хорошо готовили в монастыре. В этом не было никакого сомнения, но их точно не готовили к работе в королевских или герцогских домах. Здесь все было намного сложнее, масштабнее. И единственное, с чем Эни смогла справиться безукоризненно, так это с расписанием хозяина замка и его братьев. Правда, она долго думала, как лучше поступить с Орией — девушкой в мужском костюме, и с шикарной Портой в красном платье, но это еще можно решить во время приема, чего нельзя сказать о напитках и завтраке для гостей.

Эни тяжело выдохнула, делая отметку для книги расходов, и снова пододвинула к себе исписанные вдоль и поперек листы. Она и не заметила, как дверь маленького кабинета, уставленного горами книг, заскрипела, а на пороге появилась Санна. Девушка быстро юркнула в комнату и подошла к столу, словно бежала от чего-то.

— Прием скоро, — сказала она, опершись руками на столешницу и наклонившись вперед.

Эни вздрогнула и удивленно посмотрела на служанку, призраком появившуюся перед ее лицом.

— Что?

— Торжественный прием скоро. Ты доделала?

Эни оторвалась от бумаг и посмотрела в окно. Небо решительно темнело, а последние лучи уходящего солнца сложно было заметить с этой стороны замка. Зато можно услышать, как дождь барабанит по стеклу. И как она только не заметила, что в комнате стало невероятно темно?

— Мне необходимо доделать работу, — ответила Эни.

— Что там у тебя? — спросила Санна, на лице отразился живой интерес, она присела на край стола, взяла один из листков и начала внимательно изучать все записи. — С этим я могу помочь, здесь ничего сложного.

Эни бы не отказалась от помощи, даже больше, помощь ей была ох как необходима. Но доверять той, кто готов был кинуть ее на растерзание дикому зверю, открыто плохо относился и до этого момента вовсе не желал разговаривать, было, по меньшей мере, странно.

— Боишься? — правильно поняла отсутствие ответа Санна.

— Не понимаю, почему ты решила мне помогать.

— Я не тебе помогаю, а себе, — спокойно ответила служанка, отметив ошеломленный взгляд Эниинг. — Не удивляйся так. Ты сама знаешь, что мне приказали это делать. Это мое наказание. А подводить Лерана или получать от Змеры у меня нет никакого желания. Будь моя воля, я бы к тебе вообще не подошла.

— Не сомневаюсь. Ты только скажи, что я тебе сделала, что нужно было так поступить? — быстро спросила Эни и осмотрелась по сторонам, не надеясь на ответ. Кипы бумаг все еще лежали на столе, и их поможет разобрать либо Змера, либо Санна. Сложно было решить, какое из двух зол лучше выбрать.

— Боюсь, ты не сможешь понять, — Санна наигранно улыбнулась. — Тебя учили не обращать внимания на такие вещи.

— А ты попытайся. Что это может быть? Я поселилась в комнату, куда ты хотела поселиться? Неправильно поприветствовала герцога? Не поздоровалась первой? Не пришла познакомиться? Стала помощницей управляющей вместо тебя? Что? Больше я ничего не могу придумать. Так что из этого заставило тебя кинуть меня к зверю?

— Твоя «семья» убила моих родных, — безразлично ответила Санна. Ее голос был холоден как лед, и, казалось, способен так же нанести раны. Ее спокойствие граничило с безумием, но в глазах была видна ненависть. — Мой отец был секретарем герцога. Не этого. Его отца. А мать помогала мэру. А потом, Эниинг, пришли храмовники из монастыря Аркасина… Моих родных пытали неделю у меня на глазах: сначала отца, а когда он отказался говорить, то мать, а потом сестру. Как ты думаешь, сколько может продержаться человек под пытками? Не знаешь? Странно, я думала, вас должны были этому учить с самого детства. Но если ты не знаешь, то я тебе скажу. Другие и дня не выдерживали. Сестра в этот же день умерла, мать за ней, но отец рассказал, где хранятся все записи, только когда они взялись за последнего члена семьи. Мы прекрасно жили, Эниинг, пока не пришли ваши люди, несущие свет, любовь и доброту, и не уничтожили наш мир. По каждой семье прошлись твои братья и сестры, все здесь испытали невыносимую боль из-за того, что вам нужно было больше земель. Мне кажется, что это веский повод уничтожить каждого из вас, кто встретится на нашем пути. Не так ли? Тебя напугал котенок? А как бы ты кричала от страха, если бы твоих сестер жгли живьем? Но посмотри вокруг. Тебя окружают настоящие люди, те, кто, несмотря на свою скорбь и несколько лет страданий и унижений, готов простить. Ты предашь всех, кто был к тебе здесь добр, без сомнения, но тебе дали шанс. — Санна отложила лист в сторону и вытерла ладони. — Сегодня мне нужно всего лишь помочь тебе выполнить поручение Змеры. Это нужно для того, чтобы в замке был порядок, и не возникало проблем. А в остальном… Я заберу бумаги с собой, занесу их в кабинет перед приемом.

Она быстро собрала несколько листов в одну кучу, еще раз просмотрела записи и решительно направилась к выходу в коридор. Эни не знала, как ее остановить, да и стоило ли вообще останавливать. Будто собственная тень, темная и страшная, только что раскрыла все потаенные, мерзкие секреты и мрачно вернулась на свое место. Вроде все оставалось таким, как раньше: тот же кабинет, те же заботы, тот же герцог, те же люди. Но в один момент немного исказилось и от этого стало невыносимо.

Осталось продолжить заниматься своими делами и саму себя уверять, что ничего не произошло. Она, конечно, слышала рассказы о том, как храмовники ведут борьбу с преступниками, знала, что здесь они побывали и попытались искоренить колдовство. Не вышло, как уже стало ясно. Но все в Таршаине сами виноваты — люди живут по установленным законам, и за их нарушение всегда следует наказание. Да и что значит «нужны земли»? Они забирают земли только тех, кто устраивает у себя мор, уничтожает своих людей, обвиняется в колдовстве. Однако как бы Эни ни старалась себя уговорить, внутри все равно сидело странное и неприятное чувство.

Санна вернулась через два часа. Она беззаботно положила листы на стол, а сверху огромный свиток. Развернув его, Эни увидела нескончаемый список запасов, которые хранятся в замке.

Да они точно к осаде готовились, а не к приезду нескольких девушек. Здесь и крупы и мясо, и скот, и отдельный погреб с винами, количество сортов которых насчитывало не менее двух сотен. В глаза бросилась фраза «подземный этаж», заставив помощницу управляющей неприятно вздрогнуть в кресле. Эни была уверена, что Санна заметила ее реакцию — уж очень пристально служанка смотрела, ожидая то ли благодарности, то ли смущения от проделанной работы.

— Все понятно? — громко спросила Санна, вырвав Эни из задумчивого изучения свитка.

Как раз в этот момент она дошла до пункта «llutes» о котором никогда не слышала. После приема необходимо будет все несколько раз перепроверить, прежде чем отдавать Змере. Если с Санной воевать еще можно, то старуха ее точно в порошок сотрет.

— Да, все понятно, — ответила Эни улыбнувшись.

— Тогда я должна идти в бальный зал. И ты, кстати, тоже. И постарайся не опаздывать, мне не хочется получать за то, что ты где-то там решила задержаться.

Эни осмотрела свой незавидный наряд и пригладила волосы. Не так она представляла себе первый выход в свет. Уж точно о таком не мечтала, ей всегда казалось, что жизнь как в приюте закончится вместе с выходом из него, а теперь, мало того, что работой завалена, так еще и чувствует себя словно в монастыре.

— Мне нужно переодеться.

— Тебе? — Санна удивленно подняла бровь, хихикнула и выбежала из кабинета Змеры.

Бальный зал разместился на третьем этаже. Для того чтобы попасть под его шикарные своды, необходимо было подняться по широкой главной лестнице, перила которой были украшены золотом, а резные тумбы в конце — небольшими крыльями. Издалека их можно было принять за простой конус, но, подойдя ближе, взгляд невольно задерживался на великолепной работе старых мастеров, отмечая каждое идеально выведенное перышко.

На лестнице лежал черный палас, надежно прикрепленный к каждой ступени, а вместо окна между вторым и третьим этажом красовался витраж, четыре человека должны были стать друг другу на плечи, чтобы добраться до его верха. Витраж изображал падение империи, и поражал воображение всех невест и свиты, которая прибыла с ними.

Вот только Эни в этот раз не могла полюбоваться монументальным творением — она попала в бальный зал через второй вход: небольшую лестницу на второй этаж и спрятанную за скульптурой дверцу. Но стоило войти в зал, как она замерла на месте, в ужасе оглядев огромное и почти пустое пространство.

Тени двигались по нему в диком танце. Тихая музыка играла без музыкантов. Столы сами выстраивались в ряд. Здесь было тепло без каминов и огня, и, несмотря на отсутствие свечей, все было видно как днем, а в пятнадцати широких окнах звездами мелькали огоньки.

Она сделала несколько шагов вперед и почувствовала сквозь тонкую кожу подошвы туфель тепло каменного пола. Казалось, еще немного и он обожжет ее ноги. Но не пол, не музыка и не тени было самым странным в этом месте — а мириады звезд на сводах, освещающие зал. А над ними царила темная бездна. И из этой бездны рассеянно били лучи, направленные в сторону столов, уставленных невероятным количеством блюд.

Дыхание Эни участилось. В груди появилась тяжесть. Ноги начали гореть. Мясо на столе приняло вид голов свиней и баранов.

Герцог смог наколдовать целый звездный потолок, заставил гореть и петь камень, бездну дарить свет. Об этом человеке страшно было даже думать, не то что быть рядом и жить с ним в одном доме.

Но в это же время, если она попала в преисподнюю, то это самое прекрасное и самое удивительное место, которое ей доводилось видеть в своей жизни.

Рядом раздались шаги. Вздрогнув, Эни повернулась. Страх стал еще сильнее оттого что к ней приближался колдун. В свете звезд, он был еще страшнее и могущественнее. Серебро волос герцога теперь казалось струящейся рекой, его рост словно увеличился, лицо стало острее, а глаза налились черным цветом. Истинный сын тьмы. От такого нужно было бежать без оглядки и как можно дальше, а не желать становиться его женой. Нет, она бы никогда не пошла на такое. Его одежда: камзол, сорочка, штаны — все это было сшито из той же странной материи, как у его братьев, когда они посетили монастырь. И невозможно было понять, какой цвет он выбрал, то ли черный, то ли синий. Это было чудно, и в свете своей магии он казался чем-то нереальным.

— У нас есть правила, — герцог остановился совсем близко, да так, что Эни могла слышать запах душистой настойки, которой он пользовался. Странный, терпкий, холодный, под стать тону этого человека. Он говорил тихо и спокойно, но от этого становилось еще страшнее. Эни отметила, что Змера и Санна пристально смотрят в ее сторону, но целый зал разделял их. — Не стоит удивляться. Или ты боишься?

У Эни перехватило дыхание. Сейчас он совершенно не был похож на того человека, который зашел в крыло слуг. В этот момент он был самым настоящим магом, убивающим любого, кто станет на его пути.

— Н-нет, я не боюсь, — ответила она, опасаясь, что от страха потеряет сознание.

— Эниинг, — сказал он намного мягче. — Мне необходимо, чтобы ты встречала моих гостей с радостью, внушала им доверие и говорила, что здесь нечего опасаться. Если ты и дальше будешь стоять так, — он недовольно осмотрел ее, — как сейчас, то ничего хорошего из этого приема не выйдет.

— Иди, иди, Натан, — раздался голос за спиной. К ним подошел Эльдевир и похлопал по плечу своего племянника. — Я сам, сам. Скоро претендентки прибудут, их встретить надо, не все же Змере с ними бегать. Да и она не такая приятная для молодых девушек, — он улыбнулся и подмигнул Эни.

Герцог удивленно посмотрел на дядю, но спорить не стал. Вместо этого сразу направился к Змере и братья, которые уже вошли в зал и подошли к управляющей.

— Ну что, девочка, — Эльдевир подошел ближе. — Нравится тебе зал или нет?

— Очень нравится, — Эни сама удивилась тому, как быстро она смогла успокоиться рядом с этим стариком. Если герцог вызывал трепет и желание скрыться подальше, то его дядя, напротив, был очень мил.

— Вот и хорошо. Вот и покажи, что тебе нравится. Пусть и наши гостьи забудут о своем страхе.

— У вас пол горит, — неожиданно для самой себя произнесла она.

Эльдевир очень странно отреагировал. Сначала он удивленно начал осматриваться по сторонам, а потом, когда понял, что имела в виду помощница управляющей, громко засмеялся и легонько подтолкнул ее вперед.

В этот же момент снова открылись двери зала, и в него одна за другой начали входить невесты со своими свитами.

Первой, как королева, вошла Ванола, этим вечером она блестела и блистала. Такого количества украшений Эни еще не видела ни на одной девушке, хотя она и на торжественный прием попала впервые. Герцогиню сопровождал неизвестный мужчина судя по виду то ли ее охранник, то ли какой-то дальний родственник, присланный защищать честь своей подопечной. Но даже он не мог остановить Ванолу, когда та с радостью кинулась в сторону герцога, отмечая, что так рада чести первой войти в этот прекрасный зал.

Однако, судя по ее лицу и восхищенному взгляду голубых глаз, прекрасный зал интересовал ее намного меньше, чем прекрасный герцог Виару. К счастью последнего, Ванолу умело перехватил Леран, сразу начав расспрашивать о ее породистых скакунах.

В отличие от Ванолы зал сильно заинтересовал другую претендентку — Филию. Как только та прошла портал, она застыла на месте, удивленно рассматривая потолок. Ее вид в этот момент был необычайно растерянный и даже немного испуганный. Лишь третья гостья смогла ее немного расшевелить.

В зал вошла невысокая рыжая девушка в сопровождении нескольких охранников. Ее Эни видела впервые и уж точно запомнила. Баронесса Мари Телипе была на голову ниже всех претенденток, но зато в три раза шире каждой. Стоило ей войти в зал, как она сразу замерла и осенила себя охранным знаменем. Зато, увидев Эниинг, смогла сделать еще несколько шагов от прохода к накрытому столу.

— Вот видишь, ты уже пригодилась, — улыбнулся Эльдевир. — Нравятся тебе наши невесты?

Странно было услышать подобный вопрос от дяди герцога. И Эни не имеет права отвечать на такие вопросы. Нравятся или нет, это должен решать господин, а ее дело хорошо выполнять свою работу и стараться не подвести матушку, которая за нее поручилась.

— Они все очень милы, — уклончиво произнесла Эни.

— Ох, твои бы слова…

В зал вошла Диа со своей свитой, безразлично окинула взглядом помещение и сразу отправилась к Лерану и Ваноле.

Герцог в это время общался с какими-то мужчинами. Было сложно понять, его это гости или спутники одной из невест, настолько незаметно они вошли в зал.

Следующие две претендентки появились вместе. При этом они говорили друг с другом, как старые подруги. Ория — девушка, приехавшая в мужской одежде, — в этот раз была в великолепном зеленом платье из бархата, а рядом с ней шла герцогиня Гета Фразия, шикарная шатенка в синем. Ее сердцевидное лицо подчеркивала высокая прическа, а слегка поднятый носик позволял думать о добром нраве обладательницы. Но она лишь мельком оглядела зал, скривила личико в пренебрежении и снова вернулась к увлекательному разговору. О чем так страстно общались две девушки, оставалось только гадать, но они явно были интересны друг другу намного больше, чем замок, зал и даже герцог.

Когда Эни казалось, что уже вошли все, портал прошла сияющая Порта. Красный цвет платья она сменила на серебристый, волосы слегка подобрала заколками, а на тонкие запястья надела огромные браслеты. Ее не сопровождала свита, рядом не было охранников, и она не отдалась разговору с другими невестами. Она просто вошла в зал улыбнулась и совсем немного подождала, когда к ней подбежит кто-нибудь из принимающей стороны. Эни думала, что это герцог бросится развлечь претендентку, которая казалась такой одинокой, но такой великолепной. Или Леран — он уже шел с Портой, а значит, знает ее. Но, к удивлению, именно Марк оказался рядом, стоило девушке подойти к столу.

Улыбка Эльдевира пропала, и он перестал следить из угла, где они стояли, за герцогом. Вместо этого он начал пристально наблюдать за своим сыном, нервно потирая руки.

— Что-то не так? — спросила Эни, набравшись храбрости. Ее голос утопал в звуках музыки и гуле других голосов, но дядя герцога ее прекрасно слышал.

— Нет, что ты, все хорошо, — беспокойно ответил старик. — Почему ты так решила?

— Мне кажется, вы недовольны чем-то.

— Нет, милая, это так, мелочи. О, посмотри, Змера уже общается с девушками, значит, скоро и Натан начнет говорить.

И действительно, не прошло и минуты, как герцог обратился ко всем собравшимся, выйдя в центр зала. Эни отметила, что все с интересом смотрят на него, и даже Санна застыла в своем углу, ожидая долгой речи. Все, кроме его дяди — тот вглядывался в сторону, где стоял Марк, но из-за вышедших вперед невест, не мог рассмотреть сына.

— Эни, — шепотом произнес старик, подойдя ближе. — Я хочу дать тебе задание, — он немного подумал, — я хочу попросить тебя об одном одолжении. Мне нужно, чтобы ты пообщалась с некоторыми девушками, как служительница монастыря… узнала, что им понравилось, что нет, чем им можно или нужно помочь, чего они хотят или чего они не хотят.

— Но я и так должна буду это сделать, — удивилась Эниинг.

— А, да, хорошо, это хорошо. И, знаешь, начни, пожалуй, с Порты. Мне кажется, что ей будет интересно твое общество.

— Я приветствую вас здесь! — произнес герцог и его слова разлетелись по всему залу. — Я рад, что здесь собралась моя семья и мои верные друзья, — он поднял бокал в сторону мужчин, с которыми разговаривал, — а мою скромную обитель украсили своим присутствием такие великолепные дамы, — Эни заметила, как девушки скромно заулыбались. Вот только ей самой было не до улыбок. Сейчас в центре зала она видела самого настоящего коварного колдуна. Его тон был настолько властным, а голос таким сильным, что становилось страшно от одной мысли пойти против него. И как только святая Канцелярия решилась на это? — Каждая из вас получит драгоценные подарки, — продолжал герцог, — и каждой я лично обещаю, что выполню все просьбы, которые мне поступили от ваших семей. Сейчас же мне хочется, чтобы вы развлекались и отдыхали, а мои помощники постараются сделать для этого все возможное.

Раздались аплодисменты, девушки заулыбались еще сильнее.

— Прошу, прошу, — остановил их герцог. — Я знаю, что говорят обо мне за пределами моих земель. Да и знаю, что говорят в моих собственных землях. То, что вы увидите и услышите здесь, покажется вам странным, необычным, возможно, даже страшным. Но это знакомство со мной и от того, примите вы это или нет, зависит ваше место здесь. Место хозяйки, герцогини и полноправной владелицы земель Виару.

В этот момент стены затряслись, потолок начал раскалываться на части и исчезать. Девушки закричали. Слуги попытались их успокоить. Сопровождающие кинулись в разные стороны. Столпотворение стало началом и концом торжественного приема.

— Стой на месте, — спокойно сказал Эльдевир, будто происходящее было самым обычным явлением.

Вот только Эни не могла спокойно стоять и хладнокровно смотреть, как исчезает целая часть замка, а над ее головой расстилается настоящее звездное небо. Да и никто не мог. Ория кинулась к выходу. Филия вцепилась в руку охранника. Гета схватилась за горло, стараясь подавить крик. Диа впервые показала хоть какое-то чувство кроме своего безразличия — теперь она держалась за руку слуги и, глазами полными слез, смотрела наверх. Даже Порта в страхе прильнула к Марку. А Мари выронила кусок курицы, который жевала всю речь герцога. Да и сам герцог куда-то исчез.

А когда вместо потолка образовалась пустота, затихли странный гул в стенах и крик людей в зале, в небе прогремел небывалый фейерверк. Эни видела в своей жизни только маленькие, но этот, казалось, озарял все небо над замком, потухая, вновь зажигаясь и превращаясь в странные фигуры.

Она заворожено смотрела и, сама того не замечая, начала улыбаться, совершенно забыв о гостьях, слугах, друзьях герцога и его семье. А опомнившись, поняла, что Эльдевир куда-то испарился, так же, как Марк и Леран.

* * *

Лишь свет от десятка свечей и камина разбавлял темноту библиотеки. Но это нисколько не мешало всем собравшимся видеть друг друга. Трое братьев смеялись и бурно обсуждали случившееся в зале. Леран открывал еще одну бутылку вина, Натан сидел на подоконнике, а Марк лег в кресле, подсунув ноги к огню.

— За наш успех! — закричал Леран, разливая вино по бокалам. — Ты видел, что с ними произошло? Аааааа, спасите, ааааа…

— Все, все, все, — не пытаясь сдержать улыбки, Натан подошел к братьям и поднял бокал. — Я заявляю, что сегодня был самый великолепный вечер за всю историю герцогства Виару.

Леран засмеялся и, залпом осушив свой бокал, упал на кресло рядом с Марком.

— Эээ, брат, не только у тебя был такой вечер, — протянул он. — Ну же, Марк, скажи мне, о чем вы говорили с этой… Портой?

Имя невесты Леран протяжно выделил, явно давая понять, что желает знать подробности не столько их разговора, сколько договоренностей. Он сразу отметил Порту — было в этой девушке что-то, что приковывало внимание и заставляло желать ее. Правда, таких он уже встречал, записывая на свой счет все новые победы. И мог ожидать этого же от Натана, но никак не от Марка.

— Когда ты с ней встретишься? Сегодня? Завтра?

— Замолчи, — отмахнулся Марк.

— Ну же, говори. Не стесняйся, здесь все свои. Я уже думал, что никто не сможет обаять нашего братца, — он обратился к Натану. — А тут приехала эта… Порта… и все! Кое-кто больше не может хранить верность своей сбежавшей жене.

— Замолчи! — оттолкнул его Марк.

— Действительно, Леран, не стоило так, — герцог помолчал, недовольно посмотрев на брата, и ловя на себе его удивленный взгляд, но не выдержал и рассмеялся. — Претендентка на мое сердце умудрилась растопить ледяное сердце Марка! Этот треугольник надо отпраздновать!

Марк только вздохнул и кинул в камин смятый лист бумаги. Он и не ожидал ничего другого от этих двоих, им было непонятно, как можно простить и ждать женщину, которая сбежала с наемником, пытавшимся тебя убить. Да что говорить, Марк и сам не понимал, как мог продолжать испытывать эти отравляющие чувства. Ему во всех смыслах воткнули нож в спину, и еще неизвестно, что было больнее.

— Так. Все. Собрались, — Натан сел на шкуру возле камина. — И кто из них ожидал такого?

— Никто, — уверенно ответил Марк. — Все в крике разбегались.

— А эта… — Леран попытался вспомнить имя претендентки, — которая в штанах приехала.

— Ория? — уточнил Марк.

— Да, она самая.

— Сразу нет, — герцог отмахнулся и налил себе еще вина. — Я только на нее и смотрел вначале. Это кажется, что она здесь всех убить готова, сама под стол полезла.

Леран вспомнил, что Ория действительно кинула Гету и бросилась под стол, как только потолок начал расходиться. Впрочем, и герцогиня не стояла спокойно — у нее побледнело лицо, но она хотя бы не скрылась позорно в никчемном укрытии.

— Меня интересует вот что, — продолжил Натан. — А что с воспитанницей?

Увлеченные разговором, они не заметили, как дверь библиотеки открылась, и к свету подошел Эльдевир.

— Она не шелохнулась, — сказал он сурово, оглядев всех троих. Натан и Марк быстро вскочили, с испугом посмотрев на старика. Леран медленно отставил бокал. Обычно старик мало говорил, но еще меньше выказывал свое недовольство. Сейчас же его старые и помутневшие глаза словно по-новому заблестели, лицо в свете камина и свечей казалось намного моложе, сам он выпрямился, а руки перестали дрожать. — Вам кажется это забавным? Вам весело смотреть, как они в страхе разбегаются? Что ты делаешь, Натан?

— Я знаю, чего я добиваюсь, дядя. И не стоит так со мной говорить, — племянник редко шел на конфликт с семьей, но с этими невестами его будто подменили. Он совершенно забыл о правилах, об опасности, а желание выйти из тени стало манией, которую невозможно было утолить.

— Отец, ты видел, кого они прислали? — встрял Леран. — Баронессы, герцогини, графини… Да от их титулов одно название осталось ито, если не выйдут за Натана, оно пропадет. Пятые, седьмые, десятые дети по материнской линии, троюродные сестры без реальной власти, внебрачные дочери, отребье и мы за них должны заплатить? Натан с таким же успехом может жениться на служанке и так же ничего не получить от этого брака. Это плевок нам в лицо, унижение всей нашей семьи. Так что ничего страшного, в том, что произошло, я не вижу.

Эльдевир переводил взгляд с сына на племянника, с ужасом пытаясь понять, что стало с этими милыми мальчиками, которых он всеми способами пытался оградить от подобных страстей. Он давал им всем лучшее, что было у него самого, у его брата, показывал все, что знает и умеет. Для чего? Чтобы они баловались, пугая невинных девушек своими фокусами?

— Ничего страшного не видишь, да, — Эльдевир то ли спросил, то ли тихо повторил фразу сына.

— Дядя, я… — попытался встрять герцог.

— Молчи! — Эльдевир впервые за несколько лет повысил голос, и это было дурным знаком. — Посмотрите на себя. Да, посмотрите внимательно. Кем вы стали? Что вы делаете? Ты, Натан, герцог Виару, правитель этих земель, который с таким трудом вернул себе власть. Хотя нет, это я вернул тебе власть! И ты решил, что что-то можешь сделать сам? Ты жаждал искоренить невежество, бороться против клеймения, а сам только что заклеймил всех, кто был в том зале. Да в них нет той крови, так что теперь? Нет ничего омерзительнее, чем искореняя предрассудки, самому начать питать их. Ты пытался бороться с людским мнением, а вместо этого зародил новое — твое — как единственно правильное. А ты, Леран, мой сын. Ты столько выступал против дикости, навязанной храмовниками, столько обвинял их в предвзятости, столько раз задавался вопросом, почему люди не могут открыть глаза и посмотреть, что происходит на самом деле. И что теперь? Ты стал таким же. Рядом с тобой, в том доме, где ты спишь, ешь, делишь ложе со своими любовницами, прямо здесь живет одна из воспитанниц монастыря. Но теперь уже ты не желаешь видеть в ней человека, лишь рясу — твое клеймо. А за тобой идут другие. Люди готовы ненавидеть, Леран, готовы желать смерти, винить других, любого — это в их природе. Но ответь мне, мой мальчик, кто из вас хуже: тот, кто ненавидит и желает убивать из-за невежества, или тот, кто питает свою ненависть, своим превосходством? Вы так упорно боролись со злом, что стали его частью. Так скажите мне, кто из вас больше виновен? Дорвались… В желании сплотить еще больше разобщили. В борьбе с предрассудками создали новые. Сами пошли на это, по доброй воле, как овцы…

— Герцог, мэр прислал сообщение, — раздался в темноте возле входа голос Змеры.

Она медленно вышла вперед, стараясь не смотреть на Эльдевира. И протянула герцогу сложенный вчетверо лист. По окнам замка стучали тяжелые капли дождя, но услышали их, казалось, только сейчас.

Змера зашла вовремя, никому не хотелось продолжать этот разговор: ни старому дяде герцога, ни двум его сыновьям, ни племяннику. Хороший спор мог распалить и заставить действовать. Это же был даже не спор и не ссора, так, высказывание вслух того, о чем они думали. Но иногда, к сожалению, приходится действовать с врагом его же методами.

— Могу ли я сделать замечание? — Змера задала вопрос больше ради приличия, она уже давно могла высказываться перед всеми по любому поводу, но никогда не пользовалась своими привилегиями. Однако пока герцог читал сообщение, а остальные ожидали, управляющая все же решилась обратить внимание на себя. — Господин Марк, баронесса Порта является претенденткой вашего брата. Неуместно…

— Змера? — перебил ее Леран. — Вы ли это? Мне казалось, что вы будете только рады подобному исходу событий. Да и Натан, я уверен, не против. Я прав?

Натан не обратил внимания на высказывание брата. Он продолжал читать сообщение от мэра вглядываясь в лист так, будто это священная книга, а не простой клочок бумаги.

— Змера, — впервые заговорил Марк, — я признателен, что вы так волнуетесь за меня. Не нужно меня перебивать. Я далеко не так глуп, как вам всем хотелось бы. И понимаю, что ваше замечание никак не связано с тем, что Порта является претенденткой. Скорее, она вам просто не нравится. Мне непонятно почему. Она прекрасная собеседница, и просто приятный человек…

— Забудьте о Порте, — неожиданно заговорил герцог. — Она может быть проблемой только в одном случае. Все мои предположения оказались верны. Радует только, что торжественный прием ускорил ожидаемое событие.

Натан оглядел присутствующих, встряхнул лист с сообщением и начал читать. Его голос казался охрипшим от негодования, а пальцы слишком крепко держали непослушную бумагу.

«Герцог, — мэр начал письмо без долгих приветствий, а значит, дело было действительно важным. — Не прошло и часа после вашего торжественного приема, как мои лучники сбили сокола, подлетевшего к стене. Наша удача, острый глаз дозорного заметил свернутый лист, неумело привязанный к птице. В нем содержится важная информация, поэтому передаю его самым быстрым способом».

Натан кинул короткий взгляд в сторону Эльдевира. Старик устало сел на стул и теперь задумчиво смотрел на пол, ожидая дурных новостей. Поэтому герцог продолжил:

«Доброго здравия, — говорилось в письме, которое передал мэр. — Я знала, что здесь будет жутко, а колдун окажется жестоким и нелюдимым, но и помыслить не могла, что он способен одним лишь желанием двигать стены и растворять валуны. Мое сердце впервые кричит, что я должна бежать, но разум знает, что не имею на это права. Я должна говорить все коротко, но то, что я вижу невозможно описать в нескольких словах. Сегодня на торжественном приеме герцог уничтожил потолок, до этого я видела кареты, которые ездят без кучера и дома, которые светятся ночью. Я смогла увидеть, что стену днем охраняет несколько десятков лучников. За ними, у главных ворот и вдоль стены стоит стража. Также мне удалось рассмотреть охрану самого замка и с сожалением хочу заметить, что она в два раза превышает Вашу. По коридорам постоянно ходят слуги, и пока я не застала недовольных. Поэтому прошу повременить и дать мне больше дней. Искренне и навеки Ваша».

Тяжело выдохнув, герцог сложил письмо и аккуратно положил в карман.

— Как вы понимаете, — спокойно сказал он. — Отправитель, а точнее, отправительница, не подписалась. И, кроме того, что эта девушка впервые следит и добывает информацию, я пока ничего сказать не могу. Может, кто-то из вас? Дядя?

Эльдевир потер руки, словно они замерзли, и огорченно посмотрел на герцога.

— Их слишком много, Натан. И мы их не знаем. Поэтому я не могу сейчас ничего тебе сказать…

— Я могу, — неожиданно перебил Леран. — Это монашка. Вам не показалось странным, что мы приехали за одной, нам неожиданно подсунули другую, которая, кстати, очень быстро здесь освоилась?

Эльдевир усмехнулся.

— Не глупи, мой мальчик. Это не может быть она.

— Отец, да ты сам посмотри. Таинственная замена, нелепое появление здесь, она на следующий же день начала играть с Монтифером…

— Почему я об этом не знал? — удивился герцог.

— Это не имеет значения, — сказал Марк.

— Имеет, — не унимался Леран. — Но хорошо. Давайте дальше. Мы только говорили о том, как они все кричали и разбегались. Кто не сделал этого? Ну же? Эниинг.

— Хорошо, допустим — Эльдевир устало потер морщинистый лоб. — Допустим лишь на минуту, что ты прав. Ты, как всегда, слишком спешишь. Очень спешишь, Леран. Но если ты прав, кому она писала? Это только кажется, что письмо без подписи. Но у нас есть адресат. Она пишет мужчине. Не брату, не отцу, а именно мужчине, в которого влюблена. Кому может писать воспитанница, которая провела всю свою жизнь в закрытом монастырском приюте?

— Отец, не будь таким наивным. Она может писать любому барону или герцогу, который там появился. Да и вообще, она могла только притвориться воспитанницей.

Натан сел в кресло напротив Марка и налил себе выпить.

— Думай, что говоришь, — серьезно обратился он к своему брату. — Ты хочешь сказать, что Гарита специально подослала ко мне шпиона? После всего, что она сделала?

— Натан, я не говорю, что она сделала это по доброй воле. Ее могли заставить, не подкупить, а заставить. А мы с тобой прекрасно знаем, как они умеют заставлять.

— Мой мальчик, — обратился Эльдевир. — Чем вызвана твоя ненависть к этой девочке?

— Обычной логикой, отец. Я рассматриваю все варианты.

— А мне кажется, что ты боишься ее.

Леран недовольно посмотрел на отца, перевел взгляд на братьев, стараясь найти поддержку.

— Хорошо, — сдался герцог. — Мне неважно, чем продиктовано твое мнение: страхом ли, логикой. Мне важно, что оно есть. И оно вполне оправданно. Поэтому я пойду тебе на уступки и отправлю капитана охраны в монастырь. Он посмотрит, что там происходит, и уже через несколько дней мы все будем знать, прав ты или ошибаешься. Такое решение тебе подходит?

Леран скромно кивнул. Конечно, он бы хотел намного большего. Возможно, пока они разговаривают, Эниинг уже плетет свои сети интриг и заговоров. Главное, чтобы Санна не сплоховала и была постоянно рядом, во всем содействуя помощнице управляющей.

— Остается вопрос с остальными, — продолжил герцог. — Заставьте их написать письмо. Любое. А я съезжу за настоящим посланием к мэру. Марк, раз так получилось и нам прислали не тех дочерей, то составь список из того, что есть. Мне нужно знать, кто из них ни на что не способен, а кем все-таки дорожат в семье.

— Боюсь, никем, — категорично ответил Марк. — Часть из них должна узнать, как здесь обстоят дела, и стоит ли с тобой начинать отношения, другие — просто на откуп, чтобы у тебя не было претензий.

— Так вот и расскажи мне, кто есть кто.

— А я прослежу за воспитанницей, — неожиданно сказал Эльдевир, после длительного молчания.

— Зачем, отец? — возрази Леран. — Санна справится с этой задачей. Или Змера…

— Я так хочу, — его тон ввел всех в замешательство.

Обычно Эльдевир никогда не занимался слугами, а тем более не опускался до слежки за ними. Этим всегда занимались другие с подачи Лерана или Змеры, и они четко выполняли возложенную на них работу. Зачем в этот раз отцу понадобилось лично общаться с воспитанницей монастыря, Леран не понимал. Но у Эльдевира было не так много прихотей, и если он считает нужным тратить свое бесценное время на это, пусть будет так.

Глава 7 Трудности общения

Эни видела прекрасный сон. Она жила в собственном большом доме, не во дворце или замке, а обычном доме, в котором царил мир и порядок, и где она была полноправной хозяйкой. Во сне время летит слишком быстро, поэтому она видела, как день за днем выходила к своему саду, сажала огромные красные цветы, что принесла ей пророчица, и кого-то ждала. Но постепенно, с каждым новым днем, горизонт становился все темнее и темнее, а вместе с этой темнотой нарастал странный шум. То ли топот лошадей, то ли скрип карет, может, крики людей. Постепенно темнота подступала к ее обители. Спокойствие сменялось страхом и ожиданием. И уже через несколько дней, она видела надвигающееся войско, которое со всех сторон окружает ее дом. Оно было еще слишком далеко, но неумолимо наступало черной тучей, закрывая собой небо, и уничтожая все, что видит на своем пути. Бежать было некуда. Она вгляделась вдаль. Там, впереди всех всадников, на огнедышащем драконе, покрытом золотой чешуей, прямо над землей летел герцог. Он держал в руках огненный шар, а его серебристые волосы пылали. Бросок. Он почти попал. Шар растаял у ног Эниинг, одарив ее теплом. Новый шар. Новое тепло. Оно заставляло задыхаться. Что-то острое расцарапало руку. Она в ужасе открыла глаза.

Прямо на груди Эни лежал Монтифер и тихо урчал. Его лапа разместилась на ее руке, а когти едва касались кожи. На софе было слишком мало место для двоих, и Монтифер забрал себе большую часть удобного лежака, практически скинув Эни на пол. Только благодаря морде огромного кота на ее груди, Эни еще не свалилась окончательно.

— Монтифер, брысь, — недовольно произнесла Эниинг, пытаясь убрать с себя толстое и неудобное животное.

Лучше бы она дошла до своей комнаты. Но вчерашний прием был слишком утомительным. Пока они со Змерой и Санной развели всех невест по комнатам, успокоили, принесли еду и шикарные подарки от герцога, наступила глубокая ночь. А еще необходимо было доделать работу, порученную управляющей и принести ей все списки с самого раннего утра, пока невесты не проснулись.

Сидеть одной в кабинете не хотелось, к тому же в коридоре послышались шаги, кто-то взял лошадей, куда-то поскакал. Не самое приятное чувство, когда понимаешь, что любой может сделать с тобой что угодно, и никто не узнает. Решение нашлось очень быстро: она собрала все записи и побежала к Монтиферу. Возможно, огромный кот только кажется страшным, но, по крайней мере, с ним чувствуешь себя намного уютнее.

А после уже не осталось сил, чтобы добраться до собственной комнаты.

— Давай, давай, уходи отсюда. Иначе управляющая подаст меня на завтрак невестам.

Монтифер недовольно приоткрыл один глаз, издал ленивый рык и под напором руки все-таки встал.

— Вот и молодец, — погладила его Эни, собрала бумаги и быстро выбежала из комнаты.

Не прошло и часа, как она сделала все, что собиралась: отнесла листы, навела порядок в кабинете, переоделась в чистое платье, даже успела на совместный завтрак, отметив, что Санна в дурном расположении духа.

— Баронесса Порта проснулась, — закричал камердинер герцога, после звона колокольчика. — Кто пойдет?

Санна начала было недовольно вставать из-за стола, как Эни опередила ее, вспомнив просьбу Эльдевира.

— Я схожу, — сказала она, принимая небольшой поднос с изысканной едой и вином.

Все в общей кухне удивленно смотрели ей вслед. Эниинг нутром чувствовала, что никто не понимает, откуда взялось такое рвение. Да Эни и сама не могла понять. Ей бы еще раз переговорить с дядей герцога, понять, что именно он хотел узнать о Порте. Или ему просто не понравилось, что его сын обратил на нее внимание?

Эни поднималась по ступенькам к комнате баронессы, прокручивая возможный разговор. Хорошо, если та попросит наполнить ванну, а если просто заберет еду и отправит назад? И что тогда сказать Эльдевиру? Возможно, слуги в этом замке привыкли выполнять подобные просьбы, но Эни никогда не занималась таким в монастыре. Следила разве что за Марикой иногда. И то, чтобы узнать, кто делает гадости.

Она постучала по двери и осторожно вошла, осматриваясь по сторонам.

В этой комнате Эни еще не была. В кухне говорили про большие комнаты для гостей, но о том, что она настолько большая, никто не предупреждал. На самом деле за дверью разместились сразу три комнаты: для приема, спальня и дамская комната с ванной. Огромные окна пропускали много света, совсем не так, как в ее маленькой каморке. В центре стоял небольшой столик с цветами, а немного дальше шикарные диваны и кресла. Здесь не было камина, но в помещении все равно держалось тепло. «Оно и неудивительно», — отметила Эни, вспомнив торжественный прием. Что ж, градация распределения жилья была ясна. Сначала хозяин замка, затем семья хозяина замка, потом гости хозяина замка, в комнате поменьше — любимый кот, и в конце списка — слуги. Интересно было бы посмотреть, как живет сам герцог или его дядя и братья.

Только Эни поставила поднос на столик, как из спальни вышла Порта и отчего-то застыла на месте. Даже после сна она была необычайно красива, и толстая сорочка нисколько не искажала ее изящного тела. Прямые черные волосы доставали до самых бедер, глаза-изумруды блестели, а нос с небольшой горбинкой добавлял аристократичности. Истинная Тевирийка — ребенок гор. Даже странно видеть ее здесь.

Эни, конечно, никогда не видела жителей Тевирии и никогда не была в том далеком государстве, но они изучали этот народ, и Порта была так похожа на женщину с картинки.

— Ваш завтрак, баронесса. Могу я еще чем-нибудь помочь?

Порта лишь улыбнулась и махнула рукой. Это означало, что Эни пора уходить, но просьба Эльдевира не давала покоя.

— Может, наполнить вам ванну?

Порта недовольно посмотрела на помощницу управляющей. Но Эни не отступала, ожидая ответа. Она и сама не могла понять, что заставляет ее оставаться, но в этой женщине явно что-то было не так. Возможно, дядя герцога не зря попросил разузнать о ней побольше.

— О, боги, что надо от меня этой служанке, — прошептала Порта на тевирийском, понимая, что девушка, которая принесла ей завтрак так просто не уйдет.

— Я всего лишь хочу знать, могу ли я еще чем-то помочь, — спокойно ответила Эни на этом же языке.

Порта удивленно посмотрела на нее, и переменилась в лице. От былого превосходства не осталось и следа, теперь лицо баронессы выражало страх, счастье и радость одновременно. Перед Эни словно стояла маленькая девочка, которая только что дождалась лучшего подарка на праздник.

— Ты понимаешь меня?! — восторженно воскликнула Порта.

— Да, я учила ваш язык, — спокойно ответила Эни на ломаном тевирийском. Конечно, ее речь далеко не идеальна, но она знает довольно много слов этого языка, чтобы поддержать разговор.

— Хвала богам! Мои молитвы услышаны! Кроме тебя здесь больше никто не говорит на моем языке… или не хочет…

— А как же господин Леран и господин Марк? — удивление Эни было искренним, потому что баронесса провела достаточно времени с обоими братьями, и о чем-то же им нужно было общаться.

— О, это мужчины. Им нет дела, что ты говоришь. Достаточно всего лишь внимательно их слушать и следить за выражением их лица. Если они спокойны, то улыбайся, если напряжены, то слушай еще внимательнее. Делай озабоченный вид, когда они говорят что-то с жаром, и кокетливо пожимай плечами, когда они что-то спрашивают. Но это только кажется легко, — баронесса замолчала.

— Не представляю.

— А уже второй день не нахожу себе места! Я в ужасе! Это не могло продолжаться долго…

— Простите, баронесса, но что с вами случилось?

— О нет, нет, лучше не спрашивай. Я в западне, в ужасной и дикой ситуации. Кто же знал, что так оно обернется!

Эни прониклась сочувствием к тевирийке. Если бы Порта не была баронессой, а Эни — воспитанницей монастыря, она бы даже обняла женщину, которая в этот самый момент металась по комнате. Баронесса явно желала все рассказать, и по каким-то неизвестным причинам не могла этого сделать. Ее черные волосы разлетались в разные стороны, когда она поворачивалась, а босые ноги путались в подоле сорочки. В этот момент от былой Порты не осталось и следа. Ее лицо побледнело, взгляд упал на дверь и тут же метнулся в сторону Эни.

— Сядь, — выдавила она из себя, и Эни повиновалась просьбе-приказу. — Ты… ты… ты только поклянись, что никто об этом не узнает.

— Баронесса, мне кажется, будет лучше, если вы расскажете все как есть управляющей. Я помогу, я переведу.

— Нет, нет, нет, — запротестовала Порта и присела на краешек кресла напротив. — Это будет настоящая катастрофа. Но я вижу, кто ты и я хочу, чтобы ты поклялась, что никому не расскажешь, потому что одна я просто сойду с ума.

Это был сложный выбор. Эни с тревогой смотрела на баронессу, и, признаться честно, до этого момента думала сообщить Змере о ее небольшой тайне. В том, что претендентка не понимает языка, нет ничего страшного, такие случаи даже отдельно описывались в книгах, по которым учили воспитанниц. Нужно было всего лишь найти того, кто ее понимает, и отправить сообщение ее семье, чтобы они объяснили ситуацию. Но Порта в страхе смотрела на Эниинг и ожидала клятвы. А что бы сделал Эльдевир в такой ситуации? Как бы он поступил?

— Я даю клятву, я не выдам вашу тайну, — произнесла Эни, решив, что о незнании языка все равно все очень скоро узнают, а она хоть как-то сможет поддержать бедную девушку.

Порта вздохнула и отпустила небольшой кусочек сорочки, который до этого упорно накручивала на палец.

— Я сильно поссорилась со своим отцом, — произнесла она. — Он хотел выдать меня замуж за… за одного барона… Меня готовили к этому с самого детства. Быть любящей и желанной женой, которая во всем потакает своему мужу. Нет, я прошу слишком многого, тебе этого не понять. Хотя, нет, в одном мы схожи. Меня, как и тебя учили смиренно принимать свою судьбу для блага… — на этом месте Порта запнулась и внимательно посмотрела на Эни, — …своего дома. Но, в отличие от тебя, я не смогла стать той, кого во мне хотели видеть. Я узнала про выбор невесты и сбежала из дома, надеясь здесь спрятаться от отца. Нет! Ты не подумай! Я не хочу быть герцогиней и становиться его женой. Это просто невозможно! Представь мой ужас, я даже не знала, кто выбирает себе жену. Если бы я знала, что это он, — баронесса заговорила шепотом, будто боялась, что их сейчас подслушают, совсем забыв, что говорит на чужом этому дому языке, — колдун, что он творит такое, то я бы осталась дома и приняла свою судьбу.

— Думаю, что колдовство не всегда ужасно, — неожиданно ответила Эни и сразу в страхе остановила себя.

Она попыталась понять, в какой именно момент колдовство, против которого выступали все в королевстве, перестало быть настолько устрашающим. Но если и бывает колдовство во благо, то как отличить его от отравляющей всех вокруг магии? И что было вчера? А, может, ей просто нравится то, как это происходит? Как мотыльки, которые летят на свет и погибают. Они так же не стремятся к смерти, и их не пугает, не настораживает пламя, а следовало бы уже научиться на своих ошибках.

Эни заметила, что Порта слишком внимательно смотрит на нее непонимающим взглядом. Будто хочет спросить что-то, но не может правильно подобрать слова.

— Я хотела сказать, — быстро поправилась Эни, — что в этом замке вам ничего не угрожает… я так думаю.

— Ты плохо думаешь, — с недовольством отметила Порта. — Если бы ты знала, скольких убил этот герцог, то не говорила бы такого. Поймай он меня, мне точно несдобровать… Я удивляюсь, как еще ты не сбежала из этого места. Хотя нет, все правильно, ты как истинная служительница монастыря покорно принимаешь свою судьбу.

Это начинало надоедать. Почему-то никто упорно не желал принимать тот факт, что между воспитанницами и служительницами целая пропасть. Эни не давала никаких обетов, ничему и никому не клялась в верности и, вообще, вольна была делать все, что пожелает. Ее всего лишь воспитывали сестры, но они дали ей хорошие знания, а судя по тому, что в замке только она одна поняла, что Порта — тевирийка, — то знания намного лучше, чем у многих. Но стоит кому-то увидеть ее одежду, как от воспитанницы не остается и следа, а появляется служительница, практически настоятельница. И эти люди еще плохо относятся к колдуну? Тот хотя бы точно знал, кто стоит перед ним.

— Прости, если расстроила тебя, — баронесса не совсем правильно поняла молчание Эни, но объяснять баронессе все, а тем более на чужом языке, не было никакого смысла. — Но если мой отец узнает, что я здесь… оооо… нам всем больше не жить.

Порта явно преувеличивала, и Эни это прекрасно понимала — никто не станет убивать баронессу, скорее не жить ей больше так, как она хочет. Но кто такая Эни, чтобы рушить чужие мечты? Если баронесса не желает выходить замуж за своего барона, пусть так и будет, если не хочет быть с герцогом, то на ее место есть еще шесть девушек, может, повезет. Да и во всем остальном решать только самой баронессе.

— Так ты не выдашь меня?

— Конечно, нет, — улыбнулась Эни. — Но я и не знаю, чем смогу помочь.

— О! Это очень просто, мне достаточно только знать, что говорит герцог, когда обращается ко мне. Или что мне рассказывали остальные… это его братья, кажется, я не совсем поняла. Ты же все равно будешь рядом с нами, поэтому я буду счастлива, если ты сможешь выручить меня в сложные моменты, если мое обаяние подведет. И все. Этого достаточно! А я клянусь, я щедро одарю тебя, как только мой отец перестанет гневаться и искать меня. Я надеюсь, это будет совсем скоро. Если ты захочешь, то я даже смогу забрать тебя с собой.

Это было неожиданное предложение. Эни опешила и только кивнула в ответ, поднимаясь вслед за баронессой. Могла ли она надеяться, что, уже похоронив себя в этом замке, снова увидит надежду на избавление?

Вот только одна мысль не давала покоя, что-то во всей этой истории не сходилось. Что-то очень простое и такое незаметное, что легко пропустить. И только дойдя до двери, Эни поняла, что именно!

— Баронесса, — остановила она претендентку, которая уже собиралась войти в спальню. — Я не могу понять, почему ваш отец не будет искать вас здесь?

Порта оцепенела и сделала несколько шагов в сторону воспитанницы, придавая смысл своему молчанию.

— Он не знает, что я здесь, — осторожно сказала она.

— Но как такое возможно? — так же осторожно спросила Эни, понимая, что в этот момент может произойти все что угодно. — Ваша семья получила приглашение, потому что о вашем приезде знали задолго до встречи гостей.

— Моя семья не получала приглашения, — спокойно ответила она и сложила руки в замок.

— Баронесса, но я лично видела все списки…

— Я не баронесса, — неожиданно произнесла Порта, ледяным тоном.

Можно ли было нарушить клятву в такой ситуации? Эни даже не раздумывала над этим. Конечно, она нарушит, сообщит. В эту же самую минуту, как только выйдет за дверь. Но что-то продолжало удерживать ее внутри. То ли любопытство, то ли желание самой во всем разобраться, может, возникнувшая ранее жалость к лжебаронессе или дикое желание уехать?

— А кто вы? И что вы сделали с баронессой?

ЛжеПорта тяжело вздохнула, понимая, что сама начала этот разговор и сама накликала на себя беду.

— С ней все хорошо. Она сейчас отдыхает с королевским размахом в соседнем герцогстве, а ее семья получила семь мешочков золотых монет — все мои сбережения. Прошу, все, что я рассказала — это правда. Я действительно сбежала от отца, а в трактире познакомилась с братом баронессы, который кричал на каждом углу, что не желает отправлять свою сестру под венец с каким-то герцогом. По крайней мере, мне так сказали. Но тогда он кричал, что у него грязная кровь, что он нищий, а земли умирают и что герцогу нужны его деньги, а они никогда даже руки не подадут этому… Я не буду повторять все, что он мне говорил. Но, может, другим он и говорил про колдуна, а мне сказал лишь про нищету. К своему стыду, на вашем языке я могу сказать лишь пару фраз — меня собирались выдать замуж за мужчину, который живет слишком далеко от этих мест и не ведет никаких дел с вашим королевством. Я обменяла все золото на это приглашение, их карету и кучера, но, только приехав сюда и увидев лицо герцога, поняла, куда попала. Теперь я не могу сбежать, а если отец заберет меня…

Она упала в кресло, закрыла лицо руками и расплакалась.

— И как мне вас называть? — спросила Эни.

— Порта! — неожиданно воскликнула претендентка. — Прошу, называй меня Порта! Я не могу раскрыть свое имя даже тебе. Но я клянусь! Мне неинтересен герцог и как только я пойму, как мне выбраться отсюда и куда бежать, чтобы не попасть прямиком на свадьбу, я выполню все, что обещала. Ведь никому не будет никакого вреда. Прошу.

Глава 8 Тайные знания

Вечером, сидя в комнате Монтифера, Эни думала о словах Порты, точнее, девушки, которую следовало называть Портой. Ей было искренне жаль тевирийку. В окно попадал свет от зажженного свечного фонаря, а, значит, сейчас все собрались на кухне для позднего обеда. Но ей кусок в горло не лез, зато от неприятных мыслей было некуда деться. Она попыталась отвлечься в комнате огромного кота, но даже у того были собственные дела и он куда-то скрылся еще до прихода гостьи. Радовало лишь одобрение Змеры. Та встретила Эни по дороге от баронессы и отметила прекрасно выполненное задание. Управляющая, конечно, не говорила так прямо, но с довольным видом сообщила, что все просмотрела и вечером даст новое поручение, а пока Эни не позовут, она может отдыхать.

В дверь постучали.

— Ты здесь? — Марк вошел в комнату, не дождавшись ответа. — Так и знал, что найду тебя здесь.

Эни вскочила и опустила голову. Она не боялась Марка, но если лорд ищет служанку, то ничего хорошего от этого ожидать не приходится.

— Ты общалась с баронессой Портой? — сразу перешел к делу Марк. — Что она говорила?

Эни натянуто улыбнулась, стараясь скрыть свое волнение. Вот и настал тот момент, когда решение нужно воплотить в жизнь. Можно было ожидать, что Эльдевир начнет задавать вопросы, но старик, видимо, решил прислать сына.

— Она сказала лишь, что ей здесь понравилось, — впервые соврала Эни. — Баронесса не очень разговорчива.

Эни продолжала улыбаться, а внутри все переворачивалось от страха и позора. Ради чего все это? Возможности скрыться из замка и сбежать от страшного герцога, или простое желание помочь? Что именно подталкивало ее сдержать клятву?

— И это все? — нахмурился Марк, явно не удовлетворенный ответом. — Ты была у нее целое утро и это все, что она тебе сказала? Ладно, ответь на другой вопрос, ей понравился герцог?

Эни удивленно подняла голову, рассматривая лорда. И что можно было ответить? Скажи она, что баронессе герцог не нужен вовсе, Порта сразу же отправится домой. Если только…

— Безумно, — отчеканила Эни, глядя, как Марк раздраженно щелкает пальцами. Видимо, ответ был ему очень важен.

Но стоило только произнести это, как щелчки прекратились, а лорд мгновенно выпрямился, став еще выше и довольно улыбнулся.

— Так и должно быть, — уверенно сказал он. — Тебя ждут у главных ворот. Там будет небольшая встреча с герцогом. Тебе следует их сопровождать.

Он вышел, громко хлопнув дверью.

Эни мгновенно выбежала за ним, стремглав помчавшись к главным воротам замка. Комнаты оставались позади, как и сам лорд со своими странными вопросами. Со стороны кухни доносились голоса и приятный запах. А внутри Эни осталось только легкое волнение, которое больше относилось к встрече с герцогом, чем ко лжи о баронессе.

Эни выбежала к главному входу как раз вовремя. Претендентки только подошли к выходу в сопровождении своих свит и госпожи Змеры. Та, как всегда, недовольно покосилась в сторону воспитанницы, но быстро вернулась к своим обязанностям, зато Порта одарила Эни добрым взглядом и легко улыбнулась. Но стоило Натану Виару появиться у лестницы, как баронессу словно подменили, от добродушной Порты снова не осталось и следа.

Но вот странность: герцог не был интересен претендентке, все как она и говорила, однако Порта все равно выискивала кого-то в этой толпе, бросая взгляды то в сторону принимающей стороны, то на лестницу замка.

Когда они спустились к прекрасному саду, освещенному свечными фонарями и скрывающемуся за пышными кустарниками и деревьями, все претендентки уже разговаривали друг с другом и активно задавали вопросы герцогу.

Графиня Филия Арцо, прекрасная девушка с серебряными волосами и в черном платье, интересовалась, сколько стоит содержание таких больших земель. Сколько на этих землях мастерских, сколько постоялых дворов, какой из городов приносит больший доход, а каким герцог недоволен. К удивлению Эниинг, Натан Виару подробно отвечал на все вопросы. При этом он умудрялся отвечать настолько завуалировано, что никакой важной информации ни Филия, ни кто-либо другой не получил, но все узнали много интересных подробностей о власти, управлении постоялыми домами, фермами, разведении лошадей и даже о правильном общении с мэриями. Эни хихикнула, но быстро взяла себя в руки, когда Змера недовольно посмотрела в ее сторону.

Баронесса Ория Кентерийская интересовалась охраной и войсками герцога. На что Натан Виару так же давал весьма неоднозначные ответы. Впрочем, один его ответ удивил всех, в том числе и Эни.

Они проходили по старой аллее, усыпанной опавшей листвой, и герцог, словно невзначай, произнес, продолжая свой рассказ:

— Мы значительно продвинулись в осаде. Моим войскам теперь нет необходимости использовать тараны и умирать из-за ран от кипящего масла. Все изменилось с новым оружием.

— О чем вы говорите? — залепетали все претендентки, окружив герцога.

На их лицах можно было увидеть страх, непонимание, желание сбежать, но, то ли выдержка, то ли понимание, что они никуда не могут деться, пока не закончится весь этот спектакль, заставляли их продолжать интересоваться происходящим.

— Да, мы можем в одно мгновение уничтожить любые ворота. Но об этом я хотел бы рассказать вам позднее, а сейчас, — он вышел вперед, повернулся к претенденткам и поднял руку, указывая на здание, в центре которого разместилась огромная башня с полукруглой крышей, — я хочу показать вам мою обсерваторию.

Претендентки заметно напряглись, но все равно последовали за герцогом внутрь, оставив свою свиту у входа. Поднимаясь по крутым ступенькам, Эни в очередной раз поблагодарила судьбу, что ей не выдали пышное платье, а вот бедных невест, старающихся примять юбки, чтобы втиснуться в узкий подъем на башню, было искренне жаль. К тому свечных фонарей оказалось недостаточно, чтобы осветить проход для всей процессии. Герцог, видимо, не учел, что в его обитель будут входить не только благородные мужья, но и благородные барышни, на которых все это явно не было рассчитано.

Когда они поднялись на самый верх, в центре комнаты уже стоял Эльдевир, держа в руках фонарь. Рядом с ним стояла странная и огромная подзорная труба, направленная в небо. Она была точной копией той, с которой Эни играла в детстве, только увеличенная в тысячу раз.

— Это же подзорная труба, — засмеялась Ванола. — Герцог, вы любите все огромное…

— Прошу, — расплылся в улыбке герцог. — Я хотел бы показать вам звезды. Точнее то, что я могу видеть каждую ночь. Это должно быть интересно.

Он сделал шаг назад, пропуская претенденток к трубе и внимательно наблюдая за каждой. Все как одна удивленно подходили, смотрели, хотели что-то спросить, но сразу отходили, давая место другим. Последней подошла Ванола, проведя перед трубой намного больше времени, чем остальные.

— Я не совсем понимаю, я вижу только белую точку.

— Это небесное тело, — усмехнулся герцог.

Ванола еще раз посмотрела в трубу и отпрянула от нее, улыбнувшись.

— А вы можете показать нам другое герцогство? Я хочу быть первой, кто увидит, что делают в соседнем замке!

Эни чуть не расхохоталась при виде молящей о подобной нелепице Ванолы. А на лице герцога можно было заметить легкую ухмылку. Он кинул взгляд в сторону всех девушек, те закивали и наперебой начали просить герцога показать соседний замок.

Поддавшись уговорам, Натан подошел к трубе и подозвал Эльдевира. Закрутилась огромная ручка, повернулись рычаги, заскрипели кольца и цепи и, наконец, герцог пригласил девушек взглянуть на замок.

— Но он перевернут! — возмутилась Ванола.

— Ваша труба неисправна, — гордо произнесла Гета.

— Вы можете видеть все войска неприятеля? — удивилась Ория.

Герцог засмеялся. Он больше не считал нужным отвечать ни на один вопрос, хотя девушки явно желали узнать больше о соседних землях и как-то перевернуть замок, чтобы нормально его рассмотреть. Эни тоже до ужаса хотелось заглянуть в эту волшебную подзорную трубу, позволяющую герцогу смотреть так далеко, но кто же пустит служанку развлекаться вместе с господами?

— Прошу, — Натан указал на выход, — нам необходимо вернуться в замок, иначе вы пропустите все самое интересное.

Претендентки начали спускаться, и Эни уже предвкушала новое удивление, как ее остановил Эльдевир. Он знаком показал Натану следовать дальше. А когда голоса невест послышались на улице, подвел Эни ближе к центру обсерватории.

— Хочешь посмотреть? — по-отечески спросил он.

Такое обращение удивило Эни. Она до ужаса хотела взглянуть в эту трубу, но и подумать не могла, что ей предложит это сам дядя герцога.

— Если возможно…

— Возможно, — быстро ответил Эльдевир и подвел ее ближе.

Замок действительно оказался перевернутым, да и сложно было сразу понять, что это на самом деле замок, а не обычный дом, к тому же он больше походил на мираж. Да и не это интересовало ее больше всего.

— Простите, а могу я посмотреть на небесное тело?

— Тебе не нравится замок? — весело проговорил старик. — Вдруг тебе повезет, и ты сможешь увидеть, какую сорочку носит герцогиня или какое платье сегодня в моде. А, может, вообще, узнаешь, чем занят весь двор.

Боясь обидеть Эльдевира, Эни не могла сказать, что подобное ей совершенно неинтересно, но и продолжать подглядывать за чужой жизнью, хоть и перевернутой, не хотелось.

— Простите меня, но я уже живу в замке и знаю, чем занимаются здесь, точнее, знаю то, что мне необходимо знать…

— Ладно, ладно, — засмеялся старик. — Можешь не объяснять. Мне самому нет никакого интереса, смотреть за их жизнью. Хотя, знаешь, многие любят наблюдать, как живут другие. Дай им такую подзорную трубу, и они станут днями смотреть на перевернутый быт других. Вот настрою картинку и буду брать плату.

— И кто же придет?

— Многие, очень многие, — произнес Эльдевир, крутя ручку, — только счастливые не желают другой жизни. И абсолютно все хотят событий, так что надо только дождаться пока тот герцог умрет и, поверь, здесь выстроится очередь. Люди любят события. А коронаций и пышных смертей у нас не очень много. Ну да ладно. Смотри лучше на небо. Все мечтатели смотрят за горизонт, вот и ты посмотри. И расскажи мне, что говорила тебе Порта.

Эни смотрела на небесное тело и не могла оторваться. Все было странным, расплывчатым, непонятным, но таким увлекательным. А вопрос Эльдевира заставил ее еще больше удивиться.

— Баронесса сообщила о том, насколько ей нравится замок и герцог…

— Ложь! — услышала Эни голос Лерана и оторвалась от трубы, испуганно посмотрев на Эльдевира и его сына. Леран стоял в проходе с очень злым выражением. — Все это ложь, отец. Та девушка — не баронесса, — он протянул старику какие-то бумаги, а Эни в этот момент готова была выпрыгнуть из окна башни.

— Этого не может быть, — удивленно сказал Эльдевир. — Эни?

— Зачем ты ее спрашиваешь? Ты хочешь очередных невнятных объяснений? Та девушка — тевирийка. И она даже не знает нашего языка. Я думаю, воспитанница монастыря смогла бы это понять при столь долгом разговоре.

Леран подошел настолько близко, что казалось, сейчас схватит ее за горло или лично скинет с крыши обсерватории. На глаза Эни навернулись слезы, а сама она затряслась от страха.

— И сколько тебе заплатили? — прошипел Леран. — Расскажи, за что ты продалась?

— Леран! — в комнате появился герцог. Он точно бежал, но от этого Эни не становилось легче. — Оставь ее. Выйдите все. Я сам буду с ней говорить!

Эни не знала, стоит ей бояться еще сильнее или молиться герцогу, как спасителю. Она лишь заметила разочарованный взгляд Эльдевира. Старик сперва смотрел, не отрываясь, а затем грустно опустил голову и отправился вниз по лестнице. Эни стало стыдно за то, что соврала этому почтенному мужчине, но, стоило только взглянуть на герцога, как чувство страха перевесило.

Тот был спокоен, холоден и безразличен. Но его спокойствие больше походило на подготовку к нападению, а в свете огней, лицо герцога стало похоже на настоящее лицо смерти.

— Леран, тебя это тоже касается, — громко произнес Натан, не отрывая взгляда от воспитанницы.

Если бы могла, она бы сама выпрыгнула в окно обсерватории и растворилась где-нибудь в полете, чтобы ее никто не мог достать. Впервые Эни позавидовала крыльям герцога и его возможности колдовать. Это запретные мысли, но будь у нее хоть часть умений этого мужчины, она бы уже давно скрылась и никто бы не смог ее найти.

— Я отвечаю за твою безопасность, — сказал Леран и отступил к лестнице, но даже не подумал выходить.

— И ты действительно считаешь, что эта девочка способна напасть на меня?

Герцог усмехнулся и посмотрел на обеспокоенного брата. Его ирония была понятна — Эни стояла бледнее мраморных статуй, только что не тряслась, как осенний лист. Но это из-за оцепенения, которое сковало все ее тело.

— Я не знаю, чего от нее ожидать. Поэтому останусь здесь, — не терпя возражений, ответил Леран.

— Хорошо, ты глава безопасности. Делай, что считаешь нужным. Только не мешай мне.

Герцог решил не спорить перед посторонним человеком. Вместо этого он обошел Эни и демонстративно встал спиной к окну. Эни пришлось повернуться, чтобы продолжить видеть Натана Виару, а вот Леран оказался у нее за спиной. Можно ли было так делать, она не знала, но в подобной ситуации было глупо думать о правилах приличия.

— Ты понимаешь, что это измена? — спросил герцог и сложил руки на груди. — Измена карается смертной казнью, которую мой дорогой брат исполнит на рассвете.

Эни забыла, как дышать, а по телу разлился жар страха и непонимания. Она и представить не могла, что произошедшее можно счесть изменой. Она всего лишь помогла одной из претенденток, даже не надеясь получить что-то взамен. Или надеялась?

— Меня интересует лишь две вещи. Что тебе обещали за это, и кем на самом деле является баронесса Порта.

— Ваше сиятельство, — произнесла Эни и не узнала собственного голоса, настолько страшно ей было. — Я клянусь вам, я не знаю, кто она и никогда этого не знала. Она обещала забрать меня с собой, когда уедет, но это было…

Герцог удивленно поднял бровь и посмотрел на Лерана. Но быстро вернулся к разговору.

— Так тебе здесь настолько плохо, что ты готова продать меня по столь низкой цене? Я могу сам дать тебе этот дар и отправить из замка. Тебе стоило лишь попросить.

— У меня и в мыслях не было ничего дурного, ваше сиятельство…

— Ты покрывала ложь претендентки, которая собиралась стать моей женой! Или ты настолько глупа, что сочла это невинным развлечением? Я не боюсь шпионов, Эниинг, — он грубо выделил имя воспитанницы, — я боюсь соратников-глупцов, которые могут выдать им все мои тайны. Настало время решить, кто ты: делала ты это по собственной воле, желая заработать, или делала по собственной глупости? И то и другое не останется без наказания. Я давно не подвешивал за пальцы своих неприятелей, а камера пыток в подвале уже заждалась гостей. Так скажи, мне придется клещами доставать из тебя все или ты сама расскажешь?

— Мне стало жаль ее! — вскрикнула Эни и сразу, испугавшись, зажала рот рукой.

На удивление страха смерти не было, но было невыносимо думать, что ее начнут пытать в подвалах замка, чтобы открыть правду, которую она может сказать и так. О Порте она ничего не знала, как и о девушке, которая выдавала себя за баронессу. Но герцог выглядел так, будто мог с легкостью выведать у нее и то, чего она никогда не ведала. Странно, но после этих слов Натан Виару просто отступил.

— Жаль? — переспросил он удивленно. — Кого?

— Баронессу Порту, точнее, девушку, которая выдала себя за баронессу.

Эни начала пересказывать все, что рассказала ей лжебаронесса, стараясь не упустить ни одной детали. Не было никакого сомнения, что все ее слова проверят и не раз, как и в том, что за этими словами последует жестокое наказание. Но стоило ей начать свой рассказ, как герцог переменился в лице: в его взгляде больше не было жестокости, вместо этого он смотрел со странным снисхождением и даже разочарованием.

— Честное слово, лучше бы ты желала озолотиться или свергнуть власть, — скривившись, произнес он, когда Эни закончила рассказ. — Глупо, очень глупо. Леран, уведи эту блаженную и отправь ее назад в монастырь, где ей и место.

— И это все? — недоверчиво переспросил Леран.

— Ты же сам слышал. Эксперимент не удался. Хотя лучше бы ты оказался прав. Забирай.

— А что будет с Портой? — воскликнула Эни.

Герцог в очередной раз удивленно посмотрел в ее сторону.

— Точнее, с девушкой, которая…

— Я понял о ком ты. Думаю, это не твое дело. Но раз ты так хочешь знать, мы будем выяснять, кем она является.

Натан Виару двинулся к выходу, оттолкнув Эниинг, стоявшую на пути, и быстро скрылся в темноте лестницы. Свои владения он знал настолько хорошо, что ему не требовались свечи, чтобы нормально выйти из обсерватории. Эни лишь на секунду подумала, что, возможно, он просто видит в темноте, но сразу прогнала эти мысли, будто боялась, что даже мысли смогут подслушать и обратить против нее.

Она ожидала, что Леран будет вычитывать или говорить гадости, но он всего лишь крепко схватил ее руку и аккуратно вывел из башни, внимательно следя, чтобы она нигде не оступилась и не покалечилась. Все в этот момент казалось нереальным, странным, непонятным. Не будет никакой казни, как и пыток, теперь будут только монастырь и сестры. У стены замка Эни увидела Санну. Очевидно, она знала, что происходит и теперь с нетерпением ожидала вынесенного приговора. Но не служанка была интересна воспитаннице, а тевирийка.

Лорд вел ее осторожно и медленно, немного ослабив захват. Могло показаться, что они отправятся в подземелья, где ее запрут на долгий срок, но вместо этого Леран, как обычно, вошел в замок и пошел по известному Эни маршруту. Прямиком к ее комнате. В коридоре их взглядом провожали молчаливые слуги, к ним хотел присоединиться стражник, но лорд знаком показал ему отойти. Со стороны могло показаться, что ничего не произошло, и только зловещая тишина в этих коридорах заставляла с ужасом думать о будущем.

Он открыл дверь каморки и пропустил Эни вперед.

— Я не буду запирать, и выставлять охрану, — сказал Леран.

— Спасибо, — скромно ответила Эни.

Лорд посмотрел на нее, повернул кольцо на мизинце, хотел что-то сказать, но только едва заметно кивнул и оставил ее одну.

* * *

Леран лежал в постели и читал письмо от графа Шельта. Тот говорил про новые сорта пшеницы, которые вывели его работники, новую породу кур и новые средства очистки медных котлов. Все это навевало тоску и сон. С этими делами хорошо справлялся отец, и только прочитав последний абзац, Леран понял, почему Эльдевир отдал письмо ему.

«Дорогой герцог, так же хочу сообщить, что десять викариев остановились в постоялом дворе моего управляющего. Их поят и кормят уже третий день, но ни одной служанке так и не удалось выведать истинную цель их визита. Они лишь сообщили, что на несколько недель остановятся в имениях епископа рядом с моими владениями, а пока рады освятить мое скромное жилище. Взамен я даю им еду, ночлег и несколько золотых за каждый обход моих владений. Нужно сказать, что страсти, с которой они обходят мои владения по несколько раз на дню, позавидуют даже моя жена и восемь моих дочерей. В связи с этим прошу выслать мне обещанное жалование раньше оговоренного срока, потому что, боюсь, через несколько дней от моих личных запасов больше ничего не останется. Ваш верный слуга…»

В дверь робко постучали, но не дождавшись ответа, сразу вошли. На пороге спальни появилась Санна, держа в руках подсвечник с тремя зажженными свечами. На ней была тонкая сорочка, сквозь которую прекрасно виднелся силуэт служанки.

Леран лишь на секунду оторвал взгляд от письма, но сразу вернулся к чтению, словно не произошло ничего необычного. Зато Санна не осталась стоять на пороге, она страстно улыбнулась, поставила подсвечник на столик и подошла к кровати, медленно ступая босыми ногами по мягкому паласу.

— Ты занят делом? — усмехнулась она и на четвереньках забралась в постель к Лерану.

— Не отвлекай…

— Что это?

Она вырвала из рук письмо и принялась читать. Но не успела закончить первую строчку, как Леран подмял ее под себя и, целуя, отобрал письмо назад.

— Это тебя не касается, — довольно ответил он, откинув письмо и забираясь рукой под сорочку ночной гостьи. — Сколько раз тебе говорить, чтобы ты не лезла не в свое дело.

— Но я ведь заслужила? Если бы я не подслушала разговор с Портой, ты бы так ничего и не узнал.

— Ты заслужила только это, — он страстно поцеловал Санну и провел рукой по ее нежному телу, — и то, что будет дальше…

— Вы убьете ее? — вдруг серьезно спросила девушка.

Леран поперхнулся от неожиданности и непонимающе отстранился от служанки.

— Откуда в тебе столько жестокости?

— Я хочу лишь мести, — сказала Санна, притягивая его к себе, но в этот раз лорд не поддался.

— Не сегодня, милая, не сегодня, — засмеялся Леран. — Она уедет обратно в свой монастырь и будет там жить. Теперь одной проблемой стало меньше.

Глава 9 Монтифер

Три дня Эни ожидала, когда ее отправят обратно к матушке Гарите. Оказалось, что даже у великого герцога не получается сразу выдать карету — все занято. Сначала мэр должен был отправиться в какое-то графство, несколько послов уехали в другие державы, семь карет сразу развернули назад с дарами для невест, еще три отправили в епископат. Мальчишка-конюх навещал Эни несколько раз за два дня и подробно рассказывал обо всех перемещениях, явно радуясь, что она задержится в замке. Еще он говорил, что впервые видит, как кто-то сидит под домашним арестом, но если Эни не хочет умереть от волков где-то по дороге, то лучше подождать — в конюшне остались лишь три полудохлые клячи.

Такой подлости судьбы она точно не ожидала. Конечно, были еще повозки стражи или мэра, шикарные кареты делегаций, усыпанные золотом и переливающиеся на солнце, или повозки для перевоза заключенных. Вот было бы смеху, явись она в монастырь за решеткой. Но видимо, герцог решил не уповать на судьбу и не бросать свою бывшую служанку на растерзание волкам, а дождаться, пока найдется транспорт. Хотя иногда Эни думала, что он просто забыл, и жить ей в этом чулане вечно.

Так что несколько дней воспитанница привыкала к неведомому ей ранее безделью. Никто не запирал ее на ключ и не требовал сидеть на одном месте, но в первый же день Эни поняла, что идти ей, собственно, некуда. Все интересное находится далеко за пределами восточного крыла, а здесь только Санна и слуги, которые так и не успели стать ей друзьями. К тому же она старалась не гневить герцога и его братьев и больше не ночевала в комнате Монтифера, хотя сам кот захаживал к ней за это время неоднократно.

Завтракала и ужинала Эни в своей комнате, говорили, что так распорядился сам Натан Виару, и лично следил за тем, что подается воспитаннице. Хотя говорил это тот же мальчишка-конюх, который, как казалось Эни, любил порой немного приврать.

Однако за три дня, кроме конюха, в этой каморке было еще четверо визитеров. Несколько раз приходил Леран, он приносил документы, которые Эни подписывала не глядя. Несколько раз заходил Марк, и в отличие от брата он был более разговорчив. Марк рассказал, что Порта оказалась в таком же положении — сидит в своей комнате и ждет, пока ее отправят из герцогства. Но если с Эни в этом плане никаких проблем не было, то, что делать с Портой никто не знал. Девушка молчала, на каком бы языке с ней ни разговаривали, от соблазнительной баронессы остался только ее острый взгляд и пренебрежение ко всем. Она не называла даже своего имени и ничего не требовала, даже возможности уйти. Попроси она это, ее бы отправили на все четыре стороны, чтобы больше не думать об этой проблеме. Но нет. По всему было видно, что девушка благородных кровей, выстави такую на улицу, потом будешь объясняться со всей ее родней. Нашли единственный возможный вариант: вызвали двух послов из Тевирии — своего и представителя горного народа — а там уже они и будут смотреть, куда ее девать дальше. Вот только пока послы приедут, пройдет без малого месяц.

Чаще всего заходила Змера. По ее лицу было видно, что управляющая хочет что-то сказать, но каждый раз она ограничивалась лишь парой вопросов о самочувствии Эниинг.

А еще один визит был весьма странным и неожиданным. Вечером второго дня пришла Ванола. Зачем понадобилось претендентке наведывать служанку, не понял никто. Да и самой Эни было не очень уютно принимать в своей комнате баронессу. Зато Ванола нисколько не смущалась. «Мои родные считают меня слишком добродушной, — лепетала она, оглядывая комнату и присаживаясь на кровать. — Наверное, я самая мягкосердечная из всех людей, но я просто не могу по-другому. Мне невероятно плохо из-за того, что такой прекрасной девушке, как ты приходится нести наказание за акт милосердия. Я бы сама так поступила, без сомнения. А этой… этой… ей должно быть стыдно! Какая-то вертихвостка пыталась стать женой самого герцога! Ну и что, что он колдун. Мы же не относимся предвзято к сумасшедшим, только из-за того, что эти бедняги потеряли свой разум». «Баронесса, мне кажется, это не самое лучшее сравнение, — расхрабрилась Эни, теперь ей было нечего терять, — при том, что безумных запирают в приюте святого Фрониса». «Вот и я говорю, никакой предвзятости! — продолжала гнуть свою линию баронесса. — Ох, бедная девочка. Тебя надо срочно чем-то занять! Принеси мне растворенного меда и ванисовое печенье». Эни, конечно, сделала все, о чем просила претендентка, но про себя молилась, чтобы та как можно быстрее покинула ее комнату.

Несколько раз за дверью были слышны уверенные тяжелые шаги. Это явно был мужчина. Он проходил по коридору, останавливался у ее комнаты, а затем быстро уходил. Гадать, кто это был, оказалось бессмысленной затеей, поживи она здесь год или два, может, и запомнила бы кто и как ходит. Но, ни года, ни двух, даже нескольких месяцев прожить здесь не получилось, и Эни уже начала представлять, как будет выглядеть ее возвращение домой.

Вечером четвертого дня она стояла и смотрела в окно на темный двор, размышляя о будущем. Гарита будет расстроена, вне всяких сомнений. Возможно, попытается ее куда-то пристроить, но кто же возьмет служанку, которую выгнал сам герцог? «Для тебя все закончилось», — ответило искаженное отражение и словно в подтверждение, по окну забарабанил крупный дождь.

— Готовься, выезжаешь через четверть часа, — услышала она за спиной слова Лерана.

То, как брат герцога мог незаметно подкрадываться, пугало. Вот и сейчас, он без единого звука открыл скрипучую дверь и даже вошел в комнату. Эни посмотрела на Лерана с грустью. Уставший, вымокший под дождем. По черному плащу стекали капли, лицо немного осунулось, он был небрит и теперь казался еще более худым, а на висках Эни заметила седину.

— Вы едете со мной? — спросила она.

— Да, — безразлично ответил Леран. — Если с тобой по дороге что-то случится, то Гарита лично герцогу войну устроит. Так что радуйся.

Когда Леран вышел из комнаты, она заметила в его руках небольшую, но заполненную почтовую сумку. Видимо, лорд не сказал всей правды и едет он в монастырь не просто для того, чтобы вернуть воспитанницу. Хотя какое теперь ей дело до этого?

Не прошло и четверти часа, как Эни стояла у большой кареты. Кучер — мужчина лет сорока с огромным носом картошкой и большой лысиной — сидел под козырьком кареты, закутавшись в плащ.

— А, сиротка, — улыбнулся он и махнул рукой. — Я Варга. Шо ты стала? Садись быстрее. Долго ехать, надо отправляться!

— А господин Леран?

Эни подбежала к кучеру и остановилась. Дождь стал еще сильнее, так что матерчатый плащ не спасал от непогоды.

— Так спят они! — Мужчина махнул рукой в сторону окна, и Эни заглянула сквозь щелку бархатных занавесок. Лорд Виару действительно спал, заняв все сиденье. Второе для Эни оставалось свободным, но ей сильно не хотелось тревожить брата герцога или еще хуже, наблюдать, как он спит. — Две ночи не спал. Что-то случилось у них. Да ты садись ко мне. Они через половину часа снова проснутся.

Эни быстро залезла к кучеру, карета тронулась, а мужчина достал еще один теплый плащ и кинул ей.

— На вот, согрейся. А то дрожишь, глядишь и не доедешь до дома-то.

— А что случилось в замке? — спросила Эни, закутываясь в такую своевременную одежду.

— Да кто ж знает, — заворчал кучер. — Одни одно говорят, другие другое. Да и их это дела, я в них не лезу. Невеста, говорят, одна скандал устроила, что моя баба. Той только дай, так она…

— Что за невеста? — перебила его Эни.

— Охра или Осра.

— Ория?

— Да! Точно! Ория! Их мэр в город возил, показывал все. А герцог в это время над городом летал. Но мы-то что? Мы привычные. Он и не такое делал. Мы вверх посмотрели. Ага, герцог, значится, летает. И пошли дальше. А одна из невест и не выдержала, начала говорить, что ее к колдуну замуж отдать хотят, да и другое, что она лучше здесь умрет, чем замуж пойдет за змея дикого! Думаю, не будет она больше женой. Не каждая выдержит.

— И ее домой отправили? — удивилась Эни. О том, что произошло такое, конюх почему-то решил ей не рассказывать. Значит, тоже не доверяет. Говорил все время, где кареты, да кто куда поехал, а про невест молчал.

— Глупая, — засмеялся Варга. — Отправят ее. Нет, конечно! Я, может, в делах этих и не силен, да только даже я знаю, как герцог себе жену смотрит. Успокоили, гнев ее усмирили, разговаривали с ней, обещали на охоту взять и разошлись. Испугалась, видать, бедная. Вот и напала.

— Напала? — не поняла Эни. — Вы же сказали…

— Так то, как зверь дикий, — рассмеялся кучер. — Они бывает на охотников бегут с перепугу. Или что собака заливается мелкая, показывая свою храбрость. Вот и эта… невеста… Гневом пылала, как моя баба, когда дети домой не вернулись, а сама испугалась, что отпаивать пришлось. Возились с этой невестой всю ночь. Говорят так, да только я сам не знаю, я видел, как она кляла всех, угрожать герцогу вздумала, если тот ее домой не отпустит, а потом ее в замок увели. В общем, перепугалась бедная. Через пару дней пройдет.

Эни засмеялась. Впервые за все это время ей было легко слушать о том, что происходит в замке. А Варга оказался на удивление разговорчивым и веселым мужчиной, даже странно, что такой служит у герцога. Она с любопытством слушала кучера и украдкой разглядывала его лицо. Он до ужаса был похож на мальчишку-конюха, только старше. Может, отец, или близкий родственник?

— А ты, сиротка, чем не угодила?

— Я соврала герцогу и его дяде, — вздохнула Эни, опустив голову.

— Злое что-то помыслила? — сурово спросил Варга и пристально посмотрел на нее. Взгляд кучера мало чем уступал взгляду герцога и всей правящей семьи вместе взятой.

— Нет, по глупости. Я пожалела одну девушку и решила ей помочь, пообещала, что никому ничего не скажу. Вот и пришлось соврать. Ничего плохого и в мыслях не было, но кто же знал, что оно все так обернется.

Варга насупился и подстегнул лошадей. По выражению его лица было понятно, что кучер думает о чем-то важном, но нарушил молчание только далеко от городских ворот.

— А ты, видать, думаешь, что наказания не заслуживаешь?

— Нет, я согласна с герцогом.

— Не ври хоть мне, старику, — он откупорил флягу и сделал несколько глотков. — Ты как моя дочь после наказания. Сидит, насупившись, и думает о том, какие все плохие. А что сама не так сделала, так даже в мыслях нет.

— При всем уважении, но меня сразу не рады были принять в замке, — гордо ответила Эни. Сейчас не было смысла искать оправдание происходящему. Она едет назад и забудет жизнь у герцога, как страшный сон. — Служанка в первый же день хотела скормить меня животному, управляющая вообще забыла о моем существовании, каждый шаг проверялся, каждый норовил косо посмотреть.

— Ох ты бедная, — развел руки Варга, но сразу отпил еще из фляги. — А они, видать, должны были тебя встретить с почестями и устроить в лучшую комнату? Да чтобы в герцогском замке служить, нужно быть лучшим во всем. Ты что думаешь, туда кто угодно попасть может? Да они по несколько лет ждут, когда их господин Леран лично проверит. Доказывают свою нужность каждый день и словом, и делом, работают не покладая рук, а за это и платят хорошо и свободу дают. А тут ты приехала. Никто тебя знать не знает, зачем сюда пришла не ведает, еще и после нападения многие в себя не пришли. У нас война идет, а на войне, милая, от любого неведомого жди неприятностей. Ты сама с кем хотела общаться? Сама хотела доказать свою нужность? Вот и подумай…

Варга продолжал говорить, но Эни отвлеклась на странное свечение на дороге. Впереди стояли несколько мужчин с факелами, и какой-то черный силуэт валялся на земле.

— Варга! — остановила кучера воспитанница. — Что это?

В суматохе было сложно разглядеть, что происходит. Мужчин было трое, позади стоял мальчишка, худой и облезлый, а поодаль — старенькая телега. Лошадь ржала, и отступала, но мужчины не обращали на нее внимания, занятые своим делом. Они кричали и били кого-то ногами. Эни сидела, напряженно ожидая, что Варга скажет. Но кучер молчал, хоть и остановил карету. За спиной послышался голос Лерана.

— Что там? — недовольно сказал лорд, проснувшись. Он сразу открыл дверцу и выпрыгнул, поравнявшись с Эни и Варгой. — Дождь идет, — сообщил он зачем-то.

— Видать, только зажгли, — ответил Варга, и Эни поняла, что они говорят о факелах. Значит, что бы там ни происходило, началось это только что или совсем недавно.

— Подохни, скотина! — кричали трое, даже не заметив, что теперь они не одни. В свете факелов можно было увидеть клинки.

Краем глаза Эни заметила, как лорд обнажил свой меч, но продолжил стоять, с опаской смотря в ту сторону.

— Сидите здесь, — сказал он и медленно двинулся вперед.

Леран не спешил ввязываться в драку. Узнал бы, что случилось, разогнал именем герцога, или испугал бы спешащей охраной, если бы это были разбойники. Возле Таршаина нападения редко случаются — охрана следит за всеми передвижениями. Вот и сейчас должны заметить и скоро прибыть. Скорее всего, эти люди просто проезжают герцогство. Хуже, если это засада. Будь он один, засады бы не испугался — умирать, так умирать. Но воспитанницу нужно спасти. Он уговаривал себя, что думает только о тайнах герцога. Но сквозь эти мысли все же проскакивало, что он не желает девчонке пройти через все, что выпало ему. Не заслужила. Пусть живет себе тихо в монастыре, мечтает о муже и детях, нечего ей в это ввязываться, незачем жизнь портить. Сразу знал, что не для таких как она все происходящее. А будет свидетельствовать против герцога, все закончится очень и очень плохо.

Но не успел Леран сделать несколько шагов, как впросвете между телами мужчин Эни увидела знакомое свечение. Ухо кота герцога. Без всяких сомнений, именно его избивала та троица.

— Монтифер! — закричала Эни и кинулась на помощь животному.

— Стой, глупая! — послышался крик Лерана.

Как она смогла так быстро добраться до кота, она и сама не знала. Подгоняемая страхом и желанием спасти своего единственного защитника в замке, она с легкостью преодолела расстояние, которое их разделяло, и кинулась между мужчин. А дальше все было слишком быстро, чтобы понять, что происходит. Она закрыла собой Монтифера, увидела кровь на его ухе. Разгоряченные люди не остановились даже при виде ее платья. А может, за плащом и не видели вовсе? Она почувствовала удар по спине. Глаза Монтифера были плотно сомкнуты.

— Колдунья!

Рука Эни загорелась, но огня не было видно, лишь боль. Старое оружие не разрезало, а разорвало кожу. Что-то полоснуло по плечу, ударило в бок и в живот.

В этот же момент мужчины закричали, но теперь от собственной боли. Пытаясь справиться с раной, она не заметила, как лорд откинул одного в сторону. Второго ударили рукоятью в висок, тот потерял сознание. Третий схватил мальчишку и побежал к карете. За ним кинулся Варга, уложив мужчину на землю одним ударом. Эни тщетно пыталась зажать рану на руке. Она скинула с себя плащ, и увидела, что рукав ее платья стал красным.

Первый человек разгорячено накинулся на лорда, он умудрился несколько раз сильно ударить Лерана, но снова отлетел в сторону и больше не поднялся.

Все кончилось слишком быстро, и теперь над Эни стоял только брат герцога. Он спешно накинул на нее свой плащ и за считаные секунды разрезал окровавленный рукав.

— Это… это же Монтифер, — проговорила Эни, сквозь сжатые зубы.

От страха боли не чувствовалось, но раны были ужасающими. Факелы валялись на земле, уже затухая от дождя, в нескольких шагах лежали двое мужчин, за спиной слышалось тяжелое дыхание огромного кота.

— Знаю, я знаю, — тихо говорил Леран, сидя рядом на коленях и выливая на ее руку и какую-то зловонную жидкость. По телу разлился холод. — Не бойся, потерпи немного, сейчас пройдет. Варга! Забери его!

Эни не сразу поняла, кого должен был забрать кучер. Несмотря на свой огромный рост и кажущуюся неуклюжесть, Варга быстро подбежал к ним, с легкостью поднял Монтифера на руки и понес в сторону кареты. Ухо животного было разорвано, а на черной шерсти запеклась кровь.

— Ааааа! Это демон! — мужчина рядом с ними пришел в себя и отползал в сторону, Эни видела, что двое других все еще валялись на земле, а вот мальчишка куда-то спрятался. — Убейте его! Убейте!

Леран кинул злобный взгляд в сторону кричащего. Мужчина поднялся на четвереньки, а затем вовсе встал и побежал к своей повозке. Несколько минут, и он, бросив остальных, стеганул лошадь и понесся подальше от проклятого места.

— Вот, вот почти все, не дергайся. Боль сейчас пройдет, только рана останется, — сказал Леран, взглянув на уносящуюся прочь повозку. — В карете очищу, а в замке есть мазь…

— Мы возвращаемся?

Лорд ничего не ответил, он поднялся и помог встать Эни. Боль от удара по спине сразу дала о себе знать, отозвавшись в ноге. А вот рука перестала чувствовать, но зато дико болел бок. Леран заметил, что платье разорвано с нескольких сторон, и на теле виднеются неглубокие порезы.

До кареты они добрались довольно быстро. Леран помог ей подняться и даже сел рядом, положив ее голову себе на колени. Напротив лежал Монтифер, теперь его дыхание было ровным, и он грустно смотрел на своих спасителей.

— Трогай! — прокричал Леран и ударил по крыше. — Куда ты полезла, дурочка? Тебе жить надоело? Они же так и убить могли. Не в первый раз, — он говорил это настолько недовольно, что казалось, за этими словами неизменно последует наказание. Блеснул кинжал. Эни напряглась. Леран аккуратно подцепил уцелевшую часть платья и медленно разрезал его. Воспитанница попыталась прикрыться и встать, чем вызвала легкую усмешку. — Настой действует, ты скоро вообще не сможешь двинуться, так что просто лежи, — тихо сказал он. — А за свою невинность можешь не беспокоиться, мне нет дела до твоего тела, только раны. Ты за всех так переживаешь или этого достойны только избранные?

— А Монти… — настой действительно действовал, слова становилось сложно выговаривать, а перед глазами все плыло. Но Леран понял.

— Он живучий, поверь мне. Через день на нем и следа не останется. Ему и не так доставалось. А ты от их старых ножей, — пренебрежительно выделил лорд, — и умереть могла. Ты о чем думала, только мне работы прибавила. Спи, — его голос стал тише или Эни так показалось. — Не бойся, девочка, скоро будешь в стенах замка, — едва касаясь, он убрал волосы с ее лица. — А Монтифер часто увязывается за мной, бежит до ближайшего села и возвращается назад. Он еще котенок и не приучен к охоте, один раз ему попался по дороге дикий кабан…

Видимо, Леран говорил еще что-то, но Эни больше не могла разобрать ни слова. Все плыло перед глазами. Успокаивало только странное тепло, которое разливалось по всему телу от рук лорда Виару, когда он аккуратно смазывал ее раны.

А ночью перед всеми слугами замка развернулось странное и любопытное действо. Карету с братом герцога ждали назад только через несколько дней, но она вернулась намного раньше, и все жители восточного крыла с опаской смотрели, что же случилось.

Было видно, как первым спрыгнул кучер и достал из кареты что-то большое. К нему подбежал конюх. Из замка выбежала Змера, крикнула Санне и нескольким девушкам ждать ее у входа, а сама со всех сил побежала к карете. Но не успела она добежать, как из кареты вышел Леран, а на руках он нес кого-то, закутанного в плащ. Змера хотела помочь, но он и не обратил внимания на ее попытки.

Лишь когда он дошел до входа в восточное крыло, все увидели, что на руках у него спит не кто иной, как бывшая служанка — воспитанница монастыря. Под удивленные взгляды, Леран вошел в замок, прошел по коридору и скрылся вместе со своей ношей и Змерой в небольшой комнате, которая принадлежала Эни.

* * *

Лерану удалось поспать всего несколько часов. Он запер двери своей комнаты, устало скинул одежду и упал на кровать. Казалось, нормального сна не было так давно, что он и забыл, что это такое. Сквозь сон он слышал, как кто-то стучится к нему, пытается открыть двери. Нет, это точно не братья. Насколько бы любопытными ни были Марк и Натан, они прекрасно знают, что все важное он расскажет несмотря ни на что, а если он пошел спать, то объяснения могут и подождать. Хотя какие там объяснения, одна глупость. Стук в дверь прекратился или он слишком устал, чтобы слышать еще хоть что-то, в любом случае, долгожданный и столь желанный сон, наконец, захватил его в свои объятья.

Но через какое-то время раздался новый стук. Леран недовольно открыл глаза и посмотрел в окно. Небо было пасмурным, но, вне всяких сомнений, новый день уже давно наступил. Желанный отдых прошел как-то слишком быстро, и Леран нехотя поднялся с теплой постели, окунаясь в холодный воздух и кутаясь в покрывало.

Он открыл дверь. На пороге стоял герцог. Так и хотелось поклониться со всем почтением и захлопнуть дверь прямо перед его благородным носом.

— Проходи, — вместо этого недовольно сказал Леран. — Дождаться не мог пока сам приду?

— Все слуги только и говорят, как ты спас воспитанницу из лап семерых разбойников, — засмеялся Натан.

Он вошел в комнату, посмотрел на грязную одежду, мешком валявшуюся на полу, на накидку брата, наспех сделанную из покрывала, оценил его заспанный вид, растрепанные волосы и полоски на теле и лице от подушек.

— После сна ты выглядишь не так устрашающе, — отметил герцог, поставив на стол чайничек и разливая по чашкам ароматный и согревающий напиток. — Я думаю, что надо бы чаще…

— Отправь ее назад, — перебил его Леран. Он присел на кровать и попытался прийти в себя. Не хватало еще слечь из-за подобных поездок.

— Уже отправил, как видишь, ничего из этого не вышло.

— Это была случайность. Отправь еще раз. Натан, стоит ей попасть в лапы к храмовникам, как она навлечет на тебя такую беду, что ты больше никогда не сможешь вернуть себе власть.

— Бери вот, лучше выпей. Никто и не знал, что ты способен на такие подвиги. Даже не знаю, чему больше удивились слуги: тому, что Эниинг вернулась, или тому, на чьих руках она вернулась. Раненая девушка в объятьях…

— Замолчи, — Леран чувствовал, что его сейчас вырвет. — Оставь это для Марка. Девчонка испугалась, спасая, кстати, твоего кота. Получила несколько царапин. Мы бы на такие и внимания не обратили, но истерику и слезы всю дорогу назад мне слушать точно не хотелось. Я как представил, что она будет ныть, так тошно стало. Может, у меня и было желание смотреть, как она будет корчиться в муках из-за заражения, вот только ты не поймешь. Хотя, ты не видел того, чем они пытались нападать. К тому же я слишком устал, чтобы кого-то звать ее доставать из кареты. Проще самому. А теперь еще раз. Отправь ее назад! Она здесь никому не нужна. Если Канцелярия до нее доберется…

— Слишком много объяснений. И ты хочешь продолжить тот разговор?

— Натан, я за три дня побывал в трех графствах и еще проделал дорогу в сторону монастыря. Я устал и не хочу продолжать никаких разговоров. Я говорю тебе. Викарии взялись за книги учета графа Шельта, епископ добрался до графа Герсола. Если ты не забыл, то тебя уже обвинили публично в колдовстве, теперь дело за малым. Отправь монашку домой. Потребуй у Марка отчеты. Женись. Объедини под нашим флагом несколько крупных земель, дай отпор Канцелярии, а мне дай поспать. Разбудишь, когда на нас начнут нападать.

Герцог посмотрел на брата с плохо скрываемым интересом. Леран был самым младшим, но в своем цинизме превосходил их всех. Всего несколько лет назад его можно было назвать безрассудным, но после ранения Марка, Лерана словно подменили. Теперь защиту семьи он возносил так высоко, что порой это граничило с безумием. От былого лорда не осталось и следа, в один момент он спрятал все человеческое и больше никогда не совершал ошибок. Оно и устрашало. Ведь если Леран прав, то все опять закончится кровавой бойней.

— А ты ведь восхитился ее поступком. Не мог не восхититься, — с надеждой произнес герцог.

— Чем? Ее глупостью, которая может накликать на нас еще большую беду?

Леран поднял голову, впервые за это утро пристально посмотрев на брата. И в этом взгляде читалось искреннее непонимание.

— Ее храбростью. Благородством. — Снова попытался Натан.

— В ней нет ничего из этого, — категорично отозвался Леран. — Истинная храбрость проявляется лишь тогда, когда человек понимает, что может произойти. Благородство рождается только в труде, оно — победа над своими темными желаниями. А у нее лишь глупые инстинкты защитить слабого, помочь умирающему. Она не может по-другому. Вот если бы могла остаться в стороне, но все равно кинулась на помощь, тогда я бы восхитился ее бесстрашием и благородством.

— Дядя так не считает, — рассмеялся герцог. — Он решил, что девочке нужно остаться. И, знаешь, я с ним согласен.

Леран тяжело выдохнул и откинулся на постель.

— Вы хотите моей смерти.

— И да, тевирийка заговорила. Стоило только Марку рассказать ей об Эни, она залепетала на своем языке, рассказывая, что это она виновата в случившемся, как она связала воспитанницу клятвой, и что Эни только выслушав ее и осознав, что герцогству ничего не угрожает, приняла решение помочь.

— Какая прелесть, — ехидно отметил Леран. — Я бы хотел знать, как монашка определила безопасность скрытой информации, но, думаю, этого мне никто не сможет объяснить.

Дверь комнаты открылась, и в помещение ворвался Марк. Он настолько спешил, что даже не обратил внимания на недовольный возглас Лерана и смех герцога. Ничего не объясняя, он подбежал к столу, дрожащей рукой налил себе в бокал вина и одним глотком выпил все до последней капли.

— Я хочу сделать ей предложение! — на одном дыхании выпалил Марк.

Леран сел на постели. Желание спать резко пропало. Герцог опешил и замер на месте. Он лишь удивленно уставился брата. Такого от Марка, обиженного на жизнь и одну конкретную женщину, они точно не ожидали. Леран даже подумал, что ему это мерещится от нехватки сна, плохого питания, или, что тоже возможно, сильного удара по голове во время стычки на дороге. Вероятно, что это сон. Дикий, странный и очень страшный кошмар.

— Кому? Монашке? — осторожно спросил он. Главным в этот момент было не спугнуть, а все подробно и обстоятельно выяснить. Потом на всякий случай проверить брата на все возможные яды, настои, подержать его вдалеке от объекта его желаний, дней этак пять, и все переспросить еще раз.

— Эни? — Марк не сразу понял, о чем говорит Леран. — При чем здесь Эни? Я хочу сделать предложение тевирийке.

Глава 10 Семь дверей

Новый день принес холод и сырость. Дождь, не переставая, бил по крышам, капли падали на уже изрядно сырую землю. Змера была занята с претендентками — всем девушкам решили устроить новый праздник, чтобы сгладить плохое настроение. Ее громкий голос, топот быстрых маленьких шажков, даже возмущенный шелест ее юбок разносились по всему коридору третьего этажа.

На втором этаже претендентки важно выходили из своих комнат, направляясь к парадной лестнице. Некоторые из них перешептывались, гадали, что же теперь покажет герцог и делились последними новостями. А поделиться было чем. Девушка, выдававшая себя за баронессу Порту, все еще сидела взаперти, никуда не выходила и ни с кем не разговаривала. Однако Ванола лично видела, как старший кузен герцога входил в ее комнату больше семи раз за день. А потом еще несколько раз ночью проходил мимо. Он останавливался, ждал чего-то, ходил вперед-назад будто пытался решиться войти, а затем спешно уходил в сторону башни северного крыла, где находятся покои хозяев замка. Другим поводом для сплетен было состояние Ории. Говорили, что она совершенно сошла с ума, бьет кулаками по стенам, кричит. Ее даже перевели в северное крыло, чтобы было меньше шума.

В этом перешептывании во время подъема по лестнице, все, конечно, жалели девушек, но про себя отмечали, что двумя конкурентками стало меньше, а значит, шанс каждой из присутствующих занять место жены герцога значительно возрос. Ванола с нескрываемым наслаждением делилась всеми новостями и услышанным в замке, раз за разом отмечая, что именно она смогла это узнать, пока остальные спали по своим мягким постелям.

— Ты слишком тщеславна, Ванола, — произнесла Гета, продолжая гордо шествовать по ступеням.

— Что ты хочешь этим сказать? — не поняла герцогиня. — Как ты смеешь говорить такое обо мне! Ты!

Договорить ей не удалось. Бедная Мари, которая шла в конце процессии, так и застыла на лестнице, а по ее пухлому личику растекся румянец. Диа тяжело вздохнула, недовольно посмотрев на двух спорящих претенденток. Филия едва заметно улыбнулась, поправила свою драгоценную тиару и решила не вступать в спор. Зато Гета остановилась и с нескрываемым презрением обратилась к Ваноле.

— Я имею право говорить все, что пожелаю. У меня хотя бы есть земли, в отличие от вас всех. А вот ты, герцогиня, ты всего лишь бастард, который из себя ничего не представляет. Так что поумерь свое тщеславие, милочка. И подумай, кто из нас всех больше подходит герцогу.

— Я думала, он женится на той, кого полюбит, — тихо сказала Мари, на что Гета лишь засмеялась.

— Да даже если так! — злобно кинула она. — Тебе ни так, ни так герцог не достанется. Посмотри на себя, тебя же ткнешь пальцем, так из тебя крем для тортов полезет!

На глаза Мари навернулись слезы.

— Я ем, когда нервничаю.

— Тогда можешь переставать нервничать…

Только Гета хотела сказать очередное едкое замечание, как в разговор неожиданно вклинилась Диа, предпочитавшая все это время молчать:

— Мне, конечно, все равно. Меня сюда отправили, только посмотреть, как здесь обстоят дела. Но если вы хотите замуж, то советую вам посмотреть наверх. Пока вы здесь спорили, кто из вас больше подходит на роль жены, Филия уже поднялась и теперь разговаривает с герцогом.

У входа в зал рядом с герцогом действительно стояла графиня Филия Арцо и о чем-то рассказывала, скромно улыбаясь при этом. Герцог так же проявлял знаки внимания, смотрел в глаза и в целом было видно, что он с радостью готов продолжить общение. Их удивительное сходство могло заставить думать, что они брат с сестрой — свет играл на серебристых волосах этих двоих, в глазах был виден неподдельный интерес, даже движения казались одинаковыми, к тому же для этого вечера они выбрали один и тот же цвет для своих нарядов — темно-зеленый. Впрочем, в случайности этого совпадения все претендентки сильно сомневались, а чтобы не искушать судьбу быстрее побежали по лестнице наверх.

Пока девушки пытались применить все свои чары на беззащитном герцоге Виару, а слуги занимались праздником для гостей и развлечением свит благородных, в маленькой каморке восточного крыла очнулась Эниинг. В первые секунды она не могла понять, где находится и что произошло. Помнила только карету, нападение, Монтифера, теплые руки Лерана… Она вздрогнула и крепко зажмурила глаза, надеясь, что это всего лишь сон. Нет, ничего не прошло. Даже на руке остался шрам. Все, как и говорил брат герцога.

Нехотя Эни поднялась с постели, оделась и вышла в надежде, что кто-нибудь сможет заполнить пустоту ее памяти. Как назло, вокруг никого нужного не оказалось. Только на кухне в суматохе бегали поварята и главный повар, да с подносами носились служанки. Они с удивлением и опаской взглянули на Эниинг, и побежали дальше по своим делам. В суматохе можно было услышать несколько фраз, хотя и этого было достаточно, чтобы все еще больше запутать.

— И как нам теперь ее называть? — прошептала одна из служанок.

— А я почем знаю. Санна же тоже его любовница, но мы ее госпожой не называем.

— Санну никто на руках в дом не вносил. И не сидел у ее постели целый день, как только проснулся. А эта…

— Я не любовница лорда Виару! — громко произнесла Эни, почувствовав, как в горле запершило.

Все остановились. Посмотрели с удивлением. Раскрыли рты. Опустили головы. Но сразу же послышался шум работы и все еще быстрее занялись своими делами. Двух перешептывающихся служанок и след простыл. А Эни стало интересно, как долго они смогут ее избегать.

Следующим пунктом были комнаты Монтифера. Кто бы что ни говорил, но она не могла не узнать, как чувствует себя единственный ее друг. Эни ожидала увидеть больного кота, который грустно лежит на своей софе и отказывается есть. Но вместо этого, стоило только открыть комнату, как стал понятен ужас Змеры от пребывания в доме животного. Если до нападения Монтифер еще скромно соблюдал какие-то правила, то после своего чудесного спасения, видимо, решил, что жизнь слишком коротка для всяких условностей. Так, в комнате теперь было перевернуто, погрызено, разорвано, сломано и просто съедено все, что только можно.

— Монти? — осторожно сказала Эни, сделав шаг вперед и высматривая кота. — Ты где?

Монтифер вышел из другой комнаты. Он гордо прошествовал к Эни, сел у ее ног и с интересом посмотрел на сломанную мебель, погрызенный палас, будто весь этот беспорядок — дело не его лап.

— Тебе попадет.

Коту было все равно. Он еще раз безразлично оглядел комнату, лизнул руку Эни и, видимо, что-то для себя решив, выбежал в коридор.

— Стой! Стой! Тебе нельзя туда!

Но Монтифер ничего не слышал. Он побежал прямо в центральное крыло. Эни кинулась за ним. Теперь достанется не только коту за изуродованную комнату, но и служанке, которая его выпустила.

Когда Эни пробегала по коридору, захотелось скрыться в своей комнате и притвориться больной. Осталось только решить, что сделать с людьми на кухне. А, может, просто быстро сбежать из замка? Она в сердцах выругалась и понадеялась, что хоть кто-то встанет на пути у безумного кота прежде, чем тот сможет уничтожить еще что-нибудь. Но замок словно вымер. Вокруг не было ни души. И Монтифер беспрепятственно вбежал по главной лестнице прямо к покоям гостей.

Все внутри Эни покрылось льдом от страха, именно так ей казалось, а упрямый кот не желал отвечать на ее мольбы. Он только добегал до нового поворота, останавливался, ехидно, Эни могла поспорить, что именно ехидно щурился, ожидал свою спасительницу, но стоило ей приблизиться, как он срывался с места и бежал дальше. Прав был Леран, у этого зверя все заживает в разы быстрее, чем должно. Теперь его шерсть, словно издеваясь, блестела от света, а уши слишком быстро переливались. Кот чувствовал неподдельный азарт, в то время как Эни готова была лично убить животное, если его догонит.

Они вбежали на второй этаж. Пробежали мимо нескольких комнат. Свернули. Тут Монтифер остановился возле двери серого цвета и снова посмотрел в сторону Эни.

— Стой, — прошептала она, понимая, что кот собирается войти в запретный зал. Хорошо, если там кто-то есть или дверь закрыта. Но, судя по настроению Монтифера, этот подлец знал, что может беспрепятственно попасть куда захочет. А вот что он сделает внутри? — Прошу, Монти, я же тебе жизнь спасла, за что ты так. Не надо. Стой на месте. Вот так. Вот. Хороший маленький котик.

Эни показалось, что еще немного, и она доберется до кота, но тот блеснул своими желтыми, как горящие лампы, глазами, толкнул дверь и юркнул в комнату. Эни хотелось выть от подобной несправедливости. Она не знала, какие ужасы таит запретный зал, но одного взгляда на то движущееся белое крыло было достаточно, чтобы забыть о желании узнать тайны раз и навсегда. И вот сейчас, когда ее собирались выслать из замка, ей снова придется нарушить правила. С другой стороны, Эни подумала, что решение о ее возвращении в монастырь, возможно, всего лишь отложили до ее выздоровления. А вернуться и до конца жизни мучиться мыслями о тайне одной из комнат — так и с ума сойти можно.

Она оглянулась, вокруг не было ни души. Еще раз посмотрела на запретную дверь, за которой скрылся Монтифер. Тяжело выдохнула и вошла в секретный герцогский зал, аккуратно закрыв за собой дверь.

Кромешная тьма окутала Эни с ног до головы. Только уши и глаза Монтифера виднелись по центру огромного зала. Увидь она такое до знакомства со зверем, точно бы выбежала с дикими криками и направила в замок инквизицию. Теперь же свечение дарило покой и надежду, что ничего страшного не случится.

— Монти, иди сюда, — прошептала Эни, она заметила, как кот дернул ухом и сразу направился дальше вглубь комнаты.

В зловещей тишине можно было услышать любой шорох. Сверху доносился звук музыки, мужские и женские шаги, иногда даже смех. Здесь же все словно вымерли. Даже уличного света не поступало, видимо, кто-то специально плотно задернул все занавески. Лишь свечение кота позволяло понять, в какой стороне выход.

Набравшись храбрости, Эни сделала несколько шагов вперед и сразу споткнулась обо что-то громоздкое и тяжелое. Грохот разлетелся по всему залу, но быстро стих. На стенах сами собой зажглись все свечи. От неожиданности Эни зажмурилась, а когда открыла глаза, увидела, что же так тщательно прятал герцог.

Она споткнулась о большую деревянную коробку, валяющуюся прямо на проходе, в которой горой лежали книги. У входа стоял длинный стол, полностью заваленный такими же книгами, исписанными свитками, листами, письмами. На нем стояло несколько ламп, но они дарили слишком мало света, здесь же было несколько чернильниц, множество перьев, странные деревянные трубки, с десяток колб, старая труба, только издали похожая на подзорную, множество стекол и даже крошечный деревянный конь. На столе царил полнейший беспорядок, но не стол заставил Эни ужаснуться, а стена, к которой он был вплотную придвинут.

На каменной стене висели огромные рисунки. Эни могла бы поклясться, что мастер провел над этой работой не один день, так идеально, ровно и натурально была выведена каждая линия, так аккуратно разместились подписи. Вот только, если этот мастер и был гением, то явно безумным. На одном из рисунков можно было видеть контур двух людей — мужчины и женщины — стоящих прямо, а внутри аккуратно выведены все их органы. На следующей картинке такого же размера — только рука без кожи, еще одна — нога. С этим соседствовало детальное цветное изображение животного, очень похожего на Монтифера и несколько подписей с вопросами под его внутренностями. На листах, размещенных на стене немного ниже, была изображена башня. Каждый ее камешек был скрупулезно выведен, и на одной из стен стоял едва заметный крестик. Дальше были изображения повозок, бега лошадей, движения крыльев. В самом углу — странные аппараты, о предназначении которых сложно было даже догадываться.

Забыв как дышать, Эни посмотрела в другую сторону, где стоял Монтифер. Ставни на окнах были плотно закрыты. На стенах висело еще несколько незаконченных рисунков, на полу валялась одежда, несколько мечей, шпаги. Здесь же стояла деревянная кукла человека в полный рост, одетая в доспехи, а к ее ногам прислонили щит.

Монтифер сидел на колесе и совершенно безразлично лизал лапу. Возле него стояли пять плотно закрытых бочек и свернутые куски парусины. Эни повернулась, чтобы посмотреть на часть комнаты за ее спиной и закрыла рот рукой, стараясь не закричать. Прямо на всю стену от первой двери до седьмой, висели огромные белые крылья колдуна. Они были скреплены веревками и ремнями, но даже легкое дуновение ветра, заставляло их начинать двигаться. Видимо, в этом помещении когда-то произошел пожар, потому что на этой стене еще осталась копоть, из-за чего крылья казались намного белее, чем были на самом деле.

— Я вижу, вы все же нарушили запрет, — послышался за спиной голос Эльдевира, и Эни вскрикнула, резко повернувшись. — Не бойся, это всего лишь старик, живущий в замке.

— П-п-простите, пожалуйста, — заикаясь, проговорила Эни, уже ожидая, что ее утопят в том самом гиблом колодце. — Я не хотела. Я побежала за Монтифером, чтобы он не попался на глаза гостьям.

— И сюда тебя, значится, кот привел, — то ли засмеялся, то ли закряхтел старик. — Ну что ж, пусть будет так.

— Господин, лорд, Эльдевир, я прошу вас, я ничего не скажу, обещаю. Я могу подписать любые бумаги, если вам так будет угодно, только прошу…

Старик продолжал смотреть, но Эни осеклась. Что же она хочет просить? Не наказывать ее? Так ее в любом случае накажут, и это не зависит от того, расскажет она про эту комнату кому-нибудь или нет. Не убивать? Так если бы дядя герцога хотел ее убить, то уже позвал бы стражу и сам сопроводил бы в подземелье. Это только на первый взгляд кажется, что Эльдевир слишком стар, но присмотревшись, понимаешь, это закаленный в боях воин, который и сейчас способен на многое. Так что же она хотела попросить, о чем договориться, что выкупить для себя? Сама того не ожидая, Эни признала свое единственное желание:

— Прошу, не отправляйте меня в монастырь.

Старик удивился, прошел вглубь зала, раздумывая над просьбой, погладил кота, но, в конце концов, снова странно засмеялся.

— Зачем тебе оставаться в замке, девочка? Ты отправишься к настоятельнице, герцог напишет, что ты не можешь здесь работать, так как твои знания соответствуют знаниям управляющей, а у нас уже одна есть. Змера даст тебе лучшие рекомендации, а я сам найду тебе дом, где служба у нас будет считаться великим достоинством, а не позором.

— Нет, — ответила Эни, замотав головой. — Признаюсь честно, я больше всех желала провалиться на месте, когда меня отправили к вам. И готова была остаться в монастыре навечно. Но сейчас… Могу ли я остаться у вас?

— А что тебя заставило передумать, юная воспитанница? Или кто?

Можно было не сомневаться, что все эти слухи дойдут и до дяди герцога. Удивительно, что он еще в хорошем расположении духа и не стал звать своего сына решить судьбу Эни. Как ответит Леран на подобную просьбу, она прекрасно знала — все его слова, как и все его отношение просто кричали о желании быстрее избавиться от новой помощницы. Эни тяжело вздохнула и посмотрела себе под ноги, там валялась маленькая шестеренка, от которой отражался свет горящих ламп.

— Я не могу ответить на этот вопрос, — честно призналась Эни. Она думала, что Эльдевир снова начнет о чем-то спрашивать, будет ее запутывать или допытываться, верны ли слухи. Но старик опять странно засмеялся.

— А ведь знаешь, я с первого взгляда понял, что ты захочешь остаться, — довольно сообщил он. — Не из-за большой платы и не из-за того, что не можешь возразить, а делаешь только то, что прикажут, и даже не ради шпионажа, как думали некоторые, — кто именно так думал, Эни без труда могла догадаться. — В тебе есть то, чего нет во многих — желание понять. Оно огнем играет в глазах, когда происходят необъяснимые вещи.

Старик потрепал Монтифера за ухо, сообщил коту, что тот мелкий проказник, и снова подошел к Эни.

— Там наверху, все веселятся на празднике, а мы можем разместиться здесь, — он обвел рукой зал. — Я точно знаю, что у тебя есть вопросы. Позволь старику устроить праздник для такой милой и юной помощницы. Я готов ответить. Спрашивай.

Эни не верила своим ушам. Еще недавно ей казалось, что все в замке стараются спрятать подальше свои секреты — столько правил и запретов. Но в один миг, как по волшебству, все замки рухнули, а двери распахнулись. И стоило только попросить.

— Что это за зал? — осторожно спросила Эни, стараясь понять границу дозволенного.

Эльдевир задумался и предложил ей присесть в мягкое кресло возле стола. А сам отошел к окну.

— Это мастерская моих детей, — начал он. — Точнее, двоих из них — Натана и Лерана. У Марка другие увлечения. Он больше рад видеть живых существ, чем трупы и механизмы. К слову, Монтифер вначале был питомцем Марка, но кот слишком сильно привязался к Лерану, или Леран к нему, сейчас уже и не поймешь, — старик широко улыбнулся, и его лицо от этого стало невероятно добрым и родным. — Ну да ладно, на чем я остановился. Вот, здесь их место работы. Одно из… Есть еще комнаты в северном крыле, они немного меньше, и в подземелье, но там… — Эльдевир махнул рукой, — не надо тебе знать, что там. Поверь, даже если захочешь, не надо. То вотчина Лерана, и не стоит туда заходить без его ведома. Но вернусь к этому залу. Здесь собраны последние изобретения герцога и лорда, то, что сейчас находится в работе.

— Как та карета? — Эни показала на рисунок.

Эльдевир проследил за ее рукой и присмотрелся.

— Да, именно, как эта карета. Если быть точным, то самоходная повозка. Благодаря механизму, созданному герцогом, она может двигаться без чьей-либо помощи. Порой это может быть очень полезно и даже необходимо, но пока он только начал работу, и она может пройти не больше длины нашего сада.

— Так значит, и эти крылья тоже…

— Все верно. Хотя, если быть откровенным, крылья — это игрушка Лерана. Когда он был совсем ребенком, то наблюдал за полетами птиц и мечтал подняться в небо так же, как и они. Не все мечты могут сбыться, но эта захватила его настолько сильно, что не давала покоя ни днем, ни ночью. Несколько лет понадобилось, чтобы создать первые крылья.

— Эти? — изумила Эни.

— Конечно, нет! Это уже двадцатые, если мне не изменяет память. Те были маленькими и щупленькими, но что ему докажешь. Он закончил крылья, забрался на крепостную стену, и, конечно же, упал. Сломал себе обе ноги, полгода не мог двигаться. Тогда и начал изучать человеческое тело, а крылья забросил. Потом настали темные времена, все изменилось…

Эльдевир замолчал, явно что-то вспоминая.

— Но если лорд перестал их делать, то кто же сделал эти?

— Почему перестал, — вздохнул старик. — Наоборот. Он взялся за них с особым рвением. Только от былой мечты ничего не осталось. Ему нужен был быстрый способ передвижения и пересечения границ. Любое изобретение одинаково служит как во зло, так и во благо. А когда мечта превращается в необходимость, она умирает в диких мучениях. Он завершил крылья и с помощью них убивал врагов. Его одолевали смешанные и страшные чувства: стремительный полет, небывалая высота, он был первым человеком, кто взлетел над землей подобно птице, и это все только для того, чтобы нести этим смерть. После возвращения власти, крылья были переданы герцогу. Леран лишь изредка надевает их, чтобы выполнить особо срочные поручения.

Эни взглянула на крылья. Ей впервые стало жаль Лерана, она и не думала, что он когда-то мог мечтать о чем-то красивом. Но, вспомнив прикосновения графа, быстро повернулась к рисункам. Хотя, чем больше она пыталась понять, что изображено, тем сложнее это было сделать. На какое-то краткое мгновение, она даже позволила себе понадеяться, что когда-нибудь сможет все это узнать и изучить. Однако тут же решила, что на это не хватит и целой жизни. И у Эни сразу зачастил пульс, стоило только осознать, каким несправедливым обвинениям подверглась семья герцога, как должно быть одиноко им жить в этом мире, где они не могут открыто поделиться своими знаниями.

— А что же герцог? — спросила она, когда молчание стало слишком тяжелым. — Он продолжает свою работу?

— Конечно, — обнадеживающе ответил старик. — Он пошел по пути своего отца, моего брата. Великим был человеком. До волнений отец Натана всегда брал своего сына в поездки. Они привозили из других государств много диковинок, общались с разными людьми, всегда возвращались с новыми идеями, как сделать лучше этот мир, герцогство и Таршаин. Поэтому мой племянник не может отказаться продолжить работу. Все наши механизмы — это заслуга покойного герцога и его сына. Вот помнишь, ты говорила, что пол под твоими ногами горел? — Эльдевир нагнулся и смешно прищурился. — Это отец Натана привез из Карима, благодаря специальной системе небольших тоннелей по всему замку, мы можем поддерживать нужное тепло во всех комнатах. Или тот порошок на крышах, который дал название нашему городу. Уже очень давно его привезли из Ларгенда, он позволяет укрепить черепицу, защитить ее от разрушения и даже подарить такому дому тепло от солнца. Его мало, но хватает для крыш, которые не удалось подлатать до наступления дождей и холодов. Есть еще водяное колесо, светильники, которым не нужен огонь, средство, чтобы передавать быстрые сообщения, громкоговорители и многое-многое другое. Здесь собраны труды не только моего брата, мои и детей, нет, здесь хранятся знания многих народов. Поэтому мы защищаем не просто землю, на которой живем, но и наше будущее.

Эни грустно усмехнулась. А столько страшных легенд ходило вокруг этого места, люди обходили его стороной, боялись. Теперь стало понятно, что многие из этих слухов поддерживала сама семья Виару своей замкнутостью и отстраненностью. Возможно, только возможно, раскрывай они постепенно свои изобретения, все было бы совершенно иначе.

— Так значит, никаких чудес не существует?

— Почему не существует? — искренне изумился старик. — Конечно, существуют! Они окружают нас со всех сторон и так и норовят случиться. Вот взять хотя бы тебя, разве не чудо то, что сейчас происходит? Да и разве не чудо…

Не успел Эльдевир договорить, как дверь зала с силой распахнулась.

— Я не могу ее нигде найти! — в помещение вбежал запыхавшийся Леран.

Стоило Эни выглянуть из-за широкой спинки кресла, как лорд в ужасе остановился. Если бы человек мог лопнуть от злости, то именно это произошло бы сейчас с кузеном герцога. Его тяжелое дыхание стало еще тяжелее, на скулах заходили желваки, губы сжались, а между бровями появилась морщина. Эни боялась даже шелохнуться, она понятия не имела, кого или что искал лорд, но, видимо, эти поиски стали больше неважны. Хорошо, что Леран не колдун, а то одного его взгляда хватило бы, чтобы убить.

— Вы издеваетесь надо мной? — произнес он, выделяя каждое слово. — Что здесь происходит?

— Ты что-то искал? — спокойно спросил Эльдевир, и этому спокойствию можно было только позавидовать.

— Искал. Но это уже не имеет значения. Эниинг. Выйди, пожалуйста, из этого зала, если я еще могу тебя просить об этом. Или ты больше не работаешь в этом замке?

— Леран, — старик подошел ближе. — Ничего не изменилось, все хорошо.

— Если так. То выйди из зала. Мне с отцом необходимо поговорить.

Повторять в третий раз не пришлось, Эни вскочила с кресла и, стараясь не приближаться к лорду на расстояние вытянутой руки, выбежала из кабинета. Весь вид Лерана просто кричал о том, что одной служанкой сегодня станет меньше, удивительно, как он еще сразу не схватился за меч.

Глава 11 Письмо из прошлого

Весь вечер, пока проходил банкет для претенденток, Змера не могла передохнуть, и вот теперь присесть на софу в углу зала казалось для нее величайшим счастьем. Как назло, девушки все не желали заканчивать общение. Больше всех спрашивала Филия и все про земли, имения, владения. Змера поклялась себе, если эта женщина станет герцогиней Виару, то управляющая до самой смерти будет ежедневно пересчитывать деньги герцога и фамильные ценности, а потом и свою преемницу заставит этим заниматься.

Вторая в списке нежеланных невест была Ванола. Ее Змера невзлюбила с первого взгляда, отмечая слишком длинный язык и неприятную черту характера иметь собственное мнение по любому вопросу. Отношения с другими государствами? Ванола знает все об этом. Любимые породы собак королевского двора? Ванола сама вывела несколько из них. Кулинария? Она знает все о тортах, десертах и мясе. Либо голова этой претендентки должна была лопнуть от безумного количества всех ее знаний, либо она просто не знает ничего. А излишней болтливости и попыток лезть не в свое дело Змера никогда не любила.

Гета была намного скромнее и вела себя более достойно. Но такая девушка сама будет смотреть и выбирать себе мужа, а учитывая ее незавидное положение в семье, то подбирать будет особенно тщательно, заставляя его думать, что она великий трофей и богиня, которая снизошла до такого мелкого человека. Марк сообщил о состоянии всех невест, и их положение не могло обрадовать: ни реальной власти, ни денег, ни связей. Но если и брать кого-то из них, то уж лучше Гету или инфантильную Дию. Мари, увы, хоть и казалась милой, но была слишком низкой и слишком крупной, чтобы понравиться герцогу. Могла бы, конечно, взять умом, да вот только ума она пока еще не показала.

— Госпожа Змера, — прошептала служанка, склонившись над управляющей.

— Что тебе?

— Там письма привезли.

— В такое время? — недовольно вздохнула Змера. — Ты видишь, я занята. Ладно, подожди. — Она посмотрела по сторонам, выискивая свою вторую помощницу, раз первая валяется больная. И, увидев Санну, махнула ей рукой. — Иди спустись, — сказала она, когда Санна подошла ближе. — Там письма привезли, заберешь и отнесешь ко мне в кабинет. Но смотри, если что-то напутаешь!

— Госпожа управляющая, — с обидой ответила девушка. — Я хоть раз вас подвела за десять лет?

— Все, иди уже.

Санна вышла из зала, стараясь не привлекать внимания, но стоило ей оказаться в коридоре, как она бросилась по лестнице, словно Монтифер. Змеру нельзя было надолго оставлять одну в зале, а другие служанки ей мало чем смогут помочь, поэтому Санна неслась по коридорам к выходу, стараясь все сделать как можно быстрее. На мгновенье ей показалось странным, что никто не мог найти Эльдевира или Лерана, чтобы отдать им письма, но сразу решила, что лорд со своим отцом где-нибудь в кабинете или зале внизу. После той ночи, когда Леран вернул воспитанницу, и когда Санна полчаса пыталась войти в его комнату, ее любимый все время был занят, то в своем подземелье, то в кабинетах отца. Так что, вполне возможно, что никто из слуг просто не смог его найти, а охрана письмами не занимается.

Санна подбежала к выходу, мило улыбнулась посыльному, забрала у него стопку писем и так же быстро отправилась к кабинету Змеры, читая на ходу адресаты.

Но одно письмо из этой стопки заставило ее остановиться, оглядеться по сторонам и спрятаться за колонну, судорожно сжимая конверт. Среди огромного количества писем от землевладельцев, горожан, нескольких крупных домов и в стопке приглашений на банкеты, нашлось одно письмо для Эниинг от какой-то Тарии.

У Санны голова разболелась. Она никогда не открывала чужих писем, никогда ничего не утаивала, не лезла в чужие дела. Но это письмо могло все изменить. Что если в один момент можно было покончить с ее врагом, который безнаказанно ходит по любимому ей месту? Что если это письмо позволит ей лично отомстить за свою семью? Санна пыталась подавить в себе мысли, что Эниинг ходит по костям всех, кого убили во время инквизиции. Ходит, радуется жизни, занимает высокую должность, обживается, общается с людьми, которых она и мизинца не достойна. Но она уж точно может разглядеть монстра за всем этим обаянием и наивностью, а в том, что Эниинг настоящий монстр, Санна не сомневалась ни секунды.

Она выдохнула и одним резким движением открыла конверт. Санна верила, там будут доказательства лживости и злостных намерений новой помощницы. И прочитав письмо, поняла, что не ошиблась.

Служанка снова осторожно осмотрелась по сторонам, выйдя из-за колонны, дрожащими от нетерпения руками, еще раз раскрыла письмо, не веря глазам и собственной удачи.

«Здравствуй, моя дорогая Эни.

Прошло не так много времени с нашего побега, но мне кажется, что уже минула целая вечность. За это время случилось слишком много всего, чего я не могла бы пожелать даже врагу. Денег, как вы и думали, хватило всего на несколько дней — переезды и постоялые дома отобрали у нас сразу всю сумму. К великому моему горю заболел Карос, и мне приходится самой заботиться о нашем пропитании и размещении. Это оказалось намного сложнее, чем я думала. Я даже хотела вернуться в монастырь, но узнала, что последний мой шанс на нормальную жизнь отдали тебе. А я не могу остаться монахиней. Уже не могу… но об этих обстоятельствах лучше рассказать при встрече.

Я не виню тебя, кто знал, что эта гадалка солжет нам во всем. Хотя нет, в одном она оказалась права — тот гребень, который ты дала мне, он оказался намного ценнее, чем я думала в самом начале. Вот только настоящих денег я не могу за него выручить. Зато я узнала, кто именно владел им и почему торговцы все как один отказываются его принимать. Стоит им только рассмотреть вензель, как меня с криками выгоняют. После пятой попытки я бросила эту затею. Могу лишь сказать, что тебе сильно повезло, моя дорогая сестра, но не могу об этой тайне рассказать в письме.

Пусть не по своей воле, а по воле случая и глупости, но ты заняла мое место. И мне кажется, будет правильно, если ты поможешь мне на первое время. Я помню все, что говорили о герцоге, но еще знаю, что он хорошо платит всем своим слугам и они не нуждаются ни в чем. А твоя сестра, та, кто сейчас должен быть в замке вместо тебя, спит на сеновале и спускается к завтраку, проходя мимо свиней. Надеюсь, что жизнь у колдуна не сделала тебя жестокой и не заставила забыть обо мне и наших мечтах. Мне нужны монеты, оплата вперед за дом и лечение для Кароса. Это все, что я прошу.

Моя родная, как же мне хочется тебя обнять и рассказать все, что случилось. Я буду ждать тебя сегодня в полночь в таверне „Старые псы“ прямо за восточными воротами Таршаина. Надеюсь, ты не забудешь о моей просьбе и тогда, обещаю, все, что я узнала, останется только между нами. Мне страшно за тебя Эни, если об этом узнает герцог, то он может тебя казнить. А я не могу этого допустить. Жду тебя.

С любовью, твоя сестра, Тария».

До полуночи оставалось всего несколько часов, но Санна не могла усидеть на месте. Она быстро отнесла остальные письма в кабинет Змеры, надежно спрятав единственное важное для нее. Поднялась наверх. Нетерпение захлестывало ее с головой. Даже Змера за все годы впервые сделала Санне замечание. Как ребенку, когда она только начинала работать в замке. То было прекрасное время, но служанка отмахнулась от воспоминаний, стараясь думать только о ночном походе в таверну.

Казалось, что невесты никогда не уйдут. Они то и дело норовили начать новый разговор с герцогом, и каждая хотела показать себя с лучшей стороны. А Натан и Марк Виару будто специально поддерживали эти беседы и даже предлагали новые. Когда герцог произнес «я рад, что мы смогли узнать друг друга настолько хорошо», Санна облегченно вздохнула. До полуночи оставалось немногим больше четверти часа, а ей было необходимо еще сбегать в свою комнату и достать золотые для подруги монашки.

— Ты сама не своя, — прошептала Змера, когда нервозность служанки начала ей надоедать. — Сиди смирно или убирайся с глаз моих.

— Я, видно, что-то не то съела, — ответила Санна.

Змера скривилась, недовольно рассмотрела свою помощницу, кинула взгляд в сторону стола герцога и претенденток — он все никак не мог закончить разговоры девушек, даже встал, желая произнести финальный тост, а Марк так и норовил сбежать к своей Порте, — и безразлично махнула рукой. Только это Санне и нужно было. Она тихо вышла из зала, но сразу за дверью кинулась к своей комнате, а там и к выходу из замка. До восточных ворот еще долго бежать, но ее не покидала надежда, что Тария будет ждать до последнего, лишь бы получить свои монеты. А для того чтобы избавиться от живучей монашки, никаких денег не было жалко.

* * *

Леран лежал в постели и, не отрываясь, смотрел на потолок. Точнее, его мысли были далеко от потолка, его комнаты и даже этого замка и он лишь изредка понимал, что все еще смотрит в одну точку. А сон все не желал приходить.

Разговор с отцом получился трудным. Это и разговором можно было назвать с трудом. Все словно сговорились против него и обычной простой защиты своих интересов. Отец упорно не желал понимать опасности происходящего в замке. Натан совершенно не желал избавляться от невест, будто все еще искал способ их использовать. Марк, вообще, сошел с ума и уже третий день все решается признаться в своих чувствах какой-то проходимке, которая готова была запрыгнуть в койку Лерана в первый же день их знакомства.

Он все возвращал мысли к планам и стратегиям, старался думать о возможной обороне, о том, с кем еще нужно разобраться, сколько и кому заплатить, скольких уничтожить, чтобы обеспечить твердое правление своему брату. Власть над землями будет у Натана, как и должно быть, его же вотчина — армия. Вот только если они недоделают оружие, армия останется обескровленной.

Но, так или иначе, каждый раз в своих мыслях он возвращался к одной и той же картине: храмовники пытают Эниинг. Она сидит в их подземелье, рассказывает все, что знает, но каждый раз этого оказывается недостаточно. И если бы только на рассказе обрывались эти размышления. Но нет, они шли гораздо дальше — к боли и смерти. И от этого становилось невыносимо тяжело.

Леран не заметил, как наступило раннее утро, послышались первые шаги в коридорах, за окном начали работать. А он так и не смог уснуть. Из-за чего? Может, так приходит старость, а вместе с ней и бессонница? В конце концов, его отец спит всего несколько часов.

В дверь постучали. Леран присел на постели и устало потер глаза.

— Можно! — громко сказал он, ожидая кого-нибудь из братьев или Эльдевира, желающего примирения. Но на пороге оказалась Санна. В дорожной одежде и с улыбкой на лице. — Что ты здесь делаешь так рано?

— У меня для тебя подарок, — улыбнулась служанка и подбежала к постели, скидывая плащ и обувь. — Не могла ждать, просто невыносимо ждать.

Она хотела поцеловать Лерана, но тот быстро отвернулся, налить воды. Санна сделала вид, что не заметила, достала из кармана небольшой гребень, украшенный драгоценными камнями, свернутую записку и протянула лорду.

— Гребень? — искренне удивился Леран. — Прости, дорогая, но гребни не очень подходят к моей одежде.

— Да посмотри же записку! Там все сказано. Поверь, после этого, ты захочешь вздернуть монашку на ближайшем дереве.

Леран напрягся и недоверчиво посмотрел на служанку.

— Откуда такая кровожадность, Санна? Я понимаю твое горе и мы все скорбим об ушедших, но… тебе не кажется, что это слишком? И да, на будущее, никогда даже не предполагай, чьей смерти я могу захотеть. И тем более не стоит решать за меня, что я буду делать с Эниинг.

— Эниинг? — воскликнула служанка. — Была монашкой, стала воспитанницей, а теперь Эниинг. Что будет дальше?

— Была монашкой и осталась. Отдай мне эту проклятую записку! И помолчи!

Санна повиновалась, протянула записку и сильно улыбнулась. В этот момент она была похожа на прекрасного ребенка. Рыжие кудри весело обрамляли белое лицо, зеленые глаза сверкали, тонкие пальцы выводили на голом плече Лерана понятные только ей узоры, а вздернутый носик немного скривился. Но для лорда что-то изменилось. Он и сам не мог понять что именно, только посмотрел на это лицо, кинул взгляд на тело, которое приносило ему массу удовольствий, и больше заинтересовался запиской. Раньше он бы отложил в сторону донесение и отдался удовольствию. Сейчас же с нетерпением раскрывал послание. «Все-таки старость, — подумал Леран. — Быстро. Очень быстро. Только недавно исполнилось тридцать. Интересно, Марк и Натан уже испытали подобное? Они всего на два и три года старше. Зачем было так сильно складывать этот лист?»

Наконец, лорд развернул сообщение и принялся внимательно читать. Санна видела, как с каждой строчкой его лицо становится серьезней, чувствовала, как напрягаются мышцы и не могла ни радоваться. Казалось, еще немного и Леран подскочит на постели и как ошпаренный выбежит из своей комнаты вершить правосудие. Она провела рукой по его мягким волосам, так редко не забранным в хвост или косу, вдохнула любимый запах, и уже предвкушала его безумный гнев. Но Леран засмеялся.

Он потирал лоб ладонью и продолжал смеяться, искренне, по-настоящему, как никогда раньше. Санна даже отпрянула от лорда в непонимании. Казалось, что этот человек сошел с ума. Настолько нелепым и нелогичным был его смех в подобной ситуации.

— Ты находишь это смешным? — спросила Санна.

Леран откинул голову на подушку и протяжно выдохнул, стараясь подавить улыбку.

— Откуда у тебя это? — в конце концов, спросил он, даже не взглянув на служанку.

— Ее подруга из монастыря отдала мне гребень, рассказала все это, даже представила доказательства.

— Дорого обошлось?

— Очень, — не соврала Санна. — Ушли все мои запасы.

Леран поднял голову и изумленно посмотрел на любовницу. Санна собирала каждую монету, чтобы уйти из замка и купить собственный маленький домик рядом с городом.

— Я все тебе возмещу, — сказал он.

Служанка заулыбалась, но продолжала с вопросом глядеть на лорда. Почему-то он не спешил подрываться и бежать в комнату Эниинг.

— Так что с монашкой? — наконец, спросила она, не вытерпев ожидания. — Ты сам ее казнишь или доверишь это кому-нибудь?

Лорд внимательно посмотрел на ее лицо. Это был странный взгляд, довольный, немного наивный, жалостливый.

— Милая, — протяжно произнес он. — Скажи мне, с каких пор ты решила, что можешь лезть в подобные дела? — Санна хотела было возразить, но Леран поднес руку к ее лицу и провел большим пальцем по губам. Его ладонь легко легла на шею, и служанка сразу замолчала. — Я возвращаю тебе деньги, которые ты потратила. И готов отблагодарить тебя за эти сведения всем, чем пожелаешь. Вот только Эниинг сейчас, особенно сейчас, никто и пальцем не тронет. И прошу тебя запомнить то, что я сказал.

— Но как? — вырвалось у Санны, а рука Лерана немного сжала шею.

— Ты понимаешь, что происходит? Я, думаю, что нет. Я должен поговорить с ней и поговорить с герцогом. Конечно, я безумно благодарен тебе за то, что ты узнала это. И, как уже сказал, можешь просить в благодарность все, что пожелаешь, вот только не смей теперь даже подходить к монашке.

Он встал с постели. Неспешно накинул рубашку, натянул штаны и ботинки, налил себе вина в самый большой бокал и недовольно выпил.

— Почему ты защищаешь ее?! — закричала Санна, вскочив на постели. — Она же само воплощение зла! От нее надо избавиться!

— Она рождена злом, но… — он решил не продолжать, сейчас его больше волновала ни Санна и ни Эниинг, а его кузен, отец и Гарита. В том, что настоятельница прекрасно знала, кто такая Эни, не было никаких сомнений. Но поделилась ли она своими знаниями с герцогом?

— Она же пропавшая дочь главного епископа! — не унималась Санна. — Она же инквизитор в седьмом поколении! Чистокровный ребенок Священной Канцелярии! Да по одному щелчку ее пальцев будут сжигать дотла города! И это порождение тьмы спит в соседней со мной комнате!

— И ты думала, что я убью дочь Святой Канцелярии? Их идола? Видимо, ты совсем сошла с ума в своей ненависти. Но если ты боишься, что она уничтожит тебя мыслью через стену, я переселю тебя в другое крыло. А пока убери здесь, — даже не повернувшись, ответил Леран. Он быстро выпил еще и вышел за дверь.

Глава 12 Один день Лерана

Лорд Виеру шел по пустынному коридору третьего этажа, по пути заходя в комнаты братьев. Марк еще спал, Натан словно провалился. Все крыло было темным и казалось нежилым. Леран поежился от неприятного холода и бросил недовольный взгляд в окно. Трава во дворе покрылась первым инеем, и лорд отметил, что слишком легко оделся для подобной погоды. Он мог вернуться, но представил, как заходит в комнату, где в этот самый момент убирает Санна, как она накидывается на него с расспросами, снова начинает разговор об Эни, и пошел дальше.

Он проходил мимо библиотеки в тот момент, когда за деревянной дверью послышались стук и шепот. Говорила явно женщина, при этом второго голоса, который мог бы ей отвечать, Леран не услышал.

— Какого…

Он распахнул дверь. Змера ходила возле стола с толстой книгой в руках и делала пометки, громко бурча себе под нос. Она отодвинула стулья, перевернула их, после чего подошла к золотому шару на подставке, подсчитала все опоясывающие его круги, начала пересчитывать горящие свечи, а сгоревшие быстро выкидывала в ведро, стоявшее у ее ног. «Пятнадцать, двести два, семьдесят восемь, пять тысяч сто сорок», — говорила управляющая и сразу записывала в книгу.

— Кх-кх, — громко откашлялся Леран.

— Доброе утро, лорд, — Змера кинула на него серьезный взгляд и сразу вернулась к подсчету. Она прошла дальше в библиотеку, посчитала и скинула несколько огарков в ведро.

— Ежемесячный учет? — уточнил Леран. — Я думал, вы займетесь этим только через неделю.

— Герцог изменил все мои планы, — проворчала старуха, быстрым движением убрав ткань, закрывающую скульптуру. — В бальном зале недосчиталась четырех рубинов.

— На статуе Элиры?

— В мече Темаса, было восемь осталось только четыре, — оскорблено заявила Змера. — Не хочу ни на кого наговаривать, но думаю, это Филия прихватила парочку на память.

Леран хмыкнул, представив, как графиня под покровом ночи поднимается в бальный зал и начинает выковыривать рубины из старой статуи. При этом она обязательно озирается по сторонам и прячется под черным балахоном.

— Спросите у Унары. Она должна была убирать в том зале, камни могли просто отвалиться, когда она решила вытереть пыль.

— А почему мне не сказала? — удивилась Змера и на миг забыла о своей работе, посмотрев на лорда.

— Думаю, боится. Змера, хорошо, что я вас встретил. Что вы можете сказать о вашей новой помощнице?

Змера скривилась и снова принялась пересчитывать вещи.

— О, я много чего могу сказать, господин Леран! — она заметила, как лорд напрягся. — Моя помощница, — снова заворчала она и со злостью сорвала второй кусок ткани со стола в углу, — только и делает, что бездельничает! Одно поручение выполнила — все, чем помогла. Моя помощница, говорите, где она? Почему я здесь одна работаю, а они все еще спят, что за люди такие? Если хотите знать, граф, она мне сразу не понравилась, я как ее увидела, так сразу и поняла, что она обычная белоручка, воспитанная в монастыре. Да им всем лишь бы от работы сбежать. Кто сейчас не спит? Только мы с вами, да герцог к мэру поехал, да еще те, кто во дворе работает и печи топит, а девочки все спят как одна.

Леран подумал, что одна все же не спит, а сидит в его комнате, но этого Змере говорить не стоило.

Управляющая могла рассказать действительно много, она все продолжала и продолжала говорить, не останавливая работу, лишь бросая короткие взгляды в сторону Лерана, чтобы удостовериться, что лорд все еще слушает. Леран, конечно, слушал, но уже без всякого внимания и желания продолжать разговор. Ничего полезного она так и не произнесла.

— Я вас услышал, Змера, — наконец сказал он, подловив короткое молчание, — я могу для вас что-нибудь сделать?

Она задумалась, посмотрела на книги учета, странно улыбнулась и произнесла:

— А вы знаете, да. Если у вас будет время, то в Каринории изобрели какую-то простую систему учета и контроля за слугами. Мое письмо они не посчитают нужным рассмотреть. А вот ваше точно не пропустят. Так что мне бы не помешала эта система.

Лорд сообщил, что обязательно отправит письмо в ближайшее время и быстро вышел из библиотеки, пока Змера не начала рассказывать ему о других слугах. Поставив в уме галочку больше никогда не спрашивать управляющую о ее людях, Леран направился в сторону подъемника, надежно спрятанного за мраморной статуей у бального зала. Но не успел он сделать и несколько шагов, как по лестнице на третий этаж вбежал гонец.

— Коннетабль! — громко крикнул он, останавливая Лерана. Гонец подбежал ближе и посмотрел по сторонам, удостоверившись, что рядом никого нет. — На северной границе герцогства начались беспорядки. Я только оттуда, три дня в пути. Сеньор Тувинар решил выразить свое возмущение, что вы отозвали сотников с его земли и теперь собирается отделиться.

— Тувинар совсем с ума сошел? — сквозь зубы прошипел Леран. — Сотников ему вернуть? Скажи, что он сотников не увидит как своих ушей, пока будет отправлять их пугать горожан.

Лорд взглянул на гонца. Мужчина выглядел измотанным и голодным, полы плаща и черные сапоги стали коричневого цвета, огромные синяки под глазами прибавляли черноты его исхудавшему лицу — гонец был явно не в состоянии отправляться куда-либо еще.

Леран попросил у него бумагу и карандаш, присел на колено, чтобы было удобнее писать, и вывел несколько строк, поставив под ними свое имя.

— Отдай капитану, — произнес лорд, выпрямившись, — скажи, пусть только его отряд не сильно распоясывается, лишь приструнит. Это приказ. Если понадобишься, я буду искать тебя в «старых псах», а пока там постель и завтрак. Свободен.

— Да, коннетабль, — быстро ответил гонец и рванул вниз по лестнице.

Леран посмотрел ему вслед и вошел в кабину подъемника, быстро спустившись в подземелье. Тепло начинало расходиться именно от этого места, и утром здесь было уютнее всего. Он прошел по длинному коридору, распахнул несколько дверей по дороге, чтобы убедиться, что все в порядке. Но сейчас нужна была только одна дверь — дверь его кабинета.

Он зашел в последнюю комнату, потянул за рычаг, зажег все тусклые лампы и прошел к столу. Здесь, как и несколько дней назад, все было в идеальном порядке. Только несколько книг лежали не на своем месте, но их Леран просто отодвинул в сторону, открывая ящики один за другим.

— Да где же ты! — в сердцах прикрикнул он, когда и в последнем ящике не нашлось нужной вещицы.

Лорд кинулся к шкафу, распахнул все дверцы, даже специальное секретное отделение, созданное мастером из Каринории, отодвинул книги, переложил бумаги. Но только убрав тоненькую и едва заметную деревянную пластину и достав узкий ящик, выдохнул.

На черном куске бархата лежала золотая подвеска в виде переплетенных змей, обрамляющих большой драгоценный камень. В этом свете он переливался зеленым, но стоило взять его в руки, как сразу менял цвет на красный. Леран улыбнулся, представляя, как обрадуется такому подарку Зарина. Может, в этот раз она все же позволит поговорить с ней?

Он спешно сложил подвеску в бархатный мешочек, положил в карман и побежал к выходу в сад. А в коридорах первого этажа снова почувствовал озноб. Возле двери висело несколько старых и потертых плащей, но лорду было все равно, как они выглядят, лишь бы не так холодно, а то после бессонной ночи утро оказалось слишком неприятным.

Если так и дальше пойдет, то в ближайшее время придется передавать все дела капитану или Марку и отправляться в свое поместье отдыхать. Он быстро надел плащ, отогнал прочь мысли о своих прекрасных виноградниках, блаженном одиночестве и широких окнах поместья Вартинар, в которые бьет приятное солнце, — там и без него справятся, — накинул капюшон и вышел под проливной дождь.

— Лорд! Лорд! — закричал заметивший его садовник и бросился навстречу господину, стараясь удержать капюшон, но тот все не желал оставаться на месте, сваливаясь с лысой головы. — Вы не поверите, что я сегодня обнаружил, — Леран сделал шаг назад под крышу и знаком показал продолжать говорить. — У меня возле окон следы были мужские, после ночи остались. Я вечером все осмотрел, я здесь каждый клочок знаю. Так вот кто-то ночью в окно залез, в западное крыло.

— Там же пустые комнаты.

— Вот! И я об этом! Куда же там лезть можно? Я ведь что думаю, — не мог отдышаться садовник, — что если напасть кто решит, то он ведь не полезет через комнаты слуг или ваши покои, он в замок незаметно проберется через западное крыло! Вот там следы и были. Я сам все проверил, всех, кто сегодня вышел, сам опросил, узнал, где и кто ночь провел. Только Санна наша бегала куда-то, а больше никого не видели. Странно это, как вы думаете?

— Странно, — подтвердил граф, — тебя бы к моим капитанам, Накар, цены бы тебе не было.

— Да что вы, лорд. Это я по молодости капитаном быть хотел, а теперь раз в год только об этом помысливаю. Но куда мне уже, старику, я так, чем смогу, тем и помогу.

— Действительно, ты мне здесь больше нужен, чем на капитанской должности, — Леран засмеялся и похлопал садовника по плечу. — Да и стань ты капитаном, кто будет мне такую настойку приносить? Но я разберусь, благодарю тебя, Накар, сегодня и разберусь.

Накар поклонился и побежал вдоль стены замка в сторону лесной опушки, где разместилась самая большая теплица герцогства.

Лорд постоял еще немного под крышей, тяжело выдохнул и быстрым шагом пошел по небольшой тропинке к конюшне. Он мысленно проклинал дождь и грязь под ногами, а еще узнаваемые повозки герцога. «Нужно будет сделать одну для себя, — подумал Леран, — неприметную, запрячь ее какой-нибудь старой клячей и поставить намного ближе, чем у городских ворот». Но пока подходящей повозки нет, придется ехать верхом, под так неудачно начавшимся дождем.

Весь промокший, он распахнул двери и вошел в теплую конюшню. От дождя запах сена и лошадей стал намного сильнее, а идеально сухая земля быстро впитывала падающие с плаща капли.

— Варга! — прокричал Леран, пройдя мимо стойл. — Варга!

Вместо верного конюха к лорду выбежал Морим. Заспанное лицо выдавало, что мальчишка только проснулся, а красные глаза, что не спал всю ночь. Леран кинул взгляд на его сапоги в свежей грязи, но лишь спросил, где отец.

— Так пьет он, в псах сидит и пьет, — ответил Морим.

Леран грязно выругался, в сердцах ударил по деревянному ограждению, оцарапав руку. На что мальчишка испуганно шмыгнул носом, но остался стоять на месте.

— Когда вернется, мне доложишь, — сурово сказал лорд. — А пока седлай лошадь.

— Фаса? — с надеждой спросил Морим.

Он всем сердцем любил этого вороного, которого граф забрал из своего поместья в замок, и при каждом удобном случае старался уделить Фасу все свое внимание. Поэтому когда Леран кивнул, конюх во весь опор помчался к деннику и принялся воодушевленно чистить любимого питомца.

Прошло совсем немного времени, как скакун галопом нес графа в сторону города.

Лорд остановил коня только возле пустынной площади и отвел в небольшой дворик с четырех сторон обрамленный трехэтажными домами. Из окон выглянули несколько жителей, но быстро скрылись за толстыми шторами. А из дома вышел управляющий. Старый передник, неопрятно накинутый на грязную рубашку, и черные полоски от сажи на белой бороде мужчины, выдавали, что Леран застал его за работой.

— Вы рано, — пробасил управляющий, вытирая грязные руки о ткань. — С таким дождем солнце только вставать собирается, а вы уже на ногах.

— Ты, я смотрю, тоже делом занят, а не отдыхом. Есть что-нибудь для меня?

Управляющий огляделся по сторонам, посмотрел наверх, убедившись, что больше в окна никто не смотрит и подал знак следовать за ним.

Прячась под капюшоном, Леран прошел по узкой лестнице, ведущей глубоко под землю. Скрытая от чужих глаз, но прямо в центре Таршаина, здесь разместилась одна из главных мастерских. Важность работы этого мастера была столь значима, что Леран платил ему из своих личных запасов, скрывал его имя от всех и делал все возможное, чтобы мастер не покидал границ города. Да и сам мастер не стремился уходить, он обеспечивал хорошую жизнь всем своим четырем бывшим женам, имел во владении целый дом и искренне любил свою работу.

Они остановились возле низенькой и сгнившей двери больше похожей на вход в погреб. Мастер отпер ее большим ключом, подтолкнул плечом, проворчав, что пора менять петли, и нагнувшись, вошел в просторную комнату без окон, приглашая за собой Лерана.

Лорд отметил, что с момента последнего визита здесь многое изменилось: теперь рабочий стол был от одного края помещения до другого, большую печь переделали, а на полках, которыми были усыпаны все стены, оказалось намного больше колб и банок.

— Ты сам здесь все менял? — осторожно спросил Леран, беря в руки новый меч, лежащий на подставке.

— Сам, сам, магистр. Вы не волнуйтесь, я не дурак, чтобы кого-то сюда звать.

Леран вернул меч на место и принялся рассматривать банки на полках. Запасы поражали, здесь было даже то, чем не обладал сам лорд, а о многом содержимом он только слышал, но никогда не видел раньше.

— Я не думаю, что ты дурак, — сказал он, беря в руки одну из колб на столе и поднося к свету. — Но позовешь сюда кого-нибудь и от пятой жены избавиться точно не сможешь.

— А вы знаете, чем пугать, — засмеялся мастер, но живо представил, что будет, если он приведет сюда постороннего. Его благоверная в один миг станет богатой вдовой. — Я люблю ее.

— Ты так говорил четыре раза. И три из них мне пришлось иметь дело с Канцелярией, чтобы они дали тебе добро на новую свадьбу. Ты бы поумерил свой пыл, а то из твоих детей скоро легион собирать можно будет.

— Так, может, для того и рожаю, — снова засмеялся мастер, — интересное что увидели на полках?

— Все потом, — резко ответил Леран, и повернулся к управляющему, — показывай, что сделал.

Мастер обошел стол, достал из секретного ящика небольшой ларец и снял с шеи маленький ключик. Граф внимательно наблюдал за этими действиями, с предвкушением ожидая результата больших трудов. Когда замок щелкнул, а крышка откинулась, он подошел ближе, стараясь быстрее взглянуть на новое сокровище.

— Печатка самого епископа, — с удовольствием произнес мастер, — все как у настоящей, то же золото, те же линии и, что самое главное, незаметный на первый взгляд герб, чтобы можно было отличить оригинал от подделки. Теперь сможете вскрывать любые письма. А вот восстановленные документы, — он достал стопку листов редкой лиринской бумаги с тонкими вензелями, видными только на просвет, — все самые сокровенные и тайные дела викариев и епископа, утерянная третья книга. Две, насколько я знаю, вы привезли из монастыря?

Леран кинул на управляющего недобрый взгляд и тот сразу замолчал.

— Достойная работа, — лорд снял свое кольцо и надел печатку на средний палец, сжав ладонь в кулак. — Великолепно! — быстро произнес он и вернул кольцо мастеру, — за книгами я заеду завтра. И да, скажи, что ты знаешь о детях последнего епископа?

— О детях? Да только то, что здесь написано, магистр. Четверо сыновей и одна дочь, которую как смута в Канцелярии началась, сразу с матерью в монастырь и отправили. А они из монастыря уже куда-то пропали. Трое викариями стали, стольких людей погубили, один властвовал на севере, все в Тевирию пробраться пытался. Потом отступники до них добрались и всех порезали.

— А дочь?

— То ли убили, то ли перепрятали, этого я не знаю. Но лучше бы убили.

— Почему ты так думаешь?

— Кровь у нее плохая, магистр, у нее на роду написано быть ей убийцей или ложиться под вельмож, чтобы власть захватить. Мамка у нее была та еще девка, в книгах рассказано кого епископ себе в жены выбрал, всех его любовниц отравила. Да вы сами прочитаете. Альгер по молодости поддерживал канцелярию, а как увидел, что там творится, так начал каждый шаг записывать, за что его и повесили. Он здесь все рассказал, если власть сменить собираетесь, то лучшего документа для шантажа не найти. Вот вы все и увидите. Те две книги, о которых я ничего не знаю, — подмигнул мастер, — они с этой точно не сравнятся.

— Я оставлю у тебя Фаса? — спросил Леран, прекращая разговор о книгах, на что мастер сразу дал свое согласие. — Есть еще что-нибудь, что мне надо знать?

Мастер задумался, но ненадолго. Он сразу пересек комнату, достал из шкафа небольшой клинок и показал его магистру. Лорд смотрел на клинок с недовольством. Такой он уже видел и не раз. Впервые, когда начались волнения, второй раз, когда покушались на его брата, третий — в таверне, где произошло нападение на него самого. Все клинки принадлежали одному человеку, который успевал так удачно скрыться.

— Откуда? — только спросил Леран.

— Сын вчера нашел, сразу домой принес, — ответил мастер, не рассказывая никаких подробностей.

— С сыном твоим я поговорю, — правильно понял его лорд.

Он взял клинок, наклонился и вышел из комнаты. Ко всем проблемам прибавилась еще одна. Конечно, никакой сын не приносил этот клинок, но о том, что мастер скупал краденые драгоценности, золото и серебро, старались не говорить даже во время подобных бесед. Если лорд открыто признает, чем занимается этот мужчина, то обязан будет его казнить или сдать мэру, а подобного человека лучше держать при себе — он великолепно умеет добывать и подделывать нужные вещи. Важнее был только один, который умеет бесследно уничтожать ненужные, и именно к нему необходимо отправится. Но немного позже, когда Леран точно узнает, где обладатель клинка остановился.

Он снова накинул капюшон и вышел во двор, оглядевшись по сторонам. Здесь пока еще было тихо и спокойно, но возле площади уже слышались крики торговцев, людской гомон и цокот копыт.

Леран быстро вышел на главную улицу, прошел до фонтана, свернул на узкую улочку возле лавки с овощами и пошел вдоль домов в сторону городской стены, туда, где разместился один неприметный и важный только для него дом.

На все ушло не больше получаса. Он проходил мимо открывающихся лавок, начинающих работать мастерских. Миновал несколько домов, откуда прямо на улицу выплескивали ночные горшки, прошел несколько трактиров и один публичный дом. По дороге его толкнул какой-то мальчишка, но лорд сразу схватил его руку с украденным мешочком золотых монет.

— Простите, я не узнал вас, — испуганно проговорил тот, заглянув под капюшон.

— Так запомни, — грозно ответил Леран. — Передай Барку, пусть через час к фонтану подойдет, да незаметно — дело есть.

Он ослабил захват, а потом и вовсе отпустил запястье мальчишки, но так и не забрал монеты — то была плата его маленьким шпионам, которые уверенно рыскали по Таршаину и всему герцогству.

Мальчишка заулыбался и, засунув мешочек в карман ободранных штанов, кинулся к городскому фонтану, а Леран отправился дальше.

Когда он подошел к нужному дому, по улицам уже везде ходили горожане. Их не пугали сильный дождь, огромные лужи и холодный ветер. Лорд оглянулся по сторонам, проверил мешочек с подвеской и нерешительно постучал.

Открыли не сразу, заставив Лерана понервничать. Он хотел было обойти дом и постучать в окна, как дверь со скрипом отворилась, а из-за нее показалась миловидная золотоволосая женщина.

— Леран? — искренне удивилась она и выглянула посмотреть, не видит ли кто из соседей ее визитера.

— Здравствуй, — тихо произнес он, — я могу войти?

Женщина недолго раздумывала, но все же распахнула дверь и впустила графа внутрь. Этот дом был ему хорошо знаком. Несмотря на то что снаружи он казался маленьким, внутри было семь комнат и один большой зал, куда сразу прошел герцог, разувшись на пороге.

Хозяйка вошла вслед за ним. Сегодня она была особенно красива, Леран сразу отметил новое платье, совершенно простое, но оно словно сняло несколько лет с возраста своей обладательницы, щеки женщины горели румянцем, лицо нисколько не портили маленькие морщинки, зато глаза сверкали от счастья.

— Я рад тебя видеть, Рика, — улыбнулся Леран. — У тебя сегодня праздник?

Женщина явно нервничала, она смущенно вздохнула, чтобы начать говорить, но за нее это сделал тринадцатилетний юноша, вышедший из комнаты.

— Мама собирается на встречу, — выпалил он, — с торговцем сладостями. И как ты на это смотришь? Скажи хоть ты ей, потому что никакие мои слова не действуют.

Свидание Рики оказалось для Лерана неожиданностью, но еще большей неожиданностью были слова ее сына. Он посмотрел на женщину, скромно стоявшую у входа в зал, и едва сдержался, чтобы не начать вычитывать Лата.

— Я не пойду, — произнесла она чуть не плача. — Вот видишь, ты как раз пришел. Я сейчас накрою нам стол, и мы посидим…

— Рика, — остановил ее Леран. — Иди, я пришел лишь узнать, как у вас дела.

— Что? — изумился Лат.

— А с тобой я поговорю, когда мать уйдет. Заодно и расскажешь мне, на какую службу ты надумал сбежать. Зови сестру, у меня для нее подарок.

Лат убежал в другую комнату, а Рика едва заметно стерла ладонью слезы и с благодарностью улыбнулась.

— Не стоило, Леран. Действительно, не стоило. Ты и так слишком много делаешь, а твои подарки…

— Ей понадобится приданое, — перебил ее граф. — Так у вас все серьезно?

— Он просит, чтобы я стала его женой, — на одном дыхании выпалила женщина. — А я не знаю, что ответить. Я полюбила его, но Лату кажется это предательством, он не может меня понять. Прошу, только ты не говори, что я не могу сделать этот шаг.

— Можешь, — нежно произнес Леран. Он все же подошел и обнял Рику, почувствовав, как дрожат плечи этой хрупкой женщины. — Конечно, можешь. Ты не жила пять лет. Никто не имеет права тебя осуждать. Даже Лат. Я поговорю с ним, Рика, обязательно поговорю. Только тебе придется постараться, чтобы Зарина его приняла.

Женщина отстранилась, тяжело вздохнув, и сквозь слезы улыбнулась.

— Обещай мне, что я смогу помогать вам.

— Ты не обязан.

— Я так хочу. Еще я хотел отправить вас в графство, но пока не мог этого сделать. А сейчас уже и не смогу. Но если твой будущий муж будет против…

— Он упадет в обморок, когда узнает, кто все это время заботился о моей семье, — засмеялась Рика. — А вот и твоя любимица! — воскликнула она, когда Лат вышел с маленькой Зариной.

Девочка пошла в маму, она была такой же прекрасной и настороженной ко всему новому, но уже сейчас, в свои шесть лет, вовсю показывала характер. Прямо как Рика, когда они только познакомились. Столько лет назад…

— Здравствуй, родная моя, — Леран подошел к Зарине, присел рядом на колено и протянул бархатный мешочек. — Смотри, что я принес тебе, — девочка с любопытством взяла подарок и удивленно распахнула глаза, когда достала подвеску.

— Леран! Ты что! — послышался за спиной возглас матери, на что граф только отмахнулся. — Прошу, это слишком!

Зарина кивнула в знак благодарности, схватила подарок и побежала в свою комнату. Леран поднялся с колен, проследив за ней, но так и не дождавшись ни одного слова.

Зарина ничего не говорила. Она могла разговаривать, когда ей было больно от нее можно было дождаться слов, но в других ситуациях никто не мог вытянуть из нее ни звука. С ней работали лучшие целители, к ней приезжали все, кто мог справиться с любой бедой, но ребенок продолжал молчать. А единственные люди, кого она к себе подпускала — ее мать, брат и Леран.

— Не нужно, — Рика подошла ближе и погладила его руку, — ты и так слишком много сделал для нас.

— Я обязан жизнью твоему покойному мужу, своему единственному другу, и самое малое, что я могу сделать, это устроить жизнь его детей. Так что просто разреши мне стараться. И, кстати, — он повернулся, — ты нам здесь больше не понадобишься. Можешь спокойно уходить, а я задержусь ненадолго.

— Я не ребенок, — возмутился Лат.

— Я помню, — ответил Леран, — ты решил записаться к моим шпионам, и нам еще нужно поговорить об этом. Рика, ты уйдешь когда-нибудь?

— Уже ухожу, — ответила красавица, накинула плащ и выбежала на встречу к своему будущему мужу.

Леран проводил ее довольным взглядом. Когда-то эта женщина помогала им с Тиверием, двери ее дома всегда были открыты, а на столе всегда стояла горячая еда. В любое время. Поначалу Леран думал, что Рика старается для него, польстившись его титулом и властью, но оказалось, что все это было для капитана, с которым он проводил много времени вместе. После, капитана не стало. Одним ударом клинка Леран лишился веселого и верного друга, а Рика любимого мужа. И теперь этот самый клинок лежал в кармане его плаща, надежно завернутый в грязный лоскут.

Леран посмотрел на Лата, кинул взгляд в сторону комнаты, где спряталась Зарина и улыбнулся. А ведь это могли быть его дети. Он вспомнил, как тринадцать лет назад поздравлял Тиверия с рождением сына, подарил тогда новорожденному какой-то исторический меч, окутанный легендами, а молодому отцу целый дом в знак прощания с вольной жизнью. В тот момент он смеялся от одной мысли оказаться на месте Тиверия, сейчас же узнавал лицо своего друга в лице его сына. Но Зарина… Зарина была намного ближе, она появилась шесть лет назад, в то время Леран прекрасно понял, почему Тиверий так счастлив…

— Так, значит, ты решил записаться к моим шпионам, — сказал Леран, отогнав воспоминания, — к ребятне, которая бегает по улицам и выполняет мои приказы. Я не против Лат, я даже помогу тебе это сделать. Но это далеко не так прекрасно, как ты думаешь. Они сироты, не желают жить в приюте, и даже самый маленький из них уже давно не ребенок. Они воруют, защищают свои жизни любой ценой, могут даже убить, и большинство из них заканчивает жизнь в тюрьме от болезней и голода, или на виселице, там есть только то благородство, которое они сами себе придумали, и есть только их правила, что бы мы ни делали. Одно неверное движение, стоит только раз показать свою слабость, как эти дети тебя уничтожат. Поверь, они совершенно другие, их беда дала им невероятный дар — видеть людей насквозь.

Леран отметил, что Лат недоверчиво смотрит на него, оно и неудивительно, Тиверий часто общался с беспризорниками и чтобы облагородить то, чем занимался, рассказывал сыну невероятные сказки. Но эти сказки всплыли в памяти Лата только сейчас, когда у матери появился ухажер. Теперь желание мальчишки стало понятно, вот только ничего прекрасного в общении с той ребятней не было, и попади туда сын капитана, он в самое ближайшее время окажется трупом в сточной канаве.

— Я открою тебе один секрет, — продолжил лорд, — тот, который прекрасно знал твой отец и который многое расставит по своим местам. — По лицу Лата было видно, что он заинтересовался. — Эти дети — еще одна власть нашего города и некоторых окрестных земель. Им нет дела до чинов, рангов, званий и титулов. У них своя иерархия и чтобы быть в ней тебе должны не просто доверять, ты должен быть таким же, как они. Но в один момент, когда их станет больше, и они будут сильнее, они захотят диктовать свои условия. До этой новой вехи осталась самая малость. Пока их сдерживали, но еще немного и они захотят установить здесь свои порядки. И тогда мне будут нужны верные люди на другой стороне, чтобы уничтожить это желание сразу же, как оно начнет проявляться. В тот самый момент мне понадобишься ты. Поэтому для тебя, Лат, выбран совсем другой путь. И послушай меня, я намного старше и знаю, о чем говорю.

Леран просидел в доме Рики еще час, он и не заметил, как быстро пролетело время за разговором с ее сыном. В рассказах о гарнизонах, армии герцога, королевстве, борьбе с храмовниками и новых открытиях. Даже Зарина выбежала послушать несколько историй, но сразу скрылась в своей комнате, стоило Лерану начать говорить об обучении стрельбе из лука.

Когда лорд покинул дом, уже перестал лить дождь, а на улицу вышли горожане, важно вышагивая по мостовым, и делясь последними сплетнями и новостями. Несмотря на выглянувшее солнце, граф все равно накинул капюшон и быстро направился в сторону фонтана, где его уже должен был ждать Барк.

Мальчишка не подвел, он стоял на оговоренном месте и делал вид, будто выискивает что-то на дне фонтана. Как и положено, никто не обращал внимания, чем там занимается десятилетний ребенок.

— Вы опоздали, магистр, — сказал Барк, даже не взглянув на графа, когда тот встал рядом.

— У меня были дела, — спокойно ответил Леран. — Думаю кошеля, который пытался стащить твой вор, вполне достаточно, чтобы ждать меня хоть весь день.

Барк важно посмотрел на лорда и кивнул.

— Так что мы должны сделать?

Леран достал завернутый клинок и протянул мальчишке.

— Найти его обладателя. Как всегда, тихо. Он наемник, поэтому в этот раз будет намного сложнее, отработаете каждый серебряник. Как найдете, где он остановился, сбегаешь в трактир, там найдешь нашего с тобой друга и все ему доложишь. Что по моему прошлому поручению?

Мальчишка закатал рукав и достал из фонтана медную монетку, переливающуюся на солнце.

— Шельт не находит себе места. Викарии ему уже всю плешь проели, — улыбаясь, ответил Барк, словно впервые увидел отполированный медяк. — Но им не хватает доказательств, чтобы добраться до вашего брата, магистр. Они когда в парной были, говорили, что найти бы донесение на герцога от проверенного лица из его замка, и они сразу начнут действовать.

Леран не сомневался, что так оно и будет.

— Откуда узнали, что они в парной говорят? — спросил лорд.

Барк будто ждал этого вопроса. Он сразу стал намного серьезней и даже повернулся лицом к графу.

— С ними в парной была сестра моего человека, — с презрением ответил мальчишка, — она все и рассказала.

— Скажи, чтобы забрал сестру. Я найду, где ее здесь можно устроить. Это будет плата за ее рассказ.

— Достойная оплата, магистр, — кивнул мальчишка и, понимая, что разговор окончен, побежал выполнять поручение.

Если наемник еще здесь, то дети его найдут. В этом Леран не сомневался. Дети вообще любят искать потерянное и раскрывать чужие секреты, даже рискуя собственной жизнью. При этом нет никакой разницы, насколько взрослыми они себя считают. Они, как никто готовы жертвовать собой ради важной миссии, и это часто спасало сотни жизней.

В замок лорд вернулся только к полудню. Он забрал Фаса, по дороге проверил охрану стены, заехал к некоторым людям, узнал новости с границ, перепроверил оружейную. А вернувшись в замок, решил первым же делом сообщить Натану об Эниинг.

Встретившая его у входа Санна, попыталась было начать разговор, но и в этот раз у нее ничего не получилось — Лерана интересовало лишь вернулся его брат от мэра или нет. Оказалось, что герцог уже час как общается в чайной комнате с невестами и скоро их общение должно подойти к концу, а претендентки отправятся смотреть на диковинных животных.

Не став дожидаться пока Натан завершит встречу, Леран поднялся на третий этаж, продумывая в уме возможный разговор. Ничего толкового не выходило. Что-то не давало покоя, какая-то незначительная деталь, которая все вертелась в уме, но никак не желала приобретать форму. И ведь все было так просто: подойти, рассказать, что узнал, что сам об этом думает и отправить Эниинг назад или обеспечить достойную защиту и отвезти к ее родным — герцогский замок — это не ее жизнь. Лорд живо представил, как ее встретит епископ, каким будет разговор с викариями. Ситуация выходила патовой.

— Леран? — услышал он голос вышедшего из чайной комнаты брата.

Дверь за его спиной почти захлопнулась, но в небольшую щель из коридора можно было увидеть, как Ванола о чем-то воодушевленно рассказывала другим претенденткам.

— У меня есть к тебе дело, — быстро ответил Леран и почувствовал неприятную тяжесть в груди. Будто камнем сдавливало, заставляя тяжело дышать.

— С тобой все хорошо? — беспокойно спросил Натан, заметив бледность лорда. Такое с Лераном случалось нечасто, а если и случалось, то впору было всем начинать волноваться.

— Думаю, пора отправлять Орию домой, — сказа граф, ненавидя себя за то, что не смог рассказать про воспитанницу. Единственным оправданием этому поступку могло служить желание лично поговорить с девушкой и только потом докладывать обо всем брату. — Я отправлюсь вниз и проверю все эти любовные письма, которые Змера рекомендовала девушкам тебе написать. А после, если Ория не под подозрением, она отправится домой.

Ория проявила себя не с лучшей стороны. Она оказалась запугана до такой степени, что больше не могла контролировать свое поведение. Сделал с ней это приезд в герцогский замок или ее родные постарались, об этом Леран не желал думать. Одной невестой меньше, одним союзником меньше, но вместе с ней уедет и одна проблема.

Недолго думая, Натан согласился. Они обменялись парой фраз, и герцог отправился работать с документами, а Леран вернулся к своим обязанностям. Письма он еще успеет проверить, а вот поговорить с Эниинг стоило незамедлительно, раз так и не смог рассказать все брату.

К его удивлению, искать девушку не пришлось — она оказалась в кабинете Змеры и составляла поручения на завтрашний день. Значит, герцог все-таки решил оставить ее в замке, на той же должности и с теми же обязанностями. И это после всего, что она узнала.

Когда он входил в кабинет, то почувствовал, как кто-то наблюдает. Возможно, это было лишь больное воображение — результат слишком длинного дня. Голова раскалывалась на части, тело ломило, мозг отказывался думать, невероятно хотелось спать, но в это же время он прекрасно понимал, что не сможет уснуть.

— Господин, Леран! — громко сказала Эни и вскочила с места. На ее лице читались удивление и страх. Оно и понятно, после их с Эльдевиром разговора он впервые встретился с воспитанницей. Ее голос отозвался болью в висках, хотелось, чтобы она говорила тише, а лучше, вообще, молчала.

«Может бросить все, пойти в свою комнату, выпить настойку и хотя бы на короткое время обо всем забыть?» — пронеслось в мыслях Лерана.

— Сиди, мне нужно с тобой поговорить, — вместо этого сказал он и сел в мягкое кресло напротив. Он увидел, как за окном прошел Морим, направляясь явно в сторону западного крыла, но так быстро, что не удалось разглядеть, что он нес в руках. Потом узнает. Пальцы лорда едва заметно поглаживали холодную обивку подлокотников, и от этого становилось немного легче. — Сколько тебе было лет, когда тебя привезли в приют?

— Почти два года, граф, — протараторила Эни.

Леран отметил, что она пристально всматривается в его лицо, пытается незаметно рассмотреть руки и одежду, но из-за неумения это плохо получается. Если она так же не умеет врать, то это будет просто великолепно. Он перевел взгляд на стол: бумаги, подсчеты, чернильница, ваза… От понимания, что стало вазой, лорд готов был схватиться за голову.

— Ты знаешь, кто твои родные?

— Нет, — ответила Эни.

Кажется, не врала. Скорее всего, действительно не знала. В противном случае зачем ее подруге ей этим угрожать? И для чего девчонка могла отдать гребень, если знала его настоящую ценность? Нет, она не врала. А еще эта ваза… Леран не мог не думать об этом.

— Эни, это очень важно, — он нагнулся, посмотрев прямо в глаза собеседнице. — Ты хоть что-нибудь помнишь из своего детства? Что-нибудь?

— Нет, — удивленно ответила воспитанница. По всей видимости, она ожидала совершенно другого разговора. — У меня остался только один гребень от матери и тот… — она засмущалась и опустила взгляд.

— Ты отдала подруге? — закончил вместо нее лорд.

— Откуда вы узнали?

Леран замолчал. Было так просто ничего не говорить, только спрашивать. Или рассказать про шантаж не вдаваясь в подробности, показать, что только в этих стенах ее ценят, а выйди она из замка, то вокруг будут одни враги. Даже сестры из монастыря, даже собственная семья.

— Мне продали его сегодня в городе, торговец сказал, что купил это у бывшей воспитанницы, — ответил лорд и достал из внутреннего кармана замотанный в ткань гребень. Он откинул край материи и показал переливающиеся камни, а про себя думал, что опять не смог сделать то, что должен был.

Эни не верила глазам. Казалось, она даже перестала дышать, рассматривая гребень в руках лорда и опасаясь что-либо сделать или произнести.

— Забирай, — произнес он и безразлично кинул гребень на стол. — Мне он точно не нужен.

— Я… я… вы даже не представляете, что он для меня значит, — в порыве счастья произнесла Эниинг. — Это все что осталось от моих родных.

— И ты хотела бы знать кто они?

— Конечно!

— А если бы они оказались далеко не самыми приятными людьми? Тебя же оставили в приюте.

— Я знаю, что они просто не могли по-другому. Это все не их вина. И какими бы они ни были, поверьте, они будут для меня лучшими из людей.

Леран понимающе кивнул, но промолчал.

— Я обязательно все возмещу, — вдруг гордо сказала воспитанница, когда приступ счастья прошел. — С самого первого жалования. Вы только скажите, сколько я должна.

Граф едва сдержал улыбку — головная боль сильно помогла. Конечно, он не станет Эни ничего дарить, это выглядело бы по меньшей мере глупо. Но и брать плату за гребень… Назови он настоящую цену, она бы и за несколько лет не смогла отдать, что уже говорить про первое жалование.

— Это в знак благодарности за Монтифера, — нашелся лорд. — Он, конечно, не мог умереть. Но, в конце концов, ты этого не знала. И, хоть и довольно нелепо, но кинулась его спасать. А теперь к делу. Ты поговорила с моим отцом и многое узнала. Это важный момент в работе всей прислуги замка. И как ты к этому относишься?

Эни задумалась. Было видно, что она подбирает правильные слова, и, скорее всего, уже задавала самой себе этот вопрос, но нашла ли ответ?

— Это удивительно, — наконец, сказала она. — Странно, немного страшно, но очень интересно. Его сиятельство и господин Эльдевир любезно предложили мне сегодня утром дать несколько уроков…

— Кто предложил? — перебил ее Леран. Он надеялся, что весь разговор — это плод его разбушевавшейся фантазии. — Герцог? Я не ослышался?

Эни настороженно кивнула.

— Занимайся работой, — сказал лорд, встав с кресла. — У меня дела. Потом мне еще необходимо будет с тобой поговорить. Но это потом.

Он уже дошел до двери и взялся за ручку, как острое чувство неправильности захлестнуло его с головой.

— Это ты поставила цветы? — быстро спросил он повернувшись. Эни продолжала смирно сидеть за столом, стараясь не шелохнуться.

— Утром убирали во всех комнатах, и я подумала…

— Я дам тебе первый урок. Не думай. Не стоит этого делать. То, что ты использовала как вазу, на самом деле астрариум. Он показывает время, расположение планет и звезд. Но ты умудрилась залить его водой и всунуть в него цветы. Великолепное начало, — скривился он и быстро скрылся за дверью.

Проходя по длинному коридору, граф все пытался понять, что только что произошло. Подарил гребень, сразу поверил рассказу, сделал замечание про астрариум. Да им и не пользовался никто уже несколько лет — Леран сам его случайно сломал и оставил в кабинете Змеры, собираясь переделать, только руки все не доходили.

И чем сильнее он пытался понять происходящее, тем больше запутывался. Эни не была в его вкусе, ее внешность не вызывала никакого желания ею любоваться, в отличие от внешности Санны. Воспитанница не отличалась острым умом, который он так ценил в собеседниках, и разговоры она вела далеко не на равных, только если ее сильно задеть. Она была в замке настолько же к месту, как сам граф был бы к месту в женском монастыре. И все же было в ней что-то, заставляющее желать увидеть еще раз. И Леран с недовольством понимал, что это продиктовано вовсе не заботой о тайнах герцога. Хотя, без сомнения, обучение воспитанницы лично герцогом Виару, сильно беспокоило лорда.

— Леран! Как хорошо, что ты здесь, — остановил его на полпути Марк. Леран даже не заметил, как оказался в холле второго этажа и теперь безуспешно пытался вспомнить, что его сюда привело. — Мне нужна твоя помощь.

— Что произошло? — настороженно спросил граф, посмотрев на взъерошенного брата.

Обычно жизнерадостный, но в это же время спокойный и рассудительный Марк сейчас был больше похож на загнанного зверя. Он нервничал, щелкал пальцами, а бегающие глаза и вовсе были чем-то для него новым. Марк десять лет провел в Аритане, занимаясь выводом новых пород и изучением повадок местных животных, так что свои эмоции мог держать под контролем, как никто другой.

— Нет. Хотя нет, да, произошло, — он набрал воздуха, нервно потел лоб, посмотрел по сторонам.

— Никого нет, — теряя терпение, произнес Леран. — Может, лучше в мой кабинет?

Марк покачал головой.

— Нет, ты нужен мне здесь. Я… Так получилось… В общем, я решился, я хочу сделать Порте предложение сейчас, — на одном дыхании выпалил Марк.

— Она даже не Порта, — как можно тише и мягче произнес Леран. — Может, мы все же поговорим в моем кабинете? Или в моей комнате? Где пожелаешь.

— Нет, нет и нет. Я собираюсь сделать это.

Марк быстро достал из кармана кольцо, в котором металл прочно переплетался с рубинами и, лишь мельком показав брату, зажал в кулаке.

— В этот самый момент, — продолжил он. — Прямо сейчас. Я с самого утра тебя ищу. Ночью я окончательно понял, что не желаю больше ждать, пошел к ней… В общем, теперь я не могу поступить иначе.

Леран не хотел выпытывать у Марка подробности прошлой ночи. Что бы ни произошло, а пока он мирно лежал в своей комнате, что-то явно произошло, его это не касается. С другой стороны, увидев утром, что Марк еще спит, когда Натан, Эльдевир и Змера уже давно работают, Леран уже где-то внутри себя начал готовиться к неприятным новостям.

— Подожди пока приедут послы, — с надеждой сказал он, отводя брата к окну. — Никто даже имени ее не знает. Ты ведь не имеешь понятия, с кем породнится наша семья. Я думал, что твоя первая жена научила тебя не принимать опрометчивых решений.

— Я люблю ее, — ответил Марк, будто в этой фразе не было ничего особенного.

— Любишь? Какая глупость. Да ты даже не знаешь, кто она.

Марк снисходительно улыбнулся.

— А что я должен знать о ней, чтобы полюбить? Имени будет достаточно? Или, может, мне надо узнать из какого она семейства, чтобы ко мне пришло это чувство? А достаточно ли знать ее историю или мне необходимо узнать ее предпочтения в еде? Насколько я сильно должен быть осведомлен о человеке, чтобы полюбить его? — он выжидающе посмотрел на брата, но Леран молчал. — Пойми ты, мне нет дела до ее имени, семьи или истории. Мне нет дела, чем она занималась до приезда в замок. Мой милый брат, когда любишь, нет дела до того, кем является объекты твоей страсти, важно лишь то, кто этот человек для тебя. Так что мне нет нужды знать ее имя, это нужно только вам. А для меня… Да будь она хоть пропавшей дочерью кровавого епископа, я буду считать, что она достойнее всех королев.

— В одном ты можешь быть уверен — она не дочь епископа.

— Конечно же, — еще шире улыбнулся Марк, — она тевирийка.

— Да, именно поэтому, — подтвердил Леран. — Итак, ты хочешь сделать ей предложение, и уверен в этом. Тогда я не нужен тебе. Как глава охраны, могу лишь сказать, что я постараюсь все проверить как можно быстро и сделать так, чтобы ни тебе, ни твоей избраннице ничего не грозило. С послами я договорюсь, можешь быть спокоен.

Марк на мгновение застыл в недоумении, но сразу взял себя в руки.

— Спасибо, но я не для этого тебя искал.

— Я еще что-то забыл? Прости, сегодня сложный день, — попытался оправдаться Леран.

— Нет. Не знаю. Думаю, что ты не можешь что-либо забыть. Но я хотел, чтобы ты засвидетельствовал мое предложение.

Леран опешил и непонимающе уставился на Марка. Конечно, они братья, но никогда не были настолько близки, чтобы открываться друг другу. О первой жене Марка граф узнал только через год после их свадьбы и то лишь благодаря письму отца.

— Это не самое лучшее решение. Натан или отец смогут справиться намного лучше. И не думаю, что… Почему я?

Леран подумал, как быстро они поменялись местами. Теперь перед ним стоял уверенный в себе Марк, а он сам не мог связать и пары слов. Конечно, это великая честь, но подобное доверие было слишком непривычным.

— Ты мой брат, — ответил Марк, — и я, в отличие от всех здесь, прекрасно знаю, что скрывается за твоим цинизмом.

— Я подумаю, что можно сделать, — окончательно растерялся граф, — подожди до завтра, я поговорю со Змерой. Там… есть сад, где они могут провести ваше обручение. Она в этих делах понимает намного лучше меня, уверен, что сможет все подготовить. Хотя она же и так все продумывала на случай помолвки Натана. Но мне в любом случае надо будет знать имя твоей будущей жены…

Марк крепко обнял брата, прекращая этот поток слов, а после, ничего не говоря, отправился в свою комнату. Но если Марк купался в счастье, то младший лорд Виару понимал: проблем ему только прибавилось.

Дела захлестнули графа с головой. Отправить несколько охранников с претендентками, чтобы девушки могли посмотреть на диковинных животных, поговорить с охраной, видел ли кто-нибудь что-то странное ночью в западном крыле, сообщить, чтобы готовили карету для Ории, угомонить заигравшегося Монтифера, решившего использовать кухонные кастрюли, как личные погремушки — все это было мелочью, но отнимало слишком много времени. Еще и Змера куда-то запропастилась.

В результате, когда Леран все же добрался до своего подземелья, перехватив по дороге лишь остатки холодного второго блюда, он чувствовал себя измотанным и желал быстрее завершить этот день. А впереди еще была целая стопка писем, которую любезно принесла управляющая. И каждая из претенденток желала выразить свое восхищение и свои чувства в самой изысканной манере.

Леран сидел за столом, внимательно вчитываясь в каждую строчку и сверяя каждую букву с письмом, которое отдал мэр. Все было тщетно. Любая из этих девушек умела писать превосходным почерком, обучившись подобному искусству еще с раннего детства. Ничего общего с письмом, отправленным в первые дни из замка. Тогда лорд начал выискивать общие фразы, способы их составления, ритм, хоть что-нибудь, что могло указать отправителя. Но и так дело не двигалось с мертвой точки. Перехватить бы еще одно письмо, тогда он точно сможет сказать, кто из невест шпион, а сейчас… Оставалось лишь разговаривать с охраной, чтобы те усилили контроль над замком.

Письма от претенденток полетели в корзину, и он взялся за более важные сообщения — перехваченные письма графов, викариев и даже несколько сообщений от наемников. В соседних комнатах лежало два тела, которые он хотел исследовать, но, видимо, уже не сегодня.

Через несколько часов в кабинет ворвался один из охранников. Он нес в руках сообщение от Барка.

Граф отправил мужчину назад и спешно развернул послание. Нарисованная скачущая лошадь, на ней всадник с маленьким кинжалом. «Надо будет научить Барка писать», — подумал Леран и поднес лист к единственной зажженной свече.

Промокший насквозь лист загорелся не сразу. Лорд бездумно смотрел на пламя, желая растянуть этот момент, но стоило последнему кусочку бумаги обуглиться, как Леран вскочил с места и отправился на поиски Змеры. Он мог бы вызвать ее к себе, но в этот раз не желал, чтобы кто-то в доме слышал его голос.

Выйдя из подземелья, граф отметил, что темнота уже окутала замок. Девушки давно вернулись со своей прогулки, слуги принялись за уборку, сменилась охрана, а за окном появились первые звезды, и стало значительно холоднее.

Он постучал в комнату Змеры. Никто не открыл. Сходил на кухню, но и там не видели управляющую. Остановил бегущую по коридору Эни, одной рукой она прижимала к себе несколько пышных платьев, другой — кипу листов, а ногой пыталась оттолкнуть заигравшегося Монтифера. С котом граф помог, за что получил лишь быстрое «спасибо» и в ответ на вопрос о Змере: «я знаю только, что эти платья больше некому принести, а бумаги срочно нужны вашему отцу».

— Я отнесу, — сказал Леран, забирая у нее исписанные листы.

Эни недоверчиво посмотрела на графа, но времени на обсуждения у нее не было. Поэтому она снова поблагодарила Лерана и сразу кинулась вверх по лестнице.

«Надо бы рассказать ей о подъемнике», — подумал Леран, войдя в кабину и поднимаясь на третий этаж.

— Отец, — он распахнул дверь в первую комнату Эльдевира, и сразу замер на пороге.

Змера была здесь. У окна. В ночной сорочке. На полу валялась разбитая ваза. На столике стоял недопитый чай. Управляющая присела, чтобы убрать осколки, но заметив Лерана, сразу выпрямилась и тяжело вздохнула. Зато лорд не пошевелился. Он ошеломленно впился взглядом в Змеру и забыл, как говорить. Опомнившись, он сделал шаг в комнату, потом из нее, попытался выдавить из себя хоть фразу, но получилось что-то невразумительное.

— Змерочка, что у тебя случилось? — раздался из другой комнаты голос отца.

Эльдевир собирался спать, поэтому вышел к управляющей, накинув на себя только халат. Подошел ближе. И, проследив за взглядом Змеры, неловко остановился.

— Кажется, я должен тебе объяснить… — сказал старик после длительного молчания.

— Меня это не касается, — произнес Леран, удивляясь, что еще может говорить, — Змера, подготовьте завтра сад к помолвке. С самого утра. Марк решился сделать предложение нашей таинственной Порте.

— Как? — удивился Эльдевир.

— Отец, можно не сегодня? Приятной ночи, Змера.

Он спешно покинул комнату, спустился на первый этаж и вышел на парадную лестницу. Это был странный и непонятный день. Леран сел на ступеньки и сильно вдохнул, стараясь протрезвить себя ночным воздухом. Он знает все и обо всех, но как-то умудрился не заметить, что происходит прямо под носом. И что будет дальше делать отец? Придется вызывать своих людей, чтобы узнать все о Порте до приезда послов. Еще разбираться с Эниинг. Отсылать из замка Санну. Ожидать сообщения от его наемника. И хорошо, если ему удастся поймать убийцу живым, для этого случая у лорда приготовлена специальная комната в подземелье.

— Лорд? — тихо спросил тонкий голос у ступеней. Там стоял мальчишка конюх, переминаясь с ноги на ногу. — С вами все хорошо?

Все ли с ним хорошо? Граф чуть не засмеялся от наивности вопроса.

— Садись, — произнес Леран, показывая на ступени.

Морим поднялся и сел рядом, так же посмотрев в темноту сада. Немного дальше виднелись светлые окна горожан, факелы на городской стене, свет в таверне, но здесь было наредкость темно и спокойно. Только ветер свистел, шевелил тоненькие ветки деревьев и еще не до конца опавшую листву. Даже слуг в замке или на заднем дворе не было слышно.

— Отец вернулся? — тихо спросил граф, всматриваясь в темноту.

— Вернулся, — многозначительно ответил Морим.

— Почему раньше не говорил, что тебе спать негде?

Мальчишка посмотрел на графа, вздохнул и снова повернул голову в сторону сада. Спрашивать, как лорд понял, не было никакого смысла. Морим знал, этот человек способен на многое и от него ничего невозможно скрыть. Конюху даже казалось, что глава охраны может читать мысли, а что он знает все и обо всех в замке, так вообще не было никакого сомнения. Если бы лорд взял его в свою армию, то жизнь бы стала совсем другой. Но о таком оставалось лишь мечтать.

— Так он мой отец. А спать есть где, и живем мы нормально.

— И от нормальной жизни ты вчера залез в замок и ночевал в свободной комнате западного крыла?

— Это первый раз, — попытался оправдаться Морим, хотя понимал, что его поступку нет оправдания. Но в этот момент ему было все равно, что сделает граф и какое жестокое наказание за этим последует.

— А теперь куда шел?

— Туда же, — спокойно произнес он. — В западное крыло. Отец служит вам очень долго. И верно служит. Кто виноват, что так все обернулось? Но лучше него вам точно не найти.

— Защищаешь его, а не себя, — задумчиво произнес Леран. — Что ж, похвально. Иди спи. И по камням ступай, чтобы следов на земле не оставить. Еще заметит кто, придется наказание придумывать, а у меня и других дел хватает.

— А вы? — спросил Морим. — Тяжелый день выдался?

— Обычный, — ответил Леран.

— Не бережете вы себя.

— Зато я точно знаю, что не умру от скуки. Все, пошел отсюда. Надоел.

Морим вскочил и побежал вниз по лестнице. Леран видел, как он скрылся в кустах, когда охрана проходила мимо, затем побежал по камням и пропал за углом. Граф подумал, что такой проворный мальчишка пригодится ему на совсем другой работе. А вот охране завтра точно не поздоровится.

Глава 13 Обручение

Эни разбудил громкий стук. Она отодвинула с ног Монтифера, который теперь решил плотно обосноваться в ее и без того крохотной комнатке, и посмотрела в окно. Темнота обволакивала весь двор, только несколько огней виднелось вдалеке. Постучали еще раз.

— Уже иду, — громко сказала она.

Эни быстро встала с постели, накинула халат, зажгла свечу, стоявшую на столе, и подошла к двери. Она полагала, что знает, чего ожидать. Скорее всего, это Змера, которой что-то понадобилось от помощницы, или повар, который опять придирается к ее записям. Но стоило открыть дверь, как вся уверенность улетучилась. В темноте коридора стоял ни кто иной, как граф собственной персоной.

При этом казалось, что Леран не спит уже несколько часов, настолько ясным был его взгляд и аккуратной дорожная одежда.

— Снимай халат, — быстро сказал он и вошел в комнату, заставив Эни с непониманием застыть на пороге.

Он огляделся по сторонам, недовольно покосился в сторону развалившегося Монтифера и, не найдя кресла или на худой конец стула, присел на подоконник, уставившись на Эни.

— Что? — только и смогла произнести она, надеясь на плохой слух.

Поведение графа не вписывалась ни в какие рамки приличия. Неужели Леран действительно решил, что она станет при нем раздеваться? В конце концов, она воспитанница монастыря, если уже такое понятие, как «девушка» для него ничего не значит.

— Закрой дверь, — безразлично произнес лорд, — у меня мало времени. У тебя, кстати, тоже. Так что раздевайся.

— Да как вы смеете! — выпалила Эни, сильно хлопнув дверью. — Вы за кого меня принимаете? Если вы не отвезли меня в монастырь и не казнили, то это еще не означает, что я буду выполнять все ваши желания. Да я лучше умру, чем разделю с вами постель! И мне безразлично, что великий граф Леран Виару, глава охраны, а, по сути, простой убийца сможет со мной сделать! — Монтифер зарычал, но не сдвинулся с места. — Вот! Даже ваш кот терпеть вас не может! Здесь все вами запуганы. Мне говорили, что вы хуже зверя. Да вы никого за людей не считаете, но если другие готовы это терпеть, то я не собираюсь. Делайте, что желаете, граф, но я никогда не буду с вами спать. А попробуете взять силой…

— Все, хватит, — Леран опустил голову и тихо засмеялся.

Такой реакции Эни не ожидала. Оставалось только гадать, что выкинет этот безумец в следующую минуту. Хорошо, если не ударит, а если накинется на нее, припомнит и ту пощечину и вазу.

— Умру, но не лягу, — отсмеявшись, произнес Леран и посмотрел на Эни, как на глупого ребенка. — Ладно, клянусь, что и пальцем к тебе не притронусь. И, если хочешь, то твои царапины может посмотреть Марк. Он сейчас немного занят, но я позову.

— Царапины? — не сразу поняла Эни.

— Те мужчины с тупыми и грязными мечами. Ничего не припоминаешь? Я сказал, что сегодня проверю, все ли с тобой хорошо, и ты сможешь дальше нормально заниматься работой.

Эни повторила в уме все, что только что наговорила графу и невольно покраснела. Радовало только, что в свете единственной свечи ее смущение было не так заметно.

— Вы не говорили, — только и смогла произнести она.

— Не говорил? Странно. Что ж, тогда действительно, не очень красиво получилось. Но у меня нет времени на долгие разговоры. Сними халат, завернись во что-нибудь. Я отвернусь. Или если настолько меня боишься, то я действительно могу позвать Марка. Выбирай сама.

Это было странно, но Марка она отчего-то видеть в своей комнате совершенно не желала. Несмотря на то что он был всегда добр, готов был прийти на помощь и казался романтичным героем одной из тех истории, которые она читала в монастыре, он был слишком чужим. Говорят, из двух зол выбирают меньшее. Так вот сейчас она не просто выбрала большее, но и не представляла, как можно сделать другой выбор.

— Отвернитесь.

Леран сразу повернулся к окну и покорно ждал, пока его позовут. А после, ничего не говоря, подошел ближе и поднес свечу к заживающей ране. Лорд не соврал, он не притронулся, лишь быстро посмотрел и снова отошел к окну, сказав Эни одеваться.

— Мне необходимо уехать, — продолжил он, смотря в окно. — Скажешь Змере, что я буду к церемонии.

— Я думала, что она уже не спит.

Лорд громко выдохнул.

— Возможно, не спит. Я не стал ее искать. Скажешь, что я приеду к церемонии, — повторил он. — Тебя ждет тевирийка.

— В такое время? — удивилась Эни. — Можете повернуться.

— Да, она больше не может спать.

Когда Леран повернулся, Эни почувствовала на себе пристальный взгляд. Он словно всматривался в нее и пытался запомнить.

— Какой цвет тебе нравится? — неожиданно спросил лорд.

— Я не знаю, — растерялась Эни, пытаясь вспомнить все цвета. — Все зависит от того, где их применяют.

— Тогда будем считать, что бежевый, — сказал Леран и направился к выходу. — Одевайся и быстро к тевирийке.

Лорд покинул комнату Эни так же быстро, как в ней появился. Только что стоял у окна, но хлопнула входная дверь, и могло показаться, что его визит просто приснился. Эни посмотрела на Монтифера, вальяжно развалившегося на ее постели, и позавидовала беззаботности огромного кота. Тому было тепло и уютно на нагретой простыне, а ей теперь мерзнуть и весь день работать. Она потерла замерзшие ступни и принялась одеваться, пока в комнату не ворвался еще кто-нибудь.

Уже через несколько минут Эни шла по пустынному коридору в покои Порты, а ее мысли занимала лишь сегодняшняя церемония. Леран все запутал, потому что в планах на этот день точно не было никакого торжества. Был завтрак с герцогом, была конная прогулка с этим же герцогом, был длительный отдых, личные прогулки Натана с претендентками, обязательный шикарный ужин для всех, но никакой церемонии точно не предвиделось. Такие изменения предвещали лишние хлопоты и неприятности. Змера опять начнет говорить, что Эни ничего не умеет и не успевает, Санна станет показывать, насколько она быстро может сделать всю эту работу, все слуги снова начнут перешептываться, Леран опять будет недоволен, занятия с Эльдевиром придется отменить — в общем, все планы под хвост Монтиферу. Второе изгнание из замка она просто не переживет, умрет от позора в карете где-нибудь на полпути к монастырю.

Эни поднялась к покоям тевирийки и тихо постучала по теплому дереву двери. В комнате сразу послышались шаги, что удивительно для раннего утра — обычно претендентки не вставали в такое время, а завтрак в постель, утренние сборы и подбор туалета заставляли их надолго оставаться в своих комнатах. Возможно даже, так изначально и было задумано. Но тевирийка нарушала все неписанные правила и, судя по шагам, уже ждала служанку.

— Эни! — восторженно воскликнула девушка и распахнула дверь, впуская помощницу управляющей в комнату, после чего залепетала на своем родном языке. — Как же я рада тебя видеть, я так рада, что с тобой все хорошо, но я так и не успела поблагодарить тебя!

