«Гардар 2»

Это вторая книга цикла Гардар. Первая бесплатная книга здесь

— Пеленор!

Раздавшийся зычный вопль дилижансера заставил меня испытать чувство дежавю. Кажется, со мной это уже было. Впрочем, меланхолично разглядывая проплывающие за окном дома, я решил, что подобное испытывают все, чья жизнь связана с постоянными переездами. И военные не исключение.

К тому же, выйдя из кареты дилижанса, я оценил четвёрку могучих существ, которых язык не поворачивался назвать лошадьми. Всё течёт, всё меняется и при ближайшем рассмотрении, вовсе не похоже на самое себя трёхгодичной давности. Вытащил из багажного отделения свой дорожный кофр и выскользнул из толпы, отойдя к зданию Дорожного дома. Поправив ремень, тщательно разогнал складки чуть помятой в поездке формы на положенные им места, склонив голову, оценил положение горжета мага мастера. Всё отлично. Короткое движение руки и Орб обретает свободу, зависая над плечом.

Мысль-команда отправилась словно в пустоту. Но из-за восьмерика тягловых химер грузовой повозки, неспешно рассекая столпотворение людей у рядов дилижансов, словно одинокая льдина реку в конце ледохода, выдвинулась трёхметровая фигура голема.

Моя выпускная работа второй ступени училища. Слияние двух доступных мне направлений магической науки. Голем-артефакт. Невозможный сплав камня, металла и кости; сочетания грубости рваных линий брони и изысканности гравировок рун на ней; контраст темноты щелей на стыках каменных пластин и зелёного сияния глазниц. Моя гордость. Моя память о двух первых големах, что дались мне так тяжело. И так многое сделали, сойдясь в схватках с тёмными. Не их вина, что иногда им и мне не хватало сил. Теперь многое изменилось. Я взобрался на новую ступень могущества, голем стал почти отдельным от меня существом тоже изрядно прибавив в силе.

Я поднял лицо к безоблачному и яркому весеннему небу. Там, пытаясь достичь его и пронзить, устремлялся вверх чёрный шпиль Сигнальной башни. Отличный ориентир. Его даже сейчас не может надёжно заслонить от меня ни одно другое здание города. О чём речь, если сияющий шар на его кончике стал виден из дилижанса ещё больше часа назад. И конечно же, Сигнальная не может находиться в городе. Только в крепости, за защитой её стен, тем более здесь, на границе. Мне туда, к шпилю. Двадцать минут, и я оказался на невероятно широкой улице, именно такие, кажется, и называют проспектами. Он, обсаженный пышными деревьями по обеим сторонам, открывал потрясающий вид на крепость, у стен которой и оканчивался.

Сразу становилось понятно одно из её гордых прозвищ. Огромные, раза в четыре выше, чем у заново восстановленного Дальнего рога, стены белого камня, испещрённые бойницами и увенчанные бретешами, выглядели неприступной твердыней, охранявшей гордый чёрный шпиль Сигнальной. Они и были неприступны. Три войны с Зелоном овеяли эти стены великой славой. Пеленор — северные врата Гардара. Пеленор — несокрушимый затвор его границы. Пеленор — Белый Молот, крушащий тьму. Пеленор — Окончательная погибель.

Я шагал, приближаясь к стенам крепости, по левому краю этого широкого тенистого проспекта. С любопытством оглядывал идущих мне навстречу. Очень много людей в форме. То и дело приходилось отдавать приветствие. Признаюсь, с первым разом вышла заминка. И лишь строгий, пронзающий взгляд уже пожилого капитана, сообщил мне, что что-то явно не в порядке. Даже та малость, что отложилась во мне за время службы в Дальнем Роге, изрядно заржавела за год госпиталя и год обучения. Впрочем, небольшое усилие и забытые привычки заняли своё место. Удобно быть магом и владеть трансом.

Среди гражданских больше всего притягивали взгляд женские силуэты. Хотя и здесь, на севере весна набирала силу, но наряды дам всё же слегка опережали действительность. Уж больно легки и открыты они оказались. Я скользил взглядом по лицам в надежде на удачу. Но нет, те кого я искал, не спешили мне навстречу.

Усмехнулся своим мыслям и желаниям. Не всё сразу. Всему своё время. Мне тоже доставалось чужих взглядов с избытком. Всё же, несмотря на размер гарнизона, здесь все друг с другом знакомы, лица примелькались. И я не могу не обращать на себя внимания. Особенно с летящим у плеча Орбом и этой гулко клацающей ступнями по камню тушей в отдалении. Голем шёл по краю проспекта, у самого парапета, разделяющего дорожную и прогулочную части, неспешно и неудержимо. Во всяком случае, ни один из всадников, экипажей или повозок не пытались даже приблизиться к нему, не то, чтобы остановиться на пути. А путь наш заканчивался у ворот крепости. Будь я один, то мне был бы нужен вон тот боковой проход для пеших. Но мой спутник туда не пройдёт. Мне прямо. Туда, куда ведёт дорога.

Вблизи слепящая красота безупречной белизны стен рассеялась, открывая взгляду зрелую красоту воина. Отметки его службы и битв. Шрамы и заплаты новой кладки. Я знал точно, что фундамент Пеленора заложен через год от создания Чертогов. Крепость очень стара. Эти стены ни разу не пали, но десятки раз ремонтировались и обновлялись, излечивая её раны. Лучшие маги вкладывали в них свои силы. И всё равно не сумели окончательно выгладить следы битв. Или не захотели. От этих камней веяло древностью, отвагой, историей. Под ними умирали тысячи тварей Зелона и дважды сходились в битве Повелители. После последней схватки здесь постоянная ставка Магнивара, Повелителя Севера.

— Тонму старший лейтенант!

Я опустил глаза на стражников. Их здесь десяток с магом младшим мастером, старший сержант в возрасте, на горжете густая россыпь отметок за ранения. Голос его полон уважения равного, но рука лежит на навершие меча, а пульсация потоков от поста мага ощутима даже без транса.

— Насмотреться ещё успеете, а вот скотина позади уж нервничает.

— Так точно.

Я с улыбкой ответил на приветствие. Протянул предписание и сопроводительную на голема. Опытному вояке хватило одного взгляда и радужного отсвета печатей.

— Добро пожаловать, лэр.

— Дагор! Сопроводи в канцелярию магов.

Сияние на входе погасло.

— Есть, тонму лэр-лейтенант! — звонко выкрикнул парнишка в надраенных доспехах.

Короткий взгляд наверх показал, что крепостная решётка удержит даже костяных драконов, если они снова пойдут на штурм. Я не просто ощущал истечение силы от рун, вложенных в металл. А видел лёгкое марево дрожащего воздуха вокруг торчащих из камня клыков. Достойно легенд. Я снова уважительно приложил кулак к груди, на этот раз, отдавая воинское приветствие Оплоту севера.

А солдат здесь не только для сопровождения. Повороты широких проходов быстро сменяли друг друга. Не прошло и десяти минут, как я оказался там, где будет определена моя служба. Постучать и открыть дверь в новую жизнь.

— Разрешите?

Короткий кивок, и я переступаю порог заместителя магического управления крепости. Пять шагов по паркету к столу. На него ложатся документы.

— Прибыл к вам на распределение после обучения в магическом училище.

— Лэр-лейтенант, — я удостоился короткого взгляда хозяина кабинета. — Перед тем как отправитесь к своему непосредственному командиру, рекомендовал бы вам освежить в памяти пункты устава о представлении по прибытии.

— Так точно!

Сах. Время замедлило свой ход. Строки устава лихорадочно мелькали у меня перед глазами. Вот оно! Я снова вернулся в обычный мир, чувствуя, как горят щёки.

— Тонму лэр-капитан, разрешите представиться по случаю.

— Достаточно, — офицер, как раз закончивший небрежно листать мои бумаги, вскинул чуть сжатую ладонь с двумя вытянутыми, словно в каком-то жесте активации, пальцами. — Транс вы освоили на отлично, что-то в голове имеется. Вот так знакомство с командиром бригады и начнёте.

Из чувства вредности и упрямства я промолчал, хотя должен был ответить. Согласно тому же уставу. Впрочем, моя выходка осталась без внимания.

— Итак, тонму лэр-лейтенант.

В голосе капитана слышалась усталость и лёгкий налёт скуки.

— Старший, — я не выдержал очередного пренебрежения, — старший лэр-лейтенант, тонму лэр-капитан.

Он замолчал, сжал губы, оглядел мою чуть мятую за поездку полевую форму, на горжете задержал взгляд, скользнул глазами по Орбу, который я из вежливости деактивировал и повесил на пояс, перед тем как войти. Затем и вовсе вернулся к бумагам. Принялся листать с начала. На этот раз медленно и явно вчитываясь. Через пять минут опустил руку на здоровый угловатый артефакт, стоящий на краю стола. Пульсация силы едва ощутима всего в двух шагах от него.

— Ребен! Не зайдёшь?

Артефакт связи. Новинка прошлого года. Шикарная вещь, ценность которой невозможно недооценить. Пользуясь моментом, я принялся оглядывать одного из своих командиров. Обычно сложён: средний рост, неширокие плечи. Короткая стрижка начавших седеть волос. Залысины. Длинные пальцы, испачканные чернилами. Мешковато сидящий повседневный мундир с целой лестницей разноцветных нашивок за ранения. Теперь я замечаю их везде. А вот разномастные ленты наград с другой стороны груди мне почти ни о чём не говорят. И нигде ни намёка на его ранг. Хотя этот его странный жест... А когда обратился к нему с приставкой лэр, ни словом не возразил. И он мне говорит о пренебрежении уставом!

В кабинет, без стука, без единого слова ворвался ещё один офицер. В два шага оказался передо мной, подставив для взгляда спину. Она явно говорила, что хозяину не помешало бы уделить дополнительное время утреннему комплексу. Ему удалось почти полностью заслонить от меня всё, что происходило за столом. Совсем не малым, к слову.

— Что у тебя? Только быстро.

В ответ капитан, похоже, с шелестом толкнул ему по столу мои бумаги. В кабинете снова воцарилось молчание.

— Необычно. Что ты хочешь от меня?

— В пятую второй.

— Таладорец. Легко! Но! Только если оформить испытательным.

— Что так?

— Там гарские лошади стонут, а этот.

Я отчётливо услышал стук пальца по столу, чуть приглушённый толщиной бумаг.

— Год. Год госпиталя!

— Поглядим.

Толстяк развернулся. С грацией и скоростью, которых я от него никак не ожидал. На меня уставились два взгляда. Серые глаза капитана. И чёрные Ребена, оказавшегося майором. И Искателем.

— Без чинов? — после паузы предложил хозяин кабинета.

— Без чинов, — я кивнул, расслабил плечи.

— Извини за начало встречи. Впервые вижу такое предписание. Впервые слышу о Таладорском. Я пожал бы плечами на безумие канцелярии вашего училища. Что только не мнят о себе по закоулкам провинций. И пошёл бы привычным путём. Крепостной маг, гарнизонная рота обеспечения третей бригады. Там и место желторотикам. Ходить по улицам, привыкать к рутине службы, — капитан замолчал.

— Но? — я подал ожидаемую от меня реплику, спокойно снеся нелестное замечание.

— Но это твой второй, хоть и короткий контракт. Необычный, скажу, подход к обучению. А ещё я вижу внеочередное звание. И не отписку о достойной службе и прочую тыловую муть. А нормальное представление. Геройское, я б сказал.

На этом месте я сморщился. Тон был неприятен и многое задевал в душе.

— Без чинов не значит, что не нужно выбирать выражения.

Толстяк хмыкнул. Капитан вскинул брови.

— Не ищи подвоха. Безысходную звезду уважает любой.

Я помедлил и кивнул.

— Так вот. У нас вечный недобор боевых магов. А ты по-хорошему можешь выбирать. Кому уж, как не тебе дать эту возможность. Да и не думаю, что тебе будет по душе стоять месяцами на стенах. В роту бегунцов пойдёшь?

— Кто это?

— Дальний поиск, — капитан снова скользнул взглядом по горжету. — Если по здоровью не потянешь, то через два месяца подъедет выпуск Гарской и...

— Я понял, — перебил собеседника. Нечего мне разжёвывать. — Испытательный срок. Согласен.

Это точно лучше, чем обходить артефакты крепости. Возможность пройтись по местам битвы Повелителей! По Зелонской земле.

Толстяк хмыкнул.

— Таладорец!

И притянул к столу ещё один стул, бесцеремонно усаживаясь на него.

— Отлично. Сейчас мы с главой управления тебя и оформим, — капитан подхватил перо и добавил, начиная заполнять документы. — Совет. Ленты на полевую сразу перенеси. Все. Уж кому, как не нам их ценить. В общем, у тебя ещё день. Сегодня ни командира второй бригады, ни командира пятой роты, ни замов на месте нет.

Оказавшись за порогом, я провёл пальцами по горжету. Вот они — три чуть выпуклые звёздочки. Лёгкое ранение — жёлтая, две красных за тяжёлые. И последние с чёрными, чередующимися с основным цветом, лучами. Магические повреждения. Но о моём здоровье они зря беспокоятся.

Снова очутившись во дворе, я замер, оглядывая замкнутый двор канцелярии. Видимо, проверки уже достаточно и теперь я здесь почти свой, раз мой первый сопровождающий исчез. Впрочем, мне выделили нового. На весь день. Чтобы я не заблудился на новом месте. Вполне здраво, если уж я не могу точно вспомнить путь сюда.

С чего начать? С обустройства? Ещё полдня впереди. И пустота нового места в общежитии. Нет. Не хочу. Начнём с поисков. Я решительно окликнул ожидающего чуть в стороне моего бойца, который следовал за мной от самого кабинета.

— Рядовой!

Молодой парень вытянулся, поедая меня глазами. Я насмешливо хмыкнул, оценив иронию своих мыслей. Молодой. Он всего-то года на четыре младше. Впрочем, смеялся я над собой.

— Тому старший лэр-лейтенант?

— Для начала, где здесь храны големов?

— Идёмте, тонму старший лэр-лейтенант.

— Чуть проще, боец, — оценил его выправку. — Не нужно тянуться так, словно я твой любимый старшина.

— Так точно, — парень чуть опустил задранный подбородок. — Идёмте, лэр.

— Через тот проход, — уточнил я путь. — Там ждёт мой голем.

Несколько минут неспешного передвижения по крепости. Сопровождающий несколько раз порывался срезать путь через галереи и узкие проходы. Но габариты и вес моего голема каждый раз уводили нас от лёгких деревянных галерей и узких проходов к надёжной брусчатке и грузовым воротам в разделяющих сектора стенах. Их пришлось пересечь не одну, пока мы не оказались в третьем по счёту секторе внешнего обвода Пеленора, если считать от канцелярского. Обстановка разительно поменялась. Окончательно исчезла даже та малость дерева, что встречалась до этого в отделке. здесь чувствовалось родная мне стихия. Земля. Величие камня. Пропали и трёх, четырёхэтажные безыскусные здания-коробки, занимавшие всё пространство секторов. Однако дорога шире не стала. Теперь она шла, зажатая огромными складами. Казалось, что неприступные стены подступили едва ли не вплотную, прибавив в толщине десятки раз. И окончательно потеряли красоту выглаженной облицовки, блистая грубой мощью и тяжестью огромных блоков, вырубленных из ноздреватого камня.

Глаз, к моему удивлению, легко замечал не только цветовую границу блоков, но и ясно различимые щели между ними. Заинтересованный, я потянулся потоками ауры проверить, как же организована защита, если не проводилось сплавления в единое целое. Но не смог даже на пядь проникнуть магическим зрением вглубь стены. Как бы не стары они, но защищены оказались ничуть не хуже крепостной решётки. Интересно. Мне, что когда-то сам выбирал тип рунной вязи для крепостной защиты, интересно вдвойне, как это реализовывалось моими предшественниками. Нужно будет покопаться в справочниках. здесь явно другой подход. И я, вот так, с полувзгляда не могу сказать, что он слабее или хуже.

Тягучие секунды транса позволили мне слегка утолить любопытство до знакомства с начальником хранов. Или же только разожгли его во мне сильнее? Наверняка можно найти мемуары тех, кто участвовал в стройке крепости. Взглянуть на неё молодую их глазами. Впрочем, и особого знакомства не случилось.

Крепкий старик поднял взгляд от документов, уставился мне за спину на голема. Я так и не понял ни кто он здесь, ни как к нему обращаться. Неловко вышло. Солдат лишь шепнул на ухо, что вот этот — старший, и тот сразу взял меня в оборот. Обычная одежда. И не поймёшь сразу то ли мундир старого кроя, то ли строгая гражданская одежда в военном стиле. Старик перевёл глаза на меня и повторил.

— Ясно. У бегунов свободно два храна. Бери восемьдесят четвёртый. Он поболя. И вечно пустой. Уж больно твой громила не для ихней службы.

— Поглядим, — спокойно кивнул я. — Может соображу чего поменьше. Пока не знаю даже, чем они занимаются.

— С этим, — старик махнул второй половиной моих бумаг, пожевал губами. — На днях... Завтра, послезавтра заглянешь ко мне. Согласуем чего тебе надо. Больно уж допуски у тебя широкие. Уточнить нужно будет, не спутали?

— Договорились, — я коротко приложил кулак к груди.

Определить голема в здоровенный, ему под стать хран, устроенный во внутренней стене-складе сектора, много времени не заняло. Пустовато. Быстро оценил я обстановку. Поправим. Провёл ладонью по мечу и посоху в особых креплениях на каменной спине. Мысль-команда: «Сон». Зелёный свет глазниц медленно угас. А я обернулся к сопровождающему.

— Теперь последнее, боец, — я даже не стал доставать из нагрудного кармана письмо. Адрес я помнил наизусть. — Внутренний шестой сектор, двенадцатая линия, дом пятьдесят три. Доведёшь и можешь быть свободен. Дальше я сам.

Путь оказался неблизким. Почти на ту сторону крепости. Пеленор стоит на возвышении, которым оканчивается горный проход и сверху похож на неправильный десятиугольник, сторожащий выход из него. И, несмотря на одно из самых узких мест прохода и ширину своих стен, не перекрывает даже половины его. Плоское, широкое основание Пеленора обращено на север, к чужим землям. Оно тянется вдоль обрыва, опускается до самого его подножия своими толстыми стенами белого камня, попирает земли Зелона четырьмя круглыми ронделями. Крепость сторожит покой Гардара. Восемь мощных многогранных бастей возвышаются над стенами Пеленора. Ещё столько же чуть более низких башен помогают им охранять стены. Сама планировка крепости состоит из колец-обводов. Внешний, внутренний. Они поделены на сектора. В центре крепости её сердце. Цитадель и Сигнальный шпиль. Когда Пеленор впервые показывается путнику с высоты горного перевала во всей своей красе, то у него захватывает дух от величия крепости. И разум пытается подобрать сравнения. Именно так в древности, ещё в Тёмные века и родилось одно из названий — Белый молот. Пеленор и впрямь похож на это старое, уже позабытое оружие. Грозное. Надёжное.

Наш путь лежал в левый от центральных ворот край внутреннего обвода. Сначала солдат вывел меня к ближайшим проходам из внешнего обвода крепости. Именно в нём располагались казармы, службы, тренировочные залы, хранилища. Для тех же големов. И для продовольствия. А вот внутренний крепостной обвод жилой. Именно там кипела гражданская жизнь крепости. Жёны, дети гарнизона Пеленора. Большая часть служб, управлявших жизнью северных ворот империи. Резиденции легата и губернатора, ведь формально Пеленор столица провинции. Госпиталь, школа. Храм Создательницы. Провинциальные управления империи, служащим пятого из которых и был толстяк майор. Крепость огромна. Только оказавшись внутри и проходя через сектор-парк, деревья которого своими необхватными стволами бросали вызов даже паре мужчин, начинаешь это понимать на самом деле.

Кстати, проверка на воротах в обвод ничуть не уступала по серьёзности той, что проходила на въезде в крепость. Тоже разделение на пеших и подводы. Как я понял, и подводам пришлось проехать половину обвода, чтобы добраться до этого прохода. Такой же, стоящий под защитой заклинаний, внимательный десяток в доспехах. Маг. Вот он послабее того, что встречал меня снаружи. Молодой бакалавр, что уважительно кивнул мне. Но зато здесь стояли старые крепостные големы, замершие в неподвижности сна. Сна, что прервётся в случае опасности. И тогда, их огромные щиты и копья снова послужат Пеленору.

А ведь были ещё и межсекторные стены. Пока неохраняемые, но с такими же, как и здесь, рунными кругами, что ждут солдат. Своими решётками, воротами. И, уж это я подметил, сделав первый шаг в узость прохода, возможностью легко обрушить свод, блокируя путь врагу. Продуманностью обороны можно восхищаться ещё долго. Даже такому любителю, как я, пусть и применившего пару хитростей на деле, но знакомому с тонкостями большой крепостной фортификации больше по мемуарам. Многое для Дальнего Рога было чересчур затратно. Я лишь сейчас, став мастером, способен установить полевое начертание такого класса, как в ловушке, оставшейся за спиной. Но со своим подходом. Однако, погрузиться в очередной круг расчётов и сравнений эффективности решений мне не удалось. Причина проста. Любая дорога когда-нибудь заканчивается. Моя не стала исключением.

— Благодарю, тонму рядовой. Вы свободны.

— Рад был помочь, лэр, — стукнул, разворачиваясь, по нагруднику солдат.

А я стоял на высоком крыльце. Смирял бьющееся сердце. Этого момента я ждал больше года. С момента нашей последней встречи. Потом только письма. У меня напряжённая учёба, перемежающаяся суровой практикой. Здесь, на границе, наверняка тоже хватало хлопот. К Тёмным пророкам и всей их пастве! Оборвал я себя. Решительно взялся за потёртое кольцо дверного молотка. Гулко едва ли не в такт сердцу прозвучали удары. А вот из-за двери не слышалось ни звука, пока она не распахнулась.

Я откровенно любовался открывшей дверь девушкой. Простое яркое платье, облегающее стройную фигуру. Пышная копна длинных волос. Потрясающей красоты глаза. Даже странно, что раньше они меня так пугали.

— Аор! — охнула хозяйка дома и, промедлив миг, бросилась мне на шею.

Изрядно озадаченный этим неожиданным жестом, я сам замер в нерешительности, но всё же осторожно положил ладони на хрупкую спину.

— Здравствуй, Риола.

— Здравствуй, — девушка отступила, окидывая меня внимательным взглядом голубых глаз. — Вот так сюрприз! Я сначала тебя и не узнала. Затем не могла поверить. Специально не написал о приезде?

— Нет, — я смущённо улыбнулся. — Сам не ожидал. Но на распределении неожиданно предложили два места. И вот я здесь.

— Замечательно, — девушка покачала головой. — Вот уж Рино будет рад!

— Видимо, — я вздохнул, — ты не очень.

— Да ну тебя! — замахнулась на меня Риола. — Как был язвой, так и остался. Ой, что это я? Заходи.

Я прикрыл за собой толстую дверь с прочным засовом. Стукнул носком сапога по артефакту под вешалкой. Бросил короткий взгляд по сторонам. Мне, с трансом, много времени и не нужно. Просто, без лишних вещей. Но очень уютно. И видна не только женская рука. Просторная комната от пола до уровня плеча обшита деревянными панелями, на стенах множество полок, заставленных всякой всячиной, два мягких кресла у камина. А над ним знакомые мне железки. Коллекция кинжалов Рино. Правда, собранная заново.

— Не такой уж я и язва.

— Ты поначалу отлично скрывал свою суть, — погрозили мне пальцем. — Пока стеснялся и молчал. Зато освоившись, не упускал случая вставить острое слово.

— Может быть, — не стал я спорить. — Тебе виднее. Как дела, как жизнь? Если мужа пока нет дома, значит, можно мне поплакаться втихомолку. Я буду молчать.

— Выдумщик! Здесь хорошо, — девушка устроилась в кресле напротив меня. — Тебе повезло с сюрпризом. И я оказалась дома, и Рино эту неделю в нарядах, а не носится по горам, и освободится сегодня к вечеру. А то бы стоял под дверями до утра. Была бы тебе наука!

Я сидел, вытянув ноги, в простом, удобном кресле. Слушал рассказы про житьё-бытьё, наслаждался уютом ещё тёплого камина, милого семейного гнёздышка и воспоминаниями. Рино и Риола единственная парочка Дальнего рога, что не только не разбежались, но и освятили брак перед лицом Создательницы. Хохотушка Ланис недолго пробыла с Рамом. Меня ещё не успели отправить в госпиталь из Ретрошена, а между ними уже тёмный пробежал. Ну а про меня и речи быть не может. Нити нашей пары разрублены. Раз и навсегда.

Аори оказалась девушкой решительной и не имеющей привычки оглядываться. Я не слышал никаких новостей с её именем. Даже Риола молчала о ней. Не могу сказать, на самом ли деле она не получала вестей от подруги или лишь молчала о них. Боялся спрашивать об этом в те редкие дни, когда Рино вырывался со службы и приезжал с Риолой в Райт. Лечение моё шло трудно и медленно. А я не хотел давать себе ни малейшего повода, что мог лечь на чашу тоски. Хотя не раз стоял у окна и бездумно глядел на ворота госпиталя и аллею. Нужно ли говорить, кого я мечтал там увидеть? Снег на ветвях сменился зеленью, затем пламенем осени, прежде чем я оставил этот пост.

Как ни странно, но прожитые в сотый раз воспоминания сегодня не вызвали в душе ничего, кроме тихой и какой-то светлой грусти. И улыбки, которую Риола приняла на свой счёт.

— Вот только попробуй что-нибудь сказать!

— Молчу, — я поднял ладони, так и не сумев убрать с лица улыбку.

— Вот и молчи! — девушка ещё миг подозрительно сверлила меня взглядом, но продолжила. — Согласна, делопроизводитель профессия так себе. Но в Пеленоре не нашлось для меня работы ни с породой, ни с крестьянами. Горы здесь исследованы за сотни лет до мелочей. Ничего, кроме отделочного и строительного камня в ближней округе не добывают. А первый крупный посёлок, у которого есть достаточно земли, чтобы он озаботился отдельным специалистом для неё, слишком далеко от крепости.

— Под тёплым боком у Рино, конечно, получше, — я понимающе кивнул.

— Представь себе! — губы девушки тоже тронула улыбка. — Но и при виде десятка одних и тех же лиц вокруг, можно сойти с ума. А здесь соседка предложила освободившееся место.

— Ещё пара специальностей и бедный Рино так и останется бравым воякой, а ты окончательно превратишься в мастера на все руки.

— Да уж! — задрала нос Риола. — Не хуже тебя. И без всякой магии.

С улицы снова донёсся бой часов. Шесть. Ещё час за разговором пролетел совершенно незаметно. Риола поднялась.

— Пора накрывать ужин. Сиди здесь.

— Я мог бы помочь.

— Не спорю, — девушка пожала плечами. — Но я справлюсь и сама. Негоже гостя в первый день пугать заботами. Сначала нужно его приманить к дому вкусной едой.

— Хитро придумано.

— Опыт моих уже седых коллег, — звонко, колокольчиками, рассмеялась Риола. — Мне мно-о-го чего рассказали эти умудрённые дамы.

Я остался в кресле, слыша, как в соседней комнате, за стеной гремит посуда. Весь первый этаж их небольшого домика поделён на две части. Здесь, в большей — камин, кресла, огромный шкаф для одежды, в углу лестница наверх. А в другой половине — кухня и столовая.

Глухо, басом, стукнула дверь. А вот я закрывал аккуратнее. Не то что хозяин. Подкинул полено на угли, чтобы чем-то занять руки. А сам прислушивался к шуршанию артефакта очистки у входа.

— Добрый, — раздалось приветствие.

Я обернулся, выглядывая из-за спинки кресла.

Рино всё так же хорош. Высокий статный, с широко расправленными плечами и гордо поднятым подбородком. Разве что немного похудел, по моим воспоминаниям.

Я подхватился с кресла, вскакивая навстречу старому другу. Обхватил его за плечи, сжал, чувствуя, как трещат мои. Может он и стал поменьше, но мышцы под мундиром перекатываются буквально стальные.

— А я гадал, кто в гостях? — Рино на миг отстранился, ещё раз оглядывая меня, снова сжал в объятиях. — Вот так сюрприз! Дальше нас послать не могут. Значит, к нам? На два года?

— Так точно!

Я всё же вырвался из хватки бывшего командира. Отступил, демонстративно морщась и проверяя рёбра.

— Да-да! — друг покивал, не скрывая усмешку. — Дави на слезу, не стесняйся. Может, после второго бокала я и начну тебя жалеть. Куда определили?

— Пятая рота.

— Пятая рота чего? В крепостных бригадах вроде всего по четыре.

— Пятая второго.

Рино зашёлся в смехе. На его громогласный хохот выглянула даже Риола.

— Узнаю Аора! Фух! — друг перевёл дыхание. — Как хорошо вспомнить деньки молодости.

— Молодости? — я азартно улыбнулся. Сейчас я тебя подначу, раз ты так подставился. — Старик, говори за себя. Это может тебе уже не хватает сил ни на службу, ни на молодую жену. А у меня ещё всё впереди.

— Ах ты, негодяй! — Рино прищурил глаза. — Так ты командира уважаешь?

— Бывшего.

— Значит, должен вдвойне!

— Только, — я сделал вид, что задумался, покрутил рукой в воздухе, — если ради твоих седин.

— Ах ты, чернявый южанин!

Я не выдержал, и сам принялся хохотать, ничуть не слабее, чем Рино минутами ранее. Как здорово возвращаться к тем, кто помнит тебя. Родные, друзья. Это те, с кем ты отдыхаешь душой.

— Так что с пятой?

— Да я вспомнил, — отмахнулся друг, — как ты в Роге рвался в патрули. А здесь — бегунки.

— По прозвищу я и надеялся, что не придётся сидеть в каменных стенах.

— Так точно, — хмыкнул Рино. — Две недели в предпольях Пеленора. Даже на той стороне. Две недели здесь. Высохнешь почище меня.

— А ты, получается по округе?

— Да. Всё так же, как писал. Патрули. Поиск. Ожидание тёмных. Мне же сначала сказали в управлении легата Райта, что оценили наш забег по ущелью и подготовленные ловушки. Перевели сюда. Обмен опытом, так сказать.

— Но? — я заметил усмешку на губах Рино.

— Так, — махнул рукой мой бывший командир. — Детский лепет. Вот здесь драконы этого дела служат. Я поглядел и лишь на ус мотаю. Молча. Знаешь, сколько здесь всего наверчено? Горы сделаны неприступными. В разумные сроки, конечно. Чтобы пройти все наши завалы и ловушки, у зелонцев уйдут недели. Пусть учатся летать.

— Даже не всякий архимаг может летать, — я досадливо сморщился. — А уж тем более зелонцы. Левитация фундаментально конфликтует с их вывернутой наизнанку жизнью. Сопрячь их вместе задача, по сложности сопоставимая со становлением Повелителем.

— Тебе лучше знать, Аор, — кивнул Рино с широкой улыбкой.

— Да, — я смутился, — прости. Снова увлёкся. Только с учёбы, не успел ещё отойти от преподавателей.

— И пожалуй, хватит вам здесь сидеть.

Из дверей выглянула Риола. Помедлила, видно, стесняясь меня, но всё же оказалась на коленях мужа. Поцеловала его, скрыв от меня всё в водопаде светлых волос.

— С возвращением. Идите к столу.

Ужин был великолепен. О чём я честно и сообщил хозяйке.

— Стараюсь, — девушка мило зарозовела щеками, указала на стол. — Вот эта зелень вся моя, кстати. По старой памяти на чердаке есть у меня пара ящиков с землёй. Баловство, конечно. Север, солнца маловато. Особенно через окошко. Но кое-что удаётся вырастить.

Я сделал себе отметку в памяти. Это мелочь, но очень подходящая для подарка. Неловко что забыл, но, кажется, они обручились как раз поздней весной, когда я уже приступил ко второй ступени обучения. Нужно уточнить по письмам и заняться, когда будет время.

— Краем уха слышала ваш разговор, — Риола чуть хмурилась. — Так значит, будешь успокаивать границу?

— Успокаивать?

— Тебе как магу лучше знать, — пожал плечами Рино, — чем оборачивается проблема с изорванными мировыми потоками.

— Понял. Необычный термин. Значит, успокаивать самоподнятых некротварей? — покатал я новое слово на языке. — Магией? Успокоить до костей и в пепел?

— Не за столом же! — девушка даже отложила вилку.

— Прости, Риола, но ты сама подняла эту тему.

— Я в общих чертах, не нужно вдаваться во все эти подробности.

— Прости, — я ещё раз покаялся. Улыбнулся и перевёл тему. — А в каком именно ты управлении?

— Четвёртое. Всё же там нужны были люди, что имеют хоть какое-то знакомство с этой темой.

— И чем вы там занимаетесь? Меня всегда удивляло, как, стоя на краю земель, на этой стороне гор Пеленор считается столицей провинции.

— Да, забавное устройство, — девушка заправила за ухо прядь волос, со вздохом пожаловалась. — Иногда проволочек столько, что просто хватаешься за голову. Но чаще всего всё давно продумано и отшлифовано жизнью. Мы занимаемся в основном статистикой и делопроизводством. Регулярные курьеры с кристаллами между нами и Брагором. А вот там — решают на месте все остальные проблемы.

— А что с твоей коллекцией, Рино? Есть что-нибудь интересное?

— Да! — счастливый друг вскочил и приглашающе махнул рукой. — Я выменял себе новый, в прошлом году появившийся у сетийской гвардии кинжал.

— Ух ты! — я поднялся из-за стола вслед Рино, но замер, считая бой часов на улице.

— Успокойся, — заметил происходящее мой бывший командир. — Уж, конечно, я не дам тебе сегодня идти в казарму. Ночуешь у нас.

— Спасибо, — помолчав, я принял предложение. Так и впрямь будет правильней. — Я, кстати, тоже позаботился о тебе.

Вешалка. У которой я оставил свой дорожный кофр. Денис ра Чалом, пока я осваивал Дальний Рог, несколько месяцев приключался в Риольском княжестве. Доведя абсурдность своих похождений до невероятного финала и, по сути, поставив точку в истории этого государственного образования. Разумеется, у него нашёлся для меня сувенир по одной только просьбе.

— Ух ты! — друг осторожно принял мой подарок. — Ханджар?

— Мне советовали подсказать тебе, глянуть на само лезвие.

Рино освободил узорчатую красоту короткого изогнутого, желтоватого клинка от ножен с орнаментом из горных вершин. Вгляделся в чёрные травленые линии надписи.

— Покровитель западных пределов? — с сомнением прочитал Рино. — Кинжал герцога?

— Он настоящий. Если ты сомневаешься, — я приложил кулак к груди. — Слово. Снят с его тела.

— Потрясающе! — Рино поднял на меня горящие глаза. — Ты понимаешь его ценность?

— Главное, что ты понимаешь. А для меня это лишь подарок другу.

Это уже второй кабинет сегодня в этом секторе крепости. И последний. Короткий стук по светлой древесине двустворчатой двери. Открыть, не дожидаясь ответа. Да и услышал бы я что-либо сквозь неё? Три быстрых шага к бакалавру за столом.

— Тонму лэр-капитан, позвольте представиться по поводу назначения в вашу роту на должность штатного боевого мага. Приказ магической канцелярии крепости Пеленор от 16 апреля сего года. Старший лэр-лейтенант Аор Ранид. Мастер Воздуха и Земли. Вторая ступень Таладорского училища.

Невысокий, худой, словно высохший, мужчина средних лет с коротким, колючим ёжиком тёмно-русых волос принял из моих рук папку с бумагами. Я сделал шаг назад, переводя взгляд с его тонких, заострённых черт лица на второго обитателя кабинета. Вероятно, это его зам. То же звание. Так же имеет дар. В отличие от хозяина, форма полевая, но горжет отстёгнут и лежит на столе вниз знаками, а самому прощупывать ауру — верх неприличия. Явно выше адепта. Чуть выше ростом, чем хозяин кабинета, плотно сбит. Не полный, он почти обычного телосложения, а именно сбитый. Недлинные светлые волосы. Круглое скуластое лицо с любопытными серыми глазами. Чем-то напоминает мне парня, что на пару лет старше меня и жил в конце нашей улицы. Широкими жилистыми ладонями разгребает груду каких-то магических амулетов у себя на столе. Фонили они так, словно готовы полыхнуть к тёмным каждую секунду.

— Молод, не женат. Где будешь жить?

— В общежитии при роте. Вещевое приложено в конце.

Я поколебался, но всё же не стерпел при очередном всплеске силы.

— При всём моём уважении лэр, — бросил короткий взгляд на второго обитателя кабинета. — Как собрат по Искусству, не могли бы вы отложить осмотр готовых рассыпаться амулетов до того момента, как я вас покину? Не хочу испортить мундир.

— О, как?! — капитаны переглянулись, глаза скуластого горели интересом, оглядывая то неактивированный орб на моём поясе, то горжет. — Считаешь, рванут, мастер?

— Это дело случая, лэр. Для этого и существуют правила работы с неисправными амулетами. И опустошение накопителей одно из них.

— Справедливо, — плотный картинно сгрёб всё в сторону и принялся меня разглядывать.

— Сам как? — лицо худого было бесстрастно. — Считаешь, потянешь? Это вроде твой личный выбор. Не думай, что пугаю, но все же нагрузки у нас бешеные. За день бывает такой крюк отмахаем, что куда там ездовым химерам. А с утра по новой.

— Молодой, втянусь.

— Люблю, когда в себе уверены, — капитаны снова переглянулись. — День на обустройство. В три, на построение быть на плацу роты.

— Форма одежды?

Капитан помедлил, оглядывая мою чёрную парадную форму, что я, как и положено по уставу, одел на представление командиру.

— Повседневная, у нас не принято шиковать. Вечером офицерский клуб.

— Так точно, — я позволил себе очередную вольность, продолжая прощупывать границы устава у нового командира. — Решите идти?

— Разрешаю, — хмыкнул капитан.

— Латир, а ну давай сюда папку, пока я не лопнул от любопытства!

Хозяин кабинета швырнул столь неприспособленный для полёта предмет, точно попав в широкие ладони собеседника. Тот принялся вдумчиво вчитываться, делясь вслух своими мыслями.

— Училище. Это вроде как, всегда означало узкую, да ещё и невысокую специализацию. А здесь универсал. Это с трудом умещается у меня в голове.

— Да? Странно, — удивился худой капитан. — Я считал, что твоя голова способна вместить любую дикость. Или это относится только к твоим придумкам?

— Конечно, немолодой пень вроде меня отстал от жизни. Но я что-то слышал про Таладор, — проигнорировал колкость плотный. — Определённо. Что-то как раз связаное с системой подготовки.

— Думаешь поехать записаться на курсы артефакторов? Отличная мысль.

— Да? — теперь удивлён оказался скуластый. — Отпустишь меня на пару месяцев? Или выбьешь у старика мой отпуск?

— Давай осенью? — в кабинете раздался усталый вздох.

— Я напомню.

Плотный капитан улыбнулся и снова наклонился к личному делу.

— Райт. Это почитай середина страны. Дальний рог, — оторвался от чтения и покрутил на языке название, глядя на собеседника. — Дальний рог. Малая крепость. Нужно поискать знатока. Может, слышал кто.

— Смысл найти всегда можно, — короткое пожатие плеч. — Ага, вот и долгожданная изюминка. Представление от четвёртого года. Два. Ну, я так и думал.

— Это ты любишь, — хозяин кабинета покачал головой.

— Тёмное время. Масса битв по всей стране. Время подвигов! И, — плотный со вкусом произнёс, — ма-хи-на-ций.

— Мне всегда импонировала твоя здоровая подозрительность, — в кабинете снова раздался вздох. — Ты улавливаешь тонкость? Здоровая. Не стоит думать, что есть настолько глупые люди, способные подставиться с такого уровня наградой.

— Не спорю. Представления написаны — не подкопаешься, — кивнул собеседник и отчеркнул ногтем в бумаге. — Особенно вот это.

«Не рассчитывая выжить, тяжело раненным, неспособным самостоятельно перемещаться, остался в разрушенном донжоне для активации Источника. В условиях непрерывного воздействия магических заклинаний площадного действия, дождался гарантированного попадания Тёмного Владыки в зону воздействия Купола и активировал выброс крепостного Источника».

— После такого вообще-то не выживают, — оторвался от бумаг плотный. В его взгляде, брошенном на собеседника, горела насмешка. — Даже я, прогуливавший половину теории в Гаре, об этом знаю.

— Ты знаешь, и как это бывает, когда возвращаются оттуда, где не было и шанса.

— Шанс бывает всегда, — из голоса капитана, подозревающего неладное, исчез смех. — Но не тогда, когда ты сжигаешь сам себя.

— Год госпиталя.

— Ты говоришь о нём тому, — развёл руками плотный, — кто сам договорился с врачами и приписал Ториту два месяца? Даже не прибегая к помощи друга?

— Это становится забавно, — командир роты провёл рукой по ёжику волос. — Иногда твоя паранойя вскипает, полностью лишая тебя здравого смысла. К счастью, я давно знаю рецепт лечения. Ищи. Копай. И сразу купи пару бутылок старого вина. А лучше латиса. Поверь мне, придётся тебе извиняться перед парнем.

— Поглядим. Помнится мне, в тот год не больше трёх десятков получили безысходную.

— Всё! — раздражённо оборвал собеседника хозяин кабинета. — Для одного раза тебя слишком много. Больше молчи.

— Ты отвык от меня, — ничуть не послушался собеседник, — Скидывай больше нагрузки на Плито. Слишком много пропадаешь в поле. Хочешь надышаться?

Тесновато. Я оглядел своё пристанище на следующие два года. Лучше, чем общая казарма училища. Но теснее, чем мои покои крепостного мага. Так ведь и сравнивать не стоит. Там я был единственным магом, почти вторым человеком после коменданта крепости. А здесь, таких как я пара сотен. Тут я споткнулся в своих рассуждениях. Ведь уже официально мастер. Всё время об этом забываю. А в наличии при крепости двух сотен мастеров сомневаюсь. Сколько нас здесь? Три десятка? Маловато. Пять? Нужно будет уточнить. Чтобы не гадать. Назначение оказалось для меня неожиданностью. И все мои знания о Пеленоре устарели как минимум на половину столетия.

Не сказать, что комната была грязная. Нет. Пусто, прибрано за предыдущим хозяином. Но на ней чувствовалась печать времени. Впрочем, маг я или погулять вышел? Благо и испытанное средство у меня есть. Два часа потраченного времени, слитый резерв маны, несколько вёдер воды и комната сияла первозданной свежестью. Я не пожалел сил, да и контроль стихии это теперь позволял, и освежил даже камни стен, содрав с них верхний потемневший слой. Не знаю, как выглядела комната в год создания, но сейчас она блестела гладкими, почти полированными поверхностями. Теперь сюда не стыдно приводить гостей и можно заносить вещи.

Книги, справочники-кристаллы на полку, меч и посох заняли свои места в оружейной стойке. Два бокала тоже на видное место. Парадку и полевую форму в шкаф. Остальное только обещают выдать. Артефактный стол, как и ящики с расходниками, я, поколебавшись, оставил для храна с големом. Неудобно, конечно, но, видимо, придётся отказаться от привычки иметь всё под рукой в одном месте и чётко разграничить отдых и изыскания.

Время. Я замер перед зеркалом, оглядывая повседневную форму. Цветные нашивки за ранения на месте. А вот ленту я так и не повесил. Динис Тарган носил награды только на парадке. Даже полевой горжет у него был голым, словно у новичка рядового. Возможно, я пытаюсь походить на него. Но давно не тот восторженный юноша, что бежал по приютному дому в поисках того, с кем можно поделиться радостью награды. Да и награда эта горчит потерями и забивает горло каменной пылью. К тёмному! Решение давно принято. А устав позволяет такую вольность. Моим сослуживцам хватит красно-чёрных нашивок. Как там вчера сказал капитан в канцелярии? Кому, как не хранителям границы уважать такие отметины?

Всё повторяется в службе офицера. Меняются декорации и лица, но суть остаётся неизменной. Квадрат каменных стен, что тянутся к солнцу. Вытертая брусчатка под ногами. Короткие команды, что отдаются эхом от камня. Сотня глаз, что внимательно глядят на тебя, оценивая, как сложится с тобой служба. Как минимум половина из этих солдат будет доверять мне свою жизнь.

— Тонму офицеры, сержанты и солдаты. Позвольте представить вам нашего нового офицера. Старшего лэр-лейтенанта Аора Ранида. Мастера. Мага второго отряда.

— Я рад, что продолжу службу в легендарной крепости. Прошлые товарищи по оружию щедро делились со мной своим опытом. Надеюсь, и вы подставите плечо молодому пополнению. Передадите тонкости службы, чтобы я мог все силы приложить к защите границ страны и не посрамить тех, кто был до меня на этом посту.

Представление шло строго по уставу. Я ударил кулаком в грудь, отдавая воинское приветствие и в два десятка шагов оказался на своём месте, в короткой шеренге офицеров роты. Это только официальная часть. Главное, как я покажу себя в деле. Не зря речь шла об испытательном сроке. Да и главное всегда — это личное общение, которое начнётся немного позже. В офицерской столовой теперь уже и моей роты.

Большой зал, с небольшими столиками вдоль покрытых резными панелями стен. Над каждым — матовый светильник, дающий приятный неяркий свет. В центре, напротив, ярко освещён большой люстрой длинный стол, вокруг которого понемногу собираются офицеры. Я пришёл одним из первых и развлекался, выискивая в памяти лица, и угадывая людей без формы. Иногда не получалось. Всё же она сильно меняет людей.

— Говорил красиво. Как по бумажке. Долго разучивал?

Я недоумённо уставился на заявившего такое скуластого капитана. Теперь я знаю, как его зовут. Ребен Звар. Заместитель командира роты. Вот как ему ответить? Можно дать волю языку, но начинать своё представление офицерам с конфликта очень не хотелось.

— Закончил, остряк, — вмешался капитан Латир. — Если сам не можешь два слова связать перед строем, то не трогай других.

— Да, ладно?! — с непонятной интонацией протянул его заместитель.

Не хочу составлять мнение о человеке по первому впечатлению. Но он мне уже не нравится.

— Считаешь, я утром непонятно сказал? — капитан Латир провёл ладонью по макушке и повернулся ко мне. — Сами маги и всё понимаем, но традициям не первый год и нарушать их не следует. Как хочешь, а первый бокал с вином твой.

— У меня другое предложение, — я шагнул к столу.

Щёлкнул застёжками прямоугольного кофра чёрной кожи. В формованных углублениях лежали две бутыли с изумрудным содержимым.

— Ух ты! — заглянул внутрь ближайший офицер. — А третья где?

— У меня друг здесь служит, — я не стал углубляться в детали. — Уговорили с ним вчера.

Я обратил внимание, как сузились глаза Ребена при этих словах. Или же я ищу подвох там, где его нет? Не знаю, да и думать не хочу. Уж лучше открыть бутыли, да разлить их по бокалам, что с готовностью подставляют сослуживцы.

— Итак, — я поднял свой фужер. — Тонму офицеры. Не буду выдумывать красивых слов, дабы меня снова не обвинили невесть в чём. Скажу как есть. Я рад служить не в монотонности будней мага-хозяйственника, а магией и мечом разить врага. Возможно, это юношеский максимализм. Пусть. Я всё же молод. И хочу сказать слова, которые эти стены слышали сотни раз. Да приблизится победа Создательницы. Да растворятся Преступившие Заветы в Хаосе. И, — я обвёл глазами вставших сослуживцев. — Да рассыплется в прах проклятый Зелон!

Латис волной морозной медовой свежести прокатился по телу. Освежая разум и краски клуба. Мир замедлился и наполнился шёпотом потоков силы. Для всех. Даже не магов. Лица людей вокруг светлели, каждый замирал, прислушиваясь к себе и по-новому оглядывал яркий мир вокруг. С этого момента, как мне кажется, и разговоры офицеров наполнились новыми красками.

Все уже разбились на группы по интересам, разобрав бокалы с вином, но почти не притрагиваясь к ним. Смывать послевкусие мёда и впрямь неудачная идея. Хорошо быть совладельцем латисной курни. Это не только стабильный приток золота для моих изысканий в артефакторике, но и шесть бутылок в год для личного пользования. В моей комнате стоит ещё один такой же кофр. Полный. Три бутылки в запас. Впереди новая служба и повод проставиться рано или поздно выпадет. От размышлений меня отвлёк уверенный сильный голос.

— Давай знакомиться ближе.

Я развернулся, оглядывая подошедшего к моему столику. Кажется, он тоже старший лейтенант. Невысокий, плотно сбитый в плечах, но при этом подтянутый, как породистый жеребец, созданный для бега. Вот только лицо своеобразное. Словно вылепленное грубыми, торопливыми руками. Не сказать, что он уродлив, но приходилось напоминать себе о приличиях, чтобы банально не пялиться, а смотреть в глаза. Они у него чёрные, под стать цвету волос, глубоко посаженные. И умные. С горящей искрой смеха в глубине.

— Вид Тратор, — он протянул руку. — Ты будешь в моей группе.

— Отлично, — я ответил на пожатие. — Буду рад услышать советы.

— Да? Ну, тогда и начнём, — собеседник улыбнулся, свернул в разломе толстых губ белыми крупными зубами. — Бесталантные начинают свою службу с лейтенантов, перенимают опыт. Даже повышают квалификацию перед очередным званием в особой школе. Курс два месяца. А вот маги приходят служить к нам не меньше, чем мастером. Да и то.

Мой командир отряда замолчал, внимательно вглядываясь в меня. Я спокойно пережидал осмотр. Не знаю, что он хотел узнать нового. Главное и единственно стоящее было в нашивках за ранения.

— Обычно и мастера идут к нам, — что-то решив, продолжил Вид, — уже год-два оттянув лямку службы по другим гарнизонам.

— Верно, — я согласился. — Это не совсем про меня.

— Не тушуешься. Твёрдо смотришь. Уверен в себе, — командир усмехнулся. — Уже неплохо. Как давно ты мастер?

— Два месяца.

Вид сморщился, но я молчал, даже не думая что-либо добавлять и тем более оправдываться. Не к лицу птенцу Рагнидиса давать повод к сомнениям в его силах. Экзамен был суров. Беспристрастен. Выжал нас до капли. И дал уверенность в себе. Мы — достойны. Учителя сотворили чудо, достойное дара самой Создательницы. Они нашли подход к каждому из нас. Дополнили общие занятия индивидуальными уроками, личными испытаниями и щедро добавили практики. Чудо же в том, что весь наш класс сдал экзамены на мастера. Кто-то раньше, как мой приятель Динис, получивший знак ещё до окончания нашего первого армейского двухгодичного контракта. Кто-то, как я, гораздо позже. Но все мы стали мастерами. Все мы всегда были уверены в своих знаниях, не считались с усилиями в стремлении к вершинам искусства. Но одновременно с этим знали и статистику. Пройти за пять лет путь от адепта до мастера... Достижение достойное лучших в стране. Сделать это почти сорок раз подряд... Вот это и есть чудо, достойное мемуаров.

— Как был ранен? — Вид кивнул на нашивки.

— Раз тёмным магом, — я скользнул пальцем по нашивкам. — В другой слишком много поставил на кон в битве.

— Победил?

— Конечно. Иначе, какой смысл? — я поднял брови.

Вокруг прибавилось народу, что прислушивались к нашему разговору.

— Бывает, бьёт в голову, — хмыкнул мой новый командир. — Победа любой ценой. Но переоценивают себя. Лишь зря гибнут.

— Я действовал наверняка.

А о том, что ценой победы была моя смерть — умолчу. Это лишнее. Придётся много объяснять из того, что я хотел бы оставить при себе.

— Как того, кто будет полагаться на тебя в битвах, меня это радует, — кивнул Вид. — А третье?

— Желтяк. Подарок от зелонской твари, — добавил, видя вопрос в глазах. — Поводырь пробрался в посёлок.

— Погоди. Это где ты служил, что у вас объявилась эта тварь? — нахмурил брови офицер другого отряда.

— Далеко отсюда и от границы. Но к нам тянется Лаот-Ритошский хребет. Вот почти у Ритоша я и служил, — уточнил. — Около трёх лет назад произошло несколько проникновений.

— Да, — помрачнел офицер. — Вспомнил.

— Дело минувшее и для нас обошедшееся без потерь, — отмахнулся я. — Лучше о настоящем. Как по мне, — я нарочито оглядел зал, — слишком уж много офицеров на две сотни человек, вернее, даже на сотню.

— Специфика, — пожал плечами Вид. — Врата империи. Большая ответственность. Кузница кадров. Всего понемногу. Выходит именно так. Два десятка солдат. Половина старослужащие на втором-третьем контракте. С нами ещё круче. Командир отряда — старший, становится им через два-три года службы. Затем ещё два года передаёт опыт своему заму. Потом уходит на другое место службы. Ещё к каждому отряду постоянно один-два офицера для практики придаётся. Увидишь ещё. И до двух десятков солдат и сержантов. Бывает, и вовсе друг с другом незнакомых.

— А мы? — я хмыкнул. — Маги? Где мой старший товарищ?

— С вас спрос поменьше, — усмехнулся командир. — Год-два и следующий.

— Дурное дело нехитрое? — я не сдержал улыбки.

— Оно самое, — губы Вида тоже дрогнули. — Впрочем, практиканты и у вас часто бывают. Но вот с тобой намечаются проблемы.

— Ты о чём?

Бокал окончательно опустел, как не растягивай, и я отставил его, уделив всё внимание собеседнику.

— Старый Фатор шепнул, что у тебя голем трёх метров роста, — командир развёл руками. — Совсем не подходит для нашего дела.

— Значит, придётся много поработать.

Я спокойно улыбнулся удивлённому Виду, уже предвкушая, как окунусь в то, что мне так нравилось. Ну, кроме чтения мемуаров. Впереди меня ждало погружение в Искусство. Работа с магией, камнем и создание нового.

Хран был не так и велик, как мне представлялось в первый день после слов старика. И уж, конечно, меньше, чем мне хотелось. Особенно сейчас, когда здесь появились гости. То, что старик называл большим храном, оказалось не таким уж и большим помещением в толще каменных блоков, со сторонами три и шесть метров. И четырёхметровым потолком. Вокруг голема расхаживали те, с кем мне предстоит провести два года бок о бок. Два офицера и два сержанта моего отряда. И уже стало тесновато. Если поставить у пустых сейчас стен стеллажи с материалами, пару столов для работы с образцами, не забыть про артефакторный стол, и место для сборника блоков плетений, то здесь и повернуться толком не выйдет. А ведь мне нужно будет создать ещё одного голема. И совсем мелким я его делать не собираюсь. С этим надо что-то решать, и я снова принялся присматриваться к блокам стен. Нужно бы по соседям пройтись, поглядеть что и как у них, да найти собрата по Искусству, в чьей вотчине всё это находится.

— Впечатляет, тонму старший лэр-лейтенант, — одобрительно кивнул самый старший по возрасту из моих гостей.

— Без чинов, Пламит, — я махнул рукой. — Не хватало, чтобы в мастерской мы перебрасывались званиями.

— Как скажете, лэр.

Оставил за собой последнее слово невысокого роста старший сержант, лишь чуть младше моего отца. Да и чертами лица он был похож. Не родственник, конечно. Но тоже жгучий южанин. В густых усах не было даже намёка на седину. Форма без единой лишней складки, два метателя на поясе. Нашивки за ранения. И... Ни одной ленты наград. Всё же не только я выделяюсь странным поведением. Впрочем, это я молодой новичок, у которого странно искать награды. А про него сослуживцы знают всё и так.

— Видывал я пару голем-мастеров, — продолжил хвалить старшой. — Ни у одного из них не было вложено столько труда. Обычный инструмент. У вас же прям на выставку можно отправлять. Впечатляет.

— А вот я сталкивался лишь раз, — вставил своё мнение Вид, скривив толстые губы. — И впечатления у меня остались не ахти.

— Ага, при мне было.

Это подал голос лейтенант Лариг, что уже год перенимал у командира нашего отряда опыт службы. Моего возраста парень. Даже не могу точно сказать из каких мест. Обычное лицо. Стоя рядом с командиром, он смотрелся даже красавцем. Тёмно-русые прямые волосы, остриженные, как у нас в посёлке говорили, под шлем, чуть выше плеч. Светлые, словно выцветшие глаза. Три жёлтых нашивки на правой стороне широкой груди. У Вида, кстати, шесть ранений, одно тяжёлое и несколько лент наград.

— Я предпочитаю служить с боевиками гарской. Нам нужна подавляющая мощь мага, способного быстро справиться с массой несильных, но проворных противников. А марионеточник меня не впечатлил, — мой новый командир морщился, оглядывая то меня, то голема. — Так, у него было три боевых куклы, а у тебя — один парадный громила.

И сержанты и Лариг промолчали на этот жаркий спич, но покосились на меня сначала сочувственно. А затем недоумённо. Потому что я улыбался, ничуть не смущаясь кислой физиономией нового командира.

— А ты знаешь, — решил уточнить, — что это прозвище не очень любят големщики?

— Слыхал, — в глазах собеседника заплясали искорки смеха.

— Тогда у меня для тебя две отличные новости, — я довольно кивнул. — И одна плохая.

— Ну-ка, ну-ка, — вскинул широкие брови Вид.

— Во-первых, я не чистый големщик. Я универсал. И тот же армейский мастер мне фору давать поостережётся.

— Давай уточним, — командир вскинул ладонь, прерывая меня. — Ты представляешь, как проходит экзамен у гарцев?

Я молча кивнул. Конечно, представляю. Я его сдавал. От птенцов второй ступени требовали больше, гораздо больше, чем два года назад. И пусть далось не всё, но вряд ли умного командира интересуют очки в поединках.

— То есть, — недоверчиво уточнил Вид, — ты сможешь разом накрыть круг в полсотни метров?

— Так точно, — я был доволен. — Воздух и Земля. Толстая тварь? Расковыряю. Мелкие? Ненавижу! И давить буду с особым удовольствием.

— Надеюсь, это не хвастовство.

Командир сказал это полголоса, его чёрные глаза теперь смотрели на меня без малейших искр смеха.

— А, во-вторых, — я не смущался недоверием, — сказал же вчера — поработаем. И будет голем такой, как тебе нужно. Не парадный.

— Это недешёвое удовольствие и время занимает изрядно.

— Я знаю. Но пойду сначала простым путём.

— Погоди, — грубые черты Вида сложились в маску из камня. — Откуда в магии лёгкие пути? Ты, о чём?

— Я подниму его на жизненной силе, — уточнил. — Прилично сэкономлю на материале и времени.

— Не каждый марионеточник рискнёт это делать.

Это заговорил Лариг. Он носит приставку лэр и знак бакалавра на отворотах. Но, видимо, сильно интересуется магией, раз знает такие тонкости.

— У нас хорошее училище, — улыбка не сходит с моего лица. — Для начала расскажите о специфике службы, чтобы я точнее определился с големом. Я, конечно, читал мемуары.

— Что ты читал? — командир в очередной раз меня перебил.

— Мемуары Повелителей, — пришла моя очередь удивлённо поднять брови, — легатов, что служили здесь. Я любитель истории и древних подвигов.

— Да уж, — Вид покрутил шеей. — лучше и впрямь рассказать. Представляю, что там написано. И сколько лет назад.

— Самым свежим — пятьдесят лет.

Старший сержант Пламит закашлялся от моего ответа, скрывая смех. Командир досадливо поморщился оглядываясь. Затем покачал головой.

— Что-то меня сомнения мучают всё больше и больше. Ладно. Раз ты любитель мемуаров, то обойдём историю стороной. С чего бы начать? — он вздохнул. — Крепость не перекрывает весь проход. Каждая попытка построить такую стену...

— Вызывала неприкрытую агрессию Зелона, — теперь моя очередь мешать.

— И резкий рост расходов, — Вид кивнул. — Слишком дорого содержать такую большую крепость. И не нужно. Главная опасность — это полоса земли перед крепостью. На два перехода сами потоки мира перекручены битвой Повелителей...

— От 1976 года Сотворения, — я снова перебил. — Не получается без истории?

— Слишком въелась в язык, — хмыкнул Вид, растянув толстые губы и, видно, ничуть не обижаясь. — Я её сотни раз новобранцам рассказывал. Язык сам выводит. Жизнь и камень, сплетённые вместе, порождают что-то среднее между големами и некротварями Зелона. Может, поэтому марионеточников сюда и посылают?

— Всё может быть, — я пожал плечами. — Но это скорее по старой памяти, когда половину гарнизона составляли неживые творения.

— Кстати, да, — кивнул командир. — Ты прав. Только те времена давно в прошлом. Роты наших бригад выходят на те земли и проверяют — не зародились ли твари в песках. Для нас главное скрытность, и твой громила совсем не подходит под наши задачи. Затем на их скопление мы выводим ту роту из третьей или четвёртой бригад, что стоит в ближайшем лагере. Или выманиваем к самому укреплению. По-разному бывает. В случае нужды добиваем тех, у кого внезапно обнаружились мозги, и они решили сбежать. Беда в том, что очень уж широко раскинулись эти земли. А чистить нужно везде. Твари будут идти на жизнь, а бороться с ними пока они не сбились в крупные стаи гораздо удобнее. Да и проще. Для того «наживка» и сидит в лагере.

— А Зелон?

— Редко, — качнул головой Вид и уточнил. — Раз в пять-шесть лет появляются странные отряды, которые можно им приписать. Слишком умные. Отличаются по виду. Пытаются обойти крепость, забраться на Руки.

— Пламит, — я обратился к самому опытному сослуживцу, — а самый лучший голем на вашей памяти? Какой он был?

— Хм, — тот задумался и подёргал себя за усы. — Здоровый паук. Не меньше вашего, только в длину. Здоровенные лапы-когти, отстреливающиеся шипы, жвала, что крошили камень.

Я почувствовал, как закаменели скулы от знакомого описания. Едва разжал плотно сжатые губы.

— Не вдохновляет.

— Ну, тогда скорп, — пожал плечами Пламит. — Тоже шустро щёлкал тварей.

— Скорпион?

Я не понял сокращения слова. Впервые слышу. Потому и переспросил. Старшой кивнул.

— А они здесь водятся?

Что-то такое всплывает в воспоминаниях, но нелишне уточнить.

— Вокруг крепости. До мёртвых земель.

— А вот это отлично.

Я и впрямь обрадовался. Такое тело голема, отличное от человеческого — это огромные проблемы с передвижением и боем. Самый лёгкий путь — прямое управление. Пока я буду един со стихией, мне будут безразличны все сложности с лишними конечностями. Но этот путь тупиковый для боевого мага. Им даже чистые големщики идут неохотно. Второй путь — собрать конструкт управления. Но заниматься вознёй с плетениями и проверкой качества я могу и год. Клешни, хвост и шесть ног. А в каталоге шаблонов готовых решений не будет. Чтобы получить силу — нужно развиваться. И чуть позже я может и займусь этим. Все же боевые возможности у подобного голема будут огромными. Неудивительно, что один из моих предшественников выбрал его форму. А вот с живым образцом можно будет пойти по самому лёгкому пути — наложить плетение подобия. Получившийся голем будет несколько туповат в бою. На уровне той самой твари. Но это можно пережить.

— А против кого ты создавал вот этого? − Лариг похлопал по спине моего голема.

— У меня была чуть другая специфика службы. Прятаться ни от кого не нужно было. Да и сражаться самим приходилось. Длинные обходы-патрули. Вот на нём можно тащить всё, что хочется взять на выход, — сослуживцы понимающе переглянулись. — А в случае нужды, его силы должно было хватить задавить врага, что имел глупость напасть.

— Не знаю, — я развёл руками и улыбнулся. — Не успел попробовать.

Вид откровенно закатил глаза к потолку, что на его лице смотрелось достаточно угрожающе. Впрочем, я уже привыкаю. Да и тут же заставил его снова стать серьёзным.

— Надо бы разок выйти в поле, чтобы мне самому всё оценить и прикинуть по голему. Всё равно я создавать его буду только после возвращения из выхода. Чтобы после ритуала отлежаться и восстановиться.

— Хорошо, — командир кивнул и добавил. — У нас сейчас две недели отдыха и нарядов по крепости. Потом в поле, но ты должен будешь слушать меня беспрекословно.

— Если сомневаешься, — я поймал взгляд Вида, — то можно устроить тренировочный бой.

— Не стоит.

Командир явно колебался перед этим ответом. Впрочем, я мог и ошибиться. Из меня ещё тот знаток человеческих душ.

— Жаль, что этот будет у тебя пылиться здесь без дела.

— С чего ты так решил, командир? — я и впрямь был изрядно удивлён этими словами.

— Не понял, — медленно, с расстановкой произнёс Вид. — Мы же определили причину, по которой он не годен для нашей службы.

— Нет, — сейчас я тебя ошарашу. — У меня другая точка зрения. Мы только что определились, для чего его будем использовать в нашем отряде. И я это даже прямо обозначил. Хочешь сказать, никогда не хотел взять с собой лишних два мешка крупы?

— Здесь я вижу две проблемы, — палец собеседника указал на голема. — Твоя марионетка по-прежнему просто огромная!

— Сделаем опорный лагерь. Я читал, что вы так и делаете. Будет ждать там.

— Он читал!

Командир оборвал возмущённый вопль. Подумал, не сводя с меня чёрных, глубоко посаженных глаз.

— Ладно. Можно попробовать, — кивнул мне и огляделся. — Нужно хотя бы стульев тебе сюда принести. Голые стены. Подойди к старику. Где-то же лежит всё, что здесь раньше стояло?

Уже собираясь уйти, оглянулся.

— Погоди. А что за плохая новость?

— Это только для тебя она такая, — я постарался глядеть серьёзно и не улыбаться. — Твои прозвища меня не обижают, зря старался.

Всё ещё посмеиваясь, я принялся размышлять над дальнейшим планом действий. Для начала сделал то, что уже придумал. Прошёлся по соседям. Пусто. Вернее просторнее, чем у нас, но по нужному мне вопросу — ничего. Попытка обратиться к магу провалилась. Оставался последний выход. Библиотека города, где точно должно найтись всё.

Попасть сюда оказалось довольно просто. Сержант на воротах обвода на мой вопрос просто указал на отлично видимую высокую башню. Если Сигнальный шпиль поражает воображение, устремляясь к облакам, то защитные башни внутренних стен были более привычного размера. Может, лишь немногим выше цитадели Дальнего рога. Именно в такой башне была библиотека крепости. Так же легко оказалось и записаться в неё. Отпечаток ауры, внесение платы за месяц, и я оказался в зале, высота которого была под стать самому строению, её вместившему. Навскидку никак не меньше двадцати метров. Не знаю, насколько это удобно, буду выяснять на своём опыте, но выглядит очень эффектно. Библиотека училища была велика, но не шла ни в какое сравнение с увиденным здесь великолепием. Впрочем, как можно их сравнивать? Этой — почти две сотни лет.

Книжные полки поднимаются под самый потолок, сияя полированным светлым деревом. Зал окольцован галереями, поднимающимися вдоль сплошной стены переплётов. Огромное пространство посередине зала заставлено столами для читателей. К счастью, мне не придётся тратить время на вникание в систему расстановки книг и поиски по всем уровням галерей. Служительница библиотеки с милой улыбкой выслушала мои пожелания и пообещала принести первые книги уже через десять минут. Главный для меня вопрос в том, сколько всего их окажется, и как быстро найду ответы на вопросы.

Девушка, наверное, даже младше меня — лишь на год, может быть на два старше школьного возраста — вежливо повторила обращение ко мне. Хотя видела, что я заметил её сразу, как она спустилась с галереи, и не отводил глаз. Может я смутил её как раз этим? Но сложно было не обращать на неё внимания. И дело даже не в книгах, что я ждал. Она и сама стоила того, чтобы любоваться ей. Высокая для девушки, длинные, чуть волнистые волосы, волной падающие на плечи. Ясное лицо с красивыми карими глазами.

— Думаю, пока этого будет достаточно, — с улыбкой сообщила мне девушка.

— Согласен с вами, — я коротко кивнул, отводя взгляд на принесённые книги. Не стоит дальше смущать её. — Благодарю.

— Поисковый запрос действителен неделю, — сообщила мне служительница. — Книги можете оставить на столе. В течение этой недели они будут ожидать вас здесь. Место закреплено за вами. После, если вы не подтвердите продление, мы вернём их на место.

— Пока всё ясно, — я тоже улыбнулся девушке. — Ближайшие дни я точно проведу здесь.

— Успешных изысканий, лэр, — девушка чуть присела в прощании.

— Спасибо, — я склонился в поклоне, возвращая любезность.

Напоследок служительница обратилась ко мне, как к магу. А я облегчённо вздохнул, выкинул странности из головы и разложил перед собой книги.

«История Пеленора» — сомнительно, чуть в сторону. «Славные дела магов-воинов крепости северной» — древнее чтиво, таким стоит зачитываться в детстве, это я вижу и не открывая. Неужели я так расплывчато выразил тему поисков, что нашли и этот потрёпанный том? Его положил на самый край стола. Взял в руки следующий. Не то. Убрать его немного в сторону. Ещё один. Сомнительно. Туда же. Эти мемуары консула я читал. Снова отложить на край. А вот это? Я взял предпоследнюю книгу. «Сборник руновязей для крепостного мага». Выглядит очень многообещающе. Мало того, что именно подобное я и просил найти, так ещё и год его издания говорит, что в нём может найтись нужная мне информация. В свежем, который я успел проглядеть у мага — не было ничего о старых схемах создания.

Я подходил с подобным вопросом к Дагору, своему погодку, который отвечал за поддержку сектора хранов. Он и дал служебную книгу. Заодно сообщил, что лет тридцать назад сократили число рот второй бригады. Тогда же и уменьшили число приписанных к ним магов. Как раз стариков, что отвечали за этот сектор, и, говорят, знали ключи управления хранами. А ему ничего такого не передавали. Только байки.

Печально видеть, что собрат по искусству столь аморфен и зациклен лишь на своих обязанностях. У него под боком такая интересная возможность, а он в ней совершенно не заинтересован. Но с этим я ничего не могу поделать. Парень явно не увлекается древними плетениями. А зря. Современная наука, конечно, далеко шагнула, но и в архаичных решениях есть своя красота. А мне важней не узнать тайны этой красоты, а всего лишь получить доступ к управлению плетениями стен сектора. А его не может не существовать. Слишком нерационально сделаны храны големов. Слишком много места теряется впустую. Причём там, где оно жизненно важно. В крепости. Да, она велика. Но всему есть предел. И толщине стен тоже. Особенно после того, как я сравнил между собой планировку мастерских, хранов и складов нашей пятой и той же первой роты.

Я прошёл сегодня по всему сектору. Там хранились не только големы. Были и обычные склады. И вот в них пространство использовалось целиком. От дороги до крепостной стены. Лишь тонкие, если их можно так назвать, в один блок, стены складов по обеим сторонам поперечных проходов. И сами помещения были одной высоты, полностью занимая все доступное пространство склада, а не превратившись в маленькие каморки, с нависающим над ними многометровым слоем камня. Такими несуразными и крохотными они становились лишь там, где были давно отданы под нужды солдат крепости. Маги высоких чинов наверняка имели полные ключи доступа ко всем тайнам крепости. И старым, и новым. Но где я и где они? К тому же это совсем не отменяет жажды знаний и радости от раскрытия тайны, пусть и малой. Ни к чему портить себе удовольствие хождением по кабинетам. А работы над новым големом подождут до того дня, когда я своими глазами увижу, с чем мне предстоит иметь дело. С такими предвкушающими мыслями я и раскрыл старую книгу.

Я открыл дверь на короткий требовательный стук. Это был вестовой — молодой рядовой с отличительной сумкой на боку и бумагой в руке. Принимал я её с изрядным волнением, но это оказалось лишь письмо от Рино. За него не пришлось даже расписываться. До этого момента я даже не задумывался над тем, что сообщения по крепости можно пересылать с помощью службы вестовых. По уставу они ведь только для оповещения личного состава в случае происшествий?

Выходит, нет. Я развернул не запечатанный, а лишь сложенный вдвое листок, на котором с внешней стороны написан мой адрес. Обвод, сектор, казарма, комната. А внутри пара строк уже мне. Рино приглашал завтра в шесть вечера встретиться в небольшом уличном ресторанчике. Почему бы и нет? Завтра ещё планируется моя первая тренировка с отрядом. Насыщенный день... Нужно будет успеть закончить в библиотеке к назначенному другом времени. Кажется, ничего проще и нет, но я знаю свою основную беду: главное, не увлечься интересным чтением, позабыв о времени.

Следующий день начался с уже привычного сигнала на побудку. Будоражащий кровь сигнал горна — всего один — был слышен только в нашем секторе. Для чего-то по-настоящему важного есть центральный горн на Сигнальной и, надеюсь, я никогда его не услышу. Оправиться перед зеркалом и можно выходить в коридор казармы, полный гомона и стука каблуков.

Сегодня я впервые не ухожу в хран после утренней разминки. Да мне пока там и нечего делать: стеллажи и столы расставлены, а в остальном старик Фатор мне пока ничем не может помочь. Бумаги о нормах выдачи материалов ещё не завершили свой круг по канцеляриям крепости. Ушли в прошлое времена, когда мне достаточно было постучать в кабинет Диниса, чтобы получить материал для работ и я не знал никаких забот с кучей подписей и согласований. Мне только необходимо было в личном разговоре убедить в своей нужде друга-интенданта, а затем — Рино.

В моём отряде, с которым проходит утренний комплекс упражнений, очень много адептов, а зам командира Лариг — даже бакалавр. Поэтому фигуры мы составляли из более чем трёх десятков шипов. Опытные солдаты, отлично используют доступные им силы, сплетать с ними волну движения — одно удовольствие. Даже не слишком мешаю им, они успевают замедлять полёт, едва я начинаю отставать в движениях. Каскад финальных фигур и рунные шипы устремляются к своим владельцам.

— Не спи! — отвлёк меня Вид от борьбы с непослушным креплением.

Подклад там завернулся, что ли: никак не получалось вернуть дротик на место в чехол. Командир оглядел меня, вскинул брови.

— Зачем бронь вздел?

Сегодня я почти в полной экипировке. Первый раз увидев её, понял, что мне ещё много нужно работать над своими артефактами. То, что я когда-то создавал в Дальнем Роге, рядом с этими доспехами явно бы смотрелось тем, чем и являлось — поделками ученика. Даже вес выданных мне доспехов оказался меньше обычного. Они изрядно потеряли в толщине металла, взамен получив множество утолщений, где прятались вставки из рагнидия, ритона и полудрагоценных камней. Элитные части больше полагались на амулетную защиту.

— Ты же грозился сегодня меня заставить заниматься с группой? — ответил я встречным вопросом.

— Но про доспех не было и слова, — Вид покачал головой. — Я же не зверь. Выдохнешься ведь под такой тяжестью?

— Я полгода бегал в них по горам, — я усмехнулся, — выжил как-то.

Тем более эта кольчуга с восьмиугольным зерцалом-амулетом на груди, так тонка, что почти не ощущается на плечах.

— Твоё дело, — командир вернул мне усмешку. — Проверим дыхалку таладорцев!

Не знаю, чем меня хотел напугать Вид. Вся нагрузка в упражнении легла на солдат. Моя задача состояла лишь в необходимости держаться за спинами бойцов и не мешать им, при перемещении в строе. Десять шагов вперёд, в сторону, назад, десять шагов в другую сторону. Так и вышагивали квадрат на плаце, по команде готовясь отражать атаку противника. Детский лепет, который знаком парням ещё со школы. Сомневаюсь, что с гарцами отряд занимается такой ерундой. Может это лишь на первый раз, пока командир присматривается ко мне, но я остался разочарован. И не успел даже сбить дыхание. Поэтому на пробежку по сектору я двинулся, не обращая внимания на взгляды сослуживцев, вместе со всеми, хотя изначально об этом не было уговора. Оказавшись за воротами расположения роты, стало ясно, почему все полевые офицеры похожи на лошадей. Бегали все. Ранним утром, спустя полчаса после отработки комплекса, крепость оказалась заполнена бегущими людьми. И вот успевать за товарищами оказалось тяжеловато. Как бы я ни хвалился, но мои походы по горам завершились два года назад. И год госпиталя мне на пользу не пошёл. Хорошо, что в училище я успел вернуть хотя бы часть формы.

— Держишься неплохо, — со мной поравнялся командир и почти повторил мои мысли. — Хотя Латир велел тебя жалеть. Мол, ты целый год валялся по госпиталям.

— В одном. В Райте. И с телом у меня всё нормально, — я берёг дыхание, отвечая короткими фразами. — Просто мышцы ушли. Пока нагрузки запрещали. У меня травма аурных оболочек. И. Нечего. Меня жалеть.

— Об этом можешь не переживать. Можешь? — Вид оглядел меня и кивнул. — Тянись. Это лишним точно не будет. Хотя броня всё же лишняя. В поле с магов её никто не требует.

Я промолчал. Не то время для рассказа о том, что в училище нас приучили не выделяться из строя солдат. Не на бегу. Сегодня я снарядился по минимуму, оставив на доспешной стойке наплечники, набедренники и бронированные сапоги, потому что понимал свои пределы. Но я наверстаю утраченное и буду постепенно добавлять снаряжение на пробежках.

— Мы сейчас на полосу, — Вид указал кивком куда-то в сторону.

— Иду, — ответил я на невысказанный вопрос. — Не слишком ли ты. Увлёкся моей проверкой? Ладно я. Но люди? Только вернулись. Из патрулирования.

— Не заводись, — Вид улыбнулся, всё так же легко дыша, словно не бежал час рядом со мной. — Ты ни при чём. Обычный распорядок. Три дня отлежаться людям и начинаем пробежки. Нам ещё и два наряда предстоят. И тебе в том числе.

Мне оставалось только кивнуть. Наряды — это не то, чем мне хотелось бы заниматься. Хорошо было в Дальнем роге: людей мало, я единственный маг. Гордый и неприкосновенный в своей башне, как волшебник из сказок. А Пеленор — муравейник ещё тот. Радует одно: кухня, кошмар первого года училища мне, как магу, точно не грозит.

Бежать оказалось недалеко. Я не успел толком и насладиться воспоминаниями о том, как нас притирали друг к другу сержанты в Таладоре, как Вид остановился. Это вышло так неожиданно, что мне пришлось уйти в Сах, чтобы успеть отреагировать. Благо времена, когда мне для этого требовались костыли жестов и слов, канули в лету так давно, что кажутся чуть ли не детскими воспоминаниями. Транс. Оценка ситуации. Активация спящего Хлыста, короткий толчок им, и я не просто замираю на месте за спиной командира, но и оказываюсь бок о бок с ним, чтобы лучше видеть.

Передо мной угол крепостного сектора нашей бригады. Его стены так высоки, что заслоняют небо. Где-то там, наверху, слышны голоса — похоже, с башни. Вид же передо мной изрядно отличается от любой другой полосы препятствий, которую доводилось встречать за свою недолгую жизнь. Однако, я не удивлён: сама эта картина мне знакома.

— Так выглядят самые коварные участки границы. Как назло, чаще всего неприятности происходят именно там. К ещё большему сожалению, карты составить не выходит: местность может меняться на глазах. Мы называем это «перемол», — Вид сделал странный жест, словно растирал специи в ладонях, прежде чем бросить в котёл. — Момент, когда все окрестности, словно огромная грязная собака, вздрагивают, встряхиваются, не обращая внимания на тех блох, что запутались в шерсти. Всё вокруг то проваливается вниз, перемалывая само себя, то лезет наверх, словно гной из раны. Как правило, если всё становится хуже, то жди выброс и тварей. Если лучше, то можно даже отдохнуть. Если повезло вырваться из перемола, конечно.

Командир замолчал, переводя дыхание, а затем спросил меня, поведя перед собой рукой.

— Здорово Повелители веселились, да? Оцени. Не сравнить же с картинками, а?

— Я уже видел это, — ответил честно, отмечая детали препятствий перед собой. — Почти вживую. У меня есть кристалл с записью.

— Не помню, чтобы мне рассказывали про эфирника, решившего прогуляться туда ради своего увеселения, — грубо вылепленное лицо застыло в удивлении. — Пару раз хотели запечатлеть перемол для курса подготовки, но не слышал, чтобы дело пошло дальше разговоров.

— Это запись Рагнидиса.

Вид короткими командами направил людей на занятие, помолчал и с недоумением переспросил, хмуря брови.

— Повелитель? Сколько же стоит этот кристалл?

— Моё училище открыто им, — я развёл руками. — Знаю, что это редкая вещь. Но их нам выдавали на выпуске.

— Повелитель учит мастеров?

— Адептов, — я сполна насладился круглыми глазами командира, прежде чем закончить мысль, — но этим занимаются обычные учителя. А Повелителя мы видели на общих основаниях. Ничуть не чаще, чем столичные академики.

— Всё равно новость с изюминкой, — не согласился командир. — Запомнил, как двигаются?

Я молча побежал вперёд, балансируя на самой грани транса. Когда мир ещё быстр, но взгляд становится почти всевидящ, за долю секунды успевая, не упустив ни одной детали, обежать всё вокруг, а мысли становятся кристально ясными.

Кто хоть раз видел ледоход на реке, тот с удивлением обнаружил бы немалое сходство с ним этой полосы препятствий. Передо мной была вздыбившаяся земля. Земля, что в одном месте сравнялась по прочности с камнем и выворотилась огромной изломанной плитой, устремляясь к небу, а в другом, словно в компенсацию, превратилась в кипящий, мелкий песок.

Между мной и солдатами лежала ненадёжная, зыбкая полоса бурлящего серого нечто, из которого в беспорядке торчали разнокалиберные скалы, то и дело меняющие свой наклон и положение. У меня на кристалле как раз сцена перемола. Там это выглядит страшно. Не знаю, как сумели в этом месте воссоздать подобие того, что я видел в записи. Но передо мной точная копия последствий столкновения магии двух Повелителей.

Впрочем... Оглядел магический план и понял — я ошибаюсь, здесь нет никакого конфликта потоков. Течение их спокойно. Разве что увеличена плотность подпитки от Источника сектора. А значит, это всё не более чем безопасная имитация от магов Эфира и Земли. Жаль. Было бы интересно глянуть на поведение моих заклинаний за пределом ауры в искажённых потоках.

Впрочем, в эти секунды у меня есть более насущные проблемы. Если парни, преодолевая полосу, жались вплотную к каменным льдинам, ступая по узкой кайме ещё твёрдой земли, то у меня есть гораздо более удобный способ. И очень быстрый. Но — требующий сосредоточенности.

Заклинание левитации на себя. Пусть ненамного, но вес мой уменьшился. Активация Хлыстов. Прыжок. Прямо в середину кипящей лужи песка. Но в верхней точке вытянутое до предела заклинание сжатого воздуха ухватилось за вершину стоящей впереди льдины, и дуга моего падения резко изменилась. Один Хлыст выпустил уступ, другой стегнул по проносящейся мимо вздыбленной плите, подправляя мой полёт, и я приземлился именно там, где и планировал. У основания наклонной узкой скалы, похожей на короткий меч, направленный в небо.

Короткий разбег по каменному лезвию. Огромные прыжки приближают меня к вершине. Толчок, усиленный всеми мощно толкнувшими меня Хлыстами, и я лечу, разом преодолевая оставшееся расстояние полосы препятствий. Приземление. Заклинание Доспеха спасает меня от переломов, распределяя силу удара и я качусь кубарем по обычному песку, обхватив себя для страховки коконом из всё тех же Хлыстов. Остаётся только подхватиться на ноги, оказавшись лицом к удивлённо гудящим солдатам.

— Такого трюка я не видал раньше. Предыдущие маги так не извращались, даже безбашенные гарцы. Там, в твоей универсальности, часом, ярмарочных фокусов не затесалось?

Я оставил насмешку подошедшего командира без ответа, отряхиваясь от пыли и песка. Главное, я произвёл впечатление на сослуживцев, показав, что не беспомощный, тяжело трюхающий на пробежке мешок. Пусть и изрядно выложился, взбегая по круто поднятой скале. А по правилам и неспешно можно пробежаться и в следующий раз.

— Ну что? Давайте ещё раз? Парами!

А вот это — нечестно! Это мысль не отпускала меня весь день: и на тренировочном полигоне, в течение всех шести проходов через полосу, и даже в библиотеке — за интересной беседой — позабылась лишь ненадолго, снова вернувшись сейчас, уже вечером.

— Аор, ты что-то бледный, — озабоченно подметил Рино, — и круги под глазами.

— Наговариваешь, — отмахнулся я, с облегчением опускаясь на плетёное кресло за столик, стоявший на свежем воздухе под цветным полотняным навесом. После полосы я вернулся в казарму, смыл грязь, сменил форму на легкий камзол и отлично разглядел себя в зеркале. Ничего подобного не заметил. Да и Олая бы сказала. Пояснил другу, — от пары часов бега кругов появиться не может.

— Ну да, ну да, — покивал Рино, поглядывая на жену. — Я это предвидел. Это ведь Аор. Ему всегда нужно быть лучше всех.

— Не хуже всех, — поправил я бывшего командира. — Лучшим я буду только в магии. Но в остальном не отстану от товарищей.

— Дай подумать, — Рино скорчил задумчивую физиономию. — Ты бегал в железе или без?

— Лишний вопрос, — я отмахнулся, желая оставить эту тему и не признаваться в ошибке.

С удовольствием принюхался к своему бокалу. Пахло свежестью, прохладой и кислинкой. То, что нужно для измотанного мага. Пить хотелось ещё в библиотеке, но нарушать правила посещения? Первый глоток напитка оказался так хорош, что я едва не застонал от удовольствия. Два часа помучаться жаждой, и простой сок радует не меньше латиса.

— Лучше помоги с одной вещью, — я глянул на товарища поверх бокала.

— Слушаю, — Рино спокойно кивнул.

— Есть в пригороде учитель фехтования?

— Чем тебя не устраивают бригадные? — друг явно оказался удивлён просьбой. — У тебя в роте есть мастер меча. В первой роте бригады есть даже Магистр — проводит общие уроки раз в две недели.

— Тем, что я не хочу иметь дело с армейским мастером, — я невольно отвернулся от бывшего командира, переводя взгляд на проходящих мимо людей. — Особенно с тем, с кем служу вместе.

— Глупо, — Рино пожал плечами. — Жизнь идёт, а тебя никто не заставляет ни становиться его другом, ни даже продолжать занятия мечом.

— Я живой человек и имею право на глупости. Одной больше, одной меньше, — я сделал ещё глоток и всё же добавил, по-прежнему не поворачивая голову. — Тем более ты не можешь отрицать, что мне пригодилось владение оружием.

Рино не отвечал, задумчиво двигая свой бокал по столику. Риола тоже делала вид, что её больше интересуют наряды проходящих девушек. Я не выдержал молчания первым:

— При твоей любви к клинкам я не поверю, что ты этого не знаешь.

— Пригород, — нехотя, не поднимая глаз, произнёс товарищ. — Восточный красный квартал. Шестая линия. Дом двести шестнадцать. Тёмно-красная черепица. Мастер из отставников. Даёт общие уроки. Можно договориться об индивидуальных.

— Спасибо, — я благодарно кивнул. — И не нужно хмуриться, друзья. Улыбайтесь. Какие на сегодня планы?

— Познакомить тебя с жилыми секторами, — Рино всё ещё был мрачен, но Риола с облегчением поддержала беседу. — Показать, что жизнь здесь не заканчивается в стенах казармы.

— Отличный план, — я кивнул, вставая. — Предлагаю вести меня так, чтобы путь закончился за столом заведения, где я смогу угостить вас его фирменными блюдами.

— Начнём, — Рино всё же улыбнулся. — Ты знаешь, что у нас есть фонтан?

— Так точно, — я прищурился. — А ты знаешь, в каком году он построен?

Рино явно замялся, и улыбка исчезла с его губ. Риола хихикала в ладошку.

— О! Нас ждёт увлекательная прогулка! Фонтан построен в шестьдесят седьмом году прошлого столетия. Идея и реализация принадлежали архитектору Кралио Примо, уроженцу небольшого приморского городка Варит. В крепость он попал, совершая поездку по городам империи. Искал новые мотивы для своего творчества, — я сделал широкий жест, обводя улицу, по которой мы шли. — Пеленор привлёк его своей аурой воина и суровой красотой северных гор. В крепости он провёл четыре месяца, обойдя с патрулями все окрестные долины и оставив подробные мемуары этого периода жизни.

— О, нет! — застонал Рино, шутливо закрывая лицо ладонями. — Он нашёл себе мемуары для чтения!

— А мне интересно! — воткнула острый локоток в бок мужа Риола. — А то — фонтан, фонтан.

Я лишь насмешливо улыбнулся. Сегодня я поменял лишние и уже не нужные книги. И одна из новых оказалась столь увлекательна, что заставила меня отложить в сторону даже справочник плетений. Хотя и непонятно, как она подходила под мои запросы. Хотя, кажется, я только что понял этот намёк. И совсем не против воплотить его в жизнь.

Стены крепости не могли вместить в себя всех жителей и гражданские службы. Риола, например, работала в предместье, которое тоже считалось Пеленором. Однако, даже так он не мог сравниться размерами с обычной столицей провинции, хоть тем же Райтом. Пеленор был чуть больше, чем Ритош или в два раза крупнее Батора. Но главное отличие в другом: Райт мне совсем не понравился — столпотворение, кривые улочки; сам город разросся по всем окрестным холмам и казался мне неряшливым. Здесь же всё по-другому.

Дважды всё за стенами Пеленора стиралось до основания. Дважды отстраивалось заново лучшими архитекторами своего времени. Строгая, понятная планировка, прямые улицы и стройные ряды зданий, созданных в одном стиле — всё это радовало мой взор. Выровненное до подножия скал предгорье, на котором и стоял Пеленор, давало отдых ногам, а лишний грунт пошёл на отсыпку защитных валов. Оконченные вчера мемуары архитектора позволяют с уверенностью заявить, что это новоимперский стиль, выросший из проекта дорожных станций.

А вот и нужный мне адрес. Трёхэтажное здание, вычурная дверь с металлическими накладками и скрещёнными мечами по центру. Не обнаружив дверного молотка, я просто потянул её за ручку. К своему удивлению, за ней я увидел огромное, не разделённое стенами, пространство. Похоже, весь первый этаж здания — это один зал с подпирающими потолок колоннами. И он совсем не пустует: десяток совсем молодых парней сосредоточенно меняют стойки под рваный счёт пожилого учителя. Он даже не обернулся на открывшуюся дверь. Зато ко мне подошла девушка года на четыре старше меня:

— Чем я могу вам помочь?

— Я бы хотел, — ответил прямо, не желая попусту тратить время, — получать уроки у мастера.

— Какие именно? — взгляд красивых карих глаз пробежался по мне. — Отец даёт уроки как для желающих подготовиться к поступлению, так и для тех отставников, кто не хочет потерять навыки. А вы?..

— Возможно, вы правы, и я слегка запоздал, — спокойно кивнул, разглядывая тонкие приятные черты собеседницы. — Я хотел бы получать и общую подготовку, и договориться об уроках с эспадоном.

— Вам лучше поговорить с отцом, — девушка нахмурилась, впрочем, ей это даже шло. — Прошу подождать десять минут, урок уже заканчивается.

Мне указали на скамью вдоль стены, я кивнул и присел, наблюдая за происходящим на тренировке. Мастер был прилично стар. Если бы не слова девушки, то я и не подумал бы, что он её отец: ровная спина, расправленные плечи, но при этом полностью сед и лицо изрезано морщинами. Высокий, по-прежнему лёгкий в движениях, он прохаживался вдоль строя, давая неслышные мне советы. Его скупые жесты создавали странное впечатление — словно передо мной ловкий молодой мечник, ради смеха нанёсший на себя театральный грим. Впрочем, это всего лишь оценка с первого взгляда, а в этом я никогда не блистал.

Мастер вёл урок о стойках обычного пехотного меча. Классика. Парни лишь послушно кивали и сосредоточенно сопели, перетекая из одной позиции в другую. Они явно оканчивают школу и ещё не могут считаться взрослыми, хотя и ростом, и шириной плеч уже могут поспорить с Рино. Даже завидно — вот же здоровяки эти северяне! А ещё, судя по тому, что видел, каждый из них лучше меня — это может стать проблемой. Если планка учеников у старика так высока, то мне тяжело будет уговорить его. Но я оборвал свои размышления: будь это так, то его дочь сразу бы сказала о начальном экзамене или требованиях для ученика и не говорила об отставниках.

За этими мыслями окончание урока наступило почти мгновенно. Ученики поклонились седому мастеру и гурьбой двинулись возвращать мечи в стойку. Идущий впереди, явно заводила, оглядел меня от сапог до ворота застёгнутого на все пуговицы плотного гражданского камзола. Скривил губы в усмешке, шепнул что-то приятелям. Те с удовольствием грянули громким смехом. Я лишь вопросительно поднял брови, но ко мне уже потеряли интерес, выстроившись у порога:

— Прощаемся с мастером.

Седой лишь кивнул выходящим и шагнул ко мне.

— Я Версус. Мастер меча, — тёмные глаза смотрели не мигая. — Что привело вас ко мне?

— Аор, — коротко, резко кивнул, приветствуя старика. — Мне нужны уроки обычной подготовки. Меч и щит, копьё, строй. И отдельно уроки эспадона.

— Редкий старый меч, пора его рассвета давно миновала. Сейчас он не более чем забава: для него нет ни целей, ни условий применения, — мастер оглядел меня. — В чём причина столь странного выбора?

— Обычного желания недостаточно? — вопрос застал меня врасплох.

— Не для меня, — мастер и бровью не повёл на моё возмущение. — Я не гонюсь за учениками. И глупых мне точно не нужно.

Не удержавшись, я хмыкнул. Однако...

— Мне подарили такой клинок, и начинали учить ему. Хотелось бы продолжить и здесь.

— Развлечение?

Понятно, что такой ответ будет неверным. Уж на это моего знания людей хватило.

— Я беру его с собой в патрули.

— С каких пор командиры позволяют тащить три кило лишнего железа? И в чём вы повздорили с ротным мастером?

— У меня особое положение. А своего мастера я ещё не видел. Он в поле.

Хозяин зала, наконец, моргнул, снова оглядел меня.

— К чему эта скрытность? Вы маг. При этом не гарец. У крепостных никто не ходит в патрули. А поле — это вторая бригада. Если не гарец, то стихийник или големщик. К чему вам меч?

— Он несколько раз здорово выручал меня, когда была нужда экономить даже кроху маны. Хочу продолжить уроки, но не хочу лишнего внимания в роте.

Мы со стариком молчали и глядели друг на друга. Наконец, он повёл рукой.

— Я хочу убедиться, что смысл существует. Берите меч.

— Не хочу обижать мастера, — я тяжело вздохнул, — но если бы я был уверен в себе, то зачем бы хотел получать уроки?

Но вредный старик не ответил, отвернувшись к стойке с мечами. Пришлось идти и брать обычный короткий меч, который висит на поясе у всех солдат крепости.

— Без транса. Я хочу увидеть честное тело.

Ещё лучше. Вот какого тёмного старик так усложняет дело? В училище мне оказалось не до меча, суметь бы выспаться. Сколько месяцев я не повторял стойки? Нужно было вчера выйти с мечом на разминку, но кто же знал?

Дело шло со скрипом. Умом и глазами я помнил переходы. Иногда... Но вот исполнение... Даже мне оно не нравилось. Представляю, какого мнения обо мне старик. Понимая, что провалил проверку, я завершал круг комплекса на одном упрямстве. Приставной шаг вправо. Возврат в основную позицию. Рукоять направлена в живот, остриё в глаза старику. Короткое противостояние взглядов и я опускаю глаза и меч.

— Теперь с эспадоном.

Удивлённый, я вскидываю голову и успеваю поймать новый меч, который швырнула мне дочь мастера. Он брошен твёрдой, сильной рукой: едва поверил своим глазам, что железку с меня ростом может так, через четверть зала, метнуть хрупкая девушка.

— Это интересно, но больше похоже на обман, а не честное фехтование.

Старик глядит на двуручный меч, что висит в воздухе, пойманный моим Хлыстом. Здесь разум мага оказался на высоте. Тело ещё ничего не поняло, а заклинание, всегда висящее на активном участке ауры, уже действует. Раньше для этого требовались сознательные усилия и контроль, но мастеру доступен новый уровень умений.

— Я слышал подобные слова, — меч свистнул, рассекая воздух. — К счастью, с тёмными не нужно соблюдать кодекс дуэлей.

— Какова длина?

— До четырёх, — и честно дополнил ответ, — но с мечом, чтобы сохранить точность и силу — не более двух.

— Противник с двухметровыми руками? — старик вскинул брови. — Какой силы будет удар? К манекену!

Что, мастер, ты заинтересовался? Я развернулся к нему спиной и позволил себе ухмыльнуться. Где здесь эти болванчики?

Они обнаружились у дальней стены. Пять ростовых кукол разного размера и защищённости. Если первая из голого дерева, то последняя в доспехе, толщине которого мог бы позавидовать огр. Не представляю, как живой человек может носить на себе такую тяжесть. Даже стыки суставов перекрыты дополнительными пластинами в полпальца толщиной. Впереди вместо горжета что-то вроде несъёмного воротника в палец толщиной, вырастающего из груди и ограничивающего противнику углы ударов в шею. Это кто-то из противников прошлых армий? При всей моей любви к мемуарам и истории, в такие детали я никогда не вдавался. Это скорее к Рино, да и он больше по клинкам.

Мне важнее другое: какую цель мне выбрать, чтобы произвести впечатление и не опозориться? Толстяка? Или обычного рыцаря? Быстрый взгляд на свой меч. Простая работа, плохо зашлифованные выщербины, но сам клинок надёжный. И всё же... укола он не выдержит, только удар. Эспадон взметнулся в верхнюю позицию. Он не в моих руках? Что это меняет в стойках? Короткий, в пять шагов разбег, свист рассекаемого ромбовидным лезвием воздуха и грохот удара металла в металл.

Задуманное не удалось: и клинок подвёл, и самомнение. Ну хоть Доспех, наброшенный по привычке, оказался в самый раз — разлетевшиеся осколки меча завязли в его защите.

— Не буду говорить, что потрясён. Но вы сумели удивить старика.

Мастер меча подошёл к манекенам, провёл пальцами по изувеченному остатку меча, разрубившему шлем толстяка и завязшему в переносице.

— В пору моей юности Джагернаутов убивали молотами и клевцами, упорно прорубали сочленения, кружа вокруг... Но не одним ударом дешёвого клинка и чуть ли не в самое толстое место доспеха, — Версус обернулся, поджал губы и укоризненно покачал головой. — Нужно было выбрать укол сверху в стык кирасы и шейных пластин.

— Можно ли считать этот совет началом учёбы? — меня сейчас интересовал результат.

— Да, — старик кивнул и отвернулся к кукле, — мне будет интересно поставить такую технику меча.

И это лучшая новость за неделю. Хотя нет... Вру. Лучшей всё же оставалась другая, услышанная вчера от девушки, а эта оказалась на втором месте. Впрочем, была и худшая, хотя и давно ожидаемая — служба и обязанности, полной мерой лёгшие мне на плечи — завтрашний наряд.

Как же скучно и неудобно стоять в нём, когда он выпадает на главные ворота. Пусть большие и не доверили на первый раз, но отвлекаться всё равно не положено, а значит и что-то конструировать из плетений тоже не выйдет. Да и нет пока у меня новых идей. Постоянно в трансе не постоишь, растягивая время для своего удобства и размышлений. Незаметно выматывает и начинает болеть голова. Особенно у меня: все же кое-какие ограничения по работе с потоками у меня после восстановления каналов появились. И касается это больше тонких, кропотливых работ, ведь части периферийных манатоков я по-прежнему лишён.

Поэтому приходится стоять в рунном круге, правее зева прохода в крепость. Держать частую Сеть на ближайшую сотню метров проспекта и внимательно оглядывать всех, кто стремится попасть внутрь стен Пеленора. Плетение, на активаторе которого я стою, работы сильного эфирника, ранга не меньше искателя, а, возможно, и архимага. Ключ-руны, что мне выдали при заступлении в наряд, позволяют пользоваться всеми его возможностями. Со стороны не видно, но на самом деле я стою под надёжной защитой. Специализированное комплексное защитное заклинание. Оно неподвижно и привязано именно к этому месту, ограничивая мой пост рунным кругом, чётко выделенным на камне. Зато сумеет защитить меня и от удара баллисты, и от многосоставных, и даже от вложенных заклинаний.

Артефакторика — это моя стихия и она достаточно близка к направлению искусства мастера-рунолога, создавшего круг. Я различаю в сплетённых рунных цепочках блоки анализа атаки, вариантов, отсечения, блокировки. В общем, это тот же принцип защиты, что я реализовывал в Дальнем роге на двух амулетах. Опознать, рассечь чужое заклинание по опорным линиям, при невозможности — сжечь голой силой. Разве что исполнение на порядок умнее и продуманнее. Эта защита определяет в десятки раз больше типов атак, делает это быстрее, отделяет уровни воздействия и противодействует вложенным стихийным сюрпризам. И всё это, обладая тонкой нитью подпитки от крепостного Источника, для поддержания текущих расходов. Долго простоять под ударами врага не выйдет, но моя задача выдержать лишь самый первый и поднять тревогу, не дав с ходу захватить вход в крепость.

Для всего этого у меня есть вторая и третья часть стационарного плетения и ключи-руны. Я и Сеть свою держу лишь для тренировки. Да и не одну её: на мне и Доспех, и Хлысты, и набор заклинаний, готовых к применению. Как старых, верных, от которых я не отказался, так и новых, ставших доступными на ступени мастера магии. Вторая же часть возможностей стационарного круга — это заклинание, что показывает все колебания маны вокруг. Для меня это в первую очередь означает, что я вижу кто из подходящих к воротам немаг, адепт, бакалавр. Заклинание подсвечивает мне амулеты и накопители. И уже мне решать на кого обратить внимание — своё или сержанта караульного десятка — в первую очередь. Ведь не нужно забывать, что Зелон это не только маги того, что раньше считалось жизнью, но и отличные эфирники. Эфирники, что не сдерживаются никаким кодексом.

Словно подслушивая мои мысли, на приближающейся парочке сгустилось сразу несколько отметок. Сияние заряженных под завязку амулетов. И на матери, и на уже взрослом, лет двенадцати ребёнке. А на мальчишке, кроме этого, тёмное марево заклинания. На голове... Активно работающего и прилично расходующего энергию. Сах позволил мне несколько раз обдумать свои действия и все же тронуть ключевую руну для третьего участка плетений своего поста. Вход в крепость перегородило видимое всем сияние защитного полога. Голая физика, чтобы не дать проникнуть внутрь ничему материальному.

— Тонму старший сержант, — обратился я к Пламиту, — на ребёнке неизвестное заклинание.

Тот спокойно кивнул и шагнул навстречу женщине. Она же картинно закатила глаза и всплеснула руками.

— Тёмный вас побери, вояки! Ну, раз я твою физиономию помню, старшой, то и ты меня уже встречал. И знаешь и кто я, и в чём дело.

— А ты видишь, чтобы я хватался за меч, — Пламит фыркнул в усы, — или маг вас обездвиживал?

—Так, Создательницы ради, хватит тут изображать бравых гвардейцев!

К концу речи голос она сдерживать перестала. Пацан же, с которого я не спускал глаз, вёл себя вполне спокойно, хотя и морщился. То ли от крика, то ли от проверки.

— Старший сержант?

— Вроде чем-то болеет, — не оборачиваясь, пожал он плечами, — и на нём лечебное заклинание.

— Вот именно! Я два раза в месяц прихожу в госпиталь. И не считая того, сегодня просто иду в гости! Вы каждый раз будете на меня бросаться?!

— Существует процедура внесения заклинания в проверочный реестр, — именно этот пункт процедуры проверки я и вспоминал, определяясь со своими действиями.

— Парень, ты откуда вылез?

Это уже подал голос кто-то из толпы позади парочки. Поток людей в крепость и обратно непостоянен. Сейчас дело к обеду и начался второй наплыв. Хорошо хоть, что выходили они по другую сторону ворот. А вот то, что напирают — это мне уже совсем не нравится: среди них есть пара с амулетами и один в полевой форме и с мечом. Я коснулся ещё одной руны, висящей чуть сбоку от меня:

— Отступили.

Предупреждающе поднял ладонь и вывесил им под ноги, сразу за спиной женщины, Зов земли. Новый Зов, который разом перекрыл весь подход к пешему проходу в крепость и медленно принялся увеличивать свою силу.

Ощутив тяжелеющее тело, говорливый недоумённо крякнул и торопливо, вместе с остальными, отступил.

— К Падшему!.. Тебе что, пацан, власть мозги закружила?

— Ополоумел совсем, — уже тише, себе под нос добавила женщина к этому возмущённому крику мужчин.

— В реестре заклинания нет. Документов у вас?.. — замолчал, давая ей закончить фразу.

— Какие документы в родном городе? — женщина вскинула руки. — Маг, не порть людям жизнь!

— Хорошо, — я спокойно кивнул на её ответ. — Я вызвал старшего караула. Пусть сам решает.

Причём сделал это ещё минуту назад. И торопливый стук каблуков дежурной смены уже слышен. Капитан Дарон остановился за моей спиной, прикрываясь от толпы моей защитой.

— Так! Знакомые лица, — с ходу оценил он происходящее. — Нам опять лень регистрировать заклинание на сыне?

— Каждый месяц терять по часу?

— Зато сейчас всем нам сэкономила? — упрекнул женщину капитан. — Особенно мужикам сзади?

— Так будете пропускать или нет? — женщина, поняв, что её узнали, осмелела и упёрла руки в бока. — Или жаловаться на вас?

— Пропустите, тонму старший лейтенант, — мужчина коснулся рукой груди.

— Есть, тонму капитан, — я кивнул, отметив загоревшуюся руну перед собой.

Это его решение и ответственность. Для того он здесь и старший. Хотя я бы довёл проверку до конца, чтобы она не ленилась больше следовать правилам. Пасс рукой и сияние прохода погасло, открывая ей путь, а я забрал силу из своего Зова земли, развеивая заклинание и освобождая проход остальным людям.

— Понаедут! Жизни нет весной.

Женщина вскинула подбородок и прошла мимо, игнорируя меня. А вот пацан светился — приключение. Забавный. Как мать перестала кричать, он все десять минут восхищённо крутил головой по сторонам, наслаждаясь происходящим.

— Продолжайте службу, тонму старший лейтенант, — сверкнул улыбкой капитан Дарон.

Я снова повернулся к людям, торопящимся попасть в крепость. На первом амулеты из разрешённого списка, проверочное заклинание выделило их мягким сиянием приятного синего оттенка. Затем обычные, возмущённые люди-немаги. Следующему в очереди Пламит шагнул навстречу без напоминаний. Привык за утро.

— Увольнительную.

Солдат с оружием молча полез в карман формы.

— Проходим.

Всё же скучно здесь бывает не всегда. А завтра меня ждёт награда — свидание у фонтана.

— Вот это я понимаю — север!

Потянул с пояса флягу. Горло саднило от этой короткой фразы. Я всё же не послушал Вида, вздел то же самое, что и остальные. Шлем, горжет, кольчуга по середину бедра, наплечники, поножи. А вокруг каменная осыпь до горизонта, каждый шаг по которой — испытание на ловкость. А ещё пыль. Она поднимается пока ступаешь по мелкой острой гальке, накрывает с головой, когда скользишь, спускаясь со склонов. Клубами взметается при каждом шаге голема, под которым хрустят и лопаются камни. Кажется, что эта, проклятая всеми тёмными, пыль сама по себе струится вверх из-под осыпи даже там, где никто её не тревожит. Я много раз проверял эту мысль о магическом воздействии, вглядываясь в потоки силы. Нет, всё спокойно и недвижимо. Но тёмные её побери! Она клубится вокруг нас будто туман или облако, забиваясь в нос и горло. И всё это под солнцем, которое уже раскалило металл доспеха.

— Воду береги, — буркнул Вид.

Я оглядел командира, его серое от пыли лицо. И всё же сделал глоток. Совсем крохотный. Только чтобы чуть смочить губы. Конечно, голем тащит на спине огромную флягу, но это ничего не значит. Мне предлагали обойтись плащом и походной формой. Маг я или кто? Но я слишком упрямый маг. Глупость, особенно явная сейчас, спустя полдня пути от Пеленора, когда уже начали подрагивать ноги. Даже мой посох и эспадон закреплены на големе, чтобы я никак не выделялся среди остальных солдат в отряде. И это оказался единственный умный поступок, хоть как-то облегчивший страдания моей ноющей спины.

— Наш север такой и есть, — командир усмехнулся, глядя на меня. — Зимой камень гудит от мороза, а летом плавится от солнца.

Я не поддержал разговор. Вернул флягу на пояс, накинул капюшон и поправил плащ, прикрывая наплечники от жарких лучей. Вот плащ — хорош. Тонкий, светло-серый, сейчас, впрочем, уже просто серый — он отлично спасал от зноя. А ведь только конец весны. Что же будет дальше? Впору задуматься об амулетах. Впрочем, а почему только о них? Артефакторный набор далеко, а моя сила всегда со мной.

Транс Саха замедлил мир, позволяя не только шагать по неверной тропке, но и погрузиться в размышления. Уже будучи младшим мастером, я был способен на многие действия со своими стихиями. А теперь я полновесный мастер, так неужели не справлюсь с задачей не сложнее банальной уборки или концентрации газов? Помнится, ещё в начале службы в Роге, после столкновения с Поводырём, мне приходила идея совместить Стену воздушных струй с банальным песком, для простейшей защиты от заклинаний с активатором на касание. Да, сейчас от меня требуется ровно противоположное, но тем не менее мысль ведь стоящая.

Потоки силы послушно откликались на призыв, сплетались вокруг меня в кольцеобразные фигуры. Я перебирал известные мне стандартные плетения Воздуха, менял граничные руны, пытаясь подобрать нужный эффект. В этом мне изрядно помогали воспоминания о суете наладки бытовых заклинаний в ветхом Дальнем Роге в бытность его фортом. Там берём идею, здесь полностью копируем блок.

Я вынырнул из транса, едва услышал тягучие звуки речи.

— Аор, это ты что-то магичишь?

Поморщившись от лёгкой боли в затылке, ответил Ларигу:

— Предупреждай, — зло процедил командир, поворачиваясь ко мне.

Я понял, что Вид не только зол, но и стоит с обнажённым мечом. И не только он: половина отряда держалась за оружие. Не сдержал своего удивления:

— Ты ведь сказал, что первый переход полностью безопасен.

— Думаешь, — огрызнулся Вид, — та горожанка с сыном действительно могла угрожать целой крепости?

— Понял, — недовольно сжав губы, я кивнул. — Виноват. Исправлюсь.

— Надеюсь, — командир вернул оружие в ножны.

— И всё же — контроль обстановки и магических потоков идёт постоянно. Двести метров округ — непрерывно. Раз в минуту заклинание расширяется до километра, — я тоже был обижен недоверием, добавил с нажимом. — Я отвечаю за магическую часть.

— Ты не один, а это первый выход с тобой. Отряд ещё не притёрся к тебе. Особенно когда не видят посоха, а вокруг начинаются странности.

— Сгущения пыли, порывы ветра вокруг нашей группы — моих рук дело.

— Главное — вовремя предупредить, — Вид перекатил желваки на скулах, грубое лицо и вовсе стало угрожающим.

— Не обращайте внимания, — я лишь пожал плечами.

— Сложно делать это, когда пытаешься настроиться на выход и не упустить любую подозрительную вещь.

Я промолчал. Всё что хотел — сказал, а каждое новое слово сушит рот. До глотка ещё тысяча шагов. Притрёмся. И всё же сузил область проверки нового плетения, хватит и трёх метров. Дальше шагал то окутываясь плотным облаком пыли, то разгоняя её от себя порывами ветра. И считая шаги. Жарко.

Сказать, что с я честью выдержал испытание первым переходом, означало соврать. Даже не поднял голову, когда к моему рухнувшему на стоянке телу подошёл Вид.

— Насколько ты жив? На четверть? В смысле — только голова?

— Почти целиком.

Настроения поддержать шутку не было. Я сильно переоценил себя. Всё было бы в пределах разумного с этими облегчёнными артефакторными доспехами, но эта каменная сыпь под ногами! Она высосала из меня все соки. Мы не бежали. Шли. И довольно медленно. Но каждый посчитанный мной шаг по коварной дороге ощущался как пять. Не будь на мне особых высоких сапог с тугой шнуровкой, думаю уже бы десяток раз подвернул ногу. Радуют лишь несколько вещей. Я сейчас лежу, закинув ноги на мешок с припасами. Впереди — чётко очерченная граница, за которой начинаются мёртвые земли, место битвы Повелителей. Идти снова придётся только завтра, уже без камней. И я, наконец, выхлебал свою флягу целиком, не считая глотков.

Хотя не всё так радужно. Завтра придётся взвалить на плечо свой эспадон, раз Гвардеец остаётся здесь. Про посох я подумал заранее и теперь он у меня разборный. Утром останется только вынуть каменный шар со Средоточием из креплений и прицепить его рядом с Орбом на пояс. А ещё лучше — с другой стороны, чтобы не путаться. Конечно, я немного потеряю в манаемкости и останусь без Печатей, но на песках они всё равно мало полезны. Зато чуть меньше тяжести натруженным мышцам — представляю, как они будут завтра ныть.

Я поймал небольшой пузырёк. Покрутил его, рассматривая на просвет под последними лучами солнца. Тёмное густое содержимое, нехотя переливающееся от стенки к стенке сосуда.

— Это походная смесь для новичков. Освежает мышцы, заживляет мозоли, добавляет аппетита, — Вид без усмешки добавил. — Пей, не смотри на него. Через полтора месяца прибудет пополнение, они тоже будут глотать каждый день.

— Спасибо.

— Было бы за что, — командир хмыкнул. — Всё же задумка с твоим големом-носильщиком отличная. Первый выход, когда мы обустраиваемся с таким комфортом. Можно будет подумать и удлинить выход в следующий раз.

— Да, — я всё же поддержал разговор, с усмешкой поделился. — Мне однажды говорили, что голем, телега и услуги извозчика — это моё призвание.

— Смейся-смейся, — фыркнул Вид. — Но прошлый марионеточник был о себе слишком высокого мнения. Не думаю, что в его голову даже приходила мысль о подобной помощи.

Я пожал плечами. Делать это без гирь наплечников оказалось особенно приятно. По мне — мысль переложить тяжести на того, кто не устаёт, вполне обычна и приходит в голову первой.

— Это и есть место опорного лагеря?

Я сменил тему разговора, спрашивая вполне очевидную вещь и обвёл рукой небольшую впадину, которая не только вместила в себя весь наш отряд в тринадцать человек, но и скрыла громоздкую фигуру голема от любых лишних глаз — разумных или не слишком.

— Да. У каждого отряда свои укрывища. Это одно из наших, — командир присел рядом, но о ерунде болтать долго не стал, снова заговорив обо мне. — Ты достаточно уверен в своих заклинаниях?

— Нужно было проверить меня на полигоне, а не спрашивать об этом по нескольку раз на дню, — заметив, что Вид принялся хмуриться, я вскинул руки. — Мне не обидно, нет. Просто ты сам изводишься.

— Да, есть немного, — кивнул старший лейтенант. — Ладно. Это мои проблемы. Ещё один вопрос: мне просто любопытно — что ты пытался сделать в пути?

— Убрать эту проклятую пыль.

— Неплохая мысль, — командир показал мне большой палец. — Но вот завтра этого не нужно. Договорились?

— Давай без этого, — я снова почувствовал раздражение, что втолковывали обыденные вещи, — ты сказал — переход безопасен. Конечно, завтра не позволю себе таких развлечений.

— Я буду лично стучать по шлему каждому новичку, если это поможет ему лучше запомнить мои слова, — в глубоко посаженных глазах Вида загорелись огоньки смеха. — Ты не станешь исключением. Отдыхай.

Легче сказать, чем сделать. Я проглотил горьковатое, но на удивление нейтральное на вкус зелье. Мне есть с чем сравнить по госпиталю. От артефактной печи принялись передавать миски с горячей кашей. Это тоже моя заслуга. Обычно питание все две недели в таких выходах в мёртвые земли — походные пайки. Просто потому, что это самое лёгкое и самое питательное из того, что есть в армии. Смесь зерна, мёда, орехов, жира и ещё чего-то. На вкус — так себе, несмотря на мёд и орехи. Плитки в толстой бумаге тоже лежат в заплечных мешках. Но каждый раз, когда голем выбирал путь, я переживал, что он оскользнётся и рухнет. Это было бы очень неприятно, потому что грозило вещам в навешанных на него мешках. Той самой походной кухне и нормальным припасам, что раньше отряд не мог позволить себе тащить на плечах: слишком большая плата силами и временем за комфорт.

Кстати! После еды я почувствовал прилив сил, мысли в голове зашевелились, и я вспомнил один из моментов в мемуарах. Поднял два камушка. Сжал их в кулаке, обращаясь к стихии Земли. Открыл ладонь. На ней лежал один, ставший вдвое крупнее камень. Сах и я пристально вгляделся в потоки силы, струящиеся вокруг. Минута, другая и камень тихо хрустнул, разваливаясь надвое. И ни единого волнения в магии мира. Вот такая вот загадка уровня Повелителя. Её вполне можно было бы выбрать, когда дорасту до Искателя. Но у меня уже есть не менее захватывающая и даже более ценная. Спать. Завтра будет тяжёлый день, несмотря на тепло, бегущее по венам от зелья и ужина.

Однако, наутро всё оказалось не так плохо, как я ожидал: видимо, алхимики крепости не зря оттачивали рецепт десятки лет. Глупому и самоуверенному магу оно пришлось в самый раз. Я даже сумел перед выходом сделать быструю разминку, чтобы разогнать кровь и сейчас вполне неплохо выглядел в начале строя.

— Вон там, — ткнул куда-то назад и в сторону Вид, — опорный лагерь четвёртой бригады. Обычная тактика — найти тварей, оценить количество. Много — подать сигнал и навести на это место давильщиков или вытянуть к их лагерю. Мало — все сами. Обычно выводки — в глубине, а по краям работаем самостоятельно.

Мой новый командир повторял это уже второй раз. Полоса изменённой земли была вдвое шире, чем предполье камней и растянулась на десять дневных переходов в стороны, охватывая полукругом выход из горного прохода. Этакое болото из песка со множеством неверных, постоянно дрейфующих тропинок среди леса тонких каменных игл и огромных глыб, которые неторопливо плывут среди кипящего песка, меняя свою высоту и наклон.

Мы должны, как иголка швеи, пронзить лежащую перед нами полосу столкновения силы двух Повелителей, замереть на той стороне, оглядывая земли Зелона и вернуться, кладя новый стежок меняющейся тропы. Эти мёртвые земли и есть настоящая граница Гардара и Зелона. А каменные иглы — её пограничные столбы. Жаль, что нельзя перекрыть её наглухо, но, наверное, всё же правы те, кто решил, что лучше в сражениях перетирать в прах тех безумцев, что решаются двинуться на Пеленор, чем получать сотни Поводырей, проникнувших во все стоящих у гор селения. И особенно жаль, что больше никто из Отступников не решается двинуться на Чертоги Сердца. Думаю, наши Повелители с радостью похоронили бы их в той земле, которую они когда-то предали.

— Болото из песка, — повторил я вслух пришедшее на ум сравнение.

— Как только не называют, — кивнул Вид. — Мёртвое озеро. Так — чаще. Не зря же мы бегунцы.

Я дёрнул подбородком в молчаливом вопросе.

— Есть такой хитрый жучок на озёрах — бегает по воде. Это точно про нас, — улыбаясь, Вид ткнул толстым пальцем в сторону солдат.

Там, передовая пятёрка крепила под коленом, прямо поверх поножей, ремни с амулетами. Отличная работа, почти не фонят из накопителей. Но что они должны делать? Впрочем, ответ я узнал уже через минуту. Солдаты притопнули перед полосой бурлящего песка и смело шагнули на него. Странно покачнулись и двинулись вперёд, не отрывая сапог от колышущейся поверхности. И не проваливаясь по пояс, как на тренировочном полигоне.

Транс позволил в деталях рассмотреть широкую и тонкую опору магической плоскости, что появилась под солдатами и выругать себя за нежелание думать. Неужели я и впрямь считал, что элита — пограничные части, одетые в доспехи, половина защиты которых это магия — будет день за днём ползти по неверным тропинкам? Да ещё и промеривая их копьями? И что все прошедшие годы служившие здесь маги протирали штаны и бездельничали?

— Разыграли, — понял я, разглядывая грубое лицо командира.

— Вообще-то, положено ещё пару часов по старинке идти ножками, а затем спасать провалившегося раззяву, — командир засмеялся. — Но решили не рисковать. Слишком ты резким оказался на тренировочной полосе.

Лариг, улыбаясь, протянул мне амулеты. Прямоугольник размером с ладонь. Два ремешка с пряжкой, что как родная легла на выступ поножей. Миг промедления, пока искал руну активации, и я оценил работу мастера. Обычная основа на природных артефактах, три стихии. Земля, воздух и вода. Есть возможность широкого изменения опорной поверхности, но доступна лишь магам. Остальным, вероятно, только проверенная временем настройка.

— Заряд беречь, использовать только в крайнем случае. Бегает лишь передовая двойка.

Я кивнул, принимая вводную. Проверил ёмкость накопителя — ничего выдающегося. Те бойцы что бегут — Крат и Одис. Они адепты и эффективность амулета, работающего в пределах их ауры — на приличном уровне, а значит их и выгоднее назначать в разведку. А вот каков приход маны у меня в этом болоте? Я проверил работу Родника. Даже чуть выше обычного: видимо, плотность потоков выше нормы и это сказывается положительно на его работе. Вгляделся, на миг нырнув в Сах. Так и есть. Вполголоса сказал Ларигу:

— После разрядки — амулеты мне.

Поглядим что к чему. Вот только смотреть оказалось не на что. Не так я всё себе представлял. Вся наша компания забралась на вершину огромной скалы и сейчас все внимательно оглядывали окрестности в Дальнее око. Все кроме меня. Я в первые пять минут насмотрелся до отвращения. Ведь видел всё это и в записях на кристалле. Но всё равно подсознательно ожидал чего-то необычного. И ведь знал, что ближние земли Зелона безлюдны. Но едва выбравшись на вершину, нетерпеливо создал Око. И оказался разочарован. Всё тот же песок, только прекративший кипеть, всё тот же камень, разве что крупный, а не рассыпающийся в крошево. Неотличимая от каменного предполья гардарской стороны пустошь, всех отличий — вид с высоты дозорной башни. Мне даже не дали ступить на него и шаг. Сплошное разочарование. Только и оставалось, что бездельничать. Крохотный пятачок вершины этой скалы едва вмещал наши пять тел. Я, командир Вид, его будущий преемник Лариг, сержанты. Шли мы ходко и, несмотря на отдых каждые два часа, выходило, что сегодня ещё засветло вернёмся на свою сторону.

Я даже поленился открыть глаза, так и лежал. Это заговорил Лариг.

— Ты не слишком усердствуешь с зарядкой пескоступов?

— Нет. Я полный, — и сразу добавил, чтобы не отбиваться от новых вопросов. — У меня Родник.

— О как, — удивился лейтенант, но не успокоился. — С порталов?

— И часто закрывал?

— Бывало, — я пальцем скользнул по горжету, нащупывая звёздочки. — Где-то же я это получил?

Засмеялись. Судя по голосам — Пламит и Вид. Старший лейтенант же добавил сквозь смех:

— Я понял, кого ты мне напоминаешь: Минара. Словно его младший брат — от него ни слова, а от тебя два там, где другой не преминул бы байку рассказать.

Минар — это второй сержант. Три года здесь, пришёл вместе с нынешним командиром. Он, вообще, молчун изрядный, лишнего слова не дождёшься. За сегодня я ни одного от него и не услышал — даже уставного. Молчаливая тень.

— Так точно, — согласился я. — А байки лень рассказывать.

— Ладно, — командир загремел железом, пихнул эспадон мне под бок. — Десять минут лежим. Сержант — всем проверить обувь и сжевать по плитке. Потом идём вон туда. Правее двойного зубца.

Жаль, что десять минут прошли очень быстро. А вот две недели тянулись неспешно. Вернее, первая из них — всё же я быстро втянулся, подтвердив, что хвастался своей выносливостью и опытом патрулей не напрасно.

Снова выискивая, куда поставить ногу, чтобы она не поехала по проклятым камня, я решил поделиться мыслями:

— Отлично.

— Что именно? — уточнил командир, рядом с которым моё место в походном строю.

— Отлично прошёл выход. Тишь да гладь.

Вид покачал головой.

— Меня всё время вводит в заблуждение твой возраст. Предыдущие три мага были прилично старше. И всё равно чудили поначалу — всё им приключений подавай и схваток.

— Вот это даже обидно, — я криво улыбнулся, вспоминая себя двухлетней давности. — Вроде не давал повода.

— А попросился сюда кто? Это, знаешь ли, — Вид покрутил рукой, но сказал прямо, — в духе пылающих юнцов.

— Я выбрал эту службу, потому что здесь смогу принести наибольшую пользу, — я даже остановился, так меня задело. — Как бы ты ни смотрел на меня, но я — боевой маг с опытом сражений. Глупо мне ходить по стенам изо дня в день.

— Нет, — Вид поднял руки. — Я рад что ты с нами. Уж не знаю, как дальше сложится твоя задумка с новым големом, но пока что одна перезарядка амулетов позволила почти вдвое увеличить зону проверки. А не нарезать петли, экономя накопители.

— Об этом я и говорю, — я кивнул, довольный ответом.

— А хочешь, — командир оглянулся, — байку о первых днях Ларига? Про молодых и горячих?

Я покачал головой. Вот такого — не ожидал. Вид открылся для меня с новой стороны. Но... Было интересно и я кивнул. Что же тогда случилось?

— Фатор...

Я оглядел вошедшего старика: как всегда всклокоченная седая шевелюра, поникшие плечи, избегающие прямого взгляда выцветшие серые глаза.

— Знаете, — сдерживая внезапно нахлынувшее раздражение, я не стал скрывать свои мысли, — если сейчас услышу очередной рассказ о путешествии моих бумаг по кабинетам крепости, то, пожалуй, двинусь сам их искать. И начну с доклада в канцелярию пятого управления. Искатель Ребен ведь оттуда?

— Вот ты опять ругаешь старика. Молодой, нетерпеливый, — Фатор пожевал губами, покачал головой. — Да вот только я поболя тебя знаю, как материалы для вас, магов, выписывать.

Я открыл было рот, но ничего не сказал. Подозрительно оглядел завхрана второй бригады. Не оправдывается и не вздыхает тяжело, а вот эти ужимки... Довольно хмыкнул:

— От ты ж! — старик раздосадовано всплеснул руками, расправил плечи. — Вот не мог последний раз порадовать и понудеть? Выбил... По обеим линиям. И от бригады положенную малость, и тот огроменный список, что с тобой пришёл.

— Ну и здорово.

Я спокойно кивнул, не принимая к сердцу слова Фатора. Любит он пожаловаться на тяжёлую жизнь человека, который не только за хранами следит, но ещё и материально ответственный у големоводов. Вот только я один-единственный такой у него на всю бригаду, остальные либо боевые маги, либо стихийники. Потому и торчит у меня в хране старик целыми днями: я не обуза, а скорее развлечение. Кстати!

— Мне тоже есть чем похвалиться. Я тут задачку одну решил..

Под его вопросительным взглядом шагнул к задней стене, туда, где у меня стоял широкий, от стены до стены, стол. Сах — и магический мир встретил меня заботливо выстроенными линиями и тремя столбиками рун. Ключ и условия изменений. На всякий случай проверил все ещё раз и напитал входящую руну высокого рода.

Огромные блоки, вернее, то, что ими казалось со стороны, дрогнули, двинулись прочь. В стороны, вверх. Хран неспешно увеличивался в размерах. Насколько я разобрался, заклинание архимага-эфирника было основано лишь на нескольких тысячах блоков-якорей, из которых и была построена огромная коробка здания и несколько внутренних, несущих стен. Всё остальное, что изменяло внутренности склада, было стабилизированной пвсевдоматерией, на которую копировались свойства и рунные цепочки защиты образцов. И сейчас она растворялась в потоках магии, возвращаясь в исходное состояние-ничто.

— О, как! — поразился Фатор и с сомнением уточнил. — Я же вроде не давал тебе ключей доступа. Ты где достал копию?

Не веря своим ушам, обернулся. Старик с любопытством вертел головой, оглядывая огромный хран с высоченным потолком, в начале которого мы теперь стояли. Я, он, голем Гвардеец, да и стеллажи со столами теперь оказались посреди пустого пространства.

— У вас был ключ?!

— Что значит был? — Фатор достал из кармана кристалл и недоумённо уточнил. — От он, тебе вот принёс. Это же моя вотчина. У кого ему быть, как не у меня?

— Вы же не маг?

— От ты ж! — Фатор по-дедовски упёр руки в бока. — Обидеть старика каждый рад! И что? Уж и за человека теперь не считаешь? Я, между прочим, старшина!

— Да я же...

Я почувствовал, как краснею и замолчал. Неудобно вышло. Но кто же знал, что рунный ключ будет храниться у немага?

— Извините. Напрасно вы плохо обо мне подумали, — виновато развёл руками. — Всё не так. Просто ключ искал у того, кто мог его применить, а о вас и не подумал.

— У Дагора чтоль спрашивал? — старик наполнил хран тонким старческим смехом. — Этот бездельник только языком ворочать умеет. Не было б Хранителя сектора, при нём тут бы всё трухой осыпалось. Нашёл мага!

— Да, ещё раз простите. Вот так, думаю, — я развёл руками, — мне хватит места.

— Уж щедро ты отмерил себе, — старик ухмылялся. Но по-доброму, с искринкой в выцветших глазах. — Да всё одно больше никому не нужно. Владей!

— Спасибо, — я кивнул благодарно и даже приложил руку к груди.

— Было бы за что, — отмахнулся старик. — Почитай этим представленьем ты за все мои мучения с твоими бумагами расплатился. Заносим?

— Заносим.

Я снова покраснел. Как старик меня поддел! Да что уж теперь... Мне оставалось только тоже махнуть рукой и бросить взгляд на голема. Посыл мысли-команды.

Передвинуть стеллажи к стенам.

Довольно сложное действие для обычного голема, но уж не трудней ходьбы в толпе, так что моё творение справится. Гвардеец ожил, принявшись за дело, а я взялся за свой артефактный столик и примерился, куда нести. Что-то теряюсь в новых просторах, и тащить его далековато. А на бумаге казалось — всего-то двадцать шагов прибавил. Ладно, когда разложу всё, что мне выписали, то будет в самый раз. А дальнюю половину как раз под нового голема определю. Если всё делать так, как планирую, то это не одну неделю займёт, и хлама здесь соберётся изрядно.

В общем, так оно и получилось: к моменту сборки скорпиона хран снова стал казаться не таким уж и большим. Мой голем аккуратно, лишь с лёгким стуком, опустил последнюю плиту в стопку и двинулся к своему обычному месту у входа. За минувшие два выхода в пески он несколько изменился: добавилось креплений для переносок, к плечу прилипла бородавка навесного артефакта. Да и чёрная окраска сменилась серой, под цвет каменного поля и полей смерти. Последний раз он выходил туда один. Сегодня наконец-то у него появится напарник.

Эти плиты серого гранита — последнее, чего не хватало для создания нового помощника. Прочный камень для основы, самый прочный из простых и дешёвых. Его мне пришлось покупать самому: то что предлагалось бригадным артефактором, было не слишком подходящим для моей идеи. Слева лежали пять лезвий, выкованных в кузнях крепости по моему эскизу. Это будущее оружие голема. Справа рагнидий и ритон для основы плетений. Его мне выделили по запросу — удобно числиться универсалом, плохо только то, что это весь запас, положенный мне на год, и дальше мне придётся покупать их уже на свои деньги. Задумок-то у меня много, а вот казенных материалов теперь не будет. Как нет и трофеев с полей, это ведь не порталы тёмных.

Всё подготовленное сложено по центру большого рунного круга. Нет, я могу поднять голема канонически: слиться со стихией, и за пару дней медитаций сформировать голема. Или поднапрячься, взять лишь толику магии для начала ритуала и превратить свою жизнь в камень. Могу. Делал. Может быть, когда-нибудь придётся снова пойти по такому пути, но не сейчас. Не зря же первый голем, Гвардеец, что сейчас стоит на страже у входа и готовился как выпускная работа, поднимался без использования обычных путей. Без этапных медитаций, без кропотливой работы над отдельными частями, без тесной связи с моей жизнью. В нём есть лишь часть меня, такая же, как достанется сейчас и этому новому бойцу.

Ритуал проходил в присутствии зрителей. Фатор, который просто поставил в известность, что его рабочее место теперь будет в хране, и проводил здесь больше времени, чем я сам. Лариг, который не мог упустить шанс поглазеть на магию. Всего двое, но мне и их хватит. Привык я, что работаю в одиночестве, видимо, придётся меняться. Я шагнул в малый рунный круг и опустил руку на навершие своего посоха. Как ни смешно, но моё первое выпускное творение до сих пор со мной. Я настолько привык к нему, что даже пошёл на дополнительные сложности при последней доработке, только лишь бы сохранить его неизменный вид. Артефакт Средоточия, спрятанный внутри каменного шара, с готовностью отозвался на мой зов, скачком расширяя и усиливая моё магическое зрение.

Всё каноническое мысленное конструирование формы переложено на описательные блоки рун и маленького помощника. Начерчен ведь ещё и третий, совсем крошечный, круг размером в две ладони, в котором беспомощно тыкается в ограничивающие воздушные стены скорпион. Здоровый, самый большой из тех, что мне отловили за стенами после заказа на местном рынке.

Вся доступная мне сила непрерывным потоком вливалась в центральное заклинание. Я несколько слукавил Виду в рассказе и то, что я собирался сделать было не так уж просто и безопасно. Моя выпускная работа второй ступени обучения в Таладорском училище. Схожие комбинации ритуалов были и до меня — трудно найти область Искусства, где не прошёлся пытливый ум какого-нибудь мага. Но вот точно такое... Подобных мне авантюристов, каждый раз рискующих годами жизни, не нашлось. Либо же попытка их окончилась смертью. В этом я тоже солгал командиру. Тогда, в тот день, за который добавилась отметка на горжет, мной двигало отчаяние, и всё могло окончиться гибелью отряда.

Зато теперь у меня есть уникальный метод создания големов, позволяющий взять лучшее от канонов. Я не ограничен ни количеством, ни размером существ, ни расстоянием, на котором они могут отдаляться от меня. Универсальный марионеточник. Мне нужно лишь время и ресурсы — и раз в месяц я способен создавать нового трёхметрового голема. Могу даже крупнее, но такой размер уже избыточен, для него нет целей в современных сражениях. Поэтому и вылепляемый потоками магии каменный скорпион в длину около двух с половиной метров.

Приплюснутое широкое тело, плавно загибающееся кверху и переходящее в хвост с жалом, грозно направленным на врага. Скорпион чуть приподнят над полом храна на тонких длинных ногах. В прошлый раз я ошибся: то, что у живого насекомого целых восемь ног стало для меня сюрпризом и потребовало переделки уже начатых заклинаний. Впрочем, это оказалось не единственной правкой.

Само насекомое весит очень мало и может бегать по песку не проваливаясь. Но мой голем создан из камня, а мёртвые пески совсем непохожи на обычные. Поэтому на лапы творения ушла добрая половина магических материалов и теперь каждая из них является артефактом-пескоходом. Пришлось добавить и возможность скорпиону изменять область их действия для наибольшей экономии энергии. Всё же у меня нет ещё одного Родника, и он ограничен только тем количеством магии, что может хранить в своём сердце-накопителе.

Зато на нём я не экономил. Мой резерв, резерв Гвардейца, весь запас Орба и посоха и две трети выделенной на этот хран энергии Источника крепостного сектора вливались в каменное тело, насыщая его магией в первый раз. Всё точнее вылеплялись сегменты панциря, очерчивались суставы ног, наливались блеском металлические жало и длинные острые клешни. Способ потребовал две недели плетения заклинаний, зато позволил создать итоговые артефактные структуры за один день. Так делают в больших артефактных мастерских, создавая амулеты по образцу. И некоторые особо запасливые маги, которые решили пойти таким сложным путём.

Я на миг замер, опустошив резерв до дна. Перевёл дух, оглядывая плотный клубок сияющих заклинаний, окруживших почти готового голема, проверил главное — направление переноса жизни с ограничителем количества — и соединился в одно целое с големом-скорпионом.

Мои лапы шевельнулись, пружинисто приподнимая сильное тело; хвост выгнулся, поводя жалом; шесть глаз, до этого ничего не видевших, раскрасили мир цветами. На пробу повёл клешнями, щёлкнул закалённым металлом лезвий, несколько мгновений поразглядывал непривычно высокий, лишившийся сияния заклинаний зал храна, стоящего напротив меня человека в форме с палкой в руках и разорвал связь.

Скорпион в рунном круге замер передо мной, а я, обессиленный, с хрипом опёрся на посох, пытаясь не упасть.

Ко мне подскочил Лариг, подхватил под руку и помог добраться до стула.

— Чего это ты так официально? — с подозрением оглядел лейтенанта.

Вроде мы уже как второй месяц знакомы, спали, бывало, на одном плаще по очереди.

— Так, — лейтенант смутился.

— Впечатлился он, — засмеялся со своего места Фатор. — Всё переживает, что его потолок — бакалавр. А магией увлечён сверх меры.

— Всё равно не вижу повода. Обычная работа мастера големщика, — я хлопнул Ларига по плечу. — Ещё не раз увидишь.

— А получилось? — парень оглянулся. — Чего он замер?

— Получилось. Видишь, — я замялся, вспоминая слово, но так и не смог. — То, что изображает челюсти, шевелится. Это чтобы простые солдаты могли понять, активен он или нет. Скопировал с живого.

— Хелицеры, — помог лейтенант.

— Ага, — я кивнул. — И глаза у активного не серые, а вон — чёрные и блестят. Да, Лариг, передашь командиру, что до конца недели я все тренировки прогуляю.

Я себя ощущал так, будто бежал по каменному полю без единой остановки с рассвета и до тех пор, пока звёзды не появились. Ноги дрожали мелкой дрожью и не держали. И пот начал заливать лицо, холодный, липкий — откат от ритуала. Переживу. Осталось последнее дело.

— Лариг, поймай скорпиона обратно в корзину.

К концу недели отойду, и нужно будет попасть хотя бы на один урок к Версусу.Там и выпущу страдальца обратно на волю, пусть бежит в скалы. С Мастером мы договорились о двух занятиях в неделю. Той, что я проводил в крепости между выходами. Сначала общая тренировка, с теми наглыми парнями, которых я видел в первый день. Каждый из них намерен поступать в армейское училище, и, судя по тому, что я видел, у них не будет с этим особых проблем. Выросшие в крепости, с детства окунувшиеся в армейскую жизнь — для них не было неизвестных страниц в уставах, они были готовы к лишениям и твёрдо сжимали меч в руке. Не то что некоторые, валявшиеся по госпиталям...

Я потряс онемевшим запястьем и отправился поднимать тренировочный клинок. Пока что я проигрывал две схватки из трёх. Печально, но факт. Мастер запрещал мне использовать на общем занятии транс, а без него я становился лёгкой добычей для школьников. Формально, ещё целый месяц до экзаменов и получения бумаг эти здоровяки — школьники. И им ещё нет восемнадцати. Жизнь — испытание для бедного мага. Каждый норовит его обидеть.

Я на пробу махнул мечом, проверяя руку. Хорошо, что маги покрепче простых людей. Парни работали жёстко, так и связки можно порвать. Жаль, что я не успеваю реагировать, слишком привык к костылям транса. Взглянул на наставника. Ещё сходка?

— Довольно, — решил седой Мастер. — Берите копья, сбивайте строй и делайте четыре прохода.

Хорошо. Это упражнение я люблю больше, и получается оно у меня лучше.

Мы составили строй. В один ряд для начала. Самый высокий в центр. Мы — по росту в обе стороны от него. Я — почти у края. Тёмным стоит бежать от таких верзил-школьников! Щиты внахлёст на два пальца, короткие копья уложены на плечи и края щитов. Самая большая сложность — не грохнуться на кучах камней, ветках, манекенах, лежащих тут и там на заднем дворе. И при этом не позволить щитам сдвинуться и открыть щель.

Длина наших копий и способ хвата позволяет сделать лишь короткий, не особо сильный укол. Впрочем, если нашим противником будут простые мечники, этого хватит.

Вернуть крепко сжатое в руке древко к плечу, сделать короткий шаг, пытаясь быстрым взглядом под ноги, найти место, куда их ставить. Я приловчился и на миг сильно опускаю голову, выставляя вперёд округлую макушку шлема. Тоже так себе способ, потому что затем голову приходится поднимать и с удивлением обнаруживать уже перед самыми глазами летящий в тебя камень. Мастер не дремлет. Я об этом помню и старательно вжимаюсь за большой ростовой щит, оставляя для глаз узкую щель над краем. А кое-кто нет: короткий вскрик справа, с другого фланга.

— Арс убит.

Парень выругался и рухнул на землю. Задача того края строя — сомкнуть ряды. И сделать это быстро.

Это означает, что седому учителю не понравилось. И нас всех ждут приседания и ещё один проход в строю.

Я со всей силы толкнул копьё вперёд, ударяя основанием кулака о кромку щита. Дёрнул головой, пряча глаза. Вовремя. По шлему щёлкнуло, и, судя по ворчанию, камень отлетел в соседа справа. Ворчание тут же сменилось вскриком.

— Лариг убит. Да-ур!

Торопясь, я шагнул вперёд и вправо, туда, куда проваливался лишившийся поддержки мой щит, буквально выдавливая падающее тело себе за спину. И, похоже, наступая тёзке своего лейтенанта на ногу. Но брешь я сомкнул раньше, чем в неё влетел камень, как и все остальные слева от меня. При этом не забыл про копьё, оттянув его к плечу, и всё это без помощи транса. Я просто молодец сегодня.

— Урод, ты вообще безрукий?

Я недовольно открыл глаза. У меня всего десять минут отдыха перед началом личного урока, а парни, вместо того, чтобы идти домой, лишают меня его своими глупостями. Спокойно заметил Мрокту:

— Что-то ты резко начал грубить старшему. Тебя не учили, что это плохо?

— Меня вот учили, — вместо него ответил другой парень, — что нельзя топтать товарища.

— Я что-то не пойму, — я с кривой улыбкой оглядел влезшего в разговор Драгора. — Ты действительно не понимаешь разницы между простой жизнью и тренировкой по-боевому? Вряд ли ты настолько глуп.

Ко мне шагнул Мрокт, угрожающе поднимая руку. Его схватил за плечо всё тот же Драгор. Их старший. Заводила. Не самый здоровый среди них, но зато самый умный и способный. Ему я отдаю девять из десяти схваток. Выше меня, шире в плечах, весь перевитый жилами. Насмешливые карие глаза на красивом лице коренного северянина. Светлые волосы, собранные в короткий хвост.

— Ищешь повод побить меня? — я усмехнулся. — Мечей тебе мало?

— Виноват, — парень кивнул, развёл руками. — Не люблю трусов.

— Трусов? — я даже переспросил, не уверенный в своем слухе.

— Ты постарше нас. Я смотрел — на входе в крепость не достаёшь увольнительную, значит, гражданский. Здоровый, умный мужчина, что протирает штаны в каком-то департаменте, — Драгор презрительно скривился. — Оставь эту должность женщинам. Мужские руки в крепости должны держать меч. А ты только и горазд топтать младших товарищей на тренировках, боясь по-настоящему взойти на стену. Мы и так терпели тебя долго. Ты — нам не нравишься! Мне не по душе, что ты отнимаешь время мастера Версуса. Неумеха, что тянет соучеников вниз. Не приходи сюда больше. А лучше, вообще не высовывайся из-за стен. Наши девушки любят бойцов.

Пока я пытался найти хоть какой-то смысл в словах Драгора, парни дружно развернулись и выскочили из зала, оставив меня недоумённо морщиться. Что это было, и как они сумели такое придумать?

— Вон в той стороне. — я ткнул пальцем для верности. — Только что появились. Метров семьсот.

— Количество? — уточнил Вид.

— Пять. Семь. Три, — я пожал плечами, перечисляя отклики на Сети. — С этим их нырянием в песок никогда нельзя сказать точно.

— Главное, что не тридцать-сорок-пятьдесят. Порядок всегда один и тот же. — отметил Вид, оглядел меня и кивнул своим мыслям. — Не вижу радости на лице.

— А должен? — теперь я требовательно глядел в ответ.

Командир пожал плечами.

— Теперь действительно верю, что ты ветеран. Предыдущие три в начале службы ждали схватки с азартом. Особенно марионеточник, вечно желавший проверить свои косые поделки в бою.

Я помолчал: не хотелось поднимать эту тему, особенно так, чтобы это не выглядело хвастовством. Поэтому чуть повернулся и постучал пальцем по горжету.

— Наверно им не хватало этого в первую очередь.

— Принято, — командир медленно кивнул и обернулся к Пламиту. — Старший сержант, дозор туда. С сигнальщиком.

По мне, перестраховка. Так я думал, снимая с голема свой эспадон. С другой стороны, перестраховка разумная: в этих мёртвых землях глазами иногда можно увидеть больше, чем магией, уж очень всё здесь необычно. Хотя... Я оборвал себя и напомнил, что такой же случай произошёл у меня с Драком, который прятался под водой. А эти твари вообще — рождаются в этом кипящем песке. И нити Сети бесследно исчезают в нём, стоит только попробовать их туда запустить. Самая большая беда этих земель — воздействие Повелителя Зелона. Это даже не заклинание, это прямое обращение к стихии. В сотни, в тысячи раз глубже, чем у начинающего мастера при создании голема.

А стихия того Повелителя Зелона была когда-то жизнью. Я пересматривал в крепости вместе со всем отрядом свой кристалл с историческими записями. Раньше, до великой битвы, эти земли покрывали невысокие пологие холмы. Нежизнь наполнила их тварями, которые изрыли всё тысячами ходов. Некротвари, поднявшиеся на костях предыдущих павших воинов Зелона, нападали на Пеленор волнами в сотни тысяч существ. Попытки окончательно зачистить холмы оборачивались огромными жертвами. Их предпочитали просто выжигать раз за разом силами архимагов и искателей. Но потери всё равно были слишком велики.

И тогда на эти холмы пришёл Магнивар. Стихия этого Повелителя, как и у меня, Земля. Первой его попыткой было стереть с поверхности границы сами следы извращённой жизни, но ему это не удалось. Сомневаюсь, что на его уровне силы существует однозначная и чётко описанная система взаимодействия стихий. Она была раньше, до Падения, но в новом мире детям Демиурга приходится самим идти по пути Искусства. Как бы то ни было, известен итог: стихия Земли, вместо того, чтобы уничтожить Нежизнь, сплелась с ней в единое целое. Твари принялись подниматься не только на костях, но и рождаться практически просто из камня. Не сразу, но это стало очень неприятным открытием для защитников Пеленора.

Тогда Повелитель Севера снова применил свою силу. Тот камень, что разломился на две части в моей ладони — это прямой результат его удара. Холмы распались песком, ничто крупное не может долго существовать в их глубинах. То же самое относится и к самим тварям: они теперь не могут долго находиться в глубине песка, где рождаются и стремятся подняться из них наверх, к солнцу. А через некоторое время и обычный камень, и некроголемы будут разрушены в кипящем песке. Причём, чем больше их размер — тем раньше. Исключение составляют только изначальные скалы, что образовались в тот день по границам заклинания Магнивара. Но даже они не вечны и, случается, разрушаются во время Перемола. Потому и не грозит больше нам набег в сотни тысяч существ Зелона. А чтобы не допустить даже тысяч, и выходят в эти мёртвые земли солдаты Гардара. И ищут скопления тварей.

Закончил подсчёт существ Вид. Отсюда, с невысокой каменной глыбы, эти самоподнявшиеся големы были отлично видны в Дальнее око. Они копошились в кипящем песке, больше похожие на странных, омерзительных в своём уродстве пауков в добрый метр шириной. Впрочем, возможно, что этот облик, вызывающий не самые приятные воспоминания, лишь усугублял мое к ним отношение. Твари ныряли вглубь, временами скрываясь от взгляда, перемещались от скалы к скале, что-то выискивали в их подножии, перебирая длинными шипастыми лапами. Отвратительная имитация жизни. Если в восприятии моей Сети люди горят зелёным, а тёмные твари — чёрным, то эти существа — тошнотворным жёлто-зелёным оттенком, больше всего похожим на гной.

Сегодня мой день. Как бы ни мялся и ни перестраховывался Вид, он всё же решился проверить меня. Вышло крайне удачно: основная группа некроголемов сосредоточена за большой скалой, но, словно специально, под нашими ногами копался отбившийся от них одиночка. Цепочка заклинаний была выстроена практически мгновенно. Ставшая уже привычной связка против одиночной цели: простое Копьё и Касание. Непонятно было только, чего выжидал командир, медля с приказом. Словно услышав меня, Вид обернулся.

— Ну, когда закончишь?

Что?.. Как это — «закончишь»? Он что, думал, что я всю эту минуту сплетал заклинание? Да я так и первый экзамен не сдал бы в училище! Едва сдержав резкий ответ, сообщил с кривой ухмылкой:

— По приказу.

— Я же сказал уже — атакуем. Чего тебе ещё? — дёрнул тот подбородком. — Действуй.

Разогнанный Касанием каменный шип, толщиной в мою руку, нанизал паука словно бабочку для коллекции какого-нибудь академика. Я верно подобрал количество вложенной силы в регулирующую руну: трети от максимальной хватило, можно в будущем использовать даже меньше.

Вид довольно кивнул, не видя под шлемом моих вскинутых в возмущении бровей. Вот уж не думал, что меня так низко оценивают. Нужно хотя бы с големом произвести впечатление, а потому дожидаться повторной команды я не стал.

— Начинаю.

Эти слова сказаны для соратников. А к Скорпу уносится мысль-приказ.

Уничтожить.

Этого вполне достаточно: в его сердце, шаре ритона с кулак размером, есть не только моя жизнь, но и отпечаток самой моей сути. Голему не нужно большего, он и сам понимает, против кого направлена моя ненависть.

Скорп срывается от подножия нашей скалы, забирая влево и набирая скорость. Первые шаги он делает по прочному основанию, а затем запускает вложенное в лапы плетение и по кипящему песку вылетает к некроголемам. Ближние трое не успевают даже среагировать, как оказываются перекушены. Дальше он движется короткими рывками от твари к твари, раздавая удары хвостом и клешнями. Так, как никогда не смог бы настоящий скорпион, сейчас ползающий где-то по полю камней в дне пути позади. Только одно создание решило сбежать, но тут же оказалось пробито болтом из метателя.

— Отлично!

Лариг показывает большой палец.

Я считаю так же и довольно киваю, поднимая со скалы свой эспадон. Дело за малым. Нужно спуститься, собрать каменные тела тварей и, перемолов их в пыль, тщательно сжечь. Они сумели обрести подобие жизни лишь потому, что где-то внутри прятался кусочек кости, ставший ядром создания и нарастивший вокруг каменную плоть. Здесь, под нашими ногами, лежали кости десятков тысяч погибших в боях зелонцев и, к сожалению, гардарцев. Поисковым отрядам приходится туго, когда к поверхности всплывает крупный осколок кости — тогда и существо поднимается гораздо больше, сильнее и умнее. Всё по законам големоведения, если представить, что эта кость и есть порция жизни, которую я вкладывал в свои создания. Вот только в этих големах её полная противоположность... Будь проклят Зелон!

Видимо, голем и впрямь произвёл впечатление на Вида. Во всяком случае, мою просьбу поработать магией командир игнорировал весь выход. Зато Скорп работал, не покладая клешней. Первое время обида буквально клокотала во мне, но затем я успокоился и принял это как должное. Не доказал, что я могучий боевой маг. И что? Мелочи жизни. А то и впрямь выходит, что я смеюсь над своими предшественниками, но веду себя похоже. Нехорошо это. А хорошо — выйти после песков в город и отдохнуть от службы, формы и тяжести брони. Насладиться погодой.

Погода после возвращения из рейда была отличная — самое начало лета, очень приятное здесь, на севере, в отличии от гнетущей жары у меня дома. Тут мои мысли споткнулись и я поправил себя: когда ты не в доспехах, а в лёгком камзоле, под навесом уличной харчевни и в кругу друзей. Всё, как мне нравится. За исключением пары деталей — сегодня нас за столом было четверо и напротив меня сидела девушка, чьё имя я узнал всего десять минут назад.

— Что расскажешь про службу? — Рино откинулся на спинку плетёного кресла.

— Пыль, жара, однообразный пейзаж, — я подумал. — Хочу зелень.

— Я тебя понимаю, — мой бывший командир тяжело вздохнул. — Тоже надоели эти скалы. Но вот про однообразие ты зря жалуешься: у тебя его точно нет.

Рино повернулся к Налии. Симпатичная светловолосая девушка с забавно вздёрнутым носиком. Как мне сказала Риола, они совершенно случайно встретили здесь знакомую и пригласили её за наш столик, чтобы ей не было скучно. Да. За столик для четверых. Напротив меня.

— Он служит в бегунцах.

Голос у девушки оказался приятным и звонким.

— Ох, ничего себе! Большинство солдат крепости никогда не выбираются на чужие земли. Вы у нас в элитных частях!

Я улыбнулся.

— Думаю, раз мы познакомились, то не стоит быть настолько официальной. Если я буду единственным, к кому за этим столом будут обращаться на «Вы», то начну считать себя глубоким стариком.

— Отлично!

И улыбается девушка красиво. Вот только в библиотеке у меня на столе не случайно оказался томик о достопримечательностях Пеленора. И, выражаясь словами Риолы, я сейчас занятый человек. Но это совсем не помешает мне общаться за столом, ведь главное — не скучать. Иначе этот вечер пройдёт зря.

— Ты понял, о чём я, — вернулся к разговору с Рино. — Это каменное поле меня жутко бесит. А разнообразие мёртвой земли лишь быстрее снашивает сапоги, никак не радуя душу.

В наш разговор вмешалась Налия:

— А ты попадал под Перемол?

Она даже затаила дыхание, ожидая моего ответа.

— Нет, — я покачал головой. — Пока не доводилось. Но жду с нетерпением.

— Почему? — удивилась неслучайная знакомая.

— О! — воскликнула Риола, отставляя вазочку со сладостями. — Это я и сама могу объяснить. Думаю, тебе будет интересно знать, что страсть Аора — магия. Неужели он упустит такой шанс погрузиться с головой в неизведанное явление?

— Ох! — я укоряюще покачал головой. — Риола, Риола. Что подумает обо мне девушка, узнав, что её новый знакомый готов бросить всё, лишь увидев впереди новое заклинание?

— Ты, конечно, преувеличиваешь, — отмахнулась она от меня. — Но да! Каждой девушке нужно знать, что рядом с ней сидит мужчина, у которого есть такое всепобеждающее увлечение.

— Хорошо, — я развёл руками, шуточно извиняясь перед Налией. — Так оно и есть. Среди моих увлечений одно из самых сильных — Искусство магии.

— А какие ещё есть?

— Мемуары великих фигур нашей страны. Императора, Магнивара, Шалодара.

— Рагнидиса, — добавил Рино.

— Обязательно, — я кивнул. — А что с твоими будущими мемуарами?

Рино уставился на меня.

— Как проходит твоя служба? Что с порталами? Как часто здесь пробои? Читать — читал, — я развёл руками. — Но как твоё личное впечатление от стычек?

— Ох! Нашли тему! — с досадой воскликнула Риола. — Мы вас покинем на десять минут. Налия?

— Да, конечно! — спохватилась девушка, отворачиваясь от меня и поднимаясь вслед за подругой.

Стоило им скрыться в глубине харчевни, как я перевёл укоризненный взгляд на Рино.

— Это идея Риолы, — поднял тот ладони. — Знаешь сколько у неё сейчас знакомых подружек? Тебе на все два года хватит.

Я сморщился. На этот раз не скрываясь.

— Какую-то нерадостную судьбу ты мне обрисовал. Прям хоть из поля не выходи.

— Ты же маг? Придумай что-нибудь.

Рино смеялся. Да и не слышал я в его голосе сожаления.

— И всё же я спросил серьёзно.

Друг окаменел лицом.

— Спокойнее, чем в Роге, буквально портал в месяц. Закрывал дважды. Никаких зверей... вернее, просто зверей — всегда люди. Интересное направление магии — особенно тебе: призывают тварей.

— Да, — я согласился и сразу ответил на незаданный вопрос в его глазах. — Тщательно слежу за новостями в «Вестнике». Пока никто не понимает, каким образом обходится базовое условие. Но главное, что это возможно. Даже если это завязано на их Тёмного Демиурга, то и для псевдоматерии теоретически можно подобрать условия. А ведь это никто не пытался до этого сделать! Иметь возможность призывать големов — это прорыв.

— Я тоже сразу о тебе подумал, больно уж ты красочно описывал своего Гвардейца. А с ними самими, — Рино помолчал. — Даже хуже, чем с уродами Ауридиса. Те — по большей части замуштрованные глупые солдаты. Или мозги промыты, или под контролем. А эти... Им всё это в радость — как тому уроду, что ты прикончил на пару с Каласом.

Я сжал зубы, пережидая вспышку гнева. Поднял руку, привлекая внимание официанта.

— Два бокала красного милорского «Бархата».

Мы с Рино приняли принесённое вино, одновременно встали.

— Да растворятся Преступившие Заветы в Хаосе.

— И превратятся в прах их творения и миры!

— Да будут светлы покои павших за Создательницу.

— И сладким будет их победный бокал в её чертогах!

Мы присели обратно за столик, молчали каждый о своём. Я вспоминал погибших друзей. Затем Рино нерешительно, что совсем с ним не вязалось, сказал:

— Тут странное дело случилось: к нам прикомандировали молодого парня. Всё бы ничего, таких за месяц бывает трое-четверо... Да вот этого все интересовали боевые подвиги старших товарищей, особенно магов. Балабол-балаболом, но кажется мне, что мне он уделил больше внимания, чем остальным.

— И? — не понял я Рино.

— Твоя схватка и Источник его интересовали. Остальное — так... глаза отвести.

— Интересно.

Продолжить мысль я не успел.

— Ты погляди на мужчин! Только мы отвернулись, а у них уже вино на столе! Вот и не верь умудрённым жизнью женщинам из управления.

Мне оставалось лишь шутливо развести руками, а Рино — поцелуем задабривать жену. День прошёл отлично, хотя Налия, кажется, вечером ушла обиженная. Впрочем, это уже пусть Риола отдувается за неосторожные обещания. Жаль лишь, что отдых так короток и сложно планировать общие встречи с друзьями, когда у обоих служба.

Очередной наряд в крепостной патруль мне понравился больше, чем все остальные, особенно поначалу. Простая задача: передвигаться по крепости в сопровождении двух бойцов и контролировать обстановку. Магические потоки; состояние плетений в стенах; странности в колебаниях амулетов; проходящих мимо людей; исправность и готовность рунных кругов и целостность законсервированных големов у ворот сектора.

На деле для мага это выливается в неспешную прогулку, обмен приветствиями с офицерами выше по званию и бесконечное погружение в транс Саха. Со слов сослуживцев я знал, что предыдущие маги были совсем не в восторге от этого наряда. Не знаю, в чём причина, могу лишь домысливать. Во-первых, весь день на ногах с короткими перерывами. Для меня же это дополнительная возможность восстановить остатки формы. Причём в гораздо более щадящем режиме, ведь под ногами ровные плиты дороги, а не неверная каменная осыпь. И пусть я по-прежнему в броне, но со мной вместо тяжёлого меча — посох, снова собранный в единое целое.

Во-вторых, скука. Ну а меня возможность внимательно оглядеть город и многие из его закоулков, причём в служебное время — только прельщала.

В-третьих, постоянно находиться в трансе выматывает и грозит головными болями. Причём, можно вовремя не заметить и перейти предел, а откат получить гораздо позже, уже под вечер. Самое плохое, что эту пронзающую боль ничем не снять — алхимия бесполезна. У меня, однако, с этим всё обстоит очень неплохо. Казалось бы, должно быть ровно наоборот, ведь в сравнении с обычным магом запас выносливости у меня меньше. Но зато я привык бороться с этим после ранения, точно знаю свой предел и давно освоил одну простую хитрость: контроль времени.

У меня имелся маршрут и его длительность: четыре круга по крепости в светлое время. Я разбил его на отрезки так, чтобы за четыре раза полностью суметь оглядеть в трансе весь маршрут и даже оставил небольшой запас по времени нахождения в Сах. Пятьдесят шагов в замедлении времени. Сто пятьдесят — в обычном мире, где нет сияния магических потоков и я просто оглядываю лица и одежду идущих навстречу нашему патрулю, подмечая детали и поведение. Мой требовательный и внимательный взгляд обычно переносили спокойно, хотя кто-то и недовольно морщился, вскидывал брови в немом вопросе или неожиданно кивал, приветствуя. Девушки реагировали сильнее и, бывало, вспыхивали в смущении и отворачивались.

Из забавного на первом обходе случился момент, когда парень в простеньком, стареньком суконном сюртуке резко свернул в боковой проход между домами во внутреннем обводе. Транс, в который я успел нырнуть, показал, что он совершенно чист. Ни плетений, ни простейшего амулета. Я вышел из магического плана и бросил вопросительный взгляд на Крата, старшего из своих сопровождающих. Тот явно поморщился, но без промедления скомандовал:

— Вит, вперёд в следующий поворот. Это дугообразный отнорок.

Впрочем, ни эта хитрость, ни моя осторожность с активированными заклинаниями не пригодились. Парень обречённо ждал нас буквально за углом.

— Ну и чего ты? Попался так попался, — недовольно пробурчал Крат, без опаски оглядывая беглеца.

— Квартала не дошёл.

В голосе парня сквозила досада. Дело оказалось в том, что он только первого года службы и без разрешения покинул казарму, договорившись сегодня встретиться с девушкой. Смешно, жаль, но здесь мой сослуживец прав. Попался — значит, попался. Мы отдали его в руки вызванного помощника дежурного по крепостному наряду. Именно для этого нам и выданы два амулета связи: один новый, по которому я и обрисовал ситуацию, и один старый, чья задача — подать безусловный сигнал опасности.

Впрочем, в основном наш патруль проходил без подобных происшествий. А я осматривал не только людей, но и дома, статуи на крошечных площадях, попытки хозяек украсить свои дома горшками с зеленью и цветами. Жизнь кипела в Пеленоре. Тут и там слышался детский смех, и носилась малышня. А уж когда после занятий из школы потянулись ребята постарше, то новичку-магу было впору испугаться по-настоящему и подумать о ворвавшейся в стены крепости банде разбойников из Тёмной эпохи. Но, к счастью, этот маг сам не так уж давно вышел из подобного возраста и поэтому легко угадал источник диких криков и победных воплей. Даже чуть отклонился от установленного маршрута, чтобы поглазеть на беззаботных школьников.

В конце концов, второй круг по Пеленору был завершён. Половина наряда осталась за спиной, дальше краткий отчёт по амулету дежурному и законный отдых в небольшой каморке. Она предназначена для дежурной смены стражи ворот сектора, но сейчас используется только нами. Надеюсь, так будет продолжаться и в будущем. Сейчас, когда за прошедшие два года в войска пришли новые амулеты связи, защиты, нападения, Гардар силён, как никогда, а Искусство на подъёме. Хочется верить, что и верные Создательнице Стражи становятся сильнее в череде боёв. Интересно, за сколько лет будет разбита армия этого Тёмного еретика? Впрочем, всё это были далёкие от меня события. Поглядев на часы, я встал и последовал зову своего долга.

Перед огромным окном, через которое при желании можно было затащить в кабинет фрондиболу, стоял крепкий мужчина в простом сером камзоле. Единственным украшением его одежды были серебряные обшлаги и пуговицы. Он даже не обернулся на шорох открывшейся двери, так и продолжал смотреть на огни огромного ночного города.

— Я не справляюсь! — разорвал тишину кабинета голос гостя.

— Не прошло и двух лет, как тебе это стало очевидно? — стоящий покачал седой головой, но по-прежнему не обернулся.

— Да, признаю — я недооценил их глупость.

— Скорее упрямство и гордость.

— Хорошо, как скажешь, — с раздражением согласился гость. — Они упрямы и безрассудны, да и гордецы, каких ещё нужно поискать. Такая формулировка тебя устраивает?

— Под стать своему герою.

Голос хозяина кабинета был тих и спокоен, но когда он всё же развернулся, то гость обнаружил на его лице широкую улыбку. Это зрелище вызвало у него тяжёлый вздох.

— Не могу вынести этой довольной физиономии при виде моего горя. Мне нужно выпить.

Через мгновение гость уже бесцеремонно рылся в небольшом баре, перебирая бутылки. Налив чёрного вина, он почти упал в кресло и разом ополовинил бокал. Минуту спустя бледное круглое лицо чуть посвежело, возвращая себе здоровый цвет. Лишь после этого хозяин вина продолжил разговор.

— Итак. Что ты хочешь от меня?

— Мне не хватает демонстрации силы. А только её они и уважают.

— Хорошо, что ты не предложил вина мне. — покачал головой седой. — Так можно и поперхнуться. Слышать подобное от Повелителя?!

— Мне не до шуток! Ты меня прекрасно понял! Моя стихия совсем не годится для того, чтобы припугнуть их всех разом.

Хозяин помедлил с ответом, сел за стол, положил на него руки.

— Предлагай.

— Дай мне на пару месяцев Правоса или Магнивара в помощь. Собрать этих бесконечных владетелей в кучу, устроить представление...

— Ты очень не вовремя с этой просьбой.

— Что я пропустил в дороге?

Гость подобрался в кресле — его полноватая фигура сейчас больше всего напоминала собравшегося для прыжка зверя. Слегка погрузневшего, но всё ещё смертельно опасного.

— Странное шевеление в Зелоне. В море появились мёртвые твари. По всему побережью, вплоть до Милора.

— Вот это масштаб, — сидящий в кресле недоверчиво покачал головой.

— Случаи единичны, — хозяин кабинета сцепил пальцы в крепкий замок, — но ни Правоса, ни тем более Магнивара я трогать не хочу.

Гость со скорбным лицом глотнул из бокала.

— Понимаю.

Седой поглядел на вновь расплывшегося в кресле посетителя.

— Шалодар, давай отложим этот вопрос. Риольцы, как бы ты ни ругал их, никуда уже не денутся.

— Да, Чалом крепко их подловил.

— Ну, ты ведь гордишься его успехами?

Кабинет наполнил громкий и довольный смех его хозяина.

Красивое, рубиновое вино тонкой струйкой лилось в памятные мне бокалы из сердолика и голубоватого агата. Для меня в своё время стало открытием, что они уцелели. Оказалось, при эвакуации Рино сунул будущей жене коробку с бокалами офицерского клуба. Это осталось нашей почти единственной материальной памятью о разрушенном Дальнем Роге. Каждый из уцелевших офицеров взял себе по два в полевом госпитале Ретрошена, где наши пути разошлись. Я отдал свой Рино и забрал бокалы Диниса и Брика. Они всегда у меня перед глазами, как напоминание. Впрочем, сейчас было совсем не время грустить, и в бокалах плескался не крепкий «Бархат», а лёгкий, веселящий «Рассветный берег». Ровно то, что нужно для сегодняшнего повода. Я встал, поднял свой фужер — простое стекло работы мастера-стеклодува, что, возможно, не имел и грана магии.

— Этот бокал я поднимаю за самую красивую пару из всех, что мне знакомы. Мне кажется, сама Создательница прокладывала тропинки их судеб так, чтобы встреча стала неизбежной. И с того дня в Гардаре появилось ещё одно сердце, полное любви. Одно на двоих. За вас, друзья мои!

Мой тост радостно поддержали все за столом. Зал с камином в небольшом домике моих друзей полон гостей. Несколько составленных в ряд столов, заставленных нехитрым угощением, разномастные стулья, одолженные по соседям — пустых мест не было. Сослуживцы Рино; те самые, много раз упоминаемые почтенные дамы из управления Риолы; просто друзья и хорошие знакомые, которыми ребята успели обзавестись здесь за год жизни.

Ухо обжёг тихий шёпот:

— Неужели действительно не встречалось ни одной столь красивой пары?

— Так и есть, — я замер, наслаждаясь побежавшими под ворот рубахи мурашками. — Там и было-то три пары. Они лучше всех подходили друг к другу.

— И даже в зеркале сегодня ты не видел никого достойного?

Только теперь я понял смысл вопроса и оглядел Олаю, ту самую девушку-библиотекаря. Копна волнистых волос потрясающей красоты, приталенный жакет, подчёркивающий хрупкую фигуру, длинная юбка, струящаяся по стройным ножкам и горящие в ожидании ответа глаза. Пришлось признать, что утром, когда бок о бок встали у зеркала, то смотрелись мы в нём весьма неплохо. Добавил шёпотом:

— Ты потрясающе красива, не будь я магом — утром мог и ослепнуть.

Потянулся, завладел пальчиками и поцеловал их, вызвав довольную улыбку. Мне с ней легко. Выросшая, мотаясь по гарнизонам, она легко принимала мою службу, редкие встречи и постоянную занятость. Я же в минуты встреч во всём старался ей угодить. Жаль только, что сам Пеленор ей известен до последнего камня. Нужно выбрать момент и выехать с ней хотя бы к ближайшим интересным местам. Я уже не раз слышал рассказы о живописной долине, достопримечательной скале и загадочной пещере. Если это тоже не намёк одному глуповатому магу, то что?

Праздник шёл своим чередом. То один, то другой гость говорил добрые слова. За столом вспоминали какие-то забавные случаи, общих приятелей. Вручали небольшие подарки. Олая не выдержала, наклонилась ко мне.

— Аор, а когда мы будем дарить наш? И что там, в конце-то концов?

— После всех гостей, — я помотал головой. — Небольшой артефакт для увлечения Риолы.

К несчастью, своим разговором мы напомнили о себе остальным гостям. Среди них лишь я оставался почти незнакомцем и не участвовал в общих разговорах. Сидящий напротив уже пожилой мужчина повысил голос, чтобы я его услышал.

— А ты ведь сослуживец с прошлого места службы?

Я кивнул, улыбаясь, но про себя остался недоволен: старик, к чему ты повторяешь те слова, которыми Рино представил меня всей компании?

— И кем ты там был?

— Как и здесь — начинающим магом.

— О! — мужчина оживился. — И что заканчивал?

— Училище в провинции Тиро.

— Ну, — собеседник замялся, перевёл разговор. — А сам откуда?

— С юга. Городок в Уорде.

— Хотя бы учился почти в центре страны, — довольно кивнул мне старик. — И как оно там?

— Дома лучше, — я пожал плечами, приподнял лишь чуть пригубленный бокал, стремясь закончить пустой разговор. — Теплее.

— Здорово сказал. Ну, давай за дом!

Собеседник, муж одной из умудрённых опытом подруг Риолы, ответно приподнял бокал. Что же, его разочарование можно понять: учёбные заведения для магов разделены по способностям учеников. Большая часть заведений осуществляют базовую подготовку тех, кто не может похвастаться успехами в Искусстве. Училища открывают двери даже адептам, выпуская всех тех, кто работал в мастерских, на фабриках, в поле, используя свой дар в труде. Да, я представился полноценным магом, а значит, как минимум бакалавр. Но что с того, если лучших после пробуждения дара ждали Академии в столицах провинций?

Всё так. Особенно если не знать о странной прихоти Повелителя, основавшего наше заведение и поименовавшего его простым училищем. Но мне не понравилось пренебрежение этого ещё крепкого старика. И к кому? К основе силы страны, к тем, чей труд составляет её фундамент. Вот же! Но здесь я уже одёрнул сам себя. Не стоит забывать, что меня представили как сослуживца, армейского мага, а значит слабым я быть не имею права. Так что собеседника можно понять: это почти тот же упрёк, что и у парней из зала мечей. По большому счёту, бакалавры здесь чаще всего даже не считались магами, проходя по спискам штата как простые солдаты. Лишь только упоминание ранга в ведомости и вдвое больше, чему у адептов, амулетов на выходе. Правда и были они из тех, для кого это звание потолок, а потому дальнейшие попытки идти по пути Искусства бессмысленны.

Потом было ещё несколько разговоров, самым интересным оказался тот, где мы обсуждали мёртвые земли. Но здесь не дали нам развернуться в полную силу женщины, заявив, что им и дома такой болтовни хватает. А жаль. Эта тема хотя бы была близка всем мужчинам и вызывала единодушные эмоции — в отличии от того, о чём предлагали поговорить женщины. Так что нам, мужчинам тоже нашлось чему повозмущаться.

— Ну вот и всё.

Риола устало прислонилась к мужу. Праздник окончен, посуда общими женскими усилиями вымыта, гости выпровожены. Остались лишь эмоции и воспоминания. То, ради чего это всё и устраивалось. Я не согласился с её словами:

— Почти: последние гости ещё не вручили подарок. Покажи свои грядки.

Я продемонстрировал шкатулку, которую по приходу потихоньку спрятал на одной из полок. Ребячество конечно, притом глупое. Ну и тёмные с ним. Просто подарок таков, что у многих могли появиться вопросы, все же основы магии понимали почти все в крепости.

— Вот, — повела рукой Риола, оправив юбки после крутой лестницы.

Небольшой чердак был невысок. Единственное, что отличало его от других, виденных мной, так это огромное наклонное окно в кровле. Понятно, почему девушка загорелась подобной идеей. Под окном расставлены три косые этажерки с ящиками. Помимо трав к столу, судя по пышной зелени и бутонам, здесь хватало и обычных цветов. Да и странно было бы, будь иначе: Риола всегда ценила красоту. Над всем этим располагалось что-то вроде системы штор из тонкого полупрозрачного полотна.

Я огляделся, примеряясь и прикидывая ограничения — впрочем, здесь всё напрашивалось само собой. Открыв шкатулку, показал всем содержимое простой незамысловатый чёрный прямоугольник в четыре пальца толщиной, с тремя цветными камушками. Белый, синий, красный. Провёл пальцем вдоль них:

— Свет, влажность, температура. Каждое нажатие меняет их в силу возможностей артефакта. Думаю, за пару дней ты поймёшь его границы и подберёшь нужные значения.

Шкатулка встала на узкий подоконник так, будто я специально подгонял её под него: ширина один в один. Забавно вышло.

— Нажатие на все сразу — начать или закончить работу артефакта.

Тут была небольшая тонкость, о которой я умолчал:. параметры работы плетений подгонялись под помещение и я задал их только сейчас, своими глазами увидев размеры уголка Риолы. Чтобы потом их поменять, нужно будет обратиться к бакалавру-артефактору. Ну да об этом думать пока рано: как минимум год — а то и два — Рино здесь ещё прослужит.

Едва видимые воздушные стены поднялись за этажерками, надёжно, от пола до стропил, огораживая кусочек чердака. Помедлили и медленно налились светом, неотличимым от дневного. Это, кстати, самая сложная часть — подобрать и встроить плетение со стихией огня и воды для создания такого приятного света.

— Ох! — Риола в восхищении всплеснула руками. — Как это потрясающе выглядит!

— М-м-м. Аор, а откуда мана? — а вот и тот самый вопрос от друга. — Здесь даже на глаз значительно больше нашего лимита.

— Он в реестре Источника большой лавки-артефактов, что в двух кварталах, на углу, — я коснулся на миг левой стороны груди.

Рино хмыкнул и, молча притянув меня, обнял, крепко хлопнув по спине.

— Спасибо!

Его жена оказалась не так сдержана в эмоциях, так ведь и подарок больше для неё. И именно из-за вопроса о мане, я не хотел вручать его при всех: это в нашем Дальнем Роге мощность Источника была избыточна, а сама крепость не знала осад. Здесь же, на границе, доступа к главному Источнику Пеленора ни у одного из гражданских заклинаний и амулетов не было. За них отвечали малые Источники секторов, но и у тех был лимит на каждый дом. Пришлось достать наградной лист и пройтись по канцеляриям. В числе остального, по статусу за Звезду Артилиса положен солидный поток маны для личных нужд. Мне он был ни к чему, учитывая, что в хране, где размещалась моя крошечная мастерская, у меня и так был полный доступ к Источнику сектора с официального разрешения старика Фатора. А моя награда пусть принесёт радость ребятам.

Я крепче обнял Олаю, с улыбкой наблюдая за метаниями Риолы. Хороший день. Хотя мне не стоит жаловаться и на остальные. Тем более, что с завтрашнего утра я даже на службе буду в глазах некоторых считаться ветераном.

Удивительно было спустя всего два с небольшим месяца после приезда смотреть на знакомое действо с другой стороны: теперь я стоял в плотном строю среди сотни товарищей и смотрел на десяток новоприбывших. Летом происходят только переводы из других частей и выпуски из училищ и академий. В этот раз нас пополнили переведёнными бойцами. Но всё равно, для любого из них это была новая, непривычная служба. Им ещё только предстояло на себе испытать все тягости выходов в мёртвые земли. Теперь я сам невольно оглядывал парней с мыслью — как они поведут себя, увидев всё безумие кипящих песков. Что ни говори, но эти качающиеся будто на ветру скалы давят на тебя и поневоле заставляют хвататься за оружие. Да, теперь я лучше понимал нервозность сослуживцев на выходе: его конца всегда ждёшь с нетерпением.

Перед строем стоял лэр-капитан Латир Вардо.

— Тонму офицеры, сержанты и солдаты. Позвольте представить вам наших новых соратников.

Такие разные лица. Молодые, в возрасте. Кто-то спокоен, у кого-то довольно блестят глаза. Служить в Пеленоре — честь, которой удостаиваются немногие. Отныне — они среди избранных, в числе лучших из них.

Я ударил кулаком в грудь. Над строем грянуло:

— Служу Гардару!

На пути к храну меня перехватил мой непосредственный командир Вид Тратор:

— Аор. С тебя лекция новичкам по работе с амулетами. Полный набор: броня, магзащита, ходунки. Покрутишь кристалл свой с записью, накидаешь пару примеров, как работать с магами и отдельно с твоими големами. Список команд, границы возможностей.

Командир увидел мой взгляд, усмехнулся.

— А кому сейчас легко? Считай, что у тебя появились штатные обязанности.

Я потёр лицо, соображая, когда это я успел из ученика в магии стать учителем, собрался с мыслями.

— Ладно. Сегодня-завтра обдумаю, как лучше сделать. Давай в день перед выходом?

— Внесу в план занятий. И попроще, ладно? Я как ваши разговоры с Ларигом слышу, на меня тоска нападает.

Я лишь кивнул. Согласиться оказалось проще всего, а вот действительно придумать простой и понятный разговор не выходило. Магия — это моя страсть, но и командир прав, начинать нужно с основ, а они как-то забылись за годы, прошедшие с того дня, когда я впервые увлекся магией. Удивительно, но голова гудела даже сильнее, чем от работы с плетениями. Я отложил карандаш и план лекции. Хорошо, что вечером тренировка, там можно будет её хорошо проветрить. В общем, почти так и оказалось: развеяться вышло на славу.

Я почувствовал удар под колено, начал заваливаться назад, тут же провалился в Сах. И... Ничего делать не стал, вернувшись в обычный мир. Короткого мгновения замедления хватило понять, что это постарался Лариг, как раз приседавший справа от меня. Впрочем, за это время я понял и то, что моё терпение закончилось окончательно. Я ещё мог спускать болтовню, которая будто бы и вовсе не обо мне, смех за спиной и жёсткость в поединках, когда парни вроде как увлекались лишними ударами. Но это уже переходит границы. Им сдача экзаменов в голову ударила? Совсем взрослыми себя почувствовали?

Подняться с земли в полном обвесе тяжело, особенно когда позади два часа тренировки и штрафные приседания. Но я справляюсь, обвожу ухмыляющиеся лица вокруг. Учитель молчит.

— Лариг, я слышал, что неделю назад проводили ритуал совершеннолетия? — зло улыбаюсь, глядя ему глаза в глаза. — Не слышу ответа?!

Парень слова цедит, словно делая одолжение. Это он зря, я могу ведь и просто оскорбить на глазах у приятелей.

— Что, сопляк, взрослым себя почувствовал?

Перебрал. От ярости здоровяк позабыл слова, просипел:

— Стать гражданином — это получить и обязанности. Так звучало в речи? А значит это что? — я оглядываю уже не улыбающихся парней. — Сталью, магией и кровью отвечать за свои слова и дела. Поединок!

— Ты меня на поединок вызываешь? — Лариг пучит глаза в прорезь шлема.

— Вижу Создательница обделила тебя и даром, и умом. Ты принимаешь вызов?

Парень явно замялся и принялся оборачиваться, ища совета у приятелей. Но я не дал ему времени подумать.

— Трусишь? Думаешь с Драгором в паре будет надёжнее?

— Ах ты! — двойной крик слился в один, но продолжил только Лариг. — Принимаю.

Жаль будет, если он сейчас всё поймёт, но промолчать я не могу.

— Напоминаю, что ты должен объявить условия.

— Ах ты, недоносок! Какие ещё условия? В круг вали!

— Лариг! — мастер всё же вмешивается. — Прикрой рот. Поединок разрешаю. Условие — сталь и кровь.

Я киваю: Версус правильно меня понял. Впрочем, без его разрешения эта затея лишена смысла. Только полный гражданин или приравненный к нему может свидетельствовать о дуэли. Иначе это преступление. Условие верно: конечно же, мне нужно лишь наказать здоровяка и вбить немного ума остальным парням, которые от безнаказанности совсем зарвались. Нам нужно вернуться в зал: там в углу площадка для дуэлей — очерченный круг, сигнальный амулет. Кажется, только я замечаю, что старик активирует его. Снова киваю ему. Да, я не собираюсь использовать магию, всё верно: честная сталь, даже без транса, хоть это и некому будет оценить. Мастер раздаёт нам привычные фибулы — такие же когда-то привезли в Дальний Рог. Хорошая страховка от смертельного удара,

Я и Лариг замерли друг против друга. Кольчуги, шлемы, горжеты. Всё, что было на нас с начала тренировок так и осталось. Разве что теперь, в пару к среднему мечу, мы взяли и средние щиты.

Основная стойка. Шаг влево. Тело прикрыто, меч выставлен вперёд. Непрерывные лёгкие движения оружием и щитом, чтобы запутать противника.

Мы сделали, кружась, половину оборота, когда парень сильно ударил мечом, изображая удар в голову и тут же рубанул по ноге. Я дёрнул клинком вверх, убрал ногу и уронил щит вниз, пытаясь попасть по чужому оружию.

Не вышло. Впрочем, и сама атака Ларига была детской уловкой. Я не попадался на такое уже через неделю поединков с Бриком.

Ещё два шага по кругу. Лариг демонстрирует укол в голову и тут же переводит его в руку. Скрутить корпус, закрываясь щитом. Меч перевести в верхнюю позицию. Удар!

Парень просто ушёл шагом в сторону, смягчив удар по шлему и ответно махнул клинком, попадая мне в руку и скрежеща сталью о сталь. Вернул меч в позицию и явно расслабился, забыв, что у нас не просто драка до касания, а поединок до крови. И пока её нет, а противник не признаёт поражения и может держать оружие — схватка продолжается.

Я ударил мечом себе по щиту, проверяя отбитую руку и напоминая парню — ничего ещё не закончилось.

Шаг влево, меч скользнул в нижнюю позицию, набирая скорость. Удар!

Лариг прикрылся щитом, ответно полоснул мне по ноге. Но я угадал направление, опустил туда свой щит и тут же повторно ударил парня в голову.

Вложился хорошо. Отсушеная рука, грохот железа и покачнувшийся противник сказали об этом без слов.

Третий удар. Быстрый, сильный, самым кончиком под обрез кольчуги.

— Поединок окончен!

Я всё же не питал к Ларигу ничего сильнее обычной злости и хотел всего лишь поставить на место зарвавшуюся молодёжь. Так что рассечённого бедра ему было достаточно, потому я сдержал руку. Оглядел стоящих вокруг в прорезь шлема.

— Хочу напомнить, что разрубленная кость будет срастаться три недели даже в госпитале, — главное говорить громче, чтобы заглушить стон Ларига и гневные крики парней. — А мышцы всё равно потеряют силу и навык. И тогда в этом году о поступлении в военное училище и карьере офицера придётся забыть.

— Ты думаешь мы тебя боимся? — голос Драгора дрожит от злости.

— Моё дело сказать, ваше дело услышать. По мне — глупо из-за мелкого желания подгадить товарищу по мечу рушить начало жизни.

— Я вызываю тебя!

— Отказываюсь, — я снял шлем и улыбнулся ему в лицо. Я достаточно терпел их выходки. Моя очередь. — У меня сегодня ещё одно занятие с уважаемым мастером и служба завтра. Меня товарищи не поймут, если из-за детских обид я их подведу.

— Трус! Что стоят твои бумажки по сравнению с клеймом труса?

Пожал плечами:

— Это только твоё мнение.

— Так думают все!

— Мне плевать, что думают обо мне желторотые пацаны, — насмешливо развёл я руками. — Жду тебя на следующем занятии. Ты повторишь свои слова, а я подумаю о вызове.

Мастер прервал нашу склоку:

— Довольно лаяться. Молодые — к стойкам и разоблачайтесь! Аор — меняй экипировку.

Я не удержался и, перед тем, как развернуться, стукнул шлемом по груди, прощаясь с парнями. И в голове ни одной мысли о магии, кстати.

Торопящаяся женщина остановилась так резко, что пытавшийся угнаться за ней пацан врезался ей в спину. А всё почему? Потому, что я с ней уже знаком, да и ей, видимо, врезался в память: раз так реагирует, едва увидев, то понимает, что будет дальше. Как-никак заклинание на её сыне по-прежнему отсутствовало в реестре защиты крепости.

— Ну как так?! Да пусть будут прокляты все пророки и поверившие им! За что мне это? Чем я сегодня провинилась?!

Женщина с отчаяньем, воздевая руки к небу, высказала всё, что думала и о нас и своём неудачном дне, но затем сникла.

— Чего стоишь столбом? Вызывай старшего, маг. Я и так уже опаздываю.

Голос её так печален, что даже мои бойцы не выдержали и издали короткий смешок. Тут же, впрочем, затихший под горящим взглядом женщины. Заразительное веселье не помешало мне наполнить силой руну, однако сегодня всё пошло не так, как должно.

— Чего ты здесь устроил?

Старший караула мне знаком лишь по разводу — я, вообще, мало кого ещё знаю в крепости, но вот тон мне его совсем не понравился. Пришлось тянуться:

— Тонму лэр-капитан! Разрешите доложить?

— А я, по-твоему, зачем здесь? Говори толком, — старший брезгливо сморщился, слушая меня.

— На мальчике заклинание, не внесённое в реестр. Матери неоднократно указывалось на необходимость следовать установленной процедуре для входа в крепость.

Офицер отмахивается от моих объяснений:

— И? Если ты сам в курсе, то пропускай давай!

— Тонму лэр-капитан, вы не подтвердили приказ.

— Какой ещё приказ? Ты эту глупость устроил, ты и расхлёбывай.

— Тонму капитан, мной был подан сигнал о происшествии, если вы не подтвердите ключом решение, то я буду вынужден подать сигнал тревоги, согласно уставу.

Моя рука замерла над центральной руной, висящей выше остальных, готовая в любую секунду напитать её маной. Я внимательно смотрел то на капитана с дежурным нарядом, то на виновников происшествия, пытаясь понять, что происходит передо мной: глупость и безалаберность или сложная схема проникновения людей под ментальным контролем? Ауры у всех в порядке, следов воздействия нет, неучтённых амулетов нет, амулет-ключ горит успокаивающим огоньком на груди старшего караула. Но почему столько нарушений устава?

Капитан — кажется, его звали Гилон — положил руку на амулет-ключ, и я выдохнул, расслабляясь. Однако, вместо сигнала о подтверждении приказа, пришла команда на снятие защиты и купол рунного круга мигнул, готовясь опуститься по команде старшего. Я тут же провалился в транс и влил ману в сигнал тревоги. Канал подпитки защиты моего поста наполнился энергией во всю ширину, заставляя сиять видимым светом его купол. Ни о какой попытке внешнего снятия уже не могло быть и речи: все, а не только нашего поста, проходы в крепость перекрыты заклинаниями, любое гашение их как с места, так и ключами доступа старшего караула — невозможно. В самой крепости загремела тревога, слышимая даже здесь.

— Идиот, — простонал капитан.

Я промолчал, пытаясь уследить за всеми вокруг — за бледной как молоко женщиной, за восторженным ребёнком, за галдящей толпой в отдалении, за вопящим старшим и ошарашенными бойцами моего и дежурного нарядов. Держал руки на рунах атакующих плетений и заодно пытался понять глубину того, куда мы все дружно ухнули. Прибытие старшего офицера я принял с облегчением, еще плохо осознавая, что все только начинается.

С каждой минутой, с каждым новым кабинетом я всё отчётливее понимал, что если это и не пропасть, то очень, очень-очень близко к ней. Выше этого кабинета в Пеленоре только покои Повелителя.

— Забавно.

Голос пробирал морозом вдоль позвоночника.

Пусть ещё скажет, что это смешно. Больше всего мне хотелось ругаться, поминая тёмных. От жрецов, до демиургов, чтобы им всем икалось.

Но приходилось тянуться, держать спокойное лицо и отвечать на вопросы. Происходящее напомнило мне первые дни после забега по ущелью к Ретрошену и въедливую дотошность безопасника. Здесь особенно старался капитан Ребен, зам нашей роты. Казалось бы, он должен стоять за меня горой, добиваясь объективности, а выходило ровно наоборот. Уже все всё для себя уяснили и оставили меня в покое, а он всё продолжал выдумывать заковыристые вопросы и в десятый раз проверять, что и как я говорил во время происшествия и как понимаю пункты устава. Лишь этот спокойный голос заставил его замолчать, как и утихнуть гомон остальных офицеров крепости. Легат крепости и всей провинции сказал своё слово.

— Разгильдяйство отдельных офицеров ужасает.

Что интересно, никто из вытянувшихся офицеров не решился что-то вставить в повисшую тишину. Пожилой подтянутый мужчина, затянутый в чёрный мундир без единой награды, не спеша оглядел находящихся в кабинете. Ощутив на себе тяжесть его холодного взгляда, я забыл про все свои ругательства.

— Сроку два дня на приведение нарядов к уставным. Особое внимание уделить караулам. Затем последует ряд проверок, гласных и негласных, и учебных тревог. Начальникам служб и командирам частей — личные ежедневные проверки суточных нарядов. Для согласования действий и сроков провести через три часа совещание. Полковник, меры воздействия для участников сегодняшнего происшествия на вас. Все свободны.

Я вживую общался с легендой страны, Повелителем Рагнидисом, даже задал ему однажды вопрос, но сейчас за дверью оказался раньше, чем разумом понял смысл слов легата. Впрочем, судя по бледному лицу Гилона, такой эффект голос оказал не только на меня.

Наткнувшись на взгляд своего командира роты, я понял одну простую вещь: день будет долгим. И даже не ошибся.

На следующее утро, на тренировку к мастеру Версусу я шёл с неохотой. Вчерашнее происшествие вытянуло из меня все силы. Вернее, та нервотрёпка, что продолжалась весь день. А ведь в итоге я получил благодарность за образцовое несение службы. В отличие от капитана, который схватил строгий выговор и лишение на три месяца всех дополнительных выплат. Но всё равно, даже после ночи отдыха, ощущаю себя как давленый виноград.

Внезапно за спиной раздался довольный возглас:

Я с раздражением рванул ремень наплечника:

Вот они, появились те, кто и сегодня будет портить мне настроение — напарники по тренировке. Ещё и этот странный тон при виде меня. Сегодня я буду рад поставить на место ещё кого-нибудь. Если сумею. Всё же одна из трёх схваток в мою пользу уже прошла, их черёд побеждать, если сражаться по-честному, без транса. Ну или представиться по форме и закончить, наконец, эту глупость.

— Аор, — вперёд шагнул Драгор. — Извини за слова, что наговорил тебе в прошлый раз. Был неправ. Очень виноват перед тобой и прошу у тебя прощения.

Я ответил не сразу, внимательно оглядывая парней. Привычка крепко вбита в них мастером. Даже сейчас они стоят так, что в любой момент могут сбить плотный строй: старший впереди на шаг, остальные позади, плечом к плечу, оставляя для него место.

— Что случилось?

Парни дружно хмыкнули, переглянулись:

— Ты сейчас серьёзно? Поднял на уши всю крепость и спрашиваешь, что случилось?

Выместил досаду на кольчуге, сильным рывком одёрнув её на себе.

— И? Я только намеревался увести ваших девушек, а капитан Гилон это уже сделал? Поэтому я теперь свой парень?

— Да нет, — Драгор улыбнулся. — Но шутка неплохая, особенно если рассказать его жене. Она оценит.

— Запомню, вдруг ещё раз пересечёмся в наряде, — я кивнул с серьёзным видом. — Так в чём причина этих улыбок? Прошлый раз мы расстались совсем недружелюбно.

— Неудобно получилось, — Драгор скривился раз, другой, но всё же продолжил, явно пересиливая себя. — Ну ты и сам понял — спутал я тебя с бездельником, что вроде и мечом машет неплохо, а задницу за бумажками просиживает. А ты, вообще, боевой маг оказался.

Я хмыкнул.

— Вроде прошлый раз считался трусом. Сильно вырос за три дня.

Парень даже чуть покраснел.

— В общем, прости нас. Прав ты, молодые и дурные. Учитель вечно ругает. Если тебя порадует, то ему понравилось, как ты нас проучил.

Строй позади Драгора согласно загомонил, дружно поддерживая его слова.

— А вообще, — он повысил голос, чтобы я его услышал. — Не скрытничал бы и не случилось этого недоразумения. Сразу сказал бы нам, что маг и меч для себя осваиваешь, мы б, наоборот, тебя поддержали и помогли.

— Так вы и не спрашивали, — я не удержался от мелочной подколки. — Сами все решили месяц назад, ты мне высказал всё что напридумывал и сбежал раньше, чем я хоть слово успел сказать.

Драгор снова покраснел и развёл руками.

— Ладно, — на душе посветлело. Было даже забавно, что этакая глупость и родилась, и уладилась сама собой. — Вздевайте брони, разомнёмся? Теперь уже по-дружески?

— Не, Аор, — парень развёл руками. — Мы всё. Вчера последнее занятие прошло. Зашли только попрощаться с мастером за всю науку. Ну и с тобой вопрос уладить, чтоб с чистой совестью ехать поступать.

Интересно, что сегодня было бы, не узнай парни, что я офицер? Всё же я многих ввёл в заблуждение временем своего приезда в крепость. Ни перевод, ни выпуск армейских училищ или академий магии, зато на два месяца раньше на службе. Но это пустые раздумья, хватило бы пары слов, чтобы всё разрешить. Кивнул парням, отдельно мнущемуся Ларигу.

— Ясно. Жаль больше не с кем будет в поединках сойтись.

Драгор вскинул брови.

— Чего это? Есть ещё две младшие группы. Старшаки теперь отделятся и вместо нас в это время будут заниматься. Уже через неделю. Мы из-за чего бучу и подняли-то, что ты, этакая бумажная бестолочь, будешь у них вместо старшего.

— Ага, там брат мой, — добавил Мрокт. — Так что Аор, не останешься ты без строя.

— Ну и отлично, — я ухватил Драгора за руку и подтянул к себе, обнимая и хлопая по спине. Посильнее. Затем и остальных. — Давайте там, парни, не посрамите Пеленор. Сдавайте на отлично, пусть все ваши мечты сбудутся, желаю дослужиться вам до легатов.

Парни уже ушли, а мастер устроил мне удвоенное индивидуальное задание. И столько я ещё ни разу не приседал, даже когда половина строя «погибала» под камнями. Впрочем, ответ я услышал при первой же жалобе. За глупость и упрямство нужно платить, тонму лэр старший лейтенант, невзирая на возраст и звание.

Так что ноги у меня только-только отошли к концу недели, когда у нас состоялся не совсем обычный выход. Так совпало, что выдвигалась на границу не только наша группа, но и половина третьей роты четвёртой бригады, идущая на смену своим. Тяжёлая пехота, со своими задачами и соответствующим прозвищем. Если нас называют бегунцами, то их — наживкой. Потому как чаще всего они смирно сидят в укреплённом лагере, питаются горячей пищей и совсем не осторожничают, бродя вдоль края песков. Их-то много, и они как раз должны приманивать на себя зародившихся тварей и частенько их трофеи богаче наших. Впрочем, есть и менее обидное прозвище — давильщики, что тоже им вполне подходит: именно к ним мы отправляемся, встретив крупную группу тварей. Пока что, впрочем, ни в одном из выходов с моим участием нам не пригодилась их помощь.

Мы прошли больше трети внешнего обвода до перехода в защитный пояс, чтобы попасть в ближайший из центральных ронделей. Внутри у них спиральная аппарель, которая позволяет спуститься к подножию крепости. Шагая по полумраку крепостной башни, разгоняемому редкими светильниками, я перебирал чужие воспоминания, вычитанные в мемуарах. Этот спуск в разные эпохи видел плотную толпу в простых стёганках, сплошную стену латной пехоты, слышал стук копыт тяжёлой кавалерии и грохот поступи замковых големов. Теперь же его меряют сапогами лишь полторы сотни пограничников. Покой боевой башни, заслуженный десятками битв.

Сразу за воротами в стене, толщина которой делала проход больше похожим на туннель, ко мне подошёл командир.

— Ты вроде говорил, что сделал артефакт на голема с большим запасом?

Я новым взглядом оглядел сотню незнакомых людей у подножия ронделя. Об этом я не подумал. А должен был: пусть у них есть свои четыре мага, но они, скорее всего, гарцы или выпускники других академий страны с боевым уклоном. Да, насыщенность амулетами наших отрядов заставляет зеленеть от зависти командира любой другой части страны, но они несут в себе по большей части боевые и защитные заклинания. Соорудить такой амулет, как у меня — никто и не подумал.

Впрочем, тут пришлось себя поправить. Может быть, и думал, и даже делал: Пеленор отправлял на мёртвые земли сотни магов. Но, всё-таки, подобная сложность слишком велика для бакалавра и тем более адепта. Даже у меня уходит на его работу вся энергия, вырабатываемая Родником голема. При этом, постоянно приходится вносить небольшие изменения. Все те же странности каменного поля: магические потоки стабильны, но параметры плетений плывут. Пока они неактивные — всё нормально, но стоит голему задействовать навесной артефакт, как его работа начинает сбоить. Хотя по теории магии — нет никакой разницы, ведь само ядро плетения всё так же находится в ритоне, который должен блокировать любые возмущения.

— Так что?

С досадой перевёл взгляд на Вида и махнул рукой, чтобы не мешал думать.

Я могу растянуть область плетения. В азарте вложил тогда ещё не дефицитных материалов с избытком. Но насколько повысится расход маны? Очень не хочется выйти к пескам обессиленным и тратить время на восстановление. Впрочем, я же здесь не один, нужно будет лишь организовать поочерёдную подпитку накопителя. Сообщил ждущему ответа командиру:

— Сообразим. Но с их магов для начала по четверти резерва, а там поглядим, насколько хватит.

— Отлично. Пойду обрадую.

Всё же нам пришлось сбиться поплотней. Я ещё ни разу не ходил по этому каменному крошеву так, что в случае падения можно было надеяться на плечо товарища. В центре построения шагал мой Гвардеец, навесной артефакт которого работал, демонстрируя, оказывается, предмет жуткой зависти других подразделений. По всей области действия его заклинания пыль не поднималась выше середины голени, удерживаемая потоками сгустившегося воздуха. Такая же преграда накрывала куполом, не давая ветру сносить на нас пыль с других участков и прикрывая от палящих лучей. Внутри гулял свой ветерок, немного облегчая путь под солнцем. Пока дело шло даже лучше, чем я ожидал и, возможно, удастся отделаться лишь третью резерва для всех магов.

Из строя тяжёлой пехоты, облачённой в латы вместо кольчуг, подал голос их командир:

— Шикарно вы в пятой живете, тонму старший лейтенант.

— Кто вам не даёт, тонму капитан?

Незнакомый человек мог бы испугаться лица Вида: грубо слепленное, с мясистыми губами и широкими бровями над глубоко посаженными глазами, оно было искажено в том, что у него считалось счастливой улыбкой. Впрочем, командир третьей даже не дрогнул:

— Да вот мои немного не по той части, Вид.

Я уже открыл рот, но получил в бок локтем и решил помолчать со своими идеями о необходимости развития для любого мага. А мой командир, даже не глянув на меня, ответил так, что я снова почувствовал пугающее чувство, будто это всё уже происходило. Вот этот разговор — точно был!

— А деньги у них есть, тонму капитан?

— А что? — Вид пожал плечами. — Не умеют они у вас, тонму капитан, сами делать, так пусть заказ у артефактора бригады делают.

— А толку? Там очередь в четыре месяца. Как сделают — уже снег ляжет. Это вон, — капитан кивнул в мою сторону, — надо к твоему Аору проситься.

— И-и-и?! — насмешливо протянул Вид. — Тонму ка-пи-тан!

Собеседник досадливо цыкнул.

— Да понял я, понял. Вот глянули сейчас, оценили и закажем. И хорош придуриваться.

— Ну вот, Зилит, — тон Вида разительно изменился, утратил официальность, — сразу на человека стал похож. А то подошёл, насмехаться стал, по званию называть.

— Ты, друг, бываешь невыносим.

Капитан покачал головой и вернулся к своим, оставив меня с Видом.

Я поглядел на командира и скопировал его же тон.

— С одного училища, он на год раньше закончил. Это, — тут Вид замялся, — так, наша старая шутка. Не обращай внимания. Зато хоть затраты на наш артефакт отобьёшь. По большому счёту — свой артефактор в роте — редкая удача, одна беда — нам боевой маг всё же важней. Вот бригадный и зашивается на починке.

С давильщиками мы расстались не доходя до линии песков. Им налево к опорному пункту роты, менять сослуживцев, нам прямо, к качающимся скалам, в глубину их частокола и дальше, до той стороны.

Я не совсем понимал, почему мы замерли. Солнце ещё высоко — печёт так, что скоро плечи начнут пузыриться от раскалённой брони. Безлюдную и безжизненную землю Зелона перед нами уже внимательно оглядели. Пора заканчивать стежок через пески и возвращаться на свою сторону.

Вид перестал разглядывать чужую землю, повернулся ко мне.

— Аор, помнишь, что у тебя два месяца испытательный срок?

— Так, всё, — я чуть развёл руками, — закончился.

— То-то и оно. Ты как? С нами в отряде остаёшься?

— Смеёшься? Или какие-то у тебя сомнения во мне?

Я с подозрением оглядел Ларига и сержантов. Кстати, а чего это они все здесь собрались?

— Каждый боец бегунцов должен пройти посвящение.

Я не стал говорить лишних слов, просто кивнул, ожидая продолжение. Вид махнул рукой вниз. Там собрался весь отряд, включая тех двух новичков, что заменили солдат, получивших переводы. Мы спустились, выстроившись на краю твёрдого пятачка скалы. От земли Зелона нас отделяла полоса бурлящего песка шириной в шаг.

Вид вышел вперёд и развернулся к нам. Было слышно только шипение песков, но голос командира легко его заглушил:

— Каждое подразделение в нашей армии заслуживает уважения. Из их совокупной силы складывается мощь целого. И всё же есть части, что покрывали себя славой чаще других. Одно из них — это Вторая Пеленорская пограничная бригада. Она отмечена личным Стягом, полученный за беспримерную стойкость и каждый из её отрядов, выходящих в мёртвые земли, имеет личную Сигну. Старший сержант!

Пламит поднял своё копьё. Короткое движение и под его жалом развернулось небольшое квадратное полотнище. Серый фон, чёрный контур десятигранного молота. Большая цифра пять с одной стороны, и двойка с другой. Красные как кровь. Защитный артефакт, который наши предшественники заслужили в кровавых боях с Зелоном, то, о чем я много читал в мемуарах, но даже не подозревал, что футляр с ним есть и в нашем крохотном отряде.

— С этого дня в рядах защитников границы Гардара стало на одного воина больше. Аор, шагни на землю Зелона и воткни в неё нашу Сигну. Как залог: когда-нибудь придёт время, и мы принесём туда знамя Создательницы.

Я принял копьё, превратившееся в древко Сигны, сделал последний шаг, отделявший меня от страны врагов. И вбил его в чужую землю. Когда-нибудь мы придём сюда.

— И пожалуй, этих засахаренных долек. В подарочную коробку... Спасибо.

Я вышел из крошечного магазинчика, который и найти сложно, если о нём не знать. Зато, говорят, здесь лучшие сладости Пеленора, а две недели разлуки — чем не повод проверить, так ли это? Пятнадцать минут ходьбы и передо мной знакомые ступени.

— Здравствуй, Олая.

Я огляделся в поисках лишних глаз. Неожиданно пусто сегодня: никого, лишь её напарница мелькала высоко на дальней галерее. Потянулся через стол сорвать поцелуй, но она отпрянула, заставив меня замереть в недоумении. Ещё раз огляделся, спросил прямо:

— Что случилось?

— Я простая девушка, что больше всего ценит покой и тишину, — Олая развела руками, обводя читальный зал. — Это место — словно моё сердце, моё отражение.

— Мне это в тебе очень нравится. Я это уже говорил и повторяю снова.

— Вот только ты рушишь мой мир.

Я отстранился:

— О чём ты?

— О твоей правильности, что подняла на уши всю крепость.

— Тебе ведь тоже нравилось, что я такой?

Она отвела глаза, принялась перекладывать книги на столе.

— Всему есть предел, особенно если твоё имя обсуждают в половине свежих сплетен. Я не желаю, чтобы в них звучало и моё.

— Олая, — я сам ощущал, как дрогнул мой голос, — месяц-два и всё вернётся в прежнюю колею, забудется.

— Может и так. Но я узнаю об этом со стороны. Из тишины этого зала.

— Погоди...

Она перебила меня.

— И не смей пользоваться своим трансом! Это подлая уловка в разговоре.

— Хорошо, — я кивнул, собрался, словно перед схваткой. — Говоря прямо — ты хочешь расстаться?

— И причина — то, как я несу службу?

— Скорее лишние разговоры о тебе. И проблемы, что ты принёс людям.

— Кого-то из близких наказали? — я потянулся взять её ладошку. — Мне жаль, правда.

Но девушка отпрянула, оставив мою руку висеть в воздухе.

— Но на службе бывает всякое, Олая. А Устав есть Устав. Тебе ли, дочери офицера, не знать этого? Особенно здесь, в северном затворе границы?! — я заставил себя успокоиться — без Саха это оказалось нелегко — и уже тише предложил. — Давай вернёмся к этому разговору через месяц, когда всё уляжется?

— Нет, — её голос твёрд и спокоен. — Пока тебя не было в крепости, я всё уже много раз обдумала.

— Принять такое решение за моей спиной — тоже не очень честно. Дай мне шанс всё изменить.

— Свой шанс ты потратил, когда мне самой пришлось начинать знакомство с тобой.

— То есть, ты любишь тишину, но всё же ценишь тех, кто её нарушает? Но не меня?!

— Довольно! Лэр, вы хотите заказать литературу?

— Нет! Не сегодня.

Я поставил на стол коробочку из плотной бумаги и развернулся, успев сделать лишь шаг, когда в спину ударило.

— Лэр! Вы забыли свои вещи!

Молча вернулся и забрал сладости. На улице присел на лавочку...

Хотелось швырнуть угощение. Так, чтобы коробка разорвалась в клочки, а содержимое разлетелось по брусчатке на потеху мелким птицам. Сах. Несколько минут транса позволили мне остыть и примириться с произошедшим. Так, значит так...

Я не собирался унижаться и пытаться что-то изменить. Олая девушка серьёзная и решительная. А я, вообще, оказывается — слишком правильный. Слова сказаны. Решение принято. Дороги разошлись, не успев слиться в одну. Ну а жизнь... жизнь продолжается.

Что же до сладостей, то они должны радовать человека, и лучше, если есть с кем разделить эту радость.

Поднялся с кованой скамьи. Мне нужно было пройти два сектора против часовой стрелки. Если правильно помнил, то мне нужна пошивочная мастерская «Гарские булавки». И следовало ускорить шаг: время закрытия, часы на ратуше готовились пробить пять пополудни на весь Пеленор.

Я успел вовремя: две минуты ожидания и на улице появилась женщина в годах и три девушки. Шагнул навстречу:

— Добрый вечер, прекрасные дамы. Солнце ещё не село, а мне уже хочется совершить преступление: похитить одну из вас. Налия, приглашаю на чаепитие с лучшими сладостями Пеленора.

Меня смерили безразличным взглядом.

— Ты долго решался на похищение.

— Я ведь скорее защитник, чем разбойник. Мне пришлось сильно изменить себя.

— По виду и не скажешь, что ты многим пожертвовал.

— Ты просто не видела сердца, — я почти не обманул. — Оно кровоточит.

— Это должно произвести на меня впечатление?

— Хотя бы смягчить холод в глазах. И дать мне шанс.

— Тому, кто стал на тёмный путь?

А вот теперь моя улыбка стала напряжённой, и девушку в бок пихнула подружка. Это слишком сильный эпитет для простой пикировки про разбойника.

— Похоже, мне придётся соответствовать словам и пасть ещё сильнее, применив силу.

Хлысты, сейчас чуть видимые, метнулись вперёд, обвивая талию девушки крепкими и надёжными путами. Небольшое усилие и её перенесло, оставив за спиной охи, вплотную ко мне. Между нами лишь полшага и мы стоим лицом к лицу.

— Угол шестой, «Цветочный домик» — тебя устроит?

На мгновение мне показалось, что Налия откажется, но потом что-то в её глазах дрогнуло, и она протянула мне руку.

— Я хочу сетийский чармиш.

Я поцеловал девичьи пальцы.

— У похищенной всегда есть право на желание.

— Как тебе?

Налия требовательно помахала пальчиками за спиной, и я вложил в них свою ладонь. Девушка, так и не оглядываясь, притянула меня к себе и снова требовательно спросила:

— Как тебе?

— Отличный вид.

Я даже не покривил душой. Пусть и не вовремя приключилась эта поездка, отрывая меня от дел, но стоило признать — вид открывался достойный: узкая горная тропинка выводила на край скального карниза, под нами лежали более низкие горные хребты, а среди них, как изумрудный медальон на сером сукне в лавке ювелира — крошечная овальная долина. В дни прошлой службы приходилось видеть мне и более захватывающие вещи, но любоваться подобным бок о бок с девушкой, которая тебе нравится — особое счастье. Чуть позже узнаю, что принесет ей больше радости: эта поездка или украшение, созданное руками мастера?

Я положил руку на талию Налии, прижимая её к себе и делясь своим теплом и настроением. Отличный вид.

Налия причёсывалась перед зеркалом и говорить ей мешали шпильки, которые она держала губами. Смотрелось всё это очень забавно и мило. Я не смог удержаться от улыбки и сразу получил недовольный взгляд в отражении.

— Да-да. Я здесь и слушаю.

— Ты не задумывался о том, чтобы съехать с казарм?

— Э-э-э...

— Понятно, — тяжело вздохнула девушка. — Мужчина.

— Это очевидно, — я, продолжая лежать, пожал плечами. — Разве это повод печалиться?

— Конечно, повод. Вы никогда не заботитесь об уюте.

— Ну, это уже клевета.

Да и слышать такое довольно обидно. Моя комната не только отмыта до идеала, но и за эти четыре месяца стала, вероятно, лучшей среди подобных ей в казармах бригады. Все деревянные вещи — украшены резьбой и вскрыты лаком, что я выпросил у Фатора. А на стене у кровати мой шедевр — горельеф, изображающий один из моментов защиты Пеленора: сражение за восточную стену в первом зелонском конфликте, когда враги с помощью огромных костяных червей сумели её проломить.

— Казарменный порядок и эта ваша воинственная жуть на стенах — вовсе не уют. Ночью она вгоняет в ужас. Может, командиры и считают, что это хорошо для настроя, но жить здесь постоянно и ощущать на себе все эти чужие взгляды в коридорах... Брр!

Я промолчал, выдавил на лицо улыбку.

— Да, ты права. Нужно задуматься над этим.

— Задумываться нужно было раньше. Сейчас нам пора уже действовать! Как насчёт завтра пройтись и глянуть чудесную квартиру в доходном доме десятого сектора?

— Завтра у меня наряд. Помощь бригадному артефактору.

— Тогда послезавтра.

Я увидел в зеркале требовательные голубые глаза и покорно согласился:

В этот раз друг сам нашёл меня в хране. В последнее время мы и впрямь редко виделись в городе, всегда мешали другие дела.

— Аор, на День крушения будет торжественное в парке. Вы придёте? Потом могли бы вчетвером пройтись.

— Должны, — я поморщился. — Рино, не буду обещать. Но попробую уговорить.

Бывший командир вздохнул и похлопал по плечу.

— Сочувствую, приятель, сочувствую. Чем ближе к супружеской жизни, тем чаще приходится идти на компромиссы.

— Рино! Что ты несёшь? Мы просто встречаемся. И пока всё. Ещё и времени прошло нет ничего, еще и двух месяцев нет.

— Да, да! Ты, главное, об этом Налии, не скажи, а то крепость недосчитается мага.

Утреннюю тишину квартиры разрушил крик:

— Сколько можно тебя просить!

Я постарался скрыть раздражение и отвечать спокойно.

— Что опять не так?

— Твои магические побрякушки в спальне! Снова!

— Мы уже говорили об этом.

— И я требовала держать их строго в гардеробном шкафу!

— А я ответил, что они должны быть всегда под рукой.

— И железка?!

Я не выдержал.

— Ты невыносим! Ни во что не ставишь моё мнение! Всё делаешь по-своему! И снова кричишь на меня!

Хлопнула дверь, а я ударил по столу.

— Да что же это такое?! Налия, стой!

Вынырнув из замедления Сах, я доложил:

— Пять десятков точно. Возможно, кто и глубже роется.

— Многовато, — подытожил Вид.

— Можно, конечно, — задумчиво протянул Пламит, — но тут до нормальной земли километров восемь, проще давильщиков привести. Если самим, то вон туда вообще не обойти незаметно. Как нападём, так наверняка туда и побегут: это ж закон подлости. Десяток точно скроется.

— Не хотелось бы, — командир повернулся, оглядывая в Око тот самый проход. — Нужно всё делать чисто.

— Мне вообще не по душе самим тут браться, — а вот Лариг от схожего артефакта и не отрывался. — Слишком они усердно копают, как бы там кого покрупнее не было в глубине.

— Это не ко мне, — огрызнулся, недовольный глупым вопросом. — Говорил же много раз: на глубине я даже потоки магии с трудом ощущаю. Тем более так далеко.

— Значит, и нечего рисковать.

— Да, согласен. Действуем. Давайте оттягива...

— Было бы от кого прятаться!

Я не выдержал, вскочил, Хлыстом подхватив с камня эспадон, рванул из ножен чужой меч. Сах!

Окинул взглядом арсенал заклинаний. В таких выходах у меня всегда половина для боя против одиночной цели, а половина для большого числа слабых. Сейчас самое время второй части. Хватит прятаться! Два десятка мечников и маг, сидят и боятся упустить десяток! Я здесь для чего, погонщиком служить, и ни на что больше не годен?

Погасил работу маскирующего амулета, прекратил сжимать ауру, развернул частую Сеть на пятьсот шагов. Всмотрелся в игру серебряных нитей. Никого больше, кроме тех, что копошатся дальше в чаше, окружённой каменными пиками, не обнаружил. Отлично! Сорвал Орб с пояса и запустил его в полёт, снова становясь тем, кем и являлся — боевым магом. Накинул на себя с Орба Доспех. Разбег!

Под ошарашенными взглядами сослуживцев, подбодрённый толчком Хлыстов, так же, как и на памятной первой тренировке, я нырнул в тридцатиметровую пропасть, на кипящий песок. Хлысты, потоки сгустившегося воздуха, развёрнутые на максимум плоскости опор, сам Доспех смягчили моё падение, напомнив о высоте лишь короткой вспышкой боли в коленях. Короткая пробежка по колышущейся поверхности до невысокой наклонной скалы. Пять рывков Хлыстами, и я на её вершине. Короткий взгляд вниз и прыжок в новую пропасть, на дне которой уже почуяли мою силу и жизнь некроголемы.

Зов земли! Заклинание накрыло их всех. Растянутое в круг почти на пятьдесят метров, оно захватило всё гнездо тварей. Их тут же наполовину погрузило в кипящий песок, но и только. Впрочем, я и не собирался бить в полную мощь: уничтожить их одним ударом — это вовсе не то, что мне хотелось сейчас сделать. Даже не говоря о том, что Зов не сможет этого на таком ненадёжном основании, не для того я взял эспадон и меч. Я хочу другого. Схватки с врагом лицом к лицу.

Каменные големы противно заскрежетали, выбираясь из песка, часть дальних бросилась бежать. Я снова ударил заклинанием, притормаживая беглецов, одновременно стряхивая перчатку и рассекая себе руку клинком. Твари, учуяв кровь, развернулись и бросились на меня. Все. Самого шустрого я встретил обычным мечом. Простым ударом, в который вложил всю свою злость. Уродливая смесь таракана и ящерицы, получив в тело руну Разрыва, вложенную в клинок пограничника, разлетелась кусками. Мало!

На край ауры отлетели Осиные улья, тут же начав жалить смертоносными уколами, но только тех, кто позади основной волны. Первый десяток врагов я снова радостно принял на клинки. Мечом первого! Эспадоном, по широкой дуге, насколько хватает длины моей магической руки — второго. Результат столкновения с разогнанным тяжёлым клинком показал, что тела некроголемов всё же уступают по прочности закалённому железу.

В уполовиненных числом тварях словно проснулся разум, которого в них никогда не было и не могло быть: они замерли, а затем бросились прочь от меня, в проходы между плывущих скал. Однако, меня это совсем не устраивало.

Зов смерти.

Видоизменённое заклинание, изначально просто увеличивавшее притяжение, словно сделало меня центром этого места. Отчаянно гребущие песок лапы тварей не могли перебороть силы, что тянула их ко мне, но и доводить дело до конца я не собирался: слишком затратно по мане тащить их весь путь. Ладонь свободной от меча руки легла на пояс, на снятый с посоха шар со Средоточием.

Град клинков.

Пафосно и наверняка бы Брик не оценил, но его рядом больше нет, и он не может дать мне совет о названии заклинания. Оно накладывается дольше, чем любая модификация Зова, но вот здесь — будет действовать лучше его. Артефакт, настоящий портальный артефакт, дар Создательницы, а не амулетная поделка, вышедшая из-под человеческих рук, отозвался на прикосновение. Настоящая удача, что в своё время мне достался этот трофей. Он способен подтолкнуть любого начинающего мага чуть выше, в те области, которыми тому ещё рано обладать, занять ему немного силы.

Сейчас над всей чашей песка сплетались десятки потоков магии, готовясь проявить в нашем мире псевдоматерию. Пятнадцать секунд мне понадобилось для наложения заклинания и наполнения его маной. Больше никаких уловок, зря опустошавших резерв в прошлом. Я по праву мастер магии и способен применять удары по площади.

Сверху, с высоты тридцати метров, обрушились сотни разогнанных до свиста острых и узких каменных пластин. Они словно град накрыли всё вокруг меня, разнося на куски некроголемов, не оставляя им ни шанса.

Проверка Сети. Вокруг всё чисто. Только десяток зелёных огоньков, спешащих ко мне. Я вынырнул из замедления времени, нашёл взглядом приближающихся сослуживцев. Ожидаемо, что на их лицах не видно радости.

— Что... — это было?

— Зачистка гнезда некросозданий, тонму старший лейтенант, — я вытянулся, встречая бешеный взгляд Вида.

— Хватит ..., какого тёмного ты творишь? А? Я кого спрашиваю?

Я нагло, удивляясь своему поведению, напомнил прошлое применение магии.

— Выполняю ваш приказ о действии, не дожидаясь отдельных указаний, тонму старший лейтенант.

Но всего чего я добился, так это сдавленного кашля от Пламита и бешеного крика Вида.

— Ты что мне тут дурака изображаешь?! Как будто не понял, что мы отходим!

Он прав... Вот только я не люблю, когда на меня повышают голос.

— Разрешите возразить, тонму старший лейтенант. Не понял! А это была демонстрация силы. Хватит считать меня за слабого мага, который только и способен, что командовать големом, да таскать котелок для стоянки.

— Что ты несёшь? — Вид всплеснул руками, что совсем не вязалось с его грубой и тяжёлой фигурой. — Ни у кого и в мыслях не было подобного, Аор! Хватит тут тянуться! Иначе я тоже вспомню про устав, и судьба того ленивого старшего караула покажется тебе сказкой! Что происходит?! А ну выкладывай!

— Ладно, командир...

Сейчас, остыв, я чуть сожалел о случившемся. Нужно было сначала выложить свои соображения и предупредить всех. Наверное.

— Пусть начинают останки вылавливать, пока не утонули, — кивнул в сторону. — Отойдём?

— Даже так?

Командир смерил меня немигающим взглядом. Кивнул. Показал рукой вперёд, но я заметил, как он положил руку на рукоять меча.

— Вид, не сходи с ума.

— Это мне говоришь ты, поднявший на уши весь гарнизон? — он глухо рассмеялся, но руку убрал.

Мы отошли буквально на пять шагов. Не стоило никого нервировать: все и так на взводе после случившегося, но и сразу начать разговор не вышло. Помявшись, я признался прямо.

— Злость вымещал. Настроение такое, что впору прыгать в этот проклятый песок вниз головой.

— Так, — Вид помотал головой. — Давай по порядку. Покажи амулет.

— Какой из?

Я улыбнулся, дёргая шнуровку полевого горжета. С трудом, но вытащил на свет три амулета. Выпускной, обычный офицерский и тот, что выдали мне в бригаде, с функцией маскировки ауры. Вид наклонился, вглядываясь в них. Я знал, что он искал — повреждения. Их не было. И крошечные руны по краям отражали свет солнца, показывая всем, что в накопителях есть мана и амулеты работают.

— Ладно, — Вид кивнул. — Дальше.

— Что дальше?

Я вздохнул, смиряясь:

— Мы расстались с Налией.

Командир стянул шлем, растрепал волосы, повторил:

— Так. Значит, тебя бросила девушка, с которой ты собирался пожениться и у тебя сорвало соображаловку.

— Мы не собирались! — я вспыхнул было, но под насмешливым взглядом Вида поник. — В остальном всё верно.

— Так. А чего ты отзывал-то меня? Ты думаешь я сейчас вернусь, пожму плечами и скажу парням, что все странности нашего мага стали понятны? А потом буду ходить молча?

Я осознал глубину пропасти, куда с удовольствием шагнул.

— Нет! Аор! Ты редкостный придурок, который только что, чуть не подвёл всех своих товарищей. И по-хорошему всё это светит здоровым таким выговором. Размером с дрот башенной полиболы. Или вылетом из бригады, если бы ты был простым солдатом или даже сержантом.

Я ухватился за замеченную соломинку.

— Всё же я не обязан подчиняться тебе как простой солдат.

— Справедливо, — Вид кивнул. — Но! Никому не нужны придурки, что с мечом наголо бегут в пасть к некрам.

И на это у меня нашлось оправдание:

— Я вполне уверен в своих силах.

— А я уверен в том, что не отдавал приказа. Померяемся званиями? Может, ты стал командиром отряда?

Я, сжав губы, покачал головой. Вид ухмыльнулся.

— Ну, а раз так, то готовься объяснять своим боевым товарищам свои странности. Тебя может спасти только всеобщее прощение! И то — будем думать, а верить ли тебе в будущем?

Что я там говорил о прыжке головой в песок? Кажется, самое время.

К счастью, всё оказалось не так страшно, как я боялся. Рассказывать пришлось не всему отряду, а только Виду, Ларигу, Пламиту и Минару — офицерам и сержантам. Я, конечно, понимал, что они поделятся и с солдатами. Но всё равно... Перед меньшим числом глаз раскрывать душу — легче.

— Конечно, мы смеялись, как быстро тебя окрутила эта девчонка, но что всё так серьёзно...

— Да не было ничего серьёзного, — я вяло возражаю. Подумав, добавляю. — Я и встречаться с ней начал после того, как бросила первая девушка.

Лариг заржал, в восторге стуча по камню кулаком:

— Погоди-ка! То есть тебя бросает уже вторая девушка? О, нет!

Похоже, я плохо подумал, прежде чем выдать такое оправдание.

Вид тычет в меня пальцем:

— За одно это его нужно гнать из бригады! Он позорит нашу бравую часть! Чтобы погранца бросала девица? Нет, две девицы подряд?!

— Согласен, командир, — а вот Пламит серьёзен, как никогда. Выдавало его только это проклятое веселье в глазах! — Как самый старый в отряде, где только не таскавший броню, скажу честно. Никогда! Ни разу за все годы не бывало такого, чтобы героя из молотов бросали. Напротив! Каждый год у командира бригады плачется девчонка, от которой кто-то сбежал, не доведя до храма.

— Да, был неправ. — Вид качает головой. — Предлагаю тут, в песках его и бросить: всё позора меньше. Скажем, что вылез здоровенный некроголем и схарчил его целиком. Мы, мол, и глазом моргнуть не успели — а мага у нас уже нет! А нет мага — нет и позора на отряд. Верно ведь?

Я перевернулся, ложась ничком, лицом в каменистую землю Гардара.

— Создательница! За что мне это?

Впрочем, я кривил душой. Как ни странно, но эти грубоватые шутки действовали на меня будто лечебное зелье на раненого: я оживал. Злость до этого выпустил на тварей песков, а сейчас с сердца исчезала давившая на него тяжесть.

Командир пихнул меня в бок.

— Ты лицо от товарищей не прячь. До конца давай рассказывай.

— Ох. Ладно, раз уж сказал «а», — поднял голову. — Я вроде как утешение в ней искал и из-за этого всегда себя как бы виноватым считал, старался, чтобы всё было по её. День рождения? Я с подарком расстарался.

Пламит покачал головой.

— Это ты про ту камею ручной работы?

— Так точно.

— Ну, это ты, парень, сглупил.

Товарищи переглянулись. Камею у меня в хране не видел, кажется, только Минар. Я лишь пожимаю плечами — может и сглупил.

— Не пойдём в гости к Рино? Хорошо. Нужно к твоей подруге? Ладно, идём. Я честно старался угодить, парни... Но мы слишком разные. Вечно ей что-то не нравилось.

— Сапоги разбрасывал по дому?

— Нет, — о чём это он? Чего их, вообще, разбрасывать? — Но что-то вроде того. У каждого из нас своё представление о порядке и жизни. Вот, день за днём и накопилось. Она решила, что уж лучше быть одной, чем мучиться, пытаясь меня изменить.

— Вот прям так и сказала? Мучилась?

Я развёл руками. Слово в слово без прикрас.

— Насыщенные у тебя два месяца были, как послушать.

— Ладно! Тёмные с ней, взбалмошной, — Пламит стукнул меня по наплечнику. — Раз мы сейчас без чинов, то снова я, как самый опытный буду беду исправлять. Ты лэр, скажи честно. Бегунец?

— Бегунец.

— Ну, — я помялся, пытаясь понять, к чему он. К службе или к моей звезде? Вроде о ней никогда разговор не поднимался. — Герой.

— Ну вот тогда и скажи. И помни, что верный ответ может быть только один. Когда тебя по гостям водили, ты новую девицу присмотрел?

Я чуть не ответил правду, что и смотреть на них не думал, но ведь смысл вопроса не в том. Да и не вопрос это был, а совет.

— Да понял я уже всё, понял. Жизнь продолжается.

— Ну и отлично, — Вид подытожил. — Во всём разобрались, узнали много нового о нашем маге. К примеру, он настолько суров, что при желании может некроголемов голыми руками рвать.

— Могу, — я поднялся вслед за остальными. — Сейчас найдём новых и покажу.

— Так, — командир ткнул мне в грудь пальцем, — надеюсь, это ты пытался шутить.

— Шутить? — теперь нахмурился уже я. — В смысле?

— Аор, ты давай не пользуйся моментом, что товарищи в твоё положение вошли и глаза прикрыли. Ты мне устав нарушать больше не смей.

— Так я и не нарушал, — заметив, как вспухли желваки собеседника, добавил, — тонму старший лейтенант. Помните, как проверяли меня в бою? Вы тогда дополнительное указание дали: нечего мол от меня ждать дополнительной команды? Вот я и не ждал — действовал.

Вид молчал, прожигая меня взглядом, остальные молчали, не смея вмешиваться. Наконец, командир вздохнул.

— Ладно, не дурак, тебя тоже понял. Ты у нас маг на все руки, гарца за пояс заткнёшь.

Зря я вообще заикнулся об этом, но теперь нужно было все решить до конца.

— Гарца не заткну, но полноценным боевым магом являюсь, а со своим Скорпом и стихийнику фору могу дать.

Неожиданно меня поддержал Лариг:

— Командир, ну ты ведь сам видел!

— Лариг! — Вид помолчал. — Аор, я тебя понял, ты меня понял. Верно?

— Ну и здорово. Вперёд! Итак два часа протеряли.

Я кивнул и развернулся, готовясь первым спускаться к отряду, когда в спину раздалось:

— А с девушками мы тебе поможем, не переживай!

В общем, это были самые тяжёлые две недели выхода в изменённые пески. Зато практически всех некроголемов записал на свой счёт, наконец для всех в отряде став боевым магом без всяких оговорок.

А вот в крепости пришлось изрядно повертеться, с улыбкой отвечая на всевозможные приглашения от офицеров роты в гости. Вроде, Вид, как и обещал, ни слова не сказал о случившемся на границе, но, похоже, какую-то шутку о необходимости найти мне девушку отпустил. Отказывался я из чистого упрямства: менять девушек каждый месяц — совсем не моё. Если уж и идти к кому-то в гости — так к друзьям, о чём в итоге я и договорился. Наконец-то увижусь с Рино и Риолой, посижу с ними за кружкой чего-нибудь вкусного. Если вспомнить, то ни разу за прошедшие два месяца мы не встречались дольше, чем на десять минут. Зато по знакомым Налии я походил изрядно: то и дело на улице мелькают знакомые лица.

Утром следующего дня я подошёл к любимому заведению друзей: просто, вкусно и достаточно дёшево — самое то для молодого офицера с женой, да и мне оно нравилось. Я шагнул за порог двери, распахнутой по случаю жары, окинул взглядом заведение. Искал светлые макушки друзей, а споткнулся о тёмно-каштановые густые волосы. Их хозяйка сидела лицом ко входу. Я увидел сразу всё: растрёпанную чёлку, опускающуюся на широкие брови вразлёт и огромные серые глаза, искрящиеся смехом; полные губы цвета спелой малины и аккуратные ушки с длинными, качающимися серьгами; изящную шею и простое шнурованное платье с широкими рукавами. Незнакомка улыбалась, что-то со смехом рассказывая сидящей напротив парочке.

С удивлением я понял, что её собеседниками были как раз Рино с Риолой, которых я искал. В душе промелькнуло недовольство: зачем они снова начинают это? Ладно... Пусть.

— А вот и я.

Я остановился сбоку от столика, так чтобы видеть и Рино с женой, и незнакомку.

— Приветствую всех, кто меня ждёт.

— Это Маро. Это Аор.

Риола повела ладошкой, представляя нас друг другу. Я поклонился, прижимая руку к груди.

Улыбка девушки была чудесна, а голос глубок и бархатист;

— Простите меня. Увидела знакомые лица и не удержалась, присела поболтать.

Она встала.

— Похоже, что моё время вышло. Было приятно увидеться, Риола. Освобождаю вам место, долгожданный друг.

Неожиданно меня кольнуло сожаление, а с языка сами сорвались слова:

— Куда вы?

Замер на миг, ошеломлённый происходящим. Но лишь на миг: в голове сверкнула шальная мысль — «Бегунец я или нет?», и я шагнул, перегораживая проход.

— Если у вас есть свободное время, почему бы не провести его в приятной компании?

— Маро? Задержишься?

Девушка в сомнении наклонила голову к плечу.

Это уже Риола поддержала меня. В другой раз я поблагодарил за помощь хотя бы взглядом. Но... Сейчас есть дело важнее.

— Не хочу показаться подхалимом... Маро, вы же здесь не первый раз?

Я смотрел в глаза стоявшей напротив девушки и не мог наглядеться. Они были необычного оттенка — серо-стальные и сияли внутренним светом. Вблизи стали заметны две небольшие родинки на лице девушки, на скуле и нижней челюсти. Впрочем, они её ничуть не портили, лишь придавая очарование правильному овалу лица.

— Десяток раз бывала.

— Отлично! А я впервые и вы должны посоветовать мне что из выпечки здесь лучше всего. На них, — я махнул рукой на друзей, — надежды мало.

Рино не стерпел:

— Чего это?

Я даже не взглянул в его сторону:

— Ты предпочитаешь красное вино и мясо, а в сладком полный невежа: что дадут, то и съешь. Вкус Риолы я тоже знаю.

— А вот здесь, — друг подался вперёд за столом, — поподробнее.

— Побольше взбитых сливок или орехов. А если и то и другое, то успех пирожному гарантирован!

— Ладно, — голос Риолы оказался наполнен смехом. — Будем считать, что ты почти попал, а муж запомнил. Маро, ты что решила?

Я замер, с колотящимся сердцем ожидая ответа.

— Ближайший час я вполне свободна.

— Замечательно!

Помогая Маро снова сесть, я придержал стул и сел рядом — так близко, как это позволяли приличия:

— Итак? — повернул голову, снова глядя в её глаза. — Предлагаю отбросить формальности и перейти на ты.

Девушка улыбнулась, а я сделал следующий шаг.

— Твой совет? Что мы с тобой закажем?

— Что вы? — я недоумённо поглядел на ошарашенного Рино. — А вы будете пробовать и говорить, как всё это вкусно, нахваливая наш выбор. Я сегодня угощаю.

Горячий чай, воздушные вафли и помощь Риолы сделали эту встречу в ресторанчике воистину чудесной. Девушки много смеялись и шутили, Рино сыпал остротами. А вот у меня вскоре пропал запал: я лишь улыбался, стараясь участвовать в разговоре и даже шутить, но большую часть времени просто исподтишка любовался Маро. Меня интересовала лишь она и всё что с ней связано.

— Как вы познакомились?

Риола пожала плечами:

— Я приболела после приезда сюда, вот в госпитале и встретилась с Маро.

— Ты медик?

— Лэр? — я спрашивал с некоторой опаской: бывало, люди обижались на такой прямой вопрос.

— Нет, — Маро махнула рукой. — Хотела, не стану скрывать. Но обряд совершеннолетия показал — нет, не моя судьба.

— Бывает, — я улыбнулся, подбадривая девушку. — У меня отец тоже простой мастер.

— А ты сам?

Я растерялся от столь простого вопроса. Почему-то не хотелось говорить о своей службе.

— Я товарищ Рино, — я говорил медленно и не сводя с неё глаз. — Только служу во второй бригаде. И я маг.

— Достойно, — улыбка девушки была всё так же проста и приятна. — Ты там будь аккуратней и к нам не попадай.

— Так точно!

К сожалению, всё хорошее рано или поздно заканчивается. Мы перепробовали половину сладостей из меню и больше в человека просто не могло вместиться. Да и от разговоров начали уставать: посиделки продлились уже гораздо больше часа, а часы на улице пробили четыре.

— Ну что же, — друзья улыбались. — До встречи.

— Отлично посидели, — я кивнул, крепко сжал руку Рино, обнял на прощание Риолу и повернулся к Маро. — Тебе в ту сторону?

Вопрос был риторическим, ведь она не пошла с ними, а значит ей в другую сторону обвода.

— Пятнадцатый сектор.

— Я провожу тебя.

Я не узнал свой голос, так волновался в эту секунду. Не дожидаясь ответа, выставил локоть, предлагая опору. Маро помедлила лишь мгновение. Мучительно долгое для меня. И положила тонкие пальцы мне на руку. Мы шли уже десять минут, когда я всё же решился:

— Я бы хотел увидеть тебя завтра.

— Завтра не могу.

Маро бросила на меня короткий взгляд.

— У меня дежурство.

Я постарался незаметно перевести дыхание и уточнил.

— Ближайшие четыре дня?

— Это уже лучше. Давай вечером послезавтра.

— Предлагаю в двенадцатом секторе в парке. Там начали продавать шикарные печёные яблоки с мёдом.

— Уже свежие яблоки?

— Лето близится к концу. В Милоре они даже раньше спеть начинают.

— А ты откуда?

— С окраин Уорда.

— Далеко. А я почти местная. Граница провинций Пеленор и Сакор. Удобно, — девушка рассмеялась. — При желании могу называться местной и там, и там.

— Забавно.

У меня была ещё тысяча вопросов, которые казались совсем не к месту в компании, но вот сейчас, с девичьей ладонью на своём предплечье, они легко срывались с языка. К сожалению, крепость Пеленор оказалась слишком мала.

— Я живу здесь.

Я оглядел четырёхэтажное здание с вытянутыми в высоту окнами. Забавный вид и запоминающийся.

— Доходный дом для служащих.

Вздохнув, с неохотой спросил:

— Ну что ж?.. До послезавтра?

— Да, до встречи...

— Может быть... я зайду за тобой сразу сюда?

— Не стоит. Жди меня у входа в парк.

Даже не помню, как я вернулся к себе. Мгновение и уже дома, словно использовал магический транс, который сжал час в секунды.

Оглядел свою квартиру: неделю после выхода я прожил здесь и всё было хорошо. Но не сегодня.

Не сегодня!

К тёмному!

Здесь невозможно находиться!

Я носился по комнате, собирая вещи. Их оказалось неожиданно много. Оброс вещами... Нужно бы их ополовинить. Всё что покупалось вместе с Налией — к тёмному! Все памятные вещицы — в пепел!

Остановил уже занесённую руку с фигуркой девы-стража. Это чересчур. Довольно и того, что оставлю эту историю жизни за спиной. Вернул статуэтку на полочку, а через час уже отдавал ключи управляющему и подводил итоговый расчёт.

— Уважаемый, помогите советом.

Пожилой мужчина смерил меня взглядом из-за высокого бюро.

— В пятнадцатом секторе есть доходные дома, кроме четырёхэтажного для служащих с высокими окнами?

— А какой ближайший?

— Четырнадцатый. Десятая линия.

— Огромное спасибо.

Я вышел под темнеющее небо. К новой странице своей жизни, с которой на меня глядели сияющие смехом серые глаза.

Через два дня, у парка, они оказались даже ярче, чем во снах.

— Как же вкусно!

Я поспешил дать Маро платок. Яблоки таяли на языке и истекали соком в руках.

— Обязательно!

Мы сделали круг по аллее, возвращаясь к навесу.

— Уважаемая, — девушка меня опередила. — Примите мою благодарность. Не знаю, как вы это делаете, но, судя по всему, вы, похоже, лэрила и ваш стихия — кулинария!

— Красиво сказала, девочка, — засмеялась торговка. — И почти угадала. Жаль только Создательница позабыла создать такую стихию. Иначе я бы с удовольствием поборолась за титул мастера.

— Нам ещё два.

Я с улыбкой протянул монету и получил лакомство на деревянной шпажке. Ещё горячее, пахнущее мёдом и специями. Протянул Маро, но придержал, не дав забрать.

— Отдаю за улыбку.

Улыбка её была чудесна...

Такими же оказались и все дни с ней. Тот странный транс словно существовал на самом деле и сжимал недели разлуки в единые мгновения. Жаль и время, проведённое вместе, пролетало так же быстро, сменяя дни в калейдоскопе встреч.

Я вдохнул аромат волос и спросил.

— Ты часто бываешь за стенами крепости?

— Думаешь, здесь стоит лукавить?

— Ладно, я пошутила. Простишь?

Мы сидели в совсем крошечном парке возле госпиталя — буквально десять деревьев треугольником и потрясающей густоты трава. Устроили место под кроной на моём камзоле, прислонившись спинами к стволу, плечо к плечу. Маро повернулась ко мне, а я поглядел на эти лукаво улыбающиеся губы и со вздохом признался.

— Одной улыбкой обойтись не выйдет.

Ресницы девушки дрогнули, на миг скрыли глаза и открыли их, искрящиеся весельем и... радостью?

— Куда же деться бедной девушке? Вечно мы страдаем за свои ошибки.

Губы её были нежными и сладкими. Лучше любого мёда. И оторваться от них я сумел, лишь когда на грудь надавила девичья ладошка.

Маро перевела дух, грудь её часто поднималась. Да и у меня сердце частило... Я обхватил её пальчики и сжал в ладони, напомнил, любуясь глазами:

— Я тебя простил.

— Редко. Пару раз с подружками выбирались на дальний перевал, откуда открывается вид на шпиль Лаота и к зелёной долине.

— Отлично.

Я был рад, что долина точно вычёркивается из списка: мне даже не нужно будет выдумывать оправдание своему нежеланию туда ехать. Маро мило надула губки:

— Вот эта твоя радость сейчас непонятна. И обидна бедной девушке.

Осторожно уточнил:

— Надеюсь, поцелуй развеет обиду?

— Нужно попробовать!

Должен признаться, что способ пришёлся по душе обоим и использовался по поводу и без и с каждым днём всё чаще и чаще.

— Всё! Больше не могу.

Я с усмешкой оглянулся на идущую позади Маро. А сколько было отваги две недели назад, когда мы выбирали маршрут прогулки от стоянки дилижанса. Она выбрала самый красивый и самый сложный — даже я уже чувствовал приятную теплоту в натруженных мышцах, а у неё на лбу блестела испарина.

Я прикинул вес девушки. Для моей версии Носильщика многовато и, чем тратить время на его изменение, легче воспользоваться уже проверенным способом. Здесь, главное, обхватить нежно да, пожалуй, дать опору ногам на этой неверной тропинке. Подобное, пусть и проще и быстрее, я уже делал. Хорошо то, что я много экспериментировал с этим заклинанием и наработал множество схем. Здесь нужно сместить якоря, чтобы она меня не опрокидывала и выделить один поток на компенсацию веса. Жаль, что отрицательный поток у Зова возможен только в коротком импульсе.

Маро покачала головой, неверно истолковав моё молчание:

— Ладно, улыбайся-улыбайся.

— Только не пугайся.

Я повёл рукой, чтобы мои действия не стали для неё неожиданностью. Потоки воздуха сгустились, превращаясь в невидимые плотные и широкие ленты. Затем Хлысты перетекли, изгибаясь, к девушке и обхватили за талию, одно скользнуло под ноги, два оперлись о землю. Маро, качнувшись, поднялась над тропинкой. Она охнула:

— Потрясающе.

— Здорово иметь под боком мага?

И снова эта улыбка:

— Ты сам это сказал.

— Вперёд, осталось немного.

Это немного вылилось в десять минут ходьбы по крутой тропинке. На плоской вершине, явно сделанной с помощью магии, мы оказались, наверное, последними. Но это не страшно: это же не забег на время, а красоты окрест хватит на всех.

Я освободил Маро от заклинания и мы подошли к свободному краю, так, чтобы никто не заслонял вид. Перед нами, на фоне далёких заснеженных хребтов, вздымалась одинокая серая скала. Высокая, тонкая, с необычной двойной вершиной.

Одинокий страж.

Она действительно походила на воина в грубых старых, изломанных, покрытых трещинами доспехах. Шлем покрывал его голову, а в руке, поднимая наконечник над плечом, он крепко сжимал копьё. Одинокий страж лаотских хребтов.

Я сжал в объятьях Маро, прижимая её к груди и запахивая полами своего плотного камзола, чтобы прикрыть от холодного ветра. Опустил подбородок на шелковистую копну волос. Тихо, чтобы слышала только она, прочитал чужие, запавшие в память стихи:

Горы, что вы сделали со мной?

Чем заворожили? Властным зовом

К подвигам горячим и суровым

Или мудрой снежной сединой?

Ваша твёрдость мне передаётся,

Я держусь на ваших скользких тропах.

Чем пытливей вглядываюсь в пропасть,

Тем ровней, спокойней сердце бьётся.

И встречая блеск вершин бесстрашных,

В самом риске чую твердь опоры.

Горы любят сильных и отважных.

Горы любят тех, кто любит горы.

Когда человек становится старше, то вместе с прожитыми годами к нему приходит и опыт. Опыт принятых решений, совершённых ошибок, случившихся когда-то переживаний... Я не исключение. И, сравнивая прошлое и настоящее, могу с уверенностью сказать, что снова счастлив.

В моей жизни была любовь, которая дарила крылья и было то, что ничем, кроме предательства, я считать не мог. Крылья сгорели, рассыпались пеплом как сады Сарталы в День падения. Иногда в госпитале я считал, что сгорела и моя жизнь. А здесь, в Пеленоре, просто стремился жить. Пытался понять, есть ли шанс на возрождение, и думал, что нет. Одна девушка не оставила в моей душе ничего кроме досады. Другая познакомила с неведомым до этого чувством обиды, когда все твои старания не только не ценят, но даже и не замечают.

Я был глуп...

Я был смешон, пытаясь вырастить волшебство там, где для него не нашлось ни подходящей земли, ни ласкового солнца; там, где не упало даже его зерна, и не пролилось ни капли усилий с противоположной стороны. С другой стороны, может дело и во мне: если в моём сердце не появлялся этот росток, то глупо требовать его от другого человека. Вряд ли так можно создать волшебство любви.

Сейчас всё было по-другому. Не знаю, где пролегает та неуловимая грань между увлечением и любовью. Я люблю читать мемуары великих людей, поэтов, которые рвали своё сердце и душу, создавая строки, что живут сотни лет после них. Они были гораздо мудрее меня и больше понимали и в жизни, и в любви. Но даже они не нашли ответа и не смогли оставить совета, что поможет всегда и всем. Не понимая этого, я пытался слепо подражать некоторым из них.

Глупо... Это было глупо. В прошлом, с Аори, всё проходило неспешно. Мы сближались постепенно, медленно росли крылья у меня за спиной, день за днём она становилась той, без кого мир вокруг — чёрно-белый. Сейчас всё по-другому. Самое важное случилось в один миг. В ту самую секунду, когда я увидел эти смеющиеся глаза. Маро. Я знал только её имя, но уже одна мысль, что она сейчас уйдёт — резанула сердце болью.

Иногда, мучительно тяжело расставаясь с ней на две недели, день, час, я со страхом думал, что было бы, если бы она случайно не встретилась с Риолой? Что произошло бы, если в тот день мы разминулись бы всего на пару минут и не увидели глаза друг друга? Мне кажется, что я ещё долгие годы бы мучился и метался из одной пустой встречи в другую. И всё это случалось бы зря...

Почему? Да потому, что за моей спиной снова крылья, те самые, что когда-то сгорели. Они несут меня на каждую встречу так, что я мчусь, не касаясь камня мостовой. Моё сердце заходится в безумном стуке, едва я касаюсь её губ. Мир наполнен бесконечными мыслями о ней. Все эти бесконечные стежки сквозь мёртвые земли, наряды и возня в хране с големами и артефактами иногда кажутся мне такими пустыми и бессмысленными... Это пугает меня. Мне кажется, что это безумие... Но я не хочу, чтобы его стало даже на каплю меньше. Целуя её губы, я чувствую ответное тепло. Расставаясь, я вижу в глазах напротив сожаление. Встречаясь — радость. А главное... Обнимая, я стараюсь укутать её своими крыльями, и, кажется, чувствую ответное прикосновение чужих...

— Подъём. Пора выдвигаться.

По подошве сапога постучали. Пришлось открывать глаза и возвращаться в мир жары, пыли и песка, а ведь только второй день выхода. Нужно бы, вернувшись, предложить Маро переехать ко мне. Второй месяц пошёл наших встреч. По мне, вполне хватит для приличий... да как будто бы нам есть до них дело!

— Да, иду, иду!

Я оглянулся по сторонам. Это новая стоянка, мы впервые здесь. У каждого отряда собственный маршрут, но, в общих чертах, каждый из них постоянно смещался вдоль границы мёртвых песков. Рано или поздно я увижу каждый уголок границы, и, похоже, своими глазами смогу убедиться, что все они на одно лицо. А пока Гвардеец замер, прислонившись к камню, на всякий случай обезопасив себя с одной стороны. Я умею делать выводы из поражений. Это даже Версус отмечает: плохой талант, но хорошая память и много упрямства. Так что голем будет ждать нас здесь. Замрёт и, уже через пару дней покрывшись пылью, станет в своей неподвижности походить на простой мёртвый камень. Но по-прежнему будет внимательно охранять стоянку. Пустую. Он вышел у меня очень качественным и в таком ожидании неразличим в потоках сил, а значит и заинтересовать тварей не сможет. Так что никто из них и не должен сунуться сюда, но это страховка и правила. Такие же, как и запас провизии, воды и медикаментов на этой стоянке.

Положил эспадон на плечо — с плащом не очень удобно, но я уже привык. Развернул Сеть. Для начала на максимум, протягивая её нити так далеко, как только выходило. Это уже и времени занимало прилично, и начинало терять смысл: чем дальше, тем крупнее становились проплешины ячеек Сети, а поперечные нити-дуги снижали чувствительность. Нужно уже задумываться о переработке заклинания: сколько бы я ни совершенствовал его, но в основе это всё то же плетение уровня младшего мастера. За эти полгода я уже окреп как маг и прочно освоился на новой ступени, закрепил изменения в ауре, увеличившие её размер и сложность. Может я и впрямь перерос это заклинание?

Никого. Сеть пуста. Я сжал плетение в привычные двести шагов, на пробу максимально сгущая ячейки, даже наслаивая их друг на друга. Неожиданно заклинание неуверенно сверкнуло необычной серебристой точкой и странно изогнуло одну дугу. Словно сигнальная нить на миг утолщилась и тут же вернулась в прежнее состояние.

Я вскинул руку. Отряд замер, едва начав движение, ощетинился наконечниками метателей и копий. Сеть сузилась ещё сильнее, загустела: я накладывал одну ячейку на другую, просеивая ближайшее окружение частым поиском.

Командир сквозь зубы процедил:

— Отметка, — ответил я и указал направление. — Семьдесят шагов.

Сначала настороженная двойка бойцов, а затем и я, буквально исползали тот пятачок каменного поля.

— Ничего, — сообщил я очевидное. — Впервые такое странное поведение сторожевого заклинания.

Дар махнул старшему сержанту:

— Выдвигаемся. Мы отстаём от графика.

Похоже, и впрямь пора переработать заклинание. И, к сожалению, посетить библиотеку. Эта мысль заставила меня скривиться. Вот уж чего мне точно не хотелось, лучше через две недели, вернувшись, поискать помощи у старших товарищей по Искусству. Пока заклинание не подвело меня окончательно.

Злые, прищуренные глаза напротив в щелях шлемов. Глухой рык оскаленных ртов. Чужие щиты всё ближе и ближе. Удар! Столкновение отдалось не только в плече, подпиравшем щит, но и в теле что-то ёкнуло, а в голове зашумело.

Уши рванул крик:

Я поднажал, даже не пытаясь взглянуть, что там и как по ту сторону щитов. Главное, что и справа, и слева парни ещё на ногах. Хотя бы сейчас я почти не проигрываю в росте, а вешу даже и побольше остальных. Если бы это ещё помогало мне...

Дикий вопль мастера Версуса заставляет выжимать из себя все силы, топча утоптанный песок площадки и пытаясь сделать шаг вперёд. Тщетно. Силы равны. Трое против троих.

Наконец, наставник буркнул:

— Закончили упражнение.

Мы все стонем от облегчения, отступая и сбрасывая с рук тяжесть щитов. Напротив меня, уже без шлема, улыбающееся и потное лицо Парита, брата уехавшего Мрокта. Хороший парень и мой самый частый противник.

— Чего маг?! Полшага я тебя уж потеснил. Глядишь, скоро напишу брату, что заборол тебя?

Я усмехаюсь:

— Не дождёшься. Просто позавтракать забыл.

— Так себе оправдание.

Парень заразительно хохочет и я, присоединяясь к его веселью. Хорошо размялись перед моей основной тренировкой, поддоспешник выжимать можно. Это парням хорошо — сняли снарягу и свободны, а Версус мне уже на стойку с мечами кивает. Чую — сегодня мне будет несладко.

— Не устану повторять, что сила двуручного меча в его длине и набранной скорости. Сложив эти два преимущества с его массой, мы получаем грозное оружие для сражения один на один и один против толпы. В вашем случае, Аор, получаем уникальный стиль, где вы устраняете большинство недостатков этого меча, умножая сильные стороны.

Слушая очередную лекцию мастера, я отрабатывал удары, сжимая эспадон в руках. Это требование мастера и вполне логичное: если я вобью в мышцы память движений с мечом, то легко повторю их и с Хлыстом. Проверочная схватка в конце занятия, когда я работал как маг — подтверждала опыт мастера.

Я внёс лишь два дополнения в занятие: отрабатывал его на самой грани транса, когда ещё успевал понять ошибку в движении и поправить её, но голос седого Версуса не терялся, замедляясь до полной бессмысленности и добавил к упражнению лично сделанный артефакт. А тот с рваными интервалами выкладывал мне под ноги пустую основу заклинания, и мне нужно было успеть среагировать и выйти из зоны поражения. Обычный элемент тренировки боевого мага, который готовится к схватке против такого же, как он. Нужно же мне думать о следующей ступени обучения? Если сложность экзамена будет по-прежнему повышаться, то полноценные дуэли обязательно окажутся включены в него.

— Главным условием является безостановочное движение меча. Потерянная скорость — возможность для врага сократить расстояние, а значит приближает ваш проигрыш, — голос Версуса потерял монотонность метронома, окрасился недовольством. — Аор, я не вижу, чтобы вам было тяжело, увеличьте скорость вашего артефакта.

— Конечно, мастер.

Как же я хочу домой!

— Немного, любимая, — я получил долгожданный поцелуй. — Что-то мастер-артефактор сегодня зверствовал, даже голова гудит.

Всё же жильё в доходном доме имеет массу преимуществ. Самое главное — отдельные удобства в каждой квартире. Да и две комнаты против одной — серьёзная фора. Вовремя остальные отряды решились на неуставные улучшения снаряжения. Пробный артефакт долго проходил проверки, но в итоге бригаде согласовали их применение, и даже поставили в очередь производства в нашей мастерской. Но мало кто захотел ждать, проблему с её загруженностью знали все в отрядах.

Стоило мне только две недели назад уговорить Маро на переезд, как пришлось выдержать испытание бесчисленных осмотров во всех доходных домах крепости. Не знал даже, что их так много. Впрочем, Пеленор полон людей и пустующих квартир мало, а в близких к госпиталю секторах — и того меньше. Маро так будет удобнее, а мне без разницы. Я просто присоединялся к бегущим утром офицерам, а во внешнем обводе мы вместе вливались в поток из сотни тренирующихся солдат — всего-то дополнительные полчаса бега.

А вот Маро ничего, кроме обычного утреннего комплекса гимнастики не делала. И всё равно в беготне осмотров квартир умудрилась меня загнать: ей эта круговерть словно добавляла энергии. Впрочем, когда у меня появлялись силы, даже радовался её энтузиазму, и не мог отрицать, что она нашла очень приятный вариант. Второй этаж, восточная сторона, далеко от стены сектора и дом рано освещался солнцем. Жаль только, окна не очень большие, но это я уже привередничал.

Кстати, я узнал, во сколько обходится Рино содержание живого огня, в этой квартире тоже есть небольшой камин. Цены на доставку в дальнюю крепость дров — кусались. И дома, и в Роге я привык, что дерево — бросовый материал, стоящий гроши. Но удовольствие того стоило. Особенно по ночам.

— Я накладываю.

Маро упорхнула на небольшую кухоньку, а я задумался над тем, что совместных вечеров у нас мало. Основную проблему приносили мои выходы в поле, но и у Маро случались и суточные дежурства, и внеплановые выходы, и даже выезды по фортам и мелким крепостям, где были женщины. А я добавлял в этот непростой график свои наряды и дополнительную работу в мастерской. Впрочем, моя страсть не утихала, и радость даже простых прикосновений день ото дня не становилась меньше.

Мне хотелось сделать следующий шаг в наших отношениях, но останавливала боязнь... Достаточно ли трёх месяцев Маро для того, чтобы узнать меня? Не хочу сравнивать, но прошлые проблемы начались именно в это время и на душе становится тяжело, особенно в поле, на выходе, когда не видишь её глаз. И перед тем как снова уйти на половину месяца, хотелось сделать подарок для любимой, но точно не украшение. С ними теперь связано слишком много плохих воспоминаний. Мысли словно споткнулись в своём беге, а в голове всплыло воспоминание о переезде, когда я носил вещи девушки из повозки. Там, среди прочего, я видел кое-что интересное...

— Уже иду!

— Подойди ко мне.

Я отложил на подоконник, у которого сидел, сборник плетений. Два шага до нашей спальни, и я вижу Маро, с задумчивым видом оглядывающую содержимое шкафа. Быстрый взгляд на меня и требовательное:

— Что это?

Я замер, подбирая слова, пояснил самое очевидное:

— Новая парадка.

— Но на ней Звезда и Доблесть!

Вот же тёмные побери этого Латира Вардо! Приказал чтобы на День вторжения я перестал игнорировать устав. Видите ли, надоело ему моё мальчишество.

— А ты молодец, разбираешься в наградах.

— Так! Мне кажется, что кто-то очень много от меня скрывает.

— Ну, теперь моя единственная тайна раскрыта.

Я улыбался, пытаясь обратить все в шутку, но Маро осталась серьёзной:

— Аор, это же Звезда! Почему она в шкафу?

— В тот день я потерял двоих друзей… Да и от меня там мало что зависело, так что это не то, чем мне нравится хвалиться.

— Прости, — Маро вывернула парадный горжет, поворачивая ко мне двухцветную звезду на голубой эмали. — Это вот это ранение заклинанием, верно?

— Да, оно. Тебе Рино никогда не рассказывал об обороне крепости?

— Нет. Но теперь я понимаю, что вы два сапога пара, молчуны.

Мне осталось только усмехнуться:

— Похоже, что так оно и есть.

— Это чего ты мастеришь?

Старик Фатор бесцеремонно оглядел мой рабочий стол.

— Дерево? С каких пор из него делают армейские амулеты?

— Кто сказал о них хоть слово?

Я огрызнулся, раздосадованный тем, что, увлёкшись, не заметил появления завхрана. Утром мне и так пришлось прятаться за углом дома, дожидаясь, пока Маро уйдёт на работу. Затем вернуться в квартиру и вытащить из дальнего угла кладовки на общей площадке старый медицинский чемодан. С ним она выучилась, прошла практику и первые годы работала у себя в луче. Но, переведясь в Пеленор, сменила потрёпанного старика, отправив его в запас. Вот над ним я и сидел.

— Это медицинский чемодан. Я делаю его копию.

Фатор хмыкнул:

— С ритоном? Не жирновато ли?

— Со всем, что у меня есть и со всем, что умею.

— И чего это тогда будет? — старик взвесил на руке уже оправленный в серебро кубик рагнидия.

На самом деле я увлёкся, как часто бывало и до этого, и уже далеко от своей изначальной задумки необычного чемодана, обтянутого кожей. Все эти уголки и декоративные накладки обязательно будут. Но начав раздумывать, что за заклинания можно вложить в вещь, которая десять месяцев в году стоит в госпитале на тревожной полке, я оказался в тупике. Понятно, что само собой напрашивается что-то из области медицины. Да вот беда, если с использованием Огня и Воды в стандартных плетениях я несколько поднаторел, то за Жизнь никогда не пробовал браться. Объять всё не получится, а в этом самом чемодане и без того будут лежать гораздо более совершенные изделия настоящего мага-артефактора стихии Жизни.

Но и ограничиваться банальной прочностью и влагостойкостью, мне, довольно опытному артефактору, было обидно. И я принялся комбинировать известные мне заклинания, быстро увлёкся и давно шагнул за границу обычного и даже необычного подарка девушке. Теперь этот чемодан никогда не будет стоять на полке. Полку такой прочности, чтобы она сумела выдержать его тяжесть — нужно будет ещё поискать.

Металл, который должен был создавать декоративный вид, неожиданно поменялся местами с деревом. Теперь основа — металл, а дерево превратится в декоративные вставки, обманывая чужой взгляд. Это теперь совсем не артефакт. Я довольно заявил:

Да, теперь это основа полноценного, хотя и странного голема. В столичной академии, где я месяц проходил практику по всевозможным лабораториям, навидаться успел всякого. Потому и пришла в голову такая странная идея. С металлом работать тяжело, но он даст приемлемую прочность при максимально доступном внутреннем объёме, а значит позволит нагружать тело будущего голема при совершении...

Старик Фатор перебил меня:

Снова оглядел стол, шагнул ближе и выхватил из стопки исчёрканной бумаги некрасивый рисунок. Чемодан с характерной ручкой сверху, но стоящий на четырёх уродливых ножках, больше подошедших какому-нибудь пауку. Нет, лучше не будем о них, это ноги честного скорпа! Я оглянулся на голема в центре храна. Нет, пожалуй, его ноги не подойдут. Слишком длинные. Нужно что-то и впрямь такое же короткое, как на моём рисунке.

Хранитель снова отвлёк меня от мыслей:

— Этакой хрени уродской я не видел с тех пор, как один умник тут пытался боевых жужелиц мастерить.

Удивился и задумался. Неплохо. И на паука не похоже, разве что образец для движения в округе найти сложнее. А так — неплохая основа: подвижная, быстрая, проходимая, разве что...

— Так, — я опомнился. — А чего уродские то?

— А ты их видел?

— Смеётесь?

— Ну, значит поверь. Тому парню Создательница талант творить красоту не дала.

— Ну, — я задумался, — вроде не жаловался.

Старик засмеялся на весь хран:

— Ха! Ты скромен, я понял.

Вот же мрак! Вечно я сначала скажу, а потом краснею. Но тут это чистая правда. Было у меня в Роге изделие, красота которого не сильно уступала живому образцу, хотя и делалось по памяти, на одном вдохновении и желании. Покосившись на Фатора, намекнул:

— Ладно. Я продолжу работать?

— Чего это? Думаешь старик будет мешать? Старый, глупый, ничего не понимает, да?

— Уважаемый Фатор, ну что вы такое говорите? Когда это я такое о вас думал?

— Да вот сейчас и думаешь. А старик не обижается. Нет. Он просто докажет, что не надо его отталкивать в сторону, потому как и он для совета сгодится.

Вот же! Я опустил руку, которой, оказывается, всё это время придерживал собеседника за грудь, чтобы он не навалился на стол и не сдвинул разложенные детали, когда потянулся за бумагой. Неудобно вышло.

— А доказательство простое. Вот гляжу я на твои каракули, на толщину заготовок. Лапы тут ещё будут прятаться, ага. Ну, ноги — это здорово. А вот как твоя девица будет это чудище в повозку поднимать?

Вот тёмные! Я схватился за голову. Такие вопросы можно и продолжить — зачем лошади такая тяжесть? Переделать! Всё переделать!

— Аор, что с тобой?

Голос Фатора отвлёк меня от мыслей. Что со мной? Да почти ничего... кроме того, что я сегодня опять перебрал со временем в трансе. Плюс сам ритуал по поднятию голема, как бы ни был он мал — большая нагрузка. И, значит, должен сейчас испытывать лёгкую головную боль: затылок обычно сжимает и колет... Но всё отлично, кроме физической слабости и вот это уже — нехорошо. Впрочем, озвучивать свои сомнения я не стал:

— Нормально всё. Задумался.

— Доволен?

Старик кивнул на наше совместное творение. Это по-прежнему был большой и угловатый медицинский чемодан. Все те же родные короткие ножки, напоминавшие жужелицу, о которой вспомнил Фатор. На этом сходство заканчивалось. Почти не осталось дерева и металла, основой послужила прочная и грубая кожа. В спящем состоянии получился обычный, хотя и тяжёлый чемодан с раскладными ножками. Удобно: можно приподнять его над землёй и не наклоняться за каждой мелочью. А стоит его активировать, и хозяйка узнает, что такое настоящий комфорт, когда не приходится даже задумываться о том, как далеко идти к пациенту. Словом, в этом подарке моего осталось только работа. Остальное — заслуга старика.

Чемодан забавно скакал по храну, слегка подпрыгивающей поступью: не имея образца живого создания, я кривовато собрал плетение движения, но это с лихвой окупалось избавлением от необходимости таскать его в руках. А если забить все отделения медикаментами и амулетами под завязку, то чемодан и вовсе будет весить даже больше, чем тащит боец на выходах.. Просто и со вкусом: ровно то, что нужно медику, без всех моих металлических стенок, амулетов защиты и нападения. Так что помощь старика, его въедливая критика и ехидность оказались очень полезны... хотя и с трудом переносимы. А вот моя увлечённость и необычность работы немного меня подвели: придётся подумать о лечении на месяц раньше срока.

Латир Вардо опустил локти на стол, сцепил пальцы в замок, оглядев меня, вздохнул:

— Аор, отпуска — это сложная тема. У меня люди по два года уже не ходили, и время для них выбирают обычно зимой или ранней весной — редко кого можно отпустить в другое время. Слишком уж ответственный участок у бегунцов. А ты отслужил едва шесть месяцев и хочешь отдыхать. Так дело не пойдёт. Всё понимаю: ты парень молодой, увлекающийся соблазнами, но давай подумаем об этом в следующем году. Ты предупредил о своём желании, я запомнил и подумаю, как это сделать лучше.

Я качнул головой:

— При всём к вам уважении, лэр-капитан, но это не имеет отношения к моему вопросу. Я прошу не отдыха, а две недели лечения. Вы должны быть в курсе моей нужды, в личном деле есть страница с графиком санаторного лечения.

Командир роты молча принялся копаться в шкафу, затем листать найденную папку и, наконец, признал:

— Так точно, правда твоя, но срок здесь указан чуть позже. Если потерпишь, то зимой можно подумать и втиснуть тебя в график. Договорились?

— Сожалею, лэр, но мне это не подходит. Вы же помните, с чего началось наше знакомство в этом кабинете? Испытательный срок. Если потяну. Я тяну, согласитесь, но мои ограничения требуют регулярного лечения.

Латир нахмурился:

— Даже если до ближнего санатория, то считай неделя одного пути, две там, обратно... Ты на месяц бросишь отряд: весь выход, а то и два они будут без тебя. Ты ослабляешь отряд, маг.

— Командир, — я тоже недовольно сморщился. — Вот только не нужно этого... Они до моего приезда ходили сами. И сейчас смогут без меня обойтись. Обоих големов я переведу на Вида.

— А вот здесь подробнее. Твой громила ясно, высший. Но ведь скорпион обычная марионетка?

В разговор влез Ребен, до этого молча сидевший за своим столом:

— Нет, командир, можно считать, что он тоже высший голем — старший лейтенант у нас не разменивался на бросовых марионеток.

Мне даже не пришлось дополнять, за меня всё сказал безопасник. Впрочем, ему и положено быть в курсе таких вещей. Хорош бы он был, пропустив перевод такого количества дорогих материалов на простую и глупую куклу, от которой не много толку в лабиринте песков. Но я всё же сказал и своё слово, видя, что капитан ещё колеблется:

— Это не прихоть, а необходимость. Вы были поставлены о ней в известность. Откажете, — пожал плечами, — буду добиваться. Мне калекой становиться совсем не хочется.

Капитаны переглянулись. Безопасник предложил:

— Сначала осмотр в нашем госпитале. Может обойдётся и тебя здесь сумеют подлечить.

— Так точно, — я кивнул, не став доказывать, что моя травма особого рода и требует такого же лечения.

Капитан Ларит добавил:

— Без обид, Аор. Я с таким сталкиваюсь впервые. Да и ты хорош, прибегая с такой проблемой в последний момент.

Дверь за мастером Ранидом закрылась и капитаны снова переглянулись.

— Ребен, я, конечно, знатно сел в лужу, проморгав ту страницу, но к чему эти палки в колёса? Зачем этот осмотр?..

— Последняя проверка.

— Ты всё ещё не угомонился? — командир роты покачал головой.

— Практически, — собеседник поморщился, но признал. — Даже бутыль купил. На него только пара странных докладных лежало в Райте. А в остальном — можно на смотре в пример ставить.

Латир довольно улыбнулся.

— То-то и оно. Я на их отряд уже двойной участок выделяю, и тянут. Если они и без него удержат нагрузку, то можно будет людей дополнительно в отпуска отправить. Тебя, например.

Безопасник прикрыл серые глаза ладонью и засмеялся:

— Ты ещё скажи, чтобы я ему вторую бутылку поставил.

— Жирно будет молодому, — капитан подхватил смех. — А вот на зимнем параде он у меня в наградах с ротной Сигной выйдет, покрасуемся молодым героем.

Домой подарок я принёс за ручку, как обычный, пусть и большой, неуклюжий чемодан. К чему лишние взгляды? В тот день я ушёл со службы раньше, чтобы успеть всё приготовить в квартире и даже успел зайти в лавочку на соседней линии за вином. Одна возникшая после разговора с командиром мысль показалась несколько безумной и требовала хоть какой-то то определённости в наших отношениях перед своим осуществлением.

Маро я встретил у порога:

— Привет, как дела?

— Вполне, — девушка скинула мне в руки тёплую накидку, заглянула мне за спину. А по какому поводу у нас так вкусно пахнет?

— Я, наконец, создал тебе подарок и решил, что добавить к нему что-то необычное будет в самый раз.

— Звучит интригующе. И, если мясо я угадываю по запаху, то что за подарок? А, главное, повод для него?

— Не хочу искать причину, чтобы порадовать любимого человека. Будем считать, что просто так.

Я получил заслуженный поцелуй и потянул её в комнату.

— Не подглядывай!

Несколько шагов и командую:

— А теперь открывай глаза.

— Чемодан?

— Неплохо, да? Гляди.

Я показал, как удобно он раскрывается, открывая внутренности с выдвижным ящиком. Затем продемонстрировал, что если откинуть защёлку на боку и поднять его, то снизу откидываются удобные ножки: щелчок стопора и чемодан стоит на удобной высоте, исключив необходимость наклоняться к нему.

— Выглядит солидно! И не скажешь, что его сделал армейский маг, а не мастер-скорняк. Спасибо огромное.

Я потерялся в ощущениях, получая благодарность за подарок. С трудом оторвался от губ и снял её руки с плеч.

— Это только половина подарка. Дай пальчик, будет чуть-чуть больно.

Осторожно уколол Маро, спрятал капельку крови в небольшом полом шарике рагнидия. Вложил его в специальное углубление на дне чемодана.

— Теперь скажи «сложиться».

— Сложиться.

Голос Маро был полон неуверенности, но голем щёлкнул стопором и послушно сложил ноги, опускаясь на пол.

«Подняться».

Выполнил, сравнявшись по высоте со столом.

«Следовать».

И чемодан, чуть неуклюже, но уверенно обошёл по всей квартире за девушкой.

— Потрясающе! Выходит, это голем?

— Скорее амулет с большими возможностями.

— Возможности — это команды и движение, понимаю. А что у него амулетного?

— Да ничего необычного: он не пропускает влагу, очень тяжело пачкается и плохо горит.

Маро рассмеялась, закинув мне руки на шею и крепко прижавшись.

— Обыденно для тебя. Отличный подарок, — она опять поцеловала меня. — Спасибо.

Этот вечер, вино, любимая девушка оказались великолепны. Я разжёг камин, почти прикрыл заслонку, чтобы пламя лениво плясало на поленьях, а его отсветы ложились на стены, потолок комнаты, блуждали по шёлку женской кожи. Сел рядом, приобняв и осторожно, кончиками пальцев, касаясь плеч Маро.

— Тебя устраивает жизнь со мной?

— Конечно. А у тебя есть сомнения?

— Мне хотелось это услышать, а не гадать. Ты же всегда молчишь.

Тело в моих объятиях дрогнуло:

— Это нам, девушкам, свойственно сомневаться и мечтать слышать слова о любви каждый день. Разве ты ни разу не слышал что девушки любят слушать, а не говорить?

Я поднялся поцелуями от плеча к губам. Мне показалось, что они солоны от невысказанной обиды.

— Прости, я действительно редко это говорю: мне безумно хорошо с тобой, и я бы хотел, чтобы это не заканчивалось. Никогда.

— Я тоже рада нашей встрече. И люблю тебя. Мне хорошо с тобой и жаль, что ты сомневаешься.

— Мы так редко видимся с моей службой.

— Ну тут уж ничего не поделать.

Маро повозилась в моих объятиях, устраиваясь удобнее:

— Ты ведь не покинешь службу?

Она вскинула голову, пытаясь заглянуть мне в глаза.

— Нет. Но времени с тобой хотелось бы проводить больше.

— Как говорила мама: «Зато надоесть друг другу не успеваем».

Маро смеялась, а я целовал её волосы и наслаждался их ароматом.

— А всё же было бы неплохо провести вместе отпуск, — осторожно уточнил. — Когда твой?

— Не скоро. Весной.

— Понятно...

Я предпочёл ответить поцелуями.

С утра обрадовал Маро:

— Сегодня я с тобой в госпиталь.

— Что за новость? — девушка отставила чашку горячего чая. — У тебя что-то случилось?

— Нет. Командир настоял на проверке. Ничего серьёзного, он хочет убедиться, что в деле всё указано точно.

— А в чём сомнения? У него есть сомнения в твоих нашивках?

Я протиснулся на своё место у окна и, успокаивая, погладил руку любимой:

— Он перестраховывается. Я всё тебе позже расскажу.

Маро буркнула в чашку:

— Ты что-то скрываешь и это нечестно.

— Возможно и так, — я киваю, не скрывая улыбку. — Но тем любопытнее, согласись.

— Проблемы со здоровьем? — любимая сделала ещё глоток и пришла к верным выводам. — Ты мне не сказал правды, когда рассказывал о Звезде?

Маро надула губки, но всерьёз не рассердилась: хотя до самого госпиталя говорил лишь я, а она отвечала короткими фразами, прощальный поцелуй был всё таким же крепким.

К моему удивлению, в огромном холле левого крыла госпиталя меня уже ждал капитан Ребен:

— Идём. Командир хочет, чтобы всё стало известно без проволочек. Я договорился об осмотре у специалиста вне очереди.

— Отлично.

Я пожал плечами. Снаружи, как посетитель, а не пациент, я с системой лечения не знаком и избавлению от поисков и объяснений того, что я хочу получить от врача — только порадовался.

Послушно прошёл за безопасником. В конце широкого коридора третьего этажа нас ждал большой зал с надписью «Смотровая» на двери. За дверью оказались пожилая сестра и ещё более старый врач. Вот только аура его подавляла сиянием: ничуть не сдерживаемая, она доставала меня своим краем даже у входа. Искатель.

Капитан Латир кивнул мне и озвучил лэр-врачу очевидное:

— Лэр Крен, вот он.

— Отлично, — короткий пасс рукой и уже мне, — давайте, молодой человек, подходите ближе и разверните свою ауру.

Спохватившись, я ослабил над ней контроль и, потянув шнурок, вытащил свои амулеты. Деактивировал их и, чтобы они не вносили искажений, отложил на пустой сейчас стол для инструментов. Три шага, и я встал вплотную к магу Жизни.

Он за мгновение развернул десятки плетений, которые обернулись вокруг меня коконом. Было безумно интересно наблюдать за работой мага такого уровня. Жаль, что даже в Сах его скорость работы с заклинаниями оказалась слишком велика для меня. Я узнавал лишь отдельные этапы из теории: подгонка параметров, указание сопряжения, оценка стабильности, раскачка моих манатоков на предел внешнего воздействия.

— Так, — недовольным голосом врач обозначил окончание обследования. — Теперь своими словами. Первопричина произошедшего с вами?

— Попадание под активированный Источник крепостного ранга.

— Расстояние?

— Вплотную, — уточнил. — Я лежал на нём.

— Сколько восстанавливались?

— Год стационара.

— Предполагаемая причина регресса?

— Несоблюдение режима отдыха, превышение разрешённых нагрузок при работе с аурой.

— Что вы планируете делать?

— Ежегодные поддерживающие процедуры в специализированном пансионате: манотерапия, курс эликсиров, регенерация манатоков, закрепление эффекта процедур в стволе природного луча жизни.

— Поезжайте. Направление проведут от...

Я прервал собеседника:

— У меня именная ежегодная бронь в Лавионар.

— Отлично, — искатель бросил короткий взгляд на капитана Латира и сообщил мне, — вы свободны.

— Благодарю, лэр, но у меня вопрос к вам.

— Вы в этом госпитале, — я замялся, — занимаете какую должность?

— Главный врач.

— Отлично, — кивнул. — Я не планировал подниматься столь высоко в иерархии, но так даже лучше. Лэр, прошу выделить мне ещё пять минут вашего времени на решение личного вопроса.

Искатель пожал плечами и с усмешкой заметил:

— Поскольку день уже начался с личного вопроса, не вижу причины вам отказать.

— Спасибо. Я планирую связать свою судьбу в храме Создательницы с сестрой вашего госпиталя.

— Оптимистичное начало.

— Я бы хотел сделать ей предложение в романтической обстановке и леса Лавионара для этого отлично подходят.

— Так, — маг протянул. — Конкретнее с просьбой.

Прямо глядя в глаза, на одном дыхании заявил:

— Прошу предоставить ей внеочередной отпуск, совпадающий с моим.

— Здоровая наглость, — искатель расхохотался. — Обычно в таких случаях добавляют что-нибудь об опасной службе и возможности не вернуться.

Я бросил взгляд за спину мага, где стоял капитан Латир.

— Учитывая, что здесь мой командир, то это было бы не только наглостью, но и ложью. При всём уважении к моим боевым товарищам, пока я не видел ничего, что показалось бы мне действительно опасным.

— Тут ты прав, — безопасник хмыкнул. — Невероятно спокойный год.

Короткий кивок в его сторону, и я снова гляжу на главврача госпиталя:

— Так что всё гораздо более прозаично, лэр. Это всего лишь редкая возможность провести вместе время.

— И наглость.

Развёл руками:

— Не буду отрицать.

Искатель прищурился, но — хороший знак — голос его был по-прежнему полон смеха:

— Когда ты планируешь ехать?

— Если моего командира все устраивает, то сразу после возвращения из выхода. — я увидел кивок капитана и продолжил. — Через шестнадцать дней.

— Хорошо. Ирия, — кивок на медсестру, — проводит тебя в канцелярию.

Я снова посмотрел за спину искателя на лэра Латира:

— Разрешите идти, тонму лэр-капитан?

— Разрешаю.

Латир дождался, когда закрылась створка дверей и коротко спросил:

— И? Ваши выводы?

— Чудовищные повреждения ауры, периферии манатоков не более половины от нормы его ступени. — искатель покачал головой и спросил стоящего у стены Ребена. — Ты говорил он артефактор?

— Артефактор и големщик.

— Упрямство заслуживает уважения. Пожалуй, у него уходит вдвое больше усилий по сравнению с здоровым магом.

Безопасник поморщился:

— Это последствия выжигания?

— А какие варианты, ты позабыл теорию? — искатель хмыкнул. — Налицо деградация части ауры. В госпитале мы при всём желании не сможем помочь: у нас нет ни методик лечения таких поражений; ни честно говоря, сил.

Латир, спокойно слушавший мага хмуро переспросил:

— Вы не могли бы конкретнее?

— Лично у меня нет сил ему помочь, — врач пожал плечами и пояснил. — Здесь нужна не только Жизнь, но и Эфир, в идеале — архимаг двуталант. А вот в Лавионаре он есть, и, как ты сам слышал, даже держит для него место в графике. Пускай едет и лечится.

Здесь маг заулыбался и обернулся на дверь, за которой давно стихли шаги:

— А заодно и предложение делает. Жаль не спросил имя девушки. Теперь придётся ждать возвращения Ирии и мучиться от любопытства.

— Ох, лэр Крен, а не слишком ли вы стары для всего этого?

— А вот у меня на этот счёт совсем другое мнение.

— Аор! Это как понимать?

Возвращение Маро домой я услышал сразу.

— Что случилось?

— Что случилось? — девушка прищурилась. — Это ты расскажи, каким образом я оказалась в отпуске, опередив других, да ещё так, что сама не знаю об этом? Я даже не смогла от него отказаться! А потом прошёл слух о молодом красивом военном, что умолял главврача... Главврача! — об отпуске для меня.

Вот это фиаско. О том, что пойдут слухи и понадобится её подпись в документах я даже не подумал. Хотя сам на материалы для голема десяток раз оставлял отпечаток ауры. Да уж, не вышло сюрприза. Осторожно потянул с её плеч накидку, пытаясь оценить степень её недовольства:

— Прости. Я хотел, чтобы это стало сюрпризом.

Несколько мгновений одежда не поддавалась, но затем Маро вздохнула, разворачиваясь и позволяя помочь ей:

— Фух! Сюрприз, скажем так, удался на славу. Для всего отделения. Выходит, что твой отпуск вот-вот?

— У меня две недели санаторного лечения в провинции Тиро, и я хотел, чтобы ты провела их со мной. Месяц вместе неразлучно. Сначала в тесной карете дилижанса, затем в отдельном номере. Ты и я. Надеюсь, ты не выгонишь меня, устав от моего храпа.

— Хватит! — Маро притопнула ножкой, тесня меня от входа. — Будь серьёзней и прекрати скрывать от меня правду. Мне не нравятся все эти недомолвки и тайны! Что случилось с тобой такого, что тебе не смогли помочь у нас в госпитале? Пеленор всё же столица провинции. Что сказали на осмотре?

— Ах, — я упал на кровать, увлекая за собой любимую и желанную девушку. — Я ветеран, но всегда выходил целым из всех передряг. Кто бы мог сказать, что в мирной обстановке моё сердце будет разбито? Оно истекает кровью и требует покоя и лечения.

Маро сунула мне кулаком под нос. Смотрелось это смешно.

— А ну! Будь серьёзней!

— Ничего страшного на самом деле нет, но раз в год нужно подлечиваться. Лучше всего это делают в одном конкретном пансионате. У меня там раз в год бронь на курс лечения. Вот и вся тайна. А осмотр нужен, чтобы командир роты мог с чистой совестью подписать документы вне очереди.

— Это по-прежнему очень подозрительно. Точно всё рассказал?

Что ещё хотела вызнать Маро, оказалось скрыто темнотой, так как я нашёл способ отвлечь её от вопросов. Хотя бы на время.

Обернулся на знакомый голос, с удивлением отметил очевидное:

— Лэр Ребен?

На скуластом лице заместителя командира роты было отчетливо заметно смущение:

— Наша встреча началась не лучшим образом. Я был во многом к тебе предвзят.

— Не заметил, — я усмехнулся. — Разве что вы хотели отложить моё лечение.

— И это тоже, — он кивнул. — Предлагаю начать совместную службу с чистого листа.

Я глядел на протянутую мне руку, но лишь секунду. Сах даёт возможность сжать свои переживания, мысли и копание в памяти в единый миг, так что спустя мгновение уже сжимал её:

— Договорились.

— Ну и отлично.

Капитан жестом фокусника выудил откуда-то из-за спины большую литровую бутыль с изумрудным содержимым.

— Желаю тебе счастливой супружеской жизни.

— Спасибо!

Мы снова обменялись рукопожатием и я поднялся в дилижанс. Ребен так и стоял на площадке отправления, когда мы с Маро тронулись в путь.

Планируя эту совместную поездку, я совсем позабыл о том, что впереди не настоящий отдых, а лечение. А оно почти не оставляет свободных минут, как бы ты ни был окрылён мечтами и фантазиями. Впрочем, уже на второй день, я опомнился, вырвался из круговерти процедур и отправился на штурм кабинетных бастионов. Похоже, мне везёт на главных врачей: он легко пошёл навстречу и мне пересмотрели график лечения — освободили два часа вечером.

Конечно, и без этого мы виделись с Маро в течение дня, но разве можно сравнить эти урывки с хорошей совместной прогулкой? К слову, она, помучившись день-другой в пустой комнате пансионата, нашла себе занятие: напросилась в помощь к одному из врачей и перенимала какие-то тонкости, связанные с лекарским делом. Не думаю, что ей удастся повторить весь курс восстановления пациентов этого лэра, но, возвращаясь вечером, она всегда бывала довольна.

Это даже несколько уязвляло меня в первые дни, пока не сумел себя перебороть. В конце концов, у меня тоже есть страсть — и даже не одна — которая может поглотить меня с головой в любой момент. Но я всегда старался контролировать себя: как бы я ни пытался забыть горький опыт с Аори, какие-то уроки можно извлечь и из него. Мне кажется, нужно всеми силами делать выводы из прежних ошибок.

А это значит, что в крепости я всегда ограничивал свои изыскания в магии, не нарушая договорённостей с Маро, а здесь старался найти интересную тему для общения. Хотя бы самое простое — расспросить её о прошедшем дне, об успехах. На мой взгляд, любимой это было приятно. Впрочем, молчать вместе, держась за руки, у нас выходило ничуть не хуже. Утром у меня по лечебному плану стояла обязательная получасовая прогулка, которую мы с Маро совершали по фонтанной площади перед самим пансионатом. Вечером же уходили на длинную аллею, что полукругом охватывала окружённое холмами массивное здание пансионата.

Если в горах севера уже вовсю властвовала поздняя, холодная осень, то здесь царило лучшее её время. Тёплые дни были наполнены шелестом опавшей листвы и летящими паутинками. Не знаю, что за породы деревьев росли на этих невысоких холмах, но сейчас они, покрытые всеми оттенками увядающей зелени, ослепительного золота и гордого багряного цвета — были просто великолепны.

Маро удивительно гармонично вписывалась в эту палитру. Впрочем, она была прекрасна и без всякой помощи окружавшей нас природы и я не мог отвести от неё глаз, радуясь, что поездка состоялась и жалея, что эти вечера и ночи так коротки. Девушка вздохнула, потянула руку, освобождаясь от моей хватки и со смущённой улыбкой сказала:

— Не могу больше держаться, лет пять как не собирала осенний букет.

Она со смехом принялась выбирать самые большие и красивые листья из тех, что лежали под ногами. Я оглянулся. Отличное место: тихо и нам никто не помешает. Проверил карман, любуясь движениями любимой. Сейчас она как никогда напоминала картину художника: тёмно-синий бархат на золотом фоне; тонкая талия; рассыпанные, как она любила, по плечам тёмные волосы; гордо поднятый подбородок; тонкие пальцы, сжимающие хрупкие листья — творение влюблённого гения.

— Гляди, какая красота! — Маро протянула мне собранный букет осенних «цветов».

— Не знаю, — ответил честно, глядя в сверкающие от счастья глаза. — Для меня в этом мире есть только одна красота — твоя. А всё что вокруг тебя, лишь оттеняет её. Как эти краски осени.

— Льстец, — довольно протянула девушка, закидывая руки мне на плечи.

Поцелуй мы прервали, только когда закончился воздух. Замерли, счастливые, пытаясь отдышаться. Я осторожно освободился от её объятий, опустился коленом на ковёр из листьев и замер, на миг позабыв слова:

— Маро, эти месяцы вышли самыми счастливыми в моей жизни, самыми спокойными и самыми тёплыми. Каждый день, просыпаясь, понимал, что сама Создательница подтолкнула наши жизни, чтобы мы встретились в тот день. Я не лучший человек в этом мире, у меня полно недостатков, да к тому же я ещё и не совсем здоров, но для меня самым большим желанием стало желание просыпаться рядом с тобой каждое утро.

Раскрыл коробочку, которую прятал в ладони и протянул её любимой:

— Прошу стать моей женой и принести клятву в храме Создательницы.

Маро всхлипнула, бросилась на меня, повалив в порыве эмоций, сердито заявила:

— Заканчивай с глупостями о ранении, поверь, это совсем не то, что хочет слышать женщина.

— Я люблю тебя, — я тут же поспешил исправиться.

— Уже лучше, — улыбка девушки ослепляла. — Потренируешься лет двадцать-тридцать и я, возможно, начну верить!

— Конечно, да!

Маро закопошилась, выпутываясь из складок платья и принимая у меня небольшое колечко. Несколько секунд и оно красуется у неё на пальчике. Тонкий ободок белого золота, фиолетовый камень в зубчиках оправы. Свидетельство твёрдости моего намерения; старый обряд, пришедший к нам от самой Создательницы.

Моё желание сбылось. Всё же одно дело просто встречаться, а пройти обряд — совсем другое. До последней минуты меня не оставляла неуверенность, но вышло всё почти так, как я и хотел. Эта пустынная аллея лучшее место, которое я смог придумать. Если бы не получилось приехать сюда вдвоём, то пришлось бы ещё раз отправиться к Стражу. Мне хотелось, чтобы этот момент остался в нашей памяти на всю жизнь, и под взглядом каменного воина это тоже вышло бы замечательно.

После состоявшегося объяснения процедуры, порой весьма болезненные, я переносил намного спокойнее. Из всего того, что со мной творили, больше всего мне пришёлся по душе массаж с маслом, приготовленным почти по рецепту латиса. Признаюсь, к концу процедуры меня приходилось будить. Хотя, конечно, в этом могли быть виноваты и бессонные ночи.

Ещё мне нравились сеансы стабилизации ауры в природном источнике, вокруг которого и возник этот пансионат. Надо было стоять в самом сердце этой природной аномалии и расслабляться, чтобы позволить потокам силы беспрепятственно проходить через моё тело. Уникальность этого места в том, что источник имеет ярко выраженную принадлежность к Жизни, но при всей его силе — воздействие очень мягкое и накопительное. Контролируя продолжительность процедур, можно точно отмерять необходимые эффекты, чередуя с другими методам лечения для закрепления полученного результата.

Стоя в источнике, я без оглядки нырял в Сах, стараясь погрузиться в него как можно глубже, чтобы насладиться красотой узоров, протекающих через меня. Чем глубже ты постигаешь Искусство, тем больше тебе открывается деталей мира магии. То буйство и сплетение потоков, что я наблюдал — не шло ни в какое сравнение с виденной в прошлом картиной работы крепостного Источника.

Созданный людьми и для людей, там, в Дальнем Роге, он поражал меня строгостью и продуманностью линий. Здесь же, рождённый самой природой, он ошеломлял тонкостью потоков, что пронзали моё тело, заставляя его звенеть словно струна. Это ощущение было невероятно приятным. Пожалуй, так себя должна чувствовать скрипка, струн которой касается смычок настоящего мастера.

Мою концентрацию прервал тягучий и медленный голос:

— Довольно. Выходите.

Я с досадой вынырнул из транса: нелюбимый мной момент. Хотя я и знал, что продление процедуры может обернуться неприятностями, но так хотелось остаться здесь на целый день или хотя бы ещё на час-другой.

Со вздохом шагнул за пределы выложенного голубой мозаикой круга на полу. Врач кивнул и повёл перед собой рукой, активируя заклинание диагностики. Осмотр на три минуты, которым он, похоже, остался удовлетворён:

— Дела у нас идут отлично, — лэр-врач окинул меня уже простым взглядом, кивнул своим мыслям. — Наблюдаю вас уже второй год и, с долей осторожности, но всё же могу отметить улучшения состояния.

— Восстановление периферии?

— Нет, — собрат по Искусству качнул головой. — Это явно невозможно в ближайшие лет пять.

— Если вообще возможно.

Врач снова кивнул, продолжая:

— Несмотря на общую картину масштабного поражения, количество рабочих каналов, нуждающихся в полном курсе восстановлении — не столь уж и велико. Радует, что вы следуете предписаниям.

Я надеялся, что лицо не дрогнуло. Стало немного стыдно: вот с этим я частенько ленился, хотя там, по сути, простейшие упражнения, отнимающие трижды в день по пять минут. Дал себе очередное обещание выполнять их и продолжил слушать врача.

— Восстановление этих каналов так же идёт быстрее обычного. У пациентов со склонностью к Жизни такое наблюдается часто, но с вами... Придётся списать это на особенность организма или сам характер травмы.

Врач помолчал, затем решительно зачеркнул несколько граф в списке перед собой:

— Скорректируем курс и встретимся через неделю для финальной проверки.

«Пожалуй, это стоит сообщить Маро», — решил я, закрывая за собой дверь. Слишком перестарался я, умалчивая про ранение, да и тогда на аллее ляпнул, не подумав. Теперь она с подозрением относилась к моему здоровью и даже требовала у меня заключения из истории болезни. Впрочем, не скрою: на самом деле, мне это было приятно.

Её реакция снова оказалась забавна:

— И чтобы больше не слышала никаких разговоров о том, что я выхожу замуж за тяжело раненного!

Я ужаснулся:

— А как же я буду отлынивать от мытья посуды?

— Только посмей! — Маро засмеялась, забрасывая мне на шею руки. — Половина обязательно твоя!

Мне ничего не оставалось, как согласиться.

Из-за корректировки курса день выдался почти полностью свободным и я запланировал дальнюю прогулку. Если в начале изогнутой аллеи уйти влево, в, казалось бы, сплошные кусты орешника, то обнаружишь тропинку, уходящую округ холма. Она приведёт тебя к каменным ступеням, по которым можно подняться уже на вершину. Этим маршрутом со мной поделился товарищ по лечению в прошлом году.

Подъём этот стар. Я не рискну даже предположить, сколько лет назад он был вымощен. Явно гораздо раньше пансионата, возможно наследие Тёмных веков или даже времени до Крушения. Камни заросли мхом и лишайником, но до сих пор сопротивлялись кустарникам и деревьям, позволяя им лишь накрыть лестницу ветвями, словно навесом.

На вершине холма находилась небольшая ротонда: открытая круглая площадка, тонкие витые колонны поддерживают купол. Вид отсюда открывался поистине великолепный: покрытые лесами склоны; высокое голубое небо, раскинутое над ними; сам пансионат; дорога к нему, вьющаяся серой лентой среди разноцветья холмов. Я расстелил толстый тёплый плащ и немного нарушил режим лечения, обратившись к магии. Ни к чему сидеть на холодной земле и жаться от ветра. Затем достал из наплечного мешка большой термос с чаем и бутылочку латиса. Всего пара ложечек на чашку и необыкновенные ощущения гарантированы — в каждом глотке вкус лета и счастья.

Так мы и сидели, прижавшись плечом к плечу, укрывшись её плащом и обнимая руками горячие толстостенные чаши грубой работы, пока Маро не нарушила тишину вопросом:

— Значит, ты хочешь быть со мной всегда?

— Удивительный вопрос. Иначе стал бы я просить твоей руки?

— Ты не боишься, что наши чувства растают, словно сон?

— Нет, — постарался сказать это как можно увереннее.

— А сколько было до меня?

Голос Маро тих, словно шёпот ветра. Я покачал головой, глядя ей в глаза:

— Это всё совершенно неважно. Моя жизнь началась заново, когда я влюбился в тебя.

— И когда это случилось?

— В тот же самый миг, когда я увидел тебя в кафе.

— Любовь с первого взгляда?

— Любовь с первого взгляда.

Я сделал ещё один глоток, на этот раз сам продолжив разговор:

— А когда я понравился тебе?

— Понравился? — Маро откинула прядь с глаз. — Это совсем непохоже на то, что я испытываю.

Ожидая ответа, поцеловал тонкие пальцы и оказался награждён громким:

— Я безумно люблю тебя и хочу, чтобы ты был в этом уверен и не смел даже сомневаться!

— Я и не сомневаюсь, любимая. Но всё же... когда ты полюбила меня?

— Не сразу, — Маро потупилась, чёлка снова заслонила её лицо, а затем сквозь тёмную завесу озорно сверкнули глаза. — Зато уверена, что я люблю тебя сильней!

— Ух ты! Смело! А вот я уверен, что во всём Пеленоре не найдётся никого, кто любил бы так, как я!

— Даже Рино?

— Ха! — я задрал подбородок. — Да как этот здоровяк может сравниться со мной?!

— И всё же маловато будет, маг. Я вот люблю тебя так, что во всей провинции не найти второй такой влюблённой девушки!

— А моя любовь так сильна, что сумей я переплавить её в магию, то прожёг бы новый проход сквозь хребет отсюда и до Зелона!

— Ха! Моей хватило бы, чтобы сотворить горы вдвое выше тех, что ты грозишься прожечь!

Здесь она не выдержала и залилась смехом. Хорошо, кружки к этому моменту уже опустели, ведь хохотали мы так, что повалились навзничь, позабыв о них. Успокоившись, я сам отвёл своевольные пряди, любуясь её лицом и прошептал:

— На самом деле, ты лучшее, что случалось со мной в жизни. Не знаю, как сложится наша судьба, но моя любовь будет вечной. Я покину тебя, только если ты сама прогонишь меня прочь.

Поцелуй был крепок и длился, казалось, вечность. Он был нежен и, казалось, окончился в один миг. Губы были так сладки, но отдавали солью.

Я нежно стёр слёзы с её щёк:

— Ну что ты, любимая?

— Никогда не говори, что я тебя брошу. Я не умею так красиво говорить, как ты, но в моей любви не смей сомневаться. Я выбрала своего мужчину.

— Выше Лаотских хребтов, — я кивнул и прижал её к себе.

— Знаешь, хочу с тобой серьёзно поговорить...

— О, нет! — я даже застонал от ужаса. — Какая отвратительная фраза... Уже жду подвоха.

— Ну, — Маро хихикнула. — Ты будешь смеяться, но... давай отложим обряд.

— Что случилось? — я приподнялся на локтях, отбросив смех и встревоженно вглядываясь в любимую. — Мы ведь все решили?

— Ты так ошеломил бедную девушку напором, что я даже позабыла о родителях.

Несколько мгновений я пытался понять услышанное, затем осторожно поинтересовался:

— Хочешь, чтобы я получил у них согласие?

— Вот уж нет! — меня пихнули в бок и погрозили. — Мне такие сложности вовсе ни к чему. Просто хочется, чтобы они стояли рядом со мной в тот день.

Я с облегчением выдохнул:

— Печально, конечно, но после всего, что я услышал, думаю, потерпеть ещё немного я смогу. Заодно и от половины посуды сбегу... ведь до обряда это тяжёлая доля никак не должна меня касаться!

— Вот негодяй! Так и открываются твои тёмные стороны!

Маро тут же поцеловала меня, видно, чтобы я не воспринял всё всерьёз, но я и не думал обижаться:

— Думаю с моими родителями не стоит ничего планировать. Поездка через всю страну — это не то, на что они согласятся, да и затянется всё очень сильно. Так что дело за твоими. Ну и подружками — наверное, ты многих пригласишь?

Любимая качнула головой:

— Нет, всего пару человек. Не думаю, что всё это сильно сдвинет сроки. Может на один или два месяца.

— Хорошо, — я постарался вздохнуть как можно печальнее. — Придётся мне и дальше мучаться холостяком.

— Спасибо, — Маро, в своём смущении, была прекрасна, как никогда.

— Вот уж ерунда, — я снова потянулся к термосу. — Судя по рассказам Рино, худшее у меня только впереди.

Маро нахмурилась, уточнила:

— И что это?

— Выбор платья.

— Ай-я-яй! — любимая расхохоталась. — Только мужчина может говорить так о лучшем дне в жизни девушки.

— Погоди-погоди! — я в шутливом ужасе схватился за голову. — Когда это всё так поменялось? Только что же лучшим назывался сам обряд, а не подготовка к нему?

Девушка взвизгнула, шутливо привстала на плаще:

— Ой! Кажется, я раскрыла самую страшную девичью тайну! Мне придётся бежать!

— Только попробуй! — я ухватил Маро, прижимая к себе. — Ты поймана навеки...

День, показалось, промелькнул и закончился моментально, но надеюсь, он никогда не поблекнет в моей памяти.

Длинный кабинет, стены которого до потолка покрывали книжные полки с тысячами томов: всё что удалось сохранить после развала Артилиса, а затем пережило Тёмные века; всё, что упорные дети Велиримиды написали, заново познавая законы изменившегося мира. Место средоточия знаний и власти возрожденного Гардара.

Несколько десятков мужчин и женщин, сидящих вокруг огромного деревянного стола. Гомон голосов.

— Что с наполнением складов прибрежных городов продовольствием?

— По графику. Через месяц, полагаю, смогу отчитаться о полном выполнении.

Сидящий во главе мужчина в простом камзоле с серебрянным обшлагами обвёл взглядом собравшихся:

— У кого есть замечания по подготовке к плану «Морской набег» для отражения возможной атаки Зелона на побережье?

— Разрешите? — голос подал немного погрузневший от прожитых лет мужчина в армейской форме с целой колодкой наградных лент и знаками легата на отворотах. — Перевооружение, наполнение частей амулетной бронёй и защитными артефактами даже не начато.

— Мне это известно. Проблемы с полигонными испытаниями и переработкой уставов под применение нового вооружения.

— Но утверждённый два года назад график до сих пор считается рабочим.

— Да, — кивнула женщина, сидящая наискось от военного. — Разошлём отдельный циркуляр об изменении.

— О нём я слышу каждые полгода, — отмахнулся собеседник. — Я разговаривал с Платио, думаю, что хотя бы порты должны быть снабжены на уровне бригады.

— Это уже наглость, — язвительно возразил сосед. — Новые комплекты ещё не отправлены даже в пограничные части Пеленора и Мириса, а простая пехота требует снабжать их вне очереди. У вас нет достаточного количества адептов для половины снаряжения! Не говоря о бакалаврах! Некому даже активировать Истоки!

— Речь не о простой пехоте и ты это отлично знаешь. Как, впрочем, и то, что разговоры о магах — это частности, а по сути дальше рассуждений о новом снаряжении дело не движется уже третий год.

Но этими словами он задел уже других участников совещания, обрушив на себя волну критики:

— Не всё так просто. Отработка в опытных частях показала массу недоработок, поставлять такое в войска бессмысленно, у нас даже на полигонах срыв за срывом, не принимая во внимание обслуживание Истоков.

— Да и у пятого министерства есть к вам претензии. Почему экспериментальные бригады отчёты о недостатках шлют пачками, а методики применения по-прежнему вмещаются в тонкие брошюры? Мы должны и это придумать? За вас?

Военный поднял брови:

— Почему вопрос ко мне? Я ничего из новинок даже в руках не держал.

— Я помню, что вы, Зверен, тогда так и не приехали на демонстрацию в Крайт, зато теперь громче всех кричите. Там не так всё радужно, услышьте эту главную мысль!

Сидящему во главе стола Повелителю происходящее надоело:

— Высказались все? Продолжим по делу. Зверен, что у вас?

Легат дернул уголками губ, прежде чем перевести взгляд с женщины-мага на нового собеседника:

— Переброска и сосредоточение частей из центральных провинций завершено.

— Вилигран?

— Ещё две Сигнальных станции и линия к Риольской провинции будет окончена.

Женщина из пятого министерства снова вмешалась:

— Что с влиянием Создательницы на присоединенные земли бывшего Риольского княжества?

Глава совещания пожал плечами:

— Где мы и где она? Здесь всё неизменно. При сошествии Император задаст ей этот вопрос. Но не думаю, что грядет расширение.

— А программа перевооружения?

— Она в первую очередь направлена на нашу основную задачу. Это понятно? Риольские земли не более чем казус, с которым нам ещё предстоит много работать.

— Достаточно символичный казус: новые земли Гардара, не обремененные порталами, дают нам много возможностей.

Эти слова седоусого мужчины вызвали улыбки у всех присутствующих.

— Ох, Раут. Вы бы знали сколько с ними проблем. Продолжим по теме.

Голоса в кабинете Повелителя ещё долго не стихали.

В горы мы возвращались уже по снегу и чем ближе к Пеленору, тем больше его становилось. Радовало только то, что дилижанс был с артефактом обогрева. «Как раз к зиме поставили», — хвалился возчик.

Крепость сразу же захватила меня круговертью дел: в отряде теперь за старшего остался Лариг, а меня вызвал к себе капитан Латир и начал как раз с этого вопроса:

— Кому сейчас легко? Во всех отрядах нехватка ветеранов — зима. У тварей спадает активность, да и следы теперь видны: легче всех поймать и уже не нужно так прочёсывать поле камней. Время отпусков, как я ранее тебе и говорил.

Я молча слушал командира роты, кивая в нужных местах. Неясно, зачем я здесь? Впрочем, долго ждать ответа на невысказанный вопрос не пришлось:

— Просьба к тебе... поддержи авторитет лейтенанта Ларига.

Здесь я впервые подал голос, не скрывая удивления:

— Мне? Поддержать? Да я в отряде без году неделя!

— Не передёргивай, зиму осталось отслужить и будет год. И да! У тебя старше звание, при этом ты ещё и маг, а с вами вечные проблемы: слишком уж вы любите при нужде тыкать пятым министерством.

Я едва успел проглотить ехидное замечание о ранге бакалавра у самого капитана. Вместо этого заметил, уверенный, что то достопамятное происшествие так и не вышло за пределы нашего отряда:

— Со мной вроде не было повода так думать?

— А напомнить будет нелишним, — командир роты провёл ладонью по ёжику волос, перечислил. — Приказы не оспаривать, не перечить — всё подобное только наедине. И сними с него часть работы с составом: у него сложности со службой и совсем не хочется, чтобы он её бросил. Как бы он там сам ни считал, но именно в службе его призвание и это хорошо видно со стороны. Это его первые выходы как командира, так что, надеюсь, ты не будешь лезть ему под руку со своим значком старшого.

— Тонму капитан, — эта речь заставила меня сморщиться, — ну что вы, право, как с неучем первого года.

— Чтобы не было обид про старшинство, — рубанул рукой Латир. — И ты чётко понимал, что у тебя нет опыта для такой должности.

Я вытянулся:

— Так точно, тонму капитан.

Он же покачал головой, заставив меня на миг устыдиться:

— У тебя с субординацией всё плохо, даже в этом кабинете. Ты меня услышал.

— Так точно! Разрешите идти?

— Свободен, — скомандовал капитан, но тут же, поправился. — Стоять!.. Дошли слухи, что поездка твоя прошла успешно во всём и ты собираешься семьёй обзавестись.

Я смутился:

— Так и есть.

— Как решишь вопрос с храмом, не забудь сообщить. Ты с общежития съехал давно, но семейным положены подъёмные, съёмные и прочая дребедень. Ну, и проставиться не забудь роте.

— Так точно!

— Теперь — свободен!

Но это только так называлось — свободен. А на деле забот лишь прибавилось: наряды те же, а людей с опытом меньше. Зато я умудрился поставить рекорд Пеленора, за один день задержав четверых бойцов в самоволке. Самое смешное в этом то, что они сами себя выдавали, начиная убегать. Такое ощущение, что им меня со стороны показали пальцем и наказали бояться — а они и рады стараться.

Ларигу и впрямь приходилось ещё хуже, на него ведь свалилась и куча бумажной работы с отчётностью отряда, так что в поле он вышел с улыбкой счастливого человека:

— Устал я, — честно признался он, пока мы шагали через каменное поле.

Гвардеец бездельничал. Кому нужна его помощь сейчас, когда пыль покрыта снегом и даже завеса от солнца не нужна? Все, напротив, кутаются в тёплые зимние плащи и не мёрзнут лишь потому, что шагать стало тяжелей, а под бронёй толстые зимние поддоспешники.

— За год привыкнешь.

— А что за год случится? — Лариг прищурился. — А... Ты про то, что я займу должность командира отряда?

Я кивнул, а лейтенант продолжил:

— С людьми вообще тяжело оказалось, мне больше по душе возиться с бумагами.

От этого откровения я едва не сбился с шага. Мне-то казалось, всё ровно наоборот, я и помощи-то не предложил лишь потому, что сам ни тёмного не соображал в них.

— Вообще, я мечтал о даре, а когда мечта сбылась — сразу рванул в училище, — Лариг помолчал. — Слабоват дар оказался для обучения. Так что я с первого курса, как стал понятен мой предел, перевёлся в армейку. Вроде и служу, вроде и на хорошем счету, и в элитной части, да не лежит у меня душа к командованию.

Вот на что намекал капитан... Да что там намекал, прямо мне сказал. Я спокойно спросил:

— Это ты к чему ведёшь?

— Пока замом, всё вроде неплохо шло: работа с личным составом, бумажки, отчеты, втыки разгильдям, в случае чего можно прикрыться именем старшего лейтенанта... А попробовал на своей шкуре тянуть командную часть — не моё решать за других и получать нагоняи за чужие ошибки... Перевестись бы...

— Эй, ты чего! Ты же так весь отряд подведёшь. Вместо тебя замену придётся в три раза больше гонять, чтобы все тонкости ему передать!

— Это меня и останавливает.

— Просто усталость, — я хлопнул его по плечу. — Втянешься, а там и командир вернётся из отпуска — сам съездишь домой, развеешься.

Лариг криво усмехнулся, но в голосе его не слышалось ни грамма надежды:

— Звучит неплохо...

Мне пришлось прибегнуть к уловке магического транса, чтобы подобрать хоть какие-то верные слова. Работа с людьми — не мой конёк, но я попытался:

— В конце концов, тебя же продвинули сюда, в лучшую бригаду Пеленора, значит, видят твой талант и результат. Да, ответственность, но от нее никуда не деться, куда бы ни перевелся и чем бы ни занялся. Подумай не о безгласых бумагах, которые может заполнить и рядовой с головой на плечах, не о работе с личным составом, в которой наш старшой Пламит может дать фору даже Тратору, а о том, в чём лучший именно ты. Ты же соображаешь в магии, как мало кто, и тут в поле понимаешь с лёту, что я хочу сделать, тебе не нужно всё разжёвывать. Представь, что было бы, оставь я големов только на Вида? Он бы их или в хране оставил, или намудрил с приказами, считая, что они всё понимают.

— Это точно.

Лариг повеселел, с усмешкой оборачиваясь на каменные создания. Гвардеец по-прежнему шагал в центре построения, обвешанный мешками. Скорп, почти не оставляя следов на снегу, накручивал вокруг нас очередную петлю, осматривая окрестности. На время отсутствия я передал право приказа лейтенанту. Ведь мои големы подняты на жизни, с отпечатком или даже, вернее сказать, частицей меня в себе, а потому автономны. Они не замирали, теряя подобие жизни вдалеке от меня и вполне понимали команды, не ограничиваясь банальными «иди», «стой» и «убей». С другой стороны, их эффективность тем ниже, чем хуже управляющий представляет себе их возможности и ограничения. Так что бакалавр — просто идеальный погонщик для моих големов.

Это прозвище и появилось-то с тех времён, когда в армии было множество автономных големов, поднятых ритуалами. И сотней каменных солдат мог управлять десяток натасканных бойцов-адептов, пока полноценные маги неделя за неделей создавали новых истуканов. Времена изменились, а прозвище перешло на самих големоводов, изрядно принижая их реальные возможности.

— Ладно, — махнул рукой лейтенант. — Минута слабости. Пока тебя не было, схлопотал пару замечаний из-за всякой ерунды. Да и два последних выхода вышли нервными.

Я даже притормозил:

— Ну-ка, ну-ка. Что случилось?

— Постоянно мерещится, что кто-то стоит за спиной и наблюдает. Бывало, конечно, и раньше, особенно когда через камни идёшь и затаившихся некротварей высматриваешь по привычке... Но, чтобы постоянно, да ещё и у всех в отряде... В общем, у меня тоже радость, что ты вернулся, — в вырезе шлема отчётливо видна кривая улыбка. — Чисто?

— Чисто, — я подтвердил наблюдение Сети.

— Ну и отлично, забудем об этой ерунде.

— Как скажешь. Статью в позапрошлом «Вестнике» видел?

Переведя разговор со службы, я не прогадал, Лариг сразу же оживился:

— Ты о выводе решения для порталов?

— Ага. Согласись, неожиданно то, что действия Стражей влияют на потоки реального мира. Считалось, что после создания Сердца константы прекратили свой дрейф и нужно лишь вывести новые закономерности.

— А получилось, что эта затея изначально была обречена на провал, — моментально подхватил мысль лейтенант. — Выходит, не зря Создательница стремится после очередной победы сместить в Астрале точку обороны — значит, она до сих пор пытается вернуть изначальное равновесие.

— Жаль, что она не обмолвилась об этом ни в одном из снисхождений.

Лариг пожал плечами, буркнул:

— Я тоже много о чём молчу молодым бойцам. Если сами дойдут, то оно лучше запоминается... Э...

Я покрутил головой и хмыкнул:

— Какое интересное сравнение.

— Ты только не обижайся, Аор.

— Не выдумывай, — я отмахнулся. — Очень правильная мысль, странно что ничего подобного в той статье не говорилось.

— Ну, раз так, то наоборот, приятно, что простой армеец утёр нос академикам.

Мне оставалось лишь рассмеяться над его словами. Это да — утереть нос зазнайкам бывает приятно. Вообще, похоже, что я нащупал верный путь, продолжая такими нехитрыми беседами поднимать настроение Ларига, отвлекая его от тёмных мыслей и выполняя просьбу командира роты. Общение — не мой конёк, но куда деваться, тем более что всё и впрямь выходило лучшим образом: в опорном пункте у него уже и вовсе не осталось и следа хандры, а я со спокойной душой занялся доделками Сети.

То, что мне в санатории нельзя было заниматься магией, не означало, будто я не мог перебирать варианты в уме, конструируя плетение с новыми блоками. Передо мной стоял выбор одного из двух путей: выбрать совершенно новое заклинание из библиотеки шаблонов либо доработать своё изначальное, доставшееся мне из выпускного комплексного амулета. Мне, конечно, интересней было поработать самому, тем более что в голове крутились уловки именно для специфики текущей службы. Учитывая, что я ничего не теряю, а, скорее, напротив — нетрудно догадаться, что я выбрал в итоге. Разумеется, именно то, что мне больше всего и нравится в магии — творчество, самостоятельное создание чего-то нового. С домашними заботами и караулами не успел доделать к выходу, но завтра уже всё будет готово, тут и осталось-то — дописать пару связующих цепочек.

Так и оказалось. Первые дни было тяжело пользоваться старым и новым заклинанием по очереди, сличая картину меток в разуме и внося поправки в руны-условия, но сейчас я всё реже пользовался старой Сетью. Расход маны у нового заклинания выше, но выше и скорость ответного отклика, к тому же чаще ячейка и иногда удаётся немного заглянуть в сам песок.

Удалось и в этот раз, причём не без пользы. Впереди была очередная чаша в окружении медленно колышущихся скал. Даже я уже знал из своего опыта, что в девяносто случаях из ста некроголемы предпочитают всплывать или собираться именно в таком месте.

— Полторы сотни, — огласил результат. — Половина туда-сюда ныряет.

Лариг странно дёрнул головой, будто хотел оглянуться:

— Аор, никакого самоволия.

Я улыбаюсь:

— Так точно, лэр-лейтенант.

— Оставь смех, я в твои силы верю, но тут до давильщиков рукой подать. Ни к чему геройствовать.

Теперь я уже скосил взгляд, убеждаясь, что сержант достаточно далеко и кивнул:

— Лариг, всё строго по уставу и твоей команде. Жду приказа, командир.

Лейтенант с явным облегчением кивнул и двинулся раздавать команды. Дело простое, но нервное — строго по древним рецептам, что не устаревают с годами. У нас было два пути, но он решил пойти по сложному: ловля на живца, почти как делал я прошлый раз. Здесь и впрямь недалеко до края песков, так что это вполне возможно. Сейчас самый ловкий в отряде покажется на глаза паукам, подранит одного простым болтом, да бросится бежать. А остальной отряд проложит ему безопасный путь, обойдясь даже без флажков — одной лишь протоптанной дорожкой в снегу — и подстрахует на всякий случай. Бегунец быстрее пауков на песке, но случаи разные бывают.

Спустя полчаса гонки я встретил явно выдохшегося Одиса на краю песка. Вызванный по амулетной связи отряд давильщиков уже был здесь: спрятался, буквально закопавшись в камни и снег полукругом. Только следы выдавали, что здесь прошли десятки ног. Мне, солдату и голему только и оставалось — бежать прямо, выманивая тварей в ловушку.

Эти тупые твари уже так втянулись в погоню, что даже не насторожились от того, что добычи стало больше — напротив, клёкотом словно приветствовали прибавление живых. Ровно до того мгновения, когда раздался свист летящих болтов. Всё-таки, полторы сотни выбравших цель стрелков — это сила: почти всех некротварей накрыло первым залпом. Я с удовольствием поглядел, как ловко солдаты принялись стаскивать в кучу туши, лишённые своего подобия жизни. Мелочь, но с каждым разом праха в этих проклятых тёмными песках становится всё меньше. Когда-нибудь мы очистим их до конца.

— Хватит любоваться, пойдём.

Я кивнул, жестом отправляя Скорпа к остальному нашему отряду и следуя за Ларигом.

— Здравия желаю, тонму старший лейтенант, — лейтенант шагнул вперёд, опережая меня и напоминая, что и на такой случай есть устав.

— Приветствую, Лариг, — мужчина года на четыре старше моего соратника ответно ударил кулаком в грудь, отдавая приветствие и усмехнулся. — Неплохая разминка для всех нас. Бежали вы отлично, мои парни не успели даже замёрзнуть.

— Так точно, — лейтенант пожал плечами, уточнил. — Помощь с чисткой нужна, тонму старший лейтенант?

От нас ожидаемо отмахнулись:

— Сами справимся.

— Тогда мы возвращаемся, нам теперь на западную часть маршрута.

— Давай-давай. Мы здесь ещё два дня, наша замена сдвинется на третий опорный.

Лариг кивнул:

— Так точно, у меня отмечено. Мы теперь будем выводить на второй отряд третьей роты.

— Не хочешь к нашей роте? — командир давильщиков пожал плечами. — Дело твое. Разбегаемся?

— Так точно.

Оба командира отряда одновременно коснулись кулаками груди и развернулись. Только отойдя шагов на двадцать, я позволил себе заметить:

— Как-то встреча прошла странно.

— Не обращай внимания, — отмахнулся лейтенант. — У нас с ним свои личные несогласия. К службе никаким боком.

Я молча принял ответ, не став продолжать разговор: ясно, что он ему неприятен. Стоило ли тогда вытаскивать тварей сюда? Можно было бы разобрать тварей на месте.

Краем глаза я заметил что-то странное среди скал, мимо которых мы шли по самому краю песка. Кажется, одна из них шевельнулась в противоход обычному мерному качанию. Я замер, пытаясь понять: почудилось или нет? Это я так близко принял к сердцу рассказ Ларига?

Однако, ничего необычного, несмотря на пристальный взгляд , рассмотреть не удавалось. Всегдашний небольшой дрейф скал в разные стороны и периодические мерные кивки верхушками в сторону Зелона. Причём это движение, словно у травы под ветром, идёт от края до края волной. Этот ритм со временем улавливаешь, привыкаешь к нему. И вот в нём-то я и уловил диссонанс секунду назад.

— Что? — Лариг опустил руку на меч.

Но в Сети пусто, а дыхание скал и покрытых снегом песков ритмично.

— Показалось, что намёк на Перемол, — я отвёл взгляд, но, подумав, переместил Скорпа, поставив его между нами и песком. — Если подумать, то я ещё ни разу не видел его.

— Есть такое дело, — кивнул лейтенант. — И сейчас ничего похожего. Пропустить признаки сложно, тем более зимой его и не бывает. В этом году вообще тихо, а нашему отряду к тому же везёт: три Перемола, а мы каждый раз в крепости. В шестой роте даже один погибший есть: не успел отбежать от переворачивающейся скалы.

Я слушал вполуха, снова занявшись Сетью. Новое заклинание нравилось мне всё больше и больше. У старого Нити, вытягиваясь на большое расстояние, начинали словно вибрировать, внося помехи и смазывая ощущения. А с этим новым блоком рун, всё гораздо чётче, хотя и приходится платить дополнительной тратой маны.

Забавно... В третий раз растянул сеть на три километра, это мой новый предел, почти до горизонта. Вот зелёные точки на краю заклинания копошатся, уничтожая туши некроголемов. Но почему рядом с нами такой странный выгиб нити? Причём с одной стороны? Как так? Это что мне нужно было напутать в плетении цепочек, чтобы получить несимметричный перекос опорных дуг? Свернул заклинание, собираясь проверить блоки...

— Какого тёмного?..

Скосил глаза на тихий шёпот лейтенанта. Лариг положил руку на меч и недовольно морщился, крутя головой. А у меня похолодело в животе. Снова выбросил Сеть, сгущая её до предела и с ужасом видя, как выгибаются сторожевые нити, старательно обходя что-то совсем рядом с нами, буквально в двух метрах от...

— Тревога!

Я закричал и начал действовать одновременно. Атака эспадоном сверху, мой коронный рассекающий удар на полную длину Хлыста, и Копьё, спящее до этого на активном участке ауры. Из пустоты вывалилась рассечённая надвое и до боли в груди знакомая фигура: кости, обтянутые сухой кожей; множество драгоценных камней, сращённых с плотью. Ноги убитой некротвари впервые коснулись снега, оставляя на нём следы.

— Тревога, — теперь кричал лейтенант, рвя на груди застёжку, чтобы добраться до связного амулета.

Солдаты выхватывали мечи, вскидывали метатели. Перед полосой песка, почти вплотную к нам из ниоткуда появились десятки мелких сгорбленных фигур, что сорвались в нашу сторону в стремительном беге. Дальше, в глубине между скал возникло что-то и вовсе огромное, высотой метров в пять, с чудовищно раздутой, показавшейся шире плеч, головой. Засвистели первые болты. Промелькнула мысль-приказ:

— Скорп! Уничтожить здоровяка!

Голему равного по размерам противника, пусть достанет ту странную тварь, не преследуя мчащихся прочь от него тварей. Моя задача — точечные удары по самым опасным противникам. Горбатые уродцы уже вплотную, накрыть площадной магий не успеваю... Кто из них владеет магией?

Вокруг закипела круговерть боя. Я опомнился и растянул сеть на сотню метров, уплотняя и наслаивая ячейки. И изгибы Нитей Сети показали, будто десяток невидимых летающих тварей есть и позади нас, заставив меня растянуть внимание. Уничтожить! Расстояние велико, но время важнее, мало ли на что они способны? Разум в Сах буквально захлебывается, одно за одним вывешивая заклинания. Два разгонных контура Касания ускоряют каменные Копья так, чтобы от них с гарантией нельзя было увернуться. Плоть врагов оказалась хрупка, в замедлении времени я ясно видел, что из невидимости летающие твари появлялись буквально разорванные на части разогнанной до свиста пвсевдоматерией. Пятое Копьё, шестое... Сдвинуть Сеть, смещая ячейки. Ещё раз, ища изгибы...

Сосредоточенность на контроле магических потоков сбил визг, режущий уши даже в трансе Саха. Развернулся — вопил тот самый огромный урод. Скорп не успел пробиться к нему, неожидано завязнув в целой стае горбатых фигур с непропорционально длинными руками. Проломить их строй, невозмутимо появившийся прямо на кипящем песке, он смог, но потерял драгоценные секунды.

Визг нарастал, вонзаясь в виски, но и заставляя вспомнить имя противника, что уже сотню лет не появлялся под Пеленором. Ломатель! Огромный Ломатель! На что он надеется? Защиту подобрали в первые дни их появления во Втором конфликте и теперь любой артефакт имеет отдельный блок рун от их воздействия. Или... Времена меняются? Ведь я сам с жаром доказывал Рино, что полёт невозможен и для нас, а уж тем более Зелона. Пусть эта сухая плоть некротварей и весит мало, но от этого она не стала меньше пропитанной Эфиром в противоестественном ритуале.

Растянул ауру, пытаясь накрыть ей весь отряд. Как жаль, что на них не мои амулеты и не могу отслеживать их состояние — только косвенные признаки. Защиту от магии плоской стеной перед отрядом. Это лучше, чем пытаться на мгновение опередить Скорпа и достать Ломателя заклинанием. Ведь не зря он пытается сломать наши амулеты? Но почему я не вижу в Сети огоньков зелонских некромагов? Они тоже невидимы и скрылись от Сети? Чтоб им тёмные пророки сотню лет проповеди в уши орали!

Визг пересёк чёрту слышимости, заставив сжиматься внутренности. Выплеск Эфира, прошедший волной через мою защиту отряда и растянутую ауру. А голем, наконец, добрался до цели. Мгновения яростного мелькания клешней и жирная гнилая точка погасла в Сети. Новая мысль-приказ голему:

Амулеты целы и ни залпа шипов или стрел, ни атаки магией не последовало. Ломатель по-прежнему бесполезен? Остатки врагов Скорп и солдаты смели за половину минуты. Я раскинул Сеть на максимум и снова в мыслях выругался, поминая тёмных и их последователей. Отменил транс, только чтобы услышать схожие ругательства позади себя. Рывком развернулся:

Лариг с новым проклятьем протянул мне на ладони разноцветное крошево. Я непонимающе пялился на него, пока не заметил знакомую пластину на цепочке. Связные амулеты! Они тоже построены на Эфире! И зелонцы нашли способ их разрушить...

— Сигнал не прошёл, я не успел, — лейтенант скрипнул зубами, сообщая мне то, что я уже понял.

— Это не мелкий отряд, — у меня тоже неприятные известия.

Прямо сейчас я видел, как гасли один за другим зелёные огоньки в окружении вала мерзкой гнили.

— Давильщиков убивают, там зелонцев — сотни...

Лейтенант вскинулся:

— Отряд, слушай мою команду! Там, позади, зелонцы навалились на давильщиков. Идём на помощь и ударим в спину тухлякам!

Я напомнил:

— Даже если там такой же Ломатель...

— И не один, — не заметить такие жирные огоньки сложно.

— То их сигнальный ранец все равно ближе, чем наш, — закончил мысль Лариг.

А я ткнул в чистый горизонт:

— Где он?!

— Не знаю! Запалим сами!

Мне оставалось лишь признать его правоту кивком. Пусть это и середина нашего выхода, когда «стежки» через пески почти вернули нас к опорному лагерю, но до него в несколько раз дальше, чем до гибнущих парней. Мысль-приказ: