«След надежды»

БЛЕЙК ПИРС СЛЕД НАДЕЖДЫ (Загадки Кэри Локк - Книга 5)

Детектив Кери Локк проснулась с каким-то непонятным чувством. Она не чувствовала себя так, как чувствуют себя люди после здорового и долгого сна. Сердце выпрыгивало из груди, и она вся была покрыта липким потом. Ощущения напоминали скорее возвращение к реальности после потери сознания, чем обыкновенное пробуждение.

К тому же она была не в кровати. Она лежала на диване в своей гостиной, а детектив Рэй Сэндс, ее партнер, с которым она недавно еще и начала встречаться, сидел рядом, обеспокоенно склонившись над ней.

Она попыталась спросить у него, то произошло, но во рту так пересохло, что язык прилип к гортани и ей удалось издать лишь невнятный хрип. Она не помнила ничего – ни того, как она попала сюда, ни того, что произошло до ее обморока. Но, судя по всему, должно было произойти нечто из ряда вон выходящее.

Глядя на Рэя, она поняла, что он не находит слов. А это совсем было на него не похоже. Он был не из тех, кто ходит вокруг да около. Двухметровый афроамериканец, полицейский Лос-Анжелеса, профессиональный боксер в прошлом. Он потерял свой левый глаз в бою. Он всегда и во всем шел напролом.

Кери попыталась было приподняться на локтях, но Рэй остановил ее, мягко придержав ее за плечо и покачав головой.

– Полежи еще немного, – сказал он. – Пока еще ты выглядишь не очень бодро.

– Давно я в отключке? – прохрипела Кери.

– Не могу сказать, что недавно, – ответил он.

– Но из-за чего я вырубилась? – спросила она.

Рэй изумленно посмотрел на нее. Он уже было собирался что-то ответить, но сдержался. Он явно был растерян.

– Что такое?

– Разве ты не помнишь? – недоверчиво спросил он.

Кери покачала головой. Ей показалось, что у нее загудело в ушах, но нет, звук исходил извне, и это был чей-то голос. Она повернула голову в сторону кофейного столика. На нем лежал ее телефон. Он был включен, и на другом конце кто-то что-то говорил.

– Кто на проводе? – спросила она.

– Телефон упал, когда ты потеряла сознание. Мне надо было привести тебя в чувство, и я во всей этой суматохе положил его туда.

– Кто это? – снова спросила Кери, отметив про себя, что он попытался уйти от ответа.

– Сьюзен, – с неохотой сказал он. – Сьюзен Грейнджер.

Сьюзен Грейнджер – пятнадцатилетняя проститутка, которую Кери в прошлом году избавила от сутенера и устроила в приют для девочек. С тех пор между ними установились близкие отношения, Кери стала чем-то вроде наставника побитой жизнью, но энергичной девчонки.

– Но почему Сьюзен позво…?

И тут воспоминания обрушились на нее, накрыв мощной и мрачной волной боли. Сьюзан позвонила Кери и рассказала, что ее собственная дочь, Эви, которая было похищена шесть лет тому назад, будет вынуждена принять участие в одном гнуснейшем мероприятии.

Сьюзен узнала, что завтра вечером в каком-то доме на Голливудских холмах Эви продадут на аукционе. Покупатель, назначивший самую высокую цену, сможет вступить с ней в интимную связь, а потом она будет убита в ритуальном жертвоприношении.

Так вот из-за чего я отключилась.

– Дай мне телефон, – скомандовала она Рэю.

– Не думаю, что ты сейчас в состоянии, – сказал он, понимая, что память уже могла вернуться к ней.

– Дай мне этот чертов телефон, Рэй.

Он молча подал ей телефон.

– Сьюзен, ты все еще здесь? – спросила она.

– Что случилось? – обеспокоенно воскликнула Сьюзен. – Минуту назад вы разговаривали со мной, а потом исчезли. Я слышала какие-то звуки, но вы не отвечали.

– Я вырубилась, – призналась Кери. – Мне потребовалось время, чтобы прийти в себя.

– О…, – тихо простонала Сьюзен. – Извините, это все из-за меня.

– Ты тут ни при чем, Сьюзен. Просто ты меня огорошила. Слишком много всего сразу, особенно учитывая то, что я сейчас не совсем в форме.

– Как вы? – спросила Сьюзан. В ее голосе сквозило беспокойство.

Дело в том, что пару дней назад Кери получила травмы в результате серьезной схватки с похитителем детей. Ее выписали из больницы лишь вчерашним утром.

У нее на лице были синяки после драки с похитителем. Еще у нее наблюдался ушиб грудной клетки и отек колена. Но ее общее состояние, по мнению врачей, не препятствовало ее выписке.

Похититель, психопат-фанатик, Джейсон Петросян, отделался не так легко. Он содержался в больнице под вооруженной охраной. Похищенная им девочка, двенадцатилетняя Джессика Рейни, поправлялась дома со своей семьей.

– Со мной все будет в порядке, – успокоила ее Кери. – Всего лишь пара ушибов и синяков. Я рада твоему звонку, Сьюзен. Всегда лучше знать правду, и неважно насколько она горька. Зато теперь я могу попытаться что-нибудь предпринять.

– Но что вы можете предпринять, детектив Локк? – спросила Сьюзен, чей голос почти срывался на крик. – Мне известно, что Эви – «приз крови» на Висте. Но я не знаю, где это будет происходить.

– Успокойся, Сьюзен, – твердо сказала Кери. Она приподнялась и уселась на диване.

Голова еще кружилась, и она не возражала, когда Рэй, сев рядом с ней, положил руку ей на спину, чтобы ее поддержать. – Мы обязательно выясним, где это. Но сначала расскажи мне все, что тебе известно об этой Висте. Говори все, что знаешь. Вообще все. В данном случае важна любая подробность, которую ты только сможешь вспомнить.

– Вы уверены? – нерешительно спросила Сьюзен.

– Не беспокойся обо мне, я в порядке. Просто мне нужно было пару минут, чтобы прийти в себя. Не забывай, я детектив отдела пропавших без вести. Это моя работа. И то, что речь идет о моей дочери, ничего не меняет. А теперь рассказывай.

Она включила громкую связь, чтобы Рэй мог слышать разговор.

– Ладно, – ответила Сьюзен. – Итак, у кучки богатеньких извращенцев есть свой клуб в Голливудских холмах. Они устраивают секс-вечеринки. Они называют это «Вечеринки в Хилл-Хаус». Там всегда полно девушек, большая часть которых – несовершеннолетние проститутки, такие же как я. Вечеринки зачастую проводятся раз в несколько месяцев и чаще всего они уведомляют о начале их проведения за несколько часов, присылая смс. Пока все понятно?

– Абсолютно, – ответила Кери. – Я помню, ты уже рассказывала мне об этом. Напомни, что такое Виста.

– Виста – эта их самая крупная вечеринка. Она бывает только раз в году, и ее точная дата никому не известна заранее. О ней они обычно уведомляют загодя, потому что никому из них не захотелось бы ее пропустить. Наверное, поэтому моя подруга знала о ней до наступления завтрашнего вечера.

– Так значит Виста чем-то отличается от остальных вечеринок в Хилл-Хаусе, да?

– Да. На обычных вечеринках богач покупает любую приглянувшуюся девчонку и делает с ней все, что вздумается. Мужчины могут выбрать кого угодно, девочки могут быть заняты хоть всю ночь. Но на Висте все иначе – организаторы выбирают одну девушку, которая должна быть чем-то особенной. И ее они назначают «призом крови».

Внезапно она умолкла, и Кери поняла, что та просто боится ранить ее чувства, чувства того, кто помог ей выкарабкаться из грязи и обрести надежду на будущее.

– Все в порядке, Сьюзен, – настойчиво сказала Кери. – Продолжай. Я должна знать все.

На другом конце провода послышался глубокий вздох.

– Действо начинается около девяти вечера. Сначала все происходит как на обычной вечеринке в Хилл-Хаусе. Но потом приводится девушка, которая назначена в качестве «приза крови». Я говорила, что она должна быть своего рода особенной. Она может быть девственницей. Или же ее похитили в тот же день, и она засветилась в новостях. Однажды в этой роли была юная звезда, которая потом подсела на наркоту и очутилась в подворотнях.

– А в этом году – это Эви, – подсказала Кери.

– Да. Есть одна девчонка, Лупита, мы с ней вместе работали в районе Венис. Она до сих пор работает на улице и слышала, как какие-то ребята говорили, что в этом году это будет дочь полицейского. Они называют ее «поросенком».

– Весьма оригинально, – с горечью пробормотала Кери. – Ты хочешь сказать, что они выбрали ее, потому что я подобралась к ним слишком близко?

– Именно так, – подтвердила Сьюзен. – Им надоело постоянно прятать ее. Они говорят, что из-за нее ты дышишь им в затылок. Поэтому они думают, что проще ее прикончить и оставить где-нибудь ее тело, чтобы ты знала, что она уже мертва и прекратила поиски. Мне очень жаль, детектив.

– Продолжай, – сказал Кери. Она начала чувствовать онемение в конечностях, ее голос звучал глухо, будто бы доносился откуда-то издалека.

– Они устраивают аукцион. Ставки очень крупные – иногда они достигают сотен тысяч. Эти ребята вполне платежеспособны. К тому же, тот факт, что она твоя дочь, будет их подогревать и ставки будет подниматься все выше и выше. И думаю, что им всем интересно, чем это закончится.

– Об этом давай поподробнее, – попросила Кери, закрыв глаза и готовясь к тому, что она может услышать. Она услышала, что Сьюзен запнулась, но не стала на нее давить, понимая, что той нужно собраться с силами. Рэй придвинулся к ней еще ближе и обнял ее за плечи.

– Победителя аукциона приглашают в отдельную комнату, пока идет подготовка «приза крови». Они ее купают, наряжают в дорогое платье, делают вечерний макияж. Затем ее отводят в комнату к победителю, где он может с ней делать все, что ему захочется. Есть только одно правило – он не должен бить ее по лицу.

Кери отметила, что Сьюзен заговорила сухим отстраненным голосом, будто бы отгораживаясь от собственных эмоций, чтобы суметь закончить рассказ. В этом ее сложно было винить. Девушка продолжала.

– То есть, понимаете, он может сделать с ней все что угодно. Он не может лишь бить ее по лицу, потому что она должна выглядеть надлежащим образом на предстоящем событии. Но никого не обеспокоит потекшая от слез тушь. Это лишь прибавит драматизма, а это им нравится. Единственное правило – никаких синяков.

– Что потом?

– Мужчина должен закончить до полуночи, потому что в это время совершается последнее жертвоприношение. На нее надевают свежее платье и привязывают к столу. Она может быть связана не слишком туго, чтобы иметь возможность слегка брыкаться, но не сильно. Они это любят.

Даже с закрытыми глазами Кери почувствовала напряжение Рэя. Казалось, он перестал дышать. Она тоже затаила дыхание, но заставила себя выдохнуть воздух из легких, дождавшись паузы в рассказе Сьюзен.

– Мужчина надевает на себя черную мантию с капюшоном, скрывающим лицо, – продолжила она. – Это потому, что действо транслируется на экране в главном зале. Может быть, даже ведется запись. Полагаю, что никто из них не желает светиться на камеру, совершая убийство несовершеннолетней девочки.

– Когда все готово, мужчина встает позади нее. Он совершает какой-то ритуал, не знаю какой. Затем он берет нож и, когда стрелка часов достигает полуночи, перерезает ей горло. Они снимают на камеру, как она умирает. Участники ритуала произносят какие-то слова. Потом они выключают камеру, и вечеринка продолжается. Это все.

Наконец Кери открыла глаза. По ее щеке стекала слеза, но она не вытирала ее. Она испытывала странное удовольствие от того, что слеза обжигает ей кожу, словно ползущая струя пламени.

До тех пор, пока она могла поддерживать огонь праведной ярости в своем сердце, она была уверена, что сможет спасти Эви.

Они долгое время молчали. Кери не могла произнести ни звука. Ее с головой накрывали потоки ярости, кровь вскипала в жилах, отдаваясь резкой пульсацией в пальцах.

Наконец Рэй откашлялся.

– Сьюзен, это партнер детектива Локк, Рэй Сэндс. Могу я задать тебе один вопрос?

– Конечно, детектив.

– Откуда тебе все это известно? Ты была на одной из этих вечеринок?

– Я говорила детективу Локк, что, когда мне было одиннадцать, меня приводили на вечеринку в Хилл-Хаус. Больше я там не бывала, но я знаю и других девочек, которые там были. Одна из моих подруг была там дважды. Можете себе представить, как распространяются слухи. Любая девчонка в Лос-Анджелесе знает о Висте все в подробностях. Это уже стало городской легендой. Сутенеры даже пользуются этим, чтобы держать своих девочек в ежовых рукавицах. «Только начни выкаблучиваться – и «приз крови» в этом году тебе обеспечен». Только на самом деле это вовсе не легенда.

Что-то в тоне Сьюзен – смесь страха и грусти – вырвало Кери из ее молчаливого оцепенения. Эта девочка за несколько последних месяцев достигла большого прогресса. И Кери думала, что погружать ее в воспоминания о той ужасной жизни, которую она вела, жестоко и несправедливо. Сьюзен и так подверглась эмоциональной встряске, рассказав все, что знает. Теперь нужно позволить ей снова быть просто ребенком.

Это дела взрослых.

– Сьюзен, – сказала она, – я очень благодарна тебе за информацию. Я знаю, как нелегко тебе было рассказывать мне это. Но благодаря тебе мы теперь сможем начать розыск Эви. Я хочу, чтобы ты забыла обо всем этом. Обещаешь?

– Я могла бы попробовать еще что-то разузнать, – настаивала девочка.

– Нет. Ты уже и так сделала достаточно. Обещаю держать тебя в курсе. Но сейчас ты должна сосредоточиться на учебе. Может, прочтешь новую книгу Нэнси Дрю, и мы с тобой обсудим ее на следующей неделе. Дальше мы будем действовать сами, детка.

Они попрощались, и Кери повесила трубку. Она посмотрела на Рэя.

– Думаешь, у нас есть шансы разыскать Эви? – скептически спросил он.

– Нет, но ей этого я сказать не могла. Может, у нас и не так много зацепок, но начало положено.

Кери и Рэй сидели в закусочной Ронни; каждый был погружен в собственные раздумья. Утренняя суматоха в невзрачном заведении Марина-дель-Рей уже улеглась, и большинство посетителей неторопливо наслаждались завтраком.

Рэй настоял, чтобы они вышли на улицу, и Кери согласилась. Она была одета более небрежно, чем обычно – в рубашку с длинными рукавами и выцветшие джинсы; поверх она накинула легкую куртку, так как январское утро было довольно прохладным.

Бейсболка была натянута на лоб, а светло-русые волосы, которые она обычно собирала в хвост, ниспадали на ее лицо, прикрывая синяки, что снижало вероятность ненужных взглядов прохожих.

Кери потягивала кофе в занятой ими кабинке, ссутулившись, что скрадывало ее и без того не слишком внушительную фигуру. Кери почти стукнуло тридцать шесть, она была невзрачной женщиной ростом под метр семьдесят. В последнее время она стала носить более облегающую одежду, поскольку завязала с выпивкой и вернулась в форму. Но сегодня ей хотелось оставаться незаметной.

После назначенного врачами двухдневного постельного режима было приятно выйти на улицу. Но, кроме этого, она также надеялась, что смена обстановки настроит ее на нужный ход мыслей касательно поиска Эви. И в некоторой степени это оправдалось.

К тому времени, когда принесли заказ, они согласились, что не стоит привлекать к розыску сотрудников отдела пропавших без вести западного района Лос-Анджелеса. Отдел помогал Кери в поисках ее дочери в течение многих лет, но все безрезультатно. И пока нет новых улик, то нет и оснований предполагать, что результат будет иным.

Но была еще одна причина оставаться в тени. Этот шанс найти Эви был последним. Она знала точное время, когда Эви завтра будет в Лос-Анджелесе в Голливудских Холмах, хоть и не знала, Где именно.

Но если об этом станет известно ее людям, то может подняться шум. Возможная утечка информации о том, что полиции известно о Висте, может привести к тому, что похитители просто отменят мероприятие и убьют Эви раньше задуманного срока, чтобы избежать осложнений. Кери должна помалкивать.

Старые партнеры и недавние любовники без слов догадывались о еще одной проблеме. Они не могли быть уверены, что за ними не следит последний человек, которому должно стать что-либо известно, – Джексон Кейв.

В прошлом году Кери, спасая девочку-подростка, убила в схватке при задержании похитителя детей Алана Джека Пачанга. И хотя Пачанга больше не был проблемой, все еще оставался его адвокат.

Его адвокат, Джексон Кейв, был известным корпоративным юристом с шикарным офисом в центре города. Но он также был широко известен как человек, представляющий интересы отбросов общества. Похоже, у него была особая связь с похитителями детей. Сам он заявлял, что ведет подобную работу почти всегда бесплатно, и что даже самые худшие представители человечества имеют право на качественную защиту.

Но Кери раскопала информацию, свидетельствующую о его связи с обширной сетью похитителей детей, от которой, как она подозревала, он получал мзду и помогал ею управлять. Один из похитителей этой сети получил прозвище Коллекционер.

Осенью прошлого года, когда Кери узнала, что Эви похитил именно Коллекционер, она выманила его на встречу, устроив ему засаду. Но Коллекционер, настоящее имя которого Брайан Виквайр, обнаружил ее планы и совершил нападение на нее. В результате схватки он скончался, но перед этим он поклялся, что она никогда не найдет Эви.

К сожалению, у нее не было никаких доказательств наличия связи между Джексоном Кейвом и похитителем ее дочери, или же управляемой им сетью. По крайней мере, ничего полученного на законных основаниях.

Однажды, будучи в отчаянии, она пробралась в его кабинет и нашла зашифрованный файл, который впоследствии оказался полезным. Но сам факт кражи файла делал его недопустимым доказательством в суде. Помимо этого, связь между Кейвом и сетью настолько замаскирована и засекречена, что доказать его причастность к этому было почти невозможно. Он же сам так и не достиг сколь-нибудь значимой позиции в правовом мире Лос-Анджелеса по причине собственной лени и небрежности.

Она даже пыталась убедить своего бывшего мужа, Стивена, состоятельного и талантливого голливудского агента, нанять частного детектива для установления слежки за Кейвом. Самостоятельно она была далеко не в состоянии оплачивать услуги частного детектива. Но Стивен отказался, потому что думал, что Эви давно нет в живых, а Кери просто-напросто страдает посттравматической паранойей.

Джексон Кейв, конечно же, напротив, ограничен в финансах не был. И как только он понял, что Кери подобралась к нему слишком близко, он начал следить уже за ней. Они с Рэем постоянно обнаруживали жучки дома и в машинах. Каждый раз, прежде чем обсуждать что-то важное, они проверяли одежду, телефоны, даже обувь. Они даже подозревали, что офис полиции тоже прослушивается, и действовали соответственно.

Именно поэтому они сидели в шумной закусочной, в одежде, на которой уж наверняка отсутствовали записывающие устройства, и внимательно следили за тем, чтобы никто за соседними столиками не мог подслушать их разговор. Если и был человек, который последним должен был узнать что-либо о Висте, то это был Джексон Кейв.

В ходе ее многочисленных словесных перепалок с Кейвом Кери стало ясно, что что-то в его поведении изменилось. Возможно, с самого начала он видел в ней угрозу своему бизнесу, просто препятствие, которое необходимо преодолеть. Но теперь все стало иначе.

В конце концов, она убила двух его самых крупных должников, украла файлы из его офиса, взломав коды доступа, подвергла риску его бизнес и, может быть, даже поставила под угрозу его свободу. Понятное дело, она шла на все это только ради того, чтобы найти дочь.

Теперь она чувствовала, что Кейв рассматривает ее уже не как рядового противника, какую-то там дамочку-полицейского, отчаянно пытающуюся найти своего ребенка. Сейчас он уже видел в ней, можно сказать, заклятого врага. Он больше не был заинтересован просто в победе. Он хотел уничтожить ее.

Кери была уверена, что именно это является причиной, по которой Эви была назначена «призом крови» на Висте. У нее были некоторые сомнения в том, что Кейву известно ее местонахождение или имена тех, кто удерживает ее. Но он наверняка знал тех, кому это было известно. И почти наверняка именно он замолвил словечко, чтобы Эви была выбрана в качестве жертвы. Он думал, что это поможет ему окончательно сломить Кери.

Открывать на него дело и допрашивать его в официальном порядке не имело никакого смысла. Он был слишком умен и осторожен, чтобы допускать какие-то грубые ошибки, тем более что он знал, что у нее на него есть зуб. Но Кери была уверена в том, что именно он стоит за всем этим. И ей срочно нужно было найти способ решить эту проблему иным образом.

Будто решившись на что-то, она подняла глаза на Рэя и увидела, что он внимательно смотрит на нее.

– И давно ты на меня пялишься? – спросила она.

– Ну, может пару минут. Я не хотел тебя отвлекать. Ты была так сосредоточена. Есть какие-нибудь озарения?

– Не совсем, – призналась она. Мы оба знаем, кто за этим стоит, но я не думаю, чтобы это сильно помогло нам. Я должна начать все сначала и искать новые зацепки.

– Ты хотела сказать «мы», так ведь? – спросил Рэй.

– Тебе разве не нужно возвращаться на работу? Ты ушел оттуда давно, и довольно долгое время провозился со мной.

– Ты, наверное, шутишь, Дюймовочка, – сказал он с улыбкой, намекая на разницу в их размерах. – Думаешь, что я могу просто уйти в офис, зная, что происходит? Я потрачу на это все больничные и выходные, все свое свободное время, если это может хоть чем-то помочь.

У Кери потеплело на сердце, но она попыталась скрыть это.

– Я очень тебе признательна, Годзилла, – сказала она. Но не забывай, что спецотдел меня отстранил от расследования, а у нас может возникнуть необходимость воспользоваться твоим доступом к ресурсам, находящимся в распоряжении полиции.

На данный момент Кери была отстранена от работы на время, пока отдел внутренних расследований расследует обстоятельства убийства ею Брайана Виквайра, «Коллекционера». Их начальник, лейтенант Коул Хиллман, считал, что, скорее всего, дело обернется в ее пользу. Но пока у Кери не было ни значка, ни служебного оружия, ни официальных полномочий, ни доступа к ресурсам полиции.

– Ты хочешь, чтобы я накопал что-то конкретное? – спросил Рэй.

– Вообще-то, да. Сьюзен говорила, что одна из девочек, которая стала «призом крови», в прошлом была детской телезвездой, пока не подсела на наркотики и не опустилась на дно. Если ее изнасиловали и убили, тем более, перерезав горло, то должна быть какая-то запись об этом, так? Я не помню, чтобы об этом говорили в новостях, но, может быть, я просто пропустила это. Ты мог бы поискать какие-то данные судмедэкспертизы, может быть, сохранилась ДНК спермы насильника.

– Скорее всего, никто даже не подумал делать экспертизу ДНК, – отметил Рэй. – Если девочку нашли мертвой с перерезанным горлом, то никому и в голову не могло прийти разбираться с этим. Если мы сможем выяснить, кто она, и поспешим, может нам удастся еще сделать дополнительные тесты и идентифицировать насильника.

– Верно, – согласилась Кери. – Только не забывай об осторожности. Не привлекай к этому много людей. Мы не знаем, сколько шпионов у нашего дружка-адвоката.

– Понятно. А что планируешь делать ты, пока я буду копаться в делах об убийствах несовершеннолетних девочек?

– Я собираюсь допросить потенциального свидетеля.

– Кого именно? – спросил Рэй.

– Проститутку, о которой говорила Сьюзен, Лупиту. Ту, которая подслушала разговор каких-то парней о Висте. Может, ей удастся вспомнить что-то еще, если я возьмусь за дело как следует.

– Хорошо, Кери, только не перегибай палку. Район Венис довольно опасный, а ты еще не совсем оправилась. Кроме того, сейчас ты даже не коп.

– Спасибо за беспокойство, Рэй. Но полагаю, ты помнишь, что спокойствие не в моем характере.

Когда Кери приехала по адресу, который написала ей Сьюзен в сообщении, она заставила себя забыть о ноющей боли в груди и колене. Она находилась на потенциально опасной территории. А так как она находилась сейчас не на службе, и никто не прикрывал ее, она должна быть в состоянии повышенной готовности. Неуверенность в таких делах хорошей службы не сослужит.

Стоял полдень, и когда она пересекала Пасифик Авеню в этом унылом районе Венис, ее единственной компанией были лишь татуированные серферы, которые, невзирая на холодную погоду, направлялись к океану, находившемуся в одном квартале пути, и бомжи толпились в дверях еще закрытых учреждений.

Она добралась до обветшалого жилого здания, прошла в открытую входную дверь и преодолела три лестничных пролета по пути в комнату, где ее должна была ждать Лупита. До обеда у всех был перерыв, поэтому это было удачным временем для визита.

Кери подошла к двери и уже собиралась было постучать, как услышала внутри какой-то шум. Она толкнула дверь, и та с легкостью поддалась. Она тихонько приоткрыла ее и осторожно заглянула внутрь.

В комнате на простой неизысканной кровати лежала брюнетка лет пятнадцати. Над ней пыхтел обнаженный крепкий мужчина лет тридцати. Одеяла скрывали подробности, но тот вел себя агрессивно. Каждые несколько секунд он бил девушку ладонью по лицу.

Кери боролась с сильным желанием войти и сбить с нее этого здоровяка. Это было ее естественным порывом, даже не считая того, что она была копом. Но она и понятия не имела, был ли это «извращенец», и являлось ли происходящее стандартной процедурой.

Печальный опыт научил ее тому, что иногда сиюминутная помощь могла нанести ущерб в долгосрочной перспективе. Если он клиент, и Кери устроила бы с ним потасовку, он мог бы нажаловаться сутенеру Лупиты, и тогда ей бы не поздоровилось. Если девушка не захочет изменить жизнь кардинальным образом и жить в ладах с законом, как это сделала Сьюзен Грейнджер, то это может лишь ухудшить ее положение.

Кери сделала шаг в комнату и поймала взгляд Лупиты. Хрупкая девушка с вьющимися темными волосами одарила ее знакомым взглядом – смесью мольбы, страха и настороженности. Кери сразу же все поняла. Она нуждалась в помощи, но лишь в небольшой помощи.

Это явно был «извращенец». Может, он пришел в последний момент, потому что Лупита на это время договорилась о встрече с Кери. Но ей приказали обслужить его. Скорее всего, пощечины оказались для нее сюрпризом, но она не могла послать его, если он уже договорился с сутенером.

Кери знала, что делать. Она быстро подошла к ним, вытаскивая на ходу резиновую дубинку из внутреннего кармана пиджака. Лупита испуганно посмотрела на нее, и Кери увидела, что «извращенец» обратил на это внимание. Только он начал поворачивать голову в ее сторону, как на его затылок обрушилась вся сила удара, вложенная в дубинку. Он обмяк на девушке, потеряв сознание.

Кери поднесла палец к губам, призывая Лупиту сохранять молчание. Она подошла к краю кровати, чтобы убедиться, что «извращенец» действительно в отключке. Так и было.

– Лупита? – спросила она.

Девушка кивнула.

– Я детектив Локк, – сказала она, умалчивая о том, что формально она была не при исполнении. – Не беспокойся. Если мы будем действовать быстро, у тебя не возникнет проблем. Когда твой сутенер спросит, что произошло, ты скажешь, что вошел какой-то коротышка в капюшоне и маске, вырубил «извращенца» и обчистил его. Его лица ты не видела. Он угрожал твоей жизни, если ты издашь хотя бы звук. Когда я покину эту комнату, ты сосчитаешь до двадцати, а потом начнешь кричать. И тебя никто ни в чем не сможет обвинить. Понятно?

Лупита снова кивнула.

– Так, – произнесла Кери, вытаскивая кошелек из джинсов «извращенца». – Не думаю, что он будет в отключке дольше нескольких минут, поэтому приступим к делу. Сьюзен сказала, что ты слышала разговор каких-то парней о Висте, которая должна произойти завтра вечером. Ты знаешь тех, кто говорил об этом? Один из них – твой сутенер?

– Ммм…, – неуверенно начала Лупита. – Я не узнала их голоса. И когда я выглянула в зал, их уже не было.

– Ладно. Сьюзен рассказала мне, что они говорили о моей дочери. Больше всего меня интересует местоположение. Я знаю, что Виста проводится в Голливудских Холмах. Но не сказали ли они что-то более конкретное? Название улицы? Ориентиры?

– Они не упоминали никаких улиц. Но один из них пожаловался на то, что в этом году будет больше хлопот, чем в прошлом, потому что это будет происходить в каком-то закрытом месте. Он сказал: «Закрытое поместье». Значит, это должно быть что-то большее, чем обычный дом.

– Это очень полезная информация, Лупита. Что-нибудь еще?

– Один из них огорченно причитал, что в этом году им не будет видно знака Голливуда. Наверное, в прошлом году дом был рядом с ним. Но на этот раз они будут находиться слишком далеко, возможно, в другом районе. Это может чем-нибудь помочь?

– Думаю, да. Наверное, это место находится ближе к Западному Голливуду. Это сужает круг поисков. Полезная информация. Что-нибудь еще?

Мужчина, лежащий на ней, издал слабый стон и зашевелился.

– У меня голова сейчас совсем не варит, – еле слышно пробормотала Лупита.

– Ничего. Это больше, чем у меня было. Ты мне очень помогла. Если ты когда-нибудь захочешь покончить с этой работой, свяжись со мной через Сьюзен.

Лупита улыбнулась, невзирая на положение, в котором она находилась. Кери сняла кепку, вытащила из кармана черную маску и надела ее. В маске были небольшие прорези для глаз и рта.

– Помни, – сказала она, имитируя грубый мужской голос, – даешь мне двадцать секунд, или я прикончу тебя.

Мужчина, лежащий на Лупите, приходил в сознание, поэтому Кери торопливо вышла из комнаты. Она бросилась бегом по коридору и преодолела уже полпути, спускаясь по лестнице, когда услышала крики о помощи. Она подошла к входной двери, сняла маску, засунула ее в карман и надела кепку.

Она открыла кошелек и, вынув наличные – всего лишь двадцать три доллара, – бросила его в угол у двери. Она пошла небрежной походкой по улице к своей машине. Сев в машину, она услышала гневные крики из комнаты Лупиты.

Выехав из этого района, она позвонила Рэю, чтобы узнать, как у него обстоят дела с зацепками. Он поднял трубку после первого же гудка, и по его голосу она поняла, что не все идет как надо.

– Что случилось? – спросила она.

– Я в тупике, Кери. Я просмотрел все данные за последние десять лет, но так и не смог ничего обнаружить о маленькой телезвезде, которая была найдена с перерезанным горлом. Я нашел информацию о девушке, которая в детстве была актрисой. Ее зовут Карли Роуз. У нее была нелегкая жизнь, и она пропала без вести в подростковом возрасте. Сейчас ей должно быть около двадцати. Может быть, это она и есть. А может, она умерла от передозировки в подземном переходе, и ее просто никто не нашел. Может быть все что угодно. Я нашел аналогичную информацию о других девочках в возрасте от одиннадцати до четырнадцати, у которых было перерезано горло. Тела находили на свалках или даже просто посреди улиц. Зачастую такое случается с девушками, которые успели поработать на улице. И эти показатели продолжают расти с каждым днем.

– Вообще-то, этому есть просто объяснение, – сказала Кери. – Вероятно, убийцы не терзались угрызениями совести за то, что они бросали тела убитых девушек, работающих на улице, у которых не было семьи, и за которых было некому заступиться. Но они точно не стали бы привлекать внимание, оставляя вот так тела похищенных девочек из хороших семей, или же знаменитых девушек. Это бы грозило им расследованиями. Могу поспорить, что таких девушек они сжигали, хоронили или просто выбрасывали в океан. А тех, кого никто бы не искал, они просто оставляли там, где придется.

Кери предпочла не сосредотачиваться на смысле сказанного ею. Она не хотела провоцировать в себе внутреннюю тревогу из-за того, с какими мерзостями ей придется иметь дело.

– Похоже на то, – с невозмутимым тоном согласился Рэй. – Еще это может объяснять пробелы в периодах. Если они один год используют уличную девицу, затем несколько лет – похищенных детей из пригородов, а потом – снова малолетнюю проститутку, то установить закономерность становится гораздо сложнее. Ведь если бы каждый год обнаруживали проститутку с перерезанной глоткой, это могло бы вызвать чей-то интерес.

– Хорошая мысль, – сказала Кери. – Значит, больше ничего не удалось найти.

– Нет. Извини. У тебя дела обстоят лучше?

– Немного, – сказала она. – Исходя из рассказа Лупиты, можно предположить, что это будет происходить где-то в Западном Голливуде, в закрытом поместье.

– Звучит многообещающе, – отметил Рэй.

– Возможно. Но на этих холмах тысячи таких поместий.

– Мы можем попросить Эджертона проанализировать все объекты, чтобы узнать, нет ли среди собственников кого-то знакомого нам. Правда, сейчас так много подставных компаний, что сделать это будет нелегко. Но никогда не знаешь, на что способен этот парень.

Это правда. Детектив Кевин Эджертон – технологический гений. Если кто-то и может в данном случае что-то накопать, то только он.

– Ладно, мы так и поступим, – ответила Кери. – Но пусть он держит все в секрете. И не раскрывай ему подробностей. Чем меньше знают об этом, тем меньше шансов утечки информации не в те руки.

– Понял. Что планируешь делать?

Кери подумала несколько секунд и поняла, что у нее не было никаких следов, которые позволили бы ей двигаться дальше. Значит, она должна была делать то, что всегда делала, когда заходила в тупик – начинать все сначала. А начать сначала она могла лишь с помощью одного человека.

– Ты не мог бы, – спросила она, – попросить Кастильо позвонить мне? Только пусть она звонит мне со своего личного мобильника и вне офиса, ладно?

– Ладно. Что ты задумала? – спросил Рэй.

– Думаю, что пришло время снова связаться со старым другом.

Кери сидела в напряженном ожидании в своей машине возле здания Weekly L.A., альтернативного еженедельника, нетерпеливо поглядывая на часы. Она договорилась о встрече здесь с офицером Джейми Кастильо. Именно здесь работала обозревателем ее подруга Маргарет Мерриуэзер, также известная как Магс.

Время было на исходе. Была пятница, часы показывали 12:30, и оставалось примерно тридцать шесть часов до того, как ее дочь будет изнасилована и убита в ритуальном жертвоприношении на потеху кучки богатеньких психов.

Кери увидела Джейми, идущую по улице, и прогнала прочь из головы эти ужасные мысли. Она должна была думать о том, как предотвратить смерть ее дочери, а не о том, как она будет умирать.

Как она и просила, Джейми накинула поверх формы обычное пальто, чтобы меньше привлекать внимания. Кери помахала ей рукой. Джейми улыбнулась и направилась к машине. Ее темные волосы разлетались под потоками сильного ветра несмотря на то, что были собраны в хвост. Она была выше Кери на несколько сантиметров и более спортивного телосложения. Она была мастером паркура, и Кери видела, на что та способна, если ситуация потребует решительных действий.

Офицер Джамиля Кассандра Кастильо еще не была детективом. Но Кери была уверена, что в будущем она станет легендой. Помимо ее физических способностей она была решительной, умной, неутомимой и преданной. Она уже подвергла риску свою собственную безопасность и даже свою работу ради Кери. Если бы Рэй уже не был ее партнером, она знала, кого бы она хотела видеть в этом качестве.

Джейми осторожно залезла в машину, невольно поморщившись, и Кери вспомнила, что было тому причиной. Во время преследования подозреваемого, с которым была схватка у Кери, Джейми находилась неподалеку от бомбы, которая взорвалась в квартире одного парня. В результате взрыва один агент ФБР был мертв, другой получил сильные ожоги, а у Рэя застрял осколок в правой ноге, о чем он с тех пор даже не упоминал. Джейми отделалась сотрясением мозга и несколькими сильными ушибами.

– Разве тебя не сегодня выписали из больницы? – недоверчиво спросила Кери.

– Да, – ответила та с гордостью. – Меня выписали сегодня утром. Я пришла домой, переоделась в форму и через десять минут пошла на работу. Но лейтенант Хиллман решил меня сегодня не нагружать.

– Как твои уши? – спросила Кери, имея в виду потерю слуха у Джейми после взрыва бомбы.

– Сейчас я слышу тебя превосходно. Иногда у меня появляется жужжание в ушах. Врач говорит, что через неделю-две это пройдет. Никаких серьезных повреждений нет.

– Не могу поверить, что ты сегодня вышла на работу, – пробормотала Кери, качая головой. – И не могу поверить, что я обращаюсь к тебе за помощью в первый день после выписки.

– Не переживай, все хорошо, – заверила ее Джейми. – Мне было просто необходимо куда-нибудь выйти. Все вокруг носились со мной, как с фарфоровой вазой. Но я должна буду вернуться, иначе я вылечу. Так, я принесла то, что ты просила.

Она вытащила из сумки файл и отдала его Кери.

– Спасибо.

– Не за что. И я отвечу сразу, да, я использовала «общий» идентификатор пользователя при поиске в базе данных, поэтому мой запрос не смогут отследить. Думаю, существует причина, по которой ты не хотела, чтобы я использовала свой собственный идентификатор. Также думаю, что есть причина и на то, что ты мне не объяснила зачем тебе этот материал?

– Правильно думаешь, – сказала Кери, надеясь, что Джейми не станет задавать вопросы.

– Я также думаю, что ты не собираешься ничего мне рассказывать или принимать мою помощь.

– Это для твоего же блага, Джейми. Чем меньше ты знаешь, тем лучше. И чем меньше знают о твоей помощи мне, тем лучше для моего дела.

– Ладно. Я тебе верю. Но если тебе все же понадобится помощь, у тебя есть мой номер.

– Конечно, – сказала Кери, сжав руку Кастильо.

Она подождала, пока офицер не вернется к своей машине и не отъедет с улицы, прежде чем выйти из своей. Захватив досье, принесенное Кастильо, и прижав его к груди, Кери поспешила вверх по лестнице в здание Weekly L.A., где ее ждала Магс и, возможно, ответы на некоторые ее вопросы.

Спустя два часа раздался стук в дверь конференц-зала, где Кери разложила документы и занималась их изучением. Большой стол, стоящий в центре, был сплошь в бумагах.

– Кто там? – спросила она. Дверь слегка приоткрылась. Это был Магс.

– Я просто решила проверить как ты, – сказала она. – Может тебе нужна помощь, дорогая.

– Вообще-то я могу устроить себе небольшой перерыв. Входи.

Магс вошла внутрь, заперла за собой дверь, убедилась, что жалюзи закрыты плотно, и подошла к ней. Кери снова поразилась тому, что она подружилась с абсолютно точной копией Джессики Рэббит (прим. – персонаж из мультипликационного фильма «Кто подставил кролика Роджера»).

Рост Маргарет Мерриуэзер достигал метра восемьдесят даже без каблуков, а носила она обычно каблуки очень высокие. Стройная, с молочно-белой кожей, соблазнительными изгибами, пылающими рыжими волосами, рубиново-красными губами и ярко-зелеными глазами, она словно сошла со страниц журнала о моде для амазонок.

И на этом сходство с амазонкой заканчивалось. Стоило только ей раскрыть рот, как тут же обнаруживался акцент Скарлетт О'Хара, а своей язвительностью она походила на Розилинд Рассел в фильме «Его девушка Пятница». И лишь присущий ей слегка сдержанный тон намекает на альтер эго Маргарет (Магс для друзей). Оказывается, что под псевдонимом «Мэри Брэди» она также работала обозревателем альтернативной газеты, охотником за грязными подробностями, уничтожавшим репутации местных политиков, раскрывавшим корпоративные правонарушения, бросавшим вызов нечистым на руку полицейским.

Магс также была счастливо разведенной матерью двоих детей. Ее благосостояние значительно увеличилось после развода с бывшим мужем-банкиром. Кери познакомилась с ней, работая над одним делом, и, хотя сначала у нее возникло впечатление, что личность Магс в целом – искусно созданная маска, между ними завязалась крепкая дружба. Кери, у которой было не так уж много друзей вне работы, была рада, что у нее есть такая подруга, которая привыкла брать инициативу в свои руки.

Магс присела рядом с Кери и поглядела на разложенные на столе полицейские документы и газетные вырезки.

– Ты попросила принести тебе копии всех статей о Джексоне Кейве. Вижу, что кого-то в отделе ты попросила примерно о том же. И заперлась здесь на два часа. Расскажешь, что происходит?

– Расскажу, – ответила Кери. – Только дай мне минутку.

Она достала из сумки детектор жучков и прошлась с ним по всему конференц-залу. Магс приподняла брови, но, похоже, что это ее не сильно удивило.

– Знаешь, дорогая, – начала она, – я не тот человек, который мог бы тебе сказать, что ты слишком осторожна. Но скажу тебе, что я делаю это дважды в неделю, причем на профессиональном уровне.

– Не сомневаюсь, – сказала Кери. Но спасибо, что позволила мне это сделать. Эту штуковину дал мне один технарь, которому я очень доверяю.

– Кто-то из отдела? – спросила Магс.

– Нет, вообще-то он работает охранником в торговом центре. Это длинная история, но парень знает свое дело, и за ним числился должок, поэтому, когда я попросила посоветовать мне хороший детектор, он мне подарил этот.

– Мне бы хотелось услышать эту длинную историю, когда у нас будет больше свободного времени, – сказала Магс.

Кери рассеянно кивнула, продолжая проверять помещение. Магс улыбнулась и застыла в терпеливом ожидании. Кери ничего не обнаружила и снова присела.

Она поведала всю историю о Кейве, с которым Магс уже была знакома.

На самом деле подруга даже помогала ей недавно выудить информацию из наемника, связанного с Кейвом. Он был известен под прозвищем «Черный Вдовец», таинственный персонаж, ездивший на черном Линкольне Континенталь без номерных знаков.

Несколько месяцев назад Кери видела запись с камеры видеонаблюдения, на которой он в результате поединка убил того, кто удерживал Эви, засунул Эви в багажник и скрылся в неизвестном направлении. У Кери были подозрения, что все это было организовано по указанию Кейва.

Каким-то образом Магс удалось выйти на связь с Черным Вдовцом, скрыв при этом свою личность. Оказалось, что он был готов сообщить о местонахождении Эви, впрочем, за немалую плату. Похоже, что излишней преданностью он не отличался, что сыграло Кери на руку, потому что с помощью его наводки она узнала о существовании Висты.

Несмотря на то, что все это о Черном Вдовце Магс было дано известно, она терпеливо ее слушала. Она ни разу не перебила Кери, только достала блокнот и время от времени делала в нем заметки. Она внимательно выслушала весь рассказ, с самого начала и до сегодняшнего звонка Сьюзен Грейнджер, в результате которого стало известно, что Эви – «приз крови» на Висте.

Дождавшись окончания рассказа Кери, она спросила ее:

– Я понимаю, в каком ужасном ты положении, Кери. Это просто кошмарно. Но я не могу понять, зачем тебе все эти статьи о мистере Кейве?

– Просто я не знаю, что делать, Магс. У меня больше нет никаких зацепок, никаких улик. Единственное, в чем я уверена, так это в том, что Джексон Кейв как-то причастен к исчезновению моей дочери.

– Уверена? – спросила Магс.

– Да, – ответила Кери. – Не думаю, что так было изначально. Скорее всего он и понятия не имел, что среди похищенных была моя дочь. Ведь тогда я даже была не детективом, а профессором в колледже. Ее похищение стало причиной, по которой я работаю в полиции. Я даже не могу сказать, в какой момент это могло его заинтересовать. Но, думаю, что со временем до него дошло, что ребенок, которого ищет женщина-детектив, был похищен тем, кто находится под его руководством.

– И ты думаешь, что он выяснил ее местонахождение? – спросила Магс. – Думаешь, он знает, где она сейчас?

– А это уже совсем другой вопрос. Уверена, что в какой-то момент он заинтересовался ее местонахождением. Это соответствовало бы его интересам. Но это должно было случиться до того, как им заинтересовалась я. Не сомневаюсь, что он попытался всеми способами скрыть свою причастность к этому, как только понял, что я вишу у него на хвосте. Он понимает, что если бы у меня были основания полагать, что он может привести меня к Эви, то я преследовала бы его днем ​​и ночью. Может быть, он даже боится, что я сама похищу его и буду пытать, чтобы узнать, где ее держат.

– А ты могла бы? – спросила Магс, скорее с любопытством, чем с упреком.

– Могла бы. И не единожды.

– Я тоже, – прошептала Магс.

– Поэтому я не думаю, что Джексон Кейв знает, где моя дочь или кто ее держит. Но думаю, он знает тех, кому это известно. Также я уверена, что при желании он может узнать ее местонахождение. И что он в состоянии отправить ее в определенное место и в определенное время. Думаю, что все именно так. Думаю, что Эви назначена «призом крови» по его указанию. И его указание передано тем, кто может воплотить это в реальность.

– Значит ты решила идти по этому пути?

– Нет, – ответила Кери. – Этот путь слишком извилист, и неизвестно куда я по нему выйду, даже если бы у меня было достаточно времени, чтобы это выяснить. А как раз времени у меня в обрез. В это ловушку я не собираюсь попадать. Я начала понимать, что все это время я рассматривала Джексона Кейва как своего противника, злого гения, разлучившего меня с дочерью и разрушившего мою семью.

– А разве это не так? – удивленно и даже несколько расстроенно спросила Магс.

– Это так. Но сам-то он видит себя иначе. И таким он был не всегда. Мне нужно отбросить свои предубеждения. Я должна выяснить, что он из себя представляет на самом деле.

– Но почему тебя должно интересовать, что он из себя представляет на самом деле?

– Потому что надо знать своего противника, чтобы одержать над ним победу. Я должна понять ход его мыслей, его мотивы, что им движет. Только так я смогу оказывать на него влияние. Мне нужен рычаг воздействия на него, Магс. Добровольно он точно не станет делиться со мной никакой информацией. Но если я пойму, что для него важно, я смогу использовать это, чтобы вернуть дочь.

– Каким образом?

– Понятия не имею...во всяком случае, пока.

Когда Рэй три часа спустя вошел в конференц-зал, у Кери все еще не было ничего существенного. Но теперь ей казалось, что она стала лучше понимать, кто такой на самом деле Джексон Кейв.

– Рада тебя видеть, детектив Сэндс, – сказала Магс, когда он вошел с бутербродами и кофе со льдом.

– Я тоже рад тебя видеть, рыжая, – сказал он, кладя бутерброды на стол.

– Нет, я, наконец, протестую, – раздраженно ответила она.

Кери не помнила, когда именно Рэй начал называть Маргарет Мерриуэзер «рыжей», но той это нравилось. И Кери была почти уверена, что несмотря на ее реплику, сейчас Магс тоже ничего не имела против этого.

– Я принес данные о финансах и собственности этого парня, – сказал Рэй. – Не думаю, что нам это сильно поможет. Мы просмотрели их вместе с Эджертоном, но и он не заметил ничего необычного. Хотя сам факт, что кто-то владеет таким огромным состоянием, уже наталкивает на определенные подозрения.

– Верно, – согласилась Кери. – Но подозрений недостаточно, чтобы начать действовать.

– Он хотел привлечь Паттерсона, но я попросил его пока воздержаться от этого.

Детектив Гарретт Паттерсон не зря получил прозвище «Пчела». Он был вторым лучшим техническим специалистом в отделе после Эджертона, и, хотя ему не хватало интуитивного дара Эджертона выискивать связующие звенья в хаотичной информации, но у него был один несомненный талант – он любил копаться в мелочах и часто находил то, что оставалось незамеченным остальными.

– Это хорошая мысль, – немного подумав, сказала Кери. – Он мог бы что-нибудь найти в информации о собственности. Но меня беспокоит мысль о том, что он может что-то сказать Хиллману или ненароком забросить слишком широкую сеть поисков, что привлечет ненужное внимание. Не хотелось бы подключать его к этому, разве что у нас совсем не останется выбора.

– А мы близки к тому, – сказал Рэй. – Если только, конечно, ты за эти пару часов не вывела Кейва на чистую воду.

– Не могу этим похвастаться, – призналась Кери. – Но кое-что интересное мы обнаружили.

– Например?

– Ну, для начала, – сказала Мэгс, – Джексон Кейв не всегда был таким подонком.

– А вот это новость, – сказал Рэй, разворачивая бутерброд и откусывая большой кусок. – Как так?

– Он работал в прокуратуре, – ответила Магс.

– Он был прокурором? – спросил Рэй, едва не подавившись. – Защитник насильников и растлителей несовершеннолетних?

– Это было очень давно, – сказала Кери. – Он пошел в прокуратуру сразу после окончания юрфака в Университете Южной Калифорнии и проработал там два года.

– Не смог развернуться там на полную катушку? – удивился Рэй.

– На самом деле у него были поразительные показатели. По всей видимости он был не слишком сговорчивым и большинство дел направлял в суд. В его пользу было вынесено 19 приговоров и два вердикта присяжных. И ни одного оправдательного приговора.

– Неплохо, – признал Рэй. – Так почему он переметнулся в другой лагерь?

– Чтоб ответить на этот вопрос, нам пришлось попотеть, – сказала Кери. – Вообще-то до этого дошла Магс. Объяснишь?

– С удовольствием, – сказала она, оторвав взгляд от кипы бумаг, лежащих перед ней.

– Утомительные исследования все же дают свои плоды. У Джексона Кейва был сводный брат, Кой Трембли. У них были разные отцы, но воспитывались они вместе. Кой был на три года старше Джексона.

– Кой тоже был адвокатом? – спросил Рэй.

– Вряд ли, – сказала Магс. – В юности Кой постоянно был не в ладах с законом, в основном по мелочам. Но когда ему стукнул тридцать один год, его арестовали за насильственные действия сексуального характера. Он обвинялся в приставаниях к девятилетней девочке, жившей по соседству.

– И Кейв защищал его?

– Формально – нет. Но сразу же после ареста он взял девятимесячный отпуск в прокуратуре. Официально он не значился адвокатом Трембли, его имя не указано ни в одном документе этого дела.

– Но есть какое-то «но», – предположил Рэй.

– Верно, дорогой, – ответила Магс. – Но он подал информацию в налоговую, что в этот период он занимался «юридическими консультациями». Я сравнила его слог с формулировками, содержащимися в деле Трембли. Некоторые фразы и логические построения весьма напоминают более поздние работы Кейва. Думаю, вполне возможно предположить, что он тайно помогал своему брату.

– И как он с этим справился? – спросил Рэй.

– Неплохо. Дело Коя Трембли было закрыто присяжными. Прокуроры еще спорили, стоит ли подавать заявление об отмене вердикта, когда отец этой девочки пробрался в квартиру Трембли и выстрелил в него пять раз, один из выстрелов попал ему прямо в лицо. Он не выжил.

– О, боже, – пробормотал Рэй.

– Ага, – согласилась Кери. – Приблизительно в то же время Кейв подал в прокуратуру заявление об увольнении. Он сложил свои полномочия через три месяца. Затем он неожиданно появляется в новой фирме, занимающейся в основном корпоративными клиентами. Также некоторое время он занимался защитой белых воротничков, но с годами сфера его деятельности все более ограничивалась людьми того сорта, что и его брат.

– Погоди, – недоверчиво перебил Рэй. – Следует ли это понимать так, будто он стал адвокатом в память о своем умершем брате, чтобы защитить разных моральных уродов?

Кери покачала головой.

– Без понятия, Рэй, – сказала она. – Кейв многие годы почти никогда ничего не говорил о своем брате. И если говорил, то лишь о том, что Кой был жертвой ложного обвинения. И говорил он это с полной уверенностью. Вполне возможно, что начало его практики зиждилось на благородных намерениях.

– Хорошо. Допустим, я поверю в это по принципу презумпции невиновности. Но что тогда, черт возьми, с ним произошло?

В разговор включилась Магс.

– Совершенно очевидно, что реальную вину большинства его ранних клиентов, которых он защищал бесплатно, можно было поставить под сомнение. Некоторых из них он брал после опознания, некоторых – просто с улицы. Некоторых из них ему удавалось вытащить, но зачастую – нет. В то же время он часто выступал с речами на конференции по гражданским свободам. Он произносил действительно хорошие речи, страстные. Ходили даже слухи, что однажды он сможет баллотироваться на должность президента.

– Пока это походит на американскую историю успеха, – сказал Рэй.

– Так и было, – согласилась Кери. – По крайней мере, лет десять назад. Потом он взял дело одного парня, не вполне соответствующее его профилю. Серийный похититель детей, очевидно, профессионал. И он щедро заплатил Кейву за защиту.

– С чего это он вдруг взялся за это дело? – спросил Рэй.

– Точно неизвестно, – сказала Кери. – Его деятельность еще не обрела стабильность. Вполне возможно, что причина была в деньгах. Возможно, он не считал этого парня таким уж подонком. Против него были выдвинуты обвинения за заказное похищение, а не за нападение или сексуальное насилие. Парень похищал детей и продавал их за крупные суммы. Его можно было назвать «профессионалом». Как бы то ни было, Кейв взялся за это дело, парня оправдали, вот тут-то и протопталась тропинка. К нему гурьбой повалили подобные клиенты, многие из которых были менее…профессиональными.

– В это же время, – добавила Магс, – его дела пошли в гору. Он переехал из крошечного помещения магазина в Эхо-Парке в офис в центре города, в котором работает и поныне. И он никогда не оглядывался назад.

– Не знаю, – скептически промычал Рэй. – Сложно проследить связь между борьбой за гражданские права обездоленных и безжалостной акулой юриспруденции, защищающей педофилов и, возможно, осуществляющей координацию организации детского сексуального рабства. Мне кажется, будто мы что-то пропустили.

– Думаю, детектив Рэймонд, – хрипло произнесла Магс, – что ты обязательно выяснишь, что именно.

Рэй хотел было что-то ответить, но вовремя понял, что она его просто поддразнивает. Они все с облегчением рассмеялись, радуясь возможности разрядить обстановку, которая незримо, но ощутимо накалялась. Кери снова вернулась к волнующей их теме.

– Момент, когда он представлял интересы того серийного похитителя, стал переломным. Именно тогда все изменилось. Нам стоит глубже изучить этот вопрос.

– Что у нас на него есть? – спросил Рэй.

– Ситуация тупиковая, – расстроенно проговорила Магс. – Кейв представлял его интересы, снял с него обвинения, а затем этот парень просто исчез. Мы ничего не смогли узнать о нем.

– Как его звали? – спросил Рэй.

– Джон Джонсон, – ответила Магс.

– Что-то знакомое, – пробормотал Рэй.

– Серьезно? – удивилась Кери. – О нем нет почти никакой информации. Похоже, что его личность была фальшивкой. Никаких сведений о нем после вынесения оправдательного приговора. Будто он просто растворился в воздухе.

– И все же мне это имя кажется знакомым, – сказал Рэй. Кажется, я его где-то слышал еще до того, как ты пришла в полицию. Ты не пробовала искать его по фотографиям в архиве?

– Начала искать, – ответила Кери. – В базе данных семьдесят четыре Джона Джонсона, которые были сфотографированы за месяц до его ареста. Я не успела просмотреть их все.

– Не возражаешь, если я посмотрю?

– Нет, конечно, – сказала Кери. Открыв ноутбук, она передала его ему. Она была уверена, что у него есть какая-то идея, но не хотела говорить об этом вслух на тот случай, если он ошибался.

Просматривая снимки, он рассеянно произнес:

– Вы сказали, что он, как будто бы растворился, да?

– Угу, – ответила Кери, пристально наблюдая за ним и чувствуя волнение.

– Прямо как…призрак? – спросил он.

– Угу, – повторила она.

Он поставил на паузу фото на экране и посмотрел на Кери.

– Думаю, это потому, что он призрак; я имею в виду его прозвище, «Призрак».

Рэй повернул экран к Кери, и она увидела снимки. Когда она увидела фотографию человека, с легкой руки которого Джексон Кейв пошел по косой дорожке, по ее спине пробежала холодная дрожь.

Она его знала.

Кери пыталась контролировать свои эмоции, но адреналин зашкаливал в ее крови, оборачивался дрожью в руках и смятением в мыслях.

Она узнала мужчину, глядящего в объектив. Но она знала его не как Джона Джонсона. Во время их знакомства его звали Томас Андерсон, но все называли его Призраком.

Они общались дважды, и оба раза – в исправительном учреждении «Башни-близнецы» в центре Лос-Анджелеса, где он пребывает за иные преступления, чем те, за которые был оправдан Джон Джонсон.

– Кто это, Кери? – спросила Магс с беспокойством и раздражением из-за ее долгого молчания.

Кери осознала, что довольно долго сидела молча, уставившись на фото.

– Извини, – сказала она, возвращаясь к реальности. – Его зовут Томас Андерсон. Он содержится в изоляторе за похищение и продажу детей. В основном он продавал детей семьям из других штатов, которые не соответствуют требованиям для усыновления. Как я могла не подумать о том, что Джонсон и Андерсон – одно и то же лицо.

– Кейв имел дело со многими похитителями, Кери, – заметил Рэй. – Нет причин, по которым такая мысль должна была тебе прийти в голову.

– Откуда ты его знаешь? – Магс задала вопрос.

– Я наткнулась на него в прошлом году, когда исследовала материалы о похитителях. В какой-то момент я подумала, что он мог похитить Эви. Я отправилась в Башни-близнецы, чтобы допросить его, и довольно быстро выяснилось, что он не тот, кого я ищу. Он даже дал мне несколько подсказок, которые в конечном итоге помогли выйти на Коллекционера. Теперь я вспомнила, что он был первым, кто сказал мне о Джексоне Кейве – он сказал, что Кейв был его адвокатом.

– Ты ничего не знала о Кейве раньше? – спросила Магс.

– Я о нем кое-что слышала. О нем ходит дурная слава среди полицейских отдела пропавших без вести. Но я никогда не встречалась ни с одним из его клиентов и не думала о нем больше, чем о любом другом подонке, пока Андерсон не заставил меня заострить на нем свое внимание. До встречи с Томасом Андерсоном я никогда серьезно не задумывалась о Джексоне.

– И ты считаешь, что это не просто совпадение? – поинтересовалась Магс.

– Не думаю, что что-то, связанное с Андерсоном, может быть совпадением. Разве не странно, что он выходит сухим из воды под именем Джон Джонсон, но затем его арестовывают за аналогичное похищение под его настоящим именем Томас Андерсон? Почему он снова не использовал подставную личность? Более тридцати лет парень работал библиотекарем. И пустил свою жизнь под откос, используя свое настоящее имя.

– Может, он думал, что Кейву удастся его вытащить снова? – предложил Рэй.

– Но дело в том, что, – сказала Кери, – хоть технически Кейв и был его защитником, на последнем судебном процессе Андерсон защищал себя самостоятельно. И, по слухам, он был великолепен. Он был настолько убедителен, что, если бы обвинения против него не были железными, он был бы на свободе.

– Но если он столь гениален, – возразила Магс, – тогда как он мог допустить то, что на него заводились дела с такой сильной доказательной базой?

– Я задала ему тот же вопрос, – ответила Кери. – И он согласился с тем, что довольно странно, когда такой умный и внимательный парень так глупо попадается. Прямо он ничего на это не ответил, но дал понять, что сам хотел этого.

– Во имя всех святых, почему?! – воскликнула Магс.

– Отличный вопрос, Маргарет, – сказала Кери, захлопывая ноутбук. – И с ним я прямо сейчас собираюсь наведаться к мистеру Андерсону.

Кери припарковала свою машину возле массивного сооружения Башен-близнецов и направилась к лифту. Раньше, когда она приезжала сюда днем, тюрьма была забита до отказа, и ей приходилось ехать аж до десятого этажа, чтобы найти место для парковки. Но сейчас было уже почти восемь вечера, и она легко нашла парковочное место на втором этаже.

Переходя улицу, она еще раз обдумала свой план. Теоретически ее отстранение от должности на время расследования спецотделом лишало ее прав на встречу с заключенным в комнате для допросов. Но об этом знали пока не все. Она надеялась, что ее знакомство с тюремным персоналом позволит ей слегка обойти правила.

Рэй предлагал сопровождать ее, чтобы помочь обойти эти углы. Но она беспокоилась, что это может повлечь за собой лишние вопросы или даже какие-то неприятности. А даже если нет, то ему скорее всего придется тоже присутствовать при беседе с Андерсоном. А Кери знала, что в таких обстоятельствах парень ей ни за что не откроется.

Как оказалось, беспокоиться было не о чем.

– Как оно, детектив Локк? – поприветствовал ее сотрудник службы безопасности Бимон, когда она подошла к металлоискателю в вестибюле. – Удивлен, что вы уже на ногах после потасовки с тем психом, которая произошла в начале недели.

– О, да, – согласилась Кери, решив сыграть на этих событиях в своих интересах, – сама в шоке, Фредди. Но в этом случае моя взяла, верно? Вообще-то я все еще официально в отпуске, пока окончательно не приду в форму. Но дома я уже начала на стены от скуки лезть, поэтому решила привести в порядок кое-какие старые дела. Но, конечно же, не в официальном порядке, поэтому я даже не брала с собой оружие и значок. Представляете, собираюсь проводить допрос в нерабочее время!

– Понятно, детектив. Хорошо бы вам немного отдохнуть, но знаю, что вы не сможете усидеть на месте. Ступайте. Берите значок посетителя и отправляйтесь на этаж допросов. Вы знаете, что делать.

Кери знала, что делать, и через пятнадцать минут она уже сидела в комнате для допросов, ожидая прибытия заключенного № 2427609 или Томаса Андерсона по прозвищу Призрак. Охранник предупредил ее, что они готовятся к отбою, и ей придется подождать немного дольше обычного, пока его приведут. Ожидая, она пыталась сохранять спокойствие, но в глубине души она заранее знала, что это проигрышное мероприятие.

Казалось, Андерсону каждый раз удавалось читать ее, как раскрытую книгу, обходя все ментальные заслонки и профессиональные барьеры. Он будто бы видел ее насквозь. Она чувствовала себя котенком, гоняющимся за огоньком лазерной указки, которую он держит в руках и таким образом водит ее за нос.

И все же именно он подкинул ей информацию, которая навела ее на нужный след в поисках Эви. Было ли это намеренно или же это просто счастливая случайность? Ничто за время их встреч не указывало на то, что это могло быть чем-то большим, чем случайность. Он никогда не делал ей никаких намеков на то, что это было чем-то иным, нежели случайностью. Но если он так умен, то как он мог такие случайности допускать?

Дверь открылась, и он вошел в помещение. Он выглядел точно так же, как в их последнюю встречу. Андерсону было около пятидесяти, рост – почти метр восемьдесят, с развитой мускулатурой, что наталкивало на мысль, что он являлся регулярным посетителем тюремного спортзала. Наручники впивались в его массивные предплечья. Но все же он теперь казался стройнее, чем раньше, будто бы он стал нерегулярно питаться.

Его густые волосы были аккуратно подстрижены, но, к ее удивлению, они уже не были иссиня-черными, какими они запечатлелись в ее памяти. Теперь они скорее напоминали соль с перцем. На участках тела, не прикрытых тюремной формой, виднелось множество татуировок – по всей правой стороне вплоть до шеи. Левая сторона оставалась девственно чистой.

Подходя к металлическому стулу, стоящему за столом напротив нее, он не отрывал от нее испытующего взгляда своих стальных глаз. Она знала, что он изучает ее, оценивает каждый жест, каждое движение, стараясь узнать как можно больше до начала разговора.

После того как он сел, охранник занял свое место у двери.

– Спасибо, офицер…Кайли, я справлюсь, – сказала Кери, разглядев его имя на бейджике.

– Процедура, мэм, – резко ответил охранник.

Она посмотрела на него. Он был очень молод...новичок. Она была уверена, что он поступил на службу недавно, но она не могла никому позволить услышать этот разговор, будь то прожженный тип или зеленый новобранец. Андерсон позволил себе ухмылку, зная, что будет дальше. Кажется, его это забавляло.

Она встала и начала сверлить охранника взглядом, пока он не почувствовал это и не посмотрел на нее в ответ.

– Во-первых, я тебе не мэм. Я детектив Локк. Во-вторых, мне плевать на твою гребаную процедуру, парнишка. Я хочу поговорить с этим заключенным наедине. А если ты будешь мне мешать, то мне придется поговорить наедине уже с тобой, и могу гарантировать, что это будет не самый приятный для тебя разговор.

– Но… – Кайли заикался, переминаясь с ноги на ногу.

– Никаких «но», офицер. У тебя есть лишь два варианта. Или ты дашь мне поговорить с заключенным наедине, или я буду разговаривать с тобой! Что выбираешь?

– Наверное, мне следует получить разреше…

– Этого не было в списке вариантов, офицер. Знаешь что? Я решу за тебя. Давай выйдем и поболтаем немного. Если бы я прижала сектанта-педофила, это дало бы мне недельную отсрочку времени, но теперь мне придется учить жизни еще и служащего исправительного учреждения.

Она уже начала открывать дверь, когда офицер Кайли все-таки сломился под ее напором и сдал свои позиции. Все же она была впечатлена тем, как долго он продержался.

– Все хорошо, детектив, – извиняющимся тоном сказал он. – Я подожду снаружи. Только, будьте, пожалуйста, осторожны. Этот заключенный склонен к насилию.

– Конечно, буду, – сказала Кери теперь уже медовым голоском. – Благодарю за любезность. Я недолго.

Он вышел и закрыл дверь, а Кери вернулась на место, полная уверенности и сил, которых ей так не хватало еще минуту назад.

– Это было весело, – мягко заметил Андерсон.

– Не спорю, – ответила Кери. – Но могу поспорить, что заслуживаю ценной информации в благодарность за такое веселое шоу.

– Детектив Локк, – сказал Андерсон с шутливым негодованием, – вы оскорбляете мои самые нежные чувства. Мы не виделись с вами несколько месяцев, а первое, что я от вас слышу – это требование информации. Ни «привет»? Ни «как дела»?

– Привет, – сказала Кери. – Не буду спрашивать, как дела, потому что и так видно, что не очень. Ты похудел. Поседел. Вокруг глаз появились морщины. Ты заболел? Или, может быть, тебя мучает совесть?

– Собственно говоря, и то, и другое, – признался он. – Видите ли, ребята в последнее время грубовато с мной обращаются. Я уже не хожу в «авторитетах». Поэтому у меня временами «одалживают» ужин. Иногда делают непрошенный «массаж ребер». А еще такой пустячок – я слегка болен раком.

– Я не знала, – тихо сказал Кери, искренне растерявшись. Это вполне объясняло его истощенный вид.

– А откуда бы вы узнали? – возразил он. – Я не афишировал это. Я мог бы рассказать вам об этом на слушании по условно-досрочному освобождению в ноябре, но вас там не было. Освобождения я не получил. Но вашей вины в этом нет. Ваше письмо было прекрасным, большое спасибо.

Кери писала об Андерсоне после того, как он оказал ей некоторую помощь. Она не выступала за его освобождение, но красноречиво расписала его готовность к сотрудничеству.

– Я так думаю, что ты не сильно этому удивился, верно?

– Не сильно, – ответил он. – Но надежда умирает последней. Это был мой последний реальный шанс выбраться отсюда до того, как болезнь сама вытащит меня. Мне снились прогулки по пляжу в Сиуатанехо. Увы, не вышло. Но отставим лирику, детектив. Давайте перейдем к делу. Только не забывайте, что и у стен есть уши.

– Ладно, – начала она, затем наклонилась и прошептала, – тебе известно о завтрашнем вечере?

Андерсон кивнул. Кери почувствовала прилив надежды.

– Ты знаешь, где это будет происходить?

Он покачал головой.

– Я не знаю, где, – прошептал он в ответ. – Но я могу объяснить, почему.

– Какая мне от этого польза? – с горечью проговорила она.

– Это может помочь узнать, где.

– Ладно перефразирую. Скажи, почему, – прошипела она, понимая, что переполняется гневом, который не могла сдерживать.

– А почему ты вообще мне помогаешь? – внезапно спросила она. – Ты все это время манипулировал мной?

– Вот что я могу вам сказать, детектив. Вы знаете, чем я зарабатывал на жизнь. Знаете, что я организовывал похищения детей из родных семей и продавал их другим семьям, часто – за огромные деньги. Это был очень прибыльный бизнес. Я мог проворачивать это дистанционно, используя подставное имя, и жить спокойно и счастливо.

– Как Джон Джонсон?

– Нет, счастлив я был как Томас Андерсон, библиотекарь. Джон Джонсон, похититель, был моим альтер эго. Когда меня схватили, я обратился к одному нашему знакомому, чтобы тот помог мне. Я хотел, чтобы Джон Джонсон был оправдан, и чтобы никто и никогда не смог связать с ним Томаса Андерсона. Это было почти десять лет назад. Но наш друг не захотел мне помогать. Он сказал, что представляет только тех, с кем плохо обошлись, и что я – сейчас это звучит даже забавно – разлагаю систему изнутри, как рак.

– Забавно, – согласилась Кери, но по ней было видно, что ей совсем не до смеха.

– Но, как вы уже догадались, я могу быть убедительным. Я убедил его, что забираю детей у богатых и плохих семей, а потом отдаю их бедным и хорошим. Затем я предложил ему огромное вознаграждение за оправдательный приговор. Думаю, он понимал, что я лгу. В конце концов, как эти бедные могли платить мне такие большие деньги? И так ли плохи богатые, лишившиеся своих детей? Наш друг весьма умен. Он все понимал. Но он смог использовать мои слова в качестве морального самооправдания, когда получил от меня шестизначную сумму.

– Шестизначную сумму? – с недоверием переспросила Кери.

– Я говорил, это очень прибыльный бизнес. И этот платеж был лишь первым. В целом я заплатил ему за услуги около полумиллиона долларов. Он уже был вовлечен. После того, как меня оправдали, и я продолжил вести свой бизнес, он начал помогать мне в похищениях детей для «более достойных» семей. Когда он находил удобное для себя оправдание, он занимался этим даже с энтузиазмом.

– Значит, это ты увел его на косую дорожку?

– Значит, я. И он вошел во вкус. Позже у него обнаружился вкус и ко многим другим вещам, о которых он даже и не подозревал.

– О чем ты? – спросила Кери.

– Давайте просто остановимся на том, что в какой-то момент он перестал нуждаться в самооправдании. Вам известно, что это произойдет завтра вечером?

– Это его детище, – сказал Андерсон. – Имейте в виду, что сам он не принимает в этом участие. Но он понял, что на такие вещи и подобные им будет существовать круглогодичный спрос. Он занял эту нишу. По сути, он контролирует этот своеобразный…рынок в Лос-Анджелесе. Подумать только! До этого он работал в однокомнатном офисе возле пончиковой, представляя нелегалов, на которых полиция вешала сексуальные преступления.

– Значит, у тебя проснулась совесть? – сквозь зубы проговорила Кери. Она чувствовала отвращение, но боялась, что если она открыто продемонстрирует его, то не получит ответы на свои вопросы, потому что Андерсон пойдет на попятную. Казалось, он это почувствовал, но все равно продолжил.

– На тот момент – нет. Не тогда. Это случилось гораздо позже. Полтора года назад я увидел в местных новостях историю о женщине-детективе и ее партнере, которые спасли девочку, похищенную женишком ее няни, настоящим подонком.

– Карло Хунта, – автоматически произнесла Кери.

– Верно. В новостях упоминали, что эта женщина-детектив поступила в полицейскую академию несколько лет назад. И показали кусок интервью с ней после выпуска из академии. Она сказала, что поступила на службу, потому что у нее похитили дочь. Она сказала, что, раз она не могла спасти свою собственную дочь, возможно, будучи копом, она хотя бы сможет спасать других детей. Знакомо?

– Да, – еле слышно сказала Кери.

– А поскольку я работал в библиотеке, – продолжил Андерсон, – и имел доступ ко всем новостным архивам, я обнаружил статью о похищении этой девочки и пресс-конференцию, на которой ее мать молила о благополучном возвращении своей дочери.

Перед глазами Кери замелькали обрывки воспоминаний из этой пресс-конференции. Она вспомнила, как говорила в дюжину микрофонов, умоляя вернуть ее дочь человека, схватившего ее посреди парка и бросившего ее в фургон, словно тряпичную куклу.

Она снова услышала крик «Мамочка, пожалуйста, помоги!», увидела мельтешение белокурых косичек восьмилетней Эви, которая уносилась куда-то вдаль, пока не растворилась на фоне режущей глаз зелени поля. Она вспомнила скрежет гравия под ногами во время пресс-конференции, вспомнила ощущение полнейшей безысходности, когда она бежала босиком по парковке, преследуя фургон, пока он не скрылся, оставив ее в облаке пыли. Все это с жестокой ясностью снова встало перед ее внутренним взором.

Андерсон молчал. Она взглянула на него и увидела, что его глаза, как и ее, были полны слез. С усилием он заставил себя продолжить.

– Через несколько месяцев я увидел еще одну сводку о том, как детектив спасла очередного ребенка, похищенного по пути на бейсбольную тренировку.

– Джимми Тенсалл.

– А еще через месяц она нашла девочку, которую схватили прямо в супермаркете. Женщина, похитившая ее, сделала фальшивое свидетельство о рождении и планировала улететь с ней в Перу. Вы поймали ее у трапа самолета.

– После этого я больше не смог продолжать. Каждая сделка напоминала мне о той пресс-конференции, на которой вы просили вернуть вашу дочь. Я не мог больше равнодушно к этому относиться. Наверное, я размяк. И как раз тогда наш друг допустил одну ошибку.

– Какую именно? – спросила Кери, ощущая покалывание, возникающее у нее в предвкушении раскрытия очень важной информации.

По взгляду Томаса Андерсона было видно, что в нем происходит внутренняя борьба, и он принимает нелегкое для себя решение. Потом он перестал хмуриться, его взгляд прояснился. Решение было принято.

– Ты мне доверяешь? – тихо спросил он.

– Что, черт возьми, за вопрос? Конечно, нет, черт...

Но, прежде чем она закончила, он рывком отбросил разделяющий их стол, накинул ей на шею свои руки в наручниках и оттащил ее в угол допросной.

Когда офицер Кайли ворвался в комнату, Андерсон прикрывался ею, как щитом. Она почувствовала, как что-то острое упирается ей в шею и скосила глаза, чтобы посмотреть, что это. Это напоминало заостренную ручку зубной щетки и упиралось в ее яремную вену.

Кери была выбита из колеи. Секунду назад Андерсон чуть ли не рвал на себе рубашку от горя из-за ее пропавшей дочери. А теперь прижимал к ее горлу острый как бритва кусок пластика.

Ее первым побуждением было вырваться из его хватки. Но она знала, что это не сработает. Она ничего не могла сделать, ведь он в любой момент мог вонзить пластиковую заточку ей в глотку.

Кроме того, что-то в этом не сходилось. Андерсон никогда не проявлял негативных чувств по отношению к ней. Казалось, будто он действительно испытывал к ней симпатию.

И хотел ей помочь. А если у него правда рак, то тем бессмысленнее кажутся его действия. Он ведь сам сказал, что скоро умрет.

Он хочет избежать мучений? Это такой способ самоубийства?

– Брось это, Андерсон! – закричал офицер Кайли, направляя оружие на них обоих.

– Опусти свой пистолет, Кайли, – очень спокойно проговорил Андерсон.

– Если ты нечаянно застрелишь заложника, то твоя карьера окончится, не успев начаться. Следуй процедуре. Оповести начальство. Пусть сюда прибудет переговорщик. Это не должно занять много времени. В отделе всегда должен кто-то дежурить. Уже через десять минут кого-нибудь пришлют.

Кайли выглядел совершенно растерянным. Его взгляд метался между Андерсоном и Кери. У него дрожали руки.

– Он прав, офицер, – сказала Кери, пытаясь говорить так же спокойно, как и Андерсон. – Следуй стандартной процедуре и все будет хорошо. Заключенный никуда не денется. Выходи и запри за собой дверь. Позвони куда следует. Со мной все будет в порядке. Мистер Андерсон не собирается причинять мне вреда. Он явно настроен на переговоры. Тебе нужно пригласить кого-то с соответствующими полномочиями, понятно?

Кайли кивнул, но не сдвинулся с места.

– Офицер Кайли, – Кери повысила голос, – иди и вызови начальство. Немедленно!

Кажется, это вывело Кайли из ступора. Он вышел из комнаты, запер дверь и схватил трубку телефона, висящего на стене, не выпуская их из виду.

– У нас не очень много времени, – прошептал Андерсон на ухо Кери, слегка ослабив давление заточки на ее кожу. – Извини за это, но думаю, что только так мы сможем говорить свободно.

– Серьезно? – со смесью бешенства и облегчения прошипела Кери.

– У Кейва везде есть свои люди – и на воле, и здесь. Теперь уж моя песенка спета. Я и ночи не протяну. Да что там ночь! Я не протяну и часа. Но я больше беспокоюсь о тебе. Если он узнает, что тебе все известно, он убьет тебя, не считаясь с последствиями.

– Так что тебе известно? – спросила Кери.

– Как я сказал, Кейв совершил ошибку. Он пришел ко мне и поделился со мной беспокойством из-за тебя. Он провел расследование и узнал, что твою дочь похитил один из его ребят. Ты уже знаешь, что это был Брайан Виквайр, Коллекционер. Кейв не распоряжался насчет этого и ничего об этом не знал. Виквайр часто работал самостоятельно, а Кейв уже по факту помогал перевозить девушек. Так было и с Эви, но ему не было об этом известно.

– Значит ее похищение не было спланировано им заранее? – спросила Кери. Похоже, что ее подозрения подтверждаются.

– Нет. Она была просто миловидной блондинкой, за которую, по мнению Виквайра, он мог выручить крупную сумму. Но после того, как ты начала спасать девушек и эти события стали попадать в заголовки, Кейв провел проверку и понял, что он был связан с ее похищением посредством Виквайра. Он боялся, что ты, в конце концов, доберешься до него, и попросил меня помочь спрятать Эви в надежное место. И он не хотел знать, где именно она будет находиться.

– Он начал подметать следы еще до того, как я поняла, что он причастен к этому? – спросила Кери, удивляясь предусмотрительности Кейва.

– Он умен, – согласился Андерсон. – Но он не знал, что он обратился за помощью не к тому человеку. Он и не мог этого знать. В конце концов, именно с меня началась его карьера. Как бы он смог заподозрить меня в чем-то? Но я решил помочь тебе. Конечно, я сделал это таким образом, который, как я думал, мог бы при этом обеспечить мне безопасность.

В этот момент Кайли открыл дверь.

– Переговорщик уже в пути, – произнес он дрожащим голосом. – Он будет здесь через пять минут. Сохраняйте спокойствие. Не делай глупостей, Андерсон.

– Так не вынуждай меня! – крикнул ему Андерсон, еще сильнее прижав кусок зубной щетки к шее Кери. Кайли снова быстро закрыл дверь.

– Ой, – воскликнула она. – Кажется у меня кровь.

– Извини, – смущенно произнес он. – Непросто контролировать движения, сидя вот так на полу.

– Просто немного полегче, ладно?

– Постараюсь. Видишь ли, очень много всего произошло. В общем, я поговорил с Виквайром и приказал ему разместить Эви где-нибудь в Лос-Анджелесе, где о ней хорошо позаботятся, пока она нам не понадобится. Я хотел убедиться, что она никуда не денется из города. И я хотел, чтобы она не страдала...насколько это было возможно.

Кери ничего не ответила, но они оба знали, что он не мог оберегать ее все эти годы, и только бог знает, через какие ужасы ей пришлось пройти. Не желая задерживаться на этой мысли, Андерсон быстро продолжал.

– Я не знал куда он ее дел. Позже оказалось, что он отдал ее типу, о котором ты уже знаешь. Ты знаешь, что она была у него.

– Но если ты решил помогать мне, то почему не нашел ее сам?

– По двум причинам, – ответил Андерсон. – Во-первых, Виквайр не собирался раскрывать мне эту информацию. Это была ценная информация, и он держал ее в секрете. Во-вторых, хоть я и не горжусь этим, я знал, что если я приду к тебе с твоей дочерью, то меня арестуют.

– Но ты все равно через несколько месяцев позволил арестовать себя за похищения, – возразила Кери.

– Это я сделал, когда понял, что настало время решительных действий. Я знал, что, в конце концов, ты все равно начнешь копать под похитителей и торговцев детьми, и, рано или поздно, доберешься до меня. И я знал, что смогу подсказать тебе правильный путь, не вызывая у Кейва подозрений. Что касается ареста, ты права. Ты должна помнить, что я самостоятельно защищал себя в суде. И если ты внимательно ознакомишься с протоколом судебного заседания, то увидишь, что и прокурор, и судья допустили несколько ошибок из тех, которые почти наверняка должны привести к отмене приговора. Я просто ждал подходящего времени, чтобы подать апелляцию. Конечно, сейчас это уже потеряло смысл.

Кери подняла голову, услышав шум в коридоре. Она увидела в окошко, как мимо проходили несколько офицеров, а у одного из них была винтовка. Снайпер.

– Не хочу показаться бесчувственной, но нам пора закругляться, – сказала она. – Может, у них просто руки чешутся пристрелить тебя, а может, Кейв уже отдал это указание.

– Верно, детектив, – согласился Андерсон. – Я тут разболтался о морали, в то время как тебе не терпится узнать, как вернуть дочь. Правильно?

– Да. Так ты расскажешь, как ее вернуть?

– Вообще-то я не знаю. Я не знаю, где она. И не думаю, что Кейв это знает. Он может знать, где будет проходить завтра Виста, но он там точно не появится. Поэтому устанавливать за ним слежку не имеет смысла.

– Ты хочешь сказать, что нет никакой надежды вернуть ее? – недоверчиво спросила Кери. – И ради такого ответа я прошла через все это?

– Скорее всего именно так, детектив, – признал он. – Но, может быть, ты сумеешь заставить его вернуть ее тебе.

– Ты о чем?

– Раньше Джексон Кейв считал тебя просто досадной помехой своему бизнесу. Но в прошлом году его отношение к тебе несколько изменилось. Он стал одержим тобой. Теперь уже он видит в тебе угрозу не только своему бизнесу. Он считает, что ты хочешь уничтожить его лично. А поскольку моральный компас у него уже давно сбит, то он считает себя положительным персонажем, а тебя – отрицательным.

– Он считает меня отрицательным персонажем? – недоверчиво переспросила Кери.

– Да. Помнишь, я говорил, что он искажает нормы морали так, как ему выгодно. Он не мог бы жить в ладу с собой, если бы позволил себе осознать, какие ужасные вещи он делает. Его изворотливый ум в состоянии оправдать все что угодно. Однажды он даже сказал мне, что если бы благодаря ему эти девушки не попадали в секс-рабство, то они бы просто издохли от голода в подворотне.

– Он сумасшедший, – сказала Кери.

– Он хочет сохранить способность спокойно смотреть в зеркало по утрам, детектив. Чем-то это напоминает охоту на ведьм. Он видит в тебе врага. Заклятого врага. И именно в этом заключается его опасность. Не могу себе представить, на что он готов пойти, чтобы остановить тебя.

– Так как я могу заставить такого, как он, вернуть мне Эви?

– Если бы тебе удалось убедить его, что он не является твоей целью, и все, что тебе нужно – это вернуть дочь, может, он пересмотрит свои действия. Если он поверит в то, что, как только твоя дочь окажется в безопасности, то ты просто забудешь о нем, и, может быть, даже уйдешь из полиции, тогда, может, он покинет тропу войны. Сейчас он убежден, что ты хочешь его уничтожить. Но если он поймет, что тебе нужна только она, может быть, у тебя появится какой-то шанс.

– Думаешь, что это может сработать? – спросила Кери. В ее голосе отчетливо сквозил скептицизм. – Я просто скажу «верни мне мою дочь, и я оставлю тебя в покое», и он согласится?

– Я не знаю наверняка, сработает ли это. Но я знаю, что у тебя нет выбора. И знаю, что тебе нечего терять.

Пока Кери обдумывала это, постучали в дверь.

– Переговорщик прибыл, – крикнул Кайли. – Он на подходе.

– Одну минуту! – закричал Андерсон. – Скажи ему, чтобы подождал. Я скажу ему, когда войти.

– Я передам, – ответил Кайли, хотя было слышно, что ему не терпится как можно быстрее отделаться от всего этого.

– И еще кое-то, – совсем тихо прошептал ей на ухо Андерсон. – В твоем отделе оборотень.

– Что? В западном отделении Лос-Анджелеса? – ошеломленно спросила Кери.

– В отделе пропавших без вести. Я не знаю, кто именно. Но происходит утечка информации. Так что будь осторожна. Еще осторожнее, чем обычно.

Кто-то заговорил за дверью:

– Мистер Андерсон, это Кэл Брубейкер. Переговорщик. Я могу войти?

– Еще секунду, Кэл, – крикнул Андерсон. Затем он наклонился еще ближе к Кери. – Мне кажется, это наш последний разговор, Кери. Я хочу, чтобы ты знала, я думаю, что ты замечательный человек. Надеюсь, ты найдешь Эви. Правда. Входи, Кэл.

Когда открылась дверь, он снова поднес обломок зубной щетки к ее шее, но даже не коснулся кожи. В помещение вошел мужчина около сорока или старше, с обрюзгшим животиком, всклокоченными седыми волосами, в круглых очках с тонкими линзами, которые, как подозревала Кери, призваны были придавать ему солидности.

Он был одет в синие джинсы и мятую рубашку дровосека в красно-черную клетку. Он нелепо походил на ряженого на маскараде грозного переговорщика с удерживающими заложников.

Ее глаза встретились со взглядом Андерсона, и она поняла, что он разделяет ее чувства. Казалось, ему с трудом удается сохранить серьезное выражение лица.

– Здравствуйте, мистер Андерсон. Можете вы объяснить мне, что вас так взволновало? – спросил он профессиональным спокойным тоном.

– Вообще-то, Кэл, – мягко ответил Андерсон, – пока мы тебя ждали, детектив Локк уже привела меня в чувства. До меня дошло, что я просто немного вспылил и поступил...нехорошо. Полагаю, что я готов сдаться и принять последствия своих действий.

– Хорошо, – с удивлением произнес Кэл. – Это самые легкие переговоры в моей жизни. Раз уж вы так легко соглашаетесь со мной, считаю своей обязанностью уточнить: ничего ли вам не нужно?

– Может, пара мелочей, – ответил Андерсон. – Не думаю, что они вызовут у кого-то возражения. Я хочу быть уверен, что детектива Локк немедленно доставят в лазарет. Я случайно поранил ее заостренным куском зубной щетки, и я не думаю, что она стерильна. Нужно как можно скорее обработать рану. Я был бы признателен, если бы офицер Кайли, джентльмен, который сопровождал меня сюда, надел на меня наручники и отвел меня обратно. Мне кажется, что некоторые из этих парней настроены обойтись со мной не очень ласково. И если я брошу заточку, не попросили бы вы снайпера убраться отсюда? Он заставляет меня нервничать. Мои просьбы разумны?

– Весьма разумны, мистер Андерсон, – согласился Кэл. – Я сделаю все возможное, чтобы исполнить их. Может, вы сделаете первый шаг – бросите щетку и отпустите детектива?

Андерсон еще ближе наклонился к Кери.

– Удачи, – прошептал он настолько тихо, что только она смогла его услышать, потом бросил заточку и приподнял руки, чтобы она могла выскользнуть из-под наручников. Она медленно поднималась на ноги, держась за перевернутый стол. Кэл протянул ей руку, но она поднялась самостоятельно.

Почувствовав себя более уверенно, она повернулась к Томасу Андерсону, который так же был известен под прозвищем «Призрак». Что-то ей подсказывало, что она видит его в последний раз.

– Спасибо, что оставили меня в живых, – пробормотала она, пытаясь придать своему голосу ироничный тон.

– Еще бы, – ответил он с очаровательной улыбкой.

Когда она открыла дверь допросной, в помещение ворвалось пятеро спецназовцев.

Она, не оглядываясь, вышла в коридор. Ей не хотелось видеть то, что там происходило.

Кэл Брубейкер отчасти сдержал свое слово – снайпер стоял поодаль, прислонившись к стене. Но офицера Кайли поблизости не было.

Когда она шла в лазарет в сопровождении женщины-офицера, Кери была почти уверена, что слышит, как оружие с хрустом врезается в человеческую кость. И хотя никто не кричал, все же она слышала глухой, непрерывный стон.

Кери поспешила к машине, надеясь выехать из парковки прежде, чем кто-нибудь заметит ее отсутствие. Ее сердце быстро колотилось в такт ритмичному стуку каблуков по бетону.

Ее поход в лазарет был последним подарком Андерсона. Он знал, что, оказавшись в роли заложника, ей пребывание там наверняка растянулось бы на часы, нужные для проведения всех необходимых допросов. Часы, которые она не могла себе позволить тратить. Своим требованием отправить ее в лазарет он обеспечил свободный коридор, которым она могла воспользоваться и незаметно улизнуть, прежде чем оказалась бы в окружении детективов Центрального отделения.

Именно так она и поступила. После того, как медсестра продезинфицировала небольшой порез на шее и перевязала его, Кери симулировала паническую атаку после пережитого шока в роли заложника и попросилась в туалет. А так как она не была заключенной, то сбежать после этого не составило труда.

Она спустилась в лифте с обслуживающим персоналом, который уходил со смены в девять вечера. Офицер безопасности Бимон, должно быть, был на перерыве, потому что в вестибюле стоял какой-то другой парень, даже не взглянувший на нее.

Выйдя из здания, она пошла к парковке, все еще беспокоясь, что ее остановит какой-нибудь детектив и потребует, чтобы она объяснила на каком основании проводила допрос заключенного, будучи сама под следствием. Но ее опасения не оправдались.

Ее сопровождали лишь звуки собственных шагов и биение сердца. Даже уборщики уже толпились возле автобусной остановки и станции метро. Рабочая смена была окончена.

И лишь достигнув второго этажа, она услышала звучание чьих-то шагов снизу. Они раздавались громким и гулким эхом, и казалось, будто бы они возникли из ниоткуда. Если бы кто-то следовал за ней, она бы заметила это еще на улице. Такое ощущение, будто кто-то специально поджидал ее.

Ей оставалось преодолеть полпути по левому ряду до своей машины. Ее настигали шаги, и теперь стало ясно, что ее преследуют несколько человек, и что они мужчины. Они шли неуклюже, как обычно ходят полные люди. Было слышно, что один из них страдает одышкой.

Возможно, ее преследовали детективы, но она сомневалась в этом. Если бы они хотели допросить ее, то уже давно бы обнаружили себя. Если бы они были оборотнями и хотели причинить ей вред, то они не стали бы преследовать ее на парковке Башен-близнецов, поскольку здесь повсюду были камеры. Если бы они были наемниками Кейва, то дождались бы, пока она покинет муниципальное учреждение.

Ее рука невольно потянулась к кобуре, но Кери вспомнила, что оставила оружие в багажнике. Она хотела избежать ситуации, в которой ей пришлось бы объяснять работникам службы безопасности почему она принесла личное оружие в тюрьму. По той же причине кобура с оружием, которую она носила на лодыжке, была там же. Она была безоружна.

Отметив, что у нее начал учащаться пульс, Кери приказала себе сохранять спокойствие.

Она не должна переходить на бег – тогда они бы поняли, что она их обнаружила. Возможно, они и так уже об этом догадывались, но она была заинтересована в поддержании иллюзии, возможно, это поможет ей выиграть лишнее время. Поэтому она не должна была даже оглядываться – это могло бы заставить их пуститься за ней погоню.

Вместо этого она якобы случайно вглядывалась в отражения блестящих внедорожников, надеясь рассмотреть тех, с кем ей придется иметь дело. Немного погодя таким образом ей удалось рассмотреть их. Двое мужчин, оба в костюмах: один из них – крепкий парень, другой – покрупнее, с огромным с животом, свисающим через пояс. Возраст определить было сложно, но тот, кто покрупнее и с одышкой, выглядел старше. Они были не вооружены, но у толстого было нечто вроде тазера, а младший держал дубинку в руках. Видимо они хотели взять ее живьем.

Пытаясь сохранять невозмутимый вид, она вытащила из сумочки ключи и, нажав на кнопку разблокировки машины, зажала их между костяшками пальцев острым концом наружу. Кери находилась в шести метрах от машины. Те двое были уже в паре метров от нее, и она понимала, что не успеет дойти до машины, открыть ее, залезть внутрь, закрыть и выехать, даже несмотря на то, что они при своих габаритах были довольно неповоротливыми. Теперь она проклинала себя за то, что припарковалась передним ходом.

Машина пискнула, и толстый споткнулся от неожиданности. Кери понимала: она будет выглядеть более подозрительно, если будет сохранять вид, что не замечает их, поэтому она резко повернулась к ним, застигнув их врасплох.

– Как дела, ребята? – сладким голосом спросила она, словно обнаружить их за своей спиной было самой естественной вещью на свете. Они по инерции прошли еще пару шагов, прежде чем отпрянуть от нее от неожиданности на пару метров.

Молодой, похоже, растерялся. Старший приготовился что-то говорить. Все чувства Кери обострились до предела. Почему-то ей бросилось в глаза, что он пропустил клочок волос на левой стороне шеи во время бритья. Почти не раздумывая, она нажала тревожную кнопку авто. Те двое невольно перевели взгляд на машину. И тогда она начала действовать.

Она бросилась на него, размахнувшись правым кулаком, в котором были зажаты ключи, и направила его в левую сторону лица противника. Все будто бы происходило в замедленном темпе. Он отреагировал слишком поздно, и к тому времени, когда он попытался левой рукой блокировать удар, ее кулак уже достиг его лица. Кери понимала, что это прямое попадание, потому что, по крайней мере, один из ключей прошел довольно глубоко, прежде чем ее кулак затормозил о препятствие. Из его глаза хлынула кровь, и он стал кричать. Но Кери не остановилась, а рывком бросилась на него, придавив правым плечом его левое колено, и повалив его на землю.

Она услышала противный хруст и поняла, что при падении соперник порвал связки колена. Она вытеснила этот звук из своего сознания и попыталась плавно выйти в положение стоя. Но вследствие атаки такого здоровяка боль от ноющих ушибов снова дала о себе знать. Ее легкие горели, и она была почти уверена, что ударилась раненым коленом о бетонный пол парковки во время броска, а еще ныло плечо от удара о колено противника.

Больше всего ее беспокоило то, что за время схватки со здоровяком тот, что помоложе, успел опомниться. Когда Кери встала на ноги и попыталась восстановить равновесие, он уже приближался к ней. Его глаза сверкали смесью ярости и страха; он покачивал дубинкой в руке.

Она осознала, что не сможет избежать удара, и быстро повернулась так, чтобы удар пришелся по левой стороне туловища, а не по голове. Она почувствовала, как дубинка резко опустилась ей на ребра слева чуть ниже плеча, и место удара начало пульсировать жгучей болью.

Когда она упала перед ним на колени, воздух будто бы полностью вышел из легких. В глазах все поплыло, но ей все же удалось разглядеть его ступни, поднимающиеся с пяток на носки.

Кери понадобилось менее доли секунды, чтобы осознать, что это значит. Он замахивался дубинкой, целясь ей точно в голову. Она увидела, как его левая нога начала движение вперед, и поняла, что дубинка уже летит на нее.

Забыв обо всем – о неспособности дышать, о боли в груди, плече, ребрах и колене, о том, что все расплывалось перед глазами, – она бросилась прямо на него. Она знала, что инерция движения после того, как она оттолкнется коленями от земли, будет невелика, но надеялась, что этого будет достаточно, чтобы предотвратить прямой удар по голове. Потом она сделала движение правой рукой, которой все еще сжимала ключи, в направлении его паха.

Все произошло моментально. Она почувствовала, как палка ударила ее по спине, и услышала рычание. Удар сбил ее с толку, но лишь на секунду. Она почувствовала, что его хватка ослабла, услышала, как он рухнул на землю.

Приподняв голову, она увидела, что он лежал, согнувшись пополам, и прижимал обе руки к паху. Он громко бессвязно кричал. По крайней мере, теперь ему было не до нее. Кери посмотрела на толстяка, лежащего в нескольких метрах – он все еще катался по полу, крича в агонии и прикрывая руками левый глаз. Казалось, он не замечал, что его колено было неестественно вывернуто.

Кери сглотнула, вдохнула, наконец, воздух в легкие (этот вдох показался ей первым в жизни), и заставила себя действовать.

Вставай и двигайся. Это твой шанс. И он может оказаться единственным.

Не обращая внимания на жуткую боль, которая отдавалась повсюду, она оттолкнулась от земли и побежала, прихрамывая, к своей машине. Молодой парень оторвал одну руку от паха и предпринял символическую попытку схватить ее. Но она обошла его и направилась к своей машине, села внутрь, заперла ее, завела и выехала, даже не глядя в зеркало заднего вида. Часть ее сознания надеялась на то, что молодой пойдет за ней, и она услышит глухой стук, когда врежется в него задним крылом.

Она нажала на газ, свернула и спустилась на первый этаж. Когда она подъехала к будке, то с изумлением увидела, что молодой торопливо спускается по лестнице, пытаясь догнать ее машину.

Она увидела ужас на лице охранника, сидящего в будке, который смотрел то на сгорбленного мужчину, трусцой бегущего к нему, то на машину, которая со скрежетом колес ехала в том же направлении. Ей чуть не стало дурно. Но не настолько, чтобы это помешало ей проехать сквозь деревянные ворота, которые разлетелись на кусочки в разные стороны.

Она провела ночь у Рэя. Возвращаться к себе было небезопасно. Она не могла быть уверена, что никто не заявится к ней домой. Если на нее осмелились напасть на тюремной парковке, полной камер наблюдения, то ее квартира уж точно не была самым безопасным местом. К тому же сегодня Кери не чувствовала себя в состоянии отразить еще одно нападение.

Рэй наполнил ей ванну. Она позвонила ему по пути, чтобы ввести его в общий курс ситуации, и, к счастью, он не стал задавать ей никаких вопросов, дав ей возможность прийти в себя. Она лежала в теплой воде и чувствовала, как расслабляется ноющее тело. Он сидел рядом на стуле и время от времени уговаривал ее съесть ложку бульона.

После того как она насухо вытерлась и надела его пижаму, она почувствовала себя достаточно хорошо для того, чтобы продолжить разговор. Они сидели на диване в гостиной, которая освещалась мягким светом свечей. Никто из них не прокомментировал то обстоятельство, что их оружие лежало прямо перед ними на кофейном столике.

– Поразительная наглость, – сказал Рэй, имея в виду нападение на парковке, – и очень смело.

– Да уж, – сказала Кери. – Если предположить, что это были на самом деле приспешники Кейва, то думаю, что и он правда весьма обеспокоен тем, что Андерсон слил всю информацию при допросе. Но что мне непонятно, так это то, что если он способен зайти так далеко, то почему он просто не приказал выстрелить мне в спину и покончить с этим? К чему эти тазеры и дубинки?

– Может, он хотел сначала выяснить, что тебе известно и кому еще что-то известно, прежде чем прикончить тебя. А может, Кейв тут вообще не при чем. Андерсон сказал, что в отделе завелся оборотень, так? А что, если это был кто-то, кто не заинтересован в утечке такой информации?

– Это вполне возможно, – призналась Кери, – хотя об этом он говорил так тихо, что я сама едва слышала его. Трудно представить, что это могли услышать даже при наличии жучков в помещении. Честно говоря, мне все это пока совершенно непонятно.

– Мне тоже, – сказал Рэй. – Каковы наши дальнейшие действия, Кери? Мы проторчали с Магс в том конференц-зале еще пару часов, но больше ничего стоящего не нашли. Я не знаю, что делать.

– Думаю, что последую совету Андерсона, – ответила она.

– Хочешь сказать, что пойдешь к Кейву? – недоверчиво спросил он. – Завтра суббота. Ты собираешься просто постучать в дверь его дома?

– Не думаю, что у меня есть выбор.

– А почему ты думаешь, что это поможет? – спросил он.

– Может, и не поможет. Но Андерсон прав. Если в ближайшее время не произойдет чудо, то мне ничто не поможет, Рэй. Через двадцать пять часов Эви убьют и снимут ее смерть на камеру! Если есть какой-то шанс, что разговор с Джексоном Кейвом может спасти жизнь моей дочери, то я не собираюсь его упускать.

Рэй кивнул, сжал ее руку и обнял ее за плечи своими огромными мускулистыми руками. Он обнял ее очень нежно, но она все равно вздрогнула от боли.

– Извини, – тихо прошептал он. – Конечно, мы сделаем все возможное. Но я пойду с тобой.

– Рэй, у меня и так мало надежды на то, что это сработает. Но если ты пойдешь со мной, то он точно ничего не скажет. Я должна пойти к нему одна.

– Но ведь это он может оказаться тем, кто попытался тебя убить сегодня.

– Всего лишь покалечить, – сказала она со слабой улыбкой, пытаясь разрядить атмосферу. – Кроме того, вряд ли он станет что-либо предпринимать, когда я заявлюсь к нему домой. Мой визит будет для него неожиданностью. Это было бы для него слишком рискованно. Какое он сможет обеспечить себе алиби, если со мной что-то случится у него дома? Может, он и псих, но не дурак.

– Ладно, – уступил Рэй. – Я не стану заходить с тобой в дом. Но я прикрою тебя снаружи.

– Ты замечательный, – сказала Кери, сильнее прижимаясь к нему, несмотря на боль, которую вызвала смена положения. – Могу поспорить, что ты поставил полицейскую машину на круглосуточное патрулирование района, чтобы твоя маленькая леди была в безопасности и спала спокойно всю ночь.

– А как насчет двух? – спросил он. – Я не могу допустить, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

– Мой рыцарь в сияющих доспехах, – пробормотала Кери, не сдержав невольный зевок. – Я хорошо помню те дни, когда я была профессором криминологии в Университете Южной Калифорнии, и ты пришел провести лекцию моим студентам.

– Такие спокойные были времена, – тихо сказал Рэй.

– Помню и ужасные времена, когда похитили Эви, и я начала пить скотч вместо воды, когда Стивен развелся со мной, чтобы трахать все, что движется, и университет меня выгнал за непрофессиональное поведение с одним из студентов.

– Нам необязательно проживать все болезненные воспоминания заново, Кери.

– Я говорю о том, что это ведь ты вытащил меня из той зловонной ямы ненависти к себе, встряхнул меня и заставил поступить в полицейскую академию?

– Я, – прошептал Рэй.

– Да, – подтвердила Кери. – Вот видишь? Рыцарь в сияющих доспехах.

Она положила голову ему на грудь, позволив себе расслабиться, увлекаемая ритмом его дыхания. Когда ее веки отяжелели, и она почти погрузилась в сон, в сознании возникла отчетливая мысль: ведь на самом деле Рэй выставил на патрулирование окрестностей не две машины. Когда она выглядывала в окно, после того как переоделась, она насчитала как минимум четыре. И это только те, которые она смогла засечь.

Она надеялась, что этого достаточно.

Кери крепко сжимала руль, стараясь не позволять крутому горному серпантину еще больше выводить ее из равновесия. Часы показывали 7:45, и примерно через шестнадцать часов ее дочь должна была быть принесена в жертву перед кучкой богатых педофилов.

В это прохладное, но ясное и солнечное субботнее январское утро она ехала по извилистым дорогам Малибу домой к Джексону Кейву. Она надеялась убедить его вернуть ей дочь. В случае неудачи этот день будет последним в жизни Эви Локк.

Кери с Рэем проснулись рано, около шести утра. Она была не голодна, но Рэй заставил ее съесть немного яичницы и пару тостов в дополнение к двум выпитым ею чашкам кофе. Они вышли из дома около семи.

Рэй перемолвился парой слов с одним из патрульных, который сообщил, что в течение ночи никто не докладывал ни о каких подозрительных происшествиях. Он поблагодарил их и отпустил. Затем они с Кери сели в свои машины и поехали в Малибу врозь.

В это время обычно заполненные движением дороги Лос-Анджелеса были практически пустыми. Минут через двадцать они выехали на шоссе Тихоокеанского побережья, застав последние лучи восхода солнца над горами Санта-Моники.

К тому времени, когда Кери свернула вверх на Туна-Каньон-Роуд по холмам Малибу, утреннее великолепие уступило место мрачной реальности предстоящих событий. GPS оповестил ее о том, что она находилась неподалеку от дома Кейва, и она остановилась. Рэй, ехавший позади, притормозил вслед за ней.

– Кажется, это уже на следующем повороте, – сказала она через открытое окно машины. – Думаю, будет лучше, если ты проедешь дальше и припаркуешься где-то там. Скорее всего, у него тут повсюду камеры наблюдения, поэтому нам не стоит ехать туда вместе.

– Ладно, – согласился Рэй. – Мобильная связь здесь работает отвратительно, поэтому, когда все закончится, я поеду за тобой по склону, и мы все обсудим в закусочной при въезде на шоссе. Идет?

– Идет. Пожелай мне удачи, партнер.

– Удачи, Кери, – искренне отозвался он. – Я, правда, надеюсь, что все получится.

Она кивнула, не в силах ничего сказать в ответ. Рэй слегка улыбнулся ей и поехал дальше. Кери подождала минуту, затем нажала на педаль газа и заехала в поворот, ведущий к дому Кейва.

Когда она увидела дом, то с удивлением обнаружила, что он выглядит довольно скромно по сравнению с другими домами в этом же районе, по крайней мере, с фасада. Он чем-то напоминал бунгало, нечто похожее можно было увидеть на южных морских курортах.

С другой стороны, она знала, что это не главная резиденция Кейва в Лос-Анджелесе. У него был особняк в Голливудских холмах неподалеку от его многоэтажного офиса в центре города. Но многие знали, что он любит проводить выходные в своем «ретрите» в Малибу, и она потратила довольно много сил на то, чтобы удостовериться, что этим утром он также будет здесь.

Кери свернула с дороги на подъездную дорожку, покрытую шуршащим гравием, и вышла из машины. Она медленно подошла к воротам, изучая систему безопасности Кейва. Может дом и не был роскошным, но система безопасности была на уровне. Ворота, окаймленные шипами наружу, были вылиты из кованого железа и достигали пяти метров высоты.

Территория была ограждена пятиметровой массивной каменной стеной, примыкающей к воротам и обвитой плющом, окружающей здание, а над ней высилось метровое электрическое ограждение. Она насчитала как минимум пять камер, установленных на стенах и прикрепленных к высоким ветвям деревьев внутри территории.

Кери нажала кнопку «Звонок» на клавиатуре рядом с воротами и стала ждать.

– Я могу вам помочь? – из динамика раздался голос женщины среднего возраста.

– Я – Кери Локк. Я бы хотела увидеться с Кейвом Джексоном.

– Мистер Кейв ожидает вас, мисс Локк? – спросила женщина.

– Не думаю, – ответила Кери. – Но подозреваю, что он с готовностью примет меня.

– Одну минуту.

Секунд тридцать Кери стояла у ворот, глядя на океан вдали и слушая шум листьев на ветру. За все это время она не увидела ни одной машины.

– Пожалуйста, входите, – наконец раздалось из динамика и тяжелые ворота медленно со скрипом отворились.

Кери проехала на машине за ворота, припарковалась и пошла ко входной двери в бунгало. Подойдя ближе, она поняла, что ее первоначальное впечатление было неверным.

То, что казалось скромным одноэтажным коттеджем на скале с видом на Тихий океан, на самом деле было многоярусным домом, встроенным в сам утес. Отсюда она могла видеть по крайней мере три этажа и крытый/открытый бассейн, но, возможно, на самом деле их было еще больше.

Входная дверь открылась, и к ней навстречу вышел Джексон Кейв. Видимо, он только что закончил разговор, так как он прятал телефон в карман брюк. Он выглядел безупречно, хотя еще не было восьми утра и была суббота. Его густые черные волосы были аккуратно зачесаны назад, поверх них лежали солнцезащитные очки, как у Гордона Гекко в фильме Уолл-стрит.

На нем были узкие светло-голубые джинсы, черный свитер с закатанными рукавами до локтей, открывающий медный загар его предплечий, и черные лоферы без шнурков. Он улыбнулся ей безукоризненными белыми зубами, из-за чего его бронзовое лицо показалось еще более неестественным. Его улыбка выглядела насмешливой, но, быть может, так он улыбался только ей. Возможно, кому-то другому он мог улыбаться искренне. Но почему-то она в этом сомневалась.

– Детектив Локк, – поприветствовал он ее, – если бы я знал, что вы собираетесь заглянуть, я бы приготовил завтрак.

Его голос звучал спокойно, но она заметила то, чего никогда не видела раньше в его пронзительно-голубых глазах – неуверенность. Он понятия не имел, зачем она была здесь. Она застала его врасплох.

Она испытывала искушение сказать ему что-то язвительное в ответ. Это было ее первой реакцией. Ей всегда удавалось вывести его из себя. Но сегодня она преследовала другие цели. Ей нужно было апеллировать, если не к его сочувствию, то хотя бы к его личным интересам.

Она должна была убедить его, что если он вернет ей Эви, то она оставит его в покое. Ей нужно было убедить его, что она ему не враг; что она не «отрицательный персонаж», как выразился Андерсон.

– Благодарю вас, мистер Кейв, – сказала она дружелюбным тоном, пытаясь при этом не выглядеть дурочкой. – Вы очень любезны. Но я уже завтракала и даже выпила две чашки кофе.

– Что ж, прошу Вас, – он пригласил ее внутрь, удивленный ее поведением. Он явно ожидал чего-то иного. – Расскажите, что привело вас в такую даль так рано, да еще и в выходной.

Он распахнул перед ней дверь, и она вошла в огромную гостиную, которая оказалась такой же теплой и гостеприимной, как и сам Кейв. Дизайн в полинезийском стиле с бамбуковыми панелями был очарователен, его прекрасно дополняли плетеная мебель и открытый очаг. В комнате было множество окон с видом на океан и горы.

– Великолепное место, – невольно восхитилась она.

– Благодарю, – сказал он. – Я спроектировал его совместно со своим клиентом, гостиничным магнатом из Фиджи. Там он строит чудесные поместья в таком же стиле. Это не более чем хижина в его представлении.

– На вашем месте я бы проводила здесь все свое время, – сказала Кери.

– Несколько далековато от цивилизации, – сказал тот, не в силах скрыть сарказм, прокравшийся в его тон.

Кери сдержала порыв посоветовать ему построить вертолетную площадку. Во-первых, это было бы неуместно, во-вторых, вполне возможно, что она у него уже и так была. Вместо этого она осмотрела все остальное, что могла увидеть из этой комнаты. Кухня была массивной, в центре стояла столешница, размеры которой были больше, чем вся ее квартира. Также ей была видна часть столовой, в которой стоял стол из материала, напоминавшего мрамор.

Дальше был коридор, который, должно быть, вел к спальням. Ей показалось, что оттуда доносятся чьи-то голоса. Латиноамериканка лет сорока, с убранными в пучок волосами, открыла раздвижную дверь и вошла в комнату.

– Принести вам чего-нибудь выпить? – спросила она, и Кери узнала голос из динамика домофона.

– Нет, благодарю вас.

Она улыбнулась и затем повернулась к Кейву.

– Мистер Кейв, я собиралась проверить все ли в порядке с вашим другим гостем.

– Хорошо, Грейси, – сказал он, и она скрылась в коридоре. Он повернулся к Кери. – Пожалуйста, присаживайтесь. Ко мне вчера приезжал на ужин клиент. Было уже поздно, и я позволил заночевать ему в гостевой комнате. Думаю, он только начинает просыпаться.

– А мне показалось, что я кого-то слышала, – сказала она, усаживаясь на одно из плетеных кресел.

– Может он говорил во сне или у него заурчало в животе.

Он рассмеялся собственной шутке. Кери его не поддержала. Казалось, он понял, что вышел за рамки приличий и вернулся к прежнему тону.

– Что ж, детектив Локк, – сказал он более сдержанно, расположившись напротив нее, – надо отметить, что это был наш наиболее...дружелюбный разговор за все время знакомства. Прошу вас, положите конец неопределенности и объясните мне, чему я обязан столь приятной неожиданности.

Кери сделала глубокий вдох.

Вот он. Решающий момент. Не оплошай, Кери.

– Ладно, мистер Кейв. Я расскажу вам, почему я здесь. Но сначала я хочу, чтобы вы поверили, что у меня нет никаких скрытых мотивов, и все, что я вам скажу – истинная правда.

– Вы намекаете на то, детектив Локк, что вы не всегда были откровенны со мной? – спросил он почти жеманно, наклонив к ней голову. Он явно не собирался ей верить.

– Именно. Я не всегда была откровенна с вами, так же, как и вы не всегда были честны со мной. Мы уже давно играем в эту игру, Джексон. Но это опасная игра. Я устала от этих игр. Я просто хочу домой, и все. Я хочу забрать мою девочку и пойти с ней домой.

При словах «моя девочка» Кейв резко отшатнулся, игривая ухмылка стерлась с его губ.

– Я понятия не имею, о чем вы говорите… – начал было он, но Кери остановила его, приподняв руку.

– Все в порядке, – сказала она, стараясь говорить спокойно, и чтобы в ее голосе не звучало упрека. – Я ни в чем не обвиняю вас. Полагаю, что мы не с того начали. Вы представляли Алана Пачангу, похитителя детей, который похитил пропавшую девочку. Я занималась розыском этой девочки. Как вам известно, мою дочь Эви тоже похитили.

Кейв вздрогнул, но ничего не сказал. Кери сочла это хорошим знаком и продолжила, пока он не передумал слушать.

– Думаю, что изливала на вас всю горечь потери, потому что вы защищали похитителя, в то время как таким же образом похитили мою собственную дочь. Это было нечестно по отношению к вам. В конце концов, вы просто делали свою работу. Я думаю, что на какое-то время я зациклилась на вас, обвиняя вас во всех своих проблемах. Понимаете, я просто проецировала на вас все свои страхи и разочарования?

Кейв откинулся на спинку стула, внимательно слушая ее. Скрип плетеного кресла прозвучал даже приятно, поскольку он не позволил воцариться гнетущей тишине. Он смотрел на нее нахмурившись, будто она была горевшей лампочкой. Кери не могла разгадать его реакцию. Наконец, он заговорил.

– Должен сказать, я удивлен, что слышу от вас эти слова, детектив, – недоуменно и подозрительно произнес он. – И, думаю, меня можно простить за некоторый скептицизм, с которым я к ним отнесусь. Вы круглый год совали свой нос в мои дела, мешали мне работать, давали мне негативные рецензии. У меня есть основания полагать, что вы, возможно, даже пошли против закона, взломав мой офис и украв конфиденциальные данные. И теперь вы говорите мне, что прозрели и понимаете, что я не так уж и плох, как вам казалось?

– Нет, так далеко я бы не зашла, – призналась Кери. – Раскроем карты, Джексон? Я не думаю, что ошибалась в вас. Я знаю людей, на которых вы работаете, и я от них не в восторге. Я знаю, чем вы занимаетесь. Мы можем быть честными друг с другом хотя бы в этом. Я хочу сказать, что то, что вы защищаете не самых лучших людей, еще не означает, что вы ответственны за похищение моей дочери или за все, что с ней произошло с тех пор. Это разные вещи. И я хочу, чтобы вы знали, что я просто не поняла это сначала. Но я понимаю это сейчас.

– И что вам дало это внезапное понимание? – ядовито спросил он, еще не понимая, к чему приведет этот вопрос.

Кери сделала еще один глубокий вдох. Это был ее последний козырь. Если это не сработает, то все будет кончено.

– Кой Трембли, – тихо сказала она.

– Кто? – спросил он, округлив глаза.

– Ваш сводный брат, Кой Трембли.

– Как вы узнали о нем? – резко спросил он, оглядывая пустую комнату своего уединенного горного убежища, как будто кто-то мог их подслушать.

– Я искала информацию о вас и наткнулась на это дело. Я поняла, что произошло, Джексон. Когда я изучила это дело, обвинения, которые ему были предъявлены и что с ним в конечном итоге случилось, мне стало намного легче понять, почему вы делаете то, что делаете.

– Пытаешься меня обработать, – недоверчиво сказал он.

– Нет, Джексон. Я поняла тебя. Я поняла, что ты был свидетелем того, что твоего брата несправедливо обвинили в ужасном преступлении, и поэтому решил посвятить себя тому, чтобы этого не случилось с другими. Я сама мать похищенного ребенка. И надеюсь, ты понимаешь, что не все обвиняемые невиновны. Но не могу не признать, что ты занимаешься этим, потому что среди обвиняемых также есть и невиновные. И не так уж много людей, готовых взять на себя бремя защиты. Ты один из них, Джексон. Я уважаю это, хотя мне это и нелегко. Нелегко особенно тогда, когда виновные получают свободу. Ты ведь понимаешь, насколько мне нелегко, не так ли?

– Да, думаю, все эти годы тебе было нелегко, – признал он.

– Благодарю за понимание, – сказала она. – Я сделала шаг к тому, чтобы мы перестали видеть друг в друге врагов. Конечно, формально мы находимся по разные стороны баррикад. Но я хочу перестать думать о тебе – о человеке, о Джексоне, – как о плохом парне и начать видеть в тебе просто человека, который делает свою работу. И делает ее безупречно.

– Стараюсь, – ответил он.

– Знаю. Просто я не осознавала этого раньше. И я надеюсь, что ты перестанешь считать меня отрицательным персонажем. Я тебе не враг. Я не хочу причинять тебе вред. Я принимаю, что независимо от того, выиграю я какие-то дела или проиграю, ты и твоя юридическая фирма все равно будете существовать. Больше я на тебе не зациклена. Черт, возможно, я даже уйду из полиции.

– Ты о чем? – спросил он.

– Я перегорела, Джексон. Конечно, я старалась помогать людям. Но главным моим желанием было найти мою дочь. Если бы у меня получилось это, то все остальное отошло бы на задний план. Я знаю, что она все еще жива, и я хочу быть с ней. Я хочу снова стать просто мамой, готовить обеды и помогать на уроках рисования. Если бы все это вернулось ко мне, то работа в полиции потеряла бы свой смысл.

Кейв внимательно посмотрел на нее. Казалось, он изучал ее. Он она не могла разгадать выражение его лица. Она не понимала, верил ли он ей или нет, или же ему было просто наплевать.

– Так чего именно вы хотите от меня, детектив Локк? – он задал вопрос.

– Чтобы вы замолвили слово. У вас много клиентов, которые знают многих людей. И я надеюсь, что один из них может знать, где находится Эви, кто ее удерживает, и, возможно, попросит его просто отвезти ее в ближайший участок, на автобусную остановку ​​или еще куда-нибудь. Я просто хочу, чтобы моя дочь вернулась. Я не буду открывать дело на похитителя. Черт, я даже сдам свой значок, если только это поможет. Я прошу вас, пожалуйста, скажите это своим людям. Скажите это всем, кто, по вашему мнению, может знать людей, которые знают людей, которые знают, где Эви. Разве не так уж плохо было бы хоть раз принять другую сторону, Джексон?

В этот момент их внимание привлек шум, доносящийся из коридора. Грейси помогала тучному мужчине лет шестидесяти, одетому в одежду, которая была ему мала, пройти в гостиную. Его пурпурные трусы торчали из-под пояса, а грудь была обнажена и покрыта густыми, курчавыми и спутанными, как воронье гнездо, волосами. Он был сонным, и у него явно было похмелье. Теперь Кери стала понятна шутка Кейва об урчащем животе.

Жалкие остатки его седых волос торчали у него на голове, словно ирокезы. Его лицо имело нездоровый пепельный оттенок, было сплошь изборождено глубокими морщинами, а у шеи свисали множественные подбородки. Его глаза были черными и крошечными. Он был ей смутно знаком. Когда он увидел Кери, его глаза слегка округлились, и он неуклюже попытался прикрыться.

– Детектив Локк, – сказал Кейв тоном, соответствующим обстоятельствам, – это Герберт Уоссон, председатель Wasson Media Group. Херб, это детектив Кери Локк из полиции Лос-Анджелеса.

– Приятно познакомиться, – пробормотал Уоссон. – Я не ожидал, что здесь есть кто-то еще.

– Все в порядке, – сказала Кери. – Я все равно собиралась уходить.

– Я вас провожу, – сказал Кейв, и они оба встали.

– Я тоже рада знакомству, – сказала Кери Уоссону, направляясь к двери.

– Да, – ответил мужчина. Казалось, он хотел сказать что-то еще, но не придумав ничего подходящего, просто повалился в кресло, вытянув ноги.

– Спасибо, что заглянули, детектив, – сказал Кейв официальным тоном.

– Спасибо, что выслушали меня, Джексон, – сказала она, пытаясь сохранить в голосе личные интонации. – Давайте оба постараемся видеть друг в друге не врагов, а просто людей со своими интересами. Думаю, что так мы сбережем немало нервов, верно?

– Вы удивитесь какие чудеса с нервной системой творит бег на длинные дистанции, детектив. Клянусь вам.

– Буду знать, – сказала Кери со всем теплом в голосе, на какое была способна. – Спасибо, Джексон. И, пожалуйста, не забудьте о моей просьбе поговорить со своими знакомыми. Я буду вам очень признательна. Вы же знаете, что я просто ищу выход.

– Я это знаю, – ответил он ровным голосом, глядя на нее холодными глазами. – Еще раз спасибо, что заглянули, детектив.

– Пожалуйста, зовите меня Кери.

– Конечно. Спускайтесь по склону осторожнее. Там есть очень крутые повороты, детектив.

Он закрыл дверь, прежде чем Кери успела ответить. Идя обратно к своей машине, она понимала одно. Он не купился. Он все еще видел в ней врага. И ее дочь все еще могла поплатиться за это.

Кери должна была сразу почувствовать что-то странное.

Но, направляя автомобиль вниз по склону, она была полностью погружена в свои мысли. Она думала о том, что Кейв все же назвал ее «детективом», проигнорировав на ее просьбу звать ее «Кери». Думала о холоде, таившимся в его глазах. О том, будто он специально не позволял себе поддаваться эмоциям.

Преодолевая крутые повороты на обратном пути, она задавалась вопросом: удалось ли ей хоть сколько-нибудь достучаться до него, появился ли у нее хоть какой-нибудь шанс на спасение Эви? В какой-то момент ей показалось, что шанс есть. Но потом этот момент ушел. И она была уверена, что ушел он безвозвратно. Ей не хотелось думать о том, что это может значить для ее дочери.

Резко свернув налево, Кери поняла, что слишком сильно жмет на педаль газа, и ударила по тормозам. Ограничение скорости на этой дороге было до 40 км/ч, в то время как она гнала под 100. Она ехала слишком быстро, к тому же ее сознание в тот момент нельзя было назвать незамутненным. Кери притормозила. Ехавший позади нее автомобиль тоже сбросил скорость, будто бы маневр Кери заставил водителя опомниться.

Она посмотрела в зеркало заднего вида, но увидела там вовсе не Рэя. Что, впрочем, было не так уж удивительно. С этими крутыми виражами ей было некогда следить за тем, что делается позади. И ехала она на такой высокой скорости, что он вполне мог отстать от нее. Но автомобиль, ехавший позади, не отставал.

И именно тогда она почувствовала что-то неладное. Она снова посмотрела в зеркало, и, хотя не смогла увидеть машину целиком, все же она была ей чем-то знакома. Смутное воспоминание зудело в голове, но никак не всплывало на поверхность сознания.

Теперь уже она поняла, что это единственная машина, которую она видела на дороге с тех пор, как покинула дом Кейва. И она устроилась у нее в хвосте. По всему Лос-Анджелесу, даже на серпантинах, водители имели привычку сокращать тормозной путь и резко обгонять друг друга, вечно куда-то спеша. Но это был определенно другой случай. Авто, ехавшее за ней, не пыталось ее обогнать. Казалось, водитель просто висел у нее на хвосте и не собирался терять ее из виду.

Кери попыталась разглядеть водителя, но солнцезащитный козырек был опущен, и все, что она могла увидеть – это то, что он был одет в черное. Удивительно, что ему, кем бы он ни был, еще как-то удавалось видеть дорогу за этим козырьком.

На следующем повороте она круто вывернула руль вправо и окинула цепким взглядом в зеркало кузов автомобиля. И ей все стало ясно.

Это был черный Линкольн Континенталь, и даже при высокой скорости на петляющей дороге было видно, что передний номерной знак отсутствовал. Память резко воскресила запись с камеры слежения, просмотренную ею несколько месяцев назад, которая запечатлела, как мужчина в лыжной маске вышел из такой же машины без номеров, пробрался вдоль фургона к дверце водителя и пустил пулю в лоб сидящему за рулем.

После этого он вытащил из фургона девочку, бросил ее в багажник, и уехал. Этой девочкой была Эви. Получивший пулю продержал ее у себя дома больше года. А стрелявшим оказался печально известный Черный Вдовец, наемник.

По словам Магс, эта таинственная личность выполняла всю черную работу для влиятельных богачей, включая и Джексона Кейва. От него же за несколько кусков Кери анонимно получила информацию о потенциальном местонахождении Эви. Он оказался не очень избирательным в клиентуре. Главными его приоритетами были деньги и секретность его личности. Видимо, Кейв решил снова прибегнуть к его услугам.

Кери посмотрела на GPS и поняла, что до закусочной у подножия холма, в которой она договорилась встретиться с Рэем, была еще пара километров. Кстати, самого Рэя нигде не было видно. И мобильник все еще показывал отсутствие покрытия.

Ее охватило жуткое предчувствие. Очевидно, Кейв не просто отказался от заключения перемирия, но еще и решил разделаться с ней наверняка, чтобы она больше не доставляла ему неприятностей. И на этот раз он не стал подсылать головорезов в костюмчиках. Он просто нанял киллера.

Больше всего Кери беспокоила ее совершенная неготовность к этой ситуации. Если у нее сейчас висит на хвосте Черный Вдовец, значит ли это, что он находился в доме Кейва во время их разговора? Может просто черти понесли ее туда именно в тот момент, когда они договаривались кого-то убрать – не ее ли?

Он должен был находиться где-то поблизости. Вряд ли он мог добраться до Малибу за десять минут по звонку Кейва. Разговаривал ли Кейв по телефону именно с ним, когда открывал ей дверь? Или же преследователь вел их с Рэем из самого города?

Кери постаралась не думать обо всем этом, тем более что сейчас приходилось думать о более насущной проблеме. Ее преследовал Черный Вдовец. Значит, пока она умоляла Джексона Кейва в его прекрасной гостиной пощадить жизнь ее дочери, киллер уже был снаружи и готовился к охоте. А она ничего не заметила. Успел ли он что-нибудь сделать с ее машиной? И как долго следил за ней, пока не сел на хвост? Он собирается сбить ее с дороги на следующем повороте?

Когда она, преодолев очередной поворот, выехала на непродолжительную прямую, то увидела место рядом с обочиной и решила взять дело в свои руки. Она без предупреждения сняла ногу с педали газа, позволяя Линкольну обогнать ее. В зеркало заднего вида, она увидела, что Линкольн тоже замедлил ход.

По крайней мере, он не планирует меня таранить.

Кери нажала на тормоз в надежде, что это вынудит его пойти на обгон или же полностью остановиться. Но этого не произошло. Она затормозила еще сильнее, и через пару секунд до нее дошло, чего добивался Черный Вдовец. Он до предела сократил тормозной путь и просто ждал подходящего случая, чтобы ее сбросить ее с обрыва. Исходя из его действий, все обстояло именно таким образом.

Развязка близилась к завершению, и она резко крутанула руль влево, чтобы вернуться на дорогу. Но у нее ничего не вышло. Колесо застопорилось, на что, судя по всему, и рассчитывал Черный Вдовец. Она приближалась к краю обрыва со скоростью около тридцати километров в час, и никак не могла предотвратить неминуемое.

В пяти метрах от нее была пропасть. Недолго думая, левой рукой Кери открыла дверцу машины, а правой – расстегнула ремень. Она схватилась за переднюю стойку кузова и, оттолкнувшись от нее, выпрыгнула из машины. В то же время она почувствовала, как капот накренился в пропасть.

Она тяжело приземлилась на асфальт, но задержалась там лишь на секунду, и сразу же, влекомая силой инерции, покатилась обратно к обрыву. Сначала она почувствовала, что катится по сорнякам и грязи, потом она наткнулась на небольшой горный выступ, замедливший ее движение, а после – начала падать.

Она бессознательно попыталась ухватиться за что-нибудь руками, чтобы уберечь себя от свободного падения. Ей удалось вцепиться в дикую поросль. Прямо под собой она видела зазубренный выступ скалы. Но почти сразу же растения с корнями остались в ее сжатых кулаках, и ее падение продолжилось.

Ей снова удалось за что-то ухватиться, и она прижалась к каменной поверхности всем телом в надежде найти опору для ног. Левым носком она зацепилась за выемку в горной породе, а руками сжимала клочковатую поросль. Это позволило ей на какое-то время остановить болезненный спуск по горным выступам.

Сверху на нее сыпались комья грязи и мелкие камешки. От пыли саднило в горле и кололо в глазах. Она вся была охвачена паническим страхом. Она посмотрела вниз.

Её машина продолжала свое падение, и примерно через 400 метров она должна была достичь дна каньона. Прямо под ней на расстоянии 50 метров располагался скалистый выступ, покрытый острыми камнями. Если она сорвется, то от нее и мокрого места не останется.

Она ощутила, что ее временная опора – пара колючек и сорняков – уже начинает медленно, но верно ускользать из почвы. До края утеса вверх по крутому склону было каких-то полтора метра, но не было никакого смысла в попытке забраться назад, потому что, скорее всего, к ней уже приближался Черный Вдовец.

Кери посмотрела направо и увидела небольшое плато размером с тюк сена на расстоянии приблизительно в паре метров от нее. Если ей не удастся удержаться после приземления, то она сразу же сорвется вниз. Но если удастся, то этот выступ вполне мог бы служить относительно надежной опорой.

Траектория ее прыжка должна была склоняться вправо. Ей нужно было оттолкнуться от поверхности, на которой она и так едва держалась. Но у нее не было выбора. Ее хватка ослабла, на поверхности уже показались корни сорняков, и она чувствовала, что выемка под ногой начинает рассыпаться.

Вдохнув так глубоко, как она только могла, не закричав при этом от боли, она оттолкнулась левой ногой и обеими руками. Ледяной ветер пронизывал в полете ее взмокшее от пота тело, но Кери сосредоточилась лишь на желанном выступе, не обращая внимания на сотни метров пустоты вокруг.

Она поняла, что удар от падения на плато будет ощутимым, но ей оставалось лишь принять на себя всю тяжесть удара. Она боялась группироваться, так как это могло бы помешать ей ухватиться за выступы и, таким образом, она могла сорваться с обрыва.

Поэтому она расправилась в полете и упала на камень плашмя, животом вниз. От столкновения с каменной поверхностью она почувствовала прилив боли в груди. Кери ухватилась за один край камня руками, а за другой – зацепилась коленями.

Когда она убедилась, что плато крепко держится в скале, она открыла глаза, медленно забралась на поверхность и прислонилась спиной к основному монолиту так, будто она сидела на каменном троне. По крайней мере, несмотря ни на что, она была жива.

– Эй, ты там как? – сверху послышался крик.

Кери попыталась посмотреть наверх, но поняла, что со своего места может разглядеть только макушку говорящего. Единственный плюс в этом был лишь тот, что плохой обзор может помешать ему выстрелить.

– Чудненько, – закричала она в ответ и почти сразу пожалела об этом. За ту минуту, что она сидела на выступе, действие адреналина, выброс которого был спровоцирован непосредственной угрозой ее жизни, начало угасать. Боль окутала ее темным облаком.

В груди горело так, будто воздух, затраченный на пару слов, невыносимо давил изнутри на ее ушибленные легкие и разбитые ребра. Ее брюки были разодраны от бедра до голени, лохмотья ткани смешались с запекшейся кровью на колене, которое она разбила об асфальт, выскакивая из машины на ходу.

Она потеряла одну из туфель. Руки саднили под слоем грязи и крови. Она лишилась нескольких ногтей. С правой стороны лица обильно капала кровь на пиджак.

– Мне очень жаль, детектив, – донесся голос. Теперь уже она повернулась несмотря на боль в шее. – Когда я узнал, что мое следующее задание – это ты, я был искренне разочарован. А я почти никогда не испытываю никаких эмоций по поводу своей работы.

Кери подумала было о том, чтобы сыграть на этих его эмоциях ради своего спасения, но поняла, что это бессмысленно. То, что ему жаль ее убивать, еще не значит, что он этого не сделает. Кроме того, она была слишком измотана, чтобы разговаривать.

– Я всегда восхищался твоей…сообразительностью, – продолжил он.

Звук его голоса звучал несколько иначе. Несмотря на боль, Кери заставила себя посмотреть вверх, и почти пожалела об этом. Она поняла, что он приближается.

Он привязал веревку к верхнему выступу скалы и спустился вниз по склону примерно на метр от вершины. Он был недостаточно крепко привязан, чтоб спустится к ней. Скорее всего он просто хотел найти лучший обзор, чтобы иметь возможность выстрелить в нее.

– Разве не проще оставить меня здесь замерзнуть насмерть? – с горечью спросила она.

– Это было бы крайне непрофессионально, – ответил он, обматывая веревку вокруг левого предплечья, одновременно потянувшись рукой к месту, где у него должен был быть пистолет.

Именно тогда Кери вспомнила, что один пистолет она оставила в бардачке, когда подъехала к дому Кейва, но у нее все еще должна быть кобура на лодыжке.

Кери быстро потянулась к лодыжке, стараясь не обращать внимание на резкую пульсацию боли в животе. Но там был лишь обрывок штанины, кобура же исчезла. Наверное, она упала, пока она карабкалась по этим скалам.

Она посмотрела на Черного Вдовца. Тот с улыбкой направил на нее дуло пистолета. Впервые она увидела его лицо. Он был довольно красив. У него были светло-русые волосы и теплые карие глаза.

– Если ты ищешь свою кобуру, то она валяется на дороге. Думаю, что она отстегнулась, пока ты катилась к утесу. Впрочем, хорошая попытка. Как я уже сказал, ты довольно сообра…

И тут Кери услышала какой-то грохот. Его тело вздрогнуло, и с левой стороны его туловища в районе плеча полетели брызги крови. Затем он медленно отступил назад, его ноги соскользнули с обрыва, и он полетел вниз, прямо к Кери.

Кери было некуда деваться, и у нее почти не было времени, чтобы среагировать. Она интуитивно прижалась к скале еще плотнее и спустила обе ноги с выступа, заняв положение наездника.

Мгновение спустя Черный Вдовец ударился о каменный выступ в том месте, где секунду назад были ее колени. Его тело подскочило от удара о камень, и он упал с обрыва вниз.

Кери думала, что он достигнет дна каньона, но нет, он остался болтаться в воздухе в полуметре от нее. Через секунду она поняла, что его удерживает веревка. Он не упал, но, когда веревка достигла предела натяжения, рывок немыслимо вывернул его плечо. И рана на левом плече, судя по всему, огнестрельная, нещадно кровоточила.

Раскачиваясь на веревке, он открыл глаза. С его губ сорвался тихий стон. Он был дезориентирован и не мог сфокусировать взгляд. Он мягко стукнулся о стену скалы и приближался, повиснув на веревке, к ней.

Когда он приблизился, Кери заметила, что он все еще держит пистолет. Казалось, он даже не замечал этого. Но если он опомнится, то, без сомнения, выстрелит в нее в упор.

Кери не стала этого ждать и, превозмогая боль, подползла на животе к краю. Когда Черный Вдовец снова оказался в достаточной близости от нее, она схватилась за пистолет.

Казалось, что это немного прояснило его сознание. Он уставился на нее затуманенным взглядом и попытался вырвать оружие. Но, ослабленный падением, вывихом плеча и ранением, не смог одержать победу.

Но для выстрела много сил и не потребовалось бы. Через несколько секунд он понял, что держит палец на спусковом крючке. Кери прочла это мысли в его глазах. Она услышала щелчок предохранителя и дернула его за руку в момент выстрела. Пуля угодила в скалу, и их окружило взмывшее в воздух облако пыли.

Прежде чем он успел сделать второй выстрел, Кери запустила камнем в его руку, держащую пистолет. Оружие выскользнуло из его рук. Послышался звук удара оружия о поверхность дна.

Она отпустила его, и Черный Вдовец снова полетел в обратном направлении. Плечо, вокруг которого была обмотана веревка, выгнулось еще сильнее. На секунду Кери даже показалось, что у него вот-вот оторвется рука. Он вздрогнул, но не издал ни звука.

– Кери! – она услышала чей-то отчаянный возглас, доносившийся сверху. Это был Рэй.

Она хотела ответить ему, но тут заметила, что Черный Вдовец тянется куда-то правой рукой. В момент очередного удара о скалу, он оттолкнулся от нее ногами, ускоряя обратный полет.

Кери увидела, как он вытащил из внешнего кармана шестидюймовый охотничий нож. Приближаясь к ней, он освободил его зубами от ножен и поднял высоко над головой.

Кери сообразила, что при таком полете он подскочит на веревке и окажется выше края выступа, на одном уровне с ней, и сможет ударить ее ножом до того, как гравитация заставит его улететь назад. Единственное, что она могла сделать, так это встать на ноги, чтобы оказать ему достойный отпор.

Она не могла с точностью оценить свои силы в сложившейся ситуации, ее движения походили на гимнастические упражнения на поверхности плато – она приняла позицию планки на прямых руках, в прыжке подтянула ноги к рукам и, поднявшись на ноги, подпрыгнула вверх так, что ударилась затылком о скалу позади нее.

Почувствовав удар затылком, она сразу же приготовилась отразить атаку Черного Вдовца. Но, поскольку он был слаб, и они находились на одинаковой высоте, она смогла схватить его запястье обеими руками, прежде чем он успел ударить ее ножом.

Какое-то время у них длилась борьба. Он пытался вырваться из ее рук, а Кери судорожно выкручивала его запястье, чтобы выхватить нож. Она попыталась отступить от края, но ее ноги скользили по песку и гравию. На секунду она подумала, что еще немного – и она соскользнет вниз.

– Кери, ты там? – снова в отчаянии закричал Рэй. Она хотела сказать ему, что с ней все в порядке. Но беда была в том, что было не все в порядке. И она была слишком занята, чтобы отвечать.

Беспокойство в голосе Рэя, казалось, доставляло удовольствие Черному Вдовцу. Его лицо было искажено гримасой, глаза сверкали от ярости. Видя это, Кери почувствовала, что ее заполнила такая бешеная агрессия, которой она не никогда испытывала прежде. Ей надоело играть с этим ублюдком в игры.

Все закончится прямо сейчас.

Не осознавая своих действий, она бросилась на Вдовца и вонзилась зубами в его запястье. Она изо всех сил сжала челюсть и услышала его душераздирающий вопль. Когда она разжала зубы, то почувствовала под ними хрящи, сухожилия и еще бог знает что.

Черный Вдовец выронил нож, который она поймала его на лету. Он снова отшатнулся от нее, испуская вопли и извиваясь в агонии. Кери выплюнула его кровь и позвала Рэя.

– Я здесь. Я в порядке...более или менее.

– Слава богу, – сказал он. – Мне тебя не видно. Что, черт возьми, происходит?

– Дай мне минуту, мне нужно отдышаться, Рэй.

Одной рукой она держала нож, другой – опиралась о скалу. Она схватила веревку, когда та неторопливо вернулась к ней. Чёрный Вдовец свисал с веревки меньше, чем в метре от нее.

Он прижимал к груди запястье, пытаясь остановить кровотечение, но это не помогало. Кровь из плеча текла еще сильнее, чем раньше.

– Похоже, мой напарник неплохо тебя отделал, – сказала Кери, указывая головой на выстрел.

– Царапина, – ответил тот сквозь стиснутые окровавленные зубы.

– Пожалуй, – согласилась она, отчасти восхищаясь его выдержкой. – Но у тебя много этих царапин – огнестрельное ранение, запястье и немыслимый вывих плеча.

– И не из таких передряг выкарабкивался, – пробормотал он.

Кери кивнула. На смену слепой ярости пришла хладнокровная жажда мести. Она взяла нож в правую руку и натянула веревку опухшими пальцами левой руки. Она начала медленно перерезать веревку.

– На этот раз не выкарабкаешься, – тихо заметила она.

– Разве тебе не интересно узнать, кто меня нанял? – спросил он с отчаянием, пытаясь затянуть время.

– Я знаю, кто тебя нанял, – ответила она, глядя только на веревку.

Он хотел сказать что-то еще, попытаться убедить ее остановиться. Но не стал. С глубоким вдохом он принял свою судьбу.

– Так и знал, что не стоило браться за этот заказ, – сказал он скорее сам себе, чем ей.

– Да, – согласилась Кери, – не стоило.

Она перерезала последние нити веревки, и он полетел вниз. Во время падения Черный Вдовец не издал ни звука. Через несколько секунд она услышала мерзкий хруст и поняла, что все кончено. Смотреть вниз ей не хотелось.

Послышался взрыв ее автомобиля. Через несколько минут Рэй спускал ей ремень безопасности Черного Вдовца. Даже за полкилометра она ощутила поток горячего воздуха от взрыва.

Несмотря на все эти события, изрядно поистрепавшие их нервы, они все еще должны были придумать, как вытащить Кери с каменного выступа. Это было не самое безопасное место, и сильный порыв ветра мог сбить ее в пропасть вслед за Черным Вдовцом. А поскольку мобильная связь не работала, Рэю пришлось бы идти к главной дороге, чтобы позвать подмогу. Они не могли так рисковать.

Она застегнула на себе ремень, и он медленно потащил ее наверх. Оказавшись возле края утеса, Кери выползла и растянулась рядом с Рэем, лежащим на спине на асфальте. Он был весь в поту, невзирая на утреннюю прохладу. Они лежали на повороте Туна-Каньон-Роуд, пока не почувствовали в себе силы встать.

Рэй помог Кери усесться на пассажирское сиденье его машины, а сам сел в кресло водителя. Некоторое время он просто неподвижно сидел, не в силах завести машину. Через пару минут он повернулся к ней и впервые внимательно оглядел ее.

Он оторопело уставился на ее разодранную в клочья одежду, содранные колени, опухшие руки и покрытое коркой грязной крови лицо. Она все еще ощущала во рту вкус крови того, кто сейчас покоился на дне каньона, и могла себе представить, как она выглядит с перепачканными губами.

– Что это, черт возьми, было, Кери? – наконец спросил он.

– Это был Черный Вдовец, – ответила она. – Киллер, убивший парня, держащего Эви. Тот, кто дал мне наводку на Висту, не понимая с кем имеет дело. Кейв нанял его, чтобы убрать меня.

– Могу заключить, что ваш разговор с Кейвом прошел не так уж успешно? – криво усмехнулся Рэй.

– Не так уж успешно. На секунду я даже подумала, что у меня получилось. Но судя по последним событиям – нет, не получилось. Подробности расскажу позже. А сейчас мне нужно литров десять воды и пузырек Адвила.

– Ладно, – согласился Рэй. – Предлагаю спуститься к закусочной. Там должен быть какой-нибудь магазин. К тому же нам надо найти нормальное покрытие, чтобы я мог сделать звонок.

– Рэй, на самом деле, думаю, что не стоит никуда звонить. У меня возникла кое-какая идея.

Рэй подозрительно покосился на нее, и она сразу же поняла, что ее идея не вызовет у Рэя восторга. Он знал ее слишком хорошо, так же, как и она его. Поэтому она была уверена, что ее идея ему не понравится.

Как и подозревала Кери, Рэй пришел в ужас от ее идеи. Но, в конце концов, ему ничего не оставалось, как согласиться. Отчасти потому, что других вариантов у них не было. Но главным образом потому, что он не мог пойти ей наперекор. Он видел, что несмотря на все ее ранения, она думает только о том, чтобы спасти свою малышку.

Когда они добрались до магазина возле каньона Туна на повороте шоссе Тихоокеанского побережья, Рэй вызвал такси. В магазине он купил две ей литровых бутылки воды, булочки, пузырек Адвила и огромную толстовку «Серф Малибу».

Он помог ей снять ее окровавленный пиджак и надеть толстовку. Он натянул на нее капюшон так, чтобы он полностью закрывал лицо. Когда такси прибыло, он помог ей сесть в машину, дал водителю его адрес, деньги на дорогу и щедрые чаевые.

Во время поездки Кери тщательно продумывала свой план. Она хотела быть уверенной, что учла все мельчайшие детали, а кроме того, это помогало ей отвлечься от боли, которая беспощадно овладевала ею, стоило ей только расслабиться.

Пока Кери ехала домой к Рэю, он должен был вызвать аварийную. Его версия событий должна была несколько отличаться от истинной. Он сообщит, что видел, как кто-то в черном Линкольне Континенталь ехал за Кери вниз по склону, и вынудил ее свернуть к обочине.

Затем он увидел, что машина Кери упала в пропасть, а водитель Линкольна подошел с пистолетом к краю каньона. Он застрелил водителя и тот упал с обрыва. Потом он услышал, как взорвалась машина Кери. Он не видел ее тела, но предполагал, что она должна была быть в машине во время взрыва.

Эта часть плана Рэю особенно не нравилась, но Кери убедила его, что, если для всех она будет «мертва», а особенно для Джексона Кейва, это может сыграть им на руку.

Во-первых, если ее будут считать умершей, то за ней перестанут гоняться киллеры. Кери эта мысль была особенно по вкусу. Ее тело все ныло от неимоверной боли. Она должна была отлежаться хотя бы пару часов.

Во-вторых, если в их отделе действительно завелся оборотень, то тогда он уж точно прекратил бы вынюхивать ее планы. Ведь планы мертвецов не во власти живых.

А если Кейв будет думать, что она мертва, возможно, он даст своим головорезам пару выходных, и они прекратят ее преследовать. Также он не станет менять свои планы относительно Висты. А Кери было необходимо, чтобы он следовал ранее намеченному плану.

Впервые за долгое время Кери почувствовала, что ей удалось чего-то достичь. Она была почти уверена, что знает хотя бы одного из тех, кто будет сегодня присутствовать на Висте. А значит она сможет проследить за ним и найти Эви.

– Кто этот парень? – спросила Магс, обрабатывая ватным тампоном порез на правом виске Кери. – Знакомое имя.

Кери отмокала в ванне с английской солью в квартире у Рэя и объясняла подруге сложившуюся ситуацию, делая вид, что жжение соли в открытых ранах совсем ее не тревожит, несмотря на то, что на ее глаза то и дело наворачивались слезами.

Магс приехала к Рэю через час после звонка с незнакомого номера. Следуя инструкциям Кери, он описал ей картину в общих чертах и попросил ее сразу же ехать к нему, забрав кое-кого по пути.

Магс без возражений сделала все, что от нее требовалось, и прибыла на место со всевозможными средствами первой помощи. Едва зайдя, она сразу же начала извлекать с помощью пинцета кусочки ткани из раны на колене Кери.

– Херб Уоссон, – повторила Кери. – Руководитель Wasson Media Group.

– А почему ты так уверена, что он имеет какую-то связь с Вистой?

– Всего лишь догадка, – призналась Кери, – но скорее всего верная. Подозрение у меня возникло тогда, когда я заметила, что Кейв не сильно обрадовался нашей встречи с Уоссоном. Думаю, что он не хотел, чтобы я видела его друга у него дома.

– Навряд ли этого достаточно, милая, – мягко сказала Магс, безуспешно пытаясь обуздать свои журналистские инстинкты.

– Да, одного этого мало. Но его имя показалось мне знакомым не только потому, что он какой-то там крупный магнат. Я вообще не вспоминала о нем, пока Кейв не подослал ко мне наемника. А когда Рэй вытаскивал меня с обрыва, я задумалась – ведь до этого момента Джексон Кейв не обращался к таким решительным мерам. Он пытался поставить под подозрение мою репутацию в органах. С его подачи я попала под следствие. Вчера он подослал головорезов, чтобы они напали на меня и, полагаю, похитили. Но только сегодня он решился пойти на убийство. И думаю, что причиной тому был именно Уоссон.

– Но что в нем такого значительного? – спросила Магс, обрабатывая мазью рваную рану на левой ладони Кери.

– Он педофил. Или же вращается в кругах, близких к тому.

– Ты о чем? – не поняла Магс.

– Помнишь, шесть лет назад была организована торговля людьми из Хорватии? Они торговали всем, чем только можно, включая и несовершеннолетних проституток. Некоторым из девочек было всего по семь лет. Интерпол их накрыл. Было арестовано более тридцати работорговцев и около трехсот покупателей.

– Помню, – сказала Магс. – Вроде бы эта группировка действовала, кажется, в одиннадцати странах.

– Именно, – подтвердила Кери. – Рассказывали также, что многие клиенты – высокопоставленные граждане Америки, выехали в те страны для отбывания наказания, потому что там гораздо менее строгие санкции за сексуальные преступления. Ходили слухи, что Уоссон был одним из них. Но доказать это никому не удалось. Одна газета собиралась опубликовать историю с упоминанием его имени, но его адвокат пригрозил им судебным иском.

– И сколько же у меня есть попыток, чтобы отгадать имя его адвоката? – с горечью спросила Магс.

– Думаю, что и одной будет достаточно. Есть еще куча всего. Того, что я никогда не смогу доказать. В городе ходит столько слухов о скольких людях, что со временем они смешиваются в невнятный гул. Ведь за всеми не угонишься, так?

– Конечно, дорогая, – успокоила ее Магс. – Не так-то просто ловить похитителей детей. А уж если следить за слухами, так для этого можно было бы учредить еще один отдел. Потерпи, сейчас может быть немного больно.

Прежде чем Кери поняла ее слова, Магс резко вытащила пинцетом кусочек асфальта из ее голени. Из открытой раны сразу же потекла кровь, и Магс быстро наложила повязку.

– Ой, – запоздало пробормотала Кери.

– Итак, – сказала Магс, проигнорировав ее возглас, – если предположить, что твоя догадка верна, и этот Уоссон действительно будет сегодня на Висте, то в чем заключается твой план? Я понимаю, что твои опасения насчет оборотня в вашем отделе напрочь отметают возможность привлечения полиции.

– И именно поэтому, дорогая Маргарет, я попросила тебя кое-то кого сюда привезти.

– Прыщавого мальчишку, который сейчас торчит в гостиной?

– Этот прыщавый мальчишка гораздо расторопнее, чем кажется на первый взгляд, – защитила его Кери. – Когда ты поможешь мне выбраться из ванны, вытереться, перевязаться и одеться, я вас представлю друг другу.

Через двадцать минут Кери вошла в гостиную, опираясь на плечо Магс. Прыщавый паренек встал с дивана ей навстречу.

Почти ничего в нем не изменилось с момента их прошлой встречи. Он был высоким, тощим и слегка сутулым. Только его кожа стала немного чище и волосы уже не свисали сальными прядями. Он уже не производил впечатление человека, все время проводящего в закрытом помещении. Она могла заключить, что тренировки дают результаты.

Он пытался не подать вида, насколько шокировало его ее состояние. Но он так побледнел и вытаращил глаза, что она мысленно похвалила себя за то, что так и решилась подойти к зеркалу.

– Как дела, Кит? – она попыталась улыбнуться. – Давно не виделись.

– О боже, детектив Локк, что с вами случилось? – спросил молодой человек. – Я слышал по новостям, что вас выписали и отправили домой на поправку. Кажется, вы были в реанимации.

– На самом деле, как для мертвеца я выгляжу даже неплохо.

– Что? – смутился он.

– Присаживайся, Кит. Объясню все по порядку. И если ты не возражаешь, я тоже присяду, а то я пока не очень хорошо держусь на ногах.

Он последовал ее предложению, а ей Магс помогла усесться в кресло-качалку рядом с диваном. Сама Магс села на диван.

– Перво-наперво, – сказала она, – хоть, уверена, вы уже успели перекинуться парой словечек, пока ехали сюда, позвольте мне представить вас друг другу. Кит, это Маргарет Мерриуэзер, Магс для друзей. Она работает в Weekly L.A. и является моей самой близкой подругой.

Кери заметила, что Магс слегка кивнула ей в благодарность за то, что она не рассказала, чем она занимается в еженедельнике. Ей нравилось держать ее альтер эго, «Мэри Брэди», в секрете, а разглашение его сотрудникам торгового центра этому не способствовало бы.

– Рад знакомству, мэм, – вежливо ответил Кит.

– Очаровательные манеры, – восторженно проговорила Магс. Хоть она пока еще и не знала этого малыша, но привыкла считаться с мнением подруги, несмотря на весь свой скептицизм.

– Магс, это Кит Фогерти. Ты уже знаешь, что он работает охранником в торговом центре Fox Hills в Калвер-Сити. Помнишь, я говорила, что один парень дал мне детектор жучков? Так вот это был Кит. И Кит же помог нам найти Сару Колдуэлл прошлой осенью. Уверена, ты ее помнишь. Это девушка, которую похитили и увезли в бордель к югу от Тихуаны.

– Я хорошо ее помню, – подтвердила Магс.

– Если бы Кит не помог нам в самом начале, у нас не было бы такого огромного преимущества. Он настоящий вундеркинд, когда речь идет о видеонаблюдении и другой технике. Он сделал все возможное, чтобы помочь нам, когда мы оказались в тупике. И если бы не его помощь, не уверена, что мы нашли бы Сару вовремя.

– Очень мило с вашей стороны, детектив, – сказал Кит, прежде чем обратиться к Магс. – Только детектив Локк умалчивает о том, что с ее помощью я поступил в полицейскую академию. Услышав, что я хочу работать в полиции, она познакомила меня со своим инструктором, прислала мне рекомендации по физподготовке и дала несколько советов по заполнению заявления. И вот меня приняли. В следующем месяце я уже начну обучение.

– Поздравляю, Кит, – серьезно произнесла Магс.

– Спасибо, – поблагодарил он. Потом он обратился к Кери. – Может, вы теперь расскажете мне, что происходит? Думаю, что что-то не очень хорошее.

Кери больше не могла тянуть. Она бы не решилась впутывать во все это неопытного двадцатитрехлетнего парня, но у нее не было выбора. Она все ему рассказала: о ее поисках Эви, о которых ему и так было известно; о ее конфликте с Джексоном Кейвом и о том, что он пытался ее убить; о Висте, которая пройдет сегодня вечером, на которой Эви хотят принести в жертву; о том, что, возможно, в их отделе завелся шпион, и поэтому она не может обратиться в полицию за помощью без риска утечки информации к Кейву; и, наконец, о Хербе Уоссоне, который, как ей казалось, может привести ее к дочери.

Во время ее речи Кит сидел тихо и внимательно слушал ее, ни разу не перебив. Порой он казался потрясенным, но в основном он воспринимал каждую мелочь и сопоставлял все услышанное, что в какой-то степени обнадеживало ее.

Когда она наконец закончила, то посмотрела на него в ожидании услышать его реакцию. Секунд десять он не говорил ни слова. А когда он заговорил, его голос звучал тихо, но твердо.

– Что я должен делать? – спросил он.

Кери внезапно пробудилась ото сна.

Ей понадобилось несколько секунд, чтобы понять, где она находится. Будильник, стоящий возле кровати Рэя, показывал 17:17. Она проспала чуть больше четырех часов.

Она полежала еще несколько минут, чтоб тело и сознание полностью проснулись. Несмотря на то, что постель была мягкой и удобной, боль начала возвращаться в ее кости и мышцы.

Еще у нее болела голова и урчало в желудке. Она поняла, что с момента ухода Магс и Кита она ничего не ела. Все, что она смогла съесть раньше – это куриный бульон. Магс почти уговаривала ее проглотить очередную ложку бульона, когда они обсуждали всю ситуацию. А потом Магс отвезла Кита обратно в торговый центр. Такое ощущение, будто это было сто лет назад.

Сквозь задернутые шторы было видно, что уже стемнело. Рэй не мог свободно контактировать с ней в сложившихся обстоятельствах, но она думала, что он скоро вернется, прихватив пачку документов касательно «смерти» партнера, несмотря на то, что его наверняка будут осаждать ребята из полиции, когда узнают последние новости.

Новости. Нужно посмотреть новости.

С огромным усилием Кери откинула одеяло и приподнялась в кровати. Усевшись, она завернулась в один из халатов Рэя. Схватившись за спинку кровати, она встала и направилась в гостиную.

Она не стала зажигать свет. Ведь Рэй жил один, а она, по идее, была мертва. А если за его домом следят, то зажженный свет может натолкнуть на подозрения.

Она включила телевизор на малую громкость и села в кресло-качалку, из которого она, по крайней мере, сможет самостоятельно выбраться. Поиск сводок о ней не занял много времени после того, как она переключилась на местную станцию. О ней рассказывали почти на всех каналах.

Пару минут она переключала каналы, желая убедиться, что ей не грозят никакие неожиданности. Но похоже, что все придерживались официальной версии: Кери Локк, знаменитый детектив отдела пропавших без вести, чью личность нельзя считать однозначной, поступившая в отдел после трагической гибели своей дочери в результате похищения шесть лет тому назад, была сбита с серпантина Малибу в пропасть неизвестным преступником. Ее считали умершей в результате взрыва машины, которая упала на дно каньона глубиной более трехсот метров. Ее партнер, Раймонд Сэндс, ехавший в другой машине далеко позади нее, застрелил нападавшего, но не смог спасти Локк.

Кери выключила телевизор и некоторое время молча сидела в полумраке.

Если план не сработает, меня вполне можно будет считать покойником.

Ее мысли были прерваны звуком поворачивающегося ключа в дверном замке. Она обернулась и увидела Рэя с бутербродами в руках.

– Подумал, что ты, должно быть, проголодалась, – сказал он, увидев ее.

– Мой герой, – она запнулась, потому что говорить было все еще больно. – Как дела?

– Так, как и было запланировано. Мне удалось избежать бюрократических формальностей. Хиллман пошел мне навстречу, потому что «знает, как мы были близки», и дал один день отсрочки до заполнения всех форм. Я заполнил официальный отчет об инциденте, но не подавал его, поэтому меня никто не сможет обвинить в подаче ложных сведений в полицейском рапорте. Многим было интересно все узнать из первых рук, но я сказал всем, что мне просто нужно побыть одному, и что я все расскажу завтра. Никто не стал на меня давить. Думаю, что мне удастся выйти сухим из воды. Как прошел твой день, милая?

Кери старалась не рассмеяться, потому что это могло причинить физический дискомфорт.

– Большей частью я просто пыталась выжить. Поездка была нелегкой. Я проспала пару часов. Надеюсь, что это поможет. Магс оставила мне немного викодина, который я планирую взять в наше рандеву.

– Уверена, что готова к этому? – спросил Рэй, кладя перед ней двойной бургер с жареным луком.

– Нет, но у нас нет выбора. Мы не знаем, кому мы можем доверять, и я не знаю, кого еще можно было бы привлечь к этому.

– Уверена, что не хочешь поговорить с Кастильо? – спросил Рэй. – Думаешь, она может оказаться шпионом?

– Я не думаю, что она шпион, Рэй. Она мне немало помогала, поэтому я почти уверена, что она не шпион. Но речь идет о единственном шансе на спасение Эви, поэтому «почти» мне не подходит. Я не хочу рисковать.

– Вполне справедливо. А как насчет твоего друга Уриэля? – поинтересовался он.

Уриэль Магрев был тренером Кери по крав-мага. До переезда в Лос-Анджелес он шесть лет состоял на службе в Шайетет-13 – аналог морского спецназа в Израиле.

– А вот он вполне бы подошел, – признала Кери. – Но, к сожалению, сейчас он поехал в Тель-Авив повидаться с семьей.

– Значит, остаемся только ты и я.

– Не забывай о нашем эксперте по наблюдению, – ответила Кери, вдыхая аромат гамбургера. Почему-то от простой еды она почувствовала себя гораздо лучше. Даже боль, которую она чувствовала во всем теле, немного ослабла.

– Расскажешь мне о его плане? – спросил Рэй, кусая бургер.

– Постараюсь. Многое в словах Кита осталось для меня тайной за семью печатями, но, думаю, что общий смысл я уловила. Судя по всему, есть такие вещества, которые называются метящими. Это высокие технологии. Он что-то говорил о нанокристаллах, квантовых точках. В этой части мой мозг начал взрываться.

– Глядя на тебя, могу заключить, что он у тебя взрывается до сих пор, – съязвил Рэй.

– Он просто гений, – продолжила Кери, высунув кончик языка. Хотя бы это было не больно. – Это высокотехнологичная система отслеживания. Эти средства настолько маленького размера, что их можно разместить на объект в виде твердого вещества размером с родинку, в виде жидкости или порошка, и никто никогда не сможет их обнаружить. В зависимости от вида вещества оно наносится на кожу, одежду и даже автомобиль.

– Звучит круто, – изумленно присвистнул Рэй. – А почему это не используется в отделе?

– Кит говорит, что военные держатся за эти технологии мертвой хваткой. Они позволяют даже идентифицировать конкретного вражеского бойца, находящегося в здании на большом расстоянии. Сейчас уже некоторые корпорации пользуются этим для защиты собственной продукции, обнаружения подделок и тому подобного. Но это недешево. А у полиции уж точно нет таких ресурсов, чтобы вкладываться в это сейчас. А еще существует куда юридических нюансов.

– Могу себе представить, – сказал Рэй. – Но у охранника торгового центра есть доступ к этом штукам? Даже немного пугает.

– Нет, – сказала Кери. – Но у него есть энтузиазм. Он мне рассказал об этом, когда узнал, что жизнь моей дочери зависит от успеха сегодняшней слежки за Хербом Уоссоном. Наверное, у него есть нужные знакомства.

– И как он рассчитывает заполучить необходимое, даже если ему удастся наладить контакт со своими знакомыми?

– С помощью неограниченной суммы, обещанной богатой наследницей и успешно разведенной Маргарет Мерриуэзер.

– Я отреагировала так же, – согласилась Кери.

– А как мы узнаем, что ему все удалось? – спросил Рэй.

– Узнаем, когда будем в торговом центре.

– Что? – удивленно спросил Рэй.

– Кит пообещал оставить нам кое-какое коммуникационное оборудование в отделе безопасности в торговом центре Fox Hills.

– Кери, должен сказать, что еще с утра я никак не мог предполагать, что буду иметь дело с нанокристаллами, охранниками торгового центра и подружкой, которая считается мертвой, но сидит и жует передо мной двойной бургер.

– Но это еще далеко не все, любимый.

– Что может быть еще? – удивился он.

– Для того, чтобы мне сегодня быть хоть немного в форме, мне понадобится помощь. Так что будь добр и принеси своей мертвой девушке пару таблеток викодина из кухни.

Несмотря на то, что она должна была сейчас сидеть и тихо ждать, после часа ожиданий ее психика уже жаждала активных действий.

Она еще не знала, где будет проходить Виста, в то время как часы уже показывали 22:23. Она последовала всем согласованным мерам предосторожности и выслушала все рекомендации Кита. И вот она лежала на заднем сиденье в машине Рэя и ждала информации о местонахождении Херба Уоссона, что должно было помочь в поисках ее дочери.

Уже прошло более четырех часов. Около 18:15 они с Рэем отправились в торговый центр Fox Hills. Там Рэй забрал диковинные наушники, оставленные Китом в офисе службы безопасности. Затем они поехали в Западный Голливуд. Кери, по идее будучи мертвой, должна была все время лежать на заднем сиденье, скрываясь от любопытных глаз.

Десять минут Рэй потратил на пробки, потом убедился, что за ними нет слежки, и дал Кери одну пару наушников, а вторую надел сам. Они подключились к каналу и обнаружили, что Кит уже ждал их на связи.

У него были хорошие новости. После нескольких неудачных попыток ему удалось с помощью посредников купить отслеживающие механизмы и даже самолично установить жучок на Херба Уоссона. Он висел на хвосте у Уоссона целый день. В ресторане Boulevard Lounge отеля Беверли Уилшир у Уоссона была встреча с каким-то режиссером. Кит столкнулся с ним на выходе из туалета, «случайно» задев его свитер и шею.

Система отслеживания работала бесперебойно. Кит следил за сигналом в ноутбуке. Но вот сами Голливудские Холмы оказались некоторым препятствием. Каждый раз, когда лимузин Уоссона скрывался за крутым поворотом, горный монолит отделял Уоссона от оборудования Кейта, и сигнал на какое-то время терялся. Так что дело продвигалось не так быстро, как хотелось бы.

Поэтому сейчас Кери лежала на заднем сиденье машины Рэя, припаркованной возле торгового центра у подножия Голливудских холмов неподалеку от перекрестка Сансет и Фэрфакс. Она и Рэй, сидевший в кресле водителя, слушали емкие комментарии Кита о непростом преследовании лимузина Уоссона, который, как они надеялись, приближался к «Висте».

Ровно в 22:30 на линии замолчали. Кери подождала минуту, затем прошептала Рэю:

– Мы потеряли связь?

– Не думаю, – ответил он, не оборачиваясь. – Скорее всего, он просто молчит. Кит, ты там?

И еще пять минут ожидания. У Кери похолодело в животе. Она боялась, что Кита обнаружили, и хотела уже предложить подняться на холм, чтобы начать искать его, как вдруг его голос внезапно прорезал тишину.

– Я нашел, – сказал он. – Я нашел Висту!

– Что? – одновременно воскликнули Кери с Рэем.

– По крайней мере, мне так кажется, – сказал Кит, безуспешно пытаясь обуздать эмоции. – Поэтому я ненадолго пропал. Хотел удостовериться. Лимузин Уоссона только что заехал в ворота частной усадьбы. Я заметил там более двадцати других машин. Система безопасности у них – что надо.

– Они вооружены? – спросил Рэй.

– Оружия я не видел, но не удивлюсь, если это так, – ответил Кит. – Они стараются маскироваться. На них на всех надеты красные пиджаки, как у камердинеров. Но за камердинеров их можно принять с трудом. Все они – здоровые такие ребята, с волевыми лицами, в шрамах. И у всех наушники. Под их пиджачками вполне может прятаться целый арсенал.

– Что-нибудь еще? – спросила Кери.

– Да, по прибытии все машины проверялись досмотровыми зеркалами. Судя по всему, это не просто какая-то рядовая голливудская оргия.

– Хорошо, отличная работа, Кит, – сказала Кери. – Отправь нам адрес и оставайся на месте. Мы подъедем. Мы свяжемся с тобой, когда будем на подходе.

Она сняла наушники и достала из сумки бутылку воды, половину бублика и викодин, оставленный ей Магс.

– Что ты делаешь? – удивился Рэй.

– Скоро начнется самое интересное, и мне нужно обезболивающее, – ответила она, глотая таблетки.

– А бублик зачем?

– Магс сказала, что болеутоляющие на голодный желудок принимать нежелательно, потому что это может вызвать побочные эффекты.

– И ты можешь сейчас об этом думать? – недоверчиво нахмурился Рэй.

– Слушай, я не горю желанием ползать в кустах с расстройством в самый решительный момент, Рэймонд.

– Ладно, – покачал он головой. – А как мы вообще попадем в эти кусты? Не думаю, что в этом поместье ворота будут открыты нараспашку.

– У меня есть план, – заверила его Кери. – Поехали, я все расскажу по пути. Меня беспокоит другой вопрос. Что, если, когда мы попадем туда, нам понадобится подкрепление?

– А вот на это есть план у меня, – довольно ответил Рэй, выезжая со стоянки и направляясь на север по Фэрфаксу к Голливудскому бульвару. – Тебе интересно?

– Очень, – она ценила, что он пытался держаться на позитивной ноте. Иначе она могла бы сойти с ума от беспокойства.

– Теперь мы знаем адрес Висты. И как только мы приступим, я позвоню в департамент шерифа округа Лос-Анджелеса. Поскольку в Западном Голливуде нет полицейского управления, этими делами занимается шериф. Я собираюсь связаться с их спецназом, чтобы…

– Но ведь шпион Кейва может ему обо всем настучать, – перебила его Кери.

– Я могу закончить? – спросил Рэй, притворяясь обиженным.

– Извини, – пробормотала Кери.

– Я планирую сообщить о цехе по изготовлению метамфетамина в пяти кварталах от адреса Висты. Скажу, что ситуация вышла из-под контроля, что некоторые из них вооружены. Адрес не должен вызывать никаких подозрений, потому что я укажу совершенно другую улицу.

– Хорошо. Пока звучит неплохо.

– Рад, что ты одобрила, – проворчал Рэй, поворачивая налево от Фэрфакса на Голливуд. – Когда мы со всем покончим, я сообщу правильный адрес, указав свое имя и номер значка. Спецназ подъедет за три минуты. Проще простого.

– План не так уж и плох, – признала Кери.

– Спасибо за похвалу. Поделишься своим генеральным планом?

– Конечно. Мы поедем прямо через главные ворота.

Кери не могла видеть лицо Рэя, лежа на заднем сиденье, но по его длительному молчанию она могла сказать, что ему не понравилась ее идея.

Она не понимала, чего он так опасался. Ведь они действовали точно так же, чтобы попасть в охраняемый мексиканский бордель и спасти Сару Колдуэлл всего несколько месяцев назад.

Конечно, система безопасности там было не такой навороченной, преступники не ожидали вторжения, Кери была в лучшей форме и не под таблетками. Но общий принцип был таким же. По крайней мере, так она говорила себе, когда снова вернулась на линию к Киту.

Он отреагировал на ее план гораздо лучше, но неизвестно, было ли это потому, что план хорош, или же потому, что Кит ничего не соображал в таких вещах. Но в любом случае, он был «за».

Рэй припарковался на боковой улице и наблюдал за проезжающими машинами на север в сторону Голливудских холмов по бульвару Лорел Каньон. Кери, впервые за несколько часов принявшая вертикальное положение, тоже внимательно следила за дорогой.

Казалось, прошла целая вечность, когда Кери увидела проезжающий мимо них лимузин, добросовестно соблюдавший ограничение скорости, в то время как другие машины со свистом обгоняли его.

– Думаю, у нас есть кандидат, – сказала она, указывая на медленно передвигающийся автомобиль.

– Понял, – сказал Рэй, нажал на газ и выехал на Лорел Каньон. Она быстро догнали лимузин. Через несколько метров он повернул направо на Лорелмонт Драйв. Если лимузин ехал на Висту, то, без сомнения, он и здесь должен был свернуть.

– На подходе, – сказал он в микрофон, увидев, как Кит развернулся на дороге и поехал в их сторону.

Рэй объехал его, проехал по дороге еще метров пятьдесят, затем развернулся и поехал обратно по дороге. Он остановился на обочине за большим внедорожником и вышел из машины. У Кери так занемело все тело от длительного пребывания в одной позе, что ей пришлось повозиться подольше, прежде чем ей удалось выбраться наружу.

– Скоро они проглотят крючок, – раздался в наушниках голос Кита, пока они прятались за машинами, припаркованными у обочины.

Конечно же, лимузин остановился перед потрепанным пятнадцатилетним Ниссаном Максима Кита, потому что серпантин был слишком узок, чтобы объехать его. Водитель опустил окно.

– Пододвинь машину, парень, – грубо сказал он.

– Я бы с удовольствием, – с убедительной заунывностью промычал Кит. – Но, кажется, я наехал на гвоздь или что-то еще. Я услышал какой-то неприятный звук, и теперь боюсь, что меня просто вынесет с дороги. Вы не могли бы мне помочь с этим?

– Позвони в автомастерскую. Погоди, у меня должен был быть номер.

– Я уже позвонил, – беспомощно проблеял Кит. – Они сказали, что будут не раньше, чем через полчаса. Может, вы хоть поможете мне оттолкать машину, чтоб никто в меня не врезался?

Кери услышал, как водитель пробормотал себе под нос проклятие, и поняла, что он клюнул. Она кивнула Рэю, и они оба быстро заняли свои позиции. Когда она оставила позади себя еще пару машин и подошла к лимузину, она услышала, как водитель сказал пассажиру, что вернется через пару минут. Затем он подошел к Киту, поджидавшему его возле своей развалюхи. Он был крупным парнем, ростом под метр девяносто, да еще и чернокожий – идеальный набор.

– Думаю, что можно оттолкать ее туда, – сказал Кит, кивая на пустое пространство между двумя машинами, – должно получиться.

– Эй, парень, но твои колеса выглядят нормально, – сказал водитель с подозрением.

– Может, гвоздь еще не проколол шину, но я не хочу рисковать, понимаете? Я вижу, вы спешите, сэр, и я очень признателен вам за помощь, поэтому давайте просто оттолкаем машину, и вы поедете по своим делам.

– Ну ладно, – согласился водитель.

Они отодвинули Максиму в сторону, Кит быстро заскочил на водительское место и нажал на тормоза, чтобы машина не откатилась назад. Рэй чуть-чуть подождал и, когда водитель немного отошел, но все еще не показался в поле зрения своих пассажиров, он неслышно подкрался к нему и ткнул пистолетом ему в ребра.

Через гарнитуру она услышала, как он тихо сказал:

– Мне нужно попасть на вечеринку. Отвезешь меня туда без шума и останешься цел. Начнешь выкидывать фокусы – никогда больше не сможешь ходить, а может даже и дышать. Понял?

Она увидела, как водитель кивнул.

– Сейчас мы пойдем обратно к машине. Ты сядешь за руль. Я – на место пассажира. Перегородки в лимузине опущены?

Парень кивнул.

– Хорошо. Делай, что я говорю. Ты постоянный водитель этого клиента или он нанял тебя на одну поездку?

– Я работаю на службу, – ответил водитель. – Я не знаю этого клиента. Везу его впервые.

– Хорошо. Пойдем.

Они добрались до машины и сели в нее. Рэй старался держаться подальше от окон пассажира, сидевшего сзади.

– Как тебя зовут, парень? – спросил Рэй. Кери уже не видела его, но слышала, что тот отвечает, как шелковый.

– Пит, скажи своему клиенту, что сожалеешь о задержке, и что мы сейчас отправляемся.

Пит сделал так, как ему велели.

– Теперь открой багажник, Пит.

Пит открыл багажник, Кери быстро вышла из своего укрытия, залезла в багажник и захлопнула его.

– Я внутри, – прошептала она в гарнитуру.

– Поехали, Пит, – услышала она Рэя.

Когда машина тронулась, она услышала в наушниках голос Кита.

– Удачи вам, ребята. Я буду здесь, если понадоблюсь.

– Спасибо, Кит, – прошептала Кери, укладываясь на дне багажника.

Она включила телефон, чтобы осмотреться, нашла старый коврик и укрылась им. Если бы она свернулась в калачик, то смогла бы укрыться им полностью.

И тут ее подсознание издало тревожный звоночек. Сначала она не могла понять в чем дело. Но потом она снова включила телефон и поняла, в чем дело. Уже было 23:02. Эви должна была умереть меньше, чем через час.

Попасть на территорию оказалось гораздо проще, чем они ожидали. У Пита была запасная форма шофера, в которую Рэй переоделся по пути.

Когда Пит опустил окно, сотрудникам службы безопасности не показалось странным, что на передних сиденьях расположились двое внушительных афроамериканских водителей. Может, повышенные меры безопасности казались им привычным делом. А поскольку пассажир не знал о существовании Рэя, он тоже ничего им не мог сказать, когда его попросили опустить окно, чтобы установить его личность. Они даже не стали проверять багажник.

Когда Пит высадил клиента у главного входа, его попросили проехать туда, где припарковались другие лимузины. Он так и сделал. Кери тихо слушала, как Рэй объяснял ему его планы на вечер.

– Пит, к сожалению, мне придется тебя вырубить. После этого я свяжу тебя и оставлю в машине. Даже если ты потом очнешься, я очень рекомендую тебе притвориться мертвым. Не пытайся быть героем и никого не предупреждай, потому что на самом деле все те ребята, что там, внутри – плохие парни. Я коп, и то, что здесь происходит, – плохая история. Твой клиент – тоже плохой парень. Так что самое лучшее для тебя – это немного подремать. Тем меньшим будет количество вопросов, на которые тебе придется отвечать. Ты меня понял?

Пит не ответил, но Кери поняла, что он кивнул. Секунду спустя она услышала глухой стук, свидетельствующий о том, что Рэй его вырубил.

– Сейчас я свяжу этого парня, – услышала она Рэя. – Тогда я разведаю, где и когда смогу тебя выпустить так, чтоб тебя никто не заметил. Вокруг шатается несколько человек, и я не хочу открывать багажник, когда кто-то может нас заметить. Я выпущу тебя, когда буду уверен, что все чисто. Ты в порядке?

– Как огурчик. Скорее всего, викодин начал действовать.

– Это просто отлично, Кери, – с насмешкой ответил он. – Я рад, что ты себя чувствуешь лучше. Надеюсь только, что ты не начнешь чувствовать себя чересчур хорошо.

– Вообще-то, я тоже.

Пять минут спустя дверь багажника открылась, и она увидела Рэя. Он вытащил ее, накинул ей на плечи тяжелый плащ, провел через боковую дверь, и они быстро достигли небольшой ванной комнаты. Кери слышала чьи-то голоса и не поднимала головы, пока он не закрыл за ними дверь.

– Я разведал обстановку, – сказал он, убедившись, что дверь заперта. – У нас есть хорошие новости и плохие новости.

– Хорошо, – нерешительно сказала Кери. – Но почему у меня такое ощущение, будто даже хорошие новости здесь окажутся плохими?

– Потому что ты очень умная, дорогая. Хорошая новость заключается в том, что эта вечеринка похожа на «С широко закрытыми глазами» (прим.переводчика – фильм Стенли Кубрика о клубе, устраивающем ритуальные оргии с масками на лицах). Все ходят в масках. Думаю, что это связано с тем, что эти модники не хотят светиться в изнасиловании и убийстве несовершеннолетних.

– Я жду хороших новостей, Рэй.

– Дело в том, что маски носят не только гости, но и обслуживающий персонал. Кажется, они не в курсе о происходящем. Они знают, что это секс-вечеринка, но, похоже, не обращают внимания на возраст девушек. Некоторые из них – актеры, уверенные в том, что все это не больше, чем ролевая постановка. Но поскольку все в масках, то и ты можешь проникнуть туда в маске неузнанной.

– Здорово было бы получить маску и маскарадный костюм.

– А это уже плохие новости. Получить маску и маскарадный костюм – не проблема. Они висят в женской раздевалке в коридоре. Но сам костюм...весьма специфичен.

– О чем ты? – раздраженно спросила Кери.

– Хоть мне и очень нравится твое обнаженное тело, сейчас оно играет всеми цветами радуги. Ты обязательно привлечешь внимание. У тебя еще даже кровь не подсохла на некоторых ранах. И если ты выйдешь на вечеринку с закусками, облаченная лишь в нижнее белье, в таком виде, то тебя непременно заметят.

Кери глубоко вздохнула.

– При обычных обстоятельствах, – сказала она, – я бы надрала тебе задницу. Но сейчас твое замечание справедливо. Впрочем, лекарство уже начало действовать, и я чувствую себя необычайно смелой. Поэтому я рискну надеть что-нибудь с закрытым пеньюаром и обыщу дом. Думаю, что Эви пока держат в одной из комнат. А если я на кого-нибудь наткнусь, то просто скажу, что заблудилась.

– Хорошо, Кери, только будь осторожна, – ответил Рэй. – Тебе придется спрятать пистолет в одном кармане халата, а гарнитуру – в другом. Ты же не сможешь разгуливать тут в бикини и наушниках.

– Могу я встрять в разговор? – спросил Кит на линии. – Кери, вообще-то вы можете снять наушник с гарнитуры и засунуть его в ухо. Он такой маленький, что его никто не заметит. Вы не сможете говорить, но, по крайней мере, мы с Рэем сможем держать вас в курсе событий.

Кери и Рэй обменялись взглядами и кивнули.

– Хорошая идея, Кит, – сказала Кери. – Ребята, просто держите меня в курсе.

– Конечно, – заверил ее Кит. – И пока вы все еще на связи, скажу, что понятия не имею, кому принадлежит этот дом. Я обшарил весь интернет, но все ниточки ведут к подставной фирме. Реальный владелец умело спрятан.

– Хотела бы сказать, что я удивлена, – сказал Кери. – Но это и так ясно. Организатор таких мероприятий пойдет на все, чтобы скрыть свою личность. Но для вызова подкрепления нужен только адрес.

– Согласен, – сказал Рэй. – Я принесу тебе один из костюмов. Подожди тут.

После того, как он ушел, Кери заперла дверь, сняла гарнитуру и пистолет, который ей вручил Рэй. Затем она разделась донага и стала ждать его возвращения. Посмотрев на себя в зеркало, она поняла причину беспокойства Рэя.

Она было в хорошей форме и могла смотреть на свое тело без стеснения, но она вся была покрыта синяками, царапинами, порезами и бинтами, из которых сочилась кровь. Вся правая сторона лица, от виска до рта, была в царапинах и приобрела багрово-синий оттенок. Даже обнаженная, она сейчас больше подходила для съемок ужастика, чем порно.

Единственным плюсом было то, что лекарство Магс сейчас действовало в полную силу. Напряжение переросло в то состояние, при котором она вообще почти ничего не чувствовала. В мышцах все еще была некоторая слабость, по сейчас, по крайней мере, она могла спокойно ходить, не морщась от боли.

В дверь тихо постучали, и Кери открыла ее. Рэй вернулся с маской и легким пеньюаром кремового цвета в руках. Она заметила, что он слегка покраснел.

– Тебе нравится то, что ты видишь, здоровяк? – игриво спросила она.

– Да, – ответил он смущенно. – Хоть ты сейчас выглядишь как демон, готовый затащить меня в преисподнюю, но довольно сексуально.

– Что у вас там происходит? – спросил Кит через гарнитуру.

– Занимайся своими делами, мальчишка, – прорычал Рэй. – Нечего портить людям настроение.

– Извините. Я просто думал, что мы тут занимаемся серьезными делами.

Рэй нахмурился и собирался уже что-то ответить, но Кери остановила его, покачав головой и прижав палец к его губам.

– Ты меня слышишь, Кит? – спросила она. – Я говорю по гарнитуре Рэя.

– Я вас слышу, детектив.

– Ты прав. Мы занимаемся очень серьезными делами. У нас есть примерно сорок пять минут до того, как моя дочь будет принесена в жертву. И я не могу думать ни о чем другом. Но от этого можно свихнуться, понимаешь? Я пытаюсь разрядить атмосферу, чтобы не сойти с ума. Это можно понять?

– Да, детектив, – сказал он.

– Если я буду постоянно накручивать себя возможными последствиями в случае неудачи, то не найду в себе силы даже сделать шаг, а уж тем более – спасти дочь. Поэтому мы с Рэем иногда позволяем себе отпускать нелепые шуточки. Это помогает нам держаться и помнить, что мы можем смеяться даже в самых ужасных обстоятельствах и сохранять здравый рассудок. Ты же не станешь меня за это упрекать, Кит?

– Нет, мэм, – ответил он. – Кажется, я просто нервничаю.

– Это нормально. Я тоже нервничаю. Просто я лучше это скрываю. Но ты прав. Пришло время вступить в игру и надеть этот чертов карнавальный костюм.

– А я попробую раздобыть один их этих красных «камердинерских» пиджачков, – сказал Рэй. – Если я смогу сойти за одного из охранников, то, может быть, получу какую-то информацию о местонахождении Эви.

– А мне что делать? – спросил Кит.

– Пока просто жди, – сказала Кери. – Доверься мне. Мы скоро выйдем с тобой на связь.

Кери оделась и повернулась к Рэю.

– Как я выгляжу? – спросила она.

Он отключил гарнитуру.

– Я люблю тебя, – сказал он безо всякой иронии.

Он смотрел на нее таким глубоким взглядом, будто хотел навсегда запечатлеть этот момент в памяти. Сердце Кери резко подпрыгнуло. Она поняла, что он чувствует, как волны дрожи накрывают все ее тело после его первого признания в любви.

– Я тоже тебя люблю, – ответила она ему дрогнувшим голосом.

Он осторожно привлек ее к себе и поцеловал, стараясь не задеть ушиб на ее губах, хотя в тот момент ей было все равно. Затем он обнял ее и секунд тридцать держал в своих руках.

– Я просто хотел, чтобы ты знала это, – прошептал он ей на ухо, – что бы там ни случилось.

– Мы продолжим этот разговор позже, потому что у меня есть несколько вопросов по этому поводу. Хорошо?

– Хорошо, – согласился он, отступая.

– А сейчас пора приступать к работе, верно?

Рэй молча кивнул, затем снова включил гарнитуру.

– Кит, я найду пиджак. Кери будет со мной. Держи нас в курсе всех событий. И помни, что с этого момента Кери только в режиме аудио. Ты все понял?

– Все понял, – отозвался Кит.

Рэй натянуто улыбнулся и вышел за дверь. Кери выждала минуту, глубоко вздохнула и пошла навстречу неясному будущему, вооруженная лишь пистолетом, многочисленными тренировками и безграничной материнской любовью.

Поначалу у Кери с каждым шагом сердце уходило в пятки. Она медленно шла, затаив дыхание, осторожно огибая каждый угол. Она даже взяла поднос с грибными закусками на случай, если наткнется на кого-нибудь. Но через некоторое время она поняла, что все внимание было сосредоточено на банкетном зале, и никого особо не волновало, чем занимается персонал в задней части здания.

Но когда она поднялась по лестнице в сектор, который казался жилой зоной, Кери отметила увеличение потока движения и количества сотрудников безопасности. Каждые несколько минут какой-то мужчина с молоденькой девушкой заходили в одну из спален. И каждый раз их сопровождал мужчина в красном пиджаке. После чего сопровождающий (сотрудник безопасности, по ее предположению), выходил, закрывал комнату и оставался стоять возле двери.

В какой-то момент она поняла, что дальше ей придется идти мимо двух охранников, стоявших у дверей в десятке метров друг от друга.

Ты в маске. Здесь темно. Они не видят ни твоего лица, ни твоих синяков. Веди себя естественно. Представь, что ты здесь как дома.

Она глубоко вдохнула, медленно выдохнула и вышла в холл. Так небрежно и грациозно, как только могла, она направилась к первому на пути охраннику, который внимательно посмотрел на нее, но ничего не сказал. Когда она подошла ко второму, он жестом остановил ее.

– Что ты здесь делаешь? – повелительно спросил он.

– Я просто разношу закуски, чувак, – сказала она, пытаясь выглядеть скучающей и слегка раздраженной. – Менеджер сказал мне время от времени проходить по спальням, чтобы никто не чувствовал себя обделенным. Как он сказал, так я и делаю. Грибочков?

– Нет, – грубо ответил он. – Ходи в центральной зоне. Здесь никому не нужна еда.

– Хорошо. Извини чувак.

Она продолжила идти по коридору и повернула налево, идя на громкие голоса, надеясь, что это и есть «центральная зона». Когда она вышла в следующий коридор, в наушнике прозвучал голос Кита. Кери была так сосредоточена на окружающей обстановке, что не сразу поняла, о чем он говорил.

– Слушайте, ребята. Мне удалось взломать систему видеонаблюдения дома, и, судя по всему, через минуту у них начнется какая-та презентация. Обратный отсчет на сорок второй секунде.

Кери почувствовала, как ее накрывает волна паники. Уже полночь? Она посмотрела на телефон. 23:29.

– Я возле главного зала, – услышала она Рэя. – Тут все начинают толпиться вокруг каких-то экранов.

Кери ускорила шаг, надеясь добраться до главной комнаты до начала презентации. Когда она проходила мимо открытой двери спальни, она заглянула внутрь и увидела плоский экран на дальней стене. Кажется, он показывал обратный отсчет.

Она оглянулась на коридор, чтобы удостовериться, что за ней не последовал ни один из охранников. Но нет! Она была одна. Она быстро вошла в спальню, закрыла дверь и огляделась. Комната была уставлена букетами цветов, а на комоде стояла куча зажженных ароматических свечей. Кровать была не заправлена, но в комнате никого не было.

Когда закончился обратный отсчет, Кери поставила поднос с закусками на комод и присела на край кровати. На несколько секунд экран погас. Затем на экране возникло слово «Виста», написанное жирными белыми буквами. Из динамика раздался глубокий и властный мужской голос, на экране всплывали фотографии памятных мест города.

– Вот уже почти десяток лет наше элитное сообщество посвящает себя поиску разнообразия утонченных удовольствий и раз в году собирается на мероприятии, которое мы называем Виста. Что такое Виста? Это новый взгляд на мир, выход за рамки существующего выбора, уничтожение границ, волшебный мостик в райское место, в котором воплощение наших эротических и сексуальных желаний приравнено к – нет, является – законом.

Фотоколлекция достопримечательностей Лос-Анджелеса завершилась, и теперь на экране всплывали снимки привлекательных обнаженных девушек. Кери заметила, что с течением рассказа оратора, девушки на снимках были все моложе и моложе.

– Каждый год мы собираемся здесь, чтобы напомнить себе о том, что нам доступно все. Что мы можем получить все, что пожелаем. Мир полон правил и мелочной бюрократической тирании. Он находится во власти тех, кто этой власти недостоин. Но в эту ночь мы ставим себя превыше их правил, их законов. В эту ночь закон – это мы. В наших руках – в ваших руках – и жизнь, и смерть.

Экран снова погас, а затем, к ужасу Кери, на экране возникла ее фотография, на которой она была в полицейской форме. Она услышала, как из ее губ вырвался тихий стон, и быстро взглянула на дверь, чтобы убедиться, что шум никого не привлек. Оратор продолжал.

– Как вам всем известно, этот год – особенный, даже если забыть об утренних событиях. Наградой победителю нашего аукциона будет потомство этой женщины. Той, которая долго была бельмом на глазу всех ценителей безграничных удовольствий, препятствием на пути свободолюбивых мужчин. Это детектив Кери Локк, которая поставила своей целью постоянно противостоять естественному ходу событий, мешать страстным и сильным людям утолять их жажду. И за всех них она захотела покарать нас. Но эта проблема уже устранена.

Кери услышала чей-то хриплый хохот и поняла, что рассказчику удалось впечатлить аудиторию. Она была рада, что викодин все еще циркулирует в ее крови. Это помогло ей сохранять самообладание. А иначе она бы просто выстрелила в экран.

– Но несмотря на то, что она ушла из этого мира, все же мы еще можем причинить ей страдания, потому что ее единственная дочь жива. Ее похитили шесть лет назад, вырвали из-под материнского крылышка. Но мы проделали огромную работу и нашли ее. И сегодня вечером она будет здесь, с нами. Она – наш сегодняшний Приз крови. И один из вас получит право делать с ней все, что угодно, а потом перерезать ей горло и наблюдать, как жизнь медленно покидает ее тело вместе с кровью, льющейся из ее глотки. Один из вас получит право распорядиться жизнью и смертью, один из вас отправит эту девочку на тот свет к своей матери, где они вместе станут кормом для червей.

Несмотря на действие таблеток, Кери почувствовала, что он все-таки достал ее.

– Джентльмены, познакомьтесь с заслуженным Победителем этого года.

Фотография Кери исчезла, на экране началась видеотрансляция. Зрители видели человека, стоящего в невообразимого вида комнате. На нем была маска, закрывающая большую часть лица, но маска была не в силах скрыть жалкие торчащие седые волосы на его голове. Он был облачен в золотистый халат, который тоже, впрочем, не скрывал густой поросли на груди. Его двойной подбородок блестел от пота. Это был Херб Уоссон. Он ничего не говорил, а лишь плотоядно улыбался, будто не мог скрыть волнение перед предстоящим событием.

Через секунду на экране снова появилось слово «Виста». И снова послышался голос оратора.

– В полночь, после того как наш Победитель удовлетворит свои желания, мы снова соберемся здесь для чествования Приза крови. А пока, пожалуйста, заканчивайте предаваться утехам и собирайтесь в Торжественном зале на церемонию.

Экран погас.

Кери встала. Клокочущий гнев пульсирующими толчками поднимался от ее живота к груди и, наконец, словно звон колокола, ударил ей в голову. Она прикрепила наушник к гарнитуре. Но еще до того, как она вытащила гарнитуру из кармана халата, в ее ухе уже звучал голос Рэя.

– Наверняка ты сейчас колотишь стену от ярости, но мы разберемся с этим, Кери. Кит, думаю, что на этом видео был Уоссон. Ты все еще можешь отслеживать его передвижения?

– Я уже занялся этим, детектив Сэндс, – сказал Кит. – Я сразу же подумал, что это может быть он. Я подъезжаю ближе к дому, чтобы попасть в радиус действия жучка. Как только он вошел в поместье, я упустил его из внимания. Но думаю, что смогу отследить его. Проблема только в том, что мои данные о его местоположении не помогут нам с определением его точной дислокации в доме. Поэтому параллельно я провожу анализ характеристик поместья, чтобы попытаться точно определить этаж, а может быть даже и комнату, в которой он находится.

– Сколько это займет времени? – спросил Рэй.

– Несколько минут. Мне нужно подобраться достаточно близко, чтобы поймать сигнал жучка на Уоссоне, но не настолько близко, чтобы привлечь внимание охраны. И над анализом плана помещений тоже придется попотеть. Интернет здесь ловит не ахти как.

Кери наконец-то подключила гарнитуру.

– Ты меня слышишь?

– Да, – сказали они одновременно.

– Нужно все делать очень быстро, Кит. Я знаю, что прошу слишком много. Но это был Уоссон. И у меня отвратительное предчувствие, что под формулировкой «делать, что захочет» имеется в виду его времяпровождение с Эви. Они могут уже вести ее к нему прямо сейчас, и я должна добраться до нее до того, как он успеет с ней что-то сделать. Он хочет не просто убить ее. Он хочет сломить ее.

– Я работаю над этим, детектив, – уверил ее Кит. – Хорошая новость в том, что ваша гарнитура работает еще и как трекер. Поэтому, как только я получу точную информацию о строении, надеюсь, что смогу выстроить ваш маршрут к Уоссону.

– Где ты сейчас, Кери? – спросил Рэй.

– Я в пустой спальне на втором этаже. Она находится в коридоре метрах в тридцати от их главного зала. Я слышала их смех, когда говорили о моей смерти.

– Хорошо, – ответил Рэй. – Думаю, что понял, где ты находишься. «Джонни» с их девчонками выходили из главного зала по одному и тому же коридору, скорее всего именно он ведет и к тебе. Попробую подойти к тебе через минуту. Но сначала мне нужно найти тихое место для звонка.

– Какого звонка? – удивилась Кери.

– Полагаю, что сейчас самое время оповестить спецназ округа о цехе по изготовлению наркотиков, не так ли?

– Точно, – согласилась Кери. Она поднялась и взяла тарелку с закусками. – Только не знаю, что делать мне. Торчу тут в этой спальне с подносом с холодными грибными закусками и гарнитурой подозрительного вида. Если меня в таким виде застукает охранник, мне будет сложно с ним объясняться. К тому же каждая секунда, проведенная мною здесь – потраченная впустую.

– Подождите еще немного, – умолял ее Кит. – Я остановился неподалеку от особняка и уже засек Уоссона. Скоро я увижу план этажа и смогу проложить ваш маршрут к нему.

Кери уже собиралась сесть на кровать, когда увидела, как начала поворачиваться дверная ручка спальни.

– Планы меняются, – прошептала она в тот момент, когда дверь уже начала открываться.

Первая мысль, пришедшая Кери в голову – швырнуть подносом в голову вошедшему. Но что, если войдут «джонни» и проститутка с охранником на хвосте? Тогда она лишится и эффекта неожиданности, и потенциального оружия. Лучше всего сперва попробовать использовать маскировку и избегать открытого конфликта, насколько это возможно.

– Что это значит? – услышала она голос Кита, но ответить ему уже не могла.

Дверь растворилась. В комнату ворвался свет, который ее слегка ослепил, так что метание подноса изначально было плохой идеей. В проеме двери показался силуэт, и она поняла, что ее опасения подтвердились. Вошедший оказался работником безопасности. Его рука лежала на месте, где должно было быть скрыто оружие, но он не торопился доставать его.

– Привет? – робко сказала она, пытаясь казаться совершенно безобидной.

– Ты кто? – повелительно спросил он. – Что ты здесь делаешь?

– Извини. Я из обслуживающего персонала. Мне нужно было пописать, но очередь в туалете для служащих была слишком длинной, и я решила поискать другой. А здесь дверь была открыта, и я решила быстренько зайти сюда и справить нужду.

Она увидела, что его рука, лежащая на кобуре, расслабилась, но положение руки не поменялось. Еще она видела у него в ухе наушник. Всего одно его слово – и подмога с его начальством будут тут как тут.

– Ты не должна находиться в этой части дома, девушка, – сказал он ей, шагнув внутрь и жестом пригласив ее выйти в коридор. – Инструкции по этому поводу были весьма четкими.

– Я знаю, – сказала она извиняющимся тоном, проходя мимо него. – Просто, зов природы всегда прежде всего, понимаете?

Он понимающе улыбнулся, затем быстро оглядел комнату, чтобы убедиться, что все в порядке. Она увидела, что его улыбка слегка угасла, и она сразу же поняла, что что-то не так.

– Но здесь нет туалета, – начал он.

Но закончить он не успел, потому что она ударила его в правый висок острым краем подноса с закусками. Грибы разлетелись по стене. Он отступил назад, захваченный врасплох, но не более того. Кери снова размахнулась подносом и снова ударила его, но на этот раз удар пришелся в переносицу, прежде чем он успел блокировать удар.

Кери воспользовалась тем, что его руки были подняты и торс не защищен, и со всей силы врезалась в него, ударив его локтем в солнечное сплетение. Вдвоем они отлетели к стене, и она услышала его хриплое рычание. Похоже, что она слегка выбила из него дух.

У нее было всего несколько секунд до того, как он придет в себя, и ей пришлось действовать решительно. Она вытащила пистолет и приложила его прикладом по макушке. Он был дезориентирован и стонал, но все же оставался в сознании. Он пытался дрожащей правой рукой нажать на кнопку связи.

У нее нет выбора.

Она снова замахнулась пистолетом и ударила примерно в то же место, что и в первый раз. На этот раз он сразу же сполз по стене на пол.

Ей хотелось упасть рядом с ним хотя бы на мгновение, чтобы отдышаться. Но она не могла так рисковать. Поэтому она заставила себя встать и быстро запереть дверь спальни.

– Ребята, вы меня слышите? – спросила она. Она молниеносно вернулась к охраннику и сняла с него коммуникатор, наушники и все остальное.

– Что случилось? – беспокоился Рэй.

– У меня был нежданный посетитель. Но я о нем позаботилась, по крайней мере, на какое-то время, – сказала она, оттаскивая его тяжелую тушу из поля зрения за кровать.

– С тобой все в порядке? – спросил Кит.

– Не так уж плохо, учитывая обстоятельства. Но я не знаю, сколько у нас будет времени, пока остальные не заметят отсутствие этого парня. Как часто они выходят на связь, Рэй?

– Каждые пятнадцать минут. Последний выходил четыре минуты назад, сразу же после видеопрезентации.

– У нас не так-то много времени, – сказала Кери, связывая руки охранника за спиной наволочкой. – Как только он пропустит время выхода в эфир, думаю, что они зашевелятся уже через минуту. Эти парни выглядят профессионалами.

– Согласен, – сказал Рэй. – Значит у нас есть около десяти минут, прежде чем большие шишки обнаружат непорядок. Думаю, что надо отставить план с цехом по изготовлению наркотиков и сразу же сообщить спецназу адрес.

– Допустим, – сказала Кери. – Но сначала послушай меня. Я не знаю, как именно эти парни должны будут отреагировать на неожиданности, но предполагаю, что это может выразиться либо в перемещении, либо в убийстве Эви. Итак, крайний срок – полночь. Рекордно короткий срок для поиска Эви…одиннадцать сорок семь. Понятно?

– Понятно, – вздохнул Рэй. – Мне нужно пару минут, чтобы успокоиться. Потом я сделаю звонок, как мы планировали с самого начала.

– Ты все еще на связи, Кит? – позвала Кери, запихивая один из носков охранника ему в рот наподобие кляпа.

– На связи.

– Отлично, у меня тут под боком здоровяк-охранник, который может очухаться минут через десять. Надеюсь, у тебя есть чем меня порадовать. Что там с планом этажа, дружище?

– Он уже у меня, – сказал Кит. – Сигнал Уоссона стоит на месте, а это может означать либо то, что с аппаратурой что-то не в порядке, либо то, что он уже там, где должен быть.

– Скорее всего, последнее. Они должны будут привести ее к нему, а не наоборот. Где он?

– Кажется, он на один этаж выше тебя. В какой-то огромной спальне на третьем этаже.

– Как я могу туда попасть? – нетерпеливо спросила Кери.

– Ну, судя по твоему текущему местоположению, ты от него не так уж и далеко. Но вся проблема в том, что тебе придется идти по двум главным коридорам и подниматься по лестнице. Думаю, что на этом пути будет не одно препятствие.

– И правда, Кит, – сказала Кери, пытаясь скрыть раздражение в голосе. – Может, есть какие-нибудь еще маршруты, не предполагающие, что я столкнусь лоб ко лбу с парнями в красных пиджаках, которые тут же предупредят о моем присутствии всю службу безопасности, что еще сильнее подвергнет мою дочь смертельной опасности?

– Нечего так психовать. У меня есть одна идея. Но она может сработать, только если викодин еще действует.

– Я тебя слушаю, – сказала Кери.

– Если ты пройдешь до конца коридора, в котором ты находишься сейчас, то увидишь застекленный балкон. Этот балкон находится как раз под балконом спальни третьего этажа. Теоретически ты могла бы подняться со второго этажа на третий и попасть прямо в спальню Уоссону.

– Теоретически?

– Ну, вообще-то тебе придется довольно высоко подпрыгнуть. Схема здания не настолько детализирована, но, думаю, что высота прыжка должна быть около…полутора метра.

Кери посмотрела на время. 23:40.

У меня есть семь минут до того, как здесь начнется кровавое месиво.

– Именно так мы и поступим. Попробую снова притвориться официанткой, чтобы добраться до этого балкона, поэтому я возьму поднос с закусками и спрячу гарнитуру. Оставлять ее на себе слишком рискованно. Буду в режиме аудио. Держите меня в курсе любых событий, связанных с передвижениями Уоссона, и пусть Рэй сообщает мне обо всех действиях службы безопасности.

– Так точно, детектив.

– Здесь все чисто, – сказала Кери.

Она выглянула в холл и, никого не увидев, вышла, заперев за собой дверь. Она уверенным шагом пошла в направлении, указанном Китом, свернула направо и увидела балкон. Везде было пусто. Очевидно, все послушались предложения собраться в Главном зале.

Она подошла к раздвижной стеклянной двери и потянула ее на себя. Дверь была закрыта. Полсекунды она размышляла. А что, если на открытие двери сработает сигнализация?

Пускай, если и так. Если я останусь стоять здесь, то все равно облажаюсь, так что у меня нет другого выхода.

Кери открыла дверь, и поток холодного ветра ударил ей в лицо. Мороз тысячами игл впился в ее кожу. Все это время она находилась в теплом доме и успела позабыть, как холодно на улице.

Но теперь ей пришлось об этом вспомнить. Каждый сантиметр ее тела был покрыт гусиной кожей. Она была лишь в белье и легком халатике, и ее тело начала сотрясать крупная дрожь.

Кери вышла наружу и плотно закрыла дверь, боясь, как бы резкий сквозняк в коридоре не привлек чье-нибудь внимание к балкону. Она подошла к краю балкона и посмотрела вверх. Кит был прав, ей придется подпрыгнуть очень высоко.

Расстояние от конца второго этажа до начала третьего составляло чуть больше, чем полтора метра, на которые рассчитывал Кит. И балконная панель на самом деле была не панелью, а скорее ограждением, состоящим из горизонтальных металлических стержней.

И это было плюсом. По крайней мере, если ей удастся допрыгнуть, она сможет ухватиться за стержни и подтянуться по ним на балкон. Если, конечно, она не сорвется и не упадет на землю.

Самая большая сложность заключалась в следующем: чтобы ухватиться за перила, ей надо будет преодолеть основание балкона, которое было довольно широким в поперечном сечении. Если она не сможет перепрыгнуть его, то ей не за что будет ухватиться.

Кери посмотрела на балкон. Было слишком темно, чтобы прикинуть точную высоту. Но дом возвышался на холме, и она догадывалась, что до земли было, по крайней мере, метров пятнадцать – никто бы не выжил после такого падения.

Она положила поднос на пол, сбросила туфли и взобралась на перила балкона второго этажа. Она оперлась руками на потолок, чтобы удержать равновесие, и посмотрела вниз.

Она снова взглянула на часы: 23:43. Она согнула колени, готовясь к прыжку, как внезапно в ее наушниках раздался голос. Это был Рэй.

– Я вернулся. Извините за задержку. Я позвонил в отдел Лос-Анджелеса. Они в пути, прибудут через шесть-восемь минут. Но у меня плохие новости. Нам может не хватить времени. Должно быть, о моем звонке стало известно кому-то отсюда, потому что они сразу же начали проверять службу безопасности. Один из них не вышел на связь. Они направили группу на его трекер. Думаю, что у нас меньше минуты, прежде чем они его найдут и выведут Эви.

Кери еще крепче схватилась потолок, с ужасом почувствовав, что ее ноги начали подкашиваться. Несколько секунд она думала, что не выдержит, что обстоятельства вот-вот доконают ее.

Нет, ты не упадешь. Ты будешь сильной.

В голове прояснилось. Рэй продолжал.

– Кери, я помню, что ты в режиме аудио, так что слушай внимательно. Я собираюсь привлечь их внимание к себе, чтобы они думали, что злоумышленник находится на первом этаже, а не на третьем. Может, это даст тебе небольшую отсрочку во времени и даже отвлечет нескольких охранников. Но это не так уж много. Так что тебе лучше поторапливаться.

Кери хотела сказать ему, чтобы он не делал этого, что это было бы самоубийством. Но, поскольку она была только в режиме аудио, она ничего не могла сказать. Кроме того, если забыть о вероятности его смерти, это был хороший план. Это могло их отвлечь.

Она не могла оспорить это решение. Она не могла ничего изменить. И у нее было меньше минуты, прежде чем охранники уведут ее дочь, или произойдет что-то еще похуже. У нее больше не было выбора.

Кери подпрыгнула.

Ее пальцы ухватились за перила, но она почувствовала, что они почти сразу же стали соскальзывать. Она выбросила свое тело вверх толчком ладони по краю балкона там, где плитка смыкалась с металлом, и каким-то образом зацепилась указательным и средним пальцами правой руки за планку балкона.

Она вытолкнула свое тело, употребив на это всю возможную энергию, чтобы получше ухватиться за перила правой рукой и зацепиться левой между первым и вторым стержнями. Она почувствовала странный укол в левом плече, когда резко переместила на него весь свой вес.

Не обращая внимания на боль, она переместила правую руку так высоко, как только смогла, зацепилась локтем за край перила, потом рывком выбросила левую руку туда же. Используя всю оставшуюся силу и адреналин, бушевавший в ней, она подтягивалась до тех пор, пока не почувствовала под ногами основание балкона.

До ее слуха доносились бессвязные крики и выстрелы, но Кери заставила себя не думать об этом и сосредоточиться на своей непосредственной задаче.

Ей ничего не было видно сквозь плотные шторы спальни. Она перелезла через перила и взялась за дверную ручку, держа пистолет наготове, чтобы прострелить стекло, если дверь не откроется. Но она открылось легко.

Она вошла внутрь, и сразу же ей ударил в нос сильный запах ладана. В комнате царил полумрак, повсюду горели свечи. Из музыкальный системы звучала громкая электронная музыка. Ей потребовалась секунда, чтобы собраться с мыслями.

Она увидела тучного мужчину, лежащего на огромной кровати. Он был голым, и перед глазами Кери была его волосатая спина со множеством свисающих складок жира. Он лежал на ком-то сверху, но за его тушей невозможно было ничего разглядеть.

Кери вытащила пистолет и направилась к нему, стараясь сдерживать свою злость, чтобы не сбить прицел. В ушах снова зазвенел голос. На связи был Кит.

– Кери, я вижу, что вы добрались до третьего этажа. Вам нужно действовать быстро. Я подключился к каналу безопасности. Они нашли охранника, которого вы вырубили, и послали команду за Эви.

Как по сигналу дверь распахнулась, и в спальню ворвались двое в красных пиджаках, оба с оружием. Кери повернулась к ним лицом. Она почувствовала удивительное в данных обстоятельствах спокойствие. Голос Кита, звуки музыки, стрельбы и криков, запах свечей – все это отошло на задний план. Ее внимание было сосредоточено только на красных пиджаках.

Первому она выстрелила в грудную клетку, прежде чем он успел поднять пистолет. Второй успел лишь прицелиться, но она опередила его и нажала на спусковой крючок. Пуля пришлась ему в правое плечо. Пистолет выпал из его безвольной руки, когда он упал на пол. Она пересекла комнату и достигла двери. Он корчился от боли, лежа на полу, и она выпустила в него еще одну пулю, на этот раз – прямо в сердце. Его стоны прекратились, больше он не представлял никакой угрозы.

Кери заперла дверь и подперла стулом дверную ручку. Этим она не выиграет много времени. Но много ей и не нужно было.

Она снова обратила свое внимание на кровать. Херб Уоссон плодотворно использовал то время, что ей пришлось потратить на охранников. Он все еще был на кровати, но теперь он стоял на коленях лицом к Кери. Перед собой он держал девочку, прижимая ее к груди и обхватив ее левой рукой. Руки девочки были завязаны за спиной. Правой рукой он приставил нож к ее горлу.

Кери заставила себя не смотреть на девочку. Если это окажется Эви, то она может потерять над собой контроль. Она полностью сосредоточилась на Уоссоне и пристально глядела в его черные глаза-бусинки.

– Брось нож, – приказала она ровным голосом, медленно приближаясь к нему.

– Ты должна была быть мертва! – завопил тот.

– А может я призрак, Уоссон, – сказала Кери, делая еще один шаг к нему. – А если ты сейчас же не бросишь нож, то призраком станешь ты.

– Я заплатил огромные деньги, чтобы заставить визжать этого поросенка, – в безумии закричал он. – Я заплатил огромные деньги!

От волнения его рука дернулась, и он слегка порезал девочку. Кери увидела струйку крови, стекающую по ее шее. Она посмотрела на Уоссона и глубоко вздохнула.

Он открыл рот, чтобы снова закричать, и тут она выстрелила.

Пуля попала ему прямо в лоб, на долю секунды его глаза широко распахнулись, потом сила выстрела отбросила его на кровать. Нож так и остался в его сжатом кулаке.

Кери впервые позволила себе посмотреть на девочку. Она была полностью обнаженной, ее рот был заклеен клейкой ленты. Волосы были выкрашены в белый и заплетены в сложную косу. На лице было много косметики, слезы стекали по щекам вместе с тушью, оставляя черные бороздки.

Кери перевела взгляд от черных потеков на ее глаза. Она смотрела ей в глаза. Веки покраснели от плача, но сами глаза были до боли знакомы своей неповторимой зеленью. Как часто ей снились эти глаза. Как часто она вспоминала их… Глаза ее дочери.

Это была Эви.

Кери спохватилась, заставив себя не плакать. Она напомнила себе, что они еще не выбрались из этой передряги. Она хотела подойти к дочери, как за дверью раздался какой-то грохот. Кажется, кто-то пытался выбить дверь.

Кери повернулась к Эви и помогла ей встать с кровати.

– Держись за мной, – сказала она.

Раздался выстрел. Кери увидела, что кто-то пытается прострелить дверной замок. Она повернулась к Эви.

– Быстро спрячься за кроватью! – проинструктировала ее она.

Эви кивнула и уселась за кроватью. Кери снова повернулась к двери, которую уже кто-то пытался открыть. Стул пока еще удерживал дверь, но это было ненадолго.

Кери подбежала к двери. Она успела как раз в тот момент, когда кто-то все же выбил ее. Парень, благодаря силе инерции, растянулся на полу, и Кери сразу же выстрелила ему в спину, а затем всем телом навалилась на дверь, ударив ею второго охранника, входившего в комнату.

Как только она услышала, как второй охранник врезался в дверную раму, она кувырком нырнула в середину комнату. И как раз вовремя, потому что, опомнившись, охранник выстрелил в дверь, за которой она стояла секунду назад. Когда он повернулся к ней, осознав свою оплошность, она открыла огонь по нему, прошив пулями насквозь его шею.

Он повалился на следующего охранника, стоящего позади него, который интуитивно нажал на курок. К его огорчению, пуля угодила в поясницу покойнику. Кери не дала ему второго шанса и выстрелила ему в ребра.

Она вскочила на колени, спешно осматривая помещение. Она услышала стон справа от себя и оглянулась. Первый охранник был еще жив, но, казалось, не мог двигаться. Он харкал кровью. Чтобы обезопасить себя, она отшвырнула пистолет, лежащий в нескольких сантиметрах от его руки, в другую сторону.

Затем она снова закрыла дверь, что, учитывая взломанный замок, было даже глупо. Кери снова подошла к Эви, и снова услышала голос Кита в наушниках.

– Кери, надеюсь, что вы меня слышите. Охранники разбегаются кто куда. Спецназ уже вошел в поместье и открыл сезон охоты. Там просто дурдом. Я слышал, как начальник службы безопасности приказал своим парням уходить. Надеюсь, что они больше не доставят тебе неприятностей.

Кери принялась искать в кармане гарнитуру. Она хотела спросить, в порядке ли Рэй, вышел ли он живым из своей миссии. Но ее нигде не было. Может, она упала, когда Кери прыгала на балкон или во время потасовки в спальне. В любом случае, ее нигде не было.

Эви выглянула из-за кровати, и все мысли Кери тут же вернулись к ней.

– Все будет хорошо, – сказала она, подходя к ней. – Все плохие парни уже ушли.

Но Эви, все еще с заклеенным ртом, покачала головой. Прошло шесть лет с тех пор, как Кери видела ее, но она узнала страх в глазах своей дочери. Что-то было не так.

– Что такое? – спросила она.

Эви мотнула головой влево, в стену спальни, словно говоря «там».

Видимо, не все плохие парни ушли.

Кери посмотрела на стену. Что-то забрезжило в ее сознании, что-то, о чем говорил Кит несколько минут назад. Основываясь на плане, он назвал спальню на третьем этаже огромной.

Эта спальня была просторной, но далеко не огромной. Будучи на балконе, она заметила, что спальня не ограничивалась этой стеной.

– За стеной? – тихо спросила она у Эви.

Ее дочь кивнула. Кери отчаянно хотелось снять ленту с ее рта, чтобы услышать голос своего ребенка. Но она не должна была отвлекаться, пока угроза их безопасности не будет полностью устранена.

Вместо этого она повернулась и начала осматривать стену в поисках чего-то необычного. Если тут есть камеры, то она быстро их найдет.

Она увидела их в углах на стыках карниза. Они были крошечные, круглые и окрашенные под цвет стены, но вполне различимые, если знать, что искать. Кери обернулась и увидела такие же в двух других углах комнаты.

Она подошла ближе к стене и тихо постучала по ней. Это было похоже на обычный гипсокартон. Оглянувшись на Эви, она увидела, что ее дочь кивнула в сторону стены, расположенной прямо перед ними. Кери обернулась. Единственным, что могло привлечь внимание к этой стене, была крупная вертикальная картина. Она начиналась на расстоянии примерно полуметра от пола, и длина ее составляла чуть больше полутора метра.

Кери подошла к ней и уставилась на богатую позолоченную раму. Не задумываясь, она взялась за раму и потянула ее на себя. Послышался щелчок. Перед ней открылся проем размером с обычную дверь.

Она отступила назад и в сторону, ожидая выстрела или нападения. Но ничего этого не случилось. Какая-то часть ее сознания ратовала за то, чтобы схватить Эви и спуститься вниз, а это оставить спецназу.

Но что, если кто-то скрывающийся там, сбежит, а потом вернется мстить? Если он намерен убить Эви, его нужно было поймать прямо сейчас. Второго шанса может не быть.

Кери решила действовать. Она со скоростью молнии нырнула в проем и приземлилась на колени. Она осмотрела комнату, которая оказалась пустой, если не считать огромного стола с рядом мониторов, показывающих эту спальню и все остальное поместье.

Она посмотрела на экраны и увидела бардак, творившийся на нижних этажах. По зеленым лужайкам бегали десятки человек, наряженных в смокинги, пытаясь прорваться через главные ворота на своих двоих, бросаясь наперерез полицейским машинам. Они подбегали к своим лимузинам, которые оказывались запертыми.

Там и сям красные пиджаки стояли с поднятыми руками или ходили в наручниках за офицерами. Спецназ медленно прочесывал дом, коридор за коридором. Но Кит молчал. И она нигде не видела Рэя.

Но тут краем глаза она заметила какое-то движение и посмотрела на один из мониторов, показывающих их спальню. Она могла видеть и кровать, и ванную.

Кто-то только что открыл дверь, скрытую зеркалом в полный рост, и вошел внутрь. На нем была бейсболка, надвинутая на лицо.

Кери еще раз внимательно осмотрела комнату, и заметила кое-что, чего не смогла заметить раньше. В стене был небольшой проем точно такого же размера, как тот, что прятался за зеркалом в спальне. Кто-то скрывался тут и выжидал, когда Кери войдет сюда, чтобы подкрасться к спальне, где Эви сидела спиной к нему.

Кери помчалась обратно в спальню. Когда она перепрыгивала через порог, что-то отбросило ее в стену. Она выронила пистолет, и весь воздух вырвался из ее легких.

Она начала ползти по стене и увидела, как рука человека в бейсболке потянулась к оружию. Ей удалось правой ногой отшвырнуть оружие, после чего она упала на пол. Оружие улетело под кровать.

Человек в кепке секунду смотрел на нее, затем будто бы пожал плечами и поспешил к охраннику, которому Кери выстрелила в спину. Пистолет этого охранника все еще лежал рядом с ним.

Кери все еще не могла дышать, но изо всех сил пыталась подняться на ноги. Она не успела бы его обогнать. Она могла только надеяться, что он промахнется, если она будет двигаться. Но тут она увидела, что Эви бежит в том же направлении. Ее руки все еще были скованы наручниками за спиной, поэтому она сделала единственное, что могла: она бросилась на мужчину в кепке, толкнув его в спину и полетела вместе с ним в стену. Пистолет остался лежать на месте.

Эви покатилась кубарем и стукнулась о дверь спальни. Человек в кепке сильно ударился о стену плечом, но удержался на ногах. Он быстро опомнился и обернулся в тот момент, когда Кери бросилась к нему. Кепка от удара о стену слетела с его головы, и она увидела его лицо.

Он глядел на нее с жутким оскалом и диким блеском в глазах. Это был Джексон Кейв.

Как только Кери увидела, с кем имеет дело, она бросилась на него, сбив его с ног. Но при этом она ударилась левым плечом, которое уже повредила, карабкаясь по балкону, и острая боль прошла по всей левой стороне ее тела. Этого оказалось достаточно, чтобы он вывернулся и полез за оружием.

Но вместо того, чтобы схватить оружие, он случайно отшвырнул его к открытой двери балкона. Оно со скольжением пролетело по паркетному полу спальни и вылетело на балкон, остановившись примерно в нескольких десятках сантиметров от края.

Кейв ринулся к балкону, Кери помчалась за ним. Едва он успел выйти наружу, как она бросилась на него со спины, сильным толчком уложив его грудью на металлические перила. Она услышала, как его тело стукнулось о перила, и сама врезалась в него. Они оба упали на землю в одну кучу.

Кери увидела, как Кейв отчаянно тянул руку в направлении пистолета. Тыльная стороной руки он столкнул ствол с края балкона, и тот упал на землю. Кажется, он так и не понял, что произошло, и продолжал шарить рукой по плитке.

Кери скатилась с него и взялась за ручку двери, чтобы подняться на ноги. Кейв посмотрел вниз, понял, что пистолет исчез, и тоже потянулся к перилам.

Но ему удалось лишь слегка приподняться, когда Кери снова бросилась на него, придавив его своим правым плечом к перилам. Она почувствовала опору и услышала, как его ребра сжимались железными прутьями со спины. Когда он начал сползать, она зарядила правым коленом ему в переносицу. Он упал на плитку лицом вниз, безвольно вытянув руки и ноги.

Кери согнулась пополам, положив руки на колени, и отчаянно вдыхала воздух полными легкими. Прошло двадцать секунд, прежде чем она почувствовала себя способной говорить.

– Ты настолько ненавидишь меня, Кейв? – выплюнула она сквозь зубы, в негодовании качая головой. – Хотел, устроившись с комфортом в отдельной комнате, посмотреть по видеонаблюдению как твой друг-извращенец убивает мою дочь?

Кейв слегка приподнял голову и посмотрел на нее с земли.

– Ты разрушила мою жизнь. Почему бы мне не разрушить твою...детектив? – он произнес последнее слово с таким отвращением, что Кери поняла, скольких усилий стоило ему скрывать свое истинное отношение к ней при всех их предыдущих встречах.

– Я не разрушала твою жизнь, Кейв. Я просто хотела вернуть свою дочь. Ты продаешь людей в сексуальное рабство, продаешь маленьких девочек за деньги. Ты сам выбрал свой путь. И сегодня утром я предложила тебе перемирие в обмен на свою дочь.

– Только не убеждай меня, что ты говорила всерьез, – ядовито прошипел Кейв, медленно поднимаясь на четвереньки. – Ты просто пыталась обработать меня.

– А может, и всерьез. Если честно, я и сама не знаю. Но если бы Эви появилась у моей двери, передо мной стал бы, как минимум, непростой выбор. А вместо этого ты попытался убить меня.

– Я почти пожалел об этом, – признался Кейв, хватаясь за перила и поднимаясь на ноги. – Я хотел, чтобы ты смотрела в безжизненные глаза своей дочери и знала, что именно ты подписала ей смертный приговор. Послав к тебе наемника, я распрощался с этой мечтой. Но посмотри на нас сейчас, детектив. Думаю, у меня появился второй шанс.

– У тебя нет никаких шансов, Кейв. Она в безопасности. А твоя песенка спета. Уж поверь, там, куда ты отправишься, из тебя тоже сделают раба. У меня есть один друг, который вполне может это устроить.

– Ты имеешь в виду своего дружка, Призрака, Томаса Андерсона? – с насмешкой спросил Кейв, наконец выпрямившись и не обращая внимания на льющуюся из носа кровь. – Я бы не стал на него рассчитывать. Он захлебнулся кровью, прокусив себе язык, через два часа после твоего ухода. Какая жалость!

Кери сделала шаг к нему. Ее внутренности сводило от гнева. Но что-то в выражении его лица заставило ее остановиться. Он продолжал.

– А что касается Эви, ты действительно думаешь, что она сейчас в безопасности? Серьезно? После всего того, через что она прошла? Что бы ни случилось со мной, даже если она никогда не столкнется ни с кем подобным до конца своей жизни, у нее всегда останутся воспоминания. Ее будут мучить кошмары. Она всегда будет помнить это унижение, глядя в зеркало. Может, ты и обеспечишь ей безопасность от плохих парней. Но сможешь ли ты обеспечить ее вот здесь? – спросил он, постучав костяшками пальцев по голове. – Даю ей год, не больше.

Кери попыталась не обращать внимание на холодную дрожь, пробежавшую по ее позвоночнику, и приказала себе не позволять этому человеку морочить ей голову. Она была полицейским, детективом полиции Лос-Анджелеса, и она должна была арестовать его.

– Джексон Кейв, вы арестованы за...сами знаете, за что, слишком долго пришлось бы перечислять. Так что пока вы просто арестованы.

Она подошла к нему, размышляя, как она с ним управится без наручников. Но тут он бросился на нее, и она с опозданием увидела небольшой клинок у него в руке. Должно быть, он вытащил его, когда поднимался на ноги.

Он наскочил на нее, руководствуясь скорее агрессией, чем здравомыслием, и она в последний момент успела увернуться от клинка. Со всей силы она зарядила правой ему в грудную клетку. Кери услышала стук упавшего на плитку ножа, замахнулась и ударила Кейва правым локтем в челюсть.

Кейв наскочил спиной на перила, перевернулся через край и вывалился из балкона. Кери удалось поймать его за левую ногу, чтобы он успел схватиться за нижнюю планку перил, пока она была в силах его держать.

Он вцепился за нижнюю перекладину, пытаясь удержать руки на холодном, скользком металле. Выгнувшись дугой, он пытался добраться до края балкона. Он едва держался. Кери протянула ему руку.

– Давай руку, Джексон. Я тебя подтяну. Я помогу тебе.

Кейв посмотрел на нее, и на мгновение у него появилось то же выражение, что и тогда, когда она заговорила о его брате, Кое. Будто бы он изучал ее, пытаясь определить, стоит ли верить в ее искренность или нет. Но это длилось не дольше мгновения, и она знала, к какому выводу он пришел.

– О, детектив, – сказал он почти с жалостью сквозь стиснутые зубы, – это тебе нужна помощь. Думаешь, что все закончится на мне? Я просто винтик в огромном механизме. Ты и понятия не имеешь, как далеко ты зашла. Остерегайся, Кери.

Потом он разжал руки. Она не видела, как он приземлился, но через три секунды она услышала резкий хруст, а затем все заполнила неестественная тишина. Она свалилась на плиточный пол балкона, позволив себе минуту отдыха, прежде чем пойти за дочерью.

Но с удивлением увидела, что Эви уже встала и прошла через спальню к балконной двери. Она была завернута в одеяло с кровати. Кери увидела, что на ней больше не было наручников, и подумала, что, должно быть, она нашла ключ. Еще она сорвала ленту со рта. Казалось, будто Эви целую вечность вот так стояла у балконной двери и просто глядела на Кери.

Наконец, она вышла наружу и осторожно села рядом со своей матерью, укрыв и ее своим одеялом. Затем, не говоря ни слова, Эви положила голову ей на плечо.

Следующие несколько часов пролетели незаметно. Кери и Эви почти не успели побыть вдвоем. Очень скоро в комнату ворвалась команда спецназа. Они все еще сохраняли молчание. Просто не отпускали друг друга. Их доставили в больницу на каретах скорой помощи, из их вен на руках торчали иголки из-под капельницы, они были завернуты в тепловые одеяла, и они держались за руки.

Кери узнала, что Рэй жив. Он уже был в той же больнице с огнестрельным ранением левого предплечья. Он не хотел ехать, но спецназовцы не были настроены вести споры и просто затолкали его в скорую.

По всей видимости, он привлек внимание красных пиджаков, несколько раз выстрелив в воздух над головами в Главном зале, а затем повел охранников к бассейну. Там он заперся в кладовой и отгонял нападавших, пока не прибыла подмога. Он потерял гарнитуру, убегая от охраны, чем объяснялось его отсутствие на связи.

Кит ушел с линии, потому что был арестован. Когда полиция обнаружила парня в припаркованной машине в квартале от поместья с гарнитурой и ноутбуком, они решили взять его под стражу и разобраться с ним позже. Впоследствии он был освобожден.

У Кери и Эви выдалось небольшое затишье, после того как их распределили и установили, что угроза их жизни отсутствует. Позже врачи должны были их обследовать более тщательно. Мать и дочь сидели на передвижных больничных койках друг рядом с другом, отделенные от остального мира тонкими мерзкого цвета занавесками. Некоторое время они продолжали сохранять молчание.

– Я знала, что ты придешь за мной, – наконец тихо сказала Эви.

– Они схватили меня, они спрятали меня, они пользовались мною все эти шесть лет. Но они не могли меня полностью изолировать, мама. Я видела новости. Парень, который украл меня, сам показал мне пресс-конференцию, на которой ты плакала на парковке. Он смеялся над тобой.

– Мне очень жаль, дорогая, – сказала Кери, пытаясь говорить ровно.

– Он думал, что это сломает меня, – продолжала Эви. Ее голос звучал на удивление нейтрально. – Но вышло обратное. Твое лицо наполнило меня спокойствием. Я знала, что ты будешь стараться изо всех сил… Все эти годы я держалась только благодаря этому. А потом…

Она замолчала. Кери отчаянно хотела, чтобы она продолжила, но не хотела сильно давить на нее. Все то, что она говорила по своей воле, уже было благословением, с учетом обстоятельств. Но Эви настроилась и продолжила.

– А потом я услышала, что ты стала полицейским. Я слышала кое-что в новостях о том, как ты спасала детей. И я знала, что в конце концов ты найдешь меня. Я никогда не сомневалась в этом. Большей частью.

Кери хотела расспросить ее о «меньшей части», но в палату вошла шеренга медперсонала. Они хотели отвезти Эви в другую комнату для осмотра, но мать и дочь воспротивились этому.

Кери едва могла видеть Эви, потому что во время осмотра вся палата была заполнена врачами и медсестрами. Через полчаса один из врачей подошел к Кери и прошептал ей на ухо, что у Эви наблюдается небольшое вагинальное кровотечение, и им нужно было сделать процедуру, требующую немедленной общей анестезии.

Она дала согласие, настаивая на том, чтобы они жили в одной палате после операции. Пока Кери ждала Эви, врачи занимались ее травмами.

Оказалось, что во время прыжка на выступ скалы она сломала три ребра. В ранах на ногах остались крошечные частицы асфальта и ткани, укрывшиеся от их с Магс внимания. Большой фрагмент застрял в ее голени и спровоцировал надкол кости, чем и объяснялась непрерывная пульсация боли в этой области.

Также у нее была вывихнута пара пальцев, а левая ладонь была настолько разодрана, что, возможно, позже ей понадобится пересадка кожи. Еще ей наложили несколько швов на правую сторону лица возле глаза и носа. Небольшой вывих плеча, который она получила, карабкаясь на балкон особняка. Несколько дней она походит в повязке. Она чувствовала себя не в своей тарелке.

Поэтому, когда врачи предложили ей капельницу с морфием во время лечения, она с радостью согласилась. Но она никак не ожидала, что полностью потеряет сознание.

Когда она очнулась, то увидела, что лучи солнца уже пробивались сквозь окно больничной палаты. Эви крепко спала в кровати, стоящей неподалеку. Рэй сидел в неудобном, по его мнению, кресле рядом с ней. Он тоже дремал, и она увидела большую повязку на его левом предплечье. В остальном он казался невредимым.

Казалось, он почувствовал ее взгляд и зашевелился. Через пару секунд он прошептал.

– Который час?

Кери посмотрела на часы на стене.

– Шесть пятьдесят шесть.

– Хорошо, – сказал он. – Значит ты проспала около трех часов. Лучше, чем ничего.

– А ты? Сколько спал ты?

– Примерно...пятьдесят шесть минут, – ответил он, застенчиво улыбаясь.

– Раймонд, ты должен заботиться о себе.

Он ей ничего не ответил. Он посмотрел сначала на Кери, а затем на Эви, мирно посапывающую рядом.

– Она так похожа на тебя, – сказал он. Он как будто бы хотел сказать что-то еще, но не стал. Только улыбнулся.

– Не могу поверить, что мне удалось вернуть ее, – прошептала она.

– Да, это длилось очень долго, Кери. Я так рад за тебя.

– Спасибо, Рэй. Знаешь, у меня бы не получилось...без тебя у меня бы не получилось... – она не смогла закончить фразу.

– Эй, не говори пока ничего, Дюймовочка. Впереди еще долгий путь. Можем считать то время, что лежим здесь, утыканные трубками, медовым месяцем.

– Я знаю, Рэй. И я просто в ужасе от предстоящего. Ей нанесен такой ущерб, что не представляю, как его восполнить.

– Это ужасно, но восполнить его невозможно. Что было – то было. Это несправедливо, но все эти кошмары останутся с ней навсегда. Теперь можно лишь искать способы справляться с ними, проходить их, создавать что-то вроде нормальной жизни.

– Ты прав, – согласилась Кери. – Наверное, чем раньше я приму тот факт, что будет нелегко, тем лучше для нас обеих.

– Я рад, что ты так думаешь, партнер, – сказал Рэй. Он уселся в кресле в позе «к делу», что заставило Кери занервничать. – Потому что это «раньше» начнется сразу же, как ты выйдешь за эту дверь.

– Что ты имеешь в виду?

– Я дал врачам и медсестрам строгие указания никого сюда не пускать, кроме медицинского персонала. Но знай, что куча людей горит желанием с тобой пообщаться.

Превозмогая боль, Кери нажала кнопку на пульте, чтобы поднять кровать в вертикальное положение.

– О чем ты говоришь? О ком?

– Для начала, о лейтенанте Хиллмане, который очень интересуется, почему кто-то, о чьей смерти я доложил, находится в больнице после проведения военной операции по захвату логова работорговцев. Многие другие отделы тоже были бы не прочь задать тебе пару вопросов. В том числе и начальник полиции Бичер. Мэр, скорее всего, тоже здесь, вместе с парой городских инспекторов.

– Это все? – с сарказмом спросил Кери.

– Вообще-то, нет. Еще журналисты всех существующих изданий. И не только местных, но и национальных. Они готовятся к пресс-конференции. За эту ночь они уже провели две, но еще больше планируют провести с тобой и со…Стивеном.

– Что? – сдержанно спросила Кери, пытаясь не обнаружить нарастающий гнев.

– Да, – тихо сказал Рэй. – Твой бывший муж давал интервью. Рассказывал, как он счастлив, что Эви вернулась, как он всегда верил, что однажды они воссоединятся.

– Это такая шутка? Каждый раз, когда я обращалась к нему за помощью, он говорил мне, что продолжать ее поиски – безумие. Он говорил, что нужно смириться с ее смертью. Он возмущался, даже когда я просто о ней говорила.

– Знаю, Кери. Но на камеры он говорит совсем другое. И он прорывался сюда, чтобы повидать ее. Ему это не удалось только потому, что я убедил врачей не пускать никого, пока она спит, по крайней мере, пока не проснешься ты и не решишь иначе. Но когда она проснется, это уже не прокатит. Он ее отец.

– С той еще натяжкой, – пробормотала Кери.

Рэй посмотрел на нее и кивнул в сторону Эви, которая уже начала просыпаться.

– Я пойду прогуляюсь, чтобы вы могли побыть немного вдвоем, – прошептал он. – Но не думай, что это продлится долго.

Он поцеловал Кери и закрыл за собой дверь, когда Эви открыла глаза.

Рэй был прав. С того момента, как Кери открыла дверь в свою больничную палату, началось сумасшествие. Почти сразу же явился ее бывший, Стивен, который настаивал на немедленной встрече с Эви.

Несмотря на то, что за время ее отсутствия он ею не сильно интересовался, и внезапное возвращение отцовских инстинктов скорее всего было случайными обстоятельствами, а не подлинным, она не могла не пустить его. В конце концов, Эви была его дочерью. И до того момента, как ее похитили и все начало рушиться, он был хорошим, любящим, хотя и немного бестолковым отцом.

Он прошел мимо нее в палату и бросился к кровати Эви. Кери увидела в его глазах искреннее облегчение от осознания того, что она действительно жива. Может быть, все эти годы он объявлял веру Кери безумием только потому, что ему было бы слишком больно думать иначе. Это она могла понять. Но она не могла этого простить. Эви была их дочерью, и он должен был продолжать бороться за нее, а не сдаваться.

Эви все еще не пришла в чувства и через пятнадцать минут она снова уснула. Медсестры выгнали всех, чтобы она смогла отдохнуть, а Кери наблюдала за ней в дверное окошко, параллельно разбираясь с толпой посетителей.

Сначала был лейтенант Хиллман, который разрывался между желанием наорать на Кери за то, что она притворилась мертвой и проникла в голливудское поместье, и плясать от счастья, потому что она была жива и воссоединилась со своей дочерью. В конечном счете, он решил сосредоточиться на последнем, сделав лишь мимолетное упоминание о важном подведении итогов.

Остальные ребята из отдела пришли выразить свои наилучшие пожелания. Детективы Суарес, Эджертон, Паттерсон и даже Фрэнк Броди, зануда-ветеринар, всего несколько недель назад вышедший на пенсию, казались по-настоящему счастливыми. Разве что офицер Джейми Кастильо была более сдержана, и Кери подозревала, что знает причину.

Кастильо почти наверняка задавалась вопросом, как Кери могла позволить ей думать, что она мертва; почему она не позвонила ей, не попросила помочь проникнуть в голливудское поместье, а вместо этого доверилась какому-то охраннику торгового центра, который еще даже не поступил в полицейскую академию.

Кери хотела рассказать правду. Хотела рассказать, что в отделе завелся оборотень, что она полностью уверена в Кастильо. Но все же безопасность требовала держать на расстоянии всех, кроме Рэя. Ведь даже последние слова Джексона Кейва призывали ее остерегаться. А это значит – молчать, пока оборотень не будет пойман. Даже если это будет расстраивать Джейми.

Пресс-конференция была назначена на восемь часов утра. Эви спокойно спала в палате после успокоительных, которые дали ей врачи. Несмотря на предположение Стивена о том, что это могла бы стать катарсисом, Кери не позволила ей находиться рядом с камерами или журналистами.

Перед самым началом Кери отвела в сторону Рина Бичер, в прошлом – капитан ее дивизии, а теперь – начальник всей полиции. В свои пятьдесят Бичер была высокой и стройной, с резкими чертами лица, которыми она напоминала Кери ястреба, постоянно выискивающего добычу. Она хотела что-то сказать, но к ним подошли мэр и несколько членов Наблюдательного совета.

– Готовы начинать, шеф? – спросил он приятным голосом. Мэр, высокий и темноволосый, был ненамного старше Кери.

– Да, мэр Альварес. Вы уже знакомы с детективом Локк? – спросила Бичер.

– Не имел чести, – ответил мэр, пожимая ей руку. – Кое-что я приберегу для камер, а сейчас просто скажу «спасибо». Я знаю, что вы пытались спасти свою дочь. Но в ходе этого вы спасли множество других молодых девушек. Верно, Карл?

– Абсолютно верно, господин мэр, – сказал пожилой, ухоженный мужчина, стоявший справа от Альвареса. Он вышел, когда мэр назвал его по имени. – Карл Уэзерфорд, начальник отдела в третьем округе. Приятно познакомиться, детектив. Поместье Виста находится в моем районе. Я не уверен, известно ли вам, но каждый наблюдательный округ представляет почти два миллиона человек. А это почти в три раза больше, чем представляет член конгресса. Это огромное, разношерстное сообщество. И этому сообществу вы оказали невероятную услугу, разрушив такой сомнительный бизнес.

– «Сомнительный», – не самый подходящий термин для описания тех событий, – сказала Кери.

– Конечно, – согласился Уэзерфорд. – Наверное, я склонен прятаться за эвфемизмами от того, что по-настоящему страшно. Но вы правы. Это не тот термин.

Пришел помощник и сообщил, что пора начинать.

– Увидимся там, – сказал мэр и направился к своему месту. За ним последовали Уэзерфорд и другие начальники, которым удалось избежать презрения Кери.

Она начала пробираться к своему месту, когда шеф Бичер схватила ее за запястье и наклонилась к ней.

– Детектив Локк, – тихо проговорила она. – Не забывайте сохранять спокойствие. Там будет очень много публики. Много пустозвонства. Много ложных обвинений. Но должны будете следить за собой. Вы вернули свою дочь. Организация работорговцев и его руководитель разоблачены. Но вы все еще отстранены и находитесь под следствием. Тот факт, что вы стали героем, должен принести вам достаточно очков, чтобы покрыть те ошибки, которые вы допустили в прошлом. Но только если вы будете сохранять хладнокровие и позволите мне помочь вам. Думаете, что справитесь с этим?

– Я попробую.

– Нужно не пробовать, – сказала Бичер, пронизывая ее взглядом своих бесчувственных птичьих глаз, которые видели еще больше жестокости и насилия, чем Кери. – Там будет идти грязная игра, и вам придется прикусить язык, если вы хотите успешно выйти из ситуации. Вы способны на это? В состоянии ли вы давать мягкие, безобидные ответы на провокационные и возмутительные вопросы прессы? Можете ли вы произнести похвалу тем, кто, по-вашему, этого не заслуживает? Насколько я помню, раньше вы вели себя вполне определенным образом.

– Раньше у меня не было моей дочери, шеф Бичер, – ответила ей Кери. – Поэтому я была больше по части стрельбы, а не по части прикусывания языка. Но сейчас я ее нашла. И если для того, чтобы вернуть ее к нормальной жизни, нужно будет сказать несколько приятных слов, фальшиво улыбнуться или просто держать язык за зубами, то я готова на это.

– Рада это слышать, – сказал Бичер, обнажая зубы в улыбке, которая не так уж часто появлялась на ее лице. – Тогда сделаем это.

Кери было несложно сдерживать данное шефу Бичер обещание на протяжении большей части пресс-конференции. Мэр выразил свою похвалу правоохранительным органам, потом произнес речь о материнской любви и преданности.

Он пообещал искоренить коррупцию, уровень которой в последнее время резко взлетел в городе, а также отметил, что некоторые влиятельные члены оказались клиентами организации, которую пресса уже окрестила «Детским борделем в Голливуде».

Начальник отдела Уэзерфорд почти дословно повторил все сказанное мэром – похвалил отдел спецназа полиции Лос-Анджелеса, который так быстро отреагировал на сигнал. Шеф Бичер коротко рассказала о ходе расследования, выразила благодарность Кери, Рэю и новобранцу Киту Фогерти, недавно зачисленному в полицейскую академию, который оказал помощь в проведении операции. Затем она разозлила собравшихся репортеров заявлением, что детектив Локк лишь скажет пару слов, но на вопросы пока отвечать не будет.

Когда Кери с помощью лейтенанта Хиллмана, сидевшего рядом с ней, поднялась на ноги, она увидела, как кто-то еще встал и поспешил к трибуне. Это был Стивен. Когда она подошла к трибуне, он улыбнулся ей и взял ее под руку. Она ощутила холодок беспокойства, всколыхнувшийся в животе, когда он наклонился к микрофону.

Что, черт возьми, он делает?

– Большое спасибо всем, что пришли, – сказал он, прежде чем она успела раскрыть рот. – Все это было очень тяжело. Потеря Эви стоила нам с Кери очень многого. И речь не только о нашем разрушенном браке. Что-то сломалось внутри нас. Мы утратили чувство доверия к миру. Но мы никогда не теряли веру в то, что наша дочь вернется к нам, верно, Кери?

На нее нашла оторопь. Она не могла выговорить ни слова. Какая наглая и откровенная ложь! Сколько раз она ходила к нему, умоляла его помочь, просила выделить деньги на частного сыщика! И каждый раз он отказывался с таким видом, будто сама ее просьба была оскорблением его новой семье, состоявшей из третьесортной актриски и болезненного маленького сына. Он давно потерял веру.

И что она на все это могла ответить? Что все это – чушь собачья? А если Эви смотрит на них из окна палаты? Должна ли Кери раскрывать ей глаза на то, что ее отец был куда больше заинтересован в поддержании своей собственной идиллии, чем в ее поисках? Что он давно считал ее умершей и даже боялся, что у него возникнут сложности, если она окажется жива?

Стивен смотрел на нее с застывшей улыбкой на лице, но в его взгляде отражалось опасение, что она все же решится опровергнуть его слова, пусть даже ценой чувств их дочери. Но она этого не сделала.

– Надежда оставалась всегда, – тихо сказала она.

– Именно, – с облегчением согласился он. – Мы никогда не теряли надежду. Иногда Кери приходила ко мне после каких-то особенно ужасных событий, охваченная страхом, что такая же участь могла постигнуть и Эви. Но я призывал ее не терять веру, не сдаваться и продолжать поиски. Убеждал ее, что она гораздо сильнее, чем ей кажется. Мы тогда уже не были супругами, но все еще оставались командой.

Кери почувствовала, как желчь подступила ей к горлу. Ей хотелось рвать и метать. Но она подавила это желание, вспомнив слова Бичер. Какую бы чепуху ни нес Стивен, что бы ей не приходилось выслушивать, пусть даже ей пришлось бы петь гимны и маршировать под звуки оркестра, она должна была через это пройти, чтобы вернуться к нормальной жизни с дочерью. Она должна выдержать.

Она пережила гораздо худшее. И не она стояла сейчас на первом месте.

На первом месте была Эви.

Как бы Эви Локк ни старалась, она никак не могла избавиться от одной мысли.

На следующий день после крупной пресс-конференции, во время которой она лежала без сознания, Эви пыталась усесться на больничной койке, стараясь не морщиться от боли. У нее еще все болело после операции, но она не хотела беспокоить маму. Она слышала, как медсестры говорила, что «бедная женщина никогда не ложится спать, пока не уснет ее дочь, но и тогда совсем не высыпается». Эви не хотела делать еще хуже.

Она знала, что мама собирается приступить к «неудобному разговору» с ней, и терпеливо ожидала, когда та начнет. На мгновение у нее проскочила мысль о том, что немного странно думать о женщине, сидящей напротив нее, как о «маме». Во время их последнего разговора она звала ее мамой, но сейчас ей было сложно называть ее так даже мысленно, а уж тем более – вслух.

Все-таки это звучало бы немного странно. Ее мать очень постарела за эти шесть лет. Ее образ, хранившийся в памяти Эви все эти года, совсем не совпадал с реальностью. Эти пряди седых волос, морщинки вокруг глаз, огрубевшая кожа, красные глаза…

Конечно, матери было уже почти тридцать шесть, а не тридцать, сколько ей было до похищения Эви. И она все еще приходила в себя после драки с этим парнем, адвокатом Кейвом (и, по словам медсестер, после еще какой-то автомобильной аварии и драки).

Но она выглядела гораздо старше своего возраста. Эви полагала, что причиной тому является все то время, проведенное в беспокойстве за жизнь и судьбу дочери. Время, проведенное на такой работе, при которой ей постоянно приходилось сталкиваться со страшной участью других девушек и с ужасом думать о том, что эта участь могла постигнуть и ее собственную дочь. Удивительно, что она не выглядела еще хуже.

Она задавалась вопросом, почему маме так сложно начать разговор. Они уже говорили о том, что ей придется в подробностях рассказать детективам о событиях на Висте; о том, что ей придется ходить на терапию; о нескольких предстоящих операциях, чтобы возместить «внутренний» ущерб, нанесенный ей за все эти годы; о том, что родители развелись, папа женился на какой-то актрисе, и у него был маленький сын. Что-то еще?

– Дорогая, – начала мама, – врачи уже сегодня готовы выписать тебя. Я хочу обсудить с тобой дальнейшие планы.

– Мы с твоим отцом решили, что будет лучше, если ты пока будешь учиться дома. Так ты сможешь неспеша наверстать упущенное. А кроме того, мы не думаем, что должны вот так резко помещать тебя в школьную среду. Это может быть довольно тяжело, особенно...

– Особенно для ребенка, чье лицо засветилось во всех новостях в роли потенциальной жертвы голливудской секс-вечеринки. Я поняла, мама. Все верно.

– Ладно, – сказала мама, – с этим решено. Теперь поговорим об условиях жизни. Пока мы думаем, что большую часть времени ты будешь жить в моей квартире в Плайя-дель-Рей. Но также какое-то время ты сможешь проводить в доме своего отца в Брентвуде, чтобы обвыкнуться и там. А раз вопрос о школе сейчас перед нами не стоит, то это не должно вызвать никаких сложностей. Как тебе?

Однако правда была в том, что сама мысль о необходимости выйти за пределы этой палаты приводила ее в ужас. Мысль о школе и о том, что ей придется жить в разных местах, где, по ее мнению, ее совсем не ждали, было трудно переварить. Но это было бы неправильным ответом. Поэтому она дала правильный.

– Неплохо, – сказала она, старательно изображая вовлеченность.

У мамы в квартире пахло китайской едой. Это объяснялось тем, что она жила прямо над китайским ресторанчиком. Не то чтобы запах был неприятным, но он был очень сильным, и Эви решила, что она должна постараться привыкнуть к нему, иначе она возненавидит китайскую еду на всю оставшуюся жизнь.

На лице мамы застыло боязливое ожидание, и она поняла, что будет неуместно отпускать шутки насчет запаха. Поэтому Эви сделала вид, что не заметила его вовсе.

Экскурсия по квартире не заняла много времени: они обошли гостиную, кухню, обеденный уголок, ванную и две спальни.

– Уютненько, – ответила она на немой вопрос матери.

Мама громко рассмеялась. Это был ее первый настоящий смех после их встречи.

– Что? – спросила Эви.

– Ничего. Ты очень дипломатична. Ты могла бы стать отличным риелтором. Скажешь, понравились ли тебе простыни. Я затруднялась в выборе. Подумала, что пони с радугами – не вариант. Но, в конце концов, и Ренуар не писал акварели.

– Кто такой Ренуар? – спросила Эви.

– О, это такой художник.

– Это одна из тех вещей, о которой я могла бы узнать, учась на дому. Можно кое-что спросить у тебя?

– Конечно, – неуверенно ответила мама.

– Когда у тебя появилась эта квартира?

– В прошлом году.

– Но почему ты выбрала квартиру с двумя спальнями? Ведь вы с папой развелись.

– Это очень просто, милая. Одна спальня – для тебя.

Вечером мама пригласила несколько друзей. Они ели пиццу и играли в настольные игры. Эви решила, что мама немного боится оставаться с ней наедине. В больнице постоянно толпилась куча народу, поэтому вдвоем они оставались не так уж часто. И если говорить начистоту, то Эви тоже была рада компании, поэтому она положительно отнеслась к таким планам на вечер.

Подруга мамы, Магс, была той еще штучкой. Красивая и высокая, она выглядела как амазонка с ярко-рыжими волосами и огромными сиськами. Она говорила с сильным южным акцентом, который, как решила Эви, та использовала в качестве аксессуара. Она вела себя как персонаж из «Унесенных ветром» или что-то в этом роде, но в какой-то момент у нее вырвалась отрыжку, в которой она шуточно обвинила маму. Время проходило довольно весело.

Вообще-то, Эви помнила друга мамы, Рэя, хотя и сделала вид, что не помнит. Она помнила, что он иногда брал у мамы консультации, когда та была профессором в университете.

К тому же она узнала его голос. Это с ним мама говорила в палате, когда они оба думали, что Эви лежит без сознания в послеоперационный период. Он тогда передал маме слова ее отца. Отец сказал, что всегда верил в ее возвращение, на что мама сильно рассердилась, отметив, что это неправда, что ее отец называл маму сумасшедшей за то, что та продолжала поиски Эви, и что он даже не хотел, чтобы мама говорила с ним о ней. Когда Рэй вошел и поздоровался, Эви сразу же узнала его по голосу.

Мама представила его как своего партнера, с которым она работала в отделе пропавших без вести. Но, несмотря на это, Эви почувствовала, что они были больше чем партнеры, и даже больше чем друзья. Было очевидно, что они влюблены друг в друга, но раз мама ничего об этом не сказала, то и Эви решила тоже промолчать. У мамы могли быть на то свои причины. Она все расскажет сама, когда будет готова.

В 2:04 Кери проснулась от громкого крика. Она схватила пистолет и направила его на дверь спальни. Потом она поняла, что кричит Эви.

Она бросилась в ее комнату и зажгла свет. Ее дочь сидела в кровати, прижимая подушку к груди. По ее лицу струился пот. Кери поспешила спрятать пистолет на книжную полку в гостиной, пока Эви не заметила его, и подбежала к ее кровати.

Она села рядом и привлекла дочь к себе. Эви отпустила подушку и обняла маму. Несколько минут они сидели молча.

– Хочешь поговорить? – тихо спросила Кери.

Эви покачала головой.

– Все хорошо. У тебя завтра первый сеанс терапии. Ты сможешь обсудить это, если захочешь. А пока постарайся отдохнуть, хорошо?

– Ты останешься со мной? – жалобно спросила Эви, уткнувшись лицом в футболку Кери.

– Конечно, милая. Я только выключу свет.

– Не выключай! – запротестовала Эви.

– Не буду, – согласилась Кери, – просто приглушу.

Она включила ночник и выключила основное освещение.

– Я скоро вернусь, – пообещала она.

Она отнесла пистолет обратно в спальню, напомнив себе, что Рэй установил множество камер наблюдения во дворе, а также поставил машины на круглосуточное патрулирование. Никто из них не посчитал последние слова Джексона Кейва пустой угрозой.

Она зашла в ванную, намочила мочалку и вернулась к Эви. Она утерла капли пота со лба дочери и легла рядом с ней.

Через несколько минут дыхание Эви стало ровным, она свернулась калачиком рядом с Кери, лежавшей на спине. Она обняла маму и уткнулась носом в ее плечо, иногда тихонько похныкивая. Кери шептала ей успокаивающие слова, напевала колыбельную, чтобы успокоить ее. Так они и провели всю ночь.

Кери сидела в приемной кабинета терапевта Эви, изо всех сил стараясь держать глаза открытыми. Кери поговорила с доктором, после чего оставила их наедине для проведения сеанса. Она ждала Эви уже минут двадцать. Уютная приемная с обоями приглушенного цвета никак не располагала к бодрствованию после бессонной ночи.

В полудреме Кери внезапно отчетливо увидела Эви, проснувшуюся от ночного кошмара, испуганную и покрытую потом, и открыла глаза. Адреналин набросился на нее с такой силой, будто все это произошло только что. Она решила воспользоваться свободным временем и достала телефон.

Рита Скрейлин подняла трубку на втором гудке. Рита была управляющей дома в Южном заливе в Редондо-Бич, который служил временным пристанищем для девочек, выбравшихся из сетей детской проституции.

Именно туда Кери поместила Сьюзен Грейнджер, девушку, которая предупредила ее о том, что Эви назначена Призом крови на Висте. В прошлом году Кери нашла Сьюзен на улице района Венис и спасла ее от сутенера.

С тех пор Сьюзен добилась значительного прогресса. Под наставничеством Риты она возобновила учебу, прошла интенсивную терапию и, вдохновившись Кери, тоже решила стать детективом. Она даже открыла книжный клуб Нэнси Дрю. Если кто-то и мог дать дельный совет, как помочь девочке-подростку вернуться от ужасов проституции к нормальной жизни, то это Рита.

– Мне было интересно, когда ты позвонишь, – раздался хриплый, прокуренный голос Риты безо всяких «привет». – Вырвала десяток девчонок из лап сутенеров, и считаешь, что нам уже не ровня?

– Извини, Рита, – со смехом ответила Кери. – Я была немного занята последнее время.

– Все в порядке, детектив. Я так и думала, что ты позвонишь, когда сможешь. Но я не могу гарантировать, что Сьюзен окажется такой же понимающей. Она на стены лезла в ожидании известий от тебя. А еще я думаю, что она рассчитывает на какую-то гражданскую благодарность от шефа Бичер за информацию о Висте.

– Передай ей, что я очень благодарна. И что я позвоню, как только смогу. Просто я сейчас не знаю, за что хвататься.

– Уже сказала и скажу еще раз, – заверила ее Рита. – Я слышу по твоему голосу, что у тебя какая-то проблема. Выкладывай.

– Дело в Эви, – призналась Кери. – Я просто не знаю, как с ней обращаться. Другие девочки не были так близки мне. Но это мой ребенок. Я кормила ее грудью. Я заплетала ей косички. Теперь ей предстоит операция на матке. На меня со всех сторон сыплются удары.

– Детектив… Кери, я хочу дать тебе несколько советов. Это не всегда работает, но, как правило, работает. Ты выслушаешь меня?

– Конечно, – ответила Кери.

– Эви было восемь, когда ее похитили. Та девочка, которая находится сейчас рядом с тобой – по-прежнему твоя дочь, но она уже совсем другой человек с совершенно иным опытом. Она уже не та самая восьмилетняя девочка. Сколько ей, тринадцать?

– В следующем месяце будет четырнадцать, – ответила Кери.

– Тем более. Матери-одиночке воспитывать подростка тяжело даже в обычных обстоятельствах. Но твой случай гораздо тяжелее, ведь Эви пришлось пройти через массу ужасных вещей. Тем не менее, ты должна относиться к ней как к личности, а не как к той маленькой девочке, которой она была.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что Эвелин Локк – почти четырнадцатилетняя молодая девушка. Твоего малыша больше нет. Можешь попрощаться с образом принцессы с косичками. Ее больше не существует. Эти монстры погубили ее. Не пойми меня превратно. Она все еще очень нуждается в тебе. И иногда она снова может становиться маленькой девочкой. Но не относись к ней, как к ребенку. Ты должна научиться принимать ее такой, какая она есть сейчас. Чем раньше она поймет, что ты готова двигаться вперед, а не зацикливаться на прошлом, тем раньше она тоже начнет действовать соответственно.

– Рита, можно тебя кое о чем спросить?

– Еще… – задумчиво протянула Рита, – мне придется прислать тебе счет.

– Как ты можешь изрекать такие перлы мудрости, но не можешь избавиться от никотиновой зависимости?

– Это настоящая загадка, не так ли?

Первый визит Эви в дом ее отца можно было описать одним словом – «неловкость». Мама пробыла там минут пять, изо всех сил стараясь оставаться в рамках вежливости.

Она выглядела почти смешно в фойе его богатого вычурного дома, одетая в просторную толстовку, скрывающую повязки на ребрах, похрамывающая в специальном ортопедическом ботинке, который ей выписали после диагностики надкола кости, с повязкой на левой руке для восстановленная кожи на ладони, и с устрашающим комплектом, состоявшим из девяти швов на правой стороне лица.

Она казалась абсолютно неуместной в доме, уставленной дорогой мебелью и произведениями искусства. И хотя она явно не хотела оставлять Эви одну, она знала, что так было нужно. Кроме того, ей пора было идти на похороны агента ФБР, погибшего в результате взрыва бомбы во время совместного расследования на прошлой неделе.

Естественно, после ее ухода Эви почувствовала себя не в своей тарелке. Отец познакомил ее со своей женой, Шейлин, которая пригласила ее перекусить на кухне. Она сказала, что их трехлетний сын Сэмми спит, но скоро должен будет проснуться.

Ее отец был актерским агентом в крупной фирме, а Шейлин была его клиентом. У нее была постоянная роль в комедийном шоу под названием «Все на борт». Из любопытства Эви посмотрела несколько эпизодов. Это было похоже на получасовую версию «Корабля любви». Шейлин появлялась каждый второй эпизод в роли помощника руководителя круиза, который всегда портачил и был занозой в заднице начальства. Эви решила, что шоу, по сути, ужасно, а Шейлин играла кошмарно. Она изображала из себя тупицу и носила облегающую одежду. По крайней мере, с этим она справлялась на ура.

Они оба пытались быть с ней очень любезными, но говорить им было не о чем. Они ведь не могли спросить ее о школьных делах или о том, как прошла неделя. Шейлин пыталась заговорить о каких-то певцах или фильмах, но убедилась, что Эви была лишена возможности следить за трендами поп-культуры.

Пробуждение Сэмми стало почти облегчением. Он был белобрысым, симпатичным и весьма избалованным мальчиком. Когда Шейлин сказала ему, что Эви – его сводная сестра, он запустил в Эви фруктовницей и разревелся. Отец все извинялся перед ней, но она была рада, что их внимание переключилось с нее на мальчика.

Когда мама через два часа забрала ее, она почувствовала острую боль в животе. Мама отвезла ее в больницу, и там Эви узнала, что такое язва.

На следующий день Магс с Эви сидели в фуд-корте торгового центра и ждали маму, которая отошла в туалет. Тогда Эви решила спросить у Магс об истинных отношениях мамы и Рэя.

К ее чести, Магс ничуть не растерялась. Она просто отпила из стакана с чаем со льдом и с тем же невообразимым выговором задала Эви ответный вопрос:

– А как тебе кажется, дорогая?

– Мне кажется, что они доверяют друг другу, точно занимаются сексом и, может быть, встречаются. Но они не хотят предавать это огласке, потому что они партнеры, а это противоречит каким-то правилам или что-то в этом роде.

Магс кивнула, дав понять, что она услышала ее, но не стала подтверждать или опровергать ее догадки.

– Как бы ты себя чувствовала, если бы это оказалось правдой, Эвелин?

Эви заметила, что последние несколько дней мама, Рэй и Мэгс стали звать ее Эвелин, а не Эви. И никто из них не спрашивал у нее, нравится ей, когда ее так называют, или нет. Но ей это нравилось, поэтому она не возражала.

– Думаю, это было бы здорово. У папы уже другая жена. И я не понимаю, почему мама не может поступать так же.

На лице Магс промелькнуло выражение, заставившее Эвелин задуматься, не сказала ли она что-то не то. Но оно сразу же исчезло.

– Думаешь, отношения твоей мамы с Реймондом можно вписать в рамки какого-то поступка?

Эвелин пожала плечами. Казалось, Магс раздумывала, как ей следует поступить. Но тут она увидела Кери, приближающуюся к ним.

– Послушай, дорогая, не мое дело говорить тебе то, что я очень хотела бы сказать. Думаю, ты могла бы поговорить об этом со своей мамой. Мне кажется, что она просто беспокоится о твоих чувствах. А ты, по всей видимости, заботишься о ее счастье. Тогда, может, будет лучше, если вы будете откровенны друг с другом. А сейчас мне, наверное, пора откланяться.

Эвелин подняла этот вопрос вечером, когда они просматривали ее детские фотоальбомы.

– Я знаю о Рэе, мама, – неожиданно сказала Эвелин.

– Что знаешь? – спросила мама, будто намеренно не отрывая взгляда от фотографии.

– Знаю, что вы больше чем просто партнеры.

– Это правда, – сказала она наконец, посмотрев на Эвелин. – И как ты к этому относишься?

– Замечательно. Он мне нравится. Он приятный, но не фальшивка. Мне нравится, что сперва, пока не познакомишься с ним поближе, он производит немного устрашающее впечатление.

– Да, мне это тоже нравится, – сказала она.

– Он твой парень? – спросила Эвелин.

– Это сложно. Но да, думаю, что можно и так сказать.

– Странно, – сказала Эвелин.

– Что странного?

– Странно говорить «парень моей мамы».

– Не то слово.

Со временем Кери привыкла к ночным крикам дочери.

Обычно это происходило около двух или трех часов утра. Если она укладывала Эвелин спать и возвращалась в свою комнату, все тут же возобновлялось с новой силой. Так что она оставалась с ней до утра.

Но в эту ночь Эвелин почему-то вообще не могла уснуть.

– О чем ты думаешь? – спросила Кери.

– Можно я тебе кое-что скажу, мама? – спросила она. – Только обещай не злиться.

– Ты можешь сказать мне все, милая.

– Я ненавижу спать, – сказала она. – Каждый раз мне снятся кошмары.

– Хочешь поговорить? Это может помочь.

– Их очень много. Чаще всего они все смешиваются в единое целое. За несколько лет я научилась блокировать большую их часть, я будто бы заморозила себя. Но некоторые из них все еще набрасываются на меня, как голодный зверь.

– Какие именно, милая?

– У меня до сих пор бывают кошмары о том дне, когда меня похитили в парке. Как тот мужчина схватил меня, а ты бежала следом, пытаясь догнать нас.

– Мне тоже до сих пор снятся кошмары об этом, – спокойно призналась Кери.

– Иногда я вспоминаю, как несколько месяцев назад мельком увидела тебя ночью, когда меня запихивали в багажник. Ты помнишь это?

– Помню, – сказала Кери, вспоминая ту ночь, когда она была так близко к спасению Эвелин, но – сорвалось.

– На долю секунды я поверила, что я в безопасности, что ты спасешь меня, а потом он сбил твою машину и помчался прочь. Я боялась, что ты умерла.

– Мне так жаль, дорогая.

– Ты не виновата, – сказала Эвелин. – Я просто беспокоилась за тебя. Мне пришлось долго жить со страхом, что ты мертва, пока я не узнала обратное. Это было ужасно. Но бывало и хуже.

– Что было хуже, радость моя? Ты можешь рассказать мне.

Через несколько секунд Эвелин решилась.

– Был один человек. Наверное, он считал меня своей любимицей, потому что он часто приходил ко мне. Независимо от того, где я находилась и с кем я жила, он приходил ко мне каждые несколько месяцев.

– Ты сможешь его опознать? – не удержалась от вопроса Кери. Потом она пожалела об этом, ведь это был не допрос. Дочь просто рассказывала ей, что у нее на душе. Но Эвелин, похоже, не обратила на это внимания. Она продолжала говорить, глядя в одну точку.

– Нет. Он всегда был в маске. Думаю, что он не хотел, чтобы я узнала его. Но он был стар. Это было видно по морщинам на его лице, которые не могла скрыть маска, и…по его телу. Думаю, что он богат. Он всегда был в дорогих костюмах, и от него несло одеколоном. Но не это ранило меня сильнее всего.

– Он приносил с собой шприц с каким-то веществом и колол мне его. После этого я будто бы цепенела. Я вообще не могла шевелиться, но все время находилась в сознании. Все видела. Все…чувствовала. Он делал со мной разные вещи и при этом держал перед моими глазами телефон. То он мне показывал пресс-конференцию после моего похищения, то видео о том, как ты спасла какую-то девочку. У него всегда было что-то новое. Он делал со мной разные вещи, и нашептывал мне на ухо, что тебе на меня наплевать, что ты никогда не спасешь меня, что ты спасаешь только чужих детей. Слезы текли по моему лицу ручьем, и это забавляло его. Он говорил, что ты не стала бы из-за меня плакать.

– Мне так жаль, – с трудом произнесла Кери, находясь под впечатлением от всего того кошмара, который пережила ее дочь.

– Я думала, что справилась со всем этим. Но после слов того адвоката, Кейва, на балконе, все снова вернулось.

– Каких слов? – спросила Кери.

– Что я всегда буду помнить те кошмары, которые происходили со мной…

Она умолкла и посмотрела Кери в глаза.

– Поэтому я не могу спать.

Третий визит Эвелин к отцу был еще хуже.

Он опаздывал, задерживаясь на какой-то рабочей встречи, поэтому ей пришлось сидеть с Шейлин и Сэмми. Когда она пришла, мальчишка, которого Эвелин никогда не видела в хорошем настроении, орал из-за того, что не получил третий рисовый батончик.

Шейлин отправила его к няне и попыталась занять ее беседой, но у нее получалось это весьма натянуто. Отчасти Эвелин даже жалела ее. Она была замужем за трудоголиком, у нее был отвратительный ребенок (хотя в этом была и ее вина), а теперь еще ей приходится возиться с несчастной падчерицей, свалившейся ей на голову. Но даже несмотря на это, она чувствовала, как в ее жилы проникает холод отчужденности от окружающей обстановки.

Отец, вернувшись домой, объявил, что они будут смотреть последний фильм с одним из его клиентов, которого он назвал «горячим пареньком». Эвелин с радостью согласилась, понимая, что это позволит избежать неловких разговоров.

Этот парень, в самом деле, был очарователен, хотя он был актером второго плана, а не звездой. Сам же фильм о стажерах ФБР, которые побеждают морского монстра, поднявшегося с морского дна по причине каких-то хитросплетенных обстоятельств, оказался просто шумной пустышкой.

Когда фильм окончился, и они пошли есть мороженое, Эвелин сразу же поняла, что отец собирается сказать ей что-то не совсем приятное. Но она молчала, как рыба, испытывая некоторое удовольствие от вида отца, который, пыхтя, неуклюже пытался начать разговор.

– Эви, – сказал он. – Я хочу кое-что обсудить с тобой.

– Эвелин, – напомнила она ему.

– Точно. Итак, мы с Шейлин решили, что должны получить первичную опеку над тобой.

– Что? – возмущенно спросила она, чувствуя нарастающий клубок паники в груди. – Ты говорил с мамой об этом?

– Еще нет. Я хотел сначала поговорить об этом с тобой.

– Зачем тебе это нужно? – недоверчиво спросила она.

– Разве это не очевидно? Твоя мать старается изо всех сил, Эви. Но у нее не самые лучшие обстоятельства. Она живет в этой дыре над закусочной.

– Это ресторан.

– Не важно. Проходной двор – не самая лучшая для тебя среда. У нее ненормированный рабочий график. Порой ей приходится работать ночами напролет. Она собирается оставлять тебя в этой квартире в одиночестве?

– Папа, не обязательно решать все проблемы одним махом. Я вернулась меньше недели назад.

– Я понимаю, Эви. Но я хочу сразу же сделать все как следует, обеспечить тебе правильный образ жизни, и не думаю, что она в состоянии всему этому соответствовать. Ее жизненные обстоятельства далеко не... идеальны.

– Ты говоришь о Рэе?

– Да, Эви, – ответил он. – Я не хочу, чтобы ты видела, как они… кувыркаются.

– Ты шутишь, папа? Только за последний год меня изнасиловали сотни раз, а с момента похищения – тысячи. Я лечусь от ряда венерических заболеваний. Врачи не уверены, что у меня когда-нибудь будут дети, потому что у меня внутри все разворочено. Меня избивали и накачивали наркотиками, использовали как секс-игрушку. Я видела, как убивали других девочек за то, что они сказали что-то не то какому-то парню. Думаешь, что, если мама на моих глазах обнимет своего парня, это будет плохим примером для подражания?

– Господи, Эви! – воскликнул он, нервно озираясь по сторонам в кафе-мороженое. – Это не то, что я…

– Тогда не надо, – сказала она, поднимая руку. – На самом деле ты не так уж и заботишься обо мне, как пытаешься показать. Я знаю, что ты давным-давно забыл обо мне. Ты думал, что я умерла. Понимаю, легче считать меня умершей, чем иметь дело со мной такой, каковой я сейчас являюсь. Я знаю, что мое возвращение создало много неудобств для твоей прекрасной маленькой идиллии с женой-снежной королевой и избалованным маленьким принцем-сыночком. Я не нужна тебе. Просто ты не хочешь выглядеть говнюком.

– Это неправда, Эви!

– Я же сказала, что я Эвелин! Отвези меня домой.

По дороге в Плайя-дель-Рей она не сказала ни слова. Она даже не попрощалась, когда он высадил ее перед домом. Она вышла, хлопнув дверью, и пошла к двери, не оглядываясь.

Кери вернулась из больницы около пяти вечера, когда солнце уже заходило за горизонт. Врачи сняли с нее ортопедический ботинок и разрешили ей давать ограниченную нагрузку на ногу.

Ей пришло сообщение от Стивена. Примерно в полчетвертого он написал, что привез Эвелин домой. По всей видимости, визит прошел не очень хорошо, и он хотел поговорить. Но она решила сперва услышать версию Эвелин.

Как только она отперла дверь и вошла, то сразу же поняла, что что-то не так. Повсюду был включен свет. Из ванной раздавался шум текущей воды. Она вытащила личное оружие и прошла в гостиную. Там все было в порядке.

Медленно и тихо она прошла мимо пустой комнаты Эвелин. Сквозь приоткрытую дверь она видела что-то вроде мерцания свечей. Она сняла предохранитель с пистолета и слегка толкнула дверь ногой.

На раковине стояло несколько зажженных свечей. Мокрая одежда Эвелин лежала на полу. Весь пол в ванной был залит водой. Она полностью распахнула дверь.

Эвелин лежала в ванне с закрытыми глазами, ее руки свисали по бортикам. Вода в ванне, окрашенная в красный, проливалась на пол. Кровь стекала по кончикам пальцев ее дочери из глубоких порезов на обоих запястьях. Кухонный нож лежал на плитке пола.

– Нет! – Кери услышала собственный крик. Она уронила пистолет и бросилась к своему ребенку. Она схватила полотенце и плотно замотала им правое запястье Эвелин, ища в ней хоть какие-нибудь признаки жизни.

– Эви! – закричала она. – Эви, очнись!

Она взяла еще одно полотенце и замотала им левое запястье дочери, вытащила ее, обнаженную, из ванны и положила на пол. Она достала телефон, набрала 911, включила громкую связь, и положила телефон на край раковины. Потом стала на колени и прижалась ухом к грудной клетке Эви, чтобы понять, что она дышит. Ничего не услышав, она начала делать ей искусственное дыхание.

В телефоне раздался сигнал, минуты четыре разговаривал автоответчик, просивший оставаться на линии, а потом она услышала голос диспетчера.

– Девять-один-один. Слушаю вас.

– Это детектив Кери Локк, полиция Лос-Анджелеса. Нужна скорая. Адрес – Плайя-дель-Рей, бульвар Калвер, дом № 400. Моя дочь пыталась покончить жизнь самоубийством. Она перерезала вены и потеряла много крови. Она без сознания. Я делаю ей искусственное дыхание, но это не помогает.

– Хорошо, детектив, сохраняйте спокойствие. Машина скоро будет на месте.

– Пусть она будет здесь сейчас же, черт возьми!

ТРИ МЕСЯЦА СПУСТЯ

Кери долго стояла у входной двери, прежде чем постучать. Она попробовала улыбнуться, но у нее выходило не очень убедительно. От нервов сводило желудок.

Вдох. Не забывай дышать, Кери.

Через несколько секунд она услышала знакомый голос с хрипотцой, а потом и саму его обладательницу.

Рита Скрейлин отперла все замки и открыла дверь. За дверью показалась ее крошечная высохшая фигурка, и яркое апрельское солнце засверкало на ее пергаментной старческой коже. Она поправила прядь седых волос и уставилась на Кери сквозь толстые очки.

– Как дела, красавица? – проскрежетала она.

– Это ты мне скажи, – возразила Кери. – Она готова?

– Как можно вообще быть к чему-то готовым?

– Ладно, Йодо, – Кери подкатила глаза. – Она готова идти в машину?

– Думаю, они сейчас как раз заканчивают встречу Книжного клуба. Хочешь войти?

– Да, пожалуйста, – сказала Кери, стараясь скрыть волнение, когда Рита закрывала дверь. – Как все было ночью?

– Не так уж и плохо. Большую часть вечера они болтали в комнате Сьюзен и Дарлы. Я их вчера не трогала.

– Она нормально себя чувствовала?

– Думаю, да, учитывая все обстоятельства, – сказала Рита, ведя ее по коридору.

– Учитывая все обстоятельства, – эхом повторила Кери.

– Ты должна все понимать, Кери. Три месяца назад твоя дочь пыталась покончить с собой. Учитывая обстоятельства, ее успехи впечатляют.

– Ты не думаешь, что я тороплю ее?

– Лично мне кажется, что дальнейшие послабления уже будут баловством. Так, сколько времени она провела в интенсивной терапии психиатрии?

– Где она получала всю возможную помощь, – отметила Рита. – Как часто ты ее навещала?

– Каждый день.

– После ее выписки, ты, чтобы сделать ее возвращение в свет более комфортным, привезла ее к нам. Сколько она пробыла у нас?

– Месяц, – ответила Кери.

– Верно, – сказала Рита. – Кстати, думаю, это была хорошая идея. Общение с девушками, которые прошли через подобное, стало тоже своего рода терапией. К тому же, здесь она ела много сморсов. Кто не любит сморсы? Кстати, как часто ты ее навещала здесь?

– Каждый день?

– О, да, теперь припоминаю, – криво ухмыльнулась Рита. – Да я тебя метлой не могла отсюда выгнать! После этого ты, наконец-то, привезла ее домой. И все было хорошо: и обучение с репетитором, и экскурсия по школе, к которую ей предстоит пойти, и игры с соседской девочкой?

– Не думаю, что в четырнадцать они все еще называют это играми, – отметила Кери. – Но я тебя поняла. Да, все было хорошо. Лекарства помогают ей избавляться от кошмаров. Хоть было и немного обидно праздновать ее день рождения в психиатрии, но лечащий врач утверждает, что она делает успехи.

Рита остановилась на пути по коридору.

– И ты все еще думаешь, что торопишь ее? – спросила она скептически.

– Все-таки времени прошло не так уж много. Потом она попросила, чтоб я ее привезла сюда на субботнюю ночевку. Не знаю, я подумала, что она решила пойти на попятную.

Рита улыбнулась. Кери была удивлена ​​теплотой этой улыбки. Эта женщина, казавшаяся с виду жесткой и сухой, крайне редко обнажала свои эмоции. Это бывало так же редко, как затмение, и очень много значило.

– Во-первых, – сказала Рита, – достаточно много. Эвелин пережила гораздо большее. Она супер-девочка. Она справится. Во-вторых, скорее всего она просто нервничает перед школой. Но я считаю, что это здорово, что она сама решила обратиться к той поддержке, которая ей может помочь. Эти девочки поддерживают ее.

Они завернули за угол, и Кери увидела четырех девушек, сидящих в залитой солнцем комнате, которая служила библиотекой. Сьюзен Грейнджер вела протокол собрания книжного клуба Нэнси Дрю.

Кери была впечатлена тем, насколько здоровой и уверенной в себе она выглядела. Она уже была совсем не похожа на ту малолетнюю проститутку, которую она подобрала на улице в прошлом году. На ней был спортивный костюм, а ее светлые волосы были убраны в хвост. Ее лицо, не накрашенное и спокойное, излучало безмятежность.

Эвелин сидела в кресле у окна, сосредоточенно глядя в книгу и кивая словам Сьюзен. Казалось, она почувствовала ее взгляд и подняла голову.

– Мама, – радостно воскликнула она, ее лицо расплылось в улыбке. Она уронила книгу на пол, вскочила, бросилась обнимать Кери.

– Хорошая была ночевка?

– Замечательная, – сказала она. – Ты когда-нибудь слышала об игре «Крокодил»?

– Да. Это развивающая игра. Впечатляет.

– Не то чтобы, – сказала Сьюзен, подойдя поближе, – особенно если каждый раз использовать слово «пердеть» в форме существительного. Здравствуйте, детектив Локк.

– Привет, Сьюзен, – сказала Кери, обнимая ее. Затем она спросила с наигранным гневом, – надеюсь, это не ты научила мою дочь этому слову.

– Я? Ни за что.

– Конечно, нет. Мне жаль прерывать собрание книжного клуба, но нам с Эвелин нужно сделать кое-какие покупки перед завтрашним важным днем.

– О да, – сказала Сьюзен. – Вы ведь завтра выходите на работу в отдел, верно?

– Да. Думаю, что это будет похоже на первый день в школе.

– То есть вас оправдали по результатам расследования? – спросила Сьюзен.

– О господи, Сьюзен Грейнджер, не знала, что ты успеваешь, помимо своего книжного клуба, еще и читать «Таймс» от корки до корки. Все немного сложнее, но я больше не отстранена и могу снова гоняться за плохими парнями.

– Тогда им есть, о чем беспокоиться! – сказала Сьюзен.

– Да, – согласилась Рита. – Действительно.

Она провела их до двери и обняла обеих на прощанье.

– Пока, Ив! – крикнула Сьюзен Эвелин из глубины дома, используя прозвище, которое очень понравилось последней.

– Пока, Сьюз! – ответила Эвелин, махая рукой.

Кери невольно улыбнулась этим сокращениям. Улыбка с ее лица не сошла даже тогда, когда она мельком увидела красный шрам, горизонтально проходивший вдоль запястья дочери.

Несмотря на то, что все должно было быть хорошо, Кери все же нервничала. Утро началось вполне нормально. Она вошла в комнату Эвелин, чтобы разбудить ее к школе, и обнаружила, что та уже не спит, одета и читает книгу.

Уроки начинались в восемь, но в то же время началась и смена Кери, поэтому она договорилась привезти Эвелин в 7:45 к соседям. Кери понимала, что договариваться о таких вещах с обычными работающими людьми не принято. Но они были не совсем обычными.

В семье Рейни, к которой она повезла Эвелин, была двенадцатилетняя дочь Джессика, ранее похищенная религиозным фанатиком с целью ритуального убийства. Кери удалось найти ее как раз вовремя, чтобы успеть ее спасти. Все это произошло за несколько дней до спасения Эвелин.

Джессика и Эвелин были одного возраста, ходили в одну и ту же школу, жили всего лишь в километре друг от друга. Тим и Кэролайн Рейни несколько раз приглашали Кери и Эвелин на ужин. Кери подозревала, что девочки сблизились на почве глупых телешоу, а также потому, что обеим пришлось пройти через такое, о чем другие дети и представления не имеют. Поэтому Рейни без проблем согласились отвезти Эвелин в школу.

После того, как организационные моменты были улажены, у Кери была и другие причины для головной боли. Сейчас она сидела в машине на стоянке полиции Лос-Анджелесе, погруженная в раздумья. И причин было несколько.

Одна из них не имела ничего общего с работой, и она пыталась выбросить ее из головы. Несмотря на то, что именно ссора со Стивеном была причиной попытки самоубийства Эвелин, он все же не оставил затеи отсудить опеку над дочерью. Он обратился в крупную юридическую фирму, которая уже начала забрасывать Кери макулатурой. К адвокату она пока еще не обращалась.

Вторая причина была напрямую связана с работой. Прежде всего, она не была уверена, насколько безопасно ей оставаться работать на прежнем месте несмотря на то, что она сказала Сьюзен.

Основная причина ее отстранения – убийство Брайана Виквайра, «Коллекционера», человека, похитившего Эвелин. Если бы к ней применили сыворотку правды, то она бы выложила, что задушила Виквайра до смерти, хотя он уже тогда и так дышал на ладан из-за серьезной травным головы, которую получил во время рукопашного боя с ней, ударившись о бетон.

Но это было недоказуемо. А единственный, кто был по-настоящему заинтересован в ее отстранении из желания свободно проворачивать свои делишки, Джексон Кейв, был уже мертв. Ведь именно он и спровоцировал это расследование, прибегнув к своим связям.

Но несмотря на то, что Кейв мертв, а начальник полиции намерен прекратить расследование, оно, хоть и лежит сейчас без движения, но все же не закрыто. Это значит, что кто-то с огромным влиянием препятствует закрытию дела, вопреки мнению главного руководства полиции и легендарному статусу Кери «Спасителя похищенных детей», включая и ее собственную дочь.

Также не приходилось забывать и об оборотне в отделе, который сливал все это время информацию похитителям Эвелин. И хотя она вернула свою дочь, она все еще не знала, кому может доверять, а кому – нет. И это очень нервировало.

Стук в окошко вернул ее к реальности. Она подняла голову и увидела Рэя. Она опустила окно.

– Я уже минут пять стою и наблюдаю за твоими гримасами, – сказал он. – У тебя что, нервный тик?

– Это именно то, что должен говорить заботливый парень? – спросила Кери, пытаясь прийти в себя.

– А я думал, что был надежным партнером, – насмешливо ответил он.

– Мы все еще партнеры? – спросила она.

Это был резонный вопрос. Когда Кери ушла в отпуск после попытки самоубийства Эвелин, Рэй временно сотрудничал с Фрэнком Броуди, который собирался уйти в отставку.

Броуди, эдакий неряшливый тип и самый ленивый детектив из всех, кого знала Кери, казалось, был больше заинтересован в поиске подходящих приправ для своих хот-догов, чем в поиске свидетелей для своих дел. Но надо было отдать ему должное, он согласился повременить с отставкой на время отпуска Кери, чтобы Рэю не пришлось искать себе постоянного партнера. Эта неделя должна была быть его последней.

– Думаю, что Фрэнк будет счастлив избавиться от нас обоих, – сказал Рэй.

– Тогда я пойду и удостоверюсь, что все еще могу занять свое законное место, – сказала Кери, закрывая дверцу машины, и с непроницаемым лицом пошла к зданию.

Внутри ее ожидал сюрприз. Вся команда собралась в вестибюле и оглушила ее грохотом аплодисментов.

– Что за…? – проговорила она, глядя на Рэя.

– Извини, – ответил он, пожимая плечами. – Они заставили меня держать это в секрете.

– Зачем все это? – спросила она, когда аплодисменты стихли.

– Не повержена, – крикнул детектив Мэнни Суарес. – Ранена, но не повержена.

– Гроза бандитов, – добавил лейтенант Хиллман. – Знаешь, сколько мы закрыли дел после разгрома Висты? Тридцать два. Этот январь – кульминация всего года.

– Теперь мы можем почивать на лаврах, – сказал Фрэнк Броуди.

– Значит, для тебя все останется по-прежнему, Броуди, – процедила Кери.

Насмеявшись, все стали рассасываться из вестибюля, возвращаясь к работе.

– Веселье закончилось, – крикнул Хиллман толпе. – Жду отдел пропавших без вести в конференц-зале А на собрание.

Кери последовала за Рэем в конференц-зал и уселась в ожидании, пока подтягивались остальные. Отдел был небольшим, но сплоченным, и до информации об оборотне Кери на сто процентов доверяла каждому из них.

Их возглавлял лейтенант Коул Хиллман, грубоватый седой мужчина лет пятидесяти с брюшком и глубокими морщинами. Он носил рубашки с короткими рукавами навыпуск. Справа от него разместился Броуди, который, в противоположность серьезности шефа, всем своим видом восклицал: «Через неделю я буду в отставке!».

По другую сторону от лейтенанта Хиллмана сидел детектив Мэнни Суарес. Несмотря на его томные глаза и сорок с хвостиком, у него был очень цепкий ум и отличная хватка следователя. Его маленький рост – метр шестьдесят – компенсировался завидной крепостью сложения. Кери приходилось видеть, как он повергал противников на голову его выше и килограммов на пятьдесят тяжелее, используя всю свою напористость и безудержную ярость.

Рядом с ним сидел Кевин Эджертон, их гений технологий. Именно он, используя свои мастерское умение работы с техникой, устанавливал причинно-следственные связи там, где остальные были бессильны. Он был долговязым и с всклокоченными каштановыми волосами. Ему недавно исполнилось тридцать, и в последние месяцы Хиллман все чаще отправлял его работать на улицах, надеясь отточить его мастерство в оперативной работе до той же степени, которой тот обладал в работе с компьютерами.

Слева от него был Гарретт Паттерсон, «Пчела». В свои тридцать с лишним лет Паттерсон был стройным и выглядел интеллигентно. Он носил очки в проволочной оправе. Он был еще менее пригоден для оперативной работы, чем Эджертон. Но Хиллман был уверен, что тот достиг своего предела, чего он не мог сказать об Эджертоне.

Он был очень подкован в компьютерах, но истинным его преимуществом было то, что он был готов тратить бесконечные часы на сводки таблиц и столбцов с цифрами. Данные о недвижимости, финансовые отчеты, даже номера мобильных телефонов его просто заводили, в то время как у Кери от всего этого мутился рассудок. Но ей не нравилось, что он иногда забывал, что они имеют дело с реальными преступлениями, а не только с виртуозной обработкой статистических данных. Эмпатия не была самой сильной стороной его натуры.

И наконец, Джейми Кастильо, сидевшая рядом с Рэем. Она не бросала на Кери косых взглядов. Но и не улыбалась ей так же приветливо, как раньше. Она все еще злилась на Кери за то, что та позволила ей считать ее мертвой после того как Черный Вдовец сбросил ее машину с обрыва.

Кери тогда очень хотела сказать ей правду, и это до сих пор ее грызло. Она была почти уверена, что офицер Джамиля Кассандра Кастильо не была предателем. Она помнила ее слова о том, что та пошла в полицию, вдохновившись примером Кери. Но рисковать безопасностью Эвелин она не могла ни в какой мере, поэтому ей приходилось держать язык за зубами.

– Ну-с, – начал Хиллман. – Приятно видеть всю банду в сборе, даже если и ненадолго. Броуди, так как это твоя последняя неделя, я перемещаю тебя, чтобы у тебя не оставалось никаких незавершенных дел. В экстренных случаях будешь помогать Кастильо.

– И это благодарность за тридцать пять лет службы? – заскулил Броуди. – Ставишь меня в пару с новичком, у которого даже еще нет значка детектива?

– Поверь, Броуди, – отрезала Кастильо, – это взаимно. Одной мысли о том, чтобы провести следующую неделю в машине с тобой, твоими хот-догами с квашеной капустой и неконтролируемым метеоризмом, заставляет меня содрогаться от ужаса.

– Так, ладно, – рявкнул Хиллман. – Вы отлично маскируете ваш тайный роман. А теперь заткнитесь и не мешайте мне работать. Паттерсон, ты, как обычно, прикрываешь тылы со мной в штаб-квартире. Суарес и Эджертон, продолжайте исследовать данные о пропавших бездомных ветеринаров в центре города. Сколько их уже?

– Четыре за последний месяц, лейтенант, – ответил Суарес. – Все они пропали примерно в одном месте в радиусе шести кварталов.

– Держите меня в курсе, – сказал Хиллман. Потом он повернулся к Кери и Рэю. – И наконец, самое громкое воссоединение. Воссоединение партнеров, по чьей милости у меня постоянно случаются обострения гастрита – Сэндс и Локк.

Все насмешливо зааплодировали. Рэй наигранно раскланялся. Кери показала средний палец.

– Похоже, вывих пальца зажил, – с широкой улыбкой сказал Суарес.

– Осторожнее, Суарес, – сказала Кери. – Зажило все – и ребра, и нога, и плечо. Так что я в отличной форме.

– Что очень кстати, – прервал ее Хиллман, – потому что у меня как раз есть для тебя дельце. Примерно полчаса назад мне позвонили из местного университета по поводу пропажи девушки из тамошнего сестринства. Ее зовут Тара Джастин. Вчера вечером у них было какое-то дурацкое испытание, поэтому никто не принял это всерьез, решив, что это просто шутка. Но на всякий случай они позвонили нам, чтобы перестраховаться. Вот тебе повод попотеть немного, Локк. Что скажешь?

– Отлично, – сказала она, вставая. – Уже приступаю. Где это находится?

– А это самое интересное, – ответил Хиллман. По его тону Кери поняла, что это было чем-то большим, чем просто интересным.

– Вы о чем? – спросила она.

– Университет УЛМ.

Кери смотрела на него, стараясь сохранить бесстрастное выражение лица. Она преподавала в Университете Лойола Мэримаунт еще до похищения Эви.

Кери позволила Рэю сесть за руль, чтобы иметь возможность подумать. А кроме того, она чувствовала легкое онемение в конечностях. Хиллман сказал, что может отдать дело Броуди и Кастильо, если она не хочет им заниматься, но она просто покачала головой и вышла из конференц-зала.

Подойдя к зданию института, она почти пожалела о своем отказе. Кери не была в корпусе этого учреждения с тех пор, когда «покинула» свой пост пять лет назад. Формально она сама подала заявление об увольнении. Но на самом деле, она переспала со студентом, убежденным в своей любви к ней, и его родители вынудили ее уйти, третируя институт угрозами судебного иска.

Это был последний удар по ее и так разваливающейся карьере после похищения Эвелин. Потом они со Стивеном отдалились друг от друга из-за ее пьянства и поисками утешений в объятиях других мужчин. Затем она начала появляться на работе в нетрезвом состоянии. Поэтому ее увольнение после ухода Стивена было лишь вопросом времени. Грустно окончившаяся интрижка со студентом была последним гвоздем, заколоченным в гроб ее карьеры и, как ей одно время думалось, даже ее жизни.

Она была впервые в университетском городке, с тех пор как охрана выпроводила ее с личными вещами за пределы территории. Кери попыталась подавить подступающую тошноту, когда они свернули налево от бульвара Линкольна на дорогу, ведущую к университету.

Это место выглядело так же великолепно, как и прежде. С холмов Уэстчестера, на которых располагался кампус, открывался прелестный вид на город и на Тихий океан километрах в трех отсюда. Традиционная иезуитская академическая атмосфера создавала резкий контраст с непринужденной остановкой пляжа.

Рэй зарегистрировался у ворот охраны и припарковался возле Университетского зала – административного здания, походившее на червя, состоявшего из офисных секторов, удаленного от главного кампуса. Они шли сквозь толпы прохожих. Кери шла по памяти. Когда они подошли ближе, Рэй спросил у нее:

– Ты в порядке?

Кери кивнула, и он решил этим удовлетвориться. Когда они прибыли в деканат, секретарь испуганно посмотрела на них. Кери помнила ее и была уверена, что та тоже ее узнала.

– Чем могу помочь? – спросила женщина.

– Нам нужен Дин Уэймут, – Рэй взял инициативу в свои руки. – Я детектив Рэймонд Сэндс. Это мой партнер, детектив Кери Локк. Наш лейтенант должен был предупредить вас о нашем приезде.

– Ах, да, – проговорила секретарь, стараясь казаться невозмутимой. – Я скажу, что вы пришли. Подождите, пожалуйста.

Она вошла в кабинет позади, а Кери и Рэй обменялись понимающими взглядами.

Наш выход.

Секретарь сразу же вернулась и пригласила их войти. Кери была в этом кабинете только однажды, на совместной встрече с родителями того студента и их адвокатом, в присутствии Уэймута, адвоката университета, и представителя профсоюза.

– Спасибо, что пришли, – вставая, сказал Дин Уэймут. – Пожалуйста, присаживайтесь.

В свои шестьдесят, худощавый и с бородой, Уэймут был таким же, каким его помнила Кери. Он носил все тот же костюм-тройку, который всегда казался перебором даже для академической среды. Его улыбка была столь искренней, что, глядя на него, никто из посторонних не смог бы догадаться, при каких обстоятельствах они с Кери распрощались.

– Спасибо, что уделили нам время, Дин, – сказал Рэй. – Если не возражаете, мы постоим. В такой ситуации каждая секунда может быть на счету, и мы бы хотели, с вашего позволения, как можно скорее приступить к делу.

– Конечно. Помогу, чем смогу. Но вы действительно думаете, что это так уж важно? Официально эта девушка считается пропавшей. Но полагаю, вас поставили в известность, что это может оказаться проделкой сестринства – несанкционированного, заметьте, – из-за которого студентки часто пропадают куда-то с уроков. Вам позвонили члены этого сестринства, что я считаю проявлением излишней бдительности в данной ситуации.

– Лучше излишняя бдительность, чем недостаточная, – Кери заговорила впервые с момента прихода. – Уверена, что вы согласитесь со мной, Дин.

– Конечно. Я вовсе не против. К тому же я рад видеть вас… при совсем иных обстоятельствах, чем в нашу последнюю встречу, професс… как я могу к вам обращаться?

– Детектив Локк, спасибо. Докторская степень все еще меня дожидается.

– Понимаю. Так что я могу сделать для вас?

– Может, обсудим на ходу, чтобы сэкономить время? – предложила Кери, выходя из кабинета. – Нам необходимо встретиться со всеми членами сестринства. Я понимаю, что все это может оказаться просто детской выходкой, зашедшей слишком далеко. Но пока Тара Джастин не окажется снова в кампусе, мы должны рассматривать и другие возможности.

Кери пошла к лифту. Рэй шел за Дином Уэймутом, который семенил мелкими шажками, стараясь не отставать Кери. Жестом он приказал секретарю идти за ними, и она тут же вскочила со стула, прихватив ручку и блокнот.

– Нам также понадобятся все ее студенческие и академические документы, – добавил Рэй.

– Это действительно необходимо? – спросил Уэймут, задыхаясь от быстрой ходьбы.

– Наверное, нет, – признался Рэй. – Но мы, копы, склонны быть «излишне бдительными». Береженого бог бережет.

– Нам также понадобится контактная информация ее семьи, – сказала Кери. – Вы знаете, откуда она?

– Я только что просмотрел на ее данные, – признался Уэймут. – Кажется, она местная, но адрес, к сожалению, указан некорректно.

– Странно, не правда ли? – заметила Кери. – Я думала, что дети, которые хотят поступить к вам, должны предоставить всю информацию, кроме, разве что, анализа ДНК.

– Я бы не стал так преувеличивать, детектив Локк. Но признаю, что такая неточность в данных действительно необычна.

– Отправьте все этому парню, – сказал Рэй, передавая ему номер Гарретта Паттерсона. – Он выяснит, что к чему.

– Что касается сестринства, – сказал Уэймут, передавая номер своему секретарю возле лифта, – у них нет официального адреса. У университета нет никаких официальных клубов или братств. Но они арендуют дом, как и многие здешние девушки. Он и является их неформальной резиденцией. Я позаботился о том, чтобы там вас уже ждал наш координатор. У нас строгая политика защиты подопечных.

Дверь лифта открылась. Кери и Рэй вошли внутрь и повернулись к Дину, на лице которого играла самодовольная ухмылка. Он всем своим видом напоминал Кери о ее «недопустимом проступке».

Она знала, что когда-нибудь это произойдет, что ей снова придется столкнуться с последствиями той неприятной истории. И хотя она боялась этого раньше, теперь Кери обнаружила, что не так страшен черт, как его малюют.

Может, свое влияние оказали годы борьбы с разными уродами, похищавшими детей. Но шпилька от профессора в костюмчике уже не могла задеть ее. Однако Кери Локк была не из тех, кто легко спускает такое с рук.

– Мы примем это к сведению, Дин Уэймут, – сказала она ледяным тоном. – Без сомнения, мы уважаем вашу политику. Как и вы, я уверена, уважаете наше законное право допрашивать любого человека старше восемнадцати. И в том режиме, в котором мы сами сочтем это нужным. В присутствии координатора или без него. Коллективно или по одному. В кампусе или же в главном зале. Ведь у полиции Лос-Анджелеса есть свои безусловные законные полномочия. Сечете?

Двери лифта закрылись, когда Уэймут силился подобрать отвисшую челюсть.

Допрос участниц сестринства длился менее получаса, в ходе которого Кери с Рэем пришли к двум выводам. Во-первых, никто не знал точно, что вчера вечером произошло с Тарой Джастин. Во-вторых, никто, казалось, не был особенно обеспокоен ее исчезновением.

Они поговорили с несколькими сестрами и кандидатками в сестринство, что помогло им сформировать общее представление и временные рамки событий, произошедших накануне. При разговоре присутствовал координатор, который просто тихо сидел в уголке.

Вчера был последний вечер недельного посвящения в сестринство. Семеро кандидаток получили задание, а именно – около десяти часов вечера девушек вывезли с завязанными глазами и высадили по отдельности на серпантине Малибу. Они должны были вернуться в дом сестринства к шести утра следующего дня. Это называлось Экспедицией.

Сестры уверяли, что ничего сложного в этом нет. Кандидаток высадили меньше, чем в километре друг от друга. Хотя местность казалась пустынной, на самом деле в полутора километрах начинался известный палаточный городок и оживленное шоссе Тихоокеанского побережья.

Им разрешили взять с собой только деньги и мобильники. В том месте, где их высадили, мобильного покрытия не было, но на спуске сигнал появлялся. Примерно через час кандидатки начали находить друг друга и объединяться в группы.

Для возвращения в кампус они могли воспользоваться общественным транспортом, приложением Убер, такси, они могли позвонить другу и попросить забрать их. Единственное табу – автостоп. Обычно девочки возвращаются к трем-четырем часам утра. И никто до сегодняшнего дня не возвращался позже шести.

Во время спуска ни одна из девочек не видела Тару. Когда они, собравшись небольшими группками, вернулись в кампус и поняли, что ее нет, начался переполох.

Сестра, которая обратилась в полицию, отвозила Тару на трассу – Джен Хенли, была старшей. Утром по дороге на работу она заскочила в студенческий центр, чтобы проверить, все ли в порядке.

Она не могла утверждать, что до 7:30 Тара не возвращалась обратно. Большинство сестер поздно проснулись после ночной вечеринки, устроенной в честь ожидания кандидаток. Из-за пасхальных праздников сегодня и завтра занятий не было (именно поэтому испытание было назначено на вчерашний вечер). Так что собрать всех вместе оказалось непростым делом.

Когда обнаружилось ее отсутствие, они стали звонить ей на мобильный, в общежитие, соседке по комнате, но все безрезультатно. Тогда Джен, несмотря на протесты других сестер, позвонила в полицию.

– Нам нужно, чтобы ты показала место, где высадила Тару, – сказала ей Кери.

– Прямо сейчас? – спросила Джен. – Я уже и так оторвалась от работы, чтобы поговорить с вами. Никто меня по головке не погладит, если я свалю.

– Да, прямо сейчас, – сказала Кери, пытаясь подавить в себе раздражение, – уже больше десяти утра. Значит, Тары нет более двенадцати часов. Проблемы с твоей работой мы уладим. Ты помогаешь полицейскому расследованию. У тебя не будет никаких неприятностей. И еще мне нужен номер соседки по комнате Тары.

По дороге в Малибу Кери позвонила Эджертону и попросила его попробовать отследить телефон Тары. Он сказал, что телефон сел, но GPS активен и все еще прослеживается в пределах той территории, где, по словам Джен, ее высадили.

– У тебя есть фотография Тары? – спросила она Джен. Та кивнула и нашла ее в телефоне. – Отправь ее мне.

Кери смотрела на ее фото. Тара оказалась очень привлекательной, простоватой брюнеткой. Она казалась типичной восемнадцатилетней студенткой-первокурсницей. Ее волосы были стянуты в хвост, а улыбка была теплой, но несколько замкнутой. Ее большие карие глаза показались Кери смутно знакомыми, будто она встречалась с ней раньше, но не могла вспомнить, при каких обстоятельствах.

Она попыталась не поддаваться разочарованию и позвонила соседке Тары по комнате, девушке по имени Алиса Оберон. Включилась голосовая почта, и она оставила ей сообщение о том, что та срочно должна ей перезвонить. Но она так и не позвонила до того момента, как пропала мобильная связь в горах.

Когда они проезжали поворот, ведущий к дому Джексона Кейва и каньону, где она три месяца назад чуть не распрощалась с жизнью, Кери попыталась унять холод, пробежавший по позвоночнику. Она заметила беглый взгляд Рэя, но он ничего не стал говорить.

Джен сказала им повернуть направо на шоссе Малхолланд и ехать мимо лагеря Лео Каррильо. Они проехали километров пять по серпантину, потом она указали им на стрелку слева. Рэй остановился, и они вышли.

Это место примыкало к небольшому леску со скамейкой и крытым мусорным баком. Они походили туда-сюда, но ничего дельного не обнаружили.

– Когда ты сняла повязку с ее глаз? – спросил Рэй.

– Как только припарковалась, – ответила Джен.

– Ты ей что-нибудь сказала? – спросил он. – Дала ей какие-нибудь намеки?

– Да, я сказала: «Всем нравится опускаться на дно».

– Серьезно? – недоверчиво переспросила Кери.

– Это единственный намек, который было разрешено давать, – смущенно ответила Джен. – Это не я придумала. Ребята из партнерского братства посчитали это забавным.

– О, они, наверное, просто очаровашки, – сказала Кери со смесью отвращения и чего-то еще, что не смогла до конца понять.

Казалось, что Джен хотела что-то сказать, но вовремя прикусила язык. Кери уже настроилась вытянуть из нее что-нибудь, но ей помешал Рэй.

– И что мы будем делать? – спросил он Кери, почувствовал приближение дискуссии на тему половой морали.

– Я пройдусь по дороге, – сказал Кери, – подумаю, куда могла пойти вчера Тара. А вы с Джен могли бы сходить в кемпинг. Если она вышла к лагерю, ее могли там видеть. Я тоже подойду туда позже.

Рэй кивнул, и они двинулись. Кери подошла к скамейке и присела на секунду, пытаясь выбросить из головы все тревожные мысли. Она должна была полностью сосредоточиться на Таре Джастин. Она закрыла глаза, сделала несколько глубоких вдохов, затем медленно встала и огляделась.

Все было по-прежнему, но она чувствовала себя уравновешеннее и бодрее. Она начала спускаться с холма, держась края дороги, представляя, как шла бы Тара. Метров через сорок она подошла к другой рощице. Тут было более благоустроено – стоял столик для пикника, урна и мусорный бак.

Она подошла и огляделась, но не увидела ничего необычного. Она уже собиралась вернуться на дорогу, когда заметила, как луч солнечного света отразился от поверхности чего-то, лежащего у куста, примерно в двадцати метрах вглубь чащи.

Она подошла поближе. Хоть предмет и лежал под листвой, но было видно, что это мобильный телефон. Кери надела перчатки и подняла его. Телефон был разбит вдребезги. Сложно было сказать, разбился ли он при падении на землю или же был разбит намеренно, но из экрана торчали осколки пластика.

Она спрятала его и продолжила спускаться по склону. За весь остаток пути к лагерю, длившийся около получаса, единственным ее приобретением был волдырь на ноге от ходьбы по ухабам.

Подойдя к лагерю, она заметила какую-то суматоху и ускорила шаг, несмотря на боль от волдыря. На заднем сидении машины Рэя сидел парень в наручниках с голым торсом и сдвинутой на макушку бейсболкой. Другой парень и две девушки, по-видимому, друзья первого, наседали на Рэя и что-то кричали ему, а он пытался их урезонить. Они все были в купальниках и нетрезвы.

Джен была в панике. Она указывала на парня в наручниках и что-то кричала. Кери расстегнула кобуру с пистолетом и спокойно подошла к ним.

– Что происходит? – спросила она.

Джен повернулась к ней. Она плакала.

– У этой девушки, – закричала она, указывая на одну из них, – повязка Тары! А у парня в наручниках был ее кошелек!

Женщина в повязке с осветленными добела волосами, стиснула зубы и искривила лицо в гримасе. Она наклонилась через Рэя вплотную к лицу Джен и внезапно взвизгнула:

– Сука, ты в чем меня обвиняешь!

– Что ты сделала с моей подругой? – закричала в ответ Джейн, не отшатнувшись ни на сантиметр.

– Не ори в лицо моей девушки! – закричал парень в наручниках, пытаясь встать.

– А ну успокоились, – сказал Рэй, толкнув парня в плечо, чтоб тот упал обратно на обратно на сиденье. Правой рукой он оттолкнул девушку в повязке на шаг назад, обеспечив каждому личное пространство. Кери последовала его примеру и оттащила Джейн за руку подальше.

– Эй, ты, убери руки от моей девушки! – снова закричал парень в наручниках.

Кери была и так вымотана долгой прогулкой по склонам, а то, что он обратился к Рэю на «ты», вовсе вывело ее из терпения. Поэтому она решила размять мышцы, которые атрофировались за несколько месяцев бездействия.

– Ты, – сказала она парню в наручниках, – закрой рот. Если, конечно, не хочешь провести следующие двадцать четыре часа в окружной тюрьме в одних этих трусах. Поверь, в таком виде ты там будешь очень популярен.

Его «девушка» дернулась, но Кери повернулась к ней и посмотрела на нее ядовитым взглядом.

– А ты перестань лезть к моему партнеру и пялиться на эту девушку. У меня тоже есть пара наручников, и я жажду пустить их в ход. Поэтому отойти на пять шагов назад вместе со своими друзьями и не открывать рта, пока я не обращусь к тебе. Тот, кто что-то вякнет, сразу же получит небольшой тур в центр Лос-Анджелеса. Не думаю, что именно так вы мечтали провести свои выходные.

У девушки искривились губы, но она промолчала и сделала так, как сказала Кери. Ее друзья последовали ее примеру. Кери посмотрела на Рэя, который наклонился и тихо прошептал ей на ухо:

– Кошелек определенно принадлежит Таре Джастин – в нем ее удостоверение личности и прочее. Парень говорит, что он нашел его на земле вчера вечером. Я еще не успел поговорить с этой, в повязке, но Джейн уверена в своих словах. С трудом представляю, что он мог просто упасть на землю.

– Что ты об этом думаешь? – спросила Кери.

– Я уже попросил подкрепление. Так или иначе, этот парень что-то скрывает. Нужно будет допросить его в участке. Я, правда, не знаю, действительно ли он нашел кошелек или украл его, или что-то похуже.

– А как насчет повязки? – спросила Кери.

– Тут начался хаос до того, как я успел что-то у нее спросить.

– Не против, если я займусь ею?

– Дерзай, – сказал Рэй. – Может, найдешь местечко потише?

– Да. У тебя все под контролем?

– Постараюсь не сильно обижаться на твой вопрос.

– Извини, партнер, – сказала Кери, похлопав его по спине.

– Ладно, – пробормотал он, стараясь не улыбаться.

– Джен, ты побудешь в офисе смотрителя лагеря, пока мы тебя не заберем, – сказала Кери, а потом повернулась к девушке в купальнике и повязке. – А ты, белобрысая, пойдешь со мной. Нам нужно поболтать.

Она подвела девушку к одному из свободных столиков для пикника, расположенному метрах в пятнадцати.

– Как тебя зовут, белобрысая? – спросила она.

– Значит так, Марла, буду с тобой откровенна. Я ищу пропавшую девушку. Она была в этом районе вчера вечером. Ее подруга считает, что у тебя ее повязка. Я склонна ей верить. Даже если ты непричастна к ее исчезновению, тебе лучше рассказать мне все, что тебе известно. Несмотря на это, если ты не причастна к исчезновению этой девушки, тебе лучше рассказать мне все. Если ты как-то связана с ее исчезновением, то можешь лгать. Но если ты тут не причем, и будешь лгать, то тебе от этого только хуже будет. Я готова закрыть глаза на кое-какие мелкие правонарушения. Но это разовый аттракцион невиданной щедрости. Так что подумай, прежде чем отвечать.

Несколько секунд Марла молчала, будто в ней происходила борьба гордости и здравого смысла. Но победа оказалось за последним.

– Эта девушка была не в себе, – захлебываясь, начала говорить она. – Мы возвращались с пляжа и встретили ее. Сначала я подумала, что она идет на пляж, потому что она была в купальнике. Но позже я увидела, что это нижнее белье. Она шла в трусах и лифчике!

– Она что-нибудь сказала? – спросила Кери, допуская правдивость версии Марлы, несмотря на то что относилась к ней скептически.

– Она выглядела так, будто пряталась от кого-то или что-то такое. В любом случае, ничего хорошего с ней было. У были красные заплаканные глаз. Сначала я этого не заметила. Я сказала, что мне нравится ее повязка. Тогда она сняла ее и отдала мне, сказав, что она больше ей не нужна.

– А кошелек? – взяла быка за рога Кери.

Марла посмотрела на нее с подозрением и надеждой.

– А вы обещаете, что с Ники ничего плохого не случится, если я все расскажу?

– Не могу обещать этого, Марла. Но могу сказать, что молчание станет тебе дороже, если с девушкой что-то случится.

– Придется рискнуть, – сказала она неохотно. – Кошелек лежал у нее в маленьком рюкзачке, знаете, в таком, девчачьем. Она тащила его за собой. После того, как она отдала мне повязку, Ники, шутя, спросил, нет ли у нее еще чего-нибудь. Она посмотрела на него пустым взглядом и ничего не ответила. Тогда он выхватил у нее из рук рюкзак. Она не сопротивлялась и не возражала. Просто выглядела немного удивленной. Ники забрал кошелек себе, а рюкзак выбросил в мусорку.

– Куда она пошла? – спросила Кери, пытаясь не обращать внимание на отвращение, охватившее ее. – В каком направлении?

– Прямо к пляжу Каррильо, а может, севернее. Я не смотрела. Мы торопились в лагерь за выпивкой.

– Она сказала что-нибудь еще?

– Пробормотала что-то о том, что хочет связаться со своим старым приятелем, Херби или Херли, что-то вроде этого. Не помню точно. Я же сказала, что она была немного «того».

Кери привела Марлу обратно, и увидела, что департамент шерифа уже на месте, и что Ники пересадили в одну из их машин. Рэй говорил с кем-то по телефону.

– Вы же сами сказали, что если я расскажу правду, то нам будет лучше, – захныкала Марла, увидев эту сцену.

– Я посмотрю, что могу сделать, – сказала Кери, подходя к Рэю. Он повесил трубку.

– Это был Хиллман, – сказал он. – Он хочет, чтобы мы допросили этого парня в официальном порядке с видеосъемкой. Он не хочет рисковать, ограничившись, как он выразился, «какой-то недобитой серией вопросов и ответов в кемпинге».

– Мы можем это сделать, – сказала Кери. – Но не уверена, что это что-то даст. После разговора с его подружкой я поняла, что они всего лишь похулиганили, но с девушкой уже на тот момент случилась какая-то беда.

– Ты о чем?

– По словам Марлы, во время их встречи Тара уже была полуголой и вне себя, идя с пляжа.

– И ты ей веришь? – недоверчиво спросил Рэй.

– Она призналась, что Ники выхватил у Тары ее кошелек. Не думаю, что она стала бы это рассказывать, если бы они были замешаны в чем-то покрупнее.

– Не думаю, что это убедит Хиллмана, – скептически ответил Рэй. – Надеюсь, что во время разговора с ним ты будешь на высоте.

Кери все-таки решила, что Ники не стоит усилий. Хиллман хотел, чтобы Николаса Карпентера, «Ники», в официальном порядке допросили в участке об исчезновении Тары Джастин. Кери не думала, что он тот, кто им нужен. Она проиграла битву титанов лейтенанту, пытаясь убедить его, что подонок, выхвативший кошелек, не является приоритетом в данных обстоятельствах. Марла почувствует себя преданной, но Кери было на это плевать. Если самое худшее, что он сделал – это забрал кошелек, то с ним все будет в порядке.

Кроме того, у нее были и другие заботы. К ней должна была прийти соседка Тары. Ожидая ее прибытия, Кери подошла к столу Гарретта Паттерсона, чтобы узнать, не обнаружил ли он что-нибудь необычное о Таре. Оказалось, что обнаружил.

– Похоже, что Тары Джастин около двух лет назад не существовало вовсе, – сказал он.

– Интересно, – сказала Кери. – А кем она была до этого?

– Пока точно не могу сказать, – ответил он. – Большую часть времени я потратил на проверку ее оценок, счетов и тому подобного. После того, как я заметил, что финансовые данные несколько размыты, я стал изучать ее приемные документы.

– Может, она что-то выдумала, чтобы получить финансовую помощь, или же она находится тут нелегально? – предположила Кери.

– Определенно не первое, – сказал он. – Она полностью оплачивает обучение. А во втором я пока не уверен. Дай мне еще немного времени.

Офицер похлопал Кери по плечу.

– К вам пришла Элис Оберон, – сказал он, указывая на миниатюрную черноволосую девушку, смиренно стоящую в углу приемной.

– Спасибо, – сказала Кери, помахав девочке. Она тихо пробормотала Паттерсону, – дай мне знать, если найдешь что-то еще, Пчела. Но не при ней.

Он кивнул и открыл на мониторе другую вкладку, когда подошла Алиса.

– Привет, Алиса, – сказала Кери. – Я детектив Кери Локк. Спасибо, что пришла. Пойдем, поговорим где-нибудь в более укромном месте.

Алиса кивнула, и Кери повела ее в комнату для допросов. Она оставила дверь открытой, чтобы девушка чувствовала себя спокойнее.

– Ты голодна? – спросила Кери, взглянув на часы. Было почти 12:30.

Эвелин должна была сейчас заканчивать обедать. Что такое? Выбросить эти мысли из головы! Сосредоточиться на деле.

– Нет, спасибо. Я не голодна, – ответила Алиса, не обратив внимания на мимику Кери.

– Хорошо, – сказала Кери, садясь в кресло за столом и приглашая Алисе тоже присесть. – Тебе уже известно, что Тара пропала прошлой ночью, верно? Что ты можете рассказать?

– Вообще-то я узнала об этом только сегодня утром после сообщения этой девушки, Джен Хенли. Я знала, что она вчера должна была пойти в Экспедицию прошлой ночью, и я просто решила, что она пришла очень уставшая и осталась ночевать в доме сестринства. Мне и в голову не приходило, что что-то могло случиться.

– Прежде чем мы начнем, скажи, Тара когда-нибудь упоминала какого-то своего приятеля по имени Херби или Херли?

– Нет, – ответила Алиса. – Никогда не слышала от нее такого имени.

– А ты знаешь кого-нибудь с такими именами?

– Нет, не знаю.

– Ладно. Ты можешь что-нибудь рассказать о ее пребывании в сестринстве? Ей это нравилось? Или у нее были какие-то проблемы?

– Не больше, чем у остальных, – сказала Алиса. – Много нюансов, я бы не назвала это дедовщиной – скорее эмоциональными и физическими манипуляциями. Именно поэтому я решила выйти из сестринства.

– Ты тоже была кандидаткой? – спросила Кери, удивленная, что не слышала ничего такого раньше.

– Да, мы вместе решили вступить туда. Но я устала от всех этих издевательств.

– Например? – насторожилась Кери.

– Я не должна об этом говорить.

– Если в этом не было ничего незаконного, то это не мое дело, – заверила ее Кери. – Я не собираюсь доставлять тебе какие-то неприятности, Алиса. Мне просто нужно получить представление об обстановке, в которой обитала Тара на момент ее пропажи, чтобы суметь найти ее.

Алиса секунду молчала. Но когда она, наконец, заговорила, было такое ощущение, будто она давно держала это в себе и была рада выговориться.

– Они выдвигают множество требований ко внешнему виду. Все клише, которые только можно вообразить. Представьте, сорок девушек обводят ваши «проблемные зоны» разноцветными маркерами. Но с нами она пошли на дополнительные меры. Они сделали фото, которые поместили на плакаты, чтобы мы не забывали заниматься «самосовершенствованием».

– Звучит ужасно, – призналась Кери.

– Да. Еще мы должны были предоставлять «обслуживание», в которое входило все что угодно – от выполнения домашних заданий старшеклассников до периодической восковой эпиляции. Я повзрослела и поняла, что все эти неудобства не стоят тех преимуществ, на которые можно рассчитывать. Поэтому я решила выйти.

– Тара чувствовала то же самое? – спросила Кери.

– Ее это беспокоило гораздо меньше. Она сказала, что проходила подобное в школе. Вообще-то у нее было странное настроение перед Экспедицией, потому что она знала, что это будет где-то в Малибу. Она сказала, что любила там гулять с семьей, когда была маленькой.

– Погоди, – остановила ее Кери. – Значит, она была всем довольна?

– Нет. Ей не нравились совместные мероприятия с партнерским братством. Она считала, что некоторые парни ведут себя слишком нахально, так, будто партнерская связь давала им право на толику наглости и панибратства, понимаете? Но дедовщину она воспринимала как должное. Ее тело выглядит почти идеально, поэтому тут придраться было не к чему. Но в целом она ко всему этому относилась довольно презрительно. Как она сказала, в ее школе тоже была клика популярных учеников, у которых были подобные загоны. Так что это не могло ее шокировать. Она даже сказала, что ей немного жаль этих девушек, потому что они так отчаянно нуждаются в самоутверждении.

– Но если она так презрительно ко всему этому относилась, то зачем ей вообще понадобилось вступать в это сестринство? Зачем ей нужна была их дружба?

Алиса посмотрела на нее так, будто она только что задала самый глупый вопрос в мире.

– Потому что она заслужила это, – сказала она.

– Я не понимаю, Алиса.

– Впервые в жизни девочки захотели с ней дружить только из-за нее самой, а не из-за всего остального.

– Чего «остального»?

– Вы серьезно, детектив? Разве вы не знаете, кто такая Тара?

Кери покачала головой.

– Просвети меня.

– Настоящее имя Тары – Тара Джонас. Ее отец – Роан Джонас.

– Актер? – спросила Кери.

– Да, детектив, один из самых популярных актеров в мире.

Казалось, участок активизировался в десятки раз сильнее после того, как Кери посредством Алисы установила истинную личность Тары. Кери попросила ее подождать, а сама пошла в приемную. Там Паттерсон принялся ей рассказывать то, что она и так уже знала.

Она вытащила Хиллмана из допросной, где он допрашивал Ники, и ввела его в курс дела. Через несколько минут он собрал весь отдел в конференц-зале. Кери отправила Алису, поблагодарив ее и настрого запретив ей рассказывать кому-нибудь о настоящем имени Тары.

– Думаю, что нужно отпустить Ники, – пробормотал сказал Рэй, когда все собрались за столом переговоров.

– Он все еще является грабителем, – настаивал Хиллман. – И, честно говоря, я не жажду, чтобы по улицам разносились лишние слухи. Я вообще удивлен, что это до сих пор не дошло до прессы.

– Кто бы ни сделал ей ее новое имя, он проделал солидную работу, – сказал Паттерсон. – Чтобы понять, что к чему, мне пришлось глубоко копнуть. А если кто-то не был заинтересован в секретности этой информации, то копать бы и не пришлось. Думаю, что если кто-то конкретный не заговорит об этом, то шумиха и не поднимется. Ума не приложу, как об этом узнала ее соседка.

– Все очень просто, Гарретт, – сказала Кери. – Тара сама рассказала ей. Алиса сказала, что, прожив несколько месяцев в одной комнате, они очень сблизились, и Тара доверилась ей. Алиса считает, что она единственная в школе знает правду.

– Но зачем ей вообще понадобилось поддельное имя? – спросил Суарес.

– Я спросила Алису об этом, когда провожала ее, – сказала Кери. – Она сказала, что Таре просто надоело быть лишь дочерью Роана Джонаса. Она думала, что колледж может стать шансом для создания ее собственной индивидуальности с нуля. По-видимому, она планировала все это с младших классов школы – приводила в порядок документы, осторожно относилась к социальным сетям, и тому подобное.

– Интересно, как ее отец отнесся к тому, что его дочь отказалась от его имени? – спросила Кастильо. – Разве это его не оскорбило?

– Алиса говорит, что они были не очень близки. Тара не очень много рассказывала ей об этом. Она сказала лишь, что раньше они были близки, а потом отдалились друг от друга. Вроде бы он согласился на смену имени и заплатил за колледж. Этим их общение и ограничилось за последние несколько лет.

Хиллман встал и обратился к ним всем.

– Несмотря на все меры, которые эта девушка предприняла для защиты своей личности, мы должны не упускать из виду вероятность того, что кому-то стало известно ее настоящее имя. Ее могли похитить, чтобы потребовать выкуп.

– А как насчет рассказа Ники и Марлы о том, что она ходила в одном нижнем белье? – спросил Рэй.

– Не знаю, – сказал Хиллман. – Может, ее похитили, накачали наркотиками, а потом она сбежала. Может, она обкурилась, рассказала не тому человеку о своем прошлом, что спровоцировало ее похищение. Может, она вовсе не ходила через этот кемпинг полуголой. Пока мы это обсуждаем, Эджертон уже проверяет все камеры слежения, не так ли, Эджертон?

– Ну, не прямо во время обсуждения, лейтенант, – сказал Эджертон.

– Не придирайся, Кевин, – рявкнул Хиллман. – Как бы то ни было, нам нужно действовать исходя из худших сценариев. Эджертон, проверь все, что можно. Паттерсон, изучи ее аккаунты в социальных сетях. Может, кто-то взламывал их, чтобы узнать, кто она на самом деле. Броуди и Кастильо, вы поедете в университет и обыщете ее комнату в общежитии. Может, найдете что-то интересное. Сэндс и Локк, нужно, чтобы кто-нибудь позвонил и узнал, в городе ли сейчас Роан Джонас. Если он на месте, нужно с ним пообщаться. Может, он уже получил требование выкупа. Если нет, то мы должны сообщить ему о том, что его дочь пропала.

– Так точно, сэр, – сказала Кери. – Может, следует отправить водный и воздушный транспорт, чтобы обыскать местность. Если ее действительно накачали наркотиками, она могла утонуть или заблудиться в лесу. Нужно хотя бы проверить.

– Хорошая идея, – сказал Хиллман. – Займешься, Суарес?

– Уже занялся, – ответил Мэнни, направляясь к своему столу.

– Так, ладно, – сказал Хиллман. – И никому ни слова. Как только об этом разнюхают СМИ, расследовать дело станет намного сложнее.

– Я собираюсь по-быстрому чего-нибудь перехватить, – сказал Рэй Кери, после того как все разошлись. – Поработаем после этого?

Хиллман не дал ей ответить.

– Она найдет тебя, Сэндс. Мне нужно поговорить с Локк, – сказал он, затем повернулся к ней. – В мой кабинет.

Кери пошла за ним через приемную, оглядываясь на Рэя. Он лишь растерянно пожал плечами. Она вошла в кабинет Хиллмана, он закрыл дверь, сел за стол и жестом пригласил ее сесть напротив него.

– Плохие новости, – сказал он. – Отдел внутренних расследований снова взялся за твое дело.

– Что? Я не успела и пяти часов проработать!

– Знаю, Локк. Несколько часов назад я получил электронку, в которой говорилось, что дело, которое находилось технически в статусе открытого, но просто пылилось на полке, возобновлено.

– Что это значит? – спросила Кери.

– Для твоей повседневной жизни? Не очень много. Ты с ними уже встречались. С тех пор ничего не поменялось. Нет никаких причин для повторной встречи. Не знаю, что еще на данном этапе они могут сделать, кроме как дать официальную рекомендацию.

– Я думала, что шеф Бичер уладила это, – сказала Кери.

– Я тоже. Похититель твоей дочери, которого ты убила. Тот, кто хотел оставить тебя без работы, оказался замешан в секс-рабстве. Не похоже, что твои враги были столпами общества. Мне казалось, что тут все предельно ясно. Но, во всей видимости, какая-то шишка уж очень хочет возобновить производство. Полагаю, что кто-то жаждет, чтобы ты навсегда ушла из отдела.

– Есть предположения, кто это может быть? – спросила Кери, пристально глядя на него. Часть ее хотела поверить в искренность Хиллмана. Хоть он и упрям как осел, все же он всегда шел ей навстречу. Трудно представить, что все эти годы он был оборотнем.

– Локк, если бы я мог узнавать такие вещи, ты бы звала меня шефом, а не лейтенантом. Но я знаю только то, что ты сейчас должна действовать с особой осторожностью. Занимайся делами. Делай свою работу. Не нарывайся.

– Разве я когда-нибудь нарывалась? – с ухмылкой спросила Кери, решив оставить размышления об оборотне на потом.

– Ты настоящий ураган, детектив. И я собираюсь отправить тебя на разговор с кинозвездой-миллиардером. Не заставляй меня жалеть об этом.

– Конечно, нет, лейтенант, – приторно сказала она, встала и направилась к двери, осознавая, что выполнение этого обещания напрямую зависит от того, насколько эта кинозвезда будет расположена отвечать на ее вопросы.

Когда она вышла на улицу, Рэй уже ждал ее в заведенной машине. Она запрыгнула на пассажирское кресло, и он тронулся до того, как она захлопнула дверь.

– В чем дело? – спросил он.

– В возобновлении моего дела, – ответила Кери. – Но я не хочу сейчас об этом думать. Куда мы направляемся?

– В Брентвуд, – ответил Рэй, не говоря ни слова о внутреннем отделе. – Оказывается, у Джонаса сейчас перерыв между фильмами. Он готовится к проведению сбора средств в эти выходные. Его люди ждут нас, но они думают, что мы занимаемся какими-то угрозами в его адрес. Скажем ему правду, когда будем на месте.

– Наверное, это целесообразно, – отметила Кери. – Для чего сбор средств?

– Думаю, для губернатора, для его переизбрания. Знаешь, последние несколько лет Джонас стал проявлять политическую активность.

– Ах да, – сказала Кери. – Он теперь меньше снимается, верно? Я не совсем в курсе этих процессов.

– Для детектива, работающего в Лос-Анджелесе, ты настоящая тупица, когда дело доходит до Голливуда. Преподать тебе урок?

– О, пожалуйста, профессор, – саркастично протянула Кери.

– С удовольствием. Возможно, ты помнишь, что Роан Джонас начал свою карьеру с главной роли в многосерийном фильме «Пылающая ярость».

– Сколько там было серий? – спросила Кери.

– Всего их было шесть, но он сыграл только в первых трех. Он ушел из проекта прежде, чем тот стал банкротиться. Затем он перешел в комедийное амплуа в сериале про юристов «Адвакат Эд». После этого он сыграл в романтической комедии «Моя звезда». Именно тогда его начали воспринимать всерьез.

– Его воспринимают всерьез? – насмешливо спросила Кери.

– Да, после того как этот фильм принес ему триста миллионов долларов. Это позволило ему сняться в масштабном военном фильме Последний в Багдаде.

– Это принесло ему Оскар?

– Первый, – уточнил Рэй. – Второй был за биографический фильм о Кальвине Кулидже.

– Как он назывался?

– Очень оригинально, – съехидничала Кери. – А что после?

– Это была его последняя работа, – сказал Рэй. – Фильм вышел два года назад. Он собирается снимать свой собственный фильм в этом году. Но пока это держится в тайне.

– Рэймонд Сэндс, никогда не сталкивалась с этой стороной твоей личности. Ты втайне смотришь «Доступ в Голливуд», когда меня нет рядом?

– Я просто не так невосприимчив к поп-культуре, как некоторые. Надеюсь, что, когда ты вернешься к нормальной жизни, ты тоже могла бы посвятить какое-то время подобным глупостям.

– Посмотрим, – ответила Кери. – А пока давай сосредоточимся на других аспектах его жизни. Есть причина, по которой кто-то может захотеть похитить его дочь? Есть ли кто-нибудь, кому он перешел дорожку? Есть у него какие-нибудь скелеты в шкафу?

– Едва ли я могу что-то об этом знать, – признался Рэй. – Но думаю, что у тебя есть знакомая, которая вполне может быть в курсе таких вещей.

– Возможно, ты прав, – согласилась Кери, набирая номер Магс, когда они свернули на автостраду 405 в направлении Брентвуда.

– Как дела, дорогая?

– Привет, Магс, – поздоровалась Кери, включая громкую связь. – Я с Рэем, и мне нужна информация. Что ты знаешь о Роане Джонасе? Любые грязные подробности, которые могут быть его слабым местом? Мог он кого-нибудь разозлить настолько, чтобы кто-то жаждал мести?

– Как ты? – спросила Магс, игнорируя ее вопросы. – Надеюсь, что первый день Эвелин в школе проходит хорошо. Вижу, что твой день на работе очень плодотворен. Я в порядке, большое спасибо за внимание.

– Прости, Магс, – стараясь скрыть раздражение, проговорила Кери. – Ты права. Мне не следует так набрасываться на тебя. С Ив все в порядке. У меня тоже. Надеюсь, что и у тебя все хорошо.

– Надо же, я так и вижу, как ты прикусила губу, стараясь не закричать на меня за то, что я испытываю твое терпение. Плюсик к карме, Кери. Теперь я отвечу на твой вопрос.

– Спасибо, – сказала Кери, удивляясь, как хорошо знает ее подруга.

– Роан Джонас собирается когда-нибудь баллотироваться на должность. Сбор средств, который он проводит в субботу для губернатора Маклина, на самом деле направлен не о его переизбрании, а на будущее самого Джонаса. Если Маклин будет переизбран, он почти наверняка через два года будет баллотироваться в президенты. И Джонас собирается явиться миру в качестве губернатора. Поэтому он решил переключился на режиссуру. Это звучит солиднее, чем актерство. И именно поэтому он входит в правление нескольких некоммерческих организаций. И именно поэтому он в следующем месяце объявит о создании политического комитета.

– Так может он стать чьей-то мишенью? – спросила Кери.

– Полагаю, все возможно, – призналась Магс. – Но, честно говоря, его политические амбиции не являются широко известными. Хотя его политика вряд ли может кого-то впечатлить. Он весьма зауряден, умеренно левых взглядов; на мой взгляд он не очень внушительная фигура на этом поприще.

– А есть ли поприще, на котором он более внушителен? – спросила Кери, но ее вопрос повис в воздухе.

– Ну это уже область слухов и недосказанностей, в которых я не могу быть на сто процентов уверена.

– Ну же, Магс. У меня каждая секунда на счету.

– Ладно, ладно, – вздохнула Магс, будто бы делала одолжение. – Он кобель, Кери. Или, по крайней мере, был. У него была репутация пресловутого бабника. Думаю, что он женат, и у него есть несколько детей. Но у него точно было несколько интрижек на съемочной площадке и в других местах.

– Говоришь, был? – уточнила Кери.

– Насколько я понимаю, исходя из своих политических устремлений, пару лет назад он поменял образ жизни. Что бы ни было тому причиной, больше о нем не ходят такие слухи.

– Что-нибудь еще?

– Да, он был весьма хорош в «Моей звезде». Тебе стоит в этом убедиться.

– Спасибо, Маргарет.

– Пожалуйста, Кери. И, на будущее, когда ты звонишь журналисту с такими вопросами, советую соблюдать протокол. В следующий раз я могу не спустить тебе это.

– Принято к сведению.

– До свидания, дорогая. До свидания, Рэймонд.

– Пока, рыжая, – сказал Рэй.

Кери повесила трубку и посмотрела на Рэя.

– Что ты об этом думаешь? – спросил он.

– Думаю, что круг подозреваемых увеличился, – сказала она.

Они проехали через ворота к дому Джонаса. Кери отметила, что размеры особняка скрадывались листвой раскидистых деревьев даже с высоты птичьего полета, настолько высокими были кроны, а уж с улицы это место можно было по ошибке принять за рощу.

Тем не менее, особняк оказался просто огромным. Когда Рэй и Кери вышли из машины, к ним навстречу уже спешил секретарь. На нем была гарнитура, и в руках он держал планшет. Он был невысоким и крепким, в очках в проволочной оправе. Он представился как Джереми.

– Роан сейчас в своем кабинете, работает над организацией съемочных площадок, – сказал он. – Я отведу вас туда.

– Я думала, что он занят подготовкой к сбору средств для губернатора, – задумчиво произнесла Кери, идя по длинному коридору.

– О, с этим все готово, – небрежно хмыкнул Джереми, – по крайней мере, с его стороны. Осталось лишь организовать поставку закусок, нанять официантов и охрану. Все это он доверил специалистам.

Джереми несся по коридорам быстрее ветра, и Кери едва поспевала за ним. Она лишь краем глаза в общих чертах различала обстановку дома, картины и скульптуры, которыми был уставлен дом, но она была уверена, что все эти образчики искусства достойны лучших музеев мира.

– Значит, он готовится к режиссуре фильма? – задыхаясь спросил Рэй.

– Да, в следующем месяце он начнет съемки в Эстонии, – ответил Джереми так просто, словно это уже разрешено было афишировать. – Сейчас он пытается разработать несколько хитростей для съемок на месте.

Они прошли в небольшую гостиную, за которой, очевидно, скрывался кабинет Джонаса.

– Я предупрежу его о вашем приходе, – сказал Джереми. – Кстати, предложить вам что-нибудь? Кофе, чай, воды?

– Нет, спасибо, – в унисон ответили Рэй и Кери.

Через минуту их пригласили в кабинет Роана Джонаса. Его кабинет был роскошным, с дорогим ковровым покрытием, мебелью из темного дерева и огромными окнами. Джонас вышел из-за стола навстречу к ним, и тогда Кери поняла, почему глаза Тары показались ей такими знакомыми. Они были точной копией глаз ее звездного отца.

– Рад знакомству, – сказал он с теплой улыбкой, пожимая им руки. – Я Роан. Пожалуйста, присаживайтесь.

– Спасибо, – отозвался Рэй. Он расположился на стуле, обитом плюшем, напротив его массивного стола из красного дерева. Кери села рядом с Рэем, а Джонас вернулся на свое место. Несмотря на ее изначальный насмешливый скептицизм, ей пришлось признать, что этот мужчина был неотразим даже в джинсах и повседневной рубашке на пуговицах.

Ему было за сорок, ростом он был около метра девяноста, весом – килограмм под девяноста. У него были густые черные волосы с проседью, которую он, кажется, нарочно не закрашивал. У него были морщины часто улыбающегося человека, что даже ему шло. Но он привлекал не одной лишь располагающей внешностью. Казалось, он излучал энергию спокойной уверенности, которая не имела ничего общего с высокомерием.

– Расскажите мне, в чем дело, – сказал Джонас, садясь в кресло. – Звонок из полиции показался мне несколько загадочным. Мне сказали, что мне угрожает опасность.

Рэй и Кери переглянулись, решая между собой, кто из них заговорит первым. Кери только набрала воздух в легкие, но Рэй опередил ее. Она была совсем не против, потому что это давало ей возможность просто наблюдать за Джонасом. А еще потому, хотя ей было стыдно в этом признаться, что она не хотела быть гонцом с плохой вестью.

– Мы бы хотели, чтобы этот разговор остался между нами, мистер Джонас, – сказал он, взглянув в сторону Джереми.

– Конечно. Оставьте нас на пару минут, Джереми.

Если Джереми это и расстроило, он не подал вида. Он молча вышел и закрыл дверь.

– Боюсь, что на самом деле опасность угрожает не вам, – сказал Рэй. – Ваша дочь Тара исчезла, мистер Джонас.

– Что? – спросил он так, будто не расслышал.

– Вчера вечером ваша дочь проходила испытание для вступления в сестринство, – медленно и членораздельно произнес Рэй. – Ее высадили на серпантине Малибу около десяти вечера. Уже более пятнадцати часов она отсутствует.

– Вы пытались позвонить ей на мобильный телефон? – ровным тоном спросил Джонас, хотя в его взгляде отражалась тревога.

– Мы нашли ее телефон неподалеку от дороги, – сказала Кери. – Сейчас наши группы прочесывают всю местность. Мы понимаем, как вам тяжело, мистер Джонас. Понимаем, что это известие шокировало вас. Но мы сами лишь недавно узнали, что Тара – ваша дочь. Поэтому, изначально мы не рассматривали возможность похищения, связанного…с вашей личностью.

– С моей личностью?

– Мы не должны упускать из виду вариант, что кто-то мог использовать похищение Тары, чтобы подобраться к вам. Кто-нибудь в последнее время обращался к вам с требованием денег или чего-то другого?

– Нет. Вовсе нет. Никто не… – он посмотрел на Кери. – Вы уверены, что речь идет именно о Таре? Может быть, это ошибка, и это была другая девушка?

– Мы уверены, мистер Джонас, – сказала она. – Мне очень жаль. Я знаю, каково вам сейчас. Но нам нужна кое-какая информация от вас. Пожалуйста, достаньте ручку и бумагу. Так вам будет гораздо легче сосредоточиться.

– Хорошо, – рассеянно сказал Джонас, схватив ручку и блокнот. Он снова посмотрел на нее, ожидая дальнейших инструкций.

– Я прошу вас, – сказала она, – сделать список всех – знакомых, друзей, коллег, врагов – вообще всех, кто мог бы, на ваш взгляд, пожелать свести с вами счеты. Пока еще вы не получали требование о выкупе. Но не исключено, что это случится позже. Мы должны быть готовы к этому. Мы собираемся проверить все ваши телефонные контакты. Что вы об этом думаете?

– Хорошо, – сказал он. Он записал на листе «список врагов» и «телефоны». По крайней мере, он мог соображать. Она продолжала.

– Отлично. Я понимаю, что это может быть не самой приятной темой. Но нужно, чтобы вы объяснили, почему Тара сменила имя и скрыла свое происхождение в колледже.

Джонас глубоко вздохнул. Казалось, он на какое-то время смог взять себя в руки.

– Она хотела быть самой собой. Хотела, чтобы ее не ассоциировали с моей славой. И только таким образом можно было достигнуть желаемого. Но не это было настоящей причиной.

– А что было настоящей причиной? – тихо спросила Кери.

Джонас опустил голову и отвел взгляд.

– Я, – сказал он дрогнувшим голосом. – Она сказала, что стыдится меня. Когда ей было шестнадцать, она увидела меня с… с другой женщиной, не с ее матерью. Она застала меня врасплох. Она и раньше слышала обо мне сплетни. Но раньше она просто старалась не обращать на них внимания. Так же делала и моя жена, годами. Но после того, как она увидела все своими глазами, она сказала, что заговорит со мной только через те три месяца, которые понадобятся на подготовку документов, чтобы я поставил на них свою подпись. Она сказала, что не хочет носить фамилию, которую я так запятнал.

– И вы согласились? – спросила Кери.

– Согласился. Она сказала, что не хочет быть чем-то со мной связана, хотя до отъезда в колледж она не пользовалась этой новой фамилией, «Джастин».

– После этого ваши отношения не стали лучше? – поинтересовался Рэй.

– Нет. Она разговаривала со мной изредка, но всегда – сквозь зубы. Жена пыталась выяснить, что происходит, но никто из нас ничего ей не сказал. Но думаю, что ей и так все было известно. Она просто не хотела этого признавать. Хорошо, хоть младший брат Тары не был замешан во все это. В семье произошел раскол. В конце концов она сказала, что собирается поступать в УМЛ. Мы договорились, что я заплачу за обучение через ООО «Делавэр», созданное ею специальное для этой цели, чтобы мое имя не светилось. Ее организационные способности делают ей честь.

– Когда вы виделись в последний раз? – спросил Рэй.

– Она приезжала в феврале на день рождения младшего брата. Она собиралась приехать на эти пасхальные выходные, но у нее не получилось из-за какого-то мероприятия в клубе. Думаю, что речь шла именно об этом мероприятии.

Они задали ему еще пару вопросов, но не узнали ничего нового.

После этого обратился к ним с вопросом он:

– Мне стоит нанять следователя?

– Я бы не стал этого делать, мистер Джонас, – ответил Рэй. – Все ресурсы отдела пропавших без вести в вашем распоряжении. Частный следователь, скорее всего, только будет мешать. И чем меньше людей об этом знают, тем лучше для Тары. Как только станет известно, что пропала дочь кинозвезды, СМИ поднимут шумиху. Вас окружат репортеры и праздные любопытные. Могу заключить, что вам совершенно не стоит этого делать.

– Вы именно так поступили, детектив Локк? – Джонас задал Кери вопрос, впервые дав понять, что знает, кто она. Он выглядел так, будто хотел от нее услышать что-то обнадеживающее. Однако годы личного и профессионального опыта научили ее тому, что не стоит давать никому надежду загодя, даже если она может казаться вполне обоснованной.

– Но я не знаменитость, мистер Джонас, – сказала она ровным голосом. – Значит, наши ситуации не вполне идентичны. Думаю, что совет моего партнера – лучший вариант из возможных.

– Вы известите меня, если будут какие-то изменения? – спросил он.

– Конечно, – заверила его Кери, вставая со стула. – Я думаю прислать к вам на дежурство ребят из местного подразделения – одного в доме, другого снаружи.

– Хорошо. Могу я задать еще один вопрос?

– Конечно, – ответил Рэй.

– Вы сказали, что ее высадили в Малибу. Где именно?

– На Малхолланд Драйв, – сказал Рэй, – прямо возле кемпинга на пляже Каррильо.

– О, – удрученно протянул Джонас.

– Соседка Тары сказала, что вы с семьей часто бывали в Малибу, – отметила Кери. – Вы бывали неподалеку от этого места?

– Нет, не совсем. Мы там бывали. Но большую часть времени мы проводили в Национальной зоне отдыха в горах Санта-Моника. В десятках километров от кемпинга. Однажды мы проехали всю магистраль – большие ста километров – за целые выходные... – он умолк, погрузившись в воспоминания.

– Наверное, это было весело, – мягко сказал Рэй, пытаясь вернуть его к реальности.

– Да. Помню, ее любимым местом был Сэндстоун-Пик – самая высокая точка в горах Санта-Моники, говорила она. Ей нравилось, что в погожий день оттуда открывался вид от Нормандских островов в Тихом океане до снежных гор Сан-Бернардино. Она могла подолгу сидеть там. Я тоже любил это место. Я всегда надеялся, что она когда-нибудь простит меня, и мы снова отправимся туда.

Кери хотела сказать, что, возможно, так и будет. Но опять же, опыт подсказывал ей, что это не самая хорошая идея. Очень часто она видела родителей, которым оставались лишь воспоминания и сожаления. Они оставили Роана Джонаса одного в кабинете и молча последовали за Джереми, который провел их обратно к машине.

Когда они сели в машину, Рэй увидел, что он пропустил сообщение, пока они разговаривали с Джонасом.

– Это Хиллман. Написал, что Береговая охрана ничего не нашла воде в радиусе нескольких километров от лагеря. Квадрокоптеры прочесали несколько километров пустыни и тоже ничего не обнаружили. Поиски еще будут продолжаться пару часов, пока не стемнеет. На камерах кемпинга тоже ничего. Никто из них не был зафиксирован в том месте, где, как указали Марли с Ники, они встретились с Тарой. Хиллман считает, что средства были бы потрачены эффективнее, если бы пошли на ее выкуп.

– Что ты об этом думаешь? – спросила Кери.

– Думаю, что, если бы кто-то хотел за нее выкуп, он бы уже позвонил Джонасу.

– Он совсем не выглядел так, будто ему уже звонили, – заметила Кери.

– Верно, – согласился Рэй. – Но он актер, получивший Оскар. Если он верил, что жизнь дочери зависит от того, удастся ли ему провести полицейских, он выложился бы на полную.

Кери с Рэем гуляли и ели мороженое, Эвелин шла за ними неподалеку. Первые три месяца свободной жизни она постоянно удивлялась простейшим вещам.

Она резко тормозила перед витринами магазинов и офисными зданиями. Заглядывалась на парикмахерские с тем же интересом, что и на магазины игрушек.

Кери находила это очаровательным, стараясь не пугаться чрезмерному энтузиазму Эвелин. Наблюдая за Эвелин, Кери почти позабыла о неприятных событиях сегодняшнего дня. Хиллман сказал, что вечером она может быть свободна, и она даже не стала возражать. У нее не было в голове так мало мыслей о работе с тех пор, как она нашла Эвелин.

По всей видимости, ее первый день в школе прошел удачно. Никто не смеялся над ней, по крайней мере, в лицо. Все с ней были любезны, но не настолько, чтобы это вызывало чувство неловкости. Джесс оказалась на высоте – представила ее всем и назвала ее своим «другом по несчастью». Очевидно, она была местной знаменитостью.

– Я хотел тебе кое-что показать, – сказал Рэй Кери, когда Эвелин отошла от них подальше, и передал ей несколько закрытых конвертов. Все они были адресованы «ко вниманию Рэймонда Сэндса» и на его адрес.

– Что это? – спросила она, вскрывая конверты. Она вытащила оттуда брошюры отделов криминологии Калифорнийского университета Лос-Анджелеса, Университета Южной Калифорнии и других местных университетов.

– Помню, ты что-то говорила о старых временах, когда преподавала, и я подумал, что, может быть, ты пересмотришь свои планы на будущее.

– Рэй, и ты хочешь сказать, что это не намек? Хочешь избавиться от меня, партнер? – спросила она, толкая его локтем в ребра.

– Ни за что на свете, – ответил он. – Я ведь знаю, что тебя беспокоит вопрос опекунства, и понимаю, насколько мало походит для этого работа полицейского. Я просто хотел, чтобы ты знала, что я поддержу тебя в любом случае.

– Это очень мило и мудро, детектив Сэндс. Знаешь, ты сможешь поддерживать меня на более стабильной основе, если мы внесем некоторые изменения в нашу жизнь.

– Это именно то, что я хотел обсудить с тобой после решения вопроса об опеке.

– У нас так много вопросов для обсуждения, Гигантор, – поддразнила его Кери, приподнявшись на цыпочки, чтобы поцеловать его. Она немного испачкала его губы мятным шоколадом.

– Верно, Дори, – согласился он, отвечая на ее поцелуй. – Ты еще не готова рассказать ей? Или хочешь еще немного подождать?

Кери посмотрела на дочь и вздохнула, понимая, что скоро эти приятные вечерние разговоры придется завершать.

Эвелин делала вид, будто увлечена компьютерами в окнах бухгалтерии и не замечает их поцелуев. Вовсе не потому, что это смущало ее – ее уже давно ничего такое не могло смутить. А лишь потому, что смущались именно они. Ее же их поцелуи вполне устраивали. Она была рада, что ее мама счастлива, она заслуживала счастья, особенно учитывая то, что она пережила за последние несколько месяцев.

Она сама до конца не могла понять, что именно заставило ее вскрыть себе вены три месяца назад. Наверное, частичной причиной этому послужила ее ссора с отцом. Она с содроганием вспомнила его слова о том, что он хочет забрать ее у мамы.

Но было нечто большее, чего она не понимала до конца. То, с какой легкостью он предполагал перевернуть ее жизнь с ног на голову, напоминало ей ту мужскую жестокость, которую она испытывала на себе в течение долгих шести лет.

Понятно дело, что это не то же самое. Но это чувствовалось так же. Это ее ввергло в пучину того состояния, от которого она пыталась убежать. Пустота, беспомощность, стыд, поглощавшие ее все эти годы, захлестнули ее с новой силой. И на мгновение она подумала, что если сбежит из этого мира, то сбежит и от этих кошмарных чувств.

Все было так сложно и запутанно, что она до сих пор не понимала себя до конца. Но сегодня Эвелин чувствовала себя очень хорошо. У нее были мама, Рэй, Магс, Джессика, Сьюзен, Рита и психотерапевт Джоан, которая разрешила называть ее Джоджо, и все они были готовы в любой момент поддержать ее.

– Ив, – позвала ее мама. – Я так рада, что у тебя сегодня выдался хороший день, милая. Я надеюсь, что завтра тоже все будет хорошо, хотя, может, и несколько сложнее.

– О чем ты говоришь? – спросила Эвелин, чувствуя холодок в животе, примерно там, где была язва, диагностированная на прошлой неделе в больнице.

– Суд решил, что твой отец имеет полное право видеться с тобой. Я не говорила тебе об этом раньше, потому что пыталась воспрепятствовать этому. И каждый раз откладывала на потом. Но суд все-таки назначил вашу встречу на завтра.

– На завтра?

– Да. Извини. При встрече будут присутствовать люди, назначенные судом. Они сами отвезут тебя к нему и будут все время находиться рядом. А Магс согласилась забрать тебя, ведь она живет там, поблизости. Все пройдет не так уж плохо.

– Хочешь сказать, не так плохо, как в прошлый раз? – отстраненно спросила Эвелин.

– Дорогая… – начала мама, но Эвелин отвернулась от нее и ушла вперед, швырнув остатки мороженого в стену соседнего здания.

В отражении окна она увидела, что мама бросилась догонять ее, но Рэй остановил ее, положив ей руку на плечо, и тихо сказал: «Дай ей минутку».

Да. Дай мне минутку. Разве я не заслуживаю минутки после того, как вы собираетесь отправить меня обратно к этим зомби?

Она стремительно мчалась вперед, потом увидела скамейку и решила присесть. Она оглянулась и увидела, что мама и Рэй неторопливо нагоняют ее. С ней поравнялся грузовик, и водитель бросил на нее взгляд. Внезапно она услышала шаги бегущего и оглянулась назад.

Мама бежала еще быстрее, чем в тот день, когда ее похитили, и она и не смогла догнать ее.

Через мгновение ее мама остановилась перед фургоном, направив пистолет на водителя.

– Руки вверх! – крикнула она.

– Что за…? – воскликнул тот, испуганно поднимая руки.

– Кто ты? – спросила ее мама. – Что ты тут разъезжаешь по этой улице?

Рэй подошел к ней.

– Опусти оружие, Кери, – сказал он. – Посмотри на надпись на фургоне.

Эвелин сама посмотрела на надпись. Там было написано «Доставка чувак».

– Отвечай на вопрос, – потребовала мама резким тоном, все еще направляя пистолет на него.

– Я курьер, – сказал парень. – Я должен доставить инсулин, но не мог понять, что указано на номере дома – тройка или восьмерка. Я всего лишь пытался найти нужный мне дом, женщина.

– И для этого тебе понадобилось остановиться прямо перед девочкой?

– Я даже не заметил ее, клянусь, – сказал он. – Я смотрел только на цифры.

– Кери, – пробормотал Рэй себе под нос, – ты не могла бы засунуть пистолет обратно в кобуру, и пройтись со своей дочерью, которая сейчас белее мела. Я попробую все уладить. Встретимся дома.

Мама положила пистолет в кобуру и повернулась к Эвелин.

– Пойдем, – твердо сказала она и пошла к дому. Эвелин встала и, не говоря ни слова, пошла за ней.

Позади нее она слышала, как Рэй дружелюбно разговаривает с курьером.

– У нас было много неприятных инцидентов, и все в этом районе. Извините, пожалуйста, вы просто…

Эвелин с матерью молчали всю дорогу домой.

Утром царила тишина и атмосфера неловкости. Рэй ушел пораньше, чтобы начать работать над делом. Кери планировала встретиться с ним в участке после того, как высадит Эвелин у Рейни. Она напомнила ей, что человек, назначенный судом, заберет ее из школы, но ничего не стала говорить о встрече со Стивеном. Эвелин тоже молчала. Каждый из них бросил скороговоркой «люблю тебя», после чего ее дочь захлопнула за собой дверь.

Думаю, что хмурая и отстраненная дочь-подросток – это даже прогресс.

Отбросив эту мысль, Кери попыталась сосредоточиться на предстоящем дне. Она знала, что дело Тары Джастин, она же Джонас, не продвинулось ни на йоту. Все телефоны Роана Джонаса находились на прослушке, как и остальные онлайн-контакты. Если бы кто-то вышел на него, они бы уже знали об этом. Если, конечно, этого не случилось раньше.

Понимая, что сейчас она мало что может сделать, Кери прокрутила в памяти все беседы с друзьями Тары, вспомнила разговор с Алисой, но ничего существенного не всплывало.

Потом она припомнила разговор с Джен. Тогда она поняла, что одна фраза девушки ей показалась странной. Но в тот момент она отвлеклась на что-то другое и не заострила на этом внимание.

Но теперь, покопавшись в памяти, она вспомнила что именно ей показалось странным. Она набрала номер Джен и оставила ей голосовое, чтобы та срочно перезвонила. Она хотела пойти сразу в кампус, но передумала. Ей нужно было показаться в участке и проверить состояние расследования.

Она прибыла как раз в тот момент, когда Хиллман созвал общее собрание. К сожалению, у него было не так уж много новостей. Жучки на телефонах и устройствах Джонаса работали исправно, но пока не дали никаких результатов. Утром береговая охрана и поисково-спасательные службы возобновили поиски. Удивительно, но в прессу до сих пор не просочилась информация о пропаже дочери одного из самых популярных актеров. В этом и крылась вся загадка.

Кери заметила, что Джейми Кастильо время от времени бросает на нее странные взгляды, и спрашивала себя, чем еще она могла обидеть офицера. Она знала, что Джейми и так обижена на нее за то, что ее оставили в стороне, когда Кери и Рэй фальсифицировали ее смерть, но прошло уже три месяца.

Сколько еще она будет обижаться?

После окончания собрания Кастильо подошла к ней.

– Мы можем поговорить наедине? – спросила она.

– Если о том, почему я не рассказала все о Висте, то лучше потом, ладно? Сейчас есть более важные дела.

– Дело не в этом, – прошептала Джейми, украдкой поглядывая по сторонам. – Это очень важно.

– Хорошо, – ответила Кери. Она пошла за Джейми из зала. Рэй поймал ее взгляд, и вопросительно поднял брови. Она лишь пожала плечами в ответ на его немой вопрос.

Кастильо повела ее в небольшой крытый внутренний дворик, который служил курилкой. Там был установлен гудящий блок от кондиционеров. Джейми стала очень близко к нему. Кери подошла к ней, и та начала говорить.

– Ты же знаешь, что отдел внутренних расследований возобновил работу над твоим делом? – спросила она так тихо, что Кери пришлось придвинуть ухо почти к самым губам Джейми, чтобы услышать ее. Она кивнула в ответ.

– Я вчера говорила с одним из своих информаторов, наркодилером, который доставляет товар очень влиятельным людям, не желающим рисковать самостоятельно. Он работает в районе, где обитал Джексон Кейв, общается то с теми, то с этими, никуда особо не лезет. Понимаешь, о чем я?

У Кери возникло знакомое ощущение в груди, которое у нее часто появлялось, когда она занималась поисками Эвелин.

– Понимаю, – ответила она так спокойно, как только могла.

– Так этот парень говорит, что, по слухам, один известный местный политик был на короткой ноге с Кейвом. У них был налажен взаимовыгодный бартер – деньги, девушки, наркотики в обмен на некоторые услуги. Этот политик боялся разоблачения вслед за Кейвом. Но каким-то образом ему удалось вывернуться. Но теперь, когда ты снова на службе, он боится, что ты начнешь копать под друзей Кейва. Поэтому он решил использовать все свои рычаги, чтобы тебя уволили. И именно поэтому внутренний отдел возобновил работу над делом.

– А этот парень догадывается, о каком именно политике идет речь? – спросила Кери.

– Нет. Я надавила на него, но, скорее всего, он действительно ничего не знает. Он сказал, что после случая с Вистой решил изолироваться на некоторое время, поэтому все, что ему сейчас доступно – это информация из третьих или четвертых рук. Но это тоже кое-что, верно?

Кери пристально посмотрела на Джейми. Младший офицер смотрела на нее с беспокойством в глазах. Кери никогда не думала, что она может быть оборотнем. А если бы она была им, то не стала бы говорить ей ничего такого. Потому что это могло бы ее разоблачить.

Кроме этого, Джейми уже не раз ставила под угрозу свою жизнь ради Кери. Она сказали, что пошла в полицию после того, как Кери нашла маленького мальчика, тогда как другие полицейские уже не верили, что его можно найти.

Теперь она должна решить, довериться ей или нет. Решайся, Кери.

– Джейми, мне нужно сказать тебе кое-что – то, что я, наверное, уже давно должна была сказать тебе.

– В нашем отделе есть оборотень.

Кастильо отступила назад, как будто ее ударило током. Переведя дух, она снова подошла к Кери с круглыми от удивления глазами.

Она рассказала Кастильо все – начиная от похода в тюрьму, где Призрак предупредил ее о Кроте, заканчивая аварией в горах, во время которой им удалось инсценировать ее смерть, чтобы сбросить все хвосты. Несколько секунд Джейми обдумывала услышанное.

– Что же нам теперь делать? – спросила она.

– У меня есть идея, но она тебе не понравится, – ответила Кери.

– Какая? Рассказывай.

– Ты можешь поднять всю кадровую документацию отделения? Проверить, не было ли у кого-то из нас личных связей с местными политиками? Скорее всего, в начале карьеры либо до вступления в ряды полиции, а тем более – в наш отдел.

– А как насчет финансов? – спросила Кастильо.

– Не стоит. К ним труднее получить доступ, и это может привлечь больше внимания и подозрений. Кадровая документация не представляет такой важности. Можно придумать кучу причин, чтобы ознакомиться с ней. Если что-то найдешь, дай знать мне или Рэю. Но больше никому, ладно?

– Конечно. И, Кери…

– Да? – с опаской отозвалась Кери.

– Я понимаю, почему ты не рассказала мне все с самого начала. Но ты могла бы больше доверять мне.

– Могла бы. Но я была в постоянном напряжении. Надеюсь, ты поймешь. И может быть, простишь меня.

– Уже простила, – с улыбкой ответила Джейми, – но, думаю, у тебя еще будет шанс доказать свое доверие.

– Скорее всего.

Они вернулись внутрь. Джейми подошла к своему столу. Кери пошла за ней, но потом заметила, что ей пришло уведомление о пропущенном вызове. Наверное, она не слышала сигнала из-за шума кондиционера. Звонила Джен.

Она схватила Рэя и потащила его в конференц-зал. Они заперлись, и она набрала номер Джен. Перед тем, как нажать на кнопку вызова, она сказала Рэю.

– Я все рассказала Кастильо. Она в деле.

Рэй сначала застыл в удивлении, а потом широко улыбнулся и довольно кивнул.

– Как раз вовремя, – сказал он.

Ей пришлось звонить дважды, пока Джен не подняла трубку. Кери сразу же, не здороваясь, взялась за дело.

– Джен, это детектив Локк. Ты сказала, что именно ребята из братства предложили давать кандидаткам намек «всем нравится опускаться на дно», чтобы те поняли, что им нужно спускаться вниз по дороге, так?

– Да ладно вам, детектив, – затараторила Джен. – Я знаю, это было не очень красиво. Мне очень стыдно, хорошо?

– Дело не в этом, – перебила ее Кери. – Если ребята знали, в какой форме можно придумать намек, то она знали, где высаживают девушек, так?

– Думаю, да.

– Если это был какой-то секретный ритуал сестринства, почему парням было об этом известно?

– Ну что вы, детектив, – защищалась Джен. – Это был секрет, но не военная тайна. А сестры разговаривают со своими парнями.

– И сколько парней в братстве знали об этом? – спросила Кери.

– Этого я не знаю. Вам нужно поговорить с ними.

– Именно так я и сделаю.

Кери казалось, что прошла уже целая вечность. Спустя час они с Рэем стояли перед членами братства в их доме. Дин Уэймут был на удивление любезен во время телефонного разговора с Кери, когда она объяснила, чего она хочет.

Кери подозревала, что он узнал, кто такая Тара Джастин на самом деле, поэтому был очень заинтересован в том, чтобы она нашлась как можно скорее, до того, как это история появится на страницах желтой прессы. Он пообещал, что срочно разошлет сообщения всем членам братства, чтобы собрать их в доме в десять утра.

Они уже собирались выйти в конференц-зал для разговора с мальчиками, когда в кухню зашел стройный фактурный парень лет двадцати с хвостиком в спортивном пальто и джинсах. Еще до того, как он открыл рот, Кери была уверена, что он ей не понравится.

– Привет, детективы, – сказал он, протягивая руку. – Я Джерри Брокенбок, доцент кафедры политологии. А еще я координатор по делам мальчиков. Моя задача – служить наставником и связующим звеном между братством и остальным сообществом. Ребята сообщили мне об этой внезапно запланированной встрече, и я понял, что мои должностные инструкции предписывают мне принимать в ней участие. И чем же мы займемся?

Все звучало неплохо, пока он не задал этот вопрос. По напряженной спине Рэя, Кери поняла, что он разделял ее чувства. Она сама ощутила, будто ее позвоночник превратился в палку. Она думала, что Рэй возьмет слова, но, когда она повернулась к нему, он кивнул ей с видом «он весь твой, действуй».

– Значит так, Джерри, – ответила она тем тоном, который использовала для общения с нахальным начальством, беспринципными чиновниками и другими самонадеянными идиотами с толикой власти и огромным самомнением, – мы зададим мальчикам несколько вопросов о пропавшей девушке, а вы тихонечко посидите в сторонке и не будете мне мешать.

– Детектив Лок, не так ли? – высокомерно переспросил Джерри. – Рад видеть вас лично. Конечно, я наслышан ваших подвигах. О, конечно же, я имел в виду ваши подвиги на службе. Я еще не работал в университете во время ваших подвигов… здесь. Об этих я знаю лишь понаслышке.

Его комментарий завис в воздухе. Он смотрел на Кери, гадая, ответит ли она ему что-нибудь. Она ничего не ответила, лишь слегка улыбнулась и позволила ему продолжить. Рэй, стоявший рядом, казалось, чувствовал, что она знает, что делает, и тоже молчал.

– Но это не важно, – после паузы продолжил Брокенбок. – Я, конечно же, окажу вам любую возможную помощь. Но как гордый выпускник этого братства и координатор, я буду принимать участие в этом вопросе и защищать ребят, а не сидеть, как цветок в горшке, в углу.

Кери отлично помнила такой тип парней из академической среды – напыщенный, самоуверенный молодой педагог, воображающий себя местечковым Адонисом. Заискивающий с коллегами, зависающий в ночных чатах об Айн Рэнд за стаканом виски в баре факультета, такой человек легко возносился до небес, теряя твердую почву под ногами. Но даже в свои самые мрачные профессорские будни в качестве профессора она таких дурачков, как Брокенбок, щелкала, как орешки. И после того, как она много лет проработала копом, сейчас у нее аж слюнки потекли.

– Джерри, – сказала она с милой улыбкой на лице. – Спасибо, что сообщили нам, кто вы такой. Теперь позвольте мне рассказать вам, кто я такая. Пропала девочка. Она отсутствует уже около тридцати шести часов. Это мой главный приоритет. За вас в качестве адвоката я и ломаного гроша не дам. Каждому из этих ребят уже исполнилось восемнадцать. Это означает, что они совершеннолетние и подлежат допросу. Ваше мнение по этому поводу меня не интересует. Черт, даже мнение их родителей меня не интересует.

– Это частный университет…

– Заткнись, Джерри, – оборвала его Кери. – Тут тебе не российское посольство. И у тебя нет дипломатического иммунитета. Мы в Лос-Анджелесе, штат Калифорния, а я детектив полиции Лос-Анджелеса, и точка. Так что, если ты не адвокат – не их адвокат, – поумерь свой пыл. И еще одно, Джерри, между нами, – не нравится мне твой тон. Твоя враждебность заставляет меня задуматься, не из тех ли ты, кто нарушает правила дорожного движения и парковки. Может, мне следует приставить к тебе патрульных, чтобы убедиться, что ты не представляешь угрозы для жизней окружающих. Ты же знаешь, Джерри, как много происходит автомобильных аварий?

Джерри уставился на нее, дымясь от злости, но ничего не ответил. Все еще улыбаясь, она продолжала.

– Мы сейчас зайдем в это помещение, Джерри, и проведем с партнером следственные действия так, как посчитаем нужным. А ты будешь держать свою пасть на замке, пока мы не упекли твою задницу за решетку за препятствие расследованию. Тебе все понятно, адвокатик? А если ты сомневаешься в моей способности сделать это, то вполне можешь попробовать спровоцировать меня на новые… подвиги.

Джерри молчал. Кери слышала, что Рэй с трудом сдерживает себя. Он отвернулся и закашлялся, чтобы скрыть рвавшийся наружу хохот.

К сожалению, встреча с братством не принесла особых результатов. Брокенбок сделал короткое заявление, попросив их всех добросовестно сотрудничать, прежде чем Кери озвучила обстоятельства, касающиеся Тары, и спросила, нет ли у кого-нибудь информации, способной помочь этому делу. Никто не поднял руку.

После этого они разбили ребят на мелкие группы и допросили их, пытаясь выявить что-то необычное в их поведении. Но было невозможно определить, кто чувствует вин, а кто просто нервничает при допросе полицейским. В конце концов, они раздали свои визитки, написали свои номера телефонов на доске и ушли.

– Это было ошибкой, – сказала Кери, когда они вернулись к машине. – Надо было допрашивать их в официальном порядке в участке.

– Ты хочешь притащить шестьдесят детей из колледжа в Западное отделение Лос-Анджелеса? У нас нет ресурсов для таких допросов, даже если бы мы знали, что искать.

– Может и так, – согласилась Кери, – но это было бесполезно. Даже если кто-то что-то и знал, обстановка не располагала к откровенности. Мне кажется, что мы упустили этот шанс. Мы не наладили с ними контакт.

Они были на полпути к участку, когда она получила сообщение.

– Смотри-ка, – протянула она. – Смс от одного из братьев – парня по имени Логан Мэттис. Он просит о встрече в боулинг-кафе на углу Линкольна и Манчестера через десять минут.

– Может, мы не впустую потратили время, – с надеждой сказал Рэй.

Кери и Рэй уже выпили по чашке кофе и принялись за вторую, когда прибыл Логан Мэттис. Он был высоким, загорелым, со спутанным яркими блестящими на солнце светлыми волосами, что выдавало в нем заядлого серфера. Он пытался казаться непринужденным, но все же заметно нервничал. Он сел напротив них.

– Извините, что ничего не сказал там, – проговорил он смущенно. – Но у братьев есть свой кодекс, понимаете? Я не знал, что думают об этом другие парни, поэтому не решился заговорить.

– Мы понимаем, – сказала Кери. – Мы будем рады информации в любой форме и в любое время. Что тебе известно?

– Я не был уверен, что это имеет какое-то значение, поэтому не хотел поднимать этот вопрос. Но я подумал, что если и так, то вы все довольно быстро выясните, и у него не будет никаких проблем.

– Расскажи все подробнее, Логан, – сказал Рэй, с трудом скрывая свое раздражение.

– Мне придется выдать парня, который выпивает за рулем. Вы накажете его за это?

– Даже если мы и должны были бы, – ответила ему Кери, – если случай имел место двое суток назад, и он не был арестован раньше, то мы не имеет права трогать его. Если именно в этом проблема того парня, не бойся, можешь смело выкладывать все, что знаешь.

– Хорошо. В ночь Экспедиции один из парней был очень пьян. Он сказал, что собирается подъехать к кандидаткам, чтобы отвезти их подальше, потому что так задание получается слишком легким. Он хотел устроить все поинтереснее.

– Он сделал то, что хотел? – спросила Кери.

– А вот этого я не знаю. Еще он говорил о том, что Тара слишком уж возомнила о себе, потому что совсем не волновалась перед Экспедицией. Потом я видел, как он куда-то ушел. Но никто другой, кажется, не заметил этого. Возможно, он пошел домой. Или к своей девушке. Но я думаю, что он мог уйти, чтобы сделать то, о чем говорил.

– Звучит так, будто ты склоняешься к этому варианту, Логан, – сказал Рэй. – Этому есть какая-либо причина?

– Просто на следующее утро я видел его машину. Она была припаркован под странным углом через два пустых места и выглядела очень потрепано. Если он пошел домой или к подружке, ему не пришлось бы брать машину – и то, и другое находится в нескольких минутах ходьбы. Это навело меня на мысль, что он ездил в какое-то другое место.

– Как зовут этого парня, Логан? – тихо спросила Кери.

– Тейлор Хант. Он старший. Он наш председатель.

– Наверное, у него сильные позиции в кампусе? – спросила она.

Логан кивнул.

– Вы даже не представляете, – сказал он с тревогой в голосе. Кажется, ему не просто дался этот разговор, тем более что он мог просто держать рот на замке.

– О, на самом деле, вполне представляю – сказала она. – Спасибо за информацию, Логан. И мы сделаем все возможное, чтобы не выдать тебя.

– Спасибо. Я не хочу никаких проблем. Просто Тара кажется очень милой девушкой. Не хочу, чтобы с ней что-нибудь случилось.

– Ты все сделал правильно, Логан, – заверила его Кери. – Еще один вопрос. Кто подружка Тейлора? Мы хотим поговорить с ней на случай, если он использует ее в качестве алиби.

– Эту девушку зовут Джен, Джен Хенли. Она старшая сестра Торы в сестринстве. Именно поэтому Тейлор и обратил на нее внимание.

Кери, будто накачанная адреналином, хотела сразу же поехать обратно в кампус и познакомиться получше с этим Тейлором Хантом. Но Рэй убедил ее, что они должны хотя бы посоветоваться с Хиллманом, прежде чем пойти на этот шаг. Хоть и с неохотой, но она согласилась.

– Хорошо, что вы вернулись, – сказал Хиллман после того, как они его нашли. – Несколько минут назад звонил Роан Джонас. Он беспокоится и просит личной встречи, чтобы ему рассказали, как идут дела. Я собирался отправить Броди и Кастильо, но он настаивает на вас, ребята. Если честно, я все равно не решился бы отправить Броуди. Представляете, что бы он мог наговорить?

– Я сочувствую ему, лейтенант, – сказала Кери. – Но не понимаю, зачем нам нянчиться с обеспокоенным родителем, пусть он даже и кинозвезда. Это не является конструктивным использованием нашего времени.

– Следить за тем, чтобы этот парень не забивал в наши ворота и не ходил в прессу, – это далеко не работа няньки, Локк, – резко возразил Хиллман. – Не хватало еще, чтобы это расследование превратилось в цирк.

– Я могу сходить, – вмешался Рэй, не желая, чтобы ситуация накалялась. – Может, он вспомнит что-то важное, чего не вспомнил вчера. Кери, может, поговоришь с Хантом сама? Думаю, что это будет более продуктивно.

– Почему? – спросила она.

– Он поход на богатенького щенка. Если он увидит огромного, страшного, одноглазого черного полицейского, он, вероятнее всего, наложит в штаны и даже рта не раскроет. Но если с ним заговорит маленькая, безобидная женщина-офицер, секси-мамочка, может, он немного расслабится и что-то скажет.

– Стоит попробовать, – сказал Хиллман, пожимая плечами. – Только, пожалуйста, не превратись из мамочки в яростного тигра, Локк. В конце концов, это твой второй день.

– Я буду нежна, как фиалка, – иронично ответила Кери.

– Было бы отлично, – проворчал Хиллман.

Найти Тейлора Ханта оказалось несложно. Кери попросила Паттерсона отследить его мобильник, и его нашли в спорт-баре «Тауэр-Пицца» у кампуса на бульваре Линкольн. Пока она добиралась, она попросила отследить недавний маршрут Ханта.

Кери нашла Ханта, сидящего в кабинке с тремя друзьями. Она его смутно помнила из коллективной встречи в доме братства, хотя и не помнила, чтобы он что-то говорил. Красивый, со светло-каштановыми волосами и легкой улыбкой, которую девушки, вероятно, находили обворожительной, он весь так и светился превосходством.

Она была удивлена, что ребята смело разгуливали в то время, когда полагалось быть на уроках, но потом вспомнила о праздниках. Чтобы расположить его, она расстегнула на рубашке лишнюю пуговицу. Затем заправила рубашку в штаны, чтобы она плотно облегала груди. Потом распустила волосы, выудила из сумочки редко используемую губную помаду и накрасила губы.

– Привет, Тейлор, – ласково сказала она, подойдя к нему вплотную. – Я могу поговорить с тобой минутку?

Он посмотрел на нее, задержав взгляд сначала на груди, потом поморгал, и сосредоточился на ее лице. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить ее.

– А я вас помню. Вы тот детектив, вы разговаривали с нами утром.

– Именно. Как делишки?

– Хорошо. А вы выглядите по-другому. Гораздо лучше.

– Наверное, освещение хорошее. У тебя есть минутка? Мы можем поговорить наедине? Или женщины в зрелом возрасте тебя пугают?

Один из его приятелей ткнул его локтем в ребра и усмехнулся. Этого оказалось достаточно, чтобы он вскочил с места и подошел к ее столику, прихватив с собой пиво.

Подошел официант, и Кери заказала пиво, но только чтобы поддержать Тейлора. Пить его она не станет.

– Значит, Тара – младшая сестра в сестринстве? – с ходу спросила она.

– Да, – ответил Тейлор.

– Значит ты ее старший брат? – кокетливо спросила Кери.

– Не знаю. То есть, я, конечно, присматриваю за ней, но никаких правил на этот счет нет.

– Поэтому ты поехал в Малибу после того, как Джен высадила ее? Чтобы убедиться, что с ней все хорошо?

– Что? – взволнованно спросил Тейлор. – Я не…

– Успокойся, Тейлор. Я уже знаю, что ты был там. Мы можем отслеживать маршруты с помощью мобильного телефона, и GPS в твоей машине показал, что ты там был. Я просто предположила, что ты решил убедиться, что с девочками все в порядке, и что им ничего не угрожает. Верно?

– Конечно. То есть, именно так я и собирался сделать. Но когда я приехал, я их там не нашел. Я подумал, что они уже разъехались. Так что я съездил зря.

– Вот так облом, Тейлор, – сказала Кери, сочувственно положив свою руку на его, скользнула по ней пальцами и положила свою руку обратно на стол. – А знаешь что? Было бы здорово, если бы ты показал мне, где именно ты был, когда поехал за девушками. Мы создаем карту последнего известного местоположения Тары, и информация о том, где ее точно не было, очень пригодилась бы. Как ты думаешь, сможешь помочь мне?

– Что, прямо сейчас? – неуверенно спросил он.

– Конечно. Сейчас или никогда. Может, мы на обратном пути купим пива и рыбки. К тому же, у вас сегодня выходные, ведь так? Так что скажешь? Поможешь даме?

Минут через сорок пять они уже ехали вдоль пляжа Эль-Матадор. Кери заметила, что задор Тейлора несколько поугас и он прекратил болтовню.

Она посмотрела на часы – было уже начало четвертого. Назначенный судом человек как раз сейчас должен был везти Эвелин к Стивену. Борясь с сильным желанием написать дочери, что любит ее, Кери сосредоточила свое внимание на приунывшем студенте, сидящим на пассажирском сиденье.

– Так значит, вы с Тарой были друзьями? – спросила она.

– Скорее, приятелями. Я бы не сказал, что мы дружили. Ведь она была новенькой, а я старший. Вместе мы не тусовались.

– Но она не выглядела, как новенькая, верно?

– Что вы имеете в виду? – подозрительно спросил Тейлор.

– Я просто хочу сказать, что для девушки ее возраста она выглядела очень… зрелой. Ты согласен?

– Я не заметил, – осторожно ответил Тейлор.

– Правильный ответ, парень, – одобрительно сказала Кери. – Могу поспорить, что Джен бы не понравилось, если бы ты интересовался ее младшей сестрой. Но интересовала ли тебя Тара на самом деле?

– Ну, она ведь поглядывала на тебя, когда Джен не видела? Ведь ты председатель братства, так? А это очень круто. На тебя сложно не обратить внимание. Хочешь сказать, она никогда не флиртовала с тобой? Ни разу?

– Конечно, она флиртовала со мной, – сказал он, будто его это ничуть не интересовало.

– Еще бы. Могу даже поспорить, что она самапо просила тебя приехать к ней, когда Джен ее высадит, чтобы провести немного времени вместе? Вдали от посторонних глаз, так?

Тейлор посмотрел на нее так, будто решал, стоит ли с ней связываться. После долгой паузы он заговорил.

– Возможно, мы переспали.

– Даже так? – сказала Кери, стараясь унять стук сердца. – Ты горячий парень. И как все прошло?

– Вы ведь не скажете Джен? – спросил он.

– Нет, конечно, нет. Я же сказала, что хочу просто проработать карту. Кроме того, я вовсе не против хорошего «секса в леске». Знаешь, я разведена, поэтому абсолютно открыта любым фантазиям. Кстати, зови меня Кери.

Она чувствовала тошноту, говоря все это, но замечала, что парень все чаще и чаще пялится на ее грудь, поэтому оно того стоило.

Она увидела вывеску кемпинга Лео Каррильо и поняла, что они скоро подъедут. Нужно было, чтобы он начал колоться.

– Хорошо, – сказал он, видимо, решив, что ему ничего не угрожает. – После того, как сестры забрали девушек, я решил последовать за ними. Мой первый план состоял в том, чтобы увезти нескольких из них повыше, чтобы усложнить задачу. Они такие дурочки.

– Точно, – поддакнула ему Кери, свернув с шоссе Тихоокеанского побережья на шоссе Малхолланд. – Уверена, что ты проходил испытания посложнее.

– Вот именно. Но когда я подъехал, то нашел только Тару. Я уже собирался сделать все по плану, но мне стало ее жаль, и я, наоборот, предложил подвезти ее, чтоб ей не пришлось так долго идти.

– Так галантно.

– Да. Мы сидели в машине, болтали, и дело дошло до этого. Ну, вы понимаете.

– Вау, – сказала Кери, надеясь, что это прозвучало естественно.

– Да, это было довольно круто. Так что, как я уже сказал, после этого я предложил отвести ее обратно. Я даже сказал, что довезу ее до самого кампуса, если она ничего не расскажет.

– То есть, ей даже не пришлось бы проходить испытание?

– Именно, – сказал Тейлор. – Наверное, я зашел слишком далеко. Но она отказалась. Она даже заставила меня отвезти ее туда, где я ее подобрал. Она сказала, что хочет пройти испытание по-настоящему. Я даже восхитился ею.

– Да она прям девушка-порох, Тейлор.

– Думаю, да.

– Тогда поедем туда. Держи глаза открытыми, чтобы не прозевать то место, где ты ее оставил. Это на самом деле может помочь расследованию, понимаешь?

– Да, – ответил он.

В машине стало тихо, когда они поехали по извилистой дороге. Кери взглянула на свой телефон и увидела, что покрытие исчезло.

Эвелин сидела, свернувшись калачиком на полу в ванной, прижавшись спиной к запертой двери, ее тело содрогалось в почти бесшумных рыданиях. Потребовалось меньше часа, чтобы все пошло прахом.

Она действительно пыталась. Назначенная судьей тридцатилетняя женщина по имени Карла забрала ее из школы и попыталась поболтать с ней по дороге к ее отцу. Она объяснила, что визит продлится около двух часов и что она будет вместе с ней все время.

Это звучало неплохо, но оказалось правдой лишь технически. После того, как они вошли в дом и присели в гостиной, Карла достала телефон и засунула в наушники в уши. Шейлин и Сэмми побыли с ними около десяти минут, а потом ему пора было ложиться спать, чему Эвелин даже обрадовалась.

После этого ее отец около получаса расспрашивал, как идут дела в школе, какие у нее друзья, и полностью избегал темы ее попытки суицида после последнего визита к нему. Но минут через сорок он начал непринужденным тоном говорить о замечательной частной школе в этом районе.

Затем он упомянул, что у сестры Шейлин есть сын, который ходил к удивительному терапевту. Может, она захочет встретиться с ним. Еще он сказал, что они отправляются в семейную поездку в Европу ориентировочно четвертого июля, и ему очень хотелось бы, чтобы она поехала с ними. Но, к сожалению, это было невозможно до тех пор, пока не была разрешена ситуация с надзирателем.

А потом он спрашивал, как ее мама справляется с возвращением на службу. Эвелин не упомянула вчерашний инцидент, когда мама направила пистолет на курьера. Наконец, взглянув на погрузившуюся в себя Карлу, он сказал, как беспокоился о ней, и что он совсем не обвинял ее в том, что случилось, и знал, что она все это сказала только потому, что мама настроила ее против него.

Эвелин уставилась на него, не зная, что делать – бояться его или злиться на него. Было ли это самое лучшее, что он мог сказать, не видев ее три месяца? После того, как она собрала свою жизнь заново по кусочкам после попытки самоубийства? И зачем? Чтобы он окунул ее в ту же кучу дерьма?

Она смотрела на него, совсем не слыша слов, которые он произносит, пытаясь вспомнить человека, которого она любила обнимать, который ей читал сказки на ночь. Куда он делся? Он все еще немного походил на него. Но было такое впечатление, будто он потерял свою душу, и ему дали взамен другую, искусственную.

Ее мама была ураганом – грубая, нервная, сильная, – она могла заставить понервничать. Но Эвелин узнавала в ней ту, которая укутывала ее в одеяло, заплетала косы и пела смешные песни восьмидесятых. Он же был совсем чужим.

Она осознала, что бежит по коридору, не разбирая дороги. Потом слышит, как отец стучит в дверь в ванной, которую она заперла, едва забежав внутрь. Слышит, как Карла просит его успокоиться. Потом она позвонила маме, но ей ответил автоответчик. Она позвонила Магс, и та ответила сразу же. Ей было сложно все объяснять, но Магс все равно все поняла.

– Я уже в пути, – сказала она. – Буду через пятнадцать минут.

Она приехала через десять. Эвелин слышала ее голос за дверью, слышала, как та пытается очаровать ее отца, чтобы успокоить его. Но отец оказался невосприимчивым к ее чарам. Магс попросила ее открыть дверь, но она не хотела выходить, пока там был ее отец. А он отказывался уходить.

Затем Эвелин получила сообщение. Оказалось, что от Магс. Там было написано: «Звонила Рэю. Скоро будет. Держись, дорогая».

Через десять минут она услышала низкий голос Рэя. Он был очень спокойным, но она знала его достаточно хорошо и понимала, что такое спокойствие лишь призвано скрывать кипящий гнев. Она отлично слышала его сквозь дверь.

– Этот визит окончен, мистер Локк, – сказал он, и Эвелин показалось забавным, что он не называл ее отца Стивеном. – Маргарет Мерриуэзер заберет Эвелин домой, как и было согласовано.

– Но визит должен длиться два часа! – настаивал отец.

– Отменяется, – ровно сказал Рэй. – Конечно, если вы не хотите держать здесь свою дочь силой. Если вас что-то не устраивает, обращайтесь в суд.

– Уж поверьте, я так и сделаю, – прошипел отец. – И не думай, что твой значок меня сильно напугал.

– Я уверен, что нет, мистер Локк, – услышала Эвелин шепот Рэя. – Разве может значок напугать человека, которому нет дела даже до собственной дочери, которая пытается вернуться к нормальной жизни? Который настолько озабочен своими потребностями, что плюет на ее? И которого совершенно не пугает, что час в его компании заставляет ее запереться в ванной? Но могу поспорить, что кое-что тебя испугает – мои кулаки. И если когда-нибудь по твое вине это девочка почувствует себя в опасности, ты будешь иметь дело со мной. Вам все ясно, сэр?

Ответа не последовало, но через несколько секунд она услышала звук удаляющихся шагов.

– Теперь можно выйти, дорогая, – сказал Магс.

Эвелин открыла дверь и бросилась в ее открытые объятия. Потом она почувствовала, как Рэй подхватил ее и вынес на руках из дома. Она все время держала глаза закрытыми.

– Думаю, это то самое место, – сказал Тейлор, указывая на участок леса неподалеку от того места, где Кери нашла телефон Тары.

Кери остановила машину и вышла. Тейлор протрезвел, и, казалось, что он уже жалел, что так много выболтал по дороге. Она подозревала, что он ткнул на случайное место в надежде, что Кери ничего не найдет, и они уедут обратно. Но он не знал, что она специально сбросила скорость и уже километр как ехала медленно, чтобы не проехать это место.

– Место, где вы занимались сексом или где ты ее потом оставил? – спросила она.

– Полагаю, где оставил потом? – сказал он неуверенно.

– Значит, вы занимались сексом в машине?

– Ты ведь сказал, что вы сначала болтали в машине, потом занялись сексом, а потом ты оставил ее, чтобы она прошла испытание. Так вы занимались сексом в машине? Она сама села в машину?

– Думаю, да, – сказал Тейлор. – То есть… если честно, я был немного выпивший, и подробности помню смутно. Это имеет значение большое значение?

– Вообще-то, имеет, Тейлор. Чтобы узнать, где искать Тару, нам нужно знать последнее место, где кто-либо ее видел, и, похоже, ты виделся с ней последним.

– Погодите, вы о чем? – возмутился он. – Вы меня в чем-то обвиняете?

– Я обвиняю тебя, Тейлор? В чем тебя можно обвинить, ведь ты хороший парень, и помогаешь искать пропавшую девушку? Ведь все так и есть, верно?

– Что-то вы сильно засуетились, что-то тут не так.

– Я не хочу показаться стервой, Тейлор. Я просто пытаюсь выяснить подробности, – сказала она, ведя его в том направлении, где нашла телефон. – Может, вы занимались этим здесь?

Она наблюдала за его взглядом, который невольно возвращался к крутому холму справа. Он заставил себя оглянуться на нее, но Кери чувствовала, что его взгляд будто магнитом притягивается к тем холмам.

– Может, это было там? – спросила она, указав в направлении, куда он пытался не смотреть. По мере их приближения он напрягался все больше и больше. Когда они подошли, она не спускала с Тейлора глаз. Она якобы случайно опустила правую руку вниз и коснулась застежки кобуры.

Она посмотрела на обрыв, но ничего не увидела. Но тут неподалеку, в куче листвы, она заметила нечто, напоминающее одежду. Она увидела джинсы, женский топ и кроссовки.

– Там, Тейлор? – спросила Кери. – Кажется, так?

– Не уверен. Я же сказал, что был пьян. Я вообще мало что помню, кроме того, что она меня заводила.

– Наверное, она отвела тебя туда, чтобы фары машин не нарушали ваше уединение? Это возможно?

– Вполне, – ответил Тейлор.

– Давай проверим.

– Там крутой спуск.

– Но ведь однажды ты там прошел, Тейлор. Пройдешь и сейчас. В конце концов, ты намного моложе меня. Ты же не хочешь, чтобы тебя уделала женщина средних лет? Что скажут об этом братья?

– Вы сказали, что это останется между нами, – резко напомнил он ей.

– Да я просто подкалываю тебя, Тейлор. Я не собираюсь никому ничего говорить. Старушка просто шутит.

Этого хватило, чтобы он все-таки пошел вниз по склону. Пару раз он споткнулся, но не упал. Тейлор был так сосредоточен на том, чтобы оставаться на ногах, что не заметил, что Кери рассматривает одежду по мере их приближения. И ей совсем не понравилось то, что она увидела. Когда они добрались до места, она подтолкнула его к вещам.

– Подними джинсы за манжеты снизу, – проинструктировала она.

– Но тогда я оставлю на них отпечатки пальцев, – возразил он. – Разве это не нарушит целостность места преступления?

– Тейлор, если ты помогал ей снять эти джинсы, чтобы заняться сексом, твои отпечатки пальцев уже там есть, так что ничего страшного. – Она не заострила внимания на тот факт, что он сказал «место преступления». Но расстегнула застежку на кобуре. Он поднял джинсы.

– Эй, Тейлор, можно тебя кое о чем спросить?

– Почему на джинсах кровь возле промежности?

Тейлор посмотрел на джинсы и бросил их обратно на землю. Он оглянулся на нее, его глаза были сощурены от гнева. Кери поняла, что он сыт по горло их играми.

Кери вдыхала свежий горный ночной воздух и ждала реакции Тейлора Ханта.

Она была готова к нападению. Но она надеялась, что его высокомерие не позволит ему опустится до уровня рукоприкладства, и что он попытается заговорить ей зубы. Пока он говорит, она получает информацию, которая может спасти Тару.

– Ты же, сучка, умная, так может сама мне объяснишь? Может, у нее были месячные.

– А разве тебе не было об этом известно, когда вы собирались заниматься сексом? – спросила она. – Разве Тара не предупредила тебя об этом?

– Если ты хочешь что-то сказать, так говори, – плюнул он. – Мне не по вкусу, к чему ты клонишь, дамочка. Сначала вызываешь меня на откровенность, а потом наводишь тень на плетень. Обижаешь.

– Я ни в чем не обвиняю тебя, Тейлор. Я не обвиняю тебя в нападении на Тару. В том, что ты загнал ее в это ущелье, сорвал с нее одежду и изнасиловал. Я совсем не думаю, что она пыталась сбежать, раздирая руки и ноги в кровь, карабкаясь по камням босиком и в одном нижнем белье.

Тейлор посмотрел на клочья вырванной травы на холме, на следы на земле. Потом он перевел свой взгляд на Кери. Он выглядел виноватым и сбитым с толку. Она не дала ему возможности ответить.

– Не беспокойся, Тейлор. Я бы никогда не предположила, что ты пытался ее удержать, а она отбивалась от тебя, что ты, скорее всего, упал и ударился головой, вырубился, потом пришел в себя, и, ничего не помня, поплелся обратно в кампус.

Тейлор взглянул на то место, по которому она восстановила картину происшествия, и понял, что она права. Она продолжала.

– Черт, ты, вероятно, даже не заметил разбитый мобильник Тары на вершине холма, который, уверена, выпал у нее из рук, когда она пыталась позвонить и позвать кого-то на помощь, а только после этого пошла по дороге полуголой. Я ни в чем таком не обвиняю тебя, Тейлор.

– Сука, – бормотал он.

– Ты один из самых тупых преступников из всех, кого я только встречала. Ты всегда был таким тупым? Или ты просто именно в тот день пропил последние клетки мозга?

Видимо, это была последняя капля. Он молниеносно подскочил к ней. Но Кери ожидала этого. Она заманивала его в ловушку. Она подождала, пока он оказался меньше чем в шаге от нее, и ударила его коленом в пах.

Он охнул, согнулся пополам и рухнул в листву рядом с ней. Он рывком дернул ее, чтобы тоже повалить ее на землю, но в падении она прижала правый кулак к груди так, что ее локоть стал острым углом и ударил его в грудную клетку. Она услышала хруст его костей и крик от боли.

Он, задыхаясь, перевернулся на живот, а она тем временем надела на него наручники. Когда она убедилась, что он никуда не денется, она на села, чтобы перевести дух.

Затем она встала и сделала несколько фотографий. У нее не было никакой сумки для сбора вещдоков, и она решила оставить это команде экспертов.

– Пора идти, Тейлор, – сказала она, поднимая его на ноги.

– Ты попала, – хрипел он от боли. – Мой отец руководит крупнейшей инвестиционной фирмой на Западном побережье. Он вышвырнет тебя из города.

– О, конечно, ведь все инвесторы в состоянии отмазать своих сыновей от обвинения в убийстве, – издевалась она, толкая его в гору.

– Я не убивал ее, ты, старая шлюха! – закричал он. – Может, я был несколько груб, но ей это нравилось. Это точно. Я не сделал ничего плохого.

– Откуда ты знаешь, что случайно не убил ее, будучи несколько грубым? – спросила Кери. На самом деле она еще не взяла его под арест, и, если он хотел высказаться, то она будет рада его выслушать.

– В последний раз, когда я ее видел, она карабкалась на этот холм. Я не мог случайно убить ее, лежа на спине, не так ли? Ты просто идиотка!

Они дошли до вершины холма. Кери посмотрела на парня, размышляя, может ли она выжать из него еще что-то полезное. По сути, он признался в изнасиловании. Вещдоки лежали внизу. Она была почти уверена, что он не убивал ее. Даже если бы она не поверила ему, рассказ Марлы и Ники из лагеря подтверждали, что физически она была цела, если не умственно.

Тейлор Хант больше не нужен.

– Мне очень жаль, что я тебя так раздражаю, Тейлор. Может, присядешь?

– Что…? – начал он, но тут же получил по сломанным ребрам. Он упал на колени и начал хныкать, задыхаясь.

– Так-то лучше, – сказала она. – Теперь перейдем к официальной части. Вы имеете право хранить молчание…

– Тело? – повторила Кери, надеясь, что неправильно расслышала Хиллмана. Департамент шерифа посадил Тейлора Ханта в кузов патрульной машины, которая направится обратно в западную часть Лос-Анджелеса.

Она говорила с ним по телефону все время с того момента, как появилась связь, ведя Ханта и продолжая разыскивать Тару, но о теле она слышала впервые.

– Да, Локк, – ответил Хиллман. – Мне только что отчитались. Капитан небольшой парусной шлюпки, возвращающейся с острова Анакапа, говорит, что видел нечто похожее на женское тело на скалах возле мыса Дюм.

– Ее опознали?

– Нет, – сказал он. – Береговая охрана сообщает, что сейчас сложно приблизиться к этим скалам из-за сильного ветра и плохой видимости. Они пошлют нескольких дайверов. Но это может занять пару часов.

– А этот парень больше ничего не говорил? Может, она была в бикини или нижнем белье?

– Все, что я знаю – это то, что он уверен, что видел женщину.

– Тогда нужно продолжать поиски в горах, – настаивал Кери. – Береговая охрана права. Погода меняется. Последние несколько ночей температура была около пятнадцати градусов, но сегодня ночью будет не больше пяти. Если она все же в лесу, то замерзнет насмерть.

– Локк, мы должны быть реалистами. Уже поздно, слишком поздно, чтобы начинать поиски. И даже если бы мы их начали, не уверен, что что-то из этого вышло бы. Уже скоро будет сорок восемь часов, как она пропала без вести. И даже если утопленница – не она, то сомневаюсь, что ей удалось сбежать от этого Ханта, что бы он там ни говорил. Не удивлюсь, если мы найдем ее зарытой в небольшой яме неподалеку от места, где нашли одежду. Поэтому с утра я первым же делом отправлю туда собак.

– Собак? – недоверчиво переспросила Кери. – Как насчет рассказа туристов, которые видели ее в белье и забрали у нее кошелек с повязкой? – спросила Кери.

– Откуда нам знать, что Хант не взял эти вещи сам и не заплатил им, чтобы они сбили нас с толку? Чтобы мы тратили время на поиски живой девушки вместо того, чтобы искать мертвую.

– Лейтенант, – настаивала Кери, – при всем уважении, я провела целый день с этим парнем. Он не способен составлять такие сложные планы.

– Может, ты и права, но я помню кучу историй, когда умненькие студенты обманывали самоуверенных копов. Не хочу попадать в эту ловушку. Возвращайся в участок. Проведи допрос. Если хочешь, можешь провести еще один завтра, во время поиска с собаками. Есть еще кое-кто, кто жаждет поговорить с тобой, так что я передам тебе трубку, ладно?

– Да, сэр, – сказала Кери, несмотря на то что его план ей не совсем нравился.

– Кери, – раздался голос Рэя. – Ты в порядке? Я не мог тебе дозвониться.

– Я в порядке. Мы были в горах. Там не было связи. Я многое пропустила?

– Вроде того. Будь на связи. Я позвоню на твой телефон.

Он повесил трубку, не дожидаясь ее ответа. Кери увидела, что с тех пор, как она говорила по телефону с Хиллманом, ей множество раз звонили и другие – три вызова от Эвелин, два от Магс, два от Рэя и один от Кастильо. И все с разрывом примерно в двадцать минут. Она увидела несколько голосовых и уже собиралась их прослушать, как позвонил Рэй.

– Я только что увидела пропущенные звонки, – начала она. – Что с Эвелин?

– Она в порядке. Прежде чем я введу тебя в курс дела, скажу, что она в порядке. Она сейчас с Магс у тебя дома.

– Что случилось, Рэймонд?

– Со Стивеном все прошло не очень хорошо. Я появился там только в самом конце и…

– Ты был у него дома?

– Да. По словам Ив, все началось хорошо, но затем он начал обливать тебя грязью, предлагать ей терапевта и частную школу. Это выбило ее из колеи. Она заперлась в ванной. Он стучался. Она пыталась дозвониться к тебе, но ты была в Малибу, где не ловит связь. Поэтому она позвонила Магс, которая тут же приехала.

– А где был надзиратель? – спросила Кери.

– Она была там, но, судя по всему, пользы от нее было мало. Во всяком случае, Стивен бушевал, поэтому Магс позвонила мне. Я как раз закончил с Джонасом, а он живет в нескольких километрах оттуда. Я приехал и успокоил его. Стивен притих, мы забрали Ив, сходили за мороженым, а потом Магс отвезла ее домой. Она сказала, что останется на ночь.

– А как же ее дети? – спросила Кери. Она выехала на Пасифик и направилась в город.

– Они неделю будут у ее бывшего, – ответил Рэй. – Кстати, она хотела, чтобы я тебе сообщил, что у тебя новый адвокат – ее адвокат по бракоразводным процессам, который занимался ее опекунством. Она отошла, чтобы позвонить ему, пока мы ели мороженое. Она сказала, что ждет от него звонка завтра.

– Это очень мило, но я сомневаюсь, что могу позволить себе любого адвоката Маргарет Мерриуэзер.

– Она предвидела, что ты так скажешь. Поэтому она попросила поставить тебя в известность, что она сама оплатит расходы, пока ты не опубликуешь свои мемуары. Она сказала, что спорить бесполезно, потому что дело уже сделано. Еще она упомянула, что этот парень – настоящий бульдог, который глотку перегрызет Стивену, хотя она выбирала более колоритные выражения.

– О боже, – вздохнула Кери. – Стоит мне на пару часов выйти за пределы мобильного покрытия, и разверзается ад. Я даже не знаю, как мне вас благодарить. Как Ив?

– Трудно сказать, – признался Рэй. – Она была разбита, когда мы уходили оттуда, но после пары рожков мороженого ей стало лучше. Она пыталась имитировать акцент Магс. Я посчитал это хорошим знаком.

– Выкладывай, что еще.

– Да, расслабляться рано, – предупредил Рэй. – У меня есть еще новости.

– Что может быть еще?

– Кастильо кое-что накопала в кадровой документации, – тихо сказал Рэй.

– Серьезно?

– Да, – сказал он, – и это не заняло много времени. Только один человек в отделе имеет что-то близкое к связи с влиятельным местным политиком. Как только она обнаружила это, то тут же провела проверку, и все подтвердилось. Так и есть.

– Ну, не тяни резину. Кто это?

– Кери, – тихо проговорил Рэй, – оборотень – это Гарретт Паттерсон.

– Пчела? – ошеломленно переспросила Кери. – Как она это поняла?

– Первая его должность была в личной охране Карла Уэзерфорда, окружного инспектора третьего округа. Он работал у него три года, потом его перевели, но он все равно поддерживал с ним связь. Они и сейчас регулярно созваниваются в течение последних нескольких лет.

– Но, может, они просто друзья? – с надеждой сказала Кери, не желая верить в то, что именно он мог так предать ее.

– Может и так, – скептически сказал Рэй. – Может, они просто товарищи по гольфу. Но многие из этих звонков были совершены в необычное время, часто – посреди ночи. И их было очень много в то время, когда мы пытались спасти Эвелин.

– Но зачем ему это? – спросила Кери.

– Кастильо это тоже удивило, – сказал Рэй. – Поэтому мы произвели трехэтапную проверку, чтобы убедиться, что больше никто из нашего отдела не связан с Уэзерфордом. Она спросила у меня, может ли она обратиться к Эджертону, чтобы тот проверил финансовые данные Гарретта. Она не могла дозвониться тебе и решила, что, если кто-то и сможет это сделать, так это он. Я был «за». Надеюсь, что и ты не против.

– Нет. Это верное решение. Что он нашел? – спросила она, подъезжая к университету Пепердин. Движение во вторник в час пик было крайне затруднено.

– Процесс был сложным, поэтому не буду утомлять тебя деталями, но скажу, что Паттерсон получал денежные «подарки» от дяди начиная со второго года службы у Уэзерфорда.

– Сколько? – быстро спросила Кери.

– Около десяти тысяч в год, каждый год и по настоящее время. И всегда ниже суммы, которая облагается налогами.

– Вряд ли этого было бы достаточно за те услуги, которые он мог оказывать, – не сдавалась Кери.

– Но дело не в суммах, – отметил Рэй. – Как только он взял первую, он уже попался на крючок. Уэзерфорд обрел власть над ним, мог угрожать его выдать.

– Но разве он не мог быть двойным агентом?

– Уверен, что Пчела тоже об этом подумал. Но этого не произошло, иначе он был бы уже свободен от этого гнета. Готов поспорить, что тот парень нашел способ, как обезопасить себя и оставить Гарретта с носом.

– Значит, Эджертон не смог ничего найти на Уэзерфорда? – спросила Кери, пытаясь не поддаваться разочарованию. У нее возникло сильное желание сигналить каждой проезжающей машине без особой на то причины.

– Этого я не говорил, – возразил Рэй. – Возможно, он обезопасил себя от Пчелы, но это не значит, что ему удалось скрыть все. Как только Эджертон понял, с каким склизким ублюдком он столкнулся, он копнул поглубже. И он нашел несколько вещей.

– А именно?

– Кучу фальшивых фирм, – ответил Рэй. – Нужно было пройти несколько этапов, чтобы выйти на что-то реальное. Но, скажем так, Эджертон был мотивирован. У Уэзерфорда есть доля муниципальных строительных проектах и в алкогольном ​​бизнесе, и он получает неплохую мзду от местных питейных. Не говоря уже о левом банковском счете на Каймановых островах. Но не это главное.

– А что? – спросила Кери.

– Кажется, он был тесно связан с Джексоном Кейвом. Они постоянно созванивались. Кейв не был адвокатом Уэзерфорда, но все время сотрудничал с его фирмой. Ему производили выплаты на «командировочные расходы», «организационные затраты».

– Похоже на фонд на наркотики и проституток.

– Согласен, – поддержал ее Рэй. – Держу пари, что Кейв поставлял ему и то, и другое. Думаю, что Кейв работал на него до самой смерти.

– Я тоже, – сказала Кери. – Так что мы будем делать дальше?

– Сейчас мы готовим ордер на обыск дома, на прослушивание телефона, запрашиваем финансовые данные. Как только у нас все будет готово, мы пойдем к Хиллману. Эджертон так глубоко копнул, что нарыл много такого, что не имеет никакого отношения к Уэзерфорду, так что мы вполне можем его ввести в курс дела. Но я хочу подождать, пока мы не расставим все точки над «і». Думаю, что он выдаст ордер на арест Пчелы и прикажет копать под его работодателя. Скорее всего, к утру мы уже обратимся в суд.

– Похоже, у тебя был тяжелый денек, партнер.

– Ага, а еще пришлось нянчиться с этим актером, – признался Рэй.

– О, точно. Как все прошло? – спросила Кери, проезжая мимо Пепердина. Она увидела слева свободное место и нырнула туда, в надежде, что сможет выскочить в туалет.

– Ничего. Он точно не получал никаких требований о выкупе. Скорее всего, ему просто нужно было сочувствие. О рассказывал о том, чем она занимались, когда была маленькой, как они ходили в походы. Говорил, что много раз хотел позвать ее в поход на Сэндстоун-Пик, чтобы наладить отношения. А теперь он не уверен, будет ли у него такой шанс. Ему очень плохо. Я действительно сочувствую ему, Кери.

– Да уж. Ему станет намного хуже, если это тело возле Мыса Дюма окажется ею, –сказала Кери, удивившись холоду в своем голосе.

– Верно, – сказал Рэй, тоже заметив это.

– Извини. Меня раздражают эти пробки, и мне очень нужно пописать. Я съеду на обочину и найду туалет. Свяжусь с тобой, когда подъеду ближе к городу, хорошо?

Они попрощались, она проехала мимо стриптиз-бара и припарковалась перед книжным магазином, где, как она надеялась, мог быть туалет. Проходя через стеллажи магазина, она заметила секцию «Малибу: данные местности, легенды и логистика».

Обратно она шла мимо той же секции. Она внезапно затормозила посреди прохода, что-то обдумывая. У нее возник тот такой знакомый зуд в подсознании, когда какая-то важная мысль никак не хотела всплывать на поверхность. Она подошла к полке с путеводителями, отметив, что подзаголовок «Легенды» отсылал к фольклору и картам.

Она вытащила книгу о походах в горы Санта-Моника и нашла страницу о Сэндстоун-Пик. Там были описаны многочисленные тропы, ведущие к вершине, в том числе тяжелая тропа Мише-Моква и еще более тяжелая – Сэндстоун-Пик. Обе в конечном итоге приводили к километровому пику, где была установлена мемориальная табличка Герберта Аллена, который, подарил большой земельный участок в этом районе бойскаутам, – не очень впечатляющая награда за такой изнурительный путь.

Герберт Аллен. В голове Керри мелькнула мысль. По словам пьяной отдыхающей, Марлы, Тара хотела повидать какого-то приятеля по имени Херби.

Неужели она собиралась пройти весь этот путь от океана до вершины в одном нижнем белье?

Кери понадобилось всего секунду, чтобы решить, что та действительно была на такое способна.

Кери старалась обуздать свои эмоции, чтобы сохранять способность рационально мыслить. Она достала телефон и увидела, что расстояние от лагеря Лео Каррильо до Сэндстоун-Пик составляет около пятнадцати километров, если использовать известные дороги. Но Кери подозревала, что Тара как раз не стала бы использовать дороги.

Она пыталась проникнуть в сознание девушки двухдневной давности. На нее напали. Она была почти раздета. По словам Марлы, она была дезориентирована и растеряна, возможно, у нее было сотрясение или шок, – а может, и то, и другое, – после нападения Тейлора.

Все это могло объяснить стремление пойти к приятелю Херби, чтобы попасть в место, хранившее хорошие воспоминания, пока у нее не начала ехать крыша. Безумие, кончено, но в этом был какой-то смысл.

Кери посмотрела на часы – начало седьмого вечера. Солнце уже начало плавно закатываться за горизонт. Через час будет совсем темно. Она позвонила Хиллману, готовясь озвучить свои требования.

– Как это ты так быстро взяла трубку? – спросил он, прежде чем она успела заговорить.

– Слушаю вас, – неуверенно сказала она, не желая показывать, что она понятия не имеет, о чем он говорит.

– Береговая охрана говорит, что тело возле Мыса Дюма– не Тара Джонас. Это была какая-то туристка, которую подхватило течением возле Зум-Бич.

– Меня это не удивляет, потому что я знаю, где Тара, – сказала Кери.

– Где-то в горах Санта-Моники. Она пытается добраться до вершины Сэндстоун-Пик.

– Что? – изумленно спросил Хиллман.

Кери ему быстро все объяснила. Она хотела, чтобы поисково-спасательная команда помогла ей прочесать территорию от лагеря до горы, следуя по дороге Йерба-Буэна-Роуд и по более прямому маршруту через пустыню.

– Это огромная территория, Локк. Мы никак не сможем охватить ее всю, особенно после наступления темноты.

– Поэтому это надо сделать быстро, лейтенант. Я говорила, что последние несколько ночей были довольно теплыми, но сегодня будет гораздо холоднее, а в горах еще хуже. Она, полуголая, замерзнет насмерть.

– Нам не хватит кадровых ресурсов для таких поисковых работ, даже если мы обратимся за помощью в округ.

– Тогда вызывайте вертолеты, – потребовала Кери. – Таким образом, нам понадобится меньше людей.

– Нам не разрешат такие расходы.

– Хорошо, лейтенант, – сказала Кери со спокойствием, скрывавшим бешеную ярость. – Я позвоню Роану Джонасу. Уверена, что, когда я скажу ему, что мы не можем позволить себе оплатить вертолет для поиска его дочери, он сам оплатит все расходы. Может, он напишет обращение к своим подписчикам, что те сформировали добровольные поисковые группы. Это вариант. Давайте соберем неподготовленных людей на горных тропах. Уверена, что все будет отлично.

На другом конце послышалось долгое молчание. Наконец, Хиллман ответил.

– Я позвоню шефу, – прорычал он. – Мы соберем команду. Они должны быть на месте не позже, чем через час.

– Отлично, – с энтузиазмом сказала Кери. – Я куплю снаряжение в кемпинге и направлюсь к вершине на случай, если она уже добралась до нее. Попросите команду встретиться со мной там.

– Да, сэр?

– Не уверен, что угрожать начальству на второй день работы – удачный шаг для карьеры.

– Я приму это к сведению, сэр. Мне пора.

События разворачивались очень быстро. Сначала она позвонила Рэю и Магс, чтобы сообщить им, что в ближайшее время домой не вернется. Магс пообещала, что останется у нее на ночь, и попросила ее не переживать.

Затем Кери закупилась в близлежащем кемпинге в соответствии с рекомендациями продавца. Она приобрела карту тропы, фонарик, налобный фонарь, дутую куртку и небольшой рюкзак. Еще она купила воду, энергетические батончики, сигнальный пистолет и персональный радиомаяк. Еще термоодеяло, штаны для походов, свитер, еще одну дутую куртку на случай, если найдет Тару.

Через полчаса она вышла на тропу Сэндстоун-Пик. Если верить купленной ею карте, она в полутора километрах от вершины, но та была очень крутой и имела высоту 300 метров.

Она надела фонарь, застегнула куртку, натянула на плечи рюкзак и вышла, как только солнце опустилось за Тихий океан. Почти сразу же она почувствовала холодные потоки воздуха. Она посмотрела температуру в телефоне и увидела, что та уже опустилась до десяти градусов. Она даже не хотела думать о том, каково сейчас может быть на обдуваемой холодными ветрами вершине одной и без одежды.

Подъем был очень крутым. Через несколько минут подъема под углом в сорок пять градусов у нее заныли мышцы ног. Несмотря на фонарики, она несколько раз спотыкалась о камни и невидимые выемки на тропе.

Несмотря на то, что температура опустилась до десяти градусов, пот ручьем стекал со лба. Время от времени она звала Тару, но потом перестала, так как она все равно не отзывалась, а к тому же стало болеть горло.

Примерно через сорок пять минут она подошла к стрелочному указателю. Она посмотрела в этом направлении и увидела каменную лестницу, которая после первых пятнадцати метров превращалась почти в отвесную скалу. Она сделала несколько больших глотков воды, перевязала шнурки на своих дурацких лоферах, которые превратились в устройство по натиранию волдырей, и двинулась в путь.

Она дважды упала, сильно ударившись левым коленом о камень так, что чуть не разбила его. Ветви хлестали ее по лицу, когда она подтягивалась по ним вверх.

В конце концов деревья и кусты стали встречаться все реже, и ей открылся обзор на местность. Тары нигде не было. Кери застыла на месте, прислушиваясь к любому шуму, который мог бы обнаружить девушку среди этих камней – плача, стона, чего угодно.

Кери уже подумывала развернуться и идти обратно. Но потом заставила себя продолжить путь, ведь она зашла так далеко. И какая-то часть ее знала, что существует шанс того, что Тара здесь, даже если она мертва. Она могла лежать где-то свернутой калачиком в укромном месте.

Минут через пять она добралась до вершины. Кери увидела мемориальную доску Герберта Аллена. Он смотрел на нее с суровым, почти скорбным выражением лица, в чем было даже больше смысла, чем он мог полагать.

Она отдышалась, а потом заметила почтовый ящик у основания мемориальной доски и открыла его. Внутри был список, состоявший из людей, побывавших здесь. Она пролистала до конца, размышляя, будет ли уместно добавить свое имя в список. Именно тогда она увидела самую последнюю запись: Тара Джастин.

Кери бросила книгу и огляделась. Казалось, будто вокруг никого нет. Но Тара была здесь и недавно.

– Тара? – крикнула она.

Слева от нее послышалось какое-то движение. Она посветила фонариком в том направлении и увидела фигуру возле скалы метрах в пяти от нее. Кажется, она стояла на самом краю скалы.

– Не подходите ко мне, – сказала она слабым голосом.

Кери не стала идти к ней, вместо этого она направила фонарик в сторону, чтобы он не бил девушке в глаза. Она не хотела, чтобы та испугалась и случайно упала с обрыва.

– Тара, меня зовут Кери. Я детектив из полиции. Я искала тебя несколько дней. Все очень переживали за тебя. Ты в порядке?

– Не подходите ко мне, – настаивала Тара с паникой в голосе.

– Я и не собираюсь, Тара, – сказал Кери, понимая, что Тара стоит возле края не просто так. – Я просто хочу поговорить. Мы можем немного поговорить?

– Мне нечего сказать. У меня вообще больше ничего не осталось!

– Ты уверена, Тара? Сомневаюсь, что твой отец считает так же. Ему-то есть что тебе сказать.

– Мой отец? При чем тут он?

– А как, думаешь, я нашла тебя, Тара? – спросила Кери. – Это твой папа мне рассказал мне, что вы любили ходить по этим горам, что это твое любимое место. Он надеется, что у него будет еще шанс повторить это с тобой.

– Не будет, – хрипло прошептала Тара. – Только не после всего этого. Теперь он тоже должен стыдиться меня.

– Дорогая, он не будет стыдиться тебя, – настаивала Кери, поняв, что Тара едва удерживается не только на краю обрыва, но и на грани собственного рассудка. – Ему стыдно за себя. Он рассказал мне, что причинил тебе боль. Он так отчаянно хочет исправить это. Все это время его единственной заботой было вернуть тебя.

– Он знает? – спросила Тара, не в силах закончить вопрос.

– Он еще не знает, что с тобой случилось. Я сама узнала об этом всего несколько часов назад. Но если ты думаешь, что твоему отцу будет стыдно из-за того, что с тобой произошло, ты ошибаешься. Какие бы ошибки он ни совершил, он просто хочет защитить тебя, сделать так, чтобы тебе было хорошо.

– Но он не сможет этого сделать, – запинаясь, сказала Тара.

– Нет, – признала Кери. – Не может. То, что произошло с тобой, навсегда останется в твоей памяти. Но это не должно определять твое будущее, Тара. Ты можешь и должна двигаться дальше.

– Откуда вы знаете? – с вызовом спросила Тара.

– Тара, – тихо сказала Кери, – посмотри на меня. Ты меня узнаешь?

Она осветила фонариком свое лицо.

– Может быть. Вы выглядите знакомо. Где я могла вас видеть?

– Ты могла видеть меня в новостях. Моя дочь была похищена.

После минуты молчания Кери поняла, что Тара ее узнала.

– Вы тот детектив, которая искала свою дочь все эти годы. И вы спасли ее несколько месяцев назад.

– Да. Все верно. Но это лишь версия для новостей, Тара. Правда в том, что, как и с тобой, с ней делали ужасные вещи. С ней делали ужасные вещи на протяжении многих лет. Она борется с этим каждый день. За четырнадцать лет ей пришлось пережить больше, чем кому-либо приходилось пережить за десять жизней. Но она встает каждое утро и проживает каждый день. И ты еще спрашиваешь, откуда я знаю? Знаю, потому что вижу это каждый день, Тара. Я каждый раз вижу силу своей дочери, когда она выходит из парадной навстречу миру. И я вижу, что ты тоже очень сильная.

– Я не уверена в этом.

– А я уверена, – твердо сказала Кери. – И твой отец уверен. И твоя мама. И твой младший брат. И твоя подруга Алиса. Ты сильнее, чем ты думаешь. Ты просто должна сделать первый шаг. А я здесь, чтобы помочь тебе. Подойди ко мне. Разреши мне помочь тебе. У меня в рюкзаке свитер и теплая куртка. Давай снимем тебя с этой горы. Что скажешь, детка?

Тара долго смотрела на нее, и Кери уже подумала, что ей не удалось ничего добиться и что девушка сейчас просто спрыгнет с обрыва. Но она этого не сделала. Она схватилась за валун и полезла обратно. Она протянула Кери руку.

– Мне нужна помощь, – сказала она.

– И ты ее получишь, – ответила Кери и схватила ее за руку.

Кери вернулась домой совсем измотанной. Она заглянула к Эвелин – та крепко спала. Магс, предполагая, что Кери не будет дома всю ночь, спала на ее кровати, поэтому она в изнеможении рухнула на диван.

Она посмотрела на часы. Было уже далеко за полночь, но она не ждала сегодня Рэя. Он вместе с Кастильо и Эджертоном готовился с самого утра арестовать «работодателя» Пчелы, поэтому, скорее всего, будет занят всю ночь. Он велел ей идти домой и отдыхать, а со всем остальным разбираться завтра.

Ее это вполне устраивало. Они спустили Тару с горы с помощью поисковой и спасательной групп, потом она предупредила Джонасов об ее уязвимом эмоциональном состоянии, оформила Тейлора Ханта и выслушала кучу упреков лейтенанта Хиллмана по поводу ее тактики. Все это совершенно истощило ее.

После того как зазвенел будильник в шесть утра, она сразу же включила новости. О Уэзерфорде ничего не говорилось, поэтому она пошла посмотреть, как там Эвелин. Та все еще спала.

Потом она пошла в ванную, намереваясь смыть с себя пыль и грязь с Сэндстоун-Пик. Она тщательно вымылась, стараясь не задевать ссадины и царапины, затем она добрых десять минут просто стояла под струей, которая барабанила ей по плечам, создавая массажный эффект.

Магс все еще спала, когда она вышла, вытерлась и оделась. Кери не стала ее будить, вернулась в гостиную, где по телевизору уже начали передавать последние новости.

Речь шла о Уэзерфорде. Шла нарезка эпизодов: то он выходил из своего особняка в Голливудских холмах в наручниках, то произносил остроумные речи о правопорядке. Почти мимоходом упомянули о его связи с Джексоном Кейвом, а затем напомнили зрителям о минувшей схватке Кейва и Кери, которая окончилась его смертью.

Этого с Кери было достаточно, и она выключила телевизор. Все равно уже пора будить Эвелин в школу. Она вошла в ее комнату. Там было пусто. Она посмотрела в ванную, но там тоже никого не было. Она снова сунула голову в свою спальню. Магс начала шевелиться, но Эвелин и там не было.

Она вернулась в спальню своей дочери и огляделась. Что-то было неправильно. Именно тогда она заметила телефон на комоде. Эвелин никуда бы не пошла без него.

Почувствовав, как в ней начинает нарастать паника, Кери огляделась и увидела, что любимая обувь Ив исчезла, и ее школьный рюкзак тоже. Она бросилась к переднему шкафу и обнаружила, что ее лучшего пиджака тоже нет. Она посмотрела на входную дверь. Она была открыта. Она была уверена, что, несмотря на вчерашнюю усталость, она закрывала ночью дверь.

Магс высунула голову из двери спальни и сонно посмотрела на нее.

– Как делишки?

– Ты видела утром Эви? – спросила Кери.

– Нет. Я только что проснулась. А в чем дело?

– Я не могу ее найти. Двадцать минут назад она была у себя. Когда я вышла из душа, ее уже нигде не было, ее телефон дома, а входная дверь открыта.

– Ты уверена…? – начала Магс, но осеклась, увидев выражение глаз Кери.

– Что-то не так, Магс. Я это чувствую.

Она оглядела гостиную, отчаянно пытаясь найти хоть что-нибудь, что могло бы ей все это объяснить. Ее взгляд упал на ее телефон, лежащий на журнальном столике. Она взяла телефон и увидела сообщение от Эвелин. Она написала лишь: «Извини».

– Какого черта? – спросила Магс, когда Кери показала ей сообщение.

Она бросилась к сумочке и проверила кошелек. Все деньги исчезли. Она точно не помнила, сколько у нее было, но, кажется, там было около шестидесяти долларов.

– Почему она ушла? – спросила Магс. – Что могло произойти такого, пока ты принимала душ, что так выбило ее из колеи?

Кери внезапно замерла и уставилась на телевизор.

– Думаю, что знаю.

– Поделишься? – спросила Магс.

– Сейчас некогда, – ответила Кери, надела туфли и схватила пальто. – Я должна найти ее прежде, чем она покинет город.

– С чего ты взяла, что она собирается покидать город? – спросила Магс.

– Она напугана и хочет уйти.

– Своими собственными демонами, Магс. Она думает, что сможет убежать от них, если убежит отсюда. Я должна найти ее, пока не стало слишком поздно.

– Поздно? Что ты имеешь в виду?

– Боюсь, что если она поймет, что не сбежит от них, то попытается избавиться от них тем же способом, что и в прошлый раз.

– О господи, – пробормотала Магс. – Что я могу сделать, дорогая?

– Пожалуйста, оставайся здесь на случай, если она вернется, – сказала Кери, схватив свой телефон, сумочку и побежала к двери. – Я буду на связи.

Не попрощавшись, Кери выскочила на улицу, которая еще дышала холодным утренним воздухом, на поиски своей дочери.

Кери Локк была детективом полиции Лос-Анджелеса, она умела вести поиск. Каждый раз, когда она пыталась найти сбежавшего или похищенного ребенка, она пыталась думать, как этот ребенок, чтобы представить, что с ним могло произойти. То, что сейчас это была ее дочь, принципа действия не меняло.

Она быстро шла, позволяя интуиции вести себя по следу Эвелин. Скорее всего, дочь оставила телефон дома, потому что знала, что его можно отследить. Но она взяла деньги, вероятно, на поездку. Не имея приложения, она, вероятнее всего, обратилась бы в такси.

Ближайшим и самым безопасным местом, которое было открыто в этот час, была кофейня «Таннерс» на углу Калвер и Виста-дель-Мар-лейн. Кери бежала трусцой и расталкивала клиентов в очереди, чтобы добраться до кассира.

– За последние двадцать минут сюда не приходила девочка-подросток с просьбой позвонить? – выпалила она.

– Эй, леди, тут очередь, – сказал парень сзади, положив руку ей на плечо.

Кери повернулась и посмотрела на него.

– Мой кулак очень быстро встретится с твоим носом, если ты сейчас же не уберешь руку.

Он убрал руку.

Она снова посмотрела на кассиршу, которая с опаской указала ей рукой на подсобку. Кери пробежала туда и набрала последний номер. Конечно же, это оказалась служба такси. Она представилась, и ей дали адрес последнего заказа: автобусная станция Грейхуанд в центре города.

Потом она снова побежала домой за машиной и меньше чем за час, доехала до автостанции объездными дорогами, чтобы не попасть в утренние пробки. Когда она вошла на станцию, она получила сообщение от Магс: «Похоже, у меня тоже пропало 75 долларов из кошелька».

Кери позвонила в компанию такси, чтобы узнать, сколько стоила поездка от кофейни до автостанции, и когда она происходила. Ей ответили, что пассажира высадили в 7:14 утра, и что поездка обошлась в 41 доллар без чаевых. Она посмотрела на часы. Было 7:47 утра. Она подошла к кассе и постучала в окно.

– Мне нужно поговорить с руководителем, – сказала она, показывая свой значок.

Кассир посмотрел на нее, потом указал на усталого пожилого мужчину, сидящего в дальнем углу комнаты. Кери подошла и сразу же объяснила ситуацию.

– Мне нужен список всех автобусов, которые вышли на линию за последние полчаса, отправятся в течение следующего часа и билет на которые стоит меньше ста долларов.

Администратор быстро нажал на несколько кнопок с таким невозмутимым видом, будто подобные вопросы ему задавали каждый день.

– Таких рейсов три, – ответил он мягким голосом. – На семь семнадцать в Сакраменто, пятьдесят два доллара. На семь пятьдесят четыре в Эль-Пасо, семьдесят девять долларов. На восемь двадцать два в Вегас – восемьдесят.

– Задерживаются ли с отъездом водители?

– Автобус отъезжает строго в назначенное время. Багаж и пассажиры должны находиться в салоне за пять минут до отправления, иначе их места могут отдать другим.

Кери на секунду задумалась. Эвелин никак не могла прибыть на станцию ​​в 7:14 и сесть на автобус 7:17. Она могла попросить их задержать два других, но знала, как поступила дочь.

– Спасибо, – сказала она. – С какого перрона отправляется автобус в Эль-Пасо?

– С седьмого, – ответил он, не поднимая глаз.

Кери поспешила туда. Она была уверена, что Эвелин ни за что бы не поехала в Лас-Вегас – город, известный разнузданностью нравов. Кроме того, она чувствовала, что ее дочь отчаянно хочет убраться как можно дальше из Лос-Анджелеса, и не важно, куда именно. Эль Пасо вполне походил.

Подойдя к автобусу, она снова посмотрела на часы: 7:53. Водитель, тяжеловесный мужчина лет пятидесяти, уже протягивал руку, чтобы закрыть двери, когда она поставила ногу на ступеньку автобуса и махнула значком. Ее мозг работал как часы, все процессы она держала под контролем одновременно.

– Мне нужно кое-что проверить. Это займет меньше минуты.

Он кивнул, и она вошла в салон, глядя на сидящих людей.

– Все места проданы? – спросила она водителя.

– Да. Все билеты, – ответил он.

Кери осмотрела левую сторону автобуса и правую. В середине ряда по правой стороне она увидела то, что искала – пустое сиденье. Она медленно подошла к нему.

Конечно же, там была Эвелин, свернувшаяся на сиденье, прижимая рюкзак к груди. Ее глаза были закрыты, будто она думала, что это поможет ей спрятаться. Кери посмотрела на старушку, сидящую рядом с ней.

– Вы не могли бы, пожалуйста, выпустить ее? Ее паспорт недействителен.

Эвелин открыла глаза и посмотрела на Кери.

– Как ты меня нашла? – смиренно спросила она.

– Я детектив, милая. Это моя работа. А теперь выходи и пойдем завтракать.

Они сидели в закусочной и обсуждали только лишь заказ. Кери написала Магс, что все в порядке, потом позвонила в школу и сообщила, что Эвелин опоздает сегодня на несколько часов. Когда она поняла, что Эвелин не собирается ничего объяснять, она сама заговорила об этом.

– Это тот парень из новостей, верно? – спросила она. – Тот, кто был арестован. Это он был тем человеком в маске, который показывал тебе видео со мной, так?

Эвелин кивнула и тяжело вздохнула, прежде чем заговорить.

– Я услышала его голос из спальни и мне стало очень страшно. Когда я вышла, то увидела, что это всего лишь телевизор и что он арестован. Но это не помогло. Ужас вернулся ко мне. И вчерашний день у папы прошел ужасно. Мне нужно было уйти.

– Я понимаю, милая. Действительно, понимаю. Мне самой все еще снятся кошмары, когда показывают этого адвоката, Кейва, а ведь я не проходила всех этих ужасов, как ты. Но побег – это не выход. Приходи лучше ко мне. Я заставлю их всех за все заплатить.

– Но что, когда тебя нет рядом? Я звонил тебе вчера от папы, а услышала лишь автоответчик. Мне пришлось позвонить Магс, а она позвонила Рэю. Все это превратилось в сложную схему.

– Я слышала. И мне очень жаль, Ив. Я была в горах Малибу по очень важному делу, там не было мобильного покрытия.

– Я знаю, – сказала Эвелин. – Я видела, что ты спасла девушку. Я знала, что ты именно так и поступишь. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя виноватой за это. Но папа не собирается останавливаться. Я не могу это выносить. Будто бы ему совершенно наплевать на мои желания и чувства. Все, что ему нужно – это победа. Если он получит надо мной опеку, то он почувствует себя победителем.

Кери тихо потягивала кофе, не зная, что ответить. Тогда она решила выложить все начистоту. Ее дочь заслуживает честности.

– Послушай, Ив, не могу обещать, что все будет идеально. Но я могу пообещать, что всегда буду бороться за тебя. Бороться за то, чтобы этот Уэзерфорд получил по заслугам. Он окажется в тюрьме очень надолго, и даже еще раньше, чем кто-нибудь узнает, что он с тобой делал. Могу поспорить, что ты не единственная девочка, которую он обидел. Эта часть его жизни выйдет наружу. Уж можешь мне поверить, такие богатенькие коррумпированные чиновники, которые обижают маленьких девочек, свое время за решеткой проводят очень красочно. А ему придется провести там никак не меньше тридцати лет.

Эвелин силилась сдержать улыбку, но у нее это не вышло. Затем ее глаза снова померкли.

– Мне придется давать показания? – спросила она.

– У меня такое ощущение, что девушек, желающих дать против него показания, будет немало. Так что не особенно не беспокойся по этому поводу. Но, возможно, тебе придется давать показания в другом деле, чего я до сих пор хотела избежать.

– В каком? – спросила Эвелин, нахмурив бровь.

– Это не императивное правило. Но в Калифорнии в делах об опекунстве суды принимают в учет мнение ребенка, если ему исполнилось четырнадцать. А тебе недавно исполнилось четырнадцать.

– А почему ты не сказала мне об этом раньше? – взволнованно спросила Эвелин. Ее взгляд прояснился.

– Потому что это не тот путь, по которому я хотела идти. Я надеялась, что мы сможем сами договориться с твоим отцом. Но, судя по всему, он не настроен на сотрудничество. А после вчерашнего дня, не говоря уже о том, что было в январе, я и сама не хочу с ним договариваться.

– Я больше не хочу его видеть, мама. Он уже не тот, кем он был раньше. Кажется, ему даже не интересно узнать, какой я стала. Меня угнетают походы к нему. Каждый раз после этого возвращается боль.

– Магс посоветовала мне своего адвоката, я сегодня поговорю с ним. По всей видимости, он наводит ужас даже на лучших своих коллег. Но это может быть несколько неприятно. Тебе придется справиться с этим.

– Ты сомневаешься, что я могу перетерпеть неприятности? – скептически спросила Эвелин.

– Знаю, что можешь. Просто хотела тебя предупредить. Я тоже могу справляться с неприятностями, это моя работа. Я разбираюсь с неприятностями именно для того, чтобы тебе не пришлось этого делать. Я никогда не подведу тебя и не предам. Но ты должна доверять мне. Приходи ко мне со своими проблемами, ладно? Потому что единственный способ разобраться с этим бардаком – держаться вместе. Мы с тобой команда. Как тебе?

– Хорошо, мама. Даже если это глупость, но звучит хорошо.

МЕСЯЦ СПУСТЯ

Кери заехала на стоянку полицейского участка и удивилась тому, насколько она нервничала. Несмотря на то, что было довольно поздно, весеннее солнце еще стояло высоко над головой. Она заставила себя успокоиться и выйти из машины. В вестибюле ей глупо улыбнулся сержант за проходной стойкой. Она улыбнулась ему в ответ.

Казалось, все были очень любезны с ней последнее время. Ну, может, и не все – уж точно не Стивен. После того, как она наняла адвоката Магс, Портера К. Френдлхауса, эсквайра, он во многом преуспел по ее делу.

Портер со всем справился отлично, в том числе подготовил Эвелин к даче показаний, которые должны были свидетельствовать о ее желании жить с матерью, а также о том, что попытку самоубийства она предприняла после встречи с отцом и отчасти по его вине.

Судья присудил Кери временную единоличную опеку без посещений Стивена. И хотя окончательное решение будет принято только через пять месяцев, казалось, что он потерял интерес к процессу, как только стало понятно, что он проиграет.

Бывший начальник округа Карл Уэзерфорд тоже не был с ней очень любезен, особенно после того, как Кери разыскала более дюжины несовершеннолетних девушек, которые подверглись насилию с его стороны. Их он тоже насиловал в маске. Все опознали его по голосу и отличительным признакам на теле. Эвелин не пришлось бы давать показания или даже выступать в качестве жертвы, даже если бы она этого сама хотела.

По оценкам прокуратуры, за эти обвинения, а также за коррупцию, растраты и вымогательства, даже при хорошем поведении, он проведет за решеткой примерно сорок – шестьдесят лет. А поскольку ему уже было шестьдесят шесть, то умрет он точно в тюрьме. Он насильник, а значит, его поместят в колонию строгого режима, что особенно нравилось Кери. Он там обзаведется многими понимающими друзьями.

У Гарретта Паттерсона, который по всеобщему молчаливому согласию был лишен прозвища «Пчела», дела шли не так уж и плохо, насколько это было возможно в его обстоятельствах. Он признал себя виновным и поддержал своими показаниями обвинение штата против Уэзерфорда. Его проговорили к шести-восьми годам лишения свободы, но, скорее всего, он выйдет года через три за хорошее поведение. Но он на всю жизнь останется персоной нон грата в органах.

Никто из отдела пропавших без вести не разговаривал с ним, кроме Фрэнка Броуди, который сразу как-то размяк после выхода на пенсию. Хиллман неоднократно предупреждал Рэя о том, что попытка мстить Паттерсону может усложнить вынесение ему приговора и даже поставить под угрозу его собственную свободу. Броуди отдал Кери письмо от Паттерсона. Она его не сожгла и не выбросила, но не могла заставить себя прочесть его.

Может, через пару дней... или через пару лет… когда-нибудь.

Еще одна хорошая новость была в том, что в благодарность за помощь в раскрытии Висты бывшего охранника торгового центра и нынешнего стажера полиции Кита Фогерти, который теперь был очень востребован, пообещали определить в отдел полиции Западного Лос-Анджелеса в качестве замены Паттерсону после его выпуска в следующем месяце. Он еще не был детективом. Но уже доказал, что у него есть навыки, необходимые для этой работы.

Еще гораздо более любезными стали и сотрудники отдела внутренних расследований, которые в официальном порядке пару недель назад закрыли дело Кери. В любом случае, после ареста Уэзерфорда стимулировать это нелепое расследование было некому. К тому же, губернатор Калифорнии Грегг Маклин во время предвыборной кампании, объявивший о том, что пойдет на переизбрание, простил ей все нарушения, допущенные ею во время поисков ее дочери.

Никаких официальных заявлений не делалось, но Кери обратила внимание на то, что во время этой речи губернатора, рядом с ним на сцене стояли Роан Джонас с женой, сыном и дочерью Тарой.

Кери знала, что Хиллман был рад снять со своих плеч груз этого расследования. Теперь, когда ее репутация была полностью восстановлена, Броуди ушел на пенсию, а Джейми Кастильо получила звание детектива и перешла в отдел пропавших без вести к Рэю, Мэнни Суаресу и Кевину Эджертону, у него, казалось, появилось вдохновение.

До тех пор, пока Кери не сказала ему, что уходит в отставку. Может быть, поэтому ей все так странно улыбались. Все в отделе знали, что сегодня был ее последний день и что она пришла, чтобы забрать свои личные вещи. Прощаться было неловко, поэтому все просто улыбались.

Это было непростое решение. Какая-то часть ее до сих пор не была уверена, что она поступает правильно. Даже за этот последний месяц они с Рэем раскрыли семь из их девяти дел, и вернули двоих детей в их семьи. Подобные успехи наталкивали на мысль, что она должна остаться.

Конечно, они также нашли двух других детей мертвыми, а еще трех женщин, одна из которых был зарезана собственным мужем. Такие случаи разрывали ее на части. А поскольку она жила с уязвимой девочкой, которая старательно шла на поправку, она не могла себе позволить эмоциональную нестабильность.

Поэтому она обратилась в несколько университетов – в университет Калифорнии Лос-Анджелеса и в университет Южной Калифорнии, но только не в университет Лойола Мэримаунт, – чтобы преподавать криминологию. Оба университета ухватились за нее мертвой хваткой. Началась даже небольшая война. В конце концов она склонилась к Калифорнийскому университету, потому что они не возражали, если она будет продолжать консультировать полицию.

Портер К. Френдлхаус, эсквайр, тоже был сторонником смены места работы. Со всей характерной ему прямотой он сказал, что суд более благосклонно отнесется к работе, где самым большим риском будет то, что она переспит со студентом, а не получит пулю в голову.

Ив ничего не говорила, но Кери знала, что ее тоже заботил переход Кери на другую работу, потому что это означало, что у мамы теперь будет больше свободного времени, она сможет забирать ее из школы, ходить на родительские собрания и тому подобное.

Но Кери также понимала, что Ив чувствует себя немного виноватой за то, что теперь ее мама не сможет больше спасать других детей. Кери зорко наблюдала за эмоциональным состоянием дочери, готовая в любой момент поддержать ее. Последнее, что ей было нужно, так это чтобы Ив взваливала на себя вину за жизни других детей, тогда как она сама лишь недавно выбралась из дерьма, в котором жила целых шесть лет.

Сама Кери решила не забивать себе голову этим вопросом: будет ли она виновата в смерти других детей, если уйдет с работы? Это был не конструктивный подход. И у нее был удовлетворительный ответ: Кастильо, недавно ставшая детективом, будет напарником Рэя.

Кери не могла себе представить лучшей кандидатуры для защитника детей. Джейми была проницательна, у нее была уличная смекалка и невероятная выносливость. Еще она проявила такие качества, как лояльность, трудолюбие и стремление к справедливости. Все это было определяющим.

Кери знала, что Рэй будет рад работать с Джейми. Но это было для него не так уж просто. Он хотел опекать своего нового партнера, но и не хотел ей делать послаблений, чтобы она не зазналась.

Он дал понять Кери, что рад за нее и поддерживает ее выбор (ведь он сам это предложил), но все же будет по ней скучать. Ему сложно было выразить все это одновременно, но он, как обычно, справился с этим с характерным ему обаянием.

Он даже не возражал, когда она подшучивала на ним, что будет теперь получать в разы больше него. Зарплата профессора в Калифорнийском университете, плата за подработку в качестве консультанта полиции и аванс за мемуары, позволили ей чувствовать себя неожиданно разбогатевшей.

Сначала упоминание Магс о мемуарах показалось ей просто шуткой. Но когда ее подруга-агент (из агентства, конкурирующего с агентством Стивена) расписала Кери эту идею во всех красках, отказаться было трудно. А что лучше всего – Магс будет ее соавтором, причем под своим настоящим именем. «Мэри Брэйди» в этом учувствовать не будет.

Увеличение ее дохода позволило им с Ив переехать из крошечной двухкомнатной квартиры в гораздо более просторный таунхаус с тремя спальнями. Новая квартира находилась тоже в Плайя-дель-Рей, поэтому Ив сможет ходить в ту же школу и продолжать общаться со всеми своими друзьями. Но новая квартира была более надежной с точки зрения безопасности. Там была даже местная ассоциация домовладельцев.

Конечно, Ив это не волновало. Гораздо больше она радовалась тому, что мама согласилась взять под опеку Сьюзен Грейнджер, что означало, что у нее теперь будет сводная сестра. Кери сначала отнеслась к этой идее с сомнением, когда Рита сказала ей, что Сьюзен достигла предела своего пребывания в доме и теперь подлежит определению в приемную семью.

Но чем больше она думала, тем меньше находила доводов против. Сьюзен просто обожала ее, и она успела полюбить эту девочку. Она даже считала, что сможет изменить ее жизнь.

Несмотря на то, что она училась на класс старше Ив, они были очень близки. Они могли говорить друг с другом о том, чего не понял бы никто другой в школе. Как бы ни прискорбно было это признавать, но иногда одной мамы недостаточно – иногда нужна была сестра.

Кери много об этом думала. И хотя она сначала не хотела говорить об этом с Эвелин, она не исключала возможности, что сестра у нее все же появится. Если все пойдет хорошо, что она сможет даже удочерить Сьюзен.

Думая обо всем этом, Кери прошла через вестибюль участка в приемную и обнаружила, что здесь собрался весь персонал участка, а отдел пропавших без вести сгрудился у ее стола.

Они все вместе отсалютовали ей. Она была изумлена, но все же нашла в себе силы отдать им честь в ответ. Раздались громкие аплодисменты, возгласы, свист и овации. Следующие пятнадцать минут офицеры по очереди подходили к ней, чтобы пожать ей руку или обнять.

На секунду Кери даже показалось, что в толпе людей мелькнула шеф Бичер. Но когда она попыталась разглядеть ее получше, той уже и след простыл. Может, ей просто показалось.

Когда к ней подошел отдел пропавших без вести, Рэй сумел вести себя сдержанно. Хиллман подошел к ней последним. Он крепко обнял ее и прошептал ей на ухо.

– Сам не верю, что говорю это, Локк, но ты ведь еще не на пенсии, поэтому если тебе вдруг станет тут скучно – добро пожаловать к нам. Я всегда сумею что-нибудь подыскать для тебя.

– Спасибо, лейтенант, – ответила она, не обнаруживая, что думала о том же.

В конце концов она вышла с коробкой с вещами в руках вместе с Рэем. Она в последний раз окинула все взглядом и, не оборачиваясь, вышла, глядя лишь вперед.

Эвелин обогнала Рэя и маму, когда они прогуливались по тропинке от бульвара Калвер до Тус-Бич. Они только что закончили праздничный ужин, который устроили себе в «Playa Provisions», любимом ресторане мамы (который, по ее словам, она уже могла себе позволить), и шли любоваться закатом над Тихим океаном.

Эвелин остановилась перед велосипедной дорожкой Баллона-Крик возле песка и присела на скамейку, дожидаясь остальных. У нее было вздорное и веселое настроение, но она старалась держаться в рамках приличий. Все так сильно изменилось за последнее время. И если все пойдет по плану, то впереди их ждут еще большие перемены.

Рэй и ее мама наконец подошли к ней, когда красновато-оранжевые лучи заходящего солнца уже начали отбрасывать последние отблески на мир и медленно скрывались за горизонт. Эвелин заметила, что мама начала немного дрожать. Рэй тут же снял пиджак и укутал ее им. Он посмотрел на Эвелин.

– Ты в порядке? – спросил он. – Не возражаешь, если мы с мамой прогуляемся по песку?

– Да, я в порядке, – ответила она, с энтузиазмом раскачивая ногами. – Валяйте.

– Сними обувь, – сказал Рэй, снимая сандалии.

– Я не хочу идти босиком по песку, – возразила мама. – Я замерзну.

– Не будь нытиком, – сказал он.

– Да, мама, ты прям как хлюпик какой-то! – крикнула Эвелин со скамейки.

– Да я просто ходячий шрам, решето после всех огнестрельных, а вы говорите, что я хлюпик?

– Ты увиливаешь, – сказал Рэй, шагнув в песок и протянув ей руку.

– Да, не увиливай, – гримасничая крикнула Эвелин, безудержно веселясь.

– Ну ладно, – сказала мама и взяла Рэя за руку. Она выскользнула из туфель и ступила ногой на песок. Она подавила невольный возглас, который мог свидетельствовать о том, что песок был действительно холодным.

Рэй отвел ее чуть подальше, и они оказались на вершине небольшой дюны, откуда открывался великолепный вид на закат. Солнце садилось быстро. Теперь оно было видно лишь наполовину, а небо было расцвечено во всевозможные оттенки розового и фиолетового.

– Прекрасный вечер, – сказал Рэй.

– Конечно, – согласилась мама.

Эвелин едва могла их слышать из-за шума разбивающихся волн, но она старалась не пропустить ни слова.

– Такая красивая девушка, – добавил Рэй небрежным тоном, глядя маму.

– Кто, я? – игриво спросила она.

– Да, ты. Ты – девушка, с которой можно провести остаток жизни.

– Что? – переспросила мама. Эвелин заметила, что тон ее стал очень серьезным. Даже немного испуганным.

Тут она увидела, как Рэй опустился на одно колено. Он вытащил из кармана маленькую черную коробочку и открыл ее. Ив видела, как последние лучи заходящего солнца отражаются отблесками от содержимого коробочки.

Она не слышала слов Рэя. Но видела слезы, текущие по его щекам.

Ее мама не сказала ни слова. Она просто смотрела на Рэя. У нее были такие большие глаза, каких Эвелин еще никогда у нее не видела. И тогда Эвелин увидела кое-то еще.

То, что много раз представляла все эти годы в своем воображении; то, что воскрешала в памяти, чтобы черпать из этого силы и двигаться дальше даже в те моменты, когда, казалось, сил не оставалось совсем.

Улыбку своей мамы.