Эни натянуто улыбнулась, представив, что сделают с ней, если она все-таки примет благодарность от тевирийки за свою помощь в обмане герцога. Одного раза, чтобы понять недовольство хозяина замка и его семьи, было вполне достаточно.

— Я сделала это не ради благодарности, — ответила Эни, подбирая каждое слово, — я просто поверила вам.

Могло показаться странным, но с момента своего возвращения Эни ни разу не встретилась с лжеПортой. Казалось даже, что тевирийку специально прячут от всех или уже давно куда-то увезли, поэтому она даже представить не могла, как обращаться к этой девушке, как с ней разговаривать, о чем можно спрашивать или какую помощь нужно предложить. Это лорду не стоило труда отправить ее к бывшей претендентке, а вот что теперь делать с этой бывшей претенденткой решать необходимо самой Эниинг. И если она хоть где-то ошибется…

— Садись! Садись! — сразу взялась за нее тевирийка. — Посмотри, у меня здесь есть фрукты, бери или, если хочешь, могу налить вина.

Девушка суетливо забегала по комнате, в какой-то безумной и совершенно бессмысленной спешке. Она то ставила на стол бокалы, то пододвигала ближе кресла, вдруг решила поменять вино и зачем-то убрать фрукты. По всем этим движениям, суетливости и хаосу, который умудрилась всего за минуту вокруг себя создать эта благородная особа, Эни поняла, что-то произошло. Она спокойно села на краешек кресла и принялась ожидать, пока тевирийка закончит или хотя бы уменьшит свои метания.

Но было и другое, что сразу бросалось в глаза — обращение с бывшей претенденткой не то что не изменилось, оно стало во много раз лучше. Об этом говорили редкие цветы, за которыми точно пришлось побегать кому-то из слуг, лучшие вина — Эни сама проводила их учет и знала, что в руках тевирийки личные запасы герцога, — на столе лежал мешочек с вензелем Виару, в котором точно хранились украшения, а на столе лежала огромная редкость — настоящий шоколад. Эни такой и не видела никогда. Она даже испугалась собственных мыслей, которые просто кричали, насколько хорошо живется возможным предателям в этом замке.

Тевирийка, наконец, успокоилась, налила в бокалы вино и села в кресло напротив, глубоко вдохнув и явно решая с чего начать разговор.

— У меня есть новость, — сказала она, все-таки определившись, — сегодня ночью Марк предложил мне стать его женой, — девушка раскраснелась, заулыбалась и даже смутилась. Тевирийку словно подменили, Эни бы никогда не подумала, что она может выглядеть, говорить и делать так. — И я ответила согласием.

— Поздравляю, — Эни так же улыбнулась, но веселости тевирийки она не разделяла, напротив, появилось еще больше вопросов.

— И, Эни, ты единственный человек во всем этом герцогстве, которому я доверяю. Поэтому я хочу, чтобы ты стала моей подругой и именно ты засвидетельствовала мое согласие. Я понимаю, что это может быть слишком сложным для тебя, быть там под пристальным взглядом всех слуг и претенденток, стоять рядом с лордом, быть равной с теми, кому ты служишь. Но больше мне некого просить.

Тевирийка немного успокоилась, и теперь можно было увидеть в ней отголоски прошлой своенравности и независимости. Длинное черное платье нисколько не сковывало ее движений, но придавало им некую строгость, так же как и собранные в хитрой прическе волосы.

— А ведь, согласись, лорд Леран совсем недурен собой, и не настолько суров, как хочет казаться, — лукаво произнесла она. — Может, и ты не так предана монастырю?

— О чем вы говорите? — несмотря на то, что намек был прозрачен, Эни сделала непонимающий вид.

Невеста Марка затеяла свою игру. Она не ответила, лишь едва заметно улыбнулась и игриво отпила из бокала. Вот теперь в ней можно было с легкостью узнать ту самую молчаливую красавицу, которую помощница управляющей увидела в первый день.

— Так, глупости, — она махнула рукой и пригубила еще немного вина, — я просто подумала, что тебе пора давно сменить этот наряд. Хотя бы на один день. Ты согласна?

— Если герцог и его…

— Об этом можешь не беспокоиться, — перебила ее тевирийка, она встала с кресла, взяла из шкафчика письмо и положила его на стол перед Эни, — я собираюсь дать свое согласие на свадьбу с его кузеном. Если он ничего не имеет против этого, то не сможет мне запретить пригласить подтвердить это согласие тебя. К тому же герцог уже знает, как и оба его брата.

Секунду назад Эни возбужденно слушала невесту, не веря в происходящее. Это больше походило на невероятный сон, который не может сбыться в настоящей жизни. Но реальность была куда страшнее: только вернувшись во дворец и начав работать, ее имя снова будет у всех на слуху. Мало ей сплетен по поводу графа, ее изгнания и ненависти из-за жизни в приюте монастыря, так теперь еще и это. Вместо того, чтобы тихо скрыться в кабинете Змеры и заниматься действительно важными делами, она будет, словно гостья, расхаживать по замку в наряде, ставить свое имя под документами, сопровождать невесту. Теперь хотелось только, чтобы эта жуткая сказка быстрее завершилась.

— Так ты согласна? — умоляюще посмотрела на нее тевирийка. — Если ты откажешься, то я не дам своего согласия на брак.

Эни улыбнулась, понимая нелепость подобной угрозы.

— Не стоит смеяться! Я действительно не дам своего согласия, двое любящих сердец больше никогда не смогут быть вместе и всему этому есть одна веская причина, — она пододвинула сложенное письмо, — здесь мое настоящее имя и это согласие на свадьбу, которое я уже подписала. Ты поставишь внизу свое имя, я снова сложу его в ящик. А на церемонии мы поставим свои имена на ничего не значащей бумажке. Точнее, ты поставишь. Я укажу себя, как… хм… даже не знаю… пусть будет Кариола Бастар.

Воспитанница развернула документ и осторожно поднесла, начиная читать.

— Навира, так вот какое у вас имя, — проговорила она, — действительно, намного больше подходит жительнице Тевирии. Навира Картаз…

— Это по матери. Пока по матери. Как ты понимаешь, я могу доверить этот секрет только тебе. Марк сам предложил это сегодня ночью, Леран был против, но герцог, хвала всем богам, смог его уговорить.

— Но почему не сказать правду вашему жениху?

Эни задала неприятный вопрос. Это было видно по тому, как смутилась тевирийка, она старалась держаться гордо и непринужденно, но по глазам можно было понять, что это слишком сложный вопрос.

— Знаешь, — сказала она после небольшого раздумья, — есть семьи, которых многие стараются обходить стороной, если им нет выгоды в подобной дружбе или союзе. У меня именно такая семья. Жениха, которого мне выбрал отец, я даже не видела, но знала бы ты, какие любовные письма он мне писал. А потом я вдруг поняла, что в любви он признается не мне, а моему отцу. И я сбежала. Думаю, тебе сложно будет представить, когда все относятся к тебе как к проклятой. Они боятся лишний раз что-то при тебе сказать, стараются обходить стороной, молчать, кидают косые взгляды или, наоборот, строят из себя друзей, влюбленных, а на деле ненавидят. И я сбежала. Купила это приглашение, решила отомстить отцу, влюбить в себя кого-нибудь, пожить под чужим именем, понять, что я сама значу. Но Марк… Я сама не поняла, как это произошло. Признаться честно, я сначала думала о его брате, но один разговор, несколько взглядов и больше мне уже никто не нужен. Еще недавно я хотела вернуться домой через какое-то время, но сейчас с ужасом жду этого. А Марку… он узнал меня. Не мое имя, титул или семью, а именно меня. Но мне страшно, что когда он узнает все остальное, то он откажется от свадьбы.

— И поэтому вы хотите подписать все втайне, чтобы пути назад не было.

— Да, именно так, — Навира вдохнула, собираясь с мыслями. — И мне нужно, чтобы ты сохранила эту тайну. Между нами пропасть, Эни, огромная пропасть. И у меня нет желания, чтобы человек, который меня полюбил, и которого полюбила я, вдруг решил, что не сможет ее перепрыгнуть. Так ты согласна?

Эни взяла перо и без лишних слов поставила свое имя под согласием. Теперь пути назад не было. А с другой стороны, если герцог и вся его семья считают, что такой союз возможен, то кто она такая, чтобы этому противиться.

— Я вас поздравляю, — искренне сказала Эни и протянула тевирийке бумагу.

— Прекрасно, теперь самое сложное, — она выжидающе посмотрела на воспитанницу, — скоро привезут твое платье. Это будет через несколько часов. Думаю, нам всем нужно отдохнуть.

Она встала из-за стола и отправилась в свою спальню. Несмотря на сдержанность Навиры, Эни все-таки заметила ее улыбку, и не смогла не отметить румянец тевирийки. Невеста явно была в восторге и предвкушении. Да, она уже и дала свое согласие, но все-таки церемония была для нее чем-то очень важным. Не столько подпись, сколько сама возможность заявить всем о своей будущей свадьбе.

Зато Эни было вовсе не до радости и восторга. Нужно еще найти Змеру и никто не отменял ее обязанностей помощницы. Хотели бы управляющая или граф освободить ее от работы на этот день, то сообщили бы утром, а значит необходимо срочно искать Змеру, стараясь еще сильнее. Сказка быстро пройдет, каким бы красивым ни было платье, она наденет свой старый наряд уже завтра, и хорошо, если никто не станет к ней относиться еще хуже после этого случая.

* * *

В сравнении с ночью, сейчас трактир казался невероятно пустым. Двое мужчин спали на столах по разным углам и громко храпели, трактирщик еще не спустился, но его жена уже убиралась на кухне, а их дочь начищала стаканы.

В дальнем темном углу сидел мужчина, его лицо невозможно было рассмотреть из-за надвинутого капюшона, но из-под полы плаща виднелись старые, потертые ножны. Мужчина пил эль и кого-то ждал. Дочь трактирщика с опаской поглядывала в его сторону — сюда часто заходит всякий сброд, который ночью выходит на охоту на улицы герцогства, но у девушки давно был наметан глаз, и этот гость к тому отребью точно не относился. Он больше походил на наемника или шпиона — такого лучше сытно накормить, выполнить все его просьбы и держаться как можно дальше, чтобы, упаси боги, не подслушать его разговор. Он только заказал выпить, всего лишь сел в этот темный угол, но от одного голоса хотелось сбежать как можно дальше.

Через какое-то время в трактир зашел еще один мужчина, незнакомец. Он был похож на бродягу, толстоватый, с маленькими глазками, огромной белой бородой, грязными волосами, на нем был плащ не по размеру, весь в грязи, да и сапоги изменили свой черный цвет на серый. Он махнул рукой, показывая принести ему эль и подсел к человеку в темном углу. Дочь трактирщика вздохнула с облегчением. И действительно, какой убийца или шпион будет сидеть здесь в такое время? Она спешно принесла еще одну кружку, которую от радости наполнила до краев, и скрылась на кухне, понимая, что ничего интересного не увидит.

— Я так и не научил тебя скрываться, — засмеявшись, сказал мужчина с бородой и одним глотком осушил треть огромной кружки.

— Мое лицо узнают, притворись я хоть нищим, как ты, — ответил человек в темном углу, — лучше пусть считают наемником. Ты сделал?

— Конечно, магистр, — серьезно ответил белобородый. — Все как ты хотел.

Магистр положил на стол мешочек с монетами и в одно мгновение этот мешочек исчез в кармане нищего.

— Она что-нибудь говорила перед смертью? — спросил магистр.

— Все, как всегда, просила не убивать, говорила, что если я оставлю ей жизнь, то расскажет мне про дочку епископа.

— И ты предложил ей рассказать?

— Я сосу сиськи у тех, кого трахаю, а не у матери. И ты знаешь меня далеко не первый год.

— Знаю, поэтому только к тебе и обратился.

— Так вот, она не успела ничего сказать. И уже не скажет. Ее муженек тоже. Дом я перевернул, нашел большие деньги, конечно, забрал себе. Отдать?

— Нет, все твое.

— Никаких писем, никаких документов. Перерыл все, что можно было. Она точно не знала, что делала, да и муж ее не знал.

— Ты сделал все быстро?

— Как ты и просил. Они и понять не успели, что умирают. Но вот мне интересно, а почему тебя это так волнует.

Магистр на минуту замолчал и выпил оставшийся эль.

— Думаю, что ответить ее сестре, если та когда-нибудь спросит, — все-таки сказал он. — А теперь уезжай из города, нож подбрось вот этому человеку, — он протянул клочок бумаги, на котором были написаны имя и дом.

— Может, понаблюдать еще? Вдруг она кому-нибудь рассказала?

— Не беспокойся об этом. Ты ведь сам сказал, она не знала, что делала. Этой девочке нужно было бежать к викариям…

— А она решила шантажировать тебя? — правильно понял нищий.

— Можно и так сказать.

* * *

Несколько часов прошло с момента, как Навира сообщила Эни о церемонии, но торжественное настроение только улетучивалось. К большому удивлению всех в замке, за окном приятно распогодилось, прекратился постоянный дождь, а вместо него выглянуло приятное солнце. От одного этого должно было стать веселее на душе, но Эни не чувствовала ни радости, ни веселья. Особенно когда Змера дала еще больше заданий. Она скептически осмотрела свою помощницу со всех сторон, когда та передала сообщение лорда, недовольно хмыкнула и проворчала:

— Это форменное безобразие. Не сообщай пока никому о происходящем, я скажу, что будет важный прием. И подними всех слуг, часть отправь ко мне, часть останется с тобой.

Эни не сразу поняла, почему Змера решила утаить о помолвке, и почему тогда нужно так суетиться, но оказалось, что слова «важный прием» действуют на всех претенденток совершенно невероятным образом. Той половине слуг, что досталась Эни, пришлось бегать с этажа на этаж, чтобы начистить, еще раз отгладить, раздобыть, купить, принести украшения, платья, туфли, сапоги, перчатки, шляпки, ароматную воду, румяна, помаду, порошки… Этому списку не было конца. Все словно с ума сошли, даже Санна начала ворчать.

— Они думают, что герцог объявит невесту! — недовольно воскликнула она, пытаясь отыскать в шкафчике кухни успокаивающую настойку миара. — С ума сошли, точно! Проклятый день! Почему нельзя было раньше сказать? Да где она?!

Но, ни бегающим мимо поварятам, ни самому повару, ни мечущимся от стола к столу слугам, не было дела до поисков Санны. Один только Морим шатался без дела и даже умудрился незаметно прихватить булочку со стола.

— Бедная, тебе бы самой настойка не помешала, — с иронией произнес он. Но Санна уже вышла в коридор и не услышала этих слов. — На самом деле она надеется, что сможет уговорить лорда, чтобы ее посадили рядом с невестами, — обратился он к Эни, которая в этот момент пересчитывала столовые приборы.

— Что? — не сразу поняла она.

— Санна хочет быть в первом ряду, говорят, даже платье держала для такого случая.

— Ты, Морим, опять лезешь не в свое дело, — попыталась спровадить конюха Эни, и побледнела, в очередной раз вспомнив, в какой роли ей придется появиться на этом торжестве.

— Злая ты сегодня, пойду я. И не расскажу, кто станет служить в герцогской армии.

— Мне и неинтересно, — отмахнулась Эни, но сразу осеклась. — Подожди, ты хочешь сказать, что…

— Да! — радостно воскликнул конюх и перешел на шепот. — Господин Леран сегодня рано утром уезжал и сказал, что договорился обо мне. Со следующего года пойду в армию на обучение. Но только тихо, он сказал, что пока не надо об этом никому говорить. Особенно отцу. Ты же не скажешь?

Не успела Эни ответить, как в дверях появилась Змера, устало осматривая всех слуг.

— Эниинг, тебе передали посылку, — недовольно сказала она.

— Посылку? Мне?

— Да, и если бы Морим был на своем месте, а не ел здесь, то мне бы не пришлось сообщать об этом самой.

— Простите, госпожа управляющая, — склонил голову Морим.

— Такому поведению нет прощения, молодой человек. Если все в замке вдруг начнут делать, что им заблагорассудится, то мы очень быстро погрузимся в хаос. И вы дурно влияете на мою помощницу.

Высказав это, она быстро скрылась в коридоре, а Эни и Морим, не сдержавшись, разразились смехом. Да так, что даже повар недовольно посмотрел в сторону их стола, знаком показывая быстро уходить из его царства. Повторять вслух не пришлось. Конюх живо скрылся во дворе замка, а Эни побежала в свою комнату.

Она и сама не могла понять, откуда в это безумное утро снова взялось чувство счастья и радости. Эни не терпелось посмотреть, что же ей прислали и, что главное, кто прислал! За всю свою жизнь она не получила ни одной посылки, так что это казалось загадочным и невероятно приятным, даже если ничего интересного в посылке на самом деле нет. Эни пыталась успокоить себя, что, скорее всего, это передали из монастыря книги или ее личные вещи. Но даже такой знакомый подарок казался прекрасным. И Эни воодушевленно распахнула дверь комнаты.

Странно. Здесь все было так же, как раньше. Даже немного отогнутый край одеяла, который она не успела выпрямить, остался нетронутым. В комнату точно никто не входил. А если никто не входил в комнату, то и посылку доставили не сюда.

Эни еще раз огляделась и изумленно вышла в коридор. Она посмотрела на длинный проход, на большие двери, которые отделяли одну часть крыла от другого и тут ее осенила нелепая, на первый взгляд, догадка — посылку могли доставить в комнату Монтифера. Почему именно туда, она не могла понять, но решила испытать судьбу и побежала в сторону жилища кота.

Действительно, не успела Эни открыть двери, как увидела на софе огромный перевязанный веревкой сверток. Монтифер лежал на полу возле камина с интересом поглядывая в ту сторону, но трогать не решался. Зато Эни быстро подошла к своей первой посылке и осторожно взяла в руки сложенную записку.

«От Ботье», — красовалось на обороте название самого известного салона герцогства. Даже до монастыря доходили слухи о нем, а это многое значило.

«Сегодня сложный день, — было написано наспех внутри, — надеюсь, ты приняла приглашение невесты моего брата, и церемония все-таки состоится. Это небольшой подарок в знак благодарности. Граф Леран Виару».

Эни аккуратно разорвала бумагу и достала самое прекрасное платье, которое когда-либо видела. С одной стороны, совершенно простое, без огромных бантов и шлейфов, без кучи драгоценных камней. Лишь приятная нежная и гладкая ткань первым слоем, и тончайшее кружево, сплетенное в замысловатые узоры, лежащее поверх нее.

— Оно прекрасно, мисс, — раздался голос за спиной. Эни тут же повернулась.

В комнату вошла хрупкая девушка, она была небольшого роста и примерно такого же возраста, как Эни. Но эта девушка была невероятно милой и ухоженной: серые волосы забраны в довольно простую прическу, но, без сомнения, чтобы заплести ее, был потрачен как минимум час, под черным пальто виднелось светлое свободное платье, на груди девушки красовался лишь медальон, но даже по одному взгляду на него можно было понять, что это камень из самой лучшей коллекции.

Незнакомка с интересом посмотрела в сторону Монтифера и прошла в комнату.

— Я Кам`а, — произнесла она с сильным акцентом, — помощница г`оспожи Ботье в салоне. К нам сегодня приходить ваш мужчина…

— О, нет, нет, граф не мой мужчина, — смутилась Эни, на что Кама недоверчиво скривило лицо.

— Хорошо, пусть это не он. Пусть будет какой-нибудь другой мужчина. Но Эниинг это же вы?

Эни кивнула, не совсем понимая, о чем именно говорит помощница госпожи Ботье.

— Тогда рада за вас, — продолжила девушка, — такие подарки дарят своим женщинам за очень большую… как вы говорите… вину. Зато остальным, если хотят, чтобы они стали их.

— Вы ошибаетесь, сегодня помолвка…

— Это самое время для романтик! А я, чтобы вам помочь. Г`раф сказал мадам, что вы не станете просить слуг о помощи. Для не вашего мужчины, я бы сказала, он… очень хорошо вас понимать. Поэтому мое дело — сделать так, чтобы другие женщины умерли от зависти. Кроме невесты, конечно. Смерть невесты нам не нужна ни в коем случае. Ваш кот кусается?

Опомнившись, Эни посмотрела в сторону, где лежал Монтифер. Кот только что не зевал от безразличия ко всему происходящему, даже посторонний человек в его комнате нисколько не смущал это сытое животное.

— Ему нет до нас никакого дела, — ответила Эни.

— О, это замечательно. Тогда приступим, — восхитилась Кама.

Она прошла к софе, сама пододвинула кресла, откуда-то появился небольшой чемоданчик, который Кама легким движением раскрыла и разложила на столе все его содержимое. Эни оставалось лишь ошарашено смотреть, как помощница мадам Ботье достает все новые «орудия пыток».

А вот Кама нисколько не удивлялась, не смущалась и, вообще, вела себя так, будто была здесь самой настоящей хозяйкой. Она ловко усадила Эни в кресло, распустила ее волосы, взяла ножницы, припаслась кучей щеток и расчесок, положила рядом с собой на стол странные огромные щипцы, ловким движением подожгла что-то внутри маленького железного ящика с дырочками по бокам. И все это настолько быстро, ловко и легко, что Эни даже не успела заметить, в какой именно момент Кама начала работать над ее волосами и мазать ей лицо зловонным кремом.

— Терпите, моя дорогая, — засмеялась Кама, когда Эни скривилась от неприятного запаха, а Монтифер недовольно перешел в соседнюю комнату. — Я слышать, что у вашего герцога есть стра`нный животный, но он кажется довольно милым.

— Он просто большой кот, его не стоит бояться, — ответила Эни, вспоминая, как первый раз увидела Монтифера. Это было словно целую жизнь назад. — Но вы не испугались?

— Кого? Ленивог`о кота? — засмеялась Кама. — Или герцога? Конечно, я не боюсь, ни того, ни другого. И не верю этим грязным слухам.

— О том, что он колдун?

— Колдун? Я умоляю вас, дорогая. Пргевратить мадам Тирару в шикарную баронессу — это колдовство, одним платьем сбросить несколько десятков килограмм графине Варли — это колдовство, одной шляпкой заставить барона Дува снова посмотреть на свою жену — вот это колдовство. А то, что делают здесь — это так… прона… иногда полезные игрушки. Мы же делаем намного больше.

Эни улыбнулась, но нужно было отдать должное этой хрупкой женщине — она была полностью верна своей работе, а всегда легко отдаться на милость человеку, который предан своему делу.

— Не надо улыбаться, — серьезно сказала Кама и снова взялась за прическу, — многие думать, что мы создаем просто платья или делаем просто прически, или всего лишь новый аромат. Но если одежда ничего не значит, тогда почему мы так страстно желать ее? Нет, женское платье — это стимул для мужской фантазии. Если, видя вас, мужчина не начал думать, то у вас не то платье, или рядом с вами очень глупый мужчина. Но уверяю, милая моя, граф начал думать сразу, только увидев это платье. И думать о вас.

— Вы…

— Нет! Нет! Нет! Никаких возражений! Моя работа создавать мечты и открывать людям их желания. Как видите, со своей работой я справляюсь превосходно. А знаете, почему? Все потому что я знаю, чего действительно хотят мужчины. И мне нет разницы, какой мужчина передо мной. Я могу рассказать вам желания любого.

Она еще долго говорила, ни на миг не прекращая работу, а Эни оставалось только с интересом слушать. Казалось, что Кама побывала везде, знает все, и может получить, что только пожелает. Неудивительно, что такая необычная девушка решила остаться в этом городе. Они подходили друг другу, как верные супруги. Эни мечтала, что когда-нибудь она сможет хоть немного пожить такой жизнью. Но даже одного взгляда на Каму хватило, чтобы понять — это совершенно другой мир, до которого Эни никогда не дотянуться.

За разговорами, шутками и рассказами незаметно пролетело несколько часов. А когда Кама помогла Эни надеть платье, и немного отошла, чтобы посмотреть на получившийся образ, за окном замка уже начало темнеть.

— Прошу, — произнесла Кама, подводя Эни к зеркалу. — Ты довольна?

Эни с удивлением смотрела на свое отражение и не могла понять, кто стоит перед ней. Помощница мадам Ботье старалась оставить как можно больше от самой Эни и не прятать ее волосы за огромными прическами, а лицо за белой пудрой. Но даже так из зеркала смотрел совершенно другой человек. Такими ей виделись только принцессы в книгах: с тонкими полосками жемчуга в волосах, с тончайшим кружевом на плечах и руках. Нравится ли? Эни не могла не улыбаться от такого неожиданного счастья. Она и подумать не могла, что какое-то платье заставит ее забыть все и стать совершенно другим человеком.

— Я просто служанка, — прошептала Эни, останавливая мысли, которые уносили ее все дальше из замка. Один раз увидев себя другой, к своему стыду, она захотела такой остаться. Пойти помощницей к Каме, быть свободной, решительной, способной на гораздо большее.

— Не просто служанка, — с нескрываемым удовольствием ответила Кама, ты помощница управляющей — это очень почетная и уважаемая должность, не понимаю, почему ты так не считаешь. Я тоже могла говорить, что я служанка мадам Ботье, но, поверь, от этого нет никакого проку. Ты только тот человек, кем сама себя считаешь. Считаешь себя ничего не значащей служанкой, значит, большего ты просто недостойна.

Она подошла ближе и пригладила кружева на вороте.

— Если бы я не была лучшей в своем деле, г`раф бы никогда не доверил мне тебя.

Она хотела еще что-то сказать, но в дверь постучали. В комнату вошел Марк, немного испуганный, но явно счастливый. Увидев Эни, он широко улыбнулся, сделал несколько комплиментов и попросил следовать с ним — церемония должна вот-вот начаться.

Оранжерея герцогства была под стать замку. Казалось, что за день не удастся рассмотреть все растения, спрятанные под стеклянной крышей, а ее ухоженности и размерам могли позавидовать короли. Здесь было все: и проложенные дорожки, и лавочки, и большая арена в центре под куполом, которую сегодня украшали яркие цветы, небольшие фонарики и крохотные огоньки. Здесь же были расставлены удобные кресла и красивейшие стулья для гостей, чуть дальше — накрыто несколько небольших столов, а с другой стороны арены разместили небольшую арку, рядом с которой уже стоял Эльдевир.

Гости в предвкушении расселись по своим местам, а собрались здесь не только претендентки на звание невесты герцога, но и знатные мужчины со своими женами и детьми, с двумя графами в этот самый момент герцог вел какую-то важную беседу. Его никто не решался отвлекать, только претендентки косо поглядывали в ту сторону, но им было неудобно наблюдать, сидя в первых рядах, да еще и под пристальным взглядом Змеры.

Санне в этот раз повезло меньше. Она, конечно, смогла надеть свое превосходное платье, но так и осталась сидеть позади с остальными слугами.

— Друзья мои, — вышел к гостям Эльдевир. — Вы знаете, отцовская радость не знает границ, когда сын находит спокойствие рядом с любящей его женщиной. Поэтому я счастлив, что мой старший сын, после стольких лет решил жениться. И хочу поделиться этой радостью с вами.

Невесты, как одна, недовольно вздохнули, зато остальные гости одобрительно закивали и даже поддержали радость Эльдевира.

— А вот и мой сын.

Марк вышел к гостям под руку с Эни. И в этот же момент Эни захотелось сбежать, исчезнуть, стать невидимкой. Она чувствовала, как все недовольно смотрели в ее сторону, пожирали взглядом и думали, что ее место на этой церемонии только в качестве незаметной служанки, которая будет подносить им напитки. Эни кинула взгляд в сторону слуг. Морим удивленно смотрел во все глаза и довольно улыбался, остальные, кажется, поддерживали его настроение. По крайней мере, были удивлены. Все, кроме Санны. Эни заметила, что лицо девушки налилось кровью, губы скривились, а сама она едва себя сдерживает, чтобы не закричать или не накинуться.

Не желая больше чувствовать такую злобу, Эни посмотрела в другую сторону и встретилась взглядом с герцогом. Ей бы стоило опустить голову, но слова Камы заставляли продолжать держаться так же уверенно как Марк.

Герцог был доволен. Он даже сдержанно улыбнулся и одобрительно кивнул.

— Моя прекрасная будущая дочь, — улыбнулся Эльдевир, как только Марк и Эни стали рядом с ним, — моя радость не знает предела.

К гостям вышла счастливая Навира в сопровождении Лерана. Она была прекрасна, но сегодня ее красота не была агрессивной, наоборот, она казалась желанной, но совершенно недоступной. Никому кроме будущего мужа. Эни отметила, что невозможно было выбрать для Навиры лучшего спутника и защитника, чем Леран. Даже странно, что невеста все-таки выходит замуж за Марка, потому что граф, который сейчас шел рядом с ней, был просто великолепен. Эни смотрела на них и понимала, что для Навиры он стал бы идеальным мужем — такой же красивый, такой же гордый, твердый, уверенный, не желающий никому подчиняться, но в это же время преданный, заботливый и нежный… Она, сама того не желая, вспомнила теплоту рук этого мужчины и покраснела.

Зато среди гостей начались новые перешептывания. Кто-то спрашивал о Навире, кто-то хотел узнать, как давно они вместе с Марком, кто-то выдвинул предположение, что этот брак исключительно из-за денег, но пока еще неизвестно чьих. О Навире никто ничего не знал, даже сплетен не было, что пугало людей, заставляло их нервничать и чувствовать себя весьма неудобно. Они даже не знали, как к ней стоит обращаться и как относиться к выбору Марка: осуждать ли его или восхищаться.

— А что, так можно было? — удивленно спросила Мари, отойдя от недоумения. — Я не знала, что можно выйти за брата.

— Никто не знал, — прошептала Ванола, — думаю, она от безысходности. Поняла, что герцогу до нее нет никакого дела.

— Да и денег у брата поменьше будет, — со знающим видом добавила Филия.

— Но это все равно одна семья, — прошептала Гета.

— Раньше надо было думать, — ответила Диа, — сейчас уже все. Не успели.

— Но это нечестно, — тихо возмутилась Мари, — если бы мы знали, что так можно…

— То что? — прервала ее размышления Гета. — Ты думаешь, у тебя был бы шанс?

— Вообще-то, никто не знает, что нравится братьям герцога, — остановила их спор Ванола. — Да и вообще, думаю, никто не захочет довольствоваться братом, когда есть сам герцог!

— Да, точно, — подтвердили девушки.

И все тайком посмотрели на Лерана, отмечая, что он также недурен собой. Зато граф внимания на взгляды не обратил. Он провел Навиру к арке, что-то прошептал ей на ухо, передал невесту счастливому Марку, а сам встал рядом с Эни.

Эниинг замерла, боясь пошевелиться. Эльдевир что-то говорил, но его речь никак не желала оставаться в памяти — каждая фразу сразу забывалась. Все это казалось Эни чем-то нереальным, ненастоящим, в лучшем случае, приятным сном, а перед глазами все расплывалось от волнения.

— Прошу, — тихо произнес Леран.

Удивленно посмотрев на графа, Эни поняла, что должна подойти и поставить свое имя. Оранжерея наполнилась приятными ароматами и тихим перешептыванием, все неотрываясь смотрели на невесту. Претендентки герцога бросали взгляды в сторону его младшего кузена. Слуги улыбались, даже те, кто должен был накрывать столы и смотреть за гостями, замерли, наблюдая за происходящим.

— Я помогу, — любезно сказал граф и аккуратно взял Эни под руку, подводя ее к лежащим на высоком маленьком столике документам.

Со стороны никто и не заметил растерянности свидетельницы, так быстро и естественно все произошло. Но сама Эни опомнилась только в момент, когда все встали со своих мест и начали поздравлять Навиру и Марка с успешной помолвкой.

— Ты прекрасно выглядишь, — сказал Леран, не обращая внимания на гостей, которые спешно подходили к главной паре этого вечера.

Эни даже удивилась, что лорд все еще был рядом — все уже начали общаться, расспрашивать Навиру и Марка о планах, стараться уединиться с герцогом, чтобы обсудить его новые изобретения и возможности торговли. Разносили вино и закуски, заиграла тихая музыка.

— Спасибо. Я так и не успела поблагодарить вас за такой щедрый подарок. И за гребень, — она потянулась к волосам, словно боялась, что единственная ее ценная вещь могла куда-то пропасть.

— Не стоит благодарности, я не мог подвести своего брата в такой… — он осекся и посмотрел на Эни. Она была счастлива, и Леран передумал говорить, что все это он делал не для нее. В конце концов, в этом не было ни капли правды. — Я рад, что тебе понравилось. Но не стоит благодарить за то, что и так должно быть твоим.

— О чем вы? — непонимающе спросила Эни и улыбнулась, ожидая от графа какой-нибудь колкости.

Но Леран сейчас был не таким, как всегда. Может, так подействовал его парадный вид или несвойственная аккуратность во внешности, но он был собран, и в это же время крайне чем-то озабочен. Как эти два чувства могли присутствовать в одном человеке одновременно, Эни не понимала, но видела перед собой именно это. Взгляд графа скользил по гостям, но его лицо было слишком спокойным. Он повернулся к Эни и посмотрел ей в глаза.

— Я хотел поговорить с тобой, — едва слышно произнес он, — мы можем…

— Лорд! — Ванола возникла из ниоткуда и встала между Лераном и его спутницей. — Просто невероятно, что именно вы стали свидетелем.

Граф переменился в лице, что не ускользнула от внимания Эниинг. Ванола появилась очень не вовремя. Теперь останется только гадать, что именно хотел сказать Леран и почему он вдруг решил с ней так говорить.

— Почему же? — снисходительно спросил граф. — Если вы не забыли, я все еще единственный брат Марка. Кого же вы ожидали увидеть в этой роли?

Претендентка смутилась, но довольно быстро взяла себя в руки. Она явно желала поговорить с Лераном, и Эни не стала мешать, понимая, что сказка закончилась. Хотя во всем этом обществе все же был человек, который хотел видеть ее рядом этим вечером — Навира — увидев, как Эни отходит от Лерана, она позвала свою спасительницу присоединиться к их с Марком разговору с гостями. Говорил, конечно, жених, а Навира с обожанием на него смотрела.

Но и Леран не остался с Ванолой наедине. К ним довольно быстро присоединилась Мари, а затем и Гета, и Филия. Они будто забыли о герцоге, который в этот момент был поглощен разговором с изрядно выпившим главой торгового собрания.

Постепенно поздравления перешли в обсуждение насущных проблем, попытки решить важные вопросы, расширить границы, построить новые дома, увеличить армию. Женщины обсуждали последнюю моду, драгоценности, собранные коллекции и слухи о разных интересных и не очень вещах.

Ближе к концу вечера, когда уставшие гости начали расходиться по специально отведенным для них комнатам, Эни снова почувствовала рядом с собой Лерана. Она заметила, что он искал кого-то среди присутствующих, но все не мог найти.

— Где Санна? — недовольно спросил он, не обращаясь ни к кому конкретно.

— Она ушла сразу после церемонии, — все-таки ответила на его вопрос Змера, стоявшая рядом. — Господин Леран, я пыталась вас найти…

— Не сегодня, Змера. И, боюсь, что лучше уже никогда, — холодно ответил он и сделал шаг назад.

Эни отметила странный взгляд Лерана в сторону управляющей, отстраненность, недоверчивость, будто между ними произошел какой-то очень серьезный конфликт. Хотя, зная лорда, неудивительно, что он мог чем-то обидеть даже «железную» Змеру.

— Я должен скоро быть в другом месте, — обратился лорд к Эни. — Я хотел бы тебя проводить.

— Это вовсе не обязательно, благодарю…

— Эни, моя вежливость не означает, что я прошу. Идем.

Он направился к выходу и показал следовать за ним. Было во всем этом что-то непонятное и неправильное, да и граф вел себя очень странно. Но стоило им выйти из оранжереи, как все успокоилось. Стихли голоса, вокруг не было ни звука, хорошо видна была только дорога, а холод заставил поежиться. Заметив это, Леран снял камзол и накинул его Эни на плечи.

До центрального входа они шли в полном молчании. Граф был погружен в собственные размышления, не замечая ничего вокруг. Он даже не обратил внимания, когда кто-то позвал его от оранжереи. И только поднявшись по ступеням, и подойдя к восточному крылу, Леран решил заговорить.

— Ты в очередной раз сохранила секрет Порты, — произнес он, — или как она там теперь назвалась?

Эни искренне удивилась — ведь после подписания документов можно было и не скрывать собственного имени. Конечно, помолвка — еще не гарантия свадьбы, но уже очень большой шаг к ней. И если Марк решился на этот поступок, то отступать он точно не станет.

— Я думала, она сообщила вам хотя бы свое имя.

— Нет, — почему-то усмехнулся Леран. — Мой брат как слепой котенок, решил просто довериться.

— Возможно, так и должно быть, — ответила Эни.

В другой бы раз она промолчала. Но этот вечер, Кама, Навира, помолвка, тайны, новое платье, в конце концов, настолько захватили ее, что она готова была вести вольные беседы даже с самим королем, ничуть не думая о его положении.

— Что ж, остается только надеяться, что его будущая жена не аферистка, не разбойница и не шпион, — сказал лорд. — Все остальное пережить можно. И да, отдаю должное, в твоей глупой, но искренней заботе обо всех, есть и что-то полезное.

— Лорд, вы хотите поблагодарить меня за помощь?

Леран неопределенно повел плечами и улыбнулся.

— Скорее всего, именно это я и хотел сказать. Но, — он немного замедлил шаг, — меня интересует другое. Твоя ли это жизнь? Я видел, что ты растерялась вначале, но после очень быстро, даже слишком быстро нашла с нашими гостями общий язык. Никто бы и не догадался, что ты помощница управляющей.

— Госпожа Змера неоднократно говорила, что в монастырских приютах готовят благородных жен для мелких баронов. Вы знаете, лорд, а ведь она действительно в чем-то права. Многие из моих сестер становятся женами землевладельцев или гвардейцев. Помимо работы, нас обучали языкам, музицированию, искусству, в том числе и искусству вести беседы. Кто-то из нас теперь практикует эти знания, другие — обязаны замолчать и забыть о них.

— А ты? Кем бы ты хотела быть?

Вопрос Лерана был более чем странным. Эни не могла представить, для чего лорд вообще общается с ней на эту тему. Есть ли разница в том, чего она хочет? Она работает здесь, помогает Змере и не желает уходить из замка.

— Это не имеет значения, лорд. Давайте оставим мои желания только мне.

— Конечно, но все же, если бы ты сейчас получила богатую семью, возможность такой жизни, возможность выйти замуж за подходящего по статусу мужчину. Иметь столько нарядов и драгоценностей, сколько ты захочешь, стала бы ты счастливей?

— То есть хотела бы я стать богатым рабом? — Эни едва заметно улыбнулась, но сразу опустила голову, осознав, что только что произнесла.

Однако Леран отреагировал на это по-своему.

— Теперь уже и я забыл, что ты помощница управляющей, — усмехнулся он. — Что ж, твое мнение о нас понятно…

— Нет, нет, простите, — быстро ответила Эни, — я не имела в виду вас. Я говорю только о…

— О наших гостьях. Я так и понял. Мы пришли.

Эни только сейчас заметила, что они стоят напротив ее комнаты. За все это время восточное крыло замка еще никогда не было настолько пустынным и спокойным — даже шороха не было слышно. Только огоньки нескольких масляных ламп колыхались от непонятно откуда взявшегося ветра, создавая на стенах причудливые тени.

Эни посмотрела на графа. В этом свете он перестал казаться настоящим, словно фантазия сыграла злую шутку, поставив перед ней всего лишь образ, человека, который завтра же исчезнет и больше никогда ее не увидит. Свет огней отражался в его глазах, заставляя смотреть не отрываясь. Изменилось даже лицо Лерана: раньше она видела лишь жестокость, теперь же — потерянность и надежду. И он был близко, слишком близко.

Он поднес руку, дотронувшись до шеи и нежно проведя по волосам. У Эни замерло сердце и сразу же пустилось в бешеный пляс. Дыхание сбилось. Остальной мир перестал существовать, остались только приятный сладковато-горький запах и легкий страх неизвестности.

— Лорд! — послышался женский голос в начале восточного крыла.

Не отрывая взгляда, Леран снял с плеч Эни свой камзол.

— Я знал, что помолвка моего брата выйдет мне боком, но не знал, что настолько, — прошептал он и повернулся. — Графиня Арцо, чем обязан?

— Прошу, оставим эти формальности, мне вполне нравится мое имя, — важно сообщила графиня, подходя к Лерану.

Эни она не замечала, будто здесь больше и не было никого кроме лорда. Зато Эни с грустью отметила превосходство этой девушки. Ее серебристые волосы сегодня струились по темному зеленому платью, заставляя смотреть на графиню не отрываясь. Тонкое плетение золотого колье изящно подчеркивало ее шею, а плавности, с которой графиня шла по коридору, мог позавидовать сам Монтифер.

— Так чем я могу вам помочь, Филия? — заинтересованно спросил Леран.

— Лорд, все еще в оранжереи и, честно признаться, мне страшно идти по замку без сопровождения.

Графиня говорила неправду, это даже Эни поняла. Во-первых, у Филии Арцо была достаточная свита, чтобы не ходить одной, во-вторых, на этаже претенденток всегда было полно слуг, да и на лестнице стояло несколько лакеев, которые не покидали своих мест даже на время церемонии.

— Конечно, графиня, — со всем уважением ответил Леран.

Эни посмотрела на него с плохо скрываемым удивлением, но сразу наткнулась на недовольный взгляд Филии, и поняла, что оказалась здесь лишней. Благо дверь в комнату была прямо за спиной.

— Мы можем идти, Леран? — игриво спросила девушка. — Или вам еще нужно уладить дела? Не переживайте, я могу подождать, если это необходимо.

— Нет, — спешно, но недовольно ответил лорд, — ничего, что могло бы быть важнее вашего спокойствия. Прошу.

Глава 14 Викарии

Гости не спешили разъезжаться. Четыре дня они продолжали праздновать такую удачную помолвку, интересоваться делами герцогства, обсуждать происходящее в соседних землях, вспыхнувший на границе мятеж, долгую войну двух баронов из-за одной женщины, затопление рудников, новых мастеров, бальные платья, интриги королевского двора и многое другое. Эни думала, что списку всего, что можно обсудить, не будет конца. Сорок семь человек, двадцать три барона, семнадцать графов, два герцога, женщины, внимательно следящие за своими мужьями, любовницы, старающиеся затмить своей красотой всех девушек, благородные мужчины… благородные, пока не выпьют лишний бокал. Работы в это время прибавилось всем.

Эни только благодарила богов, что герцог не проводит такие приемы постоянно. Змера сбилась с ног, заваливала всех все новой работой, даже сама иногда помогала, когда на все не хватало слуг. Помощница старалась не отставать, но изучение подобных приемов по книгам и действительность различались как небо и земля. Так в книгах никогда не говорили, что необходимо подготовить несколько дополнительных комнат, где гости без пары могли бы спокойно уединиться. Не писалось, что дворецкий может начать приказывать служанками и даже сам выбирать вино для ужина. Никогда не говорилось, что камердинеры могут удовлетворить просьбу и одеть надоедливого гостя таким образом, чтобы тот почувствовал себя неладно в середине вечера и ушел в свою комнату. А иногда необходимо следить, чтобы гостям подавали в комнату еду немного горячее, дав возможность горничным завершить уборку в залах, или попросить лакеев работать немного медленнее, чтобы все успели убрать в комнатах…

Единственные, кто чувствовал себя замечательно во время этого праздника, были претендентки на титул герцогини Виару. Эни усмехнулась, понимая, что воспринимает этих девушек, как уже что-то совершенно обычное для замка. Даже удивительно, что еще недавно она восхищалась каждой из них, боясь даже посмотреть в сторону красавиц. Нет, теперь они были своенравны, капризны, а с приездом гостей с каждым днем все больше напоминали хозяев. Да и каждая теперь считала своим долгом вызвать к себе помощницу управляющей и отчитать ее за плохо сложенные вещи, остывший чай, пыль в темном углу дальней комнаты, которую никогда не открывали. Пришлось внимательнее следить за служанками и перепроверять все, что они делают.

Несколько раз ее подзывала к себе и Навира. Но, в отличие от еще незамужних претенденток, Навира желала поговорить, поделиться впечатлениями, рассказать о своем счастье. Навире было не понять, что каждая минута, проведенная с ней — это не отдых, а еще больше работы, как только Эни выйдет из комнаты невесты.

Только на уроках или зайдя поздно ночью в свою комнату, впустив к себе Монтифера и любуясь платьем от Ботье, Эни позволяла себе расслабиться и занять мысли мечтами и воспоминаниями. Всего один вечер, который перевернул все, стал огромным проклятьем — вечер, который она никогда не сможет повторить и никогда не сможет забыть. Да и господин Леран больше не подходил к ней. Теперь его занимали только две вещи: безопасность гостей и претендентки его кузена. По крайней мере, увидеть его можно было только тогда, когда он был занят солдатами, и когда он мило беседовал с какой-нибудь из возможных невест. Короткий взгляд — вот и все, чего удостаивалась Эни.

— Эниинг! — раздался голос Змеры за дверью кладовой, и в очередной раз он не предвещал ничего хорошего. — Где ты?!

— Я здесь, госпожа Змера, — громко сказала помощница и, подведя карандашом толстую линию под списком для горничной, выбежала из кладовой.

Змера в этот раз выглядела намного недовольнее, чем всегда. Она сложила руки в замок и крутила большими пальцами, на лбу появились две вертикальные морщины, губы были поджаты.

— Тебя ждет его сиятельство, — отчеканила управляющая, осмотрев Эни с головы до ног, — подойди в его кабинет.

Теперь понятно, к чему было столь сильное недовольство Змеры. Обучение у герцога не прекратилось с приездом гостей, и вечерами господин Виару все так же ожидал Эни у себя, рассказывая ей о новых открытиях и совершенно другом мире, который когда-нибудь будет построен. Обычно подмастерьями становятся мальчики, но, видимо, в замке вельмож все всегда переворачивается с ног на голову: самый старший благородный мужчина в доме стал учителем для простой служанки, один его сын годился в монахи, настолько непоколебимой была его верность и преданность роду, второй, который должен был унаследовать все, давно отказался от семейных связей и жил своей жизнью, а племянник — развязывал войну. Неудивительно, что их не любили и боялись. Но теперь Эни было все равно.

— Уже бегу, госпожа Змера, — сказала она, улыбнувшись, и действительно побежала в сторону кабинета герцога.

Натан Виару сидел в своем кресле и подписывал бумаги. Эни хотела подождать в коридоре, пока он закончит, но герцог жестом показал проходить.

— Эльдевира сегодня не будет, — произнес он через некоторое время, отложив письма и документы, — надеюсь, тебя это не смутит.

— Нет. Конечно, нет.

Натан встал из-за стола и подошел к шкафу, стараясь найти там какую-то книгу. С невестами и гостями герцог выглядел всегда строгим, в идеальной одежде, которую искусно подобрал камердинер, а его волосы всегда были приглажены. При слугах он позволял себе некоторые вольности в виде растрепанности, спешки и небрежности. Но в дни обучения с Эни в герцоге сочеталось сразу все: растрепанность в одежде, небрежность в движениях и совершенная сосредоточенность на главном. Натан Виару все еще устрашал своей властью, но теперь был намного ближе и понятней.

— Ты прочла то, что я давал тебе? — спросил он не оборачиваясь.

— Да, ваше сиятельство, — ответила Эни.

— И много вопросов у тебя возникло? О! Вот и она! — Натан достал книгу, положил перед Эни и сел на край стола. — Я завтра отвечу на все твои вопросы, а сегодня, если сможешь, прочти вот это. Завтра я покажу всем гостям и претенденткам свое важное открытие, которое перевернет этот мир.

Эни внимательно смотрела на Натана Виару, будто хотела что-то заметить. Что-то неуловимое, но такое важное. Она подумала, удивительно, почему претендентки не интересуются, чем занимается герцог. Перед ней в этот момент сидит человек, способный одним своим желанием уничтожать города и государства, обладающий знаниями и властью, которыми никто не смеет обладать. Но кто сидит перед ними? Землевладелец? Колдун? Своенравный молодой правитель? Если так, то они многое теряют.

— Если у тебя будет желание и время, то сделай это сегодня.

— Конечно, ваше сиятельство.

— Но сейчас я хотел поднять другую, волнующую меня тему.

Натан обошел стол и сел напротив Эни, откинувшись на спинку кресла и рассматривая свою служанку так, будто видел впервые.

— Скоро уедут гости, — начал он после долгого молчания, — я покажу все, что хотел показать моим претенденткам. Конечно, сути они не поймут и многое забудут. Но, вернувшись домой, они расскажут многое своим отцам, дядям и братьям, которые не почтили меня визитом. И в это же время одну из них мне придется оставить у себя в качестве своей жены и хозяйки этого дома.

Эни недоверчиво посмотрела на Натана. Неужели он действительно собирается сделать выбор в самое ближайшее время? О любви речи не шло, но даже узнать каждую из претенденток за столь короткий визит было невозможно. Однако герцог выглядел серьезным, только губы немного скривились в едва заметной улыбке. Что именно вызвало у господина такое настроение, Эни так и не поняла, а он не пояснил. Вместо этого он продолжил внимательно смотреть, изучая своим тяжелым взглядом.

— Ты пытаешься понять, зачем я ставлю тебя в известность? — продолжил герцог. — Все просто, мне бы хотелось знать твое мнение о них.

— Мое? — неприлично громко удивилась Эни. — Ваше сиятельство, я польщена, но почему именно мое?

— С моей стороны было бы глупо спрашивать о гостьях у главного повара, гувернантки, горничной или даже камердинера. То, что мог сообщить мне капитан охраны, он сообщил. Все, что мог рассказать мой секретарь, было рассказано. Мой дорогой кузен Марк, он же консул, подробно изучил ситуацию со всех сторон и дал мне свои советы. Высказался и мой второй кузен, а также дядя и даже управляющая. Ты же… ты слышишь, о чем перешептываются слуги, знаешь, как относятся к каждой из моих возможных невест и тебе приходилось с ними общаться. Так что ты можешь сказать о герцогине Ваноле Бона? Только прошу, не повторяй ошибок, которые совершила с тевирийкой.

Эни опустила взгляд, разглядывая замысловатый узор на ковре. Если бы герцог сказал об этом за несколько часов до их встречи, она бы смогла продумать, что стоит ответить и с чего необходимо начать. Но Натан Виару не дает времени на подготовку, вот и сейчас он сидел напротив и стучал пальцами по столу.

— Она очень красива…

— Как и все гостьи, скажи мне что-нибудь другое.

— Своенравна…

— Эниинг, не заставляй меня объяснять еще раз.

— Герцогиня всегда хочет быть первой во всем.

— На мой взгляд, это лестный отзыв.

Эни вздохнула и посмотрела на герцога. Он явно ожидал другого от этого разговора и точно хотел удовлетворить свое желание. Его интересовали слухи, сплетни, все, что можно опровергнуть без всяческих усилий, но все-таки то, о чем думали многие. А передавать подобные слухи, тем более о своей возможной хозяйке, было весьма унизительно.

— Эни, — герцог нагнулся и переменился в лице. Спала суровая маска хозяина земель, а вместо нее появилось лицо ученого, человека, который интересуется подобным только для важного дела, а не из праздного любопытства. — Мне кажется, что мы смогли найти общий язык, несмотря на такую огромную разницу между нами. Пусть это не дружба, чем наши отношения могли являться, не работай ты здесь, но это намного большее, чем просто служение и приказы. Ты откликнулась на мою просьбу, которую я дал тебе в нашу первую встречу. Я же смог найти в тебе то, чего и не надеялся увидеть. Здесь ты под моей защитой, и так будет всегда, вне зависимости от твоих решений и слов. Редкость встретить человека, с которым можешь быть самим собой. Я счастлив, что мне это удалось. Так прошу, не оскорбляй меня своим страхом.

— Мне кажется, и это только мое мнение, — все же начала Эниинг, — герцогиня Бона жаждет почета намного сильнее, чем требуется. Я слышала, ее титул не имеет ничего общего с реальным положением дел.

— Это так, — подтвердил Натан и встал из-за стола, чтобы налить себе и собеседнице вина. — У нее нет никаких владений и никакого наследства, а титул не передается ее детям.

— Поэтому это замужество сможет не только оставить ей титул, но и позволит сохранить достоинство перед остальными.

Она приняла бокал из рук герцога и проследила, как он присел рядом на край стола.

— И что ты хочешь этим сказать? — спросил Натан.

— Лишь то, что желание быть первой связано с жаждой славы и почета.

— Что ж, это не самое страшное, чего можно желать. А тщеславие — не самый плохой из людских пороков.

— Она предаст вас, стоит только вашему положению ухудшиться, — сказала Эни и быстро сделала небольшой глоток. — Простите, ваше сиятельство, но вы хотели знать мое мнение.

Герцог, довольно улыбаясь, осушил бокал и налил себе еще. При этом он был совершенно спокоен и расслаблен.

— А ты молодец, — усмехнулся он. — Даже не думал, что решишься действительно что-то мне рассказать, что уже говорить о таком откровении. Но не пугайся, господин Эльдевир сказал мне то же самое. И да, ты мне расскажешь, что происходит у вас с моим кузеном?

Эни едва не выронила из рук бокал, но если это еще можно было скрыть, то горящие щеки герцог точно заметит.

— Господин Леран не давал мне никаких приказов после помолвки господина Марка. Поэтому, боюсь, ничего не происходит, — нашла она идеальный ответ.

— Прекрасно, — сияя от радости, произнес герцог, — вот только у меня два кузена. Но то, что ты заговорила о младшем из них, весьма интересно.

Сделав вид, что необходимо поправить платье, Эни смогла хотя бы на несколько секунд избавиться от внимательного взгляда герцога. Она корила себя, что не сразу поняла подвоха в этом вопросе, что так глупо выдала свои непонятные чувства. А ведь то, что происходило с ней на протяжении этих четырех дней, действительно сложно было понять и правильно истолковать. Она, к своему стыду, жаждала встречи с Лераном. Приказа, разговора, нотаций, хоть чего-нибудь. Но стоило ему появиться в замке, как претендентки занимали все его внимание, не давая и шагу ступить. Хотя после помолвки Марка многое изменилось. Даже Санна теперь более охотно разговаривала, а однажды задала вопрос о том, как Эни жилось в приюте. Такие изменения пугали, настораживали и радовали одновременно.

— Вижу, эта тема не очень тебе приятна, — правильно понял герцог, — тогда продолжим. Твое мнение о Мари.

— Мари? — изумленно переспросила Эни. Странно, что герцог выбрал именно такую последовательность. Мари, без сомнения, была прекрасной девушкой, но все слуги сходились в одном — она не станет женой ни одного из семьи Виару. — Баронесса Телипе спокойная, рассудительная, очень застенчивая и, как бы это сказать, немного растерянная. О ней мало говорили и ею мало интересовались, а со мной она всегда очень вежлива и всегда интересуется, хорошо ли прошел день.

— Ты перечисляешь одни достоинства. Так в чем же ты нашла ее слабость?

Эни отпила еще немного вина, дав себе возможность подумать. Слабость у Мари была только одна и все об этом прекрасно знали. Но неужели ей придется озвучивать?

— Баронесса много ест, когда переживает, — отчеканила она, — а в замке Мари Телипе переживает по любому поводу. Несколько раз ночью даже сама спускалась на кухню, чтобы отрезать себе кусочек мяса или взять булку. Она очень стесняется этого, но никак не может себя остановить. Госпоже Змере даже пришлось прикрикнуть на слуг, чтобы те перестали смеяться над поведением баронессы.

— Хорошо, тогда перейдем к Филии.

С Филией все было довольно просто и видно всем. На кухне уже давно говорили о ее страсти к роскоши и богатству, да и некоторые претендентки сами недовольно отмечали алчность графини Арцо. Хотя они, скорее всего, завидовали такому количеству нарядов и драгоценностей. Но только Эни хотела рассказать герцогу то, что он и так прекрасно знал, как дверь в кабинет с силой распахнулась, и вошел Леран, не отрывая взгляда от бумаг.

— Натан! — произнес он единственное слово, и замер, все же обратив внимание на происходящее в кабинете. Застать герцога распивающим вино с помощницей управляющей он точно не ожидал. В голове само собой возникло воспоминание о Змере в комнате его отца, а теперь и это. — Эниинг, мне необходимо приватно побеседовать с его сиятельством.

Дважды просить не стоило. Эни быстро отставила бокал на стол и кинулась к выходу. Судя по промокшей одежде, растрепанным волосам и измазанному грязью плащу, лорд только что вернулся после длительного переезда. А в такое время точно не стоило его гневить.

* * *

— И какое срочное дело заставило тебя остановить мои занятия?

Герцог достал из стола еще один бокал, наполнил его до краев и протянул брату. Если Леран хотел бы срочно что-то сообщить, то не стал бы садиться в кресло и ожидать внимания к его персоне, это Натан уяснил уже давно. Сейчас же кузен сидел совершенно спокойно, и только мокрая одежда могла выдать, что он желал поделиться чем-то важным.

— Послы будут здесь через несколько дней, — ответил Леран и повертел в руках бокал с вином, не стремясь его быстрее опустошить.

— И это все?

— А что еще я должен сказать? Послы будут раньше намеченного срока. Почему, никто не сообщил, я не могу сказать, но северную границу они уже пересекли. Думаю, до Марка эти сведения дойдут довольно скоро, как и до его невесты, а как выпутываться из их общей истерии, это решай сам, — граф усмехнулся, представляя, каким ударом станет такой скорый визит послов.

Марк хотел жениться на своей тевирийке еще до их приезда, но так скоро после помолвки никто не позволит провести свадебный обряд. Хотя сам Леран был доволен этим стечением обстоятельств — намного быстрее откроется тайна невесты, и хорошо, если девушка будет подходить Марку по статусу и не выяснится, что у нее темное прошлое. Плохо, если придется расторгать эту помолвку. Без желания на то хотя бы одной стороны, ничего не поделаешь. Но как изменить решение девушки он прекрасно знал.

— Ты всегда слишком спешишь с самыми печальными вариантами, — огорченно ответил Натан. — Если Марк счастлив, то я не стану этому мешать, и тебе не советую. Кем бы она ни оказалась. Мир меняется, Леран. И мы стоим у истоков этих изменений. Так почему мы не можем начать меняться сами уже сегодня? Я смотрю, ты поладил с Эниинг? — резко сменил тему разговора герцог. — По крайней мере, я уже не слышу, чтобы ты называл ее монашкой.

— Ты ошибаешься, — с явным недовольством возразил граф, понизив голос, будто кто-то мог их подслушать. — Но я пришел не за этим, и даже не для разговора о послах, это просто к слову пришлось.

Леран устало опустил лицо на ладони и потер глаза, будто пытался рассмотреть все детали сложного узора на ковре.

— Не знаю даже, с чего следует начать, — продолжил он, было видно, что разговор дается графу с особым трудом. — В общем, сложилась одна ситуация, свидетелем которой я невольно стал и мне необходимо ее как-то решить, только… Натан, оказалось, что мой отец и Змера… они…

Леран все не мог закончить фразу. Он старался не смотреть в сторону брата, поэтому не видел, как лицо герцога меняется в довольной улыбке.

— Любовники, — все-таки не выдержал Натан.

Леран сначала удивленно посмотрел в его сторону, но, осознав услышанное, сжал от злости зубы, едва сдерживая себя, чтобы не высказаться.

— Успокойся, — герцог пододвинул к нему отставленный бокал с вином, — нам было сложно держать это от тебя втайне. Но Эльдевир никак не мог решиться рассказать…

— Не мог решиться рассказать собственным сыновьям? — перебил его Леран. — Своему племяннику, значит, смог, а сыновьям — нет?

— Вообще-то, не сыновьям, а сыну. Только одному. Согласись, мы с тобой намного ближе, чем ты с Марком. Он ничего не мог тебе сказать. Эльдевир опасался твоей вспыльчивости и не хотел, чтобы Змера чувствовала себя плохо. А ты, непременно умудрился бы все испортить, что и сделал на помолвке. Я впервые увидел свою управляющую в слезах. Что же касается меня, то я надеялся, что ты сам поймешь очевидное, и тебе не потребуется для этого столько времени. В конце концов, не заметить такое для шпиона, главы безопасности и моей правой руки — немного позорно.

— И сколько? Сколько времени ты все знаешь? Неделю? Месяц?

— Год, — быстро ответил Натан.

Граф тяжело выдохнул и выпил вино прямо из бутылки, отставив бокал подальше. Он корил себя все это время, думая, что не заметил мимолетное увлечение отца, но все оказалось намного хуже — он не видел долгих, сложных и важных изменений, которые могли стать решающими в любой момент. То ли он слишком сильно доверял этим людям, даже не думая, что они могут хранить от него какие-то тайны, то ли стал действительно слишком отстраненным и нелюдимым. Ни то, ни другое не могло пойти на пользу.

— Леран, прости, я знаю, что виноват перед тобой, но никто не знал, что ты сделаешь в этой ситуации. Согласись, она оказалась довольно сложной, учитывая то, что произошло в конце конфликта.

— Уточни, о чем ты? Уж не о тех ли обстоятельствах, когда вы с отцом не дали мне жениться? Вы оба говорили, что я не имею права связывать себя браком с дочерью какого-то посыльного. Ты помнишь это? Что у меня есть долг перед семьей, что я не могу бросить все и жить как Марк в любви и спокойствии. Что у вас для меня уже есть невеста, которая идеально подходит мне по статусу…

— Ты отказался от нее, даже не взглянув.

— Отказался. Но, мне кажется, я отдал вам достаточно, чтобы мне не лгали. Я согласился на все остальное, Натан, на все. Где-то живет женщина, которую я любил и растет мой ребенок, которого я никогда не видел, но мне приходится скрывать это от всех и навещать жену моего покойного друга, заботясь о ее детях. Потому что меня этого лишили. Шесть лет. Шесть проклятых лет я следовал вашему желанию, зная, что ты позаботишься о бастарде, что все это для высшей цели, что мой долг — охранять, оберегать и верно служить. А теперь ты говоришь мне о переменах. Я устал. Забыл, что такое чувства, мечты, желания. Забыл, что такое нормальный сон и спокойствие. Я забыл даже как выглядит мой дом. Все, что я сделал, все, что я создал, все, что мне удалось узнать — это все служит только одной цели — уничтожению врагов. У меня были крылья, Натан, я мог быть далеко от этой суеты и смрада этого проклятого всеми богами города. Но нет, это противостояние, эта война отобрала у меня все.

— Тебя пожалеть?! — в гневе повысил голос Натан. — Отправить тебя домой? Дать разрешение на отношения с Санной? Чего ты хочешь от меня? Я потерял не меньше твоего, и ты далеко не одинок в своей усталости. Та женщина в безопасности и твой сын тоже. А в нашей с тобой жизни нет места для собственных желаний. Марк и Эльдевир могут себе это позволить, только потому, что мы от всего отказались. Так не срывай на других злость за свое решение. Я могу хоть сейчас привезти их сюда. Забрать у человека, который стал ей мужем, а твоему ребенку — отцом. Могу отправить тебя домой. Ты этого хочешь?

— Она вышла замуж? — только спросил Леран, понимая, что никуда не уедет.

— Да, — спокойно и тихо ответил герцог, — давно. С моего благословения и по собственному желанию. Это была всего лишь страсть, Леран, обычная страсть, которой мы все поддавались. Они счастливы, викарии о них не знают, а ее сын даже не подозревает, что тот человек не его отец. Так что не трогай их и забудь. Так для всех будет лучше. Продолжай развлекаться со служанками, в трактирах и публичных домах, помогать жене своего друга и останься здесь. Я редко это говорю, но мы одна семья и мне нужна твоя помощь.

— Объятий не будет, — рассмеялся граф, — можешь на это не рассчитывать.

Натан хотел ответить, но стук в дверь перебил его, а в кабинет вбежал один из солдат Лерана.

— Простите, ваше сиятельство, — произнес тот, — но дело не ждет. Вот, — он протянул лорду смятый конверт, — передал какой-то мальчишка.

Леран быстро достал письмо. Без сомнения, мальчишкой был Барк — его юный шпион, вот только он не умел писать, да и никогда не позволял себе заходить на территорию замка без прямого приказа. Значит, дело было слишком важным и срочным.

«Викариям, которые сейчас гостят у графа Шельта, пришло письмо из вашего замка, — сообщение начиналось сразу с сути без всяких приветственных слов, что сильно экономило время, — какая-то монахиня сообщила, что служит у вас и готова дать против вас показания. Но боится, что кто-то узнает об этом. Поэтому будет говорить только с самим епископом. Вот дура. Она сообщила, что ее унизили, заставив надеть неприличное для воспитанницы благородного монастыря платье и выйти в таком развратном виде к гостям рядом с человеком, который издевался над ней все это время. Это опорочило ее доброе имя и заставило мужчин желать ее. Притом что до этого ее заставляли ходить только в монастырской одежде. Она подробно описывает, насколько мерзко и противно ей было исполнять эту прихоть, но она, к своему стыду, страшилась смерти. Она также сообщила, что этот человек, который так пренебрежительно отнесся к ней — вы. Потом вы пытались выведать у нее все тайные желания, чтобы использовать и только случайность спасла ее от вашего насилия. Ей страшно. Она назвала вас жестоким убийцей, безбожником и развратником. „Он настолько уродлив, что силой заставляет слуг спать с собой и, хочет заставить меня“. Она сообщила, что вы часто приходите к ней в комнату, после чего ее всю ночь терзают демоны, а от страха она не может спать. Вы сами знаете, насколько ей противны, но специально стараетесь свести ее с истинного пути. Часто дотрагиваетесь до нее, стараетесь быть постоянно рядом. Самый омерзительный поступок — это когда вы пытались воспользоваться ею, усыпив ее. Вы несли ее на руках в ее же комнату, и она до сих пор не может смыть с себя этот позор и ваш запах. Один раз она смогла дать вам отпор, но вы наказали ее тем, что заставили быть вместе с вашей любовницей, надеясь тем самым на разврат и оргию. Чтобы выжить ей приходится притворяться верной служанкой и помощницей, а также интересоваться всеми колдовскими делами. Она пишет это письмо под покровом ночи, чувствуя, что не продержится здесь долго. Она знает, что в вашем змеином логове в подвале лежат трупы, над которыми вы извращаетесь, а в огромном зале замка проходят колдовские ритуалы, позволяющие вам летать».

— Что-то произошло? — обеспокоенно спросил герцог.

Леран не мог оторваться от письма, казалось, с его лица сошла вся кровь, настолько белым оно стало всего за минуту. Все же, через некоторое время, он медленно и аккуратно сложил письмо и взглянул на своего солдата, желая удостовериться, что тот не читал сообщение. Солдат был взволнован, но это скорее от неведения, нежели от знания происходящего.

— Произошло? — повторил Леран, встав из-за стола и посмотрев на брата, тот был обеспокоен не меньше солдата, но мало кто смог бы это заметить. — Да. Скоро пожалуют викарии.

— Они все-таки выдвинули против меня обвинения?

— Нет, в этот раз обвинения выдвинут мне. Но, думаю, и тебя захватят заодно.

— Что ты натворил? — спросил Натан, было видно, как он с силой сжал крышку стола, а на лице заходили желваки.

— Расслабился, — безразлично ответил Леран. — У нас есть еще дня два или три, пока они прибудут. Советую тебе быстрее выбрать жену и отправить подальше Марка и его невесту.

— Мы с Эльдевиром давно к этому готовились, — быстро ответил герцог, не вдаваясь в подробности.

— Что это значит?

— Лишь то, что нам будет, чем ответить.

Граф хотел продолжить разговор, но твердая уверенность, что герцог не станет делиться своими планами, заставила его изменить решение. Пока изменить…

— Сегодня мне нужно завершить несколько дел, но завтра я хотел бы поговорить об этом, — сквозь зубы произнес Леран и вышел за дверь, даже не обратив внимания, последует за ним солдат или нет.

Внутри графа все горело. От злости, несправедливости, бичевания за собственную глупость. Он специально шел медленно, чтобы хоть немного остудить себя и успокоиться, но даже так это удавалось с большим трудом. На втором этаже замка его остановила Филия, мило улыбаясь, она подбежала к кузену герцога, но сразу отпрянула и удивленно проследила за ним. Только пройдя мимо графини, Леран понял, что же ее так испугало. Сам того не замечая, он достал небольшой нож и с ним в руке шел по замку. Попытавшись унять свою злость, он остановился, спрятал нож подальше и медленно вдохнул.

Убивать дочь епископа нельзя, сколько бы бед она ни принесла, с ней нужно было разобраться другим способом. Заточить, сослать, взять под стражу на время прибытия викариев. Все что угодно, но не убивать. Нельзя, чтобы смерть глупой девчонки испортила все.

Где сейчас Эни не трудно было догадаться. И, спустившись в восточное крыло, он с силой распахнул двери комнаты Монтифера, еще до конца не понимая, что будет делать.

— Господин Леран! — вскрикнула Эни, оторвавшись от заполнения бумаг.

— Так значит, тебя унизили, — прошипел Леран. Он не видел себя, но видел страх, который отразился на лице Эни после его появления в комнате. Даже Монтифер, мирно дремавший у ног своей любимицы, поджав хвост, сбежал за кресло. — Унизили тем, что впервые увидели в тебе женщину, а не монахиню. Оскорбили тем, что захотели сделать приятно. — Он подошел совсем близко, настолько, что мог отчетливо чувствовать аромат воды, которую сам выбрал для нее. — Я никогда не заставлял тебя делать то, что тебе не нравится, хотя мог, тысячу раз мог. Тебе противны прикосновения? Сейчас тебе будет намного хуже.

Он крепко схватил ее, прижав к себе и сдавив шею так, чтобы она не могла пошевелиться. Леран сам не мог поверить, что делает это. Ее рот он закрыл поцелуем, хотя это было сложно так назвать, скорее то было сильное прикосновение губ, чтобы она не смогла закричать, левой рукой он попытался распахнуть то самое невзрачное серое платье, в котором Эни провела в замке столько дней. И сразу почувствовал сильную боль.

Она укусила! Проклятая девчонка укусила и со всей силы оттолкнула его от себя. Леран почувствовал вкус крови во рту и с ненавистью провел по губе тыльной стороной ладони, понимая, что девчонка прокусила насквозь.

— Что с вами? — срываясь на крик и задыхаясь от страха, произнесла Эни. — Вы обезумели! Леран! Прошу! Что я сделала?

— Что сделала?! Ты написала письмо викариям у Шельта! Да тебя убить мало!

— Какое письмо? Какие викарии? Кто такой Шельт?

Леран готов был стереть Эни в порошок и плевать на епископа, викариев и всю Канцелярию вместе взятую. Но тонкий голос рассудка зазвучал немного громче. Граф увидел, что помощница управляющей не врет, она действительно в ужасе, и ничего не знает ни о каком письме. Такой страх не сыграл бы даже искусный актер, что уже говорить о девчонке из приюта. На глаза бросилась еще одна деталь — то самое платье. Он не заметил сразу, но теперь, немного успокоившись, смог увидеть свой подарок, аккуратно разложенный на софе. Платье лежало таким образом, чтобы сидя в кресле у камина и работая с записями Змеры, его можно было видеть.

— Письмо… — еще раз сказал Леран, но теперь уже намного тише и спокойнее. Эни отметила его обескураженное лицо. Граф подошел ближе, хотел прикоснуться к ней, чтобы успокоить, но не решился. — Ты не писала письмо викариям?

— Конечно, нет, — с ужасом ответила Эни, — зачем мне это делать? Герцог и Эль… ваш отец, они обучают меня, передают свои знания. Герцог даже дал мне книги. А я просила вашего отца оставить меня здесь и не отправлять в монастырь! Так зачем мне писать викариям, лорд, и что я им могу написать? Объясните! Если бы я написала в монастырь или викариям, меня бы забрали. И вы можете представить, какая жизнь у меня началась бы? Меня бы закрыли в монастыре, потому что ни один дом больше не взял бы меня к себе. Да, честно признаться, я бы и сама не захотела служить ни в одном другом доме. Единственного дорогого мне человека монахини не вернули в приют, и тот гребень, который вы подарили мне, тот гребень доказал, что моя подруга счастлива и живет со своим мужем. Я больше никогда их не увижу, но я рада этому. Мне нравится здесь, хотя единственное, в чем у меня никогда не получится здесь разобраться — это вы, граф. То вы ненавидите меня, то дарите подарки, то готовы убить, то провожаете, а теперь… Я не знаю, как мне все это понимать и понимать ли вообще. Но знаю точно, что ни один викарий и даже сам епископ не смогут мне объяснить ваших поступков.

Эни выдохнула и обдала графа таким ледяным взглядом, что Лерану впору было бы насмерть замерзнуть. Теперь он окончательно уверился, что ошибся. Девчонка ни просто не при чем, ей это ненужно так же, как и ему. И к своему удивлению, несмотря на то что доносчик все еще не пойман, Леран впервые испытал настоящее облегчение. Было что-то неуловимо приятное, знать, что Эни никогда бы не поступила подобным образом.

«Пока не узнает, что ее отец — епископ», — опомнился граф.

— Что я могу сделать, чтобы загладить свою вину? — спросил он, когда Эни присела на край софы и начала нервно потирать руки. — Могу ли я рассчитывать на прощение?

— Мое? — она удивленно подняла взгляд. — Не думаю, что оно вам необходимо. Вы показали себя лорд, я все прекрасно поняла. Да и не принято графу просить прощения у служанки. Единственное, на что я могу надеяться, так это на ваше благородство и на то, что вы больше не прикоснетесь ко мне.

— Эни, я не могу нормально объяснить произошедшее. И то, что я скажу не оправдание, но письмо, которое доставили мне от викариев… оно было подписано тобой и…

— Надеюсь, теперь вы удостоверились, что я не писала писем?

— Да, — без лишних слов ответил Леран.

— Тогда могу ли я продолжить заниматься работой? Госпожа Змера поручила мне составить учет всех бутылок в погребе, а их достаточно, чтобы занять меня на три дня.

Леран еще раз взглянул на помощницу: сколько всего случилось из-за одного ее появления здесь, а сколько еще должно произойти? Граф думал, что Натан все-таки поступил опрометчиво, поддавшись желанию Гариты, и взяв девушку из монастырского приюта. Нельзя было этого делать. И как оказалось, нельзя было не из-за самой воспитанницы, а из-за людей в герцогском замке. Только сейчас Леран понял, что ни слуги, ни люди в городе, ни он сам не смогли принять ее, откинув прошлое. И насколько прав Марк в своем безумном безразличии к истории своей невесты. Возможно, знай он, кем действительно является его будущая супруга, он никогда не сделал бы ей предложение. Так и здесь. Не знай Леран, кем является помощница управляющей, он не стал бы даже рассматривать возможность подобного предательства. И прав был Эльдевир, те, кто столько времени боролся против позорного клеймения всех подряд, сами поставили это клеймо, а под ним огромную и жирную подпись. Как оказывается просто быть хорошим, когда не задеты твои собственные чувства, как легко быть на правильной стороне, когда твой противник — настоящее воплощение зла. И насколько быстро к этому можно привыкнуть. Какое счастье скрывается в неведении, вот только Леран знал…

Знал, кто такая Эни и насколько она важна, прекрасно знал своего брата и отца, а когда в полном молчании выходил из комнаты Монтифера и бежал в сторону библиотеки, уже знал, кто именно написал письмо викариям.

С доносчиком он разберется немного позже. Сначала он вбежал самую спокойную часть замка, быстро огляделся по сторонам, чтобы ни слуги, ни его родные не могли заметить, чем он занимается, и только удостоверившись, что рядом никого нет, кинулся к документам, которые они забрали из монастыря.

Здесь было несколько важных книг о похождениях епископов, и не только те, о которых каким-то образом прознал его мастер. В тайной секции лежали секретные доносы, личные приказы, указания, которые необходимо было уничтожить после прочтения. Здесь было собрано все, что могло раз и навсегда разгромить власть Канцелярии или хотя бы сменить ее на нужного человека. Сколько судеб было бы разбито, сколько судов назначили бы смертный приговор, и это все десятилетиями хранили от Канцелярии в ее же стенах. Покойный герцог Виару и отец Лерана решили, что стены женского монастыря — это лучшее место для сохранения документов, способных погрузить все королевство в смуту.

Вот только среди всех этих сокровищ Леран искал один единственный документ. В том, что он был здесь, граф не сомневался, но все-таки ужаснулся своей находке, когда нужный лист бумаги попал к нему в руки. Он несколько минут смотрел на него, не отрывая взгляда, стараясь запомнить каждую строчку, достал еще несколько важных приказов и спешно закинул все в сумку. Из библиотеки он вышел так же незаметно, как в ней появился. Охраняя от посторонних глаз свою ношу, он, словно тень, прошел по замку и скрылся в своей комнате. Здесь граф спрятал почтовую сумку в единственный, известный только ему тайник в стене, взял два мешочка монет и так же незаметно направился из замка в конюшню.

Самостоятельно оседлав неприметную лошадь, он поспешил к городу, успев как раз к закрытию салона мадам Ботье.

На громкий и продолжительный стук, двери распахнула Кама. Она была раздражена и неприветлива, и уже хотела высказать многое тому, кто ее потревожил, но, увидев на пороге Лерана, сразу смягчилась.

— О, г`раф Виару, чем могу вам помочь в такой поздний час?

— Кама, город продолжает развлекаться, о каком позднем часе вы говорите?

— Проходите, г`раф, — она распахнула двери и пригласила нежданного гостя в салон. — Я бы тоже готова была веселиться, как и город. Тем более что мадам уже давно… сарфи…

Леран, конечно, понял, что его бы с большей радостью встретили в другое время, но виду не подал. Хотя нужно было отдать Каме должное — держалась она не хуже королевы — ему еще никто не высказывал замечаний о его визитах. Даже Рика никогда не могла ему возразить. К тому же Кама была весьма недурна собой, с прекрасными манерами и превосходным воспитанием…

— Мне нужно платье, — сказал он, переставая рассматривать женщину.

— О! — восхищенно вскрикнула Кама и усадила гостя за стол. — Тогда расскажите зачем. Я вся в нетерпении. Для свидания, помолвки, свадьбы, выхода в свет? Размеры те же? И когда его необходимо подготовить…

— Нет, — остановил поток ее слов Леран, — размеры другие, — он заметил, как Кама перестала улыбаться, а в ее взгляде проскользнуло разочарование, — платье мне необходимо сегодня, сейчас. Лучшее, которое у вас есть.

— А какой титул у вашей спутницы? — поинтересовалась Кама то ли для выбора платья, то ли для удовлетворения собственного любопытства. — И какой характер носит встреча?

— Обойдемся без титулов. А характер приватный.

— Оно должно легко расшнуровываться? — продолжала Кама.

— В прошлый раз вы не задавали подобных вопросов.

— В прошлый раз я прекрасно понимала, каким должно быть платье и видеть, как оно будет выглядеть, и когда в нем будут блистать. А здесь, граф, мне нужно знать ваши желания. Так какими они будут? Я так понимаю, что ваша девушка подчиниться любому вашему желанию. Поэтому смелее. Я знаю тайны очень многих, но никто не услышит от меня ни одной.

— Поэтому я и пришел к вам.

— Желания, г`раф…

— Никаких желаний, Кама. Она должна быть счастлива и чувствовать себя богиней. И да, пусть будет красный.

— Почему красный? — удивилась ассистентка мадам.

— Просто сделайте.

На выбор платья они потратили не меньше часа. Все не нравилось графу, все было слишком обычным и простым, слишком вычурным и пафосным. Впервые видя такую щепетильность в выборе у мужчины, Кама была озадачена и растеряна.

— Г`раф, — сказала она, откладывая очередное красное платье в сторону. — Не знаю, что именно вами движет в выборе платья, но знаю другое — выбрать вы не сможете.

— О чем вы?

— В таких случаях мужчины пропадают в трактирах. Но вы, как я поняла, не можете этого позволить. Как только вы сделаете выбор, мне придется отправить его вашей избраннице. А вы все откладываете этот момент. Может, тогда и не надо, раз вы не хотите.

На секунду Лерану показалось, что Кама читает его мысли, он даже готов был согласиться с ней, оставить все как есть, покинуть салон и убраться подальше. Но только на секунду.

— Отправляйте это, — быстро произнес он, указывая в сторону последнего просмотренного варианта.

Когда ассистентка мадам Ботье завязывала пышный бант на аккуратно сложенном свертке, Леран явственно чувствовал себя виновным во всем. И пусть многое он не мог изменить, но и то малое, что было ему подвластно, для кого-то оказалось всем. Он смотрел, как ловкие тонкие пальчики девушки справляются с узелками и заломами, и отчетливо понимал, что нет ничего абсолютного: ни верности, ни преданности, ни любви, ни даже счастья. А самая жестокая, кровавая и хладнокровная война происходит внутри нас — битва желаний с долгом.

— Кто получатель? — в третий раз спросила Кама, наконец, обратив на себя внимание графа.

— Простите, — растерянно ответил он, пытаясь понять смысл вопроса. — Его… недалеко от южной границы есть каменный дом, который раньше принадлежал леснику. Отвезите платье туда. Тем временем отправьте вашего мальчишку в замок за Санной Зарион. Постарайтесь, чтобы он не привлекал к себе внимания. Отправляйте в карете, но карету пусть оставляет у дороги, а к замку бежит. Санна в это время должна быть во дворе, пусть проводит ее до кареты и довезет к дому. Там вы выполните любое ее требование и удалитесь.

— А девушка поедет в такое время с мальчишкой?

— Он может передать, что ее ждет вечер, которого она действительно заслужила.

Кама поджала губы и, ничего не сказав, позвонила в звоночек, а уже через минуту у черного входа послышались шаги.

— Я передам приказ, — сказала она.

Кама вышла из салона, за дверью послышалось недовольное ворчание ребенка, угрозы девушки на своем родном языке, даже небольшой спор, после которого все стихло, а Кама, как ни в чем не бывало, вошла в зал. На втором этаже отчетливо слышался скрип кровати мадам, и граф поблагодарил небеса за такое скорое возвращение ассистентки — встречаться с самой мадам у Лерана не было никакого желания.

— Если все пройдет хорошо, то ее привезут в дом через час, а я закончу через два, — сказала девушка.

— Меня устраивает, — ответил граф, встав с кресла. Он оставил мешочек с монетами на столе, там должно быть больше нужной суммы, но завтра Кама сама поймет, за что ей так щедро заплатили.

— Г`раф, — она остановила Лерана у двери, — мне казаться, что вы совершать большую ошибка.

— Почему? — спросил он, внимательно разглядывая ассистентку и понимая, что сходит с ума, испугавшись ее возможности читать мысли.

— Когда вы выбирали платье для первой девушки, — Кама говорила серьезно, явно имея в виду совершенно другую ошибку, и Леран едва заметно улыбнулся, почувствовав облегчение. Ему не хотелось ничего объяснять или спорить, хотелось только быстрее закончить этот день и напиться. — Я видела, что вам она нравится, — продолжила Кама, — у вас было… как у вас называют… вдохновение и симпатия. Далеко не невинная симпатия. И у нее тоже, лорд. Вам не нужна другая.

— Надеюсь, ваше мнение никак не отразится на вашей работе, — произнес он и вышел из салона.

Глава 15 Красное платье

У графа оставалось всего два часа, чтобы решить самые важные вопросы. Он шел по городу, закутавшись в плащ, спрятавшись под капюшоном подальше от людских глаз. А его рассуждения и мысли уходили далеко за пределы герцогства. Леран думал о том, что именно предпримут викарии и куда поедут — соваться сразу в замок, без солдат, официальных приказов, с одним-единственным письмом от неизвестно кого — это форменное самоубийство. Хотя нет, убить их никто не сможет, да и не захочет марать руки, но точно выставят на посмешище. Но совсем другое дело заручиться поддержкой епископа или Канцелярии. С одним таким приказом викарии легко найдут войско на территории соседнего герцогства или запросят солдат короля, а затем уже потребуют выдать им головы Лерана и заодно герцога Натана Виару. Хорошо, если ими двумя все обойдет, но если затребуют повесить все семейство, то даже солдаты герцога не помогут — начнется очередная бойня, а без поддержки других земель, она закончится не в пользу семьи, даже со всей мощью и новым оружием. В таких ситуациях очень пригодился бы никому не известный бастард.

Леран усмехнулся, отметив дальновидность своего отца и кузена. Вряд ли это могло быть простым совпадением. Скорее всего, узнав о беременной дочери посыльного, они увидели в этом возможность хоть как-то передать власть по крови в случае непредвиденной ситуации. И если это произойдет, то его сына ждет весьма неприятная жизнь, и судьба мальчика станет повторением судьбы Натана.

Граф прошел мимо причитающего на всю улицу старика с мешком для милостыни и бросил к остальным монетам два золотых. Старик сразу замолчал, поднял мешок, шустро его встряхнул, и в тот же момент походкой старого вояки отправился за угол, где растворился в темноте.

Немного погодя Леран зашел к мастеру, где договорился о доставке книги в случае его смерти. Ларец он передал трактирщику в соседнем доме, а трактирщик должен был через три дня доставить его капитану Марке. В борделе граф договорился о теплом месте для девчонки из графства лорда Шельта в благодарность за письмо. Ему обещали обеспечить беглянку работой на год вперед — девочкам уже давно нужны были новые шикарные платья, а сшить их все не находилось времени. А слоняющегося по тавернам Барка граф отправил с его «армией» патрулировать все дороги к герцогству.

Дел было много, пришлось брать карету, чтобы успеть к дому лесника. Но даже так Леран опоздал на половину часа.

Он осторожно вошел в небольшой дом. В окнах мерно горел свет от нескольких свечей, огонь в камине наполнял дом теплом, а легкий треск поленьев разливался в тишине собственной мелодией.

Леран тихо закрыл дверь, стараясь не нарушить эту идиллию, и прошел вглубь комнаты. Здесь, на ковре возле камина, среди серых и белых шкур сидела Санна. Огонь играл светом на ее заколке с зелеными камнями, в рыжих волосах, бокале вина, заставлял переливаться золотое плетение на стойке ворота, спускающегося к ее груди. Вокруг не было ни кровати, ни кресел — одно пустое пространство, но это нисколько не смущало Санну. Рядом с ней стояли две бутылки вина и два бокала, лежали свежие фрукты и сладости.

— Ты прекрасна, — нежно сказал граф, привлекая внимание и ловя на себе взгляд ее зеленых глаз.

Девушка скромно улыбнулась. Леран не соврал, она была идеальна. Красива, умна, восхитительна в постели, интересна в любой беседе. При этом она была необычайно своенравна и горделива, что не подходило для служанки. Но сейчас, в этом свете, в атмосфере, созданной только для нее, она походила на маленькое прекрасное божество, которым можно только восхищаться.

Он подошел ближе, скинул плащ, откинул в сторону меч и сел за ее спиной, аккуратно обняв, проведя рукой по голому участку кожи, едва прикоснувшись губами к ее нежной шее. Волосы Санны пахли лесными травами, и так она еще больше походила на существо из другого мира — свободолюбивый дух, который заключили в человеческом теле. Будь у нее титул, она бы разбивала сердца сотням мужчин, если бы она была рабыней, она бы убила своего господина, был бы у нее дом, она бы стала самой лучшей хозяйкой, а будь у нее муж и дети, над ней не было бы больше никакой власти, и никому бы она не подчинялась с такой страстью, как тому, кто подарил бы ей любовь и тепло. Но, к ее горю, она оказалась служанкой и полюбила того, кто не мог ответить ей взаимностью.

— Тебе правда нравится? — едва слышно спросила Санна, чувствуя обжигающие прикосновения губ мужчины.

— Безумно… Ты купалась бы в лучах славы, родись в другом месте.

— Мне тоже нравится, — призналась девушка, — когда приехал твой посыльный, а потом в этом доме, я даже не поверила, что все это происходит со мной. Должна признаться, это невероятное чувство. А потом я ждала тебя и думала… долго думала, зачем это все.

— И ты поняла? — прошептал Леран.

Санна не ответила, она продолжала смотреть на огонь и улыбаться. Необъяснимое спокойствие царило сейчас в этом доме, казалось, что само время остановилось, чтобы дать девушке насладиться. Но сколько бы ни оттягивал граф этот момент, тот все равно должен был наступить.

— Ты написала письмо, — нарушив тишину, произнес он.

Санна не услышала ни злости, ни ненависти, ни боли. В этой фразе не было никаких эмоций, только данность. Лучше бы кричал, ударил, запер в своем подвале и издевался над ней. Но лорд всего лишь сидел за ее спиной, в доме, который она хотела купить. Дыхание Лерана обжигало, а его слова не требовали немедленного ответа.

— Я знаю, что это ты, — тихо продолжил он. — Понял не сразу, но все-таки понял. Ради чего, Санна? Чего ты хотела добиться? Уничтожить меня или чтобы я убил ее?

— Думаю, и то, и другое, — честно сказала она. — Я увидела вас во время церемонии, твой подарок ей, и больше не могла терпеть такого унижения. Пока все были там, я прибежала в комнату, даже плакала. Но решила, что это всего лишь прихоть твоего брата или его невесты…

— Так и было.

— Нет, Леран. Не было. Потом я увидела вас у ее комнаты. И это не было прихотью. Я бы поняла, если бы ты хотел жениться на ней, чтобы получить покровительство епископа. Но нет. Я знаю тебя очень давно, и прекрасно знаю, когда ты действительно испытываешь чувства, а когда просто играешь. Возможно, если бы ты сам признался себе, все было бы намного проще. Но я увидела вас, вернулась, написала это письмо. Я даже не помню, что именно писала, лишь бы избавиться от нее любым способом. Отправила с птицей. Помнишь, я увидела у тебя письмо от графа Шельта. Ты сразу отобрал у меня его, но я все-таки прочла, что у него остановились викарии, поэтому мне не пришлось долго думать, какую птицу посылать. Если бы я только не видела того письма, если бы не видела вас… А потом словно наступило озарение. Я впервые молилась, чтобы солдаты на стене отловили птицу, вернули письмо, сообщили обо всем тебе. Но, оказалось, что Таршан охраняется не так тщательно во время праздников, — она горько усмехнулась собственным словам.

— И тебя не остановило, что я столько лет заботился о тебе?

— Люди ее отца отобрали у меня семью.

— У нее вообще не было семьи.

— Ее воспитывали в страхе перед нами.

— Ты росла в страхе перед ними.

— Она отобрала у меня тебя.

— Это лишь твои домыслы.

— Нет, Леран, — она резко повернула голову, чтобы взглянуть на графа, — все, что ты делаешь с момента ее приезда, ты делаешь ради нее. Возможно, ты еще тешишь себя мыслью, что ты действуешь ради герцогства и своего кузена, может, ты еще надеешься, что твой выбор всегда склонится в пользу своей семьи. Возможно, ты еще хочешь быть верным слугой. Но нет. Это уже давно не так. Любовь и предательство — это две стороны одной медали. Обратив к себе одну ее сторону, когда-нибудь обязательно придется обратить и вторую.

— Это просто нелепо.

— Действительно? — засмеялась девушка. — А ты сообщил герцогу, что в стенах его замка живет пропавшая дочь епископа, служит Натану Виару, хотя это он должен целовать ей руки и кланяться при встрече?

Леран в полном молчании смотрел на Санну. Он бы и хотел возразить, но не мог этого сделать. Вместо этого с ужасом понимал, что она права.

— Вот видишь, — заметила Санна и снова посмотрела на огонь, — женщина всегда чувствует опасность, мы так устроены. Мужчина еще может думать, что происходящее ничего не значит, но мы уже твердо знаем обратное. Я не горжусь тем, что сделала. Если быть точной, я хотела все вернуть, когда поняла, что навлекла беду на тебя. Ее бы смерти я обрадовалась. Я люблю тебя, и ради тебя я готова была сделать все что угодно. А ты пойдешь против герцога ради нее.

— Этого не будет.

— Это неизбежно, Леран. Но я не хочу говорить о ней, это больно. В конце концов, это мой вечер. Скажи, когда я должна умереть?

Леран сильнее прижал Санну к себе и почувствовал, как жар разливается по его телу, беря начало в груди. Все-таки он взял на себя ответственность за жизнь этой девушки, а она смогла стать ему намного ближе, чем он сам ожидал. Без нее будет одиноко. Для него она была лучом света в его вечной серости жизни. Но каждому свету суждено погаснуть и превратиться во тьму. Санна загорелась в последний раз, опалив всех вокруг себя, и теперь должна исчезнуть из этого мира.

— Этой ночью, — с горечью ответил Леран. — Я могу быть с тобой до рассвета, но дальше я должен отправиться назад, чтобы исправить твою ошибку. Или заплатить за нее.

— Если это сегодня, то я хотела, чтобы это был ты… забрал мою жизнь.

— Только я.

— Тогда сейчас, — твердо произнесла Санна и восторженно наклонила голову, чтобы увидеть удивленное лицо графа.

— У нас есть целая ночь.

— У нас могла быть целая жизнь. Нет, Леран. Мне так много нужно тебе сказать. Тебе так много нужно мне объяснить, что для этого не хватит ночи. Но и с первым лучом солнца мы не будем готовы. С рассветом начинается жизнь, мой любимый, а сон должен наступить ночью. Я просто лягу спать, как всегда, но в этот раз рядом с тобой. Ведь никто не знает точно, когда ложится спать, что завтра он проснется. Вот и я так же не буду этого знать. Но если я не проснусь, то у меня все равно было преимущество перед остальными — я видела лицо своей смерти, смотрела в него огромную часть своей жизни и полюбила его.

Она замолчала, только сильнее прижалась к его груди и положила голову на плечо. Долгий день, заботы в замке, переживания и вино сделали свое дело. Леран не знал, сколько прошло времени, может, час, может, несколько часов, но он понял по безмятежному лицу девушки, что та крепко спит. Стараясь не тревожить ее сон, граф аккуратно достал из сапога острый небольшой стилет и нанес единственный резкий удар во впадину чуть ниже кадыка. Сердце Санны остановилось мгновенно.

Руки Лерана впервые задрожали. Он завернул ее тело в меха. Вынес на улицу. Около дома уже стояла карета гробовщика, а рядом с ней тот самый нищий, который сегодня сумел хорошо заработать.

— Как хоронить будем? — спросил он.

— По всем традициям. И смотри, если могила будет неглубокой или где-то увижу платье или мех…

— Вы меня за дурака принимаете?

Леран не ответил. Он положил Санну в карету, еще раз посмотрел на ее безмятежное лицо: она словно продолжала спать. Такая спокойная, нежная, хрупкая… И закрыл широкую дверь. Поехать и проследить, как ее хоронят, он не сможет — там будут люди, храмовники, несколько женщин. И единственное место, куда Леран готов был отправиться ночью — в таверну. Там, надеясь забыться, он будет осушать одну бутылку за другой, а с рассветом вернется в замок… или его приволокут — невелика беда, и без того до виселицы пара шагов.

Он и сам не заметил, как мрачное застолье переросло в желание выговориться, рассказать, поделиться. И с каждой новой кружкой в трактире это желание росло все сильнее и сильнее.

А под утро Эни услышала громкий стук в дверь своей комнаты.

Глава 16 Правда и ее последствия

Стучали яростно и сильно. Эни испуганно вскочила с постели, думая, что в коридоре пожар, потоп или на герцогство напали. Даже секундная мысль, что в таком случае стучались бы во все двери и использовали тот самый громкоговоритель, по которому Змера часто подзывала к себе слуг, не смогла уменьшить испуга. На свечи не было времени, как и на вопрос о том, кто за дверью. Путаясь в ночной сорочке, споткнувшись о ковер, но все же открыв замок, Эни удивленно застыла на месте.

В коридоре, облокотившись на дверной косяк, стоял Леран. От лорда сильно разило выпивкой, вся его одежда была в грязи, а на лице красовались огромный синяк и царапины, будто кто-то со всей силы приложился по его лицу палкой. Эни не смогла сдержать улыбку.

— О, ты здесь, — заплетающимся языком произнес Леран.

Он отодвинул ее с прохода и вошел в комнату.

— А вы не ожидали меня здесь увидеть? — ответила Эни, закрыв дверь и теперь внимательно наблюдая за графом.

Повезло, что полная луна освещала комнату, а то вместо трех раз Леран споткнулся бы намного больше, или распластался прямо на полу. Хотя через несколько минут Эни пожалела, что этого не произошло. Граф все-таки дошел до постели и, в чем был, улегся прямо на чистое одеяло.

— Что вы себе позволяете?! — возмутилась Эни.

— Оставь меня, — проскрипел Леран. — Или иди ко мне, — добавил он с ехидной ухмылкой, — и воды принеси.

Вода в графине стояла как раз на столике. Посчитав, что переливать ее в кружку нет никакого смысла, и взвесив все за и против, Эни с размаху плеснула воду прямо в лорда.

— Полегчало? — зло спросила она. — Что вам от меня надо?

Граф вытер лицо ладонью, но с постели не встал, зато открыл глаза.

— Что-то прояснилось, — ответил он, смотря то на служанку, то на потолок. — Так, на полу документы, — он неопределенно махнул рукой.

Эни зажгла свечи и осмотрелась. Документов нигде не было, только грязные следы от огромных ботинок. Завтра по замку начнут разлетаться сплетни, и уже к полудню все будут знать, что она принимала у себя какого-то мужчину. Позора не оберешься. Хорошо, если никто не догадается, что это был граф Виару, а то новую порцию гнева Санны она точно не выдержит.

— Здесь нет никаких документов, — в нетерпении ответила Эни.

— Как нет?

Леран недоверчиво приподнялся на постели и бегло осмотрел комнату, на большее у него просто не было сил. Зато Эни снова распахнула дверь и вышла в коридор, в надежде найти документы где-нибудь рядом. К ее радости, потерянная почтовая сумка лежала прямо около двери.

— Я нашла сумку, — громко сказала она и кинула ею в лорда. Попала в живот, но тот, казалось, даже не заметил. — А теперь прошу вас, уйдите из моей комнаты. Или мне придется позвать вашего брата.

На помощь брата графа, будь то Марк или Натан, Эни не рассчитывала. Даже не думала к ним бежать, да и понятия не имела, где их можно найти в такое время. Не знала она также где можно найти Змеру или камердинера Лерана, да и был ли он вообще… Но больше пригрозить было нечем. Не станет же она, в конце концов, угрожать своему господину оружием. Но, если он здесь останется, придется отправляться в комнату к Монтиферу. Эни огляделась по сторонам, вспомнив о любимом коте, однако тот умудрился куда-то сбежать.

— Не надо брата, — все-таки отозвался граф. — Ни одного, ни второго. Это твои документы. Забирай их и убегай.

— Что значит мои документы? Куда убегать?

— Подальше из замка, — он устало закрыл глаза.

— Вы пьяны.

— Нет… — быстро ответил Леран. — Хотя, ладно, немного. Но я в своем уме. Открой сумку и читай.

Эни недовольно посмотрела на почтовую сумку, затем на лорда, но все же решилась открыть и достать документы. Много от этого она не потеряет, Эни на это надеялась. И на то, что граф не подставит ее и не даст ей прочесть важные документы, которые принесут ей погибель. Но уже читая первые строчки, ее ноги подкосились и она ошеломленно села на край кровати у ног Лерана.

— Она оказалась во всем права, — прошептал тем временем граф. — Как она могла быть права, а я не понимать.

Но Эни не слушала, она продолжала вчитываться, затаив дыхание. Первый лист — эта полная информация о рождении девочки у епископа. В нем значилось имя, вес и пол ребенка, поданные, как счастливое сообщение, которое должны были распространить по всей Канцелярии, передать храмовникам и в монастыри. Так как ребенок был первым, зачатым в браке, девочке давалась власть над Канцелярией после смерти отца и в случае, если в семье не появится мальчик. Такое в истории встречалось нечасто, а в истории Канцелярии и вовсе не было, хотя это можно понять — у всех епископов всегда были сыновья или, вообще, не было детей. А если бы родилась девочка, то старые устои сменились бы на новое почитание — уже Богини. Такого просто нельзя было допустить.

Следующий документ — письмо некой Мальры, урожденной Нортильтер. Она являлась матерью девочки и в момент начала волнений была вынуждена скрыться с ребенком из укрепленного замка. В письме говорилось, что Мальру хотели разлучить с ее ребенком, так как она не всегда признавала приказы епископа, а также стала больше неуместна и нежеланна. В это же время Канцелярии был нанесен первый серьезный урон и, опасаясь за семью, ей пришлось спасать дочь епископа в ближайшем монастыре. Однако там им удалось пробыть меньше года, а с наступлением солдат бежать дальше. У нее не было возможности сообщить о своем побеге, потому что помимо внешних проблем у Канцелярии оказались и внутренние. Так, некоторые храмовники сами обратились против главной ветви правления и подослали своих людей убить жену и дочь епископа, а вместе с ними и бастардов. Мальре пришлось бежать в единственный женский монастырь, который находился далеко от всех сражений — в спокойном герцогстве Виару. Там она оставляет свою дочь Эниинг на попечение настоятельницы Гариты, а сама отправляется дальше, чтобы увести предателей за собой. Как подтверждение родословной, она оставляет дочери гребень — подарок епископа, надеется на благонадежность настоятельницы и возможность быстро вернуть девочку в ее родной дом.

Третий лист Эни доставала дрожащими руками. Это было сообщение, что Мальра отлучена от Канцелярии по настоянию епископа.

Еще одно письмо сообщало, что женщину нашли в публичном доме, где она работала семь лет.

На пятом листе было подтверждение всех документов Гаритой, двумя матушками и главным секретарем герцога Виару. А также их обещание сохранить жизнь Эниинг и защитить от мятежа.

— Что это значит? — спросила Эни, прочтя последнюю строчку, и теперь заворожено рассматривая подписи и печати.

— А ты так и не поняла? — приоткрыл глаза Леран.

— Лорд, прошу вас…

— Ты та пропавшая наследница. А мой отец и мой кузен прекрасно об этом знали, так что теперь ты у них в плену. Можно даже сказать в добровольном, раз сама просила остаться. Не знаю, попросят они за твою голову простой мирный договор, выторгуют себе еще земель, захотят отделиться или сменить власть… Я сам собрал достаточно компромата на каждого знатного олуха.

— Но как?

— Что? Как я собрал компромат? — не понял Леран.

— Как они собираются это сделать? И я не в плену, это неправда. Вы знали об этом?

— Эни, Эни, Эни, — он скрестил руки на груди, стараясь остановить дрожь в теле. — Сколько вопросов. Узнал я не сразу, да и окончательно все понял только сегодня… или уже вчера…

— Леран!

— Совсем недавно мне принесли твою заколку… или что там было… так я и узнал, что ты являешься тем… кем являешься. Не стану вдаваться в долгие подробности. Тогда мне показалось, что настоятельница просто обязана знать, кто ты. О заколке знают даже торговцы и символы на ней известны всем, так как же настоятельница, которая должна была знать многим больше торговцев, не смогла этого заметить?

— Она не видела гребня, — неуверенно ответила Эни.

Леран засмеялся, так, что даже постель затряслась, но кашель заставил его остановиться.

— Ты действительно считаешь, что настоятельницы не роются в вещах воспитанниц? Наивная девочка. Нет, это их царство и они знают о каждом вашем шаге. Гарита должна была знать, просто не могла не знать. А, значит, она подослала тебя сюда специально. Вот только с какой целью? Признаюсь, я долго не мог этого понять. В чем выгода настоятельницы монастыря отдавать самого важного ребенка для Канцелярии на службу в замок их врага. С твоей покойной матерью все понятно — в то время герцогство хранило нейтралитет, и все волнения начались намного позже. Но Гарита… на момент твоего приезда из Канцелярии пришло письмо, что герцога собираются обвинить в колдовстве, а до этого здесь была настоящая мясорубка. Понятно, что Гарите в этом не было никакой пользы. Осталось понять, кому ты нужна именно здесь и зачем. Ведь избавиться от тебя можно намного проще — убив… Прости…

— Я понимаю, — ответила Эни, даже удивившись, что так спокойно отнеслась к подобному заключению.

— А сегодня Натан произнес, что у него есть, чем дать отпор викариям, — продолжил Леран. — Да, у нас есть многое, что мы можем выставить против, но это ничто без поддержки соседей или сильной армии. Я бы на его месте не был так спокоен. Но вот беда, он говорил это настолько уверенно, что у меня закрались сомнения, — он присел, подложив под спину подушки, и рукой показал подать ему графин с остатками воды, что Эни и сделала. Только полностью его опустошив, Леран продолжил. — Когда мы забирали тебя, основное, что нужно было забрать — это не ты, а документы. Отец послал меня и Марка, чего раньше никогда не происходило. Да и согласись, два лорда, одна главная управляющая огромного герцогского замка и несколько лучших солдат едут за обычной служанкой в женский монастырь — такое и в страшном сне не приснится. Но Эльдевир отправил именно нас, потому что груз был слишком важен для герцогства, и его нельзя было еще кому-то доверить.

— Но вместо меня должна была ехать Тария.

— Вот это меня и сбивало. Ты все время была так… заменой, глупой случайностью, ты не значила для нас ровным счетом ничего. Единственное, что я могу предположить, что после нашего отправления Натан и отец изменили свое решение забрать тебя, опасаясь такого большого риска, и решили забрать для вида другую. Но судьба распорядилась иначе…

Эни только вздохнула, вспоминая «судьбу», которая так распорядилась.

— Нам пришлось забрать тебя, — рассказывал Леран, — а Натан слишком рьяно начал тебя защищать. Хотя, поверь, у него нет никакого желания общаться со слугами — для этого есть Змера и другие. Но он раз за разом вставал на твою сторону, как и мой отец. Хотя даже это не могло сильно насторожить — ты первая жительница монастыря, перебравшаяся в замок. Как звери Марка, все сначала интересные и необычные, но когда узнаешь, то уже не видишь в них ничего особенного. Но тут случилось обратное. Ни Натан, ни отец не готовы были отпускать тебя. Поверь, я очень сильно хотел тебя вернуть и, возможно, так было бы лучше для всех. В конце концов, одно твое пребывание здесь заставило наказать за предательство всегда верного мне человека… — он помолчал, стараясь заглушить воспоминания о ночи с Санной. — Но каждый раз меня останавливали.

— А те разбойники?

— Не знаю, Эни, — честно признался Леран. — Возможно, еще одно совпадение. Не знаю. Но окончательно меня насторожило желание отца, а затем и герцога тебя обучать. Ты сама можешь представить насколько это глупо и неприемлемо? Пойми, нет ни одной причины, чтобы делать это. Но даже если ты сама хотела и проявляла рвение, все равно не было ни одной причины, чтобы делать это лично. У нас есть прекрасные учителя, которые живут в городе. И, поверь, никому, кто служит в замке, никогда не отказывали в обучении у них. Но на это требуется время, которое герцог не станет оплачивать, вот они и не спешат. А у герцога просто нет времени на такое. Ни он, ни его семья не могут этим заниматься, особенно это блажь на пороге войны. Но с тобой же все было по-другому. Они сами взялись за тебя и в этом я вижу только одну причину — желание склонить на свою сторону… Это что касается моего отца.

— А герцога? — спросила Эни.

— Война уже стоит на нашем пороге и ни одна из невест не подходит для быстрого разрешения конфликта, как и не гарантирует, что на нашу сторону встанет ее семья. Натан дальновиден. Всегда был таким. И приглашая в дом возможных невест, он желал создать непобедимую армию, ведь приглашения рассылались тем, у кого есть такие ресурсы. Но все пошло не так, как он планировал. И единственный запасной вариант — это ты. Вот тут и заключается главная сложность. Ты могла сбежать, покончить с собой, передача тебя Канцелярии и подписание всех документов все-таки не гарантировали мир полностью. Если они нарушат соглашение, то далеко не факт, что на нашей стороне будет кто-нибудь. Но есть верный способ завершить все это мирным путем — связать себя узами брака. Удостоверившись, что времени больше нет, а невесты не подходят, мой кузен решит использовать последний вариант выйти без потерь — жениться на тебе.

— Вы ошибаетесь, лорд, он не предлагал мне этого.

— Еще предложит, — резко ответил Леран. — Если не будет другого варианта. В конце концов, заставить тебя силой выйти за него замуж довольно сложно. Хотя и это возможно. Все твои документы у него есть, и показывать их тебе он пока не собирается. Так что, если и будет делать предложение, то служанке, а там уже по счастливому стечению обстоятельств ты окажешься дочерью епископа замужем за герцогом.

Леран замолчал и закрыл глаза. Эни не знала, погрузился он в сон или просто отдался собственным мыслям, не желая видеть ничего вокруг себя. Сложно было понять и собственные переживания, с одной стороны, она, наконец, узнала о своей семье, получила в подарок от графа Виару то, что всегда мечтала, но никогда не надеялась получить. С другой, одна мысль о том, чтобы пойти к викариям или сразу в Канцелярию и сообщить о своей находке, заставляла ее в ужасе сжимать доверенные документы.

Сбежать из замка с такой поддержкой она сможет в любой момент, как и пересечь границу и добраться до главного центра всего епископата. А что будет дальше? Ее запрут в стенах какого-нибудь монастыря? Выберут правильного мужа? Будут следить за каждым ее шагом? Эни сомневалась, что произойдет счастливое воссоединение с семьей. Скорее наоборот, она будет там не к месту так же, как и эта несчастная женщина Мальра.

Но в это же время она не может оставаться здесь, продолжать работать служанкой в замке или выйти замуж за герцога.

— Леран, — обратилась она к графу, глубоко внутри надеясь, что тот все-таки спит. Но Леран кивнул, явно давая понять, что внимательно ее слушает. — Что мне делать?

— Бежать, — уверенно сказал он. — Я подготовил тебе карету, доедешь до ближайших викариев, они будут на твоей стороне, покажешь им документы. А там уже заживешь прекрасной жизнью аристократки. У тебя будут балы, самые лучшие наряды, самые великолепные украшения и самые изысканные кавалеры, — Леран усмехнулся, представляя, кто теперь будет просить руки бывшей нищей воспитанницы, — по крайней мере, они никогда не посмеют повысить на тебя голос или что-то приказать.

— И ворваться пьяными в комнату, — улыбнулась Эни, понимая, о чем говорит лорд.

— Да, и это тоже.

— А вы? — взволнованно обратилась она. — Что будет с вами? Или вы скажете, что я сама сбежала?

Граф молчал. На его лице не дрогнул ни один мускул, он не открыл глаза и даже не пошевелился, но каким-то непостижимым образом Эни поняла, что он нервничает.

— Со мной все будет хорошо, — с безразличием ответил он.

От этой холодности в его тоне Эни стало совсем жутко. Граф явно чего-то не договаривал. Возможно, что-то очень важное и нужное, но почему-то он посчитал, что этого никому не следовало знать.

— Но это предательство, — не унималась она.

Леран вздохнул.

— Вот же волнует тебя это… Да, я украл важные документы у герцога, да, отдал их его заложнице и помог ей сбежать. Но неужели ты действительно считаешь, что меня могут убить? Все, иди, ты мне надоела, я хочу спать.

Эни еще раз посмотрела на графа. Безмятежный, безразличный ко всему. Могло показаться, что он просто отдыхает, а не ждет и не жаждет ее ухода. А у нее в руках, наверное, самые важные для герцога Натана документы. Тот будет в ярости, в этом можно не сомневаться.

— Зачем вам это? — еле слышно спросила она.

Молчание графа было недолгим, но оно могло о многом рассказать, так Леран несколько раз пытался начать говорить, даже набирал больше воздуха, чтобы выдать какой-нибудь резкий и грубый ответ, или сморщивал лицо, словно у него болела голова, а Эни только усугубляла эту боль. Но через некоторое время он все-таки решился ответить.

— Ты понравилась мне, — признался он, не открывая глаз, чтобы взглянуть на служанку. — Нет, скорее не так… Ты стала мне дорога. Сначала презирал, недолюбливал, а теперь вот готов предать собственного брата и начать войну. Глупый поступок… Может, я просплюсь, и буду корить себя, отправлю за тобой кого-нибудь. Но это будет потом. Сейчас вокруг меня огромная пустота, и я понимаю, что не хотел бы такого же для тебя. Знаешь, сейчас я знаю, что даже хотел бы сделать тебе предложение выйти за меня замуж, уехать в мои земли… Там растет прекрасный виноград, а парк… Но ты дочь епископа.

— Так вам противно? — Эни не поняла, откуда взялась обида в ее голосе, но если даже она сама смогла ее услышать, то что уже говорить о графе.

Он удивленно посмотрел на свою собеседницу.

— Ты в своем уме? — произнес Леран. — Было бы мне противно, я бы тебя со спокойной душой отдал на растерзание всему герцогству, а не отдавал бы документы. Она была права, Эни. Я влюблен, как глупый мальчишка. Нет, я знаю, что, пусть не сейчас и даже не завтра, но однажды ты проснешься с мыслью, что все это было спланировано, что важно только твое происхождение, а сама ты — никто. Это обязательно случится, рано или поздно, и ты уже никогда не сможешь отделаться от этой мысли, — Леран дотронулся до ее руки с особенной нежностью проведя пальцами по ладони Эни. — А сейчас хватит разговоров. Уходи и живи своей жизнью.

Граф перевернулся на бок и накинул на себя одеяло, так и не удосужившись снять плащ или хотя бы скинуть сапоги. Через несколько минут его дыхание стало ровным и спокойным, а тело обмякло. Эни смотрела на него с непониманием, восхищением и ужасом. Друзья стали врагами, враги — друзьями, все перевернулось и уже больше никогда не станет прежним. Когда-то ей казалось, что кузен герцога самый настоящий монстр, способный убить любого на своем пути, но это было так давно, настолько, что даже следа от подобного чувства не осталось. Леран спал, а Эни аккуратно сложила документы в дорожную сумку, вместо сорочки и мягких туфель надела платье и сапоги, накинула свой единственный теплый плащ и, потушив свечу, вышла из комнаты.

Даже в кромешной темноте Эни уже хорошо ориентировалась в замке. Сама того не ожидая, она выучила каждый коридор, запомнила каждую дверь, даже узнала где и какая половица скрипит. Выбраться из дома герцога не составило труда, да и никто из слуг не ожидал побега — такого здесь еще никогда не было.

Она быстро пробежала двор, освещенный лунным светом, и добежала до аллеи, ведущей в главный парк. Только кони в стойлах заржали, да ветки деревьев шевелились от сильного ветра. Но из замка никто не вышел, и солдат рядом не оказалось. Размышлять о том, граф ли это сделал или ей просто повезло, у Эни не было времени, и она побежала еще быстрее.

Недалеко от аллеи стояла черная запряженная карета, а свет маленького свечного фонаря на ее козырьке, говорил, что кучер на месте и только ждет приказа отправляться. Эни подбежала ближе. Таких карет у герцога точно не было, да и кучер оказался незнакомым. Завернутый в плащ и меха мужчина только промычал, чтобы она быстрее залезла внутрь, и стоило Эни хлопнуть дверцей и сесть на мягкое сиденье, как они помчались во весь опор к выезду из Таршаина.

Глава 17 Встреча

Эни не могла уснуть всю дорогу. Первые лучи солнца только начали освещать небольшую деревню, но Эни казалось, что эта поездка длится не половину ночи, а целую вечность. За это время многое могло произойти: могли появиться разбойники или герцог мог послать солдат вдогонку, их могли остановить на развилке или не выпустить из города. И Эни отметила, что она бы не сильно расстроилась такому исходу. Но ничего не происходило, даже торговцев или путников не было видно.

Она посмотрела по сторонам. Карета была небольшой, но очень уютной, мягкие сиденья идеально подходили для долгих переездов, здесь же лежало несколько книг, чтобы скоротать время, бутыли с водой и вином, шерстяное одеяло, а по бокам каждого сиденья лежало по две небольших подушечки. Но Эни отметила и другое — укрепленные замки на дверцах, очень толстое стекло и слишком большие колеса. Сложно было сказать, кому и для чего нужна была такая карета, и где именно граф смог раздобыть ее ночью.

Эни полистала книги и безразлично посмотрела в окно. Люди уже просыпались, для всех начинался новый день, и продолжалась старая жизнь.

В полдень они сменили лошадей, а вечером уже были в небольшом городе далеко за пределами герцогства.

— Калиран, — сказал кучер, открывая дверцу кареты и помогая Эни спуститься.

Они остановились недалеко от центральной площади. Здесь уже начинали загораться фонари, освещая каменную мостовую, в несколько рядов стояли небольшие магазинчики и дома в два или три этажа. Карету поставили как раз рядом с одним из таких домов. А три колонны и высокие мраморные ступени венчали главный вход в обитель викариев.

— Добрый день! — выбежал на лестницу один из них. Мужчина был низеньким, едва доставал Эни до плеча, но был в два, а то и в три раза толще ее, из-за чего больше походил на шар с ножками. Его маленькие глазки бегали из стороны в сторону, а небольшая шапочка так и норовила свалиться. — Письмо от графа Виару пришло незадолго до вашего прибытия, — протараторил он, хватая Эни под руку и спешно ведя за собой в дом. — Мы даже не знали, что думать. Шутка какая-то, честное слово. А документы у вас с собой?

— Да, да, вот они, — ошарашено озираясь по сторонам и рассматривая небольшой, но богатый холл дома, Эни отдала ему почтовую сумку.

— Вы же понимаете, что нам придется все проверить, это может занять какое-то время.

— Конечно, я понимаю, — подтвердила Эни.

— Замечательно, замечательно. Но уверяю, вы будете жить в прекрасных комнатах. Всего несколько дней и мы отвезем вас к вашему отцу. В письме говорилось о какой-то Гарите.

Он остановился и с любопытством посмотрел на свою гостью, ожидая, что вот-вот и она скажет что-нибудь не то или не так.

— Да, это матушка-настоятельница монастыря, при котором находится наш приют.

— И что же? Все это время она не решалась раскрыть эту тайну?

— Как я поняла по документам, — Эни перестала рассматривать дом и вся напряглась. У нее был такой вид, будто она сейчас упадет, но голос звучал четко и довольно громко, — меня спрятали в монастыре подальше от конфликта в Канцелярии. Я думаю, вы знаете, что монахини ведут довольно замкнутый образ жизни и если бы ни приют, то они бы вообще не знали, что происходит за стенами монастыря. Поэтому неудивительно, что матушка ждала какого-нибудь решения о моей судьбе от вас.

Викарий задумался и быстро закивал, хотя Эни и видела, что он не поверил ни единому слову.

— Последний вопрос, дитя. Скажи, а монастырь принадлежит герцогству Виару?

Эни озадаченно посмотрела на викария, не хватало еще неправильно ответить на какой-нибудь вопрос и оказаться в пожизненном заключении. Она даже подумала, что лучше было бы остаться в Таршаине и никуда не отправляться. Всю жизнь представляла себе встречу с родными и в ее мыслях эта встреча никогда не была похожа на допрос. Но здесь…

— Ваше преосвященство, монастырь принадлежит великой Канцелярии. Он лишь стоит на землях герцога Виару и герцогу поручено его обеспечивать и сохранять. Но не более того.

— Конечно, конечно, вы правы, — протараторил викарий и жестом подозвал служанку, стоявшую в проходе. Девушка быстро подбежала, не поднимая взгляда, и низко поклонилась. — Вот, это Фари, будет вашей помощницей, и к ней вы можете обращаться по любому поводу. Она закажет вам завтра все наряды и распишет ваше время. Уж простите, я всего лишь скромный викарий и ничего не знаю о том, что необходимо барышням в столь юном возрасте.

— Госпожа, могу я проводить вас в комнаты? — спросила Фари и, получив одобрение, направилась в сторону, где какое-то время будет жить Эни.

Фари была немногословна, немного запугана, но довольно любопытна. Она так и старалась рассмотреть новую жительницу дома, все кидая незаметные, как ей казалось, взгляды в сторону Эниинг.

Зато дело она свое знала прекрасно, почти так же, как слуги в замке герцога. Покои Эни — три комнаты, гардеробная и ванная — сверкали идеальной чистотой, постель была взбита и аккуратно сложена, на столах стояли свежие цветы, а по комнате разливался аромат великолепного чая.

Фари хотела помочь Эни раздеться, принять ванну или налить чай и поднести еду, но на все получала один ответ: «Спасибо, не нужно, я сама». И если вначале Фари внимательно изучала высокородную незнакомку, то под конец, уже начала смотреть на нее с недоверием и даже превосходством. Куда-то делся затравленный вид, низкие поклоны и льстивые слова, в результате, Фари покинула комнату, когда посчитала нужным, ничего не сказала Эниинг.

Но Эни это все было безразлично. Длинная дорога и беспокойная ночь перед ней сделали свое дело, и уже через несколько минут Эни сморил глубокий сон. Ей снились странные звери, необычные города, изобретения герцога и Леран, которого лишают головы. От криков толпы, жаждущей крови, Эни проснулась в холодном поту.

Сперва она не поняла, где оказалась и почему никто не врывается в ее комнату с криками, что уже взошло солнце, а она все проспала. Несколько минут потребовалось, чтобы окончательно вспомнить все и понять, что происходит, и что крики толпы — на самом деле всего лишь глупый и ничего не значащий сон. Но даже так сердце продолжало бешено колотиться.

Эни огляделась по сторонам, желая найти свою одежду. Но той не было, вместо старого платья воспитанницы, поношенных туфель и грязного плаща лежало пышное платье золотистого цвета с белыми вставками, а рядом аккуратные туфельки, начищенные до блеска. Эни попыталась надеть платье самостоятельно, но как бы она ни старалась зашнуровать и завязать целую кучу веревок и ленточек, те то и дело запутывались и переплетались. Без посторонней помощи было не обойтись, а помощницы, как назло, не было рядом. Лучше бы ей оставили прошлый наряд и не мучили ни себя, ни гостью.

— Вам нужна помощь? — В комнату неспешно вошла Фари, как раз в тот момент, когда Эни уже и не думала, что сможет выпутаться из первой западни своего нового положения.

— Было бы неплохо, — произнесла Эни, стараясь распутать один из образовавшихся узлов. — А где викарий? Я смогу его видеть?

Служанка ловко подцепила все ленты и довольно быстро завязала платье, сильно затянув на талии.

— Они у себя в кабинете. Но, думаю, не стоит…

Не успела она договорить, как внизу раздались крики, звон посуды, грохот и дикий рев какого-то животного. Эни посмотрела на Фари, та была удивлена не меньше, а, может даже и больше гостьи. Ее лицо все побелело, а глаза стали просто огромными. По своему опыту Эни знала, что такие звуки к большой неприятности. Она стремглав выбежала из комнаты и побежала по единственной лестнице, ведущей прямо в холл. А там ее встретила очень странная картина.

Двое слуг, вооружившись каким-то старинным мечом и кочергой, пытались отогнать от себя… Монтифера! Видимо, кот умудрился побежать за каретой, бедняга проделал такой долгий путь, был весь мокрый и в грязи, но даже так его шерсть встала дыбом, глаза и уши устрашающе светились, а грозный рык и жуткий оскал явно давали понять, что зверь не станет шутить, если на него накинутся.

— Демон! — закричал викарий. — Убейте его!

Эни сама готова была наброситься на толстяка, чтобы тот перестал орать, но вместо этого побежала к коту, стараясь успеть раньше охраны. Как раз вовремя. Один из солдат очень быстро приближался к Монтиферу, в руках у него был заточенный меч, а на лице явно читалось желание убивать. Эни перегородила ему дорогу, встав прямо перед котом.

— Вон от демона! — выкрикнул солдат, замахиваясь.

— Нет! Нет! Стойте! Это не демон! Это зверь! Он ручной!

Эни аккуратно поднесла руку к голове Монтифера и потрепала его за ухо. Кот немного утихомирился, перестал яростно скалиться и светить ушами, но все еще не рискнул садиться.

— Отойдите от него, — громко сказал викарий, высовываясь из-за колонны, — прошу вас, заклинаю всеми богами, отойдите от этого демона. Если вы дочь епископа…

— Так сказано в моих документах! — сурово сказала Эни.

— Конечно, конечно, — залепетал викарий, — вы дочь епископа, если этот демон…

— Это не демон! — настойчиво повторила Эни. Она встала рядом с котом так, чтобы держать его за шерсть и показать всем, что они вместе. — Это кот. Мой кот. И теперь он будет со мной.

Монтифер заскреб лапами по каменному полу и все-таки сел у ног хозяйки. Викарий замолчал. Он с опаской вышел из-за колонны и посмотрел в лицо Эни. Она не отвела взгляда, даже не смутилась под таким напором, отметив про себя, что в герцогском замке и не так смотрели, а викарию со всеми его почестями и страхами очень далеко до Змеры.

— Этот де… этот зверь, — осекся викарий, — он не съест нас?

— Нет, — уверенно ответила Эни, — но ему бы следовало принести какой-нибудь еды, он устал после долгой дороги, — вспомнив свой первый день в замке герцога, она добавила, — я сама его накормлю.

— Да уж, извольте, — заинтересованно произнес викарий, теперь с удивлением рассматривая животное, — простите мое любопытство, но где вы нашли такого кота? И как много таких зверей нам ожидать.

— Больше ни одного не будет, — улыбнулась Эни, — а этот из замка герцога Натана Виару. Покажите, чем я могу его накормить.

Викарий перевел взгляд на нее, ничего не ответил, лишь неуверенно кивнул, то ли ответу Эни, то ли собственным мыслям. Слуги и охрана близко подходить опасались, но все же все вместе попросили проследовать за ними прямиком на кухню. А там долго не могли отойти и все рассматривали странного зверя. Эни решила, что при таком внимании лучше всего не отпускать Монтифера от себя. Будет огромная неприятность, если кот захочет сбежать в город и прогуляться по местным улочкам — это не Таршаин, где все привыкли к летающим людям и огромным котам, здесь и камнями забить могут.

Оставшийся день прошел для Эни в ожидании и скуке, которую скрашивал только Монтифер. Викарии говорили, что они еще проверяют документы, собрали целую делегацию, подняли старые записи, отыскали старинные книги, в которых должно указываться, что делать в подобных ситуациях. И только вечером они пригласили Эни к себе.

Она вошла в просторный кабинет, где сидели трое мужчин, закутанные в длинные черные рясы, еще пятеро были в красных рясах, видимо, помощники, и четверо — в синих — писцы или секретари. Они в полном молчании проводили взглядом Эни к столу главного викария, того самого, который вчера встретил ее у дома, и как один сцепили руки в замок, стоило только Эни сесть на стул.

— Итак, — начал викарий, подав знак записывать, — нам бы хотелось узнать все, что с вами происходило за это время. Как вы жили в монастыре, чему вас обучали, с кем общались, как попали в дом к герцогу, а также все остальное, что происходило с вами за эти семнадцать лет.

Эни огляделась по сторонам. Все выжидающе смотрели на нее, не произнеся ни звука. Только послушники в синих рясах подняли перья, готовые записывать каждое слово.

— Прошу, не стесняйтесь. Давайте начнем с вашего появления в монастыре…

Эни сделала глубокий вдох и начала свой рассказ. Она не помнила, что было в самом начале, но с момента своего сознательного возраста уже могла описать какие-то разрозненные события, сначала слишком спутанные и несвязные, затем полноценные, важные и с подробностями. Она говорила, и картинки прошлого вставали у нее перед глазами: вот она проходит обучение с другими воспитанницами, вот забирают ее сестер одну за другой, оставляя в приюте только Тарию, вот появляются новые девочки, за которыми теперь сама Эни пристально следит и начинает их обучать.

— А гребень? — уточнил викарий. — Когда вы впервые его увидели?

— Такого момента не было, ваше преосвященство, — ответила Эни, — он всегда был в небольшом ларце, ключ от которого висел у меня на шее, сколько я себя помню.

Викарий откашлялся, будто собирался сказать что-то, но, передумав, подал знак продолжать рассказ. Эни стоило больших усилий заставить себя говорить дальше под пристальным взглядом викариев и их помощников. Совсем личное она решила не рассказывать, но когда дело дошло до описания событий десятилетней давности, Эни заметила, как напряглись мужчины.

— Так вы видели герцога Виару? — спросил викарий, который сидел справа от нее. — Герцог приезжал в монастырь?

— Он проезжал монастырь, — уточнила Эни.

— И монахини не укрывали его у себя? — не унимался тот.

— Ваше преосвященство, мне было семь лет, я видела только, как сын герцога Виару приехал в монастырь и через несколько часов уехал. Возможно, он искал там укрытие, но матушки никогда не оставляли в нашем доме мужчин. Однако всегда, по законам заветов и человечности, давали еду и воду любому путнику. Думаю, сын герцога в тот момент был путником.

— Продолжайте, — сказал викарий за столом.

Эни продолжила говорить, вспоминая о своих сестрах, о надеждах найти семью и о веселых праздниках, которые старались организовать для воспитанниц монахини. Несколько раз ее рассказ хотели остановить и задать уточняющие вопросы, но викарий за столом жестом останавливал любое вмешательство в рассказ. Только когда Эни дошла до побега Тарии и приезда людей из герцогства, викарий за столом недовольно сморщился и сделал пометку у себя в книге.

— Так вас забрали только из-за побега этой… Тарии… — еще раз спросил он.

— Да, ваше преосвященство. Это нелепая случайность, — ответила Эни. На всякий случай она решила не говорить, что у этой случайности было имя Аша, и что причиной кардинальных перемен стала женщина, а не провидение. — Я надеюсь, что смогу когда-нибудь отыскать свою сестру и ее мужа.

— Да, да, мы тоже постараемся это сделать, — скороговоркой произнес викарий и снова впился взглядом в Эни, ожидая продолжения.

Если первую часть рассказа он молчал и внимательно слушал, то во время второй так и сыпал вопросами. Викарию было интересно все: начиная от уклада жизни герцога и заканчивая слухами и сплетнями в крыле слуг. На каждый свой вопрос он получал незамедлительный ответ, но, судя по выражению лица, ответы Эни ему сильно не нравились.

— Так все же, — устало спросил он, — чем занимается кузен герцога, лорд Леран Виару, в своих подземельях? И, может, он давал вам какие-то травы, настойки, пытался выставить вас в неприглядном свете перед остальными, и тем самым опорочить не только вас, но и монастырь в котором вы выросли?

Эни недоверчиво посмотрела на мужчину. Теперь она была твердо уверена, что все эти разговоры — не попытка узнать больше о ней, а попытка подобраться к герцогу и его семье. Через секунду она поняла, что викарии устроили самый настоящий допрос, которого так опасались в замке. Она попыталась вспомнить каждое свое слово, каждый ответ, связанный с герцогом, слугами и изобретениями. И улыбнулась, понимая, что не сообщила ничего, порочащего хозяина Виары или его семью.

— Простите, ваше преосвященство, но что с моими документами? Признаться честно, я устала. Вы проверили их?

— Да, — недовольно ответил викарий, понимая, что разговор окончен, — проверили. С документами все хорошо, с вашим гребнем тоже. К тому же вы просто копия вашей матери в юности, но перед тем, как отправить вас в Канцелярию, нам необходимо получить подтверждение от настоятельниц.

— Подтверждение чего? — не поняла Эни.

— О, мелочь. Что вы были в приюте, что ваша история правдива, что вас знают они и другие девочки. В данном случае это лишь формальность, которая не займет много времени.

— Тогда я могу отправиться в свою комнату?

— Нам бы хотелось узнать еще…

Он не успел договорить, в кабинет ворвался один из стражников. Словно не замечая людей вокруг, он двинулся прямиком к столу и отдал конверт.

— Сообщение из герцогства, — на одном дыхании произнес он.

Викарий раскрыл конверт и махнул рукой, отпуская стражника. Внутри было небольшое сообщение, но Эни заметила, как заблестели глаза служителя Канцелярии, когда он принялся за чтение. Видимо, стражник говорил о герцогстве Виару, по крайней мере, ни одно другое не вызвало бы столько эмоций у викария.

— Простите, что задержал вас, — сказал он, отложив письмо и обратившись к Эни. — Конечно, вы можете отдыхать. Вы будете здесь еще несколько дней, а затем, если все хорошо, вас ожидают долгий путь и новая жизнь.

Эни поняла, что допрос все-таки окончен, по крайней мере на сегодня. Возможно, они вызовут к себе матушку Гариту или отправят кого-то в монастырь, но там подтвердят все, что сказала Эни. В этом можно было не сомневаться. Она встала с кресла, поклонилась и вышла из кабинета в пустынный коридор.

Эни уже сделала несколько шагов в сторону своей комнаты, как что-то остановило ее. Ей показалось, что она забыла нечто очень важное, то, без чего все ее существование теряет смысл. Возможно, это был страх перед новой жизнью или неудачные попытки забыть прежние — такие разные, но такие важные для нее.

В голове не укладывалось, она родилась в роскоши и богатстве, прожила свое детство в молитвах и надеждах, встретила свою первую любовь в качестве ненужной служанки, окруженная невероятными вещами, неотличимыми от магии и колдовства, а теперь должна будет отправиться в мир, где ее будут почитать. Но все равно оставалось что-то недосказанное, недоделанное, что-то неуловимое, что не давало ей возможности спокойно уйти.

Эни огляделась по сторонам и подошла к двери прислушиваясь. Викарии живо что-то обсуждали и спорили.

— Чего он добивается? — кричал один, по голосу сложно было понять, кто именно.

— Он хочет войны, так он ее получит.

— Прошу всех успокоиться, нам нужны эти земли, но без войны. Значит, найдем другие показания.

— А зачем нам показания? Достаточно и того, что он делает в замке. У нас есть все, что нужно, чтобы эта семейка оказалась на виселице.

— Кто туда поехал?

— Ларгус и Варимур.

— Отправьте им солдат в помощь. И, как он это назвал? Пушка? Так вот, уничтожьте все, ее тоже. Чтобы следа не было. Канцелярия дает разрешение.

— А что с остальными?

— В письме сказано, что герцог засадил своего брата в городскую тюрьму. Не знаю, что он там задумал, но этот самый брат грозился нам книгами, чтобы от него и от книг и мокрого места не осталось. Я отправлю письма всем графствам и герцогствам в округе.

— И королю.

— И королю.

Эни в ужасе отпрянула от двери. Все происходит намного быстрее, чем опасались слуги в герцогском замке. По слухам, викарии собирались предъявить обвинение, но то, о чем разговаривали за дверью — это уже самая настоящая казнь. И состоится она в самое ближайшее время. У Эни похолодело в животе, она отчаянно пыталась найти выход, чтобы хоть как-то предупредить Лерана и Натана.

«Он в тюрьме, — пронеслось в мыслях, — герцог все-таки посадил его в тюрьму. Из-за меня. И теперь его собираются казнить. Если не герцог, так викарии».

Нужно было срочно что-то делать. Но даже если отсылать птиц, то они не смогут прибыть раньше армии, да и не сможет она найти птиц в этом городе, но и если найдет, то купить их будет не за что. Второй вариант — Монтифер. Эни представила, как кот сможет быстро доставить письмо, но сразу поняла, что сглупила. Монти хоть и был умным животным, но он являлся всего лишь котом, которого в жизни не заставишь отправиться назад в замок. Кто знает, что он выкинет, покинув стены этого дома. Да и побежал он за каретой скорее по привычке. Оставалось последнее и единственное возможное решение.

Эни собрала всю волю, попыталась унять страх и с силой распахнула двери в кабинет.

«Леран, Гарита и герцог были намного страшнее, Леран, Гарита и герцог были намного страшнее», — повторяла она про себя как молитву, когда подходила к столу.

— Вы собираетесь казнить герцога Виару и забрать его земли? — сурово обратилась Эни к викарию.

Тот поднялся из-за стола, но видя решительное лицо своей подопечной, опешил.

— Вы подслушивали? — недовольно проворчал он.

— Не имеет значения, что я делала или не делала. Так ответьте на вопрос, вы собираетесь казнить герцога Виару и забрать его земли? Не можете ответить на этот, ответьте на другой. В чем его обвиняют?

Викарий сглотнул, посмотрел на помощников. Те молчали и ошарашенно продолжали сидеть на местах. Никто не знал, что можно, а чего нельзя делать в такой ситуации. С одной стороны, все говорило, что эта девочка — дочь епископа. Ее отцу даже отправили письмо, пусть и под угрозой разоблачения графом Виару воровства, если те попытаются все скрыть. С другой же стороны, перед ними стояла вчерашняя служанка, в сторону которой они бы даже не посмотрели, а чтобы еще отчитываться перед ней…

— Вы так хотите это знать? — соизволил произнести викарий и снова посмотрел по сторонам. Его немного охрипший голос теперь дрожал от недовольства. — Хорошо, я могу ответить вам на этот вопрос. Он не является тайной. Герцог Натан Альтер Диарнот Виару обвиняется в использовании и обучении колдовству и черной магии, создании магических артефактов и устройств, организации убийств аристократов и знати, попытке перевоза рабов с островов Кальм, Ердал и Картор. Граф Леран Эльдевир Диарнот Виару обвиняется в использовании и обучении колдовству и черной магии, создании магических артефактов и устройств, массовых убийствах на островах Кальм, Ердал и Картор, организации и исполнении убийств знати, убийствах своих слуг, сожжении трех монахов из монастыря Аркасина, организации покушений на викариев и епископа, подкупе солдат викариев и епископа, подкупе шести викариев, шпионаже в стенах святой Канцелярии, шпионаже в стенах викариатов, разрушении тюрьмы Сартаза, осквернении могил и тел покойников, шантаже. Граф Марк Эльдевир Диарнот Виару обвиняется в колдовстве и черной магии, скрытом привозе на территорию герцогства священных реликвий, золота и серебра. Граф Эльдевир Диарнот Натан Виару обвиняется в колдовстве и черной магии, шпионаже, препятствии правосудию и в сговоре с запрещенными колдунами, магами, ведуньями и пророчицами. Вы услышали официальные обвинения. У вас есть еще какие-нибудь вопросы?

Эни откровенно опешила. Признаться честно, она ожидала только обвинений в колдовстве, а тут шпионаж, подкуп, перевозка золота, убийства и еще какие-то рабы на каких-то островах. Она смотрела на викария и не верила своим ушам. Эни выглядела так, будто ее только что окатили холодной водой и теперь ожидают, что она будет за это благодарна.

— Вам есть что сказать? — спросил викарий, и на его круглом лице заиграла самонадеянная улыбка.

Эни бросила взгляд в сторону остальных служителей Канцелярии. Они сидели с такими довольными лицами, словно только что съели огромный яблочный пирог и запили его лучшим вином в королевстве. Есть ли ей что сказать? Она вспомнила Лерана, его кузена и брата. Были ли те способны на убийства и даже сожжения? А может, они только защищали себя? В эту же секунду Эни подумала, что все это не имеет никакого значения. Если бы у викариев действительно хватало доказательств, то они бы точно не стали ждать новых свидетелей, доносов и писем. А значит, в герцогстве произошло что-то уж очень необычное. Эни сразу вспомнила о Натане, который обещал продемонстрировать своим претенденткам, а заодно и Эни, что-то очень важное, что поможет в любой войне. Видимо, именно это изобретение и стало решающим.

— Именем епископа, я требую снять все обвинения с герцога Виару и его семьи! — гордо произнесла Эни.

Она ожидала, что мужчины могут вскочить со своих мест, начать кричать, уговаривать ее или требовать, чтобы она покинула кабинет и не лезла не в свое дело. Но они все дружно засмеялись. Да так долго и громко, что уверенность Эни начала быстро улетучиваться.

— Простите, — отсмеявшись, произнес викарий за столом. Его лицо раскраснелось, а глаза стали еще уже. — Вы не можете ничего требовать от имени епископа или Канцелярии. Видите ли, — добавил он. — Да, с документами у вас все хорошо, с показаниями, я думаю, тоже все будет великолепно, но до этого момент вы никто. Но даже… — мужчина произнес это с особой интонацией, выделяя важность сказанного, — даже если вы уже сегодня будете признаны той самой пропавшей дочерью, то вы все равно не имеете права миловать преступников. Только если на это будет воля вашего отца. Простите, но я не вижу ни одной причины, чтобы он захотел снять обвинения.

— Вот, значит, как? — Эни тяжело задышала, понимая, что ей срочно необходимо искать другой выход. — Тогда… тогда…

Глава 18 В тылу врага

— Вы сумасшедший, — Филия кричала на герцога прямо в холле, не стесняясь ни слуг, ни Эльдевира. Рядом с ней стояли дорожные сумки, доверху набитые вещами, а лакеи одну за другой относили их в карету. — Вы за это еще заплатите! Меня, Филию Арцо, пригласить в этот… этот… — она не могла подобрать нужное слово и еще сильнее злилась. Зато герцог стоял, скрестив руки на груди, и спокойно ожидал, пока все вещи бывшей претендентки вынесут из замка. — Не хватало мне, чтобы еще викарии имели наглость задавать свои вопросы! Да вы, вы…

Ее ненависть была настолько велика, что она не могла выразить все словами. Филия замахнулась. Ее ладонь со всей силы ударила по лицу герцога. Натан отвернул лицо, теперь его щека горела огнем, и в первый момент он хотел остановить руку женщины или ответить, но все-таки смог себя сдержать. А Филия быстро выбежала из замка. Откидывая от себя руки слуг, она сама забралась в карету и закричала на весь двор кучеру: «Трогай!»

Вообще, с того момента, как стало известно, что викарии и армия уже на подъезде к городу, все словно с цепи сорвались. Часть двора просто сбежала, возможные невесты резко потеряли свое рвение и теперь отчаянно писали письма домой. Гета уехала первой, сообщив, что будет требовать у семьи выступить на стороне епископа и Канцелярии против герцога.

Что именно двигало девушками, страх попасться на глаза викариям, оказаться в числе соучастников колдовства или опорочить свою честь и достоинство, герцог не знал.

Он показал им, как действуют его новые пушки и на что способно это изобретение, они расскажут об этом своим семьям, а дальше оставалось надеяться только на судьбу.

— Натан, — Эльдевир подошел ближе к племяннику, — Диа с сумками спешит к выходу. Бегут, как крысы.

— А что им еще остается? — ответил Натан. — В конце концов, ни одна из них не подходит мне в качестве жены, а самое лучшее, что можно ожидать — это впечатление семей от их рассказов. Больше нам неоткуда ждать помощи.

— Я не мог знать, что Леран так поступит, — с горечью отметил Эльдевир.

Утро, когда его сына нашли в комнате Эниинг, а герцог обнаружил пропажу документов, стало самым ужасным за последние десять лет. Такого предательства от собственного сына, такого удара, от человека, которому они доверили жизни, он не мог ожидать. Это было больше, чем простое разочарование, Эльдевир слег на целый день и не мог подняться с постели. Он не хотел видеть Лерана и готов был официально отказаться от сына.

— Никто не мог знать, дядя. Но мы всегда понимали, что у этого плана были большие риски. Пусть посидит в тюрьме, подумает. Может, у него появится хоть какая-нибудь идея, как нам выйти из всего этого живыми.

Эльдевир посмотрел в сторону лестницы, там спускалась Диа в окружении слуг. Она гордо прошествовала мимо хозяев замка и в полном молчании удалилась. За ней выбежала Ванола. Она клялась, что будет всеми силами помогать борьбе герцога с любым неприятелем, что будет верна ему и никогда не оставит.

— Сейчас мне только нужно предупредить родных, — пролепетала она, — они не поверят письму, Натан. Ох! Как бы я хотела остаться с вами, принять удар на себя! Но подождите, прошу вас, герцог, подождите! Я скоро вернусь, совсем скоро. Мне невыносимо разбивать вам сердце. Но обещаю, я буду через несколько дней.

— Конечно, — натянуто улыбнулся Натан и поцеловал руку прекрасной Ванолы, — я буду ждать вас, я даже остановлю все это на несколько дней, чтобы вы могли вернуться вовремя. Это не составит труда.

Ванола удивленно захлопала глазами, представляя, как именно герцог собирается остановить приезд викариев и их армии. Но, вполне возможно, что у этого чудаковатого мужчины есть какие-то секреты, которые он так и не успел раскрыть гостям.

— Ох, герцог, — со слезами на глазах произнесла она. — Милый, милый герцог, это такое выражение. Прошу вас, делайте все, что вам необходимо, а я постараюсь вернуться как можно раньше.

Ванола смутилась, одернула руку и, крикнув лакеям, чтобы они быстрее грузили ее наряды, скрылась в карете.

— Все? — спросил Эльдевир.

— Не знаю, Да и мне нет до этого никакого дела, — прошипел Натан. — Нам необходимо перевезти документы и отправить тебя подальше от этого гиблого места.

— Не успеем, мальчик мой. Я останусь в городе и буду хранить книги. Возможно, запугать викариев — это наш единственный шанс спастись. Не надо было привозить эту воспитанницу, ох не надо было.

— Все уже свершилось, дядя. Эй, Тирам, а ты куда? — он крикнул одному из лакеев, который пытался незаметно выбраться из замка с золотым подсвечником.

— Я… я… — тот не знал, что сказать, сразу кинул свою добычу и быстро выбежал на дорогу. Несколько минут и даже силуэта работника замка не было видно в темноте аллеи.

Натан сплюнул и направился в библиотеку. Он видел, как дядя пошел вслед за ним в полном молчании. По дороге герцога попытался остановить Марк, он выглядел обеспокоенным и испуганным, и крепко держал за руку свою невесту.

— Что происходит? — бросил Марк, но, не дождавшись ответа, рванул следом за герцогом. Невеста все это время была рядом, ее лицо побледнело, и казалось, девушка вот-вот упадет в обморок, но руку своего будущего мужа она все равно не отпускала. — Натан!

Стоило им только зайти в библиотеку, как Марк плотно закрыл дверь и подбежал к кузену. Внешне могло показаться, что Натан совершенно спокоен — он безразлично налил себе вина, подошел к стеллажу с книгами, внимательно изучая корешки. Зато Эльдевир побледнел и сел на стул у прохода. Невеста Марка присела рядом с ним, проверяя сердце.

— Натан! — прикрикнул Марк и его слова разлетелись по всей библиотеке.

— У нас впереди очень много работы, — спокойно и задумчиво ответил герцог. — Марк… я хотел бы, чтобы вы сейчас же уехали из замка, как остальные.

— Никогда, — ответил кузен. Его лицо покраснело от напряжения. — Как ты мог вообще такое подумать? К тому же я знаю слишком много из того, что происходит в герцогстве и где бы я ни скрылся, меня так просто не оставят.

Навира с гордостью посмотрела на будущего мужа. Она не смогла полностью понять разговор, но и тех слов, что разобрала, было достаточно для чувства правильности своего выбора.

— Простите, что вмешиваюсь, — произнесла Навира на тевирийском и встала рядом с Марком, — я думала подождать до свадьбы, но мне необходимо вам кое-что сказать…

Не успела она договорить, как двери библиотеки распахнулись и в помещение вбежали два лакея и четверо охранников.

— Ваше сиятельство! — затараторил паренек в черном камзоле с двумя золотыми нашивками на рукавах. Натан раньше его не видел, видимо, это был кто-то из людей Лерана, охранявших стену. — Там викарии с солдатами Канцелярии. Часть из них мы оставили у стены, но викариев мы не могли не пропустить.

— Конечно, — спокойно ответил Натан, — откройте им двери и приведите сюда.

Лакеи и охранник быстро вышли из библиотеки. Даже в этот момент они подчинялись только герцогу, и не готовы были впустить в дом кого бы то ни было без разрешения своего господина. Стой перед ними хоть сам епископ или король, они бы попросили подождать его на пороге. Так и сейчас, у Натана еще оставалось время, чтобы сбежать, взять с собой самое дорогое и важное, собрать семью и умчаться подальше от этого гиблого замка. Однако и солдаты, и слуги, и даже викарии понимали, что герцог не покинет свои земли и больше уже никогда не подастся в бега.

— Герцог, мне нужно сказать…

— Прошу вас, — Натан бесцеремонно перебил Навиру. — Все, что вы хотите сообщить или попросить, может подождать. Если это не поможет решить проблему, то лучше помолчите. Я отправил несколько писем всем, кто может выступить на нашей стороне и доказать нашу невиновность. Всем, кому мы когда-либо помогли. В городе остались люди Лерана, которые знают свое дело и смогут передать все нужные документы. Нам остается только ждать и не признавать свою вину.

— Герцог, это сможет… — остановила его Навира.

— Именем епископа, вы арестованы! А ваши земли переданы Канцелярии! — в библиотеку ворвались два викария и пятеро их охранников. Служители Канцелярии были в черных рясах — высшее звено, подчиняющееся только епископу. Натан недовольно отметил, что граф Шельт опустил эту важную деталь.

Первый викарий был довольно молодым, очень высоким и худым, будто несчастного держали в заточении несколько лет. Можно даже решить, что это секретарь или архивариус, но рассмотрев мужчину, Натан пришел к выводу, что, скорее всего, этот юноша только пришел к власти и с радостью взялся за дельце, которое сулит ему великолепное будущее у верхушки Канцелярии. Второй викарий, который громко сообщил об аресте, был средних лет, и черная шапка не могла скрыть его седых волос. Где-то Натан его уже видел. Возможно, на каком-то суде или во время обвинения. Но понятно, что этот гонится не за теплым местом в Канцелярии, а за большими деньгами. Или, что намного хуже, он действительно верит в правильность происходящего.

— Добрый день, господа, — спокойно произнес герцог. — Вы собираетесь провести нас в кандалах по всему Таршаину или мы можем тихо выехать в вашей карете?

Викарии засмеялись. Сразу стало понятно, что они собираются всем показать, кто теперь новый хозяин в герцогстве. Хорошо, если они протащат всю семью только по городу, а могут провезти в тюремной повозке и по всему герцогству.

— Натан Виару, — сказал старший из них, смакуя это имя, — твоя семейка и без того слишком много времени провела на свободе. Ты доставил Святой Канцелярии достаточно неудобств, чтобы убить тебя сразу и на месте!

Герцог довольно улыбнулся.

— Так что же вы медлите? Хотя подождите, я знаю. Чтобы получить мои земли, вам необходимо доказать мою виновность публично. Тихой смерти в собственном доме будет слишком мало, чтобы передать земли вам, а не… допустим, моим родственникам. Нет, вам надо признать меня и всю мою семью виновными перед вами.

— У вас нет наследников, этого достаточно! — проговорился младший и только под суровым взглядом второго викария понял, что лучше ему было бы молчать.

Но Натану только это и надо было. Оттянуть хоть немного смертную казнь, пока решится вопрос с подмогой. Истинные мотивы Канцелярии были давно понятны и без подобного признания, но все лучше быть полностью уверенным, чем гадать.

— У моего кузена есть наследник, — гордо сообщил Натан. — В случае моей смерти и смерти моих братьев, этот мальчик получит все. А в права наследования он вступит с последним вздохом своего отца. Так что, господа, только честный суд, где вам придется доказывать каждое выдвинутое против нас обвинение. И да, я бы советовал вам вывезти нас из Таршаина тихо и мирно. А то могут возникнуть волнения. Это мой город. В нем живут верные мне люди. А ваша армия… она ничто против наших пушек. Мы не хотим войны, но если она должна произойти, то, поверьте, мы к ней полностью готовы.

Старший викарий гневно выругался и раскраснелся. Он изучал взглядом лицо герцога, все пытаясь понять, что правда в его словах, а что нет. Есть ли наследник? Существуют ли документы, дающие ему право занять место герцога? Работают ли пушки? Готов ли Натан Виару развязать войну? И что самое главное, почему он так спокойно готов пойти в тюрьму и попасть на суд? Вопросов было слишком много и ни на один у викария не находилось ответа. Наследник портил все, суд — тоже, и нужно было срочно что-то предпринять.

— Где Леран Виару?! — гневно спросил викарий.

— В моей тюрьме, — ответил Натан. — Он там за предательство и сговор с вами.

— Он не сговаривался с нами, — с презрением ответил младший, за что получил еще один гневный взгляд.

— Это радует, — произнес герцог. — Тогда, я прошу моих солдат привести его сюда.

Охранник со стены молча кивнул и вышел из библиотеки.

— Замечательно. А теперь наденьте на них кандалы, — приказал старший викарий своим трем стражникам. — Хочешь суд, герцог, будет тебе суд.

Навира бросилась к Марку с криками, не давая возможности стражникам надеть на него цепи. Один из мужчин яростно откинул ее в сторону, сквозь зубы выругавшись. Натан попытался оттащить невесту подальше, чтобы ей не досталось, и если с тем, что Навира начала вырываться, он еще готов был справиться, то двое, накинувшихся на него стражников викариев, уже смогли остановить герцога.

И в этот же момент в библиотеку ворвались новые визитеры. Первым вбежал посол герцогства, следом за ним, расталкивая всех и выкрикивая гневные ругательства — посол Тевирии. Он был на голову выше и намного сильнее викариев, по одному его виду можно было понять, что он способен дать отпор любому солдату, а шрамы на лице, готовили, что из битв он все-таки выходил победителем. За ними вбежали семь тевирийских солдат.

— Отец! — закричала Навира и бросилась в объятья к послу.

— Твой отец посол Тевирии? — недоверчиво спросил Марк. На него все-таки успели надеть наручники, хотя так и не протянули цепи к ногам. Но даже так стражник викариев, стоявший рядом с Марком, крепко держал его, не давая вырваться.

— Только если лицо послов начали чеканить на монетах, — удовлетворенно ответил Натан. Его руки крепко скрутили за спиной, а к горлу приставили нож.

— Да как вы смеете! — старший викарий излучал смесь ярости и ужаса, лицо младшего будто позеленело от возмущения.

Но тевириец никого не слушал и тем более не собирался отчитываться. Вместо этого он не отрывал взгляда от своей дочери и все боялся разжать удушающие объятия.

— Как ты могла?! — быстро произнес он. — Мы искали тебя везде, где только можно.

— Но как ты меня нашел? — восторженно спросила Навира, казалось, что арест герцогской семьи и приезд викариев ее уже нисколько не смущают.

— Мне доложили, что здесь выходит замуж неизвестная из Тевирии. Кто еще это мог быть?

— Так ты не против?

— Против! Еще как против! Собирайся, мы уезжаем немедленно!

Навира резко переменилась в лице. Она сурово взглянула на отца, откинула его руки и подошла к Марку.

— Мы помолвлены, отец, — гордо произнесла тевирийка. — Нравится тебе это или нет, ты уже ничего не сможешь сделать. Я пойму, если ты откажешься от меня. Но не жди, что сможешь вернуть меня домой — я пойду вслед за мужем куда угодно и чего бы мне это ни стоило.

— Прекратите все! — закричал старший викарий. — Что вы себе позволяете! Вы, вообще, кто такой? — обратился он к тевирийцу и сразу же перевел взгляд на своих стражников. — Увести заключенных!

Тевириец выглядел в этот момент как скала, и он был явно недоволен. Возможно, будь дочь хоть поласковее, или откажись она от своего жениха, он бы на радостях простил викариям подобное обращение.

— Ты, епископский шакал, — один из солдат, сопровождающих послов, приставил саблю к горлу викария. Еще пятеро окружили остальных, явно готовясь пустить вход оружие, если это потребуется. — Как ты смеешь так разговаривать с Императором Великой Тевирийской Империи!

Младший викарий посмотрел по сторонам и тихо сделал шаг назад в сторону выхода, но неловко наткнулся на ногу, сидящего на стуле Эльдевира, и едва не упал. Старший же стал бледен как смерть.

— Ва… ваше величество, — с последней надеждой обратился он к королю Тевирии. — Это государственные преступники. Мы должны их отвезти в тюрьму, а затем судить…

— Так ты, мелкий викарий, — вскипел император, — хочешь сказать, что моя дочь, дочь Великого Императора Великой Тевирийской Империи стала невестой какого-то там преступника! Да как ты смеешь!

Он сжал кулаки и уже был готов отдать приказ убить викариев и их солдат. Все в библиотеке затаили дыхание и с ужасом и любопытством ждали дальнейшего решения императора. Конечно, судить никого на чужой земле он не мог, как и мешать правосудию, но устраивать государственный конфликт из-за каких-то викариев никто не станет. Старший это понял довольно быстро, он медленно отодвинул от своего горла саблю и со всей учтивостью обратился к императору:

— Ваше величество, — сказал он дрожащим голосом. — Конечно, мы не говорим, что ваша дочь стала невестой преступника…

— Вот и молчи! — не дал договорить император. — Освободить его, и быстро! Кто он?

— Граф Марк Эльдевир Диарнот Виару, — заявил Марк, когда цепи с его рук спали, и он почувствовал долгожданную свободу.

— Граф, значит, — недовольно произнес император, но увидел лицо своей дочери, вспомнил, сколько пришлось потратить сил на ее поиски, и все-таки смягчился. — Хорошо, что не барон. Снимите с него все обвинения, — потребовал он.

— Если он отправится на земли Тевирийской Империи, то, конечно, — с недовольством ответил старший викарий.

Он смотрел, как один обвиняемый выходит сухим из воды, но ничего не мог с этим поделать. Очень хотел, но не мог. Единственное, чем оставалось себя успокаивать — это двумя оставшимися братьями. Марк Виару все равно не такая уж и важная персона — уедет, умрет, останется — все едино. Главное, подальше от своих братьев. А вот остальные двое: один — с большими землями, другой — со связями. Нет, от оставшихся братьев нужно было избавиться во что бы то ни стало.

— Забирай его, и уезжаем, — обратился император к дочери.

— А как же герцог? — не веря своим ушам, спросила Навира.

— Со мной вы ничего не можете сделать, — ответил Натан. — Даже если ваш отец захочет мне помочь, то это будет не сейчас. Я благодарен за вашу заботу, но…

Дверь в библиотеку снова распахнулась и в комнату вбежала запыхавшаяся Мари. Все удивленно уставились на это странное бело-розовое недоумение, которое еле пролезло в дверь из-за огромного платья. Она вбежала в центр комнаты и согнулась, стараясь отдышаться.

— Фух, ох, хох, успела. Ну и спрятались же вы. Я еле нашла… ох, столько оббегала. И ведь никто же не говорит, где вы. О, ваше величество, — она удивленно посмотрела на императора Тевирии. — И вы здесь! А зачем? А, так значит тевирийка — это ваша дочь Навира. Ха, я так и думала. Ох, надо было спорить…

— Мари! — окликнул ее герцог. — Во имя всех богов, что вы здесь делаете?

— Это ведьма? — закричал младший викарий. — Она их пособница?!

— Ой, да замолчи ты, — резко ответила Мари, — сам ты ведьма.

От такого обращения опешили все, включая младшего викария. В другой ситуации он бы приказал схватить эту странную женщину, но присутствие императора, все же немного смущало. Кто ее знает, почему она имеет наглость так говорить, и кто стоит за всем этим. Зато Мари времени зря не теряла. Она выпрямилась, держась за сердце, оглядела всех собравшихся, взяла со стола бокал вина и в один глоток его опустошила.

— Так на чьей вы стороне, баронесса Мари Телипе? — спросил герцог. Его руки все еще были связаны за спиной, но он почувствовал огромное облегчение, когда от горла убрали нож.

— На стороне короля, — все еще тяжело дыша, ответила Мари и посмотрела на императора Тевирии. — Нашего. Антуана Арзена Гарта третьего. Я Мариса Перлионси, тайный советник и с сегодняшнего дня вице-канцлер его королевского величества Антуана Арзена Гарта третьего. Все обвинения с герцога Натана Альтер Диарнот Виару и его дяди графа Эльдевира Диарнот Натана Виару сняты его королевским величеством Антуаном Арзеном Гартом третьим… фух, выговорила. А вообще я пол Таршаина оббегала. Вы бы еще позже свои изобретения показывать начали, герцог, так нам бы вас с виселицы снимать пришлось… — Мари посмотрела на викариев и махнула рукой. — Вам пришлют все документы, уж простите, не успела.

— Что это значит?! — прохрипел от злости старший викарий.

Король не должен был ввязываться в дела Канцелярии. Десять лет молчал и ничего не говорил, а теперь, когда герцог с его землями прямо в их руках, вдруг начинаются какие-то помилования. Младший, напротив, резко погрустнел и больше не пытался ринуться в бой, видимо, понимая, что его повышение и приближенность к Канцелярии трещат по швам. Хорошо если еще не понизят до писаря.

— Кх, — Мари показала глазами на императора Тевирии. — Вы получите письмо с объяснениями. Пока же могу сказать, что изобретения герцога, особенно последнее «пушка», пришлось по вкусу его величеству Антуану Арзену Гарту третьему. Поэтому его величество снимает все обвинения с герцога и его дяди с договоренностью о тесном сотрудничестве герцогства и короны.

Натан засмеялся.

— Я должен был догадаться, — сказал он. — Вы так много ели, когда нервничали. Наверное, излазили весь замок в поисках «еды».

— Даже пришлось письмо написать, — с наигранным недовольством ответила Мари. — Надо же было дать вашим цепным псам немного работы, чтобы они так пристально за мной не следили. Да и невест натравить. С невестами вам, конечно, не повезло. Сожалею. И не смотрите так на меня, герцог, у меня есть муж, с которым мы очень счастливы в браке.

— Хочу напомнить, — вклинился в разговор охранник тевирийца, — что дочь Великого Императора Великой Тевирийской Империи скоро станет женой графа Виару. Таким образом, все военные изобретения графа и его отца являются собственностью Империи.

— Со всем уважением, — ответила Мари, — но все военные изобретения герцога являются собственностью Антуана Арзена Гарта третьего.

— Подождите, — перебил их спор Натан. — Все мои изобретения принадлежат только мне. Вы не можете их забрать.

— Мы вас освободили, — гордо сказала Мари. — Значит, пушки наши.

— Связывайте назад руки, я не согласен. Пушки мои.

— Мы стали семьей, — грозно сообщил император. — Любые изобретения принадлежат семье.

— Да пожалуйста, — ответила Мари. — Все что создаст граф Марк Виару, пусть идет вам. Но герцогство Виару все еще на нашей территории, и вы не перевезете из этого места ни одной пушки. Это выбор вашей дочери, ваше величество. Со своей стороны Антуан Арзен Гарт третий готов предложить Тевирии соглашение о ненападении и альянс против неприятелей.

— Великий Император Великой Тевирийской Империи, — сообщил стражник, — горд выбором своей дочери и официально заявляет, что принимает в семью не только близких, но и дальних родственников, например, кузена мужа своей дочери — герцога Натана Виару. Таким образом…

— Э нет, — возмутилась Мари. — Король не признает этого. Если бы ваша дочь вышла замуж за герцога, тогда да.

Император покосился в сторону Навиры, но та отчаянно замотала головой, явно давая понять, что скорее еще раз сбежит.

— Значит, так, — остановил всех Натан Виару. — Мои пушки остаются у меня. И никто, кроме меня, не имеет никакого права ими распоряжаться. Все другие изобретения остаются также в собственности герцогства. Но, вице-канцлер, Мариса Перлионси, герцогство Виару всегда будет предлагать свою помощь королю. И конечно, у вас будет право первым приобретать мои изобретения. Я думаю, в течение месяца мы сможем достичь договоренностей, которые устроят все стороны.

Мари ненадолго задумала. Сейчас было не самое лучшее время, чтобы обсуждать подобное. Свое дело она выполнила, решение короля сообщила, герцога и его дядю из петли вытащила, а дальше она уже не вправе принимать или не принимать предложение. Если они не смогут договориться с королем, то Натана Виару всегда можно за что-нибудь повесить — он уж точно не безгрешен.

— Я не совсем понимаю, — возмутился старший викарий. — Что это значит? Канцелярия не давала своего согласия…

— Да, — обратился к Мари Натан. — А что по поводу моего второго кузена? Что вы собираетесь предложить Лерану?

Мари перевела взгляд с герцога на викариев. Все смотрели на нее с ожиданием.

— Ничего, — сказала она. — Ваш брат виновен перед Канцелярией. И если королевский двор и готов дать подтверждение, что никто из вашей семьи не занимается колдовством и черной магией, то шпионаж… тут уж простите, граф действительно отправлял своих шпионов в епископат, подкупал викариев и мы ничего не можем сделать с обвинениями Канцелярии. Только епископ.

Викарии довольно заулыбались. Пусть это не такая победа, как если бы земли герцога достались им, но они хотя бы смогут наказать человека, который наделал слишком много шума и нашел слишком много неприятных вещей, связанных со всеми в Канцелярии.

— Вот он, — растянул слова младший викарий.

В библиотеку ввели Лерана. Он не был связан, а его руки и ноги никто не заковывал в кандалы, но тем не менее, граф еле передвигался. Его лицо еще сильнее осунулось, а под глазами появились черные круги. Создавалось впечатление, что он провел в тюрьме около года, не меньше. Нормально стоять Леран не мог, поэтому его посадили в кресло. Марк заметил, что Навира едва сдерживает слезы и даже ее отец неохотно смотрит в сторону, где сидит Леран.

— Отец, запричитала Навира, — сделай же что-нибудь.

Император был всесилен, но только не здесь, не в этой комнате и не против приговора Канцелярии за деяния против нее. Была бы хоть какая-нибудь выгода королю Антуану отпускать кузена герцога, тот бы непременно это сделал. Но, видимо, кузен пошел как разменная монета — чтобы епископ не сильно возмущался потерей Натана. Это понимали все, да и большинству до этого не было никакого дела.

Старший викарий довольно потер руки, с особой радостью и цинизмом зачитал Лерану обвинение Канцелярии, но все-таки смилостивился и не требовал надеть на графа цепи. Марк еще пытался возразить, Навира требовала защиты у отца, даже Змера вбежала в библиотеку и кинулась к Лерану, желая хоть немного остановить его отъезд в тюрьму. Только сам граф, казалось, нисколько не переживал по этому поводу. Он безразлично смотрел на всех собравшихся, пошатываясь и держась за подлокотники, встал с кресла. Император не раз такое видел. Сильные и крепкие мужчины изводили себя до истощения и безумия, всего за каких-то несколько дней они могли потерять всю свою силу и стать безвольными куклами. Но для этого нужны были пытки, а этого мужчину не пытали, в этом император был полностью уверен.

— Я сам его отведу, — громко обратился Натан к викариям. — Ваше преосвященство, он не сможет сбежать, вы своего добились. Но дайте мне возможность сопроводить его хотя бы до выезда из Таршаина.

Младший викарий недовольно поглядывал на герцога — в нем кипела жажда мести и желание сделать больнее тем, кто так незаслуженно получил свободу. Зато старший был более благосклонен. Он давно понял, что сила не в приказах, а в милости, которую можешь оказать. И если сам герцог Виару, хозяин земель, которые могли спокойно отделиться и стать новым государством, просит о такой незначительной вещи, как сопроводить своего брата, викарию не стоит отказывать в этом. Он согласился.

Натан взял кузена под руку, с другой стороны встал Эльдевир. К этому времени Леран уже немного пришел в себя. Теперь его взгляд казался осознанным, но все еще безразличным.

— За что ты наказываешь себя? — прошептал Эльдевир, когда они прошли первый портал рядом с библиотекой. — Мальчик мой, зачем?

— Мы найдем способ тебя вытащить, — уверенно произнес Натан. — А до этого они ничего не смогут с тобой сделать. Слышишь?

Леран не отвечал. Ни Эльдевир, ни герцог не могли точно знать, что происходит с лордом. Его нашли утром в комнате Эниинг, на полу, пьяным. Единственное, что он мог произнести, так это признание в организации побега дочери епископа и убийствах. Натан посадил его в тюрьму, подальше от замка, больше для охраны, чем для наказания. Герцог понимал, что его брат ошибся, пошел на поводу своих чувств и эмоций. В конце концов, они с Эльдевиром именно этого и добивались, но даже представить не могли, что все зайдет так далеко.

Но графу было все равно. Подойдя к выходу, он убрал руки отца и брата и самостоятельно забрался в тюремную повозку, даже не взглянув в сторону тех, кто остался во дворе. А посмотреть, как увозят Лерана, собрался, казалось, весь замок и еще немного людей из города.

Кто-то плакал, но большинство все-таки с интересом и недоверием разглядывали безучастного заключенного. Послышался шепот, интересовались, что он задумал, хотели знать, что будет дальше, внимательно следили за викариями.

Старший викарий подошел к повозке и уже хотел закрыть дверцу, как с другой стороны замка послышался громкий цокот копыт, и в этот же момент показалась лошадь, несущаяся галопом, которую еле смогла остановить наездница.

Девушка в пышном золотом платье быстро соскочила на землю и побежала к повозке. Только когда она оказалась совсем близко, собравшиеся смогли узнать в ней бывшую служанку. А прямо за ней из-за угла выбежал Монтифер, свесив язык набок.

— Остановитесь, именем епископа, остановитесь, — закричала Эни, когда старший викарий снова начал закрывать дверь.

Эни подбежала, огляделась по сторонам и кинулась к повозке, где на деревянной лавке сидел Леран.

— Как… как ты здесь оказалась? — спросил граф, внимательно посмотрев на Эни. Впервые его взгляд стал живым. Он не мог понять, мерещится ли ему она или эта несносная девушка действительно уехала от всех, чтобы вернуться замок. — Я же отправил тебя к отцу.

— Я сбежала. Узнала, что они хотят вас убить и сбежала. Со мной был Монтифер, с ним было легко украсть коня. Вы бы видели глаза конюха, — Эни усмехнулась сквозь слезы, вспоминая, как мужчина убегал подальше от дикого зверя. — Он думал, что Монти демон, который пришел за его душой. Потом я взяла самую выносливую лошадь и помчалась сюда.

Викарии недовольно переглянулись и снова посмотрели на девушку в дорогом золотистом платье. Такая точно является представителем знати, но кем именно? Хотя после общения с императором и вице-канцлером любая знатная барышня уже не представляла угрозы.

— Что это значит?! — старший викарий был готов взорваться от злости. — Вы кто такая? Отойдите от повозки.

Эни выдохнула и повернулась. Она с надеждой посмотрела на всех: герцог недоверчиво улыбался, Эльдевир казался довольным, даже его морщинистое лицо теперь выглядело намного добрее, чем раньше, Змера закрыла рот руками, Марк ничего не понимал, а Навира довольно улыбалась. Кем были остальные, Эни не знала. Конечно, многих она раньше видела в замке, но некоторые лица были ей совершенно незнакомы, например, мужчины по внешнему виду и белым накидкам очень напоминающие послов. Здесь явно что-то происходило до ее приезда. Плохое или хорошее, трудно было сказать. Но куча незнакомцев, заплаканная и счастливая Навира, Мари в огромном бело-розовом платье, мужчины в одежде стражи викариев, стражники герцога… У всех мечи, сабли, ножи. Она словно на поле боя попала, а не к главному подъезду в замок.

— Я дочь епископа, — гордо сказала Эни. — И я требую отпустить этих людей!

Надежда на то, что викарии поверят, была небольшая, в конце концов, в Кариоле ее за подобное высказывание просто засмеяли, но придумать что-нибудь еще, что может хоть на время отложить казнь, она не могла.

— Да как вы смеете! — вскипел старший викарий. — Это невероятно…

Он долго возмущался и высказывал Эни все, что не смог высказать императору и вице-канцлеру. Эни стойко слушала, давая мужчине возможность выговориться, а себе — подумать. Что-то во всем этом было не так, что-то было неправильно, но только Навира помогла пролить свет на происходящее. Пока мужчины спорили и разбирались, она едва заметно подошла к Эни и прошептала, что герцог заключил договор с королем, а Марк под охраной Тевирии.

— Я требую отпустить Лерана Виару, — громко произнесла Эни.

Старший викарий, пылая от негодования и злобы, указал на Эни пальцем и произнес:

— Нам всем уже сообщили. Ты, мелкая дрянь, тебя еще не признали дочерью епископа. Ты никто и не имеешь никакого права мне приказывать. В кандалы ее!

— Этого не будет! — уверенно сказал герцог, привлекая к себе внимание, а когда старший викарий все-таки посмотрел в его сторону, продолжил уже спокойно: — признана она или нет, думаю, епископ не будет счастлив, если ее кинут в тюрьму. Подумайте сами, ваше преосвященство, какая вам польза от того, что вы заберете ее с собой в этой повозке, а не вернете домой в целости и сохранности в нормальной карете? Просто дайте им проститься.

Старший викарий ненадолго задумался, ему казалось, что его голова сейчас лопнет, а быстрое завершение дела уже не было реальным. Он пробурчал что-то вроде «хорошо, иди отсюда» и полез в повозку к заключенному.

Но Эни не готова была так просто отступить. Она остановила викария и подошла еще ближе к Лерану.

— Граф Леран Виару, — сказала она с придыханием.

— Не надо, — тихо произнес Леран.

— Вы готовы были это сделать, но обстоятельства помешали нам…

— Натан, останови ее. Эни, замолчи пока не поздно.

— Вы готовы стать моим мужем? — она была совершенно уверенна в своем желании, но вот молчание Лерана вызывало непонимание и страх.

— Не имеете права! — вскричал младший викарий. — Без разрешения епископа…

— Вы сами сказали, что я никто, — ответила Эни. — А раз я никто, то и предложение графу делает только лишь его служанка. Вы не можете с этим спорить. Так что вы скажете, граф?

Эни напряглась, видя, как меняется лицо Лерана. От полного безразличия, а затем удивления, он перешел к крайней степени раздражения. Казалось, еще немного и он сам закроет дверцу тюремной повозки и крикнет, чтобы его везли подальше от нее.

— Леран, — попытался Натан, — ответь же.

— Это большой позор, — сквозь зубы прошипел граф и посмотрел в лицо Эни. — Ты понимаешь, что ты делаешь? Не стоит меня спасать…

— Мальчик мой, — встрял Эльдевир. — Девочка открыла перед всеми свои чувства, теперь ты обязан жениться на ней.

Навира с мольбой посмотрела на отца, и тот, не выдержав взгляда дочери, послал своего стражника к повозке, остановить викария, готового захлопнуть дверцу.

— Великий Император Великой Тевирийской Империи готов сочетать браком этих людей сейчас же. Если викарии откажутся это сделать.

Старший викарий схватился за голову и недовольно махнул рукой. Кто мог знать, что в герцогстве соберутся такие люди. Знай он, что будет император, представительница короля и пока еще непризнанная дочь епископа, он бы вообще никуда не поехал. Кому из них он может что-то приказать? Кого может взять под стражу? Кого обвинить и заставить замолчать? И если сделает, то не повесят ли его завтра за враждебное отношение, разжигание войны с соседним государством или разделение королевства и Канцелярии. А ведь случись что-нибудь из этого, именно его и накажут, скажут, что виноват во всем старый служитель, который самовольно что-то начал решать. Нет, намекни ему хоть кто-нибудь о том, что будет, он бы никогда не отправился сюда. Тут надо было сразу начинать воевать, как и десять лет назад, а не пытаться сделать все тихо.

Тем временем император потребовал выдать ему пояс, обвязал руку ошеломленной Эни, вплотную подошедшей к тюремной повозке, и протянул пояс к руке Лерана.

— Глупец, — прошипел император, когда граф не сдвинулся с места, — самый настоящий глупец. Нет чести умереть в епископской тюрьме, есть честь бороться любыми способами за то, во что веришь.

— А если я больше не верю? — тихо ответил Леран. — Ни тем, ни другим. Я много лет боролся и считал, что это необходимо, что еще немного, и мы сможем победить. Но нет, ваше величество, здесь нет победителей и проигравших. Боги не воюют между собой, воюют их самые преданные и верные слуги. А потом, те, кто начал конфликт, поднимаются друг к другу по горе кровавых тел и жмут руки, достигнув понимания. Я знаю имя каждого, кто погиб за нас, и имена многих, кто погиб за них. И вот в чем беда, великий император, я начал вспоминать их день назад, вслух произносить имена, чтобы почтить память, но я до сих пор не могу закончить.

— Мы все вспоминаем имена, — отрезал император. — И сделай так, чтобы в моем списке не было твоего. А теперь повторяй. По своему желанию и без принуждения. Согласен.

— По своему желанию и без принуждения. Согласен, — недовольно произнес Леран, намотав ремень на руку.

— Теперь ты, — император обратился к Эни.

— По своему желанию и без принуждения. Согласна, — сказала Эни.

Стоявшая рядом Змера, быстро вытерла слезы тыльной стороной ладони, и даже достала откуда-то белый платочек.

— Я, Император Великой Тевирийской Империи, главнокомандующий славной Тевирийской армии и хранитель мира на двенадцати землях, разрешаю этой паре соединиться, — он быстро снял ремень и отошел в сторону, дав понять, что все прошло успешно.

— Надеюсь, теперь мы можем отправиться в тюрьму, — прошипел старший викарий. Он позвал своих стражников в повозку и быстро захлопнул дверцу прямо перед носом Эни. Младший спешно занял место рядом с кучером, подгоняя несчастного бранью и тумаками. Повозка понеслась с такой скоростью, что уже через несколько минут скрылась из виду.

Глава 19 Новое начало

На протяжении двух месяцев сразу два места стали домом для Эни: герцогский замок и старый монастырь, в приюте которого она прожила семнадцать лет. Но каждый день в любом из этих мест казался Эни целой вечностью томительного ожидания приговора и решения епископа. Одно было неразрывно связано с другим и каждый раз, когда Эни из окна видела почтовую карету, она выбегала навстречу, ожидая хоть каких-нибудь новостей.

Первой новостью стал обязательный переезд из герцогского замка в святое место. Выбор «святого места» был молниеносным и легким, чего все-таки нельзя было сказать о его посещении.

Когда Эни прибыла в свой старый приют, одна лишь Гарита встретила ее с радостью и не просто как гостью, а как часть семьи. Все остальные, даже подруги, старались не попадаться Эни на глаза и держаться от нее как можно дальше.

— Не смотри на них, — сказала Гарита, когда они вдвоем с Эни сидели в кабинете и пили утренний чай, ведя довольно откровенную и честную беседу. — Викарии приезжали сюда и допрашивали всех в приюте и монастыре. Знаешь… мы хоть и молимся одним богам, но все-таки молимся о разном. Такое бывает.

Эни по-новому смотрела на настоятельницу. Больше Гарита не казалась ей суровой и злой, наоборот, она опекала и оберегала всех вокруг себя, взваливала на себя большую часть работы и была настолько предана своему делу, что любой викарий мог бы позавидовать.

— Я все понимаю, — ответила Эни. — А вы что-нибудь слышали о Тарии?

— О Тарии? — удивилась матушка. — О, нет, девочка моя, она пропала. Мы долго пытались ее найти, но все безрезультатно. Я думаю, что она уже давно уехала из королевства. Или…

— Или?

— Не знаю, — быстро ответила Гарита. — Мы будем молиться за нее. И ты молись, чтобы у нее все было хорошо.

Эни вздохнула и посмотрела в окно. Как раз в это время по дороге должна была проезжать почтовая карета, но в этот раз она почему-то сильно задерживалась.

— Матушка, — снова обратилась Эни, когда поняла, что карета уже не появится. — Так вы знали о том, кто я?

— Да, и я хотела отправить тебя к герцогу на время, чтобы ты поняла, что есть многое, еще скрытое от нас, но оно необязательно должно быть опасным и его не следует сразу уничтожать. Женщинам намного проще дается созидание и мир, и ты должна была стать светом этого мира и знаком перемен. Вот только герцог… признаться честно, он опасался этой затеи. В последний миг отказался, когда понял, что конфликт совсем близко. Сколько я ни уверяла его, что ты умная девочка и очень любознательная, он все не соглашался.

Они еще долго разговаривали. Эни рассказывала об изобретениях герцога, о том, как им удалось спастись, о свадьбе Навиры, о своем обучении и, конечно, о собственной свадьбе, которую провел сам император Тевирии. А когда Эни покинула кабинет и вышла во двор, к ней неожиданно присоединилась Марика.

— Они завидуют, — без лишних слов начала «сестра». — Ты смогла удачно выйти замуж, стать родственницей самого герцога, отыскала родных и даже можешь оказаться дочерью епископа. О таком можно только мечтать.

— Ты тоже мечтаешь? — настороженно спросила Эни. Она все еще помнила козни Марики, хотя теперь они казались настолько детскими и нелепыми, что о них можно было думать только с улыбкой.

— Нет. Я могу представить, что это не так легко и приятно, как можно было предположить. Хотя, знаешь, если бы я была ученицей у герцога, то я бы открыла собственную лавку полезных и нужных чудес.

— Он не колдун.

— Конечно, колдунов и магов не существует, — уверенно ответила Марика. — Но не каждое чудо обязательно должно быть создано волшебством.

Эни улыбнулась, представив, что Марика смогла бы подойти в прилежные ученицы.

* * *

Через несколько дней впервые пришло письмо от Лерана. Он молчал столько времени, что Эни начала всерьез опасаться за его жизнь, и только сообщения Змеры и Эльдевира, которые навещали графа в тюрьме через день, давали надежду. Несколько раз Эни ловила себя на мысли, что хотела только спасти Лерана, что они совершенно разные и эта свадьба никогда бы не могла состояться при других обстоятельствах. Но каждый раз она старалась усмирять свое воображение и заставлять себя думать о чем-то другом. Все вопросы с Лераном она сможет решить, как только граф вернется из тюрьмы живым и здоровым. Но первое письмо заставило ее снова думать о предстоящей встрече — Леран выражал благодарность. Это было все, что он соизволил написать. Ни объяснений, ни подтверждения каких-нибудь чувств, холодная благодарность своей новоиспеченной жене, что она боролась за него. Она могла переписать это письмо, подставив вместо своего имени любое другое из имен тех людей, кто был рядом с ним во время ареста, и ничего бы не изменилось. Леран даже не сообщил о своем состоянии, может, он умирает или его уже собираются казнить, а это его предсмертное письмо.

Ситуацию немного разрешил Эльдевир, который через несколько дней приехал в монастырь. Увидев на дороге герцогскую карету, Эни выбежала во двор. Она с замиранием сердца смотрела на то, как отец ее мужа приближается к пансиону и не могла сдержать своего волнения.

— Что с ним? Что-то случилось? — накинулась она с расспросами на старика.

И только увидев его совершенно спокойное лицо, поняла, что с Лераном все в порядке.

— Мы решили, что тебе необходимо пожить в замке, — сообщил Эльдевир. — Викарии допросили всех, кого хотели и скоро огласят решение, поэтому будет правильно, если в это время ты будешь у нас. Там, откуда они не смогут тебя забрать.

— Но как же…

— Мы выполнили их просьбу, — сказал Эльдевир, пока они шли к кабинету Гариты. — Ограничивать твою свободу они не могут — ты замужняя женщина и должна жить у мужа. Вот только…

— Что не так?

— Мне нужно тебя спросить… — мрачно сказал он, по его виду можно было понять, что поднимать эту тему у старика нет никакого желания. — Вы были… вместе до вашей такой спешной свадьбы?

— Вместе? — сперва не поняла Эни, но затем ее глаза расширились, а она сама удивленно посмотрела на Эльдевира.

— Дело в том, что ваша свадьба может быть не признана. И пока ты ничего не ответила, хочу тебе сказать, что наутро после твоего побега, мы нашли Лерана в твоей спальне и у нас есть основания полагать…

— Наш брак действителен, — Эни ответила уверенно без тени сомнения. — Мы были вместе.

Эльдевир лишь кивнул, ничего не сказав. Зато подумал, что девочка научилась довольно хорошо врать и если его сын не станет противиться, то у него есть все шансы совсем скоро выйти на свободу. А тех документов, которые были переданы епископу вместе с перечнем документов, которые все еще хранятся в герцогстве, будет достаточно, чтобы сохранить Лерану жизнь до момента его освобождения.

Сборы заняли несколько часов. Эни собрала свои вещи довольно быстро, но Эльдевир все что-то обсуждал с Гаритой и не спешил уезжать.

Зато когда они все-таки выехали с территории монастыря, Эни почувствовала, насколько легче ей стало дышать. Матушка была великолепным человеком, который волнуется за каждую свою воспитанницу, но Эни все равно чувствовала себя неуверенно и отстраненно. Она не боялась, но находиться в неведении и ожидать неизвестно чего без возможности обсудить это с тем, кто может оказать на происходящее хоть какое-нибудь влияние, было хуже пытки.

Но стоило только Эни сесть в карету с Эльдевиром и отправится в сторону замка, как тяжелое чувство безысходности улетучилось. А в герцогский замок она входила уже совершенно другим человеком. Да и Эльдевир решил в этот раз провести ее через главный вход, показав всем слугам, кто вернулся.

На Эни сразу же накинулась Навира, уводя ее за собой в комнату.

Оказывается, Марк и принцесса сами только вернулись из Тевирии. Они хотели сыграть свадьбу и уже готовы были это сделать, но поняли, что рядом не будет самых важных гостей — тех, без кого их союз был бы просто невозможным. Эни заметила сильные перемены в облике Навиры, в ее внешнем виде больше не было ничего вызывающего, она аккуратно подчеркивала свою красоту, но теперь ее наряды были спокойных тонов, да и сама принцесса словно расцвела и перестала идти наперекор всему миру.

— Но почему вы сразу не сказали Марку правду? — задала Эни вопрос, на который она все пыталась найти ответ в монастыре. — Вы боялись, что кто-то сможет это использовать?

Навира засмеялась, очень звонко и искренне.

— Нет, что ты. Я боялась, что Марк откажется, — ответила она. — Ведь узнай он… он бы чувствовал себя неудобно. Ты просто не видела его во дворце. Тогда я полностью поверила, что Марк и Леран братья. Марк места себе не находил первые дни, то он хотел уехать, то закрывался в своей комнате, то выгонял слуг, то, наоборот, радостно общался с отцом. Мне кажется, окажись я какой-нибудь воровкой и охотницей за богатством, он был бы только рад. Но это… Это было для него слишком. Мне кажется, мужчины семьи Виару слишком ценят свою независимость и превосходство.

— Граф не простит мне своего спасения, — вздохнула Эни.

Навира посмотрела на нее с сожалением и мысленно отругала себя за такие подробности собственной жизни.

— От этого он никуда не денется, — произнесла принцесса. — Это почти свершилось. Думаю, виселице он бы тоже не сильно обрадовался. Ему потребуется время привыкнуть. Марк же смог свыкнуться со своим новым положением.

Разговор с Навирой дал пищу для размышлений на несколько недель. Теперь, сидя за столом, где собирались Натан, Эльдевир, Марк, Навира и Змера, Эни чувствовала себя невыносимо. Она опасалась, что в любой момент может прийти сообщение о казни, могут открыться двери и ее уведут в монастырь, могут сообщить, что епископ не признал ее, или может войти Леран, который будет ненавидеть ее до конца своей жизни.

Но время шло, и ничего из того, что она надумала, не происходило, даже слуги начали привыкать к ее новому положению, хотя она сама все время опускала взгляд, когда ей меняли приборы или подносили еду. Она представляла, что будет делать, и как будет общаться с этими людьми, если ей снова придется стать помощницей управляющей. Да и будет ли она в замке или ей нужно будет искать новое место? Слишком много было «но» и слишком много неизвестного.

Размышления Эни прервал вошедший в гостиную лакей. Он принес письмо, одно из многих, что приходили в замок. Но только в этот раз подошел не к герцогу или его дяде, а сразу к Эни.

Она ошарашено взяла письмо в руки и под пристальными взглядами всех раскрыла конверт.

— Кто прислал? — обеспокоенно спросил Натан. Он не покинул своего места за столом, но не отрывал взгляда от заветного листа.

Понимая, насколько все обеспокоены, Эни принялась читать вслух:

«… проверив все источники, допросив свидетелей, рассмотрев заявления и обращения, Святая Канцелярия и полиция короля пришли к выводу, что вы являетесь дочерью епископа Валисия II, действующего главы Святой Канцелярии. Вы можете вступить в права наследования после смерти действующего епископа Валисия II и выступать в качестве главы Святой Канцелярии, если у действующего епископа больше не будет детей мужского пола. Святая Канцелярия, полиция короля и Тевирийская Империя подтверждают ваш брак с графом Лераном Эльдевиром Диарнот Виару. В качестве приданого Вам передается баронство на десять домов в землях Картуоли. Ваш муж может распоряжаться баронством на свое усмотрение…»

Навира, которой все это время переводил Марк, от радости вскочила и принялась обнимать Эни. Было видно, как все с облегчением выдохнули и сняли с себя невыносимый груз, который тащили столько времени. Эни сама расплакалась, не веря тому, что все это происходит на самом деле.

— Что-нибудь говорится о том, где ты обязана находиться? — через какое-то время спросил Эльдевир.

Эни снова взяла письмо и быстро пробежалась взглядом, стараясь найти нужные строчки.

— Вот, здесь, — ответила она, утирая слезы. — Епископ Валисий II сожалеет, то не может с вами встретиться в ближайшее время. Он выражает свою великую радость, но не может отложить важные дела, которые в этот момент держат его в стенах Канцелярии.

— Они откупились от тебя баронством и теперь будут быстро делать наследника, — недовольно произнесла принцесса. — Это так… так…

— Это логично и понятно, — остановил ее Натан. — Эни, мне жаль, что все получилось именно так. Но, я думаю, что выражу общую радость от того, что Леран вскоре вернется домой.

Он встал и поднял наполненный до краев кубок. Все за столом последовали его примеру.

На помилование графа Лерана Виару ушло намного больше времени, чем все ожидали. Только через месяц Натан получил долгожданное сообщение и лично отправился за братом. К нему присоединились большая вооруженная охрана и Марк, а Змера спешно собирала вещи, который могли бы пригодиться графу.

Кареты вернулись через две недели. Долгие и невыносимые, когда Навира не могла найти себе места, а все в доме старались всеми силами ее подбодрить и успокоить. И, казалось, что она стала тихо ждать, но стоило ей увидеть в окно приближение делегации, как принцессу было не остановить.

Эни вместе с Навирой выбежали к главному входу, где уже собрались почти все слуги, но если Эни все-таки осталась в замке, борясь со своими переживаниями и стараясь их не показывать, то Навира кинулась прямо навстречу, и если бы Марк не вышел первым, она бы с ногами залезла в карету.

За ним появился Натан, а потом и Леран. Странно, но после тюрьмы Леран выглядел намного более живым, чем во время его ареста. Он даже забежал по ступенькам в холл и крепко обнял Змеру, а затем и всех, кто его встречал, рассказывая, насколько счастлив снова их видеть. Вот только Эни он заметил лишь через несколько минут. И сразу переменился в лице. От радости остался лишь едва заметный след.

— Рад вас видеть, графиня Эниинг Виару, — сказал он, встав напротив Эни. — Я обязан вам жизнью и в неоплатном долгу за это.

— Леран, честное слово, — Натан подошел сзади и похлопал брата по плечу, — ты мог быть и более счастливым от встречи с женой.

— Нет, нет, — остановила герцога Эни, вспоминая слова Навиры. — Все правильно. Вот только граф, я не пыталась спасти именно вас. Я хотела помочь всем в этом замке, кто был ко мне добр. Но так получилось, что обвинение предъявили только вам.

— И, тем не менее, это не отменяет того, что я у вас в долгу, — выдавил из себя Леран.

Больше он не произнес ни слова.

Еще неделю они пробыли в замке, и сколько бы Эни ни пыталась поговорить с мужем, тот все время был занят. Он не приходил в ее комнату, его невозможно было найти, а за совместными обедами и ужинами, он сидел рядом, общался со всеми, но был настолько далеко, что Эни хотелось покинуть герцогство и больше никогда не возвращаться. Даже Навира заметила, что что-то не так, но опасалась давать какие-либо советы.

Однако через неделю Леран все же появился в их общей комнате. Он не был вымотан, как раньше, был собран, опрятен и в целом казалось, что всю неделю он только и делал, что отдыхал. Эни как раз собиралась ложиться спать, но все не могла оторваться от интереснейшей книги, которую день назад дал ей герцог.

— Я учился по ней, — улыбнулся Леран, заглянув Эни через плечо.

— Вы пришли сказать, что я читаю ваши детские книги? — ответила Эни, только мельком посмотрев на графа и сразу вернувшись к чтению.

Он сел рядом на стул.

— Мы завтра уезжаем.

— Куда? — удивленно спросила Эни.

— В Вартинар. Это мое… наше поместье. Оно не похоже на этот замок, хотя какие-то общие черты все же есть. Но это не мой дом, я был здесь только на время борьбы Натана с Канцелярией. А теперь пора возвращаться домой.

Эни смотрела на Лерана и не знала, как реагировать. Таким она его никогда не видела: спокойный, умиротворенный, а его речь можно было сравнить с журчанием воды, настолько плавной она была.

— Я могу забрать с собой несколько книг? — только и смогла спросить она.

— Не стоит, — ответил Леран. — Поверь, у меня их достаточно, чтобы ты продолжала учиться всю жизнь.

Эни отвела взгляд и улыбнулась переменам, которые ее ожидают. Леран еще немного подождал, было видно, что он хотел что-то сказать, но все-таки передумал и вышел из комнаты.

Несколько карет и охрана стояли у главного подъезда с самого утра. Эни даже не успела нормально поесть, когда сообщили, что граф ждет ее внизу. Прощание было недолгим. Навира договорилась с Лераном, что через месяц он будет на свадьбе в Тевирии, а, значит, и Эни. Эльдевир обещал сам отправиться в Вартинар через несколько дней и сообщил, что приедет туда вместе со Змерой. А Натан пожелал удачи и в благодарность за спасение брата подарил Эни старинную книгу какого-то древнего алхимика. Эни вспомнила, что того сожгли на костре и от этого подарок имел еще одно значение.

Через час они двинулись в путь. Сперва Леран сидел напротив в полном молчании, погрузившись в изучение бумаг, и гладил по голове Монтифера, разместившегося рядом. Но ближе к вечеру, когда граф сделал все, что планировал, он принялся рассказывать про место, куда они должны прибыть. Эни узнала, что поместье принадлежал далекому прадеду Лерана, который получил от короля земли, но все никак не мог забыть небольшую речку Вартинар, возле которой жил в детстве. От этого и пошло название.

Увлеченный собственным рассказом, Леран и не заметил, как стемнело. А когда закончил говорить, то посмотрел на свою спутницу, внимательно слушавшую его все это время. Он чувствовал, что все правильно, и именно так должно быть, но никак не мог это принять. Что-то мешало разрешить самому себе быть рядом с этой девушкой. И все же, Эни была настолько близка, что он против здравого смысла, придвинулся ближе. Большое расстояние между сиденьями всегда считалось верхом удобства, но в этот раз он мысленно проклял того, кто делал карету. Чтобы оказаться рядом с собственной женой пришлось пересесть.

Леран видел, как Эни удивленно наблюдает за ним, но не заметил страха или отвращения. Напротив, в ее взгляде был азарт. И он не удержался, потянувшись к ее губам. А когда она ответила на поцелуй, и в этом ответе граф почувствовал не скромность и обязанность жены, но и самое настоящее желание, все границы в голове Лерана, которые он так долго выстраивал, были сметены. Имена, которые он мысленно повторял все это время, стали пропадать.

И только одно все еще звучало, но уже намного тише: «Санна».

Леран осторожно отпустил Эни, стараясь не испугать ее и скрыть свое воспоминание. Красное платье теперь стояло перед глазами. Он не сомневался, что со временем сможет его забыть. Но не сейчас, не так быстро.

Леран уже давно принял, что готов сделать все, чтобы Эни была счастлива. Теперь же оставалось принять, что для этого счастья придется сделать невозможное — разрешить себе быть счастливым. Столько времени ему говорили, что это невозможно, что он сам поверил. Но теперь, Эни, которую он полюбил, была не просто рядом, она была с ним и была его.

— Мы скоро приедем, — прошептал он и взглядом показал посмотреть в окно. — Эни, я люблю тебя и мне важно… ты действительно готова стать моей женой?

— Конечно, Леран, почему вы никак не можете поверить, что это мое и только мое желание, — ответила Эни и сама поцеловала своего недоверчивого мужа.

Стараясь не поддаваться нахлынувшей страсти, Леран с трудом себя остановил и снова показал в окно. Там вдалеке стояло большое поместье. Вся его территория была освещена, и Эни смогла увидеть широкую дорогу к главному входу, обрамленную кустарниками.

— Нас ждут?

— В Вартинаре меня всегда ждут, — ответил Леран. — А завтра, я покажу тебе, что значит летать…

* * *

Натан сидел в кресле напротив дяди. С отъездом всех, в замке стало непривычно спокойно и немного скучно. Леран пробыл здесь так долго, что впору было считать его постоянным жильцом, а не заехавшим в гости кузеном. Несмотря на то что Вартинар совсем близко от Таршаина, ни у кого не находилось времени туда съездить. Возможно теперь, когда многие проблемы решены, он сможет отдохнуть от города и навестить оплот спокойствия своего беспокойного брата.

— Я все думаю, — обратился Натан к Эльдевиру. — Если бы он не отказался тогда от невесты, произошло бы все это?

Старик задумался. Он часто задавал себе этот вопрос и всегда находил на него множество ответов.

— Не знаю, мальчик мой. Ты же прекрасно знаешь своего брата. Его с самого детства нельзя было заставить что-то сделать. Так что единственное, что мы могли, так это не дать ему тогда жениться. Но согласись, если бы он тогда узнал, что предложенная нами невеста и есть Эниинг, и тогда бы от нее отказался, то сейчас бы она точно не ехала в Вартинар.

— Но даже тогда он не мог не согласиться, что жениться на дочери епископа — это лучшее спасение для всех. И все могло разрешиться намного раньше и без таких осложнений.

— Натан, ты слишком многого хочешь от него. Я уверен, что он бы скорее пошел на войну, чем стал мужем дочери епископа… Тогда… А сейчас. Он узнал ее, из-за этого полюбил и взял в жены. Посмотри, он защищал ее от слуг, от нас, противостоял тебе, оказался из-за нее один против всех, предал нас, в конце концов, я слышал, он даже убил свою любовницу ради нее, и ту девочку из монастыря. Но все же, мы обошлись без больших потерь, а это, в конце концов, самое главное. Хотя и с большой долей везения.

— Так Навира — это не твоих рук дело? — изумленно спросил Натан.

— Нет, я не заставлял ее сбегать, — ответил Эльдевир. — Но как только мне сообщили о сбежавшей принцессе, поверь, я не мог упустить такого шанса.

— Когда ты перестанешь этим заниматься, дядя?

— Я уже давно старик, Натан. И я давно отошел от дел. Я всего лишь помогаю своим мальчикам, чем могу.

Герцог довольно рассмеялся. Такая скромность была редко присуща Эльдевиру в личных беседах. Обычно он не терпел возражений и старался знать всегда и обо всем.

— Дядя, а Тария… Я же сам отказался от приезда Эниинг в замок, так что произошло?

— Простая случайность, — ответил Эльдевир.

Натан внимательно посмотрел в лицо старика. Нет, тот точно что-то не договаривал. Это было нечасто, но такие моменты герцог всегда подмечал. Однако он прекрасно знал, что дядя никогда не признается в этом.

Эльдевир и не мог. Расскажи он все племяннику, пришлось бы рассказать и о давней встрече с предсказательницей, которая сообщила, что женой его сына станет дочь епископа. Это был странный случай, но когда первые сведения об Эниинг принесли в замок, Эльдевир потребовал сразу же отыскать Ашу. Она и ее отец еще несколько раз приезжали в Таршаин. Последний раз несколько месяцев назад, чтобы забрать плату за удачное предсказание двум девочкам из приюта.

Но как бы Эльдевир ни играл с судьбой, он верил, сбудется то, что суждено. И свою судьбу нужно просто принять, обратив ее себе во благо.

Оглавление

Глава 1 Торговец

Глава 2 Пятнадцать правил замка Виару

Глава 3 Обитель колдуна

Глава 4 Прекрасная Ванола

Глава 5 Толпа невест

Глава 6 Торжественный прием

Глава 7 Трудности общения

Глава 8 Тайные знания

Глава 9 Монтифер

Глава 10 Семь дверей

Глава 11 Письмо из прошлого

Глава 12 Один день Лерана

Глава 13 Обручение

Глава 14 Викарии

Глава 15 Красное платье

Глава 16 Правда и ее последствия

Глава 17 Встреча

Глава 18 В тылу врага

Глава 19 Новое начало Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg