«Прежде чем он загрустит»

БЛЕЙК ПИРС ПРЕЖДЕ ЧЕМ ОН ЗАГРУСТИТ (Загадки Макензи Уайт - Книга 10)

Клэр боялась открыть глаза. Она держала их закрытыми уже некоторое время — сколько, точно не знала, потому что в голове была одна мысль: он её убьёт. Пока он не пытался этого сделать, но она всё равно не могла заставить себя открыть глаза. Клэр не хотела видеть ни его, ни того, что он для неё уготовил. Она надеялась, что её смерть будет менее болезненной, если она не будет знать, какой метод расправы он выберет.

Однако с каждой проходящей минутой Клэр начинала всё больше сомневаться, что он вообще планирует убийство. В голове у неё звенело оттого, что он чем-то её ударил. Это был какой-то молоток, подумала она. Воспоминания были смутными, в тумане было и то, что случилось, после того как он ударил её по голове.

Но даже с закрытыми глазами Клэр смогла сделать некоторые выводы. В какой-то момент он положил её на заднее сиденье своей машины. Она слышала гул двигателя и негромкий звук местной радиостанции (WRXS, играющей только настоящий и оригинальный гранж Сиэтла). В какой-то момент она также почувствовала знакомый запах – не еды, а чего-то органического.

«Просто открой глаза, глупая»

Наконец, она заставила себя открыть глаза. В тот момент, когда она это сделала, машина подскочила на небольшой кочке и начала притормаживать. Она услышала низкий визг тормозов и хруст гравия под шинами. По радио звучала композиция «Love, Hate, Love» группы Alice in Chains. Она заметила частоту WRXS на панели радиоприёмника перед ней. Она также увидела очертания двух сидений между ней и человеком, который ударил её молотком по голове.

Она поняла, что связана, и что во рту у неё кляп. Она была почти уверена в том, что предмет, который он засунул ей в рот и закрепил вокруг щёк, был чем-то вроде кляпа из секс-шопа, с красным шариком в центре. Что же касается того, чем были связаны её руки за спиной, то на ощупь это было похоже на какой-то нейлоновый ремень. Она предположила, что это то же самое, чем были связаны её ноги в лодыжках.

Словно почувствовав, что она открыла глаза, он повернулся к ней. Когда он улыбнулся, она вспомнила, почему так легко поддалась ему. Возможно он и псих, но очень красивый.

Он развернулся и поставил машину на стоянку. Потом абсолютно непринуждённо вышел из машины и открыл заднюю дверь. Могло создаться впечатление, что он проделывает такие вещи каждый день. Он протянул руку и схватил её за плечи. Затем его правая рука достаточно грубо задела её грудь. Она не поняла, намеренно это было сделано или случайно.

Он притянул её к себе за плечи. Она попыталась пнуть его, но связанные лодыжки не позволили этого сделать. Выйдя из машины, и оказавшись под открытым небом, она увидела, что уже почти стемнело. Накрапывал мелкий дождь—не то, чтобы совсем мелкий, её отец всегда называл такой дождь брызгающим, - и туман.

Позади них она увидела его машину и невысокий холм. Небольшая подъездная дорожка, посыпанная гравием, и цепь, тянущаяся до старой полуразрушенной конуры во дворе. Конура выглядела странно...как будто её специально построили так, чтобы она выглядела старой. Внутри было что-то... не собака, а ...

Что это? задумалась она. Но так и не смогла понять. И это очень её пугало. Её страх усилился, и то, что находилось в этом странном сооружении - в собачьей будке - убедило её, что она умрёт - что человек, несущий её на плече, совершенно сошёл с ума.

Там была кукла. Может быть, две. Трудно сказать. Они стояли лицом друг к другу, слегка наклонив головы.

Казалось, они смотрели на неё из окна конуры.

Парализующий страх сковал её сознание.

«Что ты со мной собираешься сделать? - спросила она. - Пожалуйста...Я сделаю всё что угодно, только отпусти меня».

Он ступил на шаткую ступеньку крыльца и сделал резкий взмах правым плечом. Клэр почувствовала, как ударилась головой о перила. Темнота наступила слишком быстро, она не успела ничего понять.

Она открыла глаза и поняла, что какое-то время оставалась без сознания. Слишком долго.

И у неё было такое чувство, что она больше не в доме рядом с конурой. Её куда-то привезли.

Страх усилился.

Куда он привёз её на этот раз?

Она вскрикнула—и как только стон сорвался с её губ, он появился рядом. Его рука резко закрыла ей рот. Он прижался к ней. Изо рта у него пахло старыми картофельными чипсами, и всё в нём, от талии и ниже, казалось твёрдым. Она попыталась сопротивляться, но обнаружила, что всё ещё связана.

«Всё будет хорошо», - сказал он.

С этими словами он поцеловал её в губы. Поцелуй был медленным, как будто он действительно наслаждался им. Однако в нём не было ничего чувственного. Несмотря на очевидную эрекцию, которую она ощущала своим бедром. И сам поцелуй, ничего сексуального в том, что он пытался сделать, не было.

Он встал и посмотрел на неё сверху вниз. Он показал ей кляп, который был у неё во рту, и снова вставил его. Она покачала головой, но он только сильнее надавил на него. Когда он опустил её голову, прикрепив что-то сзади, она упала на пол.

Её глаза лихорадочно искали что-нибудь, что могло бы помочь ей, и в тот момент она поняла, что находится не в его доме. Нет...Это было совсем другое место. Повсюду были какие-то вещи, сложенные у металлических стен. Над головой висела тусклая лампочка.

Нет, подумала она. Это не его дом. Скорее, какой-то склад ...Чёрт, это мой блок?

Она была права. И этот факт ударил по её сознанию сильнее, чем бетонный пол по спине при падении. Теперь она была уверена в том, что всё-таки умрёт.

Он встал и почти с любовью посмотрел на неё. Он снова улыбнулся, но на этот раз он не был красив. Теперь он был похож на монстра.

Он пошёл прочь, открыв дверь, которая при движении издавала почти механический звук. Потом он захлопнул её, даже не обернувшись на свою жертву.

В темноте Клэр снова закрыла глаза и закричала сквозь кляп во рту. Крик вибрировал в её голове, пока череп не стал раскалываться от боли. Она продолжала беззвучно кричать, пока не ощутила во рту привкус крови, и вскоре после этого снова наступила темнота.

Жизнь Маккензи Уайт стала такой, какой она её себе никогда не представляла. Она никогда не носила красивую одежду и не задумывалась о том, чтобы вписаться в тусовку успешных и популярных. Хотя, по мнению большинства людей, она была поразительно красива, отец иногда называл её «чопорной».

Но в последнее время она именно так себя и чувствовала. Она списывала это ощущение на подготовку к свадьбе. Она винила в этом свадебные журналы и бесконечные дегустации тортов. Осмотры потенциальных мест проведения свадьбы, заказы элегантных приглашений, попытки решить, что будет в праздничном меню—она никогда в жизни не чувствовала себя настолько стереотипной женщиной.

Именно поэтому в тот момент, когда она взяла в руку гладкий и такой знакомый девятимиллиметровый пистолет, ей показалось, будто он стал продолжением ее кисти. Это походило на возвращение старого друга, который точно знал, кто она есть на самом деле. Улыбаясь от этого ощущения, она вошла в вестибюль новой имитационной арены для стрелков бюро. Основанная на базе печально известной Аллеи Хогана—тактического учебного центра, который выглядел как обычная городская улица и использовался ФБР с конца 80-х годов, новая арена была оснащена современным оборудованием и новыми препятствиями, с которыми большинство агентов и курсантов, проходящих подготовку, ещё не работали. Среди оборудования были роботизированные мишени, оснащённые инфракрасными лампочками, которые функционировали почти так же, как лазертаг. Если она не попадёт в цель достаточно быстро, на руке загорится световой сигнал, а на жилете сработает встроенная сигнализация.

Она подумала об Эллингтоне. Он говорил, что это то, как бюро представляет себе «Американского Воина-Ниндзя». И по мнению Мак, он был недалёк от истины. Она посмотрела на красный огонёк в углу прихожей, ожидая, когда он загорится зелёным. Когда это произошло, Маккензи не стала терять ни минуты.

Она вышла на арену и сразу же начала искать мишени. Вокруг всё выглядело почти как видеоигра, в которой цели выскакивали из-за препятствий, углов и даже с потолка. Все они были прикреплены к механическим манипуляторам, которые были скрыты от глаз и, насколько она понимала, никогда не выбрасывали мишени в одной и той же временной последовательности. Таким образом, ни одна из мишеней, которые она сбила в первый раз, не выскочат наружу снова. Перед ней всегда будет представать новая цель.

Через два шага из-за стратегически расположенного ящика появилась мишень. Она выстрелила в неё из девятимиллиметрового пистолета и тут же бросилась искать следующую. На этот раз мишень размером примерно с софтбол выскочила из потолка. Маккензи выстрелила прямо в центр, и в тот же момент справа появилась еще одна мишень. Она справилась и с ней, после чего вошла в комнату.

Сказать, что это был катарсис, было бы преуменьшением. Хотя само планирование свадьбы и направление, в котором двигалась её жизнь, не вызывало в ней негативных эмоций, все же было так здорово позволить своему телу двигаться инстинктивно, реагировать на стрессовые ситуации - это давало ей чувство свободы. Вот уже почти четыре месяца Маккензи не принимала участия в расследовании, сосредоточившись на необходимости закончить расследование по делу своего отца и, конечно, на предстоящей свадьбе с Эллингтоном.

Маккензи также получила своего рода продвижение по службе. Она всё также работала под началом директора Макграта и подчинялась непосредственно ему, но теперь она должна была стать его правой рукой. Это была еще одна причина, по которой она не занималась ни одним делом почти четыре месяца: Макграт пытался определить, какую именно роль она должна будет играть в группе агентов под его бдительным руководством.

Маккензи двинулась через поле, как-то механически, как робот, который был запрограммирован на достижение цели. Она плавно двигалась, умело целилась и метко стреляла, быстро бежала и действовала без колебаний. Четыре месяца, проведённые за письменным столом и на совещаниях, дали ей серьёзную мотивацию для участия в такого рода тренировках. Вернувшись на работу, она будет более профессиональной и не позволит себе окончательно запутаться в деле своего отца.

Она дошла до конца арены, даже не осознавая, что закончила. В стене перед ней виднелась большая металлическая дверь. Когда она, пройдя по бетонному полу арены, пересекла жёлтую линию, означавшую, что она закончила, дверь поднялась. Она вошла в маленькую комнату, в которой стоял стол, а на стене висел монитор. На экране монитора появились её результаты. Семнадцать целей, семнадцать попаданий. Из семнадцати попаданий девять - в яблочко. Из остальных восьми пять с точностью до двадцати пяти процентов попали в яблочко. Общая оценка её забега составила восемьдесят девять процентов. Этот показатель оказался на пять процентов лучше, чем предыдущий, и на девять процентов лучше, чем все остальные сто девятнадцать результатов, которые продемонстрировали другие агенты и стажёры.

Нужно больше тренироваться подумала она, выходя из комнаты и направляясь в раздевалку. Прежде чем переодеться, она достала из рюкзака сотовый телефон и увидела входящее сообщение от Эллингтона.

Только что звонила мама. Она приедет раньше. Прости…

Маккензи глубоко вздохнула. Сегодня они с Эллингтоном собирались посмотреть место для свадьбы и решили пригласить с собой его мать. Это должна была быть первая встреча Маккензи с будущей свекровью, и она снова чувствовала себя как школьница, надеющаяся оправдать доверие внимательной и любящей матери.

Забавно, подумала Маккензи. Исключительные навыки владения оружием, стальные нервы ... и всё равно боюсь встречи с матерью будущего мужа.

Вся эта семейная жизнь уже начинала её раздражать. И всё же, переодеваясь в уличную одежду, она почувствовала восторг и трепет. Сегодня они посмотрят место, которое выбрала она сама. Они собирались пожениться через шесть недель. Было самое время испытывать трепет и восторг. С этой мыслью и с улыбкой на лице она направилась домой.

Как оказалось, Эллингтон так же, как и Маккензи, нервничал из-за встречи с матерью. Войдя в его квартиру, она обнаружила его меряющим кухню шагами. Он не выглядел обеспокоенным, но в его движениях чувствовалось нервное напряжение.

«У тебя испуганный вид», - сказала Маккензи, усаживаясь на один из барных стульев.

«Мне просто пришло в голову, что мы встретимся с моей матерью, чтобы подобрать место для проведения моей свадьбы ровно через две недели после моего развода. Ты, я и большинство разумных людей понимаем, что весь этот бракоразводный процесс занимает время из-за бумажной волокиты и черепашьего темпа работы наших бюрократов. Но моя мать...Я гарантирую тебе, что она обязательно использует это против меня в самое неподходящее время».

«Знаешь, по идее ты должен делать так, чтобы я захотела познакомиться с этой женщиной», - сказал Маккензи.

«Я понимаю. И уверяю тебя, в основном она прекрасный человек, но порой ... она может быть настоящей стервой».

Маккензи встала и обняла его. «Это её право, как женщины. У нас у всех есть недостатки».

«Я знаю, - сказал он с улыбкой и поцеловал её в губы. – Итак, ты готова?»

«Я сажала убийц за решётку. Я участвовала в нескольких серьёзных погонях и заглядывала в ствол направленных на меня пушек бесчисленное количество раз. Так что...Нет. Нет, я не готова. Меня эта встреча жутко пугает».

«Тогда давай бояться вместе».

Они привычно вышли вместе из квартиры. Во многом Маккензи уже чувствовала себя замужем за этим человеком. Она знала о нём всё. Она привыкла к его лёгкому храпу и даже смирилась с его страстью к глэм-металу восьмидесятых. Она начинала по-настоящему любить маленькие седые пряди, которые уже появились у него на висках.

Она прошла через ад, работая над очень сложными и опасными делами - Эллингтон всегда был рядом. Так что они, конечно же, смогут вместе пережить все неурядицы, связанные с бракосочетанием, справиться с темпераментной роднёй и так далее.

«Я должна кое-что у тебя спросить, - сказала Маккензи, когда они сели в машину. - Теперь, когда развод завершён, тебе стало легче? Ты чувствуешь облегчение, после того как эта ноша упала с твоих плеч?»

«Мне в самом деле стало легче, - сказал он. - Это была довольно тяжёлая ноша».

«А, может, мы должны были пригласить на свадьбу твою бывшую? Думаю, твоя мама была бы рада».

«Когда-нибудь я смогу посмеяться над твоими шуточками. Обещаю».

«Надеюсь, - ответила Маккензи. - Мы проживем долгую и счастливую совместную жизнь, если ты сможешь привыкнуть к моему чувству юмора».

Он взял её за руку и улыбнулся так, словно только что влюбился. Он повёз их туда, где, как она была уверена, они собирались пожениться. Они оба были очень счастливы, чувствуя приближение своего яркого и светлого будущего.

У Куинна Така была одна простая мечта: продать содержимое некоторых заброшенных хранилищ какому-нибудь придурку вроде тех, что он видел в шоу «Storage Wars». Он зарабатывал приличные деньги на хранилищах - каждый месяц он приносил домой почти шесть тысяч. А после того, как в прошлом году он выплатил ипотеку за дом, ему удалось скопить достаточно денег, чтобы отвезти жену в Париж, о чем она не умолкая просила с тех пор, как они начали встречаться двадцать пять лет назад.

На самом деле, он бы с удовольствием продал свой дом и просто переехал куда-нибудь. Может быть, куда-нибудь в Вайоминг, место, которое мало кого интересует, но которое является довольно живописным и недорогим. Но его жена никогда бы на это не пошла, хотя, вероятно, была счастлива, если бы он бросил свой бизнес.

Во-первых, большинство его клиентов были претенциозными придурками. В конце концов, они принадлежали к тому типу людей, у которых так много вещей, что им приходится арендовать дополнительное пространство для их хранения. А во-вторых, она вряд ли будет скучать по периодическим звонкам, раздающимся в субботу от привередливых арендаторов блоков, жалующихся по всяким пустякам. Сегодня утром звонила пожилая женщина, которая арендовала два блока. Она выносила вещи из своего блока ей показалось, что из того, что расположен по соседству с её, исходит ужасный запах.

Обычно Куинн в таких случаях отвечал, что проверит, но ничего не делал. Однако это была не совсем стандартная ситуация. Два года назад он получил аналогичную жалобу. Он прождал три дня прежде, чем, наконец, провести проверку блока и обнаружил, что туда каким-то образом проник енот, и больше не вылез. Когда Куинн нашёл его, тушка уже успела распухнуть, так как бедное животное умерло, по крайней мере, за неделю до обнаружения.

Вот почему в субботу утром он загнал свой грузовик на основную стоянку хранилища вместо того, чтобы поспать подольше и попытаться уговорить жену заняться с ним сексом, обещая поездку в Париж. Этот складской комплекс был у него самым маленьким. Это был открытый комплекс с пятьюдесятью четырьмя блоками. Арендная плата за них была невысокой, и все, кроме девяти, были сданы в аренду.

Куинн вылез из грузовика и пошёл вдоль блоков. Каждый квадрат блоков состоял из шести складских помещений одинакового размера. Он подошёл к третьему квадрату и понял, что женщина, которая звонила сегодня утром, не слишком драматизировала ситуацию. Он и сам почувствовал какой-то отвратительный запах, хотя до хранилища, о котором шла речь, оставалось ещё целых два блока. Он достал связку ключей и начал перебирать их, пока не добрался до номера 35.

К тому времени, когда он дошёл до двери блока, ему уже было страшно её открывать. Оттуда исходил жуткий смрад. Он начал думать, что кто-то случайно запер внутри собаку. И почему-то никто не слышал, как пёс лаял и скулил, пытаясь выбраться. Эта картина стёрла все мысли Куинна о том, как он мог бы дурачиться с женой субботним утром.

Поморщившись от запаха, Куинн вставил ключ в замок тридцать пятого номера. Когда замок открылся, Куинн снял его с засова и поднял дверь-гармошку.

Запах ударил ему в нос так сильно, что он сделал два больших шага назад, опасаясь, что его вырвет. Он поднёс руку ко рту и носу и сделал несмелый шаг вперёд.

Это был единственный шаг, который он успел сделать. Он понял, откуда исходит запах, даже стоя снаружи.

На полу лежало тело. Оно находилось ближе к передней части, в нескольких футах от сложенных вещей в задней части: маленьких шкафчиков, картонных коробок и ящиков из-под молока, заполненных всяким хламом.

Это было тело женщины, которой, похоже, не было и тридцати лет. Куинн не видел на ней явных ран, но вокруг было много крови. Она уже не была влажной или липкой, так как успела засохнуть на бетонном полу.

Женщина была бледна как лист бумаги, глаза широко раскрыты, взгляд потухший и безжизненный. На мгновение Куинну показалось, что она смотрит прямо на него.

Он почувствовал, как в его горле рождается крик. Отойдя от своей страшной находки, так и не издав ни звука, Куинн достал из кармана телефон и набрал 911. Он не был уверен в том, что он звонит туда, куда положено звонить в таких случаях, но ничего другого ему в голову не приходило.

Когда прозвучал сигнал вызова и ему ответил диспетчер, Куинн попытался отойти, но обнаружил, что не в силах оторвать глаз от жуткого зрелища, его взгляд был прикован к мёртвой женщине на полу блока.

Ни Маккензи, ни Эллингтон не хотели пышной свадьбы. Эллингтон утверждал, что успел пресытиться всей этой свадебной чехардой с первым браком, но тем не менее хотел, чтобы Маккензи получила от свадьбы всё, о чём мечтала. Её же вкусы были весьма просты. Она была бы совершенно счастлива провести церемонию в обычной церкви. Ни колокольчиков, ни свиста гостей, ни притянутой за уши парадности.

Но вскоре после помолвки им позвонил отец Эллингтона. Отец, который никогда не принимал участия в жизни Эллингтона, поздравил его, а также сообщил, что он не сможет присутствовать на свадьбе, так как там будет мать Эллингтона. Однако он компенсировал своё отсутствие, связавшись с очень богатым другом в Вашингтоне и арендовав для них «Меридиан-Хаус». Это был почти непристойно дорогой подарок, однако, именно благодаря ему был закрыт вопрос с непосредственной датой свадьбы. Как оказалось, отец Эллингтона сам назначил конкретную дату: 5 сентября, через четыре месяца после помолвки.

И хотя до этого дня оставалось ещё два с половиной месяца, свадьба казалась гораздо ближе, чем, когда Маккензи стояла в саду рядом с «Меридиан-Хаус». День был прекрасным, и всё в этом месте, казалось, было только недавно украшено и благоустроено.

Я бы вышла за него замуж прямо здесь уже завтра, если бы могла, подумала она. Как правило, Маккензи не поддавалась девчачьим порывам, но что-то в идее жениться здесь заставляло её чувствовать себя как-то по-особенному - это чувство было странной смесью романтичности и восторженности. Ей нравилась атмосфера старины в этом месте: его простое тёплое очарование и, конечно, сады.

Эллингтон подошёл к ней сзади и обнял за талию. «Похоже...это - то самое место».

«Да, - сказала она. - Мы должны поблагодарить твоего отца. Снова. Или, может быть, просто отозвать приглашение твоей матери, чтобы пришёл он».

«Думаю, уже слишком поздно, - сказал Эллингтон. - Тем более, та женщина, что идёт по тротуару справа от нас, и есть моя мать».

Маккензи посмотрела в ту сторону, на которую показывал её жених и увидела пожилую женщину, к которой годы были весьма благосклонны. На ней были чёрные солнцезащитные очки, которые делали её настолько привлекательной и утончённой, что это даже немного раздражало. Заметив Маккензи и Эллингтона, стоявших между двумя большими клумбами с цветами и кустарником, она помахала им с излишним энтузиазмом.

«Она выглядит просто замечательно», - сказала Маккензи.

«Как и шоколадные батончики». Но если их есть, гниют зубы».

Маккензи не смогла удержаться от короткого смешка, и в этот момент к ним присоединилась мать Эллингтона.

«Надеюсь, Вы Маккензи», - сказала она.

«Да, это я», - ответила Маккензи, не зная, как относиться к этой фразе.

«Конечно, это Вы и есть, дорогая, - сказала она, лениво обнимая и широко улыбаясь Маккензи. - А я Фрэнсис Эллингтон...но только потому, что менять фамилию слишком хлопотно».

«Привет, мама», - сказал Эллингтон, обнимая её.

«Сынок. Боже мой, как вам двоим удалось зарезервировать это место? Оно просто великолепно!»

«Я достаточно долго проработал в Вашингтоне, чтобы подружиться с нужными людьми», - солгал Эллингтон.

Маккензи внутренне съёжилась. Она прекрасно понимала, почему он считал необходимым лгать, но в то же время чувствовала себя не в своей тарелке оттого, что участвует в спектакле, разыгрываемым перед будущей свекровью.

«Но, насколько я понимаю, это не те люди, которые могли бы ускорить оформление документов для развода?»

Это был комментарий, сделанный с ноткой сарказма, как бы в шутку. Но Маккензи за свою карьеру допросила достаточное количество людей и могла распознать по поведению и напряжению мышц лица, когда человек просто проявляет жёсткость. Возможно, это была шутка, но в ней была доля правды и горечи.

Эллингтон, однако, воспринял её спокойно. «Нет. У меня нет таких друзей. Но знаешь, мам, я бы лучше сосредоточился на сегодняшнем дне. На Маккензи—женщине, которая не собирается втаптывать меня в грязь, как моя первая жена, от которой ты, кажется, была в восторге».

Боже мой, как неприятно, подумала Маккензи.

Она знала, что это может повлиять на мнение будущей свекрови о ней, но решила, что с этим можно будет разобраться позже. Она собиралась что-то сказать, извиниться и отойти, чтобы Эллингтон и его мать могли поговорить наедине.

И тут очень кстати зазвонил телефон. Она посмотрела на экран и увидела, что это Макграт. Она воспользовалась случаем, и, прижимая телефон к себе, сказала: «Очень жаль, но я должна ответить».

Эллингтон скептически посмотрел ей вслед, когда она прошла немного дальше по тротуару. Спрятавшись за кустами роз, она взяла трубку.

«Агент Уайт слушает», - ответила она.

«Уайт, мне нужно, чтобы ты приехала. Ты и Эллингтон. Есть дело, которое я хочу поручить вам двоим. Приступить нужно как можно скорее».

«Вы сейчас в офисе? В воскресенье?».

«Меня не было в офисе. Пришлось приехать из-за этого дела. Когда вы сможете приехать?»

Она усмехнулась и посмотрела на Эллингтона, всё ещё препиравшегося с матерью. «Я думаю, мы будем уже скоро», - сказала она.

Поскольку был воскресный день, в маленькой приёмной за дверью кабинета Макграта никого не было. Дверь была открыта, но Маккензи и Эллингтон решили постучать, прежде чем войти, так как хорошо знали, насколько остро Макграт реагирует на нарушение его личного пространства.

«Войдите», - крикнул Макграт.

Войдя, они обнаружили Макграта за столом, роющимся в нескольких папках одновременно. Повсюду были разбросаны бумаги, а на столе царил хаос. Увидев обычно очень организованного Макграта в таком состоянии, Маккензи задумалась, что за дело могло так его взволновать.

«Спасибо, что пришли так быстро, - сказал Макграт. - Я знаю, что вы тратите большую часть своего свободного времени на подготовку к свадьбе».

«Вы спасли меня от общения с матерью, - сказал Эллингтон. - Я займусь любым делом, которое Вы мне поручите».

«Рад слышать, - сказал Макграт, вынимая из горы бумаг на столе стопку скреплённых листов и бросая ему. - Эллингтон, помнишь, когда ты только начинал работать оперативником, я поручил тебе заняться одним делом в Салеме, штат Орегон? Оно было связано с блоками хранения».

«Да, было дело. Пять тел, все найдены мёртвыми в хранилищах. Убийцу так и не нашли. Предполагалось, что когда вмешалось ФБР, он испугался и лёг на дно».

«Вот именно. Поиски преступника продолжались долго, но ни к чему не привели. С тех пор прошло уже почти восемь лет».

«Так что его наконец нашли?» - спросил Эллингтон. Он просматривал бумаги, которые передал ему Макграт. Маккензи тоже мельком взглянула на них и увидела несколько отчётов и деталей об убийствах в Орегоне.

«Нет. Но тела снова начали появляться в хранилищах. На этот раз в Сиэтле. Один труп был найден на прошлой неделе, что ещё можно было бы списать на случайное совпадение. Но вчера нашли второй. Жертва уже была мертва некоторое время—по крайней мере, дня четыре».

«Значит, можно с уверенностью сказать, что случаи в Сиэтле больше не считаются единичными?» - предположила Маккензи.

«Совершенно верно. Так что передаю это дело тебе, Уайт». Затем Макграт повернулся к Эллингтону. - А вот стоит ли посылать тебя, я не уверен. С другой стороны, вы двое хорошо работаете вместе, несмотря на свои отношения. Но, учитывая то, что свадьба на носу…»

«Решать Вам, сэр, - сказал Эллингтон. Маккензи была удивлена тем, что шеф колебался. - Но я думаю, что мой опыт с Орегонским случаем мог бы быть полезен Маккен — Агенту Уайт. Плюс, две головы всегда лучше, чем одна и всё такое …»

Макграт посмотрел на них по очереди. «Я согласен, но, скорее всего, это последнее дело, над которым вы работаете вместе. И так уже многие обеспокоены тем, что у нас вместе работает помолвленная пара. Как только вы поженитесь, эту практику придётся прекратить».

Маккензи отлично всё понимала и даже думала, что в принципе, это правильно. Она кивала, слушая объяснения Макграта, и просматривая взятые у Эллингтона бумаги. Она не пыталась начать вникать в них, чтобы не показаться невнимательной и бестактной, однако ей нужно было уловить их суть.

Пять тел были обнаружены в блоках хранения в 2009 году, все в течение десяти дней. Одна из найденных жертв, казалось, была убита незадолго до обнаружения, а остальные пролежали настолько долго, что их плоть успела разложиться до костей. Было определено три подозреваемых, но в итоге всех их отпустили ввиду наличия алиби и отсутствия каких-либо вещественных доказательств.

«Сейчас мы не можем утверждать, что есть прямая связь между этими двумя убийствами, правильно?»,- спросила она.

«Нет, пока нет», - ответил Макграт. «Это один из вопросов, на которые я хотел бы, чтобы вы нашли ответ. Ищите связи, попытайтесь найти этого парня».

«Что-то ещё?» – спросил Эллингтон.

«Нет. Вопрос с вашей транспортировкой уже решается пока мы с вами тут беседуем, вы должны вылететь в течение четырёх часов. Я очень хочу, чтобы этот маньяк был пойман и закрыт, до того, пока он успеет убить ещё пять человек».

«Я думала, что о прямой связи пока говорить не приходится...», - сказала Маккензи.

«Официально - нет, - ответил Маграт. А затем, словно не в силах удержаться, ухмыльнулся и обратился к Эллингтону. - Вы точно готовы жить с таким дотошным человеком всю оставшуюся жизнь?»

«О да, - ответил Эллингтон. - Жду этого с нетерпением».

Они были уже на полпути к дому, когда Эллингтон позвонил матери. Он объяснил, что их вызвали, и спросил, не хочет ли она встретиться с ним после того, как они вернутся. Несмотря на то, что Маккензи внимательно вслушивалась, она едва могла расслышать ответ матери. Та говорила что-то об опасностях совместной работы живущей вместе влюблённой пары. Однако Эллингтон оборвал ее, прежде чем она успела договорить.

Закончив разговор, Эллингтон бросил телефон на пол и вздохнул. «Мама шлет нам наилучшие пожелания».

«Не сомневаюсь».

«Она сказала о том, что бывает, когда муж и жена работают вместе...ты к этому готова?»

«Ты слышал Макграта, - ответила Маккензи. - Этого не будет, когда мы поженимся».

«Я знаю. И всё же ... Мы будем в одном здании, слышать об успехах и неудачах друг друга. Я думаю, что в большинстве случаев с этим не возникнет никаких проблем...но наверняка будут возникать ситуации, когда такое положение дел будет вызывать неловкость».

«Я не ослышалась? Ты боишься, что твоя жена затмит тебя?»

«О, это уже случилось, - сказал он с улыбкой. - Ты просто слишком скромна, чтобы признать это».

Они быстро вошли в квартиру, быстро принялись собираться, и в этот момент реальность впервые поразила её. Возможно, это последнее дело, над которым они с Эллингтоном работают вместе. Она была уверена, что, состарившись, они будут вспоминать о своих совместных делах с особым чувством, как о чём-то приватном, понятном только им двоим. Но сейчас, когда свадьба все ещё маячила на горизонте, а два трупа ждали на другом конце страны, такая перспектива казалась пугающей—как конец чего-то особенного.

Наверное, нам просто придётся уйти, хлопнув дверью, подумала она, укладывая сумку. Она взглянула на Эллингтона, который тоже паковал дорожную сумку, и улыбнулась. Конечно, они собирались заняться потенциально опасным делом, и, вероятно, в очередной раз рисковали своими жизнями, но она не могла дождаться возможности отправиться с ним в путь еще раз...возможно, в последний раз.

Они прибыли в Сиэтл, чтобы посетить два места преступления: место убийства первой жертвы, обнаруженной восемь дней назад, и место убийства второй жертвы, обнаруженной накануне. Маккензи никогда раньше не бывала в Сиэтле, поэтому она была почти разочарована, увидев, что один из городских стереотипов оказался оправданным: когда они приземлились в аэропорту, шёл моросящий дождь. Этот мелкий дождь не прекращался, пока они не сели во взятую напрокат машину, а затем, когда они уже были на пути в Сиэтл, к месту, где недавно обнаружили тело, он перешёл в непрерывный ливень.

Когда они приехали, в пикапе их ждал мужчина средних лет. Он вышел, открыл зонтик и поздоровался с ними у машины. С кривой улыбкой он протянул им ещё один зонт.

«Никто из приезжих не догадывается привезти с собой зонт», - объяснил он, когда Эллингтон взял его. Открыв зонт, он, как всегда, по-рыцарски убедился, что Маккензи полностью укрыта от дождя.

«Спасибо», - сказал Эллингтон.

«Куинн Так», - представился мужчина, протягивая руку.

«Агент Маккензи Уайт», - сказала Маккензи, пожимая протянутую руку. Эллингтон, представившись, сделал то же самое.

«Тогда идёмте, - предложил Куинн. - Нет смысла откладывать. Я лучше побуду дома, если вы не против. Тело убрали, слава Богу, но у меня до сих пор мурашки по коже».

«Это первый раз, когда с Вами такое происходит?» - спросила Маккензи.

«Конечно, я никогда не сталкивался ни с чем, настолько ужасным. Однажды у меня в блоке сдох енот. Ещё один раз в блок каким-то образом попали осы, соорудили там гнездо и атаковали арендатора. Но конечно... ничего даже близко похожего на то, что случилось сейчас, раньше не было».

Куинн подвёл их к блоку, на двери которого висела чёрная цифра 35. Дверь была открыта, и в задней части помещения крутился полицейский. Когда Маккензи и Эллингтон вошли, он что-то записывал в свой блокнот.

Полицейский повернулся к ним и улыбнулся. «Вы из бюро, ребята?» - спросил он.

«Да», - ответил Эллингтон.

«Рад познакомиться. Я помощник шерифа, Пол Райзинг. Я решил, что будет лучше, если я буду здесь, когда вы придёте. Я сделал опись всего, что хранится здесь, в надежде найти хоть какие-то следы. Потому что на данный момент их нет».

«Вы были на месте, когда уносили тело?»

«Да, к сожалению. Это было ужасно. Женщина по имени Клэр Локк, двадцати пяти лет. Она была мертва по меньшей мере неделю. Неясно, умерла ли она от голода или истекла кровью».

Маккензи медленно огляделась по сторонам. В задней части блока лежали коробки, ящики из-под молока и несколько старых сундуков - типичные вещи, которые можно найти в таком хранилище. Но кровавое пятно на полу придавало этому месту совсем другую атмосферу. Оно было не очень большим, но глядя на него, она предположила, что именно потеря крови стала причиной смерти. Возможно, ей показалось, но она как будто ощущала оставшуюся в помещении вонь разлагающего тела.

Пока помощник шерифа, Райзинг возился с коробками и ящиками, Маккензи и Эллингтон принялись обследовать остальную часть помещения. По мнению Маккензи, кровавое пятно на полу могло дать и другие зацепки, которые стоило обнаружить. Оглядываясь в поисках улик, она слушала Эллингтона, который расспрашивал помощника шерифа о деталях дела.

«Женщина была связана или может быть у неё во рту был кляп?» - спросил Эллингтон.

«И то и другое. Руки связаны за спиной, лодыжки тоже связаны, а во рту кляп. Кровь, которую вы видите на полу, вытекла из небольшой колотой раны в верхней части живота».

Тот факт, что Клэр Локк была связана и с кляпом во рту по крайней мере объяснял, почему она не могла издать ни звука, чтобы позвать на помощь людей за стенами блока. Маккензи попыталась представить себе состояние женщины, которая была заперта в этом тесном помещении без света, еды и воды. Это вывело её из себя.

Медленно обойдя блок, она подошла к углу дверного проёма. Дождь барабанил, стуча по бетону снаружи. Приглядевшись к металлической дверной раме, Маккензи заметила что-то внутри неё. То, что привлекло её внимание, находилось очень низко, у самого основания рамы, которая была предназначена для того, чтобы дверь скользила вверх и вниз.

Она опустилась на колени и наклонилась ближе. Это было пятно крови на краю желобка рамы. Совсем немного. Так мало, что она засомневалась, что кто-нибудь из полицейских её заметил. Прямо под пятном крови, она заметила ещё кое-что маленькое и белое.

Маккензи осторожно коснулась пальцем своей находки. Это был обломок ногтя.

Каким-то образом Клэр Локк умудрилась осуществить попытку к бегству. Маккензи на мгновение закрыла глаза, пытаясь представить это. В зависимости от того, как были связаны руки женщины, она могла подойти к двери, опуститься на колени и попытаться поднять её вверх. Это была заведомо бесполезная попытка, так как снаружи висел замок, но, конечно, если человек находится на грани голодной смерти или истекает кровью, любой даже малейший шанс стоит того, чтобы попробовать.

Маккензи помахала Эллингтону и показала, что она нашла. «Вы не помните, были ли ещё какие-нибудь повреждения на руках Мисс Локк?»

«Вообще-то были, - сказал он. - На правой руке несколько поверхностных порезов. И, по-моему, у неё не хватало одного ногтя».

Он подошёл к Маккензи и Эллингтону и тихо произнёс: «Ух ты!»

Маккензи продолжила поиски, но не нашла ничего, кроме нескольких волосков. Волосы, как она предположила, принадлежали либо Клэр Локк, либо владельцу блока.

«Мистер Так?» - позвала она.

Куинн стоял снаружи, под зонтиком. Он делал всё возможное, чтобы не стоять в блоке—даже не заглядывать внутрь. Однако, услышав своё имя, Куинн неохотно шагнул внутрь.

«Кому принадлежит этот блок?»

«Это самое странное, - сказал он. - Клэр Локк снимала этот блок последние семь месяцев».

Маккензи кивнула и посмотрела назад, где аккуратными рядами до потолка были сложены вещи Локк. Тот факт, что это был её блок хранения, делал ситуацию ещё более жуткой, но она подумала, что это может сработать в их пользу, так как возможно прояснится мотив или даже появится след убийцы.

«Здесь есть камеры наблюдения?» - спросил Эллингтон.

«Только одна, прямо у входа», - сказал Куинн Так.

«Мы просмотрели все записи за последние несколько недель, - сказал заместитель Райзинг. - Ничего необычного. В настоящее время мы разговариваем со всеми, кто появлялся здесь в течение последних двух недель. Как вы можете себе представить, это утомительно и долго. Нам ещё нужно допросить около десяти человек».

«Есть шанс, что мы тоже сможем посмотреть все записи?» - спросила Маккензи.

«Конечно», - ответил Райзинг, хотя по его тону было ясно, что он считает её сумасшедшей.

Маккензи последовала за Эллингтоном в заднюю часть помещения. Она поймала себя на мысли, что хотела бы покопаться в коробках и ящиках, но знала, что это вряд ли что-то даст. Как только у них появятся зацепки или потенциальные подозреваемые, они смогут найти там что-то стоящее, но до тех пор содержимое блока ни о чем им не скажет.

«Тело все ещё у коронера?» - спросила Маккензи.

«Насколько мне известно, да, - ответил Райзинг. - Хотите, я позвоню и скажу, что вы придёте?»

«Да, если можно. И, пожалуйста, постарайтесь добыть нам полную видеозапись».

«Агент Уайт, я могу Вам её переслать, - сказал Куинн. - Она в цифровом виде. Просто дайте адрес, и я отправлю».

«Пошли, - сказал Райзинг. - Я отведу вас в кабинет коронера. Он всего двумя этажами ниже моего».

С этими словами все четверо вышли из блока и попали под дождь. Капли шумно били по зонту. Они падали медленно, но тяжело, как будто пытаясь смыть ужасы, которые видели стены блока.

Куинн оказался чрезвычайно полезен. Похоже, он так же сильно, как и все остальные, хотел докопаться до сути случившегося. Вот почему, когда Маккензи и Эллингтон добрались до полицейского участка, он предоставил им доступ ко всем своим цифровым файлам из системы безопасности комплекса хранения.

Они решили начать с камер наблюдения, а не с тела Клэр Локк. Это должно было дать им возможность немного собраться с мыслями. Уже почти стемнело, а дождь все лил и лил. Пока помощник шерифа Райзинг усаживал их перед монитором, Маккензи вспоминала пройденный день и ей не верилось, что меньше девяти часов назад она стояла в живописном саду и думала о своей свадьбе.

«Вот соответствующие временные отметки, - сказал Райзинг, вытаскивая из блокнота листок бумаги. - Их немного». Он постучал пальцем по одной отметке, сделанной наклонным почерком. «Это единственный раз, когда мы видим, как Клэр Локк входит в комплекс. Мы проверили её данные и узнали номер машины, так что мы знаем, что это была именно она. А это, - он постучал по другой записи, - когда она ушла. И это единственный раз, когда она появляется на записи».

«Спасибо, - сказал Эллингтон. - Это нам очень поможет».

Поднявшись, он слегка кивнул в знак согласия и вышел из крошечного кабинета, предоставленного агентам.

Монотонная работа отнимала много времени, но, как отметил Райзинг, местная полиция уже успела кое-что сделать. Теперь они могли быстро прокручивать кадры, на которых не было никакой активности. Они начали с того, что проверили временные отметки на листе бумаги. Когда на экране появилась машина Клэр Локк, Маккензи увеличила изображение, но водителя не увидела. Она ждала, наблюдая за безликим входом в комплекс в течение двадцати двух минут на ускоренном просмотре, прежде чем увидела на экране отъезжающую машину Локк. За то время, что она провела в комплексе, никто туда не приезжал и не уезжал.

«Знаешь», - сказала Маккензи, «вполне возможно, на неё напали не в хранилище».

«Думаешь, кто-то убил её в другом месте и потом привёз сюда?»

«Возможно, не убил, а похитил. Думаю, следы на её теле помогут нам это определить. Если у неё есть признаки голодания или обезвоживания, это будет свидетельствовать о том, что её бросили умирать в хранилище».

«Но, согласно отчету, замок был заперт снаружи».

«Значит, ключ был ещё у кого-то», - предположила Маккензи.

«Возможно, у кого-то, кто приехал на другой машине в дни, которые запечатлены камерой».

«Скорее всего».

«Хочешь остаться здесь и посмотреть запись, пока я проверю тело? - спросил Эллингтон. - Или лучше мне остаться?»

Маккензи представила себе бедную женщину, одинокую в темноте, неспособную позвать на помощь. Она представила, как та спотыкается в темноте, пытаясь найти способ открыть эту дверь.

«Думаю, мне следует осмотреть тело. А тебе и здесь будет хорошо».

«Да, конечно. Это же отличное видео. И никаких тебе рекламных роликов».

«Хорошо, - сказала она. - Скоро увидимся».

Она наклонилась и поцеловала его в уголок губ. Это было сделано естественно и без особых раздумий, хотя, с профессиональной точки зрения, такие поступки, конечно, были неуместны. Это послужило ей напоминанием о том, почему они не смогут работать вместе, будучи мужем и женой.

Маккензи покинула маленький кабинет в поисках морга, а Эллингтон наблюдал, как на экране быстро бежит время.

Вопрос о том, испытывала ли Клэр Локк голод или обезвоживание в какой-либо степени за время пребывания в хранилище, был снят, как только Маккензи увидела её. Хотя Маккензи не была экспертом в этом вопросе, щёки молодой женщины заметно впали. То же самое можно было сказать и о её животе, но из-за надреза, который сделал коронер, это было не так очевидно.

В морге её встретила полная и удивительно приятная женщина по имени Аманда Дюма. Она тепло поздоровалась с Маккензи и отошла к маленькому стальному столику, на котором красовались инструменты, соответствующие её профессии.

«Исходя из результатов Вашего обследования, - начала Маккензи, - могли бы Вы утверждать, что жертва испытала сильный голод или обезвоживание перед смертью?»

«Да, хотя я не знаю, до какой степени, - ответила Аманда. - В её желудке очень мало жирной кислоты, почти совсем нет. Это, плюс некоторые признаки деградации мышц, указывают на то, что она испытала по крайней мере первые приступы голода. Есть также явные признаки обезвоживания, хотя я не уверена, что именно это убило её».

«Думаете, она истекла кровью?»

«Да. И, честно говоря, это было бы для неё благословением».

«Исходя из того, что Вы видели на теле, могли бы вы утверждать, что она была жива, когда её поместили в хранилище?»

«Да, без сомнения. И я бы сказала, что это происходило против её воли. Аманда шагнула вперёд и указала на ссадины на правой руке Локк. «Похоже, она сопротивлялась, а потом в какой-то момент даже попыталась сбежать».

Маккензи увидела порезы и заметила, что один из них имеет рваные края. Порез легко мог быть получен в результате контакта с бегунком жёлоба, по которому двигается дверь блока. Она также увидела оторванный ноготь.

«На затылке тоже синяки», - сказала Аманда. С помощью расчёски она отодвинула волосы Клэр в сторону. Она сделала это с любовью, уважением и заботой. Маккензи смогла разглядеть багровый кровоподтёк у основания шеи, в том месте, где она соединяется с черепом.

«Есть какие-либо признаки того, что её тащили волоком?» - спросила Маккензи.

«Ни одного. Остался один химический анализ, результаты которого я всё ещё жду, но исходя из всего остального, я могу сказать, что скорее всего, он ничего не даст».

Маккензи предположила, что ушиб на затылке наряду с кляпом в форме шара, найденном у неё во рту, стал причиной того, что Клэр Локк не смогла привлечь внимание или поднять тревогу, когда её несли в блок хранения. Она снова задумалась о видеозаписях, и у неё возникла уверенность в том, что водитель одного из автомобилей и был её убийцей, а также другой женщины, найденной на прошлой неделе, согласно отчётам.

Маккензи опять бросила на тело хмурый взгляд. Её обычной естественной реакцией было чувство сострадания по отношению к убитому. Но Клэр Локк вызывала у Маккензи ещё более сильную горечь и жалость. Возможно, это объяснялось тем, что её воображение легко рисовало картину несчастной женщины, запертой в том тёмном блоке, фактически обездвиженной и неспособной позвать на помощь.

«Спасибо за информацию, - сказал Маккензи. - Мой партнер и я будем в городе ещё несколько дней. Сообщите мне, если обнаружите что-нибудь в результатах последнего химического анализа».

Она покинула морг и направилась на первый этаж. Возвращаясь назад в небольшой кабинет, в котором она работала с Эллингтоном, Маккензи остановилась у стойки дежурного и попросила копию текущих документов по Клэр Локк. Получив их на руки уже через пару минут, она отправилась в кабинет.

Эллингтон сидел, уставившись в монитор и откинувшись на кресле.

«Увидел что-нибудь интересное?» - спросила она.

«Ничего конкретного. Я насчитал ещё семь автомобилей, которые приезжали и уезжали. Один простоял там в течение приблизительно шести часов. Я хочу свериться с полицией и посмотреть, с кем из этих людей они уже поговорили. Чтобы Клэр Локк оказалась в блоке хранилища, кто-то на этой видеозаписи, должен был её туда привезти».

Маккензи кивнула в знак согласия и начала просматривать принесённые документы. Локк не имела судимости, и её персональные данные особо ни о чём не говорили. Ей было двадцать пять лет, два года назад она окончила Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе и с тех пор работала специалистом по компьютерной графике в местной маркетинговой фирме. Родители разведены, отец живёт на Гавайях, а мать где-то в Канаде. Не замужем, детей нет, но в самом конце листа с её персональными данными была заметка о том, что её бойфренду сообщили о её смерти. Ему позвонили вчера в три часа дня.

«Сколько времени тебе осталось просмотреть?» - спросила она.

Эллингтон пожал плечами: «Похоже, ещё три дня».

«Ты не против, если я поговорю с парнем Клэр Локк?»

«Нет, наверное, - сказал он с наигранно трагичным вздохом. - Скоро начнётся наша семейная жизнь. Лучше привыкай видеть меня всё время сидящим перед экраном. Особенно во время футбольного сезона».

«Согласна, - ответила она. - Если ты не будешь против того, что я в это время буду уходить и заниматься своими делами».

И чтобы показать ему, что она имеет в виду, она направилась на выход. «Дай мне несколько часов», - бросила она через плечо.

«Хорошо, хорошо. Но не жди, что к твоему приходу будет готов ужин».

Этот их обмен шутливыми фразами заставил её задуматься о том, насколько она счастлива, что Макграт позволил им работать над этим делом вместе. Из-за мрака и дождя за окном, а также своего особого чувства печали по отношению к Клэр Локк, Маккензи не знала, сможет ли она справиться с этим делом самостоятельно. Но так как Эллингтон был рядом с ней, она чувствовала, что и здесь у неё есть на кого опереться, если станет совсем сложно.

Она вышла на улицу. Наступила ночь, и хотя дождь снова перешёл в ленивую морось, Маккензи почувствовала, что это своего рода предзнаменование.

Маккензи ничего не знала об этом парне, так как о нём ничего не говорилось в записях. Она знала только, что его зовут Барри Ченнинг и что он живёт на Роуз-Стрит, 376, квартира 7. Когда она постучала в дверь квартиры, ей открыла женщина, которая выглядела лет на шестьдесят или около того. Она выглядела усталой и опечаленной—и визит нежданного гостя после девяти часов вечера в дождливое воскресенье явно её не обрадовал.

«Чем могу помочь?» - спросила женщина.

Маккензи едва удержалась от того, чтобы перепроверить номер на двери, но вместо этого заявила:

«Я ищу Барри Ченнинга».

«Я его мать. А Вы кто?»

Маккензи показала ей своё удостоверение. «Маккензи Уайт из ФБР. Я хотела бы задать ему несколько вопросов о Клэр».

«Он не в том состоянии, чтобы с кем-то разговаривать, - сказала мать. - На самом деле, он—»

«Боже мой, мама, - произнёс мужской голос. - Я в порядке».

Мать отступила в сторону, уступая место сыну. Барри Ченнинг был довольно высоким парнем, с коротко остриженными светлыми волосами. Как и его мать, он выглядел не выспавшимся, и было заметно, что он плакал.

«Вы сказали, что работаете в ФБР?» - спросил Барри.

«Да. У вас есть несколько минут?»

Барри, слегка нахмурившись, посмотрел на мать и вздохнул. «Да, у меня есть немного времени. Проходите, пожалуйста».

Барри провёл Маккензи в квартиру, затем по узкому коридору на кухню. Его мать тем временем прошла дальше по коридору и исчезла из виду. Когда Барри уселся на стул за кухонным столом, Маккензи услышала, как где-то в квартире с силой захлопнулась дверь.

«Извините, - сказал Барри. - Я начинаю думать, что моя мать была ближе к Клэр, чем я сам. А это говорит о многом, учитывая, что я купил обручальное кольцо две недели назад».

«Я очень сожалею о Вашей потере», - сказал Маккензи.

«Мне сейчас это часто говорят, - сказал Барри, уставившись в стол. - Это было неожиданно, и, хотя я плакал как ребёнок, когда полиция сообщила мне вчера, я все же держу себя в руках. Мама приехала, чтобы остаться со мной, чтобы помочь мне пережить похороны, и я благодарен ей за помощь, но она немного перегибает палку. Когда она уедет, я, наверное, выплесну всё горе, понимаете?»

«Я собираюсь задать вопрос, который может показаться глупым, - сказала Маккензи. - Но Вы знаете кого-нибудь, у кого могли быть причины так поступить с Клэр?»

«Нет. Полиция задала тот же вопрос. У неё не было врагов, понимаете? Они с матерью не ладили, но это был конфликт не того уровня, чтобы спровоцировать то, что произошло. Клэр была замкнутым человеком, понимаете? Ни близких друзей, никого...были просто знакомые. Как-то так».

«Когда Вы видели её в последний раз?» - спросила Маккензи.

«Восемь дней назад. Она приходила сюда, чтобы узнать, есть ли у меня что-нибудь, что нужно отвезти в ее хранилище. Мы посмеялись по этому поводу. Она не знала, что у меня уже есть кольцо для неё. Но мы оба понимали, что поженимся. Мы начали строить совместные планы. То, что она спросила, есть ли у меня что-нибудь, что нужно отвезти в её хранилище, было просто ещё одним способом подкрепить это ощущение, понимаете?»

«Сколько времени прошло с того дня, прежде чем Вы начали беспокоиться? Я не вижу, куда и когда Вы подали заявление о пропаже человека?»

«Ну, я учусь в местном двухгодичном колледже, стараюсь набрать средний балл, чтобы вернуться в свой колледж и, наконец, закончить его. Это огромная нагрузка, и это помимо работы, на которой я работаю сорок-сорок пять часов в неделю. Так что мы с Клэр должны были увидеться только через четыре-пять дней. Но спустя три дня, за которые она ни звонила, ни отправляла сообщений, я начал волноваться. Я зашёл к ней проверить, как она, но она не открыла. Я решил позвонить в полицию, но потом подумал, что это глупо. А вообще, в глубине души я задавался вопросом, не ушла ли она от меня. Что, возможно, сама идея выйти замуж напугала её или что-то в этом роде».

«Когда Вы видели её в последний раз, она выглядела нормально? Может быть, вела себя необычно?»

«Нет, всё было отлично. Она была в хорошем настроении».

«Вы, случайно, не знаете, что она собиралась хранить в своём блоке?»

«Наверное, какие-то учебники из колледжа. Она возила их с собой в багажнике некоторое время».

«Вы знаете, как долго она арендовала этот блок?»

«Около шести месяцев. Она перевозила вещи из Калифорнии и хранила их там. Опять же ... мы думали, что поженимся, так что вместо того, чтобы везти вещи прямо в свою квартиру, она оставляла некоторые из них в блоке. Думаю, именно поэтому она его и арендовала. Я говорил ей, что нет необходимости снимать блок, но она продолжала говорить, что нам будет намного легче, когда мы с ней съедемся».

«Я спрашивала Вас, были ли у Клэр враги...а как насчёт Вас? Есть ли кто-нибудь, кто сделал бы это, чтобы причинить боль Вам?»

Барри выглядел ошеломлённым, как будто никогда не задумывался об этом. Он медленно покачал головой, и ей показалось, что он сейчас заплачет. «Нет. Но я, наверное, даже хочу, чтобы это было так. Это помогло бы разобраться в случившемся. Потому что я не знаю никого, кто хотел бы смерти Клэр. Знаете, она была... она была очень добрая. Она была самым милым человеком, которого я когда-либо встречал».

Маккензи поняла, что он говорит искренне. Она также знала, что ничего не добьётся от Барри Ченнинга. Она положила на стол визитную карточку и пододвинула к нему.

«Если Вы что-нибудь вспомните, пожалуйста, позвоните мне», - сказала она.

Он взял карточку и молча кивнул.

Маккензи казалось, что она должна сказать что-то ещё, но это был один из тех моментов, когда говорить больше было нечего. Она направилась к двери и, закрыв её за собой, почувствовала укол сожаления, услышав, как Барри Ченнинг заплакал.

Дождь за окном превратился в туман. Возвращаясь к машине, она позвонила Эллингтону, надеясь, что непогода прекратится. Она не совсем понимала, почему её так беспокоят капризы природы. Но это чувство никак её не покидало.

«Эллингтон слушает», - сказал он, потому что никогда не смотрел на экран, прежде чем ответить.

«Ты уже закончил смотреть видео?»

«Вообще-то, да, - ответил он. - Я сейчас работаю с помощником шерифа и вычёркиваю людей из списка, с которыми они уже поговорили. А у тебя есть новости?»

«Нет. Но я хочу пойти в хранилище, где было найдено первое тело. Можешь взять необходимые данные у Райзинга и встретиться со мной около станции примерно через двадцать минут? И пусть кто-нибудь попробует дозвониться до владельца хранилища».

«Договорились. Увидимся».

Они закончили разговор, и Маккензи поехала дальше, думая о скорбящем бойфренде, которого она оставила позади...думая о Клэр Локк, одинокой, голодной и напуганной, прожившей свои последние минуты в темноте и страхе.

Маккензи и Эллингтон прибыли в «U-Store-It» в 22:10. Объект отличался от «Seattle Storage Solution» тем, что это было настоящее здание. Само строение выглядело так, словно когда-то было небольшим складом, но прилегающая территория была озеленена и благоустроена, поэтому за небольшими фонарями, которые окаймляли тротуар виднелась только половина здания. Поскольку они позвонили заранее, свет был включен и внутри их уже ожидали владелец и менеджер хранилища.

В дверях их встретил хозяин, невысокий толстяк в очках по имени Ральф Андервуд. Он, казалось, был рад их присутствию и даже не пытался скрыть, что Маккензи ему очень нравится.

Он провел их через переднюю часть здания, которая состояла из небольшого зала ожидания и ещё меньшего конференц-холла. Он немало постарался, чтобы здание выглядело тёплым и уютным, но в нём всё равно витал запах старого склада.

«Сколько у Вас здесь блоков?» - спросил Эллингтон.

«Сто пятьдесят, - ответил Андервуд. – У каждого блока есть дверь в задней части, так что вещи можно легко загружать и выгружать снаружи, а не входить через переднюю часть здания».

«Вроде бы очень удобно», - сказала Маккензи, никогда не видевшая складского комплекса, который полностью находился бы в отдельном здании.

«Вы сказали по телефону, что хотели бы узнать больше о теле, которое я нашёл две недели назад, верно?»

«Верно, - сказала Маккензи. Она попросила Райзинга прислать ей отчет, и теперь она читала его на своём телефоне. - Элизабет Ньюкомб, тридцать лет. Согласно полицейскому отчёту, она была найдена в собственном хранилище мёртвой из-за ножевого ранения в грудь».

«Всего этого я не знал», - сказал Андервуд. - Всё, что я знаю - это то, что, когда я вошёл в то утро и, как всегда, прошёлся по территории, то увидел что-то красное недалеко от двери. Я сразу понял, в чем дело, но попытался убедить себя, что ошибаюсь. Но когда я открыл блок, там была она. Лежащая на полу, мертвая, в луже крови».

Он рассказывал так, словно сидел у костра на природе. Это немного раздражало Маккензи, но она также знала, что люди, склонные к драматизму, часто являются хорошими источниками информации.

«Вы когда-нибудь находили что-нибудь подобное?» - спросил Эллингтон.

«Нет. Но я говорю Вам...у меня было около десяти заброшенных блоков. В моём контракте сказано, что если блок не посещают хотя бы один раз в течение трёх месяцев, я звоню пользователю, чтобы убедиться в том, что ему всё ещё нужно его хранилище. Если пользователь не посещает блок и не выходит на связь в течение шести месяцев, я продаю все хранящиеся в нем вещи через аукцион».

Маккензи знала, что это обычная практика, но, по её мнению, это было почти незаконно.

«Некоторые вещи, которые люди оставляют в своих блоках, ...скажем так, настораживали меня, - продолжил Андервуд. - В трёх заброшенных блоках были всевозможные секс-игрушки. У кого-то было пятнадцать стволов, включая два АК-47. Один из блоков снимал таксидермист, потому что там было четыре чучела животных... и я говорю не об игрушках, понимаете?»

Андервуд провел их через дверь в задней части крыла. За дверью не было никакого перехода; они вошли и оказались в очень широком коридоре. Пол был бетонным, а потолок находился примерно в двадцати футах над головой. Теперь Маккензи больше, чем когда-либо, была убеждена, что когда-то здесь действительно располагался какой-то склад. Блоки были разбиты на группы по пять, каждая группа имела коридор, который шел в обе стороны от здания. Группы располагались по обе стороны здания так, что, когда смотришь в центральный средний коридор, кажется, что им нет конца. Теперь, когда они оказались внутри, Маккензи осознала масштабы территории. Здание было около ста ярдов в длину.

«Блок, который вы хотите увидеть, находится прямо здесь», - сказал Андервуд. Они шли около двух минут, Андервуд всё говорил и говорил о странных предметах, которые он находил в заброшенных блоках, а также о таких сокровищах, как игрушки в отличном состоянии, ценные комиксы и один «честное слово» открытый на распашку сейф, в котором было больше пяти тысяч.

Наконец, он привел их к блоку с пометкой С-2. По-видимому, он заранее, до их прибытия, подобрал ключ; так как быстро достал его из кармана и отпёр засов на двери. Затем он отодвинул дверь, выпустив из блока затхлый воздух. Андервуд щёлкнул выключателем на стене, и свет, падавший откуда-то сверху осветил почти пустое хранилище.

«Никто из членов её семьи не приходил забрать вещи?» - спросила Маккензи

«Четыре дня назад звонила её мама, - сказал он. - Она как-нибудь придёт, но когда именно, не уточнила».

Маккензи обошла помещение в поисках чего-нибудь похожего на то, что они видели в блоке Клэр Локк. Но либо Элизабет Ньюкомб не обладала бойцовским духом Клэр Локк, либо следы её борьбы уже были уничтожены полицией и местными детективами.

Маккензи подошла к немногочисленным вещам, сложенным в задней части блока. Большинство из них лежало в пластиковых контейнерах с наклейками и надписями, сделанными чёрным маркером: книги и журналы, детство, мамины вещи, рождественские украшения, старые принадлежности для выпечки.

Даже то, как они были сложены, говорило об организованности их хозяйки. Несколько маленьких картонных коробочек были заполнены фотоальбомами и фотографиями в рамках. Маккензи просмотрела несколько альбомов, но не нашла ничего, что могло бы помочь. Это были фотографии улыбающихся членов семьи, виды на побережье и фото собаки, которая, очевидно, была домашней любимицей.

Эллингтон подошёл к ней и оглядел коробки. Он стоял, уперев руки в бока, что свидетельствовало о его растерянности. Время от времени её удивляло, насколько хорошо она его знает.

«Я думаю, всё, что можно было тут найти, уже найдено полицией, - сказал он. - Может быть, мы найдем что-нибудь в документах».

Маккензи кивнула, но её взгляд упал на что-то странное. Она прошла в дальний угол, где друг на друге лежали три пластиковых контейнера. Прямо в углу, очень далеко, незамеченной при первом осмотре, лежала кукла. Это была старая кукла со спутанными волосами и грязными щеками. Она выглядела так, словно её украли со съёмочной площадки какого-нибудь дешёвого фильма ужасов.

«Жутко», - сказал Эллингтон, проследив за её взглядом.

«И очень здесь не к месту», - добавила Маккензи.

Она подняла куклу, стараясь поддерживать её за спинку, на случай, если она является уликой. Конечно, такую находку можно было принять за случайный предмет, брошенный в хранилище в последнюю минуту.

Но всё остальное в этом блоке было тщательно сложено и организовано. Эта кукла выделялась на общем фоне. Возникало странное ощущение, что она и должна была выделиться, что так и было задумано.

«Я думаю, нам нужно забрать её, - сказала она. - Почему этот предмет не упакован и не убран? Тут всё до одурения аккуратно. Почему же эта кукла осталась брошенной?»

«Думаешь, убийца положил её туда?» - спросил Эллингтон. Но ещё до того, как он успел полностью озвучить свой вопрос, Маккензи поняла, что он рассматривает эту версию, как вполне реальную.

«Не знаю, - ответила она. - Но я хочу ещё раз взглянуть на блок Клэр Локк. И еще, нужно как можно быстрее получить полное досье по убийствам в Орегоне, над которыми ты работал...тогда, давным-давно». Последние слова она произнесла с улыбкой, не упуская возможности подразнить его на тему того, что он на семь лет старше.

Эллингтон повернулся к Андервуду. Он болтался у двери, делая вид, что не подслушивает. «Полагаю, Вы никогда не разговаривали с Мисс Ньюкомб, если не считать того, что сдавали ей блок?»

«Боюсь, что нет, - ответил Андервуд. - Я стараюсь быть дружелюбным и гостеприимным со всеми, но их так много, понимаете?» Затем он посмотрел на куклу, которую все ещё держала Маккензи, и нахмурился. «Я же говорил...в этих блоках много странного дерьма».

Маккензи не сомневалась в этом. Но этот странный предмет казался здесь совершенно неуместным. И она намеревалась выяснить, что это значит.

Так как было поздно Куин Так, ожидаемо, разозлился, когда ему позвонила Маккензи. Тем не менее он объяснил им, как попасть в комплекс и где находится запасной комплект ключей. Было около полуночи, когда Маккензи и Эллингтон снова открыли блок Клэр Локк. Маккензи не могла отделаться от ощущения, что они бегают по кругу—не слишком обнадеживающее чувство в начале расследования, но она также чувствовала, что сейчас они поступают верно.

Маккензи вошла в блок, думая о кукле Элизабет Ньюкомб. Возможно, свою роль сыграло то, что было поздно, но на этот раз место казалось ей немного более зловещим. Ящики и коробки, сложенные в задней части, имели не такой идеальный вид, как в блоке Элизабет Ньюкомб, но все равно все выглядело аккуратно.

«Немного грустно, не правда ли?» - спросил Эллингтон.

«О чём ты?»

«Эти вещи...эти ящики и коробки. Скорее всего, никто из тех, для кого имело значение их содержимое, никогда не откроет их».

Это была печальная мысль, которую Маккензи постаралась отодвинуть на задний план. Она прошла в дальнюю часть блока, чувствуя себя почти незваным гостем. Они с Эллингтоном поискали среди вещей куклы или другие странные предметы, но ничего не нашли. Тут Маккензи пришло в голову, что она зациклилась на поиске чего-то такого же очевидного, как кукла. Но может быть имеет смысл искать что-то другое, что-то менее заметное или менее крупное.

А может, вообще никакой связи нет, подумала она.

«Видишь это?» - спросил Эллингтон.

Эллингтон стоял на коленях у правой стены. Он кивнул в сторону угла, узкого пространства между стеной и стопкой картонных коробок. Маккензи тоже опустилась на колени и увидела то, что заметил Эллингтон.

Это был миниатюрный чайник - не просто маленький чайничек, а скорее игрушечный. Такой используют маленькие девочки для воображаемого чаепития.

Маккензи подползла и подняла его с пола. Она с удивлением обнаружила, что он сделан не из пластика, а из керамики. На ощупь он был похож на настоящий чайник, только не больше шести дюймов высотой. Он помещался у неё в ладони.

«Если хочешь мое мнение, - сказал Эллингтон,- то это не случайность. Эта вещь попала сюда не просто так».

«И не выпала из коробки, - добавила Маккензи. - Это керамика. Если бы она выпала из коробки, то разбилась бы».

«Так что, чёрт возьми, это значит?»

Маккензи не знала, что ответить. Они оба смотрели на маленький чайник, довольно симпатичный, но грязный и потертый—совсем как кукла из блока Элизабет Ньюкомб. И, несмотря на небольшие размеры, Маккензи чувствовала, что этот предмет имеет огромное значение.

Было 1:05, когда они, наконец, зарегистрировались в мотеле. Маккензи устала, но в то же время была взбудоражена головоломкой, которую представляли собой кукла и маленький чайник. Оказавшись в номере, она быстро переоделась в футболку и спортивные шорты. Она включила ноутбук, а Эллингтон в это время тоже переодевался в более удобную одежду. Маккензи вошла в свою электронную почту и увидела, что Макграт поручил кому-то отправить им все файлы по Салему, штат Орегон, по убийствам, произошедшим восемь лет назад.

«Что ты делаешь?» - спросил Эллингтон, подойдя к ней. «Уже поздно, а завтра будет длинный и тяжёлый день».

Не обращая на него внимания, она спросила: «В делах Орегона не было ничего похожего на это? Кукол, чайников...чего-нибудь в этом роде?»

«Честно говоря, не помню. Как сказал Макграт, моя работа там была просто подчищать. Я допросил нескольких свидетелей, привёл в порядок отчеты и документы. Если и было что-то подобное, то в глаза мне не бросилось. Я не могу сказать, что эти дела как-то связаны. Да, они очень похожи, но не идентичны. Но всё же ... Может быть, не повредит просмотреть те документы, которые нам прислали. Может быть, встретиться с полицией в Салеме и узнать, помнит ли кто-нибудь из тех, кто имел отношение к делу, что-нибудь подобное».

Маккензи, послушала его доводы, но не смогла удержаться и просмотрела несколько файлов, прежде чем лечь спать. Она почувствовала, как Эллингтон положил руку ей на плечо, а потом его лицо оказалось рядом с её.

«Ты будешь считать меня лентяем, если сейчас улягусь спать?»

«Нет. А ты будешь считать меня одержимой, если я не стану спать?»

«Нет, ты просто очень предана своей работе». Он поцеловал её в щеку и рухнул на односпальную кровать.

Её привлекала идея присоединиться к нему—не для каких-то непристойных занятий, а просто немного поспать, прежде чем наступит завтрашний день, который наверняка будет проходить в бешеном темпе. Но она чувствовала, что должна найти, по крайней мере, ещё несколько элементов головоломки, даже если они похоронены в деле восьмилетней давности.

При беглом просмотре она ничего не нашла. Было убито пять человек, все найдены в складских помещениях. В одном из них хранились ценные бейсбольные карточки, более чем на десять тысяч долларов, а в другом - жуткая коллекция средневекового оружия. Семь человек были допрошены в связи с этими преступлениями, но ни один из них не был осуждён. По версии полиции и ФБР, убийца похищал своих жертв, а затем заставлял их открывать склады. Судя по первоначальным отчётам, убийца ничего не крал из блоков, хотя сказать наверняка было практически невозможно.

Насколько могла судить Маккензи, на месте преступления не осталось ничего необычного. Досье содержало фотографии мест преступления и пяти жертв, блоки троих из них были в ужасном состоянии, в них даже близко не было того порядка, которым отличался блок Элизабет Ньюкомб.

Два фото с места преступления были поразительно чёткими. Одно было с места убийства второй жертвы, а другое - пятой. Оба блока находились в состоянии, которое Маккензи называла организованным хаосом; там и сям громоздились стопки вещей, сложенных как попало.

Глядя на снимок со второго места преступления, Маккензи пробежалась взглядом по фону, увеличив изображение настолько, насколько возможно, чтобы экран не стал пиксельным. Ей показалось, что в центре помещения, на трёх коробках, наваленных друг на друга, есть что-то интересное. Этот предмет был похож на кувшин для воды или лимонада. Он стоял на чём-то вроде тарелки. И хотя вокруг было много разных случайных предметов, складывалось впечатление, что именно кувшин на тарелке был специально аккуратно размещён в самом центре помещения.

Она смотрела на фото до тех пор, пока не начали болеть глаза, но так и не смогла понять, точно ли это кувшин. Понимая, что дальше продолжать бесполезно, она открыла электронную почту, чтобы отправить это фото двум другим агентам, которые точно будут действовать быстро и эффективно—двум агентам, которых, как она сейчас вдруг поняла, ей и Эллингтону нужно пригласить на свадьбу: агентам Ярдли и Харрисону.

Она прикрепила файлы к письму и написала короткое сообщение: «Может ли кто-нибудь из вас просмотреть файлы по этим делам и посмотреть, не сделал ли кто-нибудь инвентаризацию того, что было внутри блоков хранения?» Может, нужно поговорить с владельцами складов.

Понимая, что делать больше нечего, Маккензи, наконец, позволила себе лечь спать. Она так устала, что день обрушился на неё всей своей тяжестью, и она заснула, как только её голова коснулась подушки.

Даже когда жуткий вид куклы из хранилища Элизабет Ньюкомб всплыл в её голове, она сумела проигнорировать его, и крепко заснуть.

Маккензи ничуть не удивилась, проснувшись в половине седьмого и обнаружив, что агент Харрисон уже справился со своей задачей. Он был практически гуру исследований и быстро освоился с файлами, папками и огромным количеством данных. Его письмо содержало два приложения и типичное сообщение.

Два прилагаемых документа - это описи, сделанные ФБР. Это всё, что у нас есть, потому что семьи двух других жертв отказали бюро в просьбе осмотреть вещи погибших. По пятой жертве информации нет, потому что владелец блока продал его вещи с аукциона через три дня после смерти. Это, конечно, подло, но у жертвы не было семьи, которая захотела бы забрать её имущество.

Надеюсь, это поможет. Дай мне знать, если тебе понадобится что-то более конкретное.

Маккензи открыла приложение и обнаружила структурированный список в простом документе Word. Первый составлял семь страниц. Во втором было тридцать шесть страниц. Более длинный документ был описью содержимого блока, который арендовала Джейд Баркер. Маккензи сразу же вспомнила это имя; она вытащила снимки с места преступления из документов и увидела, что самый неаккуратный блок принадлежал Джейд Баркер—это тот самый блок, в котором, возможно, находилась тарелка с кувшином.

Маккензи быстро просмотрела документ и нашла два пункта, перечисленные на второй странице.

Игрушечный кувшин.

Пластиковая игрушечная тарелка.

Позади неё одевался Эллингтон. Застёгивая рубашку, он подошёл к ней и посмотрел на экран. «Чёрт, - сказал он. - Они очень постарались для тебя, не так ли?»

«Да, - сказала она, указывая на два предмета. Затем она задумалась на мгновение, прежде чем спросить: - Где именно находится Салем?»

«В северной части штата Орегон. Не знаю, где именно. Он замолчал, посмотрел на неё с наигранным раздражением и вздохнул. «Ты собираешься в однодневную поездку?»

«Думаю, оно того стоит. Я хотела бы взглянуть на место преступления и, возможно, поговорить с кем-то из членов семьи жертвы».

«Нам нужно поговорить с членами семьи и здесь тоже», - заметил Эллингтон. «Начиная с родителей Элизабет Ньюкомб. И честно говоря, я бы хотел поговорить с полицейскими, которые первыми вошли в хранилище, чтобы получить от них подробный отчёт».

«Тогда, похоже, ты уже спланировал своё утро».

«Мак...до Салема, кажется, часа четыре езды. Нет смысла разделяться только для того, чтобы провести в дороге весь чёртов день, надеясь получить смутное представление о том, что произошло там восемь лет назад».

Маккензи открыла таблицу на ноутбуке и напечатала: «Сиэтл и Салем, ОР». Не оглядываясь на него, она сказала: «Три с половиной часа ... точнее, три часа езды. Если всё пройдёт гладко, я вернусь к ужину».

«Если всё пройдёт гладко», - эхом отозвался Эллингтон.

Она улыбнулась и встала. «Я тоже тебя люблю».

С этими словами она поцеловала его, сожалея, что вчера не легла спать пораньше.

«Харрисон, мне нужно, чтобы ты нашёл для меня дополнительную информацию».

Было что-то такое в вождении и разговоре по телефону, что приводило Маккензи в восторг. Конечно, она знала, что это не очень правильно, но в её работе переговоры за рулём считались наивысшим показателем умения выполнять несколько задач одновременно.

«И тебе доброе утро, - сказал агент Харрисон на другом конце провода. - Я так понимаю, ты получила мою почту?»

«Да. То, что ты мне отправил, оказалось очень полезно. Но я хотела спросить, не мог бы ты мне ещё немного помочь?»

Она знала, что он согласится. В прошлом ему приходилось беспокоиться о том, что подумает Макграт. Но учитывая новые обязанности Маккензи и её непосредственное подчинение Макграту, она знала, что для Харрисона эта просьба будет приоритетом.

«Что нужно сделать?»

«Я направляюсь в Салем, штат Орегон, чтобы осмотреть места преступлений и допросить всех, кого смогу. Я бы хотела, чтобы ты попробовал найти имена и контактную информацию членов семей или близких друзей жертв, которые живут в этом районе».

«Хорошо, я всё сделаю. Как долго ты будешь в пути?»

«Ещё часа три».

«У тебя будет всё, что нужно ещё до того, как ты доберешься до места».

«Спасибо, Харрисон».

«Это дело - какая-то странная форма подготовки к медовому месяцу?» - спросил он.

«Вовсе нет. Можно сказать, это что-то вроде прелюдии», - пошутила она.

«Да, эта информация была для меня лишняя. Позволь мне вернуться к работе. Счастливого пути, агент Уайт».

Они закончили разговор, и Маккензи продолжила смотреть на шоссе № 5, погрузившись в свои мысли. Она думала о Джейд Баркер, умершей около восьми лет назад. Если тарелка и кувшин, которые она заметила на снимке, были теми же самыми предметами, которые были зарегистрированы ФБР, что это могло значить? Конечно, связь странных находок, сделанных в рамках нынешнего дела и тех, что были обнаружены в Салеме, весьма хрупкая, но о чём она может говорить? Даже если она покинет Салем с неопровержимыми доказательствами того, что убийца оставляет после себя безделушки и игрушки на тему чаепития (она включила куклы в тему чаепития), даст ли это что-то?

Конечно, подумала она про себя. Эта странность - зацепка. Она позволяет работать над конкретной особенностью места преступления - особенностью, которая, по-видимому, что-то означает для убийцы.

Было кое-что ещё. Эта зацепка даёт представление о том, насколько опасным и извращенным может быть разыскиваемый убийца.

Харрисон сдержал своё слово и передал Маккензи всю информацию, которую смог найти, когда она находилась в получасе езды от Салема. Информация пришла в виде сочетания текстов и электронных писем с вложениями. И хотя данных было не так много, Маккензи считала, что их вполне достаточно.

Во время своей поездки она также успела позвонить в полицейское управление Салема. Она спросила, может ли кто-нибудь поговорить с ней об убийствах на складах, совершённых пять лет назад. После короткого потрясённого молчания на другом конце провода ей назвали имя детектива Алана Холла.

Имея наготове всю эту информацию, Маккензи отправилась в Салем, чтобы первым делом нанести визит в полицейский участок.

На станции выдался заурядный день. Администратор вытирала столешницу тряпкой, а три офицера сидели за единственным столом в глубине зала, о чём-то болтая.

«Чем могу помочь?» - спросила администратор.

«Я Специальный агент Маккензи Уайт. Я должна встретиться с детективом Холлом».

«Да, конечно, - ответила администратор. - Давайте я просто позову его сюда».

Администратор позвонила в другой офис в этом же здании и через несколько секунд сказала: «Скоро придёт».

«Спасибо», - сказала Маккензи, когда она повесила трубку.

«Не за что. Можно поинтересоваться, откуда Вы приехали?»

«Вчера вылетела из Вашингтона в Сиэтл».

Администратор попыталась улыбнуться, но, по-видимому, что-то просчитав у себя в голове, решила, что случилось нечто очень плохое. Вместо того, чтобы продолжить болтовню, она вернулась к уборке столешницы.

Не успела она дотереть её, как к небольшой обеденной зоне, где они находились, подошёл детектив в штатском. Вид Маккензи несколько удивил его, но он постарался это скрыть. Это был пожилой человек, где-то между пятьюдесятью и пятьюдесятью пятью годами. На нём была одна из тех маленьких водительских шапочек, в которых некоторые мужчины выглядят глупо, но ему она шла.

«Агент Уайт?» - спросил он.

«Рада познакомиться, - сказала она, протягивая ему руку. - Приятно познакомиться, детектив Холл».

«Возможно, скоро радость Вас покинет, - сказал он. - Скажу откровенно: это дело не даёт мне покоя. Я из-за него чуть не бросил работу. Так что помогу, чем смогу, но я бы предпочёл не зацикливаться на этом».

«Конечно, сказала Маккензи. - Вы не возражаете, если мы поговорим где-нибудь наедине?»

«Как насчёт моей машины? - спросил Холл. - Я расскажу Вам всё, что смогу, по пути к первому складскому комплексу. Это примерно в пятнадцати минутах езды отсюда».

«Звучит неплохо», - сказала она.

Очевидно, Холл был не из тех, кто соблюдает формальности. Он коротко кивнул ей и, не говоря ни слова, направился к входной двери. Маккензи последовала за ним и почувствовала, как её окутывает какой-то странный страх.

Это дело не даёт мне покоя, сказал он.

Судя по тревоге в его глазах, которую заметила Маккензи, он не лгал.

«Он опять принялся за своё, да?»

Вопрос слетел с языка Холла ещё до того, как они выехали со стоянки. На его лице была уверенность, как будто он уже давно ожидал услышать такие новости.

«Да, - ответила она. - По крайней мере, нам так кажется. Судя по Сиэтлу. Почему Вы так уверены, что задаёте этот вопрос?»

«То, как он убивал их...просто оставлял там гнить...вряд ли он просто так остановится. Я думаю, мы были близки к его поимке, правда. Я думаю, именно поэтому он тогда остановился. Но мне всегда казалось, что он появится где-нибудь в другом месте и начнёт всё сначала».

«Пока у нас в Сиэтле два трупа, - сказал Маккензи. - Один из них находился в хранилище довольно долго. Семь-восемь дней, не меньше».

Холл кивнул. «Одна ножевая рана в живот?»

«Да, сэр».

«Я всегда думал, что он делает так, чтобы они истекали кровью...умирали медленно, понимаете? Именно это не даёт мне покоя, заставляет постоянно думать об этом деле. Четвертое тело ... она была там по крайней мере три дня. Коронер сказал, что она умерла незадолго до обнаружения. Мы не успели совсем немного. Если бы мы нашли её несколькими часами раньше ... …”

Холл посмотрел через ветровое стекло с непроницаемым выражением лица. Она видела этот взгляд у агентов, которые прошли через какой-то ужасный травматический эпизод и не смогли до конца оправиться.

«Пять тел, - сказала Маккензи. - Насколько я понимаю, здесь не так уж много членов семей?»

«Можно и так сказать. Семья одной из жертв не выдержала трагедии. Через неделю её брат покончил с собой, отец последовал его примеру сразу после похорон. Мать уехала куда-то далеко...последнее, что я слышал - это то, что она где-то за рубежом. Она уехала как можно дальше отсюда. У двоих жертв не было семей. Что касается двух других, я думаю, их семьи всё ещё где-то в Салеме».

Она позволила себе окунуться в свои мысли, пока Холл вёз их, маневрируя в потоке машин. Поскольку она выехала из Сиэтла, около семи часов утра, ещё не было и полудня, когда Холл свернул с шоссе на узкую двухполосную дорогу, ведущую на стоянку склада «Salem Storage».

Она сразу поняла, что это место больше не функционирует. Единственное окно офисного здания было закрыто деревянными ставнями, а ворота, отделявшие сектора хранилища от парковки, были небрежно снесены. Холл припарковался перед заброшенным офисом и, не теряя времени, вышел.

«Это хранилище закрылось примерно через год после убийства. Здесь произошли два из них».

«Вы знаете, какие именно?»

«Памела Эванс и Джейд Баркер».

Скорость ответа не оставила сомнений в его осведомленности. Она полагала, что он знает все детали этих дел.

«Вы помните, в каком из них был обнаружен труп Джейд Баркер?» - спросила она.

Холл кивнул и пошёл вперёд. Он повёл её по центральному проходу между складами, глядя прямо перед собой. Он не выглядел испуганным, но был очень решителен—делал всё, чтобы не позволить прошлому завладеть его сознанием. Через секунд тридцать он остановился и указал на один из складов, который располагался справа.

«Вот этот».

Маккензи подошла к двери и с удивлением обнаружила, что на ней нет замка. Она задумалась, не было ли это место разграблено после закрытия бизнеса и можно ли там ещё хоть что-то найти. Она оглянулась на Холла, словно спрашивая разрешения войти. Он пожал плечами и присоединиться к ней.

Холл открыл перед ней дверь. Она заскрипела на ржавых роликах, но открылась без особых проблем. Как и ожидала Маккензи, там никого не было.

«Вы не знаете, семья Джейд Баркер в конце концов забрала её вещи?»

«Думаю, что да. Её семья живёт неподалеку. Родители Джейд очень тяжело восприняли её смерть. Держу пари, что у них всё ещё хранится часть её вещей из этого хранилища. В подвале или на чердаке, не знаю».

Маккензи вошла внутрь. В помещении было очень затхло, завелась плесень, пахло заброшенностью и старыми вещами. Она поймала себя на том, что ищет в углах брошенные безделушки. Но там, конечно, ничего не было.

Ничего, кроме выцветшего пятна в центре - пятна, которое когда-то, несомненно, было кровью.

«Вы нормально себя здесь чувствуете?» - спросил Холл. «Я хочу показать Вам ещё кое-что».

Он повернулся и направился к машине, прежде чем Маккензи успела что-то ему ответить. Он оставил её смотреть на это пятно и представлять себе женщину, которая лежала там, связанная, с кляпом во рту, медленно истекая кровью и умирая от голода.

По телу Маккензи пробежала мелкая дрожь. Она оторвала взгляд от запятнанного пола и быстро последовала за Холлом.

Маккензи сидела молча, думая о том, что это за человек, который убивал, пока не оказался на грани поимки, а потом переехал в безопасное место, чтобы начать всё сначала восемь лет спустя. Почему он выжидал так долго? Зачем возвращаться к тому же способу убийства?

Он человек привычки, подумала она. Это, плюс потенциальная игра, которая подразумевает подкидывание странных подсказок на тему чаепития, наверняка приведёт нас к нему...верно?

Холл перевёз их из «Salem Storage» в другое хранилище. Однако назвать это место складским комплексом можно было с натяжкой. Это был открытый участок в трёх милях от города, затерянный посреди бесплодного поля. Маккензи в замешательстве вышла из машины и последовала за Холлом на стоянку.

Со стоянки было видно восемь складских помещений, все разрисованы какими-то граффити. На одной из них были отверстия, которые, по убеждению Маккензи, были пулевыми.

«Третья жертва, Шана Батист, была найдена здесь. Как видите, это был небольшой захудалый бизнес, которым занимался один парень, чтобы немного заработать. Он был водителем грузовика и дополнительно подрабатывал на стороне. Ему помогала жена. Это место никогда не пользовалось популярностью, как Вы уже сами наверняка поняли. Просто быстрый способ для какого-то местного дурочка заработать лишнюю тысячу в месяц».

Он подвёл их к одному из блоков в дальнем конце стоянки. Дверь уже была открыта и висела немного криво, как сломанный зуб. Холл кивнул в сторону двери, давая понять, что не собирается заходить внутрь.

«Мы не знаем наверняка, но думаем, что Шана Батист могла быть его первой жертвой. Когда её обнаружили, она была мертва по меньшей мере три недели. Она была голая, и у неё был порез на животе. На спине были синяки. Она так исцарапала дверь, что её ногти были обломаны в кровь. Когда коронер вытащил кляп изо рта ... её язык ...»

«Всё в порядке, - сказала Маккензи, больше для себя, чем для него. - Можете не продолжать».

Холл с удовольствием повиновался. Он отступил назад, а Маккензи сделала шаг вперёд. Из-за того, что дверь была открыта, внутри всё было завалено старыми сгнившими листьями, пылью, грязью и крысиным помётом. Сама атмосфера свидетельствовала о том, что в этом месте произошло много чудовищных вещей. Её вновь посетило чувство, к которому она уже начинала доверять - какой-то странный датчик в её сердце или мозгу, который становился все точнее по мере развития её карьеры.

«Её семья всё ещё здесь?» - спросила Маккензи.

«Только бабушка. Она с деменцией в доме для престарелых, примерно в часе езды отсюда».

В хранилище не было ничего стоящего, но Маккензи не была раздосадована. Если Холлу понадобилось привести её сюда, чтобы показать, что ему пришлось вынести, она была готова простить его за это.

«Я получила частичную опись с двух мест преступления, - сказала Маккензи. - Вы присутствовали на всех пяти объектах, верно?»

«Совершенно верно».

«Вам что-нибудь бросилось в глаза? - спросила она. - Что-нибудь, что казалось неуместным или лежало не в коробках и ящиках? Может быть что-то было странно расположено?»

Он посмотрел ей в глаза отрешенным и холодным взглядом. «Почему Вы спрашиваете?»

«У меня есть подозрение...я видела кое-какие странные вещи в обоих местах преступлений в Сиэтле. Это слабая зацепка, возможно просто совпадение. Но если бы я могла связать это с убийствами здесь…»

«Маленькие чайные чашки, - сказал Холл. - В двух блоках. И потом, здесь, в блоке Шаны Батист, были такие милые маленькие игрушки - еда: игрушечный виноград, хлеб, масло. Как те, с которыми играют дети, понимаете?»

«Да, я знаю…»

Больше им не нужно было ничего говорить друг другу. Всё остальное отражалось в их глазах—между этими делами была связь. И это делало ситуацию ещё более страшной.

«Чёрт», - сказал Холл.

С этими словами он опустил голову и вернулся к машине. Маккензи постояла ещё мгновение, оглядываясь на ветхое здание, словно пытаясь заглянуть в его кровавое прошлое.

Вернувшись в участок, Холл пригласил её на кофе. Время приближалось к часу дня, и несмотря на то, что Маккензи хотела отправиться в обратный путь не позже четырёх, она согласилась. Она подумала, что было жестоко заставлять детектива Холла вновь пережить ад, через который он прошел восемь лет назад, а потом просто оставить его наедине с мыслями.

Маккензи сидела в его кабинете с чашкой кофе из кофе-машины Keurig, которая стояла в углу, и в какой-то момент Холл как будто прочитал её мысли. Он сел и глубоко вздохнул.

«Полагаю, Вы хотите как можно скорее вернуться в Сиэтл, - сказал он. - Пока Вы стояли в последнем блоке, я позвонил и попросил одного из офицеров собрать информацию о членах семей жертв, которые всё ещё находятся здесь. Как оказалось, я ошибался. Рядом только одна семья. Вторая находится примерно в двух с половиной часах езды отсюда, где-то на побережье».

«Какая семья всё ещё в Салеме?»

«Баркеры. Родители Джейд Баркер до сих пор живут в Салеме. Отец был госпитализирован на некоторое время после смерти Джейд. Он плохо питался, отказывался от воды и в итого заболел. У Джейд также был брат. Но он отбывает срок в тюрьме за попытку изнасилования и зверское избиение какого-то парня возле бара. Оба события произошли в выходные после похорон его сестры. Излишне говорить, что те пять тел, найденных недалеко друг от друга и отсутствие надежды найти убийцу...разорвали эти семьи на части».

Маккензи пригубила кофе, а детектив Холл пододвинул к ней листок бумаги. Это был простой лист бумаги с адресом.

«Дебби Баркер недавно вышла на пенсию и продаёт какие-то поделки на местных фермерских рынках, - сказал Холл. - Скорее всего, Вы застанете её дома».

Маккензи взяла листок бумаги и допила кофе. «Я знаю, Вам было нелегко, детектив. Спасибо за помощь».

«Не проблема. Просто ... сделайте одолжение, поймайте этого подонка, ладно?»

Она нервно улыбнулась. «Обязательно. И Вы будете одним из первых, кто узнает об этом».

Перед тем как свернуть на подъездную дорожку к дому Баркеров, Маккензи задумалась, откуда детектив Холл столько знает об этой семье. Она предположила, что он следил за их судьбой после убийства дочери. Иногда полицейские и агенты поддаются таким порывам, когда не могут раскрыть дело. Они справляются с горечью от неудачи и осознания своей некомпетентности, пытаясь узнать, как дела у родственников, как они держатся. Это благородно, но в то же время - очень грустно.

Как оказалось, Холл был абсолютно прав в своем предположении. Когда в час сорок пять Маккензи вышла из машины на подъездной дорожке к дому Баркеров, она увидела, что дверь гаража открыта, и услышала жужжание какого-то маленького электроприбора. Подойдя ближе к гаражу, она заглянула внутрь. Она увидела женщину лет шестидесяти, склонившуюся над верстаком с маленькой шлифовальной машинкой. Она работала над овальным предметом, совершенно отрешившись от остального мира.

Маккензи подождала немного, не желая её напугать. Она не давала о себе знать, пока женщина, предположительно Дебби Баркер, не выключила шлифовальный станок и не сняла с головы защитные очки. Маккензи легонько постучала по краю гаража и сказала: «Здравствуйте!»

Дебби резко обернулась и неуверенно улыбнулась. «Ой, здравствуйте! Чем могу помочь?» В волосах и на рубашке у неё были опилки, и, несмотря на визит нежданного гостя, она выглядела довольно счастливой. Маккензи было не по себе, от того, что ей придётся заставить эту бедную женщину вновь окунуться в ужас.

«Да, кое-чем Вы можете помочь, - сказала она. - Я Специальный агент Маккензи Уайт из ФБР. Я знаю, это может показаться неожиданным, но я хотела бы задать Вам несколько вопросов о Вашей дочери»,

Легкая улыбка исчезла с лица Дебби Баркер. Она покачала головой и немедленно вернулась к своему делу, уже поднимая шлифовальный станок. «Нет, спасибо, - ответила она. - Эта часть моей жизни позади, и, как Вы знаете, Джейд больше нет в живых».

«При всем моём уважении, - сказала Маккензи, - тогда было убито ещё четыре женщины. «А теперь ещё две».

Дебби колебалась. Она не обернулась к Маккензи. Она просто стояла, как вкопанная». «Когда?» - спросила она.

«За последнюю неделю или около того. В Сиэтле. Места и обстоятельства преступлений указывают на их схожесть с тем, что произошло здесь, в Салеме. Я надеюсь, что на этот раз мы сможем найти этого монстра, но мне нужна Ваша помощь».

Дебби наконец обернулась. Она плакала, позабыв о шлифовальном станке и своей поделке. «Вы должны понять, как мне больно возвращаться к этой теме», - сказала она. «Это разрушило не только нашу семью, это ... разрушило все. Потребовались годы, чтобы начать жить снова».

«Именно поэтому я постараюсь задавать вопросы как можно тактичнее и не навязчивее. Договорились?»

«Что Вы хотели бы узнать? Я разговаривала с сотнями полицейских и агентов ФБР. Ничего нового я сказать не смогу».

«Мне интересно, какие вещи Джейд хранила в своём блоке. У Вас ведь осталось много её вещей, верно?»

«Да, я сохранила её вещи. Всё лежит на чердаке, но, пожалуйста, не поймите меня неправильно - я не позволю Вам рыться в них».

«А я и не прошу Вас об этом, - сказала Маккензи. - Но меня интересует, было ли в блоке что-то, чего Вы не ожидали там увидеть. Было ли что-то необычное?»

Дебби рассмеялась и посмотрела на свои руки, как будто там была написана шутка. «Да, некоторые вещи шокировали меня. Она, очевидно, была фанаткой дрянных романов, на обложках которых изображены парни в разорванных спереди рубашках. Она всегда говорила мне, что предпочитает классические произведения, понимаете? Но ... фу. Эти ужасные романы. Вы же понимаете, о чем я говорю?»

«Да, конечно. Что-нибудь ещё?»

«Да, - коротко ответила Дебби. Казалось, она не хочет продолжать. - Там был кувшин и маленькая тарелочка. Но это были игрушки, понимаете? Как для детского чаепития. В то время, сразу после того, как мы нашли её, я даже не обратила на них внимание. Но когда я перевозила её вещи сюда, я и её отец, мы заметили эти предметы. Они не были упакованы, а просто там стояли. Джейд не могла иметь такие вещи. Всё это время я думала, что это могут быть какие-то шуточки между Джейд и её старой соседкой по комнате в колледже. Но я спросила её соседку об этом несколько лет назад, и та сказала, что понятия не имеет, о чём речь».

«Моя просьба может показаться странной, - сказала Маккензи, - но не могли бы Вы отдать их мне?»

Дебби на мгновение задумалась, а затем кивнула. «Думаю, что да. В любом случае, эти игрушки только вызывают вопросы. Думаете, они как-то связаны с убийствами?»

Маккензи уже была уверена, что это так. Но сказать об этом Дебби Баркер значило бы лишь вызвать болезненные воспоминания. «Мы ещё не знаем, - ответила она. - Сейчас мы пытаемся убедиться в том, что дела Сиэтла действительно связаны с делами Салема. И ищем все возможные зацепки».

По выражению лица Дебби было ясно, что она понимает, что ей вешают лапшу на уши. Тем не менее она кивнула и направилась к двери, которая вела внутрь. «Дайте мне секунду», - сказала она, входя в дверь, давая понять, что Маккензи войти не может.

Ожидая возвращения женщины, Маккензи достала телефон и написала Эллингтону. Какие успехи?

Она положила телефон в карман и оглядела вещи, которые создавала Дебби. Насколько могла судить Маккензи, Дебби занималась изготовлением предметов на фермерскую тематику. Одна поделка представляла собой табличку с чашкой кофе, на другой, той, что побольше, была надпись «Меню» с идеальным квадратом для доски.

Пока она смотрела, зазвонил телефон. Это было ответное сообщение от Эллингтона. Медленно, но продуктивно. Работа с членами семей жертв закончена. Большая часть допроса позади. У тебя как дела?

Она быстро ответила: Здесь, в Орегоне, многое прояснилось.

В тот момент, когда она положила телефон в карман, дверь в дом открылась. Из него вышла Дебби Баркер, держа в руках маленький пластиковый пакет. Она протянула его Маккензи, как будто внутри была гнилая еда.

«Надеюсь, это поможет, - сказала Дебби. - И я надеюсь, Вы сможешь найти монстра, который это сделал. Я просто не могу даже представить себе человека, который…»

Маккензи даже не позволила себе кивнуть. Она, конечно, понимала, к чему клонит Дебби, но за свою карьеру повидала более чем достаточно людей, способных на такое.

Она также видела членов семей жертв спустя годы после травмирующего события. Через некоторое время они переставали думать о человеке, который отнял жизнь у их близких, как о простом человеке - в их сознании убийца становился Бугименом или монстром.

Но Маккензи знала, что это не так. Она знала - чудовищ не существует, есть только чудовищные порывы человеческой души. И именно поэтому—потому что она пыталась поймать всего лишь людей, а не монстров, она знала, что у неё неплохие шансы на успех.

Стоя в гараже Дебби, сломленной матери, которая упорно трудилась, чтобы оставить прошлое позади, Маккензи поклялась себе, что человек, который забрал жизнь её дочери, будет наказан.

Келли Хигдон знала, что не вернётся на работу вовремя, но ей было всё равно. Это был один из тех дней, когда у неё был миллион дел, которые нужно было успеть сделать за часовой обеденный перерыв. Кроме того, у них вообще никто никогда не возвращался в положенное время. Она работала в таком месте, где некоторые сотрудники возвращались с обеда, попахивая выпитой «Маргаритой» или, как в случае с её начальником и его замужней секретаршей, сексом.

Так что, если на неё накричат за пятнадцатиминутное опоздание из-за того, что она пыталась выполнить за час четыре дела, то пойдут к чёрту. Она всё равно ненавидела эту работу. Она хотела быть журналисткой, а не писать сухие и часто высосанные из пальца предложения для телекоммуникационной компании.

В таком настроении она добралась до своего места назначения. Она въехала в главные ворота склада «Griffin Brothers Storage City», прислушиваясь к дребезжанию картонной коробки на заднем сиденье. Всё, что было в этой коробке, сорок минут назад находилось в квартире её парня. Когда он вернётся домой и обнаружит, что они пропали, возможно, он поймёт, что она бросила его, и не будет требовать объяснений. А если он всё-таки позвонит, то она перешлёт ему фотографию, которую ей показали днём. Фотография, на которой запечатлено интимное место её бойфренда во рту у другой женщины - фотография, сделанная женщиной на снимке как своего рода прелюдия или возбуждающая игра.

Келли ехала по широкому переулку между рядами патрульных машин. Было 12: 50, так что около склада практически никого не было. Поэтому она не потрудилась припарковаться как положено и встала прямо перед своим блоком. Она собиралась просто бросить там коробку и уйти.

Келли вышла из машины, схватила коробку с заднего сиденья и набрала пятизначный код на замке. Услышав щелчок, она взялась за ручку и сильно дёрнула её вверх. Дверь открылась, обнажив её захламлённое хранилище. Она знала, что рано или поздно ей придётся всё это убрать; у неё с детства была куча барахла, в котором она не нуждалась и даже не хотела его иметь. Просто она была Плюшкиной. Поставив коробку на пол среди своих вещей, Келли заметила старый проигрыватель.

Серьёзно, Келли, подумала она. На кой чёрт он тебе нужен?

Эта мысль была прервана голосом позади неё.

«Послушайте, Вы не могли бы убрать свою машину?»

Она обернулась, пытаясь скрыть своё раздражение и увидела человека, который выглядел как будто он смущен тем, что ему пришлось озвучить свою просьбу.

«Извините, - она сказала. - Я уже собиралась уходить».

Быстро кивнув в знак согласия, он повернулся, чтобы оставить её в покое. Покидая блок, она заметила, что он остановился около её автомобиля. Он бросил беглый взгляд вокруг и затем вернулся к ней.

Удар, был нанесён внезапно. Она была слишком занята, пытаясь понять, что он держал в руке и не предприняла попытку защититься от него. Она почувствовала удар, и уже потом, споткнувшись и падая на землю, наконец, как в тумане, увидела у него стальную трубу.

Потом он вошёл в её блок, и она пыталась разглядеть его лицо, но всё вокруг потемнело, прежде чем она смогла сфокусироваться на смотрящих на неё маниакальных черных глазах.

Когда Келли снова открыла глаза, ей показалось, что её сейчас вырвет. Боль в голове была чудовищной. Она попыталась закричать, но обнаружила, что рот заклеен скотчем. Ей казалось, что земля двигается. Кто-то её толкал, и она предположила, что именно поэтому ей удалось прийти в себя.

Затем она вспомнила, как её ударили стальной трубой и человека, вошедшего в её хранилище.

Келли взвизгнула под скотчем, но звук оказался слабым, как дверной скрип. В ответ она почувствовала, как что-то сдавило ей спину. Она застонала, но затем постаралась успокоиться, чтобы понять, что, чёрт возьми, с ней происходит.

Но на это у неё не было времени. Как только она решила успокоиться, то почувствовала, что падает. Падение было очень коротким. Она приземлилась на что-то относительно мягкое и на мгновение застыла. Она воспользовалась этим моментом, чтобы посмотреть вверх и оценить ситуацию.

Она была в маленькой комнате. В комнате стояло несколько коробок, придвинутых к стене. С потолка светила одна единственная лампочка. Крыша, как ей показалось, была сделана из цинка или какого-то металла.

Хранилище ... но не моё. Где я, чёрт возьми...?

В поле её зрения появился мужчина. Она сразу узнала его. На этот раз он не держал в руках стальную трубу, но это не делало его вид менее зловещим. Келли попыталась отползти, но не смогла. Её руки были связаны за спиной, и когда она попыталась двинуться, в плечах возникло невероятное напряжение. Она также обнаружила, что её ноги связаны веревкой или чем-то другим.

«Я знаю, что ты боишься, - сказал мужчина. - Но всё закончится очень быстро, не успеешь даже опомниться. Насколько я понимаю, когда ты начинаешь терять кровь, когда твой мозг начинает паниковать ... когда твоё сердце начинает замедляться, время летит очень быстро».

Келли хотела молить его о пощаде, хотела сказать ему, что сделает всё, что он захочет, если он отпустит её.

Но кляп не позволил ей проронить ни слова. И кроме того, по его взгляду она поняла, что он не собирается торговаться. Он уже получил, что хотел.

Келли заплакала. Слёзы хлынули из глаз, затуманивая зрение.

Это было своего рода милостью. Слёзы застилали ей глаза, и она не видела ножа, когда он начал медленно опускаться на неё.

Макензи вернулась в Сиэтл в 18:12. Снова моросил дождь, но уже не так сильно, как накануне. Входя в полицейский участок с сумкой, которую дала ей Дебби Баркер, она чувствовала, что у них наконец-то появился след. Конечно, они понятия не имели, куда он приведёт, но, по крайней мере, теперь у них было направление для дальнейших действий.

Она нашла Эллингтона в крошечном конференц-зале. Он стоял перед маркерной доской, на которую прикрепил карту местности и записал названия складов. За маленьким столиком, по которому были разбросаны бумаги и папки, сидели помощник шерифа и ещё один полицейский.

Их присутствие вызывало определенную неловкость. Если бы их не было, Маккензи, увидев своего жениха, первым делом поцеловала его. Но так как в сложившейся ситуации это было неуместно, она просто присоединилась к сидящим за столом офицерам.

«Ты принесла нам ужин?», - спросил Эллингтон, указывая на пластиковый пакет, который она держала в руках.

«Нет. Я привезла доказательства связи между делами Салема и нашими двумя убийствами».

Затем она рассказала им о своём разговоре с Дебби Баркер и о времени, проведённом с детективом Холлом. Закончив, она поставила на стол кувшин и тарелку. Сразу после этого Райзинг достал две фотографии. Очевидно, кто-то недавно сфотографировал маленький чайник и куклу, найденные на месте убийства Ньюкомб и Локк.

«Признаюсь, - сказал Райзинг, - я думал, что пытаться раскручивать версию, связанную с куклами и чайниками, несколько несерьёзно. Но то, что Вы нам привезли, меняет дело».

«Да, она отлично справилась, - сказал Эллингтон, подмигнув Маккензи. - Есть какие-нибудь соображения, агент Уайт?»

«Чайники, тарелки и куклы наводят меня на мысль, что у убийцы есть какой-то пункт, связанный с чаепитием. Какой именно? Понятия не имею. Мне также не понятно, зачем оставлять эти предметы на виду? Наверняка он хочет, чтобы мы их увидели, но зачем?»

«Им движет какая-то извращённая детская фантазия?» - предложил Райзинг.

«Не знаю, - ответила Маккензи. - Но думаю, мы не должны списывать со счетов такую возможность. Кроме того, как бы странного всё это не выглядело, теперь мы знаем о нём две вещи. Он любит закрывать своих жертв в их же собственных блоках хранения, и у него есть фишка, связанная с чаепитием».

«А мы тут, - сказал Эллингтон, - пытаемся выяснить, где он может нанести следующий удар. В городе работает двадцать один складской комплекс и ещё двенадцать в близлежащих небольших городах. К сожалению, двух существующих мест преступлений недостаточно для триангуляции. Пока мы ничего не можем предсказать».

«Есть идеи, почему он вообще выбирает хранилища?» - спросил Райзинг.

«Нет, но это отличный вопрос», - заметила Маккензи. – Возможно, потому что это вызывает ощущение изолированности, загнанности».

«Что именно вызывает? И у кого вызывает? - спросил Эллингтон. – Ты имеешь в виду склады или убийцу?»

Она имела в виду блоки, но то, как Эллингтон сформулировал вопрос, заставило её задуматься. Конечно, если убийца выбирает исключительно небольшие пространства, чтобы расправляться в них со своими жертвами и оставляет там игрушечные сувениры, это говорит об особенностях его психики.

«У вас есть какие-нибудь предположения относительно того, почему убийца прекратил убивать в Орегоне?» - спросил Райзинг.

«Ну, Салем гораздо меньше. В конце концов ему там стало слишком тесно, так как просто закончились складские комплексы».

«И всё же он умудрился оставить там пять трупов, - сказал Эллингтон. - Что же он может натворить в таком городе, как Сиэтл».

«Так что же нам делать?» - спросил Райзинг.

«Сколько людей Вы можете нам предоставить?» - спросила Маккензи.

«Столько, сколько нужно».

«Хорошо. Я думаю, что уследить за всеми хранилищами просто нереально. Но мне кажется, необходимо уведомить всех владельцев. Это нужно, чтобы они могли принять дополнительные меры безопасности. Они должны знать, что происходит, но не пугать своих клиентов. А сейчас, я бы хотела вернуться к тому, о чём спрашивал агент Эллингтон...о том, что я имела в виду, говоря об изолированности складов или отношения к этому самого убийцы. Что, если убийца чувствует себя изолированным? Что, если это аспект его личности, который находит отражение в его убийствах?»

«Вот дерьмо», - сказал Райзинг.

«Так и есть. У вас здесь есть психолог?»

«Нет, - ответил Райзинг. - Но мы все ходим к одному психиатру. Пожилая женщина, которая специализируется на работе с солдатами с ПТСР и сотрудниками правоохранительных органов».

«Не могли бы вы как можно скорее позвонить ей и узнать, не согласится ли она поговорить со мной? Будет отлично, если она сможет сделать это в ближайшие несколько часов».

«Конечно», - сказал Райзинг. Он махнул другому офицеру, чтобы тот следовал за ним. Они быстро вышли из кабинета, оставив Эллингтона и Маккензи наедине.

К своему собственному удивлению Маккензи, прошествовав через комнату, поцеловала Эллингтона. Это не был невинный поцелуйчик, как знак приветствия. Это был страстный и многозначительный поцелуй. Эллингтон ответил ей взаимностью, хотя и не без колебаний, поэтому почувствовав его руки на своей спине, она расслабилась.

Секунд через пять Эллингтон прервал поцелуй. Он посмотрел на неё с удивлением и любопытством. «Что это было?»

«Не знаю, - ответила она. - Просто… истории, которые я слышала сегодня в Салеме произвели на меня глубокое впечатление. А потом я пришла сюда и увидела, как ты усердно работаешь ... мне просто нужно было поцеловать тебя. В этом же нет ничего такого?»

«Конечно, - сказал он. - Ты в порядке?»

«Мне станет лучше, когда мы сможем найти какую-нибудь зацепку в этом деле. Не хочу показаться пессимисткой, но у меня плохое предчувствие».

«Да, ситуация не вселяет оптимизма, не так ли? Я ненавижу, когда приходится ждать новых убийств, чтобы получить больше улик».

Тяжесть этого замечания повисла между ними. Она поцеловала его ещё раз, на этот раз в щеку, и снова села. Она уставилась на маленькую тарелку и чайник, словно ожидая услышать от них ответы.

Услышав о двух совершенных недавно убийствах, полицейский психолог, казалось, была рада встрече с Маккензи и Эллингтоном. Она вызвалась встретиться с ними за поздним ужином, около восьми часов, поэтому Маккензи и Эллингтон поспешили вернуться к себе в отель. Маккензи любила путешествовать, но единственное, что ей не нравилось - это чувство стагнации, которое она иногда потом испытывала.

Пока Эллингтон проверял электронную почту и отвечал на звонок помощника шерифа, Маккензи отправилась в душ. Умываясь, она не могла выбросить из головы затравленный взгляд детектива Холла. А ещё у неё перед глазами стоял этот последний ветхий, полуразрушенный склад, и что-то в его виде заставляло кровь в её венах холодеть.

Она думала об убийце, о том, как он похищает своих жертв, как планирует их перевозку в места последних пристанищ. Эта схема означала, что ему приходится путешествовать с ними, перетаскивать из одного места в другое. Исходя из результатов экспертизы, все жертвы были живы, когда он бросал их в хранилищах.

Если только он не поджидает их в блоках и не нападает прямо там, подумала она.

Это была хорошая теория, но видеозапись убийства Клэр Локк опровергает её. Если кто-то пришёл в комплекс, подождал её там и совершив преступление, уехал, это значит, что на пленке должна была появиться одна и та же машина, въезжающая и выезжающая со склада, а также Клэр Локк, приезжающая, но не уезжающая. Но на записи такого не было.

Её мысли прервал звук раздвигаемой занавески в душе. Вздрогнув, она обернулась и увидела Эллингтона. Он был абсолютно голый, как и она.

«Ты уже искупалась?» - спросил он.

«Да, я почти закончила».

«Понятно», - разочарованно протянул он. Он начал задергивать занавеску, но Маккензи остановила его.

«Это же душ, - сказала она, втягивая его внутрь. - Можно немного испачкаться, а потом опять искупаться».

Улыбаясь, он присоединился к ней, и они продолжили с того места, на котором остановились в конференц-зале.

Психолога звали Джанелл Харпер. Ей был шестьдесят один год, но выглядела она на пятьдесят, и когда Маккензи и Эллингтон встретились с ней в ресторане, который, к слову, выбрала она сама, Джанелл наслаждалась бокалом красного вина и читала что-то в своём телефоне. Она посмотрела на Маккензи и Эллингтона, и Маккензи сразу решила, что эта женщина ей симпатична. Харпер не стала утруждать себя фальшивой улыбкой или любезностями. Она знала, зачем они здесь, и не стала притворяться, что всё в порядке.

«Спасибо, что согласились уделить нам время, - сказала Маккензи. - тем более, что мы попросили о встрече внезапно».

«Никаких проблем. Я слышала об одном убийстве...но это второе стало для меня новостью. Вы подозреваете, что у нас объявился серийный убийца?»

«Мы знаем, что это серийное убийство, - сказал Маккензи. - Он уже убивал раньше, в Орегоне. Пять жертв, и его так и не поймали».

«Боже мой», - сказала Харпер.

«То же самое было и в Орегоне, - сказал Эллингтон. - Тела находили в хранилищах. Жертвы были ранены и связаны. Он оставлял их там умирать с голоду или истекать кровью—в зависимости от того, что случится раньше».

«Что вы можете сказать об убийце?» - спросила Харпер.

«С этим вопросом мы и пришли к Вам, - сказала Маккензи. - Он оставляет место преступления чистым. Ни отпечатков, ни волос - ничего. Он вонзает нож в верхнюю часть живота жертвы, почти всегда в одном и том же месте. А потом уходит».

«Есть признаки изнасилования или других сексуальных действий?» - спросила Харпер.

«Все указывает на то, что нет, но патологоанатом не исключает этого на сто процентов».

«Подозреваю, что всё же исключит, - ответила Харпер. - Если бы речь шла о сексуальном подтексте, это было очевидно. Любой, кто связывает и затыкает кому-то рот, стремиться к контролю и доминированию. Так что, если бы он занимался сексом со своими жертвами, то он бы стремился унизить, подчинить их, и это было бы заметно».

«Похоже, он оставляет после себя своего рода подсказки», - заметила Маккензи. «Кукла в одном блоке. Игрушечный чайник - в другом. Игрушечные тарелки и кувшины - в третьем».

«Это наводит меня на мысль, что в детстве он пережил печальное, либо, наоборот, радостное событие, которое оставило глубокий след. Он пытается устраивать чаепития. Конечно, эта его странность может показаться нездоровой. Но мы должны постараться понять, как мыслит человек, который легко крадет, связывает и убивает женщин. Это чаепитие, которое он хочет устроить, может быть ключом к пониманию его мотивов. Конечно, это всего лишь внешнее, символическое выражение того, что творится у него в голове. Но сам он может об этом и не подозревать».

Она остановилась, когда официант подошёл к их столику и принял заказ. Маккензи поняла, что успела проголодаться, и заказала жаркое из креветок, омаров и говядины. И уже прикидывала, что бы съесть на десерт. Сделав заказ, официант снова оставил их одних. Маккензи продолжила с того места, на котором они остановились.

«Если рассматривать блоки хранилища как место окончания игры, что Вы можете сказать о личности убийцы?» - спросила Маккензи.

«Ну, это очень интересно, потому что тут возможно два варианта. Первое, что подсказывают мне мои инстинкты: этот человек имеет склонность к бессмысленному коллекционированию, накопительству, что ему близка идея хранить вещи в безопасном месте, там, где их легко достать. Но эта теория весьма противоречива, потому что, как правило, тот, кто склонен к патологическому накопительству не может похвастаться организованностью и любовью к порядку».

«Так значит Вы считаете, что ему нравится держать своих жертв в таком месте, где он сможет легко их найти?» - спросил Эллингтон.

«Возможно. Но скорее всего, к истине ближе всего моё первое интуитивное утверждение. Он оставляет этих женщин на складе, так как боится, что где-то в другом месте они «потеряются». А атрибутика чаепития в этом контексте, может указывать на то, где он вырос. Могу поспорить на счёт за наш ужин, что убийца вырос в доме, где вечно царили грязь и беспорядок».

«Хорошая теория, но она не поможет пролить свет на его личность».

«Уверена, что поможет. Во всяком случае, немного. Ваш убийца, вероятно, не любит беспорядок и грязь. Может быть, поэтому он наносит только один удар ножом и уходит. Кстати, вполне возможно, он хранит тела в блоках, потому что не хочет, чтобы они запачкали другие места. Его дом, например, его машину или даже дома самих жертв».

«Это также объясняет, почему он не оставляет никаких биологических следов на месте преступления», - сказал Эллингтон.

«Скажите...те хранилища, которые он использовал, они были прибранными или просто набиты вещами, сложенными беспорядочно вдоль стен?»

«Был один или два, которые я не могу назвать безупречно аккуратными, - ответила Маккензи. - Но по большей части, да...они были прибраны, а вещи аккуратно расставлены».

«Это заставляет меня задуматься, были ли они такими до того, как в них побывал убийца», - сказала Харпер.

«Думаете, он убирается после того, как зарежет жертву?» - спросил Эллингтон.

«Думаю, это не исключено. У меня самой есть блок. Как и у моей свекрови. Ни один из них нельзя назвать образцом порядка. Я знаю, где что находится, но всё равно это не более чем организованный хаос. Я не буду делать дерзкое предположение и говорить, что все склады такие, как у нас, но рискну сказать, что в большей части из них беспорядок».

Маккензи получила пищу для размышления. Она не знала, поможет ли вся эта информация составить психологический портрет убийцы, но бесспорно было то, что им открылись совершенно новые перспективы.

«Есть ещё одна вещь, которую я хотела бы знать, - сказала Харпер. - Если отбросить профилирование, убийца вполне может использовать блоки из-за того, что они очень редко используются. Мне очень не хочется даже думать об этом, но что, если есть и другие? А в них жертвы, которых ещё просто не нашли?»

«Нераскрытые дела, - сказала Маккензи, чувствуя себя полным профаном. - Отчёты о пропавших без вести».

«Чёрт», - сказал Эллингтон.

Это лежало на поверхности, и попросту было упущено ими из виду.

«Пожалуйста, имейте ввиду, - сказала Харпер, - я не пытаюсь сказать, что вы плохо выполняете свою работу. Я исхожу из того, что убийца должен выбирать места, в которые наверняка довольно долго никто не придет. Конечно, он мог бы сбрасывать тела в лесу, но в лесах довольно грязно, а он питает отвращение к грязи и беспорядку».

«К тому же в тёмном лесу чаепитие не устроишь», - пошутил Эллингтон.

«Ты шутишь, но в этом что-то есть. Убийца хочет, чтобы всё было чисто. Организовано. Аккуратно. Но аспект чаепития свидетельствует о том, что есть что-то ещё. Что-то, что, возможно, случилось с ним в детстве из-за беспорядка в доме или отсутствия организованности в его жизни».

У Маккензи голова шла кругом, она пыталась собраться с мыслями и выработать единое направление для анализа. Ничего из того, что рассказала им Джейнелл Харпер, нельзя было назвать откровением, но у Маккензи появилось много новых перспектив.

Принесли ужин, и Маккензи принялась есть так быстро, как только могла, оставаясь леди. Разговор продолжился, но дальше они подробно обсуждали лишь два убийства в Сиэтле. Харпер кивала, узнавая новые детали, и подкрепляла озвученный ею психологический портрет убийцы.

Маккензи уже думала о нераскрытых делах и сообщениях о пропавших без вести. Она знала, что даже одно новое заявление о пропаже или похищении может привести их к убийце. К сожалению, в таком большом городе, как Сиэтл, найти одно дело, связанное с убийцей, будет непросто. Но с чего-то нужно было начинать.

Обдумывая в голове свой план, Маккензи немного замедлила скорость поглощения еды. Она решила насладиться ей...потому что впереди у неё была долгая ночь работы.

Маккензи и Эллингтон вернулись в полицейский участок сразу после ужина с Джейнел Харпер. Пока Маккензи подключала свой ноутбук к сети департамента, Эллингтон позвонил помощнику шерифа, чтобы узнать, не против ли тот помочь. Через полчаса в маленьком конференц-зале был устроен небольшой информационный центр. Райзинг заручился помощью двух коллег, женщины-офицера по имени Дентри и пожилого офицера, Вилларда.

По прошествии часа Маккензи вовсю распечатывала отчёты. Они с Эллингтоном собирали нераскрытые дела в радиусе тридцати миль за последние восемь лет, в то время как Дентри и Виллард изучали все дела о пропавших без вести за последний год. Они выявили семь подходящих дел о пропавших женщинах в возрасте от восемнадцати до пятидесяти лет, и начали их прорабатывать.

Тем временем Райзинг углубился в изучение нюансов аренды складских блоков, в которых были обнаружены Клэр Локк и Элизабет Ньюкомб. Оставалась надежда, что они найдут какие-то улики, пусть даже незначительные. Как долго они арендовали свои блоки? Вовремя ли платили? Кто-нибудь из женщин жаловался на незаконные проникновения в их блоки?

Это был не самый оптимальный способ работы над делом, но Маккензи всегда ценила старомодное искусство сидеть и ковыряться в бумагах. Иногда преступление раскрывалось не в результате погони на большой скорости или внезапно осенившей догадки, а в результате кропотливой работы с данными.

В 9:55 офицер Дентри принесла Маккензи двухстраничный файл. Она выглядела немного скованной, как будто пыталась сдержать волнение. На мгновение Маккензи задумалась, возможно этой женщине удалось найти то, что поможет им найти убийцу.

«Эти документы касаются женщины по имени Анжела Эрнандес, - сказала Дентри. - Муж заявил о её пропаже восемь месяцев назад. Из семи дел, которые мы просматривали, её история больше всего похожа на наши. Она арендовала блок на складе U-Store-It».

«Нам что-нибудь известно о том, убирали ли родственники этот блок после её исчезновения?» - спросила Маккензи.

«Об этом информации нет», - ответила Дентри.

«Позвоните человеку по имени Ральф Андервуд. Он владелец «U-Store-It». Скажите ему, что агентам Уайт и Эллингтону нужно знать всё о блоке, принадлежащем Анджеле Эрнандес».

Дентри кивнула и когда она вышла из комнаты, Маккензи в голову пришла ещё одна мысль. Как ни странно, беседа с Джейнелл Харпер расширила её условные границы. Теперь она позволяла себе исследовать дело со всех сторон, и оно открывалось в совершенно новых ракурсах.

Она достала телефон и набрала номер, который ей дали днём. Прозвучало три сигнала, прежде чем ответил детектив Алан Холл. «Алло?»

«Детектив Холл, простите, что беспокою Вас в такой час, но не могли бы Вы добыть мне кое-какую информацию по складским делам? Я могла кое-что упустить сегодня».

«Если смогу, помогу, конечно».

«Я хотела бы выяснить, как долго жертвы арендовали свои блоки до смерти. Я также хочу знать, оплачивалась ли аренда наличными или кредитными картами. Наконец, мне нужны имена, на которые оформлялся договор аренды. Если в договоре было указано не имя жертвы, считайте это тревожным признаком».

«Думаю, мне не составит труда собрать для Вас эту информацию. Я почти уверен, что это всё есть в материалах последнего дела. Я сейчас дома. Поэтому позвоню в участок и попрошу кого-нибудь прислать данные мне по электронной почте. Дайте мне полчаса, хорошо?»

«Чем раньше, тем лучше, конечно. Но даже если я получу информацию через час, тоже будет отлично. Спасибо».

Она закончила разговор и посмотрела на доску для записей. Эллингтон тихо сел рядом с ней. «О чём ты думаешь?» - спросил он.

«Пока ни о чём».

«Лгунья. Я знаю этот взгляд. У тебя в голове с бешенной скоростью крутятся колесики. Ты думаешь, что напала на след, не так ли?»

«Возможно. Но прежде чем утверждать это, нужно посмотреть, какую информацию нам принесут Дентри и детектив Холл».

«Введи меня в курс дела», - попросил он.

«Мне интересно, насколько все эти убийства были спланированы заранее. Они очень тщательно подготовлены. Даже слишком тщательно. Почти невероятно. Убийца должен был заранее знать, где находятся блоки, чтобы быть там и ждать своих жертв. И это наводит меня на мысль, что у него самого есть блоки в тех хранилищах. Или…»

«Или что?»

Маккензи не знала, как закончить свою мысль. Но у неё и не было возможности договорить. В кабинет вошла Дентри с раздраженным выражением лица. Она протянула свой сотовый телефон Маккензи, качая головой.

«Он говорит, что хочет поговорить с Вами».

«Ральф Андервуд?»

Дентри кивнула. «Я думаю, у него есть нужная нам информация, но он… По-моему, он придурок».

Маккензи взяла телефон и сразу перешла к делу. «Мистер Андервуд, я уверяю Вас, что местная полиция более, чем способна достать имеющуюся у Вас информацию».

«Возможно. Но мне не нужно, чтобы местные начали совать нос в мои дела, как только Вы и Ваши друзья из бюро покинете город».

Решив отказаться от ненужной полемики, Маккензи спросила. «Мистер Андервуд, что Вы хотели сказать мне?»

«Ну, милая женщина спрашивала меня о блоке Ньюкомб. Я сейчас дома и все мои отчеты на ноутбуке. Я могу ответить на любые вопросы, но хотел бы поговорить именно с Вами».

«Прекрасно. Спасибо», - сказала она, почувствовав раздражение, но пытаясь подавить его, так как это был их единственный источник достоверной информации.

«Элизабет Ньюкомб арендовала свой блок в течение восемнадцати месяцев. Она всегда платила вовремя, наличными. Но вот что интересно — и я чувствую себя идиотом, из-за того, что это вылетело у меня из головы».

«Что именно?» - спросила Маккензи, надеясь на то, что это нечто значимое.

«Она оформила договор аренды на чужое имя. В документах не её имя, но именно она пользовалась блоком и платила за него».

«Какое имя написано в договоре?»

«Марк Райли. Судя по адресу, он живёт здесь в Сиэтле».

«Прекрасно, Мистер Андервуд. Благодарю В —»

«Но есть ещё кое-что. Это не единственный блок на имя Марка Райли. Есть ещё два».

«И он регулярно платит?»

«У Вас есть возможность отследить, кто посещает блоки в определённый момент времени?» - спросила она.

«Нет. У нас не предусмотрен контроль на входе».

«Хорошо, - сказала Маккензи. - Мистер Андервуд, не могли бы Вы позволить нам ещё раз посетить Ваш складской комплекс сегодня вечером и посмотреть на эти блоки?»

«Договорились. Я Вам там нужен?»

«Да, возможно Вы понадобитесь. Давайте встретиться там примерно через час?»

В тот момент, когда Андервуд давал ей утвердительный ответ, Маккензи услышала сигнал второй линии. Она посмотрела на экран телефона и увидела код города Салем, штат Орегон. Это был детектив Холл, он уже перезванивал.

«Мистер Андервуд, увидимся примерно через час. Мне срочно нужно ответить на звонок. Спасибо Вам за помощь».

Она переключилась на другую линию, чувствуя, что они, наконец, продвинулись вперёд. «Детектив Холл, спасибо, что связались со мной».

«Не за что. Я сейчас смотрю на окончательный отчёт, и всё подтверждается ... всё, кроме одной маленькой детали. Один блок был зарегистрирован не на имя арендующей его женщины».

«Знаете, на какое имя?»

«Знаю. На Марка Райли Вам это имя о чём-нибудь говорит?»

Перезвонив Ральфу Андервуду, Маккензи смогла получить адрес Марка Райли в Сиэтле. Адрес, конечно, сильно отличался от того, который дал детектив Холл. Быстрая проверка адреса в Салеме, штат Орегон, показала, что этот дом не существовал уже более двух лет. На самом деле это была квартира в доме, который был расселен в прошлом году.

«Вы думаете, мы наткнемся на ещё одно заброшенное место, если будем проверять дальше?» - спросил помощник шерифа Райзинг у Маккензи, когда они с Эллингтоном выходили из участка.

«Понятия не имею. Возможно. Этот парень хорошо заметает следы. Кажется невероятным, что он мог допустить такую глупость и назвать своё настоящее имя в двух разных местах».

«Через пятнадцать минут мы узнаем, кто такой Марк Райли, - сказал Райзинг. - Дентри и Виллард проверяют его прямо сейчас».

Чувствуя, что они наконец-то добились прогресса, Маккензи, Эллингтон и Райзинг выехали со стоянки и направились по адресу, который назвал Ральф Андервуд.

Следуя на своей машине за Райзингом, Эллингтон вздохнул: «Что-то тут не так. Я чувствую, что мы можем попасть в ловушку».

«Я тоже так подумала, - сказала Маккензи. - Но даже если это и подстава, я не думаю, что опасная. Улики, которые оставляет этот придурок ... заставляют меня думать, что он хочет, чтобы мы выяснили, для чего он это делает. Он пытается сказать нам что-то ... что-то, что агенты в Салеме восемь лет назад не смогли расшифровать».

«И всё же...это похоже на охоту за призраками. Такое чувство, что он просто водит нас за нос».

«Ну, знаешь, всякое может быть, - заметила Маккензи. - Он мог просто облажаться, полагая, что мы никогда не сможем его вычислить. Возможно, он думал, что оплачивая аренду наличными, он всегда будет оставаться в тени».

«Знаешь, есть ещё кое-что: Элизабет Ньюкомб вполне могла знать этого парня, так как его имя значилось в её договоре аренды».

«Это вызывает много вопросов, - сказала Маккензи. - Но, надеюсь, скоро мы найдем на них ответы».

Ехавший впереди Райзинг превышал скорость миль на пятнадцать. Он предпочёл не включать мигалки, а использовать элемент неожиданности—хорошее решение, учитывая, что он вёл их к окраинам города. Они ехали уже минут двадцать, когда он свернул с обычной двухполоски на небольшую дорогу, ведущую в захудалое городское поселение.

Вдоль этой дороги стояли простые одноэтажные дома, на верандах было полно разного хлама, дворы в основном выглядели абсолютно заброшенными. Райзинг провёл их два квартала по этому району, прежде чем свернуть на обочину. Маккензи припарковалась позади него, хорошо разглядела окружающие дворы и только потом выключила фары.

Она терпеть не могла стереотипы, но этот район наводил её на мысли о наркоторговле и городских бандах. Однако, когда они с Эллингтоном вышли из машины, на улице было тихо. Где-то очень далеко послышался приглушенный звук работающего двигателя, а в остальном стояла тишина.

Они присоединились к Райзингу, который стоял перед домом, рядом с которым припарковался. Эллингтон пошел вперёд по потрескавшемуся тротуару. Ещё до того, как они добрались до крыльца, Маккензи поняла, что в доме никого нет. В доме не просто никого не было, там вообще никто не жил—возможно, уже несколько лет. Везде царило запустение: полуразрушенные перила крыльца, треснувшие оконные рамы с левой стороны. Опрокинутый шезлонг, стоявший в углу веранды и валяющиеся рядом с ним разбитые пивные бутылки, лишь дополняли эту картину.

«Я же говорил, - сказал Эллингтон, поднимаясь на крыльцо. - Нас разыграли. Адрес конечно существующий, но толку-то».

«Но зачем?» - спросил Райзинг.

«Чтобы подразнить нас, - сказал Эллингтон. «Ему хочется показать, что он умнее нас».

Все трое стояли в темноте, размышляя. Маккензи поднялась по ступенькам и посмотрела на дверь. Она включила свой маленький фонарик и провела лучом света по дверной раме.

Она была цела. Маккензи с силой толкнула дверь, но та не поддалась. Она взглянула на Эллингтона с лукавой улыбкой. «Не поможешь?»

«Не вижу смысла, - сказал он. - Он просто издевается над нами».

Она бросила на него сердитый взгляд, а затем пожала плечами. Маккензи сделала два шага назад, принимая позу, которая позволила бы ей нанести сильный удар по двери. Она ещё раз взглянула на Эллингтона, на этот раз игриво, давая ему последний шанс передумать. Этот приём очень часто срабатывал, особенно когда нужно было решить, что смотреть по телевизору или есть на ужин. Сейчас ситуация конечно была иная, но проверенный метод не подвёл и на этот раз.

«А, чёрт, - сказал Эллингтон. - Отойди».

Она улыбнулась. Она была вполне способна самостоятельно вышибить дверь, но знала, что Эллингтон любит брать инициативу в свои руки. Иногда его нужно было просто немного подтолкнуть.

Эллингтон отпрянул назад и нанёс сильный удар ногой рядом с дверной ручкой и замком. Дверь пошатнулась и не столько распахнулась, сколько вогнулась внутрь. Одна из петель отскочила, и дверь разлетелась на куски.

«Да, в этом доме давно никто не живёт», - подумала Маккензи.

Эллингтон и Райзинг, войдя в дом, тоже достали фонарики. Дом был абсолютно пуст -ни мебели, ни картин на стенах, ничего. Только паутина и крысиный помёт. Большая часть деревянного пола была покрыта бесцветным материалом, который когда-то был ковром. От стены, где в былые времена стоял телевизор, тянулся клубок старых проводов.

«Да, я думаю, это была пустая затея», - сказал Райзинг. Он стоял в большой прихожей между кухней и гостиной. Маккензи заметила, что из кухни даже вынесли плиту.

Она не была готова признать, что они бездарно потратили столько времени. Она вышла в коридор, дверь в который располагалась в правой части гостиной. Как и весь дом, коридор был небольшим и заброшенным. Справа на стене отсутствовал кусок штукатурки. По правую сторону коридора была всего одна дверь, которая вела в маленькую ванную. В раковине была грязь и сажа, а в ванной - коричневое пятно.

Там была ещё только одна комната. Она находилась в конце коридора, дверь широко распахнута, внутри темнота. Маккензи не могла справиться с охватившим её чувством, первобытным страхом перед неизвестностью. Подойдя к двери, она посветила фонариком внутрь и увидела, как позади неё загорелся луч, который направил Эллингтон.

Она вошла в дверь и обнаружила почти пустую комнату. Мебели не было, как и во всём остальном доме. На стене были отметины и вмятины. С потолка свисала сломанная люстра.

Но прямо перед ней на полу, прислонившись к старой телефонной книге, сидела кукла. Она смотрела мёртвыми стеклянными глазами.

Маккензи было даже стыдно за то, что она так испугалась.

Эллингтон встал рядом с ней, и направил свой фонарик в то же место, куда светила она. Кукла оказалась полностью освещена. Более того, в лучах света они заметили клочок бумаги, который лежал в развилке ножек куклы.

«Нашли что-нибудь?» - спросил Райзинг, подходя к ним. Увидев куклу, он тихо выругался себе под нос.

Маккензи медленно подошла к кукле. Она наклонилась и подняла клочок бумаги. Это был простой листок из блокнота, разорванный пополам и потом ещё сложенный. Листок был не новым, но выглядел определенно свежее, чем слои пыли в доме.

У неё за спиной зазвонил мобильник Райзинга. Этот звук заставил всех троих подпрыгнуть. Маккензи показалось, что он даже потянулся за пистолетом. Все вздохнули с облегчением, не обращая внимания на неловкую ситуацию. Райзинг ответил на звонок с явным раздражением.

«Алло» - сказал он.

Слушая разговор Райзинга, Маккензи медленно развернула листок. В доме было так тихо, что она слышала голос на другом конце провода. Это была Дентри, которая звонила поделиться собранной информацией.

«Мы искали везде, сэр, - сказала Дентри. - Единственный человек по имени Марк Райли, которого мы смогли найти, умер в 1977 году. Это фальшивое имя, сэр. Возможно, и адрес фальшивый».

«Хотел бы я, чтобы это было так, - сказал Райзинг. - Благодарю».

Он положил трубку, и Маккензи поняла, что все взгляды устремлены на неё.

Она развернула обрывок бумаги, ожидая увидеть насмешливый текст.

Но то, что она обнаружила, оказалось ещё хуже. От волнения её немного затошнило, к горлу подступил комок.

«В чём дело?» - спросил Эллингтон.

Она повернулась и показала ему. Заглядывая ей через плечо, они вместе прочитали содержимое записки.

Склад «Bellevue». Блок 32.

Под словами была нарисована маленькая рожица со зловещей улыбкой. Незрелая рука, создавшая этот незамысловатый рисунок и небрежный почерк создавали впечатление, что записку оставил ребёнок.

«Чёрт побери, - сказала Маккензи. Она повернулась к Райзингу и спросила: Как далеко «Bellevue» отсюда?»

«В пятнадцати минутах езды. Может, двенадцати, если поторопиться».

Именно это они и сделали - быстро вернулись в холл и пошли обратно через тёмный дом.

Как только жутковатый вид заброшенного дома и находящейся в нём куклы, исчез, и Маккензи, и Эллингтон смогли по достоинству оценить тот факт, что теперь они, похоже, напали на след убийцы. Конечно, они напали на след только потому, что кто-то, предположительно сам убийца, помог им, но даже это было лучше, чем ничего.

«Я просто не понимаю, - сказал Эллингтон, сидевший за рулём. Они снова последовали за Райзингом, на этот раз в Bellevue. - Предположим, что кукла и записка были оставлены там убийцей. С какой стати ему помогать нам?»

Этот вопрос мучил и Маккензи. У неё была теория, которая казалась правдоподобной, но немного запутанной. «Я думаю, что всё дело в теме чаепития. Он что-то замышляет. Готовится к чему-то. Выжидает. Очевидно, ему кажется, что мы продвигаемся недостаточно быстро. Он подгоняет нас».

«Так ты думаешь, он хочет, чтобы мы его поймали?»

«Понятия не имею. Похоже на то. Но, с другой стороны, если бы он хотел, чтобы его поймали, то всё время оставлял бы нам такие записки».

Они оба задумались над сказанным. Пока Маккензи разбиралась в своих мыслях, у неё возникло ощущение, что она весь день куда-то бежала. Казалось невероятным, что ещё утром она была в Орегоне. И то, что она вернулась в Сиэтл всего пять часов назад.

«Сегодня звонила моя мать, - сказал Эллингтон. - Дважды».

«Она все ещё в Вашингтоне, ждет твоего возвращения?»

«Нет. Она уехала домой. Сказала, что ей не очень нравится место, которое мы выбрали. Она считала его слишком заурядным».

Маккензи пожала плечами. «Если тебя не волнует, что она думает, тогда и меня тоже. Но я все же задаюсь вопросом, как мне строить взаимоотношения?»

«Ты имеешь в виду с моей матерью?»

Маккензи кивнула. Было глупо говорить о таких вещах, учитывая стоящую перед ними в тот момент задачу, но эти разговоры помогали ей сохранять нужную форму. Они также не давали ей зациклиться на обстоятельствах дела, которое они пытались раскрыть.

«Мне всё равно. Она невыносима в последнее время. Её всё бесит. Если и моя жена попала в число тех, кто ей не нравится, пусть будет так».

«Она прямо так и сказала, что ей не нравлюсь?»

«Нет, она не выражала свое отношение настолько открыто. Но я рассказал ей о твоей преданности работе, а она считает, что работа не должна быть главным приоритетом замужней женщины».

«Ты правда использовал слово преданность?» - спросила она.

«Нет. На самом деле я использовал термин чрезмерно вовлечена. Я думал, что она оценит это».

Маккензи не знала почему, но это замечание немного ранило её. Она нахмурилась и спросила: «Ты думаешь, что я принимаю на себя непосильные обязательства?»

«Иногда. Бывают дни, когда мне кажется, что работа - это единственное, что у тебя на уме и в сердце».

«Это плохо?»

«Сначала я думал, что да. Но в то же время эта черта твоего характера очень мне импонирует. Кстати, я должен сказать, что ты немного сдаешь позиции. Помнишь взгляды, которые ты кидала мне, в том доме, когда хотела, чтобы я выбил дверь? Мне было очень приятно увидеть эту твою сторону в рабочей обстановке…, несмотря на то, что это было слегка неловко».

«Неловко?» - Она начала чувствовать, что этот разговор стоит прекратить как можно быстрее. Она устала, они были в состоянии неимоверного напряжения, а Эллингтон не всегда знал, когда нужно замолчать.

«Да … прямо перед Райзингом. В его присутствии неуместно флиртовать».

«Это был не флирт», - сказала Маккензи.

«Но было похоже. Чувствовалось как флирт. Это просто …»

Он пожал плечами. «Я начинаю понимать, почему Макграт так долго колебался, прежде чем решил послать нас вместе на это задание. Возможно, мы не можем сотрудничать, не вовлекая в работу свои чувства».

В тот момент Маккензи почувствовала, как будто он дал ей пощечину. Дело в том, что такие вещи не волновали его, пока они просто спали вместе. Хотя конечно, они оба постепенно начинали больше оберегать друг друга на работе, поскольку их отношения развивались, но она рассматривала это как положительный аспект их партнерства.

Получается, он считает, что это плохо? задалась она.

«А теперь ты злишься на меня, правильно?» - спросил он.

«Без комментариев. Давай лучше сосредоточимся на работе. И, пожалуйста, не воспринимай это как чрезмерную вовлеченность».

«О Господи ... Маккензи».

Она слегка покачала головой. Это был понятный ему сигнал —её способ донести до него, что лучше остановиться сейчас, пока она не разозлилась по-настоящему.

Впереди Райзинг включил поворотник. Маккензи с тревогой замерла, ей вдруг захотелось как можно скорее выйти из машины.

Маккензи вышла из машины, не сказав ни слова Эллингтону. Она наблюдала, как Райзинг приближается к офису складского комплекса «Bellevue». Это было маленькое одноэтажное здание, вход в которое защищался электронным замком.

«Я позвонил хозяину, и он проявил понимание и готовность к сотрудничеству, - сказал Райзинг. – Он дал мне код, который позволит попасть в его кабинет за запасным ключом. Поначалу он колебался, но узнав об убийстве в «Seattle Storage Solutions», похоже, очень заволновался. Его так тревожит перспектива потери репутации, что он, думаю, отдал бы мне и документы, если бы я попросил».

Райзинг осторожно набрал номер.

«Он хочет быть подальше от потенциального места преступления?» - спросила Маккензи.

«Нет. Он уже едет сюда на случай, если нам ещё что-нибудь понадобится».

Маккензи подождала у двери, пока Райзинг вошёл внутрь, чтобы забрать ключ от блока 32. Эллингтон подошёл к ней, но ничего не сказал. Напряжение между ними было столь высоко, что ощущалось почти физически. Эллингтон знал её достаточно хорошо, чтобы оставить эту тему на потом, особенно теперь, когда они были на грани раскрытия этого дела.

Райзинг вышел с ключом, и все трое зашагали по мощеной площадке. Это был приятный открытый объект, блоки внешне выглядели ухожено и располагались на расстоянии нескольких футов друг от друга, так что не было нагромождения. На участке, где находились блоки было два уличных фонаря, по одному с каждой стороны. Они неплохо освещали пространство, но Маккензи всё равно ощущала тревогу. Она снова достала фонарик и провела им по фронтальной стороне блоков. Сделав это, она увидела, что они разделены почти как дома вдоль улицы. Чётные числа справа, нечетные - слева.

Через двадцать секунд в поле их зрения появился 32-й блок. Когда они проходили мимо 30-го блока, Маккензи остановилась. Она начала принюхиваться и забеспокоилась.

«В чем дело?» - спросил Эллингтон.

Райзинг сделал ещё шаг вперёд и тоже остановился. «Чёрт».

Вокруг стояла жуткая вонь. Маккензи изо всех сил пыталась придумать, что может издавать такой смрад, кроме мёртвого тела, но в душе она уже точно знала, что это именно разлагающийся труп. Запах был похож на тот, который почувствовал Куинн Так до того, как обнаружил тело Клэр Локк. Маккензи и раньше сталкивалась с этим запахом, несколько раз в рамках разных дел. Этот запах невозможно забыть.

«Мне открыть блок?» - спросила Маккензи у Райзинга.

Помощник шерифа покачал головой и шагнул вперёд. Он вставил ключ в замок и повернул его. Щелчок замка показался невероятно громким в ночной тишине. Почти инстинктивно Маккензи посмотрела на часы. Как ни странно, было уже 12:16.

Эллингтон взялся за маленькую ручку в нижней части рольной двери и дёрнул её вверх.

Не успела она открыться и на четверть, как сильный, отвратительный запах ударил им в нос. Маккензи съежилась и прикрыла лицо согнутым локтем. Райзинг не смог справиться с накатившей тошнотой. Он застонал, отвернулся от агентов, и его вырвало.

«Боже мой», - сказал Эллингтон, отступая на шаг.

Он посмотрел на Маккензи, как будто спрашивая: Ты в порядке? Спор, который возник между ними в машине, теперь не играл никакой роли.

Маккензи кивнула и направила луч фонарика внутрь блока.

Он был почти пуст. В задней части стояли три пластиковых ящика и дешёвый сейф. Маккензи заметила на полу перед ящиками какую-то маленькую чашку, но быстро отвела взгляд.

Тело, лежащее в нескольких футах от открытой двери, гораздо больше заслуживало внимания.

Это была женщина, одетая в футболку с названием какой-то группы и джинсовые шорты с довольно высокой посадкой. В коротко остриженных светлых волосах запеклась кровь. Она лежала на боку, словно желая поприветствовать того, кто откроет дверь её блока. Поскольку труп находился у них прямо перед глазами, Маккензи сразу поняла, что он лежит тут уже очень давно.

Дело было не только в запахе, который было трудно переносить. Следы разложения присутствовали и на коже. Маккензи предположила, что тело пролежало здесь по меньшей мере месяц. А может, и больше.

Единственная колотая рана была нанесена в верхнюю часть живота. Руки жертвы были связаны за спиной, а лодыжки связаны вместе. Толстый ремень, который был затянут вокруг её рта, прижимал белую ткань.

Впервые за всё время работы Маккензи пришлось отвести взгляд. Она и раньше видела мёртвые тела—даже частично разложившиеся, но сейчас всё было по-другому. Эта женщина была помещена сюда специально, чтобы умереть и быть найденной, как в какой-то жуткой игре.

Её использовали, выбросили и забыли. Хуже всего было то, что она, по-видимому, не входила в список пропавших без вести, который они составили этой ночью, а это означало, что в её жизни не было никого, кто бы обратил внимание на её исчезновение. А даже если кто-то и заметил, то не позаботился о том, чтобы узнать, где она.

«Мак, - сказал Эллингтон, - выйди на улицу. Всё в порядке».

Не то чтобы она нуждалась в его одобрении, но всё же решила последовать его совету. Когда она вышла, на неё смущённо посмотрел Райзинг. «Извините, - сказал он. - Всё произошло неожиданно».

Маккензи только кивнула, собираясь с мыслями. Почему-то ночь казалась ещё тише, чем когда они приехали. И, конечно, когда она посмотрела в облачное небо, начал капать дождь.

Владелец комплекса прибыл через десять минут. К тому времени Маккензи достаточно пришла в себя, чтобы снова войти в блок. Райзинг пошел в главный офис, чтобы встретиться с владельцем и дать ему знать, что происходит—и отговорить его подходить к месту происшествия. Райзин, казалось, был более чем счастлив выполнить эту миссию.

Маккензи знала, что тело может дать им много нужной информации, но вся она будет обнаружена коронером. Такова была логика, которой она руководствовалась, лишь мельком взглянув на гниющее тело и уделив больше внимания тому, что было в блоке.

Она сразу же принялась искать маленькую чашечку, которую, как ей показалось, видела в первые минуты. Игрушка стояла перед одним из ящиков. На ней были нарисованы милые маленькие цветочки. Красными буквами было написано слово «сахар». Как и чайник, который они нашли в квартире Элизабет Ньюкомб, чашка была очень маленькой—вероятно, являлась частью детского чайного сервиза.

«Ты была права, - сказал Эллингтон. - Он ждёт. Ждёт, пока мы поспеем за ним. Господи ... как ты думаешь, сколько их ещё?»

Она на минуту задумалась, вспоминая, что Джейнелл Харпер рассказывала им об образе мыслей убийцы. «Я думаю, это всё, - ответила она. - По крайней мере, это единственная девушка, которую он убил до Клэр Лок. Если бы их было больше, и он действительно начал терять терпение, то на найденном нами клочке бумаги было бы указано ещё несколько блоков».

«Если только он не выжидает чего-то, - сказал Эллингтон. - Может быть, для него всё это просто игра. Он показывает нам своё желание поиграть, оставляя чертов чайный сервиз повсюду. И кукол. Может, он уже играет с нами».

Маккензи так не думала. Было что-то отчаянное в том, как он разделял элементы чаепития. Он был похож на ребёнка, который хочет играть, но не знает, как заводить друзей. Но пока она решила придержать эту мысль при себе; меньше всего ей хотелось вбивать клин между ними ещё глубже.

Маккензи и Эллингтон открыли все ящики один за другим, надеясь найти что-нибудь полезное. Они работали быстро, по негласному соглашению, чтобы как можно быстрее убраться подальше от зловонного тела.

В коробках и ящиках почти ничего не было. В одном из них было несколько старых листовок и рекламных буклетов магазинов. Несколько принадлежали бренду Old Navy и ещё несколько - Pottery Barn. На этикетке значилось имя Линдси Неттлс. Маккензи хотела было предположить, что это та самая женщина, которая сейчас лежит на бетонном полу, но, учитывая ход дела, уверенности у неё не было.

Пока она рылась в третьем ящике среди книг в мягких обложках и старых компакт-дисков, раздался лёгкий стук в дверь. Она подняла глаза и увидела, что там робко стоит Райзинг.

«Агенты, я только что поговорил с владельцем. Он просматривает бумаги. Думаю, вам стоит послушать, что он мне рассказал».

Обрадованные тем, что на сегодня с этим блоком покончено, Маккензи и Эллингтон последовали за ним к маленькому офисному зданию. Влажный ночной воздух пах божественно. На улице было свежо, но запах разлагающегося тела все ещё ощущался у неё в носу.

Они вошли в кабинет и увидели, как владелец склада рылся в ящике небольшого шкафа, стоявшего за стойкой. Когда они вошли, он оглянулся через плечо и сонно улыбнулся.

«Здравствуйте, - сказал он. - Я Лерой Джонсон. Я владею этим местом последние три года и никогда не видел ничего похожего на то, о чём мне сказал помощник шерифа, Райзинг».

«Вы не чувствовали в последние несколько дней зловонный запах?» - спросил Эллингтон.

«Я думаю, да. Три дня назад, - сказал Лерой. - Хотя он был не выраженный. Время от времени кто-нибудь сбивает скунса на дороге или даже глупого оленя, который заблудился и оказался посреди дороги. Это редкость, но такое случается. Я думал, это именно тот случай. Поэтому не предпринял никаких действий».

«Расскажите им то, что рассказали мне, - сказал Райзинг. - О человеке».

Лерой вытащил из шкафа лист бумаги, задвинул ящик и сосредоточил всё своё внимание на Маккензи и Эллингтоне.

«Помощник шерифа сказал мне, что вы нашли тело женщины в том блоке», - сказал Лерой. - Он также рассказал мне о деле, над которым вы работаете, о том, как вы находите женщин в их же хранилищах. Но блок 32 принадлежит не женщине».

«Вы уверены?» - спросила Маккензи.

«Конечно, - ответил он, протягивая ей бумагу, которую достал из шкафа. - Я даже помню этого парня. Высокий, с тёмными волосами. На носу был пластырь, прямо на переносице».

Маккензи посмотрела на бумагу. Это был договор на аренду одного из блоков. Там было указано имя и стояла подпись. Она нахмурилась и показала его Эллингтону.

«Марк Райли, - прочёл он. - Но вот... адрес отличается от того, по которому мы ездили раньше».

Маккензи тоже это заметила, но не была уверена в том, что это имеет значение. Может, этот урод просто играл с ними.

«Посмотрите, пожалуйста, нет ли у Вас блоков, сданных в аренду Линдси Неттлс».

«Конечно. Одну секунду».

Он вернулся к своему шкафу и приступил к поиску. Это был один из тех случаев, когда, по мнению Маккензи, делать что-то по старинке - не лучший вариант. Электронная таблица Excel на компьютере помогла бы им найти интересующую их информацию за одну секунду.

Однако даже поиск вручную занял у Лероя всего двадцать секунд. Он вытащил папку и показал им. «Линдси Неттлс. Она снимает блок уже около шести месяцев. Блок № 36».

Маккензи передала договор Линдси Райзингу. «Вы знаете, где находится этот адрес?»

«Лавингстон, - сказал он. - Это примерно в тридцати минутах езды отсюда...может, в двадцати от Сиэтла. Маленький безымянный городок».

«Вы можете внести этот адрес в свой GPS-навигатор?» - спросила она. - А потом позвоните в отдел по поводу тела. Мне нужен коронер как можно скорее. Пойду взгляну на блок Линдси Неттлс».

Как будто предугадывая намерение Маккензи, Лерой заранее взял запасной ключ и бросил ей через стойку.

«То, что происходит, просто ужасно, - сказал Лерой. - Сейчас я припоминаю, что на прошлой неделе сюда приходил один из арендаторов блоков. Пришёл сюда и сказал, что почуял что-то мерзкое. Но я не придал этому значения. Даже не потрудился выйти и посмотреть».

«Не нужно винить себя, - сказала Маккензи. - Вы не должны брать груз ответственности на себя, так как не могли знать, что твориться что-то страшное».

Она взяла ключ и, не теряя времени, вышла на улицу. Проходя мимо блока, оформленного на Марка Райли, она лишь мельком заглянула в него. Запах никуда не делся, несмотря на то, что дверь была открыта уже минут десять.

Маккензи отперла 36-й блок и подняла дверь. Она понятия не имела, что её может ждать внутри, но была уверенна: хуже, чем то, что они нашли двумя блоками раньше, быть не может. Когда дверь поднялась, над головой автоматически зажегся свет. Он осветил содержимое блока 36, и Маккензи поняла, что стоит затаив дыхание.

На первый взгляд, там ничего не было. Несколько картонных коробок, старый письменный стол и ящик со старыми инструментами. Ничего необычного.

Так зачем утруждать себя перемещением трёх её ящиков в свой блок?

В этом не было никакого смысла...если только это не было сделано для того, чтобы помочь им опознать тело и направить их в её блок.

Она вошла внутрь и огляделась. В этот момент она увидела куклу, сидящую на полу между ящиком и картонной коробкой. Не в силах сдержаться, Маккензи подняла её. Кукла была жутко похожа на ту, что они видели в заброшенном доме. Но к руке этой игрушки была приклеена маленькая чайная чашка.

Кипя от злости, Маккензи бросила куклу на землю. Она пнула её, прямо как раздражённый ребёнок. И это ощущение смутило её. Выбегая из блока, она не могла отделаться от чувства, что проклятая кукла смотрит ей вслед.

Улыбается, даже...как будто знает какой-то секрет.

Маккензи стала понимать, что их просто водят за нос. Было очень плохо уже то, что, несмотря на множество мест, где орудовал убийца, у них всё ещё не было реальных улик. Но теперь, когда выяснилось, что он затеял с ними какую-то странную игру в кошки-мышки, Маккензи начала по-настоящему злиться.

Было 1: 34 утра, когда они с Эллингтоном свернули с шоссе на второстепенную подъездную дорогу. Они приехали по адресу, который взяли из договора Лероя. Помощник шерифа Райзинг подтвердил, что на этой дороге в небольшой чаще действительно есть несколько домов. Кроме того, он вызвал нескольких офицеров, чтобы они присоединились к нему в хранилище «Bellevue» и осмотрели оба имеющих отношение к делу блока.

По мере того как они с Эллингтоном ехали дальше по дороге, Маккензи всё больше убеждалась, что они опять попадут в заброшенный дом. Однако оставалось неясно, оставил ли убийца им какие-то жуткие улики и там тоже.

«Прости, что поднимаю эту тему, - сказал Эллингтон, - но, мне кажется, тебя что-то гложет. Я искренне извиняюсь, если разговор с моей матерью вывел тебя из себя».

«Дело не в твоей матери, - сказала она. - А в том, как ты меня ей описал. Но, не пойми меня неправильно, меня сейчас не волнует, что ты думаешь обо мне. Меня волнует, как нам скорее закрыть это гребанное дело».

В машине воцарилась тишина. Маккензи редко употребляла такие ругательства, и всякий раз, когда она их произносила, Эллингтон приходил в замешательство. Очевидно, он решил, что будет лучше, если она ещё немного побудет в своих мыслях, потому что больше попыток разговорить её он не предпринимал.

Нужный им дом располагался справа, и к нему вела длинная подъездная дорожка, похожая на гравийную. В свете фар она выглядела как некое пространство, которое возникало на месте леса, и в следующую секунду вновь поглощалось им.

Подъездная дорожка вела вниз с небольшого холма и заканчивалась у алюминиевого навеса. Под ним стоял «Цивик». Слева от гаража располагался простой одноэтажный дом, напомнивший Маккензи лачужные постройки в больших городах, в которых обитали люди, получавшие государственную жилищную помощь.

В доме было темно. Когда они вышли из машины, всё вокруг было тихо и спокойно.

Они обменялись тревожными взглядами. Достав оружие, они направились к дому. Маккензи подождала, пока они дойдут до крыльца и только потом включила фонарик, не желая спугнуть тех, кто мог находиться внутри.

Поднявшись на крыльцо, она дернула за ручку входной двери - просто так, на всякий случай. Когда ручка легко поддалась и дверь распахнулась, она замерла в ожидании неприятностей: мужчины с пистолетом, направленным прямо на них; мёртвого тела на полу; ловушки. Но ничего подобного не было. Это был обычный дом.

Но в отличие от предыдущего, этот дом был обитаем. Ей показалось, что, может быть, кто-то спал в спальне справа по коридору, когда они вошли. Но пройдя в гостиную, Маккензи поняла, что они одни. Сделать такой вывод она смогла благодаря интуиции, которую выработала за два года работы агентом. Да, в этом доме действительно кто-то когда-то жил, но было это уже давно.

Гостиная была маленькой, в ней стоял небольшой диван, тумба на которой располагался старый телевизор и кофейный столик, заваленный пустыми банками из-под газировки, использованными салфетками и…

«Чёрт», - выдохнул Эллингтон, заметив остальные предметы на кофейном столике.

Три чайные чашки, расположены треугольником.

Маккензи приложила палец к губам, показав ему, что нужно вести себя максимально тихо. Затем она указала на коридор, предполагая, что там была спальня. Да, интуиция подсказывала ей, что они одни, но в прошлом бывало так, что она ошибалась.

Они тихо пошли по коридору. Интерьер был довольно скромным. Никаких картин на стенах, никаких декоративных деталей в коридоре. Слева была ванная, а рядом бельевой шкаф. Справа от коридора располагались две спальни. Обе двери были открыты. В первой стояли кровать, тумбочка и часы. Шкаф был открыт, в нём лежали только несколько мятых футболок и брюки.

Возможно, удастся снять с них отпечатки пальцев, подумала Маккензи.

Они вошли в другую спальню, и когда включили свет, сердце Маккензи ёкнуло.

У дальней стены стояло несколько ящиков и коробок. Перед каждым лежала кукла или какие-то принадлежности для чаепития.

Маккензи подошла к ящикам и открыла один из них. Она заглянула внутрь и увидела всевозможных кукол. Все они были грязные и поцарапанные, волосы спутаны. У некоторых отсутствовали глаза или конечности.

«Вот теперь мне по-настоящему жутко», - сказала она.

Эллингтон открыл следующую коробку и заглянул внутрь, Маккензи тоже посмотрела через его плечо и увидела коллекцию чайников, чашек и маленьких декоративных закусок: крекеров, маленьких кексов, фруктов и пирожных. Большинство кастрюль, чашек и чайников были завернуты в пузырчатую пленку или целлофановые пакеты. Некоторые из них были разбиты.

«Как он умудряется жить здесь под чужим именем?» - спросила Маккензи.

«Ставлю десять баксов, что он арендует этот дом, - ответил Эллингтон. - Это можно сделать и под вымышленным именем. Тем не менее я хотел бы поговорить с человеком, который владеет этой недвижимостью».

«Нужно, чтобы Райзинг взглянул на всё это».

Они проверили другие ящики и коробки, точнее, ещё два ящика и три коробки, и нашли множество игрушек. В одном из контейнеров лежали декоративная скатерть и одеяло для пикника.

Проверив содержимое каждого пакета, они направились осматривать оставшуюся часть дома. Эллингтон проверил ванную и кухню, а Маккензи зашла в спальню. Кровать была не застелена, и она знала, что на ней можно найти волосы. Но учитывая то, что у них не было никаких образцов, с которым их можно было бы сравнить (например, волос, найденных на месте преступления), смысла в этом почти не было. Тем не менее она сделала мысленную пометку вернуться с набором для сбора улик, найти любые волоски или другой материал, такой как отшелушенная кожа или даже биологические жидкости.

Она встретила Эллингтона, когда он выходила из кухни. «Что-нибудь нашёл?» - спросила она.

«Ничего. Аптечка пуста, за исключением бутылки ибупрофена. Никаких рецептов с именем пациента. Почты тоже нет. Это наводит меня на мысль, что он не живёт здесь».

«Может быть, он иногда приводит сюда жертв».

«Зачем ему это?» - спросил Эллингтон.

Она подумала о коробках с куклами и приборами для чаепитий в спальне. «Чтобы поиграть», - сказала она.

Они быстро вышли из дома. Час был очень поздний, и они уже достаточно сильно вымотались. Маккензи открыла багажник, чтобы положить туда вещественные доказательства, а Эллингтон достал телефон и набрал номер Райзинга, чтобы узнать, кому принадлежит дом.

Когда Маккензи наклонилась к багажнику, что-то слева привлекло её внимание. Она машинально потянулась к «Глоку», но быстро поняла, что это не человек, а сооружение. Оно находилось на опушке леса и имело довольно небольшие размеры. Маккензи снова достала фонарик и направила луч в ту сторону.

«Что там»? - спросил Эллингтон, его пальцы так и замерли, не набрав номер Райзинга.

«Просто конура», - сказала она.

Но это было не совсем так. Это была не просто конура.

Она медленно подошла к ней, уверенная, что опасности нет. Оказавшись прямо перед конурой, она опустилась на колени и посветила внутрь фонариком.

Кусок старой цепи, на которой, возможно, когда-то сидела собака, был свернут в идеальный круг. В центре стоял керамический чайник. Вокруг цепи сидели три куклы. Одна из них была повёрнута ко входу в будку, её мёртвые чёрные глаза смотрели прямо на Маккензи.

Эллингтон подошёл к ней сзади и тоже пригнулся. «Господи, - сказал он. - Как ты думаешь, исходя из того, что мы тут нашли, можно предположить, что убийца - обычный псих?»

Это была заманчивая мысль, но для того, чтобы втянуть их в эту игру, нужно было всё тщательно продумать и спланировать. Поэтому если он и был психически нездоров, то у него также был огромный набор сильных качеств, которые компенсировали его болезнь.

«Пошли отсюда», - сказала Маккензи.

Она встала и направилась к машине, не дожидаясь, пока Эллингтон последует за ней. И всё же, когда она снова села в машину, и Эллингтон тронулся с места, она не могла не оглянуться на собачью будку. Она больше не видела кукол, но чувствовала, как их безжизненные глаза смотрят ей вслед.

Маккензи свались на кровать в 2: 35, не имея чёткого представления о том, как пройдёт завтрашний день. Райзинг заверил их, что к тому времени, как они проснутся, уже будет известно, кому принадлежит эта жуткая конура, и, возможно, даже успеют поговорить с владельцем дома.

После всего того, что она увидела и испытала прошлой ночью, Маккензи отчаянно захотелось принять душ. Но долгий, утомительный день и несколько пугающих эпизодов, вызвавших выброс адреналина, абсолютно вымотали её. Она быстро разделась и залезла под одеяло.

Готовясь ко сну, Эллингтон действовал чуть медленнее. Погрузившись в свои мысли, он не торопясь чистил зубы. Маккензи хотела было спросить, что его беспокоит, но передумала. Она чертовски устала.

К тому времени, когда Эллингтон лёг в кровать, она уже успела задремать. Она заметила, что он намеренно старается держаться от неё на расстоянии. Маккензи уважала его решение и была рада, что он так хорошо всё понимает, но в то же время ей очень хотелось, чтобы он обнял её. Что-то в этом деле задевало самые укромные уголки её души. И хотя Эллингтону потребовалось бы некоторое время, чтобы вытянуть из неё это признание, она знала, что он сказал бы ей.

Ей захотелось перекатиться на его половину кровати и обнять. В свете всех тех смертей, с которыми им пришлось столкнуться в последнее время, какой-то глупый спор о том, как он описал её своей матери, казался совершенно пустым.

Но день взял своё, и она погрузилась в глубокий сон, так и не успев даже перевернуться набок.

Маккензи проснулась от звука открывающейся двери. Она напряглась и чуть не выпрыгнула из постели, но расслабилась, услышав голос Эллингтона.

«Это я, - сказал он. - Прости, что разбудил. Я выходил за завтраком».

Она взглянула на часы и увидела, что было 7:37. Для неё было уже очень поздно, особенно в разгар расследования. Но после вчерашнего тяжёлого дня она чувствовала, что заслужила отдых.

Она встала с кровати и присоединилась к Эллингтону за столиком у окна. Он принёс несколько гамбургеров и парфе из «Макдоналдса», а также два кофе. Взяв гамбургер, она проверила телефон.

«Есть новости от Райзинга по поводу владельца дома?» - спросила она.

«Пока нет».

Она сделала глоток кофе, улыбаясь от мысли, что Эллингтон хорошо знает её вкус. Немного сливок и тонна сахара. Как раз то что надо.

«Я тут подумал, - сказал Эллингтон. - Куклы и все эти штуки для чаепития...Может, убийца поместил их в блоки только для того, чтобы сбить нас с толку? Может быть, он просто захотел замудрить свои тривиальные преступления?»

«Может быть. Но как тогда быть с твоим утверждением, о том, что он сумасшедший?»

«Если вдуматься, куклы - это банальность. Жуткие куклы - довольно распространённый элемент всяких ужастиков. С таким же успехом он может вырезать глаза и рот в тыкве и писать «Бу!» на внутренней стене блоков».

«Именно поэтому я и не думаю, что он это делает только для того, чтобы сбить нас с толку, - сказала Маккензи. - Зачем утруждать себя использованием чего-то настолько банального и шаблонного?»

«Знаешь, - сказал он, - я ещё кое о чём подумал. Наш вчерашний спор. Я действительно не понимаю, почему ты—»

Слова Эллингтона внезапно прервал телефонный звонок. Она подумала, что это даже хорошо. Его тон и то, как он начал фразу, говорили о том, что он собирается защищаться и пытаться обвинить её.

Отодвинув эти мысли в сторону, она ответила. «Агент Уайт».

«Агент Уайт, это помощник шерифа Райзинг. Я думаю, Вам стоит приехать в «Osborne Storage», - сказал он. - Это небольшой склад за городом».

«Вы нашли что-нибудь?»

«Да, - тихо сказал Райзинг. - Ещё одно тело».

Когда они прибыли в «Osborne Storage», из-за облаков появилось солнце. Маккензи могла поспорить, что это был первый раз, когда она увидела яркий солнечный свет с тех пор, как они приехали в Сиэтл. Перед отъездом из мотеля она успела принять душ, что в сочетании с лучами солнца придало ей бодрости и оптимизма.

Однако этим положительным эмоциям не суждено было продлиться долго. У ворот склада «Osborne Storage» их встретил Райзинг. Он не преувеличивал, когда говорил, что это небольшое хранилище. В нём было всего двенадцать блоков, и хотя они выглядели относительно новыми, территория, на которой они находились, нуждалась в благоустройстве. Они стояли в центре посыпанной гравием площадки, со всех сторон окружённой неосвоенными полями.

Рядом с ним стоял мужчина, высокий пожилой джентльмен, который, казалось, в любой момент готов был выпрыгнуть из собственной кожи. Когда Маккензи и Эллингтон приблизились, он выглядел крайне обеспокоенным.

«Агенты, это Барри Осборн, владелец «Osborne Storage», - сказал Райзинг. - Он пришёл сегодня утром, чтобы открыть хранилище и сделать кое-какие ремонтные работы. Мистер Осборн, наверное, Вы хотите сами рассказать им остальное?»

Осборн кивнул, желая поскорее рассказать свою историю. «Как он и сказал, я пришёл пораньше, потому что стараюсь поддерживать презентабельный вид своего склада. Я собирался вырвать траву по краям и подмести у входа. Когда я прибирался возле блока номер 5, увидел, как что-то просачивается из-под двери. Я, конечно, догадался, что это, но мне не хотелось в это верить, понимаете?»

«Что это было?» - спросил Маккензи, уже зная ответ.

«Спасибо, мистер Осборн, - сказал Райзинг. - Вы не возражаете, если я и агенты осмотрим место происшествия?»

«Пожалуйста, - сказал Осборн. – Если понадоблюсь, я в офисе».

Осборн с довольным видом удалился. Райзинг же повёл Маккензи и Эллингтона через посыпанную гравием площадку к блоку. Перед каждым блоком имелась небольшая бетонная площадка, наклонённая под углом, чтобы легче было перевозить тяжёлые вещи на тележках. Она видела, как Осборн прибрался вокруг первых четырёх пандусов. А под дверью пятого блока, как он и сказал, виднелось что-то тёмное и липкое.

Несомненно, это была кровь.

«Вы его ещё не открывали?» - спросил Эллингтон.

«Нет. Я хотел, чтобы вы прошли первыми. Мистер Осборн уже отпер его для нас, - он нагнулся и взялся за ручку. - Готовы?»

Маккензи и Эллингтон одновременно кивнули.

Райзинг приподнял дверь и заглянул внутрь. Этот блок был самым захламленным из всех, что они видели, хотя даже он был относительно прибран. Между входом и тем местом, где начинались ящики, было около семи футов пространства. На полу лежала женщина-блондинка, повернувшись лицом к ним.

«Кровь свежая», - сказал Эллингтон.

Маккензи кивнула и, почувствовав слабый проблеск надежды, опустилась на колени рядом с телом и пощупала пульс на шее. Пульса не было, но плоть казалась ещё тёплой.

«Она умерла совсем недавно», - сказала Маккензи.

Посмотрев на кровь на полу, Маккензи попыталась понять, как она просочилась под дверь. Похоже, пол был не совсем ровным. Это было не удивительно, учитывая, что сам блок был сделан далеко не на совесть. Маккензи предположила, что аренда здесь гораздо дешевле, чем в «Bellevue Storage» или «U-Store-It». Понятно, что дешёвое хорошим не бывает.

«Возможно, это первая оплошность нашего убийцы», - сказала Маккензи.

«О чём ты?» - спросил Эллингтон.

«Пол здесь не ровный. Кровь стекает по очень пологому склону к двери. Если бы пол здесь был ровным, неизвестно, сколько времени прошло бы, прежде чем кто-то обнаружил её тело».

Эллингтон присел на корточки и, склонив голову набок, оглядел пол. «Да, вижу. Чёрт...кровь такая свежая, что ещё даже не высохла. Если бы Осборн приехал на час раньше...»

«Не знаю, - ответила Маккензи. - Здесь много крови. Это заставляет меня задуматься, не торопился ли убийца. Он давал остальным хотя бы немного помучиться...может быть, даже умереть с голоду. Так почему не в этот раз?»

Она не получила ответа, хотя и не ждала его. Когда они оба посмотрели на слегка опущенный угол кровотока, Райзинг шагнул в блок. «Агенты», - сказал он, кивнув в сторону задней части блока.

Маккензи проследила за его взглядом и увидела двух маленьких кукол, сидящих на крышке одной из коробок. Одна из них выглядела как новая, а вот другой явно пришлось пережить трудные времена.

«Здесь есть камеры?» - спросил Эллингтон.

«Нет, - ответил Райзинг. - Как вы, вероятно, догадываетесь по состоянию блока, мистер Осборн на особо вкладывается в инфраструктуру склада».

«Нам нужно опознать тело, - сказала Маккензи. - А потом выяснить её адрес. Я думаю, что она мертва не более трёх-четырёх часов. Это значит, что её бросили здесь меньше суток назад. Возможно, это наш первый реальный шанс выйти на след убийцы».

«Ну, - сказал Райзинг, - мы не сможем использовать банковские операции для установления личности. Осборн принимает только наличные».

«Чёрт, - сказал Эллингтон. - Может хоть что-нибудь не превратиться в проблему?»

«Какое имя указано в договоре?» - спросила Маккензи.

«Я не спрашивал», - ответил Райзинг.

За стенами блока послышался чей-то голос. «Договор оформлен на имя Марка Райли».

Это был Осборн. Очевидно, он предпочёл остаться и понаблюдать издалека, а не возвращаться в офис, как собирался вначале.

Маккензи взглянула на Эллингтона и увидела, что тот раздражён. Она тоже была не в духе. На самом деле она уже начинала приходить в ярость. Учитывая то, что блоки оплачивались наличными, а во всех договорах аренды значилось фальшивое имя, этот парень мог разгуливать на свободе ещё долго.

«Вы когда-нибудь встречались с этим Марком Райли?» - спросила Маккензи Осборна.

«Однажды, около года назад. Когда он подписывал договор. Он платит регулярно, но всегда наличными, в конверте, который приходит по почте. Я подумал, что это странно, поэтому решил проверить обратный адрес. Выяснилось, что это просто центральное почтовое отделение Сиэтла».

«Может этот ублюдок и сумасшедший, - сказал Эллингтон, - но точно не дурак».

Ей не хотелось признавать это, но Эллингтон был прав: убийца был очень умён. Никаких свидетелей. Никаких видео записей, за исключением машин, въезжающих и выезжающих на первое место преступления. А это зацепка, если и приведёт к нему, то через многие недели, так как проверка материалов отнимет колоссальное количество времени.

«Вы помните, как он выглядел?» - спросила Маккензи.

«К сожалению, нет».

Маккензи вышла из блока и затем снова заглянул внутрь, пытаясь увидеть всё так, как должен был видеть убийца. В чём смысл? Почему он использовал именно блоки?

«Мистер Райзинг, не могли бы Вы попросить офицеров осмотреть эти ящики?»

«Конечно», - сказал Райзинг.

Эллингтон, словно желая поскорее приступить к делу, открыл крышку ближайшего ящика. Он заглянул внутрь и пожал плечами. «Порванная бумага. Все эти ящики стояли там будто просто для антуража. Он подошёл к следующей, открыл её и усмехнулся. Там были нераспечатанные рулоны туалетной бумаги. В отчаянии он слегка ударил по коробке кулаком.

«И ещё, - сказала Маккензи, - нам нужно получить список всех складских комплексов в Сиэтле и его окрестностях. Мы должны предупредить всех владельцев о том, что происходит. Если у нас не будет улик через день или два, нам, возможно, придётся заставить их всех закрыть свой бизнес на некоторое время».

«Или мы можем выделить по полицейскому под прикрытием для дежурства на каждом складе», - сказал Райзинг.

«Это задача местной полиции, - сказала Маккензи. - Но даже если их всего тридцать или около того, то на охрану уйдет слишком много ресурсов.»

«С чего-то же надо начинать, - сказал Эллингтон. Ситуация выходит из-под контроля».

«А может уже вышла?» - спросил морально разбитый Райзинг.

«У меня есть два друга, которые тоже владеют складам, - сказал Осборн. Он всё ещё держался на почтительном расстоянии от блока. - Я могу позвонить им и сообщить обо всём. Может, они видели что-нибудь необычное в последнее время».

«Спасибо», - сказала Маккензи.

Она посмотрела на кровь женщины на полу, потом на кукол. Как и те, что были в конуре прошлой ночью, эти, казалось, смотрели на неё будто с издевкой.

«Ты в порядке?» - спросил Эллингтон, подойдя к ней.

Дав этот немногословный ответ, она покинула блок. Она чувствовала, как её переполняют эмоции—такого раньше с ней никогда на работе не случалось.

Ситуация уже начинает действовать мне на нервы, подумала Маккензи. Если мы не покончим с этим делом в ближайшее время, я, наверное, сломаюсь...

Она пыталась понять, было ли это из-за стресса, вызванного предстоящей свадьбой, или, может быть, из-за скрытой обиды на Макграта, давшего им с Эллингтоном ясно понять, что это их последняя совместная работа. Она искренне не понимала, что с ней творилось ... почему это дело так сильно на неё подействовало.

Но она чувствовала, что если не покончит с этим делом в ближайшее время, то оно может стать первым провалом в её блестящей карьере.

Утро тянулось так, словно она застряла в каком-то болоте. Единственная реальная информация, которую они смогли получить, поступила только через час. Они узнали, что жертва - двадцатичетырехлетняя Келли Хигдон из Сиэтла. Её единственным родственником в этой местности был дедушка, который находился в доме престарелых и страдал тяжёлой формой болезни Альцгеймера. Полиция Сиэтла проверила досье с данными Хигдон, но ничего интересного в нём не нашла.

Из-за чистого досье Хигдон Маккензи не надеялась на то, что им что-то даст обыск её квартиры. Они с Эллингтоном пошли туда только потому, что это была единственная зацепка. Конечно, Маккензи допускала возможность того, что они найдут в квартире какую-нибудь куклу или игрушечную посуду для чаепития. Но там ничего не было.

Эллингтон просматривал историю веб-браузера ноутбука Хигдон, пока Маккензи осматривала спальню. По прошествии тридцать минут поиска ни один из них не нашёл ничего, что было бы хоть отдаленно связано с её убийством или блоком хранения. Квартира Хигдон, как и хранилище, не дала им ни единой подсказки.

Расстроенная и подавленная больше, чем когда-либо, Маккензи поняла: единственное, что они ещё могут сделать до конца дня - это пойти в полицейский участок и покопаться в файлах. Поскольку их помощники уже обзвонили все оставшиеся складские комплексы в городе, она надеялась, что какие-то данные поступят от их владельцев. Ей нужна была хоть крупица полезной информации, чтобы определить направление для давнейших действий.

Оказавшись в конференц-зале полицейского участка, они попытались обсудить дело. Обычно именно в таких условиях Маккензи и Эллингтон начинали работать на полную катушку—в одном кабинете, обмениваясь идеями, пока кому-нибудь не приходила в голову блестящая идея и всё происходящее не начинало обретать смысл. Такое уже случалось не один раз. Однако уже через пять минут обсуждений они поняли, что на этот раз всё будет по-другому. Что-то было не так...не только с делом, но и между ними.

«Давай начнём с самого очевидного факта, - сказала Маккензи, сев напротив Эллингтона и с трудом собравшись с мыслями. - Он арендует эти блоки заранее. Поэтому можно с уверенностью предположить, что он отлично понимает, для чего будет их использовать».

«Логично, но это очень дорого. Нам также нужно учитывать, что не все жертвы были найдены в блоках, оформленных на его имя. В случае Клэр Локк, например, блок принадлежал ей самой».

«Я тоже подумала об этом, - сказала Маккензи. - Но может быть, это просто вопрос удобства. На это также указывает то, что он арендует блоки, хотя у него нет потребности использовать их все время. Скорее всего, ничего особенного в них нет. Он просто видит возможность легко избавиться от тела в каком-то конкретном блоке, и арендует его».

«Ещё одна вещь, которая не даёт мне покоя: некоторые из блоков в почти пусты, а другие, наоборот, как будто специально обставлены».

«Райзинг говорил, что полиция нашла в коробках в последнем блоке?»

Эллингтон нашёл сообщение от Райзнинга в телефоне и прочитал его. Мы ещё продолжаем осмотр, но пока всё, что мы видим - это наполнители и бумага. Туалетная бумага, кувшины с дистиллированной водой, старые журналы. Тут нет ничего, что имело бы смысл хранить в специально арендованном блоке. Никаких личных вещей, никакого старья, ничего подобного.

«Тогда я согласна, - сказала Маккензи. - Я думаю, что коробки в последнем блоке похожи на театральные декорации. Они не носят такую смысловую нагрузку, как куклы и чашки, а являются скорее своеобразным фоном».

«Да, но зачем ему всё это?»

«Понятия не имею, - ответила Маккензи. - И это сводит меня с ума».

Эллингтон вздохнул и встал со стула. «Я собираюсь кое-что тебе сказать, и это, вероятно, разозлит тебя».

«Тогда, не говори».

Не обращая внимания на её реплику, он неуклюже обошёл вокруг стола. «Вчера вечером ты приняла мои слова слишком близко к сердцу. Я недостаточно проницателен, чтобы понять, почему ты так расстроена. Но для меня очевидно, что тебя что-то сильно беспокоит. Я никогда не видел, чтобы ты так реагировала на расследуемые нами преступления. Так что, если твоя реакция вызнана нашим спором, думаю, нам нужно разобраться с этим прямо сейчас».

«Я собираюсь выйти замуж за человека, который считает, что я уделяю слишком много внимания своей работе. - Может быть, ты пытался сделать комплимент...но для меня, женщины, которая откровенно боится замужества, это было очень неприятно. И если ты не знаешь таких вещей обо мне, возможно ты вообще очень плохо меня знаешь».

«Ты боишься выйти за меня замуж? Раньше ты использовала слово нервничаю. Или волнуюсь. Но это новый эпитет. И на мой взгляд - довольно сильный».

«Зато точный».

«Когда ты собиралась мне об этом рассказать?»

«Не знаю. Страх появился ниоткуда. Я думаю, это как-то связано с встречей с твоей матерью, несмотря на то, что она была короткой. Это был первый раз, когда я в полной мере осознала, что мы действительно собираемся пожениться и что это событие уже не за горами».

«Это плохо?»

«Нет. Это просто было неожиданно. Меня как обухом по голове стукнуло».

Эллингтон, казалось, застыл на мгновение, обдумывая в своей голове все возможные варианты ответа, а потом произнес. «Я очень люблю тебя, Маккензи. Но если ты боишься, то с этим нужно что-то делать».

«Согласна, - сказала она, злясь на себя за пассивность. - Но сначала посмотрим, сможем ли мы закрыть это дело. Извини...но, насколько я понимаю, работа сейчас в приоритете».

Эллингтон скрестил руки на груди и кивнул. «Пойду выпью кофе», - сказал он с явной досадой.

Он вышел из кабинета, закрыв за собой дверь. Оставшись одна, Маккензи с трудом подавила в себе желание стукнуть кулаком по столу. Какого чёрта она так злится и упрямится по отношению к Эллингтону? Она прекрасно знала, что он не имел в виду ничего плохого. Да, она немного волновалась из-за свадьбы, но считала, что это нормально. Разве есть что-то необычное в том, что по крайней мере один из пары чувствует нервозность перед свадьбой?

Маккензи сделала всё возможное, чтобы выкинуть эти мысли из головы. Она категорически не хотела отвлекаться, так как нужно было работать над делом, которое, казалось, высасывало из неё последние силы.

Приложив усилие, она сосредоточилась на работе. Зацепиться пока было не за что, поэтому она попыталась представить, почему убийца арендовал блоки задолго до убийств. Как долго он планировал свои преступления? И, самое главное, сколько блоков он снял?

Бинго, подумала она.

Она потянулась к телефону, собираясь позвонить Райзингу. Если они смогут связаться с каждым местным складским комплексом, как и планировали, и проверить их договоры по всем блокам, арендованным на имя Марка Райли, они смогут остановить его, прежде чем совершит очередное нападение.

А права ли она? Не было никакой гарантии, что он убивал своих жертв в блоках.

Прежде чем она успела позвонить Райзингу, в кабинет вернулся Эллингтон. Казалось, что он торопился и был немного взволнован.

«У нас есть зацепка, - сказал он. - Пять минут назад офицер звонил в складской центр... и владелец сказал, что из блока доносятся стоны и слышно, как кто-то царапает дверь изнутри».

Маккензи мгновенно вскочила на ноги. «Они приказали ему не открывать ворота?»

«Такова была основная инструкция, - сказал Эллингтон. - Им запретили открывать ворота, на случай, если убийца находится внутри. Для нас это, конечно, означает потерю времени при въезде на склад, но зато у нас больше шансов поймать этого урода с поличным».

«Как далеко от нас этот центр?»

«В пятнадцати минутах езды».

Они оба побежали по коридору. И только на этот короткий миг между ними всё снова встало на свои места.

Хранилище, о котором шла речь, представляло собой типичный, заурядный комплекс. Пятьдесят отдельных блоков с гаражными воротами, площадью примерно двадцать на двадцать, стояли на сравнительно небольшом участке. Когда Маккензи и Эллингтон прибыли, ворота склада были заперты, как и требовала полиция. Позади них стоял мужчина - по-видимому, владелец - и разговаривал с кем-то по телефону. Увидев, что Маккензи и Эллингтон подъехали, он положил трубку и отпер ворота.

«В блоке ещё слышны движения? - спросила Маккензи, когда они вышли. Она даже не стала утруждать себя представлениями или формальностями. Они очень спешили, стараясь добраться до блока как можно скорее, чтобы, возможно, спасти чью-то жизнь. Она даже успела вызвать «скорую», пока они с Эллингтоном мчались на место.

«Да, - сказал владелец. - Я слышал её стоны не более двух минут назад».

«Который блок?» - спросил Эллингтон.

«Номер семь, справа. Я уже сходил и открыл его для вас».

Они побежали по бетонному проходу между двумя рядами блоков. Когда они приблизились к семёрке, Маккензи достала свой «Глок». Может быть ... может быть, они поймают убийцу прямо на месте преступления.

Но инстинкты подсказывали ей, что этого не будет. В конце концов ворота были заперты уже некоторое время, и, похоже, на территории была только машина владельца. Тем не менее потенциального спасения жизни жертвы было более чем достаточно. Когда они подошли к двери блока номер 7, она убрала пистолет, так как чувствовала себя немного глупо.

Когда Эллингтон потянулся к ручке двери, Маккензи услышала внутри какое-то движение. Серия тихих ударов и длинных царапающих звуков. Скрип был почти парализующим—эквивалент скрежета ногтей по классной доске.

«Если Вы меня слышите, - сказал Эллингтон, - отойдите от двери. Это ФБР, и мы входим!»

Шум прекратился, и Маккензи с Эллингтоном обменялись обнадеживающими взглядами. Одним движением вверх, Эллингтон поднял дверь. Маккензи тут же опустила глаза, ожидая увидеть ещё одну алую лужу крови, ещё одну искалеченную женщину.

Но там ничего не было.

«Какого чёрта?» - спросил Эллингтон.

Но как только вопрос сорвался с его губ, они оба увидели движение слева. Маккензи повернулась в ту сторону и снова потянулась за пистолетом. Едва она коснулась рукоятки «Глока», на неё накатила волна смущения.

«Вы что, издеваетесь?» - спросила она.

Из открытой двери выскочил енот. Эллингтон, очевидно, был застигнут врасплох, потому что сделал удивлённый шаг назад и тоже потянулся за пистолетом.

Маккензи наблюдала, как животное побежало по территории. Как бы ей хотелось, чтобы это была шутка, чтобы потом, на закате своей карьеры, она могла рассказать эту историю и посмеяться над ней. Но в тот момент, стоя в дверях хранилища, она почувствовала такой сильный всплеск гнева, какой никогда прежде не ощущала.

В её голове промелькнули два воспоминания. Она подумала об убийце—пугале, самом первом деле, которое по-настоящему задело её за живое ещё до того, как она начала работать в Бюро. Тогда она ещё была детективом в Канзасе. А потом ей вспомнилась встреча с матерью в комнате отдыха для служащих мотеля, за несколько мгновений до того, как, она наконец, нашла убийцу своего отца.

Конечно, в те моменты она испытывала гнев. Но то, что она почувствовала, увидев енота, выбегающего на дорогу (где, она надеялась, его уничтожит тракторный прицеп), затмило все ранее испытываемые ею эмоции.

Маккензи почувствовала, что сжимает кулаки, когда шла по бетонной дорожке к воротам. Владелец всё ещё был там, он тоже взглядом следил за енотом, который успешно сбежал.

«О Боже, - сказал он, когда к нему подошла Маккензи. - Я понятия не имел. Извините. Проклятая тварь издавала какой-то мяукающий звук. Голос был совсем как у женщины, но тихий».

Маккензи услышала его слова, но решила их проигнорировать. Она направилась прямо к машине и стала ждать Эллингтона. Она смотрела, как он приближается. Судя по выражению его лица, он был выбит из колеи не меньше, чем она. Но даже это она принимала на свой счёт, и не знала почему.

И словно решив стать завершающим аккордом тяжёлого дня, а также её внутреннего состояния, по ветровому стеклу начала барабанить слабая морось.

Маккензи закрыла глаза и попыталась сосредоточиться на дыхании.

Почему это дело так меня беспокоит? Почему я обжигаю Эллингтона своим гневом каждый раз, когда мы разговариваем?

Внезапно в дальних уголках её сознания мелькнула мысль. Она снова открыла глаза, выуживая её из глубин своего сознания на поверхность.

Она подумала, что, возможно, знает, почему так упорствует с этим делом и почему не может просто простить Эллингтона.

Это конечно была только догадка.

Но если она оправдается, то ей придётся столкнуться с чем-то гораздо более серьёзным, чем необходимость терпеть непрерывный дождь или пререкаться с Эллингтоном.

Она снова закрыла глаза, и почувствовала, как по её коже пробежал холодок.

Он понимал, что до этого момента всё шло слишком хорошо. Было бы наивно полагать, что это везение может продолжаться вечно. Он знал, что в какой-то момент столкнётся с проблемами. И когда он смотрел из грязного окна своего сарая, как из машины выходят люди, он увидел эту проблему.

Как он мог не учесть этого? Конечно, девушка не могла приехать в эту часть города без защиты. И в данном случае защитой был мужчина. Хотя, честно говоря, этот мужчина не вызывал у него особых опасений. Он был невысокого роста и немного полноват. Когда они с девушкой приблизились к сараю, мужчина подозрительно огляделся. Он что-то сказал своей спутнице, и они оба нервно рассмеялись.

Не дожидаясь, пока они сообразят, что что-то не так, он открыл дверь сарая - не поднимающуюся вверх, а простую старую деревянную дверь. Улыбаясь, он поприветствовал их и помахал рукой. Он знал, что обладает такой внешностью, которая не вызывает у большинства людей никаких подозрений Тот факт, что эта женщина связалась с ним по объявлению о продаже антикварных кукол, которое он разместил на Craigslist, вероятно, поспособствовало её впечатлению о нём, как о человеке абсолютно безобидном.

«Спасибо, что приехали, - сказал он, когда они приблизились к сараю. - У меня есть грузовик, и я был бы рад сам привезти вам кукол, но на прошлой неделе двигатель начал барахлить, и я не смог его починить».

«Нет проблем», - ответила девушка

Мужчина—очевидно её парень—встал между ними и протянул руку. «Я Брайан», - сказал бойфренд.

Он тоже назвал Брайану своё имя и пожал ему руку. Затем он повёл пару в свой сарай. Он владел им уже три года, купил его на аукционе, после смерти какого-то неудачника. Он использовал этот сарай в течение долгого времени в разных целях: для репетиций со своей ныне несуществующей группой, для ночлега, когда в прошлом году несколько месяцев был бездомным, и, совсем недавно стал использовать для того, чтобы хранить тут часть кукол, чайников и аксессуаров.

«Простите, что спрашиваю...» - сказала девушка. Её звали Дейзи Уокер, и он был о ней невысокого мнения. Ну серьёзно… разве нормальные люди покупают что-нибудь через Craigslist?

«Спрашивайте», - сказал он.

«Как Вы умудрились обзавестись таким количеством старых кукол?»

«Это всё благодаря моей тёте, - солгал он. - Она хранила свои старые куклы в надежде когда-нибудь передать их дочери. Но дочери у неё так никогда и не появилось. Когда моя тётя умерла, она передала их мне в наследство. Понятия не имею почему. Это было похоже на жестокую шутку».

Он повёл их в дальний конец кладовой, где рядами стояли пластиковые контейнеры высотой около полуметра. Он выбрал тот, что был ему нужен, и стянул его вниз. Он снял крышку и позволил ей заглянуть внутрь.

«А можно спросить, зачем они Вам?»

«Мы вовсю готовимся к Хэллоуину», - сказала она.

«Тогда Вам, наверное, нужны самые грязные и страшные?»

«Возможно», - ответила она.

«Ну, тогда выбирайте сами. Я очень хочу избавиться от них, поэтому готов предложить Вам хорошую скидку».

Она казалась была очень довольна его словами, поскольку сразу же начала заглядывать в ящик. Её бойфренд стоял рядом и наблюдал, как она перебирает кукол.

Он следил за ними краем глаза, делая вид, что занят чем-то на импровизированном верстаке в другом конце сарая. Он двигался тихо, напевая что-то себе под нос, стараясь не привлекать внимания. Убедившись, что они оба повернулись к нему спиной, он сунул отвёртку с плоской головкой в карман толстовки с капюшоном.

«Послушайте, а за сколько Вы продадите весь ящик?» - окрикнула его Дейзи.

«Не знаю, - сказал он, медленно подходя к ним. - Десять баксов? Нормальная цена?»

«Да, отличная» - сказала Дейзи. Затем она посмотрела на своего парня и одарила его изящной улыбкой. - Заплати ему, пожалуйста».

Парень нахмурился и потянулся за бумажником. Когда его голова слегка наклонилась, он быстро вытащил отвёртку из кармана.

В следующий миг он вогнал плоский конец в основание шеи мужчины. Он вонзил его резко и с силой, плоть подалась, издав хлопающий звук.

Кровь мгновенно брызнула во все стороны. Она хлынула с такой силой, потому что отвертка пробила сонную артерию. Мужчина отшатнулся, столкнувшись с Дейзи.

Он отпустил отвертку, прекрасно понимая, что даже если бойфренду удастся вытащить отвёртку и остаться в живых, то продержится всего минуту, не больше—и уж точно не будет в состоянии сопротивляться.

Дейзи ухватилась за край ящика, пытаясь удержаться на ногах, но тот опрокинулся. В след за ним на пол упала и девушка. Её парень рухнул рядом с ней. Его кровь всё ещё хлестала, стекая по её обнаженным рукам и полу сарая. Это было неприятно, но не критично. Позже он постарается хорошенько всё убрать.

Сейчас нужно было заняться Дейзи.

Он снял свою толстовку с капюшоном и кинул на неё. Он накрыл её лицо толстовкой, прижимая так сильно, что почувствовал, что череп готов прогнуться под встречным давлением бетонного пола. Рядом с ними, пребывавший в агонии мужчина издал несколько тошнотворных звуков, тщетно пытаясь ухватить ртом воздух. Сделать это ему не дала пробившая дыхательные пути отвертка и скопившаяся кровь.

Он туго завязал рукава толстовки на затылке Дейзи. Затем он сильно ударил её по ребрам, чтобы выбить из неё желание сопротивляться.

Он отступил назад и осмотрел место происшествия. Вся эта возня заняла у него меньше десяти секунд. Мужчина был почти неподвижен, и его глаза остекленели. Дейзи тем временем пыталась кричать сквозь толстовку.

Он подумал отвезти её к себе домой. Но это было рискованно. Федералы уже успели там побывать. На самом деле он сам привёл их туда. Он полагал, что скоро они вникнут в суть и будут участвовать в его развлечениях.

Он улыбнулся и снова пнул Дейзи, на этот раз в живот. Она ахнула под толстовкой. Этот звук заставил его задаться вопросом, не упадет ли она в обморок.

Затем он подошёл к самому дальнему ящику справа и открыл его. Он сунул руку внутрь и вытащил кляпы и проволоку. Он оглянулся и посмотрел на голову Дейзи под толстовкой.

А потом полез в другой ящик и вытащил трёх кукол. Он поставил их напротив ящиков, лицом к Дейзи.

Это было самое интересное. Он любил, чтобы его дети смотрели. Это мотивировало его, а они, казалось, наслаждались зрелищем.

Он заговорил с ними, снимая толстовку с лица девушки и затягивая кляп вокруг её головы. Он рассказал им о своих планах относительно Дейзи, о том, как он уже решил, куда положит её тело. И если его куколки будут вести себя хорошо, он позволит некоторым из них остаться с ней, чтобы посмотреть, как она умрёт.

У Маккензи никогда не было приступов паники, но сейчас она ощущала себя именно так. Как только они с Эллингтоном вернулись в полицейский участок, она сразу направилась в туалет. Она слышала, как Эллингтон звал её, но не обратила на него внимания. Оказавшись в туалете, она заперлась в кабинке и несколько раз глубоко вздохнула.

Она попыталась успокоиться, чтобы не впасть в паническое состояние.

Это просто предположение, сказала она себе. Наверняка ты ещё ничего не знаешь.

Она действительно пока ничего не знала. Но ей нужно было выяснить всё, прежде чем она начнёт слишком сильно давить на Эллингтона. А пока, возможно, ей следовало извиниться перед ним.

Собравшись с мыслями, она посмотрела на себя в зеркало. Она выглядела измученной и уставшей; её лицо было такое бледное, что никакой макияж не мог этого скрыть. Она отвернулась от своего отражения и направилась обратно в коридор. Она успела сделать не более пяти шагов, как к ней подошёл Райзинг.

«У меня для Вас новости, - сказал он. - Из пятидесяти двух складских комплексов в пределах города и двадцати пяти миль вокруг городской черты, с тридцатью был установлен контакт. Большинство владельцев были более чем счастливы закрыть склады. Однако некоторые оказались менее сговорчивыми. Они отказались закрываться, но те из них, у кого есть камеры безопасности, согласились предоставить нам доступ к видеоматериалу, если мы попросим».

«Мы можем получить список тех, кто не хочет закрываться?» - спросила Маккензи.

«Да, мы сделали список. Пока их только шестеро».

«Неплохо. Кто-нибудь отслеживает недавние случаи пропажи людей? Особенно молодых женщин в возрасте от восемнадцати до сорока?»

«Конечно. Мы следим за этим с тех пор, как было обнаружено второе тело».

«Отлично. Ещё раз спасибо за помощь».

«Простите, что я спрашиваю, агент Уайт...Вы в порядке? У Вас больной вид».

«Нет, я в порядке. Просто это дело меня выматывает. Вы слышали о том, что мы нашли сегодня утром в последнем блоке?»

«Енота, - сказал Райзинг. - Да. Мне жаль».

Он понял, что лучше оставить её в покое, кивнул ей в знак признательности и ушел. Маккензи тем временем спустилась в конференц-зал. Эллингтон и три офицера работали над списком блоков, перечисляя их на доске, а затем вычёркивая.

Усевшись, Маккензи взглянула на список и задумалась, какую роль в действиях убийцы играют сами блоки. Помещал ли он женщин в выбранные блоки по какой-то конкретной причине или всё это делалось спонтанно? Она пришла к выводу, что тут было над чем поработать.

Эллингтон посмотрел на неё и постучал по доске. «Полиция уже поговорила более чем с половиной владельцев местных складских комплексов».

«Я уже знаю, - сказала она. - Офицеры отлично потрудились».

«Я думаю, нам нужно поставить по крайней мере по одному полицейскому патрулю в каждый комплекс, владельцы которого отказываются временно закрывать бизнес. Стоит отметить, однако, что из тех хранилищ, которые отказываются закрываться, только у одного есть клиент по имени Марк Райли. Уже два офицера уехали туда, чтобы лично поговорить с владельцем и осмотреть место».

«Мы также работаем над сбором названий всех складских комплексов, которые имеют договора с человеком по имени Марк Райли, - сказал один из офицеров. - Даже тех, которые согласились закрыться до тех пор, пока мы не поймаем преступника».

Маккензи кивнула, хотя чувствовала, что ситуация выходит из-под контроля. Теперь весь механизм пришёл в действие. И хотя само по себе это было хорошо, теперь возникала новая сложность – нужно было за всем уследить. Теперь было больше шансов провалиться.

Маккензи подумала о коробках с куклами в доме, который они обыскали. Она вспомнила эти мёртвые стеклянные глаза, смотревшие на неё из конуры. Она всерьёз подумывала о том, чтобы вернуться в тот дом и покопаться в коробках. Если куклы казались убийце чем-то важным, возможно, именно в этом направлении им и нужно было работать. Может быть, нечто важное находилось у них прямо под носом.

Прежде чем она успела развить эту мысль, дверь конференц-зала открылась. В комнату ворвался взволнованный помощник шерифа.

«Две минуты назад поступил звонок. Обеспокоенная мать написала заявление о пропаже дочери, двадцатидвухлетней Дейзи Уолкер».

Вскочив, Маккензи спросила: «Когда она исчезла?»

«Вчера, в час дня, не позже».

Маккензи и Эллингтон встретились взглядом. Он бросил маркер ближайшему офицеру и присоединился к Маккензи, они оба направилась к двери.

Кровь, вытекающая из блока, а теперь ещё и довольно свежее дело о пропавшей без вести, подумала Маккензи. Если исчезновение этой девушки дело рук разыскиваемого ими убийцы, то он позволил себе промашку. Это значит, что он или обленился, или осмелел.

Сама мысль об этом ещё больше разозлила Маккензи. Она была рада этому чувству, так оно подпитывало и подталкивало её. Она и Эллингтон направились к выходу, чтобы найти то, что, как она надеялась, окажется многообещающей зацепкой.

Прибыв по адресу родителей Дейзи Уокер, Маккензи и Эллингтон нашли её мать, Шелби, сидящей на крыльце. Она курила сигарету с выражением лица и в позе человека, который нечасто вдыхает табачный дым. Шелби Уокер скептически смотрела на них, пока они шли по тротуару к крыльцу.

«Вы из полиции?» - спросила она.

«Из ФБР, - ответила Маккензи, показывая удостоверение. - Я агент Уайт, а это агент Эллингтон».

«При чём здесь ФБР? - спросила Шелби, внезапно занервничав. - У моего ребёнка какие-то неприятности?»

«Будем надеяться, что нет, - сказала Маккензи. - Если Вы ответите нам на несколько вопросов, мы выясним это быстрее. Мы в городе расследуем дело, в котором фигурируют пропавшие без вести женщины примерно возраста Вашей дочери».

«О Боже», - сказала Шелби. Она задрожала всем телом и вдруг бросила сигарету во двор, как будто та ожила и ужалила её.

«Не нужно предполагать худшее», - сказал Эллингтон.

«Верно, - согласилась Маккензи. - Возможно Ваши ответы помогут нам исключить её из списка потенциальных жертв по нашему делу».

«Ладно, - сказала Шелби. Она села в кресло-качалку и посмотрела на улицу. - Я пыталась убедить себя, что глупо звонить в полицию. Дейзи двадцать два года. Так что, я должна с пониманием относиться к тому, что она может отсутствовать целый день. Но ... она должна была поужинать со мной вчера вечером, но так и не появилась. Она даже не позвонила и не писала, а это совсем не похоже на Дейзи. Я пытался дозвониться её парню, думая, что она с ним, но он тоже не отвечает на звонки».

«Насколько хорошо Вы знаете её парня?» - спросила Маккензи.

«Достаточно хорошо. Они встречаются уже около двух лет. Он хороший парень. Я могу с уверенностью сказать, что его не стоит включать в список подозреваемых».

«Они много времени проводят вместе?» - спросил Эллингтон.

«Большую часть времени. Они практически живут вместе».

«У них были какие-нибудь планы на вчерашний день?»

«Не думаю. Брайан, её парень, работает из дома в качестве внештатного художника-графика. Дейзи учиться, а ночью работает официанткой. Вчера у неё был выходной, поэтому они собирались провести весь день вместе. Обычно они ходят в кино или просто по делам. Как-то так».

«Как полное имя её парня?»- спросила Маккензи.

«Брайан Диксон».

«Как Вы думаете, могут ли у кого-то из них быть враги?» - спросила Маккензи.

«Нет. Я имею в виду, я знаю, что Брайан не ладит с братом... Они даже не разговаривают. Кажется, его брат живёт где-то в Олимпии».

«Миссис Уокер, Вы случайно не знаете, Дейзи или Брайан арендовали склад где-нибудь в городе?»

«Нет, ни тот ни другой. Им это было просто не нужно. Брайан владеет собственным домом, который он купил у своих родителей, когда те решили переехать в другую часть страны. У него захламленный гараж, в котором он держит всё, что ему не нужно, но выкинуть жалко. Дейзи иногда шутила, что боится туда даже заходить, потому что там можно заблудиться и не выйти».

«Что он там держит?» - спросил Эллингтон.

«О, я не знаю. Я была там только пару раз. Просто...всё подряд: газонокосилку, старые футбольные мячи и воздушных змеев, инструменты, коробки старых рождественских и хэллоуинских украшений. Всё в таком роде».

«Вы бывали там с тех пор, как почувствовали, что Ваша дочь могла пропасть?» - спросила Маккензи.

«Я проезжала мимо, но его машины там не было. У Дейзи тоже есть машина, но они везде ездят на его».

«Вы можете дать нам его адрес?» - спросила Маккензи. Она решила, что не помешает заглянуть в дом этого человека, хотя уже знала, что это ни к чему не приведет. Она была почти уверена, что если они с Эллингтоном начнут копаться в этом деле, то быстро выяснят, что эта парочка просто решила убраться к чёрту из Сиэтла, подальше от любящей, но чрезмерно заботливой мамаши.

«Миссис Уокер, - спросил Эллингтон, - Дейзи живёт с Вами?»

«Да, официально она живёт тут. Но обычно всё время проводит в доме Брайана».

«Интересно, у неё есть телефон или ноутбук, которые она могла здесь оставить?»

«Да, конечно. Её ноутбук всё ещё в комнате. Я знаю, потому что проверила, не оставила ли она на нём записку с информацией о том, где она».

«А как насчёт сотового телефона?»

«Нет, полагаю, он у неё с собой. Я попыталась использовать функцию поиска друзей на моем телефоне - мы установили её, когда я повредила колено два года назад, и она следила за мной, пока я ходила по кварталу и разрабатывала его. Но её телефон не отвечает. Я уверена, что он разряжен».

«Вы позволите нам взять ноутбук с собой? - спросил Эллингтон. - Кто-нибудь в полиции проверит его, и, возможно, мы сможем выяснить важные детали».

«И было бы замечательно, если бы Вы дали нам номер её телефона, - добавила Маккензи, - мы постараемся его запеленговать».

«Да, конечно, - она на мгновение задумалась, а затем встала с кресла-качалки. - Я сейчас вернусь», - сказала она, направляясь внутрь.

«Думаешь, стоит всем этим заниматься?» - спросила Маккензи.

«Да, попробовать стоит. Эти женщины... Похищая их, он умудряется связывать и затыкать им рты, не нанося серьёзных увечий и только потом ранит их в живот...это наводит меня на мысль, что они сами добровольно идут к убийце. Может быть, они встречаются с ним где-то по той или иной причине».

Это была хорошая версия, и она чувствовала себя глупо, потому что сама об этом не подумала.

Миссис Уокер вернулась через несколько секунд с ноутбуком Дейзи. Она неохотно протянула его Эллингтону. «Пожалуйста, дайте мне знать, когда найдёте её...независимо ни от чего».

Маккензи было больно видеть, что мать уже решила, что её дочь мертва. Она хотела успокоить её, но знала, что это будет некорректно с профессиональной точки зрения.

«Кто-нибудь обязательно свяжется с Вами, когда мы что-нибудь разузнаем, - сказала она. - А пока, пожалуйста, позвоните в полицию, если вспомните что-нибудь, что может иметь отношение к местонахождению Вашей дочери».

Миссис Уокер кивнула, и агенты удалились. Садясь в машину, Маккензи смотрела, как бедная женщина поднимается по ступенькам крыльца. Она выглядела сломленной - как будто была уверена, что случилось самое страшное.

«Думаешь, это исчезновение как-то связано с нашим делом?» - спросил Эллингтон, садясь за руль.

«Понятия не имею. Что-то тут не так. Но опять же, в этом деле всё не так».

Эллингтон больше ничего не сказал. Он завел машину и выехал на дорогу. Она чувствовала, что он старается подбирать слова, общаясь с ней, как будто ходит по яичной скорлупе. Отчасти она была рада. Она понимала, что ей нужно глубже вникнуть в это дело, и сделать это проще в тишине, не отвлекаясь ни на чьи мысли или теории.

Мы что-то упускаем, подумала она. Возможно мы упускаем сразу несколько важных нюансов. Что-то значимое находится у нас прямо под носом...но что?

Эта мысль не давала ей покоя всю обратную дорогу в полицейский участок. Впервые за свою карьеру она задумалась о том, что они могут вернуться в Вашингтон так и не раскрыв дело—оставив убийцу разгуливать на свободе и не выяснив всю правду.

Думать об этом было больно, но мрачный день наводил на мрачные мысли.

Если и были какие-то сомнения в том, что Эллингтон хорошо её знает, то они рассеялись, как только они вернулись в участок. Он оставил её наедине с мыслями, предоставив ей конференц-зал, а сам встретился с Райзингом и другими офицерами, чтобы продолжить изучение списка местных складов.

Оставшись одна в кабинете, она взяла все записи, которые они успели накопить, и начала раскладывать их на столе. Разложив всё в определённом порядке, она подошла к доске и начала делать заметки. В процессе она стала повторять про себя цифры и факты, словно готовясь к экзамену. Мысли текли рекой из её головы на доску.

Она верила: когда всё будет готово, история с куклами обретёт смысл. Даже если эти игрушки являются всего лишь небольшой деталью серии страшных преступлений, они точно что-то значат для убийцы. Но что? И почему?

Возможно, блоки свидетельствуют о том, что убийца любит прятать вещи. Может быть, это не просто хитроумный способ сокрытия тел. Есть ли в этом какой-то скрытый символизм или психологический аспект, о котором он сам даже не подозревает? Прятать тела ... хранить их как ценные, как личные вещи ... что-то в этом роде.

Но почему именно в складских блоках? Зачем выбирать такое публичное и небольшое, и…

Маккензи на минуту остановилась. Она уставилась на доску, на свои записи. В её последней мысли было кое-что интересное…

Она вернулась к папкам и пересмотрела собранные ими цифры и факты и остановилась на папке, в которой содержались описания места преступления в «U-Store-It». Она взглянула на первую страницу и нашла то, что искала.

Размеры блока: 10 х 8.

Она вспомнила, что ещё будучи на месте преступления подумала о том, что блок довольно маленький, особенно учитывая, насколько большим был сам складской комплекс.

Затем она посмотрела на папку, в которой находились документы по месту первого убийства: хранилище «Seattle Storage Solutions» Куинна Така. Это было приличное место, но ей тогда тоже показалось, что блоки какие-то крошечные. Она просмотрела подробное описание места преступления и нашла размер блока: 8x8.

Она прекрасно понимала, что это ничего не значит, но была готова ухватиться за любую соломинку. Она снова заглянула в папку в поисках «U-Store-It» и нашла номер Ральфа Андервуда. Она позвонила и обрадовалась, что он ответил со второго гудка.

«Компания U-Store-It», - ответил он.

«Мистер Андервуд, это агент Уайт из ФБР».

«О, здравствуйте. Слушайте, я уже закрыл бизнес до особого распоряжения, - сказал он, явно раздражённый. - Что ещё Вам от меня нужно?»

«У меня несколько вопросов о блоках. Мне интересно, все ли Ваши блоки размером восемь на восемь».

«Нет. У меня всего несколько экономичных блоков. Я предлагаю помещения разных размеров, вплоть до двадцать на шестнадцать».

«И каковы средние размеры Ваших блоков?»

«Наверное, десять на пятнадцать. Большинство блоков именно такого размера».

«Значит, блоки размером восемь на восемь можно считать маленькими?»

«Да. Правда бывают блоки ещё меньше, но они не пользуются спросом. Они фактически бесполезны».

«А как насчёт других заведений в городе? Как Вы думаете, они стараются придерживаться среднего размера десять на пятнадцать?»

«Думаю, что да. Но есть несколько складов, которые, как и я, предлагают несколько разных размеров».

Маккензи на мгновение задумалась, кивая самой себе, и у неё начала складываться теория.

«А Вы знаете, каков наименьший размер блока, который сейчас можно арендовать в городе?»

«Точно сказать не могу. Я видел очень маленькие блоки, примерно семь на пять».

«Спасибо, Мистер Андервуд».

«Я ответил на все вопросы?»

«Пока да. Ещё раз спасибо за помощь».

Она закончила разговор и снова вернулась к папкам. Найдя то, что ей было нужно, она сделала новую запись на доске. Мгновение спустя, раздался стук в дверь. Дверь медленно открылась и в кабинет вошёл Эллингтон.

«Как дела?» - спросил он.

Она не поняла, что именно он имел он в виду: дело или их небольшой спор, поэтому просто пожала плечами. «Думаю, у меня появилась теория, которую стоит проверить. Может быть она ни к чему не приведёт, но учитывая всю странность дела, я готова попробовать всё, что угодно».

«Что у тебя? Надеюсь, ты принес новости получше, чем мои».

«Похоже, мы не сможем найти телефон Дейзи. Он либо разряжен, либо вышел из строя».

«Получается, мои новости всё-таки лучше».

Она рассказала ему о разговоре с Ральфом Андервудом, затем постучала по доске и показала, что записывала, когда он вошёл в комнату.

«Все блоки, которые использует убийца, имеют размер меньше среднего. Десять на восемь, восемь на восемь, даже восемь на шесть, самый маленький из них».

Вспышка интереса в его глазах дала ей понять, что она, скорее всего, наткнулась на что-то важное. «Есть идеи, что это может означать?»

«Понятия не имею. Всё в этом деле имеет какой-то символизм... осознает это убийца или нет. Он использует хранилища, чтобы прятать своих жертв. Он создает странные маленькие сценки чаепития. И он выбирает маленькие блоки».

«Не хочу показаться занудой, но, может быть, он просто экономит? Чем меньше блок, тем дешевле аренда, правильно?»

«Правильно, но...я не знаю. Я считаю, что размер блока может что-то значить. Может быть, что-то связанное с заточением или какой-то личной проблемой. Может ... может клаустрофобией».

«Но разве в таком случае он не старался бы избегать небольших пространств?»

«Нет, если он подсознательно пытается преодолеть свои страхи».

И снова в глазах Эллингтона промелькнул огонек. «Так с чего мы начнём?»

«Мы должны снова всех обзвонить. Я хочу найти складские комплексы, которые убийца ещё не использовал, которые имеют очень маленькие блоки, размером десять на десять и меньше. При этом все блоки, за которые платят наличными, должны быть помечены красным».

«Что-нибудь ещё?» спросил он.

Она думала о куклах, о предметах для чаепития. Там тоже что-то было. Она была уверена в этом. Это не просто причуда сумасшедшего, а то, что может многое объяснить. Ей вновь показалось, что убийца как будто поддразнивает её.

«Думаю, на сегодня всё, - сказала она. - Я найду Райзинга и попрошу его собрать команду».

Она направилась к двери, но Эллингтон взял её за руку. Она повернулась и увидела, что его глаза внезапно стали очень серьёзными.

«Ты в порядке?» - спросил он.

«Между нами всё в порядке?»

«Да, всё в порядке. Нам нужно поговорить, но сейчас не время. Можешь считать это моей одержимостью работой, если хочешь».

Она хотела бы забрать назад свои последние слова, но было слишком поздно. Она позволила им повиснуть в воздухе и вышла из конференц-зала.

Владельцев складских помещений в городе и прилегающих населенных пунктах обзванивали уже четыре офицера, включая Райзнинга. По просьбе Маккензи на эту задачу были брошены ещё два человека, включая секретаря департамента.

В ожидании результатов, Маккензи и Эллингтон остались в конференц-зале и продолжили просматривать папки. Читая данные по всем жертвам, наверное, в сотый раз, Маккензи периодически ощущала на себе взгляд Эллингтона. Она знала, что он любит её, и чувствовала себя виноватой за то, что была так холодна с ним в течение всего последнего дня. Она знала, что всё дело в её собственной неуверенности и страхе выйти замуж, но сейчас не было времени анализировать свои эмоции. Может быть, по дороге домой они поговорят и всё встанет на свои места, но до этого нужно раскрыть дело.

Если мы вообще раскроем это дело - подумала она.

Она уже собиралась выйти из кабинета и спросить, нет ли новой информации по делу о пропаже Дейзи Уокер, когда в комнату вошёл Райзинг. В руке у него была одна единственная записка, которую он бросил на стол между ними.

«На данный момент мы обзвонили двадцать шесть складов, а это два, в которых убийца ещё не побывал, и которые имеют маленькие блоки, - сказал он. - Один из них в тридцати милях отсюда, на другой стороне Редмонда. Другой находится где-то в центре города...и по стечению обстоятельств, это одно из мест, владелец которого отказался закрыться на время проведения расследования. И продемонстрировав своё дерьмовое отношение, он также отказался назвать фамилию, на которую оформлен этот блок, хотя и сказал, что арендатор платит наличными».

«Полицейские уже там?» - спросила Маккензи.

«Нет. Примерно через час мы встречаемся все вместе, чтобы разделиться по точкам и организовать смены».

«Тогда начнём с того, который в центре, - сказал Маккензи. - Ты можешь попросить кого-нибудь подъехать в Редмонд, чтобы просто осмотреться?»

«Конечно».

Маккензи, не теряя времени, убрала со стола все бумаги и записи. После этого они с Эллингтоном поспешно вышли из комнаты. В этот момент Маккензи поняла, что она не только устала, но и начала чувствовать себя плохо. Она попыталась вспомнить, что ела на завтрак, но так и не смогла. Это проклятое дело ... оно действительно её доводит. Она должна успокоиться ... должна успокоиться.

Наверное, стоит обратиться к врачу или психиатру по возвращении в Вашингтон, подумала она, когда они шли к машине. Но буквально секунду спустя она снова мысленно вернулась к пугающей догадке, которая осенила её ранее...эта мысль, которая в тот момент была совсем не кстати в свете того, почему они с Эллингтоном спешно направлялись в центр города.

Она решила, что ей необходимо срочно взять себя в руки и позволить Эллингтону вести машину. Она долго смотрела на проносящийся мимо городской пейзаж, но потом незаметно для себя перевела взгляд на Эллингтона. Она думала о нём как о муже и понимала, что счастлива от этой мысли. Только теперь, когда свадьба была так близко, она немного боялась.

На самом деле её пугало многое. Она просто надеялась, что хорошо скрывает свои страхи от Эллингтона, и что они не оттолкнут его.

Сама не осознавая этого, Маккензи положила руку на живот.

Они прибыли на склад «Roy’s Storage» в районе трёх часов дня. Он располагался на старой парковке, огороженной чёрным металлическим забором. По соседству располагались парикмахерская и что-то вроде давно заброшенной пекарни. На другой стороне улицы находился гараж, одна из дверей которого была заблокирована старыми шинами. Этот район нельзя было назвать совсем «неблагополучным», но и хорошим он тоже явно не был.

Они въехали на стоянку и припарковались перед офисом склада. Там стояли ещё две машины. Не теряя времени, они вошли внутрь и увидели человека - по-видимому, Роя - владельца склада, который сидел за рабочим столом, задрав ноги. Он просматривал ленту Facebook на своём телефоне. Подняв глаза, он посмотрел на подошедших к нему Маккензи и Эллингтона так, словно они отвлекают его от какой-то очень важной работы, но всё же положил телефон на стол.

«Чем могу помочь, ребята?» - спросил он.

Эллингтон предъявил удостоверение и представился. Рой вздохнул и покачал головой. «Копы реально позвонили федералам, потому что я отказался закрывать свой бизнес?»

«Вовсе нет, - ответил Эллингтон. - Тем не менее обстоятельства расследуемого нами дела требуют обратить повышенное внимание на склады, в которых есть небольшие блоки».

«Могу я спросить почему?»

«Нет, - отрезала Маккензи. - Мы были бы очень признательны, если бы Вы согласились сотрудничать с нами. Можете ли Вы сказать нам, сколько у Вас маленьких блоков? Нас интересуют те, площадь которых десять-на-десять и меньше.

Он смерил её довольно дерзким взглядом, и Маккензи показалось, что не будь рядом Эллингтона, он обязательно нагрубил бы ей. Рой перевёл взгляд с неё на Эллингтона и недоверчиво усмехнулся, потом сунул руку под стол и вытащил связку ключей, на которой болталось по меньшей мере тридцать ключей.

«Жёлтые ключи от небольших блоков. Они расположены ближе всех к стоянке».

«Спасибо, - сказал Эллингтон, забирая у него ключи. - Мы постараемся управиться как можно быстрее».

Они вышли на улицу и обогнули здание офиса. Складские блоки представляли собой большие металлические контейнеры, расположенные в нескольких футах друг от друга. Как и говорил Рой, те, что поменьше, находились поблизости от стоянки. Внешне они были в довольно хорошем состоянии; если бы сам район и парковка не производили такое мрачное впечатление, то склад можно было бы считать почти образцовым.

Когда они подошли к первому блоку, помеченному номером А1, Эллингтон стал перебирать ключи, пока не нашёл нужный. На ключе была жёлтая лента, на которой стояла маркировка А1.

Эллингтон отпер дверь блока и толкнул её. Она неслышно скользнула вверх и открыла их взору помещение, которое было заполнено до отказа. Там был старый гриль, два старых велосипеда, несколько картонных коробок, молочные ящики, набитые компакт- и DVD-дисками, и прочим хламом. С первого взгляда была ясно, что трупа в блоке нет, он бы просто там не поместился.

Когда Эллингтон потянул дверь вниз, Маккензи краем глаза уловила какое-то движение в направлении офисного здания. Кто-то подъехал, пока они были внутри. Этот человек приехал на чёрном пикапе «Форд» и припарковался рядом с их машиной. Водитель открыл дверцу и посмотрел в их сторону. Казалось, он был готов выйти из машины и, возможно, пойти в сторону офиса или блоков. Но внезапно застыл, так и оставшись сидеть за рулём.

«Эллингтон, - тихо сказала она. – Смотри».

Эллингтон проследил за её взглядом и тоже увидел мужчину. На нём была бейсболка, низко надвинутая на лоб. Он потуже натянул её и, опустив голову, начал забираться обратно в пикап.

«Прошу прощения! - крикнула Маккензи. - Сэр, мы можем задать Вам несколько вопросов?»

Он проигнорировал её просьбу и закрыл дверь. Маккензи посмотрела на Эллингтона, и они поняли друг друга без слов. Эллингтон быстро зашагал вперёд, Маккензи шла за ним чуть отставая.

Эллингтон успел сделать всего несколько шагов, прежде чем пикап завёлся и стал отъезжать. Эллингтон поднял свой значок и удостоверение, крича: «ФБР!»

Водителю было всё равно. Он стремился быстрее выехать задом со стоянки, и едва не столкнулся с проезжавшей мимо машиной. Резкий и громкий сигнал пронзил пространство, заставив водителя ударить по тормозам. Эллингтону именно это и было нужно. Он бросился вперёд, держа руку на курке «Глока».

Маккензи ускорила шаг, готовясь в случае необходимости прыгнуть в машину и пуститься в погоню.

Эллингтон добрался до пикапа как раз в тот момент, когда машина, которую он чуть не ударил, обогнула его и уехала. Он схватился за ручку, но дверь была заперта. Он сильно постучал в окно; Маккензи видела, что Эллингтон теряет самообладание.

Она бросилась на помощь, и попутно посмотрела на номерной знак машины, зафиксировав его в своей памяти.

И тут она услышала выстрел.

Эллингтон вскрикнул, отшатнулся и упал на землю. Сердце Маккензи на мгновение остановилось, она потянулась за пистолетом. Маккензи вытащила оружие за долю секунды.

Водитель выстрелил в окно. Стекло разбилось, и его осколки посыпались на землю, часть упала на Эллингтона. Он двигался, пытаясь найти своей пистолет, и это немного успокоило Маккензи. Однако в следующее мгновение она увидела, что водитель высунулся из окна, чтобы выстрелить ещё раз.

Эта картина заставила Маккензи задействовать все свои профессиональные навыки. Она подняла пистолет и прицелилась на дюйм левее фигуры водителя. Она не хотела убивать его, только напугать. Она выстрелила, и пуля разбила ветровое стекло, проделав в нём маленькое отверстие идеальной формы.

Рука водителя спряталась внутрь. Через секунду раздался визг шин, и пикап, выехав на дорогу, на бешенной скорости помчался прочь.

Маккензи бросилась вперёд, к её горлу подступил комок. Пожалуйста, только живи, пожалуйста, только живи... это заклинание проносилось в её голове непрерывным потоком, пока она бежала к Эллингтону. Она увидела, как он медленно сел, и, что ещё важнее, на нём не было крови.

«Ты ранен?» спросила она, еле сдерживая слёзы.

«Нет. Наверное, этот гад торопился или был дезориентирован. В любом случае, мне чертовски повезло».

«Ты можешь встать?»

Эллингтон кивнул, и они поспешили к машине. Маккензи молча села за руль. Ещё одним поводом для постоянных шуток между ними являлось то, что Маккензи водила гораздо лучше, чем Эллингтон. Этот факт в сочетании с тем, что Эллингтон только что едва не был убит выстрелом в голову, делали дискуссию о том, кто сядет за руль, бессмысленной.

Когда они выехали со стоянки, Рой вышел из офиса и что-то крикнул им. Он был явно раздосадован тем, что в его заведении стреляли. Маккензи проигнорировала его и выехала на дорогу. Она увидела впереди чёрный «Форд» только что проскочивший на жёлтый свет светофора.

Маккензи надавила на газ и стала сигналить. Сидевший рядом Эллингтон не спеша пристегивал ремень безопасности. «Осторожно», - сказал он.

«Конечно», - ответила Маккензи сквозь стиснутые зубы.

«Ты запомнила номер машины этого засранца?» - спросил он.

«Ещё бы. Можешь позвонить Райзингу?»

Пока Эллингтон доставал телефон, Маккензи проскочила на красный свет. Сигнал предупредил всех, кто приближался к светофору, о погоне, но ей всё равно пришлось резко свернуть влево, чтобы не врезаться в другую машину. Выровнявшись, она увидела, как преследуемый ими пикап повернул направо в конце квартала. Задняя его часть выскочила на тротуар, едва не сбив пешехода.

Пока Маккензи мчалась к тому же повороту, Эллингтон дозвонился до Райзинга и включил громкую связь. Маккензи постаралась уловить суть их разговора, чтобы Эллингтону не пришлось ей потом всё пересказывать. На это просто не было времени, потому что они преследовали человека в пикапе, который, как она предполагала, и был убийцей.

«Райзинг, мы преследуем чёрный «Форд», который только что свернул на Уит-стрит. Водитель выстрелил в меня, когда мы попытались остановить его у склада «Roy’s Storage»! Мне нужно, чтобы Вы срочно прислали нам подкрепление. Номерной знак пикапа…»

Маккензи громко продиктовала номер, повернув вслед за «Фордом». Пикап тем временем каким-то образом увеличил отрыв. Теперь он был ярдах в пятидесяти от неё. Маккензи увеличила скорость, а пикап, тем временем, проскочил на красный свет, заставив линии движения с обеих сторон дороги резко остановиться. В результате одна машина врезалась в багажник другой, а вторая чуть не въехала в самосвал.

Маккензи нажала на клаксон, понимая, что чем дольше будет продолжаться погоня, тем выше риски спровоцировать серьёзную аварию. Она тоже проехала на красный свет. Чёрный пикап сделал ещё один поворот. Маккензи вдавила газ в пол. Машина рванулась вперёд, и дистанция немного сократилась. Когда она повернула на ту же улицу, что и пикап, расстояние между ними не превышало тридцати ярдов.

Она смотрела, как он проехал на светофор—на этот раз зелёный. Но в тот момент, когда она сама подъехала к светофору горел уже жёлтый. Маккензи продолжала жать на клаксон, но водитель красного фургона, подъезжавшего к перекрёстку справа, не обратил на это внимания. Когда перед Маккензи загорелся красный свет, для него зажегся зелёный. Он начал медленно двигаться, но его скорости хватило, чтобы выехать на перекрёсток и перекрыть путь Маккензи.

«Стой!» - закричала Маккензи.

Но конечно, водитель её не услышал.

У неё не было выбора, кроме как нажать на тормоза. Не переставая сигналить, Маккензи снова тронулась с места, преодолевая перекрёсток. Через секунду они увидела прямой участок дороги с несколькими машинами. Но чёрного пикапа среди них не было.

«Чёрт побери», - сказала Маккензи.

«Всё в порядке, - ответил Эллингтон. – Круто прокатились. Затем он вытащил телефон и снова позвонил. Через несколько секунд он объяснял помощнику шерифа сложившуюся ситуацию. - Мы потеряли его сразу после пересечения Нельсон и Пятой авеню. Попробуйте установить периметр, хорошо?»

Он закончил разговор, а Маккензи быстро развернулась на следующем перекрёстке.

«Возвращаешься в Roy’s Storage?» - спросил Эллингтон.

«Однозначно. Я хочу посмотреть, что этот парень так боялся засветить».

«Ты тоже думаешь, что он и есть убийца?»

«Если это не наш убийца, то уж точно какой-то преступник. Чёрт ... Эллингтон, ты в порядке?»

«Да. Правда адреналин всё ещё играет в крови»

«Ты хорошо его разглядел?»

«Нет. Только подбородок и рот. Он не дурак. Он ни разу не взглянул на меня, даже когда высовывался из окна, чтобы пристрелить. Кстати, ты отлично сработала. Ты спасла мне жизнь».

«Рада, что у меня получилось, - сказала она. Это был слишком сухой комментарий, но на большее в тот момент она была не способна. У неё начали слезиться глаза. - А теперь поедим посмотрим, что скрывает этот засранец».

К тому времени, когда они вернулись на склад, полиция Сиэтла уже начала преследовать чёрный пикап «Форд». На этот раз Маккензи проехала мимо офиса и парковки прямо к мощеному проходу между блоками. Она посмотрела в зеркало заднего вида и увидела Роя, владельца, который выбежал из офиса и последовал за ними.

Маккензи припарковала машину на середине прохода и вышла. Эллингтон присоединился к ней, вынимая связку ключей, которую Рой дал им ранее. Маккензи подумала, не в этом ли причина его раздражения, что они быстро покинули склад со всеми запасными ключами.

«Что, чёрт возьми, случилось? - спросил Рой, встретившись с ними. Он был весь красный от беспокойства и гнева. Маккензи надеялась, что он скажет что-нибудь лишнее, чтобы у неё был повод его вразумить.

«Один из Ваших клиентов стрелял в меня, вот что случилось, - сказал Эллингтон. - Хорошо, что он торопился смыться отсюда, иначе мои мозги оказались бы у Вас на асфальте».

«Вам сегодня звонили из полиции, спрашивали о размерах Ваших блоков, верно?» - спросила Маккензи.

«Да...спрашивали о маленьких».

«Мы ищем убийцу, - сказала Маккензи. - И у нас есть основания полагать, что он использует складские помещения—небольшие».

«Использует для чего?»

Маккензи покачала головой. Она не собиралась рассказывать этому парню все подробности. «Пожалуйста...просто позвольте нам делать нашу работу. Вы сказали полицейским по телефону, что у Вас есть маленькие блоки, и что за некоторые из них платили наличными, верно?»

«Ну, только за два».

«Один из них арендован человеком по имени Марк Райли?»

Видимо поняв, что он и в самом деле играет с огнём, Рой упер руки в бока и посмотрел за спину агентов, в сторону блоков. «Да. Блок 4Б».

«Спасибо», - сказала Маккензи, уже поворачиваясь в сторону блоков.

«Мне стоит волноваться?» - крикнул им вслед явно испугавшийся Рой.

Хотела бы я знать, - подумала Маккензи, когда они с Эллингтоном бежали к блоку 4В. Она должна была отдать должное Эллингтону - несмотря на то, что он чуть не получил пулю в лицо менее пятнадцати минут назад, сумел полностью сохранить самообладание. Может быть, теперь он вёл себя даже решительнее, подгоняемый чем-то вроде личной вендетты.

Они остановились около номера 4В, и Эллингтон вставил ключ в замок. Замок был встроен прямо в дверь, и когда он повернул его, дверь, казалось, немного поддалась внутрь. Он толкнул дверь вверх, а Маккензи, тем временем, вытащила свой «Глок». Она знала, что это глупо; если там что-то и было, то, скорее всего, мёртвое тело. Тем не менее после того, что они пережили сегодня днём, она не собиралась рисковать.

Дверь поднялась, открыв перед ними почти пустой блок. В задней части блока лежали две перевернутые картонные коробки. Внутри одной из них лежали осколки чего-то фарфорового. Скорее всего, чайника.

Но в дальнем углу был спрятан небольшой ящик для снастей, из тех, что начинающий рыбак берет с собой на реку. Эллингтон медленно подошёл к нему, оглянувшись на Маккензи, и как бы сказав, что всё в порядке, что он будет осторожен. Он опустился на колени и открыл крышку. Потом поднялся на ноги и отступил назад.

«Чёрт», - сказал он.

Маккензи подошла к нему и заглянула в ящик. Внутри лежали три ножа. Один из них был явно пущен в ход, так как его лезвие покрывала засохшая кровь, на рукоятке тоже присутствовали брызги крови.

«Я почти уверен, что это один из его блоков», - сказал Эллингтон.

«Но вопрос в том, зачем он приехал сюда сегодня, намеревался ли он оставить здесь тело», - сказала Маккензи.

Они оба огляделись, представляя мёртвое тело на полу. За последние несколько дней они видели это жуткое зрелище столько раз, что воссоздать в голове эту картину было не сложно.

«Чёрт, - сказал Эллингтон, - наверняка мы теперь вряд ли выясним. Мы знаем, что он не прочь хранить тела в блоках самих жертв. Он сделал это однажды. В этом нет ни особого смысла, ни причины, ни —”

Его размышления прервал телефонный звонок. Он быстро вытащил телефон, всё ещё оглядывая помещение, словно потенциальный арендатор.

«Эллингтон слушает».

Маккензи прислушивалась к разговору, хотя с его стороны звучала только серия «да» и «хорошо». Она посмотрела на пустые коробки, их присутствие натолкнуло её на мысль, что когда-то здесь было что-то ещё. Возможно, убийца когда-то держал здесь много своих кукол и чайных принадлежностей. Может быть, он постоянно перемещал их из одного блока в другой на случай, если его поймают или он допустит ошибку. В целом это было логично, но в данном случае могло стать большой ошибкой с его стороны.

По крайней мере она на это надеялась.

Эллингтон закончил разговор и на его лице появилось выражение глубокой задумчивости. «Это Райзинг. Они нашли пикап, но водителя в нём уже не было. Он врезался в столб примерно в двух милях от того места, где мы его потеряли».

«Водитель исчез бесследно?»

«Да. Но они проверили номер. Пикап принадлежал некоему Брайану Диксону. Я не знаю, почему, но это имя звучит очень знакомо».

В голове Маккензи, что-то щёлкнуло. Наконец, хоть какой-то прогресс…

«Это парень из дела о пропавших без вести—Дейзи Уокер».

«Точно! - Он выглядел так, будто только что вспомнил слова какой-то давно забытой песни. - Но ... подожди. Диксон-убийца?»

«Сомневаюсь. Нет...я так не думаю. Что-то тут не так».

«Но сейчас это кажется самым простым объяснением, - сказал он. - Дейзи Уокер объявлена матерью пропавшей без вести. Мать открыто признает, что её дочь проводит всё время со своим парнем. Пикап, принадлежащий этому парню, заезжает на склад, который мы как раз осматриваем, а потом водитель пытается снести мне голову. Если он убийца, возможно, он убил и свою девушку. Может, он убил Дейзи».

Однако слушая его Маккензи поняла, что он и сам видит мало смысла в том, что говорит.

«Всё, что нам нужно сделать, это снять отпечатки пальцев с руля автомобиля, - сказала Маккензи. - И с предметов в этом блоке. Тщательный обыск дома Диксона также, наверняка, даст какую-то информацию. В том случае, если он убийца, конечно. В чем я сомневаюсь».

«Райзинг сказал, что примерно через полчаса здесь будет судмедэксперт для снятия отпечатков».

«Как только они доберутся сюда, я предлагаю проверить дом Диксона. На всякий случай».

«А потом мы присоединимся к поискам водителя пикапа».

«А как ты себе представляешь этот поиск? Будем искать его по твоему описанию его кепки и угла подбородка? Мне неприятно это говорить, но если он не был ранен, когда врезался в столб, то мы его упустили».

«Да, наверное, ты права…»

«Поэтому вместо того, чтобы искать его, нам нужно найти больше информации. Я думаю то, что за рулём пикапа, принадлежащего парню Дейзи Уокер, находился убийца, говорит о том, что она следующая жертва. Так что мы должны найти связь между Дейзи, пикапом, этим блоком и всем, что у нас уже есть, и, наконец, выбрать направление дальнейших поисков. Может быть, мы сможем понять, где он прячется»,

«Если только он не решил уехать из города, так как чуть не попался», - добавил Эллингтон.

«Мы не можем позволить себе так думать», - ответила Маккензи.

«Знаю. Всё это меня чертовски бесит»,

«Меня тоже».

Но для Маккензи эта проблема была глубже. Мысль о том, что где-то там есть женщина, возможно, ещё живая, возможно, даже не получившая смертельного ранения, сводила её с ума. Всё, что им было нужно, это ещё один небольшой толчок в правильном направлении, и они могли бы её спасти.

Мысленно она представила себе эту женщину - предположительно Дейзи Уокер -лежащую на холодном бетонном полу с кляпом во рту и крепко связанными ногами. Она извивалась и смотрела на дверь склада, задаваясь вопросом, собирается ли кто-нибудь помочь ей.

А для убийцы она была не более чем одной из тех безжизненных кукол, которые насмехались над ними и оглядывали своими стеклянными глазами.

День проходил как в тумане. Криминалисты появились в хранилище «Roy’s Storage» и начали свою работу. Маккензи и Эллингтон попрощались с ними и направились к дому Шелби Уокер. Повод визита был неприятный, и Маккензи морально готовилась к тяжёлой беседе. Они должны будут рассказать ей, что её дочери действительно грозит серьёзная опасность—смертельная опасность.

Маккензи попыталась позвонить, но Шелби не отвечала на звонки. Она прокрутила в голове несколько ужасных сценариев, но сделала всё возможное, чтобы удержать свои эмоции под контролем. Это дело требовало от неё полного самоконтроля. А теперь, когда на карту было поставлено материнское сердце и, возможно, даже рассудок, она просто обязана была оставаться профессионалом.

Маккензи была невероятно опечалена, увидев, что миссис Уокер по-прежнему сидит на крыльце в той же позе, что и утром. Увидев остановившуюся у обочины машину, она встала и поднесла руку ко рту, словно пытаясь подавить крик.

Выйдя из машины, Маккензи поспешила успокоить женщину. «Это не то, о чём Вы думаете, - сказала она. – Нам нужно получить от Вас ещё кое-какую информацию, которая возможно поможет нам в поисках Вашей дочери».

Миссис Уокер выглядела испуганной и смотрела на агентов так, словно они могли напасть на неё, стоит им подняться на крыльцо. Тем не менее она кивнула в сторону лестницы, приглашая их присоединиться, и медленно вернулась в свое сидячее положение.

«Какая вам нужна информация?» - спросила она.

«Сегодня утром Вы сказали нам, что Дейзи и её парень, Брайан Диксон, проводили много времени вместе. Вы также указали, что они обычно ездили на машине Брайана. Вы случайно не знаете, есть ли у него пикап?»

«Есть, но это старый-битый грузовик. Он редко ездит на нём. Вывозит мусор, помогает людям с переездом и тому подобное».

«Это чёрный Форд?» - просил Эллингтон.

«Я... да. А что? Почему вы спрашиваете? Что случилось?»

«Сегодня этот автомобиль участвовал в полицейской погоне. Мы не верим, что за рулём был Брайан. Мы думаем, что пикап мог быть угнан».

«Мы ещё не знаем. Но у нас есть основания полагать, что его мог украсть человек, подозреваемый в убийстве».

Реакция миссис Уокер была именно такой, какую ожидала Маккензи. Её лицо искривилось в болезненной гримасе, и она издала скрежещущий крик. Её глаза наполнились слезами, она снова поднесла руку ко рту, пытаясь сдержать всхлипы.

«Пожалуйста, имейте в виду...у нас нет достаточно веских доказательств, чтобы уверенно об этом говорить. Но мы точно знаем, что машина Брайана уходила сегодня от погони и попала в аварию. Однако, когда машина была обнаружена разбитой, водителя в ней уже не было».

Это, казалось, немного успокоило её. «Я могу с уверенностью сказать, что Брайан не из тех, кто будет бегать от полиции. - Она сделала глубокий вдох, как удерживая внутри свое горе и негативные мысли. - Не думаю, что у него были какие-то неприятности, если не считать штрафов за неправильную парковку».

«Он всегда держал пикап дома?» - спросила Маккензи.

«Я точно не знаю. Однажды я видела его перед гаражом. Я думаю, что обычно он его там и ставит, потому что его гараж всегда забит чем-то и грязный».

«А Вы можете предположить, куда они могли пойти вдвоем?»

«Я знаю только то, что Дейзи сама мне говорит, а в этот раз они ничего не сказала», - ответила миссис Уокер.

«Хорошо. Ещё раз спасибо, что уделили нам время».

«Подождите...агенты ... как Вы думаете, мою Дейзи убили?»

Маккензи ненавидела такие прямые вопросы. Она не была противницей лжи во благо, которая иногда помогала облегчить чьи-то страдания, но она ненавидела врать. Поэтому она поступила так, как могла на тот момент.

«Ещё слишком рано об этом говорить. На данный момент, я думаю, тот факт, что она пропала без вести со своим парнем, хороший знак. Не нужно терять надежду».

И снова она увидела, что миссис Уокер немного расслабилась. Тем не менее одна-единственная слеза скатилась с уголка её глаза, и Маккензи поняла, что бедная пожилая женщина уже провела большую часть дня, предполагая самое худшее.

«Вы найдете её?» - спросила миссис Уокер.

И снова, не желая откровенно лгать, Маккензи сказала: «Мы постараемся».

Эта фраза звучала пораженчески. Она понадеялась, что миссис Уокер не поняла этого и не станет окрикивать её, чтобы посмотреть в глаза. Они с Эллингтоном вернулись к машине, уезжая от Шелби Уокер, имея больше вопросов, чем ответов во второй раз за день.

Следующий час они провели, осматривая дом Брайана Диксона. Это был простой, но странный одноэтажный дом, расположенный в трёх милях от дома Шелби Уокер. В нём были заметны признаки проживания двух человек—явно пары, близкой друг другу, но ещё не состоящей в браке. Шампуни и мыло стояли в душе вперемешку. Книги и DVD в гостиной поражали своим разнообразием. Расческа Дейзи лежала на прикроватной тумбочке слева от кровати, а «Макбук» заряжался справа.

В доме не было никаких свидетельств того, что Брайан Диксон когда-либо арендовал блок. Даже когда Эллингтон открыл замок нижнего ящика стола в кабинете Брайана, там ничего не оказалось. Там была только брошюра ювелирного магазина. Маккензи увидела, что Брайан обвел два, очевидно понравившихся ему кольца, красным маркером, и ей стало очень грустно.

Последним местом, которое они проверили, был гараж. Шелби Уокер не преувеличивала: в гараже как будто ураган пронесся. Какого хлама там только не было: спортивный инвентарь, часть туловища манекена, небольшая коллекция стеклянных бутылок, старое стереооборудование и коробки с украшениями для всех праздников, вплоть до Дня Святого Патрика.

«По-моему, можно с уверенностью сказать, что этому парню, как ни кому другому, нужен блок хранения», - сказал Эллингтон.

«Но этот жуткий беспорядок в его гараже указывает на то, что блока у него всё-таки нет. К тому же мы так и не нашли в доме ни ключей, ни договоров аренды, ничего».

«Получается, что Брайан Диксон не убийца. Это означает, что его пикап действительно был украден – вероятнее всего, нашим убийцей».

«Похоже на то».

«Нам нужно вернуться в участок и посмотреть, что там делают эксперты. Может быть удалось найти хоть один чёткий отпечаток в пикапе или в блоке…»

«Да, будем надеется», - сказала Маккензи.

Они вышли из дома Брайана, когда сумерки сменились ночью. По дороге к машине Маккензи поймала себя на том, что взяла Эллингтона за руку. Она сжала её и слабо улыбнулась ему.

«Я рада, что ты остался жив», - сказала она.

«Да, я тоже. Не буду скрывать...я там чуть не обделался».

Ей хотелось выразить ему, как она испугалась, когда услышала выстрел и увидела, что он упал. На мгновение она ей показалось, что потеряла его, и её сердце не смогло принять этого—понять. Но признать это означало показать свою уязвимость. К тому же свадьба была так близко, плюс их недавняя ссора—она не хотела ставить себя в такое положение.

Они отъехали от дома Брайана Диксона, и, когда Маккензи оглянулась на дом в зеркало заднего вида, в ней появилась холодящая душу уверенность. Возможно, это была женская интуиция или инстинкт, который выработался у неё за годы работы агентом. Как бы то ни было, ночь, казалось, наполнила её своей непроглядной тьмой, заставив увериться в том, что Брайан Диксон никогда больше не войдет в свой дом и что Дейзи Уокер в серьёзной опасности...если, конечно, она ещё жива.

В участке атмосфера была настолько напряженной и взрывоопасной, что, по мнению Маккензи, они в любой момент могли взлететь на воздух. Помимо работы над их делом, несколько полицейских были заняты подготовкой к облаве на наркоторговцев, которая должна была состояться той же ночью. Слухи о том, что Эллингтона чуть не убили, распространились по всему зданию, и большинство офицеров смотрели на него почти с благоговением.

Когда они вошли в конференц-зал, там уже был Райзинг с двумя офицерами, которые помогали ему накануне: Дентри и Виллардом. Дентри разговаривала по телефону, забившись в угол комнаты. Судя по обрывкам разговора, которые Маккензи уловила, она разговаривала с кем-то из криминалистов.

«Есть успехи?» - спросил их Райзинг, когда они вошли.

«Нет, - ответил Эллингтон. - Хотя мы уверены, что можем исключить Брайана Диксона из списка потенциальных убийц. В его доме нет ничего, что указывало бы на его причастность к преступлениям. Никаких договоров на аренду складов, никаких подозрительных вещей дома...ничего».

«Судя по его гаражу, он никогда даже не думал об использовании хранилища», - добавила Маккензи.

«Значит, пикап украли?» - спросил Райзинг.

«Именно так мы и думаем».

Затем они рассказали о разговоре с Шелби Уокер и об обыске дома Диксона. Когда ему сообщили, что Брайан Диксон - бойфренд Дейзи Уокер, на лице Райзинга промелькнуло понимание.

«Значит, велика вероятность того, что следующей жертвой станет Уокер», - сказал он.

«Да, мы тоже так считаем», - согласилась Маккензи.

«А как же Диксон? Думаете, он убил его просто по стечению обстоятельств? Я имею в виду, убийца должен был как-то заполучить пикап».

«Это ещё один вопрос, на который мы должны найти ответ», - сказал Эллингтон.

Они втроём стояли вокруг стола, позволив тишине повиснуть между ними. Однако молчание длилось недолго. Дентри закончила разговор и медленно повернулась к ним. Судя по выражению её лица, у неё были плохие новости.

«Я разговаривала с Роджерсом и криминалистами, - сказала Дентри. - В хранилище не было отпечатков».

«Ни одного?» - спросил Райзинг.

«Так они говорят. На одной из картонных коробок был фрагмент отпечатка, но он такого плохого качества, что они вряд ли смогут идентифицировать его».

«А что насчёт пикапа?» - спросила Маккензи.

«В грузовике было несколько отпечатков. Но, учитывая то, насколько чистым был блок, почти все специалисты ожидают заключения о том, что их оставил Брайан Диксон».

«Когда мы получим результаты?»

«Рано утром», - ответила Дентри.

«И пожалуйста, примите к сведению - сказал Райзинг. - Учитывая облаву на наркоторговцев, а также необходимость выставить патрули около всех складов, мы не сможем предложить вам больше людей».

«Возможно, нам придётся позвонить в округ Колумбия и пригласить ещё нескольких агентов оттуда, - сказал Эллингтон. - Может быть, найти одного-двух агентов в Сиэтле».

«Неплохая идея», - сказал Райзинг.

«Я позвоню МакГрату», - предложил Эллингтон.

Взгляд, который он бросил на Маккензи, многое говорил о его состоянии. Позвонить МакГрату значило признать, что это дело оказалось им двоим не по зубам... а ведь это было их последнее совместное дело. Она думала отговорить его от этого звонка; если бы жизнь женщины не висела на волоске, она бы так и сделала. Но сейчас, она была готова усмирить своё эго. Сейчас самое главное - найти убийцу или Дейзи Уокер.

Эллингтон вышел из кабинета, оставив Маккензи с двумя помощниками. Она посмотрела на беспорядок на столе: папки, распечатки, фотографии с места преступления, затем на доску, на все заметки и каракули, которые были записаны за последние несколько дней.

Всё это должно что-то значить, верно? подумала она. Это должно иметь смысл. Ответ кроется именно в этих заметках и папках. Я просто должна найти его.

Но тут её осенила другая мысль.

А что, если у нас ещё нет всей информации? Что, если нужно найти что-то ещё?

Именно эта мысль, жужжащая, как насекомое, летающее вокруг её головы, заставила Маккензи выйти из конференц-зала. Она что-то упустила, что-то проглядела. Может быть, из-за ссоры с Эллингтоном, а может быть, из-за того, что это дело по какой-то неведомой причине, не давало ей покоя. Или, может быть, она была слишком занята свадьбой, или тем странным чувством, которое испытывала с тех пор, как они приземлились в Сиэтле.

Было множество причин, по которым она могла проявить невнимательность, но уважительных среди них не было. К тому же она никогда не искала себе оправданий.

Что мы ещё не знаем? Что мы не заметили?

«Ты в порядке?»

Она едва сознавала, что блуждает по коридорам, погруженная в собственные мысли. Голос Эллингтона прозвучал у неё за спиной.

«Да, сказала она. - Просто нужно подумать. Что сказал Макграт?»

«Он спросил, какие задачи будут поставлены перед дополнительными агентами. Я ответил ему, что они нужны будут, чтобы помогать местной полиции в розыске убийцы и поиске Брайана Диксона и Дейзи Уокер, а также для работы на месте преступления. Поскольку у нас очень скудное описание человека за рулём пикапа, он сомневается, отправлять ли нам подкрепление. Однако, он пообещал позвонить в отделение в Сиэтле, и постараться организовать нам помощь оттуда. Надеюсь, он успеет к завтрашнему утру».

«Лучше, чем ничего, я полагаю».

«Именно. - Он сделал паузу, а затем посмотрел ей прямо в глаза. - Мак ... правда. Что происходит?»

«Понятия не имею. Думаю, я просто устала. Очень устала. И в стрессе. Свадьба, это дело, твоя мать, наша ссора, это просто...слишком много всего сразу навалилось. И мне не нравится, что наше личное дерьмо мешает работе».

«Я понимаю, - сказал он. - Я действительно понимаю. Слушай ... уже больше девяти. Почему бы тебе не вернуться в отель и не лечь пораньше спать. Судя по тому, что сказала

Дентри о результатах экспертизы, нам, скорее всего, придётся очень рано вставать».

Она хотела было возразить, но потом поняла, что он прав. Всё, что она могла здесь сделать, это ещё раз просмотреть папки, которые уже почти выучила наизусть, сидеть в ожидании звонков от полицейских с любой информацией об убийце или пропавшей паре.

«Пожалуй, я так и сделаю, - сказала она. - То же самое касается и тебя. Не засиживайся здесь допоздна. Завтра будет долгий день. И ещё, пообещай, что позвонишь, если появится что-то новое».

Эллингтон быстро оглядел холл и, убедившись, что всё чисто, поцеловал её в лоб. - Договорились. Иди поспи».

Он мягко подтолкнул её к вестибюлю. Потом помахал ей рукой и направился обратно в конференц-зал. Маккензи проводила его взглядом, а затем направилась к выходу.

Обычно Маккензи с трудом засыпала до одиннадцати, но сегодня всё было по-другому. Она почистила зубы, разделась догола и забралась в постель. Мысли о деле роились в её голове, но желание спать оказалось сильнее. Она заснула через пять минут после того, как её голова коснулась подушки, и меньше чем через сорок пять минут после того, как рассталась с Эллингтоном в коридоре полицейского управления Сиэтла.

Ей приснился кошмар. В этом не было ничего особенного, так как её с юных лет мучили дурные сны. Эти кошмары больше не были только об отце. Сны о нём постепенно прекратились после того, как она, наконец, раскрыла дело о его убийстве и смогла продолжить свой жизненный путь.

И всё же время от времени ей снились кошмары, которые отражали полученные ею в прошлом или в настоящем травмы.

Сон, который приснился ей той ночью в Сиэтле, не был исключением.

Хотя её отец уже редко являлся ей, эти проклятые кукурузные поля почему-то всё ещё не давали ей покоя. Как будто стебли и шелуха каким-то образом проникли в её подсознание. Убийца-пугало и связанные с ним воспоминания появлялись теперь редко, так что с этим всё было хорошо. Но когда в своём сне она шла между рядами кукурузы, к ней пришло осознание, что её сны всё ещё ей не принадлежали.

Во сне она вышла с кукурузного поля, в её волосах и на одежде были кукурузные рыльца и шелуха. Поле заканчивалось на открытой грунтовой площадке. Там стоял один-единственный сарай, слегка покосившийся и старый. Небо над головой было тёмно-серым, что указывало на приближающуюся бурю.

Она подошла к сараю и обнаружила, что дверь не заперта. Внутри ничего не было. Ни коробок, ни ящиков, ни даже паутины с пылью. Он был абсолютно пуст.

Но когда она вошла внутрь, всё вдруг изменилось. Она стояла не в грязном сарае, а в доме. Это был не тот дом, в котором она бывала раньше. Это был просто старый заброшенный дом. Стены были выщерблены и потрескались. Мебель была старой, пыльной. Проходя через гостиную, она увидела помощника шерифа, сидящего на заплесневелом диване. Он улыбнулся ей и указал направо. Она посмотрела туда и увидела коридор. Казалось, он тянется бесконечно, такой глубокий и длинный, что заканчивался в какой-то странной точке темноты, как будто она смотрела в длинный туннель.

Она двинулась по коридору и обнаружила, что в нём сотни дверей. Все они были закрыты, и каждая, казалось, скрывала свою тайну. Открыв одну, она обнаружила на полу мёртвую женщину без головы. В следующей комнате была крыса размером с тигра, зарывшаяся в стену.

Следующая дверь была заперта. Она не могла открыть её. Это было к лучшему, потому что за ней кричала женщина. Она кричала от ужаса и боли. Маккензи почему-то была уверена, что это плачет её мать. Она быстро отошла от этой двери и подошла к следующей.

На этот раз дверь открылась легко. Она вошла в комнату, в которой когда-то уже была. Это была задняя комната в доме, который, как они предполагали, принадлежал убийце. Повсюду были разбросаны коробки и ящики с чайными принадлежностями и куклами. Некоторые куклы валялись на полу. Из них вытекало что-то влажное и липкое, что-то вроде крови, но гораздо более концентрированное.

Посмотрев вниз, Маккензи увидела, что наступила в липкую грязь. Она попала на её ноги и каким-то образом ползла вверх по лодыжке, обвиваясь вокруг её ног.

Она вскрикнула и отступила назад. Когда она это сделала, все куклы на полу перевернулись и уставились на неё. Все улыбались. Одна даже смеялась таким жутким роботизированным смехом.

Маккензи захлопнула дверь и снова оказалась в коридоре. Она подошла к следующей двери и открыл её. Комната была пуста, за исключением одного предмета.

В центре комнаты стояла люлька. Она была переполнена тем же липким веществом, что и куклы. Маккензи тихонько застонала, увидев, как из неё высунулась маленькая розовая ручка.

Она быстро выбежала обратно в коридор и была схвачена знакомыми руками. Она подняла глаза и увидела Эллингтона. Он попытался притянуть её к себе, но она начала отчаянно вырываться, когда увидела его лицо.

Он смотрел на неё стеклянными глазами, которые были вырваны из глазниц одной из кукол в комнате чуть дальше. Этот стеклянный взгляд, казалось, впился в её создание. И когда он всё-таки притянул её к себе, его объятия стали пластиковыми. Он улыбнулся ей, и у него изо рта потекло это липкое вещество.

«Теперь ты в безопасности, - сказал он. - Всё в порядке. Ты в безопасности. Ты…»

«…в безопасности. Всё в порядке».

Маккензи проснулась, тяжело дыша. Она была в номере мотеля, рядом с ней, положа руку ей на плечо, лежал Эллингтон. Выражение беспокойства на его лице немного смутило её.

Сердце бешено колотилось в груди, ноги дрожали. Она оглядела комнату, моргая и стараясь убедиться в том, что проснулась...и выбросить этот сон из головы.

«Опять кошмар?» - спросил он.

Она только кивнула. Затем она посмотрела на часы и увидела, что было 12:25. «Когда ты приехал?» - спросила она.

«В одиннадцать. Я только заснул, когда ты начала стонать во сне. Хочешь рассказать мне про сон?»

«Боже, нет».

Она снова легла, потому что её снова стало клонить в сон. Она не могла вспомнить, когда в последний раз чувствовала такую усталость.

Только на этот раз, несмотря на сильное желание спать, она не смогла сразу заснуть. Воспоминания о кошмаре будоражили её разум. Она не испугалась, но находилась под сильным впечатлением от увиденного во сне. Поняв, что дело плохо, она сунула ногу под одеяло и провела ею по лодыжке Эллингтона. Это был знак, который она часто использовала в их отношениях - знак того, что у неё проблемы со сном и её нужно обнять. Это было намного проще, чем просить. Маккензи Уайт не из тех, кто говорит: мне нужно, чтобы ты меня обнял или я хочу к тебе прижаться.

Эллингтон сонно подчинился. Он повернулся и обнял её. Она была поражена тем, как быстро успокоилась от его прикосновения. Это было больше, чем объятия. Ей было приятно давление его груди на её спину, его присутствие в постели рядом с ней. Она глубоко вздохнула, наслаждаясь этим ощущением.

Она переплела свои пальцы с его и теперь лежала, окруженная его теплом. Он сжал её руку, всё ещё полусонный, и Маккензи уснула. Следующие полчаса она то засыпала, то просыпалась, периодически видя колыбельку и липкую массу, вытекающую из кукол. Она теснее прижалась к Эллингтону, и он слегка усилил свои объятия.

Это было сделано, чтобы показать заботу и успокоить, ничего более. Но некоторые части тела отреагировали по-своему. Она почувствовала, как он шевельнулся ниже талии. Его тело вполне естественно отреагировало на обнаженную невесту, так крепко прижавшуюся к нему. В ответ она поцеловала его запястье и слегка прижалась губами к его пальцам, всё ещё переплетенными с её. Она прижалась к нему задом, и он начал медленно целовать ее в шею.

Их тела реагировали так, как обычно в те сонные часы между полуночью и пятью, когда один из них не мог уснуть. Маккензи слегка приподняла бёдра и протянула руку, чтобы помочь ему. Когда он вошёл в неё сзади, она почувствовала себя любимой и защищённой.

Прижавшись друг к другу, они занимались любовью плавными, но ритмичными движениями. Это был один из самых интимных моментов за долгое время. Когда она выгнула спину, достигнув кульминации, и протянула руку, чтобы погладить его по щеке, он прошептал ей на ухо: «Я люблю тебя».

Именно эти его слова, помогли ей наконец, погрузиться в спокойный сон, стерев все оставшиеся образы её ужасного сна.

Когда в шесть утра Маккензи разбудил сработавший будильник, первой её реакцией было разочарование. Она ожидала, что ей позвонят криминалисты и что-нибудь сообщат в течение ночи. То, что она проспала до шести, не разбуженная телефонным звонком, означало, что за ночь не было достигнуто никаких значительных результатов.

Встав с постели отдохнувшей и сексуально удовлетворенной, она чувствовала себя даже немного виноватой. Она проверила телефон на наличие сообщений или электронных писем, но ничего не нашла. В этот момент из ванной вышел Эллингтон, только что принявший душ.

«Как ты себя чувствуешь сегодня утром?» - спросил он.

«Гораздо лучше», - сказала она.

В основном это было правдой. Она чувствовала себя хорошо отдохнувшей, и их спонтанный секс был фантастическим. Но что-то всё равно было не так. Ей было немного нехорошо, как будто она только что пробежала небольшой марафон. Кроме того, что-то было не в порядке с её животом. Но в целом, недомогание было незначительным. Всё, что ей было нужно для полного восстановления - это горячий душ.

Пока она доставала одежду из чемодана, готовясь принять душ, зазвонил телефон. Она взяла трубку и по ней прокатилось волнение, когда на другом конце раздался голос Райзинга.

«Боюсь, новостей нет, - сказал он. - От криминалистов по-прежнему ничего не слышно, хотя мы ожидаем новости с минуты на минуту».

«Есть новости касательно агентов из Сиэтлского отделения?»

«Пока нет. Как насчёт вас двоих? Какие у вас планы на утро?»

«Пока не знаю. Я чувствую, что было бы неплохо вернуться в хранилище «Roy’s Storage». Или постараться сделать что-нибудь, чтобы ускорить работу экспертов. Есть ещё несколько идей, но мне нужно их сначала продумать. Но в любом случае, скоро увидимся».

Райзинг казалась был вполне удовлетворен таким завершением их разговора. Маккензи направилась в душ, всё ещё голой с прошлой ночи, а Эллингтон уже начал одеваться.

«Ты сказала Райзингу, что у тебя есть какие-то идеи, - напомнил он. - Что ты имела в виду?»

«Я хочу вернуться в дом ... в дом убийцы. Мне кажется, мы что-то упустили».

«А ты не думаешь, что от нас будет больше пользы, если мы поможем Райзингу, криминалистам и этим новым агентам?»

«Может быть. Поэтому дом я проверю сама. А ты отправляйся в полицейский участок. Встретимся там через несколько часов».

«Ты уверена?» - спросил он.

«Да. Это не даёт мне покоя со вчерашнего дня. Я хочу ещё раз подробно осмотреть это место».

«Хорошо. Тогда закинешь меня в участок по дороге?»

Она кивнула и пошла в ванную принять душ. Она подумала о том доме, коробках с принадлежностями для чаепития и куклах. Образы из вчерашнего сна нахлынули на неё с новой силой, особенно колыбель, залитая липкой жидкостью.

Этот образ смутил её, напомнив, что есть ещё одна вещь, которую она должна сделать. И она собиралась сделать это сегодня, пока не сошла с ума. Она быстро приняла душ, натирая кожу сильнее, чем обычно, как будто смывая с себя воспоминания о вчерашнем сне.

При дневном свете дом выглядел не менее зловеще. Маккензи приехала туда в 7:40, и хотя солнечный свет, проникающий через листву деревьев, придавал округе определенную дружелюбность, сам дом казался декорацией к фильму ужасов.

Она лишь мельком взглянула на конуру. Куклы внутри всё ещё устраивали своё маленькое вечное чаепитие.

Маккензи поднялась на крыльцо, понимая, что убийца вполне может быть внутри. Конечно, на этом жалком подобии подъездной дорожки не было машины, но это ничего не значило. В конце концов, он, очевидно, угнал пикап, который потом разбил, так что в настоящее время он может быть и без машины.

Она поднесла правую руку чуть ближе к кобуре с «Глоком», открыла входную дверь и шагнула внутрь. Она медленно вошла в гостиную, чувствуя себя незваной гостьей. В доме было жутко тихо-так тихо, что она слышала жужжание насекомого, летающего где-то в доме. Она остановилась на мгновение, просто оглядываясь вокруг. Всё выглядело так как во время их предыдущего визита, и это наводило её на мысль, что даже если дом действительно принадлежал убийце, он не появлялся здесь уже несколько дней.

Маккензи не теряла времени. Она знала, куда ей нужно идти, и изо всех сил старалась убедить себя, что ей не страшно. За свою карьеру она несколько раз сталкивалась с проявлениями неуравновешенности со стороны преступников, но этот убийца превзошел всех. От одной мысли о нескольких коробках с куклами и разбитой детской посуде в задней комнате ей стало не по себе.

Ей хотелось, чтобы Эллингтон был рядом. Ей не нравилось чувствовать себя испуганной маленькой девочкой, но она не могла ничего с собой поделать. Это была ещё одна причина, по которой это дело эмоционально разрушило её.

Все эти размышления напомнили Маккензи кое о чем другом...о другой задаче, которую надо было решить безотлагательно.

Но сначала дело, подумала она.

Она прошла по коридору в заднюю комнату. На мгновение ей показалось, что коробки скатываются по стене. Она ожидала увидеть, как из них хлынет похожая на кровь жидкость из её сна, каскадом разливаясь по полу и устремляясь к её ногам. Но когда тени, отбрасываемые коробками под лучами солнца, прекратили свою игру, комната, перестала казаться живой. Она стала тихой и заброшенной.

Она подошла к коробкам и начала их просматривать. На этот раз она не торопилась, тщательно просматривая всё их содержимое.

Там было много разных предметов. Некоторые тарелки были сделаны из дешевого пластика. Такие можно было купить в любом долларовом магазине в стране. А другие, наоборот, были созданы каким-то мастером из тонкого фарфора. У некоторых были сколы и трещины, в то время как другие выглядели идеально. Первые две коробки были заполнены кухонными вещицами: чайниками, чайными чашками, тарелками и даже сумкой, заполненной бутафорским столовым серебром и красочными дешёвыми столовыми приборами, предназначенными для использования в детской игровой кухне.

Когда она открыла первую коробку, полную кукол, по её спине пробежал холодок. На мгновение у неё даже закружилась голова. Она залезла глубже, копаясь в коробке и вытаскивая одну куклу за другой. Они все были очень разные; некоторые были новые и выглядели довольно мило, а другие были старыми и потрепанными, такие можно встретить на распродажах ненужных вещей.

Когда она добралась до дна первой коробки с куклами, произошли две, казалось бы, незначительные вещи. Во-первых, мысль о распродаже вызвала в её голове смутную догадку. Во-вторых, не успев даже проанализировать её, Маккензи увидела маленькое белое пятно на ступне куклы. Она посмотрела на пятно и увидела, что это была какая-то бумага, только липкая по краям. Она поскребла её ногтем, и та легко отошла, как наклейка.

Затем она вспомнила о распродаже. Эта наклейка - скорее всего ценник.

Маккензи быстро просмотрела все куклы, которые успела достать из коробки. Первая кукла, которую она взяла в руки, была одной из самых симпатичных. Это была недорогая игрушка, но её владелец явно обращался с ней очень аккуратно. На задней части её шеи находился маленький фрагмент белой наклейки. Вокруг него было что-то вроде грязного клея, видимо когда-то там был ценник.

На некоторых старых куклах не было никаких признаков ценника. Но спустя какое-то время, она нашла ещё одну куклу с липким пятном. В результате она собрала девять игрушек, которые имели фрагменты наклеек.

Затем она проверила коробку с игрушечными тарелками. И там, на самом первом блюде—зеленой пластиковой тарелке с потертостями—она нашла примерно четвертую часть старой наклейки. Она была порвана и слегка выцвела, но на уцелевшей части Маккензи смогла разобрать надпись: Набор посуды: 2 доллара.

На самом верху было что-то похожее на букву A, T или возможно F. Буква была надорвана, поэтому точно сказать было сложно. Кроме того, она была написана выцветшими красными чернилами. Судя по виду, наклейка была распечатана на каком-то дешёвом принтере.

С новыми силами Маккензи принялась рыться в оставшихся коробках. Она надеялась найти хорошо сохранившуюся наклейку, возможно, даже с названием магазина. Она, конечно, знала, что даже в этом случае будет трудно найти покупателя, особенно такого неинтересного предмета, как пластиковая игрушечная посуда.

Двадцать минут спустя, тщательно перерыв коробки, она нашла ещё почти двадцать кукол с заметными или еле различимыми признаками того, что на них когда-то была наклейка-ценник. Она даже увидела ещё две буквы из красной надписи, но этого было недостаточно, чтобы определить надпись. Очевидно, что это было название фирмы.

Маккензи сидела на полу, вокруг неё были разбросаны груды кукол и тарелок, чайных чашек и кастрюль. Она напряженно думала, что делать дальше.

Если на них были наклейки с ценой, это означает, что они не были куплены в магазине игрушек. Нет, они были куплены подержанными у кого-то дома с рук или на барахолке. Или, может быть, даже в комиссионном магазине.

Она нашла зеленую тарелку с наклейкой и сфотографировала её на телефон. Затем она поднялась на ноги, подавляя в себе порыв оторвать её. Маккензи знала, что наклейки могут ничего не значить. Но у неё было предчувствие, что это может вывести её на след убийцы.

Она вышла из дома в возбуждении. По дороге к машине у неё снова закружилась голова. Она села в машину и немного посидела, глядя на дом и ожидая, когда пройдет головокружение. Оно постепенно стихло, но следом она почувствовала приступ легкой тошноты.

У нее появилась улика, которую она считала многообещающей. Но прежде, чем преступить к дальнейшей работе по делу, нужно было позаботиться кое о чем другом. И зная, что ей предстоит сделать, она почувствовала ещё большую напряженность, чем когда возвращалась в тот дом.

Через пятнадцать минут она зашла в первый попавшийся магазин. Она знала, что недалеко есть гипермаркет «Target», но учитывая то, с каким трудом она решилась узнать причину своего состояния, откладывать было нельзя.

Зайдя в магазин, она взяла диетическую колу и пачку жвачки, чувствуя себя глупо, потому что таким образом она пыталась оттянуть решение вопроса, по которому она на самом деле приехала.

Собравшись, она нашла проход, в котором стояла небольшая стойка с лекарствами и средствами гигиены. Она посмотрела мимо них, а также мимо презервативов, расположенных рядом. По другую сторону стеллажа она увидела то, ради чего пришла сюда.

С комком в животе и румянцем на щеках, Маккензи потянулась и схватила первый попавшийся тест на беременность,

Спустя час она встретилась с Эллингтоном в конференц-зале. Он поделился с ней всем, что узнал утром, находясь в отделении. К сожалению, ничего особенного не произошло. Агенты из Сиэтлского отделения уже официально приступили к работе. Их первой задачей было исследовать блок на складе «Roy’s Storage». Неудивительно, что они ничего там не нашли, так как команда криминалистов, побывавшая там до них, также не обнаружила ни одного отпечатка.

Последней новостью было то, что сорок минут назад криминалисты представили свой отчёт о пикапе «Форд». Были найдены два разных отпечатка. Несколько отпечатков были оставлены немного раньше остальных, возможно, несколько недель тому назад и принадлежали они Дейзи Уокер. Однако большинство отпечатков оставил Брайан Диксон.

«Другими словами, - сказал Эллингтон, сгорбившись над столом в конференц-зале с чашкой кофе в руках, - мы ничего не добились, кроме того, что я чуть не получил пулю в лицо. А ещё мы отлично погоняли на машине».

«Ну, думаю, я кое-что нашла», - сказал Маккензи. Она вытащила фотографию, которую сделала в доме с куклами и передала её Эллингтону.

«Что это?» - спросил он.

«Я думаю, что это часть наклейки, которую используют комиссионные магазины и блошиные рынки для указания цен на свои товары. Я почти уверена, что на одной игрушке была надпись: Набор блюд, два доллара. А ещё есть часть буквы красного цвета».

«Думаешь, он покупает их оптом где-нибудь в городе?»

«Да, вполне возможно. И с этой наклейкой мы сможем сузить поиск до нескольких мест. Может быть, даже до одного. Я хочу привлечь для этого местных кадров. Полиция в любом случае знает местный бизнес намного лучше, чем мы с тобой».

«Это лучшая зацепка с тех пор, как нам дали по башке, - лениво улыбнулся Эллингтон. «Я думаю, что Райзинг может выделить нам офицера, чтобы тот сделал все необходимые звонки».

Словно почувствовав, что о нём идет речь, в дверях появился Райзинг. «Хотел сказать, что все склады, кроме трех, закрыты до особого распоряжения. У троих упрямцев в настоящее время на стоянках стоит по полицейской машине. Другими словами, этот убийца больше не сможет использовать складские блоки».

«Отличная новость», - сказала Маккензи.

«Кроме того, наши техники закончили работу с компьютером Дейзи Уокер. Там не было ничего полезного, кроме ... мы знаем, что последнее письмо, которое она отправила, было кому-то о хэллоуинских декорациях. Она хотела их купить у кого-то, кто дал объявление в Craigslist».

«О каких декорациях шла речь, выяснили?» - спросила Маккензи.

«Нет. Но...я думаю, о том же, о чем и вы. Жуткие куклы довольно популярны на Хэллоуин, правильно?»

«Откуда она должна была их забрать?»

«Понятия не имею. Продавец сказал, что он напишет ей в SMS куда подъехать. И предвосхищая ваш вопрос, отвечу: мы уже ищем её телефон, но он либо разряжен, либо выключен».

«Держу пари, продавец...», - начал Эллингтон, но осёкся.

«Продолжай и закончи свою мысль, - попросила Маккензи. - Я думаю о том же».

«Держу пари, что убийца и продавец - это один и тот же человек. Тот же придурок, что пытался снести мне голову».

«У меня тоже такое предчувствие, - сказал Райзинг. - Но у нас нет ни адреса, ни возможности отследить телефон».

«А как насчёт телефона её парня? - спросила Маккензи. - Вы можете его достать? Телефон Брайана Диксона. Если мы сможем узнать местоположение его телефона, то выясним, куда он и Дейзи ездили вместе последний раз. Может быть, это место продажи этих так называемых украшений для Хэллоуина».

Райзинг улыбнулся и играючи салютовал Маккензи. «Чертовски хорошая идея. Я займусь этим прямо сейчас».

«А пока, - сказала Маккензи, - мне нужен список всех комиссионных магазинов, антикварных лавок и тому подобного. Может быть, даже магазинов «Goodwill». Я хочу найти места, где наш убийца берёт все свои куклы и посуду. Мы можем использовать фотографию, которую я сделала в его доме, чтобы сузить круг поиска».

Она показала ему фотографию и рассказала о том, как нашла фрагменты старых наклеек на многих куклах и тарелках. Она переслала ему фотографию наклейки, и он внимательно посмотрел на её.

«Я мог бы озадачить этим Дентри и Вилларда, но они уже заняты. Арест наркоторговцев прошел хорошо прошлой ночью, но у нас есть несколько офицеров, которые заняты допросами и работой на месте преступления. А эти агенты из Сиэтлского отделения помогают экспертам».

«Вы можете попросить кого-нибудь просто начать составлять список? Я обзвоню всех сама».

«Конечно. Через полчаса список будет готов».

С этими словами он поспешно вышел, оставив Маккензи и Эллингтона одних в конференц-зале. Маккензи смотрела на него, пока он изучал материалы дела, пытаясь выдавить из себя нужные слова. Но как ни старалась, она не могла сказать то, что хотела. Она даже не могла придумать, как начать.

Я должна тебе кое-что сказать. Я узнала это сегодня утром ... меньше получаса назад.…

Она не могла. Не сейчас. Не в такой ответственный момент, когда расследование начало давать результаты.

Сначала дело, упрекнула она себя. Личная жизнь - потом.

Конечно, именно поэтому Эллингтон описал её своей матери как одержимую работой, но сейчас она не возражала. Знал убийца об этом или нет, но они уже загнали его в угол. И даже если он ощущает сейчас свое превосходство, оставаясь в сущности фантомом и чуть не убив Эллингтона вчера, это ненадолго, так как они смогли добиться прорыва впервые с момента прибытия в Сиэтл. Ей было хорошо от этой мысли, и она не собиралась её отпускать.

Маккензи начинал нравиться помощник шерифа Райзинг. Если этот человек обещал что-то сделать, он это делал. Ровно через восемнадцать минут после того, как он отправился выполнять просьбу Маккензи, секретарша передала ей небольшой список. В списке было всего восемь пунктов, каждый из которых являлся местным антикварным магазином или комиссионным магазином. По словам секретарши, через несколько минут у неё будет ещё как минимум пять или шесть контактов.

Поскольку Эллингтон всё ещё был с ней в кабинете, они разделили список пополам и начали звонить. Это был не самый интересный этап работы, но быстрый и эффективный.

Первым делом Маккензи позвонила в местный благотворительный магазин подержанных вещей под названием «Threads and Things». На звонок ответила жизнерадостная пожилая дама. «Магазин Threads and Things, Элис. Чем могу помочь?»

«Здравствуйте, мэм, - ответила Маккензи. - Меня зовут Маккензи Уайт, я из ФБР. Я звоню из-за расследования преступления, к которому может быть причастен человек, покупающий очень конкретный товар оптом. И мы считаем, что эта личность делает покупки в комиссионных магазинах или на блошиных рынках».

«О боже. Конечно, я помогу, если смогу. Какой именно товар Вы имеете в виду?»

«Куклы и разные аксессуары для чаепития, с которыми играют дети. Пластик, фарфор, всё в этом роде. У вас бывают такие предметы?»

«У нас есть несколько кукол, но они антикварные. Есть даже одна 1890 года. Но в нашем магазине никогда не было столько кукол или других игрушек, чтобы их можно было купить оптом».

«Понятно. А не могли бы Вы рассказать мне, как Вы ставите ценники на свои товары? Вы используете наклейки, бирки или какой-то другой метод?»

«По возможности, я использую бирки. Я не люблю наклеивать наклейки ни на что—даже на DVD или игрушки. Я ненавижу липкий след, который они оставляют после того, как их отдираешь».

«Значит, никаких наклеек?»

«Нет...но, простите за вопрос, Вы ищете место, где используются наклейки для указания цен?»

«В таком случае, Вам, возможно, стоит позвонить Милдред Тауэрс. Эта женщина является владелицей небольшого магазина под названием «Things Forgotten». Это что-то вроде комиссионного магазина, но не в тех масштабах. Скорее, это организованная распродажа старых вещей с соответствующим официальным разрешением. Она моя хорошая знакомая. Я всегда говорю ей, чтобы она перестала наклеивать ценники на свой товар. Это выглядит непрофессионально».

«У вас случайно нет её контактов?» - спросила Маккензи.

«Да, где-то были...подождите. У меня есть её визитка. Иногда она приходит купить старые вещи, которые я не могу продать. Я продаю их ей с огромной скидкой, только чтобы избавиться от них. И сейчас мне пришло в голову... знаете, я уверена, что у неё тонны игрушек. Куклы, фигурки и тому подобное. А...вот и визитка».

Элис прочитала Маккензи контактную информацию Милдред Тауэрс, владелицы компании «Things Forgotten». «Я должна предупредить Вас, - сказала Элис. -Она работает только три дня в неделю и, по-моему, сегодня у неё выходной. У меня нет её личного номера, но если Вы позвоните по тому телефону, который я Вам сейчас дала, то наверняка, услышите его в голосовом сообщении».

«Большое спасибо, Элис».

«Не за что. Я надеюсь, что Вы найдете то, что ищете».

Маккензи закончила разговор как раз тогда, когда Эллингтон собирался позвонить по второму номеру из своего списка. «Подожди секунду, - сказала она. - Я думаю, что нашла то, что мы ищем. Какая-то компания, организовывающая распродажу подержанных вещей. Исходя из того, что мне сейчас сказала женщина из «Threads and Things», эту компанию определенно стоит проверить».

«Боже …, кто придумывает эти названия?» - спросил Эллингтон.

Маккензи набрала номер «Things Forgotten», и попала в голосовую почту, как и предупреждала Элис. Маккензи записала личный номер Милдред Тауэрс на доске, и стала ей звонить, когда в кабинет вошёл Райзинг. На этот раз он выглядел взволнованным.

«Мы нашли телефон Брайана Диксона», - сказал он.

«На складе?» - спросил Эллингтон.

«Нет. Единственное, что мы можем сейчас сказать это то, что его телефон в лесу на западной окраине города. Вы не хуже меня знаете, что это не о чём хорошем не говорит. Хотите поехать туда со мной?»

«Поезжайте вдвоем, ребята, - сказала Маккензи. - А я останусь и проверю эту потенциальную зацепку. На этот раз, кажется, картина начинает прояснятся. Я хочу съездить туда как можно скорее».

«Если ты говоришь об этих организациях с идиотскими названиями, то шансов что-то прояснить у тебя мало, Уайт», - сказал Эллингтон, поднимаясь на ноги.

«Что я могу сказать? Кто-то должен делать грязную работу».

«Это ужасно», - сказал Эллингтон.

Маккензи улыбнулась. Это была первая её искренняя улыбка за последние два дня. Они с Эллингтоном понимающе посмотрели друг на друга, и он вышел из кабинета.

Ты должна была сказать ему, подумала она, когда он ушел. Ты должна была рассказать ему всё. Чем дольше ты тянешь, тем труднее будет…

В миллионный раз она отбросила эту мысль и снова сосредоточилась на работе. Она набрала номер Милдред Тауэрс, чувствуя, что медленно поднимается вверх по американским горкам, и в любую секунду может произойти резкий толчок, который даст начало головокружительной и стремительной развязке их затянувшегося расследования.

Её путь в «Things Forgotten» лежал в том же направлении, что и склад «Roy’s Storage». Милдред Тауэрс согласилась встретиться с ней в половине одиннадцатого, чтобы ответить на несколько вопросов. Компания - если её можно так назвать - находилась в здании, которое когда-то было очень маленькой закусочной. Оно находилось в стороне от дороги, и вокруг было так мало места, что его едва хватало для парковки пары-тройки машин. Это был симпатичный магазинчик, но ещё до того, как Маккензи переступил порог, она поняла, что внутри царит полный хаос.

И не ошиблась. Она поняла, почему Элис из «Threads and Things» описала эту организацию как сочетание секонд-хенда и дворовой распродажи. Здесь было всё вперемешку. Вдоль каждой стены стояли полки и шкафы. Рядом с коробкой, набитой бейсбольными карточками, игрушечными машинками и статуэтками, стояли коробки с подержанными часами и драгоценностями. На стене висела электрогитара с большой вывеской, написанной маркером, которая гласила: НАЗОВИТЕ СВОЮ ЦЕНУ!

Там были книги и пластинки, одежда и одеяла, столовое серебро и электроника. Маккензи подумала, что может потребоваться целый день, чтобы хорошенько рассмотреть все подержанные товары в «Things Forgotten».

Тем не менее, когда увидев Милдред Тауэрс, сидящую за маленьким столом в дальнем конце центральной комнаты, Маккензи поняла, что женщина пребывает в хорошем настроении. Казалось, что она даже гордится своим беспорядком, наблюдая, как Маккензи оглядывается по сторонам. На вид ей было лет шестьдесят с небольшим, и она разглядывала Маккензи из-под очков с толстыми линзами.

«Добро пожаловать, - сказала она. – Тут не помешает привести всё в порядок, но иногда мне кажется, что в этом беспорядке есть определенный шарм».

«У Вас тут очень много всего» - сказала Маккензи.

Милдред встала и подошла к Маккензи, чтобы пожать ей руку. «По телефону Вы сказали, что дело срочное. Что-то связанное с моим возможным клиентом. Чем могу помочь?»

«Я ищу человека, который покупает много кукол. Старые и почти новые. Вы продаёте куклы оптом?»

«Я не часто их продаю, - сказала Милдред. - Однако у меня есть комната в задней части помещения, где я храню вещи, которых у меня в избытке. Стеганые одеяла, старая одежда, даже гора комиксов, которые я пообещала одному молодому человеку сохранить, пока он не сможет себе их позволить. Одно время у меня были коробки с куклами. Большинство из них были старыми, однако были и новые. И теперь, когда Вы упомянули об этом, я вспоминаю, что продала большинство из них одному клиенту».

«Как насчёт чайных сервизов? Ненастоящих. Таких, с которыми играют маленькие дети».

Милдред посмотрела на Маккензи так, словно предчувствовала вопрос. «Да, у меня бывает такой товар. Недавно я получила несколько новых наборов от женщины, которая убирала свой чердак. Но да ... у меня здесь бывает довольно много таких вещей. Я помню, что продала много чайных сервизов в тот же день, что и кукол».

«Вы случайно не помните покупателя?»

«Смутно. Я помню, что это был мужчина. Я спросила его, зачем ему всё это нужно, и он ответил, что он художник. Что у него сейчас какой-то крупный проект, вроде паблик-арта».

Маккензи достала телефон и нашла фотографию, которую сделала утром из дома убийцы. Она показала его Милдред и спросила: «Вы используете такие наклейки, для указания цены на свой товар?»

«Да, это было куплено в моём магазине. Я собиралась продавать кукол по отдельности, очень дёшево. Но он предложил приличную цену за несколько коробок. То же самое с чайными сервизами».

«Мисс Тауэрс....я очень прошу Вас вспомнить. Было ли что-то особенное в этом человеке? Любая примета, которая помогла бы мне определить, кто он и где живёт?»

Милдред на мгновение задумалась, склонив голову набок, словно старательно что-то воспоминания. «Знаете, мне кажется, он сделал какое-то замечание по поводу того, как я обустроила магазин. Он сказал, что весь этот беспорядок вызывает у него приступ клаустрофобии. Он всё повторял, что не желает обидеть меня, но ему нужно уйти как можно скорее, потому что у него клаустрофобия. Он даже вспотел, когда я повела его в заднюю комнату, где были куклы».

Это согласуется с моей теорией о клаустрофобии, - подумала Маккензи. Медленно ... медленно ... мы приближаемся к цели.

«Вы не помните, как он платил?»

«Да, он заплатил наличными. А ещё он…»

Она снова остановилась, и ее лицо медленно побледнело.

«Мисс Тауэрс?»

«О боже. Подождёте одну секунду, дорогая?»

Милдред вернулась за свой маленький письменный стол и выдвинула нижний ящик. Она начала что-то искать в нём, сидя в маленьком кресле и неуклюже согнув спину.

«Люди называют меня барахольщицей, - добродушно сказала она, роясь в ящике. - Наверное, они правы. Вот почему мне нравится управлять этим маленьким бизнесом и, возможно, это и есть причина, по которой у меня тут такой беспорядок. Но быть барахольщицей - значит ничего не выбрасывать. В этом ящике у меня есть сообщения от клиентов, сделанные много лет назад. Письма, открытки и тому подобное. Я храню всё это».

Через несколько секунд она снова села прямо. В руке она держала клочок голубой бумаги. На нём что-то было написано.

«Он оставил это. Я случайно вспомнила. В тот день, когда он был здесь, я ожидала поступления ещё одного чайного сервиза. Его должны были принести в течение недели. Он был заинтересован в покупке и спросил, смогу ли я доставить ему этот сервиз, когда он поступит. И он хотел, чтобы я привезла его по этому адресу».

Маккензи взяла бумагу и увидела, что на ней написан адрес. Вот оно, подумала она. Это прорыв, которого мы так ждали.

«Как давно это было?»

«Я точно не помню. Больше полугода назад, но никак не больше года. Скажем, восемь месяцев назад».

«Вы в итоге доставили ему этот чайный сервиз?»

«Нет, сервиз так и не принесли. Кроме того ... я бы ни за что не поехала туда. Взрослый человек, покупающий несколько коробок кукол ... меня пугает мысль выйти из машины в какой-то глуши, чтобы передать ему его странные покупки».

«А это глушь?» - спросила Маккензи, показывая на адрес.

«Да, можно так сказать. Это проселочная дорога, которая проходит вдоль старой лесовозной трассы, которая в сороковых и пятидесятых годах вела за пределы города».

«Мисс Тауэрс, Вы даже не представляете, как помогли мне, - сказала Маккензи. - Спасибо, что уделили мне время»,

«Не за что. Была рада помочь».

«Вы случайно не знаете, как далеко это отсюда?»

«Минут двадцать езды или около того. Но я говорю Вам, там фактически пустырь. Идеальное место обитания ненормального человека, желающего жить в окружении кукол». Она сопроводила свою реплику театральной дрожью.

Образ, описанный хозяйкой «Things Forgotten», был в центре её сознания, когда она выехала с парковки и ввела не так давно собственноручно написанный убийцей адрес в свой GPS-навигатор.

«Эллингтон».

Слышать его голос по телефону было так же успокаивающе, как чувствовать его руку, обнимавшую её прошлой ночью, когда она не могла заснуть.

«Где ты сейчас?» - спросила она.

«Я с Райзингом. Мы почти нашли телефон Брайана Диксона. Похоже, нам придётся немного прогуляться по лесу. Что у тебя?»

«Я получила потенциальный адрес нашего убийцы от женщины из «Things Forgotten». У меня есть подтверждение, что этот адрес дал ей человек, который одним махом скупил несколько коробок кукол и чайных сервизов».

«Мак ... ты не должна ехать туда одна».

«Со мной всё будет в порядке. Она сказала, что он делал покупку почти восемь месяцев назад. Это, плюс тот факт, что он в бегах, наводит меня на мысль, что он и близко не подойдет к этому месту. Особенно, учитывая то, что он без колебаний давал этот адрес людям, когда планировал преступления».

«Ладно, - сказал Эллингтон, хотя в его голосе слышалось беспокойство. - Будь осторожна. Вчерашний день показал, как быстро всё может выйти из-под контроля».

«Договорились. Ты тоже будь осторожен».

Она закончила разговор и снова проверила свой GPS. Маршрут быстро выводил её к черте города, в лесополосу, которая находилась на окраине. Как все сельские районы, расположенные за пределами крупных городов, этот начинался почти незаметно, но в некоторых частях быстро становился малонаселенным. Судя по маршруту, который она увидела, адрес был недалеко от дома, который она уже дважды посещала. Этот новый адрес находился в том же участке леса, милях в восьми-девяти от первого дома.

Это может быть очередной ложный след, подумала она. Мы довольно легко вычислили два других адреса, не говоря уже о хранилище, в который он нас сам привёл. Что, если и на этот раз всё было спланировано? Что, если он дал Милдред Тауэрс фальшивый адрес, чтобы прикрыть свою задницу, если этот день когда-нибудь наступит?

Тогда ей придётся смириться с этим. На данный момент, с точки зрения Маккензи, это была многообещающая зацепка. Может быть, она приведёт её прямо к убийце.

На мгновение ей показалось, что GPS-навигатор ошибся. Это был не первый раз, когда она сбивалась с пути в лесистой местности. Маккензи свернула с главной дороги на гравийную. Это было место, где навигатор сдался, утверждая, что она достигла своей цели. Маккензи уже решила возвращаться, когда увидела впереди небольшой поворот. Она проехала дальше по гравийной дороге и свернула налево.

Она ожидала увидеть дом, может быть, даже дом на колёсах, спрятанный в лесной глуши. Но вместо этого перед ней стоял старый сарай. Он выглядел как гибрид сарая и старого гаража. Большую часть внешней стены занимала единственная дверь на колесиках. Она походила на те, что были в блоках хранения, только больше. Рядом была обычная дверь, потрепанная и выцветшая от времени.

На первый взгляд, это строение выглядело так, будто им не пользовались целую вечность. Но GPS-навигатор привёл её именно сюда. Это место и впрямь казалось идеальным для хранения чего-то жуткого и странного. Она решила, что пора всё проверить. В конце концов, именно для этого она проделала такой длинный путь.

Она припарковала машину и вышла во двор перед строением. Здесь было тихо, но она всё равно улавливала слабо различимый гул двигателей и жизнь в шести или семи милях к востоку, где процветал Сиэтл.

Она медленно подошла к двери. Там было четыре квадратных стекла, которые образовывали больший квадрат с крестообразной рейкой между ними. Она заглянула внутрь и увидела первые признаки того, что, возможно, это место совсем недавно ещё было обитаемым. У задней стены стоял грубый верстак. На нём было разбросано несколько инструментов. И там, вдоль задней стены, стояло несколько коробок.

Маккензи попробовала открыть дверь, не удивившись, что та оказалась заперта. Она посмотрела на большую дверь гаража, пытаясь решить, стоит ли вообще пытаться её открыть. Сбоку она нащупала ручку. На двери был замок и рычажный механизм, который позволял пользователю открывать дверь и фиксировать её на разной высоте. Она схватилась за ручку и резко дёрнула её вверх. Дверь быстро поднялась, застав её врасплох. Однако, поднявшись примерно на два фута, она остановилась. Ржавая задвижка препятствовала движению двери по рельсам, заставляя её остановиться. Она снова потянула, но дверь не поддавалась.

Маккензи со вздохом опустилась на колени, потом на живот. Она легко скользнула в образовавшуюся под дверью щель, чувствуя себя как в детстве.

Маккензи поднялась на ноги, отряхивая грязь и пыль с рубашки и брюк. Она двинулась через большое открытое пространство к коробкам, но внезапно остановилась.

На полу было кое-что, напоминающее ей сон, который она видела прошлой ночью. Сначала она подумала, что это просто масло, может быть, из какого-то грузовика. Но эта субстанция была довольно свежей. Если это было отработанное масло, то вытекло оно всего за день до её визита.

Она опустилась на колени перед тёмной жидкостью на полу и осторожно дотронулась до неё. Она была липкой. Маккензи сразу поняла, что это такое...поняла даже до того, как прикоснулась к ней.

Это была кровь. Целая лужа крови.

Маккензи вытащила «Глок», внезапно почувствовав себя в ловушке. И всё же она подошла к ящикам в глубине комнаты. Она заглянула в первый и увидела несколько кукол. Её сердце бешено заколотилось в груди, когда всё вдруг встало на свои места. Нужно было проверить ещё четыре коробки. Она просмотрела их все, нашла кукол и даже несколько керамических чайников.

Затем она подошла к верстаку. Перед ним лежал мягкий чёрный коврик, из тех, что используют для снятия напряжения в лодыжках и коленях при долгом стоянии. Она наступила на коврик и посмотрела на то, что лежало на верстаке. Там были три отвертки и нож. Нож сверкал чистотой. С другой стороны, одна из отверток, казалось, была покрыта кровью. Вероятно, той же кровь, что залила пол.

Она сошла с коврика, намереваясь вернуться к машине и позвонить Эллингтону. Отступив назад, она почувствовала, как под чёрным ковриком что-то дрогнуло. Она снова наступила на него, на этот раз сильнее. Сделав это, она почувствовала, что отдача больше, чем должна быть от коврика.

Маккензи наклонилась и убрала его.

В полу был установлен люк. Это навело её на мысль, что когда-то это строение действительно использовалось как гараж. Хотя Маккензи никогда не видела гаража с такими примитивными инструментами, она была уверена, что этот люк был предусмотрен для того, чтобы механики могли попасть под автомобили, когда ещё не существовало домкратов и прочих подъёмных механизмов.

Несмотря на то, что Маккензи понятия не имела как устроен люк, она сумела найти вогнутую ручку, которая сильно отличалась от традиционной. Она схватилась за её и потянула. Люк открылся. Он скрывал отверстие, проделанное в полу.

Она посмотрела вниз и увидела узкую металлическую лестницу, прикрепленную к грязной стене. Глубина ямы была совсем небольшой. Она полагала, что ей, вероятно, даже придётся пригнуться, чтобы полностью оказаться внутри.

«Какого чёрта я делаю?» - спросила она себя вслух.

Затем она повернулась, встала на колени и начала спускаться по лесенке. Ступеньки были холодными и грязными, липкими от автомобильных жидкостей, которые стекали по ним многие годы. Спустившись вниз, она поняла, что её предположение было верным. Яма была совсем неглубокой - не больше четырёх футов. Когда Маккензи выпрямилась во весь рост, край ямы доходил ей до груди.

Правда, справа от неё было небольшое пространство для ползания. Стены были сделаны из чего-то похожего на старые доски и фанеру. Они казались крепкими, но всё равно ненадежными. Присев на корточки, Маккензи заметила едва различимую фигуру в глубине тёмной ямы. Чтобы добраться туда, ей придётся сильно сгорбиться или даже ползти.

Она потянулась за фонариком и тут услышала голос сверху.

«Вам не следовало туда спускаться».

Она подняла глаза, нащупала свой «Глок» и начала подниматься на ноги.

Но так и не встала. Мужчина над ней, победно глядя на неё сверху вниз, захлопнул люк.

Шум был оглушительным, он отдавался металлическим грохотом в яме. Когда люк закрылся, Маккензи погрузилась в абсолютную темноту. Она инстинктивно попыталась открыть люк, но он не поддавался. Человек наверху, очевидно, запер её.

«Вы должны меня выпустить, - потребовала Маккензи. - Я агент ФБР. У вас будут крупные неприятности, если не выпустите меня прямо сейчас».

Мужчина только рассмеялся. «Мне кажется, Вы не в том положении, чтобы выдвигать требования. Он снова рассмеялся, после чего она услышала его шаги прямо над собой.

«Мой напарник будет меня искать», - сказала она.

«О, я не собираюсь долго Вас здесь держать», - сказал он.

«У Вас не получиться отвести меня в одно из своих хранилищ. Мы сделали так, что все они либо закрыты, либо под наблюдением»

Он помолчал, прежде чем ответить. «Прекрасно. В любом случае, я уже собирался завязывать. Знаете, места заканчиваются».

Это признание, - подумала Маккензи, изо всех сил стараясь сохранять хладнокровие. Её очень настораживало то, насколько смело он говорил. Интересно, что ещё он выболтает?

«Вы не должны этого делать, - сказала она, - облегчите себе жизнь. Выпустите меня, и мы попробуем найти какие-то смягчающие обстоятельства».

Он снова рассмеялся. «Я думаю, то, что я сделал, лишает меня всякой надежды на то, что вы найдете смягчающие обстоятельства».

Маккензи попыталась придумать, как лучше его урезонить. То, что он говорил, было разумно—он был в здравом уме. И он говорил, о совершенных им преступлениях почти хвастливо. Интересно, можно ли использовать это в своих интересах?

Ожидая дальнейших действий убийцы, она, наконец, выудила свой фонарик. Не видя смысла чрезмерно напрягать спину и колени, она села на пол ямы. Маккензи включила фонарик и направила его в тёмное пространство.

И чуть не закричала.

В пяти футах от неё лежало тело. Оно было завёрнуто в старый брезент, но ноги и голова торчали наружу. Пара мёртвых глаз уставилась на неё, ручейки засохшей крови стекали из них вниз по переносице. Это был мужчина, где-то двадцати пяти лет. Точно сказать, конечно, было невозможно, но Маккензи подумала, что это, вероятно, и есть Брайан Диксон.

«Знаете ... мы с Вами зашли в тупик, - сказал он. - Я знаю, что у Вас есть пистолет. Но я хочу выпустить Вас оттуда. Действительно хочу. Так что же нам делать?»

Маккензи внимательно прислушивалась к его приглушенному голосу, доносившемуся из-за люка. Её мир теперь освещал луч маленького фонарика, и в настоящий момент, этот мир состоял из неё самой и трупа.

Она нащупала свой сотовый телефон, сумев вытащить его из кармана рукой, в которой не было фонарика. Она увидела, что у неё всего одно деление антенны и то, мерцающее. Всю дорогу сюда у неё был слабый сигнал, но не настолько плохой. Она задавалась вопросом, было ли из-за отдалённости местоположения или из-за того, что она находилась фактически под землёй. Как бы то ни было, следовало надеяться на лучшее. Она нажала на сообщения и стала писать Эллингтону. Она ввела адрес и добавила: В старом сарае или гараже. Захвачена. Убийца здесь. Нужна помощь.

Она нажала «отправить». Индикатор выполнения начал двигаться в верхней части сообщения, а затем остановился, не преодолев и трети пути. Она смотрела на него, словно желая усилием воли заставить индикатор двигаться дальше, но он оставался неподвижен. Она положила телефон на землю у своих ног, поняв, что ничего не получиться.

«Вы там живы? - спросил он сверху. - Вы замолчали. Потеряли сознание?»

«Нет. Я здесь. И да, у меня есть пистолет. Но поверьте мне ... моя работа требует, чтобы я попыталась арестовать вас—живым. Я не собираюсь стрелять в Вас».

«Возможно, это так, - ответил он. - Но я Вас не знаю, так что, чёрт возьми, я Вам не доверяю. У меня есть идея получше. Полагаю, Вы здесь ищете человека, который убил всех этих женщин...человека, который засунул их тела в хранилища. Что, если я скажу, где лежит самый свежий труп?»

«Её зовут Дейзи Уокер, - сказала Маккензи. - Вы убили её парня, Брайана Диксона».

«Да, это он там с Вами. И, честно говоря, мне плевать на их имена. Я должен быть впечатлен, что Вы так много знаете? Если бы Вы хоть чего-то стоили с профессиональной точки зрения, Вы бы меня уже давно поймали. Мне даже пришлось оставлять Вам подсказки, чтобы Вы, наконец, нашли одно из тел».

Маккензи почувствовала, как в ней закипает ярость, но подавила её. Она должна была оставаться спокойной и рассудительной. Он говорил, и это было хорошо. Она могла выиграть немного времени, чтобы Эллингтон успел получить её сообщение, если оно всё-таки отправиться.

Тут ей в голову пришла одна мысль. Эллингтон и Райзинг ищут мобильный Брайана Диксона. Если телефон всё ещё был у Диксона…

Она скользнула к телу и начала медленно разворачивать брезент. Из-за тесноты ей было очень неудобно. Однако, она всё-таки справилась, хотя и с трудом. Пока она была занята делом, убийца продолжал говорить.

«Вот что мы сделаем. Отдайте пистолет, и я скажу, где девушка. Я не буду лгать ... она истекает кровью. Я порезал её, как и остальных. Некоторые после этого живут только день...другие умудряются продержаться почти неделю. Так что остается только гадать, жива она или уже нет. В конце концов ... у меня тоже есть пистолет. Может, Вы знаете агента, которого я застрелил вчера?…»

«Ты промахнулся, - огрызнулась она, не в силах сдержаться. - Ты промазал, несмотря на минимальное расстояние. Он всё ещё жив. Он мой напарник...и всё чего ты добился, так это того, что теперь он очень зол».

«Конечно. Конечно».

«Ты мне не веришь?»

После этого он замолчал, очевидно, обдумывая ситуацию. Маккензи воспользовалась этой возможностью, чтобы продолжить разворачивать брезент. Когда обнажилась талия трупа, она полезла в карманы. В переднем правом кармане, она нашла бумажник. Сзади справа она почувствовала знакомую прямоугольную форму сотового телефона. Она достала его и нажала кнопку разблокировки. Она не знала кода, но это не вызвыло никаких проблем. Она итак увидела всё, что ей было нужно. У телефона ещё оставалось пятнадцать процентов заряда - более чем достаточно, чтобы продержаться до того, как её найдут Эллингтон и Райзинг.

Когда убийца, наконец, заговорил снова, его голос звучал необычно спокойно. Если он и был взволнован её аргументами, то хорошо это скрывал.

«Я собираюсь открыть люк, - сказал он. - Если хотите знать, где девушка, передайте мне свой пистолет, прикладом вперёд».

«Откуда мне знать, что ты не застрелишь меня?»

«Вы и не узнаете. Но вот что я Вам скажу: у меня с собой пистолет...тот самый, из которого я стрелял вчера. Если бы я хотел застрелить Вас, я бы сделал это прежде, чем заманить эту в ловушку».

Наверное, я нужна ему живой для того, чтобы получить сведения, подумала она. Он хочет, чтобы я осталась жива и рассказала ему всё, что мы о нём знаем.

«Решение за Вами, агент. Я открываю люк».

Она услышала шаги, а затем щелчок открывающего люка. Люк оказался приоткрыт дюймов на шесть, и лучи яркого солнечного света на мгновение ослепили её.

Именно в этот момент её сообщение Эллингтону отправилось. Она знала это не потому, что видела, а из-за слабого звука исходящих сообщений. Её уведомления всегда были настроены на низкий уровень громкости, но в тишине ямы звук оказался вполне различимым.

В этот момент люк полностью распахнулся. «Кому, чёрт возьми, Вы пишете?»

На мгновение на лице убийцы отразилось около миллиона эмоций. Но потом он поднял пистолет.

Маккензи была к этому готова. Она подняла руку и выстрелила, подавшись вперёд. Он выстрелил примерно через полсекунды после Маккензи. Она была уверена, что промахнулась. Что касается выстрела убийцы, то он попал в стену примерно в футе от того места, где она сидела. Пуля вонзилась в старые деревянные доски, посыпались щепки.

Она увидела, что он снова смотрит на неё, и подняла пистолет. Она знала, что не сможет попасть в него, но всё равно выстрелила. Он с криком отпрыгнул назад и закрыл люк. Казалось, крышка немного зацепилась, но затем он всё-таки захлопнул её, издав истошный крик.

«Поздравляю! - закричал он. - Та девушка, которая сейчас истекает кровью в хранилище ... ты только что убила её. А что касается тебя...надеюсь, ты сдохнешь там с голоду».

Она услышала торопливые шаги и звук падающих предметов. Она разозлила его и знала, что это было глупо. Но когда он направил на неё пистолет, у неё не осталось выбора. Если бы она не выстрелила в него, он, наверняка, убил бы её.

Её...и ребёнка, которого она носила.

Осознание этой реальности пронзило её сердце, и ей захотелось свернуться калачиком и заплакать в темноте. Но вместо этого она сосредоточилась на звуке шагов убийцы, когда тот уходил. Он захлопнул за собой дверь и оставил Маккензи в тишине. Она прислушивалась к звуку мотора, гадая, где, чёрт возьми, была его машина, когда она приехала. Он припарковался за сараем?

Она не знала. И не собиралась тратить время на размышления. Она поднялась на ноги, как могла, и заковыляла к лестнице. Она посмотрела на люк, направив на него свой фонарик. Маккензи проследила за краями люка и увидела, куда попала её вторая пуля. На нижней стороне рамы был скол, который сейчас был почти полностью скрыт закрытым люком. Она вспомнила, как зацепилась крышка, когда убийца закрывал её.

Она протянула руку и нащупала ручку. Она впилась в неё пальцами и сильно толкнула влево. Люк открылся. Но всего на несколько дюймов. Она толкала всё сильнее и сильнее, пока её пальцы и плечи не заболели. Безрезультатно.

Она достала телефон и снова написала Эллингтону. Убийца ушел. Всё ещё в ловушке. Не знаю, на чём он ездит. Перекройте основные дороги, установите

Но внезапно её остановил звук мотора. Это не был звук мотора отъезжающего автомобиля, а наоборот, кто-то подъезжал к сараю.

Убийца ещё не уехал. Где он, чёрт возьми?

Вероятно, прятался там же, где и был, когда ты приехала. И посмотри, как легко он подкрался к тебе.

Звук двигателя затих, после чего кто-то хлопнул дверью автомобиля. А потом второй.

Райзинг с ним. Это хорошо. Всё может закончиться прямо здесь…

Она была готова выкрикнуть им предупреждение, но решила не делать этого. Нет смысла сообщать убийце, что она знает о прибытии кого-то ещё. Если он всё ещё там, конечно. Вместо этого она удалила всё, что написала раньше, и попыталась начать сначала. Но прежде чем её пальцы успели начать писать сообщение, она услышала грохот, когда входная дверь распахнулась.

«Маккензи?»

«Я здесь!» - Она даже просунула пальцы в люк, чтобы сдвинуть чёрный коврик, который убийца положил на него.

«Какого чёрта?» - сказал он.

Его голос звучал совсем близко, и она не могла припомнить, чтобы когда-нибудь так сильно хотела увидеть его лицо. Она услышала, как он отодвигает коврик в сторону, и увидела полоску естественного света, проникшую в щель, которую ей удалось открыть. Она слышала, как Эллингтон берётся за ручку и открывает люк.

«Ты в порядке?» - спросил он.

Услышав его так близко, она поняла, что в ушах у неё до сих пор звенело от трёх недавних выстрелов.

«Да. Я потом тебе всё расскажу. Думаю, он всё ещё где-то здесь. Может быть, в лесу или прячется прямо тут, в сарае—»

Её прервал звук выстрела снаружи. А потом второй и третий.

«Райзинг с тобой, верно?»

«Да», - сказал Эллингтон, доставая оружие и направляясь к двери.

«Осторожно, - сказала она. - Он подтвердил, что есть ещё одна женщина. Она ранена и истекает кровью в каком-то блоке. Мы не можем убить его. Он должен сказать нам, где она».

«Чёрт. Затем он направился к двери, а Маккензи последовал за ним. - Райзинг! Эй, Райзинг, мы не можем убить его! Он…»

Но в этот момент Эллингтон внезапно замолчал. Маккензи подошла к нему и выглянул в дверь. Она увидела то же самое, что видел Эллингтон.

Райзинг лежал на земле перед их машиной.

И он не двигался.

Мысль, которая завладела всем её существом, пока она была в яме, казалось, переключила какой-то внутренний механизм внутри неё. Если я подвергаю себя риску, я подвергаю риску ребёнка.

Поэтому вместо того, чтобы броситься на помощь Райзингу, Маккензи отступила обратно в сарай. А Эллингтон, напротив, побежал к нему. Она смотрела ему вслед, как всегда, поражаясь его проворству. Это было всё равно что смотреть на звезду боевика в деле. Он направился к машине, держа пистолет наготове и стараясь рассмотреть все окрестности.

Он остановился около Райзинга и сразу же проверил его пульс. Маккензи наблюдала за происходящим с порога сарая. Пока Эллингтон проверял жив ли Райзинг, Маккензи осматривал окрестности. Убийцы нигде не было видно. Она подумала, что выстрелив в Райзинга, он убежал через лес. Последствия пытки похищения федерального агента и потенциального убийства полицейского штата могли напугать любого преступника, каким бы сумасшедшим он ни был.

Она оглянулась на Эллингтона и увидела, что он что-то говорит Райзингу. Это был хороший знак. Эллингтон встал на колени и начал осматривать местность. Маккензи сделала единственное, что пришло ей в голову. Она достала сотовый телефон, на котором не было ни микрофона, ни радио, и позвонила в полицию Сиэтла. Она даже не позволила женщине, которая ответила, закончить свою вступительную речь.

«Это агент Маккензи Уайт, ФБР. У меня раненный несколькими выстрелами офицер и подозреваемый в убийствах в хранилищах либо в бегах».- Она назвала место и закончила разговор, не дожидаясь никакого ответа.

Эллингтон тем временем обошёл автомобиль. Она предположила, что он тоже собирается попытаться сообщить о ситуации, используя автомобильное радио. Но поскольку он понятия не имел, где убийца, его глаза постоянно двигались, сканируя всё вокруг.

Он открытая мишень, - подумала она. Я должна помочь. Если я выйду, то рискую ребёнком. Но если нет, я рискую им.

Решение пришло легче, чем она думала. Её тело стало двигаться автоматически, как только она сделала первый шаг наружу.

И именно в тот момент она увидела убийцу. Он пригнулся за машиной и крадучись обходил её с левой стороны, со спины Эллингтона. Почувствовав, что Эллингтон тянется к двери и отвлёкся, убийца медленно поднялся, направив пистолет вперёд, пока голова Эллингтона была повернута в противоположную сторону.

«Ложись!» - закричала она.

Эллингтона обучали так же, как и её. Услышав команду Маккензи, он упал на землю с невероятной ловкостью. А убийца резко дёрнулся в её сторону, не видя её. Он направил пистолет в сторону Маккензи, но не успел выстрелить.

Маккензи попала в цель. Она всадила ему одну пулю высоко в плечо. Убийца упал навзничь, ухватившись за борт машины. Он был обескуражен, но всё ещё держал пистолет. Маккензи была готова выстрелить снова, на этот раз в колено, если понадобится.

Но Эллингтон понял, что происходит. Он оббежал автомобиль сзади сразу после выстрела Маккензи. Повалив убийцу на землю, он ударил его локтем и выбил пистолет. Маккензи бросилась на помощь, но к тому времени, когда она добежала до них, Эллингтон уже надел наручники на запястья убийцы.

Они обменялись взглядами, которые говорили о многом. Это безмолвное общение позволило им сказать друг другу самое главное. Я люблю тебя. Спасибо, что спасла мне жизнь. Чёрт, мы чуть не погибли. Хорошая работа. И многое другое.

«Я позвонила полицейским, - сказала Маккензи. - Всё должно быть хорошо. Как Райзинг?»

«Похоже, пуля прошла, не задев жизненно важных органов. Хотя, возможно, слишком близко к сердцу. Я не знаю. Но пока он держится».

Убийца закричал от боли, когда Эллингтон встал с него.

«Мое плечо! Чертовски больно!»

«Не сомневаюсь, - сказала Маккензи. – Особенно если оно оттянуто назад из-за наручников. Так что ... если ты скажешь нам, где девушка, мы можем немного облегчить тебе жизнь».

«Не-е-ет», - проревел он, понимая, насколько плохо обстоят его дела.

«Ты подстрелил помощника шерифа, - сказал Эллингтон. - Вчера ты пытался убить меня, федерального агента. Добавь это к убийствам, и поймешь, насколько плохи твои дела. Скажи нам, где девушка, и пусть это станет небольшим смягчающим обстоятельством».

«Пошел ты!» - Он корчился от боли или от осознания того, что для него всё кончено, что его ждут большие неприятности.

«Тебя зовут Марк Райли?» - спросил Эллингтон.

Убийца рассмеялся, хотя это было больше похоже на истерику. Смех прозвучал так, будто он один знал какую-то очень веселую шутку. По мнению Маккензи, всё это дело напоминало шутку. Только шутка эта была совсем не смешная.

«Где твоя машина? - спросила Маккензи. - Я очень сомневаюсь, что ты пришёл сюда пешком».

На это он ничего не ответил, что было равносильно признанию в том, что машина действительно есть где-то неподалёку. «С тобой всё нормально?» - спросила Маккензи у Эллингтона.

«Да. Тебе что-то пришло в голову?»

«Возможно».

С этими словами она побежала вокруг строения. Сзади к сараю был прикреплен старый навес. Он был сделан из листового металла и старых металлических прутьев. Под ним было несколько старых гнилых шин, а также разобранный велосипед и различные автомобильные запчасти. Но справа была припаркована машина, намного более новая, чем все остальное под навесом. Она не знала точно ни в года выпуска, ни модель, но это был «Форд-Таурус», не старше 2005 года.

Она подошла к водительской двери и открыл её. Ключей в замке зажигания не было, равно как документов водителя. Она протянула руку и открыла бардачок. Наружу вывалились какие-то предметы: салфетки из фастфуда и пакетики с приправами. Но потом она увидела то, что привлекло ее внимание. Маленькая вспышка ярко-жёлтого цвета. Она потянулась к жёлтому предмету и поняла, что это, ещё до того, как вытащила.

Это была жёлтая лента, которая была прикреплена к ключу. Точно такие же ключи они видели на складе «Roy’s Storage». Ключ был прикреплен к кольцу вместе с несколькими другими ключами. На первый взгляд ей показалось, что на кольце их по крайней мере десять. Один из них был помечен маленькой пластиковой табличкой с надписью блок C4-U-Store-It.

Она взяла ключи и побежала к машине. Эллингтон направил пистолет на убийцу, которого, как она предположила, на самом деле звали вовсе не Марк Райли. Она решила, что он использовал этот псевдоним только для того, чтобы запутать полицию. И какое-то время это, чёрт возьми, работало.

Он сидел, прислонившись к машине, рана на плече слегка кровоточила сквозь рубашку. Он немного испугался, увидев, что Маккензи держит в руках связку ключей.

«Я вижу, что один из них от блока на складе «Roy’s Storage», а другой от блока в «U-Store-It». Только в «U-Store-It» был не твой блок. Он принадлежал одной из твоих жертв. Как тебе это удалось?”

«Ты агент ФБР. Выясняй сама».

«У нас есть ключи, - сказала она. - Возможно у нас уйдет несколько часов, но мы найдем её. Сделай один достойный поступок - скажи нам, где она. Дай ей шанс выжить».

Этот простой вопрос, наряду с мёртвым взглядом его глаз, доказали Маккензи, что он глубоко травмированный человек. Он делал эти ужасные вещи из-за какой-то прошлой трагедии, какого-то события, которое так сильно ранило его, что он стал монстром. Но даже это осознание не очеловечило убийцу в её глазах. Она вспомнила о том, как он смотрел на неё сверху вниз, готовясь убить её и её нерождённого ребёнка.

Она подумала об этих бедных женщинах, истекающих кровью, страдающих и голодающих в закрытых блоках. Одиноких, испуганных, выброшенных, как мусор.

Звук приближающихся сирен развеял эти мысли. Она встала рядом с Эллингтоном и взяла его за руку. «Когда они приедут, я хочу, чтобы его забрала полиция. Я не могу быть здесь. Я не хочу больше находиться рядом с ним. Я хочу найти Дейзи Уокер».

«Давай так и сделаем» - сказал он.

Сирены завыли громче, и уже через минуту на гравийной дороге замигали огни «скорой помощи». За ней последовало несколько полицейских машин.

Убийца смотрел на всё это словно во сне. Затем он посмотрел на агентов, как будто ожидая от них объяснений.

«Последний шанс - сказала Маккензи. - Её зовут Дейзи Уокер. Ты убил её парня. Её мать беспокоится о ней. Сделай один достойный поступок».

Он только покачал головой. «Скорая» въехала на небольшую стоянку. Когда две полицейские машины остановились позади неё, его время вышло. Маккензи бросила на убийцу последний взгляд и направилась к машине с ключами в руке. Она перебрала их все, гадая, какой из них откроет Дейзи Уокер, какой ключ может спасти ей жизнь.

Маккензи сказала убийце, что они найдут блок, в котором находится Дейзи Уокер, в течение нескольких часов. Но, как оказалось, благодаря восьми полицейским, которые работали вместе с ней, обзванивали и посещали складские помещения, они смогли сузить круг поиска до двух потенциальных мест менее, чем за один час. Время поиска им также помогло то, что они знали ключа. Кроме того, на каждом ключе имелись идентификационные метки. Оба владельца охотно закрыли склады, когда об этом накануне попросила полиция, поэтому они казались более чем рады помочь и в этот раз. Перспектива больше не причинять неудобств своим клиентам и риск потерять деньги были основательной причиной, чтобы быстро помочь полиции.

Дентри, офицер, которая была рядом с Райзингом на протяжении почти всего расследования, позвонила на склад с незамысловатым названием «A Place for Your Stuff». Один из блоков там арендовал Марк Райли. Владелец занервничал и согласился проверить его самостоятельно, оставаясь на телефонной связи с Дентри. Блок оказался пустым.

Маккензи и Эллингтон ехали в полицию, чтобы как можно скорее поговорить с убийцей, когда зазвонил телефон. Это была Дентри.

«Остаётся только одно место, - сказал она. - Склад под названием «X-tra Space». Это недалеко от Редмонда, примерно в двадцати минутах езды. Мы пытались позвонить владельцу, но никто не отвечает».

«Мы уже выехали, и у нас есть ключи, - сказала Маккензи. - Скоро там будем. Спасибо, офицер Дентри. Не забудьте вызвать скорую помощь».

«Будет сделано немедленно».

«Есть новости о Райзинге?»

«Нет. Ничего. Мы знаем только то, что он стабилен, но в плохом состоянии».

«Убийца уже заговорил?» - спросил Эллингтон.

«Нет. Его только что доставили в больницу с огнестрельным ранением. Когда все узнали о том, что случилось с Райзингом, один из наших офицеров, который отвез его в больницу, ударил его и плюнул в лицо. Это был настоящий цирк. Нам начинать допрос без вас?»

«Начинайте, - ответила Маккензи. Мысль о том, чтобы остаться с ним наедине вызывала у неё отторжение. Но затем она поняла, что поскольку Райзинг выведен из строя, допрашивать убийцу может только она или Эллингтон. Они не могли позволить местным оперативникам сделать это за них. «Хотя, постойте. Пожалуйста, дождитесь нас. Мы будем через один-два часа, хорошо?»

«Договорились» - Казалось, Дентри думала о том же, что и Маккензи. В её голосе послышалось облегчение, после того, как Маккензи согласилась вести допрос. Дентри, очевидно, не хотела иметь ничего общего с человеком, который убил по меньшей мере четверых и вполне мог записать на свой счёт и пятую жизнь.

Всего их должно быть одиннадцать, если он также ответственен за убийства в Салеме, штат Орегон.

Это была отрезвляющая мысль. Она почувствовала облегчение, когда двадцать две минуты спустя они прибыли в «X-tra Space». Эллингтон был за рулём, и когда он въехал на стоянку с улицы, машина резко затормозила. Ни ворот, ни запертого входа не было, но Маккензи увидела три высоких столба с камерами наблюдения.

«Так с каких мы начнём?» - спросил Эллингтон, когда они вышли из машины и помчались к блокам.

«С тех, что поменьше», - ответила Маккензи, указывая на лево, в дальний конец склада.

В задней части хранилища было восемь маленьких блоков. За неимением лучшей идеи, Маккензи решила подходить к каждому из них, вставляя в замки ключи из кольца убийцы и надеясь, что один из них откроется.

Ключ не поворачивался, пока они не дошли до пятого блока. А дальше раздался слабый щелчок, оповестивший их о том, что ключ подошёл. Эллингтон быстро открыл дверь, которая издала скрипучий звук.

Маккензи ожидала увидеть мёртвое тело. Она ожидала много крови и теплое, но безжизненное тело.

Поэтому, когда молодая женщина на бетонном полу вытянула шею и начала издавать приглушенные крики через кляп вокруг рта, сердце Маккензи забилось сильнее. И, чёрт возьми, она ничего не могла с собой поделать, она начала плакать.

Крови действительно было много, но Маккензи сумела взять себя в руки. Она встретилась взглядом с Дейзи Уокер, не глядя на колотую рану в верхней части её живота, не оглядываясь по сторонам в поисках кукол или предметов для чаепития.

«Всё в порядке, милая, - сказала Маккензи. - Мы Вам поможем».

Пока она пыталась успокоить Дейзи, Эллингтон вытащил кляп и снял проволоку, которой были связаны её руки. Она начала кричать от боли - так глубоко и прерывисто, что Маккензи испугалась, как бы она не потеряла сознание.

И снова звук приближающихся сирен скорой помощи вызвал у неё прилив облегчения. Они были очень близко, вой сирен быстро нарастал. Маккензи осталась на полу и взяла Дейзи за руку. Её хватка была слабой, и по телу шла дрожь. Но по крайней мере она была жива. Маккензи решила сосредоточиться на этом факте, когда сирены зазвучали совсем близко, и Дейзи Уокер задрожала ещё сильнее, изо всех сил пытаясь остаться в живых.

Они последовали за «скорой» сквозь стену дождя. То, что завершающий этап этого дела происходил в больничных стенах, нервировало Маккензи, но, судя по тому, как всё проходило, это было вполне логично. Они вошли в больницу, имея очень много вопросов, поэтому Маккензи не могла перевести дух и насладиться успехом. Помощник шерифа Райзинг пребывал в стабильном состоянии, но в будущем ему предстояло сделать по крайней мере две операции, чтобы устранить последствия ранения. Пуля пробила его грудь и прошла менее чем в двух дюймах от сердца.

Что касается Дейзи Уокер, то врачи не питали особых надежд. Когда её положили в машину «скорой помощи», Дейзи сдалась и потеряла сознание. Её пульс почти не прослушивался, и она ни на что не реагировала. Это было последнее, что Маккензи видела или слышала о судьбе молодой женщины.

Когда Маккензи и Эллингтон шли к лифтам в вестибюле больницы, к ним подбежала Дентри. Она, очевидно, сидела в приёмной, чтобы перехватить их, как только они войдут.

«Врачи разрешили провести допрос подозреваемого около пяти минут назад, - сказала она. - Ранение не серьёзное, и они быстро его подлатали. Подозреваемый попросил поговорить с агентом Уайт».

«Конкретно со мной?» - спросила она.

«Он не называл Ваше имя. Он попросил поговорить с агентом, который нашёл его-агентом, которого он закрыл в темноте. Вот как он выразился».

«С какой стати ты будешь делать то, что он просит?» - спросил Эллингтон.

«Всё в порядке. Я сама хочу пообщаться с ним. Думаю, мне нужно это сделать».- Она не сказала, но подумала: мне нужно понять его.

«Он на втором этаже, в охраняемой палате», - сказала Дентри.

Дентри вошла вместе с ними в лифт и поднялась на второй этаж. Маккензи сразу же увидела полицейского охранника, стоявшего в конце коридора. Не теряя времени, она направилась в ту сторону.

«Мак, - тихо позвал Эллингтон, когда они приблизились. - Не заставляй себя. Если он начнёт доставать тебя, ты просто выйди и ... —»

Маккензи остановила его, подойдя ближе. Она слегка обняла его, не обращая внимания на присутствие Дентри. Она легонько поцеловала его в шею, чуть ниже мочки уха, и прошептала ему на ухо: «Я беременна».

Она сама не знала, почему выбрала именно этот момент, чтобы сказать ему. Ей казалось, эти два слова должны дать ему ответ, почему она чувствовала необходимость поговорить с убийцей. Она должна была понять. Она должна была лучше понять мужчин, которые совершают ужасные поступки, если она собирается принести ребёнка в этот мир.

Когда она отстранилась от Эллингтона, тот был явно шокирован. Но в уголках его губ мелькнула едва заметная улыбка. «Вот как?» - сказал он.

Она улыбнулась и кивнула. И, не сказав больше ни слова, она вошла в палату подозреваемого.

«Доктор говорит, что ты хороший стрелок, - сказал убийца, когда она вошла в комнату. Он сидел на краю больничной койки, его правая рука была прикована наручниками к перилам. - Он сказал, что это был очень точный выстрел, и что если бы пуля отклонилась на четыре дюйма, я был бы мёртв».

Она проигнорировала его слова и села в кресло для посетителей. «Офицер Дентри сказала, что ты хотел поговорить именно со мной».

«Да. Я хотел знать, как ты меня нашла».

«А я хочу знать твоё имя. Твоё настоящее имя».

Он улыбнулся и покачал головой.

«Это не имеет значения. У нас есть твоя машина. Мы скоро сами всё выясним».

«Мне всё равно».

«Куклы, - сказала Маккензи. Она вспомнила, как он свободно говорил, когда поймал её в ловушку. Может быть, ей удастся подловить его и заставить рассказать больше, чем он намеревался. - Я выяснила, где ты их купил. И женщина, которая владеет этим местом, сохранила адрес, который ты ей дал. - Она на мгновение задумалась, а затем добавила: - ты знал, что собираешься делать, когда покупал их?»

«У меня была идея в голове».

«Зачем всё это?» - спросила Маккензи. Она чувствовала, что начинает проявлять эмоции, но собрав всю волю в кулак, сдержала их. Она не позволит этому человеку увидеть её слёзы.

«Хотел бы я тебе сказать. Это был катарсис. Всё это. Похищения, нанесение ранений, осознание того, что я заставил кого-то страдать...Медленно умирать. И когда я это говорю ... Да, я понимаю, как запутанно и извращенно это звучит. Но это...Это помогло».

«А куклы и чаепитие?»

Казалось, он на мгновение задумался, но потом покачал головой. Он посмотрел на неё с издевкой. «Это личное», - сказал он.

«Убийства в Салеме, штат Орегон тоже твоих рук дело, правильно? - спросила Маккензи. - Значит, всего их было десять. Точно ... десять. Дейзи Уокер стала бы одиннадцатой, но мы вовремя её нашли. Вопреки твоему отказу помочь».

«Я хотел поговорить с тобой, потому что ты была там...В темноте, в яме, - сказал он. - И ты хорошо с этим справилась. Казалось, тебя это даже не испугало. Как ты это сделала?»

Она не знала, какого ответа он ждёт. Она легко могла вспомнить, как оказалась там, внизу, одна в темноте (ну, не совсем одна, а с трупом Брайана Диксона).

«Как тебе это удалось? - спросила Маккензи. - Как ты смог отнять столько жизней, причинить столько боли и не испытывать раскаяния?»

«Думаешь, мне всё равно? - спросил он, словно обидевшись. - О, мне было совсем не всё равно. Но ... как я уже сказал: Это единственное, что помогло».

«Помогло от чего?»

В его глазах снова сверкнул гнев. Он стал похож на расстроенного ребёнка, который не может добиться своего. «Это личное», - повторил он.

Пока Маккензи пыталась придумать какой-нибудь другой способ получить от него ответы, раздался стук в дверь. Она услышала, как Эллингтон зовёт её. Она оставила убийцу и присоединилась к Эллингтону и Дентри в коридоре. С ними были ещё двое, мужчина и женщина. Судя по форме, это были местные оперативники. На них были костюмы среднего качества, которые выглядели как-то небрежно.

«Это агенты Смит и Гонсалес, - сказал Эллингтон. - Им только что позвонили и сообщили всё о подозреваемом».

«Мы просто проверили регистрационные номера его машины», - сказал мужчина. Его латиноамериканский цвет кожи говорил о том, что он и есть агент Гонсалес.

«И информация нелицеприятная, - сказала Смит. Она читала со своего телефона. Очевидно, это было сообщение или электронное письмо, которое только что ей пришло. - Подозреваемого зовут Эйден Чилдресс. Родился в Сакраменто, штат Калифорния, где в возрасте восьми лет он был помещён в приёмную семью после того, как его мать была отправлена на принудительное лечение в психиатрическую больницу. Она была признана виновной в убийстве своей дочери. Дочери в то время было пять лет, и она умерла прямо на глазах Эйдена. Расследование показало, что мать отравила воду, которую они пили, играя в чаепития. Во время суда она утверждала, что просто намеревалась сделать так, чтобы дочь выглядела достаточно больной, чтобы продолжать получать государственные пособия для оплаты её лечения.

«Но это не все неприятности, случившиеся с ним в детстве. Годом ранее его отец был арестован за неисполнение родительских обязанностей и жестокое обращение с детьми. Оба ребёнка были найдены запертыми в собачьих вольерах, в то время как отец принимал наркотики в спальне с женщиной, которая не была его женой. Последовала юридическая битва за опеку над детьми, поскольку мать упорно стремилась удержать их около себя. Она выиграла суд, но её опекунство длилось всего год. Потом она убила свою дочь».

«Есть какая-нибудь информация о том, что Эйден Чилдресс жил в Салеме или его окрестностях?» - спросила Маккензи.

Смит просмотрела сообщение и через несколько секунд остановилась, явно потрясённая. «Да, он там жил. У меня есть записи о штрафах за парковку и данные о постоянном месте жительства почти за восемь лет».

Маккензи оглянулась и увидела Эйдена Чилдресса, всё ещё сидящего на краю кровати. Он терпеливо ждал её возвращения, изучая всё вокруг.

Но она не собиралась туда возвращаться. Агенты Смит и Гонсалес нашли ответы на все её вопросы. И, к сожалению, это было то, что она видела слишком много раз. Зло в сердцах людей не просто материализовалось в одночасье. Слишком часто оно передавалось генетически, через травмы и насилие так же, как вероятность мужского облысения или склонность к алкоголизму.

Но она вспомнила, как была в этой яме и как Чилдресс смотрел в неё. И затем его комментарии несколько минут спустя: Вы хорошо справились. Кажется, Вас это не беспокоит. Как вы это сделали?

Представив его маленьким мальчиком, запертым в клетке с собакой, она поняла смысл его вопросов, а также жутких игр с куклами и чаепитием. И, несмотря на всё, что она видела в складских блоках, наиболее показательной была сцена в собачьей будке возле его дома. Эти куклы вечно сидят и ждут, когда кто-нибудь придёт на их чаепитие.

От этого по её телу пробежал холодок, который превратился в мурашки. И снова она почувствовала, что вот-вот расплачется.

«Спасибо, агенты, - сказала она. - Не могли бы вы начать его оформлять? Когда вы закончите с этим, сделайте официальный запрос, чтобы из Салема, штат Орегон, были изъяты записи о подобных убийствах».

«Будет сделано», - ответил Гонсалес.

Услышав всё, что ей нужно, Маккензи пошла по коридору. Она чувствовала, как Эллингтон идёт рядом с ней, и это было для неё очень важно. Он взял её за руку, и они пошли в зал ожидания на втором этаже в конце коридора. Там они сели рядом, и Эллингтон притянул её к себе. Она плакала, уткнувшись ему в плечо. Ей было так нужно наконец-то выплакаться.

Она собиралась стать матерью. Она собиралась принести жизнь в мир, где родители плохо обращались со своими детьми—где эти самые дети, вырастая, совершали бессмысленные, жестокие поступки в попытке понять своё прошлое. Это был по большей части злой мир...В чём Маккензи раньше сомневалась. Она всегда старалась видеть во всём хорошее, но это становилось чертовски трудно после встреч с людьми вроде Эйдена Чилдресса.

Но она знала, что есть и хорошее. Что ночь особенно темна перед рассветом. Иногда свет проникал в её жизнь совсем неожиданным образом, например, в виде положительного теста на беременность.

«Значит, ты беременна?» - спросил Эллингтон, когда её рыдания стихли.

И словно в доказательство того, насколько хорошо он её знает, Эллингтон сказал то, что не только успокоило её, но и напомнило, почему она так сильно его любит.

«В таком случае, ты не возражаешь, если мы подождем со свадьбой до восьми месяцев, чтобы у тебя был огромный живот? Это сведёт мою мать с ума».

Маккензи слышала об утренней тошноте из фильмов, телешоу и от нескольких подруг в Небраске, так что готовилась к худшему. Но, достигнув девятинедельного рубежа с момента своего первого визита в женскую консультацию, она поняла, что её минула эта участь. Она страдала от резких перепадов настроения, что объясняло её поведение в Сиэтле. Но в Вашингтоне перепады настроения немного усугубились. Отчасти потому, что она вернулась туда, где не переставая обсуждалась предстоящая свадьба, а отчасти потому, что Эллингтон тоже был очень взволнован недавним поворотом событий.

На работе она следила за тем, как обстоят дела в Сиэтле с делом Эйдена Чилдресса. Через пять дней после возвращения домой ей позвонил Райзинг. У него была запланирована ещё одна операция, но всё шло хорошо. Он уже вернулся домой, но на работу не сможет выйти ещё около трёх месяцев.

Всё это она узнала однажды после обеда, сидя в своем кабинете. Райзинг позвонил ей на мобильный, и когда она увидела его имя на дисплее, то сразу же ответила. Он рассказал ей всё, что мог, и искренне поблагодарил за то, что они с Эллингтоном помогли раскрыть это дело.

«Но я позвонил не для того, чтобы поговорить о себе, - сказал Райзинг. - Я подумал, Вам будет приятно слышать, что Дейзи Уокер пошла на поправку. Вследствие ранения у неё был поврежден кишечник, и она потеряла много крови. Кроме того, так как она долго пролежала в блоке без помощи у неё развилась серьёзная инфекция, но сегодня утром врачи сказали, что её ситуация выглядит довольно многообещающе».

«Отличная новость, - сказала Маккензи. - Узнали что-нибудь новое об Эйдене Чилдрессе?»

«Он официально арестован и сейчас содержится в укрепленном крыле тюрьмы строгого режима. Я ни с кем об этом не говорил, но, насколько я понимаю, он получит какой-то психиатрический диагноз, и суд это конечно учтёт. Исходя из его истории…»

«Да, я ожидала этого».

«В любом случае...Ещё раз большое спасибо за помощь. Я должен предупредить Вас, что миссис Шелби Уокер умирает от желания получить Ваш номер. Она невероятно благодарна, что Вы смогли спасти ее дочь».

Она подумала о миссис Уокер и о том, как эта бедная женщина сидела на крыльце, словно на посту, и ждала известий о дочери. Эта мысль заставила Маккензи с улыбкой посмотреть на свой живот—всё ещё плоский и выглядящий совершенно обычно. И хотя история Эйдена Чилдресса становилась всё темнее и темнее по мере того, как они узнавали о нём новые факты, жизнь, растущая в ней, заставила Маккензи начать думать, что в мире больше света и добра, чем она думала.

Во сне она снова оказалась в яме. Её фонарик был включен, но горел красным. Очерчивая контуры ямы, она увидела кукол, выстроившихся вдоль стен. А там, на заднем сиденье, - люлька, вся в крови.

Голос прошептал ей на ухо, пока чья-то рука поглаживала её по плечу. «Думаешь, ты сможешь с этим справиться?»

Она обернулась и увидела отца, сидящего в темноте рядом с ней, его лицо было окрашено в тот же красный свет. Но он не был ни мёртв, ни ранен, ни истекал кровью, как во всех её предыдущих снах. Он был в полном порядке. Он улыбался ей, и его прикосновение к её плечу успокаивало.

«Думаю, что смогу, папа. Да, смогу».

«Тогда сделай это, - сказал он. - Вытащи свою задницу из этой тьмы и сделай это».

Маккензи вздрогнула и проснулась. Она села на кровати и оглядела комнату. Голос отца всё ещё звучал у неё в голове, и она впервые за долгое время почувствовала, что скучает по нему.

«Ты в порядке?» - пробормотал Эллингтон, лежа рядом с ней в постели.

«Да. Просто сон».

«Не очень. Можно сказать, даже хороший»,

Он перевернулся и осторожно положил руку ей на живот. «Хорошо. Ты заслуживаешь хорошие сны, хотя бы изредка».

Она снова легла, его рука всё ещё лежала у нее на животе. В последнее время он часто так делал: сидел на диване перед телевизором, лежал в постели, встречался с ней на кухне и клал руку ей на живот.

Маккензи считала, что он прав. Они оба заслуживали того, чтобы иногда видеть хорошие сны. Потому что, если всё, что есть - это кошмар, какой смысл жить?

Она снова закрыла глаза и положила ладонь на руку Эллингтона. Она задремала, почувствовав, что её сердце полно надежд и мечтаний о жизни, созданной их руками.