«Перед пробуждением»

Перед пробуждением  

© А. Сагалова, перевод, 2017

© Азбука, 2017

Давным-давно в далекой Галактике….

Тень снова простерлась над Галактикой.

В огневой группе их было четверо. ­Каждому то и дело приходилось предупреж­дать товарища об опасности. Когда по­всюду свищут бластерные заряды, довольно глупо орать что-то вроде: «Эй, FN-2187, берегись!» Поэтому парни из огневой группы договорились звать друг друга покороче. В присутствии офи­церов, особенно капитана Фазмы, они, конечно, упоминали только номера. Но в казарме и в бою у каждого было прозвище. Кто-то сам его придумывал, кому-то товарищи помогали.

Например, FN-2199 звался Девятки. Ему просто нравилось само слово, вот и все. А FN-2000 просил называть его Три Нуля. Он страшно радовался, что заполучил себе в номер кругленькую цифру. Три Нуля воображал, будто из-за этого он весь такой уникальный. Ноль, вообще-то, сомнительный повод для гордости, только Трем Нулям об этом никто не говорил. А сам он, видно, не особо задумывался.

Настоящее прозвище носил только FN-2003 — Копун. Он всегда был чуть медлительнее остальных, вроде как малость неуклюжий. И дело даже не в обычной нерасторопности, тут другое. Бывает, смотришь на него — на инструктаже, на тренировке или во время строевых учений, — и кажется, будто приказы до него не совсем доходят. Будто он плохо понимает, что должен делать и как.

FN-2187 в сокращенном виде был просто ­Восемь-Семь. Хотя лишний раз звать его кратким номером товарищи как-то не решались. Восемь-Семь был одним из самых способных штурмовиков всех времен — это охотно подтвердили бы и другие штурмовики, и инструкторский состав. Для инструкторов он был просто подарок, а не солдат — преданный, исполнительный, бесстрашный, толковый и сильный. Любой экзамен, любая проверка на профпригодность — и можно биться об заклад: Восемь-Семь всегда войдет в один процент лучших из лучших. В общем, FN-2187 был на верном пути к почетному званию идеального штурмовика Первого Ордена. Так, по крайней мере, все считали.

Кроме самого FN-2187.

FN-2003, он же Копун, остался брошенным на произвол судьбы.

FN-2187, Три Нуля и Девятки укрылись за остатками внешней стены. Стена эта, побитая бессчетными бластерными выстрелами и основательно потрескавшаяся, все еще могла служить надежным убежищем. По другую сторону стены находилась территория республиканцев, которую те отчаянно защищали. Под шквальным огнем противника FN-2187 и его товарищи не могли и носа высунуть из убежища. Ярко-синие стрелы с шипением проносились над головой и втыкались в землю вокруг. Заряды ударяли в стену с невероятной силой, толчки чувствовались даже сквозь броню.

— Вон, гляди, он опять. — Три Нуля толкнул FN-2187 локтем, показывая назад, туда, откуда они недавно вынуждены были отступить.

FN-2187, присев на корточки, осторожно выглянул. На взгляд постороннего, все штурмовики в одинаковой броне неотличимы друг от друга. Но вмонтированные в шлем приборы изливают на любого солдата почти непрерывный поток информации: телеметрические данные, координаты для управления огнем, погодные условия — в общем, все, что угодно, вплоть до количества зарядов в бластерной винтовке (ну, это-то как раз неплохо). И стоит одному штурмовику взглянуть на другого, приборы в шлеме тут же высвечивают личные данные. На то и нужен встроенный компьютер, чтобы распознавать друга и врага. Так что приборы мигом поведали FN-2187, что Копун скорчился за корпусом взорванного республиканского спидера. И что до него 29,3 метра.

FN-2187 увидел и кое-что, чего Копун видеть не мог: слева к FN-2003 подбирался отряд из пяти республиканцев. Восемь-Семь вскинул винтовку и прицелился, но тут же понял, что бесполезно — слишком далеко. Стреляй не стреляй — все равно промажешь.

— Ему конец, — выдохнул Девятки. — Бросаем его и двинули дальше.

— Он один из нас, — отозвался FN-2187, опуская винтовку.

— У нас приказ, — вмешался Три Нуля. — Нам туда, — добавил он, указывая большим пальцем себе за спину, в сторону базы. — Если вернемся за ним, от нас мокрого места не останется.

Никто не видел, как FN-2187 нахмурился под шлемом. Ну да, у них приказ, да, кругом враги, да, Три Нуля прав. Им приказано захватить на вражеской территории позицию, которую противник защищает с помощью тяжелого автобластера. Кто бы там ни палил из этой штуковины, свое дело он знает. На глазах у Восемь-Семь и его товарищей два отряда штурмовиков скосило подчистую при попытке приблизиться. Удивительно, как это Копун еще жив. А может, и не удивительно. FN-2187 не сомневался: тот парень, что жмет на курок, ­намерен жахнуть, когда кто-нибудь прибежит спасать злополучного товарища. Что, собственно, он, FN-2187, и собирается сделать.

— Время-то идет, — напомнил Три Нуля.

FN-2187 бросил через плечо взгляд на вражескую территорию. Местность неровная, укрыться есть где — можно двигаться перебежками под прикрывающим огнем. Правда, чем ближе к автобластеру, тем труднее будет обеспечить прикрытие, ну да ладно. Если делать все с умом, может, и удастся проскочить.

— Три Нуля, заходи слева. Девятки, ты справа, — приказал FN-2187. — По моей команде. Держитесь внутренней стены.

— Так мы всю операцию провалим, — проворчал Девятки.

— Держитесь внутренней стены, — повторил FN-2187. — Пошли!

Три Нуля и Девятки не в восторге от его указаний, это уж яснее ясного. Но они штурмовики, а это значит: получил приказ — выполняй, да поживее. Поэтому оба сорвались с места, а Восемь-Семь выдержал паузу в несколько секунд, дождавшись, пока его товарищи отвлекут огонь противника на себя, и только тогда ринулся вперед. На этом направлении местность была ничуть не лучше, чем на вражеской территории, — ухабистая, непроходимая, заваленная обломками металла и камней. Над землей стелился черный дым от горя­щих двигателей. Первый десяток метров Восемь-Семь одолел прыжком, а дальше помчался от укрытия к укрытию, низко пригибаясь, отчаянно петляя и время от времени перескакивая через препятствия.

Он покрыл уже половину расстояния, но тут республиканцы заметили его и подняли тревогу. Их клич разнесся над всем полем битвы, и по FN-2187 незамедлительно открыли огонь. Он нырнул вперед, плюхнулся в только что возникшую воронку и на мгновение замер. Потом отважился приподняться на локтях. Дважды выстрелил и снова распластался в воронке. Перекатился вправо и пальнул еще трижды. Двоих противников снял. Вот и отлично.

Правда, осталось еще трое, и все в него целятся.

FN-2187 включил передатчик:

— FN-2003, проверить обстановку слева и справа!

Последовал треск помех, затем раздался голос Копуна:

— Никого не вижу!

— Да не у меня, у тебя! Налево смотри!

Передатчик снова разразился помехами — ­FN-2187 даже поморщился. Оглохнуть можно, честное слово. Он перекатился назад и осторожно подполз к краю небольшой воронки. Копун тем временем открыл огонь по остаткам все еще подбиравшегося к нему республиканского отряда. Теперь-то FN-2187 торопиться некуда. Он тщательно прицелился и трижды спустил курок своей блас­терной винтовки. Последний вражеский солдат упал.

— За мной! — заорал FN-2187.

Можно было и не орать: FN-2003 уже и так выбрался из своего укрытия и мчался к товарищу со всех ног. Восемь-Семь перекатился на спину, осво­бодив Копуну место в укрытии рядом с собой. Тот съехал в воронку и дружески врезал FN-2187 по нагрудной пластине. От души врезал — звук вышел, словно в дверь грохнули со всей силы.

— Спасибо, 2187! — выпалил Копун. — Спасибо, дружище. Я-то думал, вы меня бросите.

— Ты один из нас. — FN-2187 указал в сторону вражеской территории. — От меня не отставай.

— Я прямо за тобой.

FN-2187 помедлил еще секунду, переводя дух, и выпрыгнул из воронки. Копун полез следом. С республиканской базы как будто стали палить пореже, но Восемь-Семь понимал, что это только так кажется — враг стреляет с той же частотой, просто сейчас огонь рассеянный. Все идет по плану: FN-2187 специально разделил Три Нуля и Девятки, чтобы рассредоточить внимание противника. Только так у него был шанс проскочить к Копуну. Правда, теперь Три Нуля и Девятки отрезаны от них с Копуном и пришпилены к месту. Им не вырваться.

Но в этом есть и преимущество, внезапно со­об­разил FN-2187. Пока вражеский огонь рассредоточен, можно прорваться к блиндажу с автоблас­тером, к цели всей операции. Главное, не зевать и сохранять выдержку.

FN-2187 припустил быстрее. Он слышал, как пыхтит за спиной Копун, изо всех сил стараясь не отстать. Но теперь за Копуна можно не беспокоиться, вдруг понял FN-2187. Важно успеть выполнить приказ и сделать это быстро — тогда уже не важно будет, поспевает Копун или нет. Он, ­FN-2187, справится и обеспечит успех операции. Но дело даже не в этом. Если он справится, все его товарищи уцелеют.

Перед ним заклубилось дымное облако, прореженное красными и синими вспышками бластерных зарядов, — Три Нуля и Девятки обменивались выстрелами с противником. FN-2187 слышал звук своего дыхания, усиленный шлемом, чувствовал, как кровь пульсирует в висках. Вот он, блиндаж, совсем близко, прибор в шлеме показывает: два­дцать метров, пятнадцать, десять...

Его засекли, но это уже ничего не меняло. В бункере засуетились; FN-2187 видел, как рес­публиканские солдаты, заметив несущегося к ним штурмовика, спешат развернуть ствол в его сторо­ну. Наверняка струхнули при виде белых доспехов. Еще бы: символ целостности, силы, могущества и мастерства — в общем, всех достоинств штурмовика Первого Ордена — вот что такое эти доспехи.

Перед самым выстрелом Восемь-Семь бросился на землю и вперед ногами проскользнул к краю бункера. Одной рукой он прижимал к груди винтовку, другой нашаривал на поясе гранату. В последнюю секунду он покатился и, налетев боком на стену бункера, со всей силы нажал активатор. А потом точным мягким движением зашвырнул гранату внутрь. Почти сразу же последовала вспышка и прогремел взрыв. FN-2187 почувствовал эхо, по броне прокатился отголосок взрывной волны.

На миг воцарилась гробовая тишина. Ее нарушало только тяжелое дыхание самого FN-2187.

Мир затрепетал, застыл и внезапно померк. Только что здесь был вражеский аванпост, по­всюду валялись тела убитых штурмовиков, а теперь все исчезло и возникли четыре голые стены и идеально гладкий металлический пол. Поле боя сменил обычный зал для симуляций — просторный, пус­той, холодный и безликий. Высоко на одной из стен теперь можно было различить смот­ровое ­окно — тонированное, кто внутри, не разглядишь.

Из скрытых динамиков зазвучал голос капитана Фазмы:

— Симуляция боевой задачи завершена. ­FN-2187, FN-2199, FN-2000, FN-2003, явитесь для подведения итогов и оценки ваших действий.

— С боевой задачей они справились, — пожал плечами генерал Хакс. — Что есть, то есть.

— Они справились только благодаря умелому руководству FN-2187, — уточнила капитан Фазма.

Они стояли бок о бок у смотрового окна и наблюдали за огневой группой, которая как раз в полном составе выходила из учебного зала. Трое из четверых были в приподнятом расположении духа — хлопали друг друга по плечу и по спине, явно довольные тем, как все прошло. Но четвертый, FN-2187, чуть отставал от товарищей. Он словно сам по себе, мысленно отметила Фазма. Они с Хаксом видели, как FN-2187 помедлил на выходе и бросил взгляд в сторону смотрового ­окна. Интересно, что у него на уме?

— Он держится особняком, — произнес Хакс, поворачиваясь к капитану. — Все признаки способного лидера: неотделим от группы, но в то же время сохраняет дистанцию.

— Если, конечно, дело именно в этом, генерал.

— Вас что-то тревожит? — Хакс поднял брови. — Я готов вас выслушать.

— Эти штурмовики — лучшие из всех, что когда-либо были в Первом Ордене, — ответила Фазма. — Я наблюдала их на всех этапах обучения — от призыва до учебных боевых заданий. Эта группа — просто образцовая.

— И все же что-то вас беспокоит, капитан. Что же?

— Нет, с этой группой все в порядке.

Хакс вздохнул, с трудом скрывая раздражение.

— Пожалуй, FN-2187 — один из лучших штурмовиков, с кем мне доводилось иметь дело, — заметила Фазма.

— Судя по тому, что я видел, трудно не согласиться.

— Но в то же время его действия весьма крас­норечивы. Это решение разделить группу и вернуться за FN-2003 — ведь тут и кроется проблема. Он чересчур отзывчивый. В этом-то и опасность. Вы же слышали его слова?

— «Ты один из нас»?

— Да, сэр. Я целиком и полностью за сплоченность в коллективе, генерал. Но вы же понимаете: штурмовику полагается иметь приоритеты. Он должен быть предан не своим товарищам, а Первому Ордену.

Хакс снова повернулся к окну и воззрился на опустевший зал для симуляций.

— Ну так разберитесь с этими нежелательными явлениями, капитан, — сказал генерал. — Где бы вы их ни обнаружили.

Помещение для инструктажа как две капли воды походило на все остальные секции базы, откуда Фазма наблюдала за обучением своих подопечных. Одинаково безликие комнаты, взгляду зацепиться не за что. Хотя бесцветными эти помещения не назовешь: целый набор оттенков серого плюс неизменный черный, ну и, конечно, красный (впрочем, его обычно приберегали для символики Первого Ордена). Настоящая пестрота появлялась, лишь когда штурмовики-кадеты стаскивали шлемы. Прямо-таки буйство красок: бледное лицо и светло-карие глаза Копуна, пронзительно-голубые (аж мороз по коже!) глаза и рыжие волосы Девяток, уже затянувшийся, но очень заметный на смуглой щеке Трех Нулей шрам. И собственное лицо FN-2187, возникавшее в гладкой столешнице или изредка в зеркале, когда образцовый штурмовик готовился к проверке.

В доспехах все его товарищи одинаковы, и, понятное дело, так и положено. Они же просто солдаты — без лиц, без имен, разница только в наборе букв и цифр. Но FN-2187 так нравились эти редкие моменты, когда становились видны отличия и особенности. Когда из-за белой брони хоть на минуту выглядывал живой человек.

FN-2187 не очень-то представлял, что творится за пределами Первого Ордена. И воспоминаний о собственной прежней жизни у него почти не осталось. Однако он затвердил назубок то, чему его научили. А научили его верить, что Первый Орден выступил против бесчинств Республики. Что именно Первый Орден даровал закон Галактике, погрязшей в беззакониях. За время обучения FN-2187 по Галактике путешествовал мало, но, где бы он ни оказался, он смотрел на мир глазами штурмовика, обученного Первым Орденом. И вроде бы не было ни нужды, ни поводов в чем-либо сомневаться.

Однако ему хотелось видеть мир собственными глазами. Узнать, что там, вдалеке. FN-2187 да и всем его товарищам по группе не терпелось оказаться на настоящем поле боя. Пустить наконец в ход все полученные знания и навыки во славу Первого Ордена и Верховного лидера. FN-2187 не мог дождаться, когда же он сможет защищать народы Галактики от всего, что им угрожает.

Об этом он и размышлял, пока вместе с Копуном, Девятками и Тремя Нулями ждал капитана Фазму в помещении для инструктажа. Все четверо оставались в доспехах, только шлемы сняли. FN-2187 видел, что Копун нервничает, а Девяткам и Трем Нулям хоть бы что. У самого FN-2187 чувства были какие-то смешанные. По опыту он знал, что вроде бы все сделал правильно. Да и вообще, успешное выполнение боевого задания — это по большому счету его заслуга. Так что по-хорошему ему полагается гордиться собой и испытывать удовлетворение. Однако FN-2187 не мог отделаться от ощущения, что где-то дал промашку. В каком-то смысле.

Дверь с шипением отъехала вбок; все четверо штурмовиков вскочили как ужаленные и вытянулись по стойке смирно. Четыре пары глаз уставились прямо перед собой. В комнату вошла капитан Фазма — властный облик, волевая поступь, безу­коризненно четкие движения. Она всегда была ­такой. Ее доспехи сверкали, словно гладь пруда, — не то что у кадетов после задания. Их искривленные причудливые отражения проплывали по безу­пречной броне капитана Фазмы.

Она, как всегда, сразу перешла к делу. Капитан Фазма встала перед кадетами, оглядела их и произнесла:

— Приемлемо.

FN-2187 уже знал, что в ее устах «приемле­мо» — это почти то же, что «молодцы» или «отлично сработано».

— FN-2000, вы растрачиваете боеприпасы, — продолжала Фазма. — Телеметрические данные говорят, что вы произвели сто двадцать семь выстрелов с коэффициентом попадания менее пяти к одному. Вам назначается дополнительная тренировка по стрельбе завтра во второй половине дня. Я рассчитываю увидеть немедленное и значимое повышение результативности.

Три Нуля сделался еще прямее:

— Слушаюсь, капитан.

Сияющий шлем едва заметно повернулся влево. С капитаном всегда так, подумал FN-2187, никогда не знаешь, на кого именно она смотрит. Кажется, будто на Копуна, а обращается при этом к Девяткам:

— FN-2199, биодатчики зафиксировали у вас учащение сердцебиения. Допустимая норма по этому показателю превышена на восемьдесят процентов. Кроме того, имела место двадцатидвух­секундная задержка при переходе от учащенного пульса к обычному. Ваш вес увеличился на два процента, и не за счет наращивания мышечной массы. Вам скорректируют диету. Также приказываю приступить к добавочным тренировкам с завтрашнего дня, во время послеобеденных занятий.

— Слушаюсь, капитан! — откликнулся Девятки.

Фазма не шевельнулась, шлем не повернулся ни на градус, но FN-2187 не сомневался: теперь капитан сверлит взглядом Копуна. Не говоря при этом ни слова. Молчание длилось и длилось, стано­вилось невыносимым, а Копун все больше тревожился, его так и подмывало заговорить первым — FN-2187 это чувствовал. А еще он поймал себя на том, что мысленно кричит товарищу: «Молчи!» Нужно выдержать эту паузу, не нарушить молчание, не совершить ошибку — ту самую ошибку, которой капитан так ждет от Копуна.

Наконец Фазма заговорила:

— FN-2187, вы продемонстрировали образцовую стрельбу. В ходе смоделированных боевых действий вы воспользовались оружием лишь тридцать шесть раз, при этом уничтожив тридцать пять противников. Вы произвели лишь один взрыв, который имел результатом выполнение боевой задачи и гибель шестерых противников.

Теперь шлем двигался — Фазма обводила взглядом всех четверых подопечных по очереди.

— Вы все должны брать пример с FN-2187, — произнесла она. — Все свободны. FN-2187, останьтесь.

Трое штурмовиков подхватили шлемы и послушно потопали к двери. Переступив порог, Копун обернулся. Он смотрел на FN-2187, пока дверь не закрылась. FN-2187 так и остался стоять.

— Почему вы вернулись за FN-2003? — спросила Фазма.

— Он один из нас, — ответил FN-2187.

— Вы уже не впервые выручаете его. Ваши инструкторы постоянно замечают случаи, когда вы помогаете FN-2003 выполнять его обязанности. Почему вы делаете это?

— Каково слабое звено, такова и команда, капитан.

— Согласна с вами.

— Спасибо, капитан.

— Я требую, чтобы это прекратилось.

FN-2187 озадаченно моргнул:

— Прекратилось, капитан?

— Каково слабое звено, такова и команда, ­FN-2187. Вы полагаете, что пытаетесь усилить слабое звено, но ведь это совсем не так. Вашими стараниями проблема не решается, а, наоборот, сохраняется. Вы ослабляете всю команду. В конечном счете вы ослабляете самого себя.

FN-2187 нахмурился, сдвинув брови:

— Капитан Фазма, я не совсем...

— У вас огромный потенциал, 2187. Вы соз­даны для того, чтобы стать офицером. Первый Орден — вот ваш наиглавнейший долг. Ничто и никто не должен вставать между вами и Первым Орденом. Пусть FN-2003 сам выплывает или тонет. Если выплывет — Орден станет сильнее. Если потонет — Орден избавится от слабого звена. Все понятно?

— Так точно, капитан.

— Вы не уверены.

— Никак нет, капитан, уверен.

— Тогда вы прекратите помогать FN-2003.

FN-2187 проглотил комок в горле и кивнул:

— Так точно, капитан.

— На этом все. Вы свободны.

После успеха в симуляции и предупреждения Фазмы прошло дня два, и лишь тогда FN-2187 вдруг осознал: что-то изменилось. Учебы как будто прибавилось, да и народ на базе словно расшевелился. Чем бы ни занимались FN-2187 и его товарищи, чего бы от них ни требовали — во всем нет-нет да и возникала какая-то срочность. Инструктаж внезапно сделался усиленным. Раньше на лекциях и семинарах они все больше изучали свои будущие обязанности штурмовиков — тактику мелких подразделений, техническое обслуживание вооружений, армейскую структуру, боевое взаимодействие и все такое. И это была в основном теория. Теперь же их пичкали практическими знаниями — о развертывании войск, о специализации штурмовика, о возможностях боевых действий не в придуманных, а в настоящих местах с известными названиями. Добрую половину недели они зубрили историю разных сражений — в основном из Войн клонов, но попадались даже и более старинные, — а потом несколько раз писали по ним контрольные.

FN-2187 с товарищами, конечно, звались штурмовиками, но это еще как посмотреть. По-настоящему они числились кадетами, так что обязанностей, помимо учебы, у них было хоть отбавляй. Например, следить за порядком на складах с оружием, или заниматься мелкой починкой оборудования, или таскать это самое оборудование с места на место — часто на себе, а иногда с помощью дроида-погрузчика, если уж ноша оказывалась для человека непосильной. Кадеты мыли полы. Кадеты выносили мусор. Кадеты готовили еду.

Вообще-то, им полагалось свободное время, чтобы отдохнуть, побездельничать в казармах, почитать одобренную Первым Орденом литературу, посмотреть одобренные Первым Орденом фильмы. Но теперь этого свободного времени как не бывало. Постоянно находилось какое-то занятие: то еще один прогон модели боевых действий, то мытье очередной стопки тарелок. При этом, что бы ни делали кадеты, на них каждый раз кто-то смот­рел. И этот кто-то неуклонно повторял им: нужно быстрее и усерднее. Нужно лучше.

Времени на размышления не оставалось вовсе, и FN-2187 как-то подумалось: а может, для того все и затевается?

Их режим становился более и более изматы­вающим, и особенно туго приходилось Копуну. FN-2003 вообще плохо переносил постоянный стресс, и теперь он все чаще допускал промашки. Беда в том, что под нынешним пристальным надзором каждый пустяк разрастался до серьезной провинности. А Копун то тарелку разобьет, то блок питания на складе сунет не на ту полку — казалось бы, мелочи, с кем не бывает. Но отныне эти мелочи карались — и наказывали не одного Копуна, а всю группу.

Девятки и Три Нуля все больше злились на товарища и не скрывали этого. Даже FN-2187 чувствовал досаду. Он видел, как Копун выбивается из сил, очень хотел помочь ему и даже порывался это сделать.

Но вспоминал разговор с капитаном Фазмой и отступал.

Из-за этого FN-2187 было очень не по себе. Он не мог толком описать, на что похожи его ощущения — наверное, на какую-то болезнь. Как будто кто-то въедливый сидит у него глубоко в печенках и все время пытается спорить. Девятки и Три Нуля его сомнений явно не разделяли, и от этого FN-2187 становилось еще хуже. Он понимал, что странные ощущения испытывает он один.

И тогда FN-2187 начал задумываться: а может, с ним что-то не так?

Штурмовикам в обязательном порядке поднимали боевой дух. Дважды в день каждый обязан был бросить все свои дела, обратить взор к бли­жай­шему голопроектору и посмотреть запись вы­ступ­ления кого-нибудь из высшего командования, обыч­но самого генерала Хакса. Речи шли вперемежку с новостями, в которых неизменно расска­зы­вали о плачевных событиях в разных частях Рес­публики: о голоде на Ибааре и Адарлоне, о жес­током угнетении местного населения на Баламаке, о беспрепятственном продвижении чужаков во Внешнем Кольце. И обязательно вставлялся какой-нибудь сюжет на тему достижений Первого Ордена — скажем, об освобождении трудового лагеря на Иктотче или о космическом сражении в секторе Бормеа. Штурмовики радостно вопили, и FN-2187 замечал, что Копун вопит радостнее прочих. Наверное, потому, что все остальное у него получалось из рук вон плохо.

FN-2187 к поднятию боевого духа относился с безразличием. По большому счету это только потеря времени, ведь, если не отвлекаться, можно столько дел переделать. Ясно же: штурмовики — часть Первого Ордена. Вроде бы все его товарищи хорошо помнят, кто они такие и за что сражаются. Ну ладно, если так надо, он, FN-2187, тоже готов хлопать, скандировать лозунги или радостно кричать. Но он это делает не от чистого сердца. Может, и здесь он такой один? Хотя, возможно, Девятки с Тремя Нулями тоже кричат и аплодируют не особо искренне. Надо бы спросить их об этом. Но спрашивать почему-то было страшно. А что, если нет? Что, если он и правда такой один?

— Скорее бы на настоящую войну, — сказал Три Нуля.

Они сидели в столовой и торопливо поглощали содержимое своих тарелок. Их день был распи­сан по минутам — столько-то на душ, столько-то на одевание, столько-то на тренировки, столько-то на еду. Если выбился из графика, никого это не волнует: тарелку у тебя отнимут, не поглядев, доже­вал ты или нет. Ешь поживее или ходи голодным — это правило штурмовики усваивают быстро. Так что если тебе пришла охота поболтать за едой — пеняй на себя: и разговор не склеится, и поесть не получится. Вот потому-то и странно было слышать, как Три Нуля вдруг заговорил за столом.

— У тебя нумианские сливки по всему подбородку, — улыбнулся Девятки. — Смотри, еще капитан Фазма увидит.

Три Нуля вытер лицо тыльной стороной ладони и, нагнувшись к товарищам через стол, зашептал:

— Уже совсем скоро, сами знаете. Конец учебе. Настоящая война.

FN-2187 с любопытством уставился на товарища:

— Ты знаешь что-то, чего мы не знаем?

— Да так, инструкторы разговаривали, а я слышал.

Все тут же навострили уши.

— И что говорили? — спросил Копун.

— Наше обучение ускорят. Они сказали, мы должны быть готовы.

— Звучит разумно. — FN-2187 собирал с тарелки остатки сливок кусочком зернохлеба.

Еда у штурмовиков не то чтобы пальчики об­ли­жешь, но сытная — полоски прожаренного мяса в нумианских сливках. По вкусу напоминает мел. Зато питательно, заряжает энергией, а что еще надо?

— Надеюсь, война уже скоро, — прошептал Копун. — Ох как надеюсь!

— А ты бы лучше не надеялся. — Девятки осушил свой стакан и, со стуком поставив его на стол, воззрился на Копуна. — На тебя поглядеть, так твой первый приказ будет и последним.

— Эй, стоп, — вмешался FN-2187. — Он один из нас. Мы будем сражаться все вместе.

Девятки и Три Нуля переглянулись.

— Да? — хмыкнул Три Нуля. — А по мне, так лучше бы мы сражались втроем.

Копун промолчал, но у него на лице все было написано. Даже больше, чем он мог бы сказать. «А может, он тоже сомневается?» — подумал ­FN-2187.

Вдруг он, FN-2187, все же не одинок в своих странных ощущениях?

Может, Трем Нулям стоило верить, а может, и нет. Но так или иначе, обучение и вправду ускорилось. Из зала для симуляций кадеты теперь не вылезали — бывали там дважды, а то и трижды за день. Иногда они выполняли боевое задание вчетвером, иногда — в связке с другими штурмовиками из более крупных подразделений. А еще их задействовали в двух больших сражениях с множеством участников — в симуляции нападения на базу; их зал соединили с полусотней других, и все работали одновременно. Битвы получились что надо — там и поддержка с воздуха была, и разные продвинутые виды оружия, и даже орбитальные бомбардировки с кораблей основного класса. Над головой истребители СИД со свистом нес­лись навстречу Х-истребителям, и в ненастоящем небе то и дело завязывались стычки.

FN-2187 симуляции почему-то нравились — он даже сам себе удивлялся. Симуляция ведь штука нехитрая. У штурмовиков есть вполне понятная цель, и кто враг тоже ясно. Если честно, какой бы правдоподобной ни была симуляция, в конце концов, это просто игра. И он, FN-2187, вне всяких сомнений, хороший игрок. Если рассуждать так, то следовать настояниям капитана Фазмы со­всем не трудно. Пусть FN-2003 спасается сам или тонет. Когда у Копуна не клеится — а не клеится у него почти всегда, — нужно напомнить себе, что это всего лишь игра. Все не по-настоящему, ведь так?

После второй симуляции большой битвы капитан Фазма вызвала FN-2187, чтобы похвалить его перед всеми участниками. Их там были целые сотни; такое впечатление, что для обсуждения итогов собралась вообще вся база — пилоты, инструкторы, штурмовики. FN-2187 стоял перед ними, а капитан Фазма говорила, какой он умелый, расторопный и безжалостный в бою и что каждому из присутствующих есть чему у него поучиться. От этого FN-2187 чувствовал себя ужас­но неловко и даже немного глупо. Хорошо, что лица его никто не мог видеть. Все-таки полезная штука шлем.

На следующее утро кадетов ждало знакомство с новым оружием. В кои веки им предстояла тренировка не в зале для симуляций, а в помещении, специально оборудованном для ближнего боя. До этого FN-2187 и его товарищи уже изучали рукопашный бой, но тогда они дрались только с помощью рук и ног. Теперь же, войдя в тренировочный зал, они увидели вдоль стен стойки с разными видами оружия и щитами.

Инструкторы познакомили их с каждым видом — вибротопорами, электрожезлами, силовыми пиками, булавами-резонаторами. Кадетам в по­дробностях поведали о преимуществах и недостатках каждой из этих штуковин, научили, как извлечь из них наибольшую пользу в бою, рассказали, из каких сплавов делают это оружие, и сообщили, что некоторые материалы способны выдержать даже удар светового меча. Ну надо же, изумился про себя FN-2187. Нет, прочные металлы — это как раз не удивительно. Удивительно, что кто-то вообще может использовать в бою световой меч. Джедаи же все вымерли — так учили кадетов Первого Ордена.

После объяснений инструкторы раздали своим подопечным оружие. FN-2187 достались булава и щит. Трем Нулям и Копуну выпали силовые пики. Девятки получил вибротопор со щитом. Их предупредили, что оружие заряжено совсем слабо и не пробьет доспехи штурмовика.

И началась нудная отработка основных движений — стойка, атака, защита. Снова и снова. Пот струился по спине FN-2187, пропитывая костюм под доспехами. Когда тренировка закончилась, у него ныли руки, — оказывается, эту булаву со щитом просто так не удержишь, напрягаться надо не на шутку. И все равно FN-2187 был доволен собой: освоил что-то новое, да к тому же быстро и довольно успешно.

На следующее утро занятия по ближнему бою продолжились, только теперь кадетам нужно было сражаться друг с другом. Инструкторы разбили их на пары. Поединок начинался по сигналу: оружие так и мелькало в воздухе, а фигуры в белых доспехах сходились и расходились, делали выпады и отбивали удары. Так продолжалось, покуда одно­го из бойцов не сбивали с ног или пока инструктор не объявлял конец боя. Проигравший плелся к товарищам, рассевшимся вдоль стен в ожидании своей очереди, а для победителя все начиналось по новой.

FN-2187 быстро сообразил, что даже слабо заряженное оружие способно причинить серьезный вред и никакие доспехи не спасут. Уже двоим кадетам потребовалась помощь, чтобы покинуть поле боя: одному чересчур яростным ударом булавы переломало пальцы, у другого силовая пика сковырнула часть брони и проткнула перемычку между пластинами.

Из их группы первым пошел Копун. Судя по первым минутам боя, для FN-2003 наконец-то настал звездный час. Копун ступал твердо и уверенно, и захват у него был что надо. И ни одной бросающейся в глаза ошибки.

Правда, длилось это недолго.

Противник Копуна тоже сражался пикой. Они стремительно сошлись вот уже в шестой раз, нанося удары то одним, то другим концом пики, словно дрались посохами. И внезапно второй кадет отступил, взметнул пику над головой, завертел ее и со всей силы обрушил на шлем Копуна. Треск был такой, словно шлем, а заодно и голова раскололись надвое. Копун зашатался. Противник пере­хватил пику и другим концом со всей силы врезал ему снизу по подбородку. Копун рухнул как подкошенный, и, когда инструкторы стащили с него шлем, FN-2187 увидел, что у Копуна изо рта идет кровь. Взгляд у него был отсутствующий.

Копун вернулся на свое место у стены.

Дольше всех продержался Три Нуля — четыре боя без единого падения. Но тут на середину зала вышел FN-2187, и шоу Трех Нулей настал конец. Пика из-за своей длины давала Трем Нулям преимущество, которым он успешно пользовался. Зато FN-2187 быстро осознал достоинства щита: если держать его под правильным углом, можно совершать выпады в любую сторону. Три Нуля атаковал  четырежды — снизу, снизу, снизу и, наконец, сверху; он взметнул пику обеими руками, целясь FN-2187 прямо в сердце. Тот прикрылся щитом справа так, чтобы отраженный удар заставил Трех Нулей покачнуться, крутнулся на носках в противоположную сторону и с размаху ударил булавой понизу, чуть выше колена. Три Нуля грохнулся, нелепо раскинув ноги.

— Стоп! — прокричал инструктор.

FN-2187 оставил булаву и подскочил к товарищу, чтобы помочь ему подняться. Он ухватил Трех Нулей за локоть, но тот сердито отстранился. FN-2000 был зол до крайности, даже шлем этого не скрывал. Понятное дело, конец его триумфу.

Зато триумф FN-2187, похоже, только начинался. На поле боя вышел кадет из другого подраз­деления, FО, тоже с булавой и щитом. Поединок занял три секунды. FN-2187 занес булаву, делая вид, что хочет ударить сверху, его противник вскинул щит, и FN-2187 своим щитом преспокойно сбил его с ног. Следующие двое тоже были из FО; один с силовой пикой, другой с мечом и щитом. Второй продержался дольше товарищей — ­целую минуту. Но потом FN-2187 выбил у него щит, а дальше уже проще простого: выждать ­момент, когда противник раскроется, и нанести удар.

Теперь настала очередь Девяток с его вибротопором и щитом. Три Нуля разъярился только в конце, когда проиграл. А этот еще и драться не начал, но уже злой-презлой, сразу заметил FN-2187. Девятки сначала попытался рубануть товарища с размаху по голове, а потом, не дав тому опомниться, налетел на него и принялся толкать всем корпусом. Доспехи так и скрежетали. FN-2187 потребовались нешуточные усилия, чтобы устоять на ногах и не раскрыться перед Девятками и его топором. В конце концов он отбросил щит и освободившейся рукой ухватил противника за запястье. Они закружились на месте, и FN-2187 с силой наподдал плечом Девяткам в грудь. Тот отшатнулся, и этого хватило, чтобы между противниками снова возникла дистанция — чего и добивался FN-2187. Но брошенный щит он подхватить не успел — Девятки снова обрушил на него град ударов, пришлось вцепиться в булаву обеими руками и спешно отби­ваться. FN-2187 чувствовал, как колотится сердце под доспехами, слышал, как работают легкие, — дышать становилось все труднее. И вдруг он, к своему ужасу, осознал, что для Девяток этот бой не тренировка, не упражнение. Девятки дерется по-настоящему.

Вибротопор снова взметнулся и обрушился бы на руку FN-2187, не отскочи тот вовремя. Противники закружились. Девятки сделал ложный замах, затем качнул щитом и едва не поразил противника в бок. FN-2187 успел вскинуть булаву и отбить атаку. А потом он словно почувствовал, что затеял FN-2199: вот-вот он снова рубанет сплеча, но на этот раз FN-2187 будет хитрее. Вместо того чтобы отступить назад, он ринется вперед, туда, где у противника незащищенное место. Головка булавы смотрит в пол — положение невыгодное, но ничего: есть же еще рукоять. Мощный удар рукоятью булавы по шлему свалил Девятки с ног. Несколько секунд тот лежал оглушенный, без движения.

FN-2187 взял брошенный щит и надел обратно на руку. Помогать Девяткам подняться на ноги он не стал.

Победа над Тремя Нулями уже свела FN-2187 с четырьмя противниками.

А пятым стал Копун. FN-2187 сразу же заметил, что с Копуном что-то не так. Наверное, ему слишком сильно досталось по голове, а может, еще что приключилось, только теперь Копун двигался медленно; шаг его, прежде твердый, стал каким-то вялым и неуверенным. Пика скользила у него в руке — в глаза не бросается, но все же видно: уже надо бы перехватить древко повыше. Отбить его удар или вовсе обезоружить — раз плюнуть. Через пропахший потом шлем FN-2187 посмотрел на инструкторов. Они ведь все знают: и что Копун ему не соперник, и что весь этот бой нечестный. Должно же хоть что-то мелькнуть у них во взгляде, подумал FN-2187. Однако инструкторы, сцепив руки за спиной, бесстрастно наблюдали за поединком. На их лицах смутно прочитывалось любопытство, только и всего. Никакого сочувствия.

Копун сделал выпад, FN-2187 легко отбил его щитом и отбросил кончик пики влево. Копун со всей силы по инерции качнулся следом. FN-2187 отступил, давая ему возможность восстановить равновесие, и снова покосился на инструкторов. Один из них нахмурился.

FN-2187 неторопливо прочертил булавой дугу — легкое движение, совсем ненастоящее. Тут и слепой бы все понял. Но Копун с трудом отбился и ответного удара нанести не сумел. Теперь уже оба инструктора недовольно сдвинули брови. Копун попытался перехватить пику и пустить в ход древко. Но он делал это так медленно, что FN-2187 увернулся, едва противник замыслил свой маневр. Копун снова раскрылся, и FN-2187 хотел было этим воспользовался, но почему-то не смог.

И тут до FN-2187 дошло: если сейчас поддаться и проиграть, Копуну придется драться с кем-то еще.

И еще кое-что до него дошло. Копун ранен, и с него, пожалуй, уже хватит. Только его следую­щего противника это вряд ли будет волновать.

«Ты один из нас», — мысленно произнес ­FN-2187.

Он вскинул булаву и ударил Копуна сверху. Тот вяло защитился. При этом ему пришлось поднять пику чуть ли не выше головы, так что все туловище оказалось открытым. FN-2187 выставил щит и шагнул вперед, левой ногой перекрыв Копуну возможность двигаться вправо. Не пришлось даже орудовать булавой; он просто толкнул противника щитом. Да и толкать-то сильно не потребовалось — вот уже Копун лежит поверженный на спине, FN-2187 возвышается над ним, а инструктор что-то кричит.

И тут FN-2187 заметил хромовый отблеск идеально гладких доспехов. Значит, капитан Фазма тоже на них любуется.

Он отступил, подождав, пока Копун с трудом поднимется на ноги.

Следующий противник был из подразделения FL, но FN-2187 этого даже не заметил. Какая ему разница. Он чувствовал, что Фазма сверлит взглядом именно его, хотя с ней никогда наверняка не знаешь. У кадета из FL было аж два вида оружия: меч и топор, и с обоими он управлялся очень даже лихо. Мысли FN-2187 перескакивали с Копуна на Девятки и Три Нуля, а потом на Фазму, которая глаз с него не спускала. Поэтому он не удивился, когда мир вокруг вспыхнул белым, рукоятка меча врезала ему по зубам, а во рту появился привкус крови. Только что он был на ногах, а теперь лежал на спине и через линзы шлема разглядывал лампы на потолке.

Он поднялся и побрел к стене.

— У меня к вам вопрос, FN-2187.

— Да, капитан.

— Вы притворялись в бою с FN-2003? Это была игра?

FN-2187 медлил с ответом. И он знал: уже одно это расстраивает капитана Фазму. Может, она еще и сердится, но тут сказать трудно. Ее шлем устроен так, что настоящего голоса не различишь.

— FN-2003 был ранен в предыдущем поединке, — наконец проговорил он. — Я не хотел, чтобы его ранили еще.

— Понятно. — Шлем повернулся, невидимые глаза уставились на FN-2187. И внезапно, стоя перед капитаном Фазмой в помещении для инструктажа, в доспехах, со шлемом, зажатым под мышкой, он почувствовал себя ужасно беззащитным. — Вы не хотели, чтобы он сражался с кем-то... кто не станет ему сочувствовать.

— Так точно, капитан.

— Но первоначально вы намеревались проиграть поединок, верно?

FN-2187 промолчал.

— Настоящий штурмовик не знает сочувствия, — сказала Фазма. — Настоящий штурмовик есть продолжение Первого Ордена, продолжение воли Верховного лидера, и не меньше. Вы думаете, Верховный лидер стал бы сомневаться, ­FN-2187?

— Никак нет, капитан.

— Соберите вашу огневую группу, — приказала Фазма. — Вас отправляют на боевые действия.

FN-2187 с товарищами и шесть кадетов из других подразделений получили указание сесть на транспорт, чтобы тот доставил их на орбиту. Все начинающие штурмовики были в доспехах и при новеньком оружии. Им выдали бластерные винтовки F-11D, не учебные, а самые настоящие, с боеприпасами и полностью заряженные. Взглядам кадетов предстал звездный разрушитель — величественный и одновременно пугающий. Кадеты смотрели на него через иллюминаторы, и поначалу разрушитель казался им неправдоподобно крошечным. Но по мере сближения разрушитель становился все больше и больше. А потом сделался неправдоподобно огромным.

— Вот это по-настоящему, — прошептал Девятки, и FN-2187 услышал в голосе товарища неподдельный восторг. Словно Девяткам и не снилось такое счастье.

— А капитан сказала, куда нас посылают? — осведомился Копун. — Что мы будем делать?

— Нет, — отозвался FN-2187.

— Ясное дело, нет, — фыркнул Три Нуля. — Станет она докладывать штурмовикам о планах Верховного лидера или генерала Хакса. Да и о своих-то не станет. Ей наше мнение до лампочки. Ей нужно, чтобы дело было сделано, она рассчитывает на нас — и точка.

Они приземлились в главном ангаре. Наружу кадеты вышли, как их учили, — сомкнутым строем. Над их головой висели в швартовочных креп­лениях истребители СИД «Гарант превосходства». FN-2187 с трудом удерживался, чтобы не таращиться на них во все глаза. Вот это машины! Истребители СИД были ему не в новинку — их много попадалось в симуляциях. С виду разница между обычными истребителями и этими, усовершенствованными, не особо заметна. Зато эту разницу можно почувствовать. Мощь «Гарантов» казалась почти осязаемой, грозной; они чутко ждали своего часа, как дремлющая стая свирепых майноков.

Кадетов встретил палубный офицер-регулировщик, немолодой мужчина в ладно сидящей форме без единого пятнышка. Он разделил новичков на группы и дал указания, где разместиться. Новая казарма мало чем отличалась от прежней, на базе. Разница была лишь в том, что теперь вчерашним кадетам предстояло делить эту казарму со «стариками». Впрочем, опытные штурмовики оставили их прибытие без внимания. Никто не мешал новеньким занимать койки и раскладывать пожитки.  Едва FN-2187 и его товарищи успели кое-как устроиться и стянуть шлемы, как по каналу громкой связи раздался приказ:

— Всему личному составу приготовиться к прыжку в гиперпространство!

Минуты не прошло, и FN-2187 почувствовал, как корабль слегка содрогнулся. Звездный разрушитель устремился в космос быстрее луча света.

— Пушечная свежатинка, — наконец произнес один из «стариков». — Ну и кто тут у вас кто?

Копун широко заулыбался:

— Подразделение FN. Копун, Три Нуля, Девятки, FN-2187.

— Дайте-ка угадаю, — ухмыльнулся их собеседник. — FN-2187 у вас за главного?

Штурмовик посмотрел на FN-2187 долгим взглядом.

— Прозвища нет. Ты, значит, один из этих.

— Из каких из «этих»? — спросил FN-2187.

Штурмовик расхохотался. На вид ему не исполнилось еще и тридцати, но взгляд у него был тяжелый, и оттого смех прозвучал невесело.

— Из отщепенцев, кадет, вот из каких. Вечно глядишь снаружи и удивляешься: чего ж я не внутри?

Старшие штурмовики рассмеялись, Девятки и Три Нуля тоже, и даже Копун поддержал компанию.

Их перебрасывали во Внешнее Кольцо, в шахтерскую колонию. Располагалась она в искусственном поясе астероидов, известном как Облом Пресси. Раньше это был спутник, богатый рудой, но руда залегала глубоко, поэтому никто не стал во­зиться с рытьем карьеров и прокладкой шахт. Про­сто отыскался некий инженер, большой любитель взрывов, который подумал да и решил: а разнесу-ка я этот спутник на куски. Эти самые куски и обломки с тех пор болтались по системе Пресилла, кружась вместе с тремя мрачными планетами вокруг красного карлика, который отбрасывал на астероиды жутковатый кровавый отблеск.

Добыча велась в основном на самом большом обломке. Гигантский обогатительный комплекс расползался по всей поверхности астероида и зарывался глубоко в его недра. FN-2187 толком так и не понял, что же там добывают, — мнения на этот счет были разные. Кое-кто из штурмовиков утверждал, что это горючее, жизненно необходимое для операций Первого Ордена. Некоторые говорили, будто это какая-то руда, которую используют для изготовления генераторов защитных полей на кораблях. Один штурмовик даже уверял, что это газ тибанна, но это уж полный бред.

FN-2187 знал только то, что их задачей было «восстановить порядок». Такую инструкцию дала им сама капитан Фазма. Агенты Республики, сказала она, проникли на рудники и ведут там подрывную деятельность: портят оборудование, сеют смуту среди шахтеров и призывают к забастовке. Вооруженное вмешательство Первого Ордена положит этому конец: шахтеры должны возобновить работу в обычном режиме, чтобы больше никаких перебоев в добыче не возникало.

Группа FN-2187 загрузилась в челнок второй, вместе с еще тремя огневыми группами, несколькими кадетами и ветеранами. Весь путь до места назначения штурмовики простояли, готовые к бое­вому развертыванию, с гранатами и полным боекомплектом для винтовок. FN-2187 заметил, что у некоторых его спутников были парализующие жезлы и сети-нейроловушки. Оружие не для того, чтобы убивать, а чтобы подавлять и усмирять.

Они приземлились внутри главного корпуса; трап начали спускать еще до того, как челнок кос­нулся поверхности ангара. На всякий случай штурмовиков высадили через специальный боевой шлюз — мало ли, вдруг мятежники и вредители уже поджидают их, чтобы наброситься. Штурмовики сбежали по трапу сомкнутым строем с винтовками на изготовку. Прямо-таки безукоризненная получилась высадка, по всем правилам — в точности как группа FN-2187 сто раз проделывала в симуляциях. Теперь они оказались посреди обширного ангара, где уже стоял еще один транспорт Первого Ордена.

Каменный потолок был высоченный — метров пятьдесят; его поддерживали строительные леса. Из опор сочилась ржавая вода и собиралась на ­полу в мутные красные и зеленые лужи. Беспо­рядочно мерцали закрепленные на лесах лампы, каж­дая мет­ров десять длиной. FN-2187 чувствовал ­едва  заметное дрожание под ногами. Это отбойные ­молотки буравят породу, сообразил он. В ангаре не было ни души, только несколько дроидов-ремонтников.

Один из «стариков», сержант, приказал FN-2187 и его группе охранять вход в ангар. Огневая группа построилась колонной: первым FN-2187 поставил Три Нуля, за ним шагал он сам, следом Копун, а замыкал строй Девятки. Дверь оказалась просто громадной, почти до самого потолка. Когда она открылась, кадеты аж присели — на ангар обрушился целый водопад звуков, издаваемых бесчисленным множеством машин. Наверное, это грохочут те самые агрегаты, которые что-то тут или очищают, или обогащают, решил про себя FN-2187.

За дверями пол обрывался в гигантскую то ли пропасть, то ли пещеру — шириной с десяток ­километров, если не больше, а дна и вовсе не разглядеть. Снизу поднимались клубы пара и зеле­новатого дыма, словно где-то там, в глубине, тяже­ло дышал исполинский спящий зверь. Влаги здесь было еще больше — она накапливалась на стенах, сбегала вниз проторенными дорожками, сыпалась мелкой моросью. Из-за шатких опор то и дело выныривали рабочие дроиды на репульсорных платформах и, подскакивая, проносились через пе­щеру. Узенькие мостики соединяли разные уровни под такими немыслимыми углами, что невольно думалось: а как пройти по такому и не убиться? К стенам лепились платформы, многие из которых были закрыты непромокаемой тканью. Выглядели они ничуть не надежнее мостиков и опор.

FN-2187 заметил какое-то движение справа, на одной из платформ. Он резко развернулся, вскинув винтовку. Краем глаза FN-2187 увидел двух гуманоидов — тальца и грана. Те наблюдали за штурмо­виками, но, заметив, что их засекли, моментально скрылись из виду. FN-2187 разглядывал их всего секунду, но ему хватило и этого. Высокий костля­вый тальц казался совсем изможденным. На руках и плечах у него зияли проплешины; лишенная шерсти белесая кожа местами кровоточила и шелушилась. Гран был весь покрыт шрамами. Это у него, наверное, ожоги, догадался FN-2187. Скорее всего, химические.

А потом FN-2187 увидел и других. В шахте трудились по большей части инородцы всех видов и мастей, какие только есть в Галактике. И все до единого выглядели истощенными, больными, многие были изранены. На штурмовиков почти никто не смотрел, а те, кто бросал взгляды в сторону огне­вой группы, тут же отворачивались. FN-2187 знал почему. Эти создания не просто напуганы — они цепенеют от ужаса.

Желудок сжался, и что-то в нем запросилось наверх. FN-2187 испугался, что сейчас его стошнит прямо в шлем.

Огневая группа уже три часа провела на посту у входа в ангар, и наконец в наушнике у FN-2187 защелкало. Ангар за их спиной давно опустел — тот самый сержант из «стариков» увел других штурмовиков внутрь комплекса. Три Нуля, Девятки и Копун уже начали ворчать. Нам выпало самое скучное задание, бубнили они, нечестно это — заставлять нас торчать тут и охранять новоприбывших.

— FN-2187, как слышите? — раздался в наушнике голос капитана Фазмы.

— FN-2187, вас слышу, капитан.

— Посылаю отряд вам на смену. Как только он будет на месте, отправляйтесь со своей группой на уровень альфа-семь-семь, комната О-три. Как поняли?

— Вас понял.

Товарищи жадно сверлили его взглядом.

— Нам пришлют смену, — пояснил FN-2187. — Капитан Фазма приказывает перейти в другое ­место.

— Все, что угодно, лишь бы тут не киснуть, — простонал Девятки.

— И в шахте мог бы поработать? — спросил FN-2187.

— Ой, не смеши меня. Нам же в форме не положено смеяться, забыл?

— А я всерьез спросил.

— Ну, шахтеры же могут уволиться, если захотят, — вставил Копун.

FN-2187 подумал о пустом ангаре, где стояли только два транспорта, доставившие сюда его с товарищами и других штурмовиков. Но вслух ничего не сказал.

Им на смену явилась другая огневая группа из кадетов. FN-2187 вывел на визор шлема предварительно загруженную карту, и группа тронулась в путь. Они шли вдоль стен ангара по галерее — ­более устойчивой, чем мосты и опоры лесов. Потом гигантский лифт повлек их в глубину. Кадеты проехали вниз километров пять или даже больше, и только тогда лифт, дрогнув, замер на уровне альфа-77. Дверь открылась, и их взглядам предстала примерно такая же картина, что и наверху, где они садились в лифт. Только здесь было темнее и лужи на полу глубже, так что при каждом шаге сапоги громко хлюпали.

Капитан Фазма, а с ней еще шестеро штурмовиков дожидались их у двери с пометкой О-3.

— По вашему приказанию прибыли, — доложил FN-2187.

Фазма указала на закрытую дверь. Ее плащ ­соскользнул с плеча, доспехи блеснули зеленым и красным.

— Делегаты от шахтеров там, внутри, — по­яснила она. — Вы и ваша группа будете сопровож­дать меня.

— Мы ведем переговоры с Республикой? — не подумав, спросил FN-2187. И тут же пожалел о своей несдержанности. Сейчас будет нагоняй от Фазмы.

— Нет, мы ведем переговоры с бастующими шахтерами. — Фазма развернулась, стукнула по контрольной панели на стене, и дверь открылась.

Огневая группа вслед за капитаном вошла внутрь.

Напротив двери стоял прямоугольный стол. За его дальним концом расположились четверо гуманоидов. Человек среди них был только один — глаза ввалив­шиеся, шрам от ожога на полщеки. С ним рядом сидели родианец без двух пальцев на правой руке, абеднедо и наркус. При появлении Фазмы все четверо выпрямились на стульях. Они молча наблюдали, как за штурмовиками закрывается дверь.

— Вы рассмотрели наши требования? — спросил человек.

— С вашими требованиями я поступила, как они того заслуживали. — Фазма обернулась к штурмовикам: — Убейте их.

Целое мгновение ничего не происходило. Как будто все присутствующие — и делегаты, и кадеты — не поверили своим ушам.

А потом Копун начал стрелять.

За ним Три Нуля, потом Девятки. FN-2187 вскинул винтовку на плечо, держа палец на курке; в оптическом прицеле у него возник абеднедо. Глаза у делегата расширились от ужаса. За один крошечный миг вся его полная лишений жизнь словно промелькнула перед FN-2187. Сейчас он положит конец страданиям бедняги. С его стороны это ведь милосердие, разве нет? Только почему же он не может нажать на курок?

А впрочем, уже и не надо.

За него все сделал Копун.

На борту звездного разрушителя тоже имелся зал для симуляций, пусть и довольно незатейливый. По возвращении из шахтерской колонии FN-2187 сразу же забронировал себе время для занятий в зале. В зале он запустил простенькую программу на повышение уровня: отрабатываешь сценарий боя в городских условиях, постепенно наращивая сложность. Он проверил, в порядке ли оружие, и шагнул внутрь симуляции.

Сначала, как всегда, все было просто. Появляется противник (в этой симуляции — солдаты Республики) — винтовка дергается разок-другой в руках FN-2187 — вот и нет никакого противника. Еще один выскакивает из-за угла — бах! — и его нет. Враги полезли изо всех щелей — быст­рее, больше. FN-2187 рассчитывал, что стрельба по движущимся мишеням как-то отвлечет его от мыслей о случившемся. Но не тут-то было. Он никак не мог перестать думать о шахтерах.

Не мог перестать думать о Фазме — о том, что она говорила, стоя рядом с еще не остывшими телами делегатов. О том, как она приблизилась к Копуну и произнесла:

— У меня были опасения на ваш счет, FN-2003. Рада, что они не подтвердились.

— Спасибо, капитан.

— Теперь вы настоящие штурмовики, — сказа­ла Фазма. Ее шлем поворачивался: от Копуна к Трем Нулям, потом к Девяткам и, наконец, к FN-2187. На нем она как будто задержала взгляд дольше, чем на остальных. Обращаясь ко всей группе, капитан постукивала себя по нагрудной пластине, словно подчеркивая весомость своих слов: — Отныне каждый из вас — один из нас.

Три Нуля, Девятки и особенно Копун примерно так себя и чувствовали; они ей верили. По ­пути назад — сначала в ангар, потом на звездный разрушитель — всю троицу прямо распирало от ли­кования, от облегчения, от гордости. Даже «стари­ки» это уловили и пригласили новичков отпраздновать событие в столовой.

FN-2187 отказался. У него тренировка, сказал он, время забронировано.

Никто не стал ни спорить, ни уговаривать. Что с него взять, с отщепенца. Даже Копун не настаи­вал.

Похоже, вся проблема в нем самом, размышлял FN-2187. Какие еще могут быть объяснения? В конце концов, ему ведь об этом твердят все кому не лень. Он другой. Может, он настолько другой, что не выдержал. Он сломался. Тогда надо предпринять что-то, починить себя. Иначе ему не стать на­стоя­щим штурмовиком. Не стать «одним из них». А ведь ему это просто необходимо. Не может он быть сам по себе.

FN-2187 уровень за уровнем проходил симуляцию; она все усложнялась и усложнялась, однако его рука по-прежнему не знала промаха. Но вот в программе возникло мирное население, и тут начались трудности. Сначала это были просто случайные прохожие, препятствия, которые нужно было обогнуть. Но их становилось все больше, и больше, и больше. Мужчины, женщины, дети — внезапно FN-2187 осознал, что видит только этих мирных жителей и не различает скрывающихся за их спиной врагов. Нет никаких врагов, только невинные жертвы — и он перестал жать на курок.

И тогда он вдруг понял, что никакая это не игра.

А еще он понял, что ему никогда не стать «одним из них».

Сидя у себя в каюте, капитан Фазма смотрела на монитор. На экране FN-2187 перестал стрелять, затем вообще застыл. Он просто стоял посреди меняющегося поля боя с движущимися фигурами.

Фазма вздохнула. Она-то возлагала на FN-2187 такие надежды. Он казался таким многообещающим. Таким особенным.

Она сгребла со стола кипу приказов и еще раз пробежала их взглядом. Разрушитель уже совершил прыжок в гиперпространство. Фазма знала: не пройдет и часа, как они будут в условленной точке, чтобы подобрать еще одного пассажира. Кайло Рен уже передал координаты их следующего места назначения.

На экране FN-2187 повернулся спиной к еще работающей симуляции. Его так и поливало безвредным вражеским огнем; заряды один за другим ударяли ему в спину. Фазма слышала, как в динамиках зала раздалось: «Боевое задание не выполнено». FN-2187, казалось, не слышал. Или ему было все равно. Голографические образы угасли, и зал наконец опустел. Там остался один-единственный штурмовик, а потом ушел и он.

Фазма выключила монитор. Ей предстоит высадить десант на Джакку. Пусть FN-2187 примет участие в задании, решила Фазма. В него будут стрелять по-настоящему, и, возможно, тогда он поймет, что значит быть штурмовиком. Поймет, что такое истинная преданность Первому Ордену — душой и телом.

Нужно дать FN-2187 такую возможность, по­думала Фазма.

Пусть это задание решит его судьбу.

Кс’ас’Р’ииа — так зовут бурю. Тидо верят, что буря только одна и она все время возвращается. Поэтому у нее есть имя. Это дыхание бога Р’ииа — так говорят тидо.

Видимо, Р’ииа не очень-то милостивый бог, ведь буря приносит неисчислимые бедствия. Из-за нее эту часть Джакку на долгие годы поразил голод. Из-за нее ушла вода. Из-за нее взбесились поклажетяги. Если бы не буря, земли тидо не осквернили бы чужаки. Это она принесла огромные куски металла, внутри которых копошились слабые создания, и все это разбилось о пески. Кладбища кораблей — напоминание о ярости Р’ииа — так говорят тидо. Предупреждение, которого, к досаде тидо, не слышат незваные гости в Нииме. Сами тидо по большей части безвредные создания, в своем роде тоже мусорщики — как Рей и остальные. Но встречаются среди них и правоверные. Такие ревнители могут напасть на своих сородичей и на сборщиков утиля под предлогом кары за богохульство. Будто бы их руками Р’ииа воздает отступникам за грехи. А уж Кс’ас’Р’ииа воздает за грехи всем без разбора.

Рей всему этому ни капельки не верит. Она вообще верит в основном себе, а на то, что вокруг, полагаться не привыкла.

Она взобралась высоко на остов старого звездного крейсера, наполовину увязшего в песке. Думала отыскать там какой-нибудь хлам, который другие мусорщики проглядели. Посмотрев вдаль, она увидела: из-за горизонта надвигается буря. И неслабая — Рей это сразу поняла. Пора уносить ноги.

Она лазала по остову корабля без всяких приспособлений. Как ни странно, подниматься всегда получалось быстрее, чем спускаться. Когда слезаешь вниз, надо быть особенно осторожной; поторопишься — навернешься так, что мало не покажется, — это она знала по собственному опыту. И все равно спускалась быстрее обычного — чересчур быстро, пожалуй. И даже рискнула соскочить на землю с трехметровой высоты. Было бы пониже, песок показался бы мягким. А так — словно на металл спрыгнула. Толчок отозвался резкой болью в коленках и лодыжках. Рей выпрямилась, опершись на посох, и со всех ног припустила к спи­деру.

Она мчалась домой. Спидер несся по пустыне, девушка выжимала из него максимальную скорость, а в спину ее подгонял все усиливающийся ветер. Одной рукой она выпростала из-под пояса петлю своего длинного шарфа и обмотала рот и нос. До чего не хватает сейчас защитных очков, в который раз подумала Рей. Она нашла как-то одни, но пришлось сменять их у Ункара за два пайка. Едва хватило на день, чтобы в животе не бурчало от голода. Нечестная вышла сделка, она и сама это знала, но очень уж есть хотелось. Как ни крути, с находкой пришлось бы расстаться. Да мало ли этих очков, еще отыщутся, сказала она себе тогда.

Это случилось почти три месяца назад.

Буря нагнала ее у самого шагохода. Ветер налетал сильными порывами, так что спидер ощутимо потряхивало, и Рей с трудом удерживала свой транспорт в равновесии. Когда она плавно затормозила и соскочила со спидера, песок уже начинал угрожающе вихриться вокруг. Рей впихнула спидер в укрытие между двух сломанных согнутых ног исполинской машины. Буря надрывалась все громче, становясь оглушительной, ветер визгливо завывал почти без перерыва, и песок жутко, отчаянно скреб по обшивке шагохода. Где-то наверху громыхнуло, и Рей даже вздрогнула от неожи­данности. Она опасливо посмотрела на небо: последние лучи солнца исчезли в яростном вихре пыльных облаков. Сухая молния вскинулась дугой и на мгновение озарила небо. Рей зажмурилась, но вспышка пробилась и через сомкнутые веки. Кожа зудела от жгучего песка, ветер так и норовил оторвать ее от земли — цепляясь за поручни, Рей с трудом пробиралась к входу в свое убежище. Она еле-еле сумела приоткрыть самодельную дверь на расстояние достаточное, чтобы протиснуться внутрь. И, оказавшись внутри, тут же ее захлопнула.

Секунду-другую Рей стояла в кромешной тьме, пытаясь отдышаться и прислушиваясь, как Р’ииа неистовствует снаружи. В укрытии было тише, но шум все равно пробивался через бронированный корпус шагохода. Рей потянулась в темноту, пошарила там, нащупала одну из своих ламп и нажала на выключатель. Лампочка неуверенно мигнула и зажглась ровным теплым светом.

Рей вздохнула, стянула сапоги и вытряхнула из них песок. Потом она вытряхнула песок из одеж­ды. Затем из волос. Когда она закончила, перед ней высилась солидная горка, кусок пустыни Джакку. Рей словно сбросила десять кило.

В небесах снова загрохотало, и металлический корпус содрогнулся. Обломки и детали, собранные для обмена, подпрыгнули. Один из старых шлемов свалился с самодельного крючка. Жилищем Рей служил отсек, где размещались солдаты. То есть они там размещались, пока эта махина была на ходу и стояла вертикально. Все, что сошло бы для обмена, из этого шагохода уже давно уволокли, так что теперь отсек больше напоминал захламленную мастерскую. Пару лет назад Рей выторговала генератор и теперь могла зажигать свет, когда пожелает. Это нужно было ей, в основном чтобы работать на верстаке — она там вечно что-то разбирала, собирала и переделывала поврежденные, но еще на что-то годные находки.

Ункар всегда платил больше за то, что еще работало.

Через тонкую щелочку в корпусе пробилась вспышка — снова ударила сухая молния. Рей заткнула дырку одеялом, которое выудила из кучи на полу, и закрепила затычку тремя магнитами. Ценные вещицы; попались ей когда-то в разбитом вдребезги гироскопическим стабилизаторе. Рей подошла к тайнику, скрытому за боковой стенкой, отвинтила пластину и достала одну из трех бутылок с водой. Она отпила чуть-чуть — только чтобы смыть вкус пустыни. Скривившись, прогло­тила воду, аккуратно завинтила крышку и так же аккуратно водворила бутылку на место, в тайник за съемной панелью.

Усевшись на кучу одеял на полу, девушка прислонилась затылком к стенке. Снаружи буря яростно колотилась о корпус шагохода.

Рей закрыла глаза и почувствовала, что она наконец-то одна — впервые за долгое-долгое время.

Кс’ас’Р’ииа бушевала три с половиной дня.

Рей прикончила одну бутылку воды и наполовину опустошила вторую. Давать волю жажде было никак нельзя, а то неизвестно еще, когда выберешься в Нииму. Еда закончилась уже на второй день. К тому времени, как буря улеглась, голова у Рей совсем раскалывалась и кружилась. Из-за этого передвигаться по маленькому жилищу приходилось очень медленно.

У Рей был простенький компьютер. Она его сама собрала из деталей, которые годами выискивала на нескольких подбитых истребителях. Даже откопала монитор со старого Y-истребителя БТЛ-А4 — хоть и треснутый, но в рабочем состоя­нии. Никаких передатчиков не сохранилось — так что передать и принять сигнал у нее бы не вышло. Но, сказать по правде, поговорить ей все равно было не с кем. Зато среди обломков грузовика серии «Зефра» ей попался тайник с инфочипами. Рей старательно исследовала каждый; и — вот удача! — на трех сохранились программы. К ее восторгу, среди них был симулятор полета.

С тех пор она летала. Все то время, когда не спала, не слушала бурю и не возилась с деталями на верстаке, она проводила в полете. Хорошая оказалась программа; по крайней мере, Рей она нравилась. Корабли там предлагались на любой вкус — выбирай что хочешь. Хоть атмосферное суденышко на репульсорах, хоть какой угодно истребитель, хоть целый выводок товарных грузовиков — все в твоем распоряжении. А еще можно было задать координаты места назначения — таких миров, в каких она в жизни не бывала, да и вообразить себе не могла. Сценарии тоже предполагались разные: скажем, скоростное прохождение, или полоса препятствий, или полет в условиях сбоя системы.

Сначала у Рей получалось из рук вон плохо. Она раз за разом терпела крушение через несколько секунд после запуска программы. Но других занятий у Рей не было, поэтому мало-помалу она училась. К тому же в девушке взыграло странное упрямство. Нельзя же допустить, чтобы ее так ­позорно обыгрывала машина. К тому же машина, которую она собрала собственными руками! В конечном счете Рей настолько поднаторела в полетах, что у симулятора почти не осталось по-настоя­щему сложных для нее фокусов. Она уже сама как могла нарочно изобретала мыслимые и немыс­ли­мые препятствия, чтобы проверить себя. Вход в плотные слои атмосферы на полной скорости при отказавшем двигателе? Да раз плюнуть. Мно­го­чис­ленные пробоины и глохнущий двигатель в от­кры­том космосе? Пара пустяков.

По крайней мере, это был способ скоротать время.

Наконец Рей решилась высунуться наружу. Целый час она боролась с дверью. Песка сверху нава­лило целую гору, да к тому же он успел слежаться. Так что поначалу с трудом давался каждый сантиметр. И с каждым сантиметром больше и больше пустыни вваливалось в дом. Справившись с дверью, Рей еще час потратила на уборку. Работа шла очень медленно. Стоило Рей наклониться и выпрямиться, как накатывало головокружение, приходилось делать перерыв и отдыхать, опершись рукой о стену. Из-за этого она и провозилась так долго.

Когда она выбралась за дверь, солнце уже палило нещадно. Спидер чудом пережил самый свирепый натиск бури. Рей почистила свой транспорт, проверила, не разрядился ли он, и запустила двигатель. К ее удивлению, тот завелся без запинки. Рей сходила в жилище за посохом и несколькими деталями с верстака, чтобы обменять у Ункара. Затем она заперла дверь, взобралась на спидер и отправилась в Нииму. Сильно гнать Рей не решалась: все-таки сегодня она была не в лучшей форме.

Городишко оставался полупустынным. Хотя, может статься, он и городишком называться не заслужил. Насчет этого Рей не могла сказать наверняка — сравнивать ей было не с чем. Кс’ас’Р’ииа изрядно порвала плотный тканевый навес над мойкой, и двое сторожей возились с починкой. Рей припарковала спидер между конторой Ункара и мойкой. По привычке она пересчитала корабли на небольшой посадочной площадке. Все те же три корабля, ничего не изменилось. Похоже, бурю они пережили без повреждений.

Изнывая от немилосердного зноя, Рей с трудом дотащилась до прилавка Ункара. Скупщик был уже на месте; выпученные глазки на заплывшей жиром физиономии так и таращились на Рей.

— Ты нынче первая, — сообщил Ункар.

Рей порылась в сумке, выудила оттуда три детали для обмена и положила их на прилавок.

— Сколько дашь за них?

Пухлая рука протянулась через окошко, пощупала каждую деталь по очереди и подтянула внутрь для более пристального изучения. Рей ждала, поглядывая по сторонам. Народ начал прибывать, все выползали наружу после бури. Пара-тройка мусорщиков шагали к мойке со свежей добычей — они явно уже успели поохотиться. Рей мысленно обругала себя: надо было тоже сперва отправиться на поиски. Буря ведь перелопатила все кладбище кораблей: кто знает, что она выкопала? А теперь-то Рей уже опоздала, все достанется сборщикам порасторопнее.

— Вот это у тебя что такое? — осведомился Ункар.

Рей глянула на деталь в его руке:

— Привод компенсатора ускорения, Куат-семь.

— Похоже на то. А эта штука, это что-то из запоминающего устройства?

Ункар довольно хрюкнул:

— А вот это славная вещица, помехоустойчивый регулятор для Z-7. Беру все. — Он разложил три пакетика рядом с деталями. — Даю три пайка, по одному за каждую.

— Да один только регулятор стоит трех пайков, Ункар.

— Я даю всего три, Рей. Соглашайся или проваливай.

Девушка поморщилась. От солнечного жара голова просто раскалывалась.

— Три пайка и две бутылки воды, — ответила Рей.

Она сидела в тени Ункаровой конторы и жевала паек — гадость из пакетика, которая звалась тут едой. Вдруг раздался шум двигателей. Рей вместе со всеми задрала голову, чтобы поглазеть на неспешно снижавшийся корабль. На посадочную площадку со свистом опустился легкий грузовик типа «Эрнон» — старый, похожий на коробку уродец. Рей, да и остальные видели этот корабль уже с десяток раз, так что все тут же потеряли к нему интерес и вернулись к насущным делам. Ункар спешил всучить товар постоянным клиентам, а те норовили скупить из-под полы побольше и желательно по дешевке.

В пакетике оставалось еще несколько капель мутной голубой жижицы, и Рей выдавила остатки прямо в рот. Вскочив на ноги, она двинулась к мойке. Теперь на мойке уже все места были заняты, и еще с полдесятка сборщиков хлама дожидались своей очереди. Рей швырнула пустой пакетик в мусорку и оглянулась на посадочную площадку. У корабля был спущен трап, и в проеме появился человек — тот самый, который через раз прибывал сюда на этом корабле. У подножия трапа он обернулся и заговорил с кем-то, кто оставался внутри. На трапе показались еще двое — девочка и женщина. А вот их Рей никогда раньше не видела и теперь, забыв обо всем, уставилась на новоприбывших.

Мужчина махнул рукой в сторону конторы ­Ункара и что-то сказал женщине и девочке. Девочка засунула руки в карманы и ссутулилась, а женщина, положив руку ей на голову, обратилась к мужчине. Тот наклонился к девочке, взял ее за плечи. Девочка, запрокинув голову, смотрела на него, а мужчина как будто что-то говорил и потом указал на корабль. Девочка развернулась и последовала за женщиной вверх по трапу. Обе скрылись из виду, а мужчина зашагал к конторе Ункара.

К спидеру Рей вернулась в задумчивости. Вот бы узнать, о чем говорили эти трое! Она резким толчком завела двигатель и направила спидер назад, в пустыню. Подсмотренная сценка все не шла у нее из головы.

Но сколько Рей ни размышляла, так и не смог­ла понять: что же такое она видела?

На хорошую находку сегодня рассчитывать не приходилось. Утро Рей бездарно прохлопала. Ее спидер подлетел к кладбищу кораблей только в середине дня. Все, что откопала буря, понятное дело, быстро растащили. По пути Рей попадались групп­ки мусорщиков, ковырявшихся в свежих обломках. Многие здесь предпочитали объединяться — якобы так больше успеешь перелопатить. А вот Рей работала сама по себе, всегда. Одной легче: меньше сложностей, меньше тревог. И ни от кого не зависишь.

Рей летела дальше. Легкодоступные залежи остались позади, местность становилась все более и более неровной. Слабость прошла, еда из паке­тика хоть ненадолго прогнала сосущий голод, и Рей наслаждалась полетом. Быстрее, мощнее — она упивалась напряженным дрожанием двигателя и скоростью. Этот спидер у Рей уже несколько лет, она сама его собрала. Она все сама собирала. Если ей и было чем гордиться, так только этим.

Кладбище кораблей — это не то чтобы огороженная территория. Это прямо-таки бескрайнее пространство. Бывает, едешь по нему, едешь — и ничего. А потом переваливаешь через гребень высокой дюны — и на тебе! Перед тобой целая свалка обломков. Буря не просто обнажила новые месторождения — она преобразила всю пустыню. Рей даже не догадывалась, насколько далеко забралась, пока не оказалась на Трескле и не увидела Шип. В пустыне не очень-то много мест, которые никогда не меняются; Трескл как раз из таких. Его всегда можно узнать по Шипу — торчащему из песка почти вертикально хребту какого-то кораб­ля основного класса. Уже никто и не помнил, чей это был корабль — республиканский, имперский или вообще из давних времен. Определить было невозможно, поскольку от корабля уцелел только киль да несколько перекрученных опор, все еще каким-то чудом державшихся на останках каркаса. Все остальное при ударе о землю уничтожил взрыв плазмы. От сильного жара песок раскалился так, что расплавился и превратился в черное стекло. С годами стекло крошилось, обломки становились все мельче, и наконец то, что однажды было стек­лом, стало снова напоминать песок. Если ехать или ступать по нему, раздается похрустывание и потрескивание, и эхо несется вдаль на многие километры.

От этого потрескивания и название — Трескл.

Возле Шипа Рей затормозила и, чуть приоткрыв лицо, глянула на солнце. До темноты еще пара часов, прикинула она, а до дома добираться почти столько же. Ночью температура резко падает, наступает холод — такой же невыносимый, как дневной зной. Рыскать по пустыне в темноте желающих немного, но и такие находятся. По большей части это хищники, которым тоже надо выживать, как и всем остальным обитателям Джакку. Ночью на охоту вылезают целые стаи грызоглодов, плото­ядных тварей, которые не прочь поживиться теп­лой кровью. Так что лучше бы обернуться до темноты.

Ладно, этот день она потеряла, но завтра поста­рается начать пораньше и отыграть упущенное. Рей заглушила двигатель, спрыгнула вниз и выплюнула песок изо рта. Пришлось наполовину опустошить одну из бутылок, что сегодня дал ей в уплату Ункар. Затолкав бутылку назад, в сумку, Рей окинула Шип задумчивым взглядом. Взобраться на него можно. Опасно, конечно, но ей по силам.

Вытянув из-за спины посох, Рей прислонила его к спидеру и зашагала к Шипу. Земля словно разламывалась под ее подошвами; стекло похрус­тывало и трескалось. Когда девушка приблизилась к основанию Шипа, тот жалобно скрипнул и сдвинулся, словно говоря ей: шла бы ты назад.

Металл раскалился за день и обжигал руки, пока она карабкалась вверх. Рей обернула ладони шарфом, но жар проникал и сквозь ткань. Зато опор для рук и ног оказалось больше, чем она надеялась, так что восхождение шло довольно быстро. Рей старалась не думать ни о том, что наверху, ни о том, что внизу, — просто искала опору и лезла все выше. Вот уже ветер треплет концы шарфа — значит, она совсем высоко. Пора остановиться. Рей уселась в подходящем разломе — не очень-то удобно, но жить можно. Да и как будто безопасно — по крайней мере, пока.

Отсюда открывался потрясающий вид. До земли добрая сотня метров, если не больше. Надо же, как лихо она вскарабкалась! Бросив взгляд туда, откуда она прибыла, Рей различила Нииму — если, конечно, это действительно была Ниима, сверкаю­щая и искаженная в жарком мареве. Между Шипом и городишком простиралось кладбище кораблей, его границу обозначал мертвый звездный разрушитель. Отсюда даже он выглядел крошечным. Рей извернулась, чтобы вытащить из сумки макробинокль. В нем работал только один объектив, так что, строго говоря, это был макромонокль. Но хоть половина действовала исправно, и на том спасибо. Рей поднесла бинокль к глазам и оглядела окрестности.

Вот на горизонте парочка тидо. Встроенный в бинокль дальномер показывает: до них километ­ров пятьдесят. Поклажетягов они ведут в поводу, значит долгий поиск на сегодня завершен и тидо направляются домой. А если повернуть бинокль левее... Вид открывается совсем неинтересный. Ничего нового, разве что несколько привычных остовов исчезли, поглощенные пустыней.

И тут что-то словно кольнуло в глаз, какая-то вспышка на долю секунды — то ли металл, то ли стекло. Рей повернула бинокль, чувствуя, как серд­це забилось чаще. Сейчас она аккуратно поведет макробиноклем назад, разглядывая все, что уже успела осмотреть, в обратном порядке. И хоть ей не терпится, спешить ни в коем случае нельзя. Вес­ти бинокль нужно медленно-медленно, собрав волю в кулак. Солнце садится, и неизвестно, что мог выхватить из тени его луч. Тут вопрос точного места и времени, все решают минуты, даже секунды. Сейчас солнце спустится ниже, и то, что оно озарило внезапной вспышкой, канет во мрак навек.

Но Рей нашла то, что искала, — яркая искра на обнаженном металле. Она подкрутила бинокль, присмотрелась внимательнее. И едва не свалилась с Шипа.

Это был корабль.

Рей опустила бинокль и глянула на солнце. Если спуститься прямо сейчас, она вернется домой засветло. Или все же рвануть к кораблю? Возле него она тоже будет засветло. Но тогда в шагоход до темноты ей уже не успеть: в пустыне станет холодно и мрачно со всеми вытекающими последствиями. Оставить находку до завтра, проснуться пораньше и сразу помчаться туда — тоже вариант. Но вдруг она не сумеет отыскать то место? Или кто-то еще обнаружит этот корабль?

Два последних довода оказались самыми вес­кими. Она может не найти корабль. Что, если его отыщет кто-то другой? Рей приняла решение.

Она затолкала бинокль в сумку и приступила к долгому спуску.

Это оказался старый «Гтрок-690» — небольшой легкий грузовик. В симуляторе полета был такой, только модель более поздняя — 720. Рей летала и разбивалась на нем тысячу раз. Солнце уже коснулось горизонта; все вокруг купалось в золотистом сиянии, и корабль казался сверкающей драгоценностью. Он и был драгоценностью, самым большим на свете чудом. И чудо было не в том, что до сих пор его никто не нашел и не обчистил. И даже не в том, что он лежал почти на поверхности. Чудо было в том, что корабль уцелел.

Нет, повреждения, конечно, были, и немало. Это Рей заметила уже издали, как только соскочила со спидера и замерла, всматриваясь в свою находку. Телеметрическую тарелку срубило напрочь; несколько секций носового иллюминатора в рубке разбились вдребезги — при крушении, наверное; две секции уцелели, но потрескались. Вдоль корпуса слева от Рей — по правому борту, мысленно произнесла она, — метра на два тянулся огромный пролом, из которого торчали заржавленные, расплавленные провода и здоровенный кусок оборванного кабеля. Кто бы ни был в рубке на момент падения, вероятно, он выполнил полный посадочный цикл. Там, где песок осыпался, Рей могла разглядеть, что посадочных опор как не бывало.

Но все равно: это же целый корабль, не куча обломков. И Рей нашла его — значит, теперь он принадлежит ей. Странное что-то творится с лицом — будто щеки слегка покалывает. Рей подошла поближе, и взгляд ее случайно упал на собственное отражение в остатках носового иллюминатора. Вся перемазанная, но это неудивительно. Удивительно другое — она улыбается. Рей попыталась перестать, но странное покалывание в щеках не исчезло. Она сдалась и снова заулыбалась.

Ункар отвалит за это... Рей попробовала сосчитать в уме, сколько Ункар может дать за такую находку. Сотню пайков? Пять сотен? Ей этого хватит на год. А она получит воду и разные нужные штуки: инструменты получше, а может, даже и блас­тер! Уж он-то защитит ее надежнее, чем этот посох. И это только за сам корпус, а ведь наверняка внут­ри тоже есть что-то ценное!

От грузовика по песку медленно расползались тени. Свет уходит. Рей рывком затолкала спидер в укромное местечко под рубкой — та торчала над песком под углом градусов в двадцать — и отключила питание. Надо влезть на склон этой дюны — рассмотреть корабль повнимательнее, пока светло. Он накренился на левый борт — то ли из-за бури, то ли так вышло при крушении, — и гигантская дюна уже наползала на корпус слева. Пройдет день-другой, или ветер налетит, и корабль будет погребен под песком.

Рей карабкалась на гребень дюны, и песок осы­пáлся из-под ее ног. С разбегу она сиганула вниз и приземлилась на верхней части корпуса. Обшивка, все еще хранившая дневной жар, оказалась раскаленной, — выпрямляясь, Рей шипела от боли. Прожигало даже сквозь подошвы. Корабль выдержал ее прыжок. Он не качнулся и не дрогнул, пока она пробиралась к рубке. Вот выбитая секция иллюминатора, как раз чтобы проскользнуть внутрь. Рей заглянула в рубку: сквозь выбитый иллюмина­тор внутрь намело кучу песка. Сгодится в качестве трапа. Рей опустилась на четвереньки, стисну­ла зубы — уж очень горячо! — и поползла. Оказавшись внутри, она перекатилась на спину и попрос­ту съехала вниз.

Рей вписалась прямехонько между двумя пилотскими креслами. Внутри оказалось намного прохладнее и как-то необычно тихо. Шум пустыни никогда не смолкал, разве что становился ино­гда чуть приглушенным. А здесь его вообще не было слышно. Прямо перед носом у Рей торчали в разные стороны искривленные дверные панели. А за полуоткрытым дверным проемом был только непроглядный мрак.

Поднимаясь на ноги, Рей поскользнулась на песке и ухватилась за спинку кресла. Что-то свалилось с подголовника и стукнуло о металл. Глаза все еще никак не могли привыкнуть к сумраку, и Рей не сразу сообразила, что это она уронила. А когда сообразила, снова невольно заулыбалась.

Рей подняла упавшие очки и стряхнула с линз песок. Она внимательно рассматривала их, вертя в руках. На очках не было ни царапинки. Рей повесила очки на шею и вытащила карманный фонарик.

Что ж, настало время изучить найденную драгоценность.

Больше всего Рей опасалась наткнуться на тело или, хуже того, несколько тел — останки злосчастного экипажа. Ведь кто-то же должен был много лет назад посадить корабль, запустить посадочный цикл. Скорее всего, это последнее, что успел сделать в жизни пилот. Так что Рей двигалась осторожно. И вовсе не потому, что она такая брезгливая, — просто кому понравится неожиданно наткнуться на мертвеца.

Но никаких тел не обнаружилось, и объяснение этому быстро нашлось: обе спасательные капсулы отсутствовали. Наверное, посадочный цикл запустил автопилот, догадалась Рей. Пытался спас­ти корабль.

«Гтрок» — небольшой корабль, особенно для грузовика. Модель 720, более знакомая Рей, была рассчитана на двоих членов экипажа, восьмерых пассажиров и 135 метрических тонн груза. Модель 690 уступала ей по всем параметрам: один член экипажа, трое пассажиров, шестьдесят метрических тонн груза.

От задней стены рубки Рей осторожно двинулась вглубь корабля. С учетом того, как накренился корпус, тут могли ждать разные подвохи, но пока не попадалось ничего непреодолимого. Идти приходилось медленно: одной рукой Рей нащупы­вала опору, в другой сжимала фонарик. Она обна­ружила каюту экипажа со следами пребывания двоих пилотов. Там были одежда и разные личные вещи — Рей их оставила на потом. Она на­шла камбуз и выяснила, что бóльшая часть запасов испортилась или рассыпалась в пыль, зато сохранились семнадцать пакетиков с едой быстрого приготовления. А еще там была кружка-очиститель — нальешь в такую грязную воду, и она станет пригодной для питья. Рей едва сдерживала радостный смех.

Она перестала его сдерживать, когда увидела зеленый огонек. Он мелькнул на корме, рядом с ядром реактора. Уцелеть реактор не мог. Ни одной системе на борту не полагалось получать питание. Ничего другого Рей и не ожидала. Просто отсвет от ее фонарика, остаточное изображение, иллюзия. И она отвернулась, но огонек никуда не делся. Рей продолжала видеть его краем глаза. Она сползла к контрольной панели — и задохнулась от восторга. Ну да, свет совсем слабенький, но он есть, он настоящий. На кнопке видны два подсвеченных слова. У Рей от восторга аж горло перехватило. Она нажала кнопку.

Над головой и вокруг нее замигали огни — аварийное питание вдохнуло жизнь в мертвый грузовик.

Скажем, пять сотен Ункар выложит за обломки. А если это не обломки? Сколько он заплатит за настоящий корабль?

И тут ее посетила самая безумная мысль, какая только может прийти в голову. Эта мысль копошилась в голове с того момента, как Рей вернулась в рубку. Но этой мысли никак нельзя было давать волю — очень уж она смахивала на опасную на­дежду. И все-таки... Сколько Ункар заплатит за корабль, который может летать?

Рей провела ночь на грузовике. Аварийное питание она отключила, чтобы батареи не разряжались. Да и лучше бы грузовику не светиться огнями посреди пустыни, а то, чего доброго, кто-нибудь на него наткнется — вот уж хуже не придумаешь. Непрошеный гость точно попытается отбить грузовик. А ведь это теперь ее корабль. И она его никому не отдаст.

Она попробовала спать на одной из кроватей в каюте пилотов. Оказалось, что тут имеются два неудобства. Корабль лежал под таким углом, что Рей скатывалась на бок и наваливалась всей своей тяжестью на переборку. Ну ладно, это еще полбеды. Главное неудобство таила в себе сама кровать. Она была невыносимо мягкой. В итоге Рей улег­лась на полу.

Наутро она первым делом вскрыла один из пакетиков с быстрой едой. Ничего вкуснее Рей в жизни своей не пробовала. Она так и не поняла, что съела, но там точно присутствовал какой-то настоящий мясной продукт и соус — сладковатый и терпкий. И еще что-то вроде орехов, которые так аппетитно похрустывали на зубах. И небольшой кругляш, как будто в чем-то обжаренный; Рей откусила немножко, и во рту у нее сделалось так приторно сладко, что она даже поперхнулась.

Теперь нужно позаботиться о том, чтобы спрятать корабль от любопытных глаз. Как выяснилось, прежние владельцы грузовика тоже задавались подобными целями. Рей бродила по кораблю в поис­ках чего-то, чем можно укрыть корпус, и обнаружила в полу слегка сдвинутую панель. Выяснилось, что сдвинуть ее окончательно не так-то просто: пришлось пустить в ход мускулы и самодельный рычаг. Зато Рей вытащила наверх что-то вроде двух сложенных одеял. Одно из них она развернула — одеяло оказалось просто гигантским, хотя с виду вроде бы и не скажешь. На уголке Рей заметила маленький механизм управления и, недолго думая, надавила на кнопку. Будь что будет. Держа это огромное одеяло за край, Рей вдруг поняла, что оно исчезло... нет, скорее, слилось с окружающей обстановкой. Рей снова нажала кнопку — и одеяло вернуло себе невыразительный тускло-серый цвет. Она вспомнила старьевщика-клатуинца, который препирался с Ункаром насчет такой же штуковины, только поменьше. Меметический покров, вот как он называл это одеяло.

Похоже, прежние владельцы грузовика не очень-то ладили с законом, заключила Рей.

Еще какое-то время она возилась с покровами, раскидывая их над корпусом и закрепляя, чтобы не унесло случайным порывом ветра. Зато теперь корабль полностью сливался с окружающим пейзажем. Конечно, еще вопрос, как долго будут действовать меметические покровы и от какого источника питания они работают. Может, им нужна подзарядка, а может, подойдет и солнечная энергия — вот было бы замечательно. Так или иначе, пока покровы свое дело делали. Различить на пес­ке грузовик можно было, разве что ступив прямо на корпус.

Рей снова забралась внутрь. Она постепенно привыкала к кораблю, двигаться в нем становилось все легче. В каюте пилотов ей попалась старая бумажная записная книжка и парочка пишущих приспособлений, стилусов. Эти находки ей здорово пригодились, когда Рей снова включила аварийное питание и принялась за исследование. Ей предстояло тщательно изучить каждую систему корабля — от двигателей до рубки. Она проверяла проводку, соединительные муфты, кабели, трубы, оборудование, обшивку, микросхемы. Очень аккуратно, очень терпеливо, шаг за шагом. И все результаты она добросовестно записывала в книжку: что в порядке, что не в порядке, что нужно отремонтировать, что продержится какое-то время на честном слове, что придется добывать на других кораблях, что выменивать и что, хуже того, покупать.

Полный список был составлен за четыре дня. Закончив, Рей вознаградила себя еще одним пакетиком еды — одиннадцать она уже прикончила. Особенно ей нравились кругляши в обжарке. Она просмотрела свои записи и задумалась. Может, не стоит и связываться? Работы тут выше крыши. ­Конечно, бóльшую часть вещей из списка можно по­чи­нить или, на худой конец, самой склепать ­что-то более-менее подходящее. Какие-то детали, вроде панелей носового иллюминатора, можно раздобыть, хотя на это уйдет время. Проржавевшую проводку и недостающие муфты и микросхемы можно выторговать у других менял. Но камера преобразователя в гипердвигателе требовала замены, а Рей понятия не имела, как ее изготовить, да такое на верстаке и не сделаешь, тут нужно обо­рудование посложнее. У репульсорного двигателя был целиком раздолбан верхний левый излучатель. В полете можно и обойтись; все-таки осталось еще три ­излучателя, и они как будто в исправности. Но зато при взлете и посадке без него придется туговато. Не говоря уже о том, что — и в этом заключалась главная проблема — у корабля совсем не было топлива. Только батареи аварийного питания.

А без горючего как она доставит свой маленький грузовик в Нииму?

Рей осознала, что у нее есть мечта. Она мечтала увидеть, как изумленно все уставятся на ее корабль. Как у всех вытянутся физиономии, когда она приземлится и спустится по трапу. Ого, да это же Рей, скажут все, вот уж трофей так трофей! Ункар от удивления еще больше выпучит глазенки и еще больше раздуется и будет, запинаясь, предлагать ей все больше и больше за ее корабль. А она еще подумает, соглашаться или нет.

Пять сотен пайков? Ха, Ункар! А пять тысяч не хочешь? И к ним новый спидер, новый набор инструментов, дополнительный генератор и еще право первой осматривать доставленный ему утиль и выбирать все, что захочет. На два года. Нет, на четыре. Или нет, лучше на пять.

Вот такая у Рей появилась мечта.

А значит, пора приниматься за работу.

Задача оказалась сложнее, чем думала Рей. И времени требовала больше. Трудности множились с каждым днем, и касалось это не только собственно починки грузовика. Просто привести в порядок все бортовые системы — это еще куда ни шло, с этим-то справиться можно. Беда была в том, что на ремонт уходил целиком рабочий день.

А ведь Рей нужно было что-то есть. Ей по-прежнему нужно было как-то выживать. Так что ее обычную работу никто не отменял — просто теперь Рей приходилось трудиться вдвое больше. Собранный ею хлам отныне проходил сортировку. Каждую находку Рей придирчиво оценивала, решая, для чего та годится больше — для Ункара или для грузовика. Лучшие трофеи, конечно же, могли принести ей больше пайков. Но они же неизменно оказывались тем самым, чего Рей так не хватало для ремонта. Чем сложнее заменить деталь, тем больше она стóит. И тем меньше вероятность найти такую еще раз.

Это был довод в пользу корабля. Корабль получит свое первым. Иначе вся работа насмарку. Два месяца миновало, три, пять — и почти все это время Рей ходила полуголодной. Иногда она не ела по два дня и после этого нехотя шла к Ункару, чтобы выторговать больше, чем один паек. День за днем она обшаривала кладбище кораблей в лихорадочном поиске мелких и крупных деталей. Голова у нее была занята исключительно этим. Рей все время силилась вспомнить, где же она видела ту или иную штуковину. Вот, скажем, осцилляторный гироскоп (ведь он наверняка в рабочем состоянии), или совсем целехонькая защитная плас­тина из дюрасплава (сгодится, чтобы прикрыть ­дыру на борту грузовика), или силовой насос (отлично подойдет для кислородного фильтра!). Все это изматывало. И конца работе не предвиделось.

Почти все находки — для корабля они предназначались или для Ункара — требовали мытья. Так что обойти стороной мойку в Нииме у Рей никак не получалось. Она выбирала время, когда народу поменьше, соскабливала грязь, накипь и песок со своего хлама и раскладывала его для просушки. А после тайком прятала детали для корабля в сумку. Кое-что из собранного особой ценности для обмена не представляло, но в помывке нуждалось. Кабели, например, — их найти легче легкого, и у Ункара они и кусочка пайка не стоили.

— Собираешь что-то из утиля?

Рей, согнувшись, соскребала особо неподатливую углеродистую отметину с ограничителя час­тоты. Она нахмурилась и резко подняла голову — кого это еще принесло? Оказалась, рядом стояла девушка человеческой расы, примерно ее лет, не­много пониже ростом. Волосы у нее были коротко острижены и выбриты на висках. Рей попыталась вспомнить, как ее зовут:

— Ага, — кивнула девушка. — А ты Рей, да ведь? Ты что собираешь?

— Ничего я не собираю.

— Ункар тебе за это не заплатит. Порто и его ребята приволокли на прошлой неделе где-то с сот­ню этих ограничителей. Не знаешь разве?

Стряхнув воду с ограничителя, Рей сунула его в сумку, надеясь, что от нее отстанут.

Как бы не так. Деви бросила взгляд в сторону, и к мойке подошел ее приятель — тоже человек. Высокий, выше Рей, наверное, на целую голову. Прическа такая же, как у Деви. Он плюхнулся на скамеечку рядом с Рей, а Деви уселась напротив.

— Ты же знаешь Странка, да? — спросила Деви.

Рей принялась собирать детали, разложенные для просушки. Посох лежит слева, как раз напротив Странка, — если что, до своего оружия она мигом дотянется. Как знать, может, оно и пригодится.

— Ты припрятываешь кое-что. — Деви поскребла подбородок, оставив на нем полоску грязи. — Мы заметили. Ну, как пару дней назад, ты же заныкала ту кабельную коробку для усилителя мощности от грузовика YT. А тебе бы нормально за нее заплатили. Но ты не стала ее обменивать.

— Много возишься с кабелями и микросхемами, — подхватил Странк. — Проводку, что ли, где-то прокладываешь?

Рей сердито уставилась на него. Странк пожал плечами и виновато улыбнулся.

— Да ты не думай, Рей, мы не шпионим, — примирительно сказала Деви. — Нам просто любопытно. Ты и появляться тут стала пореже, как-то это... ну... странно, короче. Да еще и барахло не вымениваешь.

— Есть не хочется, — буркнула Рей.

Деви вроде бы удивилась. Потом расхохоталась:

— Ага, вон что. Дошло. В чужие дела мы не лезем, да?

— Вот-вот, — кивнула Рей. — Не лезем.

Странк кивнул. Рей затолкала оставшиеся зап­части в сумку, схватила посох и вскочила на ноги.

— Приятно было поболтать, — бросила она на прощание.

Рей снова повернулась к Деви.

— Штука-то в том, — сказала та, — что мы заметили. Значит, и кто-то еще мог заметить. Ну, ты поняла, да?

Деви едва заметно кивнула в сторону оконца Ункара. Скупщика видно не было, но это ни о чем не говорило. Может, он сидит и наблюдает. Рей перевела взгляд на Деви:

— Буду иметь в виду.

Не прошло и десяти дней, как Рей выследили. Рей знала, что это случится. Меметические покровы, прятавшие корабль, один за другим разрядились как раз в день того разговора в Нииме. Так что Рей пришлось лопатой набрасывать песок на корпус. Маскировка вышла не особо надежная: ­достаточно ветру подуть, и корпус обнажается — любуйтесь на здоровье, случайные прохожие.

Рей старалась соблюдать осторожность, но на кладбище кораблей слишком уж много потайных местечек, удобных для слежки. Если Деви и Странк правда шпионят за ней, им просто нужно про­явить чуточку терпения: рано или поздно они засекут, как Рей покидает Нииму на спидере. И сядут ей на хвост. Можно сколько угодно петлять, менять направление, можно уезжать хоть утром, хоть днем. Все равно ей не скрыться. Вопрос был не в том, заметят ли ее вообще. Вопрос был в том, когда это произойдет. И Рей с этим смирилась.

Она лежала на спине в техническом отсеке под рубкой и пыталась вернуть к жизни ретранслятор в навикомпьютере. И тут снаружи раздались голоса.

— Рей! — Это был голос Деви. — Эй, ты там?

Рей со вздохом выбралась из-под пола. Она аккуратно положила микролезвие к остальным инструментам, прихватила посох и шагнула в рубку. Так и было: снаружи стояли Деви и Странк. Деви широко ухмылялась, а Странк застыл с открытым ртом, словно не в силах поверить своим глазам.

— Что?.. — спросила Рей и добавила: — ...Вам надо?

— Но это же здорово как, Рей! — воскликнул Странк, выходя из оцепенения. — Портки Р’ии’а! До чего здорово!

— Просто корабль, — ответила Рей.

— Просто корабль? — рассмеялась Деви. — Да ты вообще чокнулась! Что за шутковина, обал­деть! Как ты его нашла?

Рей взобралась в кресло пилота, выкарабкалась из наполовину починенной рубки и спрыгнула на песок. Она опиралась на посох, сжимая его обеими руками. Если понадобится, она живо пустит его в ход. Рей посмотрела сначала на Странка, по­том на Деви.

— Вот я же знала, что все неспроста, — затараторила Деви. — Я знала, что ты возишься с чем-то ну реально большим, но такое!.. Я думала, может, это какой наземный транспорт, репульсорный танк или типа того. Но чтоб такое! Рей, детка, да у тебя же корабль! Настоящий корабль!

— С ним работы еще много. — Странно это прозвучало, Рей сама удивилась. Она ответила Деви, просто чтобы не молчать, а получилось вроде бы с какой-то гордостью.

— Ну да, верняк! — подтвердила Деви, подходя поближе и выгибая шею, чтобы заглянуть грузовику под днище. — Вон, один репульсор в хлам раздолбан. И все посадочное оборудование.

— А ведь есть еще «Гтрок-семьсот двадцать», — медленно заговорил Странк. — Знаешь о нем, да? Тот, что упал над пиком Фересси. Надвое раскололся при падении. В нем много чего разлетелось вдребезги, но оборудование-то посадочное цело. Это же тоже «Гтрок»?

— Шестьсот девяностый, — кивнула Рей.

— Вдвоем-то мы ему репульсор дотащим! — восторженно заявила Деви. — Может, день возни, может, два. Но мы его отковыряем и сюда приволочем!

Деви и Странк смотрели на Рей.

— Это мой корабль, — после долгого молчания произнесла Рей.

— Мы же помочь хотим, — настаивала Деви. — Ладно тебе упираться. Странк — он большой, сильный и соображает неважно. Поэтому ничего не боится. А я маленькая, юркая и толковая. Я в самые крошечные отсеки пролезу. Мы поможем тебе починить его, Рей.

— А что вам надо взамен?

— Возьми нас с собой, — попросила Деви.

Рей озадаченно моргнула. О чем она вообще, эта Деви?

— Куда взять?

— Куда ты сама полетишь.

— Я полечу в Нииму. Продам корабль Ункару.

Странк открыл было рот, но Деви быстро сделала жест, означающий: молчи! Странк закрыл рот и пожал плечами.

— Ункар даст за него много. Особенно если корабль еще годится для космоса, — заметила Деви. Она покивала, как бы подтверждая собственную мысль. — Ну сама прикинь: шесть, а то и семь тысяч пайков. А если гипердвигатель будет на ходу, так и больше.

— Там камера преобразователя треснула, — пояснила Рей. — Если найду ей замену и сумею сама поставить, тогда гипердвигатель будет на ходу. Только горючее нужно.

Деви радостно кивала:

— Ага, точно, круто! Мы тебе помогаем и выручку делим. Сколько бы Ункар ни заплатил, делим на троих, я так думаю. Справедливо же, да? Выходит каждому, ну, треть выручки.

— Это мой корабль.

— Ладно, ты права, это твой корабль. Тогда половина — тебе, половина — нам со Странком. Тебе пять тысяч пайков, а то и побольше. Ункар же за этот корабль маму продаст, точно тебе говорю.

Рей молча раздумывала. Все равно выходило нечестно, так ей казалось. Хотя не очень-то понятно, как теперь устроить все по-честному.

Деви задрала голову, разглядывая корпус:

— Знаешь, может, его и чинить больше не надо. Прямо так всучить Ункару... Думаю, он все равно за него маму продаст.

Странк стоял потупившись и засунув руки в карманы. Услышав слова Деви, он поднял на нее взгляд, но тут же снова уставился на свои ботинки. Деви задумчиво рассматривала корабль, медленно поворачиваясь на месте.

Явной угрозы как будто нет, решила Рей. Никто ведь не пытается ее запугать. То, что сказала Деви, — это скорее мысли вслух, признание того факта, что Ункар — страшный жадюга, а этот легкий грузовичок — очень ценный. Опасность в другом — теперь ничего нельзя знать наверняка. Предположим, Рей откажется. Где гарантия, что эта парочка оставит ее в покое и забудет про корабль? Они запросто могут отправиться прямиком к Унка­ру, все ему рассказать и потребовать вознаграждение за информацию. Да и вообще неизвестно, чего от них ждать. Но если они не способны сохранить ее тайну, как можно доверить им починку корабля?

Впрочем, выбирать Рей, кажется, не приходилось.

— Ну так что скажешь? — крикнула Деви, глядя на Рей. — Берешь нас в дело?

Рей посмотрела на свои руки, сжимавшие посох. Пальцы грязные, поломанные ногти заляпаны смазкой. Она обдумала еще разок все варианты. Ни один ей не нравился.

— Пойдемте, покажу вам тут все, — вздохнула Рей.

К неудовольствию Рей, преимущества работы втроем сразу дали о себе знать. Она так привыкла быть одна, а тут на корабле — на ее корабле, между прочим, — все время кто-то ошивается. Неудивительно, что Рей ходила вся на нервах. А Деви к тому же еще и болтала без умолку, и от этого становилось еще хуже.

Но утиль эта парочка умела собирать отменно — тут не поспоришь. Они знали кладбище кораблей так же хорошо, как и Рей, но у них имелись собственные излюбленные местечки, свои особые месторождения, о которых никто не догадывался. Некоторые компоненты грузовика Рей уже отчая­лась починить, а тем более найти им замену, а Деви со Странком вдруг неведомо откуда раздобыли нужные запчасти. Не прошло и суток, как они приволокли обещанную посадочную опору. Спустя три дня они объявились с целехоньким репульсором, который отодрали от потерпевшего крушение челнока типа «Лямбда». Конструкция была имперская, с системой «Гтрок» вообще никак не совмещалась, но Рей за какие-то полтора дня соорудила преобразователь интерфейса. Не прошло и недели, как отсутствующий верхний левый излучатель был заменен.

Рей поднялась в рубку проверить, все ли системы работают слаженно. Она уже несколько месяцев назад заменила батареи основной системы управления, так что корабль жил в режиме ожидания на малой мощности. Деви и Странк пошли за Рей и, восторженно затаив дыхание, наблюдали, как она задает компьютеру последовательное увеличение мощности и запускает репульсорные двигатели. У каждого из четырех излучателей имелся собственный датчик — синяя вертикальная полос­ка показывала, на сколько процентов используется мощность двигателя. Три излучателя откликнулись сразу — нижний левый и оба репульсора с правого борта. Прибор говорил, что они в рабочем состоянии.

— Ну что, получилось? — нетерпеливо спросила Деви. — Заработало?

Рей поиграла с рычагом левого борта, пытаясь синхронизировать установленный ею репульсор с остальными. Синяя полоска упрямо не желала двигаться. И тут она внезапно рванула вверх и ­замерла на самом высоком показателе. Все трое почув­ствовали, как корабль вздрогнул и легко затрепетал. Песчинки градом отскакивали от восстановленного носового иллюминатора и соскальзывали вниз.

Странк завопил что-то радостно-нечленораз­дельное, Деви засмеялась и хлопнула Рей по плечу. Рей это не понравилось, но сдержать улыбку у нее не получилось.

— Ты потрясная! — заявила Деви. — Ты про­сто какая-то нереальная, Рей!

Рей опустилась в кресло пилота.

— Ну вы же мне помогали.

— Да ладно, какое там «помогали»! Приволок­ли несколько обломков из пустыни — вот и вся помощь. Это ты все собрала. У тебя эта штуковина заработала! — Деви плюхнулась в кресло второго пилота и крутнулась в нем. — Давай полетаем!

— Как, прямо сейчас?

Странк, казалось, разделял замешательство Рей.

— Сейчас, Дев? — неуверенно повторил он.

— Ясно, сейчас, — кивнула Деви. Она махнула рукой в сторону пустыни, простиравшейся за иллюминатором. — Солнце довольно низко. Мы полетим на такой высоте, что нас никто не разглядит против солнца. Ну же, давайте! Так хочется узнать, правда ли он летает!

Рей взглянула на датчики, проверяя уровень мощности, температуру, давление и расход топлива. Запущенные репульсоры работали на полную мощность вхолостую. Оживший корабль едва ощутимо подрагивал.

— Тебе ведь тоже не терпится, — не отставала Деви. — Прямо до смерти не терпится, Рей.

Рей закусила губу и положила руки на штурвал:

— Просто чтобы проверить, все ли работает.

— Ясное дело.

Рей нащупала педали управления и правой ногой отключила блокираторы. Тут же зажегся предупреждающий огонек: давление не в норме. Рей заглушила двигатели и перевела управление в режим полета в атмосфере. Деви наблюдала за ней с прежней улыбочкой. Странк встал за спиной у Деви и вцепился в спинку ее кресла так, что костяшки пальцев побелели.

— Первый полет? — спросила Рей.

Он кивнул.

— У меня тоже.

Рей потянула за рукоятку, снова заводя двигатели, — она тысячу раз проделывала это на симуляторе. Грузовик тронулся и начал подниматься. Он шел почти вертикально. Рей чувствовала, как Джакку пытается притянуть корабль назад, словно боится отпускать их троих. Рей вцепилась покрепче в штурвал и почувствовала, как корабль чуть заколебался в воздухе. Она отпустила педали и задала репульсорному полю направление вперед. Маленький грузовик завис, словно не понимая, как ему быть с силой притяжения. У Рей ухнуло внут­ри, а Странк коротко застонал. Рей отважно подда­ла мощности в репульсоры. И вдруг корабль поплыл вперед в предвечернем небе.

Они летели.

— Так потрясно, — выдохнула Деви.

Еще бы, подумала Рей. Судя по приборам, они поднялись всего-то на пятьдесят метров и тащились еле-еле — с ускорением вдесятеро меньше обычного. Но главное, что корабль ожил в ее руках и привычный мир изменился. Кладбище, Трескл, Шип — все это было таким знакомым и в то же время совсем другим, если смотреть через иллюминатор. Там, на горизонте, наверное, Ниима — крошечные крупинки хибарок и несколько домов. А вот одинокий тидо с поклажетягом бредет поперек пустыни, а в спину им светит заходящее солн­це. Небо тоже совсем другое — оно изменчиво и многоцветно, и краски его богаче, глубже.

— Работает, — прошептала Деви. — До чего же суперски это работает!

— Работает, — негромко откликнулась Рей.

Все, что они починили, как будто действует. Правда, горит несколько предупреждающих лампочек, но это все системы, без которых можно обойтись. Сейчас-то уж точно. Двигатели работают слаженно и на полную мощность.

— Я так рад, что он летает, — сказал Странк. — А мы не могли бы приземлиться? Пожалуйста!

Деви крутанула кресло к приятелю:

— Ой, испугалась наша деточка!

— Нет-нет, он прав, — вмешалась Рей. — Мы же не хотим, чтобы нас заметили. Еще не время.

— Ага, ну ясно.

Рей, накренив корабль, развернула его — такое непринужденное, не требующее усилий движение. И они устремились назад, туда, откуда поднялись в воздух. Ощущение полета и то, как охотно грузовик откликался на команды, снова и снова вызывало у Рей улыбку. Нет, ее симулятор — тоже чудесная штука, он принес ей немало радости, но тут все-таки совсем другое. Оно и понятно. Разве может программа скопировать невероятное ощущение свободы и силы?

Рей посадила корабль так же изящно, как и подняла его, заглушила поочередно двигатели и перевела батареи в режим ожидания. В небесах уже сгустились сумерки.

Деви выбралась из кресла второго пилота и снова хлопнула Рей по плечу:

— Ты не только механик, ты еще и пилот! Ты все это сделала! Давай, Странк, потопали домой. До завтра, Рей. Мы добудем тебе эту камеру для гипердвигателя. Точно говорю, добудем. Иначе можешь вообще не брать нас в долю.

Рей молча смотрела, как они спускаются по трапу.

Ей никак не спалось.

Рей лежала в шагоходе на своей куче одеял и смотрела вверх. Снаружи негромко постанывал ветер, задувая в щели обшивки. Вокруг была кромешная тьма — питание Рей на ночь отключила. Она ужасно устала, но разум все не желал успокаиваться; в голове крутились и крутились во­просы, мысли, обрывки воспоминаний — старых, давно изгнанных, и совсем недавних. Затаив дыхание, девушка снова ощущала, как грузовик оживает под ее руками, снова испытывала радость полета. Какое, оказывается, невообразимо прекрасное чувство. Куда прекраснее, чем она себе представляла.

Но было и еще кое-что. Рей была довольна хоро­шо сделанной работой. Она обнаружила корабль, пролежавший в песке годы — может, даже десятилетия! — и сумела исцелить его. Своим умом, своими руками она добилась невозможного — заставила его снова взлететь. Это был повод для гордости, чувства, почти незнакомого Рей. Что с ней делать, с этой гордостью, — непонятно. Теперь работы осталось совсем немного. Уже скоро «Гтрок» возродится в былом великолепии — хотя бы отчасти. Конец ее трудов не за горами.

Может, в этом-то и беда, вдруг подумала Рей. Может, поэтому у нее внутри зреет какое-то мутное тошнотворное чувство. Оно превращается в мысль, кружится и пляшет у нее в сознании, но никак не дается. Словно гонишься за зыбкими образами из снов — без названия, без обличия.

Рей вертелась на одеялах с боку на бок, пытаясь улечься поудобнее и прогнать мысли. Но те уходить не желали. Она не доверяет Деви и Странку, вот что. Не доверяет им ни вместе, ни врозь. Каждый раз, думая об этом, Рей вспоминала, сколько всего сделали Деви и Странк. Они всегда держали слово. Всегда выполняли обещания. Всегда делали, что она говорила. Они помогли ей воскресить корабль — и с этим никак не поспоришь. Рей должна им доверять. Рей хочет им доверять.

Только у нее не получается. Они предадут ее. Попытаются обвести вокруг пальца. Попробуют угнать ее добычу у нее из-под носа, выкинуть ее из дела. Рей не хотелось во все это верить. Но она верила — чем дальше, тем сильнее. Деви и Странк нанесут ей удар исподтишка, и случится это очень скоро.

Корабль стоит один-одинешенек посреди пус­тыни, совсем беззащитный.

Сейчас глубокая ночь и ужасно холодно.

Рей села, нащупала в темноте сапоги и натя­нула их. Затем отыскала очки и посох. Включила ненадолго свет — нужно было найти нож. Прорезав дырку в одном из одеял, она соорудила что-то вроде пончо. Рей снова отключила питание, пихнула дверь и шагнула в ночь. Где-то за дюнами слышались завывания грызоглода, призывавшего свою стаю.

Мир был ярким. В сиянии громадных звезд пус­тыня сделалась сверкающе-серой. И Рей помчалась. Она летела, пригнув голову; очки надежно прикры­вали глаза, но самодельное пончо почти не согревало ее. Пальцы, сжимавшие руль спидера, ломило от холода. Надо бы помедленнее, но ведь она может еще быстрее. Тошнотворное ощущение ужаса толкалось в животе и волной подкатывало к самому горлу.

Нет, нападения она не боится. В потасовке, конечно, хорошего мало, но и ничего страшного тоже нет. Если хочешь выжить на Джакку, без драки никак. Науку, как постоять за себя, Рей освоила очень рано. Она уже потеряла счет своим битвам. И побеждала она чаще, чем проигрывала. Рей знала толк в драках, так что обитатели Ниимы быстро сообразили: от этой девицы и ее посоха лучше держаться подальше. Она способна кому угодно задать жару — и задаст, только дай ей повод.

Главная угроза — это Деви, решила про себя Рей. Странк, конечно, сильный, но он медлительный, и Деви им помыкает. А Деви — шустрая; Рей видела у нее на поясе вибронож, а еще под левой штаниной, у голенища, Деви прятала укороченную парализующую дубинку. Если дойдет до драки, сначала нужно будет разобраться с Деви. А уж потом она займется Странком.

Но хорошо бы обойтись без драки.

Корабль стоял ровно там, где Рей его оставила, — неподвижный, безмолвный. Она втолкнула спидер в укромное место под кормой и замерла, вслушиваясь в голоса пустыни. Ветер молчал. Вообще не было никаких звуков, кроме ее собственного дыхания. Она вздрогнула, потерла ноющие окоченевшие руки. Песок шуршал под ее сапогами, пока она шла к люку и набирала пароль. Заработал гидравлический механизм; шум опус­кающегося трапа в тишине пустыни прозвучал неожиданно громко.

Рей взошла на борт, подняла трап, задраила люк. В главном салоне было почти темно, только из коридора, ведущего в рубку, сочился тусклый звездный свет. Рей двинулась ему навстречу. Она вошла в рубку, уселась в кресло пилота, стянула очки, оставив их болтаться на шее, а посох положила поперек колен.

Как-то глупо вышло. Она-то была уверена, что примчится, а корабля и след простыл. Или в лучшем случае застукает Деви со Странком, пытающихся его угнать. Она летела очертя голову через кладбище, через Трескл, рисковала нарваться на грызоглодов, замерзла до смерти — и все потому, что не сумела поверить Деви и Странку. Интерес­но, а если бы все было наоборот? Если бы Деви со Странком нашли корабль первыми, а Рей нагрянула бы позднее, они бы тоже ей не доверяли? А сама Рей? Она бы сделала то, что, как ей казалось, вот-вот сделают они?

Ох, как она устала.

Рей закрыла глаза. Сейчас ее сморит дремота; голова клонится все ниже. Она уже почти видит сон — и во сне ей так тепло, она еще маленькая, и сейчас она вспомнит то, что давным-давно забыла... Рей открыла глаза. Кругом ночь. Беспредельное небо полно мерцающих звезд. Она снова закрыла глаза, снова открыла. На краю дюны прямо перед ней двигались какие-то тени.

Рей мгновенно очнулась и вцепилась в посох. Может, ей просто что-то приснилось, сказать наверняка трудно. Она скользнула по креслу вниз и укрылась за приборной панелью, почти касаясь коленями пола рубки.

Тени снова зашевелились. Две фигуры спускались по склону дюны, направляясь к кораблю. Рей все никак не могла различить, кто это. Потом показались еще двое. Они переваливали через дюну, ведя в поводу поклажетягов.

Значит, к ней идут четверо тидо.

По мере их приближения возникали новые подробности. Все четверо вооружены, большинст­во с посохами, а один даже с винтовкой. Больше ничего в темноте не разглядеть, да и нужды в этом нет. И так ясно: они явились, чтобы забрать корабль или уничтожить его. Но Рей им не позволит ни того ни другого.

У «Гтрока» в носовой части стояла двойная лазерная пушка, только она не работала. Рей восстановила проводку и систему управления огнем, но, чтобы зарядить орудие, требовался газ тибанна. А он давным-давно утек в атмосферу, и пополнить запас нечем. Ну да ладно, пушка — это все равно на крайний случай. Если уж придется драться за трофей, то хорошо бы все-таки никого не убивать.

Рей съехала с кресла на пол и на четвереньках поползла по коридору. Она подобралась к грузовому трапу, нажала на кнопку и полезла наружу. Не дожидаясь, пока трап коснется земли, девушка спрыгнула и с посохом наперевес помчалась к носовой части корабля. Добежав, она притормозила и встала лицом к лицу с тидо.

Тидо тоже остановились. Тот, что шел впереди — обладатель винтовки, — оказался метрах в шести-семи от Рей. Несколько долгих мгновений никто не двигался и не издавал ни звука. Тишину нарушил поклажетяг — зверь принялся с сердитым пыхтением рыть песок. Его упряжь заскрипела.

— Он мой, — произнесла Рей. — Это мой корабль, понятно вам? Вы его не получите.

Тидо не отвечали. Ночь становилась все непрогляднее. Может, эти тидо — обычные мусорщики, а может, и кто похуже — в такой тьме никак не разобрать. Внутри у Рей все сплелось в тугой узел, в животе заныло, а сердце колотилось так, что едва не выпрыгивало из груди. И к тому же в пустыне похолодало не на шутку. Когда Рей говорила, изо рта у нее вылетали клубы пара.

— Идите отсюда! — приказала она. — Убирайтесь!

Ближайший к ней тидо, не поднимая винтовки, повернул замотанную голову к спутникам. У всех тидо тело закрыто целиком, даже глаза, — Рей и при свете дня вряд ли прочла бы что-то по их лицам. Зато язык жестов был очень даже понятен. Тот, что с винтовкой, снова повернулся к Рей. Уходить тидо явно не собирались.

— Я не нарываюсь, — предупредила Рей. — Драться я не хочу. Но если что, буду. Буду драться.

Тидо с винтовкой вскинул оружие на плечо. С шести метров он запросто попадет в Рей. А ей далековато, чтобы добраться до него и помешать выстрелить. Но все равно надо попытаться. Если повезет, она успеет до выстрела — ударит посохом по дулу, и тидо промажет. Всерьез рассчитывать на такое не стоит, но выбора-то все равно нет.

Однако проверить план в действии не получилось.

Бластерный заряд просвистел между Рей и тидо с винтовкой и увяз в песке. Ярко-красный сверкающий заряд — песок вокруг него зашипел и взвихрился. За первым выстрелом последовал второй, на этот раз поближе к тидо. Стреляли откуда-то с вершины дюны, справа от Рей.

— Ты слышал, что она сказала, — произнесла Деви. — Это ее корабль.

Она стояла на гребне дюны, обеими руками сжимая маленький бластер. Странк был рядом; когда Деви заговорила, он начал неуклюже спус­каться по склону, разметывая в стороны песок. Хоть и безоружный, сейчас Странк казался каким-то особенно большим — вдвое выше самого рослого из тидо.

— Зарядов в этой штуке не так чтоб много, — сообщила Деви, — но вам хватит. Двоим из вас точно достанется. Может, пораню по-серьезному, а может, и похуже.

Странк, достигнув подножия дюны, потрусил к Рей. На бегу он дружески тронул ее за локоть и, не останавливаясь, устремился прямо к тидо с винтовкой. Ухватив оружие за длинный ствол, Странк дернул. Тидо вцепился в винтовку мертвой хваткой, но теперь целиться в Рей он не мог. Странк рванул, и трехпалый кулачок тидо разжался. Перевернув винтовку, Странк нащупал и отщелкнул зарядное устройство. Отшвырнув картридж далеко в дюны, он вручил винтовку ее владельцу.

— Пора вам проваливать, — напомнила Деви.

Тидо развернулись и зашагали туда, откуда пришли.

— Всегда пожалуйста, — сказала Деви, поднимаясь вслед за Рей на борт. Последним тяжело топал Странк, его шаги грохотали по металличес­ко­му трапу.

— Что вы там делали? — спросила Рей.

Она включила свет в салоне и нажатием кнопки подняла трап.

Запихнув маленький бластер в один из своих многочисленных карманов, Деви провела по волосам перепачканной рукой. Вскинула голову и озадаченно посмотрела на Рей снизу вверх:

— Мы несли вахту.

— Несли вахту?

— Ну да. Ты домой улетала, а мы тут ночевали, прямо снаружи. И так с пару недель уже, поч­ти каждую ночь. — Деви казалась по-настоящему смущенной. — Кто-то же должен был стеречь все, разве нет?

— С пару недель?

— Ну типа того. Я думала, ты нам хоть спасибо по-нормальному скажешь.

Рей посмотрела на посох и прислонила его к переборке. Наверное, она должна что-то чувствовать по поводу услышанного. Ребята ночевали тут две недели. Мерзли, рисковали нарваться на грызоглодов и неизвестно еще каких тварей — и все ради того, чтобы не оставлять корабль без присмотра.

— Я ничего об этом не знала, — пробормотала Рей.

— У нас есть аварийная капсула. Мы пару лет назад уволокли ее с упавшего Х-истребителя. Там тепло, только тесновато. Приходится очень жаться друг к дружке. — Деви хитро улыбнулась Странку. Тот стоял молча и внимательно слушал. — Мы обычно дожидались, пока ты придешь, а потом по-быстренькому гоняли сменять себе пайков. В общем, как-то так. Ты всегда приезжала первой, не заметила, а?

— Я думала, что просто приезжаю раньше, и все.

— Не, Рей, мы тут приглядывали, чтоб все путем.

Рей задумалась. Трудновато выдавить из себя нужные слова. Но необходимо.

— Спасибо, — медленно произнесла Рей.

Деви расхохоталась:

— Ну вот и умница! Пожалуйста! Да чего там, Рей, невелика работа. Мы же защищаем и наше добро тоже, верно? В этом-то все и дело. Тут и говорить не о чем.

Рей медленно кивнула.

— Слушай, — продолжила Деви, — я тут недавно поболтала с Форной, когда он с Отхом и Грандом был в Нииме. И они рассказывали, будто Кс’ас’Р’ииа выдернула из песка «Уулшос XP», ну, знаешь, яхта такая. Мол, все там раздолбано и  все, что можно, они уже утащили, но двигательный отсек будто бы не пострадал. Ни Странк, ни я не видели, чтобы Ункар продавал камеру преобразователя. Уж больно тяжелая штуковина, про­сто так экстра-смеситель от реактора не отцепишь, да ведь? И на этом XP — как знать, а вдруг она целехонькая? Надо бы сгонять и поглядеть, как считаешь?

— Считаю, мысль хорошая.

— Только так запросто эту штуку не откромсаешь. Странк сильный, поднять-то он ее поднимет, но вот как ее отделить? Поломается еще, или дивертор треснет... Вот это меня больше всего волнует.

— Я могу помочь.

Деви явно удивилась:

— Ты уверена? А корабль как? Ты же его не бросишь.

— Нет, я могу помочь, — повторила Рей. — Мы поедем вдвоем со Странком, а ты останешься с кораблем.

Деви уставилась на нее, потом резко отвела взгляд. И когда она снова повернулась, Рей показалось, что ресницы у Деви блестят от слез.

— Никто его и пальцем не тронет, — пообещала Деви.

На дорогу от «Гтрока» до того места, где, по словам Деви, лежала «Уулшос XP», ушло примерно полдня. Странк ехал на спидере у Рей за спиной. Яхта выглядела именно так, как описывала Деви: шесть груд обломков раскиданы по площади километра в полтора. Двигатель был в самой дальней груде. Все мало-мальски ценное из рубки, каюты экипажа и пассажирских отсеков давным-давно утащили. Сначала Рей показалось, что с двигательным отсеком та же история. Кто бы ни трудился над этими обломками, он точно свинтил все до последнего болтика.

— Ну, что думаешь? — спросил Странк.

Рей промолчала. Нырнув под сломанную балку, она вошла внутрь остова. Пластины с пола оторвали, так что ступать приходилось с оглядкой. Рей вытащила из сумки фонарик и направила его сначала на потолок, потом на пол, высматривая линии питания. Вот они — ведут сначала к гипердвигателю и затем туда, где когда-то был инжекторный комплекс. Несколько секунд Рей изучала всю систему. Потом она выключила фонарик и повернулась к Странку:

— Вроде бы все должно работать как надо. Думаю, мы справимся.

Они вытащили инструменты и приступили к тягостной работе — отделению камеры. Тут требовались невероятное терпение и внимание, ведь, по сути, Рей пыталась извлечь из гипердвигателя несменяемую деталь. Вообще-то, куда надежнее и разумнее было бы просто вытащить всю систему целиком и установить ее на грузовике. Но об этом, по понятным причинам, и речи не шло. Отделить нужную штуковину от двигателя было возможно — Рей знала, что справится, и справилась. И тут же поняла, что уволочь эту деталь с корабля она бы не смогла. Просто сил не хватило бы. Даже Странк в одиночку ее поднимал еле-еле. Вдвоем они кое-как стащили свой трофей с корпуса яхты и примотали ремнями к задней части спидера.

К «Гтроку» они вернулись уже затемно. Огни не горели; Деви сидела на опущенном грузовом трапе. Завидев приближающийся спидер, она вскочила и торжествующе вскинула в воздух кулак. Странк рассмеялся, и Рей тоже. Втроем они сгрузили камеру со спидера и втащили ее на борт грузовика. А потом они ужинали, сидя на полу, — один паек на всех, и Деви, как обычно, болтала без умолку, но Рей это больше не раздражало, а даже наоборот. Поев, Странк направился к трапу, и Деви двинулась за ним.

— Увидимся утром, Рей! — сказала она и обратилась к приятелю: — Я первая дежурю.

— Ребята, да оставайтесь на корабле, — предложила Рей. — Теплее же.

Деви и Странк замерли.

— Это точно, — заметила Деви. — И еще здесь все не так сильно провоняло Странком. А то в нашей капсуле запашок ого какой, если честно.

— И вовсе от меня не воняет, — обиженно возразил Странк.

— Да от нас от всех воняет, Странк. Я уж не помню, когда в последний раз была в освежителе.

Рей показала на закрытую дверцу, ведущую из главного салона:

— Он в полном порядке.

— Да ладно! Шутишь?

— Воды нет, но ультразвуковой душ работает.

Деви уже спешила к дверце:

— Странк, значит, давай-ка ты дежурь первым.

Она исчезла в освежителе так стремительно, что Рей не удержалась от смеха.

Спустя два дня Рей подняла в воздух и направила в сторону Ниимы «Гтрок-690» легкий грузовик, который она нашла, над которым трудилась добрую часть года, собирая его заново. Деви сидела в кресле второго пилота, Странк стоял, положив большие руки на спинки пилотских кресел. Гипердвигатель, приведенный в полный порядок, бодро переговаривался с навикомпьютером. Репульсоры дружно гудели на оптимальной мощности. Все каналы внешнего доступа были на совесть загерметизированы; нужная атмосфера поддерживалась стабильно. На панели управления горели лишь две предупреждающие лампочки, и обе со­всем пустяковые. Одна говорила Рей о том, что баки для воды пусты. Другая сообщала, что «Гтрок», пролетев 20 000 световых лет, просрочил плановый техосмотр.

Когда Рей поведала своим спутникам, что означает эта вторая лампочка, Деви радостно загоготала.

Они подлетали к Нииме с юга, и Рей специаль­но замедлила движение — пусть весь городишко полюбуется, как «Гтрок» заходит на посадку. Поч­ти все корабли прибывали с востока; внимательный наблюдатель сразу заметит разницу и будет умирать от любопытства: кто это да откуда... Уж это-то Рей знала. Закладывая над городком ленивую петлю, она наблюдала за суетой внизу. Деви тоже — даже наклонилась вперед. Сквозь прозрачный откидной верх виднелись мельтешащие фигурки мусорщиков и торговцев; они выскакивали из-под своих навесов и вскидывали ладони к глазам, защищаясь от ослепительных лучей солнца.

— Ну как, с них довольно? — спросила Рей.

— Они такого в жизни не видывали! Уж точно! — хихикнула Деви.

Рей вывела корабль из петли и, повинуясь внезапному капризу, поддала мощности в двигатели. Грузовик рванул вперед, высоко задрав нос, и горизонт исчез из виду. Рей заложила полупетлю, вышла из нее и вернулась прежним курсом. Деви восторженно вопила. Странк покрепче вцепился в спинки кресел. Рей снова замедлила полет и, приблизившись к посадочной площадке, заставила «Гтрок» парить, поворачиваясь на месте. Можно сесть вот тут, между старым грузовиком модели YT и другим — поновее, почище, — из тех, что купил Ункар. Рей посадила корабль с идеальной точностью и так мягко, что посадочные опоры даже не скрипнули, когда «Гтрок» навалился всей тяжестью на Джакку.

Рей быстро пробежала пальцами по панели управления, переводя грузовик в режим ожидания. Унакр захочет убедиться, что корабль работает, что все работает; он поднимется на борт, и Рей без промедления покажет ему, на что способно ее детище. Она отпустила штурвал и выбралась из кресла, Деви и Странк двинулись следом. Спидер они погрузили в главный салон. Странк нажал кнопку, опускающую трап. Тот поехал вниз, и Рей увидела, сколько народу толпится у края посадочной площадки. Всем не терпелось взглянуть на пришельцев.

— Никого на борт не пускайте, — предупредила она Деви. — Только меня и Ункара, а больше никого, сколько бы ни посулили, как бы ни упрашивали.

— Только за десять тысяч пайков как минимум, — ухмыльнулась Деви.

— Ага, каждому из нас, — улыбнулась в ответ Рей.

С этими словами она припустила на спидере вниз по трапу, взяв от посадочной площадки твердый курс прямиком к конторе Ункара. Кто-то вскрикнул, когда она пролетала мимо. Парочка мусорщи­ков возле мойки даже разразилась восторженными воплями при виде Рей, приветствуя ее выдающееся свершение. Она снова улыбалась, и щеки опять покалывало, но ее это больше не смущало.

Когда она притормозила возле конторы, Ункар уже ждал ее снаружи. Стоял, лениво помаргивая, пока она заглушала двигатель и спрыгивала со спидера.

— Это «Гтрок — шестьсот девяносто», — объ­явила Рей. — Полностью восстановленный, гипердвигатель на ходу, все в порядке, кроме лазерной пушки и баков для воды. Все в рабочем состоянии, Ункар.

Он снова моргнул и повернул тяжелую голову в сторону посадочной площадки. И тогда до ушей Рей долетел звук работающего двигателя. Она тоже повернулась и успела проводить взглядом взлетающий «Гтрок». Корабль поднимался быстро, даже стремительно. Он накренился, нос дернулся вверх. Основные двигатели разогрелись, и за кормой потянулся сверкающий синеватый выхлоп иони­зи­рованных газов.

«Гтрок» превратился в точку на голубом небе.

А потом и вовсе исчез.

Ункар крякнул и удалился назад, в контору. Вокруг Рей снова зазвучали голоса мусорщиков и торговцев — аванпост в мгновение ока вернулся к обычной жизни.

Рей долго не могла двинуться с места. Наконец она взобралась на спидер и полетела домой, в шагоход. Ей вроде бы полагалось рвать и метать, но она совсем не чувствовала злости. И только ближе к ночи, сидя на груде одеял и выковыривая линзы из потрепанного шлема штурмовика, она вдруг поняла почему. История с кораблем — это история про доверие. Только Деви и Странк тут ни при чем. Тут речь о доверии к самой себе.

Деви и Странк хотели только одного — того, чего Рей совсем не хотела. И они с самого начала ей все сказали. Только она не пожелала услышать. Она не слушала, ведь Деви со Странком предлагали то, о чем Рей не разрешала себе даже думать.

Они хотели улететь.

А Рей должна остаться. По крайней мере, пока за ней не вернутся.

Если она улетит отсюда, родители никогда ее не найдут.

Рей вздохнула, и эхо от вздоха разнеслось по ее тесному пристанищу. Она перебралась к верстаку, включила компьютер и запустила симулятор полета. Рей выбрала «Гтрок-720» — суборбитальный полет, атмосферные условия стандартные, без дополнительных препятствий.

Рей летела.

Только это было совсем не то.

Первым кораблем По Дэмерона стал РЗ-1 истребитель типа А, доставшийся ему от матери.

BB-8, надежно устроившийся в своем гнезде, что-то вопросительно пробулькал. Дроид был подключен к системе истребителя, так что его двоичная речь тут же расшифровывалась и передавалась на панель управления. Правда, По в переводе не нуждался, вопрос астромеха ему и так был понятен. Пилот усмехнулся, протянул руку через левое плечо и ткнул в кнопку, отлаживая подачу энергии к двигателям крыльев по левому борту.

Один за другим истребители «Рапиры» выскаки­вали из гиперпространства. Судя по карте, прямо по курсу у них был объект, известный как Сураж-5.

Сначала По думал, что у них все получится. Что вот-вот они отправят восвояси Первый Орден и спасут грузовик. Приблизившись к противнику, он выдал первый залп и увел Т-85 в штопор. Ответный огонь истребителей СИД благополучно миновал его и Рапиру-2. По нажал на гашетку, и четыре лазерные пушки попарно исторгли заряды. Лидер истребителей СИД раскололся, сверк­нул и отправился в небытие. По дернул на себя рычаг, заваливая корабль вправо так, чтобы оказаться за следующим противником. ВВ-8 издал трель на бинарном наречии. Истребитель СИД вильнул влево, потом передумал и метнулся вправо. Ну и угодил прямо под огонь По. Два-ноль в пользу Республики, так-то вот.

— Это большое несчастье, — сказал майор Лонно Десо. — Потерять одного из своей эскад­рильи — это всегда печально, коммандер. Но я просмотрел все полетные данные, включая телеметрические показания вашего астромеха, я все ваше сражение исследовал вдоль и поперек. Вы ничего не могли сделать. Гибель лейтенанта Мурана — это трагедия, но я твердо убежден: трагедия неизбежная.

Его Х-истребитель стоял в ангаре между Рапирой-2 и Рапирой-3. На прежнем месте Рапиры-4 — ничего, кроме тягостной пустоты да продолговатого масляного пятна там, где охладитель вытек на пермакрит.

Он рискнул включить связь, только покинув Миррин-Прайм, уже за пределами системы.

«Йиссира Зайд» принадлежит к типу «НК-Вителл», сообщил ВВ-8. Построена компанией «Санхар-Вителл», численность экипажа — два и более пилотов, есть условия для размещения двенадцати пассажиров. Должным образом оснащенный корабль обладает грузоподъемностью до семидесяти пяти метрических тонн, однако обычно вес груза не превышает пятидесяти метрических тонн. Сверх­световая скорость достигается посредством использования разработанной Санхаром шестьдесят седьмой модели гипердвигателя класса три ноль. Досве­товая скорость обеспечивается классической моделью «Альфа» производства «Херш-Кесселя». Подобный тип корабля, продолжал ВВ-8, был запущен в массовое производство приблизительно семнадцать лет назад, и в настоящее время сто три­дцать семь тысяч четыреста семнадцать единиц судов этого типа используется на торговых путях, ведущих из...

В третьей системе По уже готов был сдаться. На звездных картах в этом месте не значилось ничего — вообще ничего — хоть мало-мальски инте­ресного. Но если мама научила его летать и любить полет, то отец научил его завершать начатое. Затеял что-нибудь — будь любезен довести до конца или уж вовсе не ввязывайся. Поэтому По не сдался. Он вышел из гиперпространства и оказался в системе настолько пустынной, что открывшие ее разведчики не удосужились даже назвать ее как следует. Про­сто буквенно-цифровое обозначение: ОР-Каппа-2722.

Сюрприз удался — по крайней мере, в самом начале. Сюрприз был даже не в том, что среди кораблей Первого Ордена нежданно-негаданно объявился истребитель типа Х. (Хотя наверняка на мостиках этих кораблей все забегали при виде Т-85. Что ни говори, мысль приятная.) Сюрприз заключался в том, как истребитель типа Х повел себя после своего появления.

Когда По выскочил из гиперпространства на краю системы Миррин, Айоло и Каре там уже не было. По тут же взял курс на Миррин-Прайм. Довольный собой, ВВ-8 радостно булькал: передатчик «Йиссиры Зайд» транслировал громкий и четкий сигнал. За время путешествия через гиперпространство дроид проанализировал информацию о полете, собранную в ходе сражения, и вычислил местонахождение грузовика. «Йиссира Зайд» разместилась на борту второго из трех звездных разрушителей. Миссия была успешно выполнена — все, что от него зависело, По сделал.

В ангаре 22 было пусто. По заглушил репульсоры, активировал посадочное оборудование, посадил истребитель и выключил системы. Может, на всякий случай оставить их в энергосберегающем режиме, подумал он. А впрочем, какой смысл. Если его сейчас арестуют, если ему придется предстать перед военным трибуналом — значит так тому и быть. Удирать он уж точно не намерен. По Дэмерон готов отвечать за последствия своих действий и докажет, что поступил правильно.

Снаружи их ждал приземистый спидер — ­обычный армейский транспорт. Женщина из полиции села в кресло водителя, майор Иматт занял место рядом. Деваронец и По разместились сзади, а ВВ-8 устроили рядом с ними на полу. Дроид был непривычно молчалив, но черные линзы на полусферической голове несколько раз покосились на По и на полицейского. ВВ-8 пытался понять, что же происходит. По и сам был бы не прочь это выяснить.

Она слушала очень внимательно, упершись локтем в колено и положив подбородок на руку. По даже припомнить не мог, чтобы кто-нибудь ко­гда-нибудь его слушал вот так. Когда пилот заговорил об инциденте в системе ОР-Каппа-2722, Лея попросила По не прерывать рассказа, а сама встала, подошла к картам, где были обозначены пе­редвижения войск и флотов, и принялась изучать их, делая пометки. Вернувшись на свой стул, она дослушала По, а потом еще с минуту молчала, глядя в пустоту поверх его плеча. А может, она видела то, что, кроме нее, никто не мог видеть — то ли прошлое, то ли будущее. Наконец Лея снова перевела взгляд на По.

В конечном счете Каре и Айоло — все, кто остался от эскадрильи «Рапира», — вслед за По перешли в Сопротивление. За последующие несколько месяцев По провел в рубке больше часов, чем во время учебы. Теперь он сжимал рычаг Х-истребителя более старой модели — Т-70. Сначала нужно было искать новых пилотов и привлекать их в Сопротивление. Потом По стал все больше заниматься разведкой — отправлялся в далекие рейды, обследовал разные участки, пытаясь обнаружить следы пребывания или передвижения Первого Ордена. Генерал Лея Органа называла это «искать го­ло­ву дракона».

— Это сенатор Эрудо Ро-Киинтор, — сообщила Лея. Они с По сидели в ее кабинете, рядом с операционным центром, на борту корабля «Дом-1». — Старший сенатор Республики от Хевуриона.

— Прежде всего, имейте в виду: миссия исклю­чительно добровольная, — разъяснял По Айоло и Каре. — Если оно вам не надо, так и скажите, это ни на что не повлияет. Я, может, даже еще больше вас зауважаю, если откажетесь. Потому что это миссия на грани безумия. И совершенно неофициальная.

Поскольку Сопротивление в этой миссии было как бы ни при чем, Х-истребители тут не годились. Никто из троих пилотов не мог воспользоваться своим кораблем. Так что пришлось По подсуетиться и прибегнуть к помощи тех, кто задолжал ему добрую услугу. В результате ему удалось раздобыть три почтенных инкомовских «Охот­ника за головами» Z-95. Эти истребители начали производить во время Войн клонов; по большому счету именно Z-95 были прямыми предшественниками «иксов». Военная карьера «Охотников за головами» уже давно завершилась, зато по всей Галактике у них появились новые ценители в лице контрабандистов, бандитов и пиратов. Мало ли у кого какие делишки — законные и не очень. А истребитель для их обделывания — как раз то, что надо: если уж все пойдет совсем наперекосяк, Z-95 послужат надежным прикрытием. В этом со­мнительном предприятии с Республики и Сопротивления и взятки гладки: никто не докажет, что трое пилотов на «Охотниках за головами» как-то с ними связаны.

Они несли свою вахту вот уже почти семь часов. Три «Охотника за головами» парили в ледяном безмолвии системы Увосс. Понятно, почему Республика не держала здесь патрулей. В системе всего три планеты, и две из них — газовые гиганты, такие громадные, что и сами могли бы, пожалуй, сойти за звезды. Их гравитационные колодцы создавали пусть незначительные, но вполне ощутимые помехи для гиперпространственных передвижений. Третья планета хотя бы смахивала на планету. Более-менее шарообразный обломок руды крутился вокруг ничем не примечательной желтой звезды, местного солнца. Орбита сужалась с каж­дым витком — через пару тысяч лет желтая звезда проглотит свою планету и не подавится.

Таймер показывал еще три минуты и двадцать девять секунд. И вот тут-то план дал сбой.

По сразу же сообразил: Первый Орден настроен очень серьезно и не пожалеет сил, чтобы не дать уйти «Красе Хевуриона». Первая же стая истребителей СИД, восемнадцать штук, целеустремленно рванула мимо Айоло и Каре прямехонько к По и яхте. Два ведущих истребителя открыли огонь еще до того, как приблизились на расстояние выстрела. Из этого По сделал три вывода. Во-первых, у ребят в истребителях СИД больше рвения, чем здравого смысла. Во-вторых, любая информация, которую Сопротивление получит из этой яхты, будет на вес золота. А если так, то, в-третьих, Первый Орден в лепешку разобьется, лишь бы удержать «Красу Хевуриона».

Когда По приземлился в ангаре «Эха надежды», Айоло с Каре уже его поджидали. Они смотрели, как он опускает главный трап, как выходит, и целую секунду трое пилотов просто стояли, уставившись друг на друга. А потом Каре громко расхохоталась и бросилась По на шею, а Айоло похлопал его по спине, и все трое заговорили разом, как лихо они полетали, и как повезло Айоло, и как Каре спасла его, а он спас Каре, и сколько раз каждый из них выручил товарища. Они смеялись до упаду над Первым Орденом. Вот порадуется их начальство во главе с Хаксом, когда им доложат, что целой эскадре натянули нос три пилота — один на яхте класса люкс и двое на древних Z-95!

И она оказалась права. В этом По убедился на следующее утро, еще до завтрака.